Печаль старика

Эта поездка в Тамбовскую область, на которую «подписала» его жена, Вадиму Петрову была совсем не нужна. Во-первых, у него была просрочена автомобильная страховка и разборки с «гаишниками» в планы Вадима не входили по определению, а, во-вторых, в воскресенье, он со своим дружбаном Сергеем вознамерился в кои -то века сходить на хоккей. Ожидалась битва «титанов» - ЦСКА – АК Барс. Но!.. Не зря сосед Иваныч, который частенько захаживал к нему в гости, чтобы «стрельнуть» деньги до пенсии говорил: «Запомни, Вадим, слова старого, побитого жизнью человека – ночная кукушка запросто перекукует дневную. Баба, она всегда верх возьмет – не мытьем, так катаньем! На то она и женщина! Прижмется к тебе ночью горячим телом, пошепчет на ухо - хурлы-мурлы, и все, ты растаял! Поэтому, если чувствуешь, что уже не можешь сопротивляться желанию жены – брось это неблагодарное дело, не трать нервы, и сдайся». В конце концов, решив, что хоть Иваныч и горький пьяница, но рассуждает верно, Вадим извинился перед другом за несостоявшееся спортивное рандеву и в пятницу, после работы, отпросившись с работы, пригнал свой кроссовер к дому, где его уже на улице ждала, готовая к поездке жена.
Пока выезжали из Москвы, Вадим, не стесняясь в выражениях костерил подругу жены Лену за это внезапное приглашение на новоселье. «Нашла время, когда устраивать праздник, - выговаривал он Ольге, которая, казалось, никакого внимания не обращала на стенания мужа, а занималась наведением марафета на лице. – Лежал бы сейчас тупо на диване и балдел от мысли, что завтра еще суббота, и у меня впереди еще один выходной. А тут – езжай неизвестно куда, неизвестно зачем, в такую мерзопакостную погоду, гробь машину, лишь бы своей безбашенной Ленусе угодить! Не понимаю, человеку скоро сороковник, она все счастье свое ищет, моделирует. То пожила у моря с Арменом; он чем -то не угодил – укатила оттуда, то рванула в Нягань с вахтовиком, там тоже не прижилась – задницу себе, наверное, отморозила.  А теперь вот решила осчастливить тамбовский край своим присутствием, нашла какого – то дурака- фермера, видите ли, подайте ей райские кущи с чистым воздухом и не зараженными продуктами! Посмотрим, как долго она тут продержится! – бесновался Вадим, давя на газ.
- А это вовсе не наше дело, муженек! Каждый человек устраивает свою личную жизнь как может! Да ты не канючь как баба, а лучше за дорогой смотри! Не хватало еще в ДТП попасть! – спокойно парировала Ольга ворчание мужа, продолжая заниматься своим делом.
К удивлению Вадима, дорога на Тамбов была не перегружена, и через несколько часов хорошей езды, они были уже в областном центре. Оставив машину на привокзальной площади, супруги прошлись по близлежащим магазинам, купили все необходимое, и поехали дальше по намеченному маршруту. Вскоре, по указанию навигатора, с асфальта свернули на грунтовую дорогу, проехали метров триста, и – стоп! Вадим резко нажал на тормоз, потому что впереди он увидел абсолютно убитую дорогу: после растаявшего снега и прошедших сильных дождей, превративших грунтовую дорогу в сплошные лужи; дорога, исхлестанная автомобильными шинами, была абсолютно непроходима. Минорность пейзажа усиливало и низко висящее над землей серое небо, беспросветное, ярко голубеющее лишь тонкой полоской у самого горизонта
- В поле не суйся, езжай по дороге, а то застрянем надолго, - испуганно крикнула жена, напряженно всматриваясь вдаль через лобовое стекло. Потом покачала головой и добавила: «Да-а, картина, конечно, мрачная, придающая грустное настроение, но, знаешь, в этом есть своя прелесть: она привлекает своей естественностью, какой-то не передаваемой словами красотой».
Вадим молча проанализировал ситуацию, с удовольствием прислушиваясь к спокойному урчанию двигателя, готового по приказу хозяина выдать все свои лошадиные силы. Потом выключил зажигание и повернувшись к жене сказал: «Ну все, слезай, приехали. Пойдем пешком в деревню», - показывая рукой в сторону виднеющихся вдалеке домов.
- Ой, да ты о чем, Вадик?!  Как же я пойду по этой жиже в туфлях? Ты что, хочешь, чтобы я заболела? – обиженно сказала жена.
- Ну тогда сиди в машине, - огрызнулся Вадим. – А я пойду за трактором: самим нам не выбраться отсюда.
- Ладно, пошли, куда же деваться, - недовольно сдалась жена, зябко поеживаясь от весеннего холода.
Примерно километр дороги до крайнего дома села, путники прошли за час времени. Длительные дожди основательно размыли грунтовую деревенскую дорогу и Вадим, часто оборачиваясь назад, видел, как тяжело дается жене каждый километр дороги: по всему было видно, что она сильно подустала - тяжело дышала и всем своим видом показывала явную неудовлетворенность сложившейся ситуацией.
У крайнего дома села, возле добротного кирпичного дома на лавке сидел старик, одетый в зимнее пальто с шалевым воротником, джинсах и чесенках на ногах. Не замечая подошедших незнакомцев, он палкой рисовал на не успевшем растаять от весеннего солнца островке снега какие – то странные узоры. Его морщинистое лицо было нахмуренным и сосредоточенным.
- Здорово, дед! – громко поздоровался Леха, опускаясь на скамейку рядом со стариком.
- И тебе не хворать! Чего орешь, чай не глухой, – недовольно буркнул тот.
- Как житуха у вас?
- А тебе какое дело? Живем как можем, хлеб жуем да водочкой запиваем. Понял?  Была когда - то жизнь, да кончилась - недовольно буркнул старик, внимательно рассматривая своими подслеповатыми глазами пришельцев. - А ты откуда такой любопытный объявился? Что тебе надобно? Чего вынюхиваешь здесь?
Вадиму совсем не нравился тон старика, его агрессивное поведение по отношению к ним; ему стоило огромного труда, чтобы не сорваться и не нагрубить пожилому человеку.
- Дедушка, а как вас величать? – проворковала молчавшая до сих пор жена.
Дед смерил ее взглядом, хмыкнул и сказал куда -то в сторону: «Зови меня Федором Ивановичем»
- Дед, выручай, - взмолился Вадим, не обращая внимания на неприветливость старика. – Подскажи, где здесь у вас можно раздобыть трактор: а то моя «ласточка» зарылась по брюхо на вашей дороге. А нам еще ехать далеко.
- А в чем проблема: берешь пару бутылок водки, а к ним – тысчонку сверху и твою машину хоть из-под земли вытащат, - сразу догадавшись, о чем идет речь спокойно ответил старик.
-Так как найти тракториста?
- Сейчас никого не найдешь, – уверенно ответил старик.
- Это почему же? – весь напрягся Вадим. – Я же хорошо заплачу.
- Я знаю, - спокойно сказал старик. – А куда ты денешься, сейчас, брат, капитализм, сегодня бесплатно тебя даже в туалет не пустят, если  даже сильно прижмет.
 -Дед, давай не томи, выручай, будь человеком!  Говори, где можно раздобыть трактор? У меня времени в обрез, пойми, - Вадим с раздражением посмотрел на часы.
Старик, не спеша достал сигареты, закурил, долго молчал, потом спокойно сказал, отодвигаясь на край скамейки: «Садись и не мельтеши. Тракторы только у фермеров, а их сейчас нет, они в районе. Их всех зачем-то срочно вызвал глава администрации. Приедут, вытащат твою колымагу, как пить дать».
Вадим понял, что он не в состоянии изменить ситуацию в лучшую сторону и со стариком лучше не враждовать, поэтому с большим усилием подавив нарастающий внутри себя гнев, попытался взять все-таки себя в руки. Показав всхлипывающей жене глазами место на лавке, сам примостился рядышком.
-  Мы их тут не проглядим? – спросил Вадим,пытаясь быть дружелюбным.
- А тут иной дороги в село нет: с большака – и сразу сюда.
- Дед, ты давай не молчи, расскажи как вы действительно тут живете? Нам же москвичам это дюже интересно.
- Неужто? – ехидно спросил старик. – В наше время мы так интересовались жизнью американских индейцев, а теперь вы, москвичи, таким образом изучаете деревенских. Ладно, коль охота, слушай!
 «При советской власти тут был хороший совхоз под названием «Заветы Ильича». Все местные жители были обеспечены работой и жильем. Потом, в Перестройку, его стали менять черт пойми на что — то ЗАО, то СПК, то еще чего-то. Из района прислали руководить сельхозкооперативом какого-то кавказца. Хорошим человеком оказался джигит, ничего плохого сказать не могу про него. При нем народ хоть задышал свободно, наконец-то увидел живые деньги. Но уж больно до баб был охочий: то одну закадрит, то другую… В конце концов, эта страсть его и погубила. Местным мужикам то ли завидно стало, то ли кто-то приревновал к нему свою жену – поди теперь разберись – они взяли и накатали «телегу» главе районной администрации Бабошкину. Глава, сам тот еще бабник – ни одну юбку мимо не пропустит, видать испугался возможной конкуренции со стороны чужака и повелел немедленно избавиться от него. Сделали председателем СПК своего, местного, а тот оказался просто-напросто последним проходимцем! Весь выращенный СПК подсолнечник взял и сбагрил перекупщикам с Урала, а потом, недолго думая, махнул на вырученные деньги в Германию, решил мир посмотреть на халяву. Местные работяги в очередной раз «умылись и утерлись» - остались с большим носом. И думаешь он ответил за свою поездку на ворованные деньги? Как бы не так! Все сошло с рук, вроде и не было допущенной подлости. Народу стал лапшу на уши вешать: мол это его немецкие друзья на свои деньги в Европу пригласили. Ага. Держи карман шире, чтобы тебя капиталисты запросто так кормить – поить будут бесплатно! Они лучше удавятся в подобной ситуации. Сказывают, в ресторане они даже за своих женушек платить отказываются: все пополам! Короче, в итоге наш СПК признали банкротом;народу осталось лишь палец сосать. И пошло - поехало: набросились на совхозное добро кто мог, будто шакалы на раненого льва. Руководители себя не обидели, вовремя подсуетились и забрали себе кто технику, кто склады и помещения, так сказать, «имущественные паи» - стали фермерами и частными предпринимателями. А бедный народ остался ни с чем! Дали всем земельные паи, с которыми неизвестно что было делать. Поди посей, пожни вручную – кишки изо рта полезут! Быстро сообразив, что с землей в одиночку и без техники не справиться, люди стали быстро избавляться от своих земельных паев, отдав их за бесценок новоявленным фермерам, так сказать, сельской буржуазии, кулакам. Хотя особого процветания у фермеров не видно, но по сельским меркам, на фоне всеобщей нищеты в деревне, они теперь богачи. Ведут себя очень заносчиво, как баре — куды там нафиг! В ухе золотая серьга как у пирата, каждый год – новая машина, одна круче другой, в городе почти у всех богатые дома, детям – уже готовые дипломы не учась. Про то как, например, Золотарев выучил своего сынка, да сам учился, до сих пор ходят анекдоты. Он привозил профессоров из института, устраивал их в райцентре в гостиницу, кормил – поил в ресторане, одаривал деньгами – и все, диплом в кармане. Люди понимают свою зависимость: работы то больше нигде нет! А своим хозяйством не проживешь, поэтому сожмут зубы и терпят, лишь бы хоть что-то получать.  Рот на хозяина, того же фермера открыть, который ему хамит и недоплачивает – это, боже упаси! Ведь, если чуть что не по - ихнему — пошёл вон с работы, тебя, дескать, никто не держит!
-Эх, едрена вошь, до чего мы дожили: человек человеку стал волком – разве так должно? – прервал свой монолог дед, и от досады смачно плюнул себе под ноги.
"Вот всегда так бывает,- сказал он и продолжил, протерев слезившиеся глаза сухонькими руками, - когда «из грязи да в князи!» Особенно усердствуют те, кто при Советах себя никак не показал: шалберничал, пьянствовал, технику гробил. Один перед развалом страны вместе со своим отцом, тогда со знатным механизатором, крал запчасти на трактора, наверное, на десяток. Теперь все это ему и пригодилось – живи не хочу!
А некоторые шофера ведь как обогатились? Они придумали нехитрую схему: совхозное зерно от комбайнов везли фермеру, тот выписывал накладную как на свою продукцию – и шито – крыто!  В общем, раздрай был еще тот! Наши отцы и деды десятилетиями собирали богатства колхозов и совхозов – а раздербанили вмиг! Ведь смотри до чего дело дошло – к общественному пруду теперь не подойти, не велят, говорят теперь это частная собственность. Дожили!
- Дед, а может ты банально завидуешь им, успешным, а? – осторожно спросил Вадим, стараясь как бы ненароком не обидеть старика и нарушить с трудом установленную дружбу.
Тот разом изменился в лице, зло посмотрел на гостя и сказал: «Если бы честным они эти богатства своим горбом – я бы никогда слова плохого не сказал, но, когда за счет сотен других – тут извиняй, это воровство».
- А ты моралист, дед. Ты посмотри, что в стране – то делается: все разворовывается! Даже министры воруют – и не тысячами, и даже не миллионами – а миллиардами! Отсидят годик – другой в тюрьме, а потом выйдут по УДО – и всю жизнь в шоколаде! Не только самим и детям, но даже внукам и правнукам уворованного хватит – живи не хочу!
 «Остальные как выкручиваются спрашиваешь? – продолжил старик, не обращая внимания на реплику Вадима. - Да кто как. Уезжают на заработки – куда глаза глядят! В основном по вахтам: кто-то ездит на Север, кто в Москву, или еще дальше. Пока муж не шлет денег, жена ходит в ларек, и под запись берет продукты для семьи, потом приедет муж, семья и рассчитывается по долгам. Никто от этой езды еще не разбогател. Без штанов возвращались — это бывало. То есть увезут людей, зазовут обещаниями высоких зарплат, а потом не заплатят — теперь такое запросто. У кого нет возможности уезжать, живут на детские пособия или на пенсию родителей, редко - помощь детей, если дети взрослые и в городе неплохо устроились, да родителей не забыли. Свое хозяйство почти все вывели, так как прибыли от него мало или совсем нет — одни убытки. Если держат - то свой огород и мелкую живность для себя. На продажу теперь мало кто выращивает — дорого и бессмысленно. Ты коров и других животных еще попробуй вырасти! Им корма хорошие нужны и богатые выпасы, которых нет — поля же кругом все частные теперь! Это тебе не колхозно-совхозная роскошь, когда у села за околицей все поля были общественные. Куры, к примеру, несутся не круглый год, а всего полгода, остальное время их надо кормить. Едят 10 куриц 1 кг зерна в день. Зерно стоит денег. Далее.  Корова съедает за зиму 2-3 тонны сена. Сено надо заготовить, скорее всего, купить, потому что никто вам участок просто так не даст – теперь всё в частной собственности! И по трудозатратам получается, что держать кур или корову – это дороже, чем работать в городе и покупать молоко и яйца, хотя в местном ларьке цены в 2-3 раза выше, чем в городе. А что делать?  В город поехать – те же дополнительные расходы, так что – куда не кинь, везде клин!  Самим на рынках торговать нигде не дают — все контролируют перекупщики, которых полностью поддерживает власть и полиция. Попробуй встань, где торговать, желая продать свой пучок редиски — живо в полицию загребут за «незаконное предпринимательство», выпишут тысячный штраф, а то еще и закроют на несколько дней. Говорят, полиционеры налетают как шакалы — или взятку им давай немалую, или штраф официально плати. А сопротивляться будешь или что-то доказывать, не дай бог законы помянешь - можешь и дубинкой по почкам заработать».
Тут вдалеке послышался шум приближающихся машин; объехав застрявший автомобиль Вадима, три мощных внедорожника, взметая грязь выше крыши и натуженно ревя мощными моторами, вырвались из жидкой западни и помчались по щебенчатой дороги центральной улицы села.
- Нам пора, - заторопился Сергей, прощаясь со стариком.
Тот молча кивнул головой и как- то отрешенно стал вглядываться вдаль, увлеченный своими внутренними размышлениями, не обращая внимания на уходящих от него недавних собеседников.