сукин сын

       тем вечером Джо зашёл в бар, чтобы провести время так, как его обычно проводят в барах. это была середина недели, что-то около десяти вечера. бар был пуст, если не считать женщину в красном, находившуюся за стойкой. боже, подумал он, среди всего города с его грёбаными жителями не нашлось ни одного, кто пришёл бы выпить пива после рабочего дня. этим сраным единственным был он сам.
       -- подсказать? -- жуя жвачку спросила барменша.
       -- чего пожёстче, -- ответил он.
       -- предпочитаете имперское или...
       -- да  п о е б а т ь, лишь бы с характером.
       она достала бутылку тёмного пива, откупорила и поставила на стол.
       -- пару, спасибо.
       она поставила вторую.
       -- пустовато здесь, а? -- Джо глотнул как следует и придвинулся ближе, встав локтями на стойку.
       -- ага, -- она сорвала чек.
       -- пить одному --  в ы е б о н, не так ли? не поэтично.
       -- а вы поэт?
       -- можно на ты, ради сосков матери Терезы.
       -- так ты поэт?
       почти махом закончив первую и оторвавшись, Джо прикинул, что меньше всего на свете хотел бы говорить сейчас о литературе, а тем более -- читать стихи или тому подобное.
       -- если называть хорошую  е б л ю  поэзией, да.
       она улыбнулась и открыла вторую.
       -- знаю я вас, поэтов. трясёте членами, проповедуя свои идеалы, а на деле три толчка -- и вот оно, просвещение.
       -- говоришь, как знаток, -- ухмыльнулся он в ответ. -- и много поэтов у тебя было?
       -- ну, -- она прикинула и, видимо, решила не врать, -- один. но довольно долго. он был сумасшедшим. из тех, знаешь, кто не то, чтобы делал всё только ради своей писанины, но...
       -- Джо, -- перебил он.
       -- а?
       -- меня зовут Джо, -- повторил он. -- мы не познакомились.
       -- эээ... а тебе не всё равно, как меня зовут? -- сказала она. -- Джесс.
       ему было всё равно.
       -- так о чём я говорила? ах, да! Ричи был сумасшедшим. он запирался в ванной и не выходил оттуда. часами!
       Джо молча смотрел на неё, приканчивая вторую бутылку.
       -- он там существовал, ЖИЛ, понимаешь? возьмёт с собой бутылку вина, врубит воду на полную и сидит пять, шесть, семь часов...
       -- и?
       -- что и? и пишет! пишет прямо в ванной!
       -- хорошо пишет?
       -- да, дерьмо какое-то, по-моему. но печатают.
       -- крошка, достань ещё парочку, -- Джо оставил деньги на стойке и смотрел, как красиво и грациозно покачивается и перемещается её задница в красном платье, как она нагибается за пивом, стоящим почти что в самом низу рефрижератора с прозрачными стёклами. надо было попросить пива, стоящего ещё ниже на полку, чтобы увидеть больше.
       -- открыть?
       -- открой оба сразу и возьми второе.
       -- но...
       -- никого нет, мы одни, возьми и пей со мной.
       она улыбнулась снова и выплюнула жвачку.
       -- итак, мы говорили... -- горлышко бутылки скользнуло по её губам.
       -- о твоём поэте.
       -- не о моём, чёрт бы тебя! и стихи у него говно.
       вдруг на экране телевизора заиграл какой-то знаменитый клип какой-то знаменитой рок-группы.
       -- это моя любимая, -- кивнула Джесс в сторону экрана.
       -- ясно, -- ответил Джо. -- я по классике.
       -- Моцарт?
       -- типа.
       -- Ричи его тоже слушал. так слушал, что иногда подойдёт ко мне -- руки изрезаны бритвой, слёзы по морде и всхлипывает, как младенец. я спрашиваю, что стряслось с этим сукиным сыном, а он, оказывается, времена года слушал. такая, говорит, боль, такая невыносимая, говорит! ну и не слушай, мать твою, кретин, зачем тебе это?
       -- времена года написал Вивальди, а не Моцарт.
       -- да какая  х у й  разница? я с тех пор только и думаю что о крови, когда слышу классику!.. мм, какое же хорошее это пиво, -- она внезапно переключилась, поставив пустую бутылку под стойку.
       -- нутк, -- Джо тоже заканчивал.
       -- как насчёт... -- Джесс закусила губу, перегнувшись через стойку по направлению к Джо.
       Именно в этот момент в бар зашёл мужичок на вид слегка моложе самого Джо, лет 45 навскидку. положив деньги на стол, он взял бутылку чего-то и удалился вглубь зала. от него приятно пахло духами, напоминающими море, но отдающими чем-то более острым. одет он был по последнему писку пиджачной моды. так или иначе, эта симпатичная помеха прервала порыв Джесс. она нагибалась вновь, на этот раз совсем не сильно, потом поднималась и шла, виляя жопой, назад. Джо успел изобрести свою собственную теорию за эти мгновения. теория заключалась в том, что чем ниже нагибалась Джесс, доставая бутылку, тем выше была вероятность, что она даст клиенту, приподнявшему её зад так высоко. Джо это казалось забавным, это заводило его. "как насчёт" повисло в воздухе и чтобы как-то разрядить загустевшее молчание, Джо достал пачку сигарет и предложил Джесс закурить.
       -- видимо, он и правда псих, этот Ричи. -- заговорил Джо. -- может, пойдёт на пользу стихам. одно время я общался с женщиной вроде тебя, она тоже носила красное платье. работала в казино. это было в другом месте. сначала мы просто трахались, потом жили вместе, а потом она нашла кого-то более внимательного к её заднице и съехала. но мы продолжали общаться: женщины любят страховку. к тому же, она была старше меня на девять лет, для неё наступил как раз тот возраст, когда женщина определяется со страховочной компанией до конца жизни. после года такого общения звонок в дверь, час ночи. я открыл. на пороге -- вспышка красного, но уже другого платья. "впустишь?" -- она сорвалась и вбежала в дом. "у меня в доме труп" -- она рыдала. "он вечно был повёрнут на своей музыке, мой муж. это был его смысл жизни -- играть, слушать круглыми сутками. он получал за это хорошие деньги, но я ничего не понимаю в этом говне. в итоге -- труп в ванной в обнимку с какими-то книгами и нотами. на полу -- патефон с пластинкой Шопена и электрочайник в воде. а в записке несколько слов: 'не вини себя. я ушёл туда, где музыка вечна. люблю, твой Крис'. что мне теперь делать, Джо?". я не знал, что ей делать. с той ночи мы вновь стали трахаться.
       -- да, -- задумчиво протянула Джесс, -- не знаю, кто был этот Шопен. наверное, тоже мощный ублюдок.
       Джо взял ещё пару бутылок с самой низкой полки. посмотрел, как Джесс нагнулась сильнее всего прежнего. на ней были чёрные кружевные трусики. чёрт! вот оно -- высшее искусство! вот так творил Моцарт, так писал свою музыку Шопен. так творит теперь он, Джо. он тоже умел неплохо играть на фортепиано. с самого его детства родители настаивали на всестороннем развитии ребёнка. и вот теперь он, пьяный изрядно, производит на свет искусство быть.
       он сел за пианино, по большей части являвшееся мебелью в этом баре, и наиграл несколько мелодий из великого польского композитора. ноктюрн, пара прелюдий, тема из фортепианного концерта. Джо увлёкся. увлёкся по-настоящему. свет был приглушён, музыка, исходившая из пианино, смешивалась с музыкой из телевизора. эти две линии будто боролись друг с другом, но являлись кровными родственниками. всё как в жизни. Шопен страдал и скользил в уши, рок-группа била в голову яростной сладостью. в кульминации из-под пальцев Джо вырвался вальс -- тонкий, прощальный, но очень выразительный, по-мужски трагичный. сколько же в Шопене было боли, а сколько -- мужества справляться с нею? кто его знает. а у его бабы уже не спросишь.
       внезапно в дальнем углу бара раздался выстрел. мужчина в костюмчике обмяк на стуле, роняя пистолет на пол.
       -- что здесь?.. -- Джесс вбежала в зал, -- ох,  б л я д ь! как это произошло?
       -- я не знаю, -- ответил Джо, поднявшись из-за пианино.
       -- теперь вызывать легавых...
       -- я пойду, крошка.
       -- но...
       -- успокойся, мы здесь одни, -- Джо подошёл к ней и поцеловал её сзади в шею, пустив руки под её кроваво-красное платье.
       -- ты сошёл с ума! -- прошептала Джесс, отпрянув.
       -- нет, детка, это  о н  сошёл с ума, -- сказал Джо, ткнув пальцем в сторону мужичка, под которым моментально натекла приличная лужа. -- а мы с тобой всего лишь живы.

       Джо вышел из бара, достал сигарету и подумал -- а может, это Шопен? в самом деле, до чего же мощный сукин сын.

16. VI. 2019