Глава 8. Чарикарский капкан

(Повесть "Шаг до трибунала") 

Капитан, как в воду глядел. За пятнадцать минут до подъема в разведроте была объявлена тревога. Собравшиеся в кабинете Виденеева командиры взводов, смотрели на карту долины Чарикара, на тонкую черную линию дороги, разрезающей напополам зеленую зону от виноградников.

- Вот именно здесь душманы и зажали автоколонну наливников из Пули-Хумрийской бригады обеспечения сороковой армии, - докладывал собравшимся капитан Фадеин. – Душманы открыли огонь по ним вот здесь, в пятнадцати километрах от Теплого Стана. Подожгли первую и последнюю машины. Наша задача на вертолетах прибыть туда, а что дальше будем делать, разберемся на месте.

- Кто же их отпустил так рано без надлежащего прикрытия из Теплого Стана, а? - с раздражением в голосе спросил у своего командира старший прапорщик Виденеев.

- Не из Теплого Стана они вышли, Александр Игоревич, - ответил упершийся руками в стол и рассматривающий карту подполковник Саврасов, – а наоборот, они шли туда из Пули-Хумри. Вот такая история! Они вчера на выходе из Саланга были обстреляны, потеряли шесть машин, но вырвались, помогли им сопровождающие их два взвода мотострелкового полка. Больше информации не имею.

Передышку, насколько знаю, сделали в триста сорок пятом десантном полку в Баграме. Сопровождающий их офицер штаба армии после обеда приказал выдвигаться в Кабул. Через четыре-пять часов они должны были быть в Теплом Стане. По какой причине они задержались до утра, не знаю. Полчаса назад поступил приказ оказать им помощь. Через двадцать минут выдвигаемся на аэродром на боевой технике. Время пошло!

Время, его всегда не хватает, даже, несмотря на то, что все действия подразделения уже отточены до самых мелочей, тем более, когда в оружейной комнате уже стоят заранее собранные рюкзаки, с закрепленными к ним бронежилетам, касками, «лифчиками» с автоматными магазинами и гранатами. Остается только вытащить все это наружу и надеть на себя, и строиться…

По привычке Федор, рассматривая строившихся в шеренгу солдат, подходил к каждому из них и вопросительно, или с вызовом, смотрел в глаза. Этот взгляд сразу же приводил солдат в себя. Сон сразу же выветривался из их организма вместе с усталостью. Они понимали свой статус разведчиков, и были готовы к любому испытанию.

- Шершнев, попрыгай, - приказал правофланговому солдату Москалев. – Подтяни бронежилет.

- Есть!

- Гога, то есть, Грибов, - наконец улыбнулся Федор.

- Есть! – запрыгал Игорь.

А дальше можно было и не подавать остальным солдатам этой команды. Стоило старшему лейтенанту только приблизиться к следующему бойцу, как те сразу же начинали прыгать на месте, давая своему командиру удостовериться в том, что вся амуниция у них правильно надета и подтянута, и не будет мешать передвижению.

- Товарищ старший лейтенант, - шепотом обратился к нему сержант Скриталев, - а еду насколько будем брать с собою?

- Той, что в рюкзаке, хватит, - ответил Москалев. – Слушай меня! Товарищи бойцы, мы сейчас выдвигаемся на аэродром и летим в Чарикар. Душманы подожгли движущуюся в Кабул колонну бензовозов. Занять место на броне. Выполняй!

Бронежилет, который помогал Москалеву надеть на себя сержант Скриталев, показался тяжелым. Так и было, требовалось нескольких минут, чтобы тело к нему привыкло. Но времени для этого, как всегда не хватало, и поэтому не дожидаясь, стянув на нем ремни, накинул на себя через голову «лифчик» с боеприпасами, и так же, как требовал от солдат, попрыгал на месте, смотря на сержанта.

- Все нормально, товарищ старший лейтенант, ничего не гремит, - улыбнулся тот

- Учись, салага! - похлопал его по плечу Москалев. – Занимай место, я сейчас, - и направился к командиру роты, слушавшему доклады взводных. – Товарищ капитан, первый взвод к выполнению поставленной задачи готов! – доложил он, и, пожав протянутую руку капитана, стал сбоку от него.

- Ну, все, ребята, позывные те же. Я на первом БМП, беру командование на себя третьей группой. Сержант Иванько, вы в моем подчинении.

- Есть, - приложил ладонь к каске сержант.

- Вперед! Вся колонна движется за мной на аэродром. Скоро вылет
Боевые машины взревели и, поднимая пыль, двинулись за БМП командира роты.

- 2 –

Поднимающиеся от горящих бензовозов черные дымовые трубы, из-за слабого ветра, поднимались высоко в небе. С вертолета была хорошо видна дорога, скопившаяся на ней пылающая техника. Несколько двадцать четвертых «крокодилов», кружащихся над нею, пускали впереди себя дымовые полосы, которые врезаясь в землю, воспламеняли ее белыми вспышками. Из Кабула приближалась к горящему костру колонна боевых машин.

- Эй, старший лейтенант, - крикнул Москалеву бортмеханик, - сюда иди.

 Федор, переступая через ноги солдат, припавших к открытым иллюминаторам, прошел к кабине вертолета.

- На, слушай! – бортмеханик протянул ему наушники.

- Сапсан, - скрипящий в наушниках голос Фадеина Москалев узнал сразу.

- Слушаю.

- Видел группу душманов у сопки, исчезли. Будь внимателен, сейчас сделаем небольшой круг возле нее. Смотри внимательно…

- Ёклмн, - вскрикнув, бортмеханик, и схватив Федора за ворот комбинезона, потянул его на себя, тыкая рукой между голов, сидящих и управляющих машиной летчиков, в лобовое стекло, громко крича. - Сбили! Сбили!

И только сейчас Федор увидел, как впереди летящая вертушка, опустив нос начала крутиться вокруг своей оси и врезалась в землю. В тот же момент вертолет Москалева, резко накренившись на правый бок, начал быстро спускаться к земле. Из салона, в котором находились группа Москалева, через открытые иллюминаторы ударила мощная звуковая волна от залпа их автоматов.

Приближаясь к лежащей на боку машине, вертолет выровнялся, и сильно ударившись колесами о землю, подпрыгнул, и снова опустился, двигаясь вперед.

- Работайте! – кричал в ухо Москалеву бортмеханик.

И только сейчас дошло до Федора, что от него ждут летчики. Открыв дверь, он вытолкнул из нее наружу первого попавшегося ему под руку Шершнева, за ним ухватился за плечо Скриталева, крича ему в ухо:

- Спасай людей в вертолете! Всех! - И сам, не замечая того, удержав сержанта у выхода, пролез в дверь и, выпрыгнув на землю, бросился к лежащей на правом боку машине. 

Забежав вперед ее, отметил, что лобовые стекла вертолета отсутствует, впереди машины лежало несколько скрючившихся человек, которых тут же подхватили солдаты и понесли к ожидающему их вертолету.

Забравшись в кабину, потянул одного из летчиков на себя, скинув с него мешающий шлемофон, передал его тяжелое тело в протянутые руки подбежавших к нему бойцов. Пропуская Скобелева, пролезшего в кабину, указал ему рукой на второго вертолетчика, лежавшего в бессознательном состоянии, а сам полез дальше, в салон.
Стоны сваленных в одну сторону упавшего вертолета солдат, кровь на их разорванных от ударов и порезанных лицах, руках, заставили его остановиться и осмотреться.
Но, тут же спохватился, и, ухватив за пояс первого бойца, лежавшего ближе к нему, потащил назад, в кабину летчиков. Но тут же кто-то уткнулся ему в спину и отобрал у него тело раненого.

Теряя равновесие, Федор завалился на спину, ударившись обо что-то твердое. Солдаты, пролезшие в салон, стали передавать друг другу тела раненых бойцов, а Москалев все ни как не мог понять, что с ним происходит. Воздуха не хватало, в голове что-то мутило, тянуло на рвоту.

Сильная рука, ухватившая его под плечо, потянула его тело из салона вертолета. И когда он оказался вне его, стал приходить в себя.

- Все-все, - оттолкнув чьи-то руки, Федор, сидя на земле, пополз от вертолета.
Кто-то что-то ему говорил прямо в ухо, но Москалев отмахивался, понимая, что его сейчас с ранеными стараются засунуть в вертолет. Но он не ранен, а просто наглотался горячего дыма, от которого не только чуть не потерял сознание, но и сильно першило в горле.

- Вы не ранен? – кто-то кричал ему в ухо.

И Федор в ответ мотал головой, пытаясь упереться на руку бойца и встать на ноги. И встал, наконец, и, прикрывая рукой лицо от сильного напора воздуха, идущего от винтов рядом стоявшего вертолета, не дававшего ему сделать полноценного вздоха, и, согнувшись, побежал от нее подальше.

И когда «восьмерка» оторвалась от земли, поднимая во все стороны ураган пыли, он упал вниз лицом на землю, ожидая, когда она улетит.

Все бойцы окружили своего командира, и когда все вокруг успокоилось, к нему обратился Гога:

- Товарищ старший лейтенант, у вас все нормально?

- Наглотался дыма, - сплевывая густую слюну, ответил он, и, нащупав на боку флягу, попытался вытащить ее из чехла, прикрепленного к ремню. И снова кто-то из солдат, стоявший рядом с ним, помог ему вытащить ее, открыть крышку и подать командиру.

Припав к ней губами, Федор не мог остановить себя, пока не почувствовал во рту вкус воды, смывший горькую слюну с языка.

- Командир роты жив?

- Не знаю, - шептал Скобелев. – Я когда его тащил, он как мешок был.

- А остальные?

- Не знаю, стонали, кто без сознания был, - быстро говорил сержант Скриталев. - Надеюсь, что живы. Сильно побились. А ваше лицо все в крови, вы не ранены?

- Нет, - ощупывая руками свое лицо, голову, ответил Москалев. – Просто надышался дыма, и чей-то кровью испачкался. Все, работаем. Откуда стреляли по вертолету?

- Скорее из виноградника и с сопки, - докладывал Скриталев.

- Я духов видел, - в ухо прошептал Федору Гога. – Они, скорее всего и стреляли по вертолету. Там они были, - показал на небольшой пригорок, - на сопке.

Взглянув в ту сторону, куда указывал солдат, Федор нашел глазами сержанта Скриталева и скомандовал:

- За мной! – и быстро встав на ноги, сняв надетый на спину автомат,  побежал к кустарникам, разросшемуся слева от солки. И через несколько десятков секунд услышал взрыв за спиною.

Полуобернувшись, упал на землю, за офицером - и вся группа бойцов залегла.

- Скорее всего, из гранатомета по вертолету шмальнули! – сказал рядом лежавший со старшим лейтенантом Шершнев. – Ничего себе, как мы вовремя от него ушли.

Прикрываясь черно-коричневой дымовой завесой, стелющейся по земле от горевшего вертолета, Федор побежал в сторону разросшихся кустарников, и, спрятавшись в них, продолжил ползком двигаться дальше, приближаясь к небольшой сопке, в которой предположительно и находилась группа душманов.

И не ошибся. Их было пять человек, лежавших и сидевших на холме и наблюдавших за приближающихся к ним двух вертолетов со стороны покрытого черным дымом горизонта.
Ба-ба-ба-ба-ба, - заработал где-то впереди, со стороны виноградника крупнокалиберный пулемет.

Забыв о боли в висках, Федор шепотом скомандовал:

- Гога, Шерш, Скрип, убираете духов тех, что слева от пулеметчика. Тохир с Лукьянцевым и Каплиным, вы тех, что справа. Я пулеметчика. Целься, раз, два…
Неожиданно из виноградника выскочили несколько моджахедов. Они ахали и что-то говорили душманам, расположившимися на бугре.

- Стоп! – громко прошептал Москалев. – О чем они, Тохир?

- Трудно понять. О том, что им нужно идти к дороге, на помощь.

- Понял. Каплин, ты - по новичкам. Целься! Огонь!

Ми-24, на бреющем полете, опустив свой «подбородок», чуть не сбривая винтами виноградник, быстро приближался к бугорку, с которого кубарем скатывались убитые душманы.

- Вжаться! – крикнул Москалев своим бойцам, вдавливаясь головой в землю и прикрывая ее руками, от приближающегося к ним «крокодила». И он прошел над ними, подняв пыль с сухой травой, глиной, секущей кожу на руках...

- Слушай! – и Москалев, немножко приподнявшись перед бойцами, посмотрев на таджиков, показал им рукой двигаться за собой. – Если что, прикроете нас здесь. Ждите, - и, махнув рукой вперед, согнувшись, побежал к винограднику, в сторону, так и продолжавшего работать крупнокалиберного пулемета.

Кустарник был плотным, что создавало немало проблем по преодолению его к выбранной цели. Ветки царапали лицо, руки. Толстая проволока, тянувшаяся между бетонными столбиками, которые обвивали своей лозой виноградники, не давала возможности ее пересечь одним прыжком, так как чуть выше над нею была протянута еще одна.

Преодолев несколько рядов, Федор остановился и показал, ползшим с ним рядом бойцам, чтобы все впереди себя внимательно осматривали. В принципе, напоминать им о том, что их может ожидать мина или растяжка, это с одной стороны было и ни к чему. Но, как говорится: «Береженного и Бог бережет».

Пулемет замолк. Гул боя на дороге, до которой было метров триста, так и не прекращался. Перелезая через очередной ряд виноградника, Федор остановился, за ним и бойцы. Приподнял вверх руку, требуя внимания. Снял с головы кепку и протер рукавом мокрую от пота голову.

Бойцы безотрывно смотрели на него.

- Назад за душманской одеждой вернитесь и, - постучал по голове пальцем.

- Ясно! – кивнул головой Тохир – И вам принести?

Федор кивнул головой и, приложив ладонь к губам и, полуобернувшись назад, крикнул по-сапсаньи: «Кьяяяк, кьяяяк, кьяяяк». И через несколько секунд после молчания, несколько раз повторив его, добавил: «Ии-чип, ии-чип, ии-чип».

- Жду!

Тохира с Кофуром долго ждать не пришлось. Чалму не стал на себя одевать, откинул в сторону, натянул на себя только халат.

Так сделали и Мансуров с Ниязовым.

Преодолев пятнадцатый ряд виноградника, услышали оклик.

Тохир ответил. Кофур что-то стал рассказывать афганцу, спрашивающему его о чем-то. Тохир показал Федору пять пальцев.

Москалев, сжав губы, покачал головой, и. приподняв руку, попросил солдат не торопиться. Потом, несколько раз стукнув указательным пальцем по своему виску, кивком головы спросил, мол, где расположены они, душманы.

Тохир понял его, и что-то крикнул.

Первый голос душмана раздался справа, второй голос с ним рядом.
Все понял, подняв ладонь вверх, Москалев кивнул солдату, и, показав три пальца, посмотрел на него.

Мансуров, немножко подняв указательный палец, большим пальцем другой руки, ткнул несколько раз рядом, мол, все душманы находятся рядом с пулеметом.

Громкий оклик ждавших их моджахедов торопил их двигаться к ним.
Но старший лейтенант помотал головой, мол, сейчас. В ответ Тохир что-то крикнул им, выставляя вперед автомат. Федор согласился с ним, и показал солдатам, что нужно еще немного проползти вперед и открыть огонь по низу кустарников.

Бойцы кивнули головами, что все поняли.

- 3 –

Около ДШК, установленного на высоких ножках, лежали только четыре убитых моджахеда. Федор, прикусив губу, посмотрел на Тохира, требуя от него тишины. Кофур, что-то услышав, легонько толкнул Федора в плечо и показал прямо от себя.
Не поняв его, Федор прищурился и кивнул головой, чтобы повторил.

- Стонет кто-то, в метрах пяти от нас, - прошептал тот, - ранен, получается.
Приложив палец к губам, Москалев показал рукой, чтобы его не убивали, показав на рот, мол, ему нужен «язык».

Ниязов с ним не согласился, показывая на свой автомат и курок.

Это возмутило офицера, но сдержался. Да, солдат был прав, этот раненый душман может открыть по ним огонь. Чего им допускать ни как нельзя, и двинувшись вперед, тут же вжался в землю от длинной очереди из автомата, срезавшей над ним несколько веток винограда.

Тохир с Кофуром в ответ открыли огонь по тому месту, откуда только что по ним стреляли и, приподнявшись, бросились вперед.
Да, прав был Кофур, на войне тоже нужно думать, прежде, чем бросаться в с головой в огонь.

Душман был убит. Осмотревшись, Федор резко поднял руку вверх, требуя от бойцов внимания. И они сразу же поняли почему: шла беспорядочная стрельба сзади. Это говорило о том, что их группа вступила в бой.
Сложно было определить на какой фланг выдвигаться. Или влево, в сторону разбитого вертолета, или вправо, за бугор, под которым, скорее всего сейчас и находится его группа.

- Товарищ старший лейтенант, там, в полукилометре отсюда остались развалины от домов, - шепчет в ухо Кофур.

- Заросли помню, но построек не видел, - посмотрел на Ниязова Москалев.

- В прошлом году в этом районе мы воевали, до вас.

- Ну, - смачивая потрескавшиеся губы языком, прищурился Федор.

- Там было несколько разваленных домов, потом выяснилось, что духи, обстрелявшие нашу колонну, мы тогда выходили из Чарикара, была зима, винограда не было, все поле хорошо просматривалось. Группа душман исчезла за бугром. Мы пошли за ними на БМП, их не нашли. Пошли к развалинам, они по нам открыли огонь оттуда.

- Кяризы нашли?

- Не помню. Наш взвод брал те развалины с тылу. Здесь тогда работала рота из первого батальона.

- Понятно. Так, духовскую одежду оставляем на себе, идем вправо, там, через кустарник, попробуем выйти за бугор. Короче, на месте и разберемся.

Как и думал Москалев, группа окопалась у бугра и вела стрельбу по зарослям, по которым совсем недавно сама же пробиралась сюда.

- Похоже, здесь крупные силы душман, - сказал Москалев.

- Что нам делать? Идти к своим? – спросил Мансуров.

- Глупо, - вздохнул старший лейтенант. – Мы же душманы, так что нужно перебираться к другим  своим.

- Да как так? – не понял Мансуров.

- Ч-ч, - приложил указательный палец к губам Москалев. – Наблюдайте, откуда лупят по нашим.

- Товарищ старший лейтенант, скорее всего они перебегают с места на место.

- Есть идея, Мансуров. Ставь свой автомат на предохранитель.

- Зачем? – спросил Тохир.

- Ниязов, и ты тоже.

- Слушаюсь, - с удивлением смотрят на офицера солдаты.

- Риск, ребята, благородное дело. Выбежите из виноградника и делаете вид, что хотите стрелять по шурави, но у вас, оказывается, закончились патроны, и поэтому назад ко мне прыгаете.

- Опа! А если наши, по нам саданут.

- Не успеют. Главное, чтобы вас увидели душманы.

- А зачем? – не понял Ниязов.

- Не гони дуру! – строго посмотрел на Кофура Москалев. - Чтобы поняли, что их бойцы, то есть, моджахеды, в винограднике. Они без патронов и поэтому не могут уничтожить шурави. Значит, нужно выдвинуться к ним, и с тыла уничтожить шурави.

- Так просто, - невольно икнул Ниязов.

- На войне по-всякому бывает. Если я выскочу…

- Все понятно, товарищ старший лейтенант, вы хоть как одевайтесь, а афганцев, что вы не их воин, не обманете.

- Готовьтесь. Как только душманы прекратят вести стрельбу, наши откроют по ним ответный огонь, считайте до семи. И только после этого вылезайте и, сыграйте свою роль. Дай, Бог, вам удачи.

Тохир с Кофуром так и сделали. Все прошло спокойно, даже переиграли, задержавшись в положении стоя на земле, чего Федор боялся. Но его солдаты, тоже показали себя не с лучшей стороны.

«Сколько не учи их…» - выругавшись про себя Москалев, с облегчением вздохнул, что его «шутка» может быть прошла успешно.

И, чуть позже, понял, что не ошибся, группа душманов из четырех человек, под аккорды огня оставшихся в зарослях своих, ползком перебиралась к ним.

- Позови их сюда, - ткнув Мансурова в локоть, сказал Москалев.

И – повезло, те быстро, с шумом ползли к ним.

- Только через глушители, - накручивая на ствол трубку, сказал Тохиру с Кофуром Федор. – Когда близко подползут.

Сработали так тихо, даже свои не обратили внимания на раздавшиеся четыре щелчка, из автоматов с глушителями.

А стрелявшие по ним моджахеды, тоже поступили не лучше: не дождавшись, когда их товарищи с тыла откроют огонь по шурави, тем же путем перебрались из зарослей в виноградник. И были тут же уничтожены.

Но это еще не говорило о том, что Москалев мог выдвинуться к своим. В открытую Он принял другое решение: вызвать к себе всех своих солдат.

И громко закричал по-сапсаньи: кьяяяк, кьяяяк, кьяяяк, ии-чип, ии-чип, ии-чип.

- 4 –

- Сапсан, сапсан, у меня три - «триста», один - «двести», - шумел в наушниках голос Виденеева. - Зажат. Седьмая машина от Кабула. Душманы начали кидать «огурцы», я окружен.

- Сейчас буду!

- Все? – Москалев, отдав наушники Сиволапову, посмотрел на Скриталева.

- Да, мы все здесь! – доложил сержант. – Товарищ старший лейтенант, у вас на голове кровь.

- Кровь? – Федор ощупал голову. - Да нет на мне никакой моей крови, - сплюнул Федор. - Эта на память с вертолета осталась чья-то. Короче, ребята, там наших, Виденеевских, у дороги зажали. У них один убит, трое ранены. Вот такие вот пироги! За мною! - И перелезая через виноградные кусты, направился к дороге.
Остановившись у убитых душман, приказал, чтобы все его бойцы сняли с них головные уборы и накидки, и надели на себя.

Стрельба на дороге, кода добрались до нее, почти прекратилась. Но их стремительный бросок не прошел без проколов. Нарвались на группу из двух душманов, которых тут же уничтожили.

Воздух на открытом участке у дороги был горьким, глаза слезились.

- Миномет уничтожить? – спросил Скриталев.

- Какой? – не понял Москалев.

- Ну у тех душманов, на которых мы только что нарвались.

- Не они ли группу Виденеева долбили? Вполне может быть. Куда высовываешься? – старший лейтенант ухватил за штанину рванувшегося к горевшей машине сержанта.

- Так стонет кто-то у машины.

- Ты во что одет? Лежать! Лукьянцев, сними с себя халат…

- Стойте, стойте, между ними появился Мансуров. – То душман стонет.

- Да, что ты говоришь? – с удивлением посмотрел на Тохира Москалев.

- Я вам говорю! – стукнул себе в грудь кулаком Мансуров. - Смотрите. Салам бача!
– громко крикнул он и что-то быстро заговорил на афганском языке.

Тот тут же ответил.

- Он не ранен, - помахал головой Тохир. – Он думал, что мы русские.

- Ха-ха-ха, - рассмеялся Кофур, - и на таджикском, что-то крикнул душману, лежавшему между горящих машин.

- Они положили много наших, - слушая их разговор, прошептал Кофур Федору. – Он говорит, что русских зажали у арыка, вон там за остовами танков. Сейчас их забросают минами и вернутся в горы.

- В горы?

- Так сказал. И требует, чтобы Тохир со своими моджахедами не торопился к шурави, это не его, а их добыча.

- Жадные, - усмехнулся Скриталев.

- Но, Тохир, скажи ему тогда, что нас больше, чем их.

Тохир помотал головой.

- Нам нужно узнать сколько их.

- А, ясно, -  Мансуров кивнул головой, и что-то начал громко говорить.
Но ответа он не услышал.

- Главное, чтобы не заподозрил нас, - проглатывая тягучую слюну, прошептал Федор.

– Ты куда? - с дрожью в голосе прошептал он в сторону удалявшихся от него к дороге Мансурова и Ниязова.

Но больше ничего не оставалось делать, как ждать дальнейших событий.

Через несколько минут Кофур к ним вернулся.

- Товарищ старший лейтенант, их двенадцать. Двое здесь, шестеро у той машины, - указал на подорванный бронетранспортер.

- А, вижу, - прошептал Грибов. – Мне хватит и тридцати секунд, чтобы их оставить там.

- Шерш, Капля, помогите Гоге. По моей команде откроете огонь…