Старость

Недавно я видел старость, имел с ней дело, почувствовал ее, потрогал. Честно скажу это кошмар, другого слова и подобрать не могу. Открыли передо мной ширму и вот я вижу старость, и она поражает меня и ужасает своим видом, своим будущим и настоящим.

Терапевтическое отделение на Попудренко, второй этаж, неврология. В палате напротив лифта лежат три старушки. Достаточно преклонного возраста, самой молодой 82 ( она и самая тяжело больная), старшей 92 и совсем уж лежачей 87 лет. В палату всегда распахнуты все двери и окна, но этот искусственно созданный сквозняк мало помогает убрать ту тяжесть атмосферы которая кажется висит в воздухе хоть ножом ее реж. На полу постоянные лужи мочи, судно наполнено и не выносится по пол дня.

У окна лежит старушечка, худая и высушенная как сама смерть, ей 92 года, седые волосы собраны в пучок, щеки ее впали внутрь, подбородок заострился, кости на ногах обтянуты сморщенной кожей. Эта бабушка ходячая, она может присесть на кровать и часто плачет и плачет. Хотя бывают моменты когда ее можно застать в хорошем расположении духа и она позволяет себе даже старушечий флирт.

Соседка по койке бабушка 82 -х лет, полностью одинокая и страдающая тяжелым заболеванием. Мало того что она тучная, так из нее постоянно льется моча с кровью. Поэтому часто эта пожилая женщина просто сидит в кресле судне у двери. Вид ее ужасен, волосы на голове всклокочены и тяжесть заболевания настолько вымотала эту женщину, что она бы и рада была умереть, да не пришел ее час. По пол дня она все продолжает сидеть у двери в кресле судне, эта поза в ее положении наиболее комфортная. Она слабо соображает, медленно говорит, видно что она страдает и мучится.

У самой двери лежит 87-ми летняя Лина, первое что спросили врачи когда она поступила было - а бабушка вообще мылась когда нибудь или нет. Эта старушка ничего совершенно не ест, и не встает с кровати, ее питание регулярные капельницы. Правда она еще пьет воду. Ее тело просто ужасно и тяжело поддается описанию. Она вся покрыта родинками и родимыми пятнами, почти вся. На ногах ногти загнулись в сторону и их не возьмет уже и напильник. Кожа дряблая, но сохраняет розоватый цвет. На голове редкие седые всклокоченные волосы. Лина лежит с переломом хирургической шейки ключицы, в состоянии тяжелого старческого ступора, но постепенно и она возвращается к жизни. И эта жизнь в ней проявляется стойким протестом, в постановке капельниц, в срывании с себя памперса, в болезненных стонах, так как рука ее не иммобилизирована. В ее случае это просто невозможно, поэтому бабушка регулярно получает обезболивающие средства, глюкозу и мозговые препараты. Речь больше не подвластна ей, только мычание и односложные звуки и слова. На ягодицах уже появились пролежни в виде, сочащихся зеленовато черных пятен. Любая попытка тронуть Лину воспринимается в штыки и она сосредоточенно машет здоровой рукой и стонет от боли. Осторожно открывает рот, в котором забыт язык и пытается глотать сладкий чай. Аккуратно и быстро серебряное кольцо на пальце бабушки, загадочно было заменено на темную жестянку, льняное покрывало на котором ее привезли тоже ушло в чужие руки. Но разве же хватит смелости говорить о таких мелочах. Как ни странно Лина имеет совершенно здоровое сердце, ее давлению можно только позавидовать.

Все эти три бабушки совершенно одинокие люди, попавшие сюда в силу собственного исходного возраста. Но желание все же жить хоть как-нибудь проглядывает сквозь призму их мучений. Все равно как, но непременно жить. Так уж устроен человеческий организм, хватающийся за любую возможность жизни. Нельзя сказать что к ним никто не приходит, у кого то есть опекун, или забегающая соседка, или заинтересованное лицо, все же эти люди совсем миром не брошены. Но в самой больнице, я уверен, к ним разве что заглянут на секундочку, и скорее бегом отсюда. Не дашь 50 гривен, памперс никто не сменит, так и будет лежать в мокром. О каком либо внимании речь вообще не идет, кому они нужны эти старушки.

Старость - как она ужасна, прежде всего своей надвигающейся будущностью, хотя для нынешнего поколения это роскошь. Конец приходит обычно гораздо раньше или рак или сердечно сосудистое заболевание. Такова уж статистика.


Как то я ехал в маршрутке и вдруг заметил у себя на сумке здоровенного Майского жука. С чувством неприятия моментально смахнул его на пол, у дверей перед самым входом. Тут же на остановке кто-то наступил и раздавил этого жука. Из него противно вылезли все внутренности, он прилип ими к полу и начал описывать круги, находясь в полной невозможности уползти в сторону. На следующей остановке на него снова наступили, но жук все же продолжал описывать круги. Так продолжалось минут десять, двенадцать, пока он не умер окончательно. И уже прекратив всякое движение , вдруг вздрогнул и попытался двинуться в сторону по кругу и замер.
Выходя на нужной мне остановке, я сбросил его носком туфли в пыль на обочину дороги, и пол дня все ходил и не мог забыть этих последних десяти минут кончины жука. Мне было его жаль и я винил себя за то что его тогда сбросил на пол.

Даже не знаю зачем я привел в тексте о старости, этот эпизод с жуком. Судьбы бабушек в палате меня совершенно не трогают, может быть потому что они мне совсем посторонние люди. Немного мне их чисто по человечески жаль, но только немного.

Старость - всегда обуза для окружающих близких, родных. Одинокая старость, немощность - сущий кошмар. Не природно умирать одному, но мне кажется лучше уж не мешать этому таинству, уходит человек, пусть уходит, значит пришло его время уйти, суета живущих ни к чему умирающим .