Предисловие автора
История о Звере, в какой-то степени, отражение моей жизни. Главных героев мучают сны, и в моё творчество зверь проник через сны. Первый сюжет приснился мне ещё в школе, когда я только-только пробовал себя как автор фантастики. Естественно, получилась манная каша. А чего ждать от тинэйджера, самым ярким впечатлением которого были «Нечто» Карпентера и цикл о Чужих?
Впрочем, как ни странно, именно тот вариант принёс мне известность в городе, рассказик тиснули в местной многотиражке. С учётом кучи опечаток и редакторских ляпов это был скорее позор, чем успех, но всё же я поверил в себя и не бросил писать, намотав на ус, что нужно учиться у мастеров.
Второй раз чудище должно было меня напугать, потому что сон был напряжённый и страшный, но я воспринял его как спасение. Дело в том, что в тот момент я только что похоронил второго родителя и остался один в пустой молчаливой квартире. Приходя домой, я звал к себе друзей, и пока было шумно и весело, все было нормально, но потом все расходились и я оставался наедине со своими мыслями, фантазиями и хуже всего – с гнетущей тишиной пустого дома. Не спасали даже музыка и телевизор. А потом ещё и мышь завелась. Эта зверушка шуршала по дому, создавая эффект присутствия чего-то живого, но чужого. И я сам того не зная, почти повторил слова классика триллеров Хичкока: «Хочешь избавиться от своего страха – напиши о нём».
Однажды ночью эмоциональное напряжение вылилось в очередной сон.
Мне приснился финал фильма о том, как герои моего первого сюжета победили совершенно новую тварь. Потрясающее по реальности ощущение безысходности зажатых в ловушке людей, неотвратимость смерти, прорывающейся в замкнутое помещение, из которого некуда бежать и музыка, надрывная, драматическая, бьющая по нервам как в финале «Последнего дюйма». Я проснулся другим и понял, над чем буду работать следующие месяцы.
Третий визит зверя был подобен таблице Менделеева. Во сне я словно листал будущую книгу и внутренний голос как по полочкам разложил, какие моменты мне нужно усилить, а ещё в том сне была «Обратная сторона Луны» группы Пинк Флойд. Если внимательно изучить трек-лист альбома, то в глаза бросится, что названия песен перекликаются с некоторыми эпизодами сюжета.
В 2003 году я взялся переписывать этот проект в третий раз, назвав его «Зверобои». Но в этот раз я взялся за дело всерьёз. Мне нужно было подбить серьёзное научное обоснование событиям, описанным в Звере. Я взялся изучать биохимию, генетику, астрофизику, футуристические технологии и многое другое. Альтернативная биология мира под названием Каллидон появилась не просто так, и мне пришлось попотеть, создавая модель этого мира. Во многом помог интернет, ранее прочитанная научно-популярная литература.
Если первый «Зверь» затрагивал экологию, а второй сильно отдавал голливудским душком, то в третьем герои столкнулись с моральной дилеммой: можно ли допустить жертвы среди гражданских ради достижения стратегического преимущества перед вероятным врагом.
Герои, рискуя собой, защищают жизнь и здоровье людей, ответственность за которых взяли на себя, выехав на задание. Они отвергают доводы спецагентов секретного корпуса, которые руководствуясь девизом «Цель оправдывает средства», топчут судьбы и отнимают жизни. Но, одержав трудную победу в этом противостоянии, они задумываются, правы ли были. Отсюда и эпиграф, предваряющий первую часть.
Часть первая
Неведома зверушка
«Знание вещей не должно опережать познание
справедливости» - тибетская мудрость
Время не лечит
- Папа, папа! Тебе сообщение! – кричит сын.
Он влетает в комнату так быстро, что я и рта не успеваю открыть. На бегу Купер притопывает, подпрыгивает и пританцовывает. Он делает это не только потому, что рад попасть домой – просто в этом пострелёнке слишком много энергии.
Я заглядываю в комнату, чтобы убедиться, не ошибся ли сын. Он не ошибся: глазок коммуникатора мигает оранжевым огоньком – пришло электронное сообщение. Ну вот, стоило мне почувствовать блаженную легкость, которую могут вызвать только уик-энд или долгожданный отпуск, как кто-то уже пытается нарушить нашу с Купером семейную идиллию. Интересно, кому это я понадобился в свой законный выходной?
- Сейчас прольётся чей-то йогурт, - драматическим голосом проговариваю я, скорчив свирепую гримасу.
На самом деле сообщение не от шефа и не от коллег. Уж у этих-то назойливых типов номер моего индикома всегда под рукой, и они не стали бы пользоваться электронной почтой. Скорее всего, какое-нибудь извещение или уведомление от одной из тех служб, которые занимаются социальной работой.
Купер гарцует рядом с коммуникатором и в предвкушении улыбается. Ему нравится, когда его отец – любимец телерепортеров и гроза кровожадных убийц – проявляет строгость к кому-либо, кроме него самого.
- Как ты думаешь, кому сейчас достанется? – строго спрашиваю я, и улыбка сползает с лица Купера.
- Ой, прости, я опять забыл, что дома, а не в интернате, - говорит сын и бредёт в прихожую, чтобы снять кроссовки.
Ничего не поделаешь, успокаиваю я сам себя, такова родительская доля: хочется приласкать ребёнка после долгой разлуки, но долг старшего по возрасту обязывает не давать спуску и пресекать любые проявления невоспитанности и неорганизованности. Конечно, все мы в детстве были такими же, как наши дети. Мы были непоседами, всюду совали нос, ходили с царапинами и синяками, но если бы не родительская строгость, то ветер в голове мог довести нас и до беды. Вот Купер, вроде бы, не неряха: даже возле лужи во дворе он умудряется вымазаться меньше своих друзей, - но готов поспорить, что если бы не он, то столько песка, пыли и уличного мусора, сколько их приходится выгребать после каждого его визита домой, мне одному не удалось бы накопить и за полгода.
Сообщение. Может, от бабушки Купера, моей тёщи? Но она даёт знать о себе только в день рождения внука, а в этом году сие событие уже состоялось.
Экран среагировал на прикосновение к сенсорной панели и приветливо полыхнул заставкой: нелепое существо из телекомикса по имени Хупи-Джупи, лучший друг всех детей, когда-либо смотревших видео, закуролесил на рабочем столе, а мультимедийные динамики взахлеб заверещали противным голоском приветствия пополам с бессмысленными междометиями.
- Ой, папа! Хупи-Джупи! Я его пропустил!
- Надо было обувь вовремя снимать. А чего ты так расстроился? Можно подумать, в интернате вам его смотреть не разрешают.
- Па-ап, но на видео другой Хупи! Я хотел нашего, домашнего!
- Не капризничай. Сейчас посмотрим сообщение, а потом запустишь заставку еще раз.
- Ур-ра! У меня лучший папа на свете!
Я усмехнулся и сгреб сына в охапку. Хоть для меня нет ничего противнее этого придурковатого Хупи-Джупи, я все же не поменял заставку и частенько использую её для примирения с Купером. Пока мальчишке пять лет, его можно подкупить хотя бы этим.
- Так что там за сообщение, пап?
- А вот это мы сейчас узнаем.
Я прикасаюсь к иконке коммуникатора и вызываю на дисплей последнее сообщение. Его текст краток, но эти несколько слов заставляют меня почувствовать слабость в коленях.
ПРИЛЕТАЮ В СУББОТУ РЕЙСОМ 4748 КЛАРИНА-КРИСТЕЛЛ
ЕСЛИ СМОЖЕШЬ, ВСТРЕЧАЙ
ТВОЯ АЙМА
- Пап, а кто такая Айма? – смотрит на меня вопросительно Купер.
Я с трудом заставляю себя не отводить взгляд от его чистых, полных ума голубых глазенок. Как объяснить ему, кто такая Айма и избежать нежелательных вопросов о моем прошлом? Ребенок очень тонко чувствует фальшь, и если ему хоть раз удастся уличить взрослого во лжи, то самого дорогого – детского доверия уже не заслужить никогда.
Я всё же рискнул слукавить:
- Она моя бывшая однокашница.
- А как это? Это если вы вместе ели кашу?
- Ну, насчет каши не скажу, а вот пуд соли точно вместе слопали.
- А она какая?
Я ловлю его мимолётный взгляд, брошенный на висящий за моей спиной портрет его матери. Он видел её живой только по видео: на нашем единственном с Люси диске записаны счастливые моменты, которые мы провели на неописуемом по красоте курорте Сан-Куарзо. Купер знал наизусть каждое её слово, каждый жест и улыбку, он пропитался жемчужным светом никогда не виданного им светила планеты Икар и атмосферой нежности, которая окутывала нас с Люси в те счастливые дни. И, конечно, он ревновал ко мне любую женщину моего возраста, которую видел рядом со мной. Такое, впрочем, случалось не часто, тем не менее, я заметил в его характере эту особенность и старался не провоцировать её проявление. В конце концов, Купер всего-навсего пятилетний ребенок, никогда не знавший свою маму и которому, к тому же, приходится жить отдельно от отца.
- Я не видел Айму почти шесть лет, - пожал я плечами и постарался обратить ситуацию в шутку, - Надеюсь, за это время у нее не выросла борода или что-нибудь ещё.
Купер насмешливо фыркнул:
- Она что, негуманоид?
- Нет, она обычная Terra homo. По крайней мере, когда мы виделись в последний раз, она была довольно симпатичной женщиной.
- Как мама?
Каждый раз, когда Купер произносит слово «мама», у меня выступают слёзы. В его голосе всегда теплится затаённая надежда, что однажды он встретит женщину, как две капли воды похожую на Люси, и она вдруг на самом деле окажется мамочкой, которая где-то долго пряталась, а потом вернулась к своему сыну. Но в этот раз вместо щемящей грусти я чувствую дрожь, потому что мне известно, как выглядит Айма. А еще при упоминании её имени из почти наглухо заблокированных уголков памяти начинают пробиваться видения, за избавление от коих я заплатил непомерно высокую цену.
- Ты же знаешь, что лучше мамы никого нет.
- Знаю, - кивнул Купер и тут же снова вогнал меня в замешательство новым вопросом, - Пап, ты поэтому не завел себе другую жену? У нас в интернате у многих родители заводят себе новых жён или мужей. Даже одна воспитательница так сделала. Хорошенькая, между прочим.
О, Господи… Ребёнок – вот истинное испытание. Не боль, не опасность, не соблазн – ребёнок по-настоящему проверяет человека на прочность и чистоту помыслов.
- Вообще-то жёны не заводятся. Это же не насекомые.
- Да ладно, папа, сами взрослые так говорят. Ну, не нашёл. А почему не нашёл?
- Это нелегко. Совсем не то, что познакомиться с новенькой девочкой.
Купер надулся: совсем недавно он бравировал, что никогда не будет дружить с девчонками, а сегодня я заметил, как он увивается за смазливой девчушкой, пришедшей несколько дней назад в их группу.
- Думаешь, она мне нравится? Это я просто так. Вообще-то, я её хотел за косичку дернуть, но потом передумал.
- Знаешь, а ведь мы с мамой познакомились почти так же. Я наступил ей на ногу в электричке. Конечно, нечаянно. Долго извинялся и краснел. А потом она собралась выходить на своей остановке, споткнулась и стала падать. Тут я её и поймал.
- И вы уже не расстались, - догадался Купер.
- Да. Через три месяца сыграли свадьбу. Ладно, мой Хупи-Джупи, давай-ка ужинать, а уже потом - всё остальное.
За ужином, пока сын увлечён просмотром свежих видеокомиксов, я соображаю, как поступить. Рейс 4748 прибывает поздно вечером. Чтобы встретить Айму, мне придётся оставить спящего Купера дома, дав доступ к видеонаблюдению оператору службы охраны дома. В космопорт я его всё равно взять не могу, потому что там сейчас карантин из-за какой-то импортной инфекции. Сам я, будучи сотрудником Службы Контроля, регулярно получаю полный комплекс прививок, а вот пятилетний мальчишка перед заразой с другой планеты беззащитен.
Поужинав, насмотревшись мультяшек и вдоволь потерроризировав меня требованиями рассказать на ночь какую-нибудь жуткую историю про мою работу, Купер, наконец, уснул. Некоторое время я побыл рядом с ним, рассматривая родное лицо повзрослевшего за лето сына, а потом, на всякий случай оставив сообщение на диктофоне, отправился в космопорт.
* * *
Метрополитен в ночные часы был уже не столь многолюден, как днём, поэтому до космопорта я добирался в почти пустой электричке. Говорят, на других планетах метро на ночь закрывают, мол, эксплуатировать его ночью нерентабельно. Но Кристелл получает с через энерготрансляторы столько дешёвой энергии, что транспортники сочли возможным сделать горожанам подарок – не закрывать линии подземки на ночь. Вскоре все убедились, что в ночные часы метро пользуется не так уж мало людей. Многие работают посменно, и они были безмерно рады тому, что нет нужды трястись в тесных служебных автобусах или ловить дорогущее такси, чтобы доехать до работы. Метро – быстрый, комфортный и недорогой вид общественного транспорта.
Признаться, я всегда любил бывать в метро именно в эти часы. Вместе с одноклассниками или сокурсниками мы слонялись от станции к станции, целовались с девчонками на эскалаторах и в электричках, поедали килограммы мороженого в ночных кафе, предавались праздной юношеской философии. Это было прекрасное время. И ещё прекраснее были часы, которые мы проводили здесь с Люси. Метро свело нас, метро выпестовало нашу любовь, метро унесло нас в свадебное путешествие в точно такой же полуночный час. Мы тряслись, боясь опоздать на туристический лайнер, но были бесконечно счастливы.
Сейчас я тоже слегка дрожал, потому что был беззащитен перед воспоминаниями так же, как мой ребенок был беззащитен перед шальной инопланетной инфекцией. Даже сейчас, спустя несколько лет после той страшной командировки, после десятка подобных экстремальных приключений в индустриальных колониях, после сильнейших переживаний и тяжелейших испытаний эта часть моей жизни оставалась самой яркой. Всё вокруг напоминало о моей молодости, о любви, и в то же время меня ждала встреча с частью прошлого, которая была запретной и несла мучительную боль. Однако прятаться от этого вечно я был не в силах. Раз уж мне выпало пройти это испытание, то нужно встретить его достойно, как подобает мужчине.
Космопорт располагался далеко от центра не только потому, что столица Кристелла была типичным мегаполисом, растянувшимся на многие километры, но и потому, что несколько миллионов ее жителей ни за что не захотели бы мириться с постоянным грохотом двигателей челноков. И всё же, несмотря на почти часовое путешествие по туннелям, я прибыл вовремя. Поднявшись в зал ожидания, я услышал оповещение: «Леди и джентльмены, в восьмой сектор космодрома прибывает посадочный модуль с корабля «Пингвин», следовавшего рейсом 4748, Кларина-Кристелл. Встречающих просим пройти к восьмому терминалу».
Несмотря на приглашение, я не торопился спускаться в зал для прибывающих. После посадки обычно проходит минут сорок, прежде чем пассажиры модуля добираются до пункта таможенного досмотра. Сначала экипаж и техники паркуют челнок, глушат двигатели, дают остыть обшивке, готовят шлюзовой рукав, ведущий в туннель под лётным полем, а уже потом пассажиров, настрадавшихся во время спуска с орбиты от невесомости и перегрузок, перевозят на электробусе к месту последней пытки.
Вместо того, чтобы предаваться суете, я скрестил на груди руки и стал наблюдать, как из тьмы, которую не в силах рассеять даже мощные «сириусы», на огнеупорные плиты космодрома опускается в ореоле пламени посадочный модуль «Пингвина». Титанический рев и чудовищная, до самого спинного мозга пробирающая вибрация возвестили о приземлении челнока, а затем их сменил вой турбин тормозных двигателей. Что ж, пока не прибыли пассажиры, я могу побаловать себя парой чашечек кофе, а может быть, даже бутербродом.
Однако, попав в бар зала ожидания, я заказал себе салат и небольшую пиццу, так как волнение возбудило во мне аппетит. Лишь покончив с ними, я немного успокоился и счёл, что пора отправляться к восьмому терминалу.
Там я протолкался ещё минут пятнадцать, прежде чем через турникет стали проходить первые пассажиры «Пингвина». Вот ввалилась в зал компания студентов-криогенщиков, проходивших на Кларине практику. Вот показался огромный куроканец в дорожном костюме, похожем на чехол от танка, и встречающие его родственники – необычайно изящная для куроканки супруга и несколько потешных неуклюжих детишек в цветастых подобиях сарафанчиков – бросились ему навстречу, возбужденно раздувая короткие хоботы и наперебой гудя на своём языке трубные приветствия. В другое время я с интересом понаблюдал бы за ними, так как даже в столице, битком набитой представителями разных планет, куроканцы были экзотикой, однако сейчас меня больше интересовала Айма.
«Твоя Айма», - написала она. Это щедрый аванс, учитывая, что между нами не было отношений. Мы подружились, борясь за жизнь, но, несмотря на взаимную симпатию, близки не были.
Я боялся не узнать её. Мы не виделись долгое время, и она могла сильно измениться.
Мои опасения были напрасными. Я сразу узнал Айму, лишь только она попала в поле моего зрения. Она вышла почти последней, неожиданно показавшись из-за спин высоченных космических десантников, ехавших в отпуск транзитом через Кларину из «горячего» Пелминойского гарнизона. Военные громко острили насчёт «тыловых таможенных крыс», не стесняясь привлекать к себе всеобщее внимание, поэтому я даже не сразу разглядел за их спинами изящную фигурку молодой женщины с сумкой-рюкзаком на спине. Айма ничуть не изменилась, разве что взгляд стал более внимательным и твёрдым. У неё было такое же светлое милое личико, большие серо-голубые глаза с пушистыми ресницами, чувственные губы и русые волосы, собранные сзади в хвост. Так могла бы выглядеть сейчас, моя Люси, если бы её сердце не остановилось после родов. Айма оглядывала зал и наверняка также с волнением думала, насколько сильно изменился Саймон Макконди, которого она знала 6 лет назад.
Наши взгляды встретились, и всё вокруг перестало существовать. Она медленно шагала ко мне, я, кажется, тоже двинулся к ней, а наши взгляды, встретившись, уже не могли оторваться друг от друга. Я видел, как в уголках её глаз накапливается прозрачная влага, и отблеск осветительных ламп играл в этих крупных каплях бриллиантовым блеском.
- Саймон… - севшим от волнения голосом произнесла Айма.
- Здравствуй, - негромко сказал я и принял её маленькие тёплые пальчики в свои ладони. – А я боялся, что ты стала другой.
- Не стала, - дрожащим голосом ответила Айма. – Психолог советовал мне полностью изменить свою жизнь, чтобы отвлечься от воспоминаний, изменить имидж, переехать на другую квартиру, чем-нибудь увлечься. Это глупо, правда?
- Конечно, - согласился я искренне, потому что сам не стал следовать советам психолога. – Это только говорят, что время лечит. Но нельзя убежать от самого себя. А всё остальное… это для слабых людей. Не для нас.
- Не для нас, - кивнула Айма и улыбнулась.
В этот момент слеза всё же покатилась по её щеке, но Айма лишь досадливо смахнула капельку и с явным облегчением сказала:
- Мы ведь победили, правда?
На эти слова я не ответил. Лгать самому себе бессмысленно: победить то, что ужасом и отвращением было выжжено в самом сердце и подкреплено осознанием неотвратимости смерти, просто невозможно. Это навсегда засело в нас и старалось при любом удобном случае вырваться и напомнить о себе.
- А ты тоже не изменился, - попыталась Айма сменить тему разговора.
- Мне нельзя. Тогда мне пришлось бы менять фото в удостоверении и снова расшаркиваться перед всякими чиновниками да таможенниками. Моё лицо для них роднее собственного отражения, я ведь всё время мотаюсь по окрестным планетам.
- Ты даже работу не сменил, - восхитилась Айма. – Уж ты-то точно сильный.
- Я обыкновенный. Кстати, может быть, мы отправимся ко мне, чтобы отметить твой приезд?
- С удовольствием. Надеюсь, моя нахальная выходка не нарушила твои планы. Если есть проблемы, я поеду в гостиницу.
- Только попробуй пренебречь моим гостеприимством, - в шутку пригрозил я, и она, улыбнувшись, взяла меня под руку.
- Раз ты настаиваешь, я готова. Багажа у меня никакого, так что едем в дом знаменитого Саймона Макконди, заставившего дрогнуть и поджать хвост самых злых тварей Космоса.
- Первый раз в жизни вижу женщину, которая путешествует без багажа, - признался я. – Это, пожалуй, покруче любого из чудес, виденных мной.
Спустя пять минут мы сидели рука об руку в электричке и делились фактами из своих биографий. Мне было очень приятно касаться руки Аймы, чувствовать тепло её бедра и вдыхать аромат духов. Я уже давно не общался с кем-либо из женщин вот так, просто сидя рядом и по-дружески болтая.
- Вообще-то, дружок, было некрасиво с твоей стороны — вот так вот исчезнуть, - не особо сердито попеняла Айма. – Я, конечно, понимаю: ты старался выполнять рекомендации психолога как можно более точно, чтобы тебя не дисквалифицировали. Но, честно говоря, после того, что мы вместе пережили на Каллидоне, я ожидала, что ты дашь о себе знать. Да, ты ничего мне не обещал, но твой взгляд… Ты смотрел на меня, как на богиню, а потом даже не попытался найти, хотя Служба Контроля может дотянуться куда угодно. Я так ждала, Саймон… Даже примеряла на себя роль твоей жены, а недавно увидела тебя в новостях и решила, если уж не судьба, так хоть познакомлюсь с твоей избранницей и буду ей подругой, лишь бы тебя увидеть. Кажется, её зовут Люси?
- Её звали Люси.
- Звали? – дрогнувшим голосом переспросила Айма. – Что… случилось?
- Когда мою личность пришлось собирать по кусочкам, она отважилась родить мне сына. Ей нельзя было рожать. У Люси было больное сердце, она несколько раз лежала в клинике, а во время родов… Врачи ничего не смогли сделать.
- Господи… - Айма коснулась ладонью моего локтя. - Саймон, прости меня, я не знала…
- Да ладно… Не переживай. Уже пять лет минуло, сын через год в школу пойдёт. Время всё лечит… Я, конечно, виноват, что молчал всё это время, но, по правде говоря, на это были причины. Я ведь дома-то редко появляюсь. Сыну приходится большую часть года жить в интернате. Как ни мучает меня совесть за то, что сын при живом отце, будто сирота, но и вырваться из этой круговерти не могу. До пенсии мне ещё несколько лет работать, впрочем, боюсь, что и на пенсии придётся по колониям разъезжать.
- Пенсия у вас, как у военных?
- Да. Десять лет работы вне Кристелла – и я пенсионер. Нелепо, правда?
- Да уж, скажешь! Если бы я десять лет так поработала, то к сорока годам стала бы развалиной. Если бы повезло выжить…
- Точно. Порой везение - единственное, что на самом деле помогает в работе…
Некоторое время мы молчали, сообразив, что подошли слишком близко к теме, на которую психологи строго-настрого запретили нам говорить. Электричка тем временем несла нас в центр мегаполиса, обгоняя сквозняки, привольно гуляющие в туннелях.
- Ты когда-нибудь бывала здесь? – спросил я, когда мы, наконец, добрались до нужной станции и вышли на перрон, чьи пустынные чертоги встретили нас гулким эхом.
- Нет, в столице я впервые. На Кларине внешней жизнью почти не интересуешься. Там ведь почти всё время под поверхностью почвы находишься. Работа под землёй, жильё под землёй. Даже выходить на тамошнюю ледяную поверхность неохота, не то что путешествовать. Скучно, а что делать! Зато там деньги неплохие платят. На них можно и в Сан-Куарзо скататься, на белый песочек плюхнуться, в лазурном море искупаться. Только вот одной не хочется.
- А ты-то почему не замужем? – удивился я. – С твоими данными можно было любого мужика заарканить!
Айма не без кокетства улыбнулась и махнула рукой.
- Чаще пытались заарканить меня. Разные кадры попадались, но ни одного нормального. Был врач из региональной клиники. С виду солидный, с достатком, жизненным опытом. Наши девчонки по нему с ума сходили, готовы были сами в постель к нему лезть, не дожидаясь приглашения. И мне говорили, что я дурой была, когда заехала ему по физиономии…
- Ого!
- Да. Нечего было старому козлу руки распускать. Другие в его годы семью имеют, жён с детьми содержат, а этот юбочник с медсестрами романчики крутит. Или вот другой. Жён у него было чуть ли не десяток, и останавливаться он не собирался. Вроде серьёзный мужик, повадки благородные, ухаживать умеет так, что с ним и на край света не страшно, не то что под венец. Но ведь через несколько недель эта сволочь прилюдно уже за другой с таким же рвением ухлестывает. А однажды ко мне подкатил молодой аспирант. Симпатичный, говорливый, да гол как сокол. Ему не я была нужна, а квартира с домработницей. В общем, все, кто пытался втереться ко мне в доверие, были неподходящими партнёрами. Либо я слишком хорошо их знала, либо не знала вовсе.
За разговором мы вышли из подземки и очутились возле жилого комплекса, где обитали мы с Купером. Это был полностью самодостаточный квартал, где прямо под боком у жильцов имелся полный набор заведений, работающих в сфере услуг, отличный спортивно-культурный центр, школа и детский сад с яслями. Айма восхищённо оглядела внушительных размеров корпуса, поднимающиеся над пышной зеленью сквериков и садов лестницей террас, и восхищённо сказала:
- Говорят, что когда-то такие комплексы считались элитными, и жили в них исключительно состоятельные люди. А работяги существовали в трущобах.
- По правде говоря, в это трудно поверить, - отозвался я. – Как можно ждать от человека работы с полной отдачей, если он живёт в бетонном ящике, ест не в столовой, а на кухне, спит в гостиной и мирится с тем, что дети играют не в детской, а прямо под ногами.
- Представь себе, Саймон, на перенаселённых планетах так живут многие миллионы людей. Жильё и земля под застройку стоят там очень дорого, а зарплаты от переизбытка рабочей силы весьма небольшие. Так что любой из них наверняка сказал бы, что в этом прекрасном доме живут одни толстосумы.
- Ты права, всё познается в сравнении. Слушай, ты ведь устала с дороги, а я тут разглагольствую. Пойдём скорее, устроим в честь нашей встречи небольшой ужин.
- С удовольствием, - откликнулась Айма и взяла меня под руку.
* * *
Напряжение, накопленное во время перегрузок при спуске с орбиты, наконец, прошло, и Айма радостно щебетала, пока мы ужинали в ближайшем к моему жилищу кафе. Видимо, она в хорошей форме, потому что даже в пассажирских лайнерах человек устаёт от перегрузок так, словно на него взвалили стокилограммовый тюк.
- Оживлённое место, - заметила Айма, наблюдая за соседними столиками полупустого кафе. – Ты часто тут бываешь?
- Я ужинаю и завтракаю здесь всё время, которое провожу не в Космосе. Вот только настоящее оживление царит здесь с шести до девяти вечера. Яблоку негде упасть. А в такой поздний час из своих нор выползают только бродяги вроде меня да типичные «совы».
- На Кларине столько народа за один раз нигде не увидишь, - покачала головой Айма. – К тому же там почти всех в лицо знаешь. А тут, наверно, хоть каждый день ходи, все равно новые лица будут попадаться, да?
- Понятия не имею, - улыбнулся я. – Для многих я сам здесь новое лицо. Только в моём корпусе живет несколько сотен человек, а корпусов - восемь.
- Отчего же ты до сих пор один? – со всей деликатностью, на которую была способна, спросила Айма. – Годы идут, Саймон, и каждый из них будет усложнять отношения твоего сына с приёмной матерью. Неужели ты не думал об этом?
- Думал. Вот только со мной проблем ещё больше, чем могло бы быть с Купером. Я ведь почти не живу здесь. Ты же смотришь новости, там всё время рассказывают про «суровых рыцарей Службы Контроля». Мы не принадлежим себе, потому что слишком хорошо умеем делать грязную работу. А если вырываемся на короткий отдых, то либо еле держимся на ногах от усталости и избегаем общества, либо медики прячут нас в глубокий карантин, чтобы заштопать дырки или вылечить от ксенозаразы. Я уже грешным делом подумываю, не наведаться ли мне в Центр планирования семьи, чтобы оставить там свой генетический материал.
- Да ну тебя, - отмахнулась Айма. – Ты всегда пытаешься отшутиться. Дело-то, между прочим, серьёзное. Если ты хочешь, чтобы сын вырос полноценным мужчиной, ему нужно подавать пример отношений между мужем и женой.
- Жёны на дороге не валяются, - невесело усмехнулся я. – Я ведь не против хорошей крепкой семьи, Айма. Мне до смерти надоело приходить в пустую квартиру. Но любовь в магазине не купишь. Так что есть лишь один способ затащить меня под венец – устроить засаду, как на оленя, схватить за рога или ещё за что-нибудь и не давать ни секунды на размышление.
Айма засмеялась и попросила:
- Налей мне ещё вина, а потом веди домой, иначе я усну прямо здесь, на столике.
Через десять минут лифт привёз нас на мой этаж. Айма зевала и обнимала себя за плечи: теперь было видно, что усталость, наконец, взяла своё.
Квартира встретила нас покоем и тишиной. Купер мирно досматривал седьмой сон, обняв ком из одеяла.
- У вас здесь здорово, - негромко сказала Айма, осматриваясь. – И не скажешь, что мужская берлога. Вполне прилично и даже уютно. У тебя найдётся лишнее полотенце или простыня? Хочу пополоскаться с дороги.
- Без проблем. – Я протянул ей широкое полотенце и сказал, - Спать будешь в моей комнате, а я постелю себе на диване.
- Ага.
Айма скрылась в ванной, оттуда донеслось успокаивающее шуршание воды. Но я от этого звука отнюдь не успокоился: вокруг витал запах духов – таинственный и зовущий аромат женщины, способный свести с ума любого мужчину.
Все эти пять лет я не был аскетом. Время от времени я наживал себе неприятности, ввязываясь в мимолетные романы в командировках. Так было с практиканткой в плавучем городе на газовом гиганте из системы Альдебарана, с дочкой администратора промышленной колонии ZW-89 на Нью-Канделе, с инженером по охране труда на атмосферной станции штормовой планеты Тайфун – ничего серьёзного, лишь яркие впечатления от головокружительно безрассудных поступков. Но всё же большую часть времени и сил у меня отнимала работа, заставляя забывать о гормонах.
Теперь моё либидо брало реванш: духи, голос, мимолётные прикосновения заставили сердце колотиться, а тело – содрогаться от странного озноба, будто мне предстояла схватка с опасным хищником. Грозу кровожадных тварей, космического зверобоя Саймона Макконди можно было брать голыми руками.
Пожалуй, мне полагалось хотя бы постараться справиться с собой, но я не хотел наступать себе на горло. В конце концов, Айма – свободная девушка, да и я уже пять лет, как овдовел…
Пока я спорил с собой, застыв с подушкой в руках посреди спальни, шум воды прекратился и передо мной, завернувшись в полотенце, появилась моя гостья. Ее волосы потемнели от влаги и свились в каштановые спиральки.
- Забыла спросить, - сказала Айма. – У тебя ведь найдется для меня халат?
Приглушённый свет бра золотил очертания её изящного бедра, обнажённого плеча и нежной щеки. Я заворожённо смотрел на эту волшебную красоту и не мог вымолвить ни слова. Только кивнул, по-прежнему тиская в руках подушку.
Айма улыбнулась, шагнула ко мне и притронулась к моему лицу.
- Что с тобой? Ты выглядишь таким напряжённым…
Она отобрала у меня подушку и, бросив её на постель, обняла меня за талию.
- Мой герой совсем одичал без женской ласки, - шутливым тоном проговорила она. – Как доктор, я должна помочь тебе излечиться от женофобии.
- Чушь какая, - пробормотал я, не решаясь обнять её. – Женщин я не боюсь.
- Тогда сделай глубо-окий вдох и такой же выдох.
Я послушно набрал в лёгкие воздуха и разом вытолкнул его, от чего на люстре закачался сувенирный дракончик, сплетённый из лозы барриардийского огневичника. Айма вскинула бровь:
- А ты в хорошей форме, Саймон Макконди. Такой парень пропадает.
- Так уж сразу и пропадает?
- А то нет! Попомни моё слово, завтра с самого утра я возьму тебя в оборот и заставлю тебя бросить эти свои отшельнические привычки. Впрочем…
- Что?
Она немного отстранилась и окинула меня взглядом.
- А ну-ка, снимай рубашку и ложись лицом вниз.
- Зачем это?
- Отставить разговоры.
Она в одно мгновение расстегнула мою рубашку, бесцеремонно сдёрнула её и пихнула меня на кровать. Я плюхнулся лицом вниз и не успел опомниться, как Айма оседлала мои чресла и стала разминать мне спину.
- У нас на Кларине с помощью массажа людей с того света вытаскивают. Бывает, притащат с поверхности парня, а у него уже и руки-ноги не сгибаются. Его реанимируют, прокапывают, а потом назначают сеанс шиацу или дэлианского керонни.
- Хм… По отношению к бедняге не совсем честно применять технику керонни, - заметил я с иронией. – Человек при смерти, а его угощают сильнейшим из известных эротических массажей.
- А что, если не любовь, может заставить человека ожить? Между прочим, гормоны – самый лучший стимулятор восстановительных процессов.
В этот момент мне пришлось охнуть: её пальцы, секунду назад ласково скользившие вдоль моего позвоночника, с неожиданной силой принялись отрывать шкуру от лопаток и рёбер. Не всякий может выдержать такую процедуру безмолвно. Спустя минуту моя несчастная спина горела огнём, и когда Айма стала делать расслабляющее поглаживание, я понял, что такое настоящее блаженство. Однако скоро она вновь набросилась на меня с самыми разнообразными приёмами массажа, перемежая садистские и щадящие таким образом, чтобы я постепенно забыл о дневной усталости и ощутил себя бодрым и полным энергии.
- Как ты? – спросила запыхавшаяся Айма, склонившись ко мне.
Её влажный локон коснулся моей щеки, я уловил колдовской аромат косметики и промычал:
- М-м-мало-о…
Айма тихонько засмеялась и сказала:
- Тогда держись.
Она без колебаний стянула с меня остатки одежды, отбросила в сторону полотенце и снова уселась сверху. Умелые пальцы начали изгонять из мышц усталость и напряжение. Не избалованный женским вниманием, я просто начал дымиться от её прикосновений.
Наконец Айма развернулась и легла на мою спину. Её руки уже не владели мной, они просто скользили по моим бедрам, провоцируя и доводя до сладких судорог.
- Ты ещё жив?
Я не ответил, боясь спугнуть со своего ложа давнюю мечту. Айма нетерпеливо стала переворачивать меня на спину, но тут мои руки сами обхватили её за плечи.
Мы угомонились нескоро, а когда, наконец, сон овладел нами, вместо сладкого забытья откуда-то из запретных закоулков памяти уродливой тенью надвинулся кошмар.
* * *
Оно наступает.
Чуждое всему живому, противоречащее всем законам, существо оскорбительно реально. Более того, оно настойчиво преследует загнанную в угол жертву, собираясь совершить с ней нечестивый акт, который в биологическом смысле представляет собой нечто среднее между поеданием и изнасилованием. И в то же время он ни то, ни другое – чудовищная пародия на питание и размножение, парадоксальным образом продлевающая существование твари, явившейся в мир по ошибке.
Противостоять этому существу жертва не может. Представитель амбициозной расы, стремящейся завладеть космическими просторами, не в состоянии защитить себя от примитивных орудий голодного убийцы. Оставшись с ним один на один, без оружия и техники, жертва так же обнажена и слаба перед первобытной алчностью хищника, как её доисторические предки перед тиграми и волками. Словно не было тысяч лет эволюции, словно не люди триумфальными колоннами прошествовали сквозь пространственные порталы, словно не их железобетонные муравейники высились теперь на сотнях покорённых планет. Жадный, упрямый и изобретательный род двуногих доминирует над животным миром, владеет пространством и ресурсами. Но его одинокое дитя, лишённое укрытия и оружия, обречённо мечется, попав в западню. Человек понимает, что не может даже убежать, но, не в силах смириться с ролью загнанной дичи, до конца пытается отсрочить неизбежный конец.
Оно чувствует, что жертве некуда отступать, поэтому экономит силы. Ему ещё нужно настичь и обездвижить добычу. Оно наступает, не меняя скорости, с кажущейся неспешностью, но с упрямой целеустремлённостью бесстрастного примитивного существа, гены которого достались ему в наследство. Убийство с целью выживания – единственное его предназначение, всё, к чему приспособлена тварь. Прямолинейная, как простенькая компьютерная программа, она будет выполнять эту функцию ценой собственной уродливой шкуры. Такова жизнь.
Но жизнь должна давать шанс и жертве - так привыкли рассуждать мы, люди, потому что в этом мире ищем для себя справедливость – эфемерное доказательство нашей исключительности. Только природа упрямо старается вернуть нас в пищевую цепочку, потому что в её законах нет понятия «справедливость» - есть только равновесие.
«Равновесие – категория изменчивая, - некстати всплывают в памяти слова, услышанные накануне. – Факторы, от которых оно зависит, постоянно изменяются, и система колеблется. Давление человеческого фактора на среду нарастает, но нам нужно помнить, что сила действия равна силе противодействия. Рано или поздно один из природных факторов, хорошо, если не несколько сразу, найдут слабое место в нашей защите».
Система равновесия качнулась в обратном направлении, компенсируя нажим технологической цивилизации. Фактор, пробивший броню человеческой самоуверенности, воплотился в невероятной твари, исполняющей приговор системы. А слабым звеном оказались люди, отвечающие за деяния собратьев своей жизнью.
Оно наступает, загоняя жертву в угол. Вокруг – переплетение стальных конструкций, готовое стать скелетом будущего здания. Его строили для того, чтобы над пустыней вознёсся типовой комфортабельный оазис. Никто не подозревал, что он может быть ловушкой, лабиринтом, по которому загнанный хищником человек будет метаться, как мышь, обречённая стать обедом питона.
Будь здесь хоть одна лазейка – человек выиграл бы эту партию. Ему ничего не стоило обогнать мерно шагающее создание лёгкой трусцой. Преследователь остался бы один на один с убивающим его временем. Но одна единственная ошибка, всего лишь неверный поворот - и чудовищу выпал шанс достичь цели.
Последний коридор заканчивается тупиком. Всё. Отступать больше некуда, и человек затравленно упирается спиной в сетку, перегородившую проход. Сплетение металлических проволок больно впивается в спину – мою спину… мозг лихорадочно ищет способ избежать неотвратимой боли. Но шансов нет. Оно не даст жертве бороться, потому что дорога каждая секунда, и каждое лишнее усилие отнимает шансы выжить у охотника.
Оно совсем близко. Жёсткие штыри на концах лап скребут по бетону, ловчие крючковатые клешни разведены на всю ширину коридора, словно для объятий. Увернуться от них невозможно. Но если…
Отчаянный рывок, ныряющее движение…
Боль. Нарастающая, ослепляющая, обессиливающая. Чудовище медленно и неуклюже двигается, но в решающее хватательное движение клешнями вкладывает всю силу и быстроту. Так ничтожный клещ, невесомо ползающий по траве шаткими движениями, никогда не сорвётся вниз, пока навстречу ему не надвинется из холодной серой бездны пышущий жаром источник тёплой крови. Тогда он вцепится в него, что есть сил, в долю секунды сделав меткое и цепкое движение клешнями.
Боль заставляет мышцы сопротивляться. Захлёстнутый её волнами мозг уже почти отключился, он уже не контролирует бьющееся в конвульсии тело… Конец?
Лучше бы конец.
Тварь лишь обездвижила жертву, чтобы отложить личинку, пока выработавший ресурс организме начал коченеть. Ей нужно живое, бьющееся сердце. Только оно тёплыми волнами крови может помочь ему завершить свою миссию. Когда личинка будет отложена, сердце будет поддерживать жизнь в неподвижной жертве, чтобы отродье твари могло расти на его соках…
Сквозь спасительный туман небытия настырно пробивается тошнотворный кошмар реальности. Мерзкий смрад действует как нашатырь, глаза медленно начинают различать во мгле щетинистые очертания уродливого трупа. Монстр добился своего и издох, но это была лишь смерть его предыдущей оболочки.
Зародыш чуждой жизни теперь дёргается в коконе, сковавшем моё тело заскорузлыми натёками засохшей слизи. Каждое его шевеление вызывает волну тошноты пополам с тупой болью. Приступы учащаются и усиливаются, словно подступают роды – жуткие и противоестественные для человека, но вполне нормальные для этого мира. Мы пришли сюда незваными, нарушили равновесие, и теперь оно восстанавливается, подгоняя жизнь пришельцев под местные мерки.
Корявая и морщинистая оболочка лопается прямо напротив моего лица, и обильные потёки слизи тягуче струятся наружу. Кокон вскрывается, наружу нетерпеливыми толчками пытается прорваться новорождённое создание. Но не мотыльку суждено выползти наружу из этой временной оболочки. Новое исчадие отправится на поиски жертвы, чтобы оправдать своё существование. Сначала его будет гнать растущий голод, затем - потребность продолжить свой проклятый род…
Но первое, что сделает тварь – прикончит остатки жизни в том, кто согревал её кокон, вытянет последнюю кровь из сердца, дававшего ей жизнь.
Края разрыва расходятся с каждым рывком всё шире, и вот, наконец, из него в пузыре слизи высовывается нечто совсем не похожее на только что издохшее первое чудовище. Оно округлое, розовое… Существо, дёргаясь, протискивается ещё немного и, распрямляя передние конечности, прорывает пузырь. Его первый вздох - судорожный хрип пополам с бульканьем, слизь летит в разные стороны, голые сморщенные от влаги руки мечутся в воздухе, не находя опоры…
Это не чудовище. В коконе, намертво приросшем к моему телу, вызрело существо, абсолютно точно повторяющее человека, но не меня! Узкие плечи, слипшиеся сосульки светлых волос, мягкие черты…
Копия Аймы!
Оно кашляет мне в лицо, прочищая горло, слизь сползает с лица и капает вниз. Глаза открываются, но взгляд их не осмыслен, словно это кукла. Пустота, равнодушие делают их мёртвыми. Но вдруг пелена отрешённости исчезает, взгляд останавливается на мне, и на лице появляется какое-то подобие выражения. Оставаясь холодными, глаза наливаются голодной алчностью, непослушные губы растягиваются в жуткой пародии улыбки. А из-под них видна истинная сущность создания: несколько сложенных щепотью зазубренных челюстей раскрываются навстречу неподвижной пище, словно хищный цветок, тянущийся схватить спящее насекомое…
- Не-е-ет!..
* * *
- Не-е-е…
Я изо всех сил стараюсь стряхнуть с себя кошмар, вывернуться из адских объятий. Мышцы, которые во сне были мне неподвластны, разом включились и напружинились, готовые дать отпор кому бы то ни было. Застарелые шрамы памяти разом вскрылись и обожгли так, что рефлексы включились раньше, чем сознание.
Что-то мягкое и тяжёлое прервало моё трепыхание, не дав телу сорваться с кровати в спасительном прыжке, а возгласу ужаса - вырваться из горла во всю мощь.
Отброшенный и ошеломлённый, я помотал головой и начал приходить в себя. Рядом со мной сидела Айма с подушкой в руках. На её лице было беспокойство и участие, но отнюдь не испуг. Всё правильно: врач должен быть хладнокровным в любой ситуации.
- Дурной сон?
- Ф-фу-у…
Взмокший и трясущийся, я откинулся и попытался расслабиться. Потом сказал:
- Я-то думал, психологам удалось избавить меня от этих воспоминаний. Впрочем, это было что-то новое.
- Что? – спросила Айма.
- Раньше сны давили чувством опасности, тревоги. Всё время снилось преследование или, наоборот, погоня. Сегодня оно меня настигло…
- Боль, страх?
- Ощущение безнадежности. Это страшнее боли и хуже страха. А в конце – шок. В этот раз…
- Не рассказывай, я и так всё знаю, - мягко сказала Айма. –У меня кошмаров не было шесть лет, но однажды снаружи принесли человека, который пытался прогреть заглохший двигатель и сильно обгорел при взрыве… Таких ожогов я никогда ещё не видела… Обморожения – всех четырёх степеней, а ожог – впервые. Он ещё был жив, бился на столе от боли, и кожа сползала с него вместе с обугленной одеждой. И запах – тот же запах, что был на Каллидоне. Он спровоцировал воспоминания…
- Снова кошмары? – спросил я.
- Другие. Зверь словно переселился в наши сны и пытается выжить с помощью кошмаров. Я понимаю, что это всего лишь последствия переживаний, психологическая травма. Но не было ещё ни одного сна, в котором его удалось переиграть, обмануть. Кошмар всякий раз одерживает верх и заставляет умирать…
Мы помолчали, потом Айма виновато проронила:
- Прости меня… Я виновата.
- В чём?
- Мой приезд спровоцировал рецидив.
- Ты же сама прекрасно понимаешь, что дело не в тебе, - пробормотал я, хмурясь. – Меня обрабатывали специалисты, которые могут заставить забыть что угодно. Они гарантировали, что каллидонский инцидент больше никогда не напомнит о себе. А оказалось, что всё было лишь присыпано тонким слоем. Чуть подул сквознячок – и нате вам! Видно, не всё этим ребятам по силам.
- Что же нам теперь делать? Неужели всё так безнадежно, что, как говорит наш ведущий хирург, гангрена – не простуда, её не высморкаешь – нужна ампутация.
- Да, Леран тоже говорит, что лучшее средство от головной боли – гильотина. Но в конце концов, не делать же нам лоботомию…
- Кстати, а как со всем этим справился он?
- Леран-то? Пил, как последний алкаш. Его уже списывать хотели, но случайность помогла. Сработало правило «клин – клином».
- Столкнулся с тем, что ещё страшнее? – догадалась Айма.
- Он почти умер. Правда, подробностей я до сих пор не знаю, но может быть, он сам расскажет эту историю. Как раз сейчас в столице прохлаждается, отпуск догуливает.
- А ваш юрист?
- Скотт? Его счастье, что большую часть времени он провёл внутри станции и на корабле. Говорят, после Каллидона его три месяца из санатория не выпускали.
- Остальным, наверно, пришлось тяжко… - проговорила задумчиво Айма.
- Их, скорее всего, списали, - отозвался я. – Даже если их привели в норму, то вряд ли они получили допуск к вахтенной работе на дальних станциях. Слишком ответственная работа для тех, кто пережил мнемообработку. Даже тем, кто получил физические увечья, доверяют больше.
- Жаль, - искренне сказала Айма. – Они заслуживают лучшего отношения.
- Да, мы вместе были неплохой командой, - согласился я. – Кто знает, может быть, окажись на их месте другие люди, всё кончилось бы хуже…
- А ведь мы даже не знаем, кончилось ли это, - сказала Айма, пристально посмотрев на меня. – Мы выжили – это факт. Но пока лечились, дело было закрыто под грифом секретно.
- Особого секрета на самом деле нет, - пожал я плечом. – Официально было объявлено, что виновны погибшие. На разборе полётов шеф сообщил нам, что станция работает в нормальном режиме, а комплекс строится согласно графику. И это только благодаря нашим решительным действиям. Поблагодарил за службу, сообщил о выплате премии и тут же распихал нас по лучшим санаториям. А теперь, через шесть лет, там уже не станция, а небольшой посёлок. Живут, работают…
- А биоматериал? Его, конечно, законсервировали для исследований?
- В таких случаях всё делается по протоколу. Биоматериалы попадают в лабораторию судмедэкспертизы. И это действительно глубоко засекреченный отдел Службы. Никто из оперативников даже близко к этой информации не допускается. Если там что-то исследуется на предмет потенциальной опасности, то про это знают только в Департаменте стратегического планирования. Мы – мелкие сошки, подчищающие за ротозеями и отстреливающие распоясавшихся хищников.
- Неужели кому-то выгодно было прикрыть расследование? – спросила Айма. – Нам ведь удалось только подобраться к сути. А вдруг всё повторится?
Я задумался. Было над чем.
Айма права. Причина, из-за которой появился уникальный мутант, прозванный работниками станции Зверем, официально осталась не выясненной. В ходе расследования мы собрали немало неоспоримых фактов, которые указывали на научно-исследовательское подразделение секретного корпуса службы государственной безопасности, но, когда отчёт, подкреплённый видеоматериалами, был отправлен в Службу контроля, Госбез отозвал дело из Генпрокуратуры, сославшись на недопустимость разглашения государственной тайны и необходимость провести закрытое слушание, дабы стратегические разработки военных не стали известны врагам Федерации.
Довести дело до конца и приструнить оборзевших экспериментаторов не удалось. Официальная позиция Департамента освоения планет была выражена даже не Генералом, а пресс-секретарём, и заключалась в строгом соблюдении СК процессуальных и морально-этических норм. Она была полна обтекаемых формулировок типа «анализ причин, приведших к трагедии, указывает на проявление человеческого фактора, подверженность психики влиянию стрессов и депрессии при работе в экстремальных условиях». И в заключение, как обычно: «мы приложим максимум усилий, чтобы предотвратить повторение трагической случайности, ставшей причиной несчастного случая»
Для общественности причина осталась тайной, а в делах человеческой безопасности отсутствие информации – бомба замедленного действия.
Это означало, что рано или поздно кто-то вновь окажется под ударом, как оказался персонал станции ЭТ-14. Время ничего не лечит. Оно лишь отсрочивает приговор.
За тридевять небес
- Это что, по-твоему, шутка?! – доносился из кабинета гневный голос шефа. – Луи, ты уже восемь лет в нашей команде, неужели до сих пор не научился уважительно относиться к человеческой жизни? Мы существуем ради этих людей! Они едут к чёрту на кулички, чтобы выполнять свои профессиональные обязанности. Понимаешь? Едут вкалывать, и им некогда задумываться над проблемами безопасности, которую, кстати, мы с тобой должны для них обеспечить. Им нужны нормальные условия для работы.
Я уселся в приемной, расслабленно расположившись напротив секретаря шефа – кудрявой красотки Лиз. У этой девушки помимо стройной фигуры и шикарной гривы медового цвета была способность к аналитике, хотя многие считали, что шеф ценит её исключительно за внешние достоинства.
- Привет, - сказала она, на секунду оторвавшись от какого-то документа. - Почему не заходишь?
- Предпочитаю изучить обстановку, - усмехнулся я. – Леран вызвал огонь на себя, так что мне попадать под горячую руку незачем.
- Шеф распекает Луи за его брутальные шуточки.
Позиция шефа в этом вопросе понятна: он ратует за репутацию Службы. С другой стороны, Лерана тоже можно понять. Как представитель любой другой оперативной службы, он подвержен очерствению. Это психологическая защита от профессиональных стрессов. Медики, полицейские, военные и другие спецы-экстремалы постепенно приобретают особый взгляд на жизнь, и это неизбежно влияет на их мировосприятие.
- Пойми, наконец, Луи: Служба Контроля – ангелы-хранители космического освоения! – с пафосом вещает шеф. – И что же за ангел-хранитель такой, если он рассказывает пошлые анекдоты и позволяет себе шуточки, от которых у обывателя срабатывает рвотный рефлекс! А ещё хуже, когда он наступает на их душевные мозоли!
Ух, как красиво шеф завернул – душевные мозоли. Зато наши душевные мозоли никто не считает. Ангелам-хранителям они по инструкции не положены.
Лиз качает головой и снова погружается в чтение документа. Я пожимаю плечами. За восемь лет можно было привыкнуть, что Леран такой, какой есть. Он прошёл пару «горячих» планет, был списан из космических сил из-за ранения. Другие после кошмарных джунглей Ардака и пелминойских катакомб сходили с ума, а Луи Леран вернулся с войны вполне жизнерадостным как раз благодаря лёгкому отношению к жизни и смерти. Именно так – к жизни и смерти. У гражданских бытует выражение: «Отношение к жизни». Опалённые войной солдаты точно знают, что ценность жизни невозможно понять, ничего не зная о смерти.
- Шеф, - доносится из кабинета умиротворяющий голос неунывающего Лерана, - не буду спорить – я циник и раздолбай. Но кто знал, что у начальника станции нет чувства юмора?
- Вот раздолбай и должен был об этом вовремя догадаться, - не унимался шеф. – Для чего Служба по персоналу содержит целый штат психологов, аналитиков и социологов? Для чего они перед каждым заданием вытягивают из своих баз данных конфиденциальную информацию о работниках станций? Для того, чтобы господин раздолбай вовремя изучил досье каждого, кто может быть прямо или косвенно причастен к несчастному случаю.
- В досье написано, что этот персонаж педантичен и исполнителен, - пробурчал Леран. – Про чувство юмора там ничего не было.
- А ты, конечно, не мог догадаться, что человек с такими качествами, скорее всего, не склонен к иррациональным поступкам и имеет низкий коэффициент эмоциональности.
- Он показался мне сухарём, на который поставили гантель, - хмыкнул Леран. – Он был так напряжён, что зубы скрипели, вот я и решил разрядить обстановку.
- Грубо и непрофессионально, Луи, - резюмировал шеф. – Мы не имеем право так работать. Я не заставляю вас нянчиться с персоналом станций – это не наша работа. Но быть внимательными к тем, кто испытал стресс, мы обязаны. Ты знаком с делом Тусси?
- Это когда подследственный психанул и набросился на инспектора?
- Вот именно - психанул, - акцентировал шеф. – Улики были не в его пользу, и инспектор решил нажать на него, чтобы добиться признания вины. А позже оказалось, что виновен в происшествии совсем другой работник. Инспектор пострадал от своего рвения, причём напрасно.
- Это вы зря, шеф, - обиделся Леран. – У меня не было дурных намерений. Я же просто хотел разрядить обстановку…
- Луи, ты должен был просчитать его реакцию на такие шутки ещё на орбите, потому что в досье написано: «Переведён на станцию после гибели жены на предыдущем месте работы». Для него твоя шутка была намёком на его систематическую некомпетентность. Ну, кто тебя вообще за язык тянул?!
- Простите, шеф, - искренне покаялся Леран. – В следующий раз постараюсь быть осмотрительнее.
- Да уж постарайся, Луи, постарайся, - язвительно сказал шеф. – А то мне больше делать нечего, как получать по шее из-за жалобщиков.
- Он что, накатал телегу в Управление? – искренне удивился Леран.
- Вот именно, - мрачно подтвердил шеф. – Пожаловался Генералу. Написал, что подвергся моральному давлению со стороны сотрудника следственной комиссии.
- Да он ещё наглее меня! – возмутился Леран.
- Он-то, может, и наглее, а мне что теперь делать? По правилам я должен составить ответ для Генерала в письменной форме, чтобы он мог приложить его к делу. А что мне написать? Как только Генерал узнает, что ты ляпнул, он меня отправит вместо тебя на оперативную работу, а тебя посадит на проходную – шлифовать турникет.
Щёлкнул динамик комлинка, шеф спросил секретаря:
- Элизабет, ты нашла Саймона?
- Он только что вошёл в приёмную, - не моргнув, отозвалась Лиз и тряхнула медовыми кудрями на дверь.
Я лениво снялся с места и вошёл в кабинет шефа – место легендарное.
Возможно, многие сочли бы вкус хозяина кабинета чересчур экстравагантным, но нам, его подчинённым, здесь нравилось. В иной кабинет войдёшь, а там - безликий канцелярский официоз пополам с корпоративной символикой. Шеф этого не любил. Он сам в своё время работал таким же, как мы, оперативником, разгребал за другими кучи наломанных дров и блестяще раскручивал заваленные дела. Возглавив отдел, шеф решил сделать из кабинета «гостиную зверобоя». В углу, за его спиной, всегда по-домашнему играл отсветами камин, стандартные стены были отделаны имитацией каменной кладки. По всему периметру на стенах были развешаны его и наши трофеи: бивни, рога, обработанные таксидермистами головы хищников, хватательные придатки огромных членистоногих и челюсти жутких тварей, покушавшихся на колонистов и учёных, но попавших в перекрестье прицела нашего штатного оружия.
- Здравствуйте, шеф, - сказал я, усаживаясь напротив Лерана. – Привет, Луи.
- Привет грозе эольских вурдалаков, - дурашливо помахал рукой Леран.
- Не обращай на него внимания, Саймон, - вздохнул шеф. – Он всё никак не уймётся. Добивается моего инфаркта.
- А что? – сделал невинное лицо Леран. – Я ничего.
На Лерана бессмысленно обижаться: он по природе своей балагур и весельчак, хотя иногда его и заносит. Уж мне в данном случае обижаться было не на что, потому что Леран, напомнив об эольских вурдалаках, скорее, сделал мне комплемент, чем подколол.
Дело было в том, что никаких вурдалаков на Эоле не было и в помине. Обслуживающий персонал ветрогенераторной станции столкнулся с необычным явлением – в определённом месте их сотрудники погибали при странных обстоятельствах. Тела находили скорченными, на лицах было выражение крайнего ужаса. Необъяснимые смерти стали причиной мистических домыслов о вурдалаках, высасывающих из людей жизненную энергию. Якобы, они приходили охотиться только в ветреные дни и жутко завывали в россыпи близлежащих скал. Я изучил обстоятельства, сопутствовавшие смертям, и в наиболее подходящий момент вышел на охоту. И чуть не погиб таким же образом.
Спасся я лишь благодаря интуиции. Недалеко от места гибели сотрудников станции чутьё подсказало мне, что нужно остановиться и включить полевой частотомер. Он-то и выявил инфразвуковую аномалию. Оказалось, что проходчики, пробив туннель между станцией и ветряками, невольно создали резонирующую камеру, в которой ветер, достигая определённой скорости и силы, генерировал мощные звуковые волны очень низкой частоты. Мощные колебания частотой около десятка герц способны вызвать сильнейший шок и остановку сердца. Частотомер меня вовремя предупредил: мне оставалось пройти буквально двадцать шагов до того места, где из туннеля вылетали убийственные инфразвуковые волны.
- Как отдохнул, Саймон? – спросил шеф.
- Спасибо, хорошо.
- Выглядишь довольным. Люси тоже понравилось?
- Спрашиваете! Она с детства мечтала побывать в Сан-Куарзо!
- А что говорят медики?
- Она прошла полное обследование и комплексное лечение. На мой взгляд, это пошло ей на пользу.
- Ну, а медики-то, медики! Ни за что не поверю, что ты не заглянул в её санаторную карту.
- Конечно, я заглянул. А ещё был на беседе с её кардиологом. Он сказал, что Люси нужно окружить положительными эмоциями, комфортом, заботой. Думаю, что придётся завести кошку.
- Детей вам нужно завести, - прищурился Леран.
- С детьми рекомендовано не торопиться, - покачал я головой. – Нужно закрепить успех лечения. Ребёнок – это гормональная перестройка, нагрузки, стрессы. Люси пока к этому не готова.
- Ну, что ж, отлично, - кивнул удовлетворённо шеф. – Я внёс вас с Люси в график санаторно-курортного лечения и на следующее полугодие. Думаю, что её кардиолог одобрит это.
- Спасибо, шеф, - искренне поблагодарил я. – Вы нас балуете.
- Да, что ты, Саймон, это же политика Службы – заботиться о здоровье сотрудников и их родных. Кстати, коль мы коснулись Службы, то я перейду к делу.
Шеф сделал паузу, подошёл к окну и приоткрыл его. Снаружи донеслись шелест проспекта и музыка, играющая в тенистом скверике за углом. Шеф сказал:
- Я не случайно хотел встретиться с вами, парни. Впереди у вас совместная работа в комплексной комиссии.
- Особо пакостное задание? - поднял светлые брови Леран.
Шеф помолчал две секунды, а потом мрачно ответил:
- Красный код.
Слова глухо и тяжело ударили по сознанию, словно на плечи положили два неподъёмных валуна.
- Это кого так угораздило? – спросил я.
- Вчера пришло сообщение с Каллидона. Наш сотрудник Джейк Николс исчез. А буквально полчаса назад Управление сообщило о Красном коде.
- Этот Николс был нервным парнем, - заметил Леран. – Может, сам где-то напортачил?
- Ты судишь о нём с точки зрения конкурента? – поинтересовался шеф.
- А в чём это он мне конкурент? – запальчиво спросил Леран.
- Не надо делать вид, что ты ни при чём, Луи. У вас был конфликт на почве ревности, и ты в этой истории сыграл не самую благовидную роль.
Леран усмехнулся и подмигнул мне:
- От шефа бесполезно что-то скрывать. Он всё про нас знает.
- Это та самая привычка работать с досье, - язвительно заметил шеф. – Мне положено знать всё о моих сотрудниках.
- Вот это и странно, - серьёзно заметил Леран. – Если учитывать имеющиеся между нами с Джейком разногласия, то меня нельзя допускать к расследованию. Неужели вы пойдете на сознательное нарушение служебной этики?
- Нарушения не будет. Будет искупление провинности за твои грехи. Старшим группы я назначаю Саймона, ты будешь экспертом-следопытом.
- Кто будет представлять юротдел? – спросил я.
- Роуэн Роберт Скотт.
- У-у-у, - вытянул губы Леран. – На станции наш приезд запомнят надолго.
- Они его и без вас запомнят, - хмуро заметил шеф. – Делу присвоен уровень С3.
Мы переглянулись. Нападение на человека – на Каллидоне?
- Нонсенс, - заявил Леран. – Там нет хищников, опасных для человека.
- Это не нонсенс, это предварительная оценка ситуации на основании доклада начальника станции. Уж тебе ли не знать, Луи, что в ходе расследования дело может быть квалифицировано иначе. Как раз для этого и назначена комиссия из трех экспертов.
- Какой расклад? – спросил я.
- Расклад вполне детективный, - отозвался шеф и нажал на сенсор контрольной панели, встроенной в стол.
Из столешницы плавно поднялся виртуальный дисплей, на котором высветился текст сообщения.
СТАНЦИЯ ОБСЛУЖИВАНИЯ ЭТ-14. КАЛЛИДОН
СЛУЖБЕ КОНТРОЛЯ. КРИСТЕЛЛ
Пятый день на станции присутствие неизвестного организма.
Эксперт по безопасности Джейк Николс обнаружил следы
пребывания организма в разных секторах.
Три часа назад техник Про и дежурный оператор Леер
нашли на верхней площадке охладителя
оружие Николса и следы крови. Тело не найдено. Ждём помощи.
Начальник с/о ЭТ-14 Миллер
Шеф прочёл это деловым тоном, однако я уловил искренние драматические нотки. Он был неравнодушен к судьбе своих сотрудников, и каждая потеря затрагивала его лично.
- Что же это делается? – нахмурился Леран. – Вот так уйдёшь с оперативной работы на какой-нибудь тихий объект, а твоя семья получит такую вот похоронку…
- Сначала семью заведи, - буркнул шеф. – Это во-первых. А во-вторых, пока тело не найдено, Николс официально считается не погибшим, а пропавшим при неопределённых обстоятельствах. И от тебя, возможно, зависит, с какой пометкой будет закрыто дело. Вот такое моё наказание за твою безалаберность.
- Спасибо, - с чувством сказал Леран.
- Всегда пожалуйста. Дело, как вы понимаете, может обернуться против кого-то из персонала станции. Люди на таких уединённых объектах иногда конфликтуют…Внутренние интриги, личная неприязнь, ревность – набор мотивов разнообразен. А вот исход конфликта, как правило, один и тот же: повздорили, началась свалка, один другого хорошенько чем-нибудь треснул, а когда одумался, понял, что отвечать за преступление не хочется. Это ведь следствие, заключение, потеря лицензии на работу в колониях. Дальше – совсем уже неприятная история. Чтобы спрятать труп, требуется сообразительность, а в иных случаях – хладнокровие и крепкий желудок.
- Дело Каути? – припомнил Леран нашумевший в своё время инцидент на лунной базе газового гиганта Хроноса.
- Вот именно, - кивнул шеф. – В наше время не всякий умеет курицу разделать, а тут мы столкнулись с типом, который методично расчленял и частями сжигал труп своего сменщика. Он с удовольствием вызвался работать за исчезнувшего по две смены, чтобы замести следы.
- Говорят, у него на почве работы в замкнутом пространстве крыша поехала, - сказал Леран.
- Психологи выяснили, что ему не нравилось отношение сменщика к рабочему месту, - объяснил шеф.
– Это может здорово раздражать, - согласился Леран. – Одна моя подружка всё время ругала меня за хаос на кухне. Каждый день талдычила, что так нельзя, что у каждой вещи есть своё место. Если мол, бросать, где придётся, немытые тарелки и чашки, вскрытые упаковки из-под продуктов, хлебные крошки, то дом превратится в помойку. Думаю, иногда ей даже хотелось обойтись со мной грубо.
- И чем это кончилось? – полюбопытствовал шеф.
- Однажды я не открыл ей дверь и заблокировал её номер. Не терплю зануд.
- Мне всегда нравился твой бесконфликтный стиль отношений, - одобрил шеф. –. Сказать по правде, я даже удивился, когда узнал, что ты позволил Николсу втянуть себя в потасовку.
- Да не было никакой потасовки, шеф, - отмахнулся Леран. – Уж не знаю, что там у вас в досье написано, но Николс не такой дурак, чтобы доводить дело до драки. Мы немного поговорили на повышенных тонах. Сначала я ему предложил отложить разговор, успокоиться, он вцепился в дверь пожарного выхода и загородил мне дорогу. Пришлось прищемить ему руку и объяснять, что если он желает дуэли, то я жду его в спортзале, на ринге. А если уж так любит девушку, то обязан сначала узнать, намерена ли она быть с ним, и, что бы она ни решила, отнестись к её воле с уважением.
- Насколько я знаю, до ринга дело не дошло, - усмехнулся шеф.
- Может, и дошло бы, но мы договорились так: раз уж я помял ему руку, то бой будет не на равных, поэтому решили сойтись через неделю. Но буквально через три дня мы встретились в парке, причём каждый гулял уже с новой подружкой, потому что та, из-за которой возник спор, смылась с другим кавалером в экспедицию.
- Шекспиру такое и не снилось, - усмехнулся шеф. – Ладно, давайте-ка о работе. Саймон, Лиз подготовит все документы, а вы пока собирайтесь.
- Когда старт?
- У вас на всё про всё два часа. Действуйте.
Мы с Лераном одновременно встали и отправились в сектор подготовки снаряжения. Шагая бок о бок с Луи по коридору, я спросил:
- За что это шеф так на тебя напустился?
- Да, так, недоразумение, - весело отмахнулся Леран. – Подумаешь, слова мои этому пеньку станционному не понравились. Я, собственно, даже не в его адрес их сказал, а в свой.
- А что сказал-то?
- Дураки наступают на грабли дважды.
- И что там были за грабли?
- Да те же, что набили мне шишку на Аргусе. В ситуации я разобрался быстро, но пожалел растяпу-начальника. Не всё ведь от него зависит. Есть ещё человеческий фактор, когда люди, точно зная, что что-то делать нельзя, поступают иррационально: то лезут, куда не следует, то торопятся во время опасной работы, то ещё как-нибудь себе вредят. А отвечать всё равно ему, начальнику. На Аргусе мы оформили всё так, что он отделался минимальным штрафом. Всё согласно инструкции. А ему, козлу, денег стало жаль, и он накатал жалобу в прокуратуру. Ну, те ребята хваткие оказались, быстренько его на чистую воду вывели, и пришлось нам туда снова тащиться, проводить повторное расследование, только уже под присмотром помощника прокурора. И начислили дяде-тормозу штраф по полной, да ещё мне по шее досталось. Помпрокурора тогда поржал, мол, не гонялся бы дурак за дешевизной, и прокатило бы, а так карьеру себе покорёжил. «Ты, говорит, Луи, не жалей больше этих дураков. Прессуй их по полной, чтоб потом одна твоя фамилия на всех обморок нагоняла». Так что в этот раз я намекнул начальнику этой затрапезной турбазы, что порки через подушку он не заслужил. Прошляпил – огребайся.
- Да, в законодательстве про справедливость ничего не сказано, - кивнул я. – Обойтись с каждым по совести и соблюсти букву закона редко получается.
- О чём ты говоришь? Это невозможно в принципе!
Мы обменялись с дежурным мастером-оружейником любезными приветствиями и взялись за подготовку снаряжения. В общем-то, особой нужды в этом не было, так как на нашем штатном патрульном корабле имелось всё, что когда-либо могло понадобиться оперативникам в экстренной ситуации. Но проверка снаряжения и личного оружия даёт ощутимую моральную подзарядку. Это тоже важно: в большинстве случаев оперативники попадают в новую обстановку, где полно всяких неожиданностей, поэтому нужно настроить себя, успокоиться, обдумать ситуацию и прикинуть пару возможных вариантов её решения.
- Как думаешь, что за дела с Николсом? – спросил Леран, снимая разрядившийся аккумулятор со своего табельного ультразвукового иммобилизатора (УЗИ).
- Учитывая то, что самая страшная наземная тварь на Каллидоне едва справилась бы с кроликом, я склонен думать, что это криминал. Климат там горячий, фауна бедная. Джейк при его темпераменте наверняка изнывал от скуки, вот и завёл какую-нибудь интрижку.
- Думаешь, интрижка могла так далеко зайти? Он, конечно, вспыльчивый, но при этом быстро отходил. Типичный холерик.
- Мы ещё ничего не знаем о контингенте станции, - заметил я, упаковывая в кофр запасные элементы питания к иммобилизатору. – Кроме Николса там мог оказаться ещё один холерик.
- Мог, - согласился Леран. – Любопытно будет взглянуть на всё это… Обрати внимание, Николс рванул на поиски существа с УЗИ. Неужели следы были настолько внушительными, что убедили его взяться за оружие?
- Допустим. Тогда что мы имеем?
- Даже если он нашёл того, кого искал, то почему не превратил его в овощ? Тебе всё это не кажется подозрительным?
- Кажется, но без фактов все наши версии – мыльные пузыри.
- М-да… - вздохнул Леран. - Всё, как обычно: мы тащимся за тридевять небес, чтобы подтереть за растяпами и замять скандал.
* * *
Леран был прав – гибель оперативного сотрудника на такой спокойной планете, как Каллидон, могла вылиться в скандал. Нужно срочно разруливать ситуацию, пока пресса не раздула из этого дешёвую сенсацию. Не сомневаюсь, что пресс-секретарь Службы сможет навешать им на уши лапши про несчастный случай, но если не взяться за дело быстро и грамотно, то информация может просочиться на поверхность, и тогда нас измажут грязью по самую причёску.
Так я думал, пока наш патрульный «Дефендер-5» пробирался к стратосфере Каллидона через каменно-ледовый кокон его спутников. Гравитация ещё была нулевая, а я в таких условиях чувствую себя не самым лучшим образом. Даже от изматывающих перегрузок при взлёте и посадке прихожу в себя быстрее, чем после двух часов невесомости при прохождении субпространственного портала.
Я всегда завидовал Лерану. Стоило ему почувствовать невесомость, Луи сразу засыпал. А вот третьему нашему спутнику я, наоборот, не завидовал. Роуэн Скотт был человеком во всех отношениях приземлённым, и межпланетные полёты его жутко нервировали. Он горстями глотал какие-то капсулы, но они ему совсем не помогали. Скотт был похож на узел нервов и сидел в своём кресле напряжённый и серый. На его счастье, «Дефендер» был переоборудован из боевого корабля, и у него не было иллюминаторов, как у пассажирского лайнера. Вид пролетающих мимо нас глыб самых разных размеров – от среднего автомобиля до небоскрёба – доконал бы эксперта по юридическим вопросам.
Каллидон - самая удивительная планета из всех, которые мне доводилось видеть на тот момент. Конечно, я бывал до этого в разных – и довольно экзотических - местах, но они, в основном, соответствовали классическим планетарным моделям. Каллидон же резко отличался от них. Во-первых, на его орбите вращалось более четырёх тысяч больших и малых спутников – около сотни планетоидов и огромный рой бесформенных глыб. Во-вторых, если у большинства планет спутники образовывали кольца, то Каллидон по непонятной причине умудрился окружить себя коконом лун и обломков, плотность которого сходила на нет лишь ближе к оси вращения планеты. Как раз через такую прореху над Северным полюсом Каллидона и протискивался сейчас «Дефендер».
Скотт трясся совершенно напрасно. Экипаж состоял из асов, и можно было расслабиться. Военная аппаратура, конечно, была уже несколько устаревшей, но со своей задачей справлялась отменно. Я как-то раз был в рубке во время орбитального маневрирования, наблюдал за работой экипажа. Должен сказать, что до сих пор горжусь тем, что нас доставляют с планеты на планету профессионалы такого высокого уровня.
«Дефендер», похоже, миновал опасную зону: корабль затрясло, начало водить из стороны в сторону, моё тело стало наливаться тяжестью. Это означало, что планета поймала нас своим гравитационным полем, и команда ведёт космолёт сквозь уплотняющиеся слои атмосферы. Четыре посадочных двигателя жгли во всю мощь, противоборствуя силе притяжения. Вскоре к ним присоединятся турбостабилизаторы, компенсирующие боковые потоки воздуха.
Разреженные слои стратосферы остались далеко вверху, «Дефендер» затрясло сильнее. Снаружи нарастал гул трущегося об обшивку воздуха. От вибрации начало ломить спину, захотелось стиснуть зубы, но я знал, что делать этого не стоит, потому что при такой тряске вслед за спиной заболит и голова. Наоборот, нужно расслабиться, насколько это возможно. Капитан корабля – загоревший в лучах десятков солнц космический волк Мэйво научил меня однажды этим премудростям, и с тех пор я переношу посадки и взлёты значительно легче. Впрочем, всё относительно. Я точно знал, что до завтрашнего утра буду испытывать дискомфорт, а Мэйво и его ребята сразу после посадки, как ни в чём не бывало, примутся за обычную проверку систем корабля. Их тренировка намного превосходила выносливость любого из оперативников Службы.
Скотт был уже не серый. Его лицо начало багроветь, жилы вздулись. Похоже, к расследованию он сможет приступить не раньше завтрашнего дня. Может, это даже хорошо. Въедливый и бескомпромиссный Скотт был одним из лучших экспертов по юридическим вопросам, но даже его коллеги из юротдела дали ему едкое прозвище – Горчица. Когда он ведёт расследование, люди чувствуют себя так, словно им выворачивают наизнанку душу. Тех, кто и без того испытал стресс в результате несчастного случая, такая встряска может заставить замкнуться. Работать с замкнувшимися людьми я не люблю. Они не склонны помогать расследованию.
Что же случилось с Николсом? Он ведь не глупый юнец, до перевода на Каллидон успел накопить немалый опыт на оперативной работе. Правда, репутации зверобоя и следопыта, какая была у Лерана и подобных ему, Джейк не приобрёл, но квалификационную оценку имел высокую, поскольку порученные дела расследовал вполне профессионально. Так на чём же он оступился? Сообщение начальника станции Миллера не проясняло обстановку. Оно лишь свидетельствовало о том, что персонал растерян и, скорее всего, напуган. Достоверна ли информация о найденных следах неизвестного существа? Сомнительно. У меня создалось впечатление, что Миллер знал о них со слов самого Николса.
Конечно, на месте мы сориентируемся и проверим всё, а заодно составим свою картину происходящего. Отработкой версии с хищником займётся Леран. Мне после предварительного осмотра придётся таскаться по объектам вместе со Скоттом. Теоретически его участие в деле обусловлено необходимостью контроля наших с Лераном действий. У нас нет полномочий вести дела с уголовным уклоном, и он как бы приглядывает за нами, следит, чтобы в результате расследования мы не прошляпили улики и действовали только в рамках закона. Как только запахнет уголовными мотивами, руководителем расследования автоматически станет Скотт. Если же мы не найдём подтверждения чьего-либо преступного умысла, то следственные действия будут проходить по сценарию С3, то есть, мы будем искать тварь, бросившую вызов человеку. Однако, странность дела в том, что таких тварей на Каллидоне до сих пор обнаружено не было, поэтому Скотт уверен, что, коль уж его послали, то на это были основания. Готов поспорить, что в Управлении ему дали задание вычислить убийцу среди работников станции, и уже только поэтому я, как руководитель экспертной группы, обязан наблюдать за действиями Скотта и, в случае чего, вовремя надеть на него уздечку. Иначе он достанет всех и, чего доброго, заведёт расследование в тупик.
«Дефендер» перестало трясти. Теперь он летел, как обычный реактивный самолёт, плавно покачиваясь в завихрениях турбулентности. От качки в своём компенсационном кресле проснулся Леран. Он потянулся, протяжно зевнул и заморгал невинными голубыми глазами, легко открывавшими путь к сердцу дам и подкупающе действовавшими на большинство его собеседников.
- Подлетаем? – спросил Луи.
- Скоро будем на месте, - отозвался я.
- Хорошо. А то пройтись уже охота. Скотт, вы бывали в пустыне?
Тот отрывисто махнул головой. Леран понимающе поднял брови и сообщил:
- А я прошёл крещение пустыней на Елдаваре. Суровое местечко. Сверху печёт, снизу жжёт, изнутри сушит. А пыли пару фунтов проглотил, пока дело раскрутили.
- Станция находится в пустыне? – выдавил Скотт со страдальческим лицом.
- Там всё находится в пустыне, - усмехнулся Леран. – Да вы что, не изучили диск с вводным инструктажем?
- Да как-то не до него было…
- Ушам своим не верю! Лучший эксперт юротдела пренебрёг подготовкой к командировке!
Я с любопытством наблюдал за этой сценкой. Леран, которого несколько часов назад шеф распекал за то, что он игнорировал изучение вводных данных по делу, стыдил педантичного Скотта. Выглядело сие забавно.
- А сам-то когда успел изучить? – с усмешкой спросил я Лерана. – Вроде, спал всю дорогу.
- На взлёте, чтобы отвлечься.
- Что скажешь?
- А что тут говорить? На Каллидоне человек действительно царь природы. Что ждать от планеты, если самые развитые виды животных - моллюски и иглокожие? Самый большой экземпляр тернака выловлен в единственном море, и его размеры – страшно сказать! – полтора метра от макушки до кончиков щупалец.
Скотт впервые за весь полёт отвлёкся от своих тревожных мыслей и заинтересовался услышанным. Он извлёк из нагрудного кармана диск и вставил его в свой индиком.
- Каллидон – шестая планета системы звезды Краген-313, - прочитал Скотт вслух. – Спектральный класс светила – В9V, эта горячая бело-голубая звезда, хоть и считается карликом, все же в полтора раза больше Солнца и в 2,5 раза ярче него. Планета имеет стабильную орбиту, радиус которой составляет около двух миллиардов километров – более 13 астрономических единиц. Наклон оси к плоскости эклиптики – 18 градусов. Сутки – 28 часов, благодаря высокой скорости обращения планеты вокруг светила год длится всего 500 суток, хотя у большинства планет, вращающихся на таком расстоянии от звезды, годовой цикл измеряется десятилетиями. Диаметр около 20 тысяч километров, средняя плотность около пяти единиц, то есть, даже меньше земной, а сила тяжести 1,3 уровень насыщенности атмосферы кислородом – средний. Климат горячий и сухой, водой покрыто только 35% поверхности планеты. Запасы полезных ископаемых ниже коэффициента экономической целесообразности. Планета сейсмически активна, имеет горячее ядро, возможно использование его энергии для работы теплообменных комплексов. Колонизация Каллидона началась в 2317 году по земному летоисчислению.
- Похоже, с тех пор этот текст и не редактировали, - усмехнулся Леран. - Теплообменные комплексы работают на Каллидоне уже десять лет. И вот уже два года, как запустили первый транслятор энергии. Братская помощь, блин, дружественному правительству Пелминоя.
- Хм, - поднял брови Скотт, оживляясь. – А что вы скажете по поводу вот такого комментария: синтез биополимеров базируется на кремниевых соединениях.
- В своё время этот факт вызвал сенсацию, - заметил я. – Ортодоксальная наука до открытия Каллидона придерживалась гипотезы, согласно которой кремниевая жизнь может образовываться только на экстремально горячих планетах. У этой гипотезы есть подтверждение – планеты Хармон и Хастро, где вместо растворителя при синтезе биополимеров выступает серная кислота. Но Каллидон по сравнению с этими мирами – райское место. Там жарко и сухо, но по всем показателям эта планета больше подходит для возникновения углеродной жизни. Однако исследования выявили, что все представители флоры и фауны существуют за счёт довольно неудобного и энергозатратного синтеза силановых биополимеров, основу которых составляют соединения кремния и водорода.
- Прошу прощения, я не силён в биохимии, - сказал Леран. – Кремний – это то, из чего делают солнечные батареи и всякие там микросхемы?
- Близко к истине, - кивнул я. – В большинстве миров кремний - самый распространённый после кислорода элемент. Но по сравнению с углеродом он довольно инертен, и при температурах, комфортных для нас, не растворяется водой. Вот почему углеводородные формы жизни так распространены в космосе, а силиконовые - наоборот.
- Я думал, что силиконовая форма жизни – это блондинки, - усмехнулся Леран, вызвав неодобрительную гримасу Скотта.
- Вездесущий песок – это диоксид кремния, - продолжил я лекцию. – На Каллидоне им покрыто 70% суши. Но нет ни одного намёка на условия, при которых могла бы возникнуть жизнь на основе силанов и их производных. Палеонтологи выдвинули гипотезу, что когда-то на Каллидоне был плотный слой облаков из углекислоты. Парниковый эффект создавал условия, как в микроволновой печи, атмосферное давление было способно раздавить танк, а температура на поверхности была такой, что даже кислота закипала. В таких условиях диоксид кремния становится похож на жидкое стекло и начинает соединяться с разными элементами. Возможно, именно тогда на Каллидоне зародилась уникальная биохимия.
- И куда же делся парниковый эффект? – округлил глаза Леран. – Микроволновку, что ли, отключили?
- Учёные полагают, что ответ можно отыскать, заглянув в прошлое светила. Астрофизик Краген недаром внёс эту звезду в свой каталог. Он изучал взрывные переменные звёзды и сделал вывод, что в нашем звёздном скоплении таковых на ранней стадии его существования было гораздо больше. В спектральном паспорте Крагена-313 есть намёки на то, что на начальных этапах развития светило Каллидона было нестабильно.
- Светило зазвездило? – уточнил Леран.
- Примерно так, - кивнул я. – Звёздочка плохо себя вела. При температуре оболочки примерно в 10000 градусов она имело вес намного больший, нежели звёзды её класса. Возможно, это и спровоцировало сброс оболочки. Массированный выброс ионизированных частиц основательно потрепал близлежащие планеты. Согласно рабочей гипотезе, основанной на данных, полученных зондами с поверхности ближних к Крагену планет и планетоидов, всплеск излучения оставил от газового гиганта Поляриса голое металлическое ядро, оплавил обращённые к нему полушария каменистых планет Янус и Цельсий, а атмосферу Каллидона наполовину испарил. После этого на сотни тысяч лет интенсивность светила существенно снизилась, и Каллидон остыл. Часть атмосферной углекислоты преобразовалась в лёд, а затем выпала на поверхность планеты в виде осадков. А было это примерно миллиард лет назад.
- Но если к тому времени успела зародиться жизнь, то вспышка должна была уничтожить её, - заметил Скотт.
- Вряд ли можно нанести вред амёбе, для которой существование при давлении в двести атмосфер и температуре плавления свинца является нормой, - пожал я плечами. – Скорее это дало толчок новому витку эволюции на Каллидоне. Существам, умеющим переносить самые экстремальные условия, наверняка понравился новый мир. Он был прохладнее и орошался дождями, появились водоёмы. Наверно, именно тогда биосфера Каллидона переживала свою золотую эпоху.
- А что же сейчас? – поинтересовался Леран.
- Ксенологи считают, что для местных тварей это было экологической катастрофой. За короткий срок появилось несколько новых классов существ, которые более или менее приспособились к новым условиям, но развиваться они не смогли, потому что силановые белки не дают такого многообразия форм, как углеводородные соединения. На планетах земного типа эволюция делает за полмиллиарда лет гигантский шаг от простейших до высокоразвитых позвоночных. Здесь же царствование иглокожих и червей затянулось на семьсот миллионов лет. Эти существа не эволюционировали. Просто чудо, что они до сих пор не вымерли при таких малых возможностях выжить.
- Их биология достаточно хорошо изучена? – поинтересовался Скотт.
Я знал, к чему он клонит. Первичные тесты, которые проводят учёные-адаптаторы, касаются совместимости биохимии и гастрономической привлекательности проходчиков для местных организмов.
- Тест Наурики дал отрицательные результаты.
- Значит, мы друг для друга несъедобны, - хмыкнул Леран.
Скотт удовлетворённо кивнул. Он получил дополнительный повод для развития криминальной версии дела.
«Дефендер» снова затрясло. Я прислушался: из кабины донеслись команды, которые капитан отдавал экипажу. Похоже, мы попали в плотный поток турбулентности, вызванный бурей.
- Ну, что, Скотт, готовы в случае чего прыгнуть с парашютом? – весело оскалился Леран.
Скотт снова побагровел и судорожно вцепился в рукоятки кресла. Тяжко ему.
«Дефендер», наконец, нашёл тихий эшелон для полёта, и вскоре, заложив напоследок крутой вираж, мягко сел.
Капитан Мэйво, разминая плечи, вошёл в пассажирский отсек.
- С мягкой посадкой вас, джентльмены, - сказал он, направляясь к шлюзовой камере и на ходу отдавая приказы:
- Лейтенант Керт, остаётесь за старшего и проверяете готовность систем управления! Лейтенант Дайсон, я слышал какой-то немузыкальный звук во время касания! Мы в вашем распоряжении до самого взлёта!
Мы расстегнули ремни безопасности и принялись выползать из своих кресел. Именно выползать – по-другому не скажешь, потому что даже опытные космолётчики чувствуют себя разбитыми. Капитан Мэйво напоказ браво прошествовал мимо нас, но я-то слышал, как тяжело он подволакивал ноги, обутые в ботинки с магнитными подошвами. Готов поклясться, что сейчас он выберется на слип и закурит свою огромную тауланскую сигару.
Не успели мы приблизиться к распахнутому шлюзу, как Каллидон дохнул на нас своим горячим и прогорклым от пыли воздухом. Словно кто-то открыл плавильную печь, и жар хлынул в салон, вытесняя приятный кондиционированный воздух.
Проковыляв к выходу со своей поклажей, мы обнаружили Мэйво сидящим на краешке опущенного слипа. Он щурился на красновато-лиловый Краген, закутавшийся в пыльную вуаль, и пускал в небо густые облака дыма.
- А здесь красиво, - оценил Леран, задирая голову в небо. – Самое большое количество лун я видел на Даймонд-Скай. Там их как шаров на биллиардном столе. Но здесь небо смотрится покруче.
- То ещё местечко, - хмуро сообщил капитан. – Чувствую, намаемся мы с системой вентиляции. Кстати, сколько дней вы собираетесь загорать на этом курорте?
- Меньше трёх в таких случаях ещё ни разу не выходило, - выдал прогноз Леран.
- Ржавый якорь! – с досадой сказал Мэйво. – А я на базе крем от загара забыл.
- Да, командир, с Каллидона вернёшься совсем смуглый, - легкомысленно усмехнулся Леран. – Тут и в тени все сорок градусов.
- Ну, уж нет, - хмыкнул капитан. – Мне лишний загар ни к чему. Ещё, чего доброго, шкура начнёт слазить! Это ж позор – потомок маори шелушится, как турист с Кларины.
Они с Лераном засмеялись, вызвав очередную кислую мину Скотта. Я тем временем оглядывал местность. Вокруг бетонной площадки сто на сто метров вздымались крутобокие дюны, с гребней которых ветерок срывал пыльные облачка. В другом месте такой игривый ветерок был бы освежающим, но здесь, в сердце песчаного пекла, любое движение воздуха лишний раз напоминало, что из тени лучше не высовываться.
- И где тут живут аборигены? – спросил Леран, осмотревшись.
- Вон там, - махнул рукой Мэйво в направлении носа корабля, - на западе стоит транслятор. Это примерно в миле отсюда. Там станция. Но пешком туда лучше не ходить. Миллер обещал встретить вас на пескоходе. Дождитесь его, чтобы не тащить багаж по песку.
- Ага, - вскинул брови Леран. – Нас встретят? Это любезно с их стороны.
Скотт поставил свой кофр на рифлёный металл и, вытащив из кармана платок, стал вытирать шею и лысеющую голову. Попасть после невесомости и перегрузок в такое жаркое место – серьёзное испытание, но пока наш эксперт по юридическим вопросам держался достойно. Интересно, надолго ли его хватит?
Дунул порыв ветра, швырнув в «Дефендер» изрядное облако песчинок. Песок сухо хлестнул по раскалённому борту, шуршащей пеленой скользнул по слипу и полетел дальше. Мы едва успели прикрыть лица, чтобы не нахватать песок в глаза и рот.
- Ну, вот, ещё не начали работать, а у меня уже на зубах скрипит, - проворчал Леран.
– Интересно, а респираторы тут имеются? – спросил непонятно кого Скотт.
- Респираторы – это отстой, - скривился Леран. – Лучше берите пример с меня.
И он, вытащив из кармана широкий платок тропической расцветки, повязал его на лицо.
- Вот это другое дело, - ухмыльнулся Мэйво, выпуская очередное облако дыма.
- Респираторы не могут быть отстоем, - с брезгливым изумлением заявил Скотт. – Они утверждены отраслевыми нормами промышленной безопасности и охраны труда!
- Защитные средства носят не потому, что они утверждены нормами, а потому, что в них в той или иной ситуации возникает необходимость, - с умным видом сказал Леран.
- В данной ситуации есть необходимость надеть респиратор, - упрямо сказал Скотт. – И герметичные очки.
- Отлично, - кивнул Леран. – Если у вас где-то завалялся комплект таких полезных штук, надевайте, а я пока воспользуюсь платком моей сестрички. В нём я могу дышать и разговаривать. А глаза сберегут мои солнцезащитные очки.
С этими словами он извлёк из нагрудного кармана дорогие «хамелеоны» и нацепил их на нос, копируя движения известной кинозвезды. У Скотта от возмущения задёргалось веко, но спорить с Лераном он не стал.
Из-за ближайшей дюны донеслось жужжание электродвигателя. Мягко шурша по песку широкими шинами, сверкающий солнечными батареями пескоход выкатился из ложбинки между дюнами и шустро подъехал к «Дефендеру». Его двери откинулись вверх, будто закрылки жука, и из кабины выбрались на горячий бетон три человека.
Сначала было трудно различить их. Первое впечатление, которое они создавали - три одинаковые серые фигуры в запылённых накидках с капюшонами. Словно мы попали в гости к древним кочевникам, привыкшим есть, спать, путешествовать в защитных балахонах.
Но вот они сделали в нашу сторону несколько шагов, и мы уловили их индивидуальные черты. Первым шагал, конечно, начальник станции Миллер. Ему положено было встречать нашу комиссию, поскольку вплоть до завершения дела он был всецело в нашем распоряжении. Он сбросил капюшон, и мы увидели лицо технаря-интеллигента – открытое, умное, но омрачённое тревогой.
Второй человек при более пристальном рассмотрении оказался женщиной. Из-за балахона трудно понять, кто перед тобой – низкорослый мужчина или изящная женщина, но, когда капюшон сползает на плечи, сомнений не остаётся. Перед нами была молодая женщина, однако пыль, покрывавшая лицо, словно пудра, мешала оценить прелесть её индивидуальности. Лицо было серьёзным, пожалуй, даже бесстрастным, и серая пыль делала его отрешённо-холодным, как у музейного бюста. Только глаза выдавали бурю эмоций, теснящихся в её душе. От природы они были ясно-голубыми, но расширенные от волнения зрачки сквозили отчаянием и даже страхом. Она была похожа на загнанную в угол мышь. Серую мышку с голубыми глазами.
- Мы рады приветствовать вас, - выразительным голосом сказал мужчина. – Я начальник станции Иоганн Миллер. Честно говоря, мы не ожидали, что помощь прибудет так быстро.
- Служба Контроля никогда не медлит, получив Красный код, - ответил я сдержанно и протянул ему руку, - Руководитель экспертной группы Саймон Макконди. Со мной спец по дешифровке следов Луи Леран и эксперт по юридическим вопросам Роуэн Роберт Скотт. Мы предпочитаем работать в атмосфере простоты и доверия.
- У вас тут всегда такая погода? – спросил Леран, стягивая на шею платок. Открытая улыбка – это его стиль работы.
- Краген жарит эту планетку три четверти года, - ответил, подходя к пандусу, третий встречающий – крупный мужчина с квадратным лицом, обрамлённым рыжей бородкой. – Экватор спалил совершенно, а здесь, ближе к полюсу, жару можно терпеть, потому что Краген стоит невысоко. Кстати, здесь вот-вот наступит весна, так что вы насладитесь самым живописным временем года.
- Боюсь, нам будет некогда любоваться пейзажами, - ответил я и вопросительно посмотрел на Миллера. Тот встрепенулся и представил спутников:
- Джентльмены, это наш ангел хранитель - станционный врач Анриаль Монро, а это Джефф Солли – лучший механик из всех, с которыми мне приходилось работать. Мы отвезём вас на станцию на пескоходе, разместим в жилом блоке, и вы сможете приступить к работе, как только будете готовы.
- Отлично, так мы и поступим, - кивнул я и, прихватив кофр, уверенным шагом направился к пескоходу. Остальным ничего не оставалось, как идти следом. В чрезвычайных ситуациях полезно продемонстрировать авторитарный стиль: я тут главный, все за мной. Порой стресс выбивает из колеи даже самых толковых специалистов, и им нужно дать почувствовать, что им есть, на кого опереться. А иногда такой настрой помогает и нам самим. Оперативник, прибывший для расследования происшествия, должен уметь взглянуть на происходящее беспристрастным взглядом профессионала, решить все проблемы без лишних эмоций, чётко по инструкции. Но ведь мы тоже люди, и обстановка иной раз оказывает такое психологическое давление, что удержаться в рамках трудно.
Я уселся на одно из кресел, Леран плюхнулся на соседнее, Скотт пробрался на заднее. Медик села вперёд, рядом с втиснувшимся за руль механиком Джеффом, а Миллер забрался к нам, назад. Двери мягко захлопнулись, двигатель с подвывом сдвинул пескоход с места. За тонированными стёклами удивительно прохладного салона поплыли длинные гребни дюн, и посадочная площадка с серебристо-синей махиной «Дефендера» быстро скрылась за поворотом.
Собственно, особо любоваться здесь было нечем. Пустыня - она и есть пустыня. На вечно движущихся склонах дюн был только текучий рыжий песок. В низине же сиротливыми пучками топорщилась серебристо-серая чахлая трава, больше похожая на забытую кем-то ёлочную мишуру. Чуть дальше, у обочин, торчали растения повыше. Полупрозрачные, чуть ли не стеклянные, они выглядели довольно жалко – этакие призраки растительности, пародия на живые кусты.
Впереди показалось пространство, отвоёванное у пустыни для строительства будущего посёлка, где должны были жить люди, обслуживающие энергокомплекс. В одной его половине теснились корпуса шахтового комплекса теплообменной станции, в другой располагалась строительная площадка, на которой ещё даже не вся техника была расконсервирована, но уже был готов фундамент будущего здания, и кое-где торчали железобетонные несущие конструкции.
На дальнем краю площадки высилось циклопическое строение, бросающее тень на большую часть обжитой людьми территории. Эта конструкция, похожая на антенну космического телескопа – транслятор. С его помощью добытую в шахте энергию один раз в сутки перебрасывают через портал Вейланда в миры, находящиеся в триллионах километров отсюда. Без этого освоение многих планет стало бы невозможным. Отчаянные усилия космических разведчиков, рискнувших лететь в неизвестность и обнаруживших миры, богатые ископаемыми, и инженеров, взявшихся построить добывающие комплексы, - всё это могло пойти прахом, потому что нередко нужные минералы добывали на мертвых кусках камня или планетах с экстремальными условиями. Энергоёмкие производства без источников энергии – груда бесполезного бетона и металла. И только приёмные станции, получающие из субпространства энергопосылки, спасают от краха многомиллиардные проекты.
- Правда, впечатляет? – спросил Джефф, улыбаясь, словно это было его личное детище. – Грандиозная затея.
- Всё относительно, - сухо сказал Скотт. – По затратам и размерам это действительно грандиозный проект. А вот его целесообразность…
- Транслятор окупился за первые полгода работы, - заметил Миллер. – И станция даёт энергии больше, чем ожидалось. Хорошо, что в проект заложили строительство второй очереди. Мы теперь можем смонтировать оборудование во втором шахтном стволе и производить больше энергии.
- Я не в этом смысле, - объяснил Скотт. – Мы раздаём энергию, как благотворительные завтраки. Это неразумно.
- Только не делайте таких заявлений при наших пелминойских коллегах, - предупредил его Джефф. – Для них эта тема – покруче племенного табу.
- То есть? – не понял Скотт. – На станции работают пелминойцы?
- Вот именно. Про и Тулуклу - одни из первых, кто обучился инженерной специальности. Их направили к нам для повышения квалификации. У себя на родине они будут обслуживать приёмную станцию.
Скотт задумался, возникло неловкое молчание. Леран, по мере приближения пескохода к комплексу, задирал голову выше и выше, не отрывая глаз от ствола лазера, нацеленного в пятнистое от лун небо.
- Джефф точно сказал – грандиозно, - произнёс он, наконец. – Грандиозный вызов природе.
- Гигантомания ещё никого не доводила до добра, - высказался Скотт. - Динозавры были огромны, джунгские ископаемые черепанги - громадны, стеллианские урхалы разрастались до исполинских размеров. Но у природы в запасе нашлись средства, чтобы превратить всю эту биомассу в перегной.
- Против разумных муравьишек, как мы, природе понадобится какой-нибудь запрещённый приём, - хмыкнул Леран. – Беда с нами в том, что мы не хотим играть по правилам природы, и всё время выдумываем штуки, которые ставят нас вне экологических систем. Природа пытается диктовать нам условия, а мы ищем обходные пути. Таких проныр укокошить труднее, чем каких-то там банальных динозавров.
- Цивилизация проныр - забавно звучит, - засмеялся Джефф.
- Как вам не стыдно, - сказала вдруг дрожащим голосом врач Монро. – Джейк пропал неизвестно куда, а вы шутите.
- Да всё обойдётся, Анриаль, - добродушно пророкотал Джефф.
Она не ответила, мы с Лераном переглянулись.
Пескоход, тем временем, подкатил к жилому блоку станции. Стандартный проект, я таких станций повидал немало, поэтому планировку знал наизусть.
- Что-то здание выглядит обшарпанным, - удивился Леран. – Его же всего-то десять лет назад построили.
- Песок не щадит ничего, - ответил Миллер. – Здесь всё время бури, поэтому даже бетон не выдерживает. Песок его дерёт, как наждак.
- Песок – полбеды, - вздохнул Джефф, подгоняя пескоход прямо ко входу. – Пыль – вот настоящее испытание. Никакого спасу нет.
Судя по всему, Джефф не преувеличивал. С первых же секунд нашего знакомства было видно, что пыль здесь – проблема номер один. Во всяком случае, была таковой раньше, пока не появилась проблема более серьёзная. От меня не укрылся тот факт, что у здоровяка Солли под балахоном спрятан дробовик. Механик его ни разу не продемонстрировал, тем не менее, головой по сторонам, к нашему с Лераном стыду, крутил исправно. Это уже не растерянность обескураженного персонала. Это привычная осторожность хорошо подготовленного проходчика. Нужно будет ещё раз заглянуть в досье работников ЭТ-14. Возможно, в них найдётся подсказка, которая поможет понять их поведение.
Мы выбрались из кабины и снова попали в пропечённый Крагеном воздух. Дверь жилого блока открылась, нам навстречу вышел очень худой высокий человек в спецовке. Комбинезон болтался на нём, словно был размера на четыре больше.
- Как обстановка, Ян? – спросил Миллер.
- Всё спокойно, - пожал плечом худой. – Бракай дежурит на пульте, говорит, все только что отзвонились. Новостей никаких.
Миллер кивнул и представил ещё одного своего подчинённого:
- Ян Дрожек, оператор теплообменного комплекса. Вообще их четверо, работают посменно, по графику «14 часов через день». Работать по суточному графику в этом климате тяжело.
- Работать по суткам Федеральный кодекс сейчас разрешает только командам специального назначения, - сухо заметил Скотт.
- Входите, - позвал Ян, махнув призывно худой рукой. – А то пыли нанесёт.
Он был прав. Горячий воздух, казалось, не двигался, а колыхался, поднимаясь над раскалённым песком. Но впечатление было обманчивым. Я увидел, как со стороны транслятора к нам змеится по бетонным плитам пыльная позёмка. Она набирала скорость и грозила броситься в глаза и забить лёгкие.
Мы, не мешкая, вошли в помещение. Порыв горячего ветра всё же успел швырнуть нам в спину пригоршню колких песчинок, и в прохладном воздухе станции запахло пыльной горечью.
- Проклятая пыль, - проворчал Джефф, снимая свой балахон и передавая его Яну. – Она липнет к нам, словно мы намагниченные. Успели почувствовать, каково это?
- Пыль – не самое приятное изобретение природы, - кивнул Леран, рассматривая свои рейнджерские ботинки и песочного цвета брюки, модные среди оперативников Службы Контроля. Пыль покрывала их таким слоем, словно Леран целый день таскался по дюнам.
Скотт удручённо вздохнул: его отглаженные брюки и туфли, удобные для офиса, выглядели ещё хуже.
- Как вы с этим боретесь? – спросил я, не обращая внимания на свою одежду.
- Плащи продуваем в компрессорной камере, - ответил Миллер, отдав Яну и свой балахон. Тот вместе с доктором Монро развесил плащи на специальных вешалках-зажимах в шкафу, вделанном в стену, закрыл герметичную дверь и щёлкнул кнопкой на стене. В шкафу, над которым я увидел вытяжку, зашипел воздух.
- А помещения дважды в сутки вычищаем с помощью специальной системы, которую сконструировали Джефф, Про и Тулуклу, - продолжил пояснение Миллер.
– Если этого не делать, тут через неделю черви заведутся, - заметил Джефф. – И это не фигура речи. Вместе с пылью и песком тут повсюду летают споры местных каракатиц. Стоит им денёк-другой полежать во влажной прохладе, как они решают, что наступила весна. И тогда их ничем не вытравишь. На Южной однажды прошляпили выводок, пока вытяжную систему ремонтировали. Потом что только не пробовали: смывали водой, брызгали аэрозолями, ставили ловушки с приманками, даже вручную собирали.
- Червей, наверно, вывести сложнее, чем насекомых, - покачал головой печальный Ян. - Слава Богу, хоть насекомых здесь нет.
- Пойдёмте, я покажу вашу комнату, - пригласил Миллер и первым двинулся по коридору, показывая дорогу.
Впрочем, мы с Лераном и так не заблудились бы. На таких станциях нам бывать приходилось часто, и мы знали, что через пять метров направо будет вход в жилой блок, а коридор раздвоится, левым ответвлением уводя к техническим помещениям и гаражу, а правым – к диспетчерской и медблоку.
Нам досталась комната с четырьмя койками. Три пустовали, четвёртая была аккуратно заправлена. Миллер пояснил:
- Это койка Николса. В тумбочке его документы и вещи. До вашего приезда я решил ничего не трогать.
- Спасибо, - кивнул я.
- Сейчас Джефф и Ян принесут матрацы и постель. Располагайтесь, а я пока проверю обстановку.
Миллер вышел. Скотт деловито начал распаковывать кофр, устроившись на ближайшей койке. Леран обвёл глазами помещение и хмыкнул:
- Милое местечко. Думаю, трупы здесь не гниют, а мумифицируются.
- Чёрт бы вас побрал, Леран, с вашим чёрным юмором, - пробурчал Скотт.
Я посмотрел на Лерана и подмигнул ему. Хоть мы уже давненько не работали вместе, я помнил, что Луи начинает шутить мрачно именно в те моменты, когда сам чувствует себя угнетенно. Это его метод защиты от стресса.
Я оставил кофр на койке, стоящей напротив застеленной, и открыл тумбочку Николса. Как руководитель экспертной группы, я имел на это право. Обычно в таких случаях испытываешь моральный дискомфорт. Если твой товарищ еще не мёртв официально, а ты потрошишь его личные вещи, то словно своими руками проводишь черту, отделяющую его от мира живых.
- Что у нас есть для протокола? – заинтересовался Скотт, развязывая галстук.
- Сейчас посмотрим… Гермопакет с личными документами. Полотенце для рук, бритва, мыло, зубная щётка, одеколон. Планшет, довольно потёртый. А кофр, наверно, под койкой… Ну, конечно. Думаю, опись мы пока делать не будем, займёмся этим позже.
- Разумеется, - согласился Скотт, расстёгивая рубашку. – Нужно хоть немного прийти в себя. Эта проклятая жара… Интересно, а где тут у них кондиционер включается?
Скотт повертел головой, увидел на стене несколько выключателей и уверенно направился к ним. Леран уселся на койку и флегматично зевнул.
- Так, так… - забормотал Скотт, пытаясь разобраться в обозначениях рядом с выключателями. – Это верхний свет, это кварцевание, а это, похоже, то, что нужно.
Он щёлкнул кнопкой. На потолке что-то взвыло, и бешеный порыв ветра, завертевшись вокруг нас, вытянул из всех углов седые тучи пыли. Скотт выпучил глаза, глядя, как его галстук по-змеиному поднимается вертикально, а потом закашлялся и съехал по стенке на пол. Я схватил первое, что попалось под руку – полотенце Николса и прижал его ко рту, а Леран, моментально утратив свою флегматичность, леопардом прыгнул к выключателю и прекратил возникший хаос. Вихрь иссяк, только пыль танцевала в воздухе.
В комнату пушечным снарядом влетел Джефф с двумя матрацами, в кильватере у него болтался костлявый Ян Дрожек с третьим матрацем. Механик посмотрел на нас, потом на кашляющего Скотта с галстуком поперёк лица и широко улыбнулся.
- Вижу, вы уже освоились. Извините, забыл предупредить насчёт нашей вытяжной системы. Она очень мощная, поэтому без респиратора её лучше не включать.
- А ещё лучше предоставьте заботу о чистоте Джеффу, - посоветовал Ян. – Он единственный, кого этот пылесос не может оторвать от пола.
- А тебя отрывал? – засмеялся Джефф.
- Ни за что не скажу, - покачал головой Ян.
- Что случилось? – спросил Миллер, появляясь из-за спин балагурящих подчинённых. – Никто не пострадал?
- У нас всё в порядке, - успокоил я его. Хватит с парня и несчастного случая, не стоит напрягать его ещё и недоразумениями бытового характера.
- Мистер Скотт всего лишь хотел освежиться, - усмехнулся Леран, поднимая кашляющего эксперта по юридическим вопросам на ноги. – Не ожидал, что кондиционер работает в режиме турбоускорения.
Джефф и Ян усмехнулись, оценив шутку, а Миллер объяснил:
- От привычных кондиционеров нам пришлось отказаться, потому что они накапливают влагу. В них тут же заводятся полипы, которые начинают засыпать станцию спорами, а это плохо для здоровья. На Каллидоне были случаи инвазионного заражения дыхательных путей.
- Боже мой… - выдавил Скотт. – Так здесь всё-таки опасно!..
- А вам-то, наверно, начальство наплело, что Каллидон – курорт? - поинтересовался ехидно Леран. – Добро пожаловать в преисподнюю.
- Ну, это чересчур, - не согласился Миллер. – При соответствующих мерах предосторожности…
- Но как же?! – спросил красный от кашля Скотт. – Как же эти твари могут заражать человека, если состоят из кремниевых биополимеров?
- Простите, в этом вопросе я не специалист, - пожал плечами Миллер. – В этой области работали Анриаль и Джейк. За консультациями по ксенобиологии обращайтесь к доктору Монро.
- Мы обязательно ознакомимся с результатами её работы, - пообещал я. – Но сначала хотим составить предварительную картину происшествия. Нам понадобятся данные анализа биоматериалов, которые собрал Николс, план станции и личные дела сотрудников.
- Хорошо, - кивнул Миллер, - как только будете готовы, подходите в диспетчерскую. По коридору направо и на второй этаж.
Луны и подземелья
Диспетчерская – небольшое круглое помещение на втором этаже, вершина небольшой башенки. Это не архитектурное чудачество: на некоторых станциях диспетчерская имеет панорамные окна и может поворачиваться вокруг оси башенки на 360 градусов. Здесь, на Каллидоне, необходимости в этом нет. Проектировщики даже панорамное окно заменили на обыкновенное, снабдив его жалюзи для защиты от бурь. Зато в диспетчерской был большой дисплей, на который выводились картинки с двух десятков камер наблюдения. По-другому держать под контролем такой большой комплекс было невозможно.
- Извините, - сказал Миллер, - здесь довольно тесно. Даже стулья поставить некуда.
- Не беспокойтесь, - сказал я. – Мы не собираемся зависать здесь надолго. Убедимся, что всё работает, как положено – и двинем дальше. Скажите, как налажено дежурство на пульте?
- Обычно здесь нахожусь я, но если требуется отлучиться, то меня подменяет кто-нибудь из свободных операторов.
- Запись ведёте? – спросил Леран.
- Да, тут всё по правилам: видеозаписи автоматически архивируются на сервере.
- Уверен, что вы уже проверили записи за тот промежуток, когда исчез Николс, - заявил Скотт. – Я прав?
- Я просматривал всё, что камеры засняли в шахте, - подтвердил Миллер. – А на всякий случай просмотрел и файлы других камер. Последний раз Николс попал в кадр на верхней площадке охладителя. Вот, взгляните.
Миллер вывел на дисплей заранее подготовленный фрагмент записи.
Камера, укреплённая над входом на площадку, давала неполный обзор. Часть площадки занимало оборудование, с помощью которого обслуживались емкости охладителя. Вдоль стены и под потолком в несколько рядов были проложены трубы разного диаметра, а в центре потолок и пол соединяла цилиндрическая конструкция из решетки, ограждающая проём, через который вглубь шахты опускали грузы.
- Вроде бы всё на виду, но полно закрытых углов, - заметил Леран.
Из-под камеры в поле зрения вошёл Николс с УЗИ в руках. Он не осторожничал, шёл уверенно, но по осанке было видно напряжение, какое бывает у охотника перед решающим выстрелом. Держался парень молодцом: останавливался, оглядывался, не оставляя неосмотренных участков за спиной. Взять врасплох опытного оперативника сложно.
Визуально ничего угрожающего на площадке заметно не было. Хотя по своему опыту я знал, что даже в таком месте человеку можно было устроить неприятный сюрприз в виде засады. Охотящийся хищник, вооружённый примитивными когтями или щупальцами, нападает неожиданно, рассчитывая только на внезапность и собственную силу. При этом у него, порой, даже не хватает сил, чтобы убить жертву одним ударом. Ему требуется неистовое упрямство и невероятное напряжение, чтобы, схватив сильное и наполненное жаждой жизни существо, парализовать его болью и страхом, измотать, сломить волю, а уже потом добить. Вот почему зачастую даже у опасных хищников удаётся отбить жертву, если человек в момент нападения оказывается не один.
Николс обошёл сбоку магистраль трубопровода, протиснулся между трансформаторным шкафом и горбатым корпусом какого-то редуктора, повернул за оградительную решётку, на несколько секунд почти скрывшись из вида. Вот он появился с другой стороны, приблизившись к толстой вентиляционной трубе. В этом месте площадки было самое слабое освещение, поэтому мы даже не заметили, что стало причиной падения Николса. Он в этот момент повернулся в сторону замигавшей на противоположной стене красной лампы. И тут из-под него словно резко выдернули ноги. Взмахнув руками, он упал и скрылся из виду за станиной электродвигателя, вращающего крыльчатку вытяжной вентиляционной системы. Его иммобилизатор отлетел к ограждению шахты, и больше никакого движения камере зафиксировать не удалось, словно кто-то на наших глазах провернул хорошо спланированный фокус.
- Это конец смены Карела, - пояснил Миллер. – Здесь дежурила оператор Мида Маркес, потому что я вместе с Джеффом был на трансляторе. Она сообщила мне, и я велел послать на верхнюю площадку Криса Леера и Про. Но они нашли только монитор и немного крови. Сразу вызвали меня, я прихватил Анриаль с пробником. Она взяла кровь на анализ, но ничего особенного выявить не удалось. Результаты идентичны с теми, которые были получены при прохождении Николсом профосмотра.
- Будьте любезны, прокрутите это место ещё раз, - попросил я, и Миллер вернул запись к тому моменту, когда Николс рухнул, как подкошенный.
- Ни черта не видно, - пробурчал недовольно Леран, глядя на экран. – Станина мешает. Но одно могу сказать: характер падения Джейка говорит о том, что его схватили. Существо должно быть довольно сильным, чтобы уронить крепкого мужчину весом в 80 кг.
- Не просто уронить, но и обездвижить, - добавил я. – Николс не боролся. Упал и затих.
- И ещё, - нахмурился Леран. – Нападавшего не было видно. Николс несколько секунд назад стоял лицом к тому месту, буквально в полуметре – и ничего не заметил. Обратите внимание на короб между кожухом крыльчатки и вентиляционной трубой. Он приподнят над полом на полметра, а длина его около полутора метров.
- Под ним мог спрятаться человек среднего роста, - заявил Скотт, за что был удостоен пристального взгляда Миллера.
- Мог, - кивнул Леран. – Но, чтобы при этом его не заметил Николс, нужно было быть невидимкой. Вдобавок, этому человеку потребовалась бы огромная сила, чтобы за две секунды уложить Джейка. Я не дрался с ним на ринге, но уж поверьте – слабаком он не был.
- Серьёзная проблема – как нападавший уволок тело, не попав в объектив камеры? – спросил я. – Насколько я понимаю, пространство площадки ограничено, а выход только один.
Миллер нахмурился и сказал:
- За вентиляционной трубой есть вход в туннель, где проложены кабели. Но он закрыт на замок.
- А у кого есть ключ от замка? – оживился Скотт.
- Ключ есть у нашего специалиста по электросетям и на пульте операторской шахты, - упавшим голосом ответил Миллер. – Ещё один на всякий случай хранится в диспетчерской.
- И кто этот ваш специалист по электросетям? – спросил Скотт, искавший повода развить версию с убийством.
- Наш главный энергетик - Фрей Фаут, - ответил Миллер. – Она с Миньола.
Мы с Лераном не без удовольствия заметили, как загрустил Скотт. Он-то уже собрался искать претендентов на роль главного подозреваемого, а тут разочарование: миньоляне – древняя раса, последние несколько веков занимавшаяся целенаправленным блокированием генов агрессии. Окажись среди них хотя бы один, склонный к криминалу – это было бы сенсацией космического масштаба.
- А тот ключ, что в операторской? – сделал ещё одну попытку Скотт. – Он на месте? Вы проверяли?
- Он и сейчас находится на пульте, - неприязненным тоном ответил Миллер. – Можете убедиться, вот картинка из операторской.
Начальник станции показал на дисплей и коснулся иконки управления камерой. Два нажатия на плюс – и камера приблизила пульт, за которым сидел пожилой сухощавый мужчина. Над пультом управления шахтовым комплексом в самодельном пластиковом лотке лежали два магнитных ключа.
- От чего второй? – спросил Леран.
- Второй – от хранилища хладагента, - пояснил Миллер. – С его помощью охлаждается в конденсаторном баке пар. Вода здесь, сами понимаете, редкость, поэтому в технологической схеме предусмотрена система оборотного водоснабжения. Из бака вода снова подаётся в пароперегреватель, и пар заставляет турбогенератор вырабатывать энергию.
- Старая добрая паротурбинная технология, - хмыкнул Леран. – Удивительно, что люди не забыли такие допотопные способы получать энергию.
- Да, коэффициент полезного действия, конечно, далёк от ста процентов, - кивнул Миллер. – Зато себестоимость довольно низкая. Капитальные вложения в строительство комплекса уже давно окупились. Станция ЭТ-14 производит энергию, которой хватает для переброски на Пелминой, несколько космических баз, в колонии на Ардаке и Фолтеде, а заодно и на поддержание работы всех каллидонских баз и предприятий.
- Мы отвлеклись, - напомнил Скотт. – Нам необходимо точно знать, где находился каждый из работников станции в момент нападения на Николса.
- С этим проблем не будет, - сказал Миллер, поджав уголки губ. – На таймере записи стоит время – 20.33. В этот момент Мида Маркес дежурила здесь, Вацлав Карел и Бракай Аачу находились в операторских, Лаура Бене и Крис Леер готовились их подменить, Дина Кроуэс и Иншту Отай кормили свободный персонал ужином. Все были друг у друга на виду, кроме Джейка. Он опоздал на ужин, а когда я собрался найти его, Бракай вызвала нас с Джеффом на транслятор.
- Зачем? – спросил Скотт.
- Там последнее время хандрит компрессор системы охлаждения. Джефф уже давно точит на него зуб, но, чтобы сделать ремонт, нужны специальные сальники. А их нам пришлют не раньше, чем через месяц.
- Похоже, у всех есть алиби, - сказал Скотту Леран.
- У убийцы его нет, - заявил тот.
- Ну, да, только среди персонала никто на эту роль не подходит. Давайте не будем терять время и отработаем схему С3.
- Но для этого сценария не хватает главного – большого сильного хищника, - возразил Скотт.
- Точно, - кивнул Леран. – Есть в нашем уравнении такой икс. Но я предпочитаю судить о том, что произошло, по следам.
- Предлагаю поступить следующим образом, - сказал я. – Мистер Скотт, вы самый подкованный из нас в составлении протоколов и работой с досье. Если вас не затруднит, то приступайте к этому прямо сейчас, а заодно приложите видеофайлы, любезно подготовленные для нас Иоганном. Мы с Луи пока займёмся данными анализа следов, которые удалось собрать Николсу.
Оставив Миллера на растерзание Горчицы, мы с Лераном направились в станционный лазарет.
* * *
- Смотрел досье Миллера? – спросил Леран, когда мы спустились по лестнице.
- Попросился на Каллидон после неудачной экспедиции на плато Хоссама, имеет два высших технических образования, три профессии. Парень со светлой головой, жаль, что нигде толком не успел себя реализовать. Для него, пожалуй, эта станция была хорошим шансом.
- Я удивлён, - сказал Леран, уставившись на меня. – Ты не заглянул в файл психоанализа личности?
- Нет, - соврал я. – Он вполне адекватен. Дело своё знает, проколов по работе никогда не имел. Абсолютно компетентный руководитель. К тому же, неконфликтный по натуре, за что в коллективе его уважают. Какое место в его характеристике заставило тебя сомневаться?
- Каждая адекватность по-своему неадекватна, - изрёк Леран.
- Сам-то понял, что сказал? – ошарашено уставился я на него.
- Меня смутило упоминание о плато Хоссама. Бывал там?
- Никогда не приходилось, но слышал много. У них там, на Фолтеде, это самое суровое место.
- Смешно звучит, - хмыкнул Леран. – Колонисты Фолтеды просто зажрались – вот моё мнение. Плато Хоссама по их меркам – высокогорье с резко континентальным климатом. От муссонов его прикрывает огромный горный хребет, поэтому там довольно жарко днём и весьма прохладно ночью. Туговато с пресной водой – это да, почвы для земледелия почти не пригодны. Зато полезных ископаемых полно. Миллер попал в геологоразведочную экспедицию горным инженером. И при всей его сдержанности и лояльности умудрился встрять в конфликт с начальником. Тот оказался амбициозным типом, слишком сильно хотел получить премию за открытие месторождения. Орбитальный спутник при сканировании даёт лишь примерные данные по содержанию руд. Нужна основательная доразведка, а это месяцы кропотливой работы. Тот мужичок собирался готовить обоснование для открытия шахты после первой же партии кернов. А Миллер посчитал выводы преждевременными и оказался прав: позже промышленная геологоразведка показала, что на том участке рудного тела нет, только включения в поверхностных слоях. Уже после скандала и закрытия экспедиции месторождение было открыто в десятке километров выше по долине, только уже другой геологической партией.
- Что эта история нам даёт? – спросил я. - Миллер – профессионал, честный и порядочный человек. В чём загвоздка?
- Врачом в экспедиции была Монро.
- Ого. Романтическая привязанность?
- Она самая. Чем ещё объяснить тот факт, что Миллеру предложили вакансию в новой экспедиции на плато, а он, вместо того, чтобы взять реванш и утереть нос болвану, из-за которого случилась пробуксовка, рванул на Каллидон?
- Значит, Монро. А по их отношениям и не скажешь…
- Между ними ничего нет, - покачал головой Леран.
- Откуда ты узнал?
- Чутьё, - пожал плечом Леран. – А вот к нашему коллеге Николсу медик, по-моему, неровно дышит.
- Да, это вполне очевидно. Она выглядит расстроенной. Пожалуй, нам придётся вести себя с ней деликатно.
С этими словами я постучал в дверь лазарета.
- Входите, - донёсся из-за двери голос Монро, в котором я уловил явный надрыв страдающей женщины.
- Простите, что отрываем вас от работы, - обратился я к её напряжённой спине.
Врач встала из-за стола и повернулась к нам. Лицо, отмытое от пыли, было бледным, и от этого краснота заплаканных глаз выделялась на нём отчётливее.
- Отнюдь, - ответила Монро довольно сухо. – У медика на такой маленькой станции не слишком много работы.
- В таком случае, мы займём немного вашего времени в интересах расследования. Что вы можете сказать о пробах следов, найденных Джейком?
Монро нервно сцепила пальцы, но затем справилась с собой и пригласила нас к рабочему столу:
- Подсаживайтесь, я сейчас всё вам покажу.
Она вывела на дисплей старательно подготовленный отчёт об анализе проб. Форма его была не общепринятой, какую используют в аналитических лабораториях. Это было судебно-медицинское заключение, стандартное для полицейских, спасателей и Службы Контроля.
- Вы знакомы с работой судмедэксперта?
- Чему вы удивляетесь? Вы же уже знаете из досье, что я медик первого класса.
- Там сказано о вашей квалификации, но не упомянуто, что вы работали в качестве судмедэксперта. Обычно медики составляют отчёты в другой форме.
- Эту я готовила для отчёта Джейка. Ему так привычнее…
- Ясно. Мы приложим этот файл к делу. А что вы сами думаете по поводу следов? Они характерны для местной фауны?
- Нет. Джейк отработал здесь уже три года и хорошо изучил местных тварей. Именно он обратил внимание на то, что следы иного характера.
- То есть? – уточнил Леран. – В чём разница?
- В пустыне плотоядные стараются не потерять ни единой калории драгоценной энергии, - объяснила Монро. – Подбирают всё до последней крохи. Если уж хет, цеппелин или мешок нападает на жертву, то поглощает бедолагу полностью. Остаётся разве что немного слизи, которая от жары сразу засыхает. А Джейк во время проверки камер слежения на трансляторе наткнулся на свежие останки цеппелина. Его словно кто-то здорово трепал, прежде чем сожрать большую часть, а остальное бросить.
- Если не ошибаюсь, цеппелин – это моллюск, использующий для передвижения пузырь с газом легче воздуха, - уточнил Леран.
- Совершенно верно, - кивнула Монро, бросив на него внимательный взгляд. – Они и передвигаются, и охотятся благодаря своим летательным пузырям.
- То есть, врагов у них нет, - сделал вывод Леран.
- Кроме нас, - ответила Монро. – С тех пор, как один из цеппелинов налетел во время порыва ветра на монтажника и обжёг его стрекалами, начальник строительства распорядился отстреливать всех, кто подлетает на опасно близкое расстояние к стройплощадке.
- Каннибализм среди местных животных бытует? – спросил Леран.
- Обычное дело.
- В таком случае, можно предположить, что на цеппелина напал его родственник, - сделал вывод Луи.
Монро кивнула.
- Тем не менее, - продолжил Леран, - будь это другой цеппелин, он бы обездвижил жертву, а потом употребил без остатка. Так?
- Верно, - согласилась медик. – Я сама не раз видела, как это происходит.
- А что биохимический анализ? – спросил я. – Есть какие-то намёки на происхождение агрессора?
- Анализ показал, что на тканях останков присутствуют биополимеры углеводородного происхождения.
Мы переглянулись. Я уточнил:
- Это известные нам белки?
- Нет. Это нечто новое. Присутствуют соединения, которые ещё нигде не встречались. Это комбинация аминокислот с кремнийорганическими соединениями.
- Как такие могли появиться? Каллидон для развития углеводородной жизни неблагоприятен даже в своём теперешнем состоянии.
- Ну, почему же, - не согласилась Монро. – В море и подземных водоёмах достаточно много представителей флоры. Другое дело, что у этой формы жизни с тех пор, как атмосфера остыла, не было достаточного простора для эволюционирования. Каллидон - слишком сухая и жаркая планета. Впрочем, в горных субтропиках, в ущельях и каньонах примитивные растения уже пару сотен миллионов лет пытаются составить конкуренцию кремнийорганической растительности. Наверно, благодаря им в атмосфере Каллидона накопилось достаточно кислорода.
- Кислород многие формы жизни выделяют, как побочный продукт их жизнедеятельности. Впрочем, вы правы, это ведь чаще всего углеводородные формы. Но вернёмся к нашей сенсации. Природа как-то совместила несовместимое. Есть у вас гипотеза, как это получилось?
- Увы, точного ответа пока нет. Хотя… Я обнаружила кое-что странное помимо этой комбинации. Ни одно из проанализированных мной существ не имело этого в своих клетках, хотя симбиоз с бактериями и грибковыми формами жизни здесь не редкость. Но такого гриба я ещё не встречала. Сейчас провожу исследование его свойств, потому что подозреваю причастность этого организма к появлению необычных биополимеров.
- В остальных образцах он тоже имеется?
- Да.
- Кстати, а других козявок наш таинственный хищник так же разделал? – поинтересовался Леран.
- Другие следы носили схожий характер, - кивнула Монро. – Только жертвами были другие животные. Под галереей, ведущей от шахты к транслятору, Джейк нашёл растерзанного тернака, в тот же день возле большого купола шахты – останки хета. Позавчера он дважды натыкался в шахте на чешуйки хетов, а потом нашёл пятно слизи, оставшееся от довольно крупного анемона. Во всех останках присутствуют те же гибридные полимеры и неизвестный гриб. Безусловно, меня это очень заинтересовало. Я уверена, что этот гриб вырабатывает вещество, помогающее синтезировать совершенно новые для нас белки.
- Судя по всему, у вас имеется оборудование для молекулярного анализа. А не пробовали провести анализ генного материала?
- Думаете, мы имеем дело с мутантом?
- Мутант или не мутант, - ответил за меня Леран, - а повадки у него какие-то мутные. Судите сами: за несколько дней эта тварь при весьма беспорядочном питании выросла вдесятеро, раз у неё хватило наглости напасть на человека.
Это были жестокие слова, но Монро выслушала их, не дрогнув.
- И ещё, - продолжил Луи. - Всё это время тварь была рядом, но ни одна камера её не засекла. Это означает, что существо достаточно изобретательно, чтобы скрытно перемещаться по комплексу. Таким хищникам обычно присваивается первая категория опасности. Вот моё мнение, Саймон: никто и нигде до обезвреживания существа не должен появляться один, без вооружённого сопровождения. Мы должны срочно оповестить персонал, так что пошли к Миллеру.
* * *
Первое, что мы должны были сделать – осмотреть место происшествия. Обычно с этого начинаются все расследования. Скотт именно это и подбивал нас сделать, потому что привык чётко следовать инструкции.
- Никогда не следую инструкции буквально, - ответил я ему. – И эта привычка не раз меня спасала. Сунешься в опасное место, не выяснив ситуацию – и можешь оказаться следующим кретином, претендующим на премию Дарвина.
- Никогда не слышал про такую премию, - фыркнул Скотт.
- Она довольно древняя, её учредили в конце второго тысячелетия. А присуждают её тем, кто расстался с жизнью или утратил репродуктивную способность наиболее глупым способом.
- То есть, избавил человеческий генофонд от своего ущербного наследия, - вставил Леран.
- Совершенно верно, - подтвердил я.
- Это как? – недоуменно уставился на меня Скотт.
- Да хотя бы вот так. После гражданской войны на Эттаке экономику восстанавливали с большим трудом. Мародёрство, воровство процветали на фоне всеобщей бедности и безграмотности. И вот один фермер нашёл в засыпанном окопе ящик с реактивными минами и сообразил, что в городе такие штуки можно продать. Притащился в уездный центр, принёс одну из мин в механическую мастерскую, где принимали на металлолом всякое железо. А те решили поумничать, мол, боеприпасы принимаем только разряженными. Фермер повертел снаряд в руках, никаких винтиков на нём не обнаружил, поэтому решил его просто расколоть. Сначала наехал на мину колесом телеги. Не вышло. Тогда он попросил в мастерской кузнечный молот и прямо там шарахнул по боеприпасу. Механики только и успели рты от ужаса открыть. Рвануло так, что на месте мастерской один мусор остался, а соседние здания наполовину развалились, потому что от взрыва детонировали остальные мины, которые остались в телеге.
- Вопиющее безобразие, - возмутился Скотт. – Даже не верится, что такое может быть. Неужели взрослый человек в наше время может быть таким безграмотным?
- На Эттаке индустриальная революция началась сравнительно недавно, - объяснил ему Леран. – Тамошние кланы на протяжении всей истории увлечённо резали друг друга, так что им было не до просвещения. Сейчас хоть города начали строить, заводы. А то сплошной феодализм был.
- Там до сих пор крестьяне живут в полной отсталости, - подтвердил я. – И удивляться нечему, когда в сводках читаешь очередную дурацкую историю. В одной деревне в колодец упал птенец ганхи – это такая водоплавающая одомашненная птица. Стоящий рядом малец бросается его спасать, хотя сам плавать не умеет. Это видит его двоюродный брат. Он тоже прыгает в колодец, чтобы спасти мальчишку, а его папаша с намерением спасти обоих – следом. В итоге спасти удалось только молодого ганхи.
- Какая жуткая история, – потрясённо пробормотал Скотт. – Но какой порыв души был нужен, чтобы броситься на помощь несчастному существу, не умея плавать!
- На самом деле нужна была минимальная ясность ума, - сказал Леран. – Об этом Саймон и хотел сказать, когда вы призвали следовать инструкции.
В общем, мы правильно сделали, посетив диспетчерскую и медкабинет. Перед спуском в шахту мы уже имели представление о том, что произошло. Для Скотта это, может быть, было не важно, но мы-то с Лераном прилетели на Каллидон не протокол вести, а ловить убийцу. Работа эта грязная и подчас опасная. Если окажешься к ней не готов, то соскребать с пола будут не агрессивное животное, а тебя самого.
Миллеру мы передали короткий, но предельно ясный текст для того, чтобы он предупредил персонал по громкой связи, а сами двинули к шахтовому комплексу. В коридоре нас уже дожидался Джефф в балахоне.
- Решили обследовать место происшествия? – поинтересовался он.
- Совместим приятное с полезным – прогуляемся и осмотримся, - ответил Леран.
- Да что уж тут приятного, - проворчал механик, опуская глаза. – Был человек – и нет его. Никогда бы не подумал, что на тихой планете такое может случиться.
- Кстати, не успел разглядеть ваш инструмент, - сказал Леран, кивая на правое плечо Джеффа.
- А, это… - механик сделал движение локтем, и дробовик, скрытый под балахоном, показал из-под полы кончик ствола. – Мой лучший друг системы «Бизон».
- Умеете обращаться? – спросил я.
- Разумеется, - улыбнулся Джефф. – Однажды на Ардаке этот малыш спас мне жизнь. Мы должны были скрытно высадиться, пройти по сельве и оказаться в тылу у противника. Меня в самый ответственный момент подвёл мой штурмовой «Магнет». Вокруг светопреставление, разряды трещат, а я как голый на площади. Тут «бизон» и пригодился, я ребятам кивнул, чтоб прикрыли огнём, - и гуськом на прорыв. Кто нос покажет – я его картечью. Ни разу не промахнулся.
- Сюда-то зачем привезли?
- Это мой талисман, - ласково погладил Джефф оружие. – Пока он со мной - ничего не случится.
- Похвальная предусмотрительность, - оценил я. – Только перед нашим юристом особенно не форсите, а то начнёт насчёт лицензии цепляться.
- Хорошо, - заговорщически улыбнулся Джефф. – Кстати, вот вам по плащу. Отлично защищают от пыли.
- Хм, - нахмурился Леран. – Я бы предпочёл обойтись без него. Уменьшает обзор и затрудняет движения. Впрочем, пройти по открытой площадке пригодится.
- Одевайте – не пожалеете, - заверил Джефф. – У нас часто случаются затмения, и из-за этого поднимается ветер. Не каждый раз угадаешь, повезёт дойти до соседнего здания, не нажравшись пыли, или нет. А вот это – антипылевые маски. Их лучше носить с собой на всякий случай. Когда строители прошлой весной приезжали, была неприятность. Они расслабились – между дюн цветы зацвели, трава оперилась. Только кругом всё равно сухой песок. Раз как-то нагрянуло затмение: ветрище дует, пылищу носит, ни черта не видно. Когда такая ерунда начинается, некоторые в панику впадают. Как раз один из строителей при себе маски не имел, и песок ему набился всюду, где только можно. Пока он промаргивался и отплёвывался, ветер его к краю площадки подталкивал. Повезло олуху – куча песка под ним оказалась, а то бы шею сломал.
- Насколько часты тут затмения? – спросил я, накидывая на плечи балахон.
- По-разному бывает, - пожал плечом Джефф. – Ребята с полярной обсерватории пробовали отслеживать спутники со стационарными орбитами, даже графики затмений составляли, но потом стало ясно, что они охватывают только половину. Те каменюки, что вращаются ближе к Каллидону, часто сталкиваются или меняют орбиту из-за гравитации. Их отслеживать трудно.
Мы вышли наружу и оказались под горячими лучами Крагена. Я посмотрел вверх и позволил себе полюбоваться необычным небом.
Нечто похожее можно наблюдать в тех мирах, где вокруг планеты вращается более одного спутника. Но даже их небо лишь отдалённо напоминает небосвод Каллидона. Неправдоподобно большое количество белёсых лун на его бледно-голубой палитре создавало впечатление, что небо – грандиозная декорация, нарисованная не знающим меры оформителем. Но это было лишь первое впечатление. Глыбы на орбите двигались с разной скоростью и восходили к зениту под разными углами, поэтому, немного понаблюдав за этим роем призрачных пятен, можно было оценить космическую масштабность зрелища.
По мере приближения спутников к яростно пылающему в выси светилу их бледные контуры наливались плотной мглой. Становилось видно, что между Крагеном и Каллидоном курсируют не нарисованные призраки, а реальные космические объекты – одни почти правильной сферической формы, другие – корявые и угловатые. Большие и малые спутники по очереди дефилировали в зените, играя роль туч. Только дождя от таких туч не дождёшься.
- Когда следующее? – поинтересовался Леран.
Джефф достал из нагрудного кармана кусок картона, мелко исписанный заметками, и прищурился на закорючки.
- Через час с небольшим между нами и Крагеном будет пролетать айсберг под номером 217, - сообщил механик. – Но это так, разминка. Всего лишь небольшое затемнение. А вот часа через три на сцену выползет стационарный спутник с солидными габаритами - Луций. Астрофизики в шутку обозвали его Ватрушкой, потому что на его поверхности есть комплекс кратеров, создающий при наблюдении в ночное время впечатление, будто в небе плавает булочка с начинкой.
- Краген затмит булочка? – усмехнулся Леран.
- Ещё как затмит. Около девяти минут снаружи нельзя будет и шагу ступить. Никак к этому не привыкну. Вроде, перепад температуры не такой уж большой, а ветрюга поднимается бешеный – настоящий торнадо. Иоганн говорит, что это из-за того, что тень луны ползёт по пустыне сотни километров, и ветер в этой зоне набирает шквальную силу.
- Давайте-ка уйдём с солнцепёка, - предложил я, чувствуя, как через балахон начинает припекать плечи и спину.
Мы вошли под купол, выстроенный над шахтой. Воздух здесь казался прохладнее, но лишь потому, что мощная вентиляция перегоняла его с места на место. На самом деле в шахте было гораздо жарче, чем в жилых помещениях станции, потому что на нижних уровнях тепло недр превращало воду в пар, заставляя его вращать турбину. А вот наличие влаги делало жаркий воздух более живым, не таким прогорклым, как снаружи.
- На верхней площадке ещё ничего, - заметил Джефф, - а вот ниже – настоящая баня. Если хотите, устрою вам экскурсию.
- Боюсь, их потребуется несколько, - сказал я, оглядываясь.
Под весьма просторным куполом уместились мощный кран и небольшая пятитонная кран-балка, внушительных размеров подъёмник лифта, сварочный аппарат, щит со средствами пожаротушения, а в углу- большой трансформаторный шкаф. Между воротами и огороженным поручнями погрузочным проёмом оставалось ровно столько места, чтобы можно было при необходимости завезти под купол на погрузчике запчасти и материалы.
- Глубоко тут? – кивнул Леран на подкрановый проём.
- Шахта уходит вглубь коры на два километра, - ответил Джефф. – Но проём свободен только до отметки «минус 50». По инструкции это предельная глубина для работы крана. Там груз перехватывает другой кран, и его рабочий проём смещён на 30 градусов относительно этого.
- Никогда не был в таких глубоких шахтах, - сказал Леран.
- Нам на самое дно не надо, - заметил Джефф. – Операторская расположена на нижней площадке охладителя. Конечная станция первого лифта.
Он кивнул на стену за нашими спинами. Там мы увидели створки дверей лифта и ещё одну дверь – выход с пожарной лестницы.
Просторный лифт, пригодный как для пассажиров, так и для перемещения грузов, плавно доставил нас во влажную жару отметки «минус 50». Леран сразу же, едва в кабину лифта хлынул воздух шахты, достал платок и принялся вытирать лицо.
- Я думал, возле охладителя прохладнее…
- С нижнего уровня сюда поднимаются трубы с паром, - пояснил Джефф. – Из-за них и жарко. Пар выводится в резервуар, окружённый хладагентом, и там переходит в другое агрегатное состояние – воду. В камере для обслуживания системы охлаждения действительно прохладно, но она изолирована. Идёмте, нам сюда.
На нижней площадке охладителя было шумно: где-то тарахтел компрессор, что-то ритмично постукивало, шипел сжатый воздух, гудела приточная вентиляция. Джефф повёл нас мимо сплетения каких-то труб к герметичной двери с надписью: «Пульт управления шахтовым комплексом».
Операторская удивила нас комфортом. Конечно, интерьер там был спартанским, если не считать зелёного уголка, устроенного между пультом и передней стеной. Комфортной была температура воздуха. Она явно не превышала +25о по Цельсию.
- Ух, ты! - восхитился Леран. – Похоже, здесь оазис для тела и души.
- На самом деле, человеку нужно совсем немногое, чтобы быть счастливым, - изрёк оператор, поворачиваясь в кресле к нам лицом.
Он был мужчиной в годах, возможно, ровесник Скотта, но в глазах не было ни апатии, ни усталости. Ясный прямой взгляд мудрого человека.
- Знакомьтесь, - сказал Джефф. – Это оператор Вацлав Карел. Вацлав, джентльмены прибыли, чтобы расследовать исчезновение нашего эксперта по безопасности.
- Что ж, будем знакомы, - сказал оператор, поднимаясь со своего вращающегося кресла, и протянул мне руку. – Полагаю, вы глава комиссии.
- Почему именно я?
- У вас взгляд аналитика. И уж больно вы похожи на Саймона Макконди, который разобрался с фантомами на Эоле. Впрочем, вашего коллегу я тоже узнал. Познакомиться с лучшим следопытом Службы Контроля Луи Лераном – честь для нас, простых технологов. Действуя методом исключения, рискну предположить, что ваш спутник – юрэксперт.
- Вижу, вы в курсе всего, о чём пишут в сетевых ресурсах, - покачал я головой. – Было бы здорово, если бы вы продемонстрировали осведомлённость и по нашему делу.
- Я бы с удовольствием, - развёл руками Карел. – Да вот беда – из операторской я могу наблюдать только за нижними уровнями. Моя задача – следить за технологическим процессом. Где и какое давление в сети, какая температура на токосъёмниках, нет ли свищей на трубопроводах, работают ли насосы – это всё на вот этих приборах. Плюс несколько камер, чтобы видеть нижние уровни. Самому туда таскаться ни к чему – уж больно жарко.
- А если ремонт нужен? – спросил Леран. – Или агрегаты обслужить?
- Это работа наших техников. Про и Тулуклу идеально для неё приспособлены. Дети пелминойских пещер не страдают клаустрофобией и способны работать в тесных пространствах. А обслуживание агрегатов – процесс наполовину автоматизированный. Эти системы тоже контролируются отсюда, из операторской.
- В общем, вы тут, как на орбитальной станции, - покачал головой Леран.
- То есть?
- Дистанционное наблюдение и управление при полной изоляции от производственных помещений.
- В общем, да, - согласился оператор. – И мне эта работа по душе.
- Ну, хорошо, - кивнул я. – Переключимся на вашу зону ответственности. Не замечали ли вы за последнее время на нижних уровнях что-нибудь необычное? Я к чему клоню: буквально в двух шагах от вас какое-то существо осмелилось напасть на человека, при этом тело не найдено. Как агрессор поведёт себя в следующий раз, мы даже предположить не можем.
- Вы на самом деле верите, что тут замешано агрессивное существо? – искренне удивился Карел. - Но ведь на Каллидоне таковых обнаружено не было. Честно говоря, я даже удивился, когда Джефф стал носить с собой эту свою пушку…
- Бережёного Бог бережёт, - отозвался Джефф.
- Вы считаете, что местные животные к этому не могут быть причастны?
- А вы видели, что они из себя представляют? – с нескрываемым пренебрежением спросил Карел. – В их случае природа отдохнула. Жалкие слизняки, ползающие ничтожества. Некоторые из них, правда, обзавелись довольно экзотическим внешним видом, но под этим кроются всё те же эволюционно отсталые червеподобные убожества. К тому же, они несовместимы с нами биологически, хотя вред, безусловно, причинить могут. Опять-таки, незначительный вред. Были случаи кислотных ожогов и интоксикации от укусов, но это недоразумения. Это всё равно, что нечаянно схватиться за крапиву или наступить на гнездо ос.
- В таком случае, что, по-вашему, случилось с Джейком Николсом? – спросил я.
- С Джейком? – нахмурился Карел, почесав подбородок. – Николс в тот день был какой-то возбуждённый, дёрганный. Он заходил ко мне дважды, говорил, что нашёл странные следы. Джейк и до этого что-то такое находил, но не в шахте. А тут - два раза за один день. Он носился вверх-вниз на лифте и по лестнице, что-то собирал в пробирки. Честно говоря, я к этому скептически отнёсся. Эти твари могут жрать друг друга, сколько угодно. Это их жизнь, и мы в это вмешиваться не должны. Подумаешь, нашёл слизь! Эка невидаль. Да на нижних уровнях эти улитки с червями столько отметин своей кислотой оставляют, что на площадках весь металл потравленный.
- Что, такая сильная кислота? – поинтересовался Леран.
- Хе, так весь их обмен веществ на этом стоит! Силаны без участия кислоты к химическим реакциям не расположены. Не верите – спросите у нашего медика, она в биологии хорошо разбирается. У всех этих местных козявок вместо межклеточной жидкости – серная кислота. Естественно, когда они обедают, следы остаются нешуточные. У нас пару раз из-за этого неприятности были, когда изоляцию кабелей разъедало. Пришлось Фрей заказывать кабельную продукцию с кислотной защитой.
- Так что же, в таком случае, могло произойти с Николсом? – снова спросил я. – Поделитесь соображениями. В конце концов, вы знаете эту шахту, как свои пять пальцев. Может быть, ваше мнение окажется ближе к истине, чем все другие.
- Безусловно, это несчастный случай, - рассудил Карел. – Крис сказал, что на площадке была кровь. Предположим, Джейк, будучи возбуждённым, взвинченным, был неосторожен и, споткнувшись, травмировался. Ударился обо что-нибудь головой, полежал немного без сознания, а потом… допустим, пополз. Сотрясение мозга, высокая температура воздуха – этих факторов достаточно, чтобы дезориентировать человека.
- И куда же он заполз? – полюбопытствовал Леран. – Где тело?
- Может быть, он до сих пор там, - пожал плечами Карел. - Вы ведь ещё не были на площадке?
- Крис и Про осмотрели это место, - мрачно сказал Джефф. – По-твоему, они бросили бы раненого?
- Про, конечно, не бросил бы, - согласился Карел. – А вот за Криса я не поручусь. Они с Джейком недолюбливали друг друга.
Я покосился на Джеффа. Механик недовольно хмурился.
- И какая кошка между ними пробежала? – заинтересовался Леран.
- Никаких кошек, - помахал руками Карел. – Тут замешана женщина.
- Не говори, если не знаешь, - сказал ему Джефф раздражённо.
- Прости, Джефф, - миролюбиво ответил Карел. – Ты талантливый механик и порядочный человек – за это мы все тебя ценим. Но глупо закрывать глаза на очевидные факты. У Николса роман с доктором Монро, а Леер из ревности всё время их поддевал. Он, вообще-то, умный парень, но тут никак не мог остановиться, колкости отпускал неуместные. В таком маленьком коллективе, в ограниченном пространстве обитания так накалять отношения – непростительная глупость.
- Это происходило у всех на виду? – спросил я.
- В общем, да. Думаю, Джейк давно отметелил бы Криса, но Анриаль была против. Такой у неё характер, что горячность Николса могла сдерживать.
- Это ценное наблюдение, - сказал я. – Спасибо, вы помогли следствию. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Кстати, с вами наверняка будет говорить наш коллега. Он эксперт по юридическим вопросам, поэтому криминальная подоплёка его очень интересует. Прошу вас, будьте осторожны в высказываниях. Не хотелось бы, чтобы его рвение создавало проблемы.
- Но если Крис действительно…
- Делать выводы уполномочен только глава экспертной группы, - жёстко сказал я. – Вашу версию мы сейчас же проверим. Но если вы дадите повод Скотту топтать вашего коллегу, то следствие может зайти в тупик. Кстати, разве сегодня ваша смена? Вы ведь дежурили позавчера.
- Я подменил Иншту, потому что она у нас осталась за шеф-повара. Дина на дежурстве, а Жаннет совсем разболелась.
Я кивнул и сказал Джеффу:
- Сейчас мы осмотрим верхнюю площадку охладителя и туннель для кабелей.
- Хорошо. Только я туда не пролезу. Придётся вам самим…
- Посторожите у входа.
- Может, тогда возьмёте ключ от замка? – предложил Карел.
- Конечно, возьмём, - протянул я руку.
Он подал ключ и тут же насторожился: на пульте замигал красный светодиод, сигнализирующий о какой-то проблеме.
- Ну, вот, опять генератор хандрит, придётся на резервный переключаться.
- А что там с ним? – спросил Джефф. – Опять подшипник?
- Нет, похоже, перегрелся. Кажется, пара щёткодержателей сгорела. Придётся в ремонтное окно посылать туда наших норолазов вместе с Фрей.
- А куда деваться? – пожал плечами Джефф. - Работа такая. Боюсь, и мне с ними в эту баню лезть придётся. Слышал, что командир объявил?
- Знаю, знаю, - кивнул Карел. – Одному никуда не выходить, о перемещениях сообщать в диспетчерскую. Конец спокойствию.
- Лучше спокойствию, чем жизни, - бросил Леран, выходя из операторской.
* * *
Лифт поднял нас на уровень выше, на верхнюю площадку охладителя.
Безлюдное место. Высота потолков – три метра, относительно хорошее освещение. Все звуки тонут в шуме электродвигателя вентиляции, на предметах трёхмиллиметровый слой тонкой пыли.
- На мониторе это место смотрится иначе, - заметил Леран, оглядываясь.
- Я вот думаю, - отозвался я, - что нам стоит пересмотреть наше снаряжение. Мы ведь не знаем, как местная фауна реагирует на ультразвуковое воздействие. Вдруг окажется, что им это, как щекотка?
- Я бы, пожалуй, выбрал что-нибудь наподобие «бизона», - согласился Леран, снимая ультразвуковой монитор с предохранителя. – Но пока Джефф с нами, можно не бояться.
Джефф широко улыбнулся, обнажая крупные квадратные зубы, и сдвинул своё оружие из-под плаща на мощный торс.
- Пошли, - скомандовал я, сжимая рукоятку своего УЗИ. – Глядим в оба, особенно рядом с затемнёнными местами.
Леран прав: ракурс многое меняет. Я невольно поставил себя на место Николса и стал прокручивать в голове запомнившиеся кадры видеосъёмки, сопоставляя с тем, что было перед глазами.
Николс выходил не из лифта, а с лестницы. Почему? Видел там следы?
Вот магистраль трубопровода. На камере она смотрелась, как сплошной забор из десятка труб разного диаметра, а тут, на площадке, стало видно, что между ней и стеной остаётся около полуметра пространства, наполненного полосами глубоких теней. Достаточно места, чтобы спрятаться, если не от стоящего на площадке наблюдателя, то хотя бы от видеокамеры.
Леран, словно прочитав мои мысли, заглянул за трубы, но потом отрицательно покачал головой. Тут же его внимание привлёк трансформаторный шкаф, стоящий у стены, в паре метров от магистрали. Я автоматически прикрыл его спину, осматривая пространство между зарешёченным проёмом и здоровенным редуктором.
- Джефф, что это за мусор? – спросил Леран, присев на корточки в углу между стеной и трансформатором.
- Остатки хета, - ответил механик, подходя ближе. – Кто-то сожрал и переварил его, а потом отрыгнул роговые пластины, которые у них растут на спине. Даже их кислота не всё растворяет.
- Судя по виду, они довольно старые, - оценил Леран. – Я прав?
- Точно, - подтвердил Джефф. – С неделю валяются.
Я стоял к ним спиной и слушал, не спуская глаз со свободного пространства.
- Как думаешь, крупный был хет? – спросил Леран.
- Похоже, да, - ответил Джефф. – Наверняка вылупился пару месяцев назад. Вообще они не слишком долго живут. За два месяца весны им надо успеть набрать массу и отложить споры. Потом наступает сухой сезон, и они дохнут. Но это снаружи. В шахте воздух влажный, и цикл жизни у них меняется. Тут всегда есть еда, и они успевают вывести два-три поколения, прежде чем исчерпают силы. Мы изменили их образ жизни.
- Хеты – хищники?
- Да, и довольно активные. С виду – полное убожество, но по местным меркам довольно резвые существа. Похожи на помесь морской звезды и осьминога. Всё время в движении, и старательно подчищают все закоулки. По инструкции мы раз в месяц должны проверять все помещения и вымораживать живность, которая там завелась. Но площади огромные, мы физически не успеваем всё зачистить. А эти проглоты нам помогают. Жрут всё, что найдут, начиная от полипов и заканчивая своим же нерасторопным потомством.
- До каких размеров вырастают?
- В шахте - до полуметра, а наземные - вдвое меньше.
- Полметра – тоже не слабо. Может и для человека опасность представлять.
- До сих пор был только один случай, когда хет доставил неприятность человеку, - сообщил Джефф. – Спрятался в вагончике у строителей, и один из них улёгся на него.
- Что-то не везёт у вас строителям, - усмехнулся Леран.
- Так бестолковые если! Их предупреждали – не оставляйте щелей. А уж если оставили – проверяйте все углы.
- Ну, и что? Живой остался?
- Живо-ой. Анриаль ему быстренько кровь почистила – и всё. Но укус болезненный. Хет впрыскивает в добычу токсин, чтобы парализовать её. Потом растягивает желудок и обволакивает добычу. Может сожрать кара или плоскаря вдвое больше себя.
- Надо будет рассказать Скотту, - весело оскалился Леран. – Ему понравится.
Мы двинулись дальше, обходя полупрозрачный цилиндр решётки и махину редуктора. Леран хлопнул по его корпусу рукой и спросил:
- Джефф, а это что?
- Да всё руки до него не доходят. Мы пару лет назад реконструировали вентиляцию, а этот негабарит всё никак не соберёмся наверх выволочь. Представляете, какой-то умник сэкономил на мощности движка, зато воткнул повышающий редуктор, чтобы крыльчатка крутилась побыстрее. Откуда берутся такие горе-конструкторы?
Леран схватил меня за плечо как раз в тот момент, когда я заметил под потолком нечто. Вид у существа был совершенно не угрожающий – неподвижный нарост на светло-сером бетоне потолочной плиты. Но вдруг он раскрылся, как бутон, его края растянулись, обнажая покрытое слизью бахромчатое нутро, и он шлёпнулся вниз, на пыльный корпус редуктора. Внезапно часть того, что казалось пыльным металлом, скорчилась, пытаясь вырваться из-под обволакивающего её комка жадной плоти. Но хищник не дал твари шанса, поглотив её полностью.
- Что это за хреновина? – спросил Леран.
- Это чехол напал на плоскаря, - объяснил Джефф. – Чехлы выбирают возвышенные места и нападают на тех, кто ползает внизу. Минимум затрат энергии, зато гарантированный успех в охоте. И отличная иллюстрация примера, когда более древний вид кишечнополостных отлично приспосабливается к ловле более молодых видов.
- Всё-таки зря мы не взяли Скотта, - покачал головой Леран.
Мы миновали решётку и очутились как раз на том месте, где почти бесследно пропал Николс. Вот здесь он стоял. Вот тёмное пятно свернувшейся крови. Его уже припорошило слоем пыли. А вот сюда отлетел его УЗИ. И что же такое должно было прятаться под коробом вентиляции, чего он не заметил на свою беду?
- Сейчас я посвечу, - сказал мне Леран, надевая на голову ремень фонарика.
Он опускается на корточки и направляет луч света под короб вентиляции. Там тоже слой пыли, и если и были какие-то следы, то их скрыла силикатная пудра. Но Леран недаром эксперт по дешифровке следов. Он наклоняет голову то так, то сяк, меняя угол луча света. И вот что-то заинтересовало его на стойке, сваренной из уголков, чтобы поддерживала короб.
- Что-то есть!
- И что это?
- На стойке остались царапины, как будто кто-то упирался в края чем-то острым.
- Может, повредили, когда варили стойку?
- Ржавчина содрана недавно, а стойке уже много лет. Тут кто-то сидел в засаде.
- Пока не очень ясно.
- Да, этот «икс» полон загадок, - согласился Леран, выпрямляясь. – Джефф, а где тут вход в кабельный туннель?
- За трубой, - махнул рукой механик.
Полутораметровая вентиляционная труба, пронизывая уровни, проходила сквозь потолок и пол. Мы обошли её и увидели в полутёмном углу проём туннеля, перекрытый дверью, состоящей из рамы, внутрь которой вставлена сетка, сплетённая из стальной проволоки. Я тоже одел на голову фонарь, стало светлее.
- Вход только для сотрудников с допуском по электробезопасности до 1000 вольт, - прочёл Леран на табличке, прикрученной к сетке. – Ответственный – главный энергетик Фрей Фаут. Ну, что, Саймон, отмыкай калитку.
Я подошёл ближе, предварительно посветив через решётку внутрь туннеля. Там было пыльно и пусто. Я достал ключ и потянулся к замку, и тут мне в глаза бросилась странная вещь. Без фонаря я бы это и не сразу заметил, но в свете ярких светодиодных ламп блеснули свежие спилы на стальной проволоке. Я присмотрелся и увидел, что в нижней половине двери трёхмиллиметровая сетка пропилена на половину периметра. Я ухватился пальцами за сетку и без особых усилий оттянул её от рамы.
- Это что за собачий лаз?! – удивлённо округлил глаза Леран.
- Такого раньше не было, - покачал головой потрясённый Джефф. – Кому понадобилось пилить сетку, если в операторской есть ключ?
- Тому, кто не имел допуска в операторскую, - предположил я. – Как далеко уходит туннель? Есть там развилки?
- Никогда там не был, - признался Джефф. – Но по инженерной схеме могу сказать, что он опоясывает уровень, а в трёх местах соединяется с вертикальными стволами для кабельных магистралей.
- Думаешь, там логово? – спросил Леран, ковыряя носком сапога пыль.
- Не исключено. Место тихое. Вот только эта сетка меня сбивает с толку.
- Знаешь, - задумчиво сказал Леран, наклоняясь и черпая пригоршней пыль, - что-то мне всё это напоминает какую-то мудрёную шараду.
- То есть?
Леран, направив луч фонаря на пальцы, стал сыпать пыль тонкой струйкой.
- Опилок ничтожно мало, - заявил он. – Тут весь пол должен быть ими усыпан.
- Это точно, - кивнул Джефф. – Чем бы ни пилили эту проклятую сетку, опилки просыпались бы возле стены густым слоем.
- Открой её, Саймон, - кивнул на дверь Леран.
Я отомкнул замок и распахнул сетчатую дверь настежь. Увиденное вызвало у нас лёгкий ступор. Припорошенные пылью кучки металлических опилок лежали на кромке проёма. А в центре их словно чем-то сгребли, протащив тяжесть по полу вглубь туннеля. Леран повёл по пыли лучом и сказал:
- Пилили-то изнутри. Не соображу, кому и зачем это было нужно, но нападавший поволок Николса туда. Вон там под пылью пятно крови.
- Боже мой, - пробормотал Джефф и лязгнул затвором «бизона». – Вот уж не думал, что когда-то на самом деле доведётся пустить мой талисман в дело.
Я внимательно посмотрел на Лерана, чьи глаза уже зажглись охотничьим азартом, потом на Джеффа.
- Как думаете, кто против нас играет – тварь или человек?
- Даже если это, не приведи Господи, человек, то он всё равно тварь! – с чувством сказал Джефф. – Я воевал, видел, как люди героически умирают. И как гнусно живут, когда посылают умирать вместо себя других. Убийство – страшный грех, и его нельзя оправдать ничем!
- Но ты готов стрелять, если увидишь убийцу?
Джефф справился с собой и ответил:
- Я не судья. Но напасть на себя не дам.
- Разумные слова, - кивнул я. – И ещё нам нужно помнить, что в туннеле полно кабелей. «Бизон» может их серьёзно попортить. Кстати, у тебя есть прямая связь с Миллером?
- Да.
- Вызови его и попроси проверить, кто из сотрудников где находится.
Джефф достал из кармана радиотелефон и щёлкнул кнопкой.
- Иоганн, отзовись.
- На связи.
- Мы на верхней площадке охладителя. Экспертам нужно знать, где кто есть в данный момент.
- В операторских – Карел и Дина, Ян с Крисом - занимаются уборкой в гараже, Мида помогает Иншту по хозяйству, Лаура отсыпается, Анри проводит процедуры с Жаннет, Бракай дежурит в диспетчерской, а Фрей я отправил вместе с пелминойцами на техобслуживание конденсаторов.
- Все на месте, - развёл руками Джефф.
- Это означает, что если мы кого и встретим в туннеле, то это будет не один из сотрудников, - объяснил я. – Джефф, вы остаётесь тут и охраняете вход. Никого не впускать, никого не выпускать, пока не убедитесь, что это мы с Луи.
- Может, лучше настроить ваши индикомы на нашу частоту? – предложил Джефф.
- Дельная мысль, - кивнул Леран.
Через пару минут мы с Луи пробирались на полусогнутых по туннелю. Он был чуть ниже роста человека и примерно полтора метра шириной – не слишком удобный для хождения, но вполне просторный для работы с кабелями. Кабели здесь были протянуты вдоль стен и даже по потолку. Пахло тёплой резиной, пылью и ещё чем-то отвратительным.
- Что там у вас? – спросил Джефф. – Не застряли?
- Всё в порядке, - ответил я, наблюдая, как Леран продвигается по туннелю в нескольких метрах впереди меня. – Сейчас проверим первый вертикальный ствол. Будь настороже, Джефф. Мы тут прикрываем друг друга, а ты один.
- Понял.
Леран тем временем подобрался к вертикальному туннелю и посветил фонарём вверх и вниз. Я нагнал его и спросил:
- Что со следами?
- Пыль кое-где стёрта, но судя по отметинам, здесь ползали мелкие твари. Одну такую я только что спугнул.
- Что за тварь?
- Похожа на трепанга с ногами. С виду неуклюжая, но довольно цепкая - сквозанула вниз по кабелям, как по парковой дорожке.
- Теоретически кабельный ствол хорош, чтобы в нём прятаться, - рассудил я. – Но утащить туда человеческое тело – проблема.
- Согласен, - кивнул Леран. – Поползли дальше.
Я остался рядом с вертикальным стволом, посвечивая фонарём то вниз, то вверх, а Луи, пригнувшись, пошёл дальше по туннелю. Через несколько метров он остановился и принялся что-то рассматривать.
- Что там? – спросил я.
- Кто-то кого-то употребил, - отозвался Луи. – Останков нет, зато изоляция немного повреждена кислотой. Рядом есть похожий след, но бетону кислота ущерба почти не нанесла. Тут у них столовая…
Он как-то странно осёкся, и я забеспокоился.
- Что-то видишь?
- Дальше по туннелю ползёт уродец, похожий на того, что описал Джефф. Размеры весьма скромные, на убийцу не тянет. О, гляди-ка, он себе обед отыскал, сейчас будет шоу.
Я подобрался поближе и посмотрел туда, куда Леран направил луч фонаря. Вдоль стены, выгибая щетинистые щупальца, рывками ползло неуклюжее существо, чья спина поблёскивала чешуёй корявых щитков. Оно нацелилось на что-то, похожее на слизистые анемоны, прилепившиеся между полом и кабельным кронштейном на стене.
Я, ругая себя, достал из кармана и включил портативную камеру, которые мы используем для сбора видеоинформации по делу. Это помогает существенно уменьшить работу по составлению протокола.
Жертва была неподвижна, судя по всему, она росла на стене с того самого момента, как вылупилась из споры. Но взять её оказалось не так легко: лишь только щупальца зашевелились рядом с венчиками анемонов, они резко завибрировали и стали распылять вокруг себя какие-то капли. Хет поспешно отполз и попытался подобраться с другой стороны, но анемоны уже были настороже. Однако хет не отступал. Он дождался, пока облачко капель осядет, а потом сделал резкий выпад щупальцем, вонзив свои щетинки в тело анемона поменьше. Жертва съёжилась, втянув в себя венчик, а соседние анемоны снова стали плеваться ядовитой росой. Хет благоразумно отступил, пережидая контратаку.
- Смотри-ка, тут кипят нешуточные страсти, - пробормотал Леран, а потом спросил, - Ну, что, испортить бяке аппетит?
- Хочешь опробовать ультразвук?
- Самый удобный случай.
- Действуй. Я сделаю видео для протокола.
Хет как раз собирался предпринять новую вылазку против анемонов, и тут Леран угостил его ультразвуковым импульсом. Моллюск подпрыгнул на месте, а потом, поджав щупальца, стал медленно, словно парализованный, отползать к противоположной стене.
- Не понял, - проворчал Леран, накручивая мощность резонатора до отказа.
Новый импульс, сила которого могла иммобилизовать довольно крупное животное с хорошо развитой нервной системой, вновь подбросил хета, но двигаться тот не перестал, разве что движения стали чуть более заторможенными.
- УЗИ здесь не поможет, - покачал головой Леран, пряча иммобилизатор в чехол. – Для этих слизняков он не страшнее папиного ремня. Придётся наведаться на «Дефендер» и основательно покопаться в оружейной кладовке нашего уважаемого капитана. А пока…
К моему ужасу, вместо гуманного парализующего УЗИ, одобренного всеми мыслимыми межпланетными организациями, в руке Лерана появилось нечто, за что, узнай об этом хоть кто-нибудь, упрятать в тюрьму могли не только его, но и меня. Я едва успел отключить камеру.
Бывает опасное боевое оружие, применение которого в каких-либо иных целях, кроме подавления военной агрессии, недопустимо. Мне было известно несколько видов таких смертоносных устройств, и все они по окончании боевых операций опечатывались государственными структурами на секретных складах и хранились под строгим контролем. И вдруг Леран, словно джинн, извлекает из потайной кобуры штуковину, которая может превратить в манную кашу любую органику. Лишь однажды, о время учёбы в Академии, я видел последствия работы такого аппарата, и, честно говоря, до сих пор испытываю тошноту, стоит мне про это вспомнить.
- Где ты это раздобыл, Луи?! – чуть не заорал я.
- Боевой трофей, - невозмутимо ответил Леран. – Однажды на Ардаке мы попали в такую мясорубку, что я уже думал – всё, кирдык доблестному рейнджеру Луису Лерану. Мне только-только присвоили младшего сержанта и дали в подчинение бойцов. И знаешь, за ребят обидно стало. Полегли бы там ни за что… Сам не помню, как под огнём проскочил, но урыл того урода, который с моего фланга поливал, отобрал у него эту штуку и устроил поганцам микроволновую баньку.
- И никто до сих пор не знает, что у тебя есть такая штуковина?
- Странный вопрос, - хмыкнул Леран. – Узнал бы кто – был бы я тут с тобой и вообще в Службе Контроля?
- Это точно, упаковать могли надолго.
- Упаковать – не то слово, - невесело усмехнулся Леран. – Одного из наших офицеров после операции на Ардаке взяли в оборот так, что чуть под трибунал не попал. А всё потому, что он в качестве сувенира притащил на корабль какую-то квадрианскую фиговину, которая оказалась средством связи. Представляешь? Ему хотели впаять статью о пособничестве врагу. Припрятать оружие – это, может быть и не такое серьёзное преступление, но, если спалят – мало не покажется. Всё ж таки, боевое.
- Если не ошибаюсь, это генератор микроволн?
- Точно. Даёт мощное узконаправленное микроволновое излучение и на расстоянии до ста метров способен наносить непоправимый вред живым тканям любых существ. Один из наших парней умудрился выбрать себе слишком маленький камень, чтобы укрыться от обстрела. Излучение задело руку, и когда мы его подобрали, пришлось отрезать её прямо там.
- Выжил?
- Да, дотянул до полевой санчасти, но потом доктор сказал нам, что некроз успел распространиться по кровеносным сосудам и доконал парня. Как думаешь, может, попробовать его на минималке?
- Может, не стоит делать этого в замкнутом помещении?
- Тоже верно, - согласился Леран. – Тогда погребли дальше? У меня предчувствие, что нас поджидает неприятный сюрприз.
Предчувствие опытного следопыта – чутьё на уровне инстинктов. Когда на прошлом совместном задании у Лерана «включилось» предчувствие, никто не подозревал, насколько точно он предугадал начало неприятностей. У меня по спине, несмотря на жару, забегали мурашки, и я для уверенности посветил фонарём назад, а потом вызвал Джеффа:
- Как дела, мистер Солли?
- У меня всё тихо. А вы там не заблудились?
- Нет, мы оставляем после себя хлебные крошки.
- Что-нибудь нашли?
- Пока нет.
Леран, пока я общался по рации, продвинулся до следующего вертикального ствола. Там он посигналил фонарём, дожидаясь меня.
- Что тут? – спросил я, приблизившись.
- У предыдущей вертикалки я заметил на кабелях продольные полосы стёртой пыли. Здесь то же самое. И ещё…
Он наклонился и сдул пыль с края проёма уходящей вниз кабельной шахты. Я увидел почерневший сгусток свернувшейся крови. Только одно могло послужить причиной её появления здесь.
- Слушай, Саймон, тебе не кажется подозрительным, что тварь, напав на Джейка, умудрилась пролить так мало крови? - спросил Леран. –Протащила его добрых двадцать метров, а крови вытекло две капли.
- Что это может означать?
- Похоже, особых повреждений нападавший не причинил.
- Думаешь, волок живую дичь в гнездо?
- Да уж явно не собирался брать Николса в заложники. Погоди… Ты ничего не чувствуешь?
- А что?
- Где-то впереди труп.
По правде говоря, мои ноздри были забиты пылью, и её прогорклый запах почти блокировал моё обоняние. Но через несколько шагов я почувствовал. Даже если сталкиваешься с этим запахом впервые, спутать его с другим невозможно. Он включает самый древний страх человека – страх перед смертью.
Туннель, плавно изгибаясь вокруг ствола шахты, привёл нас в тупик. Кабелей здесь было уже мало, и в конце туннеля они уходили сквозь стену, к трансформатору. А на полу, посреди засохших сгустков слизи, лежало то немногое, что осталось от тела Николса.
- Ну, здравствуй, Джейк, - выдохнул Леран и уселся прямо в пыль.
- Зафиксирую это на видео, - сказал я, пытаясь оставаться хладнокровным. – Пусть и у Скотта будет пища для размышлений.
Камера заработала, а я принялся рассуждать:
- Что мы здесь видим, Луи?
- Останки человеческого тела, а конкретно – фрагменты верхних и нижних конечностей и остатки одежды. Обувь сохранилась полностью и указывает на то, что погибший – Джейк Николс.
- Судя по повреждениям тканей останков, его не пытались съесть, - заметил я.
- Утверждать не буду, но визуально следы напоминают кислотные ожоги. Местные твари активно используют кислоту в качестве фермента. Вопрос в том, что жертва не поглощена полностью. С повадками эндемиков это не совпадает.
- Зато указывает на сходство со следами, найденными Николсом, - напомнил я.
- Точно, - кивнул Леран и высказал неожиданное предположение, – Но мы так и не знаем, съедены были те козявки или же с ними делали что-то другое.
Я отключил камеру и сел рядом с Лераном.
- Что ты имеешь в виду?
- Каких размеров должно быть существо, чтобы свалить взрослого тренированного мужчину?
- Боюсь, оно должно весить не меньше полуцентнера.
- Вот-вот, - многозначительно закивал Леран. – Это при том, что крупнее полуметра местные не вырастают. На каких гормонах можно было отожраться до такого размера?
- Интересная мысль, - заметил я. – Но подождём результатов анализа. Сейчас вызовем Миллера, Скотта, Монро. Пусть протоколируют, берут пробы, сгребают останки в мешок…
- Может, обойдёмся без Монро? – спросил Леран. - Если она неровно дышала к Джейку, для неё будет пыткой видеть всё это.
Я внимательно посмотрел на него и понимающе кивнул. Леран хоть и заработал себе репутацию ловеласа, его нельзя было упрекнуть в неуважении женских чувств.
- Миллер, вы меня слышите?
- На связи, - отозвалась рация.
- Мы в кабельном туннеле на нижней площадке охладителя. Требуется присутствие нашего коллеги и вас. И ещё – нам нужен коронерский мешок и контейнер для проб.
- Мы будем через пять минут.
Детективы
Врач станции Анриаль Монро, узнав о нашей находке в туннеле, проявила профессиональную выдержку. Мы всей экспертной комиссией вошли в её рабочий кабинет, и мне пришлось взять на себя роль вестника смерти.
Честно говоря, я думал, что она хотя бы всплакнёт, но она лишь стала ещё бледнее, чем была, и голос сел, словно медик простудилась.
- Как это случилось? – спросила она.
- Предварительный осмотр указывает на нападение хищного существа, но множество моментов остаются неясными. Экспертная комиссия нуждается в вашем квалифицированном заключении.
- Экспертная комиссия может на меня рассчитывать, - глухо сказала Монро. – Вы принесли пробы?
- Мы принесли всё, что нашли, - ответил Леран, показывая мешок с останками Николса. - Давайте поместим это в морозилку, а то нам вещдоки ещё на Кристелл тащить.
Монро при виде мешка передёрнуло, но она тут же поспешила открыть камеру морозилки. Леран опустил герметично запакованный мешок в свободный контейнер, затем вынул из кармана балахона пробирки с пробами и протянул Монро.
- Нас интересует всё, что только можно вытянуть из этих соплей, - сказал Луи.
- Я сделаю комплексный анализ, - ответила медик.
- Помимо этого нужен генетический анализ, - сказал я. – Мы должны знать, с чем имеем дело.
Монро молча кивнула, опустив глаза к столу. Я проследил её взгляд и заметил кое-что интересное. Заметил, но не подал вида.
- Когда вы будете готовы ознакомить нас с результатами? – спросил Скотт.
- Учитывая ресурс оборудования, я смогу подготовить отчёт к утру.
- Тогда не будем вам мешать, - сказал я. - Но, если потребуется помощь – дайте знать. У меня есть небольшой опыт работы лаборантом.
Монро быстро взглянула на меня и кивнула:
- Хорошо, я это учту.
Мы отправились по своим делам: я и Скотт вместе с Миллером пошли на транслятор, а Леран рванул на «Дефендер», чтобы подыскать в оружейном отсеке что-нибудь действительно убийственное. Отвезти его туда на пескоходе вызвалась Лаура Бене.
- Скажите, Миллер, - просипел Скотт, отдуваясь от невыносимой жары, - а вы знаете, что по территории станции разгуливает человек со стрелковым оружием?
- Вам должен быть известен закон Федерации Независимых Планет за номером 257, который разрешает работникам удалённых станций и баз пользоваться оружием для защиты, - невозмутимо ответил Миллер.
- Там идёт речь об опасных планетах, - возразил Скотт.
- На опасных планетах обеспечением безопасности занимается космическая гвардия, - напомнил Миллер. – Загляните в Федеральный Кодекс и убедитесь сами.
Я посмотрел из-под капюшона на Миллера и подмигнул ему. Скотт шёл с озадаченным видом и глядел себе под ноги. Видно, ему редко попадались такие подкованные парни, как Иоганн Миллер.
- Что это за галерея? – спросил я, чтобы сменить тему разговора.
- Это галерея для обслуживания высоковольтной магистрали, - ответил Миллер и махнул рукой. - По ней от трансформаторов, куда подаётся ток с турбины, энергия перебрасывается к конденсаторам.
- Насколько я понимаю, галерея должна быть закрыта для общего доступа, - осведомился Скотт.
- Да, это вотчина Фрей, и все работы на этом участке проводятся только с её разрешения, - подтвердил Миллер.
- Надеюсь, мы не обнаружим там распиленную дверь, как в кабельном туннеле, - сказал Скотт.
Миллер раздражённо кашлянул, и я поспешил отвлечь его другой темой:
- А останки тернака Николс нашёл возле галереи или внутри?
- Под галереей.
- А в самой галерее живности много?
- Раз в неделю мы вместе с Фрей проходим там с баллоном углекислоты и вымораживаем всё живое. Споры каким-то образом заносит и туда.
- Всё… - выдохнул Скотт. – Это светило меня доконало… Давайте зайдём в тень.
В тени галереи было ничуть не прохладнее, разве что она спасала от прямых лучей Крагена. Скотт истекал потом и выглядел не лучшим образом.
- Вы в порядке, Роуэн? – спросил я. – Может быть, имеет смысл вернуться в помещение?
- Ничего, Саймон, я просто ещё не акклиматизировался. Сейчас хлебну минералочки – и полегчает…
Он достал из-под полы балахона небольшую бутылку и отхлебнул из неё. От этого ему, похоже, легче не стало. Скотт скривился и стал плеваться:
- Боже мой, на жаре она становится просто отвратительной!..
- Держитесь, - подбодрил я его, хотя сочувствия не испытывал. – У нас впереди много работы.
- Идёмте, - позвал Миллер. – Скоро наступит частичное затмение, и нам лучше оказаться в укрытии.
- Скажите, а на станции имеется оборудование для резки металла? – спросил Скотт, едва переведя дыхание.
- Вы имеете в виду механические переносные устройства?
- Да. Эта распиленная сетка на двери выглядит слишком подозрительно.
- Более чем, - мрачно согласился Миллер. - Сетку вскрыли изнутри, и это никак не укладывается в голове. Одно дело – проникнуть в туннель, чтобы затащить туда тело, и совсем другое – непонятно как попасть внутрь и прорубаться наружу. Но даже если кто-то ходил туда-сюда с инструментом, то как он миновал камеру слежения?
- Слишком много загадок, - проворчал Скотт. – Не люблю я такие путаные дела. А у вас, Саймон, какие соображения по этому поводу?
- Проволоку, безусловно, перепилил убийца, - рассудил я. – Как он попал в туннель, пока неясно, но, выбравшись, он продолжил охоту и наследил. Николс пошёл по следу и попал в засаду.
- Звучит логично, но по ключевым моментам у нас нет доказательств, - пропыхтел Скотт.
- Да, фактов маловато, - согласился я. – Зато образ действий убийцы заставляет задуматься о средствах защиты. Я не сомневаюсь, что Леран притащит с «Дефендера» что-то смертоносное, но нам с вами необходимо задуматься, как защитить персонал.
- Вы полагаете, что перемещаться по станции группами – недостаточная мера? – спросил Миллер.
- Представьте себе размеры твари, которая почти целиком поглотила взрослого мужчину. Как думаете, смогут двое или даже трое безоружных людей отбиться от неё? В особенности, если она предпочитает нападать из засады. Как минимум, одного хищник сразу постарается вырубить, и шансы остальных снизятся на 30, а то и на все 50%.
- Но мы ещё не имеем ни одной улики в пользу того, что это животное! - попытался возразить Скотт.
- Если это двуногий убийца с индексом интеллектуальности выше среднего, то нам стоит опасаться ещё больше, - резко ответил я. – Хищник, по крайней мере, предсказуем, потому что действует инстинктивно. Человек будет каждый раз изобретать новые каверзы. Но на вашем месте, Роуэн, я бы расслабился. При всём наборе косвенных обстоятельств дело не дотягивает до сценария D3. Вы в этом скоро убедитесь.
Галерея закончилась, уткнувшись в здание трансляторной установки. Над нами громоздилась чаша антенны, ориентирующей лазер, а три генератора, создающие портал Вейланда, грозно нависали над головой, словно рога мифического чудовища. Внутри, подобно гигантскому пчелиному улью, гудели электроустановки, преобразующие и накапливающие электроэнергию, выработанную турбиной. Их голоса сливались в мощную симфонию, от которой по спине гулял холодок.
Миллер обошёл угол здания и привёл нас ко входу в комплекс. Перед дверью он остановился и посмотрел вверх.
- Мы вовремя. Начинается частичное затмение Крагена спутником №217.
Мы со Скоттом задрали головы вверх, но толком ничего не увидели, потому что Краген слепил глаза. Единственным признаком близкого затмения было едва ощутимое посинение неба. Видимо, мы уже были в зоне полутени, отбрасываемой спутником.
- Двести семнадцатый не закроет Краген полностью, - пояснил Миллер. – Это всего лишь громадная глыба льда. Ему не повезло ни с происхождением, ни с орбитой. Лет пять назад он столкнулся с более крупной глыбой под номером 199. Один-девять-девять – это каменная скала со стационарной орбитой. Она раза в четыре больше и раз в двадцать тяжелее, поэтому столкновение пережила без последствий. А вот 217-й сошёл с орбиты и столкнулся с другим айсбергом – 2487-м. Астрофизики говорят, что лет через десять 217-й рухнет на Каллидон.
- Это опасно?
- Вероятнее всего, при входе в атмосферу он сгорит. Если нет, то Каллидону крепко достанется – 217-й достигает трёхсот метров в поперечнике. Даже с учётом того, что это рыхлый сугроб, набрав ускорение, он может здорово встряхнуть Каллидон. При мне с орбиты рухнул спутник №3006. В поперечнике он не дотягивал до сорока метров, зато, когда вошёл в стратосферу, вскипел и лопнул. Ударная волна достигла поверхности уже вдесятеро слабее, чем была в первые секунды, тем не менее, она подняла на экваторе тучу пыли, которая дважды обогнула планету.
- Послушайте, но как же ледяные спутники не тают под лучами Крагена? – удивился Скотт. – Я не специалист в астрономии, но ещё в школе читал, что ледяные объекты на определённом расстоянии от светила превращаются в кометы.
- Однажды я задал этим парням такой же вопрос, - рассказал Миллер. - Кометы тают, подлетая к Крагену на расстояние в один миллиард восемьсот миллионов километров, а Каллидон со своими спутниками удалён более чем на два миллиарда. Кроме того, ледяные глыбы имеют высокое альбедо – отражающую способность.
- Каллидон от Крагена дальше, чем Сатурн от Солнца, – удивился Скотт. - Но почему же тогда здесь так жарко и пустынно?
- Дело в углекислотном слое, который окружает Каллидон. Его подпитывают те обломки, которые сходят с орбиты, теряют высоту и испаряются. Большей частью спутники Каллидона состоят из углеродистого льда. Углекислота пропускает в атмосферу свет Крагена, а отражённое инфракрасное излучение не выпускает. Через пару геологических эпох здесь будет такое же пекло, как во времена юности планеты. Краген, к тому же, горячее Солнца.
В воздухе потемнело. Мы снова подняли головы, но Краген, хоть и частично заслоненный от нас спутником №217, сиял всё тем же яростным слепящим огнём.
- Идём внутрь, - позвал Миллер. – Там можно наблюдать за затмением с помощью видеокамеры.
Внутри было довольно прохладно по сравнению с жарой, царящей снаружи. Под потолком стояли огромные вентиляторы, перемешивающие воздух и заставляющие его плотными потоками носиться по корпусу. Пыли при этом почти не было.
- О, да тут вполне прилично, - ожил Скотт. – Чисто и прохладно. А как этого добились?
- Замкнутый цикл с двойной фильтрацией, - раздался над нашими головами приятный женский голос.
- Это Дина Кроуэс, оператор транслятора и наш шеф-повар, - не без гордости представил Миллер молодую симпатичную женщину, спускавшуюся к нам с площадки второго яруса зала. – Благодаря её усилиям наша жизнь на станции не превратилась в пытку. Правда, у неё есть конкурент – Иншту, но она специалист по экзотическим и праздничным блюдам…
- Здравствуйте, - дружелюбно кивнула нам со Скоттом симпатичная светловолосая Дина. У неё был задорный голос и тёплый взгляд.
- У вас тут тоже всё автоматизировано? – поинтересовался Скотт.
- Преимущественно, - кивнула Дина. – Оборудование управляется с пульта в операторской. Не вручную же эти махины ворочать.
- Не одиноко вам тут, в таком большом здании? – спросил я.
- Для работы требуется большое помещение, для уюта – маленькое, - улыбнулась Дина. – Я люблю и то, и другое. Общения, конечно, не хватает, но у нас есть рация. Мы переговариваемся, пока идёт смена, и работа получается не такой нудной. К тому же к операторам в гости постоянно приходят то наш энергетик, то механик, а с ними в компании – техники. Они такие забавные. Когда начинают переговариваться, я просто остановиться не могу – смех разбирает! Кстати, они сейчас на приводной станции, насос менять собираются.
Словно услышав, что про неё идёт речь, откуда-то из-за массивной станины гидравлического подъёмника со стуком и сердитым ворчанием выскочила тонкая миньолянка с необычными для её расы бронзовыми волосами. Мы оторопело уставились на неё: обычно уроженцы Миньола – дисциплинированные, сдержанные, тактичные люди. Для их культуры характерен глубоко философский подход ко всем жизненным вопросам, веками складывавшийся этикет, неторопливый и далёкий от суеты, стяжательства и мещанства образ жизни. А тут вдруг выскакивает крашеная фурия со сдвинутыми к переносице бровями и шипит, как разъярённая кошка.
Женщина остановилась, заметив нас, и тут же взяла себя в руки. Она с достоинством отряхнула запыленную оранжевую спецовку и грациозно подошла к нам.
- Доброго дня, - поприветствовала нас миньолянка.
- Им вио вэ, - неожиданно для всех поздоровался с ней на её родном языке Скотт. –Желаю вам полноты жизни.
- Говорите на миньоли? – приподняла брови главный энергетик.
- Немного, - скромно ответил Скотт. – Я проходил практику по международному праву в колонии Велл-Аратеи.
Хм, пожалуй, про Скотта тоже стоит узнать получше.
- Про ваше прибытие на станцию мне рассказали уже трое, а мне всё некогда оторваться. Наконец, познакомимся. Меня зовут Фрей Фаут, я главный энергетик.
- Наслышаны о вас, - кивнул Скотт. – Меня зовут Роуэн Скотт, я эксперт по юридическим вопросам. Наш руководитель – Саймон Макконди. А с Луи Лераном вы ещё увидитесь на станции.
- Очень приятно, - церемонно склонила Фрей Фаут голову на миньолянский манер. Мне этот жест почему-то всегда напоминает повадку ухоженной чистокровной лошади, которая увидела любимого хозяина, готового сутки напролёт возиться с ней. Не поймите меня превратно: лошадьми, столь редкими на планетах нашего звёздного скопления, я всегда восхищался. Однажды даже специально возил Купера на конезавод. Сын был в восторге от этих грациозных благородных животных, да и я остался доволен поездкой. Так вот, умение миньолян поддерживать свою природную стать сродни естественной красоте вечных спутников земной расы.
- Бракай сообщила, что вы нашли в шахте Джейка, - сказала Фрей. – Очень жаль, что всё так получилось.
- Вернее, мы нашли то, что от него осталось, - уточнил я. – А осталось мало. У меня к вам вопрос: как давно вы наведывались в туннель?
- Пять дней назад. Со мной был Про, помогал вымораживать полипы и анемоны. Завтра по плану у нас там должен быть небольшой ремонт – изоляцию кабелей надо подлатать в двух местах.
- После вас ключ никто не брал? – уточнил Скотт.
- Допуск в туннель есть только у меня и у Иоганна, поскольку он по совместительству ещё и главный инженер.
- Сетка на двери была целая? – спросил Скотт. - Опилок возле неё не заметили?
- Опилки? – искренне удивилась Фрей. – Откуда там взяться опилкам? Пыли полно, а опилкам место в мастерской.
Мы в свою очередь снова удивились её эмоциональности: любой другой уроженец Миньола на её месте сохранял бы невозмутимость Будды, а Фрей реагировала на всё необычайно живо.
- Сетка на двери наполовину пропилена, - сообщил ей Миллер. – Причём пилили не снаружи, а изнутри.
- Пропилена?! – возмущённо вскинула брови Фрей. – Это кто же решился на такое нарушение? Но… Изнутри?.. Если это так, то нужно было сначала попасть внутрь. Неужели у кого-то есть дубликат ключа?
- Трудно сделать дубликат в ваших условиях? – поинтересовался Скотт.
- Технически это возможно, - ответил Миллер. – Но на станции все друг у друга на виду, тайком тут ничего нельзя сделать. Мы, когда с днём рождения друг друга готовимся поздравлять, приходится шпионские комбинации разыгрывать, чтобы именинник раньше времени о сюрпризе не узнал.
- Кстати, а ведь в туннеле нет подходящей розетки, чтобы подключить электропилу, - заметила Фрей. – Только двенадцативольтовая, для переносного освещения.
- Сразу видно – энергетик, - улыбнулся я. – Мы о таком важном обстоятельстве даже не подумали.
- Но как же тогда пропилили решётку? – удивился Скотт. – Вручную, полотном?
- Детектив какой-то, - покачала головой Дина. – Вы извините, я должна заглянуть на пульт.
- Позвольте вас сопроводить, - навязался Скотт к ней в компанию. – Очень любопытно, как же один человек может управлять такими громадными механизмами.
- Конечно, идёмте, - дружелюбно согласилась Дина.
- Совсем забыли про затмение, - напомнил мне Миллер. – Хотите посмотреть?
- Отложим до следующего раза, - решил я. – Давайте лучше обдумаем факты, пока наш юрэксперт хорохорится перед Диной. Фрей, ваше мнение мне тоже важно знать.
- Я внимательно слушаю, - сказала она.
- Последовательность следов, которые находил Николс, указывает, что неизвестное существо впервые проявило себя в районе транслятора...
- На крыше транслятора, - поправила меня Фрей. – Джейк проверял камеру на восточной стороне корпуса и увидел куски цеппелина. Он ещё удивился, что с ним могло случиться. Думал, что моллюска ударило лучом лазера или разрядом при открытии портала, но ожогов не было. Зато Анриаль нашла следы кислоты. Отсюда вывод – кто-то напал. Потом Джейк нашёл похожие останки под галереей.
- Вот, вот, именно в этом направлении я мыслю, - подхватил я. – Транслятор, галерея, купол, внутренние уровни шахты – довольно чётко прослеживается маршрут существа и рост его аппетита. С каждым разом он поедал всё более крупных животных. А потом напал на Джейка.
- Мистер Скотт, похоже, считает иначе, - пробормотал Миллер. – Ему всё время мерещатся маньяки.
- Не преувеличивайте, Иоганн, - усмехнулся я. – Горчица, конечно, въедливый тип, но с очевидными фактами он спорить не будет.
- Горчица? – переспросил Миллер. – Это его прозвище?
- Да. Он будет доставать всех, пока не убедится, что версия отработана полностью. Вот поэтому нам с вами надо сэкономить его силы.
- Вы предполагаете, что по территории станции бродит опасное животное? – спросила Фрей. – Но откуда оно здесь, на Каллидоне?
- Когда я поймаю его – обязательно спрошу, - улыбнулся я. – Впрочем, в таких случаях часто бывает, что агрессор отбрасывает копыта или когти раньше, чем удаётся ознакомить его с правами.
Фрей сдержанно улыбнулась в ответ, а потом предложила:
- Хотите осмотреть наше хозяйство? Держу пари, вы впервые на трансляторе.
- Верно. И чувствую себя муравьём рядом с этой громадиной.
- Да, он большой, и оборудование для его работы требуется очень мощное. Но управлять им удивительно легко. Идёмте, я всё покажу.
Шагая по жёлто-коричневой мозаике кафельного пола, мы пересекли просторный зал, тянущийся вдоль массивных конденсаторных цилиндров, и приблизились к его дальнему концу, где вздымались огромные опоры подъёмников. Операторская, прилепившаяся между ними, выглядела кукольным домиком.
Внутри Дина что-то оживлённо рассказывала Скотту, который заинтересованно кивал и таращил воспалённые от пыли глаза. На нас они даже внимания не обратили. Дина энергично махала руками, подкрепляя свой рассказ демонстрацией невозможности выразить жестами масштабность технологических процессов.
- …поворачивается понемножку, а то так может и с фундамента сорвать. Поворачивается, сверяется со спутником, и когда тот даёт подтверждение, запускает генераторы поля Вейланда. Вот тут фейерверк начинается! Ух! Когда портал открывается, вокруг статика мощная, поэтому и нужны громоотводы. Одновременно спутник открывает промежуточный портал, чтобы принять и переслать сигнал нашего транслятора на приёмное устройство. Вы же знаете, лазер через атмосферу эффективно передавать энергию не может, потому что слишком сильно зависит от прозрачности воздушной среды. Вот его и нацеливают через портал прямо в гиперпространство. Так КПД намного выше.
- Потрясающе! – сказал нам Скотт. – Я никогда не вдавался в подробности этого процесса!
- И не вдавайтесь, - посоветовала Фрей. – Удовольствуйтесь популярным объяснением Дины.
- Мне на самом деле интересно, - пожал плечами Скотт. – Нам, старикам, нельзя отставать от жизни. Нужно быть в курсе всего значимого и важного.
- Вы что, в старики себя записали? – удивилась Дина. – Да какой же вы старик? Солидный мужчина в полном расцвете лет.
Скотт даже расправил плечи, а Миллер поглядел на Дину с уважением, а может быть, даже с надеждой. Присутствие в коллективе человека, который имеет подход к строгому проверяющему – великое дело.
- В мои 58 лет уже невозможно бравировать удалью, - печально сказал Скотт.
- Если учесть, что мужчины взрослеют только в сорок лет, вы как раз в том возрасте, когда блистают интеллектом и успешно используют накопленный опыт, - убеждённо сказала ему Дина. – Разве не за это вас ценит ваше начальство?
Скотт заморгал, обдумывая комплимент, а Фрей тем временем отвлекла Дину:
- Как сегодня подача? Не прыгала?
- Нет, всё в норме. Видно, у Карела чутьё получше, чем у остальных. Он все «волны» успевает компенсировать. Посмотришь диаграммы?
- Чуть позже. Лучше скажи, какой уровень на конденсаторах.
- Уже 83%. Скоро нужно будет вызывать «самовар».
- Что такое «самовар»? – поинтересовался Скотт.
- Автоматический орбитальный спутник, который ретранслирует наши энергопакеты, - пояснила Фрей.
- Полностью автономный? – удивился Скотт, хотя вокруг Кристелла таких кружит не меньше десятка.
- Разумеется, - пожала плечами Фрей. – Это спутник, а не станция. Функции у него простые, поэтому он вполне может справляться с работой без участия человека. Это для работы станции пространственной переброски нужен персонал, потому что требуется постоянное техническое обслуживание, коррекция параметров и всё такое. Всё-таки живых людей через подпространство перебрасывают, а не запчасти. Кстати, о запчастях. Иоганн, у техников проблема с маслонасосом.
- А что с ним не так?
- Похоже, нам прислали не ту модель.
- Не может быть!
- Небывалое было и будет, если солнцем луна не станет, - продекламировал Скотт изречение миньольского пророка Симереги, и все, впав в лёгкую оторопь, уставились на него. Во взгляде Миллера при этом мелькнуло отвращение, а глаза Фрей заволокло ностальгической дымкой.
- По документам это PO-70X25-R, - сказал Миллер. – Я проверял.
- Да, - кивнула Фрей, - маркировка на корпусе это подтверждает. Но Про перед сборкой сунул нос внутрь и обнаружил, что рабочее колесо установлено от модели «L». На заводе что-то напутали при сборке.
- Чёрт знает, что! – всплеснул руками Миллер. – Выходит, у нас остался один резервный насос. Сейчас вызову Джеффа.
Миллер вышел из операторской, чтобы переговорить по рации с механиком. Скотт в этот момент обратил внимание на монитор внешнего наблюдения, направленный на излучатель. Часть экрана занимала чаша антенны, а в углу было видно потемневшее небо и проносящиеся мимо струи пыли.
- Затмение в разгаре, - сказал он. – А камеру можно повернуть?
- Попробуем, - сказала Дина и стала нажимать кнопки.
Камера пришла в движение, и картинка на мониторе стала сдвигаться влево. Открылся больший участок неба, и нам стало видно, что Краген наполовину закрыт чёрной тенью несферической формы. Она плавно смещалась, и корона Крагена играла вокруг её контуров неистовым пламенем.
- 217-й – космическое недоразумение, - словно извинилась за спутник Дина. – Впрочем, многие глыбины проигрывают по красоте затмений даже ему.
- Это не затмение, а затемнение, - с пренебрежением высказалась Фрей. – По-настоящему эффектные затмения создают только луны первой сотни. Их размеры – от пятисот километров до пяти тысяч в диаметре, и самые крупные закрывают Краген на несколько минут. Есть на что посмотреть.
В операторскую вошёл Миллер. Он сообщил Фрей:
- Как только уляжется пыль, Джефф привезёт другой насос.
- Хорошо, - кивнула главный энергетик. – Пойду к техникам, обрадую их.
- Если не возражаете, мы составим вам компанию, - сказал я.
Миньолянка не возражала, и мы со Скоттом и Миллером двинулись следом за ней на станцию приводов транслятора. Помещение станции было большим, но из-за громоздких агрегатов, приводящих в движение гидравлические подъемники, простор не чувствовался. Тут же, примостившись по оси между приводами, был установлен компрессор охладительной системы. Как раз с его насосом и возились техники.
- Про, Джефф скоро привезёт другой насос, - сказала Фрей, шедшая впереди нас. – Этот можно везти к воротам.
- Хура-ватубату! Ватусака! – донеслось до нас сердитое бормотание на пелминойском наречии.
- Про не ругать ватубу, - послышался ещё один гнусавый голос. – Ватубу много хороший. Джефф не виновата за плохой насос.
Когда я впервые увидел пелминойцев вблизи, они показались мне очень забавными. Низкорослые, с бегемотьими мордочками, грушевидными телами и короткими конечностями, они выглядят потешно, у многих вызывая симпатию. Особенной популярностью пользуются те из них, кто осваивает эсперанто и приезжает учиться разным наукам и профессиям. Эти пелминойцы перенимают и обычаи федеральных планет, стараясь одеваться и держать себя как все. Хотя иногда это выглядит как пародия.
Для тех, кто воевал или работал на их родине, общение с пелминойцами не несло положительных эмоций. Они сталкивались с ними совсем в других условиях. Обитатели пещер и катакомб Пелминоя, идеально приспособленные для подземной жизни, в массе своей совершенно не стремились менять образ жизни. Блага цивилизации, которые предлагали им миротворческие силы, аборигены воспринимали не менее агрессивно, чем интервенцию и издевательства квадров. Мне приходилось встречаться с бывшим рейнджером, который с удовольствием прикончил бы всех «тупоносых», потому что вождь местного племени показал квадрам, как зайти в тыл его роте. Он был одним из немногих выживших, и если бы его не эвакуировали в бессознательном состоянии, то он наверняка пробрался бы на территорию того племени и устроил резню.
Иногда мне кажется, что наш шеф прощает Лерану его выходки только потому, что читал его полное досье. Там есть информация, за разглашение которой можно оказаться безымянным заключённым в одиночной камере подземной тюрьмы. И военные скрывают это недаром. Представляю, как должно быть погано Лерану, когда на него накатывают воспоминания или ночные кошмары, а поделиться этим он ни с кем не может.
Лично я всегда относился к пелминойцам не лучше и не хуже, чем к другим негуманоидам, адаптировавшимся в сообществе федеральных колоний. Глупо быть ксенофобом в век космической глобализации, хотя, не скрою, я встречался с такими людьми. Их предрассудки по поводу «уродцев», «исчадий» и «паразитов» надо лечить электрошоком. Хотя бы потому, что они дискредитируют гуманистическую идею межрасовой терпимости, подрывают авторитет Федерации. Из-за своей интеллектуальной убогости и эгоизма они абсолютно не понимают выгоды сотрудничества с негуманоидами.
Во-первых, в космосе мы всегда в меньшинстве, потому что из нескольких тысяч обследованных планет и планетоидов разумные формы жизни мы встретили на сорока семи, и лишь двенадцать оказались гуманоидными. Остальные кардинально отличались от нас либо морфологией, либо социальным устройством, либо были откровенно враждебны вообще ко всем, кто не принадлежал к их расе. Кое-кто из нелюдей вынашивает планы по захвату новых территорий и ресурсов, и против них нужна надёжная коалиция.
Во-вторых, вместе оказалось легче осваивать космос. С двумя десятками цивилизаций мы установили прочные торговые и политические отношения. В основном, это были миры, где обитали схожие с нами по менталитету существа – Фортар, Солбина, Менага, Вангр, Курокана, Каббот, Елдавара и другие. Ни их, ни нас внешние различия не волновали, потому что межпланетная торговля и совместное освоение новых территорий сделало обитателей наполовину аграрных миров развивающимися космическими расами.
На некоторые планеты Федерация пришла как миротворец или освободитель. С Мизилота и Джиори пришлось взашей прогнать работорговцев – наглых и жадных гидронов с планеты Смирт. Народы Билоники, Ювенги и Эттаки наши военно-космические силы спасли от геноцида, разбив зацепившихся в их системах крустаков – холодных и безжалостных членистоногих тварей. Каноидов и пелминойцев избавили от порабощения, с трудом вышибив из этого сектора космоса десант квадров. А на Спиране пришлось решать внутренний конфликт между двумя субрасами – воинственными гермитами и кланами амазонок.
Так или иначе, мы закрепляли за Федерацией новые планетные системы, и в этом не было имперских амбиций. Миры, которые не желали сотрудничать, просто оставались в стороне от всех, а остальные принимали наш кодекс и наши моральные принципы добровольно. Иначе невозможно построить стабильную систему отношений. Равные права и равные возможности – девиз содружества независимых планет. Вот почему, овладев технологиями, позволяющими осваивать звездные системы, мы должны мыслить более высокими категориями, нежели недалёкие деревенщины. Иначе в один кошмарный момент можем оказаться один на один совсем с другим космосом – враждебным и смертельно опасным.
Фрей терпеливо дождалась, пока техники обсудят услышанную новость, а потом сказала:
- Про, Тулуклу, эти джентльмены приехали, чтобы разобраться в деле Джейка. Они будут спрашивать вас про всё необычное, и если вы что-то видели или слышали на комплексе или в шахте, обязательно расскажите…
Пелминойцы уставились на нас со Скоттом, коротко переглянулись и чуть ли не в раз затараторили:
- Спасай нас, большая вату! Страх стало работать тута!
Единодушный всплеск эмоций пелминойцев явно озадачил Миллера и Фрей. Они растерянно глядели на едва не падающих на коленки техников и не знали, что сказать.
- Тихо, тихо, парни, - успокоил я пелминойцев, присаживаясь на трубу компрессора, протянутую в полуметре над бетонным полом. – Давайте по порядку. Чего вы так напугались?
- Жуткий запах страх! – выпучил маленькие глазки Про – более крепкий из них и явно старший по возрасту.
- Худык рядом, совсем рядом! – нервно озираясь, сообщил Тулуклу.
При этом он уронил сварочную маску, и она с громким стуком покатилась по полу. Я покачал головой и сказал:
- Вижу, вы на самом деле напуганы. А что такое «худык»?
- Худык – это совсем плохо, это злой кусака! – объяснил Про.
- Худык ждать, худык убить пелминойя! – затрясся Тулуклу. – Нам нет помирать, нам малый пелми надо кормить, большой нора строить!
- Худык – это злое существо? – уточнил Скотт.
- Злое, совсем злое! – на грани истерики закивал квадратной мордой Тулуклу.
- Худык убить не за еда, - вдруг зашептал Про. – Худык убить за мананай…
- За что? – переспросил Скотт.
- Мананай - это по-пелминойски удовольствие, радость, - пояснила Фрей. – Мы понемногу учимся их понимать.
- Вы хотите сказать, что этот ваш худык убивает не для еды, а просто так? – спросил я у техников.
Они энергично закивали, а Про сказал:
- На Пелминой есть жуткий зубогрыз, шибко много наши в нора скусал. Но она не худык, она – правный журум.
- Настоящий хищник, - истолковала его слова Фрей, и Про согласно закивал.
- Откуда вы знаете про худык? – поинтересовался я.
- Он оставлять за себя жуткий вонь, - ответил Тулуклу. – Мы такой в свой нора не знать.
- Вы чувствуете его запах? – удивился Скотт.
- Пелминойя жить в темнота, - объяснил Про. – Плохо видеть, хорошо слухать, много хорошо нухать.
- Бред какой-то, – пробормотал Скотт. –Уж если что дурно пахло, так это огрызки, оставшиеся от Николса.
Миллер и Фрей посмотрели на юрэксперта, как на нечто отвратительное.
- А где вы сталкивались с этим запахом? – спросил я у техников. – Где-то в определённом месте или в разных местах?
- Много там и там, - неопределённо взмахнул короткими руками Про.
- Худык хотеть всех, кто видеть, - объяснил Тулуклу. - Он брать ортун.
- Собирает урожай, - прокомментировала Фрей.
- Пелминойская мистика, - заявил Скотт. – В качестве улики это к делу не приложишь.
- В данный момент важнее сбор оперативной информации, - сказал я ему. – Мы пока ищем вслепую, а в тёмной комнате вместо чёрной кошки можно нарваться на кактус.
Повернувшись к пелминойцам, я успокоил их:
- Работайте с опаской, но без страха. Мы прилетели сюда, чтобы вас защитить.
Про шумно вздохнул и кивнул, Тулуклу только моргнул.
- Ладно, парни, заканчивайте с насосом – и на обед, - сказал Миллер. – Джефф вас подбросит до станции вместе с железякой. Джентльмены, идёмте, у Иншту уже стол ломится от угощенья.
* * *
В столовой собрался свободный от работы персонал, и мы смогли познакомиться хотя бы визуально с теми, кого ещё не видели.
Кухонным хозяйством, пока Дина Кроуэс была на смене, заведовала Иншту Отай – эффектная дэлианка, причём, чистокровная. В колониях в наши дни трудно встретить настоящих homo delia, потому что, начиная с Первой волны экспансии, выходцы с Дэля активно смешивали гены с землянами и стеллианами, а сейчас охотников покидать родную планету ради поиска лучшей доли поубавилось. Проблема с перенаселением Дэля исчезла довольно скоро после оттока большого количества молодежи и людей среднего возраста с семьями. Им даже пришлось бороться с демографическим спадом. Сейчас с этой проблемой справились, однако выехать с Дэля теперь сложнее, особенно женщинам. Потомки же первых переселенцев на протяжении последнего века охотно вступали в брак с представителями других рас, и лишь в отдалённых колониях ещё сохранились диаспоры, ревностно хранящие традиции и чистоту генотипа. Возможно, Иншту занесло к нам именно оттуда, потому что её кожа была изумительного лилового оттенка, пышные волосы цвета спелой сливы искрились радужными бликами, а сиреневые ногти отливали перламутром. Среди разбавивших дэлианскую кровь земной, стеллианской, ценкорской или даже хельдийской столь яркие наследственные черты уже не проявляются.
Иншту и встретила нас по-дэлиански. Когда мы отмылись от пыли и направились в пищеблок, она вышла к порогу столовой и преподнесла нам на широком блюде чистую воду и специальные подсоленные хлебцы. Правда, приветственную фразу произнесла не на своём языке, а на эсперанто:
- Да утолятся ваши голод и жажда.
Я уже сталкивался с этим обычаем, поэтому знал, как правильно отвечать. В таких случаях нужно прижать руки к груди, затем протянуть к встречающему открытые ладони в знак того, что ты всем сердцем рад его гостеприимству.
- Да будет полон ваш источник и хлебородными нивы, - сказал я хозяйке, и она расцвела в лучезарной улыбке.
- О, да наш командир знает дэлианскую церемонию, - удивился Леран.
- Знаю. А теперь делайте как я.
Взяв один из хлебцев, я преломил его над пиалой с водой, одну половину засунул в рот, а вторую оставил на блюде. Когда Леран и Скотт разделались со своими хлебцами, взял чашу, сделал пару глотков и пустил воду по кругу.
- Интересный обряд, - сказал Скотт.
- Он символизирует не только гостеприимство, - пояснил я, - но и открытость хозяев и гостей друг перед другом. Преломившие хлеб под одним кровом становятся друзьями, и горе тому, кто нарушит святость этой дружбы.
- Очень приятно встретить знатока наших обычаев, - искренне улыбнулась Иншту. – А с дэлианской кухней знакомы?
- Немного, но всегда рад расширить свои познания.
- Тогда самое время сесть за стол и познакомиться.
Миллер уже был в столовой, поэтому сам представил нашу группу собравшимся, а затем познакомил нас с теми, кого мы видели впервые. Иншту тем временем накрывала на стол, а другая дэлианка – Бракай Аачу помогала ей. Бракай была явно старше Иншту. Вообще-то, женщины Дэля довольно долго сохраняют свежесть лица и эластичность кожи, и их возраст часто трудно определить. Но Бракай, видимо, уже дожила до своей осени, потому что вокруг глаз собрались морщинки, а у уголков рта пролегли синеватые тени.
- Надо было раньше сесть обедать, - хмуро сказал Ян Дрожек, наблюдая за снующими туда-сюда дэлианками. – Во время затмения кусок в горло не лезет.
- А что не так с затмениями? – поинтересовался Скотт.
- Приливные явления, - объяснил Крис Леер. – Суммарное влияние гравитационных полей Крагена и спутника, который его затмевает, вызывает беспокойство, а иногда и подавленное состояние. Ян у нас чувствителен к таким вещам.
- Я вообще чувствителен ко всякой гадости, а она словно знает про это, - пробурчал Дрожек. – Вот Джеффу с Крисом по барабану, а меня ломает.
- Просто ты пессимист и ипохондрик, - сказал Крис. – Нужно настраивать себя на позитив, тогда всё будет нормально.
Крис Леер производил приятное впечатление. Я наблюдал за ним во время обеда и сделал для себя кое-какие выводы, чтобы в нужный момент у меня были контраргументы против версии Скотта. Молодое, умное, красивое лицо, уверенный взгляд, хорошие манеры, умение поддержать беседу на любую тему – в этом он превосходил покойного Джейка Николса. Только Анриаль Монро привлёк не интеллигентный инженер, а подверженный адреналиновым всплескам бывший оперативник Службы Контроля. Это, безусловно задевало самолюбие Криса, но его психотип не располагал к каким-либо решительным действиям. Я внимательно изучил его досье, как только заметил блеск в глазах Скотта.
- Ты, Крис, при Яне про позитив лучше молчи, - посоветовала Лаура Бене. – Не дай Бог, послушается твоего совета и перестанет ворчать – тогда на станции скукотища наступит.
- Это ещё почему? – удивился Ян, и его нахмуренные брови приподнялись. Сразу стало видно, что у парня на самом деле доброе, даже несколько наивное лицо.
- Когда ты бурчишь, - объяснила Лаура, - в тебе просыпается великий комик. Честно говорю – когда вы с Джеффом по радио болтаете, я просто живот надрываю.
- Вот радость-то, - буркнул Ян, снова возвращая себе недовольный вид. – Человеку плохо, а все вокруг потешаются. Чего тут смешного-то, если меня от затмения колбасит?
- В том, что колбасит, конечно, смешного ни капли, - с сочувствием согласилась Лаура. – Просто у тебя талант выражать свои мысли так, что всех колбасит со смеху.
Лаура Бене – загорелая шатенка спортивного сложения. Её мышцы, как и небольшая татуировка на левом плече, выдают в ней бывшего военнослужащего, что, впрочем, не мешает ей быть привлекательной. В досье сказано, что она отличается высокой дисциплиной, отличным самоконтролем, умением ориентироваться в любой ситуации, имеет высокий индекс обучаемости и адаптивности. Устойчива к стрессам, коммуникабельна, по темпераменту в равной степени сангвиник и флегматик. Не у каждого мужчины найдётся столько качеств, подходящих для выполнения работы руководителя, а она удовольствуется должностью простого оператора. Это при том, что в вооружённых силах она была специалистом по полевым энергоустановкам, фактически, инженером-энергетиком. Досье не может рассказать, отчего так сложилось. Может быть, это отсутствие амбиций, а может, что-то другое.
- Хихикайте, хихикайте, - пробурчал Дрожек. – Вот начнётся затмение, и будет не до смеха.
- По правде говоря, во время затмений я тоже чувствую себя не в своей тарелке, - признался Джефф.
- Это естественно, - пожал плечами Крис. – Затмение в разной степени влияет на всех нас. От бури можно спрятаться, а от гравитации никуда не денешься.
- Кстати, - спросил Скотт у Миллера, - а нельзя ли узнать, в какое время происходили затмения в день исчезновения Николса?
Возникла неловкая пауза, затем Миллер кивнул и достал из кармана комбинезона потёртый электронный блокнот. Работники станции молча смотрели, как он сосредоточенно ищет нужную Скотту информацию. Леер не выдержал и негромко сказал:
- Затмение было незадолго до ужина.
Миллер взглянул на него, затем перевёл глаза на дисплей блокнота и подтвердил:
- Действительно, в 19.48 началось затмение Крагена Тиберием. Это 22-я по размеру луна. Тиберий вращается всего в 50 тысячах километров от Крагена, и у него довольно низкая собственная скорость, поэтому затмение длилось около четверти часа. Примерно в это же время Джейк направился в шахту, а остальные сели ужинать.
- Направился – мягко сказано, - заметила Лаура. – Он помчался туда, даже есть отказался.
- Николс как-то объяснил это? – спросил Скотт.
- Он сказал: «Какой, к дьяволу, ужин, если по шахте болтается какая-то дрянь!»
- Ему, конечно, никто не поверил, - покачал головой Леран.
- А вы бы поверили, зная, что фауна Каллидона не опаснее включенного тостера? – прищурилась Лаура.
- Оригинально, - усмехнулся Леран. – А я как раз искал подходящую аналогию, чтобы включить её в отчёт.
- Слушайте, - сказал Ян, - давайте поговорим про дела после обеда. Может, вы не заметили, но Иншту с Бракай тут для нас уже пять минут стараются.
- Что, слюнки бегут? – усмехнулся Джефф. – Так ты начинай.
- Какой тут «начинай»! И так затмение на башку давит, да тут ещё покойника некстати вспомнили.
- Очень даже кстати, - возразил Леран. – Его помянуть надо. Всё-таки, он был нашим сослуживцем, а с вами несколько лет работал.
- Три года, - уточнил Миллер.
- По этому случаю у нас в запасе есть коньяк, - сказала Иншту.
- Я достану рюмки, - кивнула Бракай.
- В досье Николса указан другой срок службы на Каллидоне, - напомнил мне Скотт. – Он покинул Кристелл пять лет назад.
- На ЭТ-14 Джейк перевёлся из планетарного управления, - сообщил Миллер. – Там он был инспектором по вопросам безопасности.
- Странно, - пробормотал Леран, глядя, как Иншту разливает по рюмкам коньяк. – Человека переводят из столицы на тихую планету, и он из оперативника СК переквалифицируется в бумажного шуршалу.
- В кого? – переспросил Скотт.
- В бюрократа, - ответил Леран. – Инспектор по вопросам безопасности планетарного отдела – человек, который проверяет, как на базах и станциях выполняются требования безопасности. Если что не так – выдаёт предписания, штрафует нарушителей, пишет отчёты. Вы три года знали Джейка. Как думаете, смог бы он работать, сидя за столом?
- На него это было бы не похоже, - покачал головой Джефф.
- Это вряд ли, - уверенно сказала Лаура. – Он непоседа.
- Был, - мрачно проронил Ян.
- Что ж, - взялся я за рюмку с коньяком, и все последовали моему примеру. - Давайте помянем Джейка. Он до конца был верен делу и погиб при исполнении.
Коньяк был выпит в полном молчании, и лишь когда Иншту и Бракай стали пододвигать участникам трапезы дымящиеся чашки с пряной лапшой-нанкави в бульоне из мяса диналийских румажу, Ян спохватился:
- А что это мы доктора не дождались?
- И правда, что-то Анриаль запаздывает, - удивилась молчаливая Мида Маркес. – А ведь я к ней заглядывала и звала на обед. Может, ещё раз позвать?
- Я уже здесь, - раздался из коридора натянутый, как струна, голос Монро. - Простите, что опоздала. Навещала Жаннет.
- Это ты прости, Анри, - вздохнула Лаура. – Мы тут уже Джейка помянули…
- Ничего страшного, - ровным голосом ответила Монро, однако мне показалось, что говорит она, с трудом сдерживая эмоции. – Пить я всё равно не стала бы, потому что приняла лекарство.
- Садись, Анриаль, - пододвинула ей Мида свободный стул, а Бракай – чашку с горячей лапшой.
- Очень, кстати, вкусная нанкави, - заметил Леран, запихивая в рот целый ворох лапши. - Давно такой не пробовал.
- Это меня даже удивляет, - улыбнулась Иншту. – Румажу привезли перемороженные, поэтому по-настоящему вкусный бульон из них сварить просто невозможно. Слишком вялое мясо.
- Определить такую тонкость в состоянии только специалисты по дэлианской кулинарии, - заявил Ян. – Мы всего лишь обжоры-любители, так что нам для экстаза нужно только посмотреть на вкуснятину.
- Яну можно верить, - улыбнулся Джефф. – Он знает толк в лакомствах. Хотя готов поклясться, чем угодно, что одним видом он ещё ни разу не насытился.
- Меня вообще трудно насытить, - пробурчал Ян.
- Это точно, - усмехнулся Джефф. – Аппетит у тебя неизменно хороший. Всегда удивляюсь: ешь вдвое больше меня, а всё такой же худой.
- Когда я был маленьким, мой папка говорил: «Не откладывай на завтра то, что можно съесть сегодня».
- Хочешь сказать, что стал пессимистом из-за того, что в детстве тебя плохо кормили? – спросил Крис.
- Кормили меня как на убой, только не в коня был корм.
- Не верьте ему, - оскалился Джефф. – Он сразу таким родился – костлявым, ворчливым и голодным.
Вокруг начали сдержанно посмеиваться. Ян, надув губы, посмотрел на механика, но потом пакостно ухмыльнулся, зачерпнул ложкой соль из солонки и плюхнул её в чашку Джеффа. Это окончательно всех рассмешило, и больше всех Джеффа. Даже Фрей с характерными для её расы аристократическими манерами начала сотрясаться от подавляемого смеха. Лишь Монро и Скотт сосредоточенно поедали обед, не обращая внимания на шутки.
Леран с рассеянной улыбкой наблюдал за тем, как обитатели станции пытаются разрядить обстановку, и взгляд его всё время останавливался на Лауре. Из поездки на «Дефендер» он вернулся в приподнятом настроении, из чего я сделал вывод: у него намечалась интрижка с Лаурой.
- Ну вот, придётся просить добавки у девушек, - укорил Яна Джефф, с трудом унимая смех. – А то передозировка соли получится.
Бракай сидела ближе к Джеффу, поэтому забрала у него чашку и добавила туда ещё один черпак нанкави.
- Спасибо, - поблагодарил механик, и дэлианка улыбнулась ему. В этой улыбке читалось, что в ней ещё не угас интерес к мужчинам.
Скотт неожиданно перестал есть и обеспокоено заозирался. Ян тоже заёрзал, стал водить плечами и наклонять голову, словно у него затекли мышцы шеи. По правде говоря, и у меня за последние десять минут ощутимо потяжелел затылок.
- Это что, так затмение действует? – спросил Скотт, держась за правый бок.
Монро посмотрела на него и сдержанно ответила:
- Я назвала это эклиптическим синдромом. До сих пор такое явление мне приходилось наблюдать только на Каллидоне. Метеочувствительные люди, особенно гипертоники и гипотоники остро реагируют на затмения.
Её комментарии ограничились этим, и Миллер, видя неудовлетворённость Скотта, добавил:
- Несколько лет назад пришлось списывать по состоянию здоровья двух наших операторов. До сих пор жалею, уж очень хорошие были специалисты. Но с решением Анриаль полностью согласен. Какой из человека работник, если он от боли на стены лезет?
- Да, - подтвердила Мида Маркес. – Элмеру и Старски пришлось туго. Вообще, можно сказать, что Анриаль им жизнь спасла. У Элен Старски такой криз на Атиллу случился, что откапывать пришлось.
- Атиллу? – переспросил Скотт.
- Атилла – самая большая луна Каллидона, - объяснил Миллер. – Наши астрофизики решили присвоить стационарным спутникам имена самых известных тиранов истории.
- Атилла – это сила, - отдуваясь, сказал Ян Дрожек. Он раньше всех прикончил свою лапшу, и недовольство на его лице на некоторое время уступило место удовлетворению. – Если на Краген наезжает он или Бонапарт с Иродом, я вообще в ауте.
- Ты и сейчас в ауте, - усмехнулся Джефф.
- Не в ауте, а в нирване, - сыто ответил Ян, отодвинув свою двухпорционную чашку и откинувшись на спинку стула. – Потому что сейчас не затмение, а заполнение.
- Что, простите? – не понял Скотт.
- У Яна случилось заполнение желудка, - объяснил Джефф. – Это редкое природное явление.
По столовой снова загулял сдержанный смех. Ян сделал вид, что его это не касается, а Скотт заморгал покрасневшими глазами. Его вид мне не понравился. На лице красные пятна, нос с лиловыми прожилками. Управлению не стоило посылать на такую экстремально жаркую планету сотрудника в предпенсионном возрасте. Как бы здоровье Скотта не подвело.
- Анриаль, - обратился я к Монро, - а что известно о воздействии затмений на местную фауну?
- Специальных исследований, насколько я знаю, никто не проводил, но я предполагаю, что у них слишком примитивная нервная система, чтобы реагировать на это явление.
- Возможно, вы правы. А насколько хорошо изучена их генетика? Я полагаю, от общих принципов природа Каллидона отошла.
Вопрос словно застал её врасплох. Медик растерянно посмотрела на меня, затем, сообразив, что почти все присутствующие заметили её замешательство, справилась с собой и ответила:
- Биохимия здесь иная, и многие методы исследования не работают.
Молодец. Она себя не выдала. Хотел бы я иметь такого человека в союзниках. Но как бы не оказалось, что мы стремимся к взаимоисключающим друг друга целям. Я пока не стал говорить Лерану и Скотту о том, что заметил на её рабочем столе. Думаю, они даже не поняли бы меня, потому что такое на пальцах не объяснишь, а оперировать убедительными аргументами мне не позволяла подписка о неразглашении государственной тайны.
Дело было на одном из самых паскудных мест, куда меня вообще заносила работа. Названа планета была Гипносом. Смертельно опасная атмосфера, ядовитые озёра и болота, в которых не было ни намёка на воду, чудовищные атмосферные завихрения – всё это делало Гипнос чужим для нас миром. Но учёные, исследуя проявления жизни, непонятно каким образом возникшей в этом аду, обнаружили аминокислоту, которая в своё время сделала революцию в области омолаживания. Медики не могли поверить, что ценнейшие соединения, полученные путём многосотлетних экспериментов, вырабатывает примитивное растение с насквозь ядовитой планеты. Так Гипнос получил статус осваиваемой планеты, где ведётся добыча незаменимых в реювенальной фармакологии аминокислот.
Процесс сбора и фильтрации чудо-соединения – дело автоматических установок. По-другому нельзя, потому что работать снаружи можно только в скафандрах высокой защиты, а в условиях тяготения они жутко неудобны. Техника прекрасно справляется и без участия человека: ищет, собирает и отфильтровывает сырьё для производства концентрированной аминокислоты. Но управляют автокомбайнами, обслуживают и ремонтируют их люди. И именно здесь оказалось слабое место в биологической безопасности.
Один из техников, обрабатывая спецраствором антикоррозионную броню комбайна во время техобслуживания, подцепил на свой химкомбинезон ядовитую слякоть. В санитарном секторе её смыли обеззараживающим раствором, но по пути туда этот оболтус завернул в бокс к энергетикам, где его подружка заряжала аккумуляторы машины. Пока он строил ей глазки, слякоть оставила следы ещё в двух местах, и кто-то из энергетиков нечаянно перенёс биоматериал на поверхность аккумулятора. Чуть позже батарею отправили на утилизацию, причём выгружали из контейнера уже простые рабочие, которые химзащиты не носили. Парень, первым поймавший заразу, думал, что обжёгся вытекшим электролитом, поэтому тревоги не поднял. Просто сходил к медику, чтобы обработать ожог.
Через двое суток он снова попал в лазарет, и тут пришло время бить тревогу. Хорошо, что врач оказался опытный, моментально сообразил, что это не просто сепсис. К прилёту экспертной группы, в которую, кроме меня, вошли два спеца по химической и биологической безопасности, парень был уже в жутком виде. Врач его изолировал и, объявив на станции карантин, без сна и отдыха проверял вероятных контактёров. На наше счастье, таковых не оказалось. Нам и с тем бедолагой неприятностей хватило.
Неочищенный биологический материал, из которого получают концентрат высокой фильтрации, в отличие от конечного продукта, считался высокотоксичным. Но случай, который мы расследовали, породил прецедент иного характера. Заражённый парень не умирал, а перерождался во что-то, чему ещё не было названия. Это стало окончательно ясно после того, как эксперт-биолог провёл тест Амаруни. Его разработали инженеры-генетики с Миньола, научившиеся определять патогенные участки ДНК. Там, на Гипносе, я впервые увидел, как опытный биолог, принимавший участие в военных экспериментах и многое повидавший, бледнеет от потрясения. Тест дал такие результаты, что впору было брать огнемёт и выжигать изолятор дотла вместе с несчастным грузчиком и всем, чего он касался. Только холодный рассудок учёного и наша готовность помогать ему позволили этого не делать. Впрочем, теперь я не знаю, что было бы лучше. Мы руководствовались тем, что в изоляторе, возможно, находится не только переродившаяся биомасса, каждая частичка которой – носитель неизвестного вируса, но и средство, которое позволит этот вирус обуздать. В конце концов, если уж заразе удалось подобраться к человеку однажды, кто даст гарантию того, что это не повторится?
Со всеми предосторожностями полумёртвого рабочего удалось извлечь из бокса и спрятать в спецконтейнер для перевозки в военную лабораторию. Нас же после этого чуть не неделю парили в закрытом секторе Управления. Делали вид, что держат нас на карантине, а сами по-тихому разузнавали, что нам известно. В конце концов, появился офицер из Департамента стратегического планирования – тип с суровым лицом и стальным взглядом. Он был без мундира, но распознать в нём одного из этих хладнокровных и непрошибаемых парней можно было без труда. Он взял с нас подписку о неразглашении, и всё закончилось.
Но в этот раз, похоже, неприятности лишь начинаются, потому что на столе у Монро я увидел не что иное, как методическое руководство по проведению теста Амаруни. В её кабинете я не подал вида, но теперь она для меня в круге подозреваемых. Ведь я точно знаю: этот тест не продают в киосках, как пособие для юных биохимиков. Даже в сети об этом издании нет никакой информации, потому что учёные-генетики разработали его специально по заказу военных биологов.
Это был повод хорошенько перетрясти досье Монро. Где училась, кем работала. Должен быть хотя бы косвенный намёк на её связь с исследовательскими лабораториями. Только это может объяснить наличие методички по тесту Амаруни. Или не только?
* * *
Обед навеял расслабленное состояние, мозги работали вполсилы, поэтому мы решили сделать перерыв, дав заодно таймаут Миллеру и его команде, чтобы они могли спокойно позаниматься обыденными делами. Первое требование, которое предъявляло к нам начальство, гласило: «Нельзя без необходимости препятствовать работе научно-исследовательских и производственных объектов, на которых проводится проверка». Для эксперта затормозить деятельность такого важного комплекса, как ЭТ-14, не имея веских оснований – всё равно, что дисквалификация. Впрочем, для меня гораздо страшнее было бы допустить чью-то гибель. Я всегда считал, что самое дорогое на свете – жизнь человека.
- Ладно, - полусонно моргая, хлопнул себя по коленям Скотт. – Пока ситуация не меняется, можно позволить себе вздремнуть.
- Это точно, - кивнул Леран. – Солдат спит – служба идёт.
- В такой жарище можно уснуть только в ванне с прохладной водой, - покачал я головой. – Особенно после порции дэлианских специй.
- М-да, специи бодрят, - согласился Леран, наблюдая, как Скотт ворочается на своей койке. – Зато они заставляют тело потеть, и оно не перегревается. И всё же стоит дать желудку поработать в спокойных условиях. А то ещё изжога начнётся.
- Кстати, о специях, - вспомнил я о важном. – Что удалось раздобыть на «Дефендере»? А то что-то не хочется идти против слона с дробиной.
- С нежнейшим приветом от капитана Мэйво я привёз несколько игрушек для ближнего и дальнего боя. Можешь не беспокоиться. Кем бы ни была эта тварь, для неё приготовлена не дробина, а гробина.
- Ты заговорил рифмой? – поднял я бровь. – Это любовь?
- В смысле? – заморгал Леран.
- Дедуктивный метод, Луи. Вряд ли поэтические чувства в тебе пробудил вид оружия, поэтому я склонен думать, что причиной тому поездка в приятном обществе Лауры.
Леран довольно засмеялся и растянулся на своей койке.
- Лаура – это разговор особый. Она не из тех женщин, с которыми можно флиртовать без последствий. С ней либо серьёзно, либо никак.
- С этим я не спорю. И тем не менее…
- Вопрос риторический. Ты сам мужик хоть куда, понимаешь, что к чему. Видел же, как она двигается. Пантера! И при этом в голове нет ветра. Столичным фифам до неё далеко. Я со многими женщинами был знаком, но все они словно в игру какую-то со мной играли. Иногда жить по этим штампам удобно. Познакомились, насытились и разбежались каждый в свою сторону. Легко и без претензий, как в кафе. Сегодня кофе с пирожным, завтра сок с бисквитом. Но когда начинаешь понимать, что ассортимент тебе уже начинает приедаться, становится неинтересно.
- Не верю своим ушам, - серьёзно сказал я. – Тебе надоели дежурные блюда?
- Да, Саймон, да! Иногда сладкое надоедает, и страсть как хочется куснуть не круассан, а корнишон.
- С чего это тебя на солёненькое потянуло? – усмехнулся я.
- За такой ядрёный огурчик, как Лаура, я бы отдал все свои сладости, - ответил Леран. –А всё потому, что она просолилась в том же рассоле, что и я.
- Ты тоже служил в гарнизоне Гранд-Грот?
Леран кивнул. Я понимал, что вспоминать об этом ему не хотелось. Именно там он и получил ранение, когда спасал выживших после нападения квадров людей.
- Нашу роту перебросили в Гранд-Грот для разведки и патрулирования накануне нападения. Видно, штаб имел кое-какую ориентировку. Мы возвращались из рейда, когда с базы передали об атаке квадроухих. Прошло всего пять минут, но от посадочной площадки и ракетных батарей почти ничего не осталось. Квадры, чувствуя себя в безопасности, высаживались у казарм и расстреливали их в упор. Дело было перед рассветом, и на фоне горящих зданий мы хорошо видели их силуэты. Сначала наши штурмовики смели орудиями транспорты, а потом мы спрыгнули на тросах и навалились на уцелевшую пехоту. Дальше я помню плохо. Лаура говорит, что в это время отбивалась от квадров на электростанции. Странно, что мы ни разу за два месяца не встретились.
- Полагаю, в оружейке «Дефендера» Лаура по достоинству оценила твой выбор.
- Ну…она кое-что подсказала. По правде говоря, она утёрла мне нос. Я собирался упаковаться парой огнемётов и «магнетами», но она-то знакома с местными условиями, поэтому магнитные пушки забраковала. Слишком убойная штука для узких пространств. Да и огнемёты нигде, кроме голых бетонных коридоров использовать нельзя – спалим всё к такой-то матери.
- Логично, - согласился я. – А что привезли-то?
- «Дракона», пару «молний», а на всякий случай прихватили полдюжины «бульдогов» с «шокерами», чтобы раздать тем, кто будет дежурить в операторских.
Мне доводилось использовать перечисленные виды оружия или хотя бы видеть их в действии. Универсальный плазменный резак, прозванный «драконом», разрабатывался специально для инженерных войск, участвующих в освоении планет. Удобство, лёгкость и многофункциональность делали его пригодным для газорезки и сварки, для выжигания нор, а в бою он превращался в смертельно опасный огненный меч.
«Молния» однажды спасла мне жизнь. С её помощью я отбился от взбесившегося маннука, который доставал рабочих на чайных плантациях «Минтеа». Иммобилизатор на эту тушу не действовал, иглы с транквилизатором панцирь пробить всё равно не смогли бы, и я выбрал электроразрядник. Правда, чтобы маннук не воспринял выстрел «молнии», как щекотку, пришлось накрутить вольтаж до предела. Зверюгу проняло до самого ануса.
«Шокеры» мне были известны по операции в колонии «Деливера». Там по непонятной причине взбунтовались елдаварские рогачи – меланхоличные тяжеловесные существа. В порыве стадной паники они подобны танковому дивизиону – несутся напропалую и сносят всё на своём пути. У меня с собой как раз оказался комплект «шокеров» разной убойности - от 0,5 до 12 единиц, а у Мэйво – армейская винтовка с оптикой. Я выбрал позицию на радиомачте, и оттуда шарахнул в череп вожаку рогачей. Опытные охотники утверждают, что прошибить лобовую броню взрослого рогача можно только противотанковой ракетой, а обездвижить – ударом, равным по силе взрыву тротиловой шашки. «Шокер» действует не так грубо. Это довольно хитрое устройство. Он активируется только на сверхзвуковой скорости, а перед контактом с целью создаёт гравитационную аномалию - нечто вроде свёрнутого пространства в плазменной оболочке. Такое образование само по себе штука нестабильная, долго в атмосфере не существует, а придать ему ускорение – вообще проблема. Зато когда баллистический снаряд – специальная капсула, генерирующая альтернативную гравитацию, доставляет её в нужную точку, происходит высвобождение замкнутой внутри гравитационной аномалии. Мишень может быть абсолютно нечувствительна к электромагнитному воздействию и другим поражающим факторам, но уж от направленного гравитационного удара защититься не может. При точной дозировке «шокер» – штука безотказная. Вожаку рогачей пришлось влепить 12 единиц, зато они вырубили его, и стадо закружило на месте, топчась возле неподвижного лидера.
- Хороший выбор, - кивнул я. – У «бульдогов» приличная убойность и калибр, совместимый с армейским стрелковым оружием. А на сколько единиц «шокеры»?
- Выбрал «тройку», - ответил Леран. – Мне кажется, что это будет в самый раз. И несущие конструкции с оборудованием не попортим, и тварюке, если вылезет на свет Божий, хватит мозги провентилировать.
- Согласен. Заряды мощнее «тройки» здесь применять опасно. Погром устроим. Кстати, в ведомстве ксенологов кто-то явно зря ест свой хлеб. Мы отправляемся на задание и даже не располагаем точными сведениями о том, как вырубать местную животину.
- Да, бардак, - согласился Леран. – Думается, они даже не проверяли фауну на восприимчивость к нашему оружию. Сделали тест Наурики и успокоились.
- Ограничиваться тестом Наурики опасно, - заметил я. – Помнишь историю с феррофагами?
- Это на Металлике? Слыхал, слыхал. Крупный был прокол со стороны адаптаторов. Думали, что смогут обдурить этих тварей пластиком, а они расчухали, что каждый двуногий носит под скафандром целый набор скобяных товаров, а внутри у них полно гемоглобина. М-да… Я вот теперь думаю, как устроена нервная система местных слизняков. Она у них есть – это доказано. Не слишком развитая, но есть. Но УЗИ на неё действует, как рогатка на кабана.
- Думаю, дело здесь в их биохимии, - рассудил я. – Мы точно знаем, как ультразвук действует на нервные центры существ, скроенных по той же химической схеме, что и мы. А у этих-то в тканях сплошной силициум. Ты внимательно просмотрел раздел «Флора»?
- Ты имеешь в виду способность здешних растений обходиться без фотосинтеза?
- Вот-вот. Растения Каллидона как солнечные батареи. Они преобразуют свет Крагена в электрозаряд, который накапливают с помощью специальных клеток. По строению они напоминают аккумуляторы – внутри у них электролит. И метаболизм животных построен на похожих реакциях.
- Хорошо устроились. Интересно, а как при таком оригинальном способе получения энергии они вообще эволюционировали до хищных моллюсков?
- Тут могли сыграть роль обстоятельства. Например, занесло какую-нибудь колонию простейших в глубокую расселину, куда лучи Крагена веками не попадают. Как в таких условиях выжить клетке?
- Наехать на соседнюю.
- Точно. Природа ставит перед видом задачу – выжить в создавшихся условиях, и самые способные особи приноравливаются к ним. Остальные становятся прикормом для усовершенствованного поколения.
- То есть, в какой-нибудь горячей пещерке из инфузорий, затосковавших по солнцу, выделились те, которые научились жрать себе подобных, а потом они постепенно образовали генетическую линию тварей, питающихся исключительно органикой.
- Думаю, и на нашей родине эволюция протекала тем же руслом. В море на глубину ста метров солнечный свет не попадает, зато туда наверняка попадает немало одноклеточных. Без фотосинтеза им приходится выживать за счёт поглощения протеинов либо использовать хемосинтез.
- Кстати, а как насчёт грибов? – спросил Леран.
- Что?
- Ну… это же тоже довольно древняя форма жизни. Могли среди них появиться такие же всеядные виды или они всегда были паразитами?
- Вопрос непростой, особенно, если учесть то, что ты копаешь под каллидонский гриб. На Земле, Стелле и Ценкоре эволюция грибов и грибовидных форм протекала примерно одинаково. Они нашли свою экологическую нишу задолго до появления первых животных, поскольку развивались попутно с растениями. Большинство грибов за неимением хлорофилла просто присасывалось к зелёным соседям, успешно вырабатывающим за счёт фотосинтеза нужные им вещества. Но кое-какие их свойства указывают на то, что грибы вполне могли быть предтечами животных. Грибы обладают характерным для животных гетеротрофным типом питания, откладывают про запас гликоген, а не крахмал, основой клеточной стенки является хитин, а не целлюлоза, используют в обмене мочевину — всё это сближает их с животными.
- Но они не умеют бегать, прыгать и летать, - заметил Леран.
- Да. Долгое время их очевидная неподвижность была для учёных поводом причислять грибы к растительному царству. Правда, потом выяснилось, что происхождение они ведут от различных жгутиковых и безжгутиковых одноклеточных организмов, а половые клетки некоторых из них обладают возможностью самостоятельно двигаться. Но как только биологи познакомились с эволюцией биологических видов Джунга и Дэля, у них чуть ум за разум не заехал. На Джунге люди ведут свою родословную от организма-симбиотика типа земных лишайников, а это, как ты понимаешь, делает их родственником грибоподобных. А дэлианам их невероятную генетику подарили тоже существа, произошедшие от грибов. Приспосабливаясь к среде, они освоили фагоцитоз – тип питания, свойственный одноклеточным, решившим переметнуться в лагерь плотоядных. Именно грибы обладают способностью образовывать клетки с двумя и более ядрами, и дэлиане благодаря этому превзошли все остальные расы по приспособляемости.
- Хм, интересно…- пробормотал Леран. – Будет любопытно узнать, какой сюрприз преподнесёт нам местный гриб. Кстати, как тебе Монро?
- Что ты имеешь в виду?
- Дамочка темнит. Нутром чую, темнит. Типичный упёртый доцент, которому не повезло стать профессором. Я таких встречал на научных станциях. С виду тихие, вроде бы, без амбиций, но всё время затевают какую-нибудь научную революцию. И самое страшное, что у них для этого есть мозги и оборудование.
- Посмотрим. Думаю, что чутьё тебя не подвело. Она явно из породы идеалистов от науки, и где-то в этой симпатичной головке созрело открытие. Боюсь только, что это ничего хорошего нам не сулит. Если человек скрывает свои изыскания, то причиной тому может быть либо принципиальная позиция человека, который не хочет опережать события и всё перепроверяет, либо их потенциальная опасность.
- Думаешь, ей есть, что скрывать?
- Фактов пока нет, только догадки. Но есть основания считать, что ей кое-что известно, и не исключено, что это и есть ключик к нашему делу. Посмотрим, что ей удастся нарыть, а потом, возможно, поговорим с ней начистоту.
* * *
До ужина мы успели пройтись по галерее, где были протянуты высоковольтные кабели, и сунуть нос в бункер трансформаторной. Ничего особо примечательного мы там не нашли, лишь ещё раз воочию убедились, что способ охоты местной хищной фауны может представлять реальную угрозу только для тихоходных улиток и неподвижных кишечнополостных. Фрей, шагая впереди нас по галерее, показала:
- Смотрите, тернак собирается пообедать.
Мы увидели, как неуклюжий тернак напал на менее подвижное иглокожее под названием астер. Несмотря на примитивность приёмов нападающего сопротивление жертвы носило чисто формальный характер. Застигнутый врасплох астер вывернул колючие щупальца и попытался отпугнуть агрессора, но тот сам мог похвастаться такими шипами, поэтому не обратил на конвульсии астера никакого внимания и приступил к прогрызанию его шкуры. Как только надрез, сделанный его ногочелюстями, стал достаточно широк, тернак высунул нечто вроде хобота с шипами вокруг края и вонзил его в незащищённую плоть жертвы.
- Он растворит его своей желудочной кислотой и высосет, - объяснила Фрей. – Одни иголки останутся.
Я принялся снимать всё это на камеру, миньолянка негромко спросила у Лерана:
- Съёмка нужна для дела или у экспертов Службы Контроля такое хобби?
- Видеоматериалы мы приложим к протоколу, - ответил Луи и заметил, – А ваш темперамент и чувство юмора природного происхождения или последствие культурной ассимиляции?
Фрей улыбнулась уголком рта и ответила:
- Достала на распродаже со скидкой. А если серьёзно, то для миньолянки я слишком эмоциональна. Мой народ – самый древний из всех, ныне существующих, и своей долгой историей он обязан пророку Симереге. В роковой час он показал нам путь света и покоя. Все, кто осознал гибельность животной борьбы за выживание, испытал просветление и избрал путь к царству разума и любви. С тех пор мои собратья отличаются сдержанностью. Но с моими родителями случилось несчастье, и я с малых лет воспитывалась среди бойких детишек шести разных рас. Сиротский дом был суровой школой, но я не жалею ни о чём. Мне приходилось общаться с моими кровными братьями и сёстрами, когда выдалась возможность выбраться на Геру. Вы знаете, там Миньол взялся за развитие колонии Велл-Аратеи - дипломатической столицы нашего звёздного скопления. Там миньоляне образовали самую крупную симерегатскую общину вне родины, и среди них живут и работают несколько моих родственников. Я ездила к ним, чтобы восстановить свой родовой статус.
- Ну, и как они вам?
- По сравнению с другими расами они просто хладнокровные ящерицы. Хоть я и убеждённая симерегатка, мне их образ жизни не понравился. Одно дело – моральные принципы, другое – полноценная жизнь. Мне по душе открытость эмоций. Может быть, от этого я умру раньше, чем мои сдержанные соплеменники, зато жизнь проживу яркую и интересную.
- Не боитесь остаться одинокой? – спросил Леран. – Вряд ли среди миньолян найдётся ваш единомышленник.
- А вот зря вы так думаете, - запальчиво ответила Фрей. – Я уже встречалась с такими же ассимилянтами, и уж поверьте - друг друга мы точно не потеряем. На Кристелле есть клуб «Тианнеа», и там собираются такие же, как я. Пусть нас немного, но мы вполне способны создать общину с нетрадиционной культурой и воспитать детей с более широкими взглядами на жизнь.
- А есть хоть один миньолянин, не исповедующий симерегатство? – спросил я.
- Это вряд ли. Это в нашем языке, в нашем мироощущении.
- Как там у Симереги… - потёр висок Леран. – От солнца спрятаться в норе подземной можно, но без его тепла недолго сердце бьётся.
- Отлично сказано, - довольно кивнула Фрей. – Вижу, вы понимаете смысл его учения.
- Оно универсально и подходит для многих рас, - сказал Леран.
- Ну, что? – спросил я. – Двигаемся к трансформаторам?
Фрей повела нас туда прямо из галереи. У неё были все нужные ключи, и мы, проследовав по техническим помещениям, где были протянуты кабели, уже через пять минут оказались в подземном бункере, где от жары были спрятаны трансформаторы. Мощное жужжание электроустановок сливалось с шумом вентиляции, и нам пришлось общаться жестами.
Мы осмотрели помещение, проверили все закутки, убедились в том, что здесь нет явных следов присутствия опасного организма. Дальше наш путь лежал по узкому туннелю к шахте. Мы заранее обсудили этот маршрут, поэтому Фрей без лишних слов вела нас за собой туда, где, согласно нашим с Лераном расчётам могло быть вероятное место проникновения существа в шахту, а главное – в систему туннелей внутренней разводки. В конце концов, как-то же хищник попал туда. Путей было только пять, и четыре из них был перекрыты решетчатыми дверьми с замками.
- Пока тварь была не слишком большая, ей было вполне по силам протиснуться из одного помещения в другое по проёмам для кабелей, - рассудил Леран. – А вот в шахте, похоже, она раскормилась до размеров, позволяющих охотиться на человека.
- Одно непонятно, – сказала Фрей, - каким образом этот дьявол справился с сеткой на двери?
- Не исключено, что эту способность он обрёл благодаря кремнию, - рассудил я. – Если у него есть хоть какие-то хищнические приспособления для хватания и умерщвления, то их ороговелости могут оказаться вполне подходящим инструментом для порчи металлической сетки. Луи видел на металлической раме отчётливый свежий след чего-то острого. Вряд ли след оставили техники.
Узкий туннель, который соединял бункер трансформаторной станции с шахтовым комплексом, вполне мог вызвать клаустрофобию даже у здорового человека. Выглядел он вполне безопасно, но уютно мы себя не чувствовали. Полста метров в тесной бетонной кишке, по потолку и стенам которой были протянуты кабели разной толщины, были скупо освещены и под углом в 12 градусов уходили вниз, к шахте. Но с шахтой туннель соединялся не сразу. Он вывел нас в секцию, идущую параллельно с основным стволом. Справа, внутри сплетения несущих конструкций, виднелась шахта лифта, слева четырёхметровой колонной сверху вниз уходила огромная труба приточной вентиляции. Кабели разветвлялись, ныряя на разной глубине в боковые штольни, и только самые толстые из них – высоковольтные – уходили вдоль стены секции во тьму нижних уровней. С десяток светильников, закреплённых для освещения винтовой лестницы, позволяли разглядеть расположение конструкций, но развеять полумрак полностью им было не под силу.
- Эта лестница идёт до нижней площадки охладителя, - пояснила Фрей. – Дальше нужно переходить в лифт или спускаться по пожарной лестнице. Следующая секция для обслуживания кабелей начинается на отметке «минус 75».
- Теоретически наш объект мог свободно перемещаться между поверхностью и охладителями, не попадая в поле обзора камер, - пробормотал Леран. – Но выход отсюда возможен только через во-он те боковые туннели, так?
- Да, - кивнула Фрей. – Других свободных выходов нет.
- Хорошо, - сказал я, - допустим, что, откормившись в служебных туннелях, существо сообразило, что для дальнейшего существования ему необходима жертва покрупнее. Через сетку запертой двери ему видно, что подходящие объекты время от времени приходят на площадку возле охладителя, и он повреждает проволоку неизвестным нам способом.
- До сих пор не могу себе это представить, - покачала головой Фрей.
- Да, это трудно, - кивнул Леран. – Но мы с Саймоном ещё и не такое видывали.
- Есть вещи совершенно невообразимые, - подтвердил я и продолжил, - Итак, тварь нападает на Николса, затаскивает его в туннель и поглощает.
- Но мы её после этого не обнаруживаем, - вставил Леран. – Она либо до сих пор в кабельных туннелях, либо выкарабкалась сюда, в эту секцию.
- Здесь не особенно много мест, где можно отсидеться, - сказала Фрей. – Есть, конечно, тёмные углы, особенно внизу, но уж удрать отсюда нельзя. Проход в основную шахту, что в конце лестницы, заперт.
- Убедимся в этом, - предложил я, и энергетик повела нас вниз по лестнице.
Леран через пару минут спуска хмыкнул:
- Так и крыша может поехать.
- Лестница вскружила вам голову? – насмешливо спросила Фрей.
- Это под силу только обворожительной женщине, - ответил Леран.
- Тогда вы в безопасности, - успокоила его Фрей и сообщила, – Мы пришли.
Ступени вывели нас на узкую площадку перед металлической дверью с магнитным замком. Фрей специально для нас подёргала дверь - закрыто, а потом прикоснулась ключом к контакту. За дверью открылась уже знакомая нам площадка и вход в операторскую.
- Здесь мы уже были сегодня, - сказал Леран. – Может, поднимемся на лифте?
- Проверим ещё пожарную лестницу, - ответил я. – Карел сказал, что Николс в тот день проходил там. Мы не можем это проигнорировать.
- К сожалению, не можем, - согласился Леран.
Вход на пожарную лестницу находился рядом с лифтом, прямо напротив операторской. Он был не заперт – этого требовали правила. Здесь было так же жарко, как в шахте, но воздух был суше. Мы с Луи автоматически осмотрели каждый доступный прямому взгляду угол.
- Ничего особенного, - сказал Леран. – Лестница как лестница. Типовой вариант для стационарных объектов. Думаешь, тут что-то может быть?
- Думаю, что было бы неплохо понять, какого черта Николс поскакал на верхнюю площадку охладителя пешком, - ответил я. - Что-то же заставило его таскаться туда-сюда в этой бане. Вспомни: на записи он появился в кадре именно со стороны пожарной лестницы.
- Хм, а ведь верно…
Фрей собралась подниматься по лестнице первой, но Леран удержал её и достал из кобуры «бульдог».
- Иногда приходится забывать про этикет, - сказал он и начал подъём.
Подниматься по пожарной лестнице с отметки «минус 50» да ещё в такой духоте - каторга. Я бы и сам предпочёл этого не делать, но работа есть работа.
- С лестницы только два выхода, - сообщила на ходу Фрей, почти не сбиваясь с дыхания. – Один – на верхней площадке охладителя, второй – на самом верху, под куполом. Живность сюда заползает редко.
- И всё же заползает, - пропыхтел я.
- Чаще всего здесь прорастают полипы или анемоны. Для них это не идеальное место, и всё же лестница безопаснее шахты, потому что там больше хищников.
- Возможно, Николс прошёл здесь на всякий случай, - сказал Леран, останавливаясь, чтобы перевести дыхание. – По правде говоря, я бы тоже так сделал. Но только при условии, что идти нужно не вверх, а вниз.
- Хорошая тренировочка? – спросил я его, и он, хмыкнув, продолжил подъём.
- Допустим, что сидячие кишечнополостные могут привлечь сюда активных слизнеедов, - обратился я к Фрей. – А хищники каким-то образом могут сюда попасть? Может, между плит или в фундаменте есть щели?
- Хм… - нахмурилась Фрей. - Это вероятно, но до сих пор не было необходимости заниматься поиском конструкционных дефектов.
- Опа… - сказал Леран, обогнавший нас на несколько ступеней. – Вы только поглядите на это.
Он указал нам туда, где тени от промежуточной площадки и уходящего на следующий этаж лестничного пролёта сгущались до полутьмы. Там сходились горизонтальная несущая балка и панель стены. Угол плиты был сколот, и между балкой и её краем образовалась внушительная щель. Для человека она, конечно, была узкой, но любой из местных слизняков без затруднений мог проникнуть на лестничный марш.
- За этой стеной, насколько я понимаю, лифт, - сказал Леран. – Это значит, что оттуда на пожарную лестницу может забраться любая каракатица.
- Про эту щель кто-нибудь знает? – спросил я.
Фрей покачала головой:
- Мы редко пользуемся пожарной лестницей. Для нас главное – чтобы двери работали исправно, как того правила требуют.
- Всего-навсего строительный дефект, - пробормотал Леран. – Но в свете происходящего он может сыграть неожиданную роль. Идём дальше?
Мы продолжили восхождение по лестнице и скоро очутились на уровне верхней площадки охладителя. Там пахло гарью, из-за двери на лестницу доносилось надсадное кряканье стационарного сварочного аппарата.
- Я отправила Тулуклу, Джеффа и Яна ремонтировать разрезанную сетку, - объяснила Фрей. – Хотите посмотреть?
- Не будем им мешать, - сказал я, потому что в духоте шахты вонь сварки казалась особенно удушливой.
Мы пошли выше и одолели уже четыре пролёта, как вдруг Леран сделал стойку, как охотничий пёс, и рванул вверх по лестнице, перелетая через три-четыре ступени. В поле зрения его не было буквально несколько секунд, и за это время мы услышали тугой щелчок гравитационного удара, яростные ругательства и остервенелый топот.
Оказалось, Луи увидел довольно крупного хета, предусмотрительно торопящегося убраться с глаз, спрятавшись в просвет между стеной и площадкой. Леран сообразил, что он может сорваться оттуда прямо нам на головы, и решил обездвижить моллюска выстрелом из «бульдога». Для бедняги заряд номиналом в три единицы оказался слишком мощным: его просто разорвало на куски и разбросало по ступеням и стенам, причём одно из брызжущих желтоватой жидкостью щупалец шлёпнулось на перила в паре дюймов от Лерана.
- Проклятье! – шипел он, пытаясь усмирить конвульсивно дёргающийся червеобразный отросток тяжёлым ботинком. – Это не фауна, а недоразумение. Видели?
- Зря мы не позвали с собой Скотта, - сказал я, принюхиваясь.
- Будьте осторожны, - предупредила Фрей. – У них внутри довольно едкая кислота, может серьёзный ожог оставить.
- Ну, и запашок у этих улиток, - скривился Леран. – Для французской кухни они явно не годятся. Больше ни одного «шокера» на это желе не потрачу. Всё равно, что моль кувалдой бить.
- Это точно, - согласился я. – Для этих нежных созданий «шокеры» - слишком мощное средство. Зато мы теперь точно знаем, что сможем наподдать убийце.
* * *
- Денёк выдался не из лёгких, - расслабленно вытянувшись на койке, оценил Леран. – И это только начало.
- Это всё из-за жары, - пробормотал Скотт, вытирая лоб полотенцем. Запас платков он истратил уже к обеду, насквозь промочив целую дюжину.
- Жара – это мелочи, - отмахнулся Леран. – Я много раз работал в таком климате – и ничего. Сейчас речь о плотности событий.
Произошло за наш первый день пребывания на Каллидоне действительно много.
- Итак, - подытожил Скотт, - что мы имеем для протокола на сегодняшний день?
- Кучу непроверенных версий и неукомплектованные останки жертвы, - ответил Леран. – У меня создалось впечатление, что мы имеем дело либо с завезённым извне хищником, либо с ловким мистификатором, который пытается нас обдурить, прикрывая нечто более значимое.
- На догадках версию не построишь, - назидательно сказал Скотт. – Наши помощники – факты. Только факты. А из фактов мы имеем несколько проб клеточного материала непонятного происхождения, распиленную изнутри решётку кабельного туннеля, видеозапись момента предполагаемого нападения на Николса и его изуродованные останки.
- Что значит – предполагаемого нападения? – приподнял Леран голову с подушки, округляя глаза. – По-вашему, то, что мы видели, может не быть нападением?
- Мистер Скотт имеет в виду дело Алкерна, - пояснил я. – Слышал о таком деле?
- Вряд ли, - покачал головой Скотт. – Луи тогда ещё воевал. Это было 2320 году, на третьей луне Джиори. Два афериста задумали украсть редкий самородок, инсценировали нападение на базу, угон корабля с заложниками, которых сыграли они сами. Но корабль внезапно потерял управление и врезался в астероид. Свидетелями этого была почти вся база, и никто не сомневался, что в термоядерной вспышке распались на атомы и корабль, и люди, и злополучный самородок. Только следователь Алкерн не поверил. Очень умный и наблюдательный был, уловил мелкие нестыковки, а потом откопал один факт, другой – и раскрутил дело.
- А на чём поймал-то? – заинтересовался Леран.
- Первое, что подтвердило его догадки – то, что приборы астрофизической станции, которая была неподалёку, не зафиксировали термоядерного взрыва. Вспышку – да, а вот все остальные признаки отсутствовали. Алкерн рискнул и обследовал место предполагаемого взрыва, но и там ничего не нашёл. Тогда он решил прибегнуть к помощи знакомого из военного ведомства. В том секторе устроили учения, и под видом маневров просканировали всё, что можно. И на одном из астероидов засекли металлический объект. Стали за ним следить, а когда он начал двигаться, накрыли. Оказалось, что аферисты применили свои инженерные знания не на пользу дела, а для того, чтобы всех одурачить и присвоить то, что им не принадлежит. На чёрном рынке за такой самородок отвалили бы астрономическую сумму, но скепсис Алкерна помог их разоблачить.
- Всё это красиво, но в нашем деле ничем не поможет, - хмыкнул Леран. – У нас в морозилке четверть трупа, и ещё неизвестно, что даст анализ тканей. Но и без анализа ясно, что какая-то тварь плевала кислотой.
- С этим можно поспорить, - покачал головой Скотт. – Следы кислоты очевидны, но растворить тело кислотой мог не только хищник, но и человек.
Скотт, видимо, находил особое удовольствие в том, чтобы придумывать невероятные версии, а потом пытаться их доказать.
- Роуэн, не увлекайтесь. Раз уж взялись оперировать фактами, то будьте объективны. Монро ведь выяснила, что кислота при нападении на животных применялась не технического, а биологического происхождения. Как вы думаете, какова вероятность, что в случае с Николсом было иначе?
- Хорошо, - согласился Скотт. – Но у нас есть ещё кое-что, что мы не можем проигнорировать. Я выяснил, что у Николса и Монро была связь, а оператор Леер всячески старался сделать их дуэт любовным треугольником. К тому же он постоянно провоцировал Николса, говорил, что кое-кто зря ест свой хлеб и всё такое в том же духе. Я тут записал его фразы в блокнот…
- Кроме Леера в адрес Николса высказывалась и Лаура Бене, - напомнил я ему о факте, который случайно всплыл сегодня в одном из разговоров. – И еще не известно, чьи слова могли возыметь большее действие.
- Это обстоятельство мы тоже учтём, - с прилежностью зануды кивнул Скотт, и мы с Лераном переглянулись.
Боюсь, что пока мы не соберём достаточно убедительные улики против хищника, Скотта переубеждать бесполезно. Он, конечно, головастый мужик, но профессиональная настырность часто заводит его в логические западни.
- Луи, - вспомнил я о своих дневных сомнениях, - мне не даёт покоя твоя фраза: «Мы не знаем, съедены были те козявки или с ними делали что-то другое». Что ты имел в виду?
- Мне это тоже не даёт покоя. Я как-то расследовал дело в промышленной колонии на Сельве. Случай банальный – монтажник повздорил с начальником и грохнул его, а замести следы решил с помощью кислоты. Там растут такие здоровенные плотоядные цветы, их прозвали «кувшины дьявола». Кто их в джунглях находит, должен сообщить службе безопасности. Специальная команда огораживает сектор лентами с предупреждением – «Не подходить! Опасно для жизни!». «Кувшины» реагируют на вибрацию и стреляют отравленными шипами, а потом опутывают парализованное животное побегами и затаскивают в ёмкость с едкой кислотой.
- Ничего себе, кувшинчик, - пробормотал Скотт.
Леран кивнул и продолжил:
- Как убийца умудрился скормить тело начальника «ближайшему «кувшину» - неясно. Может, и труп не нашли бы, да случайность помогла: местный адаптатор поволок туда стажёров, они собирались наблюдать за «кувшинами» со специальной надувной площадки. Оттуда и заметили, что цветок кого-то доедает. Тут быстренько нарисовался я, взял в оборот безопасность, они под прикрытием щитов врубились в заросли и выкорчевали «кувшин». И что вы думаете? Убийца своего добился – раны просто не осталось. Но если мягкие ткани почти полностью растворились, то скелет кислота разъела незначительно. Мы провели вскрытие и нашли застрявшую в ребре заклёпку от монтажного пневмопистолета. Не учёл парень того, что заклёпки эти из химически стойкого сплава, потому что цех, который они строили, должен был обогащать руду с помощью едких химикатов.
- Вот и я всегда говорю: сколько верёвочке не виться… - начал Скотт, но Леран нетерпеливо прервал его:
- Да ну вас! Вы ничего не поняли! Кости в кислоте декальцинируются и постепенно разрушаются, но это требует немалого времени. «Кувшины дьявола» от непереваренных скелетов просто избавлялись. И местные твари роговые пластины своих жертв тоже выплёвывают. Но большая часть скелета Николса исчезла! Есть у вас ответ на вопрос – как?
- Ну-у, - заскрипел мозгами Скотт, - если взять достаточное количество концентрированной кислоты…
- Вы фантазёр, Роуэн, - разозлился Леран. – Столько кислоты вы на всём Каллидоне не наберёте, а если бы и набрали, то утопили бы в ней полтуннеля вместе с кабелями!
- Постой, постой, Луи, - замахал я руками. – Давай по порядку. Ты сомневаешься в том, что поводом для убийства Николса стало желание хищника нажраться?
- Вот именно!
- Что же тогда произошло?
- Пока не знаю. Но после трапезы мы бы нашли скелет с остатками разъеденных тканей. Человека нельзя сожрать, как мороженое!
- Ну, не кипятись. Ты меня убедил. Признаться, мне картина тоже показалась неправдоподобной. И всё-таки, с чем же мы имеем дело?
- Любая живая тварь имеет в жизни два главных стимула – набить брюхо и оставить потомство, - сказал Леран. – По-моему, нам нужно хорошенько изучить способ размножения эндемиков.
Свидание с оборотнем
Наша первая ночь на Каллидоне была тяжёлой.
Несмотря на усталость, из-за духоты я долго не мог заснуть. Целых два часа лежал и мучился, завидуя Лерану. Луи, едва погас свет, по-армейски быстро отключился. Пока он спал, как дитя, я был вынужден слушать стенокардический храп и сонное ворчание Скотта.
К середине ночи воздух внутри станции немного остыл, и мне удалось заснуть. Впрочем, облегчения это не принесло. Вместо блаженного отдыха я погрузился в тягучие кошмары. Меня продолжали преследовать мрачные тени тех, кого я отправил в мир иной во время прежних командировок.
Под утро мне удалось вырваться из паутины недобрых сновидений благодаря жажде. Во рту пересохло так, что язык едва ворочался между зубами. Скотт храпел, лёжа на спине, Лерана на койке не было. Я натянул шорты с майкой и потащился по тёмному коридору к кулеру, стоящему в столовой. Сонно помаргивающие цветные огоньки почему-то напомнили мне рождественскую ёлку.
В детстве я, как и многие дети, устраивал засаду у ёлки, чтобы застукать Санту. Закутывался в старую шубу, прятался за креслом, стоявшим в углу, и ждал, слушая, как в радио на кухне сменяют друг друга бормотание ведущих и рождественские мелодии. Ощущение волшебства, пахнущего ванильным печеньем, шоколадными конфетами и мандаринами, окутывало меня, и я засыпал, зачарованно глядя на игру огоньков в ёлочной гирлянде. Даже когда я догадался, что Санта развозит подарки не сам, а доверяет это дело родителям, волшебство ещё долго не проходило. Трудно сказать, что на самом деле заставляет его ослабевать. Может быть, цинизм нашего взрослого мира, а может, подростковая ломка характера, когда ты один против всей Вселенной, и от каждого своего успеха пьянеешь и уверяешься в том, что ещё чуть-чуть – и ты станешь супергероем, которому по плечу свернуть горы, спасти мир и пригласить девчонку-одноклассницу на танцы. Видимо, в нашем мире всё иллюзорно, и вопрос только в том, насколько хватит веры, подпитывающей иллюзии.
Я напился воды и уселся в углу, рядом с раскидистым фикусом. М-да, кафельная столовая, конечно, далеко не так уютна, как гостиная в сочельник. Ни тебе пушистого ковра, ни мягких кресел, ни аромата подарков. Зато отсвет разноцветных светодиодов на кафеле успокаивал, убеждая в нереальности мерзостей, которые одолевали меня во сне.
В коридоре послышались тихие шаги. Кому-то ещё не спится. Сейчас, наверно, тоже потянется на водопой. Впрочем, звук шагов удалился в сторону душевой. Что ж, в такой жаре освежиться под душем тоже неплохо. Надеюсь, с водой на станции проблем нет. Нужно выяснить этот вопрос у Миллера.
По коридору между комнатами и душевой снова кто-то прошёл. Не слишком ли оживлённо для такого раннего часа? Операторам на смену отправляться ещё рано, так что это точно не они. Тогда кому не спится?
Я занял позицию поудобнее, и спустя пять минут, когда вновь услышал шаги, осторожно выглянул в коридор. В свою комнату из душевой вернулась Лаура. Её упругую уверенную походку трудно спутать с чьей-то другой. А через пару минут в коридор, отдуваясь, вывалился Леран. Он был в шортах и шлёпанцах, а на шее висело полотенце. Луи вальяжно брёл в сторону пищеблока, не ожидая, что здесь кого-то встретит.
- Не спится? – спросил я, когда он появился в дверном проёме.
- А?.. Хе, есть маленько. Жарковато у них тут. Непривычно без кондиционера. Миллер молодец, вовремя напугал Скотта полипами, а то бы мы наслушались по поводу невозможных бытовых условий.
- Мистер Горчица не любит дискомфорт.
- А кто его любит? – пожал плечами Леран. – Просто мы с тобой в разных условиях привыкли работать, а он старый шуршала. В другом месте он бы уже штраф выписал за нарушение санитарных правил и норм. Вентиляция-то у них работает с фильтром, который не рассчитан на бытовые помещения.
- Скотт в курсе?
- Пока нет. Я помалкиваю, потому что знаю, что они усилили систему фильтрации кварцевателями. Если бы Джефф мне про это не рассказал, я бы первый шум поднял. А с жёстким «кварцем» тут ещё можно жить. Хотя на мой вкус всё равно душновато.
- А что, кварцеватели убивают споры? – усомнился я.
- Насчёт спор не знаю, но микрофлора дохнет.
- Надо про это у Монро разузнать.
- Кстати, она нам к утру обещала результаты выдать, - напомнил Леран. – И, похоже, обещание выполняет добросовестно. В её кабинете свет всю ночь горит.
- Ты что, и у неё был? – усмехнулся я.
- Да ну, - отмахнулся Леран. – Просто слонялся по коридору и заметил, что она не ложилась спать. У Лауры дверь рядом с лазаретом.
- А Лауре-то отчего не спится? Ей же на смену с утра.
- Сегодня у всех нелёгкая ночь, - объяснил Леран. – Оказывается, после полуночи было двойное лунное затмение.
- Неужели?
- Да, представь, у них и такое тут часто случается. Уж на что я крепко ночами сплю, и то подскочил. Лаура говорит, что Каллидон затмил сразу две крупных луны, которые оказались на одной с ним линии относительно Крагена. Иосиф Сталин накрыл тенью Ивана Грозного, а Каллидон – их обоих разом.
- Что творится на свете, - покачал я головой. – Значит, кошмарами я обязан этому замечательному явлению.
- Видимо, так, - развёл руками Леран. – Ну, ладно, я пошёл силы восстанавливать, а то денёк может ещё покруче вчерашнего случиться.
Он оставил меня в одиночестве. Поначалу я собирался последовать его примеру, но потом поймал себя на мысли, что мне не терпится узнать результаты анализов, которые обещала сделать Монро.
Анриаль Монро… Что за тайну хранит эта женщина? Может быть, я что-то пропустил в досье? Последую-ка я заветам шефа, пересмотрю файлы ещё раз.
Я разбудил свой индиком, ввёл пароль, чтобы войти в секретную директорию и нашёл досье Монро. В файле общей информации всё предельно ясно: родилась, училась, получила диплом, прошла практику… Специализация: медик первого класса, ассистировала в двух сложных операциях, сама провела три, приняла участие в экспедиции на Фолтеду, завербовалась штатным врачом на станцию ЭТ-14. Пишет научные статьи… а ну-ка, что за темы? «Особенности диагностики и лечения грибковых инфекций», «Адаптация возбудителей грибковых инфекций на планетах скопления Плеяд», «Влияние облучённых гетерокариозных клеток грибов на геном человека». Э-э, а девушка-то заядлый грибник. Уж не с целью ли исследования этого самого неизвестного гриба она сюда завербовалась? К тому же, это она нам могла сказать, что он неизвестный, а сама-то, поди, научную диссертацию готовит.
Возникает вопрос: какую роль в этой истории сыграл Джейк Николс? Был её добровольным помощником по сбору материала? Помогал ставить эксперименты?
Нехорошие подозрения шевельнулись в моих мыслях. Я встал и направился в комнату, чтобы подготовиться к встрече с Монро.
* * *
Леран оказался прав – в кабинете станционного врача горел свет. Но Монро там не было. Настольная лампа роняла холодный голубоватый свет на разложенные тетради с записями, распечатки каких-то графиков и диаграмм. Монитор компьютера «спал», в ожидании помаргивая индикатором сетевого питания.
- Анриаль, вы здесь? – спросил я на всякий случай, хотя было очевидно, что кабинет пуст.
Я вошёл и остановился у стола.
Почерк у Монро был, как у большинства медиков, неразборчивый, поэтому с первого взгляда разобрать, что за информация содержится в записях, было невозможно. Я коснулся клавиатуры, и компьютер с готовностью ожил. На мониторе высветилось рабочее окно какой-то специальной программы. Я изучил содержимое и понял, что это программа для анализа данных электронного микроскопа. На основном поле столбиком располагались данные генетического анализа, а сбоку была изображена условная схема спирали ДНК. В этом я разбирался слабо, зато обратил внимание на заголовок в секторе окна, располагавшемся чуть ниже. Это были данные по тесту Амаруни. Сначала тянулся такой же столбец с перечислением генных пар, причём, довольно длинный, а ниже тревожно-красным цветом выделялась надпись: «Количество изменённых генов превышает все ранее известные показатели. Требуется срочное полное обследование больного, так как вероятность несовместимых с жизнью мутаций крайне высока».
Так, так, интересно, кому же это тест Амаруни вынес приговор? Николсу? Он и без того мёртв. Тому, кто благодаря Джейку прибавил в весе полста килограммов? Хм, было бы неплохо избавиться от проблемы таким образом. Вот только факты говорят, что скорее будет совсем наоборот. Николс был уже не первым в списке жертв загадочного хищника, и, судя по тому, что существо сотворило с человеком, аппетит его с каждым разом увеличивался. Не припомню, чтобы хоть одно живое существо, будучи при смерти, испытывало голод.
Я осмотрелся. В кабинете царил идеальный порядок, в каждом предмете, будь это медоборудование или мебель, чувствовалась натура Монро. В работе - точна и педантична, в быту – аккуратна. В эмоциях – сдержана, даже суховата, в общении – корректна и тактична. Но, разрази меня гром, это отличная маскировка для скрытного, холодного и расчётливого человека. Если бы я не знал про тест Амаруни, она даже не попала бы под подозрение!
Я обратил внимание на электронный микроскоп. Прибор не был отключен – на обслуживающем его системном блоке мигал индикатор режима ожидания. Я коснулся сенсорной панели, монитор моргнул и показал образец, который изучала Монро. С виду эти клетки выглядели нормально, но, приглядевшись, я обнаружил, что в каждой из них по два и больше ядра. В углу мигала надпись: «Видеозапись 0048. Деление клеток пробы №12». Рядом светились цифры таймера записи – 14 часов 43 минуты.
Над этим стоило поразмыслить. Судя по таймеру, это явно была одна из проб, собранных нами на месте гибели Николса. Клеткам найденных нами останков после многочасового пребывания в жарком воздухе шахты полагалось потерять целостность и стать почти однородным желе из молекулярного мусора. На мониторе микроскопа картинка была диаметрально противоположная: ни единого признака распада, все клетки были вызывающе живы, и, похоже, даже готовились к делению.
Я присел на стул, стоящий сбоку от стола с микроскопом, и стиснул пальцами затылок. С чем мы столкнулись на Каллидоне? С тайным экспериментом учёного-одиночки или с системной разработкой секретных биотехнологий какой-то организацией? То, что я обнаружил, было слишком серьёзно. Клетки, живущие после физического уничтожения человека – это бомба не только в научном мире. Это повод воспрянуть духом для тех, кто ищет способы достичь бессмертия. До сих пор в государственных и частных структурах существуют тайные группы по поиску и разработке мифических эликсиров и вполне реальных генетических механизмов вечной жизни. Впрочем, на деятельность организации пока не похоже. Пока. А вот на идущего по лезвию учёного-одиночку – да. Во всяком случае, если Монро работает с кем-то, то вряд ли удастся заставить её расколоться без спецсредств, а это уже не наши полномочия. Поняв, что её раскусили, она будет разыгрывать спектакль, прикинется идеалисткой, занимающейся наукой исключительно из альтруистических соображений. Мол, нашла интересную тему, которая перекликается с изучаемым ей направлением, и решила…
Мой индиком подал сигнал вызова. Леран, похоже, и не думал спать.
- Саймон, где ты?
- У Монро. Её кабинет пуст, но горит свет и работает оборудование.
- Будешь ждать – не дождёшься, - хмыкнул Леран. – Беги в диспетчерскую, кое-что покажу.
Я рванул наверх рысцой, как молодой кадет. Интонация, проскользнувшая в голосе Лерана, выдавала его включившуюся интуицию охотника. Молодец Луи, у него настоящий талант.
Кроме него возле мониторов оказались Иншту и Миллер. Начальник станции выглядел скверно – лицо бледное, под глазами тёмные круги.
- Гляди сюда, - ткнул Леран пальцем в картинку одной из камер. – Никого не напоминает?
В слабом отсвете прожектора, падающем сбоку, возле какой-то стены стояли лицом друг к другу две фигуры. В той, что стояла к камере спиной, легко угадывалась прямая осанка станционного врача. Вторая была крупнее, её телосложение было мужским, однако человеческого в ней было мало. Тело было сплошь покрыто чем-то тёмным и шероховатым, словно коростой, а стоял этот второй как-то странно скособочившись, словно испытывал боль сразу в нескольких местах. Однако лицо было без дефектов, поэтому я даже при слабом освещении узнал Джейка Николса.
- Эт-то что за фокусы?
- Нормально, да? – нервно осклабился Леран. – У меня тоже аж челюсть отпала.
- Анриаль зашла ко мне минут сорок назад, - объяснила Иншту. – Сказала, что не может уснуть, а работать устала. Тогда я попросила её подменить меня на десять минут, чтобы освежиться. Когда я вернулась, её не было, а эта камера мигала датчиком движения. Я присмотрелась и… сначала подумала, что это привидение, но потом быстро поняла, что нужно вызвать Иоганна.
- Молодец, Иншту, - похвалил её Миллер сиплым спросонья голосом. – Ты действовала совершенно правильно.
- Да, это нам здорово помогло, - закивал Леран.
- А ты тут откуда?
- Увидел, как сюда торопится Иоганн.
- Как такое может быть? – спросил растерянно Миллер. – Мы же нашли останки Джейка…
- Боюсь, это не Джейк Николс, - сказал я. – Надеюсь, Монро сообразит, что к чему, и не будет подходить к нему близко.
- Похоже, она сообразила, - подметил Леран, кивая на монитор. – Она ему что-то говорит, но не приближается. И жестикулирует довольно сдержанно.
- Я бы на её месте тоже не дёргался, - заметил я.
- Ты не учитываешь инстинкт влюблённой женщины, - с умным видом сказал Леран. – Не веришь мне – спроси у Иншту.
- Что? – не поняла молодая дэлианка.
- О, вот видишь, у женщин это происходит неосознанно, - пожал плечами Леран. – Язык жестов древнее способности говорить, и многие даже не врубаются, почему при разговоре с определёнными людьми делают руками те или иные финты. Посмотри на руки Монро. Видишь, она старается контролировать себя и не делать ими резких движений? Но держит руки запястьями вперёд. Это знак женского расположения и благосклонности.
Все, не исключая меня, сначала посмотрели на монитор, потом на Лерана.
- Что ты хочешь сказать? – удивился я. – Что Монро с этим… кокетничает?
- Думаю, она на грани отчаяния, - заявил Леран. – Кстати, ты нашёл что-нибудь в её кабинете?
- Нашёл подтверждение того, что мы видим.
- Э… оно же может напасть на Анриаль… - беспомощно посмотрел на нас с Лераном Миллер. – Нужно что-то сделать…
- Где это место? – спросил я.
- Снимает камера на крыше жилого блока, - сказала Иншту. – Сейчас она направлена на западный угол шахтного комплекса.
- Так это в сотне шагов от нас, - сказал Леран. – Иоганн, где тут ближайший выход на крышу?
- Да вот же дверь, позади вас! – занервничал Миллер.
- Откупоривайте её, я буду через минуту.
Леран выскочил из диспетчерской, а Миллер принялся искать в кармане своего комбинезона ключ. Руки его тряслись, он всё время оглядывался на мутноватую картинку на мониторе. Я тоже не отрывал от неё глаз.
Монро держалась молодцом. Уж не знаю, что за лапшу она вешала на уши стоящему перед ней существу в облике Николса, но создание пока не проявляло агрессии. Оно стояло всё в той же неудобной позе, и создавалось впечатление, что ему приходится тратить все усилия на то, чтобы не потерять равновесие.
Тут я заметил, что фигура его стала немного другой. Изменения происходили постепенно, и при слабом освещении были незаметны, однако, стоило мне на секунду отвести взгляд от монитора, а потом снова посмотреть на изображение, несоответствие пропорций сразу бросилось в глаза. Верхние конечности существа удлинились и перестали походить на руки. Оно прямо на глазах у нас отращивало какие-то ловчие приспособления.
- С ним что-то происходит, - сообщила Иншту тревожно. – Не пойму, что именно… надо торопиться!
- Я уже здесь! – успокоил Леран, появляясь в диспетчерской с сюрпризом – пневматическим снайперским ружьём, снабжённым универсальной оптикой на все случаи жизни. Он вставил магазин с «шокерами» и щёлкнул затвором.
- Скорее! – позвал Миллер, выскакивая на крышу жилого блока, и Леран шагнул в темноту следом.
Я уже собирался последовать за ними, но тут Иншту проронила:
- Всемогущие создатели… Что у него с руками?
Тёмная фигура на мониторе приняла гротескный вид: руки неестественно удлинились, а там, где должны были быть кисти, набухли какие-то наросты. Центр тяжести жуткого тела сместился, ноги уже не держали его, и существо использовало верхние конечности, как подпорки. Голова тяжело повисла вперёд, на спине вспухли какие-то горбы.
- Луи, - позвал я через индиком, - не тяни резину. Иначе мы не успеем вытащить Монро.
- Спокойно, - послышался в гарнитуре его отрешённый голос. – Не говори под руку.
Я посмотрел в ту сторону, куда увёл его Миллер. Ночь Каллидона была наполнена светом десятков разновеликих спутников, и мне хорошо была видна фигура Лерана, замершая в десятке метров от меня в классической стойке стрелка-профессионала. Ружьё с массивным прицелом словно стало частью Лерана, лишь индикатор на сканере напоминал, что это хитроумное техническое приспособление.
Тугой плевок выстрела, а следом за ним надсадный выдох вырвавшихся из плена гравитонов гулким эхом прокатились между шахтным комплексом и транслятором. В этот миг я повернулся к монитору и увидел, как сминается под напором гравитационного заряда и катится кубарем тёмный силуэт мутанта. Выстрел был так силён, что на месте, где он только что горбился, поднялся столб пыли, а Монро повалилась в песок.
- Луи Леран, - грозно сказал я. – Это не «тройка»!
- Ясен перец, - нахально ответил он. – Зато шибанул наверняка. Запчасти пойдём собирать?
Если бы здание жилого блока было пониже, Миллер, наверно, сиганул бы сразу на песок. Но голова у него ещё, слава Богу, работала, поэтому он обогнал Лерана и проскочил мимо меня на лестницу, ведущую из диспетчерской вниз. Лица на нём не было. Леран шёл с видом победителя, положив ружьё на плечо. Я только молча покачал головой и поспешил следом за Миллером.
Внизу мы столкнулись с Джеффом и Леером.
- Что случилось? – сипло спросил Крис.
- Мне почудилось или кто-то стрелял? – поинтересовался Джефф, поглаживая ложе «бизона».
- Джефф, вы нужны нам, - бросил ему на бегу Миллер. – Вместе с винтовкой!
- Да что стряслось-то? – снова спросил Крис.
- А вы, Леер, будьте наготове возле двери, - сказал я ему, на ходу извлекая из кобуры «бульдога».
Мы выскочили вслед за Миллером наружу и поспешили к шахтовому комплексу. Леер крикнул вслед:
- Я включу прожектор!
Когда мы подбежали к западному углу здания, на мачте, возвышающейся над жилым блоком, вспыхнули мощные галогенные лампы, залившие всё вокруг ярким холодным светом.
Монро сидела на песке и пыталась продрать засыпанные пылью глаза. Миллер присел рядом с ней и достал платок.
Леран, забросив винтовку за спину, топтался вокруг вмятины от выстрела с «бульдогом» в руке. Я подошёл к нему и спросил:
- Ну, как, нашёл запчасти?
- Одну вижу, остальные отсутствуют, - с досадой откликнулся Луи. – Не могу поверить, что его разнесло в клочья.
- А чем ты его угостил? – спросил Джефф.
- «Четвёркой».
- У «четвёрки» убойность, как у гранатомёта!
- Но всё-таки это не гранатомёт. Должен был остаться полный или почти полный набор запчастей!
- А что у нас тут осталось? – пробормотал я, склоняясь над тёмным продолговатым предметом, лежащим метрах в пяти от Монро. – Вроде бы, верхняя конечность.
Я ткнул обрубок носком ботинка, и он конвульсивно дёрнулся, словно отпугивал меня. Его разбухшее шипастое окончание сводило и разводило подрагивающие отростки.
- Проклятье, - процедил Леран, обследуя песок. – Здесь что-то лежало!
Мокрые следы, обнаружившиеся на песке, воняли кислотой и ещё какой-то мерзостью. Потёки и капли, тянущиеся вдоль неровных борозд и вмятин, указывали, в каком направлении уползало раненое существо.
- След идёт к шахте и поворачивает за угол здания, - заключил Леран и рысцой бросился в ту сторону.
- Луи, жди меня, - окликнул я его и на ходу сказал Джеффу:
- Помогите Миллеру довести Монро до лазарета. И глаз с неё не спускайте.
Джефф молча кивнул и шагнул к Монро и Миллеру. Я тем временем поторопился вслед за Лераном. Следопыт в охотничьем азарте может забыть об осторожности, и я не мог позволить товарищу в одиночку вступить в борьбу с неизвестным существом.
За зданием шахтового комплекса было довольно темно. После резкого света галогенной лампы глаза не сразу привыкли к темноте. Свет лун был очень кстати – он помогал быстрее адаптироваться после яркого света.
Леран, как охотничья собака, вертелся вокруг следов на дюжину метров впереди меня. Я включил фонарь и направил луч света на песок. Судя по тому, что я увидел, подшибленное существо торопливо ковыляло вдоль стены, подволакивая одну из задних конечностей. К тому же, выстрел оторвал ему часть передней лапы. Значит, далеко уйти не могло.
Конечность! Мы оставили её на песке без присмотра!
- Джефф, - позвал я в индиком.
- Слушаю, - отозвался он.
- На песке остался кусок этой твари. Его нужно упаковать в мешок и сунуть в холодильник медбокса.
- Я так и сделаю. Что-нибудь нашли?
- Идём по следу. Кто дежурит в шахте в ночную смену?
- Ян.
- Иншту, вы меня слышите?
- Да, я на связи.
- Предупредите, пожалуйста, Яна, чтобы не высовывался из операторской.
Леран тем временем дошёл до северного угла здания и, держа наготове пистолет, заглянул за него. С того торца располагалась башенка воздухозаборника, увенчанная массивным циклоном. Электродвигатель с дребезжанием вращал вентилятор, с шумом засасывающий воздух в недра шахтового комплекса.
Леран остановился у башенки. Следы привели его туда и пропали.
- Ничего не понимаю, - мрачно сказал Леран, оглядывая вентиляционную башенку. – Или у него крылья, или оно умеет проходить сквозь предметы.
- Что у нас здесь? – спросил я, подходя ближе и шаря лучом фонарика по цилиндру башенки и горбатой махине циклона. – Следы закончились?
- Эта сволочь доползла до стенки и как будто провалилась, - в сердцах махнул пистолетом Леран.
- Не исключено, что так и есть, - хмуро заметил я, шаря лучом фонаря по скруглённому боку башенки и металлическому коробу циклона.
- Что ты имеешь в виду? – уставился на меня Леран, и белки его глаз блеснули в полутьме. – Это такой юмор?
- Вентиляционный ствол уходит в секцию, примыкающую к лифту. Одну щель мы в том районе уже видели, думаю, если хорошо поискать, найдётся ещё одна.
- Дьявол… - прорычал Леран и, задрав голову вверх, стал обходить башенку по кругу. – Здесь только одна щель, но она ведёт прямо в циклон. Не думаешь же ты, что тварь залезла в воздухозаборник!
- Там ей, пожалуй, делать нечего. Если она туда сунется, его размажет по стенкам, как майонез. Но если мы заберёмся на крышу, то наверняка сможем узнать точнее. След недаром прерывается возле вентиляции.
- На крышу? – пробормотал Леран. – Да, хорошая идея. Тогда ты сторожи здесь, а я залезу наверх по осветительной мачте. Кстати, а почему на ней не горит лампа?
- Включи фонарь. Тварь может прятаться в тени.
- Какие тени? – хмыкнул Леран. – Гляди, как светят луны – со всех сторон. Не планета, а какой-то идиотский аттракцион.
Ворча под нос, Луи двинул к мачте, возвышавшейся в нескольких метрах южнее вентиляции. Я вызвал начальника станции:
- Иоганн, как у вас дела? Доктор в порядке?
- Ей пришлось промывать глаза. И, по-моему, она в шоке.
- Оставьте с ней кого-нибудь, лучше в её комнате. Медкабинет заприте. И отправьте к нам Джеффа и Криса. Кстати, почему над шахтой не горит прожектор?
- Не знаю. Возможно, лампа перегорела, а Ян не стал никого будить из-за такой мелочи. Сейчас скажу Крису, и он проверит.
Через пару минут из-за южного угла в ярком свете станционного прожектора появился тёмный силуэт Джеффа. В балахоне и с «бизоном» наперевес он смотрелся как настоящий громила из радиоактивных пустошей погибшей планеты Дэйра. Я даже вздрогнул. Меня по молодости занесло в этот гиблый мир, и воспоминания о рейдерах-мутантах, нападавших на миротворцев, до сих пор вызывали неприятные мурашки.
Леран к тому моменту уже был наверху и осматривался, водя лучом фонарика туда-сюда. Джефф задрал голову и громко сказал:
- Крис проверил выключатель – порядок. Значит, лампа сгорела.
- Очень вовремя, - проворчал сверху Леран, продвигаясь к циклону. – Я, конечно, люблю ночные сафари, но только в том случае, когда охочусь я, а не на меня.
- Что-нибудь видно? – спросил я.
- Следов пока никаких. Хотя… погодите-ка… а это что за…
Я перестал его видеть, как только он приблизился к циклону – корпус закрывал обзор. Из-за этого момент, когда тварь напала на Лерана, я пропустил. Зато слышно всё было отлично. Наверху раздался скрежет чего-то твёрдого о металл, Леран начал отчаянно материться сразу на трёх языках, а Джефф подпрыгнул на месте, ахнув, и заорал:
- Стреляй!
Уговаривать Лерана нужды не было. В случае опасности он боезапас не жалел. Впрочем, и головы при этом не терял. Тем более что с такого расстояния одного заряда должно было хватить с лихвой.
К-тум-мм! – это ударил «шокер». Жалобно завизжал металл, вниз полетели какие-то непонятные куски.
- Добей его!!! – заорал Джефф ещё громче, и в ответ снова ухнул «бульдог».
Сверху на песок, едва не зацепив меня, шлёпнулась ещё одна корявая конечность. Я посветил фонарём и замер в полной оторопи. Суставчатая лапа, не похожая ни на одно охотничье приспособление местных хищников, имела на конце нечто вроде пилы. По роду своей профессиональной деятельности я навидался на разных планетах много всякой ксеноморфной экзотики, но это…
- Ушёл, скотина! Ушёл! – яростно вскрикнул Джефф, потрясая дробовиком. – Ну, как же так?! Ты же попал в него два раза!..
Леран не отозвался. Наверху снова лязгнул металл, я поднял голову и увидел на верхушке циклона силуэт Лерана.
- Где он? – спросил я.
- Он вскрыл воздуховод и ушёл по нему в шахту.
- Воздуховод?! Как?!
- Обрати внимание на штуку, которая упала вниз. Тебе будет интересно.
- Уже обратил, - растерянно ответил я.
Джефф подошёл ко мне и тоже уставился на обрубок, отстреленный Лераном.
- Что же это такое?.. – пробормотал механик. – Что за чертовщина? Божьей твари такие приспособы ни к чему. Когти, клыки, яд, паутина – это понятно. Это нужно чтобы добыть себе пропитание. Но зачем живому существу вот это?..
- У меня только одно объяснение, - сказал запыхавшийся Леран, спускаясь по мачте вниз.
- И какое же? – поинтересовался я.
- Эта каракатица явно не вписывается в местную таксономию, значит, это либо мутант, во что я верю с трудом, либо чудо генной инженерии. Кстати, а что интересного ты раскопал в кабинете Монро?
- Её электронный микроскоп сейчас снимает интересный фильм. Если бы я верил в страшные телесказки, то назвал бы его «Митоз клеток Франкенштейна».
- А что это значит на человеческом языке? – скривился Леран.
- Ткани, взятые на месте гибели Николса, не мертвы. Клетки отлично чувствуют себя и с удовольствием позируют перед объективом микроскопа.
- Не может быть. От останков воняло трупным ядом. Они протухли от жары.
- Луи, я видел то же самое, что и ты, и готов подтвердить это в любом суде. Но клетки под окулярами живы. И если я правильно понимаю, через неделю мы увидим волокна растущей ткани, а что будет дальше, даже представить боюсь. Да ты и сам видел эту тварь.
- Да уж… Тварюшка уникальная. Пропорола жестянку, как картон! Дай-ка, я гляну получше, из чего у неё пила.
Леран наклонился к оторванной лапе, торчащей из песка.
- Будь осторожен, - предупредил я. - Она ещё может дрыгаться.
- Постараюсь, - буркнул Леран, извлекая из кармана телескопический щуп, с которым никогда не расставался. – Похоже, пилу наша бяшка отрастила из высокопрочных кремниевых соединений. Выглядит, как керамическое стекло, а режет…
В этот момент он коснулся щупом одного из отливающих перламутром зубцов, и лапа, дёрнувшись, ожила. Зубцы с треском замельтешили, и кончик щупа отлетел в песок.
- Вот зараза! – рассердился Леран, глядя на испорченный инструмент. – Дюраль режет, как масло!
- Это точно не божье творение, - пробормотал Джефф. – Посмотрите, как эта штука устроена.
В самом деле, было трудно поверить, что невероятное приспособление было выращено естественным образом. Конечно, мне не раз доводилось видеть не менее сложные конструкции, изобретённые природой в ходе эволюции, и некоторые из них поражали воображение. Но это…
Лапа оканчивалась круглым набалдашником, который по своей внешней части имел бахромчатый гребень из странных мускулистых отростков. Они сидели двумя параллельными рядами и изгибались навстречу друг другу. Сначала я думал, что это хватательное приспособление, но отростки не сплетались друг с другом, а лишь соприкасались кончиками. Зато венчал каждый из них не какой-нибудь там заурядный коготь, а острый как бритва скруглённый зубец. Двойной ряд этих зубцов образовывал полукруглую пилу. Пока Леран не коснулся её, было непонятно, как эта штука действует, но теперь было отлично видно, как ряды отростков совершают стремительные волнообразные движения наподобие лапок многоножки. Волны в правом и левом ряду шли навстречу друг другу, заставляя зубцы двигаться энергичнее. Звук при этом от них исходил довольно зловещий.
- Слишком сложно для примитивного животного, - покачал головой Леран.
- Может быть, это вообще не животное… - сипло сказал Джефф.
Мы дружно посмотрели на него, потом снова на зубья пилы, глянцево поблёскивающие в луче фонаря.
- Биомех, что ли? – ни к кому не обращаясь, высказал Леран мысль.
Из-за угла появился Крис Леер с фонарём и запасной лампой в руках. Он торопился, поэтому запыхался.
- Подстрелили? – спросил он.
- Нет, только торжественно отпраздновали открытие сезона охоты, - ответил Леран. – Стой, не подходи близко.
- Что это такое? – изумлённо спросил Крис, оторопело остановившись в метре от лапы. – Это… оно?
- Сувенир на память, - хмыкнул Леран и швырнул в лапу горстью песка.
Оторванная конечность немедленно среагировала, с треском и щёлканьем шевеля отростками. Крис испуганно отпрыгнул, его передёрнуло.
- Первый обрубок, между прочим, тоже дёргался, - сообщил Джефф. – Я его кое-как в мешок запихал. Думал, рукавицы порвёт. Только на ней не пила, а что-то вроде тяжёлой клешни.
- Гадость какая!.. – с отвращением сказал Крис.
Леран снова хмыкнул:
- Кому – гадость, а кому - деликатес. Мы на Ардаке как-то нарвались на похожую тварь, только раз в десять этой здоровее. Сначала она на нас охотилась, а потом мы её выманили из чащи прямо в заряженную ловушку. Знаете, первобытные ловушки – эффективная штука. Мы эту зверюгу фактически расплющили. От туловища каша осталась, поживиться нечем, зато её ходули мы сразу на барбекю пустили.
- Отвратительно…- сквозь зубы выдавил Крис и отбежал в сторонку.
- Ух, ты, - покачал головой Леран, - а парень-то впечатлительный.
- Это с непривычки, - развёл руками Джефф. – Я сам служил на Ардаке и как-то раз тоже был вынужден питаться тамошней живностью, чтобы не протянуть ноги. Но это не самые лучшие воспоминания в моей жизни.
- Это точно, - согласился Леран. – Но уж лучше мы их, чем они нас. Так что, надо и эту ерунду в холодильник определять?
- В любом случае, - ответил я. – Во-первых, это вещественное доказательство. Во-вторых, ценный материал для инженеров-биомехаников. А в-третьих, из этого куска может вырасти ещё одна тварь.
- Что? – переспросил Джефф. – Ещё одна такая пакость?
- Да. Среди примитивных животных регенерация – явление распространённое, и фауна Каллидона – не исключение. Возьмите любую из местных тварей, разделайте на несколько кусков – и из каждого вскоре вырастет копия оригинала.
- Ну, уж нет, - заявил Джефф. – Хватит с нас одного урода. Вот только не соображу, как эту дрянь упаковывать. Она своей пилой и мешок попортит, и холодильник. Разве что затолкать в композитный ящик из-под инструментов…
- Хорошая идея, - согласился я. – Пусть будет ящик.
Джефф быстрым шагом удалился за ящиком, Крис снова подошёл, но теперь держался поодаль от жуткой лапы.
- А само животное? – спросил он севшим голосом. – Куда оно делось?
- Мразь сейчас в воздуховоде, - ответил Леран. – Пропилила в боку дыру и собралась спрятаться, а я её как раз за этим делом застукал. До сих пор не могу поверить, что всадил в неё три «шокера», а она только два копыта потеряла!
- В воздуховоде?! – встрепенулся Леер. – Но он же прямо к операторской выходит! Там только решётка с пылевым фильтром!
Мы переглянулись. Леран снова достал из кобуры «бульдога» и сказал:
- Я думал, что трудным будет день, а ночка ещё веселее. Пойдём в гости к Яну.
- А это?.. – с беспокойством спросил Крис, указывая на обрубок лапы. Вид у парня был такой, словно рядом с ним была бомба с выставленным таймером. – Как же эта штука?
- А вот ты её и посторожишь, пока Джефф с ящиком не придёт, - сказал я, направляясь к освещённой стороне здания, и Леран двинулся следом.
- О…- всплеснул руками Леер.
- Ты что, боишься, что хозяин за ней вернётся? – усмехнулся Леран, обернувшись на ходу.
- Да ну!.. Я просто…
- Кристофер, - неожиданно строго сказал Леран.
- Что?
- Не играй с этой штукой, - погрозил Луи пальцем. – Просто потусуйся в сторонке, а Джефф всё сделает, как надо. И не забудь заменить лампу на мачте.
Мы повернули за угол, и я спросил:
- Нравиться его напрягать?
- Таких чистоплюев недолюбливаю, - признался Леран. – Судя по рассказам, он то и дело подкусывал Джейка за то, что тот не мог обнаружить животное, оставляющее странные следы. А сам-то он что такое есть? Сопля с интеллектом.
Забавно. Когда-то Леран и Николс повздорили из-за девушки, а теперь Луи позволяет себе маленькую месть за уже мёртвого Джейка.
Мёртвый Джейк. А насколько он мёртв? Существо поглотило его, непонятным образом использовало его ткани, а теперь имело наглость прикидываться им, красуясь перед камерой наблюдения. Как это понимать?
Мы с Лераном вошли в лифт, и я спросил:
- Как думаешь, зачем мутанту такая сложная мимикрия?
- Имеешь в виду, зачем твари понадобилось прикидываться Николсом? – ухмыльнулся Леран. – А затем, что он подманивал Монро.
- Прошу прощения? – не понял я.
- Саймон, не тормози. Животные обычно используют мимикрию для маскировки или для отпугивания хищников. Но мы сегодня стали свидетелями её альтернативного применения. Тварь использовала имитацию чужого внешнего вида для того, чтобы привлечь потенциального полового партнёра.
У меня не было слов. Это звучало дико, и в то же время, вполне логично. Иначе чем можно было объяснить столь сложную маскировку существа под человека?
- Но местные животные, - сказал я, наконец, – вообще гермафродиты.
- Я знаю, - кивнул Леран. – Но это, как ты уже, наверно, заметил, нельзя назвать местным животным. Даже не берусь предположить, откуда взялось это что-то с чем-то, лучше постараюсь оперировать имеющимися фактами. Оно припёрлось из своего укрытия покрасоваться в маскарадном костюме Николса. В природе ни одна травинка просто так не вырастает. Значит, у него была цель. Кто мог клюнуть на появление Николса в первую очередь?
- Кто угодно, - пожал я плечами. - Любой из нас офигел бы и рванул к нему, чтобы разобраться, что к чему.
- Это с нашей точки зрения. А с точки зрения ползающей твари? У неё в жизни два позыва – не сдохнуть с голоду до брачного сезона и продолжить род любой ценой. Жратву в шахте она и так нашла бы, а вот свадебку сыграть – тут посложнее задача. Ну, с Монро, я думаю, у твари сладилось бы. Доктор до последнего пыталась бы её заговорить, а тварь притворялась бы, что у Монро получается, до решающего броска. Ап – и утащила бы куда-нибудь в тёмный уголок, если бы Иншту тревогу не подняла.
Двери лифта открылись, мы с «бульдогами» наготове вышли на площадку у операторской. Здесь было чисто, и мы вошли внутрь.
- Что там у вас за шум? – проворчал Ян. – Неужели нашли убийцу?
- Наш убивец – большой затейник, - сообщил Леран. – Поэтому если вдруг увидишь где-нибудь Джейка Николса, то знай, что это не привидение.
- Чего? – скорчил гримасу Ян. – Как это – если увижу Николса?
- А как ваш станционный врач, - уточнил Леран. – Но ты глазам-то не верь. Это нечто только снаружи Николс, а внутри – мерзость с подлыми намерениями.
- Вам что делать нечего? – пожал костлявыми плечами Ян и по очереди посмотрел на нас. - Специально пришли ночью, чтобы меня попугать?
- Да, нам больше делать нечего, - криво ухмыльнулся Леран. – Чем ворчать, лучше покажи нам схему приточной вентиляции.
- Да пожалуйста…
Ян крутанулся в кресле и пробежался пальцами по клавиатуре пульта. В углу широкого дисплея высветилось окошко с условной схемой вентиляции. Леран подошёл ближе, а я тем временем внимательно изучил идущий под потолком операторской воздуховод. Стандартный короб для служебных помещений, в сечении 30 на 40 дюймов. Решётка пластиковая с матерчатым пылевым фильтром, посажена на четыре болта. Это слабое место. Выбить её можно без особого труда, и если тварь наметит жертвой одного из операторов, вероятность чего очень высока, потому что, здесь всё время кто-то дежурит, то решётка её не остановит.
- Та-ак…- пробормотал Леран, рассматривая схему. – Это целиком. А верхний сектор, примерно до отметки «минус 75», можно покрупнее показать? О, спасибо. Ну, Ян, вот тебе задачка. Стервомордина пробила дыру вот здесь, сразу за циклоном. Где она может выбраться из воздуховода?
Ян хмуро посмотрел на Лерана, словно хотел убедиться, что он не шутит, потом стал манипулировать кнопками, поворачивая схему так и сяк. Наконец, он ткнул пальцем в несколько точек.
- Есть две решётки - здесь и в повысительной насосной, что на уровень ниже охладителей. Ещё имеются люки в коробах на каждом уровне, но они крепкие и закрыты на винтовые замки.
- Ага, понятно. А что на нижних уровнях?
- Там только общая вентиляция, без разводки. Вместо дюралевых решёток там стоят дополнительные фильтры.
- Ясно, - кивнул Леран и повернулся ко мне, - Ну, что, Саймон, придётся ставить сторожки возле решёток.
- Придётся, - кивнул я и вызвал Миллера, - Иоганн, как у вас дела?
- Анриаль в лазарете вместе с Диной и Жаннет. Мы с Джеффом упрятали мешки с обрубками в холодильник. Крис только что наладил освещение над шахтой.
- Хорошо. Мы сейчас в операторской. Ян показал нам схему вентиляции, и мы решили снабдить решётки сигнальными устройствами, чтобы узнать, где существо пойдёт на прорыв. Нам необходима дрель.
- Я понял. Джефф и Крис принесут инструменты.
- И что это за штуки? – с недоверием поинтересовался Ян, наблюдая, как Леран извлекает из сумки на своём поясе сигнально-боевые устройства, которые оперативники Службы прозвали сторожками.
- Это сторожок, - ласковым голосом сказал Леран, вертя перед носом Яна штуковину размером с патрон. –В него встроен лазерный датчик движения, полностью перекрывающий пространство в радиусе метра. Сигнал поступает на индикомы ближайших сотрудников Службы, а сзади загорается светодиод и включается противный такой зуммер типа пожарной сигнализации. А если нажать вот на эту кнопочку, то активируется электрошок.
- Ничего себе, сторожок! – выпучил глаза Ян. – А где такой можно достать? Я бы его вкрутил возле комнаты моей сестрёнки, а то у них в политеховской общаге вечно какие-то хмыри под дверью отираются.
- Извини, Ян, это спецоборудование выдаётся только сотрудникам со спецподготовкой, - ответил Леран. – Ты лучше назови мне адрес общаги. Я туда наведаюсь – и больше там никто отираться не будет.
- Хе-хе, замётано.
Вскоре появились вспотевший Джефф и нервно озирающийся Крис с чемоданчиком инструментов. Механик снял балахон, аккуратно прислонил дробовик к стенке и достал дрель.
- Командуйте, где сверлить, - сказал он.
Леран показал щупом точку, где требовалось отверстие, и уточнил:
- Используй дюймовое сверло. В самый раз будет.
Джефф кивнул Крису, и они пододвинули под воздуховод стол. Механик забрался на него и зажужжал дрелью.
- Как там дела? – спросил Леран у Криса. – Пила себя хорошо вела?
- Я её не трогал, - буркнул Крис.
- Молодец, - похвалил его Леран и повертел в воздухе щупом. – Видишь, как она кончик отмахнула? Я только притронулся к ней, а она вжик – и щуп стал короче. Чую, мы доставим бионикам удовольствие, какого они не испытывали с первого сексуального опыта. Будут также тыкать пилу, чем попало, пока кто-нибудь не останется без отростка.
- Они будут ставить на этой штуке опыты? – спросил Ян.
- Конечно, будут, - пожал плечами Леран. – Они ведь больше ничего не умеют. Были бы умные – пошли бы учиться по какой-нибудь полезной специальности. Вот как Джефф, например. Без механика вся наша машинерия – груда бесполезного хлама. Нет рядом Джеффа – кирдык машине. Пришёл Джефф – всё заработало. Или вот вы с Крисом – электромонтёры цепей управления, операторы технологического комплекса. С виду работа как будто не хитрая, но чуть что – оператор начеку и срыва не допустит, потому что за агрегатами следит чутко. Правильно?
- Какой разговор, - важно ответил Ян.
- О, - поднял палец Леран. – А эти лабораторные гении только и делают, что по заказу военных выискивают способы продвинуть вперёд технологии смертоубийства, причём, беззастенчиво крадут идеи у Матушки-природы.
- Определённая польза от этого есть, - сказал Джефф, выдувая из просверленного отверстия опилки. – Если бы не их разработки, нам пришлось бы отбиваться от всяких живоглотов врукопашную.
Леран собирался возразить, но тут вмешался Крис.
- Если бы не милитаристы, мы бы вообще жили себе спокойно на родной Земле, хлеба выращивали, - сказал он. – Вместо этого таскаемся по Космосу и ищем неприятности на свой хребет.
Леран приподнял брови и развёл руками.
- Что ты на это скажешь, Джефф?
Механик слез со стола, уступая место Лерану, и задумчиво ответил Крису:
- Пожалуй, пару тысяч лет мы бы ещё прожили тихо. Но тому, кто не смотрит на звёзды, они падают за шиворот. Вспомните, какая история приключилась на Эттаке. Только один век у них не было междоусобных войн и религиозного мракобесия, и они почти совершили прорыв в космос. Но потом опять к власти пришли вояки, подмяли науку под себя и начали резню с технологическим размахом. А тем временем в их системе уже обосновались крустаки. Если бы за ними не гналась эскадра Федерации, эти твари успели бы вывести из яиц новое поколение воинов, и уже через год от расы Ларбо остались бы только архитектурные памятники.
- Саймон, я активирую разрядник, - сообщил Леран, возившийся со сторожком.
- Активируй, - кивнул я, хотя меня уже одолевали сомнения насчёт чувствительности существа к электроразрядам. Если ультразвуковой иммобилизатор на местных тварей не особенно влияет, то и ток может оказаться ненамного действеннее.
- Как добраться до повысительной насосной? – спросил Леран.
- Я покажу, - сказал Джефф. – Крис, ты бы побыл здесь. Миллер распорядился не покидать жилой блок в одиночку, а Ян тут один.
- Ладно, - согласился Леер.
- Оружием пользоваться кто-нибудь умеет? – спросил операторов Леран.
- Нафиг, нафиг! – взмахнул костлявыми руками Ян.
- Я был в сборной команде института по спортивной стрельбе, - сказал Леер.
Леран снял наплечную кобуру с «бульдогом» и протянул ему.
- Справишься с такой машинкой?
Крис достал пистолет из кобуры, заглянул в казённик, проверил обойму.
- Баллистический полуавтоматический «бульдог», калибр 5,5. А что за заряды?
- «Шокеры». Доводилось стрелять?
- Сам не стрелял, но читал про такие. На гильзах выбита тройка, значит, убойность, как у станкового пулемёта.
- Ага, - подтвердил Леран. – Так что если придётся стрелять, бей прицельно, а то потом у Джеффа работы много будет. Идём, парни.
Механик взял в одну руку дробовик, во вторую чемоданчик и повёл нас вглубь шахты. С площадки операторской мы спустились по лестнице в смежную секцию, где была настоящая парилка. Снизу вдоль стен тянулись толстые трубы, пышущие жаром. К счастью, мы, миновав площадку с консолью управления манипулятором для замены труб, сразу покинули эту секцию и очутились на перегрузочной площадке. Здесь с помощью круговой поворотной платформы грузы перемещались от рабочего проёма верхнего крана к проёму нижнего. Здесь же был лифт, опускающийся до уровня «минус 200». В его кабине мы опустились на площадку, где располагалась насосная.
Здесь было ещё жарче. В воздухе висел пар, и свет ламп с трудом пробивался сквозь его пелену. Но хуже всего было не это. Пар плыл в сторону вытяжки, и тени от труб, оборудования и прочих предметов двигались в его неспокойных облаках. Это здорово напрягало.
Вход в насосную был в двух шагах от лифта, и мы почти сразу попали в относительную тишину и чистоту. Благодаря вентиляции помещение хорошо проветривалось, и хотя влажность ощущалась, избытка пара не было.
- О, а где насосы-то? – удивился Леран, уставившись на несколько электрошкафов и консоль управления, расположившиеся посредине кафельного зала.
- Сами повысительные насосы за стеной, - объяснил Джефф. – Здесь управление и распределительные шкафы. Ах ты!.. Здесь-то стола нет. Придётся придумывать, на что вскарабкаться, чтобы до короба достать.
- На площадке ничего такого нет? – спросил Леран.
Джефф почесал в затылке, соображая, потом пробормотал:
- Разве что бочку со смазкой приволочь… Её хотя бы можно вручную перекантовать. Ничего легче неё всё равно нет.
- Давай, - кивнул Леран. – Я тебя подстрахую.
Они вышли на площадку, а я остался в насосной, размышляя о последних событиях. Честно говоря, голова уже трещала от обилия путаных фактов. Как говорили в старину, чем дальше в лес, тем больше дров.
Выводы Лерана ставили ещё один кардинальный вопрос в нашем расследовании: имеют ли место в поведении существа мотивы полового характера? По сути дела, такой вопрос вообще не должен был прозвучать. Но факты – вещь упрямая.
Хорошо. Допустим, одним из последствий мутации стала возможность существа использовать более сложный способ самовоспроизведения, нежели тот, который бытует среди каллидонской фауны. Возможно, несчастным гермафродитам, размножающимся спорами, как раз и не хватало для нормального эволюционирования возможности скрещивать и перемешивать отличные друг от друга наборы хромосом. Сотни миллионов лет они буксовали на месте, а тут вдруг появился этот странный мутант, обладающий по всем статьям революционными свойствами организма. Опять же, зачем природе изобретать велосипед? Во многих мирах процесс перехода от одного способа существования вида к другому проходит без ажиотажа, постепенно, начинаясь с незначительных изменений и заканчиваясь постепенным вытеснением малоэффективных особей. Что бы там ни говорили противники теории Дарвина, механизмы отбора в природе существуют независимо от наших домыслов.
Тогда к чему может привести появление нового существа? Чтобы отстоять своё право на жизнь, ему требуется еда и условия для продолжения своей генетической линии. С первым, скорее всего, проблем нет. А вот второе… Леран прав: нам нужно разобраться в подробностях местных способов размножения.
- А вот и мы, - сообщил Джефф, вкатывая в помещение бочку со смазкой.
Через пять минут сторожок был установлен, и Леран удовлетворённо вздохнул:
- Ну, вот, теперь оно никуда не денется. Или напорется на разрядник, или сдохнет с голоду.
- Или вылезет через проделанную им же дыру, пока мы тут дурака валяем, - заметил я. – Наверху-то воздуховод остался не заделанный.
- Саймон! – возмутился Леран. – А какого ты раньше молчал?!
- До меня только сейчас дошёл идиотизм ситуации.
- Скорее наверх, - позвал Джефф. – Может быть, ещё не поздно запереть его в вентиляции.
К рассвету Джефф заделал дыру в воздуховоде вместе с Про и Тулуклу. Но у меня осталось ощущение, что польза от этого была только самой системе вентиляции.
Мы с Лераном пробыли с ними до конца, охраняя дыру. После удушающей жары шахты снаружи нас встретила неожиданно освежающая прохлада.
- Ух, ты… - поёжился Леран. – Я и забыл, что в пустыне по ночам бывает довольно холодно.
- Такой перепад для пустыни характерен, - заметил Джефф. – Вот почему пустынники таскают на себе такие балахоны. Днём спасает от ожогов, ночью – от переохлаждения.
Луны потеряли ночной накал, небо стало серым, потом серебристым, а на востоке серебро начало плавиться. Наступало утро нового знойного дня. Выспаться не удалось, а впереди ещё было много дел, и первое из них – серьёзный разговор со станционным врачом.
* * *
Разговаривать с Монро я собирался один на один. Единой версии ещё не было, поэтому это не мог быть допрос в присутствие свидетелей или без них. Предварительная беседа на грани психологического прощупывания. Тем более, был повод – врач побывала в стрессовой ситуации и могла рассчитывать на сочувственное, почти дружеское обращение. Решение проблем морально-этического плана экспертам Службы даже рекомендовано. Сотрудники и рабочие-вахтовики на удалённых станциях трудятся вдали от родных мест, в отрыве от семей и испытывают дополнительную психологическую нагрузку, а из-за этого происходит довольно много несчастных случаев.
Как глава экспертной комиссии я имел право провести предварительную беседу без участия остальных моих коллег, и я так и намеревался сделать, потому что ехидство Лерана и тем более непрошибаемая упёртость Скотта душевному разговору не способствовали. Но судьбе было угодно распорядиться по-другому: пока мы громыхали пневмопистолетом на крыше, Скотт проснулся и начал докапываться до Миллера, а Иоганн по простодушию своему выложил как на духу обо всём, что было ночью. В итоге, пока я собирался нанести визит в лазарет, Горчица заставил Миллера при двух свидетелях – Бракай и Вацлаве Кареле – открыть медкабинет и устроил там что-то вроде обыска с видеофиксацией. Когда мы про это узнали, вернувшись на станцию, у Лерана даже лицо вытянулось.
- И на кой чёрт это было надо? – спросил он у Скотта.
- Если она знала, что в её распоряжении клетки-мутанты, то это нарушение инструкций «Об использовании и хранении опасных биологических материалов» и «О правилах проведения опасных экспериментов» …
- Да мы ещё понятия не имеем, опасны ли эти клетки вообще, - отмахнулся я от Скотта. – Что у вас за манера – забегать вперёд локомотива?
- Саймон, - искренне удивился Скотт, - уж от вас я не ожидал такого отношения к расследованию! Вы никогда не покрывали нарушителей.
- Я никогда не бросаюсь ложными обвинениями. У вас есть доказательства вины Монро?
- Я всё заснял…
- Выводы, Роуэн! Мне нужно компетентное заключение, а его может дать только станционный медик, на которого вы уже почти надели наручники!
Скотт покраснел и начал хватать ртом воздух.
- Я? Надел наручники? Вы утрируете…
- А вы перегибаете палку. Роуэн, вам ведь до пенсии совсем немного осталось. Зачем вам скандал на почве злоупотребления полномочиями? Возможно, мы с Луи поступили нехорошо, не разбудив вас посреди ночи, чтобы поохотиться на мутанта, но уж больно быстро всё случилось. Но вы-то для чего эту суету организовали?
- Это комплексное расследование, и я настаиваю на моём участии во всём, что касается дела, - настырно насупился Скотт.
- Встали не с той ноги? – негромко поинтересовался Леран, подойдя к нему. – И что вы тут нарыли без нас? Откуда такая уверенность насчёт упомянутых инструкций?
- Монро проводит эксперимент с тканями, взятыми на месте гибели Николса, - заявил Скотт и ткнул пальцем в сторону электронного микроскопа, – Взгляните сюда. Она обнаружила, что клетки живы и даже растут. Обнаружила ещё вчера, а нам ни слова!
- Ну, хорошо, они живы и растут, - кивнул я. – В чём опасность? Факты, Скотт, где факты? Прежде чем предъявлять столь серьёзные обвинения, вы должны заручиться заключением специалиста, если не Монро, то кого-то другого. Уж вы-то знаете правила, не мне вас учить. Кстати, я надеюсь, вы не открывали холодильник?
- Холодильник? Зачем?
- Ну, как же! Иоганн, вы что, не рассказали мистеру Скотту о добытых нами вещдоках?
- Нет, я успел только показать видеозапись, - заморгал Миллер.
- У-у, - вытянул губы Леран, предвкушая развлечение, - да вы же самое главное пропустили, ребята! Знатные копыта! Такой холодец с них можно наварить – пальчики оближешь!
Он открыл крышку морозильной камеры и достал из облака пара мешок с клешнёй. Скотт и все остальные смотрели на него, недоумевая. Леран взял из медицинского шкафа продолговатую посудину, плюхнул парящий мешок на неё и поставил на стол перед Скоттом.
- Вот, пожалуйста, - сказал Луи и сделал приглашающий жест.
- Что? – не понял Скотт.
- Это аргумент в пользу сценария С3. Я позаимствовал его во временное пользование у того оборотня, который выполз пообщаться с Монро.
Скотт с недоверием поглядел на него и осторожно расстегнул застёжку. Бракай и Карел с любопытством наблюдали за ним. Юрэксперт раздвинул края мешка и скривился, увидев серо-коричневую клешню, покрытую шипами, шишками и коростами.
- Что это за мерзость? Часть какого-то животного? Но ведь на записи ясно видно, что рядом с Монро стоит Николс…
- Вы досмотрели её до конца? – спросил Леран.
- Нет, но…
- Господи! – не выдержал я. – Роуэн, да что с вами? Вы торопитесь закончить расследование побыстрее и удрать из этой жары? Там же невооружённым глазом видно, что перед Монро стоит нечто с лицом Николса. Если бы мы не спохватились, вот эта клешня вцепилась бы в медика, и мы с вами сейчас расследовали происшествие категории не С3, а С4 – серийное нападение активного хищника.
- Вы хотите сказать, что вот это – часть Николса? – выпучил глаза Скотт, тыча пальцем в заскорузлую поверхность клешни. – Вот это?!
Обрубок, которому положено было уже основательно остыть, дёрнулся. Это было вялое движение, но Скотту хватило, чтобы напугаться. Он подпрыгнул и попятился, едва не сшибив Миллера.
- Ну, что, дядя Боб? – ухмыльнулся Леран. – Будете и дальше настаивать на версии по сценарию D?
Скотт пододвинул стул и сел на него. Видно было, что ему сейчас не помешало бы успокоительное. Ох, не сдюжит старичок. Чует моё сердце, что Скотта придётся изолировать в лазарете.
- Что ж, раз вы повернули дело таким образом, - сухо сказал я, - то поступим так. Мне необходимо поговорить со станционным врачом, и я сделаю это немедленно. Но учтите, что это не допрос. Вы присутствуете, но не вмешиваетесь. Дальнейший ход разговора будет зависеть от её ответов. Если потребуется, мы можем в любой момент перейти к допросу, поэтому необходима видеофиксация разговора. Иоганн, медблок подключен к пульту диспетчерской?
- Да, - кивнул Миллер, - это предусмотрено для наблюдения за пациентами в особых случаях.
- Отлично. Тогда я прошу вас лично проследить за тем, чтобы всё было записано, а заодно и быть свидетелем.
- Хорошо.
- Луи, будешь присутствовать? – спросил я Лерана.
- Лучше схожу в душевую, а то весь в пыли, - покачал он головой. – Если будет что-то важное – потом запись просмотрю.
Мы снова закрыли медкабинет и направились в лазарет.
Монро была там не одна. На соседней койке читала книгу инженер по системам жизнеобеспечения Жаннет Коллинз – личность довольно своеобразная. С этой беготнёй я совсем забыл, что она тут находится. Впрочем, предстоящему разговору она не была помехой. Пожалуй, даже хорошо, что она будет присутствовать. Во-первых, я был незнаком с ней, и мне было любопытно знать, как она отреагирует на происходящее. Во-вторых, ей как специалисту не помешает войти в курс дела, чтобы обдумать, что можно противопоставить возникшей угрозе в случае попытки проникновения агрессора в жилой блок.
Мы со Скоттом вошли в медблок без стука. Монро лежала на койке, отрешённо глядя в потолок, Жаннет сидела рядом с ней на стуле, нахохлившись. При нашем появлении инженер сонно повернулась на стуле, медик же осталась безучастной.
- Здравствуйте, - сказал я Жаннет. – Думаю, представляться нет нужды, хотя этикет и требует этого.
- Оставьте этикет, - пренебрежительно дёрнула пальцами Жаннет, не расплетая скрещенных на груди рук. – Заочно я вас уже знаю. У вас здесь серьёзная работа, так что давайте приступим к нашим профессиональным обязанностям.
- Это не помешает вашему выздоровлению? – спросил Скотт.
- Моя болячка – от сидячей работы и плохого обмена веществ. Простите за подробности – чирей соскочил. Если бы Анриаль не настаивала на постельном режиме, меня вполне можно было лечить амбулаторно, а не парить в лазарете постоянно.
- Зато теперь вы за ней приглядываете, - заметил я.
- Думаю, она в этом не нуждается, - хмуро ответила Жаннет. – Физически она в норме, а её состояние вызвано шоком. Я, конечно, не медик, но такое видеть приходилось. Пару дней побудет в спокойной обстановке, в изоляции от раздражителей – и всё пройдёт.
- Боюсь, раздражители сами напросятся в гости, - покачал я головой. – Следствие – процесс неотвратимый, и теперь Анриаль – ключевая часть той мозаики, которую нам нужно сложить.
- Поверьте моему опыту – раньше завтрашнего дня вы от неё ничего не добьётесь, - пожала плечами Жаннет.
Я поглядел в её глаза, и она выдержала взгляд, слегка улыбнувшись. За фасадом мягкой, ленивой и добродушной холостячки, равнодушной к мнению окружающих о её внешности, скрывалась натура волевая и независимая. В досье было сказано, что Коллинз – профессионал высокой квалификации с опытом трёх полевых экспедиций и испытательной работы на полигонах и лабораториях. Уж она-то себе цену наверняка знала, поэтому могла позволить себе использовать в качестве средства от нежелательного мужского внимания некоторую неряшливость внешности.
- Возможно, сейчас ваш опыт обогатится, - также мягко улыбнулся я и достал из кармана фото Джейка Николса, которое накануне добыл у Миллера.
Сквозь сонную ленцу проглянуло почти детское любопытство. Жаннет наблюдала за моими действиями, и глаза её постепенно расширялись.
У меня не было времени ждать, пока Монро выйдет из шокового состояния. Тварь представляла серьёзную угрозу безопасности персонала станции, и мы обязаны были извлечь максимум информации о ней, чтобы хоть как-то быть готовыми противостоять агрессору.
Фото Николса возникло между лицом Монро и точкой на потолке, куда был устремлён её отрешённый взгляд. Несколько секунд она никак не реагировала, но потом словно оттаяла. Взгляд стал осмысленным, сосредоточился на изображении Николса. Ещё через секунду глаза стали влажными, а потом из них потоком хлынули слёзы, и Монро стала сотрясаться от рыданий: сначала безмолвно, затем – с судорожными вздохами, а под конец разошлась так, что Жаннет вцепилась в её плечи, чтобы не дать женщине удариться о козырёк койки. Монро начала было сопротивляться, но я тут же сунул ей в руки фото, и она, прижав его к сердцу, осталась лежать. Её била крупная дрожь, истерика заставила её тело и сознание выйти из прострации.
- Такого я действительно ещё не видела, - призналась ошарашенно Жаннет, гладя Монро по голове и плечам. – Вас таким трюкам специально учат?
- К сожалению, иногда в нашей работе иначе нельзя, - кивнул я. – Времени до следующего нападения может оказаться в обрез, поэтому приходится действовать решительно. А вы хорошо знали Джейка?
- Не ближе, чем все остальные. Парнем он был неплохим, вот только работа была не по его натуре. Мне кажется, он был склонен к более экстремальной деятельности. Мы с Иоганном как-то даже поспорили из-за этого. Я ему сказала, что Джейку надо дать хорошие рекомендации и походатайствовать о его переводе на оперативную службу.
- И что?
- Иоганн ответил, что начальству виднее, кого назначать на должность эксперта по безопасности. Его Джейк вполне устраивал, хотя, мне кажется, он и сам понимал, что после разных приключений в Космосе бывшему оперативнику протирать штаны в нашей пустыне – тоска смертная.
- Вижу, вы разбираетесь не только в технических устройствах, - сказал Скотт.
- Моя работа – обеспечивать условия, пригодные для работы людей, - ответила Жаннет с достоинством профессионала. – Но жизнь научила меня, что часто для этого мало хитроумных систем и приспособлений. Душевный комфорт значит для человека намного больше.
Монро тем временем продолжала рыдать. Скотт забеспокоился:
- Может, пора уже дать ей успокоительное?
- Ещё не время, - ответил я. – Слёзы для женщины полезнее лекарств.
Жаннет после этих слов стала смотреть на меня значительно теплее.
Рыдания медика, наконец, перестали быть истерическими, она приходила в себя, хотя и была потрясена.
- Анриаль, - обратился я к ней.
Она отреагировала не сразу.
- Анриаль Монро!
Медик перевела покрасневшие от слёз глаза в мою сторону, но смотрела не прямо, просто показала, что среагировала на обращение.
- Что это за существо? Откуда у него способность имитировать нашу внешность?
Медик обречённо моргнула и хрипло проронила:
- Не любую внешность… Только того человека, чей фенотип был скопирован вместе с генами…
Я переглянулся с Жаннет. Инженер даже открыла от удивления рот, но сказать ничего не смогла.
- Для нас уже не секрет, что существо обошлось с телом Джейка необычным образом, - сказал я. –Но мне не понятно, как это происходит. Вы обнаружили, что ткани не мертвы, и я должен знать, почему.
- Останки Джейка на самом деле мертвы… Образец, который сейчас в микроскопе, я взяла из слизи, оставшейся в кабельном туннеле. Я сразу обратила внимание на то, что она как две капли воды напоминает те следы, что находил Джейк. Та же особенность: на жаре слизь местной фауны быстро засыхает, а эта имеет вид, как будто её только что выплюнули.
- Это из-за того, что клетки живы?
- Да. Они сохраняют жизнеспособность благодаря тому самому грибовидному симбиотику. Он даёт им питание и выделяет какое-то стимулирующее вещество… Я не успела разобраться, как оно работает, зато поняла, что именно с его помощью гриб контролирует деятельность клеток. Если вы просмотрите запись, то обнаружите, что во время затмений из нитей гриба производится выброс сложного белкового соединения наподобие рибонуклеиновой кислоты, и сразу после этого окружающие его клетки начинают либо расти, либо менять структуру.
- То есть?
- Ну… Вам же известно, что ткани имеют определённые свойства благодаря тому, что состоят из тех или иных клеток. Так вот, гриб заставляет их меняться. У меня на глазах обследуемая слизь дважды становилась другой: в первый раз она стала мышечной тканью, во второй – заменила поверхностные клетки на кожный покров. Я решила проверить реакцию ткани на раздражители, в результате чего выяснила, что образец успешно выдерживает температуру больше ста градусов по Цельсию, выживает при глубокой заморозке и ударе током свыше тысячи вольт, устойчив к воздействию химически активных веществ.
- Невероятно!.. – пробормотал Скотт.
- И, представьте себе, всё это заслуга гриба. Он заставляет клетки приспосабливаться с потрясающей быстротой.
- А какова биохимия клеток? – спросил я. – Чьи они?
- Судя по составу белков, это клетки-мутанты. Набор органелл местный, белки частично состоят из аминокислот, частично – из силиконов и силанов. Но самое уникальное – строение оболочек клеток. Они состоят из нестабильных соединений, которые без вещества, выделяемого грибом, быстро распадаются.
- Вы обследовали хромосомы?
- Да, - кивнула Монро и посмотрела мне в глаза. – Компьютер сделал вывод, что ткани образца нежизнеспособны. Но в его базе данных нет нового фактора - симбиотика.
- Зато у нашего противника такой фактор в запасе имеется, - нахмурился я. –На что вы рассчитывали там, возле шахты?
- Выиграть время… Думаете, я не понимаю, что этому созданию чужда человеческая сущность? Да, увидев лицо Джейка, я сначала словно попала под какой-то гипноз. Но мне позарез нужно было выманить его на открытое пространство, чтобы оно не смогло спрятаться и снова нападать исподтишка.
- Отчаянный поступок, - покачал головой Скотт. – Вы могли погибнуть.
- Могла… - тоскливым голосом ответила Монро. – Но мне всё равно. Джейка это, конечно, не вернёт, но мне незачем жить, если я не отплачу за его смерть.
Лезть в человеческие отношения – не самое моё любимое занятие. Особенно, если это проблемные отношения. Но моя работа такова, что я обязан выяснить всё, поэтому, если для дела нужно было рыться в чужих дрязгах, взвешивать на весах Фемиды те или иные поступки, приходилось делать и это.
- Есть мнение, что Джейк бросился на поиски существа под давлением высказываний отдельных работников станции, - сказал я. - Как вы считаете, в произошедшем есть чья-либо вина?
- У вас есть возможность сделать заявление в присутствии двух членов экспертной группы, - заметил Скотт.
- Прекратите, - сухо сказала Монро. – Джейк бросился в шахту без подстраховки, потому что был горячим и упрямым парнем. А ещё он делал свою работу. Вот вы сегодня тоже бросились в шахту, зная, что хищник может угрожать оператору.
- Вы правы, - согласился я. – Ну, поскольку мы снова коснулись работы, я заодно поинтересуюсь некоторыми научными тонкостями. Судя по досье, вы специализируетесь на изучении грибов. Что вы можете сказать о происхождении симбиотика, который вытворяет столь необычные трюки с нашими пробами?
Пришёл момент поговорить начистоту, и Монро это поняла. До сих пор она мне не лгала, но и всей правды не открывала. Теста Амаруни я пока не касался, было и без него немало вопросов. Но именно сейчас нужно было определяться, будет ли она играть с нами в одной команде или постарается лечь на дно. Для неё, возможно, было бы предпочтительнее второе, но предмет исследований стал слишком опасен, и обстоятельства вынуждали изменить выбранную тактику.
- Вы верно подметили, я изучаю грибовидные организмы, - осторожно сказала Монро, понимая, что я готов прижать её к стенке, если она ошибётся. – Здесь у меня не было особых перспектив для продолжения темы диссертации. Растительный мир Каллидона столь же скуден, сколь и животный. Зато биохимия кремниевой формы жизни могла помочь найти более оригинальную тему. Я взялась за изучение местных низших растений и грибов в надежде найти ответы на вопросы о ходе их эволюции. Но среди двух десятков видов местных грибов нашего мутанта не было. Я предполагаю, что он состоит в родстве с одним из видов лишайниковых грибов, но причины мутации, которые могли превратить довольно заурядный гриб в это чудище, пока не выявила.
- Познакомите нас со своими исследованиями?
- Конечно. Но не ждите от меня многого. Боюсь, что пока я пыталась изучить здешние виды, мутант добился гораздо больших успехов в изучении попадающихся на пути жизненных форм.
- Боюсь, эти успехи в прикладной биологии приведут его к печальному концу, - заметил я. – Нападение на человека – это смертный приговор любой форме жизни. Даже уникальной. Ну, что ж, пока мы оставляем вас в покое. Выздоравливайте и присоединяйтесь к нам.
Странная любовь
Покинув медблок, мы со Скоттом встретились в коридоре с Миллером. Начальник станции выглядел подавлено, хотя и старался держаться в свойственной ему деловой манере.
- Что скажете об этом? – поинтересовался Скотт. – Как руководитель, вы обязаны принять меры…
- Возможно, моего опыта не хватит, чтобы быть компетентным, - сухо сказал Миллер. – Быть может, вы дадите мне совет?
- Да это же уголовное дело, - задребезжал юрэксперт нудным назидательным тоном. – Опасность разглядел бы даже студент биохима, а уж медику с квалификацией Монро умалчивать о таких вещах просто преступно! Если бы я был начальником энерготранслятора, и меня так подставили, то я бы написал рапорт и потребовал расследования с участием прокуратуры…
- Если бы вы были здесь начальником, Роуэн, то вас звали бы Иоганном Миллером, и вы круглые сутки дышали бы пылью, - заметил я. – А инспекторы, как оводы, жалили бы вас, потому что они мастера поиска слабых мест.
- Да, - кивнул Скотт. – Служба Контроля для того и создана, чтобы выявлять слабые места. И уж лучше пусть это будут инспекторы, чем мы. Поначалу я даже обижался, когда слышал во время расследований: мол, слетелись, вороны. А обижаться-то не на что. Это чистая правда: экспертов посылают на объекты, когда там случается несчастье. И чаще всего виной тому люди – разгильдяи и растяпы, нарушители правил и инструкций.
- К сожалению, это так, - согласился я и напомнил, - Однако в данном случае всё было сделано правильно. Миллер действовал по инструкции, исходя из имеющихся на тот момент данных и полномочий, которые предусмотрены в случае недееспособности или гибели эксперта по безопасности.
- Теперь речь не об этом, - продолжал нудить Скотт. – Санкцию на проведение экспериментов с потенциально опасной органикой медику никто не давал.
- С какой из местных лун вы свалились? Я, как руководитель экспертной группы, фактически дал ей эту санкцию, когда поручил исследовать останки. Надеюсь, вы внесли это в протокол?
- Э-э… Безусловно. В протоколе это отмечено.
- В порядке судебно-медицинской экспертизы Монро не просто имеет право, но и обязана выяснить о собранном биоматериале всё, что может помочь в расследовании. И если вы ещё не поняли, Роуэн, от результатов её работы зависят наши жизни. На нас объявлена охота.
Возникла напряжённая пауза. Скотт переваривал сказанное, шумно вздыхая. Миллер хотел было что-то сказать, но мои последние слова вогнали его в мрачную задумчивость.
Но тут в коридоре появился неунывающий Леран. Он посмотрел на нас и заявил:
- Война войной, а завтрак – по расписанию. Вы что, на часы не смотрите?
- В самом деле, - встрепенулся Миллер. – Уже пора.
Сегодня дежурство по кухне приняла Дина Кроуэс. Она даже никого не позвала на помощь и хозяйничала сама, при этом отлично справляясь со всеми делами. Когда мы подошли, в столовой никого не было, и мы были первыми, кто отведал пышные котлеты с горошком, пюре из крахмалистых клубней уорра и размороженной брюссельской капустой.
- Восхитительно, - покачал головой Леран. – Как будто на родине побывал.
- А откуда вы родом? – поинтересовалась Дина.
- О, мне повезло родиться на Артемиде, в самом сердце фермерского рая - Лаклэнде. Земля там такая, что в ней всё прёт как на дрожжах. Палку воткни – яблоня вырастет. Мой дед купил там землю, построил ранчо, родители, дядьки-тётки тоже стали фермерами. Семейство большое, все окрестные участки в одно хозяйство объединили. Ну, и молодёжь вся по их стопам пошла. Кроме фермерской работы всё равно ничего не умели делать.
- Только Луи Леран в пахари не пошёл, - заметил я.
- Не, нас таких дурачков в семействе трое, - усмехнулся Леран. – Правда, кузина моя, хоть и выучилась на доктора, всё равно домой вернулась, за сельского парня вышла. А вот братишка младший вместе со мной слинял в кадеты. Хотел военным инженером стать. Ну, Мартина-то Бог миловал. Медики его перед самым получением диплома забраковали, сказали, что для Космофлота у него координация слабовата. Но в планетарное строительство Марти пробился. Сейчас строит космодромы где-то на границе нашего звёздного скопления.
- А вы?
- Со мной всё плохо, - с иронией ответил Леран. – Я стал профессиональным убийцей.
Дина вопросительно приподняла брови.
- Мобильные космические силы, десантный дивизион «Громобой». Шесть боевых операций в горячих точках, руки по локоть во вражеской крови и несколько ранений. А потом завербовался в рейнджеры. Крыша не съехала только благодаря спецподготовке. Впрочем, некоторым ребятам это не помогало. Далеко не каждый выдерживает испытания войной.
- Я слышала про таких, - кивнула Дина. – Поэтому была очень удивлена, узнав, что наша Лаура служила в армии. Мне кажется, женщинам на военной службе не место.
- Многие из них с этим не согласились бы, - заметил Леран. – В некоторых случаях женщины-военнослужащие незаменимы.
- И всё-таки трудно представить женщину в боевом подразделении, - сказала Дина. – Там, где надо убивать и не быть убитым.
- Согласен, - кивнул Леран. – Это требует избытка тестостерона и адреналина, так что больше подходит для мужчин.
В столовую начали подходить остальные работники станции. Все были взбудоражены ночными событиями, но в присутствии начальства обсуждать его вслух не решались. После затянувшегося неловкого молчания я объявил:
- С этого момента на станции действует осадное положение. Существо проявило агрессивное поведение вполне открыто, значит, не исключено новое нападение. Никто и ни при каких обстоятельствах не должен перемещаться по станции в одиночку. В одно лицо допускается только посещение душа и уборной. Роуэн Скотт будет присутствовать во время дневных дежурств у мониторов наблюдения.
Скотт крякнул от неожиданности, и я пояснил:
- Как ответственный за ведение протокола вы сможете быть в курсе дел, не выходя наружу. Могу я вам доверить это дело?
- Э-э… Конечно.
- Хорошо. Начальник станции проследит, чтобы с каждым специалистом, выходящим для работы на объекты, были сопровождающие с оружием. У операторов оружие с собой?
- Да, - ответил Миллер. – Я проверил.
- Кто на дежурстве в шахте?
- Сегодня заступил Крис.
- Ясно. Ночью он нахватался достаточно впечатлений, так что будет держать ухо востро. На трансляторе, как я понимаю, дежурит Лаура?
Миллер кивнул.
- Лауре и «бульдог» ни к чему, - пробурчал под нос Ян. – Она только посмотрит – и всё.
- Что «всё»? – спросил Джефф, и Леран, слушая их, усмехнулся.
- Ну, всё, - пожал плечами Ян. – Полное отключение агрегатов.
- Надеюсь, что персоналу станции не придётся заниматься нашей работой, - сказал я. – Ставить на место обнаглевшую фауну – работа оперативников Службы контроля. Настоятельно прошу всех: если заметите что-то подозрительное, то сразу сообщайте об этом по всем каналам. Ваша работа – обслуживать оборудование. Рисковать своей шкурой для вашей безопасности – наше дело. И ещё раз повторяю: перемещаться в пределах станции и внутри зданий минимум по двое. Существо опасно тем, что устраивает засады. У одиночки шансов – ноль, у двоих – пополам, у троих – один к трём. У меня пока всё.
- Если вы не против, мы проведём планёрку прямо здесь, - обратился к персоналу Миллер. – Джефф, что с воздуховодом?
- Заделан. Я приклепал железный лист, чтобы у любителей вскрывать консервные банки больше не было соблазна пролезть внутрь.
- Воздуховод длинный, если приспичит, тварь вскроет его в укромном месте, - заметил Леран. – Но я бы на её месте этого не делал. В операторской мы установили сторожок, так что если полезет туда – не поздоровится.
- А с чем мы вообще имеем дело? – спросила Иншту. – Это мутант?
- Судя по всему – да, - ответил я. – Точнее узнаем, когда выловим. Иоганн, извините, мы отвлеклись.
- Не думаю. Безопасность важнее всего. Впрочем, всё остальное мы тоже не можем забросить. Фрей, для техников какие-нибудь заявки на сегодня есть?
- Надо бы пройтись по нижнему ярусу транслятора, - ответила миньолянка. – Больше недели там не были, наверняка уже полипы наросли.
- А я хотел припахать техников на замену аккумулятора, - сказал Джефф.
- Это срочно? – спросил Миллер.
- Ни сегодня завтра пойдут дожди, и без «Скорпиона» мы по уши в грязи увязнем. Лучше заранее подготовиться.
- Согласен. Но до обеда это потерпит?
- Потерпит.
- Отлично. Тогда Про и Тулуклу забирает Фрей. Джефф, заряди для них «морозилки». Кто из экспертов сопроводит их?
- В нижнем ярусе мы ещё не были, - ответил я. – Разомнёмся, Луи?
- А что у нас там? – осведомился Леран.
- Установки охлаждения, - ответила Фрей. – Много труб, керамическая изоляция, баки с хладагентом. Пробойное оружие туда лучше не брать.
- Ясно, - кивнул Леран. – Пойду за «драконом».
* * *
Краген сегодня кутался в душную дымку. Прямые палящие лучи она немного ослабляла, но вместо жгучего зноя к полудню наползла липкая духота, о которой невозможно было спрятаться.
Мы вышли наружу вместе с Фрей и остановились в тени гаражного бокса, дожидаясь, когда Джефф выведет оттуда пескоход. Про и Тулуклу грузили в багажный отсек баллоны с углекислотой и самодельные распылители, переделанные из списанных огнетушителей.
- Что-то не пойму, откуда эта парилка? – проворчал Леран, прислоняясь к стене. – Насколько я помню, поблизости нет водоёмов.
- На самом деле их полно вокруг, - ответила Фрей. – Но они под поверхностью. Один из них питает нашу систему охлаждения.
- А в атмосфере-то влажность с чего повысилась?
- В горах действует несколько крупных гейзеров. Ближе к весне их испарения начинает вытягивать в нашу сторону. Меняется ветер.
- А что, весна на Каллидоне ощутимо отличается от остальных сезонов? - недоверчиво спросил Леран.
- В наших широтах – да. Дело в том, что в сотне километров отсюда на северо-запад расположено единственное каллидонское море. Раз в году возникают благоприятные условия, и ветер доносит до нас обильные осадки. Это марево - предвестник. Со дня на день хлынет дождь, и вы не узнаете окрестности.
Леран взглянул на меня и буркнул:
- Как бы это не прибавило нам хлопот.
- О чём ты? – насторожился я.
- Весной, как я понимаю, здесь будет весьма оживлённое в биологическом смысле место.
Фрей кивнула:
- Весна здесь короткая, так что и растения, и живность торопятся успеть вырасти и размножиться.
- Ага. Вот и я думаю, что под каждым кустом будет тут и стол, и дом. Для нашего отрицательного персонажа. Он начнёт отъедаться и расти, а если нам совсем не повезёт, то ещё и размножаться. Что там Монро говорит про сексуальную ориентацию этой твари?
- Об этом речи пока не было, но я могу предположить, что по наследству от эндемиков ей досталось самооплодотворение.
- А если нет?
- В каком смысле?
- Я имею в виду, что в состав коктейля теперь входят и гены Николса.
Я задумался, потом кивнул:
- Такую невероятную вероятность мы тоже должны учесть. Но, хоть убей, не могу представить, какого сюрприза нам ждать в этом случае.
- А тут как в шахматах, - заявил Леран. – Пешка проходит на восьмую линию и становится ферзём.
- С ферзём справиться будет трудно, - покачал я головой.
Ворота гаража со вздохом раскрылись, и наружу, сыто урча, выкатился пескоход. Джефф высунулся из открытого окна и махнул рукой:
- Загружайтесь, пока не расплавились.
В салоне было так комфортно, что выходить из освежающей прохлады на полуденное пекло не хотелось. Но наслаждаться было некогда. Фрей бросила пелминойцам пару слов на их языке и позвала нас за собой:
- Идёмте. Техники нас догонят.
В зале транслятора было не так комфортно, как в салоне пескохода, но воздух был достаточно прохладным, чтобы дать нам отдохнуть от жары.
Главный энергетик повела нас за правую гидравлическую опору. Там, в углу, была дверь, за дверью – лестница в два пролёта, ведущая вниз. Нижний ярус оказался не слишком просторным местом. Большую часть пространства занимали фундаменты подъёмных механизмов и охладительные кожухи. Между ними повсюду виднелись трубы, соединяющие все установки в одну систему, подключенную к ёмкостям с хладагентом. Освещённость в помещении была умеренная, а вот просматривать его полностью ни с одной позиции было нельзя.
- Пройти можно, а вот для дискотеки тесновато, - оценил Леран, передвигая «дракона» из-за плеча на торс.
«Дракон» - довольно увесистое устройство. Жаропрочная форсунка, магнитные катушки, задающие направление пламени, редуктор, регулирующий давление газа, изолирующий кожух, позволяющий ходить с резаком хоть в обнимку, баллон с газом, блок питания генератора и дюралевая рама с рукоятками по весу тянут на ручной пулемёт. Нередко те, кто использует «дракон» на открытой местности, снимает кожух, чтобы облегчить вес. Но любой, кто пускал это устройство в ход в пелминойских пещерах или других не слишком просторных местах, скажет вам: не вздумай снимать кожух! В первом же тесном коридоре, где протиснуться можно, лишь обняв «дракона», заработаешь пузыри на руках и рёбрах. А если придётся ползти, то и на физиономии.
Леран имел опыт обращения с «драконом», поэтому для него вес был весьма незначительным недостатком в сравнении с огневой мощью резака. Уж он-то знал, что «дракон» намного легче армейского огнемёта. Пусть у него не было возможности бить струёй напалма на полтора десятка метров, зато он идеально приспособлен для ближнего боя и таких тонких операций, как сварка и резка. Он незаменим в полевых условиях, когда всё снаряжение приходится нести на своём горбу да при этом ещё успевать следить, чтобы тебя не уложили.
- Проснись, «дракоша», - ласково сказал Леран и щёлкнул кнопкой генератора.
Загудели электросхемы, затрещал искорками пьезозапал. «Дракон» был готов к бою. Стоит нажать на клапан редуктора, пустив в форсунку газ – и он превратится в плазменное жало, способное в мгновение ока проделать дыру в железном листе.
- А здесь не слишком жарко, - заметил Леран. – Улиток это устраивает?
- Активным больше нравятся жаркие места, а сидячие чувствуют себя вполне комфортно, - пояснила Фрей. –Им-то что, они растут себе на одном месте, энергию не тратят. Да я вам сейчас покажу.
Фрей поманила нас за ближайший конденсаторный цилиндр. Его основание широким поясом охватывал радиатор охладительного устройства, закрытый кожухом там, где тянулось переплетение трубок. Фрей показала нам в просвет между пластинами радиатора на розовато-серые лепестки анемона. Кишечнополостное животное прикрепилось основанием к внутренней поверхности кожуха.
- Он нашёл идеальное место, - сказала Фрей. – Вентиляция постоянно гонит через пластины воздух и приносит ему еду – летучие споры всех видов, прочую органику. Её в воздухе всегда предостаточно, видите, какой крупный вырос. А его самого тут мало кто может достать. Во-первых, потому, что хищники не жалуют прохладу. Во-вторых, даже если кто и заползёт, то выковырнуть его из-под кожуха трудновато.
- Э-э, да он там не один, - заметил Леран, вытягивая шею и обходя цилиндр с другого бока. – Как минимум, пять.
- Думаю, больше, - сказала Фрей. – Ну, где же эти бормотуны?
Пелминойцы как раз в этот момент шумно ввалились внутрь с лестницы. Брякая баллонами и обмениваясь ворчливыми репликами на своём языке, они без лишних слов взялись за дело. Про пошёл с «морозилкой» по левой стороне, Тулуклу – по правой. Сердито шипя, седые струи углекислоты врывались под кожухи охладителей и убивали экстремально низкой температурой всё живое. Следом вошёл Джефф с запасными баллонами.
- Этой процедуры хватает надолго? – спросил Леран.
- Недели через две появятся новые, - пожала плечами Фрей. - Ещё через неделю подрастут. Мы стараемся не дать им выбрасывать споры. Иначе потом придётся промораживать каждый уголок, и нам не хватит баллонов.
- Дело в том, что зарядная установка может наполнять только тридцать баллонов в сутки, - объяснил Джефф. –Это её предельная производительность. И то мы стараемся её так не нагружать. Если она сломается, сами отремонтировать не сможем. Вот поэтому и гробим только тех, кто из спор вылупился.
- Ясно, - кивнул Леран и отошёл в сторонку, приглядываясь к дальним углам.
Внезапно заработали динамики громкой связи:
- Внимание! Персоналу, работающему на трансляторе, срочно собраться в операторской! Через пять минут начнётся передача! Повторяю, всем собраться в операторской!
Тут же над нашими головами надсадно взвыли гидравлические помпы, меняя положение установки. Фрей озадаченно посмотрела на свои наручные часы.
- Передача по графику только через полтора часа. Что-то не так. Про! Тулуклу! Махада талай! Сворачиваемся!
Нам пришлось подниматься наверх, в операторскую. Лаура деловито работала и лишь коротким кивком поприветствовала нас.
- Что у тебя тут? – спросила Фрей.
- Миллеру из обсерватории сообщили об изменении орбиты 220-го. Вчера он клеился к Марии Тюдор, но эта дамочка тяжелее его на пару миллиардов тонн.
- У неё всегда был вздорный характер, - заметил Джефф. – Лет десять назад она также спихнула с орбиты кусок льда из восьмой сотни. Бедолага кувыркнулся вниз и устроил в атмосфере аттракцион почище военного парада. Целый каскад взрывов был.
Лаура тем временем меняла ориентировку транслятора, и её крепкие руки порхали над пультом. Леран, с нескрываемым удовольствием наблюдая за её работой, спросил:
- Так это всё из-за того, что камень выбился из расписания?
- Да, - ответила Лаура. – График переброски энергопосылок составляется с учётом прохождения по небу спутников. Астрофизики на своём терминале рассчитывают траектории и скорости каждого из них, затем составляют расписание прохождения над станцией на несколько месяцев вперёд. Если один из спутников начинает выпадать из расписания, мы должны точно знать, где и когда он будет. Иначе во время трансляции может произойти искажение магнитного поля, и векторы порталов не совместятся.
- А «самовар» движется или висит над станцией постоянно? – спросил Леран.
- Его движение синхронизировано с перемещением станции в пространстве. Иначе мы не могли бы менять время передачи, а только ловили бы момент. Это очень неудобно. Издёргались бы с этой небесной чехардой.
- А что, вне операторской при трансляции находиться опасно? – спросил я.
- Вокруг портала высокая ионизация, - ответила Фрей. – Теоретически громоотводы должны замыкать статические разряды на себя, но мы всё-таки ещё чего-то не знаем о природе молний. Был случай поражения разрядом сотрудника на ЭТ-9, к тому же постоянно возникают шаровые молнии. Они непредсказуемы, поэтому лучше пережидать в защищённой операторской.
- Даю сигнал готовности, - сообщила Лаура, закончив разворачивать транслятор.
Пронзительный тревожный звук напомнил мне низкий гнусавый сигнал, который оповещает о конце игрового периода на спортивной арене столицы. Купер в прошлом году увлёкся баскетболом и стал часто зазывать меня на игры местных клубов. Только сирена транслятора была раза в два мощнее.
На мониторах камер наблюдения стало видно, как вокруг генераторов начало формироваться матово светящееся гало. Внутри него затрепетали проблески статических разрядов: портал только начинал формироваться, а магнитное поле уже стянуло электрическую петлю мощностью в сотни мегаватт.
Заработал преобразователь, и гало приобрело более чёткие контуры. В воздухе, мерцающем зарницами, обозначилось кольцо портала. Несколько молний, наконец, вырвались из магнитной ловушки и впились миллион вольтовыми жалами в мачты громоотводов. Волна трескучего грохота накрыла нас, и я понял, что ничего не слышу.
Мониторы камер наблюдения помутнели от пыли, поднятой порывом ветра. Когда атмосферный портал соединяется с орбитальным, возникает перепад давления. Воздух из атмосферы всасывается в вакуум, поэтому любому живому существу небезопасно находиться в радиусе сотни метров. Вихрь может и с ног сшибить, а если очутиться слишком близко к порталу, то…
Пелена пыли засветилась изнутри ярко-белым сиянием. Это Лаура дала команду лазерной установке на сброс энергопосылки. Мастерство оператора трансляторной установки заключается в умении сделать это до того, как облака пыли начнут всасываться в портал и станут помехой для лазерного луча. Гигантские конденсаторы одновременно заработали, отдавая монохроматическому потоку света накопленную энергию, и я всем телом ощутил вибрацию от мощного импульса.
- Что это? – спросил Леран, и я скорее прочитал его слова по губам, чем услышал, потому что слух ещё не восстановился после жуткого грохота.
Все посмотрели на изображение с правой камеры. В тугих струях пыли и песка, поднятых ураганным порывом, было трудно что-либо разобрать. Если бы не охотничье зрение Лерана, никто не обратил бы внимания на непонятные контуры в мутной пелене. Но теперь мы внимательно присматривались и угадывали в них нечто, отличающееся по очертаниям от решетчатых металлоконструкций мачт, опор и трапов транслятора.
Оно прочно стояло на одном месте, словно вокруг не бесновались перемешанные с песком и пылью струи воздуха. Ураганный ветер лишь немного колебал крабоподобное тело, развёрнутое передней частью в сторону камеры.
- Да он обожает позировать для видео! – не сдержал изумления Леран.
- Где стоит эта камера? – спросил я Лауру.
- Это то самое место, где Джейк впервые нашёл его след, - ответила она.
- Всё движется по кругу, - кивнул Леран. – Преступника, по законам жанра, влечёт на место преступления. Жаль, пыль мешает его рассмотреть.
- Сейчас генераторы отключатся, - предупредила Лаура. – Успеете перехватить зверюгу, пока она не убралась?
Леран посмотрел на меня, словно хотел спросить разрешения, а потом шагнул к герметичному створу двери, собираясь выскочить из операторской. Фрей спохватилась секундой позже:
- Куда?! Там опасно! Высокая статика! Перепад давления!
Леран стиснул зубы и издал хищное рычание, отступая от двери. Фрей взялась за колесо запорного механизма и сказала ему:
- Как только прозвучит отбой, я открою дверь. Надевайте маски, иначе ничего снаружи не увидите.
Мы с Лераном натянули защитные маски и взяли оружие наизготовку.
Ревун провозгласил отбой, и после громовой канонады он уже не казался мне пронзительным. Фрей крутанула колесо, Леран пихнул створ плечом, вырываясь в общий зал. Пыль висела в воздухе, и даже мощная вытяжка не могла очистить от неё помещение быстро. Мы промчались сквозь мутные клубы и вывалились наружу.
Там было ещё хуже. Искусственный ураган за две минуты перебаламутил воздух с песком на многое сотни метров вокруг, и теперь всё это медленно оседало обратно на поверхность дюн. Видимость была очень низкой. Леран бежал в нескольких шагах впереди, как-то ориентируясь в этой мути, и я различал только силуэт.
Уверенно двигаясь в облаках пыли, Леран привёл меня к лестнице, ведущей на крышу корпуса. Не останавливаясь ни на секунду, он включил резак, и «дракон» ярко полыхнул, осветив пыльную мглу рыжим отсветом.
Гремя сапогами, мы взбежали по ступеням и очутились на крыше корпуса транслятора. Здесь было немного светлее, так как пыль понемногу рассеивалась. Мы сразу поняли, что площадка крыши пуста. Леран дал выход ярости и, выпустив огненное жало «дракона» на всю четырёхметровую длину, описал им широкую дугу на метровой высоте.
Я осмотрелся и пошёл в ту сторону, где на осветительной мачте была укреплена видеокамера. Существо не могло уйти далеко, и начинать его преследование нужно было с того места, где оно было замечено последний раз.
Леран оказался там раньше меня. Удача зверобоя переменчива, но несколько промахов подряд не может позволить себе ни один профессионал.
Камера направлена в сторону портала, значит, тварь стояла вот здесь, на краю переходного мостика, ведущего с крыши к площадке для технического обслуживания опор транслятора. Тут удобно держаться за металлические бордюры и поручни. И куда же существо могло удрать отсюда? Лестницу блокировали мы с Лераном. Здание достаточно высокое, чтобы просто спрыгнуть вниз. Оставался мостик. По нему можно перебраться к опорам, а там вскарабкаться по металлоконструкциям на чашу антенны.
Мы с Лераном одновременно посмотрели туда и переглянулись. Леран пожал плечами, доказывая, что мы подумали об одном и том же. Зачем твари карабкаться туда, откуда невозможно скрытно сбежать?
Ответа ни у меня, ни у него не было, и мы двинулись по мостику к мощным колоннам опор. Пыль рассеялась ещё больше, но это лишь немного улучшило видимость. Дышать таким запылённым воздухом без респиратора ещё было нельзя.
Осмотрев площадку и трапы, расходящиеся от неё к поворотным механизмам и распределительному шкафу, мы убедились, что существа там нет. Пыль почти рассеялась, и Леран с раздражением содрал с лица маску.
- Падлюка! – пропыхтел он. – Эта хитрая бестия надула нас!
- Думаешь, не там ищем? – спросил я, снимая респиратор и без удовольствия вдыхая прогорклый от пыли воздух.
- Сам посмотри, - кивнул Леран.
С площадки был виден угол здания, от которого к опоре тянулся мостик. Осветительная мачта могла быть отличным средством для спуска с крыши вниз. Леран, похоже, не сомневался, что мутант воспользовался им.
- А дальше? – спросил я. – Оттуда-то оно куда могло смыться?
- Да хоть куда, - пожал плечами Леран, отключая «дракон». – Пылища десять минут в воздухе висела. Под её прикрытием оно мимо нас могло в любую сторону проскочить.
- Любая не подходит, - покачал я головой. - Подходит только та, где есть убежище. С учётом того, что тварь не мелкая.
- Ну, да, ростом она, судя по углу наклона камеры, не меньше овчарки. И куда такая барбосина может спрятаться? Разве что в песок зарыться. Здания все закрыты. Вентиляционные решётки проверить?
Я достал индиком и вызвал диспетчерскую:
- Дежурный диспетчер, отзовись. Это Саймон Макконди.
- На связи Миллер.
- Иоганн, мы только что спугнули с крыши транслятора тварь. На мониторе ничего не маячит?
- Было очень пыльно. Сейчас видно лучше, но движение не фиксируется нигде.
- Осмотрите с помощью камер вентиляционные решётки на воздухозаборниках.
- Минутку. Все целы. Движения между корпусами по-прежнему нет.
- Это что же получается? – пробормотал Леран. – Зверюга никуда не уходила с транслятора?
- Не прекращайте наблюдение, - велел я Миллеру. – Наружу никого не выпускайте. Мы продолжаем осмотр транслятора.
Леран уверенно двинулся к осветительной мачте.
- Что задумал? – спросил я.
- Спущусь тем же путём, а по ходу дела покумекаю, куда тварь могла смыться. А чтоб тебе не скучно было, обойди пока корпус, с другой стороны.
Я спустился по лестнице вниз и повернул направо, обходя здание с той стороны, где к нему подходила галерея кабельной магистрали. Спрятаться тут было негде, кругом только бетон, песок и вертикальная стена в десять метров высотой. Я обогнул ещё один угол и вышел к пристройке, внутри которой гудели мощные трансформаторы. Тут в стене были ворота и решётка воздухозабора вентиляции, но всё заделано наглухо и повреждений не имело.
Чуть дальше громоздился серым параллелепипедом фундамент станины трансляторной установки. По нему, задумчиво прогуливался Леран с «драконом» наперевес.
- Что скажешь? – спросил я его.
- На мачте нашёл царапины, - ответил Леран. – А теперь взгляни туда.
Я посмотрел в направлении, куда он указывал. На песке, ровно выметенном ветром, виднелись цепочки отметин, словно от фундамента к пескоходу, оставленному нами у входа в здание, прошествовало несколько человек на ходулях. Но ни возле машины, ни в кабине никого не было.
- Хочешь сказать, тварь забралась под пескоход?
- Хочу сказать, что не удивлюсь этому, - ответил Леран. – Нам с тобой доводилось встречаться с разными пакостными тварями, и мы живы только потому, что не отказывали им в наличии мозгов.
- Это самое опасное оружие, - кивнул я. – Ну, что, обходим с двух сторон?
Леран спрыгнул с двухметровой высоты и снова разбудил «дракона».
- Не спалить бы пескоход, - пробурчал он.
Колёса пескохода за время короткого урагана основательно завалило кучами песка. Для машины это вряд ли было помехой, но нам мешало рассмотреть, что творится под днищем. Поскольку пыль осела, Краген снова светил и палил в полную силу, и тень под пескоходом из-за резкого света была совершенно непроглядной.
- Что-нибудь видно? – спросил Леран.
- Ни фига, - ответил я. – Может, отогнать машину метров на пять?
- Давай, - согласился Леран. – А я посторожу.
Я влез на кресло водителя и стал вспоминать, как управлять пескоходом. В своё время нас хорошо натаскивали, и выпускники Космической Академии могли управлять практически любым наземным и воздушным транспортом. Электродвигатель взвыл, я вдавил педаль акселератора в пол, и машина одним мощным рывком преодолела почти десяток метров. Сверхпроходимые колёса подняли в воздух фонтан пыли, и Лерану пришлось отступить к стене корпуса, чтобы не оказаться ослеплённым. Мне в зеркало заднего вида рассмотреть из-за пыли ничего не удалось, но в Леране я был уверен, как в самом себе.
Сзади была тишина. Я открыл дверь и высунулся наружу.
- Ну, что там?
Леран замер, только синеватый язык плазмы подрагивал над песком.
И тут я увидел, как из-под днища пескохода высовывается корявая суставчатая лапа с чем-то вроде шипастой булавы на конце. Тварь висела снизу, прицепившись к корпусу, и рывок пескохода встряхнул её и заставил забеспокоиться.
На меня напала странная оторопь. Я стоял на подножке и смотрел, будто кролик на удава, как лапа вытягивается и сгибается в мою сторону. В мыслях мелькнуло жуткое видение рвущейся и сминающейся под ударом булавы плоти.
- Саймон! – заорал Леран.
В последнюю секунду я упёрся руками в крышу и дверь пескохода и подпрыгнул. Лапа рывком распрямилась, булава с треском пробила обшивку водительского кресла и застряла, зацепившись шипами за раму. Тварь начала дёргаться, пытаясь высвободить конечность, булава с лязгом заелозила в боковине кресла, разрывая шипами остатки обивки. Я вскарабкался на крышу и достал из кобуры «бульдога».
Рядом с пескоходом возник Леран. Он хищно скалился, целясь прижечь застрявшую лапу огненным мечом.
Я не успел предостеречь его. Лапа в отчаянном рывке вырвала булаву и сшибла Лерана с ног. Если бы не «дракон», прикрывший его торс металлическим корпусом, Луи здорово досталось бы. Он отлетел и упал на песок, а лапа сделала ещё один рывок, норовя достать его. К счастью, тварь промахнулась. А вот я не промахнулся. С крыши пескохода мне было очень удобно целиться в корявую плоть, и я всадил в основание лапы «шокер». Лапа с булавой отлетела прочь, на песке осталась только вонючая желтоватая слякоть.
Под пескоходом послышался зловещий скрежет. Тварь, нарвавшись на неприятности, засуетилась, но как она поведёт себя дальше, можно было только догадываться. На её месте я бы не стал отсиживаться и попытался смыться, как в прошлый раз. Для нас это был бы наиболее выгодный вариант развития событий: враг убегает – мы его догоняем и добиваем.
Но в таких случаях всегда нужно быть готовым и к другому варианту. Разъярённый болью хищник, да и не только хищник – любое агрессивное существо может перейти в контратаку. Даже если это сулит ему гибелью.
Леран, мотая головой, поднялся с песка и присел, заглядывая под пескоход.
- Стервятина лезет с той стороны! – предупредил он.
Я обернулся и увидел существо. Оно действительно немного походило на краба, но лишь отдалённо. Сходство с членистоногими ему придавали широко расставленные ловчие конечности спереди и устойчивые суставчатые лапы по бокам. Во всём остальном оно скорее напоминало местных иглокожих с той лишь разницей, что роговые пластины у него соединялись между собой, образуя внешний скелет.
Скрипя сегментами панциря и шипами о корпус пескохода, тварь выползла на свет Божий и на пару секунд замерла, пытаясь сориентироваться в пространстве. Я обратил внимание на отсутствие органов зрения и обилие на передней части туловища сенсорных выростов. Вот по ним-то я сейчас и долбану «шокером».
Существо выглядело неуклюжим, но, когда оно пришло в движение, я удивился. Стремительный рывок всеми конечностями – и оно уже висит на краю крыши пескохода, со скрежетом цепляясь шипастыми концами лап за идеально гладкий кузов. Я едва успел поднять «бульдог» для выстрела. С тугим щелчком «шокер» врубился в самую гущу отростков-вибрисс, лязгнули о металл когти, взметнулись беспомощно корявые лапы, занесённые для удара…
Какая-то непонятная сила сдёрнула меня с крыши. Я кубарем скатился на капот, а оттуда мешком свалился на песок. Пока выплёвывал набившуюся в рот пыль и протирал глаза, меня можно было брать голыми руками. Я даже пистолет выронил, когда треснулся о капот...
- Какого хрена!!! – орал где-то сбоку Леран. – Отвалите от меня! Дайте мне сделать из этой скотины барбекю!
Я поднялся на ноги, подобрал оружие и осмотрелся. Картина была с одной стороны комичная, с другой – неприятная.
Нерушимая фигура Джеффа возвышалась рядом с подскакивающим и машущим руками Лераном. Механик держал его за плечи, терпеливо дожидаясь, пока мой напарник успокоится. Поодаль стояла Фрей, и даже её природная сдержанность едва скрывала тревогу. Энергетик в растерянности переводила взгляд то на нас, то на распахнутую дверь зала транслятора. Я обошёл пескоход с той стороны, куда отлетело существо, но увидел там только несколько вибрисс, вяло сочащихся желтоватой жидкостью. Следы мутанта вели в сторону двери.
Мы всё-таки недооценили противника, и он этим воспользовался, чтобы убраться с поля боя. Ошеломил нас, сбил с толку, а потом, поняв, что теряет инициативу, удрал, оставив в качестве трофея оторванную лапу и несколько усиков. Шеф, увидев такой расклад, употребил бы всё своё красноречие, чтобы описать, насколько низок наш профессиональный уровень.
Двух опытных оперативников, сказал бы он, щёлкнул по носу примитивный организм. Лучшие эксперты, можно сказать, надежда и опора Службы Контроля, до зубов вооружённые и оснащённые по последнему слову техники, дважды не смогли ликвидировать тварь, которая не входит даже в перечень ошибок природы.
- Где оно?! – спросил я у Фрей.
Миньолянка кивнула на дверь. Вместо неё ответил Джефф:
- Мы увидели вас возле пескохода и пошли к выходу. А когда я открыл дверь, тут уже началось… Сказать по правде, я такой прыти от зверя не ожидал. Думал, кранты.
- Какие кранты?! – задиристо прорычал ещё не остывший Леран. – Да мы!..
- Один загорал на песке, другой чуть шею не сломал, когда с пескохода полетел, - перебил его Джефф. – Повезло, что зверю «шокер» не по вкусу пришёлся, а то бы он до Саймона добрался.
- Оставим разбор полётов на потом, - распорядился я. – Луи, «дракон» цел?
- Он жаждет крови! – оскалился Леран. – Джефф, может, ты, наконец, отпустишь меня?
- Теперь – да, - кивнул механик, отступая в сторону и беря наизготовку «бизон». – Всё-таки лучше идти в бой, когда тебя прикрывает напарник, чем кидаться в пасть Зверя в одиночку.
Мы с Лераном переглянулись и молча кивнули друг другу. Он выпустил из форсунки «дракона» струю плазмы и вошёл в здание первым. Я шагнул следом, прикрывая его сзади. Краем глаза заметил, что Джефф, осматриваясь по сторонам, шагает за нами. Хорошо. Пусть страхует мой тыл. В здании это нередко оказывается полезным.
- Где он может спрятаться? – спросил Джефф.
- Где к нему сложнее подобраться незаметно, - предположил я. – Там, где проходы уже да света меньше.
- А он неспроста сюда ломанулся, - заметил Леран. – Где-то есть известная ему лазейка. Как-то ведь он между шахтой и транслятором перемещается.
- По галерее? – спросил я.
- Может быть, - кивнул Леран.
Мы по кругу обошли зал, заглянув в каждый угол. Нигде не было ни единого следа твари. Тут Джефф остановился перед дверью в операторскую и оторопело сказал:
- Он лез сюда… Тут сопли на запорном колесе.
- Лаура оставалась внутри? – обеспокоенно спросил Леран.
- Да, она закрыла за нами дверь.
Леран замысловато постучал по створу. Колесо завертелось, приоткрылась щель.
- Свои, - ухмыльнулся Леран, и Лаура распахнула дверь.
- Тут без вас кое-кто заходил, - сказала она совершенно спокойным голосом. – Просился внутрь, но не сказал волшебного слова. А с вами, как я погляжу, он вообще разговаривать не стал.
- Да, светской беседы не получилось, - ухмыльнулся Леран. – А записки визитер не оставлял? Очень хочется ему должок вернуть.
- Потолочная камера следила за ним, пока он не уполз в сторону станции приводов, - ответила Лаура. – Там у нас камеры нет. Кстати, всё записано на сервер диспетчерской. Классное шоу.
Я не стал ждать, пока эта парочка закончит обмен ироничными намёками.
- Компрессорная – замкнутое помещение? – спросил я у Джеффа.
- Да, - кивнул он, - вход один, он же выход. И мест, чтобы спрятаться, там мало.
- Усилить освещение можно? – спросил Леран.
- Можно. Там кроме дежурного освещения стоит две «пятисотки». Мы их во время ремонта врубаем.
- Пакетник у входа?
- Точно.
- Отлично. План прост: входим боевым порядком, включаем лампы, находим скотинку и режем её насмерть. Саймон, согласен?
- Полностью. Пленных не берём.
Леран двинулся к станции приводов, вход в которую прятался за левым гидравлическим подъемником транслятора. «Дракон» раздражённо рычал струёй пламени и вселял в нас уверенность. Если бы впереди не трепетал язык плазмы, я бы, честно говоря, высказал сомнение – не вооружиться ли нам чем-то серьёзнее, чем дробовик и пистолет с «шокером».
Прежде чем войти в полутьму станции приводов, Леран описал огненным языком «дракона» полный круг в воздухе. Когда он шагнул на короткую металлическую лестницу, Джефф щёлкнул пакетником, и под потолком вспыхнули яркие галогенные лампы. Голубовато-белый ровный свет залил каждый уголок помещения, не оставляя твари шансов отсидеться в тёмном углу.
Мы обошли помещение по периметру, осмотрели агрегаты и укромные углы под трубопроводами. Существо словно в воздухе растворилось.
- Ничего не понимаю, - пробурчал Джефф. – Куда эта штука могла деться?
- Постойте-ка… - насторожился Леран, обходя компрессор и заглядывая под стойку с массивной задвижкой магистрали охладительной системы. Там трубопровод нырял под пол, в нижний ярус транслятора. Но это было не отверстие в железобетонном перекрытии, а полуметровый проём, закрытый металлической крышкой. И крышка была сдвинута в сторону. Мы не сразу заметили это обстоятельство, потому что корпус компрессора отбрасывал на неё тень.
- Джефф, что это за приямок? – спросил Леран.
- Для замены задвижки и труб. Внизу нет кран-балки, и мы…
- Ясно. Есть, чем подцепить крышку?
- Сейчас.
Джефф подошёл к пожарному щиту, снял оттуда монтировку с крюком и оттянул крышку проёма в сторону. Леран сразу же прожёг тьму проёма, но там было пусто. Хуже того, обнаружилось, что для трубопроводов строители прорубили в перекрытии довольно широкое отверстие. Туда вполне мог протиснуться и наш мутант.
- Быстро на нижний ярус! – спохватился Леран, уменьшая длину струи.
- Джефф, закрывай крышку и придави её чем-нибудь, - велел я механику. – Если тварь полезет напролом – познакомь её с «бизоном».
Леран мчался так, что я догнал его только на лестнице, ведущей на нижний ярус.
- Спокойнее, Луи, спокойнее! – окликнул я напарника. - Это всего лишь работа!
Леран резко остановился, и я чуть не врезался в него.
- Ещё ни одна мразь не играла со мной в такие игры, - сказал он горячо. – Пора размазать это дерьмо, пока мы не дождались от него ещё одного сюрприза.
Леран решительно продолжил спуск по лестнице. У входа в зал он снова накрутил «дракону» приличный язык и, полосуя им воздух, вошёл внутрь.
Тут мы столкнулись с проблемой. Конденсаторы стояли двумя рядами, образуя между собой и стенами зала три полутораметровых прохода. Вдвоём мы не могли одновременно контролировать проходы и вход в зал.
- Зря оставил там Джеффа, - пожалел я.
- Кто знает, - процедил Леран, решая ту же дилемму, что и я. – Придётся разделиться. Сначала пройду вдоль одной стены, потом вернусь сюда вдоль другой. Держи вход и не отходи, пока не позову. Вот тебе обойма с «четвёркой». «Трояка» для этого таракана явно мало.
Я кивнул и поменял обойму. Леран встал спиной к левой стене и начал двигаться вдоль неё, проверяя промежутки между конденсаторами. Если он спугнёт тварь, она вывалится в центральный проход, и уж я её не пожалею.
Через несколько секунд Леран появился с противоположной стороны прохода и отрицательно покачал головой. Я собрался было кивнуть на правую стену, но тут что-то привлекло его внимание.
- Саймон! – позвал он, и по его голосу я сразу понял, что мутант снова нас перехитрил.
Подойдя ближе, я понял, каким образом ему это удалось. Под потолком вдоль всего зала тянулся короб вентиляции. Через него крыльчатка, стоявшая в верхнем зале, гнала воздух к цилиндрам и охладительным радиаторам. Решётка возле углового конденсатора была распилена и отогнута.
- Вскрыто тем же способом, что и сетка в кабельном туннеле, - заметил Леран. – Смотри-ка, тварюшка с рациональным мышлением. Спилила только один край решётки, на другой время тратить не стала. Отогнула и за него же зацепилась, чтобы подтянуться. А стояла на радиаторе. Вот царапины. Сдаётся мне, что в клетках этого урода сплошной кремний.
- Как думаешь, куда выходит этот короб? – спросил я Лерана.
- Когда мы поднимались на крышу, я видел сбоку выводной ствол.
Внезапно ожил мой индиком.
- Это Миллер! Я только что заметил движение в районе воздуховода! Не могу точно сказать, что там творится, мне мешает галерея! Но движение на высоте восьми метров!
Мы, не сговариваясь, рванули наверх. В зале чуть не столкнулись с Джеффом, видно Миллер предупредил его.
- Ну, и денёк сегодня! – ошалело просипел он, топая вслед за нами.
- Саймон, Джефф, вы - налево, я – направо! – крикнул Леран.
Всё верно. Так больше шансов перекрыть врагу пути отступления.
Ноги вязли в песке, Краген безжалостно жёг плечи через балахон. Мы обогнули здание с одной стороны, Леран – с другой. Мы увидели, как он остановился, рассматривая что-то на песке.
- Что нашёл? – поинтересовался я, подойдя ближе.
- Всё то же и кое-что ещё, - кусая нижнюю губу, сообщил Леран. – Зверь порет решётки, как фольгу, но этим тебя, наверно, уже не удивишь. Забавно, что пополз он в сторону стройки.
Я задрал голову, рассматривая выломанную на высоте третьего этажа вентиляционную решётку, затем проследил за уходящей между двумя низкими дюнами цепочкой следов. До стройплощадки отсюда было метров сто, не меньше, и зверь успел преодолеть их быстрее, чем мы подоспели с нижнего яруса транслятора.
- Лазает как белка, бегает как газель, - сделал я вывод. – Вам не кажется, парни, что для такой неуклюжей с виду твари наш противник слишком ловок?
- Внешность обманчива, - пожал плечами Джефф. – После того, как он разделался с Джейком, я бы не стал биться об заклад, что это кто-то из местных убожеств.
- Теперь это и так ясно, - хмыкнул Леран. – Ну что, наведаемся на стройку?
- Меня возьмёте? – спросил Джефф, воинственно сжимая «бизон».
- Для начала давайте вызовем Фрей, - сказал я. – Джефф, попроси её подогнать пескоход сюда. Мы и так отстали, так что нечего тащиться туда пешком.
Через пару минут пескоход с сухим шорохом нёс нас в сторону недостроенного комплекса.
- Вам не показалось странным, что существо выбрало для прогулки столь неподходящий момент? – спросила Фрей, управлявшая машиной.
- По-моему, у скотины есть интерес к генераторам поля, - высказался Леран. – Ни одно ценящее свою жизнь существо не выползло бы наружу во время их работы. Как думаете, сколько там было нулей после единицы по вольтажу-амперажу?
- Нулей столько, что от любого животного должно было остаться пятно копоти, - ответила Фрей.
- Мы обнаружили, что УЗМ против эндемиков неэффективен, - заметил я.
- Да вы что? – изумился Джефф. – А Джейк с монитором по шахте носился!
- Думаю, после нашего расследования кое с кого в департаменте снимут стружку, - ухмыльнулся Леран. – Но для нас это неважно. Важно, что даже высоковольтные разряды и критический перепад давления не отпугнул, а наоборот, привлёк тварь. Из чего же эта пакость сделана? Я уже начинаю сомневаться, что «дракон» будет нам полезен.
- Высокотемпературная плазма плавит металл, значит, и кремнийорганические ткани ей по зубам, - успокоил я его.
Пескоход тем временем подкатил к стройплощадке. Леран выгнул шею, разглядывая следы.
- Я так и думал! Эта сволочь поползла в подвальные помещения!
- Это плохо, - сказал Джефф. – Там нет освещения, а площадь довольно большая. К тому же, там полно строительного материала, неубранного мусора и прочего хлама. Там и Зверь ногу сломит.
- Как же, этот сломит, - хмыкнул Леран. – От него дождёшься.
Я обвёл взглядом стройку, оценивая масштаб проблемы.
По виду фундамента будущее здание строилось по типовому проекту, утверждённому Департаментом освоения для бытовых комплексов на планетах с нормальным климатом. Чтобы обойтись без разветвлённых коммуникаций, административно-хозяйственный, жилой, санитарный и досуговый блоки расположены в одном здании. Тут же, в пристройке, бойлер, гараж с мастерскими и склад. Только подстанцию с распределительными энергоустановками строят отдельно, в пятидесяти метрах от комплекса. Тут ничего не поделаешь – требование правил безопасности.
- Чтобы прочесать все закоулки этих подвалов, нужен взвод с огнемётами, - озвучил Леран мои мысли. – Там три уровня, несколько секций, и все они сообщаются друг с другом.
- Лабиринт Минотавра, - сравнил Джефф.
- С Минотавром справиться проще, - заметил Леран. – Он хоть и мутант, но наш, домашний и понятный. Просто мощная тупая зверюга. Кстати, какого рожна твари понадобилось ломиться в операторскую? Опять хотел девушку закадрить?
- Не ревнуй, - подмигнул я Лерану.
- Я серьёзно. Если в прошлый раз это выглядело сомнительно, то тут мотив очевиден. С Джеффом и Фрей эта скотина связываться не стала, хотя у двери нос к носу сошлись.
- Точно, - подтвердил Джефф. – Мы сначала думали, что гадина на нас набросится, но она в четырёх метрах от нас проковыляла – и прямиком к двери.
- Вот и я говорю, - закивал Леран. – Когда хочется есть, хватаешь ближний кусок хлеба. А коль уж на свидание намылился, то тут без подходящего партнёра кашу не сваришь.
- Думаешь, что мутант имеет чёткую половую ориентацию? – спросил я.
- Есть основания так думать.
- Хорошо, излагай.
- Давай рассуждать. Предположим, что стервомордина по происхождению – моллюск или иглокожее. Здешние устрицы – гермафродиты, но инстинкт подсказывает им для улучшения рода осеменяться перекрёстно. Они обмениваются биоматериалом и поголовно рассеивают споры. Если же ситуация неблагоприятная - долгая засуха или в нужный момент партнёра не удалось встретить, - то особь самооплодотворяется и последний жизненный ресурс отдаёт спорам. На плодовитости держится выживаемость вида. Но будь наш мутант гермафродитом, он бы не стал гоняться только за девочками или, наоборот, мальчиками. Он бы хватал первого, кто подвернулся под щупальца, и пользовался его набором хромосом.
- Это только предположение, - сказал я. – Не зная, каким способом тварь размножается, мы не можем достоверно определить характер угрозы. Допустим, ты прав. Нам развесить предупреждение: «Для женщин особо опасен»?
Леран усмехнулся и покачал головой:
- Звучит как бред. Но если я неправ, то у нас у всех одна большая проблема – как предохраниться.
- А как насчёт возможности попасть зверюге на обед? – поинтересовался Джефф.
- Боюсь, гастрономический вопрос на повестке дня не стоит, - ответил Леран.
- То есть? – удивился Джефф. – Как такая здоровая скотина поддерживает форму? Она уже несколько суток кружит здесь, лазит по туннелям и вентиляции. Думаешь, при этом можно поститься?
- Энергию, тварь, конечно, получать должна, - согласился Леран. – Вопрос в способе. Саймон, ты заметил у этой каракатицы челюсти или что-то в этом роде?
Я уставился на него. Когда мутант прыгнул на крышу пескохода, я успел разглядеть только куст сенсорных усиков.
- Ни органов зрения, ни ротовой щели видно не было, но это ещё не значит, что существо не питается.
- Ну, да, мы с тобой встречали такие чудеса природы. На Паркале некоторые хищники впрыскивают пищеварительный раствор через хитиновый хобот, а потом высасывают жертву. На Ардаке одна из тварей раздирает добычу одной парой клешней, а второй измельчает и заглатывает. А лернейский спрут питается через специальные щупальца. Здесь, на Каллидоне большинство хищников обволакивает жертв эластичным желудком. Но следы! Всегда остаются следы трапезы - непереваренные ороговелости. А что осталось от Джейка?
- М-да, тут ты прав, скелет отсутствует, хотя должен был остаться в почти нетронутом виде. Я склонен всерьёз воспринять твою версию уже только поэтому.
- Всё это очень мне не нравится, - заявил сконфужено Джефф. – Одно дело, когда тебя воспринимают как пищу. Но если на тебя охотятся, чтобы размножиться…
- В природе такое встречается сплошь и рядом, - успокоил я его. – Осы ловят гусениц и пауков, чтобы скормить их своим личинкам.
- Друзья мои, - вмешалась Фрей, - через несколько минут начнётся затмение Крагена. Нам нужно вернуться под защиту здания, иначе пескоход потом не заведётся.
- Да, да, - закивал Джефф. – Едем отсюда, а то пыль загадит воздухозаборник.
Мы едва успели загнать пескоход в гараж, как опять накатило знакомое уже мерзкое состояние.
- Какой тиран заслонил светило на этот раз? – спросил Леран у Фрей.
- Затмение устроила Батори - восьмая по размеру луна Каллидона. У неё небольшая скорость, поэтому затмение будет длиться почти 15 минут.
- Интересно, а почему именно Батори? – спросил Леран.
- У астрофизиков по её поводу сомнений не было, - объяснила Фрей. – У этой луны очень мощное магнитное поле, поэтому она обзавелась собственной мантией и свитой. Батори постепенно падает на Каллидон и уже начинает бороздить внешний слой ледяного роя, поэтому нацепляла себе спутников. Вокруг неё вращается шесть крупных обломков и целое облако мелких. Из-за них во время затмения тень получается кровавой, а Елизавету Батори, как вы знаете, называли не иначе как Кровавой графиней.
- Всё понятно, - вздохнул Леран, разминая пальцами затылок. – Характер луне достался соответствующий – башка от неё трещит сильнее, чем от предыдущей.
- Пойдём, взбодримся кофе, - предложил Джефф. – Лучшее средство во время затмения.
- Слушайте, а мы ведь забыли на трансляторе техников, - вспомнил я.
- Ничего подобного, - помотал головой Джефф. – У них там ещё есть работа, так что часов до трёх я за ними точно не поеду. Мне ещё кое-какие железки надо в гараже перебрать.
Мы покинули гараж и перешли в жилой блок. Там я сказал Лерану:
- Ладно, пока ты пьёшь кофе, я наведаюсь в кабинет Монро. Там всё ещё идёт запись её эксперимента.
- Думаешь, из гадкого утёнка что-нибудь выросло? – усмехнулся Леран.
- Надеюсь, что ничего не выросло.
Я на самом деле надеялся, что плохих новостей не будет, и в то же время осознавал тщетность этой надежды. Ситуация с каждым часом ухудшалась. На старте расследование хоть и протекало в туманной обстановке, всё шло более или менее стабильно. Менее чем за сутки мы столкнулись с несколькими необъяснимыми фактами, дважды были в прямом контакте с источником проблем и трижды его упустили.
Кабинет медика был закрыт, и мне пришлось искать Миллера. Он был в диспетчерской, прокручивал на мониторе запись нашей стычки с мутантом. Рядом стоял Скотт, и вид у него был, как у верховного инквизитора, застукавшего своих подручных за игрой в кости с еретиками.
- Даже не знаю, что сказать, Саймон, - проговорил юрэксперт, поджав губы.
- Тогда молчите, - посоветовал я, поскольку был не в том настроении, чтобы выслушивать упрёки кабинетного «шуршалы». – Молчание – золото.
- Напрасно вы встали в позу, - пожал плечами Скотт. – Я хотел выразить сомнение по поводу целесообразности дальнейшего расследования.
Мы с Миллером удивлённо уставились на Горчицу.
- По-моему, очевидно, что сценарий С-3 полностью подтверждён, - объяснил Скотт. – Крупное существо с агрессивными повадками себя полностью проявило. Дважды на видео зафиксировано его нападение, причём, эти же записи подтверждают невосприимчивость хищника к штатному оружию оперативных сотрудников Службы Контроля. Я считаю, что пора послать запрос на усиление опергруппы.
- Вы предлагаете устроить «волчий загон»? – уточнил я.
«Волчьими загонами» в Службе называют операции, в которых участвует военизированное подразделение – спецназ, выученный уничтожать всевозможных тварей под землёй, под водой, в любом климате и в любой атмосфере. В их распоряжении собственный корабль, переоборудованный из штурмовика, богатый арсенал оружия и спецоборудования. Обычно их зовут, когда следственная комиссия сталкивается с совершенно разнузданной животиной и устранить проблему своими силами не может.
- Не вздумайте заговорить об этом при Леране, - посоветовал я. – Может вспылить и наломать дров.
- Не понимаю, - заморгал Скотт.
- Зато я понимаю, Роуэн, - подмигнул я ему. – Эксперту по юридическим вопросам стало нечего делать, и он решил поставить вопрос о «волчьем загоне», чтобы побыстрее умотать из пекла.
Скотт начал багроветь и надуваться, но я продолжил:
- А теперь поймите и вы, что характер дела требует дальнейшего расследования, а не стандартной зачистки. Даже если мы вызовем сюда спецкоманду, Генерал, ознакомившись с докладом, заставит нас соскребать то, что останется от твари, и выяснять, откуда она тут взялась, пока наш загар не станет шоколадным.
Скотт открыл рот и тут же его закрыл. Миллер, порядком натерпевшийся за последние сутки от Горчицы, с нескрываемым интересом наблюдал за этой сценой. Я, не давая опомниться Скотту, переключился на другую тему:
- Иоганн, сможете поймать кадр, где животное вспрыгнуло на кузов?
- Конечно, - ответил Миллер и почти сразу же поймал тот фрагмент, который был мне нужен. Камера, установленная на западном углу корпуса транслятора, отсняла отличное, чёткое видео. На наше счастье, на системах видеонаблюдения энергокомпания не экономила, и картинка во всех подробностях позволила разглядеть чудище, рванувшееся ко мне.
- Ишь ты, как ему не терпится со мной разобраться, - проговорил я, разглядывая переднюю и нижнюю часть туловища твари.
- Вы здорово рисковали, - заметил Миллер. – Если бы в тот момент не выстрелили, он бы попал лапой точно в голову.
- Я до сих пор не понял, как ему удалось сбросить меня с крыши, - признался я. – На мне-то ни царапины, только пара синяков от удара о капот.
Миллер снял запись с паузы и запустил замедленное воспроизведение. Моя фигура частично заслоняла зверюгу от камеры, и только по резко взметнувшейся поле балахона стало понятно, что в тот момент, когда «шокер» сшиб мутанта с края кузова, его клешня в резком взмахе успела зацепить край плаща и лишила меня равновесия. Я поёжился, представив, что осталось бы от моего черепа, выстрели я на полсекунды позже. Может, уже и выстрелить бы не удалось…
- Постойте-ка, - спохватился я, отвлёкшись от мрачных мыслей. Видео пошло с нормальной скоростью, и тут я обратил внимание на деталь, о которой забыл в пылу погони. Непростительную деталь. – Камера движется вслед за животным сама?
- Ей управляла Лаура. Благодаря этому она вовремя сообразила запереть створ двери операторской.
- Ясно. А что там дальше на записи?
Миллер запустил видео на двойной скорости. Мелькнули наши фигуры, боевым порядком прошествовавшие в здание, потом Фрей, покружившая вокруг пескохода, а потом севшая на место водителя.
- Стоп! – скомандовал я. – Дай вот этот момент на нормальной скорости.
Мы увидели, как Фрей открывает багажник, достаёт оттуда пластиковый мешок и рабочие рукавицы, затем осторожно запихивает в мешок дёргающуюся лапу и вяло извивающиеся вибриссы, потерянные зверем.
- Отважная женщина, - пробормотал Скотт с брезгливой гримасой на лице. – Брать эту мерзость руками…
- Я бы этой отважной женщине сказал пару ласковых, - процедил я, но не стал объяснять почему. Мне было стыдно, что я только теперь вспомнил о валявшихся на песке трофеях. И досадно, потому что мы ехали в машине, не зная, что рядом с нами биологически опасные образцы.
- Ладно, - сказал я. – Ещё раз тот стоп-кадр, пожалуйста.
Миллер вернул картинку вздыбившегося на краю крыши пескохода мутанта.
- Что-то ищите? – спросил он.
- Уже нашёл. Леран обратил моё внимание на важную деталь.
- Какую? – поинтересовался Скотт.
- У существа нет ротовой щели. Глядите сами.
Юрэксперт и начальник станции уставились на монитор. Миллер поколдовал над изображением, увеличивая его, и туловище твари стало видно ещё лучше.
- Спереди, под вибриссами – сплошной панцирь, - обратил я их внимание на детали. – Брюхо тоже полностью забрано пластинами.
- А под этими усами? – предположил Скотт.
Миллер передвинул картинку, чтобы было лучше видно место, откуда торчали вибриссы, и увеличил его вдвое.
- Очевидно, что и тут рта нет, - пробормотал он. – Но с чем мы вообще имеем дело? Ничего подобного на Каллидоне не находили.
- Думаю, таких животных в природе больше не существует, - сказал я. – Есть основания полагать, что это даже не совсем животное.
- То есть?
- Анриаль обнаружила в предыдущих пробах высокую концентрацию клеток неизвестного гриба, - пояснил я. – Она считает, что он мог повлиять на гены одного из местных животных. Структура клеток, за которыми аппаратура сейчас ведёт наблюдение, кардинально отличается от всего, что нам было известно до сих пор. Они легко перестраиваются, изменяя при этом не только себя, но и ткани, которые образовывают.
- И что, причина этому какой-то ничтожный грибок? – скривился Скотт.
- Вы недооцениваете то, с чем мы столкнулись, - покачал я головой.
- Да грибок – это всего лишь зараза! – пренебрежительно заявил он.
- Нет ни одного уголка на обитаемых планетах, где не было бы этой, как вы выразились, заразы или аналогичных ей биологических видов. Грибы древнее всех известных науке растений и животных, и ни один процесс в живой природе не обходится без их участия. Грибовидные формы, по сути, создают основу для развития всех остальных типов существ. В каждом из нас живёт по несколько миллиардов микроскопических грибков. Одни помогают нам приспосабливаться к среде, другие ждут, когда мы ослабеем, чтобы завладеть клеточными запасами минералов.
- Уж не хотите ли вы сказать, что мутантом овладел гриб? – запальчиво спросил Скотт.
- Это достаточно безумная идея, чтобы проигнорировать её, - хладнокровно ответил я. – Проанализируйте имеющиеся факты. Не нужно иметь глубоких знаний по биологии, чтобы заметить, с какой скоростью существо регенерирует и видоизменяет своё тело. Ксенологи называют это явление метаморфизмом, но до сих пор сталкивались с ним лишь однажды.
- Что-то я не припомню такого случая, - скептически нахмурился Скотт.
- Это закрытая информация. Оперативников с ней знакомят только в исключительных случаях.
- Вас с ней ознакомили? – заподозрил юрэксперт.
- В этом нет необходимости. Я был участником тех событий. Где и как это происходило, разглашать я не имею права, но скажу вам совершенно точно: если дело дойдёт до спецназа, то следующий ход будет за военными спецслужбами, а эти пойдут на всё, чтобы заполучить мутанта относительно невредимым. Они не глядя пожертвуют солдатами, нами, персоналом станции, чтобы притащить в свои лаборатории живые образцы. А если вы начнёте возражать, скажут, что делают это в интересах всеобщей безопасности.
- А какое отношение ошибка природы имеет к безопасности Федерации? - удивился Скотт.
- Имея такого врага как крустаки, наше сообщество не сможет долго удерживать освоенные миры. Военные знают это лучше других, поэтому постоянно ищут способ управлять мутациями. Они уверены, что смогут получить стратегическое превосходство над крустаками, если в их распоряжении будут суперсолдаты. Солдаты, которых трудно вывести из строя. Бойцы, нечувствительные к ранениям и способные воевать в самых трудных условиях.
- Хотите сказать, они создают солдат-мутантов? – недоверчиво спросил Скотт. – Но зачем это нужно? Армия вооружена по последнему слову техники! Наши штурмовики имеют в распоряжении самые лучшие корабли, самое мощное вооружение, уникальное по надёжности оснащение. Один батальон в унискафах за семнадцать часов полностью уничтожил контингент квадров на Нью-Канделе!
- Так объявили в новостях. Мало кто знает, что это была дивизия, от которой остался только батальон, и тот был окружён и почти полностью уничтожен. Парни зубами держались в укрепленном секторе до последнего, а когда стянули на себя огромные силы и заставили квадров обнаружить резерв, вызвали на себя огонь воздушной эскадры.
- Но в новостях говорили совсем другое! – удивился Миллер.
- Видел этот ролик, - покачал я головой. - Зверско-геройского вида сержант в живописно раскрашенном под копоть унискафе поставленным голосом рассказывал, как его отделение чуть ли не метлой выгоняло противника из столичных кварталов. Сержанта явно сыграл унтер из отдела пропаганды, а унискаф на него напялили устаревшей модели. Она уже пять лет, как рассекречена и заменена более надёжной моделью USF-300. Мечта космодесантника – сверхпрочная и сверхлёгкая броня, мультиспектровый сканер, система автоматического удержания цели, атакующие установки всех классов, блок питания с тремя независимыми источниками подзарядки. Его никогда не покажут в новостях, потому что это военный секрет.
Скотт хотел что-то ответить, но только открыл и закрыл рот. Я добил его:
- Но супертехнологии никогда не будут главным козырем в войне с крустаками, если она, не дай Бог, начнётся. В локальных стычках нам удавалось их одолеть благодаря хорошо подготовленным разведоперациям и превентивным ударам. Заварись каша на густонаселённой планете – и они задавят нас числом раньше, чем мы сообразим, что происходит. Оружие массового поражения в ход пускать нельзя – потеряем население. Бросить войска в рукопашную – пиррова победа. К тому же, мы, потеряв часть армии, потратим на её восстановление долгие месяцы и огромные ресурсы, а крустаки просто расконсервируют новую партию личинок – и через месяц несколько десятков тысяч особей будут готовы рвать в клочья всех, кто попадётся в клешни. Это всё равно, что пытаться одолеть колонию бродячих муравьёв. Они прут волной: раздавишь десять - приползут сто, раздавишь сто – навалится тысяча.
- И военные всерьёз думают, что генетически модифицированные солдаты смогут победить этих насекомых? – спросил Миллер.
- Членистоногих, - поправил я. - Военные - единственные, кто осознаёт масштаб угрозы, потому что хорошо информированы. И они готовы заключить сделку с дьяволом, лишь бы добиться стратегического превосходства. Правда, до сих пор дьявол не проявил интереса к их чёрным душам, вот они и хватаются за любую возможность перехитрить природу.
- Это скверная затея, - вздохнул Миллер. – Сделать это пытались уже не раз, и всегда приходилось расхлёбывать, да ещё и не одно поколение. Мы никак не поймём, что в природе всё устроено по правилам Равновесия. Природа в течение эпох уравновешивает один процесс другим, создаёт стройные сбалансированные системы, а мы за одно-два поколения всё это расшатываем и надеемся, что последствия нас не коснуться.
- Вот-вот, - неожиданно согласился Скотт. – Вы попали в точку, и я абсолютно с вами согласен. Наша технологическая цивилизация бесхозяйственно относится к ресурсам, игнорирует экологическое равновесие в зонах присутствия. Это возмутительно. Мы должны помнить, что Равновесие – категория изменчивая. Факторы, от которых оно зависит, постоянно изменяются, и система колеблется. Давление человеческого фактора на среду нарастает, но нам нужно помнить, что сила действия равна силе противодействия. Рано или поздно один из природных факторов, хорошо, если не несколько сразу, найдёт слабое место в нашей защите.
Миллер от неожиданности умолк. Горчица сутки напролёт пыхтел ему в затылок, докапываясь по делу и без причины, а тут вдруг увидел в нём чуть ли не единомышленника.
- Слабые места даже искать не приходится, - напомнил я. - Где тонко, там и рвётся. Служба Контроля высылает оперативников на разные объекты больше ста раз в год.
- А спецгруппу? – поинтересовался Скотт.
- Спецам тоже достаётся. Их дёргают минимум раз в месяц. И всякий раз прокуратура докапывается.
- А прокуратуре какой интерес?
- О, эти ребята спят и видят, как добраться до нашего ведомства. Они любят напрягать тех, кто делает за всех грязную работу и ходит при этом по лезвию ножа. А у спецгруппы без дров не обходится, потому что ни одна зверюга, нами же, людьми, поставленная в безвыходное положение, по доброй воле в плен не сдаётся. Приходится её либо выкуривать, любо загонять в угол, чтобы, в конце концов, угрохать. И никаких апелляций. А прокуратуре чихать на тонкости. Приезжает на объект такой пижон в отглаженном мундире с блестящими погонами и начинает выяснять: была ли необходимость вызывать на объект громил с армейским оружием? Может быть, если бы парни вежливо попросили озверевшее животное добровольно сдаться, то не пришлось бы восстанавливать дорогостоящие здания и оборудование?
- У прокуратуры своя работа, - пожал плечами Скотт. – Урон собственности компании даже при спецоперациях – серьёзный повод для расследования.
- Вот поэтому я и не тороплюсь вызывать спецкоманду. Ладно. Иоганн, я сюда зашёл, чтобы взять ключ от медкабинета. Пора уже взглянуть на результаты эксперимента нашего доктора.
- Пожалуйста, вот ключ.
- Саймон, я думаю, что материалы уже можно приобщать к делу, - сказал Скотт. – Если накопаем что-то ещё – дополним.
- Согласен. Сообщите мне, когда будете готовы скачивать файлы, а я пока взгляну, где они лежат.
В медкабинете было тихо и относительно прохладно. Мерно гудел компрессор морозильной камеры, что-то шептали реле электронного микроскопа, который старательно фиксировал изменения обследуемого образца. Компьютер Монро проснулся, как только я тронул сенсорную панель, и показал результаты последнего биохимического теста. Монро разобралась бы в длинных столбцах данных без труда, а вот мне это было не под силу. Я нашёл на панели иконку камеры микроскопа и включил изображение. Клетки сильно изменились за последние несколько часов. Появилась чёткая структура, они увеличились в размерах и явно прошли несколько стадий деления. Я присмотрелся, пытаясь найти следы пребывания гриба. И нашёл. Тонкие прозрачные нити опутывали каждую клетку, сплетались в узелки, пульсировали. Они были даже тоньше, чем нервы, но разветвлённость и количество связей между ними наводили на мысль, о том, что работает эта сеть, возможно, эффективнее, чем собственная нервная система порабощённого грибом животного.
Меня вдруг словно током дёрнуло – обрубки остались в багажнике пескохода!
Я поспешил в гараж, чуть не сшибив с ног идущего по коридору Джеффа.
- Что случилось? – ошарашено спросил он.
- Фрей не сказала нам, что упаковала запчасти твари в багажник! – бросил я на ходу.
За спиной послышалось ворчание, и Джефф затопал, догоняя меня.
- Молодец главный энергетик, - прорычал Солли. – Она бы ещё на кухню их принесла!
Мы с шумом вломились в гараж и подбежали к заднему бамперу пескохода. Джефф вопросительно посмотрел на меня. Я понял, что без «бизона» он чувствует себя неуютно, и достал из кобуры «бульдог». Джефф кивнул и осторожно приоткрыл дверь багажника. Нам пришлось отступить в сторону, чтобы она поднялась в верхнее положение и зафиксировалась.
Пластиковый мешок лежал на дне багажника и выглядел вполне безобидно. Плёнка свободными складками облегала отстреленную лапу, только в одном месте через неё выпирал шишковатый сустав.
- Эту ходулю тоже пакуем в холодильник? – спросил Джефф.
Я кивнул, собираясь убрать пистолет в кобуру. В этот момент Джефф потянул мешок за угол, и конечность внутри внезапно начала неистово дёргаться. Слепая необузданная сила этих рывков была так велика, что мы даже не успели отскочить на безопасное расстояние. Первому досталось мне, и лишь кобура, которую я как раз застёгивал, спасла меня он серьёзного ранения. Джеффу мой охотничий трофей угодил в тазобедренный сустав. Мы очутились на бетонном полу раньше, чем сообразили, что происходит.
- Да чтоб тебя, погань!.. – сквозь зубы прорычал Джефф. – Чуть ногу мне не сломала!
Лапа, дёргаясь, вывалилась из багажника и шлёпнулась на бетон рядом с нами. От удара конвульсии усилились. Джефф, оскалив зубы, отполз в сторону, я вскочил на ноги. Ситуация неприятная, но ничего непоправимого пока не произошло.
- Есть способ как-то остепенить эту штуку? – спросил Джефф, морщась от боли. - Может, наехать на неё колесом?
- Вряд ли это поможет, - покачал я головой.
- И что ж нам делать?
Придумать что-либо я не успел. Очередной бешеный рывок был так силён, что пластик не выдержал. В разрыв высунулось желто-серое навершие отшибленной конечности, и на его шипах остались клочки плёнки.
- С ней что-то не то! – предупредил Джефф, отступая ещё на несколько шагов. – Она двигается неправильно!..
Я присмотрелся и понял, о чём говорит механик. Конечности с одним суставом положено сгибаться пополам, но то, что рвалось наружу, изгибалось по всей своей длине, как змея.
Проклятье! Мы проспали очередную метаморфозу!
Торчащий конец на несколько мгновений замер. Он уже не был сплошным ороговелым наростом. Между шипами отчётливо были видны трещины, разделяющие панцирь на отдельные сегменты. Спереди щитки раскрылись, как бутон, и из-под них вытянулись тонкие полупрозрачные усики. Они активно двигались во все стороны, пытаясь уловить только им ведомую информацию об окружающих предметах. Джефф опасливо отшатнулся, шаркнув по бетону, и усики чутко вытянулись в его сторону.
- Чертовщина! – возмутился механик. - Эта дрянь отращивает себе всё недостающее на ходу!
- Не двигайся, - велел я ему, извлекая пистолет из кобуры.
Тварь изогнулась и повернула виброчувствительные усы в мою сторону.
- Будем знакомы, - сказал я громко и для верности топнул ногой, отвлекая существо от Джеффа. – Меня зовут Саймон, и шутить со мной не советую.
Новый организм расценил это как приглашение. Кромсая пластик и путаясь в его обрывках, по всей длине членистого тела заработали многочисленные короткие лапки. Теперь существо походило на многоножку, и двигалось довольно шустро. Я прицелился в его головную часть и выстрелил, совсем забыв, что Леран снабдил меня «шокерами» номиналом в четыре единицы.
Выстрел превратил ту часть тела, что выбралась из мешка, в лужу слякоти, причём плазма при выстреле в упор сожгла большую часть разрушенной органики, не позволив разлететься брызгам по гаражу. Задняя часть многоножки, лишённая способности ориентироваться, подвижности, тем не менее, не утратила. Она запуталась в мешке и исступлённо извивалась, пытаясь освободиться и удрать подальше от опасности.
Механик вышел из ступора, который овладел им после выстрела, и захромал к ближайшему стеллажу. В гараж с шумом ворвались Леран, Скотт, Ян и Фрей.
- Кто стрелял? – поинтересовался Леран.
- Жёваные чипсы! – ругнулся Ян Дрожек, остановившись в двух шагах от размазанной по бетону слизи. – Это кем вы так пол изгадили?
- Ух, ты! – восхитился Луи. - Мы пропустили много интересного!
- Что тут происходит, Саймон? – удивлённо спросил Скотт и указал на пятно. – Что это такое? Я не понимаю.
- Вы не поверите. Мы вспомнили, что в багажнике остался мешок с отстреленной лапой и хотели отнести его в морозилку. Но это была уже совсем не лапа.
- Это моя вина, - сказала Фрей. – Я не учла, что даже части мутанта могут регенерировать.
- На самом деле она и не собиралась регенерировать, - уточнил я. – Любая часть этого существа несёт потенциальную опасность, потому что в считанные минуты может отрастить органы чувств и конечности. Форма для него не имеет значения.
- А что имеет? – изумлённо спросил Скотт.
- Мы это выясним, - пообещал я. – А пока не советую прикасаться к останкам руками. Судя по всему, они нашпигованы грибом, который вызывает все эти странные превращения.
- Грибом? – переспросил Скотт.
- Очень удобная штука, - заметил Леран. – Если залить филе кипятком, то получится грибной суп с улитками.
Скотта передёрнуло, он возмущённо заявил:
- Перестаньте говорить ерунду! Это отвратительно!
Леран только усмехнулся в ответ:
- Согласен, для супа эти ошмётки не годятся. Но как-то их всё же придётся обработать. Не тряпкой же всё это затирать.
- Тащи «дракон», - сказал я. – Прожарим, как следует, а золу соскребём и бросим в кислоту.
Леран рысью удалился за плазменным резаком, а я обратился к Джеффу:
- В гараже имеется какая-нибудь кислота?
- Есть пара галлонов электролита для заливки аккумуляторов.
- Хм, боюсь, электролитом эту заразу не взять, - покачал головой Скотт.
- Для стерилизации золы подойдёт и электролит, - возразил я. – Джефф, как ты?
- Суставу досталось крепко, - поморщился он. – Придётся хорошенько полечиться, а то хромать-то мне некогда.
Вернулся Леран с «драконом», а вместе с ним в гараж прибыл Миллер.
- Ничего себе, - потрясённо отреагировал он. – Не прошло и часа, а обрубок одной твари превратился в другую.
- Заметьте, он даже не стал тратить время на трансформацию по образцу первичной формы, - заметил я. – Использовал ту, что была. Мы имеем дело с очень опасной и легко адаптирующейся к условиям тварью.
- Нужно выработать стратегию борьбы с ней, - высказался Скотт.
- А что тут вырабатывать? – буркнул Леран, высекая искру и подкручивая регулятор длины пламени. – Раз уж мы не можем эту сволочь пристрелить, вырубить током или «шокерами», то надо запекать её в собственном соку.
Он направил ревущие огненное жало «дракона» на размазню, покрывающую бетон, послышалось шипение, треск, и кислый смрад перекрыло едкой вонью горелой органики с какой-то особо отвратительной примесью.
- Дочерна прожаривай! – сказал я Лерану, и он кивнул. В этом на него можно было положиться: мутант достаточно помотал ему нервы.
- Так что насчёт стратегии? – спросил Миллер. – Мистер Скотт прав: нам лучше сесть и подумать, как дать отпор этому существу. Не стоит больше отрывать от него куски, иначе у нас может появиться не один противник, а несколько.
Скотт кивнул. Надо же, эти двое вдруг поняли, что оказались по одну сторону баррикады.
- Ты что, «четвёркой» в упор бил? – спросил Леран, поливая пузырящуюся лужу огнём. – Не обрызгало?
- Плазма всё сожгла, - ответил я.
- А как насчёт пятна на комбезе Джеффа?
Ну, Луи… В наблюдательности ему не откажешь. Значит, брызги всё-таки разлетелись. Надо обследовать гараж и проверить, нет ли где ещё ошмётков.
- Джефф, - окликнул Миллер, - давай сюда мешок и отправляйся в душевую. Комбинезон сразу засунь в хлорку – к нему прилипла эта дрянь. Сам топай в лазарет, готовься к лечению.
Джефф покорно похромал прочь, а Миллер, натянув толстые диэлектрические перчатки, попытался сладить с тупо извивающимся обрубком многоножки. Фрей пришла ему на помощь, и они кое-как натянули на изорванный мешок ещё один.
- Это тоже в морозильную камеру? – спросил Миллер у меня.
- Придётся сохранить и этот кусок, - покачал я головой. – Надеюсь, что он последний.
Когда зачистка в гараже закончилась, мы двинули в сторону медблока. Фрей завернула в лазарет, а мы с Миллером и Скоттом направились в медкабинет, чтобы засунуть мешок в морозилку. Но едва мы сделали это, в кабинет заглянула встревоженная Фрей.
- Анриаль пропала, - проронила она.
* * *
Спустя полчаса ситуация всё ещё была туманной. Последней, кто видел Монро, была Жаннет Коллинз. Она была крайне расстроена исчезновением врача, но трезвости суждения, тем не менее, не утратила. Эта черта в женщинах мне нравится. Специфика моей работы такова, что я часто сталкиваюсь с совершенно противоположной женской реакцией на неприятности. Насмотрелся на дамочек, которые, имея профессии, требующие доминирования интеллекта над эмоциями, легко впадали либо в истерику, либо в депрессию.
Вместе со мной и Миллером за Фрей увязался и Скотт. Мы всей компанией ввалились в лазарет и насели на Жаннет с распросами.
- Около часа назад я принялась за чтение, но меня хватило буквально на пять минут, - совершенно спокойным объяснила Жаннет. – Сморило, потому что было очень тихо. Анриаль лежала на своей койке и молчала.
- Не спала? – уточнил я.
- Не спала. Утром что-то записывала в блокнот, потом отложила на тумбочку и стала о чём-то размышлять.
- Она о чём-нибудь говорила? – спросил Миллер.
- Ни слова. Всё молчком.
- Значит, когда ты проснулась, Анриаль уже не было? – спросил Миллер.
- Не было. Я проверила комнату, но там Анриаль тоже не оказалось. Собралась зайти в диспетчерскую, но тут такое началось… В гараже что-то бабахнуло, из столовой все помчались туда.
- Зря не зашла, - упрекнул её Миллер. – Надо было сразу мне сообщить.
- Я была не уверена, - пожала плечом Жаннет. – Да и не до меня всем было. Носились по коридору так, что чуть меня не затоптали. На всякий случай пошла в столовую, чтобы спросить у Дины и Иншту, но они сказали, что Анриаль не заходила. Увидела Фрей, спросила её, но она сказала, что в гараже Анриаль нет. Тут-то я и забеспокоилась. Это же странно: в коридоре и в столовой её не видели, в диспетчерской и гараже – тоже. Где же она тогда?
- А где тот блокнот? – поинтересовался Скотт.
Жаннет с недоумением взглянула на него и терпеливо ответила:
- Как видите, его нет. Наверно, она взяла его с собой.
- Очень жаль, - сказал Скотт. – Возможно, было бы легче понять, где её искать.
- В коридоре не появлялась, значит, наружу выйти через главный вход не могла, - нахмурился Миллер.
- Где ещё есть выходы? – спросил юрэксперт.
- Один – в гараже, другой – в мастерской. Есть ещё два пожарных выхода – на складе и на втором ярусе гаража.
- Надо всё обыскать, Саймон, - сказал Скотт.
- Погодите, - удивилась Жаннет. – А как же камеры слежения? Неужели ни одна не зафиксировала передвижения между зданиями?
- Я в диспетчерской с утра сижу, - ответил Миллер. – Глаз с монитора не спускал, так что заметил бы, как Анриаль покидает станцию.
- Постойте-ка, - сказал я, и все посмотрели на меня. – Недавно было затмение, и около пяти минут камеры были слепы.
- Хотите сказать, что она могла выйти в этот момент? – дошло да Миллера. – Без респиратора и плаща?
- Давайте проверим, - предложил я. – Жаннет, у Монро есть свой респиратор? Где она его держит?
- В комнате.
- Проверьте, пожалуйста, на месте ли он, а мы пока пройдёмся по периметру. Иоганн, ведите нас к ближайшему запасному выходу.
Мы двинулись за ним, по пути столкнулись с Карелом и Бракай, и Миллер отправил их проверить выход в мастерской, а потом вызвал по рации Дрожека.
- Ян, как у вас дела?
- Бардак убрали, золу утопили в электролите, - прогундосил динамик.
- Загляните на второй ярус и проверьте пожарный выход. Если увидите возле двери песок – сообщите.
На складе был идеальный порядок. Тут заправляли дэлианки – кладовщицы по совместительству, и я уверен, что самый строгий проверяющий не нашёл бы, к чему придраться в их хозяйстве. Всё было аккуратно расставлено, нигде ни пылинки. И возле пожарного выхода – тоже.
- Тут никто во время затмения дверь не открывал, - констатировал Скотт.
- Шеф, у нас чисто, как будто тут не Джефф уборку делал, а вся наша женская бригада, - отчитался Ян.
Покинув склад, в коридоре мы вновь встретились с Карелом и Бракай.
- В мастерской дверь никто не трогал, - сообщил Вацлав. – Изнутри она открывается хорошо, а вот снаружи маховик подклинивает. Если бы кто-то выходил, дверь осталась бы не закрытой.
Из жилого блока в коридор вышла Жаннет, мы двинулись ей навстречу. Она молча подняла руку, показывая нам маску-респиратор Монро.
- Не нравится мне всё это, - сказал Скотт. – Мало нам было мороки с мутантом, так теперь ещё врач пропал, непонятно, как, и неизвестно, куда.
- Нужно объявить общий сбор всех свободных от вахты в столовой, - сказал я. – Будем методично обыскивать все помещения, в том числе и технические. Жаннет, мне нужно взглянуть на схемы всех помещений и сооружений. Начнём со станции.
Инженер по системам жизнеобеспечения принесла в столовую планшет, и пока все собирались, мы с ней начали просматривать на дисплее схемы станционных блоков. Жаннет пару минут наблюдала за тем, как уверенно я поворачиваю, увеличиваю, перемещаю изображение, потом сказала:
- Мне кажется, вы знаете эти схемы наизусть. Ищете что-то конкретное?
- Я бывал на таких станциях, но ещё ни разу не играл в прятки.
- Для этой игры наша маленькая коробушка не годится, - сказала подсевшая сбоку Мида Маркес. – Если только под кроватью спрятаться.
- Это идея, - кивнул Карел.
- Да, - согласился Миллер. – Нам может пригодиться любая идея. После шока Анриаль даже при её адекватности может вести себя иррационально. Сейчас нам предстоит обыскать всю станцию, и я прошу вас не пропускать ни одного укромного уголка, куда могла бы поместиться женщина с комплекцией Анриаль.
- Не беспокойся, шеф, - заверил Ян. – Мы обшарим тут всё.
Миллер кивнул и севшим голосом спросил:
- Кто отсутствует?
- Джефф и Фрей, - сообщила Бракай. – Она взялась за его травму. А Иншту приняла вахту в диспетчерской.
- Хорошо. Итак, обыскиваем всё, заглядываем в своих комнатах под койки и шкафы, проверяем под стеллажами, столами, техникой и оборудованием. Не должно остаться ни одного неосмотренного уголка, включая душевые, туалеты и технические помещения. Женщинам предлагаю осматривать жилой и хозяйственный блоки, мужчинам – технические помещения. Экспертная группа нас поддержит?
- Безусловно, - кивнул я. – Роуэн, я прошу вас присоединиться к поискам в гараже. Луи, нужно проверить решётку воздухозаборника приточной вентиляции и воздуховод вытяжной. Обрати внимание на лепестковые фильтры. Иоганн, не забудьте про серверную – это помещение ближе всех к медблоку, но туда никто заглянуть не догадался. Мы с Жаннет продолжим рыть в схемах.
- Дедуктивный метод? – заинтересовался Леран.
- Всегда есть места, где пропажи ищут в последнюю очередь, - пояснил я. – Думаю, что мы найдём пару таких.
- За дело, - кивнул Миллер, и все отправились на поиски.
Жаннет в недоумении пробежала глазами по схеме, которая была на дисплее и спросила:
- Вы знаете что-то, чего не знаю я?
- Вряд ли. Просто здесь нужно учитывать некоторые особенности нашей психологии. Мы часто мыслим в соответствие с системой стереотипных образов. С чем ассоциируется у вас образ врача?
- С чистотой, - чуть подумав, ответила Жаннет.
- Четыре балла за точность. Ответ на пятёрку – со стерильной чистотой. А теперь инвертируйте образ. Что получается?
- То есть, как бы вывернуть его наизнанку? Хм… Ну, пожалуй, это болезнь, грязь, смерть.
- Отлично.
- Но что это значит?
- Это простенький психологический тест. Что касается меня, я размышляю с несколько иной точки зрения. Во-первых, в моей практике были похожие моменты, и я уже держу их в списке вероятных вариантов развития событий. Во-вторых, меня учили анализировать ситуации и оценивать людей, используя несколько методик. По одной из них человек с богатой медицинской практикой и образованием биохимика – личность, способная на любые решительные действия, необходимые для достижения цели. В том числе, на хладнокровные и безжалостные поступки.
- Вы в чём-то подозреваете Анриаль? – расстроилась Жаннет.
- Кое в чём она была со мной неискренна. Но в данном случае это не важно. Важно то, что мотивы её действий мы не понимаем. Согласитесь, логичных объяснений её исчезновению нет. Зато мы знаем, что она рискнула жизнью, чтобы выманить на открытое место непредсказуемое, а потому очень опасное существо. Где она и что в эту секунду творит, мы даже предположить не можем. Допустим, ей известно о звере что-то, недоступное нам. Представляете, что будет, если она, решив проверить свои догадки на практике, по неосторожности погибнет и не успеет сообщить нам нечто важное? По меньшей мере, это непрофессионально.
- С женщинами такое бывает, - вздохнула Жаннет. – Анриаль совсем измучилась, когда Джейк пропал. Она его любила, а тут такое… Поневоле начнёшь творить, что попало.
- Чисто по-человечески я её понимаю и даже сочувствую, - признался я, оторвавшись от схемы. – Но как профессионал считаю, что её действия могут быть квалифицированы минимум как преступная халатность. Дай Бог, чтобы с ней ничего не случилось. Но если мои догадки верны, то её действия могут здорово испортить нам жизнь.
- А о чём речь? Вы знаете, где её искать?
- Не знаю, но догадываюсь. Да вы и сами можете ответить на этот вопрос. Фактически, уже ответили, но не осознали этого. Подсказка перед вами, на дисплее.
- Жизнь – смерть, здоровье – болезнь, чистота – грязь… Вы имеете в виду туннель коллектора?
- Верно. Если кролик исчез из шляпы фокусника, значит, под столом есть скрытая пустота. Анриаль не выходила за пределы станции. Она спустилась вниз.
- Если вы правы и отыщете Анриаль, я обещаю испечь вам пирог. Правда, стряпуха из меня никудышная. Но что же вы медлите? Вызывайте Миллера!
- Иоганн, как успехи? – спросил я, включив индиком.
- Пока ничего.
- Я буду в мастерской. Подходите туда. Луи, отзовись.
- На связи.
- Что там с вентиляцией?
- Короба и решетки в порядке, фильтры тоже. Я возвращаюсь внутрь.
- Хорошо. Подходи в мастерскую.
- Что-то нарыл?
- Есть соображения, нужно проверить.
Через минуту мы встретились в мастерской. Туда же пришли Скотт, Ян и Карел.
- Выкладывай, - сказал Леран.
Я подвёл их к двери, ведущей внутрь башенки вентиляционной установки.
- Нам сюда. Дверь, насколько я понимаю, должна быть заперта?
Миллер кивнул и потянул ручку, чтобы убедиться в этом. Но замок щёлкнул и открылся. Начальник станции изумлённо посмотрел на меня.
- Но ключи от двери в диспетчерской!
- Ключи – не единственное, чем можно открыть дверь. У любой женщины всегда найдётся при себе шпилька.
- Но зачем…
Я заглянул внутрь и включил фонарь, встроенный в мой ремень. Помещение было не слишком просторным – четыре на четыре метра. Здесь был расположен щит управления агрегатами вентиляционной установки – вентиляторами приточной и вытяжной систем и кварцевателем. Тут же расположили пожарный щит и шкаф с инструментами для ремонта электрооборудования. Наверху, за низким потолком, мерно гудел привод вентиляции.
- Вот именно, Саймон, - поддержал Миллера Скотт. – Зачем Монро понадобилось забираться в эту конуру?
- Взгляните сюда, - предложил я, отступая в сторону, чтобы всем было виден объект моих поисков.
В углу, за шкафом, располагался люк, ведущий в туннель главного коллектора. Крышка люка была сдвинута в сторону, а рядом лежала слесарная монтировка.
- Перчёный крендель! – вырвалось у Дрожека.
- С трудом могу представить нашего хрупкого доктора, ковыряющую монтажкой люк, - пробормотал Карел.
- Ещё не такое бывает, - заверил его Леран. – Однажды на Героне такая цыпочка после передозировки анаболиков взяла меня за шкварник и зашвырнула на крышу автобуса. Я к ней со всем тактом, мол, не волнуйтесь, леди, ничего плохого вам не сделаю, только провожу к санитарам, а они вам выдадут полбутылька транквилизатора…
- Луи, - прервал я его, видя, как лицо Миллера потемнело, - «дракон» ещё не разрядился?
- Не-е, баллон почти полный. А что?
- Пока это единственное оружие, в котором я уверен.
- А что под люком? – спросил Скотт. – Канализация?
- Да, это главный коллектор, - ответил Миллер. – Когда строят комплексы вроде нашего, сначала между котлованами прокладывают эти туннели, а уж потом возводят фундаменты.
- Насколько он разветвлён? – спросил Леран.
- Туннель соединяет станцию с шахтовыми коммуникациями, - пояснил Миллер. - Оттуда две ветки идут к транслятору и будущему жилому комплексу. Под комплексом ещё один коммуникационный узел, там будет смонтирована станция биодезактивации и перечистки. Сейчас большая часть коллектора на консервации. Монтажники и электрики всё подготовили, но в единую систему не собрали. По плану они займутся коллектором в конце сезона.
- Значит, нет ни освещения, ни распредщитов, - покачал головой Леран. – Два километра бетонных кишок и полная темнота.
- И за каким стрептококком туда полезла наш доктор? – задал вопрос Ян, но ему никто не ответил, хотя у меня уже сложилась версия, объясняющая действия Монро.
- Луи, идём вдвоём, действуем по отработанной схеме.
Леран без лишних слов кивнул, снял с плеча резак и протянул мне.
- Что делать нам? – спросил Миллер.
- Закроете за нами крышку и будете дежурить, пока не вернёмся или не дадим знать, что вышли через другой люк. Будет неплохо, если кто-то займёт позицию у следующего люка.
- Это в шахте, - сообщил Миллер. – Я пойду туда с Яном, а здесь подежурит Вацлав.
- Я тоже останусь здесь, - вызвался Скотт.
- Правильно, - кивнул я. – Лучше дежурить вдвоём. Да, кстати! Чтобы не было недоразумений, перед тем, как показаться из люка, мы будем замысловато стучать.
Леран тем временем закрепил на голове фонарь и спустился вниз. Я наклонился и спросил:
- Что-нибудь видно?
Глубина была небольшой: белобрысая макушка Лерана маячила всего в полуметре от края люка. Он посветил вокруг и замер, направив луч на что-то, находившееся в стороне от люка.
- Что? Что там? – насторожился я.
Леран молча наклонился и что-то поднял с пола туннеля.
- Мы на верном пути, - сказал он, наконец, и протянул снизу блокнот. – Почерк врача ни с чьим не спутаешь.
Половина листков была исписана размашистыми каракулями – точь-в-точь как пишут доктора в медицинских картах и рецептах. Последние два листка измяты, видимо Монро наспех сунула блокнот в карман или за пазуху, да не очень надёжно, а пока боролась с тяжёлой крышкой и спускалась, он понемногу сдвигался наружу.
- Это тот самый блокнот, о котором упоминала Жаннет Коллинз? – оживился Скотт. – Что в нём?
- А вот это вы и попытаетесь выяснить, - сказал я и отдал ему блокнот. – Пока мы будем обшаривать коллектор, вы что-нибудь да расшифруете. И берегите его как зеницу ока. Это как минимум вещдок, но может оказаться, что записи – ключ к тайне Зверя. Луи, держи резак.
Я подал Лерану «дракон» и стал спускаться вниз по скобам, вделанным в бетон.
Люк над нашими головами проскрежетал по бетону и с лязгом улёгся на своё место. На нас навалилась плотная, почти осязаемая тьма, словно не было наверху мира ослепительного света и деловитой суеты. Только вибрация и приглушённое гудение напоминали о том, что над головой работает электродвигатель приточной вентиляции.
- Как в долбаных пелминойских катакомбах, - сказал Леран, нарушив тишину.
Я повернулся, направляя луч фонаря вдоль стен туннеля. Голубоватый луч заставил тьму отступить, выхватил десяток метров ровной серой стены с одной стороны и столько же с другой. Пол и потолок от стен отличались только тем, что по ним не были протянуты электрокабели. На стыке стен с полом тянулись трубы: с одной стороны – канализация, с другой – горячий и холодный водопровод.
- Тут есть выключатель, - сообщил Леран и щёлкнул кнопкой.
Под потолком вспыхнули люминесцентные лампы. Они моментально сделали мрачный туннель вполне уютным. Во всяком случае, давящее ощущение ждущей впереди неизвестности пропало.
- Там тупик, - определил Леран, повернувшись в сторону, где под санузлом станции туннель брал начало. – Вот в этом отворотке – тоже. Там у нас кухня.
Леран посветил в короткий боковой коридор, чтобы убедиться, что там нет ничего кроме труб.
- А если прошагать в противоположную сторону, - продолжил Леран, - то мы попадём в шахтовый ствол. Мне вот что интересно: Монро не включила освещение, хотя знала, что в этом секторе все системы работают.
- Может, тоже с фонарём шла?
- Может быть, - с сомнением пожал он плечом, вглядываясь вдаль. – Раз хватило ума сковырнуть люк ломиком, могла и насчёт фонаря догадаться. Но нам-то, похоже, придётся топать туда, где дышать темно и воздуха не видно, потому что тётя доктор сбрендила и полетела на свидание со своим Франкенштейном.
Я удивлённо посмотрел на него.
- Говоришь так уверенно, как будто что-то знаешь об этом. Есть основания?
- Нет, доказательств у меня нет, - ответил Леран. – Но я тонко чувствую женщин. И в этом случае чутьё подсказывает мне, что Монро мучает чувство вины.
- Вины в чём?
- Да хотя бы в том, что подставила своего любовника, - заявил Леран.
- В каком смысле?
- В прямом. Сам посуди. Он притаскивает ей ошмётки козявок, она обнаруживает в них гриб-мутант. Уже после третьей находки им понятно, что местных мочит какое-то неизвестное чучело, причём его масса и аппетит растут. Этого разве недостаточно, чтобы забеспокоиться и принять меры предосторожности? Ну, хотя бы предупредить Джейка, чтобы не лез на рожон, она могла. Вместо этого Монро благословляет его на дальнейший поиск рожек и ножек.
- Думаешь, она намеренно провоцировала его?
- Скажи, хоть один из этих яйцеголовых умников отказался бы получить для исследований живой образец? Им ведь всегда нужны подопытные кролики, мыши, обезьяны и прочие бедолаги. Джейк наверняка уже обдумывал способы отлова твари, но тут его ещё и остальные начали подзуживать. Он вспылил, потерял осторожность и, вдобавок, нарвался на слишком необычного противника.
- Что-то я не верю, что чувство вины может заставить такую умную, скрытную и расчётливую дамочку сломя голову броситься в канализацию.
- Да у неё от несчастной любви просто крышу сорвало!
-Даже если и так, что она забыла в коллекторе?
- Она не забыла, зато оно туда само заползло.
- Ты про тварь? А Монро откуда было знать, что она там? Тем более что про это даже речи никто не вёл.
- Монро и сама не дура. Могла из коридора переговоры по громкой услышать. К тому же, она вместе с Миллером наверняка не раз проводила мониторинг санитарного состояния станционных коммуникаций, так что должна знать коллектор, как свои пять пальцев.
- Тогда нам надо спешить, а то их свидание и впрямь состоится.
- Лёгкой рысью? – предложил Леран.
- С «драконом» - рысью? – усомнился я.
- А что? Я в хорошей форме.
Мы побежали и через минуту были уже на перекрёстке с туннелем, который вёл в сторону строящегося комплекса. Тут же, на перекрёстке, был выход на лестницу, ведущую вниз, к шахтовой очистной установке. Пока не запустили биодезактиватор, она заменяла его – народу-то на станции пока всего ничего. Где-то за стеной крякали подъемники, гудели электодвигатели.
Мы остановились у люка, ведущего в корпус шахтного комплекса, и Леран потюкал по нему стволом «дракона», изобразив позывной своей любимой баскетбольной команды. Люк с бряканьем отъехал в сторону, и над нами появились лица Миллера и Дрожека.
- Пока пусто, - сообщил я. – Мы идём дальше по туннелю, а вы оставайтесь здесь.
Миллер кивнул, а Ян спросил:
- А что это за мотивчик вы изобразили?
- Из рекламы рыбьего жира, - ляпнул Леран.
- Да ну? – не поверил Ян, задвигая крышку на место.
Леран повертел головой и хмыкнул:
- Интересное местечко. Это промашка с нашей стороны, что не учли доступность туннеля для фауны. Смотри, у этой двери нет замка.
Он потянул за ручку дверь, ведущую на лестницу. Она легко открылась, над площадкой автоматически включилась лампа освещения.
- С лестницы любая пакость может залезть. Надо будет на обратном пути проверить, куда она выводит.
- Проверим. Ну, что? Темп тот же?
- Там нет света. Где твой наголовник?
Я достал такой же фонарь, как у него, и закрепил на голове, а ременной отключил. Мы зарысили по туннелю, свет позади нас слабел с каждым шагом. За исключением того, что не было освещения, эта часть коллектора мало чем отличалась от той, что вела к шахте. Здесь так же по углам тянулись трубы, были даже кабели на стенах, но ничто не работало. Зато через сто метров стали попадаться бледные цветки анемонов. Где-то недалеко есть выход наружу, подумалось мне мельком.
- Стареешь, - заметил Леран. – Двести метров, а ты запыхался.
- Тренироваться некогда. Слишком много времени отнимают отчёты. Что это там виднеется впереди?
Мы замедлили бег, всматриваясь в неясное пятно света, показавшееся в конце туннеля. По плану здесь должен быть колодец с основными задвижками, а рядом – небольшая котельная. Как и ожидалось, помещение было почти пустым. Трубы сюда подвели, но ни задвижек, ни автоматики, которая ими управляет, не было. В стенах чернели проёмы для трубопроводов и кабелей, пустыми стояли распахнутые шкафы для реле, сиротливо пылились рамы и станины для оборудования. А сверху через незакрытый крышкой люк падал луч света. Леран выключил свой фонарь и заглянул вверх.
- Над нами часть недостроенного здания.
Я тоже взглянул и увидел железобетонные колонны и балки, уходящие ввысь на несколько этажей, торчащие над люком рёбра арматуры и опалубки.
- Что-то маловато здесь фауны, - заметил Леран. – Я ожидал увидеть пышные сады анемонов и прочих сидячих слизняков. Место словно специально для них подготовлено.
Он включил фонарь и посветил вокруг. На бетоне там и сям виднелись пятна – явный признак того, что анемонов и их ближайших родственников здесь было съедено немало, причём совсем недавно.
- По-моему, мы попали в чью-то столовую, - сказал Леран.
- Похоже на то. И здесь нам не помешали бы огнемёты.
- Есть, где развернуться?
- Да. Вот за этой стеной обширный зал для котельной. Уровнем ниже будет смонтирован резервуар биодезактиватора. Когда сдадут все объекты, народу здесь будет работать больше двухсот человек, не считая станционного персонала.
- Зачем тут такая прорва народу?
- К северу отсюда построят завод по производству огнеупорных плиток для обшивки кораблей Космофлота. Он будет выполнять заказы оборонной промышленности и Департамента освоения планет. Производство энергоёмкое, зато сырьё под ногами валяется и на зубах скрипит, так что заводу тут самое место.
- Постой-ка… - насторожился Леран, поворачиваясь в сторону чернеющего прохода в зал будущей котельной. – Ты ничего не слышал?
- Как будто что-то скрипнуло, - подтвердил я и достал из кобуры «бульдог». Последняя стычка с мутантом показала, что «шокеры» могут причинять ему урон, поэтому я не сомневался: если дойдёт до драки, то я смогу отстрелить ещё парочку уродливых клешней, а там уж разберёмся.
Леран словно прочёл мои мысли.
- Лупи этой скотине по ходулям, Саймон. Перешибём ей лапы, чтобы не удрала, а потом закоптим в собственном соку.
«Дракон» с шипением высунул голубоватый огненный язык. Леран сдвинул регулятор, и струя вытянулась вперёд на целый метр.
- Не горячись, - предупредил я. – Возможно, это Монро. Не хотелось бы угробить важного фигуранта.
- С дамами я умею быть галантным, - ухмыльнулся Леран, уверенно направляясь к проходу.
Наголовные фонари потеснили тьму, царившую в пустом зале будущей котельной. Мы оказались почти под потолком, на верхней площадке металлической лестницы, ведущей на десять метров вниз. Леран перегнулся через перила и добавил фонарю мощности. Свет выхватил из мрака человеческую фигуру, стоящую возле массивного прямоугольного фундамента котла, ощетинившегося торчащей арматурой.
- А вот и беглянка, - усмехнулся Леран, кивая головой в её направлении.
Я взглянул вниз. Монро, заботливо переодетая Жаннет и Диной в просторный шёлковый халат, стояла к нам спиной и на свет не реагировала. Прямая осанка, чуть разведённые руки, повёрнутые запястьями вперёд… Эта поза мне показалась знакомой.
- Гляди, Саймон, - сказал Леран. – Вон там, в яме.
Я тоже увеличил мощность фонаря, и два ярких луча нащупали внутри прямоугольного углубления фундамента затаившегося врага. Тени от частокола арматуры скрывали неподвижное существо, но глазастого Лерана было трудно провести.
В этот момент халат сполз с хрупкой фигуры Монро на бетонный пол.
- Святая Камасутра, - пробормотал Леран. – Да девушка на выданье.
- Она точно спятила, - ужаснулся я.
- Не удивляйся, девчонки все повёрнуты на почве любви. Камеру не хочешь включить? Нам ведь никто не поверит.
Я спохватился и прицепил к ремню наголовного фонаря видеокамеру. И вовремя: существо в яме начало двигаться. Пока полосы теней скрывали его, рассмотреть подробности мы не могли. Но вот оно вцепилось в ближние к нему металлические штыри, подтянулось…
Я даже не сразу сообразил, что его серо-коричневые конечности больше похожи на человеческие руки. Я осознал, что вижу перед собой копию погибшего Джейка Николса, когда мутант вскарабкался на край фундамента и начал перебираться через торчащую арматуру. Он двигался, не по-человечески сгорбившись, пропорции тела были нарушены: колени располагались слишком низко, плечи были вдвое короче, предплечья – наоборот, слишком длинны. А за спиной в сложенном состоянии торчала ещё одна пара конечностей – совсем нечеловеческих.
- Форменная обезьяна, - скривился Леран. – И в таком виде он рассчитывает охмурить доктора?
- Думаю, внешний вид тут роли не играет, - заметил я. – Для безглазой твари главный источник информации – вибрация и запахи.
- О чём ты? Я ясно вижу, что у него есть глаза.
- Это имитация. Обрати внимание на шевелюру и кончики пальцев.
- В самом деле, - хмыкнул Леран, присмотревшись. – Я и не заметил, что он себе эту бахрому отрастил. Но мимикрировал-то он неспроста.
- Для него внешний вид, может быть, и не важен, но он ставит на физиологическое соответствие форме партнёра. Взгляни на первичные половые признаки. Ты был прав.
Мутант тем временем неуклюже перебрался через прутья и выпрямился, демонстрируя готовность к свиданию. Выглядело до крайности неприлично, но больше шокировало то, что эта гротескная имитация заворожила порядочную и высокоморальную Монро. Явная чужеродность существа отнюдь не отталкивала её, и она медленно, как во сне, сделала в его сторону шаг. Тут до нас дошло, что ещё секунда – и мы потеряем её безвозвратно.
- Саймон, шибани-ка его, а я добавлю, - бросил Леран, прыжками спускаясь по лестнице.
Спятила Монро или нет – в этом разберёмся потом. Сейчас главное – не отдать её на поругание мерзкой твари, которая чужда даже местной фауне.
Я прицелился в центр туловища, которое напоминало торс мужчины только общими пропорциями. Серо-жёлтое, в каких-то струпьях, оно могло приглянуться только одному существу женского пола – гиене. На сей раз «четвёрку» я приберегу. Хватит с него и «тройки».
В замкнутом бетонном помещении звук выстрела был похож на выдох распрямившейся стальной пружины. Мутант как раз собирался сократить расстояние между ним и Монро, но «шокер», сверкнув лиловой сферической молнией, ударил и опрокинул его.
Говорят, для человека попадание «тройки», словно удар кувалдой. Псевдочеловеку, скроенному из кремнийорганических молекул, тоже досталось неслабо. Существо швырнуло спиной вперёд – и прямо на торчащую арматуру. Брызнула в стороны желтоватая жидкость, конечности задёргались от боли. Монро отшатнулась, словно только сейчас увидела, что перед ней.
- Вот та-а-ак! – одобрительно пропел Леран, подходя ближе. – Отли-ично! Мастерский выстрел! Ни одна запчасть не отлетела, только несколько лишних дырочек накомпостировал. Анри, что это вы заставляете нас волноваться? Вместо обеда и сиесты мы тут носимся по канализации… О, прошу прощения! Ваш халатик…
Леран выбрал для галантности неподходящий момент. Привычка ухаживать за красотками едва не сыграла с ним роковую шутку. Впотьмах Луи не разглядел, что Монро не в себе, и когда он, придерживая резак, наклонился, чтобы поднять халат, хрупкая и лёгкая с виду женщина с неистовством набросилась на него. От неожиданности Леран потерял равновесие и повалился на бетонный пол, а она, раз за разом наскакивая на ошарашенного разрушителя её планов, норовила покрепче приложить ему кулаками по голове.
Ну, вот, удачно начавшаяся охота вдруг превратилась в банальную свару. Я прицепил видеокамеру к перилам и бросился вниз. Леран как-то ухитрился убавить струю плазмы и повернуться ногами к Монро. Теперь ей не удавалось дотянуться до него кулаками, потому что он отпихивал взбесившуюся женщину, но встать не мог – мешал резак.
Меня она не заметила. Я нанёс всего один удар, и она рухнула на пол, как подкошенная.
- А меня с детства учили, что драться с девочками – признак дурного воспитания, - прохрипел Леран, с трудом поднимаясь. – И они всегда пользуются моей слабостью…
- Мне тоже ещё никогда не приходилось бить женщин, - признался я. – К счастью, в Академии учат обходиться в потасовке малой кровью.
Леран, сморщившись, потёр ушибленное ухо, поправил съехавший набок фонарь и подошёл на пару шагов к дёргающейся твари.
- Ой, а кто это у нас тут трепыхается? – проговорил он, рассматривая мутанта. – Собирался сделать из доктора личинку, казанова? Что-то какой-то вялый вдруг стал. Саймон, что мы будем делать с этой непонятноктой?
- Действуем согласно инструкции, - ответил я. – Вызываем сюда Скотта, Миллера, пару помощников, закатываем это недоразумение в гермоконтейнер и фиксируем всё в протоколе.
- А оно не будет против? – с сомнением спросил Леран. – Может демонтировать ему ходовую часть?
- Хватит нам проблем и с теми кусками, - махнул я рукой и вызвал подмогу, - Иоганн, мы в зале котельной. Нам потребуются гермоконтейнер для мутанта и носилки для доктора. Берите с собой юрэксперта и ещё пару человек покрепче.
- А… Доктор в порядке?
- Доктор в отключке. С остальным разберёмся.
- Скоро будем! – воодушевился Миллер.
- Ну, что, дамский угодник? – обратился я к Лерану. – Опыт раздевания красоток у тебя есть. А как насчёт одевания?
Он ухмыльнулся, ещё раз потёр ухо и спросил:
- «Дракона» подержишь?
Я принял у него резак и уважительно покачал головой – тяжёлая штука. А ведь он ещё и бежал с ним наперевес.
Леран кашлянул и принялся облачать бесчувственную Монро в халат. Я подрегулировал длину плазменной струи и подошёл к фундаменту, где беспомощно дрыгал конечностями виновник нашего присутствия на Каллидоне. Видок у твари был ещё тот. Арматура проткнула его насквозь в пяти местах, ещё с десяток рифлёных прутьев застрял в спине. Из ран сочилась едко пахнущая слизь. Она стекала по его туловищу и металлическим штырям на бетон, скапливаясь в маслянистую лужу.
Судя по конвульсивным движениям, боль животное чувствует. Может быть, именно это удерживает его на месте. В противном случае оно могло бы упереться в фундамент той парой конечностей, что топорщилась на спине…
Именно в этот момент существо сделало рывок, стараясь разом выдрать из тела все штыри. Это удалось ему лишь наполовину, и следующие несколько секунд он был вынужден снова собираться с силами. Но стремление выжить любой ценой заставило его снова рвануться, ценой жуткой боли добывая себе свободу.
- Это зря, - сказал я ему, выпуская на волю плазменную струю.
Длинное огненное жало с треском и рычанием набросилось на уродливую плоть, моментально обугливая её. «Дракон» отжёг твари «ноги» и впился в добавочную пару конечностей, которыми он пытался снять себя с арматуры.
На меня пахнуло жаром, вонючий едкий дым окутал всё вокруг. Плазма – страшное оружие. Она жутко горячая, поэтому углеродную органику испепеляет моментально. Но тело твари так быстро сдаваться не собиралось: кремнийорганические полимеры устойчивы к высоким температурам. Отрезав мутанту четыре конечности, я решил сразу же их уничтожить, но это оказалось не так просто. Ткани сопротивлялись плазме не меньше минуты, плюясь вскипающей кислотой, треща, как головешки в костре.
- Ничего себе, - сказал Леран, застёгивая халат на груди Монро. – Ты хотел сделать ему обрезание или кастрацию?
- Просто предупредил, чтобы оставался на месте, - ответил я и, чувствуя, что сейчас закашляюсь, опустил на лицо респираторную маску. – Ну, и вонь от него…
- Это точно, - согласился Леран. – Для барбекю не годится.
Он запрыгнул на фундамент и, уперев руки в бока, критически осмотрел поверженного врага. Потом достал из подсумка ещё одну видеокамеру и прицепил к наголовному фонарю.
- Более детальная съёмка для протокола, - деловитым тоном произнёс Леран. –Животное мимикрировало под внешность погибшего по имени Джейк Николс. Скорость метаморфозы указывает на резкое отличие строения тканей мутанта от любых других известных науке. Детализация имитации высокая: форма головы, выступающих частей лица соответствуют прототипу. Глаза и рот сымитированы с помощью изменения пигментации поверхностных тканей. Ушные раковины, ноздри и ротовая полость отсутствуют. Вместо волос – вибросенсоры. Длина и форма конечностей соответствуют…
Леран на пару секунд умолк, направляя фонарь под другим углом, и я почуял неладное. Напарник вдруг отшатнулся, и очень вовремя: изуродованное существо сделало резкий рывок в его сторону. Сначала я даже не понял, что произошло. В прыгающем луче фонаря Лерана металось длинное змеевидное нечто, похожее на щупальце хета.
- Ах, ты, тварь! – зарычал Леран, выхватывая свой «бульдог».
Я не успел предостеречь его. Выстрел снёс видоизменившуюся «руку» мутанта начисто, и она, кувыркаясь, улетела за дальний край фундамента.
- Дисквалифицирован за неспортивное поведение! – злорадно объявил Леран.
Обегая фундамент по периметру, я поспешил туда, куда отбросило отстреленную конечность. Луч фонаря разгонял тьму, и я отлично видел все неровности пола: углубление для кабелей, выступы для монтажа станин, дренажную канаву. Именно возле канавы темнели в пыли пятна вытекшей из щупальца жидкости. Но самого его не было!
- Что? – спросил Леран.
Я растерянно вертелся на месте, соображая, куда могло деться проклятое щупальце. И тут заметил пятна на дне канавы. Они тянулись по дну метра три и обрывались у воронки дренажного отверстия.
Не может быть! Мне захотелось сделать то, что не доделала Монро – накостылять Лерану по шее.
Я вставил ствол «дракона» в воронку и крутанул регулятор до предела. Запертая в узкой трубе, плазма яростно заклокотала, заполнив дренаж адским пламенем минимум на четыре метра вглубь. Я подождал несколько секунд и поставил регулятор на минимум. Это всё, что можно было сделать в сложившейся ситуации.
- Что такое, Саймон? – снова спросил Леран, глядя на моё каменное лицо. – Эта штука смылась?!
Я молча подошёл и зло посмотрел на него. Леран сокрушённо сел на край фундамента.
- Да чтоб меня!.. Опять всё сначала!..
- Вот именно – чтоб тебя, - подтвердил я деревянным голосом. – Я понимаю, что ты не ожидал такой выходки и выстрелил рефлекторно. Но это отбросило нас на прежние позиции.
- Что за дрянь попалась нам на этот раз? – пожал плечами Леран. – Все прежние дела по сравнению с этим – как занятия на тренажёре.
- Будем вырабатывать стратегию, - вздохнул я и полез на фундамент.
- Ты чего? – спросил Леран.
- Хватит с нас сюрпризов, - объяснил я, давая свободу плазме. – Пусть меня потом накажут или отстранят от дел, но это убожество уже порядком мне надоело.
Обрубок тела существа утонул в ревущей струе огня. Сначала его били конвульсии, затем они прекратились. Останки начали превращаться в рдеющие багрянцем комья, а потом почернели и стали распадаться. В конце концов, между раскалёнными докрасна прутьями осталась только кучка чёрного шлака.
- Ну, и правильно, - покачал головой Леран. – Надо было сразу так сделать.
- Интересно, куда выходит дренажная труба? – спросил я сам себя, пытаясь восстановить в памяти схемы из планшета Жаннет.
- Дренаж обычно к насосу идёт, - рассудил Леран. – Стекает в приямок, а оттуда откачивается. Сгоняем на нижний уровень?
- Сгоняем. Только остальных подождём.
Долго ждать не пришлось: через минуту тьму наверху рассекли лучи фонарей, и на верхней площадке лестницы раздались шаги.
- Что тут за побоище? – поинтересовался Ян Дрожек, наклоняясь через перила. – О, камера! Мы попали на съёмки боевика?! А как называется?
- Кончай трепаться, Ян, - проворчал Карел. – Все знают, что ты мастер разговорного жанра, но сейчас не до этого.
Миллер и Скотт спустились первыми, Карел поставил рядом с Монро носилки, а Ян, смешно размахивая руками, пытался разогнать дым.
- Фу! – скривился Скотт. - Тут что, жарили тухлятину?!
- Да нет, мясцо было вполне свежим, - хмуро отшутился Леран. – Зверушка собиралась размножиться с помощью нашего… гм, не вполне здорового доктора.
Миллер присел рядом с Монро на колено и потрогал пульс на шее.
- О чём это вы, Леран? – нахмурился Горчица. – Саймон, внесите ясность…
- Ясность внесёт видеопротокол, - резко ответил я. – Давайте выходить на свежий воздух, а то от этого ядовитого дыма уже тошнит.
- А что с Анриаль? – спросил Миллер. – Она в обмороке?
- Можно сказать и так. Если не считать, что ей пришлось помочь угомониться.
- То есть?
- Предупреждаю сразу: когда она очнётся, может повести себя неадекватно, так что на всякий случай пристегните её к носилкам покрепче.
- Нафига? – удивился Ян. – Она же худее меня!
- Меня она вдвое худее и легче, а с ног свалила, - хмыкнул Леран. – Если бы Саймон не подоспел, пришлось бы туго.
Миллер и Карел осторожно положили Монро на носилки, и начальник станции сам затянул ремни.
- А чем вызвано её буйное поведение? – как всегда некстати влез с вопросом Скотт. – Может, вы спровоцировали его? Кстати, а где это существо?
- Конечно, - подтвердил я. – Именно мы и спровоцировали, потому что на её глазах насадили женишка на вертел. Надеюсь, вы не думаете, что тварь добровольно дала себя кремировать.
- В мотивах хищника я не сомневаюсь. А вот в мотивах Монро…
- Я не психиатр, и не возьмусь рассуждать об этом. Но дралась она так, словно мы напали на её законного супруга.
Возникла неловкая тишина. Наконец, Скотт с сожалением причмокнул и сказал:
- Что ж, проявления любви иногда бывают очень странными.
Зверобои часть 1
© Copyright: Андрей Савиных 2, 2019
Свидетельство о публикации №219061701326
Свидетельство о публикации №219061701326
Рецензии