Запоздалое признание

В голове вновь зазвучала недавно услышанная песня Сергея Кочеткова : "Три часа". "Бог дал нам всего три часа...не много и не мало, не начать сначала... . Три часа - снова поезд уносит в эту промозглую осень..."

У нее было 2 часа до отхода поезда. Она всегда приезжала на вокзал заранее. Рассчитывала минут 40 посидеть в зале ожидания, потом  выпить кофе на дорогу и отправиться за вещами в камеру хранения.

- Маша? Ты?- вдруг услышала она голос и оглянулась.

Прошло более 20 лет, но она узнала сразу:
- Женя?

Сначала диалог был простой: куда едешь, зачем приезжала (приезжал), как живешь? Потом в неуютном привокзальном кафе заговорили доверительней.

- Я ведь тебя тогда ждал. Ты уехала в Ульяновск, собиралась ненадолго и не вернулась.

- Мне удалось поступить в институт. Старший брат Витя  приютил меня. Я приехала домой в Кузминки уже на каникулы. Тебя  не было. Сказали, что ты с Галей отправился в Томск.

- Да, уехал. Получил распределение на работу после техникума в Томск. Началась  самостоятельная жизнь...  Галя... Так получилось. Тебя нет, а она просила проводить ее с танцев. Ее же тетка на окраине поселка жила, ты помнишь? Далеко, темно, неуютно. Сначала по-дружески провожал. А потом... я не думал тогда, что ты серьезно в моем сердце застрянешь. Думал так, юношеская блажь, пройдет... Да вот не прошло. Я ведь так и не забыл тебя, Маша.

Маше было приятно слышать эти слова. И больно. Хоть и жизнь сложилась, удачный брак, сын уже взрослый почти, на работе с уважением. Но память о школьной любви нет, нет да и всплывает. Словно заноза.

- Ты счастлив с Галей?

- Да мы разошлись давно. Не получилось у меня создать счастливую семью...Я поехал по распределению в Томск, она за мной. Потом, как водится, сообщает, что беременна. Зарегистрировались. Сначала все хорошо было. Дочка родилась, Катенькой назвали. Такая девчушка была сметливая, ласковая. Любил я ее очень...

Женя ушел в свои мысли, Маша не торопила.

- Она все тянула, не шла в ЗАГС девочку регистрировать, я взял паспорта и сам пошел. Там меня и ошарашили. Говорят, у  вашей жены год рождения подделан. Как? Я не поверил. Что их там насторожило, не знаю, только подделку доказали, да и Галя сама созналась. Шесть лет себе скостила... Вот этот обман пережить трудно. Не потому что старше, а потому что обманула.

Ну вот. Единожды солгав. Дальше покатилось, изменять стала, за ребенком плохо ухаживала. Но ради Кати я как-то  терпел, прощал. Галина ведь не лишена привлекательности была, мужики заглядывались.

А тут Катя прибаливать стала. Сначала не очень заметно было, на усталость жаловалась, аппетит плохой. Думали, бегает много, шустрая, утомляется. А оказалось... - Женя замолчал, превозмогая душевную боль, - а оказалось рак мозга. Куда только я с ней не ходил, куда не ездил. Кому только в ножки не поклонился. Не удалось спасти.

Как Катю схоронили, я от Гали ушел. Уехал подальше от тех мест. Галя ко мне дважды приезжала, пыталась семью спасти. Но нас уже ничего не объединяло.

Потом сошелся с одной женщиной. Вера тихая была, спокойная, да вот не по сердцу , не любил я ее. Детей у нас не случилось. Пожили как соседи по коммунальной квартире. Мирно жили. И достаток в доме. А только, Маша, честно признаюсь, ложусь спать, глаза закрываю, а передо мной твои синие глаза.

Маша молчала, сердце тоскливо сжималось. Жаль было несостоявшуюся любовь, жаль Женю, уставшего, грустного, но все еще милого сердцу.

Меж тем время неумолимо бежало. Сходили за багажом.Поезд подали на перрон. Женя усадил Машу в вагоне, рассовал вещи по полкам.

- Маша, если б ты рискнула сейчас , пусть нам уже за 40, остаться со мной? Я б пылинки с тебя сдувал.

- Что ты, Женя! Меня ждут муж и сын. Что я им скажу? Чем они передо мной провинились? Если б ты эти слова сказал тогда, все было бы иначе. А ты ведь сказал только:  "Жаль, уезжаешь, в кино бы сходили сегодня". Даже в щечку на прощанье не поцеловал.

Женя приобнял Машу, поцеловал в щеку: "Может, еще свидимся. До свидания!"

Но свидеться не пришлось. После встречи на московском вокзале тайно переписывались, но как говориться, "ничего личного". Женя переехал в Подмосковье. А потом вдруг замолчал, а месяца через  два телеграмма: "Женя умер. Приезжайте, если можно. Вера."

Стараясь не закапать бумагу слезами, написала мужу: "Срочно еду в Кузминки, сестра приболела. Вернусь  дня через три".  Муж и был ее непосредственным начальником, поэтому проблем на работе не случилось.

На погребение только не успела. Но провожающие в последний путь еще с кладбища не уехали. Та самая Вера взяла Машу к себе переночевать, но спать почти не получилось. Проговорили, провоспоминали почти всю ночь.

- Романтик он, бессеребренник. Таиться не мог, - рассуждала Вера. - Видела, что живет он не со мной, а со своими мыслями о ком-то. Вот я и ушла  от него. Но отношения остались у нас ровными, можно сказать, дружественными. Ну а как диагноз поставили, он мне про тебя рассказал. Попросил сообщить тебе, если что. Хороший человек был, а жизнь почему-то не сложилась. Может быть, однолюб был. Говорят, так бывает.

"Бог дал нам всего три часа...не много и не мало, не начать сначала... . Три часа - снова поезд уносит в эту промозглую осень..."