глава 2. Эден

Ресторан гудел от впечатлений, переполнявших посетителей. Народ в Израиле излишне эмоционален, но руки распускать не привык: знает, чем это грозит. Зато языки удержу не знают.
Едва Ури попытался выяснить, что же произошло, как в рассказ включились все: даже те, кто ничего толком не видел и не понял. Атос молчал и только разглядывал посетителей. Почти сразу удалось найти жертву, а точнее – виновницу происшедшего. Это была молоденькая, лет семнадцати-восемнадцати девушка, высокая, стройная, с копной густо завитых смоляно-черных волос, разделенных на пробор и схваченных сзади заколкой. Она была одета… Одного взгляда на ее фигуру Атосу хватило, чтобы понять друзей. Это было бы слишком даже для борделя их времен! Шортики, такие короткие и так в обтяжку, что они не скрывали ни крепкой попки, ни пупка, в котором болталась капелька стразы, кусочек сверкающей ткани, из которой рвалась наружу пышная грудь, тонкая талия, длинные загорелые ноги: о, бедняга Портос! Красавица была в его вкусе. Она громко возмущалась нахалами, что-то кричала о сексуальном домогательстве и тарахтела так быстро, что граф не успевал схватывать, о чем идет речь. Зато Ури мрачнел на глазах. Неожиданно он остановил девушку резким жестом, и она замолчала на полуслове.
- Ты говоришь по-французски? - вопрос был так неожидан, что она захлопала глазами.
- Да! Но какое это имеет отношение к делу?
- Этот господин – француз. Расскажи ему все, с самого начала. Он еще не очень понимает иврит.
- А зачем мне это ему рассказывать? - девица подбоченилась.
- А ответь мне, дорогуша, сколько тебе лет? - вдруг спросил ее Ури, прищурившись.
- А ты что, из полиции? - она уперлась руками в бока так, что ее полная грудь колыхалась перед носом израильтянина, но того было не смутить подобным зрелищем.
- Ты обкурилась. Если я сейчас вызову полицию…
- А я без моего адвоката ни слова тебе больше не скажу… - нахально заявила девица.
Атос, опешивший от этой перепалки, которую он понимал только в общих словах, молча переводил взгляд с девицы на Ури.
- Похоже, она спровоцировала вашего друга, - тихо бросил Ури графу. – Попробуйте с ней поговорить наедине.
- А какой в этом смысл? - удивился Атос.
- Мне она не поверит, и ни слова не скажет теперь: молодежь нынче грамотная. А вам она ответит: вы выглядите солидно.
- Уриэль*, вы же понимаете, что я не смогу использовать ее рассказ для защиты д'Артаньяна и Портоса: мне придется дать ей честное слово, что все останется между нами, а я не привык нарушать своего слова.
- Вам и не придется это делать, Атос. И знаете, что мне кажется: вы можете представиться ей именно, как Атос. Это произведет впечатление.
- Этого еще не хватало! - граф покачал головой, сомневаясь в словах Ури. - Вы считаете, что вся эта молодежь что-то читает?
- Смотрит! Сериалы. Так что имя ваше произведет должное впечатление.
Бывший мушкетер, сильно сомневавшийся в правоте слов своего приятеля, повернулся к девушке.
- Мадемуазель, мне бы хотелось побеседовать с вами так, чтобы нам не мешали, - он выразительно посмотрел ей в глаза.
- Так, как хотел поговорить со мной тот, здоровенный парень? - она прищурила глаза, кивнув в сторону уехавшей полиции.
- Я уверен, что вы его неправильно поняли, - примиряюще сказал граф, переходя на родной язык.
- А вам он что, друг, приятель? - агрессия так и сквозила в каждом ее движении.
- Он мне больше, чем друг, он мне – как брат, - Атос отбросил, как недостойные, все уловки, которые мог бы пустить в ход. - Я должен представиться вам: мое имя - Атос.
- Том Берк, что ли? - девица недоверчиво покосилась на француза. - Не морочьте мне голову, вы на него не похожи!
- Скорее, это он на меня не похож, - Атос едва не расхохотался: кажется, Ури прав больше, чем это можно было представить. - Нет, я самый настоящий Атос, бывший мушкетер короля Людовика 13. А те, кого ваши стражи порядка изволили арестовать, это мои друзья Портос и д'Артаньян. Позвольте узнать, как я должен обращаться к вам, мадемуазель?
- Эден. Фамилия моя вам ни к чему сейчас: в суде узнаете, - буркнула девица. - Надо же, придумать такое: мушкетеры короля! Вы хоть фильм-то смотрели, месье?
- Пожалуй, теперь придется, - странно улыбнулся Атос и поднял глаза на стоявшего поблизости Уриэля. – Мадемуазель Эден не верит, что я настоящий Атос.
- Черт с ней – пусть не верит, но расскажет, как дело было, - у Ури закончился запас терпения: с этими французами с самого начала были одни проблемы.
- А что будет, если я расскажу все, как было? - вдруг совсем по-детски спросила Эден.
- Вот так-то будет совсем хорошо, - облегченно вздохнул Ури, который был офицером разведки и не хотел афишировать свой чин. А чин был не малый. - Ребят освободят, а я сделаю вид, что не знаком с твоим папашей, дорогуша. Тебя, когда призывают, а?
- В ём ришон*, - неохотно ответила Эден.
- Давай-ка, душа моя, Эден Азулай, рассказывай все, как было! - Ури уселся рядом с Атосом. - А вы, друзья, - он обратился к стоявшим неподалеку ребятам, поправите свою подругу, если вдруг у нее с памятью проблемы будут. Так как дело было?
- Меня послезавтра призывают, - неохотно начала Эден. - Ну, ты же сам знаешь, что перед тем, как в армию идти, вечеринку устроить полагается. Ну, оторваться как следует.
- Понятно. Сильно выпили?
- Совсем чуть-чуть.
- И парочку сигарет приберегли?
- Ну, не без этого, ты же знаешь.
- Высечь бы вас, паршивцев, - в сердцах бросил офицер.
- Не получится! - хитро улыбнулась девчонка. - Я теперь уже собственность армии.
- Дуреха, ты просто не понимаешь, чем рискуешь. Законами козыряешь, а что такое жизнь, честь и смерть пока не знаешь. В какие части хочешь идти? - Ури словно растерял свою злость.
- В боевые. В пограничники, - тихо ответила девушка.
- Там голову надо трезвой держать. Понимаешь ли ты это? - Ури смотрел на нее так внимательно, что Эден смутилась.
- Такое больше не повторится, - неожиданно твердо пообещала она.
- Я прослежу, учти это. Но вернемся к тому, что случилось.
- Мы с девчонками сели за столик – вон за тот, за соседний, - она кивнула, обозначив место события. - Ваши приятели, Атос, - разговор перешел на французский, который здесь знали многие, - уже сидели рядом, у них стол был заставлен тарелками и парой бутылок. Они были пьяны, в особенности этот ваш здоровенный, Портос.
- Сомневаюсь. Портосу пару бутылок вина выпить – все равно что стакан воды, - покачал головой граф.
- Ну, не знаю, сколько он выпил на самом деле, но на вырез топика он пялился усердно. А потом пригласил за свой столик.
- И ты пересела? - спросил Ури.
- Сейчас! - возмутилась Эден. - И не подумала. Меня танцевать пригласили. А потом, когда я садилась на свое место, ваш Портос меня и облапал.
- Каким образом?
- Каким, каким! За талию обнял и в щечку поцеловал. А я ему по роже залепила! Изо всех сил! Правда, достать было трудно: очень уж он высоченный! - девушка явно была довольна собой. - Он здорово растерялся, бледный и злой такой стал.
- И промолчал? - спросил Атос.
- Он-то промолчал, а вот приятель его кипятиться стал. Вскочил и начал что-то кричать, типа того: что дю Валлон (Так он еще и дю Валлон, перебила сама себя Эден), никогда не станет и пальцем трогать женщину, даже такую, которая похожа на шарму…- тут она остановилась, не желая дальше продолжать, но всем и так стало ясно, что за словечко едва не соскочило с ее языка. Понял даже Атос, хотя ивритские ругательства были ему малознакомы.
- Ну, а потом, - настаивал Ури.
- А потом наши ребята возмутились.
- Понятно. И кто первым руки в ход пустил?
Стало тихо. Слишком тихо, потому что все присутствующие поняли, что с этой минуты разговор приобрел совсем другой поворот.
- Друзья, так кто первый применил силу? Вы же понимаете, что правда все равно выплывет. Глупая ссора из-за того, что вас не поняли наши гости из Франции, может привести к плохим последствиям для всех. Так кто пустил в ход кулаки?
- Ну, я хотел. - Вперед протиснулся невысокий, поджарый парнишка.
- Только хотел? Что, не смог, или не решился?
- Да решился я! - отчаянно заявил защитник Эден. – Только реакция у них невообразимая. Он, этот ваш Портос, только шевельнулся, и удар мимо пошел. А его дружок мою руку поймал и так за спину завел, что я думал, руку мне оторвет.
- Ничего удивительного, - невозмутимо заявил Атос, который, когда собравшиеся не говорили все вместе, стал лучше улавливать суть разговора. - Мои друзья – лучшие бойцы Франции. Вы сильно рисковали, юноша.
- А кто полицию вызвал? - спросил Уриэль. - Не сама же она здесь появилась!
- Сама, - вставил кто-то из собравшихся. - Именно, что сама. Ты же знаешь, что у нас тут наряды все время крутятся, проверяют. Очень не вовремя и появились.
- Вовремя! - уверенно тряхнул головой Ури. - Не то вы бы получили полноценное побоище в духе Голливуда. - А теперь, друзья, сделайте одолжение: ваши имена и адреса, чтобы, в случае проблемы, я смог обратиться к вам, как к свидетелям. Согласны?
- Согласны, только мы почти все на бакум (сборный пункт) в ём ришон уходим, - напомнил паренек.
- Ну, страна у нас небольшая, найдем вас, не проблема. А Эден, девочка, пойдешь нам помогать.
- Меня дома ждут! Родители в шоке будут! - девушка испугалась. - Отец …
- Я твоему отцу все сам сейчас объясню, - остановил ее Уриэль. - Давай номер его телефона.
- Я не знаю, - она чуть растерялась.
- Домашний давай, - он набрал код и отошел в сторону. Когда он вернулся к Атосу и Эден, поджидавших его на площади у ресторана, лицо его выражало озабоченность.
- Ну, что? - одновременно спросили Ури оба, но каждый на своем языке.
- С твоим отцом я договорился, - кивнул Эден Ури. - Мы с ним курс молодого бойца проходили, и по работе часто сталкиваемся. Я тебя помню, еще когда ты пешком под стол ходила. А с вашими друзьями, Атос… сейчас поедем их вызволять. Есть новости по нашему делу, они срочно нужны.
- Что-то случилось? - спросил Атос, почему-то ощутив странную тревогу: словно еще кто-то близкий ему оказался в беде.
- Случилось, но об этом потом, - Ури как-то странно посмотрел на француза: Атосу показалось, что во взгляде израильского офицера промелькнуло сочувствие. - Поехали, вот и машина.
Откуда-то из соседней улицы показалась патрульная машина. Ехать оказалось недалеко: всего несколько минут, и они оказались перед громадой здания, очертания которого слабо читались в полумраке. Зато вход был ярко освещен. Граф и Эден прошли за Ури сквозь светящуюся огоньками рамку контроля и поднялись на лифте. На какой этаж - Атос внимания не обратил: его больше занимало, почему он вдруг испытал почти физическое чувство страха: внутри все сжалось от тяжкого предчувствия. Ури уверенно шел вперед переходами и коридорами, пока, в конце концов, не остановился перед дверью, которую стерегли два охранника. Атос про себя улыбнулся: если бы д'Артаньян и Портос надумали бежать, этих двоих было бы недостаточно. Прошло еще несколько минут ожидания перед дверью и, наконец, появились задержанные, потирая запястья. На д'Артаньяна наручники оказались в самый раз, а вот Портосу пришлось не сладко: его ручищи они передавили до кровоподтеков.
Увидев Эден, барон слегка оторопел: похоже, он все же не понял, что его "ухаживания" были не по адресу. Девица держалась скромно, никакой развязности не наблюдалось, а ее вызывающий наряд никого не смущал, но и не провоцировал. Увидев Атоса, дю Валлон возликовал.
- Атос, вы все-таки нас отсюда вытащили, друг мой!
Д'Артаньян, избегая лишних слов, только посмотрел на графа.
- Я здесь не при чем, - ответил Атос. - Благодарите нашего руководителя и эту мадемуазель. Она согласна снять свои показания против вас.
- С чего бы это? - буркнул Портос.
- У нас есть дела поважнее, - уклончиво сказал граф, с укоризной посмотрев на друга. Для Портоса такой взгляд Атоса был подобен наказанию у де Тревиля.
- Ждите меня здесь и никуда не уходите, пока я не вернусь, - предупредил Ури. - Эден, пойдем!
Д'Артаньян подождал, пока они скрылись в одной из комнат и посмотрел прямо в глаза Атосу.
- Объяснимся, дорогой Атос? Прежде всего, куда и за что мы попали?
- В полицию, - коротко ответил ему граф. - А за что... мне вас предупредить надо было заранее, но вы меня опередили. Здесь о женщинах не судят по одежде и по свободе поведения. Эта девица послезавтра идет в армию, в боевые части.
- Эта!? - оторопел Портос. - Да это ж всю армию перевернет вверх дном!
- Сомневаюсь, - пожал плечами Атос. - Думаю, что она там не одна такая.
Разговор прервался, потому что из комнаты вышла Эден в сопровождении полицейского. В руках у девушки были какие-то бумаги, лицо у нее было достаточно хмурое. Она кивнула головой друзьям, и проследовала на своих босоножках на высоких каблуках к выходу, демонстративно покачивая бедрами. Портос посмотрел ей вслед, и с трудом удержался, чтобы не прищелкнуть языком.
Полицейский сделал приглашающий жест и троице друзей пришлось пройти в комнату. Там находился Ури и еще несколько незнакомых высших офицеров: знаки различий армейских чинов друзья уже знали.
- Господа, - обратился пожилой, маленький и толстенький офицер, больше похожий на любителя покушать и добропорядочного отца семейства, чем на разведчика, - господа, приношу вам свои извинения, но и вы, впредь, должны быть осторожнее. У нас не судят по одежде, и не всегда следует судить о женщине по ее манерам. Демократия, знаете ли, и равноправие, - добавил он, кашлянув в кулак. - Я буду говорить на понятном всем присутствующим здесь, французском. Господа, мы планировали дать вам возможность ознакомиться со страной, подучить язык, подготовиться фундаментально, потому что нити отсюда тянутся далеко в Европу, и не только, но!.. Но то, что произошло…
- Что? - слаженно, как один человек, воскликнули бывшие мушкетеры.
- Господин Атос, мы не имеем права скрывать от вас, что ваш сын стал пленником исламистов.
Тягостное молчание придавило всех. Это означало только одно: смертный приговор пленнику.


* ём ришон - день первый. В ивритском календаре первый день недели, соответствует христианскому воскресенью. Рабочий день. В иудейском календаре дни недели, кроме субботы (шабата) обозначаются день первый, день второй, и т.д. вплоть до дня шестого. Седьмой день - шабат.