Трофим

         Лязгнул дверной замок, скрипнула дверь.
- Ма-ам!
        В полутемном коридоре со стен свисают обрывки обоев и  старая одежда, повешенная тут же на гвоздиках.
-Ма-ам!
-Чего тебе?
- Ты дома?
-Чего тебе?
       Он  прошел, спотыкаясь о валяющиеся предметы на полу, словно раздвигая руками  тяжелый, мрачный воздух узкой коммуналки. Задел ботинком приоткрытую дверь, выругался, пнул ее со всех сил. Дверь с лязгом захлопнулась, а темнота с удовольствием съела тонкий лучик света, вибивающийся из комнаты. На резкий звук обернулся ребенок, хрупкий, бледный мальчик лет семи, сидящий на ковре и передвигающий разломанные машинки по облысевшему ворсу. Посмотрел наивными чистыми глазками в сторону уже закрытой двери и отложил машинки в сторону. Задумался.
       Взрослый прошел на кухню.
-Дай пожрать.
Мать взглянула на него, улыбнулась, открыла кастрюльку.
- Как дела?
- Да как… -пожал он плечами – Нормально. Только вот….
       Пар вздымается над плитой, зависая на прокопченной кухоньке, прилипая к стенам и потолку липкими своими ладошками. Запахи готовящейся еды перемешиваются,  растворяются в запахе старого, давно не чищенного дома. Пожилая кухарка, с усталым лицом, меланхолично помешивая еду, слушает рассказ своего сына. О  дурацкой работе, о ленивой бригаде, о случайной травме его товарища.  О том, как он менял левое крыло на машине, потому что какой-то мудак неделю  назад… О том, что его жена – дура, и написала заявление еще на четверть ставки, и теперь должна пахать на   4 смены в месяц больше. Что он и сам не высыпается. Вчера – хоронил Борьку. А в воскресенье они ходили помогать Игнату с ремонтом, ну и выпили…  Его пес покусал какого-то мудака, и мудак теперь через суд хочет взыскать моральную компенсацию…
- Сама-то как?- поднимает он глаза, прервавшись на полуслове.
- А что я? Мы тут с Трофимом нормально. Потихоньку... в школу сам бегает…
- Сама-то как? – перебивает сын, стряхивая с чуба ненужную информацию.
-Слава Богу, жива- здорова. Ползаем потихоньку… пока он в школе, я то в магазин, то в аптеку… иногда приду, Трофим  на скамейке у подъезда, сидит… ждет…не хулиганит почти…
-  Здоровье-то как?- жесты его нетерпеливы, его мало беспокоят события без происшествий. «Сидит, ждет» - не видит он жизни в этих глаголах.
- Здоровье-то? Нормально… Потихоньку… Трофим вот тут температурил пару дней… а потом прошло.
 - Ну и ладненько!- он поднимается,   широким жестом стряхивает крошки со штанов прямо на пол. – Пора мне!  Засиделся! – и, заключает мать в   щедрые, крепкие объятья. Целует в висок, похлопывает по округлившейся спине.
     В коридоре опять цепляется за дверную ручку, дверь с жалобным скрипом приоткрывается, но он, даже не изменяя скорости, проходит весь коридор в два шага. Пространство внезапно пустеет, словно он собой выбил часть воздуха из квартиры, а   образовавшийся вакуум  еще не успел заполниться ничем подходящим.
     Мать, семеня закрыть за ним входную дверь, замирает вдруг у вновь рожденной щелки в комнату. Через луч света видно, как Трофим, чудный мальчик с наивными, чистыми глазами, стоит у окна и, беззвучно плачет, провожая взглядом уходящий папин силуэт.