Мечников Пастер Хавкин1

На днях в большой международной email-группе была выложена публикация из Википедии 2014 г. «Самый неизвестный человек». О Владимире Хавкине (1860, Одесса – 1930, Лозанна, Швейцария). Бактериолог, иммунолог и эпидемиолог, создатель противочумной и противохолерной вакцин.

1.Введение. Индия, институт им. одессита Хавкина

http://www.isrageo.com/2014/11/05/havkin/
Параллельно с наукой молодой одессит Владимир Хавкин увлекается политикой и становится активистом «Народной воли», но терроризм вызывает у него протест и, после убийства военного прокурора генерала Стрельникова, он порывает с революционным подпольем.
У властей Хавкин все годы учебы в университете числился среди неблагонадежных: мало того, что был евреем, так еще и участником студенческих волнений, за что часто подвергался арестам и дважды даже исключался из университета.
Вслед за своим учителем И. Мечниковым, будущим лауреатом Нобелевской премии, В.Хавкин перебираетсяв Швейцарию, занимает место приват-доцента Лозаннского университета. По рекомендации И.Мечникова становится сотрудником Пастеровского института в Париже и начинает разрабатывать теорию своего учителя, пытаясь создать эффективные вакцины и сыворотки для профилактики и лечения инфекционных заболеваний. Его научными изысканиями руководил сам великий Луи Пастер, создатель вакцины против бешенства и сибирской язвы. Через три года работы Хавкин получает вакцину против холеры.

1892 г., в России свирепствует голод, на фоне которого вспыхнула эпидемия холеры. Она охватила 77 российских губерний. За первые три месяца погибли 300 000 человек. В европейских столицах – от Петербурга до Парижа – началась паника. С согласия Луи Пастера В.Хавкин предложил свои услуги русскому правительству, но получил отказ. С недоверием отнеслись к его изобретению и правительства  Франции, Германии. Тогда Хавкин обращается к британскому правительству - просит разрешения испытать свой метод в британских владениях Индии, где холера ежегодно уносила сотни тысяч жизней. И появляется в Калькутте в качестве государственного бактериолога.

Наладил производство вакцины. Свыше 42 000 человек провакцинировал лично. Среди прошедших вакцинацию заболеваемость холерой и смертность от нее сократились в десятки раз.

Едва вернувшись в Европу с репутацией покорителя холерного эмбриона, вынужден, по просьбе властей, отправляться назад - второй по величине город Индии Бомбей поразила эпидемия чумы, «черной смерти». Прибыв туда Хавкин был назначен главным бактериологом индийского правительства и директором Бомбейской противочумной лаборатории, которая позднее превратилась в крупнейший в Юго-Восточной Азии исследовательский центр по бактериологии и эпидемиологии (с 1925 г. – Институт имени Хавкина, The Haffkine Institute for Training, Research and Testing). В 1897 г. королева Виктория наградила Хавкина одним из высших орденов Британской империи.

В Калькутте В.Хавкин прожил еще более полутора десятилетий, посвятив себя не только медицине: здесь он написал исследование, посвященное творчеству Оноре де Бальзака.

Когда началась Первая мировая война, Хавкина пригласили в Великобританию. Учитывая опасность применения Германией бактериологического оружия, британские войска, участвовавшие в боевых действиях, впервые в истории военной медицины получили прививку тройной вакцины по методу Хавкина – против брюшного тифа и двух основных разновидностей паратифа.
Последние 15 лет жизни Хавкин прожил в Париже, посвятив себя соблюдению заповедей иудаизма, в верности которому он стал видеть единственную возможность сохранения еврейского народа. Именно в это время и появилась в печати его известная статья «Апология ортодоксального иудаизма», в которой он объясняет и свое отношение к еврейству в целом: «Всегда, что бы я ни делал, я понимал, что бремя ответственности, которую несет мой народ, постоянно лежит и на моих плечах».

Уходя из жизни выдающийся ученый оставил более полутора миллионов швейцарских франков фонду поощрения религиозного воспитания - материальной поддержки учащихся иешив. Фонд Хавкина существует до сих пор.
Другой врач, Антон Павлович Чехов, сказал о нем: «Это самый неизвестный человек».

2.Исповель ученого презентует Раби БИНЬЯМИН

В 2010 г. в одном из крупнейших образовательных проектов в российском еврейском интернете - "Хасидус по-русски — Иудаизм Онлайн" (существует с 2001 года) презентована работа В. Хавкина «АПОЛОГИЯ ОРТОДОКСАЛЬНОГО ИУДАИЗМА».

Раби Биньямин это литературный псевдоним Йегошуа Редлера-Фельдмана, 1880-1957, из второй волны репатриации, писателя и журналиста. Что я вычитал к пониманию этой личности на https://david-2.livejournal.com/291854.html, Интеллектуалы в Эрец-Исраэль перед лицом Катастрофы, 1943-1945.

В конце 1942 произошло изменение в отношении ишува (собирательное название еврейского населения Эрец-Исраэль) к поступающим из Европы сведениям о положении евреев в оккупированных нацистами странах. До тех пор полагали, что сведения преувеличены, что это плод советской пропаганды, и что это еще одна война из войн, которые иногда сопровождались убийствами евреев. С конца 1942 сведения сложились в картину, начался процесс отрезвления от этих иллюзий и усилилось осознание того, что в Европе происходит планомерное систематическое уничтожение. Общество в Эрец-Исраэль начало искать подходящие пути для ответа и действий. Одним из ответов было создание группы Аль-доми. 

17 декабря 1942 в Иерусалиме состоялась встреча интеллектуалов и общественных деятелей, на которой писатель раби Биньямин предложил создать «Комиссию Аль-доми», чтобы «ни один еврей в ишуве не остался при своей обычной жизни».

Наиболее активные участники «Аль-доми» относились не к университетскому составу, а к союзу писателей и к союзу журналистов. Не было единого центра – организации, партии или идеи, вокруг которого были бы сконцентрированы члены «Аль-доми» до ее создания. Это были люди, известные общественности Эрец-Исраэль , входившие в духовную элиту страны и уважаемые за свой вклад, даже когда их мнения вызывали возражения. Их поступки определялись пониманием роли интеллектуала быть сторожем дома Израиля, предупреждающим общество об опасностях, наставляющим политическое руководство и выдвигающим к нему требования.

Уже предчувствие приближающейся трагедии помогло приблизить их друг к другу. После Хрустальной ночи, в конце ноября 1938, р. Биньямин, вместе с другими участниками, создали общество под названием «Между Израилем и народами». Его целью было организовать интеллектуалов в Эрец-Исраэль для обращения к интеллектуалам свободного мира и предупредить их об опасности для всего мира, происходящей из преследований евреев.

Целью «Аль-доми» не было действовать вместо учреждений ишува либо способствовать созданию организации, конкурирующей с их деятельностью, а побуждать руководство и общество в целом к постоянным действиям по спасению. Она стремилась усилить «атмосферу, благоприятную для спасения», которая будет существововать постоянно, и не даст ишуву, еврейству и интеллектуалам в свободном мире впасть в уныние и опускание рук.

«Аль-доми» точнее определять как небольшое движение протеста, действующее спонтанно, а не после совещаний и согласований между всеми членами. Знатоки предполагают, что из-за спешки и нежелания упустить момент р. Биньямин и другие активисты движения публиковали иногда материалы от имени «Аль-доми», не спросив всех членов.

Многие в стране возражали против предложений актива движения отказаться от всех развлечений и проводить еженедельный день траура на протяжении года с поминовениями убитых гитлеровцами евреев во всех общественных местах и учебных заведениях аргументировали, что это плаксивость и общественная истерия, а следовать поведению не «аль-доми» («крик»), а «аль-дема» («не плачь»). Аргумент движения: крик свидетельствует о глубине боли и сопереживании трагедии; он беспокоит мир и союзников; он действует против опускания рук свободным миром, к которому привели нацисты; он может удержать нацистов от их действий и напомнить им ожидаемое наказание; он создает связь между частями народа, рассеяного среди неевреев, тогда как молчание неестественно в таком положении, и усиливает отчаяние и потерю надежды на спасение.

Еще одним предложением «Аль-доми» было создание института современной планомерной пропаганды, который постарается стать противовесом министерству пропаганды Геббельса, и для этого следует привлечь социологов, писателей и психологов, которые посвятят этому всё свое время. Но постоянные обращения с этой идеей в инстанции успеха не имели.

Поиск союзников для своих идей и, в то же время, разрыв между желанием «Аль-доми» влиять и отказом со стороны учреждений – усиливаются многократно во время Катастрофы евреев Венгрии. В конце 1943 в беседе с р. Биньямином политический деятель ишува оценил положение так: в странах-гитлеровских сателлитах, Болгарии, Румынии и Венгрии, есть склонность к переговорам с союзниками из-за поражений нацистов на фронтах. Именно в этих странах, близких к нейтральной Турции, еще сохранились большие еврейские общины. Гитлер может захватить сателлиты в ответ на их отдаление от него, и оставшиеся еврейские общины будут уничтожены. Поэтому следует немедленно начать активное политическое давление на союзников, чтобы те включили в свои переговоры с сателлитами вопрос спасения евреев. Для этого требуется серьезное политическое представительство ишува в Турции, где находятся представители всех воюющих государств и сателлитов, и которая является центром сбора военной и политической информации.

Р. Биньямин опубликовал в прессе ряд предложений, которые были квинтэссенцией требований «Аль-доми» на тот момент: собрание делегатов объявит о режиме спасения – напряжение и мобилизация всех сил ишува- деньгами, временем и деятельностью – в эффективной и организованной форме; оно изберет исполком из 3-5 человек, освобожденных от любой другой общественной деятельности, чтобы они занимались исключительно спасением; оно объявит об обязанности ишува изыскать в кратчайшие сроки миллион фунтов для предприятий по спасению и предоставить для беженцев одежду и комнаты для размещения, оно назначит весомые делегации, которые немедленно выедут в государства-союзники и потребуют спасения.

Предложения носили более политически-практический характер, чем в 1943, и вызвали острую дискуссию: кто-то обрушился на различных «раби Биньяминов», трусливых и узко мыслящих, выдвигающих туманное требование сбора денег для спасения. Это не что иное, как обман, так как единственный путь для реального спасения это задействие масс дома Израиля в открытой войне за свои политические права. Тогда еврейский народ сможет спасти своих сынов сам, без того, чтобы умолять других. Кто-то обвинил и Сохнут, МАПАЙ и другие органы и комитеты в оставлении еврейства Европы на произвол судьбы. 

Однако спустя несколько недель все увидели, что дискуссии излишни и убоги перед лицом действительности: нацисты оккупировали Венгрию. С вермахтом пришли Эйхман и его люди, и начались депортации по 10-12 тысяч евреев в день в Освенцим, где были открыты новые крематории. Через несколько дней после начала депортаций о них поступило сообщение, и правление Сохнута собралось на экстренное заседание. Во время заседания р. Биньямин предложил потребовать от союзников разбомбить железнодорожные пути, ведущие из Венгрии в Польшу. К концу войны, когда весь мир уже знал, что такое Освенцим и что там происходит, и после того, как такое развитие событий предвидели как минимум за полгод, абыло уничтожено около 430,000 из евреев Венгрии. Ишув был в шоке. Он стоял в бессилии против темпов уничтожения, эффективности, с которой оно проводилось, числа жертв.

В середине июля венгерский регент Миклош Хорти приказал прекратить депортации из Венгрии, под воздействием приближающейся расплаты и предостережений различных религиозных деятелей во главе с Папой Римским, а также международного Красного Креста и короля Швеции. Но в сентябре из Венгрии пришли сообщения, что еврейские мужчины мобилизованы на принудительные работы в ужасных условиях.

4 декабря состоялся съезд собрания делегатов ишува. Через несколько дней было опубликовано открытое письмо р. Биньямина и его сподвижников под заголовком «Что произошло?». В письме заявлялось, что руководитель ишува сообщил на открытии съезда об ужасающих известиях, полученных за несколько часов до этого, о судьбе евреев Будапешта. Десятки тысяч были высланы, десятки тысяч умерли, и нет возможности помочь. Сразу же после этого он перешел к срочным делам ишува, стоявшим на повестке дня, и собрание вообще не отреагировало на известия. И авторы послания завершают словами: наш горький опыт показал нам «наше бессилие, сомнительную пользу различных «ответов».

С конца 1942 и до бермудской конференции Великоброитании с США в апреле 1943, ишув надеялся, что союзники окажут помощь евреям Европы. Нулевые результаты конференции показали обратное. Членам «Аль-доми» казалось, что ишув разочаровался в возможностях спасения и вернулся к своим делам и раздорам, несмотря на свою боль о Катастрофе. На бурной встрече, которая состоялась в доме р. Биньямина в Иерусалиме, участники и сочувствующие анализировали отношение ишува к Катастрофе. Вывод - корень проблемы в отсутствии солидарности между частью народа, живущей в Эрец-Исраэль, и остальными его частями в рассеянии, сосредоточенность на строительстве страны, а не на общееврейской проблеме. Студенты в Иерусалиме устроили бал на праздник Пурим 1943-го года, один кибуц собрал тысячи молодых людей на хоровой слет, другой возобновил народные танцы. Сионистское воспитание придало молодежи слишком много высокомерия к другим евреям, и слишком мало ощущения миссии и ответственности по отношению к ним. Именно во время войны и Катастрофы стала заметна моральная деградация: беженцам сдают квартиры по завышенным расценкам, не посылают достаточно посылок в Европу и беженцам в Советском Союзе, разбогатевшие не жертвуют, распространяются спекуляция и обогащение на войне.

Претензии «Аль-доми» к руководству ишува были конкретными: у духовного руководства нет чувствительности и чуткости к происходящему. Тяжелая претензия была предъявлена р. Биньямином отдельно политическому руководству: он заявил, что из ишува во всех его слоях и кругах не нашлось ни одного человека, обладающего весом и способностями к действию, который бы при получении известий о Катастрофе отошел от всех своих дел и занялся исключительно спасением. Для всех спасение было побочным делом, добавка к их другим занятиям: к лаборатории Вайцмана, к оформлению политического будущего Бен-Гурионом. К Вайцману р. Биньямин направил прочувствованное обращение выйти из лаборатории к народу, посвятить хотя бы один месяц своего времени, и попытаться спасти остаток Израиля и честь Израиля. С Бен-Гурионом, полностью погруженным в политическое будущее ишува, р. Биньямин долго беседовал, серьезно упрекал не колебался требовать от него действий.

С руководителем параллельного «Комитета спасения» Гринбоймом у «Аль-доми» были резкие споры и по теоретическим вопросам - о причинах Катастрофы, о стойкости еврейского общества в Европе. ... Гринбойм цитировал экономическое объяснение, немецко-польское, согласно которому еврейские ремесленники и торговцы вытеснили влияние немецких горожан в славянских странах в средние века; и сейчас немцы обязаны, с помощью славян, выкорчевать своих исторических противников. Или другое объяснение: юденраты подозревались в сотрудничестве с немцами, и поэтому другие подполья, например польское, уклонялись от оказания им помощи; из-за статуса евреев в мире как народа, который не воюет вместе со всеми воюющими народами, нацисты не считают евреев людьми, и поэтому их кровь позволена. Евреи начали защищаться слишком поздно, после того как «человеческий образ был стерт с евреев Польши и евреев, которые были туда высланы», и их пассивность это не только жгучий позор, но и предлог для последующих атак нацистов.

Проницательность членов «Аль-доми» вскрыла иррациональную апокалиптическую концепцию, во имя которой нацисты вышли против еврейства, они поняли, что здесь один мир ценностей стоит против обратного ему мира, это миры, у которых нет никакой возможности сосуществования.  

Большинство членов «Аль-доми» были немолодыми людьми, часть из них и нездоровыми. Когда Гринбойм, нерелигиозный рационалист, получал письмо, в котором вместе с основными идеями о спасении были отрывки из Писания и притчи на арамейском, – его одолевало острое желание выбросить письмо в корзину. Неоднократно членов «Аль-доми» одолевало чувство одиночества человека, верящего в идею, у которой нет сторонников. Но, на самом деле, в ишуве были люди, ценившие деятельность этого движения и видевшие в ней силу, пробуждающую мысль, и даже адрес для предложений действия. Руководство тоже не пренебрегали ими, уважали их масштаб как личностей, были готовы спорить с ними устно и письменно, публиковать информацию и посылать телеграммы от их имени. Однако, группа «Аль-доми», когда проводила самоанализ, игнорировала реакцию людей в ишуве как отдельных личностей.

Проблемы, которые обсуждались членами «Аль-доми», и сегодня кажутся наиболее значимыми:

1.место личной инициативы, эффективной пропаганды и интеллектуала в современном мире;
2.геноцид как повторяющееся явление в двадцатом веке – не отменяя уникальность Катастрофы; 
3.различение между получением отрывков информации и их усваиванием и созданием из них картины;
4.Катастрофа как настолько непостижимое человеческим пониманием событие, что возникает опасение, что в нее не будут верить, и что она забудется, если не будет объясняться и напоминаться всеми средствами (отсюда идея Яд-Вашем);
5.Катастрофа как выражение универсального кризиса ценностей - борьба между образом человека как носителя моральных ценностей и попытками нацистов стереть этот образ;
6.сионизм как решение вопроса антисемитизма и рассеяния, несмотря на трезвое знание, что антисемитизм это проекция страхов и проблем антисемитов, и поэтому он продолжит существовать;
7.резкие перепады в национальном настроении, от гордости за достижения и надежды на будущее до уныния и раздробленности;
8.еврейская стойкость в Катастрофе как выражение сил, скрытых в еврействе; и
9.вопрос отношения ишува к спасению и Катастрофе, который в дальней перспективе представляется важнее вопроса о реальных возможностях спасения. 

Таким образом, главный вклад «Аль-доми»: указание на вопросы, исходя из широкого и углубленного взгляда на эпоху. Еще один вклад - это эмоциональный призыв к ишуву и миру не стоять в стороне, не заниматься высчитываниями, и посвятить все силы спасению братьев, находящихся в смертельной опасности – призыв, в котором, возможно, нет политической трезвости, но есть жар чувств и любви к народу.

Я бы преобразовал показанный комплекс проблем в механизм выявления и использования ментального ресурса израильских еврее и мировой еврейской общины в поиск и осуществление политического маневра для ухода от гибельной угрозы в условиях нарастающего противоборства цивилизационных гигантов (рисунок над текстом).

И с этой позиции я бы определил свое отношение к личности Владимира Хавкина таким образом. Это был человек, счастливый своим талантом и встречей с людьми, которые могли оценить и благотворно использовать талант.
У р. Биньямина я предлагаю ценить проявленные им преданность установке на спасение жертв Катастрофы, энергию усилий.

Но, сама статья АПОЛОГИЯ ОРТОДОКСАЛЬНОГО ИУДАИЗМА и смысл презентования её р. Биньямином не адекватны сверхдраматической проблеме выживания Израиля, который находится на линии нарастающего противоборства цивилизационных гигантов.