Да святится имя Твое, Бэйли Джей

                Подарок для ЕНВ Бэйли Джей, самой самой самой любимой и Богини
     - Бурнаш Калабаш, говоришь ? - выметнулся из подпола овчиным полушубком Петр Данилыч Громов, сжимая костяными пальцами захрипевшее от счастья горло приказчика. Переступил валенками, вминая в дощатый пол остатки Ибрагима - оглы, недоеденные Ильей с утра, смял глотку покрепче. - Верно, оне таковскай народ, живорез на живорезе, но, однако, и опоссум, бывает, сам спускается с дерева к охотнику.
     - Бывалоча сам Жаботинскай, - высунулась долгим носом из спаленки Анфиса Козырева, но наткнувшись на яростные бельма купца, затянувшие его патриотический фокус зрения привычной фуфловой водицей чепухи, уползла обратно, скуля, как ленинградская сучка Культяпка, славно обосравшаяся со своим милым дружком Гиркиным. Уж лучше бы молчала тварь божия, не нужно скулить, если насрано, нужно съесть говно ротом и быстро, по вековечной привычке русскомировых инсургентов, не замечающих слома хромосомного кода целого народа в процессе коллективизации, но отмечая опытным рогом закрытие ПТУ, что, конечно, не умаляет жертв бердичевских килоносцев иешиботничества, но оставляет гадский привкус шлюховатости всех этих блоггеров, журнашлюх и тупиков эволюции, впрочем, х...й на них на всех, как и обещалось Марии, столь умно предоставившей автору неунывающих сказочек прелестный ротик ... Аааажжжжжжжжжж, умна, красива, сильная, прекумарилась с отравы, что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость ?
     - Нужен Джавдет, - металлическим голосом сказала радиоточка и закашлялась. Накурил Громов махрой - хоть топор вешай.
     - Уже, - несмело фыркал Илья, освобождая горло извивистыми движениями подключичных мышц, - вон, висит, между Розенбергом и Дарвиным.
     Петр глянул и завизжал от ужаса. Осознал таежный житель, что быть ему отныне Пиотром и Осокой Бобритцем, ходить диагонально, как ферзь, только на червах.
     - Вряд ли такое кто укупит, - аккуратно противоречил издатель пан Мошка бородатому Шишкову, неподатливой глыбой сидящему в креслах, попивая кофий. - Сумбур какой - то, Кокий Портяныч, вместо связного изложения трагицких взаимосвязей труда и капитала под сенью зеленого моря тайги. Геологов, опять же, мало.
     - Геологов, сука ? - жутко зажестикулировал Шишков, расчесывая жестяными когтями какие - то шишки на своей выпуклой голове. - Выдышь, - словно Ибрагим - оглы акцентируя твердость гласных заорал писатель, бросая в дрожащего пана Мошку костылем, - мозоли у меня на голове от ваших геологов.
    Отпоив Шишкова горячим молоком, пан Мошка, по всегдашней привычке юркого племени, тут же разговорил его, как всегда мудро решив, что лишняя информация о приносящем прибыль авторе не помешает, может, ее даже в новый роман о Тарасе Бульбе впихнуть удасться, кто знает. Закурив пахитоску, Шишков рассказал презанимательную историю, в коей он фигурировал, как ни странно, адмиралом, ходил себе на кораблике, нарушая границы оккупированных территорий, топил помаленьку карбазы с подлежащими каждому баркасу Верещагиными, ложил с прибором на все конвенции и часто вспоминал Гитлера, созданного благодушеством ублюдочного племени благодушных европеоидов, отчего - то не удушивших гнуснорожего диктатора из России, хотя и были у них все возможности.
     - Политика, - замахал руками пан Мошка, не желая слушать далее, - современная проституция и мозгое...во чисто для лошар, как, - он прищелкнул пальцами, подбирая кощунственный эпитет, - ренегат Бабченка, все кипешующий, хотя любому ясно, что диктаторы выгодны в первую голову военно - промышленным комплексам либероидов, без их угрозы лопнут бюджеты, а Бабченки нехай воют и ненавидят, мудаки сраные. Давайте уж лучше, Кокий Портяныч, про купечество и тайгу.
     - Везде тайга, бля, - изумлялась восставшая из берестяного гроба шаманка, подметая длинными чорными косами охотничью заимку Громовых, - задолбала эта тайга. Ну ее на хер, - решила шаманка, собирая в кулек визу и маленькую носастую блондинистую девочку. Прикрикнула на колобкового видом мужа, покорно засеменившего следом за умной женщиной, и убыла, бля, прямиком во Флориду, где через несколько лет эта самая маленькая девочка станет восемнадцатилетней королевой Уимблдона и подарит шаманке с мужем счастливую безоблачную старость. Причем, без всяких Верещагиных, Джавдета и прочей х...ни.
     А потом известно. Нарисуется коала, познакомит с Богиней и замутит Божественный Крокет Бэйли Джей, которую ты можешь видеть в зеркале всегда, как жизненное кредо, любовь моя и муза.