В патологии беременных

Так случилось,что третий мой ребенок порывался на свет несколько раз. Это со мной было впервые, так как предыдущие мои дети обычно четко назначали себе срок и привозили меня по скорой сразу в родзал. А тогда за время поездки сын успел передумать. Меня определили в патологию беременных под наблюдение. Там я провела около пяти дней в ожидании. В палате рассчитанной на четверо женщин,нас было трое. Анжелика, Алина и я. Алина худенькая и остроносенькая ждала мальчика. Анжелика перехаживала девочкой и сильно расстраивалась по этому поводу.Вообще, в таких ситуациях, время тянется предательски долго. Нервная система даёт сбой и хочется плакать. У всех кроме меня дети были первые,что только усиливало страх ожидания. Рожали в отделении практически каждый день. Часто роды приходились на ночь и мы слышали как кричат женщины в родзалах. Залы от палат отделяла плохонькая пластиковая дверь, над которой висел габелен,изображавший аиста с младенцем,а под дверью по полу,проходила та самая красная черта,переступив которую женщины уходили в новую жизнь,жизнь пелёнок,бессонных ночей и той неистовой нежности на которую способно только материнство. Рядом с дверью,ординаторская и чуть дальше окно. Это окно спасает меня ночами от духоты. Я беру бутылочку с минералкой, открываю окно и хожу туда-сюда по коридору,чем привлекаю внимание постовой сестры. Она подходит ко мне осведомиться о моем состоянии и выяснив, что все нормально, уходит на пост смотреть сериал про страстную любовь мексиканцев. Голоса мексиканцев доносятся и в нашу палату так что я могу слышать все от пылких признаний до интима с потерей сознания. Девочки в палате моложе меня. Они держат окно закрытым. Они легко переносят духоту. Беременные особенно боятся за свое здоровье, а на улице зима. Да я уже не так молода как раньше. Мне тридцать четыре и даже двадцати девятилетняя Анжелика называет меня на "вы",а себя требует называть на "ты". Она находится в переходном возрасте от "ты"к"вы",но ещё не вполне осознает это. Крики рожениц будят нас и мы боимся. Вообще я считаю эти крики изощрённой экзекуцией для беременного мозга. Даже я,носящая третьего ребенка,боюсь все сильнее. Я всегда сравниваю роды с искусством канатоходца. Насколько бы не был талантлив артист, никогда не знаешь чем закончится номер. Так вот, мы не спим,мы боимся и дабы заглушить крики рожениц и стоны мексиканцев, заводим разговор.Анжелика из Питера. Большинство моих знакомых уезжали в Петербург и старались не возвращаться.На вопрос:откуда вы?Отвечали:мы Питерские. Я спросила почему она здесь. "Там нет ничего хорошего. Меня бросил парень, из-за плохой погоды у меня часто бывали циститы и я не могла забеременеть. Я приехала сюда на отдых и встретила своего мужа. Мы поженились, я забеременела.Мы переехали жить в Любимовку (поселок в Севастополе). Друзья звонят мне и говорят что ты забыла в этом селе? Возвращайся в Питер! Зачем? Тут теплый климат, рядом пляж, хороший воздух и свой дом. Мне нравится тут". Таким был ее рассказ. Я часто думала о том, что ей не идёт ее имя. Мне хотелось называть ее Вика. Утром, ближе к полудню у Алины начались роды.Мальчик сложил ее пополам, она еле стояла, держась одной рукой за раковину,а другой за спинку кровати. Пришла акушерка и сказала,что она должна пойти в душ и собрать свои вещи. Глядя на нее, мне это не представлялось возможным. У меня никогда не было таких болезненных схваток. Схватки у меня всегда начинались постепенно. Мы помогли собрать вещи. Постовая привезла тележку, которые используют в супермаркетах, погрузила на нее вещи и отвезла в родзал. После ухода Алины, мы остались вдвоем и говорили о том, что смотреть жалко, а помочь нечем. Ночью поступила женщина. Она долго стелила домашнюю постель и раскладывала вещи. Наконец когда закончилось обживание, она села на кровать и стала знакомиться. Звали ее Оксана. Беременна была вторым ребенком, девочкой. Дома остались муж и сын. Периодически звонил телефон и на вопрос:как дела? Она отвечала:ещё не родила и смеялась с собственного ответа, ссылаясь на актуальность шутки. Она была в очках и с претензией на интелигентность,которая по ее мнению, выражалась в значительном айкью. О незамужних матерях говорила, что дурное дело не хитрое и как и все боялась. "Я понимаю почему сурогатные матери берут так дорого"-говорила она. Меня разбудил ее стон. Она сидела на кровати и тихо протяжно постанывала. Я спросила не начались ли роды? Она сказала нет. Я попыталась спать, но ее стон не давал мне покоя. Я предложила позвать акушерку. Она отказалась."Но у вас ведь схватки!-невыдержала я-живот напрягается? Матка в тонусе?" Ответ меня удивил. "Не матка, а только шейка матки". Оксана утверждала, что это не роды и не могут быть потому что только шейка матки напрягается. Поскольку стоны ее не стихали, я предложила пойти к акушерке и сказать, что напрягается шейка матки. Наконец, когда боль усилилась, Оксана вышла из палаты и больше в нее не входила. Пришла постовая с магазинной тележкой, кое как загрузила на нее тщательно разложенные вещи и увезла в родзал. Утром был обход. Пришла старенькая врач Ада Рафаэловна и увидев меня спросила:а это что?Провожалки? Она как будто знала мою историю. Я действительно провожала мужа Так появился третий сын. Я поинтересовалась у нее, каким был возраст самой молодой и самой "пожилой" роженицы в ее практике. "Самой старшей было сорок пять. Много абортов в анамнезе. Последним забеременела и испугалась делать аборт. Родила сама без разрывов. А самой молодой было пятнадцать. Такая ответственность. Я так боялась за нее.Я ей говорю:деточка, я так боюсь за тебя!а она меня все успокаивала. Все хорошо будет. И правда все хорошо было. Но как я переживала! Никогда не забуду!" Таким был рассказ пожилой акушерки. Нам позволялось выходить за едой. С Анжеликой мы ходили в ближайшие магазины и с трудом возвращались назад. Помню как мне захотелось пирожного с томатным соком. Я купила трубочек с воздушным кремом и с таким аппетитом накинулась на них в палате, что всем захотелось того же. Беременные очень внимательны к еде. Предложи что то, все отказываются, а после покупают тоже самое. Я сама с трудом отказалась от мяса, предложенного мне Алиной. Просто неудобно как то. Днём к нам поступила девочка. Звали ее Маша. Совсем молодая, двадцать один год. Тоненькая, длинные пшеничные волосы, которые она зачем то красила в белый. Я как парикмахер, знаю что такой цвет волос большая редкость. Мне было жалко, что она их красит. Она часто звонила своему парню и без конца прихорашивалась. Беседы их носили характер бесконечных обсуждений прожитого дня и Машиной внешности. Она рассказывала ему о том как поправилась, показывала крупным планом свои ресницы,просила сравнить ее накрашенную и ненакрашеную. В целом это выглядело очень мило. Однажды выдалась та самая крикливая ночь. Мы сидели в темноте и слушали стоны рожениц. Маша спрашивала меня про роды, так ли это больно и на что похоже. Я ей отвечала. Мне хотелось успокоить ее и я сказала, что когда она родит и они поженятся с парнем, все плохое забудется. "Мы не поженимся-сказала Маша-нам нельзя". Я спросила почему нельзя. Оказалось их брак может сильно навредить карьере мамы и брата. Мама Маши несколько лет пыталась устроиться в ФСБ и наконец ей это удалось. У брата военная карьера. Мама ненавидит потенциального зятя. "Он сто тысяч проколол" Как проколол?-спросила я-бизнес прогорел что ли? Маша смеётся в ответ. Я не понимаю молодежной речи. Он наркоман и на самом деле проколол что тысяч. На данный момент Маша живёт у его родителей, а сам он находится на лечении в другом городе. Лечение обходится в сорок тысяч в месяц. Я думала что такое лечение предоставляется бесплатно,но нет. "Он там всем все раздает! Я покупаю ему вещи дорогие хорошие, а он раздает их друзьям. Я купила ему дорогие духи. Он их брызгает на себя без конца и говорит когда они уже закончатся. Нет, он хороший. Это я виновата. Я при нем пила вино, курила в кровати. Он после реабилитации был. Просил не делать этого. Я не понимала. Потом он взял все отложенные деньги и потратил на наркотики. Теперь он хочет исправиться. Он останется работать в центре, он снимет нам квартиру в том городе и я приеду туда с дочкой"   На мое замечание, что у нее в том городе не будет знакомых кроме бывших наркоманов,Маша говорит:"не знаю. Может я его брошу если он соврет мне. Просто мне с ним хорошо". Я верю,что ей действительно дорог ее парень. Мне кажется,что он неплохой человек. Но я, к сожалению,слишком хорошо понимаю то о чем она говорит с некоторой непосредственностью. Мой дядя был наркоман. Я помню как он раздавал свои вещи,принимая в дар чьи то обноски. Я рассказываю об этом Маше и так проходит ночь.
Утром рожать не так страшно. Все хотят родить утром. И я хочу, но мой ребенок не выбирает это утро. Он спокойно спит в моем животе. На пост заступает молодая девочка татарка Ление. Ление очень позитивная и разговорчивая. Она скоро выйдет замуж и разговоры ее крутятся вокруг этого события. Она очень следит за внешностью, кокетливо журит по телефону будущего мужа, при этом путая слова, что выглядит по детски наивно и мило. В девять утра нас зовут на завтрак. Надо сказать,что беременные редко пропускают кормешку, даже если еда их не вполне устраивает. Во-первых, чувство голода неприятно переносится беременными, даже если этот голод совсем лёгкий. Во-вторых,есть разбавленную водой,молочную кашу заставляют какие-то древние врождённые инстинкты. Короче, в столовую не приходят только рожающие. Буфетчица с виду не дружелюбная женщина, подгоняет и выгоняет вон,побуждая съедать все молниеносно. В тоже время она любит поговорить."Сегодня утром одна рожала четвертого ребенка. Так орала, так орала! И как не стыдно? Как в первый раз пришла!" Мне странно это слышать. Я думаю о том, что возможно у буфетчицы нет детей.
Анжелика сказала мне, что плакала ночью. Врачи ставили вопрос о кесаревом сечении. Она перехаживала своей девочкой. Я видела женщин, которые рожали три раза через кесарево. Эта информация не утешительна для Анжелики. Я знаю, но ничего не могу для нее сделать. В обед мы выходим на воздух и идём в магазин. Я покупаю маленькую палочку сухой колбасы. Именно от нее мой малыш становится активным и его сердечко и движения легко фиксируются датчиками. Я ем колбасу в палате от чего воздух наполняется аппетитные ароматом. Это трудно выдержать другим. Я знаю, но Ление четко следит за тем поела я колбасы или нет. Ей сдавать мои графики врачу и крайне важно, чтобы малыш был подвижен. Я съедаю все. Маша считает меня обжорой. "Надо по немногу". Я согласна с ней, но ведь я могу начать рожать когда угодно. После родов нельзя ничего вкусного и мне обидно, что продукт пропадет.
После процедуры, я хочу поехать домой. Я живу не далеко от больницы. Я давно не видела сыновей. Старшему сыну три года. Он стоит под дверью и, когда я вхожу, радостно улыбается. Он чувствует мое приближение как щенок. Я обнимаю, целую его и спешу в комнату к младшему. К моему удивлению, он мне кажется больше обычного. Он крупный мальчик, но мое отсутствие влияет на мое восприятие. Я долго не видела его. Я ношу его на руках, целую и прижимаю к себе. У меня все таки проносится мысль, что я могу их больше не увидеть.
Ночью в палату приводят женщину. На вид ей лет сорок. Темные круги под глазами, серый цвет кожи. С ее появлением, в палате устанавливается удушающий спертый запах,который обычно бывает в жилище пьющих людей. Мне вспоминается мое детство. Такой запах стоял в доме у моих родственников. Женщина стелет на кровать застиранные выцветшие простыни, ложится и я замечаю, что у нее грязные пятки. Обустроившись, она начинает знакомиться с нами. Я не вспомню как ее звали. Но меня крайне удивило то, что ей было чуть чуть за двадцать. Сначала я не поверила ей, но присмотревшись, увидела что она и правда моложе меня на десять лет. Она рассказывала о том какой у нее богатый муж, какой они строят дом, какие спальни будут у детей и вообще как она хорошо устроена. Я слушала ее и то что она говорила никак не вязалось у меня с ее грязными пятками, застиранными простынями и душным запахом вокруг. Надо сказать что и одежда ее тоже была не первой свежести. Она очень гордилась своим замужеством, всячески это подчёркивая. В двадцать четыре года она собиралась рожать второго ребенка. "Я до двадцати лет отгуляла! Куда ещё? Все. Дом, муж,дети. А растяжки после родов скрывать не нужно. Надо гордиться ними. Ты же женщина! Ты рожала!"
Мне было странно слышать это. Я вспоминала себя в двадцать лет. У меня были другие планы на жизнь. Она ждала девочку. Ей был ещё не срок. Где то тридцать семь недель. Она ужасно торопила события буквально вытрясая из себя этого ребенка. "Сегодня точно рожу. Ближе к утру. Да чтобы я и не родила! Хватит ей сидеть. Она уже и так слишком много весит". На мое замечание о том, что два килограмма это совсем немного, женщина реагирует странно. Она будто не слышит меня. "Вот я же говорю. Она уже большая. Хватит ей сидеть". Эти реплики сопровождались всевозможными физическими упражнениями, наклонами вниз и в стороны, приседаниями, прыжками на месте. Утром она пошла бегать по лестнице вверх-вниз, а у Анжелики начались роды. Сначала стали отходить воды. Не найдя ничего под рукой, она схватила со столика стакан для сока. Я побежала звать постовую. Наконец ее девочка решилась появиться на свет без всякого кесарева сечения, приблизительно в сорок две недели. Мы помогли собрать вещи и Анжелика благополучно переступила красную черту под аистом, матеря мужа,за то что он не брал трубку. "Сука!" "А вы скажите ему это в лицо"-предложила санитарочка, уносившая ее вещи.
Мы остались с Машей в палате. Ей нужно было сдавать экзамены и она собиралась, одевалась, красилась. Срок у нее был семь месяцев. Ее положили на сохранение и она все порывалась сбежать куда-нибудь из больницы. В обед я осталась одна в палате, открыла окно и решила поспать. Сон не шел. Тогда я вышла в коридор и направилась к кухне сделать себе кофе. "Ну как?!" Этот голос раздался в коридоре весьма неожиданно. Это Ада Рафаэловна окликала скорее всего меня, но я всегда совневалась. Я обернулась. Старушка стояла у двери родзала, достаточно далеко. "Как, говорю, ночь прошла?" Я ответила, что изредка прихватывало, но в целом как обычно. "Ну ночь это царство Вагуса. Начнутся схватки позовешь". Я киваю с улыбкой и акушерка скрывается за дверями родзала. Я и сама думаю, что мой третий сын ведёт себя не как предыдущие. Он не торопится. Меня за это время прихватывало раза четыре. Такое впечатление, что он прежде чем пойти, долго изучал маршрут. Следующая ночь снова была душной. Рожениц было мало и мы практически не слышали их голосов. Однако в сон не тянуло. Женщина с грязными пятками все рассказывала как играет со своим мужем в ролевые игры. Это было забавно так как они не могли выдумать костюмов. Я смеялась от души. Мне хотелось с чего нибудь смеяться. Когда ты смеёшься мозги отдыхают. Потом она стала рассказывать о том как воспитывать мальчика:"Я купила ему коляску и куклу. Он ее нянчит. Муж говорит зачем? Он же мальчик. Купи ему футбольный мяч. А я говорю то что он мальчик он знает от природы, а как он научится понимать женщин? Муж подумал и сказал что я права". Она много говорила о своем муже."Он работает поваром в Нахимовском училище. Он зверски устает. Попробуйте накормить такое колличество курсантов! Он конечно приносит домой мясо и масло. Мы даже продаем. Но он зверски устает".
Так проходит ночь. Я засыпаю только под утро. Мой малыш не спокоен и часов в девять утра у меня потихоньку начинают отходить воды. Но поскольку я порывалась рожать уже четыре раза я жду. Это может длиться долго. Даже целый день. Мне ужасно не хочется рожать ночью и я потихоньку начинаю готовиться. Иду в душ, собираю вещи и когда все готово стучусь в ординаторскую. Узнав о том что уже несколько часов у меня отходят воды, врачи ругают меня. Я оправдываюсь, что мол хотела наверняка. Мне пробивают плодный пузырь пулевкой и я возвращаюсь в палату ждать Ление с магазинной тележкой. Ление сидит прямо напротив меня. Нас отделяет только палатная дверь. Тележка стоит рядом с ее постом. Она показывает санитарке фото своего свадебного платья спрашивая совета надо ли его ушить. Я напоминаю ей что готова ехать в родзал."Да. Сейчас" Проходит ещё немного времени. Схватки усиливаются. Они терпимы, но тележка так и стоит на месте."Ты так похудела!"К Ление пришла подруга и тоже советовала ушить платье. В коридоре появилась девочка, которая жаловалась на схватки. "О нет -закричала Ление- если у тебя будут схватки, ты будешь ползать по коридору, валяться и кричать".Наконец, я вышла и напомнила Ление, что если она сейчас же не привезет тележку, не погрузит мои вещи и не отправит меня в родзал, я буду делать все то о чем она только что говорила. Через секунду тележка стояла возле моей кровати. Мы погрузили вещи и я отправилась на встречу со своим малышом.