Чудесное

Александр Матвеевич сидел на веранде своего дома и пил чай. Ему нравилось вот так сидеть,  пить чай с мелиссой и кусочками сахара вприкуску, прислушиваясь, как дождь барабанит по крыше, громко, неистово ударяясь о железо. Возникало приятное чувство защищенности, словно летишь в капсуле в ночном космическом пространстве навстречу неизведанному. Позвонила сестра из Томска, спросила, как с погодой.
- Неизменный дождь уже вторую неделю, - посетовал Александр Матвеевич.
Из разговора он узнал, что к нему выехала дочь сестры Ольга и вот-вот должна приехать на поезде.
Александр Матвеевич стал собираться в дорогу. Взял зонт, плащ-дождевик для девочки и фонарик. Завел свой джип и через 15 минут уже был на железнодорожной станции. Но, сколько не бегал шестидесятилетний мужичок с пошаливающим сердцем вдоль поезда, как не высвечивал пути фонариком, все равно разминулся с Ольгой. Зато, когда измотанный, весь мокрый, с килограммами грязи на ботинках явился домой, на крыльце поджидала его племянница.
- Здрасьте, дядя Саша!
- Ну здрасьте Вам. Как проскочила-то? Я весь поезд вдоль и поперек фонариком облазил.
-Да, с другой стороны вышла. Там соседку по купе муж забирал, и меня заодно подбросили. А мама Вам тут гостинцев понаотправляла.
Щебечущая родственница ворвалась в сени к Александру Матвеевичу и принесла с собой извечный стрекочущий мотор молодости. Она смешно натыкалась на антикварные мебельные артефакты и неуклюже продвигалась вслед за хозяином. Добравшись до стола, принялась с энтузиазмом выкладывать на него баночки-скляночки-свертки и, напоследок, свитер, который мама сама вязала. Александр Матвеевич побеждено рухнул в кресло. Через пятнадцать минут он уже знал, что Оля едет на работу по приглашению крупной ойл-газовой корпорации. В общаге жить не хочет, пока временно планирует перекантоваться здесь. Да, и ради бога, куда ему одному такая махина, пусть вон второй этаж забирает, Петька (сын) все равно подался на госслужбу в соседний регион, жить некому.
Когда кончился дождь, утро было смурным. Природа отряхивалась от дождевых оков, деревья расправляли спины, поднимали ветви. Оля с любопытством оглядывала окоченевшие окрестности. Сейчас солнце раскачегарится и вам задаст! Оповестила дядю, что пойдет размять косточки.
- Недолго, - предупредил он, - и не забудь адрес Еловая, восемь.
Ольга наступила на хлюпающую кочку ногой в ярко-розовом кроссовке, допрыгала до асфальтированной дороги, поскакала, отряхивая грязь с подошв. Такой она и попалась на глаза Урюпику. Он задумчиво оценил длинные ровные ноги, упрямые золотисто-русые кудри, бесстрашный взгляд. Зачем ее занесло сюда, он твердо знал, что в здешних краях дикие лани не водятся, в основном беглые олени и тупые кабаны попадаются.
Ольга приветливо поздоровалась с парнем и спросила, где можно купить шампунь. Урюпик предложил сопроводить, все равно тоже в магазин идет. Встав с Олей рядом, сразу понял, что она выше его на целых полголовы.

Магазин расположился на высоком пятачке за мостом через речку. Отсюда открывался замечательный вид на весь поселок, и Оля оценила спокойный пруд, пасущихся пасторальных коров на том берегу. В отдалении особняком стоял двухэтажный коттедж. Он показался ей непропорционально длинным, словно там расположился на побывку целый взвод.
- А чей это дом?
- А, одной дамы. У ней муж бывший судья, уже умер, сын бежал в Израиль, она там одна живет. Держит парочку собак для охраны.
- Но такому дому уход нужен, содержание.
- Ходит к ней тетка из деревенских убираться. А на содержание денег хватает с аренды. Под ней целая складская база в городе. Когда она сюда приехала строиться, вся деревня взбунтовалась: по дорогам нашим не ездь, электричество не трожь. Мадам сама асфальт себе постелила, столбов понаставила, кабель протянула.  Это еще в девяностых было. А сейчас здесь кругом одни коттеджи, местные в основном на кладбище ошиваются. Вон, видишь, вместе с коровами лошади пасутся?
Оля действительно увидела тройку кобылок с рыжеватым окрасом. Ветер раздувал их проволочные косы.
- Это ее лошади. Занялась от скуки коневодством. Местный пастух наряду с коровами и их выгуливает.
Лошадь заржала так, что ее голос было слышно и у магазина.

Дома Олю встретил грозный рокот:
- Это все вздурь твоя! – ревел Александр Матвеевич.
- Какая вздурь? Ты меня достал до самых печенок, сам к выходу подталкивал.
- Никуда я тебя не подталкивал. От безделья в секту ударилась, ладно хоть сына уберег.
- Ой, Сашенька, прости меня, давай все забудем, все ж таки тридцать лет прожили.

Оля постояла чуть-чуть и решила проявить себя:
- Можно? Тук-тук-тук.
- Заходи, - ответил Александр Матвеевич, - вот племяшка приехала.
На тахте сидела румяная статная женщина.
- Здрасьте, тетя Света!
- Привет, Оленька. Мы тут с мужем почти все уладили, - да ведь, Сашенька?
«Сашенька» грузно поднялся с кресла, налил воды.
- Все, баста. О чем ругаться? Забыли.
Выпил воду и обратился к Оле:
- У нас в городе квартира имеется. Раз Света сюда переехала, там теперь пусто. Ты ключи забери, завтра въедешь. Там тебе и до работы близко, чем тут мотаться туда-сюда по электричкам. Светлана свои вещи почти все привезла, а если что осталось, потом приедет.
«Новые новости, -подумала Оля, - но в городе посподручней будет, это точно».
- А как с оплатой? Я только пока за месяц могу отдать.
- Что ты, у нас денег что-ли нет? Живи, коммуналку только оплачивать вовремя не забывай.
 Издалека, словно в подтверждение, снова донеслось конское ржание.

Александр Матвеевич сегодня засыпал, крепко обнимая свою заблудшую в духовных поисках жену, спокойный, как никогда. Жизнь, сделав крутой вираж, вернулась обратно на круги своя.
Оля же, засыпая, думала, что это уже вторая родственница за два дня, удивительно, как яростно судьба ей их подсовывает.

Сорок минут в электричке, тридцать в автобусе и вот он , новый дом за металлическим забором. Домофон у забора, домофон у подъезда, как странно, что у лифта нет домофона. Подходя к дверям, Оля услышала возмущенное мяуканье. В квартире ее встретил голодный испуганный кот с выпученными глазами. Как люди могут быть такими жестокими, что забывают животное? Или это и есть некоторые вещи, за которыми тетя Света должна вернуться как-нибудь?

Оля открыла банку рыбных консервов и дала коту.
Да, конечно, ничего себе квартира. Она знала, что дядя не бедный человек, управлял несколько лет гостиницей, потом командовал районом. Но видеть роскошь воочию совсем другое. Как там госслужащие отчитываются о недвижимости, в квадратных метрах? Но тут надо в кубических! Высота потолков под четыре метра, верзилы-шкафы в библиотеке, из которых достать некоторые книги можно только со стремянки, тонкие нити светильников, свешивающихся с потолка до самого стола, белые свечи дверей, глянцевый рояль с зеркальной крышкой. Видимо дядюшка страдал клаустрофобией, раз так раздвинул пространство!
Оля заказал пиццу по телефону и бутылку вина. Такую обстановку требовалось отметить. Поместив угощение на столик с колесиками, включила плазму и не заметила, как задремала.  Сквозь сон услышала подозрительное бряканье в прихожей и в комнату вошла посетительница. На ней было надето фиолетовое платье с запахом, золотые серьги до плеч. Высокие скулы обрамляло красноватое каре, губы привычно растягивались в надменную усмешку.

Женщина прошла в зал и уставилась на Олю:
- Ты кто?
- Племянница.
- Чья, Светкина?
- Нет, дяди Саши.
- Понятно.
Женщина прошла к окну и достала тонкую сигарету.
- Будешь?
- Нет.
- Уважаю. А я курю, - посетительница затянулась в открытый треугольник рамы, - бросала несколько раз, но после каждого неудачного романа снова срываюсь.
- У Вас сейчас неудачный роман? – спросила Оля, усаживаясь на диване. Она уже окончательно проснулась и начала вникать в происходящее.
- Бери выше. Эпопея. Три раза расставались, потом снова хватались друг за друга, как утопающий за соломинку. Он мне говорит «не могу, жену обнимаю, а руки говорят, что это тебя, с губ твое имя сорваться хочет». Руки обманывать стали, голос, глаза меня подсовывать. Все органы чувств присохли ко мне.
- А почему тогда не бросит?
- А в мозгу остался какой-то участок, который мне не принадлежит, который говорит: «нельзя, это родное». А мне ведь счастья хочется, простого, повседневного, я, дура, несколько раз возьми да и брось его. А потом снова притягиваюсь. Другие по сравнению с ним второсорт, никто так любить не может. Мне, не поверишь, даже по жизни везти начинает, когда я с ним. Его молитвами. Подожду, не вечная же она!
- Грешно так говорить.
- Без греха не проживешь! – женщина весело подмигнула, - ну, чего молчишь, нагрешила уже?
- Нет…
- А хочешь?
- Ну, бывает.
- Значит, в мыслях грешна.
- А Вы чего приходили-то? – сменила тему Оля.
- Давай на «ты», а тоя совсем старухой себя чувствую. Меня Инессой зовут.
- Красиво. Меня Ольга.
- Ну и здорово. Да, Светик попросила за кошаком присмотреть. Она ведь не знала, примет ее Матвеич или нет.
- Принял, а меня вот сюда командировали.
- А что это у тебя вино? Угощаешь? Что-то ты мрачная какая-то. Хочешь,  я тебя с психологиней познакомлю? Разберет все проблемы по полочкам, совет даст.
- Тоже сектантка?
- Нет, я не по этой части. Если б я была в секте, давно бы без порток ходила. И Светку я уберегла от них, и хату ее.

Инесса просидела у Ольги до вечера. Заказала еще еды из ресторана, затарила холодильник. Кота сказала, что не возьмет, нет,  собаки привыкают к хозяину, а кошки к дому, пусть уж тут. Когда в следующий раз придет, не знает, все по обстоятельствам.

На следующее утро Ольга отправилась в отдел кадров, где получила направление на медосмотр. С таким пристрастием ее не осматривали, пожалуй, никогда. Доктор придирчиво обмял сиськи и диагностировал мелкие узелки.  В горле обнаружилась колония иноземных микроорганизмов. Гастроэнтеролог разводил на глотание «кишки», но Оля победила его напор непоколебимой твердостью. Вот и все, оставалось только ждать готовности анализов. Оставив свое здоровье в клинике для нефтяников, Оля вернулась домой без сил и завалилась спать.

Среди ночи девушка проснулась от сигаретного дыма. При свете луны, словно статуя, вырисовывалась фигура длинновязого юноши.
- Кто здесь?
- О, постойте, - статуя зашевелилась, - не включайте свет. Зеленая аура ночи не должна быть изъята.
- Вы что из этих, сектантов?
- Я друг, добрый друг Светланы. Она дала мне ключ. Мы своих не бросаем.
- Сколько же у тети Светы ключей…
- Ну все, Вы уже и не боитесь. Меня зовут Вадим, будем знакомы.
Вадим протянул ей свою сухую тростеобразную ладонь.
- Ольга.
- Милая Ольга, можно я прилягу в соседней комнате на тахте? Я Вас не стесню. Просто Светлана обронила, что для меня дом всегда открыт.
- Вы меня очень стесните. Я не могу спать в одном доме с посторонним человеком. Мне некомфортно психологически.
- Ну что ж, тогда давайте не спать вдвоем. Попьем чайку, до рассвета мне некуда идти.
- А с рассветом появится?
- На фестиваль подамся. Там палатки расставлены для блуждающих во тьме.
- Во тьме, это точно сказано. Ладно, мои биоритмы уже окончательно сошли с ума, давайте пить чай.
- А у меня, собственно…
- Я поняла, что у Вас ничего нет. Тетя Света, видимо, взяла Вас на поруки, идемте.
Оля поставила чайник.
Вадим пил чай, отставляя мизинец. Он оказался словоохотливым, рассказывал про работу в Дюссельдорфе на симпозиуме докторов фоторепортером. Там ему удалось примерить навороченный экзоскелет.
- Немецкие врачи пошли дальше, совершили так называемый прорыв в науке. Современные экзоскелеты усиливают мощь индивидуума, что помогает, например, при разборе завалов после землетрясения. Их экзоскелет усиливает в человеке беспечность. В нем без разбору раздаешь направо и налево обещания жениться, легко едешь на поезде зацепером, кормишь с рук бродячих собак.
- Так это лекарство от страха!
- Это новейший экзоскелет. Он обхватывает все тело тончайшим нейлоновым волокном и посылает импульсы блаженства по веревкам нервов к мозгу. Одураченный мозг дает ложные сигналы органам о безопасности.
- А если потом какая-нибудь из «невест» припрет к стенке, мол, обещал – женись.
- Всегда можно сказать: «Это не я, это экзоскелет».
- Жестоко.
- А не жестоко мужчин обманывать пушапом?
Оля чувствовала, что у нее смыкаются веки. Но не выгонять же человека в ночь. Тем более тети Светиного знакомого. Неудобно как-то.
- Еще чайку?
- Можно. А ты кем Светлане приходишься?
- Племянницей.
- Едва забрезжил первый солнечный луч, Оля подскочила:
- А вот и рассвет. Уже автобусы ходят. Вон-вон поехал в окне.
Вадим сладко зевнул:
- Ну, я поехал? А хорошо было бы вздремнуть.
- На природе отоспишься. В путь.

Выпроводив гостя, Оля вздохнула свободно. Всю ночь чай, разговоры, сигарета и опять по кругу. Наконец-то спокойно отоспаться. Распахнула окно проветрить.
Все только начиналось.

Оля затеяла уборку. Протерла шкафы, светильники. Переставила кресло и поменяла белье на кроватях. Мало ли кто тут ходил по гостям… Насобирав кучу мусора, потащила к контейнеру. Когда вернулась, на подоконнике как ни в чем не бывало, восседала Инесса. В ее глазах горел огонь исступления:
- Привет. Ну что ты сама по мусоркам шатаешься. Светлана себе такого не позволяла. Присядь, отдохни.
- А кто же за нее мусор выносил? – Оля с удовольствием опустилась в кресло.
- Кто? Да, единомышленники, мало ли их.
Оля чувствовала, что ее незваные гости тщательно скрывают от нее что-то. Любые поползновения в сторону секты прерывались скользкими отговорками единомышленник, подруга, друг. А секта где-то существует далеко от меня. Словно ее намеренно уводили от истины.
- Как на личном фронте? – вежливо поинтересовалась Оля.
- Да, как. Кидалово! Борис изувечил меня.
- Да ты что!
- В моральном плане. Вывернул меня наизнанку, извратил само понятие чувства. Переметнулся к молодухе. Я как собака стала, поняла? Запах не тот, неприятный даже, так пахнет только предательство, молодая неуемная сучка. Я ему чуть лицо не расцарапала. А он руками сжал, силища-то слоновья, и целует. Насильно целует, слышишь?
Оля кивнула на всякий случай.
- Целует, а губы его предали меня, обнимает руками-предателями. Я чувствую, что каждая клеточка его кожи меня предала. Так противно. Так он мне противен весь стал.
Оля погладила женщину по волосам.
- Ну противен и славно. Не жаль бросить, что и реветь тогда?
- Обидно. Столько времени на него, подлеца, истратила, и все в унитаз.
- Ты еще молодая, эффектная. Твой век только начался. Есть такие цветы – астры, которые цветут уже когда снег лежит, вот ты из них. У тебя все еще впереди.
- Возраст элегантности, - Инесса стала успокаиваться.
- Вроде того.
«Пора кабинет психологической разгрузки открывать», - подумала Ольга, ставя чайник.
Когда Инесса ушла, обесточенная Оля прилегла на кушетку, укрывшись пледом. Ей приснился скоротечный сон о бездомных людях, которых она выгоняет за дверь, а там ждет тех только искристая пурга и бесконечная белая мгла. Они тянут руки, просятся обратно, но мгла увлекает их в свою снежную воронку.

Проснулась девушка от звуков скрипки. Абсолютно голый музыкант стоял посреди комнаты и играл.
- Почему ты голый? – спросила Оля и еще раз протерла глаза.
«Вот как, - подумала она про себя, - через трое суток в этом доме уже спрашиваю, не «кто здесь», а «почему». Вопрос «как он здесь оказался» отпадает априори. У тети Светы был большо-о-ой комплект ключей».
- Извините, - и человек стал одеваться. Начал он почему-то с носков, - я привык играть нагишом. Еще раз извините, - наконец он натянул и трусы, - Вас под пледом совсем не было видно.
Когда он оделся и уселся в кресло, Оля решила приступить к наступательным действиям:
- Может быть вина?
«Если я прямо спрошу его, что их связывает с тетей Светой, он отговорится, как и предыдущие. А слушать галиматью про дружбу уже надоело. Попробую подпоить, может язык и развяжется».
- Виски. О, не беспокойтесь, я сам.
Гость, а это был мужчина, лет 41-43-х, подошел к сейфу, набрал код и достал оттуда бутылку. Больше в сейфе ничего не было. Достав из бара стекло, гость разлил в него напиток.
- И для леди. Или леди предпочитает абсент?
- Мне чуть-чуть.
Посмоковав виски, мужчина представился:
- Меня зовут Олег.
- Ольга.
- Любопытное совпадение.
Олег достал из бара пакетик с орешками, разорвал и протянул Ольге. Она попросила розетку и вытряхнула содержимое пакета.
- Давно Вы знакомы с тетей Светой?
- Не очень. Но Светлана всегда говорила, что это и мой дом тоже, что я в любое время могу заходить.
- Вы при ней тоже играли голым?
- Нет, что Вы! Ну, иногда, подшафе.
- Понимаю, вы же все друзья-единомышленники. Или все-таки братья и сестры?
Олег снова налил себе и ей.
Оля сбегала к холодильнику и сделала бутерброды с красной рыбкой.
- О, пошла тяжелая артиллерия.
Закусили. По телу разбежалось угрюмое тепло. Виски туманило мозг.
- Что ты понимаешь! – вдруг произнес Олег, - Светка видела нас сквозь кожу, что ей одежда. Расталкивая друг друга локтями, мы пробирались к свету. Перекрикиваясь на условленном языке, терялись на подступах во тьме. У каждого находился повод сюда заглянуть. И всех ждало то, что он любит: Инессу непочатая пачка сигарет, меня – виски, Вадима – накрахмаленные простыни, ночь всегда застает его внезапно.
- То есть тетя Света была вашим гуру?
- Вот любите Вы все сводить к штампам. А посмотреть шире стесняетесь. Светлана, как икона, периодически начинала мироточить. В  такие моменты от человека исходит энергия, которая охватывает близлежащее пространство. Если повезло находиться рядом, ты даже мыслишь по-другому. Видела, сколько в библиотеке книг? Я их все прочитал в часы просветлений. Зачем, по-твоему, человеку такой большой мозг, если он используется на 5-10 процентов?
- Не знаю.
- А потому, что существовавшие на планете Земля древние предки жили и по восемьсот и по девятьсот лет кряду. Они успевали за свой век наполнить свои головы-библиотеки информацией до отказа.
- А почему тогда мы так мало живем ?
- Правильный вопрос. Природе не нужны такие долгожители. За восемьсот лет человек успевает повидать очень много и сделать нецелесообразные с точки вселенского смысла выводы. Вот ты много чудес видела за свою жизнь?
- Ну, может разок-другой происходило чудесное.
- То-то и оно. Стандартный семидесятилетний старик только и упомнит пару-тройку нестыковочек, которые законами мира физического не объясняются. А восьмисотлетний старец успеет увидеть десяток-другой таких нестыковок и сделать ненужные, опасные высшему существу выводы. Вот возраст старения и стали искусственно подкручивать.
- То есть это как у чайников через три года запускается программа самойничтожения?
Мужчина развел руками, мол, умничка, браво.
- Но если они догадались о чем-то, они должны были оставить записи.
- Вот, мы и подошли к главному – записи. Ты слышала, наверное, об утрате Александрийской библиотеки? Но мы продолжали искать записи. Они могли быть начертаны и другим способом. Языком архитектуры, живописи. Нужно только расшифровать. Мы почти приблизились к ключу. Но тут Светлана сдалась. Прошлая жизнь крепко в ней засела. А может, чувствуя, что силы уходят, поспешила уйти со сцены в статусе звезды. Но я верю, что она еще вернется.
- Почему?
- Моменты мироточивости не стираются из памяти так просто, по мановению руки. В такие минуты сам точащийся испытывает необычайный подъем, чувство полета, сверхсчастья, всемогущности. Испытав однажды, будешь стремиться туда еще и еще.
- Но если она, как Вы говорите, уже не может. Сил ведь много уходит, наверное.
- Отдохнет и вернется. Вселенная тоже не может позабыть свой канал. Так молния ударяет в один и тот же дом на деревне.
Оля внезапно устала от всех домыслов и полунамеков.
- Не пора ли нам покинуть стены и пойти уже на воздух?
- Это пожалуйста. Сегодня ведущим танцором буду я, - Олег услужливо подставил Ольге руку:
- Идем?
Ольга оперлась на кавалера:
- Ах, ведите меня, ведите!

Город был полон желтых огней, отчетливо вычерчивая молодым дорогу вдаль аллеи.
- Разреши, я буду подсматривать в твои окна подобным тихим романтичным вечером?
- Разрешаю. Я же ведь у Вас уже все подсмотрела.
- Мне уже нЕчем тебя удивить.
- Разве что игрой одновременно на контрабасе и скрипке, - предложила Оля.
- Да, мы будем стравливать их до появления искры симпатии и выведения потомства.
- И что они родят – скрипкобас?
- Симфонию. Они родят симфонию, на удивление гармоничную и прекрасную!

Оле нравилось шагать с этим странным человеком с заскоками и маргинала и интеллегента одновременно. Впрочем, образ спивающегося интеллигента прочно вписался в самоидентификацию русского народа. Внутри Ольги зарождался слабый огонек интереса. Женское любопытство подтачивало девушку: «а что будет дальше, если сейчас подкинуть дров в зарождающийся огонек, куда все это заведет?» И веселые морщины и проплешина на макушке совсем не вызывали у нее отторжения, наоборот, привлекали и придавали кавалеру определенный шарм.

Олег взял у Оли телефон, чтобы не появляться без предупреждения. Кстати, что он там спрашивал про чудесное. Оля попыталась восстановить в памяти обстоятельства странного случая, имевшего место еще в детстве.

Детство
Маленький Максим рос воинственным битюком. Мама с бабушкой истово кормили его манной кашей, творожными ватрушками и жареной картошкой. Из этой жирной высокоуглеводной пищи и торчала недоуменная детская макушка с упрямым ежиком. В ежике угадывался будущий характер его обладателя. Вырвавшись из-под опеки мамушек-нянюшек, носился Макс по двору со своим деревянным мечом, сбивая с налету листья на плодово-ягодных насаждениях.
Оля приезжала в деревню на лето отдохнуть и набраться витаминов у бабушки. Она, в отличие от соседа в деревне, росла девочкой рассудительной, степенной и медленно, но верно обогнала коренастого Максима на целую голову. В безупречно белых гольфиках, отутюженном платьице и атласным бантом в кудрявых волосах вышла она за ограду, где была тут же облита с ног до головы Максимом, прыгнувшим с разбега в лужу. Длилась их вражда все лето, местами походя на дружбу. К концу каникул Оля тоже научилась ловко взбираться на деревья, стругать мечи из веток, переходить речку вброд и, не желая возвращаться вечером домой, уноситься в безоглядную даль млеющих полей.
Босоногое детство быстро иссякало, Максим и Оля превращались в неуклюжих податливых подростков. Последнее лето в деревне было украшено покупкой мотоцикла Максиму. Он сейчас же предложил Оле обкатать его и съездить искупаться на Обь. Поглядев на маячащие на горизонте тучи, Оля с энтузиазмом приняла эту идею. Сбегала домой, натянула купальник, сверху шорты с майкой, косу перетянула красной лентой и прихватила в шишку, чтобы не намочить. Все труды пошли прахом. Шумные брызги поднялись в тот день, казалось, до самого неба, рядом еще купались. Брызги разбудили дождь. При первых позывных грозы остальные купальщики разбежались, остались только Оля с Максом. По своей зелености не знали они, как опасно купаться в грозу, радовались, что вода теперь везде и сверху и снизу, как в последний год на Земле.
- Люблю дождь! – заорала Оля, перекрикивая шум воды.
Гром вторил ей. Макс догнал девочку и они поплыли вдвоем. Пора было уже выбираться на сушу, но берег не было видно в отвесной стене дождя. И ребята молча гребли вперед. Наконец Оля нащупала ногами твердую землю. Вышла из воды и начала продираться сквозь заросли иван-чая. Максим сопел сзади. Добрели до какого-то навеса и спрятались. Под навесом остались головни от костра, видимо следы старого пикника. Дождь медленно успокаивался, пока наконец не выродился в жалкие капли. Оля с Максом вышли из-под навеса и с удивлением увидели, что никакого берега напротив нет. Впереди расстилалась безбрежная водная гладь. Они побрели вдоль кромки суши и, обойдя вокруг, вернулись на то же место. Они были на острове! Но никакого острова здесь отродясь не было. Правда, на той стороне острова открывался вид на кромку берега, но уж очень он был далеко.
- Как же так, мы не могли столько проплыть, мы плыли-то от силы минут двадцать, - возмутилась Оля.
Вскоре дети сделали следующее удивительное открытие: остров плыл! На небо капнули звезды и рисунок созвездий стал приближаться. Куда же он их везет? Может спрыгнуть пока не поздно, но в такой холодной воде Оля боялась не доплыть до берега, уж очень тот далек. Свернувшись калачиком, как маленькие заложники, дети уснули на голой траве.
Утро наступило туманное и хлипкое. Что их ждет, куда идти? Дети спустились вниз к воде, снова ничего не видно, только сейчас виновник не дождь, а сплошной кисель, который висел над водой. На всякий случай Оля стала кричать:
- Ау-у-у, помогите!
И ей показалось, что кто-то откликается в ответ. Она стала кричать сильней, Макс присоединил к ней свой ошарашенный басок. Обезумевшие дети разглядели очертания весла и бросились в воду. Подплыли, вот и рыбак.
- Как вас сюда занесло, шкодники?
Подхватил под мышку сначала парнишку, потом девчонку.
Отстучавшись зубами, дети объяснили, что приплыли сюда в грозу и всю ночь провели на острове.
- На каком острове? Здесь нет никакого острова. И не было никогда.
- Ну как же нет, мы же его кругом обошли, он еще плавает.
- Плавучий остров? Что только молодежь не напридумывает. Учи географию, сынок.
Рыбак до берега ребят доставил, не бросил в беде. Здесь они нашли свою брошенную одежонку и мотоцикл. Натянули, как есть, мокрое и скорей домой.
А ведь прав был рыбак, не было там никакого острова. Ольга потом, сколько мимо не ездила, ничего разглядеть не могла. Будто этот остров приплыл к ним на помощь в трудную минуту и растворился в тумане. Вот тебе и чудесное.

Олег позвонил ей.  Он был почти нормальным. Расспросил, как дела с трудоустройством, не докучают ли незваные гости. Оля ответила, что не докучают и от этого немножко обидно.
- Тогда я приеду! – обрадовался Олег.
И он приехал и принес собой какой-то разноцветный сыр и одурманивающее душистый букет и даже бутылку вина.
- Я хочу с тобой бродить по улочкам Питера с бутылкой абсента, - сказал он, - мы не будем напиваться, мы будем только прихлебывать  и любоваться  финским заливом. Ты будешь офигенно пахнуть, я куплю тебе парфюм в местной лавке, и на тебе будут кружевные фиалковые трусики.
- Почему не красные?
- Нет, тебе подойдут именно фиалковые.
«Может он меня воспринимает как бесплотную ангелоподобную деву? - подумала Оля,- раз в фантазиях не рисует мне активный красный, а обряжает в абстрактный фиалковый».
- О чем задумалась?
- Олег, а Вы…
- Давай уже на «ты».
- Ок. Олег, а ты встречался с девушками намного моложе себя?
- Конечно. Но возраст не главное. Что ты на меня так смотришь? Если женщина за собой следит, она до сорока конфетка. После уже, конечно… Но и после сорока тоже ничего бывает.
- А ты женат?
- Один, как перст. Ни жены, ни котенка. Сложилось как-то. В-общем, все нормально. Налить?
Оля покрутила бокал в руке:
- Хорошо, хоть все анализы сдала. А то день да через день, сказали бы, что алкоголичка какая-то. А почему все-таки чудесное люди обобщить не могут? Пусть редко случается, но с каждым. Тогда каждый каждому бы рассказал, все объединили и сделали выводы.
- Системы не будет. Также как с НЛО происходит, люди гонятся за популярностью, в каждой избушке видели, через одного сами на иноземный корабль попадали и с инопланетянами якшались. Ты веришь им?
- Нет конечно.
- Такова природа человека, верить только в то, что своими глазами видел. Суперкомпьютер обработал данные, свел в систему, выдал результат. Поназаложено-то в нас резервов под колпачок, но обрубили руки, добраться и воспользоваться всем не можем. А зачем обрубили доступ, думай-гадай. Можно от обратного пойти, что было бы, если б жил каждый свой срок. Ведь понял бы, успел добраться до хозяев и разобраться с ними. А так бесплатные рабы, оттрубили свой срок, свой генный материал передали потомкам, и те с новыми свежими силами работают на благо, тоже не успевая ни в чем разобраться. Как роботы. Объединиться, рассказать друг другу правду и сообща свести систему тяму не хватает. Потому что каждый за себя, свое одеяло тянет. Ну, вспомнила нестыковочку?
- Была какая-то ерунда. Один раз с подружкой сидели у меня дома. Воды как раз не было. С утра какая-то авария. Так она встала, по кранчику постучала в шутку, где, мол, вода, тук-тук. А вода сразу и полилась. А еще бумеранг на небе. Светящийся. Один раз видела. Это оно?
- Не знаю, похоже на совпадение первое. На чудесное не тянет.
- Не тянет?
«Если расскажу про остров. Он мне все равно не поверит. Никто не верил» - думала Оля.
- А то, что на мне сейчас фиалковые трусики как? Похоже на чудесное?
- Проверить надо бы. Вдруг обман.
«Горячо», - подумала Оля. Но, странное дело, после того, как она увидела Олега голым, ей казалось, что они уже были близки. И это видение не покидало ее. Только вопрос, насколько она ему привлекательна. Уж не голубых ли он кровей, коли не женат досей поры.
Олег обогнул стол и подошел вплотную. И там, где он приблизился к ней, там, где дотронулся, казалось расцветали цветы. И столько в ней откликалось радостного на его прикосновения, столько эмоций рождало тело, словно это и не кожа, а новейший экзоскелет, призванный поработить женщину. Поляны, на которые он повел Ольгу, а она безропотно пошла, пахли первородным грехом, будто на них, кроме Адама и Евы еще никто не леживал.
- Какая ты гибкая. Как по заказу, - слова Олега показались ей опасно пошлыми.
Они вступали на тропу, за которой только драма, бесконечное скатывание одного из них в пропасть. Предотвратить это сейчас, значит оборвать счастье. Минуты счастья, разве не для них рождается и живет человек? А скатывается в пропасть, так это логично, так разбивается красивая чашка, побывав на праздничном столе. И все-таки, когда он раздел ее, она трепетала, как безумная бабочка на летнем лугу. Он обмел пыльцу с ее храброго тельца, поиграл на струнах-ребрах, хотел оставить так, не разрушать гармонию, но страсть уже захватила их, закручиваясь в вихри и он решил добить ее наслаждением.
- Я снова на острове – только и успела сказать Оля. Остров был и остался для нее символом уединения от всего мира.