2. Сказкак ложь... Принцесса

   Принцесса лежала на животе, среди разбросанных подушек, скомканной простыни и сползшего на пол одеяла. Лиф сарафана расшнурован, бретелька сползла с плеча, оголив худенькую девичью лопатку. Один туфель лежал на полу, второй все еще находилась на ноге. Белокурые косы разметались по подушке.
- Ой, горе то какоеее! – голосила дурным голосом нянечка, вытирая слезы, уже порядком мокрым чепчиком с розовой оборкой. Нос распух, а по щекам пошли красные пятна от проливаемых, уже полтора часа, безутешных слез. – Да как же батюшка ваш, сокол ясный, переживет-то новость такуююю. Да не выдержит сердешный, и помрет, так и не дождавшись наследничкааа. Ой, горе, горе!
Нянечка шумно высморкалась в тот же чепчик.
- Чё орешь? Помер кто? – спросила сонная принцесса, сведя к переносице разъезжающиеся глаза. Нянечка ещё пуще залилась слезами, набрав в легкие побольше воздуха, что бы не задохнуться в очередном припадке. Принцесса с трудом сфокусировала взор на рыдающей тролихе и с остервенением почесала свежую татуировку на левой лопатке в виде черепа с розой во рту.
- Чешется, зараза! – пожаловалась она и потерлась плечом об спинку кровати. - Хватит голосить! Лучше пить дай.
   В голове стучали боевые барабаны, обтянутые бычьей кожей с прибитыми по краям медными заклепками. Во рту пересохло, как в цветочном горшке с неувядаемой розой, подаренной ей несостоявшимся женихом из соседнего королевства. Принц уверял, что цветок будет цвести вечно, пока горит в его пылком сердце любовь к принцессе. Но то ли жених пожалел денег и купил подделку, то ли его любовь увяла, после того, как «невеста» спустила его со ступенек перед всем честным народом, собравшимся на смотрины, история о том умалчивает. А цветок был задвинут под кровать, и использовался в качестве урны для окурков и шелухи с семечек. Принцесса поправила бретельки и неуверенно села в кровати. Комната неприятно раскачивалась.
- Да на кого же ты похожа сталааа? – подвывала тролиха. – Да упыри с могилы и то краше вылазят, нежели ты, наследница престольнаяяя! Да счастье какое, что матушка ваша, упокой её душу, не дожила до сего дняяя. А то бы так и рухнула замертво при виде срамоты такооой.
- Хватит вопить! – рявкнула принцесса, хватаясь за голову, в которой многократно отразился ее хриплый голос. – Все, гномий самогон больше не пью, - тихо пообещала она себе. – Сущая отрава!
   Нянечка перестала рыдать и только хлюпала красным носом, эффектно выделяющимся на зеленой коже. Глазки опухли и превратились в узенькие щелочки с блестящими зрачками, выглядующими как вишни из разварившегося вареника. Принцесса сползла с кровати. Подвернула обутую в туфель ногу, чуть не убилась через второй, и неуверенной походкой прошла через комнату к столику, где стоял графин с водой. Проигнорировав стакан, принцесса жадно припала к горлышку графина, проливая жидкость себе на платье. Напившись, громко икнула, а остаток воды вылила на ладони и растерла лицо.
- Было бы из-за чего голосить, - не понимала принцесса, заглядывая себе через плечо. – Подумаешь, маленькая татуировочка. Всего-то делов!
- Маленькая? – взревела тролиха охотничьим горном. – Да эта…
  Договорить она не успела. Дверь в покои принцессы распахнулась, являя высочайшую королевскую особу. По правде говоря, высочайшей эта особа была лишь по статусу, а по факту, маленьким, худенький и лысеющим корольком. Корону пришлось отдавать мастеру-кузнецу на переплавку, что бы на плечи не падала, а горностаевую мантию укорачивать на полметра. Принцесса, почуяв неладное, замерла у зеркала развернувшись лицом к отцу. Король важно прошествовал через комнату. Споткнулся через один туфель принцессы, чуть не убился, через другой. Левый зацепился застежкой об закошлаченый мех и потянулся следом за мантией. С ним соседствовали репьяхи из сада, кусочек сухаря из кухни и резиновая игрушка кошки Муськи, вся погрызенная и поцарапанная. Король делал вид, что не замечал беспорядка в покоях дочери. Прошлый раз, когда он отругал принцессу за бардак, учинённый после шумного мини-бала, и называемый ею «тусой», королевская наследница закатила скандал, что ее права притесняют, внедряются в личное пространство и лоббируют интересы. А после нарисовала на двери своих покоев знак радиоактивной опасности и написала: «Не влезал, убьет!» Да, убить тут много чего могло! Одна стена была густо увешана всевозможными видами оружия, от фамильного ритуального меча, до узкой и длинной заточки, с выгравированной на лезвии памятной надписью: «Крутой чиксе от благородной братвы». На столе лежала электролютня, а длинный шнур от нее тянулся к медному граммофону, заваленному пластинками заграничных ансамблей. На стене висел большой плакат «Мракобесов» на котором скатились пять разрисованных до неузнаваемости, лиц.
- Дочь моя! - молвил царственный отец тоном, каким герольды оглашают приход высокопоставленных гостей на бал, а проще говоря, пафосно и витиевато. - Время не стоит на месте. Вода неустанно проливается сквозь клепсидру. Планеты вращаются, день чередуется ночью, а ночи – днем. Корабли приходят и уходят, повинуясь незыблемой силе приливов и отливов. – По мере произнесения речи, глаза у дочери и у няньки становились круглее, а лица вытянутей, будучи не в силах уразуметь патетических речей монарха. Принцесса громко икнула. – В общем, чё сказать хочу, выросла ты, доча. Пора слазить с папкиной шеи и залазить на мужнину! Жених к тебе приплыл из-за моря. Славный такой, мне понравился! - батюшка-король поправил толстенную золотую цепь на шее, которой ранее не наблюдалось, и нахмурил лоб. – Зовут его… а леший знает, как его зовут, имя заморское, поди упомни. Главное, что благородный рыцарь!
До принцессы начал пробиваться смысл сказанных слов, рисуя не очень радужные перспективы. Долго пробивался, сквозь толщу похмельного неадеквата. А когда, наконец, добрался до оголенного мозга, принцесса побледнела, набрала в легкие побольше воздуха и уже готова была разразиться не менее витиеватой, но гораздо менее цензурной речью, когда отец пресек тираду ультиматумом:
- А откажешься, не видать тебе ни наследства, ни карманных денег и на концерт «Мракобесов» тоже не пущу! – притопнул ногой король, отчего зацепившийся туфель оторвался от мантии и брякнул каблуком об пол.
Принцесса тихо выругалась.
- Не быть тому! - и демонстративно отвернулась.
- Не спорь с отцом! – гаркнул король и прищурился, стараясь разглядеть рисунок на лопатке дочери. - Ой, а что это у тебя такое? Испачкалась? – Король поплевал на палец и потер татуировку.
  В комнате что-то громко бабахнуло. Это с грохотом рушились планы, касательно удачного замужества принцессы, а вместе с ними и нянечка шлепнулась в обморок. С такой-то срамотой не то, что благородный рыцарь, так даже пахарь не возьмет в жены.
  На принцев, с недавних пор, король уже не рассчитывал. Одного принцесса сразила копьем на турнире, в ее честь и устроенном. Вышла инкогнито, в шлеме и латах и полетел жених белым лебедем с коня прямо в лужу. «Хилый нынче принц пошел, – проговорила она, снимая шлем, и удалилась с ристалища». Второго высмеяла и спустила со ступенек. Третьего, заморского, взяла с собой в трактир, наутро дворец проснулся, а жених удрал. Даже портки свои оставил, в чужих удрал, так спешил видать. Четвертого уже не помню, а пятый не доехал даже до дворца, встретил по пути молоденького пажа и с ним обрел свое счастье. Поэтому, благородный рыцарь – это лучшее, на что мог надеяться король в данных условиях. А теперь, сомнительно, что и он согласиться на жену такую, с бандитской наколкой на спине.
- Не быть тому, отец! – повторила принцесса, разглядывая массивный перстень с черепом на безымянном пальце. – Моя рука и сердце отданы другому человеку! Вернее, не совсем человеку, а вампиру.
Король ахнул, схватился за сердце и провалился спиной к стене, задев электролютню, отчего та издала жалобный стон, а нянечка еще глубже провалилась в обморок.
- И не нужна мне половина царства, которому вся цена один золотой, и карманные деньги, а «Мракобесы» будут играть на моей свадьбе! Мой жених, глава клана «Черной розы» и сможет дать мне столько денег, сколько ты, батюшка не сможешь дать, даже распродай все свое царство в розницу по выгодным ценам в базарный день.
- Кровопивец! - заверещал король, срываясь на высокие ноты. – Не пущу!
- Кстати, ты тоже ему налог платишь, поэтому-то горные орки и не трогают твое царство. Потому, как крыша надежная!
- Вон! – пришел в себя король. – Вон, из отчего дома!
   Принцесса собрала все самое ценное, а именно электролютню, нож с памятной гравировкой и плакат с любимым заграничным ансамблем, выгнала спортивного коня из стойла, и покинула пределы королевства.
    Нянечка наблюдала из окна за тем, как оседает пылевая завеса за принцессой и думала о том, что прошли те времена, когда девицы хранили семейный очаг, ждали мужей с охоты и растили детишек. Теперь нынешние леди, в штанах и кольчугах, с мечами на перевес воюют за собственные права, независимость, и за возможность поставить крестик в бюллетени напротив одного единственного кандидата в цари.