Какая жизнь - такие и мы

«Какая жизнь - такие и мы»
Лидия Михайловна наотрез не согласна с этим «принципом».


С тех пор как умерла мама, Лидия Михайловна жила одна и плохо ходила, хотя лет, даже по пенсионным меркам, ей было не так уж много. Старинные подруги и знакомые, которые, по вечной занятости своей в малоудобной современной жизни, чаще звонили, чем забегали в её квартирку, понимали, что надо подождать с трубкой в руке, пока Лидия Михайловна дошагает до телефона. Их успокаивал её всегда бодрый и твёрдый голос, хотя и знали они, что Лидочка никогда не пожалуется на судьбу, умело скроет все свои невзгоды: такой вот железобетонный характер. Впрочем, никто особо и не стремился проникнуть на «запретную территорию» - у каждого сегодня выше крыши бед и проблем, зачем ещё добавлять чьи-то...

Лидия Михайловна и сама ни за что не хотела обременять других людей своими заморочками. Не сердилась даже на милую социальную работницу, которая лишний раз не наклонится, чтобы как следует помыть пол под мебелью и в укромных уголках: она ведь у неё не одна, а вот спина как раз наоборот. Лидия Михайловна сшила специальный «сарафан» для веника и таким самодельным приспособлением неустанно поддерживала чистоту там, где и у здоровых-то людей годами живёт-здравствует вездесущая пыль. Но женщина из соцслужбы, конечно же, была нужна, потому что сходить в магазин за продуктами Лидия Михайловна никак не могла и с большим трудом смирилась с этим. Она легко прощала всем их вежливо-рассеянное внимание к ней: в самом деле, люди же не обязаны, войдя в её положение, бросить свои дела. Но Света... То, что произошло у Лидии Михайловны с лучшей подругой, совсем не укладывалось в голове, выпирало острыми углами, щемило и доводило до очень горьких мыслей, так что понадобилось почти полтора года, чтобы мысли эти наконец потеряли силу и перестали отравлять каждый день. Только вот оправдания Свете она так и не нашла.

Лидочка выросла в простой и хорошей семье, единственной дочкой у Михаила Петровича и Ольги Павловны Краевых. Послушная и добрая девочка, отличница в школе, она часами сидела дома за книгами и прочитала не только глазами, но и душой всю русскую классику, которую предложила ей большая библиотека на соседней улице. Да и прекрасных советских писателей тоже стороной не обошла. И в педагогический институт поступила с вполне осознанной целью: филологический факультет давал возможность не расставаться с литературой, а позже учить детей любить книгу, которая не умрёт никогда.

Свету она приметила сразу же, на первом курсе. На эту деревенскую «колхозницу» студентки-горожанки смотрели с холодком и даже лёгкой неприязнью: чего она к ним липнет-то? А Света и впрямь ходила за ними как привязанная с растерянным видом и жалким взглядом. Лидочка, что называется, протянула ей тёплую руку - и Света с радостью ухватилась за неё. Оказалось, она жила у тётки неподалёку от Лидиного дома и, видимо, была там не очень-то ко двору. Понятно, что Свете понравилось у подруги, где её радушно, а потом уже и почти как родную встречали-привечали Краевы. Ольга Павловна подкладывала за столом лучший кусок, Михаил Петрович участливо расспрашивал о жизни в деревне, а Лидочка не знала, куда усадить Свету, чтоб ей было удобно, и что предложить, чтоб было интересно. Да и как иначе? Ведь Света рассказывала о своём детстве страшные вещи: вечно пьяные отец с матерью, грязища в доме и полуголодное существование пятерых детей... Лидочка сокрушённо ахала и гордилась новой подругой, которая даже в таких невыносимых условиях смогла почти на отлично закончить школу и стипендиаткой от совхоза поступить в институт.

Получив диплом, Лида стала аспиранткой, защитила диссертацию, осталась преподавателем на кафедре. А Свете пришлось уехать домой - учительствовать, хотя покидать город совершенно не хотелось. И кто бы удивился, узнав, что через два года она сбежала оттуда, но уже не одна, а с мужем. Входить в класс и толковать подросткам о Пушкине и Толстом ей уже тоже разонравилось, и она устроилась в детский сад воспитателем. Казалось бы, какая может быть теперь дружба? Однако ж они, с радостью встретившись после разлуки, по-прежнему не обходились друг без друга. Правда, тем для разговоров находилось всё меньше. Света врывалась вся в хлопотах, падала в кресло и без умолку рассказывала о муже, о сынишке, о том, какой ремонт собираются затеять в арендованной квартире, которую со временем - уже договорились с хозяином - выкупят, как только Гена на вахтах «наварит кучу денег», но это в будущем, надо подождать. Тонкие материи Лиды ей были крайне скучны. Книги остались в прошлом. Она искренне не понимала, зачем подруга в двадцать с лишним лет решила научиться играть на пианино и что за интерес бродить в свободные часы по городу с фотоаппаратом в поисках «прекрасных мгновений». И Лида теперь больше молчала, терпеливо сносила обрушивающийся на неё очередной ливень из «а я...» и «а он...».

Нередко случалось, что Света прибегала, как ужаленная осой, с какой-нибудь жуткой проблемой. То они с мужем удачно, считай, по бросовой цене, приобрели дачку с участком, но нет средств, чтобы привести её в порядок и выращивать свои - экологически чистые! - овощи. То у них в квартире «проклятые соседи сверху» устроили грандиозный потоп, свежие обои в кухне отвалились, потолок весь в рыжих пятнах, выплачивать ущерб не хотят, ну, подали на них иск в суд, да пока дождёшься... А Света не уснёт спокойно, пока не восстановит всё, как было. То захворал сынуля и не на что купить лекарства. Михаил Петрович, который к тому времени пережил инсульт и стал, по сути, инвалидом, услышав из своей комнаты громогласные горестные жалобы Светланки, как он её называл, тихонько говорил Ольге Павловне, что надо обязательно помочь ей. Впрочем, Лида и сама не скупилась, хотя зарплата была не ахти. Подруга, цепко ухватив деньги, бормотала наскоро «спасибо» и исчезала. До новой нужды.

 

А Михаил Петрович чувствовал себя всё хуже и хуже, ему всё чаще и чаще вызывали скорую помощь. Потом надолго положили в клинику, где он однажды не проснулся утром. Лида боялась даже ненадолго оставлять маму, которая впала в тяжелейшую депрессию и наконец совсем слегла, не делая никаких собственных усилий, чтобы поправиться, подняться и жить дальше. Лида в панике металась между ней и работой, консультировалась с врачами, те давали советы, рекомендовали понаблюдаться у психиатра, но Ольга Павловна не реагировала на мольбы дочери съездить на приём к самому лучшему доктору. В ответ она только слабо и виновато улыбалась. И в конце концов на самом деле утратила способность двигаться. И жизнь заставила Лиду взять в руки вместо привычных книг совсем другие предметы - научиться готовить еду и наводить идеальный порядок в квартире. А самое главное - ухаживать за матерью. Перевернуть её в постели, переменить бельё, а особенно вымыть в ванной одной оказалось очень нелегко. Она попросила Свету о встрече. Света не отказалась, приехала, но, обнаружив, что ей придётся бывать здесь аж раза два в неделю в «банный вечер», призадумалась, не сказала ни да ни нет, пообещала позвонить и пропала. Что тут поделаешь? Лида лишь пожала грустно плечами. Валяться в ногах и упрашивать она не умела.

 

У Ольги Павловны не выдержало сердце. Она не жаловалась на боли, она ни на что не жаловалась, просто отказавшись от жизни без Михаила Петровича. С сильным приступом её увезли в стационар, но спасти не удалось. На похоронах пожилая соседка, обняв Лиду, сказала: «Смирись, Лидушка. Так часто бывает, когда за мужем и жена уходит...».

От волнений, тревог, горя, постоянного долгого напряжения Лида и сама заболела - стали отказывать ноги. И сила воли. Подкосило и то, что Света, чьё сочувствие, возможно, помогло бы сохранять хотя бы внутреннее равновесие, не приехала проводить в последний путь людей, которые были рядом, когда ей было трудно. Лида в гневе позвонила ей и упрекнула, чего никогда себе не позволяла. Света выслушала и отключила телефон.

Сколько лет Лидия Михайловна живёт одна? Она не считает. И не жалеет о том, что, слишком занятая научной работой и студентами, осталась незамужней и бездетной. Такая судьба, видимо. Другое мучило: почему без малого сорокалетняя дружба не просто прервалась, а закончилась самым примитивным предательством? Почему ценности, которые для неё важнее всего - порядочность, верность, честность, доброта, - посрамлены самым наглым образом. Конечно, говорят, что ждать от кого-то благодарности некрасиво, неправильно и даже постыдно. Но, может быть, этим-то и пользуются люди? Те, что не в состоянии быть благодарными и ответить добром.

Боль уже отступила. Лидия Михайловна и мысли не держит как-нибудь отомстить бывшей подруге. Бог с ней. Вот только страшно, что это вообще случилось. И может случиться снова и снова, но с другими людьми. Сейчас очень популярно утверждение: какая жизнь - такие и мы. Э, нет! Она считает, что всё обстоит с точностью до наоборот: какие мы - такая и жизнь. Лидия Михайловна не согласится, если при ней скажут: мол, человек ведь порой не ведает, что творит. Ведает. И всё равно творит. Она грустно усмехается: Светлана-то крестик на груди носит. Золотой...