Великий журналист

Есть такой, теперь уже довольно избитый журналистский приём: берется человек, желательно прямо в первый же день его рождения, - а затем, с помощью видеокамеры или фотоаппарата, снимается в одних и тех же немудрящих декорациях. Чтобы затем, при склейке тысяч и тысяч накопившихся кадров, можно было бы с удивлением наблюдать, как почти незаметно, но неминуемо происходят поступательные изменения. Как человек постепенно растёт, как неумолимая генетическая матрица заставляет только одним определённым образом вытягиваться черты лица и пальцы на руках, и проявляется ямочка на подбородке, которую вроде бы ничто не предвещало. Ничто, кроме такой же – на подбородке матери,.. и бабушки… и бог ещё знает кого с древних черно-белых фотографий.
А потом, если удаётся выполнять когда-то заданный журналистский урок с надоевшей, но упорной скрупулёзностью, гипотетические зрители смогут увидеть быстро, - слишком, слишком быстро, - проявляющиеся признаки старения, дряхления, распада и разложения… И уже если наша фантазия станет совсем уже болезненной и извращённой, мы можем представить себе, что смерть героя не остановила нас в нашем зловещем и никому уже не нужном труде: мы не стали хоронить объект, мы оставили его в тех же самых идиотских декорациях, которые столько раз за эти годы пришлось ремонтировать, отбивать попытки вообще разобрать и выбросить этот старый, надоевший хлам, но мы, обуянные жуткой, закостеневшей мономанией, продолжаем делать кадр за кадром, чтобы увидеть разложение настоящее, гниение физическое, распад инфернальный и окончательный. Вот это Finita! Вот это итог!
Однако, увлёкшись пошлым натурализмом, мы упустили из виду другие возможности, которые открываются перед упорным режиссёром, задумавшим снять эпохальное произведение. Всё очень просто: ведь уже лет через двадцать непрерывных съемок рядом с нашим главным героем можно обнаружить кого-то ещё – юношу или девушку, соответственно полу протагониста, а там и их собственных умилительных (в первых кадрах) детей, в свою очередь изменяющихся под нашей, ставшей уже чуть ли не обыденной, временной лупой… И ведь конечно же и это ещё не всё! Они меняются, они растут, они тоже встречают своих супругов, и тоже, разумеется, рожают своих детей, которые и сами…
Чего уж там, если мы пришли к выводу, что заданные нами сценарий и условия, якобы снимаемого фильма, заведомо умозрительны, то можно допустить, что эти самые условия полностью подчиняются нашему авторскому замыслу, а возникающие в процессе съёмок трудности, разрешаются легко и просто, то уж конечно можно предположить, что нам удаётся всю эту стремительно (в фильме) разрастающуюся толпу всё более отдалённых родственников каждый день добросовестно собирать перед объективом нашей камеры, которая, в свою очередь, отодвигается всё дальше и дальше от объекта съёмки (и кстати, мы ведь разумеется меняем и саму камеру, постоянно увеличивая количество мегапикселей матрицы, чтобы можно было, если кому-то взбредёт такое в голову, при просмотре фильма, увеличивать масштаб, приближая к себе все эти бесконечные лица, чтобы рассмотреть каждое изменение в отдельности). И вот уже нужно не просто отодвинуть камеру, но подвесить её к стреле подъёмного крана или, ещё лучше – к вертолёту, и пусть она взмывает всё выше в небеса, разглядывая под собой, каждый день, кадр за кадром, растущее неудержимо, волнующееся и волнующее людское море. Не то же ли самое проделал однажды на этой планете Господь Бог?! И Земля – это всего лишь его декорация, на фоне которой он каждый Божий день фотографирует и фотографирует нас камерой разрешением в 24 терапикселя, установленной на циклопическом штативе, где-то возле Юпитера (ведь всё самое интересное, как мы знаем происходит именно возле Юпитера)…
Но ведь в таком случае неизбежно возникает вопрос о Его реальной роли в нашей жизни… Какова она?.. Кто Он для нас?.. Всего лишь фотограф… режиссёр… кинодокументалист, задача которого – запечатлеть с максимальной подробностью наши изменения, которые при обыденном подходе ко времени были бы незаметны?..
Однако, тогда странно ожидать он Него реального участия в нашей жизни, раз всё, что его интересует, - это освещение, экспозиция, и чтобы мы не разбежались и всегда находились перед Его объективом. Он только отстранённый наблюдатель, Журналист, безучастно фиксирующий проходящие, - даже не перед его глазами, а перед его объективом, - мириады жизней всё более отдалённых родственников…