Глава 18. Ошибка сержанта

(Повесть "Шаг до трибунала")

- Вас ждет трибунал! - слова командира части эхом разошлись по заполненному офицерами кинозалу.

Никто из собравшихся в зале уже не обращал внимания на духоту в помещении, пот, льющийся по всему телу, тесноту – все проходы были заняты офицерами, прапорщиками, сверхсрочниками. Внимание всех было приковано к трибуне и к стоящему у нее старшему лейтенанту, лицо которого больше напоминало лист белой бумаги с двумя небольшими точками вверху – глазами.

- Семь солдат убито, - голос командира был громким, мощным, гулким, как удары колокола, - а вас еще к награде представили. Я бы – к расстрелу!

 В зале тишина. Даже хронически кашляющие курильщики молчали, наблюдая за стоявшим перед ними командиром разведвзвода. Что он сейчас скажет в ответ на этот страшный вопрос полковника.

Да, всем досталось на Пагманской операции: душманы создали на этом небольшом участке гор хорошо укрепленную базу. И всего за восемь месяцев!

И сегодня на офицерском собрании, шедшем с короткими десятиминутными перерывами в течение четырех-пяти часов, было рассмотрено много тактических разработок, ошибок допущенных в них. Но ни у кого из командиров подразделений таких потерь не было, даже в батальонах, как в разведвзводе Москалева.

- Старший лейтенант, я задал вам вопрос! - командир части ударил кулаком по столу.

- Виноват! - с дрожью в голосе прошептал Москалев. – Это самое страшное! – и опустил голову, сдавливая насколько возможно кулаки.

- Где карта, начальник штаба? – снова ударил по столу полковник. – Сколько ждать, я вас спрашиваю? - командир части встал, и подошел к подполковнику, стоявшему у занавеса сцены, и искавшему в стопке карт, лежащих на столе, нужную. - Я понимаю, товарищ старший лейтенант, что вы справились с первой задачей, поставленной перед вами по уничтожению нескольких огневых точек, прекрасно. Без потерь, - немножко сбавив тон, обратился к Москалеву Ялыгин. - Но я не понимаю, как вы могли при захвате высоты, по которой несколько раз был нанесен мощнейший огневой артиллерийский и воздушный удары не справиться в указанное время? Тем более, когда вам в помощь были приданы еще два взвода первого батальона… - командир части пропустил к доске, стоявшей посередине сцены, двух офицеров, развесивших на ней большой лист ватмана.

Прошу подойти вас сюда, - и командир части показал старшему лейтенанту, карту: большой лист ватмана, исчерченный сплошными линиями, обозначающими форму горной высоты, несколькими цветами стрелок, указывающих передвижения наступающих подразделений, и тактическими обозначениями обороны противника, огневые точки, минные заграждения и так далее.

Старший лейтенант подошел к карте, и, взяв указку, начал говорить. Но его слов невозможно было расслышать не только на галерке зала, рассчитанного на двести с чем-то человек, но и в его середине. Окрики из аудитории, чтобы старшему лейтенанту дали микрофон, были исполнены офицером, дежурившим на сцене.

- Под моим началом, перед операцией, находились две группы, в составе девяти человек каждая. Мой и прапорщика Иванько, - Москалев повернулся к залу. - Я, после уничтожения нескольких огневых точек, с этими группами должен был выйти к восточной части данного хребта, на котором, предположительно находилась база противника и, после артподготовки, начатой во время начала войсковой операции, захватить высотку.

Но, информация, которую я получил при допросе пленного душмана, о том, что в западной и южной частях этого участка находится крупное бандформирование, заставила меня изменить ход выполнения поставленной задачи.

- Вы ему поверили, в смысле, пленному? – раздался вопрос с правой части зала.
- Я удостоверился в этом, заметив, что с этого участка в мою сторону двигались две группы моджахедов, - ответил Москалев. – Проследив за ними, нами были выявлены две огневые точки с ДШК.

- Продолжайте! – сказал полковник Ялыгин.

- Эти группы были уничтожены без потерь личного состава. И мною, за сутки до начала войсковой операции, было принято решение, выдвинуться к месту назначения по ущелью с севера, то есть с Кабула. Месяц назад в этом регионе нашей ротой была проведена разведывательная операция.

Северный участок хорошо просматриваемый. Он охраняется одной скрытой огневой точкой, и несколькими открытыми. Мы знали их расположение, но, если бы мы уничтожили их, то это дало бы душманам подсказку, что в этом регионе начинается какая-то операция. По рации нами командованию, были указаны имеющиеся на этом участке огневые точки.

- Так точно, - встал из-за стола майор Скворцов, командир штаба части. – И при начале операции они были уничтожены с воздуха. Продолжайте, старший лейтенант.

- И благодаря тому, что мы этот участок прошли скрытно и незаметно, используя одежду моджахедов, мы смогли выйти к указанному месту без потери времени.
Москалев запнулся, пересохло во рту, и он ждал, когда дежурный офицер поднесет ему стакан с водой.

- А что вас заставило не выполнить приказа выйти на юго-восточную этого сторону ущелья, вы мне так и не объяснили? – дождавшись, когда Москалев выпьет воду, спросил командир части.

Облизав потрескавшиеся губы, старший лейтенант посмотрел на задавшего ему вопрос старшего офицера, и почему-то отметил про себя, что боковые части сцены плохо освещены, и он не может рассмотреть его лица. Оно затемнено и создается такое впечатление, что прожектора, расположенные с двух сторон зала, направлены на него, что начинало раздражать.

- Я уже говорил, - с трудом проглотил слюну Москалев. – По моему предложению, чтобы мои группы были незаметными, мы выехали к перекрестку дорог на Пагман и Чарикар на афганском автобусе в полночь.

- Товарищ полковник, он был позаимствован в нашей части расположенной в Тихом стане, - со стороны первых рядов зала раздался голос начальника разведки.

- Да, да, - почувствовав поддержку, с глубоким выдохом продолжил свой доклад Москалев. – Мы остановились в полутора километрах от перекрестка дорог, отпустив автобус назад и по зеленке, то есть, по лесополосе, добрались до ущелья с правительственной шоссейной дорогой,  двинулись по ее обочине, в метрах тридцати – сорока от дороги, с двумя наблюдательными группами, которые двигались в метрах ста впереди и сзади от нас. Скальные пороги в этих местах были отвесными, по ним не пройти.

Через тридцать минут хода мы услышали шум, напоминающий цоканье копыт по камням и остановились, пропустив вперед двигающийся со стороны Кабула караван. Он был небольшим, можно было под его прикрытием пройти эту часть ущелья и выдвинуться к запланированному участку. Но, бойцы, шедшие впереди нас, вышли к сужению прохода ущелья. Нужно было принять решение, как двигаться по нему дальше, по обочине рядом с караваном, делая вид, что мы находимся в его сопровождении. И то, и то опасно, так как по обочине, если душманам известно о войсковой операции, то этот участок может быть заминированным.

- Понятно, а караван слишком мал, - перебил Москалева полковник.

- Так точно. Но в этот момент открылась стрельба, караван попал в засаду местного бандформирования. И я решил, так сказать, защитить караван, уничтожив противника.

- И вам было разрешено это сделать? – стукнул по столу командир части.

- Это оперативное решение, товарищ полковник. И оно было пра-виль-ным! – поставил на первом и последнем слогах ударение Москалев. Так как это позволяло нам получить поддержку от караванщиков. Это были пуштуны, идущие с Индии. Один из моих бойцов немножко знал этот язык. Но я перед принятием этого решения, еще раз хотел удостовериться в том, что душманы, напавшие на караван, могли оставить в засаде людей. И не ошибся. Одного мы убрали, второго взяли в плен, дав понять ему, что мы не шурави, а иностранцы, идущие на базу.

Но афганец, по имени Асад, согласившись нас сопровождать, искал возможность, чтобы не идти в сторону базы. Причиной этому стала, которую мы узнали чуть позже, что эта группа напавших моджахедов на караван, нарушила дисциплину. Они бросили свою огневую точку, в которой находились, и решили поживиться чужим добром.
Мы припугнули Асада, и он нам обо всем рассказал. В доказательство к этому, в сторону его огневой точки двигались две группы душман с крупнокалиберными пулеметами.

С помощью Асада мы вышли на их точку, дождались первую группу душман, шедших к ним на смену, и уничтожили ее. Мною было принято решение, не теряя времени догнать вторую группу моджахедов. Они были также вооружены и несли с собою ДШК, а потом двинуться по их следам к базе душман. Но гибель Асада меня заставила отказаться от этой мысли, так как без сопровождения, мы бы только наткнулись на противника, или его минные заграждения или засады, наблюдательные и огневые посты.

- Продолжайте дальше, - сказал полковник, дав Москалеву некоторое время на обдумывание ответа. – Вторую группу вы тоже уничтожили?

-  Так точно, дав возможность ей выйти на свою точку и расположиться на ней.

- А стрельба, которую вы подняли, уничтожая первую группу, вы думаете, не заставила их ввести вас в заблуждение, выбрав другую огневую точку? – спросил командир части.

- Мы уничтожили первую группу тихо, товарищ полковник, используя глушители, - ответил Москалев.

- Товарищ подполковник, Максим Максимович, - обратился полковник Ялыгин к Саврасову, начальнику разведки, - вы скажите мне, я не понял, а почему разведвзвод, направленный на этот участок, задержался до начала наступления?

- Они, выдвигаясь к ущелью со стороны Кабула, наткнулись на минные поля, товарищ полковник, и на засаду в «зеленке».

- Ясно. А почему разведрота не продолжила движение к восточной стороне ущелья?

- Там могли находиться засады.

- Так почему вы, товарищ подполковник, досконально не разработали пути их передвижения? – повысил голос командир части.

…Москалев невольно вздрогнул. Ему показалось, что у двери входа в зал с улицы стоял сержант Скриталев. Скриталев? Не может быть. Ведь он прекрасно помнил, что вчера его отпустили из медсанбата под сопровождением двух офицеров на прощание с погибшими солдатами разведроты на плацу.

Гроб с Виктором стоял крайним справа. И Федор прекрасно помнит, когда подошел к нему, взглянув на его лицо, невольно вздрогнул. Создавалось такое впечатление, будто сержант просил у него прощения.

И Москалев вздрогнул всем телом, ноги подкосились в коленях, и он, не находя в себе сил, ухватившись за угол ящика зарыдал:

«Как же ты так мог, Витя?»

- 2 –

На решение Москалева захватить с собою душманский крупнокалиберный пулемет (ДШК) вместе со станком, на который он устанавливается, и пятью лентами, солдаты приняли спокойно, переглянувшись. Но никто из них не осуждал командира, понимая, что им придется идти в открытую. Движущая «пустая» группа моджахедов, вооруженная одними автоматами, точно бы привлекла к себе внимание. А если «бача» тащит с собою такое грозное оружие, то значит, где-то оно нужно…
Федор решил не приближаться к огневой точке моджахедов с туннелем у водопада, свернул с этой дороги раньше и. перебравшись через хребет, спустившись до его середины, двинулся по нему дальше.

Свежий утренний воздух быстро нагревался. И к тому времени, когда они добрались до лощины, его температура поднялась минимум как до двадцати пяти градусов.
Арык, бегущий по камням, притягивал к себе внимание всех бойцов. Этому была причина не только жары, и желания окунуться в его прохладу, но и напиться и наполнить фляги водою. Ни кто об этом Федору не говорил, понимая, что он это знает не хуже солдат. До начала операции оставалось шестнадцать часов, а этого времени вполне хватит, чтобы их силы без воды и нормального питания истощились. А к этому ни как нельзя допускать.

- Скрип, - Федор подозвал к себе идущего третьим за ним сержанта, - здесь вроде чисто, но останавливаться пока не будем, а замедлим шаг.

- Вы насчет арыка?

- Правильно думаешь, иди справа от меня.

- Хорошо, - и сержант, ускорив ход, приподнялся чуть выше командира и шел наравне с ним.

- Так вот, Витя, сейчас перед лощиной спустимся к арыку и так далее.

- Понял. Какая моя задача?

- Вон там выемка небольшая, со Скобом в ней ляжешь. Можешь еще кого-то взять к себе, поохраняешь нас. Да и рацию не забудь, возьми к себе радиста у Иванько. А потом я пришлю вам смену. Выполняй.

Воду на вкус было трудно определить, так как была сильно холодной. А вот песок скрипел на зубах. Купаться в арыке Федор запретил, как и мочить обувь.

И это требование бойцы снова приняли молча. Да, что ни говори, а все они должны были понимать, что в мокрой обуви будет не только им скользко идти, а и она может просто порваться.

Сменил Скриталева со Скобелевым Иванько со своим снайпером. И через полчаса все они снова направились в путь, поднявшись визуально до середины хребта.

В лощине лежало много сколотых камней, по которым можно было идти быстро, перепрыгивая с одного на другой, не боясь наступить на мину, зацепить растяжку. Но, несмотря на это Федор почувствовал дрожь в ногах: если повернуть направо через час он со своими бойцами окажется перед той самой целью, которую они завтра должны будут захватить. Но… и снова присутствует «но».

Москалев перебирал в памяти весь этот участок, который он прошел со своими бойцами месяц назад. Нет, продвигаться по лощине к той вершине, в которой как он предполагает, может находиться не только склад, но и база моджахедов, он не будет. Причина проста, подъема к ней в тот раз он не увидел, а стены скал там уж больно вертикальные и преодолеть их без скалолазного оборудования невозможно. А значит и захват с этой стороны высотки, будет стоить смерти всем бойцам.

Второе, это место может находиться под постоянной охраной, так как в низине душманы обучаются. Может вернуться, перелезть через хребет и понаблюдать? И если сегодня там будет заниматься какая-нибудь группа, то хвостиком за ней увязаться?
Глупо! Хотя, другого выхода нет, не атаковать же завтра их крепость со складами поднимаясь почти по вертикальному хребту?

- Скобелев, поворачивай к арыку! – дал команду Москалев. – Скриталев с Тохиром занять наблюдательный пост слева, Иванько, двух своих бойцов справа поставь. Ты будешь со мною, все нужно обсудить.
Когда подошли к воде, Москалев выругался:

- Вот так пироги печенные! Блин, наследили. Короче, умоемся и назад. По хребту вверх поднимемся, там за ним низина. Она не широкая. Главное, чтобы на хребте никого не было, а то, беда будет. Понаблюдаем за этим участком.

Наша скала если по лощине идти, приблизительно через километр будет. Там отвесная скала, в принципе, как и если по арыку идти дальше. Я не знаю что с восточной и южной стороны. Но предполагаю, что вчерашние две группы душманов шли отсюда. Одна из них, первая, должна была смениться и вернуться сюда.

Сделав несколько глотков воды, поднесенной ко рту в ладонях, старший лейтенант посмотрел на Иванько. Он, полуобернувшись, всматривался в лощину.

- Мне с вами двигаться, товарищ старший лейтенант? – спросил сержант.

- Не знаю еще, Николай, - умывая свое лицо, ответил Федор. – Не знаю. Лезть толпой на хребет, или разделиться, кто-то по лощине, кто-то по вершине.

- Товарищ старший лейтенант, - окликнул Москалева Тохир. – Душманы с востока по краю арыка идут.

У Москалева екнуло сердце.

- Ничего не предпринимать, и никого не бояться. Все нормально, мы свои, - громко прошептал Федор. – Тохир, мы устали и нас пусть не трогают, съязви им. Ну, пошли их по-своему, чтобы не приставали с вопросами.

- Они к нам и не идут, - сказал тихо Иванько, - повернули в лощину.

- Бог нам помогает, - затаив дыхание сказал Москалев. - Возьми моего сержанта Скриталева. Нет, нет. Со своими углубись по арыку в ту сторону, откуда сейчас пришли на двести - триста метров, и поднимайся на хребет. На нем закрепись, если что, прикроешь нас. Понятно?

- Так точно, товарищ старший лейтенант, - ответил Иванько.

- ДШК с собой носи, и если нужно, применишь его. Да, Николай, и рацию включи, когда заберешься туда. На этом пока все, действуй, сержант. А я пока за ними двинусь, - указал на уходящих душманов в лощину. - Необходимо посмотреть эту высотку с той, с юго-западной стороны. Скорее всего, только оттуда на их базу есть вход. И вполне может быть, что эти моджахеды идут в нее. Это наш шанс,  который отпускать нельзя.

Тохир и Кофур, ко мне.

Теперь первым в группе Москалева шел не сапер, а стрелок таджик Тохир Мансуров, Скобелев был вторым. Командир группы шел третьим, за ним Кофур Ниязов.

Задача, которую поставил перед Мансуровым старший лейтенант, не приближаться к впереди идущим моджахедам метров на пятьдесят, он стремился выполнять в точности. Это позволяло группе переодетых шурави не привлекать к себе внимания противника, и по возможности прислушиваться к нему. Возможно ли это? Все бойцы понимали, что да. И доказательства этому долго ждать не пришлось. В сужении лощины кто-то со скалы окликнул первую группу:

- Салам, бача!
И тут же последовал ответ снизу:

- Аллах акбар!

- Так и ответишь, Тохир, если поздороваются. Приготовиться к бою! - передал по цепочке, идущей за ним группе, Москалев.

На втором сужении прохода в лощине, через километр, все повторилось.

Но группа душман, идущая впереди, прибавила шаг, чего не разрешил делать Мансурову Федор. Причина, это ущелье спускалось в широкую долину, по ширине на глаз метров на триста. Гора справа поднималась полого, ровно, что не предвещало расположение на ней скрытной огневой точки. А вот слева впивались в ущелье две расщелины, созданные, скорее всего, природой – силами стоков весенней воды после таяния снегов и дождей.

Осматривая их, Федор приходил к выводу, что только по этим расщелинам можно подняться на высоту. И не ошибся, группа душманов скрылась во второй. Хотелось прибавить шагу и прилипнуть к ним как магнитом, на что вначале и полагался Москалев. Но, вовремя одумался этого не делать, вспомнив, как в прошлый раз они именно в этом месте наблюдали обучение душманов стрельбе из гранатомета. И если он сейчас сунется туда, на их базу, то это закончится не только уничтожением его группы, но и подсказкой душманам о готовящейся против них войсковой операции.
Поэтому решил пройти дальше и найти место, где можно скрыться от наблюдательных пунктов противника и закрепиться. Но лощина буквально в полукилометре от второй расщелины уперлась в вертикальную стену скалы и небольшой рощицей, с тропкой, которая уперлась в скалу.

Куда она приведет, решил не проверять, понимая, что это риск. Риск в том, что ему назад по этой тропке днем уже не вернуться. Это привлечет к себе внимание наблюдателей.

Передавай Иванько, чтобы двигался сюда, и пароль не забудь им передать. Если духи скажут «Салам бача», пусть ответят «Аллах акбар».

- У них нет таджиков, - сказал Скриталев. – Товарищ старший лейтенант, давайте я туда сейчас с Кофуром схожу и приведу их сюда.

- Витя, - Федор помотал головой и задумался. – Ладно, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Ниязов, готов?

- Так точно.

- Будьте осторожны. Там в метрах ста пятидесяти после второй расщелины валялся разбитый ящик для снарядов миномета. Видели. Осмотрите, погрузишь его Виктор себе на плечи и тащи, до самого арыка. Понятно?

- Так точно, чтобы у душманов лишних вопросов не возникало.

- Сам напросился, - похлопал сержанта по плечу Москалев. - И про пароль не забудьте. А если спросят, что несете, скажите, что это маленький секрет для шурави.

Через несколько часов группа Иванько вошла в «зеленку», и радист Москалева передал вверх, что они заняли такой-то квадрат и ожидают начала операции. А вместе с этим и квадрат двух новых обнаруженных наблюдательных постов, на которых вполне может находиться крупнокалиберное оружие или переносные ракетные комплексы. 

Ответ был коротким: «Собрать урожай».

- За три часа смены не было на этих огневых точках, - сказал сержант Иванько.

- Николай, это можно сделать только ночью перед началом операции, – ответил Москалев. - Часть выдвинется на эти рубежи в полночь, не позже.

- Почему вы так думаете, товарищ старший лейтенант? – спросил сержант.

- Чтобы выдвинуться технике на дальние рубежи этого ущелья и занять их, нужно минимум три часа, в среднем – четыре. Вертолеты поднимутся только на рассвете, в четыре тридцать, хода им сюда полчаса. Значит, в пять ноль-ноль начнут высаживать здесь десант. Короткий артобстрел будет проводиться по нашей команде, до высадки его и после, если потребуется. Вопрос, когда мы сможем обезвредить эти огневые точки.

- Без проблем, товарищ старший лейтенант, вот с этой точки, - указал пальцем на гору сержант Скриталев, сидевший рядом с ними.

Федор поднял глаза на скалу, и немножко подумав, спросил:

- Мысль хорошая, Витя. А Гога, наш снайпер всех их увидит с этих точек?

- Они рядом, в метрах пятистах друг от друга, закрытыми глазами Игорь их уберет. И прикрыт будет, а мы с ним расположимся рядом, там хорошая выемка.

- Если ее не займут душманы до нас, во время обстрела, - сжимая зубы, ответил Москалев.

- Если выемка эта сейчас без них, то первыми ее занять должны мы, - хлопнул кулаком по камню Москалев. – И займешь ее ты, Витя, с половиной моих бойцов, - посмотрел Федор на Скриталева, подождав, пока тот не кивнет ему в ответ. - А тебя, Николай, со своей группой, но, одним бойцом поделишься со мною, расположим над ближней трещинкой, там тоже есть мертвая зона. А я со своей половинкой, сяду над более узкой трещинкой, что подальше.

А теперь внимание, слушайте мой боевой приказ. Сейчас, аккуратно и незаметно, наблюдателям, которыми будем мы с вами, товарищи сержанты, изучим в течение часа эти места. С нашей высотки! Я понятно говорю?

- Так точно! – доложили Иванько и Скриталев.

- Вы должны быть невидимыми ни с той стороны, где находятся огневые точки душманов, не - сверху.

- Так точно! - широко улыбнулся Скриталев.

- Выдвижение на них начнем в два утра, - продолжил Москалев. – Ты, Виктор, с Гогой должен занять самую удобную позицию, чтобы с одного выстрела убрать стрелка.

- Товарищ старший лейтенант, может я дам Скриталеву и своего снайпера, Воскобойникова? - спросил Иванько.

Москалев, прищурившись, посмотрел на него и спросил:

- Что, Андрей успел восстановиться после нашей вылазки на Чарикар?

- Почти. Из медсанбата выписался, две недели должно уйти на реабилитацию, то есть быть в роте. А он, вместо того, чтобы остаться в казарме, без разрешения сменил молодого бойца, который должен был идти сюда с нами, - опустил глаза Иванько. – Когда переодевались в афганскую одежду, сменил его, и все время до вечера старался мне не попадаться на глаза, прикрывая лицо тряпкой.

- Так как он?

- Держится, товарищ старший лейтенант.

- Гога, - Москалев окликнул Грибова, - Андрей Воскобойников, ко мне!

И когда солдаты подползли поближе, показал им рукой на ближнюю расщелину.

- Андрей, скажи, из нее можно убрать стрелков с ближней огневой точки?

- Там их трое, - ответил  Воскобойников. – Нет, не смогу, только одного. – Нужно расположиться на дальней расщелине. Во-первых, ее козырек, на котором можно расположиться, находится выше огневых точек душман. А во-вторых, около трехсот метров, что до первой, что до второй.  Никуда не спрячутся.

- А если вычислят вас? Из ДШК они из вас фарш сделают.

- А если мы с Игорем сейчас туда уйдем.

- Заметят, – сказал Москалев.

- Нет, у нас с Гогой в Союзе, в «учебке», был хороший наставник, по листве учил ползать так, что стоящий в десяти метрах часовой мог нас и не увидеть. А в камнях, которых в низине навалена тьма, это раз плюнуть.

- А если убрать этих душманов во время артобстрела? – подал голос Скриталев.

- Нет, помотал головой Грибов, - залягут. Мы их по-другому уберем.

- Как? Даже ваш щелчок через глушитель здесь на рассвете зазвенит не хуже обычного выстрела! – усмехнулся Скриталев. – Товарищ старший лейтенант, когда нам можно туда выдвигаться? Нужно же им время, чтобы выбрали точку.

- Товарищ старший лейтенант, мы снайпера, нам и выбирать… 

- 3 –

- Москалев, спите? – громко спросил у старшего лейтенанта командир части полковник Ялыгин.

- Виноват, - встряхнул голову командир взвода и, полуобернувшись к карте и, указав рукой на ее середину, продолжил. – Мы выдвинулись по лощине за отрядом моджахедов…

- Не повторяйтесь, - остановил его Александр Матвеевич. – Вы о снайперах говорили, что они должны занять свои места для уничтожения огневых точек. Я так понял из вашего рассказа, что вы оставили их под командованием сержанта.

- Почти, товарищ полковник.

- Как это понять? – с удивлением посмотрел на Москалева Ялыгин.

Я передал замкомвзводу Скриталеву двоих бойцов, чтобы они, так сказать прикрывали наших снайперов, расположившись на небольшом расстоянии от них на сужении лощины. Это позволяло, так сказать, и закрыть себя с тылу, в смысле, наши группы, если душманы начнут нас окружать, товарищ полковник.

Мы, предварительно, перед началом операции с сержантами Скриталевым и Иванько изучили местность, и определили план тактических действий по захвату этой высотки. То есть, позиции расположения групп перед началом операции, следующее, по каким участкам каждая группа будет подниматься вверх, и, на каких рубежах выгоднее занимать оборону, при случае контратак душманов или плотного обстрела. Обзор с противоположной скалы был очень хороший, и позволил нам более подробно спланировать свои действия.

В итоге, наши три группы выдвинулись на свои рубежи вечером, во время заката солнца, - Москалев прервался, и задержал свое внимание у выхода из зала.

- Продолжайте, продолжайте, не спите! - поторопил его Ялыгин.

- Ночью душманы со своих наблюдательных пунктов, передавали друг другу световые сигналы. Это позволило нам определить еще одну огневую точку, находившуюся между расщелинами. Она была метров на триста выше от группы Скриталева.

На рассвете мы слышали работу снайперов. О точности их выстрелов узнали позже, когда прилетели вертолеты, огня ни с одной из двух огневых точек душманов не было. А группа Скриталева, из трех человек, охранявших вначале снайперов, до начала операции, на рассвете поднялась к тому наблюдательному огневому пункту, который находился над нами, и готовилась уничтожить его гранатами. Но, при преодолении небольшого пологого участка рядовой Ивосин подорвался на мине, а находившийся невдалеке от него сержант Скриталев был убит ее осколком.

Об этом мы узнали позже, от уцелевшего из той группы ефрейтора Плохотникова. Он залег и остался там, и при начале нашей атаки, уничтожил двумя гранатами эту душманскую огневую точку.

- При наступлении? – поднял глаза на старшего лейтенанта подполковник.

- Так точно.

- И наступали вы в афганской одежде? – поинтересовался полковник Ялыгин.

- Нет, мы сняли ее с себя, чтобы не вводить в заблуждение своих.
Мы поднялись по скале метров на сто, не больше. Делали это тихо, чтобы заранее не привлечь к себе внимания душманов. Остановились в том месте, где нас прикрывал от обзора душманов скальный козырек.

Могли и продолжить подниматься дальше, но наш сапер обнаружил под этим козырьком несколько натяжек. Проволока уходила под каменный навес, который при взрыве заложенного под ним снаряда,  мог бы обрушиться на нас, и задавить. После осмотра этого участка сапером, вы начали обходить этот рубеж слева,  и душманы тут же открыли по нам огонь. И в этот момент тот ефрейтор Плохотников, который передвигался вверх перед нами с сержантом Скриталевым, бросил в них две гранаты, которые, как я уже говорил, уничтожили их. Потом появились вертолеты.

Один из бойцов, направленный сержантом Иванько на правый рубеж для указания места, где нужно было высадиться поддерживающему нас десанту с вертолета, дымовой шашкой указал, куда высаживаться им. И через пятнадцать минут после этого начался второй артобстрел этой высотки, которую мы должны были захватить.

После артобстрела мы поднялись к тому месту, где погиб сержант Скриталев с рядовым Ивосиным. Осмотрели место, где находились уничтоженная огневая точка душманов. У них, в смысле у душманов, были автоматы ППШ и ручной пулемет.

- Получается, Скриталев нарушил ваш приказ - оставаться со своей группой у вас в тылу? – Ялыгин сильно стукнул по столу карандашом, привлекая к себе внимание старшего лейтенанта.
Москалев молчал.

- Товарищ старший лейтенант, вы не слышали моего вопроса? – повысил голос полковник Ялыгин.

- Д-да, - тихо прошептал Федор.

- Громче ответьте!

- Так точно, - поднял глаза Москалев.

- Продолжайте.

- Когда, товарищ полковник, мы поднялись на эту огневую точку, я понял, что с нее у душманов был хороший обзор местности, и они могли наблюдать за всеми нашими передвижениями с места, где мы вначале сосредоточились, то есть вечером предыдущего дня, перед началом войсковой операции.

- То есть, хотите сказать, что сержант Скриталев попытался сделать все, чтобы уничтожить эту огневую точку? А скажите тогда, откуда мог Скриталев знать, что нижняя часть скалы с огневого рубежа противника хорошо просматривается? Молчите? Да я вам скажу одно, в вашем взводе нет дис-цип-ли-ны! Дис-цип-ли-ны! Нет, и как я понял по вашим прошлым деяниям, никогда и не было. Вы всегда находились под влиянием сержантского состава. Так, Виденеев? – и полковник посмотрел в зал, ища старшего прапорщика.

- Нет, товарищ полковник, - встал из середины зала Виденеев. – Старший лейтенант жесткий командир, у него во взводе нет нарушений дисциплины.

- Так ответьте тогда, почему сержант, не выполняя приказ своего командира, полез вверх?

В зале воцарилась тишина.

- Ошибка у Скриталева была в одном, - откашлявшись, тихо сказал Москалев, - он ценой своей жизни хотел нас спасти, так как территория того участка, где находился он со своей группой, была в мертвой зоне от обзора с этой огневой точки.

- Вот та-кие вот де-ла, - протяжно, разбивая слова на слоги, сказал полковник Ялыгин.  - Ох, как красиво вы, старший лейтенант, решили выкрутиться из этой ситуации, - и, поднявшись со стула, вплотную подошел к Москалеву.

Только теперь у Федора появилась возможность хорошо рассмотреть полковника. Роста он был среднего, чуть ниже Москалева. На лбу несколько продолговатых тонких морщинок, волосы на голове тонкие и прилизанные, которые еле-еле прикрывали собою небольшую лысину на его затылке. В его узких глазах - краснота, под ними мешки, кожа на щеках одутлая, немножко свисающая.

Смотря на него, Федор сделал незаметные полшага назад. Впервые он увидел этого сорока двухлетнего моложавого человека таким постаревшим.

- Вы понимаете, чего стоила вам ошибка сержанта? – голос у командира сух. – Товарищи офицеры, вы только что слышали слова старшего лейтенанта о причине погибшего его сержанта: «Ошибка была у него в одном, он хотел их спасти», – полуобернувшись к залу, сказал он. И заново посмотрев на Москалева, продолжил - Как легко, товарищ старший лейтенант, сбрасывать свои просчеты на младших командиров.