Выстрел -А. С. Пушкина. Сюжет. Сравнения. Аналогии

"В*Ы*С*Т*Р*Е*Л" - ПОВЕСТЬ  АЛЕКСАНДРА  ПУШКИНА.  Э*П*И*Г*Р*А*Ф*Ы   АВТОРА  К  ПОВЕСТИ:
         
      (...но мщеньем
Сопернику поклялся я.
Всечасно колкими словами
Скучал я, досаждал ему,
И по желанью моему
Вскипела ссора между нами:)
С т р е л я л и с ь   м ы...  (эпиграф Пушкина - только   э т и  вне скобок последние слова) - Б а р а т ы  н с к и й
*          *          *

Я поклялся застрелить его по праву дуэли (за ним остался еще мой выстрел).  – В е ч е р   н а   б и в у а к е


КОЕ  ЧТО  ОБ  ЭПИГРАФАХ  К  ПОВЕСТИ   ПУШКИНА  "ВЫСТРЕЛ". В 17-19 вв. авторы твёрдо веровали, что литература - это сквозь века и пространства важный для человечества идейный диалог. Поэтому в те времена практически все художественные тексты начинались с эпиграфов из произведений предшественников: театр начинается с вешалки, а литературный текст - с эпиграфа.

Повесть Пушкина «Вырел» начинает пять «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина изданных А. П.» - в 1831 г. А начало – зачин сборника – это важно, и эпиграфы - это важно: зачин задаёт общий тон, а эпиграфы как бы расширяют пространство повести: звучит диалог  авторов.

«У «Выстрела» два эпиграфа из повествующих в романтическом ключе о дуэлях современников Пушкина: эпиграф из поэмы Е. А. Баратынского «Бал» (1828) и из повести A. A. Бестужева-Марлинского «Вечер на бивуаке» (1822). Это вкупе с элементами биографии самого "А.П." как бы делает участниками «Выстрела» пушкинских современников: повесть и в ней поставленные проблемы имеют чёткий адрес.  К началу «Выстрела» его герой в общих чертах схож с героем «Бала» Баратынского:

Следы мучительных страстей,
Следы печальных размышлений
Носил он на челе; в очах
Беспечность мрачная дышала,
И не улыбка на устах -
Усмешка праздная блуждала…
Всегда рассеянный, судьбину,
Казалось, в чем-то он винил...
          _____

Причина мрачности героя «Бала» Арсения оказывается следствием недоразумения, открывшегося много после того, как герой убил на поединке друга, к которому он по пустому приревновал свою невесту Ольгу. Т.е. перед нами как бы не убивший Ленского Онегин, но кого-то застреливший Ленский, с чем не согласился Пушкин. Герой  «Бала», запоздало прозрев  прошлое недоразумение, устремился к верной ему Ольге, что побудило отравиться другую полюбившую его даму.  Будет ли Арсений теперь не без причины мрачен, - бог весть.

На Арсения при первом изображении похож герой «Выстрела» Сильвио: «Ему было около тридцати пяти лет, и мы за то почитали его стариком. Опытность давала ему перед нами многие преимущества; к тому же его обыкновенная угрюмость, крутой нрав и злой язык имели сильное влияние на молодые наши умы. Какая-то таинственность окружала его судьбу; он казался русским, а носил иностранное имя.

 Некогда он служил в гусарах, и даже счастливо; никто не знал причины, побудившей его выйти в отставку и поселиться в бедном местечке, где жил он вместе и бедно и расточительно: ходил вечно пешком, в изношенном черном сертуке, а держал открытый стол для всех офицеров нашего полка. Правда, обед его состоял из двух или трех блюд, изготовленных отставным солдатом, но шампанское лилось притом рекою.

Никто не знал ни его состояния, ни его доходов, и никто не осмеливался о том его спрашивать. У него водились книги, большею частию военные, да романы. Он охотно давал их читать, никогда не требуя их назад; зато никогда не возвращал хозяину книги, им занятой. Главное упражнение его состояло в стрельбе из пистолета. Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные. Богатое собрание пистолетов было единственной роскошью бедной мазанки, где он жил.

Искусство, до коего достиг он, было неимоверно, и если б он вызвался пулей сбить грушу с фуражки кого б то ни было, никто б в нашем полку не усумнился подставить ему своей головы (несколько пародийная аналогия с легендарно знаменитым стрелком швейцарцем - Вильгельмом Теллем, которого в своей одноименной драме 1804 г. прославил Шиллер)». Не слишком симпатичный - мрачноватый портрет характера. Обратим также внимание на "романы": из романов Германн в "Пиковой даме" будет списывать письма. Почему бы и Сильвио из романов не позаимствовать кое-какие идеи?!
 _____

В т о р о й   э п и г р а ф  к «Выстрелу» - цитата из рассказа Бестужева-Марлинского «Вечер на бивуаке», - приведём эту цитату полностью. Речь опять-таки идёт о ревности: «Я поклялся застрелить его по праву дуэли (за ним остался еще мой выстрел), чтобы коварная не могла торжествовать с ним. Я решился высказать ей все, укорить ее... одним словом, я неистовствовал. Знаете ли вы, друзья мои, что такое жажда крови и мести? Я испытал ее в эту ужаснейшую ночь! В тиши слышно было кипение крови в моих жилах, - она то душила сердце приливом, то остывала как лед. Мне беспрестанно мечтались: гром пистолета, огонь, кровь и трупы. Едва перед утром забылся я тяжким сном…» - но герою Марлинского не довелось ни стреляться вторично, ни трагически гибнуть от мук попранной любви.

Добрые и жизненно позитивно настроенные сослуживцы попросили командира отправить страдающего и кипящего местью героя курьером в действующую армию к Кутузову, где он нашёл достойный и полезный для отечества выход своим страстям. (Марлинский подошёл к рубежу романтима с реализмом, хотя и не прешел сей невидимый рубеж.) Таковы аналогии эпиграфов не заставляют ли чуть-чуть предугадывать отношение к описываемым в повести событиям её автора – Пушкина?!
_____________________________________


О   ДУЭЛЯХ  И  ОБРАЗЦОВОМ  ТИПЕ  ГУСАРА  В  РОССИИ. События в повести «Выстрел» отчасти имеют и автобиографический характер: в июне 1822 г. в Кишинёве дуэль Пушкина с офицером Зубовым. На поединок с Зубовым Пушкин явился с черешнями и завтракал ими, пока тот стрелял. Зубов стрелял первый, и не попал. Пушкин ушёл не стреляя, но и не примирившись с Зубовым. – случай этот лёг в основу 1 главы «Выстрела». Здесь, прежде чем перейти к самой повести надо представлять себе роль поединка или дуэли а обществе того времени.

Дуэли в России формально были строжайше запрещены: «Патентом о поединках и начинании ссор» петровского «Устава воинского» (1716) предписывалось дулянтов – оставшихся в живых или даже мёртвых – повесить. Однако дрались на дуэлях дворяне нередко высоко титулованные, поэтому жестокий указ заменялся заключением в крепость и позже - ссылкой на Кавказ в армию. Кроме того дуэлянты не брезговали мерами секретности, а донести о готовящемся поединке - считалось столь же бесчестным, как и отказаться от вызова на дуэль.

В гвардии поединки среди офицеров нередко сходили безнаказанно: ведь получавшие чины поэтапно командиры сами в молодости разделяли так сказать «дуэльное» мировоззрение и при возможности закрывали на произошедшее глаза. Можно сказать, что в гвардии, среди гусар сложилось нечто вроде государства в государстве: официальной чиновничьей России противопоставлялись не зависящие от чинов личные свойства - храбрость, честь, чувство товарищества и т. д. Качества эти надо было постоянно доказывать на деле. В принципе, здесь в России не сложилось ничего нового: в любом обществе недовольная мешающим ей развернуться старым укладом жизни молодёжь стремилась как-то по особому выделится. (Сюда относятся и ныне модные «ролевые игры»)

Стремление к свободе и личному авторитету создало «романтический» тип «образцового» кроме своей гусарской чести ничем не дорожащего гусара — побеждающего или умирающего лихого рубаки, презирающего брак (жизнь слишком коротка!) покорителя женских сердец, нередко - кутилы, пьяницы, без особой идеи бретёра – такой «романтический» тип гусара включал и далеко не идеальные черты личности. Букет всех подобных романтических качеств образцового гусара и стяжал себе герой «Выстрела» - вполне герой своего времени.
__________

ПОРТРЕТ  ГЕРОЯ  СВОЕГО  ВРЕМЕНИ. Герой повести «Выстрел» «носил иностранное имя» - «Сильвио (так назову его)» - бывший в отставке гусар 35 лет уважаем молодыми офицерами. Себя в прошлом Сильвио характеризует: «Я служил в *** гусарском полку. Характер мой вам известен: я привык первенствовать, но смолоду это было во мне страстию. В наше время буйство было в моде: я был первым буяном по армии. Мы хвастались пьянством: я перепил славного Бурцова, воспетого Денисом Давыдовым. Дуэли в нашем полку случались поминутно: я на всех бывал или свидетелем, или действующим лицом. Товарищи меня обожали, а полковые командиры, поминутно сменяемые, смотрели на меня, как на необходимое зло».

К началу «Выстрела» Сильвио – очень меткий и каждый день упражняющийся стрелок «сажающий  пулю на пулю в туза» – с которым дуэль считается заведомо смертельной.  «Мы полагали, что на совести его лежала какая-нибудь несчастная жертва его ужасного искусства.» - такое мнение офицеров - соответственно из Европы прибывший в Россию полный литературный типаж модного романтического злодея. И такого человека за игрой в карты оскорбил молодой вновь прибывший в полк офицер. Все ожидают дуэли уже почитая офицера мёртвым: «Прошло три дня, поручик был еще жив…» - по неписанному кодексу после оскорбления дуэль должна была состояться не позднее 3 дней.

В итоге, Сильвио «довольствовался очень легким объяснением и помирился. Это было чрезвычайно повредило ему во мнении молодежи. Недостаток смелости менее всего извиняется молодыми людьми, которые в храбрости обыкновенно видят верх человеческих достоинств и извинение все возможных пороков».  Но оказывается, что у Сильвио была, можно сказать, супер романтическая причина не вести себя по общему средне романтическому шаблону: он не имеет права рисковать своей жизнью, пока не отомстит…
______________

ИСТОРИЯ  НЕНАВИСТИ  СИЛЬВИО. 6 лет назад в полк, где служил Сильвио определился «молодой человек богатой и знатной фамилии… Отроду не встречал счастливца столь блистательного! Вообразите себе молодость, ум, красоту, веселость самую бешеную, храбрость самую беспечную, громкое имя, деньги, которым не знал он счета и которые никогда у него не переводились... Первенство мое поколебалось… Я его возненавидел. Успехи его в полку и в обществе женщин приводили меня в совершенное отчаяние. Я стал искать с ним ссоры; на эпиграммы мои отвечал он эпиграммами… он шутил, а я злобствовал. Наконец однажды на бале…  я сказал ему на ухо какую-то плоскую грубость  (средний вид оскорбления) Он вспыхнул и дал мне пощечину…» - самый тяжкий вид оскорбления, предполагавший смертельный поединок, в данном случае «героем времени» спровоцированный.

Явившийся на дуэль с черешнями граф Б. по жребию стрелял первый и на вершок не попал в лоб сопернику. (о выстреле в воздух или намеренном промахе речи не идёт!) Теперь согласно кодексу кодексу использовавший свой выстрел должен был ожидать, когда его убъют – почти расстреляют: «Он стоял под пистолетом, выбирая из фуражки спелые черешни и выплевывая косточки, которые долетали до меня (что едва ли не могло быть сочтено за новое оскорбление) Его равнодушие взбесило меня. Что пользы мне, подумал я, лишить его жизни, когда он ею вовсе не дорожит? Злобная мысль мелькнула в уме моем. Я опустил пистолет…» - Сильвио оставил за собою право выстрела в любой ему угодный момент в будущем (правила это допускали). Граф подтверждает: «Выстрел ваш остается за вами; я всегда готов к вашим услугам».  Как видим, граф Б. тоже бретер, которого вовсе невинной жертвой не назовёшь. 

Итак, Сильвио отложил выстрел, и с этого момента дуэль перестаёт протекать стандартным образом. Можно сказать, что теперь уже идёт психологическая дуэль: Сильвио выжидает, когда сопернику жизни станет дорога, - это уже нечто выходящее и за пределы восстановления своей чести (её Сильвио восстановил, выдержав выстрел соперника); и за пределы поведения образцового романтического гусара. И каким образом такая обдуманно злая месть связана с честью? В своём роде Сильвио уподобляется Скупому рыцарю, только тот копил золото, а Сильвио лелелет - "копит" жажду мести. Герой своего времени – «образцовый гусар» не уступает ли «сцену» иному типажу?..

 Через 6 лет узнав, что граф счастливо женится, Сильвио отправляется требовать свой выстрел…  – конец  Г л а в ы  1.
*              *                *

МЩЕНИЕ  СИЛЬВИО  И  СУДЬБА  ГРАФА  Б.  Г л а в а  2  содержит рассказ графа Б. тому сослуживцу Сильвио, кому он сам в Главе 1. Рассказывал историю с пощёчиной: «”Сильвио!” — закричал я (граф), и признаюсь, я почувствовал, как волоса стали вдруг на мне дыбом.  —  ”Так точно… — выстрел за мною; я приехал разрядить мой пистолет; готов ли ты?” …Я отмерил двенадцать шагов и стал там в углу, прося его выстрелить скорее, пока жена не воротилась… Он вынул пистолет и прицелился... Я считал секунды... я думал о ней... Ужасная прошла минута!» - в принципе, Сильвио дуэль уже выиграл и без выстрела. Сильвио, однако, не стал стрелять в безоружного, ибо это «не дуэль, а убийство».  Сильвио предлагает графу начать всё сначала…

При малом объёме пушкинские тексты психологически бездонно информативны. В пушкинских текстах нет не то что лишнего слова – лишней запятой.  Ниже приводим с малыми сокращениями сцену нвторой дуэли графа с Сильвио: поведение обоих безмерно важно.

По новому жребию первым снова стрелял «дьявольски счастливый» граф: «Голова моя шла кругом...  <…> Не понимаю… каким образом мог он меня к тому принудить... но — я выстрелил, и попал вот в эту картину…

— Я выстрелил, — продолжал граф, — и, слава богу, дал промах; тогда Сильвио... (в эту минуту он был, право, ужасен) Сильвио стал в меня прицеливаться. Вдруг… Маша вбегает и с визгом кидается мне на шею. Ее присутствие возвратило мне всю бодрость. «Милая, — сказал я ей, — разве ты не видишь, что мы шутим? …Маше всё еще не верилось. ”Скажите, правду ли муж говорит? — сказала она, обращаясь к грозному Сильвио, — правда ли, что вы оба шутите?” —  ”Он всегда шутит, графиня, — отвечал ей Сильвио; — однажды дал он мне шутя пощечину… шутя дал сейчас по мне промах; теперь и мне пришла охота пошутить...” С этим словом он хотел в меня прицелиться... при ней! Маша бросилась к его ногам. ”Встань, Маша, стыдно! — закричал я в бешенстве, — а вы, сударь, перестанете ли издеваться над бедной женщиной? Будете ли вы стрелять или нет?” —  ”Не буду, — отвечал Сильвио, — я доволен: я видел твое смятение, твою робость, я заставил тебя выстрелить по мне, с меня довольно. Будешь меня помнить. Предаю тебя твоей совести”»…

Н а  н а ш   в з г л я д  совесть графа могла быть вполне спокойна. И смятение графа было никак не от трусости за себя: в такой ситуации убить мужа значит уничтожить и молодую жену.  Граф в отставке и женился: кодекс поведения образцового гусара более не тяготеет над ним. Секундантов нет, -  формально правила поединков не соблюдены, в первую очередь Сильвио. Граф мог бы велеть слугам выставить Сильвио из своего дома: но он этого не сделал: честь по прежнему дороже жизни.  Вместо отказа граф встаёт под выстрел, да ещё требует, чтобы его молодая жена вела себя как мужчина, образно говоря.

Можно сказать, что каждый из них – и Сильвио, и граф - выиграли свою неформальную дуэль.  А неформальные – резко выламывающиеся из обыденности с духовными потрясениями события всегда в какой-то мере «ломают» - обновляют мировоззрение. Что мы знаем о дальнейшей судьбе Сильвио? «Сказывают, что Сильвио, во время возмущения Александра Ипсиланти, предводительствовал отрядом этеристов и был убит в сражении под Скулянами» - формально Конец повести, ныне нуждающийся в некоторых пояснениях, совершенно ясных для современников Пушкина.
________

МНЕНИЕ   ПУШКИНА  ОБ  АЛЕКСАНДРЕ  ИПСИЛАНТИ. Этерии (гетерии) — это во второй половине XVIII — начале XIX века тайные греческие организации, боровшиеся за освобождение Греции от турецкого владычества (см. письмо Пушкина из Кишинёва – В.Л. Давыдову от перв. пол марта 1821 г.) Надо ли говорить, как высоко оценивал борьбу за национальную свободу Пушкин?! Он сам желал бы в эти годы: «Первый шаг Александра Ипсиланти прекрасен и блистателен. Он счастливо начал и, мертвый или победитель, отныне принадлежит истории — 28 лет, оторванная рука, цель великодушная! — завидная участь» - можно, оказывается, завидовать и оторванной в благородном начинании руке!

 Греческое восстание 1821 года возглавил кишиневский знакомый Пушкина (1820—1821) Александр Ипсиланти (1792—1828) — сын молдавского господаря, генерал-майор русской службы (с 1817, уволен в апреле 1821), герой Отечественной войны 1812 года. В стихотворении "К  Овидию" Пушкин сказал:

Скитался я в те дни, как на брега Дуная
Великодушный грек свободу вызывал... (1821)

 Но восстание этеристов потерпело поражение в том числе из-за Беспечности и тщеславия Ипсиланти.  Покинув свои разбитые войска Ипсиланти был арестован и заключён в тюрьму в Австрии. Откуда в 1827 он будет освобождён при вмешательстве Николая I, чтобы в начале 1828 скончаться от сердечного приступа.  (Роль Александра I в поражении восстания этеристов была не совсем красива, поэтому, возможно, его брат Николай I решил «откупиться».)

«Александр Ипсиланти был лично храбр, но не имел свойств, нужных для роли, за которую взялся так горячо и так неосторожно»  - в повести «Кирджали» писал  Пушкин в 1834 – через 4 года после «Повестей Белкина» тема по прежнему волновала поэта. «Кирджали на турецком языке значит витязь, удалец. Настоящего его имени я не знаю. Кирджали своими разбоями наводил ужас на всю Молдавию...» - без претензии на идеи  "благородного" из романов разбойника, видя в войне лёгкий способ наживы Кирджали присоединяется к отрядк Ипсиланти. И когда идейный предводитель бросает отряд, разбойники продолжают сражаться с турками. После разгрома эттеристов Кирджали нашёл прибежище в Кишинёве.

По требованию паши русская сторона выдала им Кирджали: «Он не стал скрывать истины, и признался, что он Кирджали. "Но, – прибавил он, – с тех пор, как я перешел за Прут, я не тронул ни волоса чужого добра, не обидел и последнего цыгана. Для турков, для молдаван, для валахов я конечно разбойник, но для русских я гость... Бог видит, что я, Кирджали, жил подаянием! За что же теперь русские выдают меня моим врагам?" После того Кирджали замолчал и спокойно стал ожидать разрешения своей участи».

«Кирджали, привезенный в Яссы, представлен был паше, который присудил его быть посажену на кол. Казнь отсрочили до какого-то праздника.» - обманув стражей, приговорённый бежал: «Кирджали ныне разбойничает около Ясс. Недавно писал он господарю, требуя от него пяти тысяч левов, и грозясь, в случае неисправности в платеже, зажечь Яссы, и добраться до самого господаря. Пять тысяч левов были ему доставлены. Каков Кирджали? (Конец рассказа)» - с неуемной энергией и смелость люди явно очень интересовали Пушкина как возможные герои.

Значит, Ипсиланти нужных свойств не имел, а Кирджали и Сильвио имели для роли предводителя-героя «нужные свойства»? Следовало только в правильную сторону направить свои неуёмные страсти… Пушкин активно ищет героя: Сильвио и Кирджали - последняя попытка использать как героя во всех смыслах сильную мрачную с оттенком демонизма личность в стиле байронического разбойника. Последним этапом этого типажа будет из «Пиковой дамы» Германн, в образе которого романная романтика и романтика мистических идей соединена со страстью к наживе - таков получился "герой" нового времени. И Сильвио, и Германн - по духу образованные литературные собратья Кирджали. Последний Германна симпатичнее (если так можно выразиться!), потому что естественнее.
 
Далее типаж с демоническим оттенком страстей в сравнении с Кирджали образованного Сильвио перейдёт к по человечески гораздо менее симпатичному Германну («Пиковая дама», 1833): идеал лихого гусара сменился на «типаж» более меркантильный. Но Сильвио из этой цепочки крайности своей геройской смертью исключён. Можно и так сказать, что автор наградил неординарного героя Сильвио геройской смертью, сам же автор избавился от очарования сильной личности, как непременного литературного героя.
______
 
Третий, точнее по времени первый анекдотичный вариант типажа только с виду - по внешним ухваткам лихого бретера являл собой Зарецкий из «Евгения Огегина» (Гл. 6 – V-VII):

....Зарецкий, некогда буян,
Картежной шайки атаман,
Глава повес, трибун трактирный...

Бывало, льстивый голос света
В нем злую храбрость выхвалял:
Он, правда, в туз из пистолета
В пяти саженях попадал (как Сильвио),
И то сказать, что и в сраженье
Раз в настоящем упоенье
Он отличился, смело в грязь
С коня калмыцкого свалясь,
Как зюзя пьяный, и французам
Достался в плен: драгой залог...

Умел он весело поспорить,
Остро и тупо отвечать,
Порой расчетливо смолчать,
Порой расчетливо повздорить,
Друзей поссорить молодых
И на барьер поставить их...

Оставляем эти уже многократно комментированные строки без комментариев, так как зс этим "героем" в смысле героизма всё ясно. А собственно, почему же Зарецкий не герой в смысле важной роли в сюжете? Не будь Зарецкого, возможно,Ленский остался бы жив?.. И Пушкин перешёл не перейденный Марлинским рубеж реализма: героем "Станционного смотрителя" будет уже страдающий "маленький человек" как зеркало определённых общественных проблем. Теперь к этому "маленькому герою" привыкли: теперь часто забывают, каких усилий даже гению Пушкина стоило преодолеть литературно общественную инерцию.
___________


ВОЗМОЖНОЕ ДОМЫСЛЕНИЕ СУДЬБЫ ГЕРОЕВ  "ВЫСТРЕЛА". Обратим ещё внимание, что в Кишинёве Пушкин был как бы на месте Сильвио (точнее, - Сильвио на месте молодого дуэлянта Александра Пушкина), а в написанной в 1830 второй главе «Выстрела» как бы оказывается на месте графа (имеется ввиду не биографическая, но литературная аналогия).  После второй дуэли с Сильвио судьба графа Б. неизвестна  - автором повести не описана, но мы можем предположить, для чего посчитаем примерное время действия на протяжённости всей повести:

- В сражении при Скулянах Сильвио гибнет 16-17 июня 1821, отсюда вторая дуэль с и графом состоялась, вероятно, летом 1820 года. Между этим вторым и первым поединками прошло 6 лет, значит первая дуэль была летом 1813 - 1814 (черешни поспевают к концу июля). Около 1820 Сильвио было 35 лет, значит, около 1785 года рождения и как мог он не быть участником войны 1812 года?..  Но декабристы, как правило, были Сильвио моложе - около 1800 г.р.

- На момент первой дуэли в  1814  Сильвио 29-30 лет называет графа «молодым человеком»:  диапазон возраста примерно от 19 до 25 лет:  больше подходит к возрасту декабристов. А главное, в неурезанном варианте рассказа графа (читай повесть целиком) звучит осмысление своих поступков: как и Сильвио граф тоже весьма неординарная личность. И кто себя осмыслил, тот и далее продолжит. Но далее одни возможности: конкретные выводы были бы недобросовестны. Важно и то, что Пушкин эти возможности домысления судьбы героя оставил: «открыл» конец повести на читателя.

Не пытаясь далее домыслять судьбу графа, можно представить, - в связи с «Выстрелом» какие ещё аналогии могли возникнуть у пушкинских современников (которые тоже ничего не возбраняло просчитать время действия повести)?  Восстание 14 декабря 1825 года на всю жизнь испугало будущего Николая I (всю жизнь удачно скрывавшего неуверенность в себе), а у его супруги Марии Фёдоровны случился выкидыш, и всю дальнейшую жизнь она страдала нервным тиком лица. Злые языки говорили, что жестоким приговором Николай Павлович отомстил декабристам за жену (будучи ещё Великим князем он успел женился по любви – для государя редкий случай)…

 Речь идёт только о том, что силою восстанавливающий справедливость энергтчный идейный герой неволею может быть исторчником несчастья кого-то невиновного. Прежде применения силы надо еще подумать... Таков заново поставленный применительно к новым обстоятельствам вопрос Гамлета, заданный не простодушным Белкиным, но истинным автором - "А.П."  Таковы за-текстовые, ни к сюжету, ни к фабуле прямого отношения не имеющие отражения.
_______

О чём же в итоге повесть «Выстрел»?  О том, как привившиеся в обществе ложные идеи стоят многих жизней? О человечности? О том, что такое истинная храбрость и честь?.. Каждый отвечает на эти вопросы по своему: пушкинский «Выстрел»  достигает нас и будет достигать наших потомков.

Одним росчерком определить идею уже первой повести Белкина не удастся, а остальных повестей - и тем более. Такую "туманность" - отсутствие морального урока первые читатели «Повестей Белкина» достоинством не сочли и приняли «Повести Белкина» холодно. Нам же даны все возможности быть проницательнее.