Правда и фантазии о Великом Крае 3 глава

 Глава 3 (Сибирь кондовая).
По материальному положению основная масса сибирских старожилов находилась примерно в одинаковых условиях. Сколько сможешь, столь и паши и занимай сенокосного угодья. Затем начался захват земли и более богатыми и сильными. Люди попадали в долговую кабалу.
Против феодальных порядков восстания в Красноярске прошли еще в 1695 – 1698 годах.
       Население, как правило, жило большими семьями. Пока старейший был жив, дети и внуки не отделялись. В большой семье трудности переживались легче. Зажиточные крестьяне пользовались наемным трудом, главным образом, в летнее страдное время, нанимая работников из беднейшей части переселенцев да скрывающегося беглого люда.
   Экономическая дифференциация (расслоение на бедных и богатых) населения усилилась после проведения железной дороги. Для хлеба открылся сбыт, для его производства стали приобретаться первые простейшие сельскохозяйственные машины, завозимые в Россию из других стран. Богатые мужики (как потом называли – кулаки) использовали эти машины не только на своих полях, но за определенную плату оказывали ими «помощь» другим менее справным хозяевам. К такой машинной технике на конной тяге относились молотилки, жнейки, косилки и грабли. Вместе с ними появились веялки и сортировки зерна ручного действия. Большинство хлебопашцев стало переходить с классической деревянной сохи с металлическим лемехом на более совершенный плуг.
Двухколейная сибирская железная дорога, увеличивающая в одну сторону поток сельской продукции, а в другую привоз промышленных товаров, ускорила рост городов, появление в них предпринимателей, торговцев, заводчиков. Усилился торговый капитал. Стал зарождаться промышленный капитализм. Соответственно созревали революционные силы. В 1901 году в Красноярске был организован комитет РСДРП.
    Однако села и деревни Причулымья вплоть до первой мировой войны жили по старому патриархальному укладу.
                Глава 3 (Сибирский  детектив).
Город Ачинск. Центральное кладбище.
- Что-то у вас тут Михеев не особо. Вот был я в Москве, там Немецкое кладбище: ходишь как по музею.
- Так это Ачинск господин Орлов. Кого здесь хоронят? Купцов, так это те же крестьяне – народ прижимистый, денег не любят кидать на ветер; мертвецам все равно, что над ними поставят.
- Я смотрю, вся семья в сборе.
- Нет не вся. Средний брат, Мисаил, по любому не приедет. Рассорился со всей семьей, и ушел жить в тайгу. Там целое поселение таких как он. Староверы – не староверы, хлысты – не хлысты, а скорее скопцы.
- Почему так думаешь?
- Периодически приезжают от них богомольные старухи платить налоги и подмазывать кого надо. Только это не старухи, а переодетые скопцы; я уверен. Одну случайно увидел без платка.
- А чего они скрываются, а нас свобода сейчас вероисповеданий.
- В Причулымье скопцов не терпят.
- Ну и правильно. Изуверы. Мне надо с этим братиком обязательно поговорить.
- К себе не пустят, и он сам не приедет.
- Как, даже по повестке?!
- А кто ее доставит? Там люди пропадают. Да и плевать ему на все повестки; он у себя там типа маленького царька.
- Тогда надо вывезти, поговорим потом об этом. А это кто рядом с Ксенией?
- Ее мама – ведьма.
- Похожа. А позади, такая разодетая, да еще и улыбается.
- Жена младшего брата – Митрия. Посмотрите, как она жопою виляет. Она покойника ненавидела; тот ее везде поносил за непристойное поведение, за то, что брату изменяет.
- Так, это отец. Мощный старец. Ладно, пойдем.
В этот момент к ним подскочил развязный молодой человек с пропитым лицом.
- А я вас узнал: вы новый следователь. Пойдемте, помянем покойничка, - отвратительно улыбнулся.
- Нет уж, спасибо, дела.
- Как знаете, как знаете, - и, шатаясь, побежал к похоронной процессии.
- Это что было?
- Это сын Натальи мужа Митрия и сестры Ксении. Бедовый человек: 22 года, не работает, только пьет и по смрадным девкам шатается.
- Так они сестры?! Ну, пойдем, надо выпить, не с таким, конечно…  есть тут приличное заведение?
Отказавшись от отдельного кабинета, сели за столиком в темном углу. Подбежал официант:
- Водочки, закусочки, кваса. На горячее предложу борщ и поросенка. Девочек?
- Спасибо. И это приличное заведение?
- А, что приличные люди, не люди?
Без мундира Федя Михеев оказался простым веселым парнем и приятным собеседником.
- Так чего ты так уверен, что Наталья от мужа гуляет, - спросил Орлов, закусывая грибком.
- Есть тут один, бывший сиделец Яшка. Он из блатных, кличка «сорока». Срок давно кончился, а он все здесь ошивается. Где живет – неизвестно, но в городе часто появляется. На днях видел, едет с Наташкой и цыганами. Музыка и крики на всю улицу.
- Чего же она так неаккуратно?
- А для таких важнее не изменить, а власть свою показать; у меня была такая, - Федя хрустнул огурчиком.
Принесли борщ. Выпили.
- Так почему, все же, средний брат со всеми рассорился?
- Он хотел наследство разделить, и свою долю получить иконами. Они, похоже, действительно дорогие. Приезжала комиссия, то ли из Москвы, то ли из Петербурга, посмотреть. Кто им про иконы настучал, не знаю. Так старый идиот мало того, что на порог не пустил, так еще из берданки палить начал. На следующий день они приехали с жандармами и ордером на обыск. Обыскали весь дом – а икон то нет. Теперь понятно, куда он их отправил. Хорош борщок: мяса много, сметана свежая.
- А с братьями чего? Борщ неплох, да и водочка хороша. Хлеб вкусный.
- Братья – староверы, но только на словах.  А так - с отступниками дружили, пьянствовали страшно, по публичным девкам ходили. Еще того хуже – курили. Когда из Красноярска приезжали – весь город гудел. А Мисаил начал из себя святошу корчить, поучать, вот его и послали.
- Так Митрий  ходил по девкам, чем же Наталья  хуже?
- Она – жена, баба… не положено, наказуемо.
- Предрассудок. Ну, где там поросенок? И хрена не забудь.
Наутро болела голова, и страшно хотелось пить.  Раздался сильный стук в дверь.
- Это я, Федя. Александр Иванович, Ксения Кириллова повесилась!
                Путешествие студентов Глава 3.
- Шашлык из грибов – это не так- то плохо, особенно, когда ничего другого нет.
- Еще бы соли…
- Ну да, картошечки, наливочки и жаренного поросенка с хреном.
- Смотрите, какая луна, я такой огромной никогда не видела.
- И жирная, так бы и съел.
- Конечно, дай тебе волю…
В этот момент раздался жуткий вой, ему ответил другой с противоположного конца поляны.
- Волки! Берите колья, в храбрых руках – и это неплохое оружие.
Вокруг костра чувствовалось движение массы тел. Сережа схватил горящую палку, и сделал два шага вперед. Из темноты выступила злобная морда с ощеренными клыками. Сережа ткнул в нее; раздался визг и появился запах гари.
- Ага, подпалили шкуру.
Витя тоже двинулся вперед, и начал орудовать колом, держа его двумя руками. Раздалось несколько воплей, один явно предсмертный. С другой стороны костра Настя стала метать в сторону волков жаренными грибами. Это имело неожиданный успех: звери начали ворчать друг на друга, и вожакам пришлось успокаивать их. Первое наступление было отбито.
- Ну, Настюха ты даешь. Никогда не думал, что волки питаются грибами!
- Да они и не питаются, просто от жаренных исходит незнакомый запах; вот и захотелось попробовать.
- Молодцы вы ребята, а я вот…
- Еще успеешь Михалыч показать себя. Они только отступили, и скоро снова нападут. Стоим, и смотрим в оба.
- А мы?
- Поддерживайте огонь, и будьте готовы выхватывать горящие ветки.
- Сережа они уходят, - сказала Наташа, - ты знаешь, какой у меня слух. Их что-то испугало, и это точно не мы.
Появились мерцающие огоньки, послышалась щемящая душу музыка и звуки колокольчиков.
- Все живо на землю, и головы не поднимать, чтобы не случилось.
- По мне кто-то ходит!
- И я чувствую.
- Ну, если даже ты чувствуешь…
- Тихо. Самое лучшее будет – уснуть.
Когда проснулись, все было залито светом.
- Странно: все кусты поломаны. Как светло, как легко дышится.
- Какое солнце яркое!
- Слишком яркое. Неужели вы не заметили, что мы заснули в ельнике, а проснулись в сосняке!