Авиазавод. 3. Фатеич

        Пинин Иосиф Фатеевич или, просто, Фатеич. Обаятельный красавец мужчина. Неформальный лидер в коллективе, инженер по основным шасси. Гремучая природная смесь «хохла» и воронежца. Центр внимания  в любой компании и ситуации. Балагур. Местный Василий Теркин с налетом сексуальности и, только ему присущими, прибаутками. Школа болтовни не только для сексуальноозабоченных.

        Спустя годы, словесные штампы Пинина так и лезут из  меня наружу. Все местное заводское «прогрессивное человечество» изучило, конечно, эти тексты полностью: и мужчины, и женщины. Обычно прибаутка состояла из оглашаемой невинной части и в скобках умалчиваемой, подразумеваемой, ошарашивающей с первого раза.

        «Когда была молода, тогда была резва - (через хату по канату сама  на х.. лезла)». Еще облегченный примерец: «словом по слову, (х… по столу)».

        С Фатеичем начальство считалось и опасалось его авторитета. Если предстояло вбросить подчиненным какую-нибудь неудобицу, то пробным камнем был Фатеич, чтоб посмотреть его реакцию. В случае поддержки Фатеич соглашательски подытоживал начальственную залепуху наедине с коллективом: «Господи, и кого же ОНА только не выбрасывает!?». Или другой, но более скромный вариант: «Дисциплина убивает нижнего чина!».

        Бывало, что начальник демократично журил Фатеича, например, за вальяжность в производственной беседе:

        - Зачем здесь применили  хромонсиль? Стали-45 вполне достаточно.
        - Отличная сталь, зубами не отдерешь!
        - Иосиф Фатеевич, как вы говорите? Вы инженер! У стали же есть механические характеристики.
        - Андрей Иванович! Подписывай! Раньше сядешь - раньше выйдешь!

        Рассказывал Фатеич, что в послевоенные времена навещали наш завод «большие люди» из Охотного Ряда столицы. Были здесь В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, М.И. Калинин.


        Народ реагировал, как на сошествие с Олимпа богов. Простой люд, воспитанный  выпрашивать милости божьей, не упускал возможности вознести руки свои к богам земным. Находились везучие, кому удавалось всучить записочку заезжему всесильному лицу.

        Иосиф Фатеевич рассказывал, например, что рабочему сборочного цеха удалось вручить Всесоюзному Старосте, М.И. Калинину, записку с просьбой об улучшении своих жилищных условий, как участнику гражданской войны и за трудовые заслуги в военное время.

        Михаил Иванович на обороте прошения своей рукой подписал резолюцию: «Дайте ветерану, что он просит. Не обидьте меня, старика». Ну и понятно же «не обидели», и авторитет «старика» не уронили в глазах народа.


        Рабочий тогда получил обещанное жилье! Говорят, он давно держал в руках разрешение на получение квартиры от заместителя директора завода по жилищным вопросам! Но, как говорится: «Бог искусства в деталях». Если «хвостик», утверждающей подписи, направлен вниз, то резолюция силы не имела. А если - верх, то - да! Рабочий долго ходил по инстанциям с опущенным «хвостиком»  разрешающей подписи, пока не подвернулся Всесоюзный Староста!

        Является, бывало, к нам в бригаду постоянный критик-оппонент, начальник тех бюро из механического цеха и констатирует:

        - Академическая тишина!..

        Когда, наговорив подобных колкостей, и забыв, зачем пришел, критик уходил. Фатеич обычно подытоживал:

        - «Рожала  - радовалась,  думала - кормилец!», а при-ш-ш-ел ученый, «академик Бардин»!

        Широко использовались в народе «точные» константы Пинина. «Один миллион шестьсот пятьдесят тысяч», если речь идет о достигнутой экономии.  «Один рубль тридцать пять копеек», если упоминается размер вознаграждения.

        Когда речь идёт о допустимой погрешности, Фатеич сделал простой «научный» вывод: «Аршин в версте, вершок в п…  (самолётостроении)  большой роли не играет!».

        Был он нашим бюро прогноза погоды. Если у Фатеича ломило суставы, а об этом объявлялось обязательно, мы готовили свои зонтики. Если шел снег, Фатеич в свой перекидной календарь заносил дату предстоящего дождя, предсказываемого ровно через шесть месяцев. Первый снег означал, что зима ляжет через сорок дней.

        Страдал он от «пяточной шпоры», болезненным наростом на пятке. Над каблуком  ему приходилось  проделывать специальное углубление, куда шпора росла. Очевидно, Фатеич произошел не от обезьяны, как все, а от растения.
И шпора, ни что иное, как рудимент, оставшийся от корня этого растения. Но лечился он горячей водой и  «йо.ом».

        В наши дни профессия копировщицы исчезла, заменило ее ксерокопирование. В терминах Фатеича девушка-копировщица Лидочка Ярош была «дочечка» и «дебёлая». «Дочечка» обладала  отличным бюстом: «На одну сиську уляжешься, другой укроешься!». Отличная копировщица. Так проворно и качественно копировала чертежи, что она достойна восхищения. Не то, что некоторые, не смотрят, что они обводят тушью.

        Лидочка, правая моя рука: по правую руку от меня сидела. Как легенда вспоминается случай, когда при обводке тушью, слово «цепочка» превратилась в «целочка». Муха, попавшая под кальку, тоже была обведена тушью.

        Производство было поставлено в затруднительное положение. Пришлось выпускать ЛУЧ - листок уточнения чертежа, с категорией изменения - 1, т.е. не влекущее за собой забракование задела изделий. Высшая категория - 5, влекущая доработку изделий в эксплуатации ОЭР-ом /Отделом Эксплуатационного Ремонта/. Такого характера изменение для производства, «как серпом по яйцам!».

        Была у Иосифа Фатеевича и своя «дочечка» Аллочка, «сам постарался!».  Гордился он ею. Молодец она, умница, на лице «нежность и белИзна». Замуж дочечка вышла. Удачно: «Как жила я у отца, не видала и яйца, а теперь мне кокочки хлопают по ж...чке!»
 
        А вот сын - обалдуй неотесанный. Женился, ушел от отца. Является один, без жены, поговорить с папой. «Словом по слову...» выкладывает:

        - Папа,  уйду я от нее, не могу с ней больше!

        - Да... «рожал, радовался, думал кормилец» «Чего, сынок, не справляешься?

        Ну, приводи ее ко мне! Я с ней по-стариковски управлюсь, ухваткой!».

        -  Ну-у-у,   во-о-о-т, ты папа,  всегда с тобой и поговорить нельзя.

        Как-то в столовой рассмешил он незнакомую женщину своими специфическими шуточками. Убежала она из-за стола, а под столом сырость обнаружилась: «Манжетка слабая!».

        Незабвенный Иосиф Фатеевич рассказывал об историях, происходивших в КБ Калинина,  в Харькове, где он когда-то работал. В курилке висел, отрезвляющий сознание, плакат: «Товарищ! Ты прокуриваешь самолет!».

        И только Иосиф Фатеевич, на своем столе установил рейсшину, перемещавшуюся на роликах вдоль натянутых нитей.

        Афоризмы Иосифа Фатеевича пропитали меня на весь остаток дней, и я никогда не упускал случая применять их. Да, вот еще его высказывания:

        «Идут шассисты (чекисты), одеты чисто, в руках наганы, все хулиганы».

        «Лед посыпают песком, чтобы зимой люди не падали, но летом они должны успеть вдохнуть пыль этого песка…».

        Памятником ему можно назвать вместительный навес для пассажиров на автобусной остановке, на Безымянке. Он этого честно добился в неравной борьбе, используя личные связи с земляками-воронежцами.

        Легендарный Фатеич вспоминая о КБ Калинина в Харькове.

        Было правило: на новый самолет, сдаваемый в эксплуатацию, приглашать «прокатиться» самих разработчиков и членов их семей. И наблюдать, сдадут у разработчиков нервы?

        Главный конструктор, Константин Алексеевич Калинин, ходил между столами разработчиков, очередного, еще фанерного тогда, самолета «К-№.» и всем наказывал:

        «На  клеёк не надейтесь! Гвиздичков побильш!».

        Весовой расчет самолета, очевидно, в его КБ велся не на должном  уровне. Что-то исполнители безответственно не включали в весовую сводку. В итоге, самолет просто не взлетел...  «Какие же подлецы...», - обречено сказал  Константин Алексеевич Калинин.

        Фатеич рассказывал, как конструкторы разоблачили в своей среде стукача. Стукач нечаянно оставил на своем рабочем столе мерзкий блокнотик.

        В том блокнотике были свежие записи о том, кто, что сказал  в откровенной дружеской беседе, для последующего письменного доклада  представителю спец органов. Не исключено, что последовали бы ночные аресты “разговорчивых”. Такие аресты по всей стране были не редкостью. И люди систематически исчезали, как в черную дыру, пополняя трудовые концлагеря, так необходимые родному государству. Сотрудники учинили стукачу товарищеский суд. Никто тогда не пострадал.

        Фатеич рассказывал о трагическом случае в цехе листовой холодной штамповки, где стоит многотонный гидравлический пресс.

        Одно нажатие на кнопку. Мягко опустится пуансон и из плоского алюминиевого листа образуется нервюра, профиль, либо фрагмент обшивки будущей кабины пилотов причудливой кривизны. Обворожительно смотреть на эту картину преобразования формы металла.

        У этого пресса-гиганта есть сейчас предупредительная защита (!!!). Пуансон не опустится, если в его рабочем поле есть что-то постороннее. Это сейчас она есть...

        Работу этого пресса демонстрировали,  в свое время, высокому гостю завода - В.М. Молотову. Рабочий, обслуживавший пресс, очевидно, очень волновался, в присутствии легендарного человека. Заглянул под пуансон на установленную заготовку и нечаянно нажал на кнопку...

        А вот хохма Фатеича о его личной жизни, он ее любил пересказывать:
«Отправляет меня жена на работу. Говорит:
 
        - Больно расходы у нас большие, на тебе на обед 4 рубля.

        Это вместо семи! Возвращаюсь домой после трудового дня. Легли почивать. Жена проверяет рукой: что-то желание не шевелится.
        - Ты чего, милый!?
        - Да... так, ничего.
        Повернулся к стенке, уснул. Все повторилось завтра и послезавтра. На следующее утро любимая говорит мне:
        - Иосиф, возьми-ка на обед десятку!..»
       
        Однажды весной, когда журчат ручьи и “щепка на щепку”, Фатеич, оказался мужчиной свободным, но еще далеко не утратившим интересов к земным радостям в своем почтенном возрасте.

        Отдыхал он с сотрудниками в профсоюзном местном доме отдыха. В таком возрасте, скажу я тем, кто в опасном неведении, нельзя долго оставаться в бездейственном подвешенном состоянии. Обленившуюся плоть, при необходимости, трудно “раздаивать”. Так что дерзайте! И  Фатеич дерзнул, высмотрев в амбразуре кухни “дебёлую дочечку”, и “словом по слову” заинтересовал ее «по-стариковски ухваткой».

        Солидарные с Фатеичем, "сокамерники", увидев  приготовленный для встречи с дамой стол и постель, удалились на три часа. Подумав, что у старика быстро может не получиться, погуляли на всякий случай, еще пару часов. Продрогшие от холода и голода, мужики вернулись в профилакторий.

        Глядят, а за столом сидит Фатеич, а перед ним непочатая трапеза. “Пидманула, пидвела!”, произнес опечаленный любовник.

        Яства и коньяк, расширяющий старческие сосуды,  даром не пропали, а согрели благородных, подзамерзших в ожидании, соседей по комнате.