Ни пуха, ни пера

   Только-только отдал долг и прибыль от мини-производства наконец начала потихоньку капать в мой карман, как, нарисовавшись на горизонте маленькой безобидной точкой, не преминул в несколько долгих мгновений предстать пред мои ясны очи в полный рост мой злой гений Ваня Сидоров. Все наши совместные бизнес-начинания, инициированные его зудежом, не важно, приходился ли он мне о ту пору партнёром или личным водителем, неизменно оканчивались полным крахом ещё не залитого фундамента моей бизнес-империи.
   Предприимчивый в меру интеллекта и совести, Ваня любил повторять мне после каждого такого краха: «К высшему образованию неплохо иметь хотя бы среднюю сообразительность». И крыть мне, собственно, было нечем. Кроме матов, естественно. В этот раз он был воодушевлён подсмотренным у цыган проектом деланья денег из гусиного пуха и пера. Будучи по природе своей парнем не жадным в пределах разумного, а также не имея свободных для рискованного предприятия денег, он правильно решил поделиться воодушевлением со мной.
  - Ты только подумай! Тройной подъём! Едем по сёлам, затариваем будущих сборщиков деньгами, весами, мешками, потом обзваниваем их, собираем «урожай» и сдаём в пункт приёма. Это же бомба! Селяне сдают цыганам гусиный пух и перья почти вчетверо дешевле, чем их принимают скупщики-оптовики! А мы чуть накинем закупочную цену – и всё наше!
  - Всё это, конечно, хорошо, никаких оврагов на бумаге не вижу, хотя, конечно, на бумаге их никогда и нет, но один вопрос: зачем тебе я? Машина у тебя есть, приятель, знающий половину населения сёл соседней, богатой на гусей области, которое он в девяностых окучивал палёнкой…
  - Не палёнкой.
  - Не палёнкой? Да ладно! Короче, всё у тебя есть – чего ко мне приехал?
  - Денег нет на раскрутку проекта.
  - Понятно, мои не жалко… А у приятеля?
  - И у него.
  - Да, верно, когда я его в последний раз видел, он был такой исхудавший, что едва за руль просовывался…
  - Он всегда такой. Конституция.
  - Смешно. Нет, давайте без меня, я – пас. Ты мне ещё с прошлой авантюры бабки торчишь.
  - Я помню! Но нет же денег, сам видишь! Заработаем – отдам сразу.
  - А не заработаем? Я в очередной раз пролечу в единственном числе? Мило. И заманчиво.
  - Ну послушай… - В общем, надо было знать Ваню, чтобы не питать никаких иллюзий по поводу того, что мне удастся устоять перед соблазном снова, в который раз, влететь по полной программе: Ваня вцеплялся в тебя мёртвой хваткой, если видел в зеркале твоей души хотя бы намёк на финансовое благополучие. Так было и в этот раз. Всё началось подозрительно, а уж продолжилось и вовсе тревожно: Ваня, вооружив нас с его приятелем своей идеей, остался дома, прикрывать тылы, а мы на моём тарантасе помчались в заоблачные дали незнакомого бизнеса.
   Предварительно я на поезде съездил в самый конечный пункт приёма, для чего пересёк суммарно две области, причём старался тратиться по минимуму, дабы не вызвать нареканий со стороны компаньонов, когда предъявлю им счёт для оплаты их доли. А ведь с самого начала внутренний голос орал: «Хрен ты с них и копейки получишь!» И я с ним даже спорить не хотел. Скупщики-оптовики детально разъяснили мне суть вопроса, вооружили ценами и поверхностными знаниями в сфере отличия гусиного пуха/пера от утиного. Первое я аккуратно записал, второе по пути обратно напрочь забыл.
   Купив кантеры и мешки, заправив под завязку бак бензином, а карманы деньгами для сборщиков и на дорогу, я предоставил право рулить по знакомым ему местам приятелю Вани. Поездив в своё удовольствие по сёлам соседней области, нагостевавшись у будущих сборщиков и чуть не купив у хозяев-алкашей какую-то хибару за пару сотен баков неизвестно зачем, мы через несколько дней вернулись в родные пенаты.
   И я стал ждать. Как оказалось, больше никто ничего не ждал. И связаться со сборщиками по собственной инициативе никто не спешил. Приходилось подталкивать, рискуя показаться излишне экономным паникёром. Где-то через месяц-другой выяснилось, что только один сборщик натрамбовал мешки пухом и перьями, остальные либо пропили, кто посовестливей, либо вообще проели наши авансы, включая суммы на пух.
   С горя мы съездили и забрали натрамбованное. Его оказалось вдвое меньше заявленного, но деньги у сборщика кончились: трудные времена, как не понять. Если бы нам удалось сдать собранное под псевдонимом «гусиный пух», мы бы наполовину окупили дорогу. Но нам не удалось. По возвращении Ваня отгрузил мне в тарантас какие-то старые подушки и перины, купленные подешёвке (такое в пунктах тоже принимали за соотвествующую оплату) и весь этот хлам с подозрительными пятнами ещё с пару месяцев валялся в углу у меня в гараже: я не хотел ехать сдавать один, чтобы не было потом кривотолков. А Ване всё было некогда. И только когда я в сердцах признался наконец, что с самого начала подозревал кидок, но согласился, чтобы окончательно убедиться в том, что Ваня редкий гад, и больше с ним дела никогда не иметь, он вдруг освободился от всех дел и мы съездили.
   Видели бы вы ехидные ухмылки цыган в очереди за нами, когда приёмщик, вскрывая ножом очередной наш мешок, показывал всем, что мы привезли под видом гусиного пуха! Его там и близко не было даже в количествах, достойных взвешивания на аптечных весах. Как, впрочем, и гусиного пера. А перины с подушками приёмщик нам посоветовал забрать в невскрытом виде и выбросить в первый же мусорник по пути. Наверное, внешний вид не приглянулся. Не знаю.
   Отбив где-то сотую часть затрат, я с чувством выполненного долга принялся за восполнение невынужденных потерь, занимаясь уже налаженным, хоть и микроскопическим предпринимательством. Но нет худа без добра: больше с Ваней я не связывался. Даже долг перестал требовать. От греха подальше.