3. 27. Состояние души наизнанку

Это тогда, когда хочется противоречить всему тебя окружающему в словах и в поступках, ну во всех проявлениях твоих чувств.
      
Анабиоз какой-то. Когда не хочешь говорить, а говоришь, не хочешь действовать, а действуешь ведь, иногда кулаками, слова богу последними только изредка. Как это называется, спросите меня, а я не знаю. Спонтанное проявление чувств твоих земных вдруг проявляется. Дважды у меня это проявилось.
         
Первое – это когда я в шахте, в Черемхово работал. Работал я как все,  в одной бригаде со мной работал парень. Убирали завал угольный, штрек очищали. Наряд – задания был. Исполняли все. Кайло – лопата, порода, уголь в вагонетку. Полсмены работали. А этот стоит как изваяние, на лопату опершись, стоит и наблюдает за этим процессом, ну вот так просто, стоит и наблюдает. Молчит, работает бригада. Тут меня и прорвало, не выдержал я вот этой классовой несправедливости, не думал я в то время о разных там классах, а тут вдруг понял это самое классовое неравноправие. Один надзирает, другие работают. Ладно, было бы, что бы все мы жили в рабовладельческом обществе, ан нет, он с лопатой и я, и другие тоже с ней родимой, только он стоит, а мы все работаем. Бросил лопату я, подошел к нему, аккуратненько так лопату – кормилицу у него взял, положил на уголь. А потом так от души врезал ему несколько раз, а потом поднял и спросил, ну ты что-нибудь понял или нет. Молчит. Я ему дальше глаголю, это в первый и последний раз, когда мы тебя в бригаде видим.
       
Вы знаете, я его не только в бригаде шахтерской, но и в институте его больше не видел.
       
Евреем он был, но каким-то неправильным евреем, к которым у меня всегда уважение было как к интеллектуальным труженикам. Наверное, физический труд этому индивидууму не по зубам оказался, хотя еврейский народ из любой ситуации выход находит и не просто находит, а выходит из нее с пользой для себя.
      
Интересно, а какую пользу для себя из этого урока жизни парень еврейский нашел.
      
Не знаю и не хочу называть его имя. Неприятно это мне.
      
Второй раз это тогда, когда я в Чернобыле работал. Вместе со мной и Ваня Фольтов работал. Стоп. А ведь он тоже еврей. Правда, высокообразованный, по эксплуатации атомных станций. Одно время начальником ПТО строящейся Ростовской АЭС работал, ну это так по стечению жизненных ситуаций там работали. Я ведущий инженер технолог, а он начальник ПТО. Редко встречались. Потом нас объединила общая работа, по ликвидации аварии на ЧАЭС. Квартиры в одном доме получили. Вроде бы и взаимопонимание было. Особенно тогда это проявилось у меня, когда с его рук старую газетную статью прочитал о его отце – враче, когда он был на севере, ну в тех местах не столь отдаленных, но в заключении был, зэком одним словом.
         
Это в те сталинские времена было. Врачом он был, и в самых неподходящих условиях взял и сделал сам себе операцию по удалению собственного аппендицита. Ситуация из ряда вон выходящая. Ну, очень меня этот эпизод из жизни отца Ивана Фольтова к нему расположил.
      
Приятно было общаться с ним, что-то общее с ним северное у меня в душе было. Такое состояние души, что если кому плохо, то обязательно рядом стоящие к нему на помощь придут. Так мне казалось в то Чернобыльское время.
       
Был праздник, был у нас и Ваня Фольтов, его жена и дочка. Приятное такое семейство.
      
Общаемся с Ваней, о многом говорили и вдруг фраза его однозначная, да вы все быдло необразованное,  переспросил я его, а он хотя и выпил перед этим тоже, что и я, так же все и повторил.
      
Не стал я бить Ваню Фольтова в знак уважения к его отцу зэку – северному, в чем-то на отца и на меня похожего.
      
Просто взял Ваню за грудки, за неуважение ко всем нам труженикам, поднял, а потом опустил его вместе со шторами, за которые он держался.
      
После этого случая как-то сразу уважение к Ване Фольтову высококвалифицированному атомному специалисту пропало и все тут.