Цепкие руки нищеты. глава 1

               
               

               
- Нинель, ты чего валяешься в постели? - заглянув в комнату, шепелявя слова, сказала Арлет дочери.
Та, повернувшись, с силой швырнула в неё подушку и повернулась на другой бок.
– Ничего, - бубня под нос, проговорила Арлет.
- Вот придёт Вивьен, я пожалуюсь ему,  он быстро тебя научит уму-разуму.
В доме ни крошки еды, а ты разлеглась будто,   вчера  вернулась из Версаля.
Ты забыла свои обязанности?  К столу не подходи, - и она пригрозила Нинель, показав ей кулак.
Вставая с помятой  и не первой свежести постели,  Нинель вспомнила, как вчера обчистила одного зазевавшегося  богатого месье.
Она встала и, подойдя к двери, прислушалась:   не идёт ли мать.
Отвернув  половицу и приподняв доску от пола, Нинель  достала кошелёк, полный  денег. Она улыбнулась угрозам матери.
-  Что ты знаешь, - зло подумала Нинель. - Даже поспать не даёшь.
У неё давно не складывались отношения с матерью.  С тех пор, как родной отец погиб, и мать родила от отчима  брата Андре, спокойная жизнь  Нинель закончилась.
Этот бездельник  и гуляка только и знает, что со сверстниками  шляется.  Нет, чтобы заставить его поработать, так  она создавала  ему условия для  спокойной жизни.
Как Нинель ненавидела брата  за это, и  теперь сама старалась жить, так как считает нужным. Вивьен работал на заводе, но получал мало, и семье еле-еле хватало платить за эту хибару,  которую  они снимали, состоящую из двух комнат и небольшой пристройки. И за это скромное жильё  отчим отдавал почти половину зарплаты.  Остальные заработанные деньги  он отдавал Арлет.
Куда  мать девала их, Нинель не знала. Да и еда была  не особо. Вечно кукурузная каша, с приправой. Этот  специфический  запах  специй  Нинель не могла терпеть.
Вот и сегодня из кухни доносился запах жареного лука  с оливковым маслом.
Как она ненавидела этот дом…
Взяв  в руки кошелёк, Нинель ещё раз пересчитала  деньги и, прихватив с собой небольшую сумму, спрятала остаток в надёжном месте. То, что ей  приходилось доставать среди  гуляющих ротозеев, она тратила на себя. Ей давно было наплевать на родителей, и она ждала удачного момента, чтобы исчезнуть из этого логова нищеты.
Сделав вид для матери, что собирается что-то делать, она незаметно выскользнула  из дома. Оказавшись на улице, Нинель поправила  шляпку на голове и расправила широкую юбку.
Она пока не знала, чем будет заниматься, и надеялась встретить свою подругу Люсьен,  жившую на соседней улице. Её отец  так же, как и отчим, Нинель, работал на фабрике. Родители Люсьен не были французами. Как рассказывала  её мать Люсьен, во Францию приехал ещё её дед из Италии, когда там  была война.
День был солнечный, но заводские трубы источали столько дыма, что даже в такой день район, в котором жило  большинство  рабочих семей, казался мрачным, как и вся их жизнь…
На Нинель была цветная кофточка и широкая юбка, модная среди девушек из рабочих семей. Свисавшие небольшие кудри из-под шляпки говорили об их хозяйке, что это ещё не девушка, но уже и не ребёнок. Лёгкие башмачки украшали стройные ножки этого Божеского создания.  Карий цвет глаз подчёркивал  несговорчивость характера, хотя обладательница такого взгляда была молода  годами. Но с виду  она казалась сущим Ангелом.
Нинель шла по улице, вдоль домов, напевая одну из лёгких бульварных песенок. Она незаметно для себя очутилась в центре города.
С первого взгляда  центр города и прилежащие к нему лавки  и снующих между прилавков людей  скорее напоминал  копошащихся червей в банке.  Побродив по площади, между  кричащими торговками,  она вспомнила, что рядом  находится  лавка мадам Жаклин, славившаяся своей изумительной выпечкой. Нинель нащупала в кармане деньги, которые она прихватила из тайника на всякий случай, и вошла в лавку.
- О! Нинель, - воскликнула Жаклин, увидев дочь мадам Буланже.
- Давно не заходила ко мне, - сказала она. - Чем тебя угостить, - ласково улыбаясь,  спросила хозяйка лавки.
Нинель указала на  румяный калач, произнесла: - Мадам мне вот этот.
- Тебе в долг, как в прошлый раз? – спросила она.
- Нет, мадам, у меня есть деньги,  - и она  достала из кармана  несколько монет и протянула  ей.
Положив деньги в ящик, хозяйка подала булку Нинель. Девочка взяла покупку и  поблагодарила мадам , пожелав ей здоровье, направилась к выходу.
Уже на выходе Нинель услышала,  как мадам Жаклин просила передать, чтобы мать приходила  за покупками.
- Ты же знаешь, как я отношусь к вашей семье, - сказала она.
- Хорошо, мадам, я передам, - ответила Нинель и скрылась за дверьми продуктовой лавки…
Оказавшись на улице, девушка  увидела, как  к дому, что был на другой стороне улицы подъехал экипаж, запряжённый двумя лошадьми.  Приоткрыв двери экипажа, из него вышел мужчина лет пятидесяти, так ей показалось в то время.  Он подал руку и, облокотившись на неё, следом вышла молодая дама. Она весело улыбалась и, наклонившись к мужчине, что-то шептала.  В ответ мужчина улыбнулся.  Он расплатился с ездовым  и  повёл молодую женщину к парадному входу.
- Видимо, отец и дочь, - подумала Нинель. Но почему-то сразу,  откинула эту версию. Она заметила, как молодая особа, повернувшись к мужчине, поцеловала его.
- Да, тут, видать, и чувства другие, если и кошелёк, набитый золотыми монетами, - подумала Нинель
При виде этого у бедной Нинель разыгралось  ревнивое любопытство, и она перешла на другую сторону дороги.
Когда она подошла к экипажу, мужчина и молодая женщина уже скрылись в доме, в которые  их впустил, открыв  двери,  лакей.
-Эй, месье, - обратилась она к ездовому. -  А кто эти двое?
- Тебе зачем? - спросил он, повернув голову в сторону Нинель.
-  Да я так, мне без надобности, -  и хотела было уходить, как тот ответил:
- Это фабрикант, Филипп Дюваль, деточка.
- Чего стоишь?  Не мешай,  иди куда шла.  И он поднял хлыст  и ударил лошадь.   Карета тронулась, стуча колёсами по каменной  брусчатке.
Нинель пожала плечами и подумала: - А правда, куда я шла?
Она решила не толкаться по товарным лавкам, а уединиться где-то на травянистом  бережку Сены.  Она знала укромное местечко, куда они частенько заглядывали с её подругой Люсьен.
Пока Нинель шла к реке, её ни на минуту не покидала мысль, о том, что этот, Филипп  Дюваль, далеко не молодой месье, имел много денег. В эту минуту в ней играла не то ревность, не то зависть к этой молодой  особе, в ажурной шляпе…
Жажда наслаждаться  прелестями  жизни, вот что  толкало молоденьких дам в объятия взрослых мужчин. И эти раздумья, словно тягостный груз, вносили свои коррективы в душу молодой Нинель.
Очутившись на берегу, где под ивовыми ветвями, склонившимися почти до водной глади, Нинель без труда нашла тропинку, ведущую в так называемую «лагуну».  Город остался далеко за пределами. Чистота и лазурность воды в этом месте говорили о том, что его не коснулась мрачная рука городских стоков. Ароматы цветов  заполняли всё пространство.  Изумрудная травянистая постель, состоящая из обилия цветов, дополняла красоту этого местечка.
Побродив по воде босыми ногами и выйдя на травянистый  берег, она  присела на небольшую корягу, лежащую на берегу.  Обхватив колени руками,  Нинель смотрела, на отражающиеся в водной глади плывущие облака.
- Надо же как, - усмехнулась она.
Посидев так некоторое время, она  встала с  коряги сняла с головы шляпку и, положив её рядом,  легла на траву. Оголив ноги выше колен, задрав юбку,  чтобы загорали ноги, Нинель раскинула руки в стороны. Часть её волнистых волосы спадала на грудь, а остальные словно почувствовав  мягкость зелёной «кровати», раскинулись по траве. От яркого солнца она зажмурилась.

                продолжение следует.