Арии должны владеть миром

      
     75–ти летию освобождения Белоруссии посвящается

    Из дневника неизвестного солдата вермахта.
Собственно говоря, это остатки того, что было дневником неизвестного немецкого солдата. История этих остатков такая. 

В июле 1944, где-то под Белостоком на бруствере, в покинутой немцами траншеи, лежала тощаая тетрадь в добротной сером переплете. Ее увидел мой дядя Иван Беляев, участвующий в этой дьявольской "парилке" с 1941 года. Для солдата в траншее любой листок бумаги был дефицит. Старшина махорку всегда выдавал регулярно, бумагу же на самокрутку изволь добывать сам. Проходившие  в траншее солдаты, раскрывали тетрадь, вырывали листок, второй, складывали и клали в карман гимнастерки. Дядя так же хотел вырвать себе пару листков. Но когда раскрыл – оторопел. Листы были исписаны мелким убористым почерком, строго по линиям. Записи велись простым карандашом. «Дневник солдата или офицера вермахта», - мелькнула у дяди мысль. Да, это был дневник, но безнадежно поврежденный. Сохранились лишь 10 листов в начале и 20 листов в конце тетради. Остальные 70 пошли на самокрутки. Крестьянская рачительность не позволила дяде выбросить хороший переплет.
 В мае 1945, после демобилизации, дядя подарил мне тощую тетрадь со словами:
- Сохрани, Николка, вырастешь  и почитаешь, каким был немец в 41-ом и каком стал в 45-ом!
Десять лет пролежала таинственная тетрадь без движения, и только после смерти Сталина в 1955 году, я показал остатки дневника нашей учительнице  немецкого языка Галине Ивановне. Взглянув на него, она сказала:
 - Где ты это достал? Это остатки дневника немецкого солдата. Я возьму домой, здесь столько непонятных мне военных терминов. Постараюсь изложить главные мысли «героя». Спустя неделю Галина Ивановна принесла мне дневник с вложенными, так же карандашом написанными, листками. Первое знакомство с переводом ввергло мою неокрепшую душу в ужас. В 1956 году, будучи в Казахстане, я показал остатки дневника главному энергетику элеватора Генриху Штраусу. Оставив перевод Галины Ивановны себе, я отдал тощую тетрадь Генриху. Последний обещал мне постараться найти мне в Германии адрес автора или его семью. Прошло 64 года, но обещание Генриха видимо так и не было выполнено. Пожелтели, истлели и развалились листки с переводом. Пометки, которые остались в моем дневнике, и что осталось в детской памяти, я сейчас излагаю. 
 И так слово неизвестному солдату 
«Сегодня 21 июня 1941 года. Нас, лучших солдат и офицеров, принимал генерал Бок. Он сказал, что завтра начинается великая миссия Германии по завоеванию и расширению жизненного пространства. Мы - арии должны владеть миром. СССР - это огромный коллос на глиняных ногах. Наша задача разбить эти ноги. Мы - рыцари Рейха!  С этого дня я буду вести личный дневник. В нем опишу  все, что пришлось пережить в походе на Москву. Если останусь, издам книгу. Как будущий учитель, расскажу школьникам только правду, о том,  как мы делали Великую Германию.
22 июня. Наш взвод в составе мотострелковой  дивизии будет наступать на Ковель. Вдоль границы туземцев собран огромный кулак из брони, орудий, самолет и нас - рыцарей великой Германии. Сейчас 3 часа утра. Несколько минут спустя артиллерия, и авиация начнут утюжить пограничные линии русских, расчищая нам дорогу на Москву. Тихая летняя ночь, последние минуты пред началом Блицкрига!
24 июня. После Франции и Польши это были два дня кошмара. Брест был взят 22 –го  в 8 часов утра. Крепость осталась, сопротивляясь в окружении. Изрытая бомбами и снарядами застава снова и снова огрызалась пулеметным и оружейным огнем. В трех взводах мы потеряли 10 человек. Среди них командира третьего взвода лейтенанта Плитке.
25 июня. Наконец наша дивизия понеслась по шоссе Брест - Минск. Бронированный кулак Гудериана разносит русский фронт в клочья. У них нет связи с командованием и армейскими соединениями. Основа связи – воздушная проводная, выведена нашими диверсионными группами. Радиостанции несовершенные. Обмен ведется открытым текстом, что позволяет знать все о состоянии обороны русских. Полное господство нашей авиации в воздухе.
26 июня. Мы в 159 км от Минска. В Барановичах идут ожесточенные бои. Наш механизированный корпус, при поддержке танковой дивизии, устремился к Столбцам. Надо признать, туземцы - русские, несмотря на неразбериху, драться умеют. Особенно опасны они в рукопашном бою со своими почти 2-х метровыми винтовками и страшным штыком.
27 июня. Мы в 15 км от Минска. Это столица Беларуси. Мясорубка - не приведи Бог. Наши потери огромны. Сегодня насчитал 31 подбитый танк и 5 бронемашин. О числе погибших нам никто не говорит. Созданы в батальонах похоронные команды, хоронят убитых ночами. В моем взводе  30% новичков. Идут бои по уничтожению окруженной группировки. Мы прошли без особого сопротивления Столбцы и  захватили Дзержинск. Потери огромные. Минск находится в двойных клещах.
28 июня наши войска вошли в Минск. Захвачены промышленные предприятия, ведут колоны русских пленных. Их тысячи. Вечером слушали Берлин. Бравурная музыка и захлебывающаяся речь Геббельса о пленении более 400 тыс. русских солдат и офицеров.
Мы прошли более 300 км. Мне пока что везет. Или Бог, или фортуна. Прошлой ночью под Минском мы расположились на ночлег. Я должен был быть часовым у избы, где спали солдаты  взвода. Но перед этим в глаз попала соринка. Глаз покраснел, слезился. Командир взвода Штирг заменил меня Гансом Губертом. Я был отправлен в медучасток. Среди ночи раздалась автоматная очередь. Затем вторая.   Мы все вскочили словно безумные. Четыре солдата остались лежать без движения. Трое были ранены. У стены дома лежал мальчишка лет 14 -15, сраженный очередью второго часового. Он бесшумно подобрался к Гансу и булыжником нанес по каске такой удар, что каска оказалась на плечах, а Ганс скончался мгновенно. Забрав автомат, бандит разбил окно и выпустил длинную очередь в спящих солдат.  Второй часовой, услышав выстрелы, разрядил магазин в спину стрелявшего. За что так жестоко мстил мальчишка, осталось тайной. «Гусак» из службы безопасности  обвинил в плохой организации охраны нашего командира.
10 июля, бои за Могилев, это губернский город белорусов, далее российский Смоленск. Блицкриг не получается. В нашем взводе во Франции потери составили три человека за всю 2-х недельную компанию. В Польше четверо раненых. Здесь полный кошмар. Кошмар – дороги с грязью в колено, полчища комаров, проливные дожди, от которых не спасают накидки и главное, отставание продовольственных обозов. Мы по нескольку дней не получаем горячей пищи. Нам, привыкшим к чистоте и комфорту, кажется дикой жизнь русских крестьян. Земляные полы, в доме под печкой держат курей, спят на матрасах без простыней, моются в банях, которые топятся по черному. Куча камней, под ними огромный очаг, в потолке и крыше жестяная или деревянная труба, рядом с печью так и не понятая мной устройство для нагревания воды. Для того, чтобы помыться, необходимо убрать пепел и уголь из печи, закрыть дымоход и лить на камни воду, а потом хлестать себя березовым или дубовым веником. В одной из деревень под Могилевом местный староста помыл нескольких из нас в такой парилке. Грязно, с паром летают кусочки сажи. Но когда тебя хлещут веником, кожа выбрасывает всю грязь, и по телу плывут грязевые разводы. После парилки можно окунуться в «бассейн». Это огромная яма, наполненная водой, которая находится у бани. Но самое страшное было под Смоленском. Остановившись на ночлег 15 августа в небольшой деревеньке, ночью нас «атаковали» коричневые клопы, прозрачные вши и черные прыгающие блохи. Все наши тела были искусаны насекомыми, хотя хозяев и их детей эти насекомые почему – то не трогали. Вечером фельдфебель из санчасти раздал нам какой – то вонючий порошок, которым мы должны присыпать швы нашего белья.
Вырванные листы
01