Джеймс Ольтхёйс. Реальность общественных структур

РЕАЛЬНОСТЬ ОБЩЕСТВЕННЫХ СТРУКТУР
Джеймс Ольтхейс

1. Темой данной работы является статус и характер структур, с которыми каждый из нас сталкивается в этой жизни: семьи, государства, брака, церковной организации, бизнеса, профсоюзов и т.д. Как мы можем философски объяснить эти структуры, которые в дальнейшем мы будем называть общественными или социетальными? Каков их онтологический статус? Как возможно, чтобы они сохраняли свою идентичность, несмотря на то, что меняется их состав? Как возможно, напримкер, что брак не перестает быть браком при всех изменениях его форм в истории?
2.Вообще говоря, есть две исторические традиции, которые разрабатывали ответ на эти вопросы. Одна из них предполагает наличие сверх-исторического, вечного, рационального и абсолютного порядка в обществе; другая считает общественные структуры изобретением людей и, таким образом, фикцией. С первой точки зрения общественные структуры должны отражать вечный разумный порядок, часто отождествляемый с Богом. Существует вечная, рациональная модель, фиксированная и неизменная по содержанию, но всегда и везде справедливая для человеческого общества и развертывающаяся в естественном порядке вещей. Структура такого рода сама по себе имеет автономный характер и лишь позже осмысляется как часть некоего большего целого.   
Со второй точки зрения не существует никакого закона помимо позитивного права или контрактных соглашений. Нет также никакого трансцендентного смысла в социальной структуре, она вместе со всеми ее смыслами полностью создается человеком. Структура отношений в обществе вытекает исключительно из желания определенного общества в определенное время. Любая конкретная структура во всем своем характере открыта для перемен и в целом постижима на опыте. Такие вещи, как семья, государство, бизнес и т.д., являются лишь символами, которым не соответствует никакая метафизическая реальность. Общественные структуры как таковые не являются реальными. Термины, описывающие их, являются лишь концептуальными изобретениями, приносящими определенную пользу для понимания конкретных договорных отношений между людьми. Использование их позволяет людям вносить порядок в хаотичный в противном случае мир человеческих отношений.
3.Подход, изложенный в этой статье, стремится радикально порвать с этой традицией и представить более адекватное объяснение общественных структур. С этой целью я использую философию права, как она выкована у Дойеверда и Волленховена и развивается рядом научных центров в настоящее время. Чтобы поместить эту проблематику в определенную перспективу, сначала я должен разъяснить определенные  фундаментальные вопросы.
4. Сказать, что смысл жизни связан с реальностью творения, значит выразить философски то, во что верила христианская община во все века, признавая, что Бог сотворил мир. И сейчас некоторые философы, считающие себя христианами, говорят о смысле жизни и творения, что делает еще более необходимым начать эту статью с философски осмысленного исповедания веры. Однако в силу того, что не было с самого начала заявлено, что творение имеет смысл, но стало утверждаться, что тварное существование имеет смысл, с самого начала понятие о творении было подорвано. Все в творении существует только по отношению к Богу через Иисуса Христа. Творение указывает на своего Творца, и такое указание и есть смысл его существования. Признать это означает признать сотворение мира по Слову Божию: и сказал Бог, и стало так. Бог сказал, и Его Словом были сформированы миры. Ничто не существует само по себе или для себя. Все вещи были созданы Богом через Сына и примирены через Сына. Все вещи сотворены Словом силы Его. Слово Божия творения вызвало творение к бытию  и то же Слово хранит его и по сей день через Иисуса Христа, в Котором существует все (ср. Быт.1, Иов 38. Ин.1.1, Еф.1 и Кол.1). Все единство между Богом и Его творением есть Слово. Без этого Слова мир просто исчез бы. И Дух Господень ведет и движет творение в сторону эсхатона Слова. 
Любая идея субстанции как чего-то, что обладает самим собой и существует само по себе, противоречит Писанию. Представление, что нечто стоит само по себе, пока не изменится, или способно сохранить свою идентичность, ложно и должно быть отброшено как незаконное. Относительно социальных структур слишком ясно, что они не зависят от наших идей об их реальности. Их идентичность и реальность зависит от Слова Бога, Которое открывается человеку и написано в сердцах людей в Иисусе Христе (Иер.31.33, Иез.11.19-20)
5. Единство Бог-Слово-творение философски переводится как Происхождение-Закон-смысл. Вся вселенная управляется смыслами, за которыми стоит закон. Эти две стороны находятся в непосредственной корреляции. Вне закона, определяющего состояние бытия, никакое существование невозможно. Без того, что подлежит закону, нет смысла. Закон и порядок есть необходимое условие для тварного существования; с другой стороны, он ограничивает и определяет это существование. Будучи связан законом, то есть помещен в пространство, где перед ним открываются определенные возможности, человек становится свободен в своих действиях. Это различие (не разделение) между законом и тем, что подчиняется закону, между законом и смыслом имеет решающее значение для библейски ориентированного философствования.
6. Закон есть порядок структур, который направляет и поддерживает творение. Божье Слово живо и пребудет вечно. Закон и его порядок является структурой творения.   Важно отметить это двойное значение структуры. Обычно, когда говорят о структуре, имеют в виду состав конкретного целого. Такая структура принадлежит к реальности и, следовательно, подчиняется закону, являясь структурой смысла. В то же время есть другая структура, которая разграничивает реальность и делает структуру указанного порядка возможной. Эта структура имеет значение, которое путают с предыдущим, но на самом деле именно она закладывает фундаментальные законы. Это фундаментальный закон, делающий возможным само существование вещей, событий, социальных структур и т.д. Это рамки, вне которых ничто не может существовать. И вот эта структура и есть Слово Божие.
Конечно, как мы уже сказали, одна всега структура коррелируется с другой, и низшая из них реализует себя через высшую. Более того, между ними нет никакого пустого пространства: одна структура воплощает другую. Эта корреляция так важна сегодня потому, что почти повсеместно отторгается или игнорируется. Приведем один пример. Джозеф Флетчер, совершенно неверно перефразируя Иисуса, восклицает, что «нет ничего вне самой ситуации, что позволило бы судить о ней» (Fletcher J. The Situation Ethics. Philadelphia,1974. P.74). Для него закон находится за пределами ситуации. Он не видит, что факты  управляются законом через структуру, которая делает возможной саму ситуацию. Каждая ситуация находится в рамках закона. Есть также корреляция закона и фактов. Это просто положение дел, заданное творением.
7. Структура, устанавливающая закон, являет себя через структуру фактов, подчиненных закону. Только так мы можем обрести понимание обоих структур, ибо через наблюдение закономерностей, закона и того, что ему не соответствует, мы переживаем на опыте присутствие высшей структуры. Структурные законы справедливы для всего творения, но они не всегда очевидны. Многое в них самих зависит от того, что их определяет. Все это означает, что постижение структур реальности часто подразумевает наличие того, что превышает ее. В то же время наш опыт не ограничен только фактами. Скорее, знание фактов предполагает постижение опыта, чтобы через наблюдаемые закономерности мы могли получить более четкое представление о всей реальности. Важно отметить также, что дело обстоит так, что ни один человек не может выявить безусловно априорную структуру на основе своего опыта подчиненной ей структуры. Это верно по двум основным причинам.
А. Процесс реализации закона и порядка совершается постепенно, ибо история разворачивается в ходе интеграции и дифференциации. В этом процессе развертывание контуров структур становится все более очевидным.
В. Реализация высшей структуры через низшую происходит несовершенно. Даже если мы во Христе, мы видим лишь как через тусклое стекло. Это значит, что мы можем лишь с большой осторожностью описывать высшую структуру. Несмотря на то, что наши описания последней подвержены ошибкам и всегда открыты для коррекции, это не влияет на меру постижения нами силы законов творения. Структуры как таковые не зависят от конституции человеческого знания. Наши описания никогда не могут отождествляться со структурой, устанавливающей законы, или приравниваться к ней. В то же время задачей науки является все более тщательная работа для возрастания нашего понимания всех структур. Структуры неизменны по своей фундаментальной природе, но следование им соотносится с человеком и определенным образом объединяет людей друг с другом. Мы можем действовать только в пределах этих структур и в соответствии с ними.
8.Есть по крайней мере два аспекта этого порядка творения: набор различных способов или режимов, в которых люди могут действовать и с которыми мы можем сталкиваться, и личностное измерение, объединяющее в одно целое структурный состав множества вещей, событий, действий, сообществ и т.п., которые функционируют различными способами. При этом способы функционирования никогда не существуют сами по себе. Они всегда относятся к конкретным вещам, которые в свою очередь никогда не могут быть исчерпаны набором этих режимов и функций. Обычно вещи или действия связаны в единства, которые являются чем-то большим, чем сумма аспектов их структур. В свою очередь конкретная вещь не может быть сведена к модусам ее функций или редуцирована к ее функциям даже сознательно. В принципе каждая конкретная вещь, растение, животное, социальная структура и т.д., несет свою структуру и функции в каждом своем аспекте, будь то в качестве субъекта или объекта. Человек в своем опыте также реализует стоящие за ним структуры. Их целостность открывает их тип через группу модальных аспектов. В таких группах один какой-либо аспект обычно выделяется как доминирующий. Это позволяет и всем остальным аспектам раскрыться в структурное целое с собственной идентичностью и внутренней динамикой, в котором далее может выделиться и большее число аспектов или качеств. Внутренние структурные законы конкретного целого инвариантны и трансцендентны его частям. Таким образом, структуры сами создают условия, которые позволяют переживать их изменчивые формы в повседневном опыте. Через фактические изменения этих форм структуры осуществляют себя в ходе истории.
9. Каждая отдельная вещь является членом некоторого царства или превосходящего ее типа. Различие царств определяется тем, что различные формы исполняют определенную соответствующую им совокупность модальных функций в рамках целого, а их структура дает этому целому качества и характеристики, соответствующие его внутренней природе. К какому царству принадлежит вещь, зависит, таким образом, от модальностей ее субъектной или объектной функции, характеризующей ее природу и качества. Есть, по крайней мере, следующие царства:
А.Неорганическое царство, которое обладает кинематическим и энергетическим качеством.
В. Растительное царство, которое обладает биотическим качеством.
С.Животное царство, которое, как правило, обладает психическим качеством.
D. Множество царств, относящихся к социальной жизни человека, которые, видимо, столь же многочисленны, как и аспекты постпсихического.
Структуры этих царств реализуются в конкретном существовании. Неорганическая материя реализует свою структуру в жестко установленном порядке. Растительный мир подчинен своим законам, как представляется, несколько менее жестко, чем неорганический. Животный мир имеет в своей структуре более широкий спектр возможного опыта, чем растительный. Царства, относящиеся к человеческой жизни, требуют человеческих качеств. Поскольку такие качества формируют человеческую деятельность, вопрос о природе и характере этих царств чрезвычайно сложен. Человек, в отличие от животных, растений и т.д., является морально ответственным существом, и это, на первый взгляд, логическая модальность, которая формирует все аспекты его бытия.  Законы для предлогических аспектов реальности (по крайней мере, в их узком смысле) и сущность структур неорганического, растительного и животного мира осуществляются в творении без участия сознания человека. Здесь не требуется процесс признания, конкретизации и разработки (позитивации) законов человеком.
(В предыдущем пункте я полагаю, что разница между логическими, постлогическими и предлогическими аспектами не должна отмечаться как нечто само собой разумеющееся, как это иногда делается. Очевидно, что в силу наличия психических способностей животные имеют более широкий диапазон движений, чем минералы с только кинематическими качествами. В то же время поразительно, что логические и языковые нормы позволяют человеку меньший объем вариаций, чем, например, этические и эстетические нормы и законы).
10.Чтобы понять, что означает позитивация, необходимо взглянуть на минуту, почему закон Слова есть также его свобода. Свобода человека есть исполнение закона Слова. Человеческая свобода – это ответ. Она отвечает на Божий призыв. Это реализация онтологических возможностей творения. Это важно, поскольку противоречит гуманистическим и многим так называемым христианским теориям свободы, ибо инициатива в любой форме человеческой свободы принадлежит не человеку, но Божьему Слову и закону. Человек изначально не спрашивает, как считают Хайдеггер, Ясперс и Сартр; напротив, человек сам стоит под сомнением. Человеческая свобода находится в пределах ответственности и порядка творения. Это нечто вроде отношения между вопросом и ответом. Сначала приходит вопрос, который задает тон и направление ответа. Затем наступает ответ, как необходимый и что-то добавляющий к вопросу, ибо он разворачивает то, что включает в себя вопрос.
11. Нельзя сказать, что законы или нормы общественных структур являются законами в меньшей мере, чем другие законы, которые не требуют формирования человеческим сознанием. Скорее, именно требование признания этих конкретных законов справедливо выявляет их характер. Необходимость человеческого признания структур и позитивации их в виде норм является обоснованием, через которое такие законы реализуются и осуществляются. При этом обязательно нужно различать структуры, нормы которых мы воспринимаем в процессе позитивации. Высшая структура здесь неприкосновенна, но структурные нормы могут изменяться в процессе позитивации на определенных этапах исторической интеграции и дифференциации и разрабатываться в соответствии с существующим пониманием закона и порядка. Очевидно, что структурные нормы полагаются и получают свою действенность через твердое и бескомпромиссное проведение закона и порядка. Без такого якоря эти нормы просто поплывут по течению и рано или поздно разобьются о скалы натурализма, историзма, релятивизма и субъективизма.  На самом деле именно наличие якоря всегда мешает общественным структурам сесть на мель и разбиться на куски. То, что теоретический разум стремится обойтись без якоря, всегда таит в себе напряженность.
Слава и задача человека как такового в том, что он призван внутренне свободно, ответственно и самостоятельно воспринять свою роль в раскрытии смысла творения через акты позитивации. Последняя, очевидно, является человеческим действием и как таковое происходит согласно закону. Тем не менее ожидаемые от человека результаты позитивации должны находиться внутри комплекса норм творения и получать свой нормативный статус как структурные нормы. Хотя по-прежнему трудно объяснить, как это возможно, речь идет о том, что тот факт, что человеческая конкретизация приобретает нормативный статус, лежит как данность в создании порядка. Она выступает следствием встроенных требований норм законов и общественных структур, с тем чтобы они были призваны и конкретизированы, прежде чем они смогут нормально функционировать.   
Для реализации этих структур необходима ответственность, даже если они формируют саму деятельность человека. Это обращение к субъективной формирующей воле есть часть их природы. С одной стороны, дело обстоит не так, что эти структуры теряют свою власть без проведения сотрудничества с ними, и только за счет их признания они вступают в силу. С другой стороны, предметом закона являются ситуации, которые не могут сопротивляться позитивации. То есть, нравится нам это или нет, человек должен позитивировать. Вопрос лишь в том, будет ли он это делать в послушании (и тем самым давать структурам возможность явить смысл) или в непослушании (то есть искажая развертывание смысла).
12. Таким образом, необходимо не только различать структуры высшие и подчиненные, но и структуры нормативные и позитивные. Последние создаются в соответствии со структурными нормами, конкретизируя их. Здесь может быть множество различных структур, конкретизированных с помощью норм. Путаница сознания, идентифицирующая структуры с человеческими структурными нормами, сегодня носит всеобщий характер. Результаты оказываются катастрофическими для общества. Многие ученые под влиянием меняющихся человеческих идей формулируют общественные законы, отрицая то, что за их соблюдением стоит какая-то надчеловеческая реальность, поддерживающая структуры. Законы в лучшем случае понимаются в духе операционализма, искусственных моделей, которые служат в качестве предварительных установлений для человеческой деятельности, пока не будет построена лучшая модель. С другой стороны, теоретики, обремененные этой умственной путаницей, стремясь поддержать существование так называемой цели и вечного порядка вещей, вынуждены отстаивать устаревшие научные теории или, по крайней мере, преуменьшать относительность и изменчивость законов. В первом случае, будучи уверен, что мы должны принимать во внимание прежде всего изменение и развитие социальных форм, операционалист отбрасывает само наличие и необходимость соблюдения закона и порядка творения из-за того, что наши ответы на него меняются. По сути, он выливает вместе с грязной водой ребенка. В последнем случае, будучи вынуждены противостоять изменениям, мы топим ребенка в грязной воде. Независимо от того, какая позиция будет здесь принята, выбор чрезвычайно серьезен. Но в обоих случаях он ведет к тому, что человеческие нормы путают или отождествляют с порядком Божьим. Это может порождать серьезные проблемы.
Сеглдня обе группы, будучи плохо знакомы с собственной позицией, ищут убежище в формальной и языковой логике. Все конкретное является для них аналитически априорным. Но, кроме пустоты такого определения, Куайн в своих нападках на аналитико-синтетическое различение вдохновляется весьма последовательным иррационализмом, лишающим философское представление о человеке определенности даже там, где налицо, казалось бы, его последний оплот – то есть в области формальной логики.
13. Каждый человек,  философски заинтересованный или нет, в целостности своего опыта осознает разницу между государством, церковью, школой, семьей, бизнесом и т.п. В этой ситуации, безусловно, ошибочно будет утверждать, что общественные структуры являются изобретениями человека и что повседневный опыт говорит нам только об индивидах. На самом деле этот опыт говорит нам больше не о конкретных людях, а о сообществах: мы всегда воспринимаем в опыте других людей как членов некоторых сообществ, сограждан, сотрудников, членов семей и т.д., и мы никогда не думаем о том, что такие сообщества можно отделить от конкретных людей. Человек также знает, что он обладает преемственностью по отношению к опыту этих сообществ.  То, что он признает за государство сегодня, будет государством и завтра. Он также осознает тот факт (если способен осознавать его вообще), что государство сохраняет свою идентичность даже при наличии его различных форм в истории. Как же объяснить прочную самобытность таких структур, даже если они существуют во многообразии, образующемся в результате различий исторических условий и человеческих реакций? Мы не должны вводить здесь изменения в самой идее и содержании структур, чтобы объяснить эту прочную идентичность. Структуры, идентичность которых может быть гарантирована, несмотря на изменение форм, не являются метафизическими сущностями, парящими над реальностью вне времени, наподобие платоновских идей, стоящих над законами природы. Будет серьезной ошибкой, например, думать, что структура семьи содержится в ядре всех семейных форм, которые появятся в истории. Нет структур, не связанных с нашим ответом на них. Они должны рассматриваться, однако, в первую очередь в смысле определяющих структур, которые стоят у истоков всей человеческой деятельности и определяют саму ее возможность. Они определяют также ее смысл, ибо изначально устанавливают направление и границы для человеческой деятельности по позитивации. Различные структуры имеют существование, определенное не их содержанием, а тем, что они есть частные проявления закона Слова Божия. В то же время – и это более актуально сегодня – мы не должны отрицать реальность общественных структур и рассматривать их просто как удобное творение человечества в целях учета изменчивости и многообразия межличностной деятельности.
Мой тезис состоит в том, что общественные структуры являются реальными сущностями, потому что они есть ответы на трансцендентные структуры. Их реальность гарантируется характером их структуры, совершающей обмен с вышестоящей структурой в разных формах во все времена в истории.
14. Сегодня мы сталкиваемся с различными социальными формами, которые усваивают человеку роль творца общественных структур. Но если мы перейдем от этой изменчивости форм к выводу, что человек есть творец закона, то мы отождествим трансцендентные структуры с искусственно сформулированными структурными нормами. Их генезис и экзистенциальные формы могут меняться с историческим развитием, но эти изменения не могут быть причиной отказа от наличия трансцендентной структуры. Каждая социальная структура являет свое внутреннее единство в совокупности конкретных частей. Нет ни одной структуры, возникающей индивидуалистическим или номиналистическим путем, только через простое взаимодействие индивидов. Все наши структуры всегда есть разворачивающийся ответ  на структуру и порядок творения. Только изнутри сообщества по самой его внутренней природе можно понять значение членов как части целого. Только если, например,  принять во внимание структуру брака, можно понять, что значит быть мужем и женой. Два человека, которые просто живут вместе, еще не составляют брака. Они должны жить вместе в определенном смысле, то есть в браке.   
15.Без надстоящей структуры у нас не было бы даже возможности определить некую ситуацию как брак. Без такой структуры, позитивированной в структурные нормы, не существует никакого критерия, чтобы отличить супружескую любовь от прелюбодеяния или разврата. Будет ли определенный акт описываться как прелюбодеяние, блуд или супружеская любовь, зависит от существования института брака. Если не принять структуру брака, как она существует в нашем обществе, невозможно и не имеет смысла различать эти вещи. Если мы ограничим описание ситуации биологическими и психофизиологическими аспектами, то мы окажем этой ситуации вопиющую несправедливость, ибо человеческое общение сведется к животному совокуплению.
16.Если мы предположим, что структура брака и семьи может измениться в истории, то всякое ее концептуальное осмысление потеряет свою основу, значение и возможности. Было бы бессмысленно говорить об историческом развитии форм семьи, если сама семья каждый раз описывается как что-то другое. Только тогда, когда семья признается установленной изначально через инвариантную структуру, вообще можно говорить об исторических формах, которые семья принимает в обществе. Если же она постоянно признается чем-то еще, то уже не имеет смысла говорить о том, что семья присуща только человеку, а не животным. Вообще можно говорить об изменениях в развитии, только если признается постоянство определенных структур. Бизнес и государство нигде и никогда не могут описываться как новые формы семьи. Но если семья не имеет внутренней структуры, то почему бы и нет? Все люди (по крайней мере я надеюсь, что это так) реализуют определенные моменты повседневного опыта. И необходимо признать то, что теоретически установлено: должны существовать критерии, позволяющие вообще говорить о семье, в отличие от ее изменяющихся форм. Но создание таких критериев возможно при существовании таких структур, при которых подобные различия возможны и имеют смысл. 
 17. Без принятия общественных структур как не поддающихся упрощению мы непременно придем к их выравниванию в рамках одного структурного целого. Особенностью и антиномией здесь является то, что единая природа состоит из частей, которые, как предполагается, имеют различную природу.
18. Если на основе аргументации или через Писание кто-либо готов принять Божественный характер структур, установленных для брака, семьи, церкви, трудовых отношений, государства, вскоре он оказывается вовлеченным в дуализм природы и благодати и не сможет отрицать Богоустановленность также таких структур, как производства, школы, искусства и т.п.
19.Чтобы сделать завершение обсуждения еще конкретнее, позвольте мне кратко проанализировать внутреннюю структуру семьи. Семья есть или должна быть сообществом мужа и жены как отца и матери, основанном на взаимном обещании и физическом единстве. Внутренняя структура семьи во всех ее проявлениях основана на этом моральном и биологическом единстве. Она включает таким образом: нравственность и доверие (все члены семьи могут положиться друг на друга, что определяет и все дела семьи), закон (родительскую власть), красоту (семейную гармонию и стиль жизни), экономику (семейный бюджет, объединение талантов), социальность (семейный круг общения, праздники, игры), язык (имена, фамилии, семейные идиомы), формирующую технику (семейное воспитание и традиции), рождение и ограничение числа детей.
Таким образом, мы можем рассчитывать на то, что для нас всегда является достаточным, но также требует от нас послушания. Мы знаем, что у нас есть и что нам нужно. Теперь мы должны только доверять этому Слову - и можем приступить к работе.
Идея социальной структуры позволяет теоретически учесть данные повседневного опыта. Я убежден, что она упорядочивает такой опыт лучше, чем любая другая. Тем не менее она не будет принята в ее целостности, если она не начинается с веры и исповедания Слова как закона, который Бог вложил в Свое творение. Во Христе мы знаем, глубоко в наших сердцах, что вселенная устроена по Слову Божию. В рамках нашего теоретического знания мы стремимся лучше понять, что это значит, и эта статья – небольшое усилие в данном направлении.
 
Перевод (С)Inquisitor Eisenhorn