Наири

              События имели место,
              герои созданы из прототипов.

5


 Раушания резко повернулась и пошла прочь, неизящно хватаясь за спинки.
- Попьем в Казани, - подытожил я. – Осталось всего ничего, потерпим. Там и поцелуемся.
Соседка не ответила.
Но страхом от нее не веяло, ощущался лишь запах женщины. Причем, кажется, еще более сильный.
 – Ты сняла с себя все колющее и режущее?
- Сняла. То есть не сняла, на мне ничего такого нет. Даже очков. Вот только…
Она по-девчоночьи повела плечами.
- Что «только»?
- Сказали, надо снять обувь на высоком каблуке.
- Ах да, я забыл, что ты на шпильках… Прослушал. На самом деле надо снять. Посидишь босиком, обратно наденешь только на земле.
- Почему?
Самолет ощутимо снижался, раскачиваясь с крыла на крыло.
- Потому что после посадки нас будут эвакуировать по надувному желобу. А его можно прорвать каблуками.
- По желобу?!
В глазах женщины вспыхнул такой страх, будто я обещал спустить ее по желобу прямо с неба. Хотя я и сам не до конца представлял, как все будет происходить.
- Ну да. Не уверен, но мне кажется, так положено. Пойдешь на выход босиком, я возьму твои туфли, съеду первым, внизу тебя поймаю, чтобы ты не порвала о бетон свои драгоценные колготки и не поцарапала себе ножки.
- На земле…
- Да, на земле. Все идет по плану. Двигатели работают, самолет управляется. Одно испорченное колесо ничего не значит. Все варианты тысячу раз отработаны, не мы первые. Даже если шасси полностью выйдет из строя, нас посадят без него. На пену - проедемся, как на санках по снегу. Все будет хорошо.
Я говорил убедительно, женщина отрешенно кивала после каждой фразы – но, кажется, не верила ни одному моему слову.
- Все будет как нельзя лучше.
Она выглянула в иллюминатор.
Над крылом вспыхнул спойлер.
Старый «Боинг» на долю секунды остановился в пустоте. Рожденному в счастливой Америке не хотелось умирать в богом забытой России.
Невесомость попыталась поднять с кресел, у меня заложило уши.
- Ох…
Женщина вздрогнула.
Я схватил ее плечо.
- Не бойся, все нормально, мы просто гасим скорость. Наверное, выходим на прямую. Снимай быстрее свои туфли.
- Не могу!
Она взглянула жалобно.
- Руки дрожат, не получается.
- Дай, я тебе расстегну.
Пряжки на красных ремешках были неудобными, мне потребовалось несколько секунд, чтобы освободить ноги от матово сияющих туфель. Сквозь плотные «носочки» восьмитысячных колготок ногти просвечивали алым лаком.
Моя небесная подруга была столь же ухожена, как и оставшаяся на земле жена.
Поднявшись, я поцеловал ее узкие колени - одно за другим, сначала правое, потом левое.
- Что ты делаешь? – спросила она, пожимаясь.
- Целую твои коленки. Поцеловал бы тебя всю, но нет ни времени, ни места. Мы готовы к бою, товарищ Ворошилов… Принимай позу эмбриона.
Я оглянулся.
Учительница выполнила инструкцию, сжалась сплошным комком жира, над которым среди седых волос сверкали перстни - янтарные, эмалевые и просто серебряные - на сцепленных в замок пальцах.
Женщина попыталась подтянуть к груди колени, но ноги были слишком длинными, ей мешала спинка.
- Стой! – сказал я.
Она взглянула, как затравленный зверек.
- Не во всех «семьсот тридцать седьмых» откидываются подлокотники, но нам с тобой повезло!
Я только сейчас сообразил, что можно убрать последнюю преграду, оставшуюся между нами.
- Повезет и дальше.
Подлокотник поднялся, словно разрешающий семафор.
Все переваливалось с боку на бок, но уже не было страшным.
- Иди ко мне.
- Как?
- Никак. Ослабь ремень и ложись на мои колени.
- Но они сказали…
- К черту все, что они сказали.
Под полом зажурчал привод, за бортом от крыла отделился закрылок и медленно пополз вниз.
Инерция потянула вперед и вверх.
- Сломали самолет, теперь будут указывать, как нам сидеть? Иди ко мне. Так надежнее.
Женщина послушно подалась.
Я привлек ее к себе, склонился, одной рукой прикрыл голову, другой загородил грудь - такую большую, мягкую и такую беззащитную.
Салон мертво затих; никто не шарахался, не бежал в туалет, не разговаривал, не слал СМС, не звал стюардессу.
- Бах.
Голос прозвучал сдавленно.
- Где? – не понял я.
У меня заложило уши; я слышал все, но как-то не так, как обычно.
Самолет качался, валился и проседал.
Залитая солнцем, зелень за стеклами иллюминатора медленно приближалась.
- Здесь. Слышишь? Моторы гудят, будто орган играет Баха. Только не тут, а где-то далеко. Внизу. В преисподней. Хорал.
- А ты музыкант?
Вопрос был глупым, но в последние минуты жизни еще глупее было думать о серьезном.
- Нет. Просто я так слышу.
Двигатели работали на посадочном режиме - почти на холостом ходу. Гармоники турбин и компрессоров, не совпадая по частотам, рождали блуждающие биения, в самом деле напоминающие приглушенные басы органа. Я вспомнил, когда слушал этот инструмент – тысячу лет назад в Домском соборе города Риги, еще принадлежавшей СССР. Казалось странным думать об этом сейчас.
- Лакримоза.
- Что?
- «Лакримоза». Плач по ушедшим.
- Нет ушедших. Нет и не будет. Никто никуда не уйдет.
Я стиснул ее дрожащие плечи.
- Приземлимся, дадут реверс и будет Бетховен.
Женщина промолчала, только сильнее приникла ко мне.
На деревьях внизу проявились свет и тени.
Смирившись с участью, «Боинг» скользил к земле.
Само движение не представляло ничего особенного, завершающая фаза полета всегда бывала такой, иного варианта спуска не имелось. Но знание о неисправности, которая могла зачеркнуть приземление, наполняла привычную эволюцию инфернальным смыслом.
Впрочем, снижение все-таки было неустойчивым, самолет сильнее обычного раскачивался по крену. То ли пилот максимально занизил посадочную скорость, чтобы уменьшить удар, то ли нас болтали восходящие токи от черных паров, лежащих в зоне привода.
Под крылом, ощерившимся механизацией, косо проплыла шоссейная дорога; еще не различимые в деталях, автомобили жарко взблескивали стеклами.
- Мы на курсе, на глиссаде. Осталось чуть-чуть.
- А…
Грохнули выпущенные стойки: громко справа, тише слева за кантианцем «феликсом», еле слышно – в носу.
- Это что?!..
Женщина попыталась подняться, я ее удержал.
- Это шасси. Оно исправно. Все будет хорошо.
Как именно «хорошо», я не имел понятия.
Но невидимые створки захлопнулись так же спокойно, как и после взлета; они верили в благополучность исхода.
Двигатели взревели, самолет вскинул нос и дернулся вперед; меня вдавило в спинку.
Кто-то где-то что-то крикнул, за занавеской глухо прозвенел звонок, в проход выскользнула Раушания – пятнисто серая, как газета прошлого века.
Земля за бортом рванулась вниз и тут же выровнялась. Пол провалился, увлекая за собой.
В иллюминаторе пронеслась бурая полоса отчуждения, мелькнула изгородь из столбов, затянутых проволокой. Колючки ленты казались елочной мишурой.
Самолет снижался, трясясь и грохоча, как сорванный с крыши лист кровельного железа.
- Сейчасбудетудар! – крикнул я. – Держисьястобой!!!..
Ненужные фонари разметки летели назад с ужасающей скоростью; я почему-то надеялся, что мы будем садиться медленнее.
Мелькнула красная пожарная машина, белая «скорая помощь», еще что-то зеленое, еще одна пожарная – водомет на базе ракетного тягача «Ураган».
«Боинг» стлался над полосой, теряя скорость и балансируя в неустойчивом равновесии.
Теперь это был листок фольги, несомый ветром. И какой-нибудь воробей, пролетевший наперерез, сбил бы его с курса, опрокинул, перевернул и бросил на землю.
Крыло в иллюминаторе загораживало обзор под бортом, я не видел бетона, но ощущал, что он все ближе.
Самолет на миг стал полностью невесомым; он еще мог передумать, прибавить скорости и избежать столкновения с землей.
Пол ударил снизу вверх неожиданно, я притиснул спутницу, прикрыл ее собой – ненадежный ковчег предсмертно затрещал, подпрыгнул, оторвался, снова опустился, и наконец грянул реверс. Пыль с гарью взметнулась до небес, хлынула струя дыма, что-то хлопнуло и грохнуло, из-под крыла черным бубликом вылетела покрышка и, переворачиваясь в серых клубах, стремительно унеслась назад. Перекрывая гром, раздался скрежет, метнулись трассы искр, «Боинг» накренился, но продолжал катиться, припав на стойку без колес, тормозясь и отклоняясь вправо.
Он весил не пятьдесят, а пятьсот тонн – и не имелось на Земле силы, способной остановить эту гору скрежещущего, пышущего огнем, разваливающегося металла…
Я закрыл глаза, как женщина, стреляющая из автомата.
Время провалилось в бездну и тут же вынырнуло обратно.
Хотя, возможно, так лишь показалось, а на самом деле прошло несколько секунд, если не целая минута.
Потому что зажмурился я под смертный грохот, в последний миг видя за бортом лишь изжелта-серый дым, и тело мое было готово распасться на молекулы. А когда по американской привычке кругом взорвались аплодисменты, обнаружил, что ничто не трясется, не трещит, никуда не летит и вообще стоит на месте.
Не слышался уютный рокот малых оборотов, не ощущалось мягкое потряхивание на неровностях. Турбины, понижая тон, свистели на выбеге: двигатели были заглушены, пилоты не собирались заруливать на стоянку. Я осознал, что мы в самом деле произвели аварийную посадку и самолет останется на полосе до выяснения причин.
Это казалось странным, но это было так, и по стеклу иллюминатора сползали волнистые слои воды.
Голова моя слегка кружилась, тело казалось набитым искусственной ватой, остатки ваты шуршали в ушах.
Я встряхнулся и услышал, что салон гудит от стука струй снаружи по обшивке. Так шумел летний дождь на даче, звуки были донельзя мирными и говорили о том, что мы действительно на земле.
- Все кончилось, - сказал я, с трудом разжав руки. – Мы живы. Вставай.
Кажется, в глазах моих вдруг стало так же влажно, как и за бортом.
Женщина лежала на моих коленях – неожиданно маленькая и беззащитная, нуждающаяся в моей помощи.
Я был готов проклясть все на свете – абсолютно все,  включая свою неповторимую личность - если в этот момент ее не любил.


*******************************************
ВЫ ПРОЧИТАЛИ ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ.

Полный текст можно приобрести у автора –

обращайтесь по адресу victor_ulin@mail.ru

*********************
АННОТАЦИЯ

Что движет человеком, когда жизнь его висит на волоске в ситуации, не поддающейся контролю? Порыв души или томление тела? Об этом написано много книг, снято много фильмов, но истинную правду может поведать лишь тот, кто пережил все сам. Художественная повесть, основанная на реальных материалах, описывает авиационное происшествие на рейсе Уфа-Анталья, в котором автор побывал 13 июля 2010 года. Персонажи вымышлены, события подлинны, детали достоверны.

******************************************

               
                2019 г.


© Виктор Улин 2007 г. - фотография.
© Виктор Улин 2019 г.
© Виктор Улин 2023 г. – дизайн обложки.

http://ridero.ru/books/nairi_1/

218 стр.