Часы

Я искала подарок. Необычный и теплый. Пошарив в интернете, я наткнулась на тапочки. Валяные, ручной работы. Можно сделать обычные, классические, а можно с мордочками животных или картинками. Воодушевлённая этой мыслью, я пошла искать дом, где они производились.
Сворачивая на одну из старых улиц города, я поняла, что дом должен быть старый, деревянный, как и все другие здесь, украшенный резными наличниками.
Дорога спускалась вниз. Вскоре появились каменные ступени. Стоптанные за много лет ногами, уже изрядно покосившиеся и засыпанные опавшей листвой, они по-прежнему выполняли свои функции.
Дома вместе со ступеньками спускались вниз. Фундаменты зданий начали менять свою геометрию – высокий цокольный этаж с окнами вверху лестницы и очень узкая кирпичная полоска внизу. Пространство между домами было засыпано листвой, ветками и остатками растений, которые буквально две недели назад еще радовали глаз. Было в этой небрежности что-то приятное и грустное. Я остановилась, чтобы посмотреть на заднее деревянное крылечко одного из домов, давно не использовавшееся, а потому не метённое. Жестяная крыша прикрывала окна цокольного этажа от дождя. Все пространство от земли до подоконников было покрыто толстым слоем листвы.
Откуда-то сверху спрыгнул грязный кот. Крыша вздрогнула и затрещала под весомо животного. Кот выгнул спину, растянувшись, и снова сжался. Прищурившись, он посмотрел на меня огромными желтыми глазами и, решив, что я не достойна его внимания, спрыгнул с крыши и, подняв победно хвост, отправился через дорогу на другую сторону улицы.
Спускаясь, я смотрела на номера домов. Скоро я буду у цели. Входная дверь одного из деревянных домов была распахнута. Это меня не удивило, потому что было тепло.  Я прошла этот дом, из крайних открытых окон которого неслась забойная песня с матерными словами. На секунду приостановившись, я пошла дальше.

                ***

Я возвращалась, поднимаясь по ступенькам вверх. Впереди был дом с распахнутой дверью. Музыка греметь не перестала. Она входила в диссонанс с обликом двухэтажного деревянного дома, еще крепкого, с резными наличниками, покрытыми облезлой краской.
На внутренней стороне входной двери черной краской от руки крупными буквами была сделала надпись: «Придерживай дверь. Хлопнешь – убью».
Я заглянула внутрь – чистый коридор с зелеными стенами и деревянным полом. Наверх уходила лестница. Слева и справа от нее располагались двери в квартиры.
Меня привлек звук, который сопровождал музыку. Это был не то вой, не то стон. Я остановилась в замешательстве. Что делать? Вызвать скорую?
Пока размышляла, на пешеходном переходе с противоположной стороны улицы показалась пожилая женщина. Она несла две сумки. Судя по ее походке, сумки были тяжелые. Внезапно, она остановилась, будто прислушиваясь, а затем побежала, насколько позволял груз, через дорогу. Пробежав несколько метров по тротуару, она остановилась недалеко от меня, поставила на землю сумки и согнулась, уперев ладони в колени. Я подошла к ней.
-Вам помочь?
Она подняла голову и спросила:
-Давно это?
-Что? – недоумевая, спросила я.
-Музыка эта. Давно играет?
Пожав плечами, я ответила:
-Не знаю. Я не так давно подошла.
-Значит, опять запил, - подытожила женщина. Она медленно разогнулась и сквозь упавшие на лоб волосы, смотрела на меня.
-У вас есть сломанные часы?
-Что? – удивленно протянула я.
-Часы, часы сломанные есть?
-Нет, нету.
-Жаль, - ответила женщина и вздохнула. – Когда он чинит часы, то не пьет.
И вздохнула.
-Да кто – он?
-Муж, - выдохнула женщина. Она уже восстановила дыхание, привела мысли в порядок. Казалось, теперь ей было неловко. Я решила прервать молчание:
-Скажите, пожалуйста, а эта надпись на двери… Почему…
Женщина вздохнула.
-Да мой это написал. Он, когда часы чинит, ему полная тишина нужна. Дом старый, в начале прошлого века построен. Тут еще его родители жили. От каждого шороха трясется… А он когда часы чинит, будто в другой мир уходит. Не дозовешься. Разбирает, чистит, протирает, чинит, собирает. Когда он там, - она указала глазами куда-то вверх, намекая на нереальный мир, - любой резкий звук выводит его из себя. Вот он и взрывается. Вылетает из комнаты и орать начинает. Я как эту надпись увидела, чуть со стыда не сгорела. Перед соседями стыдно стало еще больше. Сначала пьянки и музыка, теперь надпись. А они даже поддержали его. Мол, им тоже надоело, что дом трясется, когда кто-то заходит или выходит. Так я что придумала – когда тепло, распахиваю дверь и привязываю ее за ручку веревкой к крючку, что сама же и вбила. По крайней мере, так какое-то время она хлопать не будет.
Из окна донесся громкий стон. Женщина вздрогнула.
-Пойду я. Видать, плохо ему совсем. Как с работы уволили - стар, мол, стал, давай дорогу молодым -  так это все и началось. Только часы и спасают. Он, перед тем как из института уйти, микроскоп с собой прихватил. 40 лет с ним работал, старый, немецкий. Его настраивать надо. Не каждый сейчас это делать сможет. Вот под ним часы и чинит.
Вдруг она улыбнулась:
-Представляете, про микроскоп этот с работы так никто и не спросил. Никому не нужен, наверно.
Она подхватила сумки, и пошла по ступенькам. Вдруг остановилась и повернулась ко мне:
-Вы если часы сломанные найдете, несите сюда. Любые – наручные, настенные, Он бесплатно все сделает. Главное, чтобы у него руки были заняты. Так и мне спокойнее. Квартира 2.
Она вздохнула и исчезла в темноте коридора.

                ***

Прошло достаточно много времени, прежде чем я снова оказалась у этого дома. Выпал первый снег, было довольно зябко.
Дом был погружен в тишину. Входная дверь была закрыта. Я приоткрыла ее,  зашла и осторожно прикрыла, помня о надписи на двери. В коридоре горела лампочка. Половицы скрипели под ногами. Я нашла нужную дверь, некоторое время постояла перед ней, прислушиваясь, и, наконец, постучала.
Мне открыла та же женщина. Она смотрела на меня, пытаясь понять кто я.
-Здравствуйте! Я часы принесла…
Она вдруг просияла и, схватив меня за руку, втащила в квартиру.
-Слава богу! – выдохнула она. – Он с утра пить начал. Пока несильно накачался.
Из глубины квартиры донесся низкий мужской голос:
-Вера, кто там?
Женщина обернулась и крикнула:
-Часы принесли.
Раздалось шарканье тапочек, и вскоре в дверном проеме показался человек. Это был высокий, еще крепкий мужчина, с копной растрепанных седых волос и начинающим краснеть лицом.
-Где? – спросил он.
Я порылась в сумке и вытащила две пары наручных часов.
-Вот, - сказала я, протянув часы на раскрытой ладони.
Мужчина быстро подошел, схватил часы и поспешил исчезнуть.
-Пожалуйста, посидите со мной, – попросила женщина. – Я чай приготовлю.
Мне было неловко, но ответить отказом на умоляющий взгляд женщины я не могла.
Она начала суетиться, расставляя чашки и наливая чай, сопровождая свои передвижения словами «сейчас, сейчас», как будто ее подгоняют. Наконец, она села. Я взяла в руки чашку. Женщина отпила глоток из своей и откинулась на спинку стула, закрыв глаза. Сжатая в пружину, ожидающая очередного запоя, сейчас она расслабилась. Пусть небольшая, но передышка.
Из соседней комнаты доносилось мерное бормотание и позвякивание инструментов.
И тут хлопнула входная дверь.