Схемотоз де Моску. Чегодня

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. «ЧЕГОДНЯ»

Когда спустя несколько часов на его адрес приехал наряд полиции, сказать, сколько он валялся без сознания потерпевший Максим Валерьевич Студеника внятно не смог. Макс просто внезапно почувствовал острую боль за грудиной и отключился. Когда сознание вернулось, он с трудом встал и потихоньку добрёл до кресла. На располагавшемся рядом журнальном столике лежала записка:
«Макс, если ты читаешь это, то знай – ты очень предсказуем! Все самые тяжёлые травмы мы наносим друг другу языком. С удовольствием - сложнее… Сначала ты, как любой мужчина, женился на мне, чтобы у тебя был регулярный секс. Потом со мною же развёлся, чтобы у тебя опять же был регулярный секс. Вывод напрашивается сам собой: во всех твоих бедах виноват регулярный секс. Ведь если исключить всю эту матримониальную мишуру и оставить в сухом остатке только постель, без какого-либо супружеского долга и обязательств по верности, бед совсем бы не было. А тебе это в голову как-то не приходило. Ты не можешь жить без драмы. Без дамы можешь, а вот без драмы - нет. Женщине нужно говорить «открой», а не «закрой рот». В идеале: «Открой рот, закрой глаза!» Ей всё равно, что было в начале - толчок или пинок. И вообще похрен, что в конце будет падение. Она наслаждается процессом! За каждым успешным мужчиной стоит женщина, о существовании которой не догадывается его жена. С такими женщинами вообще нельзя спорить. Не для того их создали! Но жены-то у тебя и нет. Есть время появляться в жизни другого человека, а есть время исчезать из неё. Это опыт, движение вперёд, прогресс в конце концов. Весь мир театр, а мы застряли в цирке. Театр абсурда по-другому и не воспринимается. Не грусти, малыш! Это не плохое событие, это - освобождение и новые горизонты. Именно новые горизонты. Мечты сбываются, но чувство юмора не меняется. Главное по уму, а то ведь не на ярмарку, надо всё-таки определяться потвёрже!»
Новый день начался со старых вопросов и, как и все, ждал оригинальных ответов, сакраментальных решений и хоть какой-то реакции. Жаль... И как тут не имитировать грёбаный оптимизм, если жизнь - короткая фигня, а ущербным посчитают тебя? Ведь, чем шире ты открываешь объятия, тем легче тебя распять.
- Я подарил ей миллионы жизней, а она их сплюнула...
Взгляд Максима намертво залип на распахнутой дверце обчищенного Марго несгораемого шкафа. Скрещенные руки безвольно лежали на коленях. В голове царила пустота. Сколько это очередное путешествие разума за горизонт продолжалось, сказать он был не в состоянии. Время текло мимо, словно огибая его...
Внезапно сквозь наглухо зашторенные тяжёлые шторы эркера большой комнаты прорезался острый лучик яркого солнца. В пустом чреве сейфа на мгновение блеснуло, и это вывело Макса из состояния оцепенения. Он подошёл к несгораемому ящику, присел на колени и внимательно вгляделся вовнутрь. На нижней полке у дальней стенки лежали, прожжённые им для сдачи Ковальчуку в качестве результата работ по контракту, болванки компакт-дисков с электронными копиями исходников документации по столь вероломно украденному Марго проекту будущего строительства, подтверждающие право авторства архитектурного бюро Максима Студеники...
- Кинуть решила, стерва…  Я же тебя из-под земли достану и в асфальт закатаю! -  с пробившейся сквозь головную боль здоровой злостью в голосе сквозь зубы процедил Максим. - Что ж... Было время собирать камни, настало время использовать их во благо справедливости...
Но сначала, чтобы не сложить рядом с уже наломанной ещё одну высокую дровеницу, необходимо было во всём тщательнейшим образом разобраться. Максим с трудом встал и неуверенной походкой отправился на поиски телефона. Аппарат нашелся там, где Студеника привык оставлять его каждый вечер перед сном - подключённым к зарядному устройству в прихожей, на расположенной под настенной вешалкой приставной банкетке. «Вот она, великая сила автопилота!..», - только и заметил себе он.
Когда Макс на правах хозяина ещё только начинал обживать отцовскую квартиру, он не сразу заприметил расположенную в углу под раздевальней завешанную одеждой электрическую розетку. Так как, по его разумению, пользы от неё в быту не могло быть никакой, он и приспособил её под зарядку. Да и, одеваясь, лежащий на самом выходе из квартиры телефон забыть дома представлялось ему очень проблематичным. «Видать Марго убегала в такой спешке, что попросту не заметила аппарата. Я бы на её месте непременно забрал бы его с собой, чтобы жертва, как можно дольше, не могла обратиться за помощью, выигрывал бы время… И выкинул бы на улице в первую попавшуюся урну подальше от места преступления», - думал Максим, пролистывая контакты телефонной книги. Как только очередь дошла до номера Володьки Коростелёва, он тот же час нажал на вызов. Начальник службы безопасности ответил гудка после десятого.
- Привет! Не разбудил? Если да, то извини, но мне срочно нужен совет, и я не знал, к кому с таким бредом можно обратиться…
- Привет! Ничего, случается… Давай... Только я думать пока что временно не умею…
- Володь, признаться, я тоже. Только из детских кубиков с буквами «П», «О», «А» и «Ж» собирать слово «вечность» разве что в состоянии...
- Макс, мне не нравится твой голос. С тобой что-то произошло?
- Марго опоила меня «Клофелином» и, пока я был в отключке, обчистила сейф. Пропали все бумаги по проекту и деньги.
- А документы? – мобилизовался Володька.
- Нет, документов в сейфе не было…
- Уже легче… Иначе бы ты кучу времени потерял на их восстановлении. Значит так, ты пока вызывай полицию, заявляй о краже. Пускай они снимут с тебя объяснения, отпечатки пальцев срисуют везде, где нужно. В общем сделают, всё то, что они обязаны делать в подобных случаях. Я вылетаю первым же рейсом … Как ты себя чувствуешь?
- Володя, ты знаешь, а ведь она почти успела привязать меня к себе...
- Макс, один человек как-то раз тоже привязался к люстре и умер. Привязанность, в твоём случае, это смерть. Как ты себя чувствуешь, я тебя спрашиваю? «Клофелин» - штука тяжёлая. Может «Скорую» вызовешь?
- Да нет, Володь. Сейчас уже лучше. Может можно без полиции обойтись? Поговорить, там, с ней… Марго же посадить могут…
- Макс, ну сколько раз тебе повторять, бегать за женщинами вполне себе безопасное занятие. До тех пор, пока женщина не поймает тебя. От тех, кого трудно найти, легко потерять и сложно забыть, обычно практически невозможно избавиться! В общем, ничего не трогай и обращайся в полицию. Я смогу быть в Москве к вечеру.
- Я ампулы от «Клофелина» в помойке нашёл…
- Обязательно скажи это операм и попроси, чтобы они и тебя дактилоскопировали. Нужно будет отделить твои пальчики от её … Я выезжаю!
- Не надо, я здесь как-нибудь сам разберусь…
- Ну, смотри сам… Что-то мне подсказывает, что у тебя там крупный схемотоз нарисовался…
- Схемотоз? Что-то шибко на диагноз смахивает... Как у венеролога…
- Макс, ты когда-нибудь видел, как женщина извлекает лифчик через рукав кофты? Видел? Теперь представь, что она может сделать с твоим мозгом? Точно сам справишься?
- Да, Володя, не беспокойся…
- Ну смотри… В трехлитровую банку четыре литра не нальёшь... Если что – я на связи двадцать пять часов в сутки. И в полицию обязательно обратись. Точно лишним не будет….
- Да, Володь, обязательно. Уже звоню! До связи… - Максим нажал на кнопку отбоя. Внезапно сильно закружилась голова, и он тихо осел на банкетку.
Как только круги перед глазами рассеялись, Макс снова взял в руки телефон, но вместо звонка в полицию, сначала вошёл в интернет. «Как там Коростылёв говорил?.. Какой там «тоз»?» Он ввёл поисковый запрос, соответствующие подсказки сразу же вывалились длинным списком: «Орнитоз, дерматоз, гельминтоз, хламидоз, лейкоцитоз, уреаплазмоз...» «Прямо синопсис из диагнозов какой-то…. Схематоз. Вот. Вроде бы то, что надо», - Максим ткнул на ссылку. «Схемотоз. Значение: неол. способ быстро заработать много денег за счет глупости других. Синоним: афера, разводняк, кидалово, обувалово, лохотрон», - мгновенно откликнулась всемирная паутина. «Значит, я - тот лох, которого решили «развести»? Я - схемотозник?» -  в голос то ли ответил всемирному разуму, то ли переспросил у него Макс. - «Коматозник - схематозник... Ну уж нет!» В следующую секунду он набирал номер полиции. «Здравствуйте, меня чегодня обокрали…», - язык до сих пор не очень хорошо слушался. – «Пришлите, пожалуйста, наряд по адресу: улица Михалковская, дом номер… Да, номер телефона тот, с которого я сейчас звоню… Фтудиника… Извините… Сту-де-ни-ка… Максим Валерьевич… Да… Хорошо… Жду…»
Пока дежурный экипаж ехал на вызов, Максим решил позвонить Митрошину. Оповестить, что проект у него выкраден, что он вызвал полицию, что сдавать документацию заказчику без его участия ни в коем случае нельзя. Иначе он предпримет всё, что в его силах, чтобы… «Чтобы что» Максим пока даже сам себе внятно сказать не мог, но предупредить об этом посчитал делом принципа. «Привет, Макс! Тут такие дела…», - не дав ничего сказать, Вовка «с порога» огорошил его новостью о том, что Ковальчук нежданно-негаданно свалил на неделю к океану со своей новой любовью и поэтому сдача документации отодвигается. Максим, в свою очередь, решил не торопить события и ставить Митрошина в курс произошедшего почитал излишним. На этом разговор был закончен. Время пока что работало на него, и с расчетом на то, что к вечеру его самочувствие окончательно придёт в норму, следующим звонком Макс заказал билеты на самолёт.
Приехавший минут через пятнадцать экипаж взял с Максима объяснения: кто, когда, что, с кем и как. Эксперт-криминалист снял отпечатки пальцев с дверцы сейфа и изъял указанные Максимом ампулы, содержимое которых ему в коньяк подмешала Марго. Полицейские переписали контактные данные и дали подписать протокол. Максим вспомнил про просьбу Коростелёва, и попросил их снять отпечатки пальцев и у него, «чтобы избежать возможных ошибок». После того, как его пальчики откатали, Максим расписался в предложенных ему бумагах и проводил наряд до дверей. «Как будет решаться вопрос о возбуждении уголовного дела, мы обязательно вызовем вас. Будьте, пожалуйста, на связи».
День начинал клониться к вечеру. Максим через силу, но заставил себя перекусить, запить это всё чашкой крепкого и очень сладкого кофе. В голове чуток прояснилось, и он на скорую руку собрался и вызвал такси. Через полтора часа он уже стоял в очереди к стойке регистрации на рейс «Москва-Казань».

Не успел Студеника по прилёту выйти из здания международного аэропорта Казани, как в кармане пиджака настойчиво зазвонил телефон. Он кинул взгляд на номер вызывающего абонента. Цифры на дисплее абсолютно ни о чем ему не говорили. Максим решил не отвечать. Однако звонки с неизвестного номера продолжались и продолжались. Уже позже, сидя в такси, Максим всё-таки поддался «на измор» и решил поднять трубку, чтобы раз и навсегда объяснить настойчивому абоненту, что по этому номеру телефона ему абсолютно не рады. Он свайпнул зелёный ползунок с изображением телефонной трубки вверх, ещё раз с раздражением посмотрел на дисплей телефона и поднёс трубку к уху.
- Алло! Кто это?!
- Макс, я по тебе ужасно скучала...
Максим поморщился, словно сжевал за раз половинку незрелого лимона.
- Марго? Если честно, то ты всё делаешь ужасно...
- Может быть ты пригласишь меня куда, поужинаем вместе?
- Так ты же на диете! Какой смысл приглашать на ужин женщину, которая после шести ничего в рот не берёт?
- С каких это пор я на диете?
- Ровно с тех пор, как опоила меня «Клофелином» и обнесла мой сейф. Кстати, как там моя проектная документация?
- Макс, мне показалось, что ты не особо спешил что-либо сделать для Игоря, и я решила тебя ускорить...
- Ну да, ну да... «Не вини клоуна за то, что он ведет себя, как клоун. Лучше спроси себя, почему ты продолжаешь ходить в цирк»? Ты это хотела сказать?
- Макс, но ведь любовь способна на чудеса, если ею заниматься...
- Всегда думал, что женщин злит, когда от них нужна только близость. Оказалось, если близость от них тебе не нужна, это злит их ещё сильнее, - начал заводиться Макс.
- А я всегда думала, что круто, когда у обоих совпадают хобби. Трахаться, например... Ведь если делать это часто и классно, то можно и не замечать отсутствия общих интересов, несхожесть характеров, разницу в опыте и возрасте... Да всё что угодно!
- Марго, знаешь, что общего между женщиной и менеджером? Высшее экономическое, по сути, ничего не даёт. Евреем нужно родиться. С женской натурой так же… «Сукой же ты была всегда! И отменной...» - уже про себя со злостью закончил фразу Макс, отчего в сердце что-то предательски кольнуло...
- Не смотря на прожитые годы я до сих пор верю, что в мужском члене главное, это мужчина, который на нём болтается. И как показала жизнь, я всегда ждала и жду только тебя… Я ведь, как твоя любимая лавочка, та, возле папиного подъезда во дворе на Михалковской...
- Судя по всему, такая же деревянная и с облупившейся краской. Ага, ждала ты меня! Ждала так, как только поиздержавшаяся содержанка может ждать визита своего богатого покровителя. Марго, Марго!.. Если ты такая сильная, смелая, ловкая и очень сексуальная - иди домой. Я тут имел неосторожность очень качественно обговориться и тем самым придумал новое слово - «чегодня». Так вот, в чегодня ты - пьяна! И давай не будем дальше...
- Максим, ты никогда не думал... - настойчиво перебила Марго Макса, казалось, она его вообще не слушала. - …что, если бы дырочки в розетке были больше, а пальцы тоньше, то дураков было бы меньше? Хочешь познать всю глубину человека? Убедись, что есть чем! Иначе, либо утонешь, либо не поймёшь кайфа... - в её тоне все настойчивее и настойчивее начинала чувствоваться скрытая угроза.
- Марго, ты сейчас прямо, как героиня анекдота: «Дорогой, я хочу в попу!» «Хочешь – иди!»
- Аналогично, Макс! «Кружите меня, кружите», - шептала барышня. «Да на елде я тебя вертел», - думал в ответ сударь. Действие-то, по сути, одно, разница лишь в подходе.
- Каждому чего-то не хватает в этой жизни, Марго... Каждому... - Максим интоксикационно закашлялся, не пришедшее до конца в норму самочувствие на фоне перелёта давало о себе знать, и давление резко скакануло вверх. -  И сколько бы конских сил ты не имела, но вдвоём тебе всё равно приятнее. Давай уже заканчивать этот бесполезный разговор. Понимаю, мне давно уже пора мечтать утонуть, но ты всё ещё думаешь о том, как заработать... - Макс вновь закашлялся и, нажав на кнопку отбоя, выключил телефон.
«А, может быть, ну её, и ходи оно всё конём! Не знаю, куда она, а я, пожалуй, вперёд...  К своей мечте!...» - пронеслось в его голове после очередного глубокого вдоха и такого же глубокого выдоха.
- Вам плохо? Может остановить машину? - с озабоченностью поинтересовался таксист.
- Нет, спасибо, не беспокойтесь. Не могли бы вы только ехать потише и сделать кондиционер попрохладнее...  Сейчас отпустит. Всё нормально... Я справлюсь... Довезите только до дома...
Макс расстегнул ворот рубашки, ослабил брючный ремень и полуразлёгся на диване заднего сидения. Как только приступ тошноты немного успокоился, он набрал номер Зебени.
- Привет, как дела. Не спишь? Слушай, я сейчас еду из аэропорта. Я понимаю, что уже достаточно поздно, но не могла бы ты сейчас подскочить ко мне домой?.. Спасибо... Буду ждать...
Через полчаса такси Максима остановилось у подъезда его казанской квартиры. У дома на лавочке уже ждала выглядевшая немного взволнованной Зеби.

Вся последовавшая за возвращением в Казань неделя ничем из ряда вон выходящим не отличилась. Только взглянув Максима, выходящего из салона такси, Зебениса настояла на немедленном вызове «Скорой». После осмотра и пары уколов врач категорически не рекомендовал Максу нарушать в ближайшее время постельный режим, и Студеника осел дома, превратив в подобие госпитального офиса большую комнату своей квартиры. Зебени каждый день навещала его. Неважнецки чувствовавшему себя Максиму даже пришлось выдать ей комплект ключей от квартиры, чтобы, не дай Бог, не пропустить её звонка в дверь. Зеби привозила необходимые документы, покупала продукты и готовила еду. Когда они засиживались над бумагами допоздна, оставалась ночевать там же, в большой комнате на диванчике. Покидал пределы дома Макс за эту неделю только один раз. Позвонили из полиции, попросили подойти написать заявление на возбуждение в отношении гражданки Михтялёвой-Зарузской Маргариты Павловны уголовного дела по статье «Кража».
На второй-третий день добровольного заточения Максима в четырёх стенах, внезапно позвонила мама, что случалось с ней крайне редко. С тех пор, как доходы, получаемые от деятельности арх-бюро Студеники, позволили ей купить небольшой домик в Коктебеле, она перебралась на побережье Чёрного моря и открыла там домашний литературно-художественный салон, в котором обихаживала начинающих молодых дарований, устраивая им встречи с мэтрами, с советских времён владеющими там же в Коктебеле летней недвижимостью круглогодичного проживания.
- Максимушка, здравствуй! У тебя всё в порядке? - голос матери звучал устало и встревоженно. - Мне сон страшный приснился, будто с тобой происходит что-то нехорошее... Успокой материнское сердце, расскажи мне всё, как на духу...
- Привет, мама! Не волнуйся, всё уже в порядке. Просто почувствовал себя не очень на днях, Зебени даже «Скорую» вызывала. Сейчас лежу дома под её присмотром. Вроде получшало. Так что не беспокойся. Если со мной что случится, ты узнаешь об этом первой, ты же сама знаешь Зеби…
-  Ох, сыночка-Максимочка... Даст Бог, что это так, даст Бог...
- Мама, всё именно так, как я тебя говорю. Хочешь, передам трубочку Зебенисс, - она подтвердит.
- Да нет, не надо. Я тебе верю. Ты там это... Береги себя. Ты у меня один. Кстати, у вас там с Зеби ничего такого не происходит?
- С чего ты взяла?
- Ты только что назвал её по-новому, романтично так, Зебенисс... До этого были только более утилитарные имена – Зеби, Зебини...
- Да нет, мама, ты что-то вновь себе придумала, - рассмеялся Максим в трубку и бросил взгляд на сидевшую в его любимом кресле с ногами помощницу.
- А жалко, Максимушка, жалко... Зебениса - хорошая девушка. Я была бы рада, если бы ты оказался в её распоряжении...
- Ну, мама!
- Не мамкай! Ладно, если она рядом с тобой, то я спокойна. Я через пару недель хочу наведаться по делам в Казань. Одним днём. Встретишь меня?
- Конечно, мам. Я или Зебинисс обязательно встретим, ты предварительно номер рейса только сообщи...
- Договорились, сынок. Тогда до скорой встречи!
- До встречи, мам!
Максим положил трубку, и внимательно посмотрели на Зеби. «Может быть мать и права? Есть в Зеби что-то такое, особый женский магнетизм вкупе с наружной покорностью, что ли, которые время от времени тянут меня к ней, как островок спокойствия в океане страстей... Материнское сердце-то чувствует...»
- Что-то случилось у Людмилы Михайловны? - заметив, что Максим вперил взгляд в её торчащие из-под юбки коленки, поинтересовалась Зеби.
-  Да нет, у неё-то как раз всё в порядке, наоборот, интересовалась, как дела у нас здесь. Говорит, что собирается приехать одним днём через пару недель...
- Мне организовать встречу?
- Да нет, я сам съезжу. Если буду чувствовать себя всё ещё не очень, попрошу тебя сопроводить. Ты же мне не откажешь?
- Конечно, я в любом случае с удовольствием составлю компанию...
- Ну, как говорится, на том и порешили, - улыбнулся в ответ Максим, - Зебенисс, ты не сделаешь мне кофе?
- Если только без кофеина, я как раз вчера купила банку.
- Ну, ты же знаешь, как я отношусь к этой растворимой бурде!
- Знаю. Молотый кофе - мужского рода - он, растворимы - среднего - оно. Но нормальный кофе тебе пока под запретом. Так что смирись...
- Ладно, без кофеина, так без кофеина... Неси!
- А волшебное слово?
- Пожалуйста!
- Так-то лучше! Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! - звонко хохотнула в ответ Зеби и, покинув насиженное место в кресле, умчалась на кухню.

Когда Зебениса в очередной раз задержалась с визитом к нему совсем уж допоздна, внезапно позвонили из Москвы общие по делам с «СДМ-Девелопмент» знакомые. Оказывается, вчера ночью Володька Митрошин разбился... Ехал со встречи и на сложной транспортной развязке после дождя не справился с управлением, машину занесло и выкинуло в отбойник. От него рикошетом впечатало в опору моста. Через пять минут машина загорелась и взорвалась... Шансы призрачные... Макс положил трубку и в первый раз за всё прошедшее с момента возвращения в Казань время нарушил предписанный ему врачом «скорой» режим. Он вытащил из бара бутылку коллекционного, настоянного на землянике джина, плеснул в стакан и махом выпил. Он знал, что, с учетом своего полукриминального прошлого, Вовка не мог рассчитывать на тихую, сытую и спокойную старость, но, чтобы вот так... С фейерверком!
Немного поразмыслив, и прикинув список всех возможных Вовкиных «подвигов», о которых тот между делом имел неосторожность рассказывать, Макс на уровне чуйки понял, что эту аварию обязательно спишут на погодные условия, и дело тут совсем не в проливном дожде... Он и сам там ездил не раз. Пускай и в такси, но по его водительским прикидкам, развязка была устроена таким образом, что водителю на ней всегда можно было вывернуться. Даже в жестокий гололед, а тут летний дождик... В голове замелькали вероятные причины произошедшего: подрезанные тормозные шланги, взрывоопасные добавки в топливо, многое ещё что... Способность в деталях «видеть» события, в которых он не участвовал лично, с Максимом случалась редко и всегда спонтанно... Как сейчас... Потому чуйка в полный голос и кричала: «Не случайная это авария, а...» Зачистка «СДМ-девелопмент»?.. Раздел имущества?.. Распил проекта?.. Как тогда сказала незнакомка в аэропорту?  «Судьба – это не перечень событий, который обязательно должен с тобой произойти... Это коридор… Двигаясь в нем, ты имеешь определенный выбор, как поступить дальше, с кем столкнуться на миг и расстаться или с кем дальше идти рука об руку. Временами этот коридор расширяется, становится, как двенадцати полосный хайвей. И можно не задумываться, что и как произойдет у тебя дальше – всё и так работает, летит по накатанной, никаких неприятностей не предвещает. А иногда коридор сужается до горной тропы, и тогда любое неверное движение грозит тебе смертью. С кем-то можно даже не пересечься – вас разведет многоуровневая транспортная развязка, а с кем-то придется очень сильно обняться, чтобы разойтись на горной тропе. Тогда и может случиться «однажды». Не превращайте свой мир в хайвей… Там можно зазеваться. И тогда вылетишь за обочину, за этот самый коридор жизни…» Вот Вовку и выкинуло на эту самую обочину, размазало об опору моста, да ещё для верности и поджарило, как шашлык... И ещё...
Максим прилёг на диван, на котором иногда оставалась ночевать Зебениса. В висках болью пульсировала только одна фраза: «Кто следующий?» Мозг судорожно составлял список для проверки по контактам с «СДМ-девелопмент». «Это всё завтра», - в один прекрасный момент успел сказать себе Макс и налил вторую порцию джина. Вновь выпив залпом, наскоро поставив бокал на пол, он упал на подушку... Еле уловимый запах тонкого и нежного парфюма Зебени, исходивший от неё, быстро одурманил его и Макс только лишь на секунду прикрыл глаза... Когда Зеби наконец-таки доехала до его дома, он уже видел девятый сон. Это была первая ночь, когда она впервые постелила себе на широкой кровати в спальне Максима.

Спал Максим в ту ночь прескверно. Дело было даже не в том, что лежанка дивана была ему непривычной. Из головы никак не шло трагическое происшествие с Володькой Митрошиным, думая о котором Макс, убаюканный земляничным джином, незаметно для самого себя заснул. Более того, ситуация, благодаря Марго, грозила полным отжимом денег за проект, и с этим надо было что-то делать. Проснувшись без четверти пять, остаток ночи он, так и проворочался, беспрестанно прокручивая по кругу эти мысли. Когда сил лежать уже больше не было, Макс встал, оделся и отправился на кухню. Проходя мимо спальни, он заметил уютно свернувшуюся на его двуспальной кровати калачиком Зебенису и аккуратно, стараясь не нарушить её покой, притворил дверь. Но стоило только кофеварке подать первые признаки жизни, как Зебени сама вошла в кухню.
- Доброе утро! Нарушаем?
- Да я так, только для бодрости... - попытался оправдаться застигнутый врасплох Максим.
- Давай-ка я сама сделаю тебе «для бодрости», а ты пока что завари мне чай! - постаралась взять инициативу в свои руки Зеби.
Максиму не оставалось ничего другого, как повиноваться. Он отдал бразды управления кофеваркой девушке, сам же принёс корзинку с печением, поставил на стол всё необходимое для бутербродов и заварил ей чай.
- Послушай, Зеби... - издалека начал он, - У меня есть к тебе одна деликатная просьба.
- Внимательно слушаю!
- Мне не сегодня-завтра нужно будет съездить в Москву, порешать кое-какие дела. Не могла бы ты помочь мне с выбором костюма, чтобы я не ударил там в грязь лицом? Встречают-то до сих пор по одежке… Поэтому хотелось бы выглядеть адекватно...
- Ну... Это как-то не особо вписывается в компетенцию обыкновенного референта... - больше для вида начала ломаться Зебенисс.
- А ты и не обычный референт. Пожалуйста, я тебя очень прошу. Кроме тебя мне, не то что не к кому больше обратиться, а и обращаться больше ни к кому не хочется!
- Ну ладно, почему бы и не попробовать! - зажглись искорки в глазах девушки. - Где твой гардероб?
- Там же, где ты и спала, в спальне.
- Ладно, тогда допивай кофе, а я пока что ознакомлюсь с содержимым твоего шкафа. Посмотрим-посмотрим, чем я смогу тебе помочь...
Прошло минут двадцать, но от Зеби не поступало никаких вестей. Максим начал уже беспокоиться, может что-то пошло не так? «Хотя, как оно могло пойти не так?» - сам себя успокаивал он. - «Марго мне только-только обновила гардероб. Уверяла, что из последних коллекций. Как же я тогда запарился всё это мерить!» Максим невольно вспомнил детали той примерки, и его невольно охватило лёгкое возбуждение. «Поэтому «не так» ничего пойти просто не может».
Когда этот аутотренинг ему порядком надоел, а легкое возбуждение начало принимать довольно-таки узнаваемые формы, Макс решил пройтись по квартире и разогнать по организму приливающую не к тому месту кровь. Проходя мимо спальни, он увидел сидевшую на кровати Зебени, которая вывалила на кровать его новые шмотки и в задумчивости перебирала их, при этом сверяясь с чем-то в своём мобильном телефоне.
- Что-то не так, Зеби? - Максим заглянул в дверь.
- Знаешь, я никак для себя не могу решить, похож ли Максим Валерьевич Студеника на Плюшкина или нет? В этом шкафу оказалось столько разношерстных и безвкусно подобранных вещей из абсолютно разных по стилю коллекций, что при всём моём искусстве комбинировать, собрать из этого единое целое у меня никак не получается... Ну вот, к примеру… Модели этого пиджака четыре года. Этим туфлям - три... - Зебени протянула ему свой телефон, на экране которого был загружен каталог одного из модных домов. - А так как всё это почти ни разу не надёвано, я теряюсь в догадках, откуда это всё взялось. И, если Максим Валерьевич Студеника всё-таки не Плюшкин, то у меня есть только два варианта: секонд хенд или сток-распродажа…
- Что-что, прости?... - глаза Макса аж округлились от удивления.
- Сток! Остатки товарных партий, то, что залежалось на полках брендовых магазинов. Обычно такое добро оптом свозят на специальные «модные барахолки», где эти вещи либо находят своих покупателей, либо, изъеденными молью, заканчивают свой век на свалке.
«Как так «на свалке», почему «трех-четырёхлетней давности»? Ну, Марго! Приезжает, привозит кучу «модьнового» шмотья из доисторических коллекций... Я твоя, навеки... Лавочка... Тут с бывшим расстаемся... Сын опять же... А я дурак, купился... Почти дал себя приручить... Понадеялся, что настоящая семья сложится - муж-жена и сын.... Вдвойне дурак...»
- Слушай, Зебени! Не в службу, а в дружбу! Не могла бы ты вынести всё, что посчитаешь нужным, на причитающееся ему место – на контейнерную площадку во дворе. Я дам тебе свою карточку. Купи мне пожалуйста что-нибудь такое, в чём, по твоему вкусу, мне можно было бы хоть куда. Хоть к мэру города, хоть в ЗАГС! И себе тоже прикупи что-нибудь соответствующее... В деньгах не ограничиваю, договорились? Возражения не принимаются. Я уже вызываю такси...
Пока Зеби, понимая, что к чему, из всех сил делала вид, что «это не входит в её должностные обязанности», Максим побросал всё привезенное Марго шмотьё в большие чёрные пакеты для мусора и выставил их на лестничную клетку. К тому моменту мобильное приложение оповестило, что авто уже ожидает у подъезда. Он буквально всучил Зебенисе свою карточку и попросил, если будут возникать какие-нибудь вопросы, то его не тревожить - он полностью доверяется её выбору.
- Пакеты пускай стоят, попроси дворника подняться, я ему заплачу, - уже в дверях попросил Зеби Макс.
- Ну уж нет. Взялся за гуж - не говори, что не дюж. Если я сама ввязалась в эту авантюру, то я и доведу её до логического конца! - на полном серьёзе ответила ему девушка и с загадочной улыбкой многозначительно подмигнула.
Максим стоял у кухонного окна и смотрел, как Зебенисс определила на положенное сток-шмотью по статусу место, села в такси и уехала. Он плеснул в стакан немного коллекционного джина, не торопясь выпил, завалился перед телевизором и не заметил, как задремал...
Проснулся Максим от звука открываемых ключами замков входной двери. Несмотря на то, что проспал он от силы пару часов, чувствовал себя он прекрасно отдохнувшим. На пороге стояла Зебени, уже облачившаяся в купленные обновки себе. В руках у девушки были большие бумажные пакеты с выбранным ею гардеробом для него.
- Привет! Как шоппинг? Я смотрю - крайне удачно. Выглядишь просто потрясающе. Признаться, я не ожидал увидеть тебя такой... - Макс внимательно разглядывал изменившуюся, но в то же время оставшуюся прежней Зеби... «Возможно мама была не так уж далека от истины - к ней стоит присмотреться...»
- Увидеть меня какой «такой»? - кокетливо спросила девушка.
- Такой «такой»! У меня просто нет слов!
- Ладно, пока будешь их искать, примерь то, что купила тебе я. Карточку положу на банкетку. Она не очень-то и пострадала...
Максим покорно взял пакеты и удалился на примерку, девушка прошла на кухню. Увидев на столе бутылку джина и рядом с ней одинокий стакан, она достала из шкафчика второй и наполнила оба ровно на одну четверть.
На этот раз обошлось без бесконечной череды переодеваний и «приключений». Максим просто надел то, что выбрала для него Зеби, и в таком виде вошёл на кухню.
- Ну как? Ты довольна результатом?
- Я была довольна им ещё, когда подбирала этот костюм. А теперь, когда вижу, что не ошиблась, довольна даже более чем! - Зеби протянула ему стакан. - Давай обмоем обновки и выпьем за вновь обретённого Максима Студенику!
- За обновленную Зебенису С.... Асанову! – слегка запнувшись, алаверды ответил он.
За разговорами ни о чём и обо всем незаметно пролетел весь вечер. Макс с Зеби потихоньку пили джин. Последние барьеры, разделявшие босса и секретаршу, рухнули, и «люди в новом» никак не могли наговориться друг с другом в своем, пока что ещё ничем не определенном, но, несомненно ином качестве.
- Зебинисс, мне завтра нужно будет на несколько дней улететь в Москву. Поживёшь, пока что, у меня? - спросил у девушки под конец вечера Макс.
- Нет, и даже не проси. У меня что, своей квартиры нет? - довольно резко осадила его порыв она.
- Да нет, просто мне хотелось бы, чтобы ты пожила здесь, пока меня не будет.
- Максим, давай договоримся раз и навсегда. Если ты этого так хочешь, я буду жить здесь с тобой. Но если тебя рядом со мной нет, то и я вольна жить там, где я захочу. Договорились?
- Как скажешь, я соглашусь с любым твоим предложением.
- Тогда я предлагаю ложиться спать. Тебе завтра в дорогу, мне на работу. Мы оба должны как следует отдохнуть. Согласен?
- Согласен...
- Тогда я постелю себе на диване, а тебе освобожу твое законное место в спальне.
- Но у нас же с тобой...
- И никаких «но»! Сегодня либо так, либо никак. Завтра будет завтра. Раньше это было по работе, а сейчас ничего личного, исключительно мои женские причины.
- Ладно, будь по-твоему... - не очень охотно, но всё же согласился с Зеби, не до конца понимающий её мотивацию Максим.
- Ты пока что допивай остатки, нечего злость оставлять. Я тем временем нам постелю и позову....
Допивать в одиночку решительно не хотелось и Максим, недолго думая, вылил остатки джина в раковину, выбросил пустую бутылку в ведро и закурил.
«Непонятная это штука - понимание... - размышлял, сидя за обеденным столом Макс, - Никогда не знаешь, когда оно приходит. Почему зачастую наблюдаешь полное отсутствие его присутствия и отчего иные «светлые» головы своими визитами оно не балует вовсе. Вот, к примеру, я. До поры до времени был уверен, что я – самый молодой да резвый, и прыгал по жизни, как зайчик по лужайке. Прыгал себе и прыгал, пока один уважаемый ветеран-дедушка как-то в метро...»
- Макс, всё готово! Можешь идти ложиться! - прервал ход его воспоминаний голос Зебенисы.
Максим затушил сигарету, встал из-за стола. Раздался звук закрываемой двери в спальню.
- Спокойной ночи, Зеби!
- Спокойной ночи, Максим Валерьевич! - звонким смехом раздалось ему в ответ, - Завтра, пожалуйста, рано не вставай. У тебя самолёт только днём. Билеты я тебе заказала. Сама утром соберусь и уеду на работу. До скорой встречи!
«И когда она только успела!», - про себя подумал Макс, но вслух эхом ответил:
- До скорой...
Он, не торопясь, проследовал к по-женски аккуратно застеленному дивану, нырнул под одеяло и… вынырнул из-под него только на следующий день, когда лучи не по сезону яркого солнца заполонили всё пространство большой комнаты. Зеби, как и было обговорено вчера, к тому моменту уже уехала в офис, и у Максима было несколько часов, чтобы спокойной собраться перед предстоящим вылетом в столицу. Сами сборы обещали быть не долгими. «Тревожный чемоданчик» был на то и «тревожным», что стоял наготове всегда, а деловой костюм они подобрали ему ещё вчера, в нём на всех уровнях, куда бы его не занесло, он должен был предстать во всеоружии. «Кстати про всеоружие...» - заметил себе Максим, делая очередной глоток кофе.
Так как оставшиеся в сейфе диски с подписанными его электронной цифровой подписью оригиналами проекта, были приобщены полицией к материалам дела, необходимо было прожечь на болванки актуальные версии документов. Только так он сможет подтвердить своё авторство на проект. К тому же, по разнице дат и версий любой профессионал всегда сможет отличить оригинал от прототипа.
Максим принёс из комнаты ноутбук и включил на загрузку. «Один видеофайл занимает очень много места», - известила его программа-«визард безопасности». - «Удалить? Просмотреть?» Рубить с плеча Максим не привык, и перед тем, как отправить файл в «корзину», решил поинтересоваться, что за видео занимает излишнее место в памяти его рабочего ноута. Через минуту он уже изо всех сил благодарил своего бессменного безопасника Володьку Коростелёва за то, что в своё время научил, как в настройках видеоконференций выставить автоматическую запись всех разговоров, и клял собственную память, что напрочь забыл про тот разговора Марго с какой-то там неизвестной ему подругой.
Поначалу внимание Максима ничего не привлекло. Немного напрягал, разве тот факт, что общались женщины между собой почти что вкрадчивым полушёпотом… Постоянно приходилось вслушиваться. А так - обыкновенный бабий трёп: мужики, косметика, шмотки, тусовки, мужики… Внимательно изучать детали он начал только с вопроса, посетила ли Марго рекомендованную ей товаркой «модную барахолку». Это словосочетание «маякнуло» Максиму, он только вчера слышал его от Зеби применительно к тому шмотью, в которое его пыталась нарядить Марго.
- Да, конечно дорогая! Очень тебе благодарна. Я своему Максюше-простофиле накупила там целый чемодан брендового старья за сущие копейки. Твой расчёт был правильным, он, как и все не «голубые» мужики, ничего не понимает в современной моде, а потому поверил мне на слово. Хотя и в том, что он не «голубой», я его тоже, как ты мне и советовала, сомневаться заставила.
- Молодец! А примерку? Примерку ему устроила?
- Половину дня мучила…
- Не подошедшее назад в чемодан, чтобы сдать, собрала? Про то, что чеки оставила говорила?
- Обижаешь! Конечно сказала. А шмотьё в аэропорту выбросила в первый попавшийся контейнер. Не тащить же мне эту тяжесть в Москву!
- Вот и умница! Теперь он твой с потрохами! Можно переходить к главной части твоего прожекта…
- Вот именно по этому поводу я и хотела спросить твоё мнение. Дело в том, что я не хотела бы резко отбривать Макса, как только все деньги попадут ко мне в руки. Мне нужно, чтобы он продолжал играть роль отца для Игоря. Если я не спихну сынулю на кого-то, то он мне попросту жизни не даст. Женить его тем более не вариант. Максим, как мне кажется, уже почти смирился с мыслью, что Игорь – плоть от плоти его. А молодая семья Игорька сразу же станет моей головной болью. Его инфантильность долго ни одна баба терпеть не сможет. Да и становиться бабушкой я ещё как-то не готова… Пускай уж они в Казани будут в собственном соку вариться, а я, по мере необходимости, буду им на хлеб подкидывать. И стресс время от времени в постели с Максиком снимать. Очень уж он выносливым в этом плане оказался, даже «больно» не разу не сказал. Понимаешь, о чём я? Только пока что никто не спешит следовать сценарию в моей голове. Я что, зря его придумываю?
- Ну и загадку ты мне загадала, подруга… Даже не знаю, что ответить… Насчет секса – это ты сама там разбирайся. Ты же знаешь, я не по этой части. Я мужиков в качестве мужиков люблю. А насчёт, как обтяпать… Слушай, а тебе не приходила в голову идея, самой силой забрать у твоего Максика то, что тебе от него нужно?
- Грохнуть его что ли?
- Ну зачем сразу же грохнуть? Есть множество других способов. Ты что, в молодости никогда папикам «Клофелин» в водку не подмешивала, а потом не чистила их кошельков?
- Был такой грешок! Работает и на сто процентов, - рассмеялась в ответ Марго, - До сих пор на всякий случай пару ампул при себе таскаю…
- Ну вот! Не мне тебя учить значит! Подмешай незаметно, забери всё, что тебе надо. А когда он тыркнется выяснять отношения, скажи, что он не торопился исполнять свой отцовский долг в отношении Игоря, и ты решила ему просто помочь. «Извини, если поторопила события». Ну, а дальше затащишь его в постель и разделаешь, как Бог черепаху. В этом-то тебе равных точно нет!..
Далее тема сменилась, и подруги похихикав над образом «госпожи Марго», стали обсуждать особенности физиологии Арманчика. На какому-то этапе Максим даже услышал на записи свой голос, что-то на фоне спрашивающий у Марго. Однако этот кусок разговора уже не вызвал у него былого интереса. Для себя Макс уже давно успел сопоставить страстные охи-вздохи Марго на стройплощадке с инициированным ею же последним скандалом, закончившимся тем, чем он закончился. Не захотела посвящать его в детали своих параллельных отношений с горячим кавказцем, вот и нашла женский выход. В понимании Максима, всё это было грязью, о которой даже думать сейчас было хуже, чем тогда пачкаться. Потому и этот момент он без зазрения совести промотал вперед. Вскоре запись закончилась. Макс отставил ноутбук в сторону.
«И это всё она, не особо маскируясь, обсуждала сидя у меня под боком! Увлекла меня фильмом и чувствовала себя в безопасности, при мне обсуждая с какой-то такой же, как она сама, лярвой, как лучше меня же кинуть! Наверное, схемотоз – это действительно мой диагноз, если я позволил развести себя, как последнего лоха…»
Тяжёлые мысли и воспоминания прервал телефонный звонок из службы такси: «Вас ожидает белый автомобиль, регистрационный номер …… Просьба в течении ближайших пяти минут спуститься вниз и совершить поездку». Максим встрепенулся. Так и не сделав отчётных дисков, он кинул ноутбук в кейс-пилот, быстро облачился в купленный Зеби костюм и уже минут через десять сидел в салоне разъездного авто бизнес-класса.
«Неужели Марго права, и я настолько предсказуем, если она могла, ни о чем не заботясь, сидя рядом со мной, спокойно строить планы, как стрясти с меня всё?», - не оставляли Максима гнетущие мысли по дороге в аэропорт. - «Она думает, что после всего произошедшего я побегу к ней, буду требовать объяснений, просить вернуть украденное? Что она дальше будет диктовать мне свои условия и управлять моими действиями?.. Да, скорее всего, она рассчитывает, что всё будет именно так. Но, если я и предсказуемый, то не до такой степени. У Марго было время ко всему подготовиться, но я сломаю ей шаблон и зайду с другой стороны - пойду к Ковальчуку сразу же, прямой наводкой. И тогда мы посмотрим, чьё кунг-фу сильнее…»

В Москву он прилетел поздним вечером. На Михалковскую ехать было небезопасно. Ключи от квартиры всё ещё оставались у Маргариты, замки он сменить бы физически не успел. Сохраняя инкогнито своего визита в Москву, Макс предпочёл снять на эту ночь номер в гостинице. Предварительно записавшись по телефону приёмной, утром следующего дня Макс сидел под дверями кабинета Ковальчука.
- Максим Валерьевич, Анатолий Фёдорович просит Вас пройти, - после получасового ожидания пригласила его секретарша.
Макс поднялся с неудобного стула и прошёл в двойные двери кабинета генерального конструктора проекта.
- Ух ты ж, пассатиж! - вместо приветствия деланно развёл руками Ковальчук. - Вы только посмотрите, сам звиздюлика из Казани к нам в гости сегодня пожаловать изволили!
- Студеника... - учтиво поправил его Макс.
- Да, помню-знаю... - рассмеялся в ответ хозяин кабинета, - С чем пожаловали, Максим Валерьевич? Да Вы не стесняйтесь, присаживайтесь. Как говорится, чувствуйте себя, как дома, но не забывайте, зачем «на ковёр» Вас вызвали…
- Меня не вызывали, я сам пришёл, - не нашел ничего более подходящего Макс.
- Ну, и с чем пожаловал мой генеральный архитектор?
- Я к Вам, Анатолий Фёдорович, по поводу моего проекта...
- А что не так с твоим проектом? Генеральный подрядчик в лице компании «СДМ-Девелопмент» пока я был в отпуске передал мне проектную документацию компании-генерального застройщика, подписанную тобой. Сейчас мои хлопцы быстренько рассмотрят чертёжку с расчётами, признают их соответствующими требованиям техзадания на проектирование, подправят задним числом это самое техзадание под проект, и мне останется только подписать допсоглашение и платёжное поручение в адрес компании-разработчика, то есть АО «Зарузье». Так что всё в порядке с твоим проектом, всё по заранее обговоренной схеме...
«Значит Марго выкрала у меня всю документацию и выдала её за свою...» - вполголоса сам в себя медленно проговорил Максим, и уже обращаюсь к Ковальчуку:
- Постройте, по какой схеме? Я ни с кем никаких схем не обговаривал...
- По схеме трёхстороннего контракта, подписанного между моей фирмой, - Ковальчук дважды «моргнул» указательным и средним пальцами правой руки. - с компанией Митрошина и его генподрядчиком… Марго? Я не ослышался, ты сказал Марго?
- Ну да, Марго... Маргарита Михтялёва. Генеральный директор «Зарузья», подрядчика «СДМ-Девелопмент».
- А она-то тут каким боком? – задумался Ковальчук. - Знал бы про неё, ни за что бы не согласовал Володеньке соисполнителя. Не зря, значит, я напрягся, когда от «Зарузья» документы подписывал некто Михтялёв И.С. Думал, однофамилец... А вон оно, как повернулись... То-то я тебя, как стороны Договора нигде не наблюдал. М-да... А тебе каким боком Маргарита Павловна приходится?
- Она - моя жена. Бывшая. Давняя бывшая...
- Ну, молочный брат... Кажется, кто-то попал на бабушки... - рассмеялся в лицо Максиму Ковальчук, - Памятуя Маргариту, своего она не упустит. Думаю, что здесь я ничем помочь не смогу. Так что обращайся по всем вопросам к Володеньке, или в суд. И хотя впереди там у тебя ничего нет, но ты это, держись! Ещё какие-нибудь вопросы?
- Митрошин в больнице, на аппаратах. Шансы выкарабкаться - призрачные. Вам ещё не сообщили?
- Как так? Нет, ещё не в курсе…
- Автокатастрофа. Всё очень плохо…
- Это, конечно, печально, но…
- Анатолий Фёдорович, неужели ничего нельзя сделать? Михтялёва, по сути, выкрала у меня проект и продала его Вам. Все авторские права остались за мной. Неужели вы купите у неё краденное?
- Максим Валерьевич, я у Марго ничего не покупал и тебя по-хорошему прошу, не лезь ты в это и иди себе с Богом! Если ты мне понадобишься - я тебя сам найду. Ох, бедный Володенька… Ну как же так…
Ковальчук развернулся к Максиму спиной, тем самым дав понять, что разговор закончен. Максим хотел было что-то сказать ему в спину, но сдержался и молча вышел из кабинета.

Надежда на Ковальчука не оправдалась, а варианта «Б» у Максима не было. Конечно, в казанской полиции лежало его заявление на возбуждение в отношении гражданки Михтялёвой Маргариты Павловны уголовного дела по факту кражи. Но даже если следователи установят, что проект был получен Марго преступным путём, то продал-то его Ковальчуку «СДМ-Девелопмент». Значит Ковальчук - добросовестный приобретатель. А зачем Ковальчуку что-то менять в схеме, если всё и так исправно работает? Далее - тупик... Нужно было срочно что-то придумывать. «Баланс!» - внезапно озарило Максима, – «Баланс, сцуко, всё расскажет! Как бы кто и не пытался замести следы...»
Максим нашёл в контактах рабочий телефон Игоря и договорился о встрече через полчаса в бытовке на строительной площадке. Одновременно он, мотивируя срочными потребностями осуществляемого им по поручению Ковальчука надзора, потребовал прихватить с собой все документы по начинающейся стройке. Нужно было попробовать хотя бы за что-то зацепиться, и помочь в этом ему мог только названный Марго его сыном начальник строительного участка Михтялёв И.С.
На предложение Игоря самому приехать в главный офис фирмы на Ботаническую, там, где и документы все по порядку, и условия лучше, Максим объяснил, что ставить в известность Марго о своём визите в Москву в его планы не входит. «Я хочу сделать твоей матери сюрприз. Если она узнает о нём раньше времени, подарок будет испорчен. Ты, как мужчина мужчину, должен же меня понимать?» Игорь со скрипом, но согласился, и уже через час они пили кофе с коньяком в бытовке начальника строительства административно-гостиничного центра с апартаментами и торговыми площадями в самом сердце столицы нашей Родины, городе-герое Москве. Однако разговор по делу как-то сразу не заклеился. Игорь и без того, был «на старых дрожжах», и кофе с коньяком, который Игорь добавлял в кружку в пропорциях пятьдесят на пятьдесят, быстро сделал своё дело.
- Вот вы упрекаете нас, что мы выросли в общество потребления, - ни с того ни с сего перескочил с обсуждения хода подготовки к строительству Игорь, - Да... Вы не научили нас работать и быть самостоятельными... Мы научились благодаря вам только одному - потреблять! Делать то, что вы всю жизнь нам навязывали, задаривая подарками и исполняя малейший наш чих. Но, если задуматься, чем уж так плохо наше поклонение вещам. Вещи для нас, так же как для вас рок-музыка, а для наших бабушек и дедушек поэты и писатели, являются объединяющим фактором. Раньше были панки и хиппи, теперь сторонники смартфонов одного и всех остальных производителей. Да, мы готовы друг другу глотки перегрызть за любимый бренд. Но вы группировались вокруг идей, мы - вокруг вещей. Так в чём, по большому счету, разница?
- Не знаю… - поняв, что Игорь плотно встал «на свою волну», решил подыграть ему Максим.
- А я скажу тебе в чём... Когда ваши идеи рассеялись, как дым, вы остались разрозненными и ни с чем. А у нас на смену одним вещам приходят другие. У нас всегда есть и всегда будет то, что нас объединит. Вы называете себя одинокими? Нет, вы не одинокие. Разнополярные частицы притягиваются, а одиночество - сближает. Вы же - эквивалентные, вы - единоличные, единоликие! Вы потребляете друг друга, как мы потребляем вещи. Когда кто-то из вас перестаёт устраивать другого, вы просто выкидывает его на помойку и ищете себе другого. Вы сами вывели для себя формулу успеха - зарабатывать друг на друге. Вы друг для друга - лишь проект, и когда очередной из них заканчивается, ему на смену вы придумываете другой.
- Интересно мыслишь…
- Вы сами отталкиваете себя друг от друга, - не слушал уже его Игорь, - И в этом вы гораздо хуже нас, потребленцев. Потому что вы – взаимопотребленцы. Не ты - мне, я – тебе. Не так.... А ты - меня, я - тебя! Вы - единоличники. А потому вы обречены быть сильными и самодостаточными. Другими вы не нужны. В первую очередь себе. А человек, не нужный себе, не нужен никому...
- А есть еще категория людей, которые и сами несамодостаточны и жить за счет других не умеют... Так... Паразитируют на всех, к кому прикоснутся, плесень одним словом - предпринял слабую попытку перевести разговор в нужное ему русло Макс.
- Плесень размножается спорами. Не спорь с плесенью. Она тоже может давать потреблять себя другим, чтобы что-то приобретать взамен. К примеру, чувство собственного достоинства или чувство собственного превосходства… Ты же ел сыр с плесенью? Знаешь же, сколько он стоит?
- Слушай, если я такой… То зачем ты мне помогаешь и вообще разговариваешь со мной?..
- На посмотри, и все сам поймёшь, - Игорь нетрезвой рукой протянул Максу смартфон с перепиской.
«- Мама, тебе уже под полтинник. Когда же ты сможешь уже угомониться и на конец женишься?
- «Наконец» и «выйду замуж», сынок. Плюс знаки препинания!
- И не препинайся, мама! Зная тебя, именно «на конец» и «женишься». И оставишь меня, в конце концов, в покое!
- Мечтай, Игорёша, мечтай! Это бесплатно. Но, как и за всё бесплатное, платить тебе придётся дорого.
- Ты мне угрожаешь?
- Сыночек, ты у меня такой красивый и такой тупой. Ангел мой, ты просто идеален!»
Игорь продолжил:
-  В общем, запомни, Макс. Если тебя кто-то поливает говном, значит ты заставил его реально обосраться...
- А друзья? Друзья, которые защищают твоё честное имя, когда говорят у тебя за спиной, имеют огромное значение...
- Ты знаешь, Макс, обычно, когда у человека нет никаких друзей, то и его честное имя от оговоров отстаивать не бывает особой необходимости.
- Но ведь ещё есть женщины. Твоя мать, например... А женщины, как и менты, бывшими не бывают...
- Марго, - поправил Максима Игорь. - Про себя я всё ещё называю её Марго. Мать - это, в первую очередь, та, которая воспитала, а воспитывала меня бабушка. Теперь бабушки нет, и мне очень сложно заставить себя называть Марго матерью...
- Извини, так что ты хотел сказать про женщин?
- Женщинам палец в рот не клади. Ты совершенно искренне даришь ей миллионы жизней, а она их тайком от тебя сплёвывает.
«Прямо меня цитирует», - поймал себя на мысли Макс, - «Хотя, что я мог ещё ожидать от собственного сына?»
- Слушай, давай ты приляжешь отдохнёшь, а я пока что посижу, посмотрю документы. Как тебе такой вариант?
- Знаешь, Максим. А вот в этом ты прав. Что-то я не в форме сегодня. Пойду-ка я, пожалуй, прилягу, а ты располагайся за моим столом. Смотри, что тебе надо… Читай… В общем, делай свою работу...
Максим принялся знакомиться с документацией, Игорь прилёг на кушетку под окном в торце бытовки. Бегло просмотрев несколько бумаг, Макс понял, что предчувствие его не обмануло. Когда бытовку огласил мерный храп Игоря, Максим аккуратно переснял все предоставленные ему бумаги на телефон, аккуратно вернул документы в папки-скоросшиватели и тихонько, стараясь не разбудить Михтялёва-младшего, покинул вагончик.
Что делать дальше, Максиму было не очень понятно. Отснятая им на телефон «черная бухгалтерия» Марго, требовала тщательного анализа с подключением спецов службы безопасности его арх-бюро. Время торопило, и для того, чтобы отправить в Казань весь массив добытой им по пьяному разгильдяйству Игоря информации, нужно было найти способ гарантированно безопасной его передачи. Кто знает, успела ли Михтялёва натравить на него своих компьютерщиков, а такой вероятности Максим совсем даже не исключал. Существовал, конечно, независимый шифрованный мессенджер «Финал», но установлен ли в Володькином телефоне его клиент, Макс был совсем даже не уверен.
В поисках хоть какого-нибудь решения Максим бесцельно бродил по старым московским дворам и переулкам, фасады домов которых то тут там уже в достаточной степени были изъедены топорным новоделом веяний эпохи дурного капитала. Квартиры в таких домах были в основном выкуплены под домашние офисы или апартаменты, но кое-где всё ещё оставались артефакты старой Москвы. Годами не мытые окна таких квартир-призраков отличали сохранившиеся ещё с советских времён полурастрескавшиеся облупленные деревянные рамы, смотревшиеся ещё более горестно на фоне почти повсеместно распространившихся зеркалящих в лучах предвечернего солнца новомодных пластиковых стеклопакетов тройного остекления. Со стороны такие дома смотрелись, как с горкой налитые чаем антикварные щербатые чашки, со временем переставшие принадлежать одному сервизу и базарно кричащие своему случайному созерцателю - всё это архитектурное излишество отнюдь не из щедрости новых хозяев, исключительно из страха, что кто-то кроме них сможет захотеть добавить в получившееся пойло пару ложек и своего сахара-песка.
«Точно, добавить пару ложек сахара! Как же я сразу не догадался!», - озарился внезапной улыбкой Макс, открыл на телефоне интерфейс «Финала», зашел в список контактов и отправил инвайт Володьке, он должен был всё понять без слов. Дождавшись, пока программа не сообщила ему что «Владимир Коростелёв теперь есть в «Финал», Максим нашел место с устойчивым приёмом мобильного интернета и поставил на отправку папку с фотографиями, отснятыми в бытовке под аккомпанемент храпа сморённого коньяком Игоря. Убедившись, что всё необходимое ушло, а Володька фотографии получил, Максим со спокойной душой удалил компромат на Марго со своего телефона. Мало ли что могло произойти, а эти бумаги ни в коем случае не должны были попасть в чужие руки раньше времени. Покружив ещё с полчаса по закоулкам старой Москвы, Максим пришёл к выводу, всё, что только могло быть в его силах, он сполна сделал, и в Москве его более ничего не держит. Даже наоборот, излишнее присутствие в столице может стать для него очень и очень опасным. Ведь когда-нибудь Игорь проснётся, и Марго поймёт, что, зачем и к чему… Баба она не дура, а если местами и дура, то исключительно потому, что баба… Не теряя ни минуты, Максим заказал себе билет на ближайший рейс в Казань и немедленно вызвал такси. Заехав по пути в гостиницу за вещами и рассчитавшись за номер, он направился в аэропорт, и уже через три часа выходил из салона воздушного лайнера на трап в аэропорту имени Габдуллы Тукая.

Оказавшись в Казани, Макс почувствовал себя много легче. Придуманное им себе ощущение незримой погони отпустило, напряжение спало, и он, наконец-то, смог вздохнуть полной грудью. «Уже теперь-то всё должно встать на свои места, - думал Максим, садясь в салон подъехавшей за ним машины, - Володька разберётся с бумагами Марго, и всё, всё пойдёт по-другому, так, как это и предполагалось изначально». Но не успел он отъехать от здания аэротерминала, как в кармане пиджака раздался звонок. Надпись на экране телефона «Номер не определён» всколыхнула было в Максиме былое чувство погони, но здесь… Здесь он был у себя дома. А дома, как известно, и стены лечат, а потому, поколебавшись несколько секунд, Макс всё-таки ответил на входящий. «Если Марго - просто отключу телефон…» - для себя решил он.
- Максим, здравствуй, это Анатолий Фёдорович Ничего не говори, а только внимательно слушай. Не знаю, далеко ли ты успел отъехать от Габдуллы, но сейчас же разворачивай машину и возвращайся назад. На стойке «Кометы» тебя должен ждать уже оплаченный билет в бизнес-класс на обратный рейс до Москвы. Кажется, именно так ты привык летать? Я подумал над нашим с тобой разговором и мне есть, что тебе предложить. Если ты не прилетишь сегодня, я буду считать, что ты сам смог обо всём договориться с Михтялёвой и подпишу платёжку на перечисление средств в «СДМ-Девелопмент». Надеюсь, у тебя достаточно благоразумия и до скорой встречи в Москве….
На этом разговор оборвался. Максим ещё пару минут пребывал в глубоких раздумьях, стоит ли ему возвращаться в столицу, как предложено, или это очередной умело установленный Марго капкан, ведь все они там одним миром мазаны... Но потом, под предлогом что он что-то забыл в здании аэровокзала, всё-таки попросил водителя развернуть машину в обратном направлении.
Действительно, на стойке названной Ковальчуком авиакомпании его ждал предоплаченный билет в бизнес-класс на место номер «1А», выписанный на его имя. Пройдя без очереди регистрацию, Максим через ВИП-зал сел на борт и через час с небольшим оказался в зале прилётов московского «Внуково». Что было делать дальше оставалось не понятным, инструкций по этому поводу ему никто никаких не оставлял. Максим загнанно мерил шагами зал прилётов и изо всех сил корил себя, что так импульсивно повёлся на предложение, от которого с каждой минутой всё сильнее и сильнее попахивало западнёй. Мысли, зачем Ковальчуку вдруг понадобилось вызывать его, Максима Студенику, в Москву множились в геометрической прогрессии и уже начинали складываться в стройные логические концепции. Когда в переполненную чашу терпения Максима была готова упасть уже последняя капля скоропалительных выводов, его слух зацепился за слово «Казань» из очередного объявления информатора по громкой связи аэропорта. Макс остановился и прислушался. «Пассажира, прибывшего из Казани рейсом авиакомпании «Комета» бизнес-классом на месте «1А» просьба срочно подойти к стойке информации. Повторяю…» Он мгновенно встрепенулся. Это же именно его кто-то и зачем-то разыскивал в громадном здании авиатерминала. Кто? Зачем? Непонятно, но лучше ужасный конец, чем ужас без конца... Максим на автомате сложил телескопическую ручку своего кейс-пилота, взял его за носильный ремень, резким движением накинул на плечо и быстрым шагом проследовал в указанном ему механическим голосом направлении.
У расположенной в центре зала стойки с точкой над «и» его ждал одетый с иголочки подкачанный молодой человек метросексуальной наружности.
- Здравствуйте, вы Максим? Меня зовут Анри. Вы можете называть меня Андрей. Анатолий уже ждёт Вас. Пожалуйста, следуйте за мной… - пригласил Макса помощник Ковальчука и повёл его в направлении ВИП-зала.
Анатолий Фёдорович сидел за ширмой в отдельном кабинете и в одиночестве пил кофе. Заметив Максима, он взглядом указал ему на кресло рядом и обратился к своему компаньону:
- Анри, дорогой мой, попроси, пожалуйста принести господину Студенике кофе-«амаретто» и подожди меня снаружи. Ну-ну, не обижайся! Это - бизнес, ничего личного…
- Ну, Анатоль! – «метросексуал» укоризненно стрельнул глазами в сторону своего покровителя, но всё-таки молча удалился.
- Анатолий Фёдорович, мне ещё назад лететь, как бы проблем на посадке не возникло. Как-никак алкоголь….
- Успокойся, Максим. Амаретто - это сегодня не ликёр, коим он был в старые добрые времена, а, всего лишь на всего, сироп. Старые простые радости становятся нам всё более и более недоступными… Что за времена?..  Я вот тут сидел, ждал тебя, пил кофе, и как-то между делом задумался, а что для нас сегодня составляет радость? Помню, в детстве у нас радости были самые, что ни на есть простые, но настоящие: нырнуть в холодную постель и чувствовать, как она потихоньку согревается, откусить пирожок со стороны начинки, перевернуть подушку на прохладную сторону, покрываться «гусиной кожей» от любимой песни, слушая её снова и снова... Да, просто проснуться за час до будильника, понять, что есть ещё уйма времени и лечь спать вновь! И в очередной раз проспать нифиг, проснувшись от того, что кто-то гладит тебя по голове...
- Вы имеете в виду…
- Какая разница, кого я имею в виду. Кого имею, в того и введу, - грубо хохотнул Ковальчук, - Хотя, сегодня уже скорее наоборот, тот и введёт... А скажи-ка мне Максим, как обстоят дела с человеческими радостями сегодня? Как в песне? «День прошел, а ты всё жив»? В этой сумасшедшей гонке мы забываем, что радость - это что-то очень простое... А то, что в нашей жизни сегодня просто, нас как-то радовать не спешит. Людей сближают три момента: общая идея, общий враг и женщины. Жизнь - это гениальный музыкальный инструмент. Но кто-то умеет играть только на ложках, а кто-то рояль путает с фортепиано и называет пианиной.
- Вы имеете в виду Марго?
- Да, Марго… Я навёл о тебе справки, и знаешь, я не зря назвал нас с тобой молочными братьями. Только твоей бывшей Маргарита стала уже давно, а я бывшим для неё стал совсем недавно. Сделал её гейшей, так сказать… Чувствуешь разницу? - Анатоль, как назвал его несколько минут назад Андрей, вновь заливисто рассмеялся.
- Однако, вернёмся к нашим баранам, то есть к овце, к Марго. Любой гомо сапиенс, как существо разумное, должен иметь критическое мышление и все свои оценочные суждения пропускать сквозь призму собственного опыта. Это как минимум. Как норма - формировать свой собственный жизненный опыт с учётом опыта предшествовавших ему поколений гомо сапиенсов. Ты со мной согласен?
- Я об этом не думал, но в принципе - да, - взяв небольшую паузу, согласился Максим, - Но какое отношение это имеет к тому вопросу, по которому мы с Вами сегодня здесь встретились?
- Не торопись, Максим. Я рассуждаю. Общечеловеческие ценности становятся неактуальны, если они не находят подтверждения в собственном опыте. Думаю, с этим ты тоже согласишься. Марго могла бы поискать подтверждения в опыте предыдущих поколений. И они там, несомненно бы, нашлись. Но…
- Кажется, я начинаю понимать, к чему вы клоните… Володька незадолго до аварии рассказывал мне вашу с Марго историю, но я тогда пропустил её мимо ушей. Судя по тому, насколько кардинально изменились ваши «простые радости», Марго должна иметь на Вас также, как и на меня, очень большой зуб…
- Ну да… Когда у нас с ней всё только начиналось, я имел глупость купить впополаме с ней ту самую четырёхкомнатную квартиру. Немного погодя, Маргарита начала приседать мне на уши тем, чтобы я переписал свою часть на неё. Когда Володенька Митрошин раскопал мне информацию про Анри, который тогда был ещё её любовником, я согласился легализовать эти их отношения только при условии, что она забудет про безвозмездное переоформление недвижимости, но при желании сможет выкупить мою долю за весьма внушительную сумму в иностранной валюте. Мы даже подписали с ней по этому поводу соглашение, в котором зафиксировали цифры и моё обязательство, что в случае, если Марго предоставит мне такие деньги, я без лишних вопросов продам свою половину квартиры ей. Некоторое время мы встречались втроем. Я даже назначил Анри своим помощником, и когда так получилось, что я отбил его у Маргариты, занял в его жизни её место, я трижды проклял себя за ту бумагу, но было уже поздно.
- Анатолий Фёдорович, давайте ближе к сути…
- Понимаешь, когда ты ушёл, я прикинул сумму, которую получит Маргарита за твой проект, перевёл её в американские рубли и внезапно понял её замысел. Если она добавит к ней чуть-чуть и ещё немножко, мне хочешь-не хочешь, а придётся исполнить условия нашего с ней договора. А Андрюшеньке так нравится наша квартирка! Жить со мной в каком-нибудь другом месте он наотрез отказывается!
- Ну да… Она просила меня продать свой бизнес в Казани, обещала открыть мне проектное бюро в Москве…
- Ну, значит ты меня понимаешь и не осуждаешь за то, что я хочу сохранить свои «простые радости» в неприкосновенности?
- Да нет, что вы! Это Ваше личное дело, и я уважаю право каждого на неприкосновенность его личной жизни…
- Понимаешь, Марго бесит, что мужики всю жизнь делали её, а она даже сама для себя, по сути, ничего сделать не может, бесит потому, что иметь свои «простые радости» это слишком высокая планка. Я сам только сейчас это понимаю. Она попробовала с тобой, как я с Анри, но выше головы она, привыкшая относиться к своему телу, как к товару, прыгнуть не смогла. Она всегда рассказывала мне сказки про своих родителей и поверила в них настолько, что в её отношении стало верным, что на детях гениев природа отдыхает. Потому что, по сравнению со ставшими для неё легендарными предками, она сама лишь просто шестерёнка в запущенном ею же в молодости механизме деградации...
- Всё бы так, Анатолий Фёдорович, но чем в сложившейся ситуации я могу быть полезен Вам?
- Максим, я хочу заключить с тобой прямой договор на архитектурный проект моего строительства и заплатить тебе по нему сполна и напрямую. Я уже даже подготовил все бумаги, – Ковальчук похлопал по своему большому кожаному портфелю. – Более того, через пару часов, как ты подпишешь эти бумаги, я выплачу тебе аванс в размере пятидесяти процентов от общей суммы. От тебя мне, помимо проекта со всеми правами на его реализацию, нужна только лишь бумажка, подтверждающая, что предоставленная мне Марго ранее документация не авторизуется тобой как легальная и, по сути, является контрафактом. Таким образом я смогу обвинить Володьку с Маргаритой в попытке мошенничества, совершенную группой лиц по предварительному сговору. Володька быстренько перейдёт в статус свидетеля, ведь он тоже не знал, что он получает от Марго, а так как деньги государственные, то церемониться с ней никто не будет. Да, по сути, Володьке и не до этого, выкарабкается ли, вот вопрос... А Марго потопить и обезвредить – ох, как нужно...
- Вы под угрозой уголовной ответственности хотите заставить Марго отдать Вам свою половину квартиры?
- А ты схватываешь на лету! Да, больше мне от неё ничего не надо…
Ковальчук выложил на стол два экземпляра договора и пододвинул Максиму.
- После подписания я перечислю на счёт твоей фирмы ровно половину стоимости контракта. Когда деньги будут зачислены, ты должен будешь предоставить мне финальный авторизованный тобой вариант проекта и заключение о нелегитимности проекта Марго. Справишься?
- Думаю, да…
Максим бегло прочитал текст договора, взял предложенную Ковальчуком перьевую ручку и поставил подписи на обоих экземпляров, затем достал из кейс-пилота печать, проштамповал поверху и убрал свой экземпляр договора к себе в чемоданчик.
- Ну вот мы с тобой и договорились… Очень рад. А теперь, Максим Валерьевич, тебе пора идти. До окончания регистрации на рейс в Казань осталось чуть менее пятнадцати минут. Анри передаст тебе билет и проводит до ВИП-стойки. Удачного полёта!
- Анри! – чуть капризно крикнул «Анатоль» в стороны выхода из ВИП-зала, - Ну где тебя черти носят? Немедленно проводи господина Студенику на регистрацию. Не видишь, Максим Валерьевич чегодня опаздывают! ...

Максим стоял в зоне для курения напротив парковки аэропорта города Казани. Прикуривая одну сигарету от другой, он пытался разложить по полочкам события, произошедшие с ним за этот, казалось бы, бесконечный день. Макс посмотрел на часы. Они показывали две минуты первого, начинался новый день. Вот и всё... Наконец-то, чегодня закончилось... Бумаги подписаны, нужно дождаться зачисления денег и выслать уже готовый новый вариант с рекламацией на бумаги, предоставленные Ковальчуку Марго ранее. Макс углубился в размышления, вокруг него то туда, то сюда сновали люди, но на них он внимания почти не обращал, впрочем, как не замечал практически ничего вокруг.
Внезапно фактически над самым его ухом грудной женский голос закричал: «Машина! Машина!» «Ну, машина… И что?» - сам себе сказал Макс. - «Что машина? Какая машина? Моя машина стоит на парковке у дома. Такси я не заказывал…» Внезапно кто-то толкнул его в плечо и Максим невольно сделал шаг назад, на тротуар. Сделал и замер, как вкопанный... Прямо на него задним ходом, потихоньку набирая скорость, надвигался чёрный бронированный внедорожник. Видимо, водитель припарковал его и забыл поставить на ручной тормоз, вот этот гроб на колёсиках самоходом и покатился. Максим стоял не в силах шелохнуться и парализовано наблюдал, как на него с какой-то, казавшейся ему фатальной, неотвратимостью всё быстрее и быстрее надвигается чёрная махина. Внезапно рядом с авто появился силуэт хрупкой девушки, как оказалось позже, владелицы внедорожника. Она каким-то образом исхитрилась открыть водительскую дверь, вскочить на ходу в салон и в последний момент остановить авто всего в каких-то пяти-семи сантиметрах от ног Максима.
Макс вышел из ступора только когда чёрная машина уже стояла на своём парковочном месте. Владелица подошла к нему и поинтересовалась, всё ли с ним в порядке и не нужна ли ему помощь. «Нет, нет, спасибо», - Максим невольно попал в ауру аромата её духов и перед глазами само по себе всплыло то самое видение на транспортной развязке... Он ехал в крайней правой полосе, а слева чуть притормозив около его машины мимо пронеслась иномарка... Пряный запах, перемешанный с цветочным ароматом, обдал лицо Макса... Он пытался разглядеть лицо незнакомки или запомнить номер её машины, но она унеслась так стремительно, оставив ощущение ускользающей удачи и головокружение от аромата... Поток встал, и ему стало почему-то всё равно - куда он всё это время так спешил и зачем так не замечая вокруг себя ничего бежал...
© 28.05.2019 - 17.06.2019