Про Сашу, Машу и маму

1
Вы заметили, что как только едешь в переполненном транспорте, не можешь повернуться и даже просто пошевелиться, то именно в этот момент начинает предательски звонить телефон. Ну не раньше, не позже! Так и у Саши. Он задержался на работе, спешил к себе домой, поэтому не стал долго ждать на остановке и заскочил в первый подошедший переполненный автобус. Только внутри «чрева» этого транспортного «монстра» он понял, что зря поспешил. В салоне просто яблоку было негде упасть. Какая-то дама, пытаясь удержаться за поручень, всё время толкала локтём в бок, а пожилой мужчина то наступал на ногу, то пытался поставить на ту же самую ногу свою большую сумку. Саша не был настроен конфликтовать в транспорте, поэтому терпел все неудобства и считал остановки: «Побыстрее бы выйти!» И вот в этот самый момент зазвонил мобильный. Он не мог достать телефон, а тот всё звонил и звонил, ну просто достал! Видимо человек на том конце был настырный, или просто Саша очень понадобился какому-то абоненту.
Через несколько остановок он выбрался из автобуса и вытащил телефон. «Настырным человеком» оказалась его родная сестра Маша. Он набрал её номер:
- Привет Маш, ты звонила? – спросил он.
Хотя и так было понятно, что звонила сестра, но надо же было с чего-то начать разговор.
- Да, звонила. Знаешь мама в больнице, - с ходу выпалила сестрица.
Дипломатом она никогда не была, «рубила» сразу, как с плеча. Она умела огорошить и сейчас это ей весьма удалось.
- Что с мамой?
- Сердце разболелось. Оно у неё по-видимому давно побаливало, но она скрывала, ты же знаешь, что лечиться она не любит. А, тут прихватило так, что уже не скрыть. Мы вызвали скорую помощь и её положили в больницу. Вот лежит, лечится. Она всегда такая активная, а тут больничная койка, постельный режим и всё такое. Она так сникла. Вот ты бы приехал, навестил, поддержал, как бы ей было бы приятно! Ты ведь у неё любимчик, первенец, сынок! – добавила ко всему, выше сказанному, Мария.
Эти слова сестры вдруг, словно волшебный ковёр-самолёт, вернули в детство, напомнили, что они всегда ревновали маму друг к другу. «Машка – девочка, а дочки ближе к маме. К тому же она младшая, а младшим всё прощают, их больше любят,» - говорил Саша. А сестра ревниво твердила своё: «Саша – первенец, мамин любимчик!»
Они тогда были неправы! Мама любила их обоих. Любила той материнской любовью, когда на всё готов пойти ради своих детей, всё им отдать, всю свою жизнь. Прошло столько лет, сестра сама стала мамой, у неё двое своих детей. Казалось бы, что всё прошлое давно позабыто, но ан нет. Словно «доисторический монстр» эта детская ревность неожиданно выбирается на божий свет. В каких только закоулочках души она прячется?!
- Прямо-таки и любимчик, - возразил он сестре, но добавил: - Завтра я решу все вопросы на работе и приеду к вам. Обязательно приеду!
- Ждём! – кратко подвела итог их разговору сестра.
На следующий день он, действительно, договорился на работе, оформил десять дней от своего отпуска и помчался на железнодорожный вокзал за билетом. Молодая кассирша ещё раз внимательно взглянула на монитор.
- На вечерний поезд все билеты проданы. Можете подождать, люди иногда сдают, ранее купленные билеты, но сейчас свободных мест – нет.
- Девушка, я вас умоляю, посмотрите ещё, всего один билет, очень нужно ехать! - взмолился он.
- Вы думаете, что я прячу билеты? Ещё раз объясняю – мест нет! Хотя, подождите, кажется вам повезло. В четвёртом вагоне есть одно место. Правда это плацкартный вагон, место боковое, на верхней полке, да ещё и возле туалета. Ну, что, вас устроит такой вариант?
- Беру, беру! – обрадовался он.   
Странный всё же народ эти пассажиры! Только сели в поезд, как тут же достают из своих сумок - баулов всевозможную снедь и давай всё это уплетать, словно до этого времени несколько дней голодали. И казалось бы время-то вечернее, но в поезде все забывают про режим питания, и здоровый образ жизни – лопают так, аж за ушами трещит.
Место ему, действительно, досталось не ахти какое. Пассажиры снуют туда- сюда: то в тамбур, то в туалет. При этом все хлопают дверью, прямо возле его полки, а тут ещё понесло пивком и копчённой рыбкой. Это где-то в середине вагона «загудела» весёлая компания. Но Саше нет до них никакого дела. Ехать ему совсем не долго, всего-то ночь, можно и потерпеть.
Только пассажиры немного угомонились, как по вагону понеслось: «Носят чай!» Чай в поездах носят проводники. Он налит в стаканы с подстаканниками. Ведь, наверное, обыкновенная заварка, но почему этот дорожный чай такой вкусный?! Взял себе стаканчик чаю и он. Саша напился горячего ароматного чая и забрался на свою верхнюю полку. Там за окном темно, мелькают огни, поезд набирает скорость, полку раскачивает и под стук вагонных колёс так хорошо думается о своём, вспоминается прошлое, словно всё детство проносится перед глазами. 
                2
Саша был студенческим ребёнком. Родители учились в политехническом институте. Отец на инженера-технолога, а мама на экономиста. Он появился в молодой семье, когда те окончили четвёртый курс. Мама сдала летнюю сессию и ушла в декретный отпуск. Но, засиживаться в декрете она не стала. Пятый курс – особый, тут идёт подготовка, а после сдача государственных экзаменов, написание дипломной работы. Мама училась, зубрила, писала диплом и при этом кормила грудью и нянчила сына. Конечно ей помогала мама, то есть Сашина бабушка. Но всё равно, все восхищались ей и говорили: «Ну Верочка, вот молодец! И учится на отлично, и маленький ребёнок на руках!» Маму звали – Верой, а отца – Вадимом. Их имена были на одну букву «В» и в этом тоже виделся определённый смысл. Дескать это брак по судьбе и по любви!
Родители защитились, получили дипломы, окончили ВУЗ и получили распределение на большое предприятие: мама в плановый отдел, а отец по своему направлению. У них подрастал сынок и казалось бы, всё хорошо, что жизнь складывается так как надо. Плохо было лишь то, что у молодой семьи не было своей квартиры. Завод, на который попали родители, предоставлял общежитие только одиноким, несемейным. А те, у кого семья была, вставали на очередь для получения жилплощади. Правда ждать такую жилплощадь нужно было очень долго, не помогло даже то, что у них были льготы, как у «молодых специалистов». С жильём на предприятии были проблемы!
Родителям пришлось поселиться с родителями мамы и с этим в молодую семью пришли трудности. Отец и дед не поладили между собой. Обычно, по сложившейся традиции, все ругают – тёщу. Мол она такая, сякая, пилит несчастного зятя, а тут всё оказалось по-другому. Между собой не нашли общего языка тесть и зять. Дед – человек серьёзный, был мастером на все руки, почти всё в доме делал сам и его очень раздражала «безрукость» зятя, да и не только это. Молодой мужчина был с характером, тестю не уступал и их постоянные перепалки доводили до слёз Сашину маму. Бабушке зять тоже не очень нравился, но она жалела дочку и старалась примирить своего мужа и мужа дочки. В общем жизнь в семье была как на вулкане!
- Эх, Верочка! – вздыхал молодой муж, - вот бы свою квартиру, пусть маленькую, да свою!
- Да, неплохо бы, - соглашалась она, - да как же такую получить? Вон какая очередь на заводе!
- А, если не на заводе! Построить кооперативную квартиру?!
- На кооперативную квартиру сколько денег надо, а где их взять?
- Можно заработать, - уверял её супруг.
- На нашем заводе?! Оклады у нас с тобой по 120 рублей и плюс квартальная премия 60 рублей. С таких денег кооператив не построишь, - парировала она.
- А, что на нашем заводе свет клином сошёлся? Можно поехать на Север и заработать! – заявил отец.
Север! Туда ездили по разным причинам. Кто-то ездил за романтикой: «За туманом и за запахом тайги». А кто-то за «длинным рублём», так любили говаривать в то время. Но мама не хотела расставаться с мужем и отпускать его на такой далёкий и загадочный Север. Поэтому они жили по-старому и скандалы в семье не прекращались.
 Саше исполнилось три годика, когда ему сообщили, что у него будет младший брат или сестрёнка. В семье ожидалось прибавление, второй ребёнок.  Беременную Верочку жалели всей семьёй, поэтому ссоры немного утихли, хотя разногласия тестя и зятя не прекратились, их просто «припрятали» до поры, до времени.
Саша хорошо запомнил, как мама вернулась из роддома, где она «нашла» новую малышку. Ой, какой же та была крохотной! Уже позже он вспоминал каким были: личико, глазки, носик, ручки, ножки крохи, а тогда ему было очень обидно, что мама «отыскала в капусте» девчонку. Саше больше хотелось брата. Новую девочку назвали Машей. Так в их семье появились Саша и Маша!
С появлением сестрёнки в двухкомнатной «хрущёвке» дедушки и бабушки стало ещё теснее. В маленькой комнате, где до замужества жила одна мама, а потом ютились они втроём, места для новой детской кроватки не было. Ему пришлось уступить свою кроватку сестре. Впрочем, Саше уже исполнилось четыре года, и он из этой кроватки вырос. Ему купили кресло-кровать и поставили в большой комнате дедушки и бабушки. Днём кровать собирали и это было обычное кресло, а на ночь разбирали. Если с мебелью кое как разобрались, то с трудностями общения и сложными характерами всё было сложнее. Ссоры в семье не затихали. В общем мама не выдержала, сдалась и отпустила отца на Север, заработать деньги на кооперативную квартиру. Детей теперь стало двое, а ждать жилья от завода не приходилось, надеяться нужно было только на себя.
Отец уехал, когда Машеньке исполнилось четыре месяца, мама сидела в декретном отпуске и ей было совсем нелегко. Ну хоть ссоры и конфликты в семье прекратились. 
Отца не было несколько лет. Наконец он получил отпуск и приехал навестить семью. Ему все очень обрадовались. Особенно мама, она вся сияла от счастья. Он неплохо заработал за это время, а ещё он так интересно рассказывал о Севере, что даже дедушка Алексей сменил гнев на милость и сказал: «Север есть Север! И не из таких оболтусов делает настоящих людей!»
По случаю возвращения отца устроили праздник: накрыли стол, созвали гостей. Мама и бабушка хлопотали на кухне, наготовили много вкусных блюд. В центре большой комнаты поставили круглый стол (обычно, из-за нехватки места, в разобранном виде он хранился в кладовой). Пришли гости, родственники. Отец, словно именинник, сидел в центре. Женщины всё суетились, приносили с кухни разные блюда, пока бабушка не сказала: «Ладно, Верочка, я сама справлюсь, усаживайся возле Вадима». Мама села рядом возле отца и весь вечер не спускала с него счастливых глаз, ловила каждое его слово. А он, вошёл в раж: рассказывал родне о своей северной жизни, о разных приключениях, трудностях, произносил тосты. Он тоже был счастлив такой радушной встрече, повышенному вниманию к своей персоне, ему было приятно осознавать, что его ждут и любят. Наверное, в своих рассказах он немного в чём-то привирал, слишком уж бахвалился, но никто этого не заметил, или гости просто сделали вид, что не заметили. А ещё всех немного забавляла реакция Маши на отца. Только тот хотел взять её на руки, как она начинала вырываться, брыкаться и плакать.
- Ну что тут удивительного, - немного смущалась мама, - Машеньке ведь четыре месяца было, когда уезжал, а сейчас два года. Она отца совсем не помнит.
- Ничего, вот вернусь, так наладим отношения – шутил тот.
А ещё, наверное, чтоб подразнить многочисленную родню отец при всех стал давать «наказы» жене:
- Я сначала думал брать квартиру двухкомнатную, детей ведь двое. Одна комната будет – детской, а другая нам с Верочкой, а сейчас смотрю – дети разнополые и разница в возрасте у них небольшая. Нужно брать трёхкомнатную квартиру! Ты, Вера, собирай документы и становись на очередь в кооператив. Там, конечно, очередь не как у нас на заводе, но тоже имеется. Так чего медлить?
- Трёхкомнатная квартира дорогая, сколько денег надо! – парировала отцу тётя Зина. Она доводилась маме двоюродной сестрой по бабушкиной линии.
- Деньги – не беда, заработаю! – беспечно отвечал отец.
- Вот молодец! Это по-мужски! – хвалили его родственники.
Отец отгулял свой отпуск и вновь отправился на заработки, нужно было копить деньги на вожделенный кооператив. Во время проводов мама повисла у него на шее, плакала. Он потрепал вихры Саши, погладил по голове Машу и уехал на далёкий Север. Они снова остались ждать его.
 Как и полагается от него пришло письмо. В нём он писал, что мол добрался до места и у него всё хорошо. Потом от него было ещё пару писем и всё, молчок. Ни ответа, ни привета. Мама продолжала писать ему регулярно, но ответных писем больше не было. Она, конечно, расстраивалась, переживала. Её успокаивали, мол мужик занят делом, работает, не до писем ему. Но шло время, а от отца всё не было ни слуху, ни духу. Тут уж спохватились и бабушка с дедушкой. Никак что-то произошло! Собирались сообщить в милицию о пропаже человека, объявить его в розыск, но всё не решались, ждали, гадали. И вдруг он объявился. Сначала пришло письмо, а потом приехал сам. В том письме он написал матери, что там на Севере встретил другую женщину. Мол всё в его жизни было не настоящее, хотя и родили двоих детей. «Только теперь, когда я встретил эту женщину, я понял, что такое истинная любовь. Жить без неё я не смогу!» - писал он.
Конечно, ребёнка не посвящали во все взрослые дела. Обо всём об этом Саша узнает значительно позже. Он смутно помнил, как мама плакала, закрывшись на кухне, а бабушка отпаивала её «валерьянкой». А дедушка Алексей махнув рукой, в сердцах скажет: «Такого мерзавца и Север не исправит. Негодяй – он и есть негодяй!»
Все родственники жалели маму, ещё бы остаться одной с двумя детьми на руках. Именно тогда к маме прицепилось прозвище – «бедная Верочка». Все так и стали говорить: «Наша бедная Верочка. Это для бедной Верочки. Ах, эта бедная Верочка», - и дальше всё в таком духе.
Родители развелись официально. Мама даже вернула себе девичью фамилию и опять стала – Федосеевой, а Саша и Маша остались на отцовской. Они по-прежнему были Бобровы, а его Сашку во дворе и в школе пацаны звали – Бобром. На суде она гордо отказалась от алиментов заявив, что не против если бывший супруг будет сам присылать детям материальную помощь, но требовать от него ничего не будет. «Сама выращу детей, я без него не пропаду!» - гордо заявила мать.
Этот мамин поступок никто не понял и не поддержал.
- Ну и Верочка, это же надо такое «очибучить»! – возмутилась тётя Зина. – Да, он бы у меня голубчик попрыгал, побегал. Я бы ему сначала развод не дала. Нипочём не дала. Да, ещё бы на заседание суда не пришла: на одно не пришла, на другое не пришла и прошу заметить всё по уважительной причине. Вот он бы узнал тогда, где раки зимуют. Он бы у меня на любые алименты согласился. А, она?! Ну надо же быть такой мямлей! Ну никакой практичности!
- Ох, Зиночка, права ты, ой как права, - соглашалась с тётей Зиной бабушка. -Мало того, что осталась одна с двумя детьми, так ещё и алиментов не будет. Он то мерзавец только рад тому, что платить детям ничего не придётся! Сам то, по доброй воле, небось не заплатит, чует моё сердечко не видать детям от такого отца ни копейки!
Бабуля в общем-то оказалась права. Поначалу отец присылал им какие-то деньги, а потом это стало реже и реже, пока выплаты совсем не прекратились. Конечно, в Советское время, цены на продукты и товары были не высокие, и стабильные, но и зарплаты у советских граждан были небольшие. Им явно не хватало. Спасибо бабушке и деду - старики помогали дочери и внукам – как могли.
После развода родителей они так и жили с дедушкой и бабушкой в той же самой двухкомнатной «хрущёвке», разве что ссоры прекратились. Но на маму этот «мир» позитивно не повлиял. Она словно опустила руки или если точнее совсем махнула на себя рукой: перестала следить за собой, наряжаться. Самым «любимым» нарядом её в ту пору стала чёрная прямая юбка и серый невзрачный свитер. Она совсем перестала заглядывать в парикмахерские салоны, отрастила волосы и по утрам закручивала их в какую-то «гульку». О макияже вообще говорить не приходилось!
                3
Так прошло несколько лет. Но, говорят же мудрые люди, что беда не приходит одна. Так в один день им пришла телеграмма, а в ней сообщалось, что скончалась дедушкина сестра. Бабушка, конечно, тут же всплакнула, очень расстроился сам дед. Они купили билеты на поезд и отправились на похороны тёти Софии.
- Соня то постарше нашего Алексея будет, но ведь не старуха ещё. Что же такое случилось? – сказала маме бабушка.
- Вот приедете на место и всё узнаете, - ответила та.
Бабушка и дедушка уехали, а они остались дома ждать вестей. Целых две недели дед и бабушка были в отъезде, Саша и Маша даже успели соскучиться по ним. И вот они вернулись, да не одни. С ними приехала дочка дедушкиной сестры – Мила, а для детей – тётя Мила. Тётя Мила доводилась маме двоюродной сестрой по линии отца. Когда во дворе они выгрузились из такси, то дети увидели, что тётя Мила не может ходить, она была инвалидом. В их доме не было лифта, и дедушка вместе с соседом занесли гостью на четвёртый этаж. Передвигаться тётя Мила могла лишь в специальной инвалидной коляске, в их маленькой квартире это было непросто. Инвалидная коляска то не проходила в дверные проёмы, то на ней было невозможно развернуться, чтоб не зацепить косяк или не въехать в стену. Беда, да и только!
В родном городе у тёти Милы осталась родительская трёхкомнатная квартира (отец тёти, в своё время, был военным в высоком звании и занимал приличную должность). Но, жить самостоятельно она не могла. В то время, в стране почти ничего не было приспособлено для людей с трудностями в передвижении. По всей большой стране нигде не было даже элементарных пандусов, а о других средствах и говорить не приходилось. Среда была полностью недоступной и разговоров о «доступной среде» для людей с особыми потребностями на высоком уровне не велось. Поход в магазин, в аптеку, посещение социальных объектов – было фактически невозможным. Тёте Миле были нужны помощники. Была нужна - семья. Такой семьёй для тёти-инвалида стали они.
Купли-продажи недвижимости в то время не было. Поэтому первым делом нужно было обменять трёхкомнатную квартиру в том городе, где раньше проживала тётя, на трёхкомнатную в их городе. Это называлось – междугородний обмен. Как только тётя Мила оформила на маму нотариальную доверенность, разрешающую той заниматься её проблемами, последняя рьяно взялась за дело. Уже давно замечено, что если человеку плохо, то нет ничего хуже, как замыкаться на самом себе, на своём горе. Нужно не бояться открыться и со своей бедой идти к людям. Именно тогда человек может увидеть, как много вокруг тех, кому значительно хуже, чем ему, как другие нуждаются в его помощи. Так случилось и с мамой. Новые трудности и проблемы пришлись кстати. Она позабыла про свои страдания и с головой погрузилась во все тонкости квартирного обмена. На всё про всё у неё ушёл целый год, но она подобрала приемлемый вариант и от имени сестры заключила сделку. Потом ещё пришлось позаботиться о перевозе всех вещей с прежней тётиной квартиры, но и с этой проблемой она справилась блестяще. Новая квартира была по всем статьям новой. Это был «новострой». Целый микрорайон состоял из новеньких домов и не только из них. Тут построили новый детский сад, новую школу и новый гастроном. Странно, что какой-то человек получил новую квартиру и даже не пожив в ней, взял и переехал в другой город.   
Поскольку квартира была новой и в весьма приличном состоянии (строители даже обои на стены поклеили) большого ремонта не потребовалось. Пришлось лишь поменять внутрикомнатные двери, чтоб тётя Мила могла свободно проезжать на своей инвалидной коляске, а в остальном с переделками можно было подождать.
И вот они перебрались в новую квартиру! Она была на восьмом этаже, но в новом доме был лифт. Он был весьма просторным, так что тётя Мила теперь могла сама выходить на улицу, по крайней мере во двор.
Рядом с домом была новая школа и мама перевела детей туда учиться. В школе, как и в доме, пахло свежей краской, побелкой и свежеструганным деревом. Постепенно у Саши и Маши появились новые друзья, как в школе, так и во дворе. А к бабушке и дедушке они теперь ездили в гости.
Так потекла новая жизнь. Прежняя теснота осталась лишь в воспоминаниях. У детей теперь была своя, отдельная комната. Другая комната была тёти Милы, а мама спала в третей комнате, которая по совместительству была ещё и залом.
День. Мама на работе, а Саша и Маша вернулись со школы. Вместе с тётей Милой они орудуют на кухне. В холодильнике в большой кастрюле – суп, а ещё есть котлеты, это впрок наготовила мама. Они разогревают всё и садятся обедать. Тёте Миле скучно одной, она дождалась возвращения со школы племянников, всем вместе обедать веселее. Они болтают о том, о сём. Маша рассказывает про свой класс, а Саша про свой. Так бы и сидеть, да только впереди – уроки. Как Саше неохота их делать!
- Тётя Мила, - спрашивает вдруг он, - у вас в комнате столько книг, целый книжный шкаф, да ещё на полках! Вот вы все их прочитали?
- Почти все.
- Да, как же можно столько прочитать?! – удивляется Маша.
- А, у меня там разные книги, - признаётся тётя Мила. – Есть произведения классиков: стихи и проза. Вот вам по школьной программе пригодятся. Есть произведения современных авторов. А, ещё много научной литературы, связанной с моей работой. Я ведь раньше была археологом, и моя научная деятельность была связана со скифами и сарматами.   
- Тётя Мила, расскажите, расскажите нам! – взмолились они.
- А, уроки?
- Мы сделаем уроки, но расскажите!
- Хорошо, - соглашается она, - слушайте.
                Рассказ тёти Милы.
С приходом лета у нас начинался сезон полевых работ. Мы отправлялись в научные экспедиции, на раскопки. В тот раз мы приехали в небольшое село. В его окрестностях уже проводили научные изыскания, но так, поверхностные. И вот, мы вернулись, чтоб провести серьёзные исследования. Я к этому времени уже защитила кандидатскую диссертацию и меня назначили руководить этой экспедицией.
Мы устроились на постой у местных жителей и стали готовиться к работе. А, надо отметить, что местные жители, очень часто, сами наводили нас на след будущих исследований. Они ведь, местные, хорошо знали все окрестности. Так и тут! Местные рассказали нам, что невдалеке от села есть холм. И ещё с дореволюционных времён его прозвали – царским, хотя никаких царей в округе никогда не было. Вот мы и решили начать с этого «царского» кургана. Не буду отнимать ваше время. Сразу скажу, что, действительно, мы наткнулись на древнее захоронение. Когда мы откопали узкий лаз, было решено сделать попытку проникнуть через него во внутрь. Конечно, я не могла удержаться от соблазна – первой оказаться в похоронной камере. К тому же я невысокая и худенькая, а лаз был весьма узкий. Взяв с собой электрический фонарик, я осторожно поползла по этому лазу и оказалась в небольшой камере. Было темно. Свет от моего фонарика освещал это странное помещение, выхватывая то одну, то другую деталь. Впрочем, это всё, что я успела рассмотреть, как вдруг раздался какой-то треск, и древняя конструкция обрушилась на меня. На меня посыпались камни, земля с глиной и что-то ещё.
Очнулась я уже в больнице. Я не запомнила ничего: как ребята доставали меня из-под завала, как на импровизированных носилках доставили в посёлок, как вызвали машину скорой помощи.
Дело в том, что следом за мной по узкому лазу попытались пробраться к захоронению другие ребята и древняя конструкция не выдержала. Впрочем, им повезло больше чем мне, они отделались лёгкими травмами и ушибами. А мои дела оказались весьма печальны. Перелом позвоночника и страшный вердикт врачей, что я больше не буду ходить!   
Тётя Мила тяжело вздохнула. Было видно, что эти воспоминания причиняют ей боль, но она взяла себя в руки и продолжила:
- Для меня эта фатальная научная экспедиция закончилась, а ребята продолжили изыскания и их ожидал успех. Могильник оказался богатым на артефакты. Скорее всего это было захоронение какого-то жреца. Надо добавить, что на такие захоронения накладывались особые заклятья. Так-что возможно обвал во время раскопок и трагедия произошедшая со мной вовсе не случайны. Я стала жертвой древнего магического ритуала, имеющего целью – наказать того, кто посмел потревожить такое захоронение. Правда, мне от этого не легче, ходить я больше не могу, - закончила свой рассказ тётя.
На обоих ребят, словно какое-то волшебство, повлиял рассказ тёти Милы. Ну надо же! Их тётя, мамина двоюродная сестра, занималась такой интересной работой! Изучала, исследовала древние загадочные культуры: скифов и сарматов! И вот, она даже пострадала от заклятья какого-то чародея - жреца! Саша и Маша от удивления и восторга просто места себе не находили. В их обыденной и такой будничной жизни, где мама работала в каком-то плановом отделе на заводе, бабушка ахала и охала от того, что на рынке подорожали какие-то продукты, дедушка крутился в своих делах – словно вспыхнула новая звезда. Она озарила души детей своим загадочным светом, она куда-то манила и звала. И Саша, и Маша «заболели» рассказами тёти Милы, заболели скифами, сарматами. Теперь, придя из школы, они умоляли её рассказать им что-нибудь интересное из прошлой, связанной с наукой жизнью. С той самой, где были экспедиции, поездки на раскопки и научные открытия.      
А ещё Саша «заболел» древностями. Ночью во сне он вдруг начинал видеть странные картины из далёкого прошлого. Вот скифский царь Атей собирается на войну с македонским царём Филиппом Вторым, отцом Александра Великого. Атею тогда уже было девяносто лет, но он сам повёл своё войско на македонцев.
В другой раз он видел события уже из другого времени. Так называемого позднего периода, датируемого второй половиной второго века до н.э.
По бескрайним степным просторам скачет конница. Впереди несётся сам царь – Скилур. Справа от него скачет его сын и наследник – Палак, а чуть позади – самые приближённые воины. Они опора Скилура и его телохранители. Среди этих скифских воинов Саша видит и себя. Скифы носили длинные волосы и бороды. Их одежда была удобной для кочевого образа жизни – короткие, туго перетянутые (мехом внутрь) кафтаны, плотно облегающие кожаные штаны или, наоборот, широкие шерстяные шаровары, мягкие, перевязанные у щиколотки полусапожки (скифяки), остроконечные башлыки. Их любимым оружием был короткий меч-акинак, копьё и лук со стрелами.
Как и другие воины он, наверное, принёс жертвы Табити – богине домашнего очага, хранительнице рода. И вот теперь он скачет вперёд за царём Скилуром и только ветер звенит в ушах, да ещё по степи разносится терпкий запах, это смесь из запахов разных трав. И сильнее всего среди них выделяется - запах чабреца и полыни.
Маша тоже увлеклась тётиными рассказами, но у неё это всё прошло спокойнее, без такого глубокого погружения и таких сильных переживаний.
Как-то раз Саша и тётя Мила были дома одни. Он долго не решался, а потом набрался смелости и спросил:
- Тётя Мила, скажите, а как стать археологом?
- Сначала нужно окончить школу, а потом поступить в институт или университет, изучать историю, - ответила тётя.
- Наверно трудно поступить в ВУЗ?
- Мне было легко, - ответила она, - я школу закончила с золотой медалью, была круглой отличницей.
- Да, ну мне тогда ничего не светит, - тяжело вздохнул Саша.
- Ты что плохо учишься? – спросила тётя.
- На «тройки», - честно признался он. – У меня только по физкультуре – «пятёрка», да по пению – «четвёрка», а по другим предметам одни «тройки».
- Ты же вроде бы мальчишка неглупый, так почему так плохо учишься? – спросила тётя Мила.
Но, Саша только пожал плечами. Ответа на этот вопрос у него не было. 
- Знаешь, Саша, а давай вместе заниматься. Я помогу тебе с уроками. Мне все равно делать нечего, так почему бы не вспомнить школьный курс. Знания у меня были хорошие, вот почитаю твои учебники, обновлю всё в памяти и смогу тебе помочь. Выправим твою учёбу.
Саша подумал и принял предложение тёти. «Попытка не пытка,» - говорят в народе, только он почти не верил, что его пробелы, накопленные ещё с начальной школы, можно исправить.
Но, говорят же, что капля камень точит. Так и с ним. Дело продвигалось медленно, но верно. Кто только придумал такие предметы, как алгебра, геометрия, физика и химия. Как с ними трудно! Но, шаг за шагом, шаг за шагом он навёрстывал упущенное, а потом «вдруг» пришло понимание. Он постепенно разобрался сначала с одним предметом, потом с другим. Оказалось, что можно самостоятельно решить задачу по геометрии, уравнение по алгебре. И пошло, пошло дело. Учиться оказалось интересно и не так уж и трудно.
Почему школьные учителя так неинтересно ведут уроки, так скучно преподают, даже самые интересные предметы?! Зачем далеко ходить, вот к примеру та же история. Стоило учительнице начать урок с исторического диктанта, то весь интерес к предмету пропадал и учиться совсем не хотелось. Тётя Мила, конечно, смеялась над Сашиными заявлениями. Мол исторический диктант очень важен, ведь учитель должен проверить как ученики выучили даты важных событий, как они ориентируются в последовательности – какое событие за каким следует. Да, всё так. Но, после такого диктанта, Саша уже ничего не хотелось. Про физику или математику вообще лучше не вспоминать. Это полный мрак! Тётя Мила только посмеивалась над его страхами.
 Саша не знал каким она была археологом, но педагогом она оказалась хорошим. Ей нужно было идти в школу, идти к детям. Как она умела увлечь! А, как она рассказывала! Знания тёти Милы были столь обширны, что она легко переходила от одного предмета к другому и давала много информации которую в школе даже не упоминали. Так, когда они повторяли по геометрии – теорему Пифагора, она рассказала Саше и Маше, что будучи молодым человеком Пифагор поехал в Египет. Он добился того, чтоб египетские жрецы, его иностранца, взяли к себе учиться. Юноша успешно отучился и был посвящён в сан жреца. Позже, когда он вернулся домой в Грецию, Пифагор открыл свою школу. В ней изучали не только науки, но и пути духовного совершенствования. А, пресловутую теорему он, конечно, узнал в Египте. Хотя в последствии теорема и получила имя грека – Пифагора, но согласитесь, можно ли построить пирамиду не зная её. Конечно нельзя!
Благодаря занятиям с тётей Милой они быстро и хорошо выполняли все школьные задания, да так, что оставалось время почитать книжку или посмотреть телевизор. А ещё можно было помочь маме. Вот придёт она с работы уставшая, а нужно ещё ужин готовить. Под руководством тёти ребята чистили картошку, ставили её вариться, нарезали салат. Звонок в дверь. Это вернулась с работы мама.
- Я сосисок купила, - объявляла всем она, - такую очередь отстояла.
- Сосиски – это чудесно! А, мы картошку отварили, - сообщает маме Маша.
- Ах, вы мои помощники! Вот молодцы! – радуется она. – Отварим сейчас сосиски и будем ужинать.
Ужин готов. Вечер. За окном смеркается и во дворе зажигаются фонари. Они устроились за столом на кухне. Каждый рассказывает что-то своё. Маша объявляет, что в субботу пойдёт с классом на экскурсию. Саша рассказывает, что в их параллели будет конкурс самодеятельности, а мама делится чем-то своим, что произошло на работе. Хорошо, когда семья дружная и вечер протекает мирно без ссор и конфликтов. На утро наступает новый день, новые проблемы, дела, хлопоты. Так день за днём и протекает жизнь большинства людей в своих маленьких заботах и маленьких радостях.
                4
Сегодня – суббота, а ещё – День рождения тёти Милы. Ребята хоть и учатся по субботам, но уроков в этот день поменьше. У Маши всего пять, а у Саши – шесть.
После уроков Александр пошёл на остановку, в цветочный магазин и купил букет для именинницы. Перед этим, вечером в пятницу, мама дала деньги и долго объясняла какие цветы стоит выбрать, а какие – нет. С красивым букетом в руках Саша помчался домой. А там уже стоит «дым коромыслом». На кухне заправляет мама, она готовит праздничный обед. Уже пришли дедушка и бабушка. Баба Оля задействована на кухне. Она делает нарезку из сыра и колбасы. Потом в глубокую тарелку выкладывает солёные огурчики и консервированные помидоры. Это свои домашние закрутки, так называемые, запасы на зиму.             
Тётя Мила немного смущена такими приготовлениями. «Зачем так много, столько хлопот,» - говорит она. В большой комнате, которая служит у них – залом, уже накрыт стол. Маша помогает матери. Она расставляет тарелки, бокалы, раскладывает вилки и столовые ножи. Подле каждой тарелки она кладёт салфетку. «Все свои в сборе, будем садится за стол?» - спрашивает тётя Мила, но мама лишь загадочно улыбается. И вдруг в прихожей раздаётся длинный звонок. «Кто бы это? Вроде никого больше не ждём?» - удивляется именинница. Саша идёт открывать дверь, а тётя Мила на своей инвалидной коляске едет следом за ним.
- Это здесь гостей ждут! – с порога вопрошает новый гость.
- Здесь, здесь! – кричит в ответ из кухни мама.
Гость заходит в прихожую. Да он же не один. Следом вваливается целая толпа. На тёте Миле просто лица нет. Точнее она побледнела, потом покраснела и почему-то охрипшим голосом произнесла:   
- Боже мой, ребята, это вы! Как вы меня отыскали?
- Мы, мы, ну, а кто же ещё! Вот куда ты от нас скрылась, насилу нашли!
Они все разом кинулись её целовать, обнимать и вручать букеты роскошных цветов. Совсем растерявшись от неожиданности она принимала цветы и поздравления, обнималась с гостями и всё повторяла: «Как же вы меня отыскали? Откуда вы? Как здесь оказались?»
- Мы приехали на поезде, вот сразу с вокзала и к вам, - пояснил тот гость, который вошёл первым.
- Язык до Киева доведёт. Так мы по дороге всех расспрашивали, как в ваш микрорайон попасть? Потом сели на автобус и давай пассажиров пытать, так на какой же остановке нам выходить? – сообщила молоденькая девушка в тёмно-синем шерстяном платье.
- Ух и далеко же вы забрались! – промолвил долговязый паренёк в длинном свитере.
- Главное добрались, ну и молодцы, - похвалила гостей мама.
Она на минутку заглянула в прихожую из кухни. Весь её вид говорил, вот мол как я хорошо всё подстроила.
- Проходите в ванную, мойте руки с дороги и милости просим к столу. – А Сашу она попросила: Ай да к соседям. Попроси пару табуреток, а то у нас не хватит.
Но вот все гости умылись с дороги и расселись за большим столом. Это были ребята с прежней тёти Милиной работы. Аспиранты и молодые учёные, преподаватели с кафедры – все те, кто некогда с ней работал; те, кто ездил вместе с ней в научные экспедиции; те, кого она когда-то учила.
Организовала приезд гостей, конечно, мама. Ещё, когда она занималась квартирным обменом, то случайно познакомилась с друзьями и сотрудниками своей двоюродной сестры. Вот она и решила сделать последней настоящий подарок – сюрприз. Пригласить их всех к Миле на День рождения. Сказано – сделано!
Гости расселись за столом и началось «пиршество». Зазвучали тосты и поздравления:
- Дорогая, Мила! От всей души мы поздравляем тебя с Днём рождения! Желаем хорошего здоровья. Да, самое главное – это здоровье!
- Наша милая Мила! Мы тебя очень любим, в общем за тебя!
- Мила, нам тебя очень не хватает! Тут летом, на раскопках, возникла сложная ситуация и все говорили, что мол была бы тут с нами Мила, так она бы вмиг нашла правильное решение.
Тёте Миле, конечно, приятно такое слушать. Она немного смущена и безмерно счастлива.
- Ах, ребятки, ребятки! Какие же вы молодцы, что приехали! Как я по вам соскучилась! – не скрывая своих чувств говорит она.
Но всеобщее внимание привлекает не только именинница, но и богатый стол. Гости успели проголодаться и с аппетитом набросились на все угощения.
- Вы только попробуйте какой салатик!
- А, вот эта закусочка - просто замечательная!
Вот мама приносит с кухни очередное блюдо. Это её фирменный мясной пирог. Свободного места на столе нет. Поэтому она нарезала пирог на кусочки и предлагает гостям их разложить по тарелкам.
- Вот это пирог! Да я бы такой весь сам съел! – восхищается пирогом долговязый парень в длинном свитере.
Эти слова вызывают у ребят бурный смех. Смеётся и тётя Мила, а чтоб родственникам было понятно поясняет:
- Однажды, в экспедиции, часть археологов задержались на раскопках. Для них специально оставили ужин – гречневую кашу в котелке, а Володька (так звали долговязого) взял и сам всё съел. Пришлось ребятам ужинать хлебом с консервами.
- Да, я же не знал, что ещё не все поели, - произнёс Володя. – Я думал, что уже все поужинали и эту кашу оставили для меня.
- Почти треть котелка для одного?
- Было уже темно, и я не разобрался, что там было треть котелка, - промямлил он.
Володя ростом почти два метра и очень худой. При первом знакомстве не поверишь, что у него отменный аппетит. Он готов слона съесть, лишь бы приготовили.
- Володя, хотите ещё пирога? – щедро предлагает мама.
Гость не отказывается, он уминает всё и в восхищении нахваливает хозяйку:
- Ах, Вера Алексеевна, как всё вкусно! Вы золотая хозяйка, одно блюдо лучше другого, но пирог – это песня!
- Вы ещё торт не пробовали, - парирует ему мама.
- Как! Ещё будет торт! – восклицает изумлённый гость. – Вот это хозяйка!
Гости приехали не с пустыми руками. У них – гитара, настоящая, немного потёртая, видавшая виды в разных экспедициях. Как только раздались первые аккорды, всё застолье преобразилось. Голодные гости, наконец, оторвались от угощения и запели свои походные песни. Тётя Мила подпевала вместе со всеми, она любила эти песни под гитару, которые обычно исполнялись вечерком у костра. Но, некоторые песни были знакомы не только археологам. Их знали все и гостям подпевали мама, бабушка и даже дед.  Но, вот очередная песня окончилась. Гитарист отложил свой инструмент и слово попросил один из гостей:
- Мила, каждый из нас подготовил тебе какой-то свой подарок, а это сюрприз от всех! – и мужчина протянул имениннице небольшой свёрток.
Тётя Мила осторожно развернула его и у неё в руках оказалась небольшая книга.
- Силами нашей кафедры мы издали твою работу. Пусть в мягкой обложке, но она тут же разлетелась, оказалась интересной и студентам, и преподавателям. В ней часть идей из твоей диссертации и новые наработки. Ты, перед отъездом сюда, отдала все свои материалы Наташке, а мы разобрались и решили издать вот такой книгой.
Книга, книга их тёти! Саша и Маша обомлели от неожиданности.
А тётя Мила! Она дрожащими руками осторожно взяла, подаренный ей, экземпляр. На титульном листе её фамилия, инициалы. Книга! Это словно её ребёнок, результат стольких трудов и мыслей. Она очень растрогалась.
- Ребята, спасибо, я не ожидала1 Огромное спасибо! – произнесла она сквозь слёзы.
Книгу посмотрели дедушка и бабушка, а Саша с Машей кажется перебрали в ней каждый листочек. Книжка – научная, серьёзная, но всё равно интересно, ведь это книга их тёти.
Праздничный вечер продолжался. Уже распрощались и ушли дедушка, и бабушка. Старикам далеко добираться к себе домой. Гостям же на вечерний поезд. «Вот сядем, ночь в дороге, а к утру будем у себя, - сообщили они, - главное не опоздать на поезд».
Снова, словно у костра, пошла по кругу гитара. Мама выставила на стол чайный сервиз и, конечно, - торт. Его тоже оценили по достоинству.
- Ребята, внимание! У меня важное заявление! – промолвил Володя. – Я предлагаю в нашу следующую экспедицию взять нашу именинницу, её двоюродную сестру и чудесных племянников.
- Согласны, согласны, возьмём! – загудела компания.
- Мама, давай, поедем,- загорелся Саша.
- Но, что мы будем делать на раскопках? – спросила Вера, - я не археолог, я – экономист. Думаю - специалист такого профиля вам не нужен.
- А, мы вас оформим – поваром. Даже зарплату будите получать, - не унимался Володя. – Ребята будут Миле помогать. Нашу же Милу мы оформим в качестве – консультанта. Как я придумал!
Все рассмеялись, предложение понравилось. Гости ещё пошумели и распрощались. Им надо было на вокзал. Добираться от их новостроек к железнодорожному вокзалу - не ближний свет, а опаздывать нельзя, поезд ждать не будет.
Квартира опустела, гости ушли, осталась только их семья. А, ещё беспорядок, который всегда сопровождает такие мероприятия. Началась приборка. Саша и Маша перенесли всё посуду из зала на кухню, потом разобрали большой стол и стали пылесосить палас. Тем временем мама сменила нарядное платье на обычный домашний халатик и принялась мыть посуду. Ох, её целая гора: большие блюда и тарелки; бокалы и рюмочки; всевозможные салатницы; вилки, ножи и ложки. Ко всему в добавок ещё посуда от чаепития. Тётя Мила пристроилась на кухне возле мамы. Она перетирала уже вымытую посуду, чтоб потом можно было убрать её в сервант.
Уже поздно, прибрав в зале, Саша и Маша отправились в свою комнату – спать. На кухне остались только женщины. После застолья, шума и гостей сестра быстро заснула, а Саше – не спалось. Он ворочался с боку на бок, а потом встал, решил сходить на кухню – попить воды. Мама и тётя Мила всё ещё не ложились. Они прибрали всё посуду и теперь сидели вдвоём, пили чай и разговаривали.
- Ах, Верочка! Спасибо тебе, спасибо за такой прекрасный День рождения. У меня уже давно ничего подобного не было. Так здорово, словно в детстве, когда ждёшь этот день, как чуда!
- Я рада, что тебе понравилось, мне очень приятно, что всё так удачно получилось, - ответила мама.
- Да, всё отлично, разве что тебе столько хлопот и забот! Такой стол накрыть – это ведь не шутка!
- Что ты, Мила, я люблю готовить, ничего сложного, разве что целую неделю продукты подкупала, полные сумки таскала, а так ничего, всё хорошо! Я перед тобой в долгу, так мне очень хотелось сделать для тебя что-нибудь приятное, отблагодарить, и я счастлива, что это удалось.
- Ты передо мной в долгу? Да, о чёт ты речь ведёшь? – удивилась тётя Мила, - я тебя совсем не понимаю.
- Я про детей, про Сашу и Машу, особенно про Сашу, - уточнила мама. – Знаешь, сестричка, с этим разводом, всеми нашими проблемами – я сына упустила. Мальчик он не хулиганистый, а вот учёба! С этим – проблемы. Мне тогда совсем не до него было, вот всё и накопилось. Он у меня такой, тихий троечник. В прежней школе на родительские собрания было, ну хоть не приходи. За всё собрание про него ни единого слова не скажут, разве что отметят, проблемы с успеваемостью, да и всё. Когда сюда переехали, я даже радовалась, что появилась возможность перевести в новую школу, по новому месту жительства. Но и тут сперва всё пошло по-старому. Саша стал учиться неважно, на свои «любимые» тройки. Мне бы взяться за него, да извечная эта суета-сует. Пока с работы домой доберусь, то уже вечер, поужинали, посуду помыла, туда-сюда и пора ложиться спать. Где время найти? Не знала. А, тут в школе очередное родительское собрание. Я с работы пока доехала, так едва успела к началу. Сижу, как обычно, ничего хорошего не жду и вдруг учительница говорит: «Хочу отметить значительные улучшения в учёбе Саши Боброва. Поначалу мальчик показался мне слабеньким, учился на одни тройки, а сейчас выправился. В прошедшей четверти у него всего две четвертные тройки. Думаю, что если так пойдёт и дальше, в следующей четверти, Бобров пополнит ряды хорошистов. Наша учительница по математике рассказала мне, что как-то дала ребятам на дом по геометрии задачу повышенной сложности. Представляете, никто не справился, даже наша отличница, а решил задачу только Бобров. Она вызвала его к доске, он объяснил решение задачи, и учительница поставила Саше – пятёрку. Такое не может не радовать!» Как же эти слова меня обрадовали. Всё оставшееся время собрания, я сидела словно именинница. Настроение приподнялось. Когда у твоего ребёнка всё в порядке, так и тебе самой радостно. После собрания, учительница меня вдруг спросила: «Вы Саше репетиторов наняли?» Я ответила, что – нет, сам дома занимается, а сама подумала, мол откуда у меня деньги на репетиторов. Она говорит: «Если сам занимается, так это вдвойне ценнее, молодец он у вас!» Вот такие дела.
Мама усмехнулась и добавила:
- Я то сама поняла, что это ты с ними занимаешься, это ты подтянула Александра по всем предметам.
- Ну, не то что бы мы как-то специально занимались, - застеснялась тётя Мила, - просто стали все вместе делать уроки, а вместе и легче, и веселее. А остальное получилось - само собой.
- Не скромничай, не скромничай, Мила, это ты помогла сыну, и я тебе за это очень благодарна.
- Верочка, у тебя такие чудесные детки, ты такая счастливая. Настоящее счастье в детях, - вдруг произнесла тётя Мила.
Это было неожиданно. Все родственники жалели маму и звали: «Бедной Верочкой,» - а тут оказывается – счастливая!
- А, вот я, - грустно произнесла тётя, - у меня всё не так, как у людей. Вот кто по-настоящему несчастный. Только послушай, - добавила она и рассказала маме свою историю.
                Рассказ тёти Милы
Мой отец – военный. Всё свою молодость родители колесили по гарнизонам. Куда только их не забрасывала судьба! В основном это были районы Дальнего Востока и крайнего Севера. У них долго не было детей, поэтому я стала поздним и долгожданным ребёнком. К этому времени мои, вечно скитающиеся, родители наконец-то осели. Папа получил новое назначение и повышение по званию. В придачу к приличной должности отец получил и хорошую квартиру. Таким образом мы счастливо зажили на новом месте, в том самом городе, откуда вы забрали меня к себе.
Моя мама сразу решила, что у её единственной дочки должно быть всё самое лучшее. Лет этак с четырёх меня стали водить на танцы, потом подключили музыку и иностранные языки. В общем это было, как говорили в старину, - блестящее образование по полной программе. Я играла на фортепиано, учила английский и французский языки, танцевала бальные танцы. Мне исполнилось семь лет, и я пошла в школу. По сравнению с моими одноклассниками, я была великолепно подготовлена к учёбе: бегло читала, могла устно складывать и вычитать, писала. Конечно, это сразу выделило меня среди других учеников, я стала отличницей. Папа и мама гордились моими успехами. Мама вошла в родительский комитет школы и нашего класса, и расцветала от гордости за своего ребёнка, когда школьная администрация в лице завуча или даже директора хвалили меня. Ах, эти школьные родительские собрания! Одни родители сидят тихо, боясь поднять головы, их деток ругают: кого за неуспеваемость, кого за плохое поведение. Другие же родители восседают гордо. Им достаются «лавры». Так и моя мама. Вернувшись домой с очередного собрания, она взахлёб рассказывала папе обо всём: «Нашу то, как хвалили! По алгебре за тематическую контрольную – «пятёрка», у единственной из всего класса, за сочинение тоже – «пятёрка», первое место на районной олимпиаде по истории. Одно слово – «звёздочка». Наша классная руководительница так и сказала: «Мила Морозова – это наша «звёздочка»!»
«Наша звёздочка» - это словосочетание просто прилипло ко мне. Что тут поделать!
Так прошли школьные годы, я успешно училась, занималась дополнительным образованием. И вот он выпускной – у меня, единственной, на три класса «А», «Б», «В» - золотая медаль!
Родители гордились моими успехами, и мама постаралась чтоб на выпускном балу я выглядела лучше всех! В ателье – люкс у своей портнихи она заказала для меня платье, а причёску мне сделали в одном из лучших парикмахерских салонов города. И я блистала! Когда в школьном актовом зале я поднялась на сцену, и директор школы вручила мне золотую медаль, то казалось, что всё складывается красиво и правильно. Для лучшей ученицы – всё самое лучшее. В нарядном платье с модной причёской я выглядела – великолепно, плюс к этому золотая медаль. «Наша лучшая ученица, гордость школы,» - шептались учителя. «Вот повезло же родителям, такая дочка: и умница, и красавица,» - завистливо вздыхали другие мамы и папы. На последний школьный вальс у меня не было отбоя от кавалеров. Обычно отличников в классах не любят, но я не была вредной. Во- первых давала списать, во- вторых не ябедничала, в- третьих не хвасталась своими достижениями, так что многие мальчишки симпатизировали мне и мечтали о дружбе. В общем без ложной скромности скажу, что на школьном выпускном королевой бала - была я!
По окончанию школы я легко поступила в ВУЗ, стала изучать историю и конечно, стала учиться на «пятёрки». Первый курс, пока мы были «желторотыми» новичками, нас не трогали, а со второго курса, с нового учебного года, сразу отправили в совхоз – «на картошку». Моя мама возмутилась, мол нашу девочку, нашу звёздочку и в какой-то совхоз! Ужас! Но, мне не хотелось отставать от других, я повздорила с мамой, настояла на своём и вместе со всеми своими однокурсниками отправилась в «студенческий десант» на село. Вот тут-то со мной произошла настоящая история, я встретила – ЕГО! Я впервые влюбилась! Он не был принцем на белом коне, писанным красавцем, наверное, он тоже не был. Но, я влюбилась не на шутку. Был он обычным аспирантом и его направили в совхоз в качестве нашего наставника. Он вместе с нами работал на сборе картофеля, некоторые студенты над ним подшучивали, был он какой-то неловкий, без командирских замашек. Такого можно было легко обмануть, мол болит голова или животик и вместо работы в поле провалятся на кровати в общежитии. Он был легковерен и не строг со студентами. Мы с ним столкнулись как-то случайно, разговорились, а потом не могли остановиться, так было легко и просто, словно он читал мои мысли, а я его. О чём мы только не говорили! Спорили, что-то доказывали друг другу, у него были поразительные почти энциклопедические знания по истории, да ещё феноменальная память. Он слёту запоминал разные даты, события и в любой момент мог использовать эту информацию. Помню, вечером, после работы, мы любили гулять над рекой. Возле сельского клуба кипела жизнь. В выходные дни современными эстрадными новинками гремела дискотека, в будни по вечерам крутили кино. Наши студенты, хоть и посмеивались над местными традициями, но чтоб не скучать, тоже шли развлекаться то в кино, то на танцы. Девчонки красились, принаряжались, в общем наводили лоск, а потом отчаянно кокетничали с местными кавалерами. Я же бежала к нему, на свидание. Стояла осень, по вечерам было уже довольно холодно, но нам всё было нипочём. Мы гуляли позабыв обо всём и шли к себе только когда слышали, что окончились танцы или кинофильм. Любимый должен был проверить, все ли студенты вернулись в наше общежитие, все ли на месте.
Так пролетело «совхозное время», мы вернулись в ВУЗ, а наша любовь вспыхнула с новой силой. Мы продолжили свои встречи. Поначалу мы просто встречались, а потом отношения стали более близкие и казалось, что дело идёт к свадьбе. Да, не тут-то было! Мой милый оказался женатым человеком! Он умудрился жениться ещё будучи студентом и ещё ко всему прочему у него росла маленькая дочь. По прошествии определённого времени, как человек порядочный, мой возлюбленный решил поговорить с женой о разводе. Мол я тебя разлюбил, давай разойдёмся по-хорошему, а нашей дочери я буду давать приличные алименты, буду помогать. Но, не тут-то было! Жена даже слышать о разводе не захотела, а ещё пригрозила, что её родной дядя близкий друг нашего ректора, и если он решится на развод с ней, то про научную карьеру он может позабыть. Он вылетит не только с аспирантуры, но и из ВУЗа, а её дядя через своего друга-ректора позаботится о том, чтоб его вообще больше никуда не приняли. «Мила, что же мне делать?» - чуть не рыдал мой любимый. Конечно я, как и все любящие женщины, готова была всё принять, простить и пойти на любые жертвы во имя любви! Подумаешь брак! Я его люблю, он любит меня – это самое главное, а не штамп в паспорте. Нам хорошо вместе – значит (всем трудностям назло) мы будем вместе! Всё остальное ерунда, социальные условности и предрассудки. Так у нас сложился классический любовные треугольник, в котором моя роль – это роль любовницы, как не тривиально это звучит, но это так.
А, тем временем жизнь шла своей чередой. Я окончила ВУЗ с красным дипломом и поступила на аспирантуру. Мой любимый в свою очередь окончил аспирантуру и блестяще защитился. Казалось бы, всё складывается неплохо, я вполне счастлива: занимаюсь любимым делом, есть любимый человек. Да, всё так. Да и не совсем так!
«Жить в обществе и быть свободным от общества – нельзя». Мудрое изречение и спорить с ним сложно. Как не крути, но наше общество оценивает женщину не только по её успехам в учёбе и работе, но главное в том, как сложилась её личная жизнь. Встретившись с моей мамой многие знакомые в первую очередь интересовались не моими успехами, а тем – вышла ли я замуж.
Как-то раз мама вернулась домой очень расстроенная и стала жаловаться папе. Всё дело в том, что она встретила маму одной моей бывшей одноклассницы (обе женщины в своё время вместе были в родительском комитете класса) и по старой дружбе разговорились:
- Как дела у вашей дочки? – спросила та.
- У моей всё идёт отлично, - ответила моя мама. – С красным дипломом окончила институт, вот на аспирантуру пошла.
- Вот молодец! Впрочем, по учёбе она и в школе блистала. А замуж вышла?
- Нет.
- Что ж так?! Из себя такая симпатичная, неужели кавалера нет? Институт окончила, так нужно и личную жизнь устраивать. Пора, пора замуж. В нашем классе уже почти все девчонки повыскакивали. Многие уже родили, а одна из параллельного класса, так уже двоих деток имеет. Знаете, из себя такая невзрачная была и училась на тройки, а вот как повезло. Муж хороший попался, живут душа в душу, вот уже двух деток родили. Пора и вашей обзавестись семьёй, детками, а то бабий век короткий. Глядишь и поздно будет!
Женщины распрощались, мама пришла домой и ну возмущаться:
- Что же это такое? Вон, что люди говорят! Действительно, почему другие уже замужем, а наша всё ещё нет! Милочка, ну что ты о себе думаешь?
Ах, мама, мама! Что мне было ей ответить? Не могла же я в самом деле рассказать её про свой роман с женатым человеком.
- А, ты бы связалась с нашими, помнишь на Камчатке, на Сахалине служили, так у многих сыновья были, - вдруг встрял в наш разговор папа. - Как раз эти ребята будут чуть постарше нашей Милы. Списалась бы, намекнула об этом. Я бы дочке другого мужа не желал. Военные – они люди надёжные и материально обеспеченные. А, что уехать придётся, так то не беда. Нам с тобой сколько по разным гарнизонам поскитаться пришлось?! И ничего! Живём хорошо, дай бог каждому.
Я слушала папу про его мечты и только тихонько вздыхала, ведь и мне самой при встрече бывшие одноклассницы и просто знакомые намекали всё о том же. Самые бестактные спрашивали напрямую, в лоб: «Морозова, а ты замуж вышла?» Более тактичные подходили осторожно, издалека: «Мила, привет!» Потом начинались разговоры на разные посторонние темы и вдруг в конце беседы спрашивали: «А как дела на личном фронте?» А, на личном фронте было без перемен.
Родители так и не нашли мне мужа из числа сыновей своих бывших сослуживцев, как-то так не сложилось. Да и я, наверное, не стала бы выходить замуж за военного. У меня была моя любимая научная работа, экспедиции, научный поиск, были свои открытия и ещё был – он! Он – моё счастье и моя боль!
Так прошло время. Я окончила аспирантуру, блестяще защитилась, а в остальном всё шло по-старому.
Тот день я хорошо запомнила. На первый взгляд он был совсем непримечательный, но коренным образом изменил всю мою судьбу. И так, этот день был рабочим, а время было обеденное и я спешила домой. Впереди меня шла какая-то женщина. Она катила коляску с маленьким ребёнком, а рядом с ней шла девчушка лет пяти. Шли они очень медленно, и я решила их обогнать. Как только мы поравнялись, она окликнула меня: «Морозова, привет! Неужели не узнаёшь?» Конечно же я её узнала. Это была моя бывшая одноклассница – Катя Иванова. Правда теперь она была замужем и у неё была другая фамилия. Судя по всему, у неё ещё было двое детей. Когда только она всё это успела?
- Это твои? – зачем-то спросила я. Хотя было и так понятно, что это дети Кати.
Она утвердительно кивнула головой мне в ответ.
 – Какая же ты счастливая, уже двое детей!
- Не двое, а трое, - поправила она меня. – Младшему сынишке – четыре месяца, дочери – пять лет, а ещё у меня старший сын и ему восемь лет. Я, ведь, первая в нашем классе родила. Он учится во втором классе той самой школы, в которой когда-то учились мы. Я с сыном договорилась, мол он уже не маленький, так может сам домой после уроков возвращаться. И, что ты думаешь? Жду его, жду, а он всё не идёт. Волноваться начинаю, всякие разные мысли в голову лезут, а он то на спортплощадке в футбол заиграется, то с ребятами по всему району загуляет. В общем моё терпение иссякло, и я ему сказала: «Раз ты по-хорошему не хочешь, так я тебя, словно первоклашку, буду приходить к школе и забирать. Не дорос ещё видно, не оправдал моё доверие!» Он, конечно, расстроился, самостоятельным хочет быть, но я всё равно его проучу. Вот идём с малыми забирать нашего горе-ученика.
Мы постояли с ней ещё немножко, поболтали о том, о сём и распрощались. Она так была увлечена своими делами, что даже не задала мне болезненных вопросов про моё замужество. А вот я пришла домой и словно сама не своя, всё не могла успокоиться. Если бы она учинила мне «допрос», мол как там у тебя дела, то я бы, наверное, - защищалась. Но, ей было не до меня. У неё были свои проблемы, своя жизнь и она была полностью погружена в них.  Это то и обезоруживало. Меня же, наоборот, как –то «зацепила» эта встреча. «У моей бывшей одноклассницы – трое детей! А, я! Что у меня? Диссертация, работа?» - всё думала и думала я про себя. Ни маме, ни папе я ничего не сказала про эту встречу. Не хотелось лишних комментариев. Но скрывай, не скрывай, а меня это не отпускало, вдруг стало как-то жалко себя, и я проплакала пол ночи в подушку. А на следующий день поссорилась со своим любимым. Я высказала ему всё, что наболело за эти годы. Ему–то хорошо: у него, кроме научной работы, есть семья, подрастает дочь. А вот я совсем одна и кроме родителей у меня больше никого нет! Я так и сказала ему, что угробила на него свои лучшие годы жизни, а он бессовестно воспользовался моей наивностью и влюблённостью. Но, хватит! Больше такой дурой я не буду, и разрываю все наши отношения. Как в той шутке: «Прошла любовь – завяли помидоры».
Но сказать легко, а потом с этим надо жить. Так я стала учиться жить без него. На работе мы делали вид, что ничего не произошло, продолжали общаться. Но так сказать по минимуму очень официально и сухо. А вот в не работы – наши отношения полностью прекратились. Если сказать честно, то мне от этого лучше не стало. За эти годы я сильно привыкла к нему, нас уже связывала не только любовь. Ещё бы столько лет мы были в отношениях! А тут образовалась пустота. Конечно я пыталась не унывать и как умела её заполняла. Ходила в кино с друзьями, посещала театр с родителями (они у меня были театралами). Так прошло полгода, наступило лето – время наших полевых работ. Уже давно строились планы организовать экспедицию для исследования одного кургана. В тот год было решено – осуществить эти мечты. Вот эту самую злополучную экспедицию я и возглавила. Я радовалась возможности уехать, очень надеялась, что перемена обстановки окажется для меня благотворной. Уезжала, словно бросалась в омут с головой. И вот результат. Эта поездка стала для меня – фатальной! Трагедия и как результат – инвалидная коляска, я больше не могу ходить!
Тётя Мила вздохнула. По-видимому, ей было нелегко переживать заново всё то, что случилось тогда. Но она взяла себя в руки и продолжила:
- Всё произошедшее очень тяжело восприняли мои родители. Для них это стало настоящей трагедией, особенно для папы. Мама, та как-то держалась, а вот он! Он как-то сразу сник и всё повторял: «Эх, наша звёздочка, звёздочка, так всё шло хорошо и на тебе! Дочка – инвалид, сама передвигаться не может, только на коляске. Ну почему всё так произошло?!» У него обострились застарелые проблемы со здоровьем. Несколько раз мы вызывали машину «Скорой помощи». В тот пасмурный осенний вечер «Скорая» не довезла его до больницы. Папа скончался от инфаркта прямо в машине.
После похорон отца - маму словно подменили. Она буквально напоминала воздушный шарик из которого выпустили воздух. То она как-то держалась, а тут полностью сдала. Изменилась она и внешне: сильно похудела, постарела, стала плакать по каждому поводу, а иногда и без повода. Она всё ходила по нашей большой квартире и причитала, мол ей на старости лет хотелось бы иметь в дочке – опору, помощницу по жизни, а не инвалидку, которой самой нужно во всём помогать. Ей бы внукам радоваться, а вместо этого дочка даже ходить не может, тут уж не до внуков! Мне было больно и тяжело слушать эти упрёки, ведь я же ни в чём не виновата. Разве я хотела такого! Я ничего не отвечала маме, но про себя злилась на неё. Так, в тягостной, непростой обстановке, мы прожили ещё три года, а потом не стало и мамы. Когда на её похороны приехали дядя Лёша и тётя Оля, то я психологически была в ужасном состоянии. Кроме чувства горя от потери дорогого и близкого человека, меня мучили вопросы: «Как мне жить одной, если я самостоятельно даже на улицу не могу выбраться? Лучше уж мне умереть следом за мамой!» - думала я.
Словно, безвольную куклу, тётя и дядя привезли меня сюда. И вдруг, здесь всё стало меняться. Конечно, на прежней квартире, нам было тесновато, но даже там, в тесноте, мне стало лучше, чем в просторных хоромах дома. Когда же мы перебрались на новую квартиру, всё стало вообще - отлично. Мне хорошо, Верочка, очень хорошо с вами. Я полюбила твоих деток: Сашу и Машу. Ты не верь тем, кто называет тебя: «Бедная Верочка». Никакая ты не бедная, ты такая счастливая, ведь у тебя – дети!
Словно приклеенный, Саша стоял в коридоре. Он понимал, что подслушивать нехорошо, но это получилось не специально. Разговор мамы и тёти Милы поразил его. Он так и не решился нарушить секретность, какую-то интимность их беседы. Постоял ещё немножко и пошёл спать. Пить ему расхотелось. А они всё говорили и говорили, не смотря на позднее время, говорили о своём о женском, словно держали исповедь друг перед другом, делились личным, самым сокровенным.
                5
Их жизнь в ту пору, действительно, была неплохой. Начинался новый день. Первой просыпалась тётя Мила, но она не спешила выходить из своей комнаты, не желая мешать. Утром у них всегда - суета. Маме на работу к восьми, да ещё добираться до завода целый час. Она поднималась первая, умывалась, приводила себя в порядок. Саша и Маша вставали следом за ней. Им в школу к половине девятого. Они вместе завтракали, и мама убегала, а ребята собирались на учёбу. Только после того, как все уходили, выезжала из своей комнаты тётя Мила. Она тоже завтракала, прибиралась на кухне и занималась своими личными делами. Ей спешить было некуда. Она любила почитать в тишине, пока дома никого не нет. Но, вот со школы первой возвращалась Маша.
- Тётя Мила, здравствуй! Как твои дела? Ой, тётя, а у меня к тебе есть столько вопросов!
Маша поудобнее устраивается в тётиной комнате и начинается их беседа.
- Знаешь, тётя Мила, у меня в классе есть самая лучшая подруга, Юля, но последнее время мы постоянно соримся. Вот почему так бывает? Я люблю Юлю, а вот опять поссорились? А ещё мне нравится один мальчик из нашего класса. Только, тётя Мила, никому не говори об этом, ни маме, ни Сашке. Особенно Сашке нельзя, а то он будет дразнится. Так что – «могила»!
- «Могила», - соглашается тётя.
Они обсуждают Машины «проблемы», как вдруг раздаётся звонок в дверь. Это из школы вернулся Саша и беседа перетекает в другое русло.
- Тётя Мила, вот я у тебя в книжке читал, - начинает он, - что сначала был палеолит (древнекаменный век). Он, в свою очередь, разделялся на нижний, или ранний палеолит; на средний палеолит и верхний палеолит. За ним шёл мезолит (средний каменный век), а потом неолит (новый каменный век). Так.
- Ну, в общем так, - соглашается тётя.
- Так вот и в палеолите, и в мезолите – люди жили почти одинаково. Из орудий только каменные топоры и копья с каменными наконечниками. В мезолите, правда, изобрели лук и стрелы, а так всё шло у них по-старому. И вот в неолите начинается настоящее чудо. Человечество начинает лепить посуду из глины: кувшины, чашки, тарелки и другое; начинает приручать животных и главное от охоты и собирательства переходит к земледелию и скотоводству. Почему так? Сотни тысяч лет жили без изменений, а потом – бац, и на тебе!
- Да, так! – соглашается с племянником тётя и добавляет, - это явление получило название – неолитической революции. Есть такой закон – перехода количества в качество. Человечество, как бы накопило знания об окружающем мире, а потом сделало рывок в своём развитии. Это можно сравнить с переходом на новый виток спирали.
- И всё-таки странно, согласитесь, именно в неолите всё сразу: и животных приручили, и глину освоили, и к новым видам деятельности перешли?!
- А, в наше время разве не так? – спрашивает их тётя Мила. – Сколько тысячелетий человечество мечтало о полётах. Помните, ребята, древнегреческий миф про Дедала и Икара. И только в нашем, двадцатом веке, такие полёты осуществились. Мы живём в век авиации. Теперь можно сесть в самолёт и полететь в любой конец Земного шара. Но человечество освоило не только небо, но поднялось выше – в космос. А, ведь в прошлые века не могли изобрести даже параплан или дельтаплан. Да, что там освоение воздушного пространства! И в других направлениях человечество сделало настоящий рывок: научилось управлять атомной энергией (правда, не всегда это несло позитив), построили подводные лодки (освоение морских глубин), изобрели радио, телевидение, появились ЭВМ. Не даром наш двадцатый век называют веком – НТР (научно-технической революции или НТП – научно-технического прогресса).
- Тётя Мила, неужели у людей в палеолите и мезолите не было чашек? – вдруг спрашивает Маша.
Всё это время она сидела тихонько, словно «переваривала» услышанное и вот выдала свой вопрос.
- Не было, - отвечает тётя.
- Да как же можно жить без чашки? Вот хочется попить и не из чего! Тарелки то ладно, поесть можно с большого листа, сорвал с дерева – вот тебе и тарелка, а вот чего-нибудь тёпленького попить - то как? 
- Получается – никак! – встревает в их разговор Саша.
- Ну и глупые же были эти первобытные люди, - делает выводы Маша.
- А, я с тобой тут не согласна, - говорит тётя Мила. – Первобытные люди не были глупыми. Просто процесс развития человечества очень сложный. Вот, к примеру, в Воронежской области есть деревня - Костёнки. На территории этого села в глубокой древности, а точнее в эпоху верхнего палеолита было поселение. Жители древних Костёнок умели выпрямлять бивни мамонтов. Современные учёные пытались повторить это, но древние технологии безвозвратно утрачены. Как не бились учёные, но у них ничего не вышло. Бивни слонов ломались и трескались. Вот выпрямленные бивни мамонтов, их можно потрогать, но повторить такое – нельзя! Первобытные охотники оказались уникальными мастерами, но их знания утеряны.
- Вот тебе и первобытные! А, ты назвала их – глупыми! – встал на сторону жителей Костёнок Саша.
- Так, ребята, делу – время, а потехе – час! Разговоры – это хорошо, но нам пора пообедать и садится за уроки.
Конечно, уроки не так интересны, как рассказы тёти (она много чего знает), но Саша и Маша соглашаются. Они дружно обедают и принимаются за домашнее задание. Хорошо, что рядом тётя Мила, она всегда поможет.
Вечером с работы приходила мама. Она, как всегда, с полными сумками (по дороге домой заскочила в гастроном). Тётя Мила помогает маме с приготовление ужина. Обе женщины хлопочут на кухне и мама, как давеча Маша, рассказывает своей сестре о делах на работе, о том, о сём. Женщинам всегда есть о чём посекретничать.
После ужина свободное время, вечерний отдых. Можно посмотреть телевизор, почитать, а на завтра - новый день, новые заботы и хлопоты. Конечно, в этом можно было усмотреть некое однообразие, но им не было скучно. К тому же кроме будней были выходные дни, а ещё были праздники.
Саша и Маша любили, когда к ним приходили дедушка и бабушка, другие родственники. И, конечно, ребята обожали, когда они сами ходили в гости. В основном гостили у бабушки и дедушки. С тётей Милой добираться нелегко, ведь старики жили ближе к центру города. Но ради такого случая мама забывала про экономию и вызывала такси. Такси в их жизни было редкостью. Семья жила скромно. Основным транспортом были: автобус, троллейбус и трамвай. Но, как приятно сесть в машину и с ветерком промчатся от их новостроек в старый район, где жили дедушка и бабушка! А, потом, вечером они возвращались обратно и такси вновь несло их по ночным улицам до самого подъезда их дома.
Всё в их жизни было хорошо. Плохим было лишь то, что у тёти Милы начались проблемы со здоровьем. У неё стала болеть спина. По началу боли в позвоночнике были слабые и их списывали на былую травму. Потом боли стали появляться чаще, и они стали сильнее. Мама научилась делать уколы, невозможно же всё время пить обезболивающие препараты, так чего доброго и желудок не выдержит. Но боли стали так часты и такими сильными, что стал вопрос о больнице. Тёте Миле не хотелось туда ложиться, да делать нечего, она согласилась, тем более, что новый медицинский комплекс построили прямо в их микрорайоне. Они могли легко добраться туда общественным транспортом и ехать далеко не надо, сели у себя и через одну остановку – выходить.
Тётю Милу положили в больницу, а они стали навещать её. По началу всё шло хорошо. Тёте Миле полегчало и создалось впечатление, что её подлечат и скоро отпустят домой, их жизнь пойдёт по-прежнему. Но, время шло, а её всё не выписывали.
Однажды лечащий врач тёти пригласил маму к себе.
- Вы доводитесь родственницей Людмиле Морозовой из четвёртой палаты? – спросил он.
- Да, я её двоюродная сестра. Её родители умерли и ближе родственников у Милы просто нет. Мы живём вместе, я ухаживаю за ней, - ответила мама.
- Значит эту информацию мне придётся довести до вас. Дело в том, что сильные боли в спине у вашей родственницы вызваны не былым переломом позвоночника, а другой проблемой. Возможно перелом спровоцировал болезнь, но напрямую, современная медицина, это связать пока не может. Дело в том, что у вашей сестры – онкология. Именно опухоль и вызывает такую сильную боль.
- Как? Этого не может быть! Это просто несправедливо! – возмутилась мама и по-бабьи заплакала.
Эта информация потрясла её до глубины души. «Не может быть! Не может быть!» - повторяла она вновь и вновь, не желая смириться со страшным сообщением доктора.
- Я понимаю вас, - согласился врач, - такое нелегко принять. Знаете, хорошо у нас известную польскую певицу Анну Герман, так вот у неё была такая же ситуация. Правда там травма позвоночника произошла в следствии аварии на автомобиле, но результат схожий. Сначала травма позвоночника, а затем, такой же страшный диагноз.
Мама хорошо знала выше упомянутую певицу, бабушка Оля её просто обожала. Но, сидя в ординаторской, она не могла собраться с мыслями, словно не слышала слов доктора, и всё повторяла, что это мол несправедливо, такого случиться было не должно. Её ноги стали как будто ватные, она с трудом встала со стула.
- Доктор, пожалуйста, не говорите сестре про этот диагноз, пусть она не знает. Мне кажется, что так для неё будет лучше.
- Хорошо, мы не настаиваем, если такова воля близких родственников, - согласился врач.
Вера взяла себя в руки, вытерла слёзы и пошла в палату, проведать сестру. Тётя Мила лежала тихо, но не спала. Её кровать располагалась у самого окна и даже из лежачего положения было видно небо, небольшой голубой «кусочек» с редкими белыми облаками.
- Здравствуй, сестричка, здравствуй, милая! Как твои дела? – нарочито бодрым голосом спросила мама.
- Вот лежу, да на небо гляжу, - почти стихотворной рифмой ответила та.
- Тебе горячие приветы от наших, - продолжила мама. – Маша нарисовала для тебя рисунок, мама испекла твои любимые пирожки с капустой, Саша просто извёлся, говорит, что у него накопилось к тебе тысячу вопросов, а папа интересуется: «Как твоя коляска? Всё в исправности?» (За месяц до того, как тётя Мила легла в больницу, дедушка ремонтировал её инвалидную коляску.) 
Тётя Мила обрадовалась появлению в палате двоюродной сестры и улыбнулась ей, но улыбка получилась какая-то горькая. Она взяла из Вериных рук Машин рисунок, снова улыбнулась, но ей было совсем не радостно, из её глаз покатились слёзы.
- Ах, Верочка, мне, наверное, отсюда уже не выйти. А, как хочется домой! Я так по всем соскучилась!
-  Мила, не плачь, прошу тебя! Ты поправишься, обязательно поправишься! В выходные мы тебя навестим, все вместе навестим! Приедут мама с папой, Машка с Сашкой и я. Вот так все скопом ввалимся в палату. В воскресенье докторов меньше, только дежурные, так что ничего, не заругают, а то у вас тут режим.
Тётя Мила улыбнулась, она, действительно, скучала по своей новой семье, а особенно по Саше и Маше. Тем временем мама выкладывала на тумбочку принесённые угощения и что-то рассказывала своей двоюродной сестре. Мама говорила без остановки, словно боялась паузы. Она действительно боялась, чтоб сестра по её глазам, немного дрожащему голосу не догадалась о правде своего положения. Это была – ложь, но ложь святая. Вере так хотелось оставить хотя бы надежду на выздоровление своей сестре, даже если это выздоровление было невозможным. Наверное, иногда такое случается, когда человеку не говорят о его проблеме со здоровьем, а уверяют, что у него всё в порядке, и он сам начинает верить, что он здоров. И вот тогда происходит – чудо. Человек – верит и действительно выздоравливает.
 Наверное, такое случается. Чудеса происходят, хотя и редко, но происходят! Только не на этот раз. Тётя Мила умерла. Для их семьи это стало большим горем. Тогда Саша впервые столкнулся с понятием смерти. Конечно, он знал, что люди умирают, рано или поздно умирают все. В их старом дворе, где жило много пенсионеров, умер один старик. Бабушка и дедушка ходили на похороны. Старик был ветераном, очень заслуженным человеком и похороны были пышные и торжественные. Но на этот раз это была смерть близкого человека, члена семьи. Тётя Мила умерла такой молодой, не реализовав себя до конца, как говорится: «Жить, да жить бы ещё».
На похороны тёти приехали все её друзья из института. Было много венков и цветов. После похорон, как водится, были поминки. На поминальном столе мама поставила её фотографию, а рядом рюмочку с водкой и пирожок. Поминальные обряды, которые в свою бытность изучала тётя на примерах скифов и сарматов, были живучи и поныне.
На поминках о тётя Миле много говорили. Вспоминали прошлое, разные экспедиции, институтскую жизнь. Все в унисон повторяли, каким хорошим человеком она была: какой умной, красивой, доброй, отзывчивой. Как много хороших слов, но самым ужасным в них было то, что все эти слова были в прошедшем времени. Она была, была и больше её не будет. Никогда не будет её звонкого смеха, грусти в тёмно-серых глазах, её неожиданных идей, которые часто удивляли своей смелостью и её удачных высказываний, как говорится в самую точку.
Эти поминальные обряды очень живучи. «Девять дней» - они «отметили» в кругу своей семьи.  На сороковой же день, как и на похороны, – мама позвала старых друзей сестры.
Этот день выдался пасмурным и холодным. Утром мама и Саша отправились на кладбище. Бабушка Оля осталась готовить поминальный обед, а Маша – помогать ей. Всю ночь шёл дождь и на кладбище, на дорожках стояли огромные лужи. Ещё у себя на остановке они купили четыре красные гвоздики и вот несли их для тёти Милы. «Сегодня сороковой день, должны венки убрать,» - рассуждала по дороге мама. Они подошли к могиле. Венки ещё не убрали, видно не успели, но возле временного металлического памятника лежал роскошный букет. Это были белоснежные розы. Мама от удивления оторопела, весь её вид говорил, мол откуда тут взялась эта красота. И вдруг со скамеечки, вкопанной возле соседней могилы, поднялся незнакомый мужчина.
- Простите меня, но это я принёс эти цветы, - тихо произнёс он.
Они внимательно посмотрели на незнакомца, и мама вдруг сказала:
-  А, вы часом не Артемием Никитичем будите?
- Да, это я, - произнёс мужчина, обрадовавшись, что его признали и добавил: - А, вы, наверное, Милина двоюродная сестра – Вера, простите не помню, как по отчеству. Наши в институте про вас рассказывали.
- Да, это я, меня зовут – Верой, Верой Алексеевной, - подтвердила мама. – Вы позволите я цветы поставлю в воду. Мы принесли большую банку и поставим вместе ваш и наш букеты.
- Делайте как надо, - легко согласился мужчина.
Мама сняла с букетов целлофановую упаковку и поставила цветы в большую банку. Белоснежные розы смотрелись изумительно, а среди этого белого великолепия, словно капли крови, выделялись, принесённые ими, гвоздики.
Мама установила банку с цветами возле памятника и вдруг предложила: «Знаете, сегодня сороковой день, как она ушла, так мы по традиции, собираемся помянуть её. Может вы к нам присоединитесь? Я вас приглашаю». Артемий Никитич как-то встрепенулся, словно приглашение ему понравилось, но вдруг сник и грустно произнёс:
- Я бы не прочь, но у вас, наверное, будут наши из института?
- Да, мы пригласили всех друзей Милы, - подтвердила мама.
- Знаете, я ведь дома сказал, что поехал на симпозиум, а если меня у вас в гостях увидят, то будут разные разговоры. Мой обман может открыться. Я уж лучше тут посижу.
(Он уже давно защитил докторскую диссертацию, стал профессором, заведовал кафедрой, но то ли по привычке, то ли ещё почему, продолжал бояться своей суровой жены и её всемогущих родственников, хотя за эти годы в ВУЗе сменилось несколько ректоров и вряд ли кто-то теперь мог «испортить» его научную карьеру.)
- Но, сегодня холодно и в любой момент может пойти дождь, - возразила мама.
- Ничего, ничего у меня есть зонтик.
- Ну, как будет угодно. Мы рады всем друзьям Милы. Я приглашаю от чистого сердца, но решать вам, - заключила мама.
Они ещё немного постояли у могилы и, попрощавшись с Артемием Никитичем, пошли на автобусную остановку, нужно было спешить домой. А этот знакомый тёти так и остался на кладбище. Саше тогда показалось что-то странное в его виде. Он был очень хорошо, как бы даже представительно, одет. Дорогое импортное демисезонное пальто, в руках кожаный дипломат, но вёл он себя совсем не представительно: всё как-то робел, стеснялся, нерешительно перетаптывался с ноги на ногу.
Они с мамой шли быстро, спешили, так как боялись, что пойдёт дождь, но Саша обратил внимание, что мама идёт и разговаривает сама с собой, не обращая никакого внимания на сына: «Трус, тюфяк, мямля, трус, тюфяк, трус! И за что такого можно было полюбить? А, она его любила! Любила, а за что? Цветочки он видите ли принёс, такой букет! Двенадцать белоснежных роз! Да, такие цветы на свадьбу дарить, а не на могилу приносить! Погубил, погубил, такую женщину погубил!»
               
                6
Прошёл год после смерти тёти Милы и мама решила сделать в их квартире ремонт. Тогда, после обмена, спешили с переездом из «хрущёвки» стариков, поэтому ремонт не делали, за исключением незначительных переделок. Вот теперь пришло время настоящего ремонта. Как ни странно, но все родственники поддержали маму и восприняли их ремонт, как очередную «стройку века», то есть все вместе кинулись им помогать. К этому времени в школе начались летние каникулы и Сашу с Машей отправили к бабушке, а в их квартире начался настоящий строительный бум. Дедушка Алексей помогал с установкой новой сантехники и с работой по электричеству. Родственники помогли ободрать старые обои, снять старый линолеум. Для штукатурки стен и нового потолка мама наняла строителей-профессионалов. Укладкой нового линолеума занялся дядя Юра, ему, конечно, помогал дед. Обои клеили все дружно, даже Саша и Маша трудились на подхвате. Тётя Зина, как торговый работник и обладательница блата, помогала «доставать» строительный материал. «Обои импортные добыла, плитку для ванной комнаты и туалета хорошего качества подобрала, сантехника производства Чехословакии, да и остальной материал: штукатурку, извёстку, обойный клей – всё достала, - гордилась она и добавляла: Другим бы ни за что помогать не стала, а для бедной Верочки – пожалуйста, ничего не жалко».
«Ремонт – это не процесс, это – состояние! Его легко начать, но невозможно закончить, а можно лишь прекратить,» - говорят мудрые люди. Да, наверное, это так. Но, их ремонт всё-таки подошёл к концу. В честь такого события и что бы отблагодарить родню – мама устроила большой праздник, накрыла роскошный стол. Они с бабушкой Олей с раннего утра потрудились у плиты, зато наготовили столько вкуснейших блюд, что пальчики оближешь!
Родственники пришли в обновлённую квартиру и дружно уселись за накрытый стол. Его накрыли в зале, а Саше вновь пришлось бегать по соседям, одалживать стулья и табуретки. Во главе стола восседала тётя Зина, рядом бабушка Оля и дед Алексей. Мама примостилась на краю, ей всё равно приходилось постоянно бегать на кухню: то принести новое блюдо, то чистые салфетки, то ещё чего. Она крутилась, вертелась, как белка в колесе, но глаза её светились радостью. Ещё бы такой ремонт осилили!
Зазвучали тосты! Маму поздравляли с окончанием ремонта, обновлением квартиры и с этим, как бы подразумевались перемены в личной жизни.
-  Да, квартирка теперь хоть куда! Красота, да и только! – похвалила ремонт тётя Зина. – Одно понять не могу, ну что это Верочка придумала?! Отдельную комнату для Сашки и отдельную для Маши! Вот ерунда, ни к чему это!
- Мы так с детьми решили, - стала оправдываться мама. – Они ведь растут, взрослеют, а дети у меня разнополые. Пусть своя комната будет у Саши и своя отдельная у Маши.
- А, тебе что? – продолжала возмущаться тётя.
- Я в зале сплю, тут мой диван, это как бы моя комната.
- Вот именно, что как бы! – не унималась тётя Зина. – Как по мне, так я бы всё по-другому устроила. Ты же женщина – дама, тебе отдельная комната нужна. Поставить там свою кровать, а не диван. Купить трюмо и отдельный шкаф для одежды, а детвора и одной комнатой обойдётся. Вот тогда гляди и личную жизнь устроишь. К хозяйке с такой квартирой, и хозяин отыщется.
- Ох, Зиночка, ты права, ой как права, - соглашалась бабушка Оля.
Мама же только улыбалась им в ответ, не спорила, но всё оставила по- своему. Машиной комнатой стала их бывшая детская, а Сашиной – комната тёти Милы. После ремонта на стену вернули книжные полки и книги тёти Милы заняли прежнее место, теперь их читал Саша.
Гости разошлись за полночь, только бабушка и дедушка остались ночевать у них. Дедушка Алексей сразу улёгся спать. Он привык у себя дома ложиться рано, а бабушка Оля стала помогать маме наводить порядок. Мама перемывала грязную посуду, а бабушка вытирала её и параллельно обе женщины беседовали, так о своём о женском:
- Доченька, квартира у тебя теперь есть и очень хорошая, чудо, а не квартирка! – заключила бабушка.
- Да, квартира – есть, счастья – нет! – заметила мама, домывая чашки от чайного сервиза.
- Ну тут уж и от тебя многое зависит. Может быть Зинка то права, ты всё для детей живёшь. Может нужно и о себе подумать?
- Не знаю, мама. Может быть и нужно? Только всё это лишь на словах просто, а в жизни – нет! – подвела итог мать.
                7
Хоть с ремонтом их квартира и обновилась, но сама жизнь шла по-старому. Как-то вечером они ужинали, как в дверь позвонили.
- Это, наверное, ко мне, - решила мама. – Соседка с четвёртого этажа принесла журнал «Работница». Там новая выкройка юбки, я ей давала перечертить. вот она возвращает журнал.
При этом мама встала из-за стола и пошла открыть соседке. Но, она ошиблась, к ним пришла не соседка. Это был – отец!
- Вот вы где теперь живёте! – удивился он. – Я утром приехал и сразу туда, на старую квартиру пошёл. А там Ольга Васильевна мне сказала, что вы больше с ними не живёте, у вас своя отдельная квартира и адрес дала. Я сразу поехал к вам, да пока добрался! Микрорайон новый так поплутал маленько, но отыскал. Звонил, звонил в дверь, но никто не открыл. Я догадался, что ты на работе, а дети в школе – так решил подождать. С час, наверное, посидел во дворе и решил вечером заглянуть, чтоб уж точно все дома были.
Он прошёл мимо оторопевшей матери и стал оценивать обстановку.
- Я думал, что вы со стариками живёте, а тут на тебе – своя квартира! Не уже ли завод расщедрился? Сколько комнат то, - одна?
- Нет, - сухо ответила мать.
- Нечто двухкомнатную выделили?
- У нас трёхкомнатная квартира, - вместо матери ответил Саша.
- Три комнаты! Целых три комнаты! Нет, завод такую квартиру бы не дал, - как бы между прочим, заметил отец. От куда же такие хоромы? Кооператив? В ряд ли! Трёхкомнатная кооперативная квартира немало потянет. Откуда такие деньги? Как же вы такую квартиру заполучили?
Мать молча наблюдала за нежданным гостем и не отвечала на его вопросы, сыплющиеся, словно из рога изобилия. А, он тем временем (без приглашения) стал рассматривать всю квартиру и не сдерживая эмоций комментировать увиденное:
- Ай да квартирка, а ремонт какой! Ух ты, в ванной и в туалете – плиточка, а лоджия то какая, почти что ещё одна комната. Обои импортные или отечественные? Симпатичный рисуночек! Так откуда же такая квартира?
- Наша, - ответила мама и не стала вдаваться в подробности, мол откуда у них такая квартира появилась.
Отец, кажется, смирился с таким ответом и пошёл другим путём.
- А, чайку нальёте? Пить больно захотелось. Уж угостите.
- Мы только что отужинали, пойдёмте на кухню, - пригласила мама.
Они вернулись на кухню, она взяла гостевую чашку, налила отцу чаю.
- Ой, а у меня детям подарки. Только я, кажется, немного не учёл: «Ух как они выросли!» – он усмехнулся и вытащил из сумки, которая всё это время висела у него на плече, свои гостинцы.
С подарками он, действительно, просчитался. Дочери отец привёз пупсика к которому в наборе шла ванночка. Пупсик весьма симпатичный, с забавным добрым личиком, и ванночка хорошая – пластмассовая голубого цвета. Когда-то Маша могла только мечтать о таком. У неё раньше был пупс (подарок тёти Зины на День рождения). Только тот был поменьше и без ванночки. Они тогда жили ещё у бабушки и дедушки, Маша выносила игрушку во двор и вместе с подругами играла с ним в дочки-матери. В подарок сыну отец привёз детскую машинку-самосвал. Как бы его порадовал такой подарок – лет в пять или шесть. У Саши не было такой машинки, но похожая была у его друга – Вити. Виктор был нежадный мальчик и они вместе с Сашей играли с самосвалом: нагружали его песком и щебёнкой, катали за верёвочку по всему двору. Перегруженный самосвал иногда падал, переворачивался, песок или щебень высыпался, мальчишки ставили машинку и снова нагружали его кузов. Эх, раньше бы Саше такую игрушку! Но, время безвозвратно ушло, и Саша больше не играл в детские машинки, а Маша в куклы.
Маша лишь покосилась на пупса и сказала, обращаясь к матери:
- Мам, я к Юле, хорошо?! У нас завтра контрольная по геометрии, так мы решили вместе готовиться.
- Хорошо, иди, только будешь домой возвращаться, позвони, предупреди.
- Мама, да Юлька же в соседнем подъезде живёт!
- Не в соседнем, а через два подъезда, - не согласилась мать. – Всё-таки вечер, я тебя встречу.
- Мамуля, да я в своём дворе, как рыба в воде, - усмехнулась Маша и официально добавила: - До свидания, - и была такова.
Саша тоже встал из-за стола. Ему нужно было писать сочинение. Родители остались на кухни одни. Теперь, без детей, они могли поговорить о своём, про жизнь.
- Ну, как ты жил всё это время? Женился?
- Нет, - ответил, как-то невнятно, отец.
- Что ж так? Ведь специально разводился, чтоб новую семью создать.
- Да, не сложилось как-то. Поначалу вроде бы собирались, а потом она с другим уехала куда-то к морю: то ли в район Сочи, то ли на Юрмалу.
 (В советское время было популярно – сначала где-то на севере заработать денег, а потом уехать на юг, купить дом или участок для дома, машину и жить припеваючи. С капиталом то жить – неплохо!)
- Так ещё пару лет прожил, а потом надоело в общаге на казённой кровати   спать, да столовские щи хлебать. Вернулся домой к родителям, а там всё изменилось. Отец – умер, а старший братец с женой уговорили мать нашу квартиру на частный дом сменять. Дом то – хибарка-развалюшка, да ценность в земле, участок все десять соток. Эту хибару они снесли и постепенно отстроили новый дом. Дом хороший двухэтажный с большой верандой и подвалом. Мать, правда, не обидели. Ей сделали отдельный вход, свою комнату, кухню, санузел с ванной. Вроде бы и под одной крышей, да хорошо, что ходы разные, так что друг другу мешать не будут.
Мать мне конечно обрадовалась, братец тоже рад, а его супруга – не очень. Они в доме сами прописаны и никого лишнего прописывать в дом ей не хочется.
Ну, погостил я погостил, вижу дело такое и уехал в Астрахань – рыбачить. Город, скажу я тебе, очень старинный, а край то какой благодатный! Рыбки и икры я там от души поел. Несколько лет там покрутился, порыбачил и подался на Дальний Восток. Там задержался подольше, уж больно места интересные. Тоже рыбачил, на сейнере ходил. Медведей – ну вот, как тебя, видел. А, потом такая тоска навалилась, захотелось домой. Вернулся. Гостить дома хорошо, а для работы – прописка нужна. Вот с этим нарисовалась проблема. Супруга братца, просто, на дыбы встала, мол этот дом они сами без меня построили. У них двое детей и этот дом они своим детям по наследству передать хотят, а я получается – лишний, хотя, в той родительской квартире, я тоже прописан был. Стала она кричать, что тут их семья живёт, а у меня своя семья была, так я и подумал: «А, ведь действительно, у меня была своя семья!» Вот решил вас навестить, узнать: «Как вы тут живёте?» Остальное ты уж сама знаешь.
Отец окончил свой рассказ и повисла гнетущая тишина. Мать упорно молчала никак не комментируя похождения отца, а он, словно почувствовав всю ответственность момента, стал говорить, говорить, боясь сделать паузу:
- Верочка, я знаю, что виноват, очень виноват перед тобой и перед детьми, но прости меня! Прости пожалуйста! У нас общие дети, а им отец нужен!
- Неужели?! – отозвалась мать, - а где ж ты раньше был? Эх, ты – горе-отец! Что ж про детей столько времени не вспоминал?
- Вспоминал, вспоминал, да как-то неудобно было письмо отправить. На бумаге всё не передать. Я – виноват, я же признал это.
- Виноват, - согласилась с ним мать.
- Женщины добрее мужчин. Вера, прости меня! Я многое передумал за это время, многое осознал, мне без вас очень плохо.
- Знаешь, Вадим, - вдруг сказала мама, - зря ты сюда приехал. Ничего уже вернуть нельзя, всё в прошлом.
Она, на удивление, говорила абсолютно спокойно, кажется бурный монолог отца её никак не задел.
- Когда ты бросил меня с двумя маленькими детьми на руках, вот тогда мне было очень плохо и морально, и физически. Как болело сердце, как болела душа, а ещё были люди: соседи, родственники, сослуживцы по работе. Кто-то меня жалел, кто-то ругал тебя и все вместе они лезли со своими советами, рекомендациями и бередили мои душевные раны. А, потом мы перебрались сюда, в этот отдалённый район, здесь про мой развод никто ничего не знал, многое стало проще. Да и другие заботы и проблемы закрутили моей жизнью. И вот в один момент, я вдруг поняла, что больше не страдаю, не горюю. Я стала жить своей жизнью, растить детей, а они, наверное, были тогда очень малы и как-то легко забыли тебя. С ними были бабушка и дедушка, другие родственники, они тоже привыкли жить без отца. Знаешь, разбитую чашку не склеить, даже если очень постараться, трещина всё равно останется. А, зачем же с трещиной?!
Она не стала уточнять про эту самую «трещину». Что плохо? Пользоваться чашкой с трещиной или это про «трещину» в отношениях, про разбитое сердце.
- Вера, ну может быть ещё получится? – словно утопающий, хватаясь за соломинку, произнёс отец.
- Нет, не получится, - ответила мать.
- Мне уходить?
- Прощай, если захочешь – пиши детям, я противиться вашей переписке не стану.
Саша, хоть и был занят сочинением, но прислушивался, мол как там у родителей и сразу догадался, что отец пошёл в прихожую. Он выглянул из своей комнаты и заметил:
- А, вы уже уходите? До свиданья.
- До свиданья сын, я буду вам писать. С Машенькой за меня простись, а то жаль, она к подружке ушла, а мне вот, пора…
- До свидания, - ещё раз попрощался Саша.
Больше отца они не видели. От него было одно небольшое письмо, в нём он сообщал детям, что вновь подался к дальним берегам искать своё затерявшееся счастье.
                8
Это неожиданное событие никак не повлияло на их жизнь, лишь бабушка Оля и дед Алексей ещё долго обсуждали незадачливый приезд зятя, всё выспрашивая у матери подробности той беседы.
А, вот мама, действительно, больше не страдала по бывшему супругу. Более того, она вдруг расцвела и дивно похорошела. Плюс ко всему она обзавелась модными вещичками, но это отдельная история.
Как-то тётя Зина, которая безумно любила всё эксклюзивное, всё по блату, попала на приём к заезжему новомодному «доктору». Этот эскулап не лечил, а давал дельные советы о том, как быть здоровым и не болеть. Так вот, он сразу заметил, что последней нужно похудеть, а то мол с таким весом – здоровья не видать. Что правда, то правда – тётя Зина и раньше худенькой не была, а тут ещё сильно поправилась. То, что все родственники говорили ей про лишний вес и про необходимость похудеть – было не в счёт. А, вот к словам «доктора» она прислушалась и села на диету. Что б «сидеть» на диете было легче, ей нужен был стимул. Таким стимулом стали нарядные вещи, которые тётя купила по своему любимому блату. Эти наряды, действительно, были замечательными, а главное – они были небольшого размера. Тётя смотрела на изящные вещи и ожидала, когда она сможет в них влезть. Но время шло, а с диетой не всё было гладко. Тётя Зина то изнуряла себя строгими ограничениями в пище, то срывалась и от души наедалась. Затем наступало раскаяние, и она с новыми силами кидалась в диету, как в омут, с головой. Через год таких мучений тётя Зина зареклась от попытки похудеть, а миниатюрные вещи перешли к маме.
- Все вещи новые, не разу неодёванные. За финский плащ и польский костюм деньги возьму, но по-родственному, по их цене, без всяких накруток. А, вот за эти юбку, блузки, свитер – даже денег брать не буду, забирай - так, с глаз моих долой. Смотрю на них и расстраиваюсь. Эх, не быть мне стройной!
Так, благодаря щедрости двоюродной сестры, мама принарядилась. Одежда, которая не подошла родственнице, идеально села на Верочкину фигуру. На заводе, глядя на маму, за её спиной, сотрудницы поговаривали:
- Одна, без мужа, да ещё двое детей на плечах и посмотрите, как она выглядит! – говорили одни.
- Одевается с иголочки, - вздыхали другие.
- Вещички то модные импортные, - завидовали третьи.
Да, наряды были неплохи, но главное – не вещи, а их хозяйка. В ней произошли какие-то перемены. Мама просто светилась от счастья, по- особому горели глаза, сияла улыбка. Если бы Саша и Маша были более опытными людьми, то они бы догадались, что такие перемены происходят с человеком, когда он влюблён. Но они были детьми, и мама для них была - просто их мамой. Правда, ребята подросли, стали самостоятельнее и, как следствие, у мамы появилось больше времени. Теперь она могла предупредить их: «После работы мы с одной сотрудницей, из нашего отдела, сходим в кино, так что я задержусь, а вы сами ужинайте и делайте уроки». Они, действительно, сами ужинали и делали уроки. Тут сказалось влияние тёти Милы. Конечно, мама следила за детьми, занималась домом, бытовые заботы остались, но хлопот с ними стало меньше, гораздо меньше и это было неплохо.
Как-то вечером они сидели дома одни, ждали маму.
- Ты сегодня по дому дежурная, а посуду не помыла, - возмутился Саша.
- Я у Юли была.
- Вот, вот всё по подружкам бегаешь, а я за тебя посуду мыть не буду.
- Между прочим, в прошлый раз ты с друзьями во дворе загулял, а я маме ничего не сказала.
- Я уроки сделал и дома всё прибрал. Знаешь как говорят: «Сделал дело – гуляй смело».
В этот момент раздался звонок – это вернулась домой мама. Саша подошёл к двери, открыл и замер. Рядом с мамой стоял незнакомый мужчина. Подошла Маша и тоже опешила, увидев незнакомца.
- Познакомьтесь, - сказала мама, - это мой старинный знакомый – Олег Николаевич. Когда-то давным-давно мы учились в одной школе, в одном классе и даже сидели за одной партой.
- Значит это и есть те самые Саша и Маша, - произнёс мужчина, - ну давайте ребятки знакомится. Меня можно звать просто – дядя Олег.
Они прошли на кухню и вчетвером сели пить чай. Мама немного смущалась, но улыбалась и мило щебетала:
- Вот тут мы теперь живём. Далековато от нашего старого района, но зато квартира просторная, целых три комнаты.
- Квартира у вас, действительно, большая. Ремонт хороший. Мне мать немного про тебя писала, ну что ты с детьми переехала от родителей.
- Ребятки, представляете, дядя Олег служит на севере, - сообщила им она.
(Опять этот Север «вторгся» в их жизнь). Но, ребятки не разделяли радости матери и её друга. Саша и Маша сидели хмурые, молчали, лишь изредка односложно отвечали на вопросы взрослых.
После чая и прохладного приёма гость засобирался домой. Мать вызвалась его проводить до автобусной остановки, чтоб не заплутал в их новостройках. Когда они ушли, ребята расслабились.
- Это что же такое! Мама может замуж выйти за этого дядьку? – спросила Маша.
- Не думаю, - ответил ей брат. – Ты же сама слышала, что он служит на севере, а мама туда вряд ли поедет.
Сестра тяжело вздохнула, у Саши тоже было неспокойно на сердце.
Взрослые же вышли из дома, но не пошли к автобусной остановке, а присели на лавочке возле детской площадки. Было поздно и потому во дворе – пустынно.
- Ничего не понимаю. Они у меня такие добрые и гостей любят. Просто, словно кто-то подменил детей, - сказала мать.
- Ничего удивительного! Приревновали они меня к тебе. Вот если бы мы больше общались, то возможно подружились бы, а так что – впервые видят меня, вот и реакция такая, - весьма мудро отреагировал на ситуацию дядя Олег.
- У тебя отпуск скоро кончается? – спросила она.
- Да, скоро возвращаюсь к себе в часть, - вздохнул он.
- Господи, ну почему всё так! – в сердцах произнесла она.
Он не ответил на её то ли вопрос, то ли возглас, а вдруг стал вспоминать их общее, но такое далёкое прошлое. 
- Помнишь, в шестом классе мы стали вместе со школы возвращаться? – спросил он.
- Конечно помню, - улыбнулась в ответ Вера.
Ах, эти воспоминания! Каким прекрасным было то время и ничто не могло его испортить. Одноклассники прознали, что они вместе ходят домой, да к тому же Олег несёт Верочкин портфель. Их подкараулили и стали дразнить: «Тили, тили тесто – жених и невеста». Олег, конечно же, подрался и накостылял обидчикам. В школу вызвали его маму. А уже с восьмого класса, они уходили со школы вместе, и никто их не дразнил. В девятом они поклялись любить друг друга вечно, как Ромео и Джульетта. Далее, как и у всех, был десятый класс, а потом «Последний школьный звонок», «Выпускной балл». По окончанию школы Олег уехал в другой город, поступил в военное училище, а Верочка в институт. Началась переписка: они писали друг другу о том, как скучали и, конечно, уже в который раз признавались в любви. А потом…
- Помнишь, в нашем классе училась девочка, её звали Зоей, - продолжила вспоминания Вера. – Эта Зоя пришла к нам с седьмого класса. Мы не были подругами, но она жила на одной лестничной площадке с моей лучшей подругой – Мариной. Так вот Зоя поступила в художественное училище в том же городе, где учился и ты. Зоя была в вашем училище на танцах и видела тебя с другой девочкой. Она так и сказала Марине, мол весь вечер Олег танцевал с этой девицей, не отходил от неё и по-видимому у них скоро будет свадьба. Маринка, конечно же, всё передала мне, - тихо рассказала Вера.
- Вот дуры, ну полная же ерунда! Надо же такое придумать! – возмутился Олег. – Это была жена моего лучшего друга Андрюхи! Они тогда с месяц, как расписались, а я у них на свадьбе свидетелем был со стороны жениха. Жена Андрея пришла в училище на танцы, а он проштрафился и его в увольнительную не пустили. Так он попросил меня развлечь его жену. Мы потанцевали немного, а потом она поняла, что супруга не увидит и ушла. Я её проводил до остановки, посадил на автобус. Вот и всё!
 – Я этого не знала и поверила Маринке. Как я плакала! В одночасье жизнь стала не мила. Я даже накупила в аптеке каких-то таблеток и решила свести счёты с жизнью. Решила, мол напьюсь этих таблеток и сердце остановится, да в последний момент струсила. Выбросила таблетки в унитаз и смыла, чтоб предки ни о чём не догадались, а потом решила отомстить тебе и выйти замуж за другого.
Так назло Олегу она выскочила замуж за Вадима. Это было так по-женски: любить одного, но назло ему выйти замуж за другого.
- Мы расписались и как-то так быстро (ровно через девять месяцев) появился ребёнок, - продолжила Вера. – Вот тут-то я и поняла, что натворила. У меня родился сын, у нас теперь полноценная семья, обратной дороги нет. Я тихонько, чтоб муж не увидел, поплакала, поплакала и смирилась с судьбой.
- А, я получаю из дому письмо и мать пишет, что моя невеста-Верочка выскочила замуж! Что со мной было! Ребята успокаивали как могли. Тот самый, мой друг - Андрей всё говорил, мол хорошо, что всё ещё до свадьбы выяснилось, что невеста такая подлая, а то бы женился на такой, а она не умеет быть верной! А, я не мог понять того, как ты могла так поступить, как могла растоптать наши чувства, нашу любовь?! До окончания училища с девчонками больше не встречался, так дружил, но любви больше не было. Потом при распределении сам напросился – служить на север. Думал, там в дали всё забудется, моя душевная рана зарубцуется. Меня тогда похвалили, мол вот молодец, так и должен поступать советский офицер. Не выбирать место службы полегче, а служить там, где Родина прикажет. Не такой уж я и «герой», это всё от сердечных ран, от несчастной любви. Если честно, то за эти годы я север полюбил. Впервые увидел северное сияние и белых медведей, только личную жизнь там устроить сложно. Женщин у нас мало, да и те, что есть – это жёны других офицеров. Вот такая жизнь.
- Олег, я люблю тебя и все эти годы никогда не забывала. Только прятала свои чувства. Я не хочу больше прятать, но у меня дети! Если бы ты был поближе к нам они бы привыкли к тебе. Мы могли бы стать одной семьёй?!
- Я, тоже, очень люблю тебя и хочу быть вместе с тобой.
- Тебе скоро уезжать? – дрожащим голосом спросила Вера.
- Да, мой отпуск заканчивается, - признался Олег. – Верочка, милая, я что ни будь сделаю, и мы сможем жить вместе, я постараюсь вернуться в наш город!
Словно школьники, они сидели во дворе на лавочке целовались и говорили, говорили обо всём, что накопилось за эти долгие годы разлуки. А потом он уехал к месту службы, увы, но отпуск его, действительно закончился.
А их жизнь потекла в привычном русле, без изменений. Прошло чуть больше года, после тех событий, но Саша вдруг заметил, как сильно изменилась мама. Она продолжала носить свои модные вещи, доставшиеся ей от тёти Зины, но что-то в ней стало не так. Она вновь стала какой-то грустной, её глаза больше не светились прежней радостью, исчезла какая-то лёгкость в движениях. Раньше было ощущение, что она порхает, так вот это «порхание» прекратилось.
Как-то в субботу Саша пораньше вернулся из школы. Дома была одна мама. Маша, сразу после уроков, ушла в кино с подружкой Юлей. Мама стирала. У них была стиральная машина, но в ней стирали лишь постельное бельё и полотенца, а вот одежду приходилось стирать руками. Наклонившись над тазиком мама усердно тёрла самые загрязнённые места на школьных рубашках, блузках и платьях. Она вся сосредоточилась на этом, в общем-то, скучном занятии: взбивала пену, тёрла, полоскала, меняла воду. От её облика, (женщины-домохозяйки безропотно несущей свой крест), склонившейся над бельём, веяло какой-то «допотопной» стариной, горькой женской долей, безысходностью, что ему стало жалко мать. Он подошёл к ней, постоял немного рядом и вдруг сказал: «Мама, ты выходи замуж. Мы с Машкой не будем против».
Она оторвалась от стирки, посмотрела на сына взглядом полным удивления и спросила:
- Сыночек, что ты говоришь? За кого это я должна выйти замуж?
- Так за этого дядю Олега, помнишь, он заходил к нам в гости. Он ещё, кажется, был твоим одноклассником.
- Нет, нет больше дяди Олега, - тихо произнесла она, - вот уж месяц, как схоронили.
Она присела на краешек ванной, её руки в пене от стирального порошка, безвольно упали на колени, и она продолжила:
- Он тогда, как вернулся в свою часть, то сразу подал рапорт о переводе, но его отклонили. Он подал ещё один рапорт, потом ещё. Тогда ему предложили поехать служить в Афганистан. Там сейчас наши войска выполняют интернациональный долг. Он согласился, решив, что после службы в Афганистане у него будут какие-то льготы, и он сможет получить назначение в наш город. Он очень хотел вернуться домой, а его там, в Афганистане, убили. Вернулся домой в цинковом гробу. Я была на похоронах. Бедная его мать, тётя Валентина, ведь он у неё – единственный сын! Я теперь навещаю её, помогаю немного по хозяйству. Вот такие дела, сынок.
Весь свой рассказ она держалась, было видно, что всё уже было выплакано, она смирилась с этим горем, но в конце мать всё-таки не удержалась и заплакала. Сначала она заплакала тихо, а потом не смогла удержаться и зарыдала, давая волю всем своим чувствам.
- Мамочка, не плач, пожалуйста не плач, - запричитал Саша, - мы очень любим тебя, родная, дорогая наша.
Он обнял маму. Не сразу, постепенно, но она, действительно, успокоилась. Открыла кран, смыла остатки пены с рук, а потом долго умывала заплаканные и покрасневшие от слёз глаза. Окончательно придя в себя она снова принялась за стирку. Домашние хлопоты утомляли, натруживали руки, но спасали от душевных мук и сердечной боли. Заботы иногда были полезны, уж она-то точно об этом знала.
Мама так и не вышла замуж и всю свою жизнь посвятила детям и постаревшим родителям.
                8
А время не стоит на месте – Саша окончил школу. Школу он закончил хорошо, без троек в аттестате. Собираясь на выпускной бал мама принарядилась, выглядела она прекрасно. «Надо же, какая молодая мама у Боброва?» - удивлялись многие. Вот что значит Саша был студенческим ребёнком.
Окончив школу Саша поехал в тот город, где раньше жила тётя Мила и поступил в тот же ВУЗ, в котором раньше училась, а после работала она. За эти годы ВУЗ изменил свой статус, из пединститута став университетом. Учиться в нём стало престижнее. Саша успешно сдал экзамены и поступил на исторический факультет, он мечтал, как и его тётя, стать археологом.
Он закончил первый курс и тут сбылась его мечта – участвовать в полевых исследованиях. Если уж говорить честно, то «перваков», так звали студентов первого курса в серьёзные экспедиции не брали. Но за Сашу походатайствовал Володя – тот самый, который на Дне рождения тёти Милы, восторгался мамиными кулинарными шедеврами, а в особенности мясным пирогом. Володька давно уже не был аспирантом, за это время он успел защититься и преподавал на кафедре. Сашу немного смущало, что в экспедицию его взяли, как бы «по блату» (ох, уж это любимое словечко тёти Зины). Но отказаться от поездки он был не в силах, поэтому решил стараться, чтоб никто не пожалел, что взяли с собой первокурсника.
Их команда прибыла на место, освоились, взялись за работу.
- Ты что тут, как бедный родственник пристроился? – заметила Саше аспирантка Люся, - вон видишь, где начали копать, а тут периферия, тут ничего не будет.
Но, Саша немного робел и старался держаться в тени. Он работал аккуратно, снимая землю слой за слоем, и вдруг лопата на что-то наткнулась. Осмотревшись он ещё немного окопал находку и позвал Володю, мол взгляни, что тут у меня? Володя взглянул и ахнул, позвал остальных.
- Ай, да новенький! – воскликнул кто-то.
- Не ждал и не гадал, да первый нашёл, - заметил про Сашу - Костя, студент третьего курса.
- Дуракам и новичкам всегда везёт, что в карты, что на раскопках, - заявила аспирантка Люся.
Саша пропустил мимо ушей её слова. Из двух категорий он был – «новичком», а на это было бы смешно обижаться.
И лишь Володя ничего не сказал, и лишь потом, попозже, без свидетелей заметил Саше: «Ты везучий на находки, она тоже была везучей. Всегда что-то самое уникальное попадалось именно ей. Если сравнивать, как говорила Люся, то тот кому везёт в карты – несчастен в любви. Ей везло в экспедициях, а в личной жизни – нет!»
Саша внимательно посмотрел на Володю и вдруг догадался, что тот был влюблён в Милу, любил её безответной любовью. Он скрывал ото всех своё чувство, возможно, что и сама тётя Мила ничего не знала про эту любовь.
Саша отучился в университете четыре года, как школу окончила его младшая сестра – Маша. Она пошла по стопам брата и поступила в тот же ВУЗ, на тот же факультет. Влияние тёти Милы было огромно и на неё. Так что теперь брат и сестра стали учиться вместе: Саша – на пятом курсе, а Маша – на первом.
Дома тоже были перемены, правда грустные. Умер дедушка Алексей. Он всегда был активный, не любил болеть и никогда не жаловался на плохое самочувствие. Его смерть стала неожиданностью для всех родственников. Лёг спать и не проснулся, умер во сне. Это горе сильно подкосило бабушку. Теперь она не отходила от дочери, боялась оставаться в доме одна.
Но, жизнь – зебра и за чёрной полосой идёт белая. Саша окончил институт и поступил на аспирантуру. После той, такой удачной для него экспедиции, он каждое лето выезжал в поле и за ним закрепилось звание удачливого археолога. Да, ему везло на находки, и работа на раскопках увлекла его, это стало важной частью жизни. Саша, как и многие его коллеги, ждал лета, ждал этого удивительного состояния свободы, поиска неизвестного, романтики новых открытий.
Сестра Маша пошла совсем другим путём. Она, если так можно сказать, повторила судьбу матери, только в позитивном варианте. После второго курса Машка выскочила замуж. Жених учился в том же ВУЗе, только на другом факультете.
Характер у сестрицы был ещё тот (так считал Саша), но брак оказался удачным. Машин супруг ей во многом уступал. А, на Сашины шуточки сурово отреагировала бабушка Оля: «Главное, чтобы жили в согласии, а «подкаблучник» слово глупое. Умный мужчина по многим вопросам - уступает своей жене».   
Свадьбу Маши сыграли в их городе. Мама очень старалась, хлопотала, ей очень хотелось сделать праздник дочери – незабываемым. У сестры было очень нарядное платье, белые туфли на высоком каблуке, фата. Она была такой юной и красивой невестой.
Мама, бабушка Оля ждали дома молодых из ЗАГСА. На столе лежал свадебный каравай, им должны были встречать уже расписавшихся молодых. Вот-вот жених и невеста вместе с гостями должны были подъехать.
- Верочка, а я вдруг вспомнила твою свадьбу, - сказала бабушка Оля, - кажется это было только вчера, а тут уже моя внучка, а твоя дочка – выходит замуж.
- Ой, мамочка, время так бежит, не угнаться за ним! Только бы счастлива была наша Машенька, только бы счастлива! Пусть в моей жизни было много бед, а дочери пускай выпадет счастье и любовь за нас двоих, - произнесла Вера.
- А, Сашка наш, что? Решил повторить судьбу Милы? – не унималась бабушка Оля. – Тоже мне профессию выбрал – археолог. Сейчас все либо на юристов учатся, либо в бизнес идут. Вон в нашем старом дворе почти все ребята в бизнес подались. Кто чем занимается, времечко такое.
- Мама, Саша – парень, чего ему Милину судьбу повторять?! Он нашёл себя, своё дело и в этом счастлив, а личная жизнь устроится, - вступилась за него мать.
Вера очень любила сына и всегда поддерживала его выбор.
Прошло время и Маша окончила университет. Она (вместе с мужем) вернулась в родной город, стала работать учителем истории в той самой школе, которую они в своё время закончили с братом. Правда проработала она недолго, ушла в декретный отпуск. Старшей Машиной дочери - Насте исполнилось полтора года, когда появилась вторая дочка. Её назвали Олей – в честь бабушки. Сама баба Оля к этому времени уже умерла, она не на долго пережила мужа. Конечно, одной (муж то работал) с двумя маленькими детьми сестрице было нелегко, поэтому мама активно помогала ей, как в своё время бабушка помогала нянчить Сашу и саму Машу.
Бабуля оказалась человеком практичным. Уже перед самой смертью она успела приватизировать свою квартиру и оформить завещание на дочку. Так как Вера жила вместе с семьёй дочери, то эта квартира поначалу пустовала. Потом они сделали небольшой косметический ремонт и стали её сдавать, деньги то очень нужны. А потом мать решила, что будет справедливо если эта квартира достанется Саше. Их трёхкомнатная квартира – для дочери и её семьи, а квартира бабушки и дедушки – сыну. Сказано – сделано. Теперь не надо было долго искать междугородний обмен. Всё стало проще – квартиру просто продали, а в другом городе - купили. Так у Саши появилась своя двухкомнатная квартира. Новая квартира, тоже была – «хрущёвкой» и в шутку он называл её: «Своей берлогой».
 Как только маленькой Оленьке исполнился годик, Маша вышла на работу. Благо школа в пяти минутах ходьбы от их дома. Пока сестрица делала карьеру, Вера нянчилась с внучками. Кажется, всё в их жизни пошло тихо, размеренно и вдруг этот звонок сестры – мама в больнице!
                9
С железнодорожного вокзала он сразу отправился домой, на их квартиру, где теперь проживали мама и семья сестры. Если раньше их микрорайон звался – новостройками, то теперь это был обычный современный район, причём весьма престижный. На первый взгляд в их квартире ничего не изменилось, но это лишь на первый взгляд. Детская комната, которая раньше принадлежала Саше и Маше, теперь тоже была детской, только в ней обосновались Машкины дочки. По всей комнате на кроватях и даже на письменном столе расположились куклы. Как никак это комната – девчонок! Комната, в которой жила тётя Мила, а после Саша – теперь принадлежала маме. В ней то он и оставил свои вещи. В зале спали Маша и её муж – Юра. Старый мамин диван выбросили (он совсем стал непригоден) и купили новый, современный. В собранном виде он занимает гораздо меньше места отчего зал стал выглядеть просторнее. Но, Саша не стал придаваться ностальгическим воспоминаниям, он отправился в больницу, к маме.
Вот он больничный комплекс, когда-то они ездили сюда проведывать тётю Милу. Эти воспоминания печальные, поэтому он старался гнать их, он настраивает себя на то, что с мамой всё будет в порядке.
Саша поднялся на четвёртый этаж (тут расположено «Кардиологическое отделение») и нашёл нужную палату. Он постучался и вошёл. Палата большая на восемь коек, но занято только шесть. Мама лежала под капельницей, лицо - какое-то осунувшееся и бледное. Она лежала закрыв глаза, но по-видимому не спала, так как с его появлением сразу их открыла.
- Сашенька, это ты, - прошептала она.
- Да, мамочка, я приехал к тебе, - негромко произнёс Саша.
- А, я вот сам видишь, - сказала она, кивнув головой, демонстрируя своё нынешнее состояние.
- Ничего, мамочка, ты поправишься, всё будет хорошо, - уверенно произнёс он.
Из-за капельницы он не мог обнять её, поэтому присел рядышком на свободную койку, взял за свободную руку. Он смотрел на неё, они давно не виделись. Как она изменилась, постарела. Мама уже давно подкрашивала волосы, но выбирала краску естественного тона и создавалось ощущение, что она всё такая же, без изменений. А вот теперь он увидел, что отросшие волосы возле корешков – совсем седые. Они почти ничего не говорили друг другу, просто смотрели, но всё понятно было и без слов. Его сердце переполняла нежность, любовь к ней и волнение за её здоровье. Это чувство было сродни тому, которое он испытал ещё тогда, когда пожалел маму. Она тяжело переживала после гибели дяди Олега.
Вдруг он увидел, как она улыбнулась. Кто-то вошёл в палату. Саша сидел лицом к маме, спиной к двери и потому обернулся. В палату вошла молодая докторша. Она была симпатичной и очень строгой. Её белый халат и докторская шапочка были безукоризненно чисты и отутюжены. Но, строгая доктор вдруг сама улыбнулась и произнесла:
- Саша Бобров, ты?! Вот хорошо, что приехал!
Так звать его могли лишь бывшие одноклассники, поэтому он более внимательно посмотрел на докторшу.
- Не узнаёшь? Я, что так сильно изменилась? – спросила она.
- Вика?!
- Всё-таки узнал, - рассмеялась она и добавила: - Я сейчас позову медсестру, капельницу у Веры Алексеевны можно снять. Вы пообщайтесь, а потом зайди ко мне в ординаторскую.
После того, как медсестра отсоединила капельницу, мать как-то повеселела.
- Как твои дела, сынок? – спросила она.
- У меня всё нормально, главное – как ты! Если честно, то не ожидал Вику здесь увидеть, хотя помню, что она ещё со школы мечтала стать врачом. У нас в классе тогда человека четыре хотели свою жизнь с медициной связать.
- Ой, сынок, у неё всё так непросто сложилось, - тихо, чтоб не слышали другие насельники палаты, произнесла мать. – Только на четвёртый раз Вика поступила в мединститут. Первый раз, сразу после школы, - срезалась. Получила двойку за сочинение. Во-второй раз и в третий – не добрала баллов. Представляешь, как обидно! Только на четвёртый год прошла, стала учиться в медицинском. Только девчонки, девчоночки – о любви мечтают, стремятся ко взрослой жизни, летят словно мотыльки на пламя костра! Полюбила она там кого-то, да он мерзавцем оказался. Как узнал, что она в положении, будет ребёночек, так исчез в неизвестном направлении. Но Вика молодец, от малыша избавляться не стала, аборт не сделала – родила. Конечно, пришлось взять академический отпуск, ведь в медицинском ни заочного, ни вечернего обучения нет. Сынишке годик исполнился, только тогда вернулась к учёбе. С ребёночком мама осталась, помогла. Потом учиться в медицинском целых шесть лет, а это тоже время. Да ничего – выучилась, вот работает.
- Откуда ты, мамочка, это всё знаешь? – удивился Саша.
- Тут как-то в воскресенье выпало ей дежурить. У нас в выходной не так строго, так к ней пришли мама с ребёнком, проведать дочку и в нашем парке погулять. Так мы встретились, пообщались. Мальчишка у Вики хороший, такой забавный карапузик. А мать её я ещё по школе хорошо помню. Она была активисткой в родительском комитете. Так пообщались про жизнь поговорили, вот она и рассказала обо всём. А, Вика, между прочим, всё тобой интересуется, всё меня про тебя расспрашивает.
- О чём? – удивился Саша.
- Да уж не про кандидатскую диссертацию, - вдруг резко ответила мать. – О личном спрашивала, мол есть ли кто у тебя, женат или нет.
- А, ты что ответила?
- Правду сказала, что ты – холостяк, никого у тебя нет, жениться пока не собираешься. На уме только одни экспедиции, скифы, сарматы, раскопки, артефакты.
Саша рассмеялся на мамины слова, но ему стало как-то приятно, что им интересуются. Он ещё посидел у мамы и попрощался, пообещав прийти проведать её завтра.
Выйдя из маминой палаты он отправился на встречу с бывшей одноклассницей, а теперь маминым лечащим доктором – Викой. Ординаторская оказалась в другой стороне в самом конце коридора. Он постучался и вошёл.
- А, Бобров, присаживайся, - произнесла Вика.
Она сидела за столом, что-то писала, он присел напротив неё.
- Как дела у мамы? – сразу спросил Саша.
- Состояние Веры Алексеевны сейчас стабильное. Хорошо, что он вовремя попала в больницу, мы проводим лечение. Конечно, говорить о выписке пока рано, но налицо позитивные изменения, ей стало значительно лучше. Она молодец, все назначения выполняет, соблюдает постельный режим, сразу видно, что хочет поправится. Очень хорошо, что Вера Алексеевна с возрастом не набрала лишнего веса. Он такая стройная, подтянутая. Артериальное давление у неё чуть-чуть превышает норму, можно сказать в соответствии с возрастом, а вот нижнее давление – великовато. Основные проблемы у неё с сердцем. Женщина она ещё не старая, а сердечко – выношенное. Тут у каждого по-разному. На прошлой неделе в хирургию, как в народе говорят, с аппендицитом - поступила старушка. Ей семьдесят восемь лет, а давление, как у космонавта – сто двадцать на восемьдесят и сердце здоровое, хоть на марафонский забег отправляй. Мы на неё даже посмотреть приходили. То ли жизнь у человека лёгкая была, то ли к сердцу близко ничего не принимала. А вот у вашей мамы сердце - изношенное. Мы, врачи, постараемся, поставим её на ноги, но и вам нужно постараться. Я уже говорила твоей сестрице, что маленькие дети ей сейчас будут не по силам, нужно девчонок в детский садик оформлять. Это, конечно, удобно, когда мама за детьми присматривает, но это не для Веры Алексеевны. Я по себе скажу, как оформила сынишку в садик, то сразу всем легче стало. Мама, естественно, помогает, но гораздо меньше. Так отвести-забрать, но весь день он в саду. Ему тоже неплохо, ведь он с детками общается, а воспитатели присматривают.
Ещё после выписки ей бы в санаторий съездить не помешало, так сказать, закрепить оздоровительный результат. Я при выписке укажу адреса профильных санаториев. Раньше то было проще, можно было по линии собеса – бесплатную путёвку достать, теперь всё по-иному. Так вы с сестрой помогите матери – купите путёвку и лучше бы на полный срок – двадцать один день. Ей это необходимо.
Саша внимательно слушал рекомендации Вики. А она, закончив говорить про пациентку, вдруг спросила:
- Ну, а как твои дела?
- У меня всё нормально, - ответил Саша.
- Вера Алексеевна очень тобой гордится. Всё рассказывает про твои экспедиции. Да, интересная у тебя жизнь Бобров: поиск артефактов, древние тайны. Ты у нас просто настоящий Индиана Джонс!
- Ну что ты такое говоришь, - немного смутился Саша. Какой я вам – Индиана Джонс! Я обычный российский учёный.
Вика рассмеялась. От её доброго смеха ему на душе сразу стало теплее.
- Ты надолго к нам? – спросила она.
- В, счёт отпуска взял десять дней, я этот отпуск всё никак отгулять не могу, - ответил он.
- Это неплохо. Ты приходи к матери, она сегодня, с твоим приходом, просто расцвела!
- Я буду каждый день приходить, - уверил он Вику.
На этой позитивной волне они распрощались. Саша пешком спустился вниз и вышел на улицу. Он уже было отправился домой, как остановился, так как почувствовал на себе чей-то взгляд. Тогда он обернулся и стал внимательно рассматривать больничные окна. Вон они окна четвёртого этажа, а там окно палаты, где лежит мать. Саша присмотрелся и увидел фигурку в окне. Это скорее всего была она. Мама всё-таки встала с кровати и подошла к окну, высматривала сына. Потом он бросил взгляд в другую сторону, там были окна ординаторской. Возле одного из них он увидел фигурку в белом докторском халате. Это скорее всего была Вика. Тогда он поднял руку над своей головой и помахал то ли матери, то ли Вике, то ли обеим женщинам сразу.
                Июнь 2019г.