12. 09. 2000

12.09.2001, Вторник
Отец не жалуется. Держит мать за руку. Не отпускает. Говорит ей, как он её любит.
Сидит с трудом. Мать кормит. Тётя Вера поддерживает. Тёте Вере:
- Что прижалась?
Держать трудно. Надо держать всем телом. Любовь – где – то у тнас внутри и в глазах.
Читаю ему свои миниатюры.
- Нравится?
- Нравится.
- А помнишь, «Яичницу»? Вы приходили на спектакль. Что скажешь?
- Ничего хорошего сказать не могу. И ничего плохого нет.
Солнце моё. Свет.
Слабеет с каждым днём. Лежать тоскливо.
Рассказываю, что у нас дома и на работе.
- Выпить хочешь?
- Хочу.
Мать наливает. Всю жизнь воевали, теперь мать наливает. Он же хочет, и, чтобы не страдал.
- Ещё?
- Хватит, - свою норму он знает.
Говорит односложно, но иногда голос прорезается:
- Клава!
Его взгляд куда – то уходит.
Что мои слёзы, если я ему ничем помочь не могу?
Живая мумия. Да – жалею, да – люблю. Вся его жизнь иначе воспринимается. Работяга. Скандалист. Джентльмен. Батенька, я тебя очень люблю. Хотя эти слова мы никогда не говорили друг другу, но это было, это есть. Золото и солнце моё.
Болеет. Уже не встаёт. Мать пробует пошутить:
- Куда ты ходил?
Он в ответ:
- На ****ки.

Побрил отца. Входит мать. Он, характерным движением выставляет лицо, мол, не узнала?
Солнце моё, батька. Любовь моя.