Дневник Трусливого Редактора

Посвящается Вору.

Текст редактируется с большим трудом. Я не предполагала такой сложной работы по перечитыванию своих заметок, поэтому решила представлять их на суд читателя в малообработанном виде по мере добавления новых событий. Критика приветсвуется, но помните, пожалуйста, что я только начинаю, для меня это новый опыт и я надеюсь на вашу поддержку. Потому что, как я уже поняла, мне необходимо рассказывать вам эту историю.

Катя Тодд.



Я с трудом продрала глаза. Солнечный свет давно бил в окно. Эльза, похоже, уже звонила насчет домашки. Она, естественно, не дозвонилась на мой «беззвучный режим», решила забить и просто кинула холодное «сегодня контрольная».
Ну, допустим. Из-под одеяла вылезать не хотелось. Я лежала прямо, одеяло доходило ровно до плеч. Мне казалось это своеобразной позой Будды, столь аккуратной, мирной и сбалансированной она была. Папа внизу уже стукался об углы своей коляской. Мамы слышно не было. Возможно, она, как всегда, проводила лишние полчасика сидя  на кровати в розовом халате, крупная, но не такая уж полная, с мощной спиной, держа в руках круглое зеркальце на поставке и тихо себя разглядывая. С другой стороны оно было с увеличением. Наверное, каждый раз она смотрела на свои капилляры у крыльев носа и на щеках. У нее была чувствительная жирная и пористая кожа. Мне не хотелось с ней разговаривать.
Алена все равно будет ждать меня на контрошке. Даже, наверное, до последнего будет стоять на улице у ступенек, сжимая в руках учебники. Наверное, она считала, что ей это помогает. Мне она всегда виделась такой, девочкой настолько плотно сжимающей учебники, что и она и все вокруг превращалось в анимешную картинку из романтичных лиловых скетчей. 
Я тяжело вздохнула. Надо подниматься. И контрошка сама себя не напишет, если уж с домашкой можно как-то вывернуться то с конторшкой точно никак, писать ее после всех вообще не фант… Так хоть с Элизой или той же Симоной посоветоваться можно.
Все, точно подъем.
– Мам, ты собираешься сейчас в душ?
– Нет, родненькая, иди.
Она всегда так со мной. Сердечный голос. Ничего и не подумаешь. Символы. Пустые ритуалы.
Я зашла в ванную, быстро залезла в нее, ополоснулась.
Надо вернуться за учебниками и бежать уже. Автобус в 8.20. Пара в 9.00.
Папу желательно обогнуть. Он тоже вполне готов сделать вид, что не заметил, как я выскочила, или был слишком занят и знал, что я все равно спешу. Утренние задачки.
Я залезла в автобус и подумала об Алене. Ее родители не так уж богаты, но их настроение и отношение друг к другу чувствуется за версту.
Для меня это всегда попахивало неискренностью, настолько я была всегда так далека от подобного метода мышления по отношению к кому бы то ни было. Когда мы с отцом не «замечаем» друг друга -- это больно, но привычно и покойно. Их отношения  меня пугали. В них было столько непринужденности, что казалось они живут в своем собственном мире, куда вход простым смертным закрыт, ну или до него надо столько расти, что способны до него добраться из обычного мира только единицы.
Я была точно не из таких.
Я все ждала, когда же они оступятся. Когда папа проявит плохое отношение, пойдет налево, когда ее красивая мама постареет, обрюзгнет, станет самодовольной и ворчливой свиноватой мамочкой-домохозяйкой. Этого не случалось.

Алена все равно будет ждать.