Плохой театр

Замученная прелюдия
Догорает в нестройном оркестре,
На бедную сцену выходит
Актриса в белой одежде,
Для того чтобы врать о чуде,
Изображая какое-то чувство;
Все знают, что это неправда,
Все знают, что это искусство,
Но так беззастенчиво верят
Тому подошедшему франту,
Который нарочито нагло,
Коверкая голос в пассаже,
Обнимет бедное платье
И соберёт фальшивые слёзы
Своим фальшивым плечом.
Затем подойдут матросы
И станут показывать залу,
Какие они тёмные,
Чего в грубой жизни желают
От этого белого платья;
На пошлость — рукоплескания,
На мысль — угрюмый молчок,
Но мысли там было так мало,
Что зал от веселья умаялся.
За этими шумными криками,
Один в оркестровой яме
Фальшивит кларнет, а все скрипки
Застенчиво кроют смычок.
А рояль невозмутимо играет,
Как-будто ему там не место,
В этом спрятанном в яму оркестре,
Он беднее, чем грубый матрос.
Антракт. Все со сцены уходят,
И уходят из зала люди,
Пропустить в томном баре стаканчик,
Кому-то — в бокале шампанское,
А кто-то из рюмочки пьёт,
Заливая унылые кляузы,
Стопка за стопкой – лёд.
Все спешат за добавкой от сцены,
Все покинули бар, и встаёт
Человек из-за барного столика
И за всеми молчаливо бредёт...
Зал — налево, но он уже пьяный,
Перепутав, направо идёт,
Позабыв о пальто в гардеробе,
За стеклянные двери — в солнце,
Что по улице тихо течёт,
По мочёной дождём мостовой,
Где когда-то копыта стучали
И прохожие чинно гуляли,
Плыли под руку с белыми дамами,
Что поджали бы губки брезгливо,
Увидав, как без шляпы шагает
И без фрака какой-то пьяный
И спускается в тёмный пролёт,
В тусклый морок подземного зноя,
Где железные кони грохочут
И колёсами искры точат,
По железной дороге — в ночь.