Русская Одиссея продолжения глав 3

                ЧАСТЬ ВТОРАЯ

                РОСТОВ ВЕЛИКИЙ НА АРКАНЕ

                Глава первая

                ЧЕРЕЗ ПОВЕРЖЕННУЮ РУСЬ

      Завьюженным февралём ордынцы Хорона доехали до Древнего Киева, точнее, до того места, где он стоял. Теперь город представлял собой покрытое снегом обширное пепелище и сплошную братскую могилу, где вместе лежали десятки тысяч русских, монгол, татар, половцев, уйгуров...

      Белый саван прикрыл на время эту страшную трагедию, немыми очевидцами которой остались два десятка бревенчатых изб. Они чудом избежали огромного пожара, поглотившего Киев во время декабрьского штурма. Половину уцелевших домов занимала сотня монгол, правивших этим безлюдным краем и организовавших здесь ям[1]. Холодная, мёртвая пустыня, по которой бродили волки, тучами летало вороньё, не прельщала спешивших «бешеных».

      Достигнув разорённого дотла южного города, тысяча кочевников повернула на север, к Ростовской земле. Путь их пролегал по поверженным княжествам, опустошенным три года назад батыевым нашествием. Кое-где сиротливо смотрелись свежесрубленные избы в разрушенных и ограбленных деревнях. В многострадальной русской земле, политой кровью и слезами, землянки, как чёрные норы, зияли на мартовском снегу.

      Домчавшись лесистыми дорогами до подступов к городу Владимиру, монголы разделились. Нукеры Батухана продолжили свой путь на север к богатому и ещё не потревоженному Ростову Великому, а к стольному граду поехала полусотня охранников, сопровождающая нового баскака. Он при расставании ещё раз пообещал Хорону невмешательство Великого Владимирского князя Ярослава при их набеге на крупный северный город.

      Окрылённая безнаказанностью, хищная стая «бешеных» предвкушала добычу. Теперь азиатский отряд несся во весь опор на своих низкорослых, но выносливых лошадях. Для сохранения внезапности нападения на Ростов Великий, свирепые монголы не щадили ни встречных путников, ни редких верховых. Молодых и здоровых мужиков брали в полон, других беспощадно
--------
[1] Ям – почтовая станция.
рубили кривыми мечами и оттаскивали в кусты.
      В двух конных переходах[2] от города на опушке соснового леса, Хорон устроил на ночь укромный привал. Небольшая походная юрта тысячника вместила десять его сотников вместе с толмачом. Домур, как звали переводчика из половцев, имел щуплое телосложение, рябое отталкивающее лицо и не особо внушал доверие, но без него трудно было обойтись — он хорошо знал эти земли и местный язык. Толмач уже неоднократно наводил завоевателей на русские грады и получал за это серебро при грабежах.

      В войлочной юрте собрался совет: как точно исполнить приказ Батухана. Поначалу царило молчание, и только раздавалось потрескивание маленького костра, разложенного в середине жилища. От него и набившихся людей стало тепло. Хорон снял шлем и отбросил за плечи две толстые чёрные косы, бритая макушка[3] и лоб блестели от пота, и на них отражались огненные блики.

      Молодой начальник внимательно осмотрел сосредоточенные лица своих помощников, выражающих ему полное подобострастие, и остался доволен. Он, гордый за порученное дело, передал подчинённым грозное повеление самого джихангира из слова в слово. Потом Хорон предложил нукерам, исходя из своего опыта захвата городов:

- Одни воины будут сгонять на площадь народ и отберут юных девушек и урусских молодцов. Другие, тем временем, обшарят избы, хоромы и дворцы в поисках золота и серебра, товаров и оружия. Хватит и нам самим богатой поживы — в Монголию каждый привезёт много разного добра. После Ростова Великого пять наших лихих сотен с провожатыми вдоволь пограбят в пяти крупных местных сёлах и возьмут обильный полон.

      Старый сотник Берке со страшным шрамом через всё лицо, веско прибавил:

- Как только всё захватим — сразу двинемся в дальнюю дорогу. У нас не орда, и от местных урусов всего можно ожидать.

      Хорон, кивая и соглашаясь с опытным сотником, выслушал и мнение других, после чего продолжил излагать коварный замысел:

           - Мы едем, как полновластные хозяева, и жителям в городе будем объяснять, что прибыли для переписи населения. Так значительно легче и без боя сможем собрать для себя всё, что захотим. По дороге в Ростов Великий попадётся большая деревня, с неё и начнём потрошить этот тихий край.
--------
[2] Конный переход – день пути конного отряда.
[3] Бритая макушка – знак принадлежности к военной знати.
Теперь — отдыхать! Завтра трудный и весёлый день предстоит нам.

- Дзе! Дзе![4] — одобрительно восклицали сотники, выбираясь из юрты.
- Мы счастливы, впереди нас ждёт хороший куш и скорое возвращение домой.

      Назавтра, ближе к полудню, монголы достигли маленькой речки, на берегах которой раскинулось большое село. Кочевники окружили его со всех сторон и начали настоящую охоту на молодых жителей. На улице растерянных людей ловили арканами, а из тёплых домов выволакивали, связав руки.

      В одной бревенчатой избе здоровый мужик и взрослый сын, вооружившись топорами, убили двух нукеров. Эту избу азиаты решили не штурмовать — её просто сожгли. Сгорели живьём вместе с мятежниками и их жёны. Маленький ребёнок, плакавший у пожара, был брошен в огонь разъярёнными ордынцами.

     Большая стая степных хищников терзала взятое врасплох селение. Над заснеженными домами стоял несмолкаемый бабий крик и дикий хохот завоевателей. Девушек, предусмотрительный Хорон приказал держать в отдельной избе под надёжной охраной. Бесчинства и грабежи продолжались до самой темноты. Весь скот пошёл под нож — на стол к ненасытным захватчикам.

     Скорбная ночь ещё висела над поруганным селом, а утолившие звериный голод «бешеные» в предутренней темноте уже стали готовиться к решающему броску. Лишь брызнули первые лучи солнца, как тысяча конных монголов двинулась на обречённый город, пока не испытавший горькой судьбы своих соседей.


                Вторая глава
                ВСТРЕЧА ДВУХ ДРУЗЕЙ

      Воскресный масленичный день в Ростове Великом выдался ростепельным и ясным. От красивого, ещё скованного толстым льдом озера Неро веял холодный ветерок, не смущавший честной народ, и гуляющие смело распахивали свои зипуны[5] и шубы.

      Между торговыми рядами и величественным каменным собором неожиданно встретились два друга детства.
--------
[4] Дзе! Дзе! – да, да (по монгольски).
[5] Зипун — зимняя верхняя одежда.

       Один — статный молодец лет двадцати с правильными чертами лица и вьющимися светло-русыми волосами. В городской толпе он не мог затеряться, так как был выше многих на целую голову. Этот голубоглазый великан в медвежьей шубе был из тех, о ком с восхищением говорят: «косая сажень в плечах». Звали парня Иван. Отец его, прославленный богатырь, погиб в битве на Калке[6], когда сыну не исполнилось и трех лет. Матушка не прожила без любимого — умерла от горячки. С малолетства сироту воспитывала родная тётка. Старые люди, глядя на юного Ивана, качали головами:

- Вылитый отец! Будет богатырём наш Алексеевич!

       Как в воду смотрели, вырос он и стал защитником своей земли. Служил Иван Алексеевич дружинником у местного князя Бориса Ростовского. Несмотря на молодость, Иван участвовал не в одном сражении. Во время батыевого нашествия он бился с монголами и был тяжело ранен. Безусый витязь обладал недюжинной силой и вскоре стал искусным воином, пользующимся заслуженным уважением своей дружины.

      Другого юношу звали Фёдором. Он тоже был высокого роста, но худощавого телосложения. Его карие лучистые глаза всегда светились любознательностью и душевной добротой к окружающим. Отец Фёдора заведовал крупнейшей на Руси библиотекой, и усидчивый мальчик с детства пристрастился к книгам. Всё своё свободное время он отдавал чтению, легко освоив при этом несколько иностранных языков. На улице его часто видели с книгами, за что и прозвали «Книга»[7].

      Почтительность к старшим, отзывчивость и доброжелательность были неизменными чертами его характера. Перед войной с монголами он был послушником в мужском монастыре, стремясь стать монахом. После разгрома Батуханом Владимиро-Суздальского княжества и покорения им всей северо-восточной Руси, тихая жизнь Фёдора круто изменилась. Талантливый юноша с благословения своего духовника[8] стал служить у князя Бориса писарем и переводчиком — предыдущий погиб вместе со славным князем Васильком Ростовским в жестокой битве.
--------
[6] Битва на Калке – первое сражение русских войск с монголами в 1223 году, окончилось поражением для многочисленных князей.
[7] Прозвали «Книга» — у русских, кроме христианского имени было ещё и прозвище.
[8]Духовник — священник, духовный наставник.


      Душевное состояние приятелей было различно: Фёдора Книгу явно что-то угнетало, а Иван Алексеевич, наоборот, находился в приподнятом настроении, под стать весенней погоде и наступившей масленице. Взволнованный богатырь так и светился от счастья, потому поспешил поделиться с давним другом:

- Влюбился я недавно в красную девицу — писаную красавицу, дочку местного купца. Звать её Ольга, и всем хороша, но крута нравом и остра на язычок. Хочу сватов засылать к отцу. У него, думаю, отказа не будет, а от девы всего можно ожидать. По её глазам вижу — нравлюсь, а всё хвостом крутит, будто не знает, что я в дружине первый боец.

      Книга с мягкой улыбкой выслушал откровения Алексеевича. Затем он расстегнул свой тёплый зипун и с горечью посетовал:

- Жаль, мала теперь ваша дружина, и не ведёт её, как прежде, наш любимый князь Василько.

          - Да, — помрачнев, ответил Иван, — много ростовчан сложили свои буйные головы на реке Сить, когда помогали Георгию[9] — Великому князю Владимирскому. С тех пор у меня рубец на груди остался — на память от безбожных мунгал.

      Друзья замолчали, посмотрев на праздничное масленичное гуляние: мимо них прошёл зазывала-коробейник, громко нахваливая свой товар, откуда-то слышался весёлый смех, и в воздухе витал запах блинов. Несмотря на это, Фёдор хмурился:
- И день пригожий, а не в радость, как вспомнишь, что все мы данники ордынцев.
      Иван спокойно и с достоинством отвечал:

- Не кручинься, победили нас табунщики[10] токмо своим несметным числом. Было их на Сити, как саранчи, а наших совсем мало. Ранили тогда меня, но отправил я трёх степняков к их праотцам. Мы — люди русские, ещё соединимся, и настанет время, переведаемся мечами с завоевателями....
--------
[9] Георгий — погиб при батыевом нашествии, после него Великим князем стал Ярослав — отец Александра Невского.
[10] Табунщики — монголы и другие степные народы.