Силуэт в окне

Вы замечали как жизнь играет людьми? Вот эти двое совсем недавно не знали ничего друг о друге. Они даже не подозревали о существовании друг друга, хотя все время жили рядом на одной улице, в соседних домах. Жизнь разводила их, не давая встретиться. Один человек сворачивал за угол дома, другой появлялся через минуту. Они ходили в один и тот же супермаркет, заходили, возможно, мельком взглянув на спину другого, и расходились в разные стороны, расплачиваясь в разных кассах. Да, они ужинали в одном ресторане, но с промежутком по времени в полчаса! Парадокс? Шутка судьбы? Что это? Единственное, что их объединяло — оба были одиноки. Окружённые толпой родственников, друзей, коллег — но всё же были бесконечно одиноки. Обоих не покидало чувство, что вот-вот она произойдет — судьбоносная встреча, но дни шли за днями, и ничего не происходило.

И всё-таки они видели друг друга каждый день, любуясь по очереди силуэтом в противоположном окне и даже не подозревая, что наблюдают друг за другом. В эти моменты сердце наблюдателя разгоняло свой бег до немыслимых скоростей, а время, казалось, останавливалось. И только стоило одному отвернуть взгляд, чтобы не травить душу, не терзать себя дальше, как другой поворачивался, вглядываясь в силуэт в окне напротив, и та же пытка начинала происходить с ним. Два человека жили рядом, тоскуя друг о друге, и не могли встретиться. Они оба ощущали друг друга, как будто связаны накрепко невидимой нитью, и каждый мечтал провести свою жизнь рядом с тем — другим… в окне.

Иногда, они видели в окнах силуэты ещё каких-то людей, и это разрывало их души на части. Дикая тоска затягивала свою печальную песню, каждая клеточка организма тянулась к окну и отталкивала от него одновременно, если силуэт был не один.

Одинаковые муки терзали двух незнакомых людей, не видевших друг друга близко никогда — лишь силуэт в окне. Каждый думал, что у другого семья, и нельзя врываться на его территорию, нельзя разрушать чужую жизнь.

Так продолжалось год. Ничего не помогало заглушить эту дикую тоску — ни попытки завести какие-то отношения, ни алкоголь, ни гонки на бешеной скорости по ночному городу — ничего не приносило удовлетворения. За что они несли такое наказание — известно только богу.

Ник устал. Год выдался изматывающим, и нужно было что-то делать, как-то отвлечься от этого бреда. Решение пришло само, когда на глаза попалась реклама турагентства, обещающая великолепный отдых на горнолыжном курорте.

«То, что надо!», — подумал он и набрал номер агентства.

Отдых проходил очень весело, кровь кипела от переизбытка адреналина. И это позволяло на короткое время забывать о тоске, которая неизменно возвращалась по вечерам, завывая свою тягучую песню. А ночью снилось окно и силуэт, машущий рукой и зовущий к себе. Пробуждаясь утром, мужчина — спортивный, подтянутый, с виду непробиваемый, как гора, чувствовал себя маленьким ребёнком, потерявшимся в огромном городе.

Всё изменилось в последние дни отдыха.

— Простите! — обратился официант ресторана к мужчине, одиноко сидящему за столиком. — Сегодня гостей больше, чем обычно, и все места заняты. Если мы подсадим за ваш столик одного гостя, вы не будете против?

— Нет, не буду, — не поднимая головы и продолжая что-то читать в планшете, ответил Ник.

Через минуту он увидел боковым зрением, что напротив него кто-то сел, и дальше последовало банальное:

— Добрый вечер! Прошу прощения, если нарушено ваше уединение, как-то сегодня слишком людно, и нет ни одного свободного места.

Ник из вежливости отвлёкся на секунду, чтобы тут же продолжить чтение, но то, что он увидел, заставило его задержать взгляд и забыть о том, чем он только что занимался. Сердце сделало сальто в несколько оборотов и забилось о грудную клетку так, что он непроизвольно сделал глубокий вдох, а потом… потом забыл как дышать. Онемение… Оцепенение…

— Мы знакомы? Такое ощущение, что мы уже виделись раньше, — донеслось до его, сбитого с толку сознания.

— Да… Возможно… Мне тоже так показалось…. Странно! — произнёс он, машинально расстегивая верхние пуговицы на рубашке, а потом, словно очнувшись, стал судорожно застегивать их обратно.

Первое волнение прошло, и слегка отпустило, по крайней мере, вернулся голос, и прошло оцепенение.

— Завтра последний день моего пребывания здесь, захотелось как-то отметить.

Ник понимающе кивнул.

— А вы? Давно здесь на отдыхе?

— Я тоже уезжаю через пару дней, — ответил Ник и подумал:

«Странно… Как мы не встретились раньше?»

И вдруг понял, что произнёс это вслух.

— Да, — улыбнулись ему в ответ, — странно!

Улыбка была спокойная и располагающая. Ник коротко улыбнулся в ответ, и оба почувствовали, что первоначальная скованность, каковая обычно бывает при первом знакомстве, куда-то исчезла.

— Жизнь, вообще штука непредсказуемая, — уже широко улыбнулся Никита, прямо посмотрев в глаза напротив, а его фразу тут же продолжили:

— …до одури любит подкидывать сюрпризы, не так ли? 

— Извините, я не представился. Меня зовут Ник. А вас?

- Женя. Будем знакомы?

Ответ сопровождала широкая обворожительная улыбка, проявившая очаровательные ямочки на щеках. Ника с магнетической силой потянуло дотронуться до этих милых ямочек и провести рукой по густым, уложенным в модном лёгком беспорядке, прядям тёмно-каштановых волос. Желание было настолько сильным, что он почувствовал лёгкое покалывание в подушечках пальцев правой руки.

А затем сам собой завязался непринуждённый разговор с шутками и смехом. Ник впервые за много лет одиночества чувствовал себя легко и свободно, как будто соскользнул тяжелый груз с плеч, находившийся там годами. Сердца в двух телах отбивали синхронные ритмы, души вцепились друг в друга, вмиг превратившись в единое целое и неделимое.

Они не сговариваясь вышли вместе из кафе и пошли неторопливым прогулочным шагом по ярко освещённым улицам курортного городка, общаясь, как старые добрые друзья. Нет, уже не друзья, а нечто большее — близкие люди, оба даже не заметив, как легко перешли на эту новую ступень отношений. А дальше была сумасшедшая ночь без лишних слов и вопросов. Они чувствовали друг друга настолько, насколько могут чувствовать разве только близнецы, предугадывая малейшее желание друг друга. Нежная и страстная; медленная и до сумасшествия быстрая; с тихими стонами и громким вскриками; нетерпеливая и невозможно тягучая; изматывающая и насыщающая; напитывающая до предела и выпивающая до дна — такой была эта их первая ночь.

Казалось, что эти двое хотят получить всё, чего были лишены очень долго, причём сразу. Их руки и губы обследовали каждый сантиметр тела друг друга, боясь пропустить хоть миллиметрик. Первая ночь двоих, наполненная волшебной музыкой любви. Переплетя кисти рук, они лежали, остывая после ночи бурного, страстного секса, умиротворенные и счастливые, отдавшие друг другу и взявшие друг от друга всё, что только могли отдать друг другу в эту их первую, волшебную ночь.

— Ты откуда? —  спросили у Ника.

— Из Питера, а ты?

— Да, ладно! —  Женины глаза  и  удивлённо уставились на любовника. — Я тоже. Это же здорово, мы можем встречаться!

— Не перестаю удивляться, — хмыкнул в ответ Ник. — День сюрпризов! В последние дни отдыха жизнь решила преподнести сразу все подарки, которые прятала последние несколько лет. Жень, а… — Ник замялся, — …у тебя есть семья?

— Нет, уже больше года.

— Хм… у меня тоже — никого. Невероятно… — Ник быстро повернулся к Жене всем телом и, слегка нависнув сверху, положил согнутые в локтях руки с обеих сторон взлохмаченной головы. — Знаешь, я тебя никуда не отпущу, слышишь?

Он наклонился и прижался губами к  влажным и расслабленным, слегка припухшим от поцелуев Женькиным губам ещё одним, долгим и неторопливым поцелуем. В губы прошелестело едва слышное, но Ник услышал, а, может, понял по движению губ в губы, ведь слух и осязания влюблённых так чутки, когда они полностью погружены друг в друга, как одно неразрывное целое:

— Я и не собираюсь от тебя никуда исчезать, было бы глупо убегать от своего счастья.

— Но всё равно меня не отпускает мысль о том, где мы могли видеться раньше? Лицо и голос совершенно незнакомы, но меня не покидает ощущение, что я тебя давно знаю, хотя и не помню твоего лица… и голоса, -задумчиво произнёс Ник.

— Мне кажется, что нашлось то, что было давно потеряно.

— Да… мы нашлись, и это главное. Последний год был для меня мучительным и изматывающим, сейчас наконец отпустило.

Вот оно — счастье, наконец-то. Нет… Что-то ещё тревожило слегка. Тоска впервые за всё время молчала, забившись в самый дальний уголок души. Изредка, правда, нет-нет, да и покалывала острыми иголочками, напоминая о себе, правда всё реже и реже, но совсем пока уходить не собиралась. Её колкие сигналы напоминали Нику о том силуэте — в окне напротив, не давая тем самым вдохнуть счастье полной грудью. Ник мысленно погрозил тоске:

«Только посмей! Недолго тебе осталось выть свои заунывные песни. Скоро тебя совсем вытеснят из моей души!»

Тоска послушно пряталась в самый дальний уголок и на время затихала, уступая место радости и умиротворение.

Из-за полуопущенных штор в комнату начинали пробиваться первые солнечные лучи, постепенно озаряя оранжевым светом всю комнату. Солнечные зайчики играли на обнажённых телах, запутывались в подрагивающих ресницах и разметавшихся по подушке тёмных и светлых смешавшихся вихрах двух спящих любовников, как бы говоря: «Эй, пора вставать, ночь ушла, и наступает новый день! Торопитесь, иначе проспите всё самое важное и нужное!»



— Твой рейс в 13:40. Не могу тебя отпустить. Всё время хочется ощущать твоё тело в своих руках, — мужчина все гладил и гладил упругую, шелковистую кожу.

— Я тоже не представляю, как смогу выдержать наше расставание. Знаешь, похоже, ты стал моим наркотиком. Ты ещё со мной, а у меня от одной мысли, что скоро останусь  без тебя, уже начинается ломка. Тебе когда на работу? У меня по возвращении останется ещё три дня свободных.

— У меня тоже есть несколько дней, и мы проведём их вместе, — с улыбкой ответил Ник, накрыв любимые губы  жадным нетерпеливым поцелуем.

Позже они спустились к завтраку, с трудом сдерживая себя, чтобы не начать целоваться прямо за столиком, наплевав на приличия и на всех присутствующих.

— Так, послезавтра, как только приеду, сразу же забираю тебя в свою пещеру, — слегка наклонив голову, одними губами прошептал Ник.

— Буду  ждать, — таким же шёпотом ответили ему. — Только сейчас не провожай меня, боюсь — не улечу. Мне надо навестить маму. Раньше жили близко: на соседних улицах, но потом мне пришлось переехать в другой район. Год назад началась моя новая жизнь в новом доме.

— У тебя что-то произошло? — вопросительно посмотрел  Ник. — Впрочем, если не хочешь, не рассказывай.

— Отчего же, мне нечего скрывать. Больше года назад в моей жизни произошла страшная потеря. Очень близкий мне человек ушёл из жизни. Авария. Мы были вместе в машине. И вот я здесь, а его… нет. После выздоровления захотелось переехать: невозможно было находиться  в нашей квартире. Все время чудился его голос, ощущалось присутствие рядом и… никого. Нет и не будет! После переезда стало немного легче. Мне повезло в той аварии: одна операция, и я на ногах. Была, правда, одна проблема: срочно понадобилась кровь, а нужной не оказалось. Помог кто-то из докторов соседнего отделения. Я так и не знаю, кто он — не сказали, а очень хотелось бы отблагодарить.

— Интересно! — задумчиво произнёс Ник и странным взглядом посмотрел на Женю. — Знаешь, — продолжил он, сведя брови к переносице, как будто что-то вспоминая, — в конце апреля прошлого года я дал свою кровь кому-то. Я травматолог, в Александровской работаю, зашёл к другу в хирургию, а там срочно понадобилась кровь,  нужной группы не было. У пациента редкая — четвертая минус, и у меня такая же. Вот… пришлось поделиться, — он коротко усмехнулся. — Теперь, думаю, с этим человеком всё в порядке.

— В Александровской?!!! Так меня же там и оперировали! Год назад! Двадцать пятого апреля! Значит… значит это был ты?!

— Да, точно… двадцать пятого, — растерянно повторил за Женей Ник. — Я хорошо помню этот день: у друга, хирурга, был день рождения, вот я и зашёл… поздравить. А тут такое… все бегают, ищут кровь, клиники обзванивают.

Он ошеломлённо уставился на Женю и быстрым движением руки заправил волосы назад.

— Не-ве-ро-ят-но! — протянул коротко хохотнул, блеснув влажными белками расширенных глаз. — Кажется, теперь всё встало на свои места, — он опять хохотнул, но это был смешок не веселья, а крайнего волнения. — Так вот в чём дело! Женька, этого не может быть! Вот почему нас с такой силой потянуло друг к другу — мы с тобой…

— …одной крови! - фраза была продолжена Женей. - С ума сойти!

Они стояли друг напротив друга — лицо в лицо, глаза в глаза, — и совершенно глупо улыбались.

— Ник, мне пора, а то чёртов самолёт улетит без меня.

— Пусть. Не хочу тебя отпускать, —  шёпотом произнёс Ник и одним жестом притянул к себе Женю, впившись в желанные губы прощальным жарким поцелуем.




Через день Никита, как только прилетел в Питер, сразу позвонил Жене и попросил выслать адрес. Но, не успел он войти в квартиру, как тоска вновь зашевелилась в душе, притягивая к окну. Он оставив чемодан в прихожей и, немного помедлив, всё же подошёл, отдёрнув штору. Ник не мог бы объяснить даже себе, что с ним происходит. С одной стороны, он нашёл свою любовь — Женю, и был вполне этим счастлив, а с другой… Его непреодолимо тянуло к окну, и он опять хотел увидеть привычный силуэт в окне напротив. Увидеть то, что мучило его своими представлениями весь последний год.

Пусто… Окно напротив было пустым… Силуэта не было. Тоска подняла голову, намереваясь вновь затянуть свою привычную песню, отпихивая надежду в дальний угол. Ник провел руками по волосам и, отведя взгляд от пустого прямоугольника, отвернулся.

— Черт, тупой болван! — выругался он.

Немыслимо тянуло к тому, другому человеку, с которым расстался два дня назад, но образ силуэта не отпускал… Из ступора вывело пиликанье телефона, возвестившего о поступившем сообщении. Никита прочел его, в недоумении открыв рот. Моргая, он не мог отвести взгляда от экрана. Наконец оцепенение прошло, и он лихорадочно набрал номер:

— Алло, да. Я дома…. Да, получил.

— Я тоже почти дома, через пять минут буду в квартире. Жду тебя.

— У меня просьба к тебе. Может она покажется странной. Женя, куда выходят окна твоей квартиры, во двор?

— Нет. Мои окна на другой стороне. Ничего не понимаю, Ник, ты приедешь?

— Отлично. Тогда подойди к окну, как придёшь, пожалуйста. Не спрашивай, зачем, всё потом.

— Хорошо. Я уже в парадном.

Ник смотрел во все глаза. Тоска затаилась.

— Ну, где ты?! Появись же!!! — перешёл он на крик.

Кулак со стуком упал на подоконник. Лихорадочным беглым взглядом осматривая окна напротив, он то и дело вновь возвращался к тому единственному — родному и далекому одновременно. Но там по-прежнему никого не было. Никита выругался и отвернулся, съехав на пол и схватившись за голову. Надежда рухнула, а тоска ликовала, радуясь вновь отвоеванному месту в душе.

А в это время колыхнулась занавеска в окне напротив, и одновременно зазвонил телефон. Ник нервным жестом схватил трубку и облегчённо выдохнул, увидев знакомый номер.

— Ник, ты где? Я стою возле окна, как и договаривались, но тебя не вижу. Где ты? — произнёс хрипловатый Женькин голос.

Ник резко вскочил и приник к окну. Сердце замерло… Тоска собрала свои нехитрые пожитки — слёзы, горечь и печаль, — в узелок и отправилась искать другое пристанище. А душа заполнилась безграничным счастьем, отплясывающим джигу на пару с любовью. Там, в окне напротив, именно в том — родном, силуэт разговаривал по телефону. Ник распахнул свое окно и замахал рукой, закричав:

— Женька, я здесь! Здесь! Здесь!

— Это ты! Все это время это был ты?!

— Да! Да, чёрт подери! Да! Почему тебя не было так долго? Я чуть с ума не сошёл! — Ник смеялся, сквозь выступившие слёзы.

— Банально, но лифт застрял. Господи, это ты… Из-за тебя я не нахожу себе места весь последний год. Наконец-то!

— Ты не представляешь, что происходит со мной сейчас! Женька, бегом, бегом ко мне, или я сам примчусь и утащу тебя оттуда.

— Да, да, иду! Иду, чтобы не уходить больше, никогда!



Вот так бывает. Жизнь играет нами, как куклами. Что влияет на то, как она с нами поступит и какой преподнесёт сюрприз — неизвестно. Зависит ли дальнейший ход от её настроения, а может кто-то свыше нашептывает ей правила игры? Остаётся принимать всё, как есть, и быть готовым к любому сюрпризу. Ясно одно, что готовя нам какой-то особенный подарок, она, наша жизнь, зачастую заставляет нас страдать, мучиться в бесконечном ожидании, чтобы после горечи пережитого острее чувствовался неповторимый, хмельной и сладкий вкус счастья.