Глава 9. Допрос

(Повесть "Шаг до трибунала")

Федор открыл глаза и долго смотрел в потолок. Он не был таким белым, как у него дома. Много желтых разводов, наверное, от сырости, после дождей.
Дотронулся до повязки на голове, она во сне сползла. Да и в висках вроде больше не давит. Отпустило. И шума нет в голове. Значит, скоро отпустят в роту. Эта мысль успокаивала.

Осмотрелся, никого из офицеров в палате не было, значит, не разбудив его, ушли на завтрак. Да, да, но к этому Федор отнесся спокойно, завтрак медсестры всегда оставляли для тех, кто его проспал, или проходил в этот момент процедуры, или… Но кушать Федору не хотелось, совсем не хотелось.

Дверь палаты открылась и перед Москалев появилась фигура  начальника особого отдела майора Ивана Ивановича Звягина.

- Привет, будущий капитан, - пожал он Федору руку. – Лежи, лежи. Хотя, лучше вставай. Сейчас придут сюда дознаватели с военной прокуратуры. Пока они в кабинете у начальника медсанбата, разговаривают с бойцом Виденеева. Меня туда не пускают. Но хочу тебя успокоить, не твоих дело убийство его солдата, как доказывает Виденеев. В морге прошло вскрытие, пуля попавшая ему в сердце из пистолета ПМ.

- Из пистолета? Так его у меня не было с собою, - вырвалось у Федора.

- Вот в том-то и дело. А прапорщик говорит, что он свой потерял в бою. А до этого вбивал нам в голову информацию о том, что он с пистолета застрелил троих душманов. А теперь оказывается, не из пистолета, а из автомата, так что держись.

- Неужели он может так поступать? А, товарищ майор? А как наши, которых мы с вертолета вытащили, все живы?

- Ну, все жить будут. У твоего капитана три ребра сломаны, челюсть, нога. Встанет через месяц на ноги. У солдат тоже много разных травм. Это, Федор Иванович, что ни говори, а благодаря опыту летчиков, так получилось, что все живы остались, и они тоже.

- Да, да. А что со старшим прапорщиком?

В палату забежала медсестра. Увидев майора, она в нерешительности остановилась.

- Товарищ майор, старшему лейтенанту нужно выпить лекарство.

- Да, пожалуйста, Дарья, пожалуйста, - майор отошел к окну.

- Федор Иванович, выпейте, пожалуйста, эти таблетки и порошок. Через полчаса можно будет позавтракать.

- Спасибо, - кивнул головой Москалев, - Дашенька, - опустил глаза Федор и, положив в рот несколько таблеток, а сверху них высыпав из салфетки порошок, запил их водой, из поданного ему стакана медсестрой.

- Все, спасибо вам, Дашенька, можете идти, - двинулся к ней особист. – Не задерживайтесь! – и подтолкнул ее за локоть к выходу.

- Да, да, - медсестра заторопилась и вышла из палаты.

- А что прапорщик, - вздохнул он. – Трусливый, аж противно! Федор Иванович, так что будьте мужчиной. И не забывайте о моем предложении переходить в нашу контору. И не забывайте, что вы находитесь под моим покровительством. 
Дверь с шумом открылась и перед Москалевым, сидевшим на кровати, появился в белом халате майор Сингатуллин, начальник медсанбата. А за ним зашли два офицера, в чистой армейской, хорошо отутюженной форме.

- Здравствуйте, - поздоровались они. – А вы, товарищ майор, что здесь делаете? - спросил у Звягина незнакомый капитан.

- Я удостоверился в том, что старший лейтенант Москалев находится в палате, и попросил его задержаться.

- Вот и хорошо, вы свободны, и вы товарищ майор, - капитан пожал руку начальнику медицинского батальона и с улыбкой посмотрел на вставшего с кровати Москалева. – Здравствуйте товарищ старший лейтенант. Я капитан Федорчук…

- 2 –

- Да, да, прошу вас рассказать об этом как можно подробнее, - смотрел в глаза Москалева капитан.
Федор посмотрел на старшего лейтенанта, сидевшего за столом и что-то быстро записывающего на листе, лежавшем вверху их стопки.

- Лобового стекла в вертолете не было. Голова летчика вместе с телом свисала, то есть он…, ну, короче, я его подхватил и передал солдатам, а сам полез в кабину вертолета. Там еще один лежал, его тело было зажато между сиденьями. Мне помогли его бойцы вытащить, он стонал, Дальше я пролез в салон, там был плотный дым, дышать было невозможно. Я ногой уткнулся в чье-то тело, поднял его и передал бойцам. Потом еще одного поднял и так же передал ребятам. Несколько человек из них прошли вперед, и передали мне чье-то тело. Но я его не рассмотрел, сильно кашлял, ну и вроде все, чуть сам не потерял сознание. Пришел в себя уже на земле, когда находился вне вертолета.

Наш вертолет ждал нас, и мы, то есть, мои бойцы вносили в него раненых, и меня вместе с ними подхватили, но я вовремя очухался.

- То есть вы остались в Чарикаре? - спросил капитан.

- Так точно. Во-первых, я командир группы, как мог я оставить своих бойцов без себя?

- Да, да. И уже осознавали, что должны были делать?

- Так точно, товарищ капитан.

- Попейте воды, у вас в горле першит, - капитан подал Москалеву стакан с водой.

- Спасибо, - сказал Федор, сделав маленький глоток.

- Почему больше не пьете?

- Потеть буду. Жарко, - поставил на стол стакан Федор.

- Потом я услышал стрельбу из пулемета крупнокалиберного. Нет, нет, - замотал головой Федор, - это было позже. Мне кто-то из бойцов сказал, сейчас вспомню кто. А, кажется сержант Скриталев, он сказал, что на сопке душманы.

- Сопке? – с удивлением посмотрел на Москалева дознаватель.

- Ну, бугор. Небольшой бугор, высотой метров тридцать – сорок. Так монголы хоронили в свое время, в десятом – тринадцатом веках своих визирей, или как их там называли.

- Понятно. А почему этот бугор называете сопкой, товарищ старший лейтенант?

- Да привычка, когда в военном училище учился, два раза практиковался в Забайкальском военном округе. Там эти бугры и называли сопками.

- Ясно. Продолжайте свой рассказ.

Федор, рассказывая о происшедшем на Чарикарской операции, старался не упустить ни одного момента, подробно рассказывая о своих действиях. И в тоже время, уставился на стол, так больше ни разу и не подняв глаз на представителей прокуратуры. Видно это их тоже удовлетворяло, слушали и не перебивали его.

- Извините, Федор Иванович, - остановил его капитан, - а почему решили переодеться в душманскую одежду?

- Чтобы сбить их с панталыку.

- В смысле?

- Виноградник. Между каждым его рядом кустарников просвет шириною в полтора метра. Вполне может быть, что душманами он просматривается. Не этот ряд, так другой. Пусть он зарос и травой, но перебираться через их в советской военной форме опасно, душманы сразу же по нам откроют огонь.

- Ну, да, - согласился слушающий его капитан.

- Вот поэтому мы и одели на себя душманские накидки и шапки. Это, скорее всего, и дало нам возможность поближе подобраться к душманскому пулеметному расчету. Как выяснилось потом, его расчет состоял из пяти человек. Четыре трупа лежало у ДШК, он был установлен на стойках и прикрыт виноградной лозой. Поэтому они стреляли по нашим вертолетам, а сверху их летчикам не было видно.

- А пятый?

- Он стонал.

- Был ранен?

- Легко, - вздохнул Москалев. – По дурости я к нему полез, но меня бойцы вовремя удержали. Вернее не так, к нему полез Кофур или Тохир. Не помню точно, и тот, разобравшись, где находимся мы, в нашу сторону открыл огонь.  К счастью бил по верху, а мы лежали на земле. Но мы его расстреляли по слуху.

- И убили?

- Так точно.

- А ведь это мог быть наш солдат? – сверлил глазами Федора капитан.

- Но был их, - поднял голову старший лейтенант и посмотрел в глаза капитана.
Их взгляды встретились, но ни кто не думал даже моргнуть.

- И вы удостоверились, что это душман.

- Так точно! Тем более, товарищ капитан, он крикнул перед стрельбой «Аллах акбар!»

- Точно?

Да, - кивнул головой Москалев, и снова опустил глаза на стол.

- Продолжайте.

- К нам обратился по рации старший прапорщик Виденеев. Он просил помощи, сказав, что у него три «трехсотых» и один «двухсотый».

- Вы не ошиблись? – повысил голос капитан.

- Именно так.

- Хм, интересно получается, товарищ старший лейтенант. Вы знаете, чего вам будет стоить этот обман?

- Я не обманываю, можете допросить моих бойцов.

- Так поэтому и напоминаем вам, что вы не имеете права обманывать нас, чем сейчас занимаетесь.

Федор, что есть силы, сжал стакан с водой:

- Я офицер, и дорожу своей честью.

- Запишите! – быстро застучал пальцами по столу капитан. – Записали, Игорь Борисович? Тогда продолжаем.

- Я со своими бойцами выдвинулся к дороге. Нам по пути попался минометный расчет, который, пожалуй, и обстреливал группу старшего прапорщика, и других.

- Почему так решили?

- Ну, товарищ капитан, а зачем используют на войне миномет?

- Вы забываетесь, старший лейтенант! – стукнул по столу рукой капитан. – Здесь не вы задаете мне вопросы, а я вам, и отвечайте, как положено по закону!

- Виноват.

…Сделав небольшой глоток воды, Москалев рассказал о том, как они выдвинулись к дороге, на которой горела подожженная душманами техника, о переговорах с душманами его бойцов Мансурова и Ниязова.

- Они таджики, - перебил Москалева капитан.

- Так точно. Они больше прослужили здесь, чем я. И то, что их командир взял в разведроту, очень правильно сделал. Они прекрасно знают Коран, суры. Кофур, кроме дари, владеет еще языком пушту, что особенно важно. Вот благодаря им, душманы нас приняли за своих, даже не спросили, чьи мы. Видно все от одного полевого командира, от кого, не знаю. Они потребовали, чтобы мы помогли, обошли группу шурави со стороны арыка.

- Так, так, - заинтересовался капитан. – Подробнее, пожалуйста, об этом расскажите.

- Разговор моих солдат с душманами позволил мне вычислить, сколько передо мною находилось их. Они лежали за горевшей техникой. Кофуру они сказали, что в принципе они все дела закончили и скоро займутся чисткой русских трупов. Но предупредили нас, что если даже мы поможем им уничтожить группу шурави, которые находятся за арыком, то нам там нечего больше делать, весь бакшиш возьмут они себе.

- Бакшиш? – снова удивился капитан.

- Так точно, это типа подарка.

- Я это знаю не хуже вас, что это такое! – снова повысил голос следователь прокуратуры. – Конкретнее, о каком бакшише они говорили, можете мне пояснить?

- Так точно. Я понял, что об оружии. У прапорщика был гранатомет, автоматы, естественно. Нам ничего не оставалось, как начать договариваться с моджахедами о том, что если мы им поможем убить русских, то они должны с нами поделиться поровну. Вот за счет этого спора мы подползли к ним поближе и расстреляли всех находившихся там душман в упор.

- Всех?

- Да. Их было шестеро, - облизывая языком обсохшие губы, прошептал Федор.

- А вы, старший лейтенант, понимаете, что ваши пули изрешетили и бойцов из группы старшего прапорщика?

- Этого не могло быть, товарищ капитан. Группа старшего прапорщика находилась за арыком, справа от нас в двухстах – трехстах метрах. А мы расстреляли душманов в упор, они находились слева от нас. И стреляли мы в сторону дороги, а еще точнее, одиночными выстрелами.

- А ваш пистолет?

- Товарищ капитан, я это оружие с собою на операции не беру, а только автомат. Это лучшее оружие. Он маленький, короткоствольный, бьет точнее, чем эта пукалка. А во-вторых, каждые сто грамм веса, при долгом передвижении, кажутся в несколько раз тяжелее, и мне лучше взять лишние патроны для автомата, чем пистолетные.

А насчет группы старшего прапорщика, так она находилась от нас не у седьмой машины, как мне докладывал он по рации, а от Кабула второй.

- Как вы узнали об этом? – спросил капитан.

- По рации. Ползли к ним в метрах десяти за обочиной дороги, с той стороны от виноградника. Душманы огня по нам не вели, значит, их больше уже не было. А потом, так и не понял, что произошло, я пришел в себя здесь.
Пытался это узнать, но ко мне ни кого не пускают.

- И майор вам ничего не сказал? – посмотрел на Москалева капитан.

- Сказал, что все, кого мы вытаскивали из горевшего вертолета, живы. И вы пришли.

- Ясно, - опустил глаза капитан. – Вы сутки находились без сознания. Вернее, вас врачи содержали в таком состоянии, чтобы ваш организм быстрее восстановился.
Федор поднял глаза на следователя:

- И что я натворил, скажите?

- Ну, - капитан встал, и, пройдя к окну, некоторое время что-то рассматривая в нем, молчал, потом резко обернулся к Москалеву и сказал. – Вы со своей группой выполняли поставленную перед вами задачу, старший лейтенант. Душманы напали на автоколонну, перевозившую горюче-смазочные материалы, и уничтожили большую часть автотехники и сопровождавшего ее личного состава. Наша задача, провести расследование.

Да, - капитан снова сел рядом с Москалевым, - вы, когда передвигались к группе старшего прапорщика, так и не сняли с себя афганской одежды?

- Да, да, - с силой сжал свое лицо ладонями Федор. – Но мы же по рации им передали об этом, когда уничтожили группу душман на дороге. Неужели…

- Вот для этого мы и находимся здесь, товарищ старший лейтенант, чтобы во всех мелочах разобраться.