Глава 3 - Время обречённого

Да как это работает? Я всё правильно сделал?.. Он записывает?.. 

Ага… Наконец-то… 

Что ж... 

Кхм… 

Для чего, спустя столько лет, я решил взять и перенести часть моих воспоминаний в этот кусок железа? Понятия не имею. Возможно, дело в памяти. Я уже давно не молод, и мой жизненный цикл стремительно подходит к концу. А память – это то немногое, что осталось у меня от былых времён. Хоть и есть вещи, которые для меня намного важнее, я всё же осознал спустя столько лет, что не хочу забывать о своей прошлой жизни. Некоторые события, кои я застал, сыграли в моей судьбе решающую роль. Каким бы я был, если бы они прошли мимо меня стороной? Да и вообще, был бы я ещё жив? 

Именно поэтому я и должен до последнего беречь эти оставшиеся истлевающие обрывки. Именно поэтому они важны… По крайней мере, для меня. 

Пока эти воспоминания ещё свежи в моей угасающей памяти, я хочу сохранить их с максимальной достоверностью и во всех возможных подробностях. 

С чего же начать? 

Пожалуй, начну сначала. 

Никому не дано выбирать, кем и где родится. Точка отсчета моего жизненного цикла разительно отличалась от общепринятого. Не было процедуры вживления возрастного чипа, не было и последующего распределения на дальнейшую специализацию. 

Из всех 1842-х известных функционирующих станций, среди которых 489 входит в состав Объединения, меня угораздило родиться на 1843-ей – Укууме – полузаброшенном осколке некогда огромного комплекса. Комплекс этот настолько древний, что танды, населявшие его и обитающие здесь не первый десяток поколений, не имели ни малейшего представления, какая участь постигла прежних обитателей, и что в целом случилось со станцией. Да им было, в общем-то, это не столь и важно. Тем "счастливчикам", что рождались здесь, приходилось бороться за выживание всю свою осознанную жизнь. 

Местные танды делились на два типа: тех, кто родился в племени и остальных. У первых появлялись шансы протянуть подольше. Участь же других, как правило, была изначально предрешена. 

Вы не ослышались – существовали племена. Изолированность от остального мира не прошла бесследно. Почти полное отсутствие света, чистой воды и еды вернуло моих сородичей едва ли не в начало времён. Чтобы хоть как-то выжить, некоторые объединились в небольшие группы. 

Наличие лидера, а именно вождя, в таких случаях было явлением крайне редким. Обычно вся сплоченность сводилась лишь к тому, что группа старалась держаться вместе и совместно, по мере сил, распределять обязанности между членами общины. 

Например, мужчина весь Водослив охраняет место стоянки, а с наступлением следующего цикла обязан охотиться и приносить для всей группы провизию. Женщины же обычно были задействованы в готовке пищи, починке вещей и укреплении лагеря. 

В какой-то степени мне повезло, и я родился как раз в таком племени. Отец, о котором было мало что известно, ещё до моего рождения пропал в бесчисленных тёмных лабиринтах комплекса в очередной из свои многочисленных вылазок. Мать, которая всегда неустанно заботилась обо мне, умерла спустя два года после исчезновения отца от внезапного ночного нападения миног. Эти твари в изобилии населяли те места, где мы обитали и, по сути, являлись нашим основным источником пропитания и основными же врагами. 

Зовут меня Ка Роб Ка. Запутанные имена, передающиеся детям от двоих своих родителей, складывались в причудливые сложные комбинации, что порой было весьма сложно произнести. Чего только стоила девочка, что жила со мной по соседству, которую нарекли Кнардум Оле Менкланкхи… 

А потому членов племени, для простоты обращения, обычно звали по первым словам в их имени. Оставшиеся же два слова принадлежали матери и отцу соответственно. 

В свои два года я уже достаточно окреп и подрос для того, чтобы начать выполнять мелкие поручения взрослых собратьев. Долгое время весь мой досуг сводился к тому, что я помогал, чем мог, членам общины и получал в конце каждого Водосбора заслуженный запас вонючего, но всё же съедобного мяса миног в комплекте с небольшой порцией воды. 

Обитатели многочисленных цивилизованных станций и комплексов, что живут теперь, бездумно используя все блага своей обычной размеренной жизни, вряд ли знают, что представляют собой Водослив и Водосбор. 

Весь Укуум пронизывал сеть труб, пропускающих через себя потоки пригодной для питья воды, и некоторые из них продолжают худо-бедно, но функционировать. Племена всегда селились рядом с ними. Если в трубе не обнаруживается пробоина либо вентиль с краном, то с помощью подручных средств люди сами проделывают дыру. Моему же племени не пришлось делать отверстие. Труба сама резко обрывалась под самым потолком. Мутная ржавая вода какое-то время то слабой струйкой, то мощным потоком ниспадала сверху и с громким плеском скапливалась в большом медном чане, который подставили под трубу уже долгие годы ранее. 

Спустя некоторое время поток резко обрывался, и на довольно продолжительный период наступала тишина. Тогда женщины, выждав пока осядет ржавчина, процеживали через несколько слоёв плотной холщовой ткани драгоценную жидкость в специально предназначенные для этого ёмкости, которые были составлены из твердого хитинового панциря миног. 

Далее тянулся довольно долгий период, за который чан обычно успевал полностью опустеть. И тогда, наконец, слышалось долгожданное отдаленное громыхание труб, и из безобразного обрезка вновь вырывался поток живительной влаги. 

Данный цикл с точностью до минуты повторялся вновь и вновь в течении долгих лет. Танды привыкли брать за основу время, которое проходило между моментами подачи воды, и распределять свой досуг благодаря ему. Я же, для простоты изложения, буду по возможности употреблять привычную цивилизованным тандам система отсчёта. 

Год сменялся новым годом, а я становился всё сильнее и крепче, научился мастерски владеть копьём и охотятся. Меня высоко ценили в племени, и я чувствовал за него ответственность. Помню, мне даже в некоторой степени нравилось ощущение долга и осознание того, что я приношу пользу. 

Что ж, наверняка бы моя жизнь ничем не отличалась от жизни других обитателей этих мест, если бы не случилось одно событие. 

Та самая труба, что исправно поставляла нашему племени воду, однажды выдала небольшую порцию мутной грязной жижи, внезапно оборвала поток раньше положенного времени и затихла. Пара престарелых женщин с ёмкостями, кои прежде терпеливо ожидали Водосбора и напевали однообразную монотонную мелодию, испуганно подскочили с жёстких шкур и с громкими криками побежали в центр селения. 

Племя в мгновение ока всполошилось. Отодвинув в сторону изогнутый железный лист, прикрывающий вход в моё небольшое жилище, я выглянул наружу. Я потянулся, со вздохом закинул на плечо короткое копье и натянул на ноги старые залатанные сапоги. 

Направившись к собравшейся толпе торопливым шагом, я поправил на поясе чехол с небольшим самодельным арбалетом. Едва завидев меня растерянные жители уступали дорогу. 

– Иви, Оли! – окликнул я напуганных женщин. – Что здесь происходит? 

– Вода! Вода в трубах исчезла! Она больше не идёт! Мы все погибли! Что нам теперь делать? – запричитала Оли и в отчаянии оглянулась на собравшихся. 

В ответ на её заявление толпа всколыхнулась и возбужденно зажужжала десятками голосов, как встревоженный улей притопков* (крохотные, покрытые жестким чёрным волосяным покровом существа, обитающие в наиболее уединённых частях Укуума). Несколько тандов, а за ними и вся толпа, миновала освещенные импровизированными факелами коридоры и в гробовой тишине двинулась в сторону источника. Оказавшись на месте и воочию увидев подтверждение шокирующему заявлению, танды с ужасом в широко открытых глазах переглянулись и вновь загалдели. 

Так, за бессмысленными причитаниями и предположениями, прошло не менее пяти минут. Всё это время я опирался о заржавленную опору потрескавшегося от времени и сырости потолка и задумчиво переводил взгляд то на край трубы, то на собравшихся вокруг тандов. 

Предположений о том, что же могло послужить причиной внезапного происшествия, было много. Глухие полуслепые грызуны, кои бесчисленными стаями следуют друг за другом по заброшенным коридорам древнего комплекса, могли почувствовать, проходя мимо, вибрации льющейся по трубам воды, и наброситься на них, вгрызаясь в стальную поверхность крепкими резцами. Этих тварей всегда отличала исключительно бездумная ярость и злоба, поэтому подобное вполне могло произойти. 

Было объяснение и проще: древние, покрытые мхом трубы с наросшей за долгие циклы изнутри ржавчиной, наконец, сдали свои позиции, и их в каком-то наиболее истончившемся от влаги и хода времени месте просто пробило под давлением воды. 

Вообще, всё это было тогда не так уж и важно… в любом случае, без пресной воды племя не протянуло бы и недели. 

Я переглянулся с Каем – стариком, доживающим последнее десятилетие и высоко почитаемым в селении. Благодаря своим полезным и своевременным советам, коими он делился в моменты особой нужды, Кай считался среди подобных ему стариков мудрецом. Именно поэтому танды, если у них появлялись какие-либо проблемы, тут же шли к нему. Если и мог кто-то считаться в племени близким к статусу вождя, так это он. 

Видимо взяв себя в руки и собравшись с мыслями, Кай медленно встал в центре округлого зала и глухо воскликнул: 

– Тихо! Ти-ихо! 

Толпа, слишком возбужденная, чтобы расслышать хрипловатый голос старика, продолжала шуметь. 

Тут к Каю приблизился мускулистый воин – Клин. Он не менее старика высоко ценился в племени и пользовался большим уважением благодаря уму и сообразительности, да исключительной силы и ловкости, что так же были ему присущи. Не было среди нас воинов равных ему. 

Клин слоил руки рупором и громогласно выкрикнул: 

– Тихо! 

Племя резко замолкло, расступилось и оглянулось на него. 

Тогда Кай, благодарно взглянув на могучего воина, в свою очередь как можно громче воскликнул: 

– Сейчас не время поддаваться панике! Все вы прекрасно знаете, что без воды мы долго не продержимся. Есть только один выход... Кто-то должен найти путь наверх, туда, где проходит трубопровод, а затем разузнать, что случилось, и вернуться обратно. 

Пока старик говорил, танды внимательно прислушивались к его словам, но под наконец вновь возбуждённо загалдели. 

– Тише! Послушайте! – обратился к соплеменникам Кай. – Я понимаю, это очень опасное поручение. Никто не знает, что на верхнем уровне… или кто… Около наших жилищ живут и постоянно на нас нападают, пытается сожрать и убить множество премерзких тварей. Что сулит вылазка наверх?! Я не знаю... Но выхода нет... Я предлагаю выбрать лучших из нас и вытянуть им жребий. Кто согласен, поднимите руку вверх. 

Настороженные и испуганные взгляды женщин устремились друг на друга, а затем на своих мужчин. Некоторые, представив себе возможное будущее, тихо заплакали. Большинство же воинов лишь мрачно смотрело на Кая. Никто не спешил поднимать руки. 

Кай терпеливо ожидал ответной реакции и потирал морщинистый лоб, а затем произнёс: 

– Ну же… Вы знаете, что это единственный разумный выход. Если попытаться начать искать другой источник, вряд ли кто-то выживет. Сборы на дорогу займут не менее цикла. За это время мы уже можем потерять много душ. Миноги в последнее время сильно расплодились. Малейшая оплошность с нашей стороны не пройдёт бесследно. Они нападут. Нападут, стоит нам ослабить бдительность. Вот и думайте теперь… – потеряв терпение, с заметной долей раздражения закончил старик. 

Спустя несколько секунд неуверенно поднялась первая рука, затем вторая, ещё две, уже четыре… Вот уже все воины готовы идти навстречу неминуемой гибели. 

– Хорошо... – поразмыслив с минуту, Кай вытянул руку и, поочерёдно указывая на выбранных мужчин, продолжил. – Клин, Дрид, Нипун, Ка и ты, Упаваас, подойдите… 

Одна из женщин горестно запричитала и, ни в какую не желая отпускать Нипуна, своего возлюбленного, навстречу возможной судьбе, схватила его за руку, на что хмурый воин на мгновение остановился. Он коротко поцеловал бедную женщину в губы, а затем уверенно развернулся и зашагал прочь, в сторону уже собравшихся в круг охотников. Женщина проводила его полным печали взглядом и застыла на месте, оцепенела от переизбытка нахлынувших на неё чувств. 

Всё это время я с долей любопытства наблюдал за происходящим, но, подобно Нипуну, оставил своё излюбленное место и подошёл к старику. 

– Все вы лучшие воины нашего племени… – медленно проговорил Кай. – Только благодаря вам мы ещё продолжаем жить. Каждый из вас на счету. Поэтому я хочу, чтобы пошёл кто-то один… Остальные останутся охранять поселение. 

Мы переглянулись. Идти одному вглубь комплекса было чистой воды безумием, но, с другой стороны, каждый понимал, что в словах старика есть доля правды. Наше племя насчитывало более сотни тандов, из которой только воинов десять были достаточно хорошо вооружены, сильны и опытны, чтобы дать достойный отпор населяющим многочисленные коридоры, залы и туннели тварям. 

Кай присел и, внимательно осматривая каждый камушек, набрал с пола небольшую горсть. Кряхтя и с трудом разгибаясь, староста выставил перед собой ладонь и открыл нашему взору пять почти одинаково ровных серых куска древних кораллов. Только один из них был чуть темнее остальных. Подогнув подол рваной холщовой накидки так, чтобы получилось что-то вроде мешочка, и небрежно кинув туда все камешки, старик выпрямился. Задерживая на каждом из нас свой напряженный взгляд, он произнёс: 

– Теперь подойдите ближе и сделайте выбор! 

Первым камушек вытянул Дрид и, разжав кулак, облегченно выдохнул. 

Серый. 

Следующим был длинноволосый худощавый Упаваас… 

То же самое. 

С каждым вытянутым серым камушком сердце колотилось всё сильнее. Я уже знал, кому выпадет чёрный… Руки от напряжения и всё более нарастающего страха начинали дрожать. Чувство долга и ответственности за жителей притупилось и уступило место отчаянию. Я не хотел идти навстречу неизвестности… не хотел умирать. 

Судьбоносная игра продолжалась до тех пор, пока не остались лишь я и Клин. Рослый воин, в отличие от меня, не подавал никаких признаков беспокойства, словно его вовсе не волновало, сгинет он в старых неизведанных катакомбах, либо останется здесь защищать жителей от окружающих их опасностей. 

Клин уверенно запустил руку в подол и, нисколько не сомневаясь, разжал кулак... 

Тёмный. 

По хмурому лицу пробежала едва заметная тень, но не более того. Подняв спокойный взгляд на Кая, воин просто сказал: 

– Я готов. 

Старик одобрительно улыбнулся и легонько похлопал по его плечу: 

– Клин, ты наша единственная надежда! Воды осталось совсем мало, поэтому ты должен поспешить! Идём со мной, мы должны навестить старика Глинта… Он одиночка и практически не принадлежит к нашему племени, а в молодости любил путешествовать, поэтому может знать пути, по которым… 

Слова постепенно затерялись среди всё более разрастающейся какофонии посторонних голосов. Больше я не слышал, что говорил старик говорил воину, и потому поспешил покинуть зал. Остальные танды продолжали стоять рядом с Клином и Каем и возбужденно переговариваться между собой. 

Дрожь пробирала с самых пят до макушки. Звук моих шагов гулко разлетался по сырым просторам заброшенных коридоров. До сих пор мне не верилось, что я избежал страшной участи… Верхний уровень откровенно пугал своей неизвестностью и ужасами, что только и ждали в многочисленных тенях попавшего в их поле зрения путника. Какие опасности могут поджидать там простого незадачливого охотника? Воображение тут же красочно и во всех подробностях предоставило внутреннему взору образы ужасающих монстров, что скрывались во мраке, покрытых липкой, черной слизью, с внушительным набором когтей и шипов... 

Мне вдруг стало стыдно за своё неожиданное проявление слабости. Проверка труб была важной миссией, не требующих отлагательств, и какая разница, погибнешь ты или нет. Единственное, что должно иметь значение – выживание племени. Одна жизнь – ничто по сравнению с сотней других. Как вообще можно было поддаться слабости? 

Я с горечью подумал о том, что я просто трус… 

Сопровождаемый удрученными мыслями, я отправился к западному входу и, на всякий случай зарядив арбалет, занял привычную позицию. 

Лучший из воинов… как же… 

Предстояли тяжёлые, долгие циклы ожидания вестей от Клина. Я вздохнул и едва слышно выругался…

Группа ВК - https://vk.com/taolus