Его Величество Случай Валерии Коренной

Ты позвони, когда вернешься назад,
В твоем запасе есть несколько лет.
Неважно, что сменился адресат,
Неважно то, что умер абонент.
...И мои двери потеряли ключи,
А может, просто сменили замок,
И чуть горчит у моих ключиц
Твой поцелуй, как вишневый сок.
Валерия КОРЕННАЯ

- Твои родители всю жизнь на эстраде. Папа был джазовым гитаристом и скрипачом, мама - диктором радио, а до этого много лет она отдала эстраде в качестве конферансье. Творческая семья. И вполне логично, что и ты, выросшая за кулисами, связала свою жизнь с творчеством.

- Впервые я вышла на сцену, когда мне было три года. Вынесла ноты папе, который играл популярную тогда мелодию из фильма "Остров сокровищ", она и звучит в картине в его исполнении на гитаре. С детства что-то читала, что-то пела, но совсем недетские, а взрослые песни о любви. Запах кулис впитала в себя, исколесив с родителями пол-страны.

...Там больше не поется старых песен
И как-то не читаются стихи,
Там жизнь из моды вышла, как из кресел
Выходят, не прощаясь, старики.

-Любила поэзию, но актрисой быть не хотела. И, как все дети, не хотела учиться музыке потому, что скучно. Занималась плаванием. Потом, так как была маленького роста, а хотелось вырасти, решила заниматься и волейболом. Выросла, но, как видишь, не слишком. В 13 лет прошла конкурс на Всесоюзном радио и много лет была ведущей передачи "Ровесники". Любовь к русскому языку тогда поглощала все остальное. Увлекаясь поэзией, начала писать стихи. Но стихи детские, которые потом уничтожила. А жаль.... Собиралась поступать в Московский Университет на факультет филологии. Уже получила оттуда какие-то учебные пособия. И тут Его Величество Случай вступил в свои права.

Моя одноклассница, когда мы заканчивали школу, решила поступать на актерский, и только в Щукинское театральное училище. Страшно боялась идти одна. И почему-то попросила меня пойти с ней. В театральных ВУЗах по десять человек запускают в аудиторию и просят прочесть прозу, басню и стихотворение. Вызвали и ее. А так как я была маленькой и малозаметной, то проскочила одиннадцатой и спряталась за пианино. И вот, когда все отчитали, меня заметил педагог из приемной комиссии, Владимир Петрович Поглазов - режиссер и актер театра "Современник". И со словами: "А ты кто такая?", под общий хохот студентов последнего, четвертого, курса буквально вытащил меня из-за пианино (эдакий рояль в кустах). Я говорю, мол, пришла с подружкой. Студенты хохочут еще больше, я не понимаю - что смешного, начинаю что-то лепетать в свое оправдание, а это оказывается еще более смешным. Он спрашивает: "А ты можешь прочесть что-нибудь?". Говорю, что могу: стихи. А стихов я знала тогда много, конечно, о любви, военные.

Начинаю читать Симонова "Жди меня", а в аудитории - дикий хохот. Читаю Ахматову, а студенты буквально разрываются от смеха. Я ничего не понимаю. Для меня же это - серьезная поэзия. Потом, спустя много лет, я поняла, насколько мои внешние и внутренние данные не соответствовали друг другу. "Мальчиш-плохиш", в крайнем случае, девчонка, которая играет только с мальчишками и лазает по деревьям.
Вот, собственно, что я из себя тогда представляла, никак не чеховскую героиню. Но Поглазов, по-видимому, что-то разглядел в этом. В итоге я оказалась единственной из тех одиннадцати человек, которую допустили на второй тур. Через неделю мне велели прийти с прозой и басней. Но нет, я же хочу быть филологом и ни в какое театральное не собираюсь.

И вот, накануне дня, когда нужно было двигать на второй тур, Его Величество Случай снова постучался в мои двери. Сидела дома на полу и перебирала книги. Одна из них упала на пол и открылась на "Шолохове", рассказ "Нахаленок". И какая-то сила просто заставила меня выучить отрывок, который начинался словами: "Нахаленок! - кривя губы, крикнул Попович". Я выучила его наизусть минуть за двадцать. Ну, и решила, что же добру пропадать? Пойду завтра на второй тур. Просто ради интереса. Выучила басню - дежурный вариант - "Ворона и лисица". На следующий день - в Щукинское. Большая комиссия во главе с Катиным-Ярцевым, который тогда и набирал курс.

Сидит он в центре. Мне же надо было к кому-то обращаться, я и обратилась к нему: "Нахаленок!...". Можно представить, что стало твориться в аудитории. Кажется, меня уже никто не слушал, т.к. все тонуло в общем смехе. Пропустили меня на конкурс, на котором решается судьба, т.е. быть или не быть актером. В общем, в моем случае решилось в пользу "быть". Надо сказать, что общая атмосфера меня просто поглотила. Как и все абитуриенты, я стала бегать по всем четырем театральным вузам Москвы. О филфаке забыла. А приняли одновременно меня в Щукинское, Щепкинское и ГИТИС. Ярлык на меня уже был повешен - инженю, т.е. актриса, играющая девочек, и травести - актриса, играющая мальчиков. Редкое амплуа, кстати. Ну, такие внешние данные у меня тогда были, что никаких героических эмоций я у преподавательского состава не вызывала.

В общем, началось веселое и безответственное время студенчества. Было мне 16 лет, когда я поступила. Ни о чем серьезном в этом возрасте не думается, хочется жить весело.

А потому, в пятнадцать лет став на платформы,
Не дым вдыхала сигарет, а соль от шторма.
Не оттого, что я хотела стать смелее,
Хотелось верить, что плыву на корабле я.

- В какой-то период мне стало неинтересно учиться, и я решила уйти. И ушла. После первого курса. Стремление стать взрослой и самостоятельной привело на работу. Научно-исследовательский институт. Секретарь. Об актерской карьере больше не задумывалась. А потом пришла весна, запели птички, а вместе с ними и я, решив, что все-таки хочу быть актрисой. И, несмотря на то, что имела полное право восстановиться на второй курс, решила начать все сначала и поступать на сей раз... только в школу-студию МХАТ. Сказала себе: "Если не поступлю, значит - не судьба, не будет из меня актрисы. Будет что-нибудь другое". МХАТовские студенты казались мне тогда очень значимыми: все фактурные, солидные, разговаривают размеренно, правильно, а тут - я... Но каким-то чудом приняли, и снова - достаточно легко.

- А когда ты начала писать песни?

- Думаю, что только после окончания школы-студии МХАТ, когда была принята в труппу театра Райкина, осознала, что это - уже не шутки. Начинается новая, другая жизнь. И должен был произойти выплеск. Так и получилось - сразу и одновременно - стихи и музыка в первой песне "Силуэт".

Телефон замолчал на четвертые сутки вранья,
Одуревшая трубка уснула, согнувшись дугою.
Я из странного дома в не менее странный ушла,
Затаилась на время и стала... собою.

-А дальше - трясина, которая засосала, как и театр. Так и существовала с двумя этими страстями - авторской песней и театром, но они не боролись, а, скорее, дополняли и питали друг друга.

- Приехав десять лет назад в Америку, в Нью-Йорк, почти сразу ты выпустила альбом песен "И было утро", затем - книгу стихов "Попытка пробужденья", а совсем недавно - компакт-диск песен "Качели моего двора", посвященный памяти папы. Как долго длилась работа над "Качелями"?

- Диск родился почти мгновенно: за два месяца я внезапно написала более тридцати песен. И поняла, что раз родила, нужно отпускать их в жизнь. 21 песня, 74 минуты звучания - все это было записано в рекордно короткие сроки - за две недели. Выбирать продюсера долго не пришлось, т. к. я имела уже опыт работы над первым альбомом с композитором и аранжировщиком, который прекрасно знаком нашей русскоязычной аудитории. Он выпустил порядка 50-ти альбомов самых разных направлений. В том числе и мой первый альбом песен. Это - Игорь Кисиль. Он, кстати, дважды был награжден престижной грамотой журнала "Billboard!" за особые заслуги в области композиции и написания музыки. Игорь - автор музыки к фильму "Маленькая Одесса". Работа с ним доставляла мне истинное удовольствие. В нашей работе у Игоря впервые была миссия исполнителя на малых ударных инструментах. Благодарна судьбе за то, что она свела меня с такими профессионалами, как Александр Колонтырский (вторая гитара). Он обладает удивительной техникой. Не могу не сказать об уникальном (и первом) случае, когда американский режиссер Терренс Довер работал от начала и до конца на записи авторской песни, а не эстрадной музыки. И конечно, прекрасное украшение четырех песен - голос Илоны Кисиль. Дополнительный вокал, звучащий тонко и интеллигентно. Вообще, мне хотелось выпустить диск для тех, кто ценит и понимает слово и чувствует душу.


- Продолжаешь ли ты писать?
- Конечно, и достаточно много. Многое из этого нового написано в иной манере, исполняется в другом стиле, песни мои стали жестче, эмоциональнее.

Имя мое затерялось среди других
На страницах растрепанной книжки.
Вычеркни, отпусти, из памяти вытри,
Начертай карандашом новое чье-то имя.
Ты скоро сотрешь и его,
Страницы улетят с балкона,
И в городе нашем умрет
Еще один телефон.
И еще один телефон.
И еще не один телефон.

-Достаточно много новых песен я буду петь на предстоящем концерте в субботу, 18 ноября, который состоится на Брайтоне и 15-й улице в 7 часов вечера.


- Как соотносится твоя постоянная работа в качестве ведущей программы новостей телевизионного канала WMRВ и автора и исполнителя? Есть ли между ними противоречия?

- Они прекрасно уживаются вместе. Меня вообще не устраивает формула внутренних противоречий. Это приводит к трудностям в общении с людьми. А если ты человек пишущий, то должен быть и наблюдательным, и, соответственно, приглядываться к тому, как на тебя люди реагируют, легко ли идут с тобой на контакт, хотят ли с тобой общаться, советоваться, в конце концов, хотят ли видеть тебя среди своих друзей. Для кого-то это не имеет значения, для меня - важно. При всей своей прошлой антисоциальности, когда максимализм доминировал над всеми остальными качествами, я остаюсь реальным человеком, который не любит конфликтов и даже боится их.

Я ненавидела спокойную погоду,
Не признавала ни границ, ни переходов.
Я для других всегда была взрывоопасной.
Без тормозов летя по улице на "красный".

-Что же касается работы на телевидении, тут опять поработал тот самый Случай. Детское желание стать диктором телевидения, которое, я знала, никогда не осуществится, настигло меня в недетском возрасте. Об этом желании давно забылось, несмотря на многие годы работы на радио и в Москве, и здесь. Звонок Ивана Менджерицкого, а затем - конкурс на место ведущей новостей. И вот, уже почти девять месяцев я в новой для себя роли и счастлива, но при этом абсолютно лишена тщеславия. Мне все равно, чем заниматься, если диктуют обстоятельства. Я всегда старалась находить интересное в том, что я делала, а не ныть, что занимаюсь не своим делом. Но мне, по всей видимости, легче, т.к. есть эмоциональный выход в виде стихов и песен, которые пишу как будто не я. Мне их диктуют сверху. А я только записываю.

Когда-нибудь я обновлю чернила
И прошлое свое подкараулю.
И имена всех тех, кого любила,
Ко мне вернутся, как названья улиц.


Ловил "кайф", беседуя с несостоявшимся филологом,
Эдуард Амчиславский
"Теленеделя"(Russian TV GUIDE).
Ноябрь 2000 г., Нью-Йорк