Дмитрий Вишар человек с улыбкой

Я ждала Диму около Горьковской школы. Погодка разбушевалась тогда. То солнце шпарило, то дождь хлестал, то снежная крупа сыпала с потемневшего неба. А потом вдруг раз! – и все стихло. Умытый город, зеленый город. По Пятилетки дорогу ремонтируют, школьники через лужи прыгают, вдалеке мелькает белый плащ. «Димка» – подумала я и зашагала к нему навстречу.
 
В белых кроссовках, легко и стремительно, он приближался ко мне, взгляд немного уставший, но улыбка все та же – широкая, да светлорусый чуб на голове все также задорно высился. Снял наушники, выключил музыку.

– Ну, привет, – обнимаю.
– Привет, – ответил он. Так тепло стало от его голоса и весело.
– В Екатеринбурге-то что делал? – задаю вопрос уже на бегу. Потому что с Димой спокойно идти не получается.
– Осматривался. Буду поступать в УРФУ, на курс управления и менеджмента. Но сначала в колледж при университете, вдруг в бюджетную группу удастся попасть. – Дима честно старается говорить медленно, но ноги его не слушаются и сами убыстряют темп речи. Мы буквально несемся по улицам, дворикам.
– Фамилия у тебя интересная – Вишар…
– У нее корни бельгийские. Пытался найти родственников, но безрезультатно. На Украине родня еще живет.
– А родился ты где?
– В Березниках. А мог родиться в воздухе. Мои родители долгое время жили в Узбекистане. Обратно домой в Россию летели на самолете. Я появился на свет буквально через пару дней после их возвращения.
– Дим, мне кажется, в этом есть философский смысл.
– Не знаю (смеется). Метео-чувствительность досталась только, как побочный эффект. Я ж раньше срока родился. Торопился.

Впереди нас – заново отстроенный «Агрохим». Кто-то чем-то грохочет. Мы уже там – нарезаем круги.
– И где твое детство-отрочество прошло?
– На улице Свободы, в районе Тельмана. Район не спокойный. Наркоманы, пьяницы, беспризорники. Драки с цепями. Все, как положено.
– Тоже дрался?
– Конечно.
– А учился как?
– На отлично. Первые места на олимпиадах занимал по химии, биологии. В баскетбол играл – второй разряд есть. Потом все-таки попал в плохую компанию.
– Темная история?
– Типа того. Мне лет 13 было. Мы с друзьями частенько собирались у меня в гараже недалеко от дома (мне этот гараж один мужик за бутылку водки отдал, я там все переделал – стены в граффити, гитару принес). Вскоре к нам стали приходить незнакомые ребята. С виду нормальные. Меня  к ним потянуло. Оказалось, мелкие воришки, ну, и я попробовал. Жвачка, например. Вроде, и не нужна. Но стянуть, убежать быстро – клёво же. Потом друзья постарше объяснили мне, что к чему, и я с теми парнями порвал. Неделю из дома не выходил – так было тошно. 
– Энергия в тебе гуляет.
– Наверное.

Мы уже в центральном парке. Здесь шепчутся деревья. Успокаиваясь, сбавляем шаг.
 
– Хорошо, когда есть друзья. Правда?
– Правда. Я сам человек немного меланхоличный. Общение с людьми мне всегда помогало наполнить себя чем-то. В школе тянуло к одноклассникам, но я стеснялся лишний раз к ним подойти. Я ж пухлый был до девятого класса. Все надо мной подшучивали. Короче, мне все надоело – учеба, замкнутость моя. Занялся спортом – единоборства, бокс. Похудел сильно. Уверенность появилась. Общий язык с одноклассниками начал быстро находить. И они меня приняли.
В шестнадцать лет у меня было уже много друзей. Каждый в чем-то талантлив  – художник, спортсмен, музыкант, отличник в учебе. В один прекрасный день мне захотелось их всех объединить, чтобы вместе проводить время. Так родилась компания «Alcosquad» («Алкосквад»). Более 20 человек нас было. На скейтах катались, в походы ходили, на сплавы. На великах в Пермь один раз укатили. Романтика.
Занимались руферством. Да, взбрело нам в голову и такое. На крыши высотных зданий забирались. Риск сорваться, быть пойманным охраной. Кайф от высоты, от красоты мира. Короче, адреналин зашкаливал. 
– Падал?
– Ну, было дело. Когда лез, не за тот кирпич схватился просто. Расшатанный оказался. Четыре месяца ходил в корсете. Помню, в больнице подумал.
– О чем?
– Классно слазил, – Дима с серьезным видом ухмыльнулся, но глаза выдали. Блеснули. Потом не сдержался и рассмеялся.
– Для березниковцев что-то проводили?
– Организовали для молодежи первый в городе фестиваль красок ХОЛЛИ.  Яркими красками друг друга обсыпали, водой обливали, танцевали, шутили. От души отрывались.
Вместе с городским советом старшеклассников провели для детей, больных синдромом Дауна, праздник с творческими номерами. Ветеранов к Дню победы поздравляли. Помню, пришли к одной бабушке в гости. Поговорили с ней. Она принесла фотоальбом и стала рассказывать о своих родных. Мне и больно было за нее, потому что одна. И в тоже время растрогало все это. Искренность. Это вдохновляет. Много доброго хочется делать. 
– Гни свою линию. Вроде бы, Сплин поет…
– Не просто все это. Настойчивости не хватает. Два года наша компания продержалась, а потом все на спад пошло. Ребята перестали ладить, отдалились друг от друга. Может, я руки раньше времени опустил. Мне ведь всегда удавалось всех мирить, заинтересовывать идеями, куда бы опять сорваться, за это и уважали, наверное. А, может, мы все повзрослели просто. Ребята разъехались поступать кто куда. Естественный распад компании произошел, скорее всего.
– Ты мне однажды сказал, что нужно быть простым и правильным. А в чем твоя правильность?
– В человечности.
– Соблазн ее потерять был?
– Даже почти получилось. В те же шестнадцать я разошелся с любимой девушкой и порвал с близким другом. Решил, что меня предали. И распустился. Пил, позволял себе многое, подруг менял. От своей семьи отошел. Если мне хотелось уйти из дома ночью, я уходил, несмотря на просьбы мамы остаться. Просто перелазил через балкон, чтобы никто не видел, и уходил. Было противно от себя. Потом как-то взял себя в руки.
– К чему-то пришел?
– Уважать выбор другого. Это главное. Уметь прощать. Людей, которые в душу западают, так мало, на самом-то деле. Когда компания распалась, мне удалось сохранить возле себя двоих, но самых близких. До сих пор общаемся. Даже представить не могу, что однажды проснусь утром и пойму, что за душой никого нет.
– Одиночество тоже полезная штука.
– Иногда. Все обдумать, наметить план действий.
– Дневник ведешь?
– Да нет (смеется). Просто сижу в баре. И думаю. Мне много, что интересно. Медицина. Медиасфера. После школы я на программиста выучился в БПТ. Видео монтировал, сайты создавал под заказ. Если потом много клиентов появится, одному этим заниматься будет тяжеловато. Нужно создавать команду. Опять людей собирать по крупицам. 
– Глубоко задумываешься, в баре-то. Отвлекает кто?
– Бывает. Однажды по плечу хлопают. Я оборачиваюсь, а там человек 18, и все дядьки бородатые. Видимо, руки чесались. Старались унизить меня, ждали реакции. Поговорил с ними спокойно. Они сказали, что я говорю правильные вещи, и сожалеют, что меня надо вот так просто отпустить.
Можно в спортзале качать массу, но сила-то здесь, – Дима показывает на голову, потом на сердце, широко улыбнувшись. – И здесь.

Фото из личного архива Дмитрия Вишара

Опубликован в газете "Березниковский рабочий" 18.06.2019, №85 (с сокращениями)