4. Сказка ложь... Оруженосец

- Ты понимаешь, сынок, это же твое будущее! – увещевал сына отец-сатир, потрясая перед его носом увесистым кулаком. – Ты нам еще спасибо потом скажешь, за то, что жизнь твою устроили.
- Послушайся нас, родной, отец тебе плохого не  посоветует! – хлюпала носом мать, отчаянно борясь со слезами, посматривая на авторитетного супруга, в тщетных поисках снисхождения для любимого чада.
Глава семейства был непреклонен.  Перед его взором  проносились диким табуном образы его молодости. Когда он, красивый, стройный, с буйной шевелюрой и неокрепшими еще рожками скакал по правую руку от известного своими подвигами, рыцаря. Сколько чести было в прислуживании его геройству, сколько достоинства! Даже ночной горшок из-под рыцаря, он выносил с таким видом, будто ему был доверен священный Грааль.
- Ну, пап! – пытался отстоять свою свободу сын, понимая, что шансы его стремятся к абсолютному нулю. – Ну, какой из меня оруженосец? Я даже не знаю, с какой стороны за меч держаться!
- Глупости ты говоришь, мальчик мой. Думаешь, когда я поступил в распоряжение его геройства, то умел латы чистить, меч точить и кольчугу смазывать? Никак нет! Я всему научился сам, и ты научишься! Ты – гордость нашего рода! Твой дед был почетным оруженосцем, отец – оруженосец, и ты будешь оруженосцем! Отставить пререкания!
- Папа, но я не люблю воинскую службу! Я творческая личность! Я, может, буду великим иллюстратором-виртуозом, а ты меня в оруженосцы сдать хочешь!
- Постеснялся бы матери, охайник! Видано ли дело, так выражаться в присутствии дамы, да к тому же родительницы твоей! Вот станешь оруженосцем, там тебя манером-то и научат, а-то гляди, «личность» выискалась! Оруженосец, не какая-то там непонятная «личность», оруженосец – это избранный!
- Но я не хочу быть избранным! Я в душе авангардист! – взвыл фальцетом юноша.
- Вот это ты правильно сказал! Авангардист – это по-нашему. – Отец по-отечески похлопал сына по плечу, отчего последний болезненно поморщился, а когда отец убрал руку, потер плечо, разминая отбитый сустав. – Будешь со своим рыцарем в авангарде скакать, и будет тебе счастье!
Мать уже не сдерживала слез, размазывая их по лицу. Даже рога ее и те, казалось, жалостливо повисли.
-Отец дело говорит, мой козленочек, - с трудом проблеяла она.
- Мать, - воззрился на нее супруг, только увидев на милом лице мокрые дорожки, - ты чего слякоть разводишь?
- Да я от радости, - еще пуще залилась слезами маманя, - за сына нашего ненаглядного. За опору нашу и надежду, за кровиночку единственную, молоком моим вскормленную. Ой, рааадуюсь…
- Видишь сынок, как мать счастлива? А ты огорчать ее вздумал, неблагодарный отпрыск. Покайся и смирись с волей родительской! Тем паче, что рыцаря я тебе нашел благородного, перспективного, с хорошими рекомендациями.
-Ладно, - горько вздохнул юный сатир, прощаясь со своей мечтой стать художником, с набором красок, которые любовно хранит под кроватью и кисточками, изготовленными из шерсти собственного хвоста. - Ты только не плачь, мам.
Мать крепко обняла сына, а отец притащил из шкафа свой раритетный позолоченный доспех с аксельбантом.
- А ну, примерь, сынка!
Без пяти минут оруженосец надел отцов нагрудник, спрятавшись в нем как в металлическом коконе. Кольчуга свисала ниже колен, соперничая с рясой местного аббата, а щит он с трудом мог оторвать от земли.  Отец затянул потуже ремни нагрудника, но эти манипуляции делу не помогли. Защипнул с боков кольчугу.
- Да, уж, великовата будет, придётся в ателье снести, что бы подогнали под тебя. А пока походишь так. А еще, дарю тебе нашего лучшего осла, что бы тебе не стыдно было средиподобных! Цени мою щедрость и доброту!
Юноша не стал уточнять, среди подобных ослов ему не должно быть стыдно или среди оруженосцев. Отец хлопнул сына по спине, латы закачались и зазвенели как ржавый колокол на старой часовне.
Несостоявшийся художник смотрел на себя в зеркало, но видел не отражение, а нелепость сложившейся ситуации. Слышал не звон доспеха, а то, как с грохотом рушатся его надежды и мечты. Стал различать в лице отца не родственные черты, а закоренелые комплексы и армейские установки, толкающие единственного отпрыска в служение, покрытой патиной и ржавчиной, системе чьих-то идеалов.