Глава тридцать третья. Не всё так просто

   Приятного чтения)


   Вельмол, придя в себя, очнулся в широкой лодке, которая покачивалась в такт наплывам волн. Он привстал и обернулся, радостно улыбнувшись увиденному.

   В это дневное время в лодке находилась вся его семья. А много ли надо ему для счастья? Самон и Модун, управляющиеся с вёслами, смотрели на него под впечатлением; им ещё никогда в жизни не удавалось увидеть отца в битве, и вот, увидев его в деле, они истинно восхищались им, в душе даже завидуя победе над огромным змеем.

   Сэндри и сёстры Ляда с Нифией смотрели на него с улыбками; они потаённо знали, что ему удастся победить, потому как для него теперь самое важное в жизни была только семья. Он не мог проиграть и обречь их на гибель, просто бы не позволил себе спасовать и поставить жирный крест не только на себе, но и на самых любимых людях.

   И только Филити смотрела на Вельмола с грустью. Он встал и присел рядом с ней, обняв, ласково шепнул:
   – Прости. Я не знал, что так всё сложится. Теперь-то больше некому нас тревожить. Я со всеми расплатился так, как мог.

   Филити с дрогнувшим подбородком посмотрела на него, хотела была отвернуться, но не выдержала, и с силой обняла его, сказав:
   – Больше не бросай нас, хорошо?

   – У меня есть сбережения, я на всякий случай найму в таверну, то есть в наш дом, ещё двух смотрителей. Простите меня пожалуйста. Я не знал, что всё может обернуться таким скверным путём.

   – Я думаю все мы понимаем, что ты не виноват. И всё же мы достаточно настрадались и теперь-то, быть может, судьба нам улыбнётся, и больше нас никто не тронет. – прошептала Филити с грустью в голосе.

   – Вот увидишь, больше никто и никогда, даю слово. – ответил Вельмол уверенно, обнимая и целуя её.

   Вновь воссоединившаяся родня быстро простила главу семью; они, будучи благодарными за спасение, понимали, что он действительно ни в чём не виноват, – он бы, если бы мог, не допустил такой оплошности, как захват его семьи, и, что ещё хуже, принесение их в жертву злому божеству. Каждый для себя это твёрдо знал. Этим днём, плывя в дальнему берегу деревушке Докри, они радовались, что всё позади.

   Вельмол достал из куртки последнюю еду, а именно бублики и вяленую рыбу, дал родне подкрепиться. Он сел за весло вместо младшего Самона и принялся вместе с Модуном грести.

   Попутный ветер им благоволил. Солнце приятно отливалось на проходящих пенистых волнах. Брызги солёной воды попадали на лица гребцов, смеша тех.

   Вельмол, поднажав вместе с сыном, плыли строго к солнцу, туда, где вдалеке уже виднелась его кузница и сама старая пристань деревушки. Чернобородый оглядел просторы песчаного берега, завидел огненный маяк, смог даже разглядеть свой дом, а именно таверну «Пальчики оближешь». Он был очень рад, что совсем скоро всё вернётся на круги своя. Не мог он также не заметить выступающие далёкие скалы, кругом захватившие три державы, а именно земли Горбри, нейтралитета, где они сейчас и находятся, а также далёкие просторы обширного острова Лериль.

   Чернобородый удовлетворённо вздохнул, и, навалившись на весло, принялся грести быстрее. Парус надулся, вобрал в себя воздуха и быстрее понёс их к берегу.

   Спустя некоторое время лодка мягко подплыла к песчаному берегу. Вся родня Вельмола сошла на сушу, сам же глава семьи в последний раз взглянул на далёкие острова Изумрудного тумана, усмехнулся, и вместе с Филити и Самоном под руку пошли дальше, несколько торопясь из-за холода, вглубь прибережной деревушке.

   С облачного неба, которое было покрыто пушистыми, полными облаками, медленно падали хлопья снега. Самон открывал рот и ловил снег языком, смеша этим Сэндри. Вельмол остановился на одну минуту, подумал, и сказал:
   – Нам нужно оповестить старосту о том, что мы снова в деле. Нужно вновь оповестить жителей о том, что у нас откроется кузня и таверна.

   – Правильно, – ответила Филити, поддержав супруга, – Заодно погреемся.

   Вельмол поднялся на третий этаж дома главы деревни, уверенно толкнул дверь и увидел возрастного мужчину, одетого в шубу, со взглядом вдумчивым, но добрым. Он улыбнулся, узнав чернобородого, но как только увидел перевязанную руку и окровавленную одежду то нахмурился, как бы кивком спросил, из-за чего это?

   – Здравствуйте, да вот, недавно в передрягу попал, но ничего, всё плохое позади.

   – И тебе мой привет, многоуважаемый, – ответил староста басовитым голосом. – С чем пришёл?

   – Некоторое время я и моя семья вынужденно была не у дел, но мы вновь вернулись в это славную деревню, и у нас твёрдое желание – и дальше работать в кузне и таверне. С завтрашнего дня я заступлю на работу, а моя семья откроет таверну. Я бы очень хотел, чтобы вы созвали люд и оповестили их о нашем намерении. Я снова буду помогать людям, а мой дом-таверна будет принимать людей.

   – Я тебя понял и всё сделаю по старой памяти, – ответил тот с улыбкой, – А что за передряга была?

   – Да ничего особенного, говорить-то даже не о чем. Но спасибо, что спросили. Всего вам доброго.

   – И тебе, Вельмол, удачи. Лично я жду не дождусь, когда ты выкуешь для меня добротный топор, наподобие твоего.

   – Заходите как-нибудь, всё сделаю.

   Вельмол спустился по лестнице, кивнул родне, и они, отогретые вышли из дома старосты на свежий, но прохладный воздух, от которого покалывало лицо. На последние несколько монет ему удалось уговорить извозчика довести их до таверны «Пальчики оближешь», с чем тот нехотя согласился, потому как их было семеро.

   Усевшись в повозку, они накрылись тёплыми бурыми шкурами, А извозчик тронулся, поехал по ухабистой, заснеженной дороге из деревни.

   Повозка плавно покачивалась, Вельмол сел посередине между Сэндри и Филити, обнимая их обеих. Дочь так измоталась, что уснула прямо на его плече. Они ехали молча, каждый думая о своём. Чернобородый смотрели в лицо супруге и думал о своём будущем; он не собирался прожить впустую, нет, он хотел посветить всю жизнь благополучию семьи, он желал, чтобы те времена, когда они жили бок о бок, сплочённые приятными трудностями, вернулись. Он как и раньше хотел вечерами сидеть перед камином и в кругу семьи рассказывать поучительные истории детям. И всё же он понимал, что Сэндри пора бы уже подыскать хорошего спутника жизни, а Модун должен сам начать поиск своей возлюбленной. Но был ещё особенно любимый Самон, уж он-то охотно впитает в себя всего его выученные и выслушанные истории, которые поддерживали его, помогали справиться с напастями в трудную минуту. Он верил, из Самона выйдет хороший, добропорядочный человек.

   Такие мысли посещали Вельмола ровно до тех пор, пока они не подъехали по возвышенности к себе домой, к трёхэтажному каменному зданию рядом с утёсом, с которого виднелась как на ладони деревушка Докри, огненный маяк, далёкое бескрайнее море и холмик земель Лериля.

   На улице стоял полдень. Выйдя из повозки, Вельмол расплатился и поблагодарил извозчика. Взойдя на веранду, Филити ключами открыла входную дверь, и семья вошла внутрь. Поёжившись от холода в помещении, Вельмол тут же уловил, что нужно растопить камин. Он сразу же вышел из холодного дома к дровеннику, прихватил оттуда охапку поленьев и принялся разжигать огонь в камине кремнием, пока семья начинала приборку в доме. Они убирали разный сор с пола, складывали обратно по своим местам вещи, которые члены культа не прихватили с собой. Работали сообща, слаженно; Модун обратно поднимал скинутые на пол книжные шкафы, длинные столы и скамьи на первом этаже, где обычно семья принимает заказы от клиентов и постояльцев с завсегдатаями.

   В доме мало-помалу начало теплеть, поленья в камине трещали, языки пламени ласкались друг об друга. Спустя около трёх часов, когда на улице уже начало темнеть, Семья принесла с погреба еды, расположилась за ближним к камину столом и принялась ужинать. На этот раз пиршество было разнообразным, но несколько скромным, без прежнего размаха. Они вкушали; засоленную рыбу, мёд с квасом, и разного вида лесные орехи с вяленым мясом. Не сказать, чтобы они, изголодавшиеся и уставшие после приборки, не оценили такой стол, нет. Они радовались этому дню воссоединения, очень надеясь, что дальше их жизнь будет размеренной и спокойной.

   После ужина семья около двух часов сидела у камина и толковала меж собой. Улучив момент затишья, Вельмол начал рассказывать младшему сыну припасённую поучительную историю, который тот слушал с большой охотой. Чернобородый очень любил то чувство, когда он понимал, что его словам внемлют, то, что его речи ценят, и то, что на его пережитый опыт будут опираться, пробираясь через трудности более легче, чем он когда-то давно.

   На улице темнело, дело близилось к ночи. За окном сыпал мелкий снег. Уличный сильный ветер пытался пробиться через щели внутрь дома, но тщетно. Уставшая семья поднялась на третий этаж, сёстры пожелали всем доброй ночи и вошли в отдельную для них комнату. Дети попрощались со взрослыми и ушли к себе. Вельмол с Филити, держась за руки, попрощались со всеми, пожелав хорошенько выспаться.

   Чернобородый отворил дверь спальни и пропустил вперёд Филити, у которой лицо было таинственно-лукавым, что бодрило и нравилось ему. Смекнув, чего хочет супруга, он помог ей раздеться, сам избавился от одежды и Зубоскала, и они, вместе, погрузились под одеяло.

   Они лежали и смотрели друг другу в глаза с искренними улыбками, радуясь, что они вместе, что всё нехорошее позади. Правда, Филити никогда не узнает, что ему довелось увидеть и пережить, что чуть было не свело его с ума. И всё же она понимала, что на долю Вельмола выпало много испытаний, перед которыми он, впрочем, не сдался.

   Вельмол приблизил голову и они начали целоваться, гладить друг друга. Чернобородому было позволено набаловаться всласть; он аккуратно дотрагивался до Филити, любя её так, как она того заслуживает.

--------------------------------

   Филити проснулась раньше Вельмола и разбудила того сладким поцелуем. Он открыл глаза с улыбкой и обнял её, держа крепко-крепко, будто бы от неё зависело его счастье; впрочем, так он и думал и знал, что так оно и есть.

   Они оделись и вышли из спальни. Из дверей показались выспавшиеся сёстры Ляда с Нифией и дети. Все вместе они спустились на первый этаж, и, отворив дверь прихожей, запустили первых посетителей.

   Семья умылась наскоро из ведра, и все кроме Вельмола принялись хлопотать на кухне. Дети помогали расставлять приборы по столам. Самон вышел из дома и отправился к стойбищу, где, к его удаче, нашлась собака Лума, виляя хвостом, охотно принимая ласку от младшего, но способного мальчика. Сэндри помогала готовить своей матери и одновременно училась новым рецептам и хитростям на кухне.

   Этим утром, перекусив, Модун отправился в кузню вместе с отцом, высказал твёрдое желание начаться обучаться ремеслу кузнеца.

   Они накормили изголодавшихся коней овсом и отправились на повозке, запряжённой тройкой лошадей, к прибережной деревушке Докри.

   Так началась всеми долгожданная семейная жизнь. Вельмол каждое утро вместе со старшим сыном выезжал к кузне и учил того своему мастерству. К ним часто заходили посетители с теми или иными поручениями, с некоторыми из которых теперь, спустя пару месяцев, мог охотно справиться Модун.

   Таверна «Пальчики оближешь» вновь открывшись, снова начала пользоваться успехом. Не сказать, чтобы семья Вельмола зазналась, но жили они в достатке. С трудностями они встречались лицом к лицу, советуясь между собой и решая проблемы по мере их поступления. Теперь Сэндри стояла за прилавком вместо матери; дочь любезно выслушивала заказы, делала подсчёты денег, расплачивалась и услужливо беседовала с постояльцами, пожелавшими заказать для ночёвки комнату.

   Сэндри взрослела, это видел отец, приходя вечером вместе с Модуном с кузни; также он не мог не заметить того, как ей приглянулся один застенчивый парень, который стал наведываться в таверну всё чаще. Вельмол видел, их к друг другу тянуло. Будь этот парень плохим человеком – он бы сразу это почувствовал, но нет, он был хоть и несколько робок, но с виду казался добропорядочным.

   Так и проходили месяцы сплочённого семейного труда, который радовал каждого. Все они чувствовали, что занимаются любимым, приносящим пользу семьи делом. Как Вельмол и обещал, в их дом были наняты ещё двое смотрителей за порядком, в обязанности которых входило следить за домом даже ночью. Это требовало денег, впрочем, семья и зарабатывала своим трудом весьма неплохо.

   Спустя пару месяцев, родне удалось накопить на отдельные дома для Ляды и Нифии, расположенные в деревушке Докри. Эти женщины хоть и были в возрасте, но Вельмол и им смог подыскать хороших, честных мужчин, чем сильно уважил своих сестёр, которым в последнее казалось, что они лишние в семье своего брата. Они были рады и домам, и тем, что им удалось чуть ли не невозможное – а именно в один день выйти замуж под старость лет.

   Самон, младший сын Вельмола, каждый день пас скот, взрослел умом, креп телом, вечерами любил читать и вслушиваться в истории своего отца. Ему нравились вечерние беседы, узнавать новое из книг и рассказов, но больше всего ему были любимы те дни, когда отец вместе с ним пас скот и рассказывал о природе людских характеров.

-----------------------------------

   Прошло пол года счастливой жизни семьи Вельмола. В этот дождливый вечер, когда чернобородый вместе с Модуном возвращались с кузни, небо яростно раскатывалось молниями, подсвечивая тёмную ухабистую дорогу, по которой Вельмол ехал на повозке домой.

   Поднявшись в гору, въехав наверх по склону, они, вымокшие, распрягли лошадей и отвели их в новую конюшню, не столь давно построенную общими усилиями сыновей и отца. Подсыпав им в кормушки овса, Вельмол с весельем под ливнем побежал по лужам домой наперегонки с Модуном. Старшему то ли удалось первому успеть во входную дверь, то ли отец поддался, неизвестно; но они оба мигом взошли на веранду и попали внутрь своего дома, в таверну «Пальчики оближешь».

   В прихожей чернобородый встретился взглядом со своей дочерью Сэндри; та с радостью кивнула ему, а он, широко улыбнувшись, поприветствовал её.

   Голодные, умаянные кропотливым трудом в кузне старший сын и отец уселись около камина на длинной скамье, сняли с себя промокшую одежду и откинулись на спинки, ожидая прихода своей семьи.

   Родня каждый день ожидала прихода главы семьи, они очень любили моменты, когда им удавалось побыть наедине: к сожалению, так получалось только утром и по вечерам.

   Сэндри и Филити с неподдельными улыбками на лицах принесли к столу разные запашистые яства. Наговорившись о разном, они неспешно приступили к ужину.

   В таверну заглянула новая посетительница, одетая в непромокаемый кожаный плащ с капюшоном. Вельмол, сидя у камина, с далека увидел эту женщину, и отчего-то сразу же почувствовал нехорошее предчувствие. Хмуря брови, он глядел на женщину, которая осматривала каждого посетителя таверны, вглядывалась в их лица, спрашивала имена.

   Очередь дошла и до их стола. Темноволосая женщина лет тридцати с хвостиком, шёпотом спросила:
   – Вы Вельмол? Ммм… Несомненно вы, у вас же чёрная борода.

   – Да, я Вельмол, – ответил тот не без тревоги в голосе, предчувствуя что-то плохое.

   – Мне очень нужно переговорить с вами наедине. – серьёзно, торопясь произнесла та, – Только вы можете мне помочь.

   – Как вас зовут? – спросила Филити, глядя то на супруга, то на новую женщину с подозрением.

   – Моё имя Катрона.

   Вельмол немало удивился услышанному имени. Его брови взметнулись кверху, потому как эта женщина была супругой одноглазого Ронэмила, о котором он, погрузившись в счастливую семейную жизнь, вовсе позабыл. Именно сейчас, в этот момент, его сильно заинтересовало: всё ли хорошо с его другом?

   – Я о вас наслышан, правда, давно это было, – ответил Вельмол, сменяя взгляд на Филити, – Эта милая женщина – девушка Ронэмила.

   – Ах, Ронэмила, – с некоторым облегчением ответила Филити, – А что, что-то случилось?

   – Мне действительно очень надо переговорить с вашим мужем один на один.

   – Хорошо, – дала добро та, и кивнула чернобородому, подталкивая его выйти из-за стола.

   Напоследок Вельмол вытер губы и руки о тряпку, поцеловал Филити, чтобы она чего худого не подумала, и направился вместе с Катроной на кухню.

   Закрыв за собой дверь, Вельмол предложил женщине снять с себя плащ и высушить его у плиты. Та согласилась, и, сев на табурет, посмотрела на него с долей надежды.

  Вельмол тоже сел напротив неё, улыбнулся, и сказал:
   – Ну, говорите.

   – Я даже и не знаю, с чего начать.

   – Просто начните, я быстро улавливаю.

   – Ронэмил о вас много рассказывал, когда ещё был нормальным...

   – Нормальным, то есть с обеими руками? – спросил он хмурясь.

   – Нет, до того, как вступил в культ... – шёпотом, скрывая свои эмоции ответила та.

   – Не понимаю: как это – вступил в культ? Зачем ему это?

   Катрона поудобнее пересела на табурете, положила ногу на ногу, и, не выдержав, с её глаз полились капли слёз, что не на шутку встревожило Вельмола.

   Она собралась, и на выдохе сказала:
   – Его туда как-то заманили, он сильно изменился, стал как будто бы другим человеком. Наши дети волнуются...

   – У вас есть дети? – брови Вельмола вновь взметнулись ко верху.

   – Двое, мальчик и девочка.

   – Вот уж не ожидал от старины такого, – ответил он с улыбкой, – Так, вы говорите, изменился? Как это проявляется?

   – Как я и сказала, он тайно вступил в культ Сумеречной зведы. Долгое время он был угрюм и молчалив, затем стал их проверенным собратом; правда я не знаю, что означает «проверенным» но он высказался именно так.

   – Проверенным, значит он прошёл не одно испытание на преданность и веру в Адишола, – моментально ответил Вельмол.

   – Дети и я волнуемся. Мы бы очень хотели, чтобы он вернулся и стал жить прежней жизнью. Но всё ухудшилось тогда, когда я от него услышала, что он стал приближённым ко владыке. Мы его давно не видели, и даже боимся и подумать: вдруг он...

   – Мёртв?

   – Да, – прошептала та.

   – Что ещё странного вы заметили?

   – Он пытался убедить детей перестать веровать в новых богов, позабыть о них, и начать восхвалять вот это...

   Катрона запихнула в карман платья руку, и достала оттуда миниатюрную глиняную статуэтку божества Адишола. Она передала её чернобородому, и тот стал вглядываться в фигурку, мрачнея.

   Пожевав губу, он сказал:
   – Это он так старательно её сделал?

   – Да, – ответила та.

   – Но как? У него же одна рука...

   – Не знаю, поверите ли вы мне, но, по его словам и по тому, что я и дети видели, это божество даровало ему за преданность целую руку. Вначале мы очень радовались этому, но затем у него всё чаще ухудшалось настроение, особенно тогда, когда мы и слушать не хотели его чудовищные истории об воскрешении этого божества...

   «Ещё одно воскрешение? Вот уж здорово». – подумал Вельмол грустно, глядя на нечеловеческую статуэтку Адишола.

   – Я бы очень хотела, чтобы вы помогли нашей семье. Я знаю, вы давно не виделись со своим другом, причины на то, безусловно, есть, но пожалуйста, помогите мне.

   – Как вы меня нашли?

   – Я спросила у старосты в деревне, не доводилось ли ему иметь дело с чернобородым мужчиной. Некоторых из таких я обошла, но это оказались не вы; и мне очень повезло, что я нашла вас здесь. Скажите, вы поможете мне?

   Вельмол глубоко вздохнул и выдохнул. Он встал с табурета и прошёлся по кухне. Подойдя к окну, за которым шёл ливень и гремела гроза, он некоторое время думал о старине Ронэмиле, этой несчастной женщине и о том, стоит ли ему вновь бросать семью? Да, несомненно, он с одноглазым пережил немало бед и невзгод, они многие дороги вместе прошли, обоюдно помогали и поддерживали друг друга в трудную минуту; но сейчас, когда у него только-только начались счастливые времена с семьёй, когда он радуется каждый день тому, что проводит вечера с семьёй – стоит ли ему рисковать своей жизнью?

   – Пожалуйста, помогите мне. – просила Катрона, – Я очень дорожу Ронэмилом. С тех пор, как он бросил нас, все дни я думаю только о нём, надеясь, что с ним всё в порядке и он скоро вернётся к нам. Но его нет уже несколько месяцев.

   Вельмол всё так же стоял и смотрели на падающие в лужи капли дождя, в отсвет молнии в небе, на деревья, встревоженные сильным ветром. Он не сомневался, помочь другу будет тяжко, так как там обитают сплошь обезумевшие фанатики, и особенно потому, что того, видимо, сильно уверовали в Адишола и в то, что тот им наобещал за покорную веру. И всё же вспоминая старину Ронэмила он развернулся, посмотрели с улыбкой в лицо женщине, и сказал уверенно:
   – Я помогу вашей семье, и постараюсь сделать всё, что в моих силах.

-------------------------------
   
                Продолжение следует...
                Надеюсь, вам понравилось)

   Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 18.05.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите в мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)