Вруния

«Блажен муж, в чьем духе нет лукавства» Самая честная Книга на Земле.

Настало время соврать о том, что мы все врем.
Нам врут, и мы много страдаем от лжи.
Страдаем постоянно, куда бы не пошли, к кому бы не обратились, о чем бы не попросили, и что бы не покупали.
Нам врут все, но с той разницей,  что кто-то это делает нагло, а кто-то самозабвенно, и, конечно, профессионально.
Врачи врут, что лечат, учителя, что учат, полиция, что защищает, суды, что осуществляют справедливое правосудие, власть о том, что заботится о наших правах и благосостоянии, политики о цели своей жизнедеятельности, продавцы о качестве товара, и так далее.
Как врут?  И на словах, и на бумаге.
Бумажная ложь особенно принята в госучреждениях. Отчеты, справки, ведомости, итоги, ответы на обращения…
Бумага – это божество, все терпящее, никому не нужное, но обязательное для исполнения. Говорят,  Мир отравляет пластик и силикон. Неправда! Мир отравляет бумага.
Тонны бумаг ежедневно скрипит под натиском росписей и печатей должностных хабитусов,  в миксерах  множительной техники и на полках почтовых автомобилей.
Через несколько месяцев многотомные труды, над которыми потели миллионы исполнителей,  сжигаются в печах.
Вы получили ответ,  в котором вам заявили про Ерёму на вопрос про Фому?
Упс, ошибочка вышла, «пЕшите етсчо»!
Написали вновь? На колу мочала, начинай сначала!
Что? Ды ладно! Право у вас есть, только где вы видели, что им можно пользоваться?
Почему? А где вы видели зимующих кенгуру?
Опять написали? Сам дурак!
Не ждите, что вам ответят по существу и правдой. У нас даже некому отвечать. Некому, потому что некому.
Точнее?  Некому, потому что, для того,  кто вам ответит, вы никто, как и сам он никто для вас, да и для себя лично.
Что же произойдет, если начнут говорить, писать правду и, не дай бумажное божество, поступать по правде?
Да глобальная война начнется. Кто же без ответа оставит замечание, что у него под ногтями грязь?
Так, что жизнь продолжается. Врите, господа, и не стесняйтесь! Врите смело, тем более, что мы все это делаем без исключения. Встать в  стадо не стыдно. Стадо не знает стыда.