Север-боль моя

Галина Ивановна! Вам высланы фотографии моих трех любимых мужчин: мужа,
двух сыновей. Все они в военной форме, и в альбоме есть все надписи, кто есть кто. Муж
– сержант службы собак, пограничник. Мы с ним познакомились в Карелии, когда я
отрабатывала 3 года после техникума, а он был на срочной службе. Он был секретарь
комсомольской организации на пограничной заставе, а я – на фанерном комбинате г.
Лахденпохья. Так мы занимались шефской работой. В то время комсомольские вожаки
должны были быть членами КПСС, каковыми мы не являлись. Нам обоим предложили
вступить в ряды партии, но мы вступили в брак и уехали после демобилизации мужа на
Урал, в город Серов, где родились наши дети Игорь и Слава. Жили мы дружно и
счастливо, пока не случилась беда: муж попал в автомобильную катастрофу, получил
травму, не совместимую с жизнью. Когда мы его потеряли, решили уехать с того места.
Эта тема для меня всегда очень болезненная. И всем это так интересно, мне думается,
просто бабское любопытство. Как это уехала от мужа? Бросил? Мать-одиночка? Или еще
какие домыслы. Это к Вам не относится, у Вас совершенно правильные мысли, что про
мужа – дыра. По жизни мне неоднократно приходилось выслушивать вопрос, почему я
уехала на Север, ведь там так холодно, почти нет лета и т.д.
Вообще, о личной жизни – я не люблю распространяться. Мое сокровенное должно
быть только со мной. Поэтому Лариса Виноградова, которая писала статью «Дарите
счастье людям», очень деликатно написала про мой отъезд с детьми на Север. А я ей все
выложила, как на духу. Я пишу воспоминания о жизни в Норильске. Мужа там не было. Я
уже написала историю моей семьи с родителями и отдельно нашей с Володей, раздала
многим родным: сыну, племянникам. Поэтому ничего добавлять к сказанному ранее не
хочу. О родителях тоже все ясно написано. В приложения есть памятный адрес о моем
отъезде из Норильска, подписанный Сарычевым и Дмитруком. Это – последний документ
хорошо бы поместить на последнюю страницу. Как апофеоз моей жизни на Севере.
Прощание с Норильском – тоже больная тема. Если бы не закрыли стройку, я бы не
уехала, пока меня бы не погрузили и не вывезли. Не хотела уезжать, но надо было. По
приезде в Тихвин я и начала много писать о своем одиночестве, о жизни на чужбине, о
боли в сердце за детей, внучек.

Эти воспоминая хочу посвятить своим соседям по дому. Сначала мы жили на ул.
Ленинградской в пятиэтажном панельном доме, «хрущевке». Этажом выше жила Зоя
Михайловна Веснина. Она работала в Управление «Шахтспецстрой», на общественных
началах выдавала на производстве заработную плату. Не все рабочие могли получить
деньги в одно время, работали по графику и тогда приходили к Зое домой. Мы с ней
всегда общались, ходили по грибы и ягоды, отдыхали вместе в тундре. Летом дети мои
обычно были в «Таежном». У Зои была овчарка, которую всегда брали с собой, и она нас
стерегла от «злых сил». Мы, бывало, ходили по тундре до 24 часов, полярный день!
Наберем грибов, ложимся в траву, ноги к стволу дерева. Нас со стороны не видать, только
– ноги. Раз слышим: «Смотри Петька! Ноги у дерева торчат! Может, что случилось?», а
другой говорит: «Но там же две пары ног, вдруг помешаем», а первый: «Да нет, там –
бабы» Мы лежим, смеемся, нам не страшно. Когда мужчины стали к нам подходить,
собака встала. Они ее увидели и остановились. Без команды Зои овчарка ничего не делала.
И они, узнав, что все с нами хорошо, извинились и ушли. Зоя тоже жила одна с дочкой и
пошутила: «Ну, собака! Мы таких мужчин упустили!» Конечно, это была шутка. В нашем
подъезде жили пенсионеры, у которых не было родных, а также инвалиды. Один был
летчиком, воевал, бывало, Зоя нажарит грибов и разносит по квартирам и всех угощает. Я
с детства сочиняла стихи, была редактором стенной печати и в школе, и на производстве
всегда. Играла на гитаре, вернее аккомпанировала. Музыкального образования у меня не
было, но слух музыкальный хороший. Пела в академическом хоре. И в Норильске, читала
стихи и слышала музыку, я брала гитару и пела. А что делать? Дети убегали в Дом
техники, на школьные мероприятия, занимались спортом, а я сочиняла песни. Пела всегда
ЗОЕ. Ей нравились мои авторские песни. Сначала я сочиняла песни на свои стихи, а потом
и на стихи других поэтов. В праздники мы с Зоей собирались семьями. Однажды, когда к
ней пришли рабочие за зарплатой, она пригласила меня с гитарой. Был праздник 8 марта.
Она предупредила мужчин: «Когда Фая поет, всем молчать! Кто слово скажет, тот сразу
уйдет!» Так и было. Если было человек пять, то к концу моего пения оставалось два
человека. Я и сама не люблю, когда не слушают. Считаю это неуважением. Я же – не
тапер.
В 1986 году мы получили квартиру по ул. Нансена в высотном кирпичном доме, 12
этажей. Строили такие дома и ДСК, и «Горстрой». ДСК разрешили строить для своих
работников, а сколько-то процентов площади отдавали городу. Этот дом строил СМП -1
Там работала прорабом Солярская Надежда Андреева. Вот была человечище! Отделочные
работы знала от и до, грамотно и качественно, в срок все у нее кипело под руками.
Действительно руководила, и все ее любили и слушали. В соседях жили Айтыкины: наш
монтажник Анас Назырович и его жена Велисата Владимировна. Она работала в
«Мерзлотной лаборатории», которая была расположена в АБК ДСК на «Зубгоре». Когда
Анас прибыл после службы в Армии по комсомольской путевке и пришел в отдел кадров,
у него спросили имя, фамилию и отчество, хотя в руках у работника был его паспорт.
Стали записывать почему-то со слов рабочего. Свое имя он долго не называл, а стоящий
рядом мужчина сказал: «Да Костя его зовут» Работник OK так и написал. Анас Назырович
стал Костей. Так и звали – Костя Айтыкин. Когда мы стали соседями, от Вали я узнала
настоящее имя мужа ее. И стала звать Анасом, как положено. Она по национальности –
мари, а он – татарин. Бывало, говорил Анас, что у него праздников больше, чем у жены:
советские плюс мусульманские. Это была очень дружная семья, двое сыновей. Сейчас
живут в Козьмодемьянске, мы до сих пор общаемся. На праздники Айтыкины приглашали
друзей и всех соседей по площадке. У нас на этаже было б квартир. Валя хорошо
готовила. На столе всегда были национальные блюда.

Впечатление от первого дня пребывания в Норильске. После выхода из самолета
нас подхватил сильный ветер, мы были в плащах и легких куртках, замерзли, как
«сусики». Потом долгое ожидание на ветру электрички, укрыться негде. Мы с ребятами
стоим, прижавшись друг к другу, и так хотелось сказать детям; стоим, прижавшись друг к другу, и так хотелось сказать детям; «Айда, мальчики, обратно
на самолет!» Но отступать было некуда. Контейнер уже отправлен. И никто не сказал нам,
чтобы зимние вещи мы взяли с собой. Было 1 сентября – зима.
Когда мы ехали в этой тихоходной электричке, мысли тоже были, что надо
вернуться домой. И вот мы на конечной – на Октябрьской площади. Когда я увидела
Ленинский проспект. Первые слова: «Это что? Норильск или Ленинград? Это же –
Автово!» Ремарка: Ленинград был моим самым любимым городом, поэтому я взяла
направление работать в Карелию недалеко от Питера. Это было единственным радостным
моментом в этот день. Потом грустно было видеть однокомнатную квартиру, на которую
мы обменяли свою новую двухкомнатную. Мне сказали, что в город Норильск трудно
попасть, он закрытый, поэтому надо радоваться и этой жилплощади. В общем, первое
впечатление от Норильска грустное очень.


Самое главное в Норильске для меня были, конечно, дети и работа. Ответственная
и беспокойная работа не оставляла времени на развлечения. На работу вызывали в любое
время суток. Все праздники я отмечала на работе, как правило, накануне. И до сих пор не
люблю выходных дней и праздников. В праздник дети убегали по своим делам в школу, в
спортклубы, каток и т.д. Я с детства не умела кататься на коньках. На лыжах – мешали
очки.
В Норильске ежегодно проводился «Таймырский фестиваль авторской песни», в
котором я стеснялась участвовать.
Большим событием было открытие взлетной полосы для аэробусов ИЛ -86 Когда я
впервые увидела этот самолет, подумала: «А разве он взлетит?» Такая махина. А зашла в
салон, ахнула: три ряда кресел по 4 Целый проспект. Но ничего, взлетели, прилетели,
сели. И потом много лет регулярно я летала на этом самолете.
Мои дети Игорь и Слава каждое лето отдыхали в пионерском лагере «Таежный».
Профсоюз давал нам бесплатные путевки. Я оплачивала только проезд на теплоходе по
Енисею.
Надо сказать, что профсоюз много внимание уделял детям и, многодетным семьям,
оказывал помощь материальную в трудные моменты жизни. И каково было мое
удивление, я уже жила на материке, когда один мой коллега сообщил, что в Норильске
закрывают профсоюзные организации, вплоть до того, что не дают отпускные деньги,
пока не выйдешь из профсоюзной организации.
Когда подошло время идти сыновьям в Армию, была война в Афганистане. Игоря
призвали в 1984 году. Он несколько месяцев был на сборном пункте в Омске, писал, что
ждет отправки. И это будет «Афган» или заграница в Европе. Потом пришло письмо из
Германии. Служил в танковых частях. Там тоже участвовал в соревнованиях по легкой
атлетике и даже бегал за офицеров. Как только занимал призовое место, грамоту потом
перепечатывали на его имя.
Вернулся Игорек домой в апреле 1986 года. Когда произошла Чернобыльская
трагедия, он в этот день был в аэропорту Киева. В Норильск он прилетел в конце моего
рабочего дня. А так как мы уже переехали в новый дом по ул. Нансена и у него не было
ключей, пришел ко мне на работу.
Я была в приемной, а он ждал у кабинета. Секретарь, проходя мимо, сказала:
«Молодой человек! Прием на инструктаж по ТБ в 14 часов, а сейчас кончается рабочий
день, приходите завтра. В приемной мне сказала, что у кабинета ждет солдат. А Игорек ей
сказал, что он – мой сын, а мне не сказала об этом. Возвращаюсь. Игорек! Мы обнялись и
впервые за много лет я увидала слезы на глазах взрослого сына. Какое счастье, что он
вернулся живым и невредимым. В этом же году состоялась его свадьба с Леной Парновой.
Они дружили с детства. Им было 15 и 13 лет. Познакомились в спортивном лагере.
Родились две чудесные внучки Лера и Ксюша. Каждый выходной и на праздники их
приводили ко мне или к той бабушке – матери Лены. Их никогда не разделяли, они
дружны до сих пор.
Слава служил в Чите. Я тоже боялась, вдруг – в Афганистан! Но Игорек сказал, что
Славу туда не возьмут, он носит постоянно очки. Его могут сразу убить в бою, Например,
сидит он и смотрит из камня в горах, очки сверкают. И тут может произойти
непоправимое... Успокоил. В роте связистов Слава был комсомольским вожаком. ЦК
ВЛКСМ наградил его Грамотой за отличную службу в Забайкальском военной округе.
Когда я приехала к нему в отпуск, ему самому дали 10 дней в награду к грамоте. И мы
вернулись в Норильск. Он скучал по дому и брату. Женился сразу после Армии. Дочь
Юлия. Так наша семья выросла. Жили в любви и согласии.

Однажды с внучкой Юлей мы зашли в третий универсам купить продукты.
Подходим к кассе, а там стоит мужчина и не может рассчитаться из-за нехватки
денег. Он был с бородой. Мы вернулись домой. Я взяла свежий номер газеты «Заполярная
правда», где прочитала, что объявляется детский конкурс. Нужно было ответить на ряд
вопросов. Один их них звучал так: «Если голод не тетка, то кто?» и задала его Юлечке.
Она быстро ответила: «Дядька с бородой и без денег!» Так было смешно. Я отправила
ответ в газету. В номере 64 от 1 июня были опубликованы результаты конкурса. Юля
получила звание «Наиумнейшая». До этого мы с ней ходили в редакцию
фотографироваться.

Большим событием было открытие взлетной полосы для аэробусов ИЛ -86 Когда я
впервые увидела этот самолет, подумала: «А разве он взлетит?» Такая махина. А зашла в
салон, ахнула: три ряда кресел по 4 Целый проспект. Но ничего, взлетели, прилетели,
сели. И потом много лет регулярно я летала на этом самолете.
Мои дети Игорь и Слава каждое лето отдыхали в пионерском лагере «Таежный».
Профсоюз давал нам бесплатные путевки. Я оплачивала только проезд на теплоходе по
Енисею.
Надо сказать, что профсоюз много внимание уделял детям и, многодетным семьям,
оказывал помощь материальную в трудные моменты жизни. И каково было мое
удивление, я уже жила на материке, когда один мой коллега сообщил, что в Норильске
закрывают профсоюзные организации, вплоть до того, что не дают отпускные деньги,
пока не выйдешь из профсоюзной организации.
Когда подошло время идти сыновьям в Армию, была война в Афганистане. Игоря
призвали в 1984 году. Он несколько месяцев был на сборном пункте в Омске, писал, что
ждет отправки. И это будет «Афган» или заграница в Европе. Потом пришло письмо из
Германии. Служил в танковых частях. Там тоже участвовал в соревнованиях по легкой
атлетике и даже бегал за офицеров. Как только занимал призовое место, грамоту потом
перепечатывали на его имя.
Вернулся Игорек домой в апреле 1986 года. Когда произошла Чернобыльская
трагедия, он в этот день был в аэропорту Киева. В Норильск он прилетел в конце моего
рабочего дня. А так как мы уже переехали в новый дом по ул. Нансена и у него не было
ключей, пришел ко мне на работу.
Я была в приемной, а он ждал у кабинета. Секретарь, проходя мимо, сказала:
«Молодой человек! Прием на инструктаж по ТБ в 14 часов, а сейчас кончается рабочий
день, приходите завтра. В приемной мне сказала, что у кабинета ждет солдат. А Игорек ей
сказал, что он – мой сын, а мне не сказала об этом. Возвращаюсь. Игорек! Мы обнялись и
впервые за много лет я увидала слезы на глазах взрослого сына. Какое счастье, что он
вернулся живым и невредимым. В этом же году состоялась его свадьба с Леной Парновой.
Они дружили с детства. Им было 15 и 13 лет. Познакомились в спортивном лагере.
Родились две чудесные внучки Лера и Ксюша. Каждый выходной и на праздники их
приводили ко мне или к той бабушке – матери Лены. Их никогда не разделяли, они
дружны до сих пор.
Слава служил в Чите. Я тоже боялась, вдруг – в Афганистан! Но Игорек сказал, что
Славу туда не возьмут, он носит постоянно очки. Его могут сразу убить в бою, Например,
сидит он и смотрит из камня в горах, очки сверкают. И тут может произойти
непоправимое... Успокоил. В роте связистов Слава был комсомольским вожаком. ЦК
ВЛКСМ наградил его Грамотой за отличную службу в Забайкальском военной округе.
Когда я приехала к нему в отпуск, ему самому дали 10 дней в награду к грамоте. И мы
вернулись в Норильск. Он скучал по дому и брату. Женился сразу после Армии. Дочь
Юлия. Так наша семья выросла. Жили в любви и согласии.
Однажды с внучкой Юлей мы зашли в третий универсам купить продукты.
Подходим к кассе, а там стоит мужчина и не может рассчитаться из-за нехватки
денег. Он был с бородой. Мы вернулись домой. Я взяла свежий номер газеты «Заполярная
правда», где прочитала, что объявляется детский конкурс. Нужно было ответить на ряд
вопросов. Один их них звучал так: «Если голод не тетка, то кто?» и задала его Юлечке.
Она быстро ответила: «Дядька с бородой и без денег!» Так было смешно. Я отправила
ответ в газету. В номере 64 от 1 июня были опубликованы результаты конкурса. Юля
получила звание «Наиумнейшая». До этого мы с ней ходили в редакцию
фотографироваться.
Большим событием было открытие взлетной полосы для аэробусов ИЛ -86 Когда я
впервые увидела этот самолет, подумала: «А разве он взлетит?» Такая махина. А зашла в
салон, ахнула: три ряда кресел по 4 Целый проспект. Но ничего, взлетели, прилетели,
сели. И потом много лет регулярно я летала на этом самолете.
Мои дети Игорь и Слава каждое лето отдыхали в пионерском лагере «Таежный».
Профсоюз давал нам бесплатные путевки. Я оплачивала только проезд на теплоходе по
Енисею.
Надо сказать, что профсоюз много внимание уделял детям и, многодетным семьям,
оказывал помощь материальную в трудные моменты жизни. И каково было мое
удивление, я уже жила на материке, когда один мой коллега сообщил, что в Норильске
закрывают профсоюзные организации, вплоть до того, что не дают отпускные деньги,
пока не выйдешь из профсоюзной организации.
Когда подошло время идти сыновьям в Армию, была война в Афганистане. Игоря
призвали в 1984 году. Он несколько месяцев был на сборном пункте в Омске, писал, что
ждет отправки. И это будет «Афган» или заграница в Европе. Потом пришло письмо из
Германии. Служил в танковых частях. Там тоже участвовал в соревнованиях по легкой
атлетике и даже бегал за офицеров. Как только занимал призовое место, грамоту потом
перепечатывали на его имя.
Вернулся Игорек домой в апреле 1986 года. Когда произошла Чернобыльская
трагедия, он в этот день был в аэропорту Киева. В Норильск он прилетел в конце моего
рабочего дня. А так как мы уже переехали в новый дом по ул. Нансена и у него не было
ключей, пришел ко мне на работу.
Я была в приемной, а он ждал у кабинета. Секретарь, проходя мимо, сказала:
«Молодой человек! Прием на инструктаж по ТБ в 14 часов, а сейчас кончается рабочий
день, приходите завтра. В приемной мне сказала, что у кабинета ждет солдат. А Игорек ей
сказал, что он – мой сын, а мне не сказала об этом. Возвращаюсь. Игорек! Мы обнялись и
впервые за много лет я увидала слезы на глазах взрослого сына. Какое счастье, что он
вернулся живым и невредимым. В этом же году состоялась его свадьба с Леной Парновой.
Они дружили с детства. Им было 15 и 13 лет. Познакомились в спортивном лагере.
Родились две чудесные внучки Лера и Ксюша. Каждый выходной и на праздники их
приводили ко мне или к той бабушке – матери Лены. Их никогда не разделяли, они
дружны до сих пор.
Слава служил в Чите. Я тоже боялась, вдруг – в Афганистан! Но Игорек сказал, что
Славу туда не возьмут, он носит постоянно очки. Его могут сразу убить в бою, Например,
сидит он и смотрит из камня в горах, очки сверкают. И тут может произойти
непоправимое... Успокоил. В роте связистов Слава был комсомольским вожаком. ЦК
ВЛКСМ наградил его Грамотой за отличную службу в Забайкальском военной округе.
Когда я приехала к нему в отпуск, ему самому дали 10 дней в награду к грамоте. И мы
вернулись в Норильск. Он скучал по дому и брату. Женился сразу после Армии. Дочь
Юлия. Так наша семья выросла. Жили в любви и согласии.
Однажды с внучкой Юлей мы зашли в третий универсам купить продукты.
Подходим к кассе, а там стоит мужчина и не может рассчитаться из-за нехватки
денег. Он был с бородой. Мы вернулись домой. Я взяла свежий номер газеты «Заполярная
правда», где прочитала, что объявляется детский конкурс. Нужно было ответить на ряд
вопросов. Один их них звучал так: «Если голод не тетка, то кто?» и задала его Юлечке.
Она быстро ответила: «Дядька с бородой и без денег!» Так было смешно. Я отправила
ответ в газету. В номере 64 от 1 июня были опубликованы результаты конкурса. Юля
получила звание «Наиумнейшая». До этого мы с ней ходили в редакцию
фотографироваться.
Большим событием было открытие взлетной полосы для аэробусов ИЛ -86 Когда я
впервые увидела этот самолет, подумала: «А разве он взлетит?» Такая махина. А зашла в
салон, ахнула: три ряда кресел по 4 Целый проспект. Но ничего, взлетели, прилетели,
сели. И потом много лет регулярно я летала на этом самолете.
Мои дети Игорь и Слава каждое лето отдыхали в пионерском лагере «Таежный».
Профсоюз давал нам бесплатные путевки. Я оплачивала только проезд на теплоходе по
Енисею.
Надо сказать, что профсоюз много внимание уделял детям и, многодетным семьям,
оказывал помощь материальную в трудные моменты жизни. И каково было мое
удивление, я уже жила на материке, когда один мой коллега сообщил, что в Норильске
закрывают профсоюзные организации, вплоть до того, что не дают отпускные деньги,
пока не выйдешь из профсоюзной организации.
Когда подошло время идти сыновьям в Армию, была война в Афганистане. Игоря
призвали в 1984 году. Он несколько месяцев был на сборном пункте в Омске, писал, что
ждет отправки. И это будет «Афган» или заграница в Европе. Потом пришло письмо из
Германии. Служил в танковых частях. Там тоже участвовал в соревнованиях по легкой
атлетике и даже бегал за офицеров. Как только занимал призовое место, грамоту потом
перепечатывали на его имя.
Вернулся Игорек домой в апреле 1986 года. Когда произошла Чернобыльская
трагедия, он в этот день был в аэропорту Киева. В Норильск он прилетел в конце моего
рабочего дня. А так как мы уже переехали в новый дом по ул. Нансена и у него не было
ключей, пришел ко мне на работу.
Я была в приемной, а он ждал у кабинета. Секретарь, проходя мимо, сказала:
«Молодой человек! Прием на инструктаж по ТБ в 14 часов, а сейчас кончается рабочий
день, приходите завтра. В приемной мне сказала, что у кабинета ждет солдат. А Игорек ей
сказал, что он – мой сын, а мне не сказала об этом. Возвращаюсь. Игорек! Мы обнялись и
впервые за много лет я увидала слезы на глазах взрослого сына. Какое счастье, что он
вернулся живым и невредимым. В этом же году состоялась его свадьба с Леной Парновой.
Они дружили с детства. Им было 15 и 13 лет. Познакомились в спортивном лагере.
Родились две чудесные внучки Лера и Ксюша. Каждый выходной и на праздники их
приводили ко мне или к той бабушке – матери Лены. Их никогда не разделяли, они
дружны до сих пор.
Слава служил в Чите. Я тоже боялась, вдруг – в Афганистан! Но Игорек сказал, что
Славу туда не возьмут, он носит постоянно очки. Его могут сразу убить в бою, Например,
сидит он и смотрит из камня в горах, очки сверкают. И тут может произойти
непоправимое... Успокоил. В роте связистов Слава был комсомольским вожаком. ЦК
ВЛКСМ наградил его Грамотой за отличную службу в Забайкальском военной округе.
Когда я приехала к нему в отпуск, ему самому дали 10 дней в награду к грамоте. И мы
вернулись в Норильск. Он скучал по дому и брату. Женился сразу после Армии. Дочь
Юлия. Так наша семья выросла. Жили в любви и согласии.
Однажды с внучкой Юлей мы зашли в третий универсам купить продукты.
Подходим к кассе, а там стоит мужчина и не может рассчитаться из-за нехватки
денег. Он был с бородой. Мы вернулись домой. Я взяла свежий номер газеты «Заполярная
правда», где прочитала, что объявляется детский конкурс. Нужно было ответить на ряд
вопросов. Один их них звучал так: «Если голод не тетка, то кто?» и задала его Юлечке.
Она быстро ответила: «Дядька с бородой и без денег!» Так было смешно. Я отправила
ответ в газету. В номере 64 от 1 июня были опубликованы результаты конкурса. Юля
получила звание «Наиумнейшая». До этого мы с ней ходили в редакцию
фотографироваться.
Большим событием было открытие взлетной полосы для аэробусов ИЛ -86 Когда я
впервые увидела этот самолет, подумала: «А разве он взлетит?» Такая махина. А зашла в
салон, ахнула: три ряда кресел по 4 Целый проспект. Но ничего, взлетели, прилетели,
сели. И потом много лет регулярно я летала на этом самолете.
Мои дети Игорь и Слава каждое лето отдыхали в пионерском лагере «Таежный».
Профсоюз давал нам бесплатные путевки. Я оплачивала только проезд на теплоходе по
Енисею.
Надо сказать, что профсоюз много внимание уделял детям и, многодетным семьям,
оказывал помощь материальную в трудные моменты жизни. И каково было мое
удивление, я уже жила на материке, когда один мой коллега сообщил, что в Норильске
закрывают профсоюзные организации, вплоть до того, что не дают отпускные деньги,
пока не выйдешь из профсоюзной организации.
Когда подошло время идти сыновьям в Армию, была война в Афганистане. Игоря
призвали в 1984 году. Он несколько месяцев был на сборном пункте в Омске, писал, что
ждет отправки. И это будет «Афган» или заграница в Европе. Потом пришло письмо из
Германии. Служил в танковых частях. Там тоже участвовал в соревнованиях по легкой
атлетике и даже бегал за офицеров. Как только занимал призовое место, грамоту потом
перепечатывали на его имя.
Вернулся Игорек домой в апреле 1986 года. Когда произошла Чернобыльская
трагедия, он в этот день был в аэропорту Киева. В Норильск он прилетел в конце моего
рабочего дня. А так как мы уже переехали в новый дом по ул. Нансена и у него не было
ключей, пришел ко мне на работу.
Я была в приемной, а он ждал у кабинета. Секретарь, проходя мимо, сказала:
«Молодой человек! Прием на инструктаж по ТБ в 14 часов, а сейчас кончается рабочий
день, приходите завтра. В приемной мне сказала, что у кабинета ждет солдат. А Игорек ей
сказал, что он – мой сын, а мне не сказала об этом. Возвращаюсь. Игорек! Мы обнялись и
впервые за много лет я увидала слезы на глазах взрослого сына. Какое счастье, что он
вернулся живым и невредимым. В этом же году состоялась его свадьба с Леной Парновой.
Они дружили с детства. Им было 15 и 13 лет. Познакомились в спортивном лагере.
Родились две чудесные внучки Лера и Ксюша. Каждый выходной и на праздники их
приводили ко мне или к той бабушке – матери Лены. Их никогда не разделяли, они
дружны до сих пор.
Слава служил в Чите. Я тоже боялась, вдруг – в Афганистан! Но Игорек сказал, что
Славу туда не возьмут, он носит постоянно очки. Его могут сразу убить в бою, Например,
сидит он и смотрит из камня в горах, очки сверкают. И тут может произойти
непоправимое... Успокоил. В роте связистов Слава был комсомольским вожаком. ЦК
ВЛКСМ наградил его Грамотой за отличную службу в Забайкальском военной округе.
Когда я приехала к нему в отпуск, ему самому дали 10 дней в награду к грамоте. И мы
вернулись в Норильск. Он скучал по дому и брату. Женился сразу после Армии. Дочь
Юлия. Так наша семья выросла. Жили в любви и согласии.

Большим событием было открытие взлетной полосы для аэробусов ИЛ -86 Когда я
впервые увидела этот самолет, подумала: «А разве он взлетит?» Такая махина. А зашла в
салон, ахнула: три ряда кресел по 4 Целый проспект. Но ничего, взлетели, прилетели,
сели. И потом много лет регулярно я летала на этом самолете.
Мои дети Игорь и Слава каждое лето отдыхали в пионерском лагере «Таежный».
Профсоюз давал нам бесплатные путевки. Я оплачивала только проезд на теплоходе по
Енисею.
Надо сказать, что профсоюз много внимание уделял детям и, многодетным семьям,
оказывал помощь материальную в трудные моменты жизни. И каково было мое
удивление, я уже жила на материке, когда один мой коллега сообщил, что в Норильске
закрывают профсоюзные организации, вплоть до того, что не дают отпускные деньги,
пока не выйдешь из профсоюзной организации.
Когда подошло время идти сыновьям в Армию, была война в Афганистане. Игоря
призвали в 1984 году. Он несколько месяцев был на сборном пункте в Омске, писал, что
ждет отправки. И это будет «Афган» или заграница в Европе. Потом пришло письмо из
Германии. Служил в танковых частях. Там тоже участвовал в соревнованиях по легкой
атлетике и даже бегал за офицеров. Как только занимал призовое место, грамоту потом
перепечатывали на его имя.
Вернулся Игорек домой в апреле 1986 года. Когда произошла Чернобыльская
трагедия, он в этот день был в аэропорту Киева. В Норильск он прилетел в конце моего
рабочего дня. А так как мы уже переехали в новый дом по ул. Нансена и у него не было
ключей, пришел ко мне на работу.
Я была в приемной, а он ждал у кабинета. Секретарь, проходя мимо, сказала:
«Молодой человек! Прием на инструктаж по ТБ в 14 часов, а сейчас кончается рабочий
день, приходите завтра. В приемной мне сказала, что у кабинета ждет солдат. А Игорек ей
сказал, что он – мой сын, а мне не сказала об этом. Возвращаюсь. Игорек! Мы обнялись и
впервые за много лет я увидала слезы на глазах взрослого сына. Какое счастье, что он
вернулся живым и невредимым. В этом же году состоялась его свадьба с Леной Парновой.
Они дружили с детства. Им было 15 и 13 лет. Познакомились в спортивном лагере.
Родились две чудесные внучки Лера и Ксюша. Каждый выходной и на праздники их
приводили ко мне или к той бабушке – матери Лены. Их никогда не разделяли, они
дружны до сих пор.
Слава служил в Чите. Я тоже боялась, вдруг – в Афганистан! Но Игорек сказал, что
Славу туда не возьмут, он носит постоянно очки. Его могут сразу убить в бою, Например,
сидит он и смотрит из камня в горах, очки сверкают. И тут может произойти
непоправимое... Успокоил. В роте связистов Слава был комсомольским вожаком. ЦК
ВЛКСМ наградил его Грамотой за отличную службу в Забайкальском военной округе.
Когда я приехала к нему в отпуск, ему самому дали 10 дней в награду к грамоте. И мы
вернулись в Норильск. Он скучал по дому и брату. Женился сразу после Армии. Дочь
Юлия. Так наша семья выросла. Жили в любви и согласии.
Однажды с внучкой Юлей мы зашли в третий универсам купить продукты.
Подходим к кассе, а там стоит мужчина и не может рассчитаться из-за нехватки
денег. Он был с бородой. Мы вернулись домой. Я взяла свежий номер газеты «Заполярная
правда», где прочитала, что объявляется детский конкурс. Нужно было ответить на ряд
вопросов. Один их них звучал так: «Если голод не тетка, то кто?» и задала его Юлечке.
Она быстро ответила: «Дядька с бородой и без денег!» Так было смешно. Я отправила
ответ в газету. В номере 64 от 1 июня были опубликованы результаты конкурса. Юля
получила звание «Наиумнейшая». До этого мы с ней ходили в редакцию
фотографироваться.
Большая работа была проведена по газификации промышленных предприятий.
Когда протянули ветку газопровода с Талнаха к медному заводу, преградили путь
миграции оленей. Осенью 1979 года они вошли в город. Шли по улице Талнахской, в
основном. Руководство города организовало бригады рабочих, чтобы эвакуировать оленей
из города в тундру. Умные животные никак не хотели мириться с таким положением
газопровода и почти целый день бродили по городу. Потом все-таки удалось их отправить
в тундру. В последующие годы животные выбрали себе другой путь.
Пережила я и «черную» пургу. Никогда не забыть. Идешь по улице, тебя мотает,
никак с ветром не справиться и хватаешься за любого идущего рядом человека. Во время
пурги люди обнимают и поддерживают друг друга, как родные. Действительно, Север
сближает и роднит людей. Кто не жил в Норильске, этого никогда не поймет. Даже был
анекдотический случай: иду в управление ДСК, навстречу мужчина, в руках у него сетка с
десятком яиц. Он шел на остановку автобуса на Зубгоре. Я быстро вернулась назад, гляжу,
лежит мужчина земле и никак не справится с ветром – не может встать. Я думала, что это
тот мужчина с сеткой, помогла ему встать и спросила: «Яйца не разбились?». А он
ответил: »Нет! Только колено сильно ушиб» Я посмотрела, а у него в руках ничего нет и
на земле тоже. Когда я ему рассказала, хохотали оба. А тот, с 10-м яиц все еще стоял на
остановке. Мы и ему рассказала этот реальный анекдот. И еще: закончилась демонстрация
1 Мая. Тоже был сильнейший ветер. Мы шли с детьми человек 7 Надо было унести флаги
и транспаранты к машине. Порывом ветром нас всех уложило на лед и понесло по ул.
Пушкина в сторону стадиона. Наши дети, сумки, шапки и др. размотало по улице. Потом
кто-то вызвал милицию, и нас подобрали. Сами мы не могли подняться. Был сильнейший
гололед!
Дополнения к воспоминаниям о Норильске
Телепнева Людмила Викторовна работала инженером по подготовке кадров
Управления строительства и руководила Советом мастеров. Мы регулярно проводили
встречи, диспуты, культурные мероприятия, активно принимали участие в различных
конкурсах.
Мастера участвовали также в социалистическом соревновании, брали на себя
повышенные обязательства как на производстве, так в досуге. После рассмотрения
выполненных обязательств присваивалось звание «Лучший мастер Управления
строительства». Обычно это происходило в конце полугодия и года. В 1979 году и мне
было присвоено такое звание, я получила грамоту за достигнутые показатели в работе и
подарок – набор серебряных ложечек чайных. Кроме того, был выпущен плакат об опыте
моей преподавательской работе на производстве – обучение рабочих по профессии
стропальщик. Я также учила станочников деревообрабатывающих станков. Тогда я
работала мастером деревообрабатывающего цеха участка 4 Управления подсобных
мероприятий. На участке 4 была еще бригада лесовиков. Руководил ею Иван Тимченко.
Они устанавливали строительные леса на всех стройках Норильска. Работали, как
пожарная команда, и казалось, никогда не уходили домой. Уходишь, лесовики еще на
участке, и приходишь, они уже на участке. Какие это были самоотверженные,
трудолюбивые ребята! В любую погоду шли и ставили леса.
Статья «Сержанты норильских строек» была выпущена газетой «Заполярная
правда». Тогда я впервые участвовала на встрече мастером Управления строительства и
давала интервью. \Вам выслана\
Статья «Поделись любовью» я писала в «Норильский строитель» о вечере поэзии
на заводе КПД-2.
Также я писала статью тоже в Норильский строитель» о результатах конкурса
профессионального мастерства среди крановщиков завода КПД-2. На вырезках видно,
когда написаны статьи, я думаю, так как оригиналов у меня теперь нет.
Удостоверение по технике безопасности. Один раз в год работники службы охраны
труда проходили повторную проверку знаний СНиП – Ш – 4 – 80, ранее – 76 (СНИП –
строительные нормы и правила).
Фрагменты воспоминаний о Норильске для книги «О времени, о Норильске, о себе»
Ежеквартально в ПСМО «Норильскстрой» подводились итоги на «Лучшую работу
в области охраны труда среди подразделений. В 1996 году закрыли все строительство,
произошла реорганизация строительных трестов в более укрупненные предприятия.
Создали новый трест «Промстрой», куда вошли тресты «Горстрой», уже объединенный с
ДСК, УММ, «Отделстрой» и др. Мне предложили остаться в новом тресте на той же
должности. Я уже была 7 лет на пенсии и купила квартиру на материке. В тот год я и
решила уехать из Норильска. Никогда не забуду, как 30 декабря наш коллектив ИТР
отмечал встречу Нового 1997 года в рабочей столовой «Горстроя» на Зубгоре. Это
совпало и мое прощание с коллективом. Петр Владимирович Сарычев – Управляющий
тогда сказал: «Если бы Фаина Николаевна не занималась техникой безопасности, то она
могла бы стать писателем, композитором, поэтом или музыкантом». Он был пророком.
Конечно, никаких учебных заведений на эту тему я не заканчивала, но на новом месте
жительства я выполнила все пожелания моего многоуважаемого начальника Сарычева
П.В. Он поверил в меня как в специалиста и как творческого человека. А помню, как мы с
ним столкнулись в первые дни его руководства в ДСК. ДСК очень часто занимало
призовые места. Премировались и руководители, и коллектив в целом. Я подготовила
отчет о работе за квартал и пошла к Сарычеву на подпись. Сразу зашла в кабинет
Петр Владимирович вопросительно посмотрел на меня. Документ нужно было
срочно увезти в ПСМО, Он сказал: «Отдайте секретарю».
– Но это срочно – сказала я.
– Ничего, подождет Ваш документ, но я все же положила на край его стола бумагу.
– Я сказал – через секретаря, – настаивал начальник и швырнул бумагу. Он хотел
бросить на стол соседний, а она упала на пол. Я поднимать не стала и вышла.
Потом позвонила зам. по ТБ ПСМО Трынину А.Г и доложила, что не можем
представить отчет сегодня. Начальник не подписал. И даже рассказала, почеиу.
Трынин сказал: «А мы проучим Вашего начальника. Не дадим премию за этот
квартал, хотя у вас хорошие показатели.» Так и сделал. В приказе написал, что в ДСК
хорошие показатели за этот период, но он не предоставив сведения о работе вовремя.
Когда Петр Владимирович получил приказ, вызвал меня и спросил, почему мы не
сдали ответ и не получили заслуженную премию?
Я ему ответила, что он бросил нашу премию на пол, поэтому мы не получили. Он
стал, как обычно, дергать плечами пиджака и вызвал секретаря: «С этой минуты и всегда –
Фаину Николаевну впускать срочно с любыми бумагами на подпись. Так я стала
«пинком» открывать двери кабинета и этого руководителя. Предыдущие меня всегда
принимали в любое время.
В городе комбинат- ПСМО- трест. А указания шли всегда с опозданием. Плохо
работала курьерская служба и совершенно не вникали в суть дела секретари. Им бы
посмотреть сроки, в которые нужно отправлять документ. Поэтому часто приходилось
самой отвозить ответы и отчеты, чтобы все было вовремя.
Александр Анатольевич Плетнев обычно во время совещания брал какую-нибудь
директиву и говорил: «Смотрю и удивляюсь. И глазам своим не верю. Ответ на это
письмо из ОТБ комбината нужно было выслать 5 декабря. Ко мне секретарь принесла 8
декабря. А когда мы напишем ответ? Мы напишем 3 декабря. Смех да и только!»
Комбинату не объяснишь, что доставлены с опозданием.
Время правления Бориса Ивановича Колесникова называют «золотым периодом».
В это золотое время я и попала. Широко было развернуто строительство промышленное и
гражданское. Драмтеатр, лыжная база «Оль-гуль». Здание аэропорта, кинотеатр
«Октябрь», Дом политпросвещения, культурные учреждения в Кайекане, Талнахе,
Спотркомплекс в Талнахе, новын микрорайоны в Норильске, Кайеркане, Талнахе и много-
много др. В период моего пребывания в Норильске приезжал А.Н.Косыгин и
М.С.Горбачев. Пережили время перестройки, талоны на продукты, задержку заработной
платы и пенсий. Не забыть, как боролись с пьянством. В праздники мы, конечно,
разрешали рабочим после работы накрывать столы. Водку они наливали в чайники.
Проверяющие и пожарники, в том числе, видели, что здесь спиртное не пьют, а только
чай. Мы на это смотрели сквозь пальцы, так как закон о вырубке виноградников был
глупый.
Пил наш народ в праздники и будет пить! Только мы следили, чтобы было все
цивилизованно, без драк.
Была крупнейшая авария на газовой магистрали «Мессояха – Норильск». Была
настоящая блокада города. А как люди с пониманием это восприняли. Огромное число
добровольцев добывали уголь и раскручивали старее котельные, чтобы не замерли
норильчане. Борис Иванович каждый вечер по телевидению, как мог поддерживал нас,
вселял надежду, что все будет хорошо. А в суровой тундре шла борьба за жизнь! Это был
я^арь 1979 года.
Крушение самолета Ту-154 при посадке в аэропорту «Алыкель» произошло тоже
зимой. Тогда еще не было дороги шоссейной, раненых везли на электричке тихоходной,
все вагоны были в крови, а стационаре нехватало мест. Даже тех больных, что лежали ,
выписали домой некоторых, чтобы разместить пострадавших. Один солдат
демобилизованный опоздал на этот злополучный рейс. Вместо него полетел другой
солдат. Документов не нашли и по военной форме похоронили как того,который опоздал.
В ресторане идут поминки, а он живой заходит...» Это была такая трагедия!
Не хочется заканчивать на грустной ноте.
Я уехала на постоянное местожительство в Ленинградскую область в г. Тихвин –
родину великого композитора Н.А.Римского – Корсакова. Здесь я занимаюсь
исключительно творческтов, принимаю самое активное участие в жизни города. В 2000
году получила Правительственную награду Медаль «За заслуги в проведении
всероссийской Переписи населения» по Указу Президента Путина В.В. и получила Звание
«Ветеран труда».
В составе академического хора «Благовест» была на гастролях и фестивалях во
Франции, Финляндии, Швеции, Дании. Являюсь членом ЛИТО»Автограф», пишу
рассказы, стихи, сочиныю песни, играю на гитаре. Выступаю как автор- исполнитель.
Держу марку НОРИЛЬЧАНКИ!
Моя старшая внучка Валерия – член сборной России по легкой атлетике. Среди
юниоров была бронзовой и серебряной в тройном прыжке. Второй год – в составе
взрослой команды. Заканчивает Волгоградский госуниверсит культуры и искусства.
Мастер спорта. В Норильске в детстве тренировалась у замечательного тренера Степанова
Александра Игоревича, безвременно ушедшего. Игоревич тренировал родителей Игоря
Завьялова и Лену Парнову. Перед смертью Степанов передал Леру волгоградскому
тренеру, господину Догонкину.
Младшая внучка Ксения окончила Санкт-Петербургский университете
профсоюзов, звукооператор. Она – мастер спорта по спортивной гимнастике среди
юниоров.
В заключение хочу сказать, что я – счастливый человек! Прилагаю памятный адрес,
который подарили мне в День прощания с коллективом «ГОРСТРОЯ» 29 декабря 1996
года, подписанного Управляющим САРЫЧЕВЫМ П.В. и председателем профкома
ДМИТРУКОМ Ф.А.
Спасибо, мой любимый город!!!
Я родилась в большой семье: папа, мама, пять сестер и брат. Папа Гусельников
Николай Семенович был из бедной семьи, в которой все были рыбаки и охотники. С 7 лет
был в батраках и ненавидел кулаков. Был первым комсомольцем на деревне, а в период
коллективизации помогал раскулачивать богатых. Присутствовал как понятой. Он
говорил, что сам ничего у них не трогал, а только наблюдал. Однажды пришли
раскулачивать Зыкова Василия Климентьевича – зажиточного крестьянина. Зыков не
держал батраков. У него было три сына и две дочери, и они сами работали на себя. Здесь
папа увидел 16-ю маму – Феклу Васильевну. И влюбился. Ей он тоже сразу понравился,
но мама была на выданьи за богатым Федором. Мои родители стали тайно встречаться, им
помогала в этом старшая сестра Авдотья. Папа жил в селе Гари, а мама – в селе Зыково
Гаринского района. Было назначено венчание в церкви Феклы и Федора, настоял отец –
мой дед Василий. Идет венчание. «Когда ей священник на блюде поднес золотое
кольцо...», мама выбежала из церкви. Недалеко, на подводе ее ждал Колька Гусельников.
Укутал ее в тулуп и увез в дом родителей в Гари. До 1953 года мама с папой жили в
гражданской браке, а отец Василий ее проклял и не дал золота в наследство. Деда угнали в
кандалах по Сибирскому тракту, и его судьба никому не известна до сих пор. Папа не
регистрировался с мамой в ЗАГС, потому что его бы сразу отправили в ГУЛАГ или
расстреляли за связь с дочерью «врага народа». Мама родила 8 детей, два мальчика
умерли во младенчестве. Сейчас мы с братом Володей остались вдвоем. После смерти
Сталина мама и папа вступили в законный брак. Мои сестры: Агриппина 50 лет работала
почтальоном, Ольга – учитель математики и физики, Зинаида много лет работала в
лесопромышленном комплексе на подсочке, Людмила окончила техникум механической
обработки древесины. Брат Владимир – специалист нефтегазовой промышленности, с
красными дипломами окончил Тульский техникум по двум специальностям, много лет
работал на Тюменском Север
Город Норильск – мой любимый город. Здесь я жила 21 год. Получила здесь
высшее образование на производстве. Постоянно был карьерный рост в области охраны
труда. Здесь создали семьи мои сыновья Игорь и Вячеслав. Здесь родились мои внучки
Валерия, Ксения и Юлия. О Норильске я сочинила песни: «Норильский вальс» на стихи
Л.Ошанина, на мои стихи – «Норильску быть», «Мой Север», « Озеро Белое»,
«Кареглазый», «Строительные коктейли», «Моя печаль», а также на стихи тихвинского
поэта Павла Светлова «Норильчанка». Он посвятил – мне.
Надолго остались в моих воспоминаниях два замечательных человека.
С Владимиром Михайловичем Гольдбрейхом мы работали в Управлении
подсобных предприятий: я – мастером 4 участка, а он – начальником отдела снабжения.
Потом мы встретились в ДСК. Где я работала в службе охраны труда, а он заместителем
управляющего по снабжению. И где бы он не трудился, всегда работал с огоньком,
непревзойденным оптимизмом, тонким юмором. И, конечно, обладал исключительными
организаторскими способностями. Готов был выслушать любого человека, дать дельный
совет, успокоить, если надо, обязательно помочь. Никогда не было такого, чтобы что- то
по вопросам снабжения мешало ритмичной работе коллектива. По мнению многих,
Владимир Михайлович просто открывал пинком все двери бюрократизма по вопросам
снабжения. Он был маленького роста. Шутил: «Я хоть и маленький, но у меня все, как у
взрослого мужчины». Про него говорили: «Фигаро здесь, Фигаро там – Владимир
Михайлович успевал везде!
И, конечно, наш замечательный коллега и друг Бюрг Алексей Иванович. Он был
такой всегда собранный, степенный, на любой вопрос знал ответ заранее, казалось. Он по
строительному делу знал абсолютно все. А какой он был на отдыхе! Веселый,
жизнерадостный, шутил, рассказывал забавные истории и всегда помогал людям. Алексея
Ивановича любили все: И начальство, и работники, а женщины... просто были от него без
ума! Помню, провожали его на материк. В столовой «Горстроя» был организован банкет.
Я некоторую часть вечера вела и объявила конкурс на лучшую расшифровку фамилии
БЮРГ. Все очень старались. Я объявила: «Тот, кто победить в этом конкурсе, получит от
ДСК квартиру в Минусинске этажом ниже той, квартиры, где будет жить Алексей
Иванович». Победил Юрий Михайлович Радченко, который много лет, начиная с
должности мастера работал под начальством Бюрга. Не помню точно, как расшифровал
Юра фамилию, что-то типа: «Будет юг радостно глаголить...», т.е. и там про Бюрга пойдет
хорошая слава. Но самое смешное было потом. Алексей Иванович хохотал долго, а потом
вымолвил: «Моя квартира находится на первом этаже...!» Радченко в подвал?
И еще не могу не вспомнить Людмилу Ивановну Артеменко – начальника отдела
кадров ДСК.
Она была моей землячкой, из Свердловска, и к тому очень мудрой и изумительной
женщиной.
Когда у меня случались неприятности, я шла к ней. Людмиле Ивановне можно
было доверять все: и производственные проблемы, и личные. В день рождения она
подарила мне книгу Эрнеста Хемингуэя, где написала: «Чтобы никто и никогда не унизил
Ваше достоинство. Л. И. АРТЕМЕНКО.
В 1996 году закрыли все строительство и создали укрупненные тресты. Наш
«Горстрой», уже в объедении с ДСК, УММ, «Отделстрой» и др. объединили в новый
трест»Промстрой». Мне предложили ту же должность в новом тресте, но я решила уехать
на «материк». У меня была уже куплена квартира в Ленинградской области. Меня не
устраивал тот факт, что в ДСК мы начинали строить с чистого листа после приемки
ростверков от «Фундаменстроя», а теперь наши монтажники и др. рабочие будут лазать по
верхам в действующем цехе. Например, на медном или никелевом заводе. После почти 30
– летней работы в ТБ и в пенсионном возрасте 56 лет нервы стали сдавать. Не нравилось
мне это объединение, а я еще и однолюб. Я любила работать в ДСК! Управление перевели
в Старый город. На мое место я рекомендовала Кувшинову Антонину Николаевну,
которая всегда замещала меня на период отпуска. Впоследствии она работала даже в
Управлении охраны труда комбината у Вотякова Эдуарда Георгиевича. В 2003 году
именно там я ее и встретила. Горжусь своей ученицей.
Помню прощальный вечер моего отъезда. Вернее, моего последнего дня работы в
моем любимом коллективе. 29 декабря в столовой нашего «Горстроя» состоялся
новогодний вечер коллектива ИТР, где и чествовали меня. Петр Владимирович Сарычев
тогда сказал: «Если бы Фаина Николаевна не занималась техникой безопасности, то стала
бы писателем, поэтом, композитором или музыкантом. Пророк он, наш уважаемый
Управляющий!
Не имея никакого образования на этот счет я пишу стихи, рассказы, сочиняю
песни, выступаю как автор-исполнитель, играю на гитаре. Раньше я не имела достаточно
времени, чтобы этим заниматься, а сейчас – мне великий простор для творчества. У меня к
79 годам сто песен, 400 стихов, около 30 рассказов. В составе академического хора
объездили часть Европы\Франция, Швеция, Дания и Финляндия\, весь Северо-Запад до
Мурманска и Ленинградскую область.
В 2013 году выпустила книгу «Полёт души».
Норильчане – народ особенный. Если вдруг на материке возникли трудности во
время отпуска, обязательно помогут, даже не знакомым. Мы с сыном возвращались из
отпуска, и в аэропорту была задержка рейсов на Норильск. Мы целую неделю ждали
вылета, скопилось столько рейсов, что по-моему, кроме норильчан, в залах никого не
было. Даже работники аэропорта роптали: «Ах, эти норильчане!» У нас закончились
деньги, продукты кое-какие еще были, но все равно было уже голодновато. Ели фрукты с
юга. Я набралась смелости и подошла к группе людей, по разговорам поняла, что они из
Норильска и обратилась к одному из мужчин, представилась, сказала, где работаю, где
живу, но он не дал мне договорить: «Я дам вам деньги», – сказал он и протянул купюру.
Когда я попросила его домашний адрес, чтобы вернуть деньги, он сказал: «Ничего не
надо, идите и хорошо поешьте с сыном». Я была в шоке. О том, чтобы дать мне адрес
свой, он категорически отказался и не сказал, где и кем работает. Спасибо ему! К счастью,
вечером этого дня мы улетели.
Однажды я уезжала в отпуск. На автовокзале, когда я садилась в автобус, чтобы
лететь в Москву, ко мне подошла женщина и попросила передать пакет сыну, он учился в
Москве. Во Внуково он должен был меня встречать с аншлагом, что он меня ждет. И
представьте себе, он не пришел. Я ждала больше часа и не знала, что делать. Если я улечу
в Сочи, пакет будет со мной, а мальчик не получит посылку. Адрес женщина не сообщила.
Пришлось вскрывать пакет, читать письмо, чтобы хоть какая была зацепка. В письме
упоминалась одна фамилия. Я позвонила в Норильск, попросила подругу по городскому
справочнику найти эту фамилию и узнать адрес женщины.
Наконец, я с ней связалась. Оказывается, сын перепутал число прилета этого рейса.
Мы с ним встретились, и я выполнила поручение. Не могла я поступить по-другому.
Можно было найти и после отпуска, но мальчишка ждал весточку от мамы.
Отдыхаю в пансионате «Кастрополь». В клубе проводили конкурс «Алло! Мы
ищем таланты». Я всегда участвую в таких мероприятиях. Когда я приехала, мне сказали,
что в сентябре отдыхает вся Одесса. Когда я спела на сцене песню о Норильске, из зала
уже кричали: «3най наших!» Я думаю: «Одесситы что ли меня своей считают?» Ан нет. В
перерыве ко мне подошли норильчане. Как мы тогда отдохнули!!!
Была задержка рейса, как только давали борт, регистрировали всех подряд, не
разбирая, кто каким рейсом летит. Я пробилась, когда регистрация закончилась, но одно
место нашли и сказали: «Бегите бегом к самолету, пока трап не убрали». Я выскочила на
летное поле, а где стоит мой самолет, не ясно. Темнота. Слышу, кричат: «Сюда! Сюда!
Бегите!» Я рванула «сюда», забежала в самолет, села. Взлетели. Стюардесса говорит:
«Экипаж приветствует вас на борту самолета, совершающего рейс «Москва – ... Одесса».
Я вскочила с кресла: «Как Одесса? Мне в Норильск надо!» Что делать? Лечу в Одессу.
Надо отдать должное работникам аэропорта Одесса, не бросили меня, а отправили честь
по чести назад в Москву.
Интересное время было, когда я жила в Норильске. На фоне тех тяжелых лет, когда
были репрессии и того, что до сих пор в городе живут потомки бывших узников, мой
рассказ показан почти в розовом цвете. Но не так «розово» было и в нашей семье. Моего
деда – отца мамы – зажиточного крестьянина, который сам на себя работал, не держал
батраков, раскулачили и отправили в Сибирь в кандалах по тракту. И его судьба
неизвестна нам до сих пор...