12 Барбикан

        Чтобы куда-то быстро добраться, у меня есть мигалка и сирена. Всё как в телевизоре. Врубаешь сирену, ставишь мигалку на крышу своего авто, и всем понятно – нужно убираться с дороги. Что телевизор не показывает – мигалка постоянно падает с крыши и потом болтается на проводе из окна пассажира. И всегда найдётся кто-то на дороге перед тобой, считающий, что правила не для него.
   
        Лист стекла, куча пустых коробок, необъяснимый фруктовый киоск –  проклинаю. Из-за них чуть не врезался в "БМВ" на Боро-Хай-Стрит и вынужден был объезжать "Тойоту" с наклейкой “Слепой водитель” на заднем стекле. Но на Лондонском мосту мы разогнались до шестидесяти. В потоке машин образовался странный случайный разрыв, и мы плыли над серо-стальной Темзой в таинственном пузыре мира.

        Поскольку я ехал через Мургейт, мы не могли видеть Шекспировскую Башню, несмотря на её высоту, пока не оказались на Чизвелл-стрит. Ожидал ли я улицы, усеянные битым стеклом и клочьями бумаги, зияющую дыру в стене? Мы ощутили сотрясение в шести километрах отсюда – наверняка что-то было. Но где полиция? Лишь свернув на подземную парковку, обнаружили ждущий нас полицейский фургон. Из него вылез сержант в форме. “Грант и Мэй?” – спросил он. Взглянув в наши удостоверения, он сообщил, что нас ждут и, по словам Найтингейла, мы знаем где.

        – Он в порядке? – спросил я.

        – По-моему, он выглядел прекрасно, – улыбнулся сержант.

        Огромное облегчение. Вряд ли кто заметил его на наших с Лесли лицах истинных англичан и полицейских. Мадам Тенг могла бы гордиться.

        – Будьте осторожны, поднимаясь, – напутствовал сержант. – Мы ещё не   эвакуировали, и не хотим поднимать панику.

        Пообещав хорошо себя вести, мы направились к лифтам. По дороге прошли мимо знакомой пожарной машины. “Это Фрэнка Кэффри”, – кивнул я Лесли.
        Бывший десантник, контакт Найтингейла в пожарной бригаде и, при необходимости, глава собственного вооружённого подразделения “Безумия”. Иногда же, его собственный нелегальный отряд смерти.

        Он ждал нас наверху у лифта – солидный мужчина со сломанным носом, каштановыми волосами и обманчиво кроткими голубыми глазами. “Вы быстро добрались”, – отметил он.

        Вестибюль превратили в штаб криминалистов и экспертов. Кэффри сказал, что у них перерыв, потому как обитатели двух других квартир на этаже уехали на рождественские каникулы.

        – Кейптаун, – уточнил Кэффри. – И Сен-Жерве Монблан. Хорошо некоторым, не так ли? Да и нам хорошо, иначе пришлось бы эвакуировать всю башню.

        По словам Фрэнка, эвакуируй они одну группу семей из квартала, все остальные захотят знать, почему их оставили. Но если сразу предложить этим остальным эвакуироваться, они принципиально откажутся. Кроме всего прочего, встанет вопрос убежища и питания.

        – Разве мы не должны их эвакуировать? – спросил я, экипируясь.

        – Ваш босс говорит, что вторичных устройств нет. Для меня этого достаточно.

        Хотелось бы, чтоб достаточно было и для меня.

        – Он когда-нибудь говорил тебе, что такое ловушка для демонов? – Лесли напряжённо смотрела на меня.
 
        – Полагаю, вроде магического фугаса, но он не говорил. Скорее всего, это магия четвёртого порядка.

        – О, только второго, уверяю вас, – Найтингейл стоял в дверях и наблюдал за нами. – Любой дурак может сделать ловушку для демона. Но безопасное её изготовление требует навыков.
        Он поманил нас, и мы последовали за ним.

        Было еще душнее, чем в наш первый визит, и сильно воняло испорченной рыбой. “Это настоящий запах?” – спросил я.

        – Боюсь, что так, – ответил Найтингейл. – Лосось остался на кухне. Один смышлёный молодой человек прикинул, что он там с вечера понедельника.

        – Значит, они сбежали сразу после нашего ухода, – сказала Лесли.

        – Похоже, – согласился Найтингейл.

        Я заметил что-то странное с книжными полками в коридоре. “Они не в порядке.  “О'Брайены” вместе с “Пингвинами”, – сказал я. Кто-то вынул их все, а потом положил обратно, поспешно и не в порядке. Нет, всё проще. – Они достали блок “Пингвинов” и блок “О'Брайенов”, но обратно поставили их наоборот”.

        Я поднял несоответствующий порядку блок и ничего не нашёл. За вторым блоком книг тоже ничего не было. Понятно почему –  тот, кто передвигал книги, забрал находящееся за ними. Но если они спешили? Я начал удалять книги с обеих сторон, пока не нашёл что-то. Одноразовый шприц на пять кубиков, пустой, но со сломанным колпачком. Я снял колпачок и, понюхав иглу, обнаружил слабый лекарственный запах. Значит, использован и выброшен. Со скромной небрежностью предъявил его Найтингейлу и Лесли.

        – Она медсестра, – сказала Лесли. – И шприц понятен, но...

        – Почему он спрятан в щели за книгами? – продолжил я её мысль. – Это не очень безопасно, что-то заставило её действовать в спешке.

        – Книги лежали на верхних полках, – сказала Лесли. – Вне досягаемости человека в инвалидном кресле. То есть не для него.

        Я снова понюхал, безрезультатно. “Если это успокоительное? И русская медсестра была здесь не только присматривать за ним?”
   
        – Ты же знаешь, что поисковая группа нашла бы его, – Лесли с улыбкой повернула мою голову назад, где ниже по коридору мужчина и женщина в защитных костюмах снимали книги с полок и тщательно проверяли пустоты и тайники.

        – Нехорошо попадать в зависимость от специалистов.

        – Слышу, слышу, – пробормотал Найтингейл.

        – А мы не специалисты? – Лесли продолжала возражать мне.

        – Мы незаменимые, – сказал я. – Вот кто мы такие.

        Пришлось подождать, пока ещё несколько техников закончат в гостиной. Найтингейл, несмотря на то, что в прежние времена жил изолированно, увлекался достижениями судебной медицины. Может, он и смутно представлял себе, что такое ДНК на самом деле, но  понимал концепцию улик и принимал результаты работы экспертов.

        Я как-то пытался объяснить ему, что такое ДНК-дактилоскопия, но обнаружил, что и самому не мешало бы разобраться получше. Биологию я мог понять. Но вычисление вероятностей... Я был бы плохим учёным.

        Как только техники вышли, Найтингейл провёл нас внутрь, где синяя полицейская лента окружала выжженное пятно на ковре, и повсюду лежали бирки с номерами, и сказал: “Хочу, чтобы вы почувствовали это, пока вестигий достаточно силён”.

        Он попросил нас закрыть глаза и ни о чём не думать, что, конечно, невозможно. Но из путаницы случайных мыслей удалось выделить сверхъестественное. В данном случае вестигий был удивительно похож на визжащий голос, почти не человеческий. Например, когда кошки дерутся за окном, какое-то мгновение кажется, что  кричит человек. Но даже не полицейский начинает скоро видеть разницу.

        – Кричат, – начал я.

        – Это призрак? – Лесли недоумевала.

        – В некотором роде, – ответил Найтингейл.

        – Демон? – Опять я.

        – В библейском смысле слова "падший ангел" – нет. Но его можно рассматривать как дух, приведённый в состояние злобы.

        – Как это проделано? – спросил я.

        – Замучили бедную душу до смерти. А потом поймали духа в ловушку на пороге смерти.

        – Господи! – удивился я. – Вооружённые призраки?

        – Это немцы изобрели, – сказала Лесли. – Нет?

        – Не придумано. Но сделано утончённо. Мы считали, что техника на самом деле очень старая и возникла в Скандинавии в первом тысячелетии.

        – Викинги? – теперь удивилась Лесли.

        – Вот именно, – сказал Найтингейл. – Кровожадные, но на удивление эрудированные в ограниченном диапазоне.

        "Что ж, в этом есть смысл, учитывая долгие зимние ночи, – подумал я. – Как только исчерпалась возможность пить, пировать и распутничать, медленно мучить кого-то до смерти – это, вероятно, помогало бороться со скукой”.

        Найтингейл протянул мне палку. “Осторожно постучи по ковру и найди края устройства. Лесли, пометь снаружи вот этим”, – он протянул ей кусок мела.

        Палка была тридцати сантиметров длиной, узловатая, покрытая корой. Такую подбираешь в лесу, гуляя с маленькой надоедливой собакой.

        – Высокие технологии! – усмехнулся я.

        Найтингейл нахмурился. “Лучше всего дерево. Чем зеленее и моложе, тем лучше. Ветка с молодого деревца, если можно. Гораздо меньше шансов, чтобы запустить его”.

        У меня пересохло во рту. “Так этот не живой? Неужели? Вы разоружили его?”
   
        – Не разоружён. Разряжен и рассеян, считайте это контролируемым взрывом.

        Тот, что мы "слышали", мчась через реку в Брикстоне. “Но теперь он пассивен?” – спросил я.

        – Возможно. Но обычно эти устройства состояли из двух отдельных компонентов, один из которых наносил основной ущерб, а второй настигал спасателей или медицинские бригады.

        – Так что будь осторожен, – нервно хихикнула Лесли.

        Я начал простукивание ковра с безопасного расстояния от ожога, просто чтобы почувствовать, на что похожа обычная поверхность пола – бетонный настил со слоем жёсткого изолятора сверху, на мой взгляд. Потом осторожно направился к центру, пока не почувствовал, что палка опустилась на что-то безошибочно металлическое.
        Я замер.

        – Найди край, – велел Найтингейл.

        Я двинулся обратно, пока снова не застучал по бетону. Лесли отметила место мелом. Пошёл по краю, огибая ожог на ковре по кругу, как и ожидал. Но Найтингейл сказал, что ничего не надо принимать как должное. Убедившись, что за пределами обожжённого места ничего нет, Найтингейл протянул Лесли нож "Стэнли". Она вырезала квадрат ковра и сняла его.

        Ловушка для демонов представляла собой металлический диск размером с щит, используемый при разгоне демонстрантов. Металл цвета тусклого серебра выглядел как нержавеющая сталь. В центре вырезаны два круга. Один круг был заполнен сверкающим песком, напомнившим мне результат воздействия магии на микропроцессоры.

        – Полагаю, что пустой – это первый компонент, – сказал я.

        – Высший балл, Питер, – похвалил Найтингейл.

        – Значит, нетронутый круг – это второй, – продолжил я.

        – Устройство "двойной босс", – сказал Найтингейл.

        – Что это нацарапано на краю? – заинтересовалась Лесли, наклонившись вперёд.

        Я увидел, что по краю диска аккуратно выгравированы какие-то знаки. Найтингейл пояснил, что они часто находили рунические надписи на ловушках демонов. Считалось, что в оригинальных рисунках викингов руны были частью заклинания.

        – Как у даоистов? – спросил я.

        – Возможно. Сравнительная тауматология – дисциплина ещё в зачаточном состоянии.

        Знакомая шутка Найтингейла, намёк – мой вопрос интересен только мне.

        – Мы потратили много усилий, переводя руны, и обнаружили, что это в основном оскорбления – “английская мразь” и тому подобное, – Найтингейл вспоминал с лёгким волнением. – Иногда тексты были более неопределёнными. “Это не нравоучительный аргумент” – из моих любимых. И, конечно, был неизвестный мастер, написавший: “Привет из Эттерсберга”.

        – Что это значило?

        – Приди и избавь меня от страданий, – тихо сказал Найтингейл. – По крайней мере, так мы это толковали. Они призвали практикующих со всей Европы. Многие не могли смириться с тем, что их заставляли делать. Некоторые покончили с собой, кто-то страдал от странной болезни, переставал есть и чах. Другие были жёстче, предпринимали диверсии или пытались связаться с внешним миром... Должно быть, отчаянно надеялись, что кто-нибудь их услышит.

        – И кто-то услышал, – вслух подумал я.

        – Да, – подтвердил Найтингейл. – Мы.

        Я узнал знаки, это были не нордические руны. “Эльфийский почерк”, –  вырвалось у меня.

        – Сомневаюсь, – покачал головой Найтингейл.

        – Не настоящие эльфы, – я и сам удивился своей догадке. – Эльфы из "Властелина колец" Толкина. Он разработал собственный язык и алфавит для своих книг.

        – Всё это очень интересно, ребята, – Лесли криво зевнула. – И как бы мне ни нравилось торчать рядом со смертоносными устройствами, я еще не обедала, так что давайте займёмся одним из них.

        – ИДУ, – включился я в работу. – Импровизированное Демоническое Устройство.

        – Это не выглядит импровизацией, по-любому, – сказала Лесли. – Похоже,  сделано на заказ.

        – Когда вы закончите? – спросил Найтингейл.

        Лесли выглядела возмущённой, но смолчала.

        Найтингейл указал на пустого босса (*круглую выемку): “Этот был готов взорваться при первом же использовании магии в квартире. Думаю, его специально оставили, чтобы убить вас обоих. К счастью, это я вызвал его, и было время, чтобы сдержать и рассеять эффект”.

        – Или что бы случилось? – полюбопытствовал я.

        – Меня бы точно убило. И всех, кто был со мной в квартире. И, вероятно, сократил бы жизнь любого в радиусе двадцати ярдов отсюда.

        Я открыл рот поинтересоваться, как выглядели бы эти смерти, но Лесли взглядом заставила меня молчать – впечатляет, как выразительны бывают её глаза.

        – К счастью, это современное бетонное здание, – продолжил Найтингейл. – А  бетон очень хорошо впитывает. Я собираюсь направить демона в конструкцию вокруг нас, намного медленнее, чем в первом случае. Заклинание будет слишком быстрым, чтобы вы его заметили, но оба сосредоточьтесь на природе демона – это может дать нам подсказку, откуда он взялся.
   
        Найтингейл глубоко вздохнул и странным церковным жестом опустил два пальца ко второму боссу, и замер, держа пальцы над металлом. “Это может быть неприятно”, – сказал он и нажал пальцами вниз.
   
        Ох…ть! мягко говоря.

        Нас не вырвало, мы не упали в обморок и не расплакались, но были близки к этому.

        – Ну? – Найтингейлу, очевидно сделанному из более прочного материала, нетерпелось.

        – Собака, сэр, – хрипло сказала Лесли. – Питбуль, ротвейлер, что-то в этом роде.

        Второй босс рассыпался в песок, и одна часть моего мозга задалась вопросом – это те же явления, что разрушали мои телефоны? А другая кричала: я больше никогда не буду есть мясо.

        Кровь и боль, безумный восторг, бетонные стены, гниющая солома, а потом всё начало испаряться, как это происходит с кошмаром наяву. Оставляя воспоминание об ужасе, раскручивающемся в животе.

        – Собачьи бои, – выдохнул я.

        Я неуверенно поднялся на ноги и помог подняться Лесли. Найтингейл вскочил, его лицо было таким злым, каким я его никогда не видел. “Он использовал собаку, – процедил он. – Не уверен, что одобряю это”.

        – В этот раз хотя бы не человек, – осторожно сказала Лесли.

        – А брать пробы безопасно? – спросил я.

        Найтингейл разрешил, я позаимствовал пару мешочков у криминалистов, которые, как я заметил, ничего не почувствовали, и взял образцы из каждого босса. Затем включил телефон, сфотографировал надписи на их боковых поверхностях. И спросил: “Немцы когда-нибудь использовали собак?”

        – Насколько известно, нет, – ответил Найтингейл. – Но тогда у них был неограниченный запас людей.

        – Думаете, он был связан с Безликим?

        – О, полагаю, это он и был, – сказал Найтингейл. – Как раз тот возраст для человека, что обезглавил Ларри Жаворонка и обосновался в Сохо.

        – Мне показалось, что он стал жертвой инсульта, – сказала Лесли. – Может, он переборщил с магией. Это объясняет, почему он исчез из виду.

        Тот Безликий, которого я встретил, без усилий швырял меня по крышам Сохо и был молод, я уверен в этом. Самое большее тридцать. Если бы Вудвилл-Джентл ушёл на пенсию в 1970-х годах, когда его преемник ходил в коротких штанишках, это объяснило бы разрыв.

        Найтингейл согласился. “Но мне интересно, какая между ними связь”.

        – Связь может быть любой. Семья, ученик, кто-то, с кем он столкнулся на автобусной остановке.

       – Думаю, последнее можно выбросить, – уточнил Найтингейл.

       – Но теперь мы знаем один конец связи, – Лесли выглядела уверенной. – Можем отследить его по медицинской карте, иммиграционному статусу русской медсестры, по шприцам, денежному следу квартиры. Теперь, когда у нас есть имя для работы – это может привести нас куда угодно.

        – Надо будет вестись туда чертовски осторожно, – сказал Найтингейл. – Очевидно, что он ждал тебя с Питером  и оставил демоническую ловушку, чтобы убить вас. Следуйте бумажными следами, но с этого момента больше никаких прямых столкновений с потенциальными Маленькими Крокодилами без меня. Это понятно?

        Как ни странно, ни Лесли, ни я не отвергли это изменение стратегии. Ничто так не вселяет в человека осторожность, как соприкосновение со смертью. Найтингейл, прекрасно понимая, что донёс свою точку зрения, отослал нас домой. Но я ещё не был готов к тишине “Безумия”.

        – Хочешь в паб? – спросил я, когда мы спускались в лифте. – Мы не пили целую вечность.

        – Ну, может и есть причина, – сказала Лесли, постукивая пальцем по отверстию маски.

        – Попробуй соломинкой.

        Как она могла сказать нет?

        – Куда мы едем? – спросила Лесли, когда мы спускались по Набережной.

        – Куда ещё – в наш любимый AB local.

        Лесли вздрогнула: “Ты ... ублюдок”.

        – Они хотят знать, как ты. И ты должна ... встретиться с ними рано или поздно.

        – Хотел сказать “лицом к лицу”, не так ли?

        – Лицом к лицу, – повторил я. – Да, лицом к лицу. И ведь что важно, нам не придётся платить за напитки всю ночь.