Ноль Овна. Астрологический роман. Гл. 43

Розен остановился у киоска, чтобы купить себе резинку для волос. Из маленького окошка на него пахнуло теплом, табачным перегаром и свежей типографской краской, горечью оседающей в горле. Немногословный киоскёр высыпал на газету разноцветные колечки, и Герман пальцем отделил от общей кучи похожую на шнурок коричневую, потом болотного цвета и фиолетовую.

В стекле разными оттенками серого лаконично прорисовывалась улица. Яркие снежные блики ложились поверх зеркального города, отсекая его от реальности. Розен смотрел на своё отражение в витрине киоска и меланхолично наблюдал, как стремительно съезжает настройка. Кто этот человек с потерянным взглядом? Розен чувствовал себя чужим – и этому моменту в пространстве-времени, и этому долговязому телу, облачённому в длинное коричневое пальто. Стоял бы здесь голым, не было бы ни стыдно, ни страшно – никак. Он даже не помнил сейчас, кто он – мужчина, женщина? Ему не хотелось здесь быть – тесно, душно – он тосковал по иному миру, по дому. Этот стал неудобен и неприятен, как неродная, не по размеру одежда.

Устал.

Налетел влажный снежный ветер, ударил в щёку, будто хотел отрезвить. Рванул волосы, уронил их на глаза, и Розен вспомнил, зачем здесь остановился. Собрал сильно отросшие пряди, пригладил их пятернёй, зачесал пальцами, ловко скрепил хвост резинкой.

Проходящая мимо старуха зацепила его взглядом. Было странно осознать себя видимым. Пришлось вспомнить, что не наблюдатель, что не по другую сторону экрана.

Розен скользнул глазами по выставленным журналам, усмехнулся, заметив знакомое лицо. Стало приятно, что кто-то со вкусом проживает написанный им сценарий. От этой приятности мир стал чётче, но включиться всё ещё не получалось. Тут Розен спохватился, мысленно отвесил себе оплеуху, коря себя за редкую тупость. Поднял к глазам правую руку, повертел, будто любуясь перстнем на безымянном пальце. Настройка сразу поехала, все детали встали в нужные пазы, всё защёлкнулось, заработало. Ух, как жить-то увлекательно! Когда азарт, да кураж вместо крови по венам! Другое дело.

Розен благодарно огладил небесно-синий камень. А ведь Гранин даже не понял, что сделал, какой якорь прицепил, как зафиксировал мощно. «Не отпускай меня, люби-и-и-мый», – замурлыкал Розен себе под нос. Фыркнул, сунул руки в карманы и стремительно пошагал к переходу.

По лестнице к виевой квартире он уже взлетел, почти не запыхавшись. Нажал на кнопку звонка и не отпускал, пока недовольный трезвоном Вий не распахнул перед ним дверь.

– Так я не понял, что там с ключами? Почему ты с работы меня выдернул? – Вий был в чёрном своём сюртуке, крутил на пальце брелок – видно, сам только вошёл. А ещё он был зол. И это было так… кстати.

– Гранин конфисковал, – жалобно отозвался Герман и со вздохом развёл руками.

– Не свисти, Розен. Не мог он сам ни о чём догадаться. Значит, это ты меня сдал, сволочь пушистая.

– Виюшка, но ведь мы пожениться с ним собираемся! Не могу же я своего будущего мужа обманывать, – озаряя прихожую легкомысленной улыбкой, оправдался Розен.

Вий моментально оказался рядом. Как он перемещался с такой скоростью и так бесшумно – загадка.

– А прийти после этого ко мне ты, значит, можешь? – зашипел он в лицо.

Розен снова вздохнул. И снова развёл руками.

Вий был обезоружен такой непосредственностью.

– Бля***ские повадки у тебя, зайчик. – Он тяжёлым, чувственным взглядом огладил германову фигуру. – Нормальных людей это с толку сбивает. Если ты такой честный, так и сидел бы дома, крестиком вышивал. Зачем ты припёрся?

– Жизнь бесконечно сложнее литературных штампов, – назидательно изрёк Розен.

Вий только глаза рукой прикрыл.

– Ладно. Раздевайся, проходи.

Пропуская Розена в комнату, он с удивлением наткнулся взглядом на его короткий пока хвостик.

– Ты под эльфа решил закосить? – Он подёргал свернувшиеся в локоны светлые розеновские волосы. – Или Гранину нравятся женственные мальчики?

– Лень стричься, – хмуро вывернулся из-под его руки Розен.

– Ах, ну да! Как же я мог забыть? Зайчик и его знаменитая лень! – криво ухмыльнулся Вий. – Присаживайся, хвостатенький, разговор будет долгим.

Сам он упал в кресло, вытянул ноги, сюртук не спеша расстегнул – под ним обнаружилась чёрная же рубашка. Наблюдая, как Розен скромно присаживается напротив него в угол дивана, он не смог удержаться от язвительного замечания:

– Да ты ложись, заинька. Знаешь – как у психотерапевта.

– Я с твоими методами терапии слишком хорошо знаком, чтобы в твоём присутствии ложиться, – не остался в долгу Розен.

– За честь свою беспокоишься? Правильно делаешь, – ехидно одобрил Вий. – А теперь слушай меня.

Розен изобразил, как шевелит ушками на макушке, чем рассмешил-таки Вия почти до человеческого благодушия.

– Речь не обо мне пойдёт, – весомо сказал он, безуспешно пытаясь вернуть себе нужный настрой. – Ты серьёзным людям дорогу перешёл. И я сейчас не о твоих завиральных идеях говорю, а о том, что ты с Конторой творишь.

Розен пантомимой изобразил изумление и оскорблённую невинность.

– Хорош кривляться, зайчик, – жёстко осадил его Вий. – Дело нешуточное. Мне уже предложили подумать, как убрать тебя по-тихому. И только благодаря твоей флэшке… Да, Розен! Разумеется, я скопировал тогда всё, что ты мне передал! – раздражённо ответил он на немой розеновский вопрос. – Кстати, карта – фигня! – добавил он злорадно. – И не перебивай меня! Так вот, благодаря той программе, мне удалось убедить Главного, что ты нам пока полезен. Программа уже в деле, Тёма в шоке – скоро будет звонить тебе, возмущаться нашими бесчеловечными методами. Я не стал его расстраивать и рассказывать, что метод авторский и разработан лично тобой. Скажешь ему сам, если захочешь.

Вий замолчал и замолчал надолго. Он угрюмо смотрел в пол и кусал губы. Розен не решался его тревожить. Он сидел тихо, как… как зайчик, да, и ждал, что ему соизволят сообщить ещё.

– Поверь, Розен, я желаю тебе только добра, – отмер наконец Вий и отутюжил Германа своим тяжёлым, словно сгусток антиматерии, взглядом. – Поэтому я настоятельно советую тебе принять то предложение, которое я тебе сейчас озвучу. – Он вынул из внутреннего кармана сюртука карту в угольно-чёрной обложке и метко зашвырнул Розену на колени. – Забудь про ту хрень, что ты пытался прошлый раз мне подсунуть. Вот тебе карта. Не спрашивай, кто её сделал. Зарегистрируй её на себя. Секретный протокол оформим позже. После этого никто тебя не тронет. И благоверного твоего, – скривил он в злой улыбочке тонкие губы.

Розен взял в руки документ. Он не торопился его открывать. Погладил пальцем корешок.

– Свою карту я всегда делаю только сам, – внятно и любезно ответил он, не поднимая глаз. – Всегда. Поэтому… – Он медленно раскрыл книжечку и, будто показывая фокус, демонстративно вырвал из неё первую страницу.

– С-сука! Не смей! – Вий, как всегда нарисовался рядом молниеносно, но Розен таки сумел перед этим выдрать ещё несколько страниц разом и пустить их в свободный полёт. В следующую секунду Вий уже выкрутил ему руки за спину и ткнул носом в диван, придавив сверху коленом. Свободной рукой он остервенело выдернул из шлёвок свой брючный ремень и, накинув петлю на розеновские запястья, каким-то хитрым узлом связал ему руки. После этого он вздёрнул Розена кверху, чтобы тот мог сесть. Прижав его к диванной спинке и едва не придушив при этом накрученной на кулак рубашкой, Вий с видимым наслаждением отвесил Розену весьма болезненную пощёчину. – Тварь, – зашипел он, – зря я за тебя заступался. Надо было просто позволить тебя убрать и не вмешиваться. Но раз уж я влез в это дело, я заставлю тебя подписать эту карту. И протокол. И вообще всё, что положено… – Больше ничего сказать он не успел, потому что на голову его сзади обрушился точный и резкий удар. Вий прикусил язык, стёк вниз и глухо стукнулся затылком о покрытый ковром пол.

– Ни хрена себе! – восхитился Розен, с восторгом глядя на Гранина, который держал в руке что-то неопределённое, но явно увесистое. – Ты в спецназе что ли служил? А ты не убил его случайно?

Пётр Яковлевич бросил на Германа хмурый взгляд, опустился на колени, оттянул Вию веко, пощупал пульс.

– Нет. Жив твой Вий. Но если сейчас не очнётся, придётся «Скорую» вызывать. Воды принеси.

– Сначала развяжи меня. – Розен повернулся боком, показывая, что у него скручены ремнём руки.

Гранин на несколько секунд потерял дар речи, а потом задумчиво протянул:

– А мне нравится. Определённо это хорошая идея – держать тебя связанным. И как я сам не догадался?

– Очень смешно! – звонко рявкнул Розен. И нервно покосился на Вия, который застонал и зашевелился. – Развязывай давай, – зачем-то перешёл он на шёпот.

Гранин не сразу, но справился с хитрым узлом.

– А теперь – быстро! – воды принеси, – скомандовал он. –  И чего-нибудь из морозилки. Лучше, конечно, лёд.

Розен метнулся на кухню, а Пётр Яковлевич, придерживая Вия за затылок, помог ему сесть и прислониться спиной к дивану.

– Тошнит? Голова кружится? Чёрные точки перед глазами плавают? – принялся допрашивать его Гранин.

– За-ткнись, – раздельно произнёс Вий.

Гранин дважды просить себя не заставил. Смочил водой, которую подсунул ему Розен, платок, обтёр Вию лицо. Сгонял Германа ещё на кухню за пакетом и полотенцем, соорудил из всего этого и кубиков льда компресс и приложил пострадавшему к темени.

– Лечь надо, – со знанием дела посоветовал он.

– Да, – вяло согласился Вий.

– Подушку принеси, – распорядился Гранин. И когда Герман бросился выполнять поручение, светским тоном поинтересовался у Вия, – Ты что сделать-то с ним хотел? Только честно.

– Выпороть, – с чувством ответил Вий.

– Понимаю. Сам иногда с трудом сдерживаюсь. Выходит, я поторопился? Мне сгоряча показалось, что ты его изнасиловать хочешь.

– Я вообще-то натурал, – скривился Вий.

– Я тоже, – вздохнул Гранин.

– А я вообще асексуал! – возмутился Розен, швыряя в сердцах на диван подушку.

– Не ори! – ответили ему в два голоса.

Вия аккуратно подняли с пола и уложили на диван. Розен сел рядом на стуле, придерживая ледяной компресс.

– Как ты здесь оказался? – шёпотом обратился он к Гранину.

– Решил воспользоваться твоим советом – сходить, поговорить… Кстати, я побеседовал с Сан Санычем и он сообщил мне интереснейший факт: карту ему, оказывается, делал ты.

Розен сосредоточенно уставился на компресс, будто не слышал, что сказал Пётр Яковлевич.

– А что это у вас дверь открыта?

На пороге комнаты возник стажёр, который увидев странную мизансцену, сразу осёкся и замолчал.

– Чего тебе? – поморщился Вий.

– Так у вас телефон выключен. Меня и послали. Вы сказали, что скоро вернётесь. Иван Семёнович ждёт.

– Не сегодня, – отмахнулся Вий.

– А что случилось? – осторожно полюбопытствовал Георгий.

– Да вот – мальчика делим. Решили стреляться. Пойдёшь ко мне в секунданты? – скучающим тоном предложил Вий.

– Мальчик это я, – пояснил Розен.

– Вы подрались что ли? – начал догадываться Жорик.

– Они подрались, – подтвердил Розен. – Мне, правда, тоже досталось, – он потрогал слегка прикушенную губу.

– Ступай обратно, Георгий, – вздохнул Пётр Яковлевич. – И дверь за собой прикрой поплотнее.

– Понял. А что Ивану Семёновичу передать?

– Сообрази что-нибудь. Лишнего только не болтай.

– Ясно.

Стажёр испарился.

Розен глянул на Гранина виновато – раз, второй. На третий он ласково погладил Петра Яковлевича по щеке.

– Не смейте при мне целоваться! – рявкнул Вий. И со стоном схватился за голову.

Розен томно вздохнул и пожал плечами – мол, обстоятельства! Обстоятельства – они такие…