С новым годом!

По скрипящему снегу Павел с сыном приближались к школьному зданию. Его ярко-желтые окна на фоне густо-синей морозной ночи, никак не спешившей уступить место тусклому дню, смотрелись особенно уютно. Павлу даже захотелось учиться снова. «Поздно светает, сразу видно, что наступил самый короткий день в году! Сейчас отведу младшего в школу - он уже проснулся, а позавтракает там с другими ребятами. Хоть бы ему никто не проговорился, что я - его отец! «Дядя» и «дядя» - а то он мне на голову сядет! Еще чего доброго заставит меня деда Мороза изображать! Через неделю – Новый год! Это еще хорошо, что он мал и не замечает, как мы похожи: на одно лицо. Пока только просит : «Дядя, женись на мне!» Ужас! Его мать хочет еще сына - небось, надеется получить материнский капитал! А я затем забегу в паспортный стол – похлопотать насчет прописки дочек – бывшая жена попросила, потом нужно бежать к старшему сыну в тюрьму – он там сидит по недоразумению и давно ждет передачи – черти! И я еще успею к больному, у которого я работаю помощником по хозяйству - покормить его и сделать бедняге массаж. Пожалте! А когда же накормить Нелиного кота? За это тоже платят, хоть и немного! Это ведь я тоже обещал сделать днем! Эх! Мне некогда погулять со своей собакой! А, пусть дома погадит, все равно убирать! Мне ж не разорваться! Все сам! Послушал вчера выступление Порошенко – это же кошмар! Зато в асфальт для долговечности придумали добавлять пластик! Вот! А у нас на днях - выборы! В Англии очередной скандал с химическим оружием! А тут еще мать - старуха в Белоруссии сломала шейку бедра! Я же предупреждал! Вот так!» - приговаривал под нос пробегающий по городу маленький лысоватый мужичок-пузан с крошечным мальчиком под мышкой одной руки и тремя пластиковыми мешками в другой. На его свиноподобной мордашке, больше всего смахивающей на автомобиль «Запорожец» старой модели, застыла вечно озабоченная гримаска. Нужно все успеть, иначе – никак нельзя!
В анамнезе у Павла было целых пять жен и семь детей, поэтому он переживал за все судьбы мира сразу. Жены постоянно уходили от Павла, и он женился вновь – каждый раз, как в последний. «Вроде выбирал жен пострашнее - ан нет, гуляют! Видимо, - думал он, - я был недостаточно хорош! Что? Сколько денег было у Березовского? И где он сейчас? Конец у всех один! У гроба карманов нет!» И все «бывшие» получились проблемными. А к кому нести проблемы, если не к Павлу? И чем бы он жил, если бы они не навешивали на него свой груз? За всеми поспеть у него никак не получалось, но Павел все равно не отказывал никому. Он вздохнул: «То первая жена взяла в кредит миллион, а отдавать-то надо, то вторая не за того вышла, нужно спасать, то третья умерла, оставив на меня последующего мужа, который стал бомжом, то дочек от – уже не помню, какой по счету супруги – не берут на работу, потому что они нигде не прописаны, а прописать их к себе мне не дают, требуют хорошую взятку. И весь груз проблем они складывают на меня. При этом я разведен. И вроде бы абсолютно свободен. Разводясь, я оставлял каждой семье то жилплощадь, то все деньги. И вот – итог. У меня ничего нет. Лишь пенсия. Король Лир хренов! Как же я устал! Но как я могу бомжа бросить, он хороший человек! А собака без меня отказывается есть! Сейчас к больному ехать! Хорошо, что у меня детей много - старшие помогают младшим! А кто будет сидеть со мной, если я заболею? Ведь тоже не мальчик!» С некоторых пор одышка бежала впереди Паши. Он задыхался: пусть многого не сделает, но ведь хотел! Жены ругались: « Павел, да не смотри ты это поганое рен-тв!» Он многозначительно поднимал палец: «Я не смотрю, я - анализирую!»

В юности Павел дружил с неким Никитой - нынешним чиновником из Правительства – не больше, не меньше. Мальчишки жили в соседних подъездах и бегали купаться на пруды. Кто мог подумать, какое будущее их ожидает? Только не Паша! Вон куда Никитка взлетел, а ведь начинали одинаково! Вместе учились курить, вместе подрабатывали дворниками в соседних кинотеатрах. Никите лучше давались точные науки. А Павел, загремев в армию, поражал всех силой и выносливостью – парень мог надеть полную амуницию и пробежать в ней целые сутки! А, выстирав майку в тазу, он мог напялить ее на голый торс и выйти на мороз покурить. Он был убежден: мужик – всему голова, и своих женщин он должен содержать полностью. Неважно, сколько их будет. Друзья на крови поклялись друг другу в вечной верности и обещали помогать друг другу – в меру сил и «не наглея». Павел пару раз обращался к Никите, и тот всегда спешил на помощь. Но, после того, как Никита занял высокий пост, их отношения сошли на нет. Сейчас Павлу почти шестьдесят, а он до сих пор работает – в основном из-за семилетнего сына, и из-за него же работу постоянно теряет: давеча бойкого мальчишку было некуда девать, Павел взял его с собой к больному, за которым ухаживает, сын стал там беситься, и почти сразу отец услышал: «Спасибо, Паша, Вы свободны!» Больной, видимо, считал себя Королем, потому что обращался к Павлу лениво-капризным тоном, именуя имени, но с акцентом – получалось «Паж!» Тоже мне, Король! Но Паша не обижался – больной же! Он переживал из-за отравления Скрипаля и разоблачения очередного радиоактивного скандала. Никита – тот высокопоставленный чиновник - тоже до сих пор работает, и неизвестно, кому из них тяжелее. Он руководит делами огромной страны, Паша мог целое утро провозиться, починяя швабру. «Наверное - думал Паша, - Такие, как я, помогают природе поддерживать равновесие. По законам природы у всякой красавицы должна быть хорошая страшная подруга, а  чиновнику полагается иметь доброго, но тупого товарища!»

Через пару часов, закончив дела, Паша подходил к ветхому флигелю в центре, где обитала Нелли – старейший помреж города. В театре платили сущие копейки, так что Нелли иногда не на что было доехать на службу, но она все равно с утра до вечера пропадала в храме искусства. Из скудного заработка Нелли выкроила пару копеек, на которые наняла на службу Павла. За это он должен в середине дня накормить ее огромного кота, который сидел сутками один, и немного поговорить с ним. «Кот ведь тоже человек!» - загадочно проговорила Нелли, когда нанимала Пашу. Что она имела в виду? До сих пор, когда Павел приходил сюда, его встречала Нелли. Лишь когда она убедилась, что ему можно доверять, Паша получил ключи. Итак, он впервые открыл дверь СВОИМ ключом. Тишина. Никого. А где же кот? По темному коридору кто-то метнулся. Упала и разбилась пустая бутылка. Топот удаляющихся лап. Неужели крыса? Павел зажег свет. Кот смирно сидел на кровати, подвернув передние лапы, урчал и не делал попыток с ним заговорить. «Показалось! – решил Паша, - надо и отдыхать! Добегался!» Он наполнил кошачью миску кормом из бумажного пакета, опорожнил туалет животного и приготовился уходить. Как вдруг спокойный кот ощетинился и принялся ласкаться о пашины ноги, как будто умоляя не спешить уйти. Павел кинул случайный взгляд на стену кухни, и заметил глубочайшую черную дыру, ведущую в центр старинного дома. Стояла зловещая тишина. Павлу стало не по себе. Что это за шорохи чудятся ему в таинственной дыре? И тут из нее донесся едва слышный, но явно различимый удаляющийся хохот. А ведь недавно Паша вычитал, что крысы умеют смеяться! Напуганный кот смотрел умоляющими глазами. Паша решил притвориться, что уходит, и посмотреть, что будет. Он прикрыл дверь и услышал тот же шум, что и вначале, только приближающийся. Снова смех. И неистовое мяуканье кота. Павел ворвался в дом и зажег свет. Наверное, тут все же живет умная крыса. Она могла свить гнездо в платяном шкафу. Напуганный Павел схватил трубку.

Древний городской телефон, по нелепой фантазии установленный в запылившейся театральной кулисе, разразился по-старомодному оглушительной трелью. Трубку с аппарата не снимали никогда. Да его номера и не помнил никто, кроме столетней актрисы, сидевшей дома в тщетном и полубезумном ожидании ролей. Все остальные посетители кулисы пользовались «мобильниками». А столетняя гражданка привыкла звонить на городской номер театра регулярно, в одно и то же время, чтобы надтреснутым старушечьим голосом пристрастно допросить несчастного, случайно снявшего трубку, нет ли в расписании этой недели репертуарной постановки с ее участием. Ее спектакли не шли на сцене лет десять, но звонки старушки продолжались – она набирала номер просто так, на всякий случай. Трубку схватила помреж Нелли, и тотчас об этом пожалела. Кое-как избавившись от назойливой бабки, она не обращала внимания на последующие трели и больше к телефону не подходила. А ведь это Павел звонил ей, да еще из ее квартиры!

«Я спасу ее!» Кинувшись к шифоньеру, Павел зацепил старую картонную папку с веревочными тесемками, лежавшую на углу стола. Папка упала на пол, и ему пришлось подбирать пачку высыпавшихся фото, записок, документов… Это что, на фотографии – юная Нелли? Подписано: «Мне – 19». Надо же! Юная Нелли была сногсшибательна, она ни капли не походила на Нелли взрослую, с которой Паша познакомился два дня назад. В юности, оказывается, ее вороная грива достигала пояса, брови изгибались, как два лука над ярко-голубыми глазами, а вздернутый нос придавал скуластому лику красотки небывалый задор. В целом облик напоминал булгаковскую Маргариту. Казалось, ей нет до собственной красоты никакого дела, и это притягивало внимание к девушке еще сильнее. Одежда небрежно наброшена на плечи – Нелли будто только что летала над городом на швабре. Павел подумал, что в черной дыре, помещавшейся в центре кухонной стены Нелли, вполне может таиться то самое таинственное внутреннее пространство, расширявшееся до бесконечности, где сам Воланд проводил бал. Кот Нелли, «тоже человек», был никем иным, как котом Бегемотом.

Нелли завела огромного кота для пущего ощущения дома. И наняла вечно озабоченного Павла, чтобы кормить зверя. «Но все же какой она была красивой! Уму непостижимо! - И он тут же вне какой-либо связи припомнил программу телеканала Ren-tv, - Боюсь я ядерной войны! Мы-то пожили, а вот детей, детей жалко! И как же Россия потеряла Аляску? А Нелли - красоту! Надо же так бездарно все профукать! Эх, попадись она мне!» «Она бы на тебя не посмотрела! Впрочем, ты бы сейчас носил ей алименты!» - громко подумал в ответ кот Бегемот. А озабоченный Павел снова бежал по улице. В голове крутилась Нелли – «Профукал!» С таким же успехом Паша мог это сказать о себе. Как же так вышло? Он же подавал миру большие надежды – и вот итог! Друг его юности – на виду, на слуху, свои проблемы к нему несет вся страна. Неужели он позабыл Павла?               

На официальном сайте Павел начертал Никите новогоднее поздравление и подписался полной фамилией. Каково же было удивление Павла, когда уже назавтра он получил ответ… Из письма следовало, что Никита прекрасно помнит друга, находится в курсе его проблем, более того – он и с Нелли знаком. «Ничего удивительного, - подумал Паша - Они ведь примерно в одно время были ленинградскими студентами!» Но самое странное было впереди.

После неизбежных поздравлений и пожеланий Никита предлагал старому другу встретить Новый год вместе, и не где-нибудь, а у Нелли. «Странно, - подумал Павел, - у него же есть семья!» Он очень удивился, но к Нелли пошел. Просить ни о чем он не собирался, но в нем жила странная надежда на то, что предстоящий бал так или иначе разрешит его насущные проблемы. Уже подступал Новый год. По дороге то и дело попадались нетрезвые прохожие, пробегал кто-нибудь с запоздалой елкой. Двор дома, где жила Нелли, был заполнен дымом от взрывов петард, а в дверь нелиной квартиры стояла целая очередь. В ней среди прочих гостей выделялись те, кто уже надел карнавальные маски. Приглядевшись повнимательнее, Павел понял: это никакие не маски, люди преобразились для предстоящего пати: у одних гостей была львиная башка, у других – гибкое змеиное тело, а у кого-то - целых три головы! Павел занял очередь. Никита – тот самый, даром что чиновник - наравне со всеми стоял в маске деда Мороза с мешком подарков и старался остаться неузнанным. Огромный кот Нелли осуществлял фейс-контроль гостей. Тем, кто еще не преобразился, кот безжалостно отказывал во входе и отправлял стоять заново - в хвост очереди. Павел присмотрелся, и сердце его сжалось. Начало очереди упиралось в ту самую черную дыру в кухонной стене. Гости бала легко прыгали в нее со странным смехом, как будто не боясь того, что их ждет. А внутри их встречала хозяйка квартиры с развевающейся черной гривой и стаканом сухого. Эта любительница вина снова сделалась отчаянно юна и небесно красива. От жизненных сложностей ее надежно страховало сухое - нужно было лишь контролировать его концентрацию в крови! Некоторым входящим она щедро наполняла бокалы. Рядом с девушкой переливалось звездами празднично наряженное новогоднее дерево. Под ним стоял настоящий гроб с останками Бориса Березовского - рукастые приспешники Нелли ловко привинчивали к нему карманы, попутно набивая их купюрами и опровергая известную поговорку. Целая толпа здоровенных мужиков поперла вперед без очереди. Павел было завозмущался, но ветераны очереди объяснили ему: «Это тяжелобольные. На прошлогоднем балу они выразили желание прожить всего один десяток лет, но зато без хвори и на всю катушку! Теперь они торопятся жить! Понимать надо!» К очереди подъехал наряд полиции. Проверка документов. Толпа поредела. Некоторых забрали в «воронок». «А это что? Праздник же!» - удивился Павел. «А это тоже прошлогодние гости, обещали в Питере не показываться, за это их желание -быть богатыми и здоровыми - исполнено! Приехали - пусть на себя пеняют!» Пьяные парни, стоявшие сзади, дернули моложавого Павла за волосы, что-то буркнули, и он был вынужден повернуться к ним. Увидев лицо такого взрослого человека, один из них испуганно выпалил: «Отец, извини!» «Какой я вам отец! - подумал он - У меня своих детей полно!» И тут подошла его очередь. Нелли кивнула Пажу, узнав, и склонилась к его уху. «Теперь ты видишь? Маски сброшены!» Паж оглядел гостей вечеринки и присвистнул. В очереди было полно голых. Скидывая одежду и оставляя ее где угодно, чуть ли не в центре города, сами они, как казалось прохожим, бесследно исчезали. За год - по многу тысяч! На самом деле они попадали сюда. Один из гостей рассмеялся знакомым смехом. Нелькин кот, стоявший на фейс-контроле, испуганно ощетинился. Крыса? Оказалось, в начале двадцать первого века под личиной крысы в стене кухни скрывался не кто иной, как Люцифер! В этот момент Павел уже не думал ни об одной из проблем. Многочисленные дети, бомж, собака, бывшие жены, политические деятели, международные скандалы… Они перестали существовать. Павел хлебнул вина и преобразился в того, кем его именовали – на нем красовался подлинный костюм Королевского Пажа. Пивной живот исчез, волосы закучерявились, а ноги удлинились, и он оказался переодет в белые чулки и прелестный камзол а-ля Паж с короткими  шортами и широкими плечами. Мало того – Паша и почувствовал себя двадцатилетним Пажом! Подошла его очередь, и он, вздохнув, шагнул и взялся руками за рваные края зияющего перед ним отверстия… Была-не была!

2018