11. Твердь и небо

«Твердь» и «небо»
(Второй день творения)

1:08 И нарёк Бог твердь небом. И увидел Бог это, как добро. И был вечер, и было утро, день вторый.

И снова, как это ему свойственно, библейский поэт заводит нас в «интеллектуальный тупик»! Мы с вами уже обсуждали, - зачем это нужно ему и необходимо нам…
Первой же фразой восьмой строфы Шестоднева поэт обостряет проблему понимания себя своими читателями и слушателями: - «И нарёк Бог твердь небом».
Получается, вроде бы и прямо-таки какой-то интеллектуальный кошмар, издевательство над «умом». Но, конечно же, - нет! - Нет никакого издевательства, а есть чувственным языком сделанное напоминание нашему интеллекту о продолжении необходимости «молчания ума», замирания и смирения всех его рациональных способностей, ибо, здесь и сейчас - не их область деятельности.
Перед нами новая система образов, вновь предложенный нам поэтом образный ряд, описывающий то, что увидела «земля». - «Мыслящая материя» впервые «глянула» на «небо». Ведь в «сознании» проснулось «Я»! Мысль, впервые, осознала сама себя. «Самосознание» заглянуло в самоё себя - и увидело в себе «небо»!
Как мы помним, библейский поэт уже говорил о сотворении «неба» ещё в самом «начале»: - «Вначале сотворил Бог небо и землю». Почему же он вновь использует этот образ - «небо», описывая Бога Творца, нарицающего этим именем сотворённую «твердь»? Ведь это приводит к очевидной путанице понятий?! Но нет! Здесь нет, и не может быть, никакой путаницы, так как мысль, в данном случае занята «общением», а не «познанием». Она мыслит образным языком и дышит «тайной», а не «фактом». Идёт передача образного смыслового ряда от одного личного «сознания» к другому. - «Ум» - молчит…
Есть небо «начала» - это ангельские чины, небесная иерархия! Это первоначальное или изначальное «небо», а не какой-либо образ «неба». Оно сотворено, а не наречено и само может служить первообразом тому, что Бог нарицает «небом». А «твердь» - это тот образ «неба», которое Бог сотворил на «земле». Сотворил в самой «мыслящей материи». «Небо» - это «картина», которую изобразил или отобразил этот Изрядный Художник на мыслящем холсте, с помощью всех своих красок «света». Это «зеркало», в котором отразился «образ» Бога, энергией, лучами и потоками божественного «света».
Ангелы «света» приходят к этому «зеркалу». Они, отразившись в нём, всенепременно и постоянно, удерживают этот «светлый образ» в самой сердцевине «земли»: - «посреди воды и воды». Тем самым, удерживается и нравственное присутствие божественного «образа» в человеческой «душе» - психике и человеческом социуме. В «общении» каждого из «сознаний» друг с другом. Этим обеспечивается постоянная и непрерывная возможность «общения» в любви для человеческого «разума».
Но человеческое «Я» - является «самосознанием» всей своей «воды». И той, которая под «небом», и той, которая над «небом»! И лишь только от него, как в индивидуальном аспекте человека, так и в социальном аспекте человечества, будет зависеть «кривизна зеркала самосознания», то есть то, как будут отражаться в этом «зеркале» гости с начального «неба». Если человек и человечество делают «зеркало» своей «души» чем-то «кривым» - лукавым и безнравственным, то и неизбежным становится лукавое - кривое и безнравственное отражение в нём ангелов «света». И эти лукавые отражения ангелов «света» становятся бесами страстей, демонами мучителями. «Тенями» от ангельских образов «света». О них сказано: - «…Свет, который в вас, тьма есть»… Невозможно более наглядно и ярко представит картину «падения» ангельских образов в «душе» человека! Он и только он сам является причиной того, что это второе, внутреннее «небо» - образ начального «неба», оказался - брошенным в «прах». … Ибо «земля» человечества, именно пришествием в себя «неба», была поднята из «праха». Лишившись образа «неба» в себе, она опять становится «прахом». Смешиваясь с ним, «вода, которая под небом» превращается в «грязь». - Грязную лужу, в которой копошатся черви безнравственности и всех её страстей - падшие в человеке образы ангелов «света».
***
«Твердь», сотворённая Богом и наречённая «небом» в «день вторый», описывается нам библейски поэтом, как новое божественное действие - наречение. Этим действием «земля» становится доступной для посещения её образами ангелов «света». Эти ангельские образы привносят нравственные основания в потенциально «личную», но ещё молчащую «мыслящую материю». Она становится поистине «разумной»: словесной и деятельной (энергийной)! Нравственные основания, привнесённые в неё, делают её подобной божественному существу - не вмещающейся в самой себе. Ибо открывшийся, с появлением «неба» на «земле», социальный аспект её существования осуществляет все её потенции «свободы» и реализует все её нравственные возможности.
Потеря же всего этого: - твёрдого основания в себе для «света» нравственности и любви, превращает «воду» жизни в безжизненную «грязь». Как было нами сказано, только что. В силу того, что та «тьма», которая была до произнесения слова о «свете», несла в себе ожидание нравственности, а, отнюдь не была безнравственной!..
***
Что же касается - «воды, которая над твердью», ставшей «небом», то она рисуется для нас поэтом как - «воды умозрительной жизни». Это внутренние «воды» индивидуальной психики человека, в отличие от «вод, которые под небом», которые являются образом социальной психики - социального мышления и поведения человека. В этих - «водах, которые над небом» человеческий «ум» - парит. Недаром он имеет себе своим символом «небесных птиц». Человеческое «Я» встречается здесь с образами ангелов «сета» и отражает их в себе, в зависимости от степени того лукавства - кривизны, в котором находится «небо» в нём самом. Его «зеркало». Его «твердь». Его нравственная основа и стержень. Усваивая себе истинный образ истинного «света», приносимый ему небесными чинами, человек сам решает: - что ему делать со «светом» истины.
***
Как мы знаем, апостол Павел был восхищен до третьего «неба», которое и есть «начальное» или духовное «небо». Сейчас же, мы ведёт разговор о втором, душевном и умозрительном «небе» - «небе», которое есть вертикальное измерение нашего мышления, его «высота»! Но есть и первое, чувственное «небо», о котором мы будем говорить позже. Здесь не никакой путаницы. Есть «небо», которое сотворил Бог и есть то, что Бог нарёк «небом». А есть то, что называет «небом» человек! Как видимым «небом», зримым его чувствами, так и невидимым «небом», которое он прозревает лишь своим «умом».
То, что творит и нарицает Бог, то не подвластно человеку и не познаваемо им самостоятельно, без «общения» с Богом.
Предание святых отцов утверждает, что «твердь» - это тот предел, до которого может дерзать чувственное восприятие и умозрение или мышление человека:
 - «Твердь, которая названа небом, есть предел чувственной твари и за этим пределом следует некая умопостигаемая тварь, в которой нет ни образа, ни величины, ни ограничения местом, ни меропротяжения, ни цвета, ни очертания, ни количества, ничего либо иного усматриваемого под небом» - утверждает святитель Григорий Нисский.
Твердь» есть некий предел, за которым иной мир, мир «общения», а не «познания»:
-  «Все лежащее выше по природе тонко и неуловимо для чувства» - учит нас святитель Василий Великий.
Рисуя нам эту неощутимую нашими чувствами и мыслями границу, с этими тончайшими, неуловимыми и немыслимыми для нас небесными образами, библейский поэт и показывает нам Бога, нарицающего «твердь» - «небом». - Тем, что тогда для нас было совсем недостижимо обычным чувственным образом! Не очень-то достижимо оно для нас и теперь, особенно в своём нравственном измерении, ибо пост и молитва остаются малоуспешными в нас...