Возлюби и воскресни. роман состоит из двух частей,

             Аннотация: Роман «Возлюби и воскресни» будет интересен всем, кто еще пока ищет свое место в жизни. Главные герои два брата-близнеца, пребывающих в сомнении: а есть ли Бог на свете? Николай и Андрей, пройдут через испытания, совершат ошибки, порой, неблаговидные поступки, но порукой им служит поддержка старших.
       В центре сюжета судьба двух священнослужителей, которых автор рассматривает с разных позиций, оценивать же правоту их поступков придется читателям.  Книга хороша для семейного чтения, возможно, кто-нибудь узнает в героях романа себя, задумается не только о будущем ребят, но и своем.
Состоит из двух частей, 65 глав, объем 1 308 КБ. Жанр: «современная проза».


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ.  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава I.

     Прохлада, наконец, снизошла на вечерний город. Выглядывая из окна пятнадцатого этажа, Николай проводил  умиротворенным взглядом промелькнувший, словно искра мотоцикл. Стоило признать, брат управляет им более умело, хотя права на управление легким мотоциклом они получали оба. Экзамен на вождение он за Андрея не сдавал, несмотря на то, что его родной и единственный брат сильно упрашивал. «Каждый за себя», золотое правило, к которому пытался тщательно приучить их отец. «Людям надо помогать», советовала мама. Однако, когда ей стало известно, чего желал Андрей, она возмутилась. «Ты скоро будешь отвечать не только за свою жизнь, но и за благополучие пешеходов, которые будут встречаться у тебя на пути». С этим утверждением трудно было не согласиться, но Андрею было лень «забивать себе голову лишними правилами, ведь со временем все, что нужно запомнится». И все-таки, вверх взяла пунктуальность, и экзамен по вождению и знанию правил дорожного движения оба сдали успешно.
     Через час с небольшим стемнеет, их уютный дворик спального района юго-востока Москвы постепенно опустеет, разойдутся по домам мамаши с детьми, освободится спортивная площадка. Но не дремлет Мария Геннадьевна – любительница наводить порядок на придомовой территории. Кроме высадки саженцев сирени и акации, юркая старушка сегодня благоустроила клумбу с флоксами, лилиями и еще, не бог весть, какими расчудесными цветами. Глядя на полусогнутую спину Марии Геннадьевны, склонившейся над будущим цветочным великолепием, Николай улыбнулся. Его хозяйка вызывала у него не меньше положительных эмоций, в отличие от большинства местных пенсионеров, она не собирала сплетен у подъезда или, сидя в очереди в районной поликлинике. Николай и сам не раз помогал Марии Геннадьевне высаживать рассаду. Его, в свою очередь, о помощи одинокой старушке, просила мама, она взяла над пожилой женщиной попечительство, и вовсе не из-за квартиры, как говорили многие соседи по подъезду. Его мама – очень добрый, прекрасный человек, готовая последним поделиться с нуждающимися, а руководствовалась она при этом искренним великодушием. О своей матери Николай мог думать бесконечно, потому, что любил ее более всех на свете, хотя из-за своей скромности, скорее, ложной стыдливости он боялся признаться в том кому бы то ни было. Ее, милую маму, сорока трехлетнюю женщину, парень считал лучшим своим другом. Она некому не отказывала в помощи, добром совете, стойко переносила разлад в семье, спровоцированный отцом. Будучи осведомленной о его изменах, мама все терпела, никогда не жаловалась, не настраивала детей против собственного отца. Достаточно было взглянуть на ее фотографию, сделанную Андреем в парке на отдыхе, и даже люди, далекие от психологии соглашались, насколько мама Лена замечательная! Об этом говорил открытый, ласковый взгляд, широкие объятия, распахнутые навстречу всему дружелюбному. Брат Андрей подкараулил мамочку, когда она у разожженного костра готовила обед для их общих друзей. Шампуры, унизанные бараньим рагу и кольцами репчатого лука, выглядели настолько натурально, что у Николая потекли слюнки. Снимок был сделан год назад, в мае 2013 года и запечатлел радушную хозяйку, так, что даже у сытых людей, глядя на кулинарное великолепие, тут же просыпался аппетит. Не избежал подобной участи и сам Коля, несмотря на то, что ужинали они  два с небольшим часа назад. В холодильнике есть, чем поживиться, пусть даже заурядными сосисками. А из хлебницы Николай забрал булку хлеба, в итоге все вместе получился почти гамбургер. Когда за спиной неожиданно хлопнула дверь, Николай вздрогнул.
- О, кого я вижу! Любимый обжора, там еще что-нибудь осталось?
Вернулся отец, предпочитающий говорить  правду, какой бы горькой она не была, прямо в глаза. Высокий рост, атлетическое телосложение, представительный вид выдавали в нем человека интеллигентной профессии. Виктор Сергеевич Карпухин, сорока шести лет, коренной москвич, инженер по сути и специалист по монтажу и эксплуатации внутренних сантехнических устройств, последние три года преподавал в колледже архитектуры и дизайна. Это был его первый педагогический опыт и вполне удачный. Он обучал бестолковых созданий после девятого, либо одиннадцатого класса, последние по причине угрозы призыва, были более старательными, основам технических знаний. После общения с ними олухи мужского пола, переставали быть таковыми, ловко орудовали рабочими инструментами, главное, они постепенно обретали самоуважение, усваивая собственную значимость в лице реальных «клиентов», жителей многоэтажек.
Лицо Виктора Сергеевича, с правильными чертами, чисто выбритое, послужило бы прекрасной моделью для художника-портретиста, но Карпухин не нуждался в дополнительном внимании. Слегка выпуклый лоб, в обрамлении темно-каштановых, фигурно-уложенных волос, надбровные дуги, служащие границей верхней трети лица, рельефные скулы, напоминающие о себе в момент, когда их обладатель удовлетворял гастрономические потребности, а на это он времени обычно не жалел, нравились всем. Вот и теперь, любуясь зрелищем быстро исчезающей булки с сосисками, Виктор Сергеевич облизнулся, и решил присоединиться к трапезе отпрыска. 
- В холодильнике имеются сосиски, колбаса, на сковороде – котлеты с тушенными перцами …
Пока Николай отсчитывался, его отец, не вникая в услышанное, делал ревизию в холодильнике, - Котлеты, небось, покупные?
- Нет, папа. Котлеты из говяжьего фарша мама готовила сама. Они очень даже вкусные, и перцы мама также сделала острыми с чесноком.
Приподняв крышку сковородки, Виктор Сергеевич принюхался. Ароматы под действием низких температур слегка поутихли, но аппетиты Карпухина давал о себе знать. Сковородка с ужином перекочевала на плиту, на кухонном столе появилось дополнение в виде нарезки из колбасы, плавленый сыр. Николай, между тем, уверенно хозяйничал на кухне, приготавливая для отца салат из огурцов и помидоров с измельченной зеленью.
- Стоп! Не надо мне растительности, я вам не кролик! – опротестовал действия сына Карпухин.
Пока отец умывался. Николай сервировал стол, для него это было вполне привычным занятием и вовсе необременительным. В благодарность Виктор Сергеевич хлопнул сына по плечу, - Молодец! Садись, дружок, компанию мне составишь.
Николай налил себе чаю и уселся напротив отца.
- Нет, друг мой Колька, давай тарелку себе за компанию ставь, - потребовал Карпухин.
Пришлось поставить, но только для салата, - Папа, я уже, вроде, как закусил. Но салат, пожалуй, откушаю.
- Откушай, сильно не растолстеешь. Мать опять на свои службы отправилась? – глубоко вздохнув, Виктор Сергеевич закинул в рот кусок котлеты. Механическое пережевывание, глотание и снова повтор. Но после нескольких заходов Виктор Сергеевич не сдержался, когда первый голод был заглушен, прошелся вдоль и поперек по кандидатуре собственной супруги, - Не пойму я, Коля, что ее так тянет, будто дорога медом намазана? Сегодня у нее выходной, так? – вопрошающий не сомневался в положительном ответе и продолжал размышление, не забывая отдать должное кулинарному угощению, - Рачительная хозяйка в свободное время затевает уборку или выбирается в магазин. Чего ей не хватает? – в который раз задавался вопросом глава семьи.
Николай не отставал от  родителя, отправляя в рот сочные дольки помидоров и огурцов. Отец вопрошал, а ему придется держать ответ за маму. Лучше бы она ответила сама, однако, Николай надеялся, что его аргументы окажутся недалеки от истины, - Папа, мы с мамой сегодня прошлись по магазинам, и уборку она делала. Ты обратил внимание на то, что дома чисто?
Виктор Сергеевич обвел поверхностным взглядом кухонные чертоги, где царил порядок. Чистая мойка, плита, на кухонном столе ничего лишнего, - Чисто-то, чисто, но где сама хозяйка? Вот, Колька, представь, когда-нибудь ты женишься, и я более, чем уверен, тебе не понравится, если твоя хозяйка будет ставить  собственные интересы выше семейных.
Челюсти обоих мужчин перестали двигаться. Неужели разговор зашел в тупик? На часах – начало девятого вечера, а за окном -  дождик. Кто не побеспокоился заранее, рискует промокнуть. Краем глаза обозревая дворовые территории, Николай надеялся разглядеть маму.
- Ну как, не видно нашей пропавшей?
- Пока нет. Мама сказала, что постарается вернуться пораньше.
- А позвонить ей нельзя?
- Во время службы она отключает телефон.
- Черт возьми! Сходить, что ли, посмотреть, послушать церковные песнопения?
Николай молчал. Отец, в очередной раз, насмехается над чужими интересами. Мама привыкла безмолвствовать в ответ на сарказм отца, а он даже не пытается поставить себя на место супруги, где уж тут до сочувствия?
Отец истолковал по-своему деликатное молчание сына. Демонстративно отодвинув опустевшие тарелки в сторону сотрапезника, Карпухин подытожил, - Смотрю  я на тебя и прихожу к неутешительному выводу, - выждав паузу, Виктор Сергеевич полюбопытствовал, - Решил, куда после школы пойдешь?
Собрав грязные тарелки, Николай очутился в выгодном положении. Стоя спиной к отцу, он мог скрыть свои мысли. Но посуда вымыта, тарелки – в мойке, и все внимание ему. Тянуть время бессмысленно, отец ждет ответа. Кивнув головой, Николай признался, - Если честно, до сих пор, не знаю, кем буду. Талантов у меня особых нет, а сам я люблю помогать людям.
Ответ его был искренним, никаких дальних планов Николай не строил. Он будет рад хорошему совету. Похоже, папа уже готов «вразумить» его. И снова, хлопнув отпрыска по плечу, Виктор Сергеевич не жалел рекомендаций, - С твоими воззрениями, устремлениями пошел бы ты в адвокаты. Говорят они много, а это ты умеешь делать.
Николай пожал плечами, - Не уверен, что юристы в ближайшем будущем будут востребованы.
- Не уверен? – с сомнением переспросил Карпухин. – А я сомневаюсь, что ты стремишься к индивидуальным заработкам. Из тебя идеальная домохозяйка выйдет. Потребности у тебя скромные, стало быть, стремиться к совершенству, ты также не намерен.
Николай удивился, - Почему ты так думаешь? Только из-за того, что я, в отличие от Андрея, ничего не выпрашиваю? Я привык укрощать собственные желания, разве это плохо?
Бросив мимолетный взгляд во двор, Карпухин продолжил дискуссию, - Ты умеешь укрощать собственные желания? Весьма любопытно, ну и каким был последний опыт?
И вновь отец насмехается. Зачем? Неужели, унижая другого, он получает удовольствие?
Их взгляды встретились. Настал черед удивляться Карпухину. Его не боялись! Отпрыск смотрел смело, и глаз не отвел, в ответ на прессинг внимания, - Ты похож на свою мамашу.
Николай пожал плечами, - Каков есть.
- Ты куда? – полюбопытствовал Карпухин, глядя на то, как сын накинул куртку на плечи.
- Мама просила встретить ее на остановке. Не знаешь, где ее зонтик?
Конечно же, отец не ведал о таких незначительных деталях. На вешалке Николай обнаружил старый зонтик, который последнее время, похоже, лишился хозяина. Выходя из лифта, Коля встретился с Марией Геннадьевной и ее экстравагантными питомцами, парой хохлатых, китайских собачек. Глядя снизу вверх, пожилая женщина не стала скрывать удивление, - Коля, ты что ли? Зря спешишь, дождь на улице, - предупредила своего знакомого бойкая старушка.
- Здравствуйте, Мария Геннадьевна, - приветствовал парень старушку, по привычке погладив торчащий хохолок одной из собачек. – Мама просила ее встретить.
Он выбежал из подъезда, а вслед ему летели наилучшие обещания. Николаю было известно о том, что Мария Геннадьевна не жалела для него похвал. «Вы можете гордиться своим сыном», приговаривала она его маме. Дождь лил стеной, лишь глянув на небо, Николай понял – ненастье надолго. С капюшоном на голове ему непогода не страшна, а вот его мамочке требуется защита. Сплошной поток автомобилей привычно сновал перед глазами. Мама, скорее всего, приедет на маршрутном такси.  Они ходят часто, в отличие от рейсовых автобусов. Сменив цвет, загорелся разрешающий сигнал светофора. Николай поспешил. Сколько бы ни подшучивал над ним брат, а он будет переходить улицу только, когда можно. Николай решил это для себя раз и навсегда, после того, как и сам побывал в роли водителя. Мысленно он был согласен с матерью, она не ленилась ему при случае повторять: «Тот, кто не уважает других, сам не достоин соответствующего отношения». Мама давала советы не назойливо, так, что следовать им было вполне естественно, но Андрей из упрямства поступал по-своему. «Что я – дурак, делать, как старшие велят?» - задавался вопросом упрямец. Николай не спорил с ним, но в душе сильно опасался за безопасность брата, лавирующего среди неравномерного потока автомобилей. Андрей, конечно же, осознавал риск, но не желал в глазах сверстников выглядеть «слишком правильным». Насмешек друзей глупый брат опасался более всего. Какие это друзья, если они не находят в себе отваги, открыто высказать несогласие в глаза, а делают это исподтишка, позволяя оскорблять близкого человека?! Андрейка когда-нибудь признает собственную ошибку, важно, чтобы поздно не было.
Яркий свет фар предупредил о приближении очередного маршрутного такси, Николай сделал пару шагов в направлении автомобиля и не ошибся. Мама Лена была рада не менее сына. Раскрыв над ее головой пестрый зонтик, Николай заметил, что мама легко одета, - Мама, может, тебе мою куртку дать?
Стройная, невысокая женщина оценила самоотверженность сына, но отказалась, - Мы с тобой поспешим, и не успеем промокнуть.
Мама оказалась права. Через пять минут они застыли в холле первого этажа, ожидая лифта. А дома, в их стандартной, панельной двушке дожидались уже двое. Вернулся Андрей.
- Вот и хорошо, все уже дома.
Признание Елены Николаевны не у всех вызвало радость. Виктор Сергеевич, будто тень следовал из прихожей в ванную, а затем – на кухню за своей супругой. Чувствуя спиной негатив, Елена Николаевна первой разговор не начинала. Глядя на свое отражение в зеркале, женщина поправила слегка растрепанные светлые волосы. Зачерпнув пригоршню холодной воды, она выплеснула все это себе в лицо. Зажмурив серо-голубые глаза, несколько раз повторила манипуляцию. Беспристрастное стекло предупредило Елену Николаевну, подвох ее ожидает впереди. Чтобы оттянуть время, она, пройдясь малосведущим взглядом по полочке с косметикой, и остановила свой выбор на креме с гиалуроновой кислотой, который ей усиленно расхваливала фармацевт из ближайшей аптеки. Малознакомый с Еленой Николаевной человек вообразит, что женщина любуются собою в зеркало, но это не так. Скромная, непривычная к мужскому вниманию, заурядная домохозяйка не считала себя хотя бы симпатичной. Ее участь – быть терпеливой, не замахиваться на многое, реальные жизненные потребности приравнивали ее к обычной среднестатистической единице, стало быть, разочарование ее впереди не ждет.
- Налюбовалась собой?
Скромно потупив глаза, Елена тихо ответила, - Если я чем-то не оправдала твоих ожиданий, скажи. Но провоцировать скандал не надо.
- По-твоему, я ругаться собираюсь?
Стоя напротив Виктора, Елена выглядела маленькой, беззащитной. А тот пожирал супругу, которая была ему не выше, чем по плечо, насмешливым взглядом, вероятно, в предвкушении очередной забавы. Глядя прямо в озорные глаза мужа, Лена промолвила, - Я сейчас думаю совсем о другом. Дай мне, пожалуйста, пройти, Виктор.
- Нет, Елена Николаевна, мы с тобой так редко видимся. А очень хочется знать, о чем думает твоя собственная супруга? Мальчишки сейчас у себя, не помешают. Так, что, давай, выкладывай, все на чистоту.
- Пожалуйста, дай пройти, - взмолилась Елена. – Мы сейчас на кухне с тобой попьем чай и поговорим.
Если бы из комнаты мальчишек раздавался громкие возгласы, Виктор, пожалуй, не уступил бы, и, несмотря на вздорный характер, скандалы он не любил. Отойдя в сторону, он определился с выбором. Вскоре на кухне кипел чайник, на столе появилась вазочка с вишневым вареньем, овсяное печенье и чашки с блюдцами.  Пронзительный взор мужа, буквально, пригвоздил ее к месту. Без особого удовольствия, отламывая кусочки от печенья, сотрапезники выжидали. Первой не выдержала Елена, - Чего ты добиваешься, Виктор?
Демонстративно отставив чашку, Карпухин вытер рот тыльной стороной ладони, и, потрясая этой же рукой перед настороженным лицом супруги, начал, - Тебя не удивляет, почему я так делаю? Ответ очевиден, ты не позаботилась о том, чтобы на столе лежали салфетки. У меня такое впечатление складывается, что ты больше заботишься о своих церковных обязанностях. Почему попы видят тебя чаще, чем я?
- Виктор, я работаю день через день, смены по двенадцать часов …
Карпухин перебил, - Знаю. Меня не устраивает, что мы с тобой живем, словно чужие. В семье у близких людей общие цели. Мне неизвестно, чего добиваешься ты? Может, желаешь, чтобы я присоединился к твоим церковным песнопениям?
- Мы с тобой растим наших детей, и оба желаем, чтобы у них в жизни все было благополучно. Скажи, тебя устраивает мой график работы?
Прищурив глаза, мужчина усмехнулся, - Стоило пять лет учиться в Университете, чтобы потом вкалывать обыкновенным товароведом. Чего ты вздыхаешь? Я тебя туда не отправлял.
- Виктор, мы с тобой, кажется, перестали понимать друг друга.
Карпухин подхватил, - И ты, в первую очередь. Когда ты в последний раз спрашивала у своего мужа о его делах на работе?
- Ладно, я скажу, - сделав последний глоток, Елена отодвинула от себя чашку, - Ты говоришь «у своего мужа»? А я забыла, что у меня еще имеется муж. Когда ты последний раз вкладывал средства в семейный бюджет, припомни. За коммунальные услуги и квартплату вношу я, продукты я приобретаю на свои деньги …
- Стоп! Я тоже покупаю продукты. Материально я поддерживаю мальчишек.
- Очень хочется видеть тебя не только в роли отца, но и супруга. Что ты сделал для этого?
- Я должен чего-то делать? А не женщина ли призвана служить образчиком соблазна? Вспомни русскую литературу. Любовь просыпается там, где имеется хоть немного красоты. Сколько знаков внимания ты мне уделяла и когда?
Елена молчала. Приведенные ею аргументы лишь подзадорили супруга. Теперь надо попытаться успокоить его, - Прости, Виктор, возможно, я была не права. Ты – красивый мужчина, с моей посредственной наружностью я не вправе рассчитывать на твое внимание.
Карпухин поглядывал на супругу то справа-налево, то наоборот. Не в силах выносить показную назойливость мужа, Елена занялась мытьем чашек и делала это так тщательно, словно перед ней целая коллекция. Действия ее были оценены по-своему, - Твоим попам можно простить многое. Редко, кому присуще смирение, а ты в этом отношении, примерная супруга. Еще раз сформулирую, что меня не устраивает в твоем увлечении религией. Тебя часто не бывает дома в выходные дни, мы могли бы больше времени проводить вместе. Вероятно, у нас отыскались бы общие интересы.
Елена терпеливо молчала, хотя со многим из того, что говорил супруг, была не согласна. Им требовалось давно поговорить по душам. – Хочу уточнить. Я не увлекаюсь религией. Я – истинно верующий человек. Витя, и ты бы мог …
- Нет! Спасибо, не мог, не уговаривай. Следуя твоему мировоззрению, давай будем уважать мнение друг друга. Я не уговариваю тебя прийти преподавать в мой колледж, так, что, пусть каждый остается на своем месте.
- Согласна. В ближайшем будущем, Виктор, нам необходимо задуматься о судьбе детей. Вчера мне звонила Введенская из родительского комитета, предупреждала о грядущих расходах на выпускной вечер.
- Много просила? – на лице Карпухина мелькнуло живое беспокойство.
- Много. Боюсь, придется залезть в долги.
Виктор отмахнулся, - Не волнуйся заранее. Есть у меня в закромах кое-что. Но, Леночка, нужно поставить им условие. Прежде, чем делиться с родительским комитетом, пусть предоставят смету расходов.
- Конечно, Витя. Я без тебя ничего не вправе решать. На следующей неделе будет проведено родительское собрание, о точной дате его проведения сообщат.
Выйдя из-за стола, Виктор беспорядочно кружил по кухне, ловко лавируя между кухонным столом, мойкой, плитой и холодильником. Елена с тревогой наблюдала за мужем. Бесцельное блуждание не свойственно его рассудительной натуре. Виктор поделился своими сомнениями, - Чем дальше, Леночка, тем становится страшнее. Чего еще выдумает родительский комитет? Черт возьми, а ведь проигнорировать его запросы не получится.
- Не ругайся, пожалуйста, милый. Меня гораздо больше волнует, что станут делать после окончания школы наши ребята?
- Верно. А давай их сейчас и спросим.
Миновав собственную спальню, семейная пара оказалась перед комнатой детей, дверь в которую была прикрыта. Обманчивая тишина за ней не ввела взрослых в заблуждение. И, все-таки, их появление не стало для хозяев неожиданностью. Предварительно постучав, Лена распахнула дверь. Небольшая, шестнадцатиметровая комната напоминала гостиничный номер, который не успели пока посетить горничные. Раскиданные повсюду вещи, сброшенные покрывала обращали на себя внимание. Николай склонился над монитором ноутбука, Андрей развалился на кровати, закрыв рукой лицо и, свесив ногу. В то, что именно Коля погрузился в виртуальную реальность, не сомневался никто из родителей. Да, судьба их наградила близнецами, которых само Провидение наказало являться точной копией друг друга. Но, Боже, насколько они разные!  Ответственный, рассудительный Николай и живущий одним днем любитель пофантазировать Андрей.
- Ребята, почему у вас такой бардак?
За обоих отвечал Николай, - Мама, мы сейчас все уберем. Андрей ненадолго прилег отдохнуть, - и тут же подкрепляя собственные слова действием, парень принялся наводить порядок.  
Елена присоединилась к сыну, а Виктор решил посодействовать уборщикам иным путем. Отведя руку с лица Андрея, он, как следует, тряхнул его за плечо. Тут же раздалось недовольное ворчание, - Ну чего еще?
- Поднимайся, лежебока! Почему кто-то должен за тебя убирать?
Реакция на требование отца выглядела, как одолжение. Широко зевая, Андрей нехотя сел на постели, - Завтра утром уберу, я ведь сейчас спать буду.
Поправляя на кровати покрывало, в разговор вмешалась Елена, - Ты не прав, Андрей, до завтра еще надо дожить, а существовать в помойке нельзя.
Аргументы железные, но ленивый Андрей намеренно тянул время, ради того, чтобы окружающие обошлись без его участия. Наблюдая за братом, он подытожил, - Уже порядок.
Действительность была отображена верно. Двуярусная кровать  аккуратно застелена, на письменном столе – все на своем месте, на часах – половина десятого. Родители переглянулись, пожалуй, стоило отложить судьбоносный разговор на завтра. Ребята явно хотели отдыхать. С рекомендациями поспешил Виктор, - Колька, за тебя можно не волноваться, а ты, Андрей, ну и ты, вместе с ним, - Карпухин кивнул головой Николаю, - Пораскиньте мозгами над вопросом, куда вы пойдете после окончания школы? Об этом надо думать уже теперь.
Их оставили одних. С пультом от телевизора Андрей развалился на постели, Николай стоял у окна. Дождь, наконец, поутих. Умытый дворик, лишенный привычных обитателей, выглядел пустынно, только владельцы собак, вынужденные прогуливать своих питомцев, торопились в ожидании внезапного возвращения дождя. Николай часто с умилением взирал на таких разных по характеру и внешности представителей собачьего племени. Вот бы ему когда-нибудь обзавестись четвероногим другом! Обычно люди видят в собаке защитника, а он сам готов заслонить собою друга в случае необходимости. Чем ему нравились собаки? Эти животные искренние, как правило, добродушные, непритязательные в своих ожиданиях, главное, собаки умеют молчать, когда надо.
- О чем думает любимчик всех учителей и домохозяек?
Николаю оставалось только улыбаться в ответ на ядовитое обращение родного братца. В блеклом свете настольной лампы и телевизионной панели не был различим озорной огонек, мелькнувший в его взоре, - Тебя это интересует?
- Нет, - с вызовом бросил Андрей, - Я от нечего делать спрашиваю.
- А я от нечего делать тебе отвечаю. Мне сейчас Олечка помахала ручкой. Как ты посмотришь на то, если я заменю ей тебя?
Ледяное молчание в ответ вызвали в душе шутника сомнение. А вдруг собеседник воспринял шутку всерьез? Пару секунд спустя на Андрея жалобно взирал брат-близнец, - Я пошутил, прости.
- Глупая шутка. Для начала обзаведись достойной подругой, а затем ставь себя на мое место.
Следивший за трансляцией футбольного матча Андрей был явно обижен. Уткнувшийся в телевизор он, будто бы не замечал брата. Но безразличие было показным. Чувствительная натура Андрея лишилась покоя. А вдруг его Ольга обманулась, приняв брата за него? Николай пользовался его доверием, но … но даже слишком правильные люди не святые! Еще раз, пройдясь по клавиатуре пульта, Андрей, в раздражении, нажал на «стоп». – Колька, ты чего сейчас делать будешь?
Николай улыбнулся. Кажется, брат забыл старые обиды. – Не знаю. Может, спать лечь?
Продолжительный вздох предвосхитил ответ, - Расхотелось, вроде. Колька, ты к экзаменам готовишься?
Уткнувшись в экран ноутбука, Николай призадумался. Брат прав, до первого экзамена осталось менее недели. Чем ближе к испытаниям, тем сильнее растет желание избежать, скрыться, уйти от него, - Я готовлюсь, только чем больше учишь, тем сильнее в голове путается.
- Путается, когда там что-нибудь есть, а когда голова совершенно пустая …, а, - Андрей, в скуке махнул рукой. Прошла минута, в течение которой братья соблюдали вынужденное молчание. Николай, по-своему складу характера, более сдержанный, Андрей – еще не придумал, о чем говорить. Ясно, что ничего серьезней в жизни им еще не доводилось испытывать, - Коль, как ты думаешь, учителя нам будут подсказывать?
- Думаю, что нет, хотя некоторые из них, пожалуй, не прочь это сделать. И тут сказывается личное предпочтение.
- Таких, как я, в лучшем случае, предпочитают не замечать.
Николай обнадежил, - Держать тебя второй год, им также не выгодно. Уверяю тебя, для администрации школы неудачная сдача ЕГЭ – позор. Никто из учителей не желает своим подопечным провала.
- Мне от этого не легче, - признался Андрей, - Более всего опасаюсь экзамена по математике, а еще – физике и химии. По этим предметам в заданиях будет проверяться знание формул, а я их с трудом запоминаю. Вот бы мне, кто помог, - мечтательно протянул юный неудачник.
- Давай будем вместе заниматься. Сообща формулы быстрее запоминаются. Поверь, Андрейка, я бы за тебя выучил, но поможет ли тебе это?
Оставалось лишь вздыхать. Им обоим будет непросто, но они должны выдержать это трудное испытание, потому, что следом начнется взрослая жизнь, где им самостоятельно придется принимать решения, и нести за них ответственность. Прикрыв глаза, Андрей попытался уснуть, но его лишили покоя мысли о будущем. Каким оно будет? Таким ли красочно прелестным, какое он изображает на своих рисунках? Судьба наградила его способностью, знающие люди признают за ним дар художника, так неужели он не воспользуется полезным достоинством? – Колька, а в художественной академии математика не нужна?
- Не нужна, там, верно, необходимо представить художественные работы, - Николаю хотелось утешить брата, но напрасно его не обнадеживать, - В творческих профессиях ценят неординарность абитуриента, выделяющую его из толпы обыкновенных соискателей. Творческие люди не похожи на обывателей, а еще, Андрейка, мне кажется, что их фантазии делают мир добрее.
Голос говорящего смолк, лишь только он приметил, что Андрей уснул. Его милый брат погрузился в свои сладостные фантазии, в которые он никого не посвящал, и даже свою верную подружку. Но Андрейка мечтал, и когда-нибудь его мечтам суждено будет сбыться. Он станет признанным художником, а его картины украсят существующую реальность. Глядя на спящего красавца, хотелось последовать его примеру. Андрей, похоже, сделал свой выбор, а он, Николай, что будет делать после окончания школы?
 
                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава II.
 
     После окончания дополнительных занятий аудитория разбежалась, буквально, наперегонки. Екатерина Валерьевна призадумалась . А все ли у ее выпускников благополучно, можно быть уверенной в их успешной сдаче экзаменов? Она – педагог опытный, шестнадцать лет отработала в школе, посвящая воспитанию чужих детей целую жизнь и все потому, что собственных детей у нее не было. В уголке глаз мелькнула одна единственная слезинка. Профессия учила ее быть выдержанной, ведь большую часть своего рабочего времени ей приходилось проводить в окружении большого количества людей. Все они разные, непредсказуемые, что держит ее в постоянном напряжении, но представить себя, хотя бы на минуту в иной стезе, не для нее. Совершенство – вот ее удел, но оно недосягаемо. Большинство ее коллег плывет по течению, она ставит перед собой определенные цели, стремится к их достижению, и все ее старания неформальные. Однако, все достижения, авторитет она, не раздумывая, отдала бы за привязанность  юного существа, которое будет нуждаться только в ней. Не ладилась ее семейная жизнь, у мужа Игоря Олеговича появились иные привязанности. Иногда Екатерине Валерьевне просто не хотелось идти домой, а зачем? Там порядок, достаток, покой, но нет главного.
     Подул ветерок. Пожалуй, лучше закрыть окно. Поправляя воротник кофточки, Екатерина Валерьевна не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают. Это делают скрытно, сейчас тайное станет явным. Вот она – дверная щель, а за ней …
- Мальчики, вы меня ждете?
Две одинокие фигуры метнулись за поворот, в направлении лестницы. В одной из них она, кажется, узнала своего любимого ученика, прилежного, старательного юношу, достойные пример для подражания.  Жаль, что парень сегодня оказался непоследовательным, ведь неслучайно он очутился перед дверью … хотя, не исключено, что это был его неразумный брат. Что теперь гадать, пройдет ЕГЭ, и все вздохнут свободно. Проверять результаты экзаменационных заданий будет коллектив преподавателей из других учебных заведений. Неужели не было иного пути, ради того, чтобы избежать коррупции? Если бы чиновники из Министерства образования в принятии решения о замене традиционного экзамена на ЕГЭ, руководствовались результатами независимого опроса среди преподавателей, а не определяли бы судьбу миллионов выпускников по всей необъятной стране коллегиально, вероятно, многим бы было легче. На дополнительных занятиях она знакомила учеников с заданиями, максимально приближенными по содержанию к итоговому испытанию, и, все-таки, успокоится она, только после оглашения результатов.
Тихий стук в дверь не сразу привлек внимание Екатерины Валерьевны. Дверь приоткрылась, и на пороге кабинета физики возник Николай, - Можно?
- Конечно, заходи, Коля, - Екатерина Валерьевна улыбнулась, приглашая ученика зайти. На рабочем столе ее полный порядок, но педагог намеренно создавала видимость занятости, ожидая пока ее посвятят в свои проблемы. Осталось отключить ноутбук с электронными журналами, она полностью окажется в распоряжении любимого ученика.
Выждав, пока учительница освободиться, Николай спросил, - Екатерина Валерьевна, а можно сдавать экзамен в устной форме?
Пристальный взгляд на подопечного подсказал ей, парень действует по чьей-то указке. Возможно, он этого не понимает, ведь от ошибок никто не застрахован, - Тебя действительно это интересует?
Парень согласно кивнул головой. Он с уважением взирал на педагога, которая, кроме всего прочего. Еще являлась классным руководителей одиннадцатого «А».
- А ты не обманываешь меня?
«Догадалась», мелькнуло в голове Николая. Придется ей все рассказать, но по совести ли это будет, ведь скрываемое не только его тайна. Парень опустил глаза, но сидящая напротив Николая педагог почувствовала неладное. Тот заерзал на месте, - Хорошо, я скажу. Понимаете, мы с братом готовимся к экзаменам, но … с памятью неважно.
- У Андрея, наверное? – после короткой паузы Екатерина Валерьевна полюбопытствовала, - Это он с тобой меня дожидался?
Глаза парня были по-прежнему опущены ниц. «Не привык лгать», сделала вывод преподаватель, и оказалась права. Николай с виноватым видом взглянул на нее, - Нет. Я не могу сказать, кто это. Пожалуйста, не просите меня об этом. Многие наши ребята боятся ЕГЭ, и предпочли бы устный экзамен.
-  Надеются, что я буду подсказывать? 
Спрашивала Екатерина Валерьевна без всяких задних мыслей, и также беспристрастно ответил Николай, - Нет. Сегодня ребята рассчитывают каждый на себя, немного неуверенно, с осторожностью парень задал вопрос, - А мы будем сдавать экзамен в этом кабинете?
- Да и все ваши планшеты, смартфоны, телефоны запрещены.
- А шпаргалки?
Екатерина Валерьевна усмехнулась, - Тебе-то это зачем?
- На всякий случай.
- А ты не боишься, что я поделюсь информацией с твоими родителями?
Широко округлившиеся глаза Николая выдавали его растерянность, - Вы этого не сделаете, Екатерина Валерьевна, я уверен. За пять лет, что мы знакомы, вы никогда не совершали подлость.
Добродушие на лице преподавателя тут же сменилось холодностью. Она не собиралась скрывать, что не одобряет подобной прямолинейности, - Николай, ты считаешь возможным так откровенно разговаривать с учителем?
- Я ничего плохого не имел в виду. Извините, если вам что-то показалось, - быстро поднявшись с места, не прощаясь, Николай ушел.
Было обидно, что они не поняли друг друга. Глядя из окна третьего этажа, Екатерина Валерьевна провожала своего ученика грустным взглядом. Она сказала лишнее, он в лишнее поверил, а теперь, при желании, ему будут внимать те, кому лучше оставаться в неведение. Жаль … жаль,  что у нее нет такого сына. Выходя со школьного двора, Николай обернулся на окна кабинета, вот только взгляд его был устремлен в ином направлении. Ей тоже пора собираться. Обычно она не спешила домой, где ее никто не ждал, но сегодня требовалось зайти к матери, а прежде – в аптеку. Мама ее, одинокая пенсионерка, после смерти мужа, Екатерине он приходился отчимом, жила одна. Сколько раз дочь не уговаривала мать, та ни в какую не соглашалась переехать к ней, ссылаясь на то, что будет мешать зятю. Где же ей было знать, что того и след уже простыл. Дочь благоразумно скрывала от матери многие свои неприятности.
Середина мая выдалась достаточно прохладной. Поеживаясь от пронизывающего ветра, Екатерина Валерьевна лишь глянув на небо, поняла, что скоро начнется дождь. Стоило поторопиться, ведь зонтик в ее сумочке отсутствовал. Небо вдруг потемнело, превратившись в купол насыщенно серого цвета, рождающий ощущение опасности. Скорее! Ей повезло, что она живет и работает в  одном районе, не тратит время на перемещение к месту работы. Инфраструктура района ее проживания могла бы удовлетворить любой взыскательный вкус. За внимание потребителей соперничали множество универсальных магазинов, рынки, где можно было купить все, от зелени, фейхоа до свежей рыбы, торговые комплексы, куда ходили целыми семьями. Для прогулок на воздухе, а в районе отсутствовали действующие промышленные предприятия, были открыты несколько парков, поправить свое здоровье можно было в спортивных комплексах. Все эти прелести цивилизации интересовали Екатерину лишь по мере необходимости. Вот он, наконец, зеленый крест, символизирующий знакомую аптеку, где встречаются те лекарства, которые ей нужны и по умеренным ценам. Удивительно, но на столь протяженной, свыше двух километров, улице - Батайский проезд, всего одна аптека. Последний раз Екатерина поднималась по крутым ступенькам более месяца назад, приобрела гипотензивные и спазмолитические средства. Мама была довольна. Посмотрим, что будет сегодня. Пока Екатерина прогуливалась вдоль витрин торгового зала, количество покупателей увеличилось, а за прилавком – один фармацевт. Екатерина прислушалась. Голосок, отвечающий на вопросы покупателей, показался ей знакомым. Фармацевт действовала быстро, успевая не только отпускать лекарства и сопутствующие товары, но и давать комментарии при совершении покупок. Вот и теперь, при  общении с дотошной покупательницей, фармацевт подробно объясняла: «Оба запрашиваемые вами препарата относятся к гепатопротекторам, но они различны по составу. «Лив-52» содержит экстракты растений, а «Эссенциале-форте» - фосфолипиды и витамины. Вероятно, вы имеете показания для их применения», получив отрицательный ответ, фармацевт продолжала: «Желательно проконсультироваться врачом. Я могла бы вам посоветовать какой-либо из названных вами препаратов, но боюсь, что совет не принесет вам пользы. А принимать меры нужно прямо сейчас, в некоторых случаях промедление опасно для здоровья пациента». Пожилая покупательница выбрала препарат, который был на слуху в СМИ, то есть «Эссеницале-форте». Как логично излагала фармацевт свои доводы, Екатерине было вдвойне приятно им внимать, ведь в специалисте за прилавком она узнала свою бывшую выпускницу, Татьяну Цибульскую.
Узнала свою школьную учительницу и фармацевт, - Екатерина Валерьевна, как я рада!
Улыбка на лице педагога предвосхитила сказанное далее, - Я тоже, Танечка, ужасно рада. Не ожидала, что ты так быстро станешь фармацевтом.
Симпатичная девушка за прилавком попросила помочь ей коллегу, а сама отошла в сторону, чтобы уделить любимой учительнице внимание, - Я еще пока не получила диплом, отучилась два года, - тряхнув кудряшками, юная вершительница чужих судеб Татьяна призналась, - Мне еще год с лишним постигать тонкости профессии, но практику я уже начала проходить. В этой аптеке я около трех недель, - предусмотрительно осмотревшись, ее выводы предназначались не для всех, Таня продолжала, - Самое сложное в работе фармацевта – общение с людьми. Разные бывают покупатели. Два дня назад я плакала из-за одной слишком бойкой старушки. Очень она обидные слова сказала о «продажности и равнодушии аптекарей», и сказано все это было в присутствии первостольника, Ларисы Павловны, которая только, что вышла с отпуска. Представляете, какую характеристику в ее глазах я приобрела! – Татьяна сокрушенно покачала головой. – Я впервые тогда задумалась, а не напрасно ли я пошла учиться на фармацевта?
- Не расстраивайся, Танечка, обвинения старушки несправедливые. Ей, скорее всего, кто-то испортил настроение, вот она и сорвалась на  первом попавшемся подневольном человеке. На любой, даже самой хорошей работе встречаются трудности, и от того, как мастерски человек сумеет с ними справиться, зависит успех в его работе. Мне кажется, Таня, нам не случайно даются испытания. Только пройдя определенный жизненный путь, человек начинает лучше понимать других.
Выйдя с покупками из аптеки, Екатерина поняла, а ведь она хотела убедить не только бывшую подопечную, но саму себя. Как знать, может, в ближайшее время она столкнется с проблемами, решение которых потребует от нее мобилизации всех ее душевных и эмоциональных сил, и необязательно, что удача будет сопутствовать именно ей. Проигрывать тоже надо уметь. Люди стремятся к победе, но везет очень немногим. Счастливчиков станет больше, если люди научатся правильно оценивать собственные шансы. Вот и мамин дом, совсем новый, квартиры заселили в 2009 году. Дом для астрономов, непохожий на множество современных новостроек, обращает на себя внимание любителей всего неординарного. Верх желто-белого здания венчает беседка с колоннами – идеальная площадка для установки телескопа. Купол второй половины здания представляет собой застекленную оранжерею, побывать в которой Екатерине так и не удалось.
У квартиры на двенадцатом этаже Екатерина остановилась. Дерматиновое покрытие двери оказалось поврежденным. Что это: непреднамеренная случайность, либо следствие чье-либо злой воли?
- Катенька, как хорошо, что ты пришла. В магазин я вчера сходила, дома все есть,  в аптеку …
- Мама, я все купила. Скажи, тебе вчера звонили в дверь?
Растерянный вид пожилой женщины, ее беспомощный взгляд, уткнувшийся в поврежденное покрытие, ясно свидетельствовал о ее пребывании  в неведении, - Кажется, не звонили. Я не знаю.
Дома, в однокомнатной квартире, царил порядок, который еще при жизни, весьма ценил отчим Екатерины. В небольшой шестнадцатиметровой комнате имелось  много предметов старины, икон, амулетов, картин, и все это на фоне книжных полок, хранящих книги по искусству, истории, географии.  Многим книгам уже несколько десятилетий, их Екатерина читала еще в детстве и юности. Стойкий запах старины витал в атмосфере комнатки, порождая нелепые фантазии о ее владельцах. В углу стояли рамы с ненатянутыми холстами, возможно, на мольберте здесь смешивали краски, и умелая рука мастера создавала художественные полотна. После выхода на пенсию, отчим, Павел Владимирович взялся за кисть, вспомнив свое юношеское увлечение. Со своим первым и последним мужем Глина Серафимовна прожила около тридцати лет. Павел признал падчерицу, любил Екатерину, как родную дочь. К сожалению, своих детей у них не было.
- Два года нашего Пашеньки нет в живых, до сих пор не хочу ничего убирать с его письменного стола. Здесь он наброски делал, тут же что-то писал в тетрадях. Павел всегда больше думал о своей работе, увлечениях, но не о здоровье, потому о его заболевании раком узнали. Когда уже ничего нельзя было сделать. Береги своего мужа, Катя.
Она лишь вздохнула в ответ на материнские причитания. Расставляя на кухонном столе чашки с блюдцами, Екатерина с любовью смотрела на мать. Она вынуждена сама о себе заботиться, а ведь Екатерина могла забрать ее к себе, виделись бы они  тогда каждый день, больше времени проводили вместе.
За чаепитием Галина Серафимовна увлеклась воспоминаниями о муже, память о котором ей была слишком дорога, - Катенька, каждым прожитым днем надо дорожить. Игорек твой, что о продолжении рода думает?
- Мамочка, может, тебе ко мне переехать, - с осторожностью спросила дочь.
Подозрительный взгляд в ответ породил тяжелое молчание. Екатерина догадывалась, что спросила лишнее. Если продолжать скрывать истинное положение дел в ее семье, это ли не будет расценено, как обман? Екатерина неторопливо потягивала остывающий чай, из угощения на столе бутерброды с колбасой и сыром, но в их сторону она не смотрела. Нужно спасать маму. За последние три месяца она очень сдала. Скачет давление, беспокоит гастрит и камни в почках. Лечащий врач предлагал ее маме лечь в больницу, но Галина Серафимовна наотрез отказалась. Сейчас, глядя на маму, Екатерина с болью признала, беспросветная старость написана у нее на лице. Отекшие глаза, сеточка морщин, окаймляющих их, пересохшие губы, давно уже лишенные ласки, а ведь подобная безрадостная старость ожидает и ее саму.
- Катя, может, ты поужинать хочешь?
- Спасибо, нет. Мама, вижу, что ты желаешь узнать подробности. К сожалению, они неутешительны. Игорь живет с другой женщиной, - заметив, как затряслись бесцветные материнские губы, Екатерина попыталась успокоить близкого человека, - Мама, это – наш общий с Игорем выбор. Не стоит меня жалеть, иначе мне придется пожалеть, что я тебе об этом сказала.
- Дочка, … в сорок лет остаться одной. Что же ты будешь в старости делать? – после непродолжительной паузы Галина Серафимовна спросила, - Разводиться собираешься?
- Не знаю, мама.
- Стало быть, простишь, если он вернется? 
- Возможно, попытаюсь. Я впервые попадаю в подобную ситуацию.
Галина Серафимовна покачала седой головой, - То-то и видно, что опыта  у тебя никакого. Нужно тебе найти другого мужчину, детишек еще успеешь завести.
- Лучше я усыновлю ребенка.
- Из детского дома? С ума сошла. Они же неизвестно, чьи. Глупая ты, Катя. Посмотри на современных детей. Они все нервные, капризные, ругаются нехорошими словами.  Взрослых н слушают. У меня детский садик напротив дома, так я там каждый будний день такое наблюдаю! Дети во время прогулки убегают, прячутся, так воспитательница бедная  с ног сбивается в их поиске.
- Мама, дети, растущие в семье, быстрее развиваются, а их поведение целиком зависит от взрослых. Ну, и что ты вздыхаешь? Разве я не права?
- Заранее не угадаешь. Совсем одной хуже. Но, ты, Катя еще не старая, родишь ребенка сама.
Может, мама и права. За ее плечами целая жизнь, полная испытаний,  трудностей, и мама, надо отдать ей должное, никогда не жаловалась на непреодолимые препятствия, - Мама, а почему вы не усыновляли ребенка, если долгое время не могли иметь детей?
Екатерина не торопила маму с ответом, ведь на любой вопрос, заданный не из любопытства, можно ответить по-разному, в зависимости от настроения. Сосредоточенность на лице Галины Серафимовны выдала в ней борьбу противоположностей.
- Мама, возможно, я не смогу родить и вырастить малыша с пеленок. Все хорошо в свое время, - с горечью признала Екатерина Валерьевна. Обратив внимание на затянувшуюся в разговоре паузу, она добавила, - Понимаю, тебе хотелось дождаться внуков, но не получилось у меня.
Екатерина в спешке засобиралась домой, уже в прихожей Галина Серафимовна уговаривала дочь, - Катенька, человеку одному худо. Но брать ребенка из детского дома я тебе не советую. Неизвестно, что из них вырастит,  и это все будет висеть у тебя на шее. Лучше, если тебе встретиться мужчина, вдовец с ребенком. Зная тебя, ничуть не сомневаюсь, что ты станешь ему истинной матерью.
Домой Екатерина вернулась около восьми вечера. Каково же было ее изумление, когда в ее небольшом, но уютном гнездышке ей встретился тот, кого она уже не надеялась увидеть. Игорь был неаккуратно одет, костюм на нем был явно давно не стиран. Пятна на его рукавах,  оторванные пуговицы, главное, бывший ее был смущен, - Ну, вот, Катя, я и вернулся.
Из шкафа с одеждой Катерина достала чистые тренировочные с футболкой. Протягивая Игорю смену белья, она поинтересовалась, - Может, тебе сперва помыться?
Их взгляды встретились, смущение супруга передалось и Екатерине. К чему разбирательства, выяснения отношений? Старые ошибки уже не исправить, а новых можно было избежать, если начать семейную жизнь с чистого листа. Грязные вещи отправились в стиральную машинку, а Игорь, пока Катя готовила ужин, принял ванну. Повезло ему с супругой, мало, кто из женщин способен закрыть глаза на чужие недостатки. Чисто случайным было их знакомство в конце 90-х годов. Катя тогда только окончила Педагогический Университет, а Игорь, который был на три года ее старше, перебивался случайными заработками. Ему. С неоконченным высшим образованием, отсутствием каких-либо талантов и способностей, в годы массовой безработицы было трудно устроиться на хорошую работу. Приходилось обманывать новую знакомую. Игорь выдумывал: то он – консультант, то – преображался в экскурсовода, то – в машиниста электрички. Катя, очарованная симпатичным, общительным молодым человеком, верила всему сказанному. Она быстро потеряла голову, и, выполняя маленькие прихоти любимого человека, оплачивала походы в кафе, кинотеатры. Ни разу у Кати н возникли сомнения, что ее лишь используют. Игорь в ее глазах также выглядел влюбленным, но семью пока заводить не собирался. Зачем вешать себе петлю на шее, ведь ему еще нет и тридцати лет. Любимая всячески оправдывала нерешительность Игоря. «Поженимся», пояснял он Кате, «пойдут дети. Не хочу. Я всю юность нянчил младших братьев и сестру. Надо мной смеялись все ребята нашего двора». Позже Катя узнала, что Игорь был старшим ребенком в семье, и так же, как Катя рос без отцовской заботы. Его мама работа на двух работах, детей почти не видела, вот и приходилось Игорю совмещать функции няньки и  домохозяйки. Мало того, он был вечно голодным. Младшие, играя на его сочувствии, или путем обмана отбирали у него все самое лучшее.  Игорьку приходилось лишь облизываться. Обидно. 
После душа, Игорь направился на кухню. На тарелке перед ним омлет с дольками обжаренной докторской колбасы, салат из огурцов и помидоров, вкусно. Игорь с жадностью набросился на предложенное, и только после того, как утолил первый голод, вспомнил о супруге, - Катя, а ты?
Из комнаты прозвучал ответ, - Не хочу. Я не голодная.
Грусть, различимая в голосе Кати, навела Игоря на мысль, что до прощения ему далеко. Ах, как бы ему хотелось восстановить с Катей прежние отношения. Лучшей супруги ему не найти. Тарелка его быстро опустела. Сейчас бы выпить … но, вряд ли, здесь найдется. Игорь вздохнул.
- Наелся?
В его ответном взгляде читалось столько признательности, что даже уставшая Катя не сдержалась, и улыбнулась. Игорь ликовал.
- Ты готовишь лучше всех. И, вообще, Катерина, ты –лучшая. Сомневаешься? Напрасно …
- Сомневаюсь, Игорь, что ты это от чистого сердца говоришь, но теперь все, - отправляя последнюю вымытую тарелку в сушку, Екатерина развела руками, - Тебе нет  надобности, сыпать комплиментами …
- Катя, ты не права, это – не комплименты, а признание твоих заслуг. Чего ты смеешься?
- Вероятно, подобные признания звучали из твоих уст ни раз, а предназначались они ни одной мне. Хотелось бы знать, Игорь, ты надолго или так, смыть следы былых побед?
Тяжелая голова его покоилась на собственной ладони , локти уперлись в кухонный стол. Удобнее будет только в постели. Игорь улыбнулся, но улыбка его вызывала жалость, - Катенька, а не пойти ли нам отдохнуть?
Поверхностный взгляд ее скользил по тому, без кого Катя считала бы собственную жизнь опустошенной. Неужели, ради сидящего напротив ее ничтожества, она когда-то была готова оставить любимую работу. Одутловатая физиономия, заросший щетиной подбородок и щеки отталкивали, ведь даже из жалости она не могла бы приласкать гулящего кота, - Тебе постелено в коридоре на раскладушке, - бросила на ходу Екатерина, перед тем, как удалиться в комнату.
За супругой тянулся шлейф пахучей туалетной воды. Игорь принюхался. Приятно пахнет. Почесав затылок, он призадумался. Что в нем не так? Он, се-таки, вернулся. Катя н может не оценить этого. Как большинство представителей, Игорь считал, что остановив свой выбор на Катерине, он облагодетельствовал ее. Сейчас он посмотрит, как супруга ему отплатит за доверие.
В комнате горела настольная лампа, Катерина лежала на неразложенном диване. Сравнивая ее ложе и предложенный ему вариант, Игорь возмутился, - А почему я должен спать один, да еще в коридоре?
- Я устала, Игорь.
Он эхом отозвался, - А, я что, не устал? 
На несколько секунд оторвав свое внимание от экрана, женщина проронила, - Не знаю. Ложись спать, Игорь.
- Я хочу с тобой.
- А, я не хочу, - твердо возразила Катя.
Игорь присел на край дивана, но супруга ясно дала ему понять, что он здесь лишний, спихивая его ногами.
- Прекрати. Знаешь, почему  у нас с тобой ничего не получилось? – после недолгой паузы, Игорь продолжал, - Потомством надо было обзаводиться.
- Опомнился. А, сколько лет тебе и мне, забыл?
- Что ж забывать. Все оно помнится, Катенька. Заведем ребенка …
- Это котят заводят.  Дети рождаются, когда их ждут и способны принять на себя ответственность за их воспитание.
- Ну, я и способен.
Насмешливый взгляд собеседницы не обескуражил назойливого кавалера. Он был готов к самым решительным действиям. Но не того ждала Екатерина, - Игорь, одного обещания мало, еще надо работать. Дети требуют средств на свое содержание.
- Чего ты волнуешься? У нас есть деньги.
- Чьи это деньги? – возмутилась Екатерина, - Какова твоя заслуга в их наличии?
- Подумаешь. Я тоже иногда работаю.
- Иногда? Иногда можно отдыхать. А, мужчина в семье работать должен много, если ожидаются большие траты. Это ты понимаешь?!
Игорь недоуменно пожал плечами, - Когда будет ради кого, тогда и буду работать.
- Семью надо обеспечить заранее, - привстав на локте, Екатерина сокрушенно покачала головой, - Пожалуй, детей тебе заводить рано. Ложись спать, Игорь.
И тут отвергнутого ловеласа словно прорвало, - А, знаешь. Катенька, как крепко меня любили, прямо на шею вешались! – Игорь обреченно изрек, - Не любишь ты меня и никогда не любила.
- Правильно говоришь, - промолвила Катя и отвернулась. Не исключено, что когда-нибудь ей придется сильно пожалеть о своей откровенности, но случиться это потом, а может, и вовсе не случится. Вывод для себя она сделала – лучше жить одной, чем с нелюбимым человеком. Закрывая глаза, Катерина пыталась представить, каким он будет, завтрашний, тренировочный экзамен?  Провести его заранее ей посоветовала опытная коллега, завуч Наталья Алексеевна. Сама завуч ранее проводила такой экзамен, и цель его была благая – выяснить: что ждет ее в перспективе?
Будет ли она подсказывать своим подопечным? Способны ли они примириться с ее вынужденной несговорчивостью? Тихий вздох сменил недосказанное. Увы, чтобы пожалеть, надо потерять. Неравномерное сопение из коридора напомнило ей, завтра новый рабочий день. Спать пора.      

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава III.
               Николай оглянулся. Все ученики, как и предупредила Екатерина Валерьевна, сидели по отдельности. Двадцать пятым оказался Кристиан Аматов, признанный классный отличник. Его усадили за учительский стол. В нем педагог была уверена, Крис списывать не станет. Андрею не повезло еще больше, над ним, словно, бдительный страж, возвышалась Екатерина Валерьевна. Из-за нее братец не мог заглянуть под парту. Там у него все «шпоры», которые для Андрея успел приготовить он, Николай. «Пиши понятнее, печатными буквами», напутствовал его Андрей. Естественно, Николай старался, разве могло быть по-иному? Он же обещал, и некому-то, а любимому братику. Мама знала об их маленькой тайне, и благоразумно промолчала. «Вам повезло. Сегодня многие ваши ровесники растут единственными в семье, где их зачастую балуют, исполняя любые капризы. Но, мальчики, так будет не всегда. Очень важно в жизни уметь любить самому, прощать чужие ошибки, тогда на твои собственные грехи не станут тыкать пальцами».  Коля навсегда запомнил мамины слова, хотя оценить их правильность, он, вероятно, сумеет не скоро. «Ко всему надобно терпение», и этот так же совет любимой мамочки. Думая о ней, Коля улыбнулся. Он - счастливый человек, уже потому, что у него есть мама, и его обязанность, как любящего сына – постараться стать образованным, развить свой ум, чтобы после применить полученный в выбранной специальности знания на благо людям, трудиться, чтобы сделать жизнь лучше, оставив о себе добрую память.
- Коля, о чем ты думаешь?  Через десять минут заканчивается урок, - беспристрастное напоминание из уст Екатерины Валерьевны вернуло стороннего мыслителя к реальности.
Николай, сам того не ведая, на некоторое время, отвлек внимание учительницы, и, Андрей, наконец, заглянул в шпаргалку. Не на все вопросы, а, их было более двадцати, ответ у него нашелся, и то, благодаря чистому везению.
- Андрей Карпукхин, дай мне, пожалуйста, то, что ты положил себе в карман, - просьба исходил от Екатерины Валерьевны. 
Николай невольно вздрогнул, когда понял, чем сейчас рискует его брат. Одного желания помочь ему мало, - Екатерина Валерьевна, мне здесь в задании непонятно.
Вопреки расчетам Николая, учительница не отходила от Андрея. Наоборот, ее настойчивость привлекла к последнему излишнее внимание одноклассников. Эти двадцать с лишним выпускников просто решили поразвлечься, вряд ли, кто-либо из них искренно сопереживал Андрею. На лицах ребят написано скучающее равнодушие, глаза смотрели прямо. Но в них не промелькнуло ни капли сочувствия, ни у кого не возникло желания помочь. Педагог повторила уже не просьбу, а требование. Андрей, мечтающий об окончании урока, делил свое внимание между учительницей и контрольными заданиями. Листок пестрел ответами. Так, чего еще училке надо?  Глядя снизу вверх, Андрей нехотя бросил, - У меня нет ничего.
- Покажи содержимое кармана. Я только что видела, как ты положил себе в карман что-то.
Прямолинейный взгляд, глаза в глаза, таким же был ответ, - Вам показалось, Екатерина Валерьевна. Я просто чесал бок.
В классе повисла звенящая тишина. Пауза казалось очень длинной, - Андрей, мне помочь тебе?
- Что помочь, почесать бок?
Ответ вызвал едкие смешки в аудитории. В центре внимания была педагог. Похоже, что над ней открыто смеялись. По лицу Екатерины Валерьевны трудно было догадаться, что приобретенного ранее опыта явно недостаточно для того, чтобы приструнить наглеца. Первым отвел взгляд Андрей. Он встал из-за парты и протянул лист с заданиями учительнице, - Я закончил, Екатерина Валерьевна.
- Хорошо, - не отходя от Андрея, Екатерина Валерьевна обратилась, - Коля, пожалуйста, подойди к нам, - после того, как парень выполнил просьбу учительницы, та продолжила, - Коля, прошу тебя, проверь карманы Андрея.
Николай оторопело уставился на уважаемого им педагога, - Я … не могу этого сделать.
- Почему?
Спасительный звонок на время освободил молодого человека от ответственности, но расплата еще была впереди. Екатерина Валерьевна подошла к своему столу. – Прошу сдавать свои работы.
И вот перед ней тонкая стопка тетрадных листов. Последним свою работу положил на учительский стол Николай. 
- Задержись, пожалуйста, - педагог затворила дверь кабинета за вышедшим последним Аматовым. Вернувшись, учительница переспросила, - Так почему, Коля, ты не пожелал мне помочь?
Ее откровенный взгляд проникал в самую душу. Разве можно ей солгать?!
Уставившись в пол, под ноги Екатерине Валерьевне, Карпухин тихо произнес, - Екатерина Валерьевна, вам самой все известно. Можно я пойду?
- Подожди, пожалуйста. Что мне известно? Уточни.
Коля молчал. Переминаясь с ноги на ногу. Учительница, по-прежнему, держала его под прицелом. Их взгляды вдруг пересеклись. Ему показалось, или, действительно, Екатерина Валерьевна улыбается? Вздохнув, Коля промолвил, - Вы не будете ругаться?
Ну, вот, теперь точно, на симпатичном лице напротив обозначилась улыбка. Коля более не сомневался. Далее прозвучало. – За что я буду ругаться? Я прекрасно понимаю, что ты не хотел подводить брата. Моей целью являлось стремление отучить Андрея лгать, - после короткой паузы Екатерина Валерьевна добавила, - И, знаешь, за что мне обидно? Андрей вынуждает лгать тебя, а вот это уже подлость. Ты так не считаешь?
- Я уважаю вас, как педагога, но люблю брата со всеми его недостатками, и никогда не причиню ему вред.
- Разве не вред для Андрея, закрывать глаза на его ложь? – спохватившись, Екатерина Валерьевна добавила, - Сейчас закончится перемена. Ступай. Коля.
Его терзали душевные муки. В чем он не прав? С какой стороны ни взглянуть, предательству нет прощения.  Николай оглянулся. В школьных коридорах, как обычно, царила суета. Молодежь ходила тесными компаниями или парочками, где-то перешептывались над кем-то, подсмеивались, вовсе н стесняясь своего ехидства. Здесь так было принято. Когда на своем плече Николай ощутил движение цепких пальцев, он почти не сомневался, кому они принадлежат.
- Чего она от тебя хотела?
Глядя в глаза своего зеркального двойника, Николай ответил, - Правды. Все умные люди стремятся к истине …
- А, дураки, стало быть, в обратную сторону,- Андрей насмешливо взирал на брата, - надеюсь, ты не посвящал ее в секреты изготовления шпор?
- Андрей. Прошу тебя, не оскорбляй Екатерину Валерьевну, особенно в присутствии одноклассников. Они будут сплетни по всей школе распускать.
Фигурные, будто вылепленные из мрамора губы, исказила кривая ухмылка,  - А, тебе не все равно? Через месяц мы навсегда покинем и забудем эту казарму.
- Андрей, я готов сделать для тебя многое, но не бесчестных поступков, как сегодня, - в сердцах воскликнул Коля.
- Ты у нас такой правильный. Черт с тобой.
На спортивной площадке появилась ровная шеренга ребят. У кого-тот грядет урок физкультуры. Он, пожалуй, присоединился бы к «кузнецам» своего здоровья. На этом уроке, как ни каком другом, ценится молчание, выносливость и порицаются собственное мнение. Неожиданно для себя Николай ощутил чье-то близкое присутствие. Скосив взгляд, он увидел правильный профиль своего одноклассника. Взор его был устремлен в том же направлении, что и его, Николая. Со стороны наблюдая за Аматовым, Коля выжидал, не станет ли тот вмешиваться в ход его мыслей? Лучше дождаться, пока он сам кому-то понадобиться. 
- Кажется, сейчас начнется дождь.
Николай улыбнулся, таким образом, выказывая одобрение услышанному.
Эмоция требовала пояснения, - Ты так считаешь. Крис?
- Взгляни на небо, - предложил собеседник.
Увиденная картина удручала. Собравшиеся тучи, заслонившие  собой голубой пласт неба, рвущий листву с деревьев ураганный ветер служили подтверждением прогнозу, но, вопреки всему, урок физкультуры на поле никто не отменял.  Прозвеневший звонок напомнил Николаю и Крису, что их ожидает урок биологии. Пройдя в конец коридора, ребята вошли в кабинет. В пустом классе, за учительским столом сидел озадаченный учитель, Святослав Алексеевич, - Вы одни? Ну, проходите ребята.
Крис и Коля сели вперед. Приобретать новые знания, прислушиваться к мнению учителя, но не забывать и о собственном – это не только полезно, но и выгодно. Глупец тот, кто отрицает очевидное.  А, Святослав Алексеевич, похоже, расстроен. Для того, чтобы скрыть огорчение, он перекладывал журнал и папки на своем столе. Глаза его наполнены, слегка полные руки движутся хаотично. Кажется, он пересмотрел все, что можно было. Пять минут урока миновали, - Коля, может, ребят задержала ваша классная руководительница?
Учитель сам подсказывал возможный вариант ответа. Проще всего прикинуться несведущим, обмануть учителя, а заодно, себя. Но он не ступит на путь неправды, - Нет, Екатерина Валерьевна отпустила всех вовремя.
Поправляя пиджак, учитель частот отряхивал его. В конце концов, Святослав Алексеевич предупредил, - Я вынужден буду доложить Наталье Алексеевне о случившемся. Расписание уроков не менялось, так, что ребята должны были явиться вовремя.  Через три недели экзамен, - приглаживая русую шевелюру, периодически одергивая подол пиджака, молодой педагог пытался скрыть волнение, - Биология, возможно, в дальнейшем им не пригодится, но на ЕГЭ учитывается суммарный общий балл, и портить свои показатели, - Святослав Алексеевич развел руками, - Это выше моего понимания. Ребята, мы поступим следующим образом. Напишите мне свои соображения по поводу различий у гоминид и представителей животного царства. На экзамене будут вопросы попроще, но пусть лучше вы заранее испытаете затруднения, чем они  сваляться вам на голову неожиданно. Верно, я говорю?
Учитель вышел. Крис и Коля почти не сомневались, он направился искать беглецов. Николай склонился над тетрадным листом. Руки его двигались быстро, временами останавливаясь. Соображений у него было немало, а стоит ли делиться ими с бумагой?
Аматов строчил, не обращая внимания ни на что. Коля выдохнул, глядя на Криса, - Вероятно, учитель догадывается, что признанному программисту все не по чем, но именно ради того, чтобы …
-  Последние не разбежались, - со смехом вставил Аматов.
- Да, ты прав, Крис, вот Святослав Алексеевич постарался, не озадачить нас.
Хвостик на макушке дернулся, когда тот кивнул головой , - Он сам чудной. Некоторые ребята называют его между собой Славиком.
- По-моему, это фамильярно называть взрослого человека, словно  неразумное дитя.
- Если ты, Коля, имеешь в виду уважение, то его надо заслужить.
- По сравнению с нами, он его уже заслужил тем преимуществом, что имеет высшее образование. Опыт педагогический у него небольшой, но пока все впереди.
Кристиан имел на то особое мнение, - Из него вышел бы неплохой адвокат.
- Не знаю. Прежде, чем кого-то осуждать, я пытаюсь поставить себя на его место. Людям надо помогать.
- За что?
Искренне удивление отобразилось на лице Карпухина, - Просто так.
Наступила тишина, прерываемая вздохами Кристиана. Хорошо, если до него дошли мои слова о помощи людям. Больше будет Добра вокруг, думал Коля.
Вскоре возвратился расстроенный Святослав Алексеевич, застав развлекающегося с телефоном Аматова и работающего над зданием Карпухина. Внушительная по объему фигура молодого учителя зависла над щуплым программистом, неподозревающим об угрозе. Тут же был сделан вывод, - Как я погляжу, биологией занят один Карпухин. Может, Аматов, вы нам в устной форме изложите свои выводы?
В округлившихся глазах ученика был запечатлен испуг, - Я … изложу, только …
- Что вы делали в мое отсутствие?
Протяжный вздох предшествовал ответу, - Ничего.
Ребята не ожидали, что учитель спокойно воспримет услышанное. Усевшись за стол, он обратился к Коле, - Как вы считаете, Николай, куда могли скрыть ваши одноклассники?   
Он куда охотнее ознакомил бы учителя со своими вывода ми об эволюции гоминид. Смотря в лицо вопрошаемому, Карпухин выдавил из себя, - Я не знаю.
Теперь учитель стоял у его парты. Под гнетом пронизывающего взгляда Коля опустил глаза. Ему было стыдно, но он молчал о своих подозрениях.
Забрав исписанный Колей листок, Святослав Алексеевич промолвил, - Вас обоих я предупреждаю. За сегодняшнее сорванное накануне экзаменов испытание, все получат «неуд», и вы, в том числе.
- Но почему? – робко возразил Аматов.
Тонкая змейка бровей вразлет изогнулась дугой, - Разве вы этого не заслужили?
- Но я не хочу «неуд», я хорошо знаю биологию, - оправдывался Кристиан.
- Где могут скрываться ваши одноклассники? – после короткого молчания, педагог продолжил, - Тому из вас, кто поможет мне действовать в верном направлении, я не поставлю «неуд» за сегодняшний урок. Слушаю вас, Николай, - к нему учитель обратился первым, даруя выбор. Но ответа не последовало.
- Святослав Алексеевич, я, кажется, догадываюсь. Они могли сбежать с урока, - сбивчиво доложил Аматов.
- На каком основании вы так считаете?
- После вашего урока у нас должна была быть литература, но ее задали на дом. Мы будем писать сочинение, тема дана каждому индивидуально, заранее, - пояснил Аматов. – Ну, а далее, седьмым уроком физкультура, вот ребята и сбежали, - на лице юноши отобразилась дурацкая улыбочка, - А, вы мне, правда, «неуд» не поставите?
Беспристрастный взгляд осудил пыл поборника истины, - Здесь условия ставлю я. По-вашему, Аматов, в конечном итоге виновата литература, потому, что ее преподаватель не позаботилась о том, как вас занять, во избежание побега.
Через минуту учитель стоял у окна, опустив взгляд на часы. О, чем он думал, было нетрудно догадаться. Молчание Святослава Алексеевича сменилось отрывочными фразами, - Неистовствует май. Пугая нас грозой. Немые слезы, что прольются свыше, даруют нам ответ … куда идти, где ждет нас истина, рожденная путем обмана …
В кабинете повисла напряженная тишина. До звонка оставалось не более десяти минут. К ребятам была обращена лишь спина учителя.
Кристиан, сидевший за Николаем, предложил шепотом, - Давай сбежим.      
Коля отрицательно покрутил головой . Аматов не унимался, - Где твой лист с ответами.
Урок биологии, которая привлекала его своими спорными решениями на философские вопросы, прошел сегодня бестолково.  Свои мысли он поведал бумаге. В процессе эволюции древние гоминиды осваивали прямохождение. Новый вид Homo sapiens не может возникнуть из строго некого прямолинейного развития, появляется множество разновидностей, которые слегка, а потом весьма значительно  отличаются от прежнего вида. У древа человечества много корней. Смышленые обезьяны еще семь миллионов лет назад начали вставать на задние конечности, чтобы доставать плоды, висевшие высоко на деревьях. Далее эволюционирующие особи покинули «райский сад», проводили больше времени неподалеку от спасительных деревьев, а потом и вовсе двинулись в степь. Потомство самки все чаще носили на руках, так было легче не отставать от других членов стаи. Потомство бипедальных особей с детских лет перенимало их необычный навык. Со временем в организмах обезьян стали накапливаться анатомические изменения, определяющих облик их будущих потомков. У двуногих особей возрастало кровяное давление, так компенсировалось действие силы тяжести на систему кровообращения. Длительное пребывание на солнцепеке не могло пройти незамеченным. В экстремальных условиях легче выживают те особи, чей мозг лучше вентилировался. Увеличение объема мозга  решительно изменило способности древних гоминид. Чем искуснее мозг управлял процессом прямохождения, тем быстрее обладатель этого мозга, мог, к примеру, умчаться от врагов. Далее – больше. Умная голова рукам покоя не давала. Самым главным преимуществом «супер мозга», отличившего гоминид от обезьян, явилась возможность необычайно развить свои речевые способности. Пути гоминид и человекообразных обезьян окончательно разошлись. Они гордо топали вперед на своих двоих, и весь земной шар был отныне открыт перед ними. А, другие … другие также боязно держались своих кущ, и за последние миллионы лет ума в голове не прибавилось.
Совсем недавно археологи установили, что наши предшественники Homo erectus выделялись блестящими способностями к выживанию в конкурентной борьбе. Эпоха H. еrectus зародилась 1,8 млн. лет назад. Гоминиды начали питаться мясом сравнительно давно. Пор некоторым предположениям антропологов, белок употребляли в пищу даже австралопитеки, жившие в Южной Африке, около двух миллионов лет назад.  После удачной охоты люди жадно поглощали мясо, поджаренное на  огне. Насытившись, древние гоминиды отползали от огня и забирались в шалаши, чтобы спокойно переварить пищу. Постепенно человеческий облик менялся. Коренные зубы становились меньше, кишечник короче, а вот головной мозг, благодаря богатой протеинами пищи, увеличивался. За последние 2,5 миллиона лет, по оценкам некоторых антропологов, сформировалось девять видов гоминид. Современный человек вполне заслуженно вытеснял своих собратьев, потому, что, занимая ту же биологическую нишу, лучше остальных соображал. «Человек сам создал себя», так считал знаменитый австралийский археолог …
Николай на этом месте прервал поток мыслей. Очень некстати, но он, со слов близких, отличающийся феноменальной памятью, забыл имя археолога. Возможно. Святослав Алексеевич простит ему это незначительное упущение. А, вот, Андрейка о нем уже позаботился, оставил на вешалке ветровку с капюшоном. При настоящем тропическом ливне это – сущее спасение. А, Кристиан?  Выходя из школьного здания, Николай оглянулся. Он, одинокий бежит в противоположную сторону, и спасать его некому. Бог с ним, с Аматовым.  До дома Николаю добираться пару остановок. Коля выдохнул, ничего, добежит. Для себя он давно выработал принцип, которому пытался следовать: «надо меньше любить себя». Однако, в свою принципиальность он не решился никого посвящать. У каждого человека обязательно имеется какая-то тайна, неподвластная ничьему чужому восприятию, нечто сокровенное, принадлежавшее только ему.
Андрея он застал дома, как и ожидал. Брат, как ни в чем не бывало, рисовал. На плотном листе формата А4, из, казалось бы, хаотичных набросков, постепенно рождалось изображение, в чертах которого безошибочно угадывалась звериная сущность. Весь облик юного художника, его сосредоточенность на работе, указывали на то, что для него живопись – не простое увлечение, а способ самовыражения. Положив еще несколько штрихов на лист, Андрей, наконец, отвлекся от трудов, - Проходи, братец-кролик,  весьма кстати. Половина четвертого, а есть хочется.
В их общей комнате вновь царил беспорядок.  Вещи: брюки, джинсы, рубашки, футболки были разбросаны, из письменного стола извлечены принадлежности для рисования, а мастер художественного ремесла вовсю погружен в работу. Сдержанность помогла Николаю унять недовольство, ведь, почти каждый новый день создавал в их общей комнате беспорядок, лишая ее уюта. Все предыдущие просьбы Андрей игнорировал, а последнее время, чем ближе к грядущим экзаменам, подсмеивался над братским неисчерпаемым терпением. В холодильнике, на полке Николай обнаружил приготовленный мясной фарш, осталось сварить картофель. В его умелых руках все спорилось, и вот уже, несколько минут спустя на сковороде шкварчало разогретое масло, лежали ровно вылепленные котлеты. Тут же Николай увернул плиту и занялся картофелем.
- Котлетки … хорошо. А, чтобы быстрее получилось, пожарь картошку, - ловкой работой брата интересовался Андрей, - А, на первое что-нибудь имеется?
- куриный бульон.
По каменному выражению лица было понятно, что Андрей, по возможности, остановил бы свой выбор на другом. Он удалился в комнату. Николай остался приглядывать за котлетками и картофелем, за их окончательным приготовлением. По их маленькой кухоньке расплывались притягательные ароматы. Глядя н поджаренные корочки котлет, Коля облизнулся. Скоро мастер будет накормлен.  За окном топический ливень по-прежнему  неистовствовал.  Во дворе лишь одинокие мужики коротали время с бутылками пива, укрывшись под козырьком на детской площадке. Косые струи дождя, буквально, резали под корень. Николай посочувствовал их бедственному положению, ведь так, не должно быть, чтобы человека никто не ждал, хотя рядом, в деревянном домишке за мужчинами наблюдала грустная дворняга. Вероятно, она была голодна. Что он мог для нее сделать, разве что, поделиться порцией котлет? Заодно придется угощать любителей пива.
- Как обед? – на кухне в нетерпении появился Андрей.
- Почти готов, - подкрепляя слова делом, Николай расставлял тарелки.
Щелкая пультом телевизора, брат его не скрывал недовольства. Пробежав несколько программ,  Андрей утратил интерес к телепередачам, - Ерунда всякая. Показали бы какой-нибудь хороший фильм. Колька, а тебе не все равно? Чего молчишь?
- Святослав Алексеевич обещал поставить «неуд» всем удравшим с урока. Николай лишь после понял, как вовремя он замолчал. Кулак брата с грохотом опустился на кухонный стол, так, что тарелки подпрыгнули, - Любопытно, кто его посвятил в подробности? – озлобленный взгляд явно указывал, кого Андрей подозревает.
- Тебе котлеты еще положить?
- Перестань зубы заговаривать. Ты Славику наябедничал?
Прямой взгляд, в котором читалось, скорее, сожаление, чем ответная неприязнь побудили Андрея не спешить с выводами. Ранее брат его не обманывал, а теперь, похоже, говорит искренне, - Я ушел после окончания урока. За остальными я не шпионил.
- Кто еще с тобой был? Только не надо отводить взгляд, почти не сомневаюсь, что врать ты тоже умеешь.
- Славик, то, есть он, Святослав Алексеевич самостоятельно искал ребят, - голос Николая осекся, столкнувшись с ненавистью вопрошающего. Аккуратно, чтобы не спровоцировать бурную реакцию, Коля коснулся руки брата, - Пожалуйста, не волнуйся. Ничего ужасного не случилось. Святослава Алексеевича …
- Плевать я хотел на твоего Славика! Я скажу, что это я был на уроке, и ты это подтвердишь. Скажешь, что захотелось сбежать домой.
Николай оторопело смотрел на брата, призывающего его к обману. Андрей, после вынесения приговора, удалился. Николаю было обидно. Если брат обратился к нему с просьбой о помощи ... Но Андрей просто использовал его, не считая себе равным.
- Не смей жаловаться на меня маменьке, - прозвучало из комнаты грозное предупреждение. Андрея ждало творчество, а его, Николая – грязные тарелки. Мама учила его помогать близким, а кому облегчает участь
Андрей …
С посудой вскоре было покончено. Маминого зонтика в цветочек на месте, в прихожей не оказалось. Хорошо, сегодня мамочка проявила предусмотрительность, и не промокнет. Однако, глядя из окон кухни, Николай сосредоточенно искал глазами маму. Пусть волей случая, люди помогающие другим, сами должны испытывать большое везение. А, вот, кому точно не повезло сегодня, так этот признанному дворовому садоводу, Марии Геннадьевне. Старушка, похоже, не может отыскать своих подопечных. На ее седой голове самодельная защита из полиэтиленового  пакета, но разве они помогут укрыться от тропического ливня? Целый поток воды низвергался с небес, а беспомощной, старой женщине придется испытать собственную выносливость на прочность. Неужели ей никто не в состоянии оказать содействие? Мысленно повторяя за Марией Геннадьевной ее неловкие движения, Коля пытался, как мог облегчить ее участь. После того, как незадачливая соседка  по подъезду оступилась, Николай отвернулся. Нетрудно догадаться, что она в настоящее время испытывает. Его место там, внизу, рядом с пострадавшей.
- У нас кофе есть? Свари, пожалуйста, - обратился к нему брат.
Как быть, бежать во двор или выполнять просьбу брата? Николай выбрал последнее. И тут, словно само провидение остановило на нем выбор. Андрей вновь обратился к нему, - Коля, долго ждать еще?
Николай взглядом указал в нужном направлении. На столе – горячий чайник, на плите уже закипает кофе, аромат которого распространяется за пределами кухни. Случайно или нет, Андрей выглянул во двор. Почти сразу же последовала просьба об одолжении, - Ты … все равно, собираешься во двор. Отгони мотоцикл в гараж, сейчас техника у спортивной площадки, - протягивая брату ключи от гаража, Андрей был уверен, вскоре его беспокойство о брошенном посреди двора мотоцикле сойдет на нет. Заметив, что Николай долго возится в прихожей, у вешалке, Андрей с укором бросил, - Ты специально время тянешь?
Не хотелось признаваться. Андрей снова решит, что он. Николай так поступает, чтобы заслужить чужую благодарность. Разницы нет никакой, будут его благодарить или нет. Николай, вряд ли, кому откажет в помощи. Прежде он, действительно, поможет, но не мотоциклу, а Марии Геннадьевне. Выскользнув из подъезда, Коля накинул капюшон на плечи., и, все равно, этого оказалось недостаточно . Глядя по сторонам, он удивлялся, а куда подевалась  главная пострадавшая от дождя. Из окна на кухне на него, наверняка, взирает Андрей. До спортивной площадки, в центре двора Николаю осталось пройти с десяток шагов. Когда он увидел одну из питомиц Марии Геннадьевны, стало понятно, и она где-нибудь рядом. Однако все его попытки отыскать пропавшую не увенчались успехом, а вот собачка за ним увязалась. Оседлав, наконец, их BMW, Николай трезво оценил ситуацию. Дождь – неподходящее сопровождение для езды по лужам. Ой! – вытащив правую ногу из лужи. Коля ощутил предательскую сырость. На деле труднее всего для него, оказалось вытащить из грязевой трясины мотоцикл. Вокруг, как назло, никого из помощников. Впереди – будка - электроподстанция, а сразу за ней – длинная вереница гаражей. Напрягая последние силы, пренебрегая собственным комфортом; Николай упорно шел, не позволяя себе расслабиться. Гоночную технику следует беречь, памятуя о том, что у мотоцикла ни один хозяин. Вот и от сегодняшних грязевых  потоков его придется восстанавливать, и лучше это сделать сообща, иначе спасать уже придется не только BMW, но и его, Николая. Одно неверно рассчитанное движение, и ему почудилось, что он падает. Возможно, так и случилось бы, если в последний момент чьи-то ручки ни подхватили его.
- Привет! Ну, ты и придумал, в грязь дорогу прокладывать, - в голосе, кроме восхищения угадывалось скрытое недовольство.
Николай не понял, кому он попался на «удочку», потому, что не спешил с ответом. Перед дверью гаража он остановился, и от помощника он сейчас не отказался, а то их «черный конь» сейчас рухнет, благо ключи не выскользнули из мокрых рук прямо в грязь.
- Давай помогу.
Придерживая мотоцикл, Коля с опаской уступил ключи. Может, и помогут, хотя нет никакой гарантии, что ключи не исчезнут из поля его зрения.
- Зажмурь глаза.
Николай удивился, - А, зачем? – продолжая подталкивать технику, парень держал ключи при себе.
- Ты, ведь, боишься за ключи, так?
Пока Николай раздумывал, правду ли ему ответить или солгать? Судьба была к нему благосклонной, - дверь гаража поддалась, - Там фонарик, с правой стороны.   
Прошло четверть минуты, прежде, чем прозвучало, - Нет там никакого фонарика. Тебе свет нужен, чтобы мотоцикл ввести. Без света попробуем справиться, - ответила за Николая вопрошающая.
Чужие руки уверенно подхватили BMW за седло. Вскоре все было кончено. Казалось, что внутри гараж бескрайний, но, вытянув руки, Коля нащупал бампер автомобиля, рядом стояла она. В душу парня закралось подозрение, кем окажется его незнакомка? Глаза Коли медленно привыкали к темноте.
- Ты сегодня какой-то странный. Почти, как твой брат, скромник.
Ах, вот, за кого его принимают. Для Николая это было настоящим открытием, - А ты, каким желаешь меня видеть? 
Перед тем, как ответить, девушка чмокнула его в щеку, - Отважным и скромным. Хочется, чтобы ты мог при случае защитить меня, но и не распускал руки.
Коле оставалось лишь улыбаться в темноте. Ему самому было нетрудно быть таковым, но за Андрея он поручиться не может.
- Ты разлюбил меня?
На долю Николая выпала непривычная для него функция. Лучше он впредь не станет отклоняться от ее выполнения, чем разоблачит себя, - Конечно, нет. Ты поймешь меня, когда сама окажешься в выпускном классе. Впереди у меня экзамены.
Пусть на короткое время, но захотелось позабыть о приближении испытания. В тот момент, когда на губах, омытых ливнем, Коля ощутил нежное прикосновение своей добровольной помощницы, для него перестали существовать препятствия, их разделяющие, остановилось время. Так, вот, стало быть, какой сладостной  может быть любовь …

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава IV.
    
     Ворочаясь с боку на бок, Николай перебирал в памяти те мимолетные мгновения, которые они сегодня с Оленькой пережили вместе. Была ли его, Николая вина в том,  что Оля так и не догадалась, с кем ей сегодня довелось целоваться? Для него самого это – первый поцелуй со сторонней женщиной. Почему запретный плод так сладок? А, если Оленька сама желала быть обманутой …
- Колька, ты спишь?
Николай потянулся и зевнул, - Уже нет, благодаря тебе.
Пропустив мимо ушей, замечание брата, Андрей полюбопытствовал, - Колька, чтобы ты делал, если в тебя влюбились сразу несколько девчонок?
- Если много, я бы их перепись составил, и ходил бы хвастался одержанной победой. А ты, Андрей, что делал бы?
Парень, развалившись, с ноги на ногу, признался, - Я бы выбрал из девок самую красивую и изобразил бы ее в образе Венеры. Колька, слышишь?
- Да, - тут же отозвался Николай. 
Глядя вверх, где лежал Коля, Андрей бросил, - Ты не умеешь хвастаться. Ты, Колька – образец порядочности.
Хорошо, что Андрей не видит его лица, ведь именно в этот момент, он, Николай обманывает своего брата.
Андрей вновь побеспокоил его, - Коля, ты чего сегодня такой молчаливый?
Коля в ответ лишь пожал плечами, - Не знаю. Андрей, скажи, разве в образе богини Венеры не лучше изобразить взрослую женщину?
Почти сразу же Николай ощутил удар по краю своего второго яруса постели, - Не знал я, что ты так хорошо разбираешься в древней культуре.
- Тут не требуется шибко разбираться, Андрей. Тебе известно, что Венера обладала объемными формами. А наши знакомые девчонки, все, как на подбор – словно балерины, - несколько мгновений спустя Николай обратился вновь, - Андрей, я возьму в выходные мотоцикл покататься.
Вдруг Андрей его озадачил встречным вопросом, - А  зачем?
Простой вопрос вогнал Николая в ступор. Действительно, зачем? Андрей тут же предложил свои варианты ответов: хочешь покрасоваться перед девицами или напомнить, что ты также имеешь права на BMW?
Что ответить брату? С какой-то стороны он прав, и разве езда на мотоцикле возбраняется? – Не знаю, что тебе ответить.
- Смотри так не откровенничай с преподавателями. Такую голую правду они не оценят.
В наступившей тишине было слышно сопение Андрея, чередующееся с глубокими вздохами Николая. Увы, эта умиротворяющая идиллия была прервана внезапным трезвоном, - Андрей, сходи, взгляни. Маме помочь надо.
Отклика на его призыв не последовало. Пришлось Николаю самому спускаться с верхнего яруса. И вот он уже стоит около входной двери, в компании мамы, рука которой уже тянется к замку. Николай остановил ее, - Подожди, пожалуйста. За дверью может оказаться, кто угодно.
Елена Николаевна вступилась за пришельца, - Нельзя держать за дверью живого человека.
Коля приложил палец к губам, - Подожди, - попросил он.
Но не пожелал ждать гость. Вслед за непродолжительным безмолвием на дверь обрушился шквал ударов.
- Мама, отойди. Я сейчас открою, - предложил Николай.
Пока Елена Николаевна в нетерпении дожидалась, Коля выполнил свое обещание. Каково же было удивление домашних, когда на пороге их взору предстал Виктор Сергеевич, едва державшийся на ногах. – А … чего так долго не открывали?
Опираясь на стену в прихожей, Виктор Сергеевич двинулся в направлении их общей с Еленой Николаевной комнаты. Николай брезгливо поморщился. Благоухало от отца, словно со свалки нечистот. – Мама, его надо отвести в ванную.
Вздохнув, Елена Николаевна возразила, - Надо бы, но отец на ногах не стоит, не дай Бог, захлебнется.
- Но находится с ним, в одной комнате невозможно. Подумай о себе, мамочка.
- Все мы грешны, сынок.
Покорность, судьбе, с которой Карпухина, без тени брезгливости, подставляла не державшемуся на ногах руки, не осталась без внимания. Сквозь узкую щелку комнаты за потугами домашних наблюдал Андрей. Его участие им сейчас весьма пригодилось бы, но тот выбрал для себя позицию стороннего наблюдателя. Однако, без посещения ванной комнаты они, все-таки, не обошлись.   
- Коленька, помоги отцу держаться, а я сниму с него грязную одежду.
Превозмогая брезгливость, Николай поддерживал податливое тело. Рядом с ним, на полу ванной комнаты лежали брюки, рубашка, тем временем, Карпухина попыталась склонить тело супруга над ванной, но неожиданно встретила яростное сопротивление, - Пустите!
 Стоило Елене Николаевне поднести шланг к обнаженной груди Карпухина, как он тут же завопил, - Прекрати. Не надо, Ленка! Сейчас не жарко, к словесным протестам мужчина добавил размахивание руками.
- Виктор, перестань. Мы сейчас все мокрые будем, - уговаривала Елена Николаевна, ей приходилось манипулировать шлангом, чтобы сохранить его в  собственном распоряжении.
Удерживая отца за талию, Николай только и успевал изворачиваться из стороны в сторону. Тренировочный костюм, в котором он обычно ходил дома, успел промокнуть, а зловонный аромат с отца так и не смыли.
- Мама, мне кажется, на отца надо побрызгать туалетной водой.
Осуществить предложенное не вышло, лишь напоследок Коля изловчился и брызнул на ноги отца из флакончика. Пока мама застирывала испачканную одежду, Николай отводил отца в родительскую спальню. Вернувшись в их общую с Андреем комнату, он застал последнего с картофелем из пакетика. – Откуда? – накинулся он на брата, - Мне бы хоть оставил немного.
Встряхнув остатки, Андрей нехотя передал их брату, - Держи.
Только заглянув в пакет, Коля усмехнулся, - Там самое большое – четыре штучки.
- Если тебе больше надо, сходи в магазин.
Николай промолчал, но, если бы освещение позволило, Андрей разглядел на лице брата нескрываемую обиду. Жареного картофеля ему не досталось и вовсе, если Андрею не лень было возиться с упаковкой любимого лакомства. После противоборства с отцом спать Николаю расхотелось. Стоя  у окна, он бесцельно смотрел вниз.
- Кого ты там высматриваешь?
Ответить правду, Андрей станет смеяться. Коля молчал.
- Бабку, что ли, собачницу, высматриваешь? – догадался Андрей.
Мысли Николая в настоящее время были отданы Оленьке Дроздовской, но брату об этом знать вовсе не обязательно, - Не представляю, как отец завтра отправится на работу?
- Как всегда. Тебе не все равно.
- Нет, не все равно, он, все-таки, - наш отец и пока живой человек!
- Пока. Он – пьяница, а тот, кто его напоил, пусть работает за него, - решил Андрей.
- Андрей, сперва – он наш отец, а потом уже все остальное.
Чтобы пресечь всякий спор, Николай вышел в прихожую, заодно посмотреть, что делает отец. По шуму воды в ванной, Коля догадался, мама занята стиркой, а папа … Метнувшийся в ванную Коля, боялся не успеть вовремя, - Мама, нужен таз.
Елена Николаевна призналась, - Мне он тоже нужен. Если отца тошнит, возьми под мойкой газеты и постели, только не забудь убрать коврик из-под кровати, - уже на ходу Карпухина предупредила Колю.
«Скорей!», торопил он сам себя. По совету мамы, Коля торопился, и, все-таки, не успел. Мерзкая, дурно пахнущая масса вытекла изо рта отца. Глядя на это зрелище, Николая едва самого не стошнило. Теперь придется всю это гадость убирать.
- Господи, Коля, что у тебя на носу? – в коридоре, с ворохом газет подмышкой его застала мама.
- На носу у меня прищепка, и я очень тороплюсь, мамочка.
Они разошлись. Коля вновь  начал дышать через нос. Собирая с паркета зловонную жижу, он часто отворачивался, но пусть лучше он испытывает неудобства, чем с ними столкнулась бы мама. Вот, о чем он не подумал заранее, так это о полиэтиленовом пакете для мусора.
- Держи, сынок, - на помощь ему пришла мама. По ее выражению лица Николай заподозрил, что матери не меньшего труда далось бы наведение в комнате порядка. Коля отсутствовал недолго, вышел на лестницу, выкинуть мусор, пол в спальне был уже вымыт. Выходя из ванной комнаты, Карпухина столкнулась с Колей, - Спасибо тебе, сынок. Если бы ни ты, не скоро я освободилась бы.
Они смотрели друг на друга, и по их усталым лицам расплывалась улыбка, которая помогала забыть о многих неприятностях. Это очень важно, когда тебя, испытавшему себя, казалось, на пределе возможного, приободрил тот, кому пришлось нелегче твоего. – Что ты, мамочка, я все для тебя сделаю, только …
Небольшая заминка подсказала Елене Николаевне верное направление чужого хода мыслей, - Не волнуйся. Я поставлю себе раскладушку, и окно на ночь не стану закрывать.
Пожелав друг другу «приятных сновидений», домашние разошлись. Коля заметил, что мама очень хочет спать. Бедняжка зевала, прикрывая рот ладонью. Николай жалел ее, мечтая исполнить любое мамино желание, а пока любимой мамочке не будет хорошо, он не оставит ее. Николай не переставал думать о матери. Как любой женщине, ей необходимо чувствовать поддержку сильного мужского плеча, - Понимаешь. Андрей, мама нуждается в помощи надежного человека …
Андрей перебил, - Которым, конечно же, являешься ты сам?
- Да … то есть, нет, я имел в виду спутника жизни. Каждой женщине нужен мужчина, он защитит даму от трудностей, ведь они, как ничто иное, позволяют мужчине быть мужественным, а женщине …
- Женственной. Я угадал?
- Как обычно. Таким, как ты, Андрей, - Коля окинул брата внимательным взглядом, - Предусмотрительным, обычно везет.
- Чего ты меня разглядываешь, да еще – в темноте? 
- Могу свет зажечь, - Коля сел на кровати, свесив ноги, - Хочешь?
- Угомонись. Я нынче не собираюсь полотна создавать. Конечности убери, не нужны они мне.
- Андрей! – добившись, чтобы брат обратил на него внимание, Коля продолжал внимать к братской совести, - Андрей, ответь: почему ты игнорируешь мамины обращения?
- Я и твои могу проигнорировать. Ты мое желание не замечаешь.
- Какое? – тут же откликнулся Коля.
- О конечностях.
- Извини, уже убрал. Андрей, отцу было плохо. Мы пытались ему помочь, и твои усилия нам не помешали бы.
- У меня нет практики в уборке блевотины.
Николай спрыгнул на пол, - Разве тебе не стыдно?
- Не стыдно, - эхом откликнулся Андрей.
- Речь идет о твоих родителях, ради благополучия которых, можно поступиться собственными интересами.
- Вот ты и поступайся. Угомонись, Колька. Не считай себя лучше остальных.
- Как раз, это ты, Андрей, считаешь себя лучше остальных. Если бы ты, Андрей, не оставался в стороне от наших обращений, нам позже, не пришлось бы приводить спальню в порядок.
- Так … все, закончили болтовню. Будем спать, - перевернувшись на другой бок, Андрей закрыл глаза. Но недолго он нежился, купаясь в сновидениях. У окна вспыхнул свет настольной лампы, которую, как ни старался Николай, скрыть не смог.
- Колька, черт возьми! Ты можешь,  хоть что-нибудь делать незаметно.
Ответ последовал не сразу. Андрей был готов спуститься самостоятельно, когда, наконец, Николай перестал испытывать его терпение, - Я могу, но … как и ты не желаю, - щелкнув пультом, Николай уставился в экран. Ему было совершенно без разницы, что смотреть. В настоящее время транслировали развлекательную программу, с бессмысленным содержанием, но разве это имеет значение, если сам Николай преследует конкретную цель.
Снизу ворочался Андрей, стараясь заставить считаться с его порядками. А теперь звук трансляции стал громче. Нет! Подобное терпеть он не намерен, - Да, выключишь ты, наконец, телевизор! – громко потребовал Андрей.
- Тебе мешает? – как ни в чем не бывало, полюбопытствовал Коля.
Сев на постели, возмущенный Андрей хлопнул кулаком по подушке, - Ты издеваешься надо мной?!
- Не знаю … даже не догадываюсь, как это делается, - признался Коля.
Андрей сжал кулаки, - Я сейчас дам тебе по лбу, если у нас в комнате не станет тихо!
Повисла пауза, прерываемая разве, что сменой звуковых заставок, это Андрей взялся за пульт телевизора.
Неожиданно в центр внимания вышел Николай, - Скажи, Андрей, ты когда-нибудь пытался выдать себя за меня?
- Зачем? Если бы ты был великим, талантливым человеком … а прикидываться бездарем? Какой толк?
- Стало быть, ты считаешь себя великим человеком? – только тонкий психолог смог распознать в прозвучавшем вопросе скрытую издевку.
Даже не глядя в сторону брата, Андрей бросил, - Считаю.
- Да? А на каком основании, позволь узнать?
Теперь они стояли друг против друга. Андрей потрясал сжатыми кулаками, Николай – уткнув руки в бока. Первым  не выдержал Андрей, - На каком основании я должен что-либо тебе доказывать?
- А на том основании, что великими людьми не рождаются, а становятся. Я же, Андрюша, не распространяюсь на каждом углу о своем таланте.
- Потому, что, Коля, у тебя его нет. Ты из породы серых мышей.
- Кто это определил?
- Я, и на этом мы закончим объяснение.
- А тебе не приходит в голову, что твой талант, Андрюша, раскрыт, а мой – еще не обнаружен.
- Нет, - категорично заявил Андрей.
Что: «нет»? поясни, пожалуйста.
- О, черт! Я некому, ничто не обязан пояснять!
- Тогда, дорогой Андрюша, тебе следует жить одному, не рассчитывая на штат прислуги.
- При чем тут прислуга?! – уже не вопрошал, а вопил Андрей.
- При том, что самостоятельно ты мало, что для себя в состоянии сделать. Мама у тебя вместо прачки и кухарки, отец - спонсор, а для меня, Андрюша, ты всякий раз находишь новые функции, упиваясь собственной властью. Но ты ничуть не лучше остальных!
- А кто это определил? Учти: мой талант заметен каждому.
Коля лишь отрицательно качал головой. Андрей истолковал этот жест в свою пользу, - Сейчас ты мне завидуешь.
- И не помышлял об этом.
- Потому, что ты, Николай, не способен к восприятию прекрасного, тебе это недоступно.   
- Возможно, а тебе не приходило в голову, что однажды ты лишишься таланта…
- Нет! Даже твоя зависть не в состоянии лишить меня таланта. Я всегда буду лучше, чем ты!
Николай промолчал, тем более, что дальнейшие споры, вряд и, приведут к умиротворению. Обидно ли ему было? Теперь он мог лежать и размышлять, и, если держать отчет, то лишь перед самим собой. А не больший ли он наносит брату вред, когда превозносит его достоинств, а? Андрей без того слишком тщеславен. А, можно ли излечить от чрезмерной любви к самому себе? Когда приходится выбирать между интересами близкого человека или собственным благополучием, разве многие откажутся от второго?
Ощутив характерный привкус крови во рту, Николай вовремя спохватился. Оказывается, он сильно прикусил себе губу, переживая за неприятности, свалившиеся на голову брата. К тому, что из человека вырастает эгоист, конечно же, причастны окружающие. Не стоит бояться упрекать в излишней любви к себе, и пусть изначально человек столкнется с трудностями, лишь целенаправленно преодолевая их, он привыкает считаться с чужими интересами. Решено. Они с Андреем должны поменяться местами. С завтрашнего дня он будет капризным, самовлюбленным эгоистом, и пусть Андрей увидит себя со стороны.
Ворочаясь с боку на бок, Николай пытался уснуть, но то ли переживания за судьбы близких людей или, шумная неразбериха сверху, все-таки, воспрепятствовали приятным сновидениям. – Андрей, ты спишь? – спросил он тихо.
- Отвяжись, варвар! Из-за тебя, уже нет, - рядом прозвучало недовольное ворчание.
В их окно пятнадцатого этажа заглядывала полная Луна, верно, пыталась выведать последние нераскрытые секреты. Пришлось закрываться от нее подушкой. Завтра наступит пятница, им с Андреем – в школу, отцу – в колледж, и у мамы, также, рабочая смена, а спать вовсе не хочется. Есть один способ, мало опробованный – стоит досчитать до сотни, и проснется скука. Начав отсчет, Николай сел на кровати, полуобняв колени, со стороны он, возможно, напоминает героя картины Врубеля. Дойдя до полусотни, Коля ощутил легкую усталость. Сейчас он растянется на кровати и забудет о всех текущих трудностях. Растянуться на постели ему удалось, и даже в обнимку с подушкой. Сложнее было осуществить вторую часть задуманного.
- Эй, ты, лежебока! Не зарывайся в подушку, не поможет, - советовал с нижнего яруса Андрей.
К его обращению присоединилась Елена Николаевна. Она вошла в спальню к ребятам и зажгла свет, - Коленька, Андрюша …
- Ну, что еще? – недовольно отозвался Андрей.
Переведя встревоженный взгляд с одного сына на другого, Карпухина объяснила им причину своего волнения, - Ребята, кто из вас последним видел Олечку Дроздовскую?
Николай скосил взгляд на брата.
- Колька последним видел.
Елена Николаевна удивилась, - Андрей, почему Коля? Какие у твоего брата могут быть общие дела с Олечкой?
И тут в спальню, к братьям зашла Мария Геннадьевна, - Господи, да помогите же мне! – потрясая руками, пожилая женщина внимала ко всем подряд.
- Ребята, Олечка пропала! Вчера вечером она не вернулась домой. Ее близкие волнуются, собираются обращаться в полицию. Андрей, Оля – твоя подруга. Вчера вы встречались, Андрей, почему ты молчишь? – взывала Елена Николаевна.
Потирая заспанные глаза, парень сел на кровати, - Вчера Коля пошел отгонять мотоцикл, а я остался дома.
- Ты катался, а Коля делал за тебя грязную работу …
Андрей перебил, - Я не направлял его копаться в грязи.
Мария Геннадьевна вышла вперед, - Скажите, где моя внучка?
Настала пора удивляться Андрея, - Оля – ваша внучка?
- Да, где она? Скажите: куда она пошла? – Мария Геннадьевна была готова вытрясти из Андрея ответ.
- Я не знаю. Оля сказала, что пойдет домой.
- Но ее нет дома! – кричала Мария Геннадьевна, - Мы живем с вами в одном подъезде. Неужели нельзя было проводить ее?!
Пораженные услышанным Елена Николаевна и Коля с укором взирали на Андрея. Елена Николаевна подошла и взяла сына за руку. - Почему ты вчера отправил Николая, ведь Оля могла принять его за тебя?
Коля вздрогнул, насколько мама оказалась прозорливой. – Мама, я не знаю, что делать. Может, мне сейчас пойти с Марией Геннадьевной и помочь ей в поиске?
Елена Николаевна покачала головой, - Где вы будете искать Олю?
- Кто-то из них обоих бывал у нас дома ни раз. Он знал, что Оля живет по соседству, - еле слышно промолвила Мария Геннадьевна. Ее округлившиеся от ужаса глаза взирали на Елену Николаевну, - Вы же – сама мать, и должны понять нас.
- Да, конечно, - испытывая неловкость за сына, Елена Николаевна обратилась к нему, - Андрей, почему ты остаешься в стороне, ведь происшедшее касается тебя, в первую очередь?
- Колька виноват.
- Чем? Из-за того, что пошел отгонять за тебя мотоцикл? Андрей! – Карпухина встряхнула сына за плечо, - Одевайся! Пойдешь с Марией Геннадьевной и будешь помогать искать Олю.
- Завтра. Сейчас ночь, - нехотя оправдывался Андрей.
- И ты можешь спокойно уснуть, в то время, как твоя любимая девушка пропала?! – теперь глаза от ужаса округлились у Елены Николаевны. Она отказывалась верить в цинизм собственного сына.
Мария Геннадьевна напомнила о себе, - Я иду в полицию и заявляю на ваших сыновей.
- Подождите, Мария Геннадьевна. Я пойду с вами, и буду искать Олю, - предложил Коля. Он натянул первое, что попалось ему на глаза, и поспешил следом за Марией Геннадьевной.
- Как тебе не стыдно, Андрей! – укоризненно покачала головой Елена Николаевна и вышла.
Подумаешь! Чего особенного произошло? Эта девчонка должна ценить, что я обратил на нее внимание. Пусть знают все: незаменимый только я, остальные должны довольствоваться малым. С этой светлой мыслью в голове Андрей уснул.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава V.

     Они успели обойти вокруг дома, когда с неба опять стало капать. Подул ветерок, весьма ощутимый временами. Погода словно испытывала их на прочность. В отчаяние Мария Геннадьевна стала кричать, окликая внучку по имени. На нее обратила внимание компания засидевшихся любителей пива: «Что орешь, бабка?». Зная, что рядом с ней взрослый парень, который при случае не растеряется, Мария Геннадьевна проигнорировала обращение бездельников. Чтобы она не сомневалась в собственной безопасности, Николай вышел вперед и закрыл собой спутницу. Постепенно они обошли с ней все близлежащие дворы, им приходилось постоянно смотреть себе под ноги из-за угрозы угодить в грязное месиво. Коля поддерживал пожилую женщину, однако усталость сказывалась у обоих. В течение часа, который они блуждали, сильно похолодало. Поеживаясь, Коля предложил свою куртку Марии Геннадьевне, но та, казалось, не обращала внимания на внешние раздражители. Она была сосредоточена на поиске внучки. Было заметно, что Мария Геннадьевна сильно устала, спотыкалась. Коля взял ее под руку. В очередной раз они остановились передохнуть. По времени – третий час ночи. Где может быть бедная девочка, задавался вопросом Николай.
- Не найти нам касатку, - причитала Мария Геннадьевна, - Какому же недругу она перешла дорогу …. – опираясь на руку Николая, несчастная женщина уже не скрывала слез.
- Мария Геннадьевна, мы будем искать ее до утра. Из-за непогоды мы могли разминуться с Олей, - Николай старался говорить спокойнее, но скрывать свою тревогу ему становилось все труднее. От холода его знобило, но перед Марией Геннадьевной не стоит демонстрировать собственные слабости.
Внезапно, впереди Коля заметил одиноко бредущую фигуру, маршрут движения которой, на первый взгляд, не имел смысла. Вытянув руки, женщина пыталась схватиться за встреченную ею на пути, хотя бы мало-мальски надежную опору. А, если это – Оля? Николай окликнул ее по имени.
- Где, где моя девочка? – Мария Геннадьевна, забыв о собственных огорчениях, готова была спешить на встречу отыскавшейся.
Внимая спутнице, Николай, аккуратно поддерживая, вел ее вперед. В предвкушении  близкой встречи Мария Геннадьевна торопилась, превозмогая усталость и назойливый холод. Уж, когда их разделяли не более четырех метров, в условиях слабой освещенности, стало ясно, это – Оля! Еще несколько секунд и родственные связи были восстановлены – бабушка обняла внучку. Николай почувствовал себя лишним. Вероятно, ему следовало  удалиться и не привлекать к себе ничьего внимания. Но судьба распорядилась по-иному. Прислонившись с безвольным, словно тряпичным телом внучки к дереву, поддерживая Олечку одной рукой, другой Мария Геннадьевна вцепилась мертвой хваткой в своего добровольного помощника. – Ты нам поможешь?
Делать нечего. Раз начал, останавливаться нельзя, - Конечно, Мария Геннадьевна. Для начала надо выяснить: как себя чувствует Оля?
Строго взглянув на Николая, Мария Геннадьевна нехотя бросила, - Как чувствует? Разве сам не видишь? Плохо, почти в полуобморочном состоянии моя голубка. Ну, что ты стоишь? Помоги!
Глядя за манипуляциями бабушки, Коля понял, внучка нуждается в нем еще больше, чем он мог себе это представить. Прежде, чем подхватить девушку на руки, Николай окинул ее проницательным взглядом, заранее соизмеряя собственные возможности с запросами его окружения. Оля – не то, чтобы маленькая, но и не высокая, не толстая, но и не худая, и бедненькая, совершенно не располагает собой. Когда тело девушки очутилось у него на руках, он вдруг вспомнил о середине ночи и усталости, которая не прибавила ему сил. – Мария Геннадьевна, мы домой? 
Поправляя пряди спутанных волос, которые закрыли лицо Оли, пожилая женщина не переставала причитать, - Моя девочка, она почти, как не живая. Ей нужен врач. Как ты считаешь?
Николаю приходилось нелегко. Кроме внучки в бессознательном состоянии, ему приходилось сдерживать натиск Марии Геннадьевны, едва ли ни рвущейся присоединиться к Оленьке. Но двоих у себя на руках, ему явно не осилить. – Мария Геннадьевна, предлагаю донести Олю до вашей квартиры и вызвать скорую помощь.
- Скорую помощь? – в задумчивости протянула Мария Геннадьевна, - Не знаю, скоро ли мы ее дождемся… А, может лучше позвонить в полицию?
У Коли подкашивались ноги, еще чуть-чуть, и он мало, чем будет отличаться от Оли, - Мария Геннадьевна, прошу вас, решайте быстрее, - взмолился Николай.
- Хорошо, пойдем домой.
Неплохо было бы, если их подвезли на автомобили. Но где его взять в три часа ночи, да еще на задворках, среди палисадников и детских площадок.
- Что ты шатаешься, будто выпивший?
 К его рукам, словно гири привязали, хотелось спать. Хуже всего, что заболела голова, такое ощущение, будто она оказалась в тисках. Последние два десятка метров до подъезда Коля уже волочил тело Оли, опустив ноги девушки на асфальт. Более всех недовольна была Мария Геннадьевна, - Бедная девочка! Что ты с ней делаешь?
Николай крепился из последних сил. В какой-то момент он думал, что свалиться. Наконец, они у лифта.
- Не кидай ее на пол!
Сюрприз ждал их перед дверью на шестом этаже. На звонок в 228 квартиру,  никто не открыл им дверь. Был слышен лай собак, а после того, как Мария Геннадьевна стала стучать по металлической двери, соседи из 227 квартиры пригрозили вызовом полиции.
- Пойдемте ко мне, - предложил Коля. Возможно, позже ему придется пожалеть о сделанном приглашении, но … но не оставлять же людей без помощи. Тот же самый аргумент Коля привел маме, - Понимаешь, родители Оли бегают, ищут ее, забыли оставить ключи Марии Геннадьевне. Вот я и предложил ей подождать родителей у нас.
Елена Николаевна согласилась без раздумий, - Только, где же, сынок, мы их пристроим?
Добрые мамины глаза были очень печальны, а забота о гостях создадут ей трудностей еще больше. Позабыв о собственной усталости. Коля улыбнулся, Олю заберет скорая, а бабушку можно разместить в кресле, в комнате, вместе с Андреем.
Задумка не совсем подходящая, но иного выхода не было. В кресло накидали подушек, чтобы пожилой женщине было удобно. Пока ждали приезда скорой помощи, в  кресло уложили Оленьку.
- Иди спать, сынок, до утра совсем немного осталось.
Елене Николаевне не пришлось уговаривать Николая. Ему едва хватило сил забраться на свой верхний ярус, забыться крепким сном. Тем временем, после звонка в службу «03», началось томительное ожидание. Закипал чайник, на стол было собрано первое, что нашлось на полках холодильника, и в кухонном шкафу: имбирные пряники, нарезку из сыра и любительской колбасы. Окинув стол мимолетным взглядом, Елена Николаевна поинтересовалась, - Может, еще чего особенного желаете, Мария Геннадьевна?
Встряхнув седой головой и вздохнув, пожилая женщина призналась, - Счастье в изобилии. Было бы все хорошо у наших детушек – вот главное.
- Ваша правда, Мария Геннадьевна, а я вот сладенькое уважаю, - на столе тут же появился фруктовый сахар, - Угощайтесь,  а я схожу, посмотрю, как там Оля?
Отсутствовала хозяйка дома недолго. Успела и в комнату к детям заглянуть, нашла всех сладко спящими, в том числе, и саму Олечку. Теперь, даже, если медики не приедут, как-нибудь до утра дотянут они. Пока она заходила в спальню к мужу, на кухне шел пир горой. У Марии Геннадьевны вдруг разыгрался зверский аппетит, и она опустошила почти все, что было на столе. Ну что ж, меньше убирать придется. Елена Николаевна улыбнулась, глядя на остатки угощения. Однако, лицо ее сразу же вытянулось от изумления, а затем от беспокойства за Марию Геннадьевну. Она будто бы уснула, сидя на стуле. Гостья, слегка раскачиваясь, продолжала закидывать себе в рот остатки сыра.
- Мария Геннадьевна, вам плохо?
Она могла бы и не спрашивать. Все то, что пожилая женщина отправляла себе в рот, вскоре валилось из него обратно. Кроме тошноты, ее бил озноб, лицо покрылось испариной. Затуманенный взгляд был направлен куда-то вдаль, пересохшие губы, несмотря на выпитый чай, твердили что-то бессвязное, - Кома … кома… я кажется, готова.
Вести дальнейшие расспросы было бесполезно. Спутанность сознания, оторванный от действительности вид Марии Геннадьевны ясно указывал на то, что она не понимает, происходящего. Пол на кухне был изрядно испачкан, когда, наконец, раздался звонок в дверь. На пороге стояла возбужденная женщина. Отстранив Елену Николаевну, она ворвались в квартиру, - Где она? – этот вопрос был адресован хозяйке дома.
- Оленька в комнате с моими ребятами.
- Что она там делает?
- Спит в кресле. Не волнуйтесь, пожалуйста, Оленьке там удобно, - Елена Николаевна распахнула дверь комнаты и зажгла свет.
- Что это за безобразие! – громовой голос Евгении Владимировны  гремел по всей квартире.
Взгляды обоих женщин остановились на парочке, которая, казалось, не замечая ничего вокруг, непринужденно ворковала друг с другом. Голый торс Андрея обнимал довольную Оленьку.
После крика незваной гостьи проснулись даже те, кто не собирались просыпаться ранее семи утра. По обыкновения свесив ноги, Коля с заспанным видом уселся на кровати.
Благодушно настроенный брат его шутливо почесал Колю за пятки, - Перед гостями не принято голыми пятками щеголять.
- К черту пятки! Оля, что ты делаешь в постели этого парня?!
На помощь сыну пришла Елена Николаевна, - Не волнуйтесь, пожалуйста, Оля спала в кресле. Ей, верно, надоело лежать, и она перешла на кровать.  В кресле неудобно …
- При чем тут ваше кресло? – орала Евгения Владимировна. – Оля, чего ты улыбаешься?  Ты понимаешь, что спать в чужой постели неприлично.
Молодая девушка лишь отмахивалась рукой от матери, как от назойливой мухи. Со стороны происходящее выглядело несколько странно. Елена Николаевна с самым строгим видом обратилась к Андрею, - Скажи, наконец, зачем ты переложил Олю в постель?
Недовольный тем, что его разбудили так рано, Андрей закричал в ответ, - Никого  я не перекладывал. Я спал.
Евгения Владимировна, встревоженная и сильно рассерженная, обратилась к Елене Николаевне, - Милочка, вы мне поможете?  Надо отвести эту исчезнувшую во времени домой. Это нужно сделать прямо сейчас. Вы берете Олю за правую руку, я – за левую, и тут же выходим.
Осуществить задуманное было не так-то просто, как предполагали. В мелькание рук и дерганье ног обе захватчицы никак не могли скоординировать сообща свои действия. Оля вырывалась. Наблюдая за происходящим, Коля никак не мог поверить в то, что еще пару часов назад она едва держалась на ногах.
- Ничего не понимаю, что тут у вас случилось? – Евгения Владимировна всплеснула руками, - Почему родная дочь меня не узнает?
- А ведь я вызывала скорую помощь. Где же врачи? – задавалась законным вопросом Елена Николаевна. Отправившись на кухню, она застала ее совершенно опустошенной. Кроме грязи на полу – напоминание о пребывании Марии Геннадьевны, в обстановке не было ничего, что обращало бы на себя внимание. Спустившись на шестой этаж, к двери 226 квартиры, Елена Николаевна обнаружила бригаду врачей. На ее логичный вопрос: «что с Марией Геннадьевной?» медиками был дан ответ:  «диабетическая кома». Провожал любимую тещу муж Евгении Владимировны. Он же после проводов дал следующие комментарии Елене Николаевне, - У моей тещи сахарный диабет, инсулинозависимый. Она где-то угостилась от души.
- Как вы думаете, ей помогут? – в тревоге вопрошала Елена Николаевна.
Направляясь на лифте на пятнадцатый этаж, Анатолий успокаивал, - Медицина у нас на уровне. Уж я медиков просветил, как следует. Если не спасут вдруг ее, - ответчик развел руками, - Так уж ничего не поделаешь. Пожила на свете Мария Геннадьевна немало.
На пороге малогабаритной двушки Карпухиных на Анатолия набросилась супруга. – Забираем Олю домой.
Возражений не было, только и девочки на месте не оказалось. Трое взрослых людей, зажженная иллюминация, хотя за окном уже рассвело, как тут не вспылить, - Это что же такое? Куда вы ее дели?! – возмущенно орала Евгения Владимировна.
На защиту своей семьи встала Елена Николаевна, - Извините, я уходила. На месте, как раз, оставались вы.
Боевой настрой Евгении Владимировны сменился настороженностью, граничащей с подозрительностью, - Вы что-то от нас скрываете?
- Где Ольга, черт возьми?! – к супруге присоединился Анатолий.
Вопросительный взгляд Елены Николаевны был обращен к Андрею и Николаю. Оба хранили молчание, без лукавства взирая на мать. Совершенно по-иному восприняли этот обмен  информацией незваные гости. Евгения Владимировна сделал соответствующий вывод, - Мальчишкам что-то известно.
- Женя, у меня в глазах, кажется, двоится. Они похожи, как две капли воды, - собственные наблюдения высказал Анатолий Дроздовский.
Дикий темперамент Евгении Владимировны снова рвался наружу, - Или мы сейчас договариваемся, или я буду разговаривать с полицией.
Бесцветные губы Елены Николаевны задрожали, - Вы нам угрожаете?
- Нет, соседи. Всего лишь, предупреждаем.
Елена Николаевна еще раз пристально взглянула на сыновей. Показалось ей или нет, но только ее ребята что-то знали. Вон, как хитро забегали у Андрея глазки, и Коля не просто так безмолвствует. – Евгения Владимировна, позвольте мне поговорить с сыновьями.
Как только они остались одни, Елена Николаевна не стала терять времени, - Ребята, сейчас же выкладывайте, что вам известно.
Первым начал Коля. Спрыгнув с постели, он, несколько смущаясь, произнес, - Оле стало плохо, после того, как она увидела собственную мать.
- Да она просто мегера! – дополнил Андрей. – Я бы от нее тоже сбежал.
- А, понятно, Оля сбежала. И вы, конечно, причастны к тому. Где она? – после короткой паузы, показавшейся вечностью, Елена Николаевна добавила, - Поймите, наконец, кроме того, что вы создаете дополнительные трудности нашей семье, вы причиняете вред юной девушке с еще неокрепшей душой. Если она поддалась обману, она утратит веру в людей, в доброту …
- Мама, ты не знаешь многого, - разговор продолжил Андрей, - Я иногда бывал у них дома и насмотрелся всякого. Мамаша Оли издевается на ней. Мерзкая женщина может уйти из дома, заперев ее одну в комнате на весь день, оставив голодной.  Может сильно ударить Олю по тем частям тела, которые находятся под одеждой. Оле было очень больно, но сначала она не жаловалась, терпела. Думала, что мать ее образумится. Так продолжалось года два, но все без изменений. Мамаша ее еще больше зверела. Временами Оля была вынуждена обращаться за медицинской помощью, синяки болели. Девушке приходилось лгать, переодеваясь к урокам физкультуры, одноклассницы тыкали в нее пальцами, крутили у виска. А тело у Оли было, между тем, как у далматинца – в сине-красных синяках. Мама, это стыдно, в конце концов ….
Елена Николаевна перебила, - Вне сомнения, ложь не может быть оправдана ничем. У поведения Евгении Владимировны должны быть объяснения.
Подойдя к матери, Андрей взял ее за руку, - Мама, Оле было стыдно говорить об этом. Она плакала и страдала молча.
На глазах у Елены Николаевны заблестели слезы, - Несчастная девочка, но чем же мы можем ей помочь?
Коля, переглянувшись с братом, дополнил, - Оля … Оля спряталась …
- Прекрати! – закричал Андрей.
Из-за дверей прозвучали грозные предупреждения, - Сколько нам еще ждать? Немедленно покажите, где Оля? Иначе вам будет хуже.
В серо-голубых глазах Елены Николаевны застыло отчаяние. Обеспокоенная женщина и не пыталась скрыть его. В попытке спасти своих домашних, она что-то прошептала, сложив ладони вместе. Казалось, окружающее отгорожено от  нее непреодолимой стеной. Возможно, мирное действие продолжалось, но внезапно оно было прервано вмешательством извне. Удары по двери комнаты были настолько впечатляющими, что Коля распахнул дверь. Ему пришлось лицом к лицу столкнуться с Евгенией Владимировной. Не без труда сохраняя выдержку, Коля спокойно промолвил, - Не забывайте, что вы находитесь в чужом доме.
- Где вы спрятали Ольгу? Говорите!
Вмешался Анатолий, - Евгения, тише. Может, Оля уже вернулась домой и стоит под дверью нашей квартиры.
Сквозь плотно сжатые губы вопрошаемая процедила, - Что ты несешь, болван! Мы с тобой обошли всю квартиру, ее нет нигде. Я иду звонить в полицию.
Робкое возражение прозвучало в ответ, - Но я имею в виду нашу квартиру, а не эту.
Через минуту незваных гостей выдворили. Закрываясь на все замки, Андрей поставил в угол, рядом со входной дверью скалку и пластиковый таз.
- Это зачем?
Проводив удаляющуюся в спальню маму внимательным взглядом, Андрей пояснил, - Для защиты от мегеры. Тазик, правда, слабоват в качестве щита, но … все-таки, это лучше, чем ничего.
- А скалка для чего?
Андрей покачал головой, - Какой же ты недогадливый. Для чего нужна скалка?
Коля улыбнулся, - Понял. Ты пироги хочешь печь, а в тазике собираешься тесто замешивать.
- Ну, ты и тупой. Кто же в тазу тесто замешивает?
-  Кто? – эхом повторил Коля.
- Только такие мегеры, как мать Оли. Скалку я также для нее приготовил. Тресну ей по башке, если она еще раз появиться.
- Подождите! Не надо никого трескать, - в коридоре возникли две прекрасные нимфы.
- Ты чего-нибудь понимаешь?
На вопрос Андрея Коля произнес, - Вижу, что наша мама и Оля подружились.
Елена Николаевна и Оля переглядывались, - Да, мы очень понравились друг другу. Выяснилось, что у нас даже есть общие интересы.
У окна, на кухне Оля с восторгом и немного с опасением взглянула вниз, - Как у вас замечательно. При взгляде вниз немного кружится голова, но это, скорее, от непривычки. Елена Николаевна, вы ко мне тоже скоро привыкнете, - широкая улыбка Оленьки сделала ее совсем девочкой. Радостно блестели ее темные глаза, слегка вздернутый нос еще больше заострился. Может, она чего-нибудь разнюхивала, подумалось Коле. И тут Оля вовсе всех огорошила своей просьбой, - Елена Николаевна, возьмите меня к себе, жить.
Трое удивленных слушателей внимали девушке, словно оглушенные. Первой очнулась хозяйка дома, - Ты шутишь, Оля? У тебя есть свой дом.
Губы Оли задрожали, ведь она была уверена, что здесь ей не откажут. Похоже, еще чуть-чуть, и девочка расплачется, - Но дома меня никто не любит, кроме бабушки, и то она больше интересуется цветами и собаками. Возьмите меня к себе, пожалуйста, - молитвенно сложенные руки, в мольбе обращенные глаза прыгали с Елены Николаевны на ребят и обратно.
- Твоя мама пошла звонить в полицию. Оля, пойми, хочешь ты того или нет, но поскольку ты – несовершеннолетняя, никто не станет спрашивать твоего мнения, они заставят вернуться тебя домой.
- Нет! Если вы не хотите меня взять к себе, я просто уйду, - Оля решительно направилась к двери.
Елена Николаевна поспешила следом за ней, - Подожди, Оленька. При всем желании, мы немедленно не можем тебе помочь. Закон на стороне твоих родителей. Сейчас они заберут тебя. Но, если желаешь, мы проконсультируемся у юриста, узнаем, за что можно лишить родительских прав.
Оля, выслушав обещание, застыла в неподвижности у двери. Грустно улыбаясь, Елена Николаевна гладила ее по плечам. Было искренне жаль девочку. Но как же … но как же быть? Их взгляды встретились. Отчаяние спасовало перед правдой жизни, - Елена Николаевна, но как же мне дожить до этого светлого будущего?
Захлопнулась дверь, а она все стояла около нее, словно страж. Господи, но почему всевышнее Провидение допускает, чтобы безвинные души страдали? Такая юная и уже столько горя хлебнула. Бедная девочка, чем же она может ей помочь? Смахнув слезу, Елена вздохнула. В настоящее время, пожалуй, ничем, кроме молитвы. «Господин и Владыко! Призываю вас, своего Бога, и обещаю, служить вам, покуда живу, повиноваться вам во всем. Пожалей, Владыко, бедную девочку …»
Кто-то тряс ее за руку, - Мама, извини, кажется, к нам снова гости.
Сообщение Коли оказалось, как нельзя кстати. Через пару минут звонок в дверь предвосхитил визит новых гостей. На пороге люди в форме, - Полиция. Разрешите осмотреть вашу квартиру.
Елена Николаевна была так растеряна, что просто отошла в сторону, пропуская полицейских. Двое плечистых мужчин, прежде, чем устроить обыск, сделали предложение, - Вас обвиняют в том, что вы прячете у себя несовершеннолетнюю девочку. Вы можете опровергнуть предъявленное обвинение?
Если ранее в душе жила надежда, что угроза – не более, чем рядовое запугивание, однако, с появлением представителей правопорядка, вера в благородство человеческой души превратилась в иллюзию. Сокрушенно покачивая головой, Елена Николаевна промолвила, - Оля Дроздовская, действительно, некоторое время находилась у нас, вместе со своей бабушкой, Марией Геннадьевной. После подошли ее родители.
- Это те, которые обращались к нам, - пояснил полицейский своему сослуживцу. Обращаясь к Елене Николаевне, полицейский поинтересовался, - Что вам еще известно?
- Немногое. Со слов девочки, она не хотела возвращаться домой.
Они с Андреем стояли неподалеку и перешептывались, Коля полюбопытствовал, - Андрей, что ты молчишь?
Вместо ответа Андрей наступил на ногу брату, и едва слышно прошептал, - За нами следят.
Елена Николаевна к тому времени смолкла, и полицейские начали осматривать квартиру. Ребята крутились неподалеку, наблюдая за действиями полицейских. Елена Николаевна ушла прибирать на кухне. Коле хотелось присоединиться к матери, но Андрей удержал его, - Мама обойдется, если ты не поможешь ей. Запомни, если полицейские будут тебя расспрашивать, особо не распространяйся. Тебе мало, что известно.
- Позволь спросить, почему?
Услышать объяснение не удалось. В поле их зрения вновь возникли представители правопорядка, - Молодые люди, как нам стало известно, кто-то из вас двоих был хорошо знаком со сбежавшей.
Перед ответом Андрей успел ущипнуть брата, - У нас с ней общая компания, не более того, бросив мимолетный взгляд на настенные часы, Андрей продолжил, - Нам скоро в школу, а еще надо собраться.
- Мы предупредим вашего педагога, если вы задержитесь. Найти девочку, как можно скорее – самое важное. Куда могла пойти Оля?
Устало вздохнув, Андрей с одолжением изрек, - Проверьте еще раз в ее собственном доме, в 226 квартире.    
Случайно оброненная фраза спасла положение. Наконец, Карпухины остались одни. Привычные утренние процедуры заняли немного больше времени. Двигаясь, словно в полусне, ребята путались под ногами друг у друга, по ошибке брали чужие средства гигиены.
- Мама, где моя рубашка? – спустя полминуты Андрей атаковал брата, - Колька, признайся, ты ее взял?
Коля явился перед братом в эластичной футболке, - Первым уроком будет химия, а у тебя по химии …
- Заткнись! 
Впереди, на пороге родительской спальни замаячила фигура отца семейства в безразмерном халате, со всклокоченной шевелюрой, - Химия, сынок, - это … это замечательная наука. Ей свойственны превращения студента-недотепы в алхимика, а заурядного сантехника в начальника коммунальной службы. На химию нельзя опаздывать. Чревато! Можно опаздывать на какую-нибудь физкультуру ... литературу …
- Папа, как ты себя чувствуешь?
Опираясь о косяк двери, Виктор Сергеевич широко зевнул, - Отменно, только башка раскалывается. У нас имеются какие-нибудь таблетки от головы?
На смену Николаю в заботе об отце семейства присоединилась Елена Николаевна, - Виктор, если ты не забыл, то сегодня пятница, и тебе …
Расставшись с опорой, Карпухин сделал пару шагов к супруге, но едва не свалился на пол, если бы не вовремя подставленная рука, другой рукой Елена обхватила супруга за пояс. Карпухин допустил непозволительную слабость, навалившись на хрупкую супругу, что едва не лишило ее равновесия.
- Виктор, прошу тебя, осторожно. Я тоже сегодня иду на работу. Пойдем, я отведу тебя в ванную комнату, ты умоешься.
Карпухин неожиданно воспротивился предложенному, - Нет, я плохо себя чувствую. Ты должна вызвать мне врача.
- Хорошо, Витя, - печальный взгляд, брошенный ею на супруга, подсказал бы последнему продолжение, если тот был в состоянии хоть немного соображать, - Витя, от тебя за версту разит алкоголем, это определит не только врач. Сомневаюсь, что тебе дадут больничный.
- А ты вызови, не сомневайся. Врач приедет немедленно, потому, что … потому, что мне плохо.
- Мама, мы ушли, - доложил за обоих Андрей.
Оставшись вдвоем с супругом, Елена, несмотря на его протесты, отвела мужа в ванную комнату, где помогла умыться, а затем уложила в постель. На тумбочке, у кровати остался стакан воды, - Я сейчас вызову врача, но я не могу дожидаться ее прихода. Виктор, может, тебе лучше позвонить своему руководству и взять отгул на день?
Схватившись за голову, Виктор лежал на кровати и стонал. На предложение супруги он лишь махнул рукой. Обеспокоенная самочувствием близкого человека, Елена пребывала в растерянности. Виктор – не ребенок, и ее несвоевременной явке на работу никто не отыщет оправдания, если она вдруг задержится до прихода врача. – Виктор, чем я еще могу тебе помочь?
- В кухонной полке спрятана четвертинка. Хочешь, оприходуем ее  и свалимся оба?
- Ты неисправим, Витя. Предложи угощение врачу, а я – на работу.
Лежа в постели, он вскоре задремал, и на его счастье, либо на беду забылся в глубоком сне. О том, что было после, он мог только догадываться. Ну, ничего. Его не затруднит сочинять для себя достойное оправдание, а, впрочем, без разницы, что придет в голову его начальству. Руководителей в Москве много,  а сантехников – не хватает. Упокой, Господи, его душу безгрешную, имя истинной грешницы он обнародует, если пассия откажет взять его под опеку. Да будет так …
 
       
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава V.

     Они успели обойти вокруг дома, когда с неба опять стало капать. Подул ветерок, весьма ощутимый временами. Погода словно испытывала их на прочность. В отчаяние Мария Геннадьевна стала кричать, окликая внучку по имени. На нее обратила внимание компания засидевшихся любителей пива: «Что орешь, бабка?». Зная, что рядом с ней взрослый парень, который при случае не растеряется, Мария Геннадьевна проигнорировала обращение бездельников. Чтобы она не сомневалась в собственной безопасности, Николай вышел вперед и закрыл собой спутницу. Постепенно они обошли с ней все близлежащие дворы, им приходилось постоянно смотреть себе под ноги из-за угрозы угодить в грязное месиво. Коля поддерживал пожилую женщину, однако усталость сказывалась у обоих. В течение часа, который они блуждали, сильно похолодало. Поеживаясь, Коля предложил свою куртку Марии Геннадьевне, но та, казалось, не обращала внимания на внешние раздражители. Она была сосредоточена на поиске внучки. Было заметно, что Мария Геннадьевна сильно устала, спотыкалась. Коля взял ее под руку. В очередной раз они остановились передохнуть. По времени – третий час ночи. Где может быть бедная девочка, задавался вопросом Николай.
- Не найти нам касатку, - причитала Мария Геннадьевна, - Какому же недругу она перешла дорогу …. – опираясь на руку Николая, несчастная женщина уже не скрывала слез.
- Мария Геннадьевна, мы будем искать ее до утра. Из-за непогоды мы могли разминуться с Олей, - Николай старался говорить спокойнее, но скрывать свою тревогу ему становилось все труднее. От холода его знобило, но перед Марией Геннадьевной не стоит демонстрировать собственные слабости.
Внезапно, впереди Коля заметил одиноко бредущую фигуру, маршрут движения которой, на первый взгляд, не имел смысла. Вытянув руки, женщина пыталась схватиться за встреченную ею на пути, хотя бы мало-мальски надежную опору. А, если это – Оля? Николай окликнул ее по имени.
- Где, где моя девочка? – Мария Геннадьевна, забыв о собственных огорчениях, готова была спешить на встречу отыскавшейся.
Внимая спутнице, Николай, аккуратно поддерживая, вел ее вперед. В предвкушении  близкой встречи Мария Геннадьевна торопилась, превозмогая усталость и назойливый холод. Уж, когда их разделяли не более четырех метров, в условиях слабой освещенности, стало ясно, это – Оля! Еще несколько секунд и родственные связи были восстановлены – бабушка обняла внучку. Николай почувствовал себя лишним. Вероятно, ему следовало  удалиться и не привлекать к себе ничьего внимания. Но судьба распорядилась по-иному. Прислонившись с безвольным, словно тряпичным телом внучки к дереву, поддерживая Олечку одной рукой, другой Мария Геннадьевна вцепилась мертвой хваткой в своего добровольного помощника. – Ты нам поможешь?
Делать нечего. Раз начал, останавливаться нельзя, - Конечно, Мария Геннадьевна. Для начала надо выяснить: как себя чувствует Оля?
Строго взглянув на Николая, Мария Геннадьевна нехотя бросила, - Как чувствует? Разве сам не видишь? Плохо, почти в полуобморочном состоянии моя голубка. Ну, что ты стоишь? Помоги!
Глядя за манипуляциями бабушки, Коля понял, внучка нуждается в нем еще больше, чем он мог себе это представить. Прежде, чем подхватить девушку на руки, Николай окинул ее проницательным взглядом, заранее соизмеряя собственные возможности с запросами его окружения. Оля – не то, чтобы маленькая, но и не высокая, не толстая, но и не худая, и бедненькая, совершенно не располагает собой. Когда тело девушки очутилось у него на руках, он вдруг вспомнил о середине ночи и усталости, которая не прибавила ему сил. – Мария Геннадьевна, мы домой? 
Поправляя пряди спутанных волос, которые закрыли лицо Оли, пожилая женщина не переставала причитать, - Моя девочка, она почти, как не живая. Ей нужен врач. Как ты считаешь?
Николаю приходилось нелегко. Кроме внучки в бессознательном состоянии, ему приходилось сдерживать натиск Марии Геннадьевны, едва ли ни рвущейся присоединиться к Оленьке. Но двоих у себя на руках, ему явно не осилить. – Мария Геннадьевна, предлагаю донести Олю до вашей квартиры и вызвать скорую помощь.
- Скорую помощь? – в задумчивости протянула Мария Геннадьевна, - Не знаю, скоро ли мы ее дождемся… А, может лучше позвонить в полицию?
У Коли подкашивались ноги, еще чуть-чуть, и он мало, чем будет отличаться от Оли, - Мария Геннадьевна, прошу вас, решайте быстрее, - взмолился Николай.
- Хорошо, пойдем домой.
Неплохо было бы, если их подвезли на автомобили. Но где его взять в три часа ночи, да еще на задворках, среди палисадников и детских площадок.
- Что ты шатаешься, будто выпивший?
 К его рукам, словно гири, привязали, хотелось спать. Хуже всего, что заболела голова, такое ощущение, будто она оказалась в тисках. Последние два десятка метров до подъезда Коля уже волочил тело Оли, опустив ноги девушки на асфальт. Более всех недовольна была Мария Геннадьевна, - Бедная девочка! Что ты с ней делаешь?
Николай крепился из последних сил. В какой-то момент он думал, что свалиться. Наконец, они у лифта.
- Не кидай ее на пол!
Сюрприз ждал их перед дверью на шестом этаже. На звонок в 228 квартиру,  никто не открыл им дверь. Был слышен лай собак, а после того, как Мария Геннадьевна стала стучать по металлической двери, соседи из 227 квартиры пригрозили вызовом полиции.
- Пойдемте ко мне, - предложил Коля. Возможно, позже ему придется пожалеть о сделанном приглашении, но … но не оставлять же людей без помощи. Тот же самый аргумент Коля привел маме, - Понимаешь, родители Оли бегают, ищут ее, забыли оставить ключи Марии Геннадьевне. Вот я и предложил ей подождать родителей у нас.
Елена Николаевна согласилась без раздумий, - Только, где же, сынок, мы их пристроим?
Добрые мамины глаза были очень печальны, а забота о гостях создадут ей трудностей еще больше. Позабыв о собственной усталости. Коля улыбнулся, Олю заберет скорая, а бабушку можно разместить в кресле, в комнате, вместе с Андреем.
Задумка не совсем подходящая, но иного выхода не было. В кресло накидали подушек, чтобы пожилой женщине было удобно. Пока ждали приезда скорой помощи, в  кресло уложили Оленьку.
- Иди спать, сынок, до утра совсем немного осталось.
Елене Николаевне не пришлось уговаривать Николая. Ему едва хватило сил забраться на свой верхний ярус, забыться крепким сном. Тем временем, после звонка в службу «03», началось томительное ожидание. Закипал чайник, на стол было собрано первое, что нашлось на полках холодильника, и в кухонном шкафу: имбирные пряники, нарезку из сыра и любительской колбасы. Окинув стол мимолетным взглядом, Елена Николаевна поинтересовалась, - Может, еще чего особенного желаете, Мария Геннадьевна?
Встряхнув седой головой и вздохнув, пожилая женщина призналась, - Счастье в изобилии. Было бы все хорошо у наших детушек – вот главное.
- Ваша правда, Мария Геннадьевна, а я вот сладенькое уважаю, - на столе тут же появился фруктовый сахар, - Угощайтесь,  а я схожу, посмотрю, как там Оля?
Отсутствовала хозяйка дома недолго. Успела и в комнату к детям заглянуть, нашла всех сладко спящими, в том числе, и саму Олечку. Теперь, даже, если медики не приедут, как-нибудь до утра дотянут они. Пока она заходила в спальню к мужу, на кухне шел пир горой. У Марии Геннадьевны вдруг разыгрался зверский аппетит, и она опустошила почти все, что было на столе. Ну что ж, меньше убирать придется. Елена Николаевна улыбнулась, глядя на остатки угощения. Однако, лицо ее сразу же вытянулось от изумления, а затем от беспокойства за Марию Геннадьевну. Она будто бы уснула, сидя на стуле. Гостья, слегка раскачиваясь, продолжала закидывать себе в рот остатки сыра.
- Мария Геннадьевна, вам плохо?
Она могла бы и не спрашивать. Все то, что пожилая женщина отправляла себе в рот, вскоре валилось из него обратно. Кроме тошноты, ее бил озноб, лицо покрылось испариной. Затуманенный взгляд был направлен куда-то вдаль, пересохшие губы, несмотря на выпитый чай, твердили что-то бессвязное, - Кома … кома… я кажется, готова.
Вести дальнейшие расспросы было бесполезно. Спутанность сознания, оторванный от действительности вид Марии Геннадьевны ясно указывал на то, что она не понимает, происходящего. Пол на кухне был изрядно испачкан, когда, наконец, раздался звонок в дверь. На пороге стояла возбужденная женщина. Отстранив Елену Николаевну, она ворвались в квартиру, - Где она? – этот вопрос был адресован хозяйке дома.
- Оленька в комнате с моими ребятами.
- Что она там делает?
- Спит в кресле. Не волнуйтесь, пожалуйста, Оленьке там удобно, - Елена Николаевна распахнула дверь комнаты и зажгла свет.
- Что это за безобразие! – громовой голос Евгении Владимировны  гремел по всей квартире.
Взгляды обоих женщин остановились на парочке, которая, казалось, не замечая ничего вокруг, непринужденно ворковала друг с другом. Голый торс Андрея обнимал довольную Оленьку.
После крика незваной гостьи проснулись даже те, кто не собирались просыпаться ранее семи утра. По обыкновения свесив ноги, Коля с заспанным видом уселся на кровати.
Благодушно настроенный брат его шутливо почесал Колю за пятки, - Перед гостями не принято голыми пятками щеголять.
- К черту пятки! Оля, что ты делаешь в постели этого парня?!
На помощь сыну пришла Елена Николаевна, - Не волнуйтесь, пожалуйста, Оля спала в кресле. Ей, верно, надоело лежать, и она перешла на кровать.  В кресле неудобно …
- При чем тут ваше кресло? – орала Евгения Владимировна. – Оля, чего ты улыбаешься?  Ты понимаешь, что спать в чужой постели неприлично.
Молодая девушка лишь отмахивалась рукой от матери, как от назойливой мухи. Со стороны происходящее выглядело несколько странно. Елена Николаевна с самым строгим видом обратилась к Андрею, - Скажи, наконец, зачем ты переложил Олю в постель?
Недовольный тем, что его разбудили так рано, Андрей закричал в ответ, - Никого  я не перекладывал. Я спал.
Евгения Владимировна, встревоженная и сильно рассерженная, обратилась к Елене Николаевне, - Милочка, вы мне поможете?  Надо отвести эту исчезнувшую во времени домой. Это нужно сделать прямо сейчас. Вы берете Олю за правую руку, я – за левую, и тут же выходим.
Осуществить задуманное было не так-то просто, как предполагали. В мелькание рук и дерганье ног обе захватчицы никак не могли скоординировать сообща свои действия. Оля вырывалась. Наблюдая за происходящим, Коля никак не мог поверить в то, что еще пару часов назад она едва держалась на ногах.
- Ничего не понимаю, что тут у вас случилось? – Евгения Владимировна всплеснула руками, - Почему родная дочь меня не узнает?
- А ведь я вызывала скорую помощь. Где же врачи? – задавалась законным вопросом Елена Николаевна. Отправившись на кухню, она застала ее совершенно опустошенной. Кроме грязи на полу – напоминание о пребывании Марии Геннадьевны, в обстановке не было ничего, что обращало бы на себя внимание. Спустившись на шестой этаж, к двери 226 квартиры, Елена Николаевна обнаружила бригаду врачей. На ее логичный вопрос: «что с Марией Геннадьевной?» медиками был дан ответ:  «диабетическая кома». Провожал любимую тещу муж Евгении Владимировны. Он же после проводов дал следующие комментарии Елене Николаевне, - У моей тещи сахарный диабет, инсулинозависимый. Она где-то угостилась от души.
- Как вы думаете, ей помогут? – в тревоге вопрошала Елена Николаевна.
Направляясь на лифте на пятнадцатый этаж, Анатолий успокаивал, - Медицина у нас на уровне. Уж я медиков просветил, как следует. Если не спасут вдруг ее, - ответчик развел руками, - Так уж ничего не поделаешь. Пожила на свете Мария Геннадьевна немало.
На пороге малогабаритной двушки Карпухиных на Анатолия набросилась супруга. – Забираем Олю домой.
Возражений не было, только и девочки на месте не оказалось. Трое взрослых людей, зажженная иллюминация, хотя за окном уже рассвело, как тут не вспылить, - Это что же такое? Куда вы ее дели?! – возмущенно орала Евгения Владимировна.
На защиту своей семьи встала Елена Николаевна, - Извините, я уходила. На месте, как раз, оставались вы.
Боевой настрой Евгении Владимировны сменился настороженностью, граничащей с подозрительностью, - Вы что-то от нас скрываете?
- Где Ольга, черт возьми?! – к супруге присоединился Анатолий.
Вопросительный взгляд Елены Николаевны был обращен к Андрею и Николаю. Оба хранили молчание, без лукавства взирая на мать. Совершенно по-иному восприняли этот обмен  информацией незваные гости. Евгения Владимировна сделал соответствующий вывод, - Мальчишкам что-то известно.
- Женя, у меня в глазах, кажется, двоится. Они похожи, как две капли воды, - собственные наблюдения высказал Анатолий Дроздовский.
Дикий темперамент Евгении Владимировны снова рвался наружу, - Или мы сейчас договариваемся, или я буду разговаривать с полицией.
Бесцветные губы Елены Николаевны задрожали, - Вы нам угрожаете?
- Нет, соседи. Всего лишь, предупреждаем.
Елена Николаевна еще раз пристально взглянула на сыновей. Показалось ей или нет, но только ее ребята что-то знали. Вон, как хитро забегали у Андрея глазки, и Коля не просто так безмолвствует. – Евгения Владимировна, позвольте мне поговорить с сыновьями.
Как только они остались одни, Елена Николаевна не стала терять времени, - Ребята, сейчас же выкладывайте, что вам известно.
Первым начал Коля. Спрыгнув с постели, он, несколько смущаясь, произнес, - Оле стало плохо, после того, как она увидела собственную мать.
- Да она просто мегера! – дополнил Андрей. – Я бы от нее тоже сбежал.
- А, понятно, Оля сбежала. И вы, конечно, причастны к тому. Где она? – после короткой паузы, показавшейся вечностью, Елена Николаевна добавила, - Поймите, наконец, кроме того, что вы создаете дополнительные трудности нашей семье, вы причиняете вред юной девушке с еще неокрепшей душой. Если она поддалась обману, она утратит веру в людей, в доброту …
- Мама, ты не знаешь многого, - разговор продолжил Андрей, - Я иногда бывал у них дома и насмотрелся всякого. Мамаша Оли издевается на ней. Мерзкая женщина может уйти из дома, заперев ее одну в комнате на весь день, оставив голодной.  Может сильно ударить Олю по тем частям тела, которые находятся под одеждой. Оле было очень больно, но сначала она не жаловалась, терпела. Думала, что мать ее образумится. Так продолжалось года два, но все без изменений. Мамаша ее еще больше зверела. Временами Оля была вынуждена обращаться за медицинской помощью, синяки болели. Девушке приходилось лгать, переодеваясь к урокам физкультуры, одноклассницы тыкали в нее пальцами, крутили у виска. А тело у Оли было, между тем, как у далматинца – в сине-красных синяках. Мама, это стыдно, в конце концов ….
Елена Николаевна перебила, - Вне сомнения, ложь не может быть оправдана ничем. У поведения Евгении Владимировны должны быть объяснения.
Подойдя к матери, Андрей взял ее за руку, - Мама, Оле было стыдно говорить об этом. Она плакала и страдала молча.
На глазах у Елены Николаевны заблестели слезы, - Несчастная девочка, но чем же мы можем ей помочь?
Коля, переглянувшись с братом, дополнил, - Оля … Оля спряталась …
- Прекрати! – закричал Андрей.
Из-за дверей прозвучали грозные предупреждения, - Сколько нам еще ждать? Немедленно покажите, где Оля? Иначе вам будет хуже.
В серо-голубых глазах Елены Николаевны застыло отчаяние. Обеспокоенная женщина и не пыталась скрыть его. В попытке спасти своих домашних, она что-то прошептала, сложив ладони вместе. Казалось, окружающее отгорожено от  нее непреодолимой стеной. Возможно, мирное действие продолжалось, но внезапно оно было прервано вмешательством извне. Удары по двери комнаты были настолько впечатляющими, что Коля распахнул дверь. Ему пришлось лицом к лицу столкнуться с Евгенией Владимировной. Не без труда сохраняя выдержку, Коля спокойно промолвил, - Не забывайте, что вы находитесь в чужом доме.
- Где вы спрятали Ольгу? Говорите!
Вмешался Анатолий, - Евгения, тише. Может, Оля уже вернулась домой и стоит под дверью нашей квартиры.
Сквозь плотно сжатые губы вопрошаемая процедила, - Что ты несешь, болван! Мы с тобой обошли всю квартиру, ее нет нигде. Я иду звонить в полицию.
Робкое возражение прозвучало в ответ, - Но я имею в виду нашу квартиру, а не эту.
Через минуту незваных гостей выдворили. Закрываясь на все замки, Андрей поставил в угол, рядом со входной дверью скалку и пластиковый таз.
- Это зачем?
Проводив удаляющуюся в спальню маму внимательным взглядом, Андрей пояснил, - Для защиты от мегеры. Тазик, правда, слабоват в качестве щита, но … все-таки, это лучше, чем ничего.
- А скалка для чего?
Андрей покачал головой, - Какой же ты недогадливый. Для чего нужна скалка?
Коля улыбнулся, - Понял. Ты пироги хочешь печь, а в тазике собираешься тесто замешивать.
- Ну, ты и тупой. Кто же в тазу тесто замешивает?
-  Кто? – эхом повторил Коля.
- Только такие мегеры, как мать Оли. Скалку я также для нее приготовил. Тресну ей по башке, если она еще раз появиться.
- Подождите! Не надо никого трескать, - в коридоре возникли две прекрасные нимфы.
- Ты чего-нибудь понимаешь?
На вопрос Андрея Коля произнес, - Вижу, что наша мама и Оля подружились.
Елена Николаевна и Оля переглядывались, - Да, мы очень понравились друг другу. Выяснилось, что у нас даже есть общие интересы.
У окна, на кухне Оля с восторгом и немного с опасением взглянула вниз, - Как у вас замечательно. При взгляде вниз немного кружится голова, но это, скорее, от непривычки. Елена Николаевна, вы ко мне тоже скоро привыкнете, - широкая улыбка Оленьки сделала ее совсем девочкой. Радостно блестели ее темные глаза, слегка вздернутый нос еще больше заострился. Может, она чего-нибудь разнюхивала, подумалось Коле. И тут Оля вовсе всех огорошила своей просьбой, - Елена Николаевна, возьмите меня к себе, жить.
Трое удивленных слушателей внимали девушке, словно оглушенные. Первой очнулась хозяйка дома, - Ты шутишь, Оля? У тебя есть свой дом.
Губы Оли задрожали, ведь она была уверена, что здесь ей не откажут. Похоже, еще чуть-чуть, и девочка расплачется, - Но дома меня никто не любит, кроме бабушки, и то она больше интересуется цветами и собаками. Возьмите меня к себе, пожалуйста, - молитвенно сложенные руки, в мольбе обращенные глаза прыгали с Елены Николаевны на ребят и обратно.
- Твоя мама пошла звонить в полицию. Оля, пойми, хочешь ты того или нет, но поскольку ты – несовершеннолетняя, никто не станет спрашивать твоего мнения, они заставят вернуться тебя домой.
- Нет! Если вы не хотите меня взять к себе, я просто уйду, - Оля решительно направилась к двери.
Елена Николаевна поспешила следом за ней, - Подожди, Оленька. При всем желании, мы немедленно не можем тебе помочь. Закон на стороне твоих родителей. Сейчас они заберут тебя. Но, если желаешь, мы проконсультируемся у юриста, узнаем, за что можно лишить родительских прав.
Оля, выслушав обещание, застыла в неподвижности у двери. Грустно улыбаясь, Елена Николаевна гладила ее по плечам. Было искренне жаль девочку. Но как же … но как же быть? Их взгляды встретились. Отчаяние спасовало перед правдой жизни, - Елена Николаевна, но как же мне дожить до этого светлого будущего?
Захлопнулась дверь, а она все стояла около нее, словно страж. Господи, но почему всевышнее Провидение допускает, чтобы безвинные души страдали? Такая юная и уже столько горя хлебнула. Бедная девочка, чем же она может ей помочь? Смахнув слезу, Елена вздохнула. В настоящее время, пожалуй, ничем, кроме молитвы. «Господин и Владыко! Призываю вас, своего Бога, и обещаю, служить вам, покуда живу, повиноваться вам во всем. Пожалей, Владыко, бедную девочку …»
Кто-то тряс ее за руку, - Мама, извини, кажется, к нам снова гости.
Сообщение Коли оказалось, как нельзя кстати. Через пару минут звонок в дверь предвосхитил визит новых гостей. На пороге люди в форме, - Полиция. Разрешите осмотреть вашу квартиру.
Елена Николаевна была так растеряна, что просто отошла в сторону, пропуская полицейских. Двое плечистых мужчин, прежде, чем устроить обыск, сделали предложение, - Вас обвиняют в том, что вы прячете у себя несовершеннолетнюю девочку. Вы можете опровергнуть предъявленное обвинение?
Если ранее в душе жила надежда, что угроза – не более, чем рядовое запугивание, однако, с появлением представителей правопорядка, вера в благородство человеческой души превратилась в иллюзию. Сокрушенно покачивая головой, Елена Николаевна промолвила, - Оля Дроздовская, действительно, некоторое время находилась у нас, вместе со своей бабушкой, Марией Геннадьевной. После подошли ее родители.
- Это те, которые обращались к нам, - пояснил полицейский своему сослуживцу. Обращаясь к Елене Николаевне, полицейский поинтересовался, - Что вам еще известно?
- Немногое. Со слов девочки, она не хотела возвращаться домой.
Они с Андреем стояли неподалеку и перешептывались, Коля полюбопытствовал, - Андрей, что ты молчишь?
Вместо ответа Андрей наступил на ногу брату, и едва слышно прошептал, - За нами следят.
Елена Николаевна к тому времени смолкла, и полицейские начали осматривать квартиру. Ребята крутились неподалеку, наблюдая за действиями полицейских. Елена Николаевна ушла прибирать на кухне. Коле хотелось присоединиться к матери, но Андрей удержал его, - Мама обойдется, если ты не поможешь ей. Запомни, если полицейские будут тебя расспрашивать, особо не распространяйся. Тебе мало, что известно.
- Позволь спросить, почему?
Услышать объяснение не удалось. В поле их зрения вновь возникли представители правопорядка, - Молодые люди, как нам стало известно, кто-то из вас двоих был хорошо знаком со сбежавшей.
Перед ответом Андрей успел ущипнуть брата, - У нас с ней общая компания, не более того, бросив мимолетный взгляд на настенные часы, Андрей продолжил, - Нам скоро в школу, а еще надо собраться.
- Мы предупредим вашего педагога, если вы задержитесь. Найти девочку, как можно скорее – самое важное. Куда могла пойти Оля?
Устало вздохнув, Андрей с одолжением изрек, - Проверьте еще раз в ее собственном доме, в 226 квартире.    
Случайно оброненная фраза спасла положение. Наконец, Карпухины остались одни. Привычные утренние процедуры заняли немного больше времени. Двигаясь, словно в полусне, ребята путались под ногами друг у друга, по ошибке брали чужие средства гигиены.
- Мама, где моя рубашка? – спустя полминуты Андрей атаковал брата, - Колька, признайся, ты ее взял?
Коля явился перед братом в эластичной футболке, - Первым уроком будет химия, а у тебя по химии …
- Заткнись! 
Впереди, на пороге родительской спальни замаячила фигура отца семейства в безразмерном халате, со всклокоченной шевелюрой, - Химия, сынок, - это … это замечательная наука. Ей свойственны превращения студента-недотепы в алхимика, а заурядного сантехника в начальника коммунальной службы. На химию нельзя опаздывать. Чревато! Можно опаздывать на какую-нибудь физкультуру ... литературу …
- Папа, как ты себя чувствуешь?
Опираясь о косяк двери, Виктор Сергеевич широко зевнул, - Отменно, только башка раскалывается. У нас имеются какие-нибудь таблетки от головы?
На смену Николаю в заботе об отце семейства присоединилась Елена Николаевна, - Виктор, если ты не забыл, то сегодня пятница, и тебе …
Расставшись с опорой, Карпухин сделал пару шагов к супруге, но едва не свалился на пол, если бы не вовремя подставленная рука, другой рукой Елена обхватила супруга за пояс. Карпухин допустил непозволительную слабость, навалившись на хрупкую супругу, что едва не лишило ее равновесия.
- Виктор, прошу тебя, осторожно. Я тоже сегодня иду на работу. Пойдем, я отведу тебя в ванную комнату, ты умоешься.
Карпухин неожиданно воспротивился предложенному, - Нет, я плохо себя чувствую. Ты должна вызвать мне врача.
- Хорошо, Витя, - печальный взгляд, брошенный ею на супруга, подсказал бы последнему продолжение, если тот был в состоянии хоть немного соображать, - Витя, от тебя за версту разит алкоголем, это определит не только врач. Сомневаюсь, что тебе дадут больничный.
- А ты вызови, не сомневайся. Врач приедет немедленно, потому, что … потому, что мне плохо.
- Мама, мы ушли, - доложил за обоих Андрей.
Оставшись вдвоем с супругом, Елена, несмотря на его протесты, отвела мужа в ванную комнату, где помогла умыться, а затем уложила в постель. На тумбочке, у кровати остался стакан воды, - Я сейчас вызову врача, но я не могу дожидаться ее прихода. Виктор, может, тебе лучше позвонить своему руководству и взять отгул на день?
Схватившись за голову, Виктор лежал на кровати и стонал. На предложение супруги он лишь махнул рукой. Обеспокоенная самочувствием близкого человека, Елена пребывала в растерянности. Виктор – не ребенок, и ее несвоевременной явке на работу никто не отыщет оправдания, если она вдруг задержится до прихода врача. – Виктор, чем я еще могу тебе помочь?
- В кухонной полке спрятана четвертинка. Хочешь, оприходуем ее  и свалимся оба?
- Ты неисправим, Витя. Предложи угощение врачу, а я – на работу.
Лежа в постели, он вскоре задремал, и на его счастье, либо на беду забылся в глубоком сне. О том, что было после, он мог только догадываться. Ну, ничего. Его не затруднит сочинять для себя достойное оправдание, а, впрочем, без разницы, что придет в голову его начальству. Руководителей в Москве много,  а сантехников – не хватает. Упокой, Господи, его душу безгрешную, имя истинной грешницы он обнародует, если пассия откажет взять его под опеку. Да будет так …
 
       
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава VI.

     Все утро он метался по квартире, поначалу в поисках таблетки от головы, затем, разыскивая четвертинку, которую Ленка, все-таки, припрятала. Дефиле из ребячьей комнаты в спальню дало новый ход его мыслям. А, если … Лена сама все … оприходовала? Рисуя в воображении, как прозрачная жидкость живой струйкой исчезает в чужой глотке, живописец изнывал от жажды. Ленка выпивает? Нет … нет! Она такая правильная, особенно, когда молится, в эти мгновения для нее вовсе никого не существует, кроме ее всемогущего Бога. Глотая забродивший кефир, о котором за четыре дня его существования в холодильнике, уже успели позабыть, и, смакуя очередной глоток, хозяин поморщился. Алкоголь там, конечно, имеется, а, если, честно сказать, кефир – откровенная гадость. В холодильнике есть настойка боярышника, Ленка для своих старух-прихожанок приобрела. Попробовать, что ли? Вдыхая прянно-терпкий аромат, прогульщик поморщился. Даже, если он не может купить себе четвертинку, пить старушечью бормотуху, выше его сил. А Ленке он отомстит ее же способом. Эврика! Сунув пузырек в лоток с овощами, под мойкой, «изобретатель» с воодушевлением потер ладони. Будет теперь знать, как прятать. Сам виноват. Бабам иногда стоит напоминать, где их истинное место, а то совсем распустились. Готовит из полуфабрикатов, квартиру убирает лишь по выходным, воспитанием детей не занимается, заводят сомнительную дружбу с родительским комитетом, а, главное, свободное от работы время проводит в своих, можно сказать, монастырских стенах. Ей поп, скорее, муж, чем он. Что Ленка хорошего в церкви нашла? Тихо там, поют только по часам, и музицируют неплохо, вот только репертуар несколько однообразный. Еще непонятно, отчего в церкви фантазия не поощряется? Все действо там разворачивается по привычному сценарию. Вот, если бы поп или какой-нибудь диакон взял бы и запел арию, что-нибудь, вроде: «Так берегись любви моей» или «Вихри враждебные веют над нами» и так далее. Ленка недавно рассказывала, был у них такой случай. Явилась одна пожилая прихожанка, приготовилась к службе. Бабка-то такая сердобольная, всем святым собралась молиться, и вдруг, можно сказать, на глазах у соратников, бабке поплохело. Вызвали скорую помощь, а пациентка, пока их дожидалась, померла. Никакие молитвы поповские, ей во здравие, не помогли. Вот и верь после того, попам, если бы еще неизвестно было, кто о том поведал, а то, ведь, его собственная супруга, Ленка. Эта врать не станет. Вот он, мужчина в самом расцвете сил, образованный в меру, шибко образованные сейчас только ученые мужи, их судьба положила на алтарь Науки, так вот он, можно сказать, мастер на все руки, почти без недостатков, два десятка лет живет в браке с одной женщиной. Так, какого же хрена ей еще надобно? Другая баба в аналогичных условиях, можно сказать, носила его на руках, цветами забрасывала … хотя, к чему ему цветочки? Нет, если уж на то пошло, так уж лучше тогда пузырьками с настойкой боярышника, а Ленка все к попам бегает. Если отвлеченно рассуждать, религия, конечно, нужна для того, чтобы управлять стадом человечьим. Люди ж, как разделяются? На сознательных и безответственных, так, вот, ежели первые все могут без напоминания, то другим, которых большинство, требуют жесточайшего контроля, словно овцы в стаде, а поп, стало быть, пастух. Так вот, Ленка-то его, сознательная. На кой черт ей пастух? Заглянув в холодильник, Карпухин оценил скромные запасы и остановил свое внимание на пельменях. Сварит бульон, приправы добавит, там, как никак, мясное содержимое имеется. Так, что прощай, голод! А за окном яркое солнце светит, легкий ветерок дует и вполне приемлемая погода. Может …  устроить дома свое собственное богослужение, нарядиться в сутану, крестами обвешаться, хотя раздобыть ему проще цепи от сливных бачков … сойдет. Страницу церковного писания выучит, и будет повторять ее постоянно. Попы именно так и делают, бормочут под нос одно и то же, меняя местами сказуемые и существительные в предложениях, и все это с самым честным видом. Из Ленки вышла бы неплохая попадья. Баба она хозяйственная, вот ему и надобно дома храм устроить, чтобы Ленка не бегала по приходам.
Телефонный звонок прервал буйный полет фантазии. Брать трубку или сделать вид, что его нет дома? Долго думать не пришлось. Зазвонил мобильный телефон. Рука сама потянулась к нему. Лишь только он включил его и поднял трубку к уху, как слуха, пребывающего в безделье, достиг поток ругательств. Звонила его пассия. Карпухин не стал спорить, заглушая нелестные отзывы. Он просто отключил телефон, ну, их к черту, всех баб. Никогда бы он не женился, если ни желание заполучить вполне приличную хозяйку, по сходной цене. Тогда, двадцать лет назад, личная свобода не казалась ему такой большой ценностью. За долгие годы супружества ему не пришлось пожалеть о сделанном когда-то выборе. А теперь, похоже, все решали за него. Но у Светки Алексеевны ничего не выйдет. Теперь распоряжаться собственной жизнью он не позволит некому, какими бы высокими целями бабы ни прикрывались.
Завалившись в постель, Карпухин забылся в беспокойном сне. За ним гналась Светка с незаполненными журналами. Обойдется, будет настроение – заполнит. Впереди грядет встреча еще похлеще – починка прохудившегося трубопровода в окружении оравы балбесов, которая с легкостью перепутает бандаж со струбциной, а еще один оболтус, его напарник припрятал пилу-болгарку и не собирается ее возвращать ни при каких условиях.   
И над всем этим нарушением принятого распорядка дня довлеет распоряжение высшего руководства – директрисы. Не поладив со своими подпевалами, «королева Марго» отдает распоряжение – понизить мастера производственного обучения Карпухина в должности, такое может присниться лишь в страшном сне. Уж, если ему суждено позаботиться о резьбе на трубе, он ограничиться использованием слесарных тисков и плашкодержателя с комплектом плашек, главное, он избавит себя от общества ненужных свидетелей, у кого, пардон, «руки из жопы растут».
Звонок надрывался, тот несомненно требовал к себе внимания. Смахнув остатки сна, Карпухин направился к двери. В следующее мгновение к звонку присоединились удары в дверь. Казалось, их сокрушительные залпы ни перед чем не остановятся. – Карпухин, открывай!
Оглушенный догадкой, хозяин дома прилип к стене. Явилась его пассия. Если не открыть, соседи, упаси Боже, обратятся в полицию. Придется подчиниться обстоятельствам. Щелкнул замок, и Карпухин понял, что он не ошибся. Достаточно было одного взгляда на вошедшую, чтобы вовремя ретироваться. Хлопнула дверь, и вдруг воцарилась тишина. Цепкая ручища сгребла его за ворот футболки и потащила на кухню. Карпухин не сопротивлялся. Стоит сохранять выдержку и дождаться оглашения условий незваной гостьи.
- Долго думал?
Изобразив раскаяние, Карпухин лишь пожал плечами. Должно пройти время, уляжется страсти, и каждый из них займутся собственными делами, не забывая об общественных. Стоит перед ним фигура внушительных размеров, стоит и еще командовать пробует. Спрашивается: почему он должен ее терпеть у себя дома? – Красивая ты, Светка. Одна живешь,  потому, что командовать слишком любишь.
Надо было видеть, как насупилась загримированная физиономия заместителя директора по учебной части. Непропорционально крупные черты лица еще больше подчеркивали его асимметричность. Ноздри увеличенного носа раздувались точно у скаковой лошади, полуоткрытые губы шептали что-то едва различимое, сократовский лоб избороздили поперечные морщины, а глаза, чей прямолинейный взгляд лишь выставлял напоказ строгий нрав их обладательницы – все вместе они дополнительно свидетельствовали о неустроенности личной жизни. Лицо запоминающее, но разве его обладательнице хотелось оставаться в памяти всех подряд: бесконечной череды студентов, обслуживающего персонала, более счастливых коллег, вот только того единственного, кто едва ли ни впервые за длительные годы поисков и метаний обратил на нее внимание, не спасовав перед крутым нравом, желала видеть она перед собой всегда. Их первая встреча, произошедшая около четырех лет назад, изменила немало в его однообразной жизни, где дома его обычно ждали вкусный завтрак, обед, ужин, порядок в обстановке, двое подрастающих пацанов и верная, послушная жена, с которой и поскандалить-то было не из-за чего. И вот, когда утром, днем, вечером всегда одно и то же, возникает она – фигура в роли заурядной заказчицы. Придя к ней домой, в качестве рядового сантехника, он с помощью слесарных тисков фигурно нарезал резьбу на трубе и вскоре был переведен в разряд мастеров производственного обучения. Сменить службу в Дирекции по эксплуатации зданий на работу в колледже строительства, архитектуры и дизайна, оказалось непросто. Он, Виктор Карпухин – простой работяга, и так разом выйти в интеллигенты? Видно, приглянулся бабе.
- Думаешь, не догадываюсь, чего ты мне льстишь? Я же тебя, Карпухин, насквозь вижу, все твои недостатки наперечет знаю …
Виктор перебил, - Одни лишь недостатки? Светка Алексеевна, ты ж прозорливая. Неужели мужика любят только за рабочие качества?
Суровое выражение лица гостьи сменилось на милостивое, - Я сейчас разговариваю не с мужиком, а с мастером производственного обучения. Изволь ответ держать: отчего на работу не явился?
Тихонько, по стеночке, по стеночке … но дальше прихожей сбежать не удалось.
- Стой, тунеядец! – и тут же женская фигура загородила собой путь к отступлению. – Сегодня ты сорвал две первых пары. Пришлось срочно искать замены. Соображаешь, скольких людей уважаемых подвел?! – гремел глас заместителя директора.
Усмехнувшись, Карпухин почесал за ухом, - Чего там считать-то, сама же сказала: «две пары».
- Поздравляю, считать пока не разучился, а меня к тем счастливчикам забыл причислить? Нелегко мне было твою голову отстаивать перед гневом директорским.
- Твоя обязанность прямая, Светка Алексеевна. Забыла, кто меня так щедро угощал, - не без злорадства заметил Карпухин.
- Зачем напился, как свинья? Не ты один пил, а занятия сорваны тобой в единственном числе.
- Так хорошо, что более никто не прогневил директрису, это ж, счастливый исход дела, ты так не считаешь, Светка? – задержав свой взгляд на физиономии собеседницы, довольный Карпухин вдруг растерялся, - Ты чего это, Светка, сама ж, сказала, что обошлось  с директрисой.
Растирая слезы рукой, увешанной перстнями, обиженная женщина что-то тихо шептала себе под нос. Глядя на нее, Виктор готов был и сам слезу пустить. Баба важная, а как им дорожит, готова по-матерински пожалеть его, - Светка, глянь в зеркало. У тебя глаза почернели.
Пока Светка восстанавливала красоту в ванной комнате, Виктор кинулся искать четвертинку, сейчас они ее со Светкой оприходуют. Под мойкой, кроме пакета картошки, нескольких морковок – пусто, в полках – емкости с крупой, пакет с хлебом, баночки с приправами, в ящиках стола разложена кухонная утварь, всякого барахла напихано. Гадюка, все-таки, Ленка, вылила четвертинку. Может, в магазин Светку отправить? Так ведь, где деньги запрятаны, он также запамятовал. А на часах, поди уж, четыре стукнуло. Скоро его орлята нагрянут! – Светка, ты где?
Из ванной комнаты явилась преображенная женщина. Умытое лицо, в меру подкрашенные глаза привлекали к себе выразительностью взгляда, в нем мелькнула уверенность – самое хорошее ее ждет впереди. Яркие губы взывали к себе, порой, им так не хватало ласки, посвежел цвет лица. Теперь ей никто не даст более сорока лет, - Виктор, помнишь, сколько мне?
Жаль, но вопрошаемый не ошибся в ответе, - Сорок пять стукнет летом. 
Светлана Алексеевна была обидчива, словно ребенок. Иногда ей не хватало выдержки, чтобы скрыть свои чувства. Надо было быть совершенным дилетантом, чтобы не заметить очевидного.
- Светка, я не хотел тебя обидеть. Осознал свою ошибку, и впредь буду думать, прежде, чем сказать.
Их глаза встретились, Карпухин догадался, что обещанного недостаточно. Эта женщина очень сильно любит его. Ее кошачьи глаза буквально взывают к любви. Неужели он должен сделать выбор?
Грустно улыбнувшись, гостья промолвила, - Знаю заранее, чего я стою. Мне не повезло с самого начала, и не стоит меня жалеть. Угостишь меня чаем?
- Конечно, дорогая.
Он с удовольствием крутился на кухне, расставляя чашки с блюдцами, остатки бутербродов, крекеры – все то, что ему удалось отыскать.
- Не беспокойся. Мне будет достаточно одного чая, - после короткой паузы Светлана Алексеевна добавила, - Ты смотришь на меня, будто я чего-то забыла.
- Забыла, - эхом вторил ей Карпухин, - забыла назвать меня милым.
Улыбнувшись, гостья ответила, - Готова называть тебя так всю жизнь. За счастье видеть тебя ежедневно, пусть даже в семейных трусах, небритого, после того. Как от скуки ты где-нибудь раздавишь четвертинку … я бы многое отдала. Если бы ты знал, как мне надоело просыпаться одной в огромной постели, не согретой ничьим теплом. По утрам и вечерам готовить себе еду, заниматься уборкой, словно у меня большая семья и есть, о ком заботиться. Очень важно, когда тебе есть о ком заботиться, это заполняет все твое существование. Витя, что мне делать?
- Скоро вернуться мои сыновья Николай и Андрей, и тебе лучше не говорить им, кто ты. А завтра, Светка,  я выйду на любое дежурство, я обещаю.
Лишь только за ней захлопнулась дверь, он стер с губ Светкины слезы. Они оказались очень солеными. Зачем она плакала, чтобы он … лишний раз пожалел ее? Но разве жалость не унижает, и не это ей вовсе надобно. Ополаскивая чашки после недопитого чая, он продолжал размышлять над своим непростым выбором. Если он оставит Ленку, она не станет страдать. Ему заведомо известно – она будет ходить, молиться, бить попам земные поклоны, надеясь на светлое будущее, которое у священников обозначается, как рай. Мечтая о рае на небе, она, вряд ли, дождется его на земле. Андрею и Николаю он не нужен, через четыре месяца им исполниться восемнадцать.  А Света … она такая одинокая, ей плохо. Если они будут вместе, ей больше не будет плохо. Светка будет продолжать командовать, но только у себя на работе. А дома она станет держать себя послушной овечкой, пастухом станет он. Объединило их сильное чувство, вот  только он, в отличие от Светки, испытывал он его  к тихому и незаметному существованию, неограниченному никакими законами и порядками.
Неизвестно, сколько времени он просидел, обхватив голову руками. Временами Виктору казалось, что он задремал. Тишина сменилась небытием, в котором он видел себя на палубе быстроходного лайнера, плывущего через Атлантику. Когда-то это было его заветной мечтой, ведь каждый, насколько бы никчемным человеком он не был, стремится к ее достижению. Когда-нибудь она, все-таки, сбудется, или …придется сменить  мечту.
Очнулся Карпухин в шестом часу вечера. К его удивлению дома он пребывал в одиночестве. Блуждая по пустой квартире, Карпухин вовсе не скучал, скорее, наслаждался предоставленной ему свободой. Если бы только иметь неограниченный запас средств, жить одному, что не так уж и плохо. Делай, что пожелаешь, никто тебя не ограничивает. Однако, у него такое впечатление, что им упущено нечто важное, и это нечто одному ему не отыскать. У него масса свободного времени, а не сходить ли ему в смежную церквушку, присмотреться, чего там всякий раз Ленка выискивает? Поповская пословица гласит: «чем больше отдаешь, тем больше к тебе возвращается». Вот только он не замечал, чтобы сами попы делились, чаще служители церкви выступают в качестве сторонними наблюдателей, кого-то призывают поделиться, иные пользуются подачками от их «божественной» щедрости. 
В который раз обследуя содержимое кухонных полок, Карпухин неожиданно обнаружил банку пива. Странно, а в прошлый раз он внимательно осматривал содержимое лотков под мойкой. Довольный сделанной находкой, Карпухин предвкушал приятные ощущения при потреблении пенного напитка.
Хлопнула входная дверь. Кто это? Долго гадать не пришлось. Шурша пакетами, на кухне появились Андрей и Николай. Награжденные от Природы одинаковыми внешними данными, выражение их лиц, однако, разнилось. Если Николай при взгляде на отца испытывал сочувствие и никогда не отказывал ему в помощи, совсем другое Андрей, который и не пытался скрыть отвращение, отображенное у него на лице. Поверхностный взгляд, брошенный на отца, вызвал нелестный отзыв, - Опять напился.
- Тебя ждал, сынок, - Карпухин из последних своих актерских способностей постарался изобразить того, кого в нем хотели видеть, - Может, угостишь?
- Фу, какая гадость, - брезгливо поморщившись, Андрей стал разбирать содержимое пакетов. Так на всеобщее обозрение появились: пакет пельменей, филе грудки курицы, ассорти из овощей, бананы, апельсины, сырковая масса, бородинский хлеб, упаковка печенья и пакет сока. Все вскоре было разложено по полкам холодильника, - Колька, ты готовь, только побыстрее. А я у себя, - доложился Андрей, и даже не взглянув в сторону отца, будто того и вовсе не существует, удалился.
По какой-то только ему одному известной причине, Карпухин старший также задержался на кухне. В руке он по-прежнему сжимал банку пива, с интересом наблюдая за слаженными действиями сына, отец семейства облизнулся, - Угостишь, когда сготовишь?
Обернувшись, Николай улыбнулся, - Конечно, папа, с удовольствием.
- А я могу угостить тебя пивом, - Карпухин поставил промо перед собой банку пива, - Баночка, как видишь, небольшая, но на двоих хватит.
Коля накрыл банку рукой и отодвинул от родителя, - Нет, папа, не стоит.
- Ну, ты еще заплачь, глядя на меня. Тебя мать советовала ограждать меня от выпивки?
- Мама тут ни при чем. Я сам хочу, чтобы ты больше не пил, - Коля говорил искренне, с чувством, так, что Карпухин, поначалу желавший сменить тему разговора, неожиданно проникся благородным сыновьим порывом, - Колька, разве я похож на алкоголика?
- Конечно, нет. Но по привычке люди порой выпивают больше, чем надо им самим.
- А, ловлю тебя на слове. Все-таки, выпить иногда невредно? - То ли утверждал, то ли вопрошал отец семейства.
Николай, более смотревший за плитой и за тем, что на ней готовиться, боялся обидеть отца своим невниманием, потому углубляться в дискуссию о вреде и пользе спиртного ему не хотелось, - Папа, тебе компания нужна? Хочешь, я Андрея позову?
- Нет, не стоит отвлекать Пикассо от его трудов. Пусть мастер трудится.
Тонкая ирония, проскользнувшая в комментарии отца, не смутила Николая. Андрей сам виноват. Не стоит провоцировать человека, даже, если его поведение вызывает у тебя несогласие, - Ладно, обойдемся без Андрея, только, папа, давай договоримся, что голодным его оставлять не будем.
- Пусть жрет у себя в мастерской.
Будучи свидетелем отцовской реплики, Коля лишь укоризненно покачал головой, но от голосовых порицаний воздержался.
Карпухин, в ком все более просыпался аппетит, однако, не отказался от злорадства, - Ты, Колька, очень правильный. В жизни таким нелегко приходится. Если людей с гадкими привычками окружающие осуждают открыто, то праведникам шепчутся в затылок. Чего пожимаешь плечами, не веришь? Кстати, как там курочка?
- Почти готова. Салат я уже порезал, - заметив, что банка пива уже открыта, Коля попросил, - И мне налей, пожалуй.
- Правильно, сынок. От стакана пива не опьянеешь, - сделав пару глотков, Карпухин оценивающе взглянул на Николая, так, словно прикидывал, чего еще от него можно ожидать. Наконец, после того, как спиртное слегка взбодрило его, Карпухин полюбопытствовал, - Колька, что после школы будешь делать?
Раскладывая ужин по тарелкам, Николай выбрал самую аппетитную часть грудки курицы и положил ее отцу. Себе и брату порции получились чуть меньше, остается надеяться, что все останутся довольными. На вопрос отца Коля ответил не сразу. Естественно, у него будет еще ни единственная возможность для того; чтобы изменить сделанный первоначально выбор, - Пока только думаю пойти работать … возможно, курьером …
От удара кулака по столу подпрыгнули тарелки, - Ты, что, Колька, с ума сошел? Ты ж, почти отличник, способный, ответственный, умный. Да, если бы из моего колледжа хоть немного походили на тебя, никогда не помышлял о смене работы. Тебе, Колька, надо в Университет, причем, учти, если ты теперь не поступишь, следующей весной отправишься на службу в армию. Ты этого добиваешься?
Напоминание о грядущем призыве омрачило светлый лик юного отрока. А, ведь, действительно, службу в армии он упустил из вида. Грусть, уступившая место огорчению, ничуть не смутили внезапно возникшего и напомнившего о себе Андрея, - Сколько мне еще ждать ужина? Есть  хочу.
Вместо ответа Коля протянул брату тарелку и свой стакан с пивом. На физиономии  Андрея обозначилось мимолетное удовольствие, - Это я понимаю, - в его устах слова прозвучали, как высшая похвала, - А тебе, Колька, пить вредно. Пьяных в Университете не любят.
Порция пива прошла мимо Андрея. Поймав подходящий момент, стакан перехватил Карпухин. Андрей от неожиданности застыл с открытым ртом, - А мне?   
Отца с ответом опередил Николай, - Извини, может, тебя утешит, мне также ничего не досталось.
Он стоял с гордо поднятой головой, уткнув руки в бока, - Мне наплевать на тебя. Где мой ужин?
На краю стола, перед Андреем обозначилось пустое место, - Папа, здесь только, что стояла тарелка.
- Согласен, Колька. Ранее здесь много тарелок стояло, и пакеты магазинные лежали, усмехнулся Карпухин.
На Андрея было жалко смотреть. Его еще пару десятков секунд назад презрительно выпученная нижняя губа, мелко задрожала, - Я, правда, есть хочу.
Ласковая, открытая улыбка Николая, казалось, многих могла согреть, Андрея она возвратила в детство, когда еще не умеют и не пробуют делать ничего на зло. Наивность и доверчивость брата подкупили Николая, - Обещаю, если твоя порция не найдется, отдам тебе свою.
Но не всем понравилось такое решение вопроса, - Пусть извинится перед тобой.
Николай, вопреки требованию отца, отдал Андрею свою тарелку, чем тот и воспользовался, тут же исчезнув в их общей с Колей комнате. Коля лишь вздохнул ему вслед.
- Зря ты с ним в благородство играешь. Эгоист, вряд ли, оценит такую щедрость. Держи, идеалист, - Карпухин выудил из-за спины еще одну порцию.
- Спасибо.
Некоторое время на кухне царила тишина, нарушаемая стуком вилок о тарелки. Изредка, когда у Карпухина застревали куски курицы, он пропускал воздух, громко цокая. Он мог себе это позволить в присутствии Николая или Лены, которых он иногда воспринимал за собственную тень, хотя с тем же успехом эта парочка могла подстроиться под любого, чье поведение не противоречит общечеловеческим ценностям, - Вкусно готовишь. Из тебя вышла прекрасная хозяйка.
- Спасибо за комплимент, папа. Ты мне его говоришь уже не первый раз.
- Отчего же не похвалить, если ты со своей мамашей просто идеальные люди.
Собрав грязные тарелки, Николай занялся наведением чистоты, - А, все-таки, мне кажется, папа, что идеальных людей не бывает. Недостатки имеются у всех, только у кого-то они  более заметны, а другие научились их скрывать. И Андрей еще неоконченный эгоист, ему надо только помочь стать лучше. Это наша с тобой обязанность, папа, кто же ему поможет, как ни близкие люди?
Вздохнув, словно от предвкушения грядущих трудов, Карпухин поделился собственными соображениями, - Я с большим удовольствием помогу тебе. Если желаешь знать, из вас двоих я больше люблю тебя. Скажи, почему ты прощаешь Андрею все его гадости?
Посуда была вымыта, порядок наведен. Николай присел напротив отца, за столом. Они смотрели друг на друга, оба улыбались, только у Карпухина добрая эмоция вышла несколько жалостливей. Кого он более жалел: своего любимца, или, может быть, тех, кому далеко до благородства Николая, так или иначе, Карпухин жаждал услышать ответ. С лица Николая не сходила улыбка, - Папа, может, в это трудно поверить, я люблю всех людей и пытаюсь разглядеть их достоинства. По-моему мнению, законченных негодяев не бывает. Есть люди, которые стремятся к провокациям, порой вызывая гнев окружающих,  из которых лишь некоторые способны разглядеть в провокаторах актеров. Люди пытаются привлечь к себе внимание, вероятно, испытывая острое одиночество. Некоторым нравится купаться в лучах славы, возможно, провокаторы  просто не уверены в себе.
Карпухин согласно кивнул головой, - Сынок, ты рассуждаешь, как настоящий психолог. Откуда такое глубокое знание жизни?
- Мне нравится наблюдать за людьми. Я не только смотрю на них, но и многому учусь, перенимая положительный опыт. Папа, я не стремлюсь казаться лучше, чем я есть на самом деле. Извини, если я иногда тебе таким кажусь.
Они проговорили почти до самого возвращения Елены с работы. Карпухин с удовольствием слушал о том, как сын готовится к экзаменам, с интересом – о трудностях, с которыми Николаю приходится сталкиваться. Карпухину было приятно осознавать, что сын его не жалуется, и не ищет виноватых в своих бедах. Колька – молодец, он пытается разобраться в лабиринте жизненных сложностей самостоятельно. Нелегко сыночку придется, вот потому, он, отец семейства не бросит своих орлят, будет помогать им по мере возможностей, ведь, если человек споткнется, рядом обязательно должен быть тот, кто протянет ему руку.


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава VII.

     Прошедший рабочий день не принес ей удовлетворения. Восстанавливая в памяти сегодняшнюю суету, которая поначалу воспринимается, как должное, Елена пыталась определить, где ею была допущена неточность, вызвавшая недовольство начальства. Не был нарушен заведенный порядок исполнения ею рабочих обязанностей. Стандарты организации были соблюдены, проведена необходимая проверка качества продукции, новая продукция на склад не поступала, ничего не было утеряно, и, наконец, до грядущей инвентаризации нужно было еще дожить. Ей не в чем себя винить, но сегодня ее ушей впервые коснулся слух о сокращении. Менеджеры шептались о будущем изменении в штатном расписании, которое затронет, в первую очередь, персонал среднего звена, стало быть, она не может быть спокойна за свое будущее. Лишиться работы накануне окончания сыновьями школы, в преддверии выпускного вечера – было страшно представить подобное в действительности. Она проработала товароведом на складу неподалеку от дома почти семь лет. Имея небольшой опыт работы по специальности, она быстро включилась в рабочий график, приспособилась к особенностям работы, легко сошлась с людьми, была благодарна за оказанное ей доверие. Это прекрасно, когда люди в тебя верят, хотелось отплатить им трудовыми свершениями, проявленной инициативой. За ее срок службы на складах много, чего произошло, но у Елены никогда не возникало желания сменить место работы. Не исключено, что объяснение тому кроется в ее консерватизме. Она не без труда расставалась со старыми привычками, а плохо это, либо вполне приемлемо, покажет время.
Маршрутка притормозила на пересечении Новочеркасского бульвара и Донецкой улицы. Отсюда до дома Лене, буквально, двести метров. И завтра новый рабочий день, и нерешенные проблемы, о которых Лена сразу же забудет, переступив порог дома. Войдя в квартиру, ее хозяйка не услышала привычной суматохи, похоже, что ребята уже легли спать. Супруга Лена обнаружила на кухне. Брошенного на него взгляда было достаточно, чтобы понять, Виктор протрезвел и готов к обсуждению, - Добрый вечер, дорогой, глядя на отрешенно-недоверчивое выражение его лица, у Елены язык не повернулся назвать мужа «милый». Как показал ее предыдущий опыт общения с ним, такой настороженный вид свидетельствует о тайных замыслах не в ее пользу. Так или иначе, она заставила себя улыбнуться, - Ты уже поужинал?
Черт возьми! Как разнится картина. Пусть одной не хватает внешних данных от Природы, другая намеренно не желает быть привлекательной даже для близкого человека. Кисло улыбнувшись, Карпухин промолвил, - Конечно, тебя, что ли, ждать буду.
- Виктор, может, мы поговорим спокойно?
- А кто здесь шумит?
Вздохнув, Елена спросила, - Скажи, дети спать легли?
Пристальный взгляд вопрошаемого побудил ее призадуматься, а не напрасно ли она его расспрашивает? Наконец, Виктор решил, что близок к разгадке того, что на уме его супруги, - Цель твоих расспросов, конечно же, поскорее самой лечь отдохнуть?
- Я беспокоюсь о детях…
Виктор перебил, - Больше всего ты беспокоишься о своих попах.
Лена резко встала из-за стола, - Виктор, я прошу тебя, не надо касаться слишком личного. У каждого человека может быть …
- А у тебя не может, потому, что мне надоело делить тебя с попами, которым у тебя всегда найдется оправдание. Объясни: чем твой Бог лучше меня?
Она могла уйти, и тем самым, прервать поток богохульства, но тогда между ними, близкими людьми с приличным сроком супружества, останется много невыясненного, а это рождает дальнейшее непонимание. Нет, как она ни устала, ей следует попытаться достичь примирения, - Виктор, тобою в корне неверно поставлен вопрос. Скажи, что тебя не устраивает в нашей совместной жизни?
- Что меня не устраивает?  Не устраивает, что своим старухам ты настойку боярышника приобретаешь, а мою четвертинку вылила. К попам, как на работу ходишь, полжизни ты в этой церкви проводишь. Что мне в старуху превратиться или стать благочестивым верующим, чтобы не делить тебя не с кем?
- Пожалуйста, не кричи, Виктор …
- Думаешь, соседи услышат, и сплетни будут собирать?
- Не о том ты, Виктор. Дети проснуться.
- Вспомнила. А, когда ты целыми днями торчишь у попов, неизвестно, чем занимаешься, какая ты после этого мать?
- Лучше я пойду спать. Спокойной ночи, Виктор.
Выходя с кухни, Лена на взглянула на супруга. Карпухин отплатил ей взаимностью. Они расстались, будто чужие. Пусть. Зачем ему жена, которая привыкла жить чужим умом, а именно – на работе за Ленку думает начальство, а в богадельне – попы. В семье, нормальной, российской должно царить  равноправие. А у них, что наблюдается? В те дни, когда Ленка вкалывает на складе по двенадцать часов, дома царил бы бардак, если ни его организаторские способности плюс идеальное послушание сына. В выходные дни Елены складывалась еще более обидная ситуация. Вроде, хозяйка есть, а на самом деле – пустое место, и снова за порядок в доме отвечает Николай под его руководством. Вот и выходит, у него не жена, а одно название. Когда-то давно он бросил Университет им. Баумана. Теперь, по происшествии немалых лет, он сожалел о том, что не стал инженером. В его умной голове с каждым годом рождалось все меньше технических идей, а ведь он еще и изобретатель, но, в первую очередь, наблюдатель. С миром, окружающим нас, все мы связаны, воистину, неразрывными узами. В этом окружении, близком для нас и далеком, одновременно, мире есть любимые люди, но они все исчезнут, если … Когда мы люди исчезаем, мир принимает совершенно иной облик, повинуясь чужому, зачастую, враждебному взгляду. Только мы удерживаем вокруг себя Вселенную такой, как она … Есть? Как мы ее видим! К концу своей жизни он станет хранителем всей Вселенной, в которой, вероятнее всего, действуют те же законы, что и в других вселенных, в мириадах Вселенных и всего одной истинной, где существуют он и его близкие люди.
- Подвинься, я тоже отдыхать хочу.
Устраиваться на ночь, на их большой двуспальной кровати ему пришлось нелегко. Ленка заняла большую ее половину, а могла бы ограничиться третью, - Ленка, оглохла, что ли?
С соседней половины не раздавалось ни звука. Чудеса да и только! Разве он тихо говорит? Глаза его успели привыкнуть к темноте, плюс естественное освещение – Луна не подвела. Присмотревшись, Карпухин заметил, что супруга не спит. Губы ее что-то беззвучно шептали, руки были молитвенно сложены. Щелкнув выключателем, Виктор произнес, - Мне кажется, что кто-то из нас сумасшедший.
Никаких изменений, то же неподвижное тело, отрешенная поза и немое обращение, нетрудно догадаться, к кому. Присев на корточки, ему надо было видеть ее стеклянные глаза, Виктор уткнул в супругу пристальный взгляд, ведь, должна же она, черт возьми, стать простой смертной, для которой нет ничего важнее собственного благополучия, - Лена, может, мне психиатра вызвать?
Вероятно, в свой адрес он услышал бы немало нареканий, но ответчица ограничилась утешением, тем более, что жалела она не себя, а его. – Спасибо, Витя, не надо. Я понимаю твое негодование, но кроме тебя, дорогой, мне приходится общаться с Владыкой небесным …
Исповедь  послушницы была немилосердно прервана, - Ну, давай, рассказывай, о чем вы с ним болтали? Может, ты просишь его урезать расходы на выпускной вечер и уменьшить плату за коммунальные услуги?
Остатки легкой дремы слетели с нее в то же мгновение, - Виктор, ты в оскорбительной манере говоришь о том, в чем совсем не разбираешься. Ты хотел спать? Давай будем спать.
Не так прост был Карпухин, чтобы оставить жену в покое. Он добьется от нее должного внимания, - Хочу обратиться  к тебе с предложением, - после недолгой паузы ему пришлось толкнуть ее в бок, - Ленка, а, что, если я устроюсь в твою богадельню сантехником? Сортир в ней имеется?
- Могу похлопотать за тебя при случае, будешь … выносить за прихожанами горшки, но только на общественных началах. Не исключено, что в благодарность тебе швырнут когда-нибудь рублей двадцать. На четвертинку, конечно, не хватит, а пузырек боярышника купишь, в утешенье.   
Карпухин, оскорбленный до глубины души, лежал и медленно соображал, как ему отомстить обнаглевшей Ленке? Первое, что пришло ему в  голову, пойти и нажаловаться на Ленку попам. У тех, какая мораль? Всепрощение, какой бы тяжести проступок не был совершен. Вряд ли, церковники станут склонять Ленку в своих гневных проповедях. Для них она – свой человек, а корпоративность попы соблюдают. Есть еще один вариант, но для него требуются союзник из числа медицинского персонала. Суть заключается в том, что он тяжело заболевает, понарошку. Альтернативой его госпитализации является тщательный уход дома, конечно же, любящей супругой. Самое простое решение – отправится к Светке Алексеевне, так либо по-другому, его могут коснуться материальные потери, а это уже повод для огорчения. Деньги всегда были нужны ему. Они  придавали Карпухину уверенность в собственных возможностях, но в отличие от Ленки ему никто не внушал, что он достоин лучшей доли, тем более, что каждый понимает ее по-своему.  В настоящем он желал заслуженное почитание, материальной стабильности, так сказать, жизни без забот и хлопот. Он не станет искать смысла жизни … а есть ли он? Хочется просто жить, без оглядки на общественное мнение, пересуды окружающих, высокие принципы.
Засыпая в позе мумии, Карпухин жаждал отвлечься от текущих проблем, и хотя бы на время сна перенестись в иную реальность, где его не будут донимать олухи, постоянно путающие цельные плашки с разрезными, пытающиеся приспособить наживку в качестве пилы-болгарки, где его не станет преследовать с очередной порцией нареканий «королева Марго», где, наконец, не будет попов с их богадельнями, церковнослужители исчезнут, испарятся, вымрут, как доисторические динозавры в конце мезозоя. Всю ночь он убегал от племени неандертальцев, их копья маячили  над самой его головой. В последний момент, когда он почти прощался с жизнью, наперерез темнокожим охотникам, пронеслось стадо невысоких слонов. Загнанные животные соскальзывали в воду, им некуда было деваться. Слоны плыли, рассекая волны, а напуганный до смерти Карпухин сидел на спине у одного из плывущих. Для того, чтобы не утонуть, Карпухин вцепился в два слоновьих лопуха. Его болтало из стороны в сторону, Карпухин сопротивлялся наперекор водной стихии, в итоге он проснулся на полу, в объятиях с подушкой.  На часах половина восьмого утра. По коридору между кухней и ванной комнатой курсировала супруга, не замечая его, словно он, Виктор – просто пустое место.  Что ж, в ответ он поступит так, как подсказывает ему беспристрастный рассудок. Глядя в окно, Карпухин облегченно вздохнул, погода сегодня не подвела. Ярко светило солнце, на фоне голубого неба ни одного облачка, вплоть до линии  горизонта. Стало быть, сегодня ему положена недальняя поездка к хорошей знакомой. Лежать, пусть  даже на постели, в безделье, скучно.
- Ленка, в магазин сегодня пойдешь?
Из коридора донеслось, - Нет, ты пойдешь.
- А почему я?
- Немного развлечешься.
- А ты?
Ответ Карпухина не удовлетворил, - У меня нет денег.
Услышанное вынудило его подскочить с постели. Черт возьми! Куда Ленка потратила деньги?! Вперед, трусцой на кухню, где Ленка завтракает, а у плиты толчется его любимец, Колька.
- Мама, тебе яичницу или омлет?
- Лучше омлет с помидорами, и выключи заодно на соседней конфорке сардельки.
Сын хозяйничал, жена просматривала какие-то хозяйственные счета, не хватало самой малости, - На что ты деньги потратила?
Закипел чайник, и Елена тут же разлила кипяток по чашкам, - Чай будешь?
Игнорируя обращение, Карпухин повторил свой вопрос, - Ты берешь во внимание, что мы еще за квартплату и коммунальные услуги не заплатили, а у тебя уже нет денег! Как ты можешь это объяснить?
Несмотря на нервозность, сквозившую в репликах хозяина дома, Елена сохраняла спокойствие. Разливая чай, она отчиталась, - Витя, если ты помнишь, то наш семейный бюджет составляют заработанные мною двадцать семь тысяч в месяц, из которых мы тратим деньги на приобретение продуктов питания и покупки промышленных товаров. Плату за коммунальные услуги и квартплату вносишь ты, Виктор, если ты не забыл …
- Это ты забыла, что бросаешь деньги в бездонную прорву, твои попы не знают меры …
- Папа, пожалуйста, прекрати. Ты касаешься того, о чем имеешь самое пространственное представление. Будешь завтракать?
Можно было устроить скандал, но деньги не возникнут из шумного разбирательства. Правильнее будет потребовать отсчет, - Буду, клади всего и побольше, - улыбнувшись сыну, Виктор вперил в супругу воинственный взгляд, - А теперь ты, Лена, покажи мне все чеки из магазинов. Я хочу знать, сколько, конкретно ты тратишь?
- Виктор, я не храню чеки, но согласись, наши с тобою траты при раскладе слишком разняться. Оплата коммунальных услуг и квартплата в сумме, вряд ли, превысят более восьми тысяч в месяц. На магазины уходит больше, почему я должна нести большие расходы?
Откусывая внушительный кусок сардельки, Карпухин злобно усмехнулся, - Значит, тебе хочется знать, почему? А тебе не приходит в голову поинтересоваться об этом у своих попов?
- Прошу тебя, прекрати. Витя, зачем ты нервируешь меня перед работой? – голос Елены дрожал, во взгляде читалось недоумение.    
На нем замыкались явно недоброжелательные взгляды домашних. Понятно, что одобрения его требования, вряд ли, встретят, но откровенно враждебные отношения с домашними ему не нужны, - Ладно, Лена. Завтра у тебя выходной день, мы сядем и все разложим по полочкам, на что и сколько мы все тратим.
Решение удовлетворило всех. Лена ушла на работу, Карпухин вспомнил, что он сегодня еще не умывался. Перед поездкой на ответственное дежурство следует побриться. Из зеркала на него смотрело усталое лицо мужчины среднего возраста, неухоженное, сказывалось отсутствие должного внимания со стороны супруги. Главное, что обращало на себя внимание, во взгляде не хватало уверенности, что здесь его не предадут, - Колька, у тебя в башке тоже много дури. Согласен с тобой, собственную мать, какой бы она не была, следует любить. Но объясни мне, зачем любить остальных людей?
Сидя за столом, напротив друг друга, отец с сыном были готовы к обсуждению отношений. Однако вопрос в том, желали ли они того, готовы ли были к откровенности? – Папа, это вопрос слишком объемный, чтобы сходу ответить на него. В попытке помочь другому, я повинуюсь своему внутреннему голосу.
- Вы уже завтракали? – с заспанным видом на кухне появился Андрей.
Пока Карпухин разглядывал семнадцатилетнего балбеса, Николай попытался поднять брату настроение, - Мы с папой позавтракали. Есть сардельки, могу приготовить омлет с помидорами, будешь?
Протирая глаза и широко зевая, Андрей выдавил из себя, - Буду. И еще должна быть пачка печенья.
- Есть такая и сырковая масса имеется, - напомнил Коля, - Будешь?
- Валяй все. 
Пока Андрей умывался, Коля готовил. Любуясь сыном, Карпухин ничуть не сомневался, здесь, в его отсутствие все будет благополучно. Вперед, туда, где его ждут максимум удовольствия и немного трудовых свершений. Хлопнув Кольку по плечу, Виктор предупредил, - У меня сегодня дежурство намечено. Вероятно, буду поздно.
Если бы Карпухину удалось заглянуть в душу сына, то, что он там смог бы увидеть, прочитать, разглядеть, конечно же, не остановило безответственного отца, но, возможно, заставило бы его призадуматься. Отцовские чувства просыпаются у всякого мужчины, разница лишь в том, что большинство созревают для роли родителя, чаще к концу жизненного пути, иные – с оглядкой на окружающих и тут никакие нравоучения от любимых подруг не помогут. Вот Ленка, если бы замыслила еще родить, он ей в этом деле не помощник. В их невеселом положении ни к чему это, а уж кто Ленку сподобить может на неумное дело, несложно догадаться. Как будто ей забот, хлопот не хватает … Какие бы трудности в отношениях с супругой у него не возникли, заподозрить ее в расчете Карпухин не посмел. Ленка всегда была добросердечной, за то он ее и полюбил, а как связалась с попами, так у супруги проснулась жалость ко всем подряд: кто ей равен и всем прочим.
Сидя в шикарной квартире у Светки Алексеевны, Карпухин делился наблюдениями, - Никак не могу понять. Живет баба, - перехватив косой взгляд своей слушательницы, Виктор стал более осмотрительно подбирать слова, - Вроде, все у нее есть, а именно – любящий супруг, в самом расцвете сил, пара сыновей, подающих надежды, стабильная работа. Жизнь женщины течет своим чередом, какие-то особые трудности дама не испытывает, можно сказать, все, как у всех. Так нет же, в тайне от домашних, женщина стала исчезать по выходным, без всяких объяснений, у нее появились интересы на стороне. Заботы о домашних стали для нее обузой, а свободное время она щедро тратит на увлечение вне дома. Я понятно излагаю?
Кивнув ухоженной головкой, в которой зрели, порой наполеоновские планы, близкая подруга подсказала, - Витенька, поясни, кто же они, эти злостные вымогатели, которые лишают твою жену уверенности в себе? Именно ее ты имел в виду, когда говорил об абстрактной женщине?
- Светочка, ты просто умница! Кроме того, красавица, владеющая женской психологией, - губки бантиком, и Карпухин стал похож на великовозрастного детину. – Скажи, милая, чего же не хватает абстрактной женщине?
Поправляя идеально уложенные волосы, ей хотелось выглядеть еще более привлекательной, Светлана Алексеевна промолвила, - С удовольствием отвечу на твой вопрос, Виктор, тем более, что с твоей супругой, мы конкуренты за внимание мужчины в самом расцвете сил. Хотелось бы небольшое уточнение, милый, даже, будучи знатоком женской психологии, мне неясно относительно увлечений твоей жены.
Каким сладостным был поцелуй, неомраченный никакими проповедями и молитвами. Отзывчивые губы Светланы, истосковавшиеся по мужскому вниманию, взывали к чувственным наслаждениям. Зажмурив от удовольствия глаза, Карпухин мог представить себя в роли арабского шейха, властелина женских сердце, но более всего ему хотелось быть любящим и любимым мужем, на которого супруга взирает, как на центр Вселенной. Глядя в глаза любящей женщины, Карпухине, переживающий невиданное воодушевление, произнес, - Увлечение у нее достаточно вредоносное – религия. Она, как на работу ходит в церковь, что она там делает, можно только предполагать.
- Да, Витя, с этой категорией населения я редко сталкивалась. Временами, кажется, что душа их открыта, но лишь для тех, кто, как и они, верят в чудеса. Обо всех своих горестях и проблемах они докладывают духовным отцам, делятся с ними, буквально, всем, и даже слишком личным. По-моему, Виктор, верующие люди уязвимы, потому, что слишком внушаемы. В чем-то, Виктор, имеется и твое упущение, ведь в какой-то момент твоя супруга поверила больше малознакомому человеку, чем тебе. Неблагодарная она! Как же можно, имея почти идеальные условия жизни, пренебречь всем этим, ради сомнительного успокоения души, как?!
Внимая, Карпухин  молча соглашался с ответчицей. Перед ним женщина, с которой они прекрасно понимают друг друга, но остаются также невыясненным вопрос, - Как ты думаешь, Светочка, что тянет человека к религии?
Ах, как ей хотелось провести этот день в праздном ничегонеделанье, а доставляя удовольствие близкому человеку, она вправе рассчитывать на взаимность. Рядом сидит он, дорогой ей человек, так почему же ни откликнуться на его призыв, - Вопрос, что ты задал, неоднозначен, Витя. Согласись, к вере приходит не каждый. Должен существовать какой-то импульс, толчок, чтобы рядовой гражданин стал верующим.
- Свет, ты только вдумайся, во что они верят?! В светлое будущее. В то, что все равны, так это же – коммунизм. Свет, ты считаешь, что все равны?
В душе влюбленной женщины было все, чтобы любимый остался доволен, уж она об этом позаботиться. Хочет любимый говорить – будет у них беседа по душам, - По Конституции Российской Федерации у нас все равны, но в действительности равенство живет лишь на бумаге, и я, наделенная руководящими функциями, не нацелена относиться идентично к тебе, милый и к нашей уборщице Ксении. Более того, Витенька, мое мнение, что и церковнослужители относятся к прихожанам по-разному. Те, кто их спонсирует, да, дорогой, среди попов взяточников тоже хватает, так вот, спонсоры имеют привилегию – полное отпущение грехов, так сказать, отступную. А другие, которые сами чего-то выпрашивают, прикидываясь обездоленными, те довольствуются бесплатным пониманием.
- Выходит, попы корыстны, не менее, чем остальные люди? – вопрошал Карпухин.
- И более того, они также грешны, как все окружающее, а отличаются от нас с тобой, Витенька, тем, что не забывают своевременно получить отпущение грехов.
Рассказанное образованным человеком было воспринято безоговорочно. Вот, ведь, казалось бы, такая бутафория, а сколько внимания к себе требует, - И, все-таки, не пойму, какого хрена Ленка бегает в церковь?
Выражение лица собеседницы стало деловито-настороженным, глаза сыщика уставились в одну точку. Возможно, она была близка к открытию, - А ты уверен, что жена бегает именно в церковь? Может, она … себе любовника завела?
- Нет! Я уверен, Ленка бегает к попу, из дома стали исчезать вещи: старая одежда, обувь, продукты из холодильника, лекарства – все это Ленка тащит попам, а те уже распределяют от своего имени старикам, бомжам, у них это называется «раздать милостыню».
- Вот ты сам и ответил на свой вопрос. Видимо, когда-то твоя жена решила, что живет, не принося пользы, и она стала дарить свои заботы посторонним людям, в ущерб своим домашним. Витя, ты ее склоняешь по-всякому, вот причина того, что она возносит хвалу Господу, а не тебе.
- За что такое предпочтение? Чем он лучше меня? Вот ты, Светочка, улыбаешься, а я ничего смешного не сказал.
- Витенька, ты задал риторический вопрос, на который, пожалуй, люди несколько веков пытаются найти ответ. Вероятно, каждый не прочь возомнить себя Всевышним. Религия нужна, чтобы держать народ в подчинении. Кого-то закон не остановит в желании обогатиться, ради денег иные готовы пойти на преступление, и вот для таких «паршивых овец» и нужен пастух, он же …
- Поп! Я тоже об этом думал. Хотел даже Ленке устроить бесплатное представление с декорациями, где я буду выступать в роли любимого попа, ну а Ленка пусть остается прихожанкой.
- Я бы на твоем месте проследила за женушкой, когда она отправляется на очередное богослужение.
- Не хочу, чтобы Ленка меня там видела, не устраивает меня компания «паршивых овец», - признался Карпухин.
- Не стану тебя уговаривать, но будь спокоен, верующие во время службы следят лишь за манипуляциями священника.
- А за мной Ленка совсем не следит, мы давно с ней не говорили по душам. Я не чувствую себя нужным.
- А твои сыновья, как они относятся к увлечениям матери?
Виктор пожал плечами, - Трудно сказать, пожалуй, никак. Николай мне признался, что любит помогать людям, Андрей – законченный эгоист. К сожалению, таких среди современной молодежи сейчас много. Николай, мне кажется, будет поддерживать Лену в ее воззрениях, Андрею – все без разницы. Такие, как он, в любой момент могут предать, но в любом случае, мне не хотелось бы, чтобы кто-то из них последовал примеру Лены.
Они разговаривали еще час, вспоминая былые победы, обсуждали причины поражений, строили планы на будущее. Большее удовольствие оба получили от барахтанья в постели, где не надо было рассуждать, а только наслаждаться близким соседством любимого человека. Однако, прожитый день так и не дал Карпухину ответ на вопрос: что ему делать далее?



                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава VIII.

     Всю ночь ей снилась могила родителей на Востряковском кладбище. Давно она у них не была. Мамочка, вся в белом, протягивала к ней свои добрые руки, уговаривая приехать. «Как твоя поясница, девочка, смотри не надорвись. Пока молодая, кажется, что сил много, а как входишь в возраст, так болячки всякие просыпаются, по ночам, хоть на стенку лезь, болит все. Те ноготки и астрочки, что ты весной  прошлой высаживала, порвали, не осталось почти ничего. Папа обижается на тебя, не верит, говорит, что не может любимая доченька о нас позабыть. Хочется нам на тебя взглянуть, порадоваться за тебя, да и ты не пожалеешь, что приедешь к нам. Местные торговки тащат с могилы последнее, что можно унести». Бедная мамочка, завтра она непременно поедет на кладбище, а возвращаясь, зайдет в Храм, поставит свечи за упокой души.
Утро началось с ежедневных забот о комфорте домашних, с приготовлением завтрака, легкая уборка квартиры, и скорее туда, куда зовет ее душа. Уже восьмой час утра, оглядываясь на часы, Елена надеялась, что Коленька ей поможет, но тщетно. Позавтракать мужчины могут и без нее, а вот хозяйственные заботы на себя возлагать не станут. Вытерев тряпкой пыль с, казалось, самых недоступных мест: кухонных шкафов, под мойкой, за плитой, Лена навела чистоту на стекла окон, которые часто бывают испачканы, где краской Андрюшенькой, где техническими маслами.  В ванной комнате скопилось постельное белье, которое неплохо было бы постирать, но … успеет ли она закончить с чистым бельем? Убираться в спальне она не пойдет, не дай Бог, проснется Карпухин. Начнутся расспросы, объяснения, и тогда у нее точно не получится вырваться к оговоренному сроку. Содеянное по доброй воле, во благо людям должно дарить  радость, но когда время расписано, буквально, по минутам, начинаешь все делать впопыхах, и тут уже не до радости. Однако, пусть она уберет одну только кухню, но аккуратно. В детстве ей не часто приходилось убираться, все по дому делала мама. От нее родители требовали хорошо учиться, развивать свои художественные способности. Сначала цветными карандашами, Лена рисовала повсюду – на переменах в школе, на скучных уроках в тетрадях,  дома – на обрывках листа ватмана, в альбомах. В художественной школе девочке-подростку объяснили, что истинные живописцы предпочитают холсты и масляные краски. Под мойкой нашелся растворитель, но, чтобы оттереть испачканное окно пришлось немало постараться. Она обязательно поговорит с Андреем, и в следующий раз он, возможно, будет аккуратнее.
- Мамочка, ты уже встала?
Что тут предпринять – радоваться, либо попенять сыну за бессмысленный вопрос? Искренность и простодушие Николая рассеяли ее сомнения, - Как видишь, милый Коленька, позавтракаете с Андреем без меня?
- Конечно, мамочка, - после короткой паузы, Коля, словно спохватившись, поинтересовался, - Если ни предстоящие экзамены, мне очень хотелось бы посмотреть …
- Что посмотреть?
- Как там, в Храме? Знаешь, мамочка, я как-то звал туда Андрея, ему бы полюбоваться на иконы, некоторым из которых уже несколько веков. Когда смотришь на лик Божьей матери, забываешь, что это ты, скромный мирянин хотел обратиться к Святой с просьбой, а она, эта божественная женщина плачет, когда помочь не в ее компетенции. Глядя на ее слезы, возникает неистребимое желание броситься спасать, защищать, помогать тем, кому хуже, чем остальным. Мамочка, откуда родился завет: «… Возлюби ближнего, как самого себя»? По-моему, надо меньше себя любить.
Отчего на лице любимой мамочки беспокойство, разве он сказал нечто страшное, задавался вопросом Николай.
Елена попыталась переубедить сына, - Коленька, среди наших современников мало людей, которые пренебрегали бы заботами о себе любимом. Люди любят собственное тело, потому, что оно вместилище души, а она бессмертна. Тем, кто любит себя, нетрудно полюбить ближнего, а любить ближнего повелел нам Господь, - бросив мимолетный взгляд на часы, Елена заметила. – Сынок, мне уже пора.
Планы Елены нарушил Андрей. Накануне он весь вечер гонял на мотоцикле, вернулся перед самым возвращением матери с работы. Отец явился еще позже. Вечером Елене не удалось пообщаться с Андреем, а сейчас придется. Увидев, что он еле-еле идет, опираясь о стену, Лена тут же бросилась к нему помогать, - Что с тобой случилось, Андрюша?
Охая, парень схватился рукой за бок, другой рукой он не отпускал стены, - Кажется, я что-то себе повредил, - лицо Андрея исказила гримаса боли, - Вчера, чтобы миновать столкновения  с ниссаном, я резко вывернул руль и свалился в канаву. Хорошо, что рядом ехал Сашка с соседнего дома. Он мне помог выбраться.
Лена с трудом дослушала, - Андрей, почему ты к врачу не обратился сразу?
Андрей не спешил с ответом, будто что-то обдумывал, - Так это же случилось вечером, никто из проезжающих автомобилей меня не задевал, лишь чуть-чуть помешали движению.
Елена протянула к сыну руки, но Андрей предостерег ее, - Я сам дойду до кровати, а ты …
- Я вызову скорую помощь.
- Нет! Не нужны мне никакие помощи, - громко заявил Андрей, взглядом показывая на дверь их общей с Колей комнаты. Лена сразу догадалась распахнуть перед пострадавшим дверь, - Позволь, я все-таки …
- Нет! Ты мне очень поможешь, если посидишь со мной, - его серо-голубые глаза умоляли, взывая о помощи и заботе, как можно просить только любимую маму, заранее зная, что она не откажет.
Уложив пострадавшего в постель, Елена нежно поцеловала его в щеку, - Я волнуюсь за тебя, вдруг тебе станет плохо?
- Вот тогда и вызовем скорую. Мама в моем нежелании нет ничего удивительного. Тебе хорошо известно, что я не терплю врачей, не доверяю им.
Лена в тревоге пожирала глазами сына, - Андрей, если ты не доверяешь врачам, позволь, я тебя осмотрю.
Движения парня были достаточно медлительны, на его праздной физиономии выражение пренебрежения, недоброжелательности, самовлюбленности, отвращения  сменяли друг друга, в тот момент, когда он пытался приподнять футболку, - Нет, пока не могу, вчера меньше болело.
Елена сидела у постели Андрея, не замечая, что комната не прибрана, что время неторопливо отмеряет секунды и минуты, которые ей были нужны, чтобы стремиться туда, где, кроме успокоения Елена находит для себя ответы на многие вопросы: ради чего жить, как сделать так, чтобы люди, после ее ухода с благодарностью вспоминали о ней, чем облегчить людские страдания … Вот он ее, страдающий сын, и она бы все отдала, чтобы только избавить его от мучений, - Я боюсь, что у тебя там может быть что-нибудь сломано.
В прищуренных глазах Андрея сверкнул злобный огонек, - А ты не бойся. Я скажу тебе, если сломаю, - взяв мать за руку, он с чувством промолвил, - Мы так редко разговариваем по душам, что разучились понимать друг друга.
Услышанное от Андрея поразило Елену. Как мало родители знают своих детей, а ведь они растут, взрослеют и как быстро взрослеют. Как легко за всей этой житейской суетой упустить главное – любовь близких, - Андрюша, сейчас меня более всего волнует твое самочувствие, и, чтобы оно улучшилось, я, конечно, посижу с тобой, - ласковая улыбка любящей матери обещала исполнить любые его пожелания.
- Мама, я хотел тебя спросить. Если я не поступлю по конкурсу в Художественную Академию, ты оплатишь мое обучение?
- Не знаю, Андрей, во сколько это обучение обойдется. У меня нет никаких накоплений, на работе сейчас очень неспокойное время настало …
- Все ясно, далее можешь не продолжать, - в голосе Андрея звучало огорчение в паре с безысходностью, на мать он не смотрел, - Вот так и гибнут таланты, - с эмоциональным надрывом произнес обделенный, - А ведь так хотелось получить поддержку, только представьте себе, сколько всего я смог бы воплотить в реальность!
Не отрывая глаз от Андрея, Елена Николаевна обратила внимание на слишком смелые жесты пострадавшего при падении.
Николай, в это время наводящий в комнате порядок, молча внимал разговору близких. От Николая не укрылось, как сильно огорчилась мама, и все это из-за Андрея, мама даже запамятовала об утреннем богослужении. Перехватив злобный взгляд братца, Николай предложил, - Андрюша, а ведь ты можешь продать «железного коня» за месяц, сейчас сезон, покупатели найдутся. Я возражать не стану, мама, думаю, тоже.
Простой и очевидный ответ обескуражил Андрея, - Причем тут ты с мамой, когда мотоцикл мой и только мой! А вот ты, мама, могла бы взять кредит на все время моего обучения в Академии.
На несколько мгновений наступила мертвая тишина. Николай, стирающий пыль, застыл, точно статуя. Первой опомнилась Елена Николаевна, - Ты не прав, Андрей. Мотоцикл подарен вам обоим на день рождения, и Николай имеет на него равные с тобой права в роли собственника. По поводу кредита, его я, конечно, могу взять, но отдавать придется с процентами. У меня все деньги уходят на наше семейное проживание …
Андрей перебил, - И твоим попам немало перепадает.
- Андрюша, прошу тебя, не надо касаться того, что тебе неизвестно, и мысли твои уж очень похожи на чужие. Мой тебе совет, обратись к отцу, возможно, накоплений у него достаточно. Без всяких кредитов можно обойтись.
Заведенный Андрей не желал сдавать позиции, - Чего хорошего в Церкви? Чего ты туда ходишь, как на работу?
Елена грустно улыбнулась, - Когда-нибудь ты поймешь это, Андрюша. Прежде, чем размышлять о чем-то, малодоступном для твоего понимания, возьмись изучить простые понятия. Постепенно, Андрюша, надо учиться любить других, не только себя.
- А те, которые в Церковь не ходят, лишь себя любят?
- Себя любить – не грех, если это чувство переходить в благодать для остальных, - и будто вспомнив о нечто важном, Елена поинтересовалась, - Ты к экзаменам готовишься? Может тебе помочь?
- А чем ты поможешь? – со злостью спросил Андрей, - Репетиторов ты мне нанимать не станешь, - уже не вопрошал, а утверждал «главный» брат.
- С тобой может позаниматься Коля.
- Не хочу.
Елена покачала головой, - Вижу, что тебе уже полегчало, Андрюша. Я, верно, тебе более не нужна.
Андрей не знал, что такое выдумать в свое оправдание. Родные ему не верят, почему? Ломать голову Андрей не стал. Близкие не ценят его уникальность, а ему нелегко общаться с такими примитивными созданиями. В конце концов, ему стыдно за них. Не принимать очевидное, и где-то даже завидовать ему – талантливому, творческому, одаренному. Точно! Кротка и мать исподтишка завидуют ему, только брат умело скрывает собственное ничтожество и не перестает ему завидовать никогда, даже, когда готовит свои вкусные обеды. А мать, вопреки поповским наставлениям, испытывает ко мне неприязнь, особенно в те моменты, когда остро ощущает свою неполноценность.  Как скучна жизнь, правильней сказать, существование работающей домохозяйки. Повседневные заботы и хлопоты притупляют восприятие прекрасного, жизнь становится серой и однообразной, отсюда нежелание понять того, кто выше тебя по развитию. Окружающие его люди погрязли в мещанстве, их преследует дух накопительства и стяжательства. В противовес мещанам возникают разные секты, которые, прикрываясь высокими помыслами, заставляют восприимчивых особ, обворовывать собственные семьи и даже самого себя.
- Мама, ты сейчас в Церковь? – получив утвердительный ответ, Коля попросил, - Возьми меня с собой.
- И меня заодно, - ангельским голоском пропел Карпухин.
- Встал уже, Витя, хорошо, - Елена через силу заставила себя улыбнуться, - Витя, тебе бы хорошо остаться, с Андрюшей посидеть. Он вчера неаккуратно катался и пострадал, сильно ушибся.
- Врача надо было вызвать, а не ждать, пока я проснусь, - попенял хозяин дома.
- Но Андрюша не любит врачей, - оправдывала сына Елена, - Кроме того, Витя, ни один врач не станет сидеть с пострадавшим, это дело его родственников. Посиди, Витя, - умоляла Карпухина.
И вновь на всеобщее обозрение была представлена душераздирающая картина – передвижение калеки о стенку. При этом Андрюша так убедительно стонал, что усомниться в его травме мог себе позволить только специалист.
- Господи, сынок, тебе стало хуже?
Жалостливая физиономия Андрея никак не вязалась с его двуличием. Если бы он лишь на миг взглянул на брата, вероятно, поставил крест на своем актерском мастерстве. Но Андрюша не желал спускаться с пьедестала, куда он сам себя возвел, - Я отправляюсь искать Олю. Она поругалась с родственниками и опять сбежала.
Пояснения Андрея вызвали противоречивую реакцию у слушателей. Заглушая громкое возмущение Карпухина, его супруга упрашивал Николая, - Сынок, тебе Оленька так же хорошо известна, может, ты поможешь Олиной бабушке отыскать ее?
Можно было не сомневаться, что Коля согласиться. Елена не ошиблась. Карпухин остался с Андреем, а Елена, наконец, отправилась на богослужение, хотя, в маршрутном такси ей стало ясно, она приедет к его окончанию. Широкое двух полосное  полотно Новочеркасского бульвара давало простор не только множеству торговых предприятий различной специализации, но и прохожим с их безграничным правом выбора. Преданный взор Елены был устремлен вперед, туда, где большой пяти купольный Храм созывал под свое покровительство множество прихожан. Скорее! Елена спешила, поднимаясь по ступеням Храма, мысленно здороваясь с ним, произнося за здравие Божьей матери с мозаичного полотна, украшающего фасад здания, над входом в Храм. Войдя под крышу Святыни, она увидела коленопреклоненных людей и священнослужителей – настоятеля Храма, отца Алексия и иерея Владимира. Перекрестившись перед иконой «Утоли моя печали», Елена отдала себя на милость Всевышнему. Пропитываясь, как живым эликсиром духом христианства, послушная прихожанка отсчитывалась  в содеянном за неделю, так она всякий раз поступала, когда присутствовала на богослужении, по средам, пятницам и воскресеньям. Теперь, переживая душевный надлом в отношениях с близкими, Елена остро нуждалась в советах духовного отца. Вот он – ее спаситель, беседует с прихожанами, причем дарит душевной благодатью протоиерей Алексей всегда неформально, вкладывая  в наставления весь свой житейский опыт, которого почти за сорокалетнюю  службу Богу и людям, им было накоплено немало. За три года, что Елена посещала Храм, она полюбила всех, кто был причастен к его возведению. Счастливое событие состоялось в 1997 году, жаль, что Елена жила тогда совсем иными мыслями. Жизненный путь отца Алексия, прошедшего службу в армии, получившего, кроме духовного, светское образование, отвергнувшего собственное благополучие ради помощи и заботы о нуждающихся, стала для Елены примером истинного человеколюбия.
Приглушенный свет, шепот множества молящихся, большинство из которых незнакомы Елене, рождало желание разузнать у них: по какому-такому поводу собрались они в Храме? Не из праздного любопытства задавалась вопросом Елена, хотелось помочь тем, кто не в состоянии помочь тем, кто не в состоянии решить возникшие проблемы. Попадая в Храм, Лена часто забывала о другой, светской жизни, погружаясь в атмосферу милосердия и смирения. Здесь, под куполом Святыни, отступали всякие противоречия, Елена начинала любить всех и вся, без разбора, как поступают все приверженцы Бога. Господь повелел нам прощать и терпеть, даже, если кому-то не хочется принимать чужую вину на себя – уступи, укроти собственную гордыню, а проще всего это сделать, попытавшись представить себя на месте виноватого. Вот совсем юная девушка смотрит испуганными глазами на лик Божьей матери, и кажется, что Святая уже пожалела молящуюся по-своему. Небрежно повязанный платочек юной прихожанки свидетельствовал о том, что она здесь редкий гость. Юность беспечна, но стоит отнестись к ней снисходительно. Вспомните свою молодость, разве вы всегда поступали правильно? Прощая других, мы не только вправе рассчитывать на ответное снисхождение, но и Божью благодать,  не к ней ли мы все стремимся? Рядом с девушкой, которая отчего-то прятала свое лицо, встала пожилая женщина. Она не спешила избавиться от окружения, все они явились сюда в надежде, кто получить совет, кто – за помощью, иные – за душевным покоем. Постепенно вокруг иконы собрались молящиеся. Все они  по-своему разговаривали с Божьей матерью. «Тебя просим, и тебя молим сострадательнейшую матерь человеколюбивого Владыки, буди милостива к нам, смиренным и недостойным рабам твоим … Спаси молитвами твоими, Владычице …», Все, не отрываясь, смотрели на небесную царицу, находя в ее таком близком и далеком лике сострадание и спасение от всех своих бед, и они получат его, непременно получат. Осеняя себя крестным знамением, каждый из страждущих взывал к небесной благодати, и настолько увлеклись в общении с Божьей матерью, что спохватились слишком поздно. «Вы видели … только, что она выхватила … обворовали!» Шепот перешел в громкий разговор, вокруг пострадавшей собралась группа сочувствующих; но пока их жалость ничего не стоила. Елена встретилась глазами с пожилой женщиной, совсем недавно присоединившейся к группе коленопреклоненных. Во взгляде обворованной читалось потрясение, казалось, горестное открытие ее оглушило. – Я только, что получила пенсию, как же так можно – посягать на личное в святом месте?», - задавалась вопросом пострадавшая.
- Уважаемая, вас обворовала молодая девчонка. Она некоторое время крутилась рядом с вами.
Большинство свидетелей оказались женщинами. Их простодушные реплики характеризовали случившееся, как нонсенс, - Я сразу же заподозрила, что девчонка явилась в Храм с определенной целью, и платок на ней был повязан так, словно она собралась на строительно-погрузочные работы.
- Одно ясно, надо обратиться в полицию, - подытожил проходивший миом мужчина с суровым лицом.
Как больно было смотреть на пострадавшую, слезы катились из ее глаз градом. Все еще не веря, она, в который раз изучала содержимое своей объемной сумки, - Из кошелька украли, а он … он лежал на самом дне, - всхлипывая, повторяла одно и то же обворованная.
Мимо проходили люди, некоторые из которых пришли в Храм, как на экскурсию. Увиденное поразило экскурсантов, еще больше, чем рядовых прихожан. Тут и там слышались возгласы: «Вот это да! А еще святым местом называется». «Видеокамеры здесь надо уставить, у каждой иконы и охранников у входа поставить». «Все эти святыни не гарантируют от подлости и наглости людской … Залезть к бабке в сумку! Истинный цинизм! В советское время в таких массовых размерах воровства не было», - утверждала женщина, близкая к пенсионному возрасту. С ней соглашались, кивая головами, дополняли ее высказывания: «В советское время воровали торговые работники, люди искушенные выборочным изобилием, одиночных карманников было немного». «Как и самих Церквей». Мало, кто из откликнувшихся задавался вопросом: что делать, как помочь бедной женщине? Людей более интересовали обстоятельства произошедшего. Глядя на бесплатное сочувствие, Елена обратилась к несчастной, - Много у вас украли?
- Четырнадцать тысяч, милая. Болела я долго, пришлось занять денег, а как дошла до отделения Сбербанка, сняла всю пенсию сразу. А чем долг отдавать буду? Еще дожить до следующей выплаты надо. Господи, за что же мне такое, ведь никогда, ни у кого копейки лишней не взяла, - сокрушалась обворованная. 
Елена приобняла несчастную, - Мы постараемся вам помочь. У меня с собой чуть более тысячи рублей. Подождите, ладно.
Оглянувшись, Карпухина заметила, что количество сочувствующих уменьшилось, - Пожалуйста, миряне, не уходите! Давайте поможем все вместе несчастной женщине. Куда же вы, миряне? – взывала Елена.
Тщетно. Миряне словно не слышали ее, проходили мимо, иные, перекрестившись, спешили, даже не глядя в ту сторону, где совсем недавно стояли, преклонив колена. Вложив в руки пострадавшей банкноту, Елена предупредила, - Не уходите, пожалуйста, я скоро вернусь.
Она недолго думала, как помочь обворованной женщине. Среди скопления верующих и обычных посетителей, зоркий глаз Елены отыскал настоятеля Храма, протоиерея Алексия. Несмотря на его грузное телосложение, духовный батюшка был крайне подвижен, успевая уделить внимание всем, кто в нем нуждался. Впервые Лена зашла в Храм и познакомилась с его настоятелем, в то тяжелое время, когда, казалось, помочь ей уже никто не в силах. Умерла после тяжелой болезни мама, отец держался еще полгода, крепился после расставания с любимой женщиной, и то же отправился в мир иной. Настоятель Храма «Утоли моя печали», куда она случайно попала, помог ей неформально. Его задушевная беседа спасла ее от отчаяния. Ранее она не предполагала, что родители могут быть ей так дороги, всю силу любви к ним она испытала на себе после расставания. Знакомство с настоятелем Храма, отцом Алексием заглушило боль потери родителей, этот большой, на первый взгляд, неуклюжий человек, излучал потоки Доброты и невероятной живучести, так, что Лена, ходившая с маской грусти и печали на лице, позволила себе улыбнуться. Вот и теперь широкой, доброе, открытое лицо внимало ей, и Лена, без всяких вступлений, перешла к сути дела, - Здравствуйте, святой отец. На моих глазах случилась большая неприятность. У одной прихожанки, в то время, когда она молилась, украли всю пенсию. Женщина горюет, она лишилась средств к существованию. Подскажите, как нам быть?
Внимательно выслушав, отец Алексий не изменения выражения лица, дал следующий совет, - Добрые миряне, мы все рабы Божьи, должны благодарить его за то малое, что он дарует нам. Милостива благодать Божья, ибо только истинно верующие, примут произошедшее, за неизбежное. А не думаешь ли ты, дочь моя, что лишая мирянку малого, Владыко небесный заботиться о большем, - перехватив вопросительный взгляд Елены, настоятель пояснил, - С прихожанкой нашей могла случиться худшая беда. Смирене тот, кто верует. Дочь наша жива, здорова, чего же более желать?
Ответ понятен, но принесет ли он облегчение потерявшей всю свою пенсию? Может, обратиться к прихожанам еще раз? Елена пребывала на перепутье. Обворованную женщину она обнаружила у выхода из Храма. В ее адрес раздавалось сочувствие. Но теперь, в успокоение обиженной людской подлостью, прихожане протягивали нуждающейся, кто пятьдесят, а кто и все сто рублей. Покидая Храм, Елена была спокойна, пусть один, пять, десять и более человек, еще один раз уверуют в Божью милость и людское милосердие. Все произошедшее сегодня в который раз убеждало Елену, не зря люди живут на белом свете, пока в их мечущихся душах теплится хотя бы огонек надежды на то, что их не оставят в беде, они не перестанут замечать чужую боль, воспринимая ее за свою собственную и откликаться на нее, во благо ближнему.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ.
                Глава IX.

     Собираясь домой, Елена, не переставая размышляла о превратностях судьбы, неизбежности возмездия. Оказывается, пенсионерка, которую обокрали, проживает на Батайском проезде. Идея сопровождения Галины Никитичны до дома, пришла в голову иерею Владимиру, в миру – молодому, неженатому священнику. «Материальные потери легче переносить, изливая душу перед собратом или сестрой по вере, таким образом, непременно встретишь сочувствие. Однако, возлюбленная сестра наша, в миру Галина, поблагодари небесного Владыку за то, что он оградил тебя от более тяжелых потерь, ныне и присно и во веке веков. Аминь». Прослушанные наставления Галина Никитична твердила, еле слышно, всякий раз импровизируя с новыми словами. Елена не стала интересоваться, зачем ей это надо было? Каждый находит успокоение по-своему. Когда-то настоятель отец Алексий в качестве компенсации в ссоре Елены с мужем Виктором, батюшка посоветовал ей: «Представь, дочь, что кому-то сейчас еще тяжелее, чем тебе. Большинство мирян хоть в чем-то, но нуждаются, так чем твое положение хуже, чем их?» Елена, пока они шли до остановки автобуса, пыталась таким же путем, образумить  горюющую пенсионерку, - Галина Никитична, как невелика ваша утрата, а люди не оставят вас без помощи.
Без платка, в  расстегнутой кофте спутница Елены имела вполне светский облик, и уже не выглядела столь расстроенной, как на первый взгляд. На деле оказалось, они почти соседи, проживают в пяти минутах ходьбы друг от друга, - Зайдем ко мне, дочка, - предложила Галина Никитична.
Отказаться было сложно, ведь хозяйка уговаривала так искренно, и Елена согласилась, о чем после ни капельки не жалела. Однокомнатная квартира в высотке, словно специально ожидала гостей. Прибрана, везде чисто, с порога на пришедших уставились лики святых. Глядя на них, перекрестившись, хозяйка дома молвила, - Каждый раз они меня встречают, будто я перед экзаменационной комиссией. Сейчас будем пить чай, угощаю, Леночка.
- Вам помочь, уважаемая Галина Никитична?
- Спасибо, милочка. Проходите лучше, посмотрите, как я живу, - любезно предложила хозяйка.
А почему бы и нет? Елена откликнулась на сделанное ей от чистого сердца предложение. В жилой комнате было уютно – место письменного стола занимало пианино, судя по лаковой глянцево-черной крышке им не так часто пользуются. У окна – телевизионная панель, окруженная разнообразной растительностью в горшочках. Старый диванчик в центре комнаты на полу – овальный ковер с орнаментом в контрастных тонах прекрасно дополняли друг друга. Хозяйка дома любит читать, о чем свидетельствует полный книжный шкаф и книжные полки, отдельно заполненные художественной литературой. Рядом с диванчиком – журнальный столик и кресло – все вместе, обстановка, рассчитанная на ведение скромного образа жизни. Любопытно, смогла ли она  сама жить, как … отшельница?
- Леночка, - вторично позвала с кухни хозяйка.
На кухонном столе Лена обнаружила разложенные порционно разогретые блинчики с  начинкой, конфеты и в вазочке – вишневое варенье. Чашки с дымящимся крепким напитком отдельно приглашали испробовать угощение. На несколько минут застыла звенящая тишина, прерываемая лишь стуком ложек о блюдца, - Вкусно, спасибо вам, Галина Никитична. Варенье вы сами варили?
- Да. У моей школьной подруги дача под Серпуховым. Так иногда они меня приглашают. Я провожу у них месяца два-три, помогаю по саду, огороду, и часть урожая моя.
- Счастливая вы, а у меня дачи нет, и у мужа также.   
Покачав головой, хозяйка дома улыбнулась, - Зато у вас есть семья.
- Да, есть. Муж и двое сыновей-близнецов.
- А я своей семьи лишилась почти тридцать лет назад, - отвечая на вопросительный взгляд гостьи, Галина Никитична пояснила, - Муж с сыном ехали на машине за город, и попали в аварию. Если бы ни коллеги, я работала тогда руководителем художественной студии в детском саду, не знаю, как я пережила бы постигшее меня горе.
Минута молчания позволила обеим собраться с мыслями. Несмотря на открытость и приветливость хозяйки, на деликатность гостьи разговор пока «не клеился». Елене хотелось разузнать: удалось ли обворованной женщине хотя бы частично компенсировать потери? Испробовав блинчиков с творогом, которые, судя по начинке, были покупными, Елена решилась, - Если вам, Галина Никитична, совсем трудно с деньгами, отсутствуют накопления, я передам отцу Алексию, а он поможет организовать сбор средств.
- Спасибо, конечно, но жить подаянием, я не привыкла. У меня сейчас в наличии шесть тысяч, как-нибудь продержусь. Займу у подруги, - подытожила Галина Никитична. – Ох, вы не поверите, пока я стояла у выхода из Храма, такого наслушалась! – сокрушаясь, проронила хозяйка дома, - прочитав во взгляде собеседницы житейский интерес, хозяйка продолжала, - Думала, от стыда сквозь землю провалюсь. Как только ни ругали меня, побрякушкой обзывали … я еле выстояла, там, у дверей.
Истинное удивление отобразилось на лице слушательницы, - Неужели, миряне подающие настолько скупы, что требовали от вас еще и отсчета?! – услышанное не укладывалось в голове. Разве можно быть настолько ничтожно мелочными? – Галина Никитична, вам ведь не хватит, чтобы дожить до очередной пенсии.
Хозяйка согласно покачала изрядно поседевшей головой, - Не доживу, конечно … квартплата, коммунальные услуги, да мало ли, что еще. Лишних денег никогда не бывает, но, как бы тяжело ни было, побираться – ходить по подъезду более не буду, стыдно и  больно это, как будто в том есть и моя вина. В вашей жизни, Леночка, скорее всего, подобного переживать не приходилось?
Перед ответом Лена хорошо подумала, надо внимательно подбирать слова, чтобы ненароком не обидеть собеседницу, - Нет, не приходилось. Провидение миловало меня, жертвой ограбления или воровства я никогда не была, но с коварством людским сталкивалась ни раз, - и тут, словно вспомнив нечто заурядное, гостья позволила себе полюбопытствовать, - Галина Никитична, а как вы пришли к вере?
- Как вам сказать, - хозяйка неопределенно пожала плечами, - В моем положении выбирать не приходиться. Мне придется поведать вам всю мою печальную историю. Жизнь шестидесяти двухлетней пенсионерки поделена на две неравномерных половины – до аварии и после, - пару десятков секунд предварительного молчания, и, наконец, она решилась, - Как все, после окончания школы я поступила в институт, там познакомилась с молодым преподавателем. Мы полюбили друг друга, поженились. Вскоре у нас родился ребенок. Кирилл, это муж, почти с первого дня нашей совместной жизни мечтал о сыне, вышло, все, как он загадывал. Ребенок получал все, что нужно, ни в чем не нуждался, с мужем у меня были прекрасные отношения, мы даже никогда не ругались – повода не находилось. После получения диплома о высшем педагогическом образовании, я поступила в детский сад. Несколько лет я прожила, как в раю не на что было жаловаться. И вдруг … страшная авария, забравшая у меня жизни самых близких людей. Кирилл и Костик в выходные отправились на рыбалку. Позже я задавалась вопросом: что удержало меня, но ответа не находила. Наверное, это – судьба, но почему она сохранила именно меня? Авария случилась в 1981 году, а к вере я пришла еще не скоро. Были терзания, сомнения, снились страшные сны, главное, пожалуй, мне мешало полученное образование. Обычно, когда человек много знает, он теряет свою доверчивость. Однажды мне приснился сын, маленький Костик. Он звал меня, назначая свидание, так вот, свидание он назначил именно в Храме «Утоли моя печали», случилось это в уже в этом веке, так, что неведомо мне было – сын меня звал или, быть может, уже внук подросший? Не сразу я поверила настоятелю Храма, некоторое время мне казалось, что им движет материальная выгода. Ну да, отец Алексий помогает людям, чтобы потом получить с них плату за отпущенное щедро Добро. Вас, Леночка, интересует, как долго я посещала Храм. Не считала ранее … думаю, почти с самого открытия. Поначалу я заходила туда единично, потребности не возникало. Всякий раз, привыкая все больше и сильнее, я тянулась к новому для меня и малоизвестному, искала ответа на возникающие вопросы, но не отказывалась от веры. Как-то я смогла прочитать ответ, глядя на лик Божьей матери, и я поняла, Леночка, в  Храме требуется забыть о всех полученных когда-то знаниях, более полагаясь на собственную интуицию. Вот скажите, Леночка, вы всегда прибегаете к логике или когда-то бывают исключения?
Хороший вопрос ей задала хозяйка, и, вероятно, не из простого любопытства, - Галина Никитична, я такой же человек, как  и остальные верующие, приходящие в Храм. Логика – сильная сторона большинства людей, но пользоваться ею умеют не все. К чему призывает нас вера? Смирить гордыню, забыть, что ты – Homo sapiens, похожий на остальных, но и немного с индивидуальностью. Мой вопрос о вере, Галина Никитична, не случаен. Я сама пришла к вере поначалу от отчаяния, - отвечая на вопросительный взгляд хозяйки, ее гостья пояснила, - Я товаровед на складе, и вот однажды я должна была передать крупную сумму денег, бухгалтер попросила. На свое несчастье я потеряла эту сумму, точнее, где-то положила и забыла о ее существовании. Полдня пыталась вспомнить, кажется, весь дом перерыла. В запасе у меня был только день, потом пришлось бы поставить в известность начальство. Чего мне тогда в голову ни приходило! Собиралась даже выпрыгнуть из окна с пятнадцатого этажа, жить не хотелось. Коллеги ведь посчитают меня за воровку или безалаберную работницу. Было ужасно стыдно и совестно, ведь косвенно я, все-таки, была причастна. Чей-то голос последние два часа шептал мне: «…в Храм. Поклонись святым, спроси у Божьей матери, она подскажет». Недолго думая, я так и сделала, но никакой подсказки от святой не услышала. Возможно, эта поездка в Храм оказалась бы первой и последней одновременно, если бы ни случайность. Когда я вернулась в квартиру, уже знала, куда надо заглянуть. Подсказка оказалась верна, мною обнаружена вся утраченная сумма. Моя репутация была спасена! В благодарность, я в выходные отправилась в Храм, поблагодарила святых за помощь. С тех пор и повелось, более я свою жизнь без Храма и молитвы не представляю.
Чаепитие в гостях вскоре закончилось, новые знакомые обменялись адресами, телефонами и договорились чаще встречаться. Елена взяла с Галины Никитичны обещание, если той необходима будет помощь, то пенсионерка обратиться  именно к ней и только, о чем не придется жалеть позже.  Домой Лена спешила, ее угнетало нечто невидимое, лишало ее покоя. Дверь ей открыл Андрей. Увидев сына, стоящим на двух ногах,  Лена не скрывала своей радости, - Как хорошо, сынок! Твоя нога совсем прошла.
Холодный взгляд Андрея остудил ее дальнейшее речеизъявления. Пока Елена разглядывала лицо Андрея, пыталась прочесть на нем подсказку, ответ прозвучал из его уст, - Прошла. Твоими молитвами.
Показалось ей, или Андрей произнес последнюю фразу с издевкой, в этом она обязательно разберется, а в настоящее время хочется узнать подробности о его самочувствии, - Андрюшенька, как ты себя чувствуешь?
Его все раздражало в этой женщине – ее глупая улыбка, бестолковые вопросы, отсутствие у нее прозорливости. Иногда, глядя на эту женщину, Андрей сам задавался вопросом: неужели она – его родная мать? А, что, если в роддоме допустили ошибку? – Что ты хочешь узнать?
Сглотнув подступивший к горлу комок, Елена проронила, - Может, ты назовешь меня, как я того заслуживаю.
Сказал бы он ей, чего она заслуживает. Бестолкова, не поймет. А ведь он желает иметь в своем окружении только личности, умеющие ценит искусство, - Меня не устраивает в тебе, мама, то, что ты отдаешь предпочтение Николаю, а мне помочь не желаешь …
Елена позволила себе перебить, - В чем, по-твоему, заключается это предпочтение, поясни, пожалуйста.
Он – в своей комнате, а такое ощущение, будто он – на допросе с пристрастием. Гримаса пренебрежения волной прокатилась по его физиономии. Ну что ж, она сама напросилась, -  Предпочтение, мама, заключается в том, что Кольке ты деньги даешь, несмотря на собственную бедность, а на меня – жалеешь.
Заметив у Андрея слезы в уголках глаз, Елена поспешила его заверить, - Обещаю тебе, Андрей, уговорить твоего отца оплатить твое обучение в Академии. Я постараюсь.
Чего стоят ее обещания? Ни более, ни менее, чем любые другие, и стоит ли так слепо верить им? Каждый человек – эгоист, каким бы он себя ни преподносил, даже те, которые, якобы стараются на благо немощным, в том числе, желают сделать себе рекламу. Общепринятый принцип существования людей: «ты – мне, я – тебе». Благородство живет лишь в нереальном мире. Однако, свои бессмертные полотна он будет создавать в этом грешном, погрязшем в пороках мире. Поймав пристально-вопросительный взгляд матери, Андрей нехотя спросил, - Что еще?
- Спасибо за одолжение. Где сейчас Коля?
На физиономии Андрея отобразилось искреннее удивление, - Не знаю.
Настала пора изумляться Елене, - Не ты ли отправил его искать Олю?
- Я? Он сам напросился.
- А ты не хотел к нему присоединиться, ведь, как-никак, Оля – твоя девушка, - любопытствовала и одновременно убеждала Андрея Елена Николаевна.
- Что теперь говорить … Коля  сам вызвался.
Неожиданно у Елены изменились планы на ближайшее время. Она присела на стул и полюбопытствовала у Андрея, - Скажи мне, почему ты считаешь себя лучше Николая? Какие обстоятельства дают тебе основания превозносить себя? 
- Я ни в чем не виноват и не понимаю: почему я должен оправдываться перед кем бы то ни было? Если Колю что-то не устраивает, пусть он сам выскажет мне свои претензии.
- Сам?
- Сам, - эхом вторил Андрей.
- Тебе прекрасно известно, что Коля на такое не способен. Он за другого человека может выполнить всю работу, но жаловаться – никогда! Тебе, между прочим, неплохо было бы у него поучиться. Хоть вы и братья, а совершенно разные.
Андрей согласился, - Да, мы разные, и я тому рад. Коле, как бы он ни стремился, никогда не достичь моих высот.
Грустно улыбнувшись, Елена заметила, - Андрюша, если бы ты чуть больше интересовался братом, а не только собственными планами. У меня создается впечатление, что ты Андрей, так и не научился разделять главное и второстепенное. Вместо того, чтобы оценить  людей, стремящихся обогатить твою жизнь, ты слишком увлекся собственными интересами, как бы тебе ни остаться в итоге одному, в окружении красок, кистей, бессмертных полотен.
Подумаешь?! О мастерстве художника вправе рассуждать лишь знатоки искусства. В его семье таковых не было. Каково это – жить среди мещан, его разочарование может понять только истинный эстет. Оставшись в одиночестве, Андрей расхотел брать в руки кисти. Для работы надобно вдохновение, особый настрой, которого сегодня он был лишен. Считать ли эти часы навеки вычеркнутыми из его жизни? В отличие от большинства пришедших в этот противоречивый мир, его появление здесь должно быть упорядочено, а именно, он не должен терять ни крохи из запасов своего драгоценного времени. Открытый учебник по физике ненадолго завладел его вниманием, через силу он заставлял себя разбираться и заучивать общепринятые понятия … а не это ли напрасно потерянное время? Пролистывая несколько страниц, Андрей ощутил сонливость. Жаль, что нельзя заменить экзамен по физике на проверку знаний по истории искусства. У таких, как он, незаурядных личностей, должно иметься право выбора. Только у завистников мог, в свою очередь, возникнуть вопрос: «почему?» Он – талант, и этим все сказано. Прикрыв глаза, Андрей задремал. Как бы ему хотелось закрыть глаза и открыть его уже с дипломом о среднем образовании, а далее – Академия, куда он готов выдержать самый строгий отбор. Дрема его закончилась очень быстро, испытывали его терпение,  сильно раскачивая.
- Проснись!
Его сильно трясли за плечо. Открыв глаза, Андрей встретился взглядом с Николаем, - Что такое? – в полусне спросил Андрей.
- Где ключ зажигания? – тормошил его брат.
Не сразу придя в себя, Андрей недоумевал, - Зачем тебе ключ?
Они были одни в комнате. Разоблачать было некого, они почти все знали друг про друга. Необычное признание прозвучало из уст Николая,- Покататься. Думаешь, не догадываюсь, как ты ко мне относишься. Твоя неприязнь на лице написана.
Андрей усмехнулся, - Можно подумать, ты ко мне лучше относишься. Где ты собираешься кататься?
- Не знаю, Андрей. Я жду.
Заглянув в ящик письменного стола, Андрей, наконец, признался, - Не помню. Я так сразу же вспомнить не могу.
- Не можешь или не желаешь? – допытывался Николай.
Андрей молчал, равнодушно уставившись в окно. Его ничуть не беспокоило, что о нем подумает брат, их ведь, не интересует, что он о них подумает?
- Андрей, я не хочу с тобой ссориться.
Уговоры слабо действовали на художника. Размышляя о чем-то своем, Андрей хранил самообладание, ничем не проявляя своего волнения. Пока Андрей тренировал собственную силу воли, Николай удалился, но на том покой для маэстро не настал. Явилась Елена Николаевна, - Андрей, отдай мне, пожалуйста, ключи зажигания от мотоцикла.
На Кольку Андрей просто не обращал внимания, но мать … Пришлось следовать обстоятельствам. В книжных полках ключа не оказалось, пусто было и в школьном портфеле. Где же он, где? Андрей так рьяно взялся за поиски ключа, что можно было не сомневаться – он обязательно найдется. На это надеялись все, включая маму и Николая.
Внезапно Николай остановился и поднял указательный палец вверх, - Без паники. Андрей, когда ты последний раз брал мотоцикл?
- Вчера.
Видимое спокойствие брата навело Николая на мысль, - Андрей, может, ты отдал ключ Саше, с которым катался?
- Вряд ли. Я некому не доверяю. Положил куда-нибудь и забыл, завтра вспомню, - пообещал Андрей.
Николай не сдавался, - Но мне нужен мотоцикл сегодня.
Андрей безмолвствовал. Чего спешить? Он будет сидеть с умным видом, и вспоминать, но только вот в чем загвоздка … он действительно не помнит, где ключ. Обычно он убирал ключ сразу же после возвращения, в ящик, где хранит свои эскизы. Никто, кроме него не должен знать о месте хранения ключа. Пройдя круг по их общей комнате, Андрей не поленился заглянуть в «видимые»  тайники – книжные полки, ящики письменного стола.
- В своих инструментах погляди.
Для того, чтобы освободиться от назойливости Николая пришлось заглянуть в ящик для эскизов. – Нет и тут, Коленька.
Елена еле сдерживалась, - Андрей, ты специально тянешь время. Вот даже сейчас, когда смотришь на меня, смеешься.
Лучший ответ – делать наоборот. Андрей пожал плечами. – Ошибаешься, мама. Поначалу, действительно не хотел отдавать, а потом … кто-то меня опередил, мама. Нет у меня ключей, никого я не обманываю.
Возможно, он был более убедительным. Наконец, его оставили в покое. Мать с Колькой куда-то ушли, видимо, пребывают в вечных поисках. А он … обозревая комнату, Андрей так и не пришел к единому решению, чем же ему заняться?
- Скучаешь? – на пороге комнаты возник Виктор Сергеевич.
Андрей вздохнул. Не лучший вариант. Однако, от него не отмахнешься, как от назойливой мухи. – Некогда скучать. У меня ключи зажигания пропали.
- Давно пропали?
В вопросе отца Андрею почудилась насмешка. Еще необиженный, но уже имеющий повод для неприязни, Андрей нехотя бросил, - Не знаю, похоже, что у меня его похитили.
На этот раз Карпухин-старший широко улыбнулся, - Подозреваешь, конкретно, кого?
- Кто-то из домашних. У нас чужих не бывает.
- Бывали ранее, твоей знакомой родня. Однажды чуть ни штурмовали нашу квартиру.
Пока Андрей что-то обдумывал, Карпухин-старший рыскал взглядом по книжным полкам, ровно столько, чтобы произвести впечатление активного поиска. Не выпуская Андрея из поля зрения; Карпухин не спешил. Ему все было известно заранее, о чем никто не должен был догадываться.
- Папа, ты третий раз одну и ту же книжную полку проверяешь.
Карпухин-старший назидательно заметил, - Контроль лишний раз некому не помешает.
После тщательных получасовых поисков, когда, казалось бы, не осталось бы и сантиметра свободного от пристального внимания, Андрей обреченно изрек, - Бесполезно … пропали ключи.
Искра просвещения мелькнула и тут же погасла в пытливом взгляде Виктора Сергеевича, - Сынок, а тебе не приходило в голову, что Колька сейчас где-нибудь гоняет наперегонки с ветром?
Физиономия Андрея вытянулась от удивления, смешанного  с недоверием, - Колька? Вряд ли, он такой честный.
- Был честным, а когда влюбился …
- Как это? – услышанное не укладывалось в голове Андрея, - В кого?
Карпухин-старший усмехнулся, - А ты не догадываешься? В твою Ольгу.
Настала очередь Андрея рассмеяться, - Нет, папа. Ты что-то путаешь. Ольга искала для себя человека выдающегося, серость ей без надобности.
- А ты, Андрюха, выдающийся?
- Почти.
- Колька сегодня от тебя быстро отстал, знаешь, почему? Потому, что ему заранее известно, где ключ?
- Где?
- У него. Николай лишь создает впечатление активного поиска.
Андрей растерялся, - Что же делать?   
Беспомощность потомка поначалу развлекала Карпухина. Подсмеиваясь над Андреем, его отец вспоминал себя в его возрасте, и сравнение было не в пользу молодежи. Беда Андрюхи в том, что он все делал с оглядкой на более предусмотрительного братца. Вот и теперь, в голове отрока все перепуталось, а он … несчастный, предпочитал плыть по течению, а папа выступал в роли спасательного круга, - Что делает писатель, когда в издательстве выходной день, о чем мечтает актер, когда худсовет распределяет роли? – вопросительный взгляд в ответ подсказал Карпухину, что и в этом сын не силен, - Андрюша, твоя задача, как мастера кисти, сесть и посвятить себя искусству.
Решение простое, но Андрея оно не устраивало, - Не могу я сохранить спокойствие, когда мне неизвестно, где мой мотоцикл?
Красноречивый вздох Карпухина свидетельствовал о том, что он знает более, чем докладывает, - Андрей, ты думаешь, Коле очень хочется бегать по Марьино, разыскивая пропавшую или сбежавшую девицу, на которую имеет виды совсем другой молодой человек, - после короткой паузы Виктор Сергеевич продолжал, - Вовсе нет. Но у Коли имеется сила воли, вот на кого следует равняться!
- Папа, ты уверен, что ключи у Николая?
- Конечно, нет. Я сейчас пойду на кухню, посмотрю, чем там можно поживиться, а ты сотвори что-нибудь такое, впечатляющее, - распорядился Карпухин.
Прошло некоторое время, Андрей пребывал в одиночестве, сидя над единственным за сегодняшний день наброском. Перед ним – безлюдное побережье, где гонимые ветром волны бьются о скалы, а далее, в окружении неприступной стены густой растительности виднелся гранитный дом. На фоне этого каменного великолепия не хватало лишь главного героя. Андрей задумался. Возможно, он перегружен мыслями, ему надо отдаться на волю своему воображению, и творить, творить, творить …  Зажмурив глаза, Андрей попытался представить одинокую фигуру, смотрящую в сторону моря. На плечах у фигуры что-то вроде черного мешка, одежда какая-то бесформенная … ряса. Теперь из-под грифеля на лист бумаги ложиться портрет человека. Его гордый профиль – рельефные черты характеризовали героя, как обладателя несгибаемой воли, нацеленного на успех, презирающего опасность, постепенно стал кого-то напоминать. Открытость его взгляда, точенный нос, полуоткрытые навстречу поцелую губы, с которых вот-вот готовы сорваться обещания в вечной дружбе, а может, и нечто большее – мастер был близок к отгадке.
- Молодец! Мои советы не прошли для тебя даром, - внимательно присмотревшись к изображению, Карпухин заметил, - Какое поразительное сходство. Николай останется доволен, - подытожил знаток.
Андрей промолчал, тем более, что никого конкретно из своих знакомых он не изображал, взял отвлеченный образ. Но самое большое разочарование ожидало Андрея впереди. Глотнув побольше воздуха, словно перед решающим контр броском, Карпухин выложил всю подноготную, - Предел твоих мечтаний находится у меня. Колька к пропаже не причастен.
   

                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ. ПЕРВАЯ.
                Глава Х.

     Утро его начиналось, как обычно – раннее пробуждение, мысли о грядущем дне, какие-такие дела ему сегодня проделать надобно, а что и подождать может, главное – людей не обидеть, ведь они идут в Храм каждый со своей болью, да не каждый может поделиться ею вот так сразу же, взять и выложить на всеобщее обозрение. Для этого надобно взять в  свидетели Его, который все видит, все слышит, все знает. С соседней кровати послышался вздох.
- Разбудил я тебя, Катенька?
- Я уже с рассветом не сплю. Где уж тут очи сомкнуть, когда красно солнышко уже встало, - потянувшись, немолодая попадья сама села на кровати и тут же, будто спохватившись, она, нырнув голыми лодыжками в старенькие тапочки, пообещала, - Сейчас все скоренько, Лешенька, сделаю.
Невидимая сила столкнула его с постели, со стены на происходящее строго взирал Он. Каюсь, верно, нечего разлеживаться, когда дел невпроворот. Из лежачего в сидячее положение, теперь и он взирает совсем по-иному. В их маленькой спаленке уже светло, как днем, хотя, судя по времени, он не проспал. Поблагодарив Небесного Владыку за новый день, щедро отпущенный для Добрых дел, Алексей Анатольевич из крошечного коридорчика проскользнул в ванную комнату. Из зеркала на него уставилось широкое добродушное лицо шестидесяти двухлетнего мужчины, улыбнувшись отражению, окатив лицо ледяной водой, Алексей Анатольевич сразу же ощутил прилив свежести. Тринадцать лет он служил настоятелем Храма во славу Божьей матери. В молодости у него был выбор, хотя и родился он в семье священника. Получив светское образование, он пошел по родительской стезе. После завершения духовного образования в семинарии поступил в Духовную Академию, закончил аспирантуру при ней. В начале 90-х годов служил настоятелем Храма во имя святой Марии Магдалины в Германии. В 1996 году возведен в сан протоиерея, благодаря своей дорогой и любимой Катеньке. Когда-то стоял выбор: делать карьеру, придерживаясь монашеской стези, либо заняться обустройством личной жизни, в том числе, Алексей недолго размышлял.
Кем бы он мог стать, если бы ни связал свой жизненный путь с религией? Алексей Анатольевич ни раз задумывался об этом, и всякий раз находил, что его сегодняшнее положение согласовано с устремлениями молодости. Да, он действовал с оглядкой на отца, а его устремления могут повторить только внуки. При упоминание о двух малышах у любящего деда возникло огромное желание провести с ними все грядущие выходные дни, - Катенька, может, нам порадовать внуков поездкой на дачу?
На их маленькой кухоньке по-хозяйски управлялась Екатерина Павловна. На столе, перед Алексеем Анатольевичем тут же появилась глиняная мисочка  с оладушками, чья золотистая корочка и аппетитные ароматы привлекали к себе внимание. Однако, у хозяина дома сейчас не было конкурентов, а на выбор у него стояла горшочек с цветочным медом и тарелка с густой сметаной. – Лешенька, еще могу предложить варенье из слив.
И вновь неизменная улыбка во все лицо, как лучший вариант ответа, - Знаю, что тебе никогда ничего для других жаль не было. Бог с этим, нам самим с тобой на дачу надобно. А внуки маленькие, им, что дача, что город – все одно, нас с тобой ждут грядки, посадки, сельхозработы.
- Если ты, уважаемая, Екатерина Павловна, считаешь, что я давно молотка в руках не держал, то спешу тебя успокоить, ты не будешь разочарована.
- Аннушка мне звонила, рассказывала, что Сашенька растет быстро, глядя на него, и Петенька тянется. Знаешь, Лешенька, мне показалось, что Аннушка несколько обеспокоена, - перехватив недоумевающий взгляд супруга, Екатерина Павловна добавила, -  С назначением Гриши куда-нибудь поближе к нам, конечно же, Анна побоялась открыто обратиться к тебе …
Вдруг голос говорящей осекся, а слушатель неожиданно перешел к разъяснениям, - Возможно, в ней семейная совесть заговорила. Катенька, знаешь, как это в миру называется? – после короткой паузы Алексей Анатольевич  добавил, - Звучным понятием «блат». Катя, ты же не рвешься к тому, чтобы дочь у тебя была «приблатненная».
Екатерина Павловна замахала руками, - Ну, при чем тут наша Аннушка? Надо было сразу же поговорить, где следует, чтобы Григория не отправляли в дальнюю ссылку. Пусть ему дадут приход где-нибудь поближе.
- А, почему ты, Катенька, не предлагаешь мне за другого иерея походатайствовать?
Долго ему пришлось ожидать ответа. Его тень, верное его отражение Катенька Павловна безмолвствовала и вовсе не изъявляла желания поделиться собственными соображениями, - Вопрос, как я понимаю, бесполезный.
- Правильно понимаешь. Чего я буду за другого просить? Зять-то мне, Гришенька, а не кто-нибудь еще. Знаю заранее, что ты мне за аргументы в ответ приведешь. Но, Лешенька, тогда время было иное, а теперь церковной карьерой никого не удивишь.
- А, тебе не кажется, Катенька, что каждый самостоятельно выбирает для себя дорогу?
Вот он – так легко подкупающий, открытый фактически для закрытой души взгляд, на который когда-то купилась и она сама.
Кивнув согласно головой, Катерина Павловна ответила, - В жизни не все, к сожалению, все просто и понятно. Помощь должна быть, мы ведь одна семья.
- А, соседям ты тоже будешь столь рьяно помогать?
Рука с вилкой застыла, - Алексей, ты учинил мне допрос, зачем?
В ответ полуседая голова сидящего напротив несколько раз отрицательно качнулась.  Неужели комментарии ей самой придется выдумывать. Благодарение Всевышнему, не пришлось. Пригладив и без того гладкие волосы, Алексей Анатольевич промолвил, - Это я, пожалуй, всякий раз ощущаю себя в центре внимания. Скажи, Катя, зачем соседка из двухсотой квартиры, вдруг полюбопытствовала: «Не вам ли в Храме у метро молятся?»
- А, ты что ответил? Леша, соседка могла тебя видеть там, в Храме.
- Могла, только и ты, Катя, могла сделать вид, что она перепутала.
- Ты подозреваешь, что я кому-то о тебе рассказывала. Но я здесь почти не с кем не общаюсь. Ты утром уходишь на службу, а я … как туча сижу, не смея носа высунуть. Алексей, вся моя жизнь – магазины, ведение домашнего хозяйства. Ты не позволяешь мне ни одного отступления от этой схемы.
Брови Алексея Анатольевича взлетели вверх от удивления, - Я?! Разве ты жила, следуя моим указаниям?
- Разве, нет? – настала очередь удивляться Екатерине Павловне.
- Всегда думал, что ты руководствуешься любовью.
- Смотря,  что ты понимаешь под этим определением, - парировала его супруга. – Чувство ответственности мне хорошо известно.
- И все? Для дружеских отношений ответственности достаточно, для любви требуется гораздо большее.
- Продолжай. Мне не терпится услышать откровения собственной жены.
- Тебе интересно? – выставив локти на стол, Екатерина Павловна очутилась лицом к лицу со своим супругом. – А что ж ты ранее не любопытствовал: чем я тут занимаюсь в твое отсутствие? Может, ты мне занятие, какое полезное подберешь, а?
- Ты вольна распоряжаться своим свободным временем. Катя, мне скоро выходить.
- Но сейчас только половина седьмого. Алексей, почему ты всегда так рано уходишь?
- Сегодня Сергей и Владимир выходные.
Катерина Павловна нещадно перебила, - Почему у них выходные бывают, а ты работаешь без выходных?
Выйдя из-за стола, Алексею Анатольевичу, все-таки, не удалось поставить точку в обсуждении, - Выходные, Катенька, нужны тем, кто устает от работы. Служба в Храме для меня нечто большее, чем работа, это – мое призвание. Каждый человек приходит в этом мир, чтобы быть полезным и не только себе самому. Ты – моя палочка-выручалочка, а я нужен людям.
- Ты всем нужен, только не забывай, что на первом месте у тебя твоя собственная семья.
- На первом месте у меня чувство долга, и не только перед семьей, но и перед теми, кто нуждается в помощи и заботе. Пойми, Катя, я всегда там, где я в первую очередь необходим.
- Мало, кто, где нужен! – всплеснула руками болтливая попадья, - Что ж, ты за других будешь нести чужую ответственность?
Вопрос остался без ответа.  Провожая супруга прощальным взглядом из окна пятого этажа, Екатерина Павловна мысленно желала ему всего хорошего, вслед добрых пожеланий ему был распростерт преданно-ласковый взгляд, в который Екатерина вложила всю свою любовь, а ведь она о таком крепком чувстве мечтала всю жизнь, начиная с того момента, когда они впервые повстречали друг друга, в далеком 1988 году. Мысленно возвращаясь в то далекое время, Катя видела себя молодой девушкой, только, что окончившей педагогический институт. «Леша, почему наших детей должны воспитывать чужие педагоги?» И на этот вопрос не нашлось достойного ответа. «Почему я сама не могу их воспитать?», вопрошала она саму себя. Конечно же, Екатерине пришлось хранить спокойствие, прежде всего, изобразив улыбку на лице. Именно с ней на лице Екатерине пришлось встречать соседку с нижнего этажа, чей звонок в дверь был требовательным и продолжительным. Выслушав комментарии раздосадованной женщины, Екатерина Павловна решила действовать, сообразно полученной инструкции. Так она и сделала, спасаясь от чужого энтузиазма. В ожидании гостей Екатерина Павловна разобрала белье для стирки, приготовила литературу, о которой ей накануне упоминала младшая дочь. Бедная девочка вынуждена подстраиваться под свое бестолковое окружение. Ну, держись, Светка, если тебе не хватило решительности выразить собственную точку зрения, придется тебе «плыть по течению». Мысленно рисуя предстоящий разговор, Катерина Павловна  вспомнила, что расчетные листки по электроэнергии, расходу воды необходимо сдать для окончательного  подсчета. А после, что ожидает ее после? Сидеть, уставившись в экран телевизора, не обременяя себя философскими изысками – слишком примитивно для образованного человека. С ее менталитетом она даже подруг не может завести, а по-другому нельзя, ведь ей придется оставлять малолетних детей без присмотра. Одна эта мысль приводила Екатерину Павловну в ужас, который не испытывала она сама, воспитывая собственных детей. Но большинство людей стараются держаться от малолетних детей подальше, а если на пути вдруг встретится «росток новой жизни», то для случайного свидетеля важно будет не принимать на себя никакой ответственности. В очередной раз смахнув упавшую на лоб челку, Екатерина задумалась. А чем бы еще себя занять?
Откликаясь на звонок в дверь, она могла лишь предполагать: кто, на этот раз вспомнил о ее бренном существовании? В крошечном объективе глазка она разглядела высокую, стройную девушку в компании незнакомого парня. «Мама, это я», дополнительно промолвила девушка. Отворив дверь, Екатерина Павловна очутилась лицом к лицу с вытянутым от удивления лицом младшей дочери, - Здравствуй, Светочка. А я сегодня Аннушку ожидала. Ты еще ни одна, - взгляд Екатерины уткнулся в долговязого субъекта, - Это кто ж такой?
- Мама, может, ты нас пригласишь?
- Пожалуйста, - Екатерина Павловна посторонилась, и тут же дверь неприметной двушки захлопнулась, - Проходите на кухню. Сейчас покормлю.
Только троица очутилась в пределах кухонных чертогов, немедленно расселись, - Мама, мы не голодные. Но Роман к нам в гости явился за разъяснениями. Представляешь, мама, в студенческой постановке Рома будет играть священнослужителя. Ну, а поскольку, специальность эта теперь эксклюзивная, мы с Романом, извини, я тебе не сказала, он – мой лучший друг, пришли, кое-что разузнать. Мама, расскажи, пожалуйста, в подробностях, что попы делают во время службы?
Заметив, что гости не намерены засиживаться, Екатерина Павловна распорядилась по-хозяйски, - Молодой человек, дайте мне на вас полюбоваться перед тем, как рекомендациями вас обременять.
Все-таки, поднявшись из-за стола, молодой человек сделал пару шагов вперед-назад, - Полюбуйтесь, сойду я за священника?
Свою лепту внесла Светлана, - Зрители сидят, артисты – на сцене. Аплодисментов от нас не услышишь, рано. Для священника, Ромка, ты – слишком худой, - хотя, - почесав затылок, девушка добавила, - Мы под балахон напихаем ему подушку, и он увеличится в объемах.
- Света, твоя мама, глядя на нас, качает головой. Осуждает, верно? – заметил неприметный ранее гость.
- Разглядели мое неприятие, - проронила Екатерина Павловна, - Только, прежде, Светочка, тебе стоило у папы поинтересоваться, а хотел ли он подобной популяризации своей деятельности?  Чем ты прельстила друга, перед тем, как пригласить его к нам?
Перехватив чужой взгляд, Роман произнес, - Я вспомнил … мне сейчас нужно срочно в одно место … а со Светой мы как-нибудь позже встретимся …
Лишь после того, как дверь за незваным гостем закрылась, Екатерина Павловна позволила себе небольшое отступление, - Света, не скрою. Я очень рада тебя видеть, причем, без гостей еще больше. Да, Светочка, в следующий раз, когда ты будешь приглашать к нам в гости, не забудь поставить хозяев в известность заранее. 
Вернувшись из комнаты, Света подытожила, - Мама, ты не должна обижаться на Анну, за ее предпочтение. Аннушке и я сейчас могу помогать, а отец без твоей помощи оставаться не может. Ты за ним будешь смотреть, договорились?
Екатерина Павловна всплеснула руками, - Как же мы без него, заочно будем договариваться? Тебе не кажется это несправедливым?   
- Когда мы с Анной были маленькие, вы с отцом за нас договаривались, и мы не противились тому, чтобы вы с папой представляли наши интересы.
- Что ж, в недавние времена нам с отцом точно было известно – какие-такие у вас с Анной интересы имеются? Как жить далее собираешься? Разве тебе здесь плохо, на всем вольном?
Света будто готовилась к вопросу – руки в бок и к матери со встречным, - Думаешь, я не замечаю, как отец всякий раз на меня с сожалением глядит, как ему хотелось хоть одного сына иметь, чтобы дело ему передать, - протяжный вздох лишний раз подчеркнул значимость слов.
Извиняющая улыбка заслонила от всеобщего обозрения смелые эмоции, - Большинство мужчин не отказались бы иметь сына в роли продолжателя собственного дела, но, - Екатерина Павловна развела руками, - Светочка, тебе действительно интересно, как происходит служба в Храме?
Язвительная усмешка обрисовала картинные губки младшей дочери, - Меня интересует, как можно все это вынести?
- Ты желаешь сходить в Храм на экскурсию? – полюбопытствовала Екатерина Павловна, и тут она чисто случайно подметила, что дочь не просто отлынивает от ответа, но и не прочь сменить тему разговора. Может, подыграть ей? – Света, мне показалось, или я, все-таки, ошиблась?
- В чем, мама?
- Ты, вроде, как сторонишься отца?
Так и есть, верное заключение сделано Екатериной. Дочка, вроде, как и разговоров о родительской службе избегает. Пересеклись их взгляды, и Екатерина лишь утвердилась в собственном мнении. В их «зале», где привыкли принимать судьбоносные решения, они сели на диване, взяв друг друга за руки. Может, сейчас они снова поверят услышанному? Первой начала гостья, - Мама, у меня впереди еще два года обучения. Но скажи, разве просто уходить от ответа, если у тебя любопытствуют напрямую об отце? У всех: у Марго – отец водитель троллейбуса, у Мишки Чемоданова отец безработный, вот и сам Мишка не стесняется упоминать о его временном бездействии.
- Вот ты и сочинила бы, как Мишка, - укоризненно покачала головой Екатерина Павловна.
- И ты мне лгать советуешь?! А думаешь, мне нравится при живом отце, говорить, что он умер? Мама, пойми, мне стыдно за его неприличную работу. Не знаю, как и что Анна сочиняла, но мне порой кажется, что я не в российском колледже обучаюсь, а сдаю экзамен в Академии сыска.
Только сейчас до Екатерины Павловны дошел смысл произнесенного дочерью, - Света! Ты посмела сказать, что папа умер?
С самым невинным выражением лица юная девушка призналась, - Да, а что тут такого?
Голос говорящей дрожал, - Но ты же говорила о собственном отце. Если оговоренное случится на самом деле?!
- Мамочка, я на тебя удивляюсь, - проронила младшая дочь, - Если ужас произойдет в действительности, тогда и будем прикидывать. Ну, что ты вздыхаешь? Я ничем плохим от остальных не отличаюсь, и мы с Анной также крепко любим вас с папой.
- И при всей своей любви ты можешь вполне заурядно рассуждать о самых обыкновенных вещах, - Екатерина Павловна сделала короткую паузу, - Не пойму, как ты можешь планировать грядущее, если ни в чем нельзя быть уверенной!
- И это мне говорит собственная мама. Да, я просто купаюсь в твоей любви, защищенная со всех сторон сразу.
- А, если до слуха папы достигнет весть о том, что он умер? Как он отнесется к этому известию? 
Света пожала плечами, - Умный человек при любых обстоятельствах постарается сохранять собственное лицо.
Екатерина Павловна предложила, - Может, попробуем отца разыграть?
Светлана усмехнулась, - А, ты сомневаешься в том, что отец умный человек?
- Перестань! – силой ударила по подлокотнику дивана Екатерина Павловна, таким образом она фокусировала на реплике внимание, - Нельзя опускаться до подобных скабрезностей, ведь ты говоришь о человеке, которому обязана появлением на свет.
Светлана расхохоталась, - А, если я Всевышнему обязана своим появлением? Ладно, мамуля, я и отца не забуду поблагодарить за счастье видеть белый свет.
- Теперь скажи, Светочка, зачем ты неизвестно кому сообщаешь о нашем папе?
- «Неизвестно, кого» - это Романа ты имела в виду, мама. Причину его визита я тебе пояснила. Что ты еще желаешь узнать?
- Кому ты еще трепалась о нашем отце?
- Некому лишнему. Мама, мамочка, мне стыдно разглагольствовать о таком поприще. Девчонки у нас любят похвалиться папашами в роли фитнес-тренеров, предпринимателей, полицейских, банкиров. А чем хвалиться мне, мама?
На полном лице Екатерины Павловны обозначилось недоумение, - Света, а разве непременно надо хвалиться?
- Я вздыхаю, а тебе это кажется странным, мама. Я хочу гордиться своими предками.
- А, разве папой ты не вправе гордиться?
Света не усидела на месте. Чувствовалось, что она рвется «почти в бой», вот, что прозвучало, - К сожалению, мама, хвалиться трудом священника, все равно, что петь дифирамбы Остапу Бендеру.
- Нашла, с кем сравнивать нашего уважаемого отца! Если бы в повествовании Ильфа пропал сам главный герой, закончилось само произведение, которое все было выдумано.  Наш папа трудится в реальном Храме, и без его участия, конечно же, порядок восстановится, но не так быстро. 
- Придумала! Мамочка, я придумала! Мы пригласим отдельных участников постановки в Храм, пусть полюбуются на происходящее.
- Ты забыла …
- Спросить папу. Уверяю тебя, он не будет возражать, ведь действо пойдет на пользу и ему самому, в том числе …
- Это чем же?
- Действо или представление студенческого театра популяризует его работу, - объяснила Света.
- Надо еще поглядеть, что вы там такое насочиняли.
- Наши репетиции смотрит и оценивает режиссер, он и вердикт выносит. Мама, а ты … тоже хочешь поглядеть?
- Я только не желаю, чтобы ты обижала папу, - высказала собственное пожелание Екатерина Павловна, - Папа любит и думает о всех нас.
Света возразила, - Мы тоже о нем думаем, важно – что?
Брови Екатерины Павловны поползли вверх, - Неужели ты стыдишься собственного отца?
Она сознательно уходила от этого взгляда, пронзительно-пристального, проникающего ей в самую душу. Нечего ей было ответить матери, к тому же: зачем лгать? Мама у нее догадливая.
- Света, отчего ты молчишь?
- Что ты желаешь услышать, мама?
- Что именно ты рассказывала однокурсникам о собственном отце.
Указательный палец Светланы очутился у нее во рту. Короткая пауза предшествовала далее прозвучавшему, - Я представила отца членом Союза композиторов. По-моему, он своей длинной бородой весьма напоминает музыканта. Мама, но вы же ранее с отцом игнорировали приглашение на родительское собрание. Пришла бы разок, поделилась впечатлениями с классным руководителем, просветила бы нас о работе священнослужителя, - никакой реакции на ее слова не последовало, и девушка тут же добавила, - Я сказала однокурсникам, что мой папа …  умер.
На лице ее матери возникла гримаса отчаяния, - Света! Ты поступила дурно …
- Мама, но папа жив на самом деле! Чего ты переживаешь, - поспешила успокоить родительницу Светлана.
- А, если кто-нибудь из твоих одноклассников буквально воспримет услышанное?
- А, если они буквально отнесутся, то тут же кинутся сочувствовать. Станут собирать средства для малообеспеченных. Мамочка, - Света взяла ее за руку, - При любом раскладе, я ничего не теряю, ведь, кроме материальных средств, получаю еще и сочувствие.
- Тебе его не хватает?
Зря, должно быть, она завела об этом разговор. Теперь она намеренно акцентирует на нем внимание, - Современная молодежь, знаешь, мама, какая жалостливая! Так, что поповское сочувствие нам без надобности.
Екатерина Павловна покачала головой, - Ты не права, Света. В жизни нельзя ни в чем быть заранее уверенной на сто процентов, пока сама в том не убедишься.
- Приму твой совет к сведению, мама, только ведь и я о жалостливых говорила, рисуя картину с натуры. Кстати, мама, а ты смогла бы с маленьким оставаться?
- Светочка, я мечтаю, чтобы мне доверили внука, или Аня думает, что я уже утратила навыки ухода за маленькими детьми?
- Что ты, мама? Кто же, как ни ты, способна ухаживать за новорожденными, - поспешила уверить мать Светлана, - после небольшой паузы она полюбопытствовала, - Мама, скажи, неужели у тебя никогда не возникало желания работать по специальности?
Она тщательно подбирала слова, чтобы не сболтнуть лишнего. Однако, и скрывать собственную сущность от самых близких людей она не станет, - Света, когда я выходила за твоего отца, я и не подозревала, что учителем я стану только по диплому. Я из-за твоего отца, можно сказать, мечте изменила. Еще со школьной скамьи я видела себя с указкой у школьной доски, в окружении детских макушек. А в действительности, - Екатерина Павловна развела руками.
- В действительности ты оказалась с половником у плиты. Но не о такой жизни ты мечтала, - подытожила ее младшая дочь.
- Как хорошо, когда тебя понимают! – воскликнула Екатерина Павловна, - Но не менее важно понимать других.
Увы, этот вывод был сделан ею самостоятельно, и не было гарантии, что потомки станут следовать ему. Прощаясь, Света пообещала пригласить на премьеру сразу обоих родителей.


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XI.

     Сегодня все, кто присутствовал на литургии, были готовы внимать ему, а не протоиерею Алексею. Молодой священник, чей проповеднический стаж был совсем ничего, завладел вниманием десятков верующих. Истинно они верующие, либо только прикидываются, того не ведал никто. Ему лучше считать, что десятки, сотни молящихся истинно веруют, ведь сам-то он добросовестно подходил к исполнению своих служебных обязанностей. Сегодня он провел две части общего богослужения, он с закрытыми глазами ориентируется в особенностях молебна, всенощного бдения, акафиста, и не заблудится в особенностях литургии. Ему самому еще многое надобно постигать, но «учиться никогда не поздно». Когда-нибудь, наступит время, и он, рядовой диакон, клирик, иерей будет не только знатоком в глазах прихожан, но и доверенным лицом Всевышнего Владыки. О его будущих возможностях и способностях он будет вести речь дома, со своими близкими. Его взгляд и взгляд протоиерея Алексия пересеклись, и он,  Владимир утвердился в своем намерении отправиться домой. Прежде, чем он будет волен поступать, как задумал, надобно около ризницы полить цветы. Всякий раз это действо осуществляет новый человек, но сегодня сам Владимир проявил инициативу. Оказывается, тут же у него нашлись добровольные помощники, из числа прихожан. Вот один из них, мужичонка неопределенного возраста, держит в руке что-то, похожее на емкость для полива растений, но ведет себя, так, словно навеселе. Владимир, под прицелом десятков настороженных глаз, взял пританцовывающего мужичонка за руку, когда увидел банку пива, произнес, - Добрый мирянин, успокойтесь, пожалуйста. О горячительных напитках в Храме следует забыть.
На глазах у недовольного окружения, мужичонка демонстративно рыгнул. Непонятно, чего больше было в его прыгающем взгляде – пренебрежения или воинственной усмешки? Рыгнув, он нехотя протянул, - Ну чего уставились? Кому за благословением, вставайте ко мне в очередь. Мы тут поточным методом всех оприходуем.
Среди скопления прихожан раздавались противоречивые возгласы: «…Пустили алкаша. Зачем, спрашивается?», «..Алкаш за супругой зашел, сам неверующий», «…Надо было не пускать дармоеда».
Пожалуй, настала его очередь вмешаться. Владимир завладел вниманием быстро, - Миряне, все решаем спокойно. Неверующий человек еще не успел обрести смысла жизни. Наша с вами цель, миряне, помочь…
- Выгнать его! В полицию сдать.
Злобные рекомендации достигли слуха того, кого они, в первую очередь, касались напрямую, - Пошли-ка, вы, куда подальше, - невольно завладев множественным вниманием, любитель промочить горло, воинственно заметил, - Я за своей бабой зашел, и уйду, когда мне нужно будет, а вы, - увесистый кулак прошелся над головами всех тех, кто был рядом, - Вы все будете изображать из себя дипломатию.
Обидно, что случайно забредший в Храм олух отчасти прав, отметил про себя Владимир. Наконец, выпивоху выводила из святой обители его любящая супруга. С ней стоит обсудить вопрос ее дальнейшего появления в Храме. Вне сомнения любитель горячительных напитков может появиться здесь в любой момент, а преградить ему вход в святую обитель никто не вправе. Увы, в церковной морали много либерализма. Плохо это, или хорошо – судить надобно с разных позиций. И вот уже Владимир делится впечатлениями о сегодняшних событиях с домочадцами, - Мама, всю дорогу домой я в голове прокручивал вариант вероятной своей беседы с потенциальным алкоголиком. Сегодня с прихожанами занимался батюшка Алексей, я наставлял детей в Воскресной школе, - оборачиваясь в прихожей, Владимир ощутил себя в центре внимания всей своей семьи: от преданных родителей, до любознательного, малолетнего племянника Жорки, смотрящего ему, буквально, в рот.
- Вовочка, мы чай идем пить, - сообщила ему мама, Ирина Федоровна.
Свое любопытство продемонстрировал глава семейства, Георгий Борисович. Заученным жестом приглаживая остатки волос, он уставился в выразительные глаза сына, - Скажи, Владимир, а можешь ты перед физиономией алкаша затворить дверь в Храм, ведь он же там тебе всю аудиторию распугает.
Рациональное предложение, выдвинутое хозяином дома, заинтересовало всех присутствующих. Сестра Владимира; Настя, молодая тридцати трехлетняя женщина сочувственно кивнула головой с искусственными кудряшками, - Влад, ты только скажи, может, тебе помочь. Мы все понимаем, тебе религия не позволяет наводить порядок. Но мой Валера все сделает, как надо, над ним Катехизис не довлеет. Валерка, как врежет своим кулаком, ни один алкаш не устоит.
Ну, что им ответить, когда окружающие, ловят каждое твое слово? Огладив золотисто-каштановую бороду, Владимир улыбнулся, - Спасибо, вам, конечно, но алкоголики к нам в Храм не забредают. Им у нас нечем соблазниться.
Разливая чай по чашкам, Анастасия полюбопытствовала, - Влад, скажи, а с тебя никто из высшего начальства не требует того, чтобы семья разделяла твои воззрения?
И снова в рот ему глядят все собравшиеся. Его обязанность заключается в том, чтобы избавить домашних от треволнений, - Представьте себе, мое высшее начальство вполне либерально, оно ничем не ограничивает мою личную свободу.
Ирина Федоровна подбодрила сына, - Мы очень рады, что ты, сынок, занимаешься достойной деятельностью. Вот только пенсия тебе положена будет? – в выцветших глазах пенсионерки забрезжил тревожный огонек.
- Должна, минимальная. Но вы за меня не волнуйтесь …
Широко раскрытая ладонь с грохотом опустилась на стол, - Это ты будешь своих сотрудников успокаивать, а мы – твои близкие, будем за тебя переживать потому, что любим тебя и желаем, чтобы в старости ты, Володя, ни в чем не нуждался.
Отца семейства дополнила Ирина Федоровна, - Да, сынок, сколько бы ты ни успокаивал нас, мы не переживали бы, если были уверены в твоей социальной защищенности. Вова, если ты заболеешь, оплатят ли тебе нерабочие дни?
Владимир призадумался. Он не испытывал до сих пор, со времени его службы столь сильное недомогание, чтобы возникла необходимость отлеживаться в постели. Однако, ответ держать придется, и какие бы сомнения его ни одолевали, Владимир постарается не подвергать испытаниям чужие нервы, - Дорогие мои, возможно, к нам в Храм приходят не только самые неизлечимые больные, и не с целью передачи болезни …
Восьмилетний Жорка поддержал любимого дядю, - Перед Владом любая зараза отступит, и тупость пасует, юркий взгляд с хитринкой пытался проникнуть в самые глубины чужой души, - А, у вас там, в воскресной школе, наверное, одни отличники учатся?
Они улыбнулись друг другу, - А, ты, дружок, приходи и погляди, хочешь?
За мальчишку ответила мамаша, - Спасибо, братик, - сквозь улыбку Анастасии проскальзывала скрытая ирония, - Голубая мечта нашего Жорки – посидеть в выходные дни за школьной партой.
- Что? – лопоухие уши Жорика еще больше оттопырились и стали походить на лопухи рассерженного слона, - Я уже за два года в школе насиделся. Лучше, мама, давай сходим в аквапарк, там новые аттракционы открылись.
- Чай попил? Ступай в комнату, - Анастасия распоряжалась спокойно и уверенно, так, что оспаривать ее приказ, сын не рискнул. После того, как Жора удалился, Настя добавила, -  Владимир, ты свою агитацию среди посетителей Храма распространяй. Мы в этом тебе не соратники.
- Но, почему, Настенька, я, когда посещаю рынок у метро, всегда захожу в Храм – поставить свечку и помолиться за ваше здоровье, - уверяла Ирина Федоровна.
- Господи! – звучно выдохнув, Анастасия усмехнулась, - Чтобы мы все делали без твоих регулярных молитв, мама? Запомни, пожалуйста, мамочка, в наше время вероисповедание – дело добровольное. За Жору, в виду его несовершеннолетия, принимаю решения я, и я, как его доверенное лицо, против приобщения Жоры к религии, и Валера мой возражает …
Владимир перебил, - Откуда тебе известно? Такие решения нельзя принимать за кого-то. В свои восемь Георгий вполне может сделать самостоятельный выбор, тем более, что это предпочтение касается его лично.
- Все слышали, на чем Жора остановил свой выбор? И не надо ему навязывать свои услуги! – воинственно произнесла Настя.
Глава семейства пресек дальнейшие препирательства, - Хватит вам! Близкие люди, а лаетесь, как чужие. Господь всевышний учил любить друг друга, вот и следуйте его наставлениям. А еще надо уметь прощать людям их ошибки и заблуждения. Володя этому  уже научился, а у тебя, Настя, все еще впереди. Жоре мы все будем прививать хорошее. В аквапарк, ты его, Настя, поведешь, а в Храм, - Георгий Борисович подмигнул сыну, - Тебе, Володька, племянника сопровождать.
В их благоустроенной трехкомнатной квартире, Владимир часто чувствовал себя, как среди недружелюбно настроенной паствы. «Палки в колеса» ему вставляла любимая сестра, которая, впрочем, следовала чужим подстрекательствам. Валера, зять – вот, кто корень зла. Но за что зять его ненавидит? Тридцатипятилетний мужик, ненамного его старше, а главное различие между ними – меркантильная жилка, определяющая настрой оборотистого родственника, мещанские интересы, которому противопоставляется служение людям. Он, Владимир, по мере возможностей, старается привить доброжелательность поведения окружающим. Им возложена на себя миссия – сеять Добро, прощать зло, закрывая глаза на несправедливость, вот только мириться с потерями веры Владимир не мог. Бывает, что люди заблуждаются, им следует вернуть уверенность в торжество Любви.
В комнате, самой небольшой по площади, едва хватало место для заурядной мебели, на большую площадь ему нечего было рассчитывать, с его предпочтением одиночного образа жизни. Последнее Владимир стал замечать, не всем по душе его выбор. После окончания Сретенской Духовной семинарии, в 2009 году, у него имелось время для раздумий: остановиться ли на достигнутом или идти вверх по карьерной лестнице? Карьера, как правило, привлекает тех, кто желает заставить считаться с собственным мнением окружающих. Окинув внимательным взглядом внутреннее убранство, Владимир, с сожалением вынужден был признать – изменить интерьер, дополнить его новыми предметами мебели, вряд ли, удастся. Жизненное пространство его комнаты весьма ограничено. Ритмичный стук в дверь акцентировал его внимание. Любопытно, кому он понадобился. На пороге стояла Настя, - К тебе можно?
Владимир распахнул перед сестрой дверь, - Прошу.
Настя села на диван, - Пришел мой Валера и занялся Жориком. А у меня к тебе конкретный разговор, - женщина взяла его за руку, придвинулась и загадочно промолвила, - Один человек просил меня поговорить с тобой.
Брат с сестрой ранее были очень дружны. Окончили одну светскую школу, оба показали средние результаты и склонность к изучению исторической науки. После окончания Анастасия долго колебалась, куда бы ей поступить? Колебаний в выборе жизненного пути было немало, впрочем, никто из молодых Успековых не любил вспоминать о тех годах. Экзамены Настя выдержала лишь в колледж сервиса и туризма, туда же надумал поступать и Владимир, но … везение неожиданно изменило ему, и к моменту завершения сестрой обучения в колледже, несчастливого братика призвали в ряды вооруженных сил. Отслужив на Кавказе, в погранвойсках, Владимир по-иному стал смотреть на жизнь, поменялась шкала ценностей. На заставе Владимир был свидетелем гибели близкого друга, и все усилия Владимира по спасению оказались безрезультатными. Служить людям – вот истинное его предназначение! Его открытое, доброжелательное лицо располагало к общению. Глядя в глаза любимой сестры, Владимир смекнул, разговор может иметь продолжение, - Догадываюсь, кто конкретно. Но сам я пока не готов к быстрому решению.
- Миленький мой, ты ждешь, чтобы Марина, как на работу в Храм ходила? – допытывалась Настя.    
- Даже, если твоя подруга будет строго следовать ею самою сформулированному условию, вряд ли, я откликнусь на ее предложение. Марина – хороший человек, но я ее не люблю в той степени, чтобы объединить наши жизненные пути и следовать к общей цели.
На выразительном лице Анастасии обозначилось удивление, - А, зачем ты ей улыбался? Она ведь решила, что авансом.
То ли улыбка, то ли усмешка, выдавали в нем готового держать ответ, - Настя, я всем, как правило, улыбаюсь. А в тот раз, во время богослужения был повод.
Сочувствующий взгляд возможно был бы расценен в качестве награды, но прозвучавший следом комментарий вызвал желание прервать разговор. Настя догадалась, но решила и далее идти к цели, - Бедняга. Ты слишком любишь людей, а еще больше своего Бога, но, Влад, тебе скоро тридцать. Пора подумать о себе.
Владимир молчал, опустив глаза. Слова поддержки, вряд ли, были искренними. Настя думала о своей подруге, для которой он, видимо, последний шанс. Рисуя в воображении образ Марины, Владимир недоумевал. Даже, если относиться к оценке внешности женщины с пристрастием, каждая из них неповторима и своеобразна, тем более, что для него главное в человеке вовсе не внешние данные, а то, как человек заявляет о себе, его отношение к окружающим, его дела. Вероятно, он увлекся. Сестренка явно хочет что-то ему сообщить, - Извини, Настя. Я задумался. Ты что-то вспомнила?
- Вспомнила, - внимательно присмотревшись, Анастасия скорбно вздохнула, - Почему мы перестали понимать друг друга? Влад, я по-прежнему люблю тебя, и желаю, чтобы в твоей жизни все было благополучно. Но последнее время, я стала замечать, тебя угнетает нечто, тебе неподвластное. Может, Влад, у тебя в Храме что-то не ладиться?
- Нет, сестренка, со службой в Храме мое теперешнее состояние никак не связано, это слишком личное, чтобы посвящать посторонних …
Анастасия перебила, - Я тебе не чужая, и интересуюсь не из любопытства. Влад, скажи, ты решил оставаться холостяком? 
Красиво очерченные серо-голубые глаза в окружение частокола густых ресниц, смотрели грустно, но эмоция была вызвана не жалостью к себе любимому. Как жаль, что сестра все чаще неверно истолковывает его поведение, а при ее предприимчивости, Настя рискует не просто обмануться в ложных ожиданиях, но и стать источником заблуждений для тех, кого она будет использовать для продвижения собственных проектов, - Если тебя это интересует, возможно, я не буду жениться. Настя, скажи, у вас с мужем в отношениях все благополучно? 
Фигурные брови выгнулись дугой, - Скажи на милость, почему тебя это интересует?
- Не из любопытства. Могу ли я что-либо сделать во имя вашего примирения?
- Вряд ли, это в чьих либо силах. Валера слишком мнительный, вспыльчивый и ревнивый. За те одиннадцать лет, что мы прожили в браке, Влад, увы, мне ни один раз пришлось пожалеть о нашей с ним встрече …
Владимир прервал, - Неужели разногласия в ваших отношениях столь значительны? Не забывай, у вас есть сын. Жорке очень нужен отец, какой-никакой, но Валера, все-таки, отец.
Беспокойное блуждание, даже в ограниченном пространстве, которые совершала незваная гостья, дабы скрасить душевные терзания, породили еще больше вопросов, и не было никакой гарантии, что на них будут найдены ответы, - Нет, Влад, тебе не понять. С твоей наивностью, детским простодушием, ты слишком хорошо думаешь о людях, но, вряд ли, твое благородство будет оценено ими. Скажи, Влад, как церковь смотрит на развод? Слышала, что сама женщина – существо бесправное, при всех ее скрытых достоинствах, ей вменяется в обязанность подчиняться тирану, - усевшись на диван и взяв за плечи брата, Настя продолжила, - Думаешь, мне легко терпеть его грубые выходки, когда он чем-то недоволен, а его взрывоопасность непредсказуема. Я вынуждена сдерживаться ради сына. Однажды в его глазах я прочитала немой упрек. Бедный ребенок даже не стал жаловаться. Зачем, если на его обращение никогда не будет дан подходящий ответ, а взрослые будут делать вид, что так и надо. Но, клянусь, Влад, если бы это, с виду грозное ничтожество, только бы посмело обидеть ребенка, замахнуться, ударить, обмануть его, я тут же бы ушла от тирана, тем более, что все его «подвиги» направлены на унижение слабых и зависимых существ.
На лице Владимира обозначился испуг, - Неужели Валера посмел хотя бы поднять на тебя руку?
- Раз? – Настя едва ли ни смеялась, - Бедный мой брат, ты заблуждаешься. Это было ни один раз. Я терпела, в надежде, что Валера скоро одумается, считая, что допущенная им несправедливость, всего лишь случайность, и подобного более не повториться. Я ничего не говорила отцу, у него больное сердце. Маме я пожаловалась, и … она посоветовала мне терпеть, ради Жорки.
- Настя, я попробую поговорить с твоим мужем, ведь должна же существовать какая-то причина, повод для ссор.
Продолжительный вздох и пауза в разговоре только послужила дополнительным стимулом для того, чтобы не ошибиться в ответе, - Повода нет, и причина тоже отсутствует. Со временем я поняла, Валера – человек, постоянно претендующий на лидерство, кроме того, он сам – провокатор, намеренно сталкивая противоположные мнения, получает удовольствие, наблюдая чужие склоки. Его уже не переделаешь, и по твоему мнению, мне и далее стоит мириться с его выходками?
На нем сейчас лежит немалая ответственность – постараться уговорить сестру, и все это ради ее благополучного будущего, - Настя, а вы пробовали с Валерой какое-то время пожить раздельно? Думаю, что прежде, чем оформлять развод официально, стоит прорепетировать: каково оно будет?
Настя покачала головой, - Я как-то заикнулась о разводе, и мне за это спину расшибли. Неделю ходила в синяках.
- Почему ты не пожаловалась? – голос Влада взлетел до самых высот.
- Кому? Полицейским или Валеркиным родственникам. Они у него из Подмосковья, и без сомнения примут его сторону. Как ты себе представляешь – раздельное проживание? Мне уходить отсюда некуда, а Валерку поганой метлой не выгонишь.
- Но это же безвыходное положение, которое приведет к новым конфликтам. Настя, разреши я поговорю с ним сам.
Женщина обреченно покачала головой, - Бесполезно. В твои аргументы он и вникать не станет. Для Валерки авторитет представляет только сила. Если бы ты мог ему врезать, как следует, хотя предполагаю, что его и мордобой не испугает.
- Я не собираюсь вызывать твоего супруга на дуэль. Просто попытаюсь до него донести, что в браке надо уметь уступать.
На красивом лице слушательницы обозначилась усмешка, - «…уступать»… Думаешь, он умеет это делать? Надо было давно с ним развестись, а не терпеть, «как Бог велел».
- Опрометчиво поступать не следует…
-  Почему я должна терпеть? Думаешь, сын оценит мое терпение? Вряд ли, он скажет «спасибо» за обманчивое благополучие.
- Настя, а любит ли твой муж Жору?
- Разве диктаторы умеют любить кого-либо, кроме себя, единственного и неповторимого?
- Может, ты слишком пристрастно к нему относишься? Попробуй …
- Это после того, как он меня неоднократно избивал? Может, мне у Валеры еще и прощения попросить? Эх, ты … Влад, ты такой же, как все мужчины – самовлюбленный и эгоистичный, и все твои рассуждения о любви – не более, чем пустые слова, ведь любишь ты тех, в первую очередь, кто является к тебе не с пустыми руками.
Грустная улыбка в ответ служила лишним свидетельством ее заблуждения, но ради любимой сестры он готов спорить, доказывать, только бы мир в семье был восстановлен, - Настя, я для тебя сделаю, все, о чем ты меня попросить.
Сегодняшний разговор не привел к положительному результату, инициатором его было не он. После ухода сестры Владимир остался в одиночестве, состояние, которое он полюбил совсем недавно. Будучи постоянно на виду у посетителей Храма, Владимир уставал эмоционально. Он не мог себе позволить проявить слабость, ему вменялось в обязанность прощать чужие ошибки, и быть безжалостным к собственным. Его сердце никогда не ожесточиться, а душа будет открыта навстречу каждому нуждающемуся. На алых губах заиграла улыбка. А, может ли он позволить себе маленькую слабость? Он и себе самому не сразу признался, что увлечен ездой на легкой моторной технике. Достаточно ему было опуститься в седло, нажать педаль газа, и он уже в иной реальности, где люди от него только чего-то хотят, но и готовы поделить с ним своим опытом, разделить его увлечения, зарядить оптимизмом и верой в будущее. Через неделю у него экзамен в автошколе, к которому он старательно готовиться, еще большая ответственность ляжет на него, когда он будет сдавать практику вождения. Накануне он приобрел для себя мотоцикл – приемлемую классику круизера с двухцилиндровым мотором и хромированными трубами. Внешним дизайном своего Адванта Владимир остался доволен, тем более, что «железный конь» имел ветровое стекло, второе сиденье, жесткую сумку для дальних поездок. Повезло ему также с местом хранения дорогой игрушки. Сосед со второго этажа любезно разрешил ставить Адванту в его гараж, и не назначил за услугу платы. Олег Леонидович обещал помогать с техобслуживанием, и можно было не сомневаться в его мастерстве, он полжизни проработал в автосервисе. А чем он сам мог быть полезен хозяину гаража? Пожалуй, ничем. Жизнь по принципу «ты – мне, я – тебе», не для каждого. Он готов отдать все и более ради спасения беспомощного. Обидно, что его не понимают, вот даже любимая сестра приписывает ему эгоизм. Смахнув упавшую на лоб густую прядь, Владимир вздохнул. Жаль, что он остается непрочитанной книгой для близких людей, с которыми он не прочь поделиться своими планами. Он не станет оправдываться ни перед кем, ведь он ни в чем не виноват, хотя … всякий раз, когда перед ним будут тормозить грузовик, чисто инстинктивно Влад будет зажмуривать глаза. Кажется, страшнее не бывает, и все случилось будто бы вчера. Погожий солнечный день, набирающий скорость грузовик, летящий по горной дороге. Владимир увидел грузовик, за рулем которого находился его армейский друг Леня Старостин в самый последний момент, когда изменить уже ничего нельзя было, и если бы ни друг, то смерть выбрала бы его, жизнерадостного новичка.
- Влад …
Оторвав внимательный взгляд от окна, где на спортивной площадке разворачивались нешуточные баталии, Владимир заметил, как в комнате его нетерпеливо дожидается племянник. Мальчик имел виноватый вид. Переминаясь с ноги на ногу, Георгий не отрывал умоляющего взгляда от дяди, который был для него непререкаемым авторитетом. Их давняя дружба со временем лишь крепла, ей не страшны были никакие испытания. Жора готов был помогать дяде при случае, а теперь, похоже, в помощи нуждался он сам, - Мама с папой ругаются, а папа иногда дерется …
Владимир расценил состояние отзывчивого и добродушного ребенка, как испуг, - Жорик, если тебе становится страшно, обращайся за поддержкой ко взрослым: бабушке или ко мне. А своим друзьям в школе рассказывать о родительских ссорам, я тебе не советую.
Испуг на милом личике Георгия сменился удивлением, - Почему? У нас в школе есть психолог, который помогает разобраться в домашних проблемах. Одна девочка из класса рассказывала о своих экономных родителях, и в результате перестала голодать.
Настал черед удивляться Владу, - Жаловаться на своих близких людей – последняя мера. Жалоба настроит родителей против, и в итоге желание помочь выльется в череду новых скандалов. Но, Жорик, терпеть несправедливость детям не стоит …
- А, взрослым?
- Взрослые могут и потерпеть. Твои родители ссорятся, а могли бы попытаться и договориться, от этого всем было бы легче.
- А, почему психологу нельзя пожаловаться?
Ну что ответить этому настырному ребенку? За ответом возникнут новые вопросы, и главная цель, вряд ли, будет достигнута. – Когда я дома, Жора, ты лучше жалуйся мне. Если хочешь, я сейчас поговорю с ними?
Жора пожал плечами. Его бегающий взгляд, скачущий с книжных полок на включенный ноутбук, наводил на мысль, что юный интриган несильно озабочен возникшей проблемой. А после того, как Жора уселся за письменный стол, он и вовсе постарался поскорее забыть о том, что он – в гостях. Владимир оставил право выбора за собой. Каково же было его удивление, когда в соседней комнате он никого не застал. Вещи – футболки, джинсы, легкий школьный рюкзачок Жорика, косметика Насти были разложены, а на присутствие третьего человека не указывали ни предметы одежды, ни какие – либо пристрастия главы маленькой семьи. В коридоре Ирина Федоровна пояснила Владимиру, - Скандалили они, а потом разошлись. Я хотела вмешаться, примирить их, но ни Настя, ни ее охламон слушать меня не стали. Ребенка жаль, на его глазах все это происходит, - сокрушалась любящая бабушка.
- Мама, ты сегодня обратила внимание, Валера руки не распускал? 
- Он сегодня в комнату не заходил. Взял из прихожей кое-какие вещи, и тут же ушел.
- А Настя куда пошла?
- К подруге, в соседний дом, - заметив искреннее огорчение в глазах сына, Ирина Федоровна добавила, - Вова, ты уж не вмешивайся. Ранее я целиком была на стороне Насти, а теперь вижу, что они оба неправы.
- Мама, если не разобраться, невозможно прийти к миру в семье.
- Согласна. Но они все наговаривают друг на друга, и пока не научаться относиться к чужим интересам, как к собственным, конфликтов не избежать. И Настя, и зять – оба должны быть заинтересованы в сохранении семьи.
Мамой сделано верное заключение, но его должны безоговорочно принять  те, кого оно напрямую касается, и лишь тогда в семье воцарится мир, дружба и любовь.

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XII.
    
     Сегодня у него все валилось из рук. Хорошо еще, что этому кулинарному безобразию не оказалось свидетелей. Родители – на работе, брат – весь в творчестве. После не вполне удачного эксперимента с запеканием курицы в духовке, Коля остановился на пицце в микроволновке. Если брат захочет разнообразия, придется обойтись банальными бутербродами. Наливая себе чай в чашку, Николай еще раз мысленно возвращался к сегодняшним событиям. Экзаменационная пора в самом разгаре, впереди еще четыре экзамена, из которых для него предположительно самый сложный – математика, потому, как эта сложная наука особенно поражает своей категоричностью. Как альтернатива, к примеру, литература, где трактовка образов главных героев может представлять широкий простор воображению ответчика. После беседы с мамой у Коли проснулась легкая зависть. Мамочка сдавала выпускные экзамены в традиционной форме, точно такой же вариант избрал бы для себя Николай. Возможно потому, что открытый диалог с учителем всегда предпочтительнее, чем сухая выборка чужих ответов. Недавно Николай беседовал с одноклассниками, обсуждая варианты сдачи экзаменов, и выяснилось, что многие из ребят остановили бы свой выбор на старом варианте. Жаль только, что школьная администрация не учитывает мнение выпускников.
А за окном – отличная погода, отчего бы ему не покататься на мотоцикле? Уткнувшись лбом в оконное стекло, Коля уже видел себя за рулем BMW, в обществе приятной компании.
- Жрать готово?
- А, пицца тебя, Андрюха, устроит?
Тут же появилась чашка с чаем, и также успевшая слегка остынуть пицца. На его предложение – вторично ее разогреть, Андрей ответил отказом. Вцепившись зубами в отрезанный кусок, Андрей, вероятно, его даже не распробовал и моментально уничтожил. За первой порцией последовала вторая, третья … пятая.
Николай, не отрываясь, смотрел на брата. Ему и в голову не приходило, что Андрей не примет его в расчет. А пицца с ветчиной, грибами, сыром, помидорами выглядела весьма аппетитно. Наконец, не справившись с искушением, Коля полюбопытствовал, - Андрей, а мне ты ничего не оставишь?
С жадностью окинув взглядом порядком опустевший кухонный стол и лишь после, нехотя произнес, - Зачем? Если я наемся, может, что-нибудь тебе и останется.
Вздохнув, Коля пояснил, - А я еще не успел попробовать …
- Подумаешь, - усмехнулся Андрей, - Что ты, пиццы никогда не ел?
- Но я бы не стал обделять тебя. Принято, все-таки, делиться.
- У кого принято? Ты лучше предложил бы брату еще чего-нибудь вкусненькое. Чего еще дома имеется?
- Есть бутерброды. Курицу мне не удалось запечь. Кажется, что-то с духовкой не так, - поделился своими сомнениями Николай. – Может, ты посмотришь?
- Почему я должен смотреть?! Кустарными вещами положено заниматься тебе. Давай бутерброды, - требовательно промолвил Андрей.
Перед ним еще один вариант братского эгоизма, с которым ему придется мириться, пока Андрей не повзрослеет. Аккуратно нарезав  сервилат, Коля отсчитал ровно девять кусочков, две трети из которых с двумя кусочками хлеба были предложены Андрею.
- А остальные? – требовательно спросил живописец.
- Остальное – мне.
Ехидная усмешка сопровождала злорадный комментарий Андрея, - А я думал, что ты питаешься святым духом.
Спокойно, без спешки Николай прожевал скромное угощение. Переведя взгляд на брата, Николай спросил, - Андрей, скажи, зачем ты стараешься казаться хуже, чем ты есть на самом деле?
- О том, что я стараюсь, не тебе судить. У нас с тобой разное предназначение.
- Какое предназначение? Тебе всего лишь семнадцать лет, а рассуждаешь ты, будто у тебя вся жизнь на десять лет вперед распределена.  Лучше быть скромнее.
- Скромность подходит для девушек. Я у себя в комнате.
- Подожди, пожалуйста, Андрей, - дождавшись, пока брат остановится, Коля продолжил, - Ольга вчера тобой интересовалась.
Вопреки его ожиданиям, Андрей равнодушно отнесся к его сообщению. Сам он, Николай будет поступать, исходя из интересов Оленьки Дроздовской. Быстро разделавшись с посудой, Николай незаметно исчез. Звонок в двести двадцать шестую квартиру длился очень долго, наконец, щелкнул замок, и на пороге возникла фея. Сегодня она была особенно обворожительна. Открытый летний костюм удачно подчеркивал ее точенную фигурку, темные распущенные волосы, словно атласная накидка ложились на худенькие плечи, а имеющие особенность менять свой цвет глаза смотрели широко и удивленно, - Это ты. Как быстро оправился после очередного испытания!
- Здравствуй, Оленька. Какие у тебя будут предложения? Может, поедим покататься?
Приглашая гостя войти, юная хозяйка отвела его в свои скромные апартаменты, где по периметру стенки, наряду с книгами на полках были натыканы разные забавные фигурки – полный перечень по гороскопу, их Николай смерил мимолетным взглядом. Далее – небольшая оранжерея на цветочных полках, где каждое растение имело вполне ухоженный вид, на письменном столе – компьютер, а впереди – включенный музыкальный инструмент, - А я не знал, что ты играть умеешь. Оля, исполни что-нибудь, пожалуйста.
Второй раз упрашивать не пришлось. Удобно усевшись, музыкантша принялась за дело. Ее гибкие пальцы ловко парили над клавиатурой, извлекая незамысловатую мелодию. Прислушавшись, Николай узнал ее автора, - Красиво музицируешь. А кроме Пола Маккартни,  что еще можешь?
- Стиви Уандера, немного из классики. Исполнить?
Было заметно, что удовольствие получает не только слушатель, но и юная музыкантша. Девушка выглядела сосредоточенной, целиком погруженной в увлечение, которому Оля посвящала много своего свободного времени, - Понравилось? Я иногда позволяю себе импровизировать, но играю, в основном, когда одна дома.
- Почему?
Поднявшись с места из-за электропианино, Оля медленно прогуливалась по комнате. Коля не торопил ее с ответом. Она явно что-то скрывала, то ли от страха, то ли из-за недоверия. 
Прислушавшись внимательно, Николай заметил, что у его  маленькой хозяйки бегающий взгляд. Остается только проследить за его направлением. В конце концов, их взоры пересеклись. Николай понял – его место рядом с Олей. Будучи ни в силах усидеть, Коля составил Оле пару. Несколько раз они прошли вместе вперед-назад. С какой целью это было осуществлено, пожалуй, никто из них внятно объяснить не смог бы.
- Ты расспрашивал: «почему я играю на синтезаторе, в основном, когда дома одна?» Ой, Коленька, ты позволишь мне так себя называть? – после короткой паузы девушка добавила, - Что случилось? Почему ты открыл рот?
Ему нужна была дополнительная точка опоры, и Коля сел. Взирать на фею снизу-вверх было привычнее, - Ты так легко меня вычислила, Оля.
Присела рядышком и сама Оля. Присела и улыбнулась, - Тебя, Коля, не перепутаешь с братом. Вы с ним совершенно  разные, - поймав интерес в глазах слушателя, Оля дополнила, - Андрей привык сперва говорить о себе. О личных интересах. Ему наплевать на меня и на то, о чем я думаю. Коля, я мечтаю изменить свою жизнь. Мне скоро будет шестнадцать. Всякий новый день я боюсь остаться одна. В этой семье, Коля, я чужая. Усыновили меня восемь лет назад, - Оля покачала головой, - Коленька, поначалу я считала себя самой счастливой девочкой, но … надеждам не суждено было сбыться. Позже выяснилось, что Дроздовские (это – моя ненастоящая фамилия) усыновили меня исключительно ради денег. Сами они бездетные, а полученный материнский капитал быстро пустили в оборот. Коля, - девушка медленно сползла на пол, очутившись на коленях, - Сотни раз я мечтала, чтобы меня, в конце концов, взяли к себе настоящие усыновители.
- Оля, а если наша семья усыновит тебя? – осторожно полюбопытствовал Николай.
Ухватившись за его протянутую руку, Оля заняла место рядом, - Жить вместе с тобой, твоей доброй мамой – с удовольствием. Но сомневаюсь, что я еще для кого-то из вашей семьи буду представлять интерес.
- Я  поначалу считал, что Андрей видит тебя собственной невестой, - признался Коля.
- Он видит только то, что ему выгодно видеть. Я не люблю Андрея. Но, Коля, ни о нем сейчас разговор. Моя бедная бабушка в больнице с диабетом, а я вместо нее занимаюсь с ее собаками. А когда бабушка вернется, хочу уйти я.
- Куда?
Продолжительный вздох в ответ, - Пока не знаю.  Мне еще два года учиться.
-Оля, а почему бы тебе ни заявить в социальную службу, если усыновители над тобой издеваются.
- Однажды я пожаловалась в школе. А классная руководительница взяла, и рассказала все Евгении Владимировне. Дома меня еще больше побили. У меня теперь только одна защитница – Мария Геннадьевна.
- Оля, еще можно обратиться в церковь. Служители Храма не откажут немощным. В восемнадцать лет тебе можно попробовать поступить в Духовную семинарию.
Слова Николая звучали весьма убедительно, но Оля возразила сразу, - Пробовала уже узнать. Самое любопытное – девушек в семинарию не принимают, без всяких приемлемых объяснений. Мы с бабушкой пытались упрашивать церковное руководство. Безрезультатно, - Оля развела руками.   
- Да, - протянул Николай, что можно было расценить и как поддержку, но не исключено, что оппонента раздирали большие сомнения.
- Коля, вот ответь мне: почему Церковь не признает равноправие женщин?  Чем мы хуже?
Коля улыбнулся, - Вопрос в корне неверно поставлен. Я также задавался подобным вопросом и безрезультатно. Если вспомнить сюжеты древних картин, то Боги на них, в основном, изображены в мужском обличие.
- Несправедливо! – обронила Ольга.
- Согласен. Но слабый пол не привык тратить время впустую, а Боги на полотнах мастеров изображены праздно проводящими свой досуг. По-моему, Церковь, не принимая на обучение слабый пол, исходит не из позиций равноправия, а руководствуется опасением, что скоро у нас дети маленькие будут в дефиците, кроме брошенных в детских домах. Рождаемость падает, этим обстоятельством служители Бога и обеспокоены.
Точенные губы Оли исказила злорадная усмешка, в то время, как глаза ее оставались печальными, - Но это обстоятельство не мешает попам принимать девушек в монашки, одновременно закрывая перед ними двери в учебные заведения. Скажи, разве я глупее, чем Андрей?
- Вопрос изначально неверно сформулирован. Не глупее, ведь мало, кому приходит в голову сравнивать  двух детей из разных возрастных групп, пусть даже посещающих один и тот же детский сад. Каждый человек в какой-то области развит лучше, но, не исключено, что у человека могут присутствовать такие особенности, которые, увы, низводят его на пару ступеней назад в развитии.
- Это, конечно, я? – осторожно полюбопытствовала юная хозяйка.
- Зря ты так. Во-первых, не мне судить о твоем развитии, - голос Коли оборвался, когда он натолкнулся на вопросительный взгляд Оленьки.
Девушка тут же воспользовалась подаренной паузой, - Коля, скажи, а ты … можешь страстно полюбить меня?
Она не отрывала от него глаз, а Коля не знал: куда их спрятать? Ему отчего-то было ужасно стыдно. Но почему?  Он же не вводил в заблуждение Олю. Юная фея растолковала минутное замешательство по-своему. Она резко встала и направилась к двери. Коле ничего не оставалось, как поспешить за ней следом. 
- Я ухожу сейчас гулять с собаками, - промолвила Оля. Четвероногие создания крутились тут же и спокойно дали одеть на себя ошейники и поводки, - словно спохватившись, Оля попросила, - Коля, не говори ничего о нашем разговоре своему брату.
На прогулку Коля вышел вместе с подружкой. В сопровождении Дианы и Лаймы, милых хохлатых любимиц, новые друзья направились в парк 850-летия Москвы, где множество дорожек и тропинок пересекались, обещая неожиданные встречи всем влюбленным. Вдоль Москва-реки постепенно налаживалась навигация.
- Коля, а там еще утки. Жаль, что мы не взяли с тобой хлеб, их покормить.
Проследив по направлению Олиного взгляда, парень увидел беспокойно шныряющих крякв. По непонятной причине их тянуло к расположенным по отдельности рыбакам. Рядом с каждым из них стоял бидон, вероятно, полный. Однако, выяснить это было не суждено. Потянула в сторону от рыбалки Оля, - Пойдем, а то рыбакам не нравится, когда их беспокоят, - отойдя, Оля добавила, - Мы с бабушкой однажды подошли к мужчине. Представляешь, он часами сидит, уставившись в одну точку, словно спит. Я спросила: «трудно ловиться?», и знаешь, что рыбак мне ответил, - поскольку слушатель не отводил вопросительного взгляда от нее, Оля продолжила, - «Трудно оправдываться перед супругой, которая не верит в мои увлечения, перед коллегами-рыбаками, которые сомневаются в природном происхождении рыбы. Здесь, на берегу Москва-реки я отдыхаю душой и телом. Здесь некому, ничего я не должен, некуда спешить, а главное», - мужчина, как сейчас помню, сделал паузу и улыбнулся, - «Рыба на меня не в обиде». Вот бы и на меня также никто не обижался, - мечтательно произнесла Оля.
Мысленно Николай с ней согласился. Хорошо, когда человек с юности задумывается о впечатлении, которое он производит на окружающих. Навстречу и мимо шествовали пары с детьми, и это были не только молодые мамочки, наконец, оценившие радость материнства, прогуливались по дорожками парка, по его лужайкам довольные бабушки с внуками. Судя по их довольным лицам, счастливы были все. Оля разоткровенничалась, - Представляешь, именно бабушка более всего желала, чтобы появилась я. Она мне рассказала по секрету, что припугнула своих бездетных родственников: «буду во двор с куклой выходить, если вы не можете внучку мне подарить».
Коля улыбался вместе с Оленькой, они кидали мячики Диане и Лайме, прятались от них. Но хитрые собачонки почти сразу же находили хозяйку, иногда им подсказывали отгадку четвероногие друзья.
- Оля, бабушка не переживет, если ты уйдешь из дома, - на симпатичное лицо Николая легла тень грусти.
- Возможно, ты прав. Но я не вынесу еще два года с Дроздовскими. Что же мне делать?
Вечерело. Отдыхающих в парке прибывало. В компаниях готовили шашлыки, разливали вино, аппетитные ароматы понятнее любых приглашений зазывали к трапезе. Николай уже ни один раз облизнулся, что не укрылось от внимания Ольги, - У тебя никого здесь, поблизости нет знакомых?
Коля отрицательно покачала головой. Оба хотели есть. Бросая на спутницу виноватые взгляды, Коля мучился от бессилия. Пусть страдает он один, а Оля почему должна голодать? Ухватив собак за поводки, Оля куда-то звала его, Коля быстро отозвался на приглашение. – Оля, мы сейчас куда?
Вопреки его ожиданиям, девушка не собиралась усмирять собственную активность. Выйдя на аллею, ведущую к выходу, она явно не рассчитывала заранее. Ветерок, набирающий силу к вечеру, становился все более неистовым. Парочка благополучно миновала все подступы к саду, где пока еще только зрели яблоки. Николай, глядя на активность подружки, сделал вывод, - Оля, хочешь попробовать?
- Не-а, - тут же откликнулась девушка, - Бабушка хотела сварить раннее варенье. Поможешь?
Коля решил пошутить, - Варенье сварить?
Оля не стала ему выговаривать, а лишь обидчиво отвернулась и занялась сбором скудного пока еще урожая. Плоды, висящие на ветках, были среднего размера, судя по ровному зеленому окрасу, яблоки еще только набирали форму. Оля срывала их, и сразу же отправляла в пакет.
- Они все подойдут, Оля?
На вопрос Коли девушка тут же дала ответ, - Это лучше всего знает бабушка. Она просила набрать меня ранних яблок.
- Кажется, скоро дождик начнется.
Проследив по направлению взгляда Николая, Оля подняла глаза к небу. Его все заволокло тучами, слегка отличными по насыщенности серого оттенка. Не успела Оля набрать второй пакет, как начало капать. Призывно залаяли Диана и Лайма.   
- Нам, верно, стоит поторопиться? – неопределенно поинтересовался Николай. Его любопытство, видя, как многие спешат из парка, было устремлено к дому. Оля провожала бегущих печальным взглядом. Если бы ее спутник присмотрелся внимательнее, то кроме грусти разглядел бы во взгляде девушки тихую зависть, - А, нам с собаками бежать некуда. Пока бабушка в больнице, я стараюсь уйти ранее, прийти позже, только бы не встречаться с Дроздовскими, - призналась Оля.
В настоящее время они стояли в летней беседке, и капли крупного дождя находили их в укрытии. Оля сняла с себя летнюю куртку и накрыла ею дрожащих собачонок. Не раздумывая, Коля предложил, - Оля, пойдем к нам. Можно, вместе с собаками.
Щедрое предложение ставило цель – избавить ее хотя бы от одной текущей проблемы. Но, вряд ли, соответствующую радость продемонстрируют и остальные члены семьи Карпухиных. Оля призналась, - Если на Андрея я еще могу наплевать, то ваш папа, как бельмо на глазу, - усевшись рядом с Николаем на скамейке, девушка прильнула к нему, - Ты не возражаешь? Мы так быстро согреемся.
Было непривычно видеть окружающую действительность, расчерченную на ромбики. Им не хватало не только тепла, но и свободы передвижения. Из-за угрозы промокнуть Оля и Коля пока не собирались покидать беседки, несмотря на то, что почти все вокруг бежали к выходу из парка.
- Коля, должна тебя предупредить, я не выйду, пока не закончится ливень.
- Я буду вместе с тобой, - пообещал парень. Откусывая от яблока, Коля поморщился, - Кислятина.
Оля усмехнулась, - Никто в том не сомневался. Им еще, по меньшей мере, месяца два зреть. Коля, ты есть захотел?
- Не отказался бы поужинать, - признался Николай.
Они переглянулись и поняли друг друга без слов. Оба – ни без недостатков, но характер у них имеется, и потому они с готовностью примутся защищать собственные интересы, - А рыбаков мы с тобой более не видели, - заметил Коля.
- В дождь рыба лучше клюет, - поддержала его Оля.
- Возможно, в ближайшее время, я также стану рыбаком, - предположил Коля.
- Это недешевое удовольствие. Одно снаряжение больших денег стоит.
Коля не сдавался, - Буду добывать рыбу в промышленных масштабах, и затраты быстро окупятся. Но сначала я устроюсь на работу, - перехватив вопросительный взгляд собеседницы, Николай добавил, - Курьером или грузчиком при магазине.
- С твоими данными небольшой выбор.
- Тебе не все обо мне известно. Я в совершенстве владею английским языком, - парировал Коля.
- Ну, этим сейчас никого не удивишь.
Николай продолжительно вздохнул перед тем, как ответить, - Меня ждет трудный выбор. Лучше всего мне в текущее лето – выдержать вступительные экзамены. В середине осени мне исполниться восемнадцать лет, а весной – призыв.
- А, ты хочешь служить?
- Честно? Нет, пока в армии нет изменений, мне там не место. Слишком у меня мягкий характер, как считает мама.
- Я бы так не сказала, Коля. Ты другим многое прощаешь, а требуешь только с себя.
Насколько близко было к истине заключение Ольги, объективно судить мог независимый эксперт, к которым Николай себя не относил. Эта милая девушка нравилась ему все больше и больше. Неужели, Оля ничего не замечает? 
- А вы здесь, друзья, что делаете? Дождь проливной.
Вот так везение, смекнул Коля. К ним в беседку нырнула классная руководительница, Екатерина Валерьевна. Она широко им улыбалась, и Коля поспешил дамам представить друг друга, - Моя учительница, моя подруга.
Легкие кивки головой, и представления были завершены. Екатерина Валерьевна полюбопытствовала, - Давно здесь мокнете?
- Вроде, нет, - ответил за двоих кавалер, и тут же поспешил назвать себя.
Все с той же неизменной улыбкой Екатерина Валерьевна промолвила, - Не волнуйтесь, мне не стоит называть себя. Я ни секунды не сомневалась в том, что ты – Коля. Любой, кто хоть немного знаком с вами обоими, никогда вас не спутает. Далеко вам, ребята, до дома?
- Остановку вглубь микрорайона.
- Оказывается, вы даже в более выгодном положении. Мне чуть далее, - парировала Екатерина Валерьевна.
С любопытством глядя на смелую, уверенную в себе женщину, - Оля поинтересовалась, - Коля и Андрей учатся с разными успехами, так почему оба они успевают?
Екатерина Валерьевна задорно рассмеялась, - А ты, милая девочка, хочешь, чтобы кто-то из них сидел «у разбитого корыта»?
Нахмуренный лоб Оли выдавал ее истинные чувства, - В отношениях между людьми должна существовать справедливость. Андрею, памятуя о его мухоморном  характере, не должно все так легко даваться.
- Возможно, ты и права, девочка. Но, если проблем не будет у него, они возникнут у его, менее счастливого окружения, - глядя на дружную парочку, Екатерина Валерьевна заключила, - У вас проблема – как добраться до дома, а Андрей сидит себе, и в «ус не дует», сколько бы ты ни давал брату списывать. Мне известно, что у Андрея дырявая голова, - Екатерина Валерьевна перевела сочувствующий взгляд на Олю, - Не обижайся, девочка, мне кажется, он и тебя использует.
Неожиданно Оля повела себя довольно агрессивно, - Даже, если и так. Не желаю быть ни на чьем месте, кроме, как своем. Андрей – эгоист, но он мне, по-своему, дорог.  Таланту можно простить маленькие слабости, как вы считаете?
Улыбчивое лицо Екатерины Валерьевны окаменело, - По-твоему, влюбленность в себя – маленькая слабость?
- А разве нет? В Евангелие Христос призывал: «Возлюби ближнего, как самого себя».
Звучно выдохнув, Екатерина Валерьевна произнесла, - Хочу тебе напомнить, Андрей, кроме себя, никого не любит.
- Откуда вам известно?  Вы повторяете за другими, не будучи уверены сами.
- Нет, девочка. Я веду наблюдения самостоятельно.
Оля встала на защиту Андрея, - Андрей не всегда бывает откровенным.
- А, собеседники в разговоре слышат иногда то, что им хочется слышать, - на раскрытую ладонь Екатерины Валерьевны ничего не упало, - По-моему, дождик завершился.
Первым из беседки вышел Николай. Он был в джинсах и в футболке, и дополнительная одежда ему не понадобилась. Радуясь, что не только дождь, но и этот упрямый разговор закончился, Николай поспешил обрадовать остальных. Жаль, что за Олю ему радоваться не придется. А почему бы ни попросить за нее у классной? – Екатерина Валерьевна, у Оли в классе родители выгнали одну девочку из дома. Что ей делать, посоветуйте.
Прежде, чем Екатерина Валерьевна успела что-либо объяснить, число слушателей уменьшилось. Перепрыгивая через глубокие лужи хрупкая, стройная девушка одновременно заботилась о четвероногих любимцах.
- Это она?
Вместо ответа, Коля только вздохнул, и тут же стал свидетелем, как Екатерина Валерьевна бросилась за Олей вдогонку. Коля почти не сомневался, она будет настигнута. А вот далее события могут развиваться в двух направлениях: либо они «разойдутся, как в море корабли», либо договорятся. А почему бы бездетной Екатерине Валерьевне ни усыновить Олечку? Вероятно, эта мысль посетила не только его, судя по тому, как доброжелательно они беседовали, что даже забыли про него. Глядя вслед уходящим, одинокий парень улыбался. Сама судьба бросила Олечку и Екатерину Валерьевну навстречу друг другу. Памятуя о том, где живет его бывшая классная руководительница, Николай почти не сомневался – Оля удаляется в том же направлении. А вот дома его ожидал настоящий «сюрприз». На пороге дома его встретил Андрей, - Гуляешь по улицам, а тут Дроздовские панику устроили.
Предупрежденный Николай с опаской вошел в квартиру. Расспросы не заставили себя долго ждать. «Почему вы ничего не сообщили о своем местопребывании?», «Мы не могли дозвониться Оле», - возбужденная Евгения Владимировна не отпускала Николая от себя. Рядом возвышался ее супруг, который, по всей видимости, обеспечивал массовость. Пятиться Коле было некуда. Смело глядя в лицо паникерше, он ответил, - Диана с Лаймой побежали за собакой, а Оля бросилась их догонять.
- А ты?
- Я не так быстро бегаю. Мы с ней потерялись в парке, - огорчение Николая выглядело искренним, - Если бы в парке работала служба оповещения, но, - Коля развел руками.
- А в полицию ты заявил?
- Зачем? Оля не терялась, это я отстал на прогулке.
Евгения Владимировна категорично заявила, - Тогда ты пойдешь с нами ее искать.
- Оля не пропадала. Может, она захотела от меня сбежать, и позже явится сама.
Переводя требовательный взгляд с одного брата на второго, Евгения Владимировна прочеканила, - Кто-то из вас двоих должен пойти со мной на розыск Оли.
И тут о себе напомнил ее супруг Анатолий, - Женя, звонит дочь и предупреждает, что ночевать она не вернется.
Пока Дроздовские выясняли отношения, Андрей захлопнул перед ними дверь, и приступил к разговору с братом. Окинув его с ног до головы, Андрей проронил, - Ты, вроде, как неплохо прогулялся. Давай, похвались успехами.
Почуяв неладное, Коля стал отступать, - На прогулке я провожал Ольгу.
- … прикрываясь моим именем.
Щеки Николая вспыхнули от негодования, - Неправда! Я не посмел бы так делать! – твердо заявил он.
- А почему я должен тебе верить?
Коля сразу нашелся, чем парировать, - Хотя бы потому, что я – твой брат.
- Боюсь, что именно ты забыл об этом первым. Где Ольга?
Николай не спешил посвящать брата в подробности, наблюдая за ним. Отсутствие у Андрея волнения, ничуть не удивило Николая. Об Ольге Андрей думал в последнюю очередь, а Дроздовские ему зачем-то еще были нужны. После требовательного звонка во входную дверь прозвучало: «Андрюша, ты нам еще нужен».
Братья переглянулись. Николай не отказал себе в удовольствии усмехнуться.
- Будь ты проклят! – пробурчал ему на прощанье Андрей. Через несколько секунд он ушел вместе с четой Дроздовских. А Коля все еще пребывал в нерешительности – посвящать ли «сыщиков» в подробности исчезновения Ольги, в крайнем случае, можно было пуститься за ними вдогонку, или оставить «все, как есть».
    

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIII.

     Накануне самого  трудного экзамена оба – Коля и Андрей сидели, зубрили, забивая себе голову формулами, их доказательствами, уравнениями и выкладками из них. За чаепитием, вместе с отпрысками переживали и их родители. На исходе была вторая чашка чая.
- Ума не приложу, как ребята осилят математику? Слишком конкретная наука, не терпит приближений.
Тряхнув каштановой гривой, Карпухин поправил супругу, - За Кольку можно не волноваться, но наш Пикассо! Он совершенно не владеет большинством школьных дисциплин, они составляют фундамент Здания Науки. Лучше сразу понять, как он устроен, чтобы потом, при изучении верхних этажей, не возвращаться к исследованию фундамента, Леночка, а ты как думаешь?
Вздыхая, Елене Николаевне  пришлось согласиться, - Математика требует полной сосредоточенности. Еще, Витя, самое ужасное, что Николай не сможет, при всем желании, подсказать Андрею.
- А, если Андрей передаст ему собственное задание, в том случае, если они разместятся по соседству, Андрей покажет Кольке свое задание. Периметр кабинета, где выпускники будут сдавать экзамен, нашпигован видеокамерами. А еще, у них слишком принципиальная классная руководительница, - подытожил Виктор Карпухин.
- Согласна. Но Екатерина Валерьевна ведет у них химию. На поддержку преподавателей стоит рассчитывать в последнюю очередь. Экзамены ребята должны сдавать, исходя из собственных сил и возможностей, каждый самостоятельно.
С шумом опустив чашку на блюдце, Карпухин покачал головой, - Тебе, Лена, хорошо известно, что Коля, без всякой поддержки осилит любой экзамен, но Андрей …
У обоих судьба его вызывала большие опасения. Вариантов его вызволения было немного, и почти каждый из них имел недостатки. Елена Николаевна с горячностью заявила, - Даже, если мы уговорим Колю назваться Андреем, кто будет играть роль самого Коли?
Пока хозяйка крутилась у раковины, приводя посуду в порядок, ее супруг окидывал кухоньку скользящим взглядом, чем бы ему еще поживиться? Одним чаем сыт не будешь, а супруга, похоже, ничем более потчевать его не собирается. Сунулся в кухонную полку, там, вроде, коробка с баранками имеется.
- Витя, потерял ты, что ли в полках? Так ты скажи, помогу найти.
Тьфу, окаянная! Все узрит. Обернувшись, Виктор Сергеевич натолкнулся взглядом на собственного отпрыска, застывшего на пороге кухни. – Там Андрей хочет поговорить …  с мамой, - когда Карпухин решил составить супруге компанию, Николай добавил, - Андрей желает говорить с мамой без свидетелей.
Переглянувшись с мужем, Елена воздержалась от комментариев и поспешила на зов. Андрея она нашла в глубокой растерянности, - Сынок,  как твои успехи?
Андрей с всклокоченной шевелюрой метался по комнате – от включенного ноутбука к раскиданным по кровати бумажкам. Проводя ладонями по волосам, он пытался избавиться от переживаний, но, если бы это было так просто …
- Мама, спасибо, что ты откликнулась на мой призыв. Это очень важно для меня, - Андрей взял мать за руку.
- Андрюша, я тебя почти не узнаю, ты высокопарно выражаешься. Чем могу я тебе помочь? – Елена Николаевна улыбалась, хотя положительные эмоции давались ей непросто.
Сын продолжал держать мать за руку, испепеляя ее пристальным взглядом, - Я усиленно, не поднимая головы, занимался последние два дня, и теперь мне кажется, что я ничего не знаю. То немногое, что я пытался в себя вложить, перепуталось окончательно, и теперь у меня такое ощущение, что математика более для меня недоступна. Мама, спаси меня! – Андрей медленно опускался на колени.
- Андрюша, что с тобой?! Боже, дай я тебе помогу, - как могла, Елена Николаевна старалась удерживать едва стоящего на ногах сына, - Если бы я могла, я за тебя выучила формулы, но в задании будут варианты ответа. Ты справишься, я уверена, обязательно справишься!
Мамин голос мог убедить любого, он бальзамом разливался по его венам, и глубоко, самой душой, все существо Андрея жаждало иной поддержки, обозначить которую для него стоило немало, - Благодарю тебя. Спасибо, мама, за то, что ты веришь в меня. Но, мама, … могу ли я просить тебя, - глаза Андрея вдруг наполнились слезами, затуманившими ему взор. Моргнув, он почувствовал предательскую сырость на лице, а мама все не сводила с него жалостливого взгляда. Но пожалеет ли она его после того, что услышит? Набрав в легкие побольше воздуха, Андрей промолвил, - Помолись за меня, мама. Ты мне говорила, что молитва помогает. Пусть она мне поможет, и тогда я уверую во всех Богов сразу. Ну, мама!
- Не кощунствуй, сынок. Я помолюсь за тебя. Если бы ты верил искренне, мои слова быстрее достигли цели.
- А искренне  … это как? Я почти верю в Бога, но, если бы я мог его увидеть воочию, моя вера стала бы непоколебимой. Как мне надо молиться, мама, научи меня!
Елена смотрела на сына снизу вверх. За последние два года они с Колей сильно вытянулись. Но в искренности Николай, все-таки, преуспел, ведь ему не требовалось плакать, чтобы убедить мать в собственной правоте. Пригладив волосы, она попыталась снять напряжение, - Сынок, может, лучше за тебя помолиться Коля?
При одном упоминание брата, Андрея затрясло, как-то передернуло, и он, едва не потерял равновесие. Елена Николаевна приобняла беднягу, в ответ Андрей зашипел от злобы, - Не желаю! Не желаю быть ничем ему обязанным. Мама, ты научишь меня?
- Чему, Андрей? Правде, любви к своему ближнему? Никто не научит тебя тому, чего ты сам не приемлешь, - в голосе Елены Николаевны звучала обреченность.
Холеное лицо Андрея исказила ухмылка, - Брось. Молитва всего лишь набор правильных, объединенных исторической тематикой слов. Они могут мне помочь, но этого может и не произойти. Не исключено, что это – единственное мое заблуждение, и я попадаю в его плен лишь исходя из обстоятельств, от которых, при случае, я тут же откажусь.
- Так ты … может, и от нас  … откажешься?! – голос Елены Николаевны перешел на шепот.
- Отказаться можно от всего, в зависимости от обстоятельств …
Елена перебила, - Ты ошибаешься. Есть долг, честь, которые связывают по рукам и ногам. Ради спасения любимого человека, можно, презрев опасность, пойти на риск, - голос Елены смолк, а ее встревоженный взгляд продолжал следить за Андреем, ушедшим с головой в мир интернета. Облик его хранил ледяное спокойствие, и после нескольких минут присутствия в комнате, Елене показалось, что Андрей и вовсе забыл о ее существовании. Его точеные пальцы, слегка касаясь клавиатуры, что-то выискивали, сверяя с имевшимся, свершали новые открытия. Вероятно, он полностью погрузился в собственные размышления.
- Ну, чего, Елена, вы решили? – в дверях комнаты возник отец семейства.
Спустя пару минут семья Карпухиных, в неполном составе, сидела на кухне, озабоченные предстоящим юному поколению испытаниям.
- На мой взгляд, Николай, тебе стоит завтра сдать экзамен за Андрея, а ему мы завтра вызовем врача из поликлиники. Андрей сыграет твою роль, - возможный вариант завтрашнего разрешения предлагал Карпухин. – Что скажешь, Коля?
На простодушном лице подростка было написано все: от частичного непонимания до нежелания участвовать в завтрашнем обмане. Глядя на сына, первой обо всем догадалась Елена, - Виктор, вряд ли, Андрей сможет себя вести с медицинским работником деликатно.
Виктор Сергеевич усмехнулся, - Да, ну! Что ж, вы из него совсем монстра сделали.
Елена Николаевна и Коля переглянулись. Ответил Коля, - Андрей не нуждается в реконструкции. Он и так законченный злодей. У меня, боюсь, тоже не получится так мастерски хамить, как у Андрея, - поймав вопросительный взгляд Карпухина, Коля добавил, - Наглость Андрея так изощрена, что более никого не удивляет.
- И что прикажете делать? Может, сразу ходатайствовать о выдаче Андрею военного билета? Даже, если он таким уродился …
Елена прервала мужа, - Хамами не рождаются, ими становятся. И, если мы, близкие ему люди, вынуждены терпеть, порой, его некорректное отношение, то почему посторонние расплачиваются из-за случайной встречи с Андреем?
- Чем расплачиваются посторонние?
- Господи, Виктор, ну какая разница? В данный момент мы должны решить, как помочь Андрею?
- Я вам подсказал вариант. Не нравится, предлагайте свой, - Карпухин жадно сглотнул, - Леночка, уже пора ужинать. Как вы считаете? - не заметив, однако, никакой инициативы со стороны домочадцев, он возложил на себя миссию повара. Стоя перед открытым холодильником,  Карпухин недоумевал. На чем же ему остановить свой выбор: на сардельках, чебуреках или пельменях?
- Закрывай немедленно холодильник, Виктор, разморозишь! – потребовала  хозяйка.
- Вы что пожелаете на ужин? – перечислив вышеупомянутое, Карпухин провозгласил, - Я хочу чебуреки. Жаль, Леночка, что не ты их готовила.
- Папа, я сейчас все сделаю, - предложил Николай.
Взирая, как ловко сын справляется с поварскими функциями, Карпухин, в предвкушении скорого ужина, похвалил, - Молодец, а вот она – наша тарелочка с чебуреками, Виктор добавил, - Колька, ты когда-нибудь играл в художественной самодеятельности?
Круглые от удивления глаза Кольки уставились на отца. Непохоже на розыгрыш, - Папа, ты хочешь меня в театр, на работу устроить?
Николай был так серьезен, что Виктор едва не прыснул со смеху, Елена догадалась – ей стоит вмешаться, - Мальчишки, а я у вас в роли зрителя?
Кивнув головой, Виктор согласился, - Причем, благодарного, и заметь, Леночка, преданного, а я, как режиссер-постановщик, имею право распределять роли. Самую трудную – классического наглеца, пренебрегающего человеческими ценностями, я поручу нашему семейному любимцу …
Николай позволил себе вмешаться, - Не надо никого выделять из нашей пары! Иногда, в душе я сочувствую брату, который, возможно, не желает выделяться, а его вынуждают противопоставлять себя назойливым окружающим. Когда Андрей слышит, как меня превозносят, ему, тем более, становится обидно.
- Вот, Коленька, слушаю я тебя и поражаюсь. Если бы Андрей хоть когда-нибудь оценил твое братское отношение! Чего делать-то будем?
Перед каждым из Карпухиных на столе оказалась тарелка с чебуреками, - Я пойду, Андрея позову, - объявил Николай.
Стоило скрыться Коле, как Карпухин подытожил, - Хорошего мы парня воспитали.
- Да, Коля – моя гордость, - согласилась Елена.
- Где тут мой ужин? – прежде, чем с языков присутствующих сорвался, хоть один комментарий, за стол уселся один из братьев. Следом явился второй, и по тому, как умело он хозяйничал, взрослое поколение догадалось, кто из них, кто? Быстро расправившись со своей порцией чебуреков, Андрей окинул рыскающим взглядом плиту, - А еще есть?
Никто не спешил предлагать ему собственную порцию. Наоборот, Карпухин налег на угощение, почти не отставала от него Елена. Николай пока только держал в руке тарелку с разогретыми в микроволновке чебуреками. Его брат расценил это по-своему, - Это ты мне?
Николай никак не мог решить: как ему поступить, ведь он тоже хотел есть. С решением подсобил брат, - Дай мне хотя бы половину.
Тарелка с масляными чебуреками очутилась в зоне досягаемости у Андрея. Но тут  на подмогу Николаю пришел отец, - Подожди, сынок, ты ж голодным останешься.
Хозяйка дома поддержала желание Николая, - Это благородно, Коленька, с твоей стороны. Я сейчас что-нибудь быстренько приготовлю.
- А я не желаю что-нибудь, - с горячностью заявил Андрей, - Мне нравятся чебуреки.
Карпухин сокрушенно покачал головой, - Мне тоже. Кого будешь угощать, Коленька?
Вздохнув, Николай протянул Андрею тарелку, - Только один оставь, пожалуйста, мне.
По кухне поплыли аппетитные ароматы. Кроме сарделек на плите подрумянивались пельмени и пара яиц, - Сынок, вам хватит?
Бросив мимолетный взгляд на плиту, Андрей пояснил, - Только, если не надо будет ни с кем делиться. 
На то, как Андрюша расправляется с провизией, было приятно смотреть. Его перемалывающие челюсти походили на жернова, двигались без устали, а рыскающие глаза уже искали для себя новое подкрепление.
- Ешь быстрее, Колька. Твоя порция в опасности, - предупредил Карпухин. Спустя минуту он добавил, - Завидное у тебя спокойствие, Андрей. Я бы на твоем месте пытался вложить в себя, как можно больше математики, ведь, какая вместительная наука! В одном компактном уравнении можно сохранить массу информации, которая используется без срока годности.
Дожевав сочную сардельку, Андрей нехотя бросил, - Это - мое дело, что в себя забрасывать.
- А как завтра экзамен собираешься сдавать? – полюбопытствовал Карпухин.
- Сдам, без твоей помощи, - переводя взгляд на брата, Андрей спросил, - Коля, идешь со мной?
- Куда? – почти одновременно поинтересовались Николай и его мама.
- Еще не знаю, но прогулка ожидается полезная для нас обоих. Последний раз спрашиваю.
Через пару минут оба близнеца удалились. Елена проводила их до дверей, а затем долго смотрела им вслед, из окна. С высоты пятнадцатого этажа весь их двор был, как на ладони.
- Жалеешь, что не составила им компанию? – раздался сзади голос Карпухина.
- Удивляюсь, они совсем не думают об экзамене. Им бы спать лечь раньше.
- Они надеются наудачу. Знаю, знаю, дорогая, все, что ты желаешь мне сказать. За Коленьку можно не волноваться, ну а Андрей, - Виктор Сергеевич развел руками, - Уже, как повезет. У них еще после два экзамена, не таких важных, как математика, так вот, что я думаю. Ежели Андрюха с математикой пролетит, надо будет с преподавателем этой дисциплины сесть «за стол переговоров», это я  так образно говорю.
- Ты, что … взятку дать хочешь?!- от ужаса Елена едва не онемела, позабыв разом о великолепной панораме и о хорошей погоде, обещающей людям праздник.
- Какая взятка? Это же уголовное дело. Причем, на скамье подсудимых найдется место не только для взяточника, но и для дающего. Это дело можно обмозговать с обоюдной пользой. Ты знакома лично с преподавателем математики?
- Нет. По-моему, Андрею надо лично приложить старания к тому, чтобы экзамен был удачно сдан. Дополнительно устанавливать сотрудничество с преподавателем не стоит.
- А, если он не сдаст экзамен.
- На собрании, в школе предупреждали: «В случае неудовлетворительной оценки, экзаменующимся будет предоставлена вторая попытка», когда именно, не уточняли.
- Но экзамены в Художественную Академию из-за Андрея никто переносить не станет. Это означает, что грядущей весной его заберут в армию, а до этого, чтобы не сидеть на нашей шее, Андрей пойдет работать, - подытожил Виктор Сергеевич.
Услышанное не испугало Елену. Без возражений она согласилась, - Я могу попробовать устроить его к нам, на склад, возможно, грузчиком, на электрокар.
- Его, вряд ли, твое предложение обрадует, - вздохнув, промолвил Карпухин, – Как альтернатива, пойдет курьером, они также востребованы. Чего головой качаешь?
- Боюсь, Витя, мы с тобой плохо знаем Андрея. Самовлюбленный юноша не захочет заниматься столь прозаической работой. Он тяготеет исключительно к творчеству.
- Что ж, всякое бывает. Придется пренебречь искусством и заняться суровой прозой жизни. Я, со своей стороны, могу посодействовать Андрею с поступлением в колледж строительства и дизайна. После одиннадцатого класса там учатся всего год, приобретет нужную специальность. Ленка, его ж, любая ДЭЗ с руками и ногами оторвет.
- Витя, а, если он не пожелает учиться на сантехника?
- В роли его спонсора, Лена, я выступать не собираюсь. На доход с него, рассчитывать не приходится, но себя Андрей будет содержать самостоятельно.
Елена молчала. По ее непроницаемому  лицу трудно было догадаться, какие планы она строит? Карпухин искоса поглядывал на супругу. Терпением она запаслась немалым, и в том Елене подсобили приверженцы религии. Тут блестящая мысль пришла Виктору в голову. – Леночка, а почему бы Андрею не взяться за роспись в Храме? Навыков в такого рода росписи у Андрея нет, но зато есть талант. Составь ему рекомендацию.
- Интересно, куда они направились?
- Ну, уж, конечно, не в Храм. Скорее всего, гонять на мотоцикле, - Карпухин жаждал узнать судьбу своей идеи, - Лена, что ты решила?
Производя влажную уборку, хозяйка дома действовала аккуратно, не оставляя без внимания ни сантиметра полезной площади. Кухонные полки, стены, плита, оконные стекла – всего касались старательные руки Елены. Но параллельно с уборкой, она размышляла над заданным ей вопросом. Чем она в состоянии помочь Андрею, примет ли он ее помощь, если сына не устроит форма ее подачи – на эти вопросы она должна самостоятельно найти ответ, без привлечения посторонних лиц, - Виктор, люди по-разному реагируют на трудности. Андрей решил задействовать все возможности выхода из них. Он даже собирался молиться.
- Ерунда.
Вздохнув, Елена не согласилась, - Для того, чтобы Молитва имела силу, надо верить искренне и преданно.
Карпухин покачал головой, выражая несогласие, - Профессиональный актер мастерски изобразит любую преданность. Сомневаюсь, что хотя бы один крупный банкир, с целью благотворительности, пожелает оставить ему наследство.   
-Истинно верующий человек и профессиональный актер далеки друг от друга, как разноименные заряды. Я не уверены, что даже мои Молитвы достигнут цели, и Андрей успешно сдаст экзамен.
Сокрушенно покачав головой, Виктор Сергеевич произнес, - Чего-то он задумал, и боюсь, что Николаю придется участвовать в неблаговидных помыслах брата.
- Но мы с тобой, вряд ли, помешаем Андрею, ведь для того надобно знать, чего он собирается делать? Зная его характер …
Карпухин перебил, - Ты, Лена, только, что утверждала, что Андрей для нас – темная лошадка.
- Точнее, Андрей непредсказуем. Он привык даже в самых близких людях видеть недоброжелателей. Порой, мне кажется, что он никого не любит, кроме самого себя, и в том кроется его несчастье. Андрею надо раскрыться перед людьми с хорошей стороны. Оказывая содействия другим, человек вправе рассчитывать на помощь со стороны.
Ехидная усмешка исказила фигурные губы слушателя, - Я выдам премию тому, кто научит Андрея любви. Мы упустили нечто важное в раннем его детстве, исполняя его капризы, невыполнимые желания. Вероятно, в какой-то момент, он решил, что его требования – закон. Мы слишком редко отказывали Андрею, поставив себя в зависимое от его прихотей положение.   
- Время упущено. Нам остается только подстраиваться под Андрея, но, поскольку косвенно мы, все-таки, виноваты в его эгоизме, наша обязанность – помогать ему.
- Никто того не отрицает. Но чем мы в данный момент можем помочь Андрею? Привести в порядок ребячью комнату после их подготовке к экзамену?
- Мне кажется, у Андрея от нас имеется какая-то тайна. Она иногда вынуждает его совершать неблаговидные поступки. Он бы и желал с нами поделиться …
- Чем? Последствиями неблаговидных поступков?
- Смеешься? А мальчику, верно, тяжело. Андрею хочется быть хорошим, но … Мешает его характер.
- Чушь. Каждый человек, при желании, может изменить свой характер, надо только захотеть. Чего головой качаешь?
- Нет. Не все так просто. Характер дается человеку с рождения, и воспитание оказывает на характер косвенное влияние, поэтому, над характером Андрея мы с тобой не властны.
- Тогда, нас с тобой, Ленка, стоит пожалеть, потому, как мы расплачиваемся за чужие ошибки. Опять не согласна? Если исходить из твоих соображений, то тунеядцы, преступники тоже достойны сочувствия. Тебя интересует, почему? Вышеперечисленные лица отличны от остальных, - после короткой паузы Карпухин добавил, - У меня имеется еще одно рацпредложение, - уловив интерес во взгляде супруги, Виктор изложил его суть, - Надо относиться к Андрею и Николаю совершенно одинаково.
- Учитывая их слишком разную реакцию на окружающее, это сложно. Кроме того, Виктор, объясни, пожалуйста, зачем нам надо демонстрировать одинаковое отношение?
- Это ж, элементарно, Лена. Спрос с них всегда будет идентичный.
Супруга снова была не согласна, - Для того, чтобы успешно претворить твои планы в жизнь, стоит заручиться согласием всех участников предстоящих событий. А я, больше, чем уверена, Николай будет против.
- Ну, да! Думаешь, ему нравиться – самое хорошее отдавать брату? Он вынужден мириться с несправедливым отношением. А, впрочем, можешь спросить у него сама.
- Коля очень любит брата, его любовь граничить с самоотверженностью, самопожертвованием. Они, хотя и близнецы, но совершенно разные. У Андрея потребительское отношение к Николаю, и поменяться местами с последним он не пожелает.
- А наша миссия заключается в наблюдение за происходящей несправедливостью?
Елена безмолвствовала, а на ее открытом лице был написан трагизм, смешанный с безысходностью положения, и непонятно, что в ней брало вверх: сочувствие, либо желание избежать любых разбирательств?
- Елена! – громко позвал Карпухин. Когда взгляды их пересеклись, он добавил, - Пойди, разберись. Там, кажется, твой любимчик вернулся.
В прихожей она встретила одного Андрея. Привычным жестом, скинув кроссовки, парень, не на кого, не глядя, направился в ванную комнату. Спустя минуту, в ванну устремился душевой поток. Прислонившись к двери ванной комнаты, Лена, как можно громче, спросила, - А где …
Усмехнулся проходивший мимо Карпухин, - У тебя возникают сомнения: кто это?
Игнорируя комментарий супруга, Лена спросила, - Почему ты один, Андрей?
Ответа ей пришлось ожидать, пока парень наводил на себя чистоту. В душе обеспокоенной матери зрело подозрение, вдруг с ее мальчиком что-то случилось?
Зачесывая назад слегка взмокшие волосы, парень на ходу бросил, - Колька … сам вам все потом объяснит.
Елена провожала сына печальным взглядом. Что они еще задумали, и почему не желают поделиться планами с самыми близкими людьми? В прихожей ее поджидал супруг, перевоплотившийся в розыскную собаку, - Лена, не знаю, кто вернулся домой, но кроссовки принадлежат Андрюхе. Можешь не сомневаться.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIV.

     Лежать в темноте, да еще на чужой постели было непривычно. Но еще тяжелее было лгать близким людям, в надежде, что они не догадаются. Обман губителен для всех, кто в нем участвует, особенно, для тех, кто его распространяет, пусть даже вынужденно. Идеально честных людей, возможно, не бывает вовсе. Кто-то, солгав, вскоре попросит прощения, иной – и глазом не поведет, как будто, так и надо. Любимая мамочка, сжимая иконку Божьей матери, беззвучно молиться. Но так ли важно, при  обращении к Всевышнему, четко следовать тексту Молитвы? Недавно у него был повод, обратиться к Нему, попросить исполнить желание, которое непременно сделает другого юного человечка счастливее. Выучив текст Молитвы, он с чувством повторял его. Пока безрезультатно, но, вероятно, времени мало прошло, или, быть может, он просил неправильно. А, что, если … Он откликается только на личные обращения?
     Ворочаясь, он менее всего думал о завтрашнем экзамене. Сдаст как-нибудь, а вот как будет брат выходить из положения, ради которого им пришлось поступить бесчестно? Впереди их ждет еще более страшный проступок, последствия которого непредсказуемы, кроме того, ради осуществления задуманного нужны деньги и немалое их количество. Глубоко вздохнув, он ненадолго задержал дыхание. Непредвиденный риск может разом перечеркнуть все, все их прежние усилия. А не лучше потратить вырученные от продажи мотоцикла деньги на образование? Оказаться следующей весной в армии ему не хотелось, и вовсе не потому, что он считал себя малоподходящим для роли агрессора. На военной службе порой надо быть беспощадным, действовать жестко, забыть о милосердии, четко следовать приказам военного руководства. Подчиняться он умел, и, пожалуй, привык. Но бить вживую, делая человеку больно, пусть и по намеченному противнику – не для него. В армии над ним будут смеяться, что более обидно – за его спиной. Он готов вынести любые трудности, но быть смешным …а ведь Всевышний призывает к терпению, стало быть, ему положено терпеть. Но в армии ему запретят любить всех людей. Только представив, чем придется поступиться, он решил придумать, что угодно, ради отказа от воинской службы.
     Отец опять забыл погасить свет в туалете. Испытывая резкие колики, сын вернулся по нужде через четверть часа, и вновь – та же история. А, если все это … неслучайно? Неужели … за ним следят? На губах юноши мелькнула жалкая улыбка. Увы, он смеялся не над родителями, прекрасно понимая, что его обман послужил причиной для подозрений близких людей. Боль вновь напомнила о себе. Где-то в ящике кухонного стола лежат пачки лекарств, среди них – обезболивающие. Он не считал себя знатоком лекарств, но обычно на упаковках лекарственных средств указывают их назначение. «Нурофен», «Пенталгин», «Но-шпа», перебирая таблетки, он так и не мог определиться с выбором.
- Сынок, у тебя что-то болит?
Обернувшись на голос, парень увидел маму. С распущенными волосами, в ночной рубашке Елена Николаевна походила на русалку. Стыдно было смотреть в глаза матери, лгать ей более не было необходимости.
- Болит … как будто тянет со стороны спины. Я таблетку хотел выпить, но не знал, какую.
Простодушное признание развеяло все ее сомнения, но раскрываться, тем самым, озадачив любящего человечка, Елена не торопилась. – Давай помогу, - уверенно заглянув в аптечные недра, Елена Николаевна предложила сыну таблетку «но-шпы», - Похоже, что у тебя, сынок, спазмы. Эта таблетка должна помочь.
Мама кивала головой, чего уж тут сомневаться? Отправляя таблетку в рот, он точно знал, сейчас признается. Глотая, зажмурил глаза, по-видимому, считая, что так быстрее подействует. А когда открыл глаза, выяснилось, что он снова в одиночестве. На ночном небе полно звезд, и в окружении их – яркая Луна. Со стороны казалось, что она подмаргивает ему полным глазом, вроде, как успокаивает. Ну вот, кажется, полегчало. Как хорошо, что у меня есть семья, где всегда пожалеют, разделят с тобой трудности, так, что о них останутся только воспоминания. Пора отдыхать, до утра осталось четыре часа. Спать, спать, спать … Лишь только голова его коснулась подушки, сон поймал его в свои сети.
Снилось ему, как он идет по берегу пруда, разделенному пополам островом. В той половине пруда, где в XV веке, согласно старой легенде, утопилась от неразделенной любви дочь мельника, красавица Наташа, вода черная и неподвижная. Обычно люди здесь жалуются на жизнь, поверяя темной воде свои горести и печали. Считается, что после такой «исповеди» многим становится легче на душе. В другой половине пруда вода чистая, прозрачная и проточная – к этому месту идут, в надежде осуществить свои планы, добрые помыслы. Утверждают, что светлая вода, запоминая все, незримо помогает сбыться самым невероятным мечтам. Вот бы его мечта сбылась! Глянув в прозрачные воды пруда, он вдруг увидел молодую девушку, ее черные, как смоль пряди волос длинным шлейфом тянулись вдоль течения. Ее глаза, эти удивительные зеленые звездочки, смотрели на него. Махнув рукой прекрасной незнакомке, он едва не пожалел. Красавица, удивительно напоминающая Олечку Дроздовскую, кажется, что-то хотела сказать ему. Но выйти на берег ей мешал рыбий хвост, а ему очень не хотелось лезть в ледяную воду. А вот и черный ворон, в которого, не перенеся разлуки с дочерью, превратился старый мельник Кузьма. Огромная птица кружилась над его головой, вероятно, хотел что-то сообщить ему, или нет, ворон звал его за собой. Следуя за птицей, он шел, поначалу медленно, глядя себе под ноги, а после того, как в небесах появилось ослепительное Солнце, он уже не шел, а бежал. Крики старого мельника подгоняли его, лишая размышлений. Куда, зачем, ведь завтра у него экзамен. На секунду задумавшись, он получил по макушке, весьма чувствительно. Вот, кажется, конец его путешествию. Впереди, посаженный в 1707 году Петром I, дуб, разросшийся до четырех метров в обхвате. Прислонившись к шершавой коре ладонями, он выждал немного, приложился к великану спиной, и на время забылся. Вновь ворон, или, быть может, старый Кузьма, подсказал ему, что делать далее. Обхватив могучий ствол руками, он застыл на четверть часа, как положено для исцеления недугов, подпитки энергии, избавления от тоски, притупления боли от потери близких. Нет, только не это, уж лучше провал на экзамене.
Какой прекрасный сон ему снился. Конец ему пришел, когда его щеки коснулись нежные губы. А не Олечка ли это? Долго гадать ему не пришлось. 
- Вставай, лежебока.
Увидать над собой улыбающееся мамино лицо – это ли ни приятный сюрприз и, одновременно,  хорошее предзнаменование? А вот для расстройства у него сегодня имеется повод. Ну да, экзамен за брата он сдаст, а кто то же самое сделает за него? Из зеркала в ванной на заспанного юношу смотрело лицо повзрослевшего человека. Свои проблемы надо решать  самому. Вот, если бы он был таким же уверенным в себе, как Андрей, и … красивым.  Говорят, близнецы похожи, как две капли воды. Зато, мама их никогда не путает. Сократовский лоб, слегка вздернутый нос, придающий лицу несколько заносчивый вид, но он же не считает себя лучше других, как поступает Андрей. Глупо! Никто не вправе осуждать другого человека. Вот эти бесцветные губы, рельефно подчеркивающие нижнюю часть лица, готовы сегодня произнести сотню слов в защиту близкого человека, и вовсе не для того, чтобы при случае ему отплатили взаимностью. Сделать для человека что-нибудь приятное, просто так, подарить ему радость, разделить с ним трудности – не в этом ли смысл жизни?
Стук в дверь ванной комнаты напомнил Николаю о грядущем испытании. На кухонном столе его ожидал завтрак, в окружении любящих родителей. – Вот, милый, перед экзаменом нужно, как следует подкрепиться. Я постаралась приготовить завтрак все, как ты любишь: омлет с помидорами, сардельки, оладушки по новому рецепту, без молока и воды. А еще я положила в них корицу.
За завтраком Елена Николаевна мило ворковала о всяких пустяках, вроде, погоды, обещающий скорый дождик, который может нарушить их планы на день, а также взлет цен на бензин, как последствие его исчезновение с заправочных станций. Вмешался Виктор Сергеевич, - Хотелось бы знать, дорогой, где в настоящий момент твой предприимчивый братец?
Отец испепелял его пронзительным взглядом, так, что Николаю кусок в горло не лез. Елена пришла сыну на помощь, - Витя, что ты к нему пристал? У Коли сейчас одни формулы, уравнения, математические законы в голове …
- А, если с Андреем что-то случилось, вы об этом подумали? Где он ночевал, чем завтракал? Что с ним будет в случае болезни?
Теперь на него в упор смотрели двое, и, если взгляд отца давил, то мать держалась из последних сил, казалось, еще чуть-чуть, и она расплачется.
- Мамочка, не надо, не переживай. Андрей предупредил, что переночует у знакомого. У него родители уехали на дачу, и квартира свободна.
- А потом? Что будет с ним после, тебе Андрей не объяснил? Нельзя всю жизнь бегать от трудностей, - не унимался Карпухин. – Живо выкладывай, о чем вы вчера с братом договорились?
Николай не спешил с ответом. Раскрывать секреты другого – настоящая подлость, и отцу об этом хорошо известно. Мама молча растирала по щекам скупые слезы, и качала головой. Спорить с Карпухиным сейчас, лишь подпитывать его агрессию. Единственно правильный выход – разойтись.
В прихожей он накинул на себя джинсовую куртку, на ноги – почти новые кроссовки. Пока Николай затягивал на них шнурки, его не отпускало чувство тревоги. А вдруг с Андреем что-нибудь случилось? Не скрывала своего беспокойства и Елена Николаевна. Глядя на Коленькины сборы не удержался от комментариев Виктор Сергеевич, - Сколько бы ты ни наряжался, Андреем тебе никогда не стать. Его главный козырь – наглость.
Бежать, скорее бежать. Как только за ним захлопнулась дверь квартиры, Коля готов был припустить по лестнице с их «вышки», но неожиданно быстро подъехал лифт. На улице слегка посвежело, ветер подгонял испытуемого в спину, и, если поспешить, то он вполне обойдется без транспорта, главное, чтобы не было дождя. А … может, лучше дождаться автобуса, ведь он сегодня играет роль брата, а Андрей не любит утруждаться. Сегодня все должны быть уверены, что он – Андрей, и особенно, педагог, Наталья Александровна. Ого! На часах уже начало девятого, а ведь экзамен из-за него никто не станет задерживать. Невдалеке показалась шестьсот пятьдесят седьмая маршрутка. Сойдет и она.
- Привет … Андрюха.
В салоне, среди других пассажиров Коля разглядел Игоря Краснова, своего одноклассника. Похоже, что тот совсем не переживал из-за возможного опоздания. Нельзя забывать, что сам он сегодня – не Коля. Как бы повел себя Андрей в такой ситуации? Придав лицу горделивое выражение, он нехотя бросил, - Здорово.
Игорю того показалось мало. Он ткнул стриженной макушкой Колю в плечо, - Ты как, на взаимовыручку рассчитываешь, или более на счастливый случай?
Сохранять на лице неприступность, некую высокомерность, не просто, тем более, что он – не артист. А Игорек, кажется, поверил в его академические способности. Быстро они добрались до школы. К главному входу тянулась вереница выпускников, если поспешить, то они успеют влиться в общий поток.
- Еще не все проиграно, Андрюха! – внушал ему оптимист Краснов.
Коле пришла в голову одна мысль, - Знаешь, что, Игорек, ты иди. Я немного повременю.
Краснов не стал скрывать удивления, - Ну, бывай.
Провожая удаляющегося одноклассника, Николай замер, прислонившись к колонне, поддерживающей второй этаж школьного здания. Неслучайно его целое утро не покидало предчувствие, скорее дурное, чем хорошее. Рассеянный взгляд его блуждал по школьному двору. Странно, но никто из одноклассников не повернул головы в его сторону, неужели, он в их глазах ничего не стоит?! Он – это не он, проявляя чудовищное безразличие, одноклассники, в первую очередь, выказывают пренебрежение ему, Андрею. По-видимому, он о чем-то таком догадывался, потому, что сам обычно сторонился одноклассников. Просто считал себя лучше, чем остальные, но … не исключено, что так и было. Если начать сравнивать Андрея с любым из его одноклассников, в каждом из них, даже отличниках, можно обнаружить изъян, даже Крис Аматов – не исключение. Кстати, недостатки его и Андрея схожи – завышенное самомнение.
Вдруг взгляд Николая уткнулся в собственное зеркальное отражение -  Андрея. Усмехнувшись, брат, нехотя, будто бы с одолжением, бросил, - Я самый. Разве я так сильно изменился за ночь?
Глубоко вздохнув, Николай признался, - Не ожидал увидеть тебя, ведь мы же договорились …
- Ну, и что, - кривая ухмылка не сходила с губ Андрея, при том, что взгляд его темно-зеленых глаз оставался холодным, - Вчера договорились, сегодня я передумал.
- Позволь спросить, с чего такая милость?
- Я не тебя, себя жалею. Зачем мне лишние заботы. Экзамен … буду я сдавать, и мы с тобой опять два брата-близнеца. Чего застыл? Пошли, уже звонок давали …
- Андрей, но мы с тобой одеты … одинаково.
- Тебе известно хорошо, к костюмам не привык я. Нам  пора спешить.
Дважды повторять Андрею не пришлось. И вот пред ними второй этаж, кабинет математики, последующее трехчасовое испытание средь лиц, знакомых с детских лет, под оком зорким педагога – все пролетело, как во сне. Вопросы сыпались лишь после, так, будто капли ливня проливного. В холле школьном двух братьев окружили одноклассники.
- Но вы сегодня удивили нас немало. Вы, что, договорились обменяться ролью, или на спор оделись, словно двойники?
Эффектная блондинка, Танечка Строкова все никак не могла поделить внимание, переводя бегающий взгляд с одного Карпухина на другого, - Жаль, что вы одни такие … похожие.
- Скорее, одинаковые, - не удержался Владлен Коновалов, ему часто не везло, потому, было, чему позавидовать.
Андрей, вынужденный задержаться из-за непогоды, отвернувшись от публики, смотрел в окно. Если сейчас его не оставят в покое, черт с ним, он выскочит и побежит прямо по лужам.
- … Я тебе говорю, тот, что уставился в окно – Андрей, а Коленька … он же всегда готов.
- Но они часто менялись.
- Ты  ври, да не завирайся. Менялись они, кто это сказал?
- Какая разница, - стриженная макушка Краснова что-т о доказывала окружающим, - Важно, как люди будут далее сдавать экзамены? – Игорь обошел вокруг Николая, который караулил брата, - Вот ты кто?
Коля молчал, уподобляясь Андрею. Домой охота. Но вернуться они только вместе.
- Кажется, я экзамен завалила, - призналась Жанночка Болотина, - Вот, что важно. Что мне делать?
Беспомощный Жанночкин взгляд прыгал с одного на другого, выпрашивая рядовое сочувствие. Но та, жалкая кучка выпускников, которые, все-таки,  задержались из-за непогоды, были озабочены собственными проблемами. Зачем им еще чужие, ведь они все друг другу, как … чужие. 
- Когда будут известны результаты экзамена?
Не сразу обратили внимание на то, что вопрос исходил от Андрея. Тот спрашивал, не поворачивая головы. Переглянувшись, Краснов и Аматов пожали плечами, - Ребята, кто-нибудь из вас знает?
Никто не торопился с ответом. Подобное безразличие никого более не удивляло, скорее, налицо была иллюстрация суровой правды жизни. Возвратились девчонки, отходившие навести красоту. Танечка Строкова констатировала, - Ребята, дождик-то кончился!
Домой они вернулись усталые, но довольные. Николай радовался тому, что нашелся брат. Андрей, наоборот, сокрушался предстоящим разборкам с отцом, - Сейчас начнется … Почему я один должен быть виноватым?
Глядя в стеклянные глаза Андрея, Коля жалел его. Так, верно, глядят, в безвыходной ситуации, когда на помощь уже не надеются. Но Андрей не один! Коля встряхнул густой шевелюрой, словно желая прогнать все свои невзгоды. Эх, приобнять бы брата милого, а, вдруг не понравится Андрюхе такие вольности? Сам он ходит, бродит туда-сюда, места себе не находит. Коля нашел самый простой выход из создавшегося положения, - Обедать будешь?
Сегодня у Коли все сыпалось из рук: крышка от сковородки, ложки, ножик, овощи. А брата надо кормить. Теперь он в комнате, обеда ожидает. Ну, если поспешить, ему недолго ждать придется. В морозилке Коля обнаружил полуфабрикаты, а именно, куриные котлеты с сыром и ветчиной. В упаковке их четыре, как раз на двоих. Кроме котлет будут еще жареный картофель и вареные пельмени, приготовленные на курином бульоне, с приправами. Андрею должно понравиться. Спустя четверть часа на сковороде шкварчала картошка, порезанная тонкими ломтиками, с золотистой корочкой. Рядом котлеты источали аромат зажаренной курочки. Разогретый сыр быстро плавился, наполняя еще больше недра котлет. Пока Николай готовил, у него самого проснулся аппетит. Отвлек его звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Внезапно в коридоре его опередил Андрей, - Не открывай!
- А вдруг, это – родители? – громким шепотом спросил Коля.
Андрей лишь начальственно отмахивался рукой, при этом у него было выражение лица, нетерпящего возражений. Подчиняясь, Коля отошел от двери. Звонок повторился. В темноте прихожей, глядя в зрачок, Андрей кого-то разглядывал. С другого конца коридора за Андреем наблюдал Коля. Ему была видна только спина брата, но каково истинное отношения брата к пришельцу, можно было лишь догадываться. Вскоре они уже сидели на кухне, за столом, перед полными тарелками. Коля машинально отправлял в рот кусок, за куском, не распробовав вкуса. Андрей же, напротив, будто забыл о своем аппетите, тыкая вилкой в поджаренную корочку. Николай не решался спросить о пришельце, но по всему чувствовалось, что это, как раз, более всего беспокоит сейчас обоих братьев. Наконец, тарелка Николая опустела, а у его брата по-прежнему оставалась полной. Николай отважился завести разговор с посторонней темы, - Отец уже должен вернуться. Странно … он, верно, задержался, и просил передать об этом через пришельца.
Рядом равнодушно прозвучало, - И что дальше?
Коля не унимался, - Как ты думаешь, мне нужно приготовить обед для отца?
- Делай, что хочешь. Я возьму обед в комнату, - и вдруг Андрей, будто что- то припомнив, назидательно произнес, - Только не смей некому, кроме родителей открывать дверь!
Следующий экзамен у них через три дня, и Андрей, кажется, собирается сдавать его самостоятельно. Из трех предложенных – информатики, истории, биологии, Андрей, вероятней всего, остановит свой выбор на истории. Именно в этой «летописи всего человечества» Андрей чувствовал себя более уверенно, хотя даты иногда путал. А я, что выберу я? Скорее всего, биологию, решил Николай, ведь я со Святославом Алексеевичем не портил отношений. А, может, лучше выбрать информатику? На простодушной физиономии Николая обозначилось задумчивое выражение. Во всех трех науках он сведущ одинаково, и его выбор будет целиком зависеть от Андрея. Пожалуй, не стоит давать одноклассникам лишний повод для обсуждения. Опять их стали бы сравнивать, а педагог, если он также выберет историю, по-стариковски ворчать. Оглядев хозяйским взглядом свои чертоги, Коля направился в комнату. Андрея он нашел неподвижно сидящим над пустой тарелкой, лишь недоеденный кусок ветчины сиротливо маячил на ее краю.
- Можно забирать тарелку, Андрей?
- Как хочешь, - отозвался Андрей, не пошевелив пальцем.
Николай нечасто видел брата в таком, оторванном от реальности состоянии. Андрей походил на человека, которого тревожит, лишает покоя какая-то страшная тайна, - Андрей, я могу тебе чем-то помочь?
Молниеносно Николай осознал, что зря он об этом спрашивал. Сверкнув глазами, Андрей ударил по письменному столу, за которым сидел, кулаком, - Чего ты лезешь не в свое дело? Чем ты можешь помочь? Нарядиться, как я? Кроме того, чем нас наградила Природа, ты более никоим образом не можешь походить на меня … Ничтожество!
Даже, если бы ответчик не сделал паузы, Коля догадался бы сам, о ком был дан этот нелестный эпитет. Обидно, ведь он не заслужил его. 
- Тарелку забери.
Лишь только  рука Николая коснулась тарелки, она застыла в неподвижности. – Отпусти мою руку, - неожиданно резко потребовал Коля, в то время, как в уголках глаз его блеснули слезы. Под силой пронзительного взгляда Коля не удержался, слезы потекли ручьем. Перед выходом из комнаты Коля остановился, растирая слезу по щекам.
Дверь собой загородил Андрей, - Прости, брат … погорячился.
Спустя секунду тарелка едва не выскользнула из его рук, Коля медленно сполз на пол. Он сидел, опираясь на дверь, уже не стесняясь собственной слабости. Андрей рядом застыл на корточках, глядя на брата. Он не спешил успокаивать Николая. Иногда полезно выплакаться. Он сам себе это позволяет крайне редко, когда никто не видит. Нечасто находился к тому повод. Последняя проблема, скорее, давала повод для решительных действий, причем, в кратчайшие сроки, и трудность заключалась в том, что найти достойный выход из создавшегося положения он, обязан был сам.
- Андрей, - тихо позвал Николай.
Пришлось повторить, прежде, чем на его призыв откликнулись, - Чего?
- Тебя что-нибудь беспокоит?
Вздохнув, Андрей выдавил из себя, - Беспокоит, но я не могу посвятить тебя в предысторию.
- Как хочешь. Я спрашивал не из любопытства, а из желания помочь, реально помочь, а не просто выдавать себя за тебя. 
Николай вышел на кухню, Андрей остался в одиночестве. Повернувшись к окну, он смотрел в никуда. На холеном лице его, кроме тревоги застыла отчужденность. Как быть? Он находится в весьма щекотливом положении. Если то, чего он опасается, подтвердится, ему грозят большие неприятности. Мягко сказано. Иногда ему кажется, что вокруг него одни враги, некоторые из которых маскируются под приятелей. Колька – исключение, и, пожалуй, его наивностью стоит воспользоваться. Вспоминая о любящем брате, Андрей слегка улыбнулся, в то время, как глаза его оставались стеклянными. В его отношениях с преследующей его особой, главное, все отрицать. Доказательство, если и будет, то через несколько месяцев. Эх, жаль, изменить что-либо не в его возможностях. Естественно, впредь он будет предусмотрительнее, осторожнее … хотя через пару месяцев у него и вовсе не останется времени на посторонние контакты. Обернувшись, Андрей наткнулся на пристально разглядывающего его брата, - Извини, я не хотел мешать тебе. Я сейчас уйду, - пояснил Коля.
- Подожди.
Николай остался и терпеливо ждал, пока брат решиться посвятить его в подробности. По-видимому, это было непросто сделать. Оба некоторое время молчали, Коля, опустив глаза, Андрей уставился на него, ничего не выражающим взглядом. Короткий звонок  в дверь привлек внимание обоих.
- Вероятно, это отец, - предположил Николай.
К двери подошли оба. Невесомая рука Андрея решительно легла на замок, Коля разглядывал незваного гостя в зрачок, - Это Оля.
Ответ Андрей прочитал по губам Николая и тут же дал свой, - Не открывай, - ухватив брата за предплечье, Андрей повел его в комнату.
Николай почти не сопротивлялся.  В комнате он прервал молчание, - Но почему? Может, Оле требуется помощь?
После короткой паузы, Андрей выдавил из себя, - Ты действительно желаешь знать, что ей требуется? – после того, как Коля кивнул головой, Андрей добавил, - Она влюблена.
- В тебя?
Андрей неопределенно пожал плечами, - Она путается в ответах. Один раз скажет одно, следующий раз – другое. Чего ты так волнуешься?
Уличенный Николай вздрогнул, - А что, заметно? – вздохнув, Коля признался, - Я люблю … Олю. Но пусть она сама выбирает между тобой и мной.
Андрей усмехнулся, - Благородно с твоей стороны. Знаешь … перед экзаменами в Художественную Академию мне не до нее.
Николай опешил от неожиданности. Он не решался уточнить свою догадку, ведь в случае ее подтверждения, он мог считать себя условно счастливым.
- Коленька, ты не понял меня. Я решил завязать раз и навсегда со всеми девушками … и тебе того же советую. Будь осторожнее. Поначалу девушка присматривается к тебе, не за тем, чтобы оценить твои достоинства. Скорее, ее интересует, как быстро она сумеет прибрать тебя к рукам. Более всего девицу волнует, что можно поиметь с тебя, и во что ей самой обойдется негласное состязание с тобой?
- Андрей, совсем недавно ты любил Олю, - в голосе Николая звучало удивление.
- Я и теперь к ней неравнодушен, но более всего страдаю по Искусству и живописи.
- Ты не похож на страдающего.
- Правильно, потому, что мне пока не отказали в Академии.
- Что будем делать; если Оля явится опять? – задавался вопросом Николай.
Андрей,  перед тем, как ответить, отошел к окну. Он вовсе не походил на человека, который забыл ответ. Скорее, он искал что-то или кого-то во дворе дома. И вдруг неожиданно прозвучало, - Она не придет, - указательный палец Андрея уткнулся в стекло.
Приблизившись к окну, Николай проследил по направлению, которое указывал его брат. С высоты пятнадцатого этажа Коля разглядел знакомые очертания. Перед тем, как скрыться Оленька бросила прощальный взгляд на вожделенное окно. А ведь она точно знала, куда смотрит. Проводив Оленьку глазами, Николай повернулся лицом к брату, - Так кого она, все-таки, любит?

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XV.

     Умело орудуя ножницами, Владимир почти справился с поставленной задачей. Ему даже не пришлось воспользоваться бритвой. Борода его золотисто-каштанового оттенка росла на удивление ровно, так, что дополнительно прибегать к помощи мастера-парикмахера не требовалось. Из зеркала на Владимира уставилось слегка отстраненное лицо, с бегающим взглядом. Действительно, а почему он не может акцентировать свой рассеянный взгляд на чем-нибудь одном? А побегать ему сегодня еще придется, перед экзаменом на вождение. Было бы странно, если бы он не сдал его, ведь на прошлой и немного на текущей неделе, он только, что и делал, что зубрил правила дорожного движения. Доучился до того, что ПДД приснилось ему во сне.
- Настя, ты чего? – за собственным изображением Владимир разглядел снисходительное женское изображение.
- Воображаю тебя гладковыбритым, в костюме рокера, с металлической серьгой в носу или в ушах. Какой бы залихватский вид ты, братец, принял бы. Вот видишь, уже киваешь головой. Более, чем уверена, что ты, Влад, собственную сестрицу в сутане даже мысленно не изобразишь.
Взгляды собеседников сошлись на изображении в зеркале. Владимир улыбнулся, - Зачем мне тебя изображать в сутане? Ты и так хороша, Настена.
Поворачиваясь то одним, то другим боком к беспристрастному стеклу, молодая женщина выглядела вполне довольной, - Скажи, милый братец, это ты внушил матери, что при любых невзгодах, лишениях, надо терпеть, отодвигая на второй план собственные интересы?!
- Нет, сестричка. Мамочка несколько раз приходила к нам в Храм, на службу и прониклась духом всепрощения.
- Мама? Наша мама? Нет! – решительно отрицала Настя. – Мама из семьи, где не было принято переходить от одной иконе к другой.
Свой разговор они продолжили в комнате, которую занимал Владимир. Здесь было все по минимуму, никаких излишеств: журнальный столик, диван, книжный шкаф, отдельные книжные полки и шкаф для одежды. Настя обвела сочувствующим взглядом скромные чертоги и тут же изрекла, - Небогато живешь. Влад, что будет, когда ты женишься? Приведешь супругу сюда?   
- Вряд ли, жить по принятым здесь законам, мы не сможем. Требовать того же от вас, мы не в праве, - отрапортовал младший сын. – Настенька, ты за меня не переживай. У тебя собственных проблем хватает. Могу я дать тебе совет?
Усмехнувшись, Анастасия пожала плечами, - Совет, как готовить пельмени? – вопрошающая была близка к тому, чтобы расхохотаться.
- Нет, милая, мои рекомендации касаются другого. Настенька, постарайся никогда не обижать детей, ни своих, ни чужих. Детские обиды долго не забываются, иногда память о них хранится всю жизнь.
- Зубришь? – голова Насти указала на тонкую брошюрку с правилами. – Могу подсобить. Мы с Валеркой, также, одно время задумывались о приобретении автосредства, - на хорошеньком личике заиграла задорная улыбка, - Влад, ты долго свое выбирал?
- Для того, чтобы иметь разнообразный выбор, надо обладать толстым кошельком. Мои потребности скромны. Надеюсь, скоро я иногда буду себе позволять гонять на мотоцикле.
- Любопытно посмотреть.
- Еще увидишь.
- Милый братик, скажи, а как Церковь смотрит на твое положение неженатого мужчины?
- Святая Церковь не придает моему положению столь значимого результата. Запомни, Настя, ее постулаты ни к чему не обязывают.
Лицо с правильными чертами мгновенно искривила злорадная гримаса, - Разве твой Бог не повелел людскому племени плодиться и размножаться?
Тревожный взор скользил по неровным Настиным очертаниям, - Да, повелел. Но не путем оказания давления на ближнего. Все решения они должны принимать самостоятельно.
- Скажи, Влад, а Бог может заставить тебя полюбить? А сделать так, чтобы Валерка меня разлюбил?
Что ей ответить? Донести ли до нее истину, или она должна служить путеводным маяком к любому расследованию? – Настенька, на этот каверзный вопрос никто лучше, чем ты не ответит. Ты любишь своего супруга, отца своего ребенка?
Настя пожала плечами, - Не могу относиться к нему однозначно. Иногда мне кажется, что я его ненавижу. И для того, чтобы призвать Валерку к порядку, даже твои попы не помогут. Вот так! – подытожила ответчица.
-  Настя! – окликнул Владимир уходящую сестру. Дождавшись от нее отклика, он полюбопытствовал, - Настя, тебе хотя бы раз пришлось пожалеть о выборе профессии?
Непонятно, чего больше было написано на ее продолговатой физиономии – удивления либо растерянности? Владимиру казалось, что последнее превалировало. Она прошлась, словно модель перед братом и тут же призналась, - Я всегда чувствовала себя в привилегированном положении. Мне нравится моя работа. А тебя, Володя, твоя работа устраивает?
- Работа? Настя, ты назвала службу - работой?
- Да, а что в том удивительного? Влад, ты получаешь определенное вознаграждение за исполненные действия.
- Ты права, Настя. Но в Храм я являюсь не на работу, а по призванию.
- Скажи, милый братец, ты мечтаешь быть самым главным в Храме?
- Нет, представь себе, я довольствуюсь малым, - доложил Владимир.
- Плох тот солдат, который не мечтает быть генералом. Помнишь, Влад?
- Помню. Пойми, Настенька, нельзя использовать воинские изречения применимо к службе в Храме.
Внезапно Настя приблизилась к брату, - Влад, скажи, а я сойду на роль попадьи?
- Настя, тебе это зачем?
Наблюдать за женским мельтешением быстро наскучило, но без разъяснений Настя его в покое не оставит. Вот, наконец, Настя присела. Не заставили ждать себя разъяснения, - Мне любопытно, почему женщине Церковь отводит второстепенную роль? – Настя все более распалялась, - Да, если бы не было нас, женщин, и вы бы на свет белый не появились!
- Настя, ты действительно желаешь уйти в монастырь?
Расхохотавшись ему в лицо, Настя выговаривала, - Зачем? Вот, если бы ты, милый братик, забрал с собой Валерку …
- Понятно, - Владимир вздохнул, - К сожалению, не получится. Нужно добровольное согласие, а твой муженек, вряд ли, пожелает отправиться в путешествие.
Дверь комнаты Владимира приоткрылась, и в нее заглянул Жорик. Его блуждающий взгляд разрывался между дядей Владимиром и собственной матерью. Именно она и спросила с него, - Ты желаешь, Жорик, нам что-то сообщить?
Кивнув головой, мальчик произнес, - Сосед Олег Леонидович просил передать, что завтра он на несколько дней уезжает за город.
Вопросительный взгляд Насти требовал комментариев, и Владимир не стал заставлять себя ждать, - Мне следует переставить мотоцикл, в не менее доступное место.    
- Когда прокатишь на личном автотранспорте, милый братец?
Владимир в ответ улыбался ей, - Любого прокачу, как только мне выдадут права.
- Вот бы выдали сразу на все виды транспорта права! – размечталась Настя вслед уходящему брату.
Каково же было удивление Владимира, когда он явился, согласно указанным Жориком координатам, а там – никого. Гараж закрыт, хозяин отсутствует. Что делать, задавался вопросом Владимир. Однако, ответить на вопрос он должен был самостоятельно.
Дома он так объяснил все сестре, - Все наши планы, Настя, рушатся. Сосед, владелец гаража пропал.
- А ключи только у него?
- Именно так. Прокачу с ветерком я тебя как-нибудь в другой раз, - обещал Владимир. А пока будем обходиться собственными силами.
- Влад, ты собирался сам катать на мотоцикле, или предоставишь эту возможность другим?
- Только, если у этих «других» имеются права. А таких, «других», по-моему, немного, - подытожил Владимир.
- Влад,- его плеча коснулась аккуратная пятерня. Не оглядываясь, Владимир знал, чья именно, - Настя, этих «других», с правами пополам можно перечесть. Моя сестрица желает им составить компанию?
Настя усмехнулась, - Где уж мне за мотоциклами угнаться? – оглядев спортивную, подтянутую фигуру брата, старшая сестра сообразила, - Ты молодец, Владимир, человек предусмотрительный. Я буду у тебя учиться.
Вечером, в собственную комнату к Владимиру зашел Жорик, - Привет, еще не спишь? Меня пока спать не тянет. Владик, расскажи мне лучше о подземных жителях…
Покачав головой, Владимир постарался задействовать всю свою фантазию. На память стали приходить истории о шкодливых гномах, - В ХVI веке молодой сын аптекаря Кристоф Шюрер послед многодневных опытов и неоднократных обвинений в колдовстве, раскрыл, наконец, тайну кобальта. По внешнему виду кобальт также мало отличается от серебра, как никелевая медь, но стоило положить его в печь, как начиналось превращение. Из плавильного горна неожиданно поднималось облако дыма, разившее чесночным смрадом. Плавка рушилась, мастера разбегались, кто куда, так как заранее знали, что металла все равно не будет, а отравиться можно легко, ведь запах чеснока – это явный признак наличия мышьяка, - здесь Влад подмигнул племяннику, - Гномов еще знаешь, кем считают – хранителями кладов. Очень опасно тревожить гномов-хранителей, не будучи наделенным против них особым способом защиты, – любопытствующий взгляд племянника ко многому обязывал, - Имей в виду, Жорик, сокровища легко не достаются, за них нужно платить дорогой ценой. Учти, племянник, очень часто случается, что подземные духи лишь дразнят людей соблазнительными видениями. Известный писатель Кальмэ (он прославился записью свидетельств о трансильванских вампирах), рассказывал, как в одной эльзасской деревне местный житель увидел выступающий из земли сундучок. Крестьянин сразу догадался, что в нем должен находиться клад, и естественно, попытался извлечь его оттуда. Как только он протягивал руки к таинственной шкатулке, она тут же уходила под землю. Такая проделка повторялась много раз. Отсюда следует, что гномы не желают делиться своими богатствами  с  людьми. Скупость – отличительная  черта подземных жителей.
Жорик сделал удивленное лицо, - А что, есть еще загробный мир?
Ему тут же ответили, - Подавляющее большинство жителей Земли не ощущают присутствия второго мира, так уж устроена Природа, поставив между ними барьер. Все силы и сущности, действующие в потустороннем мире, можно условно разделить на «черные» и «белые». Первые наиболее опасны, их постоянно притягивает на Землю энергия живого, прежде всего, людей. Она постоянный источник их пищи. «Черные» лишены дара творения вплоть до неспособности порождать себе подобных. Поэтому воплощаются и размножаются они тоже здесь, на Земле, используя человеческую энергию.
- Влад, скажи, почему мой отец смеется над твоей работой?
Перед тем, как ответить, Владимир хорошо подумал. Его слова обязательно будут обсуждать, подвергать сомнению. За свои слова надо уметь отвечать, - Жорик, твой отец смеется над моей работой. А тебе нравится тот образ жизни, что он ведет? – получив отрицательный ответ, Владимир продолжал, - Скажи, Жорик, тебе в школе учительница внушает, что люди, если они не больны, должны трудиться?
- Внушает. Папа мне пояснил, почему он не работает. Я так же, как учительница, считаю, что отец не прав. Отец говорит: «что работа дураков любит» - это несправедливо, работать все должны.   
- Верно, Жорик. Твой отец пытается отыскать оправдание собственному безделью. В священнослужители идут по призванию, когда чувствуют непреодолимую тягу служить людям. Если ты хочешь узнать мою предысторию, пожалуйста, мне пришлось пережить искусственную смерть. Поверь, все чувства, мысли в этот страшный момент – об одном, о том, как выкарабкаться, сохранить одну единственную жизнь, данную тебе от рождения.
- Влад, а, если эту … самую … искусственную смерть не пережить, то на редкую работу не устроишься?
Расспрашивая Жорика, Владимир подозревал его в упрямстве, стало быть, требовалось убедить племянника быть правдивым. В разговоре так вышло, что на вопросы отвечать больше придется Владу, а не ему – Жорику. Сделав знак, Владимир с Жориком залезли под стол и замерли. Ждать пришлось недолго. Провинившийся в короткие сроки обозначил свои устремления. Палец Владимира лежал на его губах, в то время, как Валера пытался по-хозяйски распоряжаться. Заглянул в сервант, не миновали обыска и ящики письменного стола. Очень тяжело давалось Владимиру бездействие. Кроме того, приходилось сдерживать энтузиазм племянника.
Однако, вскоре бегущие от любопытных глаз сами разоблачили себя. Незваному гостю даже не потребовалось привлекать к себе внимание.
- Валера, может, я помогу тебе в твоих поисках?
Ничуть не смутившись, Валера, уткнув руки в бока, заявил, - Сам себя заложишь? Не верю. Стыдно мне не будет.
- А вот в это я поверю. Не забывай, Валера, что сейчас ты пример собственному сыну показываешь. Ты не желаешь, чтобы из него вырос вор?
Опять на ехидной физиономии вся та же ухмылка, - А то у вас, в Церкви, скажешь, не воруют?
- Воровство – один из смертных грехов.
- Валера, ответь нам на вопрос, - завладев вниманием, Владимир полюбопытствовал у гостя, - Когда ты на работу устроишься?
Глубоко вздохнув, Валера оправдывался, - По - моей редкой специальности очень непросто устроиться.
Владимир выставил вперед племянника. Обращаясь к зятю, он промолвил, - Объясни, пожалуйста, своему сыну, что у тебя за редкая работа? – теперь на него уставились сразу двое, и эта парочка не оставит его в покое без ответа.
- Папа, кем ты работаешь?
- Ты действительно, желаешь узнать подробности? – не переставая вздыхать, Валера сделал шаг на пути к признанию, - Моя работа настолько секретна, что о ней нельзя распространяться публично.
Жорик не унимался, - А почему нельзя?
- Потому, что тем самым, можешь невольно привлечь ко мне внимание, а это нежелательно, - пояснил Валерий.
Владимир и Жорик бросали друг на друга заинтересованные взгляды. Оставалось выяснить: кто из них будет изображать неподдельное любопытство?
- Володя, Жорка у тебя? – вопрошала из-за двери сестра.
Владимир не нашел ничего лучшего, как распахнуть двери перед Настей, - Так, и лоботряс мой здесь, стало быть …
- Мама, а папа говорит, что у него «секретная работа», - встал на защиту отца Жорик.
- Я работаю шпионом.  Все, больше я ничего добавить не могу.
Кивая головой за мужа, добавила Настя, - Это потому, что тебе больше добавить нечего.
Широко распахнув дверь в комнату, к Владимиру вошла Ирина Федоровна, - Приглашаю всех пить чай.
Когда, спустя пару минут домашние уселись за стол на кухне, во всеуслышание прозвучало, - Жаль, что Георгия Борисовича сегодня с нами не будет. Он сегодня приглашен на день рождения, за город.
И тут хитрость проявил Жорик, - Бабушка, скажи мне, кем работает мой папа?
- Твой папа, Жорик, работает алкоголиком, - признание было сделано Настей, - И я более не желаю проживать с ним.
Тяжелый Валеркин кулак опустился на стол, - Это я выгоню тебя.
На помощь дочери пришла ее мама, - Ну, нет, дорогой зять. Твои выходки мы с Георгием Борисовичем терпели долго. Более мы терпеть не будем, - повернувшись к Насте, Ирина Федоровна заметила, - Я тебя верно поняла?
- Все верно. Чудовище не изменить. Мы с ним разведемся, - подытожила Настя.
Но тут вмешался Владимир, - Подождите, дорогие родственники. У вас же ребенок, подумайте о его интересах.
- А, меня кто-нибудь спрашивал?! – по кухне загремел Валеркин бас, - Почему решение принимают, не посоветовавшись со мной?!
Ему в лицо усмехнулась супруга, - А, что ты собой представляешь, чтобы с тобой советовались?!
- Подождите, друзья. Я – сторонний человек, но на моей совести интересы племянника. Вы о нем подумали? – задавался вопросом Владимир. Повернувшись лицом к племяннику, Владимир спросил, - Скажи, Жора, ты любишь своего папу? Тебе хочется, чтобы он проживал от вас с мамой отдельно?
Переведя взгляд с любимой мамочки на отца, который иногда любит приврать, мальчик без раздумий ответил, - Я больше люблю маму. Она строгая, но никогда меня не обманывает. А папа … , - сверкнув глазами, Жорик промолвил, - Он еще иногда и дерется.
Ирина Федоровна всплеснула руками, - Это чудовище позволяет себе рукоприкладство?! Это недопустимо! Я более, чем уверена, точно также заявит и Георгий Борисович.
- Но, … мама, у них сын! – вставил Владимир, - Вопросы о совместном проживании они должны обсуждать сообща.
Настя тут же парировала, - Нет! Немало я натерпелась от этого алкоголика, - повернувшись к сыну, она полюбопытствовал, - Скажи, Жорик, с кем тебе нравится жить: со мной или с папой?
Вместо ответа Жора подошел к Насте и крепко обнял ее. Но не стал сидеть на месте Валера, - Я против выбора. Ребенок еще не знает, что для него лучше.
- Жора выбрал и правильно сделал, - прокомментировала Настя, - Он хочет жить с тем, кто заботится о нем.
- Подождите, друзья! Но не лучше ли Валере устроиться на работу? – Владимир попытался спасти ситуацию.
- Кем? Сначала тунеядец, действительно, искал работу, а потом плюнул и начал изображать поиски, усиленно демонстрируя бьющую через край энергию. Валерка – классический тунеядец. Ему даже не надо изображать работу, чего-чего, а работать он не умеет …
Владимир перебил, - Давайте предоставим человеку шанс. Валера, в «Пятерочке» требуются грузчики, может, попробуешь устроиться на работу?
Все внимание переключилось на вопрошаемого, - Чего вы все уставились на меня? Желаете, чтобы я себе на плечи взвалил тяжеленые мешки, изображая усердие? Не выйдет. Не хочу, у меня нет сил на представление.
Владимир предостерегающе поднял руку, - Если ты считаешь себя больным, Валера, оформи инвалидность.
Ответа на свое предложение Владимир не услышал. Попивая чай, иные действия Валера игнорировал, хотелось официально закрепить ничегонеделанье. Чем он хуже заурядного детины, выуживающее из вазочки все самое вкусное?
Ирина Федоровна сокрушенно покачала головой, - Почему ты игнорируешь предложение, сделанное Володей?
Покрыв печенье внушительным слоем сливочного масла, Валера положил сверху еще одно печенье, - Так вкусней.
- Чего? – переспросила бабушка, - Что же за болезнь такая тайная мешает тебе работать?
Неторопливо прожевывая печенье с маслом, Валера вздохнул. Все дожевав, он проглотил, - Нет у нас в поликлинике нужных докторов, что могли бы мою болезнь определить.
- Даже так? Выходит, ты у нас, Валера, неизлечимый?
- Именно.
- Завтра вернется Георгий Борисович, ты смотри ему, Валера, не скажи про свою тяжелую болезнь. Не поверит, ведь, - научала Ирина Федоровна зятя.
После чаепития Володя удержал Настю, - Не спеши, сестренка, пообещай мне вот, что. Не выгоняй Валерку. Постарайся ради сына потерпеть немного. А я Валерку постараюсь в Храм пристроить, еще не знаю, кем, но потружусь.
- Не желаю, во всеуслышание заявляю, - Настя, уткнув руки в бока, не собиралась уступать, - Мне этот тунеядец без надобности. Более он мне не интересен. Так, вот, тебе, мама, и тебе, Володя, официально заявляю: более меня с тунеядцем не объединять. Он мне не муж! 
Валерка воспротивился, - Неправда!  Мы еще не в разводе.
- Можешь считать себя свободным!
В эти тяжелые мгновения одиночества, Жорка тянулся к своему настоящему отцу. Им он назовет того, кто откроет для него весь мир. В роли всемогущего Жорик видел только Владимира. Обратившись к нему, племянник произнес, - Ты – мой папа.
Выбор Жорика был однозначен, но приняли его не все. Самого Валерку он привел в восторг, - Молодец. Я не возражаю против твоего выбора.
Владимир был растерян, но яростно отрицать слова племянника не стал. Однако, услышанное возмутило Настю, - Как он смеет? Тунеядец лжет, возводит напраслину на моего брата. Этот негодяй и рад спихнуть свою ответственность на кого-нибудь еще. Но, мерзкий Валера, я обеспечу тебе алименты!
- Не имеешь права, - уверенно заявил Валера, - Я консультировался у юриста. С неработающих запрещено высчитывать алименты.
- Вот, мама, - Настя обращалась к Ирине Федоровне, - Где это видано, чтобы отец консультировался с юристом, «как ему меньше средств тратить на собственного сына?»
Ирина Федоровна в ответ согласно кивала головой, - Согласна с тобой, Настенька. Любящий отец с себя последнее снимет ради любимого сына.
Настя подытожила, - Видишь, Жорик, папа для тебя добра пожалел. Папа считает, что ты самостоятельно должен себя обеспечивать.
Ни один укоризненный взгляд сошелся на Валерии. Тот в ответ, даже бровью не повел, - Чего уставились? Да, я не желаю выступать в роли «дойной» коровы.
- Папа, а почему ты такой жадный?
Заданный Жориком вопрос остался без ответа. Сам Валерий был где-то далеко от присутствующих. Пусть пялятся на меня, они мне безразличны, как все окружающие, и все потому, что я не вписываюсь в их стадо.
Однако, Жорик проявил упрямство, и повторил свой вопрос. На этот раз игнорировать обращение не получилось. Вопрос прозвучал из уст в уста, - Ладно, - Валера вышел в центр кухни, подсознательно переключив все внимание на себя, - Ну, что ж это наш добрый гений, - Валера кивнул в сторону Владимира, - Решил превратить меня в звезду. В отличие от него самого, я считаю, что люди корыстны, и всяк преследует собственный интерес. Некоторые считают меня алкоголиком, это их право. А я, в свою очередь, имею право – не обращать на нелицеприятные характеристики никакого внимания. Для всех присутствующих заявляю. Я имею документально подкрепленное высшее образование. Запомни, сынок, я не зря требую  к себе уважения. Здесь меня всячески пытаются унизить.
Владимир предостерегающе поднял руку, - Ты не прав, Валера. Если у Насти возникает подобное желание, знай – никто его не поддерживает. Но, Валера, а ты полюбопытствуй, почему люди пытаются тебя унизить?
- Почему? – эхом подхватил Валера. Обводя взглядом присутствующих, он делал это все с тем же беспристрастным выражением лица. Валера обратил внимание на то, что сочувствие он вызывает только у одного брата жены. Остальные смотрели на него достаточно враждебно, и собственный сын не был исключением в этой разноликой компании. Комментировать сей факт, ни у кого желания не возникло. Валере самому бы смолчать. Пропустить сей факт мимо ушей. Ан нет, опустив тяжелый кулак на кухонный стол, Валера изрек, - Теперь самолично желаю знать: чего я вам, Федоровна, тебе, сын непутевый, плохого сделал, чтобы к родному отцу так пренебрежительно относиться?
- А, что ты хорошего сделал? – Ирина Федоровна вопрошала зятя, а следом повернулась к внуку, - Вот, Жорик, скажи всем: почему ты не любишь собственного папашу?
Милая рожица, которую состроил Жорик, вряд ли, кого разжалобила. Владимир не оставлял мысли всеобщего примирения, - Мама, Настя, прошу вас, не настраивайте Жору против родного отца.
Резко встав из-за стола, Настя подытожила, - Он сам, его рожа полупьяная любого «против» настроит. Не буду я с ним жить. Пусть убирается!
- Ну, нет. Я здесь прописан, и никуда убираться отсюда не собираюсь! – решительно заявил Валера.
- Нет, уж, зятек дорогой. Ты в Москве прописан, родня у тебя областная, вот и отправляйся к ним.
- Нет, не уйду. Мне у вас нравится, - со смехом заявил Валера.
- Ему потому нравится, что такие «добряки», как Влад, поддерживают Валеркино тунеядство. Валерке даже дома не дают бездельничать.
- Откуда тебе известно, что творится у меня дома? – гремел бас Валерия.
Бывшие супруги возвышались над столом. Глядя в лицо Валерия, Настя выговаривала, - Меня твоя мама заранее предупреждала, что ты «будешь строить из себя делового, а вот, работать, вряд ли».
- Врешь! Десять лет, что живем, молчала, а тут вдруг прорвало. Злоба в тебе проснулась, вот ты и брешешь.
Повернувшись к брату, Настя промолвила, - Влад, предложи ему работу.
Ответ Настя получила с другой стороны. Перед тем, как удалиться, Валера сунул фигу внушительных габаритов в лицо супруге.
Насте оставалось только вздыхать. Обращаясь к сыну, она пояснила, - Видишь, сынок, как твой бывший папа распоряжается не только своей, но и твоей жизнью. Ему наплевать на тебя …
Влад перебил, - Настя, прекрати! Не настраивай Жорика против собственного отца.
Неожиданно на сторону матери встал мальчик, - Не волнуйся, Влад. Я сам не хочу жить с … этим… , - губы Жорика даже не стали складываться в слово «папа». Мальчик вел себя так, будто его, человека, который ранее жил  с ними одной семьей, вовсе не существует. Повернувшись к Владу, Жорик произнес слова, каждому из присутствующих запавшие в душу, кроме того, кому они непосредственно предназначались, - Никто меня не учит, Влад. Я сам все вижу, и в свои неполные девять лет уже понял: каким не надо быть. А ты …, - Жорик повернулся к Валерию, - Ваше образование, даже, если оно и существует, некому не приносит пользы, а стало быть, его нет! Мама, пойдем, - позвал Жорик.
Обращаясь к Владу, Ирина Федоровна промолвила, - А, ты, сынок, жалей его – удобная позиция, - сокрушалась говорившая, - Вместо того, чтобы выгнать тунеядца, ты ищешь ему оправдание. Вот и получается, если мужчины у нас в дефиците, придется дедушке вспомнить, что он сам еще недавно был мужчиной.
За столом остались Валера и Влад. Глядя в лицо шурина, Валера подмигнул, - Молодец, Володька. Симпатична мне твоя позиция. Так и я скоро верующим стану, прямо «возлюби и воскресни».
- Не богохульствуй, Валера. Вся моя защита только ради племянника. Если он не захочет, тебе с нами не жить! – подытожил Владимир.


 
                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XVI.
    
     Выглядывая из окна, Оля не забывала задержать свой взгляд на спортивной площадке, где среди подтянутых, заряженных энергией тел могло мелькнуть то единственное, которое, как никто другой умеет утешать, а еще больше – любить. Когда он обхватит своими крепкими руками, в глазах потемнеет от счастья. Своей радостью Оля могла поделиться только с названной бабушкой, но та гуляет, и компанию ей составляют верные четвероногие – вот кто никогда не подведет и не предаст. Тонкая ручка скользнула по слегка обозначившемуся животу. Что ей делать далее, пусть решает судьба, и тот единственный, кто кроме названной бабушки разглядел в ней человека. Поможет ли он ей? Любимый, так же, как и она сама – несовершеннолетний. Чем он может помочь ей, главное, захочет ли – вот в чем вопрос? Хрупкие пальчики вновь скользнули по округлившемуся животу. Может, ей все это только привиделось? А живот … живот округлился после сытного ужина. К сожалению, ей не всегда удается вдоволь поесть. Люди, изображающие ее родителей, не всегда демократичны, иногда усыновители даже не скрывают собственного пренебрежительного отношения к ней, которую они когда-то называли «любимой доченькой». Оля долго отказывалась верить в то, что усыновители преследовали определенный расчет, когда рвались стать ее опекунами. Лишь после того, как она услышала из прямых уст «детдомовское отродье», Оля приуныла. Неужели она некому не нужна? Одинокие слезы, будто брызги кипятка, жгли щеку. Она – ничтожество?
Краткий звонок в дверь напомнил ей о бренности существования. Все-таки, кому она еще нужна. В глазке обозначилась спортивная бабушкина фигура.
- Оленька, это – я, открывай.
Щелкнул замок, и в прихожую ввалилась бабушка с четвероногим сопровождением, со всем своим инвентарем.
- Ой, бабушка, как хорошо, что вы вернулись, - обрадовалась Оля.
Мария Геннадьевна, сложив садовый инструмент в одну сторону, собачье обмундирование – в другую, пояснила, - Во дворе только, что закончили субботник. Оленька, не поверишь, опять решали: где, что будем сажать. Каждый раз встречаемся, и вновь одно и то же, никак договориться не можем. А за оградой, рядом с беседкой хотят ель посадить …   
Оля перебила, - Бабушка, ты им скажи, что елок много в парке, через дорогу.
Переставляя собачьи миски, Мария Геннадьевна отмахнулась, - Оленька, ты думаешь, нашим садовницам нужны елки? С Никифоровной мы в прошлый раз спорили, что нужно сажать плодовые культуры.
- Яблоки? Так в парке их тоже немало. Бабушка, - Оля оглядела ее со всех сторон, - Давно хотела тебя спросить: зачем ты со своей компанией что-то сажаете, копаете? Неужели нельзя найти для себя более интересное занятие?
Мария Геннадьевна не стала спорить, - Оля, скажи, в школе тебе все дисциплины одинаково нравятся, или одни больше, другие – меньше?
- Именно, бабушка, все предметы по-разному.
- Вот и интересы у всех людей разнятся, - пожилая женщина обошла внучку со всех сторон, оглядела и подытожила, - Вот ты такая ладная, Оленька, а в личных отношениях определиться не можешь.
- Вы о чем, это, бабушка? – на открытом личике Оли обозначилось искренние удивление.
- Я вот о чем. Парни за тобой ходят кругами, а ты, Оленька, выбери из них одного достойного, того, кто тебе больше нравится, ведь не только интересы, но и вкусы у всех разнятся.
- Я уже выбрала, бабушка, - повернувшись к окну спиной, Оля предавалась фантазиям. Ах, как бы ей хотелось, чтобы у нее с любимым было побольше общего – интересы, способности, взгляды, цели, тогда никто из них не оставит без помощи любимого человека.
- Знаешь, Оленька, я чего думаю. Вот мои Лайма и Диана похожи, как две капли воды, но я их не путаю. А как же ты различаешь близнецов?
Оля смотрела на бабушку и размышляла. Стоит ли посвящать ее в подробности, или пусть различие останется тайною для всех, кроме нее самой.
- Стало быть, ты, все-таки, выбрала? Оленька, скажи, ты ценишь в избраннике больше внешние данные, или любишь его за внутреннее содержимое?
Оля пожала плечами, - Очень непросто сказать, за что любишь. Гораздо проще определиться с тем или с кем, кого не любишь. Иногда мне кажется, что я люблю Колю, но вдруг, достаточно зажмурить глаза, а после их открытия тянет к Андрею. Они оба хороши по-своему. Выделять кого-то одного, все равно, что обижать пренебрежением другого.
Кажется, бабушка поверила. Не зря она, Оля старалась быть убедительной. Сейчас, пока бабушка готовит чай, хочется полежать. Оглядев себя со всех сторон, Оля насторожилась. Может, ей это только кажется, но фигура у нее изменилась. А, если это будет заметно окружающим?  Оля терялась в догадках.
- Оля, что-то ты много перед зеркалом стала крутиться.
Бабушкино наблюдение застало Олю врасплох. Ей совсем не хотелось привлекать к себе излишнее внимание, что породит дополнительные пересуды, - Мне хочется выглядеть красивой, но я не уверена в собственной привлекательности  …
Оленька, в том полностью заслуга твоего кавалера. Когда парень любит, он обязан постоянно напоминать о своей любви, мало того, что говорить. Убеждать делами – делать подарки любимой девушке, водить ее по театрам, музеям, исполнять ее желания …
Оля полюбопытствовала, - Все, все? Он же не волшебник.
Мария Геннадьевна сокрушенно покачала головой, - Парень должен убедить любимую в собственных чувствах. Если он допускает сомнения с твоей стороны, получается – он пренебрегает заботой о любимой. Плохой он кавалер, - подытожила Мария Геннадьевна.
Избегая смотреть бабушке в глаза, Оля предположила, - Или я слишком мнительная.
- Грех такой красотке сомневаться. Я сама была гораздо страшнее в твои годы, и одна, как видишь, не осталась.
Оля безропотно внимала бабушке, пока ее потухший взор тревожно скользил по кухонной обстановке. Названная мамаша наказала ей вытереть пыль с недоступных мест. Не хочется этим заниматься, но дотошная мамаша не оставит ее в покое, обязательно потребует «своего», - Бабушка, скажи пожалуйста, почему ты меня так пристально разглядываешь? Во мне что-то не так?
Мария Геннадьевна улыбалась, - Что-то в тебе не так, ведь  спрашиваешь ты меня со страхом, а не с обычным любопытством. Чем я могу тебе помочь?
Оля смотрела в глаза бабушке, которая более не улыбалась. В ее неопределенном положении кому-то, вероятно, требуется довериться. Бабушка просит рассказать ей обо всех Олиных сомнениях. Довериться? – Бабушка … вроде, все, как обычно. А мнительная я стала потому, что догадалась, что я – сирота. Бабушка, а меня могут в пятнадцать лет взять на работу?
От неожиданности у Марии Геннадьевны не сразу нашлось, что ответить. Глаза у пожилой женщины округлились от удивления, - Зачем? Твои родители ежемесячно получают пособие, которое будет выплачиваться вплоть до твоего совершеннолетия, Оленька, даже в голову не бери, никто от тебя не потребует, чтобы ты вносила долю в семейный бюджет. Что ты мотаешь своей хорошенькой головкой?
- Меня ненавидят, бабушка, считают за бездельницу. Анатолий Сергеевич пару раз, в темноте прижимал меня к стене. Бабушка, так настоящий папа не ведет себя, - сглотнув подступивший к горлу комок, Оля продолжала, - Когда я рассказала об этом Евгении Владимировне, она назвала меня «проституткой». Если до этого я сомневалась в собственном детдомовском происхождении, то после этого отзыва все сомнения отпали. Скажи, бабушка, разве родная мама будет называть дочь столь позорным прозвищем?
Мария Геннадьевна заплакала. Женя, родная дочь, она искренне долго мечтала о детях, и после нескольких неудачных беременностей, согласилась на усыновление. Зять, Анатолий поначалу был резко «против». А сколько домашних ссор у несостоявшихся родителей по этому поводу было! Сразу все не припомнишь. А теперь плакать приходится любимой внученьке. За что она, голубка бедненькая, должна терпеть такие издевательства?!
- Бабушка, может, мне почтальоном устроиться?
- Зачем? Кто тебя гонит деньги зарабатывать? – терялась в догадках Мария Геннадьевна.
Насухо вытерев глаза, Оля призналась, - Я боюсь, бабушка, очень боюсь. Евгения Владимировна мне не верит. Она …
- Оленька! Не Евгения Владимировна, а мама! Анатолий, может, мерзавец порядочный, а Женечка всегда будет тебе мамой, любящей, все понимающей.
Сидя каждая над своей чашкой ни Оля, ни Мария Геннадьевна уже не скрывали своих слез, свидетельницей которых являлись Лайма и Диана. О чем думали эти милые существа, да так ли это важно, ведь главное – они любили, а стало быть, прощали любые ошибки своим хозяевам.
- Бабушка, люди должны учиться благородству у животных. Вот я смотрю на собак, и мне кажется, что они во многом лучше, чем люди.
Слушая искреннее признание, Марии Геннадьевне оставалось только вздыхать. Что же ей посоветовать любимой внученьке? Совет «доверяй людям», вряд ли, будет услышан, если даже близкие люди умудряются использовать девочку в собственных интересах, - Оленька, возможно, вы с мамой не поняли друг друга? – с надеждой вопрошала Мария Геннадьевна.
- Непонимание – это еще не повод для того, чтобы обзываться. Нет, бабушка, я наблюдала за … мамой, и заметила, что иногда она смотрит на меня с пренебрежением, как на надоедливого соседа. Я не хочу с ней встречаться.
- Когда живешь одной семьей, это неизбежно.
Оля покачала головой, - Бабушка, зачем нам мучиться? Ни я, ни мама не любим друг друга …
Морщинистая ладонь резко опустилась на стол, так, что зазвенели чайные ложки в чашках, - Прекрати! Теперь мне ясно, что ты наговариваешь на маму. Может, когда-то она не сдержалась, и наговорила тебе лишнего. Но, девочка, поверь мне, мама могла ни один раз пожалеть о содеянном. Оленька, попробуй забыть о материнской ошибке.
Оля вздохнула, - Даже, если я и забуду, Анатолий Сергеевич снова мне напомнит. О его издевательствах мне тоже, советуете забыть?
- Оля, самое главное, некому не рассказывай об этих домогательствах. Тебя могут не понять, и станут смеяться, - советовала бабушка.
- Я это уже поняла. В детском доме на нас смотрели, как на забавных зверьков, обижали, порой, забывая о своих прямых обязанностях, но не издевались. Бабушка, человеку надо верить, если хочешь в ответ получить любовь. Мама не верит мне …
- Но почему ты так думаешь?! Она однажды ошиблась, так никто от этого не застрахован. Оленька, прости маме допущенную оплошность, я прошу тебя! – взывала Мария Геннадьевна.
- Вот, вот, я поверила человеку, а он оказался совсем не тем, за кого себя выдавал.
В дверь позвонили. Оля напряглась. Дурные предчувствия не оставляли ее, и пока бабушка отправилась к двери, Оля заметалась по кухне, не долго думая, спряталась, в надежде, что ее нескоро обнаружат. Мария Геннадьевна, тем временем, принимала гостя, - Проходи. Наша касатка загрустила, дома сидит. Может, тебе удастся ее развеселить …
- Где же Оля?
Недопитый чай в чашках, вазочка с печеньем, конфеты – напоминали о недавнем чаепитии. Теперь уже забеспокоилась сама Мария Геннадьевна, - Не пойму. Только, что мы с ней разговаривали, сидя за столом, собачки рядом сидели …
- Не волнуйтесь, Мария Геннадьевна. Возможно, Оля не знала, кого ждать и решила определиться с гостем.
Внимательно разглядывая пришельца, Мария Геннадьевна таки и не рискнула окликнуть его, лишь легкое смущение, вызванное, скорее всего, непредвиденным исчезновением любимой внучки, отобразилось на лице растерянной хозяйки, - Если мы с вами сейчас будем громко разговаривать, то и Оля, возможно, быстро определится. Не знаю, как к вам обратиться …
- Николай …
- Ах, Коленька, - Мария Геннадьевна облегченно вздохнула, - Мне с вами проще. Андрей, на мой взгляд, слишком заносчивый. Но, Коля, выбор, в любом случае, за Оленькой.
- Очень надеюсь, что у нее складывается все хорошо. А у меня завтра выпускной. Жаль, что нам запрещено приглашать посторонних, будь то друзья или родственники. А послезавтра мы с Оленькой можем поехать, куда она пожелает …
Голос Николая осекся в тот самый момент, когда он ощутил на себе давление сияющего взгляда. К немому восторгу гостя присоединилась гостеприимная хозяйка, - Оленька! Как хорошо, что ты к нам присоединилась. А мы тут с Николаем, как раз обсуждали планы на будущее.
- Оля, мы вчера с тобой наметили, что приобрести в магазине, но не успели зайти за продуктами. Сегодня я побывал в «Пятерочке» и вот, - Николай протянул из-за спины полный пакет.
Растерянно глядели на непредвиденное подношение Оля и Мария Геннадьевна. Первой спохватилась Оля, - Спасибо, но у меня … у нас нет денег.
Широкая улыбка озарила доброжелательное лицо Николая, - О деньгах не думайте. Мы с братом их заработали. Я начал трудиться в районной социальной службе по Марьино, Андрею удалось продать одну из своих картин, - увесистый пакет опустился на стул, - Пожалуйста …
Щелкнул дверной замок, - Это Олины родители, - предупредила Мария Геннадьевна. Она оказалась права лишь отчасти. Мария Геннадьевна поспешила в прихожую, оставив молодых людей одних. Взгляды их встретились, комментарии к ним были излишне. Несколько секунд до появления Евгения Владимировны Оле и Николаю хватило, чтобы открыть избраннику собственные чувства.
- У нас, оказывается, гости, - беглый взгляд Евгении Владимировны скользнул по столу, - Мама, надеюсь, ты не увлеклась конфетами? Оля, ты за бабушкой смотри, чтобы не пришлось опять вызывать скорую помощь. В магазин сходили?
- Да, мамочка, разбираем продукты, - с улыбкой отсчитывалась Оля, выкладывая на стол приобретения – бутылку ряженки, творог, скумбрию холодного копчения, деревенское сало. Ветчину, запеченную курицу, разнообразные фрукты и мороженое.
Судя по выражению лица, Евгения Владимировна осталась довольной, - Ну, что ж, давайте перекусим.
Поначалу Оля была лишь наблюдателем того, как готовились к ужину, однако, заметив, что в процессе активное участие принимает Николай, присоединилась ко всеобщему действу. Очень быстро на столе возникла разогретая в микроволновой печи, курица, обложенная кольцами красного перца и лука. Источая пряный аромат, курица соперничала в привлекательности с тонкими ломтями сала. Николай, между прочем, обратил внимание, что любимая девушка не сводит глаз со скумбрии.
- Давно мы так вкусно не ужинали, - поделилась своими впечатлениями Мария Геннадьевна. Но прелесть внешней притягательности ей перебило нравоучение Евгении Владимировны, - А тебе, мама, пора вспомнить об уровне сахара в крови.
Раскладывая курочку по тарелкам, Оля половину грудки положила Николаю, себе же взяла тощее крылышко. Коля тут же исправил ситуацию, и разделил свое угощение с любимой. Наблюдая за радостью внученьки, Мария Геннадьевна была готова разделить ее с окружающими, - Так замечательно, когда собирается целая семья со своими проблемами, ведь каждый семьянин получит здесь не только совет, но и помощь от сочувствующих. Женечка, вот друг Оленьки, Коля рассказал, что устроился работать в социальную службу, но и нас он забывать не будет.
Обглодав до основания куриное бедрышко, Евгения Владимировна смаковала полученное удовольствие, - Копченая курочка весьма не дурна, - подытожила она, и тут, словно спохватившись, Евгения Дроздовская обратилась к гостю, - В социальную службу устроились, стало быть. Что ж, замечательно. Николай, может, вы и Оле подсобите в устройстве, чтобы она не скучала, сидя дома. 
Открытое лицо Николая приняло холодное, неприступное выражение, будто услышанное его не касается. Пристальный взгляд молодого человека заставил замолчать всех собравшихся. Но, если Олю вполне удовлетворяло его близкое соседство, то Мария Геннадьевна заподозрила неладное, собственным несогласием она поделилась с домашними, - Женя, зачем Оле работать? Она целый год работала, будучи за партой. Пусть девочка отдыхает, а Коля ей не даст скучать.
- Мама, мы с Колей пойдем. Прогуляемся, - Оля перевела вопросительный взгляд с Евгении Владимировны на Марию Геннадьевну, - Я скоро вернусь.
Отрезвление наступило сразу, - А кто со стола будет убирать?
- Ты, что, Женя, соображаешь или как? – вопрошала изумленная Мария Геннадьевна.
- Почему я должна за кем-то убирать? Я не с прогулки пришла, а с работы.
- Задержимся, Коля, - предложила Оля и начала убирать со стола. Коля без возражений присоединился к ней. Четыре ловких руки быстро навели на кухне порядок. Через четверть часа Оля и Николай уже спускались на лифте, - Не обращай внимания на вздорный нрав Евгении Владимировны, у нее иногда встречаются перепады настроения.
- Но, Оленька, если бы она являлась для тебя посторонним человеком, я с чистой совестью проигнорировал бы ее претензии. Ради твоего благополучия, я буду делать то, что ранее не собирался.
Во дворе жизнь била ключом. На лавочках, у подъездов сидели бабушки, бурно обсуждая районные новости. Около палисадника, посаженного Марией Геннадьевной, прогуливались молодые мамочки с детьми, привычно выруливали автомобили, лавируя по дворовым территориям, на спортивной площадке кипели нешуточные страсти.
- Куда пойдем? – полюбопытствовал Коля.
Оля надула губки, - А разве мы не поедем? Коля, чего ты вздыхаешь?
- Сегодня, боюсь, не получится. Андрей забрал ключи от  BMW. Возможно, мне придется копить на собственный мотоцикл. Если хочешь, я буду брать мотоцикл напрокат.
Приятная вечерняя прохлада ненавязчиво напоминала о скором приближении ночи. Поеживаясь, Оля поглядывала на своего кавалера и крепко держала его за руку. На встречных прохожих она почти не обращала внимания, - Как хорошо, как замечательно, Коленька, что ты зашел сегодня.
- Я не мог не зайти, я же обещал.
- Андрей мне тоже часто что-нибудь обещал, но далее обещаний дело, как правило, не шло. Так, что, милый, я не привыкла к такой обязательности. Кстати, ты не возражаешь, если я буду обращаться к тебе «милый»?
- Мне очень приятно, но только без свидетелей. Ну, вот, Оленька, ты опять надула губки. Обещаю тебе, мы не будем бегать по углам, тебе не придется пожалеть о своей любви. И, если из нас двоих ты выберешь меня …
- Ты еще сомневаешься? – голос Оли взлетел до самых высот.
-  Нет, конечно, Оленька. Если я сомневаюсь иногда, то лишь в себе. Знаю, что лучше тебя мне не встретить.
Озираясь по сторонам, Оля, будто впервые заметила присутствие случайных прохожих. На лице ее было написано смущение, - Коленька, ты совсем меня захвалил. Как жаль, что ни твоя мама меня усыновила. Ты и Андрей были бы для меня лучшими названными братьями.
Глаза Олечки, как две путеводные звезды, звали за собой, пробуждая ответную реакцию у Коли. Казалось, счастливее его нет никого на свете. Обняв любимую за талию, он смело смотрел ей в глаза, - Но тогда мы не могли бы рассчитывать на нечто большее, чем братская любовь, ведь тебе также хочется нечто большего, Олечка?
Господи, как хорошо! Оля благодарила за внезапно свалившееся на нее счастье Всевышнего. Ну, как его можно не любить, такого хорошего, правильного, и страшно подумать о том, что мы могли бы не встретиться, или, не дай Бог, я не понравилась бы Николаю! – Я смотрю на тебя, любимый, и не знаю, как отблагодарить тебя за подаренное счастье. Коля, но, если ты меня любишь …
- И ты сомневаешься?!
- Нет, прости. Но, Николай, почему ты постоянно вспоминаешь об Андрее? Фактически он стоит между нами, - в выразительных глазах Оленьки обозначилась тревога, - Ты настолько благороден, что готов уступить меня Андрею. Сомневаюсь, что он поступит также.
Николай поспешил успокоить любимую, - Оля, на первом месте для меня твои интересы. Может, прогуляемся по парку?
Проживая рядом с парковой зоной, большинство жителей микрорайона, часто пользовались возможностью приятно провести время в тени летних беседок, прогуливаясь по набережной Москва-реки, посещая массовые мероприятия развлекательного характера. В парке 850-летия Москвы влюбленная пара встретила много прохожих, некоторые из которых прогуливали собак, кто-то, как и они, наслаждались обществом друг друга. Находились и такие, кто готовил шашлыки, возбуждая зависть прохожих.
- Хочешь, угоститься? – предложил Коля.
Вместо ответа Оля потянула его в противоположную сторону. Они пересекли несколько прогулочных дорожек, соревнуясь в скорости с резвящимися животными. Их провожали косыми взглядами владельцы собак и подвыпившие компании. Бегство завершилось, как только они очутились неподалеку от выхода в парк, - Наконец, - облегченно вздохнула Оля. Извини, что пришлось испытать тебя на выносливость. Не устал?
На лице Николая застыло искреннее удивление, - Мне нетрудно было пробежаться и даже немного приятно, потому, что рядом была ты, и бросив прощальный взгляд на пышное великолепие бушующей зелени, Коля задался вопросом, - Зачем мы бежали? Был ли повод?
Поправляя взлохмаченные волосы, Оля произнесла, - Был, конечно. В одной из компаний, ожидающей шашлыков, я увидела Андрея.
- Он сказал мне, что отправится на Каширское шоссе.
Оля пожала плечами, - Может, мне показалось. Но в какой-то момент, Коля, я испугалась за тебя.
Коля улыбнулся, - Не бойся, Андрей не станет меня ревновать. Он слишком погружен в себя, чтобы обращать внимание еще на кого-то. Мне он сказал, что «девушками более не интересуется», - заметив, как помрачнело лицо любимой, Коля спохватился, - Я тебя огорчил, Оля?
- Немного, но дело не в тебе, Коля. Выходит, я совсем в людях не разбираюсь. Я надеялась, что Андрею я хоть немного нравлюсь.
- Может, и нравишься, но он из-за вредности промолчит. Оля, он не только к тебе так относится, равнодушие – его принципиальная позиция по отношению ко всем. Более всего Андрей любит самого себя.
- А разве так можно жить? – голос Оли звучал приглушенно.
Коля пожал плечами, - Стало быть, можно. Мы живем с тобой в такое время, когда в отношениях между людьми царит цинизм, а о чести и совести просто забывают. Оля, что с тобой, я тебя напугал?
Бледность на лице девушки встревожила Николая, - Хочешь, я донесу тебя на руках?
Оля покачала головой, а ее кавалер терялся в догадках, что происходит с любимой, чем он может ей помочь? Когда до подъезда оставалось совсем нечего, Оля призналась, - Мне не хочется идти домой.
Он будет не он, если не найдет выхода из создавшегося положения. Через пару минут они стояли у дверей двушки на пятнадцатом этаже.  – А, если твоя мама будет «против»?
- Не будет, и папа тоже не будет.
Благодаря чему ей так повезло, Оля узнала почти сразу же. Теплая встреча с Еленой Николаевной убедила гостью, здесь ей искренни рады. Оле не пришлось объяснять причину собственного нежелания встречи с Андреем. Ей, вообще, не пришлось ни перед кем отсчитываться. Засыпая на огромном двуспальном ложе, Оля мечтала, что когда-нибудь жизнь среди любимых людей, станет для нее привычной, ведь и забота может быть необременительной, а приятной обязанностью, помогающей людям стать еще ближе друг другу.

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XVII.

     Июль выдался особенно жарким. Дневные температуры достигали почти тридцати градусов, более недели не было дождя. Ранее Оля махнула бы на погодную особенность рукой, но теперь, согласно принятому плану, она должна просиживать время до обеда в парковой беседке, в ожидании, пока за ней зайдет Коля. Потом они вдвоем пойдут обедать. Тут также имелись свои закономерности. Если Андрей находился в это время дома, Оля направлялась обедать к себе. Домашние Оли думают, что она работает в социальной службе по уходу за пожилыми, одинокими людьми. Устроиться на работу в действительности, Оля не могла, и на то было несколько причин, главная из которых – ее плохое самочувствие, хотя внешне это почти не проявлялось. Но сама Оля была уверена, с ней многое не в порядке, а основное испытание ее еще ждет впереди. Как она расскажет об этом своим друзьям, не отвернуться ли они теперь от нее? Эта мысль неотступно преследовала Олю, чем бы она ни была занята. Названные родители ожидали к августу первой ее зарплаты, и даже бабушка, Мария Геннадьевна не сомневалась, что внучка ее была занята по мере своих возможностей. На самом деле, деньги, девять тысяч четыреста рублей, учитывая неполный, четырех часовой рабочий день, ей обещал выплатить Николай, работающий, кроме социальной службы, еще и в курьерской доставке. Добрая душа, Елена Николаевна была осведомлена об их замыслах, и целиком поддерживала их. Пусть, хотя на два месяца Дроздовские освободят усыновленную восемь лет назад ими девочку от упреков в безделье. С сентября Оля вернется в школу, ее ждет десятый класс, и до будущего лета 2015 года она будет всего лишь школьной труженицей.
Наблюдая за одинокими прохожими, Оля грустно вздохнула. Ее будущность висит на волоске. Еще некоторое время она может скрывать свое зависимое положение, о котором она не отважилась поведать даже близким людям, но через несколько месяцев и говорить не надо будет. И даже бабушка, ее заступница, посчитает Олю легкомысленной, испорченной девчонкой, вся беда Оли в том, что она слишком верит людям.
Вздрогнув от громкого собачьего лая, Оля обернулась. Ее укрытие, деревянная беседка, не надежна и не уберегала девушку от внезапных нападок. Оставалось только надеяться, что хозяева грозной овчарки где-то поблизости. Крупный пес, чепрачного окраса, уставившийся на Олю, забравшуюся от страха на лавку, хрипло рычал, пока не пытаясь схватить свою жертву. В беспомощности девушка оглядывалась по сторонам, где же хозяева? Время близилось к полудню, дорожки парка постепенно пустели, а пес продолжал облаивать ее. Цепляясь руками за ограду беседки, Оля была близка к панике. Такая крупная собака может очень сильно укусить, бабушка же, рассказывая о собаках, предупреждала ее о бешенстве, которое передается людям, как раз, при укусе. Что же делать?
- Фу, нельзя! – громко закричала Оля. Ее окрики не помогали, а из пасти пса уже капали слюни. Деревянное покрытие медленно уходило у девушки из-под ног. Сейчас она упадет, и на том все кончится.
- Дарик, нельзя! – прозвучало неподалеку, и в следующие мгновения лай смолк.
Оля осторожно открыла глаза. Грозный пес, находясь под присмотром, вел себя вполне миролюбиво, подчиняясь требованиям хозяйки, невысокой женщины средних лет. Оля заметила, что кроме овчарки, у владелицы четвероногих питомцев, на поводке еще одна собачка, совсем небольшая.
- Извините, что так сильно напугали вас. Я Дарика никогда не отпускаю с поводка, а так он сам сорвался, побежал вдогонку за встречной собакой.
Оля постепенно успокаивалась. Дарик уже не выглядел в ее глазах неуправляемым чудовищем. Хозяйка его присела тут же, в беседке, на лавочку, все еще опасаясь  оставлять Олю одну. Вторая собачка, на поводке вела себя тихо, и внешне напомнила Оле обросших шерстью Лайму или Диану, - У моей бабушки тоже есть собаки, китайские хохлатые. Они очень игривые, но бабушка всегда отпускает их побегать.
Наталья, хозяйка Дарика и Молли, пояснила, - Мы с мужем очень любим животных, и решили взять собак из приюта. Оба они из муниципального приюта в Кожухово. Дарик молодой, чуть более двух лет, у нас он живет с весны прошлого года. Он никогда не жил дома, родился в приюте, где за собаками ухаживают «от случая, к случаю», поэтому он никак не может привыкнуть к человеческому обращению.  Не любит принуждение, плохо поддается дрессировке. Молли в два раза старше Дарика, будучи брошенной, долго скиталась по улицам, голодала, и до сих пор неохотно верит посторонним людям.
Проникаясь сочувствием к несчастным животным, Оля позабыла о собственных горестях, и предложила новой знакомой свою помощь, - Если у вас не всегда получается, я могу помочь с выгулом собак. Хотите, Наташа?
Бесцветное, неприглядное лицо женщины расплылось в улыбке, - Спасибо, Оля. Я иногда беру надомную работу, так, что во времени не стеснена. Но на будущее буду иметь вас в виду.
Расставались они уже, как старые, хорошие знакомые, в надежде, что скоро встретятся. И вновь Оля поняла, людям надо верить. Дроздовские же, напротив, постоянно ей внушали, что «уличные знакомства могут плохо кончиться для нее», а, если учитывать, что Оля постоянно сидела дома, за исключением тех случаев, когда ей приходилось сопровождать бабушку, то встречи с новыми людьми просто исключались. То ли пережитое потрясение, то ли адская жара повергли Олю в дремоту. Сидя на лавочке, она зевала, прикрыв глаза. Здесь очень милое место, восточная окраина парка, если входить в него со стороны Батайского проезда. Обычно Оля коротала время с книгой, но именно сегодня читать не хотелось. Скоро явится Коля, и все тревоги для нее отойдут на второй план. Встречи с любимым она ожидала с нетерпением, а вот то, какой она встретит новогодние праздники, даже страшно было представить. Может, она чем-нибудь больна?
Пребывая в полудреме, ее не отпускали чудные видения, будто она мчится на мотоцикле, а впереди – Николай. Оля крепко ухватила парня за плечи. Езда их так стремительна, что, кажется, что встречный ветерок соперничает с ними в скорости. Они умело лавируют в потоке машин, так, будто для них и вовсе нет препятствий. Испытанный поначалу Олей страх, переходит в восторг. Так хорошо ей никогда еще не было, кроме того вечера, когда они с Колей задержались в гараже. С Андреем у нее случалось и ранее, но разве сравнится необузданная напористость одного со скромной нежностью Ромео? Во сне ее губы слились в продолжительном поцелуе, как жаль, что во время пробуждения о нем останутся лишь приятные воспоминания. Пока она беззаботно спит, любимый охраняет ее сон, или это происходит на самом деле? Ее преследует неотступное давление чьего-то взгляда, стоит ей открыть глаза, и Оля вновь окажется на мотоцикле, среди бескрайнего моря автомобилей.
- Коленька,  - еле слышно прошептала Оля.
Любимый нажал на тормоз, и вот они уже испепеляют друг друга пронзительными взглядами. Стоило парню присесть рядом, и тут же плечи и шею Оли покрыли жаркие поцелуи. Происходящее походило на сказку, если бы … Внезапно пришедшая в голову мысль обожгла ее, ведь ошибка была очевидной, - Андрей, чего тебе надо?
Они неотрывно смотрели друг на друга. Взгляд молодого человека отличался спокойствием, доброжелательностью, тогда, не исключено, что ее предположение неверно? Не называя пришедшего по имени, Оля перешла к расспросам, - Что-нибудь случилось? Дома все нормально? Почему ты мне не отвечаешь?
Молчание затягивалось, происходящее стало тяготить Олю. Не замешана ли здесь какая-нибудь тайна? Прикрыв глаза, девушка сделала вид, что задремала. Особого представления не было, ей действительно хотелось спать. Однако, более ее не преследовали ни встречный ветер, ни поцелуи влюбленного юноши. Когда она вновь открыла глаза. Юноши рядом уже не было. Оля немало удивилась. Обойдя вокруг беседки, кроме стайки щебечущих пташек ей никто не встретился. Через четверть часа Оля вернулась домой. Открыла дверь ей бабушка, - Очень хорошо, а то я собиралась выйти на прогулку с собаками.
Бабашку отнюдь не удивило ее раннее возвращение, Олю интересовало, что происходило в ее отсутствие, - Бабушка, пока я работа, меня кто-нибудь спрашивал?
- Нет, Оленька. Я едва успела подойти к телефону, но в трубке почему-то молчали.
Оля смотрела на бабушку, и не могла понять, что в той не так? Сегодня Мария Геннадьевна в более открытой одежде, внешний облик бабушки выглядел обновленным, - Бабушка, ты, вроде, помолодела. Как-то непривычно …
- Страшной стала?
- Нет, в тебе произошли изменения. Ты …
- Покрасила волосы, - со смехом ответила Мария Геннадьевна. Из русой превратилась в платиновую блондинку. Но, Оленька, не удивительно, что кажусь тебе чудной. Когда я выходила из ванной комнаты, Лайма с Дианой меня облаяли. Надеюсь, что собственной дочери я понравлюсь.
Вскоре бабушка ушла на прогулку, а Оля решила пообедать. Где-то в недрах холодильника лежала припрятанная ею скумбрия, за нежный не приторный вкус Оля ее очень полюбила. Поиски, однако, ни к чему не привели. Сегодня утром она видела целую рыбину в золотисто-серебристой чешуе. Вожделенное видение исчезло так же стремительно, как Олины надежда вкусить остатки пиццы. Придется довольствоваться рыбными котлетами. Ворочая полуфабрикаты на сковородке, Оля размышляла. Интересно, а кем были ее настоящие родители? Возможно.  От них Оля унаследовала способности, склонности к чему либо. В школе из всех дисциплин ей нравились история, география, еще немного точные науки, где нужно задействовать железную логику. До ее окончания школы оставались два года, Оля до сих пор не ведала, в какое учебное заведение будет подавать документы. Может, на исторический факультет Московского Университета? Бабушка советовала поступать в педагогический. «Будешь преподавать любимую историю, учителя всегда нужны, да и получают они за свои труды всегда хорошо». А вот Оля о заработках не думал, главное, чтобы интерес к работе был. Вот и котлетки готовы, а к ним овощной салат. Жаль, что без рыбы осталась. Была бы у нее удочка, ловила бы рыбу и готовила самостоятельно, всякий раз по-новому. В интернете  рецептов много, а еще можно в кулинарную книгу заглянуть. И Дроздовские остались бы довольными, их подноготную Оля раскусила. Тратиться они не любят, даже на необходимое, главная цель – побольше нажить добра, а каким способом – неважно. Звонок в дверь помешал размышлениям. Вероятно, бабушка вернулась, хотя … у нее ключи имеются. В глубине глазка вырисовывалась фигура молодого парня. Из опасения Оля открывать не стала, а на ее законный вопрос «кто?», парень промолчал. После обеда Оля помыла посуду, все прибрала за собой. Дроздовские приучали ее к порядку, и она не станет изменять традициям.
Присев с книгой в кресле, Оля задремала. На этот раз припомнила новогодние праздники, вечер в школе, на котором она познакомилась с Андреем. Видный парень, держался с достоинством и руки не распускал, только таким деликатным он поначалу был, а после … Чем же Андрей тронул ее душу? Пожалуй, он был первым, кто разглядел в ней девушку. Остальные парни, включая одноклассников, лишь тыкали в нее пальцами, да насмехались у нее за спиной. Обидно, а еще более обидно, что все приходилось держать в себе. Не было сердечных подружек у нее, а все потому, что она не такая, как остальные девушки, не умеет парнями помыкать, не ведет бесед на вольные темы, не виснет у ребят на шее, не курит и пивом не балуется.
Сквозь трепетание частокола ресниц Оля почувствовала, что на нее смотрят ласково и приветливо, - Словно голубка, такая юная и беззащитная. Притомилась, касатка.
- Бабушка! Милая бабушка, а я и не слышала, как вы вернулись, - обрадованно воскликнула Оля.
- Устала, бедненькая. Может, дождичек пройдет. Как представлю, тяжело тебе по жаре бегать, еще, небось, с сумками, - сочувственно кивала головой пожилая женщина. Бесцветные глаза ее светились добротой, она искренне любила приемную внучку.
Ну, как можно старушку обманывать? Оля не удержалась, - Бабушка, милая, не устала я, просто спать все время хочется.
- Поговорю я с мамой твоей, чтобы тебя не гоняли на работу. Хватит нам денег и без того.
Бабушка смотрит на нее, тревожится, до слез беспокоится, но никак в толк взять не может. Глядя глаза в глаза, взяв бабушку за руку, Оля промолвила, - Я не работаю, в парке сижу.
Мария Геннадьевна недоверчиво переспросила, - Зачем Женю обманываешь, и я, получается, вместе с тобой. Нехорошо. Как бы худого не вышло.
По прищуренным глазам, плотно сжатым губам, Оля догадалась, бабушка страшно недовольна. Казалось бы, такой пустяк, она всего лишь изменила свое месторасположения, с пыльных улиц микрорайона, по которым шныряли вездесущие старушки и бойкие молодые мамочки, прогуливающие детей, а также Оле не хотелось соперничать в ловкости с автомобилями. Мечтая об уединении, она с удовольствием отдала предпочтение тенистым аллеям парка, и не предполагал, что у кого-то ее решение вызовет неприятие, граничащее с возмущением. Но успокоить бабушку она сейчас попытается, - Тебя, конечно, беспокоят оговоренные мною заранее деньги, девять тысяч четыреста рублей. Так вот, бабушка, они будут.
- Откуда?
- Бабушка, позволь мне не посвящать тебя во все подробности. Поверь мне, это излишне.
- Почему ты так считаешь? – все еще с сомнением спросила Мария Геннадьевна.
Находясь «под прицелом», Оля всячески оттягивала тот момент, когда придется пуститься в откровенность, - Бабушка, может, попьем чаю? Очень жарко.
Мария Геннадьевна молча собрала все к чаю, вскипятила чайник. Теперь уйти от ответа Оле было сложнее. Ситуацию разрешил звонок в дверь. Открывать отправилась бабушка, а Оле оставалось ругать себя за несдержанность. Если можно было бы повернуть время вспять …
- Проходи, Коленька, - перед гостем с полной сумкой ворковала Мария Геннадьевна, - А мы тебя ждали, Коля. С Олей ты уже виделся?
На полминуты повисла тишина, нарушаемая, разве, что сопением заинтригованных собак, переводящих нетерпеливый взгляд с обладателя полной сумки на хозяев. Наконец, стрельба глазами закончилась. Словно спохватившись, гость произнес, - Виделись, по дороге на работу.
Усмехаясь, Мария Геннадьевна полюбопытствовала, - Коля, а ты тоже, в парке работаешь?
- Не понимаю. При чем тут парк?
Поскольку Оля по-прежнему молчала, Мария Геннадьевна взяла инициативу на себя, - А, то, что Оля вовсе не работает …
- Не надо, бабушка, - переведя взгляд на Колю, Оля продолжала, - Мы с бабушкой не поняли друг друга. Все, как обычно.
- Ну, уж, нет! – требовала Мария Геннадьевна, - Хочу разобраться окончательно. Ранее, Оля, ты не меня, ни маму свою никогда не обманывала. Теперь, от тебя я узнаю, что ты сидишь в парке. Коля, что ты на это скажешь? И ты также собираешься мне лгать?
Продолжительный вздох предвосхитил его ответ, - Мария Геннадьевна, у нас с вами общая цель – сделать так, чтобы Оле было хорошо. И даже, если мы идем к цели разными путями, это не значит, что кто-то из нас лжет. Мы каждый по-своему любим Олю, и вы и я, по дороге к счастью не станем ни о чем жалеть. Вы со мной согласны?
Оля мысленно благодарила Николая. Любимый способен убедить кого угодно. Ей самой этот инцидент послужит наукой – не пускаться в откровенность ни с кем. Найденный выход был довольно таки шатким. Судя по реакции, бабушка так до конца ей не поверила. А Коля … он, уходя, слегка укоризненно посмотрел на нее. Возможно, он зайдет к ней еще вечером, или стоит ей заглянуть к Карпухиным? Сегодня в парке с ней произошел удивительный случай, еще до столкновения с Дариком и его приветливой хозяйкой. Оля тогда стояла на набережной, где расположился одинокий рыбак, неотрывно следящий за удилищем. Как много у него терпения и выдержки, просидеть, с его же слов, почти с рассвета. Успехи его невелики: пара лещей и плотва. Объяснение тому простое, в жару повышается температура воды, не всякая рыба к тому готова. Оля расценила по-своему, даже такой скромный улов – свидетельство целеустремленности, желание доказать, в первую очередь, себе самому, что он способен не только ставить перед собой задачи, но и справляться с ними.
Все еще восхищаясь терпеливым тружеником, Оля засмотрелась на раскинувшуюся перед ней Москва-реку и с ходу налетела на двигающуюся в быстром темпе спортсменку.
- Куда идешь, если не смотришь?!
Резкий окрик вернул Олю к действительности. Она извинилась, и уже было собралась идти к беседке, как, потрясая седыми буклями, старушка процедила сквозь зубы, - Благодати тебе не хватает, вот и цепляются к тебе разные хворобы. Есть подальше чудо-река, проявляющая ко всякому, обратившемуся к ней, свою целебную благодать. Воды Чурилихи прозрачны, как родниковая слеза. Окунувшись в ее чистые воды, любой обретает душевный покой, подсказку, как решить трудную проблему. Издревле помогала целебная вода и простым людям, и самодержцам  российским. Сходи и ты, помолись, откроешь для себя живописные уголки старинного парка с величавым дворцом, отстроенным еще в  XVIII веке Григорием Строгановым. Поделишься с Чурилихой своими тайнами, забудешь о хворобах, отстранишься на время от суеты и …
В какой-то момент Оля приняла происходящее за полет своего воображения, быстро забыла о чудной старушке и ее нелепых комментариях. Но напрасное посвящение бабушки Марии в ее общую с Николаем тайну, побудило Олю задуматься, а взаправду, не испытать ли ее чудодейственность вод Чурилихи?  Оставалось только уточнить, где течет эта река?
Бабушка застала ее сидящей в кресле, - Все читаешь? А там снова кто-то позвонил в дверь и молчит. Может, к тебе, ухажер новый объявился, а ты пока не догадываешься?
Говорила все это бабушка вполне серьезно, без намека на ехидство. Оля пожала плечами, - Не знаю. Даже, не предполагаю, кто это может быть?
- Если этот парень явиться еще раз, обратимся в полицию.
Олю озадачила подобная решительность, - Подумаешь – пришел второй раз, стоит ли из-за этого полицию беспокоить?
- Стоит, милая. Это только сегодня он, ни два, а три раза уже приходил. А еще, сдается мне, вчера он звонил пару раз. Неизвестно, что у него в голове, Может, он – маньяк, - похоже, Мария Геннадьевна сама ужаснулась сделанному предположению. Изборожденное ее морщинами лицо ее застыло, словно она натянула маску леденящего душу страха.
- Бабушка, что с тобой?
С поникшей головой та, едва буркнула нечто невнятное, и вышла из комнаты. Оля осталась в одиночестве. Книга, роман Агаты Кристи «Труп в библиотеке», казался Оле поначалу скучным, но, по мере того, как разворачивалось действие, повествование все больше заинтересовывало читательницу. На некоторое время Оля настолько увлеклась, что не обратила внимания на лай собак. Вскоре тявканье стало невыносимым, и Оля поспешила на собачий призыв. На полу кухни она застала бабушку, без сознания. Видимо, та собиралась что-то приготовить, но при этом упустила из вида контроль уровня сахара в крови.
- Бабушка! – присев рядом с Марией Геннадьевной, Оля пощупала пульс у пожилой женщины, заглянула в ее зрачки, приложила ладонь к ее сухому лбу. Как ни странно, пульс был слегка замедленным, зрачки весьма бледными, а лоб напоминал таковой у покойницы. Оля не на шутку испугалась, - Бабушка, я вызываю скорую помощь, - перед ответственным ходом она потрясла старушку за плечи. Через несколько секунд она повторила свои усилия.
И вдруг бабушка открыла глаза. Взгляд ее был вполне сконцентрированным, она отдавала себе отчет в сказанном, - Нет, Оля, прошу тебя, не надо. Я немного увлеклась конфетами на прогулке с Лаймой и Дианой. Но все уже пришло в норму.
И чтобы Оля не беспокоилась, Мария Геннадьевна тут же задействовала принесенный Олей глюкометр. Зазвонил телефон. Однако, на слова Оли никто не отозвался. Сообщать о звонке неизвестного бабушке, Оля, естественно, не стала.  Преданные четвероногие друзья не отходили от любимой хозяйки. Оля успокоилась, даже, если она вдруг задремлет, при необходимости Лайма или Диана разбудят ее. В ее голове, между тем, происходила воображаемая борьба за наследство, два убийства и … «божий одуванчик», мисс Марпл, способная разобраться, откуда в библиотеке полковника Бантри появился труп молодой женщины. Убийцы и их сообщники пользовались хитроумными уловками, замысловатыми фокусами манипулировали трупами, но им не одолеть железную логику частного сыщика. На мгновение Оля представила себя в роли сыщика, расследование вести ей придется нее в поместье Госсингтон, а всего лишь в микрорайне Марьино. Что ей известно? Молодой человек педантично разыскивает ее в течение двух дней – звонит по телефону, является лично. Необходимо выяснить: с какой целью? Железная логика здесь не поможет потому, что, увы, ей слишком малоизвестно о визитере. Возможно, ее натолкнет на догадку разговор с Колей, так или иначе, ему стоит нанести визит. Но перед тем, как осуществить задуманное, стоит сообщить бабушке о своих намерениях. Мария Геннадьевна отдыхала в гостиной у дочери. Невысокая, компактная фигурка пожилой женщины удобно расположилась на двуспальной кровати, - Ты что-то хотела, Оленька?
Оля схитрила, - Хочу узнать, как ты себя чувствуешь?
- Уже лучше. У меня не всегда получается соблюдать диету, - Мария Геннадьевна вяло улыбнулась, - А, потом, так обидно отказываться от любимого лакомства.
- Бабушка, хочешь, я с тобой, за компанию откажусь от сладкого?
- Обойдусь, не надо мне таких жертв. Лучше, посиди со мной немного, - попросила Мария Геннадьевна.
Ей, конечно, больше хотелось побыть с любимым, но игнорировать просьбу бабушки было бы сущей неблагодарностью со стороны внучки, - Бабушка, расскажи, почему ты и … Евгения Владимировна из большого числа воспитанниц выбрала именно меня?
Вздохнув, Мария Геннадьевна долго молчала, - Тебе очень хочется все знать? Понимаю. Ах, как бы мне не хотелось раскрывать перед тобой все тайны …
- Но почему? – не унималась Оля.
- Ты не станешь от этого счастливее, девочка. Когда я увидела всех вас, сироток, хотелось взять всех сразу. Наревелась я, не знаю, за кого меня тогда приняли. Когда-то очень давно, до Жени, у меня умер сын, он вместе с  мужем разбился в автокастрофе, - уловив неподдельный интерес со стороны слушательницы, Мария Геннадьевна продолжала, - У нас в роду сахарный диабет, это – тяжелое наследственное заболевание. Моя младшая сестренка, Людочка в семь лет, погибла от того; что переела конфет. Отец обвинил мою маму в гибели дочери и, потребовал развода. И вот, в тридцать два года мы с мамой остались вдвоем. В ее васильковых глазах я часто видела слезы, когда на улице нам встречались счастливые семейные пары, вероятно, она плакала, радуясь за них, и, одновременно, завидуя. Вечерами я боялась оставаться дома одна, часто мне виделась моя умершая сестренка, то выходящей из ванной комнаты, то прячущей в уголке горстку конфет. И вот, еще с детства я стала мечтать о дружной большой семье, где все будут заботиться друг о друге.
- Бабушка, а твоя мама так и не вышла больше замуж?
Мария Геннадьевна отрицательно покачала головой. Воспоминания давались ей нелегко, но так же, как и внучку, они увлекали пожилую женщину, - Для женщины, Олечка, самое главное – дети. Ты это осознаешь с возрастом. Мужчины сопровождают женщину, пока она молода и привлекательна. Увы, девочка, но это так. Человек, вообще, очень корыстен и расчетлив, лишь дети и животные любят бескорыстно, принимая близкого человека со всеми его достоинствами и недостатками. Я боялась одиночества и ждала советов от мамы. Но она замкнулась в своем горе после смерти Людочки. В какой-то момент я испугалась безумия, - Мария Геннадьевна сделала паузу. Оля вместе с ней деликатно пережидала. Набравшись решимости, старушка продолжила, - Потом … через много-много лет появилась Женечка. Она немного напоминала мне младшую сестричку …
- Бабушка, а кто был ее отцом?
Почудилось ей, или невинный вопрос разозлил бабушку? Нижнюю губу она прикусила, бесцветные глаза прищурила, - Тебе это так важно знать?
Оля пожала плечами, - Вроде нет, я так просто спросила.
- Я не стану пускаться в подробности. Они касаются меня и мужа Владимира, который, к сожалению, перешел в мир иной.
- А у … мамы тоже может быть диабет? Однако, она ест сладкое без ограничений, - заметила наблюдательна Оля.
- Должен, но твоя мама не страдает диабетом, по словам врачей, он необязательно передается каждому ребенку по наследству. Жене повезло.
Оля рассудила по-своему, но делиться собственными соображениями не стала, тем более, что пока это все на уровне догадок, - Бабушка, ты не обидишься, если я тебя оставлю ненадолго?
Итак, вперед, на пятнадцатый этаж. Лифт быстро доставил ее наверх. Звонок, и скоро дверь знакомой двушки распахнулась перед Олей, - Коленька, милый. Ты прости меня, что я сегодня так необдуманно ляпнула. Признаюсь, что подумала уже позже. Что мне теперь делать? – полутьма, в которой она находилась, скрывала от нее собеседника, - Коля, а почему ты не включаешь свет?
И снова молчание. Близкое присутствие человека и вместе с тем, неопределенность, начинали тяготить Олю. Рука ее инстинктивно потянулась к ручке двери. Некто, явно недоброжелатель, разгадал ее намерения, - Слушай меня, сучка похотливая, не знаю, чего ты там замышляешь, но предупреждаю. Ничего у тебя не выйдет, так и запомни!
Чужие руки железной хваткой сдавили ей горло. На сопротивление и крики у Оли не хватило сил, она лишь беззвучно открывала и закрывала рот, все еще отказываясь верить в самое плохое. В глазах потемнело, последнее, что она помнила – дверь распахнулась, ее в почти бессознательном состоянии, затолкали в лифт, затем кто-то нажал нужную кнопку.
Спустя некоторое время над Олей уже ворковала бабушка, - Что с тобой, Олечка?
Едва различимым шепотом она пояснила, - Ничего, бабушка. У меня немного закружилась голова. Все пройдет, - поскольку бабушка продолжала тревожиться за нее, Оля попросила, - Пожалуйста, некому, ничего не говори.
На том и порешили.
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XVIII.

     Щелкнул дверной замок. Николай тихо, чтобы не отвлекать брата, вошел в прихожую. Темнота, двери в обе комнаты были затворены. За которой из этих дверей скрывается Андрей, неизвестно. На маленькой семейной кухоньке царило полное запустение. В раковине – гора немытой посуды, на полу – пустые упаковки, которые явно пронесли мимо пакета с мусором. Окно чем-то заляпано. Странно, на краску эта грязь не похожа, ее также потребуется убрать до маминого возвращения с работы. Переодевшись в шорты, в джинсах в тридцатиградусную жару Коля упарился. Умело орудуя пластиковой шваброй с насаженной на нее щеткой, Коля быстро управился с полом, не обойдя вниманием и коридор также. Парень оглядел себя. Шорты придавали ему спортивный вид, Оле, наверняка, понравится. На настенных часах – половина девятого вечера, есть повод поспешить. На мытье двух сковородок, массы тарелок ушло немало времени, а ведь еще требуется приготовить ужин.
- Явился, наконец. Я жрать хочу, а ты шатаешься, неизвестно, где.
В темно-синем тренировочном костюме Андрей мало напоминал спортсмена. Глядя на брата, Коля не смог сдержать улыбку, самое большое, что он мог себе позволить.
- Чего любуешься? Впрочем, тебе не понять, - Андрей пренебрежительно махнул рукой.
- Между тобой и спортом так мало общего, что скорее, в виде спортсменки можно представить …
- Твою знакомую старуху с шестого этажа. Ну, ладно, хватит воспоминаний. Давай готовь! – потребовал Андрей.
Заглянув в холодильник, Коля присвистнул. Еще днем на его полках, было полно, как в супермаркете, и колбаса на выбор, и сыр трех сортов, в морозилке – полуфабрикаты,  пельмени, чебуреки, котлеты. Не тронутыми оказались свежие овощи и фрукты, творог со сметаной. Расспрашивать Андрея бесполезно, он ничего не станет комментировать. В недрах морозилки Коле удалось обнаружить две куриные тушки. Завтра мама дома, готовить будет сама. Теперь же, чтобы не заставлять домашних ждать, он приготовит сырники. Пока Андрей пребывал в голодном нетерпении, на кухне вовсю кипела работа. Готовить Коля умел и любил. За склонность к кулинарии, брат ни один раз насмехался над ним. «Тебе надо было родиться девицей». Коля игнорировал насмешки, продолжая совершенствовать собственное мастерство. Румяные сырники, с золотистой корочкой, в меру сладкие, сохраняющие свою форму, домочадцам сырники должны понравиться.  Накрывая  на стол, Коля спиной чувствовал, как сверлит его взглядом Андрей. Коля решил занять выжидательную позицию. Андрею, похоже, не хватило терпения, - Чего ты тянешь? Если на большее не готов, давай, выкладывай, что есть!
Резкие черты лица у Андрея делали его старше брата, и непохожим на него. Коля попытался немного остудить пыл напористого родственника, - Андрей, если желаешь, можешь разогреть себе чебуреки, котлеты в виде полуфабрикатов.
- Не хочу! Надоело, - бросив мимолетный взгляд на сковородку, Андрей попросил, - Давай прямо сейчас ужинать.
- А маму ждать не будем?
Мягкость тут же исчезла, уступая место резкости, вновь Андрей стал тем же нетерпеливым, вздорным потребителем, - Не будем. Она может отправиться в церковь.
Коля пожал плечами, - Как хочешь. Сметану принести?
- И сыр, заодно неси. А варенье есть?
Заставленную с боков коробками, Коля обнаружил, также, бутылочку сгущенного молока, с вареньем оказалось сложнее, но поискать его в маминой спальне можно. В тумбочке, хорошо запрятанная была обнаружена банка вишневого варенья. Но у мамы могут быть свои планы на ее использование, а в то, что Андрей не пощадит ее, и, может, уничтожить  в «два присеста», Коля почти не сомневался. Вернулся Коля на кухню вовремя, иначе от сырников могли остаться одни лишь приятные воспоминания, - Андрей, другим тоже надо оставить!
Прожевав, не глядя на брата, Андрей изрек, - Вкусно. Мне понравилось.
Коля убрал от него сковородку, где сиротливо оставались лежать три сырника из десяти, - Андрей, ты о других когда-нибудь думаешь?
- Зачем? Обо мне кто из них думает?
Неожиданно Коля произнес, - Я думаю, важно, что именно? Между прочим, я ни одного сырника не попробовал.
- Напрасно, надо было не зевать.
- Спасибо за нравоучение. В следующий раз будешь готовить для себя самостоятельно.
Брови Андрея выгнулись в дугу, - Почему?
Коля не стал с ними спорить, отошел к окну, не выпуская сковородки из рук. В девять часов вечера в их большом дворе еще полно народа. Кончилась еще одна рабочая неделя, впереди выходные, а, стало быть, он больше времени проведет с Оленькой.
- А я, все-таки, не понял, почему?
Коля обернулся, внимательно разглядывая Андрея. На холеном лице его ни капли раскаяния, - Потому, что, Андрей, ты – эгоист …
- Я проголодался, что здесь такого?
- Приучайся думать о других, которые, тоже могут быть голодными.
Андрей равнодушно парировал, - Это – разговор ни о чем. В конце концов, каждый в этой жизни думает о себе любимом, и ты – не исключение …
- Нет! Жаль, что ты меня так и не узнал за семнадцать с лишним лет. Ради благополучия другого человека я на многое готов. Андрей, надо уметь любить, но не только себя. Представь, если бы я рассуждал так же, как ты, тебе было бы труднее выжить.
- Ты обязан мне помогать, потому, что я – талант, - возразил Андрей с достоинством и удалился.
Все еще пребывая под впечатлением продемонстрированной мании величия, Коля медленно переваривал услышанное. Все это было для него не ново, но Коля, все-таки, надеялся, что со временем Андрей изменит свое отношение к окружающим. Ему бы влюбиться по-настоящему. Из знакомых девчонок кто бы мог ответить Андрею взаимностью? Бывшие одноклассницы: мысленно перебирая претенденток, Танечку Строкову, Валентину Горелову, Настю Колесникову, Элечку Аббдулаеву, ну, и остальных. Все они хороши по-своему, но, пожалуй, успели уже позабыть об Андрее. Ошибка его в том, что он свысока на людей поглядывает. Здесь, в доме девушек симпатичных хватает, но Андрюхе талантливую подавай, такую, чтобы в искусстве разбиралась не хуже его самого, живопись любила, кроме того, характер покладистый имела, только вот, где же такую идеальную отыскать? А с Оленькой ему повезло, чистое золото, хотя и несдержанная на язык. Ну, ничего, из нее верная подруга на все века выйдет. Андрей ему еще будет ему завидовать. В воображении возникла свадебная церемония: толпа гостей, все поздравляли, но не его. Расстроенная красавица-невеста, в роли жениха незнакомый парень. Нет! Коля отказывался в это верить.
- Коленька, что ты тут делаешь?
Радостные гости исчезли, разъехались украшенные праздничными лентами автомобили, остались праздные любопытные и … мама.
- Привет, мама. Тебя жду.
- Со сковородкой в обнимку? – с улыбкой расспрашивала Елена Николаевна.
- Приходится, иначе Андрей бы все съел. Это я тебе оставлял.
- А сам ужинал?
Зная Андрея, мамочка, конечно, сомневается в том, что он добровольно поделится с кем-нибудь еще, - Нет, но я так набегался за день, - тут же Коля добавил, - Если хочешь, я с тобой поужинаю.
Долго делить сырники не пришлось. Каждому из двоих досталось по полтора на порцию. От сыра, который предлагал Коля, Елена Николаевна отказалась. Ела она немного, больше чай пила, - Очень они у тебя аппетитные получились,- похвалила она сына.
- Мама, а об отце тебе что-нибудь известно? – осторожно спросил Николай.
При упоминание о старшем Карпухине миловидное лицо Елены Николаевны помрачнело. Ей было неприятно и, одновременно, больно вспоминать о бывшем муже, - Не хочется, сынок, тебя обманывать. За те две недели, что он ушел из семьи, Виктор Сергеевич только раз перезвонил мне, но не за тем, чтобы поинтересоваться, как вы поживаете, вовсе не для этого. Он говорил о разводе, - голос говорившей оборвался, - Сынок, извини, я не должна была упоминать об этом. Коленька, хочешь, я перезвоню отцу завтра?
Сглотнув комок, подступивший к горлу, Коля промолвил, - Не надо, мамочка, я сам поговорю с отцом.
- Если не секрет, о чем?
- Мне хочется, чтобы он вернулся. Мама, разве тебе этого не хочется?
Коля пристально смотрел на мать. Елена Николаевна, однако, не торопилась с ответом, - Коля, мне непросто сказать тебе, как я отношусь к человеку, с которым мы прожили вместе более двадцати лет, ведь это, как-никак, целая жизнь, в которой было все, успехи, поражения. Не всегда мы жили мирно, но, все-таки, не торопились  бежать друг от друга. И все это благодаря вам, Коля. Теперь Виктор Сергеевич решил, что он вам более не нужен.
- А, мамуля, явилась, - на мизансцену вышел Андрей, - Вот, Коля, тебе элементарный пример расчета. Папаша не желает платить алименты. Восемнадцать лет нам будет в конце ноября, стало быть, еще несколько месяцев он обязан нас спонсировать. Корысть – вот, что руководит Виктором Сергеевичем.
Коля не сдержался, - Он тебе пока еще отец. Имей, пожалуйста, к человеку хоть каплю уважения.
Губы Андрея скривились в ехидной усмешки, - За что?
В разговор вмешалась Елена Николаевна, - Хотя бы за то, что он семнадцать лет тебя растил и воспитывал. Не забывай об этом, Андрей.
Спорить с матерью строптивый отпрыск не стал, - Отец оплатит мое обучение в Художественно-Промышленной Академии?
- Спроси у него сам, - мудро посоветовала Елена Николаевна.
- Спросить, значит? – в тоне голоса Андрея звучало язвительное снисхождение, - Я бы спросил, но Виктор Сергеевич всякий раз отключает телефон.
- Я попрошу его не делать этого, - пообещал Коля.
Андрей понял, что на кухне его более ничего не держит, и удалился. Похоже, что Коля именно того и ждал, - Мама, а если папа захочет вернуться …
Елена Николаевна продолжила за сына, - Я постараюсь принять и простить его. Важно, чтобы и вы с Андреем желали того же.
Коля подставил щеку, и мама Елена привычно чмокнула его. Детские нежности были позволительны лишь без свидетелей, во избежание насмешек, даже со стороны домашних. О своей нежной привязанности к маме Коля не сообщал даже любимой девушке. В этом случае причина была иная – ревность. Увы, даже ангелы способны ревновать. В отношении мамы Николай был спокоен. Благодаря собственной скромности, сдержанности она никогда не будет стоять между ними. А все Олины капризы закончатся, как только ей придется отвечать за кого-то еще. При этой мысли Колина физиономия приобрела непосредственно-наивное выражение. Андрей уже лег спать. Сквозь узкую полоску приглушенного света на кровати вырисовывался его распластавшийся силуэт. Во сне Андрей был очарователен, как ребенок. Так бы и любовался им, если бы ни усталость. Все уже, пора спать! Коля решительно полез наверх. На его втором ярусе Луна была ближе, некоторое время она светила ему прямо в лицо. Сидя на кровати, Николай прикидывал, что ему завтра следует сделать? И снова жара, а ему бегать по всему району, а может, и дальше, - Ой!
Щепок за пятку вернул его к действительности. Завтра же выходной, стало быть, ему некуда не надо.
- Слушай, да убери ты свои голые пятки, наконец! – прозвучало снизу недовольное ворчание.
- Извини, задумался.
- Вот и я никак в толк не возьму. Чего ты хорошего в бывшем папаше нашел?
- Во-первых, он – не бывший, во-вторых, отец … еще ничего окончательно не решил …
- Ну, да, он в спектакле участвует, только режиссер никак второй акт не начнет.
Спрыгнув с кровати, Коля присел на корточки перед братом, - Сажи, Андрей, почему ты такой вредный?
Из-под простыни, в жару братья отвергали одеяла, раздалось прерывистое хихиканье, - Тебе это очень хочется знать?  Именно потому, что ты очень правильный, должен же быть к тебе противовес.
- Андрей …
- Присядь ко мне на постель, - милостиво разрешил Андрей.
- Благодарю. Скажи, Андрей, как ты посмотришь на возвращение отца?
Андрей пожал плечами, - Где он будет жить? Я имею в ввиду, спать, заниматься домашними делами? 
- Там же, где и прежде. Спать – в общей спальне, есть – со всеми, на кухне, и так далее. А что тут особенного?
- А мама согласна?
-Да. Она недавно мне об этом сказала.
В ответ послышался недоверчивый смех, - Дружок, ты плохо знаком с женщинами. У них, как это говориться, семь пятниц на неделе. Чего усмехаешься?
- Не верю. А ты, Андрей, хорошо женщин знаешь? Почему тогда так часто обижаешь?
После непродолжительной паузы в разговоре Андрей полюбопытствовал, - Тебе приснилось, или кто нажаловался?
Чтобы лучше видеть глаза брата, Коля сел с ним рядом, на кровать, - Оля тебя любила, а ты не оценил этого …
- Да, мало ли, кто меня любил?! Что же мне, всем им на шею бросаться?
- Она долго переживала из-за вашего разрыва …
- Не было никакого разрыва! Не было, запомни, потому, что отношений не было. А было простое, ни к чему не обязывающее знакомство. Все!
- Нет, не все. Пожалуйста, не груби Оле. Она хорошо к тебе относится.
- Впервые слышу.
Теперь вопросы возникли у Николая, - Почему?
- Еще раз, повторяю, у меня с Ольгой не было никаких отношений. О ней мне почти ничего неизвестно. Главное, у нас разные интересы и цели в жизни.
- О твоих целях я уже наслышан. Отыскать себе теплое местечко и, вперед, по трупам! Но, если Ольга выберет тебя, при всем, моем большом чувстве к ней, я уступлю, и не стану вам мешать. Андрей, опомнись! Подумай, кому нужны твои картины?
- Меня это не интересует. Я творю, воплощая искусство в жизнь …
- Искусство должно принадлежать народу.
- Ах, как трогательно. Вот только я далек от народных масс. Известный французский классик, мэтр Эмиль Золя утверждал: «Я ненавижу стадо!», так вот, я с ним полностью солидарен. Я не стремлюсь к славе …
- Врешь! Ты не можешь без того, чтобы тебя не похвалили. Ты всегда требовал признания собственных талантов. Все эгоисты к тому стремятся …
- Стало быть, и ты – не исключение. Есть эгоисты явные, но тайные от них не отстают, и те, вторые, еще более опасны, потому, что их расчетливость не бросается в глаза. И ты, Коленька, также используешь людей, только у них на то позже наступает прозрение.
Николай, глаза которого уже успели привыкнуть к темноте, пристально уставился на брата, который уже начал зевать, - Андрей, как ты относишься к Оле?
- Никак. Хочешь, бери ее себе, но прошу тебя, как человека прошу, оставьте меня в покое!
Николай благодушно проронил, - Спокойной ночи.
Андрей, впрочем, быстро уснул, а Николаю не спалось. Тревожное чувство беспокойства терзало его. Чем оно было вызвано, затруднялся сформулировать. Кажется, мама очень переживает из-за ухода отца. Надо попытаться его уговорить вернуться, пожалуй, мамочке он нужен теперь более остальных. У Коли появились новые заботы, Андрею, вообще, отец нужен лишь в качестве спонсора, и только для мамы, он – спутник жизни, одновременно, объект заботы и дружеского участия. В не зашторенном пространстве Коля наблюдал Луну. Этот загадочный небесный спутник начали изучать еще в начале XVII века, и до настоящего времени проблема происхождения Луны еще не решена. Любопытно, отчего она то слишком яркая, то имеет расплывчатые очертания, ведь Луна всегда обращена к Земле одной и той же стороной. Жаль, что на этом, ближайшем к Земле небесном теле, никогда не было жизни. Но не исключено, что астронавты что-то напутали. На Луну уже шесть раз летали, говорят, что-то искали, собрали четыреста килограммов образцов породы и грунта. Эх, его, Кольки там не хватало. Он бы ни о металлах с высокой температурой плавления размышлял, а задумался о том, как сделать лунный мир более гостеприимным, и, как знать, может, несмотря на то, что дневные и ночные температуры там слишком разняться, конкретно, от ста тридцати до минус ста семидесяти ночью, именно поэтому, на ближайшем спутнике Земли нет воды, и, вообще, атмосфера отсутствует, хочется надеяться, что там когда-нибудь будут цвести сады и весело смеяться дети.
Сквозь сладостную дремоту Коля вдруг услышал громкие возгласы, всячески сдерживаемые мамиными приглушенными репликами. Спустившись по боковой стенке, Николай тихо, на цыпочках приблизился к двери. В коридоре мама явно с кем-то спорила. «Нет, я, все-таки, узнаю, и мне никто не помешает». «Прошу вас, уверяю, он ничего не знает. Ну, имейте же снисхождение к человеку». «Надо же, о снисхождении заговорили. А кто к девчонке будет снисхождение иметь?» Более стоять под дверью было невыносимо. Облачившись в первое, что лежало под рукой, шорты и футболку, Николай ринулся на помощь маме. В прихожей он столкнулся с Евгенией Владимировной и ее супругом.
- Добрый вечер, - поприветствовал их Коля, - повернувшись к маме, он добавил, - Что случилось?
- Коленька, наши гости интересуются …
Евгения Владимировна опередила Елену Николаевну, - Когда ты последний раз видел Ольгу?
И вновь чувство тревоги проснулось в Коле, - Оля пропала?
- Да, неужели непонятно! 
- Прошу вас, тише, - умоляла Елена Николаевна.
Слегка смутившись, Коля поспешил успокоить незваных гостей, - Я видел Олю сегодня утром. А в полицию вы уже заявили?
- Что она – преступница, чтобы всякий раз о ней в органы заявлять?! – с негодованием бросил Анатолий Дроздовский.
Евгения Владимировна вся кипела от возмущения, - Пока Ольга не связалась с вашими проходимцами, она не позволяла себе ничего подобного. Где ее искать, в конце концов?!
Елена Николаевна беспомощно развела руками, - Мы поможем вам завтра ее поискать …
- Нет, не завтра! – верещала Евгения Владимировна, - Надо искать ее прямо сейчас.
Анатолий Сергеевич был полностью согласен с супругой, - У вас двое здоровых оболтусов. Пусть встают и отправляются по дворам.
Елена Николаевна с трудом сдерживала спокойствие. Невозмутимость медленно покидала уставшую женщину, - Я обещаю вам, завтра с раннего утра мы отправимся на поиски Оли. А сейчас вы по-хорошему покинете нас.
- Почему завтра? Вы собираетесь дрыхнуть, а бедная девочка будет скитаться по улицам?! Нас это не устраивает.
Коля принял решение за всех, - Хорошо, через пять минут я буду готов. Пожалуйста, покиньте нашу квартиру.
Вежливость сыграла свою положительную роль. Настороженные, но вовсе не сдавшиеся Дроздовские удалились, предупредив Николая напоследок, что если он не исполнит данного обещания, «ему будет хуже».
Елена Николаевна сокрушенно покачала головой, - Сынок, ты устал. Стоит ли так надрываться? Девочка, возможно, засиделась у подруги.
Николай вздохнул в ответ, - Мама, я должен идти. Я не бросаюсь обещаниями.
- Да, да, конечно. Коля, может, разбудить Андрея? Вдвоем, вам, все-таки, будет … не страшно, - убеждала сына любящая мать.
- Не стоит, мамочка. Извини, я должен идти. Пять минут уже истекли.
Хлопнула дверь, а Елена Николаевна все еще в тревоге, не могла отойти от нее. А вдруг Коленька вернется? Пока он, бедненький ходит где-то, уснуть она не сможет. Господи, остается лишь уповать на то, что все завершится благополучно. На часах – полдвенадцатого ночи. Вскипятив чайник, Елена Николаевна попыталась отыскать успокоение за чашкой чая. Опустив взор на крепкий напиток орехового цвета, она размышляла над несправедливостью судьбы. Мало того, что девочка была обижена от рождения, никогда не знала своих настоящих родителей. Дроздовские только прикидываются благодетелями, остается выяснить, какой мотив двигал ими, когда Евгения и Анатолий взяли на усыновление шестилетнюю сиротку? Вряд ли, девочка выдумывала, когда ссылалась на отчима, его грязные домогательства. Но почему вопиющее безобразие не приводит к негодованию Евгению Владимировну? Если Олечку она усыновила, то муж-то у нее не взятый на прокат. Возможно, при других обстоятельствах Елена Николаевна позволила бы себе улыбнуться, но не теперь, ее терзало беспокойство за Николая, и не вовремя проявленный им энтузиазм, также за Олечку и ее опрометчивый поступок. Сложив молитвенно руки, Елена Николаевна, пребывая, вероятно, в блаженном неведении, обращаясь к Владыке небесному, умоляла его о помощи.
- Мамуля, кого я вижу! – направляясь в туалет, Андрей не стал скрывать собственного удивления при встрече с хозяйкой дома в столь поздний час.
Елена Николаевна обрадовалась появлению второго сына, - Андрюша, ты вполне можешь присоединиться к Николаю и помочь ему в поисках. Пожалуйста, оденься потеплее, вы созвонитесь с ним и …
- Ничего не понимаю. Почему я кого-то должен искать? Разве сейчас неглубокая ночь?
Он появился через пару минут. Решив, что все услышанное ранее, просто сонный лепет усталой женщины, Андрей направился в комнату, но Елена Николаевна не дала ему уйти, окликнув, - Андрей, вернись, пожалуйста.
- Что случилось? – вопрошал Андрей из коридора, - Я устал и хочу спать.
- Хорошо, я пойду за тобой, и мы поговорим.
Предложение не устраивало Андрея, но ему пришлось согласиться. В их общей с Николаем комнате, он тут же юркнул под простыню, и, следуя участи обреченного, постарался удобно растянуться. Елена Николаевна уселась на крутящийся стул, у компьютерного стола, - Андрей, тебе придется выслушать меня, - вздохнув, словно перед выполнением тяжелой обязанности, она начала, - Пока ты отдыхаешь, твой брат, который целый день работал, откликнулся на просьбу Дроздовских и отправился искать пропавшую Олю …
- Почему они сами ее не ищут? В конце концов, я не – Шерлок Холмс, и не владею его дедуктивным методом. Коля, видимо, бросился на спасение любимой девушки. Мама, чего ты вся трясешься?
Елена Николаевна, обуреваемая тревогой, постепенно уступающей место возмущению, прокомментировала, - Как же ты можешь так говорить?! Ранее Оля была для тебя любимой девушкой. Почему же ты забыл об этом?
На губах, со злостью прикушенных вопрошаемым, обрисовалась циничная ухмылка, - да, потому, что я такими пустяками не увлекаюсь. Не было между мной и означенной особой никаких отношений. Не любил и не люблю ее!
- Лжешь! У меня был разговор с Оленькой, и ей я верю более, чем тебе, Андрей. Вы с ней встречались, Коле оставалось лишь молча ревновать. Оля – неопытная, юная девушка, долго не решалась определиться, кому отдать свое сердце, и, возможно, оказывала знаки внимания вам обоим. А теперь, если ты не питаешь к ней никаких чувств, то к своему родному брату ты должен проявлять доброжелательность, граничащую с самопожертвованием, оказывать ему содействие во всех его начинаниях, и на этих условиях, ты вправе рассчитывать на взаимность.
- Ты – мне, я – тебе. Здесь речь уже идет не о благородстве, а о банальном расчете. Я того не желаю.
- Андрей, к чему ты стремишься? Почему ты живешь лишь для себя, любимого? Порой мне становится страшно за твое будущее. Кто из несчастных встретиться на твоем пути, кого ты станешь жалеть? Опять одного только себя …
Голос Елены Николаевны оборвался, когда она поняла, что ее не слушают. Что же делать, ведь Андрей погибнет, брошенный всеми?!
Погасив свет, Андрей улегся спать. Елена, накинув на плечи куртку-ветровку, прихватив фонарик, отправилась на подмогу Николаю. Несмотря на позднее время, во дворе многоэтажного дома бродили подростки, вдыхающие вперемежку с никотином полной грудью разливающуюся ночную прохладу. Слышалась громкая речь, смешки, перебранка, на нее никто из молодежи не обратил внимания, это хорошо, главное, чтобы Олю никто не задел обидной  репликой. За Коленьку Елена Николаевна переживал меньше, зная, что благоразумный сын не станет связываться не с кем, если только не возникнет необходимость защитить чужую честь.
Пересекая Батайский проезд, Елена оглядывалась по сторонам, ноги сами несли ее в парк. Куда могла пойти обиженная девочка, непростой вопрос. Для того, чтобы на него ответить, надо пережить все то, с чем пришлось столкнуться Оле, чувствовать, а не думать, как она. Конечно, к ее бегству был повод. Беда Оли в том, что она не доверяет, даже сочувствующим ей людям, ведь своими проблемами она вполне могла бы поделиться с Колей. Он последнее время стал скрытным в отношении Оли. Какая-то общая тайна соединяет и, одновременно разделяет их. Она, даже в роли матери, вроде третьей лишней. Куда она идет, зачем? Придерживаясь асфальтированной дорожки, относительно освещенной, Елена старалась обходить стороной густые заросли. Руководствовалась она в своих действиях не здравым смыслом, скорее инстинктивным страхом. Когда со стороны набережной раздался заунывный вой, Елена испугалась еще больше. Естественно, ей нравились животные. В детстве она ни один раз просила маму разрешить завести ей собаку, но малый доход семьи не позволял осуществить ее желание. А, когда у Елены появилась собственная семья, ей было уже не до любви к братьям меньшим. Между тем, стая бездомных собак была настроена решительно. Они окружили ее, голодные, свирепые. Кольцо наступления постепенно сужалось, еще чуть-чуть, и ей придется познакомиться с уличной сворой еще ближе. Елена пронзительно закричала, крепко зажмурив глаза, она мысленно прощалась с жизнью. Неведомая сила потянула ее за подол юбки, сознание обреченной жертвы моментально покинуло ее.          
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIX.

     Ощущение холода сменилось состоянием  невесомости. Она как будто летела по длинному, темному тоннелю, напоминающему тоннель метрополитена, только вокруг была полная темнота, которую с детства она ужасно боялась. В такие леденящие душу минуты страшнее было лишь одиночество, но оно длилось недолго. Где-то, в конце тоннеля в глаза ударил слепящий свет, оказалось, она действительно летит по тоннелю, а навстречу ей летят небесные создания, с крылышками за спиной. В ее представлении так выглядят ангелы, насколько ей известно, именно они распахивают врата рая, куда допускаются только светлые чистые души. Стало быть, она еще не совсем пропащая.
- Очнулись, Елена, простите, не знаю вашего отчества. Вы меня, наверное, не помните? 
Свет настольной лампы не бил по глазам, которые быстро привыкли к полутьме. Над ней склонился молодой мужчина, с удивительно добрым лицом, которое показалось Елене знакомым, - Мы с вами уже встречались, если я … не ошибаюсь, в Храме у метро Марьино.
- Пожалуйста, не напрягайтесь. Меня зовут Владимир, в миру. А встречались мы с вами на богослужении, я служу иереем, в Храме «Утоли мои печали». Сегодня ночью я обнаружил вас у ворот парка, неподалеку от Батайского проезда. Как вы себя чувствуете?
Робко оглядываясь вокруг, Елена все еще с трудом верила в свое спасение. Незнакомая домашняя обстановка настораживала. Хотя она привыкла верить людям, но ее так часто обманывали.
- Вижу, что вы мне пока не верите.
- Извините, скорее я не верю в то, что вы  … добрый ангел, простите, не могу назвать вас отцом, в силу нашей разницы в возрасте.
Владимир улыбнулся, - Понимаю. С вами произошла неприятность, вы пробовали убежать от стаи бездомных собак, они атаковали вас, отчего вы упали в обморок.
Постепенно приходя в себя, Елена все вспомнила. Ей надо искать Олю, - Извините, мне нужно срочно уйти, - пытаясь встать с дивана, Елена ощутила головокружение, и вынуждена была снова сесть, - Простите меня, пожалуйста, за те хлопоты, что я вам причиняю. В парке я очутилась в столь позднее время из-за поисков пропавшей девочки, подруги моего сына. Я должна идти.
Владимир с сомнением покачал головой, - Может быть, все-таки, вызвать врача?
- Нет, - Елена глянула сквозь узкую полоску не зашторенного окна, - Уже светает, пойду я. 
Вторая попытка Елены была более удачной,  головокружение прошло, преодолевая слабость, Елена сделала над собой усилие. Она должна, раз дала обещание, - Спасибо вам, вы спасли меня. А что у вас за адрес?
Провожая Елену до дверей, Владимир с опаской оглядывался на комнату сестры, появление которой сейчас было бы очень некстати.
- Батайский проезд, дом девятнадцать. Мы с вами почти соседи. Елена.
Она ушла, а Владимир провожал ее взглядом. Внимания – вот, что ей сейчас не хватало. Если бы ни служебные дела, обязательно отправился бы с Еленой сопровождающим.
- Влад, закрой дверь. Сколько можно любоваться брошенной бабой?
Нудный, гнусавый голос принадлежал его сестре, вынужденной оставаться в постели из-за простуды. Но, Боже, как оскорбительна ее реплика, - Настя, это наша прихожанка. Кроме того, у каждого из нас есть собственное время, которым он может распоряжаться по-своему усмотрению, - Владимир попытался скорее пройти в свою комнату, но Настя его опередила, - Нет, милый братец, давай поговорим.
Владимир пробовал несмело возражать, - Уместно ли это, Настя, в пятом часу утра? Вероятно, тебе надо отлежаться.
- Вспомнил. А когда мотался по парку, вернулся с пьяной бабой …
- Она в обмороке была, - стоя напротив сестры и, глядя в ее озлобленные темно-серые глаза, Владимир не сдержался и повысил голос, - Настя, почему ты считаешь себя лучше, чем остальные?
Усмехнувшись, старшая сестра обронила, - Так напилась, что в обморок упала. Я предлагала тебе приличное знакомство, - заметив, что брат едва сдерживает зевоту, тут же добавила, - Спать, что ли хочешь? На будущее предупреждаю тебя, посторонних в дом не води.
Владимир промолчал, как того предписывают Христовы заповеди. Бог милостив, он простит его вздорную сестрицу, тем более, что она не всегда была таковой. Семейные неурядицы, неприятности на работе озлобили Настю. До замужества она была прелестной, милой девушкой, даже немного застенчивой, пока не повстречалась с Валерой, бесшабашным парнем, о таких обычно говорят «перекати поле». Противоположности притягиваются, вот почему вышло, что правильная девушка связалась с «неправильным» парнем. Судя по тому, что Валера не стремился к самостоятельности, оказалось, что к двадцати пяти годам он не имел никакого образования, кроме среднего, лишен специальности, предпочитая жить за чужой счет, и даже такой ответственный шаг, как рождение Жорика, не побудило его отца проявить  инициативу. Потому грех сетовать на непоследовательность, инертность Насти. Когда живешь одними надеждами, остается лишь строить планы на будущее, которые растают, как призрачная дымка в один момент, оставляя о себе одни воспоминания, не всегда приятные.
Полпятого утра спать он уже не хотел, как и тогда, поздно вечером, когда ему пришло в голову прогуляться, такие непреднамеренные желания у него возникают крайне редко. Обычно после работы он находится около родителей, скрашивая их однообразный досуг, или развлекает племянника.
Оба, и папа, и мама на инвалидности, но с мелкими житейскими заботами вполне справляются самостоятельно, им хватает сил на любимого и пока единственного внука.
На выходные Валера, на время протрезвев, повез Ирину Федоровну и Георгия Борисовича, своих тещу и тестя, вместе с внуком на дачу. На обратную дорогу Валеру, видимо, не хватило. Сонными глазами уставившись на зеленые лужайки, в преддверии солнечного дня, изрядно покрытые росой, Влад желал, чтобы все заботы, свалившиеся на его близких, знакомых разрешились сами собой. Приоткрыв окно, Влад поежился. Ночная прохлада еще давала о себе знать. Как бы Насте не пришло в ее симпатичную головку проводить эксперименты на выживаемость над собой. Любопытно, как она себя чувствует в настоящее время? В беспокойстве за сестру он позволил себе тихо заглянуть в их общую с Валерой спальню. В комнате он застал лежавшую навзничь сестру, диван даже не был разложен, такое впечатление, что Настю подкосила неведомая немощь, - Настя, тебе … плохо? – Владимир тихонько потряс сестру за плечо, так как  это не подействовало, он перекатил безвольное тело сестры на спину, при этом голова ее покоилась чуть ниже, в отсутствии поддержки.
Не прошло и пяти секунд, как молодая женщина очнулась, - Какого черта?! Ты, чего, совсем одурел? 
Крепко спавшая постепенно пришла в себя, и окинула негодующим взглядом склонившегося над ее ложем брата. На его широком лице застыло смущение, - Прости, Настя … Мне почудилось, что тебе плохо, поверь, я совсем не хотел тревожить тебя понапрасну. Хочешь, я принесу тебе свежезаваренного чаю с медом?
Перейдя в сидячее положение, Настя укоризненно покачала головой, - Хочешь сделать, как лучше, а выходит, как хуже, - отвернувшись от брата, Настя попыталась уснуть. Владимиру ничего не оставалось, как удалиться. А не последовать ли ему примеру сестры… пожалуй, стоит. Какой пустынной кажется его комната без племянника-озорника. Жорик вносит разнообразие в довольно аскетичную обстановку его холостяцкой кельи. Благодаря тому; что они проводят вместе с Жориком немало времени, вероятно, есть надежда, что племянник станет совсем, как его мама в юности. Только его голова коснулась подушки, как Владимир тут же уснул. В памяти всплыли видения из ночного приключения. Как среди ночи он очутился в парке? Его тянула туда неведомая сила, предчувствие беды, и она, действительно, едва не случилась. Виновата в том даже не стая бездомных собак, а режим жесткой экономии, который не позволяет нанять в штат парка дворников и смотрителей. Население в теплые, летние дни не прочь полакомиться шашлыками, мясными изысками, приготовленными на природе. Мало того, что остатки, которые отдыхающие оставляли после себя, загрязняют парковую зону, мясные объедки служат привлечением бродячих псов. Удача, что бродя по парку, он заметил лежавшую без сознания, ведь ее могли обнаружить лица, с совсем неблаговидными намерениями. Возможно, если он, все-таки, прошел, Елена очнулась бы сама, но вот вопрос – смогла ли она добраться до дома без посторонней помощи? Влад улыбнулся во сне, встретил ответную реакцию. Ему редко улыбались люди, в Храм обычно приходят с бедой или просьбой избавить от нее. Он служит посредником между Всевышним и прихожанами. Его обязанность не только дать людям наставления, но и вселить в них радужные перспективы на будущее. Будучи пока малоопытным психологом, он продолжал учиться, перенимая все положительное у своего духовного наставника, настоятеля храма, протоиерея, отца Алексея, параллельно проводя занятия с детьми в воскресной школе. Занимается с молодым поколением он уже не первый год, и постепенно пришел к выводу, что ему это нравится, с детьми никогда не приходится скучать, они сообща обмениваются идеями, иногда спорят, а в споре, как известно, «рождается истина». Несогласие у них случается порой в процессе распределения ролей в новом сценарии. Разве мог представить себе Владимир, что он будет обучать вовсе не юных художников, скорее, любителей Мельпомены. К сожалению, при храме во славу Божьей матери воскресной школы нет. «Обретешь опыт, по велению Божьему станешь учителем», внушал ему духовный наставник. Пока в воскресной школе при храме святой мученицы Татианы Римской, в Люблино участники театрального кружка ставят спектакли по сказкам «Божий дар», «Аленький цветочек», по произведениям Достоевского «Сказание о Петре и Февронье». А недавно самый взрослый из участников  театрального кружка, Анатолий попытался сам написать сценарий, в котором по задумке автора и с одобрения сил небесных встречаются юные Адам и Ева. Что из этого выйдет, участники постановки узнают уже сегодня.
Трехчасовой, долгожданный сон помог ему полностью восстановиться. Утренние сборы, скоренько, но без суеты, и вот он уже в дороге. Жаль воспользоваться собственной двухколесной техникой нельзя. Где это видано, что служители храма разъезжали по дорогам на мотоцикле, такой ультрасовременный поп! Пока же обойдется он доставкой общественным транспортом.  Дорогой он обычно размышлял. Все ли верно с детьми делает, не обидел ли кого,  дети, ведь очень обидчивые.  В прошлом сценарии Анатолию досталась роль безголосого чуда-юда. К тому аргументы были особые: «Ты самый старший, Толик, потому самая трудная к исполнению роль – тебе». Толик смолчал под бурные смешки остальных участников, похоже, что не обиделся. Итог тому – новый сценарий. Не долго пришлось гадать, кого Толя назначит библейским Адамом, но кто, по его мнению, годится на роль Евы … И вот, что он скажет своим ученикам: «Сотворение жизни было и остается одной из величайших загадок бытия. И хотя человек весьма преуспел, воспроизводя жизнь естественным путем, дерзкая мечта о том, чтобы, подобно Создателю, самому зажечь бесценную искру жизни не покидала его на протяжении многих веков и даже тысячелетий. И в стародавние времена, когда религиозные догмы и постулаты казались незыблемыми, и в наши дни, когда история создания человека, изложенная в священных книгах, встречает скептическое отношение к себе со стороны ученых, предпринимались смелые попытки искусственного сотворения жизни, существ и даже человека».
И вот, наконец, после среднего по продолжительности маршрута он очутился на Краснодарской улице. Дети уже собрались, самых маленьких привели родственники. В их распоряжении был целый спортивный зал, где благодаря простору, можно с удобством репетировать. По периметру зала были установлены лавки, на которых расселись участники. Владимир расположился в центре, положив руку на спинку стула, он стоял перед аудиторией. Поискав глазами автора сценария, руководитель театральной студии пригласил его выйти на всеобщее обозрение, - Толя, пожалуйста, ознакомь нас со своим творением.
Высокий, слегка полноватый шестнадцатилетний подросток сначала неуверенно, затем все тверже и тверже, перед слушателями предстал совсем другим человеком, - Ребята, мы поставим три акта, по три – четыре сцены в каждом, в представлении будут задействованы все, вообщем, я уверен, вам понравится. 
Большинство ребят улыбнулись. – А ты будешь нами руководить? – полюбопытствовал Димочка Рязанов.
Спокойно, чтобы усмирить  любого недоброжелателя, Толя парировал, - Руководить нами всегда будет Учитель. Но, если желаешь, можешь ты попробовать.
В ответ тишина, но Толя не растерялся, - Кто еще хочет быть руководителем?
И снова безмолвие. Толик согласно кивнул головой, - Значит, договорились.
Теперь будем распределять роли.
Вмешался Владимир Георгиевич, - Подожди, Анатолий. Как же участники могут выбрать себе роль, если они незнакомы со сценарием?
Вполне законный вопрос однако не вызвал затруднения. Окинув взглядом аудиторию, Анатолий не стал противоречить, - Сейчас познакомлю. В первом акте Адам и Ева встречаются, и начинают осваивать окружающий мир. Адам охотится, Ева хозяйничает …
- А почему не наоборот? – вопрос был задан Лизой Барышниковой,
тринадцатилетней пытливой девочкой, обычно тихой и неприметной.
Казалось, вопрос был задан всей аудитории. Почти двадцать пар любопытных глаз уставились на Толика, что его немало воодушевило, - Мы с вами, братья и сестры, знакомимся с христианской религией. Согласно истории, сперва Всевышний сотворил Адама, а потом …
- Знаем, знаем. Из ребра Адама Бог сотворил первую женщину. Правильно мы говорим, Владимир Георгиевич? 
Влад улыбнулся, - Все так, но нельзя забывать, что не все божеские деяния разрешено повторять праведникам. Многие религии и христианская также, считают саму идею об искусственном сотворении живых существ и тем более, человека, кощунственной, посягающей на установленный Богом миропорядок.
Паша Дивов не сдержался, - Учитель, а мы всегда будем ниже Бога?
Что отобразилось на их пытливых лицах, затаилось во вдумчивых глазах, не усомнятся ли они, в конце концов, в собственном выборе? – А как ты сам думаешь, Павел?
Глядя на насупленный вид вопрошаемого, его безынициативность, Владимир  просек, Павел не желает делиться сокровенным. Да, был у подростка негативный опыт. Однажды, он разоткровенничался с собственным отцом, прихожанином храма, и пожалел. Отец назвал его тогда гордецом, и даже пригрозил ремнем. А здесь, среди множества товарищей, Владимир Георгиевич пришел Павлу не выручку, - Ребята, многие из вас регулярно задаются вопросами, помогающими понять и оценить происхождение жизни на Земле. Не скрою, вы в растерянности. В школе, на уроках биологии вам внушают одно, изучая Христовы заповеди, вы узнаете иное. Кому верить?
- Вам, - дружно отвечали ребята.
- Спасибо, друзья. Люди в течение жизни ни один раз меняют собственное мнение, в том нет ничего предосудительного, главное, друзья, чтобы ваше взгляды на жизнь не кому не причиняли неудобства. Согласны?
- Но, Владимир Георгиевич, Христос терпел и нам велел.
- Но всякий человек обязательно придерживается христианских догм. Кто-то может быть неверующим, или придерживаться иудаизма. Ребята, - словно спохватившись, Владимир добавил, - Прошу вас, в школе не надо привлекать внимание к христианским заповедям. Одноклассники, а большинство из вас посещают разные гимназии, классы, школы, ваши ровесники воспользуются дополнительным поводом для шуток, и некоторые из посторонних могут попытаться обидеть вас. Поймите, ребята, они могут в этом участвовать не со зла, а по незнанию.
Толик парировал, - Но нам от этого не легче.
- Вот, поэтому я вам и советую, не распространяться о своих воззрениях. Ребята, давайте вернемся к обсуждению сценария. Толик, сколько главных ролей у  тебя имеется?
Листая толстую тетрадь, Анатолий что-то шептал. Это продолжалось чуть более минуты. Наконец, когда аудитория была готова присоединиться к озадаченному Толику, он начал, - Евой будет … Маша Горобец.
- Нет, я хочу, - пробовала робко возражать Лиза Барышникова.
Вновь не обошлось без участия Влада, - Подождите,  ребята, - На роль Евы претендуют два человека: Маша и Лиза. Автор выбрал Машу, какие аргументы у Лизы, для того, чтобы отстоять свое предложение?
Лиза вышла вперед и встала перед остальными участниками. Куда делось ее смущение, девочка чувствовала себя уверенно, и также обстоятельно попробовала объяснить присутствующим, - Мне эта роль послужила бы дополнительным уроком …
- Учиться любишь? – неожиданно прозвучало злорадство.
Лизочка ответила достойно, - Делаю все, чтобы по окончанию школы я смогла поступить в театральное училище. В будущем мечтаю выступать на сцене детского театра, - вернувшись на насиженное место, Барышникова ничем не стала отличаться от окружающих.
Владимир Георгиевич бросив внимательный взгляд на часы, напомнил, - Ребята, давайте займемся обсуждением сценария, иначе мы не успеем уложиться за время занятия, - обратившись к Анатолию, он добавил. - Поясни нам, Толик, пожалуйста, почему именно на Маше ты остановил свой выбор?
- Мария – самая взрослая, она больше остальных похожа на женщину.
- А Лиза, что на мужика, больше походит? – раздалось сразу с двух сторон.
Внезапно Владимир Георгиевич поднял руку, как школьник на уроке, - Предлагаю вам поставить спектакль о нарушителях общественного порядка. У вас получаться роли ничуть не сомневаюсь.
Во Владимира уткнулись угрюмые взгляды ребят, никто не рвался к обсуждению. Что ж, пусть немного покумекают, прежде, чем держать ответ. Пока Влад изучал подопечных, ребята, переглянувшись, надумали объясниться. Ответ за всех держал Костя Фокин, - Не надо, пожалуйста, Владимир Георгиевич, не надо нарушителей. Мы все поняли и больше не будем никого обижать.
- Маша, - окликнул участницу Влад, - Хочешь играть Еву?
На красавицу Машу уставились поголовно все присутствующие, но девушка вовсе не рвалась к подобной популярности, - Нет, уступаю роль Лизе.
- Толик, продолжай, пожалуйста.
С одобрения Владимир Георгиевича юный автор вернулся к обсуждению, - В следующих актах предусмотрены ангелы – массовка, демон – искуситель, Создатель, пусть им непременно будет Владимир Георгиевич.
- Верно. Лучше его Создателя никто не сыграет, - поддержали предложенное другие.
- Ребята, я даже не знаю, что вам ответить. Я никогда не играл на сцене, у меня и таланта для этого не хватит, - признался Влад.
- Владимир Георгиевич, но Всевышний прославился не талантами, а умением, - пояснила Лариса Кожевникова.
- Кто поправит? – вопрошал Владимир, - Смелее, ребята.
- Христос был выше славы. Владимир Георгиевич, сыграете в спектакле вместе с нами?
Долго упрашивать Учителя не потребовалось. Конечно, он согласился. Теперь его ближайшее окружение в воскресной школе – Ной, Антоний Святой, Пахомий Великий, дева Мария и массовка в образе ангелов – о чем еще он мог мечтать? А увидится он с ребятами уже завтра, в воскресенье. Дома он нашел обновленный действующий состав, кроме Насти объявился еще шурин Валера. Перед Владимиром он предстал в неожиданной для себя стезе – с половником в руках, в окружении сковородок, кастрюли, - Кого я вижу! На чем записать такую радость? Настя, смотри, кто пришел. Скорее сюда!
Для того, чтобы прервать словесное недержание, Влад вместо сестры поспешил на кухню, - Здравствуй, Валера. Еще сегодня утром Настя была больна …
- Она тебя увидит, сразу же поправится, - пообещал шурин. За его спиной бурлил борщ, жарился картофель с салом, на ближайшей сковородке очень аппетитно смотрелись котлеты, - поймав пронзительный взгляд Влада, направленный с рук кулинара на его стряпню, Валера добавил, - Сомневаешься? Напрасно. Готовила Настя, а я слежу, чтобы не пригорело,
не сбежало.
В своей комнате Владимир слегка взбодрился, выполняя физические упражнения. Обычно зарядку он делает сразу после пробуждения, но дополнительная физкультура еще некому не повредила. И снова выбор – сесть ли за компьютер и погрузиться в виртуальный мир или заняться науками, литературной классикой? А, может, ему оседлать двухколесного коня? Вечером интенсивность движения на дорогах может вырасти, так может, все-таки, езду на мотоцикле он изберет, в качестве свободного времяпровождения? Решение пришло быстро.
- Куда?! – удивилась Настя, выйдя в коридор.
- Я ненадолго, Настенька, максимум, на два часа, - пообещал, уходя Владимир. В ветровке, джинсах, спортивной обуви, со шлемом на голове, он ничем не отличался от байкера-любителя. Оседлав мотоцикл; Владимир
осторожно нажал педаль газа, да и потом, как можно торопиться, если за тобой шлейфом несется толпа подростков?! Заменив на лице серьезное выражение на улыбку, Владимир уже позже осознал – за стеклом шлема изменения не оценят. Выехав на Батайский проезд, Владимир направил железного коня в сторону метро. Расстояние в почти два километра ему удалось преодолеть за пять минут, немного сдерживали, не давали разогнаться сигналы светофора, которым он, как любой законопослушный участник дорожного движения, естественно, следовал. Далее, в районе Люблинской улицы был выбор – свернуть направо и выехать на мост через Москва-реку, почувствовать, как за спиной свистит ветер, в такие редкие мгновения Влад воображал себя птицей, которой любые преграды не почем. Что ж, он весьма похож на чайку, только та, преодолевая водную преграду, громко кричит, ему, вроде, к собственной персоне внимание привлекать не зачем. В Братеево можно погонять по набережной, а можно у перекрестка свернуть налево и очутиться у метро. Если поехать прямо, верная дорога в новое Марьино. Влад выбрал Братеево, тем меньше шансов, что он попадется на глаза кому-нибудь из прихожан. И вот он уже на другом берегу Москва-реки. Промчавшись по Борисовским прудам  из конца в конец, Владимир повернул обратно. «Ты бы лучше девушек катал», напутствовала его сестра. Владимир предлагал Насте ни единожды ее покатать. Не желает. А вот, кто давно мечтал оказаться за спиной у Влада, так это любимый племянник. Но ему не позволяла присоединиться к Владу Настя. «У тебя еще нет практического опыта вождения, когда немного обкатаешься, пожалуйста, будешь брать Жорика». Снова вперед, по связующей ниточке, с одного берега на другой. Кто-то присоединился рядом, Влад оглянулся. Немного поотстав, за ним двигался BMW. Ритм его движения спокойный, размеренный. И в том же направлении, пожалуй, было бы неплохо с ним же познакомиться. Обменявшись приветствием, мотоциклисты не выпускали друг друга из вида. Позже выяснилось, что любители быстрой езды проживают по соседству, - Я там, чуть подальше, в конце Батайского проезда.
Владимир по-приятельски протянул новому знакомому руку, - Владимир.
Ему тут же ответили, - Николай.
 - Опытный, наверное? – Владимир кивнул головой в сторону BMW нового приятеля.
Парень пожал плечами, - Пока еще, нет. У нас мотоцикл на двоих с братом, он чаще гоняет. Вы любите скорость?
- Люблю. Но еще больше люблю заводить новые знакомства.
Николай улыбнулся, - И я тоже. У вас мотоцикл выносливый, один двух цилиндровый мотор чего стоит, трубы, кажется, хромированные, - заручившись кивком головы, Коля продолжал, - это достойная, недорогая альтернатива нашему BMW.
- Согласен. Я так и подбирал, многофункциональный, но недорогой. Николай, а в ремонте ты силен?
Коля ответил не сразу,  - Как там, что устроено, представляю, но самому ремонтировать не приходилось. У вас проблемы, Владимир?
- Хотел со спецом посоветоваться, - объяснил вопрошаемый.
- Если, у вас возникнут проблемы, у меня есть хорошие знакомые, опытные байкеры, - выудив из кармана четверть тетрадного листа, Коля нацарапал на нем номер телефона, - Пожалуйста.
Поблагодарив, Владимир извинился, - Созвонимся – запомнишь мой номер.
Они прощались, как настоящие друзья, и, вероятно, никто их двоих не догадывался, как скоро им придется снова встретиться. Отогнав BMW в гараж, к Олегу Леонидовичу, Коля в дверях подъезда столкнулся с Олей. Она еле двигалась, уткнув взор себе под ноги, - Меня Андрей не пускает.
- А домой ты заходила?
- Нет, и не пойду, - сказано это было с безоговорочной решимостью. 
- Пойдем к нам. Ничего не бойся, моя мама нам поможет, - пообещал Николай.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIX.

     Ощущение холода сменилось состоянием  невесомости. Она как будто летела по длинному, темному тоннелю, напоминающему тоннель метрополитена, только вокруг была полная темнота, которую с детства она ужасно боялась. В такие леденящие душу минуты страшнее было лишь одиночество, но оно длилось недолго. Где-то, в конце тоннеля в глаза ударил слепящий свет, оказалось, она действительно летит по тоннелю, а навстречу ей летят небесные создания, с крылышками за спиной. В ее представлении так выглядят ангелы, насколько ей известно, именно они распахивают врата рая, куда допускаются только светлые чистые души. Стало быть, она еще не совсем пропащая.
- Очнулись, Елена, простите, не знаю вашего отчества. Вы меня, наверное, не помните? 
Свет настольной лампы не бил по глазам, которые быстро привыкли к полутьме. Над ней склонился молодой мужчина, с удивительно добрым лицом, которое показалось Елене знакомым, - Мы с вами уже встречались, если я … не ошибаюсь, в Храме у метро Марьино.
- Пожалуйста, не напрягайтесь. Меня зовут Владимир, в миру. А встречались мы с вами на богослужении, я служу иереем, в Храме «Утоли мои печали». Сегодня ночью я обнаружил вас у ворот парка, неподалеку от Батайского проезда. Как вы себя чувствуете?
Робко оглядываясь вокруг, Елена все еще с трудом верила в свое спасение. Незнакомая домашняя обстановка настораживала. Хотя она привыкла верить людям, но ее так часто обманывали.
- Вижу, что вы мне пока не верите.
- Извините, скорее я не верю в то, что вы  … добрый ангел, простите, не могу назвать вас отцом, в силу нашей разницы в возрасте.
Владимир улыбнулся, - Понимаю. С вами произошла неприятность, вы пробовали убежать от стаи бездомных собак, они атаковали вас, отчего вы упали в обморок.
Постепенно приходя в себя, Елена все вспомнила. Ей надо искать Олю, - Извините, мне нужно срочно уйти, - пытаясь встать с дивана, Елена ощутила головокружение, и вынуждена была снова сесть, - Простите меня, пожалуйста, за те хлопоты, что я вам причиняю. В парке я очутилась в столь позднее время из-за поисков пропавшей девочки, подруги моего сына. Я должна идти.
Владимир с сомнением покачал головой, - Может быть, все-таки, вызвать врача?
- Нет, - Елена глянула сквозь узкую полоску не зашторенного окна, - Уже светает, пойду я. 
Вторая попытка Елены была более удачной,  головокружение прошло, преодолевая слабость, Елена сделала над собой усилие. Она должна, раз дала обещание, - Спасибо вам, вы спасли меня. А что у вас за адрес?
Провожая Елену до дверей, Владимир с опаской оглядывался на комнату сестры, появление которой сейчас было бы очень некстати.
- Батайский проезд, дом девятнадцать. Мы с вами почти соседи. Елена.
Она ушла, а Владимир провожал ее взглядом. Внимания – вот, что ей сейчас не хватало. Если бы ни служебные дела, обязательно отправился бы с Еленой сопровождающим.
- Влад, закрой дверь. Сколько можно любоваться брошенной бабой?
Нудный, гнусавый голос принадлежал его сестре, вынужденной оставаться в постели из-за простуды. Но, Боже, как оскорбительна ее реплика, - Настя, это наша прихожанка. Кроме того, у каждого из нас есть собственное время, которым он может распоряжаться по-своему усмотрению, - Владимир попытался скорее пройти в свою комнату, но Настя его опередила, - Нет, милый братец, давай поговорим.
Владимир пробовал несмело возражать, - Уместно ли это, Настя, в пятом часу утра? Вероятно, тебе надо отлежаться.
- Вспомнил. А когда мотался по парку, вернулся с пьяной бабой …
- Она в обмороке была, - стоя напротив сестры и, глядя в ее озлобленные темно-серые глаза, Владимир не сдержался и повысил голос, - Настя, почему ты считаешь себя лучше, чем остальные?
Усмехнувшись, старшая сестра обронила, - Так напилась, что в обморок упала. Я предлагала тебе приличное знакомство, - заметив, что брат едва сдерживает зевоту, тут же добавила, - Спать, что ли хочешь? На будущее предупреждаю тебя, посторонних в дом не води.
Владимир промолчал, как того предписывают Христовы заповеди. Бог милостив, он простит его вздорную сестрицу, тем более, что она не всегда была таковой. Семейные неурядицы, неприятности на работе озлобили Настю. До замужества она была прелестной, милой девушкой, даже немного застенчивой, пока не повстречалась с Валерой, бесшабашным парнем, о таких обычно говорят «перекати поле». Противоположности притягиваются, вот почему вышло, что правильная девушка связалась с «неправильным» парнем. Судя по тому, что Валера не стремился к самостоятельности, оказалось, что к двадцати пяти годам он не имел никакого образования, кроме среднего, лишен специальности, предпочитая жить за чужой счет, и даже такой ответственный шаг, как рождение Жорика, не побудило его отца проявить  инициативу. Потому грех сетовать на непоследовательность, инертность Насти. Когда живешь одними надеждами, остается лишь строить планы на будущее, которые растают, как призрачная дымка в один момент, оставляя о себе одни воспоминания, не всегда приятные.
Полпятого утра спать он уже не хотел, как и тогда, поздно вечером, когда ему пришло в голову прогуляться, такие непреднамеренные желания у него возникают крайне редко. Обычно после работы он находится около родителей, скрашивая их однообразный досуг, или развлекает племянника.
Оба, и папа, и мама на инвалидности, но с мелкими житейскими заботами вполне справляются самостоятельно, им хватает сил на любимого и пока единственного внука.
На выходные Валера, на время протрезвев, повез Ирину Федоровну и Георгия Борисовича, своих тещу и тестя, вместе с внуком на дачу. На обратную дорогу Валеру, видимо, не хватило. Сонными глазами уставившись на зеленые лужайки, в преддверии солнечного дня, изрядно покрытые росой, Влад желал, чтобы все заботы, свалившиеся на его близких, знакомых разрешились сами собой. Приоткрыв окно, Влад поежился. Ночная прохлада еще давала о себе знать. Как бы Насте не пришло в ее симпатичную головку проводить эксперименты на выживаемость над собой. Любопытно, как она себя чувствует в настоящее время? В беспокойстве за сестру он позволил себе тихо заглянуть в их общую с Валерой спальню. В комнате он застал лежавшую навзничь сестру, диван даже не был разложен, такое впечатление, что Настю подкосила неведомая немощь, - Настя, тебе … плохо? – Владимир тихонько потряс сестру за плечо, так как  это не подействовало, он перекатил безвольное тело сестры на спину, при этом голова ее покоилась чуть ниже, в отсутствии поддержки.
Не прошло и пяти секунд, как молодая женщина очнулась, - Какого черта?! Ты, чего, совсем одурел? 
Крепко спавшая постепенно пришла в себя, и окинула негодующим взглядом склонившегося над ее ложем брата. На его широком лице застыло смущение, - Прости, Настя … Мне почудилось, что тебе плохо, поверь, я совсем не хотел тревожить тебя понапрасну. Хочешь, я принесу тебе свежезаваренного чаю с медом?
Перейдя в сидячее положение, Настя укоризненно покачала головой, - Хочешь сделать, как лучше, а выходит, как хуже, - отвернувшись от брата, Настя попыталась уснуть. Владимиру ничего не оставалось, как удалиться. А не последовать ли ему примеру сестры… пожалуй, стоит. Какой пустынной кажется его комната без племянника-озорника. Жорик вносит разнообразие в довольно аскетичную обстановку его холостяцкой кельи. Благодаря тому; что они проводят вместе с Жориком немало времени, вероятно, есть надежда, что племянник станет совсем, как его мама в юности. Только его голова коснулась подушки, как Владимир тут же уснул. В памяти всплыли видения из ночного приключения. Как среди ночи он очутился в парке? Его тянула туда неведомая сила, предчувствие беды, и она, действительно, едва не случилась. Виновата в том даже не стая бездомных собак, а режим жесткой экономии, который не позволяет нанять в штат парка дворников и смотрителей. Население в теплые, летние дни не прочь полакомиться шашлыками, мясными изысками, приготовленными на природе. Мало того, что остатки, которые отдыхающие оставляли после себя, загрязняют парковую зону, мясные объедки служат привлечением бродячих псов. Удача, что бродя по парку, он заметил лежавшую без сознания, ведь ее могли обнаружить лица, с совсем неблаговидными намерениями. Возможно, если он, все-таки, прошел, Елена очнулась бы сама, но вот вопрос – смогла ли она добраться до дома без посторонней помощи? Влад улыбнулся во сне, встретил ответную реакцию. Ему редко улыбались люди, в Храм обычно приходят с бедой или просьбой избавить от нее. Он служит посредником между Всевышним и прихожанами. Его обязанность не только дать людям наставления, но и вселить в них радужные перспективы на будущее. Будучи пока малоопытным психологом, он продолжал учиться, перенимая все положительное у своего духовного наставника, настоятеля храма, протоиерея, отца Алексея, параллельно проводя занятия с детьми в воскресной школе. Занимается с молодым поколением он уже не первый год, и постепенно пришел к выводу, что ему это нравится, с детьми никогда не приходится скучать, они сообща обмениваются идеями, иногда спорят, а в споре, как известно, «рождается истина». Несогласие у них случается порой в процессе распределения ролей в новом сценарии. Разве мог представить себе Владимир, что он будет обучать вовсе не юных художников, скорее, любителей Мельпомены. К сожалению, при храме во славу Божьей матери воскресной школы нет. «Обретешь опыт, по велению Божьему станешь учителем», внушал ему духовный наставник. Пока в воскресной школе при храме святой мученицы Татианы Римской, в Люблино участники театрального кружка ставят спектакли по сказкам «Божий дар», «Аленький цветочек», по произведениям Достоевского «Сказание о Петре и Февронье». А недавно самый взрослый из участников  театрального кружка, Анатолий попытался сам написать сценарий, в котором по задумке автора и с одобрения сил небесных встречаются юные Адам и Ева. Что из этого выйдет, участники постановки узнают уже сегодня.
Трехчасовой, долгожданный сон помог ему полностью восстановиться. Утренние сборы, скоренько, но без суеты, и вот он уже в дороге. Жаль воспользоваться собственной двухколесной техникой нельзя. Где это видано, что служители храма разъезжали по дорогам на мотоцикле, такой ультрасовременный поп! Пока же обойдется он доставкой общественным транспортом.  Дорогой он обычно размышлял. Все ли верно с детьми делает, не обидел ли кого,  дети, ведь очень обидчивые.  В прошлом сценарии Анатолию досталась роль безголосого чуда-юда. К тому аргументы были особые: «Ты самый старший, Толик, потому самая трудная к исполнению роль – тебе». Толик смолчал под бурные смешки остальных участников, похоже, что не обиделся. Итог тому – новый сценарий. Не долго пришлось гадать, кого Толя назначит библейским Адамом, но кто, по его мнению, годится на роль Евы … И вот, что он скажет своим ученикам: «Сотворение жизни было и остается одной из величайших загадок бытия. И хотя человек весьма преуспел, воспроизводя жизнь естественным путем, дерзкая мечта о том, чтобы, подобно Создателю, самому зажечь бесценную искру жизни не покидала его на протяжении многих веков и даже тысячелетий. И в стародавние времена, когда религиозные догмы и постулаты казались незыблемыми, и в наши дни, когда история создания человека, изложенная в священных книгах, встречает скептическое отношение к себе со стороны ученых, предпринимались смелые попытки искусственного сотворения жизни, существ и даже человека».
И вот, наконец, после среднего по продолжительности маршрута он очутился на Краснодарской улице. Дети уже собрались, самых маленьких привели родственники. В их распоряжении был целый спортивный зал, где благодаря простору, можно с удобством репетировать. По периметру зала были установлены лавки, на которых расселись участники. Владимир расположился в центре, положив руку на спинку стула, он стоял перед аудиторией. Поискав глазами автора сценария, руководитель театральной студии пригласил его выйти на всеобщее обозрение, - Толя, пожалуйста, ознакомь нас со своим творением.
Высокий, слегка полноватый шестнадцатилетний подросток сначала неуверенно, затем все тверже и тверже, перед слушателями предстал совсем другим человеком, - Ребята, мы поставим три акта, по три – четыре сцены в каждом, в представлении будут задействованы все, вообщем, я уверен, вам понравится. 
Большинство ребят улыбнулись. – А ты будешь нами руководить? – полюбопытствовал Димочка Рязанов.
Спокойно, чтобы усмирить  любого недоброжелателя, Толя парировал, - Руководить нами всегда будет Учитель. Но, если желаешь, можешь ты попробовать.
В ответ тишина, но Толя не растерялся, - Кто еще хочет быть руководителем?
И снова безмолвие. Толик согласно кивнул головой, - Значит, договорились.
Теперь будем распределять роли.
Вмешался Владимир Георгиевич, - Подожди, Анатолий. Как же участники могут выбрать себе роль, если они незнакомы со сценарием?
Вполне законный вопрос однако не вызвал затруднения. Окинув взглядом аудиторию, Анатолий не стал противоречить, - Сейчас познакомлю. В первом акте Адам и Ева встречаются, и начинают осваивать окружающий мир. Адам охотится, Ева хозяйничает …
- А почему не наоборот? – вопрос был задан Лизой Барышниковой,
тринадцатилетней пытливой девочкой, обычно тихой и неприметной.
Казалось, вопрос был задан всей аудитории. Почти двадцать пар любопытных глаз уставились на Толика, что его немало воодушевило, - Мы с вами, братья и сестры, знакомимся с христианской религией. Согласно истории, сперва Всевышний сотворил Адама, а потом …
- Знаем, знаем. Из ребра Адама Бог сотворил первую женщину. Правильно мы говорим, Владимир Георгиевич? 
Влад улыбнулся, - Все так, но нельзя забывать, что не все божеские деяния разрешено повторять праведникам. Многие религии и христианская также, считают саму идею об искусственном сотворении живых существ и тем более, человека, кощунственной, посягающей на установленный Богом миропорядок.
Паша Дивов не сдержался, - Учитель, а мы всегда будем ниже Бога?
Что отобразилось на их пытливых лицах, затаилось во вдумчивых глазах, не усомнятся ли они, в конце концов, в собственном выборе? – А как ты сам думаешь, Павел?
Глядя на насупленный вид вопрошаемого, его безынициативность, Владимир  просек, Павел не желает делиться сокровенным. Да, был у подростка негативный опыт. Однажды, он разоткровенничался с собственным отцом, прихожанином храма, и пожалел. Отец назвал его тогда гордецом, и даже пригрозил ремнем. А здесь, среди множества товарищей, Владимир Георгиевич пришел Павлу не выручку, - Ребята, многие из вас регулярно задаются вопросами, помогающими понять и оценить происхождение жизни на Земле. Не скрою, вы в растерянности. В школе, на уроках биологии вам внушают одно, изучая Христовы заповеди, вы узнаете иное. Кому верить?
- Вам, - дружно отвечали ребята.
- Спасибо, друзья. Люди в течение жизни ни один раз меняют собственное мнение, в том нет ничего предосудительного, главное, друзья, чтобы ваше взгляды на жизнь не кому не причиняли неудобства. Согласны?
- Но, Владимир Георгиевич, Христос терпел и нам велел.
- Но всякий человек обязательно придерживается христианских догм. Кто-то может быть неверующим, или придерживаться иудаизма. Ребята, - словно спохватившись, Владимир добавил, - Прошу вас, в школе не надо привлекать внимание к христианским заповедям. Одноклассники, а большинство из вас посещают разные гимназии, классы, школы, ваши ровесники воспользуются дополнительным поводом для шуток, и некоторые из посторонних могут попытаться обидеть вас. Поймите, ребята, они могут в этом участвовать не со зла, а по незнанию.
Толик парировал, - Но нам от этого не легче.
- Вот, поэтому я вам и советую, не распространяться о своих воззрениях. Ребята, давайте вернемся к обсуждению сценария. Толик, сколько главных ролей у  тебя имеется?
Листая толстую тетрадь, Анатолий что-то шептал. Это продолжалось чуть более минуты. Наконец, когда аудитория была готова присоединиться к озадаченному Толику, он начал, - Евой будет … Маша Горобец.
- Нет, я хочу, - пробовала робко возражать Лиза Барышникова.
Вновь не обошлось без участия Влада, - Подождите,  ребята, - На роль Евы претендуют два человека: Маша и Лиза. Автор выбрал Машу, какие аргументы у Лизы, для того, чтобы отстоять свое предложение?
Лиза вышла вперед и встала перед остальными участниками. Куда делось ее смущение, девочка чувствовала себя уверенно, и также обстоятельно попробовала объяснить присутствующим, - Мне эта роль послужила бы дополнительным уроком …
- Учиться любишь? – неожиданно прозвучало злорадство.
Лизочка ответила достойно, - Делаю все, чтобы по окончанию школы я смогла поступить в театральное училище. В будущем мечтаю выступать на сцене детского театра, - вернувшись на насиженное место, Барышникова ничем не стала отличаться от окружающих.
Владимир Георгиевич бросив внимательный взгляд на часы, напомнил, - Ребята, давайте займемся обсуждением сценария, иначе мы не успеем уложиться за время занятия, - обратившись к Анатолию, он добавил. - Поясни нам, Толик, пожалуйста, почему именно на Маше ты остановил свой выбор?
- Мария – самая взрослая, она больше остальных похожа на женщину.
- А Лиза, что на мужика, больше походит? – раздалось сразу с двух сторон.
Внезапно Владимир Георгиевич поднял руку, как школьник на уроке, - Предлагаю вам поставить спектакль о нарушителях общественного порядка. У вас получаться роли ничуть не сомневаюсь.
Во Владимира уткнулись угрюмые взгляды ребят, никто не рвался к обсуждению. Что ж, пусть немного покумекают, прежде, чем держать ответ. Пока Влад изучал подопечных, ребята, переглянувшись, надумали объясниться. Ответ за всех держал Костя Фокин, - Не надо, пожалуйста, Владимир Георгиевич, не надо нарушителей. Мы все поняли и больше не будем никого обижать.
- Маша, - окликнул участницу Влад, - Хочешь играть Еву?
На красавицу Машу уставились поголовно все присутствующие, но девушка вовсе не рвалась к подобной популярности, - Нет, уступаю роль Лизе.
- Толик, продолжай, пожалуйста.
С одобрения Владимир Георгиевича юный автор вернулся к обсуждению, - В следующих актах предусмотрены ангелы – массовка, демон – искуситель, Создатель, пусть им непременно будет Владимир Георгиевич.
- Верно. Лучше его Создателя никто не сыграет, - поддержали предложенное другие.
- Ребята, я даже не знаю, что вам ответить. Я никогда не играл на сцене, у меня и таланта для этого не хватит, - признался Влад.
- Владимир Георгиевич, но Всевышний прославился не талантами, а умением, - пояснила Лариса Кожевникова.
- Кто поправит? – вопрошал Владимир, - Смелее, ребята.
- Христос был выше славы. Владимир Георгиевич, сыграете в спектакле вместе с нами?
Долго упрашивать Учителя не потребовалось. Конечно, он согласился. Теперь его ближайшее окружение в воскресной школе – Ной, Антоний Святой, Пахомий Великий, дева Мария и массовка в образе ангелов – о чем еще он мог мечтать? А увидится он с ребятами уже завтра, в воскресенье. Дома он нашел обновленный действующий состав, кроме Насти объявился еще шурин Валера. Перед Владимиром он предстал в неожиданной для себя стезе – с половником в руках, в окружении сковородок, кастрюли, - Кого я вижу! На чем записать такую радость? Настя, смотри, кто пришел. Скорее сюда!
Для того, чтобы прервать словесное недержание, Влад вместо сестры поспешил на кухню, - Здравствуй, Валера. Еще сегодня утром Настя была больна …
- Она тебя увидит, сразу же поправится, - пообещал шурин. За его спиной бурлил борщ, жарился картофель с салом, на ближайшей сковородке очень аппетитно смотрелись котлеты, - поймав пронзительный взгляд Влада, направленный с рук кулинара на его стряпню, Валера добавил, - Сомневаешься? Напрасно. Готовила Настя, а я слежу, чтобы не пригорело,
не сбежало.
В своей комнате Владимир слегка взбодрился, выполняя физические упражнения. Обычно зарядку он делает сразу после пробуждения, но дополнительная физкультура еще некому не повредила. И снова выбор – сесть ли за компьютер и погрузиться в виртуальный мир или заняться науками, литературной классикой? А, может, ему оседлать двухколесного коня? Вечером интенсивность движения на дорогах может вырасти, так может, все-таки, езду на мотоцикле он изберет, в качестве свободного времяпровождения? Решение пришло быстро.
- Куда?! – удивилась Настя, выйдя в коридор.
- Я ненадолго, Настенька, максимум, на два часа, - пообещал, уходя Владимир. В ветровке, джинсах, спортивной обуви, со шлемом на голове, он ничем не отличался от байкера-любителя. Оседлав мотоцикл; Владимир
осторожно нажал педаль газа, да и потом, как можно торопиться, если за тобой шлейфом несется толпа подростков?! Заменив на лице серьезное выражение на улыбку, Владимир уже позже осознал – за стеклом шлема изменения не оценят. Выехав на Батайский проезд, Владимир направил железного коня в сторону метро. Расстояние в почти два километра ему удалось преодолеть за пять минут, немного сдерживали, не давали разогнаться сигналы светофора, которым он, как любой законопослушный участник дорожного движения, естественно, следовал. Далее, в районе Люблинской улицы был выбор – свернуть направо и выехать на мост через Москва-реку, почувствовать, как за спиной свистит ветер, в такие редкие мгновения Влад воображал себя птицей, которой любые преграды не почем. Что ж, он весьма похож на чайку, только та, преодолевая водную преграду, громко кричит, ему, вроде, к собственной персоне внимание привлекать не зачем. В Братеево можно погонять по набережной, а можно у перекрестка свернуть налево и очутиться у метро. Если поехать прямо, верная дорога в новое Марьино. Влад выбрал Братеево, тем меньше шансов, что он попадется на глаза кому-нибудь из прихожан. И вот он уже на другом берегу Москва-реки. Промчавшись по Борисовским прудам  из конца в конец, Владимир повернул обратно. «Ты бы лучше девушек катал», напутствовала его сестра. Владимир предлагал Насте ни единожды ее покатать. Не желает. А вот, кто давно мечтал оказаться за спиной у Влада, так это любимый племянник. Но ему не позволяла присоединиться к Владу Настя. «У тебя еще нет практического опыта вождения, когда немного обкатаешься, пожалуйста, будешь брать Жорика». Снова вперед, по связующей ниточке, с одного берега на другой. Кто-то присоединился рядом, Влад оглянулся. Немного поотстав, за ним двигался BMW. Ритм его движения спокойный, размеренный. И в том же направлении, пожалуй, было бы неплохо с ним же познакомиться. Обменявшись приветствием, мотоциклисты не выпускали друг друга из вида. Позже выяснилось, что любители быстрой езды проживают по соседству, - Я там, чуть подальше, в конце Батайского проезда.
Владимир по-приятельски протянул новому знакомому руку, - Владимир.
Ему тут же ответили, - Николай.
 - Опытный, наверное? – Владимир кивнул головой в сторону BMW нового приятеля.
Парень пожал плечами, - Пока еще, нет. У нас мотоцикл на двоих с братом, он чаще гоняет. Вы любите скорость?
- Люблю. Но еще больше люблю заводить новые знакомства.
Николай улыбнулся, - И я тоже. У вас мотоцикл выносливый, один двух цилиндровый мотор чего стоит, трубы, кажется, хромированные, - заручившись кивком головы, Коля продолжал, - это достойная, недорогая альтернатива нашему BMW.
- Согласен. Я так и подбирал, многофункциональный, но недорогой. Николай, а в ремонте ты силен?
Коля ответил не сразу,  - Как там, что устроено, представляю, но самому ремонтировать не приходилось. У вас проблемы, Владимир?
- Хотел со спецом посоветоваться, - объяснил вопрошаемый.
- Если, у вас возникнут проблемы, у меня есть хорошие знакомые, опытные байкеры, - выудив из кармана четверть тетрадного листа, Коля нацарапал на нем номер телефона, - Пожалуйста.
Поблагодарив, Владимир извинился, - Созвонимся – запомнишь мой номер.
Они прощались, как настоящие друзья, и, вероятно, никто их двоих не догадывался, как скоро им придется снова встретиться. Отогнав BMW в гараж, к Олегу Леонидовичу, Коля в дверях подъезда столкнулся с Олей. Она еле двигалась, уткнув взор себе под ноги, - Меня Андрей не пускает.
- А домой ты заходила?
- Нет, и не пойду, - сказано это было с безоговорочной решимостью. 
- Пойдем к нам. Ничего не бойся, моя мама нам поможет, - пообещал Николай.
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава ХХ.

     Чай с клубничным вареньем был очень вкусным, Оля выпила две чашки. Елена Николаевна все подкладывала ей на розетку варенье. – Не знала, что ты так любишь сладкое, Олечка.
Бесцветных губ девушки коснулась виноватая улыбка, в глазах ее зеленого цвета теплилась радость, - Я все люблю, Елена Николаевна. Можно я еще чаю выпью?
- Пожалуйста, - хозяйка заново наполнила чашку, и словно спохватившись, предложила, - Так может, ты пообедать хочешь?
- У нас индейка с овощами имеется, - подсказал Николай.
Недолго Оля размышляла, - Хочу, и тут же Оля опасливо добавила, - А твой брат не будет ругаться?
Елена Николаевна всплеснула руками, - Олечка, тебе нечего бояться чьего-то недовольства. Ты вправе поступать так, как тебе больше нравится.
Рядом кивал головой Николай. Он был целиком согласен с мамой, - Тебе здесь ничего не грозит.
Внезапно Оля вздрогнула. В дверях кухни появился Андрей. Игнорируя присутствие гостьи, он устремил пронзительный взгляд на Елену Николаевну, - Что случилось, Андрей?
Молча, взывая одними глазами, он пытался донести до матери предупреждение об опасности. Но мать как будто намеренно отказывалась понимать его. Зачем она заискивает перед этой девчонкой?
- Ну вот, так всегда, - Николаю оставалось лишь констатировать, - В случае чего, Андрей привык ретироваться.
Однако, именно после ухода Андрея обстановка разрядилась, будто некто разом вырвал наэлектризованный провод из сети. Даже не пытаясь скрыть собственную радость, Оля засмеялась. На фоне встревоженных лиц хозяев дома ее смех выглядел неуместным. Коля и Елена Николаевна опасливо переглядывались. Что с девочкой? Отдает ли она полностью отчет своим действиям?
Вдруг смех резко оборвался. То, что не решились сказать ей хозяева, Оля прочла по их испуганным лицам, - Только не считайте меня сумасшедшей. Это Андрей ведет себя так, будто страдает раздвоением личности. Если мы встречаемся на людях, он исподтишка улыбается. Без свидетелей он ведет себя более откровенно, не стесняясь в выражениях.
- Может, он … тебя не понял, Оля, - робко предположила Елена Николаевна.
- Прекрасно понял, и я его поняла. В парке, когда рядом никого не было, он меня однажды чуть не задушил.
- Он был в тебя влюблен …
- Мама, не надо об этом вспоминать! – просил Николай.
- Хорошо, Оля, как ты себя чувствуешь?  Дрожь прошла? – беспокоилась Елена Николаевна.
- Мама, - голос Николая осекся, когда он увидел молящий взгляд гостьи. Неужели Оля передумала? И, все-таки, Коля отважился попросить, - Мама, можно Оля некоторое время поживет у нас? Знаю, что у нее есть дом, но там она не чувствует себя в безопасности.
- Это … правда, Оля?
- Мама, зачем переспрашивать?! Я тебе ранее все объяснял! – голос Коли сорвался на крик, чего уж никак нельзя было ожидать от тихони Николая. 
- Коля, не кричи, пожалуйста. Твоя мама, как все, естественно, быстрее поверит близкому человеку, чем малознакомой девчонке. Наверное, на вашем месте и я также поступила.
Бедная девочка, сколько же тебе пришлось пережить! Сокрушенно качая головой, Елена Николаевна мучительно размышляла, чем же она может помочь несчастной девочке?
С завидным аппетитом Оля поглощала индейку, а Елена Николаевна все подкладывала и подкладывала. Заметив, что количество угощения на тарелке у гостьи не уменьшается, Коля одернул радушную хозяйку, - Мама, Оля будет трудно справиться с такой огромной порцией.
Наконец, когда обед близился к концу, Елена Николаевна полюбопытствовала, - Олечка, а дома тебя искать не будут?
И вдруг, неожиданно для всех прозвучало, - У меня нет дома! – вилка со звоном ударилась о тарелку. Оля обвела хозяев мрачным взглядом, - Ничего вы не понимаете. Зачем только напрасно обещали …
- Когда обещали? – испуганно задалась вопросом Елена Николаевна, - Олечка, тебя папа с мамой искать будут …
- У нее никого нет, кроме бабушки, которую забрали в больницу. Усыновители на ней неплохо заработали. Те деньги, что государство им выплачивает ежемесячно, проходят мимо Оли.
Приятеля дополнила сама Оля, - Отчим регулярно напивается, мачеха покупает себе все, что ей понравится. А меня каждый день кормят манной кашей и дешевыми полуфабрикатами. Вам бы понравилась такая жизнь?
- Но … твоим проживанием должен регулярно интересоваться инспектор из социальной защиты.
- Не видела ни разу и не слышала о таком. Может, он и работает где-то, но меня его труды обходят стороной, - отчиталась Оля и тут же добавила, - Если вы меня выгоните, я вернусь в детский дом.
В ответ недоверчивые взгляды собеседников. Может, это ложные угрозы обозленной девчонки? Елена Николаевна возобновила прения, - Оля, а ты думала, что мы скажем твоим опекунам, если они вдруг заявятся?
- А вы скажите им, что … меня нет, - предложила Оля, - Что вы меня не видели. Да, именно так, Елена Николаевна, что-что, а засаду на вашем этаже мачеха с отчимом не устроят.
Ни Коля, ни Елена Николаевна не спешили с ответом. Им предлагали солгать, кому бы ни предназначалась эта ложь, поступок их будет позором для всех, включая тех, кто случайно вовлечен в водоворот событий. Ответ решил держать Коля, - Оля, мы не можем лгать, даже тебе во благо. 
- Все понятно. Благодарю за обед.
Дорогу в прихожей Оле загородил Николай, - Стой! Оля, ты ведь с нами, также полностью не откровенна.
Уткнув руки в бока, Оля была готова прорваться сквозь оборону. Впереди – живая преграда, но Коля не посмеет ее удерживать. Звонок в дверь развеял все ее сомнения, - Не открывайте, - попросила Оля.
Вопреки ее надеждам к двери уже приближалась Елена Николаевна, - Нет, Оля, мы так не можем. Коля, уведи девочку.
 Но вопреки чужим расчетам Оля проявила упрямство и не тронулась с места. Через секунду на нее уставилась разъяренная Евгения Владимировна, - Вот, где у нее логово. Пока мать с отцом с ног сбились, бегают, ищут ее, она … развлекается. Ступай домой, дрянь!
Вмешалась Елена Николаевна, - Евгения Владимировна …
- А с вами я, вообще, разговаривать не желаю. Врете и не краснеете. Не знают, они, где Ольга. Все они знали с самого начала, голову нам морочили. Девчонку постепенно  себе приручаете. Не выйдет у вас ничего! Несовершеннолетняя она, а за укрывательство малолетних  уголовная ответственность положена.
- Замолчите! – вперед вышел Николай. Вы в чужом доме, так будьте любезны, соблюдайте его порядки, - оглянувшись на Олю, парень добавил, - Не бойся, Оля, выбор останется за тобой.
Теперь они смотрели друг другу в глаза, и, если за Николаем было численное преимущество, но незваная гостья ждала подкрепления. Когда она вновь обращалась к падчерице, это была мольба встревоженной женщины, - Оля, надо идти домой. Собаки никого не слушаются, кроме бабушки и тебя. Ты же не хочешь, чтобы они мучились.
По-прежнему загораживая собой Олю и маму от вторжения Дроздовской, Николай ожидал благоразумия от возмутительницы спокойствия. Противостояние длилось недолго. Было заметно, что незваная гостья уже в нерешительности. Ее бегающий взгляд с одного на другое уже не призывал к слепому повиновению, это был взгляд загнанного зверя, который от безысходности, был готов на уступки. А как быть, если ничтожество, по паспорту мнящее себя ее мужем, таковым является лишь на бумаге. И, все-таки, Евгения предприняла еще одну попытку, - Оля, бабушка будет сегодня звонить из больницы …
- Я сама ей перезвоню …
Устранив заслон, Оля вышла вперед. Теперь они стояли друг против друга. Оля грубо бросила мачехе. – Отвяжись! Никуда я не вернусь. Кормушка закрылась. Теперь деньги будут уплывать мимо твоего носа. Закрывай дверь, Коля, - добавила Ольга, глядя на приятеля.
Но на пути выполнения ее просьбы стояла живая преграда, - Дайте мне, пожалуйста, закрыть дверь, отойдите. Прошу вас! – обратился Николай к Евгении Владимировне.
- Мы уйдем вместе с дочерью, - безапелляционно твердо заявила Дроздовская. Прошло около минуты. Оля укрылась в спальне у Елены Николаевны, и все это на глазах у возмущенной мачехи, - Раз так, я звоню в полицию.
Наконец, Коле удалось захлопнуть дверь. Он простоял под дверью еще пару минут, прислушиваясь к тому, что творится на лестнице. А там, действительно, что-то происходило, это было заметно по тому интересу, который проявлял Николай. Спустя время Коля отсчитывался перед мамой. – Дроздовская некоторое время постояла у лифта. Она отвечала кому-то по мобильному телефону.
Елена Николаевна не поверила, - А, если она исполнит свою угрозу?
Коля усмехнулся, - Мама, поверят Оле, а не ей.
- Елена Николаевна, если вы меня усыновите, то пособие до моего совершеннолетия перейдет вам.
- Девочка, я не из-за пособия колеблюсь. В первую очередь, мы должны исходить из твоих интересов…
- Мама, Оля все объяснила! Тебе этого мало?
Елена Николаевна укоризненно покачала головой, - Как легкомысленно вы рассуждаете. Прежде, чем получить разрешение на усыновление, социальный инспектор заставит нас подписать множество бумажек, в том числе, согласие всех членов семьи на усыновление. Сомневаюсь, что Андрей будет согласен.
Коля тут же предложил, - Давайте спросим у него.
Елена Николаевна поправила, - Пусть Оля спрашивает.
- Нет, пусть Коля поинтересуется, - неожиданно заупрямилась Оля.
- Оля, вам, все-таки, придется контактировать, причем это должно происходить без всякого отвращения. Пойдем, - Елена Николаевна позвала Олю за собой. Приглашение не подействовало, - Ну, что же ты?
- Я боюсь.
- Пойми, нам придется выбирать между тобой и Андреем, а это непростой выбор, - увещевала неподдающуюся Елена Николаевна.
Коля пришел на выручку любимой девушке, - Мама, я выберу Олю.
- Представители органов соцзащиты не станут спрашивать о том, кому ты отдашь предпочтение. Коля, пригласи к нам Андрея.
Выходя из родительской спальни, Николай оглянулся, но вовсе не ради того, чтобы увидеть испуганный взгляд Оли. Правильно ли он поступает сейчас? На пороге их общей с Андреем комнаты Николай остановился. Каким бы брат ни был, но он, все-таки, близкий человек, а Оля … Решение брату помог принять Андрей, - Заходи, есть о чем поговорить.
Нелегко ему было сделать шаги, разделяющие одну правду от другой. Не расценит ли Оля его поступок в качестве предательства? Закрыв за ним дверь, Андрей поддержал его улыбкой. Николай не растерялся и постарался разрешить собственные сомнения, - Андрей, объясни мне, пожалуйста, отчего Оля тебя боится?
-У нее в поведении еще не такие странности встречаются. Ты понаблюдай за ней.
Коля продолжал любопытствовать, - Объясни мне, почему Оля говорит, что ты ее душил?   
Андрей что-то выжидал. Он бродил по комнате от одной стены к другой и обратно, на Колю он не обращал внимания. Но там, в родительской спальне, Колю ждали с комментариями. И вот, наконец, Андрей, после некоторых раздумий, решился на признание, - Она мне надоела своими домогательствами. Она чуть ли не на шею мне бросается. Что мне было делать?
Андрей, ты, верно, что-то напутал? – с сомнением в голосе спросил Николай, - Зачем Оля будет к тебе приставать?
- Ты у нее сам об этом спроси. Мне не просто  растолковывать тебе поведение неадекватного человека. Она на мачеху свою наговаривает иногда, отчима в домогательствах обвиняет. А мне она рассказывала, что любит подглядывать за спальней усыновителей, за их африканской страстью. Прежде, чем бросаться на ее защиту, Коля, припомни, а тебе на шею эта ненормальная не бросалась?
Коля сидел на диване, обхватив голову руками. Неужели, все, что ему рассказал Андрей … правда? Нелегко ему далось признание, - Оля как-то обмолвилась, что любит меня.
Андрей зло усмехнулся, - Верно, а чего же ей тебя не любить, ты же не кормишь ее манной кашей, и деньги не забираешь.
- Андрей, почему ты считаешь Олю ненормальной, только потому, что она непохожа на остальных?
- Интересуешься? Тебе известно, кто ее настоящие родители? Нет, и мне тоже. Ты, Коля, также хорошо осведомлен о наличии у некоторых особей рода человеческого наследственных заболеваний,  которые поражают психику и центральную нервную систему. Похоже, что у Ольги одно из них, когда случаются провалы в памяти, когда проще говоря, выдумывать то, чего не было на самом деле.
- Что же делать, Андрей? – Николай был близок к панике. С одной стороны он обещал помочь Оле, но не ценою жертв среди родственников.
- Коля, если бы я оказался на твоем месте, ни секунды не сомневался. Руководствуйся не душевным порывом, сперва подумай о совести. Коля, ты можешь вычеркнуть девчонку из своей жизни?
Николай отрицательно покачал головой.
- Понимаю, но прошу тебя, прежде, чем принимать ответственное решение, посоветуйся с мамой, с людьми, хорошо знающими чудачества Ольги. Обмануться в человеке, когда тебе кажется, что ты хорошо его знаешь, обидно и страшно. Я не раз беседовал с Евгенией Владимировной, ее по-своему жаль. Человек расплачивается за не вовремя проявленный материнский инстинкт. А еще мы с тобой, Коля, многого не знаем.   
Как только Оля увидела Николая, после разговора с братом, она изрекла, - С тобой все ясно.
Елена Николаевна переключила внимание сына на себя, - Коля, что тебе сказал Андрей?
Николай молча встал у окна. В настоящее время, будь его воля, он ради того, чтобы избежать неприятных расспросов, провалился бы сквозь землю, или                исчез, на время растворившись в иной реальности. Елена Николаевна повторила свой вопрос. Обращение ее получило продолжение. – Елена Николаевна, я могу вам кое-что разъяснить потому, что догадываюсь, что пришлось выслушать Коле, - глядя пристально в затылок приятеля, Оля продолжала, - Андрей сказал брату, что, возможно, я – ненормальная, ведь неясно, кто были мои родители. Я права, Коля?
Перейти в иную реальность не получилось, а с каким удовольствием он сейчас присоединился к мальчишкам, гоняющим мяч. Жаль, что его вечер сегодня не занят, лучше бы он отправился в свой обычный курьерский рейс.
- Коля, ты не забыл, что разговор еще не окончен? – Елена Николаевна подошла и встала рядом.
Как не хочется лгать, изворачиваться, ведь он ни в чем не виноват. На вопрошаемую взглянуло лицо человека, перенесшего тяжелые потери, - Каждый человек по-своему прав. Давайте не будем касаться спорных тем. Мама, вы никогда не задумывались, почему одним людям верят сразу же, а от других требуют доказательств?
- Не себя ли ты имеешь в виду?
Рядом с парой беседующих подошла и встала Оля, - Я – ненормальная. Разве вы не знали об этом, Елена Николаевна?
Что она рассчитывала услышать в ответ? Сочувствие, утешение, прозвучавшее из уст благородных людей? На ее слова не обратили внимание. Бросив на хозяев дома прощальный взгляд, Оля ушла, - До свидания.
- Что же ты не бежишь ее останавливать?
Как это все далеко от него. Хочется жить в мире, где все друг друга любят по-настоящему, где не ищут, чьей слабостью бы воспользоваться? Не подсчитывают чужие ошибки, - Мама, зачем ты меня об этом спрашиваешь? Хочешь унизить, вот только кого: меня или Олю?
- Сынок, мы перестали с тобой понимать друг друга. Как ты думаешь, почему? – задавалась вопросом Елена Николаевна.
- Мама, я не знаю, кому верить. Андрей рассказывает одно, Оля – другое, - Николай был в растерянности.
- Коля, ты что-то обещал ей?
- Я просто хотел ей помочь. Она сказала, что ей негде жить.
- И ты ей поверил?
- Коля пожал плечами, - Ну, да. А как бы ты поступила на моем месте? Стала проводить дополнительное расследование?
- Не знаю, - откровенно призналась Елена Николаевна.
Лицо Коли стало серьезным, все смешинки в глазах исчезли, осталось сомнение, - Мама, скажи, ты сразу поверила священнослужителям?
- Хочешь узнать, как я пришла к вере? Не могу сказать, что точно меня подвигло, но кому-то верить надо. Прихожане, в случае необходимости, стараются помочь друг другу, в отличие от простых встречных знакомых и незнакомых. Религиозное учение базируется на добре. Сынок, разве я стала хуже с того времени, как стала посещать богослужение?
- Мама, для меня ты всегда будешь самая лучшая. Но Оля …
В глазах любящей женщины обозначилась тревога, - Она что-то говорила тебе?
- О тебе нет. Оля вспомнила, как прошлым летом, она ради интереса, зашла в Храм на Люблинской улице, а какая-то женщина из толпы в Храме заругалась на нее, из-за того, что Оля гуляет по святым местам с непокрытой головой. Мама, почему на нее заругались?
- Могу тебе сказать, что истинно верующий человек не будет столь категоричен. Вера этой женщины показная. Оля не сделала ничего предосудительного. Согласно библейской легенде, Ева совершила первородный грех, вступив с Адамом в близкие отношения, и за то все представительницы прекрасного пола должны признать свое смирение и целомудренно покрывать голову во время посещения церкви.
- Мама, но Адам не менее виноват в грехе подруги, ведь он совратил ее. Почему именно женщина расплачивается за общий грех? На ней после лежит ответственность за выращивание детей.
- Все так, Коля, но общественная мораль привыкла считать именно так.
- Оля в тот раз обиделась на происшедшее в Храме, причем обиделась не на женщину, а на местные порядки, сказала, что в «религии полно лицемеров», якобы проповедуют одно, а поступают с выгодой для себя…
Елена остановила сына, - Я заметила, что Оля – обидчивая девочка. Предполагаю, что о тебе она будет отзываться не лучше.
- Мама, а мне Олю жаль. Ей изначально не повезло. У нас есть семья, лишь в последнее время она дала трещину, а Оля только наблюдала семейные отношения, вернее, их подобие. Даже, если она иногда что-то выдумывает, Оля делает это не со зла, а чтобы разнообразить свое существование.
- Оговаривает отчима тоже без злого умысла?
- Не знаю. В чем я точно уверен, таким, как она, обязательно необходимо помогать, хотя бы ради того, чтобы в будущем они верили людям.
Елена Николаевна согласно кивала головой.
- Мама, мне вернуть Олю?
- А как ты сам думаешь? Ты этого хочешь?
- Но я же ни один проживаю. Придется поинтересоваться у всех членов семьи, Андрей не пожелает терпеть Олю.
- Вот ты сам и ответил. Но, Коля, об уходе Оли следует сообщить …
- Ее усыновителям. Понял, лучше, если я сообщу им лично, - решил Николай.
Казалось бы, такой близкий путь – с пятнадцатого на шестой этаж, он проделал его в глубоком раздумье. А не на предательство ли он сейчас решился? Бедная Оленька, она ему в отчаяние доверилась, а он …
- Воспользовался девчоночьей доверчивостью, эх, ты! – причитала Евгения Владимировна. – Звонок-то отпусти, между прочим.
- Ой, извините, - Николай, словно очнулся, - Я машинально, я хотел вам сообщить …
В приоткрытую дверь чужой квартиры он увидел Олю.
- Чего хотел-то? Эй, парень, тебя, что, парализовало?
Выходит, Андрей ему чистую правду говорил, хотя у каждого своя правда, а Оля … пусть думает, что она права, - Извините, я кажется, ошибся.
Когда подъехал лифт, Николай не раздумывал. В жизни надо поступать, как нравится, не оглядываясь на общественную мораль. Кто сказал, что надо верить людям? Он не будет сомневаться лишь в том, что видел собственными глазами. Перед ним спортивная площадка и группа подростков, гоняющих мяч. Окинув мимолетным взглядом игроков, Коля сразу же определил их слабое место, - Ребята, я на воротах.
Игра увлекла его, заставив на время позабыть текущие проблемы. В тактике игры существовали пробелы, количество игроков в двух командах существенно разнилось, а на противоположных воротах вратарь, вовсе, отсутствовал. Но все эти недостатки игроки не принимали во внимание, дети просто отдались игре.  Николаю удалось отразить два гола, это было не так легко, учитывая темп игры. Коля ничего не видел, кроме летающего, словно выпущенный снаряд, мяча. Сейчас он летит вправо, а всего минуту назад метил влево, но реакция у Коли натренированная, оставалось лишь порадоваться, что в футболе всего лишь один мяч, иначе … он изобрел бы собственные правила игры.
- Леха, вставай у других ворот.
Призыв к одному из мальчишек остался невыполненным. Никто не желал отражать удары, игрокам больше нравилось стремглав носиться по площадке, наперегонки за мячом. Здесь не было побежденных, условия игры диктовали победители.
- Привет, Николай.
Обращение к нему прозвучало совсем рядом. Николай оглянулся,  и пропустил гол.
- Ну что ж, ты, лопух! Смотреть надо.
- Ребята, все, извините. Я больше не играю, - Коля также быстро вышел из игры, переключившись на знакомого, - Привет, Владимир. Честно говоря, не ожидал, что мы так быстро встретимся.
Дождавшись, пока Коля слегка оправится, покинув игровое поле, Владимир, а  в роли знакомого выступал именно он, пояснил цель своего визита, - Хотел разузнать о самочувствии случайной знакомой, с которой встретился в парке 850-летия Москвы. Она была без сознания, чуть позже, придя в себя, отказалась от вызова врача. Коля, она живет в этом доме, - Влад указал на дом, из которого недавно вышел Николай.
Услышанное им, показалось знакомым, вот только стоит ли подавать вид, тем самым, он обнародует мамино приключение? – Досадное происшествие, даже не знаю, что вам сказать. Очень мало примет для опознания вы сообщили, да и захочет ли сия дама быть опознанной?
Влад сокрушенно покачал головой, - Не могу спокойно заниматься своими делами. Она все время у меня перед глазами, такая слабая, хрупкая, простая русская женщина по имени Елена.
И тут у Николая отпали всякие сомнения, новый знакомый рассказывает о его матери, - Понимаю вас. У нас в доме много таких простых, русских женщин, но вот хотели бы они лишней популярности, сомневаюсь, - после короткой паузы добавил Николай.
Прогуливаясь по двору, Владимир размышлял. А ведь новый приятель прав. Ко всем перечисленным достоинствам прекрасной незнакомки добавилась еще и скромность – весьма редкая отличительная особенность в наше циничное время. – Вероятно, вы правы. Но поверьте, я руководствуюсь благими целями. Хотелось быть уверенным, что с ней все в порядке. Меня покорило благородство Елены. Будучи немощной, она испытывала тревогу за пропавшую девочку, подругу ее сына.  Немногие способны на подобное самопожертвование.
- Владимир, вам женщина что-то конкретное о себе сообщала? – в голосе Николая проскальзывало опасение.
- Только то, о чем я уже сказал. Как думаете, есть у меня шансы, разыскать пропавшую? – спрашивал Владимир, и сам не верил в успех розыска.
Ради того, чтобы поддержать нового знакомого, Коля посоветовал, - Думаю, что есть определенно, только … надо еще раз прогуляться в парк 850-летия Москвы.
На прощание они обменялись улыбками. В это самое время с высоты пятнадцатого этажа за происходящим наблюдала простая русская женщина, которая уже не знала, радоваться ей либо огорчаться столь неожиданному повороту в их с иереем Владимиром знакомстве. Но пожалеть о своем участие в ночном происшествии Елене пришлось, хотя помогать людям она, все равно, будет. 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXI.

     После расставания Владимир не спешил покинуть двор.  Внимательно оглядываясь по сторонам, он старался зафиксировать в  памяти малейшие подробности. У какого из подъездов собираются старушки на лавочках, где больше любят играть дети, чем помогают бездомным животным их покровители, действуют ли тут общественные дружины, обеспечивающие порядок? Соседский двор жил своей жизнью, не взирая на предпринятые им розыски. Кстати, они пока не подошли к концу, и никто ему не помешает подойти и расспросить о Елене вот эту женщину с ребенком, - Скажите, вы что-нибудь знаете о женщине по имени Елена? На днях она разыскивала пропавшую девочку.
Молодая женщина, державшая мальчика-дошкольника за руку, еще крепче сжала руку ребенка, - Стой спокойно, Павлик, - переведя внимание на вопрошаемого, она добавила, - А вы сами, как думаете?
Владимир в ответ постарался улыбнуться, но, глядя на каменное лицо новой знакомой, попытка обернулась гримасой, - Я … ее знакомый. Хотелось узнать, как здоровье Елены?
- И все?
Владимир пожал плечами, - Если вы не в курсе …
- Я не знаю никакой Елены, - Если вы сейчас же не уйдете из этого двора, я обращусь к участковому.
Он уходил посрамленный, а вслед ему неслось: «У нас во дворе гуляют дети, и проходимцы нам не нужны».  Скорее, а вот и он – парк 850-летия Москвы. Может, именно там ему встретится Елена? Тихий, безветренный вечер выходного дня привлек в парк множество гуляющих. По его дорожкам бродили парочки, делясь друг с другом надеждами на будущее, обмениваясь впечатлениями о прошедшем дне. Конкуренцию счастливым влюбленным составляли беззаботные дети всех возрастов, их сопровождающие родственники, которые с удовольствием присоединились бы к детским забавам. Но взрослым уже никогда не вернуться в детство. Владимир с невероятным воодушевлением вспоминал свои детские годы. Они с Настей очень любили играть в познавательные игры-викторины. Этими же играми Владимир постарался заинтересовать племянника Жорика, но выяснилось, что современные дети слишком практичные и расчетливые для викторин. В школе ученикам внушают: «все необходимое вы можете найти в книгах, которые в настоящем с успехом заменяет интернет. Вы вправе выбирать между бумажными и электронными носителями». Племянник Жорик недолго думал, воспользовался интернетом, и вовремя приготовления домашних заданий учебниками фактически не пользовался. По рассказам Жорика среди его одноклассников было не принято помогать отстающим, гордиться успехами друзей, вообще, обучение в современной школе было лишено соревновательного духа, ученики лишь создают видимость сообщества. В действительности на уроках присутствуют отдельные личности, и, если вдруг кто-то из них … Иванов. Петров, Сидоров не явится на урок, одноклассники просто вычеркнут его из своей действительности. Гораздо хуже, если пропадет их телефон. Эгоизм среди детей культивируется с младого возраста. Зачем внушать ребенку, что: «Ты самая красивая» или «Ты самый крутой»? Кому нужны эти приземленные восхваления? Разве они способны воспитать в человеке доброжелательность, сочувствие к ближнему – качества, без которых не прожить в современном мире. Однако, он отвлекся, воспоминания довели его почти до моста через Москва-реку. Услыхав за спиной собачий лай, Владимир обернулся. Оказывается, не только безнадзорные, но и домашние питомцы способны вызвать тревогу у случайных прохожих. Чего хочет от него здоровый пес, так рьяно облаивающий его? Пес в ошейнике, а хозяина поблизости не видно. Как быть?
- Эй, парень, ты ей палку кинь.
- Руками ни в коем случае не маши, - пришел совет с другой стороны.
Влад стал цитировать слова из священного писания: «… И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо ему дыхание жизни, и стал человек душою живою. И насадил Господь Бог рай в Эдеме, на востоке и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид, и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла». Подумай о душе, друг мой, - призывал пользующийся повышенным вниманием. Спасения от хозяина пса-агрессора Владимир не получил, но цитата из священного писания успокоила его. Судя по всему, псу надоело брехать и он удалился, обнаружив для себя новый интерес. Владимир более не стал испытывать судьбу и вернулся домой на автобусе. 
- Здорово, приятель. Чего ты все время бегаешь?
Пока он отсутствовал, дома остался худший вариант – шурин, деверь или, что он там, черт возьми! Влад едва не выругался вслух. Может испробовать на этом олухе божественное действие молитвы из священного писания.
- Чего ты там беззвучно бормочешь? Давай за стол!
- Валера, а где Настя? – за настороженностью Владимира скрывалось беспокойство.
- Черт ее знает! Кажется, ей позвонила какая-то подруга и пригласила в Парк, на шашлыки.
Владимир едва не признал, что сам только, что оттуда. Однако, муж сестры требовал ответа на свое приглашение, и Влад его принял. На тарелке перед ним лежал пережаренный кусок свинины, обжаренные во фритюре кабачки и отварной картофель, в стаканах плескалось пиво.
- Ты не бойся. Володька, все это Настя готовила, все, можно сказать, стерильно.
На оправдание родственника Влад заметил, - Так, может, она это для себя готовила?
- Еще приготовит, чего ты волнуешься?
Глядя на безалаберное выражение лица Валеры, его неухоженный вид опустившегося человека, Влад едва не поморщился. Как все это было невыносимо мерзко – грязь под ногтями, заросшая щетиной и обсыпанная сигаретным пеплом глупейшая физиономия. А глаза, какие пустые, лишенные смысла жизни глаза, так будто он проскользнул мимо Валерия стороной. Радостный огонек мелькает в этих пустых глазах, когда в зоне их досягаемости оказывается выпивка. Глубоко вздохнув, Владимир обронил, - Как бы ты после раздельного отдыха волноваться не начал. Там, в Парке у них свои повара найдутся.
Вслед за произнесенными словами на стол опустился тяжелый кулак. Валерка, между делом, отмахнулся, - Только не с украшением под глазом.
Настька с ним на алкоголичку похожа.
Владимир тут же вскочил, - Так ты посмел на нее руку поднять?!
Раздался повторный скрежет ножек второго стула, - А зачем она меня «алкоголиком» обзывала?
- Разве ты им не являешься?
Валера опешил от подобной наглости. – Можно подумать, ты никогда не пьешь. Разве, попы из общества трезвенников?
Спорить с этим неандертальцем бесполезно. Изобразив на лице сдержанность, хотя внутри его все бушевало от возмущения, Владимир расспрашивал, - Валера, где приблизительно место их с подругами встречи? Может, Настя тебе говорила?
- Где, где? – вопрошал он у самого себя. – Откуда я знаю? Есть хочу.
- На твоем месте …
- Да, брось ты! «На моем месте» … ты не скоро окажешься на моем месте. Радуйся, пока холостой …
Владимир его не дослушал. Как ни разыгрался у него аппетит, Влад решил отправиться на поиски сестры. Только на улице он ощутил, что погода изменилась. Заходящее солнце скрылось за чередой облаков, которые, по-видимому, пригнал ветер. Слегка похолодало, не зря он прихватил с собой зонтик и куртку для Насти. Теперь, главная трудность ее разыскать. Очутившись за оградой парка, Влад начал активно расспрашивать встречных прохожих. Конечно же, «за отдыхающими никто не следил». Вряд ли, Настя станет скрываться где-нибудь в чаще. Обиженная своим нерадивым супругом, она, скорее всего, находится поблизости. Ближайшая к нему компания, за беседкой, похоже, неплохо веселится. Есть у них специальный шеф-повар, соглядатай за шашлыками. В воздухе веял аромат мясных деликатесов, Владимир лишь облизнулся.
- Эй, парень! Попробовать хочешь? Деньгу заплати, мы тебе выделим.
Владимир поспешил ретироваться. Перед его взором расстилалась огромная лужайка, в разных концах которой располагались свои компании. Обходить каждую из них, тем самым, вызывая недовольство отдыхающих, не хотелось, вряд ли, они примут его сторону. И тогда Владимир решился на крайность, что есть мочи, окликнула сестру по имени, предварительно рупором сложив ладони. Ему удалось привлечь к себе немало внимания. Находились и такие, кто просто махал на него руками, одергивали ответными криками. Равнодушных его призыв не оставил. Однако, ему требовалось ни сочувствие, и даже, не содействие, а сестренка собственной персоной.
- Ты – Влад? – вопрос прозвучал у него за спиной.
Он обернулся. Женщина, что им интересовалась, всем своим видом демонстрировала, что не ошиблась.
Влад ответил, -  Да, но я не имею чести знать …
- Мне Настя о тебе рассказывала. Плохо ей сейчас …
- Где она? – Влад почти схватил собеседницу за горло.
Женщина молча позвала за собой. Шли они недолго, свернув с основной тропинки, остановились рядом с домиком охранника. Внешний вид Насти привел Владимира в ужас. Простое предупреждение о синяке под глазом, не только соответствовало увиденному, ни одна мольба не передавала душевных мук, которые пришлось пережить его сестре.
- Пришел. Наконец, Влад, ты же мужчина, в армии служил. Выгони мерзавца!
- А ты не пожалеешь, не попросишь его потом вернуть обратно? – задавался вопросом любящий брат.
Настя смотрела на него с тем же вожделением, с которым прихожане взирают на икону, - Влад, мне не известно, будет ли оно – потом? Доживу ли я до него? Ранее я терпела ради Жорика, теперь вижу, он и сыну без надобности такой. Жорик – мой будущий защитник, но Влад, мне страшно, что когда-нибудь сын и его никудышный папаша во время разбирательств уничтожат друг друга.
Вот, перед ним, объект уничтожения, среди грязной посуды, разлитого пива, остатков пищи, развалился, облокотившись о стол никчемный Валера.
- Настя, он, пожалуй, сейчас уйти не сможет, Валера на ногах не стоит, - оправдывал родственника Владимир.
- Мне он не нужен. Вложи ему  в карман паспорт и выстави за дверь.
Тащить шурина к двери было нелегко. Влад задевал о стоявшие на его пути мебельные принадлежности бесцельно болтающегося конечностями пьяного родственника.
- Куда я иду? – задавался вопросом Валера. 
Очутившись в своей «келье», как называл ее Владимир, он строго-настрого наказал гостю, - Веди себя тихо, чтобы тебя никто не обнаружил.
За книжным шкафом имелся крошечный закуток, где и нашлось место для незваного гостя. Не без труда Владимиру удалось его втиснуть в ограниченное пространство. Непонятно, кто – кого держал, но в его аскетичной келье, наконец, воцарился долгожданный порядок.
На кухне Настя вовсю хозяйничала. Стол и пол уже были очищены от остатков пищи, подошла очередь мытья посуды.
- Настя, может, я помогу тебе?
- Ты мне очень поможешь, если грудью встанешь на пути у никчемного мерзавца.
- Ты с ним больше жить не собираешься?
- Нет. Знаешь, почему? Те деньги, что откладывала на общий семейный отпуск, этот гад истратил. Жорик, как узнает, что мы не поедем на море, не представляю, что с ним будет!- из рук Насти едва не выскользнула тарелка.
- Не волнуйся, Настя. Вы с Жориком поедете на море. У меня немного отложено, вам хватит.
- Ты серьезно поможешь с деньгами? – с недоверием полюбопытствовала Настя.
- Да, но пока некому об этом не распространяйтесь, даже родителям.
На довольном лице Насти запечатлелось удивление, - Ты им не доверяешь?
Владимир улыбнулся, - Я себе не доверяю, Настенька, и очень хочу, чтобы ты меньше страдала, жила так, как тебе нравится.
- Ты, правда, этого хочешь?
- Разве я тебя так часто обманываю? – ответил на вопрос вопросом Владимир.
- Вот, именно, я тебя хорошо знаю, и догадываюсь, что ты весьма жалостливый, и даже такой гад, как Валера может вызвать у тебя сочувствие.
- Ты права, мне его жаль…
Усевшись напротив за стол, Настя заметила, - Это называется: «и нашим, и вашим», нечестно, потому, что плохим людям помогать не следует.
Влад кивнул головой, - И такая точка зрения есть, но Настенька, даже психологи не сразу могут определить: кто плохой, кто хороший? Есть риск перепутать человека, незаслуженно отнести его к категории «плохих».
- Ничего, тогда заранее многие люди  будут стараться быть лучше.
Владимир полюбопытствовал о судьбе любимого племянника, - Жорика родители привезут, или, все-таки, будешь ждать, пока Валера протрезвеет, и доставит сына в Москву?
- Я более ему не доверяю и не стану рисковать.
И тут Владимир сделал сестре соответствующее предложение, - Настя, у тебя есть шанс изменить судьбу. Для этого всего лишь, надо присмотреться к людям, которые живут неподалеку. Я имею в виду прихожан, они очень верные, надежные, терпеливые. Уверяю тебя, Настя, ты не будешь разочарована.
- Ага, ты предлагаешь мне начать бить земные поклоны перед иконами? Кем я тогда стану – попадьей или монахиней какой-нибудь?
- Нет, к вере приходят постепенно, по желанию. Но, что точно я могу тебе обещать – твоим спутником жизни не окажется алкоголик.
Неужели, ему удалось убедить сестру, ведь она более не отнекивается от его предложения. Дело за малым - поверить. 
- Не знаю, что мне следует пережить, чтобы поверить, - серые глаза Насти пронзительно взирали на него, - Ты же, Володька, не сразу поверил, говорил, что на твоих глазах погиб товарищ. Может, когда-нибудь и я стану твоей прихожанкой. Одно знаю точно – никогда более не стану терпеть Валеркины выходки. Володь, помоги мне от него навеки избавиться, - взмолилась сестра.
За окном стал накрапывать мелкий дождик, постепенно пустел двор. Собственную водостойкость не стали испытывать привыкшие ко всякому пожилые кумушки. Повсюду – с детской площадки, с огорода, с игровой площадки любители азартных игр – отовсюду бежали в поисках теплого местечка. Оно же самое потребуется его бедному родственнику. – Настя, я попробую помочь тебе, но это будет непросто, - Владимир прокомментировал, - Никчемный муженек вписан у тебя во все документы, Валерка имеет право даже на наши квадратные метры.
Словно китайский болванчик, Настя кивала головой, - Что же мне делать, Володя, что делать?
Вздохами делу не поможешь, - Дело … дело плохо.  Вряд ли, никчемный муж пожелает добровольно отсюда уйти.
- А, если заявить на него в полицию?
- Повод нужен соответствующий, Настя. Есть таковой у тебя?
- А неуемное желание выпить – разве неподходящий повод?
- Все это дело надолго затянется, кроме того, потребуются свидетели, в чьих показаниях полиция не станет сомневаться.
На круглой физиономии Насти мелькнуло озарение, - Володенька, я придумала, - казалось,  еще чуть-чуть, и Настя будет скакать от радости, - Мы с тобой сосватаем Валерку.
- Как это?
- Чего ты испугался? Дело привычное, найдем ему невесту с жилплощадью, и  … впишем Валеру в новые документы.
- Настя, потом тебя будут обвинять в мошенничестве. Лучше вычеркнуть Валеру из нашей жизни.
- Как будто он заочно согласен на то. Нет, Настя, только навсегда и бесповоротно мы расстанемся с этим никчемным созданием.
- У меня имеется более подходящий выход из создавшегося положения, - приложив тонкий мизинец к губам, Настя промолвила, - Валерку мы определим в монахи. Он будет в церкви доверенным лицом.
- Я требую продолжения банкета! – на кухню заявилось никчемное создание. Приложившись к стене для устойчивости, он ни на кого не смотрел.
- Зачем ты урода оставил?! – заголосила в голос Настя. Глядя в глаза брату, она тут же добавила, - Если ты сейчас же не выставишь его за дверь, я вызываю полицию.
- Кстати, Настя, без документов его никуда не примут, потому, сначала следует позаботиться о получении с него всех необходимых бумаг. В церковь его не примут, это – не богадельня для исцеления от алкоголизма.
- Это кто из вас болен алкоголизмом? Неужели, ты, Володька? Что, попы так не сдержаны на выпивку? – задавалось вопросом заинтересованное лицо.
Поморщившись от отвращения, Настя попробовала отстраниться. Не вышло. Горячительные пары весьма стойкие, требуют проветривания, - Влад, я бы вот так, распахнула окно и выпихнула это ничтожество в проем …
Голос Насти осекся под гнетом враждебного взгляда. В ответ раздалось, - Какой бы он ни был, Валера – человек.
- Он – человек?! Не заметила. Пусть убирается. Если тебе его жаль, тащи в церковь, - Настя была категорична.
Со стороны взирая на братские усилия, Настя не вмешивалась, хотя цель Влада явно разнилась с ее собственной. И снова ничтожество с чужого одобрения нашло приют на их жилплощади, - Владимир, объясни своему подопечному, чтобы он по квартире нашей не болтался. Да, братец, вот еще что, как будешь уходить, уводи за собой урода.
- Но, Настя, к человеку надо иметь снисхождение …
Настя перебила, - Особенно, после того, как он расписался мне на лице. Может, ему еще денежное вознаграждение выдать?!
Тяжелое ржание заглушило ответ Влада. Неужели он настолько смешон, что достоин лишь презрения?! – Прости, Настя, но выгнать твоего бывшего мужа я тоже не могу, даже со своими дурными привычками он не перестает быть человеком.
- Все понятно. Я слишком много от тебя хотела, - всем своим несдержанным видом Настя показывала, что она уходит.
- Настя, прошу тебя, останься! – умолял Владимир.
Сборы прошли быстро. Теперь на молодой женщине было одето все то, что защитит ее от непогоды. Напоследок она бросила, - Я останусь только в том случае, если негодяй уйдет, и это – мое последнее слово.
И опять выбор был не в пользу Насти. Оставшись с алкоголиком, Влад попытался ограничить его свободу передвижения, - Володька, ты чего хватаешь меня за разные места? Я и сам идти могу, - попытался убедить зятя Валера, но от посторонней помощи не отказывался.
Покой на этот раз Валера нашел на диване в комнате Владимира. Как только Валера принял горизонтальное положение, не прошло и полминуты, как он снова вскочил, - Ты думаешь. Я пьяный? Чушь. Я гвоздь могу забить, нитку в иголку вставить … Думаешь, не смогу?
- Я тебе верю, Валера, но, чтобы тебе поверили остальные, ляг, поспи.
Дельный совет по-дружески настроенного человека, пришелся очень кстати. Снизошедшая дрема вернула Валере потраченные силы, задвинула на задний план весь негатив. Войдя в комнату за чем-то, Владимир уже не помнил, нашел ли он Валеру совершенно успокоенным, абсолютно трезвым.
- Долго меня караулил?
- Около часа, - Влад заведомо лгал, ради того, чтобы вселить в родственника надежду, пусть даже таким, не вполне честным путем. Ладони его были молитвенно сложены, Бог простит ему ложь, ведь она во благо человека. И Настя когда-нибудь поймет, что Валерка – тоже человек! Спасать, в первую очередь, следует Настю, человека, который отказался в остальных видеть себе подобных. Валера увлечен «зеленым змием», но еще опаснее увлечение Насти – видеть в человека лишь то, что тебе выгодно.
- Что меня ждет, Володька?
Вопрос требовал ответа, а его собеседник – достойного отношения, - У тебя нет выбора: либо ты бросаешь выпивку, либо вы с Настей навсегда расстаетесь.
Услышанное медленно доходило до сознания Валеры. Ему хотелось праздника, а любое праздничное мероприятие всегда сопровождается выпивкой, - Володя, давай выпьем, а?
Как следует встряхнув за плечи Валерку, Володя, в который раз, попытался ему внушить, - Пойми, если можешь! Ты не должен больше пить, Валера! Есть ли у тебя сила воли? Ты должен запретить себе. Кого ты больше любишь: жену или бутылку?
Его голова болталась из стороны в сторону. Наконец, его рассеянный взгляд был оценен, как более или менее осмысленный, - Володька, выбираю тебя. Ты – мой самый лучший друг.
- Благодарю. Польщен доверием, но, Валера, ты не должен забывать, что, как любящая супруга, так и малолетний сын требуют отцовского внимания. Скажи, Валера, тебе нравятся красивые женщины?
На посвежевшей физиономии бедного родственника запечатлелось выражение живейшего интереса, - Если честно признаться, за тридцать пять лет подобной не встречал.
Настал черед удивляться Владу, - А как же Настя?
- Причем тут «Настя»? Она – твоя сестра, а ты о женщинах спрашиваешь.
Опрокинув в себя рюмку спиртного, Володя постарался сосредоточиться, - Разве моя сестра не может быть, кроме того, женщиной? – за первой рюмкой последовала вторая. Наверное, скоро он мало, чем будет отличаться от Валеры. Изменения с его внешним видом не прошли незамеченным для «никчемного создания», - А меня угости, - попросил он.
- Нет, Валера, я желаю, чтобы ты бросил вредную привычку.
- Не смогу.
- А ты попробуй, - настаивал Владимир.
- Уже пробовал ни один раз. Смог продержаться лишь пару часов. Особенно я за себя не ручаюсь, пока в зоне видимости горячительные напитки.
- Тогда я его вылью.
Валера поймал руку родственника, занесенную над раковиной, - У меня другое предложение. Давай бутылку разопьем.
Окинув оценочным взглядом предложенное, Володя подытожил, - Не пойдет. Здесь для того, чтобы напиться недостаточно …
- По-твоему, лучше вылить в раковину?
- Лучше оставить до Насти, - перехватив еще раз руку Валеры, Влад пояснил, - С вещественным доказательством она быстрее тебе поверит.
Валера предложил собственный вариант, - А мы ее угостим.
Смеяться пришлось Владу, - Свою радость Настя умело скроет, так, что мы даже не догадаемся. Только, Валера, давай договоримся, - Это, - Влад потряс половиной бутылки, - Мы оставим в качестве вещественного доказательства. А сейчас …
- Будем пить чай.
Выбранный вариант устроил всех. Бутылка со спиртным исчезла в недрах холодильника, а на столе появилось все то, чем пытались компенсировать ее отсутствие. Володя набросился на варенье, Валера лишь любовался родственником, не желая участвовать в соревновании.
- Володька, я понял. Поедая сладкое, ты хочешь заесть неудачи.
- Нет, просто люблю сладкое. Кроме того, от сладкого меньший вред, чем от выпивки, - после короткой паузы Володя полюбопытствовал, - Скажи, приятель, кого ты больше любишь: супругу или сына?
Простой вопрос вогнал вопрошаемого в ступор. Валерка вымолвил после большого глотка, - Спрашиваешь, тоже. Жорку, конечно. Мальчишка никогда со мной не спорит, не обзывается, и, вообще, глядя на него, припоминаю себя в детстве.
- А супруга о тебе заботится, - пытался реабилитировать сестру Влад.
- Когда не спорит и не обзывается.
- Учти, дорогой, если ты отказываешься от семейных обязательств, то знай, развод тебя не спасет. Алименты на сына, все равно, придется выплачивать.   
Валера не спорил,  а согласно кивал головой. Что на деле означает это, его согласие, нетрудно было догадаться. Лоботряс он, права Настя, бездельник.
- А, вообще … стерва она … Настька, понимаешь, - тощий кулак замаячил в зоне досягаемости Владимира, - Как можно живого человека выгнать?!
- А что ты сделал для того, чтобы они в тебе супруга и отца признали? Ты же, Валерка, живешь, как сорняк, не работаешь, и работу не ищешь. Чего ты на меня уставился? Ты даже не пытался оправдаться.
В воздухе повисла пауза. Двое мужиков, с разными принципами и целями, обреченные на совместное проживание, были не готовы к переменам. Больше всего хотелось мирно разрешить все проблемы, чтобы все участники остались довольными. На Владимира взирало лицо классического жалобщика, - Нельзя мне работать, болен я, на инвалидности.
- Не верю.
- Никто и не ждет, что ты будешь верить.
- Ты до чего сестру мою довел? От тебя все шарахаются, - подытожил Володя.
- Почему она меня не любит? – задавался вопросом Валера.
- Что ты, дитя малое, чтобы тебя любили безвозвратно?
- Женщина своего избранника завсегда сильнее любить должна.
- Кем сие правило заведено?
- Мною, - выставив грудь вперед, Валерка заявил, - Твои священнослужители проповедуют: «Возлюби ближнего, как самого себя».
- Вот ты, Валерка, сначала ближнего полюби, а потом о себе вспомнишь.
- Так я самое ценное в этом мире и есть. Меня солнечным человеком твой поп назвал, потому меня все должны любить.
-  А кто Настю будет любить? Почему она должна тебя содержать?
- Я более ценный, - неопределенно протянул Валера.
- Надо уметь демонстрировать собственную значимость. Настя тебе – не раба, ты хоть это понимаешь? А, если Настя начнет бить тебя?
- Не посмеет.
Володя вплотную приблизился к родственнику, - Так вот, я тебе торжественно обещаю. Если ты еще раз ударишь сестру, лично выгоню тебя вон.
Вряд ли, он сейчас что-либо понял, но пусть это останется на его совести. А Настя, его любимая сестренка более никогда не будет плакать. Она явилась в этот мир, чтобы прожить счастливую жизнь, и она ее обязательно проживет! 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXII.

     Они смотрели друг на друга, им казалось, что все уже сказано, и, вообще, слова не нужны, когда говорят глазами. – Катенька, я догадываюсь, о чем ты сейчас заведешь разговор.
Нежная улыбка супруги заслоняла собой все его неприятности, или, может быть, он просто научился не замечать их, - А я буду сидеть и ждать, пока ты сам заикнешься об этом.
- Но я, Катенька, не умею так красиво молчать, как ты, это – целое искусство.
- Сейчас ты будешь смеяться, но я научилась ему от тебя.
Алексей Анатольевич улыбнулся, отчего лицо его стало еще более широким, - По-моему, я на службе только молчу, создаю умный вид. Вот, Катенька, теперь ты смеешься.
- Беру пример с тебя, весь положительный опыт я перенимаю у тебя.
Глубоко вздохнув, мужчина дородного телосложения лишь развел руками, - Теперь и перенимать-то у меня нечего, по всем мещанским нормам пора мне на покой.
Екатерина Павловна всплеснула руками, - Когда у вас положено выходить на покой?
И снова их взгляды пересеклись, - У нас не положено, человек живет, пока он работает. Служба в Храме для меня не простая работа, а призвание, которому я отдаю все свои силы и способности.
- А пенсии, разве у вас не бывает? Неужели священнослужители работают до самого смертного одра?
- Катенька, глядя на твое удивленное лицо, для тебя это кажется чем-то особенным. Для того, чтобы понять и верно оценить мои действия, следует представить человека, занятого любимым делом.
- Не могу поверить, что с самого детства ты мечтал о работе священника.
- У тебя все написано на лице, Катенька. Конечно же, в мальчишеских мечтах я не представлял себя в рясе, раздающим благословение. Если честно, в детстве я видел себя за штурвалом боевого самолета, собирался поступать в авиационный институт, на инженера-испытателя. Все решил случай. При прохождении медкомиссии, в военкомате меня признали негодным к летной службе, сердце подвело. Ну, а поскольку, призыв 70-го года – недобор, два года прослужил в Министерстве обороны, на секретарской должности. Я ведь школу закончил с серебряной медалью, старался, и … далее министерского стула взлететь не удалось. Поступил в архитектурный, легко поступил, после окончания воинской службы шел вне конкурса. А выбрал специальность я так: ткнул пальцем в справочнике для поступающих в ВУЗы. Учился шесть лет на заочном, днем подрабатывал в конструкторском бюро. Потом, спустя годы во мне заговорил голос крови. Иду на работу, а мне будто кто-то нашептывает, направляет, и тут уже никакой справочник не выручит. Был у меня задолго до того прощальный разговор с отцом. Он мне советовал поступать в Духовную Академию: «Несколько поколений твоих предков по мужской линии посвятили жизнь свою служению Богу и людям. Выбор за тобой, Алексей». Отец погиб в аварии через два месяца после нашего разговора. Конечно, после этого, я не раздумывая, поступил и окончил Духовную Академию.
- А с тобой мы встретились в далеком 83-м году. А ведь ты от меня, Лешенька, скрыл, что еще и архитектор, - словно с сожалением проронила Екатерина Павловна.
Его широкая ладонь слегка дрожала, когда он тянулся к едва посеребренной головушке своей супруги, - Разве это что-нибудь решает, Катенька? Ты меня полюбила не за мои профессиональные успехи.
Прижавшись щекой к ладони, обретшей опору, Екатерина Павловна промолвила, - Любят, Леша, не за что-то, скорее, вопреки. Знай, милый, мне никто не нужен, кроме тебя. И, если вернуться обратно, то следующее свое тридцатилетие я проживу именно с тобой. Детьми нашими я довольна.
- Я тоже. Жизнь стоит принимать такой, какой она есть, не замахиваясь на большее.
- Но соединив наши судьбы, я, Леша, замахнулась на большее, - не слишком уверенно проронила Екатерина Павловна.
- Ты себе цену не знаешь, Катя.
Скромность не позволила Екатерине Павловне принять, как должное похвалу. Повисла пауза, конец которой был положен требовательному звонку в дверь, - Кто бы это, на ночь глядя? – испуганно спросила Катя.
- Кто бы ни был, надо открыть человеку, - повелел Алексей Анатольевич.
На пороге стояла их старшая дочь, Анна, - Ну вот, не стала больше ждать, пока вы соизволите снизойти к нашей просьбе. Я всю жизнь прожила в Москве, и желаю, чтобы дети мои также, жили в столице. А для этого, папа, Гриша должен остаться служить в столичном приходе.
- Я не возражаю. Проходи, пожалуйста.
Не спуская с отца пристального взгляда, молодая женщина сделала скоропалительный вывод, - Не знаю, папа, что встреча со мной для тебя – тяжелое испытание. Понимаю, что тебя больше устроило бы, если я была мужского рода, в качестве продолжателя династии. Предвижу твой вопрос, мамочка. Петя и Саша у Гришиных родителей. Свекровь, Татьяна Владимировна была ужасно рада, да и мальчишки, как ее увидели, вцепились и больше не отпускали. Теперь они с ней и дедушкой в Калужской области.
- На даче? – полюбопытствовала Екатерина Павловна. 
- Нет, родители Гриши сами из Калужской области. Они там поселились после того, как уехали из Москвы.
- И далее счастливо проживут. Мы не станем им мешать, но заботу об общих внуках разделим поровну.
- Я понимаю, мамочка. Но Гриша мечтал служить в Московском приходе. Папа, помоги ему. Тебе достаточно вымолвить несколько слов, где следует, и Грише пойдут навстречу, а заодно и мне. А тебе, папа известно, насколько для меня важно остаться в Москве. Я, все-таки, психолог, и подходящий контингент для меня найдется среди столичных клиентов, а в Калужской области, папа, я буду сидеть без работы и утрачу квалификацию.
- А когда ты выбирала профессию «психолога», ты об этом думала? – парировал Алексей Анатольевич.
- А тебе не приходило в голову, папочка, что я, и вовсе не рассчитывала на поприще домохозяйки?
- Да, Алексей, Аннушка может быть, а может и не быть рядовой домохозяйкой, заниматься воспитанием детей, заботиться о муже. Им, может, не хватит тех средств, что получит в приходе Григорий, - поддержала дочь Екатерина Павловна.
- Мама, какой приход в Калужской области? Я желаю жить в Москве, - упорствовала Анна.
- Леша, ты прекрасно понимаешь, чего от тебя ждет дочь. Помоги ей, пожалуйста, - уговаривала супруга Катя.
- А как бы ты поступила на моем месте, Катюша?
- Не раздумывая. Помогла, ведь, Аннушка – наша дочь. У тебя есть другой вариант? – в голосе вопрошающей слышалась тревога.
Вместе с матерью беспокоилась и дочь, - Папа, из-за твоей принципиальности я рискую остаться без мужа.
- Надо было думать об этом загодя, или, быть может, твой муж заранее рассчитывал на невесту из столицы, чтобы со временем получить дополнительную жилплощадь?
Подойдя вплотную к отцу, молодая женщина с укором промолвила, - Выбирая для себя судьбу, я учитывала и твои предпочтения.
Кустистые брови Алексея Анатольевича выгнулись дугой, - Я тебя не принуждал к конкретному выбору, и уж, конечно, не выбирал для тебя супруга.
Екатерина Павловна замерла от дурного предчувствия. Неужели Анна сейчас устроит скандал?! Слишком нервозно она себя ведет, ее бегающие тут и там руки надо контролировать, иначе она сейчас что-нибудь разобьет, - Аннушка, ты не волнуйся. Папа, конечно, постарается помочь тебе и Грише …
Каменным голосом Алексей Анатольевич изрек, - Я не стану  помогать, потому, что это противозаконно.
- А месить грязь в Калужской глуши, это – законно? – уткнув руки в бока, Анна обошла вокруг отца, - Значит, для своих прихожан ты в лепешку разобьешься, а близкие люди пусть ищут блат в другом месте!
- Может,  Катенька, я слишком наивный, и идеализирую людей, но, - Алексей Анатольевич сокрушенно покачал головой, глядя на обожаемую супругу, не предполагал ранее, Катенька, что дети у нас – эгоисты.
Настал черед удивляться гостье, - Да? Оказывается, считаться с другими, принимая решения, которые устраивают всех, это – эгоизм?! Любопытный вывод.
- Катенька, ты хотела пойти прогуляться.
С сожалением переводя взгляд с мужа на дочь, Екатерина Павловна ответила, - По-моему, сейчас неподходящее время. Надо, как следует принять Аннушку.
- Как следует? – эхом поинтересовался Алексей Анатольевич, - Может, туш в ее честь исполнить или танец с саблями изобразить?
На милом личике Аннушки возникла коварная улыбка, - Папочка, а может, мне самой обратиться, куда следует. Я пока еще не утратила светские манеры, и знаю, чем и как можно обольстить мужчину. Да, мамочка, я ведь не только могу стряпать на кухне, приводить в надлежащий вид рясу собственного мужа, но и строить глазки нужному человеку. А священнослужители ведь тоже могут быть мужчинами. Я убеждена, они об этом нередко вспоминают, особенно, в ночное время и в постели, пусть даже не своей собственной.
- Знаешь, Катенька, после этих слов кто-то из нас должен уйти.
Реакции на его предложение не последовало, а ведь именно Анна должна была удалиться. Напротив, красотка, усмехаясь, развалилась на стуле, - Учти, папочка, если тебе трудно мне помочь, я вынуждена буду обратиться к нужным людям, и мне, не составит труда, воспользоваться твоим покровительством.
К подобной наглости не был готов никто. Было слышно, как тикают часы, а хозяйке дома представлялось, будто встревоженное сердце отсчитывает свои последние удары. Безвыходность ситуации заключалась в том, что при желании виновным можно сделать каждого, как и подобрать оправдание любому. Сложнее всего было сохранять беспристрастность, сопротивлялись которой участники конфликта по-разному. Алексей Анатольевич нашел самый подходящий с его точки зрения выход – отправился прогуляться, о чем он в дверях сообщил супруге.
С уходом отца ретивость Анны сошла на нет. С поникшей головой, опущенными плечами, замкнувшаяся в себе, сидела она на кухне перед полной чашкой чая, а рядом туда-сюда сновала огорченная Екатерина Павловна, - Аня, может, ты поужинаешь? Я рыбку могу разогреть.
Напоминающая в своем горе каменное изваяние, молодая женщина безмолвствовала. Вероятно, ей стало бы легче, если она расплакалась, ведь в присутствии милой мамы можно не скрывать собственной слабости.  Будто в подтверждении ее мыслей, Екатерина Павловна, так и не дождавшись ответа, принялась за разогретого в желтке, порубленной зелени и панировочных сухарях леще. – Попробуй, Аннушка, нам с отцом за обедом сегодня очень понравилось.
Кое-как расправившись с любимым угощением, гостеприимная хозяйка с тревогой поглядывала на застывшую в неподвижности дочь. Неужели, все так серьезно, и молодой семье грозят глобальные изменения?! – Доченька, ну ты же знаешь характер отца. Он поначалу упрется, отстаивает собственную правоту, а, вообще, он отходчивый, сам с нуля начинал, потому знает, как нелегко у истоков стоять. Может, ты, по сути, правильную позицию выбрала – после наступления смиренно ждать пока твои страдания дойдут до слушателей. Все это, скорее прочувствуешь, чем заметишь, зато эффект необратимый.
Когда Екатерина Павловна подняла глаза на дочь, оторопела. Аннушка, ее помощница, девочка, которой она доверяла, как самой себе … глядя ей в глаза, усмехается.
- Аня … как ты можешь?
Гримаса презрения исказила красиво обрисованные губы, в то время, как от взгляда карих глаз разило холодом, - Учителя хорошие попались. Думаешь, не знаю, как это называется … Отец – не меньший эгоист, чем я, перед другими  старается выглядеть чистеньким, а сам пакостит близким людям.
- Ты не права. Папа тебя не обманывал.
- А когда я выходила замуж за попа, восприняли это, как должное, только я не гналась за ролью попадьи, мне пришлось, - Анна предостерегающе подняла руку, - Молчи! Думаешь, мне легко было выслушивать благочестивые отцовские бредни о служении Христу …
- Аня!
- Двадцать семь лет Аня, седьмой год живу с нелюбимым человеком, и все из-за папаши. Так вот знай, я свои предупреждения выполню, если мне не пойдут навстречу, - в боевом настрое старшая дочь Екатерины Павловны собралась уходить.
- Батюшки, кого я вижу, милая сестричка! – в дверях суждено было столкнутся лицом к лицу двоим сестрам. Было заметно, что особой радости это им не принесло.
- Дай пройти, - резко бросила Анна.
Присмотревшись внимательно к старшей сестре, Светлана тут же распростилась со скабрезностью, - Ладно, прошу тебя, задержись немного.
Между сестрами было восемь лет разницы, однако, в отношениях между ними прослеживалось больше общего, их можно было назвать настоящими подругами, сестрички делились друг с другом секретами, между ними не было соперничества. Света, благодаря старшей сестре, многое узнала о семейной жизни с глубоко верующим человеком и, можно было надеяться, что в будущем она избежит ошибок Анны. Внешне они были совершенно непохожи: утонченная жгучая брюнетка Аня и пухленькая шатенка-веселушка Светочка. Единство противоположностей соединило их, загладив все разногласия.
Вернувшись на кухню, Анна уселась за стол, напротив села Света. Вокруг их хлопотала любящая мама. Закипал чайник, на столе появилась вазочка с печеньем, коробка с пастилой – все это удачно создавало видимость внешнего благополучия, а вот, что творилось в душе у сердечных подружек, об этом не знали даже они сами. Грустно улыбнувшись, Анна проронила, - Будь предусмотрительней, сестренка, не повторяй моих ошибок. Пусть все подстраиваются под тебя. А я … слишком послушная воле родителей, которые теперь умело делают вид, что ни причем.
- Аннушка, ты на нас наговариваешь, - пыталась оправдаться Екатерина Павловна.
Света расценила услышанное по-своему, - Аня, ты к нам возвращайся. Не переживай, мы все поместимся.
Анна лишь отрицательно качала головой. Ее отсутствующий вид, безразличие к окружающему рождали в голове Светы самые невероятные предположения. Но разве можно было смириться, чтобы бесспорный лидер в семейных делах спасовал перед трудностями? Света продолжила уговаривать сестру, - Аня, хочешь, поступай к нам в колледж. По его окончанию без работы не останешься. Аня, не молчи! Скажи, чего ты добиваешься?
Вздохнув, словно решившись на отчаянное признание, Анна подытожила, - Менять шило на мыло – нет! Я буду жить только там, где окружение не заражено религиозным дурманом. Все это лицемерное учение нужно для стада, я же выше этого.
Екатерина Павловна замахала руками, - Что ты городишь, Аня?! Какое стадо? Разве можно так говорить  о людях? – ее трясло от негодования.
Анна же, напротив, была невозмутима, будто происходящее с ее матерью – ни ее рук дело, - Люди разные бывают. Я предпочитаю иметь дело с разумными существами …
Вмешалась Светлана, - Но попы, Анечка, соображают  не хуже нас с тобой, а лицемерие у них зашкаливает. Вздыхаешь? Стало быть, я права. Что делать собираешься, сестренка?   
Скосив недружелюбный взгляд на мать, Анна сдержанно молчала. Свете оставалось лишь пожать плечами. Третьей лишней оказалась Екатерина Павловна. Ее опустевшая тарелка чиста, в душе остался неприятный осадок. Бросив укоризненный взгляд на дочерей, она вышла.  Раздавшийся следом взрыв смеха ее ничуть не удивил, а слезы, которые выступили на глазах Екатерины Павловны,  уже никто не видел.   
-  Ну вот, ты спрашивала о моих планах на будущее? Я все еще колеблюсь, стоит ли мне разорвать замкнутый круг и начать все сначала, или продолжать терпеть?  - терялась в догадках Анна.
- На твоем месте я бы занялась образованием, - неуверенно проронила Света.
Анна улыбнулась, - Хочешь сосватать меня в свой колледж? Но меня больше волнует вопрос проживания. Вряд ли, я стану жить в родительском доме, но сыновьям надо где-то жить.
- Но ранее они где-то проживали.
- У тетки сестры Гришиной матери. Не хотелось вспоминать лишний раз о старой деве. Она – младшая сестра Татьяны Владимировны, и мне непонятно, на каком основании крошечная двушка досталась ей одной, а не была поделена поровну между двумя наследницами? Родители Татьяны и Валентины – коренные москвичи, давно скончались, а назад Татьяна с мужем, попом возвращаться не собираются.
Света приняла рассказ сестры близко к сердцу, - Действительно, почему не поделить квартиру, согласно законодательству о равном праве наследования? Если мы окажемся в подобной ситуации, я поделюсь с тобой непременно.
- Не сомневаюсь. Старой деве, Валентине Владимировне некому оставить жилую площадь, замуж она уже, вряд ли, выйдет …
- Сколько ей лет?
- Пятьдесят шесть, кажется. Год назад она вышла на пенсию, всю жизнь проработала в библиотеке, и как с детьми обращаться понятия не имеет. Мы проживаем у старой девы без прописки, в любой момент она может нас выселить, как досадное дополнение. А Гриша, из-за своей ложной скромности, стесняется у нее поинтересоваться о будущем.
- Ой, Анечка, можно еще двадцать лет прожить в неведение, пока старая тетка сдохнет …
Аня перебила, - Не стану я ничего ждать. Разведусь, найду себе какого-нибудь предпринимателя. Согласна быть содержанкой, кем угодно. Почти семь лет изображала я счастливую жену. Теперь, если буду себя продавать, то за приличные деньги. Как ты думаешь, могу я найти себе покровителя?
- Вне сомнения, только не давай объявления в газеты. Лучше знакомься по рекомендации, - после короткой паузы Света добавила, - А с представителями Церкви ты больше ….
- Света! Я тебя умоляю, не надо более о них! Не хочу, - взглянув на часы, Анна добавила, - Поеду обратно, дети пока в Калужской области. Не исключено, что и Гриша туда убрался.
- А дома разве нельзя?
Анна покачала головой, - Здесь никого мои проблемы не интересуют. Там, в Братеево живу с теткой, как в общежитии. Она мне в душу не лезет, я веду себя сдержанно. К тому же, Валентина Владимировна еще не подозревает о нашем с Гришей грядущем разрыве.
Слишком серьезное для столь юного возраста выражение ее пухленького личика прибавило Светлане несколько лет, - Аня, а тебе совсем не жаль расставаться с Григорием?
- Совсем, - после непродолжительной паузы, а ее благоразумно выдержали обе сестры, старшая продолжала, - Иногда мне хочется вернуться лет на десять назад, когда я благополучно закончила десять классов, и передо мной открывалось столько возможностей. Могла попытаться поступить в Историко-Архивный институт, и даже на иняз, ты же знаешь, языки мне всегда легко давались. Хотелось работать гидом на любых международных мероприятиях, - Анна,  представляя себе возможную трудовую деятельность, ее особенности, трудности выполнения, слегка насупилась, но в уголках ее прищуренных глаз теплилась надежда, что нелепые фантазии когда-нибудь, все-таки, обретут реальность, - Сначала родной отец, затем тесть и Гриша избавили меня от самоуважения. Я ощущала себя всего лишь приложением к их поповским амбициям. Все эти тягостные годы замужества я жила, словно под прессом, мне постоянно твердили: «того нельзя, это можно». Запретных пунктов было гораздо больше, - во взгляде, который остановился на младшей сестре, читалась тоска обреченного, - Иногда, Света, страшно сказать, мне хотелось никогда не иметь родителей, и жить в детдоме …
Светлана не сдержалась, - Я тоже часто стесняюсь нашего папаши, его, так называемой «работы». Всякий раз приходится врать подругам. У всех папаши, как папаши, у кого торговец на рынке, водитель такси, а у Элки, даже врач в районной поликлинике, а …
- Говори всем, что отец твой умер.
В ответ раздался жалкий смешок, - Я как-то обмолвилась мамаше, что рассказала однокурсницам об этом «печальном» событии.
- Представляю, что было.
- Лучше радуйся, что тебя не было в этот момент рядом, - Света согласно кивнула головой, - Тебя прекрасно понимаю, сестренка. Нам с тобой выпало тяжелое испытание, ведь, попы и фашисты, по сути одно и то же, со своей пропагандой вседозволенности, прикрытой всепрощением, в первую очередь, их прессинг касается отношения к женскому полу. «Обязательно размножайся, иначе ты уже не человек». А, если я не хочу этого, почему я должна делать то, что для меня противоестественно? – голос говорящей взлетел до самых верхов.
Чувствительная женская ладонь спокойно опустилась на плечо Светланы, - Не волнуйся, сестренка, никто тебя не заставит заниматься тем, что тебе противно. Но поверь мне, жить с существом среднего рода – не менее тяжкое испытание для того, кто способен и хочет любить. Читаю немой вопрос в твоих глазах. Поясняю, в том, что у меня есть дети, пожалуй, заслуга только меня одной. Существо под кличкой Гриша хорошо управляется лишь со старухами в приходе. Прости, малыш, не желаю о том более вспоминать.
- Слушай, Аня … может, не все попы такие? – вопрошала Светлана.
- Попробуй, проверь.
- Нет, Анечка, я пошутила. Меня мужики интересуют в последнюю очередь. Я ученых, артистов уважаю, - заметив недоверие во взгляде сестры, Света пояснила, - Не всех артистов, театральных или из оркестра. Иногда я жалею, что не училась в музыкальной школе …
Голос Светы оборвался от переполнявших девушку эмоций. На лице последовательно сменяли друг друга благоговейная восторженность, вдохновленность нераскрытого таланта и покорная преданность искусству.
- Милая, я тобой залюбовалась. Если из тебя не вышло бы пианистки, то место твое на театральных подмостках. Я бы тебе аплодировала громче всех!
- Спасибо, - легка тень коснулась кукольного личика Светланы, омрачая радость от услышанного, - Боюсь, что наш с тобой удел – следовать родительским представлениям о женской доле. Но я не желаю быть феклой. В следующем году я заканчиваю колледж. Но, дорогая Анечка, если бы ты только знала, как мне претят молчаливые упреки папаши. Он считает меня тунеядкой, хотя во время сессии у нас такая нагрузочка. На развлечения времени не хватает.
- Папаше невозможно что-либо доказать. Он привык слушать лишь самого себя, а мать ему подпевает. Обидно за нее, когда-то ей пришлось оставить любимую работу, оказавшись в роли домохозяйки. Думаешь, отец это оценит?   
Светлана отрицательно покачала головой, - Чтобы не пришлось разочаровываться в дальнейшем, в этой жизни надо рассчитывать лишь на самое себя, - сказано это было с такой грустью, что вызвало естественную реакцию у собеседницы.
- На меня, сестренка, ты всегда можешь рассчитывать. Жаль, что ты – не моя дочка. Я хотела девочек, а родились мальчишки, - призналась Анна.
Очередной день подошел к концу. Кому-то он принес разочарования, и жгучее желание изменить ситуацию в лучшую сторону. Находились и такие, кто извлек урок из случившегося, стало быть, оставалось надеяться, что в будущем они не повторят ошибок. Встречались и такие, кто равнодушно отнеслись к поражению. В итоге весь негатив затем выльется на ни в чем не повинные головы, подталкивая к новым сбоям, и так до бесконечности. Пока люди не поставят самоуважение выше смирения, неудачи будут преследовать их. И пусть не путают иные самоуважение с честолюбием, тщеславием и гордыней, не имеющие в действительности ничего общего с естественным стремлением любой самодостаточной личности заставить окружающих считаться  с собой.
Она тихо уходила в никуда. Из-за своего ущемленного положения, она растеряла всех своих подруг, многие из которых поначалу недоумевали над ее выбором, затем жалели, хотя находились и такие, кто откровенно подсмеивался. «Красотка в роли домашней прислуги». Если бы она не следовала кропотливо внушаемому из года в год семейной жизни терпению, последней смеялась бы она сама, а степенью эгоизма и лицемерия, вероятно, сравнялась бы с расчетливыми священнослужителями. 
         

                ВОЗЛЮБИ  И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXIII.

     Конец июля выдался очень жарким, ни ветерка, ни дождинки. Только ночью можно было отдохнуть от африканского зноя. Второй час он лежал с закрытыми глазами, изображая спящего, а кому это надобно, ведь живет он до сих пор, как жил, одиноким бобылем. Иногда так хочется простой человеческой нежности. Сколько раз он представлял себе, как хрупкие, женские пальчики перебирают его светлые кудри, словно пытались поправить их. Ему этого казалось мало, уткнувшись лицом в ее влажные ладони, он, не переставая грезил о большем! Страшно ему было, страшно, он боялся себе признаться, что желал ее всеми селами своей несвободной души, ведь тогда ему придется поделить страсть между Венерой и Богом. Любовь заключается не только в желании облегчить жизнь другому человеку, но и получить, хотя бы капельку взаимности. Он заключит любимую женщину в объятия и забудет о том, что прежде Елена была чьей-то супругой, преданной матерью. С ним она все переживет заново, и сладость любви для нее это будет, как в первый раз. Однако, почему Елена после той памятной встречи в универсаме, когда они столкнулись лицом к лицу, будто бы избегает его? При всей его наивности, он же видел, как смотрела на него милая женщина! Так глядят, когда испытывают к человеку чувство симпатии. Губы Владимира сложились в нежном поцелуе. Для него все впервые, а когда любишь, Природа подсказывает тебе, важно лишь отдаться чувству искренне. Лена, Леночка, зачем нам таиться? Мы любим по-настоящему, а сдержанность для нас страшнее, чем необузданная страсть, когда горячая, пульсирующая кровь обжигает каждую клеточку любимого тела. Подскочив на кровати, Влад, наконец, решился. А вот он прямо сейчас пойдет, и признается ей. 
Тихо одевшись, а в соседней комнате спал непутевый Валерка, Влад на мгновение замер. Как же он сейчас будет объясняться, какой повод найдет ради беспокойства любимой женщины?  Принять решение нетрудно, однако, ответственность за его выполнение целиком ложиться на его плечи. Очутившись на улице, Владимир осознал, теперь важно не растеряться. Ему пересечь всего надобно два-три двора, и он – у цели. По дороге Владимиру встретились гуляющие парочки, которые не обратили на него никакого внимания. Счастливые, а он для них, вроде, помехи. Первый час ночи – слишком позднее время, а вдруг Лена спит? Заурядная мысль пришла Владимиру в голову, когда он был на месте. Несколько окон на пятнадцатом этаже светились яркими огоньками. Вот он – пятый подъезд. Ему нужна 267 квартира. Пальцы застыли у пульта. Сколько он так простоит в нерешительности? В памяти пролетел прошедший день – служба в храме, генеральная репетиция театральной студии. Скоро премьера, Владимир улыбнулся, впереди участников и зрителей ждет бенефис Лизы Барышниковой, а еще …
 - Молодой человек, вы долго намереваетесь закрывать собою дверь?
 Очнувшись от размышлений, Влад обернулся. На него взирал мужчина в летах, с крупным псом на поводке.
- Что, код забыл?
Влад лишь отрицательно покачал головой, и молча отошел от подъездной двери.
- Чего испугался? Проходи.
Мужчина оставил дверь открытой специально для него, стало быть, он еще внушает доверие. «Спасибо», неслось благодетелю вслед. И вот уже кнопка звонка нужной квартиры. Владимир ругал себя за нерешительность. Ему надо просто нажать, и все. Лена, конечно же, будет рада ему, но не покажет этого. Владимир мысленно взывал к ней, как взывает утопающий, всем существом своим, противясь гибели. Лена, именно она – его спасение, защита от серой обыденности размеренной жизни, которую лишь изредка ему удавалось разнообразить короткими встречами. Палец его коснулся звонка и … замер. А как бы хорошо они могли жить с  Леной и ее взрослыми ребятами. Он стал бы для них настоящим другом, может, даже наставником, правда для этого придется вспомнить его юношеские годы. А Лена, Леночка … не исключено, что у них еще будет свои дети. Ради них он станет хоть строителем, или преподавателем, и те и другие неплохо зарабатывают. Опыт работы на стройке, пусть небольшой, но у него имелся, а общий язык с детьми ему всегда было нетрудно находить. Его семья ни в чем не нуждалась бы и жили … просто жили, как все, не строя наполеоновских планов, как обычные люди – вот, в чем состоит истинное счастье. А Бог … всевышний должен понять его  лучше остальных, а если откажется принять его выбор, значит, сам никогда не любил.
- Ого! Вот так встреча.
Голос показался Владимиру знакомым. Обернувшись, он увидел Николая и грустно улыбнулся ему, - Здравствуй, Коля. Не ожидал?
- Теперь никто, ничего заранее не знает. А вы, стало быть, к нам в гости собрались?
Открытые, честные глаза юноши в упор взирали на него. Ну, как солгать, глядя в эти сине-серые бездонные глубины? Пока сердце трепетало в сомнениях, губы уже вещали свое, - Пригласили меня в соседнюю квартиру, там проживает знакомый механик, да видно что-то напутали, когда звали.
- Точно напутали. Там женщина одинокая с дочкой проживает, кроме того, спят они уже давно.
- Да, да, напутал я. Извини, я пойду.
Приглушенный голос незваного гостя звучал несколько жалостливо, что не осталось незамеченным. Николай окликнул знакомого, - Влад, может, зайдешь?
- Нет, благодарю.
Лифт подъехал, двери захлопнулись, и вот уже совсем другие декорации. Мягкий свет уличных фонарей подчеркивал непритязательность обстановки: стандартные лавочки у подъездов, где частенько забывали массу ненужных вещей – от носовых платков до пакетов с мусором. А ни присесть ли ему, отдохнуть? Недолго думая, он опустился на первую попавшуюся лавочку, и тут же погрузился в легкую дрему. Хотелось нежности, но Бог не мог ему этого дать, а простые смертные, считающие его самого, иерея Владимира, наместником Божьим, и относились к нему соответственно. Некоторые прихожане неистово рвались целовать его рясу, Влад обязан был воспринимать оное, как должное, ведь почитают в его лице именно Бога, потому всегда будут держаться от него на энном расстоянии.
Громкие крики рядом разбудили его. «Стой, красотка! Куда летишь, в компании веселее будет». Влад открыл глаза. Кто-то споткнулся о его вытянутую ногу, и тут же, буквально, упал ему на руки. Владимир помог человеку подняться. Неожиданно для него пострадавшей оказалась юная девушка.
- Пустите меня! – требовательно произнесла она.
Владимир удивился, - Пожалуйста, я только хотел вам помочь.
Ощутив свободу, девушка оглянулась. Вероятно, обстановка показалась ей небезопасной, и она вынуждена была обратиться к случайному благодетелю, - Я боюсь, я очень боюсь  шпаны. Можно, я с вами посижу?
- Конечно, - после короткой паузы Владимир полюбопытствовал, - А не проводить ли вас домой?
Девушка сразу же шарахнулась в сторону, а в голосе ее звучала настороженность, - Нет, я бездомная.
Далее последовало представление, - Меня зовут Владимир. Я направлялся домой, и от усталости присел ненадолго, - попытался успокоить девушку Влад. Его неназойливое предложение, естественное проявление внимания внушали доверие.
Девушка в ответ разоткровенничалась, - Я временно проживала в первом доме, вон в том подъезде, - говорящая указывала на тот подъезд, из которого недавно вышел Влад, - Очередной скандал с опекунами вынудил меня уйти из дома, на улице, почти сразу же ко мне пристали какие-то ребята. Они хотели схватить меня, я пыталась убежать от них.
- Не волнуйся. Ты все верно сделала. Большинство встреченных тобою людей помогли бы тебе, не сомневаюсь. Но поздней ночью их не встретишь.
Девушка почти успокоилась. Опустившись на лавочку, она всем видом своим демонстрировала, ей некуда торопиться. Владимир, как раз, обдумывал. А не пора ли ему возвращаться домой? Давала о себе знать сонливость, вдобавок посвежело. Несколько капель, упавших сверху, предупреждали о грядущих осадках. Его случайная знакомая благоразумно терпела, не жалуясь на «небесные слезы». Одета-то она была достаточно легкомысленно – в короткую ситцевую безрукавку и короткую джинсовую юбку.   
- Скажи, а что ты будешь делать далее?
- Не знаю, - глубоко вздохнув, девушка вдруг спросила, - Как вы думаете, в детский дом меня могут взять?
- Зачем? Зачем тебе в детский дом? Если твои усыновители в чем-то неправы, следует обратиться в социальные службы, там имеются инспектора, которые занимаются судьбой несовершеннолетних. Может, тебе помочь?
Девушка молчала. Неопытная, легкомысленная, обиженная близкими людьми, ей непросто было решиться изменить даже самую малость в своей жизни. Не торопил ее и Владимир, хотя сам желал вернуться домой, как можно скорее. Ни очередное ли испытание ему готовит Всевышний? Возможно, он успел чем-либо прогневить небесного владыку. Легкое прикосновение  сразу же вернуло его к действительности. Владимир обернулся.
- А вы, правда, согласны мне помочь?
- Да, для начала нам нужно возвратиться домой. Не хочешь к себе. Пойдем ко мне. Не волнуйся, будем спать в отдельных комнатах. 
Сомнения девушки развеялись, как только начался дождь, поначалу мелкий, но не прошло и пяти трех минут, как капли сменились ливневым потоком, - Бежим! – крикнул Владимир.
Повышенную резвость он продемонстрировал на собственном примере. Хорошо, что он, все-таки, оглянулся. Его спутница осталась далеко позади. Владимир возвратился, - Помочь?
Девушка оправдывалась, - Я не могу бежать, плохо себя чувствую, живот заболел.
Бедняжка. Она вся мокрая, - Хочешь, я тебя понесу?
- Нет, спасибо, - но тут же девушка добавила, - Я вижу, что вы хороший, с вами не страшно. Но я должна все делать сама, чтобы доказать кое-кому, что я еще чего-то стою.
Весьма убедительно, но пока все усилия бедняжки были напрасными.  Владимир терпеливо сопровождал упрямую гостью. В какой-то момент ему показалось, что девушка сейчас упадет от слабости. Но подхватить ее на руки он, все-таки, не отважился, спутница его была в сознании, и, вероятнее всего, будет сопротивляться из последних сил. Продвигались они медленно, шлепая по лужам. Ощущение было, будто он стоит под душем в ванной.
- Скажи, а твои опекуны тебя не станут разыскивать?
И вновь та же бурная реакция, когда он помянул чуждых ей людей. Владимир смиренно выслушал поток бранных слов, которые совершенно не вязались с этой юной особой. Когда несдержанность уступила место злости, он порадовался, что небожителей не оказалось рядом, - Извини, забыл спросить, как тебя зовут?
Мгновенно все смолкло, и на Владимира уставилось милое личико, - Оля. Злость сошла на нет, ну, вот, теперь она оступившаяся, запутавшаяся в паутине неприязни глупышка. Наконец, они у цели.
- Хотел тебя предупредить, Оля. Тебе на глаза может попасться муж моей сестры, его зовут Валера. У него встречаются в поведении некоторые странности. Ты с ним лучше не разговаривай, а больше отдыхай. Я буду рядом.
Услышанное не испугало Олю. Судьба ставит перед ней новые трудности, как бы то ни было, она хотя бы на время избавиться от бдительного и назойливого ока Евгении Владимировны и дотошных домогательств отчима, которые мачеха намеренно не замечает. Благодетель ее проживал почти, как Колька, на верхотуре, разница заключалась в том, что в трехкомнатной квартире, куда она явилась, в одной из комнат, имелся выход на балкон. И надо же было такому случиться, ночевать ее оставили именно в этой, большой комнате, почти зале.
- Так, дорогая Олечка, сейчас ты отправишься греться в душ. Не возражай, пожалуйста. Во, что переодеться, я тебе дам, - с порога заявил Влад.
Пока она стояла под душем, Владимир вскипятил чайник, нарезал колбасу, сыр, доложил в вазочку фруктов. Жаль ягоды закончились, теперь придется ждать, пока родители с дачи что-нибудь привезут.
- А, Володька, у нас, что, гости ожидаются?- на кухне в одних трусах возник Валера.
Не приближаясь к зятю, Владимир уловил запах дешевого спиртного. Переодетый в халат, он медленно соображал, как правильно будет объяснить непутевому родственнику, правила его поведения в обращении со случайной гостьей. В итоге, осознав, что Валера способен на любой подвох, Владимир по-деловому развернул его и повел прямиком в  их с Настей спальню.   
- Подожди, - пытался упираться плохо соображающий Валера, - Куда ты меня ведешь? – очутившись перед дверью спальни, он загородил собою вход. Тощая грудная клетка, на которой можно было без затруднений пересчитать все ребра, спасовала, уступая атлетическому телосложению Влада. Сопротивление было бесполезно, и Валере пришлось выслушать, - У нас будет ночевать юная девушка, до завтрашнего утра ей некуда идти, и, если …
- Уже на девочек перешел? Поздравляю, девица, небось, привлекательнее, чем старухи. Может, у тебя там, на примете, еще одна имеется? – злорадный смех прервался, как только на рот Валере легла широкая ладонь его родственника.
- Заткнись, немедленно. Если не хочешь сам очутиться на улице, будешь молчать. Понятно? – так, как ответом Владимиру служила тишина, он, для лучшего понимания, согнутой в колене ногой наподдал буяну под зад. Получилось весьма ощутимо.
- Все понял. Слышь, Володька, не надо больше, - моментально согласился Валера.
В это самое время из ванной комнаты вышла Оля. Втолкнув шурина в спальню, Владимир из-за спины продемонстрировал ему кулак, сам же направился к гостье, - Оля, на кухне горячий чай.
В зеленых глазах девушки мелькнула настороженность. Кутаясь в желтый, махровый халат, Оля, одновременно бросая на него не совсем дружелюбные взгляды, спросила, - А он чей?
- Это халат моей младшей сестры. Она сейчас на даче. В начале августа вернется.
Присев на стул, Оля нерешительно протянула руку к чашке. Все в этом доме для нее выглядело подозрительным: и грязные мужские штаны, торчащие из люка стиральной машины, и кисточки для бриться, раскиданные по полочкам в ванной комнате. Увиденное несколько напомнило Оле привычки противного отчима, его нежелание убирать за собой, презрение к аккуратности, и его доходящая до абсурдности склонность, поучать других, соблюдать чистоту и порядок.
- Оля, пей чай, а то он остынет. Я пойду к себе в комнату, - нерешительность гостьи передалась хозяину. Он ощутил себя здесь лишним.
- Останьтесь, если можете, - робко попросила девушка, - Вы верно, спать хотите, но … я боюсь.
- Валеры боишься?  Напрасно. Он хотя и бестолковый, но без задних мыслей, к тому же, я его предупредил.
Глядя в эти добрые, широко распахнутые глаза, она почти поверила, что здесь ей ничего не угрожает. Но внутреннее беспокойство, которое на протяжении текущего месяца не покидало ее, вынуждало Олю, порой, совершать необдуманные поступки, - Я сама виновата, что всего боюсь. Надо было давно уйти из дома, да у меня бабушка – хорошая защитница. Сейчас, пока она в больнице, гулять с собаками будет некому.  Мачеха с отчимом в мое отсутствие может выгнать Лайму и Диану из дома, и тогда бабушка с горя еще больше заболеет. Вы, наверное, хотите знать обо мне больше? – в опущенных ниц глазах девушки таилась тревога, а в голосе угадывалась такая боль, что Владимир согласился бы заранее отпустить ей все ее прегрешения, какие бы она ни совершила, - Ты вправе рассказывать, что считаешь нужным.
Оля пояснила, Я как-то обратилась в социальную службу. Психолог, выслушав меня, посоветовала «ничего не утаивать, от этого будет зависеть успех моей реабилитации». Заметив иронию на лице собеседника, Оля добавила, - Я ничего не выдумываю, а повторяю слово в слово ответ штатного психолога на мое обращение. Вы считаете, что все это смешно?
Владу показалось, что девушка сейчас расплачется, так искренне звучала обида в ее словах, - Нет, конечно, нет! Я смеюсь над этим психологом, над тем завуалированным цинизмом, который прослеживался в поставленном ею условии. В первую очередь, задача психолога заключается в обеспечении душевным равновесием человека, обратившегося к ней за дружеской поддержкой. А тебе встретилась психолог по штату, а не по призванию.
- Как хорошо, как верно вы говорите, и жаль, что я не встретила вас ранее, - на глазах Оли блеснули слезы. В то же мгновение, словно стыдясь их, она принялась тереть глаза, но, заметив, что Владимир отошел к окну, успокоилась.  Вот, кто хорошо понимает ее, и, возможно, с ним она поделиться самым сокровенным. Неожиданно, у Оли проснулся аппетит, и она накинулась на угощение. Не оборачиваясь, Владимир увидел, что гостья решила подкрепиться. Он благоразумно ожидал, догадываясь, что юной особе присуще стыдливость. Конечно же, она будет стесняться его повышенного внимания.
- А можно еще … сыра? – тихо попросила Ольга.
- Конечно, можно. Я сейчас открою холодильник, а ты выберешь все, что тебе нравится. Договорились?
Оля даже представить себе этого не могла, чтобы ей, «недалекой приживалке» позволили выбрать самой – просто не укладывалось в ее голове. Скосив недоверчивый взгляд на доброжелателя, она подошла к холодильнику, на полках которого было всего понемногу. Оля потянулась к шпротам, - Давайте вместе закусим, - уже веселее промолвила гостья.
 Предложение было тут же одобрено. Вдвоем они быстро расправились с угощением.
- Уже второй час ночи. Знаете, а мне спать совсем не хочется, - призналась Оля.
Допивая чай, Владимир расслабился. Завтра он сам отправится с Олей в социальный приют, но прежде он посетит ее опекунов, ознакомится с ситуацией на месте. Сопровождая гостью до места ее отдыха, Владимир все показал ей, обратив внимание на то, что Оля не интересуется не чем. У него с раннего утра дела, потому, извинившись, он отправился к себе в комнату. Обозревая аскетичную обстановку своего жилища, он впервые задался вопросом, а не слишком ли он ограничил себя в удобствах, и удовлетворит ли сей аскетизм любимую женщину? Сладость сновидений была столь же далека от него, как и разгадка причины Олиного побега. Стоило ему сомкнуть глаза, как Влад тут же перенесся в далекие годы юности, когда он так же, как его сегодняшняя знакомая, легко обижался на взрослых, считая их слишком требовательными к другим, и не умеющим спросить с самого себя. Ему повезло, в отличие от современных старшеклассников, он закончил десять классов, обошелся без ЕГЭ. В годы его юности все было проще, не надо было ничего выдумывать, молодежь не строила наполеоновских планов, потихоньку, маленькими шажками продвигалась к намеченной цели. Когда-то Влад серьезно задумывался о том, чтобы связать свою трудовую деятельность с изучением истории династии Романовых, в свете их приверженности к масонам. Впервые Влад услышал о тайной и загадочной организации, будучи учеником старших классов. Влада прельстила вера масон в загробную жизнь, Иисуса Христа, одновременно. Кроме того, ими почитались постулаты иудаизма, буддизма, ислама – всего понемногу. Высший идеал масон – строительство в отдаленном будущем гуманного справедливого общества, как бы перенося его из небесных сфер в сугубо земные и увязывая его с нравственным совершенствованием приверженцев масонства. Ни одна из политических организаций не правила миром так длительно, как масоны, на протяжении III-V веков, иногда Влад жалел, что его судьба не пересеклась с судьбой императора Петра I, именно он, согласно исследованиям ученых историков, являлся первым приверженцем масонов в России. Свою роль сподвижника Петра I, он исполнил бы не хуже Лефорта, и не исключено, что великую Русь ожидала бы иная судьба.
Очнулся Влад, ощутив сильную тряску.
- Просыпайся скорее, Влад! Живее! Твоя девица закрылась на балконе.
Нелегко было переключиться, шагнув из конца XVII века в нашу грешную действительность. Побороть искушения, поджидающие на каждом шагу, остаться незапятнанным – разве не в этом заключается счастье простого обывателя, неважно, для человека верующего ли или классического атеиста?
Двенадцатый этаж – не шутка. Что может прийти в голову девчонке, у которой семь пятниц на неделе? Ответ Влад получил очень скоро. В комнате, где обычно проживали его родители, было темно, ничего не было видно. Влад прошептал, - Валера, погаси, пожалуйста, свет в коридоре. Так наши глаза быстрее привыкнут к темноте.
Его просьба тут же была исполнена. Порадуется энтузиазму Валеры он позднее. Теперь живее к беглянке. Приблизившись вплотную к балконной двери, Влад и Валера были поражены увиденным. Оля предельно низко свесилась с балкона. Что ею двигало, нетрудно было догадаться. Таков путь самоубийцы, который до конца не обдумал свое решение. Одно не вовремя сказанное слово, и все кончено! Они простояли, глядя на смертницу, около трех минут, все еще не решаясь ее потревожить. Наблюдателей Оля не замечала.
- Что делать будем? – шепотом спросил Валера.
Если бы он только знал. Но не на все вопросы имеется ответ. – Нам, все-таки, придется туда зайти, - приложив палец к губам, Владимир приготовился к осуществлению задуманного.
- Смотри! – Валера толкнул его в плечо.
И без его предупреждения Влад обратил внимание на проснувшуюся активность Ольги. Ноги ее оторвались от пола балкона. Распахнув дверь, Влад, пригнувшись, бросился к цели, ухватив Ольгу за колени, буквально, в последний момент.
- Вот это да! – облегченно вздохнув,  Валера, кинулся на помощь родственнику. Девушку на руках внесли в комнату и уложили на диван. Она была в почти бессознательном состоянии. Непонятно, как она могла удерживаться, балансируя на огромной высоте, без страховки?
- Скорую будем вызывать? – полюбопытствовал Валера. Спрашивал он напрасно, и понял это быстро. Никто из медиков не в состоянии вылечить психику девчонки. Было ясно, прежде, чем отважится на это бессмысленное испытание, Оля немало плакала, а ведь вчера ему показалось, что девушка почти успокоилась. Валера, по совету Влада, отправился отдыхать. Сам спаситель сел охранять сон Ольги. Присев на край дивана, он опустил вытянутую руку на грудь спящей, а себе позволил лишь задремать. Спокойствие длилось чуть более часа. Видимо, сегодня ему не суждено выспаться. Пробуждение наступило внезапно. Гостья пожелала прогуляться в нужном направлении. Владу пришлось сопровождать ее на расстоянии.  Позади раздавалось ехидное хихиканье Валерки. – Ты ей еще компанию составь!
Влад лишь сердито сверкал глазами. Простояв в коридоре минуту – две, он уже подумывал о вмешательстве. На этот раз обошлось. Успел вовремя исчезнуть и назойливый Валерка.
- Что вы за мной ходите? Зачем шпионите? Я уже пожалела, что пришла к вам! – с некоторым чувством злости процедила сквозь зубы Оля.
Влад в ответ молчал. Ему было, что возразить, но, памятуя о пережитом Ольгой, он заставил себя ждать. Если бы только знать, чего? Тишина не устраивала Олю, она прошмыгнула в комнату и захлопнула за собой дверь. Что еще может прийти ей в голову, даже не хотелось представлять.
- Оля, к тебе можно? – осторожно полюбопытствовал хозяин у гостьи. После короткой паузы прозвучало вновь, - Я от тебя не отстану, пойми. Делаю я все это из-за опасения, что тебе придет в голову дурная мысль, и ты что-нибудь плохое сотворишь с собой. Оля, считаю до трех, и вхожу в комнату.
Как сказал, так и сделал. Оля забралась с ногами и отдыхала на диване. Влад опустился в кресло, рядом с журнальным столиком, - Поговорим?
Из-под опущенных ресниц на Влада уставились прищуренные глаза. Ее насупленный взгляд выдавал резкую смену настроения. Она явно была чем-то недовольна, вот он сейчас все выяснит, - Оля, скоро утро. Какие у тебя планы на грядущий день?
- Что надоела тебе уже?
Влад пожал плечами и грустно улыбнулся.
- Нет у меня никаких планов, и не было.
Он хотел ей верить, но не получалось, слишком разнились ее слова, - Оля, а что делать мне?
Теперь Оля пожимала плечами. Насупленность сменилась растерянностью. Снова перед ним была одинокая, обиженная судьбой девочка. По трепетанию ее бархатных ресниц Влад догадался, она сейчас расплачется.
- Давай договоримся, Оля. Ты больше не будешь плакать, а я помогу тебе в задуманном. Я хотел предложить тебе отправиться в социальный приют, у нас в районе имеются такие. Согласна?
Оля молчала.
- Ты, наверное, боишься? Но там не тюрьма, ты всегда можешь уйти оттуда, но куда? Конечно, приют не санаторий, но там имеется все необходимое. Ты мне веришь?
- Я больше некому не верю. В этой жизни надо быть зверем – хитрить, изворачиваться, уметь приспосабливаться. Звери это тоже умеют, но от их забав некому нет вреда, в отличие от людей, или тех, кто пытался удержаться на ступеньке рода гоминид. Мне еще два года придется провести в средней школе, и лишь после завершения учебы, я могу учиться быть самостоятельной. Меня ожидает почти тюремный режим, но мне придется выдержать испытание ради бабушки. Отведете меня к опекунам?
Тяжело было слушать исповедь бедняжки, но еще обременительнее выполнить ее просьбу, ведь за ней стоят новые испытания, пройти через которые суждено не каждому. 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXIV.

     На следующий день, с раннего утра погода не заладилась. Небо было испещрено, как сеткой, паутиной облаков, растаяла последняя надежда на появление небесного светила. Порывистый ветер подгонял, торопил их. Оля шла, не глядя себе под ноги, шлепая по лужам. Вероятно, она делала это намеренно, но кому хотела навредить, неужели самой себе? Споткнувшись второпях, она едва не упала, но помощь его – протянутую руку, отвергала. Упрямая, а внешне производит впечатление робкой, обманутой в собственных ожиданиях девочки. При всей неприязни, она решила вернуться к опекунам, к своим мучителям. Неужели ради спокойствия бабушки, она готова на самопожертвование?
Утренний воздух был пропитан свежестью, дождевые капли повисли на ветках деревьев и кустарников, с каждым новым порывом ветра на проходящих людей сыпалась новая лавина сырости. Она наводила на мысль, что осадков не избежать, а, стало быть, их ждет новый ненастный день, который, возможно, поделится небесными слезами с грядущей ночью. Тяжелые капли росы оставили отметины на его брюках. Обогнув кусты боярышника, Влад обомлел. Оля исчезла. Озираясь по сторонам, Влад обращал внимание не все – расположение кустов, деревьев, гаражей, построек, за которыми можно было спрятаться. Но зачем и от кого?  Чем дольше длилось их с Олей знакомство, тем больше загадок он наблюдал в ее поведении. Слова у нее расходились с делом, а поступки носили спонтанный характер. Где же ее искать? Окружающая действительность преступно молчала. Пышная зелень плотной стеной закрывала от него происходящее вокруг. Отъезжали припаркованные автомобили, некому не мешая, не обращая ни на что внимание, клеил объявления молоденький паренек. Он делал это быстро, в результате каждая доска объявлений, получала обновление. Где же Оля? Может, все его усилия напрасны? Если бы ни ранний час, он постарался что-нибудь разузнать о беглянке, в запасе у него еще было чуть более получаса. Влад не нашел ничего лучше, чем обойти вокруг дома. Угол пересечения Батайского проезда и Донецкой улицы изобиловал припаркованными автомобилями, явно мешающими движению общественного транспорта. Лавируя между машин, пробежала стая бездомных собак. Присмотревшись к ним внимательно, Влад заметил среди тощих, с всклокоченной шерстью псов ухоженных, явно домашних животных. Интуиция подталкивала его последовать за ними. Посмотрим, что из этого выйдет? Держась на расстоянии, он проследовал за собаками до парка 850-летия Москвы. «Лайма, Диана, прозвучало вдогонку. Последующие события происходили быстро. Влад обернулся. Ему навстречу спешила Оля, - Задержите их, если можете.
В ближайшие минуты его постигло разочарование. Девочка торопилась навстречу не к нему, а за своими любимыми собаками.
- Присядьте, может, они подойдут к вам.
Опустившись на корточки, Влад позвал по имени несколько раз этих милых собачек с хохолком на загривке. Пока Влад разглядывал диковинных собак, они весело резвились вокруг хозяйки. Присмотревшись, Влад заметил искреннюю радость на лице девушки. Ощутив тяжесть в ногах, Влад вынужден был подняться во весь рост. Потирая затекшие ноги, он осторожно поинтересовался, - Олечка, я понял, что это – твои лучшие друзья. А куда ты с ними пойдешь?
- Куда, куда? Домой, собак выгонят, если я уйду из дома.
- Тебя проводить? – Влад был уверен в ее положительном ответе.
Однако, реакция была достаточно бурной, - Мне будет только хуже от вашей помощи. Опекуны подумают, что я вам нажаловалась, и сотворят подлость.
Пришлось поверить ей на слово. Наблюдая, как ее благодетель садиться на автобус 657 маршрута, Оля впервые призадумалась, как встретят ее и собак Евгения Владимировна, если они возвратятся без сопровождения? Не поторопилась ли Оля, отпустив Влада? Надо же, они познакомились несколько часов назад, а впечатление, которое он произвел на нее, глубоко запало в душу. Почему одни люди мгновенно вызывают симпатию, притягивая к себе, а другие, наоборот, способны лишь отталкивать? Ранее она пыталась полюбить мачеху и отчима, старалась им понравиться, и с самого начала их знакомства добровольно называла их, как положено любящим детям. Они ее выбрали в детском доме, неприметную, восьмилетнюю девочку, которую из-за приписки в истории болезни, даже не предлагали усыновителям, да и кому она такая нужна – «умственно отсталая»? Обидно, с раннего детства иметь порочащую характеристику. За что, за чем ей мстили? Пусть ей никогда не суждено узнать: кем были ее настоящие родители и по какой причине от нее решили избавиться? Воспитатели, которые видели ее ежедневно, хорошо знали Олю, и, все-таки, обидели  … обидели жестоко. Что было делать малышке, которая по наивности душевной, делилась со всеми знакомыми своею мечтой – отправиться в первый класс в нарядном платье, с огромным букетом цветов, за руку с любящими родителями, и Оленька никогда не переставала верить, что они у нее есть, и вдруг … приехали мама с папой, Оля точно знала, тетя с дядей с доброй улыбкой на лице, пришли за ней, а забрали другую девочку. И тогда … Оля надолго замолчала, просто перестала разговаривать. Мачеха Евгения Владимировна и отчим Анатолий, когда забирали ее из детского дома, не улыбались, а пообещали купить ей красивую куклу. Обещание свое они не сдержали, как и последующие, кроме родителей у Оли появилась бабушка, вот, кто искренне ее полюбил. Девочка ответила ей взаимностью. Теперь она не может бросить любимую бабушку. – Лайма. Диана, домой! – распорядилась юная хозяйка.
Только приблизившись к двери 226 квартиры, Оля застыла в нерешительности, и, если бы ни собаки, она сейчас же развернулась на 180 градусов, и тут же исчезла. Но Лайма и Диана в нетерпении повизгивали у двери, явно что-то хотели. Звонок звучал пронзительно, заглушая голос собак, пока ее руку со звонка не отстранила посторонняя рука.
- Оленька, не напрягайся. Евгения Владимировна и Анатолий Сергеевич уже ушли, - предупредила Олю соседка-пенсионерка, и ту же исчезла из поля зрения.
Попроситься к ней на постой Оля не рискнула, да и, вряд ли, это выполнимо.  Старушка проживала одна, но не любила животных, - Не беспокойтесь, подружки, я вас не брошу, - успокаивала Оля.
Огорченная более из-за отсутствия удобства для собак, Оля поднялась на пятнадцатый этаж. Здесь друг Коля, но дома ли он? Дома может оказаться его брат, с которым Оля совсем не хотела встречаться. Есть еще один выход – вернуться к Владимиру, но в настоящее время он на работе, а дома его родственник Валера. Простаивая у окна, Оле пришлось прятаться, когда из соседних квартир выходили жильцы. Если она и далее будет ждать, кто-нибудь не тот ее обязательно обнаружит. Лучше уйти.
Улица встретила их негостеприимно, моросил дождик, Оля более всего волновалась за собак. Вышли они без комбинезона, стало быть, надо поспешить.
На этот раз долго ждать отклика на звонок не потребовалось. На пороге возник Валера. – Старая знакомая. Чем обязаны?
Стараясь смотреть мимо голого торса, худобу которого подчеркивали безразмерные семейные трусы единственное, что висело на Валере, Оля все еще сомневалась, а не напрасно ли она явилась сюда?- Понимаете, дома никого не оказалось, а Лайме с Дианой некуда деваться. Позвольте, пожалуйста … подождать Владимира.
- А деньги у тебя есть?
Оля отрицательно покачала головой. Валера тут же утратил к гостье интерес. Вероятно, он и дверь захлопнул сразу же, если бы Лайма, а за ней и Диана, ловко ни прошмыгнули в квартиру. За ними без приглашения пришлось последовать Оле.
Валера опешил от такой вольности, - Ты куда? Постой, здесь не общежитие.
Оля уже плутала в лабиринте трехкомнатной квартиры. Какая она просторная, здесь действительно можно заблудиться. – Лайма, Диана, где вы?- Оля была готова обыскать все, что ей встретиться на пути. Первым делом она направилась на кухню, - А у вас тут что-то горит, - чуткий нос Оли уловил запах горелого масла вперемежку с полуфабрикатами.
- Черт, сардельки подгорели … и все из-за тебя. Чего приперлась? Здесь люди делом заняты, а ты со своими шавками …
На глазах у Оли выступили слезы, - Почему вы обзываетесь? Что я вам плохого сделала?
Лайма и Диана выскочили из-под кухонного стола и кинулись успокаивать юную хозяйку. Ласки их были так непосредственны, наверное, даже дети не умеют так встречать радость. Животные лучше всех на свете, потому, что никогда не претворяются, не лгут, не сплетничают. Неожиданно рядом послышался грохот и шкварчание горелого масла. Густой дым закрыл от Оли подробности, залаяли собаки, - Ой, кажется, пожар.
Когда дым немного рассеялся, на Олю воззрилась сморщенная в недовольной гримасе физиономия Валеры, - Слушай, ты, как там тебя, посуду мыть умеешь?
Растирая слезы, Оля кивнула головой. Словно на прощанье она поцеловала собак, - Что с сардельками? – на сковороде лежали четыре скрюченных темно-коричневых лоскута кожи, - Может, их выбросить?
- Отдай собакам, - милостиво предложил Валера.
Оля брезгливо поморщилась, - Это вредно. Вы сами бы эту гадость есть стали?
Ехидная ухмылка исказила скрюченный нос Валеры, - Но я же не собака. Давай быстрее мой. Я есть хочу!
Оля быстро управилась, с губкой и при наличии моющих средств, сковорода скоро стала чистой, - А что вам приготовить?
- Там, в холодильнике посмотри.
На полке она увидела говяжий фарш в упаковке, а также все, что было необходимо для приготовления котлет. В полке в шкафу она обнаружила крупы. Выбрала рис и решила приготовить его с приправами и травами. Кулинарные работы заняли у нее совсем немного времени. Готовила Оля с удовольствием, навыки к тому у нее были, в доме у опекунов ей часто приходилось готовить, и вот уже в кастрюле, под крышкой доходил до готовности рис, присыпанный измельченной петрушкой и укропом, на сковороде покрылись золисто-коричневой корочкой аккуратно вылепленные котлеты. Глядя на них, и вдыхая мясной аромат, Оле самой захотелось перекусить.
- Хозяйственная ты, это хорошо, - похвалил Валера.
Оказывается, за ней, во время работы подглядывали. Оля улыбнулась, совсем, как дома. Сейчас грядет дегустация. – Валера, можно я тоже попробую?
Робкая просьба недавней знакомой сослужила Оле двоякую службу. Если ранее Валера смотрел на нее, как на пустое место, то теперь реакция была и вовсе противоположная. – Валяй. Сколько там на сковороде? Семь? Ладно. Могла бы и побольше сделать …
Оля перебила, - Я ничего не утаила, да вы же и сами все видели. Я себе котлетку возьму.
- Бери две, - расщедрился Валера. – Две мы Володьке оставим, а три беру себе.
Завтраком Валера остался доволен. Не отставала от него и Оля, вторую свою котлету она поделила между собаками.
- Ты им каши побольше положи. Пусть жрут.
Оля промолчала, но поступила по-своему. Добавила Диане кусок от своей порции.
- Тебе сколько лет будет, хозяйственная?
- В декабре будет шестнадцать. 
- А родители у тебя, значит, ненастоящие? – продолжал допытываться Валера.
- Нет, я из детского дома. А что?
- А ты хочешь иметь настоящего отца?
- Это как? Уж не вы ли мне в отцы набиваетесь?
- Чем плох? Мне тридцать пять, я почти разведен, буду тебя защищать от всяких нехороших субъектов. Что смотришь?
- Зачем я вам понадобилась? 
- Понравилась ты, хозяйка хорошая.
- И где я буду жить? – спрашивала Оля с безразличием в голосе, так, чтобы поскорее закончить никчемный разговор.
- Здесь, конечно. Здесь тебя все любить будут, - переведя довольный взгляд на Лайму и Диану, Валера добавил, - Собачек своих можешь оставить, я разрешаю.
- А бабушку, Марию Геннадьевну?
- Какую бабашку? – оторопел Валера, - Нам старухи ни к чему.   
 - Но вы же согласны были взять мое сопровождение. Так отчего же теперь отказываетесь? – попеняла Оленька, ловко управляясь с грязной посудой.
Ох, и хитрая девочка, такая глупость не сморозит. Сама ладненькая, не то, что жирная Настька. Жаль, что жен в этой жизни не меняют также легко, как надоевшую работу, - Я ж от бабки отказываюсь, а не от тебя, дорогая. Только подумай, куда мы ее разместим? Ее, в отличие от собак, на коврике не уложишь, разве не так?
Уткнув освободившиеся руки в бока, Оля огорошила хозяина, - У вас, в средней комнате и положим, вместе со мной бабушка будет жить, и вместе с собаками.
Только сейчас до Валеры дошло, как серьезно он размахнулся. Да, дочка у него умная выросла, а вот он глупость сотворил, - А куда же я жену бывшую дену? Она же не собачка, ее дверь охранять не обяжешь. А еще сын, Жорка, у меня, между прочим, сын есть. Тебе каким-то братом приходится.
Чем дольше Оля смотрела на мнимого отца, тем сильнее образ спившегося «человека со странностями» отталкивал ее. Он походил на бродягу, бесцельно бредущего, незнамо куда. И вот он идет, идет и неизвестно, когда остановится ли, вообще, - Валера, почему вы пьете?
Выкурив сигарету, Валера выбросил окурок за окно, - Ты меня пьяным видела? За алкоголика меня принимаешь? Если я время от времени, позволяю себе бутылочку пива, это вовсе не указывает, что я – алкоголик. У тебя, что ли, слабостей нет?
С ее кукольного личика, обрамленного гривой смоляных прядей, исчезла вся удаль. На него взирали оскорбляющие равнодушием глаза юной девы, - Они есть у каждого, разница в том, что кто-то тщательно скрывает свои слабости от посторонних, а другой, напротив, выставляет их напоказ, неизвестно, на что рассчитывая. Мне вас жаль, и жена бы от вас не ушла …
Тощий кулак с грохотом опустился на обеденный стол, - Это тебя не касается! У тебя, может, вообще, никакого мужа не будет. Знаешь, что больше всего мужики не любят в бабах? Болтливость! Чтобы жена была всегда любима мужем, она обязана вовремя умолкнуть, и, если, жена – это волна, то муж – ветер, который властен гнать ее в любом направлении.
- Весьма образно, но это не о вас. Именно вы, как волна, двинетесь туда, где замаячит бутылка спиртного.
- А ты не боишься оказаться на улице?
- Не только вы обижаетесь, другие тоже могут, - себе в оправдание произнесла Оля.
- Значит, не боишься? – настаивал Валера. Гостья постепенно начинала раздражать его. Ни руки, ни мозги у нее сейчас не были задействованы, а пребывающая в безделье, зачем она здесь нужна?
- Вас самого могут выгнать. Поначалу жена назвала вас «бывшим», а затем, в отместку, возможно, вы позволили себе повторить определение.
Глаза Валеры округлились от изумления, - Откуда ты знаешь? А-а … Володька нажаловался?
- Нет. Он не о ком из вашей семьи мне не рассказывал, только предупредил, чтобы я вас не слушала.
Валера проявил упрямство, - Чем же я плох?
Оля выдержала паузу, - Вам хорошо известно.
- А, ты подскажи! – вызывающе требовал Валера.
- Вы – человек ленивый, любите выпить, не желающий устраиваться на работу, а еще любите командовать. Но для того, чтобы указывать другим, надо иметь превосходство над ними. Такой, как вы человек, живущий за чужой счет, всегда будет ниже окружающих.
Валеру трясло от злости, - Откуда ты такая умная взялась? Почему тебе все известно наперед? – уже не вопрошал, а орал хозяин.
Тишина в ответ слегка остудила его пыл. Ясно, что приживалец не любит, когда ему говорят правду в глаза. За нее надо платить, только, как бы расплата не оказалась слишком тяжела для нее, - Извините, пожалуйста. Вероятно, я не права.
- Вероятно, - передразнивал ее Валера, и делал это так неумело, что вызвал у Оли улыбку, - Ты от меня зависишь, ты, а не я от тебя! Могу тебя выгнать или просто … убить, - сказано это было заурядным тоном, и от этого стало еще страшнее. На него взирали растерянные от ужаса глаза девушки, - Испугалась … И шавки твои тебя не защитят, - свою речь Валера завершил диким хохотом, оголяющим самые неприглядные стороны человеческой натуры.
Испуг не прошел, после того, как на кухне повисла двухминутная пауза. Оля решилась, надо только предупредить собак. Они безмятежно отдыхали на ее куртке, уложенной на пол в коридоре. Бедняжки, они испытывали множество неудобств из-за своей, лишенной шерсти кожи. Как назло, Валера не уходил, а со свирепым видом поглядывал на нее. Показалось Оле или нет, но, кажется, Лайма дрожала, - Можно, я собаку согрею?
Валера брезгливо махнул рукой, - Валяй.
Оля бросилась к собакам. Нос Лаймы был горячим. Диана рядом, как могла, согревала подругу. Оля испугалась, бессмысленная гибель животного, страшнее ее собственной смерти. Приподняв Лайму, Оля поцеловала ее в горячий лоб и прижала к груди. Диана по-приятельски крутилась рядом, помахивая хвостом-кисточкой. Оля укачивала Лайму, как ребенка, и лишь спустя несколько минут заметила, что пользы это не принесло. Что же делать? Ее одежда, тонкая курточка, вряд ли, согреет бедняжку. Нужна шерстяная вещь, кофта, свитер, жакет, в которые можно укутать собачку. Может, обратиться к Валере? Но он, скорее всего, посмеется. Он людей не уважает, не то, что каких-то собак. Не отпуская Лайму, Оля, осторожно озираясь, обошла квартиру. Валеру она обнаружила храпящим в спальной комнате. Оля тихо удалилась. Искомое она обнаружила в комнате Влада, сняла покрывало с дивана и укутала в него собаку. Покрывало она вернет владельцу, непременно, а Влад поймет ее. Теперь главное – бежать! Быстрее, пока не очнулся мнимый хозяин.   
Дождик кончился, погода более не давала поводов к огорчению.  С Лаймой на руках, сопровождаемая Дианой, Оля быстро добралась до дома. Короткий звонок, и, о, чудо! Дверь ей отворила любимая бабушка. Ее седые букли, которые ранее вызывали у Оли грустную улыбку, теперь смотрелись весьма естественно, а улыбалась Оля, сложив губы в нежном поцелуе, - Ах, бабушка, как я рада и они тоже, Оля перевела взгляд на их общих любимиц.
Мария Геннадьевна обняла Олю. Старушка мило улыбалась, при этом морщины на ее лице подчеркивали солидный возраст, которого она ничуть не стеснялась, - Меня сегодня выписали из больницы, - оглянувшись на открытую дверь во вторую жилую комнату, она промолвила, - Пойдем, спокойно поговорим в нашей комнате.
Только затворив дверь, обе, бабушка и внучка, спокойно вздохнули, теперь можно было без опасения разглагольствовать о жизни и не только. Скромная обстановка, подчеркивающая, пожалуй, обыденность существования разных поколений, одинаково располагала к тихому семейному отдыху. Да и к чему, там, где в почете скромность, вычурность и показной достаток, привлекающие, словно фальшивые алмазы, своим блеском, рассыпались, оставляя на память лишь одно разочарование. Забравшись с ногами на старенький диван, который из года в год обещала заменить бабушке с внучкой Евгения Владимировна, наконец, смогли поделиться друг с другом своими удачами и поражениями.
- Мне, Оленька, пообещали, что я надолго забуду сладкое. В больнице меня лечили не только лекарствами, но и гипнозом, - заметив живой интерес в глазах внучки, Мария Геннадьевна добавила, - Группу больных лечил психолог, нас гипнотизировали, внушая отвращение к сладкому, говорили, что шоколадки, пирожные, конфеты – настоящий динамит. Ой, Оленька, сначала я поверила, но тем же вечером на моих глазах одна наша больная съела целую шоколадку, мою любимую «Аленку», и плохо ей не было.
- Так это и замечательно, бабушка. Человек полакомился без последствий. Может, когда-нибудь врачи победят сахарный диабет…
- Только я до этого не доживу, - пессимистически заметила Мария Геннадьевна.
- Надо думать о хорошем, бабушка. Дома я буду с тобой, и сладким тебе придется делиться, я его тоже люблю.
- Я тебе все отдам, Оленька. А теперь рассказывай о себе, - попросила
Мария Геннадьевна. 
Оля переключилась на собачек. Четвероногие питомицы нежились в кресле, и Лайма вовсе не выглядела больной. Нос ее был сухим, но не горячим. Ясно, Лайма просто забыла его облизать. Может, за нее это сделает Диана? Вернувшись к бабушке, Оля вздохнула с сожалением, - Мне нечем тебя порадовать. Евгения Владимировна отругала меня за то, что я попросила у нее 200 рублей на пачку «барса», для обработки Лаймы и Даны от блох, специальные ошейники стоят еще дороже. Кроме того, мне нужно купить им глистогонное и капли для носа, на все это может уйти около 500 рублей. Бабушка, собаки едва не заболели из-за жадности Евгении Владимировны. Я очень ее просила, не побоялась обратиться к Анатолию Сергеевичу, но отчим захлопнул у меня перед лицом дверь в комнату.
- Бедная девочка. Ты, конечно, обиделась …
- Обижайся, не обижайся, толку от этого никакого. Я сбежала, ушла из дома, а мачеха, в отместку, выгнала собак. Лайма едва не простудилась, ведь ночью был ливень. Я только утром обнаружила беглянок, бредущих с бездомными животными. Но, бабушка, мир не без добрых людей, меня приютили в соседнем доме. Я ночевала в отдельной комнате, напилась горячего чаю и перекусила. Бабушка, впредь, если ты будешь уезжать, я не буду с ними оставаться. Если бы ты только знала, как я их ненавижу! – голос Оли сорвался на крик, в глазах появились слезы.
Мария Геннадьевна постаралась успокоить внучку,- Попробую поговорить с Женей. Она, конечно, не права. Когда я ложилась в больницу, мы с ней договорились, что она будет относиться к тебе, если ни с любовью, то с должным вниманием. Что же нам теперь делать?
- Бабушка, я даже хотела попроситься обратно в детский дом, просилась на усыновление в другую семью, но что тогда будет с тобой и собаками, бабушка?
- Хочешь, я еще раз поговорю с Женей … с твоей мачехой, - быстро поправилась Мария Геннадьевна.
Оля пожала плечами, - Ты думаешь, они так быстро исправятся? У меня нет сомнения, что мачеха с отчимом меня усыновили ради денег. Я им нужна не более, чем собаки.
Мария Геннадьевна промолчала. Нечего было отрицать, но и обнадеживать девочку пустыми обещаниями, она также не станет. К сожалению, невозможно научить человека любви, он должен делать это добровольно. Женю она также брала в детском доме, ничего на нее не жалела, экономила на себе, только, чтобы дочка ни в чем не нуждалась. На горьком опыте Мария Геннадьевна убедилась, кроме материальных благ, девочка, прожившая пусть короткую, но жизнь в детском доме, недополучила главного – любви. Озлобленность на весь мир, Евгения сохранила на долгие годы, лишний раз, демонстрируя, что счастливым ребенок может стать, минуя детский дом, так называемый, суррогат семейной жизни. Хорошо, если в будущем у нее появится повод, изменить собственное мнение.      
Оля слегка задремала, склонив голову на плечо любящей бабушки. У нее теперь снова появилась защитница, но долго ли они продержаться? Хотелось поделиться впечатлениями о новых знакомствах, - Бабушка, прошлым вечером меня уберег от уличных хулиганов молодой мужчина. Он не дрался, но дал понять задирам, что они сильно рискуют. Владимир смелый, благородный, жаль, что у меня нет такого старшего брата. Тогда бы мне никакой отчим не был страшен. Еще мне во Владимире нравится, - заметила Оля после короткой паузы, - Он – не лицемер, и правду говорит в глаза.
Обратив внимание на то, как вспыхнул от воодушевления померкнувший взгляд девочки, как зарделись от пережитых эмоций ее бледные щеки, Мария Геннадьевна смекнула, - Уж, не влюбилась ли ты, Оля?
Промелькнувший испуг тут же сменился показной сердитостью, - Глупость ты сказала, бабушка. Меня Николай любит. Он тоже мне помогал … Бабушка, что ты на меня так странно смотришь?
- Не понимаешь ты многого. Молодые люди будут тебе помогать, но это вовсе не значит, что ты обязана отвечать им взаимностью. Знаки внимания они оказывают тебе, любуясь твоими достоинствами.
Оля покачала головой, - Нет, бабушка. Я вижу, как Коля смотрит на меня. Наверное, такую силу чувств не в состоянии изобразить даже опытный актер. Коля любит, я точно знаю.
- Милая, в течение жизни тебя будет любить ни один человек, но, надеюсь, только одного ты изберешь в мужья.
- Бабушка, а почему люди часто любят тех, кто их не замечает, а может, даже избегает?
- Некому не дано знать наперед, что их ожидает. Но, Оленька, у тебя впереди еще два класса школы, а потом …
- Наговорились, - дверь в их чертог распахнула Евгения Владимировна, - Теперь будем выяснять, как жить далее.
Залаяли собаки, очнувшись от беззаботного сна. Хозяек потревожили, возможно им угрожает опасность, которая исходит от этой взбалмошной, лишенной постоянства, грубой женщины. Обнажая клыки, Лайма была готова броситься по первому призыву любимых хозяек.
- Уже собак на меня натравливаете? – тонкий нос Евгении Владимировны от злого возбуждения еще больше заострился. В тон ее крашенным волосам ее карие глаза сузились, как у напавшей на след жертвы дикой кошки, - Как бы вам не пришлось пожалеть об этом.
- Что ты, Женечка! Собаки рычат на тебя, потому, что ты их выгнала …
Евгения Владимировна перебила, - А, Ольга нажаловалась? На нее люди жалуются, что она шляется по гаражам с парнями …
- Неправда!  Вы лжете, Евгения Владимировна. Да, у меня есть друзья, именно от них, а не от вас, я узнала, что человеческая дружба верная и надежная. Друзья открыли для меня светлые стороны жизни. Сомневаюсь, что у вас когда-нибудь появятся друзья, ведь вы во всем ищете выгоду!
- Тебя это не касается, гадкая девчонка! А выгоду мне приходится искать, потому, что приходится кормить и одевать тебя, бездельницу.
- А про двенадцать с лишним тысяч вы забыли? Их я должна получать ежемесячно, но деньги оседают в вашем бездонном кармане.
Мария Геннадьевна лишь беспомощно переводила взгляд с Евгении Владимировны на внучку и обратно. Разгорался скандал, от которого она была избавлена в течение двух последних недель пребывания в лечебном учреждении. Теперь о спокойствии ей можно было только мечтать. И, все-таки, она надумала вмешаться, - Дорогие мои, криками и упреками ничего не добиться. Уступите друг другу …
Злобная ухмылка исказила губы Дроздовской, - Как? Меня сократили, как большинство сотрудников завода. Никакого пособия по безработице я не получаю. Мы уже второй месяц держим на одном заработке Толи, на всем приходится экономить. А тут девчонка заявляет: «дай 500 рублей». Откуда?
- Но нам неизвестно о твоем сокращении.
- Да, бросьте вы, мама. Девчонка все знала, а деньги требовала.
- Женечка. Надо всегда, в любой ситуации оставаться человеком. Я добавлю свою пенсию на время, пока ты будешь искать работу.
Евгения оставила их, и только после этого бабушка и внучка свободно вздохнули. Напряжение, которое испытывала Оля в присутствии мачехи, было легко различимо по сжатым кулачкам. – Успокойся, Оля, деньги на лекарства я тебя дам. Пожалуйста, потерпи еще немного, пока мы что-нибудь придумаем, ради меня.
Ответом Марии Геннадьевне были нежные объятия внучки, прибегая к которым, она обещала любимой бабушке исполнить ее просьбу.   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXV.

     С моста он промчался прямо по Братеевской улице, не свернул на Борисовские пруды, как обычно. Не хотелось никого видеть, надоело людское любопытство, как в аквариуме. Сейчас, когда он в седле, молодые ребята заглядывались больше на его BMW, завидовали, верно. Минуя Борисовские пруды, Андрей свернул в ближайший перелесок на пути к Зябликово. Припарковав своего железного коня, он расположился на пригорке, неподалеку от проезжей части. День был солнечный, начало августа. На небе ни облачка, легкий ветерок приятно обдувал, но жара ощущалась повсюду. Березка, под которой он присел, повинуясь ветру, словно опытному дирижеру, шелестела зелеными листочками, будто пыталась утешить  неудачливого соискателя. Как же так получилось, что ему, мастеру кисти, воплотившему в жизнь с десяток задумок, отказали, ссылаясь на нехватку таланта? Это у него-то?! Как он ни посылал их, напыщенных болванов на все четыре стороны... Если его срезали на школьном репертуаре, было бы не так обидно, ведь, черт возьми, в действительности, знания его по математике поверхностны, он путается в истории, ведь, кроме истории живописи, приходится изучать и хранить в памяти массу второстепенных сведений. В Художественную Академию, куда он поступал, принимали не по результатам ЕГЭ, а по индивидуальным критериям. Подвел папаша, обещал оплатить обучение, в случае провала на государственном отделении, обязательств своих не сдержал. Брат Колька, забавный недотепа, при всем желании помочь, не в состоянии воплотить в реальность собственные потуги. Колька вкалывает на двух работах, возможно, из-за этого, парень на текущий год остался без высшего образования. Андрей недолго сокрушался о судьбе брата-близнеца, в конце концов, поступит в какой-нибудь колледж, где будет недобор. Но ему, Андрею, не все равно, где учиться, для него профессия неотделима от призвания, а его призвание  – живопись. И это неправда, что ради того, чтобы воплотить свою мечту, он непременно должен получить Академическое образование. Поль Гоген, к примеру, один из величайших художников, самоучка. Он когда-то, в молодости работал брокером и зарабатывал хорошие деньги, увлекался приобретая полотна художников-современников. Постепенно Гоген начал хорошо разбираться в живописи, в какой-то момент начал писать картины сам. Ради искусства Гоген оставил семью, уехал во Францию общаться с такими же любителями живописи и работать. Именно общение с художественной элитой стали его единственной школой. И хотя сейчас XXI, а не XIX век, к нему, Андрею Карпухину, признание придет при жизни, а не после смерти, как к великому Гогену. Вообще, он заметил, что пишут интересно и раскованно творчески думающие люди, у которых не забита голова художественными знаниями. Еще один французский художник-самоучка Морис де Вламинк, семнадцать лет занимался самообразованием, в тридцать уже продал свои первые картины. Картины Мориса де Вламинка в стиле фовизм, в будущем серьезно повлияли на творчество импрессионистов ХХ века. Список всемирно известных художников-самоучек на том не кончается. В будущем он обязательно пополнит его.
Андрей очнулся от размышлений, когда почувствовал, что пальцы его пребывают в постоянном движении. Около себя, в радиусе пары десятков сантиметров он уничтожил всю траву. Гогену еще повезло, он избежал призыва на военную службу, а ему весной придет повестка. Надо что-то делать. Сжимая кулаки, Андрей терял терпение. Жизнь чертовски несправедлива. Огромное количество серых заурядных особей должны быть готовы ко всему, но среди них, на фоне серости, живут исключительные личности, к которым нужно подходить с особой меркой. Своих домашних он уже в этом убедил, пришла очередь тех, кто в состоянии оказать ему содействие.
Обратный путь показался Андрею гораздо длиннее. Движение по Братеевскому мосту было затруднено, из-за произошедшей аварии. Столкнулись две легковушки, один спешил, другой не хотел пропускать его вперед. На место аварии спешили полицейские и скорая помощь. Эх, если ни служба ДПС, он бы, без стеснения проехал по пешеходной полосе. А теперь приходится ждать.
- О, привет, старый знакомый.
Голос звучал совсем близко, от седока с Qlink adventure – недорогой альтернативы его BMW, по многим параметрам уступающим его гордости. Андрей в ответ сочувственно улыбнулся, - Вам также, всего наилучшего. Однако, не имею чести знать …
- Николай, ты забыл меня? Я после полученных советов с благодарностью вспоминаю тебя, - случайным встречным был Владимир, державший путь, также в направлении Марьино.
При упоминании его брата, Андрей сдержал эмоции, ничем не дав понять, что упомянутое лицо ему хорошо знакомо.
- Как ты думаешь, мы скоро отсюда выберемся? – задавался вопросом Влад, которого, как и остальных участников движения волновало: когда освободится проезжая часть?  Оба заметили слегка различимое движение вокруг двух столкнувшихся автомобилей. Влад отвел мотоцикл ближе к тротуару. При большом количестве свидетелей, вряд ли, кто рискнет покуситься на его скромную модель.  Его помощь, содействие пока не подъехали медики, скорее всего, потребуется пострадавшим. Пара зорких глаз неотрывно следила за его действиями. Приняв к сведению, что им на некоторое время перестали интересоваться, Андрей не стал терять время зря. Правда пришлось вернуться назад, но после в его распоряжении была вся пешеходная зона. Ему повезло, днем она была свободна. Но более всего повезло пешеходам, которые избегали путаться у Андрея под колесами. О, счастье! Стоило ему свернуть на Батайский проезд, как с Люблинской улицы на мост вырулила патрульная машина. Вообщем, приключений на сегодня ему достаточно.
Дома он застал маму, вернувшуюся с рынка. На столе было выложено несколько пакетов с овощами и фруктами. Ясно, мама будет делать заготовки, - Мама, я есть хочу.
Ласковая улыбка служила ему ответом. Андрей ничуть не сомневался, что мамочка, конечно, постарается. В его мастерской порядок, и в том заслуга Николая. Парень – молодец, просыпается рано, собирается так, что Андрей его не слышит, до ухода на работу успевает прибраться. Бросив беглый взгляд на окружающую обстановку, Андрей заострил внимание на ноутбуке, который у них с Колькой, также, был общим. Если удастся сделка, он мог заработать крупную сумму. На что он ее потратит … Не важно, главное, чтобы деньги от него не скрылись. Его партнер по сделке весьма ненадежен. Увы. Обезопасить себя от нечестных людей он не в состоянии. За его непродолжительную жизнь Андрею встречались гораздо больше непорядочных людей, чем людей достойных, дорожащих своей честью и совестью. Все это – непросто красивые глаза, а результат ежедневной практики общения с окружающими. Обидно, когда в разочаровании виноваты близкие люди. Конечно, в детстве и ранней юности любому представителю молодого поколения, помощь родителей гораздо необходимее, чем оборотная зависимость.  Выпрашивать деньги у отца он не намерен, тем более, что результат будет, бесспорно, отрицательным.
Вкушая потушенные на скорую руку кабачки, баклажаны, помидоры и сардельки, пропитанные томатной пастой вперемежку с оливковым маслом, Андрей наслаждался маминой стряпней. Нравилось все, особенно послевкусие, которое ощущалось с постепенным наполнением желудка, - мама, а Кольке там еще осталось?
Елена Николаевна успокоила сына, - Ему хватит. Коленька успевает перекусить на работе. Тебе понравилось, Андрюша?
Кивнув головой, Андрей переключился на чай. Вдруг ему пришла в голову любопытная идея, - Мама, а …  если я поступлю в какую-нибудь Духовную семинарию, мне будет положена отсрочка от армии?
Лицо Елены Николаевны вытянулось от удивления, что не испортило общего впечатления о его привлекательности, - Андрюша, ты это серьезно?
- Нет, шучу! – с вызовом бросил вопрошаемый. После короткой паузы он добавил, - Конечно, серьезно. Я обязан заботиться о своем будущем. Служба в армии для меня, все равно, что отбытие срока в местах лишения свободы, настоящая тюрьма. Как бы тебе объяснить это, мама … Творчество и армейские порядки несовместимы. Я никогда не стану таким, как все.
Елена Николаевна не спешила с ответом. Непохоже было, что Андрей говорит неправду, но … Присев за стол, напротив сына, она заглянула в его глаза, всегда такие далекие, отчужденные, сейчас они взывали к ее содействию, - Никто не требует от тебя, Андрей, чтобы ты копировал чужие поступки и мысли. Но служба на благо святой Церкви не на год, священником нельзя стать наполовину. В своем решении ты, прежде всего, должен руководствоваться верой, Господь тебя должен призвать …
- А не военкомат ли? Вообщем, я понял. Мама, а бывает такое, что после обучения в семинарии, ее выпускник передумал и решил избрать для себя иную специальность?
- Мне такие случаи неизвестны. В Духовную семинарию, Андрей принимают не только согласно результатам сданных экзаменов, но и по рекомендации духовного отца, наставника соискателя.
- А не поискать ли нам его?
Укоризненно покачав головой, Карпухина изрекла, - Для начала необходимо верить.
Андрей усмехнулся, -  Ради того, чтобы не выкинуть год из жизни, я готов поверить  кому угодно и во, что надобно.
- Андрей, это же истинный цинизм! Так нельзя.
- Значит, ты не желаешь мне помочь? – в голосе Андрея звучала горечь неоправданных надежд.
Не дослушав ответ матери, он удалился. Давняя привычка замкнуться в себе и не делиться не с кем собственными неудачами, быстро вернула ему уверенность в собственной правоте. В запасе у него несколько месяцев, пока можно оставаться незаметным. По истечении этого срока он вынужден быть незаметным. Если он поступит к отцу в колледж, отучится год, то выиграет также год. Но после этого, черт возьми, опять придет нежданный документ. При его упоминании рука Андрея среагировала по-своему, более жесткое нажатие на карандаш отразилось на общем фоне. Не беда, эскиз он поправит. Трудно дать понять законотворцам, что он – не такой, как все, уникум. Им нельзя помыкать, как остальными. Еще над общим фоном поработать, объемность изображению придать, и набросок готов. Присмотревшись повнимательнее к изображенному на листе ватмана формата А4, такие он обычно выбирал, работая карандашом, Андрей мысленно согласился сам с собой. В окончательном варианте выйдет зверь, их рисовать всегда проще, здесь главное передать естественность движений, не нужно вкладывать в звериный взгляд особый смысл. В качестве основного фона следует выбрать желто-зеленые оттенки, а определенная жесткость при выполнении наброска оказалась необходима, что придаст окончательному варианту контрастность тонов. Однако, он опять думает не об исполнении, а о дамоклове мече, который довлеет над ним.
- Андрей, - в дверь комнаты стучала мама. Наверное, желает сообщить, что отправляется к своим попам. – Войдите, – нехотя откликнулся парень.
Представ пред глазами Андрея, Елена Николаевна не стала терять времени, - А должна поговорить с тобой, Андрей. Скажи, когда ты будешь искать себе работу?
Не отрываясь от рисунка, Андрей процедил сквозь зубы, - Я искал.
- Когда и где?
- В интернете, на сайтах.
- Андрей, я смотрю на тебя, ты мне словно одолжение делаешь. Можешь ты оторваться, наконец, и объяснить, когда ты выйдешь на работу? Нам с Колей без разницы, кем ты будешь работать, но трудиться необходимо, пойми это.
Захлопнул папку с набросками, Андрей нехотя переключился на собеседницу, - Я понимаю …
Его перебили, - Не верю. Ты каждый день проводишь в творческом затворничестве, а брат вкалывает на двух работах, шесть дней в неделю. Не стыдно?
Андрей пожал плечами, - Коля сам вызвался.
- Сделал он это потому, что любит нас с тобой, и не хочет создавать нам трудности. А вот ты нам их создаешь. Если ты работал бы, Коле не приходилось надрываться по двенадцать часов в день, - Елена Николаевна пыталась, как могла донести до нерадивого сына несправедливость сложившейся ситуации. Андрей занял выжидательную позицию, и просто тянул время. Когда Андрей поднял взгляд на Елену Николаевну, на нее смотрел  совсем другой человек. Лицо праведника, в каждой черточке которого отражалась наивность, по-детски непосредственная, отождествленная с благородством. А глаза, эти чудесные алмазы … казалось, она видит каждую грань их преломления, эти серо-голубые капли чистейшей воды ничуть не лгали. Если бы она была ни она, и Андрей был ей неведом, верно, влюбилась бы в него, как девчонка. – Что же нам делать, сынок? Ты намерен до призыва сидеть дома?
- Не знаю.
- Андрей, ведь можно обратиться в центр занятости, там могут предложить на выбор рабочие специальности. Но, Андрей, это же ненадолго, причем, можно устроиться в нашем районе.  У тебя будет оставаться время на творчество.
- Я не могу работать на любой работе.
- Но почему?
- Я тебе уже объяснял.
Звонок в дверь прервал их распри. Возвратился Коля. Своих домашних он встретил радостной улыбкой, - Меня раньше отпустили. В соцслужбе сегодня был такой ответственный день, чествовали юбиляра. Тимофею Васильевичу, ветерану Великой отечественной – девяносто лет! Он маломобилен, передвигается только на костылях, так для дедушки устроили целый концерт на дому. Пели, танцевали, играли на гармони, юбиляр нам подпевал.  А потом мы все вместе стали пить чай с тортом и пирожными. После, мамочка, я отправился в «Фито», и там выполнил восемь заказов, так, что я бы с удовольствием перекусил, - признался Николай.
- Пойдем, сынок.
Андрей облегченно вздохнул, когда его вновь оставили в  одиночестве, самая благотворная обстановка для творческого человека. Он вернулся к работе! Когда он сегодня брался за карандаш, не думал, что из-под него выйдет. Постепенно изображение на ватмане стало нравиться ему, это – одно из основных условий успешной работы художника. Ранее он знал о звере, который сейчас завладел его воображением, немного – обитает в провинции Китая, где и заслужил прозвище «бамбуковый медведь». Зверь крупный, вес его может достигать ста пятидесяти килограмм, живет в расщелинах скал, пещер, и совсем нелегко представить зверя в дупле дерева, даже крупного. Мишка, сидящий в полуоборота, и державший в лапе стебелек бамбука – настоящий красавчик.
- Привет, - творческое одиночество Андрея разнообразил Коля. Увидев рисунок, он не мог сдержать восторга, - Здорово! Как живой, это – панда?
- Она самая, - брат подсказал Андрею волшебное слово, которое он долго пытался восстановить в памяти. – Не знал заранее, кто получится, так … развлекался понемногу.
Немного замявшийся Николай, все-таки, решил предложить брату кое-что интересное, - Знаешь, мы с мамой подумали, Андрей, ты мог попробовать поработать в соцслужбе. Может, тебе понравится?
- Концерты ветеранам давать? Или горшки за ними выносить? Вряд ли, это не по мне. 
Николай не унимался, - Но ты попробуй, прошу тебя.
- Что, тебе пахать надоело? – ехидно полюбопытствовал Андрей.
На Андрея взглянула его полная копия, с молящим выражением лица, - Мама не будет переживать за нас, - умолкнув, Коля через некоторое время вдруг добавил, - Что ты на меня так смотришь?
- Хочу понять: ты всегда такой правильный или рисуешься?  Учти, здесь аудитория маловата, никто твоих потуг не оценит.
- Я тебе хочу помочь.
И снова в ответ недоверие, от которой до откровенной вражды недолго, - Чего ты еще ждешь? Мы уже все выяснили. Уходи.
- Андрей, ты не всегда был таким …
- Каким? Ну, смелее говори!
- Когда-то, в школе у тебя были друзья. Ты был отзывчивым, не держал себя высокомерно.
Захлопнув папку во второй раз за вечер, Андрей с ледяным спокойствием произнес, - Я из тех, кто считает, что терпенье – это грех. Я не желаю и не буду ни под кого подстраиваться. Один великий писатель сказал: «Я ненавижу никчемных и беспомощных людей … Ненавижу тех, кто следует за стадом … Если я чего-то и стою, то только потому, что одинок и ненавижу».
Николай в восхищении едва не захлопал в ладоши, - Андрей, как здорово, доходчиво ты процитировал. Возможно, писателю жилось труднее, чем тебе. Ты не одинок, Андрей. О тебе заботятся любящие люди. В отличие от великого писателя, упомянутого тобой, даже, если ты был никчемным, я бы тебя не бросил.
- Ты за меня не волнуйся. Ты о себе подумай. Через несколько месяцев тебе придет повестка из военкомата, и, вряд ли, члены призывной комиссии, и, тем более, будущие сослуживцы оценят твою приверженность церковным канонам. Коля, когда ты прозреешь, когда? Люди, в большинстве своем эгоисты, и даже твои попы. Они лишь прикрываются красивыми словами, а действуют в угоду собственным интересам.
- Неправда! Почитай Библию, там можно найти ответ на любой вопрос.
Смех также быстро оборвался, как и начался, - И даже на вопрос  «грядет ли в Космосе энергетический кризис?» или «когда бактерия станет батарейкой?» Чего молчишь? Отвечай за свою Библию, если так в ней уверен.
- Андрей, служить в рядах Вооруженных сил придется нам с тобой вместе. Но мне будет легче привыкнуть к новым порядкам, потому, что я такой, как все, я из толпы. И все наши общие с мамой усилия окажутся напрасными, если ты не будешь стараться хоть чуть-чуть стать похожим на остальных. Я и мама считаем тебя одаренным человеком, но, чтобы и окружающие признали в тебе талант, ты должен доказать им собственную уникальность.
Андрей артистически всплеснул руками, - Подумать только, и тебе не жаль времени на то, чтобы переубедить меня! Но даже твоих академических познаний, которые ты сегодня скромно скрываешь и, тем более, упорства в достижении цели не хватит на то, чтобы сделать меня таким, как все. Я стану искать путь, который убережет меня от потраченного на службу в армии времени.
Коля вышел из комнаты. На Андрея грустно уставился бамбуковый мишка. Зверь вышел у него немного виноватым. Зажав в лапах стебелек бамбука, мишка, как будто хотел с ним поделиться. Почти, как брат Колька, только подношение его выглядело несколько простовато. Приоткрыв окно, Андрей задремал в кресле. Наверное, лучше было бы ему изменить принадлежность к сильному полу. Девицам, определенно, живется легче. Они пожелают – выйдут замуж, не пожелают – останутся одинокими. Не беда, что в не таких, как все, тычут за спиной пальцами. Дураки тычут, у кого не хватает силы воли поступать, согласно собственным устремлениям.
Когда- то, в далеком детстве, при посещении детского сада, они с Колькой, сговорясь, поменялись местами. И к великой радости, никто из окружающих, включая воспитательниц, няню, мальчишек и девчонок, не разгадали их тайны, да и сам Колька тогда был более предприимчивым, охотно соглашался с ним, ведь он, Андрей негласно считал себя старшим, а, стало быть, был вправе давать советы, указания брату. Тогда, двенадцать лет назад, они, действительно, ничем не отличались. А, что, если провести подобный эксперимент в настоящем?
Распахнув дверь комнаты, Андрей замер от неожиданности. Он грезит, или происходящее – истинная правда? Дома он один, какое счастье! Пройдясь по квартире, Андрей никого не встретил. Прихожан поймала в свои сети Святая церковь. Пока он прикидывал, чем заняться, решил сварить кофе. Вечерело. Во дворе, как обычно собралась домовая «элита» - мамочки с колясками, пенсионеры-любители азартных игр. Со стороны стола, на котором резались в домино, раздавалась нецензурная брань. Вторые половины игроков, сидя неподалеку, на лавочке, активно перемывали друг другу косточки, к тому они активно приучали своих молодых родственниц – вообщем, все, как обычно. Во всей открывшейся его взору безликой массе не хватало оттенка индивидуальности. Дегустируя сваренный кофе, Андрей снисходительно усмехнулся. Он не окажет им чести своим появлением, тем более, что родственники прерывистым звонком предупреждали его о скором своем возвращении. Щелкнул замок, дверь распахнулась. На пороге возникла Оленька Дроздовская. А не проверить ли ему свою способность к перевоплощению? Заметив бросающуюся в глаза нерешительность гостьи, Андрей принял инициативу на себя, - Проходи, Оленька. Хочешь кофе? – с порога предложил хозяин.
В поведении гостьи на кухне все еще присутствовала робость, легкое сомнение, но, по мере того, как уверенно себя показывал хозяин, приготавливая ей кофе, со взбитыми сливками, а также, скромное угощение, кубиками нарезанный и запеченный хлеб, нанизанный вместе с копченой колбасой и ломтиками сыра на импровизированные шпажки, Оля почти перестала сомневаться, кто перед ней. Каждый бутерброд был украшен оливкой, вся эта привлекательная масса закуски разместилась на двух салатных листьях, - Пожалуйста.
Оля вежливо поблагодарила. За компанию с ней Андрей решил перекусить – Знаешь,  Оля, пришел с работы и ничуть не устал. Сегодня мы одного деда чествовали, радости было, неописуемо. Девяносто деду исполнилось. В 1942 году он был призван на фронт, сражаясь. Почти до Берлина дошел. Имеет ордена, медали, обо всем об этом он нам рассказывал во время дружеского чаепития, - импровизировал Андрей. Уловив в глазах слушательницы немалый интерес, он продолжил, - Рабочее время пролетело очень быстро, и ветерану и нам, скромным работягам из соцслужбы было интересно. Старики, ведь очень нуждаются в поддержке молодых. 
Оля охотно соглашалась с рассказчиком. Сегодняшняя встреча казалась ей чем-то мало реалистичным, ситуация в ней стала складываться не по заранее запланированному Олей сценарию, ведь именно сегодня она хотела сообщить Николаю, что им следует расстаться, - Коля, а где твои домашние?
- Мама в церковь направилась, Андрей … даже не представляю. Может, гоняет по району на мотоцикле.
- А ты почему маме компанию не составил? – осторожно спросила Оля.
От проницательного взгляда Андрея повеяло холодком, - Не хочу, - а поскольку Оля не отрывала от него внимательных глаз, решил сменить тему разговора, - А у тебя какие планы на ближайшее время?
Оля ждала этого вопроса, и одновременно боялась. Николай с самого первого дня их знакомства оставался для нее загадкой. При всех трудностях, которые он честно преодолевал самостоятельно, заботах, хлопотах, несправедливым распределением обязанностей в семье, этот простой, без всяких заморочек парень, сумел сохранить в себе отзывчивость, душевное тепло. Смахнув упавшую на глаза кудрявую прядку, девушка проронила, - Не знаю. Через три недели в школу, - и тут, словно что-то неосознанное удержало Олю от намеченного шага, - Коля, а ты, с твоими способностями, почему никуда не поступал? Ты же говорил, что у тебя ни одной тройки и высокий балл по ЕГЭ.
Как бы ответил Николай на сей вопрос? И хотя ему надоело играть чужую роль, Андрей, проникшись трудовым порывом брата, проронил, - А кто бы матери помогал? Она не может всех нас кормить, а от Андрея пока никакого проку.
Оля намеренно избегала вопросов об Андрее. К нему она испытывала двоякое чувство, когда страх легко сменялся восхищением. Памятуя об ужасе, который ей пришлось пережить по вине Андрея, ее все-таки, влекло к юному художнику, и, если бы … внезапная мысль обожгла своей несбыточностью.
Наблюдая за гостьей, Андрей ликовал. А ведь, она собиралась дать брату «от ворот поворот». Неудача Кольки на любовном фронте вовсе его не огорчала, но в тайном состязании за благосклонность юной прелестницы, он стремился одержать вверх, чтобы лишний раз продемонстрировать, кому надо, что отношения между людьми основаны на скрытом расчете. А вот сейчас он ошарашит юную фею, - Оля, я должен сказать тебе … нечто важное, - специально выдерживая многозначительную паузу, Андрей, словно на исповеди, произнес, - Мы должны с тобой расстаться навсегда. Так будет лучше и для меня и для тебя.
Пораженная Оля молчала. Ее опередил именно тот человек, от которого никогда невозможно было ожидать подобного признания. Тайна ее раскрыта, но легче не стало. Она не любила Николая, но он – единственный, кто ответил взаимностью на ее единовременные проявления симпатии к нему, - Да, да, я понимаю. Ты сильно устаешь на двух работах, и не обязан помогать мне. Но разве я от этого стану счастливее?
- Причем тут «две работы»? Я никогда не любил тебя и помогал тебе исключительно из жалости!
- Неправда … это неправда, - Оля отказывалась верить собственным ушам. Когда, чем она прогневила Николая, за что он ей так жестоко мстит?
В его взгляде читалась снисходительность, превосходство сильного над слабым. Разве это ничтожество достойно его обожания? – Это – истинная правда. Я полюбил другую, и она сразу же ответила мне взаимностью.
Казалось, она вот-вот расплачется, в зеленых глазах блестели слезы, через прозрачные кристаллы которых Оля продолжала смотреть на бывшего приятеля. Может быть, он и был для нее когда-то возлюбленным, теперь это неважно. Лучше бы они никогда не знали друг друга, - Прощай.
Закрыв за тайной почитательницей, каковой он считал Ольгу, дверь, Андрей пожелал уединиться. Праздная нега, как думают его близкие, не для него. Сейчас он размышлял, а мысли для художника когда-то непременно воплотятся в образы. Была у Андрея такая несбыточная мечта – посетить далекую Шри-Ланку, для того, чтобы исправить вред, нанесенный коварным маньяком, фрескам Сигирии. Неизвестный художник V века писал знакомых ему земных и желанных женщин. Нет среди них одинаковых лиц, нет похожих фигур, их руки с тонкими пальцами, настолько подвижны, пластичны, выразительны, что нельзя отмежеваться от впечатления движения, медленного, грациозного танца. Любопытно отметить, что маньякам не по нраву великие произведения. Когда-то от их кровожадных рук пострадали «Ночной дозор» Рембрандта, «Джоконда» …
А он, пока еще пребывая в подмастерьях у великих таланов, не побоялся бы, раскачиваясь над пропастью, на неустойчивых лесах, устранить вред, причиненный бездушным варваром. И вновь образы двадцати одной красавицы, ожили бы, лишний раз, доказывая, что власть искусства превыше власти царей и правительств.


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXVI.

     Чтобы не слушать материнских нравоучений, не ощущать спиной косые взгляды брата, его глубокомысленные вздохи, Андрей после завтрака уходил из дома. Обидно терять уйму времени, но изобретательный Андрей быстро нашел выход из положения. Свой небогатый рабочий инвентарь, папку для карандашных набросков, папку с листами ватмана, грифели, он разместил в старом отцовском портфеле, благополучно пролежавшем в чулане ни один десяток лет.
- Андрей, документы не забыл?
- Взял. Еще вчера все положил.
Елена Николаевна, будучи в отпуске, старалась оказать всем, кто в том нуждался, посильную помощь. Вот и ради сына она готова была отправиться вместе с ним, искать для него работу, - У тебя деньги есть?
- Откуда? На проезд вчера много потратил.
Это была чистая правда, денег у него, действительно, не осталось. Потратил он их на посещение кинотеатра, позавчера полдня бродил от павильона к павильону  по ВДНХ, между делом, успевая забежать в кафе, перекусить. Понуро уставившись на двести рублей, предложенных матерью, он смог лишь вымолвить, - И это все?
- Не могу я тебе каждый день по семьсот рублей выдавать, пойми ты это, наконец. Если ты к сентябрю работу не подыщешь, представляешь, сколько мы потратим впустую, - пыталась вразумить сына Елена Николаевна. Однако, приметив обиду на лице сына, тут же протянула ему аккуратный бумажный сверток и маленькую коробочку сока, - Возьми, пожалуйста, это – бутерброды. Андрей, не ходи долго. Сейчас работу не найдешь, в следующий раз встретиться, - напутствовала мать сына.
Глядя на жалкие две сотни и кучку съестных припасов, Андрей испытывал злость на мать. Как скромно она оценивает его талант, открещиваясь от него скупыми подачками. Есть у матери деньги, есть! Унаследованная прижимистость, жадность, в которой мамаша не желала признаваться даже самой себе, заставляла ее экономить каждую десятку. Выросшая в многодетной семье, она была средней сестрой, и с детства усвоила следующее правило: «не зевай, ухвати не только свой, но и чужой кусок первой». Это теперь Елена Николаевна такая правильная, а когда-то, как все, и завидовать умела. Они с матерью совершенно разные, а роднит их только общее происхождение.
- Молодой человек, вы не подскажите, какой транспорт идет отсюда до метро Кузьминки?
Андрей обернулся. К нему обращалась молодая женщина с ребенком. Злость на мать переключилась на окружающих, проводящих жизнь в праздном безделье. Почему бы ему не отправить эту самодовольную мадам, куда подальше? Мадам улыбалась ему, не ожидая подвоха, а мальчишка, которого она крепко держала за руку, лишь корчил рожицы с самым серьезным выражением лица. Его отвлеченный взгляд не выражал никаких чувств, эмоции мальчишке явно были неведомы. Дурачок, решил про себя Андрей. Его озабоченной мамаше, проходя мимо, он бросил, - Не знаю.
Пусть поищет сама, побегает со своим идиотом. Настроение – ни к черту, а эта милостыня, выданная ему на прощанье матерью, годиться лишь в качестве подачки таким же бессребреникам, как и он сам. Мысль, куда отправиться, недолго тяготила его. Конечно же, в парк, где он сделает пару карандашных набросков, прежде, чем вернуться домой. Эх, были бы у него средства, он жил, как затворник, целиком посвящая себя живописи. С матерью его отношения окончательно разладились. Дело дошло до того, что вчера она забрала у него ключ зажигания от BMW. Дубликат имелся у Кольки, и вскоре он появится у него.
Очутившись за оградой парка, Андрей сразу же свернул на ближайшую тенистую аллею, она шла параллельно ограде. Кроме одиночных лавочек и пары-тройки оборудованных детских площадок, в парке не встретишь никаких удобств. Отклики главы Управы на просьбы жителей о его благоустройстве, сводились пока к пустым обещаниям. «Может быть, в ближайшие два-три года…». Ну, что ж, посмотрим. Расположившись под густой кроной кустарников, на позабытом отдыхающими пластиковым ведре, Андрей огляделся, хотя это следовало сделать заранее, для того, чтобы выбрать подходящий ракурс. Сегодняшний день будет посвящен пейзажу. Изобразить окружающую действительность несложно, пожалуй, это под силу большинству неучей. Вложить же в рисунок тайный смысл, который в дальнейшем позволит не только любоваться изображением, но и получить в дар определенную информацию, вот, в чем он видит основную задачу художника. Если уже рисовать, то что-нибудь этакое, примечательное, к примеру, Сатанинский дуб из Княжьего Лога из мордовских лесов, посаженный самим княжичем Иваном Дмитриевичем в XIV веке. Дуб, как известно, по своей природе, дерево доброе – к нему люди идут, чтобы набраться силы-энергии. Однако, с саженцем княжича Ивана с самого начала что-то пошло не так. Еще молодым деревцем впитал он в себя энергию предсмертного страха и боли побежденных мордвин, жестокую радость победителей. Возможно, это и изменило его энергетику на отрицательную. 
Если мать останется такой прижимистой, ему придется экономить на красках и холстах. Чтобы придать готовой картине презентабельный вид, необходимо потратиться на рамки и подрамники, вообще, живопись – занятие не из дешевых. Кроме того, не следует забывать о рекламе – двигателе реализации, увы, искусство тоже продается и покупается. На листе, повинуясь руке мастера, возникали зарисовки. Аккуратными штрихами, накладывая там, где надо, их друг на друга, Андрей изображал крохотный уголок парка, на котором, вероятно, в реальности никто не заострил бы внимания, но благодаря его стараниям, неприметные кусты боярышника, сирени, будто получали вторую жизнь. Беззаботный ветерок вертел листочками, как хотел, лишний раз, подчеркивая мастеру их прелесть. Резной лист с боярышника имел неровные очертания, поперечные бороздки с прожилками, как могли, олицетворяли его тягу к жизни. Сирень же, напротив, распростившись пару месяцев назад с ароматными цветочками, щеголяла гладенькими листиками. В безмятежном шелесте листьев угадывалась мелодия скорого прощания с жаркими деньками, с солнечной негой, впереди ждала грустная осенняя пора, с ее ненастьем, навевающей скуку непогодой. Чередуя тень с полутенью, меняя контуры, Андрей отрешался от окружающего. Мысли, его чувства целиком принадлежали этому неприметному уголку родной земли. Казалось, еще чуть-чуть, и он бросится в трепещущие объятия зеленеющей дубравы, погружаясь в ее меланхоличные напевы, разделяя вместе с безголосыми ценителями жизни незавидную участь смиренного странника.
- Здорово! Как живые, а меня нарисовать можешь? – на Андрея в упор уставился Влад.
Нежелающий никого видеть Андрей не старался скрыть собственного раздражения, - Портретами не увлекаюсь.
Положив еще несколько десятков штрихов, Андрей заметил, что пришелец все еще стоит, чуть позади, назойливо заглядывая ему через плечо. Со злостью Андрей захлопнул папку, задев разложенные рядом карандаши. С досады, что теперь придется их собирать, лазая по траве, Андрей был готов швырнуть увесистой дубиной во Влада, если бы таковая попалась ему под руку. Пришелец с энтузиазмом бросился собирать карандаши, но от его помощи наотрез отказались. Тогда Влад, как ни в чем не бывало, расположился рядом с Андреем, прямо на траве, - Хорошо-то, как! Прямо душа поет, глядя на сие великолепие.
Андрей безмолвствовал, обдумывая ситуацию. Проще всего, взять и уйти, но исчезнуть без последствий, вряд ли, получится. Придется держать бессловесную оборону, Андрей продолжал молча сидеть на пластиковом пьедестале. В таком стесненном состоянии ему оставалось только мечтать о тех днях, когда он уединиться где-нибудь, в сельской местности и станет жить, не обращая внимания на мирскую суету, посвящая себя целиком любимому занятию. В своих фантазиях Андрей представлял себя человеком обеспеченным, имеющим прислугу, на первых порах он не отказался бы также от покровительства опытного наставника.
- А я рассчитывал на то, что мы с тобой поближе познакомимся. У тебя, ведь, есть брат Коля? Мы с ним иногда видимся, вот я тебя с ним и перепутал, - словно оправдывался Влад. Не дождавшись ответа, он спросил, - Скажи, почему ты не желаешь со мной разговаривать? Разве у тебя есть повод к ссоре?
На картинном лице Андрея не дрогнул ни один мускул, лишь по легкому подергиванию ноздрей, можно было догадаться, что перед вами живой человек, а не умелая его копия. Окаменевшие формы, застывший взгляд на Влада, пытающегося завести с недружелюбным парнем знакомство, вовсе не отталкивали. Он верил, что под этой заскорузлой неприступностью, скрывается тонкая ранимая душа человека, в чью семью он желал войти. Стало быть, ему велено терпеть, пока не будет сломлено противостояние страстей. А поскольку он относил свое положение к более выигрышному, то ему должна принадлежать инициатива в установлении контактов, - Когда человек злиться, он становится уязвимым. Главное, он растрачивает свой талант впустую. В детстве большинство людей наделены способностями в различных областях науки, культуры, физического развития. И те из них, кто остается открытым для окружающих, постепенно учатся понимать их, принимать со всеми их недостатками.  Окружающие платят им взаимностью. Думаешь, мне легко смотреть на тебя, как ты изводишь себя злостью? Объясни, что тебя не устраивает во мне, и я попробую, если это в моих возможностях, исправиться.
Андрей изнывал от проницательного взгляда назойливого пришельца, и когда парень был уже готов бежать, куда глаза глядят, Влад схватил его за руку. Андрей с силой оттолкнул его, но, учитывая разницу в физическом развитии, и весовой категории, Влад легко сохранил равновесие, а руку Андрея не выпустил. Искренняя улыбка Влада, ангельское терпение еще больше взбесило Андрея. Чего добивается этот незваный увалень, зачем преследует его?
- А, я на тебя не обижаюсь.
- Типа: «на дураков не обижаются». Сам дурак, понял?
И снова идиотская, всепрощающая улыбка в ответ, низводящая его бойцовские потуги на детский уровень. Далее прозвучало совсем неожиданное признание, - А ты мне еще больше нравишься, чем Колька.
- А ты мне совсем не нравишься, и шел бы ты к черту.
- Дороги туда не ведомы. Так, что придется тебе составить мне компанию, - с задумчивым выражением лица изрек Влад. Парень сильно обжегся, кто-то здорово его обманул, вот и мечется исстрадавшаяся душа в поисках приюта, - Твой брат иногда бывает в Храме у метро Марьино. Там имеется несколько икон, нуждающихся в восстановительных работах. Может, возьмешься за дело, тебе заплатят за труды. Гарантирую. 
Мужчина, крепко державший его за руку, более не казался Андрею увальнем. Присмотревшись к нему повнимательнее, со страстью знатока, юный художник нашел его весьма привлекательным. Пожалуй, такой, вряд ли, обманет, - Отпусти руку, я и сам пойти могу.
На маршрутном такси они добрались до Храма за семь минут. Глядя на то, как уверенно ведет себя здесь этот полузнакомый, Андрей сделал вывод, что Влад в Храме не новичок. Трепет, который обычно испытывают впервые вошедшие сюда, а также, люди, истинно преданные вере, был незнаком Андрею. Шли в Храм за последней надеждой люди отчаявшиеся. На окаменевших от боли лицах читалась скрытая мольба. Они искренне верили в то, что бессмысленный набор слов, обращение к Царице небесной, избавит их от напасти? Разглядывая иконы в Храме, переходя от одной к другой, Андрей глазами знатока оценивал качество росписи. Ни одна из представленных икон не взволновала его, не пробудила никаких чувств. Изображения на них были, как ни живые, слишком чистенькие, слишком правильные, и надежду они могут дать лишь тому, кто не разбирается в живописи. Присмотревшись, Андрей обнаружил, что святые все, как на подбор, среднего рода, будто шаблон. Скорчив презрительную гримасу, чтобы, не ровен час, не подумали, что он пребывает в немом восхищении, Андрей подытожил, - Не нравится мне здесь.
Взглянув на часы, Влад кивнул головой, - Как знаешь. Здесь рядом кафе неплохое. Хочешь со мной?
Андрей не ответил ни «да», ни «нет», но, глядя на энергичную поступь Влада, охотно последовал аз ним. Этот простодушный молодой мужик, рослого телосложения, все еще оставался для него загадкой. Покидая Храм, Влад перекрестился. Теперь Андрею стало ясно, что связывало его компаньона с Колькой. Они зашли в Burger King. Про себя Андрей отметил, что ему никогда не нравились заведения быстрого питания, но выбирать не приходилось. Их простецкая трапеза проходила в полном молчании. Лишь основательно насытившись, Влад перешел к обсуждению, - Значит, тебе не понравилось в Храме?
Заметно подобрев после порции картофеля фри и бургера, Андрей вторил, - Не понравилось, только не спрашивай, почему?
Оценивающе разглядывая компаньона, Влад не смог сдержать улыбки, - Мне известно, отчего ты такой ершистый, и пригласил я тебя в Храм за тем, чтобы ты понял, что я из тех, кто не обманывает …
Андрей не дал договорить, - Я тоже понял. Тебе Колька сказал, что я ищу работу, только он забыл тебя предупредить …
- Что ты – человек особенный, и любая работа тебе не подойдет. Представь, сидел бы дома, или в  парке … вообщем, где тебе заблагорассудиться, и писал иконы, на наших материалах, красками, олифой. Предварительно пройдя курс обучения, ты приобрел бы навыки иконописи, и ни от кого не зависел. Ты к этому, кажется, стремишься?
Едва заметное движение век выдало Андрея. Разговор пока был для него не интересен, раз к нему приложил собственные старания Колька. Собеседник его похвалил за вынужденное терпение и продолжал просвещать слушателя, - Техника иконописи имеет множество секретов. Прежде на деревянную основу наклеивается ткань, далее наносится меловой или алебастровый грунт, осуществляется шлифовка, после появляется рисунок будущей иконы. Интересно?
Андрей снова молчал, хотя вежливость требовала от него, хотя бы из чувства благодарности ответить согласием. Он это сделает по-своему, - Почему лица на иконах, как ни живые, изображения, словно отвлеченные образы, лишены эмоций. Выполнен рисунок в одной плоскости, отсутствие объемности портит общее впечатление.
- Но в Храм люди идут не за впечатлением, а дабы встретить сострадание и получить помощь.
Андрей пожал плечами. Нелегко рассуждать с дилетантом нормы высокого искусства. Откровенная скука нагнала на него дрему. Интерьер кафе в приглушенных тонах к тому располагал.
- Мы сейчас с тобой рассуждаем о разных проблемах. Существует мир материальный, он тебе ближе, а есть духовный, который в прерогативе для меня. А сейчас, прости, меня ждет божественная литургия.
Проводив пытливым взглядом благодетеля, Андрей еще раз огляделся. Посетители кафе быстро сменяли друг друга, тем самым, не создавая официантам дополнительных сложностей. Видимо, от него ждут того же. Домой он явился с видом утомленного странника. Сегодняшний день он провел с пользой для дела.  Вот, если бы у него отыскался богатый дядюшка … Легкое облачко промелькнуло по картинно-привлекательному лицу Андрея, омрачая впечатление от несбыточной фантазии, ведь тогда придется делиться наследством с Колькой. О том, как брат распорядился бы своей частью капитала, Андрей долго не гадал. Вероятнее всего, потратил на благотворительность. Обычно, даже такие самоотверженные особи, как его братец, прикрываясь высокими словами, методично стремятся к собственному благополучию. Появится у Кольки семья, он не попов станет кормить, а вторую половину. Уставившись в одну точку на скатерти соседнего столика, Андрей рисовал в воображении картины своего размеренного времяпровождения на лоне природы. Уединенное существование, вдали от мирской суеты, пойдет ему на пользу. Чушь, что во время осеннего ненастья и весенней распутицы за городом скучно. Дуракам скучно, человеку при деле, целеустремленному никогда не бывает скучно. Главная загвоздка в том, где ему отыскать богатого спонсора?
Настойчивый звонок в дверь отвлек Андрея от размышлений. Неужели Колька так быстро вернулся с работы? Однако, предположение его оказалось неверным.
- Мне бы Елену Николаевну повидать, - с порога изложила суть своего визита Мария Геннадьевна.
Бабка не обращалась к нему поименно, видимо, не догадывалась, кто перед ней. Почему бы не воспользоваться ее неосведомленностью? – Мамы нет дома, - с самым доброжелательным выражением лица пояснил юный хозяин.
Поджав губы, старушка вздохнула. Видимо, она собиралась что-то сказать, но в последний момент передумала. Незапланированная встреча не обеспечила ее гарантиями, но тут вмешалось провидение. Подъехал лифт, и из него вышел Колька, с задумчивым, немного озабоченным выражением лица. Надо было видеть, как изменилась бабка, вся ее невозмутимость, фальшивое спокойствие сошло на нет. Окинув обоих Карпухиных враждебным взглядом, она преградила дорогу Николаю, - Нет, подождите. Дайте-ка я на вас, как следует, полюбуюсь, - Мария Геннадьевна встала на пороге квартиры Карпухиных, так, что закрыть дверь можно было бы, если оттолкнуть непрошенную гостью. Пристально разглядывать братьев она не стала, но тут же по всей лестничной площадке пятнадцатого этажа раздалось ее грозное требование, - Сейчас же признавайтесь: кто есть кто?
Моментально изумление промелькнуло на лице Андрея, его братец-праведник, будто не распознал тайной угрозы в словах старухи и безмолвствовал. На выручку ему пришел Андрей, - А в чем собственно дело, Мария Геннадьевна?
По тому, как уверенно держится парень, как вежливо отвечает, соседка с шестого этажа пришла к выводу самостоятельно, - Вот ты-то мне и нужен. Ты зачем Ольге голову заморочил, зачем два месяца по паркам за собой таскал?! Чего молчишь? Думаешь, на тебя управу найти нельзя. Да за такие дела и несовершеннолетних к ответственности привлекать следует.
Казалось еще немного, и оголтелая старуха бросится на него с кулаками. Стало понятно, что разгорался скандал, и хотя, кроме четы соседей-пенсионеров из малогабаритной однокомнатной квартиры поблизости дома никого не было, свидетели междоусобицы Карпухиным не нужны были. Достаточно было мимолетного взгляда, и братья приняли верное решение. Николай слегка подтолкнул зачинщицу ссоры, а тем временем, Андрей, крепко схватив раздраженную бабку за руку, быстро втолкнул ее в квартиру. Дверь моментально захлопнулась. Мария Геннадьевна не рассчитывала на подобное развитие ситуации, и стояла, словно оглушенная. 
Прихожая в квартире Карпухиных встретила ее полутьмой, вероятно, юные хозяева, словно  сговорившись, не собирались включать свет. Мало того, входная дверь тут же оказалась запертой на все замки.
- Что все это значит? – вопрошала раздосадованная Мария Геннадьевна.
Коля удалился в ванную комнату, а затем на кухню, оставив объясняться с незваной гостьей Андрея, - Мария Геннадьевна, вы явились сюда для переговоров, а это лучше сделать в спокойной обстановке. На лестнице нам могли бы помешать. Прежде, чем прокомментировать свое поведение, нам хотелось бы услышать разъяснения от вас, а именно, за какие дела можно привлечь несовершеннолетних к ответственности?
- Давай-ка в комнату пройдем, там сподручнее.
 Предполагая, что Колька в настоящее время занят обедом, Андрей отвел старуху в их общею с братом комнату. Ежесекундно оглядываясь, подмечая все вокруг, однако, делиться выводами наблюдательная бабка не спешила. Андрей не препятствовал ей в ее исследованиях. Постепенно надо заставить ее выложить всю подноготную, лишь после этого можно рассчитывать на удачный маневр. Расположившись на стуле у компьютерного стола, он выжидал. Должна же, в конце концов, бабка угомониться. Обойдя небольшую комнатку-мастерскую по периметру, Мария Геннадьевна, не найдя второго стула, села в кресло, выставленное у журнального столика. Удивляясь про себя скудости обстановки, ведь семья-то из четырех человек, и все должны быть при деле, особенно насторожила Марию Геннадьевну двухъярусная кровать. Обмениваясь взглядами, далеко не миролюбивыми, мнимые соперники рассчитывали на то, что кто-либо из них не выдержит. Изучая на живом примере анатомические особенности старческой физиономии, Андрей подметил, что в чертах ее, контурах и с таковыми, присутствующими в наличие у юной представительницы династии Дроздовских, не было ничего общего. Как этот факт объясняется наукой генетикой, ведь законы наследования никто не отменял. Индивиды, пребывающие  в близком родстве, могут иметь разные характеры, противоположные судьбы, но внешние признаки у них должны быть схожими.
Без предварительных вступлений Мария Геннадьевна начала, - Моя Оленька – сущий ангел. Она ни на кого из вас не жалуется, но я вижу, как девчонка переживает. Я пришла сюда не ругаться, а договориться о будущем моей внучки. А выходит так – сначала один брат с ней натешился, уж не знаю, чего он ей там наобещал, что Оленька, правильная, воспитанная девочка вдруг стала нас обманывать. Затем другой брат стал ее обхаживать, деньги предлагал,  на мотоцикле катал …
Когда это Колька успевал – работать на двух работах, да еще девиц развлекать, просто образец для подражания. Будто читая его мысли, в комнату вошел Николай и сразу же перешел к переговорам, - Мария Геннадьевна, хотелось внести ясность. Я – Коля, это – мой брат Андрей. Не присутствовал в начале разговора, но догадываюсь, что вы явились беседовать об Оле …
Взбешенная открывшимися обстоятельствами, бабка выпалила, - Ничего ты пока не догадываешься! Вы – два прохиндея, привыкли местами меняться, а люди из-за вас в растерянности пребывают. Чего вы ей там наобещали, что Оля из дома надумала уйти? Кто из вас ее постоянно против родителей настраивает? Я вот на вас обоих в полицию заявлю, - с нескрываемым удовлетворением заявила Мария Геннадьевна.
 Растерянность на лице Николая сменилась испугом, - Я вас не понимаю …
- Ничего, поймешь, когда тебе обвинение предъявят.
Вмешался Андрей, - Вы не изложили нам суть дела. В чем конкретно выражаются ваши претензии?
- В полиции тебе объяснят, в чем суть! А я уже все для себя выяснила. Я ухожу, закройте! – Мария Геннадьевна направилась к двери.
Оставшись вдвоем, братья разошлись по разным местам. Николай удалился на кухню, Андрею стало понятно по голосам, раздавшимся далее, что брат включил телевизор. Андрей остался сидеть у письменного стола. Состояние, в котором он пребывал, не имело ничего общего с душевным равновесием, его прямо-таки колотила дрожь, а, что, если Ольга проговорилась своим домашним, или он сам, когда-то нечаянно разоблачил себя? Стоит ли ему посвящать в подробности Кольку или действовать по принципу: «каждый за себя»? В отличие от Ольги за ним не была установлена тотальная слежка, потому, не с кем он не станет делиться подробностями. Молчание – золото, а обвинения без доказательств – пустые слова. Еще один выход – прикинуться дурачком, этаким Вовочкой Рязановым, классной посредственностью, которой загодя все прощалось. 
- Андрей, я думаю, бабка сгоряча грозилась, ни в какую полицию она не пойдет.
- Не уверен, - уклончиво промолвил ответчик. Сомнения его относились не сколько к поспешности сделанного вывода. Удивляло другое – Николай принял его сторону, сделан первый шаг на пути к братской дружбе, - Непонятно, какие, такие угрозы бабка имеет про запас.
Николай согласился, - Неизвестно, что ей могла Оля наговорить, - печальная улыбка коснулась его чувственных губ, в глазах загорелся огонек желания, пожалуй, именно он спровоцировал парня на откровенность, - Андрей, а как ты относишься к Оленьке?
- Никак. Не терплю болтливых и назойливых. А тебе она нравиться? – в свою очередь спросил Андрей.
- Я … я люблю ее, только она … почему-то последние дни меня избегает. Я заходил к ним домой, так мне даже двери не открыли. На улице заметил ее гуляющую с собаками, а она, как припустит от меня во всю прыть. А когда я за ней побежал, бабка из окна нас увидела и такой шум подняла. На телефонные звонки Оля не отвечает, ума не приложу, как с ней поговорить?
Андрей пожал плечами, и тут его осенило, - Слушай, Колька, а ведь Оле известно, что ты в нее влюблен, и она очень рада этому факту.
- Ну, да! Я ведь не успел ей признаться, откуда ей известно?
С оттенком усталой обреченности на лице Андрей изрек, - Уж я-то в девицах разбираюсь, проверь.
- Я верю, Андрей, верю. Тебя невозможно не любить.
Пауза в разговоре затягивалась, братья искоса поглядывали друг на друга, во взгляде Николая проскальзывала искренняя симпатия к любимому брату, смешанная с боязнью потерять Олю. В Андрее проснулось сочувствие, - Что у тебя с ней, все так серьезно?
Не успел Николай ответить, как Андрей опередил его, - Вижу, Колька, пропадаешь ты, только не стоит так из-за девиц огорчаться. Не ответит взаимностью одна, попадется на удочку другая. Вообщем, не горюй.
Утешение не сработало. Андрею показалось даже, что в какой-то момент Николай может расплакаться. – Коля, не отчаивайся. Мы попробуем сыграть на страстях, - приметив во взгляде брата интерес, поровну с недоверием, Андрей пояснил, - Ты на глазах Ольги будешь прогуливаться с привлекательной особой. Обещаю, Ольга клюнет из чувства соперничества, и вернется к тебе. Ну чего опять на меня уставился, не веришь?
- Андрей, а где я возьму эту привлекательную особу? – полюбопытствовал озадаченный Николай.
- Ни твоя забота. Будет и ни одна, выберешь, какая  тебе больше приглянется?
Николай раздумывал. Ранее он ни за что не согласился бы на любой вариант, но теперь, кажется, был согласен на все. – Андрей, а после того, как Оля … возвратиться, куда мы денем остальных девушек?
- Слушай, ты хочешь вернуть любимую?
- Хочу.
- Тогда делай, что тебе говорят. Главное, не спускать глаз с бабки. Она слишком импульсивна для того, чтобы отказываться от своих угроз. Кстати, всякие там требования, предупреждения исходят именно от нее. Оля недогадлива и уступчива. Так, что, между делом, советую не спускать со старухи бдительного внимания.
- Андрей, я забыл сказать тебе, - выдержав паузу, Николай добавил, - Я со второй работы ушел. Остался только в районной соцслужбе. Так, что, извини. Денег в семейном бюджете будет меньше.
Улыбка победителя заиграла на разгоряченных болтовней устах Андрея, - Не беда. Мне самому работу предлагали, и даже уговаривали, с ходу оценив ценного сотрудника. Проживем, как-нибудь.
Увы, любовь большинство людей делает эгоистами, потому обещание Андрея не оставило должного впечатления в сознании его слушателя. Вот, если бы милая Оленька ему пообещала …

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXVII.

     Стоя у зеркала в ванной комнате, Влад почти четверть часа наводил красоту, равнял бороду, удалял лишнюю растительность на лице, подстригал челку. Некоторые прихожане за глаза называют лицо священника «ряхой», почему? Он очень надеялся, что к нему это определение не имеет отношения. Поворачивая голову, то вправо, то влево, Влад отыскивал явные недостатки на своем лице. Оно широкое, от этого никуда не уйти, зато на широкой физиономии крупные черты лица смотрятся очень даже гармонично, хотя ему повезло и с носом, и с губами, а главное – с глазами.  Они у него не только выразительные, но и наблюдательные. Благодаря им он заметил, как изменилось отношение Елены к нему. Вчера он видел ее в Храме, они встретились еще до службы, и оба весьма ответственно приводили в порядок притвор, так называется прихожая перед порталом церкви. Уборка полностью завладела вниманием его милой прихожанки, работала Леночка без показной аккуратности, без сомнения, после ее окончания в притворе не обнаружится ни одной пылинки. Со стен алтаря в то время на Влада взирал строгий лик Спасителя. К чему он призывал свое доверенное лицо, взывал ли призадуматься или наставлял на путь истинный? Владу было все равно, перед ним, где бы он не находился, чем бы ни занимался, стояло лицо Елены, простое своей первозданной красотой.  Владу импонировала, что Елена вовсе не старалась выделиться внешними данными, как, и положено истинно верующей, она берегла себя для единственного мужчины, который станет для нее не только другом, но и …
Вероятно, он так увлекся наведением красоты, что не заметил, как в дверную щелку за ним наблюдает Настя. После ее возвращения с дачи, они проживали в их трешке, вдвоем с Владом. Родители, Георгий Борисович и Ирина Федоровна все еще оставались на даче вместе с Жориком. Однако, скучать по сыну, Настя не успевала, с начала августа она вернулась на работу. Поняв, что он слишком увлекся, Влад в смущении выскользнул из ванной комнаты, - Кажется, я не рассчитал время, извини.
Круглолицая толстушка Настя улыбнулась в ответ, - Все с тобой ясно, милый братец. Влюбился в какую-нибудь прихожанку, вот и прихорашиваешься. Жениться тебе надо, Владик.
Владимир молчал, не желая поделиться подноготной не с кем. Настоящее чувство сделало из него скрытного, недоверчивого, осторожного в своих высказываниях человека. Он даже любимой не решился открыться, да и что он в настоящее время может ей предложить? Елена в глазах света, продолжала быть замужней женщиной, хранящей обязательства перед супругом. Увы, это – участь всех, кто имеет свою вторую половину, а его удел – любить ее на расстоянии. Прикрыв лицо руками, Влад пытался скрыть от сестры проявление собственной слабости.
- Влад, не расстраивайся ты так. Бог с ними, с прихожанками, лучше я тебя познакомлю с нашей сотрудницей. Мариночка – чудная девушка, и даже немного верующая, а скромница, каких поискать. Тебе она должна понравиться.
На ходу он кивнул головой и скрылся в своей комнате. А, есть ли он, Бог, если он такой жестокий, вынуждает Влада сделать трудный выбор?! Он будет бороться за свою любовь, и совсем необязательно, что Леночка оценит его усилия. Влюбленные любят, страдают, имея про запас одну лишь надежду, на ответные чувства. А … может, Елену останавливает разница в их возрасте? Двенадцать с половиной лет, не шутка, но, когда любишь, забываешь обо всем. В Храме, во время службы она смотрит на него, но в том взгляде нет ничего, кроме почитания Небесного Владыки. А Владу хотелось быть для нее обычным мужчиной, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Именно на нее он готов был сейчас молиться, и пусть она для него станет пресвятой девой Марией.
- Владик, завтрак на столе, - напомнила старшая сестренка.
Ему совсем не хотелось есть, но, чтобы не обидеть Настю, он сел за стол. На тарелках лежал овощной салат и разделанная тушка леща холодного копчения.
- Владик, видишь, все здоровое, сытное, а то бегаешь там у себя по кафе, булочек наешься, скоро сам им уподобишься.
Лена тоже каждый день ему готовила бы, следила за тем, чтобы он имел привлекательный вид, заботилась о его душевном равновесии. Да, ему нужна жена, просто необходима. – Спасибо, Настя. Но я мог бы обойтись обыкновенной кашей.
В ответе Насти чувствовалась обида опытной хозяйки, - Каши вари себе сам. Я, Владик, с детства не люблю каши. А рыба перед тобой, выловлена нашим соседом по даче Петром Ефимовичем. Попробуй.
Любуясь золотисто-каштановой чешуей речной рыбины, вдыхая ее соблазнительный аромат, Влад разбудил свой аппетит. Глядя на него, Настя ликовала, - Вот такой ты мне нравишься и Мариночке понравишься. Владик, скажи, а отпуск тебе положен?
Со своей порцией леща он почти полностью расправился, теперь можно переключиться на салат, - У нас обычно к выходным, заранее оговоренным добавляют лишние свободные дни. Вообще, Настя от любимого занятия не устаешь. Скажи, а овощи в салате с нашего огорода? – в свою очередь, поинтересовался Владимир. 
- Овощи? Что, ты, нет, конечно. Буду я везти из области тяжелые сумки, зачем? Здесь, в магазине приобрела. А тебя, что, их качество не устраивает?
- Все меня устраивает, - после короткой паузы Владимир попытался уточнить, - Скажи, а с Валерием вы окончательно расстались? Может, мне стоит вас примерить?
На полном лице Насти появилось недоумение, - Зачем? Ты думаешь, отец – бездельник, пьяница и к тому же, весьма недалекий сыну необходим?
Влад пожал плечами, - Он, все-таки, какой, никакой мужчина …
Настя расхохоталась, - Он, как мужчина – пустое место. Сокровище, подобное ему, на улицах валяются на каждой остановке. Ты, Влад, нам, как отец. Настоящие мужчины, ответственные, трудолюбивые, готовые к трудностям, вы, а не этот мерзавец, нужны Георгию.
Владимир не стал спорить, но для себя решил, что сейчас – неподходящее время для попытки реабилитировать Валерия. Все-таки, какой, никакой он отец, нелегко заменить ребенку родного человека.
- Влад, мы с тобой договорились? Возможны два варианта: или мы являемся к тебе в Храм, и там, в привычной для тебя обстановке, раскроются все достоинства, которыми ты наделен, или мы с Мариночкой приходим знакомиться к нам домой? Выбирай. 
В Храме, в тоже самое время может оказаться Елена. Марину он совсем не знает, неизвестно, как поведет она себя во время богослужения. После недолгих раздумий Влад изрек, - Настя, я думаю, лучше нам всем встретиться дома.
Настю это также устроило, хотя его согласие было получено с большой неохотой. Но его сноровистая сестрица могла наобещать незнакомой ему девушке много, чего несбыточного, и Настя,  конечно же, обиделась бы, если он заранее откажется.
- Все, Владик, я убегаю, а вернусь вместе с Мариночкой к семи часам. Ты в это время будь дома.
Он согласился. Поглядывая на часы, Влад забеспокоился, а не подвел ли его Валерка? Накануне тот, в обтрепанном виде явился в Храм, вел себя спокойно, не привлекая лишнего внимания. Когда Влад его заметил, Валера в ответ грустно улыбнулся, всем своим видом демонстрируя, что без помощи ему не обойтись. После заутренней службы у Влада состоялся разговор с родственником, во время которого они договорились о предстоящей встрече. Поэтому сейчас Влад с нетерпением ожидал Валерия. Придется из-за него задержаться, иначе Валерка так и будет иметь непрезентабельный вид. Нелегко было Владу уговорить родственника заняться своим трудоустройством, а для этого предварительно надо заранее подготовиться. Приготовив завтрак для непутевого Валерки, пришлось ограничиться сардельками и макаронами, Влад в нетерпении переходил из одной комнаты в другую. Странно, неужели им утрачено человеколюбие, но судьба Валерия его интересовала гораздо меньше, чем счастье любимой Леночки. Вероятно, она будет пробовать вернуть беглого супруга домой, одновременно Владу очень хотелось  верить, что любовь Елены к супругу плавно исчезла в мирской суете их отношений. Как, как дать ей понять, что рядом с ней живет человек, который к ней неравнодушен? Вновь рисуя в воображении несбыточные картины, Влад забывал о времени. У нее и у  него скромные потребности, общие цели в жизни, одинаковое восприятие человеческих ценностей, неприятие лжи, лицемерия, подлости, из них получилась бы идеальная пара, хотя Природа не поощряет стремления к идеалу. Как в микромире не встречаются одни лишь протоны (+), в качестве  противовеса им существуют электроны (-), так успех в человеческих отношениях чередуется с провалами. С Еленой вместе он согласен на все!   
- Пришел, наконец! – откликнувшись на звонок в дверь, Влад был готов броситься на шею явившемуся Валере. Как хозяин не спешил, но и беглого взгляда хватило для того, чтобы заметить, каково Валере сейчас. Сочувствующе покачав головой, Влад проронил, - Валера, что у тебя с джинсами, почему на коленях дыры? Ты краской их испачкал? Футболкой твоей, словно генеральную уборку делали. Почему у тебя на ногах шлепанцы, ты же в Храме стоял в кроссовках.
Насупившись, Валера поначалу молчал, искоса поглядывая на родственника. Пожалуй, так бы он простоял еще долго, если бы Влад ни взял инициативу в собственные руки, - Валерочка, дорогой, давай поживее, иначе меня люди будут долго ждать. Валера, ты должен успеть помыться, побриться, - еще раз, окинув внимательным взглядом зятя, Влад подытожил, - А из одежды мы тебе что-нибудь подберем.
- Дорогой, это потому, что я тебе недешево обхожусь? – сразу подобрев, полюбопытствовал гость.
Без лишних разговоров Влад сопроводил его в ванную комнату. Пару минут спустя оттуда прозвучало, - А ты мне спинку потрешь, а, Влад?  - позже добавил, - Шучу, не напрягайся, родственничек. Сам обойдусь.
И не жаль Насте такое сокровище терять? Разве можно, так сразу на человеке крест ставить? У Валеры еще полжизни впереди, он освоит новую рабочую специальность. Он еще станет человеком, настоящим отцом, именно таким, каким Настя желает его видеть.
- Горячее, здорово! – лучшего комплимента нечего было ждать. Валера накинулся на сардельки с макаронами, будто неделю голодал.
- Не спеши, а то подавишься.
- Сам меня торопил, теперь не отвлекай, - с набитым ртом откликнулся Валера.
- Валера, ты плохо побрился, растительность на твоем подбородке до сих пор, жива. А где ты сейчас проживаешь? – Влад боялся услышать ответ на свой вопрос. Позже выяснилось, опасения его были не напрасны.
Но неунывающий Валера разоткровенничался, - А где придется. Сегодня у одного знакомого, завтра – найду еще кого-нибудь. Слушай, Влад, а выпить у тебя найдется?
Как ни торопился Влад, он дал зятю оценить свой запрос. Может, он до сих пор не осознал, чем ему грозит его пагубное увлечение? – Валерка, посмотри на меня, - добившись желаемого, Влад продолжал, - Скажи,  ты хочешь помириться с Настей?
- Ты думаешь, это возможно?
- Для этого надо постараться. Мне известно, что Настя еще не подавала документов на развод. Первым делом, ты ищешь работу. Учти, если ты не будешь отвыкать от спиртного, Насти тебе не видать. Валера, ты заново должен заслужить любовь сына. Как ты собираешься это осуществлять?
Почесав затылок, Валера философски изрек, - Дети любят внимание, и еще больше игрушки и развлечения …
Влад не дослушал, - Не то ты говоришь. Все дети разные, ты научись понимать Жорика. Я специально тебе не подсказываю, инициатива должна исходить от тебя. Что ты собираешься делать?
- Пойду Борьку разыщу. Он меня вчера приглашал к себе. Борька, вообще, мужик неплохой, нежадный и угостить может, живет сейчас свободно от домашних.  У Виталия все не так. Знаешь, Влад, я понял, в жизни надо уметь находить нужных людей, иначе можно остаться у разбитого корыта. А чего ты на меня так уставился?
Неужели за пару лет безделья и пьянства Валера так бесповоротно деградировал? - Ты понял, о чем я тебя спрашивал? Я напомнил тебе об отцовских чувствах, а ты начал вспоминать уличные знакомства. Валера, ты любишь Жору?
- Конечно, не сомневайся, - как ни в чем не бывало, заявил зять.
- И в какой срок ты собираешься осуществлять примирение? 
- Сразу же, как ты посодействуешь.
Влад грустно улыбнулся, - Как ты себе это представляешь?
- Станешь хвалить меня перед Настей, подчеркивать мои достоинства, научишь Жорика слушаться меня. Между прочим, от тебя тоже многое зависит.
- Пока хвалить тебя не за что, и достоинств твоих не разглядеть. Сын должен брать с тебя пример …
- Ну и пусть берет, я ему не мешаю.
- Пойдем, я тебя приодену.
Переодетый Валера предстал перед Владом в джинсах, рубашке с коротким рукавами, все это Влад взял из своих вещей, - Великовато, но, если с ремнем и рубашку заправить в джинсы, вообщем, терпимо. Хуже дела обстояли с обувью, - Валера, куда ты пойдешь в шлепанцах?
- К Борьке, он мужик хороший. Я тебе рассказывал …
- Я тебя понял.
Проведенный с зятем разговор оставил у него в душе горький осадок. Впечатление складывалось такое, что они беседовали на разных уровнях, и цели каждый из них преследовал разные. Влад сомневался, захочет ли Настя терпеливо ждать, пока ее супруг заново родиться?  Проведенный по комнатам, облагороженный Валера по-своему распорядился добротой родственника. Развалившись на их с Настей двуспальной кровати, он собрался соснуть. Склонившийся над ним Влад четко произнес, - Валера, ты явился сюда, в качестве гостя. Поэтому тебе следует прислушаться к словам хозяина. Прошу тебя, уходи!
Валера демонстративно захрапел, причем делал это так неумело, что Влад начал терять терпение. Он уже давно должен был быть в Храме, его проступку нет оправдания, - В конце концов, я требую, чтобы ты сейчас же удалился!
Лежащий не шелохнулся. Он, конечно же, все слышал, но игнорирует обращение Влада. В те моменты, когда Влад в отчаяние поворачивался к Валере спиной, тот успевал все приметить. Пусть ты стараешься, поглядишь, что с людьми происходит, когда они думают. Самому-то в Церкви, уставать не приходится, когда  всевечерней работой он занимает прихожан. Краем глаза наблюдая за требовательным родственником, Валерий безмятежно посапывал. Давно Валера мечтал о том, как он, развалившись на их с Настей двуспальной кровати, будет нежиться в постели. И вот, желаемое осуществилось! И почивал бы он в мирном покое, если бы ни Владимир. Наконец, из глотки лежавшей перед ним туши донеслось, - Ты можешь идти, Влад, я тебя отпускаю. Вернешься, звони громче, а то я могу не услышать.
- Вот, тебе, на! Я разрешил тебе привести себя в порядок, перекусить, а ты в благодарность решил поменяться со мной местами. Валера, исчезай сейчас же, иначе я вызову стражей порядка.
Валера не думал следовать совету. Переворачиваясь с боку на бок, Валера беззаботно позевывал. Он никуда не торопился, и мог себе позволить понежиться по-королевски. – Я устроил себе выходной. Разрешаешь?
- Валера, ты здесь не прописан …
- А я думал, наоборот. Насте, поди уж, скучать в одиночестве придется. А так я ей, вечерком компанию составлю.
- Уходи! – грозно прозвучало над самой головой Валеры.
- Не уйду. Некуда мне.
Немного поразмыслив, Влад предложил, - Валера, я тебя не подвел. Так и ты меня не подводи. Давай договоримся следующим образом. Сейчас ты уберешься восвояси, а вечером, после восьми часов я тебе открою дверь.
 Предложенный вариант должен всем понравиться, кроме … Но, в конце концов, и она осознает, что иного выхода нет! Не выгонять бездомного человека на улицу. На часах – почти полдень, опоздал он более, чем значительно. Однако, и ему замена отыщется, Влад не сомневался. Но, прежде, чем ему отправиться по службе, пришлось принимать незваных гостей. На этот раз пожаловала недавняя знакомая, расстроенная и явно чем-то испуганная. С порога на Влада посыпались подробности. – Моя бабушка решила написать заявление в полицию. Могут пострадать совершенно невинные люди.
Влад поспешил заверить, - Если они не виноваты, никто их не станет привлекать к ответственности. 
При расставании Влад в чем-то старался убедить Олю. Казалось, ему это с трудом удается, в итоге Оля была снабжена инструкциями. На кухне, только закипел чайник, а Валера уже тут, как тут. – Старые знакомые, - изрек Валера при виде гостьи, - А ты не верила, что мы ни единожды встретимся. Почему не верила?
Оля медленно пятилась, выискивая плацдарм для отступления. Когда в спину ей уткнулась планка кухонного стола, девушка поняла, это – конец, - Почему не верила? – переспросил Валера.
- Потому, что поняла, что это – не твой дом.
- Вот, так, так … Это почему это «не мой»? Очень даже мой.
Оля молчала, вперив пристальный взгляд в собеседника, который ей навязала судьба. Он продолжает держать ее в напряжении, зачем? – Зачем я вам понадобилась?
И тут Валера ляпнул такое, о чем ему впоследствии пришлось пожалеть, - Я буду у вас жить.
Безапелляционное заявление ничуть не смутило Олю, - С какой стати, прошу пояснить.
- Должен же я где-то жить!
- Однако, вот, значит, как. А, принято по-другому. Обычно ребенок, которого берут под опеку, переходит жить к усыновителю.
- Об этом не мечтай. Мне тебя увозить некуда, так, что дочерние чувства будешь разыгрывать здесь.
- А зачем вам все это представление?
В свою очередь, Валера с удивлением спросил, - А что, разве ты – не актриса?
- Я – ученица десятого класса, - после короткой паузы она переспросила, - Чего вы добиваетесь, конкретно? Поясните.
Валера развел руками, - Ты совсем, как  …
Оля пожелала уточнить, - Как … С кем вы хотите сравнить меня?
Пока Валера силился вспомнить, Оля любовалась видом из окна. Сегодня все сверху казалось таким же, маленьким, но броситься сверху, как в прошлый раз, у Оли желания не возникало.  В спину ей дышал Валера, которого распирала откровенность и любопытство одновременно, - Ты мне своей хваткой, деловитостью напоминаешь  сестру Настю.
- А Владимир говорил, что Настя – его сестра. И кому мне верить?
Вопрошаемый удивился, - Конечно, мне. Я старше, опытнее …
Голос Валеры осекся, стоило ему увидеть выражение лица Оли. Чего возомнила себе эта девчонка?! С кем она собирается его сравнивать? – Почему ты улыбаешься?
- Это – единственное, эффективное средство ото лжи.
- Ты думаешь, я исправлюсь? – со смехом переспросил Валера.
- Вы уже пытались изменить мнение о себе, о собственной персоне.
- Это плохо?
- Вовсе нет. Большинство людей стараются казаться лучше.
- Я, вообще-то, не люблю людям голову морочить, - не оправдываясь, а утверждая, промолвил Валера.
- А кем вы работаете?
Они пересеклись взглядами, и, если одна спрашивала из простого любопытства, то другой – тянул время, до возвращения родственника, - Позволь полюбопытствовать – Зачем тебе это знать?
Оля не нашлась, что ответить. Пришлось пожать плечами и развести руками, но для выражения зрительских симпатий не хватало аудитории. Валера вновь повторил свой вопрос …
- Может, я хочу поближе с вами познакомиться, - продолжала изумлять собеседника Оля, - приметив на лице его недоверие, она тут же добавила, - В каждом человеке имеется что-то хорошее.
- Согласен. Я являюсь мастером на все руки, могу всего понемногу. А ты желаешь перенять мое мастерство?
- У меня не получится, - обреченно промолвила Оля.
- Все от тебя зависит, - изрек собеседник, - И только от тебя. Инструмент мой, а остальное тебе покажу?
Оля подмигнула, - Приняла бы ваше предложение, если парнем была … вам надобно, а … мне не к чему. А вы готовить умеете? – в свою очередь полюбопытствовала Оля.
Валерка усмехнулся, - Готовить все и все умеют. А ты хочешь мне свой опыт передать?
Оля засмеялась, да так, заразительно, что к ней присоединился Валера. Лишь только звуки позитива смолкли, Оля призналась, - Из меня повариха никудышная, если только к мигрантам, на кухню. Они не слишком требовательные, - пояснила Оля. 
- Согласен. Я бы уточнил: «Они всего бояться». Оля, ты мне помоги.
- Чем?
- Советом, а именно, как мне помириться с супругой?
- У меня отсутствует опыт примирения с супругом. Я думала, у вас «соответствующий» имеется.
Настала очередь смеяться Валере, - Каждый думал на другого. Вроде, смешно получилось. Опыта ты не имеешь, так?
После короткой паузы прозвучало, - Так. Скажите, а где и кем вы работаете?
Усевшись за кухонный стол, Валера, без всякого стеснения разглядывал гостью. Выглядела она вполне заурядно, без всяких обращающих на себя внимание примет, стало быть, любопытна излишне, - А зачем тебе это знать?
И тут неожиданно прозвучало, - Хочу быть вашим адвокатом, представлять и умело защищать ваши интересы.
- А не мой родственник ли снабдил тебя инструкциями? – в свою очередь, полюбопытствовал Валера.
- А вы зачем спрашиваете?
- Хочу понять, чем я тебе так приглянулся? – широкая улыбка Валеры почти обескуражила его гостью.
- Мне сказали, что вы любите скрывать о себе полную правду, чаще, из ложной скромности. А теперь вижу, что говоривший еще многого о вас не поведал, - на милом личике Оленьки заиграла улыбка.
- Еще больше Влад тебе не сказал о себе. Он, в церкви служит попом, знаешь об этом? По твоей реакции вижу, не знаешь. Вот я тебе и предлагаю, заключить  взаимовыгодный договор, по принципу: «ты – мне, я – тебе».
После короткого размышления прозвучало – По всему видно, не всем выгодно ваше предложение, - Оля пояснила, - Иначе не было бы заинтересованных лиц. Кем служит Владимир, мне без разницы. Он ко мне отнесся по-человечески, я буду платить ему взаимностью, - и вдруг внезапно, без всяких вступлений, Оля полюбопытствовала, - Скажите, почему вы часто лжете?
- А ты, разве никогда не врешь?
Оля пожала плечами, - Вру, конечно. Абсолютных праведников не бывает. Так почему вы не устраиваетесь на работу?
- Можно подумать, меня где-то ждут.
- А вы устройтесь хотя бы на рабочую должность, - предлагала Оля.
- Не берут.
- Не правда. Вы просто не желаете работать, а хотите, чтобы за вас вкалывали. Но это же непорядочно! – голос Оли взлетел до самых высот.  Встав из-за стола, она подвела итог, - Вы никогда не подберете для себя вторую половину, никто не станет за вас работать. Закройте за мной дверь.
Подумаешь, какая. Пускай проваливает. А Настя, если будет себе подыскивать работящего, пусть это делает у себя, на работе. Он с Батайского проезда убираться не собирается! От него теперь, многое зависит. Возьмет и не пустит домой попа, будет дожидаться возвращения родителей с дачи.
Его никто из дома более не выгонит, как жил тут, таки и останется навечно!
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXVIII.

      Звонок в дверь был продолжительным. Ему настоятельно давали понять, что он здесь «личность второстепенная». Валера усмехнулся, пусть докажут сперва. Странно, что Володька упорствует, а ведь, судя по времени, это он вернулся, - Кто? – спросил Валера из-за двери.
Ответа не последовало. Однако, не прошло и пары минут, как дверь распахнулась. На пороге стояла Настя в компании с полной дамой, по виду, подругой, - Проходи, Мариночка. Сейчас мы с тобой будем чай пить. А этот? – Настя указала рукой на Валеру, - Этот, обычный швейцар. Его обязанность – распахивать двери.
Валера молча сглотнул, но возражать не стал. Достаточно ему было взглянуть в глаза супруги, как стало понятно – его терпят только из желания  избежать скандала. Из-за спины Настя показала ему кулак, перед тем, как увести свою гостью в комнату. Оглядываясь, Марина отмечала достоинства окружающей обстановки.
- Нравится? – полюбопытствовала Настя.
Марина согласно кивнула головой, - Но жить, Настя, мы можем у нас. Моя мама не против.
- Наша мама также, не хочет, чтобы после моего развода кто-то претендовал на квадратные метры, - прочитав удивление на лице собеседницы, Настя прокомментировала, - Бери пример, подружка. Никогда не подбирай областных ухажеров, они с собой балласт приносят. Если брат тебе понравится, то жить вы поначалу будете у нас. Не спорь, пожалуйста.
- Скажи, Настя … а что-нибудь пошло не так, как ты ожидала?
- С чего ты взяла?
Переминаясь с ноги на ногу, Марина неуверенно ответила, - Мне кажется, я только предположила …
- Это из-за идиота, которого ты только, что видела? Я так и поняла. Не бери в голову, Мариночка. Как человек, более опытный в семейной жизни, советую, более думай о себе при вступлении в брак. С годами супруг, твоя вторая половина, это вернее оценит. А ты …  Марина, ты думала, что тебе хотят  предложить, - глаза Насти округлились так, что стали походить на автомобильные фары.
Марина, не в состоянии удержаться на ногах, уселась на диване и в безмолвии кивала головой. Обойдя комнату по периметру, Настя присела с ней рядом, - Бедная моя, Мариночка, - Настя сокрушенно покачала головой, - Этот идиот, тот, что распахнул нам двери, здесь не должен находиться. Мой брат, твой жених проявил к нему излишнее милосердие, а именно, оставил дома моего бывшего супруга …
Марина привстала, виной тому было удивление, вызванное словами подруги. – Позвольте, неужели открывший нам двери имеет прямое отношение к тебе, Настенька?
Сказать или утаить … Ежели есть на свете родственная душа, с которой, без опаски можно всем поделиться – вот она. Взгляд Насти скользнул по правому запястью. Забыла? Человеческую судьбу пришла устраивать, а простые формальности упустила из вида, вот так.
Обняв коллегу, Настя опустила глаза на собственное обручальное кольцо, - Вот; Мариночка, вот такого, как у меня, я тебе не советую. По-моему, женщина получает мужа, какого заслужила. Мой брат, Владимир – сокровище, которое я не каждому доверю. Тебе – не только могу доверить, но и хочу.
- Вот только он не хочет. У него своя любовь имеется, - прозвучало из коридора.
Марина с Настей переглянулись. Отвечала последняя, - Болтун, которого ты, Мариночка, сейчас слышала, оказался в квартире случайно и, не может знать ничего конкретного ни о ком в этом в доме. А жених сейчас придет, - тут же добавила Настя.
Без приглашения в комнате возник Валера, - Любопытно, кого вы считаете женихом?
- Уж, конечно, не тебя. Ты даже не роль прислуги не годишься, - парировала Настя.
Валера не смолчал, - От брошенной женщины ничего иного ожидать нельзя. С тобой и святой не выдержит, - обращаясь к гостье, он добавил, указывая на Настю, - Эта тумба могла наболтать вам того, что не соответствует действительности.
- Тумба?! Что ты себе позволяешь? Тебя пригрели здесь, безродное племя? – Настя уткнула палец в бывшего супруга. Переведя внимание на Марину, она добавила, - Марина, ничтожество, отворившее нам двери, готово собирать сплетни о всяком, ради сохранения собственной шкуры.
Уткнув руки в бока, Валера предстал пред благодарными зрителями, в роли которых выступали Настя и Марина, - Между прочим, шкура есть у каждого, и я уверен, любой, ради сохранения собственной шкуры, будет собирать факты, сплетни. Сведения, разве не так?
На свой вопрос Валера ответа не получил. Настя покачала головой, - Ничтожество, ты неисправимо. Цель твоя – отравлять существование другим, и ты с ней вполне справляешься. И вот, что мой бывший, если ты в ближайшее время отсюда не уберешься, отравлять существование станут уже тебе, это я тебе гарантирую.
На склизких губках бездельника обозначилась ехидная усмешка, - Я послушаю тебя, моя милая.
- Да, если это было в моих силах, я выгнала бы тебя сию же минуту, понял?! – безапелляционно заявила Настя.
- Увы, я понял, что твое отношение ко мне портиться день ото дня …
Настя перебила, - В том, несомненно, имеется твоя заслуга. Тебя – тунеядца, алкоголика, лгуна, лентяя нигде терпеть не станут. Марина, хочу тебя предостеречь на будущее. Когда ты только планируешь вступить в семейные отношения, необходимо, как можно больше выяснить о партнере …
- Чтобы после не пришлось пожалеть, - добавил Валера, - В том я убедился на собственном опыте. 
- Еще больше пожалела я, что наши с тобой пути однажды пересеклись. И, если бы мой брат не страдал благородством, то Володя давно уже вышвырнул это ничтожество вон.
- Наверное, я пришла не вовремя, - скромность диктовала гостье повод для собственного оправдания. Переживаемое ею смущение лишило Марину покоя, что сказалось и на ее планах.
- Тебе не в чем себя винить. Если, кто и виноват, то этот оболтус, - указующий перст уткнулся в Валеру.
- Перестань!
- Я перестану лишь после того, как ты покинешь мой дом, - заявила Настя.
- Извините, но это не только твой дом, я проживаю здесь почти девять лет.
- Когда-то, лишь только мы с тобой сочетались браком, я имела глупость – оформить твою прописку. Но у тебя никогда, - Настя вымолвила последнее слово по слогам, - Никогда не было московской прописки. Ты обманным путем обзавелся ею.
- Какая разница. Я имею полное право на эти квадратные метры не менее тебя, - с уверенностью обронил Валера.
- После развода ты его лишишься.
Валера усмехнулся, - Для начала разведись, а это почти неосуществимо.
- После представленных мною свидетельских показаний тебе может грозить тюремный срок, - ледяным голосом произнесла Настя, - А уж я позабочусь о том, чтобы у тебя не было алиби.
- Посмотрим, - загадочно парировал Валера.
- Может … мне домой пойти? – еле слышно произнесла Марина.
Она до последней секунды надеялась, ее непременно будут уговаривать, а как же может быть иначе? Она шла в гости, рука об руку с лучшей подругой, с той, с которой она запросто разделила бы любую участь. Теперь Настя пустила все на самотек. Стало быть, ей без разницы, решила Марина и распрощалась.  Ее, действительно, не стал никто останавливать. Настя проводила коллегу равнодушным взглядом.
- Не вышли у тебя смотрины, - злорадно заметил Валера.
Настя промолчала. Объяснять этому ничтожеству – пустое занятие. Но и к Владу у нее найдется несколько вопросов. Брат, любимый брат, счастье которого она мечтала составить, пошел против ее воли, супротив собственного счастья.
- У брата твоего имеется собственная привязанность.
Никаких комментариев на свое известие Валера не услышал. Его это ничуть не огорчило, уже одно то, что он задержался в доме, где от него жаждали избавиться – великая заслуга, именно его, а не Влада. Размышляя, чем бы себя занять, Валера слонялся по квартире. Дорогу ему преградила Настя, - Послушай, что я тебе скажу.  Я пока тоже, только терплю, на большее не рассчитывай. При первой возможности ты вылетишь отсюда, без права реабилитации. Понял?
Валера, которого Настя прижала к стенке, отрицательно покачал головой, - Нет, не понял, потому, что я не понял, почему я не пришелся здесь ко двору?
- Не понял? – Настя готова была расхохотаться. – Я с тобой не разведусь только в том случае, если мы с Жорой переедем к тебе жить.
Ответа Настя ожидала долго, однако, услышанное ее озадачило, - А я не стану с тобой разводиться.
- Я не позволю тебе жить за мой счет.
Теперь уже в лицо Насти вульгарно смеялся тот, кого она некогда считала самым близким человеком. От подобной наглости Настя слегка опешила.
- Съела? А если хочешь свободы, то знай, что все продается и все покупается. Заплатишь мне за развод и тогда …
Настя с силой хлопнула ладонью по стене, - Наглец! Это ты мне должен выплачивать алименты, ты!
Фига, сложенная из Валериной пятерни, подействовала на Настю, словно красная тряпка на быка. Еще чуть-чуть, и она накинется на негодяя, но, как назло в дверь позвонили. На пороге стоял Влад, - Извини, я задержался, - окинув беглым взглядом сестру и зятя, он оценил ситуацию верно. Секунду спустя крепкой хваткой Влад прижал Валеру к стене, - Ты сделаешь так, как удобно для Жоры и Насти. В противном случае у тебя будет много неприятностей, я тебе это обещаю.
Под напором Валера вытянулся в струну. Будучи прижатым к стене, окруженный недоброжелателями, он вынужден был уступить, хотя … пообещать можно все, что угодно, лишь бы ему сохранить независимость.
За ужином Настя предупредила своего бывшего, - Завтра утром мы все расходимся. Учти, в квартире один ты более оставаться не будешь. Никого не интересует, Валера, где ты будешь нас дожидаться. Если хочешь, навсегда исчезни из нашей жизни. Никто о тебе не пожалеет.
- Мне негде жить, - робко заметил Валера.
- Устройся на работу, которая заодно обеспечит тебя местом жительства, - потребовала Настя.
На лице Валеры застыло отчаяние, - Куда же мне устроиться? Я ведь ничего, абсолютно ничего, не умею.
- Тогда тебе надо сесть в тюрьму, там тебя обязательно обучат, причем, безвозмездно, - пообещал Владимир.
- Но я не хочу в тюрьму, не желаю, - Валера пытался воспротивиться сделанному предложению.
- А мы не желаем более содержать тебя, - жестко возразила Настя.
Валера молчал, в исступлении уставившись на недругов. Почему он должен уступать им, почему? 
Настя с Владом о чем-то болтали, позабыв о его существовании. После общей трапезы на столе остались объедки – недоеденный рулет, обломанный кусок пиццы, изломанное печенье. Уж ни ему ли все это оставили? Были времена, когда он брезговал подобными крохами, а теперь … Ему сложно было представить себя в роли прислуги, это ему всегда прислуживали, он обычно распоряжался. Обличал чужие недостатки, со стороны они всегда виднее. В глазах близких людей ему хотелось выглядеть лучше, а на людей посторонних ему было наплевать. Как неумело он взялся за тарелку, замасленная она выскользнула у него из рук. Понятно … ему еще многому нужно учиться.
- Чего ты здесь вытворяешь, ничтожество?
Смолчать было труднее, чем возразить. Видимо, на то и рассчитывали, но Валера сдержался. Свой гнев, наполовину со страхом, он выпустил про себя.
- Даже посуду помыть не умеешь. Теперь ты будешь все для себя делать самостоятельно. И за проживание свое тебе придется платить …
- Настя, у меня нет денег, - честно признался Валера.
- Заработай. В соседнем универсаме требуются грузчики.
Сконфуженный Валера полюбопытствовал, - А ты думаешь, что меня возьмут?
Над ним насмехались, и то было еще обиднее, что делали это близкие ему люди, и даже сдержанный Влад выпустил бушевавшие в нем страсти наружу, - Ты должен стараться, и тогда ты, Валера, лишишься всех своих сомнений.
Настя добавила, - Сейчас мы соберем необходимый тебе пакет документов, ты приведешь себя в божеский вид и завтра с утра отправишься на собеседование.
- А … ты разве со мной не пойдешь?
- Куда? Устраивать тебя на работу? – после короткой паузы Настя промолвила, - Может, мне еще и коробки за тебя перетаскивать и деньги получать?
- Много платить будут?
- Половину ты обязан отдавать мне, на сына и за проживание. Посуду ты сам домоешь или помочь? - на привлекательной физиономии Насти обозначилось реальное предложение.
Валера по-джентельменски отошел в сторону. Наблюдали за Настей уже двое, один – в качестве свидетеля, другой – перенимал опыт. Валера терпеливо вздыхал, ему многому придется учиться, главное, быть полезным, доказать близким людям собственную значимость. На его запястье легла чужая пятерня. Глядя ему в глаза, Влад кивнул головой, - Мы будем помогать тебе, Валера. Ты когда-нибудь станешь мастером своего дела, ведь учиться никогда не поздно.
- Правда? Ты искренне так считаешь? – Валера был готов согласиться. Ему благодарно внимали. Он чувствовал себя почти наравне со всеми, - Тогда можно я самостоятельно выберу себе профиль обучения?
Настя с Владом переглянулись, - Почему бы и нет? Конечно.
- Хорошо, тогда я желаю работать помощником в Храме. Обязанности там несложные, под силу любому. Разве не так? – свой вопрос Валера адресовал Владу.
- Видишь ли, родственничек, твое желание должно иметь под собой реальную основу. Почему ты желаешь работать именно в Храме?
Покусывая бесцветные губы, Валера усиленно размышлял. Владимир вопросы ему задавал нечасто, стало быть, чтобы заручиться поддержкой зятя, надо убрать с его пути подводные камни. – А почему бы мне не прийти в Храм? Надеюсь, там коробки переносить не требуется. Работа в Храме непыльная, претензий особых не услышишь …
- Это почему? – удивилась Настя.
- Как, почему? – переспросил Валера, - Люди  в Храм ходят терпеливые, даже, если заметят какое несоответствие – смолчат. В магазине, небось, молчать, глядя на недостатки, не станут.
- А тебе надо, чтобы лишний раз не выступали?
- Надо.
- Валера, скажи, зачем люди ходят в Храм?
- Надо им, вот и ходят, - запросто ответил Валера.
Продолжительный вздох вместил в себя очень многое. Свидетельнице оставалось лишь переводить насмешливый взгляд с любопытного на ответчика, пусть даже они, периодически менялись амплуа, - А зачем люди ходят в магазин? – полюбопытствовала Настя.
- Денег некуда деть, вот и ходят, - с ходу предположил Валера.
- Возможно, - загадочно, улыбаясь, подтвердил Влад, - А, все-таки, Валера, зачем люди посещают Храм?
- Скучно дома.
- И это возможно. Скучно чаще бывает бездельникам. А когда человек занят делом, нужным людям, ему скучать не приходится.
- Так считаешь? А почему, Володечка, в Храм ходят не все люди подряд? – не без ехидства поинтересовался Валера.
- Потребности у всех разные, согласен. В Храме люди лечат души, - объяснял Влад.
- И ты, конечно, им помогаешь?
- Если это в моих силах, - откровенно признался Влад, - И чем ты можешь помочь людям, пришедшим к тебе в Храм?
Простой, казалось бы, вопрос, вызвал у Валеры ступор. Насупившись, он шнырял взглядом со своих собеседников, так и не решив для себя, кто из двоих больше желает вызвать у него затруднения? Ладно. Они бросили ему вызов. Он его принял, - Хочу устроиться в Храм, потому, что там удобно работать, исключительно из этих соображений.
Влад сокрушенно покачал головой, - Чтобы Храм стал для тебя вторым домом, нужно верить в чистое, светлое, доброе, нужно сделать так, чтобы люди потянулись к тебе.
Валера уточнил, - Вот, Влад, возьму в качестве примера тебя. Ты добрый, чистый, отзывчивый, но не все люди тянутся к тебе.
- В электродинамике притягиваются разноименные заряды, - заметила Настя.
- Тогда, по правилам электродинамики, мы с тобой, дорогуша, не можем существовать раздельно, - пошутил Валера.
- Ты определил нас, как разноименные заряды. Вот мы и поменяемся с тобой местами. Ты, Валера, станешь работать, приносить зарплату домой, а мы с Жорой станем ее тратить.
Влад дополнил, - Валера, хочу тебя предупредить. В Храме не платят регулярно наличными. Там люди, скорее, работают за идею.
- За какую? – полюбопытствовал Валера у шурина.
- Не догадываешься? Сделать жизнь других людей более содержательной, помочь людям в преодолении трудностей …
Валера не дослушал, - Ты хочешь сказать, Влад, что работаешь «за спасибо»? Не верю. Вот, если в Храм посетители …
- Прихожане, - поправил Влад
- … Прихожане приносят пожертвования, неужели работники Храма себе ничего не берут? – Валера уставился круглыми глазами-плошками на собеседников.
- Берут, конечно.  Альтруистов на свете очень мало. Но вовсе не прихожане обеспечивают нам заработную плату. Мой тебе искренний совет, - Влад намеренно  сделал паузу, увеличивая значимость сказанного далее, - Не обольщайся заранее. Прежде, чем требовать от других, подумай и реши, чем общение с тобой может быть полезно людям. Пойми, надо уметь отдавать, не требуя ничего взамен.
На него смотрели, как смотрят на непослушного ребенка – с легким сожалением и сочувствием, одновременно. А он ответил бы своим попечителям следующим популярным советом: «не учите меня жить, лучше помогите материально». – Стало быть, ты, Влад и ты, Настя, также любите отдавать? А еще смеетесь надо мной. Ответьте, почему я должен вам верить?
- Вероятно, потому, что и я, и Влад, вполне состоявшиеся личности, обладающие определенным образованием, опытом работы по профилю. А я еще состоялась в семейной жизни, в качестве матери, вот поэтому мы заслуживаем доверия, - подытожила Настя.
Их совместное чаепитие быстро подошло к концу. Уставившись с высоты двенадцатого этажа, Влад перелистывал в памяти все происшедшее за день, хотя … лучше бы таких дней, как этот было меньше. Леночка таки и не пришла, а ведь он надеялся до последнего. Возможно, так вправе вести себя обманутая женщина, но он ни в чем Лену не обманывал, не сеял в душе ее ложных надежд. Эх, Леночка, Лена … Разве был дан тебе повод испытывать нервы партнера на выносливость? Партнер – несколько неточное определение для него. Он – ее обожатель, ее самый большой поклонник. Прикрыв глаза, он мысленно рисовал в воображении любимый образ, лишая его какой-либо незавершенности. Если бы, ах, если бы …
Предплечья его осторожно коснулась Настя. – Поговорим, братик?
Влад оглянулся. На кухне они с сестрой были вдвоем. Пожав плечами, он кивнул головой.
- Это я должна с сожалением качать головой. Привела тебе ангельскую душу, которая готова была внимать тебе с открытым ртом, и что в итоге? Мариночка уходит обиженная, а причина ее обиды кроется в твоем равнодушии.
- Скорее, в любви к другому человеку.
- А утром ты этого не знал? Почему я узнаю о твоей страсти только теперь?
- Не надо кипеть, Настя, а то ты походишь на живой проводник. Ранее я тебе сообщал уже о своей привязанности. Я не откажу Марине в помощи, если она обратиться ко мне, в Храме. Я готов пожертвовать собой, но не любовью!
- Не понимаю тебя. Ты хочешь сказать, что та … дама, которую ты спас когда-то …
От возникших подозрений Настя изменилась в лице. Неужели, это говорит ее брат, принципиальностью которого она так часто восхищалась. Влад лишен недостатков, он просто образец для подражания.
- Настя, Настенька, но что же в этом необычного? Разве твое чувство влюбленности не поднимало тебя над действительностью, не возвышало тебя в глазах окружающих, не придавало новый смысл твоему существованию?
Отвечать на вопросы она могла сколько угодно, потому, что они никогда не заканчивались.
- Увы, милая, я знаю заранее, что ты выдвинешь в качестве аргументов. Но поверь, когда любишь, поступаешь, не исходя из каких-либо соображений, скорее, вопреки им. А, еще я понял, что в настоящей любви не бывает все гладко. Чувство дается в качестве испытаний, проходя через которые, человек становится мудрее, он лучше понимает других. Настя, истинная любовь, как никакое, иное чувство, учит прощать.
Настя смотрела на него влюбленными глазами, вселяя в брата надежду на грядущее. Елена ответит ему взаимностью, искреннее чувство не может быть не оценено. И, все-таки, Настя не преминула заметить, - Представь, тебе через десять лет исполниться сорок, а ей? Она уже будет стареющей дамочкой. Тебе захочется африканской страсти, а она станет призывать тебя поступать по совести. Но любовь и совесть – понятия диаметрально противоположные. Что ты станешь делать?
Влад смеялся, тихо, по-доброму, как может смеяться человек, готовый все отдать людям, - Я буду любить, Настенька.
- Вот о том я и говорю, что у вас, возможно, будут разные устремления. Ну, что ты мотаешь головой в ответ, не веришь?
- Когда любишь по-настоящему, искренне, разделяешь с избранником все его трудности, у вас один жизненный путь на двоих, тогда и время незаметно летит.
- Она станет старухой, а ты не перестанешь заглядываться на молодых, - возражала Настя.
- Я тоже стану стариком, потому, что у нас с Леной будет одна жизнь на двоих. Мне кажется, Настя, неважно, кто в семье старший. В любви все равны, как перед Богом. Думаю, что Иисус Христос, как любой мужчина, выбрал одну женщину, любил ее преданно и нежно, больше остальных, хотя внешне чувства свои ничем не проявлял. Я люблю Лену, Настя, люблю так, что, казалось бы, сильнее не бывает. И еще страшно не то, что мне могут отказать. Боюсь, что Лена обманется, за нее боюсь.
В уголках глаз Насти застыли слезы, крупными бусинками, словно тяжелые капли росы оставили ей память о прошлых и грядущих испытаниях. Настя плакала, Влад ее не успокаивал. На его повзрослевшем за мгновения лице отобразилась целая гамма чувств, от терпеливой настойчивости, берущей корни в глубокой ответственности за чужую жизнь до кропотливого упорства, граничащего с безумной тягой сделать, как лучше. Но разве ей известно, как лучше? На небе появились первые звезды, будто яркие фонарики они подмигивали ей с вышины, приближая далекое, но общее для всех будущее. Каким оно будет, неизвестно, главное, чтобы без Валерки. Первый раз она выходила замуж по любви, второй раз она подобной ошибки не повторит. Она будет расчетливой и циничной, чтобы вписаться в современные будни. 
    
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ.  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава  XXIX.

     С утра она была занята уборкой – протерла повсюду пыль, не оставила без внимания самые сокровенные уголки, на дальних полочках, среди нагороженных коробочек и всевозможных баночек. Оказывается, сколько всего можно хранить, если компактно расположить, вот, если бы она почаще заглядывала в эти самые сокровенные уголки …
- Мама, тебе помочь?
- Спасибо, милый, я почти закончила.
Отвечая сыну, она солгала. Хотела избавить Николая от излишних хлопот. Бедняга устает на работе, скрывает от нее собственную загруженность, просто жалеет ее. Но его самого необходимо жалеть, жалеть и любить самоотверженно, с полной отдачей. Ей приходится делить любовь между двумя сыновьями, и пусть Андрей – полная противоположность Коленьки, но это не снимает с нее обязанности любить непутевого сына, наравне со своим помощником.
- Чайник закипел, и у меня банка сливового варенья осталась от заготовок.
Елена Николаевна улыбнулась, - Ты так сердечно предлагаешь, трудно отказаться, Коленька.
На их маленькой кухоньке, казалось, осталось еще меньше свободного места, из-за двух- трехлитровых банок с компотами, соленьями, вареньем, в заготовке которых самое непосредственное участие принимал Коля, - Мама, еще можно сварить повидло из арбузов, их в этом году очень много уродилось.
- Коленька, через два дня заканчивается лето. Какие у тебя планы?
Отправляя в рот очередную ложку варенья, Николай облизнулся. Он стал таким же лакомкой, как Андрей, или почти таким. – Мамочка, в зоне моей досягаемости варенье, я забываю обо всем на свете, вкусно же!
Лена улыбнулась, - Я сама такая, не меньше тебя люблю сладкое. Но о своем будущем, Коля, подумать надо.
Николай согласно кивнул головой, - Я думаю, мамочка, часто думаю, но пока  … не знаю. Мамочка, может, ты мне подскажешь?
Как же он вырос и возмужал, ее сынок, совсем взрослый мужчина, а с детством прощаться не торопиться, - Коленька, может, тебе поступить в колледж, на рабочую специальность, например, к отцу? Он, когда звонил последний раз, говорил, что у него недобор.
Николай не спешил с ответом. Мама, конечно, желает ему подсобить, но, если бы он сам знал, к чему стремиться, - Я не знаю, мама, чего бы я хотел. В настоящее время призыв на военную службу длиться год. Стоит ли, ради избавления от временных неудобств жертвовать принципом? Мне хочется быть полезным людям. Неважно, кем работать – важно, как.
- Согласна. Но ты и не можешь плохо работать, ты выкладываешься полностью. Однако, Коля, ты готов взять в руки автомат, действовать жестко, решительно, даже, против своих сослуживцев, которые, скорее станут тебе друзьями, чем врагами?
Оттягивая ответ, Николай ждал, пока вторично закипит чайник. Он готов слопать еще блюдце варенья, лишь бы не ошибиться  с неверным предположением, - Мама, тебе положить еще варенья? – ему ответили отрицательно, - Никакой колледж не освободит меня навсегда от воинской обязанности. Вероятней всего, я буду работать, а весной отправлюсь на службу.
Елена была близка к тому, чтобы расплакаться. Почему, во имя чего Коле придется мириться с дикими порядками? – Коленька, может, тебе пойти помощником в Храм? Ну, что ты пожимаешь плечами? Не веришь мне?
- Мама, мне кажется, вера в Бога идет не от противного. Я не желаю выбирать между автоматом Калашникова и Библией. Мне еще нужно разобраться в себе, а испытания, которые посылает мне судьба, способствуют тому.
Хлопнула входная дверь, и тут  же беседа матери с сыном получила новое направление. – Чего вы такие хмурые? Здесь, что, поминки? – на пороге кухни возник Андрей.
- Мы разговариваем о будущем, - пояснил ему брат, в то время, пока мама Лена готовила ему чай.
- Мне лучше что-нибудь более питательное, пожалуй, мясное будет самым подходящим, - заметил Андрей.
- Скажи, что ты будешь делать, когда получишь повестку из военкомата? – осторожно поинтересовалась Елена Николаевна.
Наблюдая, как шкварчат блинчики с мясом на сковородке, Андрей облизнулся, - Рассчитываю, что мне удастся избежать призыва. Ранее у меня были обнаружены заболевания, освобождающие от службы.
Елена Николаевна покачала головой, - Нет, Андрей, кажется, это у Николая имеется небольшое искривление позвоночника.
Соблазнительные запахи обезоруживали. Хотелось расправиться с угощением моментально, пока оно еще горячее, - Я служить не пойду, попытаюсь объяснить это в военкомате.
- Андрей, там, вряд ли оценят, твою исключительность. Для них все призывники равны, - поделился своими соображениями Коля.
- Тогда я буду искать иные обходные пути, - уловив вопросительные взгляды близких, Андрей добавил, - А что вы мне посоветуете?
Елена Николаевна предложила, - Может, тебе пойти в  колледж, к отцу? Думаю, что он поможет тебе поступить.
Андрея не остановила мнительность родительницы, он тут же нашелся, чем возразить, - Сидеть, протирать штаны, чтобы затем копаться в вонючих унитазах – сомнительное преимущество, на мой взгляд. Тем более, что обучение в колледже не навсегда освободит меня от воинской обязанности. 
- А ты совсем не хочешь служить?
- А ты? – в свою очередь, обратился Андрей к брату.
- Мне кажется, для отказа нужен веский повод.
Елена Николаевна вздохнула, - Вам обоим будет нелегко в казарме, Андрею – из-за отсутствия дисциплинированности. А Николай, скорее сам встанет в качестве мишени, чем ответит на удар воображаемого противника.   
Мама права, но что-либо исправлять надо на законодательном уровне, кроме того, прежде чем, получить распределение, нужно пройти обязательное собеседование с психологом, разносторонне тестирующим призывника. Увы, но комиссия врачей обследует физическое состояние будущего бойца, гораздо важнее выявить скрытые отклонения его психики. В комнате разговор между братьями продолжался.  Удобно устроившись перед ноутбуком, Андрей после недолгих раздумий предложил, - Колька, а может, тебе жениться?
От удивления Николай открыл рот, - Андрей … ты шутишь? Я люблю Олю …
Андрей не дослушал, - Ну, и женись на ней. Она тоже к тебе не равнодушна.
Николай покачал головой, - Если бы это было правдой, Андрей, - в голосе говорящего звучало отчаяние, смешанное с надеждой, - Я просыпаюсь, у меня перед глазами Оленька, засыпаю с ее именем на устах, чтобы я ни делал – она рядом. Работаю, мечтаю, отдыхаю, Оленька всегда со мной, и во сне и наяву. Но когда позавчера я  случайно увидел ее, на прогулке, с собаками и захотел поговорить, она убежала от меня.
- Любила, поэтому и убежала. От любви часто бегут, ты разве не знал об этом, - протянув руку, Андрей милостиво проронил, - Берусь быть посредником между вами. Благодарность можешь оставить на потом. Согласен? Не молчи, отвечай.
- Я … я не знаю, можно ли так?
- Вот я смотрю на тебя, Коля, и не пойму, откуда в тебе неуверенность? Когда любишь, надо отвергнуть все сомнения. Скажи, Коля, на что ты способен ради любимой девушки?
Коля отвернулся и смотрел в окно. Ему было проще, когда лица его никто не видит, никто не ведает о его переживаниях, о его тайных печалях. Плохое всегда обычно скрывают, хорошее принято выставлять напоказ, - Мне проще сделать все, что нужно, чем говорить об этом. Разве не так? – в словах Коли не было сомнений. Они глядели друг другу в глаза, читая мысли, как по открытой книге. Николаю, действительно, нечего было скрывать, Андреем же был разработан хитроумный план, ради реализации которого он смело пожертвовал бы чужими идеями, - Тебе достаточно жениться на Ольге, и ты надолго, а, может, навсегда освобожден от призыва, - перехватив недоверчивый взгляд брата, Андрей пояснил, - Ольга, три месяца, как беременна.
- Лжешь! Она – порядочная девушка.
В ответ раздался смех, - Они все порядочные, пока не расстанутся с девственностью.
- Но Оля встречалась и с тобой, и со мной, - робко заметил Коля.
- Верно. Я с марта, а ты – с мая с нею уже бегали по гаражам. Стало быть, отец ребенка кто-то из нас.
- Ты так обыденно об этом говоришь, будто обмениваешься новостями с байкерами. Не понимаю, почему Оля избегает встреч с нами?
- Я непременно поинтересуюсь у нее, - пообещал Андрей, - В ее непростом положении убегать не каждый может. Коля, тебе случайно не показалось, может, ты перепутал Ольгу с кем-нибудь?
- Нет! Я уверен, это была она. Не представляю себе, как она пойдет в школу, скоро станет заметно, и не только одноклассникам.
- Возможны два варианта решения возникшей проблемы: избавиться от беременности или следовать ее развитию. Ольге учиться еще два года. Весьма сомнительно, что ее опекуны примут второй вариант. Знаю, что беременным и кормящим матерям положено пособие, и пусть Колька, тебя не гложет совесть. Пару десятков лет назад на Ольгу смотрели бы косо, осуждали, но не теперь.
- Андрей, а ты … не любишь Олю?
В ожидании ответа Николай задержал дыхание. Он был готов бороться за свою любовь, но не с собственным братом.
- Что, испугался? По глазам вижу, что струхнул. А я отвечу тебе, Колька. Даже, если невеста выбрала  бы меня, я тебе уступаю. Я способен жениться только на живописи.
Вердикт Андрея был окончателен, но выбор останется за Ольгой, потому, что основные трудности лягут на ее плечи.  Нелегко быть матерью в шестнадцать лет, особенно, когда отсутствует перед глазами положительный пример. Самое трудное впереди – предстоящее объяснение с опекунами. Вряд ли, они простят ей подобное легкомыслие. Не простят они его Ольге, даже, если она отважится на аборт. Его передернуло, лишь только Николай представил на мгновение холодную белизну операционной, тошнотворный аромат наркоза. Нет! Это очень страшно для Оли, из-за одного такого необдуманного поступка против жизни в нее после долго еще будут тыкать пальцами. Что же остается?
- Андрей!
Пока он размышлял, его покровитель вздремнул прямо над экраном ноутбука. Пожалуй, не стоит его будить. А, что, если ему поделиться своими сомнениями с мамой?
- Ты бы еще к соседям, за рекомендациями обратился, - широко зевнув, Андрей принялся расспрашивать брата, - Что ты хотел узнать у меня? Готова ли Ольга возиться с пеленками? Дорогой мой, тут и думать нечего. У каждой девицы все эти премудрости в крови.
- Как ты думаешь, где бы мы жили, если поженились? – робко полюбопытствовал Николай.
- Ну, уж, конечно, не здесь, - ответ Андрея был однозначен.
- Но у Оли одна на двоих с бабушкой комната, кроме того, там собаки. А вдруг у ребенка будет аллергия на шерсть?
- А вдруг у них потолок на кухне обвалится или бабка себе нового мужа отыщет?
- Андрей, я серьезно. Прежде, чем решиться кардинально изменить свою жизнь, надо многое предусмотреть.
- Что ж, основательно, и Ольге должен понравиться такой ответственный подход. А жить тебе придется у Дроздовских. Бабку выселят на кухню, либо в дом престарелых, собак – в приют, а Ольгиного отчима – в тюрьму.
- За что в тюрьму?!
- Спокойнее. Анатолия упекут за совращение малолетних. Тебе, Коля, придется много работать, мало отдыхать и постоянно думать о будущем.
- Андрей, разве не лучше будет, если мы поселимся у нас. Мы с Ольгой – в спальне, мама перейдет к тебе …
- Вряд ли, она оценит твою самоотверженность. Меня этот вариант тоже не устраивает, - честно признался Андрей.
- Мы можем спросить у мамы, прямо сей час, если хочешь.
- Ага, - усмехнулся Андрей, - А не устроить ли нам комсомольское собрание с ограниченной повесткой дня? Пора взрослеть, Коля, привыкай нести ответственность не только за свою, но и за чужую жизнь. Оле не надо ничего знать раньше времени.
- Пойдем к ней вдвоем … прямо сейчас.
Куда подевались его сомнения, неопределенность в планах?  Теперь перед ним был вполне самостоятельный человек. Единственное, в чем он проигрывал еще – в осведомленности. – Ступай один, если ты такой решительный, и готов за все отвечать. Верю, что ты там возглавишь революционное движение. Возможны жертвы, но от кровопролития советую воздержаться. Там, все-таки, самые уязвимые слои населения – инвалиды и ребенок в перспективе. Однако, от лишних трат стоит избавиться, как-то от лишних свидетелей. На черта тебе опекуны? Кстати, и Ольге они без надобности. Ну, вот, Коля, ты уже улыбаешься, а дальше …
- Дальше будет еще легче.
Дружные раскаты смеха разорвали тишину их тесной комнатки. Однако, веселье также резко оборвалось, - Не будет далее легче, Коля. Все враждебные силы разом на тебя навалятся, кто-то будет действовать откровенно, некто – исподтишка. Но пакостить они будут безжалостно. Страшно?
- Не-а. Ты же, Андрюха, мне поможешь.
- Не сомневайся, помогу, чем могу, и больше всего желаю, чтобы ты женился на Оленьке. Представляю тебя в роли счастливого отца семейства, лет так через пять, с парочкой детишек на руках, отдающим распоряжения собственной супруге.
На лице Николая засветилась улыбка, - Ты … ты, правда, хочешь?
- Почему ты мне не веришь? Вероятно следующее объяснение: либо сам не горишь желанием, а, может, у тебя на примете есть еще кто-нибудь? – после минутного молчания Андрей добавил, - Не веришь, все-таки.
- Не верю, что так легко можно разлюбить человека, ведь еще пару-тройку месяцев назад мы с тобой являлись серьезными соперниками. Разве взаимную привязанность так легко сменить?
- Объяснял уже тебе. Кроме того, Ольга требовала слишком многого, а я – человек особенный. Ну, и главное то, что ты ее гораздо сильнее любишь, чем я. Поэтому … поэтому, даже, если Ольга надумала бы выбрать меня, я уступил бы тебе невесту. Приятно на тебя смотреть, Коленька. Верю, что именно с тобой Оле будет хорошо, надежно будет.
Николай лишь согласно кивал головой. На ближайшее будущее многое определилось в его жизни. Но окончательно все решать Оле, - Вот она, - с высоты пятнадцатого этажа Коля заметил любимую девушку и, прежде, чем Андрей остановил его, Николай окликнул Олю. В ответ она лишь ускорила шаг.
- Не успеешь, Коля. Она уже уйдет, - Андрей подтвердил его мысли. У Николая возник целый ряд вопросов, - Почему Оля от меня бегает? То ли мне не верит, а, может, сомневается во всех людях разом?! А не рискнуть ли мне, обсудить ситуацию с ее бабкой?
- Нет, Коля, нет! Такие сокровенные вещи нельзя обсуждать со всеми подряд. Сама Оля потом тебе этого не простит.
- Она и теперь осуждает мое бездействие, особенно после того, как ты сообщил ей о моем равнодушии. Что-то надо делать, Андрей, пойми и помоги, пожалуйста! – взмолился Николай.
- Я обещал тебе. Какие тебе еще гарантии нужны? Действовать надо обдуманно, взвесив все «за» и «против».
- Пока ты будешь взвешивать, Ольге подойдет срок идти в школу. Представляешь, что будет, если там заметят ее состояние ранее.
Андрей молчал. Этот никчемный разговор порядком утомил его.  Но брат Коля еще ни единожды окажется ему полезным, посему ссориться с ним ни к чему. Согласно сложившимся у него представлениям, все люди делятся на полезных и бесполезных. Последних можно только терпеть, по возможности, избегать общения с ними. Вот такой бесполезной для Андрея фигурой являлась Оленька Дроздовская.
Спустя некоторое время, прошедшее в полном молчании, хлопнула входная дверь. Братья переглянулись. Чуть позже выяснилось, вернулась мама, - Мальчики, вы дома?
Братья вышли из комнаты. Николай тут же забрал у матери сумки. Андрей, зевнув, поинтересовался, - Мама, тебе наш общий знакомый о моем грядущем трудоустройстве ничего не говорил?
Из недр хозяйственной сумки на кухонный стол были извлечены упаковка творога, сметаны, нарезка сыра, копченой колбасы, пакет фарша, филе индейки, арбуз и упаковка хозяйственных принадлежностей, - На рынке сейчас полно покупателей. К школе, верно, готовятся.
- Более всего в ближайшие дни цветы будут брать. Мама, цены на них еще не подскочили? – задался вопросом Николай.   
Перекладывая купленное в холодильник, Елена вскользь обмолвилась, - Знаешь, сынок, я не присматривалась к цветам, приходилось больше смотреть за сохранностью собственного кошелька. Прошлый раз у покупательницы вытащили из сумки всю пенсию. Бедная женщина! Пришлось вызывать ей скорую помощь, а потом еще сопровождать в ближайшее отделение полиции …
Андрей сильно хлопнул дверью. Объясняя причину столь шумного поведения, Коля произнес в его оправдание, - Мама, Андрей тебя что-то спрашивал о своем трудоустройстве.
- Ой, забыла совсем, - Елена Николаевна всплеснула руками, - Был на днях разговор. Наобещал ему что-то отец Владимир по поводу  росписи Храма, а сам взял и уехал к родителям на дачу. Андрей понадеялся, выходит все напрасно. Только, ведь и он работу ждет особенную.
- Мама, что же делать? Если Андрей сам особенный. Его художественное восприятие способно творить чудеса, из бескультурного олуха сделать истинного ценителя искусства. Прекрасное, увы, подвластно не каждому.
- Что ж, нам теперь ему прекрасное в ответ изображать? Нет, Коленька, он должен самостоятельно учиться выходить из сложных ситуаций. Пора взрослеть. В ноябре вам будет восемнадцать, на отцовскую милость рассчитывать не приходится. Зная Андрея, можно предположить, что еще пару месяцев до своего совершеннолетия он намерен валять дурака. Финансовые расходы нам придется переложить на свои плечи.
Позади прозвучало, – Я что ли, виноват?
Елена Николаевна усмехнулась, - Выходит, мы? Надо было дома тебе Храм открыть, вот только очередь к живописцу за прекрасным, вряд ли, выстроиться.
Прикусив губу, Андрей раздумывал, чем ему парировать материнскую колкость? Елена готовила котлеты к ужину, Коля помогал ей, опережая все ее распоряжения, он приносил то зелень, то приправы.
- Мама, а на гарнир можно не макароны, а что-нибудь другое? – попросил Коля.
- Твой знакомый мне обещал, - с горечью промолвил Андрей.
Заглядывая в кухонные полки, Елена Николаевна, недолго думая, предложила, - Рис или гречка устроит?
- Вполне, - согласился Коля. Помогая маме, он ни один раз порывался посвятить ее в содержание их с Андреем спорного разговора. Но уже одно присутствие Андрея сдерживало его. Вместо объяснений с мамой, Коля уделил внимание брату, - Андрей не расстраивайся. Многие люди друг другу что-то обещают. До совершеннолетия ты будешь искать себе работу, более, менее отвечающую твоим потребностям. Я пока работаю за тебя …
- А я тебя не прошу! Обойдусь как-нибудь.
- Ты, может, и обойдешься, а твое продолжение, вряд ли. Рассчитываешь, что семейство Дроздовских обидится на тебя смертельно и забудет о твоем существовании?! – стеклянная крышка с шумом опустилась на сковородку, - Елена Николаевна еле сдерживала себя. Гнев ее был обращен на Андрея, - В отличие от тебя мне стыдно смотреть в глаза девочки, и уж, тем более, обещать ей благополучное будущее. Андрей, когда ты научишься отвечать за свои действия?
Выражение лица парня менялось на глазах. Растерянность уступила место злобе, низводящей человека на звериный уровень, - А ты уверена, что именно я имею отношение к той плачевной ситуации, в которой очутилась Дроздовская?
- Вот смотрю я на тебя, Андрей, и поражаюсь, неужели от своего отца ты унаследовал самое плохое? Виктор Сергеевич, при всех своих недостатках, трудолюбивый человек.
- Можно подумать, ты без недостатков. При первой возможности я уйду отсюда, куда глаза глядят!
- Уходи, - спокойно проронила Елена Николаевна, - Тебя никто не держит.
- Мама, зачем ты так? – Николай не знал, кому ему бросаться на выручку, - Мы с Андреем вместе будем разбираться в ситуации с Ольгой. Мама, а она тебе что-нибудь говорила?
- Нет, но я и сама вижу. Вы поиграли и бросили девчонку. А что сами стали бы делать, окажись на ее месте?
Оба, и Андрей, и Николай чувствовали себя виноватыми. Но вина Андрея упиралась в разрыв с любимой работой, которой являлись для него занятия живописью.  Теперь вместо художественных образов перед глазами Андрея стояла скандальная бабка Дроздовских.   
- Мама, может, нам троим сообща поговорить с Олей? Андрей предлагал мне …
- За себя говори! – резко перебил его Андрей.
- Подожди, Андрей, - Елена Николаевна встала на пути у сына, - Прежде, чем ты скроешься в комнате, посвяти, пожалуйста, нас в собственные планы.
Говорить не хотелось не с кем, и ни о чем. Однако, оттолкнуть мать Андрей пока не решился, он скрылся в ванной комнате, которая оказалась для него ближе всего. Несколько секунд спустя из крана с шумом полилась вода.
Вздохнув, Елена Николаевна покачала головой, - Ума не приложу, что с ним делать? Он о себе не думает, не то, что об окружающих. И в ноябре ничего не изменится. Все за него придется решать нам.
- Мама, Андрей в силу своей индивидуальности имеет на это право …
- Надо быть скромнее. Лучше бы он о людях больше думал. Тетки у подъезда все косточки нашему благородному семейству перемыли. Скоро на улицу будет стыдно выйти, уже за нашей спиной шепчутся.
- Люди всегда что-нибудь обсуждают. Хуже, если они за твоей спиной станут молчать.
- Чем хуже?
- Будешь теряться в догадках, мамочка, и еще больше переживать. Мне тут кое-что в голову пришло. Пожалуй, мой вариант и тебя, а, главное, Андрея устроит, - с загадочным видом промолвил Николай.
- А вот это меня менее всего интересует. Слышишь, Коля, вода до сих пор льется водопадом.
Николай тут же подошел к двери ванной комнаты, - Андрей, как ты там? – выждав несколько секунд, Коля повторил, - С тобой все в порядке?
Бушевала вода. Николай  приложился ухом к двери, пытаясь разузнать, что с его родным братом? – Мама, с Андреем что-то случилось, я чувствую. За тот срок, что льется вода, можно было ни один раз наполнить ванную.
- Что же делать, Коленька?
- Попробую открыть дверь.
Но, как ни крутил Николай ручку двери она не поддавалась. Упираясь коленом в косяк двери, Коля с силой потянул ее на себя. Некоторое время она не уступала.
Неожиданно прозвучало, - Я сам открою. Не тени дверь с другой стороны.
Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась, и на руки к Николаю сполз Андрей, бледный, руки его были перепачканы кровью.
- Господи, Андрей, что с тобой?! – Елена Николаевна подхватила обессилевшего сына, приобняв его с другой стороны. Поддерживая, оба, мать и брат осторожно перенесли обессилевшего родственника и уложили на кровать. На лоб пострадавшего тут же опустилось мокрое полотенце. – Как ты себя чувствуешь?
- Так себе, - Андрею хватило силы махнуть рукой, - Только скорую не вздумайте вызывать, - не просил, а распоряжался пострадавший.
- Но, если тебе станет плохо, милый, мы тут же позвоним. Скажи, Андрей, у тебя голова не кружится?
Над ним хлопотали, пытаясь уменьшить его страдания. О таком внимательном отношении он мог ранее только мечтать, - Не суетитесь, мне уже лучше.
Склонившись над сыном, Елена вопрошала, - Но почему ты решился на смертельное испытание? Андрей, даже, если мы тебя ругали, мы любим тебя.
Коля держал брата за руку. Переживая за его состояние, он был близок к тому, чтобы расплакаться, - Андрей, мы сделаем все, что ты пожелаешь. Ты нам очень дорог.
- Чаю хочу!
Николай отправился исполнять просьбу брата. Елена гладила его по голове, гладила, и что-то очень тихо шептала. Господь не оставит ее сына в заблуждении. Надо быть милосердным, чтобы прощать другим их ошибки.
Андрей, наблюдая за матерью, догадался, что она молится, только в настоящее время это не вызывало у него желания посмеяться. Он простит  матери ее слабость, - Мама, я там, в ванной комнате немного напачкал …
- Бог с ним, сынок, главное, чтобы тебе полегчало. Кровь у тебя больше не течет? – обеспокоенный взгляд Елены скользил по лежавшему не двуспальной кровати, и менее всего мать волновало, испачкает ли Андрей ее ложе.
Пришел Николай с чашкой ароматного, свежезаваренного чая, и Андрей отвлекся от разговора. Крепкий чай вернул ему силы, и даже хорошее настроение, пусть лишь на короткое время, - Не волнуйтесь, кровь я сам себе остановил. А, порезался я потому, что … потому, что не люблю Ольгу, а люблю вас.
Вечер в семействе Карпухиных наступил очень скоро, и принес, пусть временное, но воссоединение. Были забыты текущие проблемы, и если братья обменивались впечатлениями, то лишь о приятном. Изменила на этот вечер и Елена Николаевна собственные планы. Оставшись дома, с сыновьями, она, как в детстве, наслаждалась беззаботным общением. Пусть на короткое время все будут счастливы. 

               
               ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXX.

     Ранний вечер воскресенья семейство Успековых  вернулось с дачного участка. Дорога из Подмосковья была долгой, несмотря на то, что выехали они с дачи, рассчитав время. Многочисленные автомобильные заторы на дорогах, аварии задержали в пути. Сразу после возвращения сели пить чай, ни на что больше сил не хватило. Выручила провизия, которую купили по дороге с дачи. Сумки разбирали сообща, быстрее остальных получалось у Жорика, - Мама, я есть хочу, - жадными глазами мальчик взирал на упаковки чебуреков, мясистые сардельки и булочки с изюмом. 
- Вкусно, Жорка? – расспрашивал Валера, - Давай так, кто больше съест?
Жорик согласно кивнул головой, - Давай.
Настя, занимающаяся приготовлением овощного салата на скорую руку, возмутилась, - Чему ты его учишь? Зачем ему на ночь объедаться?
Ехидно подсмеиваясь, Валера заметил, - Но уж, таким круглым, как ты, он, вряд ли, будет.
- Не смешно. Лучше подумай, что мы будем есть завтра, если ты не устроишься на работу?
Не упустила момента помочь житейским советом и любимая теща, - Настенька все верно говорит, Валера. Ты давно уже нам обещал устроиться.
Рука Ирины Федоровны не успела взять чашку, как на кухонный стол, со всего размаху опустился тяжелый кулак, - Хватит бездельничать. Завтра я пойду вместе с ним, - пообещал Георгий Борисович.
Предупреждение тестя ничуть не испугало лентяя со стажем. Намазывая на булку с изюмом толстый слой малинового варенья, Валера тут же отправлял лакомый кусочек в рот.
Жорка возмутился, - Мы же договорились, папа, соревноваться, кто съест больше чебуреков?
- Согласен. Только чебуреки куда-то исчезли, - с горечью констатировал Валера. Оглядываясь по сторонам, он задержал свой масляный взгляд на холодильнике, - Там чебуреки, скорее всего, в наличии имеются.
- Булками обойдетесь, - уткнув руки в бока, Настя встала на пути у бывшего мужа, - Много есть вредно, знаешь об этом?
- То-то и видно, что ты одними булками питалась. Стала круглая, как сдобная булочка.
- Как же тебе не стыдно, Валера, - Ирина Федоровна укоризненно покачала головой, - Если бы ты зарабатывал, как все, и приносил  деньги домой, Насте не пришлось бы экономить на еде, и питаться булками.
- А я, вообще, могу не работать по инвалидности. Я – больной человек …
- Врешь! Ты здоровее всех нас, - негодование на мужа с новой силой проснулось в Насте. Захотелось предъявить ему в лицо все свои претензии сразу, вот только будет ли выступление иметь ожидаемый эффект? Между тем, за столом успели высказаться все, кроме ее любимого брата. – Мама, мы сейчас в присутствие всей семьи, заключим с Валерой договор. Если он завтра не устроиться на работу и не предъявит мне в качестве доказательства трудовой договор, я тут же подам на развод.
Прозвучавшее, отнюдь, не было неожиданностью, как для старшего, таки для младшего поколения, поэтому удивление оно ни у кого не вызвало. Несогласие высказал лишь главный «герой», - А, если моя специальность не окажется востребованной, нельзя …
- Можно, применимо к тебе все карательные меры возможны. Ты – лоботряс, и водителем тебя, конечно, вряд ли, возьмут. А вот грузчики в ближайших универсамах, скорее всего, требуются, - сделал свое заключение Георгий Борисович. Зятя он давно разлюбил, а последнее время с трудом терпел и то, ради внука. Незадолго до этого у него состоялся разговор с Жорой, в котором мальчик признался, что отец, когда никто не видит, часто обижает его. Закрыть на подобное глаза любящий дед не мог, - Не беспокойся, бездельник. Я тебе рекламу обеспечу.
- А кто вас будет на дачу возить? – со злостью спросил Валера. Его рыскающий взгляд не нашел ничего соблазнительного, чем можно было полакомиться. После того, как от него убрали варенье и мягкий сыр, в зоне досягаемости остались одни сдобные булки. Настя же, словно в издевательство, закусывала сочными чебуреками.
- А чебуреки вкусные, мамочка?
- Если хочешь, милый, съешь еще, - предложила Настя сыну.
- Я устроюсь частным извозчиком на Мазде, - свирепо заявил Валера.
- Нет! Я не позволю, чтобы ты разбил нашу единственную машину. Я заранее побеспокоюсь, о том, чтобы водителем ты не был, - парировала Настя. Провожая ласковым взглядом сына, она подытожила, - Все наелись? Пора отдыхать.
А его в расчет не принимали, не считались с ним совсем. Сволочи! Одна цель в жизни – лишь бы брюхо себе набить, злился Валера. Его злобный взгляд был перехвачен единственным лояльным родственником. Оставшись с ним на кухне вдвоем, Влад, весь предыдущий и сегодняшний день занятый благоустройством дачной территории, здорово устал, но ради разрешения семейных проблем, он был готов постараться еще. Мягкий, открытый взгляд Влада настраивал на душевный лад. Однако, Валера не сдержался, - Чего уставился? Я ни какая-нибудь скотина, нечего меня укрощать … лучше бы чебуреком угостили.
Через пару минут он уже закусывал сочным, мясным лакомством. Владу выпало охранять покой лакомки, чтобы невзначай кто-нибудь непрошенный не показался на кухне.
- Вкусно, черт возьми!
Влад согласно кивнул головой. Дождавшись, пока Валера распробует угощение, он обратился к родственнику, которого никак не желал считать бывшим, - Валера, завтра тебе предстоит ответственный день. Тебе надо преподать себя таким образом, чтобы тебе предложили вакансию не только грузчика, а, может, и кассира.
На небритом лице Валеры было написано недоверие. Разве такое возможно, когда все вокруг считают его дураком? – Вряд ли. Им фифачек молоденьких подавай.
- Им зачастую отдают предпочтение благодаря привлекательному облику, потом они хвалить себя любят.
- Так что ж, и мне себя хвалить? – с сомнением полюбопытствовал Валера.
- А почему бы и нет? – внезапно Владимир открыл перед физиономией зятя пудреницу, - Скажи, ты сам себе нравишься? 
- Вроде ничего, - неохотно ответил Валера.
- А по-моему, ничего хорошего. Лишняя растительность на лице, неаккуратная прическа, мешки под глазами, тусклый взгляд. Пойми, Валера, на людей надо смотреть радостно, с воодушевлением, таким образом, ты завоюешь их доверие.
- Ага, что ж, мне им улыбаться заранее?
- Улыбайся. Может, эта, как ты говоришь «фифочка», ничуть не умнее тебя, а ей могут отдать предпочтение, благодаря ее общительности. Валера – ты хороший человек.
- Врешь! Подлизываешься. Думаешь, я не вижу, как вы все, и ты, в том числе, ко мне относитесь?! Если меня еще и терпят, то с трудом, и большим одолжением.
- Неправда, - пройдясь несколько раз по кухне, Влад изрек, - Ты себя плохо знаешь, и даже не пытаешься себя узнать  лучше. А ты открой глаза шире, не прячь в себе хорошее, постарайся полюбить себя. А полюбив себя, ты полюбишь и своих ближних, и станете вы все жить в мире и согласии, - подытожил Влад.
- Я не из особ легкого поведения, чтобы всех любить. А потом, за что мне их любить, если они надо мной смеются?
На столе появились два стакана и банка пива. Глядя на то, как пенится на глазах хмельной напиток, Валера воодушевился. Влад подсказал ему, - А ты присоединяйся к ним. Они быстро забудут над кем, и чем они смеялись.
Услышанное немало удивило его. Он привык на неприязнь отвечать злобой, насмешки парировать ненавистью. А тут предлагают обратный подход, чудно как то!
- Валерочка, ты постарайся быть лучше, и Настя вернется к тебе, Жора признает в тебе отца.
- Ты думаешь, это возможно?
- Конечно. Исполняй свои обязанности лучше, и не будет повода тебя ругать.
Раздумывал Валера недолго. Нельзя сказать, что лицо его, с остроконечными формами, имело сосредоточенный вид. Скорее, скучающий. Наконец, в ответ прозвучало. – А, если я не хочу и не могу работать по состоянию здоровья? Я часто ощущаю слабость, головокружение, позвоночник у меня ломит, ноги крутит. У меня же все сосуды больные, во, как!
Теперь уже недоверие звучало со стороны слушателя, - Что же ты к врачам не обращаешься? Само по себе, Валера, заболевание не пройдет. Ну, что ты вздыхаешь?
-  Никто меня не понимает. Больше всего на свете я хочу жить в отдаленном уголке, заниматься мелкими житейскими проблемами, избавить себя от всех там … юмористов, не строить никаких «наполеоновских» планов, а просто жить, плыть по течению.
- Ясно, - лицо Влада приняло строгий вид, - Тогда тебе изначально надо было избрать холостяцкий образ жизни. В семье принято заботиться друг о друге.
- Ха! Пусть обо мне заботятся, я не возражаю. Слушай, Владимир, а в … Церкви обо мне станут заботиться? Ты же говорил, что я не хуже других.
Не понимает он, или просто не желает понимать. Владу оставалось лишь вздыхать, - Надо стараться быть лучше других, стремиться к высотам. Тогда люди к тебе потянутся.
- А зачем они мне? Пусть живут своей жизнью, и … помогают мне, - подытожил Валера.
- С какой стати? Если ты желаешь, чтобы тебя любили, плати людям взаимностью.
Рот Валеры скривился, в то время, как глаза смотрели холодно и отчужденно, - Выходит, жить по принципу: «ты – мне, я – тебе»? Так это же, прямой расчет, никакого бескорыстия. Слушай, Володька, а попы тоже, свой расчет имеют?
- Не тебе судить о них.
- Подумаешь, обиделся, – крикнул вслед уходящему Валера.
- Спокойной ночи.
Однако, у себя в комнате Влад не обрел успокоения. Вчера он направил два сообщения Елене, и ни на одно из них не получил ответа. Вдруг что-нибудь случилось? Беспокойство Влада нарастало, однако, все свои сомнения можно было разрешить, ведь проживают они с Леной рядом. Но его родственники все хотят знать о нем, вот только в тридцать лет такая излишняя отчетность мало, кого устраивает. Лена, Леночка, откликнись! Где  же ты, милая, взывал Владимир. Рисуя в воображении любимый образ, он представлял Леночку в привычной для домашней обстановке, как ловко она управлялась по хозяйству, разделив с ним все трудности бытия. У них все будет общее, и хозяйство, и интересы, и цели в жизни, а главное – любовь, это пламенное всеобъемлющее чувство. Размышления его имеют силу, пока он не видит Лену. Стоит любимой попасть в поле его зрения, как он тут же забывает о всякой логике. Для любимого человека вовсе необязательно быть самым умным, надо быть естественным, еще лучше, самим собой.
- Медитируешь, милый братец?
Настя вошла тихо, и отвлекать Влада надолго ей не хотелось. Для Влада ее появление стало внезапным, ведь виделись они всего полчаса назад, и, вряд ли, успели соскучиться. Тем не менее, сестре он был всегда рад, - Если честно, то нет. О будущем размышляю. А ты, Настя, о будущем не забыла?
Настя, прищурив серо-зеленые глазки, хитро улыбнулась, - Ты на меня разговор не переводи. Речь идет о тебе. Если бы в твоем будущем возникла Марина, оно, без сомнения, стало бы, более стабильным.
- Это тебя Марина просила меня предупредить? Напрасно беспокоилась. Я люблю другого человека, и, пожалуйста, не заставляй меня проводить сравнительный анализ между двумя, совершенно незнакомыми женщинами.
- Соперницами, - поправила Настя. – Володя, очень хочется, чтобы ты был счастлив в личной жизни.
- Боюсь, что мы с тобой воспринимаем счастье по-разному. Настя, считаю этот разговор совершенно напрасным.
Испытывая на себе гнет пронзительного взгляда, Влад был готов к побегу. По собственному опыту общения с сестрой он знал, Настя ни за что не отступится от задуманного, в итоге пострадает не только он, но также будет обманута в своих ожиданиях Марина. Собрав остатки королевского терпения, Влад обратил осторожный взор на старшую сестру, - Чего ты добиваешься?
Довольная, пусть минимальным, но завоеванием, Настя предложила, - Вам с Мариной надо пожить вместе, и посмотреть, приживетесь ли вы, способны ли мириться с чужими недостатками, подходите ли для близких отношений? Тебе надо перейти, пожить у Марины. Кстати, наша мама заранее одобрила мое предложение.
- Ну, маму-то, зачем ты посвящала?! Я уже давно вырос и способен самостоятельно принимать серьезные решения, - уставившись в окно, Влад негодовал.
- Мы всегда советовались с мамой, в этом нет ничего предосудительного, - Настя подошла и встала вместе с братом. – Володя, тебе за тридцать, а ты до сих пор не женат. Если в ближайшее время ничего в твоем семейном статусе не изменится, то спустя некоторый срок в твою сторону не взглянет даже разведенная баба. Ну, что ты злишься? Разве я не права?
- Настя, а почему бы тебе не заняться собственными семейными проблемами? Тебе известно, что в Валере живет огромное желание навсегда покинуть город?
- Мне все это без разницы. Наш брак изначально был ошибкой. Вот, если бы десять лет назад, мы с Валерой сначала пожили вместе, то теперь не приходилось бы испытывать столь напряженное расставание. Этого бездельника, мне, в некоторой степени, даже жаль.  В свои тридцать пять он выглядит на десять лет старше. Кроме того, в его башке ничего умного не осталось, те же правила дорожного движения выдает автоматом.
- Помоги ему, заинтересуй своим доверительным отношением.
Злобная ухмылка исказила накрашенные губы Насти, - А мне кто поможет? Почему я должна ему помогать авансом?
- Хотя бы из тех соображений, что в браке кто-то один из супругов должен проявлять инициативу, уметь покровительствовать другому. Ты так не считаешь?
- Нет, - однозначно возразила Настя. – Удивляюсь  тебе. В браке никогда не был, а выдаешь житейские выводы.
Через мгновение ее уже не было в комнате. Оставшись в одиночестве, Влад уже не грустил более. Сам он родственников, и не только периодически учит жить, а о собственном бытие не задумывается. Любой мало мальски опытный потребитель, прежде, чем заводить семью, распишет ее будущий бюджет. Стабильную зарплату он Лене обеспечить не в состоянии. А захочет ли она испытывать себя на выносливость? А на что он готов  ради своей любви?
Продолжительный стук в дверь привлек его внимание, - Сынок, хотела с тобой поговорить.
Влад попытался придать себе самый беззаботный вид. Может, тогда мама не станет лезть ему в душу? – Слушаю тебя, мамочка.
Оглядываясь, Ирина Федоровна выбрала для себя место поудобней. Расположившись на диване, женщина постаралась быть лаконичней, - Я ненадолго тебя, Володенька, отвлекаю. Очень меня беспокоит последнее время наш папа. Он совсем о своем здоровье не думает. На даче, когда вы с ним сарай приводили в надлежащий вид, папа несколько раз хватался за позвоночник, и потом долго приходил в себя от сильной боли, глотая таблетки, надеясь, что страдания его ни кем не замечены.  Боюсь, что папа наш серьезно болен.
Беспокойство Ирины Федоровны сопровождали продолжительные вздохи, во время которых она не спускала глаз с любимого сына. Влад в растерянности пожимал плечами, - Мама, отцу к врачу надо обратиться. Он назначит обследование, пропишет лекарство.
Ирина Федоровна продолжала гнуть свою линию, - Его проблемы, Володя, не только от излишнего напряжения, но и от нервов. Именно у папы все болезни от нервов. Из-за Настеньки папа переживает, что для нее лучше будет: развестись с Валерой или терпеть его причуды?
- Причудами это можно назвать с большим натягом.  Более подходящее определение его состоянию – эгоизм бездельника. После откровенной беседы с ним у меня создалось впечатление, что Валеру уже не исправить.
- Ты стал категоричным, сынок. Может, Валеру еще можно спасти? И папа, хотя и ругает его, но и жалеет одновременно. Жорик будет переживать после развода, родной отец, все-таки. И Настя, она уже не девочка, трудно ей будет подыскать нового спутника жизни. По объявлению, как-то рискованно, а воспользоваться услугами свахи, не устроит Настю.
- Мама, спасать я буду только отца. Валера меня совершенно не интересует.
- Но он же живой человек, Володя, отец твоего племянника и муж твоей сестры. Володя, если у тебя получиться перевоспитать Валеру, а у тебя это получится, я уверена, папа поправится. Все будут счастливы.
Воодушевление, с которым рассуждала Ирина Федоровна, прошло мимо Влада стороной. В воображении его тощую фигуру обтрепанного вида заслоняла собой миловидная Леночка, которая в отличие от утонувшего в собственных проблемах, приземленного зятя, ничего не просила. – Мама, может, я тебя удивлю, но я сам,  более остальных, желаю быть счастливым. Мама, я люблю, очень люблю одну женщину. В настоящем я желаю обустроить собственное семейное счастье, а не думать о других, мамочка, ведь, когда любишь, становишься немного эгоистом. В том нет ничего предосудительного. Пойми, невозможно любить всех подряд, да и не к чему. Согласна?
На лице Ирины Федоровны обозначилось удивление, - А разве святая церковь не призывает любить всех и каждого?
- И о святой церкви я иногда хочу забыть ради любимой. Мама, я желаю быть простым человеком, которого не возводят на пьедестал. Ради счастья любимой я готов на все.
К удивлению слушательницы присоединилось недоверие. Ирина Федоровна давно не видела своего сына столь темпераментным. Церковнослужители все выглядели в ее представлении сдержанными, привыкшими укрощать собственные чувства, - Володя, очень хочется познакомиться с твоей избранницей. Она, верно, необыкновенная девушка, если ей удалось столь кардинально изменить мировоззрение моего сына. Договорились, Влад. Ты приглашаешь девушку к нам, и заранее предупреждаешь об этом, чтобы я могла, как следует подготовиться к ее встрече.
Он провожал маму, а видел перед собой одну только Лену. Любимая улыбалась, заранее прощая ему все его недостатки.
- Влад, я к тебе в гости, - на пороге комнаты стоял Жора.
- Проходи, - без особой радости произнес Влад, - Тебя мама ко мне прислала?
- Не-а, я сам, - вид у Жорика был серьезным, вероятно, соответственно причине, которая побудила мальчишку явиться в  гости.
- Я хотел тебя попросить. Женись на маме. Я очень люблю тебя. Договорились? 
- Я тебя тоже очень люблю, Жора, даже сильнее, чем можно было бы описать словами. Но выполнить то, о чем ты просишь,; не могу. Буду вам помогать, чем могу. Чего смотришь хмуро?
- Я мечтал, что у нас будет настоящая семья,  у меня появится младший братик. Мама не будет больше плакать, - мальчик был по-настоящему расстроен.
- Жора, а почему на твоей маме не женится дедушка?
- Да, ты, что, Владик, соображаешь?! Дед старый, в любой момент может умереть, а потом у него есть бабушка, которая …
- Пока не собирается умирать, - со смехом заметил Влад. Но веселье его резко прервалось, так, что некому не нанесло обиды. Перед тем, как обосновать собственную позицию, ответчик придал лицу сосредоточенный вид, - Я люблю другую женщину, поэтому на твоей маме жениться не могу.
И вновь он остался один. В одиночестве хорошо мечтается, не надо некому ничего доказывать, спорить, казаться лучше, чем он есть на самом деле. Интересно, как поступил Иисус на его месте, если полюбил бы замужнюю женщину? В чем тут грех, ведь он не уводит Елену из семьи, насколько ему известно, ее муж сам оставил их. Пока не оформлен развод, Елена считается состоящей в браке, но бумажка всего лишь пустая формальность. А не излишне ли он самонадеян? От Елены он не слышал еще ни одного слова любви. Состояние ее может расцениваться, как сдержанность, природная деликатность, а, если это … от одного только предположения у Влада потемнело в глазах. За год совместной жизни с любимой женщиной, он отдал бы все свое будущее. Лена, Леночка, отзовись! Ладони Влада были молитвенно сложены, - Великий и всемогущий, заповеди твои невыполнимы в мире, где царствует ложь, подлость, бесчестие, где Добро уступает лицемерию нет места любви, увы. Есть долг, обязательства, которые никогда не заменят ее. Но, если Истина хранит всех тех, кто в нее верит, пусть она расставит все по своим местам, и Елена определится с выбором, который я безоговорочно приму, как бы тяжел он ни был.
Пройдясь по своей тесной комнатке, Влад пока не решил, чем ему занять себя на ближайшие два часа до отхода ко сну. Если бы ни усталость, он отправился гонять на мотоцикле. Садясь в седло своего классического круизера, Влад хоть на время забывал, что им разменян уже четвертый десяток, что у него за спиной высшее образование, небольшой опыт работы церковнослужителем. Вот и получается, что в своей не такой уж короткой жизни, Влад перепробовал многое, а настоящую земную любовь все-таки не испытал.  И это вовсе не из-за страха перед ошибками.  У него создалось впечатление того, что он жил с постоянной оглядкой, а надо всего лишь было «спустить тормоза», не равняясь на положительные примеры.
Решение пришло ему в голову моментально. Быстро собравшись, Влад не забыл о кошельке, ведь по дороге он собирался зайти в универсам. Чем можно порадовать женщину с двумя сыновьями-подростками? Недолго раздумывая, Влад приобрел в «Пятерочке» арбуз, нарезку лосося, баночку красной икры, пиво в банках и огромный букет цветов. Может, сегодня Лена отнесется к нему благосклонно? Стоя перед дверью квартиры на пятнадцатом этаже, Влад не сразу отважился нажать на звонок. Сначала прислушался, за дверью было тихо. Призывая себе на помощь силы небесные, гость взмолился, чтобы дверь ему отворила сама Елена. Призыв его был услышан. На пороге стояла любимая, - Святой отец? Какая неожиданность. Проходите, - пропуская Влада, Елена посторонилась, но далее коридора не двинулась с места.
Остановился и Влад, - Очень хотелось увидеть вас, Леночка. Но для вас я не святой отец, а простой мужик, очарованный вами, - Влад протянул избраннице красиво оформленный букет их хризантем, астр и лилий.
Взгляды их пересеклись, для себя Влад не разглядел ничего заманчивого. Его не то, чтобы не ждали, его не желали видеть. Лена смотрела на него жалостливо, как на несчастное, зависимое существо низшего порядка. А ему все равно, он отвергнет гордость, он будет просить, пока не получит желаемого, - Леночка, где у вас кухня? – выкладывая на кухонный стол дары, он приметил на кухонной полке пустую, хрустальную вазу, - А цветы лучше поставить сюда.
Гибкие руки подхватили букет, который Лена не желала брать. Наполнив вазу холодной водой, Николай освободил цветы от упаковки, и опустил в воду, - Мама, смотри, как красиво!
- Вот так чудо! Прямо явление Христа народу, - скользкая ухмылка Андрея остановилась на незваном госте, - Это что ж, теперь, попы небесные дары раздают всем подряд?
- Не ерничай, пожалуйста. А, чтобы, Андрей, тебя самого не судили, не суди других, - упавшим голосом промолвил Влад.
На выходе из квартиры его нагнал Коля. – Подождите, не уходите. Нам есть, о чем поговорить.
В ответ Влад лишь отрицательно покачал головой и ушел. Дверцы лифта захлопнулись, а Николай все провожал гостя добрым взглядом, в котором угадывалась надежда. Такие хорошие люди, как Владимир, встречаются нечасто, пусть его любимой мамочке когда-нибудь, все-таки, повезет …      
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава ХХХI.

     Вчера она весь вечер просидела у зеркала, невзирая на присутствие дома ненавистной мачехи. Беспристрастное стекло поведало о произошедших с ней за последний месяц внешних изменений. Появились мешки под глазами, они лишали взгляд трогательной беззащитности, внешняя одутловатость делали Ольгу старше. Одноклассницы ее маскировали присущие их переходному возрасту подростковые дефекты, а у нее это желание пропало. Поправляя распущенные по плечам темные волосы, Оля заметила, что прежде красиво уложенные, теперь они более походили на пакли. Неудивительно, что девчонки рассматривают ее из-за угла и тут же подсмеиваются. Смешки бывших подружек унижали Ольгу, но у обиженной ровесницами девушки, не возникало желание пуститься в расспросы. Ее никто не понимает, и даже школьный психолог Татьяна Николаевна, внимательно выслушав Олю, посоветовала ей заняться аутотренингом.
Вечером того же дня Оля делилась впечатлениями с бабушкой, - Знаешь, мне кажется, Татьяна Николаевна просто делала мне одолжение. Работа у нее такая, выслушивать жалобы и напоследок обнадеживать, - проницательным взглядом окинув бабушку, Оля сконцентрировала внимание на бесцветных, выцветших от возраста и пережитых событий, глазах Марии Геннадьевны, - Бабушка, а ты как считаешь, мне нужно было махнуть рукой на глупых девчонок? А ты на моем месте, как поступила бы?
Нежный взгляд бабушки сам по себе заглаживал чужую вину. Но более всего Марии Геннадьевне хотелось вселить в любимую внучку надежду, нет, не ложную. Пусть это окажется надеждой на восстановление справедливости, на победу любви. Да, ее внучка достойна лучшего будущего, чем одинокие вечера у телевизора и скудные подачки от государства, как матери-одиночке.  Вдруг ей захотелось обнять Оленьку, но та шарахнулась от нее, неожиданно испуганно метнувшись к выходу из комнаты.
- Оля, что с тобой?
- Ничего особенного, - холодно ответила внучка.
Мария Геннадьевна не унималась, - Оля, ты что-то не договариваешь.
Оля молчала, деля свое внимание между бабушкой и собаками. Откровенность в беседе со школьным психологом не спасла ее, так стоит ли продолжать?
Бабушка решила изменить тактику в разговоре, - Оленька …
- Бабушка, не надо, прошу тебя! Ничего не будет. Я поздно поняла свои ошибки. Ты хорошая, добрая, но зло непобедимо, и меня влечет к нему. И еще я поняла, что хорошего в жизни бывает гораздо меньше, чем плохого. Иногда хочется плакать, но у меня не осталось слез. Я больше не должна тебе ничего говорить.
Мария Геннадьевна покачала седой головой, - Я же тебе не чужая, Оля! Я помочь, защитить тебя желаю, - напрасно взывала пожилая женщина.
Грустная улыбка предвосхитила ответ внучки, - Как раз чужим можно многое сказать. Они выслушают и забудут тут же.   
- Но почему ты так плохо думаешь о людях? – терялась в догадках Мария Геннадьевна.
Ответа пришлось дожидаться немало времени, в течение которого лицо Ольги хмурилось, губы что-то беззвучно шептали. Может она молиться, предположила Мария Геннадьевна и терпеливо ждала. Внучка Оленька отгородилась от нее невидимой преградой. Вот она, здесь, беззащитная, такая уязвимая, и в то же время, бабушка не ощущала присутствия рядом любимой внучки. Наконец, преграда рухнула. Оценивающий взгляд Ольги остановился на бабушке, - Скажи, а ты к ним хорошо относишься?
- Что ты имеешь в виду?
- Скажи, бабушка, тебе никогда не пришлось пожалеть об усыновлении Евгении Владимировны?
- Не знаю, - нерешительно заметила Мария Геннадьевна. – Потеряв однажды всю свою семью, я жила одна, а так хотелось о ком-то заботиться, дарить свою нежность, это необходимо любому человеку.
- Неправда. Бабушка, скажи, по-твоему, Бог есть?
Мария Геннадьевна ответила, не раздумывая, - Конечно, есть. По-другому и быть не может.
- А ты его видела?
- Зачем ты смеешься, Оленька? – посетовала Мария Геннадьевна, глядя на как усмехается внучка.
- А что, разве это - грех?
- Грех – не верить людям.
- Даже, если они над тобой издеваются?
- Внученька, может, ты их неправильно понимаешь?
- Нет, бабушка, это они не желают меня понять. Я как-то зашла в Храм, что находится у метро. Увиденное поразило меня. Люди пребывали там, словно, под воздействием чужого внушения …
Мария Геннадьевна позволила себе перебить, - Оля, верующие люди несколько отличаются от обычных людей. В Храме, верно, шла служба. Люди пришли в Храм за поддержкой, а церковнослужители для них будто … психолог для мирян. Оля, и ты могла бы …
- Не могла, - резко отсекла Оля, - Нет пользы ни от психологов, ни от попов.
Вздохнув, Мария Геннадьевна заметила, - Ты так говоришь, потому, что никого не любишь.
- А, твой Бог кого-нибудь любит? Если любит, то почему допускает несправедливость?
- Оля, как бы мне хотелось, чтобы твоя озлобленность против людей прошла. Попробуй их простить, и тебе станет легче.
Оля смотрела в окно. Разговор этот порядком ей наскучил, все-таки, бабушка не понимает ее. Как можно простить человека, который жестоко обманул? Как же ей теперь быть? Обратиться к врачу она не может. Любой врач потребует, чтобы ее сопровождал кто-нибудь из близких родственников, а у нее таковых нет. Закрыв глаза, Оля высунулась из окна. Прохладный ветерок трепал ее кудри, и звал за собой. Может, забыть обо всем плохом и броситься вниз …
- Оля! Что ты делаешь?
Сзади, за поясницу ее ухватила бабушка, но даже, если бы этого не произошло, она не стала бы огорчаться, решила Оля. Отстранив руки бабушки, девочка затворила окно шестого этажа. Мария Геннадьевна взяла внучку за руку и более не отпускала. Лица их находились напротив друг друга, глаза смотрели в глаза.
- Оля, я прекрасно понимаю, что с тобой твориться, и некому не скажу об этом.
- Верю тебе. Но я ничего уже не могу изменить, - промолвила обреченно Оля.
- Мы пойдем с тобой к врачу вместе. Я все скажу за тебя, Оля, тебе не надо будет ни в чем оправдываться, - обещала Мария Геннадьевна.
- Я ни в чем не виновата, бабушка, - Оля перевела взгляд на руку, удерживающую ее, - Бабушка, отпусти меня.
- Я боюсь за тебя.
- Мне придется расплачиваться за ошибку, которую я совершила однажды. Более всего я боюсь осуждения ровесников. Если взрослые еще могут попытаться понять, то … страшно представить, что могут позволить себе школьники, - после недолгой паузы Оля добавила, - Мачеха начала подозрительно коситься на меня. Когда я вчера стояла под душем, она пыталась заглянуть в ванную комнату.
- Не бойся. Если возникнет необходимость, я поговорю с Женей. Сложнее будет защитить тебя от Анатолия. Его интерес к тебе явно отличен от отцовского. А что же тебе делать со школой?
- Скоро я перестану ходить туда, - спокойно заявила Оля. – Знаешь, бабушка, я иногда жалею, что не поступила в колледж, ведь туда принимают и после девятого класса.
Мария Геннадьевна молча кивнула головой. За дверью послышался шум, который вызвал опасения у Марии Геннадьевны. Оля же восприняла нарушение тишины спокойно. Посмотреть, что случилось, отправилась Мария Геннадьевна. Происходящее вызвало у пожилой женщины недоумение.  В их малогабаритной двушке происходила перестановка мебели. Перемещенный из спальни шкаф перегородил тесный коридор.
- Что смотришь, помогай! – распоряжалась Евгения Владимировна. – Нужно передвинуть тумбочку, а еще поставить раскладушку в коридоре.
- Зачем, Женечка? – испуганно поинтересовалась Мария Геннадьевна.
- Затем, что мы с Толей разводимся.
Из-за угла показался отчим Ольги, - И учти, Евгения, делим квартиру.
Мария Геннадьевна схватилась за сердце, - Да, что же здесь делить?
- Об этом подумаем сообща. Я уже пригласила риелтора.
- А ты подумала, что у вас несовершеннолетняя дочь? О ней нужно заботиться, - вразумляла Мария Геннадьевна.
- Она мне не дочь.
- Да как же это так? Восемь лет получала на нее пенсию, Оля избавила тебя от налога на бездетность, а ты платишь ей черной неблагодарностью?! Так нельзя.
Встряхнув крашенными темно-каштановыми волосами, Евгения Владимировна усмехнулась, - Кто это сказал?
- Я. Я – твоя мама. Да, как ты можешь …
Далее прозвучала фраза, которая вогнала Марию Геннадьевну в оторопь. Разве дочь может сказать такое о матери? – Ты мне не мать, и тебе прекрасно это известно. Мое решение тебе не изменить. Эту двушку и разменять-то с трудом можно на однокомнатную и комнату в коммуналке.
- Мы в коммуналку не поедем, - попробовала урезонить дочь Мария Геннадьевна.
- Я тоже не желаю жить в коммуналке, - категорично заявил Анатолий.
- Никого это не волнует. Ты второй месяц не работаешь. Почему кто-то должен тебя содержать? – взывала к совести бывшего мужа Евгения.
- Я только две недели, как потерял работу. За отпуск я деньги тебе отдал.
Евгения не сдавала позиций, - Только их часть. Ты живешь на два дома, я слишком поздно это заметила. Видишь, мамочка, какого мерзавца мы с тобою приютили, - последнюю фразу Евгения Владимировна оставила для свидетельницы домашнего скандала.
Мария Геннадьевна более всего опасалась за судьбу любимой внучки, поэтому старалась использовать любую возможность, чтобы облегчить ее участь в связи с родительской ссорой. – Женя, может, вы с Анатолием еще помиритесь, ведь в каждом человеке при желании можно отыскать что-то хорошее.
- Он не человек, он – мерзавец, который обворовал собственную семью.
- Неправда! – возразил Анатолий, - А, если ты хочешь, чтобы я переехал в коммуналку, - говорящий сделал паузу, на протяжении которой он обвел взглядом победителя свою скромную аудиторию, ничуть не сомневаясь, что преимущество на его стороне, - Плати мне деньги за неудобства.
Худое лицо Евгении вытянулось еще больше, - Ты издеваешься? Откуда у меня деньги?
- Я еще не начал издеваться. Откуда ты возьмешь деньги, мне без разницы. Но любой юрист тебе скажет, что за удобства надо отдельно доплачивать. А сумму я тебе сообщу чуть позже. Надеюсь, это дополнение тебя удовлетворит.
Мария Геннадьевна, едва сдерживая нетерпение, стреляла глазами с зятя на дочь и обратно. – Подождите, вы не забыли, что перед вами, в первоочередном порядке, обязательства усыновителей? 
- Знаете, что, мамаша, мы предоставляем воспользоваться этим правом лично вам и некому другому.
Мария Геннадьевна все больше распалялась. Цинизм людей, которых она долгое время считала родными, обескуражил ее. – А теперь послушайте мое окончательное решение. Если вы собираетесь сложить с себя обязанности усыновителей, вас, по закону, лишат всех прав на данную жилплощадь. Это я вам гарантирую.
Выговорившись, Мария Геннадьевна вернулась к внучке, и застала ее обхватившей голову руками, слегка раскачивающейся. Мария Геннадьевна предположила, - Ты все слышала, Оленька? Не расстраивайся, все права на проживание за нами. Ты – несовершеннолетняя, я – на инвалидности, и никто нас с тобой не обидит.
Присев рядом с внучкой, бабушка заглянула ей в лицо. Кроме обреченности на нем можно было обнаружить некую погруженность в себя. Ответ девушки утвердил Марию Геннадьевну в своих тревогах, - Бабушка, я больше некому никогда не поверю.
Мария Геннадьевна лишь погладила внучку по голове. Дай Бог, настанет время, к ней вернется любовь к людям. Без нее никак нельзя, без нее человек становится зверем. Они просидели с Олей, не обмолвившись ни словом, но на том их беды не закончились. Только бабушка с внучкой улеглись спать, каждая по своим кроватям, как раздел имущества продолжился. Крики, шум, грохот – все это не просто мешало заснуть, от переживаний у Оли начала болеть голова, а у бабушки подскочил уровень сахара в крови. Когда мириться с происходящим стало невозможным, Мария Геннадьевн отправилась наводить порядок. В коридоре она застала все тех же действующих лиц. Зять крушил полки в шкафу. Глядя на него, Евгения пыталась воспрепятствовать мужу. Повсюду в коридоре валялись выброшенные из шкафа вещи, сломанная вешалка.
- Женя, когда все это закончиться?
Сдув со лба взлохмаченные волосы, запыхавшаяся Женя проронила, - Когда из квартиры уйдет этот мерзавец.
- Я имею право на эту жилплощадь, и покину ее только в случае выполнения поставленного мною условия.
- Женя, уже одиннадцатый час. Пожалуйста, прекратите кричать, - обращалась ответственная квартиросъемщица к сожителям.
Оглядев беспорядок, к которому он имел самое непосредственное отношение, Анатолий заметил, - На сегодня, пожалуй, хватит.
- Зачем вы устроили такой беспорядок?
Напрасно взывала Мария Геннадьевна к благоразумию дочери и зятя. От дальнейших разбирательств между враждующими родственниками Марию Геннадьевну избавил визит соседей с пятого этажа, открыть которым пыталась раздосадованная хозяйка.
- Ночь на дворе. Почему нарушаете тишину?
Когда стандартные извинения были приняты, и пострадавшие решили, что ждать большего нечего, рассеянный взгляд Марии Геннадьевны выхватил в глубине лестничного коридора знакомый образ. Оставшись с ним вдвоем, пожилая Дроздовская поинтересовалась, хмуро взглянув в лицо пришельца, - Чем обязаны?
Не поднимая глаз, юноша ответил, - Я увидел Олю, смотрящей в окно, и мне очень захотелось ее увидеть.
Как внимательно она гостя ни разглядывала, так и не смогла определить, кто перед ней. Неизвестный на фоне окна, скромный, вежливый и одновременно, настойчивый, или мне это только привиделось, задавалась вопросом Мария Геннадьевна. Когда гость, все-таки, поднял на нее глаза, она почти перестала сомневаться. Глубоко вздохнув, пожилая женщина изрекла, - Явился, а я думала, придется прибегать крайним мерам. Что же ты так вел себя непоследовательно? Когда стремятся поступать в интересах любимого человека, действуют по обстоятельствам. Уж не знаю, пожелает ли Оля тебя видеть?
- А вы передайте ей, пожалуйста, что я по-прежнему люблю и жду ее, и буду любить всегда,-  и прежде, чем Мария Геннадьевна опомнилась, гость ушел. Он исчез так быстро, что женщина вновь стала теряться в догадках. Она учила внучку, но не исключено, что и сама была неправа. С темного, ночного небосклона, в утешение всем, не теряющим надежду, светили три одиноких звезды. Свет их был весьма переменчив, почти, как надежда на лучшее. Что она скажет Оле? И стоит ли ей сообщать о визите неизвестно, кого?
Мамочка, не где же ты пропадала? – было первым, что она услышала по возвращению с лестничной площадки. Беспокойство проявляла названная дочь. В домашнем халате, аккуратно причесанная, Евгения выглядела, словно заурядная домашняя хозяйка, притомившая от порядком надоевших повседневных дел, а тесный коридорчик, по-прежнему, был захламлен.
- Женя, ты прибрала бы хоть немного.
Евгения демонстративно распахнула перед матерью дверь своей комнатки. В ней заметно поубавилось мебели, но порядок царил, и почти образцовый, и к удивлению Марии Геннадьевны, стояла раскладушка с постельным бельем.
- Как видишь, у меня все на уровне, - приметив скользнувший по раскладушке материнский взгляд, ответчица пояснила, - Мерзавец остается. Нельзя же человека выгонять в неизвестность.
Кивнув головой, Мария Геннадьевна удалилась к себе. Оля уже уснула. Склонившись над спящей, Мария Геннадьевна застыла, оглушенная страшным предположением. А не случилось ли что-нибудь с ее любимой внучкой? Не подающее признаков жизни тело, будто скованное паутиной одиночества, уже не к чему не взывало. В отчаяние Мария Геннадьевна слегка тронула внучку за плечо.
- Что еще случилось? – тут же отреагировала Оля.
- Пока ничего. Ты просто крепко спала.
Через несколько минут легла и Мария Геннадьевна. Ворочаясь с боку на бок, она бросала тревожные взгляды на внучку. Похоже, что та не спит вовсе, а лежит с закрытыми глазами. – Оля, ты на меня за что-то обиделась?
- Тебе показалось, - таков был первоначальный ответ внучки. Чуть позже она добавила, - Обиделась, но не на тебя, а на всех тех, кто меня обманывал.
- Напрасно, этим их не научишь честности. К сожалению, ложь неистребима, она вечный спутник современного человека. Однако, если верить в лучшее, все плохое уйдет.
Мария Геннадьевна долго ожидала. Вот сейчас внучка начнет возражать, спорить с ней. Оля молчала. Неужели ее внушение подействовало? Присев на постели, бабушка, буквально сгорала от любопытства. Как же ей хотелось, чтобы Оля обрела, наконец, покой и умиротворение, чтобы она перестала себя сравнивать с несуществующими в жизни образами. Странно, но после размышлений о насущном, Марии Геннадьевне совсем расхотелось спать. До утра далеко, также, как до звезды, холодной и равнодушной, скорее, обманчивой, ведь в близи она другая, - Оля, а тебя спрашивал один человек.
На соседней тахте по-прежнему тихо. Вспоминая свою девические годы, Мария вспомнила, как вопреки родительским нравоучениям, могла бы всю ночь напролет не спать, услыхав подобное, отправиться навстречу приключениям вместе с подружками. Узнав о любви тайного поклонника, даже, если он не вызывает у предмета своего обожания обоюдного интереса, хочется прыгать от радости, поделиться собственно ею с другими, ведь даже чужое счастье способно заразить оптимизмом, настроить человека на победу. Сегодня к Оленьке приходил Колька, в том Мария Геннадьевна не сомневалась. Он, конечно, лучше, чем его братец-язва. Не дай Бог, некому такого поклонника иметь. Бросит и ручкой помашет на прощание. Оленька влюблена, по всей видимости, и предметом ее обожания является Николай. Хорошая бы из них получилась пара. Жениху уж, поди, пора на службу воинскую отправляться, Оля будет ждать его. Как раз окончит школу, определится с дальнейшим выбором, а я ей непременно помогу. Это очень важно, чтобы рядом с молодым, вступающим в жизнь человечком, рука об руку шел опытный наставник. Сообща они преодолеют любые трудности, как материального, так и социального характера. Социализация в обществе с таким приданным – дело непростое, требующее многого терпения, здоровой закалки, накладывающая отпечаток на всю дальнейшую жизнь Оленьки.
Склонившись над спящей, Мария Геннадьевна прислушалась. Ровное дыхание нескоро успокоило ее. Кажется, во сне Оля стонала. Приснилось что-то плохое, - Оля, не бойся, я тебе помогу. В школу мы пойдем вместе, я поговорю с твоей классной руководительницей, объясню ей все, что с тобой происходит, хотя обо всем, что с тобой происходит, пожалуй, докладывать не стоит.
По своему горькому опыту Мария Геннадьевна знала, люди не умеют хранить чужие тайны. Об этом она думала уже про себя, глядя на внучку. Не доглядела она за ней, пока моталась по больницам, внучка потянулась к первому, кто проявил к ней интерес.
Вдруг, нарушая предрассветную тишину, прозвучало, - Бабушка, а, если тебе пришлось вернуться лет на тридцать назад, взяла бы еще раз ребенка из детского дома?
Спустя два с небольшим часа, успевшая к тому времени прогуляться с Лаймой и Дианой, настойчиво будила внучку, - Оля, вставай. Пора в школу.
Перевернувшись на другой бок, Оля продолжала безмятежно посапывать.
- Оля, на часах половина восьмого, а тебе еще надо умыться, одеться, собраться позавтракать. До школы добираться десять минут, и это быстрым шагом. Вставай, прошу тебя.
После неоднократных предупреждений, Оля подчинилась. Заспанным голосом она проронила, - Но мы вчера с тобой договорились, что в школу я ходить не буду.
- Нет, нет, и еще раз, нет, Оленька! Такого быть не должно. Сегодня каждый, вступающий в жизнь, обязан учиться. В современной действительности новые технологии, не только наука, но и производство не стоит на месте, поэтому сегодня просто необходимо тянуться к знаниям. Поторопись, Оленька.
Бабушка говорила так убедительно, и с таким чувством, что Оля, как ей ни хотелось остаться дома, поспешила, следуя указаниям любимой наставницы. Дорога в школу оказалась долгой, известную в своем микрорайоне любительницу садовых культур постоянно останавливали и не только для того, чтобы засвидетельствовать почтение, но и ради расспросов. Кто-то интересовался судьбой рассады, оставленной на зиму, без присмотра, другие терялись в догадках, а стоит ли удобрять землю заранее? И на все вопросы Мария Геннадьевна находила ответ. А вот что она сейчас скажет Оленькиной учительнице?
Современные школы вводили Марию Геннадьевну в ступор. Обилие нововведений, отсутствие дисциплины, свободные отношения между учениками, порой, граничащие с бесстыдством, а уж о таком понятии, как элементарная вежливость, можно было забыть. И не беда, если в старые, добрые времена, она была, чаще всего показной, но в обращении между учениками и их наставниками царили рамки приличия. А теперь?
Марии Геннадьевне пришлось ожидать окончания урока. И вот, наконец, долгожданный звонок. Сейчас и только сейчас решиться очень многое в будущем Оленьки. Десятиклассники валом валили из аудитории, а Мария Геннадьевна, стоя у дверей, зорко караулила учительницу физики, Жанну Дмитриевну.
- Я бабушка Оли Дроздовской, - представилась Мария Геннадьевна.
Педагогу пришлось вернуться в кабинет. Стоило двери захлопнуться, как с порога Жанна Дмитриевна проявила взаимный интерес, - Очень хорошо, что вы явились сами, иначе мне пришлось бы посетить вас на дому, - заметив недоумение на лице посетительницы, Жанна Дмитриевна добавила, - Прошла неделя учебного года, а Олю я видела лишь первого сентября. Была бы у Оли нелюбовь к одной лишь физике, но она пропускает и остальные уроки. Учителя на нее жалуются, а преподаватель физкультуры, Александр Борисович обещал устроить ей дополнительный экзамен. Когда я попыталась поговорить с одноклассниками Оли, с которыми, как мне казалось, она была ранее близка, все оказалось напрасным. Оле удалось настроить против себя весь класс.
Мария Геннадьевна отказывалась верить услышанному. Ее Оленька некогда, некому не грубила и не лгала. Нездоровый румянец окрасил щеки Марии Геннадьевны, а в душе ее закипало возмущение, - Оля, конечно, последнее время несколько изменилась, вероятно, сказывается накопленный за лето негативный опыт. У Оли сейчас плохо со здоровьем, а одноклассницы смеются над ней. Думаете, ей не обидно?
- А, почему смеются, вы не пробовали выяснить? Может, Оля сама тому причиной?
- Даже, если этот так, кто дает право вам всем издеваться над человеком?
Тем более, что Оля не может ответить вам, и не просто не может. А не хочет, не желает, - последнее слово ответчица выговорила по слогам.
Верно оценив ее состояние, Жанна Дмитриевна тут же отреагировала, - Пожалуйста, не волнуйтесь. Никто в школе не сделает вашей внучке ничего плохого. Педагогический коллектив не допустит. Хотелось бы знать, когда Оля приступит к занятиям?
- А … разве сегодня она пропустила ваш урок? Мы шли с ней в школу вместе.
- Но пришли только вы, - вздохнув, констатировала классная руководительница.
Мария Геннадьевна пребывала в растерянности. Выходит, что она неправа, а Оля в своем юном возрасте, состоит уже ни из одних только достоинств. При расставании Марии Геннадьевне пришлось пообещать педагогу, что Оля, как бы тяжело ей не приходилось, школу не бросит.   
 
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXII.

      Сентябрь принес с собой не только множество перемен, но и зябкую непогоду. Дождь, переменчивый, как майское ненастье, лил вторую неделю. Казалось, промокло все: деревья по воле ветра, нежелающие проститься с желтеющей листвой, гаражи, многоэтажки, дороги, которые стали походить на русло реки. Не хотелось выходить на улицу, а самой востребованной обувью стали резиновые сапоги.
- Если так пойдет и далее, нам придется купить надувную лодку, слышишь, Андрей?
Проснувшись, Николай некоторое время простоял у закрытого окна, с бесконечной тоской глядя на низвергающиеся с неба потоки воды. Дождь всегда наводил на него уныние, грусть, а так хотелось хоть немного отвлечься, взбодриться, - Андрей, ты спишь?
Жаль, что голова брата была столь далеко от него, - Уже нет, - раздраженно бросил Андрей, - зарывшись в подушку, он готов был похоронить себя под ворохом постельного белья, лишь бы никого не слышать, и не видеть.
- Андрей, а как ты думаешь, там сверху кто-то есть?
- Возьми и спроси, только я очень прошу тебя, оставь меня в покое, - взмолился Андрей.
Жалобные причитания были так нетипичны для его лексики, что Николай насторожился. Может, брату требуется его помощь? Прислушиваясь к едва распознаваемому дыханию Андрея, Коля рискнул пренебречь его просьбой, - А, у Дроздовских недавно происходил раздел имущества. Соседи жаловались, что сверху оглушительно двигали мебель, полночи спать не давали.
- И ты решил перенять их опыт, - в раздражении Андрей сел на постели, - Создатель обязан заботиться о своих потомках, вразумлять, помогать. Опекать, ибо не оскудеет рука дающего, не обеднеют помыслы его. Пусть Божьи наместники на земле не забывают о своих обязанностях, тогда будет царить повсюду порядок и покой.
Пару минут в комнате царила тишина, Коля, повернувшись спиной к окну, вновь повторял про себя слова, которые только, что прозвучали, а их произнес не кто-нибудь, а его любимый брат, стало быть, и до него, наконец, дошло слово Божье, - Андрей! Я так рад за тебя. Мои надежды исполнились, твои заблуждения побеждены.
- Зачем?
Николай вздрогнул, - Что, зачем?
- Зачем ты мне все это говоришь?
- А, разве … ты не уверовал?
- А, ты как думаешь? Если я тебе промямлил некую галиматью, наобум сочиненную мною, ты решил, что я уподобился тебе и мамаше?
Хорошо, что он не видел глупое выражение лица Николая, иначе Андрей рассмеялся бы еще громче. Наконец, прозвучало, - Неужели ты никогда не сомневаешься в наличии Божественного начала?
- Ну, ладно. Я понял, что спать ты мне сегодня не дашь. Так слушай, мне нет никакой надобности верить во все эти сказки. Для того, чтобы жить по-настоящему, а не существовать, как большинство мещан, в том числе, и ваших любителей Церкви, мне достаточно мольберта, кистей, красок и вдохновения ….
- Но оно ниспослано тебе Богом. Только он вправе одного делать своим наместником на Земле, а другого заставит преклонить колени, внимая слову Божьему.
- Каждый вправе внимать тому, кто ему внушает доверие. Мой Бог земного происхождения, и у меня он ни один. Надеюсь, ты догадываешься, кого я подразумеваю. А для вдохновения, которое имеет самое земное происхождение, мне всего лишь необходимо проникнуться образом, полюбить его, прочитать его мысли, окунуться в его ощущения, испытать его чувства. Все ясно?
- Андрей, а у тебя бывало, что возникали сомнения в окончательном варианте какого-либо произведения?
Откинувшись, на приставленную к стене подушку, Андрей наслаждался, неожиданно очутившись в центре внимания, пусть даже всего одного своего почитателя, - Сомнения возникают у любого, но каждый творец расценивает их по-своему. Преодолевая сомнения, человек приобретает опыт, как правило, позитивный, но, даже, если опыт негативный, создатель, конечно, если он человек умный, в следующий раз попытается избежать допущенных ранее ошибок.
Его брат – достойный представитель русской школы живописи, в меру честолюбивый, умеющий не только побеждать, но и красиво проигрывать. Вот потому его и любит Ольга, а ему, отвергнутому любимой девушкой, остается лишь признать правоту распространенного в обществе правила: «таланту можно все простить».
Утро следующего дня началось для Карпухиных очень рано. Звонок в дверь в предрассветный час поднял всех на ноги. Из спальни выбежала встревоженная Елена Николаевна, - Коля, кто бы это мог быть?
Николай, не очень уютно чувствующий себя в одних трусах, полусонный ответил, - Не знаю. Я никого не приглашал. По-моему, в столь ранний час приходят либо в случае крайней необходимости, либо …
Пронзительный звонок прервал их рассуждения. На пороге стоял Виктор Карпухин. Его приниженный, неухоженный вид у супруги, Елены Николаевны вызвал сочувствие, у Николая возникло желание выставить предателя за дверь, даже, не предоставив ему слова. Однако, решать за маму Коля не стал.
- Лена, прости меня, я погибаю.
Жалкое подобие былого превосходства молило о пощаде. Потертые джинсы, измусоленный, точно одеяние бомжа, пиджак, промокшие ботинки – Карпухин выглядел, как некому ненужный, брошенный всеми человек. Он протягивал руки к своим спасителям, в единственной надежде, что не будет отвергнут. Об этом просили его глаза, два одиноких маяка, бредущих на зов крови. – Лена, Коля, ошибся я, поверил ведьме. Она обобрала меня до нитки и выгнала, гадюка! Я уже несколько дней мотаюсь с вокзала на вокзал, я там уже примелькался под видом бомжа. Что мне делать, подскажите, родненькие?
Карпухин был готов рухнуть на колени, и просить, несмотря на то, что ранее он не видел в своем ближайшем окружении себе равных.
- Ладно, хватит представлений. Проходи.
Родители уединились в ванной комнате, Николай вернулся к брату. Вопреки громкому звонку, Андрей, кажется не проснулся. Коля склонился над ним и несколько секунд выжидал. Брат ничем не выдал себя. Коля, глядя на Андрея, любовался им. Как же он прекрасен!
Прибираясь в комнате, Коля увлекся и не заметил, как Андрей вдруг проснулся, и случилось это так неожиданно, будто он находился под гипнозом. После молчания Андрей заговорил, - Их там восемь, плюс певческий состав, и еще отдельные посетители, усилиями которых организована воскресная школа. И явилась ей во сне икона Богородицы. Помолившись ей, Оля после болезни выздоровела. Храм благоустроили три года назад, но его настоятель утверждает, что его реставрация еще не окончена. Алексей Анатольевич обещал оплатить восстановительные работы. Но мне еще многому надо учиться … одного вдохновения недостаточно. А что же делать? Идти учиться. Но теперь все платно, а где взять деньги?
Бормотание также внезапно прекратилось, Андрей лишь перевернулся на другой бок.
Через полчаса после завтрака Николай уходил на работу. Насколько ему было известно, маму также ждала служба. На страже отца-перебежчика оставался именно Андрей, только неплохо было бы ему сообщить об этом. Не найдя ничего лучшего, после неудачной попытки разбудить брата, Коля вложил ему в вытянутую ладонь записку, написанную им самим. Так не потеряется и будет замечена.
Уходя на работу, свои напутствия сыну давала и Елена Николаевна. Второпях она вовсе не была уверена, услышана ли она, либо усилия ее оказались напрасными? В полном одиночестве Андрей пролежал не менее пары часов. Режим бодрствования он выбирает для себя самостоятельно, потому был вправе просыпаться, когда пожелает. Мамаша угомонилась, в конце концов, и более не преследует его за надуманные нарушения режима дня. Потянувшись на постели, парень на мгновение замер от удовольствия. Если здраво рассуждать, то он весьма неплохо устроился. Колька трудолюбивый, без гонора, такого, как он, каждый с радостью братом назовет. Прохаживаясь по комнате, Андрей не поленился и выглянул в окно. Увиденное не добавило ему радости, на небе беспросветная серость, никакой надежды на солнечную активность. Не беда, хотя в хорошую погоду имеется лишний повод покинуть дом, а для творческого человека разнообразие необходимо, как воздух. Сейчас посмотрим, что там на завтрак?
Блуждая по малогабаритной квартире, Андрей заглянул в ванную комнату, и подметил, что некто из домашних принимал душ, и делал сие весьма неаккуратно. Махнув рукой на увиденное, Андрей направился к холодильнику, и … застыл на пороге кухни. За столом восседал старший Карпухин, и от души закусывал привычными сардельками. Андрей открыл рот от удивления, между тем, как любимые сардельки, прекрасно разваренные, раздутые от втянутых при варке соков, разрезанные пополам, сдобренные горчицей или томатным соусом, сарделька исчезала за сарделькой. 
- Здорово! Чего застыл в нерешительности? Проходи, я приглашаю.
Андрей едва сдержал отвращение, которое давно уже вызывал у него папаша. При всем желании и усердии, у этого субъекта, вряд ли, можно было бы отыскать нечто возвышенное. Пожалуй, прямо сейчас Андрей развернулся бы и прошествовал в «мастерскую». Но о себе настоятельно давал знать голод.
- Чего рожу кривишь? Догадываюсь, как ты ко мне относишься, но не огорчаюсь. На будущее хочу дать тебе совет. Воспринимай жизнь такой, какова она есть, не приукрашивай ее, а также, имей выдержку выслушать все, что я тебе скажу, - обратив внимание на нетерпение, которое выказывал, без всякого стеснения его отпрыск, Виктор Сергеевич подытожил, отправляя очередную сардельку в рот, - Не гонись за призрачной удачей. Кому-то везет, тебе меньше, но это не повод опускать руки. Я так понимаю, мы с тобой вдвоем без работы. Хочешь, помогу трудоустроиться?
Полностью освоившись, Андрей присоединился к трапезе, предварительно выловив остаток сарделек. Несколько минут по кухне распространялось аппетитное чавканье, мелькали баночки с приправами и пряностями.
- Любишь сардельки? – не унимался старший Карпухин. 
Андрей молча кивал головой, но трапезу свою не прервал. Виктор Карпухин, наконец, насытившись, перешел к обмену впечатлениями, причем его совсем не интересовало, внимал ли хоть кто-нибудь его речам, либо усилия рассказчика оказались напрасными, - Несколько дней, что я болтался беспризорным, питался всем, чем придется. Страшно вспомнить, что пришлось пережить, через какие унижения пройти. Посуду не мой, я сам помою, у тебя так хорошо не получится.
После сытной трапезы у Андрея возникло почти непреодолимое желание – поскорее скрыться в мастерской. Общих тем для беседы с Карпухиным у него не было. Но тот, видимо, поставил себе цель – вразумить ленивое чадо. Разливая чай по чашкам, Карпухин продолжал, - Устраиваться на работу с тобой пойдем в коммунальную службу. Я – сантехником, ты – моим помощником. Не нравиться? А матери не нравиться, что у нее на шее сидит бездельник.
- А, если у меня не получиться с перенятием опыта? – усомнился Андрей.
- Старайся. Результат будет зависеть от твоего прилежания. Наблюдая за своими учениками, я подметил, что что те из них, кто посматривал на часы в ущерб обучению, ничего полезного для себя не почерпнули. Нужно полностью отдаться делу, которому служишь.
Лицо юного Карпухина омрачилось, во взгляде мелькнуло ощущение  безнадежности, как при напрасной трате времени, - Нелегко мне будет объяснить тебе, в чем причина моих сомнений. Между мной и тобой огромная разница, которая никогда не сотрется. Вряд ли, я осилю копание в сортире, потому, как это, бесспорно, нужное занятие, но не для творческого человека. Ты, отец, к таковым не относишься. Я же взамен, не предлагаю тебе обзавестись художественными принадлежностями, чтобы заняться живописью.
- Что ты заработал на своем творческом поприще? – с дальним прицелом интересовался Виктор Сергеевич.
Андрей развел руками, - Пока ничего, но все заслуженные живописцы начинали с нуля, тем ощутимее достигнутые ими результаты, которые можно рассматривать, и в качестве трамплина к будущим победам.
Разговор их не ведал конца. Карпухину старшему явилась в голову еще одна догадка, - А, этот твой «нуль», скоро обретет реальные очертания?
- А, пока ты будешь стараться под моим руководством. Я научу тебя разбираться в комплекте плашек, их назначении, за несколько полноценных уроков ты освоишь искусство владения пилой болгаркой, слесарными плашками, измерительными приборами. Ты у меня станешь заправским сантехником, - подытожил Карпухин старший.
Андрей не стал с ним спорить. Вероятно, Николай был прав, когда утверждал, что упрямством отец не уступит любому психопату. Меряя шагами мастерскую, Андрей почти довел себя до нервного срыва, и был вынужден отвлекаться на любой звук, раздающийся со стороны коридора. Его руки сегодня были не в силах сжимать кисть, и все, за что он брался, выходило наперекосяк.
- Чего страдаешь? Сходи прогуляйся.   
Захлопнув дверь в комнату перед физиономией Карпухина, Андрей ненадолго расслабился. Оказалось, напрасно. Карпухин старший вновь нарушил его уединение, - Может, тебе скучно? Вместе веселее будет.
Андрей напрягся. Если бы сейчас у него под рукой имелось что-нибудь тяжелое, мгновенно полетело бы по назначению, - Что тебе надобно?
Неприкрытая грубость сквозила здесь не только в каждом слове – взгляде, Однако, тот, кому она предназначалась, не замечал ее вовсе. Закрыв на пороге сыновней комнаты выход, Карпухин и не думал исчезать вовсе. С сыном он развлекался, как мог, - Ну, похвались своим мастерством. Я строго судить не буду. 
Размышляя, каким образом, ему отделаться от надоедливого собеседника, Андрей, с самым невинным выражением лица, посоветовал ему: «посмотреть на лестничной площадке». От нечего делать бездельник купился на ложь не сразу. Андрею пришлось повторить свое приглашение. В ожидании его ухода Андрей застыл перед лицом ватмана, нервно перекладывая карандаш из одной руки в другую. Это были совершенно бессмысленные движения, которые, разве, что и могли обмануть, но лишь таких бестолковых и несведущих созданий, как эта бесформенная масса, способная вызвать, если только дешевую жалость, - Имеется возможность заработать, - предложил Андрей, когда его терпение почти иссякло. 
Карпухин был наготове, лишь ждал соответствующих указаний. Получив, он тут же кинулся исполнять их в жизнь. Итог оказался оглушительным. Как только щелкнул дверной замок, поспешил и сам Андрей. Быстрые манипуляции со входом и выходом, и обратный путь для Карпухина старшего безнадежно отрезан, а уж, как долго продлится сия ситуация, это целиком на совести самого Андрея.
Нажимая на ручку двери, Карпухин тщетно пытался открыть ее. Замки оказались надежнее, чем желание бывшего главы семьи вернуться обратно. Не помогло и запоздалое участие соседей, которые некоторое время не признавали в этом, сорвавшемся с тормозов мужчине прежнего хозяина дома. Проведя тщетных два часа под дверью, Виктор Сергеевич вынужден был удалиться. Все это «контрольное» время, Андрей сам пребывал в напряжении, которое он небрежно смахнул с плеча, как только почувствовал, что никакой злой рок над ним более не довлеет. Сокрушался он хоть сколько-нибудь над судьбой папаши? Вряд ли. Голос крови мало значил для него, скорее, единение душ, к которому им со старшим поколением можно было лишь стремиться. Слишком они разные, старшее поколение руководствуется материальными стимулами. А он … он стоит на горе, точнее на ее вершине, в гордом одиночестве, хотя нет, кисти он может позволить держать своему верному поклоннику - Кольке. Именно единение с Природой, в момент, когда из-за горы вырывается сноп солнечных лучей, последовательно золотит вершины гор, и еще через пару секунд на небо вылетает, будто выпущенное из пращи солнце. В своих мечтаниях Андрей перенесся на самый экватор, направляясь по стопам Будды. Иногда над вершиной зарождается и тает в синеве глубокий звон висящего здесь колокола. Постепенно небо светлеет. В дымке ранних летних облаков теряются смуглые лица, вперед выступает его единственное и самое родное, - Пойми, Андрей, с каждым творческим человеком непременно должен быть помощник, который обеспечивает таланту подобающие условия, оберегая его, тем самым, от насущных проблем …
- Ты действительно думаешь, что такой бездельник, как Карпухин-старший станет работать?
Николай, зашедший среди дня домой пообедать, пытался максимально разъяснить брату действия отца, - Он дожидался меня. Мы направились бы с ним вместе в диспетчерскую, - присев на корточки рядом с братом, он терпеливо втолковывал Андрею его объединенные с отцом действия, - Ты записку мою нашел? Прочел ее? По глазам вижу, что нет. Напрасно. Там тебе было изложено руководство к действию до нашего возвращения, - перехватив равнодушный взгляд Андрея, Коля, тем не менее, продолжал, - Совершенно с тобой согласен, отец или, как ты его обозначаешь, Карпухин-старший – совершенно бессмысленное существо, но оно, в тоже время, является родоначальников современного поколения Карпухиных.
Осознав, что от допроса ему не уйти, Андрей потребовал, - Прокомментируй, что было сообщено в записке?
- Просьба не оставлять папашу без присмотра, ведь, по всей видимости, он вернулся для того, чтобы прихватить из дома нечто стоящее.
Андрей усмехнулся, - Не успел. Я выставил его за дверь ранее.
- А, если мама тому не обрадуется?
Предположение Николая не произвело на брата никакого впечатления. Ему приходилось делить свое внимание между будущим собственным творением и задними мыслями, которые Андрей, пока не готов был некому доверить. Николай удалился на кухню и вскоре пригласил брата пообедать. На столе был овощной салат, сваренные на курином бульоне пельмени, - Еще имеются два куриных крылышка.
От щедрого предложения Коли Андрей отказался. За четыре с небольшим часа, проведенных в одиночестве, Андрей не успел основательно проголодаться. Но отношение к нему брата, такое неоднозначное, порой, призывающее призадуматься, а не стоит ли ничего более за этим, частенько, подобострастным поклонением, словно, он символ былой эпохи? Наконец, опустив карандаш, после нескольких удачно положенных штрихов, Андрей возвратился к обсуждению, - Благодарю тебе за предложение. Возможно, крылышки я съем позже. Коля, тебя интересует взаимоотношения между мамой и Карпухиным? – поймав кивок, он продолжал, - Мама не любит его. Карпухин является для нее всего лишь сожителем, не более. Последние годы они жили вместе по привычке, а мама, возможно, еще из жалости.
- Но помочь отцу надо, как ты считаешь?
- Ты вправе называть его, как тебе нравиться, я воздержусь. Если тебе дорого будущее нашей матери, имей в виду, у нее имеется тайное пристрастие, человек, с которым она заранее была готова разделить все невзгоды, пройти все круги ада, презрев досужие домыслы, но не отказываться от любимого. Он – ее жизнь и судьба, одновременно.
Николай поднялся из-за стола, - Да, кто он? Кто?!
Андрей оглянулся, глядя по сторонам, так, будто их подслушивали и нехотя изрек, - Есть такой мужчина, кто также искренне любит нашу маму.
Николай, все более заинтригованный, продолжал допытываться, - Андрей, о ком ты?
- О ее любимом, Владе, священнике из Храма у метро.
Слушая брата, Николай отказывался верить. Не могла его мама, женщина, для которой чувство долга превыше всего, забыть и презреть его, следуя своим пристрастиям. – Андрей, ты что-то путаешь. Я согласен, что после двадцати лет совместной жизни, чувства между любящими людьми охладели. Но обязательства, которые брак накладывает на супругов, от них не избавиться никак.
На озабоченном лице брата Андрей уловил сомнения, - Может, мама кого-нибудь любит на стороне, но свои чувства она никогда напоказ выставлять не будет. Мама привыкла держаться в рамках дозволенного.
Вздохнув, Андрей промолвил, - Не веришь, стало быть. Давай спросим у нее самой.
Коля не сразу нашелся, что ответить. Андрей говорил убедительно, но подумать о матери такое! Душа Николая пребывала в смятении.
Андрей расценил его поведение по-своему, - Ты сомневаешься, Колька, потому, что сам никогда по-настоящему не любил …
Николай не сдержался, - Что ты знаешь о любви?! Твое чувство корыстное. Ты любишь только тех, кто тебе выгоден. 
Слова брата вызвали у Андрея смех, - А, ты, разве, нет? Всем людям присуща корысть, в той или иной степени …
- Неправда, - твердо заявил несогласный.
- Те же попы любят сильнее тех, кто больше им подает. Проверено на личном опыте, свидетельницей тому была твоя любовь, Оленька Дроздовская.  Дело было так. Переодевшись, я делал пожертвования, за что священнослужителями было обещано провести службу, по моему указанию. В следующий свой визит я стал отдавать распоряжения священнику, без всяких, заранее осуществленных пожертвований. Результат нулевой. Скажешь, совпадение?
- Не скажу, потому, как подробности неизвестны. Но, Андрей, нельзя вот так, с ходу, обвинять все человечество. Ради спасения других, люди жертвовали собой.
- Это – исключение. Человечество существует, следуя принципу: «ты – мне, я – тебе». Пример тому, семья. Родители заботятся о детях ради того, чтобы когда-нибудь забота была им возвращена. И даже, если ребенок, по какой-либо причине, инвалид, то родители его, в определенном возрасте, заботу принимают от государства, и тем самым, когда-то долг возвращается. Закономерно.
- Нет, все-таки, человек – самое бескорыстное существо на Земле. Твоя проблема в том, Андрей, что ты не любишь людей и обращаешь внимание лишь на их отрицательные качества.
- А, ты?
И, несмотря на издевку, сквозившую в голосе Андрея, его брат не позволил себе лишнего, - Понимаю, ты – талант, и на некоторые вещи имеешь свой взгляд. Я люблю людей, стараюсь оказать им участие в трудной ситуации, и даже, если кто-то из них не оценит моей помощи, не обижусь. Я прост о выполняю свой долг. У каждого человека на этой планете свой долг и своя судьба. У тебя – дарить людям радость. Ну, что ты улыбаешься? Разве, я не прав?
- Нет. В отличие от тебя, я не скрываю собственную корысть. Радость будет только после получения мною положенного вознаграждения. Я работаю за деньги, и никак по-иному.
Николай не терял надежды разбудить совестливое участие в брате, - А, если помощь потребуется твоему близкому человеку?
- Тебе, что ли? – и вновь красивое лицо Андрея исказила усмешка, - Тебе, может, и помогу, если не будешь лицемерить, матери – скорее всего, а Карпухину – лишь за дорого. Эта особь никогда, ничего за просто так не делает, и попы, тоже.
- Оставь их в покое. Чего они тебе плохого сделали? – вздыхал Колька, - Недостатки имеются у всех …
Андрей перебил, - Только кто-то вовсе не пытается казаться лучше, чем он есть на самом деле. Истина, без прикрас, уже сама по себе, украшает. Вот, сегодня мамаша придет со службы, и ты у нее полюбопытствуешь о ее скрытых чувствах.
Николай промолчал, хотя все эти дознания были ему неприятны. Как можно лезть в душу чужого человека, пусть даже и близкого. Так, ведь и Андрей не отстанет, и при случае, напомнит о старом. А ну, его … сяду в седло, и унесусь, куда глаза глядят.   
 
 
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXII.

      Сентябрь принес с собой не только множество перемен, но и зябкую непогоду. Дождь, переменчивый, как майское ненастье, лил вторую неделю. Казалось, промокло все: деревья по воле ветра, нежелающие проститься с желтеющей листвой, гаражи, многоэтажки, дороги, которые стали походить на русло реки. Не хотелось выходить на улицу, а самой востребованной обувью стали резиновые сапоги.
- Если так пойдет и далее, нам придется купить надувную лодку, слышишь, Андрей?
Проснувшись, Николай некоторое время простоял у закрытого окна, с бесконечной тоской глядя на низвергающиеся с неба потоки воды. Дождь всегда наводил на него уныние, грусть, а так хотелось хоть немного отвлечься, взбодриться, - Андрей, ты спишь?
Жаль, что голова брата была столь далеко от него, - Уже нет, - раздраженно бросил Андрей, - зарывшись в подушку, он готов был похоронить себя под ворохом постельного белья, лишь бы никого не слышать, и не видеть.
- Андрей, а как ты думаешь, там сверху кто-то есть?
- Возьми и спроси, только я очень прошу тебя, оставь меня в покое, - взмолился Андрей.
Жалобные причитания были так нетипичны для его лексики, что Николай насторожился. Может, брату требуется его помощь? Прислушиваясь к едва распознаваемому дыханию Андрея, Коля рискнул пренебречь его просьбой, - А, у Дроздовских недавно происходил раздел имущества. Соседи жаловались, что сверху оглушительно двигали мебель, полночи спать не давали.
- И ты решил перенять их опыт, - в раздражении Андрей сел на постели, - Создатель обязан заботиться о своих потомках, вразумлять, помогать. Опекать, ибо не оскудеет рука дающего, не обеднеют помыслы его. Пусть Божьи наместники на земле не забывают о своих обязанностях, тогда будет царить повсюду порядок и покой.
Пару минут в комнате царила тишина, Коля, повернувшись спиной к окну, вновь повторял про себя слова, которые только, что прозвучали, а их произнес не кто-нибудь, а его любимый брат, стало быть, и до него, наконец, дошло слово Божье, - Андрей! Я так рад за тебя. Мои надежды исполнились, твои заблуждения побеждены.
- Зачем?
Николай вздрогнул, - Что, зачем?
- Зачем ты мне все это говоришь?
- А, разве … ты не уверовал?
- А, ты как думаешь? Если я тебе промямлил некую галиматью, наобум сочиненную мною, ты решил, что я уподобился тебе и мамаше?
Хорошо, что он не видел глупое выражение лица Николая, иначе Андрей рассмеялся бы еще громче. Наконец, прозвучало, - Неужели ты никогда не сомневаешься в наличии Божественного начала?
- Ну, ладно. Я понял, что спать ты мне сегодня не дашь. Так слушай, мне нет никакой надобности верить во все эти сказки. Для того, чтобы жить по-настоящему, а не существовать, как большинство мещан, в том числе, и ваших любителей Церкви, мне достаточно мольберта, кистей, красок и вдохновения ….
- Но оно ниспослано тебе Богом. Только он вправе одного делать своим наместником на Земле, а другого заставит преклонить колени, внимая слову Божьему.
- Каждый вправе внимать тому, кто ему внушает доверие. Мой Бог земного происхождения, и у меня он ни один. Надеюсь, ты догадываешься, кого я подразумеваю. А для вдохновения, которое имеет самое земное происхождение, мне всего лишь необходимо проникнуться образом, полюбить его, прочитать его мысли, окунуться в его ощущения, испытать его чувства. Все ясно?
- Андрей, а у тебя бывало, что возникали сомнения в окончательном варианте какого-либо произведения?
Откинувшись, на приставленную к стене подушку, Андрей наслаждался, неожиданно очутившись в центре внимания, пусть даже всего одного своего почитателя, - Сомнения возникают у любого, но каждый творец расценивает их по-своему. Преодолевая сомнения, человек приобретает опыт, как правило, позитивный, но, даже, если опыт негативный, создатель, конечно, если он человек умный, в следующий раз попытается избежать допущенных ранее ошибок.
Его брат – достойный представитель русской школы живописи, в меру честолюбивый, умеющий не только побеждать, но и красиво проигрывать. Вот потому его и любит Ольга, а ему, отвергнутому любимой девушкой, остается лишь признать правоту распространенного в обществе правила: «таланту можно все простить».
Утро следующего дня началось для Карпухиных очень рано. Звонок в дверь в предрассветный час поднял всех на ноги. Из спальни выбежала встревоженная Елена Николаевна, - Коля, кто бы это мог быть?
Николай, не очень уютно чувствующий себя в одних трусах, полусонный ответил, - Не знаю. Я никого не приглашал. По-моему, в столь ранний час приходят либо в случае крайней необходимости, либо …
Пронзительный звонок прервал их рассуждения. На пороге стоял Виктор Карпухин. Его приниженный, неухоженный вид у супруги, Елены Николаевны вызвал сочувствие, у Николая возникло желание выставить предателя за дверь, даже, не предоставив ему слова. Однако, решать за маму Коля не стал.
- Лена, прости меня, я погибаю.
Жалкое подобие былого превосходства молило о пощаде. Потертые джинсы, измусоленный, точно одеяние бомжа, пиджак, промокшие ботинки – Карпухин выглядел, как некому ненужный, брошенный всеми человек. Он протягивал руки к своим спасителям, в единственной надежде, что не будет отвергнут. Об этом просили его глаза, два одиноких маяка, бредущих на зов крови. – Лена, Коля, ошибся я, поверил ведьме. Она обобрала меня до нитки и выгнала, гадюка! Я уже несколько дней мотаюсь с вокзала на вокзал, я там уже примелькался под видом бомжа. Что мне делать, подскажите, родненькие?
Карпухин был готов рухнуть на колени, и просить, несмотря на то, что ранее он не видел в своем ближайшем окружении себе равных.
- Ладно, хватит представлений. Проходи.
Родители уединились в ванной комнате, Николай вернулся к брату. Вопреки громкому звонку, Андрей, кажется не проснулся. Коля склонился над ним и несколько секунд выжидал. Брат ничем не выдал себя. Коля, глядя на Андрея, любовался им. Как же он прекрасен!
Прибираясь в комнате, Коля увлекся и не заметил, как Андрей вдруг проснулся, и случилось это так неожиданно, будто он находился под гипнозом. После молчания Андрей заговорил, - Их там восемь, плюс певческий состав, и еще отдельные посетители, усилиями которых организована воскресная школа. И явилась ей во сне икона Богородицы. Помолившись ей, Оля после болезни выздоровела. Храм благоустроили три года назад, но его настоятель утверждает, что его реставрация еще не окончена. Алексей Анатольевич обещал оплатить восстановительные работы. Но мне еще многому надо учиться … одного вдохновения недостаточно. А что же делать? Идти учиться. Но теперь все платно, а где взять деньги?
Бормотание также внезапно прекратилось, Андрей лишь перевернулся на другой бок.
Через полчаса после завтрака Николай уходил на работу. Насколько ему было известно, маму также ждала служба. На страже отца-перебежчика оставался именно Андрей, только неплохо было бы ему сообщить об этом. Не найдя ничего лучшего, после неудачной попытки разбудить брата, Коля вложил ему в вытянутую ладонь записку, написанную им самим. Так не потеряется и будет замечена.
Уходя на работу, свои напутствия сыну давала и Елена Николаевна. Второпях она вовсе не была уверена, услышана ли она, либо усилия ее оказались напрасными? В полном одиночестве Андрей пролежал не менее пары часов. Режим бодрствования он выбирает для себя самостоятельно, потому был вправе просыпаться, когда пожелает. Мамаша угомонилась, в конце концов, и более не преследует его за надуманные нарушения режима дня. Потянувшись на постели, парень на мгновение замер от удовольствия. Если здраво рассуждать, то он весьма неплохо устроился. Колька трудолюбивый, без гонора, такого, как он, каждый с радостью братом назовет. Прохаживаясь по комнате, Андрей не поленился и выглянул в окно. Увиденное не добавило ему радости, на небе беспросветная серость, никакой надежды на солнечную активность. Не беда, хотя в хорошую погоду имеется лишний повод покинуть дом, а для творческого человека разнообразие необходимо, как воздух. Сейчас посмотрим, что там на завтрак?
Блуждая по малогабаритной квартире, Андрей заглянул в ванную комнату, и подметил, что некто из домашних принимал душ, и делал сие весьма неаккуратно. Махнув рукой на увиденное, Андрей направился к холодильнику, и … застыл на пороге кухни. За столом восседал старший Карпухин, и от души закусывал привычными сардельками. Андрей открыл рот от удивления, между тем, как любимые сардельки, прекрасно разваренные, раздутые от втянутых при варке соков, разрезанные пополам, сдобренные горчицей или томатным соусом, сарделька исчезала за сарделькой. 
- Здорово! Чего застыл в нерешительности? Проходи, я приглашаю.
Андрей едва сдержал отвращение, которое давно уже вызывал у него папаша. При всем желании и усердии, у этого субъекта, вряд ли, можно было бы отыскать нечто возвышенное. Пожалуй, прямо сейчас Андрей развернулся бы и прошествовал в «мастерскую». Но о себе настоятельно давал знать голод.
- Чего рожу кривишь? Догадываюсь, как ты ко мне относишься, но не огорчаюсь. На будущее хочу дать тебе совет. Воспринимай жизнь такой, какова она есть, не приукрашивай ее, а также, имей выдержку выслушать все, что я тебе скажу, - обратив внимание на нетерпение, которое выказывал, без всякого стеснения его отпрыск, Виктор Сергеевич подытожил, отправляя очередную сардельку в рот, - Не гонись за призрачной удачей. Кому-то везет, тебе меньше, но это не повод опускать руки. Я так понимаю, мы с тобой вдвоем без работы. Хочешь, помогу трудоустроиться?
Полностью освоившись, Андрей присоединился к трапезе, предварительно выловив остаток сарделек. Несколько минут по кухне распространялось аппетитное чавканье, мелькали баночки с приправами и пряностями.
- Любишь сардельки? – не унимался старший Карпухин. 
Андрей молча кивал головой, но трапезу свою не прервал. Виктор Карпухин, наконец, насытившись, перешел к обмену впечатлениями, причем его совсем не интересовало, внимал ли хоть кто-нибудь его речам, либо усилия рассказчика оказались напрасными, - Несколько дней, что я болтался беспризорным, питался всем, чем придется. Страшно вспомнить, что пришлось пережить, через какие унижения пройти. Посуду не мой, я сам помою, у тебя так хорошо не получится.
После сытной трапезы у Андрея возникло почти непреодолимое желание – поскорее скрыться в мастерской. Общих тем для беседы с Карпухиным у него не было. Но тот, видимо, поставил себе цель – вразумить ленивое чадо. Разливая чай по чашкам, Карпухин продолжал, - Устраиваться на работу с тобой пойдем в коммунальную службу. Я – сантехником, ты – моим помощником. Не нравиться? А матери не нравиться, что у нее на шее сидит бездельник.
- А, если у меня не получиться с перенятием опыта? – усомнился Андрей.
- Старайся. Результат будет зависеть от твоего прилежания. Наблюдая за своими учениками, я подметил, что что те из них, кто посматривал на часы в ущерб обучению, ничего полезного для себя не почерпнули. Нужно полностью отдаться делу, которому служишь.
Лицо юного Карпухина омрачилось, во взгляде мелькнуло ощущение  безнадежности, как при напрасной трате времени, - Нелегко мне будет объяснить тебе, в чем причина моих сомнений. Между мной и тобой огромная разница, которая никогда не сотрется. Вряд ли, я осилю копание в сортире, потому, как это, бесспорно, нужное занятие, но не для творческого человека. Ты, отец, к таковым не относишься. Я же взамен, не предлагаю тебе обзавестись художественными принадлежностями, чтобы заняться живописью.
- Что ты заработал на своем творческом поприще? – с дальним прицелом интересовался Виктор Сергеевич.
Андрей развел руками, - Пока ничего, но все заслуженные живописцы начинали с нуля, тем ощутимее достигнутые ими результаты, которые можно рассматривать, и в качестве трамплина к будущим победам.
Разговор их не ведал конца. Карпухину старшему явилась в голову еще одна догадка, - А, этот твой «нуль», скоро обретет реальные очертания?
- А, пока ты будешь стараться под моим руководством. Я научу тебя разбираться в комплекте плашек, их назначении, за несколько полноценных уроков ты освоишь искусство владения пилой болгаркой, слесарными плашками, измерительными приборами. Ты у меня станешь заправским сантехником, - подытожил Карпухин старший.
Андрей не стал с ним спорить. Вероятно, Николай был прав, когда утверждал, что упрямством отец не уступит любому психопату. Меряя шагами мастерскую, Андрей почти довел себя до нервного срыва, и был вынужден отвлекаться на любой звук, раздающийся со стороны коридора. Его руки сегодня были не в силах сжимать кисть, и все, за что он брался, выходило наперекосяк.
- Чего страдаешь? Сходи прогуляйся.   
Захлопнув дверь в комнату перед физиономией Карпухина, Андрей ненадолго расслабился. Оказалось, напрасно. Карпухин старший вновь нарушил его уединение, - Может, тебе скучно? Вместе веселее будет.
Андрей напрягся. Если бы сейчас у него под рукой имелось что-нибудь тяжелое, мгновенно полетело бы по назначению, - Что тебе надобно?
Неприкрытая грубость сквозила здесь не только в каждом слове – взгляде, Однако, тот, кому она предназначалась, не замечал ее вовсе. Закрыв на пороге сыновней комнаты выход, Карпухин и не думал исчезать вовсе. С сыном он развлекался, как мог, - Ну, похвались своим мастерством. Я строго судить не буду. 
Размышляя, каким образом, ему отделаться от надоедливого собеседника, Андрей, с самым невинным выражением лица, посоветовал ему: «посмотреть на лестничной площадке». От нечего делать бездельник купился на ложь не сразу. Андрею пришлось повторить свое приглашение. В ожидании его ухода Андрей застыл перед лицом ватмана, нервно перекладывая карандаш из одной руки в другую. Это были совершенно бессмысленные движения, которые, разве, что и могли обмануть, но лишь таких бестолковых и несведущих созданий, как эта бесформенная масса, способная вызвать, если только дешевую жалость, - Имеется возможность заработать, - предложил Андрей, когда его терпение почти иссякло. 
Карпухин был наготове, лишь ждал соответствующих указаний. Получив, он тут же кинулся исполнять их в жизнь. Итог оказался оглушительным. Как только щелкнул дверной замок, поспешил и сам Андрей. Быстрые манипуляции со входом и выходом, и обратный путь для Карпухина старшего безнадежно отрезан, а уж, как долго продлится сия ситуация, это целиком на совести самого Андрея.
Нажимая на ручку двери, Карпухин тщетно пытался открыть ее. Замки оказались надежнее, чем желание бывшего главы семьи вернуться обратно. Не помогло и запоздалое участие соседей, которые некоторое время не признавали в этом, сорвавшемся с тормозов мужчине прежнего хозяина дома. Проведя тщетных два часа под дверью, Виктор Сергеевич вынужден был удалиться. Все это «контрольное» время, Андрей сам пребывал в напряжении, которое он небрежно смахнул с плеча, как только почувствовал, что никакой злой рок над ним более не довлеет. Сокрушался он хоть сколько-нибудь над судьбой папаши? Вряд ли. Голос крови мало значил для него, скорее, единение душ, к которому им со старшим поколением можно было лишь стремиться. Слишком они разные, старшее поколение руководствуется материальными стимулами. А он … он стоит на горе, точнее на ее вершине, в гордом одиночестве, хотя нет, кисти он может позволить держать своему верному поклоннику - Кольке. Именно единение с Природой, в момент, когда из-за горы вырывается сноп солнечных лучей, последовательно золотит вершины гор, и еще через пару секунд на небо вылетает, будто выпущенное из пращи солнце. В своих мечтаниях Андрей перенесся на самый экватор, направляясь по стопам Будды. Иногда над вершиной зарождается и тает в синеве глубокий звон висящего здесь колокола. Постепенно небо светлеет. В дымке ранних летних облаков теряются смуглые лица, вперед выступает его единственное и самое родное, - Пойми, Андрей, с каждым творческим человеком непременно должен быть помощник, который обеспечивает таланту подобающие условия, оберегая его, тем самым, от насущных проблем …
- Ты действительно думаешь, что такой бездельник, как Карпухин-старший станет работать?
Николай, зашедший среди дня домой пообедать, пытался максимально разъяснить брату действия отца, - Он дожидался меня. Мы направились бы с ним вместе в диспетчерскую, - присев на корточки рядом с братом, он терпеливо втолковывал Андрею его объединенные с отцом действия, - Ты записку мою нашел? Прочел ее? По глазам вижу, что нет. Напрасно. Там тебе было изложено руководство к действию до нашего возвращения, - перехватив равнодушный взгляд Андрея, Коля, тем не менее, продолжал, - Совершенно с тобой согласен, отец или, как ты его обозначаешь, Карпухин-старший – совершенно бессмысленное существо, но оно, в тоже время, является родоначальников современного поколения Карпухиных.
Осознав, что от допроса ему не уйти, Андрей потребовал, - Прокомментируй, что было сообщено в записке?
- Просьба не оставлять папашу без присмотра, ведь, по всей видимости, он вернулся для того, чтобы прихватить из дома нечто стоящее.
Андрей усмехнулся, - Не успел. Я выставил его за дверь ранее.
- А, если мама тому не обрадуется?
Предположение Николая не произвело на брата никакого впечатления. Ему приходилось делить свое внимание между будущим собственным творением и задними мыслями, которые Андрей, пока не готов был некому доверить. Николай удалился на кухню и вскоре пригласил брата пообедать. На столе был овощной салат, сваренные на курином бульоне пельмени, - Еще имеются два куриных крылышка.
От щедрого предложения Коли Андрей отказался. За четыре с небольшим часа, проведенных в одиночестве, Андрей не успел основательно проголодаться. Но отношение к нему брата, такое неоднозначное, порой, призывающее призадуматься, а не стоит ли ничего более за этим, частенько, подобострастным поклонением, словно, он символ былой эпохи? Наконец, опустив карандаш, после нескольких удачно положенных штрихов, Андрей возвратился к обсуждению, - Благодарю тебе за предложение. Возможно, крылышки я съем позже. Коля, тебя интересует взаимоотношения между мамой и Карпухиным? – поймав кивок, он продолжал, - Мама не любит его. Карпухин является для нее всего лишь сожителем, не более. Последние годы они жили вместе по привычке, а мама, возможно, еще из жалости.
- Но помочь отцу надо, как ты считаешь?
- Ты вправе называть его, как тебе нравиться, я воздержусь. Если тебе дорого будущее нашей матери, имей в виду, у нее имеется тайное пристрастие, человек, с которым она заранее была готова разделить все невзгоды, пройти все круги ада, презрев досужие домыслы, но не отказываться от любимого. Он – ее жизнь и судьба, одновременно.
Николай поднялся из-за стола, - Да, кто он? Кто?!
Андрей оглянулся, глядя по сторонам, так, будто их подслушивали и нехотя изрек, - Есть такой мужчина, кто также искренне любит нашу маму.
Николай, все более заинтригованный, продолжал допытываться, - Андрей, о ком ты?
- О ее любимом, Владе, священнике из Храма у метро.
Слушая брата, Николай отказывался верить. Не могла его мама, женщина, для которой чувство долга превыше всего, забыть и презреть его, следуя своим пристрастиям. – Андрей, ты что-то путаешь. Я согласен, что после двадцати лет совместной жизни, чувства между любящими людьми охладели. Но обязательства, которые брак накладывает на супругов, от них не избавиться никак.
На озабоченном лице брата Андрей уловил сомнения, - Может, мама кого-нибудь любит на стороне, но свои чувства она никогда напоказ выставлять не будет. Мама привыкла держаться в рамках дозволенного.
Вздохнув, Андрей промолвил, - Не веришь, стало быть. Давай спросим у нее самой.
Коля не сразу нашелся, что ответить. Андрей говорил убедительно, но подумать о матери такое! Душа Николая пребывала в смятении.
Андрей расценил его поведение по-своему, - Ты сомневаешься, Колька, потому, что сам никогда по-настоящему не любил …
Николай не сдержался, - Что ты знаешь о любви?! Твое чувство корыстное. Ты любишь только тех, кто тебе выгоден. 
Слова брата вызвали у Андрея смех, - А, ты, разве, нет? Всем людям присуща корысть, в той или иной степени …
- Неправда, - твердо заявил несогласный.
- Те же попы любят сильнее тех, кто больше им подает. Проверено на личном опыте, свидетельницей тому была твоя любовь, Оленька Дроздовская.  Дело было так. Переодевшись, я делал пожертвования, за что священнослужителями было обещано провести службу, по моему указанию. В следующий свой визит я стал отдавать распоряжения священнику, без всяких, заранее осуществленных пожертвований. Результат нулевой. Скажешь, совпадение?
- Не скажу, потому, как подробности неизвестны. Но, Андрей, нельзя вот так, с ходу, обвинять все человечество. Ради спасения других, люди жертвовали собой.
- Это – исключение. Человечество существует, следуя принципу: «ты – мне, я – тебе». Пример тому, семья. Родители заботятся о детях ради того, чтобы когда-нибудь забота была им возвращена. И даже, если ребенок, по какой-либо причине, инвалид, то родители его, в определенном возрасте, заботу принимают от государства, и тем самым, когда-то долг возвращается. Закономерно.
- Нет, все-таки, человек – самое бескорыстное существо на Земле. Твоя проблема в том, Андрей, что ты не любишь людей и обращаешь внимание лишь на их отрицательные качества.
- А, ты?
И, несмотря на издевку, сквозившую в голосе Андрея, его брат не позволил себе лишнего, - Понимаю, ты – талант, и на некоторые вещи имеешь свой взгляд. Я люблю людей, стараюсь оказать им участие в трудной ситуации, и даже, если кто-то из них не оценит моей помощи, не обижусь. Я прост о выполняю свой долг. У каждого человека на этой планете свой долг и своя судьба. У тебя – дарить людям радость. Ну, что ты улыбаешься? Разве, я не прав?
- Нет. В отличие от тебя, я не скрываю собственную корысть. Радость будет только после получения мною положенного вознаграждения. Я работаю за деньги, и никак по-иному.
Николай не терял надежды разбудить совестливое участие в брате, - А, если помощь потребуется твоему близкому человеку?
- Тебе, что ли? – и вновь красивое лицо Андрея исказила усмешка, - Тебе, может, и помогу, если не будешь лицемерить, матери – скорее всего, а Карпухину – лишь за дорого. Эта особь никогда, ничего за просто так не делает, и попы, тоже.
- Оставь их в покое. Чего они тебе плохого сделали? – вздыхал Колька, - Недостатки имеются у всех …
Андрей перебил, - Только кто-то вовсе не пытается казаться лучше, чем он есть на самом деле. Истина, без прикрас, уже сама по себе, украшает. Вот, сегодня мамаша придет со службы, и ты у нее полюбопытствуешь о ее скрытых чувствах.
Николай промолчал, хотя все эти дознания были ему неприятны. Как можно лезть в душу чужого человека, пусть даже и близкого. Так, ведь и Андрей не отстанет, и при случае, напомнит о старом. А ну, его … сяду в седло, и унесусь, куда глаза глядят.   
 
 
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXIII.

     Они медленно брели по дорожке, перешагивая через лужи. Несколько десятков минут прошли в полном молчании. Переменчивый ветерок, небрежно встряхивающий ветви растущих у дороги кустарников, слегка подгоняли их в спину.  Коктейль холодных брызг временами обрушивался на них, лишний раз напоминая, что сентябрь на исходе, подтверждением тому служило изрядно потяжелевшее убранство на выстроившихся у дороги липах и кленах, вперемежку  с осыпающимся боярышником.
 - Давай, признавайся, что ты собирался мне сообщить, дорогой коллега, - прежде, чем прозвучали комментарии, широкое лицо пожилого мужчины преобразила радостная улыбка, хотя поводов для позитива было немного. 
Именно она приободрила ответчика, - Вы мне позволите, презрев официальность, обращаться к вам, как к равному? – поблагодарив, Влад улыбнулся в ответ, - Ваше уважение, Алексей Анатольевич, вдвойне приятно. В Храме мы постоянно на виду у прихожан, либо сослуживцев. Здесь око Божье не довлеет над нами, и можем мы вести беседу, как миряне.
- В Храме ли, вне его стен, око Божье всегда с нами. И теперь, принимая решение, мы обязаны руководствоваться наказом Создателя нашего, - перехватив проницательный взгляд собеседника, Алексей Анатольевич пояснил, - Ничего не делать во вред ближнему своему, ибо все зло возвращается нам сторицей. Что, надоел я тебе, Владимир, со своими нравоучениями? 
- Выходит, я напрасно вас побеспокоил, пригласив на разговор вне Храма, где у нас много соглядатаев, - сокрушался молодой собеседник.
Шагнув на встречную дорожку, тем самым избегая спуска к Москва-реке, Алексей Анатольевич не согласился, - Ну, почему, напрасно? Ты сам, Владимир, ответил себе. Ты в парк пригласил меня не Природой любоваться, - вопросительный взгляд настоятеля Храма уткнулся в озабоченное лицо его сослуживца.
Владимир, страдающий от собственной нерешительности, терзался выбором: посвятить ли свое руководство в то двоякое положение, в коем он теперь находился? Будет ли он понят, отыщется ли оправдание его категоричности? Немая мольба читалась в его взоре, обращенном к небу. Как ему быть, что выбрать? По лужам закапали крупные капли, усилился дождь. Они оба вымокнут до нитки, если Владимир, наконец, не определится. Торопились прохожие, прячась от небесных слез, некоторые с сомнением косились на них, то ли жалея, то ли ругая за беспечность. Ну, да, а чего им, двоим, Божьим наместникам на земле бояться, когда за них горою стоит людская привязанность, основанная на единстве мнений, уважении.
И сейчас об этих чувствах приходилось догадываться, всматриваясь в это потерянное, оглушенное проблемами лицо, - Влад, а ведь я привык рассчитывать на тебя, как на надежного … друга. Да, именно, друга. Я не боюсь сего определения. Думаешь. У священника не бывает друзей … хотя, сейчас, Володька, ты думаешь о себе, о собственных проблемах. А, я, все-таки, попрошу, поделись ими. Исповедуйся. Забудь на время, что я, Алексей Анатольевич. Пусть я буду случайным встреченным тобой другом детства.
Слушая сослуживца, Влад лишь молча кивал головой. Однако, сомнения не покидали его. Расположившись во встреченной ими беседке, где они укрылись от дождя, Владимир и Алексей Анатольевич терзались, каждый своими мыслями, и не исключено, что думы сие, вовсе не были лояльными по отношению к напарнику.
Его скользящий взгляд плавно переходил с лужицы, которая броско расположилась у входа в беседку, на дырочку в ее стене, через которую беспросветная серость лишала всякой надежды на прекращение надоевших осадков. Алексей, конечно же, по-своему, негодует на него, и вполне справедливо. Вытащил человека, точнее сказать, отца народов со службы, спутал все планы, если таковые имелись, а объяснениями не поделился. Кажется, еще немного и приглашенный не выдержит. Будто в подтверждении его слов Алексей Анатольевич подвел итог их грустному бдению, - Володя, давай договоримся, либо ты знакомишь меня со своими проблемами, либо …
В продолжении нетрудно было догадаться. И, если уж он отважился посвятить в свою тайну мальчишку, то стоит ли медлить сейчас? Глубоко вздохнув, как перед исповедью, Влад, слегка растягивая слова, произнес, - Скажите, Алексей Анатольевич, … когда вы полюбили, вы сразу женились?
Напряжение в ожидании ответа все возрастало. Не рискуя прямо взглянуть в лицо ответчика, Владимир наблюдало за ним искоса. Непростой вопрос он ему задал, но ошибиться с ответом вдвойне трудно. Наконец, словно закрыв глаза, на тяжесть ответственности, которая невольно легла на его плечи, умудренного опытом человека, Алексей Анатольевич признался, - Большое дело ты задумал, Владимир, и стандартного совета здесь не дать, поскольку,  у всякого человека чувства возникают по-своему. Только одно тебе скажу, торопиться с этим делом не стоит, на всю жизнь спутницу себе выбираешь.
- А … если она не совсем …
- … верующая? – решил за собеседника Алексей Анатольевич, - Тяжело тебе придется. Если так, любовь твою надо постепенно склонить к вере, так как, тебе, дорогой мой, обратного хода нет.
Вот и получил он ответ на свое сомнение, и, пожалуй, в подробности батюшку посвящать не стоит. Начав было уже отрицательно мотать головой, Владимир остановился. Универсального совета ему, все равно, не услышать. А захочет ли сперва Леночка развестись с прежним мужем? До сих пор ему неизвестно, а любит ли Лена его, скромного, неприметного иерея из Храма, разменявшего четвертый десяток никаких особых высот …
Обратно, в Храм они едва успели к литургии. Для Влада она пролетела, как в полусне, а механическое исполнение своих обязанностей – лишний повод получить нарекание от церковного руководства. Но, что  … что он мог поделать, когда во время богослужения его вспыхнувшие огнем глаза искали в толпе прихожан любимую женщину?   
Что ему сказал при расставании Алексей Анатольевич, Влад и не расслышал вовсе. Мысли его были далеки от Священного писания и от церковной иерархии, о которой последнее время ему приходилось все чаще задумываться. Что далее с ним будет? Может, ему вскоре не понадобятся все эти речитативы о жизни Святых, размахивания кадилом, принесение в жертву трех обетов – послушания, не стяжательства, безбрачия. А Леночка вскоре станет женой священника, что также накладывает на ее носительницу определенные обязательства.
Сегодня не хотелось мерить Батайский проезд своими семимильными шагами. Он доехал на маршрутке до конечной остановке и уверенно направился к пятому подъезду первого дома. Будучи хорошо знаком с кодом, Влад беспрепятственно поднялся на пятнадцатый этаж. Пришлось звонить два раза прежде, чем он услышал реакцию на свое беспокойство. Чего он совсем не ожидал, что к нему навстречу явится сама распрекрасная.
- За что же мне счастье такое божественное, Леночка? Я бы подготовился соответствующе.
Устало смахнув упавшую на лоб русую прядь волос, Лена промолвила, - Сам визит твой, Володя, настоящий подарок, - воровато оглядываясь на дверь, она добавила, - Сегодня все у меня дома, включая Виктора Сергеевича. Извини, не приглашаю.
Кивнув головой, Владимир согласился, - Понимаю, а вот я тебя приглашаю. Хочешь, в кино пойдем, хочешь – в кафе. Но сегодня я тебя не отпущу, ты будешь моя и только моя.
Серьезный взгляд сменился игривой улыбкой, - А, ты мною поделиться не с кем не желаешь?
Еще не выдуманы те слова, которыми он заменил бы нежный поцелуй, следующий за ответом Лены. Ему отвечали взаимностью, что более всего обнадеживало, без всякого стеснения. Кровь закипала, кружилась голова в предвкушении дальнейшего развития событий. Они выходили из подъезда, ни от кого не прячась, глядя друг другу в глаза, довольные и счастливые. Никто из них не ведал, сколько продлиться их счастье, влюбленным хотелось им поделиться с каждым встречным, из тех, кто оглушал их своей тоской и грустью. Не сговариваясь, Лена и Влад направились к «Евромагу», где на втором этаже расположилось уютное кафе. Наслаждаясь приглушенным светом, негромкой музыкой, неназойливым окружением, влюбленная парочка, казалось, не замечала никого вокруг. Им было хорошо вдвоем. Лена, в перерыве между жаркими поцелуями, успевала попробовать пирожные, - Влад, почему ты ничего не ешь? – Лена поставила ему условие, -Если, ты воздерживаешься, я тоже, тогда не буду.   
Следуя пожеланиям подруги, он присоединился к трапезе, хотя не был любителем сладкого. – Я бы любовался тобой, ни на что более не отвлекаясь, - тщательно подбирая слова влюбленный мужчина не сводил восхищенных глаз с любимой, - Наверное, я тебя украду скоро, только найду, куда мы переедем …
Легкое нажатие пальцев, на его широкую кисть, привлекло внимание к произнесенному далее, - Влад, не знаю, что тебе сказать. Карпухин не дает мне развода, без всяких объяснений. Мальчишкам без разницы, как далее сложится наши с тобой отношения.
- Но люблю-то тебя я! А не мальчишки, и не Карпухин. Я могу поговорить с ним.
Положив в рот себе и Владу очередной кусочек сладкого лакомства, Елена согласилась, - Хорошо бы. Я, со своей стороны, попробую переговорить с родителями Карпухина.
Когда тарелка с пирожными опустела, Влад предложил, - Лена, хочешь еще?
Прежде, чем ответить, Лена хорошо подумала, обведя довольным взглядом окружающее пространство. Здесь все было так необычно, редкие пары, также пренебрегая вниманием присутствующих, открыто, не таясь ласкали друг друга. Молодежные компании, изрядно нагрузившись горячительными напитками, весело похохатывали, а Лене оставалось лишь надеяться, что не их с Владом раскованность в общении послужила поводом к чужому веселью, - Благодарю, Влад, давно не ела столько сладкого. Может, нам уже …
Проследив по направлению настороженного взгляда, который Лена бросала на веселящиеся компании, Влад кивнул головой. Расплатившись, они быстро покинули кафе. Позже, блуждая по торговому комплексу, бесцельно, ради того, чтобы скоротать время, Влад и Лена наслаждались обществом друг друга. Странное дело, обычно игнорируя стройные ряды торгового изобилия, теперь, влюбленно держась за руки, находили прелесть в случайно позабытых нерадивыми продавцами разноцветных парах спортивной обуви, вычурной сезонной одежды, оставленной в кабинках для примерки. Прикладывая к себе куртки яркой расцветки, Лена старалась понравиться любимому. Однако, усилия ее оценил не только Влад.
- Женщина, мы через пять минут закрываемся. Так, что выбирайте поскорее.
Выпятив губки, Лена вопросительно взглянула на спутника, - Что мне посоветуешь?
- Бери, что хочешь. Оплачу все, или, почти все.
Случайно или нет, у нее в руках очутилась вешалка с демисезонной курткой стального цвета, воротник которой был украшен мехом в тон. На кассе к куртке присоединилась пара демисезонных сапог, выхваченной Леной с полки почти наугад, - Возьму без примерки. Кажется, мой размер.
Нагруженные покупками, они, с сожалением, покинули «Евромаг». – Куда теперь?
Обведя глазами чернеющее небо с редкими звездами, окружающие дома, не долго думая, Влад ответил, - Ко мне.
Обходя лужи, многие из которых были весьма глубокими, стараясь оказаться в поле действия уличного освещения, влюбленная пара пересекла широкое полотно Новочеркасского бульвара и направилась вглубь микрорайона. Высокие башни домов соперничали друг с другом за внимание редких прохожих. Неожиданно, прямо перед ними на асфальт приземлилось нечто тяжелое, правильной формы, окатив их с ног до головы, вязкими белыми брызгами. Лена укрыла лицо на широкой груди Влада, испугаться она еще не успела. А действие сверху сопровождалось буйным хохотом.
- Скоты! Их счастье, что они вне нашей досягаемости.
- Прости их, Влад, это они по неразумению. Может, это развлечение новомодное, сбрасывать с балконов все, что не надобно? – задавалась вопросом Лена.
- Думаешь, по нам метили?
- Ничего я не думаю, просто хочу добраться до дома без приключений.
- А, я за тебя испугался, ведь могли по тебе попасть этим кефирным пакетом. Грязные мы теперь все. Пойдем отмываться.
Встреченный автомобиль едва не окатил их брызгами грязи. По тому, как сильно сжал Влад ее запястье, Лена догадалась о его чувствах. Она в ответ только крепко прижалась губами к его губам, - Я люблю тебя и только тебя. Не гневи Бога. Они заплатят ему по счетам.
Остаток пути был проделан ими без происшествий. Чужой дом встретил ее настороженно. Свет горел только на кухне.
- А, мы не разбудим никого? – тихо вопрошала гостья.
- Будем стараться.
Очутившись в своих скромных пенатах, Влад тут же убедился, в том, что племянник сегодня ночует у сестры. – У меня тут все просто, без изысков. Сейчас дам тебе полотенце.
Пока Леночка приводила себя в порядок, Влад предпринял все необходимые приготовления, постаравшись придать хотя бы минимальный уют своей одинокой «берлоге». Быстро сменив постельное белье, мысленно Влад поблагодарил сестру, обеспечившую ему минимум комфорта. Заставила гостеприимного хозяина призадуматься возможная встреча любимой женщины с его домочадцами. На кухне он застал обеспокоенную маму. Ирина Федоровна в домашнем халате мерила тесное пространство шагами. Появление сына побудило ее поделиться собственными сомнениями, - Сынок, как хорошо, что ты, наконец, пришел, - вздохнув, пожилая женщина продолжала, Валера опять руки распускает. Что может предпринять в ответ папа? Сам понимаешь. В отчаяние, мы уже в отделение хотели звонить. 
- Да, теперь уж нет необходимости, мама. Где этот разбойник?
В ванной разом стихло. На лице Ирины Федоровны недовольство сменилось тревогой, - Да, кто же там, в ванной? Разве, что Настя своего непутевого мужа отмывает? Пойду, посмотрю.
Влад загородил собою выход, - Обожди, мама.
- Да, чего же ждать-то?! – всплеснула руками Ирина Федоровна, - Пока он всю квартиру разнесет?
Влад стоял насмерть. Дверь ванной комнаты приоткрылась, и появилась разгоряченная и посвежевшая Елена, с распущенными по плечам, по-русалачьи волосами, на щеках влюбленной женщины играл румянец, который делал ее еще более привлекательней. Прежде, чем ответить взволнованной матери, Владимир поцеловал любимую женщину, - Мама, познакомься. Это – Лена, - стреляя глазами, то на гостью, то на мать, Успеков пытался правильно оценить ситуацию, и донести ее собственное понимание до окружающих.
Улыбнувшись, Лена поздоровалась, - Добрый вечер, Ирина Федоровна.
- А, вы, извиняюсь  … кто? – переводя вопросительный взгляд на сына, Ирина Федоровна решила уточнить, - Володя, это – твоя прихожанка? А, что она делает у нас дома?
- Хорошо, мама. Сейчас я тебе все объясню. А, ты, милая, ступай ко мне в комнату, - проводив нежным взглядом Лену, Влад выполнил свое обещание, - Это – моя любовь на всю жизнь, мама. Да, мы познакомились с Леной в Храме, но …  разве это важно, когда между двумя людьми проскальзывает искра, когда все мысли только о любимом человеке. Разве тебе, мама, это незнакомо?
Она давно не видела сына в таком неописуемом воодушевлении, с горящими глазами, со взглядом, устремленном вслед ушедшей женщине. Трудно описать, что она чувствовала. Зависть? Раздражение, возмущение – слов не хватит, чтобы выразить то состояние, в которое окунулась нечастная женщина. Сегодня она потеряла сына. Теперь она сама для Владимира – прошлый день, который можно, при желании вырвать из памяти, как листок календаря. Господи, за что же ей такое наказание?!
- Мама, прошу тебя, не надо воспринимать Леночку, как соперницу. Вы с ней имеете равные на меня права, хотя, не отрицаю, каждая из вас любит меня по-разному, но конечная цель у вас единая, - уловив маленькую растерянность на лице у матери, Влад пояснил, - Обеспечить мне благополучие. Разве не так?
Ирина Федоровна не ответила, налив в чашку чая, она уселась за стол. Вовремя обратив внимание на то, что Владимир надумал отправиться к себе в комнату, она потребовал, - Нет, подожди! Эта твоя «любовь», что жить у нас собирается?
- Нет, мама. Лена только переночует. У нее есть свой дом.
- А, чего она чужие дома в гостиницы превращает?
- Мама, перестань! Как тебе не стыдно? Получается, проступок Лены только, в том, что она осталась у нас на ночь? Что в этом предосудительного?
- Ты не понимаешь? Это я тебе должна объяснять, тебе! Чья нравственность должна служить примером прихожанам, или, ты думаешь, я не догадываюсь, чем вы там, уединившись, собираетесь заниматься? И Лена твоя, не девочка наивная, все уж повидала …
- Мама, прекрати, прошу тебя! Ты хочешь, чтобы мы ушли? -  голос Владимира взлетел до самых высот.
После короткой паузы Ирина Федоровна ответила, - Да, хочу, и пусть это произойдет никогда-то, а прямо сейчас.
- Хорошо.
В своей комнате Владу не пришлось ничего объяснять, Лена все слышала. На лице ее запечатлелось недоумение, а в глазах блестели слезы. На улице Лена позволила себе расплакаться, - Что плохого, Володя, я сделала твоей маме, что?
Владимир, удерживая любимую за руку, молчал. Пусть она выскажется, отведет душу, пока они доберутся до гостиницы на улице Верхние поля. Удивительно другое, из попутных автомобилей им не встретилось ни одной маршрутки и такси. На Донецкой улице они сели в рейсовый троллейбус. Он проследует по Люблинской улице, а оттуда до гостиницы рукой подать. Глядя друг другу в глаза, они крепко держались за руки. Им было хорошо, и о своих невзгодах они перестали думать вовсе.
- Влад, Господь намеренно посылает нам испытания, чтобы проверить силу наших чувств и серьезность намерений. Но нас ничто не испугает, верно?
Влад кивнул головой, не отрывая восхищенных глаз с любимой. Лена, буквально, читала его мысли. Вот бы сейчас снять номер на двоих. Все вышло, как он загадал. Скромная гостиница в обычной многоэтажке вполне устроила непритязательных влюбленных. Расплатившись, Влад получил ключи у администратора. А Лене он посоветовал, - Закрой глаза.
Женщина улыбнулась, - Ты отведешь меня в заколдованное место?
- Еще дальше, - с самым серьезным видом ответил Влад.
Исполняя его пожелание, они зашли в лифт. Прошло несколько секунд, прежде, чем он остановился. И снова Влад служил Лене поводырем. А когда Лена вновь открыла глаза, ей осталось лишь восхищенно замереть. Ее взору предстала спальня в теплых, пастельных тонах, с почти царским ложем посередине, привлекали зеркала на стенах в золоченных рамках – здесь каждая деталь интерьера свидетельствовала, что гости не напрасно попали именно сюда. 
- Нравится?
- Мне нравится везде, где мы с тобою вместе.
Довольный ответом любимой, Влад предупредил ее, - Я сейчас приду. А ты располагайся.
Уединившись в ванной комнате, Влад занялся собой. Он не считал себя красавцем, ведь выбор за Леной. Его небрежно зачесанные назад светло-каштановые пряди пышностью походили на шевелюру льва. Бородой он обзавестись не успел, зато аккуратная щеточка усов придавал его лицу весьма пикантный вид. Теплый душ вернул Влада к действительности. Сейчас произойдет его грехопадение, а он думает только о том, чтобы не разочаровать любимую.  Матери он сказал истинную правду, кроме Лены у него никого не будет. Но … может быть, сейчас Лена ожидала от него совсем иного. По привычке перекрестившись, Влад освободился от условностей. Лена догадалась о причине его отсутствия. К ней в спальню Влад возвращался при блеклом свете настолько лампы. Но даже приглушенное освещение сеяло в душе его сомнение, а все ли он правильно делает? Скользнув под одеяло, Влад замер. Лена лежала рядом. Щелкнув выключателем, Влад ждал. Но темнота гостиничного номера не сблизила их друг с другом. А вот молчание длилось недолго. Инициативу на себя приняла Лена, - Сегодня очень яркая Луна, можно обойтись без света. Я сегодня много дел по дому успела переделать, а вот завтра мне на работу.
Влад повернулся к Лене, теперь они глядели каждый на партнера. Плавно скользнув с шеи на плечи любимой, Влад заметил отсутствие крестика, - Лена ты его потеряла?
- Оставила у тебя в ванной на полочке, - подогнув под себя ноги, она села на кровати. Стройностью женский стан обращал на себя внимание. Заметив интерес, рожденный ее инициативой, Лена схватила волосы в пучок и приподняла их, отчего ее привлекательность только выиграла. Нежная женская ручка скользнула в направлении мужского плеча, - Я похожа на богиню?
- Ты похожа на Елену Прекрасную, ты лучше всех.
Улыбнувшись, Елена возразила, - А, я желаю быть сама собой, и собираюсь прожить свою собственную, а ничью другую жизнь. 
Она уснула на его плече, а Влад так и пролежал несколько часов кряду, боясь шелохнуться, чтобы не потревожить любимую, и даже с закрытыми глазами он видел только ее, и никого более – красивую, нежную, ласковую, преданную, готовую для него на все, а он  … на что он готов ради Леночки, если даже не сумел приласкать ее. Глубоко вздохнув, это все, что в эти редкие мгновения счастья он мог себе позволить, Влад мысленно поцеловал ее. Почему-то в воображении он позволял себе многое и даже очень, а в действительности … Но Леночка все понимает, и поэтому не обидится.
Ему приснилось, что они с Леной забрались на вершину высокой горы. Вокруг тяжелым покрывалом лежал снег, переливаясь алмазной россыпью, в редкие моменты, когда небесное светило неожиданно заглядывало в этот отдаленный уголок Природы. Странное дело, они совсем не ощущали своего одиночества. Глядя на окружающее – реки, горные перевалы, леса и даже асфальтированные дороги, что указывало на то, что здесь, на краю света, уже ступала нога человека, все это природное и не только великолепие, казалось им таким маленьким, почти ничтожным. А они сами? Неужели их великанами сделала Любовь? Здесь, на высоте, где они были оторваны от мира, им более ничего не требовалось. Но разве такое бывает, чтобы не к чему было стремиться? Влад незаметно для себя произнес эту фразу вслух.
Тут же, незамедлительно прозвучал ответ, - Мы обязательно будем с тобою стремиться, к тому, чтобы никогда не расставаться.
С пробуждением Леночка его опередила. Румяная, посвежевшая, она порхала по номеру, явно имея намерения покинуть его ранее, чем он сам. Наблюдая за любимой, Влад терпеливо ждал. Вероятно, скоро она обратит на него внимание. Перевернувшись на другой бок, Влад замер. Прошло еще три десятка секунд, и он сел на кровати, - Доброе утро, Леночка. Не рано ли ты встала?
- Доброе. Совсем не рано. Я хочу перед работой забежать домой, - прочитав немой вопрос на лице любимого, Лена добавила, - Я не предупреждала мальчишек, что задержусь на целую ночь. Милый, а ты отдыхай.  Тебе, верно, так рано не надо. Сейчас только начало седьмого.
Ради того, чтобы не мешать любимой, Влад не спешил. Кроме того, ему, в отличии от Леночки, домой путь заказан. Спорить с матерью он не намерен, придется ждать, пока любимая мамочка примет его сторону. Крепкий поцелуй при расставании, и Влад остался в одиночестве. Неторопливые сборы не мешали ему размышлять о прошедшей ночи. К сожалению, он, человек неглупый, образованный, с минимумом вредных привычек и недостатков, оказался не на высоте, проиграл хулигану и алкоголику Валерке, который при всех своих «минусах» знает, вероятно, на уровне инстинкта, как удовлетворить женщину. Увы, это не проходят ни в одной общеобразовательной школе, не совершенствуют «мастерство Адама» и в среде интеллигенции. Выходит, первобытные инстинкты служат гарантированным напоминанием о том, что все дороги современного Homo sapiens ведут обратно, к колыбели человечества.   
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXIV.
     Из гостиницы он отправился на занятия театрального кружка в Люблино. С самого утра он чувствовал несобранность, рассеянность, а мысли Влада были далеки от обсуждения сценария, и юные любители искусства Мельпомены ощутили лишь фактическое присутствие Учителя. После летнего отдыха они выглядели повзрослевшими, окрепшими, полными впечатлений, которыми спешили поделиться с приятелями.
Анатолий, самый взрослый из них, за лето определившийся с дальнейшим выбором профессии, представляя новый свой труд, с нетерпением ожидал вердикта друзей. Что они скажут о его работе, как оценят законченность его сценария, - Владимир Георгиевич, я рискнул оспорить древние библейские истины, а именно, первой появилась на свет Ева, что соответствует современной интерпретации роли женщины. После из лодыжки Евы Создатель сотворил Адама.
Листая выданные им экземпляры нового сценария, участники кружка без особого интереса пробегали глазами строчки повествования. Влад пока только обратил внимание на увиденное, и расценил это, как вопиющую несправедливость. Может, отношение ребят изменится, лишь они дойдут до конца?
- Ну, и что от этого изменилось?
- Да, - присоединилась к Паше Дивову Лиза Барышникова, - Кому от случившегося легче? 
Насупленное, слишком серьезное лицо автора сценария на глазах помрачнело, - Я ни в чем перед вами не виноват. Если вы считаете, что первые люди возникли по-другому, предложите собственную версию.
Скрытый соперник еще одного создателя и не думал сдаваться, - Толик, этим самым, ты желаешь подчеркнуть значимость женщины в современном обществе?
Анатолий молчал. Он ранее считал, что два раза в неделю встретиться с друзьями, поделиться с ними текущими новостями, посоветоваться о жизни. И что же? В лучшем случае он столкнулся с терпеливым равнодушием. Но, если Адам и Ева о таком отношении соплеменников могли только мечтать, то чем «насолил» он своим … партнерам? Ощутив нарастающее напряжение, в зреющий конфликт решил вмешаться Влад, - Ребята, к чему призывает нас Господь?
- А, при чем тут Господь? – усмехнулась красавица Маша. – Всю эту кашу Толик заварил.
Влад согласно кивнул головой, обращаясь именно к ней, - Маша, как бы ты хотела, чтобы к тебе относились?
Внезапно очутившись в центре внимания, Мария растерялась, вовсе не к тому она стремилась. В отличии от большинства участников театрального кружка, Маша не ставила перед собой цель стать актрисой. Пожимая плечами, она призналась, - Ну, … я не знаю. Я сама некому зла не желаю, - обращаясь непосредственно к Анатолию, девушка добавила, - Извини меня, Толя. Я была не права.
Несколько секунд в аудитории стояла звенящая тишина. Разразившийся следом шквал аплодисментов убедил Влада, им был избран верный путь реабилитации невинно «осужденного». Как он и предполагал, сегодняшнее занятие не добавило ничего нового в копилку актерского мастерства. Однако, его задача, как руководителя театрального кружка, сотворить из каждого его участника, в первую очередь, Человека.
Привычный осенний дождь застал его по дороге на службу. Уставившись в окно автобуса, Влад с сочувствием наблюдал за суетящимися от непогоды прохожими. Некоторые из них укрылись под зонтиками, кто-то облачился в капюшоны, находились и такие, кто, презрев неудобства, не боялись «растаять». Из вереницы прохожих Влад выхватил знакомое лицо. Этого щуплого, не в меру подвижного паренька он наблюдал у Храма не впервые. Юноша явно приходил сюда с определенными намерениями, но склоненным в молитве у икон Владу не удалось его застать ни разу. А что же он делает сейчас, в дождь? Останавливая прохожих на Люблинской улице, некоторые из которых направлялись в Храм, парень что-то пытался им объяснить. Не испугавшись сырости, Влад отправился навстречу неизвестному, и не ошибся.
Парень встал у него на дороге. Бесцветные глаза паренька бессмысленно уставились на Влада, - Слушай, мужик, я вижу, что ты отзывчивый, выручи, а? Я сам приезжий, и здесь, у вас в районе меня ограбили, тридцать тысяч украли. Дай, сколько можешь, а я тебе потом вышлю. Понимаешь, меня родители дома ждут, им помощь требуется, они инвалиды. Слушай, мужик, не жидись, одолжи деньжат.
Внимательно вглядываясь в худое лицо, которое, буквально, на глазах преображалось, Влад вспомнил, что эту обесцвеченную физиономию с бегающим взглядом он неоднократно встречал в разных концах района, в основном, у крупных торговых сетей, чьим посетителям собственные злоключения попрошайка всякий раз описывал по-новому.
- Господь подаст, господь. Ступай, дружок, с Богом, - напутствовал Влад обратившемуся к нему.
Вслед ему неслись пожелания самого худого, что можно себе вообразить. В поле зрения показался новый претендент «скинуться по-хорошему», и ловкая обезьяна принялась обрабатывать новую жертву. В Храме он неторопливо ступал мимо групп молящихся. Сегодня он без всякого трепета взглянул в проникновенные, полные скорби глаза Божьей матери. Скоро должно было начинаться богослужение, но нечто мешало Владимиру облачиться в принятый Церковным уставом стихарь. Путаясь в складках тяжелой парчи, он в раздражении швырнул стихарь на пол, и тут же боязливо оглянулся. Кажется, всплесков его эмоций никто не видел. Немного времени, погруженному в сомнения потребовалось, чтобы принять решение – участвовать в литургии он не будет, Церковная иерархия дозволяла подобное. Мысли Владимира, увы, были далеки, как и от целомудрия, так и от послушания. Видимо, часть сомнений отобразилась у него на лице, так, что встреченный им иерей Святослав, следуя заботе о ближнем, остановился, ради того, чтобы подбодрить Владимира, - Поделись, брат мой, своими проблемами. Вижу, в смятении душа твоя.
Со Святославом, дородным сорока четырехлетним служителем Владимир был знаком со времени своего пришествия в Храм «Утоли моя печали». Опытный психолог, готовый пожертвовать многим, возможно, даже самым дорогим, Святослав служил образцом для малоопытного Влада.  Смиренно поклонившись Святославу, и это Влад делал осознанно, он поблагодарил за проявленное к нему сочувствие, -  Ваше преподобие …
Поднятая вверх рука, с раскрытой ладонью моментально дала понять, ответчик просит без условностей.
- Хорошо, - поправился Влад, - Только очень сложно рассказать мою беду в нескольких словах, но я попытаюсь.
Ощущая на себе пытливый взгляд собеседника, с трудом преодолевая собственную нерешительность, наконец, отважился на откровенность, - Понимаете, я … полюбил, и к счастью, не без взаимности. Но вот, в чем беда, - после короткой паузы, он продолжал, - Моя любимая женщина еще не оформила развод. Ее бывший муж тянет с его оформлением. Я очень боюсь, нет, не за себя, за любимую. Вдруг она не пожелает более ждать.
Владимир умолк. Сейчас ему будет вынесен вердикт, судя по выражению лица Божьего наместника, Создатель не одобряет подобные отношения.
Услышанное далее лишь подтвердило догадки вопрошающего, - Не знаю, что тебе посоветовать. Всю жизнь монашествовать в состоянии не каждый. Как ни заботимся мы о душевном равновесии, большинство склонны к грехопадению. Если ты ждешь ответа от человека, а не от священника, так поступай, как тебе подсказывают собственные чувства, и инстинкты, но, все-таки, не торопись. Господь, хоть и призывал к всепрощению, нам с тобой, давшим обет, не простит.
Не дожидаясь богослужения, Влад покинул Храм, а смятение в душе его только усилилось. Он должен пойти на примирение с близкими. Не исключено, что и мама уже успела пожалеть о своем необдуманном ответе. И вовсе не молитвы во славу Божьей матери крутились у него на языке. Словно обезумев, он повторял имя любимой. Неужели, Господь мог отказаться от любви, а, может, был образцом подражания лишь для окружающих?  Как сказал ему в недавнем разговоре протоиерей, батюшка Алексей: «Господь любил всех людей, и повелел всем также любить самих себя». Но это же форменный эгоизм, возразил оппоненту Владимир. Припомнилась дословная цитата из Евангелия: «возлюби ближнего, как самого себя». Но лучше любить ближних крепче, чем самого себя. Вот потому Владимир и возмутился отношению матери, которая отвергла не его, а самого дорогого Владимиру человека.
Вот его многоэтажные «хоромы». При подходе к подъезду была заметна некая суета, и это в условиях усиливающегося ненастья. Уже, когда до подъезда оставалось не более пятнадцати метров, в участниках уличной разборки стали различимы знакомые лица сестры Насти, непутевого зятя Валеры, которые что-то не мог поделить с его любимым племянником. Настя, как могла, закрывала собою Жорика. Заметив спешащего ей на подмогу брата, она пояснила, - Валерка-мерзавец напал на отца. А когда ему на помощь кинулся Жорик, эта подлая тварь подняла руку на ребенка. Если полиция сейчас ни заберет гада, я драчуна прирежу! - голос сестры взлетел до самых высот.
Владимиру, не без труда удавалось удерживать возмутителя порядка, дошедшего до крайней степени опьянения, когда соображение уже полностью отсутствует. Уставившись остекленевшим взглядом на назойливые «препятствия» Валера грубо размахивал руками.
- Влад, он взял твое украшение с полочки в ванной, - рассказал Владимиру племянник.
Влад инстинктивно потянулся к своей шее. Это крестик, позабытый Леной, мелькнула тут же мысль. – Где он? Говори сейчас же! – вцепившись в зятя, Влад стал неистово трясти его. Сила, с которой Влад расправлялся с ненавистным зятем, отбила у Валерки все способности к сопротивлению. Он мотался из стороны в сторону, будто плодовое дерево во время сбора урожая.
- Володь, остановись. Он, по-моему, уже не соображает. А крестик твой он обнаружил еще утром. Володь, лучше давай сдадим его в полицию.
Влад, как будто, не слышал сестры. Негодование, а теперь уже и злость завладела им, лишая его зятя шанса  на реабилитацию. Спасло Валерку от полной расправы появление участкового инспектора.
- Влад, я тебя прошу, ступай домой. Я здесь разберусь сама, - взмолилась Настя.
Сестру он не слушал, и даже увещевания участкового инспектора Юрия Михайловича не сдержали его злости. Только жалобные уговоры племянника возымели свое действие. Дома их с нетерпением ожидали взволнованные Ирина Федоровна и Георгий Борисович. Пожилой мужчина, с марлевой повязкой на голове, слегка пропитанной кровью, предупредил сына, - Я не пущу домой этого мерзавца. Посмотри, до чего он меня довел.
Взгляды сына и матери пересеклись. В ее глазах Влад прочитал немой укор. Разве он в чем-то провинился перед мамой? – Я могу вам помочь? – наконец, выдавил из себя Влад, и тут же понял, не того ожидала от него мама. 
Георгий Борисович оценил ответ сына, - Проследи, чтобы мерзавца забрали в кутузку. А еще, сынок, давай определимся. Как ты думаешь, чья вина, что Валерка стал хулиганить?
Ирина Федоровна пыталась остановить супруга, уговаривая его прилечь, - Георгий, врач посоветовал тебе отдыхать больше после травмы. Пойдем,  дорогой, полежишь.
Супруг отстранился от нее, - Нет, Ира. Решим все сейчас, иначе нам регулярно придется делить свое внимание между полицией и службой скорой помощи.
- Дед, сначала надо отыскать крестик, что был украден с полочки в ванной, - вмешался настырный Жорик-младший.
Влад переводил помрачневший  взгляд с отца на племянника  и обратно. Сколько теперь ни предпринимай розысков, вряд ли, выйдет положительный результат. Так, что же ему делать?  Не пускать же все на самотек.
- Что молчишь? – совсем недружелюбно вопрошал его Георгий Борисович.
- Чья вина? Общая. Давно надо было Валерку отправить на лечение, а Насте – оформить развод, - Влад направился в свою комнату, но отец его загородил собою дорогу.
- Нет! Тут надо определиться, раз и навсегда.
Перед глазами поплыла блеклая желтизна совсем не новых обоев, и пол, словно стал уходить у него из-под ног. Но лучше он покажет им собственную слабость, чем позволит смеяться над Леной.
- Сынок, тебе плохо? – обеспокоенный голос Ирины Федоровны раздался над самым его ухом.
Влад постарался успокоить маму, - Нет. Просто немного закружилась голова.
Звонок в дверь отвлек присутствующих от дальнейших разбирательств. Возвратилась Настя, и к ужасу Георгия Борисовича, участковый инспектор вел Валеру.
- Папа, я ничего не могла сделать, - оправдывалась Настя, - Юрий Михайлович говорит, - переведя вопросительный взгляд на участкового, Настя сделал заключение, - Ну, вообщем, он сам вам все объяснит.
Невысокого роста полноватый крепыш явно куда-то спешил, потому распространяться не стал, - Ваш родственник, Валерий Краснов неоднократно нарушал общественный порядок. Но поймите, не пускать его домой, вы не вправе. Гражданин Краснов прописан по этому адресу. Ранее, согласно вызову его супруги, гражданки Красновой Анастасии Георгиевны, я проверил по документам его прописку …
- Но он напал на меня, разбил мне голову! – глаза Георгия Борисовича метали гром и молнии. Пожалуй, он сам был готов броситься на бывшего зятя, и, если бы ни заступничество инспектора, драка продолжилась.
На помощь супругу подоспела Ирина Федоровна, - Георгий, пожалуйста, успокойся. Тебе вредно волноваться …
- Мне вредно совместное проживание с этим мерзавцем. Вот вы, инспектор, скажите, почему я должен содержать этого тунеядца?!
Напомнила о своем присутствии Настя, - Папа, я обещаю тебе, что в ближайшее время разведусь с этим идиотом, и работать его заставлю, чтобы алименты на ребенка получать.
- Но сейчас гражданин Краснов должен остаться дома, - напоследок заявил участковый инспектор, Юрий Михайлович.
Уход его еще больше накалил обстановку. Вся семья собралась на кухне, за столом, хотя Влад с большим удовольствием удалился в свою комнату. Но был у него один интерес, разрешить который он имел намерения, как можно скорее. 
Семейный разговор начал Георгий Борисович. Махнув рукой в сторону дочери, он промолвил, - Слышали мы о твоих разводах. Тут надо разобраться, кто всю эту кашу заварил? – переведя гневный взгляд на полусонного зятя, хозяин дома продолжал, - Сегодня, где этот алкоголик взял деньги?
- Он стащил украшение в ванной и продал его, - сторону обвинения принял Жора-младший.
Жора-старший полюбопытствовал, - А, ты видел? Кто тому свидетель. Что, в ванной лежало чье-то украшения?
- Я видел. Украшение – золотой, нательный крестик на цепочке двойного плетения оставила в ванной моя знакомая.
- Вот, это да! – не удержалась Анастасия, - Ты, Володька, уже знакомых начал домой водить. А зачем? Хотел вместе со знакомой поскорее от Валерки отделаться?
- Настя, прекрати. Ты же не такая, какой пытаешься казаться.
Уткнув руки в бока, Настя приподнялась над столом, уставившись прямо в глаза брата, - Зачем ты соблазн перед Валеркой выкладываешь? Знаешь прекрасно, что он нечистый на руку.
- Знаю. Но я возвращаюсь домой, в расчете на то, что дома меня встретят честные люди, а с чем мне приходится сталкиваться?
- С чем? А, может, это я твой крест взяла? Захотелось нового украшения женщине, а то, ведь, кто мне запретит?
- Не юродствуй, Настя! Зачем ты наговариваешь на себя, повернувшись к племяннику, Влад спросил, - Скажи, Жора, ты видел, как отец твой крестик продавал?
- Ничего он не видел. Отстань от ребенка! – Настя готова была броситься ради спасения собственного сына на любого встречного.
- Отстану, только прежде правду услышу. Жорик, пожалуйста, вспомни, - просил Влад.
- Я у подъезда его видел, когда он деньги в руках держал. Купила у него крест какая-то тетка, и тут же села в такси. Номер я не помню.
На кухне повисло молчание. Каждый сидящий думал о своем. Ирина Федоровна о том, какие последствия ждут ее супруга после черепно-мозговой травмы. Георгий Борисович мечтал о скорейшей расправе с непутевым зятем. Валерка жалел, что он мало бабок наварил с продажи креста. Настя … Настя прикидывала, сколько мог стоить этот чертов крест? Жорик обижался на маму, которая обещала отвести его в аквапарк. А Влад переводил грустный взгляд с одного на другого, гадая,  неужели это - близкие ему люди? Внезапно Влад поднялся из-за стола, и, ни слова не говоря, направился к выходу. Не хотелось никого видеть, очутиться бы сейчас, где-нибудь, на необитаемом острове, в теплых краях, и спрятаться в зеленых джунглях.
- Володя, зачем ты приводил неизвестную женщину к нам домой? Объясни, пожалуйста, - настаивал Георгий Борисович.
- Это для вас она – неизвестная. Лена – моя будущая супруга. Мы любим друг друга, и в отличие от Валеры, она не ведет аморальный образ жизни. Отец, дай мне пройти.
- Сынок, в следующий раз предупреждай нас, - попросил Георгий Борисович, - И не будут тогда возникать лишних вопросов.
 Их взгляды встретились, и Влад понял, отец ему не противник, и не станет  он, от нечего делать, лезть в душу, чтобы выведать подробности. Да, здравствует мужская солидарность! Озадачив себя улыбкой, хотя настроение у него было прескверное, Влад поблагодарил, - На будущее, я буду иметь это в виду, папа …
Прежде, чем покинуть дом, Влад ухватил за горловину байковой, в клеточку, старой рубашки своего зятя, - Где деньги, которые ты выручил за продажу чужого украшения?
- Ну, пропил. Чего пристал? Подумаешь. Крест, какой-то, - глядя в глаза оппоненту, Валера пренебрежительно усмехнулся. Пытаясь отстраниться от родственника, он потерпел фиаско, - Пусти!
- Где деньги?
Почувствовав, что назревает новый скандал, Ирина Федоровна попыталась увести внука. Но Жорик-младший неожиданно вспомнил, - Влад, он их спрятал.
Далее события развивались молниеносно. Ощутив приливы злости на маленького предателя, более опытный в драках Валера, вывернулся и, тем самым, ослабил хватку и, подлым движением кулака свалил с ног собственного сына.
Жорик, ударившись за батарею, не успел заплакать, как его обидчик получил ответный удар, вследствие которого, Валера стал сползать по стене, сложившись напополам. Никто не подал ему руки помощи.
Настя и ее мама, подхватив ребенка на руки, тут же начали причитать, - Бедненький, наверное, сильно ударился.
- А, этот гад не делает разницы между взрослым и ребенком, - возмутилась Настя.
- Сынок, - обратилась Ирина Федоровна к Владу, - Не надо более дома разбирательств.
- Ира, я тебя тоже предупредить намерен, - Если этот гад поднимет еще раз на кого-нибудь свою вонючую граблю, я выкину его с балкона. И никакой участковый инспектор мне не воспрепятствует, - поставил условие Георгий Борисович.
- Папа, не пугай нас. Кашу сегодня заварил, не Валера. И, если бы ни чужой золотой крест, Валера не поддался бы на искушение, - неожиданно на сторону Валеры встала его супруга. Обернувшись в сторону уходящего брата, она добавила, - Не рассчитывай, что материальные потери за этого мерзавца тебе буду компенсировать я.
Он ушел, оставив нарушителя порядка в коридоре, со связанными руками. Вечер был в разгаре, но осенняя погода не баловала горожан хорошим настроением. Моросил мелкий дождик. Он брел от дома к дому, почти не разбирая дороги. Было поблизости место, где он мог рассчитывать на уединение. Пройдя мимо школьного забора, Влад свернул направо, но не успел он сделать нескольких шагов, как волна брызг из лужи захлестнула его. Сделал это мчавшийся навстречу мотоциклист, который, вне сомнения, видел Влада, но не попытался притормозить.
- Чтоб ты до дома не доехал! – неосознанно пожелал ему обиженный.   
Спустя несколько секунд Влад спохватился. «Господи, что же я такое говорю! Разве можно таким напутствием провожать мирянина? Прости, во имя Всевышнего». Влад так и не дошел  до искомого адреса, дом первый по Батайскому проезду, время от времени, попадал в поле его зрения. Но стоит ли сообщать любимой печальную весть о ее украшении. Однако, бесцельное блуждание, вокруг да около, претило Владу. Ужасно, что он не помнит, как выглядит этот необычный крестик, ведь, ради того, чтобы отыскать его копию, надо точно представлять: каков об был?
Внезапно кто-то окликнул его. Оглянувшись, Влад приметил складного паренька, нагруженного объемными авоськами, лишенного возможности спрятаться от ненастья. Когда они приблизились друг к другу, Влад узнал в пареньке одного из сыновей Лены, - Привет, давай помогу.
Николай, а это был он, без слов протянул одну из авосек. Основательно вымокнув, они добрались до нужного дома, парень поблагодарил и хотел уже распрощаться с помощником.
Но, вероятно, Влад придерживался иного окончания их незапланированной встречи. – Коля, это ты? – осторожно поинтересовался Влад.
- Это – я. Извините, но я должен идти. Через полтора часа вернется домой мама. Мне требуется приготовить ужин.
Почувствовав, что он теряет последний шанс, Влад обратился к знакомому,
- Коля, мне очень нужно поговорить с тобой. Ненадолго я тебя отвлеку, может …
- Не может, - грубо возразил Николай, - Отец должен вернуться в любой момент.
Влад загородил собой вход в подъезд, - Подожди, Коля. Я тебя не в карты зову играть.
Злость проснулась в оппоненте, - Что уставился?! Не понимаешь объяснений? Зачем в чужую жизнь лезешь?
- При свидетелях желаешь разговаривать? Давай, будем при свидетелях, старушек с соседней лавочки позовем. Разговорчивые, они припомнят, что было, а еще больше – чего не было, проследят, чтоб не приврал, чего.
Насупленный из-под бровей взгляд Николая вынудил неугодного собеседника умолкнуть. Николай полез за ключом, - Отойдите, пожалуйста, с дороги. 
- Я люблю твою мать, а не просто морочу ей голову. И ни в чем я перед вами не виноват.
До крови прикусив губу, Николай со злости ударил ногой по двери подъезда, но это не помогло ему снять напряжение, - Хорошо, пойдем.
Весь путь наверх, до пятнадцатого этажа они проделали в молчании. Войдя в квартиру, Николай, первым делом прошелся по комнатам, заглянул на кухню. «Никого. Может, оно и к лучшему», смекнул Влад.
Авоськам нашлось место на кухне. – Присаживайтесь. Здесь и будем разговаривать.
Развесив на вешалке мокрую одежду и оставшись налегке, Коля занялся приготовлением. Влад терпеливо ждал, пока и до него дойдет очередь. Перед ним, на столе вскоре появилась чашка ароматного, дымящегося напитка; - Благодарю. Побеспокоил я тебя, Коля, не просто так. Говорила тебе мама или нет, но мы собираемся с ней расписаться. Сегодняшнюю ночь мы провели вместе. Коля, вот, чего я хочу у тебя узнать … У мамы твоей был нательный крестик, на золотой цепочке … Коля, он пропал. К, сожалению, по моей вине. Пожалуйста, опиши мне его, чтобы я мог купить такой же.
- Именно такой же не купите. Эх, вы! – в сердцах воскликнул Николай.
Влад вскочил из-за стола, - Коля, я все сделаю ради того, чтобы твоя мама была счастлива. Ничего не пожалею!
- Да, что вы можете? На этот крестик мы всей семьей, втайне от мамы копили почти два года, цепочка уникальная – двойного плетения.
 - Я достану деньги, - твердил Влад, но, похоже, его увещевания не убедили собеседника. Николай сидел за столом, закрыв руками лицо. Конечно же, он сомневался в услышанном. Влад продолжал убеждать, - Коля, Коля … Ты можешь мне не верить, но я все оплачу. Назови сумму, и отпадут все сомнения. Тебе хорошо известно, что за деньги можно все купить.
- Вы так считаете? – сколько горечи было в этом вопросе, - А, я верю в справедливость, и хочу, чтобы мама была счастлива, но не с вами …
 Влад перебил отчаявшегося, - Но разве ты не веришь в любовь? Мы с твоей мамой любим друг друга.
- Я поверю в это только, если мама признается сама.
- А, сегодня она тебе ничего не говорила, когда вернулась домой под утро?
- Они с отцом вчера поругались, и мама сказала, что осталась ночевать в гостинице …
- Со мной! Она провела сегодняшнюю ночь со мной! – орал Влад.
- Я вам не верю. Мама любила отца, потому разрешила ему вернуться в семью. А, вчера они поссорились из-за ерунды. А скоро мы будем жить все вместе, и вас в нашей жизни не будет, - упорно твердил Николай. 
Раздался пронзительный звонок. Оба переглянулись.
- Сейчас мы у Елены спросим.
- Это – не мама, - опередил Влада Николай. – Это возвратился Андрей или отец. Уходите, - потребовал он.
- А, если я не уйду?
Осторожное предупреждение незваного гостя не имело успеха, - А, если я обращусь в полицию?
Пришлось подчиниться. В дверях Влад столкнулся с Виктором Сергеевичем. – Это кто, сынок?
- Водопроводчик из управляющей компании, - бросил на ходу Влад. Из негостеприимной квартиры он попал под сильный ливень. Промокнет. Бог с ним, ему было все равно, где, как жить, только бы с любимой Леночкой.   


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXV.

     Который день, он видел вокруг себя сплошную белизну – белый потолок, белые стены, может, уже наступила зима? Но он абсолютно не ощущает холода, трудно описать те чувства, которые он переживает. Некоторое время полностью выпало из его жизнеописания, можно одуреть, когда вокруг тебя белым-бело. Но еще ужаснее не то. Руки, ноги, отдельные части тела более неподвластны ему. Он лишен возможности двигаться, и та одинокая слеза, что обжигает ему щеку, лишь раздражает его, не вызывая облегчения. Ангелы в белых халатах часто кружат рядом, всегда молча, хотя ангелы, вероятно, умеют только петь какие-нибудь жалобные молитвы. Теперь вместо небесных существ с белыми крылышками, он видел одну лишь деву Марию, во всей ее красе, скромную, с печально-грустным взглядом, ее добрые глаза удивительно напоминают глаза его матери, которую он слышит сейчас, но, увы, не в состоянии ей ответить …
- Андрюшенька, сыночек мой, мы с тобой уже дома. Врач сказал, что ты постепенно будешь поправляться. Мы все – Коля, я, папа крепко тебя любим, и будем стараться делать все, чтобы ты скорее поправился.
Он в ответ только беззвучно шевелил губами, пытаясь донести до мамы какую-то мысль. Елена Николаевна вглядывалась в родное лицо, пока видения ни начали расплываться у нее перед глазами, в то же время, любящая мать перебирала в уме различные варианты помощи несчастному ребенку.
- Мама, ну, как он? – в комнату заглянул Коля.
 Елена Николаевна грустно улыбнулась, - Проходи, милый. Третий день не отхожу от кровати Андрея, все надеюсь – появятся какие-нибудь признаки улучшения. Врач обещал, но …
- Есть, они, есть! – с воодушевлением воскликнул Николай. – Посмотри внимательно, мама. Андрей все чаще пребывает в сознании, слышит, видит, а ранее у него была только повязка на глазах. Теперь, мамочка, он все понимает, только сказать не может.
Губы Андрея шевелились, то округлялись, то вытягивались в одну линию. Им не любовались, вовсе нет, просто пытались понять, что он говорит. Первым догадался Коля, - Мама, по-моему, Андрей просит рассказать, что с ним случилось?
- Но … но я не различаю …
- Мамочка, ты плачешь, потому я догадался первым, - успокоил Елену Николай. Переведя взгляд на брата, Коля спросил, - Мы тебя верно поняли?
- И, правда, верно, Коленька, - обрадовалась Елена Николаевна.
- Мамочка, позволь, я расскажу, чтобы ты еще больше не разнервничалась, переведя внимание на брата, Николай продолжил, - Андрей, вот, как все было. Дождливым, сентябрьским днем, скорее, вечером, ты, Андрей, отправился кататься на мотоцикле. Видимо, тебе не везло с самого начала, потому, что дождь не прекращался, а лужи на твоем пути становились глубже. Разогнавшись, возможно, объезжая кого-то, ты, Андрей, не успел вовремя затормозить и врезался в забор, точнее, металлическое ограждение. Сила удара была велика, и, несмотря на то, что у тебя был защитный шлем, часть металлоконструкций сильно задела твою голову. Штырь проткнул ее до крови. Еще лечащий врач говорит, что у тебя ушиб позвоночника в двух местах, потому был полный, а теперь частичный паралич. И, если бы скорой помощи не пришлось так долго ожидать,  последствия травмы не оказались бы так тяжелы.   
Елена Николаевна сокрушенно качала слегка поседевшей головой. Она отказывалась верить, что ее бедный мальчик некоторое время находился без помощи, под сильным дождем, страдая и мучаясь. Глубоко вздохнув, она проронила, - Действительно, если бы ни ливень, тебя быстрее обнаружили прохожие, и медики подъехали бы скорее.
Андрей молчал. Сознание медленно возвращалось к нему, хуже было с памятью. Андрей почти ничего не помнил, а ведь память необходима любому человеку, она не просто багаж знаний, память – инструмент, позволяющий совершенствовать эти знания. И вновь веки его сомкнулись, будто их скрепили печатью. Андрей незаметно погрузился в сон. Столь неожиданным будет и его пробуждение.
- Господи, всемилостивый и всепрощающий! Помоги ему, прими за него все муки и страдания, во славу избавления раба божьего Андрея! – ладони Елены Николаевны были молитвенно сложены, взгляд обращен к небесной сущности. Если бы ее милый сынок сам попытался обратиться к Создателю, то скорее был бы услышан им.
В спальню, где теперь постоянно пребывал Андрей, Коля принес для мамы чай, - Только заварил, мамочка. Будешь пиццу?
Переживая за травмированного сына, Елена Николаевна мало ела, не обращая внимания на рацион питания. Лечащий врач при выписки из больницы предупредил ее, что полностью Андрей может никогда не восстановиться, а стало быть, его ожидает перспектива маломобильного существования, а именно, в лучшем случае, костыли, в худшем – инвалидная коляска. Но Андрей такой молодой, ему даже нет восемнадцати!
Слезы ручьем текли из ее глаз, ставших почти бесцветными. Она не могла остановиться. И, если Создатель слышит ее, пусть все муки достанутся ей одной, а сынок, милый, дорогой сынок должен непременно стать счастливым. 
Снилось ему, как он мчится на своей «черной стреле», наперерез встречным автомобилям, и все они, включая грузовики, уступают ему дорогу. В стороне мелькали дома, припаркованные автомобили, остановки общественного транспорта, супермаркеты. Его преследовал полицейский патруль, может, потому он постоянно увеличивал скорость, впрочем, на спидометр он не обращал внимания. На пути ему попадались прохожие – обычные помехи, которые можно было объехать, но никто не запретит ему поступить с ними по-иному.
Елена любовалась спящим сыном. Они поставят его на ноги. Проконсультируются ни с одним врачом, а пригласят домой целую медицинскую комиссию. Андрей станет прежним, будет также интересоваться жизнью, стремиться воплотить свою мечту в реальность, продолжит трудиться у мольберта. Ей неважно: станет ли Андрей известным живописцем, для любой матери необходима уверенность, что ее дети не ущемлены в своих правах.
- Мамочка, мы с тобой можем дежурить рядом с Андреем по очереди, - так как Елена Николаевна не торопилась с ответом, Николай добавил, - Я вполне справлюсь с гигиеническими функциями, смогу сменит подгузник, ну, уж, конечно, покормить брата я также могу. Не сомневайся, я даже могу поспать с ним на кровати, за компанию.
- Хорошо. На работе у меня закончился отпуск, и даже за свой счет мне руководство не обещало.
- А, мне в службе социального ухода позволили подстроиться под твой график.
- Коля, меня волнует другое. Как воспримет Андрей твою инициативу? Тебе известно, Коля, что Андрей гордый. Теперь, когда он чаще будет в сознании, он, вероятно, будет стесняться.
Николай грустно улыбнулся, - Все когда-нибудь стесняются. Андрей любит жизнь и выберет заботу о себе.
Елена Николаевна неуверенно заметила, - Не знаю, что тебе сказать. С его характером Андрей любого до себя не допустит. Пожалуй, спросим у него позже, когда проснется.
Оба вздохнули, теряясь в догадках. С таким непредсказуемым человеком, как Андрей, ничто наперед загадывать нельзя. А, вот, помочь ему надо, любым способом.
- Мама, а папа что-нибудь делает для того, чтобы Андрей поправился?
Елена Николаевна продолжала молчать, по-прежнему не отводя от Андрея встревоженных глаз. По ее реакции Коля понял, мама ничего ему сейчас не скажет. – Скажи, мама, а … как ты относишься к отцу?
- Разве это имеет какое-нибудь значение? Вот ты смотришь на меня сейчас, и замечаешь, как я постарела за прошедший месяц, словно десяток лет себе прибавила. Теперь, когда у нас с тобой общее горе, я все меньше думаю о том, чтобы кому-то нравиться. А, в представлении твоего отца, я – старуха…
- Неправда, мама! Ты еще можешь быть красивой, если захочешь.
- Я не хочу.
В его взгляде она прочитала сомнения, но природная скромность мешала Николаю указывать на чужие недостатки. Елена Николаевна прекрасно поняла сына, - Просто, Коленька, ты еще никогда, никого по-настоящему не любил. Когда любовь к девушке захлестнет тебя, ты забудешь о всех нормах и правилах поведения, возьмешь и наплюешь на них.
- У меня есть любимая девушка, и тебе она известна. Но даже ради ее счастья, я не наплюю на близких людей. И, если Оля выберет другого, а не меня, я не встану у нее на пути.
Боже! Елена Николаевна не узнавала собственного сына. Его серо-голубые глаза горели огнем. Кажется, еще чуть-чуть, и он станет Прометеем. – Я люблю тебя, Коля, и буду любить тебя сильнее всех девушек на свете. Но, если … ты таков на самом деле …
- А, ты сомневаешься?! Запомни, мама. Я никогда, некому не лгу, и ради тебя или Андрея готов пожертвовать собой.
- Спасибо. Но это я должна жертвовать собою ради вас.
- Мамочка. Может, Оля попросится ухаживать за Андреем, хотя бы время от времени? 
На ее лице застыла маска, сквозь которую была различима циничная ухмылка, - А Оле это надо?
- Она любит Андрея, только не хочет в этом признаваться даже ему.
- Девушка почти месяц знала о несчастном случае, произошедшем с Андреем, но ни разу не зашла к нам, не поинтересовалась его самочувствием.
- Мамочка, она у меня интересовалась, переживала за Андрея.
- Может, это – эгоизм, сынок, но посторонние люди в настоящий момент меня интересуют в последнюю очередь. Только близкие люди …
Николай не дослушал, - А, отец для тебя близкий человек?
Очутившись в центре внимания Николая и внезапно пробудившегося Андрея, Елена Николаевна безмолвствовала. Ей надо дать обоснованный ответ, неважно, искренним он будет или нет, она должна исходить из интересов детей. Грустно улыбнувшись, озабоченная мать промолвила, - Конечно, близкий. Мы прожили с ним более двадцати лет, счастливые это годы были, либо нет, не мне судить. Ради вашего счастья я готова вытерпеть многое.
- А, священника их Храма ты любишь?
Она оторопела от столь откровенного вопроса. Проще успокоить их, а затем перевести разговор на другую тему. Улыбнуться у Елены не вышло, вместо этого на лице ее застыл испуг, - Понимаете … мы с Владом некоторое время нравились друг другу. Он – очень хороший человек …
- Выходит, отец плохой?
Смущение отобразилось на растерянной физиономии женщины, - Конечно же, нет. Сынок, но ваш отец не любит меня.
Вопреки ожиданию, не было никакого сочувствия. Неужели, придется оправдываться, за несуществующий проступок, - Сынок …
- Мама, последний вопрос я прочел по губам Андрея, - подсказал Николай.
- Коля, отец виноват не только передо мной. Бегая из одной семьи в другую, он обманывает вас, особенно теперь, когда Андрей нуждается в поддержке.
Губы Андрея складывались в утвердительном ответе.   
Коля предположил, - Кажется … Андрей хочет донести до нашего сведения. Отец … что отцу некуда бежать.
- А, по-моему, Андрей просит пить. Верно?
Едва заметным движением век парень выразил свое согласие. Через минуту из стакана с трубочкой Андрей уже насыщал свой организм влагой.
- Мама, я сейчас приведу Олю, и ты увидишь, как сильно она любит Андрея.
Николай тут же убежал, даже не поинтересовавшись, а совпадают ли его желания и таковые у Андрея. Пытаясь разгадать, что хочет донести Андрей до ее сведения, Елена Николаевна моментально повторила движение губ Андрея. Вероятно, получилось достаточно забавно, что вызвало улыбку у вновь прибывших зрителей.
Зеленые глаза Оли округлились при взгляде на Андрея, - Разве … он совсем?
Елена Николаевна кивнула головой, - Врач говорит, что это состояние временно.
Коля поддержал ее, - Конечно, временно, не сомневайтесь. А, ты как считаешь, Оля?
Девушка неопределенно пожала плечами, что натолкнуло Колю на иную мысль, - Оля, я тебе только, что объяснял. Мы будем …
Голос Николая оборвался, когда взгляд его остановился на приятельнице. Оглушило его равнодушие девушки. Но, не исключено, что ему все это только показалось, - Оля, может, у тебя болит зуб?
- У меня? – Оля усмехнулась, - С чего ты взял?
Елена Николаевна решила поставить точку на дальнейших расспросах, отправная точка которых – эта самая незваная гостья. – Прошу вас, Оля, покиньте нас, пожалуйста.
Выяснилось, что желание гостьи и хозяев внезапно перестали совпадать, - По-вашему, я должна уйти? – было заметно, что предложенный вариант не огорчил Олю. Однако, к удивлению Елены Николаевны, отсутствовало огорчение и в глазах Андрея. 
Первым спохватился Николай, - Мама, Оля поможет нам ухаживать за Андреем.
Ответила она не сразу. «Время тянет», предположила Елена Николаевна. Остается выяснить, с какой целью?
Дроздовская переводила оценивающий взгляд с одного представителя семейства Карпухиных на других, что-то перебирая в уме.- Да … Я могу … в свободное от учебы время.
Наступила очередь сомнений у хозяйки дома, - Позволь полюбопытствовать, кто подтвердит твои навыки и умения?
- А, каких подтверждений вы ждете? Я могу приготовить то, что необходимо, также переодеть человека …
- Нас интересует ни какой-либо человек, а конкретно, Андрей. Позволит ли он тебе до себя дотронуться – не уверена.
Но и тут Оля не растерялась, - Давайте, проверим.
Глаза Андрея то округлялись, то ссужались, что его мать расценила за несогласие, о чем она поспешила заявить во всеуслышание, - Нет! Без одобрения Андрея нельзя.
Обиделась, подумали об Оле, и это не укрылось от внимания всех присутствующих. Гостья встала, и, не прощаясь, на ходу бросила, - Будет нужно, пригласите.
И только после того, как дверь за ней закрылась, Николай прокомментировал, - Она окончила курсы первой помощи, умеет распознавать симптомы разных опасных состояний, а также, устранять их, по мере возможностей.
Теперь уже губы Андрея явно выражали свое несогласие: «Не хочу!»
- Коля, объясни, зачем ей это нужно? Откуда такой неукротимый энтузиазм?
Николай обернулся к брату, чье неудовольствие было на лице, - Я сейчас скажу, а вы послушайте. Каждый из вас согласен сделать признание, но не при свидетелях. Оле требуется деньги, у них в семье сейчас тяжелое положение.
- У нас не лучше, - добавила Елена Николаевна. – Коля, а кто будет оплачивать услуги Оли, в случае согласия Андрея?
Коля ответил сходу, - Мы вместе. Оле многое не требуется, только на самое необходимое.
Если бы ни вся серьезность ситуации, Елена Николаевна от души рассмеялась, - Этому тебя, Коленька, в органах социальной защиты научили?
- Никто меня не учил. Но, мама, ты, скорее всего, станешь нанимать санитарку по объявлению? Я предлагаю тебе более приемлемый вариант.
- Ну, так, возможно, я нанимала бы санитара, если бы у меня имелись дополнительные на то средства. Насколько мне известно, даром никто не станет выполнять свои служебные обязанности.
- А, папа?
- Папа скрылся. За три дня, что я не отхожу от постели Андрея, Виктор Сергеевич ни разу не позвонил, не справился о его здоровье.
Коля растерялся. Услышанное являлось для него полной неожиданностью, - А, что же нам делать, мама?
Елена Николаевна развела руками, - Не знаю, - после недолгого размышления, она спросила, - Коля, а, может, стоит тебе уволиться?
- И мы будем жить на одну твою зарплату? – Парень едва не присвистнул после услышанного.
Елена Николаевна, перебирая в уме варианты, наконец, остановила свой выбор на одном, - Кроме работы на складу, я буду брать работу на дом.
- А, я буду бездельничать?
- Почему, Коленька? – с улыбкой на устах спросила Елена Николаевна, - Уход за любимым братом – самая настоящая и востребованная работа.
Глаза Андрея согласно моргнули. Но Николай и не думал сдаваться, - А какую ты работу собираешься брать на дом?
- Возможно, составление каких-либо документов, посмотрю по объявлениям.
- Только, перед тем, как дать согласие на дополнительную работу, обязательно посоветуйся с нами, иначе тебя могут ввести в заблуждение.
На том и порешили. Пока Елена Николаевна отправилась в универсам, Николай остался возле брата, что вовсе не обременяло его. Усевшись на край постели, подобное при матери он даже не попытался бы себе позволить, Николай советовался с Андреем, - Ну, и чем тебя развлекать?
Бесцветные губы Андрея складывались в слова.
- Достаточно включенного телевизора? – переспросил Коля, и получил утвердительный ответ, - Андрей, давай, поговорим, - предложил Коля свой вариант времяпровождения. Тут же было получено одобрение. – Скажи, а как ты относишься к тому, чтобы … отец навсегда покинул нас?
Николай пристально смотрел на брата. Неподвижные, будто застывшие глаза ничего не выражали, нос, губы – все походило на окаменевший барельеф. Коля догадался, - Андрей, ты его совсем не любишь?
Губы ответчика активно складывались в целые предложения. Николай взмолился, - Подожди, дорогой! Не так быстро, а то я смысл не улавливаю.
Начав сначала, Николай усилил внимание. Или ему мерещится, или Андрей слова в предложения складывает быстрее, чем он сам произносит их вслух. А, может, потеря речи всего лишь, защитная реакция?
- Андрей, ты хочешь поскорее встать на ноги?
На конкретный вопрос должен быть дан прямолинейный ответ. Он немало озадачил Николая. «Почему, нет?», гадал второй брат.
Решение подсказала Елена Николаевна, вернувшаяся из магазина, - Андрей переживает, что весной может получить повестку из военкомата. Рождаются его опасения, так как он до конца не отдает себе полностью отчета в опасности положения, в котором находится.
Глядя на брата, Николай заметил, - Мама, Андрей спит. А что, его действительно могут призвать на военную службу, если он начнет потихоньку передвигаться?
Разговор перешел на шепот, - Если бы это могло случиться, все были бы рады. Андрей должен стать прежним.
Лежа с закрытыми глазами, Андрей слушал объяснения родственников, вот только шепот улавливать, он пока не научился. Чтобы не пришлось позже расплачиваться за чужие ошибки, лучше быть в курсе всех дел близких ему людей, а то, была бы их воля, избавились бы от него, ничуть не сожалея. Андрей не ругал ни мать, ни брата, ведь будучи на их месте, поступил бы также. Опыт общения с представителями разных поколений, убедил Андрея в отсутствии у них самоотверженности. Жертвовать собственным благополучием ради высоких целей … Андрей усмехнулся, ранее ему не встречалась очередь из энтузиастов. Кроме того, люди, живущие ради других, способны пробудить в очевидцах некие сомнения в искренности их намерений. Человеку нелегко признаться в собственной заинтересованности. Хорошим казаться выгоднее, чем персонажем со злым умыслом. Вскоре смолкли все звуки. Андрей выждал немного, и приоткрыл глаза. Рядом лежал сонный Николай. На протяжении нескольких минут Андрей неотрывно наблюдал за ним. Спит, причем, крепко. Принюхавшись, бодрствующий, тут же оглянулся. Лучше мамаши не приготовит никто, а его участь, пока, увы, приспосабливаться под чужой энтузиазм. Если позже к нему обратятся с расспросами, он непременно поблагодарит за оказанную помощь. Вероятно, ему одной благодарности было бы недостаточно, а его порядочные родственники удовольствуются малым. Задремав, он отрешился от всего – от помощи, и от благодарности.
К своему неудовольствию, стоило Андрею в следующий раз приоткрыть глаза, как на стуле у постели он обнаружил брата, с аппетитом закусывающего запеченной индейкой с яблоками, тушенные с морковкой и помидорами баклажаны, были поданы на гарнир. Волна ароматов будоражила воображение Андрея. Ах, как ему не терпелось присоединиться к трапезе брата!
– Ну, как, Коленька, готово?
- Отлично, мама. Давно не ел ничего вкуснее.
Они переговаривались, не покидая своих постов. Елена Николаевна не могла оставить плиту, тушеный рис еще требовал внимания. Вместе с тем, трезвон во входную дверь лишал покоя, и Николай рискнул. На пороге стояла Мария  Геннадьевна, - А где Оля?
Коля растерялся, - Не знаю. Она побыла у нас минут пять, и вернулась домой.
- Никуда она не возвращалась! Где моя внучка?
- Я не знаю, Мария Геннадьевна, - Николай собирался закрывать дверь, но не тут-то было.
Без приглашения пожилая женщина вошла к соседям сверху, - Нет, подожди. Один из вас упрашивал меня, отпустить Олю на заработки. Если я у себя дома не найду внучку, обращусь в следственные органы, - грозилась Мария Геннадьевна.
Вынужденная оставить кулинарные изыски без присмотра, в коридор вышла Елена Николаевна, - Коля, закрывай, пожалуйста, дверь. Нам все ясно.
Своей щуплой, малогабаритной фигуркой гостья загородила выход, - Ну, уж, нет. Мне неясно, куда пропала Оля?
- Коля неистово оправдывался, - Ну, мы, правда, не имеем представления, куда она направилась.
На помощь сыну пришла Елена Николаевна, - Извините, мы не догадывались, что, оказывается, вашу внучку нельзя даже на порог пускать.
- Моя Оля …
- У нас не биржа труда, и в трудовых ресурсах со стороны мы не нуждаемся, - Елена Николаевна рукой указала на распахнутую дверь.
Мария Геннадьевна уткнула руки в бока, - Ах, вот, как ты заговорила?! Пацаны твои удовольствие справили, а мне все заботы достанутся? Не выйдет. Со мной искать Олю пойдешь.
- Вы меня можете об этом лишь попросить, но не указывать.
- А, все равно, как бы ты не оправдывалась, а виноваты …
Елена Николаевна, буквально, вытолкала ногу оппонентки из-под двери, и тут же захлопнула ее. Следом раздалось во всеуслышание, - Ни в чем мы перед вами не виноваты.
- Жаловаться на вас буду! – вопила Мария Геннадьевна.
- Дело хозяйское. Прощайте.
Здесь, в коридоре, Елену Николаевну вопрошал Николай, - Может, ты считаешь, что мне надо было отправиться искать Олю?
- А, у тебя на это имеются силы и желание? Ты посмотри на себя со стороны, -предлагала Елена Николаевна, - Коля, ты с утра в бегах по району. Завтра опять работаешь. Отдыхай, сынок. Люди неблагодарные, и тебе за помощь никто «спасибо» не скажет.
- Мама, а я не за «спасибо» помогаю. Старая уже Мария Геннадьевна. Если Оля пропала, одной старухе не справиться с ее поисками, - объяснял Николай. 
При всем своем рвении Коля не бросился вдогонку за Марией Геннадьевной с предложением собственных услуг. Заглянув к брату в спальню, Николай обнаружил порядком опустевшую от угощения тарелку. От индейки осталось несколько трубчатых костей, та же участь постигла и яблоки.
- Коля, чем ты занимаешься?
Вопрошаемый пробурчал нечто нечленораздельное, Николай почти наполовину скрылся под кроватью. Обидно, что пришлось пробыть там почти минуту, дожидаясь, пока мама ни покинула комнату, а еще непривычно, что не с кем поделиться своими подозрениями. – Андрей, а ты, правда, спишь?
Он три минуты простоял, склонившись над братом. То, что он намеревался увидеть, вряд ли, можно разглядеть воочию. Но … но не исключено, что обглоданный остов индейки ему только привиделся.
Спустя несколько минут Николай заглянул на кухню. Оказалось, вовремя, чайник только закипел. А, мама, тем временем, проводила дегустацию.
- Мама, скажи, а тебе когда-нибудь приходилось повреждать ноги?
Перебирая память давно прошедшего времени, Елена Николаевна вспомнила, - В юности, еще до знакомства с твоим отцом, я увлекалась лыжным спортом. Во время лыжной эстафеты я сильно повредила ногу, врач грозил переломом. Прогноз в дальнейшем подтвердился. Благодарение Богу, перелом был без смещений. А что ты хотел узнать, милый? 
- Мамочка, а можно ли передвигаться при сломанной ноге? – допытывался Коля.
- Не знаю, что тебе сказать. Возможно, ответ кроется в индивидуальном восприятии боли. Я тогда натерпелась достаточно, и оставила спорт навсегда.
- Жалеешь, мама?
На лице ее, как в открытой книге промелькнуло множество впечатлений, но не всем хотелось делиться, - Скорее всего, нет, Коля. Профессиональный спорт - занятие не для каждого. Он культивирует в человеке честолюбие, тщеславие, побуждает избавляться от друзей. В спорте, как ни где, действует принцип: «если ни ты, то тебя», - Елена Николаевна, словно очнувшись, полюбопытствовала, в свою очередь, - Уж ни на думал ли ты, сынок, заняться спортом?
- Нет, мама. Тебе хорошо известно, во мне нет ни капли честолюбия.
- Коля, а не увлеклись ли мы с тобою разговором?
Намек был тут же понят, и Николай вернулся в спальню. Вполне естественно, что здесь ему не были рады. Ради того, чтобы убедиться в том, Коля полюбопытствовал, - Андрей, ты хочешь, чтобы тебя караулили?
В ответ на влажных губах брата обозначилась улыбка «с прицелом». Далее его губы беззвучно шевелились, складываясь в слова, причем с такой быстротой, что Коля не успевал разграничивать их по смыслу. «Мне не нужна сиделка» - вот, что желал донести до него Андрей.
Ответное движение глазами, и все довольны. Позже подкрепленная догадка, со временем перерастет в уверенность. Их обоих оправдывала благородная мысль, все это они осуществляют ради мамы, ее личного счастья.   

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXVI.

     Он караулил Елену у работы не первый раз. Вероятно, со стороны рабочего персонала поведение его выглядело несколько подозрительно.
Угрюмый охранник косился на неприметного прохожего, словно на шпиона. Однако, он явится к месту работы любимой женщины и в четвертый, и в пятый, и в десятый раз, если сегодняшний день окажется безрезультатным. Он внес некоторое разнообразие в место сегодняшней дислокации – караулил около остановки общественного транспорта. Здесь и именно, здесь у Лены не получится уйти от ответа. Ежась от пронизывающего ветра, а теперь, как-никак, конец октября, Влад размышлял, чем он теперь будет заниматься, если, все-таки, придется оставить службу в Храме? Когда-то, совсем недавно он был так далек от всего мирского, суетного, а теперь, он готов служить не Богу, а человеку, простой смертной, но для него, Лена – все самое хорошее, что есть в этой жизни, все, что трудно выразить словами, но от чего невозможно отказаться. И, вот, она, наконец, его последняя надежда. Судя по часам, до смены осталось чуть более пяти минут, а ему известно, что Лена никогда не опаздывает. Впившись глазами в подходящий троллейбус, Влад с нетерпением ждал. На остановке «Нижние поля» выходят обычно не более двух-трех пассажиров, и Леночки, увы, среди них опять не оказалось. Влад пребывал в растерянности. Что делать, куда бежать ради того, чтобы встретиться с Леной. И тут, впервые, в голову Влада закралось подозрение, что, если любимая женщина намеренно избегает его. Но почему, за что он заслужил такую немилость? В бросившем на него мимолетный взгляд мужчине, Влад признал вчерашнего прохожего. Какое серое, безучастное у него лицо, такое выражение бывает, когда, кроме поставленной цели, ничего другого знать не желают. Но вокруг столько всего прекрасного, жизнь, время от времени подбрасывает все новые неожиданности.
Невдалеке показался очередной троллейбус, и вновь судьба предоставляет ему возможность, еще раз испытать себя на прочность и терпение. Уставившись на двери, Влад снова был разочарован, и тут ее не было. От остановки до проходной пару минут ходу, вот только для Влада они стали сущим испытанием. У проходной, его остановили: «Стоять! Чужим не положено!» Влад не сразу понял, что сей грозный окрик относится именно к нему. Разве он совершил проступок?
Оглядываясь, он уткнулся глазами в охранника, настроенного весьма враждебно. Влад произнес внятно, - Извините, уважаемый. Я разыскиваю одну свою хорошую знакомую. Может, подскажите, где мне ее найти?
- Кто такая? – грозно допытывался охранник.
Видимо, какие-то сомнения отразились на лице Влада. Стоит ли посвящать совершенно постороннего, слишком рьяно исполняющего свои обязанности работника в подробности их отношений с Леной? А не создаст ли это ей лишние хлопоты? Слегка смущаясь, Влад проронил, - Оля … Дроздовская.
На его пути опустился шлагбаум, и тут же Влада оглушило предупреждние, - Стоять, где стоишь!
Влад повиновался. Когда страж подошел к нему вплотную, у Влада появилась возможность, как следует рассмотреть его. Суровый взгляд исподлобья, отталкивающая физиономия, при наличии которой замки и запоры без надобности. У Влада при взгляде на эту отвратительную рожу пропало все желание что-либо выяснять у ее обладателя.
- Извините, я, наверное, не туда попал.
- Я тебе сейчас покажу, куда ты попал! – вездесущий охранник крутился не менее резво, чем сам Влад, возникая на пути последнего, куда бы тот ни надумал пойти. 
Ситуация явно принимала опасный для него поворот. Влад ни в чем не провинился, а придется оправдываться, - Скажите, что плохого я вам сделал?
- В отделении тебе объяснят, чего ты сделал. Там тебя и работой, и спецодеждой обеспечат.
- Вы, вероятно, предполагаете, что я – злоумышленник? Но я явился ради того, чтобы застать на работе одну из своих хороших знакомых. Почему вы мне не верите? – Владу пришлось отводить от себя руки, которые грубо хватали его за верхнюю одежду. Потрясение Влада ожидало впереди. В самый разгар разбирательств с грубым охранником, в поле зрения Влада очутилась его спасительница. Она не спешила, а беспристрастные минуты вели свой независимый счет. – Лена! – в отчаяние Влад окликнул ее. Спустя пару десятков секунд он вынужден был повторить свой призыв.
Охранник, на чьих глазах разворачивалось театральное действо, предупредил, - Если ты сейчас же, ни уберешься отсюда, я вызываю полицию! 
Пришлось подчиниться. Вот так, в течение нескольких минут рухнули привычные стереотипы, возникли сомнения в таких понятиях, как порядочность, терпение, чувство ответственности. Получается, обещания, данные другому лицу, ничего не стоят? Позже у него был разговор с сестрой, в котором Влад, без жалоб, пытался беспристрастно донести до Насти свою неудачу.
- Настя, а как бы ты поступила на моем месте? – допытывался он по возвращении домой у искушенной в любовных делах сестры.
Располагая временем, она с энтузиазмом взялась за просвещение младшего брата, - Значит, говоришь, так просто и прошествовала, ни слова не отвечая?
Влад внимательно наблюдал за сестрой. Интонация ее голоса, мимика посеяли в его душе сомнения, а так ли искренна Настя в своих излияниях? Пожимая плечами, мужчина высказал предположение, - Не исключено, что Лена находилась «под прицелом» у начальства, боялась опоздать на работу.
- Это вовсе не оправдание. Если человека любят, его интересы ставят превыше всего.
- Ты так считаешь? – переспросил Влад.
- Да. Влад, я сейчас скажу, только ты не обижайся, - после короткой паузы Настя продолжала, - Она тебя не любит, и, вряд ли, когда-нибудь отважиться сделать шаг тебе навстречу. Мой жизненный опыт показывает, в человека или влюбляются сразу, наповал, или приспосабливаются под его недостатки. Но, Влад, ты же не дикий зверь, чтобы к тебе привыкать. Послушай меня, милый братик, забудь о Лене.
 Вздохнув, Влад признался, - Не могу. Пробовал ни раз, но Лена живет в моих мыслях, делит со мной настоящее и прошлое. Возможно, я – однолюб.
Настя с удовольствием хозяйничала на кухне, разливая чай по чашкам, укладывая приготовленный только, что пирог с капустой, на блюдо – будет, чем брата побаловать. Поглядывая на него с интересом, молодая женщина отметила, что брат слишком обреченно ставит себе диагноз. Улыбнувшись, будучи уверена, что улыбка ей к лицу, Настя подытожила, - А, я считаю, что тебе пока не встретилась достойная тебя женщина. Влад, попробуй познакомиться еще раз.
Прислушиваясь к совету сестры, он мысленно возвращался к Лене. Возможно, это походило на сумасшествие, но они никогда не расставались. Засыпая, встречая новый день, Влад желал ей «доброго утра», перед принятием жизненно важных решений, Влад всегда ставил Лену на свое место. Ему неловко было признаться в том даже близким людям, кроме того, ему не с чем было сравнить собственные ощущения, ведь, Лена – его первая и единственная страсть.
Настя пустилась в продолжение их беседы, - Влад, скажи, если ты так сильно ее любишь, ты уже прикидывал, как вы станете жить с ней, где именно, как тебя станут воспринимать ее взрослые дети, родители Лены?
Пирог с капустой сегодня особо удался, был хорошо пропечен и не подгорел. Влад съел уже несколько кусков, но вовремя вспомнил, угощение еще не пробовали остальные члены семьи, - Спасибо тебе, Настя и за советы, и за угощение, но вот, в чем дело. Когда любишь, ни о чем не думаешь, просто любишь. И когда бросаешься спасать чужую жизнь, в последнюю очередь задумываешься о том, опасно это или нет? Чувства и мысли – понятия диаметрально противоположные.
Настя перебила, - Если так рассуждать, как ты, то эти десять лет я напрасно терпела Валерку. Видимо, существование по привычке, даже пользы некому не приносит.
- Нет, Настя, ты не совсем права, - Влад покачал головой с кучерявой шевелюрой, - Пользу приносит, а удовольствия никакого. Многие люди не видят разницы между симпатией, деловыми отношениями и любовью. Ты со мной, сестренка, была откровенной, я тебе отплачу взаимностью. Твой брак с Валерием – наглядный пример того, как кратковременная симпатия, причем, лишь с твоей стороны, вылилась в многолетнее терпеливое сосуществование. Валерию твои уступки вовсе никакой пользы не приносят. Не дай Бог, Настя, представь, с тобой что-нибудь случиться, так алкоголик со стажем некому не будет нужен. Вот и получается, что ваше совместное проживание приносит ему только временное облегчение …
Разговор увлек обоих, однако, Настя реагировала более импульсивно, - Влад, подожди! По-твоему, Валерка, вообще, меня никогда не любил?!
Прежде, чем ответить, Влад хорошо подумал о последствиях, которые может иметь его праведный ответ, и, все-таки, не посмел солгать, - Нет, Валера – типичный приспособленец, ради того, чтобы достичь желаемого, он согласен пойти на определенные жертвы, а жертвовать он согласен только не собой. Настя, пойми, дело вовсе не в тебе. Десять лет назад этот проходимец сумел тебя чем-то очаровать, влюбить в себя, а далее …
- Можешь не продолжать. Валерка меня использовал! – с горечью бросила Настя. – Конечно, я – уродина! Кому нужна такая тумба?! – внушительное, налитое жизненной силой тело молодой женщины сотрясали рыдания. Все попытки брата успокоить ее, Настя отвергала, - Неужели, люди настолько жестокие?!
Из крана методично капала вода. Странно, глядя на нее, Настя постепенно успокаивалась, ведь кроме нее, еще кто-то плакал. Люди – эгоисты, это правда, и, если кому-то еще тяжелее, чем тебе, осознание того, приносит облегчение. Праведники твердят: «помоги другому», Настя теперь твердо знала, что будет рассчитывать лишь на себя.
- Люди не только жестоки, кроме того, у них множество пороков, совладать с которыми, мало, кому под силу. Настя, помни, что мама, отец, я, Жорик будем любить такой, какая ты есть. Но обещать, что так станут поступать и остальные, не буду. Разве тебе мало нашей любви?
Настя пожала плечами, - Нет, но мне хотелось бы иметь собственную семью, я мечтаю, чтобы нашелся человек, для которого я буду всем, - женщина грустно улыбнулась, - Вот так, Влад, от твоих проблем, мы перешли к моим. Что нам теперь делать?
Призадуматься было, над чем. Осень в самом разгаре, близилась зима, проживание за городом становилось проблематичным, - Настя, мне кажется, родители скоро вернуться, и …
Влад замолчал, бросая красноречивые взгляды на сестру. Настя насупилась, но сквозь суровое выражение лица проскальзывала растерянность, - Не могу обещать тебе, что выгоню Валерку из дома. Наверное, я – дура, но я люблю этого негодяя.
Теперь вздыхать пришлось Владу, - Придется нам разменивать квартиру. Неизвестно, как к тому отнесутся наши родители. Настя, может, тебе познакомиться с коллегой по работе для создания семьи?
- Можно подумать, ко мне целая очередь из коллег выстроилась. Влад, милый, ведь никто на меня не обращает внимания, - жаловалась Настя.
- У всех имеются недостатки. Ты не ищи для себя идеал, Настя. Пусть избранник твой будет человеком некрасивым, главное, чтобы он любил тебя, и хорошо относился к Жорику.
- Сын недавно признался мне, что любит папу, и не желает, чтобы у него был другой папа, кроме Валеры.
Услышанное было для Влада полной неожиданностью. Это человекоподобное существо неоднократно поднимающее руку на ребенка, и жалости, если честно, не заслуживает. А сын, оказалось, его даже любит.
- Влад, за что Жорик его любит, как ты думаешь?
Сестра нуждалась в разъяснении, - Настя, можно сколько угодно долго ломать себе голову, но напрасно, ведь любят не за что-то, а порой вопреки, вот, как в твоем случае. Кстати, истинная любовь от слепой страсти отличается тем, что любить можно на расстоянии, без всякой надежды на взаимность …
- Извини, Влад, на это как раз, твой вариант.
- Согласен. Слепая страсть постоянно требует подтверждения, на вполне осязаемом уровне. Любовники должны обмениваться ласками, поддерживая в себе инстинкт размножения. Гормоны в мужском и женском организме контролируют поведение любовников, поэтому, такое понятие, как «ответственность за партнера», теряет смысл.
- Партнер или любимый человек?
- Именно, партнер, я не оговорился. Среди любовников нет любимых. Настя, а теперь самое основное для тебя различие. Если ты не в состояние обойтись без общения на физическом уровне, стало быть, к Валере ты испытываешь страсть, и только ее.
Задумчивое выражение лица молодой женщины натолкнуло Влада на мысль, что он, вероятно, поспешил с выводами. Влад не торопил ее, пусть сестренка поспорит с ним. Они смотрели друг другу в глаза, но не отказались бы залезть еще дальше, в душу, - Влад, скажи у тебя никогда не было близких отношений с женщиной? – пристального взгляда на близкого человека хватило, чтобы Настя сделала правильный вывод, - Я так и думала. Влад, а ты не считаешь себя в чем-то обделенным по сравнению с остальными?
Он не скрывая удивления на лице, в ответ пожал плечами. Настя отреагировала сразу же, - Не советую тебе демонстрировать свое удивление на публике, привыкшей к традиционным отношениям между полами. Все, кто не вписывается в эти узкие рамки, приобретают ярлык изгоя. Влад, ты намеренно записался в монахи, ради продвижения вверх по карьерной лестнице?
- Никуда я не записывался, Настя, и все, свои жизненно определяющие решения принимаю с оглядкой на Лену, исходя из ее интересов.
- Влад, а, если она никогда не ответит тебе взаимностью?
- Буду жить один.
Настя не унималась, - Влад, когда тебе не с кем ее сравнить, зачем заранее лишать себя удовольствия?
- Смотря, что ты вкладываешь в это понятие? Тяга к удовольствиям порождает пороки. Я могу обойтись минимумом.
- А, я хочу пирожка, - на кухне возник сонный Валерка.
Покосившись на брата, Настя отложила три куска пирога на отдельную тарелку, рядом с ней поставила чашку с чаем, на что Валерий поморщился, - Вот этой отравы не надо.
Челюсти его работали равномерно, как жернова, судя по быстроте, с которой совершалось поедание, насыщение наступит нескоро. После исчезновения третьего, на тарелку Валерия опустился четвертый, - Это последний, - предупредила Настя.
- А, я еще хочу, - потребовал Валерка.
Ответил ему Владимир, - Твой сын, который еще не вернулся из школы, также еще не пробовал пирога.
- Одного куска ему вполне хватит, - сделал заключение Валерка, широко зевая.
- А, тебе четырех хватит.
Не обращая внимания на присутствующих, Валера протянул руку к тарелке с пирогом. Влад опередил его, вовремя убрав тарелку.
- Настя, я еще хочу.
И вновь инициативу на себя принял Владимир, - Угощение стоит денег. Сходи в магазин, купи все, что необходимо для пирога, может, тебе еще приготовят вкусненького.
Небритая физиономия Валерия вытянулась от недоумения, и стала походить на лошадиную, с той лишь разницей, что лошадь не имела обыкновения морочить кому бы то ни было голову.
Настя поддержала брата, - Валера, Владимир все верно тебе говорит. На угощение надо сначала заработать. Когда ты, наконец, устроишься на работу?
- Я работал …
- Валера, разговор идет о постоянных заработках. Ты должен ежемесячно давать деньги на ребенка.
- А, я не желаю.
Ответ несильно разочаровал Настю, нечто подобное она ожидала, - Тогда, Валера, мне придется подать на тебя в суд.
- Я слабый и больной человек, это мне надо помогать, а вы требуете с меня какие-то деньги?! – потрясая перед физиономией родственников опустевшей тарелкой, Валера не ведал, чем кончится заявленный им спектакль. Иногда ему требовалась небольшая встряска, и бесполезно, расспрашивать его, ради чего? Нужно и все тут, хотя бы ради того, чтобы напомнить о себе. Его, увы, никто не замечает, а так хочется быть востребованным, не исключено, что ради того, чтобы просто обратить на себя внимание, он и отраву эту, именуемую чаем готов пить. Глотая пойло, Валера едва не подавился, - Ну, чего уставился?!
Не отводя пристального взгляда с названного родственника, Владимир откровенно спросил, - Зачем ты живешь, Валера, с какой целью землю топчешь?
Чего-чего, а внимание на себя ему удалось обратить. На него уставились две пары глаз, да так, что и вздохнуть бесконтрольно нельзя. А, не смыться ему подальше от соглядатаев? Ан, нет, только с кухни он направился, на пути, словно монумент какой возник Владимир, - Рано от разговора уходишь, Валера. Прожили мы с тобой, бок о бок, целых десять лет, а я так мало о тебе знаю. Поделился бы планами на ближайшее будущее, может, какое рациональное зерно подкинешь? – напоследок Влад подмигнул, интригуя родственника недосказанной неопределенностью.
А, Валерка, во всем привыкший видеть подвох, насупился в ответ, - Чего ты, петух, зерна перед тобой разбрасывать? Дай пройти!
- Не порядок, Валера. Я с тобой откровенен, а ты от ответа уходишь. Каждый человек для чего-то на белый свет появляется. Вот ты, Валера, для чего?
Валера напрягся, глаза смотрели в глаза, и чего им от него надобно? – Имей в виду, я – больной человек, врежу тебе, как следует, мне ничего не будет за то. Ясно?
Глядя на перепалку близких ей людей, Настя пребывала в растерянности, кто из них больше нуждается в ее поддержке? – Володя, вам не надо ссориться. А, ты, Валера, мог бы поучиться у Влада вежливости, и вопросы он тебе задает правильные, ведь, прежде, чем что-то делать, надо все хорошо обдумать, чтобы не пожалеть после.
Уткнув руки в бока, чтобы более грозно получилось, Валерка прорычал, - Вот сейчас кто-то пожалеет, что разговор сей начал. Чего улыбаешься? Дай пройти!
- Куда? Сразу в психоневрологическое отделение или в приемник- распределитель? Валера, когда ты устроишься на работу?
- Больной человек может не работать. Настя, скажи Володьке, пусть от меня отстанет, - потребовал Валера.
- Если ты болен, получай инвалидность.
На вытянутой физиономии Валеры обозначилась хитринка, корень которой крылся где-то, глубоко, в тайниках его души, если таковая имелась, - А, инвалидам много платят?
- На скромный образ жизни хватит. Но льготы еще надо заслужить, - предупредил Влад.
- А, ты, Володька, заслужил безделье. Настя, он с других спрашивает, а сам палец о палец не ударяет, только головы в своих церковных хоромах людям морочит.
- Неправда! Люди являются в Храм за помощью и находят ее, а я честно зарабатываю себе на жизнь, ни у кого не клянчу. Ясно тебе?
Судя по интонации голоса, во Владимире росло напряжение. Брата Настя знала неплохо, но, поддавшись на провокации, он может, в конце концов, не выдержать. Всех опередил Валера, - А, вот я тоже в Храм работать устроюсь, буду кадилом там трясти, звонить в колокола, подпевать при богослужении. Сколько за это дают, Володька?
- По-твоему, любой может заявиться в Храм, и на него обрушиться дождь из денег?
- А, что ты – особенный, ведь ты устроился, - подсмеивался Валера.
- Устроился?! Что ты понимаешь в жизни? Я принес обеты, прошел обряд посвящения, окончил Духовную семинарию, я заслужил сан иерея. А, ты, что ты хорошего сделал для людей? – голос Влада гремел по всей кухне.
- Попы всем помогают, так пусть и мне помогут, - Валера перевел взгляд на супругу, - А, ты, Настя, как считаешь?
- В Храм идут по призванию, а не за деньгами. Валера, нельзя опошлять святые места. Пойми, если ты станешь приносить пользу, и не только себе, никто не станет надоедать тебе нравоучениями, - терпеливо увещевала супруга Настя.
- А, сколько ты получаешь в месяц, Володька? Похвались.
- Я работаю не за деньги, но тебе этого не понять.
- За идею, конечно. Но от денег не отказываешься.
Влад грудью напирал на зятя, - Что ты кривляешься? Думаешь, здесь кто-нибудь оценит твою дешевую игру?
- Думаю. Думаю, я устроюсь, либо в Храм, либо в театр, либо в психушку, и буду приносить пользу не меньше, чем ты.
- Себе любимому? – усмехнулся Влад. – Похвально. Но, вот, какое дело, про театр заикаться не стану, не сведущ, а по другим инстанциям тебе путь заказан.
- А, я, все-таки, рискну.
- Могу подсобить, и, прежде, чем Настя что-либо заподозрила, Влад со всей силой ударил родственника в плечо. Раздавшийся следом грохот бьющейся посуды, падающей мебели оглушил присутствующих. Настя схватилась за голову, а Влад ушел к себе, в комнату.
- Господи, что это за мордобой?! Ну, почему вы не можете договориться мирно?
- Руку мне дай, - едва внятно промолвил Валера, - Я тебя предупреждаю. Если врач диагностирует у меня черепно-мозговую травму, оплачивать лечение и последующее получение инвалидности мне будет твой праведный братец.
Она смотрела на разбитую голову мужа, а перед глазами у нее стоял Влад. Странно, но она ни в чем его не винила. Пожалуй, на месте брата она поступила бы также. Валерка, конечно же, тунеядец, и заслуживает серьезного наказания. Женщине с ним справиться не под силу, а из мужчин в их доме только Влад, если не считать пожилого отца, который сам вправе рассчитывать на защиту.
- Настя, а как ты думаешь, в театр меня примут?
- Если только билетером. Валера, скажи, голова у тебя болит? Может, скорую помощь вызвать?
- Желаешь от меня избавиться? Попробуй, только без определенных усилий у тебя это не выйдет. Осторожней, - Валерий болезненно поморщился, отстраняя руку сестры, - Головой я, все-таки, сильно ударился, а эта улика не в пользу твоего несдержанного братца. Слушай, а он за бездетность налоги платит?
Покачав хорошенькой головкой, Настя изрекла, -Предполагаю, что размер этого налога гораздо существеннее, чем ты в состоянии заработать своими стараниями. Может, тебя уложить …
- В, гроб? Нет, спасибо, я не тороплюсь, и, вообще, если только с тобою вместе. А, то кто там будет обо мне заботиться? Если я сегодня и прилягу, то исключительно, на Володькину постель, чтобы запачкать ее кровью.
- Валерочка, не стоит так огорчаться …
- По-твоему, я радоваться должен, получив по плечу?
- Не знаю. Я ничего не знаю, только в роли судьи я выступать не собираюсь. Может, тебе, все-таки, вызвать врача? – неподдельная тревога звучала в голосе Насти.
Валера живо откликнулся, но совсем не для того, чтобы успокоить жену, - Мне известно лучшее лекарство, - выдержав паузу, он добавил, - Угости меня пирогом, вернее, дай мне наестся досыта.
На этот раз ему досталось все, Настя не успела отложить кусок для Жорика, а этот ленивый обжора даже не вспомнил, что у него сын есть, - Пирог тебе, действительно, пошел на пользу. Про больную голову забыл.
- Я про вас всех забыл бы, и не вспоминал, если вы не напоминали периодически о своем существовании.
Настя поднялась из-за стола, - Напоминаю тебе еще раз, у тебя есть ребенок, который нуждается в твоей заботе.
Окинув поверхностным взглядом стол, мойку, закрытый холодильник, Валера с сожалением констатировал, что поживиться более не чем, разочарованный искатель тут же признался, - Лучше бы его не было. Настя, а, может, у тебя еще пирожок найдется?
Выщипанные брови Насти округлились, - Ты о ком?
Как ни в чем не бывало, Валера продолжал поиски съестного, - О Жорке, о ком же еще?
- Как же так можно говорить о собственном сыне?! Жора любит тебя, а ты платишь ему неблагодарностью!
- Я тебе уже сказал, что являюсь потенциально больным человеком,  носителем опасного заболевания, стало быть, могу передать его потомству.  Ясно тебе? Жрать давай!
- Почему ты ранее не предупредил об этом?! – на глазах Насти навернулись слезы.
- Почему? Потому, что сам недавно узнал об этом от родителей. Можно подумать, ты предприняла бы соответствующие меры? – усмехнулся Валера.
До нее медленно доходил смысл прозвучавшего. А, ненамеренно ли, Валерка говорит ей гадости? Человек, которого она долгое время считала любимым, в момент превратился во врага, - Я приняла решение … навсегда избавиться от тебя. Уходи!
Обходя кухню, изумленный Валера не отводил пристального взгляда от жены, - Ты шутишь?
- Убирайся совсем и навсегда, - Настя без колебаний поднялась из-за стола. Слезы более не капали из ее глаз, после того, как она приняла судьбоносное для себя решение. Она избавиться от мерзавца, оттолкнувшего собственного ребенка, и никогда не пожалеет о содеянном.
- Предупреждаю, я обращусь в полицию. Тебя обяжут вернуть меня обратно, - Валера все еще переминался с ноги на ногу. Не исключено, что баба лишь пугает его.
- Убирайся!
- Без рук, иначе я врежу, - предупредил Валера.
«Ты можешь», про себя заметила Настя. Прав был Влад, мерзкое ничтожество, с которым она прожила целых десять лет, только нравился ей. Симпатия испарилась мгновенно и бесследно.
- Папа, папочка, ты куда?! – в дверях квартиры стоял вернувшийся со школы Жорик.
- В тюрьму, - ответила сыну Настя. Собранные ранее вещи негодяя она сбросила с лестницы. Дома, когда до Жорика дошел смысл происшедшего, Насте пришлось сдерживать истерику сына. В животных позах стоявшего на четвереньках мальчишки, в его извивающемся, словно наэлектризованном теле, в чертах лица ребенка проскальзывало нечто знакомое. Неужели и Жорика коснулось наследственное проклятье?
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXVII.

     Как быстро летит время. Казалось, совсем недавно у них был выпускной бал, а перед тем, серьезные испытания легли на их юные плечи. Кто из них выдержал экзамен с честью, судить независимым наблюдателям. И вот теперь, новая оказия, она не стала неожиданной, но увы, спутала ему все планы на ближайшее будущее. Повестка из военкомата напомнила ему о долге воинском, который жизнь его разделил на две половины. Уже не сон ему приснился, увы, увы, увы! Николай обреченно вздохнул.
Позади над ним подшучивал Андрей, - Твои печали мне понятны, брат. Вот только, чем помочь тебе, не знаю.
Менее всего ему сейчас хотелось спорить с Андреем. Прошедшее время ни единожды доказало ему, лучше жить в мире и согласии, чем постоянно выискивать друг у друга недостатки, - Андрей, если бы тебе позволяло состояние здоровья, ты откликнулся на призыв к воинской службе? Не спеши с ответом, хорошо подумай.
Любуясь дворовым интерьером с высоты пятнадцатого этажа, Коля заметил положительные изменения, как-то упорядочение ландшафтного дизайна, садово-цветочные культуры были высажены с учетом их естественных потребностей, при соблюдении всех норм их совместного сосуществования. Всем этим цветочным великолепием распоряжалась вездесущая Мария Геннадьевна. Сегодня у нее были две помощницы, в одной из которых Коля признал Оленьку Дроздовскую. Она повзрослела и ощутимо похорошела. Занятая грядками, она и не догадывается вовсе, как он за ней подглядывает. Эта малость приносит ему необыкновенное удовольствие, не позволяет забыть о собственной мужественности, ведь он, Николай всегда готов прийти на помощь любимой.
Ощутив легкое постукивание по голени, Николай обернулся. Так и есть, условный знак ему подает Андрей. Усмехнувшись, Коля полюбопытствовал, - Черт возьми, никак не возьму в толк, Андрей, тебе, действительно, необходима эта металлическая штуковина?
Речь шла о палке, на которую, время от времени, опирался Андрей при передвижении. С самым серьезным выражением лица его точная копия откликнулась на его вопрос, - Тебе не терпится узнать мою тайну, изволь. Об этом не узнает даже мама, а ты, надеюсь, оценишь по достоинству мое доверие. Без костылей, ходунков, палки я могу обходиться, особенно при передвижении на небольшие расстояния. Но окружающие привыкли считать меня инвалидом, так зачем же их разочаровывать? В наше циничное, продажное время выгодно быть приспособленцем. Военная комиссия, в рамках закона, не желает мириться с моей одаренностью, стало быть, приходиться подбросить им объективное объяснение моей уникальности. О, Николай, я вполне скромен и не превозношу собственные заслуги, -  Андрей предупредительно поднял руку, - Может, когда-нибудь я буду полностью откровенен с тобой, но не сейчас. Еще на один твой вопрос я смогу ответить сразу. Будь я трижды здоров, ни за что не откликнулся бы на повестку из военкомата. Служба в армии, с ее уставом, множеством обязательств неприемлема для творческого человека, непривыкшему подчиняться некому и нечему, за исключением художественного воображения. Однако, брат, в настоящее время, я более обеспокоен твоей судьбой. Как ты собираешься поступить?    
Андрей, для которого угроза призыва на военную службу более не существовала, стал более уверенным в себе, раскрепощенным. Но вправе он, обыкновенный парень, без всяких заслуг и талантов, рассчитывать на льготы? А, может, он пока не открыл в себе такие способности, тут первый помощник – родной брат, который и почувствует, где надо и додумает за него сам. Эх, братик, милый братик, нет ближе тебя никого. Всякий раз, встречаясь с ним взглядом, Николай, будто новую загадку для разрешения получал, и не было ему иного пути, как дорога к Истине, которая для каждого своя, - Одному мне не определиться, брат. Опыта нужного не имею.
Кивнув в знак согласия кучерявой шевелюрой, Андрей согласился, - Верно, в таком мудреном деле требуется немало смелости. Понимаешь, что я имею в виду? – решив, что Коле все понятно, Андрей продолжал, - Мы с тобой рассмотрим несколько вариантов. Первый …. Ты срочно женишься на одинокой девице с ребенком. Представляю, что множество проблем, которые лягут на твои плечи, вряд ли, компенсируются мнимой свободой, которую ты получишь. Надо заметить, что освобождение от призыва ты получишь на пару-тройку лет, пока ребенок будет расти. А, потом, извини, брат, военкомат опять тобою заинтересуется, невыигрышный вариант. Согласен …
- Ты не понимаешь. Андрей. Я люблю другую девушку, и никто более мне не нужен!
- Поостынь, Коля. Любить ты вправе, кого угодно, а жениться надобно с выгодой для себя.
Все в душе Николая трепетало от возмущения. Как цинично рассуждает его брат! Похоже, что Андрей искренне убежден в собственной правоте, - Андрей, ты никогда еще по-настоящему не любил, и, вообще, я не хочу никого обманывать.
- Тогда весь наш разговор теряет смысл.
Оба обиженные, каждый по-своему, они заняли в комнате привычные места: Андрей в кресле, со своими принадлежностями для рисования, Николай стоял у окна. Здесь, на своем наблюдательном пункте, он успевал присматривать за братом и одновременно любовался картинами из жизни двора. В последнее время Андрей вновь принялся писать картины маслом. Его рабочий инструмент – кисти, шпатели, мастихины всегда были под рукой. Когда Андрей работал в их общей комнате, сильно пачкал. Прибирая за ним, мама страшно ругалась, недовольная на юного «Дали» за разбросанные тряпки, чашечки, банки для промывки, пролитый скипидар. Мольбертом Андрей пользовался редко, чаще прислонял натянутый на картон холст к стене. Андрей ежедневно совершенствовал свое искусство, порой забывая об отдыхе, а также о боле, которая сопровождала медленно заживающие переломы.
Николай неожиданно обернулся и увидел дремлющего Андрея. Спит ли он на самом деле или только претворяется, несложно проверить. – Андрей, а, если бы в результате полученной травмы тебя разбил паралич, и … тебе отказали бы руки, что бы ты делал?
- Когда я резко вывернул руль, то не задумывался о последствиях. Поиски освобождения от воинской каторги, заставили меня рискнуть собственной жизнью, и … если бы вернуться к событиям того дождливого сентября, я повторил бы свою попытку.
О, чудо! Андрей ежесекундно прогнал сон, и в руках у него теперь листы плотной бумаги и грифели, которые часто приходилось затачивать. Глядя на сосредоточенное, вдумчивое, погруженное в свой внутренний мир лицо брата, Николаю иногда хотелось последовать его примеру. Но в художнике, верно, главное, вдохновение. – Андрей, тебе всегда известно заранее, что ты будешь рисовать, или творческие планы возникают во время работы?
Блеснувшая в серо-голубых глазах чертовщинка интриговала. Что он еще задумал, гадал Николай. Андрей не стал его разочаровывать, а сделал брату выгодное предложение, - Могу нарисовать твой портрет у окна, эта идея пришла мне в голову только, что.
- Благодарю, конечно, но именно сегодня я не выстою положенного времени, - после короткой паузы Коля поинтересовался, - Андрей, ты говорил, что у тебя имеются на примете несколько вариантов моего освобождения.
- Вставать на проезжую часть, чтобы тебя сшибли, не советую. Я тебе рекомендую обратиться к психиатру. Не пугайся заранее, Коля. Этот вариант достаточно выигрышный. Есть заболевания, которые никакими анализами не выявляются, и постановка диагноза зависит лишь от твоего умения донести до врача свои жалобы, к примеру, навязчивая идея. Представь, приходишь к психиатру, ведешь себя на приеме несколько подозрительно, постоянно оглядываешь, ищешь укрытие …
- Где ищешь? – Коля в недоумении приоткрыл рот.
- Ясно, где. Не дома, у врача в кабинете, и жалуешься, примерно так: «Ой, доктор, меня хотят убить, выслеживают, присылают письма угрожающего характера. Помогите мне, пожалуйста», и для убедительности, в отчаянии, хватаешь врача за руки, но не жди от врача сочувствия. Он направит тебя в психиатрическую больницу, на обследование. Самый главный совет, ты должен вести себя неадекватно, не забывать, что ты – псих. Психиатрический диагноз навсегда освободит тебя от посягательств военкомата, ты со временем получаешь инвалидность, и можешь не работать, и, вообще, жить в свое удовольствие. Не жизнь, а сказка! – для вящей убедительности Андрей прищелкнул языком.
Вечный штамп «психа» привел Николая в ужас. Для него будет закрыты многие виды деятельности, а друзья? Они отвернуться от него, - Андрей, ты стал бы дружить с психом?
- Тут необходимо уточнить, что ты вкладываешь в понятие «дружба»? Дружить с психом, - в задумчивости повторил Андрей, - Мне кажется, сегодня мы все немного психи, в той или иной степени. Тебя это пугает? Естественно, я на психа похожу более, чем ты. Но мы с тобою дружны, ведь так? – выбравшись из кресла, Андрей свободно прошелся по комнате, слегка прихрамывая, при этом на его хитрой физиономии последовательно сменяли друг друга напряжение, негодование, злость и умиление, оставалось только узнать, к кому они обращены?
Глядя на трудности, которые испытывает брат, Николай был готов броситься ему на выручку, - Ах, Андрюша, стоит ли так утруждаться. Может, тебе для работы освещения не хватает, так я сейчас штору отодвину.
Заливистый смех в ответ озадачил Николая. Он, вроде, ничего смешного не говорил. Андрей вскоре рассеял его сомнения, - Видишь, как несложно тебя обмануть, и врача нетрудно будет провести, было бы желание. Ну, чего ты так уставился на меня, во все глаза? Обманывать не привык? Учись, я, к примеру, могу обходиться без палки, но вынужден, увы, всякий раз играть спектакль. Давай, и ты попробуешь. Представь, я – психиатр, ты – больной.
- Нет, нет! Я не смогу. Я – не артист.
Андрей согласно кивнул головой, - Верно, артистом может быть всякий, но для воплощения амплуа психа нужна определенная смелость и раскованность. Я убежден, что у тебя получится.
С нахмуренным лицом, приняв конкретное решение, Николай обмолвился. – Пойду пропылесошу в маминой комнате.
- Зачем? Ты соскучился по пылесосу?
- Не вижу ничего забавного. В настоящее время происходит цветение одуванчиков, и это ощутимо даже на высоте пятнадцатого этажа. Что ты на меня уставился?
- Помнишь, совсем недавно, я задавал тебе тот же самый вопрос.
- Ну, и что. Мне некогда, я пошел, - Николай отправился осуществлять задуманное.
- Вот ты себя и выдал. Ты же, Колька, настоящий псих, с навязчивой идеей. Тебе и репетировать совсем не придется, и ведешь ты себя вполне естественно.
Николай уже не слушал его. Обреченно махнув рукой, он исчез, а его брат, недолго думая, направился с дипломатической миссией на шестой этаж. Однако, та, которую он собирался застать, предстала перед ним по собственному почину. Лифт только успел спуститься на девять этажей, а нимфе даже не пришлось петь дифирамбы. Учащенно дыша, после взлета по лестнице, в джинсовом сарафане, плотно облегающем ее стройную фигурку, в кофточке, соблазнительно расстегнутой на две верхние пуговки, Оля немного запыхалась. Она поначалу растерялась, когда перед ней предстал любимый образ, обратив внимание на палку, что служила гостю опорой, Оля проронила, - Здравствуй. Ты … здесь? Что-нибудь случилось?
- Случилось. Пойдем со мной, и я объясню тебе по дороге, - настаивал Андрей.
Ей хватило нескольких секунд, чтобы принять приглашение, и не пожалеть о том после. Сейчас она вновь сможет сравнить близнецов и выбрать того, кто ей больше люб. К счастью, дома не оказалось Елены Николаевны. Неторопливо блуждая по чужой квартире, Оля отмечала произошедшие изменения. В коридоре, на стенах появились картины: натюрморт с новогодней елью и чудесный пейзаж с берега Москва-реки. В ванной – новая занавеска, на кухне был переставлен стол, так, что высвободилось дополнительное место. Комната Елены Николаевны была прикрыта, а пылесос уже смолк.  Как только она распахнулась, Оля обратилась к вышедшему, - Как хорошо у тебя получается убираться, и вовсе ты не ограничен в передвижении. А Коля мне рассказал, как отреагирует на повестку. Уверена, у него это получится не хуже, чем у тебя убираться. Кстати, в отношении одуванчиков. У нас, на высоте шестого этажа отсутствует всякая растительная пыльца, так, что пылесос можно использовать совсем по иному назначению. К примеру, мы регулярно очищаем от пыли зимние вещи, и еще …
- Оля! Я – Николай, а ты, верно, обращалась к Андрею …
- Как замечательно у вас получается меняться ролями, вы это делаете вполне профессионально. У моей бабушки есть приятельница, которая не может жить без благоустройства их общего огорода. Она живет одна. И хуже всего ей зимой и ранней весной, когда нельзя не вскопать грядки, тогда теряет смысл их полив. И вот именно в те неизбежные моменты одинокая бабушка Ксения расставляет по своей маленькой комнате горшки с цветами и … представляет, что она в огороде …
- Оля, опомнись! Причем тут грядки и цветы?! И одинокие старухи меня сейчас интересуют менее всего. Перед всеми нами стоит благородная цель – избавления Николая от каторги …
- Да, ты прав, Андрей. Но для успеха необходимо, чтобы он сам сильно захотел того.
Андрей всплеснул руками, - Ты желаешь, чтобы он сменил свободу на военный режим? Ужасно, когда просыпаешься не в уютной спаленке, а в казарме, где кроме тебя храпят, сопят и … Андрей многозначительно смолк, прикусив губу, а после короткой паузы продолжил, - Где менее всего считаются с индивидуальностью. Ты этого желаешь, Оля?
Звенящий баритон сменила тишина. Андрей невольно очутился в центре внимания. Взирали на него без всякой симпатии. Нельзя сказать, что его это сильно огорчило, скорее озадачило, в первую очередь, двусмысленное поведение Ольги. У него возникло несколько вопросов к гостье, но судя по ее неприступному виду, Ольга будет отмалчиваться. Неизвестно еще, сколько времени троица просидела бы в молчании, если Николай вдруг не поставил присутствующих перед фактом, - Я иду готовить ужин к возвращению мамы.
Не прошло и минуты их затворничества, как Ольга внезапно засобиралась, - Я домой.
Андрей опередил ее и встал в дверях комнаты, - Подожди. Сначала скажи: кого ты любишь, кого из нас?
- Не знаю. Вот смотрю я на тебя, Андрей, и поражаюсь. Если бы ты всегда был таким настойчивым в достижении целей.
- А, я настойчивый, - не унимался Андрей.
- Ты только для себя стараешься. Дай пройти.
- Неправда! Я ради брата готов на многое. Чего мотаешь головой. Не веришь?
- Ты не очень-то убедительно объяснил брату, что ему надо делать? Он не то, что за психа, он лишь на роль призывника и сойдет.
- Это субъективное мнение.
- Коля слишком исполнительный. А ты, - Ольга несколько мгновений размышляла, - Изобретательный, вот и изобрази психа сам. У тебя получится, я не сомневаюсь.
Прелестница, все-таки, удалилась. Андрей более не пытался ее удержать. Она подала ему неплохую идею, которая требовала их совместного рассмотрения. Если Колька ее одобрит, дело за малым – воплотить ее в действительности.
Андрей прогулялся на кухню и обнаружил там брата, сидящего в задумчивости за столом. Погруженный в себя, он имел отсутствующий вид, его серо-голубые глаза уставились в одну точку. – Эй, Николай, что за сценарий разрабатывается в твоей голове? – несколько раз проведя рукой перед глазами брата, Андрей испугался. Николай напоминал мумию. – Колька, котлеты подгорают. Мама будет недовольна.
И лишь реальное предупреждение вывело парня из задумчивости. Он тут же отреагировал на услышанное, и можно было не сомневаться, что все будет выполнено, как положено. Андрей предпринял еще одну попытку договориться с братом, - Коля, поделись своими планами.
Глубокий вздох иллюстрировал апатию, похоже, что Николай был готов сдаться, - Мне ничто не поможет, Андрей.
- Ты походишь на накаченного антидепрессантами пациента психушки. Из казармы ты сразу попадешь туда, и это неслучайно, Коленька. Такие, как ты – честные, ответственные, нетерпящие лицемерия, фальши в армии не в почете. Там нужны исполнительные истуканы, которым, при случае, можно заткнуть глотку. Я тебя напугал, Колька, и сделал это намеренно, чтобы подтолкнуть тебя к верному выбору.
- Я не смогу … я не смогу обмануть психиатра, это не для меня, Андрей.
Обреченность в голосе брата подкупала. Ему хотелось помочь. Распробовав поджаренную котлету и оценив ее по достоинству, Андрей предложил, - Я помогу тебе, а ты взамен должен пообещать мне, что будешь выполнять все,  что я тебе поручу. Не переживай заранее, я не заставлю тебя похищать автомат Калашникова или подкладывать взрывоопасное вещество под днище автомобиля сотрудника военкомата. Твоя обязанность просто не мешать мне со своей честностью. Все самое нечестное я сделаю сам.
- Можно узнать, что ты задумал?
- В свое время узнаешь. Помни, что между нами не должно быть разногласий.
- Тогда я должен быть полностью осведомлен о твоих планах.
Они проговорили до прихода мамы. Узнав, что ее ожидает вкусный ужин, Елена Николаевна обрадовалась. – Как замечательно, что я не одна, и у меня есть вы, это дает дополнительный стимул проявлять свои бойцовские качества.
Пережитые невзгоды обошли стороной сорока четырехлетнюю женщину, многие хорошо знающие Елену Николаевну отмечали, что выглядела она значительно моложе своих лет. Заполнив холодильник продуктами, она улыбнулась сыновьям, - Вижу, что вы желаете поделиться со мной своими мыслями. У тебя, Андрей, радостные вести.
- Могу тебе продемонстрировать, -  парень пару раз обошел вокруг стола, причем хромота его была почти незаметна. – Видишь, обхожусь без палки. На улице придется пользоваться вспомогательными средствами, и таблеток я стал меньше глотать …
Николай перебил, - Мамочка, он что-то хитрое задумал, но говорить мне одному не желает.
Ребята с нетерпением ждали, пока мама разложит по тарелкам котлеты с поджаристой корочкой, с гарниром в виде подрумяненной картофельной соломки. Елена Николаевна похвалила Николая за овощной салат, приготавливая который, он проявил фантазию, - Умница, когда-то я мечтала о дочке, которая будет мне помощницей. А теперь вижу, что Коленька лучше всех дочерей вместе взятых.   
- Молодец, Николай! Изобрел новый рецепт. Что это у тебя такое, кроме сулугуни, бледно-зеленого цвета, выглядит не очень аппетитно?
- Это – нарезанные дольками маринованные патиссоны, а еще в салате помидоры и маслины, а что вам еще надо? – вопрошал обиженный Николай.
- Мама, видишь, как его легко обидеть. Представляешь, что с ним может быть в армии. Он постоянно будет получать оплеухи, а за глаза его будут ненавидеть. Вот я и придумал, - выдержав паузу, Андрей продолжал, - Кольке надо получить белый билет, и проще всего это сделать с психиатрическим диагнозом. Думаешь, мама я не вижу, как он испугался услышанного …
- Да и я тоже, - призналась Елена Николаевна, - Андрей, ты понимаешь, что такое иметь психиатрический диагноз! Это, все равно, что объявить себя изгоем. Многие специальности для него будут закрыты, кто-то из друзей отвернется от него, но самое ужасное – нашего Колю, идеального Колю будут стыдиться …
Николай, доселе молчавший, напомнил о себе, - Вы ошибаетесь, я далеко неидеальный человек, как и вы, я не лишен недостатков, но обманывать я не могу. Не знаю, к достоинствам сие вы относите, либо к недоразумению. Андрей предлагал мне изобразить пациента с навязчивой идеей. Сразу скажу, мама, убедительно у меня не получится.
- Не к чему тебе это представление, сынок, разыгрывать, - переведя взгляд на Андрея, Елена Николаевна добавила, - Вот ты сам, Андрей, психа изображать не стал, предпочел иной вариант. Но это только благородная старость нуждается в дополнительных средствах передвижениях. Ни костыли, ни палки молодых людей не украшают. А ты сам, Андрей, получил инвалидность?
- Пока нет, мама. Но я и повестку из военкомата нынче не получал, - отчитался Андрей.
- Так в следующем году тебе пришлют, недолго ждать осталось, стало быть. Сам же говорил, перелом у тебя заживает.
Андрей изменился в лице. Похоже, что мама не шутит, - Мама, ты считаешь, что … я тоже в опасности? – Андрей перешел на шепот.
- Друг мой, да, что ж ты так волнуешься? – Елена Николаевна приобняла взволнованного Андрея, прижав его голову к себе. Волнение сына передалось матери. Ощутимая легкая дрожь сковывала движения Андрея. Он, обхвативший ее руками, словно в детстве, спрятал лицо свое в складках ее юбки. Андрей стеснялся слез, ведь он всегда демонстрировал собственное превосходство, а теперь … теперь его станут презирать. Нет! Он сильнее всех. В какой-то момент Андрей вскочил, оттолкнув маму, и, не глядя ни на кого из них проронил, - Видите, как все просто, - мимолетный взгляд его двухцветных глаз скользнул по присутствующим, - Вот вы и не раскусили фальшь. Будете теперь сомневаться в моих умениях?
После ужина Коля остался мыть посуду. Елена Николаевна быстро убрала со стола и присоединилась к Андрею, коротающему время за любимым занятием. Наброски, идея которых родилась ежесекундно, на некоторое время завладела вниманием Елены Николаевны, за Андреем она последовала неслучайно. Образ, который сегодня созрел в его воображении – бамбуковый медвежонок, походящий на плюшевого медвежонка, щеголяющего местным деликатесом. Черно-белые тона в окраске зверя создавали контрастное впечатление, и в том была своя особая красота. Набросок в стиле графики, был далек от завершения, но было заметно, что окончательный вариант подчеркнет природную индивидуальность панды.
- Мне, кажется, у медвежонка грустный взгляд, Андрей, почти, как у тебя.
Андрей пропустил мимо ушей слова матери. Накладывая штрих за штрихом, юный художник прекрасно представлял себе, что из всего этого выйдет. В открытых глазах животного сохранились чувства, которые испытывают люди, переживающие за судьбу редкого медвежонка. Вдруг Андрей отложил в сторону грифели карандаши, - Мама, ты желаешь поговорить со мной?
Тихо вздохнув, Елена Николаевна проронила, - Не хочу надоедать тебе, но ты сам изобрел тему для разговора. Представь, а, если ваш обман с призывной комиссией неожиданно откроется? Тебя это не пугает?   
Андрей молчал. Закрыта папка с набросками, а живописец все еще пребывает под властью творческого духа. Елена вопросительно смотрит на сына, из опасения пропустить смену его настроения, только Андрей кажется вовсе безучастным. Увиденное испугало любящую мать, - Сынок. Последнее время ты слишком много думаешь о других, ты лучше переключись на себя. Вот головой киваешь в ответ, а, все равно, будешь переживать за других.
- Я ему даже немного завидую. Он маленький, и друзей у него нет, но он ни от кого не зависит, как это хорошо, когда ни от кого не зависишь. Как здорово! Большинство проживают в недружелюбном окружении, и все у них идет, как обычно, без всяких встрясок, по заведенному порядку. Немного скучно, без разнообразия, и на создание шедевров никто не воодушевляет, а без них прожить нелегко, но можно, хотя они все там материалисты …
- Да, ты о ком, Андрей, говоришь? – застыв в тревоге над окаменевшим сыном, Елена Николаевн не знала, что ей теперь и думать?
- Ты, мама. Спрашивала меня о страхах, которые я переживаю, Так, вот, знай же теперь, что я очень боюсь дурацких законов, в подчинении которых мы все находимся. Объясни мне, почему я должен быть военнообязанным? Кому я помешал в образе художника?
- Андрюша, законы не мы с тобой создавали, но общество, которое их принимало, обязывает всех граждан к беспрекословному подчинению. Воинская обязанность – прямой долг каждого мужчины.
- Ясно. Женщиной быть выгоднее, - взгляд Андрея приобрел направленность, в глазах блеснула искра, не исключено, что на мастера снизошло вдохновение, - А, не сменить ли мне пол, мамочка? Не надо будет никого обманывать, все обойдется.
- Ты … ты шутишь? Андрей, трудно порой понять, когда ты говоришь серьезно, а когда … В том, что ты появился на свет в мужском обличье – дар судьбы, ее не изменить. Андрей, нужно принять …
- Не собираюсь я некому подчиняться, а высшая сила, которая имеет надо мной власть – Искусство. Николай вправе принимать все, что ему угодно, ради его спокойствия я готов рискнуть собственной репутацией …
- Постой, дружок, Коля не нуждается в такой помощи, - Елена Николаевна особо подчеркнула последние два слова, - Мы обратимся с ним к покровительству Господа нашего. Только всемогущий Владыко небесный в состоянии избавить Николая от сомнений.
- Мама, и … ты веришь в это? – в голосе Андрея звучала ирония.
- Верю, и ты веришь, только по-своему, с выгодой для себя. Каждый приходит к Богу в свое время. Христос всемилостив, он принимает любого под свое покровительство. Андрей, не делай некому, ничего во вред.
- Даже Владыке небесному? – со злорадной ухмылкой полюбопытствовал Андрей. 
- Не богохульствуй, прошу тебя. Неужели, когда ты рисуешь, тебя не касается божья искра вдохновения?
- Божья искра? Не смеши, только труд, пренебрежение усталостью позволяет мне совершенствовать собственное мастерство. Мама, могу я тебе дать совет? – заручившись согласием, Андрей продолжал, - Не навязывай некому собственного мнения, это вызывает обратную реакцию. Если ты считаешь, что каждый, в свое время приобщается к вере, наберись терпения и жди. Не этому, разве учит Владыко небесный? 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXVIII.

      Оля вернулась из школы, сбежав с последнего урока. Дома, бабушке она решила ничего не говорить, а немного схитрить, только, вот, как? Обманывать она не умела и не хотела. Как-то, на школьном дворе незнакомый мужчина, представившийся продюсером с киностудии «Мосфильм» предлагал ей явиться на телекастинг для прохождения проб на небольшую роль в новом сериале. Кто-то из одноклассниц слышал их переговоры, предложение продюсера переврали, якобы не представитель с «Мосфильма» Ольгу разглядел, а она его в обиход взяла. Вцепилась в него мертвой хваткой, на шею бросалась, только бы ее прослушали. Оля отказалась сниматься в кино на любых условиях, а завистницы изложили все по-своему, очень скоро за Олей закрепилась слава «голливудской звезды». За ее спиной шептались, тыкали пальцами, передразнивали, и это было самым обидным, ведь к ее скромной манере поведения и придраться-то было не за что. Скромность нынче не в почете, она себя на фоне современных раскованных девиц чувствует, заблудившейся из позапрошлого века. Все чаще Оля стала задумываться, как жить станет после окончания школы, чем думает заняться? Через полгода ей исполняется семнадцать лет, а она ничем особым не увлекалась, устремлений у нее никаких особых не было.
- Появятся, милая, непременно появятся, - утешала любимую внучку Мария Геннадьевна, - Устремления появляются в коллективе, а ты, Оленька, последнее время все больше одна. Так нельзя.
Сидя за кухонным столом, Оля обедала, совсем без аппетита, что-то там помешивая, переворачивая в тарелке, чтобы бабушку не обидеть. В итоге картофельное пюре остыло, рагу из говяжьей печенки загустело, да так, что нарезанные соломкой соленые огурцы лежали пластами.
- Что ж ты на тарелку смотришь, как на отраву? Ей богу, я обижусь на тебя, - сетовала огорченная хозяйка.
- Есть совсем не хочется, бабушка. Не знаю, что мне, вообще, хочется … Иногда хочется заснуть и не проснуться.
- Оленька, да, что с тобой?! В твои годы думать о смерти нельзя. Может, тебя кто обидел, милая? - изрезанное морщинами лицо пожилой женщины окаменело от страха, более всего он читался в глазах, выцветших, почти бесцветных от переживаний. Мария Геннадьевна взяла внучку за руку и не отпускала.
Оля неожиданно расплакалась. Прижавшись к любимой бабушке, она затряслась в рыданиях. Пусть выплачется, думала Мария Геннадьевна, и намеренно не торопилась утешать внучку. В полном молчании они просидели несколько минут. Вдруг Оля, растирая слезы по лицу, спросила, - Бабушка, а как ты жила в юности, о чем помышляла в моем возрасте?
Мария Геннадьевна облегченно вздохнула. Кажется, теперь все будет в порядке, главное, чтобы Оленька настроилась на хорошее, - Юность моя, внученька, пришлась на шестидесятые годы, время было совсем иное, не было излишеств, забот было больше, но люди, внученька, были добрее, отзывчивее. В семнадцать лет я окончила школу, и мечтала о том, чтобы поступить в институт. В семье моей несколько поколений педагогов, ну, и я думала, поначалу поступать в педагогический. Наивная, я представляла, что придут ко мне робкие первоклашки, я их научу читать, писать, считать, быть самостоятельными, стану для них авторитетом … Не улыбайся, Оленька, в это понятие вкладывали иной смысл. Но, Оля, случилось так, что я влюбилась, раз и навсегда, поехала подавать документы в институт, и в метро, среди сотен пассажиров увидела свою судьбу. Владимир был студентом металлургического института. Он так увлеченно рассказывал мне о производственных процессах в металлургической отрасли, что я, не раздумывая, подала документы в институт, где учился Владимир.
Слезы высохли, в серо-зеленых глазах Оли вспыхнуло любопытство, - Скажи, бабушка, а вы сразу поженились?
- Какая ты скорая, внученька, в таких свершениях нельзя торопиться. Мы еще два года ходили, как жених и невеста. И вот Володя окончил институт, его распределили на Урал, на металлургический завод. У меня, как у его супруги было два пути: продолжать учиться в Москве или поехать вместе с мужем.
- Бабушка, и ты поехала? – с недоверием спросила Оля.
Вопрошаемая пожала плечами, скрыв серьезный вид под задорной улыбкой молодой девушки, - Не только поехала, полетела на крыльях любви, переведясь на заочное отделение. Представь, я в одночасье из неприметной студентки второго курса превратилась в замужнюю женщину, будущую мать семейства. Мы с Володей крепко любили друг друга, прожили в счастливом браке почти пятнадцать лет. Бедный супруг мой погиб в автокатастрофе, вместе с нашим сыном, Женей, но несчастье, случилось, когда мы уже вернулись в Москву, и Владимир устроился на работу в Минчермет, - ностальгия по погибшим изменила выражение лица Марии Геннадьевны, напомнив о ее преклонном возрасте, - Женечке было, чуть меньше, чем тебе теперь, он сильно пострадал в аварии. Хоронили их в закрытых гробах …
- Бабушка, не надо вспоминать о грустном. Увы, сейчас ничего не изменить. Мне жаль, что я не была знакома с дядей. Вероятно, мы понравились бы друг другу. Мария Геннадьевна согласилась. Улыбка моментально сползла с ее лица, уступив место задумчивому выражению, - Ни один раз, в мыслях я возвращалась в те далекие времена. Когда Владимир, я, Женя жили в городе Каминск-Уральском, мы никогда не ссорились. Мне четыре года назад приходилось возвращаться в Москву, во время сессии, регулярно навещала родителей, как своих, так и Жениных. Однажды мне приснился страшный сон, который оказался пророческим. Снилось мне, будто бы Владимир ведет машину, Женя сидит рядом с ним на переднем сидении. Им наперерез мчится грузовик. До столкновения остается совсем немного. Я … я вижу все это со стороны, пытаюсь выбежать на дорогу, чтобы предотвратить аварию, но на меня никто не обращает внимания.
- Бабушка, а как у тебя появилась Евгения Владимировна?
- Ой, Оленька, как мне хотелось, чтобы ты называла ее мамой. Она старается быть к тебе доброй, терпеливой …
- Ну, уж, нет. Если доброе отношение с ее стороны я не могу не заметить, но терпением мачеха вовсе не отличается. Бабушка, тебе прекрасно известно, что Евгения Владимировна меня никогда не любила, просто делала вид, изображала нежные чувства, и лишь потому, что ты, бабушка, того желала. Неужели у такой замечательной бабушки могла отыскаться столь отвратительная дочь? Она, ведь, тебе никто, верно, бабушка?
- Видишь ли, меня огорчают ваши с мамой разногласия. Вы должны, нет, просто обязаны любить друг друга. Твою маму я взяла из детского дома. Мне сразу приглянулась маленькая, тихая девочка, которая пряталась от посетителей из-за стеснения, как объяснили мне после нашего знакомства воспитатели.
- Но, бабушка, почему ты выбрала именно ее? Разве там не было более тихих, стеснительных девочек?
Мария Геннадьевна пожала плечами, - Мне не хотелось знакомиться с другими девочками. В это нелегко поверить, но накануне нашей встречи мне приснился Женя, и сказал, что хочет, чтобы у него была сестренка. Он вскоре исчез, а мне во сне явилась Женя, именно такой, с тощими косичками, заплаканным лицом она мне и приснилась во сне. Ну, чего загрустила, Оленька?
- А, меня вы тоже взяли в детском доме?
Бабушка не захотела отвечать на ее вопрос, и это неудивительно. Людям свойственна избирательность. Верно, девчонки и смеются над ней, что она, словно белая ворона со своей скромностью. Может, попробовать быть другой, а именно самовлюбленной, развязной. Ее ровесницы, пожалуй, и слова такого не слышали. Распущенность, развращенность свойственна большинству из них. Она никогда не будет такой, даже, если в нее перестанут тыкать пальцами. В следующем учебном году ее ожидают выпускные экзамены, но сможет ли она выдержать еще год обучения в недружелюбной обстановке?
- Что загрустила, Оля? – бабушка заглянула к ней в комнату после окончания обеда, и обнаружила Олю, сидящую над учебниками.
- Бабушка, а в школе можно перейти на заочное отделение?
- В школе, по-моему, нет. Я о таком не слышала.
- Бабушка, а … как ты думаешь, меня возьмут на работу?
Услышанное обескуражило Марию Геннадьевну. До сентября еще почти четыре месяца, так Оля передумает ни один раз, - На работу тебя не возьмут, не надейся. Несовершеннолетние люди должны учиться, того требует закон. 
- Разве в жизни все происходит, как по закону? – задавалась вопросом Оля, - По-моему, все наоборот бывает.
- Мама! – из прихожей послышался голос Евгении Владимировны.
- Занимайся, внученька, я пойду, маму встречу.
Бабушка ушла, а желание заниматься у Оли пропало. Успехи по школьным дисциплинам у нее средние, особо тяжело давались Оле точные науки. Она не была полностью откровенной с бабушкой. Иногда, сидя в одиночестве, Оля размышляла совсем о недетских проблемах. Численность народонаселения на планете с каждым годом возрастает, вместе с тем, увеличивается нагрузка на экосистему. В ближайшем будущем придется ограничивать рождаемость, это – вынужденная мера, один из способов ее осуществления заключается в следующем. Жители богатых стран отказываются от привычек и морали общества потребления, а жители бедных стран, временно, от рождения второго ребенка. А еще лучше, если все те, кто желает обзавестись вторым ребенком, могут взять его из детского дома. Верно! Эти унизительные, попирающие детское достоинство учреждения, должны навсегда исчезнуть из нашей жизни. Постепенно от детей перестанут отказываться, а тех крошек, которые в силу непредвиденных обстоятельств, становятся сиротами, тут же будет усыновлять семейные пары, с опытом воспитания детей. Скоро появится новый представитель гоминид – Человек достойный, все это возможно, благодаря веку информационных технологий. Когда она сама станет взрослой, возьмет сиротку из детского дома. А, вот замуж она выходить не собирается, будет жить одна.
Внезапно, в комнату постучали. Оля напряглась, она ничуть не сомневалась, бабушка стучать не станет. Решение пришло в голову юной выдумщице мгновенно, и она тут же его осуществила. Когда Евгения Владимировна вошла в ее комнату, то застала дочь лежавшей на диване. Склонившись над Олей, женщина внимательно, около минуты всматривалась в выражение ее лица, позу. Легкая ирония, мелькнувшая в уголках четко очерченных губ, обозначили недоверие, - Оля, какие у тебя проблемы в школе?
Мачеха интересовалась ее жизнью вовсе не из-за любви к ней. Бабушка Маша требовала от дочери проявления материнских чувств, к ней, любимой бабушкиной внучке. Можно было претворяться и далее, но Евгения Владимировна не отстанет, - Что еще случилось? – насупившись, Оля села на диване, разговаривать с мачехой ей не хотелось, но бабушка после будет интересоваться, о чем шел разговор.
- Это у тебя что-то случилось в школе. Учишься ты посредственно, учителя тобою недовольны, а в следующем году у тебя выпускные экзамены. Почему ты мало занимаешься дома? Что тебе мешает отдавать учебе больше времени?
Во взгляде матери Оля разглядела доброжелательность и даже немного сочувствия. Ого, это что-то новенькое, неужели Евгения Владимировна становится человеком? А, мамаша еще очень даже ничего выглядит, причесочку новую сделала, вся в кудряшках, глаза обвела карандашом, подчеркнула их глубину, губы в помаде, - А, ты, вроде, ничего, за женихом охотишься?
- Разговор сейчас идет о тебе. Оля, почему ты мало занимаешься?
Закинув ногу за ногу, откинувшись на спинку дивана, Оля не спешила с ответом. Пусть мамаша поволнуется за нее, враз добрее будет. Мачеха испепеляла ее взглядом, выискивая, к чему ей еще придраться? Оля некомфортно ощущала себя в центре вынужденного внимания, выдумывая, чтобы такое обидное спросить у Евгении Владимировны? - Между прочим, до вашего прихода я занималась и лишь недавно прилегла отдохнуть. У меня неважно с алгеброй и геометрией, нет способностей к точным наукам. И, вообще, я не хочу сдавать ЕГЭ, меня устроила бы индивидуальная сдача экзаменов по отдельным дисциплинам. Неужели у вас все ученики довольны ЕГЭ?
Внимательно выслушав падчерицу, Евгения Владимировна посоветовала ей, - Если бы ты училась в той школе, где я работаю, возможно, мне было проще договориться с учителями. Но ты еще год назад на мое предложение, перейти в другую школу, ответила отказом, так, что же ты еще желаешь? Отменить для тебя ЕГЭ никто не в состоянии, единый экзамен утвержден Министерством образования.
- Я хочу учиться дистанционно.
Кивнув головой, Евгения Владимировна открыла тайну, - В свое время у меня тоже были проблемы в общении со сверстниками, я хотела обучаться отдельно от всех. Но государство считает, что все граждане у нас рождены и живут с равными правами.    
Оля горько усмехнулась. – Но это не так.
- Конечно, не так, но не в наших возможностях что-либо изменить в образовательной системе. Оля, но окончить школу нужно хорошо, так, чтобы можно было без проблем поступить в Университет, - настаивала Евгения Владимировна.
Оля ответила мачехе взглядом, в котором угадывалась обреченность, смешанная с недоверием. Что еще нужно девчонке? Казалось бы, все при ней, ни в чем не нуждается, а ведь некоторые ее сверстницы вынуждены подрабатывать, чтобы хватило на минимум развлечений. Оля расценила сомнение по-своему, - Не желаю никуда поступать. Я пойду работать.
- Наша семья пока не нуждается в твоих заработках.
- Не хочу ни от кого зависеть, ведь для вас я чужая. А зависеть от чужих людей, все равно, что играть в рулетку.
Евгения Владимировна возмутилась, - Что ты такое говоришь, Оля? Мы любим и заботимся о тебе. Что тебе еще не хватает?
- Не знаю … Сейчас я продолжу занятия.
Изображая усилия, Оля застыла над учебником, открыла первый,  который попался под руку. Ощущая на себе назойливое внимание мачехи, Оля погрузилась в физику элементарных частиц. Выбор ее был неслучаен, недавно Коля так увлеченно рассказывал о том, что нас ожидает в XXI веке.
С его слов, «эксперименты на большом адронном коллайдере, моделирующие ранние стадии эволюции Вселенной, могут привести к открытию совершенно неизвестной области существования плазменной фазы ядерной материи и новых экзотических частиц». Тот их разговор о невидимом мире Оля часто вспоминала, причем, Колю интересовало именно открытие нового, Олю же более беспокоила безопасность использования новых элементарных частиц. «Будущее ядерной физики за квантовой хромодинамикой», и это ей тоже Николай объяснил. Теперь Оля листала учебник, пытаясь понять, что же это такое? Признаться в собственном незнании столь информированному приятелю, Оле было стыдно. Однако, школьный курс физики отчего-то умалчивал и об адронном коллайдере, и об объединении двух видах взаимодействий: вакуумного с наименьшей энергией и электрослабых взаимодействий. А, с каким увлечением, скорее, воодушевлением, Коля описывал ей кольцевой коллайдер, расположенный в Станфорде, длинной 3,2 км, так, будто он мчался по ускорителю элементарных частиц за бозоном Хиггса … который до сих пор еще не открыт, призналась сама себе Оля.
Прикрыв глаза, она представила себе этот стремительный полет, только вместо мифической частицы, той звездой, за которой гнался Коля, была она, живая и вполне реальная. Любопытно, как Коля отнесся бы к ее съемкам в кино? Вероятно, удивился услышанному, а завидовать точно, не стал бы.  А, самого Колю легко представить перед объективом кинокамеры?  Не исключено, что стеснялся бы. На киноплощадке требуется непринужденное поведение, умение отвлечься от вынужденного контроля, нет, это не для них с Колей.
- Оля, ты не очень занята?
И вновь мачеха беспокоила ее. Требуется узнать, в чем дело?  Уже в их узком коридорчике она догадалась, что произошло. У бабушки поднялся уровень сахара в крови. Похоже, что ей нехорошо, мачеха ее обмахивает, вот только бабушка куда-то рвется.
- Может, бабушке вызвать скорую помощь?
Оля была ни на шутку испугана. Она ловила каждое слово мачехи и была готова бежать, куда понадобиться. Мария Геннадьевна хватала ртом воздух, проговаривая что-то невнятное, одновременно она пыталась подняться с места, но это у нее не получалось.
- Бабушка … бабушка, что случилось?
Пересохшие губы тщетно пытались произнести, громче всего кричали глаза. Они, буквально, взывали, но не о пощаде, а о … помощи. Оля с трудом прочитала ответ, - Лайма … отравилась? – но бабушкины глаза отругали Олю за ошибку.
- Она пропала, кажется, так, да, мама? – предположила Евгения Владимировна, - С прогулки вернулась одна только Диана.
Словно подтверждение из-за угла шкафа-купе выползла Диана с виновато-испуганным видом. Бегающий взгляд, поджатый, куцый хвост свидетельствовали о внутреннем беспокойстве собаки.
- Бабушка, мы угадали? Лайма потерялась во время прогулки? – допытывалась Оля, - Ты не волнуйся. Я пойду на улицу и буду ее искать, хорошо?
Легко сказать, но выполнить обещанное непросто. Человек, когда теряется, часто впадает в панику, начинает метаться, забывает о том, что вокруг могут быть люди, стало быть, потерявший ориентацию не будет оставлен без помощи. Собаке приходится труднее, сообщить о своей беде она не в состоянии. У подъезда Оля столкнулась с пожилой соседкой, но, к сожалению, тете Тане Лайма на глаза не попадалась. Глядя на небо, Оля огорчилась еще больше. Тяжелые, свинцовые облака шапкой закрывали почти половину небосклона. Ливень мог начаться в любой момент. От отчаяния Оля несколько раз окликнула пропавшую по имени. На призыв ее отреагировали пешеходы, вот только ничего дельного они сообщить не могли. В парке, среди буйства растительности, в окружении множества отдыхающих, Оле, к сожалению, не встретились любители собак со своими питомцами на прогулке. Увы, навстречу Оле попадались мамаши с детьми, компании пожилых людей, занимающихся популярными видами спорта. На небольших полянках, среди кустов боярышника, отдыхали любители шашлыков. Полупьяные, с запасом алкоголя, громко о чем-то болтали, орали песни, и никто из них не скучал. Что делать? Оля беспомощно озиралась по сторонам, огромная территория парка, простирающегося от начала Батайского проезда, вдоль за Люблинскую улицу, лишали Олю уверенности, что они с Лаймой не разминуться. Бабушка редко ходила с собаками в парк, предпочитая выгуливать их на большой полянке за домом.
- Сходи к нашему участковому, Юрию Михайловичу, - предлагала Галина Семеновна из соседнего подъезда.
- Что толку? У нашего Юрия аллергия на собак, не сможет он помочь, - рассеяла Олины надежды вездесущая старшая по подъезду Софья Тимуровна.
Впору было схватиться за голову, и бежать в неизвестном направлении. У подъезда, где проживала Оля, притормозила машина скорой помощи. «К бабушке», тут же мелькнуло в голове у Оли, и появляться дома тут же расхотелось. Вместо этого, она отправилась на пятнадцатый этаж, за советом, а, возможно, и за содействием.
На пороге знакомой квартире стояла Елена Николаевна, - Оля?!
- Что вы спрашиваете, будто не видите? – с вызовом в голосе бросила девушка. Развернувшись, она направилась к лифту, но, как назло, он долго не отзывался на вызов. Спиной Оля чувствовала взгляд, зовущий к общению, недоумевающий. Она несколько раз нажала на кнопку лифта, а отклика все не было. В раздражении Оля промолвила, - Чего вам еще надобно?
Укоризненно покачав головой, Елена Николаевна произнесла, - Мне от тебя, Оля, ничего не надобно. А ты, я вижу, пришла неспроста, только … зачем ты злишься, не понимаю, - обняв девушку за худенькие плечи, женщина положила ее голову себе на грудь, - Если вина какая за тобою имеется, повинись, тебе же легче будет.
Добро и ласка пробудили в Оле ответную реакцию, - С бабушкой у нас плохо, а еще … Лайма потерялась. 
Почти ничего Оля после сказанного не помнила, не забыла только, как водила ее за собой повсюду Елена Николаевна. Они обошли вместе все окрестные дворы, узнавали, расспрашивали. Начало темнеть, заметно похолодало. Наконец, помощница ее не выдержала, - Домой надо идти. Не найдем мы ее сегодня, Оля. Тебя мама дома ждет …
- Нет у меня ни мамы, ни папы, кроме бабушки никого нет, а ее забрали в больницу.
Елена Николаевна видела, что девочка нервничает, и, вроде, как домой не спешила. Ласково улыбнувшись, женщина предложила, - Пойдем к нам, Оленька. 
Неожиданное приглашение Оля выслушала с интересом. Мнения своего об этой даме, она менять не торопилась, но понемногу стала ей верить. Нечто человеческое и до простоты, домашнее исходило от этой … Оле захотелось назвать Елену Николаевну старшей подругой. Естественны ее порывы, ведь «людям помогать – обязанность прямая любого, кто стал свидетелем чужой беды», как утверждала сама Елена Николаевна.
- Проходи, Оленька.
Широко распахнутая дверь, гостеприимный прием, неназойливое внимание, тихий семейный уют, и Оля тут же, каким-то шестым чувством ощутила, именно здесь она не будет лишней.
- Но вижу, ты не рада, Оля. Тебе я обещаю, милая, что завтра мы продолжим поиски.
Они пили чай на кухне, Елена Николаевна извлекла откуда-то, из закромов вазочку шоколадных конфет. Глаза Оли загорелись от увиденного, - Вот угощение, достойное самого капризного гостя. Я перепробую все непременно. Можно? – осторожно полюбопытствовала юная гостья.
К их скромной трапезе присоединились вскоре, - О, что я вижу? Уж ни обман ли застит мне глаза, тогда сие я чудо должен опровергнуть, - перед Олей галантно голову склонил красивый кавалер. – Как вас зовут, прелестная девица? Еще чуть-чуть, и в пору мне влюбиться, - последние слова он прошептал на ушко юной деве.
- Андрей, тебя прошу перестань изображать из себя актера на подмостках сцены, - Елена Николаевна попеняла сыну за его искусное старанье, - Гостья наша устала. Мы с ней сегодня исходили много, и поиски, увы, напрасны были наши. У Оленьки собака потерялась. Как поступить нам, подскажи, Андрей?
- Мама, а я могу полакомиться вкусным, но только не конфетами. Их с детства не люблю я, - и, не дождавшись ответа, Андрей полез в холодильник. Его рыскающий взгляд ловил все новшества, что полки оттеняли. Здесь было все, что пожелает испробовать на вкус гурман голодный, да, именно, гурман – паштет печеночный, лосось в нарезке, копченые колбасы, сыр отменный, - Закуски, хоть куда. Вот спасибо, мама.
Глядя на Андрея, азартно отдающего дань отменной еде, Оле вдруг взгрустнулось. Сколь непохожи их натуры, один готов собою жертвовать, опасность презирая, а копия его, лишь жалкое подобие, и троицу их способна рассудить, скорее, по местам расставить, только страсть, скрепившая сердца навеки, - Я благодарна вам, Елена Николаевна, за понимание, за помощь вашу. Одно гнетет меня, мне неизвестно точно, что с бабушкой, как чувствует она себя, здорова ли? Вот, если бы …
Понимающий взгляд в ответ дал надежду, но ничего не обещал, - Если хочешь, мы пойдем с тобою вместе к твоей маме, но только вдвоем.
- Я спать хочу, - капризно заявила Оля.
- Сейчас я тебя уложу, только сначала мы маму твою проведаем.
- Не мама она мне вовсе, а так … неизвестно, кто.
- Нельзя так, Оля, о близком человеке говорить.
Андрей слушал их разговор и не выдержал, - Это куда же ты, мама, ее положить собираешься? Если к нам с Колей, то лишь на подоконник. Там панорама открывается, как на Останкинской телебашне. Красота! Лежишь себе на фоне звездочек, хорошо, прохладно, и мухи не летают …
- Я не согласна на фоне звездочек. Если нельзя в комнате, я буду спать на кухне, - заявила привередливая гостья.
- А, еще можно в ванной. Конечно, малокомфортно, но зато индивидуальный номер.
- Что ты городишь, Андрей?! Что Оля может подумать о нас? Оля, пойдем, сходим к Евгении Владимировне.
Оля не отвечала. На выручку пришел тот же Андрей, - Оля устала думать, гораздо интереснее, что подумает о нас ее мачеха? Могу попробовать отгадать.
Елена Николаевна встала из-за стола, тем самым, показывая, что разговор окончен, - Оля, пойдем, сходим к тебе домой.
- Я не пойду, и вам меня не уговорить, - решительно заявила Оля.
Меряя шагами узкое пространство кухни, Елена Николаевна размышлял, как ей поступить? Вероятно, скоро она пришла бы к верному умозаключению, но вновь вмешался Андрей, - А, вот это ты напрасно, Оля. Если ты дома не покажешься, родня твоя поднимет панику.
- Пусть она тоже бегает, Лайму ищет, - в ответе девочки чувствовалась обида. Вот только непонятно, на кого она больше обижалась: на мачеху, Елену Николаевну или на в очередной раз потерявшуюся собаку?
- Оленька, ты можешь здорово нас подвести. Твоя мачеха подумает о нас, черт знает, что.
- И может нажаловаться в полицию, между прочим. Тогда наша гостеприимность будет расценена буквой закона, как удержание заложника, а это уже статья, - подвел итог Андрей.
Раздосадованная Оля последовала примеру Елены Николаевны, - Я поняла, вы желаете избавиться от меня побыстрее.
- Оля, ты неправильно все поняла. Мы желаем избежать скандала …
- И уголовной ответственности …
- Андрей! Прекрати сейчас же, - возмутилась Елена Николаевна.
- Я вас развлекаю, как умею. Кстати, где-то наш Коля потерялся, почти, как ваша собачка.
- Он скоро вернется …
Андрей добавил, - И поможет отыскать собачку.
Елена Николаевна догнала сбежавшую Олю, только у дверей, - Не уходи, пожалуйста.
Ей удалось вырваться не без труда, но в скорости лифту она проиграла. Когда дверь их двушки распахнулась, у порога лицом к лицу столкнулись ее мачеха и Елена Николаевна, - Извините, если вы ищите Олю, то она была у нас в гостях.
- А, где сейчас Оля?
К удивлению Елены Николаевны, вопрос был задан спокойно. Елена Николаевна не растерялась, - Видимо, она направилась вниз, по лестнице, и мы с ней разминулись.
Оля слышала их переговоры со стороны лестничного коридора. Желание объявиться живой и невредимой у не пропадало.
- У вас собачка потерялась, и Оля бросилась ее искать.
На лице ее слушательницы возникла ехидная ухмылка, - У вас в квартире …
- Ну, как вам не стыдно! Мы Оле помогали и пригласили ее отдохнуть. Девочку беспокоило состояние ее бабушки.
От нарисованной красоты повеяло холодом, - Мне стыдно? Я у вас ничего не воровала.
- А, я, стало быть, посягала на вашу собственность?! Вы в своем уме?
Через полсекунды дверь квартиры на шестом этаже захлопнулась. Елене Николаевне оставалось сокрушаться из-за собственной горячности, а поставленной цели она, все-таки, не добилась. Как подтверждение тому, мертвая тишина, свидетельствующая о том, что с Олей они снова разминулись. Вот, так люди и теряют в жизни всякую связь друг с другом, а когда находят, порой бывает поздно.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXIX .

     Целый божий день он провел, сидя в своей комнате. То состояние, в котором он пребывал уже второй день подряд, было не6объяснимо для самого Влада. Не хотелось ничего делать. Странное чувство овладело им, апатия ко всему. Его ничего не интересовало, даже проблемы близких людей. Помирились ли после вчерашнего скандала Валерка и Настя, все когда-нибудь ругаются, а потом мирятся – такова семейная жизнь, и поменять что-либо она не в состоянии. Не глядя, он взял с книжной полки увесистый томик. Французскую классику он любил в любом обличье, в противоречивом проявлении, хоть с конца, хоть сначала, но именно теперь у него буквы расплывались перед глазами. Наверное, такое бывает, когда слезы застят ему глаза. Но из-за чего ему плакать? Угроза потери близкого человека его уже не пугает, он и так потерял достаточно. За что ему все это?
Стук в дверь предвосхитил появление Ирины Федоровны, - Сынок, к тебе можно?
Еле слышный положительный ответ, и вот он уже ни один. Стало быть, придется отвечать на вопросы, выслушивать замечания, делиться вниманием, а, главное, нужно привести себя в порядок. Заправив футболку в тренировочные, Влад поправил и их. Расческу бы еще ему, но, как назло, на глаза она не попадалась, - Мама, проходи.
Пожилая хозяйка обошла всю его небольшую комнатку, не пропуская ни одной мелочи, - Прибраться бы у тебя надо, Володя. Пыль на книжных полках слоями лежит, тебе, верно, вещи какие-нибудь требуется постирать?
Безразличие, с каким Влад выслушивал ее, поразили Ирину Федоровну, ведь она, все-таки, мать ему, а не посторонняя тетя. – Сынок, что с тобой? Ты не хочешь, чтобы у тебя было чисто прибрано?
Ну, вот, опять его бездействие неверно истолковано, - Мама, я очень люблю чистоту и порядок, просто сейчас мне не до этого. 
- А, ты занимайся, чем тебе надо. Я приберу у тебя немного.
Пускать в свои хоромы, пусть даже близкого человека, ему сейчас не к чему. Но как это объяснить матери, да, так, чтобы она не обиделась, задавался вопросом Владимир, - Спасибо, мамочка, но лучше я сам, после приберу.
В уголках добрых глаз мелькнуло недоумение, - Чем же лучше, Володя? Будет у тебя чисто, и отвлекаться ни на что лишнее не будешь.
- Я не отвлекаюсь. Я думаю о жизни, мама, - Влад продолжал смотреть на мать, пытаясь дать ей понять, что он желает остаться в одиночестве.
Ирина Федоровна любила сына и, потому хорошо понимала. Но сейчас ей казалось, что именно теперь сыну не обойтись без ее поддержки, - О жизни нельзя думать одному, главное пропустить рискуешь. Я вот, чего мне в голову пришло, сынок. Плохо человеку одному, и мы с папой невечные. Может, тебе призвание сменить, а то из-за поповских воздержаний жениться никак не получается. А я тебя познакомлю с хорошей девушкой. Она в этом году оканчивает экономический университет, и пойдет работать кредитным специалистом, в банк. Хозяйственная, бережливая и, как ты, очень скромная, не умеет с мужчинами знакомиться.
- Мама, ты желаешь, чтобы я тебя поблагодарил?
Ирина Федоровна расплылась в улыбке, - Можешь не благодарить. Я всегда буду для тебя стараться.
- Спасибо, я как-нибудь сам.  А, вот, если ты Насте поможешь найти хорошего спутника жизни …
Влад многозначительно умолк. Ирина Федоровна по-своему расценила это послесловие. Глубоко вздохнув, будто перед решающей атакой, она заявила, - Насте помощь не требуется, она – человек самостоятельный, с опытом. А, у тебя его, практически, нет, если не считать твое знакомство с Божьей матерью и ее двумя великовозрастными отпрысками. Володя, подумай, зачем они все тебе нужны?
Влад кипел от негодования. Он некому не позволит обсуждать свою возлюбленную, - Мама, прошу тебя, не стоит вникать в подробности, которые тебя не касаются.
- Правильно, они тебя касаются! Пойми, Вова, у нас в городе не так плохо с женским полом, чтобы ты бросался на все, отчего другие отказываются. Об этой твоей неразборчивости узнают наши соседи по дому, и тебя замучают предложениями. Ты, теперь, как девица на выданье, которую всяк может обсудить с любой стороны, выставив напоказ все твои недостатки. Знаю, знаю, что у тебя их нет, но ценителям без разницы. Им только объект изучения вынь, да положь, а что с ним позже будет, никого не касается.
- Выбор спутника жизни – мое личное дело, и помощники мне без надобности, - категорично настаивал Володя.
- Если бы у тебя имелся хотя бы небольшой опыт, - Ирина Федоровна развела руками.
Пожалуй, скоро его терпению придет конец. – Мама, скажи, чего ты добиваешься. Ты хочешь, чтобы все происходило, как ты себе представляешь? Предупреждаю: тебя ждет разочарование. Жизнь – весьма противоречивое понятие, и, ради того, чтобы не выглядеть белой вороной, придется принимать жизнь таковой, как есть.
Ирина Федоровна попыталась не согласиться, - Володя, за твою жизнь я переживать не перестану, пока не появится человек, который полностью возьмет ответственность за твое благополучие. Именно ей, хозяйке, я передам … бразды правления.
Влад широко улыбнулся, - А, ты, мамочка, думаешь, что тебе все удается?
- Конечно, - без тени сомнения проронила Ирина Федоровна, - Вот только с попами мне надоело состязаться.
- Мама, ну, чем они тебе помешали? – в состоянии душевного надрыва он был готов броситься на спасение единомышленников, - Пойми, церковная идеология учит только хорошему.
- Чему, конкретно? Почему ты собственную судьбу должен бросать на алтарь чужих амбиций? 
Влад с усталой обреченностью контролировал действия матери. Но даже его активное противостояние, вряд ли, было способно поколебать ее рвение, - Мама, я в любой момент могу жениться, если пожелаю.
- Сынок, тебе надо поскорее отыскать себе хозяйку.
- Зачем торопиться? – терялся в догадках Влад. –Мама, давай я тебя познакомлю с Леной. Ты узнаешь ее и, возможно, изменишь о ней мнение в лучшую сторону, - присмотревшись внимательнее, Володя понял, что заблуждался, - Не понимаю, мама, почему Лена тебе неприятна? Именно в паре с ней ты разделишь власть надо мной.
- Не желаю ничего об этом слышать. Сынок, мне тоже, по-своему, жалость симпатична, но зачем облегчать жизнь одним людям за счет других?
- Мама, Елена Николаевна – замечательный человек …
Ирина Федоровна назойливо перебила, - Но ты ей не нужен, сынок. Разве тебе не обидно – принимать подобное положение вещей? – с надрывом в голосе вопрошала любящая мать.
- Это сугубо твое мнение, мама. В тебе сейчас возмущается ревнивая женщина. А, ты, попробуй подружиться с Леночкой, мамочка.
Пристальный взгляд, который несколько дольше, чем обычно Влад сконцентрировал на собственной матери, немного смутил ее, - Володя, ты не вправе от меня требовать подобное. Я не желаю ничего знать об этой женщине.
- Мама, я предлагаю тебе попробовать узнать Лену лучше. А, может, у вас обнаружиться много общего.
Прозвучавший ниже комментарий несколько остудил пыл влюбленного мужчины, - Володя! Если бы ты был ей дорог, эта женщина первой сделала бы шаг к сближению. Разве я не права?! – задавалась вопросом Ирина Федоровна.
Он плотно затворил дверь после ухода матери. Сейчас у него наблюдалось то редкое состояние, когда ничего не хотелось, отклонение в любую сторону, воспринималось, как должное. Оставшись в одиночестве, Влад призадумался. В чем-то мама оказалась права. На современном этапе развития их с Леной взаимоотношений, следует предпринять шаг к сближению. На его звонки Лена не отвечает, остается одно – очная встреча. На часах разгар вечера, он должен привести себя в порядок, хотя Настя утешала его, «что он еще хорошо сохранился», предвзятая точка зрения, но и она имеет право на существование. Разглядывая собственную физиономию в маленькое карманное зеркальце, Влад обнаружил новый повод для беспокойства. При внимательном рассмотрении, а ведь ничто не мешало совершать это ему и ранее, Влад заметил явные признаки старения. То, что на его скулах растительности стало больше обычного, свидетельствовало также о демонстрации его мужественности, кроме того, появились морщины в уголках глаз. Увы. Можно, сколь угодно много жмурить глаза, действо не прибавляет ему отметин. Беспощадная река времени заберет все самое лучшее, что не успела сохранить память. Не забыть ему и пережитые обиды, разделившие жизнь на две неровные половины. Именно теперь ему требуется, как плохое, так и хорошее. Негативный пример поможет в будущем избежать неисправимых ошибок, а положительный опыт подчеркнет разницу между плохим и хорошим. Надо прикинуть, как он станет оправдываться перед Леной, что сочинит в собственное оправдание?
- К тебе можно?
На этот раз его уединение было нарушено Настей. Влад не почувствовал никаких укоров совести с ее стороны за внезапное вторжение. Храня молчание. Влад ответил взглядом, который Настя истолковала в свою пользу. Через пару мгновений женщина уже сидела рядом с ним, - Чем можешь похвалиться?
Влад укоризненно покачал головой, - Ты мать научила искать мне супругу?
- Нет, это – целиком ее инициатива. Мне бы с собственной жизнью разобраться, - сетовала Настя.
И тут неожиданно Владу ударило в голову, - Хочешь, я представля тебе свой выбор?
Настя не спешила с ответом. Надо, чтобы брат предварительно сам оценил собственное предпочтение. Зачем, с какой целью? Они оба терялись в догадках. Влад отважился первым сделать шаг, - Настя, если хочешь, я приглашу Лену к нам в гости, вместе с потомками.
Настя вздохнула, - Надо, чтобы все этого пожелали. Влад, у твоей избранницы не должно быть противников.
- Такого не бывает. Даже самые миролюбивые партнеры вызывают неприятие у окружающих, - разглядев недоверие во взгляде, Владимир добавил, - Каждый человек – особый мир. Принять его таким, каков он есть, целое искусство … Вижу, что ты не понимаешь, о чем я говорю. К примеру, священнослужитель в Церкви, думаешь, они всех любят? Это им мораль велит ко всем одинаково относиться. А, я по обе стороны баррикад побывал, на своей шкуре испытание перенес. Так, вот, что я тебе скажу, Настя, нет между людьми равенства. Одним нравится одно, другим – иное. Умным будет тот, кто сумеет под другого приспособиться, и при том, индивидуальность сохранит.
- По всему видать, Влад, что для матери нашей Лена твоя всегда будет соперницей. Придется с этим смириться, - подытожила старшая сестра.
Влад несогласно покачал головой, - Надо сначала их свести, познакомить. Может, они друг другу с ходу приглянуться?
- Судя по тому, как мать наша настроена, вряд ли.
- Стоит открыть ей на Лену глаза, подчеркнуть ее явные достоинства.
- Сколько бы ты не подчеркивал достоинства, один явный недостаток будет постоянно бросаться в глаза, и ничего тут не изменить. А, с возрастом это еще заметнее будет, что самое ужасное – посторонним заметнее. Так, что, милый братец, хорошо подумай, прежде, чем на что-то решиться.
Похоже, что до Володьки постепенно доходят ее речи. Он сидел, глубоко призадумавшись, готовый испытать на себе все ее предупреждения. «Серьезная физиономия, весьма озабоченный вид» лишь поверхностные определения, не дающие представления о его обладателе. Лучше всего о собственном брате поведает она сама, - Влад, может, вам, перед заключением брака просто пожить?
С самым непроницаемым выражением лица Влад задавался вопросом, - Не могу понять, Настя, когда ты говоришь серьезно, а когда шутишь? Ты предлагаешь мне заняться … развратом?!
Настя улыбнулась, - В миру это именуется сожительством, и на самом деле, в нем нет ничего предосудительного, - перед следующим вопросом молодая женщина испытующе разглядывала брата. Полученное ее предварительное предположение, казалось, еще больше озадачило ее, - Влад, а у тебя когда-нибудь были … отношения с женщинами?
Предвзятый вид, возводящий на пьедестал неприступности … чего еще ему требовалось? – Считай, что я уже ответил. Поняла?
- А, то как же, за тебя, милый, обидно. Они с тебя, окаянные, все жилы вытянули, - в голосе Насти звучал упрек, - Знаешь …  я ранее считала попов самыми бескорыстными … а теперь вижу, нет святых.
Обреченно кивая головой, Влад согласился, - Правильно, повсюду строгая дисциплина, и даже успешная сдача вступительных экзаменов и пятилетний срок обучения в семинарии не гарантируют обязательное получение сана … так, что семинарист он пока еще, не священнослужитель, и до рукоположения ему немало пережить предстоит.
- Братик, милый, тебе твоя религия запрещает жениться? – в голосе Насти была ощутима дрожь, - Плохо человеку одному, пойми. Женщина еще как-то выкарабкается, а мужчина … ведь это вы, а не мы – слабый пол, концы отдаст.
В утешение Влад улыбнулся, - Я собираюсь жениться, и, если хочешь знать, все время об этом думаю. Но женюсь я только на Лене.
Минутная пауза обоим давалась с трудом. Внутри каждого из них кипели нешуточные страсти, - Влад, но она не любит тебя, - буквально, взмолилась Настя.
- Вероятно, на это у Лены имеются веские причины. А … может, она наслушалась сплетен.
- Сама виновата. Верит всяким наветам. Надо быть выше этого.
Владимир усмехнулся, - А, ты бы не поверила?
- Не … не знаю. Проживая среди людей, можно поверить во всякое. Чем больше я их узнаю, тем больше хочется … сбежать от них.
- В жизни так и бывает, Настя. Кто-то любит, другой милостиво позволяет себя любить. И вот, что я тебе скажу … даже, если Лена никогда не ответит мне взаимностью, в ответ я не стану ненавидеть всех людей кряду.
Настя пожала плечами, - Твое право. Но, Влад, мне за тебя обидно. Эта женщина не понимает, какой подарок ей в руки проситься!
Влад покачал головой, - Лена – сама по себе невиданный подарок …
- Была когда-то до знакомства со своим первым мужем. Он лишил ее невинности, и вся ее святость померкла. Влад, пойми, лишь мужчина с годами оттачивает свое мастерство, женщина  теряет сноровку, так, что Лене твоей грош цена.
- Не говори так, прошу тебя! Она хорошая, самая лучшая …
- Только для тебя. Будь моя воля, я бы ей глаза выцарапала.
- Настя, полюби ее, она замечательная.
- Пусть для начала ответит тебе взаимностью.
Влад пожал плечами, - Этому Лену никто не вправе заставить. Любовь рождается внезапно, а ненависть между людьми зреет годами. Если Лена меня сразу не полюбила, стало быть, не суждено нам быть вместе.
- Но ты, Владик, стремишься к сближению? Надо сделать первый шаг, и я тебе в том посодействую, - пообещала Настя.
- Может, не стоит? Любовь – дело личное, и никого посвящать в свои успехи или шептаться о неудачах, не стану я, - решительно заявил Влад.
- А, я считаю по-другому. О неприятностях людей надо предупреждать.
- Настя, ты … хотела бы мне помочь?
- И ты еще спрашиваешь?! Я тебя люблю больше всех на свете, тебя и Жорку. Остальных – просто терплю.
- А, родители к этому списку принадлежат? Ты их случайно пропустила?
- Неслучайно, - эхом отозвалась Настя. Я не обязана любить родителей, также, как и они меня. Счастлив обычно тот, кто любит сам, а не объект обожания.
- Приму к сведению. Настя, прошу тебя, представь Лену, как свою хорошую знакомую. 
- Я не стану вводить в заблуждение маму.
- Настя, давай я тебя с Леночкой познакомлю. Уверен, вы понравитесь друг другу, - утверждал Владимир.
- Господи! Откуда такая истая убежденность? Совершенно посторонний человек, у нас нет общих интересов …
- Неправда, интерес ко мне у вас обоюдный, а еще к детям, Настя, у вас с Леной много общего! Ты и она – матери, у обоих сыновья. Настя, Лена поделится с тобой опытом. Ее двое сыновей, вполне успешные молодые люди.
- А … вот ты мне и подсказал идею, - на круглых щечках молодой женщины появились аппетитные ямочки, - А именно, как заинтересовать молодых людей, чем их увлечь. Влад, как ты считаешь. Они могут полюбить меня, как женщину?
- Настя, зачем тебе это?
 - Хочу соблазнить их, - пояснила Настя без всякого смущения. – Их матери нестыдно издеваться над тобой …
- Прекрати! Никто надо мной не издевается. Настя, если ты посмеешь провоцировать ребят, я заранее им все расскажу, а еще …
- А, я пожалуюсь твоим попам …
Холод во взгляде остудил ее энтузиазм, - Тебе от этого станет легче?
- Мне станет легче, если Ленка ответит тебе взаимностью. Ты утверждаешь, что ее невозможно заставить полюбить. А, я попробую.
Дверью она хлопнула громко. Зачем? Сама не знает. Пару минут Влад просидел, прокручивая в голове весь их разговор. А ни сболтнул ли он что-либо лишнее, гадал Влад, ни навредит ли это Леночке? Узнать, уточнить – все это он сможет только при очной встрече. Размышлять долго не потребовалось. Уже через несколько минут он был готов. Кинув мимолетный взгляд в зеркало, Влад остался доволен. Уже одно то, что вскоре он увидит Лену для него радость! Печально, если они не разделят ее на двоих.
На местном рынке, между домом Леночки и его, много лет распахивал двери перед любителями растительного царства павильон «Цветы». Когда не знаешь, что дарить женщине, презентуй ей цветы, их любит каждая, и даже, если вслух не говорит об этом. Находятся, правда, такие, кто предпочитают, исключительно цветы в горшках. Но сейчас руки у него будут заняты коробкой с тортом, вином, да и, пожалуй, всякой там провизией, на что хватит его фантазии и скромных средств. Нагруженный, при подходе к подъезду, где проживала Лена, он походил на классического семьянина, в день получки спешащего домой. 
- Ты?
С Леной они столкнулись у подъезда. Очутившись в самом эпицентре любопытных глаз, Влад не растерялся. – Удивлена? Но мы с тобой договорились предварительно.
Встреча их выглядела вполне естественно, а внимание со стороны, которое она невольно привлекла, сослужила ее участникам недобрую славу. Заходя в лифт, Лена сокрушалась, - Теперь эти милые старушки у подъезда будут примирять к нам разную стезю: дальних родственников, которые встретились после долгой разлуки, бывших одноклассников, с общими интересами – кого угодно, только не любовников, и, столкнувшись еще раз с этими подъездными церберами, ты, Владимир, не посмеешь разубеждать их в обратном.
- Леночка, а ты опасаешься, что о нас подумают самое плохое.
Ответ он прочитал по глазам. Взгляд ее был откровенен, и лишал его права на ошибку. Наконец, перед самой дверью ее квартиры, Лена попросила, - Не говори ничего ребятам. Лучше я потом сама все объясню им.
Дома их ожидал Андрей, которого визит маминого ухажера, казалось, ничуть не удивил, - Вот, здорово, что вы явились не с пустыми руками, а то в холодильнике после вчерашней вечеринки, хоть шаром покати. Я весь день ждал, что Колька забежит, и что-нибудь подбросит.
- Где он, милый? – расспрашивала сына Лена, занимаясь приготовлением ужина.
Отрезав себе большой кусок торта, Андрей пожал плечами, - Не знаю. Он убежал еще утром, а, я целый день просидел голодным.
- Господи, сынок, ты мог позвонить мне. Я что-нибудь придумала бы …
- Леночка, успокойся, прошу тебя, - Владимир расставлял тарелки на столе, не спуская глаз с возлюбленной.
- Да я уже спокойна. Нужны еще две тарелки. Влад, нас будет пятеро.
В тот же момент Лена вновь очутилась в центре внимания. Сама того, не желая, она вынуждена была оправдываться. Но … в чем заключается ее вина? В том, что она любит одного, а, живет с другим? – Володя, извини, я забыла тебя предупредить. Сегодня на ужине будет присутствовать Виктор.
Андрей расхохотался, отправляя очередной кусок торта в рот, - Весьма любопытно, в качестве кого он будет присутствовать?
Он неожиданности Лена выронила кухонный нож. И тут же рядом с ней очутился Владимир, -Осторожнее, Лена! Ты могла порезаться. Андрей, а ты мог бы не болтать лишнее.
Резко отодвинув стул, Андрей поднялся, - Я хотел предупредить Владимира. А ты, мама, думаешь ему приятно видеть … месье Карпухина?
- Он твой отец, - следом за сыном из-за стола поднялась Лена.
- Был когда-то. Теперь он мне без надобности, и Колька, думаю, ответит также.
- Неправда! Андрей, мы много лет прожили в браке, и были с твоим отцом счастливы.
Все трое стояли вокруг стола, и думали об одном и том же.
- Сейчас придет Коля …
Андрей перебил мать, - Он не придет. Мама, а что, кроме торта на ужин у нас ничего не будет?
- Почему Коля не придет?
Вопрос был задан почти одновременно, Лена обеспокоилась за сына, Владимир – за нее.
- Ну; и что это – за немая сцена? Каждый человек волен поступать, как хочет. Чего тут удивительного? – задавался вопросом Андрей, отправляя очередной кусок торта в рот.
Острие ножа застыло над разделанной тушкой курицы. До Лены медленно доходил смысл только, что услышанного. «Николай не придет». Но что послужило поводом к тому? Коля не с кем утром не ссорился. Внезапно Лену осенило, - Андрей, это – шутка?
- Нет. Более я сказать ничего не могу, - тут же Андрей удалился в свою комнату, чтобы избежать расспросов в дальнейшем.
В воздухе повисло напряжение. Влад осторожно выудил нож из рук Лены и убрал подальше. Теперь, даже, если в голову любимой что-либо «ударит», она себе ничем не навредит.
- Влад, с Колей что-то случилось, я это чувствую. Утром он мне сказал, что вечером встретится с Олей. Вероятно, он и с ней договорился, - в немом вопросе Лена обращалась к гостю. В серых глазах женщины, принявших голубой оттенок, запечатлелся животный страх, смешанный с безумием. В таком состоянии она была способна на всякое. Влад, в тревоге, не спускал с нее любящих глаз. Как быть, что делать? Он не оставит любимую одну, – Лена, если хочешь, мы вместе с тобой пойдем к его девушке и все уточним.
Ее мечущийся взгляд перескакивал с одного на другое. Интуиция нашептывала ей, что случилась беда. Чем она может помочь своему сыну? У него ранее не было от нее секретов. Идея моментально подстегнула ее к действию. Андрея она застала в комнате, скучающего с набором грифелей у альбома. Нехотя, словно делая одолжение, юный живописец наносил очередной штрих на лист, затем на время застывал в неподвижности. Действия эти повторялись с завидным постоянством, что могло вывести из себя большинство неуравновешенных натур. Лена к ним не принадлежала, но и она не выдержала, - Андрей, удели мне несколько минут своего драгоценного времени. Скажи, пожалуйста, когда утром вы расставались с Колей, был ли он чем-то излишне обеспокоен или выглядел, как обычно?
Окинув мать неприязненным взглядом, Андрей неохотно признался, - Я уже жалею, мама, что обмолвился о предстоящем отсутствии Николая ранее положенного времени. Я не должен был ничего тебе говорить. Но муки голода подтолкнули меня к необдуманным поступкам. Мама, не спрашивай меня более ничего, иначе я настрою против себя брата.
- Он просил тебя о чем-то?
- Коля просил меня держать язык за зумами, и на том закончим этот разговор. Мама, иначе Николай не простит моей несдержанности. Утешением тебе, мама, будет служить послание от Кольки, которое ты найдешь под подушкой в своей спальне.
- Но … почему ты не сказал мне об этом ранее?
- Так распорядился Коля. Кстати, месье Карпухин сегодня не придет. 
Махнув рукой, Лена ушла. Андрей вернулся к своим наброскам, продолжая скучать. Оставалось лишь гадать, что спровоцировало томление в скуке: напрасное ожидание ли, уверенность ли в неизбежности происшедшего? Так или иначе, живопись сегодня будет на вторых ролях.
- Андрей, письма в указанном тобою месте не оказалось.
В ответ на заявление хозяйки дома, Андрей развел руками, - Выходит, Колька, действительно, пошутил.
- Как ты можешь так спокойно об этом говорить? С твоим братом неизвестно, что произошло, а ты находишь повод для веселья.
На губах Андрея обрисовалась ухмылка, - Увы, мама, я слишком ленив для того, чтобы искать повод дополнительно. Утром Колька показал мне конверт, и сказал, что там будет лежать послание для тебя. Более мне ничего неизвестно.
- И даже, о том, где сейчас Коля?
Глубокий вздох предвосхитил его ответ, - Я лишь догадываюсь, о том, где он теперь, но ради твоего спокойствия, лучше промолчу.
- Ради моего спокойствия? Да, я места себе не нахожу, от волнения за него.
- Ну, хорошо, только предупреждаю, ты будешь волноваться еще больше, когда узнаешь, что Николай может находиться в гостях у месье Карпухина и его доморощенной супруги.
- Какой вздор. В качестве кого он там присутствует?
- Ну, уж, конечно, не в качестве посла доброй воли. Усыновлять мадам Грицацуева его не собирается.
- Ее фамилия … Грицацуева? Зачем Виктор выставил себя на посмешище? – недоумевала Лена.
- Грицацуевой эту тетку назвал я. Если хочешь знать, мне о ней ничего неизвестно, кроме того, что Грицацуева работает с отцом.
- Не надо более об этих людях. Я хотела бы видеть Колю.
В дверях комнаты, где происходил разговор, возник Влад, - Лена, мы поедем к нему вместе.
Кивнув головой, Лена согласилась, - Благодарю тебя. Володя, только сначала надо выяснить: куда ехать?
- Да, Леночка, я все выясню.
На прощание уходящей паре, Андрей бросил, - Но вы кое-что забыли, мама, - добившись внимания, Андрей продолжал, - А, хочет ли того же сам Николай?



                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                ГЛАВА ХХХХ.

     Она провела перед зеркалом несколько минут, и этого времени хватило для понимания того, сколько ею потеряно впустую. Семь лет назад, будучи наивной, доверчивой девчонкой, она выскочила замуж, и в результате, эти года, растянувшиеся на десятилетия, были выброшены из копилки ее жизни. В ее возрасте женщины молодеют, хорошеют, ставят перед собой новые цели, а не думают о том, как не утратить профессиональные навыки. Для кого она следила за собой, если мужу она безразлична, дети любят ее любой, а коллег, увы, она лишена, не по своей воле. Поправляя выбившуюся прядь смоляных волос, Анна в ужасе застыла. Вероятно, ей это только показалось. Быть такого не может. Карманное зеркальце, куда она редко позволяла себе заглядывать, беспристрастно оценивало ее внешние данные. Господи, глаза отекли, и на подбородке лишняя складка, а на волосы, кошмар какой, лучше не глядеть …
- Аннушка, что тебя там так напугало сильно?
Вздохнув, молодая женщина призналась, - Я сильно постарела, мама. Понимаю, что из-за сочувствия ты жалеешь меня, и лишний раз промолчишь. Но, подумай, мамочка, нужно ли мне такое сочувствие, когда люди от меня начнут шарахаться?
- Деточка, да, что ты себе такое вообразила! В твои годы думать о старости, мыслимо ли это?
Игнорируя мамино любопытство, Анна забеспокоилась, - Мама, ты оставила детей одних?
Екатерина Павловна, заботливая бабушка приобняла дочь, - Не волнуйся, Аннушка. Мальчишки уснули. Если я отхожу на время, то непременно их проведываю.
- Спасибо, мама, - наблюдая, как быстро мама управляется на кухне, Анна подумала о грядущем чаепитии. Будто прочитав мысли дочери, хозяйка дома включила чайник и стала собирать на стол, - Я помогу тебе, - предложила Анна.
Екатерина Павловна действовала ловко и в помощи не нуждалась. И тогда Анна подумывала начать тот трудный разговор, который так долго откладывала, после того, как окончательно приняла решение. Дождавшись, пока в ее чашке задымиться ароматный напиток, Анна кивнула головой невидимому собеседнику и промолвила, - Мама, я долго думала и пришла к мысли, что нам с Григорием лучше развестись. Ты, конечно, будешь меня останавливать, напоминать о детях, но, мамочка, я, главным образом, исхожу из их интересов. Они также быстро привыкнут к новому отцу, и я еще, пока не растеряла остатки привлекательности, имею возможность создать новую семью.
Екатерина Павловна не спешила с советами. Нечто подобное она предвидела, но не ожидала, что разрыв отношений у старшей дочери с ее супругом зайдет так далеко. Молодые ссорятся часто, стоит пожить вдали друг от друга, как взаимные обязательства напоминают об ответственности. – Доченька, вот только не представляю, сможешь ли ты, в случае развода, рассчитывать на алименты? 
Анна сокрушенно качала головой, - Вряд ли, мамочка. Церковь у нас отделена от государства, и разводы не приемлет. Так, что детей мне придется самой поднимать. Ничего. Устроюсь на работу, наконец, вспомню о своих профессиональных навыках.
- Анечка, мы с папой тебе поможем. Саша с Петей будут жить у нас.
Анна оторопела, - А, я как же? Меня вы выгоните?
- Что ты говоришь, Анечка! Ты будешь жить дома, ровно столько, сколько потребуется.
Отрезая кусок брынзы, молодая женщина, призадумавшись, ответила, - Потребуется, пока я не найду себе нового спутника жизни.
Екатерине Павловне не терпелось узнать, есть ли у доченьки кто-нибудь на примете? Анечка – красавица, красота ее изысканна и доступна не каждому. Любуясь дочерью, Екатерина Павловна находила в ней все больше общего с собственной матерью. Внешнее сходство, а именно, тонкие черты лица, выразительный взгляд, проникающий в самые глубины души, располагающей к доверию, алые губы, не оставляющие равнодушными ни одного мужчину, золотистый оттенок кожи, свидетельствующий о том, что ее обладательница неравнодушна к солнечному теплу. Прикрыв глаза, хозяйка дома возвращалась к любимому образу снова и снова, - Аня, а что ты станешь делать, если Григорий попросит тебя, сохранить семью?
Неслучайно, в тот самый момент, когда мама интересовалась, Аня закусывала лимоном, и выражение ее лица говорило само за себя. Глотнув остывшего чая, женщина, не раздумывая, ответила, - Я попрошу его купить мне автомобиль.
От удивления Екатерина Павловна открыла рот. Ничего подобного от собственной дочери она не ожидала, - Зачем, Анечка?
Аня усмехнулась, - Зачем? В качестве компенсации за сохранение семьи.
- Но у Григория нет средств на приобретение автотранспорта, – возразила Екатерина Павловна.
- Именно поэтому бывшему супругу будет предъявлен ультиматум. За семь лет, что мы прожили в браке, он видел во мне исключительно домработницу, вынуждая меня подчинять собственную жизнь его интересам. Кроме того, он не прочь искалечить жизнь нашим детям.
Екатерина Павловна возмутилась, - Мы не позволим ему этого. Сашенька и Петя станут теми, кем пожелают.
- Мамочка, веришь ли мне? Я боюсь, что мальчишки превратятся в дурачков, забивших себе мозги церковной ахинеей. Когда-то я считала их отца талантливым психологом, ведь, по сути, Григорий позиционировал себя специалистом в области душевного равновесия. А оказался он рядовым неудачником, плывущим по течению. Я подарила ему свою молодость, доверилась этому олуху, а он попользовался мною.
- Доченька, ты только при отце о церковной ахинее не говори, пожалуйста.
- Хорошо. Но, предупреждаю, мама, я не позволю, чтобы моим детям морочили голову религиозным бредом. Они сами будут выбирать себе занятие по душе.
- Аннушка, я думаю, никто не будет против, чтобы Петя и Саша сами выбирали себе будущее. Но с папой лучше не спорь, он ведь тоже любит внуков, и хочет им добра.
- Только добро каждый понимает по-своему. Петя и Саша не интересуются ни Ветхим заветом, ни семейной библией, и я не допущу, чтобы вместо детских сказок они слушали повествование о людских грехах в назойливом изложении, - излагая условия, Анна горячилась, даже, не пытаясь сдерживать собственный темперамент. Рьяная защита едва не сослужила ей недобрую службу. Увлекшись, она с мамой едва не позабыла о детях. Убедившись, что сыновья в полном порядке, проводят время в одиночестве, Анна вернулась к матери, на кухню.
- Аннушка, скажи, может, устроить Сашу в детский сад?
Молодая женщина не спешила делиться собственным мнением, было заметно, что она сама не определилась: как быть? Раздумья были нелегки, ведь ей придется принять судьбоносное решение за близкого человека.
- Аня, у нас тут есть два детских сада поблизости. Я не уверена, но, кажется, место в средней группе там имеется.
Покачав головой, Анна, с сомнением в голосе, промолвила, - Мама, Саше требуются особые условия. Он не привык к постоянному присутствию рядом детей. Я сначала думала, что у Саши боязнь общения. Понимаешь, мама, он в окружении детей, когда мы с ним находились на детской площадке, замыкался в себе, и, получая удовольствие, играл сам с собой.
- А, с Петей они как?
- Петей он часто руководит. Я обращала внимание ни раз, что в играх они хорошо дополняют друг друга, не ссорятся. Мальчишкам, время от времени, бывает весело.
- Я тоже наблюдала за ними, и поняла, что им вдвоем всегда хорошо. Они не плачут, когда их оставляют одних. Но, Анечка, что будет далее? Пете скоро в школу,  а он ведет себя, как младший. И еще я заметила, когда они остаются по отдельности, дети пускаются в рев.
- Ты немного неточна. Мальчишки не доверяют мужчинам. И Саша, И Петя спокойно реагируют на окружение женщин. Но подобное им никто не гарантирует.
- Аня, а как они общаются с собственным отцом?
 - Плохо. Мама, мой бывший муж редко вспоминал о том, что у него имеются дети. Иногда мне казалось, что он не любит их …
Екатерина Павловна всплеснула руками, - Да, как же такое возможно?! Аня, ты, верно, наговариваешь на мужа?
- Мама, Григорий не муж, а, в первую очередь, поп! Пойдем, спросим у детей, как они воспринимают собственного отца? - предложила Анна.
Глядя на сосредоточенные, детские личики, обе женщины не торопились отвлекать мальчишек от игры. Ведущим в ней был Петя. Саша охотно демонстрировал собственную находчивость. Петя увидел незваных гостей, но виду не подал. Продолжая ползать на четвереньках, он настойчиво искал брата. Мать с дочерью переглянулись, и повременили с привлечением к себе внимания. Так продолжалось пять минут. Наконец, первым сдался Петя, который с разбегу обнял собственную мать за шею. Нежные объятия, поцелуи в щечку, а главное, задорная улыбка подарили капельку счастья двум любящим людям.
Тут же из-за своего укрытия показался Петя. Переключая внимание мамы на себя, он закрыл от нее брата. К удовлетворению всех присутствующих, ревностью это действо не сопровождалось. Братья общались по-дружески, что обрадовало взрослых.
- А, кто хочет чего-нибудь вкусненького? – полюбопытствовала Анна.
Две детские ладошки взметнулись вверх, - Я, я … 
- Мама, посидишь с ними? Я на кухне.
Когда дочка удалилась за исполнением обещанного, Екатерина Павловна осторожно полюбопытствовала, - А, во что мы будем играть теперь?
Петя, больше походивший на своего отца, тут же принял серьезный вид, забросив одну ручонку в карман штанишек. Указательный палец правой руки внезапно перекочевал в рот. Размышления закончились быстро, - Бабушка, а ты разве любишь играть? – в вопросе шестилетнего ребенка удивление было смешано с недоверием.
Екатерина Павловна улыбнулась, - Конечно, люблю. Я люблю играть в «холодно-горячо», в «жмурки», в «ручеек», но для того, чтобы игрокам было интересно, нужно большее количество участников игры. Петенька, а у тебя есть друзья среди мальчишек?
Петя насупился, имея весьма растерянный вид. Было заметно, что неожиданный вопрос застал его врасплох. Почесав затылок, и глубоко вздохнув, мальчик изрек, - Я знаю Авеля, Даниила, Соломона … Никона, Моисея, бабушка, их много. Но все они гадкие, потому, что не желают играть со мной. Никон как-то прошептал мне: «Миром правят корысть и жажда наживы. Люди жадные существа, и ради этих вечных ценностей, люди готовы перегрызть друг другу глотки, готовы пойти на самые гнусные из преступлений». Бабушка, я боюсь людей …
Казалось, еще чуть-чуть, и мальчик расплачется. Екатерина Павловна бросилась успокаивать внука, - Не бойся, Петенька. Люди бывают страшными, только, когда они злые. А ты не разговаривай со злыми.
Из шкафа выбрался младший Саша, - Самый злой – папа. Он с нами сам не разговаривает.
- Может, папа с вами играет? – подсказала Екатерина Павловна. Разум опытной в семейной жизни женщины отказывался верить в то, что таких чудесных детей, в меру самостоятельных, умненьких можно не любить?!
- Ни с кем он не играет, и даже с мамой. Он все время книжки читает, - сокрушенно жаловался Петя.
- Господи, всемилостивый, что же это творится такое! – всплеснула руками Екатерина Павловна.
- А, папа тоже любит обращаться к Господу. Только я ни разу не видел, чтобы тот ему помог. А папа иногда стоит в углу на коленях и что-то там шепчет.
 - Петенька, а ты спросил бы у папы, о чем он с боженькой разговаривает?
- Бабушка, я немного слышал. Кажется, так: «Мать наша, что на земле, да светится имя твое, да придет царствие твое. Прости нам грехи наши» …  А, дальше я не помню. Когда папа однажды увидал меня за его беседой с Богом, он заругался и прогнал меня.
Екатерина Павловна приобняла внуков и пообещала, - Мальчики, мы с мамой всегда будем любить вас.
Неожиданно пожаловался младший, - А, нас не любит папа.
Петя добавил, - Мы его тоже не любим.
Признание было сделано со злостью. Екатерина Павловна в тревоге взирала на внуков. Их юных, наивных сердечек не должна коснуться злость, это слишком разрушительное свойство. Детки должны расти в любви, и более всего получать ее от близких людей.
- Саша, Петя, а … если, мама с папой будет жить отдельно? – на свой страх и риск полюбопытствовала Екатерина Павловна.
За брата ответил Петя, - Бабушка мы будем жить с мамой.
- А, вот и я, мальчики, - в дверях большой комнаты показалась Анна. Раскрыв объятия, она улыбалась дорогим и любимым сыночкам, - Кто хочет трубочек со сгущенкой?
Можно было и не спрашивать. В радостном предчувствии, они бросились на кухню. На двух блюдечках аккуратной горкой лежали свернутые блинчики, с золотистой корочкой, сердцевина которых представляла собой вареную сгущенку. Усевшись за стол, мальчишки, без вторичного приглашения, принялись за дегустацию.
- Мама, нам с тобой тоже осталось на сковородке.
Екатерина Павловна предложила, - Анечка, может, мы все оставим ребятам. Вон, с каким аппетитом они угощаются.
- Пусть угощаются. Казалось, такое доступное лакомство, а ребята так редко ели его, - перед окончательным признанием, Анна вздохнула. Молодой матери было нелегко признаться, в том числе, и в собственной ошибке. Может, промолчать? Соизмерять последствия проявления честности, либо сокрытия истины, придется после. Свидетелем ее энтузиазма будет мама, в чьей искренности, умении сопереживать, можно не сомневаться. Положив Саше и Пете добавку на тарелки, Анна, наконец, отважилась, - Мама, дети иногда не доедали, потому они готовы съесть все, что видят.
Екатерина Павловна молчала. С ее открытого, добродушного лица исчезла вся доброжелательность. Застывшая маска свидетельствовала о ее глубоком разочаровании и, увы, изменить что-либо в жизни собственных внуков, у нее может и не получиться, - Не знаю, что и сказать. Аня.
- Зато я знаю. Что вы тут от безделья всякие басни выдумываете. Где это видано, чтобы в наше время дети голодали? Что сейчас, годы становления советской власти или блокада какая? – в дверях кухни горой возвышался Алексей Анатольевич. Появление хозяина дома оказалось неожиданным для всех. Но, если мальчишки сразу нашли самый правильный для себя выход из скандальной ситуации, быстро забросив остатки трубочек в рот, ребята сбежали в комнату, то взрослые давно уже распростившись с детской непосредственностью, и не афишируя неприятные предчувствия, внутренне напряглись, уступая авторитету мужа и отца одновременно.
- Леша, ты сегодня раньше, чем обычно, - первой спохватилась Екатерина Павловна.
Глядя в глаза супруге, грузный мужчина полюбопытствовал, - Это плохо?
- Плохо то, что я так долго верила в эту религиозную ахинею …
- Аня, перестань! – Екатерина Павловна попыталась утихомирить дочь.
- Нет, уж! Папа считает, что мы с тобой выдумываем от нечего делать. А, я уверена, нам до библейских выдумок далеко, - выйдя из-за стола, Аня стала напротив отца, - Больше я не стану молчать, и не буду жить с человеком, который меня унижает, и не считает обязательным признавать интересы собственных детей.
- Аня, опомнись, что ты городишь?! Что у вас в семье было не так? То, что Григорий не шел по трупам, а занимался заурядной службой в епархии? Ты не купалась в деньгах, то ни вина Григория …
- Папа, опомнись. Когда я выходила замуж за диакона, я не материальных благ ждала, жаждала простых, человеческих чувств, а вместо этого встретила потребительское к себе отношение. Выяснилось, что любить других людей несложно, когда за спиной, на побегушках у тебя собственная прислуга. Догадываешься, о ком я?
Каменное выражение лица вопрошаемого возродили неприятные предчувствия. Откровенность ей может недешево стоить. Итог касается всех присутствующих, хотя прямое отношение сказанное имело лишь к Анне, - Я догадываюсь, что ты – дура, и более я разговаривать с тобой не собираюсь.
Проглотив обиду, с трудом сдерживая слезы, Анна убежала в комнату к детям. Затворив дверь, она вздохнула. Если ранее и были какие-то сомнения, то теперь она уверена – развода не избежать, ведь ответ ей сейчас давала вся церковная братия в лице родного папаши. Сыновья мирно играли, складывая из кубиков пирамиду. Им было хорошо вдвоем, и никакой папа, и, возможно и дедушка им не требовались. Аня тихонько присела в сторонке и наблюдала за Сашей и Петей. Пирамида росла на глазах, пока Саша не задел ногой случайно ее основание. На личике у старшего сына Аня заметила негодование. Он с размаху ударил рукой по остаткам пирамиды. Вскочив на ноги, Петя начал носиться по комнате. Аня наблюдала за ним. Пока ничего не предпринимая, в это время младший начал снова складывать пирамиду.
- Петенька, иди ко мне, поговорим, - предложила молодая мать.
Ребенок настороженно взглянул на нее, но тут же продолжил свою игру. Со стороны оно смотрелось, как бестолковое занятие, но вот уже пять минут, а мальчик не уставал.
- Петя, у тебя, верно, закружилась голова, - промолвила обеспокоенная Анна.
Пробежав еще минуты две, мальчик запрыгнул в кресло и успокоился. Анна терпеливо ждала от него комментариев. Петя выглядел притихшим.
- Петя, тебе нескучно одному играть?
Мальчик молчал, скосив на нее недоверчивый взгляд. Подобную реакцию на свои расспросы Аня встречала со стороны Саши. Но его чувства, по причине малолетства могли не поддаваться описанию, а Петя - достаточно взрослый, - Петя, а в школе, куда ты пойдешь, нужно будет разговаривать. Учителя будут задавать тебе вопросы, ученики – обмениваться с тобой мнениями. Надо учиться общаться, Петя, - вразумляла сына заботливая мать.
- А, я не пойду в школу.
- Как же ты будешь учиться? – не поверила Аня.
- Меня будут учить Никон, Авель … Моисей, а еще папа собирался меня учить.
Внезапное признание заставило призадуматься. Затем Григорий морочил детям голову?
- Аня, нам нужно поговорить, - в комнату к детям заглянула Екатерина Павловна.
По своему опыту Ане было известно, ни к чему хорошему эти переговоры не приведут. Но повода отложить разговор она не находила. Екатерина Павловна имела весьма удрученный вид, и причина его, скорее всего кроется, в семейных разногласиях. – Мне не хотелось начинать разговор, но, Аня, все эти разборки могут повториться. Как ты считаешь?
- От меня, мама, ты ждешь обещания, что я уйду. Но пока я не могу тебе этого обещать. Подумай, куда я дену детей?
- Анечка, надо вам как-то с отцом помириться.
- После того, как он обзывался? – выждав пару десятков секунд, Анна добавила, - Мама, твои вздохи ни к чему не приведут. Отец не прав, и сам прекрасно это понимает.
Екатерина Павловна попыталась урезонить дочь, - Но ваши отношения требуют урегулирования.
- Как ты это представляешь, мама?
- Думаю, доченька, тебе придется извиняться перед отцом. Он поступил грубо, но в твоих интересах …
Анна вся пылала от возмущения, - Получается, что он из самых благих побуждений обзывал меня дурой! Любопытно взглянуть, может, папаша в своем Храме рьяно причисляет верующих к идиотам? – искры злорадства украшали ее глаза чайного цвета, что наделяло Анну дополнительной чувственностью. Казалось, молодой женщине доставляет удовольствие, расставаясь со своей бабской покорностью, бросать вызов поклонникам, - Мама, я восемь лет просуществовала в образе церковной крысы, скрывая свою женскую суть. Глядя на тебя, мама, я была восхищена. Ты ни разу не дала понять, что тебе было трудно, потому, я сама ни единожды не усомнилась, что быть женою священника – целое искусство, освоить которое под силу не каждой. Будь честной, мама, когда-то в душе ты жалела, что стала попадьей, ведь мечтала совсем о другом.
Взгляды матери и дочери пересекались ни раз. Прятать глаза Екатерина Павловна не стала. Она ни в чем не виновата перед дочерью, - Аня, я не вводила тебя в заблуждение, я просто искренне любила твоего отца. Возможно … из меня вышла бы образцовая учительница, но, моя девочка, мне не хватило артистизма, мне было не дано менять стезю.
- Именно потому, что мы с тобой слишком разные, мама, я решила более не терпеть, и, наконец, стать тем, кем я собиралась быть. Кроме того, в выборе жизненного пути, я учитываю интересы собственных детей.
- Все это замечательно, но, Анна, сейчас вы живете с отцом под одной крышей, и вам обоим надо проявлять чуткость по отношению друг к другу. Аня, прошу тебя.
- А, тебе не кажется, что приспосабливаться дано не каждому. И, вообще, я считаю, что терпение – это грех. И что ты еще желаешь от меня услышать, мама?
Приглаживая и без того собранные в пучок волосы, Екатерина Павловна укоризненно покачала головой, - Вам с папой надо учиться уступать друг другу. Аня, пойми, папа за тридцать лет брака привык в женщине видеть покорность, самоотверженность. По мнению папы, молодая женщина «должна чаще стесняться, чем выставлять собственные достоинства напоказ». Папа очень огорчился, когда узнал о вашем с Григории намерение развестись.
- Я не права только в том, что слишком долго терпела. Не надо было скрывать наши разногласия. Терпеть хорошо в кабинете стоматолога, а прятать свой характер глупо. Да, мамочка, в ЗАГСе говорят, что в браке все равны, но не в церковном. Григорий не считал меня равной себе.
- Аня, у Григория могут быть неприятности по службе из-за ваших разногласий. Ты же не хочешь испортить ему жизнь, - скорее утверждала, чем вопрошала Екатерина Павловна.
- Мама, мне все равно, что будет с Гришей. Я, в первую очередь, должна думать о детях.
- А, если сам Григорий пожелает восстановить ваш брак. Неужели, ты не пойдешь ему навстречу?
- Помахивая кадилом и почитывая Евангелие? Нет, мама, нет, мне надоело это многолетнее представление. Я желаю быть обычным человеком, жить среди людей, не пробуждаться каждое утро под пристальным взглядом Божьей матери, встречать осуждение, если у меня не нашлось времени для того, чтобы вызубрить новые псалмы. Я не хочу более, глядя в рот Григория, угадывать его мысли. Он для меня – прошлый день, и не будем об этом, мама.
- Не все так просто, Анечка. Папа примет сторону Григория.
- По моему мнению, любящий дедушка просто обязан встать на сторону внуков, а не чужого мужика.
Внезапно, на своем плече Анна ощутила тяжесть, это мама, с огорчения, от безысходности положила ей голову, доверилась, стало быть. Легкое вздрагивание указывало на то, что безысходность, в свою очередь,  пробудила отчаяние. Уткнувшись маме в другое плечо, Анна заплакала. Проплакали они вдвоем недолго. Настойчивый звонок в дверь напомнил им об обязательствах. Переглянувшись с дочерью, дверь отправилась открывать мать. Отсутствовала она недолго, но Анне показалось, что целую вечность. Считая секунды, благодаря детей за то, что они ее не отвлекают, Анна в нетерпении ждала. Ей надо было быть готовой ко всему, но только не к тому, чтобы уступить прихоти бывшего мужа. Она, без всякого сожаления, распроститься с ним навсегда.
- Анечка, с Гришей случилось несчастье, и папа отправился к нему. Грише сейчас плохо, папа его поддержит. А тебе … а, ты …
- А, я пойду завтра договариваться насчет садика, и, еще, на работу пойду устраиваться. Побудешь с детьми, пока я буду отсутствовать, мама?
Конечно, побудет. Анна почти не сомневалась в этом. Ей повезло с мамой, а еще, ей часто встречается много хороших, отзывчивых людей, готовых помочь почти незнакомому человеку. Можно не сомневаться, она сама поступила бы также, потому, что почти не разучилась не только прощать, закрывать глаза на чужие недостатки, но и любить. И она уверена, что Петя и Саша, когда вырастут, не уступят ей в этом.   

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXI.

     Проблема устройства на работу встала перед Владом весьма остро. Перешагнув тридцатиоднолетний рубеж он не имел трудового стажа в его традиционном понимании. Ирина Федоровна попеняла сыну, что он будет делать, дожив до пенсионного возраста? Разговор состоялся после  неудачного обращения Владимира в отдел занятости по месту жительства.
- Понимаешь, мама, они не поверили мне, что я не работал, - было непохоже, что Влад, привыкший сперва думать о других, жаловался на жизнь, скорее, сетовал на недальновидность службы занятости.
В голове Ирины Федоровны, совсем недавно завершивший свой трудовой путь не укладывался столь формальный подход к делу, которое тебе поручено. Озабоченность сына передалась и ей, - Володя, надо было честно рассказать о том, чем ты занимался последние три года.
Влад заметно нервничал, периодически приглаживая копну своих пышных светло-каштановых волос. Он много размышлял, отказываясь отводить себе скромную функцию безработного неудачника, - Мама, если бы ты видела этих канцелярских крыс, не удивилась бы их показному сочувствию.
- Подожди, сынок, прежде, чем обвинять кого-то, спроси с себя. А все ли было выполнено тобою ради достижения цели? Представь себя на их месте. К тебе приходит потенциальный труженик, с виду непохожий на инвалида, и признается в собственном безделье.
Меряя шагами узкое пространство комнаты, молодой мужчина прокручивал в голове все, что с ним произошло в районной службе занятости. Разве он был не прав, сказав, что последние годы проживал далеко от города, с нуждающимся в постоянном уходе дальним родственником? Лгать противно по своей сути, но что ему было делать? На карту было поставлено будущее близких ему людей, - Мне пришлось сказать неправду, мама, ради любимых.
Схватившись за голову, Ирина Федоровна в отчаяние причитала, - Господи, боюсь, что наши несчастья только начинаются. Мы только вздохнули, распрощавшись с Валерой, а тут …
- Я напакостил, ты это хотела сказать, мама? Я подвел себя, но не вас с отцом, и тем более, Настю. В Уголовном Кодексе нет статьи за безделье, и, если бы, ни надобность в оригинале трудовой книжки, я не стал бы беспокоить этих официальных дам. Но, мамочка, я же работал, только труд мой отличен от того, что предлагается в вакансиях службы занятости. Никто не считает службу в Церкви первостепенной и незаменимой для людей. А вдруг все зря? Верить, не зная точно, прав ты или не прав, ужасно мучительно. Вдруг нет ни Бога, ни жизни после смерти, ни реинкарнации – ничего?!
- Володя, что ты говоришь?! Ты так долго в это верил, ты нас заставил поверить, и чего мы дождались? Разочарования …
- Нет, мама, нет! Оно вас не коснется. У вас своя жизнь, у меня – иная, и мы друг перед другом ни в чем не виноваты. Устраиваться вполне можно по объявлению, на самую востребованную специальность. Возможно, на такую работу примут без полного пакета документов.
Улыбаясь, сквозь слезы, Ирина Федоровна заметила, - Сынок, ты собираешься устраиваться поближе к дому? Может, кассиром в универсам? Тебе покажут, и ты сможешь.
Влад успокоился, и сел рядом с мамой в кресле. Они не так часто беседовали ранее, вот и сегодня, пусть даже повод нашелся весьма неоднозначный, собеседники были готовы идти до победного, - Мамочка, возможно мне придется не замахиваться так высоко, а согласится на рабочую должность. Конкретно, я уже узнавал: «В седьмом континенте требуются грузчики на склад». Там не ходят покупатели. Меня никто из знакомых не увидит, и, - Влад выдержал паузу, - Мне обещали двадцать четыре тысячи в месяц. Я бы хотел принять предложение администрации универсама.
Ирина Федоровна неторопливо обдумывала услышанное. Они с супругом всю свою сознательную жизнь стремились к интеллигентной деятельности. Работа экономистом в некрупной, но стабильной компании вполне устраивала ее, а Георгий Борисович был доволен, работая, инженером в конструкторском бюро. Их надежды, что дети непременно устроятся не хуже своих родителей, увы, не оправдались. И Настя, и Володя учились весьма средне, в отличниках никогда не числились, особых интересов у них не было, кроме склонностей к исторической науке. Одно время Настя ходила по школьным экспедициям, участвовала в раскопках, но дальше увлечений дело не пошло. В Историко-Архивный Институт Настя не поступила, пришлось подавать документы в колледж сервиса и туризма. На это знаний и умений Насти вполне хватало, и родители остались довольными. Вот только Володя всех удивил. Вместо того, чтобы выдержать испытания в Институт, Володя, вернувшись после службы в армии, бегал в Храм у метро. Ирина с Георгием только переглядывались, разводя руками, мол, увлечение сына скоро пройдет, парень просто соскучился без общения с людьми, вот и выбрал для себя посещение Храма, ведь там все вежливые, внимательные, терпеливые. Но после нескольких месяцев служения в Храме на общественных началах, сын вдруг заявил, что станет священнослужителем. Направление в Духовную семинарию ему дал протоиерей Храма «Утоли мои печали». Георгий Борисович был страшно недоволен, Ирина Федоровна умоляла сына одуматься. Настя, к тому времени вышедшая замуж, отговаривала брата. Все было напрасно. Владимир, по собственной инициативе, поделил свою жизнь на до и после. И вот теперь судьба ставит его перед новыми испытаниями. Мальчик снова советуется с ней, но примет ли он к сведению ее объяснения – вот вопрос, - Володя, ты верно сказал. У тебя своя жизнь, но мы с папой переживаем за тебя. Может, сынок, тебе лучше сдать на права и устроиться водителем?
- Не выйдет. Деньги мне нужны в ближайшее время, а отдача от водительского труда будет нескоро. Не хочу быть некому в тягость.
Даже, после того, как он опустил глаза, Влад ощущал давление маминого взгляда. Понятно, что она волнуется за него, но это волнение слишком назойливое, оно преследует его. Еще чуть-чуть, и он привыкнет жить, с оглядкой на мамин контроль. А мама, похоже, чем дальше, тем больше считает его ребенком. Ее нежные, добрые глаза, словно путеводный огонек, сопровождают его в нелегких испытаниях, оберегая от разочарований. Но теперь все гораздо сложнее, разочаруется он в себе, если не сумеет обеспечить достойную жизнь самому дорогому человеку, - Володя …
- Мама, мне наперед известно все, что ты намереваешься мне сказать. Это работа не для меня, в грузчики идут одни алкоголики, мое здоровье уже подорвано службой в погранвойсках. Но, мамочка, когда-то надо сделать выбор, и обратного пути нет.
- А, как же служба в Церкви? Ты отдал ей несколько лет своей жизни, - Ирина Федоровна с тревогой следила за сыном.
Влад молчал, но за этим стеклянным взглядом, сопровождающим гигантскую работу мысли, скрывалось уже принятое решение. Но, все-таки, любящий сын не станет испытывать терпение, - Это очень больно для меня, мама. Когда-то меня призвал Господь, я посчитал за счастье, что встретил столько понимающих людей, готовых поддержать мой выбор. И теперь у меня только один выход, - Влад сделал короткую паузу, в течение которой он что-то беззвучно шептал, возможно, приносил извинения за свою категоричность, - Мне придется оставить службу в Храме, поясню, почему. Священнослужитель не может жениться на вдове или женщине разведенной. Кстати, с Леночкой я уже обсудил вопрос своего трудоустройства. Она не против.
Ирина Федоровна усмехнулась, - Было бы странно, если эта дамочка запретила тебе работать, ведь золотой дождь посыплется на нее … Володя, подожди, не надо махать руками. Я не могу воспринимать с любовью эту женщину, потому, как, не уверена, что она тебя любит …
- Любит! Представь себе. Любит! При решении жизненно важных вопросов Лена всегда советуется со мной. Мама, я читаю любовь в ее взгляде, он весь светится от счастья, в ее голосе проникающим в самые глубины моей души. Мама, в моем представлении, Лена и есть Божья матерь, такая же великодушная и добрая. Когда мы идем с ней вместе по улице, Лена смотрит только на меня, живет моими планами, прислушивается к моим пожеланиям. Мама – это истинное счастье, когда рядом с тобой такой человек!
Ирина Федоровна лишь вздохнула. Будущая невестка вызывала у нее отрицательные эмоции. Трудно себе представить, что должно произойти ради того, чтобы эта новая женщина заняла достойное место в ее сердце.
- Мама, Лена на следующей неделе оформляет развод, а в начале лета мы распишемся, - Влад, как мог, пытался реабилитировать свою любовь в глазах близких родственников. Его мама – добрый, замечательный человек, а Леночку, просто нельзя не любить.
- А, как воспримут тебя ее мальчики?
- Наше предыдущее общение позволяет надеяться, что в будущем мы не разочаруем друг друга, - Влад улыбался, и хотелось бы верить, что именно так, широко и открыто, он украшал жизнь своей любимой женщине.
- Володенька, ты, действительно, ее любишь?
- А, ты сомневалась, мама. Я ради Лены, кажется, все могу, даже умереть.
- Господи! Что же это такое? – Ирина Федоровна схватилась за сердце, - Зачем тебе умирать? Если тебе что-то будет не хватать, мы с отцом поможем. В конце концов, каждый человек хоть раз в жизни допускал крупную, не исключено, что не поправимую ошибку, и, надо уметь принимать жизнь таковой, какая она есть, и то, что ты признал свою ошибку …
- Мама, служба в Храме – не ошибка, это нужно рассматривать, как определенный этап моей жизни. Идет время, я меняюсь. Понимаешь, мама, можно, руководствуясь высокими помыслами, помогать всем людям, и помощь эта, конечно, принесет удовлетворение, но будет воспринята нуждающимися, как должное. Я предпочитаю любить одного человека, без всяких высоких побуждений, делить с ним, как радости, так и горести, и хотелось бы, чуть-чуть, в душе, рассчитывать на взаимность.
- Рассчитывать на взаимность нужно, но принесет ли тебе это удовлетворение? Ведь не только ты, но и окружающие люди, со временем, меняются, и как бы эти изменения не вызвали у тебя разочарование. Ты знаком с Леной всего год. Что будет дальше, неясно, - подытожила Ирина Федоровна.
- Мама, когда ты выходила за отца, ты его хорошо знала? И еще один аргумент в пользу моего выбора, - удостоверившись во внимании собеседницы, Влад добавил, - Ничего нельзя знать заранее. У людей семейная жизнь развивается непредсказуемо.
- Вовочка, скажи, а, твои прежние коллеги могут выдать тебе положительную характеристику? Она тебе пригодиться при устройстве на хорошую работу.
Владимир пожал плечами, - Мне пока неудобно их беспокоить.
Приметив нерешительность сына, Ирина Федоровна надумала ему помочь, - Куда-то, сынок, тебе придется обратиться за помощью, либо, к настоятелю Храма, либо, в службу занятости. Тебе нужна трудовая книжка, и собственный счет в пенсионном фонде.
- Мама, если мне удастся дожить до пенсии, я не буду ходить с протянутой рукой. Еще в то время, когда я учился в Духовной семинарии, в экономике Российской церкви произошли положительные изменения. Алексей Анатольевич, настоятель Храма, где я служил рассказывал мне, что я, как все священнослужители буду обеспечен трудовой книжкой и номером в Пенсионном фонде, а также медицинской страховкой. И я ему верю, у меня будет трудовая книжка, после того, как я поставлю в известность протоиерея о намерении оставить службу. Ты успокоилась, мама?
Влад мог и не спрашивать, зная собственную маму. Конечно же, она будет волноваться, пока самостоятельно не удостовериться в социальной защищенности сына. Оставшись в одиночестве, после ухода мамы, Влад не стал скучать. А не посетить ли ему Леночку, без всякого на то приглашения с ее стороны? Однако, делать этого не пришлось. В тишине домашней обстановки вдруг раздался требовательный трезвон. Открывать дверь незваному гостю отправился Влад. На пороге квартиры стоял сын Елены. Даже беглого взгляда на пришельца было достаточно, чтобы заметить, что он пребывает в отчаяние. Бегающий взгляд неуверенного в себе человека, кажется, согласного на все, остановился на нем. То ли он просил, или, всего лишь, объявлял о своем безысходном положении, но стало понятно, уходить парень не собирается. – Здравствуйте, идти мне некуда. Хотите принимайте, а, если нет, выгоните без унижения. Мне и так плохо, - парень еле-еле переступал с ноги на ногу, его неустойчивость можно было принять за полуобморок. Темные круги под глазами, которые еще совсем недавно глядели бодро и многообещающе, указывали на нечто среднее между недосыпанием, недоеданием и, вероятно, пребыванием в стрессовом состоянии.
- Пойдем. Никто выгонять тебя не собирается.
Владимиру пришлось подхватить гостя, чья походка рождала сомнения. Ведя под руку, хозяин позаботился об его устойчивости. Все это время Владимир ощущал на себе давление постороннего взгляда. После ему предстоят объяснения, в которых он, прежде всего, должен обеспечить сохранение чужой тайны. Лишь после того, как он плотно затворил дверь в комнату, Влад позволил себе немного расслабиться. Все, что сейчас здесь будет сказано, останется между ними, а, впрочем … скоро все станет ясно.
Гость его прилег на диван и, казалось, в тот момент, когда голова парня коснулась подушки, он обрел покой и уснул. Влад присел напротив, в кресло и пытался догадаться: что же заставило молодого человека скитаться по чужим домам, и осведомлена ли об этом Леночка? Всматриваясь в широкое лицо парня, Влад мысленно сравнивал его с чертами лица любимой женщины. На кого более похож сын Елены: на нее или Карпухина? Тонко очерченный нос среднего размера разделял лицо на две равные половины, губы бледные, обветренные что-то шептали. Влад прислушался, но ничего не разобрал. Непохоже, чтобы, парень жаловался, такие … отважные, как он, скорее, ищут понимания, чем сочувствия, и, вряд ли, получают удовольствие от чужой жалости. За выпуклым лбом скрывалось немало мыслей, планов, которыми естествоиспытатели, вроде, его гостя делятся не с каждым. Неужели, к нему пожаловал Николай, с которым Леночка не виделась уже несколько дней? Разве вел бы себя так тихо и скромно Андрей, привыкший к тому, чтобы вокруг все считались с его мнением? А еще предприимчивый Андрюша умеет претворяться, и без труда изобразит себя, хотя бы, в роли народного артиста. Пусть внешне Андрей и Коля совершенно идентичны, но души у ребят абсолютно разные. И, если Николай пробуждает в нем симпатию, то Андрей – темная лошадка, чьи помыслы, устремления вызывают у Влада настороженность. Если Николай задумал что-то нехорошее, то идею ему, несомненно, подкинул родной брат. Они оба ее сыновья, он обоих должен любить … как самого себя. Но что значит: «любить себя»? Влад задумался, потирая виски большими пальцами. Монотонные движения успокаивали, вызывая сонливость. Как ему быть: оставить ли гостя в одиночестве, в надежде на то, что его никто из его домашних не нарушит, либо созвониться с Леной? Второй вариант – самый доступный, и, пожалуй. Он выберет телефонное общение. Однако, его желанию не суждено было сбыться, по причине отсутствия оппонента. Влад отвлекся от размышлений, заметив, что он в центре чужого внимания. Улыбнувшись, он полюбопытствовал, - Проснулся уже?
В ответ ему также улыбнулись, хотя положительная эмоция через силу, скорее свидетельствовала о неважном самочувствии его гостя, - Вы ни маме ли звонили?
- Да, но Лена не отвечает, - в растерянности промолвил Влад.
Выражение лица парня постепенно менялось. На место улыбки явилась задумчивость, обычно сопровождающая обремененного заботами человека. Кивнув головой, юноша произнес, - Мама иногда так делает, когда у нее плохое настроение, - после короткой паузы он добавил, - Но это лучше, чем отвечать грубо или резко. 
Про себя Влад удивлялся. За время своего знакомства с Леночкой, ему никогда не приходилось слышать от нее грубость, тем более, что скрывать свое плохое настроение Лена умеет.
- Ты, верно, есть хочешь? – осторожно полюбопытствовал Влад, все еще не будучи уверенным, кто перед ним?
Парень принял горизонтальное положение, а выглядел он после получасового отдыха бодрее, - Не отказался бы, но у вас, Влад, будут свои проблемы из-за меня. Лучше я потерплю.
- Но совсем не есть нельзя, можно заболеть. Я, все-таки, принесу тебе горячий чай и бутерброды.
Отсутствовал гостеприимный хозяин недолго, и за это время гость не сидел без дела. Мимолетного взгляда на окружающие его предметы интерьера, хватило, чтобы определить, в его возможностях проверить сказанное Владом относительно мамочки. В следующую минуту стало ясно: поговорить с матерью не удастся и ему.
- Заждался? Ночевать ты останешься у меня, если хочешь. После поговорим, - Влад ломал голову, чем еще заинтересовать гостя? Глядя на то, с каким аппетитом тот угощается, хозяин порадовался. Сегодня, может быть, неизвестно, а завтра они обязательно решат: как быть? – Кроме бутербродов еще что-нибудь хочешь?
Мог и не спрашивать. Парень не доел угощение, но чай выпил весь. Протягивая пустую чашку, он поблагодарил, и вновь погрузился в задумчивость. Что же его гложет, лишая юношеской беззаботности? А, Лена, вероятно, беспокоится об ушедшем, - Скажи, а мама знает, что ты ушел из дома?
Лучше бы он запрятал свой интерес поглубже. Парень, явно, занервничал. Встал, пока еще неустойчиво держась на ногах. Быстрый взгляд в направлении двери подсказал Владу, как ему быть, - Поверь мне, я не желал избавиться от твоего присутствия. Я хотел бы помочь тебе, и согласен на многое, только подскажи.
Юноша буравил хозяина пронзительным взглядом, но не спешил с ответом. Выжидая, Влад понял это по-своему, - Ты мне не доверяешь?
Наконец, стена молчания была пробита, - Я некому не верю.    
- Это – твое право, но, кроме всего прочего, у тебя имеется и обязанность заботиться о близких. Ты подумал о матери? – обратив внимание на то, что его собеседник едва стоит, Влад потребовал, - Сядь сейчас же.
Можно было и не указывать. Парень медленно оседал, Влад вовремя подхватил его. Молча, не уговаривая, Владимир отвел и уложил его на диван. – Может, приятель, тебе врача вызвать?
Затаив дыхание, вопрошаемый безмолвствовал. Влад ни на шутку встревожился. Для начала лета теперь устойчивая, хорошая погода, без промозглых ветров и дождей, а парень, по всей видимости, мерзнет. Кисти рук у него холодные, да и ноги он постоянно поджимает. В ответ на все эти, едва приметные манипуляции, Владимир прикрыл гостя покрывалом. И вот опять ему не показалось, кажется, парень тихо застонал. Влад потянулся к телефону. Нельзя было допускать, чтобы такой юный человечек страдал без помощи. И Лена, вне сомнения, одобрит его инициативу.
Вдруг явственно прозвучал внятный шепот, - Не надо, прошу вас. Я отлежусь, и мне станет легче, - вздохнув, насколько хватало силы, парень спросил, - Вы как относитесь к воинской обязанности?
Вот и подсказка пришла, сама собой. Коленька -  это, Коля. У Влада немного отлегло от сердца. Господь, все-таки, не заставит его любит Николая и Андрея одинаково, и то, кому он отдает предпочтение – сугубо его личное дело. Присев к юному гостю, Владимир пустился в откровения, - Положительно. Военная служба пока некому еще во вред не пошла. Я сам служил на границе, в горячей точке. Глядел ни раз смерти в глаза, увы. Не сумел спасти друга. Ему было всего лишь двадцать, через пару месяцев мы должны были демобилизоваться. Главное, Мишка был таким замечательным парнем, уже прикидывал, чем займется после завершения службы. У него была невеста, и вот, вместо того, чтобы отправиться на свадьбу друга, мы все встретились на его похоронах …
- Я вас не об этом спрашивал. В армии своя особая жизнь с ее законами и порядками, в которые не все вписываются. Если парень тихий, скромный, ничем особым не выделяется, он вечно будет на вторых ролях, на побегушках у «дедов».
Влад усмехнулся, - Откуда у тебя такие неверные представления, будто кто-то из тех тебе успел нажаловаться. Запомни, то, как к тебе будет относиться, зависит только от тебя самого, и вовсе не от волчьих законов стаи. Ты прояви себя хорошо, честно служи. Будешь у всех на виду, станут тебя ставить в пример, вот и будет тебе почет и уважение.
- Можно, - неопределенно ответил слушатель, - Только и почет, и уважение мне без надобности, особенно полученные в обстановке постоянной нервозности. Я не смогу привыкнуть к воинской дисциплине. Что мне делать?
Непростой разговор у них состоялся. Выходит, он должен оправдываться за все военное командование. Шагая по комнате, из конца в конец, Владимир напрягся. Он должен быть правдив, но так, чтобы его откровенность не напугала парня. Господи, господи … лучше спрашивать с себя, чем уговаривать других. Ошибка, в данном случае, обойдется дороже. Проводя очередной раз по лбу, Влад, к своему удивлению, ощутил влагу. Надо же, вспотеть от переживаний! Но ответ от него ждут, и он будет, - У тебя довольно трудное положение. Но бегать от повесток из военкомата – не самый подходящий выход из создавшегося положения. Не уверен, но, кажется, за отказ за выполнение воинской обязанности …
- Положена уголовная ответственность, слышал. Но поставьте себя на мое место. Если бы вы не являлись священнослужителем, а были неприметным выпускником, со средними способностями, с опаской смотрящим в будущее, а, главное, не желающий служить в армии, ваши действия тогда.
- Не знаю … не знаю, Коля, что тебе сказать. Может, лучше годом пожертвовать, и совесть твоя будет чиста на всю оставшуюся жизнь?
- А, если, кроме близких родственников, нашлась бы любимая девушка, которая не представляет себе разлуку со своим Ромео. Я против того, чтобы всех призывников равнять, как это говорится, «под одну гребенку». Все люди разные. Кстати, об этом же твердил нам господь.
- Это все правильно, но твои близкие … Они будут вынуждены обеспечивать тебе безопасность, стало быть, лгать, выдумывать то, чего нет на самом деле. Из-за тебя они лишаться покоя.
Парень пожал плечами, - Все чем-то жертвуют. Мама как-то сказала мне: «Надо меньше любить себя, а любить больше тех, кому приходится тяжелее, чем тебе», разве не в этом заключается понимание «жизни по совести»?
Молитвенно сложив ладони, Влад потупил взор. Ему предстоит научить отрока смирению, но будет ли польза от того? – Если быть до конца точным, Господь повелел нам «возлюбить ближнего, как самого себя». Себя любить необходимо, для того, чтобы больше жертвовать собою ради страждущих. Пойми, если ты не любишь себя, то, как ты сможешь любить других, ведь ценность человеческой жизни перед тобой не раскроется.
Что-то во взгляде собеседника насторожила Влада. Так, кровожадно и самоуверенно, взирает на сворю жертву хищник, но, если его беспощадность диктуется естественными инстинктами, то эта двуногая особь не пытается скрыть собственного цинизма. Влад встряхнул головой. Лучше бы ему ошибаться.
Взгляды обоих пересеклись, следом Влад услышал, - Вы рассуждаете с точки зрения общества, а не отдельно взятой личности. А, я, в отличии от других, не люблю никого, и не желаю некому верить. Мне придется рискнуть, но отвагу проявил первым ни я. Более мне нечего добавить, а еще запомните. Я – не Коля.   

 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXII.

     «Надо меньше любить себя», почему Лена так решила? Не исключено, то ее кто-то научил этому аскетизму. Многие люди горят желанием, помогать другим, но обычно, далее желания дело не идет. И пусть некто решит больше внимания обращать на окружающих, в ущерб себе любимому, но закон выживания расставит все по местам. Меньше любить себя можно, когда ты здоров, ни в чем не нуждаешься, не обременен проблемами, вероятно, именно из такого человека и может выйти альтруист.
- Лена, как ты считаешь, из меня выйдет настоящий альтруист?
 Сосредоточенное лицо домовитой хозяйки сконцентрировалось на текущей задаче – порезать луковицу, и все, что ее отвлекает в настоящий момент, воспринимается ею, как досадная помеха. Аккуратные, точнее, осторожные движения руками были монотонными до автоматизма, и преследовали пока неразрешенную задачу – живее расправиться с недружелюбным овощем. Сегодня она зажмурила глаза, за что и пришлось поплатиться. Нож скользнул по влажной поверхности, и в итоге – порез, - Ты будешь настоящим альтруистом, оставишь свои бумаги, и займешься моей рукой. Я порезалась, Володя.
Бумажками Лена называла пару газет с рекламными предложениями, а удивительным было для нее то, какой интерес они представляют для Володи? – Ты заснул, что ли, Володя, или ждешь, пока я вся кровью изойду.
После этого звучного призыва Влад отбросил в сторону бумажный хлам и поспешил на помощь. Между тем, Лена явно нуждалась во внимании. Порез столовым ножом не был глубоким, но затронул чувствительную ткань пальца. - Лен, где у тебя аптечка?
Сдувая нависшую прядку со лба, Лена, в раздражении буркнула, - Где, где? Там же, где у всех.
На вытянутой физиономии Влада явственно отобразился текущий вопрос, - Где у меня дома, я в курсе …
Лена начала терять терпение, тем более, что на сковороде начало подгорать масло, - Лекарства принято хранить при соответствующем температурном режиме, а, учитывая в настоящем теплое время года, в холодильнике, желательно подальше от морозилки.
Усмехался Влад уже, изучая содержимое полок холодильника. Более подробный комментарий было трудно себе вообразить, вот только был ли в нем толк? - Лена, под морозилкой мне не удалось обнаружить ни йода, ни зеленки.
- Зато там имеется перекись водорода. Она хорошо останавливает кровотечения, и об этом, кстати, известно любому старшекласснику.
И снова в ее ответе можно было уловить нравоучительные нотки. Если так пойдет и далее, из Елены Николаевны выйдет заурядная учительница, которых он очень не любил в школьные годы. – Кажется, вот это, Леночка? – Влад протягивал любимой женщине маленькую бутылочку с прозрачной жидкостью, наполовину пустую.
- Влад, разве ты не в состоянии прочесть этикетку? Там же на русском языке написано. Скорее, прошу тебя.
Кровью было запачкано достаточно, главное, кухонный стол, плита, пол. После того, как жидкость без запаха струйкой потекла на раневую поверхность, пострадавшая даже не поморщилась. – Какая ты храбрая, молодец, Лена!
- Молодец я буду, когда обед приготовлю. А, ты, Влад, возьми-ка тряпку и прибери, а то мальчишки увидят и испугаются.
Работая тряпкой, он, отнюдь, не был убежден, что получится чисто, и не удивительно. Проживая в доме, где распоряжались две хозяйки, он был избавлен от решения бытовых проблем.
- Вытирай чище, чтобы не осталось подтеков.
Наконец, с уборкой было покончено. Под кастрюлей кипел борщ, наваристый, маслянистый, на большой сковороде поджаривались котлеты, здесь же доходил до готовности картофель, приправленный восточными пряностями, а от подгорания его оберегал аппетитный соус из помидоров, моркови, кусочков фарша, петрушки и нескольких зубчиков терпкого чеснока. В какой-то момент Владимир оторвал взгляд от пола и обвел кухню глазами. Ну, вот, уже убежала, а кому он будет отсчитываться о результатах своей работы, он ведь старался.
Задорный смех раздался совсем рядом, - Что ты, Володя, принюхиваешься, словно гончий пес, идущий по следу?
- Еще смеешься, - попенял ей Володя, глядя на Лену снизу вверх, - Я для тебя на все готов …
- И даже съесть половину сковороды котлет с картофелем?
- А, почему только половину? Я не откажусь от всей порции, а еще с борщом вдобавок. Кстати, а что у нас на десерт?
- На десерт у нас воспитательная беседа.
Оставалось лишь вздохнуть, услышав это малоутешительное предупреждение. Вряд ли, значимость ее будет положительно оценена остальными участниками обеда.
- Между прочим, Володя, сегодня можно было бы обойтись за столом без ножей. Сегодня ими будет нечего резать.
Влад не стал спорить, ему еще придется парировать чужие аргументы, выслушивать спорные доводы. И так, каждый Божий день, все хорошее, в кавычках, у него впереди. Занимая свое место за обеденным столом, Влад улыбнулся. Ни единожды он задавался вопросом: нравиться ли ему такая жизнь, непредсказуемая, обремененная заботами где свое право на достойное существование еще надо доказывать?
На кухню явились два брата, причем один из них не поленился одеться в те же самые джинсовые бриджи и футболку, не спускал глаз с близнеца, точно копировал его жесты и манеру поведения. За столом они заняли место напротив друг друга. И, если один из братьев имел весьма удрученный вид, поникший взгляд его уткнулся в пол, то второй лишь старался походить на первого, а все его усилия можно было оценить, как неумелое мастерство педанта.
- Коленька, что же ты так плохо ешь?
Еле двигая ложкой, то ли помешивая, то ли создавая видимость проявленного интереса, дабы не обидеть искусного мастера, вопрошаемый в ответ лишь пожал плечами. Двойник его, прищурившись, ухмыльнулся.
Наблюдая всю эту немую сцену, Влад, от бессилия прикусил губу. В какой-то момент стрельба глазами достигла цели. Вне сомнения, всю неприязнь, презрение можно было выразить одним только взглядом, и Андрей удостоился его. – Леночка, может, нам приступить ко второму? – старался игриво полюбопытствовать Влад.
Увы, его попытки, снять напряжение, пропали даром. Елена явно нервничала. Коля что-то задумал, и держит это в себе. Бедный мальчик, сколько ему пришлось перенести …Его преследовали, точно загнанного зверя, он убегал, прятался, вынужден был обманывать. Переведя взгляд на вопрошающего, Елена равнодушно ответила, - Возьми там, на сковородке.
Глядя на царящее уныние, не выдержал Андрей, - Чего вы такие мрачные, словно на похоронах. Все обошлось, повесток более не будет. Колька получит инвалидность, и будет отныне предоставлен сам себе.
Услышанное, вопреки ожиданиям, не оглушило присутствующих радостью, скорее, в ответ на прозвучавшие аргументы, родились новые вопросы, но это
Будет продолжаться бесконечно. Расправившись с парой поджаристых котлеток, Андрей надумал продолжить начатое. Но поскольку, слов благодарности ему явно не дождаться, он будет повторять о преимуществах, которые именно он завоевал для брата, - А, что, мамочка, сегодня у всех плохой аппетит?
Елена Николаевна, которая периодически, машинально отправляла себе что-то в рот, не обращая внимания на вкус, махнула рукой и безразлично бросила, - Не знаю. Не обижайтесь на меня, но сегодня я ни о чем другом, как о грядущем визите Коли в поликлинику думать не могу. Мне тревожно и больно, вдруг кто-нибудь узнает более положенного?
Владимир положил руку на плечо названной супруге, - Леночка, милая, не стоит все время думать об одном и том же, тем более, что думы твои ничего не изменят. Мы лучше сейчас еще раз прослушаем отсчет о проделанной работе Андрея и вынесем свою независимую оценку …
- А, что поменяют твои оценки? Уж, не уменьшат ли круг лиц, подлежащих призыву? – в раздражении бросила Елена Николаевна.
Влад укоризненно покачал головой, - Быстро у тебя настроение меняется. А, не попробовать ли тебе, Леночка, попридержать весь негатив про себя?
Вилка со звоном упала на стол, -Чего тебя не устраивает, что я откровенно поделилась собственными опасениями? Прости, не привыкла лгать и изворачиваться.
Коля отодвинул почти полную тарелку, - Мама, не надо. Ты ищешь среди нас виноватых, но не прав только я один.
Обреченность в голосе брата тронула Андрея. Кто, как ни он, разделит с ним трудности! – Ты ни один, Колька. Мы всегда будем рядом. И, если надо, я для тебя еще раз пройдусь по замкнутому кругу.
Сквозь пелену грусти в глазах его двойника промелькнул огонек надежды. Здесь, среди близких людей он будет защищен от непредвиденных обстоятельств. Как жаль, но радость эта ненадолго, - Спасибо, но боюсь, что твои старания, Андрей, напрасны …
- Напрасны?! – неизвестно, чего в его голосе было больше: изумления, либо возмущения, так или иначе, он обиделся, и не стал скрывать своих чувств, - Как тебя понимать? Мне пришлось наступить на свою гордость, забыть о собственных желаниях, обзавестись новыми проблемами, и все это от нечего делать? Или, Коля, ты считаешь, что, кроме художественных способностей, я наделен актерским даром? Увы, это не так, мне остается лишь надеться, что в психоневрологическом диспансере мне, без сомнений, присвоили статус шизофреника.
Собеседники переглянулись. На лицах их отобразилась целая гамма чувств, превалировало над которыми искреннее уважение. Андрей упивался произведенным впечатлением, - Не понимаете? Поясняю. В военкомате я назвался Николаем, и с сомнениями, но мне поверили. Еще труднее мне было, когда через несколько дней я явился сначала в диспансер, где мною была разыграна целая трагедия, под названием «верните мне место в Третьяковской галерее». Позавчера я был в военкомате, со справкой, в которой стояла отметка с выше озвученным диагнозом. Нелегко мне было менять походку, ведь травмированные суставы до сих пор дают о себе знать, и все это от нечего делать?
- Еще раз, спасибо, братик. Но не можешь же ты заменять меня всю оставшуюся жизнь.
Андрей невзначай допустил оплошность, и скабрезно пошутил, - Поверь, на место в постели Оленьки Дроздовской я не претендую.
Тяжелый кулак опустился на стол, так, что тарелки подпрыгнули, - Перестань, Андрей. Я смолчу, если ты скажешь обидное обо мне, но не позволю тебе оскорблять мою любимую, - резко отодвинув табуретку, Николай встал из-за стола. Через несколько мгновений он удалился в свою комнату. 
- Андрей, может, ты нам пояснишь кое-что, - осторожно поинтересовался Владимир.
Полностью расправившись с обедом, Андрей, не без сожаления отодвинул тарелку, - Пожалуй. Маме было кое-что известно о моих планах. Верно, я говорю, мамочка? – не дождавшись ответа, парень продолжал, - С самого начала наших злоключений, стало понятно, что менять законы из нас никто не станет, поэтому мне пришлось отважиться на обман, замешанный на лицедействе. Смысл его заключается в том, что я являлся в одно и то же госучреждение под разными именами. Наши фотографии с Колькой в паспортах совпадают, и не только фотки, а также, паспортные данные, подписи. Немного разнятся наши голоса, но думаю, в военкомате на это не обращают внимание. Первый раз я назвался Николаем, затем играл самого себя. Мне повезло, отпечатки пальцев у меня брать не стали. Возможно, что у близнецов они могут совпадать. Кстати, к вашему сведению, изображать больного шизофренией не так просто, ведь в ПНД сидят не простофили. До явки в военкомат меня обязали ежедневно посещать психиатрическую лечебницу для обследования. Уж я такого там насмотрелся, вспоминать не хочется. Вот, куда бы я не пошел работать, даже за большие деньги.
- Андрей, ближе к сути, - одернул пасынка Влад.
- А, суть такова. Мне удалось разыграть все два амплуа. Теперь у Николая есть законное освобождение, с диагнозом «полиартрит на фоне черепно-мозговой травмы», а меня более не станут беспокоить по причине психического расстройства. Так, что Вооруженным Силам более на нас рассчитывать не придется. 
Елена была искренне удивлена, - Если это правда, замечательно. Но, как же в комиссии при военкомате не обратили внимание на то, что у тебя деформированы те же суставы, что и у брата?
Андрей усмехнулся, -Мамочка, когда там увидали справку из психоневрологического диспансера, у врачей отпало желание поближе со мной познакомиться.
Елена Николаевна все еще отказывалась верить, но приведенные аргументы казались железными, и она понемногу успокоилась, - Спасибо тебе, Андрейка …
- Спасибо?! А, как они, спустя годы будут смотреть людям в лицо? Ты подумала, Лена.
Она смотрела в эти широко открытые серые глаза и поражалась. Разве его, умеющего прощать, не замечающего чужие ошибки, терпеливого и благородного она полюбила? Мужчина перед ней, застывший от возмущения был далек от нарисованного образа. Елена не стала сдерживаться, - Это ты за меня думал, особенно, когда, после развода с бывшим мужем, я поверила тебе, ведь это ты, все прошедшие годы был со мной, когда я сидела без работы, нечем было кормить детей, когда муж лечился от алкоголизма, когда я пахала на всю семью, не зная усталости, а мне смеялись вслед, тыкая пальцами, местные кумушки. Это, ведь, тебе я плакалась в подушку, не смея некому пожаловаться. Эх, ты, а, еще твердил, что любишь меня …
- Я и сейчас не отказываюсь от своих слов, Леночка. Но хотелось бы, чтобы у ребят совесть была чиста, ведь они не смогут …
- Что тебе известно о муках совести, и нужно ли сейчас говорить о них? Может, в Церкви принято, прикрываясь отпущением грехов, совершать корыстные поступки, а я хочу, чтобы дети мои могли самостоятельно выбирать себе жизненный путь. Запомни, Влад, они никого не обманывают! Обманывали их, когда начали терроризировать повестками из военкомата, - хлопнув дверью на кухню, Елена ушла. 
- Ну, и я, пожалуй, пойду, - на ходу обронил Андрей.
Перед Владимиром стояла гора грязной посуды. Что с ней делать, ему было хорошо известно. Однако, никто из домашних не поинтересовался у него, а нравиться ли ему эта работа, все-таки, ведение домашнего хозяйства – прерогатива женщин. Уже в процессе мытья, Влад неожиданно обнаружил, что средства для мытья посуды ему явно не хватит. Как в подобных случае поступала его мама? Заменяла моющее средство хозяйственным мылом. Его недостатки – оно плохо мылится и с мочалки мыло не так быстро смывается. Влад грустно улыбнулся. Пожалуй, ему некуда торопиться. Справиться.
Аналогичного мнение придерживался Андрей. Уединившись в комнате с братом, он удобно устроился в кресле, перед телевизионным экраном. Щелкая пультом, он развлекался просмотром телепередач, не вникая в их суть. Николай, между тем, лежал на диване, отвернувшись лицом к стене. Наглядное безразличие ко всему, видимое безделье вовсе не присуще ему, но понятны Андрею, - Колька, кончай хандрить. Я ничего обидного для тебя и, тем более, для Ольги, не имел в виду. Хочешь, я дам тебе честное слово, что не подойду к Ольге ближе, чем на сто метров? – молитвенно сложив руки, Андрей изобразил раскаяние.
Николай пересилил себя и принял сидячее положение. На Андрея взирал человек с характером, о чем свидетельствовала жесткость в чертах его лица, нежелание уступать даже в малом, - А, тебе, разве можно верить? Пойми, я не дедовщины опасаюсь. Страшнее всего для меня разлука с любимой девушкой.
Придав лицу трагический вид, Андрей заметил, - Понимаю, но помочь бессилен.
- Ни черта ты не понимаешь! Ты никогда по-настоящему не любил, так, когда не жаль и жизнь отдать, - глаза Николая были устремлены куда-то вдаль, и вся его человеческая сущность была готова к исполнению сказанного.
Нечто знакомое показалось Андрею в только, что продемонстрированном и увиденном за стенами психиатрической лечебницы. Боже! Верно, именно так и сходят с ума. Андрей невольно перекрестился. Дошел! Ему, богохульнику осенять себя крестным знамением. Лучше уж ему никогда не влюбляться. Он согласен боготворить женские образы, которые сам же будет создавать. Общение с женщинами – истинное испытание для творческого человека. Пожалуй, стоит подражать живописцам средних веков, которые основную часть суток вкалывали, оставляя на все остальное ничтожную толику своего загруженного существования. 
Вдруг Андрей уловил на себе насмешливый взгляд. Что, ж они поменялись ролями? Ну, нет, он некому не позволит проводить над собой эксперименты, - Чего ухмыляешься? Себя узнал?
- Балабол. Я себя никогда не забываю, благодаря тебе. И страшно, Андрей, тебе никогда не было …
- Было, в психушке. Там нужно быть готовым ко всему, и, между прочим, я ради тебя любимого пошел на такую жертву, - еще раз подчеркнул свои заслуги Андрей.
Николай сидел, задумавшись. Похоже, что мысли его были далеки от пациентов с нестандартным диагнозом. Блаженный вид его говорил о приятных воспоминаниях, делиться ими парень не желал ни с кем. Вместо этого он поддержал разговор, полюбопытствовав у брата, - Андрей, как ты думаешь, зачем нам нужны женщины?
Короткие, сдержанные смешки предшествовали ответу, - Зачем? Ну, чтобы ими восхищались, благосклонно принимая их трогательную заботу о нас, для того, чтобы нацелить нас на совершенство, а, главная обязанность женщин – облегчать жизнь своим обожателям. Разве не так?
- Не слишком ли много обязанностей?
- За любовь, в самый раз, хотя я предпочитаю, чтобы любили меня, - переключившись на телевизионный экран, Андрей показал, что разговор на том окончен.
Николай повиновался, но желание поболтать о разном с братом, у него не пропало. Валяться на диване ему расхотелось. За окном шел дождик, нескончаемый и монотонный. «Небесные слезы», так бы назвала его Оленька. О ее существовании Коля узнал четь более года назад, а теперь без нее он не представлял себе жизнь. Им легко общаться, потому, что во многом их взгляды совпадают, оба они умеют уступать друг другу, стало быть, ссоры им не грозят. Они с Олей любят гулять в дождик, когда на улице почти никого не осталось, и какую бы глупость они ни совершили, никто их за это не осудит. С его юной, черноволосой феей они могут прожить целую жизнь одни, и их любящим сердцам не будет скучно. Интересно, вспоминает ли в настоящий момент о нем Оля? Ему очень захотелось увидеть ее сейчас, - Андрей, ты занят?
Он мог и не спрашивать. Достаточно было взглянуть на Андрея, и все стало понятно без слов. Его мнимый интерес к телепередачам относительно безвреден. Обидно, Андрей видит, что в нем нуждаются, но никак не реагирует на призыв.
В комнату к ребятам постучали, и, не дождавшись, реакции, Влад в приоткрытую дверь доложил, - Николай, к тебе пришли.
Дважды повторять не требовалось. Андрей провожая брата взглядом, поражался, откуда взялась такая резвость? По всей видимости, к Оленьке побежал.
- Скучаешь?
Обернувшись, Андрей обнаружил, что на диване, где совсем недавно восседал Коля, разместился отчим. Зачем он пожаловал? Вероятно, будет воспитывать, - Если даже и так, то не по вам.
- А, поговорить нам с тобой придется. Иди поближе, - предложил Владимир.
Состроив милую рожицу, Андрей возразил, - Не горю желанием.
Вдохнув, явно не от сожаления, Владимир проронил, - Ладно. Придется нам с тобой потесниться.
Теперь уже вздыхал от неприязни Андрей. Слишком распоясался маменькин ухажер. Влад помог пасынку сосредоточиться, щелкнув выключателем телевизионного пульта.
- Надолго?
- Потерпишь. Скажи, Андрей, чем ты занят дома?
Андрей пожал плечами, - Совершенствуюсь в живописи.
- Еще чем?
- Ем, сплю, вообщем, живу, - в раздражении бросил Андрей.
Влад согласно кивнул головой, - Большая нагрузка. Ты, верно, сильно устаешь?
Во встречном взгляде парня читалась неприкрытая злость, - Да, устаю, но вам этого не понять.
- А, ты объясни. Я попробую понять, - терпеливо убеждал своего оппонента Владимир.
- Не пойму, чего вы добиваетесь? Может, вам доставляет удовольствие, издеваться надо мной? – более всего раздражала Андрея назойливое спокойствие отчима. Такого себе даже родной отец не позволял.
- Тебе кажется, Андрей, - Влад едва не назвал пасынка «милым», но вовремя вспомнил, что ему это явно не понравится. – Скажи, пожалуйста, почему ты избегаешь решения хозяйственных проблем? Не понимаешь?
- Не желаю понимать!
- А, я все равно поясню. После обеда скопилось много грязной посуды, а мыть ее ты не стал. Почему?
- Не хочу и не умею. Устраивает?
После короткой паузы Владимир, по виду которого нелегко было догадаться, как дается ему это вынужденное спокойствие, произнес, - Нет, не устраивает. Я буду учить тебя, покажу, как моют тарелки, - сразу же после ответа Влад удалился.
Подобная вольность, если не сказать более, еще некому не дозволялась. Необходимо приструнить этого развенчанного священнослужителя. Но как это сделать? Андрей терялся в вариантах, отвергая одно предложение за другим. Некоторые казались ему абсурдными, другие – трудновыполнимыми, и где же, наконец, золотая середина?


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXIII.

     - Как тебе не совестно, Анна, поражаюсь! Григорий тебе не чужой. Неужели тебе безразлично его самочувствие?!
Все эти яростные призывы ей пришлось выслушивать ни один день. Отец изводил ее нравоучениями, лишь только у него появлялось свободное время. Придется ей изучить расписание богослужений, и  являться домой только в то время, когда папаша занят религиозным просвещениям мирян.
- Аня, о чем ты думаешь? Я, между прочим, с тобой разговариваю.
Задумчивый взгляд молодой женщины сосредоточился на объекте ее раздражения, - Не кричи, папа. Я не глухая. О чем я думаю, это – мое личное дело. А, с Григорием мы уже все выяснили, - отвернувшись к полкам шкафа, где лежали детские вещи, Анна дала понять, что разговор окончен.
Алексей Анатольевич считал по-иному. Он удобно устроился в кресле, настроившись на длительную воспитательную беседу. Терпеливо наблюдая за действиями старшей дочери, он выжидал. Пусть Аннушка немного успокоится, вспомнит, что все семь лет, что они прожили в браке, вполне счастливо, хотя люди обычно по-своему расценивают столь распространенное понятие, оставили в душах обоих супругов и плохое и хорошее, но, безусловно, второго было больше. Заметив, что дочь принялась разбирать собственные вещи, хозяин дома продолжил начатое, - Анна, ты должна мне уделить несколько минут.
Всем своим сдержанным видом, Анна давала понять, что делает отцу огромное одолжение, - Хорошо. Не забывай, что скоро с прогулки вернуться Саша, Петя и мама.
-У меня к тебе, дочь, тоже есть просьба. Я хочу видеть твое лицо, а не затылок, - дождавшись желаемого, Алексей Анатольевич продолжал, - Есть, Аня, такая миссия, слишком ответственная, которой не научат ни  в одном учебном заведении, жена священника. Очень нужная, незаменимая, она воспитывает в женщине самоотверженность … Анечка, что же тебя в Грише не устроило?
Как же ей не хотелось возвращаться к этой теме, а отец вновь и вновь испытывал ее терпение. Глядя на него, Аня вздохнула, и, собрав свою волю в кулак, взялась продолжить этот тяжелый для нее разговор, - Папа, я уважаю тебя, как человека, который больше думает о других, чем о себе, но я не готова жить рука об руку с таким человеком. Я хочу любить и быть любимой, но рядом с Григорием это невозможно.
- Аня, не я тебе должен напоминать об этом. Любить иных – большое счастье, а муж твой …
- Бывший муж, папа.
Алексей Анатольевич игнорировал поправку, - Супруга священника, не должна жаловаться на свою тяжелую долю, на то, что денег не хватает, мало впечатлений, и все существование ее преследует цель – облегчить страдания другим. Помни о Спасителе, который «…создал человека из праха земного, и вдунул в лицо ему дыхание жизни, и стал человек душою живою. И насадил Господь Бог рай в Эдеме, на востоке и поместил там человека, которого создал. И прорастил Всевышний дерево познания добра и зла…» Аннушка, люди всю жизнь стараются следовать указаниям Создателя нашего.
Если сейчас его не остановить, эти слезные излияния еще долго не закончатся. Придав лицу излишнюю холодность, Анна полюбопытствовала, - Это указаниям Создателя нашего ты следовал, когда назвал меня «дурой»?
Алексей Анатольевич укоризненно покачал головой, - Нельзя быть такой злопамятной, Аннушка. Я был не прав, и о том очень сожалею. А тебе, дочка, надо учиться прощать людские грехи и слабости. Скажи, милая, Григорий чем-то обижал тебя?
- Он обижал меня безразличием. Я для него была кухаркой, уборщицей, почти его тенью. Никогда не мечтала стать женой священника, а согласилась на эту незавидную роль, глядя на маму.
- Но чем-то тебя Григорий привлек?
В сказанном ощущался ни вопрос, скорее, неуверенное утверждение, к которому очень хотелось услышать комментарий. Анна пожала плечами, - Я девчонка совсем молодая была, верила всякому, кто обращал на меня внимание, точнее, на мои скромные прелести. А, тут Григорий встретился. Имея на руках диплом психолога, полюбила я, папа, не священника, а специалиста в области человеческих душ, постепенно склоняющегося на сторону религиозного обучения. Что подвигло его к подобному решению, мне неизвестно. Но впоследствии, из его слов я узнала, что, он ни разу не пожалел, что оставил медицинскую практику. Он и меня пытался увлечь чтением Священного писания, - Анна грустно улыбнулась, - Да, я тогда, более им самим увлекалась. Нравилось мне в нем ответственный подход к делу, мягкость в общении, дружелюбие. Я никогда не слышала от Григория грубого слова. Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе всю свою жизнь?
- А, почему бы и нет? Еще раз вспомнишь, сколько у вас с Григорием было хорошего.
Ответ дочери поразил его безразличием, - А, зачем? Пойми, папа, от этих воспоминаний ничего не измениться. К Грише я могу относиться лишь, как к обыкновенному человеку, не более. Я не люблю его, и считаю, что посещать его в больнице, все равно, что дарить ложной надеждой.
- Вам, все равно, придется встретиться.
- Да, в зале суда, - в голосе говорившей звучала обреченность.
- Но, хотя бы сейчас, когда Григорию трудно, ты можешь его поддержать? Он, всякий раз, когда открывается дверь палаты, смотрит на посетителя, надеется, что это будешь ты.
- Нет, папа, и более не будем об этом говорить.
Окончательное и бесповоротное решение дочери огорчило Алексея Анатольевича, но теперь он ей не указчик, а только советчик, добрый, опытный, но советчик. И, все-таки, он предпринял последнюю попытку к воссоединению семьи, - Аня, а ты подумай, как мальчишки привыкнут к твоему новому супругу? А, Григорий, согласно церковному уставу, не имеет право на развод.
- А, я из-за него, тоже должна быть приговоренной. Папа, я сперва должна думать о детях, а не о бывшем муже.
Не в силах скрыть волнение, Алексей Анатольевич поднялся, и начал мерить узкое пространство комнаты медленными шагами, параллельно бросая мимолетные взгляды на стремящуюся к побегу, непоследовательную в выборе решения, дочь. Ее тоже можно понять, она сначала мать, а затем – все остальное.
- Папа, я могу идти?
- Доченька, послушай меня еще минутку. Все супруги, время от времени, ссорятся, но сообща надо искать решение, которое устроит всех. А, может, вам с Гришей еще раз попробовать все сначала?
- Все, папа. Я ушла! – с максимальной скоростью, на которую она была способна, Анна убежала. Правда, пока только в ванную, но сюда отец не сунется, в том Анна была убеждена. Закрывшись, она пустила воду. Поток холодной воды из крана, немного остудил негодование молодой женщины,  размеренность его течения немного успокаивала. Конечно же, отец хотел, как лучше, однако, найти выход, который удовлетворил бы всех участников спорной ситуации трудно, почти нереально. Завтра она отправиться устраиваться на работу. Основные надежды, которые она на нее возлагала, чтобы место работы располагалась в шаговой доступности от дома. Желательно, чтобы зарплата была высокая, ведь, кроме себя, ей придется содержать сыновей, удовлетворяя все их запросы. К себе она должна предъявлять повышенное требование, чтобы не остаться одинокой. Хочется, чтобы выбранная работа была интересной …
- Аня, ты, что там, уснула?
Распахнув дверь ванной, Анна столкнулась на ее пороге с младшей сестрой, - Нет, Светка, - оглянувшись по сторонам, она тише добавила, - Скрывалась от отца.
- Понимаю. Он сейчас в спальне, молится о Грише.
Анна равнодушно махнула рукой, - Его дело. Я завтра иду устраиваться на работу. Как ты считаешь, работа менеджером в офис продаж для меня подходит?
Пухленькая, двадцатилетняя Светлана, отвоевав ограниченное, жизненное пространство, первой устроилась в кресле и нехотя прокомментировала, - Смотря, где находится этот офис, и что там реализуют?
Задумчивость старшей сестры свидетельствовала, что,  настоящее время  офис продаж волновал ее гораздо меньше, чем слишком долгое отсутствие мамы с детьми. За окном чудесная погода, но это вовсе не означает, что можно пренебречь особым распорядком дня детей.
- Сестренка, ты о ком мечтаешь? – елейный голосок Светланы вернул Анну к действительности.
- Ты меня об офисе спрашивала? Он, кажется, располагается на Нижних полях, там, где киностудия «Мосфильм».
- А дальше? Я тебя спрашивал, что там продают?
- Вроде, мебель. Организация называется «Сканд мебель». По телефону мне объяснили, что им требуется менеджер на реализацию мебели, с опытом продаж.
- Анька, ты там долго не задержишься.
- Почему?
- У тебя опыта нет, и голову морочить другим ты не умеешь, - охарактеризовала сестру Светлана.
- Мне детей кормить надо, так, что смогу.
- Посмотрим. Таким честным, как ты, нелегко приходится.
- Когда у тебя на руках двое маленьких детей, всему постепенно научишься, в свое время. Ради Пети и Саши буду обманывать, - решительно заявила Анна.
- Ладно. Делай, что хочешь, - уступила ей младшая сестра, хотя, ничуть не сомневалась в собственной правоте, - А еще какая-нибудь у тебя работа про запас имеется?
Анна, стоявшая к окну спиной, пожала плечами, - Еще требуются кассиры в универсаме «Пятерочка».
- Ты не умеешь работать на кассе. Не возьмут.
- Знаешь, сестренка, здесь неподалеку, в детском саду требуются воспитатели. Можно попробовать устроиться с условием, что в этот же сад примут Сашу, а может и Петю.
Сменив позу, Светлана ухмыльнулась, - Не советую ставить им условия. Ты в детском саду больше нуждаешься, чем они в тебе. Многие, более опытные мамаши спокойно устроились бы в детский сад, но его руководство предпочитает принимать на работу людей с педагогическим образованием.
- Что же мне тогда делать? – в отчаяние поинтересовалась Анна.
- Правильнее всего, мой тебе совет, найди достойного мужчину. У тебя для этого, Аня, имеется все, что необходимо, - обведя сестру придирчивым взглядом, Светлана сделала заключение, - Красота твоя на любителя, весьма своеобразная. Но некоторые мужчины предпочитают именно таких, выделяющихся из основной массы красоток. Кроме того, у тебя имеется целеустремленность, чувство ответственности, ты не боишься трудностей.
- Спасибо, сестренка. Ты меня захвалила. Но вариант с поисками нового мужа для меня менее всего приемлем, - заметив, как сестренка состроила милую рожицу, Анна пояснила, - Неизвестно, как он будет относиться к моим детям.
- Ань, ты их так сильно любишь?
- Конечно. Любая мать более всего на свете любит своих детей.
После короткой паузы Светлана заметила, - А, я детей не люблю, извини, сестренка, даже твоих.
- Потому, что у тебя своих пока нет. Я, ведь, тоже, чужих не люблю, - призналась Анна.
- А, хотела идти работать в детский сад. Вот я бы туда никогда не пошла работать. Дети кричат, не слушаются, дерутся. Своих детей, Аня разлюбишь, глядя на чужих. А, в офис продаж на Нижних полях обязательно сходи. Ты понятливая, может, тебя и без опыта возьмут.
- А, если не возьмут, как ты думаешь, может, мне в продавцы на рынок податься?
Светлана сокрушенно покачала головой, - Трудная работа, это почти, как официантка, все время на виду у разношерстной публики. Придется подстраиваться под других, и забыть о самоуважении. Я бы не пошла.
Отвернувшись к окну, Анна разглядывала двор. Где же сыновья? Они ушли гулять два с половиной часа назад, - Света, ты не знаешь, куда мама могла направиться?
- Господи! Куда угодно. Ты, что, нашу мамашу первый год знаешь? Она по всему району носится, разнообразие в жизнь вносит.
- В чью жизнь? Света, черт, с ним, с разнообразием. Она с детьми ушла. Может, в полицию позвонить?
- Ты, что, на мамашу жаловаться станешь? Она не специально их увела, так, на время. Загуляла просто.
- Одна пусть гуляет! В детском саду хотя бы порядок, там есть, с кого спрашивать. Нет, я более не могу ждать! – накинув на себя куртку, Анна бросилась к двери.
- Аня, ты сумасшедшая, что ли? Подожди! Мама на какой-то детский спектакль в воскресную школу отправилась. Она мне еще утром об этом поведала. Может, там представление задержалось.
Объяснения сестры, отнюдь, не успокоили взволнованную мать. В отчаяние она обращалась к Светлане с вопросом, - А, где находится воскресная школа?
Девушка усмехнулась, - Откуда мне известно? Я религией не интересуюсь, - заметив, что сестра готова отправиться на поиски, неизвестно, куда, Светлана крикнула вслед, - Подожди, ненормальная! Люди на улице, также не могут знать, где эта воскресная школа. Ты только время потеряешь.
- Пусть! Бездействие хуже всего.
Анна ушла, но уже через пять минут вернулась, ведя за руку притихших Сашу и Петю. Малыши выглядели уставшими, младший Саша часто позевывал. Не лучше выглядела Екатерина Павловна. Кроме озабоченности на лице, она имела весьма виноватый вид.
- Ну, вот, все завершилось просто прекрасно. Все нашлись, все довольны, и больше не будут ссориться, - заключила Светлана.
Переодев сыновей, Анна уложила детей на диван. Что-то ласковое шепча им на ушко, молодая женщина пыталась понять, что ребятам в настоящее время важнее: выспаться, либо за столом пополнить свои силы? Светлана, щелкнув пультом телевизора, сделала вид, что для нее никого и ничего лишнего не существует. Она, то прибавляла громкость, попеременно чередуя развлекательные программы, не обращая внимания на окружающих, пока Екатерина Павловна, забрав у нее пульт, ни прекратила эти эксперименты.
- Почему, мама? - капризно спросила Света.
Екатерина Павловна, поучая дочь, промолвила, - Нельзя думать лишь о собственном удовольствии.
- Но я хотела посмотреть нужную мне передачу, - оправдывалась Светлана.
- Детям надо отдыхать, - безапелляционно заявила любящая бабушка.
На помощь младшей сестре пришла старшая, - Мама, тише. Прошу тебя!! От ваших криков они не уснут, - склонившись над задремавшими сыновьями, Анна попыталась заслонить собою детей.
Екатерина Павловна терпеливо наблюдала за старшей дочерью, в то время, как младшая, собиралась отыскать себе занятие поувлекательнее. Читать или разгадывать кроссворды ей не хотелось. Болтовня с однокурсницами, также мало занимала. Что же делать? Загадочно прищурив голубенькие, как у папочки глазки, Светлана выжидала. Пусть окружающие поломают голову, что же случилось с юной особой? Однако, стрельба глазами долго не имела успеха. Светлана, сперва занялась обработкой мамаши. Пусть, хотя бы сменит назидательное выражение лица на более приемлемое, тогда в ней можно будет разглядеть обыкновенного человека, а не чудодейственный лик Божьей матери. Чего она не никак не ожидала от любящей мамочки, так это моментального бегства. И откуда у мамаши такая прыть взялась!
- Слушай, Аня, а что ты скажешь на то, что я выйду замуж?
Анна, которая сама едва не задремала, убаюкивая сына, не желала думать ни о чем другом, кроме, как о детях, и расспросы сестры ее обременяли, - Ну, выйди, - с безразличием промолвила Анна Алексеевна.      
- Ну, хорошо. Я последую твоему совету! – с вызовом бросила младшая сестра и выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Возмущение ее не ведало границ. Милые родственнички клялись ей в своей любви и привязанности! Вот, чего она стоит, их забота и привязанность… Светлана, не раздумывая, юркнула в ванную и закрылась. Она здесь, скорее всего, останется надолго. Блуждающий взгляд юной девушки скользнул по кафелю, прошелся по потолку, и замер, уткнувшись в зеркало. Лик, который Светлана
 увидела там, ей не понравился. Пухлые щеки, ямочка на подбородке, курносый нос, бледные губы, которые Светлана имела обыкновение кусать до крови. Почему она такой простоватой, деревенской уродилась? Отвернулась от зеркала, Света, нет-нет, а бросала украдкой взгляды на свое изображение. Некрасивая она, это ясно, и косметика ей не помогает, уж лучше, как у Аньки иметь длинный, прямой нос. Рисуя в воображении портрет старшей сестры, Света решительно замотала головой. Нет! Она тоже уродина. Гришка на ней женился из-за безысходности, в монахи не желал податься. А, кто ее, уродину замуж возьмет? Даже Ромка непутевый, и тот более не глядит в ее сторону. А, все почему? Папаша подкачал. Мало того, что такой незавидной внешностью ее наградил, так еще, идиотизмом всю жизнь занимается. А, она, наивная, всегда мечтала о принце, который будет любить ее всю жизнь. Один за другим протяжные вздохи сменились высунутым языком. А, так она походила на Ромкиного пса, который, набегавшись, потеет с раскрытым ртом, параллельно пуская слюни. Нет, уж, пусть слюни пускают Петька и Сашка, куклы живые, а, она любит куклы тряпичные, а еще больше – мягкие игрушки, которые не имеют обыкновения мочиться.
Впереди год обучения в ненавистном колледже, куда она пошла учиться только из-за того, что он находится недалеко от дома, надоевшего дома. Отсюда тоже хочется сбежать, только некуда. Взгляд Светланы упал на кран с водой с водой, и не случайно. Пить  хочется. Открыв кран с холодно водой, девушка жадно припала к источнику влаги. Почти минуту она не могла от него оторваться. А, вот, если ей захочется есть … Пытаясь разгадать свои ощущения, Светлана замерла. Кажется, уже хочется. А, в холодильнике, на верхней полке лежит колбаса с сыром, а еще йогурты, которые Анька, обычно покупает для детей. Ее пухлые губки вытянулись в одну линию. Сегодня она будет ребенком, которому достанется все, что она найдет.
Однако, выйдя из ванной, она столкнулась с отцом, который, похоже, направлялся к холодильнику. Ясно, ее опередили. Раздосадованная Светлана на несколько секунд задержалась у выхода из квартиры, затем, обитая крепкими металлическими листами, дверь хлопнула, и беглянка оказалась предоставленной сама себе. Вопрос: «куда направляться?» перед девушкой не стоял. Куда угодно, главное – подальше от дома. Выйдя на Батаский проезд, Светлана остановилась. В парке, напротив сейчас можно столкнуться с однокурсниками, которые не преминут над ней посмеяться, особенно женская половина. Ромка – дурак, проболтался, что у нее отец – священник, и теперь за спиной Светланы крутят пальцем у виска. В детстве бы она ответила им «сами дураки», а сейчас приходится молча глотать обиду. Но, если бы она знала, почему, за что они с ней так? Разве она не такая, как однокурсники? Также учиться … средне, не выбивается из общей массы, ведь отличников не любят, а с отстающими – не считаются.
Неожиданно рядом раздался звук автомобильных тормозов. Светлана даже испугаться не успела, как прозвучало грубое: «На дорогу смотри, тумба!» Она не сразу догадалась, что это именно к ней обращались. И, все-таки, не без последствий произошло столкновение с иномаркой, и ведь она, более, чем уверена, что не виновата! Тетка – нарушительница, слишком быстро ездит. Растирая ушибленную коленку, Светлана поморщилась.
- Больно ушиблись?
Не оборачиваясь на вопрос, прозвучавший совсем рядом, раздосадованная девушка огрызнулась, - А, вам какое дело? – глядя снизу вверх, Светлана желала одного, чтобы ее оставили в покое. Обернувшись, она обомлела. Прямо перед ней стояла настоящая принцесса, только не из сказки, а современная. В атласном, приталенном платье, которое выгодно подчеркивало стройные формы девушки,  распущенными волосами, в котором на темном фоне виднелись украшения из жемчуга в виде кувшинки. От такой красоты она и сама бы не отказалась, только куда ее, этот розово-белый цветок засунешь, если на голове одна пакля. И вдруг завистливый взгляд Светланы скользнул чуть ниже, на ноги красавицы, - Чего же ты на туфельки фигурные не разорилась?
В ответ ей улыбнулись, да так просто, искренне, что Светлане захотелось извиниться за собственную грубость.
- Давайте, я помогу вам, - незнакомка протянула ей руку.
С посторонней помощью Света встала быстро, но резкий подъем тут же дал ей понять, что с правой ногой не все в порядке. Помощница ни на секунду не оставляла ее. Доверительность и терпение, с которыми ее опекали, дарили Светлане надежду, что с ней все будет хорошо, надо лишь подождать. – Давай, на «ты», - предложила она.
Прелестная незнакомка согласилась без возражений, - Врач вам, - и, тут же поправилась, - Тебе, конечно, не нужен?
- Не-а. А, зачем? Врач нужен для справки, а теперь лето, стало быть, каникулы. А, вот подружка мне требуется, и ты, кажется, на ее роль подходишь, - заключила Светлана.
Вместе с новой подругой, которая, как выяснилось в разговоре, пока не окончила школу, они направились к ней домой. Светлана, держась за руку гостеприимной подруги, поражалась ее великодушию. Она сама никогда не стала бы возиться с жертвой ДТП, тем более, совершенно незнакомой. Выяснилось, что живут они всего в нескольких автобусных остановках друг от друга. Пытаясь отвлечься от боли, Света беззаботно болтала, выспрашивая новую подругу об интересах, о планах на будущее. Наблюдая за новой знакомой, Света все более убеждалась, что встреча их неслучайна, сама судьба свела их.
- Ты красивая, повезло, - проронила Светлана, продолжая мельком бросать на новую подругу завистливые взгляды.
- И ты можешь быть такой. Если захочешь, - после короткой паузы добавила красотка.
- Не получится. Гены подвели, - оглянувшись по сторонам, Света полюбопытствовала, - Долго еще?   
- А, ты торопишься?
- Да, нет. Просто надоело, - словно спохватившись, Света поинтересовалась, - Кстати, а, как тебя зовут?   
Улыбнувшись, незнакомка проронила, - А, тебя?
- Света, - кратко, мимоходом ответила вопрошаемая, - Подожди немного. Давай постоим.
Оля терпеливо ждала, пока ее новая подруга осторожно разминала поврежденную ногу, - Помочь?
- Не стоит. И так пройдет.
Но судя по тому, с какой досадой на лице пострадавшая терла по испачканным и порванным джинсам, боль упорно не желала прекращаться. Она периодически нарастала, и тогда Свете хотелось умереть. Папаша любил повторять, что люди на том свете, не испытывают боли, живут в свое удовольствие – вот бы, ей так!
Аккуратные, неторопливые движения на своей коленке и голени, Света ощущала без всякого опасения, почему-то хотелось верить этой сестре милосердия, - Оля, а, ты потом, после окончания школы, пойдешь учиться на врача?
Не прерывая оказания помощи, Оля промолвила, - Нет. Пока не знаю, но врачом быть не хочу, - тут же, сразу же, без паузы, спросила, - Тебе лучше? Может, все-таки, вызвать скорую?
- Нет, - решительно отвергла подобную помощь Света, - Ты, ведь, сама устала сидеть на корточках, а терпишь, вот и я потерплю, - Света впервые после наезда на нее, улыбнулась. Как назло, ни одного автобуса.
- Может, попросить проезжающих подвести? – неуверенно поинтересовалась Оля.
- У тебя есть деньги, чтобы расплатиться?
- Нет.
- И у меня, нет, - резко бросила Света, - А, без денег человек некому не нужен.
Оля молча согласилась. Мимо, буквально, пролетали автомобили, и никто из водителей не притормозил, не полюбопытствовал: а, нужна ли здесь помощь? Оля пару раз взмахивала рукой, но все было напрасно. На молодых девушек, если и обращали внимание, то лишь для того, чтобы швырнуть в их сторону окурок.
- Я ненавижу людей! – в негодовании бросила Оля.
- Вообще-то, все люди разные. Ты не думай, я их не защищаю.
- А, я и не думаю. Просто обидно! – в сердцах воскликнула Оля.
Света многозначительно покачала головой, - Если бы, ты одна их тормозила … Они меня стараются не замечать.
- Что же делать? – в отчаяние вопрошала Оля.
В ответ не прозвучало ни слова. Света попыталась сделать несколько шагов, но безуспешно. Ноющая боль все еще давала о себе знать. Не сводя глаз, полных слез с жертвы наезда, Оля молча страдала вместе с ней. Почти отчаявшись, она предложила, - Знаешь, что …
- Нет, не знаю, - серьезным голосом произнесла Света, не отрыва равнодушного взгляда, сквозь который определялась едва уловимая усмешка собеседницы. Вряд ли, сейчас она услышит что-то значимое.
Однако, предположение ее было отвергнуто, - Подожди меня, Света, ладно. Обещаю, что скоро вернусь с подмогой.
 Когда стройный силуэт в атласном наряде скрылся из вида, пострадавшая приуныла, - В жизни своей ей приходилось слышать немало обещаний, которые щедро раздавали направо и налево все, от мала до велика. Когда-то она верила почти всему, что слышала, а, как же могло быть иначе, если, ее обнадеживали близкие люди. Взрослея, Света черствела душой, превращаясь в расчетливого циника, смотрящего на жизнь под своим углом. Ей более не было дела до окружающих, впрочем, как и им до нее. Разница между ними состояла лишь в том, что она не думала скрывать собственную расчетливость, не имея обыкновения приукрашивать саму себя. Благородство, великодушие остались где-то там, далеко, в прошлом, либо в позапрошлом веках. Света тут же мысленно распрощалась с новой знакомой, отнюдь, не обвиняя ту в черствости. Люди обычно воспринимают вторую часть Христова завета: «Возлюби … как самого себя», пренебрежение к ближнему воспринимается, как само собой разумеющееся. Так будет, так было, так есть!!!!   
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава ХХХХIV.

     Давно она так щедро не плакала. За что, почему ей приходится так страдать? Без
всякого стеснения она растирала соленые слезы по щекам, терла глаза, пока они не покраснели, и не припухли. Уткнувшись в землю взглядом, она походила на вечно обреченную, брошенную всеми особу. Ну, да, есть просто одинокие, а есть и брошенные. Одиноким живется легче, со временем они привыкают, приспосабливаются, и в жизни ими учтено многое, что иным недоступно. Одиноким не грозят семейные ссоры, они освобождены от семейных забот, основное преимущество – не надобно им ни перед кем отсчитываться. Решено. Она станет жить одна. Наступая на поврежденную ногу, Света недолго размышляла, куда направиться. Конечно. Ее поругают, лишат на время неких удовольствий, но далее она продолжит пользоваться всеми теми преимуществами, которые ей были доступны ранее.
Пока она ковыляла, на нее обращали внимание редкие прохожие, а именно, молодые мамаши с детьми обходили ее стороной, подозрительно оглядываясь. Позади, от людей постарше пару раз слышалось ей вслед: «Во, напилась». В ответ на обидные реплики, Светлана лишь усмехалась, не пробуя переубедить своих обидчиков, на их месте, пожалуй, она поступила бы также. Кто бы мог подумать, что вскоре ей придется пережить истинное потрясение. Когда она почти доковыляла до дома, лицом к лицу столкнулась с заведующей учебной частью колледжа, где она проучилась два курса. Татьяна Юрьевна, естественно, не могла не узнать ее, в учебном заведении, на занятиях они виделись часто, почти каждый день. И, несмотря на то, что преподаватель истории, узнала свою ученицу, Татьяна Юрьевна, точно военачальник, гордо прошагала мимо. Света не прозевала Коровайчикову, просто пропустила мимо. Любопытно, а, что, если, будучи в колледже, она скопирует действия учителя?
Вот, оно – новое препятствие. До дома, семнадцатиэтажной башни, бело-голубого цвета, она кое-как доковыляла. Как же теперь преодолеть подъем на четыре ступени, без дополнительной опоры? Во дворе, как обычно, в хорошую погоду было полно народу, но никто из сидящих на лавочках кумушек, прогуливающих детей, не поинтересовался у Светланы: а нужна ли ей подмога? Жаль, что она сбежала из дома без телефона, и сообщить о своих проблемах не может.
Хлопнула подъездная дверь, и тут же прозвучало, - Здорово. Чего ты тут делаешь?
Снизу вверх, ухватившись за ограждение, Света взирала на знакомого местного инвалида Лешу, пятьдесят лет прошагавшего на костылях. Света быстро смекнула, вот, кто ей поможет. Инвалид на шестом десятке лет выглядел моложе, гораздо моложе своего возраста. Несмотря на то, что ошибка медсестры разделила его жизнь на две половины, обошлась ему дорого, Алексей не обозлился на весь мир. Во время последней их встречи, около трех недель назад, Света случайно обратила внимание на то, с какой безнадежной тоской Алексей бросает взгляды на проходящих мимо него женщин. Выходит, ему не хватает компании Рекса, компьютера и мамы. Они хороши по-своему, все время молчат, и не против ждать любимого хозяина, хоть всю жизнь. Маму Алексея, Нину Алексеевну, женщину тихую и неприметную, Света видела всего лишь пару раз, когда все образцовое семейство отправлялось на дачу. За рулем сидел Алексей. Позже выяснилось, он неплохо водит автомобиль. Так, может, она на все руки мастер? – Алексей, как бы мне подняться наверх? - шутливо полувопрошая, ничуть не сомневаясь, что ей не откажут, полюбопытствовала Светлана.
Моложавый, темноволосый мужчина, напротив, спускался. Приспособившись надеяться только на себя, он уверенно владел костылями. Смерив Свету поверхностным взглядом, Алексей промолвил, - Поднимайся. Тебе никто не препятствует.
Света растерялась, - А … ты не поможешь?
- Каким образом? – Алексей уже спустился и стоял в двух шагах от Светы.
- Не понимаешь? Я сейчас ухвачусь за твои костыли, и ты, Леша, поднимешься еще раз вместе со мной. Проводишь меня до лифта?
Слегка расслабившись, инвалид, вроде бы, и не торопился, - Молодец, все хорошо рассчитала. А, кто мне потом поможет спуститься?
И снова помощь прошла мимо нее стороной. Обидно. И, кто ей отказал? Такой же убогий, как она. Казалось, что в спину Светлане уткнулось множество взглядов, нет, не сочувствующих, просто, любопытных. Света обернулась, захотелось достойно им ответить, так, чтобы они прочувствовали всю горечь ее поражения. Сколько времени ей пришлось просидеть на ограждении, Света могла лишь представлять. Хотелось перекусить, ужасно ныла поврежденная нога, и неожиданно потянуло в сон. Мимо нее проходили жильцы дома из других подъездов, выводили на прогулку своих питомцев собаководы, и мало, кто из них обращали внимание на сидящую на неприспособленном для того, ограждении девушку в растрепанном виде. Вечерело и немного посвежело. Постепенно легкие порывы ветра сменились на пронизывающее дуновение, будто бы внезапно вырвавшегося на свободу воздушного потока. «Ну, помогите, хоть кто-нибудь!» - взывала огорченная Света. Пожалуй, беда ее вызывала понимание только у кустов сирени, под которыми Света сидела. Разросшийся густыми зарослями, он, следуя порывам ветра, щедро одаривал девушку поздневесенними ароматами – единственное из удовольствий, доступных Светлане.
- Господи Всемилостивый! Что с тобой произошло?
Наконец-то, дождалась. Перед ней, во всем величии стоял отец. Менее всего она хотела видеть его, но теперь выбирать не приходится, - Меня машина сбила.
Алексей Анатольевич не стал расспрашивать дочь, как это случилось. Поддерживая пострадавшую, он аккуратно вел дочь по ступеням, стараясь не причинять ей лишней боли. Света молчаливо принимала его помощь. Хотелось, чтобы ей оказал ее не просто близкий – любимый человек, а такого, увы, не было.   
- Доченька, кто тебя так? – Екатерина Павловна всплеснула руками, которые, пока у нее были свободными. Алексей Анатольевич взялся сам обработать раны дочери. Как только дело дошло до переодевания, мать была непоколебима, - Мы все сами. Позволь, Алексей, и не упорствуй. Лучше помолись за нее, - призывала Екатерина Павловна.   
Оставшись наедине с младшей дочерью, она отыскала ей подходящую одежду для переодевания, перекись для обработки раны, не забывая при этом заверить  доченьку, что раствор не щиплет. Света держалась мужественно, только морщилась чуть-чуть.
- Светочка, разве больно?
- Немного, - проверяя свои ощущения, после короткой паузы Света промолвила, - У меня не ссадины болят, а внутри коленки, как будто кто-то колет, тыкает острым предметом.
Вздохнув, Екатерина Павловна заключила, - Ясно. Необходима консультация врача. 
- Нет, мама, нет! – решительно протестовала Света, - Иначе я сейчас уйду. Скажи лучше, где Аня с детьми?
От внимания вопрошаемой не укрылось, вовсе, не опасение, с которым оглядывалась мама на закрытую дверь комнаты. Неужели, боялась, что отец ее подслушает? Екатерина Павловна шепотом сообщила, - За Аней заехал молодой мужчина, позвал с собой. Она приняла приглашение, и уехала, забрав детей.
- Мама, и ты так безропотно их отпустила?! В жизни не поверю. Кстати, когда это случилось?
- Часа полтора назад. Света … а ты подозреваешь что-то нехорошее?
- Нет, мамочка, нет. Но тебе известна рассудительность Анны. Она никогда не стала бы рисковать благополучием детей ради собственного удовольствия.
Екатерина Павловна согласно кивала головой, - Да, конечно. Но Аня действовала так уверенно, что я ни на мгновение не усомнилась, в том, что Анне хорошо известен кавалер. Я вот только отцу нашему боюсь о том сообщить.   
- Не надо. Мамочка, мы с тобой скажем, что Аня уехала к тетке Григория, в чьей квартире они проживали последний год, - отстранив руку матери, Светлана предупредила ее, - Хватит. Мне уже легче.
Это было правдой лишь наполовину. Боль тянущая, ни на минуту не дающая забыть о себе не покинула Светлану. Ничего, отлежится дома. После ужина, состоящего из пары бутербродов и полпачки юбилейного печенья, которое  Екатерина Павловна принесла Свете прямо в комнату.
- Спасибо, мама. Закрой, пожалуйста, дверь поплотней.
Просьба ее была исполнена. Лежа на диване, дожевывая бутерброд с колбасой и сыром, Светлана размышляла. Куда могла податься ее сестрица? И кто этот загадочный кавалер, который похитил Аню? А не принять ли ей на себя роль свахи, и вовсе не ради благополучия старшей сестры, а лишь для того, чтобы избавить себя от сомнительной радости ежедневно слышать и видеть «любимых» племянников. Без детей спокойнее. Не исключение, что когда найдется человек, который искренне полюбит ее, Света изменит свое мнение в лучшую сторону. А пока … пока ей придется лежать и дожидаться заживления ран, и даже, если суждено ей остаться хромой, она постепенно привыкнет к своему ограниченному положению. Щелкая пультом телевизора, Света искала более интересную для себя программу. Бесконечные сериалы не привлекали ее, так же, как и слишком заумные передачи.
Тихий стук в дверь насторожил Свету. А вдруг это папаша с его заумными проповедями?
- Зайдите, - нехотя отозвалась хозяйка апартаментов.
В комнату зашла Екатерина Павловна, - Как ты себя чувствуешь, доченька? Наелась?
На тарелке осталась лежать пара печений. Света с удовольствием закусила бы колбасой или сосисками, но папаша не поощрял обжорства, - Спасибо, я наелась.
Заботливая мама не отрывала любящего взгляда от дочери, что ей еще надобно, гадала Светлана. Коварства от матери она никак не ожидала – слишком простодушной слыла Екатерина Павловна.
- Мама, ты еще что-то хотела?
- Посоветоваться я пришла. Отец собирается звонить Гришиной тетке. Как быть?
- А ты ему уже сказала, куда уехала Анна?
Екатерина Павловна кивнула головой. Света призадумалась, - Хорошо бы знать, за кого отец более переживает: за Аньку или внуков?
Короткое молчание пошло обоим собеседницам на пользу. Обе обдумывали возможные варианты. Кто более нуждается в поддержке: пропавшая в неизвестном направлении Анна либо изводящий себя, а заодно и всех вокруг неугомонный отец семейства?         
- Папа наш переживает за всех подряд, - назидательно проронила Екатерина Павловна.
- И за себя тоже, - добавила, усмехаясь, Света, - Ты заметила, мама, что все, без исключения, представители мужского племени, влюблены в себя.
Екатерина Павловна встала на защиту супруга, - Папа наш не такой. Прежде всего, он любит людей, и ты, Света, должна равняться на папу.               
- Мама, в настоящее время мы должны думать об Ане, а не восстанавливать пошатнувшуюся репутацию папаши. Аня тебя сообщала, когда она вернется?
- Нет, Аня ничего такого мне не сообщала. Она так неожиданно уехала, что я не успела ее расспросить. Света, а ты считаешь ее спутника опасным человеком?
- Почему ты так решила, мама? Подозрение рождается там, где имеются на то основания. Я не видела спутника Анны,  и ничего плохого сказать о нем не могу.
- И не надо. Лучше о людях думать хорошо. Они отплатят тебе взаимностью, - убеждала Екатерина Павловна.
Слушая мать, Света усмехалась. Где же ты была, мама, когда целое стадо двуногих проходило мимо меня? Вслух тут же прозвучало, - Может, и не отплатят, но люди-то, все разные, и рассчитывать на их доброжелательность не приходится. Мама, если Аня к одиннадцати вечера не вернется, нужно что-то делать.
Обе, не сговариваясь, взглянули на часы. Чуть менее полутора часов отделяли их от озвученного срока. Неужели, придется сидеть, сложа руки, и ждать одиннадцати?
- Света, а, может, нам обратиться в полицию?
- Они станут искать человека лишь по происшествии трехдневного срока.
- Не человека, трех человек, - поправила Екатерина Павловна.
- Не станет полиция искать ранее означенного срока, - повторила Света, помолчав, она добавила, - А, вот Гришиной тетке позвонить стоит. Ты случайно ее номера не помнишь?
- Нет. Мы с теткой Григория никогда не созванивались. Анна всегда сама  звонила.
Стук в дверь, достаточно громкий и настойчивый дал понять, что их уединение окончилось, - Я могу войти?
- Да, - неожиданно робко отозвалась Екатерина Павловна.
Теперь им обоим придется держать ответ, отсчитываться за целесообразность чужих поступков. Алексей Анатольевич вошел, облаченный в привычное домашнее одеяние. Света усмехнулась, в халате отец походил на попа в рясе. Сейчас будет проповедовать. Внешне отец семейства был спокоен, хотя в его строгих, застывших чертах лица чувствовалась напряженность. Опустившись в кресло, Алексей Анатольевич не спешил излагать цель своего визита. Его ровный, твердый взгляд скользил с супруги на дочь и обратно.
- Отец, ну, скажи  хоть слово. Чего ты нас мучаешь? – первой начала Екатерина Павловна.
- Ежели вы считаете состояние свое душевными муками, то это – заблуждение, так же, как и то немногое, что вы совершаете. А от заблуждения недалеко и до греха. Очистите души свои от черных помыслов, помолитесь, и  вам придет просветление, кое настроит вас на благие дела.
На призыв его, однако, никто не откликнулся. Но, если Света готова была лишний раз позлорадствовать над неугомонным папашей, то Екатерина Павловна безропотно приняла услышанное, в качестве руководства к действию. Алексей Анатольевич ожидал по праву, что ему не только будут внимать, но и выполнять се, что он скажет, хотя бы потому, что больше знает, больше умеет.
- А сам-то ты веришь, в то, что говоришь? – насмешливо полюбопытствовала Света, - спохватившись, она добавила, - Только не воображай, что тебя хотят обидеть, вовсе нет. Но иногда, отец, ты походишь на актера из второго состава уездного театра, который всякий раз рассуждает по-иному, выдавая чужие мысли за собственные …
- Как ты смеешь! Отрок неразумный, старших надо уважать, и даже, если они ошибаются. Господь простит им, ибо прощение – прямой путь к спасению.
- Батюшка, ты скажи нам, лучше, почему люди перестали помогать друг другу? Светочка еле-еле до дома доковыляла, а нога-то повреждена.
- Каждому свое, - назидательно произнес Алексей Анатольевич, - А тебе, неразумная, надобно больше смотреть по сторонам.
- Спасибо за науку, папаша, - обиженно проронила Света, - Впрочем, ничего иного от тебя ожидать не стоило, - отвернувшись к окну, Света всем своим видом демонстрировала, что более она никого не видит, и разговор сей завершен.
Екатерине Павловне все было понятно без слов. Оберегая душевное равновесие дочери, она постаралась увести супруга, - Пойдем, батюшка, пойдем. Нам есть, о чем с тобой поговорить.
Почему людей за правду осуждают, почему? Она, вовсе, не скрывала, что решила уколоть отца, нанести удар по его самолюбию, ну, и что, что из того? Разве это не путь к исправлению? Ведь, как бы отец ни любил людей, но более всего он возлюбил самого себя! Она всегда будет говорить собеседнику правду в лицо, этому ее никто не учил, но возникла в свое время необходимость обратить на себя внимание, и это ли ни лучший способ …
Окружающие с детства считали ее малопривлекательной, ленивой, глупой, в общем, неперспективной. А, Света никого и не пыталась в том переубедить, пусть. Она, вообще, не такая, как все, и это лучше, чем быть серой мышью. Стоило Светлане положить голову на подушку, как она задремала. Воображение побудило ее еще раз пережить то досадное происшествие, которое едва не превратило Свету в калеку. Сегодня не было яркого, слепящего солнца, Света на какое-то время задумалась … или, может, кого-то увидела. Со стороны она всегда представляла себя истинной красавицей, на которую заглядываются парни, но ей самой не нужен, кто попало. Тот, единственный, на первый взгляд, обычный, но это, на первый взгляд, но, если посмотреть в его серо-голубые глаза, кажется, что опустился в глубокую заводь, где тебя будут поджидать всякие неожиданности. Его прямой, средней длины нос разделяет его широкое лицо на две симметричные половины. А, губы, эти полуоткрытые, манящие губы, вовсе не обманывают, они обещают море ласки, любви только ей одной и более некому. Губы Светланы сложились в невидимом поцелуе, и вдруг, звук закрываемой двери прервал сладкий сон. Темнота в комнате сразу дала понять, что это, увы, не продолжение сна, а, всего лишь вмешательство любящей мамочки. На мобильном телефоне двадцать минут одиннадцатого вечера. Где ее сестра? Света совершенно не испытывала беспокойства по этому поводу, интуиция подсказывала ей, что с Аней все благополучно. Вероятнее всего, ей наскучили нравоучения родителей. Правильно, давно надо было стремиться к самостоятельности. Отношения с сестрой у Светы стали налаживаться, как ни странно, лишь после того, как Анна завела себе новую семью. В детстве они частенько враждовали, хотя … чего же им было делить? Любовь матери и навязчивую опеку отца? Сомнительные достоинства, Света предпочла иметь обыкновенных родителей, а не тех, в которых тыкают пальцами и смеются за их спиной. «Мой отец – священник», Свете было стыдно говорить об этом, скорее всего, и Анне тоже. Иногда ей сильно хотелось сбежать из дома, далеко-далеко, где не надо будет прятаться от людей в рясах, их ложных обещаний, и пустых нравоучений.
- Света, Светочка!
Ее трясли за плечо. Конечно же, мамаша – Что еще?
- Света, отец наш в полицию отправился, - поделилась своей тревогой Екатерина Павловна.  – Что делать? Ума не приложу.
- «Что делать?» - эхом вторила Света. – Ждать.
- Чего ждать-то? Ежели, Анна к тетке Гришиной уехала, все нормально, все образуется. Но, может … и по-другому.
- Мама, включи свет.
- Так, ведь, ночь почти, - причитала Екатерина Павловна. Оторвав голову от подушки, Света уселась на диване, раздражаясь за прерванный сон, - Была, пока ты не пришла.
Вспыхнувший свет обозначил растерянность на лице Екатерины Павловны. А, уверенность в собственной правоте проявилась у Светы, - Мама, чего ты добиваешься? Чтобы я встала и пошла за ним следом? А, вот не пойду, - кошачьи глаза Светланы сверкнули недобрым огнем, - Ты думаешь, мне легко претворяться, изображая из себя покорную дочь?  Вот, только не люблю я его и никогда, никогда не любила! А, что он хорошего для нас с тобой сделал? Всю жизнь проповеди читал. Но, если другим они нравятся, я более терпеть не стану. Еще раз начнет свою ахинею нести, уйду из дома. Уйду, как Анька, навсегда.
Она взирала на мать, и в ней просыпалась раздражительность. Матери, кого угодно жаль, но не ее. А, виноват в том бездушии, именно папаша, именующий себя «посланником Господним». Екатерина Павловна сидела, оглушенная словами дочери. Как же так можно, непочтительно относиться к своим родителям. – Светочка, у тебя нога, верно, болит. Дай, погляжу.
Девушка резко отстранила руку близкого человека. Своих чувств она более не скрывала, - Моя нога здесь ни при чем. Тебя, мама, я люблю, какой бы ты ни была, но не уважаю. Ты пошла на поводу у диктатора-отца. Он всю жизнь тобою помыкал …
На этот раз не удержалась Екатерина Павловна, - Неправда! Зря ты на отца нашего наговариваешь. Я его любила, а теперь еще крепче люблю, потому, что такого доброго, заботливого, бережливого супруга не сыскать.
- Я не собираюсь с тобою спорить, и, но и терпеть нравоучения отца более не намерена.
- И, что же ты предлагаешь?   
Что с нее взять, вздохнула Света, глядя на мать. Кудахчет, словно курица. Пускаться в объяснения далее? Вряд ли, поймет, - Ничего не предлагаю. Пусть каждый поступает, как считает нужным.
- А, как же Анечка?
Глядя на мать, у которой слезы навернулись на глаза, Света покачала головой, верно, от безысходности. Жаль эту курицу, зарылась в своем курятнике, и не замечает, что жизнь меняется, не те уже, что прежде были люди. Кто-то из них приспосабливается, иные существуют в своем тесном мирке, и ничего не видят. Но еще неизвестно, кто из упомянутых лучше, правильнее. – Ты спрашиваешь, как Анечка? Анна выбрала свободу, и рискнула самым дорогим. Время покажет, права она либо нет.         
Екатерине Павловне ничего не оставалось, как дожидаться супруга в их с Алексеем Анатольевичем общей спальне. Как мать удалилась, Света тут же забыла о ней. Снова напомнила о себе поврежденная нога. Растирая ее с досады, что ей приходиться заниматься столь бесполезным занятием, Света предавалась фантазиям. Вот, если бы по дорогам теперь гоняли кареты, то ей повезло бы гораздо более, потому, как разумное существо на человека не пойдет, и Света отделалась бы легким испугом. А, что, если  именно в старинной карете к ней явился Он. Богатое воображение позволило воссоздать ей образ, столь пленительный для нее с первого раза. Вот только, где и когда она его видела, гадала Светлана. Как быстро сменились детские сны на взрослые. Аньке, небось, какие принцы снились! А, выбрала себе попа, точнее, папаша ей его сосватав, по собственному подобию старался. Она, если и выйдет когда-нибудь замуж, то непременно по любви, выйдет ли? И она еще сомневается. Конечно, она отыщет своего принца, и все у них будет замечательно. Вздохнув, Света растянулась на диване, это единственное, что ей сейчас было доступно.
- Представляешь, Светочка, папа наш отправился к тетке Григория за Аней.
Неожиданную весть донесла до нее мама. Света промолчала в ответ. Тут уж неясно: вперед ли радоваться за Анну, либо за мамашу, что ей меньше хлопот осталось. Стук в дверь снова напомнил о матери. – Что? – в раздражении откликнулась Света.
- Ты не испугаешься, если я оставлю тебя и отправлюсь за отцом?
- Нет. Я лягу спать.
Еще несколько минут Света ощущала присутствие матери в коридоре – шорохи, шуршание, будто некто старался запихнуть поклажу больших размеров в малогабаритную сумку, затем раздавались шаги, то удаляющиеся в родительскую спальню, то приближающиеся. Света ждала с замиранием сердца полного затишья. В повседневной жизни ей частенько не хватало уединения. Наконец, дверь квартиры захлопнулась, и тут, как Света предполагала, состоялся живой разговор с сестрой. Ранее Света была ограничена в том из-за присутствия ненужного свидетеля, иными словами, Аня совсем не рассчитывала, чтобы старшее поколение было осведомлено о ее местонахождении. Раскрывать секреты о себе она позволяла лишь сестре. Набрав номер Анны, Света неожиданно получила от нее сообщение: «У Маргариты Сергеевны нас не ищи. Она всего лишь прикрытие. Если получится то, что я задумала, я тебе сообщу». Царевна Несмеяна – именно так в детстве кликали Анну. А, вот это, действительно, забавно. А игра с родителями в прятки – не продолжение ли детской игры?   
   
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                ГЛАВА ХХХХV.

     Вечер буднего дня на юго-востоке столицы проходил достаточно оживленно. Девушка, принесшая весть, была готова к любому повороту событий. Скучать ей не пришлось. Перед Олей стояла задача убеждения, и от того, как успешно она с нею справиться зависела судьба почти незнакомой девушки.
- Оленька, ты утверждаешь, что девушка совсем юная? -  допытывалась Елена Николаевна.
- Именно так. Я оставила пострадавшую  неподалеку от места происшествия.
- Оленька, надо было оставить рядом с пострадавшей знающего человека.
- Постаралась такого найти, но поблизости такового не оказалось.
 Оля обвела присутствующих настороженным взглядом. Ей показалось, или здесь действительно присутствуют те, кому безразлична жертва наезда. Вот оно – демонстративное равнодушие на лицах … от подобного избавлен даже преступник в зале суда. Вернувшись к разговору, девушка предложила, - Да, конечно. Я специально, предварительно забежала для того, чтобы вас предупредить ….
- Скорую надо предупреждать, а не нас.
- Андрей, людям помогать нужно. Возможно, Оля поначалу растерялась, - терялся в догадках Влад, уже успевший присоединиться к обсуждению.
Но тут всех превзошел Андрей. Пройдя пару раз мимо своих родственников, тот мудро изрек, - Не пойму, зачем вам лишнее беспокойство? Проще позвонить 03, и вызвать квалифицированную медицинскую помощь.
Елена Николаевна поспешила заверить сына, - Конечно, мы сообщим по телефону. Но пока … Оленька, опасно было оставлять пострадавшую одну. Может, ты плохо смотрела…
На лице вопрошаемой отразилось разочарование, - Увы, нет, некого рядом не было. Но жертва наезда на момент моего ухода пребывала в сознании, - пояснила Дроздовская. Ее ответный взгляд вопрошал: «..кто пойдет со мной?»
Обо всем догадавшись без слов, Владимир предложил, - Ну, давайте, я.
Как он и рассчитывал, эта совестливая реплика «пробудила» активность молодежи. «Мы тоже пойдем», - убеждали Андрей и Николай, но, если один из них желал всего лишь отметиться ради интереса, то его брат искренне стремился помочь юной девушке, а не потешить собственные амбиции.  Окружение было с ним солидарно, хотя на деле собственную готовность они вовсе не спешили демонстрировать. Теперь, купаясь в софитах устремленных на нее взглядов, Елена Николаевна жаждала главного – чтобы интерес к ней, то бишь, к жертве наезда, как можно дольше сохранялся. – Вот теперь представьте, что я – это она. Ну-ка, ребятки, попробуйте, расположить меня к себе!
Перед Колей и Андреем предстала самая неискушенная публика, она станет стимулировать к действию самых активных. Коля был готов ответить от их имени, если возникнет необходимость. Она возникла в тот же день … ведь спасать жертву автомобильного наезда пришлось идти ему. На месте происшествия, куда его проводила Оленька, Николай застал упитанную даму в самом расцвете лет, слегка примятую колесным автотранспортом, однако, пострадавшая выглядела достаточно бодро для жертвы автомобильного наезда. 
- Вот эту кобылку ты предлагаешь мне тащишь на собственном горбу? – допытывался Коля, склоняясь над  скучающей дамой.
- Коля, я знаю, как сильно ты меня любишь …
Ее перебили, - Такое впечатление, Оля, что это ты ее сбила. Эту ношу мне придется доставить по месту назначения? – осторожно полюбопытствовал вопрошающий.
Над скучающей у дороги склонилась Оля. Внимательно оглядев ее, девушка сделала заключение, - Это не она. Пойдем отсюда.
По дороге Оля искоса поглядывала на кавалера. Как он отнесется к сделанному ею заключению, воспримет ли, как случайность? Парочка вернулась домой, как раз к чаепитию. На кухне собрались все члены счастливого семейства. Первым свой неподдельный интерес продемонстрировал Андрей, - А где же кобылистая отбивная? Оставила вас в дураках? Рад за нее.
Его одернули. – Прекрати.
- А что такого? Еще одна жертва наезда поспешила записаться в автошколу. Мамуля, она и тебя пристроит, радуйся.
Оля и Коля застыли на пороге кухни. В их отсутствие что-то обсуждали, осталось только дождаться пояснений. Переглядываясь, им приходилось догадываться, возможно, вскоре соизволят поставить их в известность …
- Мама, там, у дороги лежала какая-то явно, не сбитая автотранспортом …
- Что ты городишь, Коля?! Что же, по-твоему, с ней случилось?
- Пьяная, она не дошла до дома.
- Странно. Склонившись над ней, ты утверждал совсем иное. Зачем ты врешь, Николай?
- У дороги валялась пьяная женщина, - сделав паузу, Николай добавил, - И ты станешь утверждать, что именно ее мне надо было тащить к нам домой? – обведя собравшихся вопросительным взором, говорящий изрек вердикт, - Пострадавшая, к счастью, скрылась. Ей полегчало, в конце концов, Оля, имей смелость признать это.
Елена Николаевна, растирая высохшие слезы по щекам, поддержала сына, - Коля, она делала это ради меня. Мои руку-крюки спровоцировали наезд. Я очень рада, что девушке стало легче. Я вам всем обещаю, что более никогда в жизни не сяду за руль …
Собрав последние силы, ноги почти не держали ее, Елена Николаевна вышла из-за стола. Ей было тяжело, это видели все, но успокаивать ее позволено было только самому  Владу. Он нашел ее в спальне, сотрясающейся в рыданиях. Поглаживая ее по плечам, Владимир тихо проронил, - Леночка, у каждого своя судьба. Не исключено, что сама девушка озабочена совсем другим, а полученная травма – мелочь, по сравнению с душевными муками, которые ей приходится испытывать. Пожалуйста, успокойся.
Лежа на кровати, женщина плакала. Эту несчастную ей не забыть никогда, ее устремленный вдаль взгляд, из-за которого девушка не заметила автомобиль. Сквозь всхлипывания Елена промолвила, - Ехала я со средней скоростью, уступая дорогу спешащим автомобилистам. Понимаешь, Володя … мы пересеклись с жертвой взглядами. Мне кажется, что девушка неслучайно очутилась у дороги …
- Конечно, неслучайно, Леночка. Ее счастье, что за рулем сидела именно ты, молодежь на водительском месте сегодня менее внимательна к окружающим. Это судьба, что на пути неразумной девицы очутилась именно ты.
Вздохнув, Елена Николаевна призналась, - Ремонт легковушки обойдется …
-Благо живой осталась. Бог с ним, с ремонтом. Я договорюсь с мастером, - пообещал Владимир.
У порога спальни застыли Николай с подругой. Они невольно слышали последнюю реплику. По выражению их лиц, пытающихся прочесть их вперед идущие задумки, было трудно подобрать приемлемое для всех решение. Обратив лики в сторону старшего поколения, Оля и Коля смиренно ожидали, пока им уделят должное внимание. Елену Николаевну вновь забрали в свои путы эмоции. Она более не прятала слез, ей искренне жаль было юную девочку. Сквозь всхлипывания женщина проронила, - Бедная девочка … она так внезапно возникла на дороге, что, боюсь, будучи на моем месте кто-либо другой, он, вряд ли сумел уйти от столкновения. Увы, если бы ни случайные свидетели, которые могли видеть более, чем надо, я пожелала бы остаться невидимой.
Владимир, близко к сердцу воспринимающий переживания любимой женщины, переключил внимание публики на себя, - Леночка, прошу, успокойся. Оленька, окажите нам любезность, разузнайте, пожалуйста, о дальнейшей судьбе жертвы наезда.
Дроздовская несколько замялась, переводя растерянный взгляд с Николая на хозяйку дома, - Мы, действительно, не застали никого на месте происшествия.
- Никого, кроме полупьяной тетки, - поправил Николай.
- Сколько можно говорить об одном и том же! Может, никакого наезда и вовсе не было, - подытожила Оля.
Присутствующие переглядывались, вероятно, отыскивая повод к обсуждению. Растерянность, смешанная наполовину с заторможенностью распространялась с одного лица на соседнее. Все это было так чудно, что неловкость стали ощущать даже те, кого не коснулись печальные события.
- Каковы ваши наполеоновские планы? – раздалось позади, - Хотелось уточнить, к каким выводам вы пришли?
Уткнув руки в бока, Оля по-деловому приступила к объяснениям, нацеленная, как можно быстрее их завершить, - Выводы следующие. Довожу до вашего сведения, Андрюша, наезда не было.
После этих слов физиономия вытянулась не только у самого Андрея, - Как это?
- Я пошутила. Да! Надо же когда-нибудь поразвлечься, - обведя слушателей виноватым взглядом, Оля подытожила, - Елена Николаевна, в спешке вам показалось то, чего и не было вовсе.
- Ты … ты так, на самом деле, считаешь или просто успокаиваешь? – Елена Николаевна не сводила пристального взгляда с будущей невестки.
Предварительно сжав ладонь друга, Оля проронила, - Мне захотелось привлечь всеобщее внимание … и … я не нашла лучшего способа, как немного пофантазировать.
Короткий смешок сразу же переключил внимание. – Оригинально. По реакции вижу, что сработало. Что ж … возьму на заметку.
Укоризненно покачав головой, Николай обратился к брату, - Оригинально будет, когда мы женим тебя, хотя … найти для тебя подругу будет непросто. Мухоморный характер – большая нагрузка. Но на некоторое время я готов тебя заменить.
- Благодарю. Обойдусь без твоего участия, - с самым независимым видом заявил Андрей.
- Обойдется? Ранее не обходилось. Ну, что ж, давай, бери на заметку: как жить среди людей и быть им полезным.
Видя, что обстановка накаляется, Владимир предложил окружающим, - Может, пойдем, попьем чай, а? За столом, глядя друг другу в глаза, разговаривать удобнее.
Через пару минут на небольшой, стандартной кухоньке, без особых удобств уже закипал чайник. На столе, среди чашек, блюдец возникла вазочка со сдобным печеньем, тульскими пряниками, жаренным арахисом, пастилой и мармеладом. Домочадцы расселись за столом, лишь Андрей застыл у порога кухни, переводя взгляд с одного на другого, так, словно оказывает одолжение, - Чего вы все от меня ждете?
Разливая чай по чашкам, Елена Николаевна промолвила, - Чай садись с нами пить, Андрюшенька. Мы про жизнь будем речь держать, спорные вопросы обсуждать.
- Участковый наш, Юрий Михайлович, мне сегодня повстречался, и так вел он себя, будто-то что-то сказать хотел, но никак не решался, - признался Николай, пожав плечами, он неуверенно добавил, - Может, мне это показалось только, таким нерешительным, неуверенным в себе я ранее Михалыча не видел.
И опять кривая ухмылка исказила рот Андрея, - Он тебя со мной перепутал. Чего ж ты только ему не помог с признанием? Ты же любишь всем помогать, в отличие от меня.
Изумление, смешанное с возмущением и недоверием возникло на лице Николая, - Вот завтра мы с тобой, Андрей, в пункт охраны сходим, и ты во всем признаешься ….
- Не в чем мне сознаваться. Тебе надобно, ты и ходи по пунктам охраны! – присев за краешек стола, все еще не распростившийся со своей угрюмостью, Андрей нехотя обронил, - Чего вам всем от меня надобно, чтобы я таким же правильным, как и вы все стал?
В ответ слегка схитрил Владимир, - Скорее мы желаем такими оригинальными, как ты стать. Похвались, Андрюша перед нами собственными достоинствами.
Ухмыляясь, ответчик парировал, - Да, если бы не было таких, как я, все ваши прелестные достоинства остались бы на втором плане.
- Согласен. Алмазов грани блещут лишь в навозе, образно говоря, - тут же дополнил Влад и, вообще, давайте будем учиться друг у друга.
Оленька робко пожала плечами, - Боюсь, что мне вам нечего предложить. Никакими особыми достоинствами я не отличаюсь.
- Ты, честная, Оля. В наше время это преимущество на вес золота, - заметил Коля.
- Оленька, ты говоришь, что эта несчастная девушка называла тебе свой адрес проживания, - Елена Николаевна в нерешительности замялась, - Может, ты  … поинтересуешься …
Каждый во время внеурочной паузы выдвигал собственные версии тайного интереса, озвучивать которые не спешили. Из всей компании один лишь Андрей чувствовал себя, как ни «в своей тарелке». Близкие, похоже, собирались, самым немилосердным способом испытывать его терпение – естественная плата за то, что он не такой, как они. Вздыхая, Андрей, в который раз мысленно перебирал события последних дней, в которых ему самому отводилось весьма скромное место. Зато теперь Кольке что-то надобно от него, из чего окружающие тайны делать не будут. – Чего еще?
Вот оно – всеобщее внимание, к нему привлечены взоры собравшихся, их следует охарактеризовать, как требовательные, взыскивающие по счетам. Разве о том он мечтал? Миротворческую миссию на себя принял Влад, - Андрей, порой нам не хватает твоей избирательности. Обделывая свои дела, ты действуешь обособленно. Вот мы и хотим попросить тебя кое-что.
Однако, прежде, чем была оглашена окончательная просьба, Андрей предпринял попытку прервать столь никчемный для себя разговор. Тщетно. В дверях кухни принял оборонительную позицию его брат. – Мы все тебя клятвенно просим. Ты уважь нашу просьбу, дружок. Сходи, справься о здоровье сбитой девицы.
- Зачем это еще?
Теперь ему улыбались сразу же четыре физиономии, их обладатели шеренгой выстроились на пути его следования. – Андрей, это необходимо ради всеобщего нашего спокойствия, - убеждала сына Елена Николаевна, - Всем будет лучше, если сходишь именно ты, ведь ты, миленький, умеешь хранить самый беспристрастный вид.
- Да, да, Андрюшенька, нам всем у тебя учиться стоит, - поддакивал Николай.
Насупившись, Андрей угрюмо поглядывал по сторонам. Долго еще они его обхаживать собираются … - Этому не научишься так сразу, здесь талант нужен, - назидательно заметил Андрей.
- Так мы не о твоих художествах речь ведем, - захихикала Оля, - Ты, как самое из нас незаинтересованное лицо, сможешь запросто все выведать. Как раз, тебе, Андрей, они быстрее все и выложат … ну, мне так … кажется.
- А зачем мне это надобно? – усмехался Андрей.
- Надо дома чем-то полезным заниматься.
Остальные члены семейства лишь поддакивали Елене Николаевне.
- А что мне за это будет … в качестве благодарности?
С самым серьезным видом Елена Николаевна пообещала, - Мы поставим тебя банки на поясницу, и радикулит, Андрюша, тебя более не обременит.
Подобного поворота событий он не ожидал, - Я подумаю … пожалуй.
- Вот и замечательно, Андрей, а …
- Постойте! Я еще не дал своего согласия, - с сомнением выдавил из себя ответчик. Уединившись в мастерской, так он называл их общую с Николаем комнату, Андрей захандрил. Толку-то будет от его хождений, лишь в воображении… Лето вступило в силу, впереди ни одна призывная комиссия. Даст ли военкомат им спокойно вздохнуть – вот вопрос. А еще заработать бы неплохо, а то нынче искусство недешево для народа, а без него – тяжко. Пробовал – не получается, видать, главное это для него. Рабочий инструмент требует восстановления, оплачивать которое придется ему самому.
Негромкий, но настойчивый стук в дверь предвосхитил появление Николая, - К тебе можно?
- Заходи, - нехотя позволил Андрей. Застыв над эскизами, он искал повод для того, чтобы избавиться от назойливого контакта. Андрей был убежден, брат явился неспроста, сейчас станет просить о чем-нибудь.
Николай прогулялся по тесной комнатке, ловко лавируя между расставленных этюдников, при этом искоса поглядывая на брата. Отчего Андрей так недружелюбно воспринимает его визит? Николай попытался разговорить брата, - Андрей, мы с тобой последнее время нечасто общаемся. Может, поделишься своими планами на ближайшее будущее.
- Тебя кто-то научил или …
Многозначительное молчание расширило полет фантазии ответчика, - А ты как считаешь?
- А  предпочитаю думать о собственных проблемах, не отвлекаясь на чужие. Что ты хочешь от меня, Николай?
- Я всего лишь, желаю помочь тебе. В настоящее время, что тебе требуется более всего?
Очень быстро пришел ответ, - Не знаю, можно ли тебе верить, Коля. Иногда мне становится страшно, мы с тобой отдаляемся друг от друга.
- Причина того тебе хороша известна. Кстати, в тоне твоего голоса я не различаю сожаления.
- По-моему, и ты, Коля, не слишком огорчаешься.
- Я люблю! Но вы с Оленькой мне дороги по разному, Андрей, я никогда не пробовал противопоставлять вас друг другу, и буду одинаково внимателен к вашим пожеланиям и запросам. В настоящее время тебе требуются холсты, кисти, краски?
- Я нуждаюсь в заказах, которые позволят мне материальную независимость. Подсобишь?
Николай неопределенно пожал плечами, - Может, твои полотна у метро предлагать или у книжного магазина, там интеллигенции много. А еще можно попробовать у Храма, там, где ранее Владимир трудился.
- А предлагать ты будешь?
- Нет, Андрей, я не умею, никогда ранее не пробовал.
- Все когда-то начинают. Но ты оборотистый, у тебя лучше получится, чем у  незаинтересованного человека, - уговаривал брата Андрей.
- А ведь ты мне льстишь …
- Конечно, мне же необходимы средства для проживания. А на фоне всех вас, трудящихся, я ощущаю себя всего лишь бесплатным приложением, каким-то сорняком невостребованным, - сокрушался незадачливый живописец. 
Грустная улыбка на устах собеседника предвосхитила прозвучавшее, - Нам с тобой, увы, не хватает дружеского участия. Доверять мы с тобой друг другу стали меньше.
Андрей замер у окна. Он любил взирать с высоты пятнадцатого этажа на мельтешение во дворе: гуляющих мамаш с колясками, энергично гоняющих футбольный мяч мальчишек, подбирающих место для парковки автомобилистов и обычных случайных прохожих, спешащих каждый по своим делам. Наблюдая за муравейником, Андрею чудилось, что он смотрит бесконечный сериал, в создании сценария которого, участвовали понемногу все его участники.
Николай незаметно пристроился рядом. Он любил наблюдать за братом, стоять и смотреть, как зарождается творческая мысль, авторский полет фантазии. Куда он уведет Создателя, неизвестно некому. Андрея многие считали зазнайкой, поплевывающим на окружающих, но это не так. Андрей … боится доверять им, ведь люди непостоянные и ненадежные, таланту еще требуется доказать свое право превосходства над остальными, - Киваешь головой. А хоть знаешь, о чем я думаю?
- О своей невесте, Колька. У тебя теперь все мысли о том, как ближе быть к своей Оленьке.
Прислонившись к оконному косяку, Николай улыбался кому-то невидимому, - С тобой это тоже произойдет, стоит лишь влюбиться.
- Нет. Это не для меня. Талант должен страдать, чтобы создавать совершенство.
- Неужели, ты всю жизнь намерен прожить в одиночестве?
Андрей молчал, мечтательное выражение лица придавало таинственности направлению его мыслей, - Скажи, Колька, подруга тебе многое о себе рассказывает?
- Ты, верно, не поверишь, но мы с Олей понимаем друг друга с полуслова. Достаточно полюбить, и многое для тебя измениться в лучшую сторону. Попробуй, Андрей.
Мольба в его голосе нагоняла тоску. Чего-то хотелось, а конкретно это было сложно сформулировать. – Скучно, Колька.
- Полюбишь, скучать перестанешь. Для тебя весь мир станет ярче, и о страданиях позабудешь, Андрей.
- Нет, Коля, нет. Я рожден для мук. Чем больше я буду страдать, тем ближе я буду к народу, и это – не пустые слова.
- Не верю! Человек, кем бы он ни был, рожден для счастья. Андрей … а, если бы … Оля полюбила тебя?
- Так, может, она меня и полюбила, а воспользовался ситуацией ты. Вот, Колька, мне уже и смешно, глядя на тебя. Ну, что уставился?
- Андрей … ты лжешь, - выдавил из себя Николай.
- Она тебя часто называет по имени? Может, мысленно Оля ко мне обращается.
Николай отказывался поверить в услышанное. Прибывая в ступоре, он походил на оглушенного. – Неправда!
Крючковатые пальцы, словно сведенные судорогой, тянулись к нему. Конец был близок. Андрей ухмыльнулся в лицо брата, - Да, ты что, шуток не понимаешь?!
Обиженный Николай не желал разговаривать. Выходит, он поддался на провокацию. А брат еще смеется над ним. Улегшись на диване, Коля отвернулся к стене. Спать еще было рано, да и не хотелось. Почему они  Андреем перестали понимать друг друга? – Андрей, ты занят?
- Очень.
Повернувшись на голос, Николай обнаружил брата за работой. В руках тот зажал несколько остро отточенных карандашей. Умело нанося штрихи, он не пренебрегал границами тени и полутени. Образ на листе постепенно принимал очертания. В этой первоначально бесформенной массе, облаченной в одежду на пару размеров более, Коля признал себя, - Похоже! А, я думал, что художники изображают высокое искусство.
Положив на лист еще несколько штрихов, Андрей пояснил, - Художник изображает жизнь. За сходство с истиной ее называют высоким искусством.
- Андрюша, нас теперь не на каждую работу примут, - в продолжение разговора, Коля принял сидячее положение.
Андрей, углубившись в работу, размышлял, сколько времени он в состоянии продержаться до новых денежных поступлений. Конечно, он может ограничить собственные потребности. Но творческая мысль в любой момент может быть пресечена на корню … если не получать подпитки, - Коль, ты, вроде что-то говорил, я не расслышал.
- Проблемы у нас с тобой по работе грядут.
- А … вот ты о чем. Я, кроме, как искусством, ни чем иным заниматься не собираюсь. Творец создавал меня по собственному подобию.
- Это все понятно. Но, Андрей, мы с тобой совершеннолетние, и сами о себе заботиться должны, то есть, зарабатывать на жизнь самостоятельно.
- Коля, я чего-то не понимаю … Ты мне предлагаешь в магазин устроиться? Или, может,  Вольдемар меня на свое бывшее место устроит, в богадельню, кадилом махать?
- Андрюш, зачем ты его унижаешь? Влад тебе ничего плохого не сделал.
- Потом сделает. Вот, ты не понимаешь, что ранее родная мать о нас с тобой думала, а теперь у нее возник новый объект для обожания.
- Ну, и что. Она еще молодая женщина.
- Разговор ты завел не о ней, Коля. У нас с тобой ожидается пенсия по инвалидности, Именно она поможет мне перебиться до серьезных денежных поступлений, благодаря вырученным за картины средствам. Тебе тоже о пенсии забывать не стоит.
- Но у меня третья группа, рабочая …
На недоверчивой физиономии Андрея возникло изумление, - Насколько я понимаю, ты работаешь в универсаме по собственному энтузиазму, и вполне мог бы не рваться в бой.
- Но, кроме заурядного энтузиазма я лишен других талантов. В универсаме я периодически подрабатываю кассиром.
- Спасибо, что не грузчиком.
Легкая усмешка коснулась уст Николая,- Ну, я бы не поднял ничего тяжелее хозяйственной сумки. Полиартрит проклятый, периодически напоминает о себе.
- Сочувствую. И, все-таки, от пенсии ты не отказывайся. Пригодиться.
- Приму к сведению. Андрюха, тебе деньги нужны?
- А, у тебя лишние имеются?
- Могу дать в долг.
- Учту, но попробую обойтись собственными силами. Буду воспитывать в себе характер.
- Одобряю. Но, мать, прошу, не обижай, ладно?
Пожав плечами, Андрей предложил, - Давай немного помолчим.
- Понял. Я пошел прогуляться с любимой девушкой.
- Валяй.
Через несколько минут Андрей дремал, представляя себя на царском ложе. Его скромные финансовые возможности позволяют немного побездельничать, а далее … видно будет. 
     
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXVI.

     Наконец, она одна, и за ней никто не подсматривает. Затушив только, что прикуренную сигарету, молодая женщина напряглась. Она третий день проживает у Константина, в постоянном ожидании какого-нибудь подвоха, хотя знакомый обещал ей иное. Однако, что она знает о нем?
- Мамочка, а почему мы сегодня так мало гуляли?  - старший сын уже дважды интересовался у нее по поводу прогулки.
- Я опасалась, что в любой момент может начаться дождик. Петя, мы завтра с утра пойдем. Я тебе обещаю.
И снова дети занялись игрой. Мальчишки прекрасно дополняли друг друга. Увлекаясь складыванием пирамидки из кубиков, они, хотя бы на время, забывали о грядущем испытании – походе в детский сад. «Счастливые», глядя на них, думала Анна. Ее пугала угроза расставания  с детьми, даже на время. Саша и Петя – оба выросли у нее на руках, она хорошо разбиралась в их слабостях, умела во многом уступать им, но могла и потребовать, призвать к порядку. Будут ли в детском саду, где множество воспитанников, так внимательно  относиться к ее детям?
- Скучаешь? –  в комнату к гостье заглянул приятель, который сосватал ее на должность менеджера.
- Я сегодня обзвонила только треть списка. Неважно идут переговоры.
- Ну, естественно. Потенциальные клиенты вправе сомневаться …
Анна позволила себе вмешаться, - Они отказываются, стоит им лишь выслушать условия предложения.
Радость в глазах собеседника несколько поблекла, - В этом и заключается твой талант – вести переговоры, чтобы заручиться не только проявленным интересом, но и поддержкой клиента. Старайся, люди должны тебе поверить. Ты уступай им и веди за собой.
Анна грустно вздохнула, - Возможно, я неспособная.
- Запомни: нельзя в себе сомневаться, люди это чувствуют. Даже, если ты что-то не знаешь, говори уверенно, умей слушать, не перебивай. Опять вздыхаешь?
- Я чего только за эти два дня ни наслушалась, что я «голову людям морочу», «навязываю им залежалый товар».
- Не слушай! Сборная мебель залежалой быть не может. Мозги у слушателей слежались. Ты привыкай, Аннушка. Мне изначально не требовались обманщики, их в нашей жизни хватает.
- Костя, а что будет, когда из отпуска вернутся твои домочадцы? – задавалась вопросом Анна, и со страхом ожидала ответа.
- Ничего особенного. Будем жить, как жили. Что удивляешься? Родители у меня уже научены опытом, против течения идти не будут. Они, наоборот, желают, чтобы я находился под женским попечением.
- А, чего ты не женился до сих пор?
На лице у мужчины среднего возраста появилось вальяжное выражение. Этот вопрос ему задавали частенько, и всякий раз не из простого, чистого любопытства, на которое можно было махнуть рукой, а с целью навязывания знакомства. И вот, перед ним объект, который сам может служить респондентом. Скромная, милая, трудолюбивая, уступчивая к чужим недостаткам, а это редкое достоинство в наше время, - Не исключено, что я, последние годы ждал такую, как ты. И родителям ты понравишься, я уверен, хотя мнением их можно даже пренебречь. Главное, чтобы ты мне нравилась.
Теперь улыбалась гостья, - Я тебе нравлюсь?
- А, я тебе? Полагаю, что внешние данные избранника для тебя имеют второстепенное значение. Я ведь, не красавец.
Анна кивнула головой, волосяную часть которой Костя образно называл «гривой», - То есть, Костик, я хотела сказать, что ты очень даже ничего. В мужчине главное жизненный стержень, целеустремленность, так как, в  дальнейшем ему придется нести ответственность не только за собственные поступки. Жаль, что многие современные мужчины не поднимаются выше роли марионетки в кукольном представлении …
- Любопытно, откуда у тебя глубокие наблюдения? Я вот себя марионеткой не считаю. Самостоятельно рискнул, занялся предпринимательством, не побоялся, так сказать, ответственности. Было тяжело, сколько раз порывался бросить начатое, но вот эта самая ответственность меня за горло и взяла. Как подумаю, что долги отдавать нечем, хоть себя любимого продавай.
Анна искоса поглядывала на потенциального кавалера, он, вроде, ничего, фигуристый,  и лицом, вполне приметный, конкретно, правильные черты выгодно подчеркивают его внутренние достоинства: ум, внимательность, предусмотрительность, умение решать не только свои, но и чужие проблемы, - Константин, ты у всех на виду, тебя, вне сомнения, уже кто-то приметил, взять хотя бы, ближайших подчиненных женского пола. 
- А, ты меня, разве, не подметила? – его тонкие губы расплылись в широкой улыбке, серо-голубые глаза светились радостью, в предчувствии положительного ответа.
Анна ожидала подобной реакции, но терялась в догадках, ответить ли ей правду, либо схитрить. Ее нежный материнский взгляд, то и дело утыкался в мальчишеские затылки, - Костя, а любишь ли ты детей?
Улыбка на лице хозяина дома сменилась настороженностью, - Люблю, на расстоянии, особенно, если дети шумные. Взрослея, они все ближе подходят к трудоспособному возрасту, мой интерес с ним увеличивается, - скосив глаза на Сашу и Петю, Константин добавил, - Твои – хорошие ребята, таких называют беспроблемными. А, я им, тоже, вроде … приглянулся. Будем с ними привыкать друг к другу, - в ответ на улыбку хозяина, рассмеялись мальчишки. Родители мои, Анна, поперек слова ни скажут, не переживай за это. За детишками, мать моя присмотрит, иначе придется дожидаться, пока очередь в местный детский сад подойдет, тут уж, сколько времени пролетит – неизвестно. Не исключено, что придется набраться терпения.
Внезапная тишина, воцарившаяся в небольшой, уютной комнатке, воспринималась каждый присутствующим по-своему. Константин втихомолку удивлялся, ведь, кажется, никакого секрета он не раскрывал. Анна, словно оглушенная, мучилась от одной лишь мысли, что придется хотя бы на время расстаться  Сашей и Петей, бедные мальчики, вместе они прожили последние шесть лет. А вдруг их обидят в этом детском саду? – Костя, а воспитатели любят детей?
- Не знаю, Аня. Меня мать в детский сад не отводила. Люди все разные. Аня, ты думаешь, Сашу и Петю так легко будет в детский сад устроить? Там очередь на года.
- Что же делать?
- Ну, вот, уже растерялась. Человек должен быть нацелен на хорошее, но в то же время, не забывать и плохом. – Анна, тебе разве плохо у меня работается?
- Костя, ты обещал мне работу в офисе на Нижних Полях, там бы я набралась опыта у твоих подчиненных. Скажи, а твоя мама не потребует, чтобы мы с детьми покинули квартиру?
- На каком основании? Я тебя пригласил, ты приняла приглашение. Нас объединяют общие цели …
- А я думала, что хотя бы немного тебе дорога …
Прозвучавшее в реплике разочарование ничуть не поубавило энтузиазма у собеседника, - Анна, возможно, я оговорился, я ценю тебя, как надежного работника. А моя мама, в случае необходимости, посидит с твоими детьми. Она давно мечтала о внуках, а Саша с Петей будут ей, как родные.
Анна улыбалась. Костя преувеличивал, когда говорил о том, что сильно ценит ее. Этого просто не могло быть, ведь, они с ним знакомы с Костей около двух недель. – Я постараюсь, Костя, не разочаровать твоих домочадцев. А в качестве кого я буду проживать на вашей жилплощади?
Какая милая, семейная идиллия – игра старшего поколения с детьми. Благодаря участию Константина, пирамида выросла на славу, потом, когда она рухнула из-за ребячьей неаккуратности, мальчишки принялись за строительство новой. Константин на время отвлекся, - Спрашивала ты, вроде, так … ответ мой следующий. Будем жить вместе, присматриваться друг к другу, узнавать лучше. Попривыкнем немного, прежде, чем семью создавать, надобно узнать жениха и невесту со всех сторон. В случае положительного итога, оформим наши отношения, детей усыновлю, не беспокойся.
- Господи, Костенька! Зачем я на тебя такую обузу стану вешать? Люди родных детей бросают, а тут …
- Погоди ты, ранее времени не радуйся. Может, я им еще не понравлюсь.
Анна отрицательно покачала головой, - Да, разве ты можешь не понравиться? – убедительный голос женщины исключал, какие бы то ни было сомнения. Минуту спустя, словно спохватившись, Анна добавила, - Только я еще с их отцом не развелась.
Куцые брови Константина взлетели ввысь, - Так … может, ты и не собиралась, вовсе?
- Нет, Костя, обстоятельства диктуют подождать с разводом. Григорий, бывший муж, вроде, как в аварию попал …  точно сказать не могу. Мы с ним давно не виделись.
- Бог с ним, Анна. Главное, чтобы после он выступать не начал. Ты с ним развестись вправе без его личного согласия, нужно лишь соблюсти интересы детей. Не исключено, что … на детей в дальнейшем он может претендовать. Кем он служил?
Пройдясь по комнате, с понурой головой, она не скрывала, что гнетет ее одна тревожная мысль. Рот Анна рукой прикрывает, не от стеснения же … Наконец, не сдержавшись, Анна проронила неохотно, - Священник он, никакого иного оконченного образования не имеет.
На узком лице Константина обозначилась целая гамма чувств, от недоверия до удивления. С какой целью Анна станет морочить ему голову, вряд ли, она пыталась навязать ему еще и бывшего мужа, в виде приложения …
- Вероятно, это звучит для тебя дико, но это, действительно, так. Несколько лет до встречи с тобой, я прожила с Григорием при приходе, где он служил и учился, одновременно.
- Ладно. Я сейчас отъеду на Нижние Поля, а ты обзвони оставшихся из списка.
Легко сказать, «обзвони». Можно перевоплотиться в автоответчик, нести в массы заученную информацию, которую слушатели частенько воспринимают за вздор, и как бы она ни старалась, ее участие, вряд ли, сделает Константина богаче. Именно к этому стремиться каждый предприниматель. Условия, на которых она должна предлагать приобрести комплекты мебели, можно назвать выгодными только для продавца. Покупатели теряют, вне зависимости, от объема заказа, вопреки распространенному широко мнению, Константин может лишь рассчитывать на возвращение вложенных средств. Но ее Костя тоже … приобрел на определенных условиях, и здесь она в качестве вещи, которую, увы, в любой момент могут выставить вон, за ненадобностью.
- Петенька, тебе нравится дядя Костя?
Светлый, русоволосый мальчик нехотя отвлекся, нарушив, тем самым, идиллию в игре. Младший, Саша был близок к тому, чтобы пуститься в плач. Старший брат, в утешение, погладил его по головке, - Саша, мы построим с тобой самую высокую пирамидку, повернувшись к маме, Петя ответил, - Кажется, дядя Костя хороший. Он вчера катал меня на карусели, а еще угостил нам с Сашей мороженным.
Глядя на обоих мальчиков, Анна ласково улыбалась. Какие у нее замечательные дети, они понравятся любому ее избраннику. Для счастливого брака это – основное условие. Возможно, ее мама выразит желание помочь с воспитанием внуков, но она сама, как любящая мать, хочет больше времени проводить с Сашей и Петей, - Мальчики, вы согласны, если у вас будет другой папа?
Реакция детей заставила Анну призадуматься. Насупленное выражение их лиц, затянувшееся молчание, возможно было вызвано непониманием. Выходит, рано она завела этот разговор.
- Мама, а когда мы поедем к бабушке Кате? – проронил Петя.
Анна облегченно вздохнула. Мальчики не забыли своих родных, так же, как и ранее будут их слушаться, и в общении с людьми не будут ограничены, - Мальчики, мы еще поживем у дяди Кости, а к бабушке Кате обязательно съездим в гости, проведаем ее.
Вечером, укладывая мальчишек спать, Анна рассказывала им сказку, как обычно. Сегодня это была смешная история о Винни-пухе, большом сладкоежке и любителе ходить в гости. Поцеловав сыновей в макушку, напоследок, рассказчица с удивлением заметила, что число ее слушателей прибавилось. Насмешливый взгляд, уткнувшийся ей в спину, призывал ее к общению, может, ей хотят поведать еще об одном сладкоежке?
Неплотно прикрыв за собой дверь комнаты, Анна молча вопрошала у потенциального собеседника, который поджидал ее для совместного чаепития. На кухне все было готово, на столе – блюдо с пирожными, в духовке – горячая пицца на блюде. Осталось только разлить кипяток по чашкам, - Костик, все вкусно выглядит. Не побоюсь лишних килокалорий, обязательно все перепробую.
Гостеприимный хозяин остался доволен вниманием, которым его наградили, - Не удивляйся, Анна, если я на тебя смотрю и радуюсь. В тебе мне нравится многое, что непросто отыскать в современной женщине. Читаю вопрос на твоем симпатичном личике. Поясняю: ты не требуешь повышенного к себе внимания, непритязательна, не скандальна, умеешь прислушиваться к чужим советам, Аннечка, ты – прелесть. Надеюсь, ты не страдаешь излишней нравственностью.
После одиннадцати вечера время утратило для нее счет. Столько страсти, чувственного темперамента она давно уже не получала от бывшего мужа. Сегодня ночью она ощутила себя по-настоящему любвеобильной женщиной, для которых не существует никаких запретов и ограничений. Поцелуи Константина побудили позабыть ее обо всем: маленьких детях, обязанностях и текущих проблемах.
- Аня, - чего ты себя сдерживаешь? Люби меня со всей силой страсти …
Вместо ответа она сильнее окуналась в необузданный вулкан страстей. Мужское тело, гибкое и натренированное, ежесекундно доказывало ей собственное превосходство, грубо мяло ее, сжимало в объятиях, так, что у Анны иногда перехватывало дыхание. Вскоре ей захотелось сдаться на милость победителя, - Все, Костик, я вся твоя, и буду век тебе верна … В будущем месяце давай официально оформим наши отношения.
Перекатившись на бок, уставший Дон Жуан улыбнулся, - А, зачем торопиться? Живи, радуйся жизни, приосмотрись к тому, какие тебя люди окружают … вообщем, не спеши.
- Разве я тебя уже не устраиваю? – встревоженно спросила Анна.
- Ты меня устраиваешь, в качестве начинающего специалиста. Кстати, ты не ревнива?
Закутавшись в одеяло, молодая женщина промолвила, - Надеюсь, ты не дашь мне, повода для ревности.
Партнер парировал, - Учти, я не привык себя ни в чем ограничивать. Женщин я всегда рассматривал в качестве престижного объекта интерьера, не более. Всякие там, сентиментальные замашки отбрось в сторону.
- Благодарю за откровенность, - Анна села на кровати. – Я сейчас получила от тебя оплеуху. Бывший муж, пользуясь мной, хотя бы старался соблюдать приличия. От него я получала любовь по крохам, но это была честная любовь. А, ты?
- А, я пустил тебя жить на собственную жилплощадь, назначил тебя менеджером, для видимости, ничего взамен с тебя не требовал. Что тебе еще надобно?
Остаток ночи прошел в молчании. Выговорившись, Константин сначала задремал, затем крепко уснул. Анна не спала. Правильно ей подруга говорила: «идеальных мужиков не бывает». А она, все равно, ждала, зачитываясь русской классикой. Чаще всего, в романах и повестях события заканчивались печально, но какие там запоминающиеся были герои! Может, им и не хватало африканской страсти, но к реальной жизни все эти потомки дворянских фамилий, купеческих родов, любители приключений приспособлены были не хуже, чем остальные. Ей хотелось встретить человека, необязательно с выигрышными внешними данными, но непременно у нее с избранником должны быть общие интересы, без этого никак нельзя. Единомышленники всегда поймут и помогут друг другу, они способны закрыть глаза на чужие недостатки и многое умеют прощать. Неужели здесь, на окраине Москвы, ей не найти такого человека, обыкновенного однолюба …
Когда в девятнадцать она встретила Гришу, скромного, молчаливого красавца, ей казалось, что лучше и быть не может. Он аккуратно ухаживал, дарил недорогие цветы, читал стихи собственного сочинения, приглашал на прогулки, и некуда - нибудь, а по святым местам. Гриша умел слушать, и предпочитал окружать себя единомышленниками, именно к таковым он причислял саму Анну. А уж, когда Гриша узнал, что отец любимой девушки, настоятель Храма, сразу же перевел ее в разряд невест. В итоге вышло, что выбирали все, только не она, мнением ее интересовались в последнюю очередь. Анне оставалось лишь терпеливо соглашаться со всем, и надеяться, что далее будет лучше. В их с Гришей отношениях было больше сдержанности, чем любви. Удивительно, что с Григорием у них появились дети. Прожив с ним всего пару лет, Анна поняла, что мужа-священника более всего беспокоят дела его прихода, бабушки-миряне, молодые матери-одиночки, посещающие службу с определенными целями. И, если первые помышляли о переходе в мир иной, то мамаши не прочь были обзавестись своим домашним благодетелем. Последние годы она вспоминала о муже по первому его требованию. В действительности, всем заправлял Григорий.  Обидно быть бесплатным приложением при «муже-чудаке», так она про себя его величала. У них не было обыкновения обсуждать события текущего дня, да и чем Григорий мог с ней поделиться? Беседы на святые темы Анну не привлекали, всего этого она наслушалась дома, кроме того, что же это за отец, который не интересуется тем, как растут и развиваются собственные дети? Анна неоднократно жаловалась матери на мужа, но что могла посоветовать попадья со стажем, конечно же: «терпеть и молиться». Поначалу Анна смеялась над полученными советами, а потом … плакала в подушку. Любому терпению приходит конец. Надоело ждать и Анне, ждать, когда другие купаются в семейном счастье, растят детей, обустраивают собственное жилище, обзаводятся друзьями, приобретают новые интерьеры. Ей же постоянно предлагали: «терпеть и ждать, терпеть и ждать» - ничего иного.
Глядя в темноту, Анна, как это говорят, пустила слезы. Они текли по щекам, так хотелось, чтобы  вместе с ними смылись печали и горести. Могла ли она еще ждать? Конечно, только надо ждать: чего именно? Ждать, пока Константин изволит взять ее в жены … но теперь она сама не уверена, желает ли она связать свою жизнь с ним? Вот он лежит перед ней – обыкновенный человек, к которому можно попытаться привыкнуть, но так ли это необходимо? Дома она испытывала прессинг со стороны отца, но, будучи неопытной, юной девушкой, думала, что так и должно быть. Гриша не давил на нее, он просто не считал жену за равную себе. Почему, она осознала позже. Они с Гришей были совершенно разными людьми, он – приверженец религии, последователь Христианского учения. Она – нельзя сказать, что атеистка, но далека от восприятия церковных сказок. И домой возвратиться ей нельзя, отец вновь будет добиваться своего, а мать … терпеть и молчать. Придется выбирать между Костей и собственными родителями. Их она знает достаточно хорошо, Костика – совсем чуть-чуть.
Тонко очерченные пальцы осторожно коснулись вытянутого подбородка, поднялись от заостренного кончика носа до переносицы. Какие изогнутые у него брови, будто бы выщипанные. У правого виска небольшой шрам, любопытно: откуда?
- Ну, хватит уже, - недовольно промычал обладатель изогнутых бровей, - Спать хочется!
Вполне объяснимое желание в половине шестого утра. Рассветало, на улице слышался лай собак и шум отъезжающих автомобилей, не поделившие дороги сигналили, загулявшие подростки топтали банки выпитого пива, громко горланили, а истинного хозяина двора надо было еще поискать. Мальчишки пока спали, для их пробуждения время еще не настало, а вот она сама привыкла проспаться рано утром. Заботы о бывшем муже диктовали свои условия. Гриша любил порядок во всем, и требовал неукоснительного соблюдения режима дня. А трудно ли Анне с тем справиться, его не волновало.
Перейдя на компактную кухоньку, Анна занялась приготовлением завтрака. Для приготовления каши в холодильнике нашлось молоко, масло и даже сгущенка, старшим в первый день их пребывания в гостях придется удовольствоваться сосисками – полуфабрикатами, которые в достаточном количестве и в разнообразном ассортименте можно было обнаружить на полках холодильника. Скорее всего, эта особенность выбора наблюдалась не из-за большой любви к сосискам. Костик – лентяй в хозяйственных делах, как большинство мужиков. Пожалуй, она сейчас ему завтрак нас славу приготовит. В закромах холодильника обнаружилась пикантная грудинка, сочные помидоры, ароматная зелень. Не прошло и десяти минут, как на плите аппетитно шкварчал омлет, варился кофе, осталось лишь расставить на столе посуду – с этим она быстро управилась. Но для влюбленной женщины, самое главное, не забывать о себе. Из зеркала в ванной комнате на Анну смотрела улыбающаяся пока самой себе молодая женщина. Жаль, уродилась она далеко не красавицей. Что поделать, гены родительские подвели, хотя Светку все симпатичной считают. Говорят, она на отца в молодости похожа, а она, стало быть, на мать, чернявая. Надо бы себя приукрасить слегка. Косметичка в комнате осталась, спохватилась Анна. Вот сноровку она всю растеряла, краситься еще уметь надо. При муже-священнике, как любила повторять мама: «про это баловство забыть надобно». Покрутив головой, справа налево, и обратно, Анна приметила «слабые» места. Глаза стоит слегка подвести, щеки припудрить, чтобы не блестели … и, пожалуй, хватит.
Напевая, Анна вышла из ванной комнаты и обомлела, не ведая, радоваться ей либо огорчаться? На пороге кухни стояла незнакомая женщина. Светло-каштановые волосы, уложенные в красивую прическу, выдавали в ней даму с претензиями. Вопреки возрасту, явно пенсионному, рассудила Анна, заботами о себе эта дама «в годах» не пренебрегала.
- Ну, и что, девушка …
В стеснении Анна пожала плечами.
Дама  в облегающем брючном костюме всплеснула руками, - Что вы здесь делаете?
Анна начала догадываться, кто перед ней, - Меня Костя пригласил в гости.
- Вы тут едва пожар ни устроили …
- Я завтрак готовила, - оправдывалась Анна.
Дама рассмеялась, - Завтрак … Вашу стряпню даже вороны пробовать не станут.
- Извините … я действительно, хотела сделать, как лучше.
- А получилось наоборот. Запомните, в жизни стоит заниматься тем, что у вас хорошо получается, а не изображать, что нравится, - подытожила дама с претензиями.
После полученной оплеухи, Анна была готова бежать, куда глаза глядят. Но дети, почему они должны страдать?! – Я вас поняла. Но, позвольте мне, пожалуйста, покормить детей завтраком.
В ответ дама лишь фыркнула и удалилась в ванную комнату. Через несколько минут послышался звук душа, а на память о хозяйке в летах, в коридоре остались стоять две спортивные сумки.
- Привет, - на кухне появился полусонный Костик. – Слышу, вы с мамой уже познакомились.
Чуть ни плача, Анна заметила, - Я ей не понравилась.
На лице Кости запечатлелось одолжение наполовину с детским смущением. Почесав слегка облысевший затылок, Костик поспешил оправдаться, - Ну, Аннушка, не стоит огорчаться ранее времени. Надо знать мою маму, женщину командной должности, - понизив голос, он добавил, - Еще совсем недавно она была большой начальницей. Выше голову, Анну. Я представлю тебя, как надо.
Закрывая лицо ладонями, Анна проронила, - Ничего хорошего из этого не выйдет.
- Не будь пессимисткой, Аня. Вы познакомитесь лучше, и мама тебе понравится …  как и ты ей, я уверен.
Ей оставалось только вздыхать, для спора у Анны не хватало оснований. Вскоре мальчики уселись уплетать аппетитную рисовую кашу. Молодая мама ласково смотрела на них, размышляя: куда им теперь податься? Свои чувства к Константину придется скрывать. Саша и Петя - вот, чье мнение она должна учитывать  в первую очередь.   

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXVII.

     Хлопнула входная дверь, ребята ушли, приглашенные в парк, на шашлыки. Как замечательно, что вместе с братом, отправился также и Андрей, которого редко куда-нибудь вытащишь. Удобный момент для разговора с Владимиром. Сегодня у него выходной, можно никуда не спешить. Заняв выжидательную позицию в дверях кухни, у нее это получилось незаметно, Елена с удовольствием наблюдала за тем, как Владимир ловко управляется за кухонным столом: чистит и режет овощи, подготавливает мясо для рагу, доводит до готовности куриный бульон, одновременно наводя порядок в холодильнике. Лене оставалось только хвалить аккуратного хозяина.
- А, Леночка, не сразу тебя заприметил, извини. Кстати, не знаешь, приправа с карагинаном закончилась?
Заглянув в пару кухонных полок, вопрошаемая проронила, - Кажется, действительно, закончилась. А, обедать мыс скоро будем?
На сковороде булькала смесь для тушения, требовал к себе внимания куриный бульон, овощной салат был почти готов, - Ориентировочно, через час, мясо должно, как следует выпариться. А, ты уже кушать хочешь, Леночка?
Володе недавно исполнилось тридцать один год, а ей через месяц будет сорок четыре, разница существенная, и отчего-то почувствовала она это только после начала совместного проживания. Плохое видится издалека, хорошее и вблизи бывает неразличимо, увы, - Могу подождать, Володя.
- Ты можешь мне помочь, Леночка.
Расставляя тарелки, Елена Николаевна полюбопытствовала, - Чем же? Своим присутствием?
- Оно меня окрыляет, - на губах Владимира заиграла улыбка, - Иногда я жалею, что Господь не наградил меня художественным даром. Я бы на месте Андрея, с тебя и только писал портреты. Ты прекрасна и телом, и душой …
- Спасибо, милый, за комплемент. Вот, как раз о сыновьях я и хотела с тобой поговорить. 
Влад перебил, - Отчего же ни поговорить, но, может, стоит дождаться их возвращения? Их участие в нем …
- Необязательно. Никогда не забываю об их интересах, и тебя я люблю, и огорчаюсь, когда вижу между вами разногласия. С Андреем ты не можешь поделить хозяйственные заботы, он человек «себе на уме». Но Николай, чем тебе помешал?
Они пересеклись взглядами, что же им было делить? Воспитанники и те у них были общие, - Не помешал, Леночка. Ребята с каждым днем все больше взрослеют, и отдаляются. Не за горами тот день, когда они станут нам чужими.
- Нет! Это мои дети, и отношение к ним будет соответствующее.
- Если так, то скоро я начну ревновать, - после небольшой паузы Влад добавил, - Для меня они почти взрослые мужчины, и требуют к себе повышенного внимания. Через год – два они обзаведутся собственной семьей, и ты им станешь не нужна.
- Ты желаешь, чтобы мы расстались уже в настоящем?
Владимир начал свое выступление, уткнув руки в упитанные бока, вздыхая, - Я желаю, всего лишь, чтобы они стали близки к действительной жизни, умели о себе позаботиться, не пренебрегали заботами о родных людях, и, если Николай сколько-нибудь отвечает этим условиям, то Андрей – эгоист, и талант здесь вовсе не оправдание, пойми, Лена. Его художественные творения должны принадлежать людям.  Для них он создает шедевры, именно в памяти рядовых обывателей Андрей будет запечатлен на века, если, удостоится того.
- Хватит! Вижу, что ты не понимаешь …
- Нет, Лена! Это ты далека от понимания. Не возводи его ранее времени на пьедестал. Пусть Андрей познает обычную жизнь, с ее ежедневными заботами, проблемами, требующими немедленного разрешения.
Вслед ей еще неслись убеждения, доказательства собственной правоты. Но разве они чего-нибудь значили для матери, относящейся к детям с обожанием? Она еще долго будет им нужна, и только ради сыновей она пойдет на любые жертвы. С небольшой фотографии, что стояла в рамке на спальном столике, на нее, улыбаясь, смотрели два симпатичных мальчугана. Оба светловолосые, кучерявые, со слегка приплюснутыми носами, что ничуть их не портило, их ярко-голубые глаза светились радостью, жаль, что со временем она сменилась на задумчивость, лишь прибавляющую мальчишкам лет. Ей было дорого каждое воспоминание из жизни сыновей. Их детские игры, порой не вполне безобидные, утешением являлось то, что, если и появлялись в результате невинной шалости пострадавшие, то непременно кто-то другой. Николашу и Андрюшу часто путали, но с точки зрения их матери, они совершенно разные. Да, они похожи внешне, но первое впечатление всегда обманчиво, хотя серьезные проблемы за последнее время объединили братьев, причем совместное преодоление трудностей изменило в лучшую сторону характер самовлюбленного Андрея. Он оценил подарок судьбы, сотворившей точную его копию, хотя наклонности, привязанности, восприятие мира у братьев несколько разняться.
- Любуешься  на своих ангелочков?
Елена вздрогнула, не ожидая, что ее тайные мысли станут явными, - Влад, я тебя уже просила, не появляться так внезапно, это пугает меня.
- Я хотел только сообщить, что обед готов.
Вскоре Елена забыла о собственной резкости, приготовленная стряпня на столе, один ее эстетически привлекательный вид пробудил в ней аппетит. Распробовав бульон, где кроме наваристой куриной плоти, плавали тертая морковь, нарезка из петрушки и укропа, чеснока, она похвалила повара-самоучку, - Молодец, можешь ты из простого сотворить необыкновенное. Буду у тебя учиться, милый.
Стучали ложки, вилки о тарелку, в стаканах пенилось холодное пиво, а за столом царило звенящее молчание. Каждый думал свое, поглядывая на сотрапезника. Владимир мечтал о том, чтобы знакомство Елены и его мамы, наконец, состоялось. Со своей стороны он прилагал все к тому усилия, расписывая достоинства Леночки, о которой Ирина Федоровна ничего не желала слышать. «Разведенная баба, с двумя взрослыми мужиками, на ограниченной жилплощади – сомнительное удовольствие. В случае непредвиденных обстоятельств, они вышвырнут тебя, и глазом не моргнут», пророчила ему мама. В сущности, вышвырнуть могут из любого дома, и быть готовым надо ко всему. Маму свою Влад знал хорошо, достаточно Леночке несколько раз встать на его защиту, и Ирина Федоровна изменит свое непредвзятое мнение о невестке. – Лена, может, мы отпразднуем твой  грядущий день рождения с моими родителями?
Елена Николаевна укоризненно покачала головой, - Для начала стоит выяснить, а я им нужна?
- Вам надо встречаться, и, как можно чаще, так вы постепенно свыкнетесь со сложностями характера друг друга, - пытался урезонить гражданскую жену Владимир.
- Могу себе представить, что обо мне воображает твоя мама, - отодвинув тарелку с аппетитным рагу, Елена демонстративно отвернулась и уставилась в окно.
- Успокойся, пожалуйста, Леночка. Мы с тобой знаем, что обвинения в твой адрес не заслуженны, - убеждал ее Влад.
Елена Николаевна, обиженная из-за семейной неприязни, продолжала игнорировать все попытки Владимира. В конце концов, на Ирину Федоровну можно махнуть рукой, но от Карпухина просто так не отмахнуться. Ее бывший последнее время все чаще выражал желание – вернуться в семью, причем, его совсем не беспокоило, а желают того же самого его домочадцы?
- Лена, ты чем-то озабочена?
 «Догадался», испугалась Елена Николаевна. Сталкивать Виктора с Владом ей не хотелось. Их разделяло почти целое поколение, найти общий язык было трудно, по причине того, что оба к ней были неравнодушны. Привязанность Виктора к учебной даме, точнее, к тем благам, что она ему предоставляла, завершилась окончательным разрывом, мало того, Карпухин ей плакался, что ему «придется скоро искать новое место работы» и, учитывая его рабочие показатели, это серьезно, - Коля часто выясняет отношения с Олей, и они ссорятся.
Игнорируя неискренность в ответе супруги, Влад промолвил, - Ничего страшного. Сейчас они ссорятся, а в браке будут жить дружнее. А, мы с тобой, Леночка, когда оформим наши отношения?
Вместо ответа она собрала со стола грязную посуду и занялась ее мытьем. Не хочется обманывать любимого мужчину, но с Карпухиным все очень не просто. Свой развод они так и не оформили, хотя любопытствующим Лена твердила иное. Ей в голову не приходило, что Влад подозревает о возникших трудностях при оформлении развода бывших супругов. Свои опасения он умело скрывал за маской хорошего настроения. Но надолго ли его хватит?   
- Тебе не кажется, что мы слишком высоко живем?
Теперь у окна застыл Владимир. Сзади он выглядел таким же худым, не то, что сбоку. При взгляде справа, либо слева уже хорошо вырисовывался его обозначившийся круглый животик. Слегка ироничная улыбка предвосхитила ее ответ, - Пятнадцатый этаж, разве это высоко? Просто ты не привык, милый.
Не отрывая брошенного взгляда, Влад молчал. Кого он пытался рассмотреть во дворе, уж, конечно, не ребят, гадала Елена. Что у него в голове, одному Богу известно. Она и не подозревала, как близка к истине. Сейчас, глядя на него со спины, видеть лица Влада Елена не могла. Может, это и к лучшему, ведь помочь ему,  унять печаль – тоску было не в чьих силах. Влад смотрел туда, вперед, на меняющуюся картинку, а видел огромное подземелье, задняя стена которого терялась во тьме, горели свечи, освещая стоящую в центре статую Иисуса, вокруг лежали живые цветы, фрукты, хлеб. Среди этих жертвоприношений Влад,  с содроганием увидел отсеченную и уже усохшую человеческую ногу, несколько таких же рук, со скорчившимися и почерневшими пальцами, выделяясь на фоне окружающего благополучия, интригуя таинственностью. Во взгляд Всевышнего просвечивалась какая-то непонятная грусть. Уголки губ его были слегка искривлены в меланхолической улыбке. Господь говорил с ним, не открывая рта: «Мужайся и никогда не поддавайся отчаянию. Я счастлив, сознавая, что меня горячо, искренне и преданно любят в этом мире. И я тоже люблю вас навеки! Мне даровано право, защищать вас от врагов и ниспослать счастье и успех во всех ваших делах. Я дарую вам бесконечные и бесчисленные радости  тот день, когда ваша миссия на земле будет завершена, и вы воссоединитесь со мной в царствие небесном. Трудитесь неустанно, благословляя труды ваши. Никогда не забывайте об обещанной вам награде, в особенности, не бойтесь смерти, которая станет для вас вступлением в непреходящее блаженство моего царства. Плодитесь и размножайтесь в этом мире, возлюбленные дети мои, и любите меня, так же, как я вас люблю». Выслушав речь Господа, Влад с благодарностью поклонился. Как ему сейчас не хватало божественного покровительства, и разговор с Господом сподручнее вести в святом месте, а не дома, перед иконой. Сменив поле деятельности, верующим Влад быть не перестал, главное, чтобы Бог в душе жил, а он уже давно для себя решил, к какой стороне прислониться, в чем позволить себе увидеть истину, а в чем – обман.
- Ты долго еще собираешься нести вахту у окна?
Вздохнув, Володя буркнул себе под нос, - На работе я постоянно задействован: кассиром на кассе, не поднимая головы, грузчиком – в подсобке, ворочая громоздкие упаковки, перенося тяжелые мешки – хорошая тренировка для обрюзгшего тела, так, Леночка?
Елена еле выслушала до конца. Сжав за спиной кулаки, она прижала их к мойке, - Что-то не пойму я, зачем ты сироту казанскую из себя разыгрываешь, Влад? Прежде, чем заводить семью, надо было подумать: как ты будешь ее обеспечивать?
- Может, мне убраться восвояси? – горечь в его голосе выдавала во мужчине обиженного человека. Разве он мало делал для нее?
Закрывшись в комнате, Елена щелкнула пультом телевизора. Пройдясь по программам, она выбрала самую спокойную, повествующую о жизни диких животных. Лесная сказка не мешала ее размышлениям.  А, подумать над чем ей было. На работе ей грозило сокращение, и это после почти десяти лет добросовестной работы, и даже данное начальством объяснение не облегчат ее участи. «Все в мире дорожает, Елена Николаевна, растет аренда складских помещений. Жаль, но ваши услуги нам теперь не по карману». Выслушав приговор заведующего складом, Елена не стала просить за себя. Скорее всего, наверху уже все давно решено. И. если неотвратимо свершится в ближайшем будущем, придется искать работу в районе проживания, кассиром ли, если повезет, снова устроится товароведом в сетевом супермаркете. Глядя на упавшую на глаза русую прядь, Елена,  к огорчению, приметила несколько седых волосков. Стареет она потихоньку, вот и пальцы у нее, как у старушки, сухими становятся, кожа вся в складочках. Еще чуть-чуть, и все ее неказистое тело покроется морщинами, и тогда, если на нее и будут обращать внимание, то лишь для того, чтобы посмеяться.
Она сидела на кровати, обхватив голову руками. Что с ней будет дальше, сможет ли она быть полезной своим мальчишкам? Они повзрослели за год, набрались уму-разуму, но для нее они, все равно, остаются детьми.  Наконец, Карпухин вспомнил о них, во что далее выльется его желание помочь, некому неизвестно. Елена последнее время все чаще вопрошала себя, а хотелось ли ей, чтобы бывший вернулся? Такой вариант она не исключала, с Витькой все было бы проще. Они хорошо знали друг друга, в таких открытых условиях нелегко было утаить что-либо, стало быть, они защищены от любых неожиданностей. А Володя? Он говорил ей, что любит. Когда-то нечто похожее обещает каждый мужчина, но так ли оно на самом деле? Любовь проявляется в конкретных поступках, словам верить нельзя. С Владом у нее очень большая разница в годах, через десять лет мужчины ей станут без надобности, и появится желание нянчить внуков, своих собственных, не чужих. Любит ли она Владимира? Пока неясно. Вероятнее всего, несколько месяцев назад их объединили общие интересы, мировоззрения, некоторые привычки, но … но все это проходящее.
Каково же было удивление Елены Николаевны, когда она обнаружила, что в квартире, кроме нее, более никого нет. Где она может встретить гражданского мужа, несложно догадаться. Глянув на голубое небо, где не бросалось в глаза ни одного облачка, Елена предположила, что осадков сегодня можно избежать. Быстро собравшись, она отправилась разрешить все свои сомнения.
На улице, благодаря теплому, летнему вечеру было многолюдно. По Батайскому проезду, который Елене пришлось пересекать, бродили бабушки с внуками, собаководы прогуливали своих питомцев – хорошо было всем. Хотелось им позавидовать, но делать это по-доброму, почти нереально. Вот бы и у нее в жизни все были счастливы, но радость, увы, чаще проходила мимо. В парке было достаточно шумно, компании жарили шашлыки. Пряный аромат разжигал аппетит отдыхающих, но Елену вовсе не звали присоединиться, да она и сама бы не рискнула бы. Надо отыскать ребят, пока не начало темнеть. Некоторые компании можно было вычислить по «концертным» выступлениям. Прислушиваясь к разноголосью, доносившемуся и из динамиков, так же, Елена начала тревожиться. То тут, то там раздавались пьяные крики, утоление чувства голода не всегда происходило безобидно. Подвыпившие люди порой устраивали разборки. В дерущихся Елена опасалась опознать сыновей. За Андрея она была почти спокойна, тот обычно держался в стороне от разборок, слишком ценил собственное благополучие. Не таков Коленька, у него за каждого безответного сердце доброе болит. Присматриваясь к газонам у Москва-реки, пребывающая в поиске мать, старалась разглядеть, с какой стороны вьются клубы сизого дыма? Не исключено, что ребята предпочли катание на пароходике по реке, когда-то и ей самой нравилось подобное развлечение. А, теперь … теперь она живет исключительно интересами детей.
- Женщина, потеряла что?
Елена не поняла, что вопрос обращен к ней. Обернувшись, она натолкнулась на едва державшегося на ногах пьяного мужчину, протягивающего к ней руку, и только ради того, чтобы он не свалился, и не перепачкался в разбросанном вокруг пепле, Елена, не без опасений, подала ему руку, - Я ребят разыскиваю, молодых восемнадцати лет. Вы их случайно не видели?   
- Крепкая у тебя рука, надежная, такая не подведет. Присаживайся, чувствуй себя, как дома…
Дотащив подвыпившего болтуна до места, Елена, окинув мимолетным взглядом гуляющую компанию, обратилась к тому, кто показался ей самым трезвым, - Посмотрите за вашим человеком …
- А вы всем помогаете, девушка?
Со стороны раздалась рекомендация, - Олег, отстань от девушки.
Еле ворочая языком, объект повышенного внимания промямлил, - Я пригласить ее хочу … на собственные похороны.
Оглядываясь, она быстро уходила от пьяной компании. Пожалуй, стоит ей ориентироваться по дымку, таких опознавательных знаков хватает, куда ни посмотри.
- Коля, Николай, где вы?! – в тревоге позвала Елена.
Ответа она так и не дождалась.  Шагая по тропинкам, Елена Николаевна, в наслаждении вдыхала аромат цветущих лип. Терпкий запах щекотал ноздри, от него слегка кружилась голова. Вокруг бродили влюбленные парочки, в сумерках они меньше привлекали к себе внимание. Когда-то и они  с Карпухиным гуляли по паркам, так же, обнявшись. В настоящем романтика осталась позади, сохранились лишь деловые связи. Может, среди этих трубадуров и принцесс отыщется где-нибудь Коля с Олей. Если они вдвоем, за них не стоит волноваться. Влюбленные друг о друге лучше позаботятся, чем кто-либо еще. Верно. И, вообще, зачем она волнуется, переживает, дети взрослеют, им более без надобности ее заботы. А, ни завести ли ей домашнего питомца? Вот и старушки знакомые ей советовали.
В парке, из динамиков звучала музыка, а вот гуляющих в сгущающихся сумерках становилось все меньше. Скудное уличное освещение ограничивало обзор. Елена быстро поняла, что дойти до Братеевского моста ей не удастся, да и не к чему. По всей видимости, если нужная ей компания и отыщется, то где-нибудь поближе к зарослям кустарников. Остановившись для того, чтобы сориентироваться, Елена одновременно прислушалась. Неподалеку ревел мотоцикл. Может, кто-нибудь из ее мальчишек решил прокатиться? Елена вздохнула, лучше им этим опасным занятием не увлекаться. Андрей уже раз пострадал, Коля же, ради удовольствия любимой девушки, на многое готов.
Свет фар приближался, Елена едва успела отскочить в сторону. Мотоциклист – лихач, промчался, будто молния, разглядеть его она не успела. Нет, Коля так не стал бы носиться, он не пренебрегает безопасностью окружающих. Пора! Елена направилась в сторону выхода из парка. Четвероногие гуляющие то и дело обращали внимание на одиноко бредущую женщину, причем, делали это по-разному: кто облаивал с энтузиазмом, кто, при приближении помахивал хвостом, как старой знакомой. Утешало то, то за ней пока не шпионили, животные не способны на подлость. Вдруг, неподалеку прозвучало негромкое: «Мама, подожди». Елена остановилась, интуиция подсказывала, звали именно ее, и она не ошиблась. Не прошло и полминуты, как к ней подошли Николай и Оля, - Добрый вечер, мы с Колей вас заметили, еще, когда лихач на мотоцикле рядом с вами промчался. Испугались за вас, - объяснила девушка.
- Я тоже испугалась, что вы … заблудитесь, дети мои. Я не шпионить за вами отправилась …
- Мы так не думали, - успокоил ее Коля. – Мама, мы не знаем, где Андрей. Он ушел от нас, как только наши пути дороги с бывшими одноклассниками пересеклись. У Андрея еще в школе были напряженные отношения с Игорем Красновым и другими ребятами.
Елена молча слушала, возразить ей было нечего. – Что ж, пойдемте домой.
В словах матери Коля уловил, то ли сожаление, то ли разочарование, неопределенность угнетала его. Обсуждать внутреннее душевное равновесие матери, в присутствии кого бы то ни было, Коля считал неприемлемым. Каждый человек вправе хранить в душе нечто сокровенное, то, с чем он ни с кем не поделится.
- Коля, ты очень быстро идешь. Я не поспеваю, - жаловалась приятелю Оленька.
Сжав ее ладонь, Коля прошептал, - Мама устала, не хочется заставлять ее ждать.
- Понимаю, - машинально обронила Оля, и бросила в сторону Елены Николаевны неприязненный взгляд. Эта женщина, печальная женщина всегда будет стоять между ними, и неизвестно еще, кого Коля любит больше, - Пусти! – Оля выдернула ладонь из руки Николая, - Я в состоянии идти сама.
Вскоре ей пришлось пожалеть о проявленной инициативе. Споткнувшись о торчащую и неприметную в темноте корягу, она едва ни упала. Подругу поддержал Николай. Хотелось броситься ему на шею, но присутствие ненужных свидетелей останавливало. И вот так придется ждать, терпеть, сдерживать любовь, составляющую смысл ее жизни. Нет! Сегодня же она выскажет все этой … надсмотрщице.
Дома все было по-прежнему, … а Андрея не было. Закипал чайник, на столе появилось все необходимое, а, Елена не находила себе места. Ну, где его носит? Андрей самолюбивый, не умеет прощать. Когда горячая струя из чайника угодила ей на запястье, Елена лишь поморщилась. За Колю бы она, наверное, так не переживала. Он у нее молодец, в жизни знает многое. Почему так, если в человеке больше негативного, именно за него волнуешься и беспокоишься, как ни за кого другого.  Господь велел любить всех одинаково, но не бывает равенства, как ни в Природе, так ни в жизни.
 Ощутив на себе давление пронзительного взгляда, Елена поднял глаза. Коля стоял рядом, - Мама, тебе требуется помощь?
Тут Елена вспомнила об ожоге, - Не знаю.
 - Вам необходимо смазать руку вазелином,  иначе слезет кожа. У бабушки уже так было, так она целую неделю не могла ни к чему прикасаться.
Предупреждение Оленьки, похоже, оценил один только Коля, Елена Николаевна пребывала в каком-то потустороннем эфире. На нее сыплются сплошные неприятности: пропал Влад, потерялся Андрей, Карпухин решил повернуть время вспять – как ей со всем этим справиться?
- Мама, - Коля тихонько тронул Елену за плечо, - Ты уже почти спишь, на часах – одиннадцатый час. И нам с Олей пора отдыхать.   
Наконец, все разошлись по комнатам. Глаза у Елены, действительно, слипались, но не от того, что ей хотелось спать. Беспокойство за близких людей вынудило ее расплакаться. Слабость свою она некому не демонстрировала, да и к чему? Если о ней и думают отдыхающие из соседней комнаты, то в последнюю очередь. И она не станет их беспокоить. Молодость не умеет прощать ошибок, а зрелость способна воспринимать юность со всеми ее недостатками, ведь каждый возраст не лишен своих плюсов и минусов. Дай Бог, чтобы люди научились замечать их. 
 
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXVIII.

     Он возвратился домой поздним вечером. Не хотелось некому ничего объяснять, но Влад знал, что придется, и это посерьезнее, чем исповедь святому отцу. Матушка будет расспрашивать с пристрастием. Эх, ей бы в следственных органах работать. Отец, будучи мужчиной, скорее поймет его, отцу и плакаться не надо.
На его звонок дверь открыла Ирина Федоровна. Приложив палец к губам, она ждала, пока сын сменит кроссовки на тапочки, затем увела Влада в его комнату. Войдя в свою «келью», Влад огляделся. Последний раз он был здесь около трех месяцев назад, когда семья Успековых отмечала день рождения Ирины Федоровны. Она слегка постарела, не исключено, что просто выглядела уставшей, а его апартаменты по-прежнему хранили уют, привычную обыденность, так, что у впечатлительного Влада в уголках глаз блеснули слезинки. Здесь он молился, почти, как в Храме, без стеснения делясь своими помыслами. С маленькой иконки, что стояла в рамке на письменном столе, на него печально-обреченным взглядом взирал святой Сергей Радонежский.
- Явился. Я так и думала, - с укором промолвила Ирина Федоровна. – Я знала, что эта баба, в конце концов, тебя выгонит, - вздохнув, добавила, - Мы ничего не меняли в твоей комнатке, милый, сохраняли о тебе память, да, видно, не надолго. Вернулся домой, и все пойдет, как обычно. Между прочем, Володя, на комнату твою ни раз претендовал Валерка. Настя мужественно отстояла твою жилплощадь. Мы все тебя ждали, милый.  Жорик, бедненький, каждый божий день выспрашивал: «Когда придет дядя Владик? Он обещал поиграть со мной вместе». А ты, вроде, грустный?
Он глядел на мать и молчал, не потому, что ему нечего было ответить. Все давно уже было сказано, и добавить, пожалуй, нечего. Ему всегда найдутся оправдания, виноватым будет кто-то другой, даже, если причастность иного к совершению чего-либо дурного не доказана. Решено. Он возвращается к Леночке.
- Ты куда? Только явился и уже уходишь.
- Мама, так нужно. Пойми, Лена будет ждать, и, если я задержусь, она разрешит возвратиться Карпухину.
Ирина Федоровна встала в дверях, закрыла грудью выход из комнаты, - Не пущу. Я не позволю, чтобы над моим единственным сыном издевались. Что ты, собачонка дрессированная, чтобы выгнать, а потом милостиво разрешить тебе вернуться?!
- Дай мне пройти, мама, пожалуйста. Лена там ждет, волнуется, - переминаясь с ноги на ногу, Влад обдумывал сложившуюся ситуацию. Было ясно, что мама уступать не собирается, и, как любая мать, вправе рассчитывать на уважительное к себе отношение, - Мамочка, прошу тебя, дай пройти. Я тебе позвоню потом.
Ирина Федоровна стояла на своем, - Нет. Как ты не поймешь, ты слишком хорош для этой стареющей бабы …
- Женщины, мама, исключительно, женщины. Она – достойный человек. Лена не прячется от трудностей и умеет отвечать за свои поступки.
Насупленный взгляд Ирины Федоровны несколько сдерживал велеречивость Влада. Зачем она все это излагает? Мать уже все решила, - Почему ты мне не веришь, мама?
Они смотрели друг другу в глаза, и никто из них не желал уступать. У каждого имелась своя собственная правда.
- Тебе я всегда буду верить, а к ней не пущу! Не пущу, - повторила старшая Успекова по слогам.
Оттолкнуть маму он не посмел, этой властной женщине он обязан всем. Придется отложить свое бегство на завтра. Не вечно же она собирается его сторожить, - Я ложусь спать, мама.
- Вот и хорошо, сынок. Я тоже лягу спать со спокойной душой, - пожелав сыну «спокойной ночи», Ирина Федоровна улыбнулась напоследок.
Какое небо темное и чернеющее, и даже звезды, словно маленькие фонарики, не освещают его. Отсюда, из окна многоэтажки, небо кажется обычной плоскостью, трудно поверить в то, что небесный свод уходит в бесконечность. Когда-нибудь и он улетит туда, и некому будет вспомнить о нем, разве, что звездам. Леночка называет их «небесными слезами», и у самой, наверное, сейчас глаза на мокром месте. Леночка, милая, сколько тебе еще придется вытерпеть от злобы людской … 
Заснул он, как ни удивительно, достаточно крепко. Во сне он то убегал от мальчишек-хулиганов, то отважно сражался на погранзаставе с чужаками-диверсантами, и где бы он ни появлялся, ему на подмогу, не раздумывая бросалась русоволосая девушка, в ситцевом переднике. На диверсанта она налетела с половником, и непонятно, что на него подействовало быстрее: угроза ли, получить удар «холодным» оружием, либо пронзительный взгляд защитницы, парализующий волю врага? Как позже выяснилось, бойкой девушкой оказалась Леночка. Жаль, что ему пока не представился случай защитить любимую. Ради нее он … на все готов.
Странное ощущение побудило Влада переключиться на действительность. По нему ползало множество мошкары, перебирая тонкими, мохнатыми лапками. Забрались на плечи, шею, руки, а невыносимая щекотка у носа окончательно перевела мужчину из состояния сна в бодрствование.
- Просыпайся, соня, - над ним склонилась Настя, любимая сестренка.
-   Это ты меня с тараканами будишь? Правильно, мне давно уже пора вставать.
Сегодня его никто не отвлекал, не путался под ногами Жорка, не надоедал со своими бесполезными советами Валера. Однако, Влад постоянно чувствовал за собой неуловимое наблюдение, чье-то бдительное око не отрывало от него докучливых глаз.
- Володя, завтракать.
На кухню его пригласил отец. Георгий Борисович встретил сына при полном параде, одетый в светлый, летний костюм, который так хорошо гармонировал с его контрастными волосами. Тщательно причесанный, в свои шестьдесят шесть, он выглядел гораздо моложе, опрысканный одеколоном, что чувствовалось даже на расстоянии, глава семьи и завтракал с аппетитом, - Вот, Настенька, тебе есть, у кого учится. Твоя мама, в свои шестьдесят два прекрасно готовит. Обычный завтрак она способна превратить в настоящее пиршество.
На столе, чего только не было: нарезка из нескольких сортов сыра, где рядом с разными оттенками желтых кусочков гармонировали маслянистые кружки копченой колбасы,  отдельными вкраплениями петрушки и укропа. Радовал глаз печеночный паштет, щедро сдобренный сливочным маслом, жирные куски горбуши слабым ароматом привлекали истинных ценителей. Пожалуй, не хватало только красной икры.
- Сейчас я вас побалую, - многообещающе промолвила Ирина Федоровна.
Георгий Борисович расплылся в улыбке, - Порадуй, мастерица ты наша. В честь какого торжества пируем, Ирочка?
И вот уже за столом собралась вся семья. Во главе стола, как положено, сидел хозяин дома, любимая супруга его – по правую сторону, так сподручнее подавать на стол очередное лакомство, запас которых у рачительной хозяйки был большим.  По левую сторону, как обычно, сидел Владимир. Во время его отсутствия место это всегда было свободно. Настя сидела рядом с матерью,  Жорик – по соседству со своим дядей. Никто из семейства не ощущал отсутствия Валерия, как любила повторять Настя: «только этого дерьма нам и не хватает». Возможно, о нем не вспоминали бы и вовсе, если гуляка сам назойливо не напоминал о себе.
На огромном блюде лежали свернутые в трубочки блины, осталось выяснить, что пряталось в их начинке?
- Пробуйте, только, что их приготовила, - представила свое угощение Ирина Федоровна.
Дважды повторять не требовалось. К блюду жадно потянулись руки.  Блины с вкусной начинкой разошлись в мгновение ока.
- А я еще хочу, - заявил маленький Жорик, посчитавший себя обделенным.
Ирина Федоровна объяснила, - Жорик, все съели по два, и тебе столько же досталось.
- А почему дедушка доедает третий?
В обсуждение включился Владимир, - Ты очень наблюдательный, Жорка. На погранзаставе тебе цены не было. Тебе сразу бы выдали автомат с дальним прицелом и бутерброд с икрой на закуску.
- А в роли шпиона объявился твой непутевый папаша. Он умеет только пакостить …
- Настя! – ударом ладони по столу Георгий Борисович прервал спор, - Нельзя обсуждать отца в присутствии малолетнего сына.   
 -  А шептаться за его спиной можно? Пусть лучше Гоша с детства знает правду о своем бестолковом отце.
Слова Насти запали в душу всем, а маленький Жорка, хоть и слышал все, но отнесся к ним равнодушно. Отца он не любил, да и стоит ли испытывать теплые чувства к драчуну, бездельнику, человеку, который более всего на свете любит самого себя. В свои  девять лет Жора многое уж понимал. Прилюдно он скрывал свою неприязнь к отцу, а в душевной беседе с любимым дядей как-то признался, что хотел иметь такого отца, как Влад.
Остаток завтрака прошел в молчании. Пять человек, таких непохожих друг на друга, были вынуждены сосуществовать в едином пространстве. Бывало, когда один не желал уступать другому, спорил, настаивал на своем. Свидетели, обычно не оставались  стороне, и не всегда вставали на сторону правого. Проигравшему сочувствовали, хотя вслух не выражали своих чувств. Сегодняшнее выступление Георгия Борисовича не стоило расценивать, как ход в защиту пристыженного Валерки. Разговор был остановлен ради будущего семьи Успековых. Влада что-то пригвоздило к своему месту. Лена ждет его, и как не жаль ему Жорку, но надо возвращаться. – Спасибо, дорогие, я еще как-нибудь на недельке забегу. Обязательно, мама, ты не сомневайся, - раздавая обещания, Влад аккуратно встал из-за стола.
- Некуда ты не пойдешь, и это тебе мое последнее слово, - в голосе Ирины Федоровны звенел металл, и потому, как она мгновенно вскочила с места, нетрудно было догадаться, что Влад проиграет ей в скорости. Не успел он дойти до галошницы, как Ирина Федоровна повторила, - Все равно не уйдешь. Я кроссовки твои спрятала.
- Мама, это несерьезно. Я, все равно, уйду, и это так же очевидно, как то, что сегодня пятница.
В галошнице на глаза Владу попадалась, в основном, женская обувь: туфли, босоножки. Ботинки отца ему подошли бы, да вот, только в галошнице нашлось место лишь синеньким отцовским шлепанцам. Когда Влад напялил на лодыжки в темных эластичных носках отцовские шлепанцы, заметил, что за ним наблюдает вся семья, лишь один Жорка взирал на него с сочувствием. У входной двери непреодолимой стеной застыла Ирина Федоровна.
- Мама, отойди, пожалуйста.
- Нет.
- Мама, ты же не сможешь меня, все время караулить. Послезавтра мне на работу, - повернувшись к отцу, Влад добавил, - Папа, скажи свое веское слово.
Красавец-мужчина в светлом костюме с контрастными волосами, придающими ему определенную изысканность, кивнул головой, - Совета ждете, либо распоряжения? Ступай, сынок … на все четыре стороны, а вы, бабы, не задерживайте его – и вот вам мое последнее слово!
- Владик, не уходи. Кто же меня будет от алкаша защищать, если тот заявится? Пожалуйста, - просила Настя.
В наступившей паузе каждый думал о своем, не привыкшая уступать Ирина Федоровна про себя сокрушалась, что не все аргументы были ею исчерпаны, Владимир, увы, не понял ее. Настя, глядя на брата, как стремительно тот пошел расползаться вширь, все более походя на русского мужика из российской глубинки, жалела и одновременно уважала Владимира. Таких Валерка боится. Искреннее остальных поступил Жорик. Он бросился к Владу и крепко обнял его, - Мне будет плохо без тебя, мне уже плохо.
Влад гладил его по  кучерявой головке, мальчик все сильнее прижимался к своему защитнику. Когда Жорик обратил к нему свое детское личико, залитое слезами, исход дела разрешился без дополнительных аргументов.    
Закрывшись у Влада в комнате, они сидели, обнявшись, и плакали уже оба. Как хорошо, что им никто не мешал, они могут просто так, ничего не говоря, ласково думать друг о друге. Так красиво и доходчиво молчать получится только с любимым человеком. Так безоглядно, искренне любят ребенка, либо женщину, единственную и неповторимую. «Милая Леночка, обещаю тебе, мы больше никогда не расстанемся». Влад смотрел в окно, а видел перед собой любимую, парящую в голубом небе. Не приближаясь, она смотрела на него одного, и, вроде, как манила его взглядом.
- Влад, а почему у тебя слезы текут из глаз?
Как легко высыхают слезы у детей, быстро они забывают обиды и ложь. Грустно улыбнувшись, Влад заметил, - Обещаю тебе, более не буду плакать.
И вот уже, Жорка, глядя на него, улыбается, своими ясными, голубыми глазами, которые нельзя обмануть. В них смотрятся, как в зеркало, они высвечивают любой недостаток, всякую умело замаскированную ложь, - Влад, Владик, пойдем, погуляем.
Они, почти сбежали, пока другие были заняты делами. Настя развешивала белье после стирки, Ирина Федоровна была занята приготовлением обеда, как всегда вкусного и питательного, хозяин дома развлекал себя и остальных, включая телевизор на всю громкость. Жорка быстро забыл все свои печали, гоняя на подаренном мамочкой самокате. Он умело объезжал гуляющие пары, покупателей с полными сумками, Владу пришлось поторопиться, чтобы не потерять из вида, стремительно мчащегося Жорку. Отличный парень растет, честный, добрый, незлопамятный, друг верный в смелых приключениях и будущих гоненьях. Сейчас его он познакомит с милой Леночкой. Они понравятся друг другу, в том Влад сомнений не держал.
- О, Владик, вы с пополнением! – у им подъезда встретилась Мария Геннадьевна с четвероногими питомцами, - Какой чудесный мальчик, ваш ли … сын? – вопрос последний задан ей был осторожно.
- Рад вам, любезная соседка. Вы, как обычно, в огороде ищите спасения, а мы домой спешим, прощенье получить.
И, прежде, чем старушка бойкая успела проронить свое предупреждение, Влад в руку взял племянника ладошку, другою завладел игрушкой, будто крошка с малолетства, презревшая покой.
- Куда мы так бежим? – с удивлением вопрошал озадаченный сверх меры Жорка.
На пятнадцатом этаже, Влад, избавившись от ненужного свидетеля, на время поездки в лифте, наконец, посвятил племянника в подробности предстоящей встречи, - Гоша, ты еже взрослый …   
- А, помнишь, совсем недавно ты говорил, что я еще ребенок? Чему же верить?
Кругом расписанные стены, яркие надписи бросались в глаза, но еще вчера этого не было, вне всяких сомнений. Кто-то разукрасил стены, главный вопрос, зачем, с какой целью? – Прости, Жора. Ты … что-то спрашивал?
- Отдай мне самокат, я сам его повезу. А, к кому мы идем?
Мальчик взялся за ручку двери, ведущий в холл. Прежде, чем сделать шаг, требовалось отстранить ребенка. Влад присел на корточки, чтобы видеть хорошо глаза Жоры, - Я сделаю, как ты просишь. Направляемся мы, Жорик, к моей жене, которую зовут Елена Николаевна. Обещай мне, что не станешь мешать нашему разговору.
Пожимая плечами, мальчик согласился. Все для него было необычным. Ранее он никогда не ходил в гости к незнакомым людям. Но привел его Влад, которому Жора верил. Когда они стояли у двери в квартиру, Влад прислушался. За дверью слышались крики и ругань. Влад и Гоша переглянулись, может, пока не поздно повернуть обратно? Сомнения их терзали недолго. Широкая ладонь Влада легла на кнопку звонка, но в последний момент он вспомнил, что в заднем кармане джинсов у него лежит заветный ключик. Повезло, ключ, действительно, оказался на месте, - Сейчас, Жора. Не забудь наш уговор.
Еще отворяя дверь, Влад насторожился. Голос, который звучал громче остальных, был ему незнаком, и, все-таки, Влад отворил дверь квартиры, чем сразу же привлек к себе внимание.
- Влад … не ожидала, так скоро тебя увидеть.
Так на его внезапное появление отреагировала Елена, и тут же вернулась к обсуждению, которое началось еще задолго до визита Влада.
- Лена … и это все, что ты хотела мне сказать?
- Не боюсь повториться. И это все, что ты собирался услышать в ответ?
«Здесь явно веяло скандалом».  Как только Жора догадался об этом, он спрятался за своего дядю. Влад мысленно согласился с племянником, не препятствуя тому. На виду оставался самокат, который в руках старшего выглядел несуразно. Влад пытался перехватить взгляд Елены, но та, мудро расценив сложность ситуации, обратила свое внимание на юного гостя, - А, это кто ко мне пожаловал такой маленький и серьезный?
Эта взрослая тетя ему улыбалась, но более всего ему хотелось гулять, - Здравствуйте, меня зовут Жорка, а вас, кажется, тетя Лена?
- Так и есть. Проходи в комнату, Жорик. Чайник поставлю, чай пить будем. Договорились?
Звучный, низкий бас прервал милую беседу, - Это что же за гости разлюбезные к нам пожаловали? У нас тут, вроде, кадилом махать не требуется, и беседы о житие святых без надобности. Лена, чего к нам этот поп приперся?
Только после того, как Жора был препровожден в «детскую», так Лена называла комнату сыновей, она позволила себе продолжить сей напряженный разговор, - Прежде всего, мужчины, вас надо представить друг другу, - Владимир, это – Виктор Карпухин …
- Так, стало быть, этого твоего зовут Володька, - перебил Карпухин, - Был и сплыл, он здесь человек проходящий. Нам с тобой, Лена, решать надо, как жить далее будем.
- А, я пока не решила, с кем намерена остаться.
Влад подошел к Лене, ласково взял ее за руку, и, не обращая никакого внимания на близость соперника, поцеловал любимую. Проявление его любви было весьма скромным и нежным. Ах, как бы ему хотелось получить подтверждение своим надеждам, - Леночка, еще вчера я был самым счастливым, потому, что был уверен, ты отвечаешь мне взаимностью, Леночка …
Ему помешали, и это было сделано так грубо, что на продолжение, пожалуй, можно было не рассчитывать. Карпухин взял за плечи Влада и прижал к стене, - Ну, ты, шкаф двустворчатый, Елена Николаевна, по-прежнему, остается моей супругой. А, ты … сюда попал по ошибке!
Открытое лицо Лены посуровело. Она ткнула Карпухина в плечо, - Прекрати сейчас же, мне еще только драки не хватало. Влад, ты умнее этого … специалиста по унитазам. Не связывайся с ним.
Влад не видел перед собой никого, кроме любимой женщины, - Я тебя люблю и, мне никто не нужен.
- Не знаю, кто, ему нужен, но отсюда я уходить не собираюсь, - подытожил Карпухин, - Уберется он!
- На каких основаниях, Карпухин?
- Оснований для того немного, Лена, но главное из них таково, я здесь прописан.
Лена презрительно усмехнулась, глядя на бывшего мужа, - Это нетрудно исправить.
Уже не ощущая собственного превосходства, Карпухин испугался неблагополучного для себя исхода, - Лена, разве я тебе стал безразличен? Недавно ты говорила мне иное.
- Не лги! – вспыхнула Лена, - Тебе лично, я ничего не обещала. Я лишь сказала, что попробую разрешить твою проблему.
- Пока не появился этот хахаль, у нас тобой никаких проблем не было. Лена, подумай об этом.
Двое мужчин, не отрывая взгляда, взирали на нее, но стоило ли радоваться этому смехотворному соперничеству. Владимир слишком интеллигентен для физической расправы, Карпухин же – трусоват. О драке она вспомнила неслучайно, оба вышли бы из нее проигравшими, и даже себя, вне исхода, она не могла считать победительницей. Что ей делать? – Виктор, уйди, пожалуйста, - произнесла свою просьбу Елена Николаевна дрожавшим голосом, и было непонятно, за кого она сильнее переживает: за бывшего супруга ли, который вернулся к ней слегка потрепанным, или за Влада, ставшего ей по-настоящему близким за последние полгода.
- Куда же я уйду, Лена?! Мне некуда идти. Пожалейте меня, - уже умолял Карпухин.
Будучи неплохим психологом, не зря он проработал несколько лет мастером производственного обучения в колледже, Виктор Сергеевич, без труда определил слабое место конкурента. Этого церковного увальня не пронять силой, его добьет слабость. Лишь расплакаться прилюдно у Карпухина не получилось. Жалобно глядел он на супругу, которую по-прежнему считал своею.
Переглянувшись, Владимир и Лена моментально пришли к единому мнению. «Карпухину надо помочь», - Ну, хорошо, - ответила Елена Николаевна, - Только … жить ты пока будешь с мальчишками, в комнате. Думаю, что они не будут против.   
Елена  с Владом, пока Карпухин подкреплялся на кухне, отправились в «детскую». Жорка, забыв все вои печали, развлекался игрой на ноутбуке.  Он так увлекся, что не заметил гостей. – По-моему, не стоит ему мешать, - прошептал Влад, глядя на довольного племянника.
Они тихо присели в сторонке. Не отрывая влюбленных глаз, Влад взял любимую за руку, покрыв ее поцелуями, он признался, - О моей любви тебе известно все, и домой я вчера пошел, чтобы подготовить маму к твоему приходу, но …
Немного помолчав, Елена вздохнула, - Я так и знала, Влад, я всегда для нее буду чужой. Нет, подожди, не надо меня утешать, - Лена приложила ладонь к губам Влада, - Я ей, вроде, соперницы, и как бы я ни старалась, во мне твоя мама будет искать лишь плохое.
- Прости, - Влад боялся поднять виноватые глаза на любимую.
- Ты ни в чем не виноват …
- Виноват! Я виноват в том, что … иногда просто боюсь своей матери. Она никогда не признает собственных ошибок, таких людей прощать сложнее всего.
- Прощать, Владик, надо. Господь так велел. Ну, что … что еще скажешь?
- Не могу я сейчас к тебе перейти жить. Не могу! Средств на то нет, а за твой счет жить не собираюсь.
- А, недавно ты говорил, что все у нас общее.
- Так-то оно так, но мне пришлось уйти с работы.
Вопросительный взгляд в ответ требовал пояснений, Влад не заставил ждать любимую, Понимаешь, мне предложили участвовать в одной махинации. Я отказался. Одно подозрение в нечестности, оскорбляет честного человека. Разве не так?
- Так, - Лена ближе села к Владу, и, положив ему голову на плечо, промолвила, - Я буду говорить,  ты … не смотри на меня. Я люблю тебя, Влад, и как бы ты не поступил, буду на твоей стороне.
Ради этих нескольких слов, он готов был на многое. Разве стоит чье-то порицание, если Лена, его Леночка отвечает ему взаимностью!         
   

               ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXIX.

     Целый час они провели за беседой, позабыв о времени. В окно спальни заглядывала полная Луна, освещая толстую полосу в помещении, так, что свет им включать ни пришлось. Хоровод звезд остался на втором плане, с десяток ярких фонариков без усилий заменили бы повелительницу ночи.
- Влад, все-таки, зря мы оставили Карпухина на кухне.
- Леночка, подумай хорошенько, не в ванную его укладывать, - лишь только представив дылду Карпухина, лежавшим в складном виде, иначе бы он не поместился, Влад улыбнулся.
Лена пыталась нахмурить простодушное личико, но лишь доброта на нем задерживалась, - Наши продукты в опасности. У нас же нет замка на холодильнике.
- Стало быть, на завтрак у нас будет один чай, - совершенно спокойно заметил Влад, - А, почему он не разместился на раскладушке с ребятами?
- Ребята не захотели. Коле завтра рано вставать. Кстати, и я, возможно, отправлюсь с ним, попробую разузнать о новой работе.
- Я тоже собираюсь походить по району …
- Нет! – решительно заявила Елена, - Ты останешься сторожить Карпухина.
- А, не лучше это сделать Андрею?
Предложение Влада было тут же отвергнуто, - Нельзя. Тебе известно, что Андрей не любит затрудняться. От Карпухина можно всего ожидать. Только тебе под силу сдержать его непредсказуемые порывы …    
- Ты ожидаешь, что я стану … с ним драться? Я давно уже этими подвигами не занимался, с армейских времен.
- Никто, ничего такого от тебя не ждет, но уже одно твое присутствие удержит Карпухина от гадостей.
- Попробую, но, конечно же, не ради самого Карпухина, скорее, ради Андрея.
Позже, лежа и глядя в потолок, Влад размышлял. Карпухина он не знает. Что это за человек, о чем думает, какие цели преследует? Сделать предположение о его намерениях, можно будет, пожалуй, через несколько дней. Перед тем придется побеседовать с Карпухиным по душам. Вот, только пожелает ли «темная лошадка» поделиться с ним своими тайными намерениями? – Лена, ты спишь?
После напряженно прошедшего дня, она мечтала об отдыхе. Появление Карпухина озадачило ее, но еще больше разочаровало. До сегодняшнего дня она надеялась, что выбор, с кем ей оставаться, будет за ней. Все ее сомнения разрешил Володя. Он и только он будет для нее верным и преданным спутником жизни. Лена печально вздохнула. А, спать, все-таки, хочется. – Уже, нет. Влад, ты опасаешься Карпухина? – поскольку Влад молчал, Лена продолжала, - Не стоит он того, Карпухин – трус. За этой представительной громадиной скрываются мышиные помыслы. Он типичный приспособленец. Карпухин всегда был и будет на стороне сильных, потому, что сам слабак.
- Лена, а, может, вся его слабость из-за отсутствия уверенности в завтрашнем дне?
Так. Пожалуй, уснуть ей удастся не скоро. Заняв сидячее положение, Лена предложила, - Нет, Влад, нет. Не ищи ничтожеству оправдание. Карпухин всю жизнь плыл по течению. Я долго старалась разглядеть в нем зачатки мужественности, решительности, и лишь со временем осознала, что таковым он может быть, только при посторонней поддержке. Скорее даже, не решительным, а воинственным. Когда мальчишки в чем-либо не согласны с ним, Карпухин начинает кричать, размахивать руками, как будто это способно изменить обстоятельства. Душа у него приземленная, низменная, - смахнув упавшую на глаза прядь волос, Лена промолвила, - Главное, что Карпухин – эгоист. Он любит только себя.
- Лена, а почему бы тебе не высказать все это ему в глаза, тем самым обличить его?
- Думаешь, я этого не делала ранее? Все эти обвинения я высказывала ему ни единожды, так, что Карпухин хорошо знаком с моими тезисами, - заглядывая  в окошко, Луна осветила грустную улыбку на лице женщины, - Бесполезно. Сколько воде ни теки под лежачий камень, ничего не измениться.
- Печально, печально, когда люди живут, и хвалятся тем, что просто некому не мешают. Чего смеешься?
- Карпухин мешает. Он мешает, прежде всего, нам с тобой, и не тем, что он любит меня. Вовсе не поэтому, Карпухину удобно со мной, потому он не желает лишаться надежного тыла.
- Что же нам делать?
- Этот  вопрос я задавала себе ни один раз, еще до нашего с тобой знакомства. Мы прожили с Карпухиным вместе двадцать лет. Не могу назвать их абсолютно несчастными. Я постепенно узнавала Карпухина, и, чем дольше продолжался наш брак, тем больше мне хотелось повернуть время вспять. Не хочу, не желаю с ним жить …
Ощутив жаркий поцелуй на губах, Елена едва не задохнулась. Вот, как нужно любить, до помрачения, так, чтобы и жизнь не жаль было отдать. Какое счастье, что она встретила Владимира, а все это, благодаря ему – Господу.
В соседней комнате также было не до сна. Ворочаясь с боку на бок, Николай вспоминал свой последний разговор с Оленькой. Один год или всего двенадцать месяцев отделяет их от долгожданного бракосочетания, хотя сам Коля давно уже мысленно называл Олю своей супругой. В скромную симпатичную девушку он влюбился с первого взгляда, и чем дальше узнавал ее, тем больше достоинств, кроме внешней привлекательности, находил в любимой. Радовала Николая ее практичность, ведь в юные года Оленька задумывалась о будущем, интересовал ее выбор будущей профессии, и удовлетворенность ею любимого человека. Вот о чем, в первую очередь, надо, думать, так это о том, где они с Олей после оформления отношений жить будут? Здесь, в квартире родителей, негде. А, у Ольги … Мария Геннадьевна, вероятно, возражать не будет, а вот, мачеха Оли, ее отчим – спорный вопрос, - Андрюха, ты спишь? 
- Чего надо? – не очень любезно отозвался вопрошаемый.
- Скажи, если бы, тебе пришлось жениться, то где бы ты стал жить с супругой? – полюбопытствовал Коля с опаской. Тишина в ответ озадачила его, - Андрей, слышишь меня?
- Слышу. Ты не женись, и проблемы не будет.
Уставившись в потолок, Николай размышлял, а, если им, действительно, повременить со свадьбой? У него перехватило дыхание, как только пришла в голову эта мысль. Причина тому – Оленька. Николай предчувствовал, что любимой его предложение не придется по душе. – Андрей, как ты думаешь, снять однокомнатную квартиру в нашем районе дорого?
- Если будешь снимать вскладчину, обойдется дешевле. Есть еще вариант, - перед сообщением Андрей сделал паузу, чтобы выделить значимость предложенного, - Колька, ты – работяга, мне это хорошо известно. В местной управляющей компании не хватает рабочих по уборке территории. Устроишься штатным сотрудником, тебе предоставят льготную жилплощадь, - после десятисекундного молчания, Андрей окликнул брата, - Чего ты молчишь? Я думал, что от радости, ты задушишь меня в объятиях.
- Оле этот вариант не понравится, - вздохнул Николай.
- А … ты ради нее стараешься? Ну, тогда вам остается лишь одно. Колька, твоя обожаемая прописана на шестом этаже?
- Конечно. Она почти десять лет живет здесь, в Марьино. Ты сомневаешься?
- Судя по отношению ее новоявленных родственников, своим приобретением они не очень-то дорожат. Может, они ее брали на роль домашней питомицы?
- Не унижай! Оля – человек.
- Благодарю за разъяснение. Кто бы сомневался. А, вот вы с ней разменяйте родительские апартаменты на шестом этаже.
Николай удивился простоте решения, - Но родственники Оли могут быть против.
Андрей усмехнулся, - Я уверен, они будут против. Двушку на окраине Москвы можно разменять на однокомнатную квартиру и комнату в коммуналке. Предполагаю, что тебе с Оленькой достанется как раз, последнее.
Николай вздохнул, - Скорее всего. Нельзя же пожилого человека, Олину бабушку, отправлять в коммуналку.
- Ее не пустят туда с двумя собаками, - подтвердил предположение брата Андрей.
- Что же делать? – в отчаяние протянул Коля. Непонятно, кого он вопрошал.
- Прежде всего, убери свои голые пятки, - потребовал Андрей, после того, как Николай, усевшись на своем втором ярусе, свесил ноги вниз. Тут, не обращающий внимание, озадаченный Коля, сразу выполнил пожелание брата, - Советую тебе, друг мой, приводи Оленьку сюда. Представляешь, какая у нас сложится чудесная компания, из шести человечков. Старшее поколение разместится в спальне, причем, папашу они уложат под кровать. Вы с Оленькой оккупируете кухню, а я …
- А, ты сядешь на унитаз, и будешь творить свои пейзажи, этюды, портреты, - парировал обиженный Коля.
На несколько минут воцарилось молчание, который каждый из собеседников воспользовался по-своему. Андрей слегка озадачился. Это что же, стало быть, квартира постепенно становится общежитием, где каждый борется за место под солнцем, и неважно, имеют ли они все на то право, выживет сильнейший. – Колька, о чем размышляешь?
- О том, стоит ли тебе позировать, или ты выберешь для себя иную, более гармоничную модель?
- А, отчего у тебя тоска в голосе?
- Чему радоваться. Работы нет, мы с Олей, будто бездомные собаки, зависим от чужой милости.
Помолчав, вовсе не от сочувствия, Андрей напомнил о себе вновь, - А, почему бы тебе ни воспользоваться мамочкиным рецептом, и ни отправиться в Храм, бить земные поклоны? Среди мамушек-богомолок бытует мнение, что это помогает.
Отчаяние Николая сменилось возмущением, - Не богохульствуй, пожалуйста. Чем тебе священнослужители помешали?
Кривая ухмылка исказила симпатичную физиономию, - Да, вообщем-то, ничем. И тебе пора принять в расчет, во всех твоих проблемах виноват ты один.
- Нет, я ни один, это такие, как ты, всегда будут в одиночестве.
- Какие именно? Нарисуй мой словесный портрет.
- Зачем? Мне известно, что ты себя любишь.
- А ты себя не любишь?
- Я считаюсь с интересами других.
- Твое дело. Ты даже можешь закрыть глаза на то, что те, другие, плюют тебе в душу, вместо благодарности. 
Николай свесился вниз, - Андрей, за что ты так ненавидишь людей? В твоей памяти откладывается лишь плохое.
- Ненавидеть можно лишь равных себе. Мне больше попадается австралопитеки, которые маскируются под Homo sapiens. По существу ты прав, к двуногим я отношусь неприязненно. А тебе не надоело играть в благородство?
- Мы с тобой разные, Андрей, и понять меня тебе будет непросто.
- Все, что нужно, ты обо мне уже знаешь, как и я о тебе. И хватит, закончим болтовню. Я спать хочу.
Уткнувшись в подушку, Андрей быстро уснул. Так почивают люди, с чистой совестью. Как знать, может, он заблуждается в  отношении Андрея? В самом деле, что он такое, какими-такими достоинствами обладает, задавался вопросом Николай. С виду … вполне благополучный молодой человек, привлекательный внешне. Юные девушки на него заглядываются. Николай улыбнулся, так, стало быть, и на него они должны обращать внимание. Ан, нет, Андрей держит себя, как-то особенно, неприступно, видимо, эта обособленность позволяет создавать вокруг себя тайны. А, когда загадочность рассеивается, остается … наглость, напористость, честолюбие, недоверие, вызванное многочисленными страхами, которые Андрей иногда пытается скрыть. Данная характеристика, вряд ли, заинтересует современных девушек. Самая лучшая из них – его Оленька, ее бы он не променял, даже на королеву красоты. Людям с младых лет надо заботиться о чистоте помыслов, о благородстве души.    
Ночь прошла без происшествий. Вопреки опасениям Елены Николаевны, со стороны кухни не было слышно никаких громких звуков. А, вот утро началось с разбирательства. – Виктор, вставай, - едва проснувшаяся Елена трясла за плечо бывшего мужа.
Перевернувшись на раскладушке, Карпухин промычал нечто невразумительное. Его сонное дыхание, перемежавшееся храпом, напоминающим продувку труб, постепенно замедлялось. Елена всматривалась в его слегка оплывшую, местами сморщенную физиономию, и удивлялась, как незаметно меняются люди. Еще недавно он работал мастером, передавал свой опыт подрастающему поколению, и, если не был полностью доволен собственной жизнью, то, хотя бы не мотался, словно бездомный по чужим углам, - Виктор, ты мешаешь нашим сборам. И не претворяйся, я вижу, что ты уже не спишь.
- Леночка, я уже прибрал в спальне. Пусть Карпухин туда переходит, - предлагал молодой муж.
- На нашу кровать? – в словах Елену звучал ужас. Она выразилась бы более ясно, если бы ни близкое присутствие сына. Приходилось сдерживать свои порывы.
- А, ты предлагаешь его положить под кровать? Нет, Лена, нет. Каким бы Карпухин ни был, он – человек.   
Ничего непонимающий Коля полюбопытствовал, - Мама,  что происходит?
- Так. Мы просто распределяем на сегодня обязанности, - пояснила Елена Николаевна.
- А, ты тоже уходишь?
- Коля, я должна идти, в первую очередь,  с моим образованием, и опытом работы, я могу рассчитывать на более выгодные, чем ты сынок, предложения. На данном этапе мы все стремимся к финансовой независимости.
Пока мама беседовала с сыном, Влад уговаривал Карпухина, - Виктор Сергеевич, перейдите в спальню. Вам там будет удобнее.
Но никакие вежливые увещевания не смогли пронять упрямого Карпухина.  Лежа с закрытыми глазами, он давно уже не спал, и вовсе не задумывался о последствиях собственного упрямства.
- Карпухин, чего ты добиваешься? – Елена начала терять терпение, - Видишь, Влад, этот негодяй совсем не ценит хорошее отношение.
- Мама, придется нам завтракать по дороге, - печально промолвил Коля.
Вздохнув на публику, Елена Николаевна поделилась собственным мнением, - Меня это не устраивает. Влад, сделай что-нибудь, - уже не просила, а требовала Елена.
Подхватив под руку ее и Колю, молодой муж вывел их с кухни. Местом для продолжения разговора он избрал спальню, - Прошу вас, присаживайтесь.
- Я есть хочу, - поспешил признаться Коля.
- Понимаю. Через полчаса, максимум, вы получите желаемое, - обещал близким Влад.
- Да, ты, то! Карпухин за это время уничтожит в холодильнике последние припасы, - Елена Николаевна была готова броситься назад, но Влад грудью своей закрыл выход из спальни.
- Лена, ты всегда пыталась избежать скандалов, а теперь ты поступаешь с точностью наоборот, - аргументировал Влад, - Такие люди, как Карпухин играют на публику, а, если их лишить зрителей, обделить аплодисментами, они сдаются на милость победителя.
Ему не верили. Конечно, они имеют на то законное право, ведь они прожили с Карпухиным немало лет, и, вероятно, неплохо разбираются в его слабостях. Почему они молчат? – Лена, Коля, вы со мной не согласны?
- Каждый имеет право на собственную точку зрения. А, оставаться голодным, все же, не хочется, - пояснил Коля.
После пары минут молчания Елена сорвалась с места, - Отойди от двери, Влад. Я поняла, что вам, - говорящая бросила мимолетный взгляд на сына, - Это не под силу. Вам жаль Карпухина, а заодно и себя. Непонятно только, кого больше?
Слова больно ранили Влада. Любимая сомневается в его чувствах … неужели виной тому, его стремление избежать скандала … Присев на кровать, он обхватил голову руками, так, будто пытался обхватить себя от окружающего мира. Зажмурив глаза, Владимир страдал от бессилия. Лена права, он – ничтожество, пытающееся реабилитировать себя в чужих глазах. Господь посылает ему испытания, и … Он – единственный, перед кем Влад не будет выглядеть лучше, чем он есть в действительности.
Чьи-то добрые прикосновения, похожие на материнские, вернули Влада к настоящему, затем последовали нежные объятия и крепкие поцелуи. – Ты прости меня, Володенька. Бог с ним, с Карпухиным. Я тебя одного люблю, и никто мне более не нужен.
Достаточно было открыть глаза, и вот оно – его прекрасное будущее. От радости у него перехватило дыхание.
В ответ послышались смешки. – Что ты такое говоришь, милый. Я не понимаю.
Когда маленькая, работящая ручка легла ему на влажные губы, Владу захотелось покрыть ее поцелуями. Желание его сбылось, да, только и Елена не осталась в стороне. Как хорошо, как замечательно им было вдвоем. Незаметно летело время. Наверное, они оба – эгоисты, ведь не думали более ни о чем, как о своей любви. Разве может быть что-нибудь лучше? Лежа на постели, они предавались удовольствиям, забыв о проблемах, трудностях, неудачах. Вздохнув, то ли от переизбытка ощущений, то ли от усталости, сетовал Влад, - Вот и утро прошло, а работы, как не было, так и нет. Невезучие мы с тобой, Леночка.
- Мы обычные люди. В жизни не бывает абсолютно счастливых, а, если постоянно купаешься в удовольствиях, то просто перестаешь их замечать.
Владу оставалось лишь вздыхать. Леночка прочитала все его мысли, разгадала все его тайны, - Давай, не будем более ссориться, никогда, никогда.
Свое обещание они скрепили жарким поцелуем, им хорошо вдвоем, а будет еще лучше. Улыбка сошла с уст Елены, стоило ей заглянуть в холодильник. От копченой колбасы остались всего два кусочка, полкило докторской исчезло полностью, от российского сыра остался огрызок в кожуре. В морозилке остались нетронутыми котлеты, но их еще надо было разморозить и пожарить.
- Радуйся, что хлеб Карпухин весь не уничтожил.
- Радуюсь, - вторила Елена, - Еще в холодильнике осталось с десяток куриных яиц. Мы почти богачи, Владик.
- Согласен. Предлагаю так, я сейчас приготовлю завтрак, а ты …
- А, я отправляюсь на поиски Карпухина.
На том и порешили. Елене повезло моментально, Карпухин мирно посапывал на кровати Николая. Для Елены, однако, было удивительно, что с присутствием бывшего главы семейства так легко смирился его тайный недоброжелатель, - Андрей, Влад сейчас приготовит завтрак. Мы тебя приглашаем к столу.
Так и не дождавшись ответа, покидала мастерскую художника Елена Николаевна. Андрюша был погружен в мир искусства, и отвлекать его не рекомендовалось, об этом было известно всем его близким. На кухне Елена поделилась увиденным, - Представляешь, Карпухин преспокойно дрыхнет у Андрюши в гостях. Что мы будем делать с этим бездельником?
- Мы будем его воспитывать, милая, и скоро он станет совсем другим человеком. Наша задача – привить ему интерес к труду, вернуть его в общество.
- Нет, дорогой, позволь я сама разложу омлет по тарелкам, - предупредила Елена. Спустя несколько секунд она добавила, - Карпухин, по-моему, совсем безнадежен.
С тарелок успело исчезнуть почти все, когда на кухне появился Андрей. Его кислая физиономия явно свидетельствовала, такой заурядный завтрак его не устраивал, - А, где колбаса?
Поскольку Елена молчала, отвечать на этот непростой вопрос пришлось Владимиру, - Она испортилась, плесенью покрылась.  Мы ее выбросили.
Как посмели его лишить привычного лакомства?! Душа Андрея трепетала от гнева, снедающего его изнутри. Захотелось ударить кулаком по столу, а еще больше по тому, что на нем осталось несъеденным. Между тем, сидящие продолжали жевать, не обращая на него никакого внимания. Наконец, дожевав последний кусочек, Елена Николаевна нашла выход из трудной ситуации, - Сынок, придется подождать. К обеду я нажарю котлеток.
- Но сами-то вы не ждали. Я хочу есть!
- В настоящее время, могу предложить тебе яичницу или омлет с помидорами.
Сурово поджав губы, Андрей процедил сквозь зубы, - Ладно. Дай мне деньги, я схожу в магазин.
На Андрея воззрились сразу же две любезные физиономии, - А денег нет.
- Их надо заработать, - добавила другая.
Нечто подобное Андрей уже предполагал, но думать, как и творить на голодный желудок отказывался его нежный организм. Подкрепиться требовалось срочно, - Что же делать?
На риторический вопрос был дан подобающий ответ, - Надо идти работать. Предложений сейчас достаточно. Жаль, что у тебя нет никакого образования … но
- Я не могу работать каким-нибудь грузчиком или уборщиком территории. В крайнем случае, я могу работать художником, в кинотеатре, но единственно существующий кинотеатр «Экран» уже давно закрыт.
- В соседнем универсаме требуется персонал, нужно только уточнить, какой.
Андрей возмутился, - Но у меня инвалидность!
- Елена Николаевна уточнила, - С правом работы. А, потом нам известно, сынок, каким способом ты ее получил. Перед нами спектакли разыгрывать не стоит, ты не в военкомате.
- Мама, я больной. Мне нельзя напрягаться.
В красноречивом взгляде, обращенном в его сторону, кроме сомнения, определилась жалость, граничащая с негодованием. С чашкой чая Андрей удалился, ни на кого не глядя. Пару минут на кухне царило молчание. Разнообразие в унылую атмосферу вносил шум воды, бряцание ложек и вилок, Влад наводил чистоту. Скоро все заблестит и засияет. Елена Николаевна уставилась в окно. Но ни обыденность дворовой жизни, ни трудности, которые обрушились на семью, не рождали в ее душе столько горестных размышлений, как неопределенность в судьбе ее сыновей. Коленька еще как-то … приспособится, хотя термин был ее выбран не совсем подходящий, а, Андрей …  не слишком ли она сурово обошлась с ним, ведь его творческая и легко ранима натура вправе рассчитывать на некоторые уступки.
Надежная и крепкая рука обняла ее за плечи, тихий голос промолвил, - Ты ни в чем не виновата. Хватит уже Андрею возводить себя на пьедестал. Он слишком честолюбив.
Елена покачала головой, - Но работоспособность у него, действительно, ограничена. Только подумай, такой молодой …
- И уже научился пользоваться собственной слабостью, - чмокнув любимую в щеку, Влад добавил, - Я тут недавно решил оспорить совет, данный нам Всевышним. По-моему, надо … меньше любить себя, а всю свою любовь, силы, умения отдавать тем, кто в том нуждается. Возлюби и воскресни!   
   
                ВОЗЛЮБИ ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XХХХХ.

    В поисках работы Влад прошел пару торговых точек, но увиденное не удовлетворило его. В некрупном универсаме на Новочеркасском бульваре его внимательно осмотрели, чуть ли ни со всех сторон, тут же заметили, что «продовольственного отдела у них и не предвидится».  Все это было сказано со снисходительной улыбкой. Влад повеселился бы вместе с вероятными сослуживцами, если бы так остро ни нуждался в работе. Недавно Настя назвала его «двустворчатым шкафом», причем милая сестренка делала это ни со зла, точнее, не испытывая к нему никакого отвращения. Что же поделаешь, он постепенно расплывается вширь. При его образе жизни, это вполне естественно. Он – человек семейный, иногда позволяет себе полакомиться, да и супруга любимая балует, когда средства позволяют. Теперь он обязан позаботься о том, чтобы эти самые средства у Леночки не переводились. Проходя мимо почтового отделения он заглянул и туда, но на почте, увы, работники не требовались.
Середина жаркого июльского дня на окраине Москвы проходила оживленно. Шли деловым, быстрым шагом прохожие. Праздно гуляющих было немного, и какие задумчивые у них лица, нет, точнее, озабоченные. Неужели, все эти разные, такие непохожие друг на друга люди имели те же проблемы и трудности, что и они с Леной  … Ранее ему казалось, что у всех страждущих свое собственное недопонимание жизни. Когда они приходили в Храм, чтобы все вместе помолиться, душу свою успокоить заодно, каждый обращался к тому, кто волен над судьбами земными, ибо способен из греха сотворить чудо. Кто бы сказал Владу, тогда шесть лет назад, еще студенту Сретенской Духовной семинарии, что он будет страдать по земной женщине, Влад помолился об исцелении грешной души чудака. А теперь … теперь он обходит Храм стороной. Последний разговор его с иереем Сергием завершился ссорой. Горько усмехнувшись, Влад покинул его навсегда, а ведь совсем недавно он считал Сергия другом. Кроме того, устраивать разбирательство в святом месте, им не позволил протоиерей Алексей. Взгляд, который он, при этом, бросил в сторону Владимира, не только осуждал, в нем читалась откровенная неприязнь. С речитативом, брошенным ему напоследок: «Бог простит», Владимир покинул Храм, как ему представлялось, навсегда. Здесь, где непокоренные лишь прикидываются, рисуясь перед прихожанами, многое ему показалось чужим, противоестественным. Зачем поучать других, когда ты сам еще учишься жизни, порой вслепую распоряжаясь сторонними эмоциями, страхами? Проще всего свалить свое неумение на Бога, лишь ответственный, целеустремленный человек способен признать проигрыш. Священнослужители, вряд ли, относятся к таковым. Так зачем же сеют они в душе обращающихся за помощью и поддержкой ложные надежды, не лучше ли быть прямолинейным, обходится без обмана. Тогда, возможно, люди начнут искать земную помощь, более доступную и ощутимую?
В настоящем времени находятся ученые, которые не отрицают существование Высшей субстанции. Однако, именно под действием любви земной, Влад стал настоящим человеком, готовым бороться с трудностями, а не воспринимать их как должную «расплату за грехи». Не в том ли Истина, к которой стремятся люди в течение всей своей жизни. 
Дойдя до метро, Влад нашел пару мест, где могли пригодиться полученные им ранее рабочие навыки, но, глядя на заполненные товарами торговые залы, мельтешащих туда-сюда работников универсамов, он не спешил радоваться. Если не будет найдены более подходящие вакансии, он согласится на работу кассиром или грузчиком, но … хотелось получать за свой труд не только материальное вознаграждение, но и душевное удовлетворение. Храм «Утоли мои печали» Владимир сознательно обошел стороной. Проходившее мимо маршрутное такси доставило искателя к районному Дому культуры, месту, куда Влада тянуло уже давно. Работа с детьми привнесет некоторое разнообразие в его размеренную жизнь, придаст ему уверенность в завтрашнем дне, ведь, как известно, дети – наше будущее.
Одетый в строительные леса Дом культуры имени Алексея Михайловича Астахова, имел удручающий вид. Фасад здания, ранее окрашенный в жизнерадостный, ярко-желтый цвет, в настоящее время не привлекал, а скорее отталкивал, о том, что творится внутри, можно было лишь догадываться. Жаль, очень жаль, но унывать рано. Выход из непростой ситуации был найден. В ближайшем детском досуговом центре Влада внимательно выслушали. – Я мог бы вести у вас театральный кружок, имея небольшой опыт работы с детьми, но обладая правильным подходом …
Молодая женщина, лет сорока, с вытянутым лицом, то ли от недоверия, а, может, из других соображений, вежливо остановила его. – Что вы понимаете под этим словосочетанием? И еще, вопрос к вам … - дама красноречиво умолкла, уставившись на гостя.
- Владимир Георгиевич, подсказал Влад, - Правильный подход подразумевает учет детской психологии, умение приспособиться к неадекватным поступкам детей. Вы так не считаете?
Тряхнув крашенной в рыжий цвет шевелюрой, дама нехотя призналась, - Вы – весьма интересный человек. При беседе с вами возникают новые вопросы. Позвольте полюбопытствовать, каков ваш уровень образования?
Услышанное спустя несколько секунд, видимо, оглушило даму. Покидая досуговый центр, Влад размышлял. Что же такого противоестественного сообщил он о себе? Неужели отказ спровоцирован его нетрадиционным образованием?
Дома его утешала Елена, - Не жалей о сегодняшним неудачном походе. В следующий раз тебе повезет больше, - минуту спустя Елена добавила, - Кстати, мне позвонили с работы и предложили не увольняться. Так, что доход тридцать тысяч в месяц нам гарантирован.
Вернулся с прогулки по району довольный Николай. Ему было сделано лишь два предложения, но и они показались малоопытному парню, без специального образования, выгодными. Одно из них – рядом с домом, охранником на автостоянку, с оплатой двадцать тысяч в месяц, второе – диспетчером в троллейбусном парке.   
Обратив внимание на грусть Владимира, Елена попыталась утешить его, - Не огорчайся, милый. Коленька не будет уставать, Андрей, возможно, будет брать работу на дом, - улыбнувшись под стать супругу, Елена Николаевна проронила, - И даже нашему «дорогостоящему приложению», можно будет в скором будущем найти применение. Я уже узнавала в нашей управляющей компании, Карпухина возьмут сантехником, а еще можно устроиться в Мосводоканал, мастером. Опыт позволяет это сделать.
Влад только молча кивал головой, в ответ на сделанное добавление. Может, душа его очерствела, но судьба «дорогостоящего приложения»,  как-то Коленьки и Андрея, его не тревожила вовсе. Может, это реакция на его собственные неудачи? Разве человек так создан, что ради собственного счастья, он готов пожертвовать чужим? Раньше бы он назвал сие грехом, теперь – эгоизмом. Видимо, так написано ему на роду, из заоблачного царства он возвращается к обыденной жизни.
- Понимаешь, Лена … Ранее я никогда не задавался вопросом, зачем и кому нужна религия? Она является определенным стимулом, чтобы удержаться пред грехом, но преступника или психически неполноценного субъекта перечень библейских заветов, явно не удержит от совершения преступления. Религия нужна лишь …
- Наконец, ты возвращаешься к тому, что нас соединило, милый. Ты должен быть благодарен Господу, за то, что мы … теперь всегда будем вместе, - последние слова Елена произнесла в большом волнении.
Их разговор происходил на кухне, где в любой момент могли появиться сыновья, но сущим наказанием стало бы появление Карпухина. Однако, он прочел мысли собеседников и напомнил о себе лишь к обеду. Состоящий, всего только из котлет, остатков помидоров, огурцов и жареной картошки, проходил  молчании. Угощая своих мужчин, Елена переводила взгляд с одного на другого. Все они разные, и каждого она любит по-своему. Когда-то она считала, что нет ничего надежнее материнской любви, даже, если детишки не отвечают твоему представлению об идеальных потомках. Видимо, в том и кроется сила любви, которой уступает непобедимый. Множество раз она желала вычеркнуть Карпухина из своей жизни. Тщетно. Это ничтожество, вероятно, будет сопровождать ее и далее. А Влад – это особый человек на ее жизненном пути. Страшно сказать, но его она любит до безумия, и, спасать его, она, не задумываясь, бросится первым.
После скучного обеда, все разошлись по комнатам, кроме Влада, который принялся наводить в кухне порядок. Расставляя в мойке тарелки, он услышал за спиной короткие смешки. Обернулся. Так и есть, за спиной стоял Карпухин, - Молодец, Володька. Этому искусству тебя в семинарии обучили?
Влад пока молчал. К Карпухину он испытывал неприязнь, которую усиленно скрывал. Но сейчас он не сдержался, - Да, меня многому научили. А ты, как я погляжу, за всю свою никчемную жизнь, не научился вежливости и деликатности …
Карпухин грубо перебил, - Это тебя никак не касается. Каждый из нас здесь борется за место под солнцем. Запомни, я на эту жилплощадь имею больше прав, чем ты.
Тарелка едва не выскользнула из рук Владимира. Он повернулся и очутился лицом к лицу со своим недоброжелателем, - Да, к сожалению, ты имеешь их. Но чего ты начисто лишен, так это совести. Тебе хорошо известно, что здесь твое присутствие обременяет всех, даже Андрея, который, увы, многим походит на тебя. Но сегодня ты умудрился обидеть собственного сына. Ты лишил его завтрака.
Смех оппонента звучал неискренне, натянуто, а продемонстрированные эмоции можно было обозначить, как жалкие потуги, - Ничего, переживет. Я кормил его почти восемнадцать лет, пусть теперь он побеспокоится обо мне.
- А, не пора ли тебе заняться трудоустройством?
Сверкнув глазами, Карпухин изрек, - Пора, вот ты возьмись походатайствовать, устрой меня к своим братьям, псалмы старухам напевать.
- Замолчи, ничтожество! Советую не забывать, что тебя здесь держат из милости.
- Плевать я хотел на твои советы. Запомни, я в проигрыше не останусь! – Карпухин подчеркнуто громко произнес последнюю фразу.
В комнате Влада ждала Елена, - Что ты так долго, милый? Карпухин вновь цеплялся к тебе? – сидя на постели, она тревожно наблюдала за тем, как любимый мерил спальню шагами. Движения его отличались нервозностью, и на вопрошаемую он не обращал никакого внимания. Губы Влада беззвучно двигались. – Влад, я могу тебе чем-нибудь помочь?
Совершив еще несколько ходок, и затем, словно очнувшись, Владимир откликнулся, - Прости. Я увлекся, - присев рядом с Еленой, Влад произнес, - Это ничего, со временем привыкнем. А, ты как считаешь, дорогая?
- Ты о Карпухине, милый?  Придется привыкнуть к нашему совместному проживанию, ведь нельзя выгнать человека в никуда.
- Нельзя, - эхом отозвался Влад.
Елена продолжала пожирать его глазами. Владимира что-то беспокоит, но как всякая влюбленная женщина, она терпеливо ждала, пока ее соизволят посвятить в тайну. Разве Карпухин тому виной?  Ясное дело, именно он.
Бездельника нужно срочно устроить на работу, и тогда у Карпухина будет меньше возможностей изводить Влада.
- Лена, тебе приходило в голову, что многое, ранее казавшееся безоговорочной истиной … ложь на самом деле?
- Ты о чем, Влад, я … я не понимаю?
- Это не так просто объяснить … Я сам пребывал в заблуждении, ни раз порывался вернуться, особенно, после его обращения … Но теперь на мне лежит большая ответственность, которая не позволяет мне закрыть глаза на прошлое. Знай, что вовсе не терпение вынуждает меня мириться с присутствием Карпухина, а твоя просьба, пожелание земного человека,  не сомнительное достоинство, которое, вряд ли, что в состоянии изменить.
Глаза Елены Николаевны согласно блеснули, - Понимаю, ты не намерен более мириться с присутствием Карпухина. Но, как же нам быть?      
Влад горько усмехнулся, - Просто я не уверен, что наше  с тобой терпение способно сотворить из Карпухина человека. Он все больше превращается в озлобленное животное, и, если агрессии четвероногого можно найти оправдание, то Карпухину нельзя найти оправдание. Погибая сам, он потащит за собою нас.
Елена Николаевна пожала плечами, - Мы помолимся о спасении его грешной души.
- Опомнись, Лена. Разве твое обращение в никуда способно пробудить совесть закоренелого бездельника? Нет, Лена, нет! Я девять лет выкинул из собственной жизни, а ведь мы могли встретиться с тобою и ранее, и тебе, милая, не пришлось бы натерпеться столько горя, Андрей не стал бы с годами все более походить на отца.
Елена покачала головой, где на фоне русых волос уже вырисовывались седые пряди, - Рано ты отказываешься от Бога, Влад …
- Нет, Лена, не так. Я принимаю ответственность на себя, и не желаю более сваливать собственные неудачи на кого-то там сверху. Отныне мы пойдем с ним разными путями. По выражению твоего лица вижу, что ты огорчена моим решением. Но всему или, буквально, всему можно найти объяснение. Ты никогда не задумывалась над тем, что довольный жизнью человек, либо самодостаточный, не пойдет в церковь. Разве ты бегала в Храм, когда вы с Карпухиным только поженились? Ты уже взглядом ответила мне.  И я не желаю более морочить людям голову, обнадеживать их ложными обещаниями, отвлекать от решения проблемы пустым набором слов.
- Не хочу это слушать. То, что ты говоришь, Влад, грех. Ты же сам недавно …
- Да, я виноват, но нашел в себе силы вовремя остановиться. А, вот о чем я жалею, так это о том, что не успел открыть глаза на божественный обман людям, которые вместе со мной, творили зло …
- Замолчи, Влад! – Елена Николаевна взяла его руки в свои, ощутив при этом в мягкой, податливой плоти любимого, легкую дрожь, - Обещай мне, что ты вымолишь себе прощение. Он все простит, я верю …
- Я тебе обещаю, что не стану уподобляться Карпухину, и в ближайшие дни устроюсь на работу.
На том разговор был окончен. Выговорившись, Владимир немного успокоился. Поверила ему Елена или нет неважно, но обещание данное он сдержит. Прямо сейчас пойдет, и устроится на работу, грузчиком. Непрестижная должность, как бы теперь сказали, только плевать он хотел на все эти пересуды, зато грузчики всегда востребованы. У подъезда Влад столкнулся с Марией Геннадьевной, гуляющей с питомцами. Встреча и последующие объяснения с болтливой хозяйкой не входили в планы Владимира, но, что делать, если бойкая старушка н желала его отпускать, не расспросив, как следует.
- Как поживаете, милейший, Владимир …
- Георгиевич. Спасибо, хорошо. Вы меня извините, но мне пора, обстоятельства требуют.
Пытливый старушечий взгляд буравил его, будто рентген, соседка с шестого этажа, как-то странно на него поглядывала, так, словно замыслила проникнуть в тайники его души, выведать, что у него в планах, - А, что, Владимир Георгиевич, наука вам трудно дается? – заметив, что недовольный собеседник не понимает ее, любезная старушка добавила, - Виктор Сергеевич из человеческого сожаления обучает вас мастерству чинить унитазы.
Все это старушка выговаривала с самым серьезным выражением лица, видимо, она верила в то, что говорит, смекнул Влад. А у него услышанное вызвало возмущение. Растянув плотно сжатые губы в скупой улыбке, в то время, как серо-голубые глаза Влада хранили холодную неприступность, хвала искусству перевоплощения, в котором он только постигал азы, Влад промолвил, - О заоблачных планах Виктора Сергеевича, как и том, что он вам там еще насочинял обо мне, я узнаю от вас, Мария Геннадьевна. И давайте закончим этот далекий от повседневной действительности разговор.
Вынужденная задержка заронила в душу Влада тревогу. Какие-такие гадкие сведения распространяет о нем Карпухин, и стоит ли относиться к ним серьезно? Карпухин – никакой-то милый шутник, ведь он нарочно издевается над ним, понятно, с какой целью. Опустится ли он до того, чтобы мстить этому ничтожеству? Влад вздохнул и встряхнул головой. Чем же он тогда будет отличаться от него … Нет, поступит по другому, уничтожит противника вежливой предупредительностью. Да, так он и поступит.
Побродив по району, Влад, однако, прошел мимо знакомого универсама. Из широких дверей выходили довольные покупатели, попадались среди них и те, кто в десятый раз просматривали чек, пробегая глазами скупые цифры. «Я бы точнее посчитал, и быстрее бы вышло», думало большинство из недовольных. Но, если кто-нибудь сделал бы им предложение – устроиться кассиром, бежали бы, куда глаза глядят. Можно давать себе сколько угодно обещаний, но, вряд ли, все они будут исполнены. Просидев на скамейке в парке до вечера, Влад мучительно искал себе оправдание. Что он скажет любимой женщине? Снова будет обнадеживать ее … Ситуация казалась ему безвыходной. Помолиться,  что ли, мелькнуло в его голове, но вместо слов молитвы в памяти всплыли поэтические строки, конечно же, из классики, современную литературу Влад не воспринимал. А ни почитать ли ему Леночке: «…Есть женщины в русских селеньях». Автор сих строк, Николай Некрасов был близок Владу простотой и красотой построения поэтических форм. Когда-то и Влад пытался сочинять стихи, которые некому таки и не отважился показать, стыдился. Он, как Некрасов восторгался красотой и величавостью русских женщин, любил и продолжает любить родную землю, в мыслях не единожды подчеркивает прелесть русской Природы. Здесь, в парке 850-летия Москвы от нее сохранились одни лишь отголоски, в виде культивированного сада, площадь которого с каждым годом становилась все меньше и меньше. Аллея с раскидистыми дубами и кленами вилась змейкой вдоль набережной Москвы-реки. Плескавшиеся волны выглядели вовсе не привлекательно, напоминая цветом воду из лужи. А еще говорят, что в Москве-реке водится рыба …
Что он сейчас принесет домой, опять обещания? Лене нужны деньги, хотя из деликатности, она, конечно же, не произнесет ни слова упрека. Решено. Сегодня тепло, он останется в парке, на скамейке.
Постепенно темнело. Несмотря на хорошую погоду, гуляющих становилось все меньше. На лужайках оставались бомжи, собирающие остатки после былых  пиршеств. Трое мужчин неопределенного возраста, к удивлению, достаточно опрятно одетые и женщина, не расстающаяся с сигаретой, на которую, впрочем, мало, кто из малочисленной компании обращал внимание – вот ближайшая к нему компания. Мужичонки лениво бродили возле потухшего костра, возможно, разыскивая запеченные картофелины и остатки шашлыка. Почему люди эти вынуждены довольствоваться объедками? Неужели, они не могут заработать себе на жизнь, задавался вопросом наблюдатель. Что толкает людей пускаться во все тяжкие? Смотрел он на них, поглядывал, и, наконец, решился. Медленно приблизившись, Влад покрутился пару раз, обойдя вокруг, не успел он разговор затеять, как к нему уж обратились, - Эй, малый, чего попусту шатаешься, вокруг да около? Мы не с кем делиться не собираемся.
Вблизи добытчики выглядели особенно удручающе. Отталкивали их пропитые, одутловатые лица, с подбитыми, у всех троих, как на подбор, глазами. Взгляд одного из бродяг напомнил Владимиру взгляд голодного зверя, и уже после их случайного знакомства, Владимир не знал, жалеть ли их, либо презирать, - Представляешь, Лена, они, эти бездомные готовы на все … кажется, они не остановились бы даже перед преступлением.
- Может, Влад, это тебе только показалось?
Брошенный им взгляд в никуда, скрывал сомнение. Не оговаривает ли он понапрасну бездомных бедняг, но по тому, как они относились друг к другу, можно было заключить, что чужаку они не посочувствуют. – Конечно, Лена, от низов общества не стоит ожидать деликатности, но элементарное миролюбие, доброжелательность в них непременно должны присутствовать, - проследив по направлению ее взгляда, Влад заметил, что любимая женщина думает о чем-то ином. Тревога в ее серых глазах глубоко запала в его душу, - Лена, что случилось в мое отсутствие? – взяв руки любимой в свои, Владимир старался разгадать ее состояние по глазам. Вот уже несколько минут взгляд Лены был устремлен в окно. Расспрашивать ее далее Влад не рискнул. Не исключено, что она не собирает делиться с ним собственными планами. Вот бы сейчас, закрыть глаза и уснуть, но долгожданная дрема все не приходила, Владимир лишь переворачивался с живота на спину и обратно, мысленно цитируя то стихи любимого поэта, то отдельные строчки из Ветхого завета. Уж не наказание ли то за отказ его от участия в богослужении? Любимая непременно простит ему, но поймет ли и примет его выбор? Есть люди, которые верят всему и всем, не считаясь с истиной. Открыть им глаза на обман нелегко, и, пожалуй, желания их идут своим путем, граничащим с упрямством. А, Лена … Лена святая, ее непоколебимость в вере, любовь ко всем и всему, заслонит собой отдельные ее недостатки.
- Влад, как бы ты поступил, если ты безответно любил человека? 
В проницательном взгляде Владимира читалось недоумение, о ком это она? Поверить в то, что ее очаровал Карпухин, Влад отказывался. Если ничтожество способно пробудить какие-либо чувства, то лишь отвращение на пару с презрением.
- Ты о Карпухине вспомнил?
Влад кивнул головой, - Догадалась.
- А, вот ты и ошибся, совсем о другом человеке я думала. А, тебя, всего лишь расспрашивала.
- Лена, мне проще тебе ответить, если иметь в виду конкретного человека. Если бы такое случилось по отношению к тебе … все равно, добился бы своего.
Ласковая улыбка Елены согревала ему душу, и тут же забывались все его потери и неудачи. Лена положила голову на его полное плечо и молчала.
- Лена, ты о Коле беспокоишься?
- Да. Он последнее время стал очень нервным, кажется, скрывает от меня что-то. Ранее Оля приходила к нам часто, а теперь, будто избегает нас, даже Колю сторонится. Поссорились они? – советовалась любящая мать.
Владимир размышлял над заданной загадкой. Он знал Николая около года, а про Олю ему мало, что было известно. Слышал о ее детдомовском прошлом. Дети нескоро забывают обиды. Но, судя по ее отдельным поступкам, Оля отличалась не только недоверием, а отдельной злопамятностью, - Лена, а не предложить ли Оле пожить у нас недолго?
Она ответила не сразу. Шутит он или всерьез говорит, - Да, ты, что, Влад! Здесь же не общежитие.
- Но тогда у нас появится гарантия, что Коля не сбежит из дома.
- Тогда сбежит Андрей. Он последнюю неделю ходит угрюмый,  разговаривать с нами стал меньше. Непонятно, на кого дуется: на нас или на Карпухина?
Пока в спальне решались глобальные проблемы, в соседней комнате обсуждались не менее грандиозные планы. Склонившись над папкой с набросками, Андрей подглядывал за братом, который занимался мало привычным для себя делом – то ли что-то фиксировал, то ли вычислял на тетрадном листе. Озабоченность наложила отпечаток на его чело, она приняло более строгие формы. Вот бы заглянуть, хотя бы одним глазком, что он там записывает. Когда внимать сопению увлеченного братца ему порядком наскучило, Андрей полюбопытствовал, - Коля, что ты там за донос строчишь?
Николай, не отрывая лица от бумаги, лишь скосив глаза, процедил сквозь зубы, - Не твоих забот дело.
Андрей пожал плечами, - Конечно, не моих. Нынче каждый за себя хлопочет. Только ведь мамаша будет переживать, излишне сочувствующих искать.
Николай молчал. Андрей вернулся к своим наброскам, но мысли его стались далеко, Коля заинтриговал его недомолвками. Как подтолкнуть его к откровенности, Андрей догадывался, зря не подозревал он ранее о твердости духа Николая, которую тот приобрел благодаря испытаниям любви.
- Андрей, ты когда-нибудь любил?
Вместо ожидаемого ответа в глаза ему уткнулся циничный взгляд его земного двойника. Ничего, это пройдет, стоит ему полюбить и никого-то  там … недосягаемого, а обычного, земного человека, со всеми его пороками, пока Андрюша будет довольствоваться ролью стороннего наблюдателя. Перешептывания из детской, несмотря на плотно затворенную дверь, раздавались до глубокой ночи. Иногда они принимали вид оживленного спора, когда кто-то из братьев пытался внушить другому собственную правоту. Несдержанность сменялась коротким затишьем, после все повторялось. Засыпая, Николай просил прощения у Оленьки,  к которой он все-таки не спустился, вопреки данным обещаниям. Андрей много ворочался с боку на бок, перебирая в памяти отдельные реплики их не совсем мирного разговора. Даже, если части из того, что замыслил Николай, суждено будет сбыться, он изменит свое представление о жизни … в худшую сторону.         

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXI.

     - Доченька, не плачь. В жизни всякое бывает, а на всех обижаться, так слез не хватит.
Анна вздохнула. Не понимает ее мама. Если хамство исходит от стороннего человека – одно, но когда тебя оскорбляет близкий человек – совсем другое. Обида глубоко западает в душу, - Нет, мама. Хватит, терпеть я более не намерена. Мама, я тебя попрошу, только пригляди, пожалуйста, за детьми.
Екатерина Павловна с тревогой взирала на дочь. Вчерашний спор с отцом опять завершился конфликтом. Уж, как она ни хлопотала, ни милейший супруг ее, ни дражайшая дочь не желают уступать. На этот раз Екатерина Павловна приняла сторону дочери, супруг явно унижал ее. С уст его сорвалось «гулящая девка». Аннушка нашла в себе силы не отвечать на провокацию. Бедная девочка, за что ей такое наказание. Невесомые хрусталики слезинок притаились в уголках глаз, но мать не стеснялась собственной слабости, - За Сашенькой и Петей я пригляжу, конечно, и папа не станет возражать против их проживания. Но куда же тебе деваться, доченька?
Судорожно вздыхая, Анна неохотно призналась, - Пока некуда. Ранее можно было отыскать работу вместе с рабочим местом, теперь труднее.
- Не получится, доченька. Ты в Москве прописана.
Анна комкала салфетку, перебирая в уме варианты, но все они казались невыполнимыми. Посвящать в подробности мать, ей н хотелось. О том, что чувствует мама, Анна догадывалась, и переживала вместе с ней, - Мама, а, может, мне отправиться на работу в … другой город?
Разговор матери с дочерью происходил в комнате, где сейчас проживали Света с Аней и с детьми. Глядя на то, как Саша с Петенькой увлечены игрой, складывая картинки из кубиков, Екатерина Дмитриевна горестно вздохнула, - Подумай, доченька, о детях. Легко ли им будет в разлуке с тобой? – покачав головой, она продолжила, - Не лучше ли тебе помириться с отцом?
Внимательный взгляд, стремленный на маму, ничего не вопрошал и не требовал, по нему непросто было определить, как отреагирует на него вопрошаемая. Когда на продолговатом лице Анны обозначилась горестная улыбка, Екатерина Павловна поняла свою ошибку. Не из гордости Аннушка нос воротит. Вот, если бы договориться удалось …
- Мама, а Свету когда из больницы выпишут?
Растирая виски, спасаясь от головной боли, Екатерина
Павловна скосила взгляд на календарь, - Врачи сказали, что еще одно обследование надо провести и тогда … Здоровьем ее интересуешься, Аннушка?
- К тому времени, как Свету выпишут, я уеду.
- Куда?
На этот вопрос никто не ведал ответа. Екатерина Павловна с удовольствием присматривал за детьми, и радовалась игре вместе с ними. Казалось, их не коснулись никакие беды, многого дети просто не понимают,  в том их спасение. Взрослые, как правило, ищут причину всех своих неудач, пытаются разобраться, в чем они правы, а в чем – нет? Свои переживания дети обычно выставляют напоказ, и это их спасает от стресса. По поводу потери папы ни Саша, ни Петя ничуть не переживали. Возможно, будучи маленькими, им будет легче привыкнуть к новому человеку в жизни Аннушки, а ее избраннику – стать детям, со временем, хорошим отцом и наставником. А пока … остается лишь вздыхать, - Не знаю, что тебе и сказать. Отец наш, хоть всякий раз и подчеркивает собственную терпимость, очень самолюбив. Благодаря большому опыту общения с людьми, Алексей научился скрывать собственное превосходство. Его уже не переделать.
Увы, человек, скованный законами Церкви, далеко не был идеалом, несмотря на все данные им обеты  и обещания. Любой человек, совершенно любой грешен, и нет на Земле идеалов, да, и, пожалуй, и не было. Все это – церковные сказки, людям нужны легенды. С ними и проживает такая живая легенда, ходит каждый день, поглядывает на всех свысока, чужие ошибки примечает ранее собственных, наставляет неразумных на путь истинный, а где он, этот путь, ему самому неведомо.
Ее усталый взгляд скользнул с детских головок на маму. Как ей тяжело приходится, если, кто и обладает терпением, так это она. Терпеть такой гнет над собой, всю жизнь! Тяжело. Как знать, может, бедная мамочка, ни один раз пожалела о сделанном ею в молодости выборе, - Мама, скажи, разве можно ударить человека, даже, если он не прав?   
Страшная догадка мелькнула у Екатерины Павловны в голове. Неужели было такое между ними. Немой вопрос не остался без внимания Анны. Зачем ей было мать пугать? Уж она-то натерпелась от мужского пола достаточно, не то, что она сама, только начинающая жить. Перед ней открылось множество дорог, а бедной мамочке приходится довольствоваться тем, что имеется, - Мама, мы с тобой не поняли друг друга. Отец ударил Свету, удар его пришелся по старым повреждениям.
Комментарии свои Анна высказывала затылку Екатерины Павловны. Анна быстро догадалась о том, что делала мать, и вежливо отвернулась. Дети уже наигрались, и устало поглядывали на бабушку. Позволительно ли ей оставлять детей на попечение родителей, сознание которых замусорено религиозной ахинеей. Вынужденная ради продолжения разговора ожидать, пока мать завершит молиться, Анна почувствовала сонливость. Дрема все больше забирала ее в свои сети, веки тяжелели, глаза слипались. Перед тем, как она погрузилась в сновидения, в голове Анны мелькнула мысль, а ведь она обещала детям сходить с ними в парк, на прогулку. И вот уже воображение переносит ее в прошлое. Ночная прохлада заставляет ее поеживаться, потирать онемевшие от холода руки. Зачем она так легко оделась? Рядом с ней Григорий, муж законный, в случае чего, пригреет, приласкает. Некоторое время они идут молча, хотя ей хочется многим поделиться с любимым человеком. Всякий раз, когда она, молодая девчонка, открыто глядела на него, своего избранника, радовалась, что полюбила, ни какого-нибудь шутника, а вполне серьезного человека. Какие он вещи умные говорит, разъясняет, если, что не понятно. Григорий не говорит ей о своей любви, но разве нужно что-либо говорить о чувствах. О них только молчат и вздыхают, молчат и вздыхают. Муж ее любит людей, стало быть, будет учиться понимать их, прощать ошибки. Ей самой еще многому в семейной жизни придется учиться.
Ночное небо, будто яркими фонариками, усыпано звездами, и все они такие маленькие, совсем крошечные. А ученые люди объясняют населению, что вблизи они очень даже огромные, почти необъятные, а Гришенька ей все о каких-то путях праведных глаголет, да уж, как старается, чтобы ей понятно было. А у нее, двадцатилетней девчонки, совсем иное на уме. Хочется, чтобы Григорий любил только ее, с именем «Аннушка» засыпал и просыпался. Она ничуть не сомневалась, что именно так и будет, конечно, ведь они не только обвенчались, но и зарегистрировали свои отношения в Загсе, при живых свидетелях. Парковая дорожка привела их темному тоннелю. Анна смело шагнула вперед, ведь рядом с ней был любимый мужчина. Анна поняла не сразу, что спутник ее исчез, но поворачивать назад было поздно. О холоде она вспоминала все реже, побыстрее бы выбраться отсюда. Пугало ее отсутствие людей. Помощи просить было не у кого. Куда она идет, зачем? Анна беспокойно оглядывалась. Тоннель, по которому она шла, почти бежала, имел странный вид, напоминая бесконечную ледяную трубу. Боязливо вытянув руку, одинокая путница осторожно коснулась полупрозрачной поверхности. Так и есть, как ей поначалу показалось. Ледяной дворец, то есть, труба, Не все ли равно! Главное, ей хочется выбраться отсюда. В какой-то момент ноги ее оторвались от ледяной поверхности. Необычные ощущения полета в никуда охватили ее. Она летела, неслась навстречу неизвестности, впервые в жизни. Вдали забрезжил свет. В ореоле золотистых лучей возникли два существа в длинных белых одеждах, с крылышками за спиной. Подлетая к ним, Анна была вынуждена остановиться. Загородившие ей путь ангелы, взглянули на нее. Лица их, как две капли воды походили на лица ее детей. Пока глаза ее удивленно взирали на небесные создания, губы беззвучно вопрошали: «Саша, Петя, почему вы не дома?!
Кто-то легонько тряс ее за плечо, - Доченька, папа желает с тобой побеседовать.
Анна огляделась по сторонам, - Мама, а где дети?
Екатерина Павловна виновато улыбнулась, - Они с дедушкой.
Сон, как рукой смахнуло, Анна выглянула из комнаты. Вероятно, отец увел их в родительскую спальню, наставлять на путь истинный. Как не взволнована была молодая женщина, все же заставила себя остановиться, чтобы не сорваться и не нагрубить отцу. Увиденное, однако, приятно ее удивило. Саша и Петя, не замечая никого и ничего вокруг, играли, поочередно нажимая на пульт управления электромобилем. Лица их были не по-детски сосредоточены, глаза с интересом следили за любым маневром игрушки. Анна перевела взгляд на отца, на несколько мгновений их взгляды встретились, и Анна молча поблагодарила отца за внимание к детям. – Саша, Петя, гулять пойдем? – спросила она без сякой надежды на их согласие. Но дети тут же прервали игру и бросились к любимой мамочке. На пороге квартиры всех троих провожали доброжелательными взглядами бабушка и дедушка. Тихий, продолжительный вздох раздался вслед уходящим.
- Как быстро они вырастают.
Алексей Анатольевич воздержался от комментариев. На кухне он поставил разогревать обед на плиту. Екатерина Павловна деликатно ожидала, пока супруг соизволит обратить на нее внимание. Глядя на то, как неумело он сервирует стол, Екатерина Павловна ни единожды порывалась помочь ему, но долгие годы совместного проживания с супругом, не терпящим возражений, удерживали ее от вмешательства.
- Чего стоишь, Катя? Присаживайся.
Слова Алексея Анатольевича можно было расценить, как знак высочайшего снисхождения, со стороны протоирея. Но Екатерине Павловне было хорошо известно, дражайший супруг ее наотрез отказывался воспринимать юмор, потому она позволила себе лишь скромно поблагодарить его. Вкушал Алексей Анатольевич неторопливо, будто что-то обдумывая, не желая никого посвящать в свои сомнения. Екатерине Павловне казалось, что у него их, вообще, нет, и быть не может. Екатерина Павловна смиренно взирала на супруга, он постепенно входил во вкус, иногда от души расхваливал стряпню супруги. Сегодня подобного не произошло. Искоса поглядывая на Алексея Анатольевича, Екатерина Павловна не рискнула присоединиться к нему. Супруг не пригласил, так она и просидела всю его трапезу, не раскрывая рта. Благодарно рыгнув, под конец обеда, Алексей Анатольевич, перед тем, как удалиться, между делом, проронил, - На богослужение иду. К вечеру ожидай.         
Молиться, верно, отправился, подумалось Екатерине Павловне, проводившей мужа виноватым взглядом. За что она у него просила прощения, неведомо, но так уж был приучена, за долгие годы брака, милейшая Екатерина Павловна. Прибрав за супругом, наведя на кухне порядок, она решила дождаться с прогулки дочери с внуками, а потому уж, сесть отобедать. Постучав в комнату к Алексею Анатольевичу, Екатерина Павловна спросила, - Лешенька, я тебе еще нужна?
За дверью было слышно лишь мерное тиканье настенных часов, более из их общей спальни не раздавалось ни звука. Екатерина Павловна была озадачена, куда же делся супруг ее, дражайший настоятель Храма? Припомнились Екатерине Павловне слова любимой мамочки: «Спутника жизни надо выбирать одного, на всю жизнь, и жить с ним в любви и согласии. Укрепят ваш брачный союз дети и общие интересы». Эх, мамочка, мамочка, хорошо, что тебя уже давно нет с нами, а то бы ты увидела, во что превратилась твоя дочь, спустя долгие годы брака. А ведь могла стать учительницей, а любовь сотворила из нее жалкую тень дражайшего супруга. Молодец, Аннушка, сделала то, на что ее не решилась в  свое время …
- Что же ты, матушка, перестала благодарить Господа нашего за те милости, что он тебе дает?
Насыщенный бас гремел над самым ее ухом. Екатерина Павловна вздрогнула от неожиданности. «Супруга священника – почетная доля, которой, с милости всенощной, Господь наделил тебя, неразумная дочь его», - когда, будучи девушкой, она услыхала это наставление опытного супруга своего, молодой Кате хотелось рассмеяться ему в лицо. Мысленно она представляла его в роли своенравного ученика, которого можно переубедить лишь собственным примером. Увы, увы, увы … своего собственного мнения она лишена навеки.
- Слышишь ли ты меня, своего супруга, Екатерина Павловна?
- Да, батюшка, Алексей Анатольевич, каюсь, приду обязательно, только не сегодня. Как ты думаешь,  Господь простит меня?
Вместо ответа протоиерей перекрестил ее. Вскоре за ним захлопнулась входная дверь. С Богом, напутствовала его супруга. Прослонявшись по опустевшей квартире, благо супруг не видел, Екатерине Павловне взгрустнулось. Вот и дожила она до того времени, когда и о себе подумать стоило. Что она собою представляет, как жить далее собирается? Господи, сколько ей еще вынести придется! Ей, видать, на роду мучения написаны, а за что же дочери страдают? Вот еще, напасть какая, дождь объявился. Да, какой дождь – сущий ливень! Потоки воды наотмашь били по всему, что встречалось им на пути. Прохожие прятались кто, куда может – под деревья, под козырьки подъездов, а те, кто пытались воспользоваться зонтиками, очень быстро отказывались от столь ненадежной защиты. Тревожась, Екатерина Павловна ни один раз ставила на плиту обед, и, если бы, ни долгожданное возвращение дочери с детьми, вероятно, суп выкипел бы из кастрюли, а котлеты с рисом подгорели бы.
- Мамочка, как у тебя аппетитно пахнет!
- Ой, Аннушка, как вовремя вы вернулись. За окном такой сильный дождь. Ой, Петенька, какой ты мокрый! – всплеснула руками Екатерина Павловна, - А, как же Сашенька …
- Не волнуйся, мамочка, я его несла на руках. Петя, кажется, за это на меня обиделся, - объяснила Анна.
- Да, - размазывая ни то слезинки, не то дождевые капли по щекам, - жаловался Петя, - Мне было очень мокро ...
- Сыро, - поправила его любящая мамочка, - Надо скорее переодеваться, а то ты, сынок, заболеешь.
- Обязательно заболею! – обиженно ответил Петя и показал младшему брату язык.
- Не ссорьтесь, пожалуйста.
Мамины уговоры остались без внимания. Анна покачала головой, - Послушные дети так не поступают.
Подражая мамочке, Петя встряхнул светлой головкой. Он ее любит, только пусть и она его будет любить, и пусть брат Санька его уважает, как старшего, - А, я непослушный.
Когда всех насухо вытерли, переодели в сухую одежду, и обед был готов, сели за стол. Рассольник, приготовленный с учетом пожеланий всех едоков, исчезал на глазах. Старшие, как заметил Петя, с удовольствием кушали, и нахваливали бабушкину стряпню. А они с Саней даже не смотрели друг на друга. Наконец, Петя, поджав губы, бросил несколько враждебных взглядов на Сашу, еще раз показал тому язык. Вскоре на неприятельское поведение старшего сына обратила внимание Анна. Улыбнувшись Пете, она полюбопытствовала – Чем ты, Петенька, недоволен? Обижаешься на Сашу?
- Обижаюсь.
Сам того не желая, Петя привлек  к себе взоры остальных обедающих. Он только изображал поедание остывшего супа, сам, не глядя, болтал ложкой в тарелке.
- Петя, ты ждешь, пока суп станет холодным? – не услышав ответа, Анна добавила, - За что ты обижаешься на Сашу? За то, что я его взяла на руки, а тебя нет?
Еще немного погремев ложкой о полную тарелку,  Петя признался, - Саша обязан меня уважать, а совсем не уважает.
Анна усмехнулась, - В чем это выражается?
- Он должен мне во всем уступать, поклоняться … Чего ты смеешься, мама?
- Какой умник вбил тебе это в голову?
- Папа. Он сказал, что младшие должны беспрекословно слушаться старших, уважать их.
Петя неотрывно смотрел на маму, которая, отчего-то более не замечала его, а переглядывалась с бабушкой. Обе они выглядели сильно недовольными. 
- Мама, я понял. Папа был не прав! – заключил при этом Петя. 
- Петенька, не стоит так поспешно делать выводы. Папа, может, что-то другое имел в виду, - с виноватым видом обманывала внука любящая бабушка.
Насупленный взгляд ребенка сомкнул ей грешные уста, к которому присоединилось открытое порицание дочери, - Не надо, мама, хоть сейчас не лги. Неизвестно, чему он детей еще успел научить, этот святой проповедник …
Перехватив печальный взгляд матери. Анна умолкла, хотя в душе ее кипело возмущение на бывшего супруга. Дети доели обед, без всякого аппетита, и по привычке, молчаливо вопрошали мать, о своих дальнейших действиях. Улыбнувшись, Анна распорядилась, - Ступайте играть, ребята.
Не успела за детьми затвориться дверь, как Анна обронила, - Мама, прошу, не вмешивайся. Я хочу, я желаю, чтобы сыновья, как можно скорее забыли о существовании этого ублюдка …
- Нельзя, доченька, так говорить про живого человека, - Екатерина Павловна покачала головой.
- А о трупе, стало быть, можно? – Анна горько усмехнулась, - Жаль …  жаль, что Гришку не на смерть сбило …
Через минуту Анна поняла, что сболтнула лишнее. Думать можно все, что хочешь, но вслух мыслями своими не с кем не делись, даже с близкими, - Мама, может я … погорячилась, только не могла я более молчать, ведь правда все это. А, за собой вину чувствую в том, что выходила замуж не по любви. Страшно жаль, мамочка, потерянного времени, но молчать не буду, - отвернувшись от раковины, где скопилась грязная посуда, Анна продолжала, - Иногда, мама, мне хочется обратиться ко всем, кто пребывает в сетях религиозного дурмана …
- Перестань! Никакого дурмана не существует, каждый человек сам для себя выбирает жизненный путь. Запомни, Аннушка, женщина не будет счастлива одна, даже, если у нее есть дети. Слабому непременно требуется сильное плечо.
- И, попы сильные?
- Не попы, а священнослужители. У них дух силен …
- Нет, мама, нет! Сила их во лжи. Они обманывают тех, кого могут обмануть, и мне жаль этих людей.
- Не жалей, кто хочет быть обманут, будет таковым. Священнослужители не у кого, ничего не просят.
- Они живут на государственные подачки, в виде налогов, которые ежемесячно выплачивают государству каждый трудоспособный гражданин.
Екатерина Павловна уточнила, - Граждане добровольно выплачивают налоги.
В ответ раздался приглушенный смешок, - Попробовали они не выплачивать их. Мама, опомнись! Ты никак превратилась в защитников попов. А, я не желаю быть их спонсором, - исчерпав красноречие, Анна занялась мытьем грязной посуды.
- Нельзя, дочка, идти на поводу у злой памяти. Прости, Гришу …
- Ну, уж, нет. Он мне жизнь испортил, из детей сотворил послушных ягнят, вздрагивающих при каждом щелчке хлыста. Им еще долго придется отвыкать от церковной дрессуры.
Екатерина Павловна благоразумно промолчала. Наведя на кухне порядок, Анна застыла у раковины. Что же она еще не сделала? Пока руки, без разбора и надобности хватались то за губку для мытья посуды, то тянулись за чистым пакетом для мусора, Анна не переставала ворошить прошлое. А с кем бы она могла связать свою судьбу, если бы ей не встретился Гришка? Перебирая в памяти прежние знакомства, Анна быстро пришла к заключению, все ее ухажеры были либо моложе ее, и годились, разве, что на роль подопечных, либо пожилыми сослуживцами отца, которых прельщала добродетель скромной девушки, но никто … никто из ровесников Анны не проявлял к ней интереса. Позже выяснилось, что ее однокурсники из института считали ее несовременной, даже несколько старомодной. Анна с завистью поглядывала на знакомых девушек, которых частенько, с лекций ли, или просто так, за компанию, сопровождали молодые люди. Чем, ну, чем она хуже их? Не красавица, но и не страшила, как Зойка Алексеева, без особых талантов. Ну, и что, их еще не поздно в себе развить. Зато она ведет себя естественно, не прикидывается слишком умной, а поступает, как ей советовала любимая мамочка, предоставляя при общении, согласно совету мамы, возможность первым высказаться собеседнику, проявляет к людям искренний интерес. Однажды, ей это помогло, не зря она училась на психолога. Ее новый знакомый, всего лишь на восемь лет старше, был слишком серьезным, поначалу немногословным, в его присутствии Анна часто ощущала себя объектом повышенного внимания. Она постепенно привыкала к тощему недотепе, однажды, поймала себя на мысли, что почти ничего не знает о нем. Приятельницы, которых у Анны было немного, между тем, выходили замуж, насмешливо тыкали в нее пальцем, и за глаза называли «монашкой» или «неприступной крепостью». Горько и обидно было слышать такое, ведь она была всего лишь скромницей, а не затворницей. Нашелся, все-таки, человек, который оценил ее достоинства. Им оказался молодой священник Григорий Сытин, предложивший ей стать его супругой. Назло злым слухам, Анна приняла это предложение, почти ничего не зная ни о будущем избраннике, ни о стезе, которая ей была обещана. Спустя годы молодая женщина проклинала знакомство с ним.
- Мама, мамочка, ведь ты многого не знаешь. Иногда я жалею, почему я не родилась парнем? Выросла, пошла бы служить в армию, а потом, может, и вовсе не вернулась бы отчий дом. Ну, что ты вздыхаешь, мамочка? Столь жесткий выбор не из-за тебя, конечно же. Подумай, что в моих или в твоих силах? Да, пожалуй, ничего. Отец не ждал от нас со Светой, что мы пойдем учиться. Замуж нас побыстрее мечтал спихнуть.
Екатерина Павловна позволила себе перебить, - Ты ошибаешься, Аннушка, отец вас любит, только …
Дочь отплатила матери взаимностью, - И от любви выместил на беззащитной дочери свое зло.
- Нет, Анна, нет. Папа добрый, но, как у всякого живого человека, у него сдают нервы. Думаешь, легко про чужие горести и беды ежедневно выслушивать? Все ему жалуются, всех пожалей, благодатью божеской обласкай, а его, его … кто пожалеет? Он сродни тебе специальность имеет, священнослужитель, почти, как психолог. Пожалей его, доченька.
- А меня, кто пожалеет? Да, и за что его жалеть-то, мама? 
- Жалеют не за что-то, а просто так.
- Это любят просто так, часто вопреки здравому смыслу. Не желаю я его знать, ни с какой стороны.
Горестно завершился их разговор. Избавиться от родного отца надумала!  Какой Алексей Анатольевич ни есть, а, все же отец, с характером сложным, так ведь просто оно только в гробу, прости, Господи. Аннушка, милая, помириться тебе надобно с батюшкой, доченька. Забыть все свои прошлые обиды, и не думать о плохом. Вот и дождь снова зарядил, смоют слезы небесные все ее горести, и заживут они по-новому, в любви и согласии. Жаль, что об этом только мечтать можно, а, как оно на самом деле будет, некому неведомо. Вот и остается, только плакать вместе с небом.      
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXII.

     Когда они выходили из кинотеатра, дождь только начинался.  Запоздалый ветерок гнал их домой, но, невзирая на погодные условия, оба, без предварительного сговора зашагали в сторону районного Парка. Со слов знакомых, скоро там начнется реконструкция и строительство новых объектов. Встреченные пешеходы торопливо бежали по подъездам. Владимир и Николай грустно взирали им вслед. Они оба, с удовольствием погрелись за чашкой горячего чая, а потом юркнули в теплую постель и забыли бы о всех своих размолвках.
- Коля, может, вернемся?
Парень искоса взирал на спутника. Шутит тот, или, действительно, хочет пойти на примирение? Если мама знала … Но, как ей порой нелегко объяснить всю сложность возникшей ситуации, а ведь, он, как взрослый мужчина, принял на себя ответственность за судьбу любимой, - Сам рассуди, Влад, если я уступлю матери, так я подведу другого, очень близкого мне человека.
Влад понимающе кивнул. Он догадывался, кто он, этот близкий Коле человек. Однако, и он тоже, ему человек не посторонний, поэтому попытается уговорить пасынка. Философски рассуждая, Владимир заключил следующее, Так-то оно, так, конечно. Ежели твоя решимость огорчит близкого, - после паузы советчик добавил, - Подумай, что случиться, ежели, спасая одного, ты угробишь другого человека. Легче тебе станет?
Невзирая на ливень, Николай забежал под встретившийся им на пути козырек подъезда. Здесь можно будет без спеха разобраться. Влад, естественно, последовал за ним. Пусть жалуется мне, а не тревожит близких людей. Приглаживая кучерявые вихры, которым не страшен был даже дождь, Коля пустился в объяснения, - Влад, ты не понимаешь. Тебе неизвестно, кого я имел в виду.
Владимир усмехнулся, - Я тоже когда-то был парнем, и пережил многое из того, о чем ты мне жаждешь поведать. Оленьку Дроздовскую ты имел в виду.
Коленька улыбнулся, - Верно. Мы с Олей желаем пожениться, а для этого я должен заработать деньги. Разве я не прав?
- Конечно, Коленька, прав. Ты поступаешь, как настоящий мужчина. Ну, а почему же мама против? – недоумевал Влад.
Поеживаясь, Коля пожалел, что накинул, покидая дом, легкую плащевку. Глядя на старшего товарища, Коля размышлял, стоит ли идти с ним на откровенность, а не нарушит ли в последствие это его планы? Искоса поглядывая на Влада, его собеседник тянул время. Ему помог Влад, - Знаю, что тебе нелегко отважиться поделиться сокровенным, но я же не побегу, затем на тебя жаловаться. Может, я хочу помочь тебе разобраться.
- Может … Ну, ладно, слушай. Мама хотела, чтобы я поступил в университет управления. А, я …
- А, ты уже обещал Оленьке. Ясное дело, стало быть, из-за разногласий ты удрал из дома?
Коля кивнул головой, - Я очень люблю маму, но, если я стану студентом, когда же я  буду работать? – задавался праведным вопросом влюбленный парень.
- Коля, ты замерз?
- Не очень, - на самом деле, у парня зуб на зуб не попадал.
- Врешь, ты же замерз, почти околел, а невесте ты больной не нужен будешь. Пойдем домой.
Николай упрямо мотал головой. Молодежь частенько страдает максимализмом, но без умения идти на уступки, не приобрести жизненного опыта. Не в силах более мириться с тем, как рядом гибнет человек, Влад направился домой, почти не сомневаясь, Коля в скорости последует за ним. В союзниках со старшими был дождь и желание скорее увидеть любимую. Влад не обманулся, Коля быстро нагнал его. Когда они вошли в свой подъезд  в доме по Батайскому проезду, с их одежды струйками стекала дождевая вода.
- Ничего, сейчас согреемся, - утешал молодого приятеля Влад.
Перед самой дверью квартиры Коля остановился. Задержался вместе с ним и Влад, Ну, чего ты? Хочешь, я за тебя маме все объясню?    
- Спасибо, я сам.
Дополнительной поддержкой ему служило приятельское одобрение. Николай отважно шагнул навстречу неизвестности. Сейчас он будет доказывать маме собственную правоту. А, вот, что оба никак не ожидали, что Елена Николаевна накинется на них прямо с порога, - Где же это вы, негодники, шатались? Как вас еще дождевыми потоками не смыло?! Что застыли на пороге? Сейчас душ для вас горячий пущу.
Вернувшиеся с прогулки были, словно парализованные. Ни Влад, ни, тем более, Коля никогда ранее не видели ее в подобном состоянии. Растрепанные волосы, разгневанный взгляд, пригвоздивший загулявших к полу,  дышала то, она, дышала, будто скаковая лошадь несущаяся к финишу, - Ну, чего уставились? Силком, что ли вас в ванну тащить?
Влад легонько подтолкнул пасынка, - Иди первым.
Стоило только двери ванной захлопнуться, как Елена Николаевна накинулась на Влада, - Он – дите неразумное, а ты-то, ты – взрослый мужик! Какой черт вас потащил, куда, зачем? – волнение, гнев, возмущение владели ею в равной степени. За руку она повела молодого супруга на кухню, усадила за стол. Из холодильника достала початую бутылку коньяка, - Пей!
- Что, из горла прямо пить? А, может, ты присоединишься ко мне? – не то с опаской, ни то с любопытством вопрошал Влад.
- Ни юродствуй. Тебя самого следует выжать, как следует, и на веревку повесить, сушить. Пей, - распорядилась хозяйка, - Не отстану, ведь.
Пятидесяти граммовая стопочка сразу же нашла себе приют, - Благодарствую. А, еще предложишь?
- А, не сопьешься? – уже миролюбиво вопрошала Елена Николаевна.
Опрокинув в себя еще одну стопку, Влад тут же выдохнул, - Хорошо, прямо сигарету зажигать можно, как отогрелся. Знаешь, я чего думаю, Николаевна. Может, теперь и без душа обойтись следует.
- Не рекомендую, - коротко отрезала Елена Николаевна.
Внимательно взглянув на любимую женщину, Влад проронил, - Леночка, а, отчего ты такая грустная?
- Подала объявление о продаже автомобиля. С работой все еще неясно. Коля каждый день придумывает что-то новое, знаешь, Володя, мне кажется, с ним что-то происходит.
Закипел чайник, на столе появились чашки, блюдца и кондитерские изделия. Елена Николаевна озабоченно помешивала чай, крепко заваренный напиток остывал медленно. Разговор не клеился. Влад усиленно дул на чай, но пить его не собирался. После двух стопок выпитого армянского коньяка его потянуло в сон, однако, подруга ждала от него участия. Затянувшуюся паузу нарушило появление Андрея. Застыв в дверях кухни, тот выжидал, пока на него обратят внимание.
- Проходи. Чего встал?
Не слишком любезное приглашение озадачило не сколько Андрея, скорее, Владимира, - Леночка, отчего ты так невежливо приглашаешь сына? У тебя плохое настроение, или дело лишь в автомобиле?
Елена Николаевна накинулась с расспросами на Андрея, - Где брат?
Андрей тут же отозвался, - Он меня направил. Колька спать завалился. Мама, не ходи, не буди его.
Когда разъяснения были получены, воцарилось напряженное спокойствие, которое объединяет за чаепитием столь непохожих друг на друга людей. Андрей, машинально пережевывая овсяное печенье, периодически докладывал в рот кусок за куском. «Как жернова», усмехнулся про себя Влад. Елена к чаю и вовсе не притронулась. Маленькая, ладная ручка с шумом опустилась на скатерть, - Хватит, Влад, я желаю все знать!
Чай порядком остыл, размешивать его в чашке не было никакой надобности, а он все болтал ею и болтал, пока это бестолковое действие не стало раздражать окружающих. Андрей тихо подсмеивался над отчимом. Напряжение достигло предела. Если с ней впредь не будут считаться, она … она не знает, что сделает, а, ведь, она на многое способна.
- Лена,  Елена Николаевна, сочувствую вашему душевному состоянию, но не стоит так переживать. У меня с работой пока не ладиться. Может, все-таки, продать автоморбиль?
Простенькую «Мазду» ей, еще пять лет назад обещал купить Карпухин, но, что такое, обещание, данное пьющим человеком. Лена сама потихоньку собирала деньги, копила и смогла выплатить половину суммы, около двух с половиной миллионов. И теперь, когда она еще не расплатилась с кредитом, ей предлагают отказаться от автомобиля?
- Леночка, не переживай, милая, - Влад обнял ее за плечи. Ее требовалось как-то поддержать, пусть даже и при посторонних. Невзирая на присутствие ехидного Андрея, Влад крепко поцеловал Елену в губы. К его удивлению, Леночка ничего и никого не стеснялась. Напротив, она еще плотнее прижалась к любимому, - Бог с ним, с автомобилем.
- И с Карпухиным, бездельником.
- И с Карпухиным, – вторила Елена Николаевна, - Что же делать с Коленькой? Он опять не поступит в Университет. Подать документы в ВУЗ недостаточно, к экзаменам надо серьезно готовиться. А, я совсем не видела Колю за книжкой, на что он надеется?
- На счастливый случай.
«На тебя», - мелькнуло в голове у Андрея, но на откровенность он не отважился. Он догадывался, что последует за нею. Накинутся с упреками на него, а не на Кольку, и все потому, что любить истину дано не каждому, но каждый должен благодарить ее, - Мама, может, Карпухину получить инвалидность?
- Андрей, прошу тебя, называй Виктора Сергеевича отцом, пожалуйста. Это – моя просьба и пожелание одновременно.
- Ладно. Я о том, что на работу он, вряд ли, устроится. Сейчас молодым трудно подыскать  работу, а ему уж сорок семь стукнуло.
- Андрей, может, чаю еще? – Влад был готово расцеловать пасынка за подсказку. А, ведь, это, действительно, пусть небольшое, но подспорье, - Лен, а что ты об этом думаешь?
Лена молчала, размышляя о будущей судьбе бывшего супруга. Болезнь его известная, и трудноизлечимая, - Не знаю, что сказать вам. Карпухина сначала надобно положить в больницу, на обследование. Но согласиться ли он?      
- Кто его будет спрашивать, - после короткой паузы Андрей разоткровенничался, - Мама, ты как-то обмолвилась, что желала бы сохранить фамильные драгоценности, - получив молчаливое согласие, парень продолжал, - Не выйдет, мама. Помнишь  кольцо с александритом, золотую подвеску, старинный перстень с аметистом, с гравировкой на ободке … так вот. Карпухин стащил и отнес все это в ломбард …
- Так, что же ты не помешал ему?! – смысл услышанного постепенно доходил до Елены Николаевны. Покуситься на фамильные драгоценности! Вот уже несколько поколений семьи Чернышевых передают от матери к дочери фамильное золото, и это уже стало традицией. Если у нее не будет доченьки, Елена передать наследство невесткам,  что же теперь?
- Я следил за Карпухиным, провожал до ломбарда. Видел, как тот добро сдавал, но, что я мог поделать, что? У Карпухина имелся с собой паспорт, и он был трезвым. На выкуп драгоценностей у меня не хватило бы средств.
Владимир напомнил о себе, - Андрей, когда это произошло?
- По-моему, более недели назад. В ломбарде должны некоторое время выжидать, до реализации драгоценностей.
-  Интересно, откуда  у тебя такие глубокие познания? Может, ты с Карпухиным в долю вошел?
- А, что печенье закончилось?
- Закончилось. Ты слышал вопрос?
Елена Николаевна была восхитительно воинственна. Тем, кто хорошо был знаком с это простой русской женщиной, нелегко было представить ее в роли главнокомандующего. Но так сложилось, что судьба швырнула к ногам ее компанию из четырех недотеп, и Елена Николаевна недолго раздумывая, взяла вожжи в свои хрупкие руки, теперь ей сложно было проститься с этой стезей.
- Леночка, милая …
- Я сорок с лишним лет милая.
Влад храбро бросился на амбразуру, - В полочке, Лена, печенье еще сохранилось, в вазочке, - уточнил Володя.
- Идите к черту со своими уточнениями! Бабушкины кольца, перстни – это же … это память о предках, это … в конце концов, святое. Как же вам совесть позволила приравнять наследие семьи Чернышевых, бросив его на одну чашу весов с презренным металлом?! Тебе известно, Андрей, кем был твой прадед?
- Фаворитом царя Николая второго или английским шпионом.
 Сдержанные смешки разом смолкли, как только крепкий маленький кулачок опустился на стол, - Прадед твой, Антон Александрович был офицером царской армии, дворянского происхождения. А, ты наплевал на его память, - не в силах сдержать свои эмоции, Елена разрыдалась.
Переглянувшись, собеседники принялись утешать ее. – Мама, мы Карпухина допросим, и детали преступления выясним.
- Точно, Леночка, ты только не переживай, - уговаривал любимую Владимир.
- Все равно будет. Я ее знаю. Мама, я тебе, зато могу пообещать, что никогда не женюсь, и тратиться мне на наследство не требуется.
- Господь, с тобою, Андрюша. Как же можно без любви жить? – ужаснулась Елена Николаевна. Решение сына испугало ее и побудило думать о его судьбе более, чем о любой другой.
- Зачем, без любви. Любовь будет, - уверенно заявил Андрей. Заметив непонимание, тут же добавил, - Любить можно и без штампа в паспорте. Сомневаетесь?
- В твоем исполнении, нет. Ты любую охмурить можешь.
Владу вторила Елена Николаевна, - Только, прошу, сынок, не устраивай маскарада с Оленькой Дроздовской.
Андрей пожал плечами, - Пожалуйста. Мне она, вообще, не нравится.
- Но ты иногда выдаешь себя за брата. Мне об этом известно, Андрей.
- Ей это не во вред, - убеждал обвиняемый. Ну, чего ты на меня так подозрительно смотришь, мама? Я на честь Дроздовской не посягаю.
- Еще не хватало, - перекрестился Влад, - Объясни, почему жениться не хочешь? 
- Я – безответственный, нищий художник. Современные девушки не отвечают моему представлению о классической красоте. Кроме того, мне нужна Муза, а не кухарка. А, еще, если ты помнишь, мама, мой диагноз отпугивает кандидаток, и я не осуждаю их за это. Я бы сам от шизофренички бежал, куда подальше.
- А, ты не говори о себе ничего лишнего.
- Не подходит. Негоже жить во лжи.
Услыхав праведные речи из уст лгуна и фантазера, Влад не рассмеялся, однако, удержался лишь ради любимой Леночки. Что в гневе, что в растерянности, она была удивительно великолепна. Волнение подчеркивало ее женственность, печаль – прелесть, - Андрей, прошу, напиши портрет матери.
Андрей, наконец, обратил свое внимание на нее, проницательно разглядывая ее так, что Елена Николаевна невольно ощутила себя объектом изучения, это ее несколько смутило, - Не надо меня рисовать. Я, все-таки, не Муза.
- Ты – Галатея, Дездемона, Лаура …
Елена Николаевна резко прервала эти возлияния, - Может, сама Мария Магдалина? Влад, тебе меня не утешить. Более всего я жажду вернуть фамильные драгоценности.
Горько, тяжко было сознавать, что не сберегла бабушкину память. Обыскивая все ящички, полочки в спальне, Лена надеялась, что сынок ее обманул, и драгоценности обнаружатся совсем не в том месте. Свой обыск она проводила в условиях ограниченной видимости. Рядом храпел Карпухин, размеру и мощности его носоглотки позавидовал бы даже индийский слон. Поначалу Елена не обращала на дополнительный шум внимания, но в разгар поисков ее это стало раздражать. Будить Карпухина означало, отвлекаться, а для Елены Николаевны сейчас не было занятия важнее. Алкаш проклятый! Вот, так размахнулась бы и треснула Карпухину по разожравшейся физиономии, негодовала женщина.
- Лена, что этот такое? – оторопело вопрошал Влад.
- Карпухин, конечно. Влад, милый, подумай, куда ему деваться?
- Зачем ты положила его на нашу кровать?!
- Не кричи, пожалуйста, я бы с радостью распрощалась с Карпухиным навсегда, но  …
Влад понимающе кивнул головой, - Леночка. А где нам спать?
- Здесь, естественно. Карпухина мы отправим на кухню, - разъясняла Елена Николаевна.
- А, может, сразу в ванную, пока он не сожрал все продукты из холодильника.
- В этом он соревнуется с Андреем.
- Неправда. Андрей вовсе не обжора, он ест только по необходимости. Влад, а ты чем отвлекаться, лучше бы помог мне.
- А что ты делаешь? Кстати, на кухне я все прибрал.
- Молодец. Я разыскиваю драгоценности. Может, Карпухин пока не успел избавиться от них, с надеждой гадала Елена Николаевна.
Закончив обыскивать полочки в шкафу, хозяйка перешла к тумбочкам. Тут обычно хранились всякие второстепенные мелочи. Влад, на всякий случай, заглянул под кровать и не напрасно, - Лена тут срочно требуется пропылесосить.
- Делай, что хочешь, - с горечью бросила Елена Николаевна.
- Подними ноги.
- Извольте.
В который раз она обыскивала нутро ящиков. Носки, чулки, колготки, заколки и даже старые расчески, а шкатулки не было. В слезах она опустилась на кровать, а паразит все храпит, будто ни в чем не виноват.
Сперва ласковые, затем более несдержанные, скорее страстные прикосновения, и Елена Николаевна вся зарделась, словно девица, и о слезах своих и думать забыла. Ответив на знаки внимания, она, однако, резко пресекла дальнейшие объятия, - Полно, Володя. Мне сейчас ничто не мило. Володя, как мне возвернуть утраченное?
- Подожди горевать, Леночка. Не исключено, что Карпухин лишь перепрятал украденное.
- Полно меня обнадеживать, и Карпухину отступную давать, - Елена прилегла на бок, не выпуская рук Влада, - Обидно, бог мой, как же обидно, более не за себя – за родственников любимых. Не удивлюсь, если бабушка, во сне будет мне грозить пальчиком.
- Да, ежели бабушка, - многозначительно протянул Влад. 
Елена вздохнула. У каждого свои заботы, хотя люди отчего-то считают, что в семье все общее. Влад в настоящий момент рассуждает о чем-то личном. Взгляд у него какой-то  … самоуглубленный, и шепчет что-то про себя, может, молится, - Влад, как ты себя чувствуешь?
Ответ последовал не сразу, - Извини, Лена, ты что-то спрашивала?
Лена молчала. То ли терпение мое проверяет, не исключено, что это – очередная ее обида. Пришлось молчать и Владу, за компанию. По происшествию пары минут атмосфера накалилась. Не хватало еще только разозлиться друг на друга, молчание начинало тяготить, - Лена, перестань на меня дуться. Я хочу тебе помочь, но не знаю, как.
- Не знаешь или ждешь еще чего-то? – не отставала Елена Николаевна, - Влад, почему ты молчишь? Почему?! Ведь мы с тобой не чужие.
Не крик испугал его, а горькие слова любимой женщины, - Лена,  а что, украшения очень дорого стоят?
- Они бесценны, это – память. А, Карпухин ее растоптал.
- А, если, это – не Карпухин?
Страшные догадки приходили ей в голову ранее, но Лена тут же прогоняла их. Никто из близких ей людей не мог пойти на подлость, на предательство, - Я знаю, что ситуация проясниться после того, как мы допросим Карпухина.
- Можно еще раз побеседовать с Андреем.
- И заодно, с Колей.
- Да, можно и с Колей.
Говорилось это все совершенно равнодушно, что противоречило ее действительному отношению к упомянутым лицам. А вдруг … Лена его также подозревает? Выходит, что она ему более не доверяет?! От волнения у Влада выступил пот на висках. В самом деле, что же это такое – живут люди в любви и согласии, недолго пока живут, постепенно привыкают друг к другу, учатся уступать, прощать грехи, ошибки. Так и не было никаких разногласий между ними. Влад задумался … если только спор из-за автомобиля. Влад сразу был против его приобретения, тем более, в кредит. Теперь еще вот этот фрукт месопотамский навязался им на голову. От него избавиться будет, пожалуй, труднее, чем от автомобиля. Надо что-то делать, - Лена, я что думаю … Может, на Карпухина в полицию заявить?
- Да, ты что! Он, конечно, сволочь порядочная. Но, подумай, зачем в наши семейные дела вмешивать правоохранительные органы?
- Леночка, Лена! Поспим, хотя бы, не в две смены.
- Нет, Влад. Разбираться будем самостоятельно, в  узком кругу.
- Без привлечения бабушки, - погрозил пальчиком Володя.
- Не шути такими вещями.
- Лена, а что для тебя дороже: драгоценности или автомобиль?
- Не знаю, Влад. Отстань от меня.
Ладно. Покукуй здесь с Карпухиным, - Влад ушел, и едва не хлопнул дверью. С кухни потянуло аппетитным дымком. Главным по кухне оказался Николай.
- Проходи, Влад, угощайся. Я тут немного перекусить надумал.
- Хорошо, что надумал, - Влад присел за стол, - Чего у тебя там?
- Полуфабрикаты, не до готовки мне сейчас. Спешу.
- Можно полюбопытствовать, зачем?
Выдохнув полной грудью, Коля признался, - Драгоценности иду забирать. Это ведь я их … стащил.
- Ты? Не верю!
- Дело твое. Только святых не бывает, ни на небе, ни на земле. Мне перед матерью стыдно.
- Она добрая, простит. Деньги-то есть на выкуп?
- Немного не хватает, но Мария Геннадьевна обещала добавить. Главное, чтобы мама не горевала. Постараюсь поскорее вернуться.
Влад с сомнением смотрел пасынку вслед. Может, и не вернуться. Вот, если бы Карпухина заменить на Оленьку Дроздовскую, Коля всегда торопился бы домой, сочувственно вздыхал Влад.
Главное, чтобы все друг другу верили, а без автомобилей прожить можно. 
   
 
           ВОЗЛЮБИ  И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXIII.

     Дойдет или смалодушничает? Опасение ни единожды приходило ему в голову. Следовало бы отправиться вместе с ним … хотя Колька, наверняка, отказался бы. Чем он при этом руководствовался, понять нелегко, именно потому, что он сам никогда не пребывал в аналогичной ситуации. Однако, внутренний голос нашептывал совсем иное. А не ты сам отверг предложение мамы, возможно, несправедливое и жестокое по отношению к Леночке, но мама, по собственной инициативе, заставляла его выбирать между ней  и любимой. Ясное дело, что большинство молодых людей будут следовать животным инстинктам размножения, которые не признают укоров совести, а еще, пожалуй, желанию, быть капитаном на корабле, ведь с родителями юноша всегда на вторых ролях. Но у Николая ситуация несколько иная, Лена не ставила сына перед выбором, ему всего лишь, надо было немного потерпеть. К сожалению, не всем это дано. Видимо, Оленька приложила к тому свои старания.
- Влад, ты проголодался?
От внезапности ее появления, Влад вздрогнул, - Я предполагал, что ты ляжешь спать.
- Не спиться что-то, - помедлив, ответила Лена.
- Карпухин мешает? – поинтересовался Влад, думая о чем-то своем.
Бросающаяся в глаза озабоченность Влада, побудила Лену отказаться от собственных грустных мыслей. Влад выглядел огорченным, и это естественно, он сочувствует ей, желает посодействовать в возвращении утраченного. Но нельзя же принимать беду так близко к сердцу, - Влад, спасибо тебе за помощь и участие …
- Я пока для тебя ничего особенного не сделал, но … скоро обязательно сделаю.
С изумлением Елена Николаевна наблюдала, как Влад мечется по квартире, пока не представляя, с какой целью он это делает? Из кухни в ванную комнату, может,  Карпухина ищет, затем в спальню и обратно. Постепенно облик Влада менялся, замысел его Елене стал понятен. – Куда ты собираешься? Влад! Ты же только согрелся.
- Очень надо, Леночка. После обо всем расскажу.
- Подожди, Влад, - Лена бежала за ним до лифта, но не успела.
У дверей собственной квартиры она столкнулась с соседом Ильей, - Здорово, Ленка! У меня к тебе дело.
- Извини, Илья, в следующий раз, - многообещающе проронила Карпухина, хотя вовсе не намеревалась продолжать всяческие переговоры с соседом, страдающим той же слабостью, что и Карпухин, не намеревалась.
- Не-а, не получится, - Илья загородил собою дверь, так, что Елена была вынуждена отталкивать назойливого соседа.
- Что случилось? Дайте мне пройти! – уже не просила, а требовала Елена Николаевна.
- Сначала денежки верни, пять тысяч, которые твой муженек занял.
- Ты … вы что-то путаете. Пропустите меня, я хочу домой.
Противостояние с худосочным попрошайкой едва не завершилось скандалом, но на подмогу Илье пришла его новая сожительница, женщина среднего возраста, Марианна, - При мне твой муженек клянчил, причитая, что деньги требуются на лечение любимой супруги, сказал, что она все вернет.
Теперь двое соседей закрывали от нее вход в квартиру, - У меня сейчас нет в наличии пяти тысяч, но …
- Автомобиль у тебя есть, продай его, отдашь долг.
Вся в сомнениях, Лена растерянно проронила, - Не мог Владимир занимать у вас пять тысяч. Он бы со мной прежде посоветовался.
- Но ты же поправилась. Стало быть, плати! – подытожил Илья.
- Я не болела вовсе. Пропустите меня, - рука Елены потянулась к звонку.
И тут до развязной тетки дошел смысл услышанного из уст Елены объяснения. Не осталась в долгу и Марианна, - Не-а, не тот одалживался, другой, что постарше будет.
Ей поддакивал сожитель, - Точно,  Витька брал деньги.
Лена глубоко выдохнула. Почти безвыходная ситуация – она у дверей собственной квартиры, а домой попасть не может, - Граждане соседи, пропустите меня, пожалуйста. Я отдам деньги в ближайшие два дня.
Обещание, данное столь опрометчиво, тяготило ее. Своего она добилась, но что толку? Пять тысяч, как не было, так и нет. А тут перед ней туша стокилограммовая лежит, отсыпается. Со всей силы Лена хлопнула ладонью по подтянутому заду.
- Больно же, - отозвался Карпухин.
Вместо ожидаемого сочувствия на Карпухина посыпалась целая серия ударов. Лена колошматила неустанно, пока не добилась желаемого, - Проснулся, наконец, - ей пришлось набраться терпения и подождать. Карпухин долго приходил в себя после долгого сна. Когда на Лену уставились заплывшие серые глаза архаичного австралопитека, она ощутила естественную тошноту. И с этим чудовищем она протянула более двадцати лет! – Куда дел деньги Карпухин?
Опухшая физиономия, глядя куда-то в пространство, промямлила, - Какие деньги?
- Которые ты брал в долг у соседа Ильи. Не молчи, отвечай!
- Не помню, когда брал … Может, и не брал вовсе. Слушай, Ленка, а для кого брал-то? Ты толком объясни.
Зловонное дыхание Карпухина  вызвало у Лены новую волну отвращения, - Зубы почистил бы. А драгоценности мои, зачем украл?
- У меня зубы хорошие, пока не жалуюсь. Стало быть, протезы мне без надобности, - оправдывался Карпухин.
- Зачем брал деньги у Ильи? Обманул меня и соседа.
- Какого соседа? Мишка из двушки рядом второй месяц в больнице лежит.
- Если я сейчас его позову, он со своей сожительницей из тебя отбивную сотворят.
- А ты не зови. Он – алкаш, а у тебя выпить  нет.
- Что же ты его не угостишь на украденные деньги?
Отупевший взгляд выдавал полное непонимание, - Кто деньги воровал? Лена, много украли?
- О, Господи! Алкаш проклятый, - махнув на Карпухина рукой, Лена вышла из спальни. Получается, из-за мужа-дурака она на осадном положении. Блуждая из комнаты на кухню и обратно, Лена никак не могла найти подходящий для всех выход. Со стен, слегка освещенных, на нее смиренно взирали великомученики. Будучи ограниченной в средствах, репродукции с икон Лена обычно приобретала ради того, чтобы и в домашней обстановке не расставаться с божественной силой. Пусть этих репродукций не касалась рука профессионального иконописца, то тот духовный замысел, что вкладывает в свою работу каждый мастер, присутствовал налицо. Естественная для всякого верующего человека потребность перекреститься, возникала у Елены всегда, когда она проходила мимо участливо взирающего на нее Николая Чудотворца, смиренного Антония Великого, ей хотелось сделать что-нибудь хорошее для близких и просто помочь добрым делом незнакомому человеку. Кто поможет ей? Продавать автомобиль было невыгодно, кредит она выплатила не полностью, а, если, все-таки, она отыскала рьяного покупателя, то потеряла бы половину вложенных денег. Занимать деньги у коллег? Да, и у кого? Работники на складу так быстро меняются, что не успевают сориентироваться, кому следует доверять, а кому – не следует. Просить денег у старой мамы-пенсионерки, было стыдно. Что же предпринять? Сейчас ей никто не в силах помочь, ни один из святых великомучеников, сколь ни великодушно благородны являлись ей их помыслы. Что толку с пустого воплощения Добра, ей нужны конкретные деньги.
- Мама, уже десять вечера. Чего ты спать не ложишься?
Елена внимательно смотрела на сына. Горделивая осанка, привлекательная внешность, открытый взгляд – Елена никогда не ошибалась, взирая на своих близнецов, - Коля, мне надо с тобою поговорить.
Широкая улыбка в ответ рассеяла последние сомнения, хотя непогашенное раздражение из-за трудного финансового положения, не давало покоя. Разговор состоялся на кухне. – Расскажи мне, пожалуйста, что думаешь о получении высшего образования?
Пытливый, с легкой усмешкой на губах, взгляд собеседника, заставил Елену призадуматься. Может, она чего-то не понимает? Прозвучавшее следом подтвердило ее догадки, - Скорее, мама, ну, смелее! Ты уже на верном пути.
- Андрей … А, где же Коля?
- Куда-то убежал. Не грусти, скоро явиться твой любимчик.
- Зачем он убежал? Он простынет …
- Ты его вылечишь, уверен в этом, -  с едва уловимым упреком в голосе проронил Андрей, - А со мной ты не желаешь обсудить насущные проблемы?
Женщина обреченно вздохнула, - Что дельного ты можешь посоветовать, Андрей?
Парень с обидой отозвался, - Разве только Николай на то способен? – Ладно, дожидайся Кольки, а я отправляюсь спать. 
Елена тут же остановила сына, - Андрей, а почему бы тебе не устроиться на работу?
- Мы уже обсуждали этот вопрос, - бросил парень на ходу.
- Нет! Обожди, пожалуйста, - потребовала Елена Николаевна, дождалась,  пока сын усядется за стол, и продолжала, - Андрей, у тебя инвалидность с правом работы?
- Неверная формулировка. Пациентам с шизофренией не предоставляется право на трудовую деятельность, так как, это – неизлечимое заболевание, с периодически возникающими обострениями.
- Почему при этой болезни работать нельзя? – задавалась вопросом Елена Николаевна.
- Неужели непонятно? Шизофрения – заболевание психики, больные им считаются опасными для общества, и даже, если бы их решили приспособить к какой-нибудь вспомогательной деятельности, то шизиков обслуживал бы штат сопровождающих.
- Андрей, объясни, зачем ты смолоду на себя навесил столь позорное, обременительное клеймо?
- Ну, чего же непонятного, маменька? По-другому нет никакой возможности освободить себя от военной службы. Вот и приходится, если ни с ружьем в карауле стоять, то изображать из себя дурочка.
Пауза в разговоре озадачила Андрея. Он был готов к дальнейшим расспросам, но они, либо запаздывали, или мамаша и вовсе не была расположена к таковым. Однако, пристально осуждающий взгляд в ответ удержал парня еще на некоторое время, - И что же ты предлагаешь?
Андрей пожал плечами. Елена Николаевна покачала головой, - Ты не знаешь. А, кто должен знать? Каждый день на кухне тебя ждет вкусный завтрак, горячий обед, аппетитный ужин. Откуда они берутся, тебе известно?
- Молодых художников, мама, всегда поддерживали спонсоры.
- Не знаю, какой из тебя художник, но лентяй из тебя заметный. Предупреждаю, если ты в ближайшие несколько дней не устроишься на работу, будешь питаться в другом месте.
Категоричность заявления бросалась в глаза. Андрей был немало озадачен. Как быть? – Куда же мне устроиться, мама? Я же ничего не умею, кроме художественного ремесла.
- Придется обучиться.
- Где же? Да, и время на то требуется немалое, - Андрей всячески пытался уйти от ответственности, перекладывая ее на чужие плечи, - А Карпухин отчего не переучивается?
- Ты о нем не тревожься. Для него тоже обязанности найдутся.
Скрепя зубами от злости, Андрей предложил, - Хорошо, я буду отдавать тебе половину пенсии.
- Забота о твоем благополучии обходится дороже.
- Ты относишься ко мне слишком строго и предвзято. Кольку ты любишь больше, чем меня.
Простодушно обидчивый взгляд юного собеседника более не вводил Елену Николаевну в заблуждение. Она была по-комсомольски принципиальна, отвергая любые компромиссы, - Николай никогда не жил за чужой счет. По мере своих скромных возможностей, он пытается заработать денег.
- И, между тем, создает другим дополнительные проблемы.
- Ты наговариваешь на брата.
Неизвестно, что двигало Андреем в его намерении не выносить ранее времени на суд общественности, трусливый проступок Николая. Естественно, в том не было повинно благородство, так как его Андрей был лишен налицо, посему заметил мимоходом, - Вскоре он явиться, и все увидишь сама.
Удовлетворенный, пусть даже на короткое время, Андрей удалился в свои «апартаменты». Елена осталась на кухне. Почти час пролетел со времени ухода Влада и Коли. Если броситься им вслед … мысль эту Елена Николаевна тут же отвергла. Через несколько минут, накинув на себя легкую куртку, она затворила за собой дверь квартиры. Путь ее внезапно прервался на шестом этаже. Звонок в дверь двести двадцать шестой квартиры, и раздумье – не напрасно ли она это затеяла? Дверь ей отворила особа, которую Елена Николаевна менее всего рассчитывала встретить. Сварливая мачеха Оли прямо так, с порога накинулась на гостью, - Ты на часы смотришь? Люди уже спать легли.
Удар дверью пришелся по руке Елены. Она едва ни взвыла от боли, - Во-первых, ни «ты», а «вы», а, побеспокоить вас я была вынуждена по причине внезапного бегства Николая.
Противостояние с перетягиванием входной двери не близилось к концу. Елена сопротивлялась из последних сил, но они были неравными, - Послушайте, как вас там, перестаньте выталкивать меня. Я хотела бы побеседовать с Оленькой Дроздовской.
Ее соперницы коснулась печать удивления, - А, более вам ничего не требуется? Так вот, для начала, вы меня, как ее законную представительницу, посвятите во все ваши секреты, далее я буду решать, как быть.
Категоричность сделанного заявления лишала Елену права выбора. Но, собственно говоря, что она теряет, если они с хозяйкой немного посекретничают? – Извините, вас зовут …
- Катя, Екатерина Владимировна. Зачем вам нужна Оля?
Выяснять отношения под защитой входной двери, хотя бы в коридоре квартиры, устроило обоих, но приглашение от хозяйки так и не последовало, - Может, вы позволите мне войти?
- Я не знаю, на что вы способны, потому разговор наш будет происходить в коридоре, - всем своим видом говорящая показывала, что дальнейшие уговоры бесполезны.
- Скажите, Екатерина Владимировна, вам, вероятно, известно, что наши дети питают друг к другу симпатию. Сегодня Николай некоторые свои дела обделывает спонтанно. Может, Оле что-нибудь известно?
- С какой стати? Оля ко многим проявляет симпатию, но допрос учинять ей решились только вы.
За дверь с внутренней стороны потянули, - Катя, это ты?
Возникшая из темноты квартиры Мария Геннадьевна изумилась тому, что серьезный разговор происходил при свидетелях, - Тебе хорошо известно о неуемном любопытстве наших соседей. Еще, Катенька, у нас перегорел свет.
- Давайте, я вам помогу, - вызвалась Елена, одновременно не забывая о цели своего прихода. Молодая хозяйка незаметно для остальных исчезла. Следом участие Марии Геннадьевны поддержало хлопочущую за искоренение тьмы Елену, и, наконец, в прихожей двести двадцать шестой квартиры вспыхнул свет.
- Благодарю, милочка. Вы желаете что-то выяснить у нас?
Елене Николаевне пришлось вновь «разложить все по полочкам». На сей раз к ее словам внимательно прислушивались. Елена разговорилась и разоткровенничалась. От нее Мария Геннадьевна узнала о далеко идущих планах юной четы, - Но, милая Мария Геннадьевна, мне совершенно неизвестно, что Оля и Коля собираются предпринять завтра.
Мария Геннадьевна пожала плечами, - Мне тоже ничего не известно. Но, Леночка, я могу постараться разузнать у Оленьки завтра. А сейчас уже поздно.
Елене Николаевне пришлось согласиться. Дома у нее царило уныние. Не в силах более томиться в дурных предчувствиях, Елена отворила дверь в комнату сыновей. – Андрей, не изображай глубокий сон.
Ворочаясь с боку на бок, парень скосил взгляд на незваную гостью, - Что еще случилось?
- Андрей, я очень волнуюсь.
- Ты спать ложись, мама …
- Как же я могу лечь, когда мне неведомо, что с Коленькой и Владом? Вдруг они в беду попали? – гадала Елена Николаевна. 
Андрей болезненно поморщился и перевернулся так, чтобы очутиться задом к Елене. Она повторила свой вопрос, но ответа не дождалась, - Андрей, неужели тебе неизвестно: куда отправился хоть кто-нибудь из них обоих? – присев напротив кровати Андрея, она уставилась прямо на него. Пронзительно-пристальный взгляд в затылок юноше, только сумасшедший может остаться невосприимчивым к такому тонко-психологическому воздействию, потому, как все, находящиеся на одном уровне с Homo sapiens, кроме детей, способны читать мысли противника, вопреки, желает он того, либо против. Лежащий перед ней застыл в неподвижности. Спал он, или только претворялся, Елене оставалось лишь строить предположения по этому поводу. Андрей явно не желал с ней разговаривать, и это бросалось в глаза. Обычно, человек избегает разговора, когда его правота безвозвратно поколеблена, отсюда вывод – Андрей лжет. Ему хорошо известно, куда направились его брат и отчим. Испепеляющий взгляд в спину Андрея на протяжении минуты, не возымел долгожданного действия. Пришлось Елене Николаевне прибегнуть к звуковому обращению, - Андрей, не претворяйся. Я чувствую, что ты не спишь. Нам нужно поговорить.
Андрей лежал без движения, что и предрешило его участь. Струя холодной воды из лейки внесла некоторое разнообразие в молчаливое томление, - Ой, как хорошо, мамочка. Сразу же так свежо стало, только окно прикрой. Ветерком что-то потянуло.
Елене Николаевна выполняла просьбу сына, - Андрей, тебя Коля попросил не распространяться о его планах?
- Мама, не надо меня поливать больше, я тебе и так сообщу. Твой любимчик предпочитает пользоваться вещами, имеющими высокую ценность, к тому же, вещи эти ему не принадлежат, - Андрей отвернулся от матери.
- Нет уж, Андрей, если ты начал делиться чужими секретами, не останавливайся на полпути. Андрей, ты меня слышишь?
- Я все тебе сообщил.
- Неправда. Коля просил тебя не распространяться о его передвижении. С какой целью он покинул дом?
Упорное молчание, однако, не ввело Елену Николаевну в заблуждение. Аккуратно повернув сына лицом к себе, заботливая мама продолжала с парнем некоторые манипуляции, что, естественно, не осталось незамеченным.
- Мама, перестань надевать мне на голову пакет.
- Ты сказал, что тебе сыро.
Андрей сел на кровати, всем своим недовольным видом демонстрируя, что он жаждет покоя, - У меня имеется капюшон, и я хочу спать.
- А, я  жажду от тебя откровенности.
- Но разглашать чужие тайны – подлость.
Елена Николаевна вмешалась, перебивая сына, - Ранее ты так не считал.
- Заблуждался, мама. Но люди, со временем, становятся лучше.
- Я мечтала об этом давно. Каждый из нас должен совершить ошибки, ради того, чтобы в дальнейшем, не сомневаться в собственной правоте и уметь ее отстаивать. Андрей, я жду подробностей.
- Нет, и не уговаривай. Ссоры мне без надобностей, а ты меня к ним настойчиво подталкиваешь. 
- Но дело сейчас не в порядочности, пойми, Андрей. С Колей и Владом могла приключиться беда! - на часах – двенадцатый час, а дома нет никого из них. Что хочешь, то и думай. Пожалуй, стоит позвонить в полицию.
- Не пропал никто из них. Просто прогуляться вышли. До двенадцати ночи вернутся, - уверенно обещал Андрей.
Выглянув из окна, Елена Николаевна пыталась разглядеть хоть что-нибудь различимое. Еще накрапывал мелкий, промозглый дождь. Запоздалые прохожие спешили по домам, а ей оставалось лишь провожать их печально-завистливым взглядом. Как страстно жаждала она того, чтобы на их месте очутились ее сын и любимый человек, по щекам ее, в отместку за несбыточное желание, струились слезы. Увы, легче ей не становилось.
- Мама, ложись спать.
Не поворачивая головы, Елена промолвила, - Андрей, мне кажется, что … что ты мне не договариваешь.
- Могу тебе посоветовать, из лучших побуждений, мама, - после короткой паузы Андрей добавил, - Ложись спать. Карпухин уже в ванной комнате храпит, не сомневайся.
Стоило ее усталой головке уткнуться в подушку, и сон заполонил ее немедленно. Снилось ей, как будучи, еще в юном возрасте, она потихоньку таскала конфеты, которые мама, обычно припасала к праздникам. И вот однажды, в кармане детской шубки Леночки обнаружилось красивое колечко, украшенное розовым александритом. В своих фантазиях Лена ни раз примеряла себе на руку это украшение. Мама, словно подтверждая ее надежды, обещала сохранить для единственной доченьки любимое колечко. Пряча от мамы лицо, Лена, сгорая от стыда оправдывалась: «Мама, я колечко верну, обязательно верну. Не надо ругаться! Пропасть украшение могло у любого человека, а настоящий владелец, не тот, кто ловко примеряет золотой ободок на всю свою пятерню, хозяин именно тот, кто умеет хранить доверенное ему богатство». Она не сумела, и, в том, конечно, ее вина. Чем искать для себя нелепые оправдания, следует расспросить Андрея. Он стал совестливым, расскажет все, как надо.
Усевшись на кровати, Елена слабо соображая, озиралась по сторонам. Рядом лежало огромное тело, раздетое и сладко посапывало. Влад! В следующе мгновение она громко повторила свой призыв.
- Доброй ночи, Леночка. Не кричи.
После соответствующего щелчка в спальне вспыхнул свет, - Ладно, Володя, только и ты меня просвети. Где вы мотались с Колькой?
- Что, до завтра разговор подождать не может?
- Нет, - категорично отрицала Лена.
Усевшись на кровати, Володя сонно потирал лицо. Уловив, что замыслила любимая женщина, он посоветовал, - Лена, Коля лег спать. Пожалей его.
- А, меня кто пожалеет? Думаешь, я здесь отдыхала, пока вас с Колей не было?
На широкой физиономии Владимира возникли очертания улыбки, - Леночка, мы перед тобой виноваты в том, что заставили тебя нервничать. Но теперь … все в порядке, взгляни.
Открытый взгляд Влада утыкался в дверцу шкафа, куда Лена, накануне вечером прятала шкатулку с драгоценностями. Следуя указанному направлению, Лена извлекла деревянное хранилище. Осторожное движение и восторженный возглас, - Сбылось! Володя, это они – мои украшения, - не отрывая взгляда от хранилища, Лена рассеянно копалась в его содержимом.
- Где же вы их сыскали?
- Позволь сохранить это в тайне, - Влад, буквально, не просил, а умолял. Ну, как тут было отказать?
Елена Николаевна успела перемерить все свои украшения, и лишь к  концу действа поняла, что с ними не все порядке. Пропало розовое кольцо с александритом!
Придется ждать до утра, мелькнуло в голове у Елены. Следом, подтверждая ее догадки, захрапел Влад. В соседней комнате посапывали сыновья. В окно спальни к Елене участливо заглядывала подружка Луна. Но даже она не была посвящена во все ее женские секреты и тайны.

 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXIV.

- Света, давай, мирно разрешим наш спор. Детский сад пока закрыт на каникулы. Выходит, что именно тебе предстоит устраиваться дворовой рабочей.
- Дворником?!? Никогда!
Обойдя узкое пространство комнаты, остановившись напротив сестры, Анна промолвила, - Тогда ты целыми днями будешь занята с детьми. Мне, вместо тебя, придется работать.
Забросив очередную порцию мармелада в рот, Светлана, даже не прожевав, проронила, - Ни с какими детьми я сидеть не собираюсь. Я тебя не просила их заводить, вот!
- Заводят домашних питомцев. Дети рождаются от большой любви, - заключила старшая сестра. Не морщись, догадываюсь, что у тебя на уме.
Света и не пыталась сдержать собственную брезгливость, - Не выношу голожопых.
После сделанного замечания старшая пыталась вразумить младшую, - Все потому, Светочка, что у тебя собственных нет. Влюбись безоглядно и осознаешь тогда, что этот, как ты его называешь «голожопый комочек», естественное продолжение двух любящих сердец.
- В данном случае, твое.
Широким жестом Анна дополнила, - Саша, и Петя – твои племянники. Не забывай об этом.
Улыбка в ответ не заставила себя долго ждать, - Я не просила тебя ни о продолжении, ни о бесплатной каморке, - после непродолжительной паузы Светлана дополнила, - Придумала! Пока мы с тобой будем решать свои дела, поручи детей бабке и деду, им заняться нечем. Думаю, что они тебе будут за доверие даже благодарны. Разве ты так не считаешь?
Анна усмехнулась, - Маме целый день не до воспитательных процессов, она домашней работой занята.
- А ты помоги.
- А, ты?
Снисходительное выражение лица не сходило с широкого личика Светочки, - Я не умею… кроме того, я еще не определилась с жизненной дорогой.
- Я, стало быть, определилась?
Забравшись перед сестрой в кресло, Света ее передразнивала, - Определилась, конечно. Быть тебе вечной нянькой. Найдешь себе мужика настоящего, не то, что этот, гермафродит с кадилом. Я поняла, Анька, твоя ошибка в том, что ты не разглядела в нем, - после короткой паузы, Света добавила, - Понимаешь, о ком я, лицемера. У попов две стези на будущее: попадьей к ослушницам, быть у своей второй половины навечно вторых ролях, либо прыгать по карьерной лестнице наверх. Твой выбрал первое.
Уткнув руки в бока, Анна встала в позицию, - Он – такой же мой, как и твой. Забирай Гришку себе.
- Благодарствую за царский подарок, только я в попадьи не стремлюсь.
- Ладно, сестренка. А, с детьми тебе стоит научиться обращаться. С собственными легче будет управляться.
- Не будет, Анька. Мне собственное продолжение без надобности.
- Света, припомни начало нашего разговора …
Ее перебили, - Нет!!! Ни нянькой малолетних, ни дворником, ни при каких обстоятельствах!
Категоричность сделанного заявления исключала остальные варианты, - А ты, Анечка, вспомни, в отличие от тебя, я в детстве никогда не любила играть в куклы, потому, с малышней – сама развлекайся!
- Что делать, Светка, ума не приложу.
- Аня, а ты сама детской воспитательницей устройся. Чем плохо?
- Не получится. До осени сад закрыт, и ради меня одной его не откроют.
Света тут же отыскала взаимно заменяющий  способ, - Ты папаше чад доверь. Он их безвозмездно просвещать будет, не сомневайся. Ты, Анька, их потом не узнаешь, - подытожила младшая сестра. Склонившись над племянниками, юная тетка заключила, - Спят, их теперь из пушки не разбудишь.
- Светочка, давай договоримся. Когда у тебя будет ничем незаполненное время, ты станешь детально знакомиться с племянниками …
Ее перебили, - Зачем?
Прикладывая указательный палец к губам, Анна просила не шуметь. Как дополнение прозвучало, - Влюбишься, не будешь спрашивать.
Света присела на подоконник. Бросив мимолетный взгляд за окно, она продолжала, - Тебе, Анька, легко рассуждать. На тебя мужчины обращают внимание, а я … некрасивая.
Анна подошла к сестре и ласково обняла ее за плечи, - Красота здесь не при чем, тем более, что каждый человек ее расценивает по-своему. И Гришу я по тому предлагала тебе уступить, чтобы ты на нем свои любовные чары опробовала.
- Спасибо, - усмехнулась Света, - Но твой Гришка меня не вдохновляет. Не исключено, что сей идеальный экземпляр мужского пола до сих пор еще не появился на белом свете.
- Ну, да, - не поверила старшая сестра, - Ты, Светка, в  своей жизни ничего еще не видела. Все свои двадцать лет за чужими спинами пряталась, сначала – за родительскими, теперь – за чьими придется. Только ты не обижайся, Светка, я тебя не осуждаю. Будучи на твоем месте, возможно так же поступала бы. Света, … если хочешь воспитать в себе характер, попробуй заняться тем, что не вызывает в тебе приятных ассоциаций.
- Стало быть, с детьми твоими, так? Нет! – решительно заявила Света, - Даже, если у меня появится свободное время … Как тебе это объяснить? – ломала голову младшая сестра, - Ума не приложу…. Вообщем, я не создана для возни с голожопыми.
- Неверно, Света! Нельзя столь однозначно заявлять, не имея никакого опыта.
- Сидеть с твоими детьми не стану.
- Попробуй, Света. Они – совсем не страшные. Может, у тебя нераскрытый педагогический талант, и ты до сих пор не ведаешь о его наличии.
- Даже путем уговоров тебе не добиться желаемого, - упорствовала Света, - Я не умею кривляться, дурачиться, и не стану развлекать Сашку и Петьку. Но, Аня, меня, как и тебя беспокоит раздел жилой площади. Интересно выходит. Прописано в данной квартире четверо, а в случае размена эту жилплощадь более, чем на однокомнатную и комнату не выменяешь … Надеюсь, Гришка здесь не прописан?
- Нет. Стало быть, семью создавать из нас двоих намерена я одна? – вопрошала Анна, - Жилплощадь сия за мной.
- Как получится, - поймав недоверчивый взгляд сестры, Света пояснила, - Может, у меня муж будет иностранец. Главное, чтобы не поп! Еще одного такого же, как, - Света махнула рукой в сторону кухни, где кончал завтракать папаша, - Мне не вынести. Вот тебе, Анечка, характерный пример. Папаша за маму молится, а из больницы ее не выписывают.
- Отец тут ни при чем. Он же поп, а не врач.
- На службе, в Храме он лжет, раздает несбыточные обещания. Аня, мне пришла в голову хорошая мысль! В папашином Храме, на лето необходимо открыть детское отделение. В Храм направятся еще больше желающих, вот только присмотреть за детьми некому. Пусть попы учатся надзорной функции! 
- Не возражаю. Не исключено, что они привлекут к тому монахинь.
Света скорчила милую рожицу, - Вот только сомневаюсь, что церковные затворницы имеют хоть крошечный опыт общения с детьми.
- Согласна. Сомневаюсь, что Петьке с Санькой было бы с ними интересно. Мои парнишки весьма любопытны, а монахини, увы, имеют весьма ограниченный кругозор.
- Думала, что ты, Анька, станешь их выгораживать.
- С какой стати? Подруг среди монахинь я не заводила. Ну, что ты так грустно вздыхаешь? Это мне впору вздыхать от безысходности. Света, ответь, кто будет сидеть с моими детьми?
Немая сцена между сестрами была растянута по времени. Обоим хотелось одним махом разрешить все свои текущие проблемы. Фортуна была к ним не слишком благосклонной. Проснулись Сашка и Петька, и потребовали к себе внимания, чем ни преминула воспользоваться их тетка, - Меня осенило, Анюта. Надо деда приобщить к воспитательной практике. А, чтобы ранее времени он не отказался, стоит дождаться начала службы и, оставить Саньку с Петькой в Храме.
- Ну, и чего мы тем добьемся? – недоумевала Анна.
- Пусть попы отвлекутся от небесных проблем, и переключатся на реальную помощь, займутся с будущей паствой.
Анна пожала плечами, - Может, прежде у мальчишек поинтересуемся?
- Все должно быть само собой, без естественного навязывания. Появление Сани и Пети в Храме должно стать неожиданным для всех, - небольшое дополнение прозвучало в самом конце, - Ладно. Я свалюсь папаше, как снег на голову, и тут же исчезну. Я, ты пока устраивайся на работу …
Внимание сестер переключилось на мальчишек. Они проснулись одновременно, и тут  же очутились «под прицелом». Пока старший Петька размышлял, кто станет его развлекать, младший Саня захныкал, - Я есть хочу.
Этого было достаточно, и все «наполеоновские планы» сестер спасовали пред такой понятной, человеческой потребностью. Бросив в карманное зеркальце мимолетный взгляд, Анна отправилась на кухню. Вслед ей летели ухмылки младшей сестры. «Анька – неисправимая кокетка. Даже среди пожилых инвалидов, полоумных и ущербных будет искать поклонников».  Переключившись на племянника, Светлана добавила, - Сейчас тебе мама что-нибудь принесет, - лукавый взгляд выдавал в ней опытную пройдоху, - А, лучше, Саня, ты у деда потребуй. Между прочим, он там, на кухне торт один уничтожает, а вам даже попробовать не предложил.
- Один? Без нас?? – глаза от удивления округлились у обоих племянников. Еще никто в семье не поступал с ними так несправедливо!
И мальчуганов Света проводила, ехидно усмехаясь. Пусть привыкают к человеческой жадности, пора им перестать верить в поповские басни. В наше время простодушие вовсе не достоинство, скорее – порок. Вот, я некому не верю и лишь, благодаря тому, обязала окружающих считаться со мной. Независимость подчеркивает мою индивидуальность. Я привыкла считать себя некрасивой, и напрасно. Может, я очень даже ничего …  Поворачивая голову справа-налево, молодая девушка, то растягивала губы в соблазнительной улыбке, то хмурила брови, рисуя на лице подчеркнутую строгость. Ей надобно больше работать над мимикой своего лица, красота которого зависит от ее настроения. Надо больше себя любить, тогда и окружающие оценят тебя по достоинству. А, ведь, глядя на Гришку, у нее возникало противоположное желание. Попы – существа ничтожные, занятые поиском виноватых. Абсолютно бессмысленное занятие, виноватыми в итоге остаются те, кто верит им. Верующие люди напоминают скаковых лошадей. Будучи поставленными на круг, они не имеют права сойти с дистанции и становятся заложниками одной роли. В их семье не верит уже никто. Папаша, со всех сторон пропитанный цинизмом, замечает только то, что ему выгодно. Анька, увы, еще верит в благородство, и, несмотря на предыдущие ошибки, мечтает о крепкой семье. Пусть. Сколько ни верь в сказку, реальностью она не станет. Человек – существо индивидуальное, и лишь слабаки тычутся в поисках защиты.
- Света, зачем ты рассказываешь мальчишкам о каком-то торте? – в комнату вернулась Анна.
- А, что … его уже нет?
- Никакого торта и не было! Зачем ты стравливаешь отца и мальчишек?
- Беру пример с папаши. Он врет, ссылаясь на святое писание. Я, всего лишь, хочу показать Саньке и Петьке лживость религии.
- Они уверены, что обманщица – ты.
- Торт сожрал папаша …
- Перестань сейчас же! – Анна кипела от возмущения, что было совсем непохоже на нее. Обычно спокойная, уравновешенная женщина была готова заставить замолчать сестру, раздувшую ссору между дедом и  внуками.
- Ну, чего уставились? – ухмылялась Светлана, повернувшись к мальчишкам, - Не нашли тортика? Зато дед вас сказками накормит.
- Дедушка нас учит людям верить …
- И, потому закрывает квартиру на замок, - поучительно произнесла Светлана, - Эх, вы, наивные создания … Верить, Саня. Можно только очень близким людям, именно этому хотел научить тебя дед.
- Света, отец сообщил мне, - Анна бросила на сестру печальный взгляд, - С мамой, кажется, не все в порядке …
Сестра не дослушала ее слова, - И ты так спокойно об этом говоришь?! Что тебе сказал отец? Говори! – требовала Светлана.
Оглянувшись на детей и, убедившись, что они не испугались, их мама укоризненно покачала головой, - Думаешь, я верю, что тебя волнует здоровье мамы? Ты о собственном благополучии переживаешь. Мама тебе вместо домработницы, она обслуживала тебя с утра до вечера.
- И тебя тоже. Чем ты лучше меня?
- Мое существование оправдано, я детей ращу и воспитываю. Не усмехайся. Знаю заранее, что ты мне возразишь.
Уткнув руки в толстые бока, Светлана заявила, - А мне твои потомки без надобностей, и остальным также. Пока Санька с Петькой вырастут, столько воды утечет. Неизвестно еще, что из них получиться.
Анна в ответ злобно сверкнула глазами, - Из тебя уже никчемное создание выросло.
- Не тебе судить о том. Что ты из себя представляешь? Заурядная носительница Х-хромосомы. Ты ничем от меня в лучшую сторону не отличаешься!
- Сейчас ни обо мне разговор, Света! Неужели ты не понимаешь? Маме плохо. Надо думать о том, как и чем ей помочь, а не выставлять напоказ собственные амбиции. Маме предстоит тяжелая операция, а она боится не за себя, а за нас. Вот ты, будучи на ее месте, что делала бы?
- Ничего, просто жила, - облокотившись на подоконник, Света переводила блуждающий взор с книжных полок на детский уголок и далее, гадая, на чем еще его задержать? Здесь все, вроде, знакомо, и в тоже время, ее не покидало навязчивое ощущение, что среди ее вещей кто-то уже навел свой порядок, - Все двадцать лет я просто жила и далее буду. Самое странное, что я не боюсь смерти, и … спокойно поменялась бы  с мамой местами, пожертвовала бы ей собственное здоровье.
- Никто от тебя подобного не требует. Ты … о себе думай. Цели перед тобой благородной нет, а без нее жить трудно. Света, тебе надо определиться с выбором профессии. А, еще лучше, тебе встретить человека, который сделает тебя счастливой.
- Вот, только бы знать, что такое, истинное счастье? Каждый понимает его по-своему. Ужасно, Анька, что у меня совсем нет страха перед смертью. Разве это нормально?
Анна недоверчиво покосилась на сестру, - Ты роль для новой постановки репетируешь?
Далее прозвучали короткие смешки, - Анька, и ты поверила? Ничего я не репетирую, а просто хочу испытать судьбу, проверить себя на выносливость. Я, Анька, все-таки, поменялась бы с мамой местами. Лучше бы мне стоять перед лицом смерти.
- Не говори так. Каждому из нас отпущены свои испытания. Света, но, прошу тебя, не надо ссориться с отцом. Пойми, мы пока от него зависим.
- Не хочу иметь с ним ничего общего. Я его ненавижу! Мне стыдно за его поповскую деятельность.
- Но он ни у кого, ничего не ворует …
- Ворует! – перебила старшую младшая сестра, - Он чужую жизнь ворует, внушает людям несуществующее. Уличить попов в обмане сложнее, нет в уголовном кодексе статьи, осуждающей психологическое насилие.
- Света, ты не права. Верующих никто не заставляет идти в Храм, придерживаться религиозных воззрений, это целиком их добровольный выбор.
- А, вот и нет. Попы, пользуясь человеческой слабостью, страхом людей перед неизвестностью, вынуждают их и далее действовать по наводке, культивируя в верующих пороки, ведь, таким образом, попы сохраняют власть над верующими.
Анна молчала. Возможно, ей нечего было возразить, или она не хотела. Большинство людей прежде скажут, а потом подумают, а ведь ей попы, верно, надоели гораздо больше, чем кому бы то ни было. Присматриваясь к сестре, Света заметила, что та словно чего-то опасается. Анна вскоре развенчала ее сомнения, - Кто к маме поедет, Света?
- Ты, конечно. Заодно Саньку и Петьку захватишь. Мама полюбуется на любимых внучков.
- А, работу за меня, ты станешь искать?
Теперь Светлана не спешила с ответом. Последнее время ей частенько хотелось побыть одной. В уединении, порой рождаются оригинальные мысли, авторами их бывают счастливцы, которые, невзирая ни на что, способны отрешиться от окружающей действительности. Что ей мешает быть избранницей судьбы? Улыбнувшись, вот только эмоция у нее вышла несколько грустной, Света промолвила, - Не знаю. А, ты жаждешь подсказать мне? Увы, правильного ответа не знает никто.
Хлопнула входная дверь. Сестры переглянулись. - Папаша смылся, и тебе его уже не догнать, - пояснила младшая.       
- А, тебе этого хотелось? – несколько безразлично полюбопытствовала старшая, даже не удостоив сестру взглядом.
- Нет. Но он принял сейчас решение не только за себя. Он наделил ролями нас, не приняв во внимание наше мнение.
- Тебе обидно?
И вновь усмешка, - Обидеться можно на равных. Обманщиков я не считаю равными себе. 
- Света, как ты не поймешь, что обманываются лишь те, кто желает быть обманутым! Не верь в религию, и попы не станут пред тобой распинаться, это ведь так просто.
- Еще проще считать других за ничтожество, и всякий раз, при встрече напоминать им об этом. Папаша презирает женский пол. Он уготовил нам место в качестве собственной прислуги, и ждет от нас в ответ благодарность.
Усмешка заиграла на губах Анны, - Тебе роль прислуги не грозит. Ты ничего не умеешь, Света, не правда ли?
- Зато ты многому научена, и выдаешь желаемое за действительное. Я тебе поясню, что меня не устраивает в религии более всего, - обойдя старшую сестру вокруг, будто оценивая ее, Света произнесла, как на исповеди, - Женщина для них всего лишь сучка, чья ценность напрямую зависит от количества потомства, которое она наплодит, и от выносливости, которой ее наделил Господь, ведь только старательная и терпеливая прислуга способна выполнить все обязанности, возложенные на нее семейным кодексом. В том случае, если женщина воспротивится, ей грозит стезя монахини, и более – ничего! И попам наплевать, что Природа открыла перед женщиной больше дорог, для них женщина существо зависимое, и обязана подчиняться.
- Но тебе это не грозит.
- Не желаю больше терпеть папашу рядом с собой, для меня он – ничтожество! Ответь, почему я должна терпеть его присутствие, в моем появлении на свет нет его заслуги. Он – кобель, не более, а не желаю быть ни сучкой, ни монахиней! Пусть он сосуществует с подобными себе.
- А, ты? Чем будешь занята ты?
- Буду работать, но для этого мне надо закончить образование.
- Света, давай решим, кто из нас поедет к маме, вместе с Петей и Саней?
Она не стала отвечать. Накинув первое, что ей попалось на спинке стула, Света выбежала в коридор. Там, на вешалке висела кожаная сумочка, через плечо. Свете она очень нравилась, вот, только принадлежала она старшей сестре. Оглянувшись на комнату, которую только, что покинула, Света моментально приняла решение, и исчезла следом, за нелюбимым отцом. Выйдя из подъезда, она кинула мимолетный взгляд на окна пятого этажа. В их окне никого не было видно. Понятно. Анька пока не хватилась ее.
Перед Светланой раскинулся заурядный дворик старого Марьино, где на детской площадке, как обычно, в  окружении пластиковой тары, беспорядочно валяющейся вперемежку с расплющенными окурками заседали домовые «питомцы» местного участкового, они же, состоящие на учете в районном психоневрологическом диспансере, с весьма характерным, неизлечимым диагнозом. Местных «старух» неопределенного возраста, несмотря на их злословие, никто не воспринимал всерьез. Но Света, проходя мимо «сплетниц», тычущих в нее пальцами, не удержалась и плюнула. Мерзавцы! С ними даже участковый справиться н в состоянии, ведь, в случае чего, у них и справки имеются, оправдывающие их нетрудоспособность. Здоровые мужланы, их бы заставить работать, улицы убирать. Окружающим от этого только польза была бы. Участковый Кеширин, хотя бы припугнуть лоботрясов может, не то, что попы, сами форменные тунеядцы. Видимо, они себе подобие ищут и культивируют, и пока будут существовать такие, поощряющие мимикрию типы, на дворовое хулиганье невозможно будет найти управу.
- Девушка, чего вы мечетесь туда, сюда? Вы или пройдите, или подождите.
 Очнувшись от раздумий, Света догадалась, что обращаются к ней. Оказывается, она, перейдя Батайский проезд, машинально повернула обратно, пристроившись к пешеходному потоку. Ладно. А, не сходить ли мне в парк, прогуляться? Там работа, вряд ли, отыщется, но на набережной частенько любил бывать Роман, однокурсник Светланы.
- Это не ваше?
Света подняла глаза на вопрошающего. Высокий парень, взирающий на нее несколько снисходительно, напомнил ей приятеля из театрального кружка. Рядом с ним себя она ощущала «под прицелом» у знатока. На ладони у парня лежало кольцо с розовым камнем. – Нет, не мое, - Светлана развернулась и отправилась далее, в направлении набережной. Первое время ее не покидало впечатление, что за ней неотступно следят. Проторенная дорожка быстро привела ее к цели. Москва-река уже с утра плавилась под палящим солнцем. Безмолвная, глубокая вода скрывала множество тайн, которым ей приходилось внимать с утра до вечера. Будучи в растерянности, Светлана часто приходила в парк и смотрела на воду, что помогало ей сосредоточиться и заново оценить свои поступки. Вода успокаивала и пусть ненадолго успокаивала ее. Именно ей хотелось доверить свои печали, и, можно было не сомневаться, ее не только выслушают, выбор останется за ней.
- Нравится?
От неожиданности Светлана вздрогнула, - Зачемв ы за мной ходите? Я вам ничего не обещала.
Перед ней стоял все тот же молодой человек, демонстрировавший ей кольцо с розовым камнем. Пристальный взгляд его серо-голубых глаз поражал настырностью. Его ничуть не смущало чересчур откровенное порицание. Напротив, всем своим видом он открыто показывал, что привык добиваться желаемого, - Вы были со мной предельно … открыты. Хотелось бы отплатить вам взаимностью, - обойдя вокруг Светланы, облокотившейся о гранитную паперть, парень согласно кивнул ей, и без всякого вступления, сделал ей признание, - Мне впервые встречаются столь благородные сверстницы. ИЗ двадцати трех девиц, вы единственная, кто не пожелал присвоить себе чужое. Я восхищен вами. Позвольте мне … написать ваш портрет.
- Вы смеетесь надо мной? – Светлана кипела от возмущения.
- Вовсе нет. Я искренне восхищен, и хотел оставить о вас память потомкам. Не сомневайтесь, я неплохо умею рисовать. А, прежде, давайте познакомимся. Меня зовут Андрей.
Светлана назвала свое имя. Она не отрывала глаз от случайного знакомого. Его откровения, отчего-то не вызывали у нее сомнения. Неужели, ею заинтересовались … Робкая улыбка заиграла на ее устах, а глаза уже заранее согласились навстречу.
- Света, я бы подарил вам это кольцо, но …
- Не надо. Я верю вам. Если вы не считаете меня страшной, я буду вам позировать.
- Вы страшная?! Какая глупостью. Вы обладаете внутренней красотой, которая не бросается в глаза. А, разглядеть ее может не каждый. Но обещаю, когда мне удастся продать свои художественные произведения, на вырученный гонорар я куплю, вам кольцо еще лучше.
Светлана была на седьмом небе от счастья. Ей пока не признавались в любви, но так хотелось, чтобы личное счастье не обошло ее стороной. Андрей … такое красивое имя. Андрей плюс Светлана, судьбы их переплетутся, по жизни они пойдут сообща, почти, как сейчас, когда Андрей провожал ее домой. При расставании он многозначительно пожал ей руку и улыбнулся. Светлана, молча, заранее давала кавалеру согласие на все. Любовь? Вот она, любовь, ради которой и умереть не жалко …

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXV.

     Они бежали, не разбирая дороги. Света никого не видела, кроме Андрея, а ему хотелось взять ее на руки и закружиться, а потом оторваться от земли и полететь …
Света крепко зажмурила глаза. Одна картина сменяла другую. Некоторое время они кружились по подземелью. Щель, сквозь которую путешественники протиснулись, переходила в узкий колодец, уходящий в недра горы. Оттуда тянуло холодным, свежим воздухом. Приходилось двигаться на ощупь. Спустя некоторое время колодец вывел их к большому, пещерному залу, заполненному сталактитами. Они кружили по залу, пока случайно не оказались около родника, окруженного сверкающими, словно иней кристаллами. Словно безумные они пили воду, и никак не могли напиться. Поток воды, поднимаясь со дна каменистой чаши, куда-то утекал, петлял между сталактитами. Они отправились за ними. Внезапно лес из сталактитов прервался, потолок подземного зала резко ушел вверх.
Держась за руки, они стояли на берегу огромного подземного озера, очертания которого терялись во мраке. Берега озера были удивительно ровными и гладкими. Потушив фонарик, они постепенно привыкали к темноте. Она уже не казалась столь загадочно пугающей. Рядом, в нескольких шагах из скалы выбивался легкий голубоватый свет. Андрей потянулся к нему, Света последовала за ним. Далее все было, как во сне. Они двигались сквозь узкую щель, затянутую льдом. Светился голубоватым светом именно лед. Странное ощущение переживала Светлана, исчезло чувства страха, голода. Она более не могла управлять собой, и двигалась, словно по принуждению. Они с Андреем очутились в длинном коридоре, образованным ледяными глыбами, прижатыми друг к другу. Самое удивительное, что сердцевину этих ледяных кубов занимали некие существа. Их было множество, будто тысячекратно порожденных, продолжение некоего кошмарного сна. Их кукольная головка с огромными, фасеточными глазами нависала над туловищем. Маленькие скрюченные ручки существ были прижаты к животу. Туловище – что-то вроде мягкого кокона, свернутого в трубочку, было также прижато к животу. На первый взгляд, эти фантастические существа были изумительно похожими, но это лишь при первом знакомстве. Можно было проследить, как от глыбы к глыбе становились все крупнее глаза навыкате, постепенно отодвигались к ушным раковинам, возрастали и сами размеры неподвижных фигурок.
Далее большой кусок памяти у Светланы просто отсутствовал. Из длинного узкого коридора им с Андреем навстречу запрыгали два солнечных зайчика. Пройти мимо них не было никакой возможности. Светлана, держась за руку Андрея, вступила в центр светящихся кругов. И тут же неведомая чудовищная сила, со всего размаху, ударила путников по головам.
Очнулись они на вершине высокой горы. Свежий ветер обдувал их лица, трепал пряди волос. Выяснилось позже, что отсутствовали оба несколько дней. При встрече Светлане оставалось удивляться, расспрашивая Андрея, - Можешь поверить в то, что нам снился один и тот же сон?
На лице Андрея блуждала неоднозначная улыбка, позволяющая вопрошающей выбрать ответ по своему усмотрению, сам Андрей лишь добавил, - Последнее время о своих снах я некому, ничего не рассказываю.
- Почему?
Вздохнув, Андрей не спешил с пояснениями. Сегодня первый день распогодилось. Заскучав после длительного ненастья, они наслаждались теплом, подставляя августовскому солнцу оголенные участки тела. Компанию им составляли любители домашней живности и сборщики урожая яблок. С небес за всем этим показным бездельем наблюдало палящее солнце, и можно было не сомневаться, что скоро громадные лужи подсохнут, а компания гуляющих прибавится, - Света, я могу приступить к работе над обещанным портретом. У тебя дома будет, пожалуй, неплохо.
Андрей сделал ей искреннее предложение, но вправе она столь же откровенно согласиться на него, гадала Светлана. Посвящать Андрея в проблемы собственных взаимоотношений с родственниками, ей не хотелось. За отца ей было стыдно, а к сестре она заранее ревновала, - А, может … здесь, в  парке?
Андрей по-своему расценил ее сомнения, - Это займет не так много времени. Ты разве некому из своих не говорила о нашем знакомстве?
Света отрицательно покачала головой. Но охватившее ее следом беспокойство, побудило к признанию, - Мне сейчас не до портрета, Андрей. Моя мама тяжело больна, - перехватив настороженный взгляд собеседника, она добавила, - У нее подозревают рак. Нужны дорогие лекарства.
Света замолчала, Андрей также не спешил с комментариями. Вероятно, от него ожидали посильной финансовой помощи, задавался вопросом парень. Но его близкие также испытывали материальные трудности. Как быть?  - Света, а что думают об этом твои родные?
- Ничего не думают, живут. Тебя это удивляет?
Интригующе улыбаясь, он потянулся к Светлане, так, что сначала на светлых, пепельных волосах,  затем на плечах и слегка обгоревшей шее, девушка ощутила нежные, преданные прикосновения, - Сказать правду? – после кивка Светланы Андрей добавил, - Когда мы с тобой вместе, я забываю о других, Света …
- Не надо, Андрей. Я вовсе не жду от тебя мешка денег. Если ни болезнь мамы, я чувствовала бы себя самой счастливой, - положив ему голову на плечо, Светлана призналась, - Меня еще никто, никогда не любил, так как ты, по-настоящему.
Проходившая мимо них парочка девчонок ехидно захихикала. Света с Андреем улыбнулись, провожая взглядом любопытные создания. И к ним когда-нибудь придет первое чувство, и им будет абсолютно наплевать, что о них думают окружающие, - Света, меня тоже никто не любил. Мне доставались лишь искорки участия. В любви купался мой брат, и знаешь, я всегда ему завидовал.
- С трудом верю. По-моему, ты слишком благороден для этого.
- Не-а, весь секрет в том, что ты, милая, слишком хорошо ко мне относишься. Благородным я становлюсь лишь в твоем присутствии. Улыбаешься?
- Лишь в твоем присутствии, - эхом повторила Света, - Мне уже двадцать, а я считаю себя совсем юной, только начинающей жить.
Андрей со Светой вышли на набережную. Они шли бок о бок, никого, и ничего не замечая вокруг. Им было хорошо друг с другом, так прекрасно, что исчезли все посторонние желания, кроме, как видеть, слышать, ощущать близкое присутствие любимого человека. Вот его глаза, удивительно добрые, играющие всеми оттенками голубого, светились именно для нее одной, и, как подтверждение сразу прозвучало, - Света, Светочка, держи!
На открытой ладони перед ней лежало золотое кольцо с розовым камнем. В первые мгновения девушка растерялась. Ей никто ранее не делал столь дорогих подарков. Но … но Андрей не шутил, порыв его был искренним. Не отрывая глаз от любимого лица, Света отстранила его руку, - Не надо, спасибо …
Мрачным облаком отобразились на лице его слова Светланы. Холодом повеяло от прозвучавшего следом, - Не возьмешь, я выброшу его.
Можно было не сомневаться в его решимости, угрозу он выполнит. Своей пухленькой ручкой Света сжала в кулак ладонь Андрея, - Если ты позволишь мне использовать вырученные с продажи кольца средства, на приобретение лекарства, спасибо.
- За него, вряд ли, много выручишь, но, может, твои близкие …
Кивнув головой, Света печально улыбнулась, - На благородство моих близких рассчитывать не приходится. Мне не хотелось бы вспоминать о них.
- Как хочешь. Но я думал, что между нами полное доверие. Если пожелаешь, я расскажу тебе о своих близких.
Андрей не торопил Свету с ответом. Он заметил, что ее что-то тяготит, Света явно стесняется откровенности. На безымянном пальце ее левой руки он увидел переданное им золотое колечко, - Света, ты любишь драгоценности?
Она неопределенно пожала плечами. Однако, робость ее быстро исчезла, а женское начало дало о себе знать кокетливой позой, - Андрюша, такие вопросы не задают, потому, как ответ на них весьма однозначен. Драгоценности любят все, даже монахини, с той лишь разницей, что они в камушках ищут выгоду, одновременно прикрываясь высокопарными словами. А большинство представительниц женского пола скромно сдерживают свои порывы  страсти к драгоценным металлам и искусственно созданной руками мастера-ювелира красотой. Оно – прелесть, - Света поводила из стороны в сторону своей левой ручкой.
- А, ты еще большая прелесть.
Девушка обвила руками шею любимого, и просто поцеловала. И вдруг, откуда-то рядом прозвучало: «Света, тетя Света!»  Влюбленная девушка оглянулась, но вместо удивления, на лице ее промелькнуло разочарование. На немой вопрос Андрея, Светлана пояснила, - Это мои племянники.
Позднее, оглянувшись, Света и Андрей увидели двоих маленьких детей и дородного мужчину, гуляющих по набережной.  Неожиданно для Андрея, Светлана потянула его в сторону. Они спешили, и вскоре очутились на боковой тропинке, в окружении подстриженных кустов боярышника, и даже там, за плотной зеленой стеной, Светлана не чувствовала себя в безопасности. В ее широко открытых глазах читался испуг, - Андрей, я не хочу с ними лишний раз пересекаться. Знаю, что тебе это кажется странным, но ты не посвящен в подробности наших семейных взаимоотношений.
- Не надо мне ничего об этом рассказывать. Даже, если ты в чем-то не права..
Прелестная ручка легла на рот Андрея. Спорить не хотелось, но аргументов, позволяющих противопоставить себя чужим капризам, Светлана не находила, - Андрей, я выслушаю любое твое мнение, постараюсь понять, но я боюсь твоего осуждения.
- Ты не хочешь идти домой?
- Я хочу быть с тобой, - прошептала Светлана одними губами.
Андрей пожал плечами, - Могу пригласить тебя в гости, - Отвечая на немой вопрос Светланы, Андрей добавил, - У меня дома брат, мама и ее второй муж.
Она отрицательно покачала головой, - Мне не требуется никакое дополнение к тебе. Лучше, если мы будем встречаться на нейтральной территории.
Следующая встреча с любимым была назначена назавтра, тут же в парке. Прощаясь со Светланой у ее дома по Батайскому проезду, Андрей направился на розыски Карпухина, внезапное появление которого расстроило бы не только его личные планы, но и расчет матери, давно желающей освободиться от надоевшего жильца. А уж чего Андрею совсем не хотелось, так это знакомить Светлану с заядлым алкашом. Сперва необходимо избавиться навсегда от присутствия Карпухина. В местной дирекции эксплуатации зданий, на его конкретный вопрос о трудоустройстве сантехника Карпухина, только развели руками. «Мол о таком мастере и вовсе не слыхали».
- Представляешь, Влад, прямо так и говорят, - делился позже Андрей впечатлениями. Влада он уважал за решительность, ответственность перед близкими. Поэтому, вернувшись домой после свидания со Светланой, первым делом обратился к житейскому опыту избранника матери, - Карпухина никто не уважает, и даже за человека не считают.
Ухмылка тут же исчезла с губ Андрея, стоило ему встретиться глазами со строгим взглядом Влада. Он его осуждает, предположил Андрей, и оказался прав, - Но тебе-то он отец, а не просто человек. Нельзя так, Андрей.
- А, издеваться над матерью можно? Выпрашивать у нее деньги, воровать, когда она отказывает, пачкать в квартире, и … вообще, какой с него толк?
- Со многих людей нет никакого толка, но они, однако, живут себе, поживают. Вопрос тобой, Андрей, поставлен неверно. Ты замечаешь чужие ошибки, а о собственных забываешь. Не ты ли научал Кольку стащить у матери драгоценности?
Андрей ехидно ухмыльнулся, - А, у него своя голова на плечах должна быть. Влад, разговор сейчас идет о том, чтобы навсегда избавиться от Карпухина. Понимаю, если бы он получил инвалидность в результате непосильного труда на общее благо. Но Карпухин …
- Твой отец, - поправил Влад.
- Тогда уж лучше называть его Виктор Сергеевич. Этот тип вел антиобщественный образ жизни, и продолжает пьянствовать. А, еще, Влад, он желает раздела жилплощади, и это при том, что мы все друг у друга на головах сидим. Может, ты его еще и пожалеешь?
- Пожалею. И ты его пожалеешь, когда поймешь, что Карпухин – непростой алкоголик, а сильно больной человек, зависимый от собственной слабости.
- Больных много, и всех я жалеть не собираюсь. Карпухин сам ничего не сделал для того, чтобы выздороветь.
Разливая квас по чашкам, Володя предложил, - Андрей, возьми над отцом шефство. Все вместе мы можем ему помочь.
Выпив разом всю чашку, Андрей вытер губы, и, задумчиво глядя на собеседника, поинтересовался, - И к чему это приведет? Он сейчас, до восстановления желает здесь поселиться навечно, и вернуть свои права супруга. Ты согласен, чтобы у твоей любимой женщины был еще один муж?
- Конечно, не согласен. Возможно, Виктор Сергеевич просто пошутил. Вероятно, ему деваться некуда.
- Тебе от этого легче, Влад? Вот смотрю я на тебя, и не могу понять. Ты всех бездельников жалеешь, или только алкашей? – любуясь Володей, допивающим вторую чашку кваса, Андрей нетерпеливо вздыхал. И чего ему не хватает еще, к чему это недешевое милосердие? 
-Андрей, пока Виктор Сергеевич прописан по этому адресу, мы не имеем право закрыть перед ним дверь квартиры.
- Но он здесь не прописан, - спорил Андрей.
- Ты в этом уверен?
- Мы получили эту квартиру в начале 2000-х годов. В этой малогабаритной квартире прописаны я, мама и Колька. Карпухин сам из ближнего Подмосковья, прописан у своей мамаши, - поймав сомнение в глазах Влада, Андрей добавил, - Официально жилая площадь этой квартиры мала. Если здесь числилась бы полная семья из четырех человек, согласно жилищному законодательству, мы имели право на трехкомнатную квартиру.
- Небольшое уточнение. На трехкомнатные хоромы может рассчитывать семья с двумя детьми, но обязательно разнополыми.
- Но это же  … сущий идиотизм! Что, остальные не люди разве?
- Считается, что растущим разнополым детям трудно ужиться в одной комнате.
- А, с алкашом по соседству еще сложнее.  Нам нужно избавиться от Карпухина.
Влад покачал головой,- Не все так просто. Мы с Леной пока не расписаны по причине того, что Карпухин не желает разводиться.
Андрей вздохнул, - Поэтому ты не можешь прописаться на этой жилплощади?
- Карпухину можно заплатить за развод. Но где взять деньги?
- А, фамильные драгоценности Колька уже реализовал?
- Они мамины, Коля вернул их ей. А, тех денег, что Лене удавалось зарабатывать, не хватит, чтобы рассчитаться с Карпухиным.
- Но мама устроилась на новую работу, - напоминал Андрей, - Жаль, что Колька мало зарабатывает, но это … временно. Влад, а с подмосковной родней Карпухина ты не пробовал договориться?
- Лена не желает обращаться к ним. Все финансовые проблемы мы должны решать самостоятельно. Ты, Андрей, также можешь привнести свой вклад в решение материальных вопросов.
- Ну, уж нет! На Карпухина я и рубля не пожертвую. Я собственную семья вскоре заведу … может, - неопределенно заявил Андрей.
- На широкой физиономии Влада запечатлелось недоверие, - Ты своей избраннице говорил, что имеешь инвалидность по группе психических заболеваний?
- Не говорил, и не буду.
- Знаешь, как это называется? -  после короткой паузы Влад добавил, - Обман. Ты собираешься обмануть человека.
- Никого я обманывать не собираюсь. У меня же заболевание ненастоящее. Я вынужден был его имитировать из-за периодических угроз военкомата. Влад, что с тобой?
- Андрей, ты же себе всю жизнь перечеркнул! Ты это понимаешь? Жить со штампом, все равно, что закрыть себе доступ ко многому, лишить себя полноценной жизни. Не лучше ли было отслужить год в армии?
Андрей рассмеялся, - А сам-то ты чего в армию не ходил? Легко другим советовать, а ты попробуй сначала с себя спросить.
- Я служил в армии, а после окончил Духовную семинарию, и пошел на церковную службу по призванию. Не веришь?
- Нет! Из нас обоих ты более сумасшедший, чем я. Люди – неблагодарные существа. Они привыкли получать, ничего не возвращая взамен.
- Не согласен, и, даже после кратковременной работы грузчиком, я считаю, что человек – венец Природы, достойный быть отмеченным небесной благодатью.
- Я лучше буду психом, чем священнослужителем. Кстати, государство психически неполноценных  оберегает больше, чем представителей Церкви. Мне положена пенсия по нетрудоспособности, а тебе поповское начальство ничего просто так раздавать не станет, - встав из-за стола и обойдя вокруг, Андрей полюбопытствовал, - Влад, теперь ответь мне искренне, как на духу. Неужели, ты веришь во всех этих святых, божественное пришествие и в остальные библейские сюжеты? 
- Тебе все это интересно? – тонкая, слегка обозначенная улыбка коснулась полных, открытых навстречу всему чувственному губ Владимира. Вместе с тем, глаза его были, как никогда серьезными, как те вопросы, поставленные перед ним пасынком, - Суть обозначена тобою неверно. В Библии, Андрей, постепенно раскрывается невообразимо древняя и фантастическая история развития и гибели многих человеческих и нечеловеческих цивилизаций на Земле. Знакомясь с ней, начинаешь спрашивать себя, как такое может быть? Что мы не знаем об устройстве мира, в котором живем? – не услышав комментариев Андрея, Владимир продолжал, - Очень и очень многое … Физические законы, о которых мы понятия не имеем, но которые действуют, независимо от этого! Есть иные формы жизни, которым нет места в теории эволюции Дарвина, но которые от этого, не чувствуют себя ни на капельку хуже. Для начала, Андрей, разберемся в теориях …
Его перебили, - Только не надо повторяться. География, история, биология, химия …
- Стоп! Понял тебя, Ответь мне, почему на основе законов, открытых наукой, нельзя объяснить происхождение Вселенной, Жизни и Разума? Ведь то, чему нас учили в школе, в вузах, о чем пишут люди, посвятившую всю свою жизнь науке – по большей части сказка. Ты так не считаешь?
- Хочешь знать мое мнение? Слушай. Иисус Христос напрасен, как напрасна и его жертва, ибо люди всегда, и, все равно, будут творить зло. Точнее, жить по Христу, значит, жить в противоречии с Природой.
Наступившее молчание можно было истолковать по-всякому. Ошарашенный услышанным. Влад растерялся. Цинизм, в устах столь юного создания, звучал отрезвляюще. Он не раз слышал от атеистов нападки на Церковь, но произносимое Влад объяснял, как бессилие что-либо доказать. Но каким образом, в их строе очутился Андрей, предпочитающий обычно занимать нейтральную позицию. Отвернувшись к окну, Влад выжидал. Он начал этот бесконечный разговор, но в его полномочиях вовремя прервать его. Обернувшись, Владимир встретился взглядом с Андреем, - Мы с тобой просто живем, и бесконечной цепи нашего бытия не хватает основных звеньев - Идеи, Земли и Вселенского Разума. Создатель и смотритель Вселенной Бог, стоящий над миром наказывает зло, и лишнее доказательство тому, Андрей, история с Содомом и Гоморрой. Напомнить ее?
- Не стоит. Этот грешный мир устроен не нами, хотя и для нас. Влад, я тебя понял. Добрые деяния помогут возвыситься, за злые – придется нести наказания. Влад, я ведь тоже верю, как и ты, только верю в справедливость. Так же, как и ты, я не стану творить зло, но не воспрепятствую всем тем, кто на моих глазах, будет истреблять добро. Ответь, Влад, что заставляет людей, исповедующих разные религии, посвящать свою жизнь целиком и полностью, поставленными этими религиями религиозным целям? Разве Кольке не обидно верить, не зная точно, прав он или не прав? А, вдруг все зря?
- Ты за Николая не беспокойся. Он всегда о других думает.
- Я тоже, важно – что? Вот, Влад, скажи, почему ты, человек неглупый, способный к обучению, как-никак, на погранзаставу дураков не берут, после демобилизации, обратил свой взор на Духовную семинарию, или, как там ее?
- Друга я потерял лучшего, на моих глазах погиб, а я, благодаря ему, живым остался. Ночью, в ту же ночь он мне во сне приснился, подарочек мне передал, крестик серебряный, - Влад достал из-под футболки маленькое, на первый взгляд невзрачное украшение, - Он мне дороже всех ваших фамильных драгоценностей.
Андрей усмехнулся, - Ну, да … во сне, говоришь. Если бы такое возможно было … - рассматривая посмертный подарок на шелковом шнурке, Андрей глазам своим не поверил. В уголке перекрещенных металлических полосок алела капелька крови, - Влад, ты порезался? – испуганно спросил парень.
- Ты о крови? – грустно вздохнул Владимир, - Это его кровь, уже почти двенадцать лет не высыхает. Мой друг – самый добрый человек на свете, и для меня он всегда живой.
Впечатленный рассказом, Андрей поинтересовался, - Как звали этого благодетеля?
- Володя, именно так я назову своего сына.
Андрей не отрывал внимательного взгляда от собеседника. Кому он хочет доказать, что добро превалирует над злом? Порочная сущность в человеке неистребима, - Мое отличие от тебя лишь в том, Влад, что я никогда стараюсь казаться лучше, чем есть на самом деле. От священнослужителей меня отвращает лицемерие. Они умышленно внушают психически неполноценным созданиям наличие у них равных остальным членам общества прав. Но кроме права на получение пенсии по инвалидности, у людей имеются обязанности. Почему кто-то должен работать за даунов, умственно недоразвитых? Кто виновен в том, что среди массы полноценных граждан появляются дебилы? И, если мы с тобой Homo sapiens, то все перечисленные выше австралопитеки обязаны выживать сами. Милосердие – дело добровольное. Я не желаю содержать умственно недоразвитых. Я, как любой неравнодушный человек, могу помочь инвалиду без руки, ноги, с перебитым позвоночником, сердечнику, но не ничтожеству без царя в голове.
- А куда же их?
- Использовать, как биоматериал для трансплантации органов, или пусть черную работу выполняют. УО вполне могут подметать улицы, прочищать мусоропровод – для этого мозги не нужны. Ясно?
- Надеюсь, что своей будущей супруге ты не предложишь укладывать асфальт или дезинфицировать унитазы.
Провожая Влада насмешливым взглядом, оппонент его включил чайник и заглянул в холодильник. Увы, выбор там был небольшой. Как только ему перечислят пенсию, придется прогуляться в ближайший универсам. А сейчас, пожалуй, стоит остановить свой выбор хотя бы … на колбасном сыре, паштете из гусиной печени и … пока хватит. Намазывая бутерброд, Андрей размышлял над тем, А чем ему угощать Светочку, которую он пригласил в гости? Вряд ли, она удовольствуется печеночным паштетом. Давно известно, что женский пол неравнодушен к сладкому. А, он сам, до недавнего времени был равнодушен к женским прелестям, пока на его горизонте ни обозначилась Света. Ей двадцать лет, а ему в декабре – девятнадцать, но главное, что их объединяет – взгляды на жизнь. Близкие люди должны думать одинаково, и дело даже не в том, что иначе их ждут ссоры. Общие мысли сплачивают, и появляются общие цели. А, пока в недалеком будущем, он непременно напишет ее портрет. Несмотря на внешнюю излишнюю чувствительность Светланы, прослеживающуюся  в ее полных, мягких, зовущих губах, которые она часто облизывала, милой ямочке на закругленном подбородке, плавном овале лица, ласковом взгляде больших голубых глаз, девушка была наделена сильным, почти мужским характером. Она не любит жаловаться, глядя на нее, он сам, Андрей будет осваивать сдержанность в проявлении отрицательных эмоций. Рисуя себе образ Светы, припоминая все, что ему было известно о ней, Андрей пришел к заключению – у Светланы нет недостатков. Ее он нарисует в образе … Андрей закрыл глаза и размечтался. Светлые , слегка волнистые волосы Светланы рассыплются по плечам, как … как у … русалки. Точно! Темной воде, неподвижной, как омут, люди обычно доверяют свои горести и печали. Именно в таком колдовском водоеме,  с берегами, заросшими камышами и живут сказочные существа, после исповеди которым, людям обычно становятся легче на душе. Любимая его – светлый человек, при общении с ней всякому станет спокойнее, а сомневающиеся надежнее будут смотреть на  жизнь. Внезапный требовательный звонок по мобильному огорошил его. Света назначала ему свидание, срочно.
    
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVI.

     Он уже четверть часа маячил на обозначенном Светланой месте, с обратной стороны дома. Вероятно, он уже километр прошагал туда и обратно. Хорошо еще, что маневры его были заметны лишь жильцам нижних этажей и назойливым воронам. Черт возьми, здесь даже негде было присесть! Если, только … на толстом суку. Прошагав еще пару минут, он так и поступил, скорее от нервозности, чем из-за усталости. Не без труда вскарабкавшись на толстую перекладину, Андрей попытался удобно устроиться. Откинувшись назад, он прислонился к стволу ясеня. Расслабиться не получилось. Его приняли за своего парня местные алкаши: «Парень, третьим будешь?»
Прикрыв глаза, Андрей претворился спящим. Рядом раздавался звон стеклянной тары. Вопреки его надеждам, любители выпивки расположились по соседству. Бросая нервные взгляды на часы, Андрей начал злиться. Прошло почти двадцать минут, но где же, где долгожданная Светлана? Если она в ближайшие пять минут  не явиться, то … он уйдет, без всяких объяснений. Отсутствие пунктуальности его раздражало, буквально, во всех, без исключения. Выходит, вот он, первый ее недостаток, ощутимый. Сумеет ли она реабилитировать себя в его глазах? Он их открыл в тот самый момент, когда ощутил давление постороннего взгляда, подхлестнувшего его, так, что он более не мог усидеть на месте. Пришла, все-таки! – Я тебя заждался, - но более ни слова укора Андрей не успел вымолвить.
Света согласно кивнула головой, - Не хотелось совсем приходить. Я с отцом разругалась. Он решил на маме сэкономить, можешь себе такое представить?! – со Светы моментально слетело все внешнее спокойствие. Взор ее горел презрением, руки были сжаты в кулак.
Андрей положил ей руки на плечи, - Я тебя понимаю. Один мой родственник всю жизнь на всех нас экономил, и более всех любил самого себя. Мне противен церковный призыв: «…Возлюби ближнего, как самого себя». По-моему, человеком может являться лишь тот, кто меньше любит собственную персону и привык делиться теплотой, лаской, заботой с теми, кому хуже. Я говорю все это ни ради красного словца, а потому, что самовлюбленные создания вызывают во мне отвращение и презрение.
Вместо ответа она прижалась к нему всем своим не худеньким телом, которое пронзила дрожь. Ох, не поздоровилось бы сейчас ее меркантильному и расчетливому отцу! Крепкие и надежные объятия Андрея, словно заслонили от Светланы невзгоды.- Мне с тобой хорошо, Андрей, только бы маму на ноги поставить. Завтра… завтра сама в больницу поеду, буду с лечащим врачом разговаривать. Интересно, что он посоветует?
- Боишься?
- Не за себя, за маму. Ох, Андрюша, она всю жизнь нам помогала, можно сказать, собой пожертвовала, во многом себе отказывала, только, чтобы мы ни в чем не нуждались. А, теперь, выходит, при смерти человек, без помощи остался. Выживет – хорошо, помрет – еще лучше, проблема сама собой разрешиться.
Они смотрели друг другу в глаза, и без слов обещали, что никогда не будут расставаться. В глазах Светланы стояли слезы, стеной застилая все прелести любимого человека. А, он не меньше стеснялся собственной слабости, кусая губы от бессилия. Чем же ей помочь?  - У меня доход-то маленький. Ежели, еще куда устроиться, то …, - то Андрей многозначительно умолк, предоставляя собеседнице самой сформулировать недосказанное. Не хотелось понапрасну Светлану обнадеживать, а ведь, как хочется помочь, бедненькой.
- В первую очередь, Андрей, это – дело наше, семейное. Деньги нужны в ближайшие месяц-два и большие деньги. Я бы устроилась, куда угодно, кредит взяла бы, но, Света вздохнула, - Кто мне его даст, я ведь, всего лишь, простая студентка. Может, колледж бросить и куда-нибудь устроиться поскорее, только, кредит, быстро не выдадут. А маму срочно спасать надо. Родственники пальцем пошевелить ради нее не желают. Сестра старшая, еще понятно, на руках двое малолетних детей и бывший муж, тунеядец непутевый. А, тот, кто с матерью тридцать лет прожил, не могу его назвать по-родственному, только и способен, что молиться …
Недоумевая, Андрей полюбопытствовал, - А, что же он такой ущербный, твой родственник? Может, просто лентяй?
- Сейчас не удержусь, и стану обзывать его всякими скверными словами, он это заслужил.
- Безусловно, заслужил. Ради любимой жены не жаль и жизнью пожертвовать.
- А наш семейный гад предлагает молиться. Ради спасения мамы, можно поменять нашу двухкомнатную квартиру на однокомнатную, с доплатой. А, это – приличная сумма денег. Андрей, что вздыхаешь?
- У нас тоже, двухкомнатная, и прописаны четверо. Накоплений никаких особых не нажили. Как тебе помочь?  - после короткой паузы, Андрей промолвил, - Мне кредит не дадут.
- Почему?
И снова вынужденное молчание. Сказать ей или нет? Болезнь у него ненастоящая, так чего же стыдиться? – Понимаешь … Светлана, у меня нет официальной работы,  без нее заемщик может рассчитывать, разве, что тысяч на пятьдесят.
Света вздохнула. Оба понимали, что это – сумма недостаточная. И вновь тревожное молчание, во время которого Светлана хмурилась. На ее открытом личике сменяла одна другую масса чувств, от возмущения, проскальзывающего в едва уловимом скрежетании ее зубов, сближенных бровях, придающих излишнюю строгость взору, до хитроумной злобы, которая старила Светлану. Наконец, насупленное двухминутное молчание   было прервано, - Более всего мне хочется заставить отца раскошелиться, и ты можешь мне в этом посодействовать, - заметив интерес в глазах слушателя, Светлана пояснила, - Он поп в Храме у метро, там сегодня намечена вечерняя служба. Мне достоверно известно, что папаша будет там присутствовать. Хочу его опозорить, уличив в жадности.
В последующем собеседники обсудили подробности грядущего мероприятия. Каждый из них смотрел на сложности его осуществления с собственных позиций. Андрей опасался скандала, Светлана неудачной попытки. До назначенного срока оставалось часа полтора. Андрей предпринял попытку уговорить Светлану, отказаться от задуманного, - А, если бы тебе удалось получить средства на лечение, путем благотворительных отчислений, Света, ты передумала бы устраивать разборки в Храме?
Ответчица недолго размышляла, - Я приложу все усилия к тому, чтобы добиться желаемого, и мне совершенно безразлично пострадает ли кто-либо при этом. Удивлен?
- Света, в скандал будет вовлечено множество посторонних. Требуются ли твоей маме свидетели семейной ссоры?
Девушка посмотрела на Андрея, как на ущербного, далее прозвучало, - Мне безразличны посторонние и их восприятие. Я сделаю все, ради спасения мамы, - Светлана особо выделила слово «все».
Глядя на любимую, Андрей не сомневался, что именно так и будет. Наскоро перекусив в ближайшем кафе, парочка отправилась воплощать в действительность задуманное. Волновались ли они? Вряд ли. Светлана была полна решимости, в которую воплотилась вся ее неприязнь к отцу. Андрей единственно, чего опасался – разочаровать Светлану, ведь для того, чтобы соответствовать ее планам, необходимо испытывать к ее папаше те же неприязненные, злобные чувства. Но этого не было совсем. К человеку, который ему был незнаком, Андрей был совершенно равнодушен. Сколько их, посторонних, случайных людей будет маячить на его горизонте? Бесчисленное множество … Так, что же, их любить и ненавидеть? Никакой силы не хватит, а силы он обязан беречь ради искусства. Его предназначение – писать картины, впитывая и раскрывая образы, которые создавало его богатое воображение. Зажмурив глаза, Андрей попытался представить себе религиозное воплощение зла. Как же так можно безалаберно относиться к собственной супруге, пренебрегать ее благополучием? Это кощунственно. Естественно, что в претензиях своих Светлана абсолютно правдива, такая, как она, не умеют лгать. Странно другое, что Светлана более ничего не рассказывает  о своем папаше, словно стыдиться его. Андрей более не сомневался во взаимности Светланы. Обычно испытывают чувство неловкости перед другим, если он дорог. А, может, милой Светочке станет легче, если … Эх, была – не была, - Скажи, а как ты относишься к пьющему сантехнику, почти растратившему свой опыт и мастерство впустую?
- Отрицательно. Доволен?
На лице Андрея отразилось недоумение, - Света, я же тебя не тестирую, я серьезно.
- И я серьезно. Думаешь, я не догадываюсь. Что ты о каком-нибудь своем родственничке мне повествуешь? Да, только алкаша можно с натягом простить, по причине его болезни. А поп … негодяй до мозга костей! Он сознательно внушает неполноценным созданиям, что они «солнечные люди», таким образом, вытягивая с них пожертвования. Лицемеры, попы проклятые! – в сердцах воскликнула Света, так, что впереди идущие женщина и мужчина, оглянулись, проводив ее опасливым взглядом.
Андрей поступил по-иному, крепко обняв, он поцеловал любимую в губы, - Ты говорила сейчас моими словами. Я тоже так считаю, Светочка. Люблю тебя!
Они прошагали уже полпути, когда из проезжающей по Батайскому проезду маршрутки их окликнули. Почти сразу же из такси вышел … Влад. Появление его было неожиданным лишь для Андрея. Однако, сам Владимир слишком внимательно смотрел на Свету, - Добрый вечер. Увидел вас и не удержался. Вероятно, пути наши совпадают?
Светлана выдернула свою руку, более Андрей ее не удерживал. Судя по хмурому выражению ее лица, она была недовольна их внезапной встречей. Не оглядываясь, она продолжила движение. Андрей был ограничен во временных рамках, для того, что сделать выбор, с кем ему остаться, - Извини, Влад, я тороплюсь, - бросил он уже на ходу, и поспешил догонять Светлану.
- Чего ты убежала? – вопрошал он ее вскоре.
Девушка чувствовала себя оскорбленной, отворачивалась от Андрея. Когда он попытался взять ее за руку, Света резко пресекла его попытки, - Оставь меня.
- Но почему? – удивлялся Андрей, - Тебе не нравятся мои приятельские отношения с молодым мужчиной? Но я, действительно хорошо его знаю.
- Я тоже.
- Света, я не понимаю, что здесь плохого?
Резко остановившись, девушка повернулась к вопрошающему лицом, - Только, что ты мне утверждал, что тебе претит лицемерие священников. А сейчас ты не понимаешь, отчего я не захотела беседовать с попом?
- Но он – хороший человек, и, насколько мне известно, Влад теперь по гражданской службе движется, - под пристальным взглядом любимой Андрей опустил глаза.
Почему Света испытывала неприязнь к Владу? Вероятно, она знала его ранее, и не с лучшей стороны. Но разве такое возможно? Вовремя спохватившись, Андрей кинулся догонять Свету. Ему ни без труда удалось это сделать. Света торопилась, потому, почти бежала. Присоединившись к ней, Андрей поразился, как быстро она умеет двигаться, и это при ее видимой полноте. Быстро им удалось добраться до Люблинской улицы, а далее осталось только пересечь ее, и вот она – конечная цель их путешествия. Приближаясь к Храму, они снизили темп. Светлана подозрительно оглядывалась по сторонам, Андрей не спускал глаз лишь с нее самой. В любимой читалось напряжение, которое постепенно копилось. Казалось еще чуть-чуть, и она взорвется, Андрей даже не исключал физического воздействия, вот только представить себе Светлану, пустившуюся в рукопашный бой, он не мог. Ее возвышенная, тяготеющая ко всему прекрасному натура, легко бы воплотилась в роль тургеневской барышни. Повторяя ее маневры, начал оглядываться Андрей. Видимо, со стороны это смотрелось несколько странно, однако, вопреки опасениям Андрея, никто из встречных в них пальцами не тыкал. Люди, в основном среднего и пожилого возраста, шли к ступеням Храма «Утоли мои печали». Лица прихожан были сосредоточены, Андрею они казались погруженными в самих себя и неразрешимые проблемы. Каждый из верующих, обращался к Богу, чтобы решить, хотя бы, часть из них. Все они жили надеждами, и ни на каких условиях не желали расстаться с ними, так вправе ли он привносить хаос в этот узкий, отгороженный от окружающей действительности мирок? Вот они со Светой у входа в Храм, еще не поздно остановиться, и Андрей решился, наконец, - Света, вряд ли, с помощью скандала ты раздобудешь деньги на лекарства, а чувство вины перед всеми этими незнакомыми людьми, не исключаю, что не сразу осознанной, у тебя сохранится надолго, может, даже навсегда. Света, остановись, прошу тебя, пока еще есть время остановиться! – взывал к ее совести Андрей.
Он умолк, после того, как их взгляды встретились. Ледяная ненависть стеной встала между ними, и Андрей отступил. Но уйти, просто так, развернувшись, он не мог. Прогуливаясь за воротами Храма, он выжидал. Если бы только спросить у него: «зачем он остался?», Андрей, верно, развел бы руками, ведь защищать Свету было бы не от кого. Выступление ее, возможно, вызвало бы ступор и ничего более. Незнакомые люди выслушали бы скандалистку, и … продолжали бы молиться. Люди верующие отличаются терпимостью и доброжелательностью, потому Светлане в Храме ничего не угрожает, Андрей в это уверовал, без всяких сомнений.   
Над Марьино сгустился вечер. Отдавая несносное тепло августовского дня, воздух впитывал в себя прохладу. Еще час-полтора, и наступят глубокие сумерки. Между тем, дверь Храма оставалась неподвижной, кто хотел, уже давно вошли туда. За его воротами активизировались попрошайки, не пропускающие обычно ни  одного богомольца, у которого можно было хоть что-нибудь выпросить. Андрей заметил, что к компании людей без возраста и определенного места жительства, присоединились молодые попрошайки. Из них, парень лет двадцати, облаченный в рванные бриджи, футболку, сношенные кеды суетился, шныряя от выхода из метро к Храму и обратно, по-собачьи преданно заглядывал в лица прохожих, и повторял, без устали: «Отстал от экскурсионного автобуса. Деньги, документы – все увезли в Шахты. Жить не на что. Помогите, добрые граждане, кто, чем может!» Лицо парня показалось Андрею знакомым, а также, его слегка шепелявый голос. Ходившие ходуном ноздри, как у всхрапывающего коня, свидетельствующие о крайнем возбуждении, узкий, гладко выбритый подбородок, бесконечная мольба прослеживалась, как во взгляде бесцветных глазок, так и в по-старушечьи протянутой руке, отнюдь, не привыкшей к труду. И тут Андрея осенило! Перед ним наркоман из дома четыре по Новочеркасскому бульвару. Никто из прохожих не раскошелился на обманщика, но тот отказывался верить в свою неудачу. Неужели люди утратили доброту, отвыкли делиться?      
- Слушай, друг, дай сотню.
Андрей поначалу растерялся, потому, что не сразу осознал, оказывается. Обращаются к нему! Вероятно, Андрей прошел бы мимо, но представление развивалось по восходящему пути, попрошайка схватил его за руку. Решительно отстранив его, Андрей полюбопытствовал, - Не могу припомнить, когда мы с тобой познакомились?
- А, разве это так важно? Слушай, друг, мне домой надо. Дай сотню! – попрошайка уже не упрашивал, скорее требовал.
Андрей стоял на своем, - Ста рублей тебе явно не хватит.
- Дай больше, - уверенно ответил попрошайка.
- Может, тебе сразу автобус прислать, а, заодно и персонального гида. Ты прямо, списком обозначь свои требования.
Злобная гримаса исказила крысиную мордашку попрошайки, - Грешно над больным человеком издеваться.
- А врать, не грешно? Ты хоть знаешь, где находится город Шахты?
Прервав попытку заработать на жалости, попрошайка плюнул под ноги Андрею и убежал, чтобы отыскать себе новую жертву. Андрей лишь усмехнулся ему вслед. Прогуливаясь у ворот Храма, Андрей начал проявлять беспокойство. Где же Света? У входа в церковь все спокойно, если службе кто-либо помешал, прихожане повалили бы из Храма. Не исключено, что здесь имеется второй, запасной выход. А, вот я сейчас это проверю, решил Андрей, и отправился вокруг Храма. Пройдя пару десятков шагов, в условиях слабой освещенности, Андрей замер, как вкопанный. Или у него обман зрения, либо та, стоящая одинокая фигура – Света. Опущенная голова, поникшие плечи ее можно было принять за смирение, если бы это был кто-нибудь другой. Света сама подошла к Андрею, - Я тебя заждалась.
Вздохнув, Андрей признался, - А, я не решился … вмешиваться, - кивнув головой в сторону Храма, он пояснил, - Там сейчас люди важным делом заняты. Я бы их своим появлением отвлек.
- Врешь. Совсем по иной причине ты не пошел, - злобно прошептала Светлана.
- Точнее, не люблю привлекать к себе внимание. А, ты почему не пошла в Храм?
Лицо попало в полоску уличного освещения. Маска безразличия, какого-то сонного равнодушия застыло на нем. На Андрея она не смотрела, - Бесполезно. Попа уже не переделаешь, а скандалы я и сама не переношу. Поедем по домам?
Обратно они добирались на маршрутном такси. Договорившись о завтрашней встрече, парочка распрощалась, ничуть не жалея о потраченном впустую времени.  Дома свету встретила Анна. Она с нетерпением переходила из комнаты на кухню и обратно, за сестрой, ожидая, пока та поделится своими впечатлениями. Светлана явно выглядела озабоченной, вот только делиться мрачными думами она не спешила. С безразличием прожевала пару кусочков сыра, чем-то заела его, не глядя. Анна не спускала с нее глаз, рассчитывая на подробности. Она с волнением оглядывалась на комнату, где спали сыновья. Наконец, не в состоянии более пребывать в ожидании, она прервала молчание, - Света, почему ты мне не рассказываешь?
Пренебрежение ко всем и ко вся сквозило во взгляде свысока. Серо-голубые глаза Светланы смотрели, как будто сквозь вопрошаемую, - А, тебя, разве интересуют подробности? Их ты можешь узнать от папаши, заодно он тебя просветит по отдельным направлениям коммерческой деятельности церкви, а, я иду спать. Завтра еду к маме, - на ходу бросила Светлана.
- Подожди, Светочка! Я хотела попросить тебя, присмотреть за детьми …
- К папаше обратись. Ему, все равно, делать нечего.
- Света! – взывала к совести сестры Анна, - Он совершенно не умеет обращаться с детьми. Я не могу ему доверить сыновей. Светочка, прошу тебя. Я вернусь с собеседования очень скоро, пожалуйста!
- Не могу. Я уже договорилась с сопровождающим, - голос Светланы прервался, когда она увидела сестру, сотрясающуюся в безмолвных рыданиях. Молодая женщина явно поддалась чувству, закрыв лицо руками, она плакала, не стесняясь собственной слабости.
Свете стало жаль сестру, и она тут же обняла ее, - Аня,  я посижу с ребятами.
- Спасибо тебе, а, отца я тоже, ненавижу! – в сердцах промолвила Анна.
Это признание, произнесенное в горячности, разрешило спорные вопросы между сестрами. Они проплакали вдвоем, жалуясь, одна другой на скрягу-отца. Уснули они почти одновременно. Во сне Света слышала, как Анна несколько раз вставала к детям, успокаивала испуганного ребенка, ждала, пока он уснет. Заботливая из нее мать вышла. «А, мне совсем не нравится возиться с мелюзгой. Нет во мне этого, материнского инстинкта, вовсе нет», рассуждала Света. И любовь у нее к Андрею чисто платоническая, и  … не уверена она в нем. Одиночество их бросило в объятия друг друга. Одно время Свете было неудобно, когда в спину ей утыкались любопытно-ехидные взгляды сплетниц. «Девятнадцать ей, и у нет парня! Она больна, или, как?» Иногда от этих обидных перешептываний хотелось расплакаться, бросить в ответ что-нибудь не менее обидное. И вот тогда ей подвернулся Роман, человек несерьезный, но кавалер завидный, хотя за ней, почти не ухаживал. Как позже выяснилось, к ней он относился, как и ко всем остальным, своим однокурсницам, просто позволял собою восхищаться. Какие же они разные с Андреем. Роман купался во всеобщем обожании, хотя красавцем не был. Андрей, вопреки своей внешней привлекательности, не прилагал усилий к тому, чтобы быть на виду. Главное, что он не старается быть лучше, чем она, а на фоне всех тех комплиментов, которыми Андрей ее одаривает, Света чувствует себя почти красавицей. Стоп! Не о том она теперь должна думать. Бедная мамочка, как же ей помочь? Если бы, появилось такое лекарство, которое обязательно помогает, и, даже при высокой цене, она непременно заработала бы на него. Бедная мамочка, за всю свою нелегкую жизнь не заслужила самых незамысловатых ювелирных украшений, хотя их любит любая женщина, даже самая невзрачная. А мама … мама у них почти красавица, и никто кроме ее самой, Светы мамочке не говорил, что она – самая незаменимая в их заурядной семейке. Она привнесла в их жизнь спокойствие, благоустроенность, размеренность, уют. Сейчас, когда мамы нет рядом, для Светы все дни стали однообразно скучными, без мамы ощущается только пустота и ничего более.
Света не могла уснуть, как ни пыталась. Ворочаясь с боку на бок, девушка представляла себе завтрашнюю, точнее уже сегодняшнюю встречу с мамой. Сможет ли она, так же умело, как Анна, скрывать от мамы правду? Обманывать незнакомого человека нетрудно, и угрызения совести после не будут мучить. Откинув одеяло, Света уселась на постели. Чего-то хотелось, а чего, конкретно, она не могла понять. Вроде, не холодно, окно закрыто. Ничего у нее не болит, это хорошо, но и спать совсем не хочется. Ясно! Ей хочется есть, не беда. В холодильнике что-нибудь найдется. Осторожно выглянув в коридор, Светлана увидела, что на кухне включен свет. Поп забыл выключить. Ладно, черт с ним. Главное, чтобы никто не болтался у нее под ногами. На пороге кухни Света, однако, застыла. На обеденном столе, чего только не было: тарелки, тарелки, тарелки, где кучками были навалены колбаса, сыр, ветчина, сало и все это изобилие стояло перед папашей, и это при всем, при том, что в холодильнике Света только видела лишь остатки сыра и несколько кусочков докторской колбасы. За столом восседал папаша, и методично уничтожал все это царское изобилие. Света встала напротив, скрестив руки. С минуту она молчала, после не выдержала, - Это ты для поездке к маме собрал?
Широкие челюсти двигались  монотонно, как только новый кусок лакомства попадал в рот, челюсти смыкались, и движение возобновлялось, при этом устремленный прямо взор ничего не выражал. Ясно, ее игнорируют. Но лишней Света себя не считала, - Однако, не жирно будет?
Мимолетный взгляд, в который протоиерей Радионов вложил весь свой отцовский авторитет, призван был удержать, в рамках дозволенного, распоясавшееся потомство. Цели своей он не достиг. Светлана демонстративно уселась, напротив, за стол, и принялась уничтожать выложенное, за компанию. Сдвинутые к переносице брови, придавшие лику священника угрюмость, взлетели вверх, в ответ на вольность, допущенную Светланой, - Оставь, не принадлежавшее тебе, дщерь неразумная! Как смеешь ты …
- Смею! И ты мне не указывай. Я тебе не старуха, которых, ты, за милую душу обираешь. Колбаску-то, нарезочку, небось, с Христом вместе делили? Скажешь, нет, а?
Резкий удар ладонью по столу заставил Светлану вздрогнуть, -Перестань. Не смей рассуждать о том,  в чем не разбираешься!
- А, ты хорошо разбираешься в том, как людей обманывать. Ладно, одних старух, они меняются, словно облака на небе. Но, родную супругу вспомни, что ты ей обещал тридцать лет назад…
- Молчать, дщерь неразумная! – съеденный кусок ветчины едва не встал протоиерею поперек горла, отчего у него перехватило дыхание.
- А, неразумная, по вашему, по-церковному, в большом почете. Ты же первый полудуркам, вроде, шизофреников и даунов, внушаешь, что они «солнечные люди». Ну, папаша, ты сегодня переплюнул всех своих святых, - Светлана ехидно захихикала.
Прерывистое покашливание привлекло внимание собеседников. У дверей кухни стояла Анна, - Три часа ночи. Почему так шумно?
- Анечка, нас с тобой к застолью приглашают. Присаживайся, бери колбаску, сырок, вот ветчина, которую ты очень любишь.
Но угоститься сестрам не удалось. При вмешательстве размашистой руки хозяина угощение моментально исчезло со стола. Анна со Светой переглянулись. Лакомство было переложено на одну большую тарелку, и  отправилась она не в холодильник. Ее унес с собой в спальню папаша.
Сглотнув комок, подступивший к горлу, Анна нехотя призналась, - Очень хочется есть. А, колбаска выглядела так аппетитно. Мне кажется, я до сих пор ощущаю ее пряный аромат, даже теперь, когда ее унесли.
Кивнув головой, Света вздохнула, - И, я ее не распробовала. 
- Подумать только. Мне пришлось кормить детей, чуть ли ни объедками!  Откуда такое изобилие?
- Бедные детишки. Ты их, действительно, кормила …
- Не совсем, это были засохшие сухари, размоченные в молоке. А Петя все время просил меня дать ему кусочек мяса. Очень тяжело, когда голодают дети.
- Согласно. Обещаю, голодать им более не придется. Уснет поп, и я заберу у него тарелку с нарезкой.
- Может … это все для мамы? – с сомнением спросила Анна.
Света отрицательно покачала головой, - Ей уж, верно, ничего не поможет. Онкология третьей степени. Бедная мамочка, - не удержавшись, девушка расплакалась. Спустя минуту она добавила, - С больным желудком уже ничего не хочется … хотя … более всего, страшит и доводит боль. Она берет бразды правления в свои руки, распоряжается больным человеком, а ему остается лишь страдать, забывая обо всем и вся, и хочется только одного … закрыть глаза и …
- Замолчи! Мне страшно. Я не хочу, чтобы она умерла.
- Я тоже, Аня, может, мне продать свою почку и купить мамочке лекарство?
- Ну, что ты несешь, Светка! Да, если бы я знала, что это маме поможет, я давно ее продала бы. Но теперь я хочу тебя попросить …
- Я останусь с детьми. Помню.
- Я не о том, - Анна присела за опустевший стол, рядом с сестрой. Глаза ее, два чарующих опала были влажными от слез, которые тут же, при их появлении, она растирала по щекам. Проглотив очередной комок, подступивший к горлу, Анна промолвила, - Мама очень переживает за всех нас. Не надо причинять ей еще более сильные страдания. Понимаешь, о чем я, - после молчаливого кивка Светы, молодая женщина добавила, - Спасибо, сестренка. Я очень тебя люблю, почти, как Сашку и Петю.
Это было стоящее признание из уст любящей матери. Пожелав сестре, «спокойной ночи», Света обещала сама себе, что ни при каких обстоятельствах, на папашу жаловаться не станет. Но это не значит, что она его прощает. Прощение – удел слабых. Именно они позволяют любить себя, но не умеют любить сами. Растет поколение сильных, которые не станут обманывать старух, наживаться на чужой глупости, и, прикрываясь постулатами из Ветхого завета, поучать других жизни. Господь с ними!            
               
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVI.

     Он уже четверть часа маячил на обозначенном Светланой месте, с обратной стороны дома. Вероятно, он уже километр прошагал туда и обратно. Хорошо еще, что маневры его были заметны лишь жильцам нижних этажей и назойливым воронам. Черт возьми, здесь даже негде было присесть! Если, только … на толстом суку. Прошагав еще пару минут, он так и поступил, скорее от нервозности, чем из-за усталости. Не без труда вскарабкавшись на толстую перекладину, Андрей попытался удобно устроиться. Откинувшись назад, он прислонился к стволу ясеня. Расслабиться не получилось. Его приняли за своего парня местные алкаши: «Парень, третьим будешь?»
Прикрыв глаза, Андрей претворился спящим. Рядом раздавался звон стеклянной тары. Вопреки его надеждам, любители выпивки расположились по соседству. Бросая нервные взгляды на часы, Андрей начал злиться. Прошло почти двадцать минут, но где же, где долгожданная Светлана? Если она в ближайшие пять минут  не явиться, то … он уйдет, без всяких объяснений. Отсутствие пунктуальности его раздражало, буквально, во всех, без исключения. Выходит, вот он, первый ее недостаток, ощутимый. Сумеет ли она реабилитировать себя в его глазах? Он их открыл в тот самый момент, когда ощутил давление постороннего взгляда, подхлестнувшего его, так, что он более не мог усидеть на месте. Пришла, все-таки! – Я тебя заждался, - но более ни слова укора Андрей не успел вымолвить.
Света согласно кивнула головой, - Не хотелось совсем приходить. Я с отцом разругалась. Он решил на маме сэкономить, можешь себе такое представить?! – со Светы моментально слетело все внешнее спокойствие. Взор ее горел презрением, руки были сжаты в кулак.
Андрей положил ей руки на плечи, - Я тебя понимаю. Один мой родственник всю жизнь на всех нас экономил, и более всех любил самого себя. Мне противен церковный призыв: «…Возлюби ближнего, как самого себя». По-моему, человеком может являться лишь тот, кто меньше любит собственную персону и привык делиться теплотой, лаской, заботой с теми, кому хуже. Я говорю все это ни ради красного словца, а потому, что самовлюбленные создания вызывают во мне отвращение и презрение.
Вместо ответа она прижалась к нему всем своим не худеньким телом, которое пронзила дрожь. Ох, не поздоровилось бы сейчас ее меркантильному и расчетливому отцу! Крепкие и надежные объятия Андрея, словно заслонили от Светланы невзгоды.- Мне с тобой хорошо, Андрей, только бы маму на ноги поставить. Завтра… завтра сама в больницу поеду, буду с лечащим врачом разговаривать. Интересно, что он посоветует?
- Боишься?
- Не за себя, за маму. Ох, Андрюша, она всю жизнь нам помогала, можно сказать, собой пожертвовала, во многом себе отказывала, только, чтобы мы ни в чем не нуждались. А, теперь, выходит, при смерти человек, без помощи остался. Выживет – хорошо, помрет – еще лучше, проблема сама собой разрешиться.
Они смотрели друг другу в глаза, и без слов обещали, что никогда не будут расставаться. В глазах Светланы стояли слезы, стеной застилая все прелести любимого человека. А, он не меньше стеснялся собственной слабости, кусая губы от бессилия. Чем же ей помочь?  - У меня доход-то маленький. Ежели, еще куда устроиться, то …, - то Андрей многозначительно умолк, предоставляя собеседнице самой сформулировать недосказанное. Не хотелось понапрасну Светлану обнадеживать, а ведь, как хочется помочь, бедненькой.
- В первую очередь, Андрей, это – дело наше, семейное. Деньги нужны в ближайшие месяц-два и большие деньги. Я бы устроилась, куда угодно, кредит взяла бы, но, Света вздохнула, - Кто мне его даст, я ведь, всего лишь, простая студентка. Может, колледж бросить и куда-нибудь устроиться поскорее, только, кредит, быстро не выдадут. А маму срочно спасать надо. Родственники пальцем пошевелить ради нее не желают. Сестра старшая, еще понятно, на руках двое малолетних детей и бывший муж, тунеядец непутевый. А, тот, кто с матерью тридцать лет прожил, не могу его назвать по-родственному, только и способен, что молиться …
Недоумевая, Андрей полюбопытствовал, - А, что же он такой ущербный, твой родственник? Может, просто лентяй?
- Сейчас не удержусь, и стану обзывать его всякими скверными словами, он это заслужил.
- Безусловно, заслужил. Ради любимой жены не жаль и жизнью пожертвовать.
- А наш семейный гад предлагает молиться. Ради спасения мамы, можно поменять нашу двухкомнатную квартиру на однокомнатную, с доплатой. А, это – приличная сумма денег. Андрей, что вздыхаешь?
- У нас тоже, двухкомнатная, и прописаны четверо. Накоплений никаких особых не нажили. Как тебе помочь?  - после короткой паузы, Андрей промолвил, - Мне кредит не дадут.
- Почему?
И снова вынужденное молчание. Сказать ей или нет? Болезнь у него ненастоящая, так чего же стыдиться? – Понимаешь … Светлана, у меня нет официальной работы,  без нее заемщик может рассчитывать, разве, что тысяч на пятьдесят.
Света вздохнула. Оба понимали, что это – сумма недостаточная. И вновь тревожное молчание, во время которого Светлана хмурилась. На ее открытом личике сменяла одна другую масса чувств, от возмущения, проскальзывающего в едва уловимом скрежетании ее зубов, сближенных бровях, придающих излишнюю строгость взору, до хитроумной злобы, которая старила Светлану. Наконец, насупленное двухминутное молчание   было прервано, - Более всего мне хочется заставить отца раскошелиться, и ты можешь мне в этом посодействовать, - заметив интерес в глазах слушателя, Светлана пояснила, - Он поп в Храме у метро, там сегодня намечена вечерняя служба. Мне достоверно известно, что папаша будет там присутствовать. Хочу его опозорить, уличив в жадности.
В последующем собеседники обсудили подробности грядущего мероприятия. Каждый из них смотрел на сложности его осуществления с собственных позиций. Андрей опасался скандала, Светлана неудачной попытки. До назначенного срока оставалось часа полтора. Андрей предпринял попытку уговорить Светлану, отказаться от задуманного, - А, если бы тебе удалось получить средства на лечение, путем благотворительных отчислений, Света, ты передумала бы устраивать разборки в Храме?
Ответчица недолго размышляла, - Я приложу все усилия к тому, чтобы добиться желаемого, и мне совершенно безразлично пострадает ли кто-либо при этом. Удивлен?
- Света, в скандал будет вовлечено множество посторонних. Требуются ли твоей маме свидетели семейной ссоры?
Девушка посмотрела на Андрея, как на ущербного, далее прозвучало, - Мне безразличны посторонние и их восприятие. Я сделаю все, ради спасения мамы, - Светлана особо выделила слово «все».
Глядя на любимую, Андрей не сомневался, что именно так и будет. Наскоро перекусив в ближайшем кафе, парочка отправилась воплощать в действительность задуманное. Волновались ли они? Вряд ли. Светлана была полна решимости, в которую воплотилась вся ее неприязнь к отцу. Андрей единственно, чего опасался – разочаровать Светлану, ведь для того, чтобы соответствовать ее планам, необходимо испытывать к ее папаше те же неприязненные, злобные чувства. Но этого не было совсем. К человеку, который ему был незнаком, Андрей был совершенно равнодушен. Сколько их, посторонних, случайных людей будет маячить на его горизонте? Бесчисленное множество … Так, что же, их любить и ненавидеть? Никакой силы не хватит, а силы он обязан беречь ради искусства. Его предназначение – писать картины, впитывая и раскрывая образы, которые создавало его богатое воображение. Зажмурив глаза, Андрей попытался представить себе религиозное воплощение зла. Как же так можно безалаберно относиться к собственной супруге, пренебрегать ее благополучием? Это кощунственно. Естественно, что в претензиях своих Светлана абсолютно правдива, такая, как она, не умеют лгать. Странно другое, что Светлана более ничего не рассказывает  о своем папаше, словно стыдиться его. Андрей более не сомневался во взаимности Светланы. Обычно испытывают чувство неловкости перед другим, если он дорог. А, может, милой Светочке станет легче, если … Эх, была – не была, - Скажи, а как ты относишься к пьющему сантехнику, почти растратившему свой опыт и мастерство впустую?
- Отрицательно. Доволен?
На лице Андрея отразилось недоумение, - Света, я же тебя не тестирую, я серьезно.
- И я серьезно. Думаешь, я не догадываюсь. Что ты о каком-нибудь своем родственничке мне повествуешь? Да, только алкаша можно с натягом простить, по причине его болезни. А поп … негодяй до мозга костей! Он сознательно внушает неполноценным созданиям, что они «солнечные люди», таким образом, вытягивая с них пожертвования. Лицемеры, попы проклятые! – в сердцах воскликнула Света, так, что впереди идущие женщина и мужчина, оглянулись, проводив ее опасливым взглядом.
Андрей поступил по-иному, крепко обняв, он поцеловал любимую в губы, - Ты говорила сейчас моими словами. Я тоже так считаю, Светочка. Люблю тебя!
Они прошагали уже полпути, когда из проезжающей по Батайскому проезду маршрутки их окликнули. Почти сразу же из такси вышел … Влад. Появление его было неожиданным лишь для Андрея. Однако, сам Владимир слишком внимательно смотрел на Свету, - Добрый вечер. Увидел вас и не удержался. Вероятно, пути наши совпадают?
Светлана выдернула свою руку, более Андрей ее не удерживал. Судя по хмурому выражению ее лица, она была недовольна их внезапной встречей. Не оглядываясь, она продолжила движение. Андрей был ограничен во временных рамках, для того, что сделать выбор, с кем ему остаться, - Извини, Влад, я тороплюсь, - бросил он уже на ходу, и поспешил догонять Светлану.
- Чего ты убежала? – вопрошал он ее вскоре.
Девушка чувствовала себя оскорбленной, отворачивалась от Андрея. Когда он попытался взять ее за руку, Света резко пресекла его попытки, - Оставь меня.
- Но почему? – удивлялся Андрей, - Тебе не нравятся мои приятельские отношения с молодым мужчиной? Но я, действительно хорошо его знаю.
- Я тоже.
- Света, я не понимаю, что здесь плохого?
Резко остановившись, девушка повернулась к вопрошающему лицом, - Только, что ты мне утверждал, что тебе претит лицемерие священников. А сейчас ты не понимаешь, отчего я не захотела беседовать с попом?
- Но он – хороший человек, и, насколько мне известно, Влад теперь по гражданской службе движется, - под пристальным взглядом любимой Андрей опустил глаза.
Почему Света испытывала неприязнь к Владу? Вероятно, она знала его ранее, и не с лучшей стороны. Но разве такое возможно? Вовремя спохватившись, Андрей кинулся догонять Свету. Ему ни без труда удалось это сделать. Света торопилась, потому, почти бежала. Присоединившись к ней, Андрей поразился, как быстро она умеет двигаться, и это при ее видимой полноте. Быстро им удалось добраться до Люблинской улицы, а далее осталось только пересечь ее, и вот она – конечная цель их путешествия. Приближаясь к Храму, они снизили темп. Светлана подозрительно оглядывалась по сторонам, Андрей не спускал глаз лишь с нее самой. В любимой читалось напряжение, которое постепенно копилось. Казалось еще чуть-чуть, и она взорвется, Андрей даже не исключал физического воздействия, вот только представить себе Светлану, пустившуюся в рукопашный бой, он не мог. Ее возвышенная, тяготеющая ко всему прекрасному натура, легко бы воплотилась в роль тургеневской барышни. Повторяя ее маневры, начал оглядываться Андрей. Видимо, со стороны это смотрелось несколько странно, однако, вопреки опасениям Андрея, никто из встречных в них пальцами не тыкал. Люди, в основном среднего и пожилого возраста, шли к ступеням Храма «Утоли мои печали». Лица прихожан были сосредоточены, Андрею они казались погруженными в самих себя и неразрешимые проблемы. Каждый из верующих, обращался к Богу, чтобы решить, хотя бы, часть из них. Все они жили надеждами, и ни на каких условиях не желали расстаться с ними, так вправе ли он привносить хаос в этот узкий, отгороженный от окружающей действительности мирок? Вот они со Светой у входа в Храм, еще не поздно остановиться, и Андрей решился, наконец, - Света, вряд ли, с помощью скандала ты раздобудешь деньги на лекарства, а чувство вины перед всеми этими незнакомыми людьми, не исключаю, что не сразу осознанной, у тебя сохранится надолго, может, даже навсегда. Света, остановись, прошу тебя, пока еще есть время остановиться! – взывал к ее совести Андрей.
Он умолк, после того, как их взгляды встретились. Ледяная ненависть стеной встала между ними, и Андрей отступил. Но уйти, просто так, развернувшись, он не мог. Прогуливаясь за воротами Храма, он выжидал. Если бы только спросить у него: «зачем он остался?», Андрей, верно, развел бы руками, ведь защищать Свету было бы не от кого. Выступление ее, возможно, вызвало бы ступор и ничего более. Незнакомые люди выслушали бы скандалистку, и … продолжали бы молиться. Люди верующие отличаются терпимостью и доброжелательностью, потому Светлане в Храме ничего не угрожает, Андрей в это уверовал, без всяких сомнений.   
Над Марьино сгустился вечер. Отдавая несносное тепло августовского дня, воздух впитывал в себя прохладу. Еще час-полтора, и наступят глубокие сумерки. Между тем, дверь Храма оставалась неподвижной, кто хотел, уже давно вошли туда. За его воротами активизировались попрошайки, не пропускающие обычно ни  одного богомольца, у которого можно было хоть что-нибудь выпросить. Андрей заметил, что к компании людей без возраста и определенного места жительства, присоединились молодые попрошайки. Из них, парень лет двадцати, облаченный в рванные бриджи, футболку, сношенные кеды суетился, шныряя от выхода из метро к Храму и обратно, по-собачьи преданно заглядывал в лица прохожих, и повторял, без устали: «Отстал от экскурсионного автобуса. Деньги, документы – все увезли в Шахты. Жить не на что. Помогите, добрые граждане, кто, чем может!» Лицо парня показалось Андрею знакомым, а также, его слегка шепелявый голос. Ходившие ходуном ноздри, как у всхрапывающего коня, свидетельствующие о крайнем возбуждении, узкий, гладко выбритый подбородок, бесконечная мольба прослеживалась, как во взгляде бесцветных глазок, так и в по-старушечьи протянутой руке, отнюдь, не привыкшей к труду. И тут Андрея осенило! Перед ним наркоман из дома четыре по Новочеркасскому бульвару. Никто из прохожих не раскошелился на обманщика, но тот отказывался верить в свою неудачу. Неужели люди утратили доброту, отвыкли делиться?      
- Слушай, друг, дай сотню.
Андрей поначалу растерялся, потому, что не сразу осознал, оказывается. Обращаются к нему! Вероятно, Андрей прошел бы мимо, но представление развивалось по восходящему пути, попрошайка схватил его за руку. Решительно отстранив его, Андрей полюбопытствовал, - Не могу припомнить, когда мы с тобой познакомились?
- А, разве это так важно? Слушай, друг, мне домой надо. Дай сотню! – попрошайка уже не упрашивал, скорее требовал.
Андрей стоял на своем, - Ста рублей тебе явно не хватит.
- Дай больше, - уверенно ответил попрошайка.
- Может, тебе сразу автобус прислать, а, заодно и персонального гида. Ты прямо, списком обозначь свои требования.
Злобная гримаса исказила крысиную мордашку попрошайки, - Грешно над больным человеком издеваться.
- А врать, не грешно? Ты хоть знаешь, где находится город Шахты?
Прервав попытку заработать на жалости, попрошайка плюнул под ноги Андрею и убежал, чтобы отыскать себе новую жертву. Андрей лишь усмехнулся ему вслед. Прогуливаясь у ворот Храма, Андрей начал проявлять беспокойство. Где же Света? У входа в церковь все спокойно, если службе кто-либо помешал, прихожане повалили бы из Храма. Не исключено, что здесь имеется второй, запасной выход. А, вот я сейчас это проверю, решил Андрей, и отправился вокруг Храма. Пройдя пару десятков шагов, в условиях слабой освещенности, Андрей замер, как вкопанный. Или у него обман зрения, либо та, стоящая одинокая фигура – Света. Опущенная голова, поникшие плечи ее можно было принять за смирение, если бы это был кто-нибудь другой. Света сама подошла к Андрею, - Я тебя заждалась.
Вздохнув, Андрей признался, - А, я не решился … вмешиваться, - кивнув головой в сторону Храма, он пояснил, - Там сейчас люди важным делом заняты. Я бы их своим появлением отвлек.
- Врешь. Совсем по иной причине ты не пошел, - злобно прошептала Светлана.
- Точнее, не люблю привлекать к себе внимание. А, ты почему не пошла в Храм?
Лицо попало в полоску уличного освещения. Маска безразличия, какого-то сонного равнодушия застыло на нем. На Андрея она не смотрела, - Бесполезно. Попа уже не переделаешь, а скандалы я и сама не переношу. Поедем по домам?
Обратно они добирались на маршрутном такси. Договорившись о завтрашней встрече, парочка распрощалась, ничуть не жалея о потраченном впустую времени.  Дома свету встретила Анна. Она с нетерпением переходила из комнаты на кухню и обратно, за сестрой, ожидая, пока та поделится своими впечатлениями. Светлана явно выглядела озабоченной, вот только делиться мрачными думами она не спешила. С безразличием прожевала пару кусочков сыра, чем-то заела его, не глядя. Анна не спускала с нее глаз, рассчитывая на подробности. Она с волнением оглядывалась на комнату, где спали сыновья. Наконец, не в состоянии более пребывать в ожидании, она прервала молчание, - Света, почему ты мне не рассказываешь?
Пренебрежение ко всем и ко вся сквозило во взгляде свысока. Серо-голубые глаза Светланы смотрели, как будто сквозь вопрошаемую, - А, тебя, разве интересуют подробности? Их ты можешь узнать от папаши, заодно он тебя просветит по отдельным направлениям коммерческой деятельности церкви, а, я иду спать. Завтра еду к маме, - на ходу бросила Светлана.
- Подожди, Светочка! Я хотела попросить тебя, присмотреть за детьми …
- К папаше обратись. Ему, все равно, делать нечего.
- Света! – взывала к совести сестры Анна, - Он совершенно не умеет обращаться с детьми. Я не могу ему доверить сыновей. Светочка, прошу тебя. Я вернусь с собеседования очень скоро, пожалуйста!
- Не могу. Я уже договорилась с сопровождающим, - голос Светланы прервался, когда она увидела сестру, сотрясающуюся в безмолвных рыданиях. Молодая женщина явно поддалась чувству, закрыв лицо руками, она плакала, не стесняясь собственной слабости.
Свете стало жаль сестру, и она тут же обняла ее, - Аня,  я посижу с ребятами.
- Спасибо тебе, а, отца я тоже, ненавижу! – в сердцах промолвила Анна.
Это признание, произнесенное в горячности, разрешило спорные вопросы между сестрами. Они проплакали вдвоем, жалуясь, одна другой на скрягу-отца. Уснули они почти одновременно. Во сне Света слышала, как Анна несколько раз вставала к детям, успокаивала испуганного ребенка, ждала, пока он уснет. Заботливая из нее мать вышла. «А, мне совсем не нравится возиться с мелюзгой. Нет во мне этого, материнского инстинкта, вовсе нет», рассуждала Света. И любовь у нее к Андрею чисто платоническая, и  … не уверена она в нем. Одиночество их бросило в объятия друг друга. Одно время Свете было неудобно, когда в спину ей утыкались любопытно-ехидные взгляды сплетниц. «Девятнадцать ей, и у нет парня! Она больна, или, как?» Иногда от этих обидных перешептываний хотелось расплакаться, бросить в ответ что-нибудь не менее обидное. И вот тогда ей подвернулся Роман, человек несерьезный, но кавалер завидный, хотя за ней, почти не ухаживал. Как позже выяснилось, к ней он относился, как и ко всем остальным, своим однокурсницам, просто позволял собою восхищаться. Какие же они разные с Андреем. Роман купался во всеобщем обожании, хотя красавцем не был. Андрей, вопреки своей внешней привлекательности, не прилагал усилий к тому, чтобы быть на виду. Главное, что он не старается быть лучше, чем она, а на фоне всех тех комплиментов, которыми Андрей ее одаривает, Света чувствует себя почти красавицей. Стоп! Не о том она теперь должна думать. Бедная мамочка, как же ей помочь? Если бы, появилось такое лекарство, которое обязательно помогает, и, даже при высокой цене, она непременно заработала бы на него. Бедная мамочка, за всю свою нелегкую жизнь не заслужила самых незамысловатых ювелирных украшений, хотя их любит любая женщина, даже самая невзрачная. А мама … мама у них почти красавица, и никто кроме ее самой, Светы мамочке не говорил, что она – самая незаменимая в их заурядной семейке. Она привнесла в их жизнь спокойствие, благоустроенность, размеренность, уют. Сейчас, когда мамы нет рядом, для Светы все дни стали однообразно скучными, без мамы ощущается только пустота и ничего более.
Света не могла уснуть, как ни пыталась. Ворочаясь с боку на бок, девушка представляла себе завтрашнюю, точнее уже сегодняшнюю встречу с мамой. Сможет ли она, так же умело, как Анна, скрывать от мамы правду? Обманывать незнакомого человека нетрудно, и угрызения совести после не будут мучить. Откинув одеяло, Света уселась на постели. Чего-то хотелось, а чего, конкретно, она не могла понять. Вроде, не холодно, окно закрыто. Ничего у нее не болит, это хорошо, но и спать совсем не хочется. Ясно! Ей хочется есть, не беда. В холодильнике что-нибудь найдется. Осторожно выглянув в коридор, Светлана увидела, что на кухне включен свет. Поп забыл выключить. Ладно, черт с ним. Главное, чтобы никто не болтался у нее под ногами. На пороге кухни Света, однако, застыла. На обеденном столе, чего только не было: тарелки, тарелки, тарелки, где кучками были навалены колбаса, сыр, ветчина, сало и все это изобилие стояло перед папашей, и это при всем, при том, что в холодильнике Света только видела лишь остатки сыра и несколько кусочков докторской колбасы. За столом восседал папаша, и методично уничтожал все это царское изобилие. Света встала напротив, скрестив руки. С минуту она молчала, после не выдержала, - Это ты для поездке к маме собрал?
Широкие челюсти двигались  монотонно, как только новый кусок лакомства попадал в рот, челюсти смыкались, и движение возобновлялось, при этом устремленный прямо взор ничего не выражал. Ясно, ее игнорируют. Но лишней Света себя не считала, - Однако, не жирно будет?
Мимолетный взгляд, в который протоиерей Радионов вложил весь свой отцовский авторитет, призван был удержать, в рамках дозволенного, распоясавшееся потомство. Цели своей он не достиг. Светлана демонстративно уселась, напротив, за стол, и принялась уничтожать выложенное, за компанию. Сдвинутые к переносице брови, придавшие лику священника угрюмость, взлетели вверх, в ответ на вольность, допущенную Светланой, - Оставь, не принадлежавшее тебе, дщерь неразумная! Как смеешь ты …
- Смею! И ты мне не указывай. Я тебе не старуха, которых, ты, за милую душу обираешь. Колбаску-то, нарезочку, небось, с Христом вместе делили? Скажешь, нет, а?
Резкий удар ладонью по столу заставил Светлану вздрогнуть, -Перестань. Не смей рассуждать о том,  в чем не разбираешься!
- А, ты хорошо разбираешься в том, как людей обманывать. Ладно, одних старух, они меняются, словно облака на небе. Но, родную супругу вспомни, что ты ей обещал тридцать лет назад…
- Молчать, дщерь неразумная! – съеденный кусок ветчины едва не встал протоиерею поперек горла, отчего у него перехватило дыхание.
- А, неразумная, по вашему, по-церковному, в большом почете. Ты же первый полудуркам, вроде, шизофреников и даунов, внушаешь, что они «солнечные люди». Ну, папаша, ты сегодня переплюнул всех своих святых, - Светлана ехидно захихикала.
Прерывистое покашливание привлекло внимание собеседников. У дверей кухни стояла Анна, - Три часа ночи. Почему так шумно?
- Анечка, нас с тобой к застолью приглашают. Присаживайся, бери колбаску, сырок, вот ветчина, которую ты очень любишь.
Но угоститься сестрам не удалось. При вмешательстве размашистой руки хозяина угощение моментально исчезло со стола. Анна со Светой переглянулись. Лакомство было переложено на одну большую тарелку, и  отправилась она не в холодильник. Ее унес с собой в спальню папаша.
Сглотнув комок, подступивший к горлу, Анна нехотя призналась, - Очень хочется есть. А, колбаска выглядела так аппетитно. Мне кажется, я до сих пор ощущаю ее пряный аромат, даже теперь, когда ее унесли.
Кивнув головой, Света вздохнула, - И, я ее не распробовала. 
- Подумать только. Мне пришлось кормить детей, чуть ли ни объедками!  Откуда такое изобилие?
- Бедные детишки. Ты их, действительно, кормила …
- Не совсем, это были засохшие сухари, размоченные в молоке. А Петя все время просил меня дать ему кусочек мяса. Очень тяжело, когда голодают дети.
- Согласно. Обещаю, голодать им более не придется. Уснет поп, и я заберу у него тарелку с нарезкой.
- Может … это все для мамы? – с сомнением спросила Анна.
Света отрицательно покачала головой, - Ей уж, верно, ничего не поможет. Онкология третьей степени. Бедная мамочка, - не удержавшись, девушка расплакалась. Спустя минуту она добавила, - С больным желудком уже ничего не хочется … хотя … более всего, страшит и доводит боль. Она берет бразды правления в свои руки, распоряжается больным человеком, а ему остается лишь страдать, забывая обо всем и вся, и хочется только одного … закрыть глаза и …
- Замолчи! Мне страшно. Я не хочу, чтобы она умерла.
- Я тоже, Аня, может, мне продать свою почку и купить мамочке лекарство?
- Ну, что ты несешь, Светка! Да, если бы я знала, что это маме поможет, я давно ее продала бы. Но теперь я хочу тебя попросить …
- Я останусь с детьми. Помню.
- Я не о том, - Анна присела за опустевший стол, рядом с сестрой. Глаза ее, два чарующих опала были влажными от слез, которые тут же, при их появлении, она растирала по щекам. Проглотив очередной комок, подступивший к горлу, Анна промолвила, - Мама очень переживает за всех нас. Не надо причинять ей еще более сильные страдания. Понимаешь, о чем я, - после молчаливого кивка Светы, молодая женщина добавила, - Спасибо, сестренка. Я очень тебя люблю, почти, как Сашку и Петю.
Это было стоящее признание из уст любящей матери. Пожелав сестре, «спокойной ночи», Света обещала сама себе, что ни при каких обстоятельствах, на папашу жаловаться не станет. Но это не значит, что она его прощает. Прощение – удел слабых. Именно они позволяют любить себя, но не умеют любить сами. Растет поколение сильных, которые не станут обманывать старух, наживаться на чужой глупости, и, прикрываясь постулатами из Ветхого завета, поучать других жизни. Господь с ними!            
               
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVII.

     Все предыдущее отошло на второй план, после того, как Света увидела маму. Ее рано состарившееся, изможденное от периодически возникающих болей лицо, уже ни жило, радуясь окружающему, а выживало. Желтого оттенка кожа, сплошь усеянная морщинами, пересохшие губы, главное, что обращало на себя внимание – глаза, почти обесцвеченные, их Екатерина Павловна щурила, стоило только слишком пристально на кого-то или что-то взглянуть. Больная пятидесяти четырех летняя женщина лежала в палате с тремя такими же онкологическими больными. Насторожила Светлану пустая койка у окна. 
- Отмучилась Валерьяновна. Позавчера умерла, - пояснила соседка Екатерины Павловны.
Света присела на краешек кровати. Екатерина Павловна в знак одобрения закрыла и вновь открыла глаза. Дочь тревожно вздохнула, неужели у мамы более ни на что нет сил? – Мама, лечащий врач сказал, что тебя скоро выпишут. Вернешься домой, станем жить, как прежде. Аннушка и я будем тебе помогать.
Светлана говорила, а сама едва не плакала. Маму приходилось обманывать. Ведь, как прежде, никогда более не будет. Лечащий врач признал маму безнадежно больной. «Ей не поможет ни оперативное вмешательство, ни импортные инновации. Желудок изъеден раковой опухолью более, чем на три четверти. Теперь для больной существует лишь поддерживающая терапия». Услышав приговор из уст опытного врача, Света дала волю эмоциям, но к маме, в палату явилась лишь после того, как успокоилась.
Екатерина Павловна слушала дочь и грустно улыбалась. Вернуться домой  очень хотелось, больничные стены ей опостылели, надоело постоянно лежать. Тело ее все болит, ноет, оно, как чужое. А, главное, дома столько дел неоконченных. Наконец, Светочка умолкла, и наступил черед отвечать, - Да, я очень хочу … домой. Анечка, верно, по мне тоже соскучилась. Сашенька с Петенькой не болеют?
- Нет, мамочка. Дома все тебя очень ждут.
- Вам трудно без меня, и мне одиноко без вас.
Света гладила руку мамы и ужасалась тому, как сильно мамочка исхудала, почти на двадцать килограмм, - Мама, я не знала, что тебе можно, и принесла … вот, - девушка выложила на тумбочку, рядом с постелью мамы янтарные бананы, зелено-красные яблоки урожая нынешнего года и пирожные с кремом.
- Спасибо, доченька, только мне уже ничего не хочется,  ты покушай … я на тебя, с удовольствием погляжу, - уговаривала дочь Екатерина Павловна.
Глядя на весь этот продуктовый ассортимент, Света облизнулась. Угощение ей утром принес Андрей, и более всего Светлане хотелось вонзить острые зубки в аппетитные пирожные, трубочки с ванильно-сливочным кремом, и вот, ее желание сбылось, - Ой, мамочка, пирожные, ну, очень вкусные, может, ты, все-таки, попробуешь? Кстати, мне их принес, специально для тебя, один мой друг. Его зовут Андрей, и он тоже за тебя беспокоится.
Боль внезапно завладела ею, ощущение было такое, будто изнутри ее жгли раскаленным железом. Для того, чтобы не испугать дочь, больная в кровь кусала губы, хватаясь за все подряд: простынь, одеяло, матрас. Страдания Екатерины Павловны были невыносимы, по крайней мере, так решила Света, и тут же закричала, - Кто-нибудь, помогите! Врачи, люди, где вы?! 
Екатерину Павловну всю ломало от боли, тело ее, все еще отягощенное лишними килограммами, подчиняясь нервным импульсам, гнулось то вправо, то влево. Света, по мере своих скромных возможностей, пыталась удержать мать. Подошла одна из ближайших соседок Екатерины Павловны, женщина средних лет, и прижала ноги больной к матрасу.
- Пожалуйста, позовите врача. А маму я сама удержу, как-нибудь! – умоляла Светлана.
Глаза Екатерины Павловны метали гром и молнии, не в силах совладать с болью. Светлана ужаснулась. Впечатление такое, будто через маму пропускают электрический ток. Первые минуты Света пробовала словами утешить мечущуюся женщину, но быстро поняла, что бедная мама сейчас ничего не способна воспринимать. Отчаяние разозлило девушку. Если никто не явится, она … устроит погром в палате … хотя, что здесь громить? Пять коек, три тумбочки и табуретка – обстановка нищенская, и это в 2015 году, когда, по словам Министра здравоохранения, «каждый россиянин имеет право на качественное медицинское обслуживание». Вот так помрешь, а тебе еще счет на гроб предъявят, горестно вздыхала Светлана. Помощь подоспела вовремя. У нее почти не осталось сил удерживать мать. Подошедший врач бросил на больную мимолетный взгляд и тут же вышел из палаты. Светлана опешила. Как же так можно? Соседка Екатерины Павловны пояснила, - Сейчас медсестру пришлет. Врачи никогда, ничего сами не делают.
Ждать и на этот раз пришлось недолго. После выполненной инъекции Екатерина Павловна быстро успокоилась. Тело ее расслабилось, конечности стали походить на неживые приложения. Полностью обмякшие, они неподвижно распластались на простыне. Екатерина Павловна жалостливо улыбалась. По ее беззвучно движущимся губам Света прочитала: «Нет … от меня… толку никакого».
- Ну, что ты, мамочка, выдумываешь. У тебя болен желудок, я понимаю. Мы раздобудем тебе таблетки от боли, и ты не будешь так мучиться.
В глазах больной матери Света разглядела приговор: «Хочу умереть в больнице», после которого сама расплакалась. Дорожка из слез придавала личику Светланы несчастный вид, а претворяться она не умела, и лгать … и лгать маме, она более не могла. Всю обратную дорогу Света тихо проплакала. Ее сосед по маршрутному такси презрительно сморщился, взглянув на нее. Ну, и пусть. Не станет она некому, ничего объяснять. Им, сидящим рядом и просто прохожим, безразлично, что у нее такое горе, потому, что люди  –  эгоисты. Они корыстолюбивы, завистливы, жадны, расчетливы, равнодушны, ко всему, что их не касается. Ну, вот, она плакать перестала, вспомнив про зло, что привносят в этот мир потомки Homo sapiens.
- Представляешь, Андрей, выяснилось после обследования, что у мамы четвертая стадия рака, иногда от боли она не может говорить,  врач лишь разводит руками, - делилась уже дома собственными впечатлениями о посещении больницы Света.
Андрей в ответ только деликатно вздыхал. Об онкологии ему было известно немного, и в истории болезни мамы Светланы он не находил ничего из ряда вон выходящего. За все свои восемнадцать лет он пока не встречал ни одного пережившего и победившего рак больного. Увы, это – болезнь обреченных. Незаметно для себя Андрей произнес последнюю фразу вслух.
От возмущения у Светы округлились ее выразительные голубые глаза, - А, зачем же ты мне кольцо пожертвовал для покупки лекарств?
- Светочка, я ради тебя старался. Мне, ведь, для тебя ничего не жаль. Если, хочешь … я бы вместо твоей мамы умер.
- Что ты ерунду несешь! Мама это … мама, а ты …
- Понял. А, таких, как я, у тебя еще много будет.
- Опять ты не то говоришь. Андрей … ты очень … очень хороший человек, и
ты …
Андрей поднялся с места, и встал напротив Светланы, - А, я рассчитывал на большее. Я, ведь, тебя люблю, Света, а, ты …, - махнув рукой, Андрей направился  двери.
Но, неожиданно на пути его к отступлению встала Света, которую встревожило то обстоятельство, что любимый человек намеренно отводил в сторону глаза. Чем же она его обидела, - Андрюша, я тоже тебя люблю. А, после сегодняшнего твоего дебюта с малышней, число твоих поклонников увеличилось. Не уходи, пожалуйста.
На плите закипало кофе, распространяя вокруг себя специфический аромат свежепомолотых зерен. В качестве угощения было предложен рулет с маком и мороженное, - Андрей, ешь, не сиди просто так, а, то, сейчас вернутся с прогулки мальчишки, они зевать не будут.
Андрей блаженствовал за обеденным столом на чужой кухне, почти в семейной обстановке. Равнодушно пережевывая рулет, от не сводил влюбленных глаз от Светы. Им хорошо было бы вместе, уже сейчас. Ему бы только найти постоянный заработок, мечтал Андрей.
Света также размечталась об их будущей совместной жизни. Именно он, Андрей станет ее защитником в столкновениях с папашей. А, еще … было бы лучше и вовсе выжить несносного жильца из квартиры, - Андрей, как ты думаешь, а в Храме жить можно?  - глядя на выражение лица любимого, Света готова была расхохотаться. У него, буквально, открылся рот от удивления, смешанного с недоверием, - Света, ты шутишь? 
- Конечно, шучу. Я же не о нас с тобой говорю, - после короткой паузы Света пояснила, - В квартире, кроме меня и сестренки, живет поп, который довел мамочку до четвертой стадии рака. Хочу отправить его в ссылку, по назначению.
- Папашу имеешь в виду? – получив утвердительный кивок головой в ответ, Андрей продолжал, - Если он прописан в квартире, выселить его невозможно, он состоит в доле на эту жилую площадь.
Глаза Светы вспыхнули злорадным огоньком, - Решено. Ты, Андрюша, мне поможешь. Придешь ко мне жить с вещами, а еще братик, двойник твой. Представляешь, как округлятся у попа глазищи, если вместо одного зятя, у него за столом будут сидеть два, совершенно одинаковых!
Уйти от попа к попу … врагу не пожелаешь. А, не проще ли перевоспитать попа? Представить себе подобное было непросто, но еще сложнее – вообразить себя в роли воспитателя, - То, что ты мне предлагаешь, почти неосуществимо. Сама подумай. Папаша твой – личность … почти выдающаяся. Подожди, Света, не шуми, ранее времени. Я вовсе не дифирамбы распеваю в честь твоего достопочтимого предка, но … с другой стороны, всю жизнь нести в массы ахинею, и, вроде, как быть довольным самим собой – разве это не из ряда вон выходящее?
Когда ее игнорируют, причем Света все воспринимала за чистую монету, она начинала нервничать. В ней просыпался зверский аппетит, и она ела все подряд. Теперь же выбор был скромным – остатки макового рулета и немного мороженого. И, Андрей не отвлекал ее разговорами.
Фигурные острые зубки с азартом вонзались в угощение, между тем, в голове у Светланы проносились планы, в которых, увы, находились изъяны, но сейчас, в те счастливые мгновения, когда в задумках виделись только преимущества, Светлана ощущала воодушевление. Однако, вскоре есть стало нечего, девушка спохватилась, - Андрей, почему ты меня вовремя не остановил?
- Милая, я тобой любовался, и предложил бы тебе еще, если,  было, что предлагать, - улыбка Андрея была так притягательна, что Светлана тут же была обезоружена.
- Спасибо, Андрюшенька, но маленьким ничего не осталось.
И, вновь та же стратегия, что безотказно действовала на влюбленную девушку, а, после того, как Андрей расцеловал ее ручку, Светлана просто засветилась от счастья. Андрей впился в нее взглядом, и вдруг заметил, что ее одухотворенное личико исказилось гримасой, то ли от внезапной боли, то ли от ужаса. С полминуты она молчала, затем промолвила, - Бедная мамочка. Мы с тобой здесь радуемся, а  ей там плохо. Андрей, что делать, подскажи.
Призыв любимой девушки не остался без внимания. Она просила о чуде, но он – не волшебник. Екатерине Павловне уже никто помочь не в силах. Придется постепенно привыкать к ее скорому уходу, - Света, я скажу, а ты не обижайся. И, прими услышанное, как неотвратимое. Я могу тебе помочь душевным сочувствием. Спасти твою маму не удастся …
Света молчала недолго. Глядя в пустоту, она произнесла, - Я это уже поняла. Андрей, поп приведет себе другую. Я не желаю этого, не желаю! Что нам делать?
- Успокойся, Света. Согласно церковному уставу, священнослужители не имеют право, дважды в ступать в брак.
- Пойми, Андрей, ему плевать на все уставы! Он всю жизнь занимался ахинеей, нес обман в массы. Возьмет, и назло нам приведет какую-нибудь тетку. Чтобы этого не случилось, переезжай к нам, как можно скорее! – взывала встревоженная девушка.
Андрей повернулся лицом  к окну. Он сам пребывал в растерянности. Разговор этот Андрей считал нескончаемым, и виной тому человек, которого он никогда не видел, но уже заранее ненавидел. С таким хорошо подготовленным врагом бороться надо стратегически продуманными способами,  для этого ему предстоит, прежде всего, познакомиться с противником, - Света, расскажи мне, пожалуйста, побольше о своем отце.
На лице Светланы мелькнула гримаса отвращения. Наконец, прозвучало, - Трудно объективно оценивать человека, который тебе неприятен. По возрасту он мне годится в деды, а на улице, когда мама гуляла со мной и сестрой, при встрече с папашей, знакомые, которых у нас мало, считали его прохожим старичком. А, он … он, словно стеснялся родства с нами, пытался всегда обойти маму в людном месте. Он никогда не ходил на родительские собрания в школу и не советовал этого делать мамочке. Поп заранее отгораживал себя от гражданского общества, грешниками, что ли, их считал … А, я страшно сказать. Родилась в Берлине. Мне было всего год, когда я впервые увидела Москву. В этом Храме у метро, папаша служит с его открытия с 1999 года. Что тебе еще рассказать?
Андрей стоял против света, льющегося из  окна, его ненаглядная рассказчица была вся на виду, жизнь ее семьи, до сих пор, оставалась для Андрея закрытой книгой, - Света, Светочка, а, может … мы не правы по отношению к твоему отцу?
Света встала из-за стола, и уставилась прямо в глаза Андрею, - Может, ты его еще пожалеешь?
- Он у кого-нибудь денег просил?
- А кто ему даст? У нас в семье никогда лишних денег не бывало. Мама брала на дом работу, но так, чтобы папаша не видел, скрывала от него, а, ведь,  мамочка ничем преступным не занималась, немного вязала, помогала с уроками  соседским ребятишкам, даже работала в цветочной палатке по полдня и все тайно. Мама ради нас старалась, чтобы мы со старшей сестрой ни в чем не нуждались …
- Света, а работать ей папаша запрещал?
Девушка пожала плечами, - Считается, что жены священников не должны работать, ведь они ведут домашнее хозяйство, занимаются воспитанием детей. Мамочка трудилась всю жизнь.
- А … на какие средства вы жили все эти годы, если в семье никто не работал?
- Вся беда кроется в том, что …
Света начала беспорядочно кружить по кухне. Было заметно, что ее гнетет то ли грустные воспоминания, то ли несбывшаяся надежда … Еще чуть-чуть и, казалось, у него тоже возникнет повод к переживаниям, - Светочка, прошу тебя, не волнуйся, тебе не приятны эти воспоминания. Не надо более ничего рассказывать.
- Глупый, я не за себя, я за тебя переживаю. Не хочется, чтобы ты повторил жизненный путь папаши. Он в 1974 году окончил Тульский политехнический институт, потом служил в армии, чин какой-то получил. А потом была Духовная семинария и Академия.
- И в чем тут беда? – уже с улыбкой на лице полюбопытствовал Андрей.   
- А, в том, что отец папаши, мой дед тоже священник. Андрей, ты говорил, что в твоей семье также в наличии имеется поп.
- Бывший. Точнее, диакон или, как там его, иерей, кажется . Но, если разбираться, Влад – хороший мужик. Он у твоего папаши в Храме служил.
- Это Успеков, тот, которого мы встретили на Батайском проезде?
Света свободно перечисляла подробности, Андрей облегченно вздохнул. Стало быть, любимая более ни на кого не злится, - Он самый. Он теперь живет с моей мамой в гражданском браке. Светочка, ты не беспокойся. Он нас ни с какой стороны касаться не будет.
- Еще чего, не хватало! Мне одного попа по соседству предостаточно. Андрей, перебирайся ко мне жить, - вновь попросила Света.
- А, как отреагирует Анна?
- Думаю, что, положительно, - после короткой паузы ответила Светлана.
- А, ее муж? – осторожно полюбопытствовал Карпухин.
- Гришка-то? – презрительная гримаса уступила место разочарованию, - Представляешь, он тоже поп. Получив распределение в глухомань, пожелал, чтобы Аннушка угробила там свою молодую жизнь. Анна с ним разведется, вот только он, в очередной раз, из больницы выйдет. Он уже более полугода восстанавливается после травмы, а детьми совсем не интересуется. И алиментов с него не получить.
- А, замуж Анна выходила по любви?
- Конечно. Как всякая молодая, наивная девушка мечтала о крепкой семье, пример папаши впрок ей не пошел. Андрей, ты так подробно все расспросил, а теперь ответь: мне за тобой зайти, или ты сам вещи перенесешь?
- Сам, конечно. Только ты не боишься, то одна из ваших комнат вскоре превратиться в мастерскую художника? – Андрей лишь окончил говорить, как выражение лица его собеседницы изменилось, - Света, почему ты такая строгая? Разве ты не знала, что мне необходимо часто заниматься живописью?
Света всплеснула руками, - Как же ты можешь меня любить и не понимать, одновременно? Сержусь я не на тебя. Я боюсь папаши, который может привести неизвестно, кого.
- Никого твой папаша не приведет. Ему уже шестьдесят три стукнуло. В этом возрасте попы уже не помышляют о плотских удовольствиях, у них душа на первом месте.
- Чего ты его защищаешь, или, ты ему уже сочувствуешь? Знаешь, что … уходи! – Света метнулась к входной двери и распахнула ее.
- Не уйду. Мы с тобой еще не договорили, - Андрей спокойно затворил дверь, и уселся за стол. Свете ничего не оставалось, как составить ему компанию.
- Не пойму, почему ты защищаешь папашу?
Глубоко вздохнув, Андрей произнес, - Поясняю. Света, скажи, ты жаждешь драки?
- Ты с ума сошел?!
- Как раз, я действую обдуманно, и тебе того советую. Твой отец должен поверить в то, что мы с ним действуем сообща.
- Может, нам еще молитвы на кухне начать читать?
- Это – перебор, папаша твой не настолько глуп, чтобы поверить в столь скорое твое перерождение. Надо подыграть ему, изобразить смирение, послушание. Священники именно это ждут от окружающих.
- Все равно, папаша не поверит.
- Поверит. На фоне болезни Екатерины Павловны, дочери ее могли поменять собственные взгляды на жизнь, стать терпимее к тем, кого ранее считали …
Он так и не выговорил пронзительного слова, но они прекрасно поняли друг друга. Эксперимент было решено начать уже сегодня. Андрей удалился до вечера. Светлана с воодушевлением ожидала его возвращения. С Андреем ей было очень хорошо, комфортно. Иногда у нее возникало ощущение, что они с приятелем были знакомы давно. Андрей милый, держит себя под контролем, не позволяет себе ничего лишнего. Если надо, он ее защитит … защитит, конечно. Света ни секунды в том не сомневалась. Как долго она его искала, сначала – в образе брата, который стал бы для нее лучшим другом. А потом … глядя на то, как ее одноклассницы обзаводятся поклонниками, Света, лишь завистливо вздыхала. Она малопривлекательная, а, ведь, парни сперва оценивают девушку, исходя из ее внешних данных, и только Андрей сумел разглядеть в ней человека.
Хлопнула входная дверь, и снова стало тихо. Папаша вернулся, можно не оглядываться, лишь он один возвращается с таким унынием, не привнося с собой ни единой частички радости, домашнего уюта. Свете захотелось скрыться от мрачного отца в своей комнате, но, вопреки ее устремлениям, он шел за ней следом, пока не перекрыл все пути к дальнейшему отступлению.
- Нам надо поговорить.   
- О чем? О чем умном с тобой можно говорить?
Однако, при внимательном взгляде на родственника, одетого в серые брюки, темно синюю рубашку с коротким рукавом, Светлана, пожалуй, не выделила бы его из толпы таких же встречных горожан. Папаша умеет быть приличным человеком, почему бы ему таковым и не оставаться? Слишком пристальный взгляд старшего Радионова несколько смутил Светлану. Папаша, будто бы, изучает ее перед решающим сражением. Андрей прав, в своей оценке происходящего. Наконец, затянувшееся молчание было нарушено старшим поколением, - Я сейчас был у мамы. Плоха она, до зимы не дотянет. Что делать думаешь?
Сперва Свете хотелось ответить грубо, но чего она тем добьется? Не без труда сдерживая себя, она проронила, - Тебя послушаю.
Дальнейший разговор происходил в родительской спальне. Радионов дождался, пока Света заняла удобную для себя позицию, у окна, и продолжал, - Матушку требуется из больницы забрать, затем, чтобы разместить в домашних покоях. Забот предстоит немало и, вероятно, все они лягут на твои плечи, уход, поддержание душевных сил. При такой большой ответственности, нагрузке, в состоянии ли ты принять заботу о больной матери, дабы, разделить с нею все ее земные страдания? Я не ожидаю от тебя мгновенного ответа, Подумай, Светлана.
Теперь девушка встала на пути у отца, - А, почему бы тебе самому не принять на себя ответственность? Мама о тебе более тридцати лет заботилась, а ты не желаешь и тремя месяцами ради нее пожертвовать! Любил ли ты когда-нибудь, либо женился по расчету?
Отец ответил на вопрос вопросом, - Известно ли тебе, что расчет – грех большой. Матушка твоя дорога мне была в любой ипостаси …
Света перебила, - Почему ты позволяешь себе распоряжаться ее судьбой. Женщина в России имеет равные права с мужчиной. Мамочке приходилось тайно подрабатывать, потому, что те средства, которыми ты иногда делился с ней, хватило бы, разве на содержание котят. Что молчишь? Ответить нечего?
- Не смей рассуждать о том, в чем не разбираешься! – в интонациях голоса Радионова были замечены властные нотки.
Первоначальная сдержанность тут же была отвергнута Светланой, - Пусть. Пусть не разбираюсь. А, у тебя совесть была, когда ты осознанно создавал мамочке проблемы, и делал вид, что ты тут не при чем. Чего молчишь? Может, тебе времени не хватало ей помочь? Как же ты, такой добрый, всем помогаешь, грехи отпускаешь, словно следователь виновных ищешь, а от проблем близких тебе людей отгораживаешься словом Божьим!
Квадратная физиономия протоирея раскраснелась от возбуждения, по его застывшему взгляду, пригвоздившему Свету к месту, по углубленному дыханию, словно у чемпиона перед решающим стартом, Светлана поняла, что сказала лишнее, но … того требовала справедливость. Света тихо подсмеивалась, глядя на то, как папаша осеняет себя крестным знаменем. От нее, нечестивой защищается.
- Господь наш добр, Иисус Христос прощает всех, без разбору. Сейчас ты не понимаешь …
- То, что надо, я уже давно поняла. Мне не тебя жаль, а тех доверчивых людей, которым ты морочишь голову. Может, ты когда-нибудь сам … осознаешь это, - Света встала напротив Радионова, у выхода из родительской спальни. Они смотрели в глаза друг друга, ни один не желал уступать. Что это – противоборство идей или незнание этикета? Взирают на нее глаза, якобы близкого человека, а у Светы в душе … ничего не отзовется. Разве так должно быть? Близкий человек на то он и близкий, что его легко можно понять, и общее происхождение для того, совсем не важно. Общие идеи, задачи, взгляды на жизнь – вот, что имеет значение для близких людей, и родственных душ.
И, все-таки, восторжествовало человеколюбие. Папаша еще с полчаса корпел над Ветхим Заветом, а Света не отходила от окна, рассуждая, кто ранее заявится: Андрей или Аня? Звонок в дверь разрешил все ее сомнения. Вернулась старшая сестренка, - Привет, Светочка. Мы по тебе очень соскучились.
Скрывшись в их общей «каморке», как называла ее Света, забрав с собой Саньку и Петю, - Света посетовал Анне, - Почему ты не позвонила? Я начала волноваться, - девушка сердито надула губки и сдвинула брови.
Анна расхохоталась, - Ты стала похожа на злую воспитательницу.
- А, я думала, на забредшего в преисподнюю попа. Что интересного сообщишь?
Присматривая за сыновьями, Анна грустно улыбнулась, - С работой, вроде, хорошо, а вот с предстоящим разводом … многое неясно.
- Мама, - я есть хочу.
К маме подошли оба, старший и младший, и сообща повторили просьбу Пети.
Анна согласно кивнула головой, - Конечно, сейчас будем ужинать. Голодными я вас не оставлю, - из пакета она извлекла коробку с геркулесовой кашей, расфасованную сырковую массу, сардельки и булочки, - На большее денег не хватило.
Разглядывая коробки и у паковки, Света заметила, - Ты считаешь, они станут есть кашу? Сомневаюсь.
Анна укоризненно покачала хорошенькой головкой, - У них нет выбора, тем более, что каша с ягодами, ее можно запаривать кипятком. Перед покупкой я все детально изучила, каша полезна для маленьких детей, - после непродолжительной паузы, она добавила, - Не в каше дело, Света. Как бы это тебе сказать, попроще …
Рот у Светланы был забит сдобной булочкой. Облизывая губы, она проронила, - Говори, как есть, на самом деле.
- Ладно … Отец почти уговорил меня не разводиться с Гришей. Обещал помогать деньгами.
- И ты поверила? Ну, и дура. Это, все равно, что играть в  рулетку. Поп тебе наследство от Ильи-пророка не пообещал?
- Света, прекрати, пожалуйста. Я не люблю ни Гришку, ни отца, но они мне не враги, и  воевать я с ними не собираюсь.
- А, кто кричал, что папашу ненавидит? Забыла?
Анна молчала. Ее застывший взгляд уткнулся в пол. Сестра за ней наблюдала, гадая, сколько  благочестия хватит Аньке? Первой не выдержала она сама, - Аня, ты решила все простить православным козлам?
Молодая женщина отрицательно покачала головой, - Они не козлы. И деньги на покупку продуктов, мне дал отец.
- Знала бы, не ела, - брезгливо отстранилась Света.
Сестра обняла ее и прошептала на ухо, - Давай, будем жить дружно?   

              ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVIII.

      На следующее утро она проснулась рано. Небо из иссиня-черного постепенно светлело, расставаясь с ночной иллюминацией, а, вокруг нее все мирно посапывали. Усевшись на кровати, Светлана обхватила колени. Вчера перед сном папаша предупредил ее и Аню, что сегодня в гости к ним явится Григорий. Светлана видела неуловимого зятя за всю их с Анькой семейную жизнь не более шести-семи раз. Дьякон Григорий ей не приглянулся с первого взгляда. «Слишком скрытный», решила про себя Светлана. Вчера, с сестрой она целый вечер проспорила, «стоит ли сожалеть о столь драгоценной потере?» В Анне говорила жалость, но она должна иметь конкретного адресата, а не быть направленной ко всему, что движется. Возможно, Аню к мнимому сочувствию пытались приучить во время мимолетной практики, но, таким ненадежным образом, отнюдь, немудрые преподаватели, частично ознакомили юную студентку с основами человеческой психики. «Многодетная мамаша», как звала ее Светлана, лежала, приобняв свои сопливые сокровища, с какой-то маниакальной властностью. Неужели, и ей, Светлане придется возиться с грязным бельем, оторванными пуговицами, отмывать грязную посуду после чужой трапезы, разнимать потасовки юных поганцев. При одной мысли об этом Света брезгливо морщилась. Нет! В ее жизни будет, как можно меньше обыденности, она просто не создана для того, чтобы обеспечивать кому-то ежедневный уют. Пожалуй, более ее устроила бы роль наблюдателя, пусть даже за чужим счастьем. Сейчас ее вниманием завладела иномарка, которая вдруг притормозила у их подъезда.
- Анька, просыпайся скорее! Папаша твоего подбитого привез.
Из-под одеяла прозвучало, - Тише! Детей разбудишь.
- А, я говорю тебе, просыпайся, если не хочешь после ни от кого прятаться, - заключила Светлана.
Вскоре компанию ей составила Анна, - Где же отец с Григорием?
Пухлый указательный палец уткнулся в оконное стекло, - Там, - спустя несколько секунд Света добавила, - Все, сейчас будут здесь.
Оставшиеся две минуты до появления гостей происходило нечто невообразимое. Анна, в спешке, хватала все вещи подряд. Но самое печальное случилось, когда у входной двери раздался перезвон. Извлекая из-под письменного стола тапочки, захватив все волосы в пучок, поплотнее укутывая детей, причем все эти действия она осуществляла почти одновременно, тем самым, Анна старалась поспеть повсюду. Но, вот чего ей было неведомо, так это нежелание младшей сестренки присмотреть по ее поручению, за детьми.
- Почему бы этим не заняться папаше? – досадливо полюбопытствовала Света.
Анна так торопилась, что оставила сестру с неудовлетворенным интересом. Тут хоть обижайся – не обижайся, а ее, считай, облапошили. За ней реванш!
На кухне закипал чайник, на столе очутилось выставленным вчерашнее угощение, и, конечно, ей самой места за столом не нашлось, а Светлане очень хотелось знать, о чем там будут речь вести?
- Тетя Света, давайте пойдем …
Маленькие негодники ей заранее надоели. Света хлопнула по подушке рукой, - Если не будете молчать, закрою вас в сортире, в темноте, - слова свои говорящая сопровождала свирепой мимикой.
Мальчишки испугались. Из-под оделяла торчали лишь их носы, Светлана у двери подслушивала, но даже до ее ушей долетала самая малость. Папаша старался восстановить дружеские отношения между супругами, его размеренный густой бас заглушал собой все остальное … но, не исключено, что остальное, просто не желало напоминать о собственном существовании. 
«Милые мои, как же нам давно нужно было встретиться. Господи Всевышний, да светится имя твое. Прости нам, грехи наши, как мы искупаем все наши грехи против тебя. И не введи нас в болезнь, но избавь нас от всякого зла. Ибо твои есть земля, и тело, и здоровье». Далее слышался перезвон ложек, стук ножей. «А, ее даже не пригласили», обиженно заметила Светлана, - Со мной совсем не считаются,- пожаловалась она племянникам.
- Мы тебя посчитаем, - обещал старший Петя, - Мы и по-русски умеем и по-английски.
- Нас мамочка научила, - подтвердил Петя.
- Дураки. Вы хоть понимаете, что сейчас происходит на кухне?
За ней следили, не отрываясь, особенно за ее указательным пальцем, который, то утыкался в собственную голову, то умело изображал ножницы, отрезающие язык. Во внимании Светлане долго купаться не удалось. Младший Саня вырвался на кухню. Света начала выталкивать ему вдогонку старшего, но, к сожалению, их желания с Петей не совпадали? – Петечка, что же ты упрямишься? Там, на кухне, дедушка с подарками.
Пирожные, конфеты, пирожки  - она обещала племяннику еще многое, будучи уверенной, что и малой доли упомянутого Пете не гарантировано из-за дедовской расчетливости. Несколько минут было слышно, как на кухне кто-то усиленно занимается хозяйством. Никаких повествований, громких реплик, будто на кухне собрались немые. «Только бы мне хоть что-нибудь оставили», сердито, себе под нос твердила Светлана. В пору самой молиться, чтобы о тебе не позабыли.
- Пусть славится имя твое, Господь наш.
Услышанный Светой голос был ей незнаком. Разве еще кого-то пригласили? Сомнения ее быстро разрешились. После непродолжительной паузы прозвучало вдруг, в качестве дополнения, - Да, смирится гордыня твоя. Бог тебе в помощь, сестра моя.
Приоткрыв один из прищуренных глаз, Светлана чувствовала, как рядом с ней фигура в темном, трехкратно осеняла себя крестным знаменем. Свету раздирало любопытство, - Ты кто?
Тайна жаждала полной открытости, и Света не удержалась, -  Так ты, все-таки, Григорий?
Теперь уже она, во все глаза взирала на гостя. Немного сутулый, он неторопливо оглядывался по сторонам, Света, не без подозрения отреагировала на протянутую гостем руку. Зять, хоть и убогий, но готов собой пожертвовать, - Гриша, вы, конечно, молодец. Да, если желаете знать, я вами искренне восхищаюсь, но … лучше бы вы оказывали финансовую и психологическую поддержку тем, кому это необходимо. Не понимаете? – не дождавшись ответа, Света пояснила, - В первую очередь, своим детям и любящей супруге!      
Обойдя компактное пространство комнаты, Григорий остановился напротив окна. Его рыскающий по всем направлениям взгляд нуждался в сопровождении. Закрыв собою выход, Света поинтересовалась,- Разъясните, пожалуйста, каковы ваши дальнейшие планы?
Обойдя апартаменты с другой стороны, заодно заглянув под письменный стол, пройдясь кропотливым взглядом по книжным полкам, - дотошный гость отозвался, - Это вы мне?
Светлана усмехнулась, - А, что, здесь еще кто-то имеется? Уважаемый, мы, вроде, как с вами, родственники, а о друг друге ничего не ведаем.
- Что ведаем, что не ведаем, сестра моя …
- А, мне тебе, в ответ, вас «братком» называть? Григорий, опустись с небес на землю. Ты на работу устроился? – Светлана не желала уступать позиций, собеседнику были отрезаны пути к отступлению.
- Работа есть решение многих проблем, все это укрепит физическую сторону нашего бытия, но душа не подчиняется никаким законам. Она бессмертна.  Не забудь помолиться перед сном грядущим, сестра моя.
Выдохнув навстречу Григорию, Света не отступала, - На работу устроился?
- Какую работу?
- Если тебе более ничего не дано, лишь только причитать «сестра моя», «брат мой», тогда ты можешь стать горничным в отеле. А, что, тоже полезная работа – душевную шелуху снимать с населения. Григорий, поделись воспоминаниями, по какой причине медицину бросил?
Осенив себя крестным знаменем, Григорий повторил подобное в отношении родственницы, - Сними с себя все лишнее, сестра моя, и обретет душа твоя покой!
- Дед сто лет, ты слышишь или как?
В ответ прозвучало, - Я выбрал для себя более трудное предназначение. Господь подсказал.
- А, что он еще тебе подсказал?
- Людям надо помогать …
- Далее …
- Прошу тебя, отойди от двери.
Она стояла у выхода из комнаты и улыбалась, точнее, эмоцию ее стоило обозначить в качестве усмешки, - Что случится, если я этого не сделаю?
Молитвенно сложив руки, Григорий беспристрастно изрек, - Все воздастся тебе за добро твое, и грехи не останутся незамеченными.
- Стало быть, грех, что я тебя не выпускаю. Однако, это твоя оценка, я имею иное мнение. Петю и  Саньку ты к паперти готовишь? Что молчишь? Кто обязан заботиться о собственных детях?
Реакция зятя не казалась Свете чем-то незаурядным. У всех, или, практически, у всех священнослужителей, имеются задние мысли, и лишь их лицевая сторона остается доступной для окружающих. Света откашлялась, и повторила свой последний вопрос.
- Света, ты здесь?
Сестра подтвердила свое присутствие и уступила ей. Очутившись в комнате, Анна на некоторое время застыла в нерешительности.
- Выбирай, сестренка, - подбадривала ее младшая, - Здесь тебя будут уговаривать – порвать с прежней обузой, раз и навсегда. На кухне поставили цель – восстановить брачные узы, и то, и другое преследуется ради интересов самых маленьких … Придумала! – Света хлопнула по плечу зятя, - С таким терпением, выдержкой, гипертрофированным чувством ответственности только детьми и заниматься, - подытожила говорящая.
- Жаль, только деньги мне придется самой зарабатывать.
- Не огорчайся, Анечка. За детьми присмотрит Григорий, - обойдя зятя со всех сторон, предварительно пощупав плотно облегающую материю, Света сделала заключение, - У него худосочного сил маловато, так терпения хватит.
Старшая сестра вытолкнула из комнаты Григория со словами: «…Отец ждет тебя на кухне». Оставшись один на один с младшей, Анна снова плотно затворила дверь, - Давай посекретничаем, - добившись внимания сестры, старшая продолжала, - Вроде, Гришка должен в Храме у метро служить.
- И, что ты  на меня смотришь? Может, мне за Гришу похлопотать?
-Я о другом тебя спросить желала, - с опаской полюбопытствовала Анна.
- Ты не меня, детей своих расспроси. Они для вас, как высший суд. Запомни, сестренка. Людские сплетни – не показатель, на них, в случае необходимости требуется наплевать. Помни, о собственных детях … а, еще не забывай, что лучше парням и вовсе без отца, чем иметь лишь его видимость.
Света кончила говорить, а старшая сестра все качала головой. Вот, и поломай голову над тем, что сие значит? То ли Аннушка согласна, с ней, либо, все-таки, правда осталась на стороне Гришки?
На несколько минут воцарилась пауза, предназначение которой понятно не всем. Ей самой необходима была смена декораций. Сие происходило с обеих сторон, похоже, что ей вдогонку папаша неоднократно посылал проклятья. Что самое любопытное – противодействие Григория, его малолетние сыновья ничем не проявили собственного недовольства. Наконец, вся эта троица очутилась в заветной комнате.
- Мои хорошие, - Анна раскрыла объятия навстречу сыновьям.
- Милые детки, - обратилась Света к племянникам, - Вам известен этот дядя? – пухлый указательный палец уткнулся в поясницу Григория.
Из-за спины Свете подавала запрещающие знаки старшая сестра, как-то кулак, либо клетка из пальцев. Пока младший Саня сосредоточенно разглядывал Григория, к процедуре опознания подключился старший Петя. Обойдя Григория со всех сторон, мальчишка сделал заключение, - Я догадался, мама! Это пришел мастер из домоуправления. Он сейчас будет устанавливать замок на нашу дверь.  А, я  могу мастеру помочь.
Услышанное обескуражило, в первую очередь, Анну, - Сынок, это ваш папа.
На лице шестилетнего мальчишки запечатлелось недоверие. Младший, Саня прятался подальше от главного действующего лица.
Ситуацией воспользовалась Светлана, - Полюбуйся, Светлана, дети почти незнакомы с собственным отцом. Сие можно обозначить, как «семейную драму».
Присев на корточки, Анна более не выпускала детских ручек, - А, кто такая я, Саня, Петя вам известно?
Размахивая ручкой, Петя ни секунды не медля, признался, - Ты – мама, любимая мама, - признание свое мальчик подкреплял объятиями.
Не пришлось долго ждать признаний и от младшего, - Мама, а мне не нравится этот дядя, - Саша ткнул пальчиком в сторону Григория.
На лицах у Анны и Григория обозначилось недоумение, - Чем папа тебе не нравится?
Не глядя на супругу, Григорий поправил, - Так не следует уточнять, не положено! Взгляд, которым Григорий после безошибочно окинул супругу, лишь подстегнул его противниц к возражению.
- Григорий, мне племянник по секрету доложил, - после паузы Света продолжила непосредственно по назначению, - Ты страшный Григорий, и даже хуже волка детям родным приходишься, - Света присела рядом с колено преклонным Григорием. Наконец, она получила возможность детально разглядеть вожделенного зятя. Просидев с ним пару минут с одной стороны, юная исследовательница пересела на другую сторону.
Манипуляции ее не остались незамеченными для старшей сестры, - Света,  с какой целью ты супруга моего обхаживаешь?
-  Хочу с ним ознакомиться поближе, - отстранила руки Анны, - Не надо меня хватать за разные места.
Анна шепнула ей на ухо, - Оставь в покое Григория.
Теперь уж было, чему удивляться. Приняв первую позицию, и уткнув руки в бока, Света демонстративно заявила, - Твой заморыш меня ни с какой стороны не прельщает. Эх, ты, Аня, Аня, - Света укоризненно покачала головой.
- Никакой он не заморыш. Гриша очень скромен, и не умеет себя парадно преподнести, а это при современной жизни вовсе не считается недостатком.
Света усмехнулась, - Что ж, это, по-твоему, достоинство?
- Всего лишь, отличительная особенность, - поправила Анна.
- А, ты, сестренка, полюбопытствуй у своего архангела, почему его собственные дети не узнают? Чего головой киваешь?
- Света, оставь нас, пожалуйста, в покое.
- Стало быть, жалкое подобие антихриста тебе уже симпатично? Хорошо, сестренка, сейчас ты сама увидишь – кем он приходится детям, - поднявшись на стул, Света обратилась к племянникам, - Дети, вам нужен этот папа?
От ее пухлого указательного перста трудно было укрыться, жертву свою он находил моментально. Теперь он уткнулся в худосочную спину священнослужителя.
Малолетние отпрыски, опасливо озирались из-за спины любимой матери. Старший сын изловчился продемонстрировать язык. Глядя на сообразительного племянника, согласно кивнула головой Света, - Понятно ваше восприятие.
- Ну, что в том хорошего? Отец – авторитет для собственных детей.
- Чем может подобная, - перст указывал в Григория, - сдержанность вдохновить?
В ответ – молчание, на которое, впрочем, никак предмет любопытства не отреагировал.
- Вот, и, пожалуйста, любуйтесь, дети, на свой авторитет. Вот, кому на окружающих наплевать. Саня, Петя, вам известно, кем вам приходится этот дядя? – пухлый палец Светы уткнулся в направлении спины Григория.
- Этот дядя – мастер, - предложил собственную версию старший Петя.
Анна лишь вздохнула, Света поправила, - Петя, Саня вам нужен папа, который дома не бывает, не станет с вами играть, и мало осведомлен в фундаментальных науках, не сможет исполнить роль преподавателя, и дома молоток с отверткой в руках удержать не умеет?
Мальчишки неожиданно вышли вперед и объявили во всеуслышание, - Нам понравится папа, который полюбит маму. А он …
Петя добавил, ткнув в Григория, - Он нам не нужен.
Эти судьбоносные слова внезапно были услышаны дедом. В ответ дед хлопнул дверью.
- Ваши слова достигли цели. Вот, результат того, - прокомментировала хлопок дверью Света.
Анна вдруг увела детей. Свете хватило минуты для того, чтобы разрешить спорную ситуацию. Наступив ногой на сложенные в молитве руки, - Замечательно. Слушай, ты, олух, до чего ты семью собственную доводишь?
- Пустите!
Света еще плотнее наступила ему на запястье, - Будешь свободен, когда разъяснишь собственные действия.
- Я священник …
- Ты – козел, - перебила Света, - Но я заставлю тебя считаться с интересами потомства и ценить многострадальную жену. Если хочешь остаться попом, подрабатывай грузчиком, - требовала Светлана.
Козни между ней и зятем отвлекали. Руку его она выпустит лишь в том случае, если зять поступит в ее распоряжение посмертно. Зятю пришлось отталкивать ее почти с кулаками, - Не буду я работать никаким грузчиком!
Взгляды их на несколько мгновений пересеклись, и Света распрощалась со всеми сомнениями по поводу зятя. Поп слишком любит себя – когда-нибудь он распроститься с детьми навсегда, кстати, по их инициативе.   
- Прощай, Гришка. Лучше тебе с сыновьями более не встречаться. Ничему хорошему ты их не научишь.
Света спиной ощущала неприязненные, скорее, враждебные взгляды. Такие, как он, никогда не прощают! Она не нуждалась ни в чьем одобрении. Ей достаточно собственного осознания, что она ни перед кем не виновата. Напоследок Света обернулась, - Не смей вставать на нашем пути. Детям нужен не биологический, а настоящий отец … который способен и умереть ради любимых.
- А … я?
- Ты -  трус и таковым навсегда и останешься! – подытожила Света. – И знаешь, почему? Есть такая присказка: «… Возлюби ближнего, как самого себя».  А, я – Света вышла вперед, - Живу по-иному принципу: «… Надо меньше себя любить». По-твоему взгляду читаю вопрос: «Кого же тогда любить?» Слабых, тех, кто не в состоянии о себе позаботиться. Так, что, Гриша, не все в твоих умных книгах написано. Заранее все предусмотреть невозможно. Попы слишком погружены в собственные переживания. Представь, что кому-то еще хуже, чем тебе. Осознание собственного преимущества успокаивает, провоцирует дальнейший полет фантазии. Понял, Гришка?
Возможно, то был ее «звездный час», ей внимали, открыв рот. Мания величия Светлане быстро наскучила, но расстаться с ней, без последствий, Света не видела возможностей. Сестру Света встретила на кухне. Санька и Петька допивали чай, с угощением. Аня хозяйничала. – Садись.
Света парировала, - Только вместе с тобой.
Бутерброд с шоколадной пастой был не только вкусен, но и сытен. Света не успела дожевать один, как остальные тут же перекочевали на блюдце к племянникам. Постукиванием ложки  о чашку внимание к себе привлекла Анна, - Мы с тобой, Светочка, останемся в нашей комнате. К отцу перейдет Гришка.
Света всплеснула руками, - Почему наша квартира должна превращаться в общежитие?
Разъяснение не заставило себя долго ждать, - Гришка здесь надолго не задержится. Мы с ним не примирились.
Кивок головой предвосхитил следующие комментарии, - Анечка, тебе нужен истинный мужчина, а не жалкое его подобие, - обойдя вокруг стола, тем самым приблизившись к зятю, Света добавила, - Надежнее, все-таки,  знакомиться в парке, где мужики пребывают в свободном полете. И, еще, Анюта, я тебе рекомендую, брать с собой на выбор претендентов Петьку и Саньку. Дети остро чувствуют фальшь, они сразу отсеют лишних женихов. Я бы на твоем месте, выбирала себе мужей по их способностям управляться с маленькими детьми. 
- Если получится, на знакомство я буду приглашать тебя, - с улыбкой доложила Анна.
- Не советуйся с отцом …
Анна перебила, - Мне хватит попов в семействе. Попадья из меня никогда не выйдет.
Света с размаху хлопнула по столу рукой, - Придумала! Чтобы Гришка не путался под ногами, его самого надо познакомить заранее.
- Вот, скажи, Светочка, чего ему у себя в Храме не найти? Там столько претенденток, причем, в его вкусе является.
- Надо ему на спину объявление повесить: «Ищу спутницу жизни».
Анна пожала плечами, - Но в Храм являются не только верующие. Приходят и так, с познавательной целью, как на экскурсию.
- Твой Гришка может жениться необязательно …. на верующей. Может, он новенькую склонит к тому. Аня, главное, чтобы нам под ногами никто не путался. И еще к тебе просьба. Папаше попадью не ищи, пусть один свой век доживает.
- Согласна. Если папаша на кого и польститься, мы перед физиономиями дружной парочки двери захлопнем. Не волнуйся, здесь никто, кроме нас жить не станет, - уверенно заявила Анна. Глубоко вздохнув, она добавила, - Может, еще мама наша выздоровеет.
В ответ лишь молчание. О печальных маминых перспективах были осведомлены все близко ее знающие, но с надеждами никто не желал расставаться. Со всех стен на происходящее взирала здоровая, цветущая Екатерина Павловна. Встречающиеся с ней взглядами, молились о ее добром здравии.
- Анна, - негромко прозвучало из коридора, - Поговорить надо.
- Тебе надо, а мне – нет, - ответила старшая сестра, не глядя. – Уходи.
Неожиданно упорство проявил сам Григорий. Он загородил собою коридор, - Анна, мы станем жить с тобой по данному адресу, но пока ничего предпринимать не будем.
Анна удивилась, - Это как же понимать?
Первой спохватилась Света, - Анечка, твое пугало предстанет в глазах окружающих заботливым отцом, но, по сути, таковым, он являться не будет. У людей это называется пускать «пыль в глаза». Вроде, семья благополучная, а на самом деле, лишь видимость семьи, ведь, отец, не отец, а сплошная формальность. Аня, если на улице к тебе кто-нибудь пристанет, вот эта видимость, - Света указывала на Григория, - Будет лишь молитвенно  складывать руки. А на тебя, между, тем, Анечка, кто-нибудь, внимание, да и обратит, и без этого пугала. Уйди с дороги, - распорядилась Света.
Теперь две сестры выступали единым фронтом. Анна прокомментировала собственную позицию, - Моим детям нужен настоящий отец, а не его видимость. Убирайся, и не смей никогда вставать на моем пути, кто бы тебя ни научал.
Они уходили победительницами. Им вслед упирался взгляд, который одновременно пытался их удержать, но не ведал, каким способом осуществить задуманное. Господь так и не вразумил ее, но Высший Разум сделает это, вне всякого сомнения, и никакие местные архангелы указывать ей не посмеют, заключила Анна. Она найдет для себя рыцаря сердца, и займется этим в ближайшее время. Да здравствует и процветает Любовь!   
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXIX.

     Вот так, глядя в окно, на бесконечные небесные слезы, они провели целых два дня. Вдвоем им было хорошо, просто замечательно, время им не было указчиком. Коля был на седьмом небе от счастья, Оля доверила ему себя, - Николенька, более всех я люблю тебя, но и брата твоего также.
Поймав на себе подозрительно-вопросительный взгляд любимого человека, Оля пояснила, - Брат твой – точная твоя копия. Сам подумай, как я могу к нему относиться?
Николай согласно кивнул головой, - Следуя здравому смыслу, к брату  я ревновать не должен, но я … ревную. Оленька, я так крепко тебя люблю, что никого не могу видеть рядом с тобой.
Они целовались так упоенно, что не заметили, как сами стали объектом повышенного внимания соседей.
- Мне в спину уткнулся чей-то пристальный взгляд, - призналась Ольга.
- Ответь ему тем же, - посоветовал Коля.
Оля поступила по-иному. Опустила шторы на окна, - Теперь наше уединение никто заранее не нарушит.
Сеанс поцелуев не завершился. В глубине, за плотной завесой между молодыми людьми царила вся та ж нежность, ласки, неудержимая страсть. Ему достаточно было зажмурить глаза, и он тут же переносился туда, чему заранее нелегко было подобрать определение. Если бы его попросили описать счастливого человека … Коля, не задумываясь, нарисовал бы автопортрет. И, даже Андрей не сумел бы быть более счастливым, потому, что сильнее любить нельзя.
И тут сам Николай очнулся от неожиданного предложения, - Что будешь делать, Коленька, если Андрей предложит тебе собственную невесту?
- Ничего, - выговорил Коля по слогам. Спустя минуту он добавил, - Я –однолюб, Оленька. Разве такую, как ты, еще встретишь?
Он не выпускал ее руку, испещренную кошачьими коготками, а Оля стремилась к его рукопожатию, - Я верю тебе, Коленька. Не стала бы я закрывать глаза на обман.
Глядя в глаза собеседницы, Коля проронил, - И я в тебе ни секунды не сомневаюсь. А, вот с братом мы договоримся … никогда, никакие обмены не осуществлять!
- Зачем же так категорично? – с улыбкой полюбопытствовала Оля, - Менять одно на другое – законное право всякого. Так, что, Коленька, никто, ничего тебе не запрещает, - И, - Оля выдержала паузу, - Девушка Андрея мне сама уже предлагала.
- Что?
- Поменяться с ней ролями. Это для нас с ней, вы с Андреем одинаковые. Но, как люди, вы совершенно разные, - подытожила Дроздовская.
Ее легкомысленная головка покоилась на его плече, Николай блаженствовал.
Что, если … Николай едва заметно кивнул. Чисто технически это будет непросто, но может посодействовать личное обаяние. Вот, только требуется ему эта … легкая победа? А, если … подобная мысль пришла в голову Андрею?!
Сплошная стена дождя закрыла от них дворовые прелести. На улице ни-кого!
- Как в Венеции, - признался Николенька, поглядывая на любимую девушку сверху вниз. 
Откинувшись на плечо возлюбленного, Оля пыталась отыскать для себя выгодную позицию, - У нас, на Батайском проезде лучше, чем где бы то ни было! Удивляюсь, почему местные жители не выводят из гаражей собственные пироги?
Рассматривая пейзаж за окном, не удержался от положительных эмоций и сам Николай. Может, непогода изменит не только его планы, но и учебный распорядок, - Оля, вот отменят первое сентября, и будем с тобой еще один день гадать, чем заняться?
Сложив губы дудочкой, Оля призналась, - Я только об этом и мечтаю – попасть в распоряжение опытного поводыря.
- Спасибо за доверие. Только ты такая решительная, потому, что рядом со мной – никого. На мгновенье представь рядом со мной … Андрея, вот тогда бы и гадала: кто есть кто? Чего головой мотаешь?
Оля покаялась, - Достаточно беглого взгляда на вас обоих, и сразу ясно: кто есть кто? А, вот, когда вы, парни, по одному не прочь поразвлечься, вот тогда становится боязно!
В разговоре повисла пауза, неопределенностью которой, не прочь были воспользоваться все в нем участвующие. Дроздовская несколько раз крепко зажмурила глаза, а затем – резко открыла их, - Как? – выждав пару десятков секунд, она поинтересовалась у собеседника, - Мог бы поделиться впечатлением, как я тебе? А, ты молчишь. Негоже это.
Продолжая взирать на девушку сверху вниз, Коля усмехнулся, - Ты всегда, Оленька, красавица, только зачем рожицы строишь?
Оттолкнув от себя кавалера, Оля досадливо покачала головой, - Бессовестный! Какие рожицы? Я тебе понравиться еще больше желаю.
- Куда уж больше? - неизвестно, кого вопрошал юный Карпухин, - Если я и смотрю на другую девушку, то вижу одну только тебя.
- На посторонних девиц ты, все-таки, смотришь. Паразит!
Приблизившись к любимой, Николай боязливо оправдывался, - На кой черт, мне они нужны, посторонние?! Куда их деть, ответь! Молчишь, А, мне неспокойно. Воспользуется твоей слабостью Андрей, пожелает вдруг сыграть мою роль. Мне любопытно: каким образом тебе сразу ясно: кто из нас кто?   
Усмехнувшись, Оля не спешила делиться своей тайной. Николай по-своему расценил ее упорство, - Рассчитываешь, что я поделюсь с тобой рецептом? Не скрою, иногда заранее мы с Андреем договариваемся – выглядеть одинаково. Но теперь я сам не желаю быть его копией.
Оля внимательно выслушала друга и тут же ответила, - Может, Коля это тебя разочарует, но последнее время твой брат пытался копировать тебя. Я ни единожды заставала его, наблюдающим за тобой «из-за угла». Андрей вслушивался в твою речь, подмечая ее особенности. Удивляешься? Не думаю, что брат твой готовился в артисты. На него это непохоже вовсе, - немного погодя Оля заметила, - Коля, почему ты тянешь время? Тебе что-то известно о происходящих метаморфозах?
Пришлось немного подождать, прежде, чем прозвучало, - Прошу тебя, Оля, не спрашивай меня ничего о моем брате. Мы разные, и это основное, что тебе следует запомнить.
Они просидели молча до тех пор, пока домой не возвратились Елена Николаевна и Влад, оба нагруженные тяжелыми сумками. И снова Оля получила дополнительный повод для удивления. Ее дружок, как сидел, так и остался недвижимым. При встрече Олю озадачила двойственность поведения со стороны вернувшихся членов семьи Карпухиных. Рискнув нарваться на грубость, Оля задержалась. Однако, она просчиталась в отношении своего приятеля, Николай сразу же дал ей понять, в чем ее ошибка, - Чего ты тут крутишься под ногами? Ступай домой сейчас же!
Дроздовская не произнесла ни слова в ответ. Она многое уразумела, но пусть для окружающих она останется все той же простодушной девочкой, - Коленька, если меня дома будут ругать, ты меня реабилитируешь, конечно же?
Она не спускала глаз с его рта, и неслучайно Оле показалось, что услышала она не совсем то, о чем шептали ей чужие губы. И то, что интуиция нашептывала ей минуты назад, теперь перешло в уверенность. Да, она стала жертвой обмана. Но еще больше страдают те, кого обстоятельства вынуждают участвовать в этом лицедействе.
Лифт нервно дернулся и замер. Все посторонние мысли тут же вылетели у Оленьки из головы.  Из-за чужого разгильдяйства она, кажется, застряла. Нажимая на все кнопки подряд, Оля забеспокоилась. Всякие страшные мысли стали приходить ей в голову. Вероятно, известны случаи, когда провода у лифта обрывались, и он летел в шахту. Она повисла где-то между десятым и девятым этажами, весьма приличная высота….
- Выпустите меня. Не хочу здесь сидеть! – орала узница.
По громкоговорителю слышалось одно покашливание, не помогли и удары по стенам кабины. Силы, с которой она колошматила по ней, мог бы позавидовать любой защитник. Однако, никто из ее соседей по подъезду не поинтересовался, что с ней случилось? Сейчас усядется прямо на пол, и будет реветь, обещала она самой себе. Растирая слезы, Оля приметила, какой в лифте грязный пол. Как же можно на нем сидеть? Не годится. И вдруг, сквозь собственные стенания, она услыхала знакомый голос, - Оленька, голубушка, как ты оказалась запертой?
- Бабушка, милая! Позвони в диспетчерскую с домашнего телефона. Я, кажется, застряла.   
- Сейчас, Оленька. Я все сделаю, только не беспокойся, - просила Мария Геннадьевна.
Прошло неизвестно, сколько времени. Настоящая мука – куковать в замкнутом пространстве, когда чувствуешь себя оторванной от мира. Как бы крепко она ни жмурила глаза, легче ей не становилось. Олю угнетало ощущение невесомости, когда поверхность уходит у тебя из-под ног, и рядом ни одного звука, свидетельствующего, что ты не вовсе не так одинока. Постукивая по стенам кабины, Оля не могла остановиться. Она будет стучать, пока ее не выпустят из плена. Сквозь механические постукивая ей слышались хлопанья дверей, короткие переговоры, отрывистые покрикивания, но стена из фанеры плотно держала ее.
- Оленька, ты только не плачь. Диспетчер сказала, что мастер сейчас займется ремонтом, - обещала Мария Геннадьевна.
Оля слушала бабушку, и уже представляла, чем займется, выйдя на свободу. Ей необходимо будет собрать школьную сумку, согласно завтрашнему расписанию, прикинуть, что завтра оденет, наметить, чем она займется в свободное время. Жаль, что дружок любимый ее не провожал, может тогда бы не пришлось ей сидеть в плену в одиночестве. Стены ее окружающие, сообща наступали, Оле приходилось увертываться от контратаки.
- Господи! Оленька, что с тобой произошло? – допытывалась Мария Геннадьевна после освобождения внучки.
Дроздовская бросилась ей на шею, как только лифт выпустил узницу на шестом этаже, - Бабушка, милая, если бы ни ты, я до сих пор страдала в плену иллюзий.
Добравшись, наконец, до дома, Оля бродила по компактной двушке, подмечая особенности ее интерьера, так, словно после долгого отсутствия. Последнее время, после официального оформления развода ее усыновителей, она осталась фактически одна с любимой бабушкой. Евгения Владимировна недолго тосковала без спутника жизни, и вскоре обзавелась новым. На этот раз ей встретился кавалер с собственной жилплощадью.
- Ты, Оленька, присматриваешься верно. Денежки за щеночков выручим, и ремонт провернем.
Оля оглянулась. От неожиданности Мария Геннадьевна налетела на нее. Обоим было весело. – Бабушка, сможем ли мы осилить ремонт?
 Мария Геннадьевна обняла любимую внучку, улыбнулась ей и тут же успокоила, - На твоем месте, милая, я бы тоже сомневалась. Но, деточка, я рассчитываю на помощь твоего Коли.
- Не знаю, не знаю, бабушка. Коля – не маляр. Мебель подвинуть он, пожалуй, может. Обои новые поклеить, мы с тобой сдюжим, без всякой помощи.
Теперь уже сомневалась Мария Геннадьевна, - С помощью, оно, как-то сподручнее, - Я ведь для чего затеваю изменения, - пожилая женщина подмигнула внучке, - Чтобы вы после свадьбы жили со мной вместе. Согласна?
В ответ Оля лишь улыбалась. Разве могла она противиться семейному счастью? – Конечно, Николай будет жить с нами. Вот только расписаться с ним я пока не смогу. Я еще не достигла совершеннолетия.
Отмахиваясь от прыгающих около собачек, Мария Геннадьевна продемонстрировала резкое несогласие, - Нет, Оленька. Жить у нас Коля станет, только после того, как вы с ним распишетесь, не иначе.
- Но почему?
- Ты еще ученица выпускного класса. Представь, что могут найтись свидетели вашей с Колей совместной жизни. Пойдут пересуды, сплетни. Зачем тебе все это?
- Я не обращаю на пересуды внимание. Бабушка, пойми, есть люди, чьим мнением дорожат, а имеются … так себе, кому вслед оборачиваться не хочется.
- Все равно. Не положено!
- Бабушка, а ты не думала, что Коля не станет дожидаться моего совершеннолетия? Возьмет и женится.
Мария Геннадьевна всплеснула руками, - Да, как же это так? Люди прежде знакомятся, влюбляются, подают заявления в ЗАГС. А, твоего Николая еще призвать могут.
- У него инвалидность. Он не подлежит призыву …
Мария Геннадьевна перебила, - Оленька, советую тебе, как неравнодушный человек. Полюбопытствуй, с чего у Николая освобождение от призыва?
Забавляясь с собачками, Оля внезапно оторопела проницательности, - Я как-то не задумывалась. Коля в аварию еще осенью на мотоцикле попал, кажется, травму колена получил. В больнице две недели провалялся.
- Кроме заурядных физических недугов, имеются психиатрические заболевания, а некоторые из них еще и наследственные, - дала пояснения Мария Геннадьевна.
Неожиданно для старшего поколения, юное проявило упорство, - Бабушка, когда любишь, принимаешь избранника со всеми его недостатками. Я воспринимаю Николая любым.
Вздохнув, Мария Геннадьевна подытожила, - Важно, чтобы любимый человек платил тебе взаимностью, а не только пользовался твоим расположением.
- Николай меня любит. В его чувствах я уверена.
- А, я нет. Коля мог ухватиться за тебя из-за корыстных соображений. Ты – единственная наследница жилой площади.
- Бабушка, ну, и что! Мало ли, кто, что наследует. Что же теперь всех влюбленных подозревать в расчетливости?
- Ты пока наивная девочка. Дай, Бог, чтобы тебе не пришлось пережить обман, иначе …
- Я уже такое повидала, бабушка, что тебе в страшных снах не снилось …
Оля вдруг замолчала, стоило ей увидеть выражение лица любимой бабушки. Глаза ее напомнили Оле аварийную лампочку, включенную в расчете на максимальную мощность. Оля поторопилась реабилитироваться, - Бабушка, я не то хотела сказать. Вероятно, мы с тобой неправильно поняли друг друга. Ты, главное, не волнуйся.   
Разливая вскипевший чай по чашкам, Мария Геннадьевна вздрогнула, и едва не ошпарила себе руку. Что же такое произошло с ее внученькой. Оленька – наивная доверчивая девочка, а вокруг столько мошенников. Как ей уберечь девочку от обмана?
- Бабушка, ты сейчас без пальцев останешься.
Предупреждение едва не запоздало. Оля перехватила ручку чайника и обожглась.
- Прости, внученька.
Они обе уселись за стол, на котором осталась лишь  наполовину опустевшая тарелка с бутербродами, - Бабушка, а печенье закончилось? – осторожно поинтересовалась Оля.
- Вы его с Колей еще вчера доели. Мне в ближайшие два – три  дня перечислят пенсию, - Мария Геннадьевна тяжело вздохнула и призналась, - Собак, к сожалению, нечем кормить.
- Подумаешь! У них консервы есть в наличии.
- Разве это – пища? Они не туристы, чтобы все время на консервах сидеть.
Рассеянный взгляд Оли уткнулся в опустевшую тарелку. Есть хочется после бабушкиных заявлений еще больше. – Бабушка, если есть нам нечего, ты предупреждай заранее. Я бы у Николая денег заняла.
- Негоже, Оля долгами обзаводиться. В холодильнике имеются творог, молоко, яйца, на балконе – овощи, фрукты. Как-нибудь перебьемся, - поправляя упавшую на глаза седую прядь, Мария Геннадьевна буравила проницательным взглядом внучку, пытаясь разгадать ее тайну. Может. Николай непорядочно с ней обошелся? – Оленька, дорогая, скажи, тебя мужчина какой-нибудь обманул? Запомни: мужчинам верить нельзя. Они часто говорят одно, а делают – иное.
Дожевывая малоаппетитный бутерброд с сыром, девушка размышляла над поведением Андрея, который мог к ним являться и ни единожды морочить голову наивной и доверчивой бабушке. А, вдруг все это лицедейство вершилось с ведома Николая?! Представить любимого в роли скомороха, Оля не могла. Он слишком простодушен, прямолинеен для этого. Когда жевать было уже нечего, Оля ощутила себя в центре чужого внимания, - Бабушка, ты что-то говорила?
Мария Геннадьевна расценила рассеянность внучки по-своему. Девочка думает о чем-то постороннем, - Оленька, если хочешь, я могу приготовить сырники. Ты чем-то расстроена, Оля?
- Я?! С чего ты взяла? Вовсе нет. Просто я думаю, что будут кушать бедные щеночки?
- Кашу с консервами, ничего обойдутся, - убеждала внучку бабушка.
- Бабушка, тебе звонили по объявлению о продаже щенков?
Мария Геннадьевна пожала плечами, - Вчера позвонили, обещали перезвонить в выходные. Я надеюсь, все-таки, перезвонят, иначе, куда мы денем это собачье поголовье?
Теперь уже вздыхала Оля, - Люди жадные. Если бесплатно, они все разберут.
-  Бесплатно не подойдет. Люди обычно не дорожат легкими победами.
Оля кивнула головой, - Согласна. Рассчитываю на помощь Коли. Он поможет нам пристроить щенков. 
Мария Геннадьевна неожиданно проявила упорство, - Хорошо, конечно, Оленька. Но кому попало, я щенков не отдам.
- Бабушка, от них надо избавляться, как можно скорее.
- Но не любым путем. Они мне дороги, я отвечаю за их благополучие, - бесцветные глаза Марии Геннадьевны стали влажными, и взгляд их был устремлен куда-то вдаль.
 - Бабушка, они всего лишь пятеро прожорливых щеночков, самых обыкновенных. Нужно, как можно быстрее их пристроить, - настаивала Оля.
- Я попытаюсь пристроить их через клубную секцию …
Олю заинтересовало происходящее во дворе. Не отрываясь, девушка взирала на действия проходимцев. Говорить бабушке или промолчать? Помешать набегу местных хулиганов она, явно не успеет. Совершая набег на чужой огород, воришки позаботились об отступлении.
- Что же ты стоишь и молчишь, когда орать надо?! – негодовала Мария Геннадьевна.
- Бабушка, в  прошлый раз, когда мы вспугнули воришек, они намеренно потоптали остатки цветов. Может, в этот раз что-то из георгинов, астр сохранится?
Старшая Дроздовская уже не слушала. Хлопнула входная дверь, и Оля побежала на подмогу к бабушке. Воевать она не собиралась, но присутствие группы поддержки, к которой Оля причисляла себя, необходимо. Во дворе царило ледовое побоище. Те, кто не успели сбежать, еще совсем недавно размахивали кулаками.
- Вот отсюда! – гремел фальцет Марии Геннадьевны, - Я сейчас милицию вызову!
После двухдневных проливных дождей землю здорово размыло. Шлепанцы Марии Геннадьевны тут же покрылись грязью. Раздосадованная наглым нашествием на ее любимый дендрарий, она не придавала значения этим житейским мелочам. Ее любимые насаждения, в которые, можно сказать, она вкладывала всю свою душу, подверглись разорению. Фигурные георгины, поражающие почитателей совершенством геометрических форм, лежали, как подкошенные. Яркие астры, перепачканные землей, взывали к состраданию. Мария Геннадьевна с горя расплакалась. Она аккуратно срезала поверженные идолы и, мучительно переживая каждое их поражение, словно собственное, прижимала срубленную на корню красоту к груди. – Мои ангелочки! Что с вами сделали мерзкие ироды.
Оля всюду следовала за бабушкой, жалостливо поглядывая на нее. Поднимая цветы, Оля негодовала не менее их владелицы. В будущем надо постараться уберечь цветочки от нападения. Рассчитывать на порядочность местного населения не приходилось. Жители окрестных домов привыкли считаться лишь с собственными интересами. О том самом ей твердил Николай … А, может, это был вовсе не он? Теперь уже трудно определить. В последнее время Оля все чаще разочаровывалась в людях, увы, осознавая, что подобного быть не должно. В ее юном возрасте обычно бросается в глаза наивность, простодушие. Однако, почему люди плохо думают друг о друге?
Дома Мария Геннадьевна кропотливо перекладывала остатки цветов, пытаясь сложить из них стоящий букет, - Оленька, завтра ты выходишь на финишную прямую. Ты запомнишь этот день на всю жизнь.
Любуясь остатками цветочного великолепия, Оля только вздыхала. Бабушка сильно преувеличивает. Окончание школы – переход во взрослую жизнь и только. Основные трудности ждут ее впереди. Выбор профессии, овладение ею, главное – выбор спутника жизни. К человеку привыкнуть сложнее, чем к должностной инструкции. Ответственность за судьбу любимого человека ложиться целиком на супружеские плечи. Она не боится трудностей, невзгоды мобилизуют, заставят рисковать. В том-то и дело, что рисковать придется интересами другого человека, любимого, верного друга, хранителя всех твоих тайн – ему можно найти любое определение, важно не забывать, что, подвергая опасности близкого человека, несешь ответственность, в первую очередь, перед собственной совестью.
- Оленька, о чем ты думаешь, милая, накануне первого сентября? – обеспокоенно расспрашивала Мария Геннадьевна.
На фигурных губках мелькнула загадочная улыбка, - Конечно же, не об учебных буднях. Разве это так важно, бабушка? Не стану скрывать от тебя, мне не хочется садиться за парту. Но без аттестата зрелости, сдачи ЕГЭ, невозможно перейти во взрослую жизнь.
Сидя у окна, Оля грустила. Она была с бабушкой искренна. Недавно она узнала, что в Москве встречались случаи самообразования. Как хорошо – сидеть дома, заниматься в любое удобное для тебя время, согласно учебному плану. Оказывается, для реализации подобного благополучия, обязательно наличие индивидуального мотива, - Бабушка, а у тебя имеется инвалидность?
- Нет, я обычная пенсионерка.
«И слишком озабоченная собачница», - мелькнуло в мыслях Оли.
Из комнаты слышалась щенячья возня, вперемежку с бабушкиными комментариями. Вот, кому по-настоящему вольготно и беззаботно живется, сделала вывод Оля. В следующей жизни она непременно явится в этот мир в образе собаки, и станет верным другом для такой вот, простодушной Марии Геннадьевны.  – Бабушка, я придумала. Мы нарядим Кольку китайцем и отправим продавать щеночков около Храма, того, что около метро.
Оторвавшись от возни с неугомонными щенками, Мария Геннадьевна настороженно полюбопытствовала, - Зачем  щенков у Храма продавать?
- Там, бабуля, народу много ходит. Если правильно предлагать, мало, кто откажется от своей выгоды. Колька будет всем представляться внуком китайского президента. Он хороший артист, сможет. За два – три часа он всех щенков пристроит, и еще прилично заработает на их продаже.
Несуразные голенькие создания резвились, не теряя времени даром. Сверху вниз на их забавы взирали две взрослые собачьи дамы, общество которых Оля воспринимала более благосклонно, чем их шаловливое потомство, - Разве они не чудесные. Жаль, только, что лысые.
- Не лысые, а голые, - поправила Мария Геннадьевна, - В этом состоит их очарование. На этих собачек редко, у кого возникает аллергия. Если бы у меня была возможность, я со щеночками никогда не расставалась.
Лицо Оленьки приняло насупленное выражение, - Стало быть, я тебе нужна, как запасной вариант?
- Обиделась. Напрасно, дорогая внученька, - оправдывалась Мария Геннадьевна, - Нет между вами равенства. Человека любят по-иному … по человечески, а животина … она всегда ласковее человека будет.
- Не понимаю, бабушка. Я, что, грубее? – допытывалась Оля.
- Согласна, что не понимаешь. Животное, в отличие от человека, всегда приласкать хочется. Ангелочки хвостатые никогда подлость не совершат, лицемерить не станут. Они ничего не просят, именно поэтому с ними последним поделиться хочется.
И снова воцарилась тишина. Оля обиженно уставилась в последний выпуск «Курьера Юго-восточного округа», - Бабушка, я  что, хуже щенков?
На ее худенькие плечики опустились руки пожилой женщины. На внучку она взирала сквозь пелену слез, - Оленька, милая, я тебя никогда, не с кем не сравнивала, и не буду. Оленька, ты будешь самой счастливой, не сомневайся, деточка.
Засыпая, накануне первого сентября, Оля представляла себе уютное семейное гнездышко, где она будет, вроде, птички-невелички, по крупицам собирать правду жизни, а рядом с ней будет … мешок с деньгами. Если уж продавать себя, то с выгодой, главное, не чтобы ее любили, самое важное – любить самой, тогда она станет родной мамой не только для визгливых созданий, но и воспитает дочку и сыночка, которых она возьмет из детского дома. Однако, не исключено, что к тому времени, когда она станет жить самостоятельной жизнью, детских домов не останется, а будет повсюду царить счастье, любовь и взаимопонимание …    

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава ХХХХХХ.

     Четыре дня назад они схоронили маму, и сразу же все самое светлое и жизнерадостное в их жизни отошло на второй план. Если бы ни дети, которые, как прежде требовали внимания и заботы, она сама бы умерла. Почему лишь после утраты близкого человека, когда уже ничего исправить нельзя, остро ощущаешь его отсутствие? Мама, милая мамочка хочется стать такой же, как ты хозяйственной, домовитой, рачительной, готовой обеспечить любимых людей заботой, разделить  с ними трудности. А теперь остались одни лишь воспоминания.
- Аннушка, ты похожа на поверженную богиню. Глядя на тебя, хочется последовать за мамой, - увещевала старшую сестру младшая.
Закрывшись в своей комнате, Анна и Света коротали время до встречи с детьми. Петю будут встречать со школы, за Сашей нужно будет идти в детский сад. Обе тяжело перенесли расставание с матерью, которая умирала в страшных мучениях. Хотелось Екатерине Павловне отойти в иной мир в больнице, не удалось. После того, как врачебная комиссия признала ее стадию онкологии неизлечимой, родным поставили условие – забрать пациентку из больницы в течение двух недель.
- Анька, на твоих смоляных волосах седина весьма приметна.  Ты на себя в зеркало любовалась?
Она могла и не спрашивать. Старшая сестра безмолвствовала, уставившись в никуда. Света беспокоилась за нее, так как Анна демонстрировала полное равнодушие ко всему, - Анна, так и до сумасшествия недалеко. Прошу тебя, очнись! Если тебя что-нибудь не устраивает, покричи для приличия, главное, не соглашайся с несправедливостью, - Света обняла сидящую в кресле Анну за плечи, - Не молчи, иначе я не отстану!
Когда Света глянула в глаза сестры, то ужаснулась. Остекленевший взгляд сквозь поволоку слез, вот она – вся перед ней, и, в тоже время, мысли Анны возвращались в тот черный день, когда не стало мамы, - Мне никогда не было так плохо, Света, даже тогда, когда я лишила жизни … Сенечку. Перед ним мне не было так совестно, как перед матерью, в день, когда она мне исповедовалась …
Вмешалась Света, - Исповедуются в церкви. Ты, Анька, напутала.
- После нашего последнего разговора с мамой, буду верить лишь своим глазам и совести, - Анна перевела взгляд на сестру, - Я маме обещала, что более не стану внимать папашиным проповедям, и, не стану жить с человеком, которого не люблю, и который не любит наших детей, а привык считаться лишь с собственными интересами.
- Папаша – гад, не позволит тебе привести нового отца для Саньки и Петьки. Придется разменивать квартиру. Если бы Алексей Анатольевич был порядочным, оставил бы все тебе и внукам, его, самого там, в Храме приютят, - Светлана окинула сестру проницательным взглядом, так, словно портрет рисовала, - Аня, а кто такой Сенечка будет?
- Еще твой один племянник. Гришка – паразит настоял, чтобы я аборт сделала, а так было сейчас мальцу три года.
Света схватилась за голову, с минуту просидела с открытым ртом. Постепенно сознание возвращалось к ней, брови взлетели высоко вверх, крепкие зубки впились в губу. Тут же прозвучало, - Стало быть, твой поп ребенка тебе сделал и еще требовал, что ты его угробила, вот гад! Счастье, что дома его нет, иначе …
- Не пущу его домой!
- Какие же попы – лицемеры, за чужой счет, негодяи, жить привыкли. Вот, Анька, если рассудить, церковь в России отделена от государства, живут попы поборами с населения. А надо бы заставить попов работать.
- Как заставить-то? Они себя, вроде, как психологами опытными считают, людям головы морочат. Понимаю, они преступникам проповедуют, этих отщепенцев надо в узде держать. А другие, в чем виноваты? Только теперь, после всего пережитого, я, Светка, поняла, насколько вредны церковные бредни. Они людей в сторону от Истины уводят, в сказки, выгодные попам и власти верить вынуждают. Политики, вроде, как подстраховываются – не получится их народ в послушании удержать, попы будут призваны на помощь.
- Ань, твой ирод ни разу не пожалел, что Сенечки нет?
Анна отрицательно покачала головой, - Ни разу, у него одни темы в голове – о Всемирном потопе, втором пришествии. Знаешь, Света, я себя все чаще гулящей Евой ощущаю, хоть та и любила, вот только на мне никакого греха не имеется.
- Я тебе так скажу, Анна. Теперь, если я только узнаю, что мой будущий спутник жизни склонен к молитвам и всяким церковным бредням, буду бежать от него, сломя голову, как от ненормального. Чего головой киваешь?
- Ты все верно говоришь. Мне надо скорее найти работу.
Опять Света буравила сестру пронзительным взглядом. Бедняжка, в своих неудачах она привыкла винить только себя. Если бы у нее был рядом надежный друг, Анна уверенно шла по жизни, - Анна, а, может, тебе мужика работящего найти?
- Нет. Сперва начну работать, и, лучше всего, устроюсь психологом в детский сад. Так я смогу больше времени проводить с детьми. И, знаешь, что я подумала, - говорящая сделала паузу, в течение которой она что-то мучительно распределяла по составным частям, и, наконец, выдала следующее, - Надо будет Саньку и Петьку прописать здесь.
- Разве они у тетки Григория, в Зябликово не прописаны?
- Нет, мегера отказалась их прописывать. В школе куратор Пети уже дважды мне напоминала. И в детском саду с меня не слезают, прописки требуют.
- Глупость какая. Что они, без прописки, не дети, разве?
- Порядок такой. Сколько сейчас дел разом навалилось, а я все о мамане вспоминаю. Я ей, вроде, клятвы дала, что ноги моей более в церкви не будет.
Светлана усмехнулась, - Что же теперь в атеистки записаться? Я тебе так, сестренка, скажу. Религия нужна для народных масс, как тормоз, сдерживать грязные помыслы. Если человек – праведник по натуре, его внутренняя совесть сдерживает, без всяких Ветхих заветов или Всемирных потопов.
- Я теперь умная стала. Людям с осторожностью верить буду. Но это все в будущем, а сейчас … пойдем со мной, Света, за Петром прогуляемся, а?
Сегодняшний, свободный от учебы день, Света, без сожаления, посвятила старшей сестре, которую, с каждым днем любила все больше. Сестра ее, заботливая мама, домовитая хозяйка, умная и образованная женщина – о ней она могла говорить бесконечно и всегда хвалить. А, вот сама она, не такая хорошая, когда хвалилась Андрею, рассказывая ему о достоинствах своей старшей сестры, немного ревновала к ней.
В двенадцать пятнадцать дня они уже стояли в холле на первом этаже школьного здания, рядом с гардеробной. Здесь столпилось немало родителей – первоклашек, любящих бабушек. Стоило лишь прозвучать звонку с четвертого урока, как из сосредоточенных их лица тут же преобразились, загоревшись воодушевлением. Как хорошо, если так радостно реагировала бы Анна. Но и в ожидании встречи с Петей, его мама оставалась слишком задумчивой.
- Аня, ребенок, чем виноват? Не огорчай его своим умным видом.
Старшая сестра в ответ только вздохнула. Пусть сын привыкает, что поводов к радости в жизни гораздо меньше, чем к грусти.
Ожидание закончилось быстро. Вот их 1Б в сопровождении Инги Петровны молодой, улыбчивой учительницы. Парами, держась за руки, выходили юные первоклашки, радуясь несколько завершению уроков, скорее встречи с близкими людьми. То тут, то там слышались восторженные возгласы, заглушить которые оказались не в состоянии даже громогласные окрики охранника, контролирующего дисциплину. Света обратила внимание на непривычную для первоклассника сдержанность Пети. – Много сегодня нового узнал, Петр? - полюбопытствовала молодая тетка. 
Тихий, неприметный мальчик жалостливо взглянул на вопрошающую. Скованность его производила удручающее впечатление, - Инга Петровна просила маму перезвонить ей.
Просьба молодого педагога не произвела должного впечатления. Наблюдая за близкими, Света призадумалась. Анна вновь впала в депрессию, Петя походил на юного старика. Как ей вернуть их в настоящее? – Дорогие мои, может, нам сходить в кафе-мороженое? 
Петя сосредоточенно уставился себе под ноги, мама его была более категорична, - Мне хочется умереть, Светочка.
Удерживая Анну за руку, младшая сестра остановилась, - Прекрати хандрить. Нельзя быть такой пессимисткой. Настройся на предстоящий разговор по поводу прописки.
Дельный совет, который она получила, требовал незамедлительного претворения в жизнь, но беда заключалась в том, что ей некого более не хотелось видеть, и даже эти беззаботные лица, что встречались ей по пути, вряд ли, позволяли ей взглянуть на предстоящее проще, - Ты мне поможешь, Светочка?
Они взирали друг на друга, и все неясное отпадало сразу же. Разве может быть кто-нибудь ближе? Сомнения отошли на второй план, - Непременно. Я встану грудью на твою защиту, и перейду в нападение на особо упрямых соседей.
Свое обещание вскоре Свете пришлось припомнить. Вечером домой заявились пожилой вдовец и его способный подопечный. – Анна, почему хозяина не встречаешь?
С ответом старшую сестру опередила Светлана, - Анна – не собака, чтобы хозяина иметь, - уткнув руки в бока, девушка застыла на пороге их общей с Анной комнаты.
Старшая сестра, тем временем, помогала готовить уроки Пете. Впереди у нее брезжило разбирательство с отцом, и без поддержки Светланы ей не обойтись. Насторожившись, она была вся во внимании, но даже кропотливые занятия с сыном, учитывая его усидчивость, не требовали от Анны столь изнуряющего напряжения. Спиной она ощущала скрытую угрозу. Милая сестренка не подведет.
Прикрыв плотнее дверь в комнату, Света забралась с ногами на диван, где удобно устроилась. Завтра придется показаться в колледже, зато после она окажется в распоряжении умелого мастера-живописца. Рисуя его в воображении, Света облизнулась. Милый, благородный рыцарь, он, как факел для нее, указывает путь к светлому будущему, которое у них обязательно будет, надо лишь немного подождать.
- Женщина должна быть заботливой хозяйкой, уметь создавать для мужчины уют, поддерживать все его благородные начинания. Слышишь меня, неразумная дочь? - на пороге их комнаты стоял Алексей Анатольевич.
Сложив руки на животе, хозяин дома, предпочитающий от души закусить, взывал к исполнению семейного долга дочерью, одновременно избегая, чтобы кто-либо вмешивался в дела житейские, сугубо индивидуальные.  Светлана была всего лишь наблюдателем, но отнюдь не сторонним. Любимую сестру она в обиду давать не собиралась, а «хозяин дома» был настроен враждебно.
- Если ты меня считаешь неразумной, к чему учитывать мое мнение, - ледяным тоном вопрошала Анна, едва оторвав взгляд от тетради сына.
- Ты обязана обеспечить нам домашний уют, а ты …
- А я занята, - прервала нелюбимого отца Анна. – Пиши, сынок, не отвлекайся, - добавила она, обращаясь к Пете.
Пренебрежение, высказанное в столь демонстративной форме, возмутило «хозяина дома». Сдвинув кустистые брови к переносице, сузив орлиные очи, он готов был броситься в оборону, если понадобиться, - Стыдно, Анна. Ты пользуешься мужниным расположением, а ты хотя бы раз, поинтересовалась, что Григорий к тебе испытывает?
Две, на вид худосочные ладони, одновременно, с шумом опустились на письменный стол, так, что Петя вздрогнул. Его мама была вне себя от негодования, - А меня хотя бы раз спросили, нуждаюсь ли я в его расположении? Я давно уже не люблю его, и, сомневаюсь, чтобы он любил меня. Любопытно, чем он тебе заморочил голову?
Ошеломленный услышанным, Алексей Анатольевич ртом хватал воздух, - Григорий – хозяин и распорядитель твоей судьбы. Вы должны жить в мире и согласии …
- Ему я ничего не должна! Долг я имею лишь перед детьми. Саня и Петя будут расти и развиваться, как положено ученикам в гражданской школе.
- Человек – существо послушное Господу Богу, который и управляет Вселенной. При этом я не исключаю, что планета наша – живой и разумный организм, и она по-разному реагирует на человеческое поведение. Те, кто не готов принять идею существования Бога, может вполне ограничиться теорией разумной Матери Земли.
Разговор также внезапно закончился уходом Алексея Анатольевича. Некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая монотонным перелистыванием страниц и протяжными вздохами. Первой заскучала Светлана, - Аня, что вздыхаешь?
Пригладив слегка растрепанные волосы, старшая сестра проронила, - Чего радоваться? О прописке я так и не поговорила.
- Я могу это сделать за тебя, - предложила Света.
- Только не ругайся, пожалуйста.
Спрыгнув с дивана, Светлана обиженно заметила, - Я что, похожа на скандалистку?
Ответ на свой вопрос она не получила, посему могла истолковывать собственное поведение по-своему усмотрению. Мысленно настраиваясь на предстоящую «битву», Светлана прикидывала, какие она вправе привести аргументы, ратуя за осуществление законных прав любимых племянников. Зачем она вмешивается в не свое дело, зачем? По сей день она остается материально зависимой от папаши, потому, как те студенческие крохи, что щедро подкидывает ей государство, хватает лишь на простенькую косметику. Это Анне, а не ей, мамаша оставила наследство. Как обычно, она оказалась крайней.
Очутившись в коридоре, Светлана прислушалась. Дом будто бы вымер, а о присутствии родственников можно было лишь догадываться. Пройдясь пару раз по кухни, она загрустила, вроде, все на своих местах, а кухня имела нежилой вид. Не слышится хлопанья крышек, не шумит с напором из-под крана вода, не шкварчит на сковороде картошечка, покрываясь золотистой корочкой. А, запахи, какие ранее по кухне расплывались … не уступят ароматам «Шанель». В холодильнике нет привычных запасов сала, нашпигованного зубчиками чеснока, сыра российского, колбаски двух – трех сортов. На полках только самое необходимое. Из кухонного шкафа разом с полок исчезли консервированные помидоры, огурцы. На балконе одиноко лежат запасы яблок, припасенные для будущего варенья. Хозяйки на все эти закрома нет надежной и умелой.
- Священный синод удалился.
Оглянувшись, Света встретилась взглядом со старшей сестрой. Рядом с ней стоял Петр, - Мама, ты обещала, что мы сейчас будем пить чай.
- Будем, все вместе, если найдется, с чем, - согласилась Светлана.
Анна положила на стол коробку с бисквитным тортом, - Посмотри, Света, какой аппетитный,  в шоколаде.
Светлана молча согласилась. Есть ей не хотелось, так, если чуть-чуть, - Не исполнила я своего обещания, Аня, и боюсь, что не выполню. Противен мне папаша с его заветами и наветами. Не удержусь я от грубостей, выговорю, все, что думаю.   
Из троих активнее всех чувствовал себя за столом юный Петя. Фигурный тортик пришелся ему по вкусу, Анна подкладывала ему кусочек за кусочком. Света не спускала озабоченных глаз со старшей сестры. Бедняжка, как ей тяжело приходится.- Аня, признавайся, чего решила?
Помешивая чай, уже давно остывший, молодая женщина выглядела растерянной, а начинания ее будто бы заранее были обречены на провал. Однако, признаваться в собственной нерешительности Анна пока не торопилась, - Не знаю, Света. Еще недавно мне хотелось уйти, куда глаза глядят, но дети … Они держат лучше любых запретов.
Непрерывно уставившись в окно, Света пребывала где-то далеко отсюда. Рядом с ней был Он, мечта всей ее жизни, воплощенный в реальность. Как бы Он поступил, будучи на ее месте, спасовал бы перед скрытой угрозой или смело шел к намеченной цели?
Компактная, выносливая рука легла ей на плечо, и тут же ей на ухо явственно прозвучало, - Даже, если уверена в человеке, не спеши принимать решение, последствия которого могут осложнить всю твою жизнь.
Вскоре Аня с Петей ушли за Санькой, а Светлана отправилась на поиски приключений. Увы, погода сегодня не располагала к поискам. Небо затянуло тучами, того и гляди, грянет гром, а ей еще предстоит дождаться Андрея. Именно дождаться, а не встретиться с ним. Прохаживаясь по двору, обычному стандартному дворику на окраине столицы, Светлана ломала голову над тем, как ей дожить без проблем до диплома. Выпускной курс колледжа будил воображение. В роли молодого специалиста она обладала правом самостоятельно подыскать для себя место работы. Но кому теперь нужны экскурсоводы без опыта работы? На ее широком личике обозначилась грустная улыбка. Чему радоваться? Папаша привел себе подмогу, стало быть, домой она теперь будет являться лишь в присутствии Анны.
- Привет, Исидора.
Светлана испугано оглянулась. За ее спиной, уткнув руки в бока, поплевывал на погодные капризы, стоял ее рыцарь, - Не подозревал, что красотки позволяют себе слабость со страху.
Ему обиженно возразили, - Это дождик плачет, а не я.
Светлана не выдумывала. Небо устроило себе небольшую разрядку, что сразу же отразилось на любителях прогулок. Двор опустел. Светлана с тоской поглядывала на небо.
- Пойдем ко мне, - предложил Андрей.
Спасительная идея сразу же пришла ей в голову, - Нет, лучше ты ко мне.
Дома они застали лишь одну Анну с детьми. Света повеселела, стоило мальчуганам радостно встретить ее, хотя не исключено, что тому была иная причина, - А я вам пока ничего не принесла, но поиграю, если надо.
Санька с Петькой обняли любимую тетку за ноги и зарылись в подол ее джинсового сарафана, задорно поглядывая на нее снизу вверх. Не остался равнодушным к мизансцене и гость, - Сколь оптимистичны и беззаботны юные отроки, чудные натуры для моих будущих набросков, как считаешь, Светик? – усевшись за стол, Андрей почти освоился, и чувствовал себя, как дома. А, что ему робеть пред застенчиво-угрюмой молодой бабой, которую, при желании можно было бы определить в домработницы, либо в няньки. Ее неказистый облик, точнее сказать, маловыразительный, не будил в нем творческого интереса. Баба, как баба, слишком зажата.
- Моя сестра Анна, старшая, а это – мои племянники, старший – Петя, младший – Саня, - указывая на Андрея, Светлана добавила, - Самый верный мой друг.
На Анну вновь напала тоска-кручина, побороть которую было не в ее силах. Не просыхала дорожка слез, и Анна их не стеснялась. Вроде, маманю не вернуть уже, и будущее неясно, а ее ничего не волнует. Вот, взяла бы и умерла.
- Андрей, чего ты на нее уставился? Помощь, между прочим, мне требуется, - Светлана, точно собака, заглядывающая в глаза любимому хозяину, готова была в любой момент грудью встать на защиту собственного добра. Свое – не чужое, известное дело. Человек ради своего родимого на все пойдет.
- Мальчишек позже использую. Такую недетскую задумчивость редко встретишь у столь юных отроков…
- Они тебя испугались.
- Ну, я пока еще не давал повода к страху, но могу … чуть позже. Санька и Петька, пожалуй, живое воплощение ангелов, явившихся на Землю, - Андрей впился проницательным взглядом в объекты своего творческого интереса, которые, вовсе, не помышляли кому-либо нравиться.
- Пойдем, - настаивала Светлана, - Я подогрею твой творческий интерес.
Чего ни сделаешь для девушки, подумал Андрей. В скромной обители-
- пристанище двух сестер он огляделся, фиксируя ее достоинства, не 
пропуская ни одного недостатка, - Непритязательное жилище. Светик, ты достойна лучшего.
Закрыв собою выход из комнаты, Светлана уставилась на любимого, - Мы с Анькой живем простенько, но крепко любим друг друга. Сегодня я растерялась, не решаясь встать на ее защиту. Андрей, к сожалению, мы живем с сестрой не одни …
Андрей поправил, - Знаю, с милыми племянниками.
- Если бы, - ухмыльнулась Светлана, - Старый папаша привел бывшего Анькиного мужа, между прочим, священника. Папаша настаивает на возобновлении их отношений, Анна же, резко против.
- Светик, ты добиваешься, чтобы мною была сыграна толь коварного соблазнителя.
- Не смешно. Я пока лишь с тобой советуюсь.
Андрей фигурно вытянул губы трубочкой, - Для тебя я готов быть, кем угодно, - присев за письменный стол, ценитель девичьей красоты, замер в творческом экстазе. Вот, рабочий инструмент, на крайний случай, подойдет.
- Андрей, оставь в покое карандаш и Петин альбом, после твоих изысков их придется восстанавливать. Ты лучше посоветуй, как нам от лишнего квартиранта избавиться?
Андрей не торопился с ответом. Чего ему о чужих проблемах заморачиваться, собственных хватает, а, вот средств, увы, на жизнь недостает. Главное, не все, что задумал, сбывается, - Светик, я тебя в образе пламенной Юдифь  запечатлею …
- Брось. Лучше помоги избавиться от Анькиного мучителя.
- А, тебя, кроме этого ничего не интересует?
Сейчас или никогда, мелькнуло в голове Светланы. Кошачьей походкой, помогающей забыть собственную неуклюжесть, девушка пересекла комнату и опустилась на колени к Андрею, - Почему же, интересует. Мы с тобой поможем Анюте жизнь наладить, после нашей с тобой судьбой займемся.
Указательный пальчик темпераментно корректировал очертания его мужественного лица. Слегка щекоча, лаская проникновенным дыханием, вынуждающим трепетать его отзывчивое сердце, Светлана наслаждалась мимолетной властью над этим загадочным объектом по прозвищу … Андрей, - Скажи, за что я тебя полюбила?
Карпухин, пребывающий между небом и землей, нежелающий опускаться все ниже и ниже, присоединился к обсуждению, хотя желание у него было совсем иное, - Действительно, зачем? Во мне немало изъянов, смириться с которыми непросто.
- Не вижу таковых. Андрюшенька, ты – само совершенство. Я очень сильно тебя люблю.
Их губы слились в поцелуе, когда слова уже были не нужны. Им хорошо вдвоем, чего еще надобно? – Решено, Светик, я остаюсь у вас.
Они отлично устроились в отцовской спальне. Разложили диван, пришлось заменить постельное белье, завесить церковные «реликвии». И, все равно, Светлане казалось, что кто-то из поповской братии за ними подглядывает, - Андрюша, пусти меня. Ты – слишком увлекающийся мужик.
Вздохнув полной грудью, Андрей попенял подруге, - Совсем недавно я был равнодушен к женским прелестям. Но стоило мне познать тебя, и я  … сдался, - Андрей развел руками.
Светлана улыбнулась, в самодостаточности она выглядела победительницей, - Представляю вытянутую от негодования физиономию папаши, она окрасится в цвет клубники, на ее фоне седая шевелюра еще больше побелеет. Фу!
Андрей усмехнулся, - Увлекательно повествуешь. Знаешь, мне твой папаша уже немного симпатичен.
Светлана набросила на него одеяло, так, что все его мужественные прелести стали недоступными, - Учти, милый, я умею прощать, и даже, закрывать глаза на чужие недостатки. Но, чего я никогда не прощу, так это предательства. Андрей, или ты со мной, или …, - Светлана отвела взгляд в сторону.
В комнату заглянула Анна, - Африканские страсти отменяются. Отец звонил, они сегодня ночуют в Зябликово.   
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXI.

- Андрей, что за дурацкие шутки? Почему здесь, а не дома?
Вопрошаемый взирал на брата, пребывающего в крайнем возбуждении, с легкой иронией. Николай едва сдерживался, его серо-голубые глаза метали молнии, он не спускал взгляда с противника. Сильные руки его подбирались к сопернику, и без всякой жалости были готовы порвать его на мелкие кусочки. Ливень, хлеставший их наотмашь, очень скоро вынудил ребят ежиться от холода. Наконец, Андрей отозвался, - Прости, дружище, не предполагал о том, что стихия проснется. А, ты раскраснелся, как барышня, от гнева. Но, разве дома мы можем все спокойно обсудить?
Холод притуплял соображение. Пришлось чуть ли ни прыгать, чтобы согреться, - Согласен. Можно было бы встретиться на лестничной площадке.
То и дело, сжимая ладони рук в кулаки, Андрей нашел в себе силы улыбнуться, - И, компанию нам составила бы твоя ненаглядная, а также, возможно, ее бабуля. Спасибо, мне хватает тебя одного.
Неожиданно собеседник умолк. Озираясь по сторонам, он словно искал кого-то или что-то, однако, фортуна была явно не на его стороне. Обойдя вокруг беседки, парень еще больше насторожился.
- Андрей, я уже околел от холода. Кого ты еще дожидаешься?
Вторая декада октября выдалась ненастной, и двое беззаботных парней в опустевшем парке, выглядели подозрительно. Чем можно было заниматься на фоне пожухлой травы, а также раскиданной резкими порывами переменчивого ветра пожелтевшей листвы. Двое не по сезону одетые парней, не просто тяготились одиночеством. Они никак не могли найти общий язык. 
- Коля, поверь, встреча здесь, вынужденная мера. Что ты думаешь о подтверждении своей инвалидности?
- Ничего. Отстань от меня, и запомни, на будущее. Все разговоры будут проводиться дома. От родных мне скрывать нечего, - быстрым шагом парень направился к выходу из парка. В спину его подгоняли те же назойливые порывы ветра, которые не давали ему даже оглянуться, не исключено, что Колька не желал этого делать. Да, он, как большинство людей был эгоистом, но парень принадлежал к тем, кто тщательно скрывает это. Проще казаться хорошим, чем обнародовать собственные изъяны. Вот, только мать, по-прежнему, ставила Николая в пример, и ее, наделенную безграничным великодушием, трудно было переубедить. Эгоизм – привычное человеческое состояние, есть категория людей, которая не побоялась культивировать его. «Возлюби ближнего, как самого себя», - любимая присказка попов. А, вот он не любит самого себя, вправе ли он, свободный художник, переносить некую степень сдержанности и на свое отношение к окружающим? Не легче ли лгать, как это делают священнослужители? Однако, не исключено, что теперь они по-своему интерпретируют цитаты из Библии, и  не без выгоды для себя?
Андрей усмехнулся. Все это – только предположения, ведь, любовь к самому себе, пожалуй, самое крепкое и надежное чувство. Итак, вперед домой, чтобы окончательно в этом убедиться.
У дороги через Батайский проезд он бросил мимолетный взгляд направо – налево и побежал. В следующие секунды он ощутил скользящий удар по бедру. Андрея отбросило на тротуар, пытаясь приподняться, он ощутил ноющую боль. Автомобиль, что так опрометчиво сбил его с ног около пешеходного перехода, бесследно исчез. Изрядно перепачканный в грязи, из-за того, что ему пришлось встать на колени, и лишь после подняться на ноги, Андрей разозлился. В их семье Колька, время от времени, хромает, сказываются последствия  давнишней аварии, теперь еще, он, вдобавок, будет служить его повторением, а ведь Николай тогда зачем-то назвался им.
- Эй, парень! Ты живой? – из-за притормозившего автомобиля выглянул мужчина средних лет.
Раздосадованный Андрей буркнул ему в ответ нечто невразумительное, и не без труда, встал на ноги. Удалась ему лишь последняя попытка. Теперь его все пропускали по дороге, но подвезти никто из «благодетелей» не вызвался. Так, не спеша, прихрамывая, он добрался до дома. В подъезде, на его беду, лифт задержался на верхних этажах.
- Николенька, что с тобой?
От неожиданности он вздрогнул. Дроздовская встретилась ему между вторым и третьими этажами, в ореоле сигаретного дыма.
- Ты, что, куришь?
- Не ругайся, Коля, Теперь все девчонки курят, ведь у нас же выпускной класс, - оправдывалась Оля, - А, ты, все-таки, не переводи разговор на иное. Твоя старая травма дала о себе знать?
Замечательно! Оленька сама подсказала достойный ответ, - Представляешь, наткнулся на торчавший у дороги камень, - и, чтобы сдержать неуемное любопытство, Андрей двинулся вперед, цепляясь за перила.
- Подожди, я тебе помогу, - Оля обхватила его талию руками, и, буквально, потащила его на себе.
Андрей неуверенно попытался ее остановить, - Не надрывайся, милая. А, то потом тебя тащить придется.
Оля молчала и терпела, несмотря на то, что нехилая масса, что на ней повисла, почти положила ее на перила. В какой-то момент в голове девушки мелькнула мысль: «Разве стал бы Коля так ее эксплуатировать?» Спасение пришло не так быстро, как она хотела. – Коленка, шестой этаж. Позволь, я бабушку призову на подмогу …
Андрей перебил, - И собачек в придачу, и мамашу еще твою … следом.
Вот только шутка Андрею не удалась. Оленька нашла спасительный выход, - Сейчас держись за перила. Попробую еще раз лифт вызвать.
Подъемное устройство дернулось, и, наконец, сдвинулось с места. Увы, ожидание парочки сбылось не сразу. По дороге сверху лифт прихватил пассажиров. Более всех сетовала Оля, - Как же ты, бедненький, дойдешь? – и, тут же, она, будто не с того, не с сего, спохватилась, - Коля, если я прямо сейчас домой заявлюсь, бабка на меня накинется, ведь я с шестого урока удрала. Можно, я у вас полчаса посижу?
Ну, что тут ответишь, когда положение почти безвыходное, - Оля! Шестой этаж, мы добрались. Лучше я к тебе заявлюсь.
Неожиданно воспротивилась Оля, - Бабка мне не поверит.
- Зато мне поверит. Ну, давай, приглашай, - промолвил Андрей у дверей ее квартиры.
Зажмурив глаза, Оля выполнила просьбу, хотя и с опаской ожидала появления Марии Геннадьевны. – Ладно, я попробую.
Ждать пришлось недолго, - Оленька, что так рано?
Андрей не подкачал,- Меня попросили посодействовать при обустройстве детской площадки у школы, и вот, - Андрей многозначительно пожал плечами.
Мария Геннадьевна широко распахнула дверь и помогла довести Андрея до кухни, - Сейчас, Коленька. Я чайник включу, согреешься.
Может, напрасно он сразу не признался? Что после скажет его мать, поверит ли ему еще когда-нибудь? – дернув рукой,  которой Андрей держал чашку с горячим чаем, он обжег соседнюю руку. В лицо ему уткнулся взгляд пристально-назойливый, так, будто попытался примерить на себя чужую одежду. Вариант с Оленькиным тренировочным костюмом ему, действительно, пришлось попробовать на себе. Рукава оказались ему коротки, зато штаны были чуть велики, - Глянь, Оля, вроде ничего, за неимением другого.
- Именно так. Ты уже однажды облачался в него, после того, как основательно вымок, - стоило двери в Олину комнату захлопнуться, как девушка поинтересовалась, глядя в глаза приятеля, - Коля, это … ты?
- А, что ты шепчешь?
- Было бы лучше, если бы я орала?
- Только не ори, когда узнаешь правду, - уговаривал ее собеседник. И вдруг, заручившись согласием, он произнес, - Нет.
- Ты издеваешься надо мной?! Что значит: «нет»?
Андрей предпринял попытку унять возбуждение Дроздовской, - «Нет», стало быть, я – не Коля, - предостерегающе подняв руку, он тут же добавил, - Оля, ты сама меня обозначила таковым. Что, пошутить нельзя?
Реплику Андрея можно было трактовать по-всякому: как вопрос, как упрек, как невинное развлечение, - Получается, я еще и виноват. Между прочим, Колька так и решит, узнав, как происходило наше сегодняшнее общение, - пояснил Андрей, - Ладно тебе. Вижу, как тебе все это симпатично.
- Вот, гад! И еще смеется. Лично тебе я больше ни- ког-да, - произнесла Оля по слогам, - Не поверю!
Андрей усмехнулся, - А, я пошутил.
- Коля никогда не будет шутить такими вещами!
Их общение происходило на повышенных тонах, и, вряд ли, осталось бы незамеченным.
- Оля, что случилось? – допытывалась Мария Геннадьевна у дверей комнаты.   
- Все порядком, не волнуйтесь, Мария Геннадьевна.
Оля с Андреем переглянулись, но, если последний все делал с иронией, то девица ни на шутку разозлилась. Прикусив губу, Оля с трудом сдерживалась, глядя на ухищрения приятеля.
- Как самовар, почти закипела, - прокомментировал Андрей.
Обойдя незваного гостя со всех сторон, Оля, в итоге выдала, - Вы с братом родились одинаковыми, и теперь, вроде, как похожи. Но почему Николай больше думает о работе, а ты …
- И я о работе, вот только работа у нас ним разная. Я – художник, а Колька – на подхвате, где придется. Мы даже внешне отличаемся немного.
- Как?
Взявшись за руки, они смотрели друг другу в глаза, и, странное дело, былая неприязнь, встающая между ними стеной, разом исчезла. Оля позволила себе положить голову Андрею на плечо, - Кто-то обещал нарисовать мой портрет. Я – красивая? – с замиранием в сердце вопрошала Оля.
Она зажмурила глаза, когда ее густой, темной копны коснулась чужая рука. Движения ее были порывисты и осторожны, - и Оля, наконец, решилась, - Рисуй!
- Прямо сейчас? – неуверенно спросил Андрей.
- А, чего ждать-то, - пожала плечами хозяйка, - Здесь все для твоей работы в наличии. 
- Пожалуй, я тебя нарисую на фоне окна. Подходящая натура, - оглядывая неказистую обстановку комнатки, прицениваясь к простенькому ее интерьеру, Андрей подтвердил первоначально выбранный вариант, - Встань у оконной рамы.
- Голая? – с придыханием полюбопытствовала Оля.
Андрей усмехнулся, - «Почему голая?», оденься, как хочешь.
Пятиминутного перерыва хватило, чтобы каждому занять рабочую позицию, а натуре, к тому же, сменить сарафан на джинсовые шорты. Оценивая периметры Оленьки, Андрей негласно восторгался ими. Тонкая, уязвимая шея, с пульсирующими, отливающими синевой сосудами, покатые плечи, о которые можно прислониться, юное тело, где нет ничего лишнего, высокая, фигурная грудь, куда можно опустить усталую голову и почувствовать облегчение, как у Богини Венеры ноги – просто картинка.
На листе форматом А4 появились неясные очертания, оставленные заточенным грифелем, наброски всякий мог завершить по своему усмотрению. Штрихи ложились друг на друга, и вдруг, в их пересечении постепенно возникал образ, способный своей непосредственностью, прелестью, очарованием покорить любого зрителя.
- Оленька, тебя там спрашивают, - доложила Мария Геннадьевна.
В глазах Оли отразился испуг. Оба, она и Андрей подумали об одном и том же. Неужели придется расплачиваться за собственное легкомыслие?
- Оля! К тебе пришли. Выгляни! – настоятельно требовала Мария Геннадьевна.
В спешке Андрей спрятался за занавеской. Может, лучше будет за диваном, терялся в догадках искатель приключений. Оля вышла встречать еще одного гостя. Вошел Николай. Уже в прихожей он ощутил неладное, - Мария Геннадьевна, что вы меня так пристально разглядываете? Я такой же, как всегда.
- Бабушка, иди. Ты хотела на кухне что-то приготовить, - первой «на амбразуру» бросилась Оля.
Мария Геннадьевна взялась за руку Николая, - Это кто?
- Коля, пойдем, поговорим на лестницу, - предложение Оли несколько разрядило ситуацию, - Не обращай внимания на бабку. Она сегодня чудная.
Коля лишь улыбнулся в ответ. Худшие подозрения еще не начинали его терзать. Может, еще обойдется?
- Ты чем-то обеспокоен, Коля?
- Брат куда-то делся. Нас в парке застал ливень. Я убежал домой, Андрей задержался.
Оля подсказала, - Коля, ты говорил, что у него имеется девушка. Он, вероятно, у нее.
- Давай, чаек горячий попьем.
- Только у тебя, - поправила Оля.
Так и сделали. Компанию парочке составили Елена Николаевна и Владимир. Обоим многое пришлось пережить за последний месяц. Более остальных сокрушался об утрате работы молодой муж Елены. Сегодня, в разговоре с  супругой они затронули вариант возвращения в Храм, в сане иерея. Елена также времени зря не теряла, провела генеральную уборку в квартире, подготовила вещи к зимнему сезону. Теперь была озабочена поиском новой работы, - Оленька, у тебя день рождения на следующей неделе?
- К сожалению, и только, а так хочется школу побыстрее окончить, - сокрушалась Дроздовская.
Попивая свежезаваренный чай, украдкой оглядывался Владимир, пока его беспокойное поведение не стало слишком бросаться в глаза окружающим. Вслед за ним стали оглядываться Елена Николаевна и Коля. В какой-то момент не стала сдерживать свое любопытство хозяйка дома, - Кого ты ищешь, Володя? Здесь нет людей, которые помогут тебе в поисках подходящей вакансии?
Отбросив со лба копну светло-каштановых, густых волос, молодой мужчина пояснил, - Андрея я не видел со вчерашнего дня. Где он?
- Может, встречается со своей девушкой, - сообщила первое, что пришло ей в голову, Оля.
- Но он некому ничего не сказал, - пожаловалась на сына любящая мать.
Все собравшиеся были озабочены исчезновением Андрея, и лишь одна Оля была прекрасно осведомлена о его местонахождении. Придется разыгрывать из себя дурочку, и даже, учитывая тот факт, что Андрей – чужой парень, разоблачение ему не угрожает.   
Звонок в дверь вызвал неоднозначную реакцию. Елена Николаевна бросилась открывать, молодежь осталась за столом, и перешептывались. Владимир восседал недвижимый. Внезапно, на пороге кухне, где происходило чаепитие, возникла Мария Геннадьевна. От увиденного она, едва рот ни открыла. Надо было видеть лицо Оли, чтобы предположить, что твориться у испуганной девушки в душе. С Николаем они успели лишь переглянуться.   
- Присаживайтесь, Мария Геннадьевна, чайку с нами попьете, - радушно предлагала Елена Николаевна.
- Благодарствую, соседушки за чай. Объясните-ка, мне лучше, что за представление братья ваши выкинули? – спросила и уставилась прямо в глаза собственной внучке.
«Андрюшку засекла», мелькнуло в мыслях у Оли. Поскольку девушка хранила молчание, инициативу на себя принял Николай, - Я у Оленьки в гостях был, полочку в вашем шкафу починил, а по дороге, к себе домой, мы с вами разминулись.
Молодец, Колька! Я не придумала бы лучше, похвалила про себя приятеля Оленька Дроздовская. Вслух добавила, - К нам в школу представитель Управы приходил, половину урока разъяснял, какие у нас, у  выпускников перспективы распрекрасные. Где пожелаешь, работай. В это трудно поверить, даже в Храм звал.
- Как … как это? – оторопело промолвил Владимир. Вместе с ним удивлялись  Мария Геннадьевна и Елена Николаевна, - Видела я, как в начале Новочеркасского бульвара отстроили деревянный Храм, во дворе что-то наставили.
Мария Геннадьевна согласилась, -  Это сооружение напротив универсального магазина, одно время даже функционировало. Его уже официально открыли и освятили, как Храм во имя Кирилла и Марии Радонежских. 
- Влад, ты там можешь поинтересоваться по поводу работы.
Владимир молчал, да, и что тут ответить, когда люди, при одном упоминании церкви брезгливо морщатся, либо переводят разговор на иную тему. Елена Николаевна, однако, по-своему, восприняла многозначительное молчание, и попыталась наставить на путь истинный молодого мужа, - Сходил бы в Храм, побеседовал с батюшкой …
Из коридора донеслось, - И трудовую книжку не забудь начальству предъявить. У тебя, там, небось, одни благодарности записаны.
- Андрей-ка пожаловал, - пояснил Коля.
Елена Николаевна приложила ухо к дверям ванной, где в это время приводил себя в порядок Андрей.
- А, кто же у нас в шкафу сидел? – Мария Геннадьевна недоверчиво пялилась то на Николая, то на собственную внучку.
- Мария Геннадьевна, я, конечно. Мы только сейчас это выяснили.
Мария Геннадьевна не угомонилась, - А, в ванной кто?
- Андрей.
- Ладно. Спасибочки за чай. Я домой пошла. А. то ко мне еще в гости кто-нибудь пожалует, в мое отсутствие.
Елена Николаевна проводила гостью и вернулась на кухню, - Вот, что я вам скажу, мои дорогие. Не морочьте голову пожилому человеку.
Оля махнула ручкой, - Не переживайте, Елена Николаевна. У бабушки иногда чудачества случаются.
Елена Николаевна укоризненно покачала головой, - Нельзя так говорить о близком человеке. У нас, у всех имеются определенные странности, но это, вовсе, не принижает наших достоинств.
Проводив внимательным взглядом удаляющихся Елену Николаевну и Владимира, Николай переключил свое внимание на Андрея, вышедшего после принятия водных процедур.
- Оля, тебе домой ни пора?
Окинув братьев придирчивым взглядом, Оля догадалась, - Ругаться будете?   
Пойманный Олей взгляд свидетельствовал в пользу Андрея. Если он, действительно, испытывает к ней трепетные чувства …
- Мечтать невредно, - беспристрастно произнес Коля.
- Я … я желаю написать ее портрет, и Оля уже дала свое согласие.
-  А, у меня забыли поинтересоваться?
Андрей молчал, всем своим отстраненным видом демонстрируя, нежелание продолжать этот разговор.
- Андрей, а, если я проявлю повышенный интерес к твоей девице?
- Это провокация? - сохранять спокойствие удавалось все труднее. Андрей напрягся, - Понимай, как тебе заблагорассудится.
- Наблюдательный человек никогда не перепутает тебя со мной. Света к ним принадлежит.
Коля встал из-за стола, копируя движения Андрея. Уставившись ему в глаза, парень проявил упорство, не выпуская брата из поля зрения, загораживая ему дорогу.
- Чего ты добиваешься?
Набравшись наглости, Николай признался, - Желаю беззаботно провести время с твоей девицей.
Андрей усмехнулся, - Средств не хватит. Только в долг не проси, - парень предостерегающе поднял руку, - Не дам!
Внезапно Коля перехватил плечо, там, где имелась застарелая травма у брата, - Слушай ты, благодетель! Если ты еще раз устроишь представление, подобное сегодняшнему … Очень пожалеешь!
Прежде, чем Андрей опомнился, Коля удалился в ванную. Дождавшись, пока закипит чайник, Андрей уселся пить чай. Компания ему не требовалась, а, вот закусить чем-нибудь вкусненьким, парень не отказался бы.
- Какие люди к нам пожаловали! Творческая атмосфера не притомила? – с легкой иронией на устах, обронил Владимир.
На него в упор уставился расчетливо-звериный оскал самозваного родственника. Наконец, прозвучало, - А, ты, что же, без творческой инициативы кадилом махал? Таланта не хватило?
Теперь уже взъелся Влад, - Что ты старое вспоминаешь? Завидно?
- Чему завидовать? Как людям голову морочить?
Владимир перебил, -  Когда деньги принесешь, заработанные?
- А, тебя, с какой стороны это интересует? От тебя, от самого толку, как от козла молока.
Им обоим, в затылок уткнулся укоризненный взгляд. Елена Николаевна покачала головой, - Не можете, чтобы не ссориться.
- Он первый начал, - оправдывался Андрей.
Владимир лишь открыто подсмеивался над противником.
- Мама, он с меня деньги спрашивает, а сам?
- А, почему это тебя так волнует?
Пришло время удивляться, - Как любого ответственного человека.
- А, ты ответственный? – вопрошал Владимир, - Прости, я не заметил.
- Володя, не надо ссориться, - просила Елена Николаевна, - Мы все ищем работу, как можем, а в Храме вакансия тоже имеется.
- Лена, не надо более об этом, - убеждал любимую Владимир, - Я поставлен перед выбором, - перед решающими словами мужчина выдержал паузу. Хватило нескольких секунд, и Владимир более не сомневался в отданном предпочтении, - Лена, Леночка, лучше я женюсь на тебе, чем опять займусь служением в Храме, - перехватив удивленный взгляд любимой, Владимир добавил, - Вовсе необязательно ходить по Храмам, если в душе у человека живет Бог, он, как стержень, оберегающий от дурных поступков.
- А, у тебя этот стержень имеется? – полюбопытствовал Андрей.
Влад кивнул головой, - Да.
- И на том, спасибо, - Андрей, не оглядываясь, удалился в комнату.
 Елена села за стол, напротив Владимира. Любуясь своим молодым муженьком, она чувствовала себя спокойной, только, когда рядом не было соперниц. Сокровище, молодое, образованное приходилось оберегать от чужих посягательств. В свою очередь, Владимиру она могла простить любую слабость, в том числе и увлечение религией.
- Ты меня любишь?
- Конечно, Леночка. Мне, кроме тебя, никто не нужен.
Их руки сплелись. Затем, полные губы Влада оставили череду поцелуев на запястье любимой, - Ты не бросишь меня?
- Зачем ты это спрашиваешь? Тебе известно, что я никого более не люблю и не полюблю, кроме тебя. Ты для меня, и Бог, и судья.
Елена блаженствовала, поглаживая голову, которую к ее коленям склонил Влад. Ради этого человека, и только она готова на многое, и ни один из священнослужителей не достоин большего, чем ее гражданский муж. Воистину, возлюби и воскресни …
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXII.

     Подглядывая в узкую щелку, Света старалась не пропустить ни слова. Уж очень там увлекательное мероприятие разворачивалось, вроде, как дискуссия между атеистом и праведником. Прикладываясь то правой, то левой стороной девушка озорно подмигивала старшей сестренке, - Анька, сейчас главное им не мешать.
Возвратившаяся с детьми с прогулки  Анна безучастно бросила, - Мне без разницы, Света. Вот детей не дам обижать.
В том можно было не сомневаться. Такие правильные, как Анна, обычно не ошибаются. Им суждено исправлять ошибки  других … плывущих по течению.
Из комнаты явственно прозвучало, - И долго еще юнец, ты намереваешься уважаемому человеку голову морочить?
Андрюшенька долго себя ждать не заставил, - И какими – такими делами, вы, уважаемый человек, заслужили себе соответствующее отношение?
Нетрудно было вообразить, каким будет выражение физиономии у вопрошаемого. Света заранее развеселилась. «Ну, папаша, поизвиваешься ты сегодня, словно уж на сковородке». Разговор Алексея Анатольевича с Андреем происходил в отцовской спальне. Светлана почти не сомневалась, что столь обособленное место для аудиенции выбрано неслучайно. Папаша, не терпя посягательств на собственные позиции, решил растоптать ее союзника.
- Кто ты такой, чтобы держать перед тобой ответ?! Неразумное создание, самонадеянное, привыкшее перекладывать собственные заботы на чужие плечи?! - голос Алексея Анатольевича гремел от негодования. 
Однако, на собеседника его реплика не возымела должного действия. Андрей вольготно развалился в кресле, одновременно разглядывая что-то малоразличимое в географическом атласе. Не исключено, что Андрейка с большим удовольствием, молча поломал бы голову над кроссвордом, но присутствие в чужом доме лишало его выбора. Оторвав взор от газетного листа, парень уткнул сосредоточенный взгляд в собеседника. За излишней проницательностью Андрея тщетно скрывалось очевидное презрение, управлять которым становилось все труднее, - Странная у вас особенность – вызывать человека на откровенность, не жалея оскорблений.
- Я еще должен в чем-то отсчитываться пред тобой в собственном доме?!
На этот раз не удержалась Светлана. Распахнув дверь отцовской спальни, она тут же поспешила на помощь к Андрею. Присев к нему на колени, девушка мило улыбнулась ему и нежно поцеловала. Мгновенно изобразив на личике раскаяние, Света молитвенно сложила руки.
- Дорогая, ты меня с кем-то путаешь. На меня надо взирать страстно, с вожделением, так, чтобы немой призыв молниеносно был подхвачен предметом твоей любви.
- Прекратите сейчас же свое развратное общение!
Глядя на хозяина дома, можно было предположить, что он ставит заслон на пути у врагов. На его широкой физиономии праведника застыло гневное выражение.
- Сейчас я его обуздаю, - тихо прошептал на ушко возлюбленной Андрей. Обратив непроницаемое лицо к Алексею Анатольевичу, парень добавил, - Не вступают ли в противоречие ваши слова с божественным призывом: «плодитесь и размножайтесь»?
- Христос призывал своих последователей. А вы оба …
- Представители рода гоминид, стремимся жить по совести и чести.  В общечеловеческом представлении это понятия неосязаемые. Священнослужители придали им формы страдальца Христа, и это единственная разница между нами.
- Умница, - Светлана чмокнула Андрея в губы, - Чем сейчас займемся? Девушка нежно обнимала любимого за плечи, невзирая на близкое присутствие цензора. Им было хорошо вдвоем. В какой-то счастливый момент они забылись полностью, растворяясь в любовном экстазе.
Неожиданно злая воля прервала сладкую истому, - Вы здесь не одни. Прекратите! Света, объясни мне, что сей гражданин делает в моей спальне?
Весело переглянувшись, молодые недолго размышляли над заданным вопросом. Отвечал Андрей, - В том, что эта спальня ваша, стоит еще удостовериться. На двери, между прочим, ничего написано не было. В этой скромной обители я встречаюсь с любимой девушкой, и вы меня обяжете, если исчезните, хотя бы на время.
К их удивлению, наконец, их оставили в покое. Любовь немедленно запечатлела свою победу на устах, вот только на этот раз взаимного воодушевления чувство не принесло. Когда все дозволено, искушение сие уже не назвать грехом.
- Мне хорошо с тобой, Светочка, и уходить отсюда не хочется.
Ее русая головка нежилась на его мужественном плече, чудесные мгновения хотелось продлить до бесконечности, - Я люблю тебя, милый, и готова повторять эти слова постоянно, всякий раз, по-новому. Я никогда не наскучу тебе, милый.
- Не сомневаюсь. Светочка, у меня дома сущий бедлам. Брат имел глупость пригласить к нам свою любимую девушку, Оленьку,  а у той случается истерика, когда она видит его во множественном числе. Нас вдвоем, - отвечая на вопросительный взгляд Светланы, пояснил Андрей.
- Что же ты, милый, из-за нее, вынужден поселиться у нас? – и пока Андрей молча любовался любимой, Светлана приняла инициативу на себя, - Придумала! Мы заявимся к тебе вместе. Надеюсь, меня Оленька не с кем не перепутает?
Блаженная улыбка, застывшая на его устах, предвосхитила ответ, - Молодец! Настал момент вас познакомить, - после короткой паузы Андрей добавил, - Мне кажется, вы с Оленькой понравитесь друг другу, предназначения ваши в чем-то схожи. Ты это не находишь, милая?
- Конечно, дорогой. Рада служить для тебя источником вдохновения. Оленька, возможно, освободит  тебя отчасти заурядных, притупляющих творческое воображение обязанностей. Учти, милый, я уже заранее тебя ревную.
- Для ревности требуется повод, я не наделял тебя им. Света, скажи, ты сильно любишь своего отца?
- Я его совсем не люблю. Он свел в могилу мать. Она всю свою семейную жизнь провела в роли прислуги, а теперь семейный изверг переложил роль прислуги на мою старшую сестру. Это ужасно, Андрей? – перед решающими словами Света выдержала паузу, придав им особую значимость, - Попы женщин за людей не считают, - уловив неподдельный интерес в глазах любимого, девушка продолжала, - Плодятся и размножаются оба пола, а грешными считаются исключительно представительницы прекрасной половины человечества. Почему такая несправедливость?
- Плюнь на попов. Согласно гражданскому кодексу, у нас в стране равноправие.
- Одни слова. Анькин муж ей алименты на детей не платит.
Скорбное выражение лица Светланы несколько озадачило Андрея. Неужели его возлюбленная так искренне сопереживает недетским проблемам собственных племянников? Набравшись решительности, Андрей изрек, - Дорогая, разве тебе необходимы дети? Только представь, сколько они хлопот доставляют.
Глубоко вздохнув, Светлана прошлась по комнате, из одного конца в другой, и, обратно, и промолвила, - Наши с тобой труды, милый, так или иначе обращены к людям. Дети – естественное продолжение нас с тобой …
- В будущем, но не сейчас. Все страдальцы за род человеческий запечатлены живописцами в виде взрослых, сознательных людей.
Внимательно выслушав, Светлана подвела итог, - Милый, детей я тоже не люблю … в целом. Но племянники – создания особые, они не похожи на остальных детей, непослушных, орущих, зачастую, бестолковых.
Язвительная ухмылка исказила правильные черты лица Андрея, - давай сменим тему. Живописец должен ощущать душевный подъем. Дети не дают мне его почувствовать, они слишком приземленные существа.
Смешок прозвучал в ответ, - А попы – возвышенные? Они, ведь, с других спрашивают, а себе послабление дают. Крест поверх балахона у них, вроде, защитной грамоты.
- Выходит, нас с тобой обоих религия за живое задела. У меня мать этой дурью мается. Мужа себе второго отыскала, бывшего попа.
- И ты терпишь? – от удивления, смешанного с недоверием, Светлана не закрыла рот.
- Что же мне ей революцию теперь устраивать? Володька, в принципе, неплохой мужик. На шее у матери не сидит, не сотворил с нее прислуги. У него только один недостаток, - Андрей сделал паузу, после нехотя признался, - Володька моложе матери на десять с лишним лет.
Светлану, похоже, новость задела за живое. Она сокрушенно покачала головой, - Мама твоя … прогадала немного. Поп – существо среднего рода, с ним женщина не почувствует себя слабой и беззащитной. Священнослужителей самих требуется защищать.
Андрей пожал плечами, - Володька пока еще мужественный. Ему церковный дурман лишь несколько лет мозги пудрил. Любовь к земному человеку в нем сильнее, чем к неосязаемой, неземной силе, - творческая искорка мелькнула на просветленном лике Андрея. После короткой паузы он полюбопытствовал, - Светочка, может, мне к твоему папаше на работу устроиться?
- Куда? В Храм-то? Ему иконописцы пока не требуются.
- Зачем иконописцем? Можно, что попроще – свечи зажигать, книжки вслух зачитывать, священные.
- Да? А, уборкой заниматься не желаешь? Священнику и диакону помогать облачаться. Вижу усмешку на твоем лице. Предупреждаю, с моим папашей лучше не связываться. Ничего хорошего из этого не получиться, - подытожила Светлана.
- Благодарю за совет. Папаше твоему мы устроим испытание. С окончанием его станет понятно: напрасно, либо с толком он прожил свою жизнь.
Света терялась в догадках, что еще выдумал Андрей? Так или иначе, ей стоит посвятить в планы возлюбленного Анну. В их общей комнатке Анечка собирала документы, и, по всей видимости, что-то не находилось. Дети, между тем, смотрели мультфильмы. 
- Нагулялись? – вопрошала Света, переводя любопытствующий взгляд с племянников на их занятую сборами мать. В который раз она проверяла содержимое книжного шкафа, неотрывно листая одну книгу за другой, сначала до конца, и наоборот. Увы, усилия оказались тщетными!
Анна всплеснула руками, - Не знаю, что мне делать? Завтра на собеседование, в детский сад. В отделе кадров меня предупредили, из всех документов им нужен паспорт и диплом. Светочка, заведующая детского сада проявила ко мне участие, и заранее согласилась на мой неполный рабочий день. Представь только: какая удача! А, тут, вдруг, диплом пропал, испарился.   
Симпатичное личико Светланы исказила страшная догадка, - Аня, это отец сделал. Ты накануне говорила о встрече с заведующей детским садом. Ну, чего ты молчишь?
По выражению лица Анны трудно было понять, как она относится к версии сестры. Лицо Анны словно окаменело. Света предприняла еще одну попытку, докопаться до правды, - Ты не бойся. Мы отца вместе приструним. При любых обстоятельствах я тебя поддержу.
- Не могу припомнить, где я диплом ранее оставила. Ранее я уже ходила на собеседование, - озабоченность на лице Анны смешалась с досадой.
- А, я говорю, Анька, это отец сделал. Не желает, чтобы ты из-под его власти выходила, - «гнула» свою линию Светлана.
Анна опустилась на диван, рядом с детьми. Обхватив голову руками, женщина, после недолгого молчания, изрекла, - Нет, Света, нет! Отец не испытывает тревогу и беспокойство за наше с тобой будущее. Но я боюсь за своих детей. Папаша желает обратить Саньку и Петьку в веру.
- А, ты?
- А, я не желаю, чтобы им морочили голову религиозным дурманом. Пусть,       
повзрослев, они осознанно сделают самостоятельный выбор. Света, как мне уберечь сыновей от влияния отца?
Младшая сестра пожала плечами, - Не знаю, что тебе посоветовать. Квартиру, так, чтобы всех устраивало, разменять не получится.
- Ты еще не знаешь всей правды, Света. Отец отказался вторично прописывать нас на этой жилплощади. И в Зябликово, у Гришкиной тетки, мы прописки не  имеем, так, что теперь я и дети – лица без определенного места жительства.
- Он не имеет права, это незаконно!
Возмущение Светланы было услышано, однако, должного действия оно не возымело. Анна что-то нашептывала на ушко испуганным детям. Не в силах сдержать эмоции, Светлана вскочила и взволнованно мерила шагами комнату, туда-сюда, и обратно. Она быстро привлекла к себе внимание. В конце концов, Анна спросила, - Что с тобой, Света?
Вскоре Света опустилась рядом с сестрой, на диван, - Отца требуется призвать к порядку, еще не знаю, как, но Андрей, мой парень, нам посодействует.
- Как?
- Один из вариантов – подать на него в суд за то, что он отказывается прописывать в квартиру детей.
- Я об этом думала, - пристальный взгляд предвосхитил ответ, - Но, Света, он же нам отец родной. Тебя этот факт не останавливает?
- Отец?! Он – недоразумение ходячее. Он своим старухам в церкви отец. А, я … я его, вообще, забыть желаю! Он и нам с тобой судьбу бы исковеркал, если бы, мы мальчишками на свет появились. Кстати, где этот отец небесный?
Анна пожала плечами, - Он тебе не сказал, куда отправился … в Храм, верно.
- Придумала! – Светлана хлопнула по дивану ладошкой и тут же вскочила, - Мы сегодня не пустим отца домой.
- У него ключи собственные имеются, - заметила Анна.
- Ничего. Я с Андреем посоветуюсь, он придумает что-нибудь подходящее, - уверяла Светлана.
- Скандал разгорится. Тебе это надо?      
Светлана молчала. Сестре прекрасно известно, чего ей надобно, и скандал, либо склока в планы Светы никогда не входил. Но, если папаше уступить несколько раз, он на шею сядет. Светлана не заметила, как заговорила вслух, - Ой! – девушка испуганно схватилась за голову, - Так с ума и сходят, и виноват в том …
- Папаша. Знаю, Светка, только его уже не переделаешь, и его мухоморный характер уже не исправить.
- Так, что ж с ним, песни петь прикажешь? – в сердцах воскликнула Светлана. Несколько мгновений хватило, чтобы изобретательную девушку осенило, - Придумало, Анька. Мы у него, в Храме песнопения устроим, коллективно, так сказать, и репертуар подберем соответствующий.
- Перестань, Светка.
- Ну, вот, еще петь не начинала, а уже перестань. Ты же, Анька, ничего не знаешь …   
Приобняв детей, Анна вскочила и быстро прошлась по комнате, но спокойствия ей эта ходьба не придала, - Как ты не понимаешь, Света! Нельзя позволять себе вмешиваться в чужой уклад жизни. Поставь себя на место папаши.
- Никогда не стала бы создавать другим трудности, а вот повеселить окружающих люблю. Не зря два года занималась в театральной студии. Соберемся всей компанией, облачимся в соответствующий маскарад, и запоем об эре светлых годов. Есть такая популярная песенка, приметив вопрос во взгляде сестры, Светлана пояснила, - «Взвейтесь кострами, синие ночи», о пионерах песня.
- Представление хочешь в Храме разыграть? Всех старух распугаешь.
- А. пущай они в пионерки записываются. Вместе повеселимся.
- Сомневаюсь, - проронила Анна, - Могу предсказать, чем все это закончится. Вызовут полицию, и всю вашу дружную компанию увезут в участок.
- Мы же будет в пионерской форме?! – возразила Светлана.
- Но возраст у вас далеко не пионерский. И к ответственности вас привлечь вправе. Так, что, твой план «с эрой светлых годов» придется отменить, слишком он проблематичный.   
- Что предлагаешь?
- Еще раз спросить отца, по-дружески, что нам необходимо сделать ради прописки?
- Не поможет. А … мы поставим ему условие. Или он прописывает Саньку и Петьку, или мы открываем в квартире филиал Храма, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
- Ну, нет. Не будет никакого филиала.
Звонок в дверь прервал этот милый разговор. Открывать отправилась Светлана. - Привет! Как раз, вовремя пришел.
- И с вещами, - Андрей внес в квартиру мольберт и этюдник, а также, весьма объемный рюкзак, - Ну, вот, Светочка, я явился у вас поселиться навеки, - лучезарная улыбка придала правильным чертам Андрея юношеский задор.
Захотелось улыбнуться ему в ответ, но Андрей не стал дожидаться поддержки от подружки. Достаточно уже того, что его хотя бы не выгнали.
- Андрей, ты куда? – неслось ему вслед.
Уверенный в собственных намерениях, парень направился в спальню Алексея Анатольевича. Постучав в дверь и, не услышав ответа, Андрей ворвался во враждебные чертоги. Пройдясь внимательным взглядом по комнате, оценив все ее достоинства и недостатки, он сделал справедливое заключение, - неплохо. Здесь определенно можно удобно устроиться.
Артистично, как подкошенный, свалившись на атласное покрывало, Андрей уставился в потолок. Богатое воображение рисовало творческое уединение, лишь оно одно могло расправить крылья его фантазии. Последнее время Андрей увлекся портретами. Удивительно, как много можно разглядеть на лице обыкновенного человека. На иное глянешь, словно пред тобой прочитанная книга. Кому-то кустистые брови придавали солидность, другому, и куцые вполне сгодятся. Привлекает внимание и необычная форма глаз – миндалевидная, вкупе с опущенным ниц взглядом рождает множество предположений об излишней подозрительности их обладателя. Особый предмет  изучения – женские глаза, отмеченные элементами декоративной косметики. Умело ее используя, можно не только изменить форму глаз, не исключается и превращение усталой, обремененной заботами женщины в деловую, уверенную в себе леди.
- Молодой человек, вы не ошиблись адресом?  - на пороге спальни стояла Анна.
При виде молодой, облаченной в рамки строгой красоты женщины, Андрей незамедлительно вскочил с постели, - Извините, миледи. Несколько не ожидал вашего скорейшего появления, - еще раз обведя спальню оценивающим взглядом, Андрей прибавил, - Я буду у вас жить.
Мило улыбнувшись, Анна проронила, - А, здесь не общежитие.
К разговору присоединилась Света, - Аня, это – мой парень. Я уже говорила тебе.
- Света, что скажет на это отец?
- Ворчать будет, как старуха. Но ты не переживай …
Андрей перебил подругу, - Мы с ним подружимся. Не переживайте.
Анна отрицательно покачала головой, - Мне кажется, вам стоит отказаться от своей затеи, хотя бы ради нашего спокойствия, - после небольшой паузы добавила молодая женщина.
Переглянувшись с Андреем, Светлана промолвила, - Аня, ты иди, ступай обратно. Я скоро подойду.
Оставшись вдвоем, Света с Андреем и пяти секунд не удержались без того, чтобы ни обняться. Запечатлев на фигурных устах нежный поцелуй, они, наконец, вернулись к насущным проблемам, - Андрей, папаша не оценит твои художественные способности. Он мать постоянно упрекал …
- В чем? Светочка, я ему понравлюсь, не сомневаюсь в этом.
И вновь пухлая ладошка поколебала покрывало, - Как ты не понимаешь, милый, папаша привык к самоуправству, и не терпит возражений.
- Дорогая, в общепринятом представлении, священнослужители – терпеливые, умудренные жизненным опытом люди. Я постараюсь предстать пред ним нуждающимся в опеке молодым дарованием.
- Насколько я понимаю, твоей конечной целью является …
- Заставить вашего папашу считаться с другими.
Твердость объяснения не оставляла никаких сомнений, свое намерение Андрей решил осуществить любым путем. Он надеялся, что любимая девушка оценит его самоотверженность, хотя бы в дальнейшем. Андрей пока не ведал, зачем ему это надобно, но искренне стремился к тому. Не без сожаления Света изрекла, - Трудно предугадать, как папаша отреагирует на появление нового человека. Вдруг он выкинет твой этюдник из окна?
- Он этого не сделает.
- Да? – недоверчиво протянула Светлана, - Почему ты так считаешь?
- Твой папаша каждый божий день наблюдает в Храме новых людей, и не выгоняет их. Тебя это не удивляет, Светик?
- То люди, а то – художественные принадлежности. Когда он увидит тебя у себя на постели, он взбесится.
- А, я не собираюсь вступать с твоим папашей в близкие отношения.
- Спасибо и на том.
Они просидели, подперев голову, неизвестно, как долго, кажется, что целую вечность. За окном уже начало темнеть. Ветер трепал остатки листьев, на завтра у дворников опять будет много работы. А, в школах, на уроке физкультуры  старшеклассники маются от безделья, лучше бы их обязали помогать дворникам.
- Андрей, сейчас дождь начнется.
- Тем более, я не могу от вас уйти. Промокну.
- Ничего, я тебя зонтиком снабжу, - пообещала Светлана.
- Ладно, все будет хорошо, а теперь, неплохо будет поужинать, - подмигнув, проронил Андрей.
- Что ты мне знаки подаешь? В магазин по дороге зашел? Перед тем, как кушать, надо приготовить, вот только из чего?
- Из чего? – эхом вторил ей Андрей.
Светлана вздохнула и укоризненно покачала головой. Придется искать в холодильнике, - Анька, откуда такие излишества? – полюбопытствовала Светлана у сестры. Перед ней, на кухонном столе постепенно появлялись нарезка из копченой колбасы, сыра, ветчины, - Ань, а вареная колбаса тебе зачем?
- Для салата. В духовке уже запекается утка с яблоками.
- Чувствуется, - заметил принюхивающийся Андрей,  чувством знатока поводя носом.
- Света, тебе придется мне помочь. Достань и постели чистую скатерть, расставь тарелки с кухонными принадлежностями, - Аня суетилась, и потому совершала, порой непоследовательные действия. Андрей проявил чудеса ловкости, поймав блюдо, которое Анна, второпях, едва не выпустила из рук.
- Милые девушки, у вас сегодня праздник намечается? – не удержался от любопытства Андрей.
Приготовление близилось к концу, и, казалось, что порядка на кухне стало еще меньше. На столе все еще чего-то не хватало, то не находилась солонка или отсутствовали пряности, а зелень была недостаточно измельчена.
- Светка, я пойду, приведу себя в порядок, а ты после оденешь что-нибудь понаряднее, - бросила Анна на ходу.
- Пошла прихорашиваться, - прокомментировала Светлана, с завистью, провожая ее взглядом.
- Может, мне тоже, поколдовать над собой, Светочка?
- Ты прекрасен, как Аполлон. Подозреваю, что вскоре заявится пара мужчин, на фоне которых ты будешь недосягаем, золотце мое.
- Светик, сегодня намечается званный ужин или …
Хлопнула входная дверь, от внимания Андрея не укрылось, что Света вдруг внутренне напряглась. С перечницей в руках, левый указательный палец она приложила к губам Андрея, - Сейчас будет самое увлекательное. Смотри, не пропусти.
Вопреки предупреждению, ничто не предвещало глобальных изменений, а семейное торжество, похоже, могло закончиться, так и не начавшись. Кто-то невидимый разделся у вешалки, вскоре в коридоре погас свет, и все смолкло. Андрей и Света некоторое время прислушивались, но тишина не собиралась сдавать позиций.
- Света, ты предвещала скандал, но не угадала. Пока мне чего-то не хватает.
- Догадываюсь, чего, - Света жеманно поджала губки, - Но без именинника мы за стол не сядем.
Сразу после этих слов на кухню вошла Анна, в новом, красиво облегающем ее стройную фигуру бархатном костюме, - Светка, ты так и не привела себя в порядок! Пойди, сейчас же переоденься.
Стоя в дверях кухни, ответчица окинула себя мимолетным взглядом, - Я хорошо, вполне современно одета.
- В потертых джинсах и в этой … откровенной кофточке ты ходишь в свой колледж. А сегодня нас ждет семейное торжество. Исполняется шестнадцать лет, как отец служит в Храме у метро . Прошу тебя, переоденься в мою юбку и кофточку какую-нибудь закрытую одень.   
Свету не требовалось упрашивать дважды. Анна, тем временем, занялась украшением запеченной утки. Кроме яблок на блюде нашлось место для чернослива, золотистого картофеля, - Кажется, еще укропа не хватает, - обойдя стол со всех сторон, Анна согласно кивнула головой.
- Не могу не выразить вам своего восхищения. Сколько в вас экспрессии, мягкой грации. Вас невозможно не заметить, прекрасная Терпсихора!
Улыбнувшись, не прилагая к тому дополнительных усилий, Анна проронила, - Знаете, теперь я не почти не сомневаюсь, что вы понравитесь нашему отцу. В вас есть что-то … безотказное. Но хочу вас предупредить, юный бог, наш папаша очень строгих правил.
- … «Когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог», - высказался классик, мне таланта на то не хватило. Зато, я могу изобразить любого, или практически любого, во всей его красе. Главное, чтобы человек мне приглянулся. Хотите?
- Я сейчас позову отца, а вы постарайтесь ему … приглянуться.
Анна исчезла также быстро, как и появилась. Андрей проводил ее пристальным взглядом. Рассыпая ей комплименты, он более всего мечтал об этой золотистой, благоухающей пряностями красавице. Она манила его, не прилагая к тому усилий, источая аппетитные ароматы, так сильно хотелось схватить ее, и, не глядя, запихнуть ее в рот. Но, увы, рамки приличия требовали грамотно вписаться в сценарий семейного торжества. И, все-таки, страждущий не удержался. Выглянув с кухни, Андрей тут же дернул утку за ногу. Двигая челюстями, ценитель прекрасного все глубже погружался в атмосферу строгих семейных традиций. За первой порцией прекрасного ему захотелось расправиться со следующей, но, судя по голосам в коридоре, присутствующих ожидала совместная трапеза.
- Папочка, что же Гриша не пришел? У нас сегодня такой вкусный ужин, все, что ты любишь, - ворковала Анна.
На этот раз дуэта не вышло, Светлана молчала. Она предстала пред остальными в том же наряде, чем вызвало недовольство Анны. Виновник торжества так умело скрыл свое негодование, что Андрей сперва решил, что Алексею Анатольевичу без разницы. Именинник к вечерней трапезе был облачен в рубашку и брюки. Каменное выражение его лица не выдавало никаких чувств, и походило на маску. Его обесцвеченные лицемерием и жизненными невзгодами глаза были устремлены куда-то вдаль, лишь изредка он встречался взглядом со старшей дочерью. В сторону Светы хозяин дома и вовсе не смотрел. В его взгляде, обращенном к Андрею, угадывалась враждебность. – Этот юнец все еще тут? Я не приглашал его на семейный ужин.
Одетая, согласно деловому стилю Анна, не только внешне походила на премьер-министра, ее манеры общения вызывали неизменное восхищение. На этот раз в ее поклонниках числился лишь Андрей, - Благодарю вас, святой отец, за проявленное ко мне внимание. Мне очень понравилось у вас. Мы будем жить вместе.
Не дождавшись приглашения, Андрей уселся за стол и приступил к трапезе. Действия его повторяла Светлана, - Садитесь, - обратилась она к сестре и отцу, - Чего вы еще ждете?
- Пожалуйста, папа. Не будем сейчас сориться.
За Алексея Анатольевича ответил Андрей, - Мы никогда не будем ссориться. Вы согласны, папа?
Рот Алексея Анатольевича приоткрылся от подобной наглости, на выручку ему вновь пришла старшая дочь, - Папа, Андрей сейчас замолчит и более, без веской на то причины, рта не откроет. Открой, пожалуйста, вино, папа.
Пока внимание и руки хозяина дома были заняты столь ответственным делом, Анна красиво, порциями нарезала утку и разложила их по тарелкам. К мясному присоединился гарнир с салатом. Когда «Хванчкара»  была откупорена, осталось разлить вино по бокалам.
- Поставь, пожалуйста, пятый прибор, - неожиданно попросил Алексей Анатольевич.
Андрей так и подмывало спросить, для кого, но тут на его левую лодыжку опустилась чужая нога. В тоже мгновение Света поджала губы. Праздничный ужин проходил в молчании, без всяких тостов, и не к чему необязывающих разговоров. Был слышен лишь стук ножей и вилок. Вероятно, самое интересное его еще ждет впереди, размышлял незваный гость.  Какой чудной этот священник! Пусть он меня игнорирует, но как же родные дочери? Света неожиданно вышла из-за стола и закрылась в ванной комнате. В тот же момент Анна с Алексеем Анатольевичем переглянулись.
- К чему эта игра взглядами, друзья мои? – полюбопытствовал Андрей, допивая бокал.
Как по команде сотрапезники поднялись из-за стола. Анна удалилась. Хозяин дома, поджав губы, процедил сквозь зубы, - Уходи немедленно.
Сузив от злости глаза, Андрей предупредил, - Прежде я заберу свои вещи.
- Их нет, убирайся!
От услышанного Андрей едва не взбесился, - Вы лжете! Я пришел с этюдником, мольбертом и рюкзаком.
Уголки гладких губ Алексея Анатольевича опустились вниз, в то время, как взгляд бесцветных глаз оставался холодным, - Их ты можешь обнаружить под окнами.
- Вы мне за это ответите! – Андрей уже не скрывал собственной ярости,  которую он сорвал на ни в чем неповинной лестничной стене.
Он не успел закричать и вырваться, как на глаза ему опустились чьи-то руки.
- Тише, милый. Я спрятала от отца твои вещи, вот они, - едва слышно промолвила Светлана. Ответ свой она сопроводила нежным поцелуем, - Я очень тебя люблю.
Эти волшебные слова еще долго звучали в нем сладостной мелодией. Светка ему тоже дорога, а вот поп пусть не радуется. Мирные отношения были возможны лишь на его территории. Более Андрей свое терпение тренировать, не намерен. Отныне религии он объявляет войну!         
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXIII.

     Несколько дней спустя, в погожий ноябрьский денек, Андрей, со всем своим художественным снаряжением, устроился в парке, напротив дома.
Здесь хорошо работать с пейзажем, естественная натура, и уже не так много, как летом любопытствующих вокруг бродит. Закончилась золотая осень. Клены, липки стояли раздетые, сиротливо помахивая голыми ветвями. Немного листвы оставалось на березках. Казалось, более всего из-за утраты одеяния из листиков переживали птицы, их в парке почти не осталось. Неизменно шумными, деловито снующими в поисках пропитания, выглядели только вороны. Стая водоплавающих птиц держалась несколько обособленно, плавая по Москве-реке у берега, кряквы грелись в редких лучах осеннего солнца. Разглядывая их, Андрей едва уже ни замыслил запечатлеть для потомков этот откровенный кусочек родной природы. Обратив взор к небу, мастер не заметил там ни одного облачка. Итак, решено, на переднем плане, в качестве натуры будут кряквы. Интересно было наблюдать их взаимоотношения. Периодически, кто-нибудь из неприметных, невзрачных уточек что-то выискивал в темных водах Москвы-реки, тихо покачиваясь на мелких барашках волн. Вокруг тускло окрашенных подруг, накручивая неизменные круги, сбивая самок в стаю, сновали два селезня, ярко окрашенные, с полосками насыщенного василькового, иссиня-черного, и золотисто-зеленых тонов, птицы радовали взгляды редких отдыхающих гармонией цвета. Глядя на эти безмолвные островки иллюзии, Андрей воспарял духом. Последнее время удача покровительствовала ему. У Андрея появился постоянный заказчик, некто Феликс неприкаянный. Впервые услышав это чудное словосочетание, Андрей усмехнулся. Может, чудак и существует в действительности, но даже близким не стоит сообщать о нем. И лишь получив реальные деньги за выполненные два заказа, Андрей более не сомневался, ему гарантирован стабильный заработок.
Когда он только начинал свой творческий путь, мысленно готовил себя к жизненным невзгодам. Ради занятия любимым делом, начинающий художник был готов ко всему.  А, вот посодействовать ему в совершенствовании художественного мастерства были согласны лишь единицы. Даже близких людей приходилось уговаривать, монотонно склоняя  к тому. Ни мать, ни Владимир не желали позировать ему, ссылаясь на занятость. Последний заказ мецената касался женского портрета, причем, натуру художник должен был найти самостоятельно. Неизвестный ценитель живописи, заранее выказал безмерную благосклонность к юному мастеру, позволив тому, в крайнем случае, заменить натуру пейзажем. Андрей ликовал, но, позже выяснилось, что договориться с живыми объектами Природы, нелегче, чем со сварливым священнослужителем.
Внезапно, два красавца-селезня поднялись на крыло, и за ними устремились все остальные кряквы. Обиженный Андрей тут же отвернулся.
- Привет, - рядом с ним стояла Оленька Дроздовская.
- Здорово, - сквозь зубы процедил Андрей. Все вещи были собраны, можно было отправляться домой. Однако, что он будет делать по соседству с вечным нытиком Карпухиным или любителем нравоучений Вольдемаром? Из дома теперь хочется бежать, сломя голову, а тут еще сопровождающие выискались, - Чего тебе?
Жалостливо смотрящая на Андрея Оленька пожала плечами, - Я проходила мимо.
В ответ прозвучало злое, - Школьный коридор с набережной Москва-реки перепутала?
Оля не отвечала. Ее навязчивое внимание начинало тяготить. Андрей прибавил шагу, но это не помогло. Оленька не отставала, - Давай, помогу.
Андрей остановился, резко опуская этюдник на асфальт, - Чего тебе надо? Чего ты за мной бродишь, как тень? С Колькой, что ли меня перепутала?
- Нет. Нет, конечно. Я знала, что ты в это время будешь в парке, и ушла с уроков. Можно, я пойду с тобой?
Андрей негодовал, - Зачем?
Оленька быстро нашлась, что ответить, - Андрей, ты недавно хотел рисовать меня.
Эти навязчивые зеленые глаза всюду следовали за ним, он чувствовал себя, как «под прицелом», и чем далее Дроздовская преследовала его, тем более это бесило Андрея. Перейдя Батайский проезд, он не сдержался, - Уходи! Убирайся к себе домой! Я запрещаю тебе преследовать меня, - поставил точку Андрей.
Парень быстро зашагал, не оглядываясь, и вскоре он более не вспоминал о назойливой знакомой. Уже подъезжая на лифте к пятнадцатому этажу, Андрей услышал громкие голоса: «Сколько нам терпеть этого алкаша», «сами выгнали, а мы должны слушать его завывания?!» О ком говорят соседи, парень догадывался. С нехорошими предчувствиями, он шагнул навстречу неприятностям.
- Еще один явился, - ехидно заметила соседка.
На лестничной площадке, под дверью их квартиры сидел Карпухин. Стоило ему только открыть рот, как чувствительного носа Андрея коснулась ядреная смесь из дешевого алкоголя и спертых пищеварительных соков. Фу, брезгливо поморщился юный Карпухин.
- Давай, забирай своего папашу. Надоел он нам, хуже сущего дьявола, - уже не просила, а требовала соседка.
Ей поддакивала еще одна, - Уводи, а то полицию вызовем.
- Заберу, - пообещал Андрей, хотя его более устраивал второй вариант.
Пришлось взять Карпухина за шкирку и, буквально, затащить в квартиру. Выяснилось, что неслучайно Виктор Сергеевич валялся под дверью. Дома никого не оказалось. Недолго думая, Андрей затащил пьяного отца в ванну. Если бы ни опасение за сохранность полочек и зеркал, Андрей закрыл бы дверь ванной комнаты на щеколду. Но пьяная сволочь, вряд ли, станет хорошо себя вести. Кроме того, ему самому необходим покой. Пройдясь по квартире, Андрей сделал вывод, Владимир ушел недавно, в комнатах чисто и прибрано, а чайник на кухне был еще теплым. И. все-таки, в их совместном проживании имелся толк, сей представитель гражданского общества и церковной епархии одновременно, явно обладал хозяйственными способностями. Ему стоило родиться женщиной, Создатель напутал, распорядившись, испытать его в мужском обличье.
Судя по шуму из ванной комнаты, Карпухин собирался выбраться оттуда, поднимаясь и вновь падая, пьяница цеплялся за все, что попадалось под руку, занавеску, полочку, шланг. Андрей кинулся в ванную, - Карпухин, прекрати!
Руки любителя водных процедур после недолгих поисков легли на кран. Подхватив Карпухина подмышки, Андрей пытался вытащить пьяницу из ванной. Не удалось, слишком тяжелым был Карпухин. – Отпусти кран, - требовал Андрей.
- Зачем? – по слогам выговорил Карпухин.
- Тебе нужно вылезти отсюда …
Карпухин перебил, - Ради того, чтобы ты также брезгливо морщился, глядя на меня? Не желаю.
«Как точно алкаш угадал мое к нему отношение», подумал Андрей.
Развалившись в ванной, Карпухин изрек, - Меня надобно величать Виктор Сергеевич, и, если всего лишь год назад, ты с меня мог спросить алименты, то теперь это сделаю я. И ты, - Карпухин ткнул в Андрея пальцем, - Будешь мне их выплачивать.
Глаза Андрея сверкнули от злости, - Не выйдет! Ты мне не нужен, и я тебя пустил в квартиру только ради того, чтобы избежать скандала на лестнице.
- Но я тебе отец!
- Ты – ничтожество, существующее за чужой счет! – Андрей сорвался на крик.
- А, тот, другой, поп лучше меня? Какой с него толк?
- Он деньги домой хоть изредка, но приносит, а ты их пропиваешь.
- Я имею право на половину квартиры …
Андрей пресек все посягательства, - Ничего ты не имеешь.
- Поп пришел из церкви в чужой дом, а я пойду жить в церковь. И пусть он выпишет мне ордер.
На этом можно было бы поставить и точку, но Карпухин открыл кран. Несколько минут, и ванна наполнится. Горячая вода дала вторую жизнь терпким «ароматам», исходящих от грязной рубахи и штанов Карпухина. Но закрыть кран с водой у Андрея не получалось, Карпухин мешал. Наблюдая из коридора за плавающим в ванной, Андрей терпел из последних сил. Плотно сжатые губы, заалевшие от напряжения, трепетавшие от выдыхающего воздуха ноздри, лишь только взгляд его серо-голубых глаз оставался каменно-неподвижным. За что ему это наказание? А, вот он сейчас и выяснит, стоит ли пьяницам сосуществовать с остальными, отравляя им жизнь?
В последующие пару минут летели брызги, происходила отчаянная борьба, силы противников были почти одинаковы. А, вот злоба, похоже, преобладала у сына. Он неистово жал на плечи отца, изворачивался от его трясущихся рук, из-за пьянства утративших со временем свою ловкость и цепкость. Карпухин сопротивлялся из последних сил. Изрядно нахлебавшись воды, он уже ничего не соображал. А, вода уже более не грела. Андрей закрыл кран и погасил свет. Вытирать пол насухо и наводить порядок на полочках придется их семейной домработнице. Наскоро перекусив, тем, что ему удалось отыскать в полупустом холодильнике, Андрей приступил к работе над портретом. Учитывая, что опытные художники так не поступают, он рискнет срисовать изображение с фотографии, и пусть это будет фото человека, который ему симпатичен. Любопытно, где в их патриархальном доме хранятся фотографии? Пробегая взглядом по родительской спальне, Андрей отметил, что ничего не изменилось со времени, когда здесь поселился Влад. Все также манила после трудового дня двуспальная кровать, стенка, состоящая из шкафов и шкафчиков, где лежали, дожидаясь, пока потребуются, всякие мелочи, неброские занавески и телевизор. Шарить по шкафам совсем не хотелось. А, может, изобразить плавающего в ванной Карпухина? Нет. Ничего, кроме отвращения тот не вызывает.
Отца он никогда не любил, да и мать лишь терпел. Единственный человечек, к кому он испытывал теплые чувства, родной братец, потому, что Колька ничего не делал ему назло, выгораживал его, если Андрей в чем-либо провинился, а еще любил за то, что Коля является собственным его повторением. Если бы ни частая нехватка времени, Коля не отказался бы позировать ему.
Выглядывая с высоты пятнадцатого этажа, Андрей заметил необычное оживление. Несколько автомашин «скорой помощи» и полиции свернули с Донецкой к Батайскому проезду. «Вероятно, авария очередная случилась». Равнодушно отвернувшись, Андрей вернулся в их общую с Колькой комнату.   За последние десять с половиной лет здесь почти ничего не изменилось. Письменный стол, компьютер, и самый видный предмет интерьера – двухъярусная кровать. Такая хороша для малышни, но не для взрослого парня, не отвергающего баловство с девицами. Если честно, ему давно хотелось иметь отдельную комнату, надоело жить в общежитие. Колька, хоть и родной брат, а выходит, они с ним совершенно разные, как … катод и анод, как Х и У-хромосомы, Андрей почесал лоб, но ничего подходящего более не придумал. И, вообще, думы о былом – это не его профиль. Ему бы только хорошую натуру и покой, а там и вдохновение само сабой явиться.
Раздраженный трезвоном, он отправился открывать дверь. Как ни странно, на пороге вновь топталась Оленька Дроздовская, - Примешь? – не дождавшись ответа, гостья шагнула вперед, в заляпанной грязью одежде, не снимая полусапожек.
- Ты ничего не перепутала? Здесь не гостиница, - Андрею оставалось лишь следовать за ней.
В их общей с Колькой комнате, оглядевшись, Оленька начала раздеваться. Скинула с себя грязную куртку, сапоги, а далее началось неожиданное. Свободно, без всякого стеснения Оленька расстегивала пуговицы на зеленой атласной кофточке. Как завороженный, Андрей следил за плавными движениями фигурных пальчиков, постепенно опускающихся все ниже и ниже. Что будет далее, Андрей уже догадался, но со своей стороны ничего не предпринимал. Может, чаровница перепутала его с Николаем? Наконец, темно-синие джинсы, исполосованные грязью, очутились на спинке стула, и Оля застыла в нерешительности.   
Прошло несколько томительных минут. Андрей пристально, со знанием дела, разглядывал Дроздовскую, машинально фиксируя ее прелести. Голова, пожалуй, могла бы быть побольше, хотя, для девушки она не самая важная часть тела. Искреннего внимания заслуживала шея, худенькие плечи, верхняя часть грудной клетки, которые вызывали, скорее жалость, чем восхищение. Хорошо к ним присмотревшись, можно увидеть пульсацию крупных кровеносных сосудов. Рельефно выпирала ключица, яремная вырезка, словно незначительная погрешность в плавном окружении женских прелестей, служила отправной точкой для ценителя и, одновременно, творца. 
Всему прекрасному когда-то приходит конец. Юная натура, потирая плечики, сдернула покрывало с постели Николая, а улеглась, не расстилая, на постель Андрея. Тот отреагировал немедленно, - Ты не перепутала гнездышка, птичка?
Печально вздохнув, Оленька призналась, - Я ничего не перепутала, и не полезу наверх, на ложе Николая.
Присев напротив уютно устроившейся Дроздовской, Андрей полюбопытствовал, - А, почему тебе к себе ни отправиться?
- Меня выгнали из дома.
- Собаки, что ли?
- Не смешно. Мачеха, которую я терпеть не могу. В отчаяние, я чуть не бросилась под машину, потому я такая грязная.
- Чего же ты всю красоту закрыла. Нужно было обнажиться, - скабрезно улыбаясь, заметил Андрей.
- Кому нужно? Мне не нужно. Думаешь, я не вижу, как ты ко мне относишься?
- Хорошо, я уточню. Скажи, на что ты способна, ради достижения цели?
Оля села на постели, обхватив колени руками, - Нет у меня никакой цели. Я просто люблю.
- Сразу обоих? – злорадствовал Андрей.
- Нет, только одного.
Взгляд Андрея уткнулся в обнаженные плечи Оленьки. О чем она мечтает? Скорее всего, о легкой, беззаботной жизни. Но и он сам не собирается вкалывать, в угоду остальным.  Принцип его существования – меньше привлекать к себе внимания, в отличие от Дроздовской. Оленька вовсю перед ним старается, то правую сторону выставит, то противоположную, на плоскую грудь и смотреть-то не захочется, - Оль, ты рекламируешь нижнее белье?
- Нет, только верхнее, - после короткой паузы, Оленька полюбопытствовала, - Андрей, я тебе нравлюсь?
- Гораздо меньше, чем твое нижнее белье, ведь оно удачно скрывает недостатки твоего тела.
Дроздовская повернулась лицом к собеседнику, - Значит, ты считаешь, что я некрасивая? Улыбаешься некстати.
Андрей прошелся по комнате, и только тут вспомнил. В ванной плавает Карпухин. Остается выяснить: живой или мертвый? – Оля, ты покойников боишься?
- Чего? – Дроздовскую буквально, подкинуло на  постели, - Андрей ты … кого-то убил?
Непринужденность тут же исчезла с лица Андрея, взгляд стал строже, - Это не исключается, - подойдя к гостье почти вплотную, парень едва слышно промолвил, - Хочу с тобой посоветоваться. Тебе известно, как утилизируют трупы?
Потемневшие глаза Оленьки округлились от ужаса, она даже забыла о холоде. Неужели Андрей предлагает ей стать его соучастницей? Оленька механически, словно робот покачала головой, - Я боюсь.
- За кого, за себя или меня?
Оленька осторожно взяла его за руку, - Я боюсь разлуки. А …  чего боишься ты?    
- Не знаю. Более всего я боюсь, что закончатся деньги. Ладно, я пойду, проведаю труп.
Хорошо, что Андрей не оглянулся,  иначе, мог бы передумать. Но он уже был у дверей ванной комнаты. Приложив ухо к двери, он ничего не услышал. Несколько секунд ему хватило на то, чтобы решиться войти. В ванной ничего нового он не увидел, все та же сырость под ногами, беспорядок на полочках и самая видная фигура – неподвижная туша Карпухина. Всматриваясь в его испитое лицо, Андрей впервые ужаснулся. В свои сорок семь лет отец выглядел на десять с лишним лет старше. Отекшие глаза, скорее, заплывшие от беспробудного пьянства, с частично поседевшими и поредевшими ресницами, тупо уставились в никуда.
- Что, зашел посмотреть, жив я или уже того? – заплетающимся языком полюбопытствовал Карпухин.
- Ты лучше подумай, как вылезать отсюда будешь?
Зацепившись за край ванны, Карпухин попытался подняться.
- Подожди, - остановил его Андрей, - Для начала надо воду спустить.
Из-за плеча Андрея выглянула Оленька, - Здравствуйте, - кивнула она головой Виктору Сергеевичу и даже попыталась улыбнуться, но увиденное озадачило ее, и потому попытка не удалась.
- Видишь, Оля, труп ожил, и даже хочет выбраться со дна. Поможешь?
Он мог и не спрашивать. Дроздовская тут же убежала. Бабку поспешила звать на помощь. Впоследствии,  оказалось, что Андрей не так уж был далек от истины. В одежде она, все-таки, более симпатичная, чем без нее, отметил Андрей, и даже ее тоскливый взгляд ничего, кроме жалости, желание погладить по головке ее обладательницу, не пробуждал. А женская плоть должна, нет, обязана вызвать восхищение.
- Будешь меня доставать?
Удивительное дело, язык Карпухина не заплетался, мутный взгляд сконцентрировался на нем. Это был совсем другой человек, - А, самому тебе не выбраться? И зачем тебе вылезать, если после твоего появления в комнатах станет, как в хлеву.
На это Карпухину нечего было возразить. Он из последних сил ухватился за край ванной, и попытался приподняться, но ноги, еще отказываясь слушаться его, скользили по мокрой поверхности. Андрей безуспешно наблюдал за безуспешными попытками. Ему было безразлично, что будет с Карпухиным. Одно ясно, на этой жилплощади он – лишний.   
- Что ты уставился, как пень? Помоги! – требовательно произнес Николай.
Андрей не слышал, как тот вернулся домой. Пришлось послушно помогать брату. Вдвоем, даже такую тушу, как Карпухина, вытащить было нетрудно, при условии, что каждый делает это старательно. Но в том-то и дело, что Андрей только создавал видимость помощи, а сам, наоборот, прилагал усилия к тому, чтобы Карпухин оставался там, где был.
- Обожди, Андрей. Почему ты не хочешь помогать?
- Почему не хочу? Просто у меня не получается, - как можно простодушнее произнес Андрей.
Николай отпустил Карпухина, и тот сполз на прежнее место. Николай слегка оттолкнул Андрея, - А, у меня, стало быть, с повреждениями позвоночника все получается? Как тебе не стыдно, Андрей. Он же нам родной отец!
Андрей усмехнулся, - Ну, ладно, я пошел.
Он знал, что брат не станет его задерживать, и оказался прав. Себя, исключительно, только себя, он считал правым, ведь когда-нибудь надо поставить точку. Не место пьянице в квартире. Из-за Карпухина страдают все, только все терпят. А, он не будет! И, чтобы его еще о чем-нибудь не попросили, он уйдет. На раздумья времени не было, поэтому, спустя пару минут  Андрей уже стоял у подъезда. Погода хорошая, почему бы ни прогуляться?  Поздняя осень часто наводила на него грусть, хотя настроение его, работоспособность никогда не зависела от погодных экзерсисов. Скорее, в уныние его вгоняло отсутствие денег. Разноцветные бумажки, их жесткое шуршание при пересчитывание новеньких купюр снилось ему, особенно, когда он в чем-нибудь сильно нуждался, а помочь было некому. Иногда хотелось сходить в кафе, посидеть где-нибудь в сторонке от бурной жизни, наблюдая других со стороны, заказать хороший ужин, а все хорошее стоит недешево. Ему с его привередливым вкусом приходилось довольствоваться чизбургером. Последний месяц мамаша чаще стала спрашивать с него деньги на жизнь, но разве тех жалких пятнадцати с лишним тысяч достаточно для начинающего живописца?! Конечно, нет. Краски, кисти, холсты – все это ценится недешево, или она желала, чтобы он вечно рисовал на одной лишь бумаге? Лучшее, на что он может в этом случае рассчитывать – работа оформителем и только. У него появилась мечта, которой он не делится даже с самыми близкими людьми: Колькой и Светой. Ему еще многому надо учиться, оттачивая свое художественное мастерство, но пусть когда-нибудь, лучше при его жизни картины, написанные им, будет выставлены в Третьяковской галерее. Иногда ему снилось, что он разгуливает по просторным выставочным ее залам, в полном одиночестве,  со стен на него придирчиво взирают боги, атланты, разъяренная толпа самых разных людей, и все они тычут в него пальцами. Любой нормальный человек в ответ на такое убежит, скроется куда-нибудь подальше. Андрей всего лишь зажмуривает глаза, а когда вновь их открывает, то какой-то неведомой силой его влечет к картине, с которых на проходящих мимо взирает сутулый, с крючковатыми пальцами, с затуманенным взглядом почти бесцветных, прозрачных глаз, одетый в лохмотья юный старик. Приглядываясь к его иссохшим губам, Андрей уловил едва уловимое движение. Пристально всматриваясь в лицо одинокого старца, Андрей ужаснулся. Чем-то это убогое, точнее, ущербное создание напоминало его самого, то ли пренебрежением к окружающим, а, может, собственным превосходством, которое жило только в его воображении …
Очутившись у дома, где проживала Светлана, он вдруг остановился. Зачем? Что он будет там делать? Ему было не свойственно задаваться подобными вопросами. Обычно, сначала он совершал поступки, не всегда правильные с точки зрения целесообразности, потом приходило раскаяние, смешанное наполовину с отчаянием. Зачем он выкинул диплом старшей сестры Светы, с которой во время совершения проступка они не были знакомы? Таким образом, он посеял вражду между родственниками в чужой семье. Зачем? Неизвестно. Прогуливаясь под окнами квартиры Светы, Андрей присматривался, может, повезет, попадется ему темно-вишневая книжица. Если ее отмыть, просушить, может, еще и сгодится.
На плечо Андрея легла чужая рука, - Эй, парень, я за тобой наблюдаю. Чего ты тут ищешь?
Андрей попытался скинуть с плеча лишнюю конечность. Однако, избавиться от посторонних домогательств было непросто. Мужик ухватил его крепко, - на каком основании вы меня держите? Задерживать граждан уполномочены только правоохранительные органы.
- У меня пропала ценная вещица, как раз с этой стороны дома. Вот, я тебя и задерживаю, подозрительно ты себя ведешь.      
Отталкивая весьма не хлюпкого мужика, на пьяницу он не был похож, стало быть, не врет, Андрей призадумался, а так ли ему хочется идти к Светке? – А … что у вас пропало?
- К чему тебя посвящать в событие, которое тебя не касается? Может, это ты украл, - мужик внутренне напрягся. Было заметно, что он едва сдерживается. Но и Андрей не был намерен мириться с ущемлением собственных прав, - Пустите сейчас же! Предупреждаю, у меня знакомая живет в этом доме. Она позвонит в полицию, и сообщит о вашем хулиганстве.
От внимания Андрея не укрылось, что к их разбирательствам начали присматриваться. Стоит ему только …
-  Ори, ни ори, а поверят мне, а не тебе. Говори, зачем здесь шляешься?
Куртка Андрея начала трещать по швам, а мужик еще больше злился. Андрей испугался, - У меня здесь тоже пропавшая вещь. Она принадлежит моей знакомой.
- Значит, не твоя. Давай, выкладывай, какая вещь? – настаивал дотошный мужик. 
- А … вдруг вы ее украли? – попытался оправдываться Андрей.
Далее мужик повел себя и вовсе непредсказуемо. Выкручивая руки Андрею, он обернулся, и на всю улицу заорал, - Граждане, вызовете полицию, я мелкого воришку поймал!
Торопились домой женщины с детьми, и хоть бы кто посочувствовал. Все непринужденно проходили мимо, хотя, к чему Андрею их сочувствие? Лучше бы позвали защитников, ведь руки, гад, выкручивает, назавтра Андрей и кисти в руках не удержит, - Пустите …  я здесь случайно оказался, - умолял Андрей. От отчаяния он пробовал молиться про себя: «Прости, Господи, мои прегрешения, смилуйся над твоим неразумным сыном, если я, что сделал не так. Больше не буду».
- Андрей? Что ты тут делаешь? – оторопело произнес знакомый голос. Светка! Как вовремя она появилась. Жалостливо взирая на любимую снизу вверх, Андрей воспарял духом, у него хватило сил на объяснения, - Представляешь, Света, этот мужик схватил меня вместо вора, который у него что-то ценное слямзил.
Света, не дослушав объяснений, вцепилась в нападающего, и изо всех сил начала трясти его, пытаясь высвободить Андрея. Но силы были не равными. Вот, если бы Кольке позвонить, мелькнуло в голове безвинной жертвы. И, все-таки, не оставит Господь его, не оставит. А, от Светки толку мало, вон, как визжит. 
- Оставьте его! То, что вы делаете подло и безосновательно, - твердо произнесла Анна.
- Анька, ты врежь ему, а не разглагольствуй, - посоветовала сестра.
Никто не ожидал от робкой, терпеливой женщины решительности, но именно так повела себя эта, задавленная заботами и тяжелой жизнью одинокая мать. Она с силой пнула ногой в живот занудливого мужика, и все трое соратников тут же устремились домой. А, обозленный мужик враждебно смотрел им вслед.
Захлопнув дверь квартиры, и только тогда Анна позволила себе разбирательства, - Ну, скажите, неужели вы не можете обойтись без склок? Света, об этом скандале, который кто-то из вас учинил, завтра будет известно почти всем местным бабкам. Из-за вас мне пришлось оставить маленьких детей одних.
Приглаживая кудри Андрея, Светлана одновременно старалась возразить сестре, реабилитируя безвинно пострадавшего, - Аня, мы не виноваты. Мужик пристал к Андрею, а я бросилась на помощь. Что тут плохого?
Заглянув в комнату к Саньке и Петьке, Анна ответила, - Если Андрей не виноват, он и без твоей помощи обошелся бы.
- Не обошелся, - перебил ее Андрей, - Мужик мне чуть руку не сломал.
- Не все можно разрешить, прибегая к драке.
Симпатичное личико Светланы исказила злорадная усмешка, - Ну, да, прежде надо было помолиться. Чего ты выдумываешь? Не хотела помогать, так и не выходила бы.
- Неизвестно, где нам с тобой еще жить придется, Света, не забывай об этом.
- Подумаешь, - обиженно протянула Светлана, - Пойдем, Андрей, я тебя в порядок приведу.
Андрей с сожалением проводил глазами спальню и отправился с подругой на кухню. Сейчас бы развалиться на двуспальной кровати, раскинув руки. Кстати, мужик серьезно намял ему плечо. – Света, а ты мужика нападающего знаешь? 
- Не-а, живем в этом доме почти шестнадцать лет, а мало, с кем знакомы. Папаша не поощрял знакомства со всеми подряд. Почти, как затворники жили.
- Странно, религия учит, что людям надо верить. Света, а ты на службы отцовские ходила?
- Чего я там забыла. Чай будешь?
- Лучше кофе. Мне твой отец показался серьезным, целеустремленным человеком, хотя и слишком зацикленным на нравственности.
- Это он с нас спрашивает, а другим, наоборот, грехи отпускает, - отправляя печенье в рот, Света добавила, - Знаешь, мне кажется, он сам ни в какого бога не верит.
Чашка едва не выпала из рук Андрея, - Как это? Так умело морочить простакам голову … Нет, не может быть.
Усмехнувшись, Светка хлопнула Андрея по лбу, - Может! Слышал бы ты, как он ругался после смерти мамы, сам с собой, думал, что никто не слышит.
- Тогда выходит, что попы сродни артистам. Те из смешного запросто сотворят грустное, и наоборот. А, может, Светка, у священнослужителей не так уж мало пороков. Священники – обычные люди, которые стараются казаться образцом для остальных.
- Может, все может. А, ну, его к черту, с его нравоучениями. Нам с тобой хорошо, правда?
Что он мог ей ответить? Естественно, согласиться, ведь Светка не лицемерка и некому голову не морочит. А, вот на что, так и не решился Андрей, так это на признание в мелкой пакости. Смалодушничал? К черту эти высокие порывы. В Бога он будет верить лишь тогда, когда требуется защита или помощь, в остальные моменты, он, Андрей Карпухин, ничуть не хуже Бога. Нет, лучше, и скоро даже сам Бог то признает.   
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXIV.

         Владимир так и не смог вжиться в роль счастливого мужа, тем более, что таковым он не являлся. Обидное прозвище «сожитель» прилипло к нему сразу же. Любимая женщина после полугода совместного проживания стала более прохладно к нему относиться. Почему, задавался вопросом Владимир.
Вариантов ответа находилось несколько, да и сам Влад стал замечать, что основная причина холодности Елены заключается в ее усталости. Так получилось, что в семье она – основной добытчик, а Владимиру с работой не везло. Очень подозрительно относились работодатели к претенденту, который перешагнул рубеж тридцатилетия, а трудовой книжкой так и не обзавелся. Вот и получается, что договариваться ему приходится исключительно с частными предпринимателями, а тем его образованность и эрудиция были не к чему. Последние два месяца он перебивался, где попало. За кого его только не принимали: за алкаша, за неуча-недотепу, за сомнительную личность, у которой нет никаких принципов. А, у него принципы самые даже гуманистические, жить ради благополучия людей, самосовершенствоваться, второе было проще осуществить, чем первое. В свободное от работы время он продолжал интересоваться историей тайных обществ, многие из которых начинали свое победное шествие, подчиняя себе умы и души людские, еще с глубины веков. У всех тайных обществ есть религиозно-мистические корни, часто они срастаются с политической властью, социальной элитой, обретая экономическое богатство. Почему одних людей оно портит, а другим помогает жить? Возможно, что одни умеют зарабатывать деньги, есть и такие, кто попадает от них в прямую зависимость. Влад не считал себя меркантильным, но и не умел жить без денег. А, сейчас они ему были нужны, как никогда. Подходил момент оплаты заказа от Феликса Неприкаянного. Этот псевдоним он придумал себе, вживаясь в роль мецената, любителя живописи. Более всего он любил людей, и, несмотря ни на что, продолжал верить им, и даже фантазеру Андрею прощал все его мелкие шалости. Как ни странно, к Андрею его тянуло больше, чем к паиньке Николаю, которого Влад часто подменял на поприще домашних забот. Николай-бедняга совсем замотался, зарабатывая средства на предстоящее в 2016 году их с Оленькой бракосочетание. Это просто потрясающе, какой парень предусмотрительный, старается загодя обеспечить любимую девушку. Естественно, что такому претенденту, как Коля, смело можно вверять свое будущее, с ним не пропадешь. И, все-таки, любимцем Влада оставался Андрей. С ним никогда не бывает скучно, хотя надежным его не назовешь. Но жизнь без случайностей – сплошная морока, превращающая людей в клоны.
Ну, вот, с уборкой покончено. И в универсам он обязательно сходит, а еще забежит к любимой сестренке, племянника проведает, с родителями пообщается. А, вот с кем ему не хотелось пересекаться, так это с хулиганом Валерой. Тот так и не остепенился, и не отучился распускать руки. Страдали все, в первую очередь, Настя. Бедная сестренка уже не мечтала о восстановлении семейных отношений. Она рискнула замахнуться на развод, но бывший друг сердечный прилагал усилия к тому, чтобы задумки супруги никогда не сбылись. Не уговоры, ни угрозы не помогали. Валерий уходил и  возвращался вновь. Из-за своего взрывного характера ему часто приходилось менять место работы. Но не вечное безденежье пугало Настю. Агрессивность бывшего супруга лишало Настю покоя. Отец ее, Георгий Борисович все чаще хватался за нож, пытаясь защитить дочь и внука. Может случиться беда, и ее не остановить даже заботливой Ирине Федоровне. Мама сильно постарела из-за переживаний. Безысходное положение более не пугало ее, хотелось размеренности в жизни, - Как быть, сынок, не понимаю?
Владимир пришел к матери в трудный для нее час, и надо было как-то помочь несчастной женщине, без уверенности не обнадеживая ее, - Согласен, что для всеобщего спокойствия требуется избавиться от Валерия. Для начала нужно сообщить о его недостойном поведении участковому, заручиться необходимыми документами из травмопункта, обратиться в центр социального обслуживания.
Ирина Федоровна в ответ покачала головой, - Пока ты был с нами, Валерий еще как-то сдерживался, а сейчас, даже не папины ответные выпады не обращает внимания. Настя в синяках ходит.
Пока мать жаловалась на жизнь, Владимир молился про себя. Господь не откажет ему в помощи, и защитит безвинно пострадавших. Пусть … пусть страдает он, Владимир, но Жорка, Настя – слабые создания, нуждающиеся в покровительстве, - Извини, ты, кажется, говорила о Насте? – вовремя спохватился Влад.
- О тебе я говорила, Володенька. Ты – единственный наш защитник и помощник.
- Мама, надо действовать именно в той последовательности, что я перечислял, иначе … - Владимир явственно услышал голос, который каждый раз для него звучал по-новому. Теперь он внушал ему запастись терпением, а вот о том, как воплотить сей совет в действительность, Владимир должен был позаботиться самостоятельно.
- Сынок, а, если … обратиться к врачу, к этому … психиатру.
- Мамочка, ты читаешь мои мысли. Последнее время мы редко пересекались с Валерой, но и того, что ты рассказываешь, достаточно, чтобы заподозрить его в невменяемости.
Изрядно поседевшая Ирина Федоровна смахнул скупую слезинку, ведь, какой – никакой, а зять. Может … - Сынок, а, если Валеру окрестить?
- Господь, конечно не оставит его без помощи, но ранее она потребуется вам. А ты не задавалась вопросом: «почему? Почему Валера позволяет себе лишнее? Понимает ли, что грубостью, несдержанностью губит не только близких, но и себя?»
В ответ послышался протяжный вздох. Вот, как обычно происходит. Понять близкого человека бывает сложнее, чем прохожего. Ошибки в отношениях с родными и любимыми обходятся нам дороже, чем обида человека, случайно оказавшегося с тобою рядом.
С любимой сестренкой он встретился на следующий день. Она изрядно похудела, портили ее мешки под глазами и безысходность во взгляде. Но стоило ей увидеть Влада, как женщина расцвела от счастья, - Наконец-то, я так рада нашей встрече, будто мы с тобой век н виделись. Поправился, милый братик. Это тебя в новой семье откормили?
- Да, любимая женщина холит и лелеет меня. Повезло мне, Настя, крупно повезло. Только в старых романах встречается еще такая любовь.
Пристально всматриваясь в широкое лицо брата, его слегка расплывающиеся от переедания щеки, и прежней пульсации вены на заплывшей жиром шее его уже не увидеть, - Нет, Володя, нет. На вид ты выглядишь счастливым, но твой радостный голос не убедил меня, потому, что прежде ясные глаза походят на тусклые, перегоревшие лампочки. Или тебя любящая женщина разлюбила, или Всевышний.
Прощались они с Настей, будучи каждый зацикленный на собственных проблемах. Конечно, помогать людям надо, но и о себе забывать не стоит. Помнится, отец его в детстве учил, сперва надо спрашивать с себя любимого, а потом уже с других, А, что он сделал ради того, чтобы тот, средних лет просвитер из Храма Симеона Верхотурского проникся к нему доверием. Влад каялся, изложив  почти незнакомому человеку все свои проблемы. Влад делал это убедительно, ничего не скрывая, как перед любимой мамочкой. Но он уже не тот робкий мальчишка, готовый спрятаться от любой угрозы со стороны более решительных ровесников. Однажды, в детстве ему здорово намяли бока за пустое сообщение. Противники ему мстили, может быть, даже и заслуженно. Володя навсегда запомнил боль и унижение. Он потом долго шарахался в сторону от незнакомых людей, но почему-то поверил неприметному мужчине с короткой бородой и добрыми светлыми глазами. «Ты, не бойся обмана, опасайся равнодушия, исходящего от близких людей». В ответ тогда Влад лишь пожал плечами. Мамочка учила его не доверять незнакомым людям, Влад старался их просто не замечать. С годами это правило вошло у него в привычку, так, что до армии у него даже девушки не было. Однако, он не чувствовал себя одиноким. Щемящее чувство не востребованности он впервые ощутил после гибели Глеба Старостина. Вражеская пуля предназначалась ему, Владу, Глеб, не раздумывая, спас его. Влад не стеснялся своих слез, провожая друга в последний путь, только неизвестно, кому ему было больше жаль: Ольгу Вячеславовну, постаревшую от горя мать Глеба или … себя? А, как бы поступил Глеб в его ситуации, чтобы выбрал он: службу в Храме, где ему вновь придется доказывать свою верность христианским заповедям, собственную благонадежность или мытарства в поисках работы, где единственным его защитником станет трудовой кодекс.
Вернувшись после очередного блуждания по району домой, он встретил одного лишь Андрея, - Привет, а где Карпухин?
С легкой усмешкой на устах, Андрей ответил, - А, он тебе очень нужен?
- Позволь полюбопытствовать, дружок, ты сейчас не надо мной смеешься?
- Боже, упаси. Разве можно себе такое позволить? – все с той же иронией на губах ответил Андрей, и вдруг выражение красивого лица изменилось. На смену издевки пришла растерянность, придавшая всему облику героя святую невинность, - В магазин сходить не удалось. Денег нет, заказчик так и не перевел мне на карточку гонорар. Влад, это очень плохо?   
- Куда уж хуже. У меня тоже денег нет.
Уныние недолго терзало Андрея, - Может, нам пристроить на разгрузочные работы Карпухина?
- Как ты себе это представляешь? Он же напьется с первым, кто ему предложит.
Заглянув во все шкафы, проверив полочки и банки, той же участи не избежал и холодильник, Владимир обнаружил небольшие запасы муки, фарша, картофеля, масла, риса, яиц, а в морозилке – мороженные грибы, - Андрюшка, мы же богатые! Смотри, сколько у нас всего. Знаешь, что мы сейчас с тобой сотворим? – на лице Владимира появилась радостная улыбка.
- Не знаю. Мне все равно.
- Откуда такая апатия? У нас скоро будут вкусные, сытные пирожки, и ты мне поможешь.
- Что? Я могу только помочь тебе их уничтожить, не более того.
Все с той же неизменной улыбкой на устах, Влад помыл руки, и, собрав все, что ему потребуется на столе, начал готовить тесто, - Андрейка, будь любезен, я забыл о молоке. Кажется, оно в холодильнике.
Нехотя проверив сообщение, парень бросил, уходя с кухни, - Кончилось молоко. В шкафу имеется сухое. 
Закрывшись в комнате, Андрей развалился в кресле. Он пока не знал, чем ему заняться. Не хотелось ничего делать, даже рисовать. Вернуть его к действительности мог бы лишь маленький мешочек денег, и лучше даже большой. Мечтательно прикрыв глаза, Андрей прикидывал, на чтобы он потратил деньги? Купил бы много холстов, рамками приличными обзавелся, хватит ему творить на бумаге, пусть даже очень хорошей. Еще неплохо бы обзавестись запасом масляных красок, новым этюдником, а также зимними сапогами, старые его совсем износились. А, еще … он бы подбросил маленький конверт с денежками Владу, тот жутко нуждается. Маменькин дружок образцово переносит невзгоды, никогда не жалуется, и даже старается помогать другим. Может, он и есть сам … Всевышний?   
Мечтая, Андрей незаметно уснул. Воображение перенесло его далеко, так, что он пока не мог понять, имеет ли он отношение к этой действительности. Вокруг было море цветов. Детские головки выглядывали из-за шапок белых хризантем, вишневых и розовых астр. Подрезанные стебли громоздких гладиолусов не смотрелись так величественно, оранжевые, словно отточенные умелой рукой мастера венчики лилий выглядели вполне естественно, хотя более походили на чудесные создания Природы из райского сада. А, вот и они, истинные участники торжества – дети и подростки, пришедшие за знаниями. Среди скопления слегка оторопевших юных отпрысков, были двое совершенно идентичных ангелочка со скромными букетиками гвоздик, и, если на личике одного нашел свой отпечаток испуг, то его зеркальное отражение взирало на окружающую суету с выражением беспечности и огромным желанием сбежать раньше времени. В какой-то момент мальчишки оглянулись, и в одном из них Андрей узнал себя, со слегка взлохмаченными кудряшками,  детстве он не любил причесываться, и яркой отметиной от фломастера на шее.  Колька, который испугался, желал одного – слиться с толпой бедолаг-первоклашек и раствориться в общей массе. Почему? Все из-за того, что он не любил привлекать к себе внимание. Он просто «хороший мальчик», как говорила мама, а Коля слушал ее и радовался. Андрей еще в детском возрасте отличался богатым воображением. Для него ничего не стоило обмануть человека, не исполнить данное ранее обещание,  и даже обидеть ни за что. Андрей и сам в детстве часто обижался на мамочку. Ему казалось, что мама его не любит, и дарит свою заботу и внимание одному лишь Коле.
- Очнись, соня. Пирожки готовы.
Он двигался, ориентируясь на чудный запах, нечто среднее между картофельным пюре на сливочном масле, запеченной говядины сквозь лесной аромат опят, пробивалась сладость вишневого джема. Проглотив несколько пирожков, Андрей окончательно проснулся, - У тебя получилось, не хуже, чем у мамы. Нет, даже лучше.
- Спасибо, совсем захвалил, - Влад искренне радовался скромной похвале, хотя большее удовольствие ему доставляло ощущение радости, которое в настоящий момент испытывал Андрей. Оказывается, для счастья надобно совсем немного, научиться понимать других, прощать им их недостатки, не замечать чужие ошибки, жить по совести.
Так, по-домашнему, за обеденным столом, они вдвоем провели этот день. Андрею хорошо было с Владом, этот добрый, то ли наставник, то ли приятель никогда не выспрашивал у него всю подноготную, не требовал поделиться личными тайнами, хотя ему, Андрей мог поведать очень многое, будучи совершенно уверенным, что его сокровенные тайны будут сохранены. Изучая далекие от совершенства черты лица Влада. Андрей задавался вопросом, что особенного разглядела в нем мать, почему решила связать свою жизнь, с человеком на тринадцать лет моложе ее? – Влад, а где вы с мамой впервые встретились?
Допивая чай, молодой мужчина, потер себе нос, указательный и средние пальцы тут же нашли для себя новое занятие. С губкой для мытья посуды Влад устремился наверх. Андрей с усмешкой поглядывал на него. Вовремя приметив шаткость положения последнего, Андрей произнес, - Не хочется, не отвечай на вопрос, только не свались с табуретки.
Совет пришелся, как нельзя кстати. Оступившись, Влад едва не упал, плечо друга ему подставил Андрей.
Улыбка в ответ от Влада заменила традиционное «спасибо», - Андрей, ты спрашивал меня о знакомстве с мамой. Так вот, в это непросто поверить, но с Леночкой мы впервые встретились десять лет назад. Я тогда работал охранником на складе, Лена работала там товароведом.
У Андрея от удивления, буквально, округлились глаза, - Вы знали друг друга еще с 1995 года?
- Знали, что в том особенного? Я сразу обратил внимание на уверенную в себе, пока еще любимую женщину. На складу, кроме нее, у нас немало женщин было, но в Лене проскальзывало нечто особенное. Все эти учетчицы, уборщицы вели себя достаточно решительно, я бы добавил, напористо, в них отсутствовала женская слабость, они сами были, как мужики. А, Леночка, - темно-голубые глаза Влада заволокло пеленой, казалось, что он вот-вот расплачется, - Леночка была такая … неповторимая. Я влюбился в нее не сразу. Работал сменами, сутки через двое. Я бежал на работу, как на свидание, а Лена меня не замечала.
- Ты обижался на нее? – в интонациях голоса Андрея были различимы не только любопытство, но и сочувствие.
- Конечно, нет. Когда по-настоящему любишь, забываешь обо всем, кроме любви. Однажды на склад явился ваш отец, и вот тогда я замыслил отбить ее. Карпухин держался несколько самоуверенно, вернее, нагло. Он приплелся за деньгами, это понятно. Деньги каждому нужны, но просить можно по-разному. Карпухин просил так, будто Лена ему всем обязана.
- Мать дала ему тогда деньги?
- Не знаю. Я за ними не следил. Но распускать руки я Карпухину не позволил, заступился за нее, - вероятно, в голове Влада воспоминания проносились быстрее, чем кадры немого кино. Влад жил прошлым, заключил Андрей. Неловко было возвращать его обратно, но Андрею пришлось это сделать. Было по-человечески жаль безучастно смотреть на переживания Влада, - Ну, и как там у вас далее, отношения развивались?
- Лена меня быстро … забыла, а я ее – нет. Наверное, я – однолюб, я ее очень люблю, не меньше мамы.
- Ясно. Ты в ней, вероятно, желал видеть собственную мать, либо ее продолжение. Все-таки, тринадцать лет разницы – серьезное испытание, и не только для тебя.
- У нас с Леной единство взглядов и темпераментов. Мы оба с Леной не ищем приключений на стороне.
- А, это так важно? 
- Конечно. Если мужчину постоянно тянет в постель, а женщину на кухню, сей брак обречен.
- Но ты – не лентяй, а мама – не простая кухарка. Но пойми, когда-нибудь к женщине приходит старость, у мужчины его внешние признаки не так сильно бросаются в глаза. Представь, через десять лет тебе будет сорок один, а матери уже – пятьдесят четыре.
- Ну, и что. Темпераменты у нас совпадают. Мужчина бежит на сторону, если любимая его не удовлетворяет. Женщину тянет к другому чаще из-за отсутствия любви со стороны избранника. Разница между ними заключается лишь в том, что саму любовь оба пола воспринимают по-своему. Мужчиной двигает инстинкт размножения, его оппоненткой – желание заботится о любимом.
- Любящий мужчина в браке становится сильнее, а женщина …
- Может позволить себе маленькие слабости, - дополнил Влад.
Они прекрасно понимали друг друга, но где же наши главные действующие лица, отчего заставляют себя ждать так долго? Семейная жизнь Елены Николаевны была далека от совершенства. Жизнь посмеялась над ней, вместо одного любящего мужа, у нее нашлось двое … сожителей. И, если избавиться от первого ей не позволяла элементарная жалость, то расстаться со вторым мешала совесть. Любила ли она Влада? Скорее, да, чем нет, но этой любви было недостаточно для того, чтобы прожить с человеком целую жизнь. Ее любовь к Володе напоминала любовь сестры к младшему брату, духовному брату. Сколько раз она убеждала Владимира вернуться в Храм, продолжить свое служение людям. У последнего это вызывало обиду. Как это – служить людям, а не любимой женщине, ведь, когда человек любит, он ревнует любимого ко всем подряд. Елене казалось, что Влад видит в ней верную подругу, с которой можно поделиться планами на будущее, попросить совета,  а ей хотелось совсем другого. Понимание этого пришло постепенно, после того, как Влад успел зарекомендовать себя и с хорошей, и с плохой стороны. За достоинства она не забывала благодарить Володю, на недостатки смотрела сквозь пальцы. А недостатки дали о себе знать, лишь после того, как Карпухин поселился с ними под одной крышей, третьим лишним. Удивительным для Елены было то, что Влад и думать позабыл о Всевышнем,  своей службе в Храме, много времени у Володи отнимали заботы по дому, от которых он освободил Елену по собственной инициативе. Сегодня она явилась в Храм ради того, чтобы излить Господу свою душу, но вовсе не для того, чтобы жаловаться,  только получить ответ на единственный вопрос – как быть с Карпухиным? Лик Иисуса печально взирал на нее сквозь тысячелетия времени. Не хотелось обращаться к нему с традиционными словами из молитвы. Все, что она желала ему поведать, Елена передала одним взглядом. Неотрывно взирая в глаза святого великомученика, женщина постепенно ощутила, как покой, и умиротворение вливаются в ее усталые от тяжелой жизни члены. Прилив сил, который она почувствовала, пробудил в ней самоотверженность. Она более не искала виноватых, огонь забвения сжег былые обиды, заглушив потребность мщения. Перекрестившись, Елена Николаевна отправилась до дому. Догорала свечка, что она у иконы поставила, а Господь все взирал на нее. Желтый воск капал слезами Всевышнего, которые Елена принимала за свои. Свои она выплакала давно, и не сподобил ее на рыдания даже плавающий, без чувств, в ванной Карпухин, и еще неизвестно, кого Елене было более жаль: бывшего мужа или себя любимую?
- Володя, - окликнула из прихожей Елена Николаевна, лишь за ней затворилась дверь.
С кухни раздавался гомон веселой болтовни, шла «Женитьба
Бальзаминова». Заливистый смех сопровождался минутами напряженного молчания. Когда Елена Николаевна вошла на кухню, сперва на нее никто не обратил внимания, так Андрей и Влад были увлечены просмотром. – Добрый вечер вам, господа хорошие, - повторила Елена.
- Ах, Леночка, - увидев, наконец-то, любимую супругу, Влад поспешил и, выхватив у той из рук тяжеленую сумку, едва не выронил ее.
- Осторожнее, друг любезный. Не ровен час, разобьешь что-нибудь.
- Мамочка, ненаглядная наша! Что же ты нам такого вкусненького принесла?
- с неизменной улыбочкой на милом личике, полюбопытствовал Андрей.
Улыбка исчезла, как только он взглянул в проницательные глаза матери, - Принесла, на что денег хватило. 
Укор собравшимся был воспринят именно так, как на то рассчитывала Елена. Влад тут же бросился вытаскивать из сумки незамысловатые покупки: пачку сливочного масла, упаковку сарделек, сырковую массу, огурцы, капусту, печенье и кофе, - Если вы не наделаете долгов, в зарплату принесу больше.
- Спасибо и на том, - бросил на ходу Андрей, с кислой миной на лице, покидая кухню.
Влад не спускал глаз с любимой. Она разложила покупки по полочкам, и неожиданно для себя самой, осталась на кухне. Словно что-то удерживало ее, не отпуская на волю. Влад хочет сказать ей что-то важное, но никак не решится. Тогда она, по-женски мудро, помогла ему, - Что-нибудь случилось в мое отсутствие? – взяв Влада за руки, она посмотрела ему в глаза. В них уже не проскальзывал тот огонь, который привлекал Елену во времена службы Володи в Храме, того Света, который сделал из нее не просто верующую, а женщину. Она влюбилась в иерея Храма «Утоли мои печали», а теперь Влад никто.
- Ты более меня не любишь?
Улыбка на устах любимой, в которой печаль смешалась с нежностью, лишала его надежды. На Влада Елена смотрела сквозь пелену слез, - А, как ты думаешь?
Его расплывшиеся пальцы нервно разминали запястье Елены. Она терпела. За те девять месяцев, что они прожили вместе, Влад растолстел, в нем не осталось мужественности, по крайней мере, так казалось Елене. Если бы она увидела его таким в Храме … Нет, это невозможно, служение людям мобилизует, только Бог умеет прощать любое. Для того, чтобы любить, Елене требовалось восторгаться любимым человеком. Теперешнего Влада можно было только пожалеть, но это трудно – жалеть других, себя гораздо проще. И объятия Володи ничего уже не могли переменить в их отношениях. Уходя от встречного взгляда, Влад произнес, - Думаю, что нет.
- Правильно думаешь.
После короткой паузы прозвучало, - И что же будет?
- Ничего. Отпусти меня, пожалуйста. Я устала.
Она не обманула его. Елена, действительно, устала. Сейчас она отправиться в душ, а потом спать, спать, спать … Пока она греется под душем, успокоится немного, пройдет усталость, и будут они с Владом соображать, как жить далее. Сквозь шум воды было слышно, как хлопнула в прихожей дверь. Наверное, Коленька пришел. Наконец, отдохнет от забот. Устал еще более моего. Пусть Андрюшка ему поможет, поработает, разнося заказы по району. Случайно взгляд Елены упал в зеркало. Она еще очень даже ничего, в талии слегка прибавила, ляжки здоровее стали, но плавная линия плеч все еще способна вызвать у мужчин желание, и грудь можно подтянуть. Сойдет.
Через несколько минут она уже звала пропавшего сына, - Коля, будешь ужинать?
На вопрос ей никто не ответил. В спальне она никого не обнаружила, а в комнате сыновей ее встретил один Андрей. – А, где Коля? – спросила Елена Николаевна, оглядываясь.
Сев на кровати, Андрей, недовольный тем, что его разбудили, пробурчал, - Не знаю. Он пока не приходил …
Лена перебила, - И ты так спокойно об этом говоришь?! Одиннадцатый час ночи, а брата нет дома!
- Ты меня не дослушала. Коля звонил и сообщил, что остается у Дроздовских.
Елена Николаевна прикрыла дверь бывшей детской. Влад ушел. Обиделся, наверное, ушел, не дождавшись ее, ничего не объяснив. Сбежал, как трус. Напрасно, а ведь они могли попробовать возобновить былые отношения. Влад все решил заранее за нее, и вот такое она точно не простит.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОРСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Часть вторая. Глава XXXXXXV.

      Наблюдая за тем, как постепенно заполняют  служители Господне внутреннее убранство Храма, волнение Алексея Анатольевича улеглось. Никогда религия не изживет себя, за нее будут держаться в безвыходных ситуациях, как за соломинку. Если четко сформулировать свои пожелания, и усердно молиться при том, они непременно будут выполнены. Прихожане Храма «Утолит мои печали» неистово молились, не взирая на присутствие посторонних, некоторые из прихожан не скрывали своих колебаний. «Молитесь, дети мои», мысленно настраивал прихожан протоиерей. Те молились, всякий о своем, изрядно сетуя святому угоднику на жизненные неурядицы. Но не все были так единодушны в своей привязанности к религии.  Иногда в Храм забредали простые любопытствующие. Как следует с ними поступить, Алексей Анатольевич терялся в догадках. Вероятнее всего, они зашли полюбоваться на внутреннее убранство Храма. Ходящие по рукам иконы могут многое поведать о своем прежнем владельце, сохранив в неприкосновенности его секреты и тайны. И даже далекие от веры люди неожиданно вспоминали о собственном упущении. Если некоторые из них это сделают, глядя на истинно верующих, и вот колеблющиеся уже стоят, молитвенно преклонив колени, с обращением к Николаю угоднику. Он всегда обязательно поддержит  новобранцев. Религия – своеобразный путеводитель нашего времени. Она уберегает от соблазнов и искушений. В церковь он скоро начнет водить  экскурсии атеистов, и давать необходимые комментарии.  Они обязательно будут востребованы, и сохранят все его секреты и тайны. Имеются вещи, которые не стоит говорить даже самым  близким, какой бы степенью доверия они не располагали. И, наконец, здесь он нужен людям, в  качестве активного верующего лица, а свои ожившие сомнения придется вновь похоронить по причине своего недоверия. Сегодня он уступит верующим, а завтра уступят ему, в том и заключается извечный закон жизни: «…Уступи другим, не оставят без помощи  тебя», перечислив слова молитвы во славу Николая угодника, Алексей Анатольевич был готов бить  земные поклоны, лишь бы заветное желание было исполнено. Так оно и будет, решил про себя протоиерей Храма, и все, что он рисовал себе в воображении, случится в действительности. Все его прошения, как истинно верующего, будут услышаны, найдется исполнитель и для них, доверенное из числа верующих лицо.
Алексей Анатольевич оказался прав, перелистывая очередную страничку своей биографии, он навсегда заполнил две даты, обе из них заставляли радостно биться его сердце. Седьмое и двенадцатое ноября в эти два знаменательных дня происходил обмен мнениями между заинтересованными  людьми. Людям надо верить, и тогда они к тебе потянутся – золотое правило, которому он старался следовать всю свою  сознательную жизнь. Он не жил вовсе, существовал, будучи человеком закрытым, он тайно предавался своим увлечениям, стесняясь демонстрировать их на публику. Если бы его спросили: почему он так поступал, ответа, скорее всего, не было. Он не мог себе позволить жить жизнью простого человека. Окружающие ждали от него помощи, поддержки, стало быть, он должен забыть о себе. Вживаясь в очередной образ, Алексей Анатольевич все чаще ощущал себя водителем машины времени, которая представлялась ему в виде вращающегося зеркала. Каждый его оборот соответствовал земному году. Машина давала возможность подключаться к информационному полю Земли, а выглядел этот образчик технической мысли предельно просто: три ножки опоры, сверху было нечто походящее на блюдо, имеющее круглую форму. В блюде горел огонь, топливом служили дерево или масло. По внешнему виду такой треножник напоминал современную спутниковую антенну – тарелку для приема программ спутникового телевидения. Известно, что медь является одним из самых тепло- и электропроводных материалов, после серебра, и широко используется в электронике и электротехнике. Перед тем, как в очередной раз отправиться в будущее, Алексей Анатольевич садился в тарелку, добавляя электроконструкции дополнительное сопротивление. Свои сеансы он осуществлял в полном одиночестве, так как, присутствие рядом, даже дружески настроенного человека сбивает настройку информационного поля Земли.
Иногда Алексею хотелось совершить глупость, допустить ошибку, выглядеть смешным, но, увы, он не мог себе этого позволить. Что делает человек в сознательном возрасте, когда на него устремлены множество любопытствующих взглядов? Большинство представителей рода человеческого стараются выглядеть лучше, чем они есть на самом деле, и это естественно. Однако, он считает, что гораздо естественнее не приукрашивать себя, а воспитывать в себе силу воли, мужество, характер, все достоинства которого будут употреблены на общее благо. Пробегая взглядом по умиротворенным лицам прихожан, Алексей Анатольевич довольно улыбнулся. Утренняя служба шла, как положено, своим чередом. Иерей Сергей вселял в людей веру, и несколько в их сверхчеловеческие способности, скорее, в доброту, взаимопонимание, ангельское терпение и житейскую мудрость. Вот и эта парочка, которую Алексей Анатольевич заприметил еще в прошлые выходные, почтила Храм своим присутствием. Оба молоды, не старше тридцати лет, однако, один здесь, благодаря собственным убеждениям, другого -  в форме стража правопорядка, под церковные своды призвали обстоятельства. Служители Господа ко всем относятся одинаково ровно, и как бы на них ни косились при этом, эмоции свои Алексей обязан обуздать. Все вокруг грешны, служение есть укрощение гордыни, и вот уже страж правопорядка пробует перенять убеждения своего подопечного. На лицо победа над равнодушием и эгоизмом. Замечательно. Не исключено, что еще вчера этот полицейский сражался с вооруженным неприятелем, рискуя собственной жизнью. Теперь, глядя на его сосредоточенный лик, погруженный в душу, хочется, не переставая славить Господа, одарившего, таких непохожих друг на друга созданий, как эта идейная парочка, любовью к ближнему. И вовсе необязательно, чтобы этот ближний, имел, как и ты сам, две руки, две ноги, голову на плечах. Прежде всего, надо быть требовательным к самому себе, и уметь прощать чужие ошибки. Страж правопорядка сумел это сделать, столь ли однозначен к себе его оппонент?          
Обернувшись на молчаливый призыв, Алексей Анатольевич встретился глазами с бывшим служивым. Просьбу, что обозначилась в его взгляде, невозможно было проигнорировать, так явственно она читалась. Когда все еще крепкие, хотя уже порядком иссохшие пальцы легли на широкое запястье оппонента,  Алексей Анатольевич едва слышно промолвил, - Пойдем, Володя, поговорим на нейтральной территории.
Четверть часа спустя они очутились за воротами Храма. День сегодня выдался неустойчивым, в любой момент с небес на землю могли обрушиться потоки воды. С беспокойством поглядывая на небесные выси, Алексей Анатольевич не спешил с нравоучениями. Похоже, оппоненту его самому было известно, о чем сейчас пойдет разговор. Прогуливаясь по Люблинской улице в направлении Парка 850-летия Москвы, они словно чего-то выжидали. Слегка затянувшиеся молчание постепенно стало угнетать обоих.
- Не молчи, Володя, ты же не посмотреть на меня явился, - наконец, не выдержал Алексей Анатольевич.
Ответ прозвучал так, словно это было одолжением со стороны Успекова, - И вовсе не сетовать, Алексей Анатольевич, на столь скорый наш разрыв, - Влад глубоко вздохнул, - Я уже немало наказан. Поверьте, мне нелегко было признать собственное поражение, - после непродолжительной паузы Влад добавил, - Что я должен сделать, Алексей Анатольевич, для того, чтобы вы мне поверили вновь?
Еще до того, как раздались слова в ответ, Алексей Анатольевич дал понять Владимиру ободряющей улыбкой, его здесь не оставят без помощи, - Правильно сделал, что пришел. Мы с ребятами о тебе никогда не забывали. Что сам решил, Володя?
Пожав плечами, Успеков признался, - Не знаю, что меня подвигло. Возможно, я по всем вам соскучился, Алексей Анатольевич. Признаюсь, отнюдь, ни Николай угодник призвал меня в Храм, а мотив более меркантильный. Я, имея семью, лишен возможности ее обеспечивать. Как мне быть, Алексей Анатольевич?
Небо, все-таки, показало свой характер. Мелкий, моросящий то ли снег, то ли дождик обрушился на городские улицы, наводя сумятицу на его прохожих. Переглянувшись, Алексей и Владимир зашли в ближайший магазин, им оказался книжный бутик. – Обязательства диктуют нам условия. Ты ждешь от меня поддержки, я это сразу понял, как тебя увидел. Семья, Володя, большая ответственность, и раз уж ты взвалил ее на свои плечи, пусть чужая судьба подстегнет тебя к новым свершениям, прибавит сил.   
- У меня нет постоянных заработков. Я перебиваюсь с одной работы на другую, - Влад в нетерпении замер.
- Ты хочешь вернуться на службу в Храм? Но я не в состоянии гарантировать тебе постоянных заработков, ведь то, что тебе удавалось зарабатывать ранее, вряд ли, устроит тебя в роли семьянина.
Влад согласно кивнул головой, - Ситуация, в которой я теперь существую, трудно назвать однозначной. Моя любимая женщина все еще состоит в  гражданском браке, и супруг не дает ей развод. Выгнать беднягу на улицу нам не позволяет элементарное человеколюбие, в роли бездомного алкоголик не выживет. Моя Елена истинно верующая. Алексей Анатольевич, могут ли нас обвенчать?
- Нет …
- Но почему?
- Тебе самому это хорошо ведомо, Володя. Твоя любимая женщина перед людьми и Богом, увы, несвободна.
Их взгляды уткнулись друг в друга, одному из них стало не по себе, - Почему я должен вам верить? Священнослужитель вправе обвенчать нас, игнорируя отметку в паспорте.
- Если ты знаешь все наперед, зачем ты явился ко мне? Пойми, Володя, я не могу поступить, вопреки собственной совести, презреть человеческие порядки, игнорировать устои – не в моих силах!
Презрительная усмешка  исказила губы молодого собеседника, - В вас сейчас глаголет ни слуга Христа, нет! Бюрократ – вот для вас подходящее имя. А, ведь, когда я шел навстречу с вами, Алексей Анатольевич, ничуть не сомневался, что мы с Еленой будем обвенчаны. Вы – лицемер, как и остальные.
- Каждый человек имеет право на собственное мнение. 
- Смелое заключение, его безоговорочность следует обсудить, - сделав шаг назад, Влад твердо произнес, - Я работал у вас три года, выходил на службу по любому требованию, в моем лице вы видите образец прилежания и послушания. Так, вот, Алексей Анатольевич, выдайте-ка мне трудовую книжку.
Теперь уже усмехался протоиерей Храма «Утоли мои печали». Не у меня тебе, Володя, надобно запрашивать документ о собственном трудоустройстве. Обратись-ка ты лучше к Господу нашему, это ты по его призванию трудовую вахту нес, а прихожане Храма доверяли тебе свои душевные устремления. Надеюсь, ты не собираешься их разочаровывать?
На том и разошлись пути-дорожки бывших сослуживцев. Когда он вышел из книжного бутика, ноги отчего-то понесли его в обратную сторону. Сказать, что разговор с молодым коллегой оглушил его – ничего не сказать. Влюбиться под силу всякому, но надо защитить окружающих от пагубного воздействия африканской страсти. Если оценивать ситуацию с позиции Владимира, он выглядит пострадавшим лицом. Любовь – само по себе счастье, и не стоит винить окружающих в том, что она не сложилась. Боже, он уже начал сам с собой разговаривать! Алексей Анатольевич ужаснулся, наверное, так сходят с ума. И тот нагловатый юнец, что провожал его насмешливым взглядом, еще неизвестно, над кем потешался. Разве под сводами Храма небесного отдельные личности не выглядят смешными? Как-то, почтенные дамы огромных размеров, которые вдруг неистово бьют земные поклоны все святым подряд, лишь бы расстаться с собственными габаритами, юнцы, которые шепчутся перед иконами – то ли молятся кому-то, то ли повторяют заклинание, желая превратиться в девиц, как будто общество испытывает в них недостаток … Всегда, вне зависимости от времен и эпох общество будет нуждаться просто в хороших людях, отзывчивых, воспринимающих чужую беду, словно собственную. А, все остальные, без разницы, таланты они, или люди способные, плывут по течению и зависят от обстоятельств, которыми наша жизнь изобилует. Помочь Владимиру он мог деньгами, но не снабдив того фальшивыми документами. Решено, сейчас он заедет домой, и воспользуется своими скромными сбережениями, выручит молодого коллегу. Очутившись неподалеку от остановки, Алексей Анатольевич присоединился к пассажиропотоку. Спустя некоторое время выяснилось, оказывается, дождаться рей сового автобуса  - целая проблема, время решения которой зависит от дорожной ситуации и прихоти водителя. Немало Алексею Анатольевичу пришлось наслушаться, примерив на себя роль терпеливого пассажира. Пытаясь унять чужое возмущение, он едва ни пострадал сам. Две что-то не поделивших между собой женщины сцепились, рискуя покалечить друг друга. Уговаривая их отказаться от рукоприкладства, Алексей Анатольевич принял несколько ударов на себя.
- Тебе, что, больше всех надо было? – недоумевала Света, увидев вернувшегося домой с ссадинами на лице отца.      
Не хотелось привлекать внимание домашних к его собственным проблемам, им и своих хватает. Из-за спины сестры на отца уставилась старшая дочь.
Без всяких оправданий Алексей Анатольевич поспешил скрыться в спальне. Сейчас он отложит на «крайний случай» пару десятков тысяч, остальное предложит Владимиру. Представляя, как тот будет обрадован, Алексей Анатольевич радостно улыбнулся. Пусть даже, всего лишь временное послабление, но Володя останется доволен. В ящике, где хозяин спальни хранил носки, кроме самих носков ему ничего обнаружить  не удалось. Вот так-так! Алексей Анатольевич застыл в нерешительности. О его тайнике было известно только покойной супруге. В ее порядочности сомневаться не приходилось. Тогда кто мог покуситься на чужое? Прежде, чем что-либо предпринять, он хорошенько подумал, а стоит ли устраивать разбирательство?
Света обратила внимание на то, что отец чем-то озабочен, причем, явно не приобретенными побоями. Слоняясь по квартире, девушка не знала,  с чего начать расспросы. – Аня, тебе не показалось, что отец … вроде избегает нас?
Ожидая ответа, Светлана отвернулась. Анна как-то подозрительно на нее уставилась. Верно, знает что-то и намеренно молчит. Их грядущий разговор должен был состояться в детской комнате, где все располагало к доверию, и душа была нараспашку. Привлекали к себе внимание соседи сверху, которые неожиданно решили затеять ремонт, - Анна, ты намерена это терпеть?
Наконец, сестра откликнулась, - А, что ты предлагаешь?
В Светлане невольно закипало возмущение, и виной тому служил отнюдь, ни шум сверху, - О детях подумай. Я бы, на твоем месте, мириться с нарушителями не стала. 
- Тебе еще придется побывать на моем месте, - уставившись в окно, Анна пребывала в нерешительности, и вовсе не собиралась делиться своими сомнениями. Внезапно дверь в детскую комнату распахнулась. На пороге стоял Алексей Анатольевич.
- Папа? Что-нибудь случилось? – вопрошала Светлана.
Теперь уже сразу две дочери уставились на него, а разговаривать с ними не было никакого желания. Да и не только разговаривать, даже смотреть в их сторону не хотелось. Пронзительный взгляд Алексея Анатольевича метнулся от одной дочери к другой, - Не ожидал, что на старости лет такой подлости от вас дождаться придется. Неужели нельзя было по-хорошему попросить?
Анну после услышанного как-то передернуло. Может, испугалась, гадала Светлана. А, спрашивать стала у отца, - Папа, ты о чем? Я тебя не понимаю.
- Не понимаешь? Я вот тоже не понимаю, как можно воровать в собственном доме? Оборванными вы ходили, или, может, есть было нечего?
Тишина в ответ оглушала. Ни Анна, ни Светлана даже не смотрели в его сторону. Анатолий Алексеевич укоризненно покачала головой, - Разве в детстве вас не учили, что надо говорить правду?
Внезапно Анна сорвалась с места, - Я за детьми.
Дорогу ей преградил отец, - Нет. Сначала я желаю услышать признание в краже.
Уткнув руки в бока, на помощь сестре устремилась Света, - Какие-такие признания тебе нужны? Потратил деньги сам, а на других свалить хочешь.
Пока отец и сестра предъявляли друг другу обвинения, Анна стояла у дверей и молчала.
Алексей Анатольевич, глядя на Анну, промолвил, - В спальне я хранил небольшие сбережения. Сегодня собирался воспользоваться ими, а денег на месте не оказалось. Кто из вас их посмел взять?  - переводя озлобленный взгляд с одной на другую, хозяин сбережений предупредил, - Если не сознаетесь, я буду вынужден заявить в полицию.   
- Заявляй, куда хочешь, - бросила Анна.
- Анька, ты деньги брала?! – голос Светланы взлетел до самых высот.
- Мне пора встречать детей.
- Мы встретим их вместе, позже. Сначала ты скажешь, зачем взяла деньги?
В бессилии Анна кружила по комнате. Стало ясно, ее не выпустят, пока она не расскажет правду. За содеянное придется расплачиваться ей, но почему она должна нести ответственность за чужие проступки, недоумевала молодая женщина, - А, почему ты так уверен, что деньги взяла я?
- Если не ты, стало быть, твоя сестра – более некому, - настаивал на своем Алексей Анатольевич.
Светка над ней подсмеивается, отец – откровенно ненавидит, только достойны ли другие подобных жертв? – Папа, а что же ты у своего любимого зятя не поинтересуешься: куда тот деньги дел?
- Я желаю знать, как ты посмела взять чужое? – в голосе Алексея Анатольевича звучал укор,  в глазах  обозначились слезы.
- Я взяла у тебя сорок тысяч рублей, а ты несколько лет назад постарался побыстрее сбыть меня с рук, швырнув в объятия своему … не знаю, как у вас там это называется?  А, ты никогда не задумывался, каково мне живется с нелюбимым мужем? До сих пор не пойму, в каком качестве проживала с Григорием: то ли прислуги, то ли его секретарши?
- Может, ты еще на Григория похищение свалишь? Бесстыжая!
Чем больше Алексей Анатольевич злился, тем спокойнее становилась ответчица, все ее недосказанности затаились в уголках искаженных губ, - Может, с какой-то стороны ты и прав, папа. Претензии тебе не предъявишь, ведь в уголовном кодексе нет статьи за побуждение к сожительству …
- Что ты городишь?! Какое сожительство? Вы с Григорием обвенчаны.
- Я некому более не верю, и ни в кого. Григорий неоднократно шантажировал меня, что заберет детей, если я не «достану» ему денег. Как ты думаешь, папа. Мне надо было поступать? Бить земные поклоны или сразу в полицию идти, заявлять на всех подряд, то ли на тетку Григория, то ли на него самого?
Округлившимися глазами Света уставилась н сестру, - И вот это поповское отродье еще условия тебе диктовало?! Скажи, зачем ты терпела?   
И вновь молчание в ответ, только теперь плацдарм у двери был свободен. Отец отошел к окну и встал, отвернувшись ото всех. О чем он размышлял, Анна могла лишь догадываться. Она не рассчитывала, что отец ее простит, но теперь ему было известно многое. Неужели папа не изменит своего отношения к происшедшему? Уходила Анна в растерянности. Осталось ли хоть что-нибудь человеческое в отношениях между людьми?
Светлана еще раз, в гордом одиночестве, оценивала ситуацию с разных сторон. Виноват в происшедшем Гришка, это очевидно. Не удалось в церкви стащить, так не нашел ничего лучшего, как обязать расплачиваться по его счетам самых  беззащитных, во, как! Как всякая мать, Анька детей любит, естественно, что будет оберегать их от напастей. Ясно, что на незаконное требование денег она не могла по-иному поступить. А, с другой стороны, Анна невольно навлекла подозрение отца и на нее, Светланину неповинную голову. Подумать только, сорок тысяч рублей! Она сроду таких денег не видывала. Любопытно, каким образом их насобирал папаша? Считается, что священнослужители едва «на жизнь наскребают». Ан, нет! Папашу оборванным и голодным никто, никогда не видел. Судя по его реакции, его удручает ни сама потеря денег, скорее, отец огорчен тем, кто совершил сие деяние. Уголки пухлых губ исказила злобная ухмылка. Можно подумать, у него, под церковными сводами подобного не происходит. Воруют и обманывают повсюду, только  где-то умело скрывают неблаговидные поступки. Любопытно, как будет разбираться отец с Григорием? Светлана тут же отправилась вслед за отцом, не откладывая разбирательство «в долгий ящик». Алексей Анатольевич на кухне готовил ужин. В меню сегодня были полуфабрикаты, куриные котлеты и овощная смесь. Отец молчал, хотя заметил появление Светланы. Она демонстративно уселась за стол, - Скажи, сорок тысяч тебе жаль или, может, ты Григорию новый взнос решил пожертвовать?
На большой сковороде в этот момент шкварчали, покрываясь золотистой корочкой, четыре котлеты. Всем не хватит, прикинула девушка. Если бы у нее были деньги … Последнее, что у нее имелось в наличии, она отдала Андрею. А, есть хочется. Облизываясь, Светлана с надеждой поглядывала на плиту. – Папа, если требуется, я могу оставить обучение в колледже. Жаль, вот только, последний курс все-таки, - неуверенно промолвила она.
Никаких комментариев на свое предложение она не услышала, - Ты на меня обиделся?
- Скорее, на себя, - бросил через плечо Алексей Анатольевич, - За то, что не сумел из вас достойных людей воспитать.
Усмехаясь, Светлана позволила себе позлорадствовать, - А, очень хотелось?  Предполагаю, что с критериями порядочного человека мало, кто знаком. Думаешь, ты сам им соответствуешь?
Орудуя лопаткой, Алексей Анатольевич вспылил, - Как ты смеешь обсуждать меня?!
- Смею. Может, за тобой и числятся кое-какие достижения, но и упущения, также имеются. Еще неизвестно, чего больше?
- У детей нет прав осуждать родителей.
- Ты путаешь обсуждение с осуждением. Для того, чтобы не повторять твоих ошибок, необходимо рассмотреть их с разных сторон.
- Послушная дочь охотно прислушивается к советам старших, - вразумлял Светлану отец.
- Советы надо не только слушать, но следовать им, это мне и без тебя известно. Но для того, чтобы быть достойным человеком, необязательно иметь непосредственное отношение к религии. Главное – быть наделенным честью и совестью, а этому никакой Николай угодник не обучит. Неужели, в священном писании призывают к вымогательству? Именно так обозначается проступок Григория. В человеческом обществе, таким, как он, набили бы морду и правильно сделали, а уголовный кодекс определил бы ему место отдыха за решеткой.
Алексей Анатольевич вздохнул и, глядя в глаза дочери, произнес, - Нам с тобой неизвестно, что послужило мотивом к его требованию, - после короткой паузы он добавил, - Кроме того, у нас нет уверенности, что Анна говорит правду.
- Стало быть, чужому мужику ты готов поверить, а собственной дочери еще нужно доказывать свою правоту? Я это запомню.
- Прежде всего, ты должна помнить, что людям надо верить и прощать.
- Мама тебя всю жизнь прощала потому и терпела немужское к себе отношение. Ты, папа, ее использовал …
- Перестань.
- Перестану, но тебя, вряд ли, прощу. Вам, попам семью нельзя заводить, - Светлана усмехнулась, - Пусть тебе Николай угодник прислуживает, - наградив напоследок отца презрительным взглядом, она удалилась в детскую.
Если у нее был выбор, она навсегда ушла бы из этого дома. Теперь в нем не хватает мамы, которая привносила в их жизнь порядок и успокоение. Все хорошее со смертью мамочки завершилось. Жить, лишь создавая видимость благополучия, Светлане претило. Некому не нужна такая вера, которая призывает человека к обману, погружая его в иллюзии. Обидно, что отец, на седьмом десятке того не понимает. Неужели, он ни разу не пожалел, что стал попом? «Служение Богу есть призвание», слышалось Светлане. Кто-то невидимый упорно твердил ей. А, может, всего лишь удобное признание собственных ошибок, когда есть, на кого свалить вину? Не все стремятся воскреснуть, кому-то поможет в том любовь. Вера в людей придает силы,  в грядущее счастье, которое всякий понимает по-своему, стремятся же к нему все. «Возлюби и воскресни», твердила Светлана, со стены на мятущуюся душу беспристрастно взирал лик Христа.

                17.04.2019 г.    
   
 
               


     
 
 
   

 



















   

 
 



   
   
 
 
 


 
 



    


 


      
   
 
 
      
       
 
   


 
 

 


 
 

 




 
 

 

 

 








 

             Аннотация: Роман «Возлюби и воскресни» будет интересен всем, кто еще пока ищет свое место в жизни. Главные герои два брата-близнеца, пребывающих в сомнении: а есть ли Бог на свете? Николай и Андрей, пройдут через испытания, совершат ошибки, порой, неблаговидные поступки, но порукой им служит поддержка старших.
       В центре сюжета судьба двух священнослужителей, которых автор рассматривает с разных позиций, оценивать же правоту их поступков придется читателям.  Книга хороша для семейного чтения, возможно, кто-нибудь узнает в героях романа себя, задумается не только о будущем ребят, но и своем.
Состоит из двух частей, 65 глав, объем 1 308 КБ. Жанр: «современная проза».


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ.  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава I.

     Прохлада, наконец, снизошла на вечерний город. Выглядывая из окна пятнадцатого этажа, Николай проводил  умиротворенным взглядом промелькнувший, словно искра мотоцикл. Стоило признать, брат управляет им более умело, хотя права на управление легким мотоциклом они получали оба. Экзамен на вождение он за Андрея не сдавал, несмотря на то, что его родной и единственный брат сильно упрашивал. «Каждый за себя», золотое правило, к которому пытался тщательно приучить их отец. «Людям надо помогать», советовала мама. Однако, когда ей стало известно, чего желал Андрей, она возмутилась. «Ты скоро будешь отвечать не только за свою жизнь, но и за благополучие пешеходов, которые будут встречаться у тебя на пути». С этим утверждением трудно было не согласиться, но Андрею было лень «забивать себе голову лишними правилами, ведь со временем все, что нужно запомнится». И все-таки, вверх взяла пунктуальность, и экзамен по вождению и знанию правил дорожного движения оба сдали успешно.
     Через час с небольшим стемнеет, их уютный дворик спального района юго-востока Москвы постепенно опустеет, разойдутся по домам мамаши с детьми, освободится спортивная площадка. Но не дремлет Мария Геннадьевна – любительница наводить порядок на придомовой территории. Кроме высадки саженцев сирени и акации, юркая старушка сегодня благоустроила клумбу с флоксами, лилиями и еще, не бог весть, какими расчудесными цветами. Глядя на полусогнутую спину Марии Геннадьевны, склонившейся над будущим цветочным великолепием, Николай улыбнулся. Его хозяйка вызывала у него не меньше положительных эмоций, в отличие от большинства местных пенсионеров, она не собирала сплетен у подъезда или, сидя в очереди в районной поликлинике. Николай и сам не раз помогал Марии Геннадьевне высаживать рассаду. Его, в свою очередь, о помощи одинокой старушке, просила мама, она взяла над пожилой женщиной попечительство, и вовсе не из-за квартиры, как говорили многие соседи по подъезду. Его мама – очень добрый, прекрасный человек, готовая последним поделиться с нуждающимися, а руководствовалась она при этом искренним великодушием. О своей матери Николай мог думать бесконечно, потому, что любил ее более всех на свете, хотя из-за своей скромности, скорее, ложной стыдливости он боялся признаться в том кому бы то ни было. Ее, милую маму, сорока трехлетнюю женщину, парень считал лучшим своим другом. Она некому не отказывала в помощи, добром совете, стойко переносила разлад в семье, спровоцированный отцом. Будучи осведомленной о его изменах, мама все терпела, никогда не жаловалась, не настраивала детей против собственного отца. Достаточно было взглянуть на ее фотографию, сделанную Андреем в парке на отдыхе, и даже люди, далекие от психологии соглашались, насколько мама Лена замечательная! Об этом говорил открытый, ласковый взгляд, широкие объятия, распахнутые навстречу всему дружелюбному. Брат Андрей подкараулил мамочку, когда она у разожженного костра готовила обед для их общих друзей. Шампуры, унизанные бараньим рагу и кольцами репчатого лука, выглядели настолько натурально, что у Николая потекли слюнки. Снимок был сделан год назад, в мае 2013 года и запечатлел радушную хозяйку, так, что даже у сытых людей, глядя на кулинарное великолепие, тут же просыпался аппетит. Не избежал подобной участи и сам Коля, несмотря на то, что ужинали они  два с небольшим часа назад. В холодильнике есть, чем поживиться, пусть даже заурядными сосисками. А из хлебницы Николай забрал булку хлеба, в итоге все вместе получился почти гамбургер. Когда за спиной неожиданно хлопнула дверь, Николай вздрогнул.
- О, кого я вижу! Любимый обжора, там еще что-нибудь осталось?
Вернулся отец, предпочитающий говорить  правду, какой бы горькой она не была, прямо в глаза. Высокий рост, атлетическое телосложение, представительный вид выдавали в нем человека интеллигентной профессии. Виктор Сергеевич Карпухин, сорока шести лет, коренной москвич, инженер по сути и специалист по монтажу и эксплуатации внутренних сантехнических устройств, последние три года преподавал в колледже архитектуры и дизайна. Это был его первый педагогический опыт и вполне удачный. Он обучал бестолковых созданий после девятого, либо одиннадцатого класса, последние по причине угрозы призыва, были более старательными, основам технических знаний. После общения с ними олухи мужского пола, переставали быть таковыми, ловко орудовали рабочими инструментами, главное, они постепенно обретали самоуважение, усваивая собственную значимость в лице реальных «клиентов», жителей многоэтажек.
Лицо Виктора Сергеевича, с правильными чертами, чисто выбритое, послужило бы прекрасной моделью для художника-портретиста, но Карпухин не нуждался в дополнительном внимании. Слегка выпуклый лоб, в обрамлении темно-каштановых, фигурно-уложенных волос, надбровные дуги, служащие границей верхней трети лица, рельефные скулы, напоминающие о себе в момент, когда их обладатель удовлетворял гастрономические потребности, а на это он времени обычно не жалел, нравились всем. Вот и теперь, любуясь зрелищем быстро исчезающей булки с сосисками, Виктор Сергеевич облизнулся, и решил присоединиться к трапезе отпрыска. 
- В холодильнике имеются сосиски, колбаса, на сковороде – котлеты с тушенными перцами …
Пока Николай отсчитывался, его отец, не вникая в услышанное, делал ревизию в холодильнике, - Котлеты, небось, покупные?
- Нет, папа. Котлеты из говяжьего фарша мама готовила сама. Они очень даже вкусные, и перцы мама также сделала острыми с чесноком.
Приподняв крышку сковородки, Виктор Сергеевич принюхался. Ароматы под действием низких температур слегка поутихли, но аппетиты Карпухина давал о себе знать. Сковородка с ужином перекочевала на плиту, на кухонном столе появилось дополнение в виде нарезки из колбасы, плавленый сыр. Николай, между тем, уверенно хозяйничал на кухне, приготавливая для отца салат из огурцов и помидоров с измельченной зеленью.
- Стоп! Не надо мне растительности, я вам не кролик! – опротестовал действия сына Карпухин.
Пока отец умывался. Николай сервировал стол, для него это было вполне привычным занятием и вовсе необременительным. В благодарность Виктор Сергеевич хлопнул сына по плечу, - Молодец! Садись, дружок, компанию мне составишь.
Николай налил себе чаю и уселся напротив отца.
- Нет, друг мой Колька, давай тарелку себе за компанию ставь, - потребовал Карпухин.
Пришлось поставить, но только для салата, - Папа, я уже, вроде, как закусил. Но салат, пожалуй, откушаю.
- Откушай, сильно не растолстеешь. Мать опять на свои службы отправилась? – глубоко вздохнув, Виктор Сергеевич закинул в рот кусок котлеты. Механическое пережевывание, глотание и снова повтор. Но после нескольких заходов Виктор Сергеевич не сдержался, когда первый голод был заглушен, прошелся вдоль и поперек по кандидатуре собственной супруги, - Не пойму я, Коля, что ее так тянет, будто дорога медом намазана? Сегодня у нее выходной, так? – вопрошающий не сомневался в положительном ответе и продолжал размышление, не забывая отдать должное кулинарному угощению, - Рачительная хозяйка в свободное время затевает уборку или выбирается в магазин. Чего ей не хватает? – в который раз задавался вопросом глава семьи.
Николай не отставал от  родителя, отправляя в рот сочные дольки помидоров и огурцов. Отец вопрошал, а ему придется держать ответ за маму. Лучше бы она ответила сама, однако, Николай надеялся, что его аргументы окажутся недалеки от истины, - Папа, мы с мамой сегодня прошлись по магазинам, и уборку она делала. Ты обратил внимание на то, что дома чисто?
Виктор Сергеевич обвел поверхностным взглядом кухонные чертоги, где царил порядок. Чистая мойка, плита, на кухонном столе ничего лишнего, - Чисто-то, чисто, но где сама хозяйка? Вот, Колька, представь, когда-нибудь ты женишься, и я более, чем уверен, тебе не понравится, если твоя хозяйка будет ставить  собственные интересы выше семейных.
Челюсти обоих мужчин перестали двигаться. Неужели разговор зашел в тупик? На часах – начало девятого вечера, а за окном -  дождик. Кто не побеспокоился заранее, рискует промокнуть. Краем глаза обозревая дворовые территории, Николай надеялся разглядеть маму.
- Ну как, не видно нашей пропавшей?
- Пока нет. Мама сказала, что постарается вернуться пораньше.
- А позвонить ей нельзя?
- Во время службы она отключает телефон.
- Черт возьми! Сходить, что ли, посмотреть, послушать церковные песнопения?
Николай молчал. Отец, в очередной раз, насмехается над чужими интересами. Мама привыкла безмолвствовать в ответ на сарказм отца, а он даже не пытается поставить себя на место супруги, где уж тут до сочувствия?
Отец истолковал по-своему деликатное молчание сына. Демонстративно отодвинув опустевшие тарелки в сторону сотрапезника, Карпухин подытожил, - Смотрю  я на тебя и прихожу к неутешительному выводу, - выждав паузу, Виктор Сергеевич полюбопытствовал, - Решил, куда после школы пойдешь?
Собрав грязные тарелки, Николай очутился в выгодном положении. Стоя спиной к отцу, он мог скрыть свои мысли. Но посуда вымыта, тарелки – в мойке, и все внимание ему. Тянуть время бессмысленно, отец ждет ответа. Кивнув головой, Николай признался, - Если честно, до сих пор, не знаю, кем буду. Талантов у меня особых нет, а сам я люблю помогать людям.
Ответ его был искренним, никаких дальних планов Николай не строил. Он будет рад хорошему совету. Похоже, папа уже готов «вразумить» его. И снова, хлопнув отпрыска по плечу, Виктор Сергеевич не жалел рекомендаций, - С твоими воззрениями, устремлениями пошел бы ты в адвокаты. Говорят они много, а это ты умеешь делать.
Николай пожал плечами, - Не уверен, что юристы в ближайшем будущем будут востребованы.
- Не уверен? – с сомнением переспросил Карпухин. – А я сомневаюсь, что ты стремишься к индивидуальным заработкам. Из тебя идеальная домохозяйка выйдет. Потребности у тебя скромные, стало быть, стремиться к совершенству, ты также не намерен.
Николай удивился, - Почему ты так думаешь? Только из-за того, что я, в отличие от Андрея, ничего не выпрашиваю? Я привык укрощать собственные желания, разве это плохо?
Бросив мимолетный взгляд во двор, Карпухин продолжил дискуссию, - Ты умеешь укрощать собственные желания? Весьма любопытно, ну и каким был последний опыт?
И вновь отец насмехается. Зачем? Неужели, унижая другого, он получает удовольствие?
Их взгляды встретились. Настал черед удивляться Карпухину. Его не боялись! Отпрыск смотрел смело, и глаз не отвел, в ответ на прессинг внимания, - Ты похож на свою мамашу.
Николай пожал плечами, - Каков есть.
- Ты куда? – полюбопытствовал Карпухин, глядя на то, как сын накинул куртку на плечи.
- Мама просила встретить ее на остановке. Не знаешь, где ее зонтик?
Конечно же, отец не ведал о таких незначительных деталях. На вешалке Николай обнаружил старый зонтик, который последнее время, похоже, лишился хозяина. Выходя из лифта, Коля встретился с Марией Геннадьевной и ее экстравагантными питомцами, парой хохлатых, китайских собачек. Глядя снизу вверх, пожилая женщина не стала скрывать удивление, - Коля, ты что ли? Зря спешишь, дождь на улице, - предупредила своего знакомого бойкая старушка.
- Здравствуйте, Мария Геннадьевна, - приветствовал парень старушку, по привычке погладив торчащий хохолок одной из собачек. – Мама просила ее встретить.
Он выбежал из подъезда, а вслед ему летели наилучшие обещания. Николаю было известно о том, что Мария Геннадьевна не жалела для него похвал. «Вы можете гордиться своим сыном», приговаривала она его маме. Дождь лил стеной, лишь глянув на небо, Николай понял – ненастье надолго. С капюшоном на голове ему непогода не страшна, а вот его мамочке требуется защита. Сплошной поток автомобилей привычно сновал перед глазами. Мама, скорее всего, приедет на маршрутном такси.  Они ходят часто, в отличие от рейсовых автобусов. Сменив цвет, загорелся разрешающий сигнал светофора. Николай поспешил. Сколько бы ни подшучивал над ним брат, а он будет переходить улицу только, когда можно. Николай решил это для себя раз и навсегда, после того, как и сам побывал в роли водителя. Мысленно он был согласен с матерью, она не ленилась ему при случае повторять: «Тот, кто не уважает других, сам не достоин соответствующего отношения». Мама давала советы не назойливо, так, что следовать им было вполне естественно, но Андрей из упрямства поступал по-своему. «Что я – дурак, делать, как старшие велят?» - задавался вопросом упрямец. Николай не спорил с ним, но в душе сильно опасался за безопасность брата, лавирующего среди неравномерного потока автомобилей. Андрей, конечно же, осознавал риск, но не желал в глазах сверстников выглядеть «слишком правильным». Насмешек друзей глупый брат опасался более всего. Какие это друзья, если они не находят в себе отваги, открыто высказать несогласие в глаза, а делают это исподтишка, позволяя оскорблять близкого человека?! Андрейка когда-нибудь признает собственную ошибку, важно, чтобы поздно не было.
Яркий свет фар предупредил о приближении очередного маршрутного такси, Николай сделал пару шагов в направлении автомобиля и не ошибся. Мама Лена была рада не менее сына. Раскрыв над ее головой пестрый зонтик, Николай заметил, что мама легко одета, - Мама, может, тебе мою куртку дать?
Стройная, невысокая женщина оценила самоотверженность сына, но отказалась, - Мы с тобой поспешим, и не успеем промокнуть.
Мама оказалась права. Через пять минут они застыли в холле первого этажа, ожидая лифта. А дома, в их стандартной, панельной двушке дожидались уже двое. Вернулся Андрей.
- Вот и хорошо, все уже дома.
Признание Елены Николаевны не у всех вызвало радость. Виктор Сергеевич, будто тень следовал из прихожей в ванную, а затем – на кухню за своей супругой. Чувствуя спиной негатив, Елена Николаевна первой разговор не начинала. Глядя на свое отражение в зеркале, женщина поправила слегка растрепанные светлые волосы. Зачерпнув пригоршню холодной воды, она выплеснула все это себе в лицо. Зажмурив серо-голубые глаза, несколько раз повторила манипуляцию. Беспристрастное стекло предупредило Елену Николаевну, подвох ее ожидает впереди. Чтобы оттянуть время, она, пройдясь малосведущим взглядом по полочке с косметикой, и остановила свой выбор на креме с гиалуроновой кислотой, который ей усиленно расхваливала фармацевт из ближайшей аптеки. Малознакомый с Еленой Николаевной человек вообразит, что женщина любуются собою в зеркало, но это не так. Скромная, непривычная к мужскому вниманию, заурядная домохозяйка не считала себя хотя бы симпатичной. Ее участь – быть терпеливой, не замахиваться на многое, реальные жизненные потребности приравнивали ее к обычной среднестатистической единице, стало быть, разочарование ее впереди не ждет.
- Налюбовалась собой?
Скромно потупив глаза, Елена тихо ответила, - Если я чем-то не оправдала твоих ожиданий, скажи. Но провоцировать скандал не надо.
- По-твоему, я ругаться собираюсь?
Стоя напротив Виктора, Елена выглядела маленькой, беззащитной. А тот пожирал супругу, которая была ему не выше, чем по плечо, насмешливым взглядом, вероятно, в предвкушении очередной забавы. Глядя прямо в озорные глаза мужа, Лена промолвила, - Я сейчас думаю совсем о другом. Дай мне, пожалуйста, пройти, Виктор.
- Нет, Елена Николаевна, мы с тобой так редко видимся. А очень хочется знать, о чем думает твоя собственная супруга? Мальчишки сейчас у себя, не помешают. Так, что, давай, выкладывай, все на чистоту.
- Пожалуйста, дай пройти, - взмолилась Елена. – Мы сейчас на кухне с тобой попьем чай и поговорим.
Если бы из комнаты мальчишек раздавался громкие возгласы, Виктор, пожалуй, не уступил бы, и, несмотря на вздорный характер, скандалы он не любил. Отойдя в сторону, он определился с выбором. Вскоре на кухне кипел чайник, на столе появилась вазочка с вишневым вареньем, овсяное печенье и чашки с блюдцами.  Пронзительный взор мужа, буквально, пригвоздил ее к месту. Без особого удовольствия, отламывая кусочки от печенья, сотрапезники выжидали. Первой не выдержала Елена, - Чего ты добиваешься, Виктор?
Демонстративно отставив чашку, Карпухин вытер рот тыльной стороной ладони, и, потрясая этой же рукой перед настороженным лицом супруги, начал, - Тебя не удивляет, почему я так делаю? Ответ очевиден, ты не позаботилась о том, чтобы на столе лежали салфетки. У меня такое впечатление складывается, что ты больше заботишься о своих церковных обязанностях. Почему попы видят тебя чаще, чем я?
- Виктор, я работаю день через день, смены по двенадцать часов …
Карпухин перебил, - Знаю. Меня не устраивает, что мы с тобой живем, словно чужие. В семье у близких людей общие цели. Мне неизвестно, чего добиваешься ты? Может, желаешь, чтобы я присоединился к твоим церковным песнопениям?
- Мы с тобой растим наших детей, и оба желаем, чтобы у них в жизни все было благополучно. Скажи, тебя устраивает мой график работы?
Прищурив глаза, мужчина усмехнулся, - Стоило пять лет учиться в Университете, чтобы потом вкалывать обыкновенным товароведом. Чего ты вздыхаешь? Я тебя туда не отправлял.
- Виктор, мы с тобой, кажется, перестали понимать друг друга.
Карпухин подхватил, - И ты, в первую очередь. Когда ты в последний раз спрашивала у своего мужа о его делах на работе?
- Ладно, я скажу, - сделав последний глоток, Елена отодвинула от себя чашку, - Ты говоришь «у своего мужа»? А я забыла, что у меня еще имеется муж. Когда ты последний раз вкладывал средства в семейный бюджет, припомни. За коммунальные услуги и квартплату вношу я, продукты я приобретаю на свои деньги …
- Стоп! Я тоже покупаю продукты. Материально я поддерживаю мальчишек.
- Очень хочется видеть тебя не только в роли отца, но и супруга. Что ты сделал для этого?
- Я должен чего-то делать? А не женщина ли призвана служить образчиком соблазна? Вспомни русскую литературу. Любовь просыпается там, где имеется хоть немного красоты. Сколько знаков внимания ты мне уделяла и когда?
Елена молчала. Приведенные ею аргументы лишь подзадорили супруга. Теперь надо попытаться успокоить его, - Прости, Виктор, возможно, я была не права. Ты – красивый мужчина, с моей посредственной наружностью я не вправе рассчитывать на твое внимание.
Карпухин поглядывал на супругу то справа-налево, то наоборот. Не в силах выносить показную назойливость мужа, Елена занялась мытьем чашек и делала это так тщательно, словно перед ней целая коллекция. Действия ее были оценены по-своему, - Твоим попам можно простить многое. Редко, кому присуще смирение, а ты в этом отношении, примерная супруга. Еще раз сформулирую, что меня не устраивает в твоем увлечении религией. Тебя часто не бывает дома в выходные дни, мы могли бы больше времени проводить вместе. Вероятно, у нас отыскались бы общие интересы.
Елена терпеливо молчала, хотя со многим из того, что говорил супруг, была не согласна. Им требовалось давно поговорить по душам. – Хочу уточнить. Я не увлекаюсь религией. Я – истинно верующий человек. Витя, и ты бы мог …
- Нет! Спасибо, не мог, не уговаривай. Следуя твоему мировоззрению, давай будем уважать мнение друг друга. Я не уговариваю тебя прийти преподавать в мой колледж, так, что, пусть каждый остается на своем месте.
- Согласна. В ближайшем будущем, Виктор, нам необходимо задуматься о судьбе детей. Вчера мне звонила Введенская из родительского комитета, предупреждала о грядущих расходах на выпускной вечер.
- Много просила? – на лице Карпухина мелькнуло живое беспокойство.
- Много. Боюсь, придется залезть в долги.
Виктор отмахнулся, - Не волнуйся заранее. Есть у меня в закромах кое-что. Но, Леночка, нужно поставить им условие. Прежде, чем делиться с родительским комитетом, пусть предоставят смету расходов.
- Конечно, Витя. Я без тебя ничего не вправе решать. На следующей неделе будет проведено родительское собрание, о точной дате его проведения сообщат.
Выйдя из-за стола, Виктор беспорядочно кружил по кухне, ловко лавируя между кухонным столом, мойкой, плитой и холодильником. Елена с тревогой наблюдала за мужем. Бесцельное блуждание не свойственно его рассудительной натуре. Виктор поделился своими сомнениями, - Чем дальше, Леночка, тем становится страшнее. Чего еще выдумает родительский комитет? Черт возьми, а ведь проигнорировать его запросы не получится.
- Не ругайся, пожалуйста, милый. Меня гораздо больше волнует, что станут делать после окончания школы наши ребята?
- Верно. А давай их сейчас и спросим.
Миновав собственную спальню, семейная пара оказалась перед комнатой детей, дверь в которую была прикрыта. Обманчивая тишина за ней не ввела взрослых в заблуждение. И, все-таки, их появление не стало для хозяев неожиданностью. Предварительно постучав, Лена распахнула дверь. Небольшая, шестнадцатиметровая комната напоминала гостиничный номер, который не успели пока посетить горничные. Раскиданные повсюду вещи, сброшенные покрывала обращали на себя внимание. Николай склонился над монитором ноутбука, Андрей развалился на кровати, закрыв рукой лицо и, свесив ногу. В то, что именно Коля погрузился в виртуальную реальность, не сомневался никто из родителей. Да, судьба их наградила близнецами, которых само Провидение наказало являться точной копией друг друга. Но, Боже, насколько они разные!  Ответственный, рассудительный Николай и живущий одним днем любитель пофантазировать Андрей.
- Ребята, почему у вас такой бардак?
За обоих отвечал Николай, - Мама, мы сейчас все уберем. Андрей ненадолго прилег отдохнуть, - и тут же подкрепляя собственные слова действием, парень принялся наводить порядок.  
Елена присоединилась к сыну, а Виктор решил посодействовать уборщикам иным путем. Отведя руку с лица Андрея, он, как следует, тряхнул его за плечо. Тут же раздалось недовольное ворчание, - Ну чего еще?
- Поднимайся, лежебока! Почему кто-то должен за тебя убирать?
Реакция на требование отца выглядела, как одолжение. Широко зевая, Андрей нехотя сел на постели, - Завтра утром уберу, я ведь сейчас спать буду.
Поправляя на кровати покрывало, в разговор вмешалась Елена, - Ты не прав, Андрей, до завтра еще надо дожить, а существовать в помойке нельзя.
Аргументы железные, но ленивый Андрей намеренно тянул время, ради того, чтобы окружающие обошлись без его участия. Наблюдая за братом, он подытожил, - Уже порядок.
Действительность была отображена верно. Двуярусная кровать  аккуратно застелена, на письменном столе – все на своем месте, на часах – половина десятого. Родители переглянулись, пожалуй, стоило отложить судьбоносный разговор на завтра. Ребята явно хотели отдыхать. С рекомендациями поспешил Виктор, - Колька, за тебя можно не волноваться, а ты, Андрей, ну и ты, вместе с ним, - Карпухин кивнул головой Николаю, - Пораскиньте мозгами над вопросом, куда вы пойдете после окончания школы? Об этом надо думать уже теперь.
Их оставили одних. С пультом от телевизора Андрей развалился на постели, Николай стоял у окна. Дождь, наконец, поутих. Умытый дворик, лишенный привычных обитателей, выглядел пустынно, только владельцы собак, вынужденные прогуливать своих питомцев, торопились в ожидании внезапного возвращения дождя. Николай часто с умилением взирал на таких разных по характеру и внешности представителей собачьего племени. Вот бы ему когда-нибудь обзавестись четвероногим другом! Обычно люди видят в собаке защитника, а он сам готов заслонить собою друга в случае необходимости. Чем ему нравились собаки? Эти животные искренние, как правило, добродушные, непритязательные в своих ожиданиях, главное, собаки умеют молчать, когда надо.
- О чем думает любимчик всех учителей и домохозяек?
Николаю оставалось только улыбаться в ответ на ядовитое обращение родного братца. В блеклом свете настольной лампы и телевизионной панели не был различим озорной огонек, мелькнувший в его взоре, - Тебя это интересует?
- Нет, - с вызовом бросил Андрей, - Я от нечего делать спрашиваю.
- А я от нечего делать тебе отвечаю. Мне сейчас Олечка помахала ручкой. Как ты посмотришь на то, если я заменю ей тебя?
Ледяное молчание в ответ вызвали в душе шутника сомнение. А вдруг собеседник воспринял шутку всерьез? Пару секунд спустя на Андрея жалобно взирал брат-близнец, - Я пошутил, прости.
- Глупая шутка. Для начала обзаведись достойной подругой, а затем ставь себя на мое место.
Следивший за трансляцией футбольного матча Андрей был явно обижен. Уткнувшийся в телевизор он, будто бы не замечал брата. Но безразличие было показным. Чувствительная натура Андрея лишилась покоя. А вдруг его Ольга обманулась, приняв брата за него? Николай пользовался его доверием, но … но даже слишком правильные люди не святые! Еще раз, пройдясь по клавиатуре пульта, Андрей, в раздражении, нажал на «стоп». – Колька, ты чего сейчас делать будешь?
Николай улыбнулся. Кажется, брат забыл старые обиды. – Не знаю. Может, спать лечь?
Продолжительный вздох предвосхитил ответ, - Расхотелось, вроде. Колька, ты к экзаменам готовишься?
Уткнувшись в экран ноутбука, Николай призадумался. Брат прав, до первого экзамена осталось менее недели. Чем ближе к испытаниям, тем сильнее растет желание избежать, скрыться, уйти от него, - Я готовлюсь, только чем больше учишь, тем сильнее в голове путается.
- Путается, когда там что-нибудь есть, а когда голова совершенно пустая …, а, - Андрей, в скуке махнул рукой. Прошла минута, в течение которой братья соблюдали вынужденное молчание. Николай, по-своему складу характера, более сдержанный, Андрей – еще не придумал, о чем говорить. Ясно, что ничего серьезней в жизни им еще не доводилось испытывать, - Коль, как ты думаешь, учителя нам будут подсказывать?
- Думаю, что нет, хотя некоторые из них, пожалуй, не прочь это сделать. И тут сказывается личное предпочтение.
- Таких, как я, в лучшем случае, предпочитают не замечать.
Николай обнадежил, - Держать тебя второй год, им также не выгодно. Уверяю тебя, для администрации школы неудачная сдача ЕГЭ – позор. Никто из учителей не желает своим подопечным провала.
- Мне от этого не легче, - признался Андрей, - Более всего опасаюсь экзамена по математике, а еще – физике и химии. По этим предметам в заданиях будет проверяться знание формул, а я их с трудом запоминаю. Вот бы мне, кто помог, - мечтательно протянул юный неудачник.
- Давай будем вместе заниматься. Сообща формулы быстрее запоминаются. Поверь, Андрейка, я бы за тебя выучил, но поможет ли тебе это?
Оставалось лишь вздыхать. Им обоим будет непросто, но они должны выдержать это трудное испытание, потому, что следом начнется взрослая жизнь, где им самостоятельно придется принимать решения, и нести за них ответственность. Прикрыв глаза, Андрей попытался уснуть, но его лишили покоя мысли о будущем. Каким оно будет? Таким ли красочно прелестным, какое он изображает на своих рисунках? Судьба наградила его способностью, знающие люди признают за ним дар художника, так неужели он не воспользуется полезным достоинством? – Колька, а в художественной академии математика не нужна?
- Не нужна, там, верно, необходимо представить художественные работы, - Николаю хотелось утешить брата, но напрасно его не обнадеживать, - В творческих профессиях ценят неординарность абитуриента, выделяющую его из толпы обыкновенных соискателей. Творческие люди не похожи на обывателей, а еще, Андрейка, мне кажется, что их фантазии делают мир добрее.
Голос говорящего смолк, лишь только он приметил, что Андрей уснул. Его милый брат погрузился в свои сладостные фантазии, в которые он никого не посвящал, и даже свою верную подружку. Но Андрейка мечтал, и когда-нибудь его мечтам суждено будет сбыться. Он станет признанным художником, а его картины украсят существующую реальность. Глядя на спящего красавца, хотелось последовать его примеру. Андрей, похоже, сделал свой выбор, а он, Николай, что будет делать после окончания школы?
 
                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава II.
 
     После окончания дополнительных занятий аудитория разбежалась, буквально, наперегонки. Екатерина Валерьевна призадумалась . А все ли у ее выпускников благополучно, можно быть уверенной в их успешной сдаче экзаменов? Она – педагог опытный, шестнадцать лет отработала в школе, посвящая воспитанию чужих детей целую жизнь и все потому, что собственных детей у нее не было. В уголке глаз мелькнула одна единственная слезинка. Профессия учила ее быть выдержанной, ведь большую часть своего рабочего времени ей приходилось проводить в окружении большого количества людей. Все они разные, непредсказуемые, что держит ее в постоянном напряжении, но представить себя, хотя бы на минуту в иной стезе, не для нее. Совершенство – вот ее удел, но оно недосягаемо. Большинство ее коллег плывет по течению, она ставит перед собой определенные цели, стремится к их достижению, и все ее старания неформальные. Однако, все достижения, авторитет она, не раздумывая, отдала бы за привязанность  юного существа, которое будет нуждаться только в ней. Не ладилась ее семейная жизнь, у мужа Игоря Олеговича появились иные привязанности. Иногда Екатерине Валерьевне просто не хотелось идти домой, а зачем? Там порядок, достаток, покой, но нет главного.
     Подул ветерок. Пожалуй, лучше закрыть окно. Поправляя воротник кофточки, Екатерина Валерьевна не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают. Это делают скрытно, сейчас тайное станет явным. Вот она – дверная щель, а за ней …
- Мальчики, вы меня ждете?
Две одинокие фигуры метнулись за поворот, в направлении лестницы. В одной из них она, кажется, узнала своего любимого ученика, прилежного, старательного юношу, достойные пример для подражания.  Жаль, что парень сегодня оказался непоследовательным, ведь неслучайно он очутился перед дверью … хотя, не исключено, что это был его неразумный брат. Что теперь гадать, пройдет ЕГЭ, и все вздохнут свободно. Проверять результаты экзаменационных заданий будет коллектив преподавателей из других учебных заведений. Неужели не было иного пути, ради того, чтобы избежать коррупции? Если бы чиновники из Министерства образования в принятии решения о замене традиционного экзамена на ЕГЭ, руководствовались результатами независимого опроса среди преподавателей, а не определяли бы судьбу миллионов выпускников по всей необъятной стране коллегиально, вероятно, многим бы было легче. На дополнительных занятиях она знакомила учеников с заданиями, максимально приближенными по содержанию к итоговому испытанию, и, все-таки, успокоится она, только после оглашения результатов.
Тихий стук в дверь не сразу привлек внимание Екатерины Валерьевны. Дверь приоткрылась, и на пороге кабинета физики возник Николай, - Можно?
- Конечно, заходи, Коля, - Екатерина Валерьевна улыбнулась, приглашая ученика зайти. На рабочем столе ее полный порядок, но педагог намеренно создавала видимость занятости, ожидая пока ее посвятят в свои проблемы. Осталось отключить ноутбук с электронными журналами, она полностью окажется в распоряжении любимого ученика.
Выждав, пока учительница освободиться, Николай спросил, - Екатерина Валерьевна, а можно сдавать экзамен в устной форме?
Пристальный взгляд на подопечного подсказал ей, парень действует по чьей-то указке. Возможно, он этого не понимает, ведь от ошибок никто не застрахован, - Тебя действительно это интересует?
Парень согласно кивнул головой. Он с уважением взирал на педагога, которая, кроме всего прочего. Еще являлась классным руководителей одиннадцатого «А».
- А ты не обманываешь меня?
«Догадалась», мелькнуло в голове Николая. Придется ей все рассказать, но по совести ли это будет, ведь скрываемое не только его тайна. Парень опустил глаза, но сидящая напротив Николая педагог почувствовала неладное. Тот заерзал на месте, - Хорошо, я скажу. Понимаете, мы с братом готовимся к экзаменам, но … с памятью неважно.
- У Андрея, наверное? – после короткой паузы Екатерина Валерьевна полюбопытствовала, - Это он с тобой меня дожидался?
Глаза парня были по-прежнему опущены ниц. «Не привык лгать», сделала вывод преподаватель, и оказалась права. Николай с виноватым видом взглянул на нее, - Нет. Я не могу сказать, кто это. Пожалуйста, не просите меня об этом. Многие наши ребята боятся ЕГЭ, и предпочли бы устный экзамен.
-  Надеются, что я буду подсказывать? 
Спрашивала Екатерина Валерьевна без всяких задних мыслей, и также беспристрастно ответил Николай, - Нет. Сегодня ребята рассчитывают каждый на себя, немного неуверенно, с осторожностью парень задал вопрос, - А мы будем сдавать экзамен в этом кабинете?
- Да и все ваши планшеты, смартфоны, телефоны запрещены.
- А шпаргалки?
Екатерина Валерьевна усмехнулась, - Тебе-то это зачем?
- На всякий случай.
- А ты не боишься, что я поделюсь информацией с твоими родителями?
Широко округлившиеся глаза Николая выдавали его растерянность, - Вы этого не сделаете, Екатерина Валерьевна, я уверен. За пять лет, что мы знакомы, вы никогда не совершали подлость.
Добродушие на лице преподавателя тут же сменилось холодностью. Она не собиралась скрывать, что не одобряет подобной прямолинейности, - Николай, ты считаешь возможным так откровенно разговаривать с учителем?
- Я ничего плохого не имел в виду. Извините, если вам что-то показалось, - быстро поднявшись с места, не прощаясь, Николай ушел.
Было обидно, что они не поняли друг друга. Глядя из окна третьего этажа, Екатерина Валерьевна провожала своего ученика грустным взглядом. Она сказала лишнее, он в лишнее поверил, а теперь, при желании, ему будут внимать те, кому лучше оставаться в неведение. Жаль … жаль,  что у нее нет такого сына. Выходя со школьного двора, Николай обернулся на окна кабинета, вот только взгляд его был устремлен в ином направлении. Ей тоже пора собираться. Обычно она не спешила домой, где ее никто не ждал, но сегодня требовалось зайти к матери, а прежде – в аптеку. Мама ее, одинокая пенсионерка, после смерти мужа, Екатерине он приходился отчимом, жила одна. Сколько раз дочь не уговаривала мать, та ни в какую не соглашалась переехать к ней, ссылаясь на то, что будет мешать зятю. Где же ей было знать, что того и след уже простыл. Дочь благоразумно скрывала от матери многие свои неприятности.
Середина мая выдалась достаточно прохладной. Поеживаясь от пронизывающего ветра, Екатерина Валерьевна лишь глянув на небо, поняла, что скоро начнется дождь. Стоило поторопиться, ведь зонтик в ее сумочке отсутствовал. Небо вдруг потемнело, превратившись в купол насыщенно серого цвета, рождающий ощущение опасности. Скорее! Ей повезло, что она живет и работает в  одном районе, не тратит время на перемещение к месту работы. Инфраструктура района ее проживания могла бы удовлетворить любой взыскательный вкус. За внимание потребителей соперничали множество универсальных магазинов, рынки, где можно было купить все, от зелени, фейхоа до свежей рыбы, торговые комплексы, куда ходили целыми семьями. Для прогулок на воздухе, а в районе отсутствовали действующие промышленные предприятия, были открыты несколько парков, поправить свое здоровье можно было в спортивных комплексах. Все эти прелести цивилизации интересовали Екатерину лишь по мере необходимости. Вот он, наконец, зеленый крест, символизирующий знакомую аптеку, где встречаются те лекарства, которые ей нужны и по умеренным ценам. Удивительно, но на столь протяженной, свыше двух километров, улице - Батайский проезд, всего одна аптека. Последний раз Екатерина поднималась по крутым ступенькам более месяца назад, приобрела гипотензивные и спазмолитические средства. Мама была довольна. Посмотрим, что будет сегодня. Пока Екатерина прогуливалась вдоль витрин торгового зала, количество покупателей увеличилось, а за прилавком – один фармацевт. Екатерина прислушалась. Голосок, отвечающий на вопросы покупателей, показался ей знакомым. Фармацевт действовала быстро, успевая не только отпускать лекарства и сопутствующие товары, но и давать комментарии при совершении покупок. Вот и теперь, при  общении с дотошной покупательницей, фармацевт подробно объясняла: «Оба запрашиваемые вами препарата относятся к гепатопротекторам, но они различны по составу. «Лив-52» содержит экстракты растений, а «Эссенциале-форте» - фосфолипиды и витамины. Вероятно, вы имеете показания для их применения», получив отрицательный ответ, фармацевт продолжала: «Желательно проконсультироваться врачом. Я могла бы вам посоветовать какой-либо из названных вами препаратов, но боюсь, что совет не принесет вам пользы. А принимать меры нужно прямо сейчас, в некоторых случаях промедление опасно для здоровья пациента». Пожилая покупательница выбрала препарат, который был на слуху в СМИ, то есть «Эссеницале-форте». Как логично излагала фармацевт свои доводы, Екатерине было вдвойне приятно им внимать, ведь в специалисте за прилавком она узнала свою бывшую выпускницу, Татьяну Цибульскую.
Узнала свою школьную учительницу и фармацевт, - Екатерина Валерьевна, как я рада!
Улыбка на лице педагога предвосхитила сказанное далее, - Я тоже, Танечка, ужасно рада. Не ожидала, что ты так быстро станешь фармацевтом.
Симпатичная девушка за прилавком попросила помочь ей коллегу, а сама отошла в сторону, чтобы уделить любимой учительнице внимание, - Я еще пока не получила диплом, отучилась два года, - тряхнув кудряшками, юная вершительница чужих судеб Татьяна призналась, - Мне еще год с лишним постигать тонкости профессии, но практику я уже начала проходить. В этой аптеке я около трех недель, - предусмотрительно осмотревшись, ее выводы предназначались не для всех, Таня продолжала, - Самое сложное в работе фармацевта – общение с людьми. Разные бывают покупатели. Два дня назад я плакала из-за одной слишком бойкой старушки. Очень она обидные слова сказала о «продажности и равнодушии аптекарей», и сказано все это было в присутствии первостольника, Ларисы Павловны, которая только, что вышла с отпуска. Представляете, какую характеристику в ее глазах я приобрела! – Татьяна сокрушенно покачала головой. – Я впервые тогда задумалась, а не напрасно ли я пошла учиться на фармацевта?
- Не расстраивайся, Танечка, обвинения старушки несправедливые. Ей, скорее всего, кто-то испортил настроение, вот она и сорвалась на  первом попавшемся подневольном человеке. На любой, даже самой хорошей работе встречаются трудности, и от того, как мастерски человек сумеет с ними справиться, зависит успех в его работе. Мне кажется, Таня, нам не случайно даются испытания. Только пройдя определенный жизненный путь, человек начинает лучше понимать других.
Выйдя с покупками из аптеки, Екатерина поняла, а ведь она хотела убедить не только бывшую подопечную, но саму себя. Как знать, может, в ближайшее время она столкнется с проблемами, решение которых потребует от нее мобилизации всех ее душевных и эмоциональных сил, и необязательно, что удача будет сопутствовать именно ей. Проигрывать тоже надо уметь. Люди стремятся к победе, но везет очень немногим. Счастливчиков станет больше, если люди научатся правильно оценивать собственные шансы. Вот и мамин дом, совсем новый, квартиры заселили в 2009 году. Дом для астрономов, непохожий на множество современных новостроек, обращает на себя внимание любителей всего неординарного. Верх желто-белого здания венчает беседка с колоннами – идеальная площадка для установки телескопа. Купол второй половины здания представляет собой застекленную оранжерею, побывать в которой Екатерине так и не удалось.
У квартиры на двенадцатом этаже Екатерина остановилась. Дерматиновое покрытие двери оказалось поврежденным. Что это: непреднамеренная случайность, либо следствие чье-либо злой воли?
- Катенька, как хорошо, что ты пришла. В магазин я вчера сходила, дома все есть,  в аптеку …
- Мама, я все купила. Скажи, тебе вчера звонили в дверь?
Растерянный вид пожилой женщины, ее беспомощный взгляд, уткнувшийся в поврежденное покрытие, ясно свидетельствовал о ее пребывании  в неведении, - Кажется, не звонили. Я не знаю.
Дома, в однокомнатной квартире, царил порядок, который еще при жизни, весьма ценил отчим Екатерины. В небольшой шестнадцатиметровой комнате имелось  много предметов старины, икон, амулетов, картин, и все это на фоне книжных полок, хранящих книги по искусству, истории, географии.  Многим книгам уже несколько десятилетий, их Екатерина читала еще в детстве и юности. Стойкий запах старины витал в атмосфере комнатки, порождая нелепые фантазии о ее владельцах. В углу стояли рамы с ненатянутыми холстами, возможно, на мольберте здесь смешивали краски, и умелая рука мастера создавала художественные полотна. После выхода на пенсию, отчим, Павел Владимирович взялся за кисть, вспомнив свое юношеское увлечение. Со своим первым и последним мужем Глина Серафимовна прожила около тридцати лет. Павел признал падчерицу, любил Екатерину, как родную дочь. К сожалению, своих детей у них не было.
- Два года нашего Пашеньки нет в живых, до сих пор не хочу ничего убирать с его письменного стола. Здесь он наброски делал, тут же что-то писал в тетрадях. Павел всегда больше думал о своей работе, увлечениях, но не о здоровье, потому о его заболевании раком узнали. Когда уже ничего нельзя было сделать. Береги своего мужа, Катя.
Она лишь вздохнула в ответ на материнские причитания. Расставляя на кухонном столе чашки с блюдцами, Екатерина с любовью смотрела на мать. Она вынуждена сама о себе заботиться, а ведь Екатерина могла забрать ее к себе, виделись бы они  тогда каждый день, больше времени проводили вместе.
За чаепитием Галина Серафимовна увлеклась воспоминаниями о муже, память о котором ей была слишком дорога, - Катенька, каждым прожитым днем надо дорожить. Игорек твой, что о продолжении рода думает?
- Мамочка, может, тебе ко мне переехать, - с осторожностью спросила дочь.
Подозрительный взгляд в ответ породил тяжелое молчание. Екатерина догадывалась, что спросила лишнее. Если продолжать скрывать истинное положение дел в ее семье, это ли не будет расценено, как обман? Екатерина неторопливо потягивала остывающий чай, из угощения на столе бутерброды с колбасой и сыром, но в их сторону она не смотрела. Нужно спасать маму. За последние три месяца она очень сдала. Скачет давление, беспокоит гастрит и камни в почках. Лечащий врач предлагал ее маме лечь в больницу, но Галина Серафимовна наотрез отказалась. Сейчас, глядя на маму, Екатерина с болью признала, беспросветная старость написана у нее на лице. Отекшие глаза, сеточка морщин, окаймляющих их, пересохшие губы, давно уже лишенные ласки, а ведь подобная безрадостная старость ожидает и ее саму.
- Катя, может, ты поужинать хочешь?
- Спасибо, нет. Мама, вижу, что ты желаешь узнать подробности. К сожалению, они неутешительны. Игорь живет с другой женщиной, - заметив, как затряслись бесцветные материнские губы, Екатерина попыталась успокоить близкого человека, - Мама, это – наш общий с Игорем выбор. Не стоит меня жалеть, иначе мне придется пожалеть, что я тебе об этом сказала.
- Дочка, … в сорок лет остаться одной. Что же ты будешь в старости делать? – после непродолжительной паузы Галина Серафимовна спросила, - Разводиться собираешься?
- Не знаю, мама.
- Стало быть, простишь, если он вернется? 
- Возможно, попытаюсь. Я впервые попадаю в подобную ситуацию.
Галина Серафимовна покачала седой головой, - То-то и видно, что опыта  у тебя никакого. Нужно тебе найти другого мужчину, детишек еще успеешь завести.
- Лучше я усыновлю ребенка.
- Из детского дома? С ума сошла. Они же неизвестно, чьи. Глупая ты, Катя. Посмотри на современных детей. Они все нервные, капризные, ругаются нехорошими словами.  Взрослых н слушают. У меня детский садик напротив дома, так я там каждый будний день такое наблюдаю! Дети во время прогулки убегают, прячутся, так воспитательница бедная  с ног сбивается в их поиске.
- Мама, дети, растущие в семье, быстрее развиваются, а их поведение целиком зависит от взрослых. Ну, и что ты вздыхаешь? Разве я не права?
- Заранее не угадаешь. Совсем одной хуже. Но, ты, Катя еще не старая, родишь ребенка сама.
Может, мама и права. За ее плечами целая жизнь, полная испытаний,  трудностей, и мама, надо отдать ей должное, никогда не жаловалась на непреодолимые препятствия, - Мама, а почему вы не усыновляли ребенка, если долгое время не могли иметь детей?
Екатерина не торопила маму с ответом, ведь на любой вопрос, заданный не из любопытства, можно ответить по-разному, в зависимости от настроения. Сосредоточенность на лице Галины Серафимовны выдала в ней борьбу противоположностей.
- Мама, возможно, я не смогу родить и вырастить малыша с пеленок. Все хорошо в свое время, - с горечью признала Екатерина Валерьевна. Обратив внимание на затянувшуюся в разговоре паузу, она добавила, - Понимаю, тебе хотелось дождаться внуков, но не получилось у меня.
Екатерина в спешке засобиралась домой, уже в прихожей Галина Серафимовна уговаривала дочь, - Катенька, человеку одному худо. Но брать ребенка из детского дома я тебе не советую. Неизвестно, что из них вырастит,  и это все будет висеть у тебя на шее. Лучше, если тебе встретиться мужчина, вдовец с ребенком. Зная тебя, ничуть не сомневаюсь, что ты станешь ему истинной матерью.
Домой Екатерина вернулась около восьми вечера. Каково же было ее изумление, когда в ее небольшом, но уютном гнездышке ей встретился тот, кого она уже не надеялась увидеть. Игорь был неаккуратно одет, костюм на нем был явно давно не стиран. Пятна на его рукавах,  оторванные пуговицы, главное, бывший ее был смущен, - Ну, вот, Катя, я и вернулся.
Из шкафа с одеждой Катерина достала чистые тренировочные с футболкой. Протягивая Игорю смену белья, она поинтересовалась, - Может, тебе сперва помыться?
Их взгляды встретились, смущение супруга передалось и Екатерине. К чему разбирательства, выяснения отношений? Старые ошибки уже не исправить, а новых можно было избежать, если начать семейную жизнь с чистого листа. Грязные вещи отправились в стиральную машинку, а Игорь, пока Катя готовила ужин, принял ванну. Повезло ему с супругой, мало, кто из женщин способен закрыть глаза на чужие недостатки. Чисто случайным было их знакомство в конце 90-х годов. Катя тогда только окончила Педагогический Университет, а Игорь, который был на три года ее старше, перебивался случайными заработками. Ему. С неоконченным высшим образованием, отсутствием каких-либо талантов и способностей, в годы массовой безработицы было трудно устроиться на хорошую работу. Приходилось обманывать новую знакомую. Игорь выдумывал: то он – консультант, то – преображался в экскурсовода, то – в машиниста электрички. Катя, очарованная симпатичным, общительным молодым человеком, верила всему сказанному. Она быстро потеряла голову, и, выполняя маленькие прихоти любимого человека, оплачивала походы в кафе, кинотеатры. Ни разу у Кати н возникли сомнения, что ее лишь используют. Игорь в ее глазах также выглядел влюбленным, но семью пока заводить не собирался. Зачем вешать себе петлю на шее, ведь ему еще нет и тридцати лет. Любимая всячески оправдывала нерешительность Игоря. «Поженимся», пояснял он Кате, «пойдут дети. Не хочу. Я всю юность нянчил младших братьев и сестру. Надо мной смеялись все ребята нашего двора». Позже Катя узнала, что Игорь был старшим ребенком в семье, и так же, как Катя рос без отцовской заботы. Его мама работа на двух работах, детей почти не видела, вот и приходилось Игорю совмещать функции няньки и  домохозяйки. Мало того, он был вечно голодным. Младшие, играя на его сочувствии, или путем обмана отбирали у него все самое лучшее.  Игорьку приходилось лишь облизываться. Обидно. 
После душа, Игорь направился на кухню. На тарелке перед ним омлет с дольками обжаренной докторской колбасы, салат из огурцов и помидоров, вкусно. Игорь с жадностью набросился на предложенное, и только после того, как утолил первый голод, вспомнил о супруге, - Катя, а ты?
Из комнаты прозвучал ответ, - Не хочу. Я не голодная.
Грусть, различимая в голосе Кати, навела Игоря на мысль, что до прощения ему далеко. Ах, как бы ему хотелось восстановить с Катей прежние отношения. Лучшей супруги ему не найти. Тарелка его быстро опустела. Сейчас бы выпить … но, вряд ли, здесь найдется. Игорь вздохнул.
- Наелся?
В его ответном взгляде читалось столько признательности, что даже уставшая Катя не сдержалась, и улыбнулась. Игорь ликовал.
- Ты готовишь лучше всех. И, вообще, Катерина, ты –лучшая. Сомневаешься? Напрасно …
- Сомневаюсь, Игорь, что ты это от чистого сердца говоришь, но теперь все, - отправляя последнюю вымытую тарелку в сушку, Екатерина развела руками, - Тебе нет  надобности, сыпать комплиментами …
- Катя, ты не права, это – не комплименты, а признание твоих заслуг. Чего ты смеешься?
- Вероятно, подобные признания звучали из твоих уст ни раз, а предназначались они ни одной мне. Хотелось бы знать, Игорь, ты надолго или так, смыть следы былых побед?
Тяжелая голова его покоилась на собственной ладони , локти уперлись в кухонный стол. Удобнее будет только в постели. Игорь улыбнулся, но улыбка его вызывала жалость, - Катенька, а не пойти ли нам отдохнуть?
Поверхностный взгляд ее скользил по тому, без кого Катя считала бы собственную жизнь опустошенной. Неужели, ради сидящего напротив ее ничтожества, она когда-то была готова оставить любимую работу. Одутловатая физиономия, заросший щетиной подбородок и щеки отталкивали, ведь даже из жалости она не могла бы приласкать гулящего кота, - Тебе постелено в коридоре на раскладушке, - бросила на ходу Екатерина, перед тем, как удалиться в комнату.
За супругой тянулся шлейф пахучей туалетной воды. Игорь принюхался. Приятно пахнет. Почесав затылок, он призадумался. Что в нем не так? Он, се-таки, вернулся. Катя н может не оценить этого. Как большинство представителей, Игорь считал, что остановив свой выбор на Катерине, он облагодетельствовал ее. Сейчас он посмотрит, как супруга ему отплатит за доверие.
В комнате горела настольная лампа, Катерина лежала на неразложенном диване. Сравнивая ее ложе и предложенный ему вариант, Игорь возмутился, - А почему я должен спать один, да еще в коридоре?
- Я устала, Игорь.
Он эхом отозвался, - А, я что, не устал? 
На несколько секунд оторвав свое внимание от экрана, женщина проронила, - Не знаю. Ложись спать, Игорь.
- Я хочу с тобой.
- А, я не хочу, - твердо возразила Катя.
Игорь присел на край дивана, но супруга ясно дала ему понять, что он здесь лишний, спихивая его ногами.
- Прекрати. Знаешь, почему  у нас с тобой ничего не получилось? – после недолгой паузы, Игорь продолжал, - Потомством надо было обзаводиться.
- Опомнился. А, сколько лет тебе и мне, забыл?
- Что ж забывать. Все оно помнится, Катенька. Заведем ребенка …
- Это котят заводят.  Дети рождаются, когда их ждут и способны принять на себя ответственность за их воспитание.
- Ну, я и способен.
Насмешливый взгляд собеседницы не обескуражил назойливого кавалера. Он был готов к самым решительным действиям. Но не того ждала Екатерина, - Игорь, одного обещания мало, еще надо работать. Дети требуют средств на свое содержание.
- Чего ты волнуешься? У нас есть деньги.
- Чьи это деньги? – возмутилась Екатерина, - Какова твоя заслуга в их наличии?
- Подумаешь. Я тоже иногда работаю.
- Иногда? Иногда можно отдыхать. А, мужчина в семье работать должен много, если ожидаются большие траты. Это ты понимаешь?!
Игорь недоуменно пожал плечами, - Когда будет ради кого, тогда и буду работать.
- Семью надо обеспечить заранее, - привстав на локте, Екатерина сокрушенно покачала головой, - Пожалуй, детей тебе заводить рано. Ложись спать, Игорь.
И тут отвергнутого ловеласа словно прорвало, - А, знаешь. Катенька, как крепко меня любили, прямо на шею вешались! – Игорь обреченно изрек, - Не любишь ты меня и никогда не любила.
- Правильно говоришь, - промолвила Катя и отвернулась. Не исключено, что когда-нибудь ей придется сильно пожалеть о своей откровенности, но случиться это потом, а может, и вовсе не случится. Вывод для себя она сделала – лучше жить одной, чем с нелюбимым человеком. Закрывая глаза, Катерина пыталась представить, каким он будет, завтрашний, тренировочный экзамен?  Провести его заранее ей посоветовала опытная коллега, завуч Наталья Алексеевна. Сама завуч ранее проводила такой экзамен, и цель его была благая – выяснить: что ждет ее в перспективе?
Будет ли она подсказывать своим подопечным? Способны ли они примириться с ее вынужденной несговорчивостью? Тихий вздох сменил недосказанное. Увы, чтобы пожалеть, надо потерять. Неравномерное сопение из коридора напомнило ей, завтра новый рабочий день. Спать пора.      

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава III.
               Николай оглянулся. Все ученики, как и предупредила Екатерина Валерьевна, сидели по отдельности. Двадцать пятым оказался Кристиан Аматов, признанный классный отличник. Его усадили за учительский стол. В нем педагог была уверена, Крис списывать не станет. Андрею не повезло еще больше, над ним, словно, бдительный страж, возвышалась Екатерина Валерьевна. Из-за нее братец не мог заглянуть под парту. Там у него все «шпоры», которые для Андрея успел приготовить он, Николай. «Пиши понятнее, печатными буквами», напутствовал его Андрей. Естественно, Николай старался, разве могло быть по-иному? Он же обещал, и некому-то, а любимому братику. Мама знала об их маленькой тайне, и благоразумно промолчала. «Вам повезло. Сегодня многие ваши ровесники растут единственными в семье, где их зачастую балуют, исполняя любые капризы. Но, мальчики, так будет не всегда. Очень важно в жизни уметь любить самому, прощать чужие ошибки, тогда на твои собственные грехи не станут тыкать пальцами».  Коля навсегда запомнил мамины слова, хотя оценить их правильность, он, вероятно, сумеет не скоро. «Ко всему надобно терпение», и этот так же совет любимой мамочки. Думая о ней, Коля улыбнулся. Он - счастливый человек, уже потому, что у него есть мама, и его обязанность, как любящего сына – постараться стать образованным, развить свой ум, чтобы после применить полученный в выбранной специальности знания на благо людям, трудиться, чтобы сделать жизнь лучше, оставив о себе добрую память.
- Коля, о чем ты думаешь?  Через десять минут заканчивается урок, - беспристрастное напоминание из уст Екатерины Валерьевны вернуло стороннего мыслителя к реальности.
Николай, сам того не ведая, на некоторое время, отвлек внимание учительницы, и, Андрей, наконец, заглянул в шпаргалку. Не на все вопросы, а, их было более двадцати, ответ у него нашелся, и то, благодаря чистому везению.
- Андрей Карпукхин, дай мне, пожалуйста, то, что ты положил себе в карман, - просьба исходил от Екатерины Валерьевны. 
Николай невольно вздрогнул, когда понял, чем сейчас рискует его брат. Одного желания помочь ему мало, - Екатерина Валерьевна, мне здесь в задании непонятно.
Вопреки расчетам Николая, учительница не отходила от Андрея. Наоборот, ее настойчивость привлекла к последнему излишнее внимание одноклассников. Эти двадцать с лишним выпускников просто решили поразвлечься, вряд ли, кто-либо из них искренно сопереживал Андрею. На лицах ребят написано скучающее равнодушие, глаза смотрели прямо. Но в них не промелькнуло ни капли сочувствия, ни у кого не возникло желания помочь. Педагог повторила уже не просьбу, а требование. Андрей, мечтающий об окончании урока, делил свое внимание между учительницей и контрольными заданиями. Листок пестрел ответами. Так, чего еще училке надо?  Глядя снизу вверх, Андрей нехотя бросил, - У меня нет ничего.
- Покажи содержимое кармана. Я только что видела, как ты положил себе в карман что-то.
Прямолинейный взгляд, глаза в глаза, таким же был ответ, - Вам показалось, Екатерина Валерьевна. Я просто чесал бок.
В классе повисла звенящая тишина. Пауза казалось очень длинной, - Андрей, мне помочь тебе?
- Что помочь, почесать бок?
Ответ вызвал едкие смешки в аудитории. В центре внимания была педагог. Похоже, что над ней открыто смеялись. По лицу Екатерины Валерьевны трудно было догадаться, что приобретенного ранее опыта явно недостаточно для того, чтобы приструнить наглеца. Первым отвел взгляд Андрей. Он встал из-за парты и протянул лист с заданиями учительнице, - Я закончил, Екатерина Валерьевна.
- Хорошо, - не отходя от Андрея, Екатерина Валерьевна обратилась, - Коля, пожалуйста, подойди к нам, - после того, как парень выполнил просьбу учительницы, та продолжила, - Коля, прошу тебя, проверь карманы Андрея.
Николай оторопело уставился на уважаемого им педагога, - Я … не могу этого сделать.
- Почему?
Спасительный звонок на время освободил молодого человека от ответственности, но расплата еще была впереди. Екатерина Валерьевна подошла к своему столу. – Прошу сдавать свои работы.
И вот перед ней тонкая стопка тетрадных листов. Последним свою работу положил на учительский стол Николай. 
- Задержись, пожалуйста, - педагог затворила дверь кабинета за вышедшим последним Аматовым. Вернувшись, учительница переспросила, - Так почему, Коля, ты не пожелал мне помочь?
Ее откровенный взгляд проникал в самую душу. Разве можно ей солгать?!
Уставившись в пол, под ноги Екатерине Валерьевне, Карпухин тихо произнес, - Екатерина Валерьевна, вам самой все известно. Можно я пойду?
- Подожди, пожалуйста. Что мне известно? Уточни.
Коля молчал. Переминаясь с ноги на ногу. Учительница, по-прежнему, держала его под прицелом. Их взгляды вдруг пересеклись. Ему показалось, или, действительно, Екатерина Валерьевна улыбается? Вздохнув, Коля промолвил, - Вы не будете ругаться?
Ну, вот, теперь точно, на симпатичном лице напротив обозначилась улыбка. Коля более не сомневался. Далее прозвучало. – За что я буду ругаться? Я прекрасно понимаю, что ты не хотел подводить брата. Моей целью являлось стремление отучить Андрея лгать, - после короткой паузы Екатерина Валерьевна добавила, - И, знаешь, за что мне обидно? Андрей вынуждает лгать тебя, а вот это уже подлость. Ты так не считаешь?
- Я уважаю вас, как педагога, но люблю брата со всеми его недостатками, и никогда не причиню ему вред.
- Разве не вред для Андрея, закрывать глаза на его ложь? – спохватившись, Екатерина Валерьевна добавила, - Сейчас закончится перемена. Ступай. Коля.
Его терзали душевные муки. В чем он не прав? С какой стороны ни взглянуть, предательству нет прощения.  Николай оглянулся. В школьных коридорах, как обычно, царила суета. Молодежь ходила тесными компаниями или парочками, где-то перешептывались над кем-то, подсмеивались, вовсе н стесняясь своего ехидства. Здесь так было принято. Когда на своем плече Николай ощутил движение цепких пальцев, он почти не сомневался, кому они принадлежат.
- Чего она от тебя хотела?
Глядя в глаза своего зеркального двойника, Николай ответил, - Правды. Все умные люди стремятся к истине …
- А, дураки, стало быть, в обратную сторону,- Андрей насмешливо взирал на брата, - надеюсь, ты не посвящал ее в секреты изготовления шпор?
- Андрей. Прошу тебя, не оскорбляй Екатерину Валерьевну, особенно в присутствии одноклассников. Они будут сплетни по всей школе распускать.
Фигурные, будто вылепленные из мрамора губы, исказила кривая ухмылка,  - А, тебе не все равно? Через месяц мы навсегда покинем и забудем эту казарму.
- Андрей, я готов сделать для тебя многое, но не бесчестных поступков, как сегодня, - в сердцах воскликнул Коля.
- Ты у нас такой правильный. Черт с тобой.
На спортивной площадке появилась ровная шеренга ребят. У кого-тот грядет урок физкультуры. Он, пожалуй, присоединился бы к «кузнецам» своего здоровья. На этом уроке, как ни каком другом, ценится молчание, выносливость и порицаются собственное мнение. Неожиданно для себя Николай ощутил чье-то близкое присутствие. Скосив взгляд, он увидел правильный профиль своего одноклассника. Взор его был устремлен в том же направлении, что и его, Николая. Со стороны наблюдая за Аматовым, Коля выжидал, не станет ли тот вмешиваться в ход его мыслей? Лучше дождаться, пока он сам кому-то понадобиться. 
- Кажется, сейчас начнется дождь.
Николай улыбнулся, таким образом, выказывая одобрение услышанному.
Эмоция требовала пояснения, - Ты так считаешь. Крис?
- Взгляни на небо, - предложил собеседник.
Увиденная картина удручала. Собравшиеся тучи, заслонившие  собой голубой пласт неба, рвущий листву с деревьев ураганный ветер служили подтверждением прогнозу, но, вопреки всему, урок физкультуры на поле никто не отменял.  Прозвеневший звонок напомнил Николаю и Крису, что их ожидает урок биологии. Пройдя в конец коридора, ребята вошли в кабинет. В пустом классе, за учительским столом сидел озадаченный учитель, Святослав Алексеевич, - Вы одни? Ну, проходите ребята.
Крис и Коля сели вперед. Приобретать новые знания, прислушиваться к мнению учителя, но не забывать и о собственном – это не только полезно, но и выгодно. Глупец тот, кто отрицает очевидное.  А, Святослав Алексеевич, похоже, расстроен. Для того, чтобы скрыть огорчение, он перекладывал журнал и папки на своем столе. Глаза его наполнены, слегка полные руки движутся хаотично. Кажется, он пересмотрел все, что можно было. Пять минут урока миновали, - Коля, может, ребят задержала ваша классная руководительница?
Учитель сам подсказывал возможный вариант ответа. Проще всего прикинуться несведущим, обмануть учителя, а заодно, себя. Но он не ступит на путь неправды, - Нет, Екатерина Валерьевна отпустила всех вовремя.
Поправляя пиджак, учитель частот отряхивал его. В конце концов, Святослав Алексеевич предупредил, - Я вынужден буду доложить Наталье Алексеевне о случившемся. Расписание уроков не менялось, так, что ребята должны были явиться вовремя.  Через три недели экзамен, - приглаживая русую шевелюру, периодически одергивая подол пиджака, молодой педагог пытался скрыть волнение, - Биология, возможно, в дальнейшем им не пригодится, но на ЕГЭ учитывается суммарный общий балл, и портить свои показатели, - Святослав Алексеевич развел руками, - Это выше моего понимания. Ребята, мы поступим следующим образом. Напишите мне свои соображения по поводу различий у гоминид и представителей животного царства. На экзамене будут вопросы попроще, но пусть лучше вы заранее испытаете затруднения, чем они  сваляться вам на голову неожиданно. Верно, я говорю?
Учитель вышел. Крис и Коля почти не сомневались, он направился искать беглецов. Николай склонился над тетрадным листом. Руки его двигались быстро, временами останавливаясь. Соображений у него было немало, а стоит ли делиться ими с бумагой?
Аматов строчил, не обращая внимания ни на что. Коля выдохнул, глядя на Криса, - Вероятно, учитель догадывается, что признанному программисту все не по чем, но именно ради того, чтобы …
-  Последние не разбежались, - со смехом вставил Аматов.
- Да, ты прав, Крис, вот Святослав Алексеевич постарался, не озадачить нас.
Хвостик на макушке дернулся, когда тот кивнул головой , - Он сам чудной. Некоторые ребята называют его между собой Славиком.
- По-моему, это фамильярно называть взрослого человека, словно  неразумное дитя.
- Если ты, Коля, имеешь в виду уважение, то его надо заслужить.
- По сравнению с нами, он его уже заслужил тем преимуществом, что имеет высшее образование. Опыт педагогический у него небольшой, но пока все впереди.
Кристиан имел на то особое мнение, - Из него вышел бы неплохой адвокат.
- Не знаю. Прежде, чем кого-то осуждать, я пытаюсь поставить себя на его место. Людям надо помогать.
- За что?
Искренне удивление отобразилось на лице Карпухина, - Просто так.
Наступила тишина, прерываемая вздохами Кристиана. Хорошо, если до него дошли мои слова о помощи людям. Больше будет Добра вокруг, думал Коля.
Вскоре возвратился расстроенный Святослав Алексеевич, застав развлекающегося с телефоном Аматова и работающего над зданием Карпухина. Внушительная по объему фигура молодого учителя зависла над щуплым программистом, неподозревающим об угрозе. Тут же был сделан вывод, - Как я погляжу, биологией занят один Карпухин. Может, Аматов, вы нам в устной форме изложите свои выводы?
В округлившихся глазах ученика был запечатлен испуг, - Я … изложу, только …
- Что вы делали в мое отсутствие?
Протяжный вздох предшествовал ответу, - Ничего.
Ребята не ожидали, что учитель спокойно воспримет услышанное. Усевшись за стол, он обратился к Коле, - Как вы считаете, Николай, куда могли скрыть ваши одноклассники?   
Он куда охотнее ознакомил бы учителя со своими вывода ми об эволюции гоминид. Смотря в лицо вопрошаемому, Карпухин выдавил из себя, - Я не знаю.
Теперь учитель стоял у его парты. Под гнетом пронизывающего взгляда Коля опустил глаза. Ему было стыдно, но он молчал о своих подозрениях.
Забрав исписанный Колей листок, Святослав Алексеевич промолвил, - Вас обоих я предупреждаю. За сегодняшнее сорванное накануне экзаменов испытание, все получат «неуд», и вы, в том числе.
- Но почему? – робко возразил Аматов.
Тонкая змейка бровей вразлет изогнулась дугой, - Разве вы этого не заслужили?
- Но я не хочу «неуд», я хорошо знаю биологию, - оправдывался Кристиан.
- Где могут скрываться ваши одноклассники? – после короткого молчания, педагог продолжил, - Тому из вас, кто поможет мне действовать в верном направлении, я не поставлю «неуд» за сегодняшний урок. Слушаю вас, Николай, - к нему учитель обратился первым, даруя выбор. Но ответа не последовало.
- Святослав Алексеевич, я, кажется, догадываюсь. Они могли сбежать с урока, - сбивчиво доложил Аматов.
- На каком основании вы так считаете?
- После вашего урока у нас должна была быть литература, но ее задали на дом. Мы будем писать сочинение, тема дана каждому индивидуально, заранее, - пояснил Аматов. – Ну, а далее, седьмым уроком физкультура, вот ребята и сбежали, - на лице юноши отобразилась дурацкая улыбочка, - А, вы мне, правда, «неуд» не поставите?
Беспристрастный взгляд осудил пыл поборника истины, - Здесь условия ставлю я. По-вашему, Аматов, в конечном итоге виновата литература, потому, что ее преподаватель не позаботилась о том, как вас занять, во избежание побега.
Через минуту учитель стоял у окна, опустив взгляд на часы. О, чем он думал, было нетрудно догадаться. Молчание Святослава Алексеевича сменилось отрывочными фразами, - Неистовствует май. Пугая нас грозой. Немые слезы, что прольются свыше, даруют нам ответ … куда идти, где ждет нас истина, рожденная путем обмана …
В кабинете повисла напряженная тишина. До звонка оставалось не более десяти минут. К ребятам была обращена лишь спина учителя.
Кристиан, сидевший за Николаем, предложил шепотом, - Давай сбежим.      
Коля отрицательно покрутил головой . Аматов не унимался, - Где твой лист с ответами.
Урок биологии, которая привлекала его своими спорными решениями на философские вопросы, прошел сегодня бестолково.  Свои мысли он поведал бумаге. В процессе эволюции древние гоминиды осваивали прямохождение. Новый вид Homo sapiens не может возникнуть из строго некого прямолинейного развития, появляется множество разновидностей, которые слегка, а потом весьма значительно  отличаются от прежнего вида. У древа человечества много корней. Смышленые обезьяны еще семь миллионов лет назад начали вставать на задние конечности, чтобы доставать плоды, висевшие высоко на деревьях. Далее эволюционирующие особи покинули «райский сад», проводили больше времени неподалеку от спасительных деревьев, а потом и вовсе двинулись в степь. Потомство самки все чаще носили на руках, так было легче не отставать от других членов стаи. Потомство бипедальных особей с детских лет перенимало их необычный навык. Со временем в организмах обезьян стали накапливаться анатомические изменения, определяющих облик их будущих потомков. У двуногих особей возрастало кровяное давление, так компенсировалось действие силы тяжести на систему кровообращения. Длительное пребывание на солнцепеке не могло пройти незамеченным. В экстремальных условиях легче выживают те особи, чей мозг лучше вентилировался. Увеличение объема мозга  решительно изменило способности древних гоминид. Чем искуснее мозг управлял процессом прямохождения, тем быстрее обладатель этого мозга, мог, к примеру, умчаться от врагов. Далее – больше. Умная голова рукам покоя не давала. Самым главным преимуществом «супер мозга», отличившего гоминид от обезьян, явилась возможность необычайно развить свои речевые способности. Пути гоминид и человекообразных обезьян окончательно разошлись. Они гордо топали вперед на своих двоих, и весь земной шар был отныне открыт перед ними. А, другие … другие также боязно держались своих кущ, и за последние миллионы лет ума в голове не прибавилось.
Совсем недавно археологи установили, что наши предшественники Homo erectus выделялись блестящими способностями к выживанию в конкурентной борьбе. Эпоха H. еrectus зародилась 1,8 млн. лет назад. Гоминиды начали питаться мясом сравнительно давно. Пор некоторым предположениям антропологов, белок употребляли в пищу даже австралопитеки, жившие в Южной Африке, около двух миллионов лет назад.  После удачной охоты люди жадно поглощали мясо, поджаренное на  огне. Насытившись, древние гоминиды отползали от огня и забирались в шалаши, чтобы спокойно переварить пищу. Постепенно человеческий облик менялся. Коренные зубы становились меньше, кишечник короче, а вот головной мозг, благодаря богатой протеинами пищи, увеличивался. За последние 2,5 миллиона лет, по оценкам некоторых антропологов, сформировалось девять видов гоминид. Современный человек вполне заслуженно вытеснял своих собратьев, потому, что, занимая ту же биологическую нишу, лучше остальных соображал. «Человек сам создал себя», так считал знаменитый австралийский археолог …
Николай на этом месте прервал поток мыслей. Очень некстати, но он, со слов близких, отличающийся феноменальной памятью, забыл имя археолога. Возможно. Святослав Алексеевич простит ему это незначительное упущение. А, вот, Андрейка о нем уже позаботился, оставил на вешалке ветровку с капюшоном. При настоящем тропическом ливне это – сущее спасение. А, Кристиан?  Выходя из школьного здания, Николай оглянулся. Он, одинокий бежит в противоположную сторону, и спасать его некому. Бог с ним, с Аматовым.  До дома Николаю добираться пару остановок. Коля выдохнул, ничего, добежит. Для себя он давно выработал принцип, которому пытался следовать: «надо меньше любить себя». Однако, в свою принципиальность он не решился никого посвящать. У каждого человека обязательно имеется какая-то тайна, неподвластная ничьему чужому восприятию, нечто сокровенное, принадлежавшее только ему.
Андрея он застал дома, как и ожидал. Брат, как ни в чем не бывало, рисовал. На плотном листе формата А4, из, казалось бы, хаотичных набросков, постепенно рождалось изображение, в чертах которого безошибочно угадывалась звериная сущность. Весь облик юного художника, его сосредоточенность на работе, указывали на то, что для него живопись – не простое увлечение, а способ самовыражения. Положив еще несколько штрихов на лист, Андрей, наконец, отвлекся от трудов, - Проходи, братец-кролик,  весьма кстати. Половина четвертого, а есть хочется.
В их общей комнате вновь царил беспорядок.  Вещи: брюки, джинсы, рубашки, футболки были разбросаны, из письменного стола извлечены принадлежности для рисования, а мастер художественного ремесла вовсю погружен в работу. Сдержанность помогла Николаю унять недовольство, ведь, почти каждый новый день создавал в их общей комнате беспорядок, лишая ее уюта. Все предыдущие просьбы Андрей игнорировал, а последнее время, чем ближе к грядущим экзаменам, подсмеивался над братским неисчерпаемым терпением. В холодильнике, на полке Николай обнаружил приготовленный мясной фарш, осталось сварить картофель. В его умелых руках все спорилось, и вот уже, несколько минут спустя на сковороде шкварчало разогретое масло, лежали ровно вылепленные котлеты. Тут же Николай увернул плиту и занялся картофелем.
- Котлетки … хорошо. А, чтобы быстрее получилось, пожарь картошку, - ловкой работой брата интересовался Андрей, - А, на первое что-нибудь имеется?
- куриный бульон.
По каменному выражению лица было понятно, что Андрей, по возможности, остановил бы свой выбор на другом. Он удалился в комнату. Николай остался приглядывать за котлетками и картофелем, за их окончательным приготовлением. По их маленькой кухоньке расплывались притягательные ароматы. Глядя н поджаренные корочки котлет, Коля облизнулся. Скоро мастер будет накормлен.  За окном топический ливень по-прежнему  неистовствовал.  Во дворе лишь одинокие мужики коротали время с бутылками пива, укрывшись под козырьком на детской площадке. Косые струи дождя, буквально, резали под корень. Николай посочувствовал их бедственному положению, ведь так, не должно быть, чтобы человека никто не ждал, хотя рядом, в деревянном домишке за мужчинами наблюдала грустная дворняга. Вероятно, она была голодна. Что он мог для нее сделать, разве что, поделиться порцией котлет? Заодно придется угощать любителей пива.
- Как обед? – на кухне в нетерпении появился Андрей.
- Почти готов, - подкрепляя слова делом, Николай расставлял тарелки.
Щелкая пультом телевизора, брат его не скрывал недовольства. Пробежав несколько программ,  Андрей утратил интерес к телепередачам, - Ерунда всякая. Показали бы какой-нибудь хороший фильм. Колька, а тебе не все равно? Чего молчишь?
- Святослав Алексеевич обещал поставить «неуд» всем удравшим с урока. Николай лишь после понял, как вовремя он замолчал. Кулак брата с грохотом опустился на кухонный стол, так, что тарелки подпрыгнули, - Любопытно, кто его посвятил в подробности? – озлобленный взгляд явно указывал, кого Андрей подозревает.
- Тебе котлеты еще положить?
- Перестань зубы заговаривать. Ты Славику наябедничал?
Прямой взгляд, в котором читалось, скорее, сожаление, чем ответная неприязнь побудили Андрея не спешить с выводами. Ранее брат его не обманывал, а теперь, похоже, говорит искренне, - Я ушел после окончания урока. За остальными я не шпионил.
- Кто еще с тобой был? Только не надо отводить взгляд, почти не сомневаюсь, что врать ты тоже умеешь.
- Славик, то, есть он, Святослав Алексеевич самостоятельно искал ребят, - голос Николая осекся, столкнувшись с ненавистью вопрошающего. Аккуратно, чтобы не спровоцировать бурную реакцию, Коля коснулся руки брата, - Пожалуйста, не волнуйся. Ничего ужасного не случилось. Святослава Алексеевича …
- Плевать я хотел на твоего Славика! Я скажу, что это я был на уроке, и ты это подтвердишь. Скажешь, что захотелось сбежать домой.
Николай оторопело смотрел на брата, призывающего его к обману. Андрей, после вынесения приговора, удалился. Николаю было обидно. Если брат обратился к нему с просьбой о помощи ... Но Андрей просто использовал его, не считая себе равным.
- Не смей жаловаться на меня маменьке, - прозвучало из комнаты грозное предупреждение. Андрея ждало творчество, а его, Николая – грязные тарелки. Мама учила его помогать близким, а кому облегчает участь
Андрей …
С посудой вскоре было покончено. Маминого зонтика в цветочек на месте, в прихожей не оказалось. Хорошо, сегодня мамочка проявила предусмотрительность, и не промокнет. Однако, глядя из окон кухни, Николай сосредоточенно искал глазами маму. Пусть волей случая, люди помогающие другим, сами должны испытывать большое везение. А, вот, кому точно не повезло сегодня, так этот признанному дворовому садоводу, Марии Геннадьевне. Старушка, похоже, не может отыскать своих подопечных. На ее седой голове самодельная защита из полиэтиленового  пакета, но разве они помогут укрыться от тропического ливня? Целый поток воды низвергался с небес, а беспомощной, старой женщине придется испытать собственную выносливость на прочность. Неужели ей никто не в состоянии оказать содействие? Мысленно повторяя за Марией Геннадьевной ее неловкие движения, Коля пытался, как мог облегчить ее участь. После того, как незадачливая соседка  по подъезду оступилась, Николай отвернулся. Нетрудно догадаться, что она в настоящее время испытывает. Его место там, внизу, рядом с пострадавшей.
- У нас кофе есть? Свари, пожалуйста, - обратился к нему брат.
Как быть, бежать во двор или выполнять просьбу брата? Николай выбрал последнее. И тут, словно само провидение остановило на нем выбор. Андрей вновь обратился к нему, - Коля, долго ждать еще?
Николай взглядом указал в нужном направлении. На столе – горячий чайник, на плите уже закипает кофе, аромат которого распространяется за пределами кухни. Случайно или нет, Андрей выглянул во двор. Почти сразу же последовала просьба об одолжении, - Ты … все равно, собираешься во двор. Отгони мотоцикл в гараж, сейчас техника у спортивной площадки, - протягивая брату ключи от гаража, Андрей был уверен, вскоре его беспокойство о брошенном посреди двора мотоцикле сойдет на нет. Заметив, что Николай долго возится в прихожей, у вешалке, Андрей с укором бросил, - Ты специально время тянешь?
Не хотелось признаваться. Андрей снова решит, что он. Николай так поступает, чтобы заслужить чужую благодарность. Разницы нет никакой, будут его благодарить или нет. Николай, вряд ли, кому откажет в помощи. Прежде он, действительно, поможет, но не мотоциклу, а Марии Геннадьевне. Выскользнув из подъезда, Коля накинул капюшон на плечи., и, все равно, этого оказалось недостаточно . Глядя по сторонам, он удивлялся, а куда подевалась  главная пострадавшая от дождя. Из окна на кухне на него, наверняка, взирает Андрей. До спортивной площадки, в центре двора Николаю осталось пройти с десяток шагов. Когда он увидел одну из питомиц Марии Геннадьевны, стало понятно, и она где-нибудь рядом. Однако все его попытки отыскать пропавшую не увенчались успехом, а вот собачка за ним увязалась. Оседлав, наконец, их BMW, Николай трезво оценил ситуацию. Дождь – неподходящее сопровождение для езды по лужам. Ой! – вытащив правую ногу из лужи. Коля ощутил предательскую сырость. На деле труднее всего для него, оказалось вытащить из грязевой трясины мотоцикл. Вокруг, как назло, никого из помощников. Впереди – будка - электроподстанция, а сразу за ней – длинная вереница гаражей. Напрягая последние силы, пренебрегая собственным комфортом; Николай упорно шел, не позволяя себе расслабиться. Гоночную технику следует беречь, памятуя о том, что у мотоцикла ни один хозяин. Вот и от сегодняшних грязевых  потоков его придется восстанавливать, и лучше это сделать сообща, иначе спасать уже придется не только BMW, но и его, Николая. Одно неверно рассчитанное движение, и ему почудилось, что он падает. Возможно, так и случилось бы, если в последний момент чьи-то ручки ни подхватили его.
- Привет! Ну, ты и придумал, в грязь дорогу прокладывать, - в голосе, кроме восхищения угадывалось скрытое недовольство.
Николай не понял, кому он попался на «удочку», потому, что не спешил с ответом. Перед дверью гаража он остановился, и от помощника он сейчас не отказался, а то их «черный конь» сейчас рухнет, благо ключи не выскользнули из мокрых рук прямо в грязь.
- Давай помогу.
Придерживая мотоцикл, Коля с опаской уступил ключи. Может, и помогут, хотя нет никакой гарантии, что ключи не исчезнут из поля его зрения.
- Зажмурь глаза.
Николай удивился, - А, зачем? – продолжая подталкивать технику, парень держал ключи при себе.
- Ты, ведь, боишься за ключи, так?
Пока Николай раздумывал, правду ли ему ответить или солгать? Судьба была к нему благосклонной, - дверь гаража поддалась, - Там фонарик, с правой стороны.   
Прошло четверть минуты, прежде, чем прозвучало, - Нет там никакого фонарика. Тебе свет нужен, чтобы мотоцикл ввести. Без света попробуем справиться, - ответила за Николая вопрошающая.
Чужие руки уверенно подхватили BMW за седло. Вскоре все было кончено. Казалось, что внутри гараж бескрайний, но, вытянув руки, Коля нащупал бампер автомобиля, рядом стояла она. В душу парня закралось подозрение, кем окажется его незнакомка? Глаза Коли медленно привыкали к темноте.
- Ты сегодня какой-то странный. Почти, как твой брат, скромник.
Ах, вот, за кого его принимают. Для Николая это было настоящим открытием, - А ты, каким желаешь меня видеть? 
Перед тем, как ответить, девушка чмокнула его в щеку, - Отважным и скромным. Хочется, чтобы ты мог при случае защитить меня, но и не распускал руки.
Коле оставалось лишь улыбаться в темноте. Ему самому было нетрудно быть таковым, но за Андрея он поручиться не может.
- Ты разлюбил меня?
На долю Николая выпала непривычная для него функция. Лучше он впредь не станет отклоняться от ее выполнения, чем разоблачит себя, - Конечно, нет. Ты поймешь меня, когда сама окажешься в выпускном классе. Впереди у меня экзамены.
Пусть на короткое время, но захотелось позабыть о приближении испытания. В тот момент, когда на губах, омытых ливнем, Коля ощутил нежное прикосновение своей добровольной помощницы, для него перестали существовать препятствия, их разделяющие, остановилось время. Так, вот, стало быть, какой сладостной  может быть любовь …

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава IV.
    
     Ворочаясь с боку на бок, Николай перебирал в памяти те мимолетные мгновения, которые они сегодня с Оленькой пережили вместе. Была ли его, Николая вина в том,  что Оля так и не догадалась, с кем ей сегодня довелось целоваться? Для него самого это – первый поцелуй со сторонней женщиной. Почему запретный плод так сладок? А, если Оленька сама желала быть обманутой …
- Колька, ты спишь?
Николай потянулся и зевнул, - Уже нет, благодаря тебе.
Пропустив мимо ушей, замечание брата, Андрей полюбопытствовал, - Колька, чтобы ты делал, если в тебя влюбились сразу несколько девчонок?
- Если много, я бы их перепись составил, и ходил бы хвастался одержанной победой. А ты, Андрей, что делал бы?
Парень, развалившись, с ноги на ногу, признался, - Я бы выбрал из девок самую красивую и изобразил бы ее в образе Венеры. Колька, слышишь?
- Да, - тут же отозвался Николай. 
Глядя вверх, где лежал Коля, Андрей бросил, - Ты не умеешь хвастаться. Ты, Колька – образец порядочности.
Хорошо, что Андрей не видит его лица, ведь именно в этот момент, он, Николай обманывает своего брата.
Андрей вновь побеспокоил его, - Коля, ты чего сегодня такой молчаливый?
Коля в ответ лишь пожал плечами, - Не знаю. Андрей, скажи, разве в образе богини Венеры не лучше изобразить взрослую женщину?
Почти сразу же Николай ощутил удар по краю своего второго яруса постели, - Не знал я, что ты так хорошо разбираешься в древней культуре.
- Тут не требуется шибко разбираться, Андрей. Тебе известно, что Венера обладала объемными формами. А наши знакомые девчонки, все, как на подбор – словно балерины, - несколько мгновений спустя Николай обратился вновь, - Андрей, я возьму в выходные мотоцикл покататься.
Вдруг Андрей его озадачил встречным вопросом, - А  зачем?
Простой вопрос вогнал Николая в ступор. Действительно, зачем? Андрей тут же предложил свои варианты ответов: хочешь покрасоваться перед девицами или напомнить, что ты также имеешь права на BMW?
Что ответить брату? С какой-то стороны он прав, и разве езда на мотоцикле возбраняется? – Не знаю, что тебе ответить.
- Смотри так не откровенничай с преподавателями. Такую голую правду они не оценят.
В наступившей тишине было слышно сопение Андрея, чередующееся с глубокими вздохами Николая. Увы, эта умиротворяющая идиллия была прервана внезапным трезвоном, - Андрей, сходи, взгляни. Маме помочь надо.
Отклика на его призыв не последовало. Пришлось Николаю самому спускаться с верхнего яруса. И вот он уже стоит около входной двери, в компании мамы, рука которой уже тянется к замку. Николай остановил ее, - Подожди, пожалуйста. За дверью может оказаться, кто угодно.
Елена Николаевна вступилась за пришельца, - Нельзя держать за дверью живого человека.
Коля приложил палец к губам, - Подожди, - попросил он.
Но не пожелал ждать гость. Вслед за непродолжительным безмолвием на дверь обрушился шквал ударов.
- Мама, отойди. Я сейчас открою, - предложил Николай.
Пока Елена Николаевна в нетерпении дожидалась, Коля выполнил свое обещание. Каково же было удивление домашних, когда на пороге их взору предстал Виктор Сергеевич, едва державшийся на ногах. – А … чего так долго не открывали?
Опираясь на стену в прихожей, Виктор Сергеевич двинулся в направлении их общей с Еленой Николаевной комнаты. Николай брезгливо поморщился. Благоухало от отца, словно со свалки нечистот. – Мама, его надо отвести в ванную.
Вздохнув, Елена Николаевна возразила, - Надо бы, но отец на ногах не стоит, не дай Бог, захлебнется.
- Но находится с ним, в одной комнате невозможно. Подумай о себе, мамочка.
- Все мы грешны, сынок.
Покорность, судьбе, с которой Карпухина, без тени брезгливости, подставляла не державшемуся на ногах руки, не осталась без внимания. Сквозь узкую щелку комнаты за потугами домашних наблюдал Андрей. Его участие им сейчас весьма пригодилось бы, но тот выбрал для себя позицию стороннего наблюдателя. Однако, без посещения ванной комнаты они, все-таки, не обошлись.   
- Коленька, помоги отцу держаться, а я сниму с него грязную одежду.
Превозмогая брезгливость, Николай поддерживал податливое тело. Рядом с ним, на полу ванной комнаты лежали брюки, рубашка, тем временем, Карпухина попыталась склонить тело супруга над ванной, но неожиданно встретила яростное сопротивление, - Пустите!
 Стоило Елене Николаевне поднести шланг к обнаженной груди Карпухина, как он тут же завопил, - Прекрати. Не надо, Ленка! Сейчас не жарко, к словесным протестам мужчина добавил размахивание руками.
- Виктор, перестань. Мы сейчас все мокрые будем, - уговаривала Елена Николаевна, ей приходилось манипулировать шлангом, чтобы сохранить его в  собственном распоряжении.
Удерживая отца за талию, Николай только и успевал изворачиваться из стороны в сторону. Тренировочный костюм, в котором он обычно ходил дома, успел промокнуть, а зловонный аромат с отца так и не смыли.
- Мама, мне кажется, на отца надо побрызгать туалетной водой.
Осуществить предложенное не вышло, лишь напоследок Коля изловчился и брызнул на ноги отца из флакончика. Пока мама застирывала испачканную одежду, Николай отводил отца в родительскую спальню. Вернувшись в их общую с Андреем комнату, он застал последнего с картофелем из пакетика. – Откуда? – накинулся он на брата, - Мне бы хоть оставил немного.
Встряхнув остатки, Андрей нехотя передал их брату, - Держи.
Только заглянув в пакет, Коля усмехнулся, - Там самое большое – четыре штучки.
- Если тебе больше надо, сходи в магазин.
Николай промолчал, но, если бы освещение позволило, Андрей разглядел на лице брата нескрываемую обиду. Жареного картофеля ему не досталось и вовсе, если Андрею не лень было возиться с упаковкой любимого лакомства. После противоборства с отцом спать Николаю расхотелось. Стоя  у окна, он бесцельно смотрел вниз.
- Кого ты там высматриваешь?
Ответить правду, Андрей станет смеяться. Коля молчал.
- Бабку, что ли, собачницу, высматриваешь? – догадался Андрей.
Мысли Николая в настоящее время были отданы Оленьке Дроздовской, но брату об этом знать вовсе не обязательно, - Не представляю, как отец завтра отправится на работу?
- Как всегда. Тебе не все равно.
- Нет, не все равно, он, все-таки, - наш отец и пока живой человек!
- Пока. Он – пьяница, а тот, кто его напоил, пусть работает за него, - решил Андрей.
- Андрей, сперва – он наш отец, а потом уже все остальное.
Чтобы пресечь всякий спор, Николай вышел в прихожую, заодно посмотреть, что делает отец. По шуму воды в ванной, Коля догадался, мама занята стиркой, а папа … Метнувшийся в ванную Коля, боялся не успеть вовремя, - Мама, нужен таз.
Елена Николаевна призналась, - Мне он тоже нужен. Если отца тошнит, возьми под мойкой газеты и постели, только не забудь убрать коврик из-под кровати, - уже на ходу Карпухина предупредила Колю.
«Скорей!», торопил он сам себя. По совету мамы, Коля торопился, и, все-таки, не успел. Мерзкая, дурно пахнущая масса вытекла изо рта отца. Глядя на это зрелище, Николая едва самого не стошнило. Теперь придется всю это гадость убирать.
- Господи, Коля, что у тебя на носу? – в коридоре, с ворохом газет подмышкой его застала мама.
- На носу у меня прищепка, и я очень тороплюсь, мамочка.
Они разошлись. Коля вновь  начал дышать через нос. Собирая с паркета зловонную жижу, он часто отворачивался, но пусть лучше он испытывает неудобства, чем с ними столкнулась бы мама. Вот, о чем он не подумал заранее, так это о полиэтиленовом пакете для мусора.
- Держи, сынок, - на помощь ему пришла мама. По ее выражению лица Николай заподозрил, что матери не меньшего труда далось бы наведение в комнате порядка. Коля отсутствовал недолго, вышел на лестницу, выкинуть мусор, пол в спальне был уже вымыт. Выходя из ванной комнаты, Карпухина столкнулась с Колей, - Спасибо тебе, сынок. Если бы ни ты, не скоро я освободилась бы.
Они смотрели друг на друга, и по их усталым лицам расплывалась улыбка, которая помогала забыть о многих неприятностях. Это очень важно, когда тебя, испытавшему себя, казалось, на пределе возможного, приободрил тот, кому пришлось нелегче твоего. – Что ты, мамочка, я все для тебя сделаю, только …
Небольшая заминка подсказала Елене Николаевне верное направление чужого хода мыслей, - Не волнуйся. Я поставлю себе раскладушку, и окно на ночь не стану закрывать.
Пожелав друг другу «приятных сновидений», домашние разошлись. Коля заметил, что мама очень хочет спать. Бедняжка зевала, прикрывая рот ладонью. Николай жалел ее, мечтая исполнить любое мамино желание, а пока любимой мамочке не будет хорошо, он не оставит ее. Николай не переставал думать о матери. Как любой женщине, ей необходимо чувствовать поддержку сильного мужского плеча, - Понимаешь. Андрей, мама нуждается в помощи надежного человека …
Андрей перебил, - Которым, конечно же, являешься ты сам?
- Да … то есть, нет, я имел в виду спутника жизни. Каждой женщине нужен мужчина, он защитит даму от трудностей, ведь они, как ничто иное, позволяют мужчине быть мужественным, а женщине …
- Женственной. Я угадал?
- Как обычно. Таким, как ты, Андрей, - Коля окинул брата внимательным взглядом, - Предусмотрительным, обычно везет.
- Чего ты меня разглядываешь, да еще – в темноте? 
- Могу свет зажечь, - Коля сел на кровати, свесив ноги, - Хочешь?
- Угомонись. Я нынче не собираюсь полотна создавать. Конечности убери, не нужны они мне.
- Андрей! – добившись, чтобы брат обратил на него внимание, Коля продолжал внимать к братской совести, - Андрей, ответь: почему ты игнорируешь мамины обращения?
- Я и твои могу проигнорировать. Ты мое желание не замечаешь.
- Какое? – тут же откликнулся Коля.
- О конечностях.
- Извини, уже убрал. Андрей, отцу было плохо. Мы пытались ему помочь, и твои усилия нам не помешали бы.
- У меня нет практики в уборке блевотины.
Николай спрыгнул на пол, - Разве тебе не стыдно?
- Не стыдно, - эхом откликнулся Андрей.
- Речь идет о твоих родителях, ради благополучия которых, можно поступиться собственными интересами.
- Вот ты и поступайся. Угомонись, Колька. Не считай себя лучше остальных.
- Как раз, это ты, Андрей, считаешь себя лучше остальных. Если бы ты, Андрей, не оставался в стороне от наших обращений, нам позже, не пришлось бы приводить спальню в порядок.
- Так … все, закончили болтовню. Будем спать, - перевернувшись на другой бок, Андрей закрыл глаза. Но недолго он нежился, купаясь в сновидениях. У окна вспыхнул свет настольной лампы, которую, как ни старался Николай, скрыть не смог.
- Колька, черт возьми! Ты можешь,  хоть что-нибудь делать незаметно.
Ответ последовал не сразу. Андрей был готов спуститься самостоятельно, когда, наконец, Николай перестал испытывать его терпение, - Я могу, но … как и ты не желаю, - щелкнув пультом, Николай уставился в экран. Ему было совершенно без разницы, что смотреть. В настоящее время транслировали развлекательную программу, с бессмысленным содержанием, но разве это имеет значение, если сам Николай преследует конкретную цель.
Снизу ворочался Андрей, стараясь заставить считаться с его порядками. А теперь звук трансляции стал громче. Нет! Подобное терпеть он не намерен, - Да, выключишь ты, наконец, телевизор! – громко потребовал Андрей.
- Тебе мешает? – как ни в чем не бывало, полюбопытствовал Коля.
Сев на постели, возмущенный Андрей хлопнул кулаком по подушке, - Ты издеваешься надо мной?!
- Не знаю … даже не догадываюсь, как это делается, - признался Коля.
Андрей сжал кулаки, - Я сейчас дам тебе по лбу, если у нас в комнате не станет тихо!
Повисла пауза, прерываемая разве, что сменой звуковых заставок, это Андрей взялся за пульт телевизора.
Неожиданно в центр внимания вышел Николай, - Скажи, Андрей, ты когда-нибудь пытался выдать себя за меня?
- Зачем? Если бы ты был великим, талантливым человеком … а прикидываться бездарем? Какой толк?
- Стало быть, ты считаешь себя великим человеком? – только тонкий психолог смог распознать в прозвучавшем вопросе скрытую издевку.
Даже не глядя в сторону брата, Андрей бросил, - Считаю.
- Да? А на каком основании, позволь узнать?
Теперь они стояли друг против друга. Андрей потрясал сжатыми кулаками, Николай – уткнув руки в бока. Первым  не выдержал Андрей, - На каком основании я должен что-либо тебе доказывать?
- А на том основании, что великими людьми не рождаются, а становятся. Я же, Андрюша, не распространяюсь на каждом углу о своем таланте.
- Потому, что, Коля, у тебя его нет. Ты из породы серых мышей.
- Кто это определил?
- Я, и на этом мы закончим объяснение.
- А тебе не приходит в голову, что твой талант, Андрюша, раскрыт, а мой – еще не обнаружен.
- Нет, - категорично заявил Андрей.
Что: «нет»? поясни, пожалуйста.
- О, черт! Я некому, ничто не обязан пояснять!
- Тогда, дорогой Андрюша, тебе следует жить одному, не рассчитывая на штат прислуги.
- При чем тут прислуга?! – уже не вопрошал, а вопил Андрей.
- При том, что самостоятельно ты мало, что для себя в состоянии сделать. Мама у тебя вместо прачки и кухарки, отец - спонсор, а для меня, Андрюша, ты всякий раз находишь новые функции, упиваясь собственной властью. Но ты ничуть не лучше остальных!
- А кто это определил? Учти: мой талант заметен каждому.
Коля лишь отрицательно качал головой. Андрей истолковал этот жест в свою пользу, - Сейчас ты мне завидуешь.
- И не помышлял об этом.
- Потому, что ты, Николай, не способен к восприятию прекрасного, тебе это недоступно.   
- Возможно, а тебе не приходило в голову, что однажды ты лишишься таланта…
- Нет! Даже твоя зависть не в состоянии лишить меня таланта. Я всегда буду лучше, чем ты!
Николай промолчал, тем более, что дальнейшие споры, вряд и, приведут к умиротворению. Обидно ли ему было? Теперь он мог лежать и размышлять, и, если держать отчет, то лишь перед самим собой. А не больший ли он наносит брату вред, когда превозносит его достоинств, а? Андрей без того слишком тщеславен. А, можно ли излечить от чрезмерной любви к самому себе? Когда приходится выбирать между интересами близкого человека или собственным благополучием, разве многие откажутся от второго?
Ощутив характерный привкус крови во рту, Николай вовремя спохватился. Оказывается, он сильно прикусил себе губу, переживая за неприятности, свалившиеся на голову брата. К тому, что из человека вырастает эгоист, конечно же, причастны окружающие. Не стоит бояться упрекать в излишней любви к себе, и пусть изначально человек столкнется с трудностями, лишь целенаправленно преодолевая их, он привыкает считаться с чужими интересами. Решено. Они с Андреем должны поменяться местами. С завтрашнего дня он будет капризным, самовлюбленным эгоистом, и пусть Андрей увидит себя со стороны.
Ворочаясь с боку на бок, Николай пытался уснуть, но то ли переживания за судьбы близких людей или, шумная неразбериха сверху, все-таки, воспрепятствовали приятным сновидениям. – Андрей, ты спишь? – спросил он тихо.
- Отвяжись, варвар! Из-за тебя, уже нет, - рядом прозвучало недовольное ворчание.
В их окно пятнадцатого этажа заглядывала полная Луна, верно, пыталась выведать последние нераскрытые секреты. Пришлось закрываться от нее подушкой. Завтра наступит пятница, им с Андреем – в школу, отцу – в колледж, и у мамы, также, рабочая смена, а спать вовсе не хочется. Есть один способ, мало опробованный – стоит досчитать до сотни, и проснется скука. Начав отсчет, Николай сел на кровати, полуобняв колени, со стороны он, возможно, напоминает героя картины Врубеля. Дойдя до полусотни, Коля ощутил легкую усталость. Сейчас он растянется на кровати и забудет о всех текущих трудностях. Растянуться на постели ему удалось, и даже в обнимку с подушкой. Сложнее было осуществить вторую часть задуманного.
- Эй, ты, лежебока! Не зарывайся в подушку, не поможет, - советовал с нижнего яруса Андрей.
К его обращению присоединилась Елена Николаевна. Она вошла в спальню к ребятам и зажгла свет, - Коленька, Андрюша …
- Ну, что еще? – недовольно отозвался Андрей.
Переведя встревоженный взгляд с одного сына на другого, Карпухина объяснила им причину своего волнения, - Ребята, кто из вас последним видел Олечку Дроздовскую?
Николай скосил взгляд на брата.
- Колька последним видел.
Елена Николаевна удивилась, - Андрей, почему Коля? Какие у твоего брата могут быть общие дела с Олечкой?
И тут в спальню, к братьям зашла Мария Геннадьевна, - Господи, да помогите же мне! – потрясая руками, пожилая женщина внимала ко всем подряд.
- Ребята, Олечка пропала! Вчера вечером она не вернулась домой. Ее близкие волнуются, собираются обращаться в полицию. Андрей, Оля – твоя подруга. Вчера вы встречались, Андрей, почему ты молчишь? – взывала Елена Николаевна.
Потирая заспанные глаза, парень сел на кровати, - Вчера Коля пошел отгонять мотоцикл, а я остался дома.
- Ты катался, а Коля делал за тебя грязную работу …
Андрей перебил, - Я не направлял его копаться в грязи.
Мария Геннадьевна вышла вперед, - Скажите, где моя внучка?
Настала пора удивляться Андрея, - Оля – ваша внучка?
- Да, где она? Скажите: куда она пошла? – Мария Геннадьевна была готова вытрясти из Андрея ответ.
- Я не знаю. Оля сказала, что пойдет домой.
- Но ее нет дома! – кричала Мария Геннадьевна, - Мы живем с вами в одном подъезде. Неужели нельзя было проводить ее?!
Пораженные услышанным Елена Николаевна и Коля с укором взирали на Андрея. Елена Николаевна подошла и взяла сына за руку. - Почему ты вчера отправил Николая, ведь Оля могла принять его за тебя?
Коля вздрогнул, насколько мама оказалась прозорливой. – Мама, я не знаю, что делать. Может, мне сейчас пойти с Марией Геннадьевной и помочь ей в поиске?
Елена Николаевна покачала головой, - Где вы будете искать Олю?
- Кто-то из них обоих бывал у нас дома ни раз. Он знал, что Оля живет по соседству, - еле слышно промолвила Мария Геннадьевна. Ее округлившиеся от ужаса глаза взирали на Елену Николаевну, - Вы же – сама мать, и должны понять нас.
- Да, конечно, - испытывая неловкость за сына, Елена Николаевна обратилась к нему, - Андрей, почему ты остаешься в стороне, ведь происшедшее касается тебя, в первую очередь?
- Колька виноват.
- Чем? Из-за того, что пошел отгонять за тебя мотоцикл? Андрей! – Карпухина встряхнула сына за плечо, - Одевайся! Пойдешь с Марией Геннадьевной и будешь помогать искать Олю.
- Завтра. Сейчас ночь, - нехотя оправдывался Андрей.
- И ты можешь спокойно уснуть, в то время, как твоя любимая девушка пропала?! – теперь глаза от ужаса округлились у Елены Николаевны. Она отказывалась верить в цинизм собственного сына.
Мария Геннадьевна напомнила о себе, - Я иду в полицию и заявляю на ваших сыновей.
- Подождите, Мария Геннадьевна. Я пойду с вами, и буду искать Олю, - предложил Коля. Он натянул первое, что попалось ему на глаза, и поспешил следом за Марией Геннадьевной.
- Как тебе не стыдно, Андрей! – укоризненно покачала головой Елена Николаевна и вышла.
Подумаешь! Чего особенного произошло? Эта девчонка должна ценить, что я обратил на нее внимание. Пусть знают все: незаменимый только я, остальные должны довольствоваться малым. С этой светлой мыслью в голове Андрей уснул.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава V.

     Они успели обойти вокруг дома, когда с неба опять стало капать. Подул ветерок, весьма ощутимый временами. Погода словно испытывала их на прочность. В отчаяние Мария Геннадьевна стала кричать, окликая внучку по имени. На нее обратила внимание компания засидевшихся любителей пива: «Что орешь, бабка?». Зная, что рядом с ней взрослый парень, который при случае не растеряется, Мария Геннадьевна проигнорировала обращение бездельников. Чтобы она не сомневалась в собственной безопасности, Николай вышел вперед и закрыл собой спутницу. Постепенно они обошли с ней все близлежащие дворы, им приходилось постоянно смотреть себе под ноги из-за угрозы угодить в грязное месиво. Коля поддерживал пожилую женщину, однако усталость сказывалась у обоих. В течение часа, который они блуждали, сильно похолодало. Поеживаясь, Коля предложил свою куртку Марии Геннадьевне, но та, казалось, не обращала внимания на внешние раздражители. Она была сосредоточена на поиске внучки. Было заметно, что Мария Геннадьевна сильно устала, спотыкалась. Коля взял ее под руку. В очередной раз они остановились передохнуть. По времени – третий час ночи. Где может быть бедная девочка, задавался вопросом Николай.
- Не найти нам касатку, - причитала Мария Геннадьевна, - Какому же недругу она перешла дорогу …. – опираясь на руку Николая, несчастная женщина уже не скрывала слез.
- Мария Геннадьевна, мы будем искать ее до утра. Из-за непогоды мы могли разминуться с Олей, - Николай старался говорить спокойнее, но скрывать свою тревогу ему становилось все труднее. От холода его знобило, но перед Марией Геннадьевной не стоит демонстрировать собственные слабости.
Внезапно, впереди Коля заметил одиноко бредущую фигуру, маршрут движения которой, на первый взгляд, не имел смысла. Вытянув руки, женщина пыталась схватиться за встреченную ею на пути, хотя бы мало-мальски надежную опору. А, если это – Оля? Николай окликнул ее по имени.
- Где, где моя девочка? – Мария Геннадьевна, забыв о собственных огорчениях, готова была спешить на встречу отыскавшейся.
Внимая спутнице, Николай, аккуратно поддерживая, вел ее вперед. В предвкушении  близкой встречи Мария Геннадьевна торопилась, превозмогая усталость и назойливый холод. Уж, когда их разделяли не более четырех метров, в условиях слабой освещенности, стало ясно, это – Оля! Еще несколько секунд и родственные связи были восстановлены – бабушка обняла внучку. Николай почувствовал себя лишним. Вероятно, ему следовало  удалиться и не привлекать к себе ничьего внимания. Но судьба распорядилась по-иному. Прислонившись с безвольным, словно тряпичным телом внучки к дереву, поддерживая Олечку одной рукой, другой Мария Геннадьевна вцепилась мертвой хваткой в своего добровольного помощника. – Ты нам поможешь?
Делать нечего. Раз начал, останавливаться нельзя, - Конечно, Мария Геннадьевна. Для начала надо выяснить: как себя чувствует Оля?
Строго взглянув на Николая, Мария Геннадьевна нехотя бросила, - Как чувствует? Разве сам не видишь? Плохо, почти в полуобморочном состоянии моя голубка. Ну, что ты стоишь? Помоги!
Глядя за манипуляциями бабушки, Коля понял, внучка нуждается в нем еще больше, чем он мог себе это представить. Прежде, чем подхватить девушку на руки, Николай окинул ее проницательным взглядом, заранее соизмеряя собственные возможности с запросами его окружения. Оля – не то, чтобы маленькая, но и не высокая, не толстая, но и не худая, и бедненькая, совершенно не располагает собой. Когда тело девушки очутилось у него на руках, он вдруг вспомнил о середине ночи и усталости, которая не прибавила ему сил. – Мария Геннадьевна, мы домой? 
Поправляя пряди спутанных волос, которые закрыли лицо Оли, пожилая женщина не переставала причитать, - Моя девочка, она почти, как не живая. Ей нужен врач. Как ты считаешь?
Николаю приходилось нелегко. Кроме внучки в бессознательном состоянии, ему приходилось сдерживать натиск Марии Геннадьевны, едва ли ни рвущейся присоединиться к Оленьке. Но двоих у себя на руках, ему явно не осилить. – Мария Геннадьевна, предлагаю донести Олю до вашей квартиры и вызвать скорую помощь.
- Скорую помощь? – в задумчивости протянула Мария Геннадьевна, - Не знаю, скоро ли мы ее дождемся… А, может лучше позвонить в полицию?
У Коли подкашивались ноги, еще чуть-чуть, и он мало, чем будет отличаться от Оли, - Мария Геннадьевна, прошу вас, решайте быстрее, - взмолился Николай.
- Хорошо, пойдем домой.
Неплохо было бы, если их подвезли на автомобили. Но где его взять в три часа ночи, да еще на задворках, среди палисадников и детских площадок.
- Что ты шатаешься, будто выпивший?
 К его рукам, словно гири привязали, хотелось спать. Хуже всего, что заболела голова, такое ощущение, будто она оказалась в тисках. Последние два десятка метров до подъезда Коля уже волочил тело Оли, опустив ноги девушки на асфальт. Более всех недовольна была Мария Геннадьевна, - Бедная девочка! Что ты с ней делаешь?
Николай крепился из последних сил. В какой-то момент он думал, что свалиться. Наконец, они у лифта.
- Не кидай ее на пол!
Сюрприз ждал их перед дверью на шестом этаже. На звонок в 228 квартиру,  никто не открыл им дверь. Был слышен лай собак, а после того, как Мария Геннадьевна стала стучать по металлической двери, соседи из 227 квартиры пригрозили вызовом полиции.
- Пойдемте ко мне, - предложил Коля. Возможно, позже ему придется пожалеть о сделанном приглашении, но … но не оставлять же людей без помощи. Тот же самый аргумент Коля привел маме, - Понимаешь, родители Оли бегают, ищут ее, забыли оставить ключи Марии Геннадьевне. Вот я и предложил ей подождать родителей у нас.
Елена Николаевна согласилась без раздумий, - Только, где же, сынок, мы их пристроим?
Добрые мамины глаза были очень печальны, а забота о гостях создадут ей трудностей еще больше. Позабыв о собственной усталости. Коля улыбнулся, Олю заберет скорая, а бабушку можно разместить в кресле, в комнате, вместе с Андреем.
Задумка не совсем подходящая, но иного выхода не было. В кресло накидали подушек, чтобы пожилой женщине было удобно. Пока ждали приезда скорой помощи, в  кресло уложили Оленьку.
- Иди спать, сынок, до утра совсем немного осталось.
Елене Николаевне не пришлось уговаривать Николая. Ему едва хватило сил забраться на свой верхний ярус, забыться крепким сном. Тем временем, после звонка в службу «03», началось томительное ожидание. Закипал чайник, на стол было собрано первое, что нашлось на полках холодильника, и в кухонном шкафу: имбирные пряники, нарезку из сыра и любительской колбасы. Окинув стол мимолетным взглядом, Елена Николаевна поинтересовалась, - Может, еще чего особенного желаете, Мария Геннадьевна?
Встряхнув седой головой и вздохнув, пожилая женщина призналась, - Счастье в изобилии. Было бы все хорошо у наших детушек – вот главное.
- Ваша правда, Мария Геннадьевна, а я вот сладенькое уважаю, - на столе тут же появился фруктовый сахар, - Угощайтесь,  а я схожу, посмотрю, как там Оля?
Отсутствовала хозяйка дома недолго. Успела и в комнату к детям заглянуть, нашла всех сладко спящими, в том числе, и саму Олечку. Теперь, даже, если медики не приедут, как-нибудь до утра дотянут они. Пока она заходила в спальню к мужу, на кухне шел пир горой. У Марии Геннадьевны вдруг разыгрался зверский аппетит, и она опустошила почти все, что было на столе. Ну что ж, меньше убирать придется. Елена Николаевна улыбнулась, глядя на остатки угощения. Однако, лицо ее сразу же вытянулось от изумления, а затем от беспокойства за Марию Геннадьевну. Она будто бы уснула, сидя на стуле. Гостья, слегка раскачиваясь, продолжала закидывать себе в рот остатки сыра.
- Мария Геннадьевна, вам плохо?
Она могла бы и не спрашивать. Все то, что пожилая женщина отправляла себе в рот, вскоре валилось из него обратно. Кроме тошноты, ее бил озноб, лицо покрылось испариной. Затуманенный взгляд был направлен куда-то вдаль, пересохшие губы, несмотря на выпитый чай, твердили что-то бессвязное, - Кома … кома… я кажется, готова.
Вести дальнейшие расспросы было бесполезно. Спутанность сознания, оторванный от действительности вид Марии Геннадьевны ясно указывал на то, что она не понимает, происходящего. Пол на кухне был изрядно испачкан, когда, наконец, раздался звонок в дверь. На пороге стояла возбужденная женщина. Отстранив Елену Николаевну, она ворвались в квартиру, - Где она? – этот вопрос был адресован хозяйке дома.
- Оленька в комнате с моими ребятами.
- Что она там делает?
- Спит в кресле. Не волнуйтесь, пожалуйста, Оленьке там удобно, - Елена Николаевна распахнула дверь комнаты и зажгла свет.
- Что это за безобразие! – громовой голос Евгении Владимировны  гремел по всей квартире.
Взгляды обоих женщин остановились на парочке, которая, казалось, не замечая ничего вокруг, непринужденно ворковала друг с другом. Голый торс Андрея обнимал довольную Оленьку.
После крика незваной гостьи проснулись даже те, кто не собирались просыпаться ранее семи утра. По обыкновения свесив ноги, Коля с заспанным видом уселся на кровати.
Благодушно настроенный брат его шутливо почесал Колю за пятки, - Перед гостями не принято голыми пятками щеголять.
- К черту пятки! Оля, что ты делаешь в постели этого парня?!
На помощь сыну пришла Елена Николаевна, - Не волнуйтесь, пожалуйста, Оля спала в кресле. Ей, верно, надоело лежать, и она перешла на кровать.  В кресле неудобно …
- При чем тут ваше кресло? – орала Евгения Владимировна. – Оля, чего ты улыбаешься?  Ты понимаешь, что спать в чужой постели неприлично.
Молодая девушка лишь отмахивалась рукой от матери, как от назойливой мухи. Со стороны происходящее выглядело несколько странно. Елена Николаевна с самым строгим видом обратилась к Андрею, - Скажи, наконец, зачем ты переложил Олю в постель?
Недовольный тем, что его разбудили так рано, Андрей закричал в ответ, - Никого  я не перекладывал. Я спал.
Евгения Владимировна, встревоженная и сильно рассерженная, обратилась к Елене Николаевне, - Милочка, вы мне поможете?  Надо отвести эту исчезнувшую во времени домой. Это нужно сделать прямо сейчас. Вы берете Олю за правую руку, я – за левую, и тут же выходим.
Осуществить задуманное было не так-то просто, как предполагали. В мелькание рук и дерганье ног обе захватчицы никак не могли скоординировать сообща свои действия. Оля вырывалась. Наблюдая за происходящим, Коля никак не мог поверить в то, что еще пару часов назад она едва держалась на ногах.
- Ничего не понимаю, что тут у вас случилось? – Евгения Владимировна всплеснула руками, - Почему родная дочь меня не узнает?
- А ведь я вызывала скорую помощь. Где же врачи? – задавалась законным вопросом Елена Николаевна. Отправившись на кухню, она застала ее совершенно опустошенной. Кроме грязи на полу – напоминание о пребывании Марии Геннадьевны, в обстановке не было ничего, что обращало бы на себя внимание. Спустившись на шестой этаж, к двери 226 квартиры, Елена Николаевна обнаружила бригаду врачей. На ее логичный вопрос: «что с Марией Геннадьевной?» медиками был дан ответ:  «диабетическая кома». Провожал любимую тещу муж Евгении Владимировны. Он же после проводов дал следующие комментарии Елене Николаевне, - У моей тещи сахарный диабет, инсулинозависимый. Она где-то угостилась от души.
- Как вы думаете, ей помогут? – в тревоге вопрошала Елена Николаевна.
Направляясь на лифте на пятнадцатый этаж, Анатолий успокаивал, - Медицина у нас на уровне. Уж я медиков просветил, как следует. Если не спасут вдруг ее, - ответчик развел руками, - Так уж ничего не поделаешь. Пожила на свете Мария Геннадьевна немало.
На пороге малогабаритной двушки Карпухиных на Анатолия набросилась супруга. – Забираем Олю домой.
Возражений не было, только и девочки на месте не оказалось. Трое взрослых людей, зажженная иллюминация, хотя за окном уже рассвело, как тут не вспылить, - Это что же такое? Куда вы ее дели?! – возмущенно орала Евгения Владимировна.
На защиту своей семьи встала Елена Николаевна, - Извините, я уходила. На месте, как раз, оставались вы.
Боевой настрой Евгении Владимировны сменился настороженностью, граничащей с подозрительностью, - Вы что-то от нас скрываете?
- Где Ольга, черт возьми?! – к супруге присоединился Анатолий.
Вопросительный взгляд Елены Николаевны был обращен к Андрею и Николаю. Оба хранили молчание, без лукавства взирая на мать. Совершенно по-иному восприняли этот обмен  информацией незваные гости. Евгения Владимировна сделал соответствующий вывод, - Мальчишкам что-то известно.
- Женя, у меня в глазах, кажется, двоится. Они похожи, как две капли воды, - собственные наблюдения высказал Анатолий Дроздовский.
Дикий темперамент Евгении Владимировны снова рвался наружу, - Или мы сейчас договариваемся, или я буду разговаривать с полицией.
Бесцветные губы Елены Николаевны задрожали, - Вы нам угрожаете?
- Нет, соседи. Всего лишь, предупреждаем.
Елена Николаевна еще раз пристально взглянула на сыновей. Показалось ей или нет, но только ее ребята что-то знали. Вон, как хитро забегали у Андрея глазки, и Коля не просто так безмолвствует. – Евгения Владимировна, позвольте мне поговорить с сыновьями.
Как только они остались одни, Елена Николаевна не стала терять времени, - Ребята, сейчас же выкладывайте, что вам известно.
Первым начал Коля. Спрыгнув с постели, он, несколько смущаясь, произнес, - Оле стало плохо, после того, как она увидела собственную мать.
- Да она просто мегера! – дополнил Андрей. – Я бы от нее тоже сбежал.
- А, понятно, Оля сбежала. И вы, конечно, причастны к тому. Где она? – после короткой паузы, показавшейся вечностью, Елена Николаевна добавила, - Поймите, наконец, кроме того, что вы создаете дополнительные трудности нашей семье, вы причиняете вред юной девушке с еще неокрепшей душой. Если она поддалась обману, она утратит веру в людей, в доброту …
- Мама, ты не знаешь многого, - разговор продолжил Андрей, - Я иногда бывал у них дома и насмотрелся всякого. Мамаша Оли издевается на ней. Мерзкая женщина может уйти из дома, заперев ее одну в комнате на весь день, оставив голодной.  Может сильно ударить Олю по тем частям тела, которые находятся под одеждой. Оле было очень больно, но сначала она не жаловалась, терпела. Думала, что мать ее образумится. Так продолжалось года два, но все без изменений. Мамаша ее еще больше зверела. Временами Оля была вынуждена обращаться за медицинской помощью, синяки болели. Девушке приходилось лгать, переодеваясь к урокам физкультуры, одноклассницы тыкали в нее пальцами, крутили у виска. А тело у Оли было, между тем, как у далматинца – в сине-красных синяках. Мама, это стыдно, в конце концов ….
Елена Николаевна перебила, - Вне сомнения, ложь не может быть оправдана ничем. У поведения Евгении Владимировны должны быть объяснения.
Подойдя к матери, Андрей взял ее за руку, - Мама, Оле было стыдно говорить об этом. Она плакала и страдала молча.
На глазах у Елены Николаевны заблестели слезы, - Несчастная девочка, но чем же мы можем ей помочь?
Коля, переглянувшись с братом, дополнил, - Оля … Оля спряталась …
- Прекрати! – закричал Андрей.
Из-за дверей прозвучали грозные предупреждения, - Сколько нам еще ждать? Немедленно покажите, где Оля? Иначе вам будет хуже.
В серо-голубых глазах Елены Николаевны застыло отчаяние. Обеспокоенная женщина и не пыталась скрыть его. В попытке спасти своих домашних, она что-то прошептала, сложив ладони вместе. Казалось, окружающее отгорожено от  нее непреодолимой стеной. Возможно, мирное действие продолжалось, но внезапно оно было прервано вмешательством извне. Удары по двери комнаты были настолько впечатляющими, что Коля распахнул дверь. Ему пришлось лицом к лицу столкнуться с Евгенией Владимировной. Не без труда сохраняя выдержку, Коля спокойно промолвил, - Не забывайте, что вы находитесь в чужом доме.
- Где вы спрятали Ольгу? Говорите!
Вмешался Анатолий, - Евгения, тише. Может, Оля уже вернулась домой и стоит под дверью нашей квартиры.
Сквозь плотно сжатые губы вопрошаемая процедила, - Что ты несешь, болван! Мы с тобой обошли всю квартиру, ее нет нигде. Я иду звонить в полицию.
Робкое возражение прозвучало в ответ, - Но я имею в виду нашу квартиру, а не эту.
Через минуту незваных гостей выдворили. Закрываясь на все замки, Андрей поставил в угол, рядом со входной дверью скалку и пластиковый таз.
- Это зачем?
Проводив удаляющуюся в спальню маму внимательным взглядом, Андрей пояснил, - Для защиты от мегеры. Тазик, правда, слабоват в качестве щита, но … все-таки, это лучше, чем ничего.
- А скалка для чего?
Андрей покачал головой, - Какой же ты недогадливый. Для чего нужна скалка?
Коля улыбнулся, - Понял. Ты пироги хочешь печь, а в тазике собираешься тесто замешивать.
- Ну, ты и тупой. Кто же в тазу тесто замешивает?
-  Кто? – эхом повторил Коля.
- Только такие мегеры, как мать Оли. Скалку я также для нее приготовил. Тресну ей по башке, если она еще раз появиться.
- Подождите! Не надо никого трескать, - в коридоре возникли две прекрасные нимфы.
- Ты чего-нибудь понимаешь?
На вопрос Андрея Коля произнес, - Вижу, что наша мама и Оля подружились.
Елена Николаевна и Оля переглядывались, - Да, мы очень понравились друг другу. Выяснилось, что у нас даже есть общие интересы.
У окна, на кухне Оля с восторгом и немного с опасением взглянула вниз, - Как у вас замечательно. При взгляде вниз немного кружится голова, но это, скорее, от непривычки. Елена Николаевна, вы ко мне тоже скоро привыкнете, - широкая улыбка Оленьки сделала ее совсем девочкой. Радостно блестели ее темные глаза, слегка вздернутый нос еще больше заострился. Может, она чего-нибудь разнюхивала, подумалось Коле. И тут Оля вовсе всех огорошила своей просьбой, - Елена Николаевна, возьмите меня к себе, жить.
Трое удивленных слушателей внимали девушке, словно оглушенные. Первой очнулась хозяйка дома, - Ты шутишь, Оля? У тебя есть свой дом.
Губы Оли задрожали, ведь она была уверена, что здесь ей не откажут. Похоже, еще чуть-чуть, и девочка расплачется, - Но дома меня никто не любит, кроме бабушки, и то она больше интересуется цветами и собаками. Возьмите меня к себе, пожалуйста, - молитвенно сложенные руки, в мольбе обращенные глаза прыгали с Елены Николаевны на ребят и обратно.
- Твоя мама пошла звонить в полицию. Оля, пойми, хочешь ты того или нет, но поскольку ты – несовершеннолетняя, никто не станет спрашивать твоего мнения, они заставят вернуться тебя домой.
- Нет! Если вы не хотите меня взять к себе, я просто уйду, - Оля решительно направилась к двери.
Елена Николаевна поспешила следом за ней, - Подожди, Оленька. При всем желании, мы немедленно не можем тебе помочь. Закон на стороне твоих родителей. Сейчас они заберут тебя. Но, если желаешь, мы проконсультируемся у юриста, узнаем, за что можно лишить родительских прав.
Оля, выслушав обещание, застыла в неподвижности у двери. Грустно улыбаясь, Елена Николаевна гладила ее по плечам. Было искренне жаль девочку. Но как же … но как же быть? Их взгляды встретились. Отчаяние спасовало перед правдой жизни, - Елена Николаевна, но как же мне дожить до этого светлого будущего?
Захлопнулась дверь, а она все стояла около нее, словно страж. Господи, но почему всевышнее Провидение допускает, чтобы безвинные души страдали? Такая юная и уже столько горя хлебнула. Бедная девочка, чем же она может ей помочь? Смахнув слезу, Елена вздохнула. В настоящее время, пожалуй, ничем, кроме молитвы. «Господин и Владыко! Призываю вас, своего Бога, и обещаю, служить вам, покуда живу, повиноваться вам во всем. Пожалей, Владыко, бедную девочку …»
Кто-то тряс ее за руку, - Мама, извини, кажется, к нам снова гости.
Сообщение Коли оказалось, как нельзя кстати. Через пару минут звонок в дверь предвосхитил визит новых гостей. На пороге люди в форме, - Полиция. Разрешите осмотреть вашу квартиру.
Елена Николаевна была так растеряна, что просто отошла в сторону, пропуская полицейских. Двое плечистых мужчин, прежде, чем устроить обыск, сделали предложение, - Вас обвиняют в том, что вы прячете у себя несовершеннолетнюю девочку. Вы можете опровергнуть предъявленное обвинение?
Если ранее в душе жила надежда, что угроза – не более, чем рядовое запугивание, однако, с появлением представителей правопорядка, вера в благородство человеческой души превратилась в иллюзию. Сокрушенно покачивая головой, Елена Николаевна промолвила, - Оля Дроздовская, действительно, некоторое время находилась у нас, вместе со своей бабушкой, Марией Геннадьевной. После подошли ее родители.
- Это те, которые обращались к нам, - пояснил полицейский своему сослуживцу. Обращаясь к Елене Николаевне, полицейский поинтересовался, - Что вам еще известно?
- Немногое. Со слов девочки, она не хотела возвращаться домой.
Они с Андреем стояли неподалеку и перешептывались, Коля полюбопытствовал, - Андрей, что ты молчишь?
Вместо ответа Андрей наступил на ногу брату, и едва слышно прошептал, - За нами следят.
Елена Николаевна к тому времени смолкла, и полицейские начали осматривать квартиру. Ребята крутились неподалеку, наблюдая за действиями полицейских. Елена Николаевна ушла прибирать на кухне. Коле хотелось присоединиться к матери, но Андрей удержал его, - Мама обойдется, если ты не поможешь ей. Запомни, если полицейские будут тебя расспрашивать, особо не распространяйся. Тебе мало, что известно.
- Позволь спросить, почему?
Услышать объяснение не удалось. В поле их зрения вновь возникли представители правопорядка, - Молодые люди, как нам стало известно, кто-то из вас двоих был хорошо знаком со сбежавшей.
Перед ответом Андрей успел ущипнуть брата, - У нас с ней общая компания, не более того, бросив мимолетный взгляд на настенные часы, Андрей продолжил, - Нам скоро в школу, а еще надо собраться.
- Мы предупредим вашего педагога, если вы задержитесь. Найти девочку, как можно скорее – самое важное. Куда могла пойти Оля?
Устало вздохнув, Андрей с одолжением изрек, - Проверьте еще раз в ее собственном доме, в 226 квартире.    
Случайно оброненная фраза спасла положение. Наконец, Карпухины остались одни. Привычные утренние процедуры заняли немного больше времени. Двигаясь, словно в полусне, ребята путались под ногами друг у друга, по ошибке брали чужие средства гигиены.
- Мама, где моя рубашка? – спустя полминуты Андрей атаковал брата, - Колька, признайся, ты ее взял?
Коля явился перед братом в эластичной футболке, - Первым уроком будет химия, а у тебя по химии …
- Заткнись! 
Впереди, на пороге родительской спальни замаячила фигура отца семейства в безразмерном халате, со всклокоченной шевелюрой, - Химия, сынок, - это … это замечательная наука. Ей свойственны превращения студента-недотепы в алхимика, а заурядного сантехника в начальника коммунальной службы. На химию нельзя опаздывать. Чревато! Можно опаздывать на какую-нибудь физкультуру ... литературу …
- Папа, как ты себя чувствуешь?
Опираясь о косяк двери, Виктор Сергеевич широко зевнул, - Отменно, только башка раскалывается. У нас имеются какие-нибудь таблетки от головы?
На смену Николаю в заботе об отце семейства присоединилась Елена Николаевна, - Виктор, если ты не забыл, то сегодня пятница, и тебе …
Расставшись с опорой, Карпухин сделал пару шагов к супруге, но едва не свалился на пол, если бы не вовремя подставленная рука, другой рукой Елена обхватила супруга за пояс. Карпухин допустил непозволительную слабость, навалившись на хрупкую супругу, что едва не лишило ее равновесия.
- Виктор, прошу тебя, осторожно. Я тоже сегодня иду на работу. Пойдем, я отведу тебя в ванную комнату, ты умоешься.
Карпухин неожиданно воспротивился предложенному, - Нет, я плохо себя чувствую. Ты должна вызвать мне врача.
- Хорошо, Витя, - печальный взгляд, брошенный ею на супруга, подсказал бы последнему продолжение, если тот был в состоянии хоть немного соображать, - Витя, от тебя за версту разит алкоголем, это определит не только врач. Сомневаюсь, что тебе дадут больничный.
- А ты вызови, не сомневайся. Врач приедет немедленно, потому, что … потому, что мне плохо.
- Мама, мы ушли, - доложил за обоих Андрей.
Оставшись вдвоем с супругом, Елена, несмотря на его протесты, отвела мужа в ванную комнату, где помогла умыться, а затем уложила в постель. На тумбочке, у кровати остался стакан воды, - Я сейчас вызову врача, но я не могу дожидаться ее прихода. Виктор, может, тебе лучше позвонить своему руководству и взять отгул на день?
Схватившись за голову, Виктор лежал на кровати и стонал. На предложение супруги он лишь махнул рукой. Обеспокоенная самочувствием близкого человека, Елена пребывала в растерянности. Виктор – не ребенок, и ее несвоевременной явке на работу никто не отыщет оправдания, если она вдруг задержится до прихода врача. – Виктор, чем я еще могу тебе помочь?
- В кухонной полке спрятана четвертинка. Хочешь, оприходуем ее  и свалимся оба?
- Ты неисправим, Витя. Предложи угощение врачу, а я – на работу.
Лежа в постели, он вскоре задремал, и на его счастье, либо на беду забылся в глубоком сне. О том, что было после, он мог только догадываться. Ну, ничего. Его не затруднит сочинять для себя достойное оправдание, а, впрочем, без разницы, что придет в голову его начальству. Руководителей в Москве много,  а сантехников – не хватает. Упокой, Господи, его душу безгрешную, имя истинной грешницы он обнародует, если пассия откажет взять его под опеку. Да будет так …
 
       
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава V.

     Они успели обойти вокруг дома, когда с неба опять стало капать. Подул ветерок, весьма ощутимый временами. Погода словно испытывала их на прочность. В отчаяние Мария Геннадьевна стала кричать, окликая внучку по имени. На нее обратила внимание компания засидевшихся любителей пива: «Что орешь, бабка?». Зная, что рядом с ней взрослый парень, который при случае не растеряется, Мария Геннадьевна проигнорировала обращение бездельников. Чтобы она не сомневалась в собственной безопасности, Николай вышел вперед и закрыл собой спутницу. Постепенно они обошли с ней все близлежащие дворы, им приходилось постоянно смотреть себе под ноги из-за угрозы угодить в грязное месиво. Коля поддерживал пожилую женщину, однако усталость сказывалась у обоих. В течение часа, который они блуждали, сильно похолодало. Поеживаясь, Коля предложил свою куртку Марии Геннадьевне, но та, казалось, не обращала внимания на внешние раздражители. Она была сосредоточена на поиске внучки. Было заметно, что Мария Геннадьевна сильно устала, спотыкалась. Коля взял ее под руку. В очередной раз они остановились передохнуть. По времени – третий час ночи. Где может быть бедная девочка, задавался вопросом Николай.
- Не найти нам касатку, - причитала Мария Геннадьевна, - Какому же недругу она перешла дорогу …. – опираясь на руку Николая, несчастная женщина уже не скрывала слез.
- Мария Геннадьевна, мы будем искать ее до утра. Из-за непогоды мы могли разминуться с Олей, - Николай старался говорить спокойнее, но скрывать свою тревогу ему становилось все труднее. От холода его знобило, но перед Марией Геннадьевной не стоит демонстрировать собственные слабости.
Внезапно, впереди Коля заметил одиноко бредущую фигуру, маршрут движения которой, на первый взгляд, не имел смысла. Вытянув руки, женщина пыталась схватиться за встреченную ею на пути, хотя бы мало-мальски надежную опору. А, если это – Оля? Николай окликнул ее по имени.
- Где, где моя девочка? – Мария Геннадьевна, забыв о собственных огорчениях, готова была спешить на встречу отыскавшейся.
Внимая спутнице, Николай, аккуратно поддерживая, вел ее вперед. В предвкушении  близкой встречи Мария Геннадьевна торопилась, превозмогая усталость и назойливый холод. Уж, когда их разделяли не более четырех метров, в условиях слабой освещенности, стало ясно, это – Оля! Еще несколько секунд и родственные связи были восстановлены – бабушка обняла внучку. Николай почувствовал себя лишним. Вероятно, ему следовало  удалиться и не привлекать к себе ничьего внимания. Но судьба распорядилась по-иному. Прислонившись с безвольным, словно тряпичным телом внучки к дереву, поддерживая Олечку одной рукой, другой Мария Геннадьевна вцепилась мертвой хваткой в своего добровольного помощника. – Ты нам поможешь?
Делать нечего. Раз начал, останавливаться нельзя, - Конечно, Мария Геннадьевна. Для начала надо выяснить: как себя чувствует Оля?
Строго взглянув на Николая, Мария Геннадьевна нехотя бросила, - Как чувствует? Разве сам не видишь? Плохо, почти в полуобморочном состоянии моя голубка. Ну, что ты стоишь? Помоги!
Глядя за манипуляциями бабушки, Коля понял, внучка нуждается в нем еще больше, чем он мог себе это представить. Прежде, чем подхватить девушку на руки, Николай окинул ее проницательным взглядом, заранее соизмеряя собственные возможности с запросами его окружения. Оля – не то, чтобы маленькая, но и не высокая, не толстая, но и не худая, и бедненькая, совершенно не располагает собой. Когда тело девушки очутилось у него на руках, он вдруг вспомнил о середине ночи и усталости, которая не прибавила ему сил. – Мария Геннадьевна, мы домой? 
Поправляя пряди спутанных волос, которые закрыли лицо Оли, пожилая женщина не переставала причитать, - Моя девочка, она почти, как не живая. Ей нужен врач. Как ты считаешь?
Николаю приходилось нелегко. Кроме внучки в бессознательном состоянии, ему приходилось сдерживать натиск Марии Геннадьевны, едва ли ни рвущейся присоединиться к Оленьке. Но двоих у себя на руках, ему явно не осилить. – Мария Геннадьевна, предлагаю донести Олю до вашей квартиры и вызвать скорую помощь.
- Скорую помощь? – в задумчивости протянула Мария Геннадьевна, - Не знаю, скоро ли мы ее дождемся… А, может лучше позвонить в полицию?
У Коли подкашивались ноги, еще чуть-чуть, и он мало, чем будет отличаться от Оли, - Мария Геннадьевна, прошу вас, решайте быстрее, - взмолился Николай.
- Хорошо, пойдем домой.
Неплохо было бы, если их подвезли на автомобили. Но где его взять в три часа ночи, да еще на задворках, среди палисадников и детских площадок.
- Что ты шатаешься, будто выпивший?
 К его рукам, словно гири, привязали, хотелось спать. Хуже всего, что заболела голова, такое ощущение, будто она оказалась в тисках. Последние два десятка метров до подъезда Коля уже волочил тело Оли, опустив ноги девушки на асфальт. Более всех недовольна была Мария Геннадьевна, - Бедная девочка! Что ты с ней делаешь?
Николай крепился из последних сил. В какой-то момент он думал, что свалиться. Наконец, они у лифта.
- Не кидай ее на пол!
Сюрприз ждал их перед дверью на шестом этаже. На звонок в 228 квартиру,  никто не открыл им дверь. Был слышен лай собак, а после того, как Мария Геннадьевна стала стучать по металлической двери, соседи из 227 квартиры пригрозили вызовом полиции.
- Пойдемте ко мне, - предложил Коля. Возможно, позже ему придется пожалеть о сделанном приглашении, но … но не оставлять же людей без помощи. Тот же самый аргумент Коля привел маме, - Понимаешь, родители Оли бегают, ищут ее, забыли оставить ключи Марии Геннадьевне. Вот я и предложил ей подождать родителей у нас.
Елена Николаевна согласилась без раздумий, - Только, где же, сынок, мы их пристроим?
Добрые мамины глаза были очень печальны, а забота о гостях создадут ей трудностей еще больше. Позабыв о собственной усталости. Коля улыбнулся, Олю заберет скорая, а бабушку можно разместить в кресле, в комнате, вместе с Андреем.
Задумка не совсем подходящая, но иного выхода не было. В кресло накидали подушек, чтобы пожилой женщине было удобно. Пока ждали приезда скорой помощи, в  кресло уложили Оленьку.
- Иди спать, сынок, до утра совсем немного осталось.
Елене Николаевне не пришлось уговаривать Николая. Ему едва хватило сил забраться на свой верхний ярус, забыться крепким сном. Тем временем, после звонка в службу «03», началось томительное ожидание. Закипал чайник, на стол было собрано первое, что нашлось на полках холодильника, и в кухонном шкафу: имбирные пряники, нарезку из сыра и любительской колбасы. Окинув стол мимолетным взглядом, Елена Николаевна поинтересовалась, - Может, еще чего особенного желаете, Мария Геннадьевна?
Встряхнув седой головой и вздохнув, пожилая женщина призналась, - Счастье в изобилии. Было бы все хорошо у наших детушек – вот главное.
- Ваша правда, Мария Геннадьевна, а я вот сладенькое уважаю, - на столе тут же появился фруктовый сахар, - Угощайтесь,  а я схожу, посмотрю, как там Оля?
Отсутствовала хозяйка дома недолго. Успела и в комнату к детям заглянуть, нашла всех сладко спящими, в том числе, и саму Олечку. Теперь, даже, если медики не приедут, как-нибудь до утра дотянут они. Пока она заходила в спальню к мужу, на кухне шел пир горой. У Марии Геннадьевны вдруг разыгрался зверский аппетит, и она опустошила почти все, что было на столе. Ну что ж, меньше убирать придется. Елена Николаевна улыбнулась, глядя на остатки угощения. Однако, лицо ее сразу же вытянулось от изумления, а затем от беспокойства за Марию Геннадьевну. Она будто бы уснула, сидя на стуле. Гостья, слегка раскачиваясь, продолжала закидывать себе в рот остатки сыра.
- Мария Геннадьевна, вам плохо?
Она могла бы и не спрашивать. Все то, что пожилая женщина отправляла себе в рот, вскоре валилось из него обратно. Кроме тошноты, ее бил озноб, лицо покрылось испариной. Затуманенный взгляд был направлен куда-то вдаль, пересохшие губы, несмотря на выпитый чай, твердили что-то бессвязное, - Кома … кома… я кажется, готова.
Вести дальнейшие расспросы было бесполезно. Спутанность сознания, оторванный от действительности вид Марии Геннадьевны ясно указывал на то, что она не понимает, происходящего. Пол на кухне был изрядно испачкан, когда, наконец, раздался звонок в дверь. На пороге стояла возбужденная женщина. Отстранив Елену Николаевну, она ворвались в квартиру, - Где она? – этот вопрос был адресован хозяйке дома.
- Оленька в комнате с моими ребятами.
- Что она там делает?
- Спит в кресле. Не волнуйтесь, пожалуйста, Оленьке там удобно, - Елена Николаевна распахнула дверь комнаты и зажгла свет.
- Что это за безобразие! – громовой голос Евгении Владимировны  гремел по всей квартире.
Взгляды обоих женщин остановились на парочке, которая, казалось, не замечая ничего вокруг, непринужденно ворковала друг с другом. Голый торс Андрея обнимал довольную Оленьку.
После крика незваной гостьи проснулись даже те, кто не собирались просыпаться ранее семи утра. По обыкновения свесив ноги, Коля с заспанным видом уселся на кровати.
Благодушно настроенный брат его шутливо почесал Колю за пятки, - Перед гостями не принято голыми пятками щеголять.
- К черту пятки! Оля, что ты делаешь в постели этого парня?!
На помощь сыну пришла Елена Николаевна, - Не волнуйтесь, пожалуйста, Оля спала в кресле. Ей, верно, надоело лежать, и она перешла на кровать.  В кресле неудобно …
- При чем тут ваше кресло? – орала Евгения Владимировна. – Оля, чего ты улыбаешься?  Ты понимаешь, что спать в чужой постели неприлично.
Молодая девушка лишь отмахивалась рукой от матери, как от назойливой мухи. Со стороны происходящее выглядело несколько странно. Елена Николаевна с самым строгим видом обратилась к Андрею, - Скажи, наконец, зачем ты переложил Олю в постель?
Недовольный тем, что его разбудили так рано, Андрей закричал в ответ, - Никого  я не перекладывал. Я спал.
Евгения Владимировна, встревоженная и сильно рассерженная, обратилась к Елене Николаевне, - Милочка, вы мне поможете?  Надо отвести эту исчезнувшую во времени домой. Это нужно сделать прямо сейчас. Вы берете Олю за правую руку, я – за левую, и тут же выходим.
Осуществить задуманное было не так-то просто, как предполагали. В мелькание рук и дерганье ног обе захватчицы никак не могли скоординировать сообща свои действия. Оля вырывалась. Наблюдая за происходящим, Коля никак не мог поверить в то, что еще пару часов назад она едва держалась на ногах.
- Ничего не понимаю, что тут у вас случилось? – Евгения Владимировна всплеснула руками, - Почему родная дочь меня не узнает?
- А ведь я вызывала скорую помощь. Где же врачи? – задавалась законным вопросом Елена Николаевна. Отправившись на кухню, она застала ее совершенно опустошенной. Кроме грязи на полу – напоминание о пребывании Марии Геннадьевны, в обстановке не было ничего, что обращало бы на себя внимание. Спустившись на шестой этаж, к двери 226 квартиры, Елена Николаевна обнаружила бригаду врачей. На ее логичный вопрос: «что с Марией Геннадьевной?» медиками был дан ответ:  «диабетическая кома». Провожал любимую тещу муж Евгении Владимировны. Он же после проводов дал следующие комментарии Елене Николаевне, - У моей тещи сахарный диабет, инсулинозависимый. Она где-то угостилась от души.
- Как вы думаете, ей помогут? – в тревоге вопрошала Елена Николаевна.
Направляясь на лифте на пятнадцатый этаж, Анатолий успокаивал, - Медицина у нас на уровне. Уж я медиков просветил, как следует. Если не спасут вдруг ее, - ответчик развел руками, - Так уж ничего не поделаешь. Пожила на свете Мария Геннадьевна немало.
На пороге малогабаритной двушки Карпухиных на Анатолия набросилась супруга. – Забираем Олю домой.
Возражений не было, только и девочки на месте не оказалось. Трое взрослых людей, зажженная иллюминация, хотя за окном уже рассвело, как тут не вспылить, - Это что же такое? Куда вы ее дели?! – возмущенно орала Евгения Владимировна.
На защиту своей семьи встала Елена Николаевна, - Извините, я уходила. На месте, как раз, оставались вы.
Боевой настрой Евгении Владимировны сменился настороженностью, граничащей с подозрительностью, - Вы что-то от нас скрываете?
- Где Ольга, черт возьми?! – к супруге присоединился Анатолий.
Вопросительный взгляд Елены Николаевны был обращен к Андрею и Николаю. Оба хранили молчание, без лукавства взирая на мать. Совершенно по-иному восприняли этот обмен  информацией незваные гости. Евгения Владимировна сделал соответствующий вывод, - Мальчишкам что-то известно.
- Женя, у меня в глазах, кажется, двоится. Они похожи, как две капли воды, - собственные наблюдения высказал Анатолий Дроздовский.
Дикий темперамент Евгении Владимировны снова рвался наружу, - Или мы сейчас договариваемся, или я буду разговаривать с полицией.
Бесцветные губы Елены Николаевны задрожали, - Вы нам угрожаете?
- Нет, соседи. Всего лишь, предупреждаем.
Елена Николаевна еще раз пристально взглянула на сыновей. Показалось ей или нет, но только ее ребята что-то знали. Вон, как хитро забегали у Андрея глазки, и Коля не просто так безмолвствует. – Евгения Владимировна, позвольте мне поговорить с сыновьями.
Как только они остались одни, Елена Николаевна не стала терять времени, - Ребята, сейчас же выкладывайте, что вам известно.
Первым начал Коля. Спрыгнув с постели, он, несколько смущаясь, произнес, - Оле стало плохо, после того, как она увидела собственную мать.
- Да она просто мегера! – дополнил Андрей. – Я бы от нее тоже сбежал.
- А, понятно, Оля сбежала. И вы, конечно, причастны к тому. Где она? – после короткой паузы, показавшейся вечностью, Елена Николаевна добавила, - Поймите, наконец, кроме того, что вы создаете дополнительные трудности нашей семье, вы причиняете вред юной девушке с еще неокрепшей душой. Если она поддалась обману, она утратит веру в людей, в доброту …
- Мама, ты не знаешь многого, - разговор продолжил Андрей, - Я иногда бывал у них дома и насмотрелся всякого. Мамаша Оли издевается на ней. Мерзкая женщина может уйти из дома, заперев ее одну в комнате на весь день, оставив голодной.  Может сильно ударить Олю по тем частям тела, которые находятся под одеждой. Оле было очень больно, но сначала она не жаловалась, терпела. Думала, что мать ее образумится. Так продолжалось года два, но все без изменений. Мамаша ее еще больше зверела. Временами Оля была вынуждена обращаться за медицинской помощью, синяки болели. Девушке приходилось лгать, переодеваясь к урокам физкультуры, одноклассницы тыкали в нее пальцами, крутили у виска. А тело у Оли было, между тем, как у далматинца – в сине-красных синяках. Мама, это стыдно, в конце концов ….
Елена Николаевна перебила, - Вне сомнения, ложь не может быть оправдана ничем. У поведения Евгении Владимировны должны быть объяснения.
Подойдя к матери, Андрей взял ее за руку, - Мама, Оле было стыдно говорить об этом. Она плакала и страдала молча.
На глазах у Елены Николаевны заблестели слезы, - Несчастная девочка, но чем же мы можем ей помочь?
Коля, переглянувшись с братом, дополнил, - Оля … Оля спряталась …
- Прекрати! – закричал Андрей.
Из-за дверей прозвучали грозные предупреждения, - Сколько нам еще ждать? Немедленно покажите, где Оля? Иначе вам будет хуже.
В серо-голубых глазах Елены Николаевны застыло отчаяние. Обеспокоенная женщина и не пыталась скрыть его. В попытке спасти своих домашних, она что-то прошептала, сложив ладони вместе. Казалось, окружающее отгорожено от  нее непреодолимой стеной. Возможно, мирное действие продолжалось, но внезапно оно было прервано вмешательством извне. Удары по двери комнаты были настолько впечатляющими, что Коля распахнул дверь. Ему пришлось лицом к лицу столкнуться с Евгенией Владимировной. Не без труда сохраняя выдержку, Коля спокойно промолвил, - Не забывайте, что вы находитесь в чужом доме.
- Где вы спрятали Ольгу? Говорите!
Вмешался Анатолий, - Евгения, тише. Может, Оля уже вернулась домой и стоит под дверью нашей квартиры.
Сквозь плотно сжатые губы вопрошаемая процедила, - Что ты несешь, болван! Мы с тобой обошли всю квартиру, ее нет нигде. Я иду звонить в полицию.
Робкое возражение прозвучало в ответ, - Но я имею в виду нашу квартиру, а не эту.
Через минуту незваных гостей выдворили. Закрываясь на все замки, Андрей поставил в угол, рядом со входной дверью скалку и пластиковый таз.
- Это зачем?
Проводив удаляющуюся в спальню маму внимательным взглядом, Андрей пояснил, - Для защиты от мегеры. Тазик, правда, слабоват в качестве щита, но … все-таки, это лучше, чем ничего.
- А скалка для чего?
Андрей покачал головой, - Какой же ты недогадливый. Для чего нужна скалка?
Коля улыбнулся, - Понял. Ты пироги хочешь печь, а в тазике собираешься тесто замешивать.
- Ну, ты и тупой. Кто же в тазу тесто замешивает?
-  Кто? – эхом повторил Коля.
- Только такие мегеры, как мать Оли. Скалку я также для нее приготовил. Тресну ей по башке, если она еще раз появиться.
- Подождите! Не надо никого трескать, - в коридоре возникли две прекрасные нимфы.
- Ты чего-нибудь понимаешь?
На вопрос Андрея Коля произнес, - Вижу, что наша мама и Оля подружились.
Елена Николаевна и Оля переглядывались, - Да, мы очень понравились друг другу. Выяснилось, что у нас даже есть общие интересы.
У окна, на кухне Оля с восторгом и немного с опасением взглянула вниз, - Как у вас замечательно. При взгляде вниз немного кружится голова, но это, скорее, от непривычки. Елена Николаевна, вы ко мне тоже скоро привыкнете, - широкая улыбка Оленьки сделала ее совсем девочкой. Радостно блестели ее темные глаза, слегка вздернутый нос еще больше заострился. Может, она чего-нибудь разнюхивала, подумалось Коле. И тут Оля вовсе всех огорошила своей просьбой, - Елена Николаевна, возьмите меня к себе, жить.
Трое удивленных слушателей внимали девушке, словно оглушенные. Первой очнулась хозяйка дома, - Ты шутишь, Оля? У тебя есть свой дом.
Губы Оли задрожали, ведь она была уверена, что здесь ей не откажут. Похоже, еще чуть-чуть, и девочка расплачется, - Но дома меня никто не любит, кроме бабушки, и то она больше интересуется цветами и собаками. Возьмите меня к себе, пожалуйста, - молитвенно сложенные руки, в мольбе обращенные глаза прыгали с Елены Николаевны на ребят и обратно.
- Твоя мама пошла звонить в полицию. Оля, пойми, хочешь ты того или нет, но поскольку ты – несовершеннолетняя, никто не станет спрашивать твоего мнения, они заставят вернуться тебя домой.
- Нет! Если вы не хотите меня взять к себе, я просто уйду, - Оля решительно направилась к двери.
Елена Николаевна поспешила следом за ней, - Подожди, Оленька. При всем желании, мы немедленно не можем тебе помочь. Закон на стороне твоих родителей. Сейчас они заберут тебя. Но, если желаешь, мы проконсультируемся у юриста, узнаем, за что можно лишить родительских прав.
Оля, выслушав обещание, застыла в неподвижности у двери. Грустно улыбаясь, Елена Николаевна гладила ее по плечам. Было искренне жаль девочку. Но как же … но как же быть? Их взгляды встретились. Отчаяние спасовало перед правдой жизни, - Елена Николаевна, но как же мне дожить до этого светлого будущего?
Захлопнулась дверь, а она все стояла около нее, словно страж. Господи, но почему всевышнее Провидение допускает, чтобы безвинные души страдали? Такая юная и уже столько горя хлебнула. Бедная девочка, чем же она может ей помочь? Смахнув слезу, Елена вздохнула. В настоящее время, пожалуй, ничем, кроме молитвы. «Господин и Владыко! Призываю вас, своего Бога, и обещаю, служить вам, покуда живу, повиноваться вам во всем. Пожалей, Владыко, бедную девочку …»
Кто-то тряс ее за руку, - Мама, извини, кажется, к нам снова гости.
Сообщение Коли оказалось, как нельзя кстати. Через пару минут звонок в дверь предвосхитил визит новых гостей. На пороге люди в форме, - Полиция. Разрешите осмотреть вашу квартиру.
Елена Николаевна была так растеряна, что просто отошла в сторону, пропуская полицейских. Двое плечистых мужчин, прежде, чем устроить обыск, сделали предложение, - Вас обвиняют в том, что вы прячете у себя несовершеннолетнюю девочку. Вы можете опровергнуть предъявленное обвинение?
Если ранее в душе жила надежда, что угроза – не более, чем рядовое запугивание, однако, с появлением представителей правопорядка, вера в благородство человеческой души превратилась в иллюзию. Сокрушенно покачивая головой, Елена Николаевна промолвила, - Оля Дроздовская, действительно, некоторое время находилась у нас, вместе со своей бабушкой, Марией Геннадьевной. После подошли ее родители.
- Это те, которые обращались к нам, - пояснил полицейский своему сослуживцу. Обращаясь к Елене Николаевне, полицейский поинтересовался, - Что вам еще известно?
- Немногое. Со слов девочки, она не хотела возвращаться домой.
Они с Андреем стояли неподалеку и перешептывались, Коля полюбопытствовал, - Андрей, что ты молчишь?
Вместо ответа Андрей наступил на ногу брату, и едва слышно прошептал, - За нами следят.
Елена Николаевна к тому времени смолкла, и полицейские начали осматривать квартиру. Ребята крутились неподалеку, наблюдая за действиями полицейских. Елена Николаевна ушла прибирать на кухне. Коле хотелось присоединиться к матери, но Андрей удержал его, - Мама обойдется, если ты не поможешь ей. Запомни, если полицейские будут тебя расспрашивать, особо не распространяйся. Тебе мало, что известно.
- Позволь спросить, почему?
Услышать объяснение не удалось. В поле их зрения вновь возникли представители правопорядка, - Молодые люди, как нам стало известно, кто-то из вас двоих был хорошо знаком со сбежавшей.
Перед ответом Андрей успел ущипнуть брата, - У нас с ней общая компания, не более того, бросив мимолетный взгляд на настенные часы, Андрей продолжил, - Нам скоро в школу, а еще надо собраться.
- Мы предупредим вашего педагога, если вы задержитесь. Найти девочку, как можно скорее – самое важное. Куда могла пойти Оля?
Устало вздохнув, Андрей с одолжением изрек, - Проверьте еще раз в ее собственном доме, в 226 квартире.    
Случайно оброненная фраза спасла положение. Наконец, Карпухины остались одни. Привычные утренние процедуры заняли немного больше времени. Двигаясь, словно в полусне, ребята путались под ногами друг у друга, по ошибке брали чужие средства гигиены.
- Мама, где моя рубашка? – спустя полминуты Андрей атаковал брата, - Колька, признайся, ты ее взял?
Коля явился перед братом в эластичной футболке, - Первым уроком будет химия, а у тебя по химии …
- Заткнись! 
Впереди, на пороге родительской спальни замаячила фигура отца семейства в безразмерном халате, со всклокоченной шевелюрой, - Химия, сынок, - это … это замечательная наука. Ей свойственны превращения студента-недотепы в алхимика, а заурядного сантехника в начальника коммунальной службы. На химию нельзя опаздывать. Чревато! Можно опаздывать на какую-нибудь физкультуру ... литературу …
- Папа, как ты себя чувствуешь?
Опираясь о косяк двери, Виктор Сергеевич широко зевнул, - Отменно, только башка раскалывается. У нас имеются какие-нибудь таблетки от головы?
На смену Николаю в заботе об отце семейства присоединилась Елена Николаевна, - Виктор, если ты не забыл, то сегодня пятница, и тебе …
Расставшись с опорой, Карпухин сделал пару шагов к супруге, но едва не свалился на пол, если бы не вовремя подставленная рука, другой рукой Елена обхватила супруга за пояс. Карпухин допустил непозволительную слабость, навалившись на хрупкую супругу, что едва не лишило ее равновесия.
- Виктор, прошу тебя, осторожно. Я тоже сегодня иду на работу. Пойдем, я отведу тебя в ванную комнату, ты умоешься.
Карпухин неожиданно воспротивился предложенному, - Нет, я плохо себя чувствую. Ты должна вызвать мне врача.
- Хорошо, Витя, - печальный взгляд, брошенный ею на супруга, подсказал бы последнему продолжение, если тот был в состоянии хоть немного соображать, - Витя, от тебя за версту разит алкоголем, это определит не только врач. Сомневаюсь, что тебе дадут больничный.
- А ты вызови, не сомневайся. Врач приедет немедленно, потому, что … потому, что мне плохо.
- Мама, мы ушли, - доложил за обоих Андрей.
Оставшись вдвоем с супругом, Елена, несмотря на его протесты, отвела мужа в ванную комнату, где помогла умыться, а затем уложила в постель. На тумбочке, у кровати остался стакан воды, - Я сейчас вызову врача, но я не могу дожидаться ее прихода. Виктор, может, тебе лучше позвонить своему руководству и взять отгул на день?
Схватившись за голову, Виктор лежал на кровати и стонал. На предложение супруги он лишь махнул рукой. Обеспокоенная самочувствием близкого человека, Елена пребывала в растерянности. Виктор – не ребенок, и ее несвоевременной явке на работу никто не отыщет оправдания, если она вдруг задержится до прихода врача. – Виктор, чем я еще могу тебе помочь?
- В кухонной полке спрятана четвертинка. Хочешь, оприходуем ее  и свалимся оба?
- Ты неисправим, Витя. Предложи угощение врачу, а я – на работу.
Лежа в постели, он вскоре задремал, и на его счастье, либо на беду забылся в глубоком сне. О том, что было после, он мог только догадываться. Ну, ничего. Его не затруднит сочинять для себя достойное оправдание, а, впрочем, без разницы, что придет в голову его начальству. Руководителей в Москве много,  а сантехников – не хватает. Упокой, Господи, его душу безгрешную, имя истинной грешницы он обнародует, если пассия откажет взять его под опеку. Да будет так …
 
       
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава VI.

     Все утро он метался по квартире, поначалу в поисках таблетки от головы, затем, разыскивая четвертинку, которую Ленка, все-таки, припрятала. Дефиле из ребячьей комнаты в спальню дало новый ход его мыслям. А, если … Лена сама все … оприходовала? Рисуя в воображении, как прозрачная жидкость живой струйкой исчезает в чужой глотке, живописец изнывал от жажды. Ленка выпивает? Нет … нет! Она такая правильная, особенно, когда молится, в эти мгновения для нее вовсе никого не существует, кроме ее всемогущего Бога. Глотая забродивший кефир, о котором за четыре дня его существования в холодильнике, уже успели позабыть, и, смакуя очередной глоток, хозяин поморщился. Алкоголь там, конечно, имеется, а, если, честно сказать, кефир – откровенная гадость. В холодильнике есть настойка боярышника, Ленка для своих старух-прихожанок приобрела. Попробовать, что ли? Вдыхая прянно-терпкий аромат, прогульщик поморщился. Даже, если он не может купить себе четвертинку, пить старушечью бормотуху, выше его сил. А Ленке он отомстит ее же способом. Эврика! Сунув пузырек в лоток с овощами, под мойкой, «изобретатель» с воодушевлением потер ладони. Будет теперь знать, как прятать. Сам виноват. Бабам иногда стоит напоминать, где их истинное место, а то совсем распустились. Готовит из полуфабрикатов, квартиру убирает лишь по выходным, воспитанием детей не занимается, заводят сомнительную дружбу с родительским комитетом, а, главное, свободное от работы время проводит в своих, можно сказать, монастырских стенах. Ей поп, скорее, муж, чем он. Что Ленка хорошего в церкви нашла? Тихо там, поют только по часам, и музицируют неплохо, вот только репертуар несколько однообразный. Еще непонятно, отчего в церкви фантазия не поощряется? Все действо там разворачивается по привычному сценарию. Вот, если бы поп или какой-нибудь диакон взял бы и запел арию, что-нибудь, вроде: «Так берегись любви моей» или «Вихри враждебные веют над нами» и так далее. Ленка недавно рассказывала, был у них такой случай. Явилась одна пожилая прихожанка, приготовилась к службе. Бабка-то такая сердобольная, всем святым собралась молиться, и вдруг, можно сказать, на глазах у соратников, бабке поплохело. Вызвали скорую помощь, а пациентка, пока их дожидалась, померла. Никакие молитвы поповские, ей во здравие, не помогли. Вот и верь после того, попам, если бы еще неизвестно было, кто о том поведал, а то, ведь, его собственная супруга, Ленка. Эта врать не станет. Вот он, мужчина в самом расцвете сил, образованный в меру, шибко образованные сейчас только ученые мужи, их судьба положила на алтарь Науки, так вот он, можно сказать, мастер на все руки, почти без недостатков, два десятка лет живет в браке с одной женщиной. Так, какого же хрена ей еще надобно? Другая баба в аналогичных условиях, можно сказать, носила его на руках, цветами забрасывала … хотя, к чему ему цветочки? Нет, если уж на то пошло, так уж лучше тогда пузырьками с настойкой боярышника, а Ленка все к попам бегает. Если отвлеченно рассуждать, религия, конечно, нужна для того, чтобы управлять стадом человечьим. Люди ж, как разделяются? На сознательных и безответственных, так, вот, ежели первые все могут без напоминания, то другим, которых большинство, требуют жесточайшего контроля, словно овцы в стаде, а поп, стало быть, пастух. Так вот, Ленка-то его, сознательная. На кой черт ей пастух? Заглянув в холодильник, Карпухин оценил скромные запасы и остановил свое внимание на пельменях. Сварит бульон, приправы добавит, там, как никак, мясное содержимое имеется. Так, что прощай, голод! А за окном яркое солнце светит, легкий ветерок дует и вполне приемлемая погода. Может …  устроить дома свое собственное богослужение, нарядиться в сутану, крестами обвешаться, хотя раздобыть ему проще цепи от сливных бачков … сойдет. Страницу церковного писания выучит, и будет повторять ее постоянно. Попы именно так и делают, бормочут под нос одно и то же, меняя местами сказуемые и существительные в предложениях, и все это с самым честным видом. Из Ленки вышла бы неплохая попадья. Баба она хозяйственная, вот ему и надобно дома храм устроить, чтобы Ленка не бегала по приходам.
Телефонный звонок прервал буйный полет фантазии. Брать трубку или сделать вид, что его нет дома? Долго думать не пришлось. Зазвонил мобильный телефон. Рука сама потянулась к нему. Лишь только он включил его и поднял трубку к уху, как слуха, пребывающего в безделье, достиг поток ругательств. Звонила его пассия. Карпухин не стал спорить, заглушая нелестные отзывы. Он просто отключил телефон, ну, их к черту, всех баб. Никогда бы он не женился, если ни желание заполучить вполне приличную хозяйку, по сходной цене. Тогда, двадцать лет назад, личная свобода не казалась ему такой большой ценностью. За долгие годы супружества ему не пришлось пожалеть о сделанном когда-то выборе. А теперь, похоже, все решали за него. Но у Светки Алексеевны ничего не выйдет. Теперь распоряжаться собственной жизнью он не позволит некому, какими бы высокими целями бабы ни прикрывались.
Завалившись в постель, Карпухин забылся в беспокойном сне. За ним гналась Светка с незаполненными журналами. Обойдется, будет настроение – заполнит. Впереди грядет встреча еще похлеще – починка прохудившегося трубопровода в окружении оравы балбесов, которая с легкостью перепутает бандаж со струбциной, а еще один оболтус, его напарник припрятал пилу-болгарку и не собирается ее возвращать ни при каких условиях.   
И над всем этим нарушением принятого распорядка дня довлеет распоряжение высшего руководства – директрисы. Не поладив со своими подпевалами, «королева Марго» отдает распоряжение – понизить мастера производственного обучения Карпухина в должности, такое может присниться лишь в страшном сне. Уж, если ему суждено позаботиться о резьбе на трубе, он ограничиться использованием слесарных тисков и плашкодержателя с комплектом плашек, главное, он избавит себя от общества ненужных свидетелей, у кого, пардон, «руки из жопы растут».
Звонок надрывался, тот несомненно требовал к себе внимания. Смахнув остатки сна, Карпухин направился к двери. В следующее мгновение к звонку присоединились удары в дверь. Казалось, их сокрушительные залпы ни перед чем не остановятся. – Карпухин, открывай!
Оглушенный догадкой, хозяин дома прилип к стене. Явилась его пассия. Если не открыть, соседи, упаси Боже, обратятся в полицию. Придется подчиниться обстоятельствам. Щелкнул замок, и Карпухин понял, что он не ошибся. Достаточно было одного взгляда на вошедшую, чтобы вовремя ретироваться. Хлопнула дверь, и вдруг воцарилась тишина. Цепкая ручища сгребла его за ворот футболки и потащила на кухню. Карпухин не сопротивлялся. Стоит сохранять выдержку и дождаться оглашения условий незваной гостьи.
- Долго думал?
Изобразив раскаяние, Карпухин лишь пожал плечами. Должно пройти время, уляжется страсти, и каждый из них займутся собственными делами, не забывая об общественных. Стоит перед ним фигура внушительных размеров, стоит и еще командовать пробует. Спрашивается: почему он должен ее терпеть у себя дома? – Красивая ты, Светка. Одна живешь,  потому, что командовать слишком любишь.
Надо было видеть, как насупилась загримированная физиономия заместителя директора по учебной части. Непропорционально крупные черты лица еще больше подчеркивали его асимметричность. Ноздри увеличенного носа раздувались точно у скаковой лошади, полуоткрытые губы шептали что-то едва различимое, сократовский лоб избороздили поперечные морщины, а глаза, чей прямолинейный взгляд лишь выставлял напоказ строгий нрав их обладательницы – все вместе они дополнительно свидетельствовали о неустроенности личной жизни. Лицо запоминающее, но разве его обладательнице хотелось оставаться в памяти всех подряд: бесконечной череды студентов, обслуживающего персонала, более счастливых коллег, вот только того единственного, кто едва ли ни впервые за длительные годы поисков и метаний обратил на нее внимание, не спасовав перед крутым нравом, желала видеть она перед собой всегда. Их первая встреча, произошедшая около четырех лет назад, изменила немало в его однообразной жизни, где дома его обычно ждали вкусный завтрак, обед, ужин, порядок в обстановке, двое подрастающих пацанов и верная, послушная жена, с которой и поскандалить-то было не из-за чего. И вот, когда утром, днем, вечером всегда одно и то же, возникает она – фигура в роли заурядной заказчицы. Придя к ней домой, в качестве рядового сантехника, он с помощью слесарных тисков фигурно нарезал резьбу на трубе и вскоре был переведен в разряд мастеров производственного обучения. Сменить службу в Дирекции по эксплуатации зданий на работу в колледже строительства, архитектуры и дизайна, оказалось непросто. Он, Виктор Карпухин – простой работяга, и так разом выйти в интеллигенты? Видно, приглянулся бабе.
- Думаешь, не догадываюсь, чего ты мне льстишь? Я же тебя, Карпухин, насквозь вижу, все твои недостатки наперечет знаю …
Виктор перебил, - Одни лишь недостатки? Светка Алексеевна, ты ж прозорливая. Неужели мужика любят только за рабочие качества?
Суровое выражение лица гостьи сменилось на милостивое, - Я сейчас разговариваю не с мужиком, а с мастером производственного обучения. Изволь ответ держать: отчего на работу не явился?
Тихонько, по стеночке, по стеночке … но дальше прихожей сбежать не удалось.
- Стой, тунеядец! – и тут же женская фигура загородила собой путь к отступлению. – Сегодня ты сорвал две первых пары. Пришлось срочно искать замены. Соображаешь, скольких людей уважаемых подвел?! – гремел глас заместителя директора.
Усмехнувшись, Карпухин почесал за ухом, - Чего там считать-то, сама же сказала: «две пары».
- Поздравляю, считать пока не разучился, а меня к тем счастливчикам забыл причислить? Нелегко мне было твою голову отстаивать перед гневом директорским.
- Твоя обязанность прямая, Светка Алексеевна. Забыла, кто меня так щедро угощал, - не без злорадства заметил Карпухин.
- Зачем напился, как свинья? Не ты один пил, а занятия сорваны тобой в единственном числе.
- Так хорошо, что более никто не прогневил директрису, это ж, счастливый исход дела, ты так не считаешь, Светка? – задержав свой взгляд на физиономии собеседницы, довольный Карпухин вдруг растерялся, - Ты чего это, Светка, сама ж, сказала, что обошлось  с директрисой.
Растирая слезы рукой, увешанной перстнями, обиженная женщина что-то тихо шептала себе под нос. Глядя на нее, Виктор готов был и сам слезу пустить. Баба важная, а как им дорожит, готова по-матерински пожалеть его, - Светка, глянь в зеркало. У тебя глаза почернели.
Пока Светка восстанавливала красоту в ванной комнате, Виктор кинулся искать четвертинку, сейчас они ее со Светкой оприходуют. Под мойкой, кроме пакета картошки, нескольких морковок – пусто, в полках – емкости с крупой, пакет с хлебом, баночки с приправами, в ящиках стола разложена кухонная утварь, всякого барахла напихано. Гадюка, все-таки, Ленка, вылила четвертинку. Может, в магазин Светку отправить? Так ведь, где деньги запрятаны, он также запамятовал. А на часах, поди уж, четыре стукнуло. Скоро его орлята нагрянут! – Светка, ты где?
Из ванной комнаты явилась преображенная женщина. Умытое лицо, в меру подкрашенные глаза привлекали к себе выразительностью взгляда, в нем мелькнула уверенность – самое хорошее ее ждет впереди. Яркие губы взывали к себе, порой, им так не хватало ласки, посвежел цвет лица. Теперь ей никто не даст более сорока лет, - Виктор, помнишь, сколько мне?
Жаль, но вопрошаемый не ошибся в ответе, - Сорок пять стукнет летом. 
Светлана Алексеевна была обидчива, словно ребенок. Иногда ей не хватало выдержки, чтобы скрыть свои чувства. Надо было быть совершенным дилетантом, чтобы не заметить очевидного.
- Светка, я не хотел тебя обидеть. Осознал свою ошибку, и впредь буду думать, прежде, чем сказать.
Их глаза встретились, Карпухин догадался, что обещанного недостаточно. Эта женщина очень сильно любит его. Ее кошачьи глаза буквально взывают к любви. Неужели он должен сделать выбор?
Грустно улыбнувшись, гостья промолвила, - Знаю заранее, чего я стою. Мне не повезло с самого начала, и не стоит меня жалеть. Угостишь меня чаем?
- Конечно, дорогая.
Он с удовольствием крутился на кухне, расставляя чашки с блюдцами, остатки бутербродов, крекеры – все то, что ему удалось отыскать.
- Не беспокойся. Мне будет достаточно одного чая, - после короткой паузы Светлана Алексеевна добавила, - Ты смотришь на меня, будто я чего-то забыла.
- Забыла, - эхом вторил ей Карпухин, - забыла назвать меня милым.
Улыбнувшись, гостья ответила, - Готова называть тебя так всю жизнь. За счастье видеть тебя ежедневно, пусть даже в семейных трусах, небритого, после того. Как от скуки ты где-нибудь раздавишь четвертинку … я бы многое отдала. Если бы ты знал, как мне надоело просыпаться одной в огромной постели, не согретой ничьим теплом. По утрам и вечерам готовить себе еду, заниматься уборкой, словно у меня большая семья и есть, о ком заботиться. Очень важно, когда тебе есть о ком заботиться, это заполняет все твое существование. Витя, что мне делать?
- Скоро вернуться мои сыновья Николай и Андрей, и тебе лучше не говорить им, кто ты. А завтра, Светка,  я выйду на любое дежурство, я обещаю.
Лишь только за ней захлопнулась дверь, он стер с губ Светкины слезы. Они оказались очень солеными. Зачем она плакала, чтобы он … лишний раз пожалел ее? Но разве жалость не унижает, и не это ей вовсе надобно. Ополаскивая чашки после недопитого чая, он продолжал размышлять над своим непростым выбором. Если он оставит Ленку, она не станет страдать. Ему заведомо известно – она будет ходить, молиться, бить попам земные поклоны, надеясь на светлое будущее, которое у священников обозначается, как рай. Мечтая о рае на небе, она, вряд ли, дождется его на земле. Андрею и Николаю он не нужен, через четыре месяца им исполниться восемнадцать.  А Света … она такая одинокая, ей плохо. Если они будут вместе, ей больше не будет плохо. Светка будет продолжать командовать, но только у себя на работе. А дома она станет держать себя послушной овечкой, пастухом станет он. Объединило их сильное чувство, вот  только он, в отличие от Светки, испытывал он его  к тихому и незаметному существованию, неограниченному никакими законами и порядками.
Неизвестно, сколько времени он просидел, обхватив голову руками. Временами Виктору казалось, что он задремал. Тишина сменилась небытием, в котором он видел себя на палубе быстроходного лайнера, плывущего через Атлантику. Когда-то это было его заветной мечтой, ведь каждый, насколько бы никчемным человеком он не был, стремится к ее достижению. Когда-нибудь она, все-таки, сбудется, или …придется сменить  мечту.
Очнулся Карпухин в шестом часу вечера. К его удивлению дома он пребывал в одиночестве. Блуждая по пустой квартире, Карпухин вовсе не скучал, скорее, наслаждался предоставленной ему свободой. Если бы только иметь неограниченный запас средств, жить одному, что не так уж и плохо. Делай, что пожелаешь, никто тебя не ограничивает. Однако, у него такое впечатление, что им упущено нечто важное, и это нечто одному ему не отыскать. У него масса свободного времени, а не сходить ли ему в смежную церквушку, присмотреться, чего там всякий раз Ленка выискивает? Поповская пословица гласит: «чем больше отдаешь, тем больше к тебе возвращается». Вот только он не замечал, чтобы сами попы делились, чаще служители церкви выступают в качестве сторонними наблюдателей, кого-то призывают поделиться, иные пользуются подачками от их «божественной» щедрости. 
В который раз обследуя содержимое кухонных полок, Карпухин неожиданно обнаружил банку пива. Странно, а в прошлый раз он внимательно осматривал содержимое лотков под мойкой. Довольный сделанной находкой, Карпухин предвкушал приятные ощущения при потреблении пенного напитка.
Хлопнула входная дверь. Кто это? Долго гадать не пришлось. Шурша пакетами, на кухне появились Андрей и Николай. Награжденные от Природы одинаковыми внешними данными, выражение их лиц, однако, разнилось. Если Николай при взгляде на отца испытывал сочувствие и никогда не отказывал ему в помощи, совсем другое Андрей, который и не пытался скрыть отвращение, отображенное у него на лице. Поверхностный взгляд, брошенный на отца, вызвал нелестный отзыв, - Опять напился.
- Тебя ждал, сынок, - Карпухин из последних своих актерских способностей постарался изобразить того, кого в нем хотели видеть, - Может, угостишь?
- Фу, какая гадость, - брезгливо поморщившись, Андрей стал разбирать содержимое пакетов. Так на всеобщее обозрение появились: пакет пельменей, филе грудки курицы, ассорти из овощей, бананы, апельсины, сырковая масса, бородинский хлеб, упаковка печенья и пакет сока. Все вскоре было разложено по полкам холодильника, - Колька, ты готовь, только побыстрее. А я у себя, - доложился Андрей, и даже не взглянув в сторону отца, будто того и вовсе не существует, удалился.
По какой-то только ему одному известной причине, Карпухин старший также задержался на кухне. В руке он по-прежнему сжимал банку пива, с интересом наблюдая за слаженными действиями сына, отец семейства облизнулся, - Угостишь, когда сготовишь?
Обернувшись, Николай улыбнулся, - Конечно, папа, с удовольствием.
- А я могу угостить тебя пивом, - Карпухин поставил промо перед собой банку пива, - Баночка, как видишь, небольшая, но на двоих хватит.
Коля накрыл банку рукой и отодвинул от родителя, - Нет, папа, не стоит.
- Ну, ты еще заплачь, глядя на меня. Тебя мать советовала ограждать меня от выпивки?
- Мама тут ни при чем. Я сам хочу, чтобы ты больше не пил, - Коля говорил искренне, с чувством, так, что Карпухин, поначалу желавший сменить тему разговора, неожиданно проникся благородным сыновьим порывом, - Колька, разве я похож на алкоголика?
- Конечно, нет. Но по привычке люди порой выпивают больше, чем надо им самим.
- А, ловлю тебя на слове. Все-таки, выпить иногда невредно? - То ли утверждал, то ли вопрошал отец семейства.
Николай, более смотревший за плитой и за тем, что на ней готовиться, боялся обидеть отца своим невниманием, потому углубляться в дискуссию о вреде и пользе спиртного ему не хотелось, - Папа, тебе компания нужна? Хочешь, я Андрея позову?
- Нет, не стоит отвлекать Пикассо от его трудов. Пусть мастер трудится.
Тонкая ирония, проскользнувшая в комментарии отца, не смутила Николая. Андрей сам виноват. Не стоит провоцировать человека, даже, если его поведение вызывает у тебя несогласие, - Ладно, обойдемся без Андрея, только, папа, давай договоримся, что голодным его оставлять не будем.
- Пусть жрет у себя в мастерской.
Будучи свидетелем отцовской реплики, Коля лишь укоризненно покачал головой, но от голосовых порицаний воздержался.
Карпухин, в ком все более просыпался аппетит, однако, не отказался от злорадства, - Ты, Колька, очень правильный. В жизни таким нелегко приходится. Если людей с гадкими привычками окружающие осуждают открыто, то праведникам шепчутся в затылок. Чего пожимаешь плечами, не веришь? Кстати, как там курочка?
- Почти готова. Салат я уже порезал, - заметив, что банка пива уже открыта, Коля попросил, - И мне налей, пожалуй.
- Правильно, сынок. От стакана пива не опьянеешь, - сделав пару глотков, Карпухин оценивающе взглянул на Николая, так, словно прикидывал, чего еще от него можно ожидать. Наконец, после того, как спиртное слегка взбодрило его, Карпухин полюбопытствовал, - Колька, что после школы будешь делать?
Раскладывая ужин по тарелкам, Николай выбрал самую аппетитную часть грудки курицы и положил ее отцу. Себе и брату порции получились чуть меньше, остается надеяться, что все останутся довольными. На вопрос отца Коля ответил не сразу. Естественно, у него будет еще ни единственная возможность для того; чтобы изменить сделанный первоначально выбор, - Пока только думаю пойти работать … возможно, курьером …
От удара кулака по столу подпрыгнули тарелки, - Ты, что, Колька, с ума сошел? Ты ж, почти отличник, способный, ответственный, умный. Да, если бы из моего колледжа хоть немного походили на тебя, никогда не помышлял о смене работы. Тебе, Колька, надо в Университет, причем, учти, если ты теперь не поступишь, следующей весной отправишься на службу в армию. Ты этого добиваешься?
Напоминание о грядущем призыве омрачило светлый лик юного отрока. А, ведь, действительно, службу в армии он упустил из вида. Грусть, уступившая место огорчению, ничуть не смутили внезапно возникшего и напомнившего о себе Андрея, - Сколько мне еще ждать ужина? Есть  хочу.
Вместо ответа Коля протянул брату тарелку и свой стакан с пивом. На физиономии  Андрея обозначилось мимолетное удовольствие, - Это я понимаю, - в его устах слова прозвучали, как высшая похвала, - А тебе, Колька, пить вредно. Пьяных в Университете не любят.
Порция пива прошла мимо Андрея. Поймав подходящий момент, стакан перехватил Карпухин. Андрей от неожиданности застыл с открытым ртом, - А мне?   
Отца с ответом опередил Николай, - Извини, может, тебя утешит, мне также ничего не досталось.
Он стоял с гордо поднятой головой, уткнув руки в бока, - Мне наплевать на тебя. Где мой ужин?
На краю стола, перед Андреем обозначилось пустое место, - Папа, здесь только, что стояла тарелка.
- Согласен, Колька. Ранее здесь много тарелок стояло, и пакеты магазинные лежали, усмехнулся Карпухин.
На Андрея было жалко смотреть. Его еще пару десятков секунд назад презрительно выпученная нижняя губа, мелко задрожала, - Я, правда, есть хочу.
Ласковая, открытая улыбка Николая, казалось, многих могла согреть, Андрея она возвратила в детство, когда еще не умеют и не пробуют делать ничего на зло. Наивность и доверчивость брата подкупили Николая, - Обещаю, если твоя порция не найдется, отдам тебе свою.
Но не всем понравилось такое решение вопроса, - Пусть извинится перед тобой.
Николай, вопреки требованию отца, отдал Андрею свою тарелку, чем тот и воспользовался, тут же исчезнув в их общей с Колей комнате. Коля лишь вздохнул ему вслед.
- Зря ты с ним в благородство играешь. Эгоист, вряд ли, оценит такую щедрость. Держи, идеалист, - Карпухин выудил из-за спины еще одну порцию.
- Спасибо.
Некоторое время на кухне царила тишина, нарушаемая стуком вилок о тарелки. Изредка, когда у Карпухина застревали куски курицы, он пропускал воздух, громко цокая. Он мог себе это позволить в присутствии Николая или Лены, которых он иногда воспринимал за собственную тень, хотя с тем же успехом эта парочка могла подстроиться под любого, чье поведение не противоречит общечеловеческим ценностям, - Вкусно готовишь. Из тебя вышла прекрасная хозяйка.
- Спасибо за комплимент, папа. Ты мне его говоришь уже не первый раз.
- Отчего же не похвалить, если ты со своей мамашей просто идеальные люди.
Собрав грязные тарелки, Николай занялся наведением чистоты, - А, все-таки, мне кажется, папа, что идеальных людей не бывает. Недостатки имеются у всех, только у кого-то они  более заметны, а другие научились их скрывать. И Андрей еще неоконченный эгоист, ему надо только помочь стать лучше. Это наша с тобой обязанность, папа, кто же ему поможет, как ни близкие люди?
Вздохнув, словно от предвкушения грядущих трудов, Карпухин поделился собственными соображениями, - Я с большим удовольствием помогу тебе. Если желаешь знать, из вас двоих я больше люблю тебя. Скажи, почему ты прощаешь Андрею все его гадости?
Посуда была вымыта, порядок наведен. Николай присел напротив отца, за столом. Они смотрели друг на друга, оба улыбались, только у Карпухина добрая эмоция вышла несколько жалостливей. Кого он более жалел: своего любимца, или, может быть, тех, кому далеко до благородства Николая, так или иначе, Карпухин жаждал услышать ответ. С лица Николая не сходила улыбка, - Папа, может, в это трудно поверить, я люблю всех людей и пытаюсь разглядеть их достоинства. По-моему мнению, законченных негодяев не бывает. Есть люди, которые стремятся к провокациям, порой вызывая гнев окружающих,  из которых лишь некоторые способны разглядеть в провокаторах актеров. Люди пытаются привлечь к себе внимание, вероятно, испытывая острое одиночество. Некоторым нравится купаться в лучах славы, возможно, провокаторы  просто не уверены в себе.
Карпухин согласно кивнул головой, - Сынок, ты рассуждаешь, как настоящий психолог. Откуда такое глубокое знание жизни?
- Мне нравится наблюдать за людьми. Я не только смотрю на них, но и многому учусь, перенимая положительный опыт. Папа, я не стремлюсь казаться лучше, чем я есть на самом деле. Извини, если я иногда тебе таким кажусь.
Они проговорили почти до самого возвращения Елены с работы. Карпухин с удовольствием слушал о том, как сын готовится к экзаменам, с интересом – о трудностях, с которыми Николаю приходится сталкиваться. Карпухину было приятно осознавать, что сын его не жалуется, и не ищет виноватых в своих бедах. Колька – молодец, он пытается разобраться в лабиринте жизненных сложностей самостоятельно. Нелегко сыночку придется, вот потому, он, отец семейства не бросит своих орлят, будет помогать им по мере возможностей, ведь, если человек споткнется, рядом обязательно должен быть тот, кто протянет ему руку.


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава VII.

     Прошедший рабочий день не принес ей удовлетворения. Восстанавливая в памяти сегодняшнюю суету, которая поначалу воспринимается, как должное, Елена пыталась определить, где ею была допущена неточность, вызвавшая недовольство начальства. Не был нарушен заведенный порядок исполнения ею рабочих обязанностей. Стандарты организации были соблюдены, проведена необходимая проверка качества продукции, новая продукция на склад не поступала, ничего не было утеряно, и, наконец, до грядущей инвентаризации нужно было еще дожить. Ей не в чем себя винить, но сегодня ее ушей впервые коснулся слух о сокращении. Менеджеры шептались о будущем изменении в штатном расписании, которое затронет, в первую очередь, персонал среднего звена, стало быть, она не может быть спокойна за свое будущее. Лишиться работы накануне окончания сыновьями школы, в преддверии выпускного вечера – было страшно представить подобное в действительности. Она проработала товароведом на складу неподалеку от дома почти семь лет. Имея небольшой опыт работы по специальности, она быстро включилась в рабочий график, приспособилась к особенностям работы, легко сошлась с людьми, была благодарна за оказанное ей доверие. Это прекрасно, когда люди в тебя верят, хотелось отплатить им трудовыми свершениями, проявленной инициативой. За ее срок службы на складах много, чего произошло, но у Елены никогда не возникало желания сменить место работы. Не исключено, что объяснение тому кроется в ее консерватизме. Она не без труда расставалась со старыми привычками, а плохо это, либо вполне приемлемо, покажет время.
Маршрутка притормозила на пересечении Новочеркасского бульвара и Донецкой улицы. Отсюда до дома Лене, буквально, двести метров. И завтра новый рабочий день, и нерешенные проблемы, о которых Лена сразу же забудет, переступив порог дома. Войдя в квартиру, ее хозяйка не услышала привычной суматохи, похоже, что ребята уже легли спать. Супруга Лена обнаружила на кухне. Брошенного на него взгляда было достаточно, чтобы понять, Виктор протрезвел и готов к обсуждению, - Добрый вечер, дорогой, глядя на отрешенно-недоверчивое выражение его лица, у Елены язык не повернулся назвать мужа «милый». Как показал ее предыдущий опыт общения с ним, такой настороженный вид свидетельствует о тайных замыслах не в ее пользу. Так или иначе, она заставила себя улыбнуться, - Ты уже поужинал?
Черт возьми! Как разнится картина. Пусть одной не хватает внешних данных от Природы, другая намеренно не желает быть привлекательной даже для близкого человека. Кисло улыбнувшись, Карпухин промолвил, - Конечно, тебя, что ли, ждать буду.
- Виктор, может, мы поговорим спокойно?
- А кто здесь шумит?
Вздохнув, Елена спросила, - Скажи, дети спать легли?
Пристальный взгляд вопрошаемого побудил ее призадуматься, а не напрасно ли она его расспрашивает? Наконец, Виктор решил, что близок к разгадке того, что на уме его супруги, - Цель твоих расспросов, конечно же, поскорее самой лечь отдохнуть?
- Я беспокоюсь о детях…
Виктор перебил, - Больше всего ты беспокоишься о своих попах.
Лена резко встала из-за стола, - Виктор, я прошу тебя, не надо касаться слишком личного. У каждого человека может быть …
- А у тебя не может, потому, что мне надоело делить тебя с попами, которым у тебя всегда найдется оправдание. Объясни: чем твой Бог лучше меня?
Она могла уйти, и тем самым, прервать поток богохульства, но тогда между ними, близкими людьми с приличным сроком супружества, останется много невыясненного, а это рождает дальнейшее непонимание. Нет, как она ни устала, ей следует попытаться достичь примирения, - Виктор, тобою в корне неверно поставлен вопрос. Скажи, что тебя не устраивает в нашей совместной жизни?
- Что меня не устраивает?  Не устраивает, что своим старухам ты настойку боярышника приобретаешь, а мою четвертинку вылила. К попам, как на работу ходишь, полжизни ты в этой церкви проводишь. Что мне в старуху превратиться или стать благочестивым верующим, чтобы не делить тебя не с кем?
- Пожалуйста, не кричи, Виктор …
- Думаешь, соседи услышат, и сплетни будут собирать?
- Не о том ты, Виктор. Дети проснуться.
- Вспомнила. А, когда ты целыми днями торчишь у попов, неизвестно, чем занимаешься, какая ты после этого мать?
- Лучше я пойду спать. Спокойной ночи, Виктор.
Выходя с кухни, Лена на взглянула на супруга. Карпухин отплатил ей взаимностью. Они расстались, будто чужие. Пусть. Зачем ему жена, которая привыкла жить чужим умом, а именно – на работе за Ленку думает начальство, а в богадельне – попы. В семье, нормальной, российской должно царить  равноправие. А у них, что наблюдается? В те дни, когда Ленка вкалывает на складе по двенадцать часов, дома царил бы бардак, если ни его организаторские способности плюс идеальное послушание сына. В выходные дни Елены складывалась еще более обидная ситуация. Вроде, хозяйка есть, а на самом деле – пустое место, и снова за порядок в доме отвечает Николай под его руководством. Вот и выходит, у него не жена, а одно название. Когда-то давно он бросил Университет им. Баумана. Теперь, по происшествии немалых лет, он сожалел о том, что не стал инженером. В его умной голове с каждым годом рождалось все меньше технических идей, а ведь он еще и изобретатель, но, в первую очередь, наблюдатель. С миром, окружающим нас, все мы связаны, воистину, неразрывными узами. В этом окружении, близком для нас и далеком, одновременно, мире есть любимые люди, но они все исчезнут, если … Когда мы люди исчезаем, мир принимает совершенно иной облик, повинуясь чужому, зачастую, враждебному взгляду. Только мы удерживаем вокруг себя Вселенную такой, как она … Есть? Как мы ее видим! К концу своей жизни он станет хранителем всей Вселенной, в которой, вероятнее всего, действуют те же законы, что и в других вселенных, в мириадах Вселенных и всего одной истинной, где существуют он и его близкие люди.
- Подвинься, я тоже отдыхать хочу.
Устраиваться на ночь, на их большой двуспальной кровати ему пришлось нелегко. Ленка заняла большую ее половину, а могла бы ограничиться третью, - Ленка, оглохла, что ли?
С соседней половины не раздавалось ни звука. Чудеса да и только! Разве он тихо говорит? Глаза его успели привыкнуть к темноте, плюс естественное освещение – Луна не подвела. Присмотревшись, Карпухин заметил, что супруга не спит. Губы ее что-то беззвучно шептали, руки были молитвенно сложены. Щелкнув выключателем, Виктор произнес, - Мне кажется, что кто-то из нас сумасшедший.
Никаких изменений, то же неподвижное тело, отрешенная поза и немое обращение, нетрудно догадаться, к кому. Присев на корточки, ему надо было видеть ее стеклянные глаза, Виктор уткнул в супругу пристальный взгляд, ведь, должна же она, черт возьми, стать простой смертной, для которой нет ничего важнее собственного благополучия, - Лена, может, мне психиатра вызвать?
Вероятно, в свой адрес он услышал бы немало нареканий, но ответчица ограничилась утешением, тем более, что жалела она не себя, а его. – Спасибо, Витя, не надо. Я понимаю твое негодование, но кроме тебя, дорогой, мне приходится общаться с Владыкой небесным …
Исповедь  послушницы была немилосердно прервана, - Ну, давай, рассказывай, о чем вы с ним болтали? Может, ты просишь его урезать расходы на выпускной вечер и уменьшить плату за коммунальные услуги?
Остатки легкой дремы слетели с нее в то же мгновение, - Виктор, ты в оскорбительной манере говоришь о том, в чем совсем не разбираешься. Ты хотел спать? Давай будем спать.
Не так прост был Карпухин, чтобы оставить жену в покое. Он добьется от нее должного внимания, - Хочу обратиться  к тебе с предложением, - после недолгой паузы ему пришлось толкнуть ее в бок, - Ленка, а, что, если я устроюсь в твою богадельню сантехником? Сортир в ней имеется?
- Могу похлопотать за тебя при случае, будешь … выносить за прихожанами горшки, но только на общественных началах. Не исключено, что в благодарность тебе швырнут когда-нибудь рублей двадцать. На четвертинку, конечно, не хватит, а пузырек боярышника купишь, в утешенье.   
Карпухин, оскорбленный до глубины души, лежал и медленно соображал, как ему отомстить обнаглевшей Ленке? Первое, что пришло ему в  голову, пойти и нажаловаться на Ленку попам. У тех, какая мораль? Всепрощение, какой бы тяжести проступок не был совершен. Вряд ли, церковники станут склонять Ленку в своих гневных проповедях. Для них она – свой человек, а корпоративность попы соблюдают. Есть еще один вариант, но для него требуются союзник из числа медицинского персонала. Суть заключается в том, что он тяжело заболевает, понарошку. Альтернативой его госпитализации является тщательный уход дома, конечно же, любящей супругой. Самое простое решение – отправится к Светке Алексеевне, так либо по-другому, его могут коснуться материальные потери, а это уже повод для огорчения. Деньги всегда были нужны ему. Они  придавали Карпухину уверенность в собственных возможностях, но в отличие от Ленки ему никто не внушал, что он достоин лучшей доли, тем более, что каждый понимает ее по-своему.  В настоящем он желал заслуженное почитание, материальной стабильности, так сказать, жизни без забот и хлопот. Он не станет искать смысла жизни … а есть ли он? Хочется просто жить, без оглядки на общественное мнение, пересуды окружающих, высокие принципы.
Засыпая в позе мумии, Карпухин жаждал отвлечься от текущих проблем, и хотя бы на время сна перенестись в иную реальность, где его не будут донимать олухи, постоянно путающие цельные плашки с разрезными, пытающиеся приспособить наживку в качестве пилы-болгарки, где его не станет преследовать с очередной порцией нареканий «королева Марго», где, наконец, не будет попов с их богадельнями, церковнослужители исчезнут, испарятся, вымрут, как доисторические динозавры в конце мезозоя. Всю ночь он убегал от племени неандертальцев, их копья маячили  над самой его головой. В последний момент, когда он почти прощался с жизнью, наперерез темнокожим охотникам, пронеслось стадо невысоких слонов. Загнанные животные соскальзывали в воду, им некуда было деваться. Слоны плыли, рассекая волны, а напуганный до смерти Карпухин сидел на спине у одного из плывущих. Для того, чтобы не утонуть, Карпухин вцепился в два слоновьих лопуха. Его болтало из стороны в сторону, Карпухин сопротивлялся наперекор водной стихии, в итоге он проснулся на полу, в объятиях с подушкой.  На часах половина восьмого утра. По коридору между кухней и ванной комнатой курсировала супруга, не замечая его, словно он, Виктор – просто пустое место.  Что ж, в ответ он поступит так, как подсказывает ему беспристрастный рассудок. Глядя в окно, Карпухин облегченно вздохнул, погода сегодня не подвела. Ярко светило солнце, на фоне голубого неба ни одного облачка, вплоть до линии  горизонта. Стало быть, сегодня ему положена недальняя поездка к хорошей знакомой. Лежать, пусть  даже на постели, в безделье, скучно.
- Ленка, в магазин сегодня пойдешь?
Из коридора донеслось, - Нет, ты пойдешь.
- А почему я?
- Немного развлечешься.
- А ты?
Ответ Карпухина не удовлетворил, - У меня нет денег.
Услышанное вынудило его подскочить с постели. Черт возьми! Куда Ленка потратила деньги?! Вперед, трусцой на кухню, где Ленка завтракает, а у плиты толчется его любимец, Колька.
- Мама, тебе яичницу или омлет?
- Лучше омлет с помидорами, и выключи заодно на соседней конфорке сардельки.
Сын хозяйничал, жена просматривала какие-то хозяйственные счета, не хватало самой малости, - На что ты деньги потратила?
Закипел чайник, и Елена тут же разлила кипяток по чашкам, - Чай будешь?
Игнорируя обращение, Карпухин повторил свой вопрос, - Ты берешь во внимание, что мы еще за квартплату и коммунальные услуги не заплатили, а у тебя уже нет денег! Как ты можешь это объяснить?
Несмотря на нервозность, сквозившую в репликах хозяина дома, Елена сохраняла спокойствие. Разливая чай, она отчиталась, - Витя, если ты помнишь, то наш семейный бюджет составляют заработанные мною двадцать семь тысяч в месяц, из которых мы тратим деньги на приобретение продуктов питания и покупки промышленных товаров. Плату за коммунальные услуги и квартплату вносишь ты, Виктор, если ты не забыл …
- Это ты забыла, что бросаешь деньги в бездонную прорву, твои попы не знают меры …
- Папа, пожалуйста, прекрати. Ты касаешься того, о чем имеешь самое пространственное представление. Будешь завтракать?
Можно было устроить скандал, но деньги не возникнут из шумного разбирательства. Правильнее будет потребовать отсчет, - Буду, клади всего и побольше, - улыбнувшись сыну, Виктор вперил в супругу воинственный взгляд, - А теперь ты, Лена, покажи мне все чеки из магазинов. Я хочу знать, сколько, конкретно ты тратишь?
- Виктор, я не храню чеки, но согласись, наши с тобою траты при раскладе слишком разняться. Оплата коммунальных услуг и квартплата в сумме, вряд ли, превысят более восьми тысяч в месяц. На магазины уходит больше, почему я должна нести большие расходы?
Откусывая внушительный кусок сардельки, Карпухин злобно усмехнулся, - Значит, тебе хочется знать, почему? А тебе не приходит в голову поинтересоваться об этом у своих попов?
- Прошу тебя, прекрати. Витя, зачем ты нервируешь меня перед работой? – голос Елены дрожал, во взгляде читалось недоумение.    
На нем замыкались явно недоброжелательные взгляды домашних. Понятно, что одобрения его требования, вряд ли, встретят, но откровенно враждебные отношения с домашними ему не нужны, - Ладно, Лена. Завтра у тебя выходной день, мы сядем и все разложим по полочкам, на что и сколько мы все тратим.
Решение удовлетворило всех. Лена ушла на работу, Карпухин вспомнил, что он сегодня еще не умывался. Перед поездкой на ответственное дежурство следует побриться. Из зеркала на него смотрело усталое лицо мужчины среднего возраста, неухоженное, сказывалось отсутствие должного внимания со стороны супруги. Главное, что обращало на себя внимание, во взгляде не хватало уверенности, что здесь его не предадут, - Колька, у тебя в башке тоже много дури. Согласен с тобой, собственную мать, какой бы она не была, следует любить. Но объясни мне, зачем любить остальных людей?
Сидя за столом, напротив друг друга, отец с сыном были готовы к обсуждению отношений. Однако вопрос в том, желали ли они того, готовы ли были к откровенности? – Папа, это вопрос слишком объемный, чтобы сходу ответить на него. В попытке помочь другому, я повинуюсь своему внутреннему голосу.
- Вы уже завтракали? – с заспанным видом на кухне появился Андрей.
Пока Карпухин разглядывал семнадцатилетнего балбеса, Николай попытался поднять брату настроение, - Мы с папой позавтракали. Есть сардельки, могу приготовить омлет с помидорами, будешь?
Протирая глаза и широко зевая, Андрей выдавил из себя, - Буду. И еще должна быть пачка печенья.
- Есть такая и сырковая масса имеется, - напомнил Коля, - Будешь?
- Валяй все. 
Пока Андрей умывался, Коля готовил. Любуясь сыном, Карпухин ничуть не сомневался, здесь, в его отсутствие все будет благополучно. Вперед, туда, где его ждут максимум удовольствия и немного трудовых свершений. Хлопнув Кольку по плечу, Виктор предупредил, - У меня сегодня дежурство намечено. Вероятно, буду поздно.
Если бы Карпухину удалось заглянуть в душу сына, то, что он там смог бы увидеть, прочитать, разглядеть, конечно же, не остановило безответственного отца, но, возможно, заставило бы его призадуматься. Отцовские чувства просыпаются у всякого мужчины, разница лишь в том, что большинство созревают для роли родителя, чаще к концу жизненного пути, иные – с оглядкой на окружающих и тут никакие нравоучения от любимых подруг не помогут. Вот Ленка, если бы замыслила еще родить, он ей в этом деле не помощник. В их невеселом положении ни к чему это, а уж кто Ленку сподобить может на неумное дело, несложно догадаться. Как будто ей забот, хлопот не хватает … Какие бы трудности в отношениях с супругой у него не возникли, заподозрить ее в расчете Карпухин не посмел. Ленка всегда была добросердечной, за то он ее и полюбил, а как связалась с попами, так у супруги проснулась жалость ко всем подряд: кто ей равен и всем прочим.
Сидя в шикарной квартире у Светки Алексеевны, Карпухин делился наблюдениями, - Никак не могу понять. Живет баба, - перехватив косой взгляд своей слушательницы, Виктор стал более осмотрительно подбирать слова, - Вроде, все у нее есть, а именно – любящий супруг, в самом расцвете сил, пара сыновей, подающих надежды, стабильная работа. Жизнь женщины течет своим чередом, какие-то особые трудности дама не испытывает, можно сказать, все, как у всех. Так нет же, в тайне от домашних, женщина стала исчезать по выходным, без всяких объяснений, у нее появились интересы на стороне. Заботы о домашних стали для нее обузой, а свободное время она щедро тратит на увлечение вне дома. Я понятно излагаю?
Кивнув ухоженной головкой, в которой зрели, порой наполеоновские планы, близкая подруга подсказала, - Витенька, поясни, кто же они, эти злостные вымогатели, которые лишают твою жену уверенности в себе? Именно ее ты имел в виду, когда говорил об абстрактной женщине?
- Светочка, ты просто умница! Кроме того, красавица, владеющая женской психологией, - губки бантиком, и Карпухин стал похож на великовозрастного детину. – Скажи, милая, чего же не хватает абстрактной женщине?
Поправляя идеально уложенные волосы, ей хотелось выглядеть еще более привлекательной, Светлана Алексеевна промолвила, - С удовольствием отвечу на твой вопрос, Виктор, тем более, что с твоей супругой, мы конкуренты за внимание мужчины в самом расцвете сил. Хотелось бы небольшое уточнение, милый, даже, будучи знатоком женской психологии, мне неясно относительно увлечений твоей жены.
Каким сладостным был поцелуй, неомраченный никакими проповедями и молитвами. Отзывчивые губы Светланы, истосковавшиеся по мужскому вниманию, взывали к чувственным наслаждениям. Зажмурив от удовольствия глаза, Карпухин мог представить себя в роли арабского шейха, властелина женских сердце, но более всего ему хотелось быть любящим и любимым мужем, на которого супруга взирает, как на центр Вселенной. Глядя в глаза любящей женщины, Карпухине, переживающий невиданное воодушевление, произнес, - Увлечение у нее достаточно вредоносное – религия. Она, как на работу ходит в церковь, что она там делает, можно только предполагать.
- Да, Витя, с этой категорией населения я редко сталкивалась. Временами, кажется, что душа их открыта, но лишь для тех, кто, как и они, верят в чудеса. Обо всех своих горестях и проблемах они докладывают духовным отцам, делятся с ними, буквально, всем, и даже слишком личным. По-моему, Виктор, верующие люди уязвимы, потому, что слишком внушаемы. В чем-то, Виктор, имеется и твое упущение, ведь в какой-то момент твоя супруга поверила больше малознакомому человеку, чем тебе. Неблагодарная она! Как же можно, имея почти идеальные условия жизни, пренебречь всем этим, ради сомнительного успокоения души, как?!
Внимая, Карпухин  молча соглашался с ответчицей. Перед ним женщина, с которой они прекрасно понимают друг друга, но остаются также невыясненным вопрос, - Как ты думаешь, Светочка, что тянет человека к религии?
Ах, как ей хотелось провести этот день в праздном ничегонеделанье, а доставляя удовольствие близкому человеку, она вправе рассчитывать на взаимность. Рядом сидит он, дорогой ей человек, так почему же ни откликнуться на его призыв, - Вопрос, что ты задал, неоднозначен, Витя. Согласись, к вере приходит не каждый. Должен существовать какой-то импульс, толчок, чтобы рядовой гражданин стал верующим.
- Свет, ты только вдумайся, во что они верят?! В светлое будущее. В то, что все равны, так это же – коммунизм. Свет, ты считаешь, что все равны?
В душе влюбленной женщины было все, чтобы любимый остался доволен, уж она об этом позаботиться. Хочет любимый говорить – будет у них беседа по душам, - По Конституции Российской Федерации у нас все равны, но в действительности равенство живет лишь на бумаге, и я, наделенная руководящими функциями, не нацелена относиться идентично к тебе, милый и к нашей уборщице Ксении. Более того, Витенька, мое мнение, что и церковнослужители относятся к прихожанам по-разному. Те, кто их спонсирует, да, дорогой, среди попов взяточников тоже хватает, так вот, спонсоры имеют привилегию – полное отпущение грехов, так сказать, отступную. А другие, которые сами чего-то выпрашивают, прикидываясь обездоленными, те довольствуются бесплатным пониманием.
- Выходит, попы корыстны, не менее, чем остальные люди? – вопрошал Карпухин.
- И более того, они также грешны, как все окружающее, а отличаются от нас с тобой, Витенька, тем, что не забывают своевременно получить отпущение грехов.
Рассказанное образованным человеком было воспринято безоговорочно. Вот, ведь, казалось бы, такая бутафория, а сколько внимания к себе требует, - И, все-таки, не пойму, какого хрена Ленка бегает в церковь?
Выражение лица собеседницы стало деловито-настороженным, глаза сыщика уставились в одну точку. Возможно, она была близка к открытию, - А ты уверен, что жена бегает именно в церковь? Может, она … себе любовника завела?
- Нет! Я уверен, Ленка бегает к попу, из дома стали исчезать вещи: старая одежда, обувь, продукты из холодильника, лекарства – все это Ленка тащит попам, а те уже распределяют от своего имени старикам, бомжам, у них это называется «раздать милостыню».
- Вот ты сам и ответил на свой вопрос. Видимо, когда-то твоя жена решила, что живет, не принося пользы, и она стала дарить свои заботы посторонним людям, в ущерб своим домашним. Витя, ты ее склоняешь по-всякому, вот причина того, что она возносит хвалу Господу, а не тебе.
- За что такое предпочтение? Чем он лучше меня? Вот ты, Светочка, улыбаешься, а я ничего смешного не сказал.
- Витенька, ты задал риторический вопрос, на который, пожалуй, люди несколько веков пытаются найти ответ. Вероятно, каждый не прочь возомнить себя Всевышним. Религия нужна, чтобы держать народ в подчинении. Кого-то закон не остановит в желании обогатиться, ради денег иные готовы пойти на преступление, и вот для таких «паршивых овец» и нужен пастух, он же …
- Поп! Я тоже об этом думал. Хотел даже Ленке устроить бесплатное представление с декорациями, где я буду выступать в роли любимого попа, ну а Ленка пусть остается прихожанкой.
- Я бы на твоем месте проследила за женушкой, когда она отправляется на очередное богослужение.
- Не хочу, чтобы Ленка меня там видела, не устраивает меня компания «паршивых овец», - признался Карпухин.
- Не стану тебя уговаривать, но будь спокоен, верующие во время службы следят лишь за манипуляциями священника.
- А за мной Ленка совсем не следит, мы давно с ней не говорили по душам. Я не чувствую себя нужным.
- А твои сыновья, как они относятся к увлечениям матери?
Виктор пожал плечами, - Трудно сказать, пожалуй, никак. Николай мне признался, что любит помогать людям, Андрей – законченный эгоист. К сожалению, таких среди современной молодежи сейчас много. Николай, мне кажется, будет поддерживать Лену в ее воззрениях, Андрею – все без разницы. Такие, как он, в любой момент могут предать, но в любом случае, мне не хотелось бы, чтобы кто-то из них последовал примеру Лены.
Они разговаривали еще час, вспоминая былые победы, обсуждали причины поражений, строили планы на будущее. Большее удовольствие оба получили от барахтанья в постели, где не надо было рассуждать, а только наслаждаться близким соседством любимого человека. Однако, прожитый день так и не дал Карпухину ответ на вопрос: что ему делать далее?



                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава VIII.

     Всю ночь ей снилась могила родителей на Востряковском кладбище. Давно она у них не была. Мамочка, вся в белом, протягивала к ней свои добрые руки, уговаривая приехать. «Как твоя поясница, девочка, смотри не надорвись. Пока молодая, кажется, что сил много, а как входишь в возраст, так болячки всякие просыпаются, по ночам, хоть на стенку лезь, болит все. Те ноготки и астрочки, что ты весной  прошлой высаживала, порвали, не осталось почти ничего. Папа обижается на тебя, не верит, говорит, что не может любимая доченька о нас позабыть. Хочется нам на тебя взглянуть, порадоваться за тебя, да и ты не пожалеешь, что приедешь к нам. Местные торговки тащат с могилы последнее, что можно унести». Бедная мамочка, завтра она непременно поедет на кладбище, а возвращаясь, зайдет в Храм, поставит свечи за упокой души.
Утро началось с ежедневных забот о комфорте домашних, с приготовлением завтрака, легкая уборка квартиры, и скорее туда, куда зовет ее душа. Уже восьмой час утра, оглядываясь на часы, Елена надеялась, что Коленька ей поможет, но тщетно. Позавтракать мужчины могут и без нее, а вот хозяйственные заботы на себя возлагать не станут. Вытерев тряпкой пыль с, казалось, самых недоступных мест: кухонных шкафов, под мойкой, за плитой, Лена навела чистоту на стекла окон, которые часто бывают испачканы, где краской Андрюшенькой, где техническими маслами.  В ванной комнате скопилось постельное белье, которое неплохо было бы постирать, но … успеет ли она закончить с чистым бельем? Убираться в спальне она не пойдет, не дай Бог, проснется Карпухин. Начнутся расспросы, объяснения, и тогда у нее точно не получится вырваться к оговоренному сроку. Содеянное по доброй воле, во благо людям должно дарить  радость, но когда время расписано, буквально, по минутам, начинаешь все делать впопыхах, и тут уже не до радости. Однако, пусть она уберет одну только кухню, но аккуратно. В детстве ей не часто приходилось убираться, все по дому делала мама. От нее родители требовали хорошо учиться, развивать свои художественные способности. Сначала цветными карандашами, Лена рисовала повсюду – на переменах в школе, на скучных уроках в тетрадях,  дома – на обрывках листа ватмана, в альбомах. В художественной школе девочке-подростку объяснили, что истинные живописцы предпочитают холсты и масляные краски. Под мойкой нашелся растворитель, но, чтобы оттереть испачканное окно пришлось немало постараться. Она обязательно поговорит с Андреем, и в следующий раз он, возможно, будет аккуратнее.
- Мамочка, ты уже встала?
Что тут предпринять – радоваться, либо попенять сыну за бессмысленный вопрос? Искренность и простодушие Николая рассеяли ее сомнения, - Как видишь, милый Коленька, позавтракаете с Андреем без меня?
- Конечно, мамочка, - после короткой паузы, Коля, словно спохватившись, поинтересовался, - Если ни предстоящие экзамены, мне очень хотелось бы посмотреть …
- Что посмотреть?
- Как там, в Храме? Знаешь, мамочка, я как-то звал туда Андрея, ему бы полюбоваться на иконы, некоторым из которых уже несколько веков. Когда смотришь на лик Божьей матери, забываешь, что это ты, скромный мирянин хотел обратиться к Святой с просьбой, а она, эта божественная женщина плачет, когда помочь не в ее компетенции. Глядя на ее слезы, возникает неистребимое желание броситься спасать, защищать, помогать тем, кому хуже, чем остальным. Мамочка, откуда родился завет: «… Возлюби ближнего, как самого себя»? По-моему, надо меньше себя любить.
Отчего на лице любимой мамочки беспокойство, разве он сказал нечто страшное, задавался вопросом Николай.
Елена попыталась переубедить сына, - Коленька, среди наших современников мало людей, которые пренебрегали бы заботами о себе любимом. Люди любят собственное тело, потому, что оно вместилище души, а она бессмертна. Тем, кто любит себя, нетрудно полюбить ближнего, а любить ближнего повелел нам Господь, - бросив мимолетный взгляд на часы, Елена заметила. – Сынок, мне уже пора.
Планы Елены нарушил Андрей. Накануне он весь вечер гонял на мотоцикле, вернулся перед самым возвращением матери с работы. Отец явился еще позже. Вечером Елене не удалось пообщаться с Андреем, а сейчас придется. Увидев, что он еле-еле идет, опираясь о стену, Лена тут же бросилась к нему помогать, - Что с тобой случилось, Андрюша?
Охая, парень схватился рукой за бок, другой рукой он не отпускал стены, - Кажется, я что-то себе повредил, - лицо Андрея исказила гримаса боли, - Вчера, чтобы миновать столкновения  с ниссаном, я резко вывернул руль и свалился в канаву. Хорошо, что рядом ехал Сашка с соседнего дома. Он мне помог выбраться.
Лена с трудом дослушала, - Андрей, почему ты к врачу не обратился сразу?
Андрей не спешил с ответом, будто что-то обдумывал, - Так это же случилось вечером, никто из проезжающих автомобилей меня не задевал, лишь чуть-чуть помешали движению.
Елена протянула к сыну руки, но Андрей предостерег ее, - Я сам дойду до кровати, а ты …
- Я вызову скорую помощь.
- Нет! Не нужны мне никакие помощи, - громко заявил Андрей, взглядом показывая на дверь их общей с Колей комнаты. Лена сразу догадалась распахнуть перед пострадавшим дверь, - Позволь, я все-таки …
- Нет! Ты мне очень поможешь, если посидишь со мной, - его серо-голубые глаза умоляли, взывая о помощи и заботе, как можно просить только любимую маму, заранее зная, что она не откажет.
Уложив пострадавшего в постель, Елена нежно поцеловала его в щеку, - Я волнуюсь за тебя, вдруг тебе станет плохо?
- Вот тогда и вызовем скорую. Мама в моем нежелании нет ничего удивительного. Тебе хорошо известно, что я не терплю врачей, не доверяю им.
Лена в тревоге пожирала глазами сына, - Андрей, если ты не доверяешь врачам, позволь, я тебя осмотрю.
Движения парня были достаточно медлительны, на его праздной физиономии выражение пренебрежения, недоброжелательности, самовлюбленности, отвращения  сменяли друг друга, в тот момент, когда он пытался приподнять футболку, - Нет, пока не могу, вчера меньше болело.
Елена сидела у постели Андрея, не замечая, что комната не прибрана, что время неторопливо отмеряет секунды и минуты, которые ей были нужны, чтобы стремиться туда, где, кроме успокоения Елена находит для себя ответы на многие вопросы: ради чего жить, как сделать так, чтобы люди, после ее ухода с благодарностью вспоминали о ней, чем облегчить людские страдания … Вот он ее, страдающий сын, и она бы все отдала, чтобы только избавить его от мучений, - Я боюсь, что у тебя там может быть что-нибудь сломано.
В прищуренных глазах Андрея сверкнул злобный огонек, - А ты не бойся. Я скажу тебе, если сломаю, - взяв мать за руку, он с чувством промолвил, - Мы так редко разговариваем по душам, что разучились понимать друг друга.
Услышанное от Андрея поразило Елену. Как мало родители знают своих детей, а ведь они растут, взрослеют и как быстро взрослеют. Как легко за всей этой житейской суетой упустить главное – любовь близких, - Андрюша, сейчас меня более всего волнует твое самочувствие, и, чтобы оно улучшилось, я, конечно, посижу с тобой, - ласковая улыбка любящей матери обещала исполнить любые его пожелания.
- Мама, я хотел тебя спросить. Если я не поступлю по конкурсу в Художественную Академию, ты оплатишь мое обучение?
- Не знаю, Андрей, во сколько это обучение обойдется. У меня нет никаких накоплений, на работе сейчас очень неспокойное время настало …
- Все ясно, далее можешь не продолжать, - в голосе Андрея звучало огорчение в паре с безысходностью, на мать он не смотрел, - Вот так и гибнут таланты, - с эмоциональным надрывом произнес обделенный, - А ведь так хотелось получить поддержку, только представьте себе, сколько всего я смог бы воплотить в реальность!
Не отрывая глаз от Андрея, Елена Николаевна обратила внимание на слишком смелые жесты пострадавшего при падении.
Николай, в это время наводящий в комнате порядок, молча внимал разговору близких. От Николая не укрылось, как сильно огорчилась мама, и все это из-за Андрея, мама даже запамятовала об утреннем богослужении. Перехватив злобный взгляд братца, Николай предложил, - Андрюша, а ведь ты можешь продать «железного коня» за месяц, сейчас сезон, покупатели найдутся. Я возражать не стану, мама, думаю, тоже.
Простой и очевидный ответ обескуражил Андрея, - Причем тут ты с мамой, когда мотоцикл мой и только мой! А вот ты, мама, могла бы взять кредит на все время моего обучения в Академии.
На несколько мгновений наступила мертвая тишина. Николай, стирающий пыль, застыл, точно статуя. Первой опомнилась Елена Николаевна, - Ты не прав, Андрей. Мотоцикл подарен вам обоим на день рождения, и Николай имеет на него равные с тобой права в роли собственника. По поводу кредита, его я, конечно, могу взять, но отдавать придется с процентами. У меня все деньги уходят на наше семейное проживание …
Андрей перебил, - И твоим попам немало перепадает.
- Андрюша, прошу тебя, не надо касаться того, что тебе неизвестно, и мысли твои уж очень похожи на чужие. Мой тебе совет, обратись к отцу, возможно, накоплений у него достаточно. Без всяких кредитов можно обойтись.
Заведенный Андрей не желал сдавать позиции, - Чего хорошего в Церкви? Чего ты туда ходишь, как на работу?
Елена грустно улыбнулась, - Когда-нибудь ты поймешь это, Андрюша. Прежде, чем размышлять о чем-то, малодоступном для твоего понимания, возьмись изучить простые понятия. Постепенно, Андрюша, надо учиться любить других, не только себя.
- А те, которые в Церковь не ходят, лишь себя любят?
- Себя любить – не грех, если это чувство переходить в благодать для остальных, - и будто вспомнив о нечто важном, Елена поинтересовалась, - Ты к экзаменам готовишься? Может тебе помочь?
- А чем ты поможешь? – со злостью спросил Андрей, - Репетиторов ты мне нанимать не станешь, - уже не вопрошал, а утверждал «главный» брат.
- С тобой может позаниматься Коля.
- Не хочу.
Елена покачала головой, - Вижу, что тебе уже полегчало, Андрюша. Я, верно, тебе более не нужна.
Андрей не знал, что такое выдумать в свое оправдание. Родные ему не верят, почему? Ломать голову Андрей не стал. Близкие не ценят его уникальность, а ему нелегко общаться с такими примитивными созданиями. В конце концов, ему стыдно за них. Не принимать очевидное, и где-то даже завидовать ему – талантливому, творческому, одаренному. Точно! Кротка и мать исподтишка завидуют ему, только брат умело скрывает собственное ничтожество и не перестает ему завидовать никогда, даже, когда готовит свои вкусные обеды. А мать, вопреки поповским наставлениям, испытывает ко мне неприязнь, особенно в те моменты, когда остро ощущает свою неполноценность.  Как скучна жизнь, правильней сказать, существование работающей домохозяйки. Повседневные заботы и хлопоты притупляют восприятие прекрасного, жизнь становится серой и однообразной, отсюда нежелание понять того, кто выше тебя по развитию. Окружающие его люди погрязли в мещанстве, их преследует дух накопительства и стяжательства. В противовес мещанам возникают разные секты, которые, прикрываясь высокими помыслами, заставляют восприимчивых особ, обворовывать собственные семьи и даже самого себя.
- Мама, ты сейчас в Церковь? – получив утвердительный ответ, Коля попросил, - Возьми меня с собой.
- И меня заодно, - ангельским голоском пропел Карпухин.
- Встал уже, Витя, хорошо, - Елена через силу заставила себя улыбнуться, - Витя, тебе бы хорошо остаться, с Андрюшей посидеть. Он вчера неаккуратно катался и пострадал, сильно ушибся.
- Врача надо было вызвать, а не ждать, пока я проснусь, - попенял хозяин дома.
- Но Андрюша не любит врачей, - оправдывала сына Елена, - Кроме того, Витя, ни один врач не станет сидеть с пострадавшим, это дело его родственников. Посиди, Витя, - умоляла Карпухина.
И вновь на всеобщее обозрение была представлена душераздирающая картина – передвижение калеки о стенку. При этом Андрюша так убедительно стонал, что усомниться в его травме мог себе позволить только специалист.
- Господи, сынок, тебе стало хуже?
Жалостливая физиономия Андрея никак не вязалась с его двуличием. Если бы он лишь на миг взглянул на брата, вероятно, поставил крест на своем актерском мастерстве. Но Андрюша не желал спускаться с пьедестала, куда он сам себя возвел, - Я отправляюсь искать Олю. Она поругалась с родственниками и опять сбежала.
Пояснения Андрея вызвали противоречивую реакцию у слушателей. Заглушая громкое возмущение Карпухина, его супруга упрашивал Николая, - Сынок, тебе Оленька так же хорошо известна, может, ты поможешь Олиной бабушке отыскать ее?
Можно было не сомневаться, что Коля согласиться. Елена не ошиблась. Карпухин остался с Андреем, а Елена, наконец, отправилась на богослужение, хотя, в маршрутном такси ей стало ясно, она приедет к его окончанию. Широкое двух полосное  полотно Новочеркасского бульвара давало простор не только множеству торговых предприятий различной специализации, но и прохожим с их безграничным правом выбора. Преданный взор Елены был устремлен вперед, туда, где большой пяти купольный Храм созывал под свое покровительство множество прихожан. Скорее! Елена спешила, поднимаясь по ступеням Храма, мысленно здороваясь с ним, произнося за здравие Божьей матери с мозаичного полотна, украшающего фасад здания, над входом в Храм. Войдя под крышу Святыни, она увидела коленопреклоненных людей и священнослужителей – настоятеля Храма, отца Алексия и иерея Владимира. Перекрестившись перед иконой «Утоли моя печали», Елена отдала себя на милость Всевышнему. Пропитываясь, как живым эликсиром духом христианства, послушная прихожанка отсчитывалась  в содеянном за неделю, так она всякий раз поступала, когда присутствовала на богослужении, по средам, пятницам и воскресеньям. Теперь, переживая душевный надлом в отношениях с близкими, Елена остро нуждалась в советах духовного отца. Вот он – ее спаситель, беседует с прихожанами, причем дарит душевной благодатью протоиерей Алексей всегда неформально, вкладывая  в наставления весь свой житейский опыт, которого почти за сорокалетнюю  службу Богу и людям, им было накоплено немало. За три года, что Елена посещала Храм, она полюбила всех, кто был причастен к его возведению. Счастливое событие состоялось в 1997 году, жаль, что Елена жила тогда совсем иными мыслями. Жизненный путь отца Алексия, прошедшего службу в армии, получившего, кроме духовного, светское образование, отвергнувшего собственное благополучие ради помощи и заботы о нуждающихся, стала для Елены примером истинного человеколюбия.
Приглушенный свет, шепот множества молящихся, большинство из которых незнакомы Елене, рождало желание разузнать у них: по какому-такому поводу собрались они в Храме? Не из праздного любопытства задавалась вопросом Елена, хотелось помочь тем, кто не в состоянии помочь тем, кто не в состоянии решить возникшие проблемы. Попадая в Храм, Лена часто забывала о другой, светской жизни, погружаясь в атмосферу милосердия и смирения. Здесь, под куполом Святыни, отступали всякие противоречия, Елена начинала любить всех и вся, без разбора, как поступают все приверженцы Бога. Господь повелел нам прощать и терпеть, даже, если кому-то не хочется принимать чужую вину на себя – уступи, укроти собственную гордыню, а проще всего это сделать, попытавшись представить себя на месте виноватого. Вот совсем юная девушка смотрит испуганными глазами на лик Божьей матери, и кажется, что Святая уже пожалела молящуюся по-своему. Небрежно повязанный платочек юной прихожанки свидетельствовал о том, что она здесь редкий гость. Юность беспечна, но стоит отнестись к ней снисходительно. Вспомните свою молодость, разве вы всегда поступали правильно? Прощая других, мы не только вправе рассчитывать на ответное снисхождение, но и Божью благодать,  не к ней ли мы все стремимся? Рядом с девушкой, которая отчего-то прятала свое лицо, встала пожилая женщина. Она не спешила избавиться от окружения, все они явились сюда в надежде, кто получить совет, кто – за помощью, иные – за душевным покоем. Постепенно вокруг иконы собрались молящиеся. Все они  по-своему разговаривали с Божьей матерью. «Тебя просим, и тебя молим сострадательнейшую матерь человеколюбивого Владыки, буди милостива к нам, смиренным и недостойным рабам твоим … Спаси молитвами твоими, Владычице …», Все, не отрываясь, смотрели на небесную царицу, находя в ее таком близком и далеком лике сострадание и спасение от всех своих бед, и они получат его, непременно получат. Осеняя себя крестным знамением, каждый из страждущих взывал к небесной благодати, и настолько увлеклись в общении с Божьей матерью, что спохватились слишком поздно. «Вы видели … только, что она выхватила … обворовали!» Шепот перешел в громкий разговор, вокруг пострадавшей собралась группа сочувствующих; но пока их жалость ничего не стоила. Елена встретилась глазами с пожилой женщиной, совсем недавно присоединившейся к группе коленопреклоненных. Во взгляде обворованной читалось потрясение, казалось, горестное открытие ее оглушило. – Я только, что получила пенсию, как же так можно – посягать на личное в святом месте?», - задавалась вопросом пострадавшая.
- Уважаемая, вас обворовала молодая девчонка. Она некоторое время крутилась рядом с вами.
Большинство свидетелей оказались женщинами. Их простодушные реплики характеризовали случившееся, как нонсенс, - Я сразу же заподозрила, что девчонка явилась в Храм с определенной целью, и платок на ней был повязан так, словно она собралась на строительно-погрузочные работы.
- Одно ясно, надо обратиться в полицию, - подытожил проходивший миом мужчина с суровым лицом.
Как больно было смотреть на пострадавшую, слезы катились из ее глаз градом. Все еще не веря, она, в который раз изучала содержимое своей объемной сумки, - Из кошелька украли, а он … он лежал на самом дне, - всхлипывая, повторяла одно и то же обворованная.
Мимо проходили люди, некоторые из которых пришли в Храм, как на экскурсию. Увиденное поразило экскурсантов, еще больше, чем рядовых прихожан. Тут и там слышались возгласы: «Вот это да! А еще святым местом называется». «Видеокамеры здесь надо уставить, у каждой иконы и охранников у входа поставить». «Все эти святыни не гарантируют от подлости и наглости людской … Залезть к бабке в сумку! Истинный цинизм! В советское время в таких массовых размерах воровства не было», - утверждала женщина, близкая к пенсионному возрасту. С ней соглашались, кивая головами, дополняли ее высказывания: «В советское время воровали торговые работники, люди искушенные выборочным изобилием, одиночных карманников было немного». «Как и самих Церквей». Мало, кто из откликнувшихся задавался вопросом: что делать, как помочь бедной женщине? Людей более интересовали обстоятельства произошедшего. Глядя на бесплатное сочувствие, Елена обратилась к несчастной, - Много у вас украли?
- Четырнадцать тысяч, милая. Болела я долго, пришлось занять денег, а как дошла до отделения Сбербанка, сняла всю пенсию сразу. А чем долг отдавать буду? Еще дожить до следующей выплаты надо. Господи, за что же мне такое, ведь никогда, ни у кого копейки лишней не взяла, - сокрушалась обворованная. 
Елена приобняла несчастную, - Мы постараемся вам помочь. У меня с собой чуть более тысячи рублей. Подождите, ладно.
Оглянувшись, Карпухина заметила, что количество сочувствующих уменьшилось, - Пожалуйста, миряне, не уходите! Давайте поможем все вместе несчастной женщине. Куда же вы, миряне? – взывала Елена.
Тщетно. Миряне словно не слышали ее, проходили мимо, иные, перекрестившись, спешили, даже не глядя в ту сторону, где совсем недавно стояли, преклонив колена. Вложив в руки пострадавшей банкноту, Елена предупредила, - Не уходите, пожалуйста, я скоро вернусь.
Она недолго думала, как помочь обворованной женщине. Среди скопления верующих и обычных посетителей, зоркий глаз Елены отыскал настоятеля Храма, протоиерея Алексия. Несмотря на его грузное телосложение, духовный батюшка был крайне подвижен, успевая уделить внимание всем, кто в нем нуждался. Впервые Лена зашла в Храм и познакомилась с его настоятелем, в то тяжелое время, когда, казалось, помочь ей уже никто не в силах. Умерла после тяжелой болезни мама, отец держался еще полгода, крепился после расставания с любимой женщиной, и то же отправился в мир иной. Настоятель Храма «Утоли моя печали», куда она случайно попала, помог ей неформально. Его задушевная беседа спасла ее от отчаяния. Ранее она не предполагала, что родители могут быть ей так дороги, всю силу любви к ним она испытала на себе после расставания. Знакомство с настоятелем Храма, отцом Алексием заглушило боль потери родителей, этот большой, на первый взгляд, неуклюжий человек, излучал потоки Доброты и невероятной живучести, так, что Лена, ходившая с маской грусти и печали на лице, позволила себе улыбнуться. Вот и теперь широкой, доброе, открытое лицо внимало ей, и Лена, без всяких вступлений, перешла к сути дела, - Здравствуйте, святой отец. На моих глазах случилась большая неприятность. У одной прихожанки, в то время, когда она молилась, украли всю пенсию. Женщина горюет, она лишилась средств к существованию. Подскажите, как нам быть?
Внимательно выслушав, отец Алексий не изменения выражения лица, дал следующий совет, - Добрые миряне, мы все рабы Божьи, должны благодарить его за то малое, что он дарует нам. Милостива благодать Божья, ибо только истинно верующие, примут произошедшее, за неизбежное. А не думаешь ли ты, дочь моя, что лишая мирянку малого, Владыко небесный заботиться о большем, - перехватив вопросительный взгляд Елены, настоятель пояснил, - С прихожанкой нашей могла случиться худшая беда. Смирене тот, кто верует. Дочь наша жива, здорова, чего же более желать?
Ответ понятен, но принесет ли он облегчение потерявшей всю свою пенсию? Может, обратиться к прихожанам еще раз? Елена пребывала на перепутье. Обворованную женщину она обнаружила у выхода из Храма. В ее адрес раздавалось сочувствие. Но теперь, в успокоение обиженной людской подлостью, прихожане протягивали нуждающейся, кто пятьдесят, а кто и все сто рублей. Покидая Храм, Елена была спокойна, пусть один, пять, десять и более человек, еще один раз уверуют в Божью милость и людское милосердие. Все произошедшее сегодня в который раз убеждало Елену, не зря люди живут на белом свете, пока в их мечущихся душах теплится хотя бы огонек надежды на то, что их не оставят в беде, они не перестанут замечать чужую боль, воспринимая ее за свою собственную и откликаться на нее, во благо ближнему.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ.
                Глава IX.

     Собираясь домой, Елена, не переставая размышляла о превратностях судьбы, неизбежности возмездия. Оказывается, пенсионерка, которую обокрали, проживает на Батайском проезде. Идея сопровождения Галины Никитичны до дома, пришла в голову иерею Владимиру, в миру – молодому, неженатому священнику. «Материальные потери легче переносить, изливая душу перед собратом или сестрой по вере, таким образом, непременно встретишь сочувствие. Однако, возлюбленная сестра наша, в миру Галина, поблагодари небесного Владыку за то, что он оградил тебя от более тяжелых потерь, ныне и присно и во веке веков. Аминь». Прослушанные наставления Галина Никитична твердила, еле слышно, всякий раз импровизируя с новыми словами. Елена не стала интересоваться, зачем ей это надо было? Каждый находит успокоение по-своему. Когда-то настоятель отец Алексий в качестве компенсации в ссоре Елены с мужем Виктором, батюшка посоветовал ей: «Представь, дочь, что кому-то сейчас еще тяжелее, чем тебе. Большинство мирян хоть в чем-то, но нуждаются, так чем твое положение хуже, чем их?» Елена, пока они шли до остановки автобуса, пыталась таким же путем, образумить  горюющую пенсионерку, - Галина Никитична, как невелика ваша утрата, а люди не оставят вас без помощи.
Без платка, в  расстегнутой кофте спутница Елены имела вполне светский облик, и уже не выглядела столь расстроенной, как на первый взгляд. На деле оказалось, они почти соседи, проживают в пяти минутах ходьбы друг от друга, - Зайдем ко мне, дочка, - предложила Галина Никитична.
Отказаться было сложно, ведь хозяйка уговаривала так искренно, и Елена согласилась, о чем после ни капельки не жалела. Однокомнатная квартира в высотке, словно специально ожидала гостей. Прибрана, везде чисто, с порога на пришедших уставились лики святых. Глядя на них, перекрестившись, хозяйка дома молвила, - Каждый раз они меня встречают, будто я перед экзаменационной комиссией. Сейчас будем пить чай, угощаю, Леночка.
- Вам помочь, уважаемая Галина Никитична?
- Спасибо, милочка. Проходите лучше, посмотрите, как я живу, - любезно предложила хозяйка.
А почему бы и нет? Елена откликнулась на сделанное ей от чистого сердца предложение. В жилой комнате было уютно – место письменного стола занимало пианино, судя по лаковой глянцево-черной крышке им не так часто пользуются. У окна – телевизионная панель, окруженная разнообразной растительностью в горшочках. Старый диванчик в центре комнаты на полу – овальный ковер с орнаментом в контрастных тонах прекрасно дополняли друг друга. Хозяйка дома любит читать, о чем свидетельствует полный книжный шкаф и книжные полки, отдельно заполненные художественной литературой. Рядом с диванчиком – журнальный столик и кресло – все вместе, обстановка, рассчитанная на ведение скромного образа жизни. Любопытно, смогла ли она  сама жить, как … отшельница?
- Леночка, - вторично позвала с кухни хозяйка.
На кухонном столе Лена обнаружила разложенные порционно разогретые блинчики с  начинкой, конфеты и в вазочке – вишневое варенье. Чашки с дымящимся крепким напитком отдельно приглашали испробовать угощение. На несколько минут застыла звенящая тишина, прерываемая лишь стуком ложек о блюдца, - Вкусно, спасибо вам, Галина Никитична. Варенье вы сами варили?
- Да. У моей школьной подруги дача под Серпуховым. Так иногда они меня приглашают. Я провожу у них месяца два-три, помогаю по саду, огороду, и часть урожая моя.
- Счастливая вы, а у меня дачи нет, и у мужа также.   
Покачав головой, хозяйка дома улыбнулась, - Зато у вас есть семья.
- Да, есть. Муж и двое сыновей-близнецов.
- А я своей семьи лишилась почти тридцать лет назад, - отвечая на вопросительный взгляд гостьи, Галина Никитична пояснила, - Муж с сыном ехали на машине за город, и попали в аварию. Если бы ни коллеги, я работала тогда руководителем художественной студии в детском саду, не знаю, как я пережила бы постигшее меня горе.
Минута молчания позволила обеим собраться с мыслями. Несмотря на открытость и приветливость хозяйки, на деликатность гостьи разговор пока «не клеился». Елене хотелось разузнать: удалось ли обворованной женщине хотя бы частично компенсировать потери? Испробовав блинчиков с творогом, которые, судя по начинке, были покупными, Елена решилась, - Если вам, Галина Никитична, совсем трудно с деньгами, отсутствуют накопления, я передам отцу Алексию, а он поможет организовать сбор средств.
- Спасибо, конечно, но жить подаянием, я не привыкла. У меня сейчас в наличии шесть тысяч, как-нибудь продержусь. Займу у подруги, - подытожила Галина Никитична. – Ох, вы не поверите, пока я стояла у выхода из Храма, такого наслушалась! – сокрушаясь, проронила хозяйка дома, - прочитав во взгляде собеседницы житейский интерес, хозяйка продолжала, - Думала, от стыда сквозь землю провалюсь. Как только ни ругали меня, побрякушкой обзывали … я еле выстояла, там, у дверей.
Истинное удивление отобразилось на лице слушательницы, - Неужели, миряне подающие настолько скупы, что требовали от вас еще и отсчета?! – услышанное не укладывалось в голове. Разве можно быть настолько ничтожно мелочными? – Галина Никитична, вам ведь не хватит, чтобы дожить до очередной пенсии.
Хозяйка согласно покачала изрядно поседевшей головой, - Не доживу, конечно … квартплата, коммунальные услуги, да мало ли, что еще. Лишних денег никогда не бывает, но, как бы тяжело ни было, побираться – ходить по подъезду более не буду, стыдно и  больно это, как будто в том есть и моя вина. В вашей жизни, Леночка, скорее всего, подобного переживать не приходилось?
Перед ответом Лена хорошо подумала, надо внимательно подбирать слова, чтобы ненароком не обидеть собеседницу, - Нет, не приходилось. Провидение миловало меня, жертвой ограбления или воровства я никогда не была, но с коварством людским сталкивалась ни раз, - и тут, словно вспомнив нечто заурядное, гостья позволила себе полюбопытствовать, - Галина Никитична, а как вы пришли к вере?
- Как вам сказать, - хозяйка неопределенно пожала плечами, - В моем положении выбирать не приходиться. Мне придется поведать вам всю мою печальную историю. Жизнь шестидесяти двухлетней пенсионерки поделена на две неравномерных половины – до аварии и после, - пару десятков секунд предварительного молчания, и, наконец, она решилась, - Как все, после окончания школы я поступила в институт, там познакомилась с молодым преподавателем. Мы полюбили друг друга, поженились. Вскоре у нас родился ребенок. Кирилл, это муж, почти с первого дня нашей совместной жизни мечтал о сыне, вышло, все, как он загадывал. Ребенок получал все, что нужно, ни в чем не нуждался, с мужем у меня были прекрасные отношения, мы даже никогда не ругались – повода не находилось. После получения диплома о высшем педагогическом образовании, я поступила в детский сад. Несколько лет я прожила, как в раю не на что было жаловаться. И вдруг … страшная авария, забравшая у меня жизни самых близких людей. Кирилл и Костик в выходные отправились на рыбалку. Позже я задавалась вопросом: что удержало меня, но ответа не находила. Наверное, это – судьба, но почему она сохранила именно меня? Авария случилась в 1981 году, а к вере я пришла еще не скоро. Были терзания, сомнения, снились страшные сны, главное, пожалуй, мне мешало полученное образование. Обычно, когда человек много знает, он теряет свою доверчивость. Однажды мне приснился сын, маленький Костик. Он звал меня, назначая свидание, так вот, свидание он назначил именно в Храме «Утоли моя печали», случилось это в уже в этом веке, так, что неведомо мне было – сын меня звал или, быть может, уже внук подросший? Не сразу я поверила настоятелю Храма, некоторое время мне казалось, что им движет материальная выгода. Ну да, отец Алексий помогает людям, чтобы потом получить с них плату за отпущенное щедро Добро. Вас, Леночка, интересует, как долго я посещала Храм. Не считала ранее … думаю, почти с самого открытия. Поначалу я заходила туда единично, потребности не возникало. Всякий раз, привыкая все больше и сильнее, я тянулась к новому для меня и малоизвестному, искала ответа на возникающие вопросы, но не отказывалась от веры. Как-то я смогла прочитать ответ, глядя на лик Божьей матери, и я поняла, Леночка, в  Храме требуется забыть о всех полученных когда-то знаниях, более полагаясь на собственную интуицию. Вот скажите, Леночка, вы всегда прибегаете к логике или когда-то бывают исключения?
Хороший вопрос ей задала хозяйка, и, вероятно, не из простого любопытства, - Галина Никитична, я такой же человек, как  и остальные верующие, приходящие в Храм. Логика – сильная сторона большинства людей, но пользоваться ею умеют не все. К чему призывает нас вера? Смирить гордыню, забыть, что ты – Homo sapiens, похожий на остальных, но и немного с индивидуальностью. Мой вопрос о вере, Галина Никитична, не случаен. Я сама пришла к вере поначалу от отчаяния, - отвечая на вопросительный взгляд хозяйки, ее гостья пояснила, - Я товаровед на складе, и вот однажды я должна была передать крупную сумму денег, бухгалтер попросила. На свое несчастье я потеряла эту сумму, точнее, где-то положила и забыла о ее существовании. Полдня пыталась вспомнить, кажется, весь дом перерыла. В запасе у меня был только день, потом пришлось бы поставить в известность начальство. Чего мне тогда в голову ни приходило! Собиралась даже выпрыгнуть из окна с пятнадцатого этажа, жить не хотелось. Коллеги ведь посчитают меня за воровку или безалаберную работницу. Было ужасно стыдно и совестно, ведь косвенно я, все-таки, была причастна. Чей-то голос последние два часа шептал мне: «…в Храм. Поклонись святым, спроси у Божьей матери, она подскажет». Недолго думая, я так и сделала, но никакой подсказки от святой не услышала. Возможно, эта поездка в Храм оказалась бы первой и последней одновременно, если бы ни случайность. Когда я вернулась в квартиру, уже знала, куда надо заглянуть. Подсказка оказалась верна, мною обнаружена вся утраченная сумма. Моя репутация была спасена! В благодарность, я в выходные отправилась в Храм, поблагодарила святых за помощь. С тех пор и повелось, более я свою жизнь без Храма и молитвы не представляю.
Чаепитие в гостях вскоре закончилось, новые знакомые обменялись адресами, телефонами и договорились чаще встречаться. Елена взяла с Галины Никитичны обещание, если той необходима будет помощь, то пенсионерка обратиться  именно к ней и только, о чем не придется жалеть позже.  Домой Лена спешила, ее угнетало нечто невидимое, лишало ее покоя. Дверь ей открыл Андрей. Увидев сына, стоящим на двух ногах,  Лена не скрывала своей радости, - Как хорошо, сынок! Твоя нога совсем прошла.
Холодный взгляд Андрея остудил ее дальнейшее речеизъявления. Пока Елена разглядывала лицо Андрея, пыталась прочесть на нем подсказку, ответ прозвучал из его уст, - Прошла. Твоими молитвами.
Показалось ей, или Андрей произнес последнюю фразу с издевкой, в этом она обязательно разберется, а в настоящее время хочется узнать подробности о его самочувствии, - Андрюшенька, как ты себя чувствуешь?
Его все раздражало в этой женщине – ее глупая улыбка, бестолковые вопросы, отсутствие у нее прозорливости. Иногда, глядя на эту женщину, Андрей сам задавался вопросом: неужели она – его родная мать? А, что, если в роддоме допустили ошибку? – Что ты хочешь узнать?
Сглотнув подступивший к горлу комок, Елена проронила, - Может, ты назовешь меня, как я того заслуживаю.
Сказал бы он ей, чего она заслуживает. Бестолкова, не поймет. А ведь он желает иметь в своем окружении только личности, умеющие ценит искусство, - Меня не устраивает в тебе, мама, то, что ты отдаешь предпочтение Николаю, а мне помочь не желаешь …
Елена позволила себе перебить, - В чем, по-твоему, заключается это предпочтение, поясни, пожалуйста.
Он – в своей комнате, а такое ощущение, будто он – на допросе с пристрастием. Гримаса пренебрежения волной прокатилась по его физиономии. Ну что ж, она сама напросилась, -  Предпочтение, мама, заключается в том, что Кольке ты деньги даешь, несмотря на собственную бедность, а на меня – жалеешь.
Заметив у Андрея слезы в уголках глаз, Елена поспешила его заверить, - Обещаю тебе, Андрей, уговорить твоего отца оплатить твое обучение в Академии. Я постараюсь.
Чего стоят ее обещания? Ни более, ни менее, чем любые другие, и стоит ли так слепо верить им? Каждый человек – эгоист, каким бы он себя ни преподносил, даже те, которые, якобы стараются на благо немощным, в том числе, желают сделать себе рекламу. Общепринятый принцип существования людей: «ты – мне, я – тебе». Благородство живет лишь в нереальном мире. Однако, свои бессмертные полотна он будет создавать в этом грешном, погрязшем в пороках мире. Поймав пристально-вопросительный взгляд матери, Андрей нехотя спросил, - Что еще?
- Спасибо за одолжение. Где сейчас Коля?
На физиономии Андрея отобразилось искреннее удивление, - Не знаю.
Настала пора изумляться Елене, - Не ты ли отправил его искать Олю?
- Я? Он сам напросился.
- А ты не хотел к нему присоединиться, ведь, как-никак, Оля – твоя девушка, - любопытствовала и одновременно убеждала Андрея Елена Николаевна.
- Что теперь говорить … Коля  сам вызвался.
Неожиданно у Елены изменились планы на ближайшее время. Она присела на стул и полюбопытствовала у Андрея, - Скажи мне, почему ты считаешь себя лучше Николая? Какие обстоятельства дают тебе основания превозносить себя? 
- Я ни в чем не виноват и не понимаю: почему я должен оправдываться перед кем бы то ни было? Если Колю что-то не устраивает, пусть он сам выскажет мне свои претензии.
- Сам?
- Сам, - эхом вторил Андрей.
- Тебе прекрасно известно, что Коля на такое не способен. Он за другого человека может выполнить всю работу, но жаловаться – никогда! Тебе, между прочим, неплохо было бы у него поучиться. Хоть вы и братья, а совершенно разные.
Андрей согласился, - Да, мы разные, и я тому рад. Коле, как бы он ни стремился, никогда не достичь моих высот.
Грустно улыбнувшись, Елена заметила, - Андрюша, если бы ты чуть больше интересовался братом, а не только собственными планами. У меня создается впечатление, что ты Андрей, так и не научился разделять главное и второстепенное. Вместо того, чтобы оценить  людей, стремящихся обогатить твою жизнь, ты слишком увлекся собственными интересами, как бы тебе ни остаться в итоге одному, в окружении красок, кистей, бессмертных полотен.
Подумаешь?! О мастерстве художника вправе рассуждать лишь знатоки искусства. В его семье таковых не было. Каково это – жить среди мещан, его разочарование может понять только истинный эстет. Оставшись в одиночестве, Андрей расхотел брать в руки кисти. Для работы надобно вдохновение, особый настрой, которого сегодня он был лишен. Считать ли эти часы навеки вычеркнутыми из его жизни? В отличие от большинства пришедших в этот противоречивый мир, его появление здесь должно быть упорядочено, а именно, он не должен терять ни крохи из запасов своего драгоценного времени. Открытый учебник по физике ненадолго завладел его вниманием, через силу он заставлял себя разбираться и заучивать общепринятые понятия … а не это ли напрасно потерянное время? Пролистывая несколько страниц, Андрей ощутил сонливость. Жаль, что нельзя заменить экзамен по физике на проверку знаний по истории искусства. У таких, как он, незаурядных личностей, должно иметься право выбора. Только у завистников мог, в свою очередь, возникнуть вопрос: «почему?» Он – талант, и этим все сказано. Прикрыв глаза, Андрей задремал. Как бы ему хотелось закрыть глаза и открыть его уже с дипломом о среднем образовании, а далее – Академия, куда он готов выдержать самый строгий отбор. Дрема его закончилась очень быстро, испытывали его терпение,  сильно раскачивая.
- Проснись!
Его сильно трясли за плечо. Открыв глаза, Андрей встретился взглядом с Николаем, - Что такое? – в полусне спросил Андрей.
- Где ключ зажигания? – тормошил его брат.
Не сразу придя в себя, Андрей недоумевал, - Зачем тебе ключ?
Они были одни в комнате. Разоблачать было некого, они почти все знали друг про друга. Необычное признание прозвучало из уст Николая,- Покататься. Думаешь, не догадываюсь, как ты ко мне относишься. Твоя неприязнь на лице написана.
Андрей усмехнулся, - Можно подумать, ты ко мне лучше относишься. Где ты собираешься кататься?
- Не знаю, Андрей. Я жду.
Заглянув в ящик письменного стола, Андрей, наконец, признался, - Не помню. Я так сразу же вспомнить не могу.
- Не можешь или не желаешь? – допытывался Николай.
Андрей молчал, равнодушно уставившись в окно. Его ничуть не беспокоило, что о нем подумает брат, их ведь, не интересует, что он о них подумает?
- Андрей, я не хочу с тобой ссориться.
Уговоры слабо действовали на художника. Размышляя о чем-то своем, Андрей хранил самообладание, ничем не проявляя своего волнения. Пока Андрей тренировал собственную силу воли, Николай удалился, но на том покой для маэстро не настал. Явилась Елена Николаевна, - Андрей, отдай мне, пожалуйста, ключи зажигания от мотоцикла.
На Кольку Андрей просто не обращал внимания, но мать … Пришлось следовать обстоятельствам. В книжных полках ключа не оказалось, пусто было и в школьном портфеле. Где же он, где? Андрей так рьяно взялся за поиски ключа, что можно было не сомневаться – он обязательно найдется. На это надеялись все, включая маму и Николая.
Внезапно Николай остановился и поднял указательный палец вверх, - Без паники. Андрей, когда ты последний раз брал мотоцикл?
- Вчера.
Видимое спокойствие брата навело Николая на мысль, - Андрей, может, ты отдал ключ Саше, с которым катался?
- Вряд ли. Я некому не доверяю. Положил куда-нибудь и забыл, завтра вспомню, - пообещал Андрей.
Николай не сдавался, - Но мне нужен мотоцикл сегодня.
Андрей безмолвствовал. Чего спешить? Он будет сидеть с умным видом, и вспоминать, но только вот в чем загвоздка … он действительно не помнит, где ключ. Обычно он убирал ключ сразу же после возвращения, в ящик, где хранит свои эскизы. Никто, кроме него не должен знать о месте хранения ключа. Пройдя круг по их общей комнате, Андрей не поленился заглянуть в «видимые»  тайники – книжные полки, ящики письменного стола.
- В своих инструментах погляди.
Для того, чтобы освободиться от назойливости Николая пришлось заглянуть в ящик для эскизов. – Нет и тут, Коленька.
Елена еле сдерживалась, - Андрей, ты специально тянешь время. Вот даже сейчас, когда смотришь на меня, смеешься.
Лучший ответ – делать наоборот. Андрей пожал плечами. – Ошибаешься, мама. Поначалу, действительно не хотел отдавать, а потом … кто-то меня опередил, мама. Нет у меня ключей, никого я не обманываю.
Возможно, он был более убедительным. Наконец, его оставили в покое. Мать с Колькой куда-то ушли, видимо, пребывают в вечных поисках. А он … обозревая комнату, Андрей так и не пришел к единому решению, чем же ему заняться?
- Скучаешь? – на пороге комнаты возник Виктор Сергеевич.
Андрей вздохнул. Не лучший вариант. Однако, от него не отмахнешься, как от назойливой мухи. – Некогда скучать. У меня ключи зажигания пропали.
- Давно пропали?
В вопросе отца Андрею почудилась насмешка. Еще необиженный, но уже имеющий повод для неприязни, Андрей нехотя бросил, - Не знаю, похоже, что у меня его похитили.
На этот раз Карпухин-старший широко улыбнулся, - Подозреваешь, конкретно, кого?
- Кто-то из домашних. У нас чужих не бывает.
- Бывали ранее, твоей знакомой родня. Однажды чуть ни штурмовали нашу квартиру.
Пока Андрей что-то обдумывал, Карпухин-старший рыскал взглядом по книжным полкам, ровно столько, чтобы произвести впечатление активного поиска. Не выпуская Андрея из поля зрения; Карпухин не спешил. Ему все было известно заранее, о чем никто не должен был догадываться.
- Папа, ты третий раз одну и ту же книжную полку проверяешь.
Карпухин-старший назидательно заметил, - Контроль лишний раз некому не помешает.
После тщательных получасовых поисков, когда, казалось бы, не осталось бы и сантиметра свободного от пристального внимания, Андрей обреченно изрек, - Бесполезно … пропали ключи.
Искра просвещения мелькнула и тут же погасла в пытливом взгляде Виктора Сергеевича, - Сынок, а тебе не приходило в голову, что Колька сейчас где-нибудь гоняет наперегонки с ветром?
Физиономия Андрея вытянулась от удивления, смешанного  с недоверием, - Колька? Вряд ли, он такой честный.
- Был честным, а когда влюбился …
- Как это? – услышанное не укладывалось в голове Андрея, - В кого?
Карпухин-старший усмехнулся, - А ты не догадываешься? В твою Ольгу.
Настала очередь Андрея рассмеяться, - Нет, папа. Ты что-то путаешь. Ольга искала для себя человека выдающегося, серость ей без надобности.
- А ты, Андрюха, выдающийся?
- Почти.
- Колька сегодня от тебя быстро отстал, знаешь, почему? Потому, что ему заранее известно, где ключ?
- Где?
- У него. Николай лишь создает впечатление активного поиска.
Андрей растерялся, - Что же делать?   
Беспомощность потомка поначалу развлекала Карпухина. Подсмеиваясь над Андреем, его отец вспоминал себя в его возрасте, и сравнение было не в пользу молодежи. Беда Андрюхи в том, что он все делал с оглядкой на более предусмотрительного братца. Вот и теперь, в голове отрока все перепуталось, а он … несчастный, предпочитал плыть по течению, а папа выступал в роли спасательного круга, - Что делает писатель, когда в издательстве выходной день, о чем мечтает актер, когда худсовет распределяет роли? – вопросительный взгляд в ответ подсказал Карпухину, что и в этом сын не силен, - Андрюша, твоя задача, как мастера кисти, сесть и посвятить себя искусству.
Решение простое, но Андрея оно не устраивало, - Не могу я сохранить спокойствие, когда мне неизвестно, где мой мотоцикл?
Красноречивый вздох Карпухина свидетельствовал о том, что он знает более, чем докладывает, - Андрей, ты думаешь, Коле очень хочется бегать по Марьино, разыскивая пропавшую или сбежавшую девицу, на которую имеет виды совсем другой молодой человек, - после короткой паузы Виктор Сергеевич продолжал, - Вовсе нет. Но у Коли имеется сила воли, вот на кого следует равняться!
- Папа, ты уверен, что ключи у Николая?
- Конечно, нет. Я сейчас пойду на кухню, посмотрю, чем там можно поживиться, а ты сотвори что-нибудь такое, впечатляющее, - распорядился Карпухин.
Прошло некоторое время, Андрей пребывал в одиночестве, сидя над единственным за сегодняшний день наброском. Перед ним – безлюдное побережье, где гонимые ветром волны бьются о скалы, а далее, в окружении неприступной стены густой растительности виднелся гранитный дом. На фоне этого каменного великолепия не хватало лишь главного героя. Андрей задумался. Возможно, он перегружен мыслями, ему надо отдаться на волю своему воображению, и творить, творить, творить …  Зажмурив глаза, Андрей попытался представить одинокую фигуру, смотрящую в сторону моря. На плечах у фигуры что-то вроде черного мешка, одежда какая-то бесформенная … ряса. Теперь из-под грифеля на лист бумаги ложиться портрет человека. Его гордый профиль – рельефные черты характеризовали героя, как обладателя несгибаемой воли, нацеленного на успех, презирающего опасность, постепенно стал кого-то напоминать. Открытость его взгляда, точенный нос, полуоткрытые навстречу поцелую губы, с которых вот-вот готовы сорваться обещания в вечной дружбе, а может, и нечто большее – мастер был близок к отгадке.
- Молодец! Мои советы не прошли для тебя даром, - внимательно присмотревшись к изображению, Карпухин заметил, - Какое поразительное сходство. Николай останется доволен, - подытожил знаток.
Андрей промолчал, тем более, что никого конкретно из своих знакомых он не изображал, взял отвлеченный образ. Но самое большое разочарование ожидало Андрея впереди. Глотнув побольше воздуха, словно перед решающим контр броском, Карпухин выложил всю подноготную, - Предел твоих мечтаний находится у меня. Колька к пропаже не причастен.
   

                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ. ПЕРВАЯ.
                Глава Х.

     Утро его начиналось, как обычно – раннее пробуждение, мысли о грядущем дне, какие-такие дела ему сегодня проделать надобно, а что и подождать может, главное – людей не обидеть, ведь они идут в Храм каждый со своей болью, да не каждый может поделиться ею вот так сразу же, взять и выложить на всеобщее обозрение. Для этого надобно взять в  свидетели Его, который все видит, все слышит, все знает. С соседней кровати послышался вздох.
- Разбудил я тебя, Катенька?
- Я уже с рассветом не сплю. Где уж тут очи сомкнуть, когда красно солнышко уже встало, - потянувшись, немолодая попадья сама села на кровати и тут же, будто спохватившись, она, нырнув голыми лодыжками в старенькие тапочки, пообещала, - Сейчас все скоренько, Лешенька, сделаю.
Невидимая сила столкнула его с постели, со стены на происходящее строго взирал Он. Каюсь, верно, нечего разлеживаться, когда дел невпроворот. Из лежачего в сидячее положение, теперь и он взирает совсем по-иному. В их маленькой спаленке уже светло, как днем, хотя, судя по времени, он не проспал. Поблагодарив Небесного Владыку за новый день, щедро отпущенный для Добрых дел, Алексей Анатольевич из крошечного коридорчика проскользнул в ванную комнату. Из зеркала на него уставилось широкое добродушное лицо шестидесяти двухлетнего мужчины, улыбнувшись отражению, окатив лицо ледяной водой, Алексей Анатольевич сразу же ощутил прилив свежести. Тринадцать лет он служил настоятелем Храма во славу Божьей матери. В молодости у него был выбор, хотя и родился он в семье священника. Получив светское образование, он пошел по родительской стезе. После завершения духовного образования в семинарии поступил в Духовную Академию, закончил аспирантуру при ней. В начале 90-х годов служил настоятелем Храма во имя святой Марии Магдалины в Германии. В 1996 году возведен в сан протоиерея, благодаря своей дорогой и любимой Катеньке. Когда-то стоял выбор: делать карьеру, придерживаясь монашеской стези, либо заняться обустройством личной жизни, в том числе, Алексей недолго размышлял.
Кем бы он мог стать, если бы ни связал свой жизненный путь с религией? Алексей Анатольевич ни раз задумывался об этом, и всякий раз находил, что его сегодняшнее положение согласовано с устремлениями молодости. Да, он действовал с оглядкой на отца, а его устремления могут повторить только внуки. При упоминание о двух малышах у любящего деда возникло огромное желание провести с ними все грядущие выходные дни, - Катенька, может, нам порадовать внуков поездкой на дачу?
На их маленькой кухоньке по-хозяйски управлялась Екатерина Павловна. На столе, перед Алексеем Анатольевичем тут же появилась глиняная мисочка  с оладушками, чья золотистая корочка и аппетитные ароматы привлекали к себе внимание. Однако, у хозяина дома сейчас не было конкурентов, а на выбор у него стояла горшочек с цветочным медом и тарелка с густой сметаной. – Лешенька, еще могу предложить варенье из слив.
И вновь неизменная улыбка во все лицо, как лучший вариант ответа, - Знаю, что тебе никогда ничего для других жаль не было. Бог с этим, нам самим с тобой на дачу надобно. А внуки маленькие, им, что дача, что город – все одно, нас с тобой ждут грядки, посадки, сельхозработы.
- Если ты, уважаемая, Екатерина Павловна, считаешь, что я давно молотка в руках не держал, то спешу тебя успокоить, ты не будешь разочарована.
- Аннушка мне звонила, рассказывала, что Сашенька растет быстро, глядя на него, и Петенька тянется. Знаешь, Лешенька, мне показалось, что Аннушка несколько обеспокоена, - перехватив недоумевающий взгляд супруга, Екатерина Павловна добавила, -  С назначением Гриши куда-нибудь поближе к нам, конечно же, Анна побоялась открыто обратиться к тебе …
Вдруг голос говорящей осекся, а слушатель неожиданно перешел к разъяснениям, - Возможно, в ней семейная совесть заговорила. Катенька, знаешь, как это в миру называется? – после короткой паузы Алексей Анатольевич  добавил, - Звучным понятием «блат». Катя, ты же не рвешься к тому, чтобы дочь у тебя была «приблатненная».
Екатерина Павловна замахала руками, - Ну, при чем тут наша Аннушка? Надо было сразу же поговорить, где следует, чтобы Григория не отправляли в дальнюю ссылку. Пусть ему дадут приход где-нибудь поближе.
- А, почему ты, Катенька, не предлагаешь мне за другого иерея походатайствовать?
Долго ему пришлось ожидать ответа. Его тень, верное его отражение Катенька Павловна безмолвствовала и вовсе не изъявляла желания поделиться собственными соображениями, - Вопрос, как я понимаю, бесполезный.
- Правильно понимаешь. Чего я буду за другого просить? Зять-то мне, Гришенька, а не кто-нибудь еще. Знаю заранее, что ты мне за аргументы в ответ приведешь. Но, Лешенька, тогда время было иное, а теперь церковной карьерой никого не удивишь.
- А, тебе не кажется, Катенька, что каждый самостоятельно выбирает для себя дорогу?
Вот он – так легко подкупающий, открытый фактически для закрытой души взгляд, на который когда-то купилась и она сама.
Кивнув согласно головой, Катерина Павловна ответила, - В жизни не все, к сожалению, все просто и понятно. Помощь должна быть, мы ведь одна семья.
- А, соседям ты тоже будешь столь рьяно помогать?
Рука с вилкой застыла, - Алексей, ты учинил мне допрос, зачем?
В ответ полуседая голова сидящего напротив несколько раз отрицательно качнулась.  Неужели комментарии ей самой придется выдумывать. Благодарение Всевышнему, не пришлось. Пригладив и без того гладкие волосы, Алексей Анатольевич промолвил, - Это я, пожалуй, всякий раз ощущаю себя в центре внимания. Скажи, Катя, зачем соседка из двухсотой квартиры, вдруг полюбопытствовала: «Не вам ли в Храме у метро молятся?»
- А, ты что ответил? Леша, соседка могла тебя видеть там, в Храме.
- Могла, только и ты, Катя, могла сделать вид, что она перепутала.
- Ты подозреваешь, что я кому-то о тебе рассказывала. Но я здесь почти не с кем не общаюсь. Ты утром уходишь на службу, а я … как туча сижу, не смея носа высунуть. Алексей, вся моя жизнь – магазины, ведение домашнего хозяйства. Ты не позволяешь мне ни одного отступления от этой схемы.
Брови Алексея Анатольевича взлетели вверх от удивления, - Я?! Разве ты жила, следуя моим указаниям?
- Разве, нет? – настала очередь удивляться Екатерине Павловне.
- Всегда думал, что ты руководствуешься любовью.
- Смотря,  что ты понимаешь под этим определением, - парировала его супруга. – Чувство ответственности мне хорошо известно.
- И все? Для дружеских отношений ответственности достаточно, для любви требуется гораздо большее.
- Продолжай. Мне не терпится услышать откровения собственной жены.
- Тебе интересно? – выставив локти на стол, Екатерина Павловна очутилась лицом к лицу со своим супругом. – А что ж ты ранее не любопытствовал: чем я тут занимаюсь в твое отсутствие? Может, ты мне занятие, какое полезное подберешь, а?
- Ты вольна распоряжаться своим свободным временем. Катя, мне скоро выходить.
- Но сейчас только половина седьмого. Алексей, почему ты всегда так рано уходишь?
- Сегодня Сергей и Владимир выходные.
Катерина Павловна нещадно перебила, - Почему у них выходные бывают, а ты работаешь без выходных?
Выйдя из-за стола, Алексею Анатольевичу, все-таки, не удалось поставить точку в обсуждении, - Выходные, Катенька, нужны тем, кто устает от работы. Служба в Храме для меня нечто большее, чем работа, это – мое призвание. Каждый человек приходит в этом мир, чтобы быть полезным и не только себе самому. Ты – моя палочка-выручалочка, а я нужен людям.
- Ты всем нужен, только не забывай, что на первом месте у тебя твоя собственная семья.
- На первом месте у меня чувство долга, и не только перед семьей, но и перед теми, кто нуждается в помощи и заботе. Пойми, Катя, я всегда там, где я в первую очередь необходим.
- Мало, кто, где нужен! – всплеснула руками болтливая попадья, - Что ж, ты за других будешь нести чужую ответственность?
Вопрос остался без ответа.  Провожая супруга прощальным взглядом из окна пятого этажа, Екатерина Павловна мысленно желала ему всего хорошего, вслед добрых пожеланий ему был распростерт преданно-ласковый взгляд, в который Екатерина вложила всю свою любовь, а ведь она о таком крепком чувстве мечтала всю жизнь, начиная с того момента, когда они впервые повстречали друг друга, в далеком 1988 году. Мысленно возвращаясь в то далекое время, Катя видела себя молодой девушкой, только, что окончившей педагогический институт. «Леша, почему наших детей должны воспитывать чужие педагоги?» И на этот вопрос не нашлось достойного ответа. «Почему я сама не могу их воспитать?», вопрошала она саму себя. Конечно же, Екатерине пришлось хранить спокойствие, прежде всего, изобразив улыбку на лице. Именно с ней на лице Екатерине пришлось встречать соседку с нижнего этажа, чей звонок в дверь был требовательным и продолжительным. Выслушав комментарии раздосадованной женщины, Екатерина Павловна решила действовать, сообразно полученной инструкции. Так она и сделала, спасаясь от чужого энтузиазма. В ожидании гостей Екатерина Павловна разобрала белье для стирки, приготовила литературу, о которой ей накануне упоминала младшая дочь. Бедная девочка вынуждена подстраиваться под свое бестолковое окружение. Ну, держись, Светка, если тебе не хватило решительности выразить собственную точку зрения, придется тебе «плыть по течению». Мысленно рисуя предстоящий разговор, Катерина Павловна  вспомнила, что расчетные листки по электроэнергии, расходу воды необходимо сдать для окончательного  подсчета. А после, что ожидает ее после? Сидеть, уставившись в экран телевизора, не обременяя себя философскими изысками – слишком примитивно для образованного человека. С ее менталитетом она даже подруг не может завести, а по-другому нельзя, ведь ей придется оставлять малолетних детей без присмотра. Одна эта мысль приводила Екатерину Павловну в ужас, который не испытывала она сама, воспитывая собственных детей. Но большинство людей стараются держаться от малолетних детей подальше, а если на пути вдруг встретится «росток новой жизни», то для случайного свидетеля важно будет не принимать на себя никакой ответственности. В очередной раз смахнув упавшую на лоб челку, Екатерина задумалась. А чем бы еще себя занять?
Откликаясь на звонок в дверь, она могла лишь предполагать: кто, на этот раз вспомнил о ее бренном существовании? В крошечном объективе глазка она разглядела высокую, стройную девушку в компании незнакомого парня. «Мама, это я», дополнительно промолвила девушка. Отворив дверь, Екатерина Павловна очутилась лицом к лицу с вытянутым от удивления лицом младшей дочери, - Здравствуй, Светочка. А я сегодня Аннушку ожидала. Ты еще ни одна, - взгляд Екатерины уткнулся в долговязого субъекта, - Это кто ж такой?
- Мама, может, ты нас пригласишь?
- Пожалуйста, - Екатерина Павловна посторонилась, и тут же дверь неприметной двушки захлопнулась, - Проходите на кухню. Сейчас покормлю.
Только троица очутилась в пределах кухонных чертогов, немедленно расселись, - Мама, мы не голодные. Но Роман к нам в гости явился за разъяснениями. Представляешь, мама, в студенческой постановке Рома будет играть священнослужителя. Ну, а поскольку, специальность эта теперь эксклюзивная, мы с Романом, извини, я тебе не сказала, он – мой лучший друг, пришли, кое-что разузнать. Мама, расскажи, пожалуйста, в подробностях, что попы делают во время службы?
Заметив, что гости не намерены засиживаться, Екатерина Павловна распорядилась по-хозяйски, - Молодой человек, дайте мне на вас полюбоваться перед тем, как рекомендациями вас обременять.
Все-таки, поднявшись из-за стола, молодой человек сделал пару шагов вперед-назад, - Полюбуйтесь, сойду я за священника?
Свою лепту внесла Светлана, - Зрители сидят, артисты – на сцене. Аплодисментов от нас не услышишь, рано. Для священника, Ромка, ты – слишком худой, - хотя, - почесав затылок, девушка добавила, - Мы под балахон напихаем ему подушку, и он увеличится в объемах.
- Света, твоя мама, глядя на нас, качает головой. Осуждает, верно? – заметил неприметный ранее гость.
- Разглядели мое неприятие, - проронила Екатерина Павловна, - Только, прежде, Светочка, тебе стоило у папы поинтересоваться, а хотел ли он подобной популяризации своей деятельности?  Чем ты прельстила друга, перед тем, как пригласить его к нам?
Перехватив чужой взгляд, Роман произнес, - Я вспомнил … мне сейчас нужно срочно в одно место … а со Светой мы как-нибудь позже встретимся …
Лишь после того, как дверь за незваным гостем закрылась, Екатерина Павловна позволила себе небольшое отступление, - Света, не скрою. Я очень рада тебя видеть, причем, без гостей еще больше. Да, Светочка, в следующий раз, когда ты будешь приглашать к нам в гости, не забудь поставить хозяев в известность заранее. 
Вернувшись из комнаты, Света подытожила, - Мама, ты не должна обижаться на Анну, за ее предпочтение. Аннушке и я сейчас могу помогать, а отец без твоей помощи оставаться не может. Ты за ним будешь смотреть, договорились?
Екатерина Павловна всплеснула руками, - Как же мы без него, заочно будем договариваться? Тебе не кажется это несправедливым?   
- Когда мы с Анной были маленькие, вы с отцом за нас договаривались, и мы не противились тому, чтобы вы с папой представляли наши интересы.
- Что ж, в недавние времена нам с отцом точно было известно – какие-такие у вас с Анной интересы имеются? Как жить далее собираешься? Разве тебе здесь плохо, на всем вольном?
Света будто готовилась к вопросу – руки в бок и к матери со встречным, - Думаешь, я не замечаю, как отец всякий раз на меня с сожалением глядит, как ему хотелось хоть одного сына иметь, чтобы дело ему передать, - протяжный вздох лишний раз подчеркнул значимость слов.
Извиняющая улыбка заслонила от всеобщего обозрения смелые эмоции, - Большинство мужчин не отказались бы иметь сына в роли продолжателя собственного дела, но, - Екатерина Павловна развела руками, - Светочка, тебе действительно интересно, как происходит служба в Храме?
Язвительная усмешка обрисовала картинные губки младшей дочери, - Меня интересует, как можно все это вынести?
- Ты желаешь сходить в Храм на экскурсию? – полюбопытствовала Екатерина Павловна, и тут она чисто случайно подметила, что дочь не просто отлынивает от ответа, но и не прочь сменить тему разговора. Может, подыграть ей? – Света, мне показалось, или я, все-таки, ошиблась?
- В чем, мама?
- Ты, вроде, как сторонишься отца?
Так и есть, верное заключение сделано Екатериной. Дочка, вроде, как и разговоров о родительской службе избегает. Пересеклись их взгляды, и Екатерина лишь утвердилась в собственном мнении. В их «зале», где привыкли принимать судьбоносные решения, они сели на диване, взяв друг друга за руки. Может, сейчас они снова поверят услышанному? Первой начала гостья, - Мама, у меня впереди еще два года обучения. Но скажи, разве просто уходить от ответа, если у тебя любопытствуют напрямую об отце? У всех: у Марго – отец водитель троллейбуса, у Мишки Чемоданова отец безработный, вот и сам Мишка не стесняется упоминать о его временном бездействии.
- Вот ты и сочинила бы, как Мишка, - укоризненно покачала головой Екатерина Павловна.
- И ты мне лгать советуешь?! А думаешь, мне нравится при живом отце, говорить, что он умер? Мама, пойми, мне стыдно за его неприличную работу. Не знаю, как и что Анна сочиняла, но мне порой кажется, что я не в российском колледже обучаюсь, а сдаю экзамен в Академии сыска.
Только сейчас до Екатерины Павловны дошел смысл произнесенного дочерью, - Света! Ты посмела сказать, что папа умер?
С самым невинным выражением лица юная девушка призналась, - Да, а что тут такого?
Голос говорящей дрожал, - Но ты же говорила о собственном отце. Если оговоренное случится на самом деле?!
- Мамочка, я на тебя удивляюсь, - проронила младшая дочь, - Если ужас произойдет в действительности, тогда и будем прикидывать. Ну, что ты вздыхаешь? Я ничем плохим от остальных не отличаюсь, и мы с Анной также крепко любим вас с папой.
- И при всей своей любви ты можешь вполне заурядно рассуждать о самых обыкновенных вещах, - Екатерина Павловна сделала короткую паузу, - Не пойму, как ты можешь планировать грядущее, если ни в чем нельзя быть уверенной!
- И это мне говорит собственная мама. Да, я просто купаюсь в твоей любви, защищенная со всех сторон сразу.
- А, если до слуха папы достигнет весть о том, что он умер? Как он отнесется к этому известию? 
Света пожала плечами, - Умный человек при любых обстоятельствах постарается сохранять собственное лицо.
Екатерина Павловна предложила, - Может, попробуем отца разыграть?
Светлана усмехнулась, - А, ты сомневаешься в том, что отец умный человек?
- Перестань! – силой ударила по подлокотнику дивана Екатерина Павловна, таким образом она фокусировала на реплике внимание, - Нельзя опускаться до подобных скабрезностей, ведь ты говоришь о человеке, которому обязана появлением на свет.
Светлана расхохоталась, - А, если я Всевышнему обязана своим появлением? Ладно, мамуля, я и отца не забуду поблагодарить за счастье видеть белый свет.
- Теперь скажи, Светочка, зачем ты неизвестно кому сообщаешь о нашем папе?
- «Неизвестно, кого» - это Романа ты имела в виду, мама. Причину его визита я тебе пояснила. Что ты еще желаешь узнать?
- Кому ты еще трепалась о нашем отце?
- Некому лишнему. Мама, мамочка, мне стыдно разглагольствовать о таком поприще. Девчонки у нас любят похвалиться папашами в роли фитнес-тренеров, предпринимателей, полицейских, банкиров. А чем хвалиться мне, мама?
На полном лице Екатерины Павловны обозначилось недоумение, - Света, а разве непременно надо хвалиться?
- Я вздыхаю, а тебе это кажется странным, мама. Я хочу гордиться своими предками.
- А, разве папой ты не вправе гордиться?
Света не усидела на месте. Чувствовалось, что она рвется «почти в бой», вот, что прозвучало, - К сожалению, мама, хвалиться трудом священника, все равно, что петь дифирамбы Остапу Бендеру.
- Нашла, с кем сравнивать нашего уважаемого отца! Если бы в повествовании Ильфа пропал сам главный герой, закончилось само произведение, которое все было выдумано.  Наш папа трудится в реальном Храме, и без его участия, конечно же, порядок восстановится, но не так быстро. 
- Придумала! Мамочка, я придумала! Мы пригласим отдельных участников постановки в Храм, пусть полюбуются на происходящее.
- Ты забыла …
- Спросить папу. Уверяю тебя, он не будет возражать, ведь действо пойдет на пользу и ему самому, в том числе …
- Это чем же?
- Действо или представление студенческого театра популяризует его работу, - объяснила Света.
- Надо еще поглядеть, что вы там такое насочиняли.
- Наши репетиции смотрит и оценивает режиссер, он и вердикт выносит. Мама, а ты … тоже хочешь поглядеть?
- Я только не желаю, чтобы ты обижала папу, - высказала собственное пожелание Екатерина Павловна, - Папа любит и думает о всех нас.
Света возразила, - Мы тоже о нем думаем, важно – что?
Брови Екатерины Павловны поползли вверх, - Неужели ты стыдишься собственного отца?
Она сознательно уходила от этого взгляда, пронзительно-пристального, проникающего ей в самую душу. Нечего ей было ответить матери, к тому же: зачем лгать? Мама у нее догадливая.
- Света, отчего ты молчишь?
- Что ты желаешь услышать, мама?
- Что именно ты рассказывала однокурсникам о собственном отце.
Указательный палец Светланы очутился у нее во рту. Короткая пауза предшествовала далее прозвучавшему, - Я представила отца членом Союза композиторов. По-моему, он своей длинной бородой весьма напоминает музыканта. Мама, но вы же ранее с отцом игнорировали приглашение на родительское собрание. Пришла бы разок, поделилась впечатлениями с классным руководителем, просветила бы нас о работе священнослужителя, - никакой реакции на ее слова не последовало, и девушка тут же добавила, - Я сказала однокурсникам, что мой папа …  умер.
На лице ее матери возникла гримаса отчаяния, - Света! Ты поступила дурно …
- Мама, но папа жив на самом деле! Чего ты переживаешь, - поспешила успокоить родительницу Светлана.
- А, если кто-нибудь из твоих одноклассников буквально воспримет услышанное?
- А, если они буквально отнесутся, то тут же кинутся сочувствовать. Станут собирать средства для малообеспеченных. Мамочка, - Света взяла ее за руку, - При любом раскладе, я ничего не теряю, ведь, кроме материальных средств, получаю еще и сочувствие.
- Тебе его не хватает?
Зря, должно быть, она завела об этом разговор. Теперь она намеренно акцентирует на нем внимание, - Современная молодежь, знаешь, мама, какая жалостливая! Так, что поповское сочувствие нам без надобности.
Екатерина Павловна покачала головой, - Ты не права, Света. В жизни нельзя ни в чем быть заранее уверенной на сто процентов, пока сама в том не убедишься.
- Приму твой совет к сведению, мама, только ведь и я о жалостливых говорила, рисуя картину с натуры. Кстати, мама, а ты смогла бы с маленьким оставаться?
- Светочка, я мечтаю, чтобы мне доверили внука, или Аня думает, что я уже утратила навыки ухода за маленькими детьми?
- Что ты, мама? Кто же, как ни ты, способна ухаживать за новорожденными, - поспешила уверить мать Светлана, - после небольшой паузы она полюбопытствовала, - Мама, скажи, неужели у тебя никогда не возникало желания работать по специальности?
Она тщательно подбирала слова, чтобы не сболтнуть лишнего. Однако, и скрывать собственную сущность от самых близких людей она не станет, - Света, когда я выходила за твоего отца, я и не подозревала, что учителем я стану только по диплому. Я из-за твоего отца, можно сказать, мечте изменила. Еще со школьной скамьи я видела себя с указкой у школьной доски, в окружении детских макушек. А в действительности, - Екатерина Павловна развела руками.
- В действительности ты оказалась с половником у плиты. Но не о такой жизни ты мечтала, - подытожила ее младшая дочь.
- Как хорошо, когда тебя понимают! – воскликнула Екатерина Павловна, - Но не менее важно понимать других.
Увы, этот вывод был сделан ею самостоятельно, и не было гарантии, что потомки станут следовать ему. Прощаясь, Света пообещала пригласить на премьеру сразу обоих родителей.


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XI.

     Сегодня все, кто присутствовал на литургии, были готовы внимать ему, а не протоиерею Алексею. Молодой священник, чей проповеднический стаж был совсем ничего, завладел вниманием десятков верующих. Истинно они верующие, либо только прикидываются, того не ведал никто. Ему лучше считать, что десятки, сотни молящихся истинно веруют, ведь сам-то он добросовестно подходил к исполнению своих служебных обязанностей. Сегодня он провел две части общего богослужения, он с закрытыми глазами ориентируется в особенностях молебна, всенощного бдения, акафиста, и не заблудится в особенностях литургии. Ему самому еще многое надобно постигать, но «учиться никогда не поздно». Когда-нибудь, наступит время, и он, рядовой диакон, клирик, иерей будет не только знатоком в глазах прихожан, но и доверенным лицом Всевышнего Владыки. О его будущих возможностях и способностях он будет вести речь дома, со своими близкими. Его взгляд и взгляд протоиерея Алексия пересеклись, и он,  Владимир утвердился в своем намерении отправиться домой. Прежде, чем он будет волен поступать, как задумал, надобно около ризницы полить цветы. Всякий раз это действо осуществляет новый человек, но сегодня сам Владимир проявил инициативу. Оказывается, тут же у него нашлись добровольные помощники, из числа прихожан. Вот один из них, мужичонка неопределенного возраста, держит в руке что-то, похожее на емкость для полива растений, но ведет себя, так, словно навеселе. Владимир, под прицелом десятков настороженных глаз, взял пританцовывающего мужичонка за руку, когда увидел банку пива, произнес, - Добрый мирянин, успокойтесь, пожалуйста. О горячительных напитках в Храме следует забыть.
На глазах у недовольного окружения, мужичонка демонстративно рыгнул. Непонятно, чего больше было в его прыгающем взгляде – пренебрежения или воинственной усмешки? Рыгнув, он нехотя протянул, - Ну чего уставились? Кому за благословением, вставайте ко мне в очередь. Мы тут поточным методом всех оприходуем.
Среди скопления прихожан раздавались противоречивые возгласы: «…Пустили алкаша. Зачем, спрашивается?», «..Алкаш за супругой зашел, сам неверующий», «…Надо было не пускать дармоеда».
Пожалуй, настала его очередь вмешаться. Владимир завладел вниманием быстро, - Миряне, все решаем спокойно. Неверующий человек еще не успел обрести смысла жизни. Наша с вами цель, миряне, помочь…
- Выгнать его! В полицию сдать.
Злобные рекомендации достигли слуха того, кого они, в первую очередь, касались напрямую, - Пошли-ка, вы, куда подальше, - невольно завладев множественным вниманием, любитель промочить горло, воинственно заметил, - Я за своей бабой зашел, и уйду, когда мне нужно будет, а вы, - увесистый кулак прошелся над головами всех тех, кто был рядом, - Вы все будете изображать из себя дипломатию.
Обидно, что случайно забредший в Храм олух отчасти прав, отметил про себя Владимир. Наконец, выпивоху выводила из святой обители его любящая супруга. С ней стоит обсудить вопрос ее дальнейшего появления в Храме. Вне сомнения любитель горячительных напитков может появиться здесь в любой момент, а преградить ему вход в святую обитель никто не вправе. Увы, в церковной морали много либерализма. Плохо это, или хорошо – судить надобно с разных позиций. И вот уже Владимир делится впечатлениями о сегодняшних событиях с домочадцами, - Мама, всю дорогу домой я в голове прокручивал вариант вероятной своей беседы с потенциальным алкоголиком. Сегодня с прихожанами занимался батюшка Алексей, я наставлял детей в Воскресной школе, - оборачиваясь в прихожей, Владимир ощутил себя в центре внимания всей своей семьи: от преданных родителей, до любознательного, малолетнего племянника Жорки, смотрящего ему, буквально, в рот.
- Вовочка, мы чай идем пить, - сообщила ему мама, Ирина Федоровна.
Свое любопытство продемонстрировал глава семейства, Георгий Борисович. Заученным жестом приглаживая остатки волос, он уставился в выразительные глаза сына, - Скажи, Владимир, а можешь ты перед физиономией алкаша затворить дверь в Храм, ведь он же там тебе всю аудиторию распугает.
Рациональное предложение, выдвинутое хозяином дома, заинтересовало всех присутствующих. Сестра Владимира; Настя, молодая тридцати трехлетняя женщина сочувственно кивнула головой с искусственными кудряшками, - Влад, ты только скажи, может, тебе помочь. Мы все понимаем, тебе религия не позволяет наводить порядок. Но мой Валера все сделает, как надо, над ним Катехизис не довлеет. Валерка, как врежет своим кулаком, ни один алкаш не устоит.
Ну, что им ответить, когда окружающие, ловят каждое твое слово? Огладив золотисто-каштановую бороду, Владимир улыбнулся, - Спасибо, вам, конечно, но алкоголики к нам в Храм не забредают. Им у нас нечем соблазниться.
Разливая чай по чашкам, Анастасия полюбопытствовала, - Влад, скажи, а с тебя никто из высшего начальства не требует того, чтобы семья разделяла твои воззрения?
И снова в рот ему глядят все собравшиеся. Его обязанность заключается в том, чтобы избавить домашних от треволнений, - Представьте себе, мое высшее начальство вполне либерально, оно ничем не ограничивает мою личную свободу.
Ирина Федоровна подбодрила сына, - Мы очень рады, что ты, сынок, занимаешься достойной деятельностью. Вот только пенсия тебе положена будет? – в выцветших глазах пенсионерки забрезжил тревожный огонек.
- Должна, минимальная. Но вы за меня не волнуйтесь …
Широко раскрытая ладонь с грохотом опустилась на стол, - Это ты будешь своих сотрудников успокаивать, а мы – твои близкие, будем за тебя переживать потому, что любим тебя и желаем, чтобы в старости ты, Володя, ни в чем не нуждался.
Отца семейства дополнила Ирина Федоровна, - Да, сынок, сколько бы ты ни успокаивал нас, мы не переживали бы, если были уверены в твоей социальной защищенности. Вова, если ты заболеешь, оплатят ли тебе нерабочие дни?
Владимир призадумался. Он не испытывал до сих пор, со времени его службы столь сильное недомогание, чтобы возникла необходимость отлеживаться в постели. Однако, ответ держать придется, и какие бы сомнения его ни одолевали, Владимир постарается не подвергать испытаниям чужие нервы, - Дорогие мои, возможно, к нам в Храм приходят не только самые неизлечимые больные, и не с целью передачи болезни …
Восьмилетний Жорка поддержал любимого дядю, - Перед Владом любая зараза отступит, и тупость пасует, юркий взгляд с хитринкой пытался проникнуть в самые глубины чужой души, - А, у вас там, в воскресной школе, наверное, одни отличники учатся?
Они улыбнулись друг другу, - А, ты, дружок, приходи и погляди, хочешь?
За мальчишку ответила мамаша, - Спасибо, братик, - сквозь улыбку Анастасии проскальзывала скрытая ирония, - Голубая мечта нашего Жорки – посидеть в выходные дни за школьной партой.
- Что? – лопоухие уши Жорика еще больше оттопырились и стали походить на лопухи рассерженного слона, - Я уже за два года в школе насиделся. Лучше, мама, давай сходим в аквапарк, там новые аттракционы открылись.
- Чай попил? Ступай в комнату, - Анастасия распоряжалась спокойно и уверенно, так, что оспаривать ее приказ, сын не рискнул. После того, как Жора удалился, Настя добавила, -  Владимир, ты свою агитацию среди посетителей Храма распространяй. Мы в этом тебе не соратники.
- Но, почему, Настенька, я, когда посещаю рынок у метро, всегда захожу в Храм – поставить свечку и помолиться за ваше здоровье, - уверяла Ирина Федоровна.
- Господи! – звучно выдохнув, Анастасия усмехнулась, - Чтобы мы все делали без твоих регулярных молитв, мама? Запомни, пожалуйста, мамочка, в наше время вероисповедание – дело добровольное. За Жору, в виду его несовершеннолетия, принимаю решения я, и я, как его доверенное лицо, против приобщения Жоры к религии, и Валера мой возражает …
Владимир перебил, - Откуда тебе известно? Такие решения нельзя принимать за кого-то. В свои восемь Георгий вполне может сделать самостоятельный выбор, тем более, что это предпочтение касается его лично.
- Все слышали, на чем Жора остановил свой выбор? И не надо ему навязывать свои услуги! – воинственно произнесла Настя.
Глава семейства пресек дальнейшие препирательства, - Хватит вам! Близкие люди, а лаетесь, как чужие. Господь всевышний учил любить друг друга, вот и следуйте его наставлениям. А еще надо уметь прощать людям их ошибки и заблуждения. Володя этому  уже научился, а у тебя, Настя, все еще впереди. Жоре мы все будем прививать хорошее. В аквапарк, ты его, Настя, поведешь, а в Храм, - Георгий Борисович подмигнул сыну, - Тебе, Володька, племянника сопровождать.
В их благоустроенной трехкомнатной квартире, Владимир часто чувствовал себя, как среди недружелюбно настроенной паствы. «Палки в колеса» ему вставляла любимая сестра, которая, впрочем, следовала чужим подстрекательствам. Валера, зять – вот, кто корень зла. Но за что зять его ненавидит? Тридцатипятилетний мужик, ненамного его старше, а главное различие между ними – меркантильная жилка, определяющая настрой оборотистого родственника, мещанские интересы, которому противопоставляется служение людям. Он, Владимир, по мере возможностей, старается привить доброжелательность поведения окружающим. Им возложена на себя миссия – сеять Добро, прощать зло, закрывая глаза на несправедливость, вот только мириться с потерями веры Владимир не мог. Бывает, что люди заблуждаются, им следует вернуть уверенность в торжество Любви.
В комнате, самой небольшой по площади, едва хватало место для заурядной мебели, на большую площадь ему нечего было рассчитывать, с его предпочтением одиночного образа жизни. Последнее Владимир стал замечать, не всем по душе его выбор. После окончания Сретенской Духовной семинарии, в 2009 году, у него имелось время для раздумий: остановиться ли на достигнутом или идти вверх по карьерной лестнице? Карьера, как правило, привлекает тех, кто желает заставить считаться с собственным мнением окружающих. Окинув внимательным взглядом внутреннее убранство, Владимир, с сожалением вынужден был признать – изменить интерьер, дополнить его новыми предметами мебели, вряд ли, удастся. Жизненное пространство его комнаты весьма ограничено. Ритмичный стук в дверь акцентировал его внимание. Любопытно, кому он понадобился. На пороге стояла Настя, - К тебе можно?
Владимир распахнул перед сестрой дверь, - Прошу.
Настя села на диван, - Пришел мой Валера и занялся Жориком. А у меня к тебе конкретный разговор, - женщина взяла его за руку, придвинулась и загадочно промолвила, - Один человек просил меня поговорить с тобой.
Брат с сестрой ранее были очень дружны. Окончили одну светскую школу, оба показали средние результаты и склонность к изучению исторической науки. После окончания Анастасия долго колебалась, куда бы ей поступить? Колебаний в выборе жизненного пути было немало, впрочем, никто из молодых Успековых не любил вспоминать о тех годах. Экзамены Настя выдержала лишь в колледж сервиса и туризма, туда же надумал поступать и Владимир, но … везение неожиданно изменило ему, и к моменту завершения сестрой обучения в колледже, несчастливого братика призвали в ряды вооруженных сил. Отслужив на Кавказе, в погранвойсках, Владимир по-иному стал смотреть на жизнь, поменялась шкала ценностей. На заставе Владимир был свидетелем гибели близкого друга, и все усилия Владимира по спасению оказались безрезультатными. Служить людям – вот истинное его предназначение! Его открытое, доброжелательное лицо располагало к общению. Глядя в глаза любимой сестры, Владимир смекнул, разговор может иметь продолжение, - Догадываюсь, кто конкретно. Но сам я пока не готов к быстрому решению.
- Миленький мой, ты ждешь, чтобы Марина, как на работу в Храм ходила? – допытывалась Настя.    
- Даже, если твоя подруга будет строго следовать ею самою сформулированному условию, вряд ли, я откликнусь на ее предложение. Марина – хороший человек, но я ее не люблю в той степени, чтобы объединить наши жизненные пути и следовать к общей цели.
На выразительном лице Анастасии обозначилось удивление, - А, зачем ты ей улыбался? Она ведь решила, что авансом.
То ли улыбка, то ли усмешка, выдавали в нем готового держать ответ, - Настя, я всем, как правило, улыбаюсь. А в тот раз, во время богослужения был повод.
Сочувствующий взгляд возможно был бы расценен в качестве награды, но прозвучавший следом комментарий вызвал желание прервать разговор. Настя догадалась, но решила и далее идти к цели, - Бедняга. Ты слишком любишь людей, а еще больше своего Бога, но, Влад, тебе скоро тридцать. Пора подумать о себе.
Владимир молчал, опустив глаза. Слова поддержки, вряд ли, были искренними. Настя думала о своей подруге, для которой он, видимо, последний шанс. Рисуя в воображении образ Марины, Владимир недоумевал. Даже, если относиться к оценке внешности женщины с пристрастием, каждая из них неповторима и своеобразна, тем более, что для него главное в человеке вовсе не внешние данные, а то, как человек заявляет о себе, его отношение к окружающим, его дела. Вероятно, он увлекся. Сестренка явно хочет что-то ему сообщить, - Извини, Настя. Я задумался. Ты что-то вспомнила?
- Вспомнила, - внимательно присмотревшись, Анастасия скорбно вздохнула, - Почему мы перестали понимать друг друга? Влад, я по-прежнему люблю тебя, и желаю, чтобы в твоей жизни все было благополучно. Но последнее время, я стала замечать, тебя угнетает нечто, тебе неподвластное. Может, Влад, у тебя в Храме что-то не ладиться?
- Нет, сестренка, со службой в Храме мое теперешнее состояние никак не связано, это слишком личное, чтобы посвящать посторонних …
Анастасия перебила, - Я тебе не чужая, и интересуюсь не из любопытства. Влад, скажи, ты решил оставаться холостяком? 
Красиво очерченные серо-голубые глаза в окружение частокола густых ресниц, смотрели грустно, но эмоция была вызвана не жалостью к себе любимому. Как жаль, что сестра все чаще неверно истолковывает его поведение, а при ее предприимчивости, Настя рискует не просто обмануться в ложных ожиданиях, но и стать источником заблуждений для тех, кого она будет использовать для продвижения собственных проектов, - Если тебя это интересует, возможно, я не буду жениться. Настя, скажи, у вас с мужем в отношениях все благополучно? 
Фигурные брови выгнулись дугой, - Скажи на милость, почему тебя это интересует?
- Не из любопытства. Могу ли я что-либо сделать во имя вашего примирения?
- Вряд ли, это в чьих либо силах. Валера слишком мнительный, вспыльчивый и ревнивый. За те одиннадцать лет, что мы прожили в браке, Влад, увы, мне ни один раз пришлось пожалеть о нашей с ним встрече …
Владимир прервал, - Неужели разногласия в ваших отношениях столь значительны? Не забывай, у вас есть сын. Жорке очень нужен отец, какой-никакой, но Валера, все-таки, отец.
Беспокойное блуждание, даже в ограниченном пространстве, которые совершала незваная гостья, дабы скрасить душевные терзания, породили еще больше вопросов, и не было никакой гарантии, что на них будут найдены ответы, - Нет, Влад, тебе не понять. С твоей наивностью, детским простодушием, ты слишком хорошо думаешь о людях, но, вряд ли, твое благородство будет оценено ими. Скажи, Влад, как церковь смотрит на развод? Слышала, что сама женщина – существо бесправное, при всех ее скрытых достоинствах, ей вменяется в обязанность подчиняться тирану, - усевшись на диван и взяв за плечи брата, Настя продолжила, - Думаешь, мне легко терпеть его грубые выходки, когда он чем-то недоволен, а его взрывоопасность непредсказуема. Я вынуждена сдерживаться ради сына. Однажды в его глазах я прочитала немой упрек. Бедный ребенок даже не стал жаловаться. Зачем, если на его обращение никогда не будет дан подходящий ответ, а взрослые будут делать вид, что так и надо. Но, клянусь, Влад, если бы это, с виду грозное ничтожество, только бы посмело обидеть ребенка, замахнуться, ударить, обмануть его, я тут же бы ушла от тирана, тем более, что все его «подвиги» направлены на унижение слабых и зависимых существ.
На лице Владимира обозначился испуг, - Неужели Валера посмел хотя бы поднять на тебя руку?
- Раз? – Настя едва ли ни смеялась, - Бедный мой брат, ты заблуждаешься. Это было ни один раз. Я терпела, в надежде, что Валера скоро одумается, считая, что допущенная им несправедливость, всего лишь случайность, и подобного более не повториться. Я ничего не говорила отцу, у него больное сердце. Маме я пожаловалась, и … она посоветовала мне терпеть, ради Жорки.
- Настя, я попробую поговорить с твоим мужем, ведь должна же существовать какая-то причина, повод для ссор.
Продолжительный вздох и пауза в разговоре только послужила дополнительным стимулом для того, чтобы не ошибиться в ответе, - Повода нет, и причина тоже отсутствует. Со временем я поняла, Валера – человек, постоянно претендующий на лидерство, кроме того, он сам – провокатор, намеренно сталкивая противоположные мнения, получает удовольствие, наблюдая чужие склоки. Его уже не переделаешь, и по твоему мнению, мне и далее стоит мириться с его выходками?
На нем сейчас лежит немалая ответственность – постараться уговорить сестру, и все это ради ее благополучного будущего, - Настя, а вы пробовали с Валерой какое-то время пожить раздельно? Думаю, что прежде, чем оформлять развод официально, стоит прорепетировать: каково оно будет?
Настя покачала головой, - Я как-то заикнулась о разводе, и мне за это спину расшибли. Неделю ходила в синяках.
- Почему ты не пожаловалась? – голос Влада взлетел до самых высот.
- Кому? Полицейским или Валеркиным родственникам. Они у него из Подмосковья, и без сомнения примут его сторону. Как ты себе представляешь – раздельное проживание? Мне уходить отсюда некуда, а Валерку поганой метлой не выгонишь.
- Но это же безвыходное положение, которое приведет к новым конфликтам. Настя, разреши я поговорю с ним сам.
Женщина обреченно покачала головой, - Бесполезно. В твои аргументы он и вникать не станет. Для Валерки авторитет представляет только сила. Если бы ты мог ему врезать, как следует, хотя предполагаю, что его и мордобой не испугает.
- Я не собираюсь вызывать твоего супруга на дуэль. Просто попытаюсь до него донести, что в браке надо уметь уступать.
На красивом лице слушательницы обозначилась усмешка, - «…уступать»… Думаешь, он умеет это делать? Надо было давно с ним развестись, а не терпеть, «как Бог велел».
- Опрометчиво поступать не следует…
-  Почему я должна терпеть? Думаешь, сын оценит мое терпение? Вряд ли, он скажет «спасибо» за обманчивое благополучие.
- Настя, а любит ли твой муж Жору?
- Разве диктаторы умеют любить кого-либо, кроме себя, единственного и неповторимого?
- Может, ты слишком пристрастно к нему относишься? Попробуй …
- Это после того, как он меня неоднократно избивал? Может, мне у Валеры еще и прощения попросить? Эх, ты … Влад, ты такой же, как все мужчины – самовлюбленный и эгоистичный, и все твои рассуждения о любви – не более, чем пустые слова, ведь любишь ты тех, в первую очередь, кто является к тебе не с пустыми руками.
Грустная улыбка в ответ служила лишним свидетельством ее заблуждения, но ради любимой сестры он готов спорить, доказывать, только бы мир в семье был восстановлен, - Настя, я для тебя сделаю, все, о чем ты меня попросить.
Сегодняшний разговор не привел к положительному результату, инициатором его было не он. После ухода сестры Владимир остался в одиночестве, состояние, которое он полюбил совсем недавно. Будучи постоянно на виду у посетителей Храма, Владимир уставал эмоционально. Он не мог себе позволить проявить слабость, ему вменялось в обязанность прощать чужие ошибки, и быть безжалостным к собственным. Его сердце никогда не ожесточиться, а душа будет открыта навстречу каждому нуждающемуся. На алых губах заиграла улыбка. А, может ли он позволить себе маленькую слабость? Он и себе самому не сразу признался, что увлечен ездой на легкой моторной технике. Достаточно ему было опуститься в седло, нажать педаль газа, и он уже в иной реальности, где люди от него только чего-то хотят, но и готовы поделить с ним своим опытом, разделить его увлечения, зарядить оптимизмом и верой в будущее. Через неделю у него экзамен в автошколе, к которому он старательно готовиться, еще большая ответственность ляжет на него, когда он будет сдавать практику вождения. Накануне он приобрел для себя мотоцикл – приемлемую классику круизера с двухцилиндровым мотором и хромированными трубами. Внешним дизайном своего Адванта Владимир остался доволен, тем более, что «железный конь» имел ветровое стекло, второе сиденье, жесткую сумку для дальних поездок. Повезло ему также с местом хранения дорогой игрушки. Сосед со второго этажа любезно разрешил ставить Адванту в его гараж, и не назначил за услугу платы. Олег Леонидович обещал помогать с техобслуживанием, и можно было не сомневаться в его мастерстве, он полжизни проработал в автосервисе. А чем он сам мог быть полезен хозяину гаража? Пожалуй, ничем. Жизнь по принципу «ты – мне, я – тебе», не для каждого. Он готов отдать все и более ради спасения беспомощного. Обидно, что его не понимают, вот даже любимая сестра приписывает ему эгоизм. Смахнув упавшую на лоб густую прядь, Владимир вздохнул. Жаль, что он остается непрочитанной книгой для близких людей, с которыми он не прочь поделиться своими планами. Он не станет оправдываться ни перед кем, ведь он ни в чем не виноват, хотя … всякий раз, когда перед ним будут тормозить грузовик, чисто инстинктивно Влад будет зажмуривать глаза. Кажется, страшнее не бывает, и все случилось будто бы вчера. Погожий солнечный день, набирающий скорость грузовик, летящий по горной дороге. Владимир увидел грузовик, за рулем которого находился его армейский друг Леня Старостин в самый последний момент, когда изменить уже ничего нельзя было, и если бы ни друг, то смерть выбрала бы его, жизнерадостного новичка.
- Влад …
Оторвав внимательный взгляд от окна, где на спортивной площадке разворачивались нешуточные баталии, Владимир заметил, как в комнате его нетерпеливо дожидается племянник. Мальчик имел виноватый вид. Переминаясь с ноги на ногу, Георгий не отрывал умоляющего взгляда от дяди, который был для него непререкаемым авторитетом. Их давняя дружба со временем лишь крепла, ей не страшны были никакие испытания. Жора готов был помогать дяде при случае, а теперь, похоже, в помощи нуждался он сам, - Мама с папой ругаются, а папа иногда дерется …
Владимир расценил состояние отзывчивого и добродушного ребенка, как испуг, - Жорик, если тебе становится страшно, обращайся за поддержкой ко взрослым: бабушке или ко мне. А своим друзьям в школе рассказывать о родительских ссорам, я тебе не советую.
Испуг на милом личике Георгия сменился удивлением, - Почему? У нас в школе есть психолог, который помогает разобраться в домашних проблемах. Одна девочка из класса рассказывала о своих экономных родителях, и в результате перестала голодать.
Настал черед удивляться Владу, - Жаловаться на своих близких людей – последняя мера. Жалоба настроит родителей против, и в итоге желание помочь выльется в череду новых скандалов. Но, Жорик, терпеть несправедливость детям не стоит …
- А, взрослым?
- Взрослые могут и потерпеть. Твои родители ссорятся, а могли бы попытаться и договориться, от этого всем было бы легче.
- А, почему психологу нельзя пожаловаться?
Ну что ответить этому настырному ребенку? За ответом возникнут новые вопросы, и главная цель, вряд ли, будет достигнута. – Когда я дома, Жора, ты лучше жалуйся мне. Если хочешь, я сейчас поговорю с ними?
Жора пожал плечами. Его бегающий взгляд, скачущий с книжных полок на включенный ноутбук, наводил на мысль, что юный интриган несильно озабочен возникшей проблемой. А после того, как Жора уселся за письменный стол, он и вовсе постарался поскорее забыть о том, что он – в гостях. Владимир оставил право выбора за собой. Каково же было его удивление, когда в соседней комнате он никого не застал. Вещи – футболки, джинсы, легкий школьный рюкзачок Жорика, косметика Насти были разложены, а на присутствие третьего человека не указывали ни предметы одежды, ни какие – либо пристрастия главы маленькой семьи. В коридоре Ирина Федоровна пояснила Владимиру, - Скандалили они, а потом разошлись. Я хотела вмешаться, примирить их, но ни Настя, ни ее охламон слушать меня не стали. Ребенка жаль, на его глазах все это происходит, - сокрушалась любящая бабушка.
- Мама, ты сегодня обратила внимание, Валера руки не распускал? 
- Он сегодня в комнату не заходил. Взял из прихожей кое-какие вещи, и тут же ушел.
- А Настя куда пошла?
- К подруге, в соседний дом, - заметив искреннее огорчение в глазах сына, Ирина Федоровна добавила, - Вова, ты уж не вмешивайся. Ранее я целиком была на стороне Насти, а теперь вижу, что они оба неправы.
- Мама, если не разобраться, невозможно прийти к миру в семье.
- Согласна. Но они все наговаривают друг на друга, и пока не научаться относиться к чужим интересам, как к собственным, конфликтов не избежать. И Настя, и зять – оба должны быть заинтересованы в сохранении семьи.
Мамой сделано верное заключение, но его должны безоговорочно принять  те, кого оно напрямую касается, и лишь тогда в семье воцарится мир, дружба и любовь.

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XII.
    
     Сегодня у него все валилось из рук. Хорошо еще, что этому кулинарному безобразию не оказалось свидетелей. Родители – на работе, брат – весь в творчестве. После не вполне удачного эксперимента с запеканием курицы в духовке, Коля остановился на пицце в микроволновке. Если брат захочет разнообразия, придется обойтись банальными бутербродами. Наливая себе чай в чашку, Николай еще раз мысленно возвращался к сегодняшним событиям. Экзаменационная пора в самом разгаре, впереди еще четыре экзамена, из которых для него предположительно самый сложный – математика, потому, как эта сложная наука особенно поражает своей категоричностью. Как альтернатива, к примеру, литература, где трактовка образов главных героев может представлять широкий простор воображению ответчика. После беседы с мамой у Коли проснулась легкая зависть. Мамочка сдавала выпускные экзамены в традиционной форме, точно такой же вариант избрал бы для себя Николай. Возможно потому, что открытый диалог с учителем всегда предпочтительнее, чем сухая выборка чужих ответов. Недавно Николай беседовал с одноклассниками, обсуждая варианты сдачи экзаменов, и выяснилось, что многие из ребят остановили бы свой выбор на старом варианте. Жаль только, что школьная администрация не учитывает мнение выпускников.
А за окном – отличная погода, отчего бы ему не покататься на мотоцикле? Уткнувшись лбом в оконное стекло, Коля уже видел себя за рулем BMW, в обществе приятной компании.
- Жрать готово?
- А, пицца тебя, Андрюха, устроит?
Тут же появилась чашка с чаем, и также успевшая слегка остынуть пицца. На его предложение – вторично ее разогреть, Андрей ответил отказом. Вцепившись зубами в отрезанный кусок, Андрей, вероятно, его даже не распробовал и моментально уничтожил. За первой порцией последовала вторая, третья … пятая.
Николай, не отрываясь, смотрел на брата. Ему и в голову не приходило, что Андрей не примет его в расчет. А пицца с ветчиной, грибами, сыром, помидорами выглядела весьма аппетитно. Наконец, не справившись с искушением, Коля полюбопытствовал, - Андрей, а мне ты ничего не оставишь?
С жадностью окинув взглядом порядком опустевший кухонный стол и лишь после, нехотя произнес, - Зачем? Если я наемся, может, что-нибудь тебе и останется.
Вздохнув, Коля пояснил, - А я еще не успел попробовать …
- Подумаешь, - усмехнулся Андрей, - Что ты, пиццы никогда не ел?
- Но я бы не стал обделять тебя. Принято, все-таки, делиться.
- У кого принято? Ты лучше предложил бы брату еще чего-нибудь вкусненькое. Чего еще дома имеется?
- Есть бутерброды. Курицу мне не удалось запечь. Кажется, что-то с духовкой не так, - поделился своими сомнениями Николай. – Может, ты посмотришь?
- Почему я должен смотреть?! Кустарными вещами положено заниматься тебе. Давай бутерброды, - требовательно промолвил Андрей.
Перед ним еще один вариант братского эгоизма, с которым ему придется мириться, пока Андрей не повзрослеет. Аккуратно нарезав  сервилат, Коля отсчитал ровно девять кусочков, две трети из которых с двумя кусочками хлеба были предложены Андрею.
- А остальные? – требовательно спросил живописец.
- Остальное – мне.
Ехидная усмешка сопровождала злорадный комментарий Андрея, - А я думал, что ты питаешься святым духом.
Спокойно, без спешки Николай прожевал скромное угощение. Переведя взгляд на брата, Николай спросил, - Андрей, скажи, зачем ты стараешься казаться хуже, чем ты есть на самом деле?
- О том, что я стараюсь, не тебе судить. У нас с тобой разное предназначение.
- Какое предназначение? Тебе всего лишь семнадцать лет, а рассуждаешь ты, будто у тебя вся жизнь на десять лет вперед распределена.  Лучше быть скромнее.
- Скромность подходит для девушек. Я у себя в комнате.
- Подожди, пожалуйста, Андрей, - дождавшись, пока брат остановится, Коля продолжил, - Ольга вчера тобой интересовалась.
Вопреки его ожиданиям, Андрей равнодушно отнесся к его сообщению. Сам он, Николай будет поступать, исходя из интересов Оленьки Дроздовской. Быстро разделавшись с посудой, Николай незаметно исчез. Звонок в двести двадцать шестую квартиру длился очень долго, наконец, щелкнул замок, и на пороге возникла фея. Сегодня она была особенно обворожительна. Открытый летний костюм удачно подчеркивал ее точенную фигурку, темные распущенные волосы, словно атласная накидка ложились на худенькие плечи, а имеющие особенность менять свой цвет глаза смотрели широко и удивленно, - Это ты. Как быстро оправился после очередного испытания!
- Здравствуй, Оленька. Какие у тебя будут предложения? Может, поедим покататься?
Приглашая гостя войти, юная хозяйка отвела его в свои скромные апартаменты, где по периметру стенки, наряду с книгами на полках были натыканы разные забавные фигурки – полный перечень по гороскопу, их Николай смерил мимолетным взглядом. Далее – небольшая оранжерея на цветочных полках, где каждое растение имело вполне ухоженный вид, на письменном столе – компьютер, а впереди – включенный музыкальный инструмент, - А я не знал, что ты играть умеешь. Оля, исполни что-нибудь, пожалуйста.
Второй раз упрашивать не пришлось. Удобно усевшись, музыкантша принялась за дело. Ее гибкие пальцы ловко парили над клавиатурой, извлекая незамысловатую мелодию. Прислушавшись, Николай узнал ее автора, - Красиво музицируешь. А кроме Пола Маккартни,  что еще можешь?
- Стиви Уандера, немного из классики. Исполнить?
Было заметно, что удовольствие получает не только слушатель, но и юная музыкантша. Девушка выглядела сосредоточенной, целиком погруженной в увлечение, которому Оля посвящала много своего свободного времени, - Понравилось? Я иногда позволяю себе импровизировать, но играю, в основном, когда одна дома.
- Почему?
Поднявшись с места из-за электропианино, Оля медленно прогуливалась по комнате. Коля не торопил ее с ответом. Она явно что-то скрывала, то ли от страха, то ли из-за недоверия. 
Прислушавшись внимательно, Николай заметил, что у его  маленькой хозяйки бегающий взгляд. Остается только проследить за его направлением. В конце концов, их взоры пересеклись. Николай понял – его место рядом с Олей. Будучи ни в силах усидеть, Коля составил Оле пару. Несколько раз они прошли вместе вперед-назад. С какой целью это было осуществлено, пожалуй, никто из них внятно объяснить не смог бы.
- Ты расспрашивал: «почему я играю на синтезаторе, в основном, когда дома одна?» Ой, Коленька, ты позволишь мне так себя называть? – после короткой паузы девушка добавила, - Что случилось? Почему ты открыл рот?
Ему нужна была дополнительная точка опоры, и Коля сел. Взирать на фею снизу-вверх было привычнее, - Ты так легко меня вычислила, Оля.
Присела рядышком и сама Оля. Присела и улыбнулась, - Тебя, Коля, не перепутаешь с братом. Вы с ним совершенно  разные, - поймав интерес в глазах слушателя, Оля дополнила, - Андрей привык сперва говорить о себе. О личных интересах. Ему наплевать на меня и на то, о чем я думаю. Коля, я мечтаю изменить свою жизнь. Мне скоро будет шестнадцать. Всякий новый день я боюсь остаться одна. В этой семье, Коля, я чужая. Усыновили меня восемь лет назад, - Оля покачала головой, - Коленька, поначалу я считала себя самой счастливой девочкой, но … надеждам не суждено было сбыться. Позже выяснилось, что Дроздовские (это – моя ненастоящая фамилия) усыновили меня исключительно ради денег. Сами они бездетные, а полученный материнский капитал быстро пустили в оборот. Коля, - девушка медленно сползла на пол, очутившись на коленях, - Сотни раз я мечтала, чтобы меня, в конце концов, взяли к себе настоящие усыновители.
- Оля, а если наша семья усыновит тебя? – осторожно полюбопытствовал Николай.
Ухватившись за его протянутую руку, Оля заняла место рядом, - Жить вместе с тобой, твоей доброй мамой – с удовольствием. Но сомневаюсь, что я еще для кого-то из вашей семьи буду представлять интерес.
- Я  поначалу считал, что Андрей видит тебя собственной невестой, - признался Коля.
- Он видит только то, что ему выгодно видеть. Я не люблю Андрея. Но, Коля, ни о нем сейчас разговор. Моя бедная бабушка в больнице с диабетом, а я вместо нее занимаюсь с ее собаками. А когда бабушка вернется, хочу уйти я.
- Куда?
Продолжительный вздох в ответ, - Пока не знаю.  Мне еще два года учиться.
-Оля, а почему бы тебе ни заявить в социальную службу, если усыновители над тобой издеваются.
- Однажды я пожаловалась в школе. А классная руководительница взяла, и рассказала все Евгении Владимировне. Дома меня еще больше побили. У меня теперь только одна защитница – Мария Геннадьевна.
- Оля, еще можно обратиться в церковь. Служители Храма не откажут немощным. В восемнадцать лет тебе можно попробовать поступить в Духовную семинарию.
Слова Николая звучали весьма убедительно, но Оля возразила сразу, - Пробовала уже узнать. Самое любопытное – девушек в семинарию не принимают, без всяких приемлемых объяснений. Мы с бабушкой пытались упрашивать церковное руководство. Безрезультатно, - Оля развела руками.   
- Да, - протянул Николай, что можно было расценить и как поддержку, но не исключено, что оппонента раздирали большие сомнения.
- Коля, вот ответь мне: почему Церковь не признает равноправие женщин?  Чем мы хуже?
Коля улыбнулся, - Вопрос в корне неверно поставлен. Я также задавался подобным вопросом и безрезультатно. Если вспомнить сюжеты древних картин, то Боги на них, в основном, изображены в мужском обличие.
- Несправедливо! – обронила Ольга.
- Согласен. Но слабый пол не привык тратить время впустую, а Боги на полотнах мастеров изображены праздно проводящими свой досуг. По-моему, Церковь, не принимая на обучение слабый пол, исходит не из позиций равноправия, а руководствуется опасением, что скоро у нас дети маленькие будут в дефиците, кроме брошенных в детских домах. Рождаемость падает, этим обстоятельством служители Бога и обеспокоены.
Точенные губы Оли исказила злорадная усмешка, в то время, как глаза ее оставались печальными, - Но это обстоятельство не мешает попам принимать девушек в монашки, одновременно закрывая перед ними двери в учебные заведения. Скажи, разве я глупее, чем Андрей?
- Вопрос изначально неверно сформулирован. Не глупее, ведь мало, кому приходит в голову сравнивать  двух детей из разных возрастных групп, пусть даже посещающих один и тот же детский сад. Каждый человек в какой-то области развит лучше, но, не исключено, что у человека могут присутствовать такие особенности, которые, увы, низводят его на пару ступеней назад в развитии.
- Это, конечно, я? – осторожно полюбопытствовала юная хозяйка.
- Зря ты так. Во-первых, не мне судить о твоем развитии, - голос Коли оборвался, когда он натолкнулся на вопросительный взгляд Оленьки.
Девушка тут же воспользовалась подаренной паузой, - Коля, скажи, а ты … можешь страстно полюбить меня?
Она не отрывала от него глаз, а Коля не знал: куда их спрятать? Ему отчего-то было ужасно стыдно. Но почему?  Он же не вводил в заблуждение Олю. Юная фея растолковала минутное замешательство по-своему. Она резко встала и направилась к двери. Коле ничего не оставалось, как поспешить за ней следом. 
- Я ухожу сейчас гулять с собаками, - промолвила Оля. Четвероногие создания крутились тут же и спокойно дали одеть на себя ошейники и поводки, - словно спохватившись, Оля попросила, - Коля, не говори ничего о нашем разговоре своему брату.
На прогулку Коля вышел вместе с подружкой. В сопровождении Дианы и Лаймы, милых хохлатых любимиц, новые друзья направились в парк 850-летия Москвы, где множество дорожек и тропинок пересекались, обещая неожиданные встречи всем влюбленным. Вдоль Москва-реки постепенно налаживалась навигация.
- Коля, а там еще утки. Жаль, что мы не взяли с тобой хлеб, их покормить.
Проследив по направлению Олиного взгляда, парень увидел беспокойно шныряющих крякв. По непонятной причине их тянуло к расположенным по отдельности рыбакам. Рядом с каждым из них стоял бидон, вероятно, полный. Однако, выяснить это было не суждено. Потянула в сторону от рыбалки Оля, - Пойдем, а то рыбакам не нравится, когда их беспокоят, - отойдя, Оля добавила, - Мы с бабушкой однажды подошли к мужчине. Представляешь, он часами сидит, уставившись в одну точку, словно спит. Я спросила: «трудно ловиться?», и знаешь, что рыбак мне ответил, - поскольку слушатель не отводил вопросительного взгляда от нее, Оля продолжила, - «Трудно оправдываться перед супругой, которая не верит в мои увлечения, перед коллегами-рыбаками, которые сомневаются в природном происхождении рыбы. Здесь, на берегу Москва-реки я отдыхаю душой и телом. Здесь некому, ничего я не должен, некуда спешить, а главное», - мужчина, как сейчас помню, сделал паузу и улыбнулся, - «Рыба на меня не в обиде». Вот бы и на меня также никто не обижался, - мечтательно произнесла Оля.
Мысленно Николай с ней согласился. Хорошо, когда человек с юности задумывается о впечатлении, которое он производит на окружающих. Навстречу и мимо шествовали пары с детьми, и это были не только молодые мамочки, наконец, оценившие радость материнства, прогуливались по дорожками парка, по его лужайкам довольные бабушки с внуками. Судя по их довольным лицам, счастливы были все. Оля разоткровенничалась, - Представляешь, именно бабушка более всего желала, чтобы появилась я. Она мне рассказала по секрету, что припугнула своих бездетных родственников: «буду во двор с куклой выходить, если вы не можете внучку мне подарить».
Коля улыбался вместе с Оленькой, они кидали мячики Диане и Лайме, прятались от них. Но хитрые собачонки почти сразу же находили хозяйку, иногда им подсказывали отгадку четвероногие друзья.
- Оля, бабушка не переживет, если ты уйдешь из дома, - на симпатичное лицо Николая легла тень грусти.
- Возможно, ты прав. Но я не вынесу еще два года с Дроздовскими. Что же мне делать?
Вечерело. Отдыхающих в парке прибывало. В компаниях готовили шашлыки, разливали вино, аппетитные ароматы понятнее любых приглашений зазывали к трапезе. Николай уже ни один раз облизнулся, что не укрылось от внимания Ольги, - У тебя никого здесь, поблизости нет знакомых?
Коля отрицательно покачала головой. Оба хотели есть. Бросая на спутницу виноватые взгляды, Коля мучился от бессилия. Пусть страдает он один, а Оля почему должна голодать? Ухватив собак за поводки, Оля куда-то звала его, Коля быстро отозвался на приглашение. – Оля, мы сейчас куда?
Вопреки его ожиданиям, девушка не собиралась усмирять собственную активность. Выйдя на аллею, ведущую к выходу, она явно не рассчитывала заранее. Ветерок, набирающий силу к вечеру, становился все более неистовым. Парочка благополучно миновала все подступы к саду, где пока еще только зрели яблоки. Николай, глядя на активность подружки, сделал вывод, - Оля, хочешь попробовать?
- Не-а, - тут же откликнулась девушка, - Бабушка хотела сварить раннее варенье. Поможешь?
Коля решил пошутить, - Варенье сварить?
Оля не стала ему выговаривать, а лишь обидчиво отвернулась и занялась сбором скудного пока еще урожая. Плоды, висящие на ветках, были среднего размера, судя по ровному зеленому окрасу, яблоки еще только набирали форму. Оля срывала их, и сразу же отправляла в пакет.
- Они все подойдут, Оля?
На вопрос Коли девушка тут же дала ответ, - Это лучше всего знает бабушка. Она просила набрать меня ранних яблок.
- Кажется, скоро дождик начнется.
Проследив по направлению взгляда Николая, Оля подняла глаза к небу. Его все заволокло тучами, слегка отличными по насыщенности серого оттенка. Не успела Оля набрать второй пакет, как начало капать. Призывно залаяли Диана и Лайма.   
- Нам, верно, стоит поторопиться? – неопределенно поинтересовался Николай. Его любопытство, видя, как многие спешат из парка, было устремлено к дому. Оля провожала бегущих печальным взглядом. Если бы ее спутник присмотрелся внимательнее, то кроме грусти разглядел бы во взгляде девушки тихую зависть, - А, нам с собаками бежать некуда. Пока бабушка в больнице, я стараюсь уйти ранее, прийти позже, только бы не встречаться с Дроздовскими, - призналась Оля.
В настоящее время они стояли в летней беседке, и капли крупного дождя находили их в укрытии. Оля сняла с себя летнюю куртку и накрыла ею дрожащих собачонок. Не раздумывая, Коля предложил, - Оля, пойдем к нам. Можно, вместе с собаками.
Щедрое предложение ставило цель – избавить ее хотя бы от одной текущей проблемы. Но, вряд ли, соответствующую радость продемонстрируют и остальные члены семьи Карпухиных. Оля призналась, - Если на Андрея я еще могу наплевать, то ваш папа, как бельмо на глазу, - усевшись рядом с Николаем на скамейке, девушка прильнула к нему, - Ты не возражаешь? Мы так быстро согреемся.
Было непривычно видеть окружающую действительность, расчерченную на ромбики. Им не хватало не только тепла, но и свободы передвижения. Из-за угрозы промокнуть Оля и Коля пока не собирались покидать беседки, несмотря на то, что почти все вокруг бежали к выходу из парка.
- Коля, должна тебя предупредить, я не выйду, пока не закончится ливень.
- Я буду вместе с тобой, - пообещал парень. Откусывая от яблока, Коля поморщился, - Кислятина.
Оля усмехнулась, - Никто в том не сомневался. Им еще, по меньшей мере, месяца два зреть. Коля, ты есть захотел?
- Не отказался бы поужинать, - признался Николай.
Они переглянулись и поняли друг друга без слов. Оба – ни без недостатков, но характер у них имеется, и потому они с готовностью примутся защищать собственные интересы, - А рыбаков мы с тобой более не видели, - заметил Коля.
- В дождь рыба лучше клюет, - поддержала его Оля.
- Возможно, в ближайшее время, я также стану рыбаком, - предположил Коля.
- Это недешевое удовольствие. Одно снаряжение больших денег стоит.
Коля не сдавался, - Буду добывать рыбу в промышленных масштабах, и затраты быстро окупятся. Но сначала я устроюсь на работу, - перехватив вопросительный взгляд собеседницы, Николай добавил, - Курьером или грузчиком при магазине.
- С твоими данными небольшой выбор.
- Тебе не все обо мне известно. Я в совершенстве владею английским языком, - парировал Коля.
- Ну, этим сейчас никого не удивишь.
Николай продолжительно вздохнул перед тем, как ответить, - Меня ждет трудный выбор. Лучше всего мне в текущее лето – выдержать вступительные экзамены. В середине осени мне исполниться восемнадцать лет, а весной – призыв.
- А, ты хочешь служить?
- Честно? Нет, пока в армии нет изменений, мне там не место. Слишком у меня мягкий характер, как считает мама.
- Я бы так не сказала, Коля. Ты другим многое прощаешь, а требуешь только с себя.
Насколько близко было к истине заключение Ольги, объективно судить мог независимый эксперт, к которым Николай себя не относил. Эта милая девушка нравилась ему все больше и больше. Неужели, Оля ничего не замечает? 
- А вы здесь, друзья, что делаете? Дождь проливной.
Вот так везение, смекнул Коля. К ним в беседку нырнула классная руководительница, Екатерина Валерьевна. Она широко им улыбалась, и Коля поспешил дамам представить друг друга, - Моя учительница, моя подруга.
Легкие кивки головой, и представления были завершены. Екатерина Валерьевна полюбопытствовала, - Давно здесь мокнете?
- Вроде, нет, - ответил за двоих кавалер, и тут же поспешил назвать себя.
Все с той же неизменной улыбкой Екатерина Валерьевна промолвила, - Не волнуйтесь, мне не стоит называть себя. Я ни секунды не сомневалась в том, что ты – Коля. Любой, кто хоть немного знаком с вами обоими, никогда вас не спутает. Далеко вам, ребята, до дома?
- Остановку вглубь микрорайона.
- Оказывается, вы даже в более выгодном положении. Мне чуть далее, - парировала Екатерина Валерьевна.
С любопытством глядя на смелую, уверенную в себе женщину, - Оля поинтересовалась, - Коля и Андрей учатся с разными успехами, так почему оба они успевают?
Екатерина Валерьевна задорно рассмеялась, - А ты, милая девочка, хочешь, чтобы кто-то из них сидел «у разбитого корыта»?
Нахмуренный лоб Оли выдавал ее истинные чувства, - В отношениях между людьми должна существовать справедливость. Андрею, памятуя о его мухоморном  характере, не должно все так легко даваться.
- Возможно, ты и права, девочка. Но, если проблем не будет у него, они возникнут у его, менее счастливого окружения, - глядя на дружную парочку, Екатерина Валерьевна заключила, - У вас проблема – как добраться до дома, а Андрей сидит себе, и в «ус не дует», сколько бы ты ни давал брату списывать. Мне известно, что у Андрея дырявая голова, - Екатерина Валерьевна перевела сочувствующий взгляд на Олю, - Не обижайся, девочка, мне кажется, он и тебя использует.
Неожиданно Оля повела себя довольно агрессивно, - Даже, если и так. Не желаю быть ни на чьем месте, кроме, как своем. Андрей – эгоист, но он мне, по-своему, дорог.  Таланту можно простить маленькие слабости, как вы считаете?
Улыбчивое лицо Екатерины Валерьевны окаменело, - По-твоему, влюбленность в себя – маленькая слабость?
- А разве нет? В Евангелие Христос призывал: «Возлюби ближнего, как самого себя».
Звучно выдохнув, Екатерина Валерьевна произнесла, - Хочу тебе напомнить, Андрей, кроме себя, никого не любит.
- Откуда вам известно?  Вы повторяете за другими, не будучи уверены сами.
- Нет, девочка. Я веду наблюдения самостоятельно.
Оля встала на защиту Андрея, - Андрей не всегда бывает откровенным.
- А, собеседники в разговоре слышат иногда то, что им хочется слышать, - на раскрытую ладонь Екатерины Валерьевны ничего не упало, - По-моему, дождик завершился.
Первым из беседки вышел Николай. Он был в джинсах и в футболке, и дополнительная одежда ему не понадобилась. Радуясь, что не только дождь, но и этот упрямый разговор закончился, Николай поспешил обрадовать остальных. Жаль, что за Олю ему радоваться не придется. А почему бы ни попросить за нее у классной? – Екатерина Валерьевна, у Оли в классе родители выгнали одну девочку из дома. Что ей делать, посоветуйте.
Прежде, чем Екатерина Валерьевна успела что-либо объяснить, число слушателей уменьшилось. Перепрыгивая через глубокие лужи хрупкая, стройная девушка одновременно заботилась о четвероногих любимцах.
- Это она?
Вместо ответа, Коля только вздохнул, и тут же стал свидетелем, как Екатерина Валерьевна бросилась за Олей вдогонку. Коля почти не сомневался, она будет настигнута. А вот далее события могут развиваться в двух направлениях: либо они «разойдутся, как в море корабли», либо договорятся. А почему бы бездетной Екатерине Валерьевне ни усыновить Олечку? Вероятно, эта мысль посетила не только его, судя по тому, как доброжелательно они беседовали, что даже забыли про него. Глядя вслед уходящим, одинокий парень улыбался. Сама судьба бросила Олечку и Екатерину Валерьевну навстречу друг другу. Памятуя о том, где живет его бывшая классная руководительница, Николай почти не сомневался – Оля удаляется в том же направлении. А вот дома его ожидал настоящий «сюрприз». На пороге дома его встретил Андрей, - Гуляешь по улицам, а тут Дроздовские панику устроили.
Предупрежденный Николай с опаской вошел в квартиру. Расспросы не заставили себя долго ждать. «Почему вы ничего не сообщили о своем местопребывании?», «Мы не могли дозвониться Оле», - возбужденная Евгения Владимировна не отпускала Николая от себя. Рядом возвышался ее супруг, который, по всей видимости, обеспечивал массовость. Пятиться Коле было некуда. Смело глядя в лицо паникерше, он ответил, - Диана с Лаймой побежали за собакой, а Оля бросилась их догонять.
- А ты?
- Я не так быстро бегаю. Мы с ней потерялись в парке, - огорчение Николая выглядело искренним, - Если бы в парке работала служба оповещения, но, - Коля развел руками.
- А в полицию ты заявил?
- Зачем? Оля не терялась, это я отстал на прогулке.
Евгения Владимировна категорично заявила, - Тогда ты пойдешь с нами ее искать.
- Оля не пропадала. Может, она захотела от меня сбежать, и позже явится сама.
Переводя требовательный взгляд с одного брата на второго, Евгения Владимировна прочеканила, - Кто-то из вас двоих должен пойти со мной на розыск Оли.
И тут о себе напомнил ее супруг Анатолий, - Женя, звонит дочь и предупреждает, что ночевать она не вернется.
Пока Дроздовские выясняли отношения, Андрей захлопнул перед ними дверь, и приступил к разговору с братом. Окинув его с ног до головы, Андрей проронил, - Ты, вроде, как неплохо прогулялся. Давай, похвались успехами.
Почуяв неладное, Коля стал отступать, - На прогулке я провожал Ольгу.
- … прикрываясь моим именем.
Щеки Николая вспыхнули от негодования, - Неправда! Я не посмел бы так делать! – твердо заявил он.
- А почему я должен тебе верить?
Коля сразу нашелся, чем парировать, - Хотя бы потому, что я – твой брат.
- Боюсь, что именно ты забыл об этом первым. Где Ольга?
Николай не спешил посвящать брата в подробности, наблюдая за ним. Отсутствие у Андрея волнения, ничуть не удивило Николая. Об Ольге Андрей думал в последнюю очередь, а Дроздовские ему зачем-то еще были нужны. После требовательного звонка во входную дверь прозвучало: «Андрюша, ты нам еще нужен».
Братья переглянулись. Николай не отказал себе в удовольствии усмехнуться.
- Будь ты проклят! – пробурчал ему на прощанье Андрей. Через несколько секунд он ушел вместе с четой Дроздовских. А Коля все еще пребывал в нерешительности – посвящать ли «сыщиков» в подробности исчезновения Ольги, в крайнем случае, можно было пуститься за ними вдогонку, или оставить «все, как есть».
    

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIII.

     Накануне самого  трудного экзамена оба – Коля и Андрей сидели, зубрили, забивая себе голову формулами, их доказательствами, уравнениями и выкладками из них. За чаепитием, вместе с отпрысками переживали и их родители. На исходе была вторая чашка чая.
- Ума не приложу, как ребята осилят математику? Слишком конкретная наука, не терпит приближений.
Тряхнув каштановой гривой, Карпухин поправил супругу, - За Кольку можно не волноваться, но наш Пикассо! Он совершенно не владеет большинством школьных дисциплин, они составляют фундамент Здания Науки. Лучше сразу понять, как он устроен, чтобы потом, при изучении верхних этажей, не возвращаться к исследованию фундамента, Леночка, а ты как думаешь?
Вздыхая, Елене Николаевне  пришлось согласиться, - Математика требует полной сосредоточенности. Еще, Витя, самое ужасное, что Николай не сможет, при всем желании, подсказать Андрею.
- А, если Андрей передаст ему собственное задание, в том случае, если они разместятся по соседству, Андрей покажет Кольке свое задание. Периметр кабинета, где выпускники будут сдавать экзамен, нашпигован видеокамерами. А еще, у них слишком принципиальная классная руководительница, - подытожил Виктор Карпухин.
- Согласна. Но Екатерина Валерьевна ведет у них химию. На поддержку преподавателей стоит рассчитывать в последнюю очередь. Экзамены ребята должны сдавать, исходя из собственных сил и возможностей, каждый самостоятельно.
С шумом опустив чашку на блюдце, Карпухин покачал головой, - Тебе, Лена, хорошо известно, что Коля, без всякой поддержки осилит любой экзамен, но Андрей …
У обоих судьба его вызывала большие опасения. Вариантов его вызволения было немного, и почти каждый из них имел недостатки. Елена Николаевна с горячностью заявила, - Даже, если мы уговорим Колю назваться Андреем, кто будет играть роль самого Коли?
Пока хозяйка крутилась у раковины, приводя посуду в порядок, ее супруг окидывал кухоньку скользящим взглядом, чем бы ему еще поживиться? Одним чаем сыт не будешь, а супруга, похоже, ничем более потчевать его не собирается. Сунулся в кухонную полку, там, вроде, коробка с баранками имеется.
- Витя, потерял ты, что ли в полках? Так ты скажи, помогу найти.
Тьфу, окаянная! Все узрит. Обернувшись, Виктор Сергеевич натолкнулся взглядом на собственного отпрыска, застывшего на пороге кухни. – Там Андрей хочет поговорить …  с мамой, - когда Карпухин решил составить супруге компанию, Николай добавил, - Андрей желает говорить с мамой без свидетелей.
Переглянувшись с мужем, Елена воздержалась от комментариев и поспешила на зов. Андрея она нашла в глубокой растерянности, - Сынок,  как твои успехи?
Андрей с всклокоченной шевелюрой метался по комнате – от включенного ноутбука к раскиданным по кровати бумажкам. Проводя ладонями по волосам, он пытался избавиться от переживаний, но, если бы это было так просто …
- Мама, спасибо, что ты откликнулась на мой призыв. Это очень важно для меня, - Андрей взял мать за руку.
- Андрюша, я тебя почти не узнаю, ты высокопарно выражаешься. Чем могу я тебе помочь? – Елена Николаевна улыбалась, хотя положительные эмоции давались ей непросто.
Сын продолжал держать мать за руку, испепеляя ее пристальным взглядом, - Я усиленно, не поднимая головы, занимался последние два дня, и теперь мне кажется, что я ничего не знаю. То немногое, что я пытался в себя вложить, перепуталось окончательно, и теперь у меня такое ощущение, что математика более для меня недоступна. Мама, спаси меня! – Андрей медленно опускался на колени.
- Андрюша, что с тобой?! Боже, дай я тебе помогу, - как могла, Елена Николаевна старалась удерживать едва стоящего на ногах сына, - Если бы я могла, я за тебя выучила формулы, но в задании будут варианты ответа. Ты справишься, я уверена, обязательно справишься!
Мамин голос мог убедить любого, он бальзамом разливался по его венам, и глубоко, самой душой, все существо Андрея жаждало иной поддержки, обозначить которую для него стоило немало, - Благодарю тебя. Спасибо, мама, за то, что ты веришь в меня. Но, мама, … могу ли я просить тебя, - глаза Андрея вдруг наполнились слезами, затуманившими ему взор. Моргнув, он почувствовал предательскую сырость на лице, а мама все не сводила с него жалостливого взгляда. Но пожалеет ли она его после того, что услышит? Набрав в легкие побольше воздуха, Андрей промолвил, - Помолись за меня, мама. Ты мне говорила, что молитва помогает. Пусть она мне поможет, и тогда я уверую во всех Богов сразу. Ну, мама!
- Не кощунствуй, сынок. Я помолюсь за тебя. Если бы ты верил искренне, мои слова быстрее достигли цели.
- А искренне  … это как? Я почти верю в Бога, но, если бы я мог его увидеть воочию, моя вера стала бы непоколебимой. Как мне надо молиться, мама, научи меня!
Елена смотрела на сына снизу вверх. За последние два года они с Колей сильно вытянулись. Но в искренности Николай, все-таки, преуспел, ведь ему не требовалось плакать, чтобы убедить мать в собственной правоте. Пригладив волосы, она попыталась снять напряжение, - Сынок, может, лучше за тебя помолиться Коля?
При одном упоминание брата, Андрея затрясло, как-то передернуло, и он, едва не потерял равновесие. Елена Николаевна приобняла беднягу, в ответ Андрей зашипел от злобы, - Не желаю! Не желаю быть ничем ему обязанным. Мама, ты научишь меня?
- Чему, Андрей? Правде, любви к своему ближнему? Никто не научит тебя тому, чего ты сам не приемлешь, - в голосе Елены Николаевны звучала обреченность.
Холеное лицо Андрея исказила ухмылка, - Брось. Молитва всего лишь набор правильных, объединенных исторической тематикой слов. Они могут мне помочь, но этого может и не произойти. Не исключено, что это – единственное мое заблуждение, и я попадаю в его плен лишь исходя из обстоятельств, от которых, при случае, я тут же откажусь.
- Так ты … может, и от нас  … откажешься?! – голос Елены Николаевны перешел на шепот.
- Отказаться можно от всего, в зависимости от обстоятельств …
Елена перебила, - Ты ошибаешься. Есть долг, честь, которые связывают по рукам и ногам. Ради спасения любимого человека, можно, презрев опасность, пойти на риск, - голос Елены смолк, а ее встревоженный взгляд продолжал следить за Андреем, ушедшим с головой в мир интернета. Облик его хранил ледяное спокойствие, и после нескольких минут присутствия в комнате, Елене показалось, что Андрей и вовсе забыл о ее существовании. Его точеные пальцы, слегка касаясь клавиатуры, что-то выискивали, сверяя с имевшимся, свершали новые открытия. Вероятно, он полностью погрузился в собственные размышления.
- Ну, чего, Елена, вы решили? – в дверях комнаты возник отец семейства.
Спустя пару минут семья Карпухиных, в неполном составе, сидела на кухне, озабоченные предстоящим юному поколению испытаниям.
- На мой взгляд, Николай, тебе стоит завтра сдать экзамен за Андрея, а ему мы завтра вызовем врача из поликлиники. Андрей сыграет твою роль, - возможный вариант завтрашнего разрешения предлагал Карпухин. – Что скажешь, Коля?
На простодушном лице подростка было написано все: от частичного непонимания до нежелания участвовать в завтрашнем обмане. Глядя на сына, первой обо всем догадалась Елена, - Виктор, вряд ли, Андрей сможет себя вести с медицинским работником деликатно.
Виктор Сергеевич усмехнулся, - Да, ну! Что ж, вы из него совсем монстра сделали.
Елена Николаевна и Коля переглянулись. Ответил Коля, - Андрей не нуждается в реконструкции. Он и так законченный злодей. У меня, боюсь, тоже не получится так мастерски хамить, как у Андрея, - поймав вопросительный взгляд Карпухина, Коля добавил, - Наглость Андрея так изощрена, что более никого не удивляет.
- И что прикажете делать? Может, сразу ходатайствовать о выдаче Андрею военного билета? Даже, если он таким уродился …
Елена прервала мужа, - Хамами не рождаются, ими становятся. И, если мы, близкие ему люди, вынуждены терпеть, порой, его некорректное отношение, то почему посторонние расплачиваются из-за случайной встречи с Андреем?
- Чем расплачиваются посторонние?
- Господи, Виктор, ну какая разница? В данный момент мы должны решить, как помочь Андрею?
- Я вам подсказал вариант. Не нравится, предлагайте свой, - Карпухин жадно сглотнул, - Леночка, уже пора ужинать. Как вы считаете? - не заметив, однако, никакой инициативы со стороны домочадцев, он возложил на себя миссию повара. Стоя перед открытым холодильником,  Карпухин недоумевал. На чем же ему остановить свой выбор: на сардельках, чебуреках или пельменях?
- Закрывай немедленно холодильник, Виктор, разморозишь! – потребовала  хозяйка.
- Вы что пожелаете на ужин? – перечислив вышеупомянутое, Карпухин провозгласил, - Я хочу чебуреки. Жаль, Леночка, что не ты их готовила.
- Папа, я сейчас все сделаю, - предложил Николай.
Взирая, как ловко сын справляется с поварскими функциями, Карпухин, в предвкушении скорого ужина, похвалил, - Молодец, а вот она – наша тарелочка с чебуреками, Виктор добавил, - Колька, ты когда-нибудь играл в художественной самодеятельности?
Круглые от удивления глаза Кольки уставились на отца. Непохоже на розыгрыш, - Папа, ты хочешь меня в театр, на работу устроить?
Николай был так серьезен, что Виктор едва не прыснул со смеху, Елена догадалась – ей стоит вмешаться, - Мальчишки, а я у вас в роли зрителя?
Кивнув головой, Виктор согласился, - Причем, благодарного, и заметь, Леночка, преданного, а я, как режиссер-постановщик, имею право распределять роли. Самую трудную – классического наглеца, пренебрегающего человеческими ценностями, я поручу нашему семейному любимцу …
Николай позволил себе вмешаться, - Не надо никого выделять из нашей пары! Иногда, в душе я сочувствую брату, который, возможно, не желает выделяться, а его вынуждают противопоставлять себя назойливым окружающим. Когда Андрей слышит, как меня превозносят, ему, тем более, становится обидно.
- Вот, Коленька, слушаю я тебя и поражаюсь. Если бы Андрей хоть когда-нибудь оценил твое братское отношение! Чего делать-то будем?
Перед каждым из Карпухиных на столе оказалась тарелка с чебуреками, - Я пойду, Андрея позову, - объявил Николай.
Стоило скрыться Коле, как Карпухин подытожил, - Хорошего мы парня воспитали.
- Да, Коля – моя гордость, - согласилась Елена.
- Где тут мой ужин? – прежде, чем с языков присутствующих сорвался, хоть один комментарий, за стол уселся один из братьев. Следом явился второй, и по тому, как умело он хозяйничал, взрослое поколение догадалось, кто из них, кто? Быстро расправившись со своей порцией чебуреков, Андрей окинул рыскающим взглядом плиту, - А еще есть?
Никто не спешил предлагать ему собственную порцию. Наоборот, Карпухин налег на угощение, почти не отставала от него Елена. Николай пока только держал в руке тарелку с разогретыми в микроволновке чебуреками. Его брат расценил это по-своему, - Это ты мне?
Николай никак не мог решить: как ему поступить, ведь он тоже хотел есть. С решением подсобил брат, - Дай мне хотя бы половину.
Тарелка с масляными чебуреками очутилась в зоне досягаемости у Андрея. Но тут  на подмогу Николаю пришел отец, - Подожди, сынок, ты ж голодным останешься.
Хозяйка дома поддержала желание Николая, - Это благородно, Коленька, с твоей стороны. Я сейчас что-нибудь быстренько приготовлю.
- А я не желаю что-нибудь, - с горячностью заявил Андрей, - Мне нравятся чебуреки.
Карпухин сокрушенно покачал головой, - Мне тоже. Кого будешь угощать, Коленька?
Вздохнув, Николай протянул Андрею тарелку, - Только один оставь, пожалуйста, мне.
По кухне поплыли аппетитные ароматы. Кроме сарделек на плите подрумянивались пельмени и пара яиц, - Сынок, вам хватит?
Бросив мимолетный взгляд на плиту, Андрей пояснил, - Только, если не надо будет ни с кем делиться. 
На то, как Андрюша расправляется с провизией, было приятно смотреть. Его перемалывающие челюсти походили на жернова, двигались без устали, а рыскающие глаза уже искали для себя новое подкрепление.
- Ешь быстрее, Колька. Твоя порция в опасности, - предупредил Карпухин. Спустя минуту он добавил, - Завидное у тебя спокойствие, Андрей. Я бы на твоем месте пытался вложить в себя, как можно больше математики, ведь, какая вместительная наука! В одном компактном уравнении можно сохранить массу информации, которая используется без срока годности.
Дожевав сочную сардельку, Андрей нехотя бросил, - Это - мое дело, что в себя забрасывать.
- А как завтра экзамен собираешься сдавать? – полюбопытствовал Карпухин.
- Сдам, без твоей помощи, - переводя взгляд на брата, Андрей спросил, - Коля, идешь со мной?
- Куда? – почти одновременно поинтересовались Николай и его мама.
- Еще не знаю, но прогулка ожидается полезная для нас обоих. Последний раз спрашиваю.
Через пару минут оба близнеца удалились. Елена проводила их до дверей, а затем долго смотрела им вслед, из окна. С высоты пятнадцатого этажа весь их двор был, как на ладони.
- Жалеешь, что не составила им компанию? – раздался сзади голос Карпухина.
- Удивляюсь, они совсем не думают об экзамене. Им бы спать лечь раньше.
- Они надеются наудачу. Знаю, знаю, дорогая, все, что ты желаешь мне сказать. За Коленьку можно не волноваться, ну а Андрей, - Виктор Сергеевич развел руками, - Уже, как повезет. У них еще после два экзамена, не таких важных, как математика, так вот, что я думаю. Ежели Андрюха с математикой пролетит, надо будет с преподавателем этой дисциплины сесть «за стол переговоров», это я  так образно говорю.
- Ты, что … взятку дать хочешь?!- от ужаса Елена едва не онемела, позабыв разом о великолепной панораме и о хорошей погоде, обещающей людям праздник.
- Какая взятка? Это же уголовное дело. Причем, на скамье подсудимых найдется место не только для взяточника, но и для дающего. Это дело можно обмозговать с обоюдной пользой. Ты знакома лично с преподавателем математики?
- Нет. По-моему, Андрею надо лично приложить старания к тому, чтобы экзамен был удачно сдан. Дополнительно устанавливать сотрудничество с преподавателем не стоит.
- А, если он не сдаст экзамен.
- На собрании, в школе предупреждали: «В случае неудовлетворительной оценки, экзаменующимся будет предоставлена вторая попытка», когда именно, не уточняли.
- Но экзамены в Художественную Академию из-за Андрея никто переносить не станет. Это означает, что грядущей весной его заберут в армию, а до этого, чтобы не сидеть на нашей шее, Андрей пойдет работать, - подытожил Виктор Сергеевич.
Услышанное не испугало Елену. Без возражений она согласилась, - Я могу попробовать устроить его к нам, на склад, возможно, грузчиком, на электрокар.
- Его, вряд ли, твое предложение обрадует, - вздохнув, промолвил Карпухин, – Как альтернатива, пойдет курьером, они также востребованы. Чего головой качаешь?
- Боюсь, Витя, мы с тобой плохо знаем Андрея. Самовлюбленный юноша не захочет заниматься столь прозаической работой. Он тяготеет исключительно к творчеству.
- Что ж, всякое бывает. Придется пренебречь искусством и заняться суровой прозой жизни. Я, со своей стороны, могу посодействовать Андрею с поступлением в колледж строительства и дизайна. После одиннадцатого класса там учатся всего год, приобретет нужную специальность. Ленка, его ж, любая ДЭЗ с руками и ногами оторвет.
- Витя, а, если он не пожелает учиться на сантехника?
- В роли его спонсора, Лена, я выступать не собираюсь. На доход с него, рассчитывать не приходится, но себя Андрей будет содержать самостоятельно.
Елена молчала. По ее непроницаемому  лицу трудно было догадаться, какие планы она строит? Карпухин искоса поглядывал на супругу. Терпением она запаслась немалым, и в том Елене подсобили приверженцы религии. Тут блестящая мысль пришла Виктору в голову. – Леночка, а почему бы Андрею не взяться за роспись в Храме? Навыков в такого рода росписи у Андрея нет, но зато есть талант. Составь ему рекомендацию.
- Интересно, куда они направились?
- Ну, уж, конечно, не в Храм. Скорее всего, гонять на мотоцикле, - Карпухин жаждал узнать судьбу своей идеи, - Лена, что ты решила?
Производя влажную уборку, хозяйка дома действовала аккуратно, не оставляя без внимания ни сантиметра полезной площади. Кухонные полки, стены, плита, оконные стекла – всего касались старательные руки Елены. Но параллельно с уборкой, она размышляла над заданным ей вопросом. Чем она в состоянии помочь Андрею, примет ли он ее помощь, если сына не устроит форма ее подачи – на эти вопросы она должна самостоятельно найти ответ, без привлечения посторонних лиц, - Виктор, люди по-разному реагируют на трудности. Андрей решил задействовать все возможности выхода из них. Он даже собирался молиться.
- Ерунда.
Вздохнув, Елена не согласилась, - Для того, чтобы Молитва имела силу, надо верить искренне и преданно.
Карпухин покачал головой, выражая несогласие, - Профессиональный актер мастерски изобразит любую преданность. Сомневаюсь, что хотя бы один крупный банкир, с целью благотворительности, пожелает оставить ему наследство.   
-Истинно верующий человек и профессиональный актер далеки друг от друга, как разноименные заряды. Я не уверены, что даже мои Молитвы достигнут цели, и Андрей успешно сдаст экзамен.
Сокрушенно покачав головой, Виктор Сергеевич произнес, - Чего-то он задумал, и боюсь, что Николаю придется участвовать в неблаговидных помыслах брата.
- Но мы с тобой, вряд ли, помешаем Андрею, ведь для того надобно знать, чего он собирается делать? Зная его характер …
Карпухин перебил, - Ты, Лена, только, что утверждала, что Андрей для нас – темная лошадка.
- Точнее, Андрей непредсказуем. Он привык даже в самых близких людях видеть недоброжелателей. Порой, мне кажется, что он никого не любит, кроме самого себя, и в том кроется его несчастье. Андрею надо раскрыться перед людьми с хорошей стороны. Оказывая содействия другим, человек вправе рассчитывать на помощь со стороны.
Ехидная усмешка исказила фигурные губы слушателя, - Я выдам премию тому, кто научит Андрея любви. Мы упустили нечто важное в раннем его детстве, исполняя его капризы, невыполнимые желания. Вероятно, в какой-то момент, он решил, что его требования – закон. Мы слишком редко отказывали Андрею, поставив себя в зависимое от его прихотей положение.   
- Время упущено. Нам остается только подстраиваться под Андрея, но, поскольку косвенно мы, все-таки, виноваты в его эгоизме, наша обязанность – помогать ему.
- Никто того не отрицает. Но чем мы в данный момент можем помочь Андрею? Привести в порядок ребячью комнату после их подготовке к экзамену?
- Мне кажется, у Андрея от нас имеется какая-то тайна. Она иногда вынуждает его совершать неблаговидные поступки. Он бы и желал с нами поделиться …
- Чем? Последствиями неблаговидных поступков?
- Смеешься? А мальчику, верно, тяжело. Андрею хочется быть хорошим, но … Мешает его характер.
- Чушь. Каждый человек, при желании, может изменить свой характер, надо только захотеть. Чего головой качаешь?
- Нет. Не все так просто. Характер дается человеку с рождения, и воспитание оказывает на характер косвенное влияние, поэтому, над характером Андрея мы с тобой не властны.
- Тогда, нас с тобой, Ленка, стоит пожалеть, потому, как мы расплачиваемся за чужие ошибки. Опять не согласна? Если исходить из твоих соображений, то тунеядцы, преступники тоже достойны сочувствия. Тебя интересует, почему? Вышеперечисленные лица отличны от остальных, - после короткой паузы Карпухин добавил, - У меня имеется еще одно рацпредложение, - уловив интерес во взгляде супруги, Виктор изложил его суть, - Надо относиться к Андрею и Николаю совершенно одинаково.
- Учитывая их слишком разную реакцию на окружающее, это сложно. Кроме того, Виктор, объясни, пожалуйста, зачем нам надо демонстрировать одинаковое отношение?
- Это ж, элементарно, Лена. Спрос с них всегда будет идентичный.
Супруга снова была не согласна, - Для того, чтобы успешно претворить твои планы в жизнь, стоит заручиться согласием всех участников предстоящих событий. А я, больше, чем уверена, Николай будет против.
- Ну, да! Думаешь, ему нравиться – самое хорошее отдавать брату? Он вынужден мириться с несправедливым отношением. А, впрочем, можешь спросить у него сама.
- Коля очень любит брата, его любовь граничить с самоотверженностью, самопожертвованием. Они, хотя и близнецы, но совершенно разные. У Андрея потребительское отношение к Николаю, и поменяться местами с последним он не пожелает.
- А наша миссия заключается в наблюдение за происходящей несправедливостью?
Елена безмолвствовала, а на ее открытом лице был написан трагизм, смешанный с безысходностью положения, и непонятно, что в ней брало вверх: сочувствие, либо желание избежать любых разбирательств?
- Елена! – громко позвал Карпухин. Когда взгляды их пересеклись, он добавил, - Пойди, разберись. Там, кажется, твой любимчик вернулся.
В прихожей она встретила одного Андрея. Привычным жестом, скинув кроссовки, парень, не на кого, не глядя, направился в ванную комнату. Спустя минуту, в ванну устремился душевой поток. Прислонившись к двери ванной комнаты, Лена, как можно громче, спросила, - А где …
Усмехнулся проходивший мимо Карпухин, - У тебя возникают сомнения: кто это?
Игнорируя комментарий супруга, Лена спросила, - Почему ты один, Андрей?
Ответа ей пришлось ожидать, пока парень наводил на себя чистоту. В душе обеспокоенной матери зрело подозрение, вдруг с ее мальчиком что-то случилось?
Зачесывая назад слегка взмокшие волосы, парень на ходу бросил, - Колька … сам вам все потом объяснит.
Елена провожала сына печальным взглядом. Что они еще задумали, и почему не желают поделиться планами с самыми близкими людьми? В прихожей ее поджидал супруг, перевоплотившийся в розыскную собаку, - Лена, не знаю, кто вернулся домой, но кроссовки принадлежат Андрюхе. Можешь не сомневаться.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIV.

     Лежать в темноте, да еще на чужой постели было непривычно. Но еще тяжелее было лгать близким людям, в надежде, что они не догадаются. Обман губителен для всех, кто в нем участвует, особенно, для тех, кто его распространяет, пусть даже вынужденно. Идеально честных людей, возможно, не бывает вовсе. Кто-то, солгав, вскоре попросит прощения, иной – и глазом не поведет, как будто, так и надо. Любимая мамочка, сжимая иконку Божьей матери, беззвучно молиться. Но так ли важно, при  обращении к Всевышнему, четко следовать тексту Молитвы? Недавно у него был повод, обратиться к Нему, попросить исполнить желание, которое непременно сделает другого юного человечка счастливее. Выучив текст Молитвы, он с чувством повторял его. Пока безрезультатно, но, вероятно, времени мало прошло, или, быть может, он просил неправильно. А, что, если … Он откликается только на личные обращения?
     Ворочаясь, он менее всего думал о завтрашнем экзамене. Сдаст как-нибудь, а вот как будет брат выходить из положения, ради которого им пришлось поступить бесчестно? Впереди их ждет еще более страшный проступок, последствия которого непредсказуемы, кроме того, ради осуществления задуманного нужны деньги и немалое их количество. Глубоко вздохнув, он ненадолго задержал дыхание. Непредвиденный риск может разом перечеркнуть все, все их прежние усилия. А не лучше потратить вырученные от продажи мотоцикла деньги на образование? Оказаться следующей весной в армии ему не хотелось, и вовсе не потому, что он считал себя малоподходящим для роли агрессора. На военной службе порой надо быть беспощадным, действовать жестко, забыть о милосердии, четко следовать приказам военного руководства. Подчиняться он умел, и, пожалуй, привык. Но бить вживую, делая человеку больно, пусть и по намеченному противнику – не для него. В армии над ним будут смеяться, что более обидно – за его спиной. Он готов вынести любые трудности, но быть смешным …а ведь Всевышний призывает к терпению, стало быть, ему положено терпеть. Но в армии ему запретят любить всех людей. Только представив, чем придется поступиться, он решил придумать, что угодно, ради отказа от воинской службы.
     Отец опять забыл погасить свет в туалете. Испытывая резкие колики, сын вернулся по нужде через четверть часа, и вновь – та же история. А, если все это … неслучайно? Неужели … за ним следят? На губах юноши мелькнула жалкая улыбка. Увы, он смеялся не над родителями, прекрасно понимая, что его обман послужил причиной для подозрений близких людей. Боль вновь напомнила о себе. Где-то в ящике кухонного стола лежат пачки лекарств, среди них – обезболивающие. Он не считал себя знатоком лекарств, но обычно на упаковках лекарственных средств указывают их назначение. «Нурофен», «Пенталгин», «Но-шпа», перебирая таблетки, он так и не мог определиться с выбором.
- Сынок, у тебя что-то болит?
Обернувшись на голос, парень увидел маму. С распущенными волосами, в ночной рубашке Елена Николаевна походила на русалку. Стыдно было смотреть в глаза матери, лгать ей более не было необходимости.
- Болит … как будто тянет со стороны спины. Я таблетку хотел выпить, но не знал, какую.
Простодушное признание развеяло все ее сомнения, но раскрываться, тем самым, озадачив любящего человечка, Елена не торопилась. – Давай помогу, - уверенно заглянув в аптечные недра, Елена Николаевна предложила сыну таблетку «но-шпы», - Похоже, что у тебя, сынок, спазмы. Эта таблетка должна помочь.
Мама кивала головой, чего уж тут сомневаться? Отправляя таблетку в рот, он точно знал, сейчас признается. Глотая, зажмурил глаза, по-видимому, считая, что так быстрее подействует. А когда открыл глаза, выяснилось, что он снова в одиночестве. На ночном небе полно звезд, и в окружении их – яркая Луна. Со стороны казалось, что она подмаргивает ему полным глазом, вроде, как успокаивает. Ну вот, кажется, полегчало. Как хорошо, что у меня есть семья, где всегда пожалеют, разделят с тобой трудности, так, что о них останутся только воспоминания. Пора отдыхать, до утра осталось четыре часа. Спать, спать, спать … Лишь только голова его коснулась подушки, сон поймал его в свои сети.
Снилось ему, как он идет по берегу пруда, разделенному пополам островом. В той половине пруда, где в XV веке, согласно старой легенде, утопилась от неразделенной любви дочь мельника, красавица Наташа, вода черная и неподвижная. Обычно люди здесь жалуются на жизнь, поверяя темной воде свои горести и печали. Считается, что после такой «исповеди» многим становится легче на душе. В другой половине пруда вода чистая, прозрачная и проточная – к этому месту идут, в надежде осуществить свои планы, добрые помыслы. Утверждают, что светлая вода, запоминая все, незримо помогает сбыться самым невероятным мечтам. Вот бы его мечта сбылась! Глянув в прозрачные воды пруда, он вдруг увидел молодую девушку, ее черные, как смоль пряди волос длинным шлейфом тянулись вдоль течения. Ее глаза, эти удивительные зеленые звездочки, смотрели на него. Махнув рукой прекрасной незнакомке, он едва не пожалел. Красавица, удивительно напоминающая Олечку Дроздовскую, кажется, что-то хотела сказать ему. Но выйти на берег ей мешал рыбий хвост, а ему очень не хотелось лезть в ледяную воду. А вот и черный ворон, в которого, не перенеся разлуки с дочерью, превратился старый мельник Кузьма. Огромная птица кружилась над его головой, вероятно, хотел что-то сообщить ему, или нет, ворон звал его за собой. Следуя за птицей, он шел, поначалу медленно, глядя себе под ноги, а после того, как в небесах появилось ослепительное Солнце, он уже не шел, а бежал. Крики старого мельника подгоняли его, лишая размышлений. Куда, зачем, ведь завтра у него экзамен. На секунду задумавшись, он получил по макушке, весьма чувствительно. Вот, кажется, конец его путешествию. Впереди, посаженный в 1707 году Петром I, дуб, разросшийся до четырех метров в обхвате. Прислонившись к шершавой коре ладонями, он выждал немного, приложился к великану спиной, и на время забылся. Вновь ворон, или, быть может, старый Кузьма, подсказал ему, что делать далее. Обхватив могучий ствол руками, он застыл на четверть часа, как положено для исцеления недугов, подпитки энергии, избавления от тоски, притупления боли от потери близких. Нет, только не это, уж лучше провал на экзамене.
Какой прекрасный сон ему снился. Конец ему пришел, когда его щеки коснулись нежные губы. А не Олечка ли это? Долго гадать ему не пришлось. 
- Вставай, лежебока.
Увидать над собой улыбающееся мамино лицо – это ли ни приятный сюрприз и, одновременно,  хорошее предзнаменование? А вот для расстройства у него сегодня имеется повод. Ну да, экзамен за брата он сдаст, а кто то же самое сделает за него? Из зеркала в ванной на заспанного юношу смотрело лицо повзрослевшего человека. Свои проблемы надо решать  самому. Вот, если бы он был таким же уверенным в себе, как Андрей, и … красивым.  Говорят, близнецы похожи, как две капли воды. Зато, мама их никогда не путает. Сократовский лоб, слегка вздернутый нос, придающий лицу несколько заносчивый вид, но он же не считает себя лучше других, как поступает Андрей. Глупо! Никто не вправе осуждать другого человека. Вот эти бесцветные губы, рельефно подчеркивающие нижнюю часть лица, готовы сегодня произнести сотню слов в защиту близкого человека, и вовсе не для того, чтобы при случае ему отплатили взаимностью. Сделать для человека что-нибудь приятное, просто так, подарить ему радость, разделить с ним трудности – не в этом ли смысл жизни?
Стук в дверь ванной комнаты напомнил Николаю о грядущем испытании. На кухонном столе его ожидал завтрак, в окружении любящих родителей. – Вот, милый, перед экзаменом нужно, как следует подкрепиться. Я постаралась приготовить завтрак все, как ты любишь: омлет с помидорами, сардельки, оладушки по новому рецепту, без молока и воды. А еще я положила в них корицу.
За завтраком Елена Николаевна мило ворковала о всяких пустяках, вроде, погоды, обещающий скорый дождик, который может нарушить их планы на день, а также взлет цен на бензин, как последствие его исчезновение с заправочных станций. Вмешался Виктор Сергеевич, - Хотелось бы знать, дорогой, где в настоящий момент твой предприимчивый братец?
Отец испепелял его пронзительным взглядом, так, что Николаю кусок в горло не лез. Елена пришла сыну на помощь, - Витя, что ты к нему пристал? У Коли сейчас одни формулы, уравнения, математические законы в голове …
- А, если с Андреем что-то случилось, вы об этом подумали? Где он ночевал, чем завтракал? Что с ним будет в случае болезни?
Теперь на него в упор смотрели двое, и, если взгляд отца давил, то мать держалась из последних сил, казалось, еще чуть-чуть, и она расплачется.
- Мамочка, не надо, не переживай. Андрей предупредил, что переночует у знакомого. У него родители уехали на дачу, и квартира свободна.
- А потом? Что будет с ним после, тебе Андрей не объяснил? Нельзя всю жизнь бегать от трудностей, - не унимался Карпухин. – Живо выкладывай, о чем вы вчера с братом договорились?
Николай не спешил с ответом. Раскрывать секреты другого – настоящая подлость, и отцу об этом хорошо известно. Мама молча растирала по щекам скупые слезы, и качала головой. Спорить с Карпухиным сейчас, лишь подпитывать его агрессию. Единственно правильный выход – разойтись.
В прихожей он накинул на себя джинсовую куртку, на ноги – почти новые кроссовки. Пока Николай затягивал на них шнурки, его не отпускало чувство тревоги. А вдруг с Андреем что-нибудь случилось? Не скрывала своего беспокойства и Елена Николаевна. Глядя на Коленькины сборы не удержался от комментариев Виктор Сергеевич, - Сколько бы ты ни наряжался, Андреем тебе никогда не стать. Его главный козырь – наглость.
Бежать, скорее бежать. Как только за ним захлопнулась дверь квартиры, Коля готов был припустить по лестнице с их «вышки», но неожиданно быстро подъехал лифт. На улице слегка посвежело, ветер подгонял испытуемого в спину, и, если поспешить, то он вполне обойдется без транспорта, главное, чтобы не было дождя. А … может, лучше дождаться автобуса, ведь он сегодня играет роль брата, а Андрей не любит утруждаться. Сегодня все должны быть уверены, что он – Андрей, и особенно, педагог, Наталья Александровна. Ого! На часах уже начало девятого, а ведь экзамен из-за него никто не станет задерживать. Невдалеке показалась шестьсот пятьдесят седьмая маршрутка. Сойдет и она.
- Привет … Андрюха.
В салоне, среди других пассажиров Коля разглядел Игоря Краснова, своего одноклассника. Похоже, что тот совсем не переживал из-за возможного опоздания. Нельзя забывать, что сам он сегодня – не Коля. Как бы повел себя Андрей в такой ситуации? Придав лицу горделивое выражение, он нехотя бросил, - Здорово.
Игорю того показалось мало. Он ткнул стриженной макушкой Колю в плечо, - Ты как, на взаимовыручку рассчитываешь, или более на счастливый случай?
Сохранять на лице неприступность, некую высокомерность, не просто, тем более, что он – не артист. А Игорек, кажется, поверил в его академические способности. Быстро они добрались до школы. К главному входу тянулась вереница выпускников, если поспешить, то они успеют влиться в общий поток.
- Еще не все проиграно, Андрюха! – внушал ему оптимист Краснов.
Коле пришла в голову одна мысль, - Знаешь, что, Игорек, ты иди. Я немного повременю.
Краснов не стал скрывать удивления, - Ну, бывай.
Провожая удаляющегося одноклассника, Николай замер, прислонившись к колонне, поддерживающей второй этаж школьного здания. Неслучайно его целое утро не покидало предчувствие, скорее дурное, чем хорошее. Рассеянный взгляд его блуждал по школьному двору. Странно, но никто из одноклассников не повернул головы в его сторону, неужели, он в их глазах ничего не стоит?! Он – это не он, проявляя чудовищное безразличие, одноклассники, в первую очередь, выказывают пренебрежение ему, Андрею. По-видимому, он о чем-то таком догадывался, потому, что сам обычно сторонился одноклассников. Просто считал себя лучше, чем остальные, но … не исключено, что так и было. Если начать сравнивать Андрея с любым из его одноклассников, в каждом из них, даже отличниках, можно обнаружить изъян, даже Крис Аматов – не исключение. Кстати, недостатки его и Андрея схожи – завышенное самомнение.
Вдруг взгляд Николая уткнулся в собственное зеркальное отражение -  Андрея. Усмехнувшись, брат, нехотя, будто бы с одолжением, бросил, - Я самый. Разве я так сильно изменился за ночь?
Глубоко вздохнув, Николай признался, - Не ожидал увидеть тебя, ведь мы же договорились …
- Ну, и что, - кривая ухмылка не сходила с губ Андрея, при том, что взгляд его темно-зеленых глаз оставался холодным, - Вчера договорились, сегодня я передумал.
- Позволь спросить, с чего такая милость?
- Я не тебя, себя жалею. Зачем мне лишние заботы. Экзамен … буду я сдавать, и мы с тобой опять два брата-близнеца. Чего застыл? Пошли, уже звонок давали …
- Андрей, но мы с тобой одеты … одинаково.
- Тебе известно хорошо, к костюмам не привык я. Нам  пора спешить.
Дважды повторять Андрею не пришлось. И вот пред ними второй этаж, кабинет математики, последующее трехчасовое испытание средь лиц, знакомых с детских лет, под оком зорким педагога – все пролетело, как во сне. Вопросы сыпались лишь после, так, будто капли ливня проливного. В холле школьном двух братьев окружили одноклассники.
- Но вы сегодня удивили нас немало. Вы, что, договорились обменяться ролью, или на спор оделись, словно двойники?
Эффектная блондинка, Танечка Строкова все никак не могла поделить внимание, переводя бегающий взгляд с одного Карпухина на другого, - Жаль, что вы одни такие … похожие.
- Скорее, одинаковые, - не удержался Владлен Коновалов, ему часто не везло, потому, было, чему позавидовать.
Андрей, вынужденный задержаться из-за непогоды, отвернувшись от публики, смотрел в окно. Если сейчас его не оставят в покое, черт с ним, он выскочит и побежит прямо по лужам.
- … Я тебе говорю, тот, что уставился в окно – Андрей, а Коленька … он же всегда готов.
- Но они часто менялись.
- Ты  ври, да не завирайся. Менялись они, кто это сказал?
- Какая разница, - стриженная макушка Краснова что-т о доказывала окружающим, - Важно, как люди будут далее сдавать экзамены? – Игорь обошел вокруг Николая, который караулил брата, - Вот ты кто?
Коля молчал, уподобляясь Андрею. Домой охота. Но вернуться они только вместе.
- Кажется, я экзамен завалила, - призналась Жанночка Болотина, - Вот, что важно. Что мне делать?
Беспомощный Жанночкин взгляд прыгал с одного на другого, выпрашивая рядовое сочувствие. Но та, жалкая кучка выпускников, которые, все-таки,  задержались из-за непогоды, были озабочены собственными проблемами. Зачем им еще чужие, ведь они все друг другу, как … чужие. 
- Когда будут известны результаты экзамена?
Не сразу обратили внимание на то, что вопрос исходил от Андрея. Тот спрашивал, не поворачивая головы. Переглянувшись, Краснов и Аматов пожали плечами, - Ребята, кто-нибудь из вас знает?
Никто не торопился с ответом. Подобное безразличие никого более не удивляло, скорее, налицо была иллюстрация суровой правды жизни. Возвратились девчонки, отходившие навести красоту. Танечка Строкова констатировала, - Ребята, дождик-то кончился!
Домой они вернулись усталые, но довольные. Николай радовался тому, что нашелся брат. Андрей, наоборот, сокрушался предстоящим разборкам с отцом, - Сейчас начнется … Почему я один должен быть виноватым?
Глядя в стеклянные глаза Андрея, Коля жалел его. Так, верно, глядят, в безвыходной ситуации, когда на помощь уже не надеются. Но Андрей не один! Коля встряхнул густой шевелюрой, словно желая прогнать все свои невзгоды. Эх, приобнять бы брата милого, а, вдруг не понравится Андрюхе такие вольности? Сам он ходит, бродит туда-сюда, места себе не находит. Коля нашел самый простой выход из создавшегося положения, - Обедать будешь?
Сегодня у Коли все сыпалось из рук: крышка от сковородки, ложки, ножик, овощи. А брата надо кормить. Теперь он в комнате, обеда ожидает. Ну, если поспешить, ему недолго ждать придется. В морозилке Коля обнаружил полуфабрикаты, а именно, куриные котлеты с сыром и ветчиной. В упаковке их четыре, как раз на двоих. Кроме котлет будут еще жареный картофель и вареные пельмени, приготовленные на курином бульоне, с приправами. Андрею должно понравиться. Спустя четверть часа на сковороде шкварчала картошка, порезанная тонкими ломтиками, с золотистой корочкой. Рядом котлеты источали аромат зажаренной курочки. Разогретый сыр быстро плавился, наполняя еще больше недра котлет. Пока Николай готовил, у него самого проснулся аппетит. Отвлек его звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Внезапно в коридоре его опередил Андрей, - Не открывай!
- А вдруг, это – родители? – громким шепотом спросил Коля.
Андрей лишь начальственно отмахивался рукой, при этом у него было выражение лица, нетерпящего возражений. Подчиняясь, Коля отошел от двери. Звонок повторился. В темноте прихожей, глядя в зрачок, Андрей кого-то разглядывал. С другого конца коридора за Андреем наблюдал Коля. Ему была видна только спина брата, но каково истинное отношения брата к пришельцу, можно было лишь догадываться. Вскоре они уже сидели на кухне, за столом, перед полными тарелками. Коля машинально отправлял в рот кусок, за куском, не распробовав вкуса. Андрей же, напротив, будто забыл о своем аппетите, тыкая вилкой в поджаренную корочку. Николай не решался спросить о пришельце, но по всему чувствовалось, что это, как раз, более всего беспокоит сейчас обоих братьев. Наконец, тарелка Николая опустела, а у его брата по-прежнему оставалась полной. Николай отважился завести разговор с посторонней темы, - Отец уже должен вернуться. Странно … он, верно, задержался, и просил передать об этом через пришельца.
Рядом равнодушно прозвучало, - И что дальше?
Коля не унимался, - Как ты думаешь, мне нужно приготовить обед для отца?
- Делай, что хочешь. Я возьму обед в комнату, - и вдруг Андрей, будто что- то припомнив, назидательно произнес, - Только не смей некому, кроме родителей открывать дверь!
Следующий экзамен у них через три дня, и Андрей, кажется, собирается сдавать его самостоятельно. Из трех предложенных – информатики, истории, биологии, Андрей, вероятней всего, остановит свой выбор на истории. Именно в этой «летописи всего человечества» Андрей чувствовал себя более уверенно, хотя даты иногда путал. А я, что выберу я? Скорее всего, биологию, решил Николай, ведь я со Святославом Алексеевичем не портил отношений. А, может, лучше выбрать информатику? На простодушной физиономии Николая обозначилось задумчивое выражение. Во всех трех науках он сведущ одинаково, и его выбор будет целиком зависеть от Андрея. Пожалуй, не стоит давать одноклассникам лишний повод для обсуждения. Опять их стали бы сравнивать, а педагог, если он также выберет историю, по-стариковски ворчать. Оглядев хозяйским взглядом свои чертоги, Коля направился в комнату. Андрея он нашел неподвижно сидящим над пустой тарелкой, лишь недоеденный кусок ветчины сиротливо маячил на ее краю.
- Можно забирать тарелку, Андрей?
- Как хочешь, - отозвался Андрей, не пошевелив пальцем.
Николай нечасто видел брата в таком, оторванном от реальности состоянии. Андрей походил на человека, которого тревожит, лишает покоя какая-то страшная тайна, - Андрей, я могу тебе чем-то помочь?
Молниеносно Николай осознал, что зря он об этом спрашивал. Сверкнув глазами, Андрей ударил по письменному столу, за которым сидел, кулаком, - Чего ты лезешь не в свое дело? Чем ты можешь помочь? Нарядиться, как я? Кроме того, чем нас наградила Природа, ты более никоим образом не можешь походить на меня … Ничтожество!
Даже, если бы ответчик не сделал паузы, Коля догадался бы сам, о ком был дан этот нелестный эпитет. Обидно, ведь он не заслужил его. 
- Тарелку забери.
Лишь только  рука Николая коснулась тарелки, она застыла в неподвижности. – Отпусти мою руку, - неожиданно резко потребовал Коля, в то время, как в уголках глаз его блеснули слезы. Под силой пронзительного взгляда Коля не удержался, слезы потекли ручьем. Перед выходом из комнаты Коля остановился, растирая слезу по щекам.
Дверь собой загородил Андрей, - Прости, брат … погорячился.
Спустя секунду тарелка едва не выскользнула из его рук, Коля медленно сполз на пол. Он сидел, опираясь на дверь, уже не стесняясь собственной слабости. Андрей рядом застыл на корточках, глядя на брата. Он не спешил успокаивать Николая. Иногда полезно выплакаться. Он сам себе это позволяет крайне редко, когда никто не видит. Нечасто находился к тому повод. Последняя проблема, скорее, давала повод для решительных действий, причем, в кратчайшие сроки, и трудность заключалась в том, что найти достойный выход из создавшегося положения он, обязан был сам.
- Андрей, - тихо позвал Николай.
Пришлось повторить, прежде, чем на его призыв откликнулись, - Чего?
- Тебя что-нибудь беспокоит?
Вздохнув, Андрей выдавил из себя, - Беспокоит, но я не могу посвятить тебя в предысторию.
- Как хочешь. Я спрашивал не из любопытства, а из желания помочь, реально помочь, а не просто выдавать себя за тебя. 
Николай вышел на кухню, Андрей остался в одиночестве. Повернувшись к окну, он смотрел в никуда. На холеном лице его, кроме тревоги застыла отчужденность. Как быть? Он находится в весьма щекотливом положении. Если то, чего он опасается, подтвердится, ему грозят большие неприятности. Мягко сказано. Иногда ему кажется, что вокруг него одни враги, некоторые из которых маскируются под приятелей. Колька – исключение, и, пожалуй, его наивностью стоит воспользоваться. Вспоминая о любящем брате, Андрей слегка улыбнулся, в то время, как глаза его оставались стеклянными. В его отношениях с преследующей его особой, главное, все отрицать. Доказательство, если и будет, то через несколько месяцев. Эх, жаль, изменить что-либо не в его возможностях. Естественно, впредь он будет предусмотрительнее, осторожнее … хотя через пару месяцев у него и вовсе не останется времени на посторонние контакты. Обернувшись, Андрей наткнулся на пристально разглядывающего его брата, - Извини, я не хотел мешать тебе. Я сейчас уйду, - пояснил Коля.
- Подожди.
Николай остался и терпеливо ждал, пока брат решиться посвятить его в подробности. По-видимому, это было непросто сделать. Оба некоторое время молчали, Коля, опустив глаза, Андрей уставился на него, ничего не выражающим взглядом. Короткий звонок  в дверь привлек внимание обоих.
- Вероятно, это отец, - предположил Николай.
К двери подошли оба. Невесомая рука Андрея решительно легла на замок, Коля разглядывал незваного гостя в зрачок, - Это Оля.
Ответ Андрей прочитал по губам Николая и тут же дал свой, - Не открывай, - ухватив брата за предплечье, Андрей повел его в комнату.
Николай почти не сопротивлялся.  В комнате он прервал молчание, - Но почему? Может, Оле требуется помощь?
После короткой паузы, Андрей выдавил из себя, - Ты действительно желаешь знать, что ей требуется? – после того, как Коля кивнул головой, Андрей добавил, - Она влюблена.
- В тебя?
Андрей неопределенно пожал плечами, - Она путается в ответах. Один раз скажет одно, следующий раз – другое. Чего ты так волнуешься?
Уличенный Николай вздрогнул, - А что, заметно? – вздохнув, Коля признался, - Я люблю … Олю. Но пусть она сама выбирает между тобой и мной.
Андрей усмехнулся, - Благородно с твоей стороны. Знаешь … перед экзаменами в Художественную Академию мне не до нее.
Николай опешил от неожиданности. Он не решался уточнить свою догадку, ведь в случае ее подтверждения, он мог считать себя условно счастливым.
- Коленька, ты не понял меня. Я решил завязать раз и навсегда со всеми девушками … и тебе того же советую. Будь осторожнее. Поначалу девушка присматривается к тебе, не за тем, чтобы оценить твои достоинства. Скорее, ее интересует, как быстро она сумеет прибрать тебя к рукам. Более всего девицу волнует, что можно поиметь с тебя, и во что ей самой обойдется негласное состязание с тобой?
- Андрей, совсем недавно ты любил Олю, - в голосе Николая звучало удивление.
- Я и теперь к ней неравнодушен, но более всего страдаю по Искусству и живописи.
- Ты не похож на страдающего.
- Правильно, потому, что мне пока не отказали в Академии.
- Что будем делать; если Оля явится опять? – задавался вопросом Николай.
Андрей,  перед тем, как ответить, отошел к окну. Он вовсе не походил на человека, который забыл ответ. Скорее, он искал что-то или кого-то во дворе дома. И вдруг неожиданно прозвучало, - Она не придет, - указательный палец Андрея уткнулся в стекло.
Приблизившись к окну, Николай проследил по направлению, которое указывал его брат. С высоты пятнадцатого этажа Коля разглядел знакомые очертания. Перед тем, как скрыться Оленька бросила прощальный взгляд на вожделенное окно. А ведь она точно знала, куда смотрит. Проводив Оленьку глазами, Николай повернулся лицом к брату, - Так кого она, все-таки, любит?

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XV.

     Умело орудуя ножницами, Владимир почти справился с поставленной задачей. Ему даже не пришлось воспользоваться бритвой. Борода его золотисто-каштанового оттенка росла на удивление ровно, так, что дополнительно прибегать к помощи мастера-парикмахера не требовалось. Из зеркала на Владимира уставилось слегка отстраненное лицо, с бегающим взглядом. Действительно, а почему он не может акцентировать свой рассеянный взгляд на чем-нибудь одном? А побегать ему сегодня еще придется, перед экзаменом на вождение. Было бы странно, если бы он не сдал его, ведь на прошлой и немного на текущей неделе, он только, что и делал, что зубрил правила дорожного движения. Доучился до того, что ПДД приснилось ему во сне.
- Настя, ты чего? – за собственным изображением Владимир разглядел снисходительное женское изображение.
- Воображаю тебя гладковыбритым, в костюме рокера, с металлической серьгой в носу или в ушах. Какой бы залихватский вид ты, братец, принял бы. Вот видишь, уже киваешь головой. Более, чем уверена, что ты, Влад, собственную сестрицу в сутане даже мысленно не изобразишь.
Взгляды собеседников сошлись на изображении в зеркале. Владимир улыбнулся, - Зачем мне тебя изображать в сутане? Ты и так хороша, Настена.
Поворачиваясь то одним, то другим боком к беспристрастному стеклу, молодая женщина выглядела вполне довольной, - Скажи, милый братец, это ты внушил матери, что при любых невзгодах, лишениях, надо терпеть, отодвигая на второй план собственные интересы?!
- Нет, сестричка. Мамочка несколько раз приходила к нам в Храм, на службу и прониклась духом всепрощения.
- Мама? Наша мама? Нет! – решительно отрицала Настя. – Мама из семьи, где не было принято переходить от одной иконе к другой.
Свой разговор они продолжили в комнате, которую занимал Владимир. Здесь было все по минимуму, никаких излишеств: журнальный столик, диван, книжный шкаф, отдельные книжные полки и шкаф для одежды. Настя обвела сочувствующим взглядом скромные чертоги и тут же изрекла, - Небогато живешь. Влад, что будет, когда ты женишься? Приведешь супругу сюда?   
- Вряд ли, жить по принятым здесь законам, мы не сможем. Требовать того же от вас, мы не в праве, - отрапортовал младший сын. – Настенька, ты за меня не переживай. У тебя собственных проблем хватает. Могу я дать тебе совет?
Усмехнувшись, Анастасия пожала плечами, - Совет, как готовить пельмени? – вопрошающая была близка к тому, чтобы расхохотаться.
- Нет, милая, мои рекомендации касаются другого. Настенька, постарайся никогда не обижать детей, ни своих, ни чужих. Детские обиды долго не забываются, иногда память о них хранится всю жизнь.
- Зубришь? – голова Насти указала на тонкую брошюрку с правилами. – Могу подсобить. Мы с Валеркой, также, одно время задумывались о приобретении автосредства, - на хорошеньком личике заиграла задорная улыбка, - Влад, ты долго свое выбирал?
- Для того, чтобы иметь разнообразный выбор, надо обладать толстым кошельком. Мои потребности скромны. Надеюсь, скоро я иногда буду себе позволять гонять на мотоцикле.
- Любопытно посмотреть.
- Еще увидишь.
- Милый братик, скажи, а как Церковь смотрит на твое положение неженатого мужчины?
- Святая Церковь не придает моему положению столь значимого результата. Запомни, Настя, ее постулаты ни к чему не обязывают.
Лицо с правильными чертами мгновенно искривила злорадная гримаса, - Разве твой Бог не повелел людскому племени плодиться и размножаться?
Тревожный взор скользил по неровным Настиным очертаниям, - Да, повелел. Но не путем оказания давления на ближнего. Все решения они должны принимать самостоятельно.
- Скажи, Влад, а Бог может заставить тебя полюбить? А сделать так, чтобы Валерка меня разлюбил?
Что ей ответить? Донести ли до нее истину, или она должна служить путеводным маяком к любому расследованию? – Настенька, на этот каверзный вопрос никто лучше, чем ты не ответит. Ты любишь своего супруга, отца своего ребенка?
Настя пожала плечами, - Не могу относиться к нему однозначно. Иногда мне кажется, что я его ненавижу. И для того, чтобы призвать Валерку к порядку, даже твои попы не помогут. Вот так! – подытожила ответчица.
-  Настя! – окликнул Владимир уходящую сестру. Дождавшись от нее отклика, он полюбопытствовал, - Настя, тебе хотя бы раз пришлось пожалеть о выборе профессии?
Непонятно, чего больше было написано на ее продолговатой физиономии – удивления либо растерянности? Владимиру казалось, что последнее превалировало. Она прошлась, словно модель перед братом и тут же призналась, - Я всегда чувствовала себя в привилегированном положении. Мне нравится моя работа. А тебя, Володя, твоя работа устраивает?
- Работа? Настя, ты назвала службу - работой?
- Да, а что в том удивительного? Влад, ты получаешь определенное вознаграждение за исполненные действия.
- Ты права, Настя. Но в Храм я являюсь не на работу, а по призванию.
- Скажи, милый братец, ты мечтаешь быть самым главным в Храме?
- Нет, представь себе, я довольствуюсь малым, - доложил Владимир.
- Плох тот солдат, который не мечтает быть генералом. Помнишь, Влад?
- Помню. Пойми, Настенька, нельзя использовать воинские изречения применимо к службе в Храме.
Внезапно Настя приблизилась к брату, - Влад, скажи, а я сойду на роль попадьи?
- Настя, тебе это зачем?
Наблюдать за женским мельтешением быстро наскучило, но без разъяснений Настя его в покое не оставит. Вот, наконец, Настя присела. Не заставили ждать себя разъяснения, - Мне любопытно, почему женщине Церковь отводит второстепенную роль? – Настя все более распалялась, - Да, если бы не было нас, женщин, и вы бы на свет белый не появились!
- Настя, ты действительно желаешь уйти в монастырь?
Расхохотавшись ему в лицо, Настя выговаривала, - Зачем? Вот, если бы ты, милый братик, забрал с собой Валерку …
- Понятно, - Владимир вздохнул, - К сожалению, не получится. Нужно добровольное согласие, а твой муженек, вряд ли, пожелает отправиться в путешествие.
Дверь комнаты Владимира приоткрылась, и в нее заглянул Жорик. Его блуждающий взгляд разрывался между дядей Владимиром и собственной матерью. Именно она и спросила с него, - Ты желаешь, Жорик, нам что-то сообщить?
Кивнув головой, мальчик произнес, - Сосед Олег Леонидович просил передать, что завтра он на несколько дней уезжает за город.
Вопросительный взгляд Насти требовал комментариев, и Владимир не стал заставлять себя ждать, - Мне следует переставить мотоцикл, в не менее доступное место.    
- Когда прокатишь на личном автотранспорте, милый братец?
Владимир в ответ улыбался ей, - Любого прокачу, как только мне выдадут права.
- Вот бы выдали сразу на все виды транспорта права! – размечталась Настя вслед уходящему брату.
Каково же было удивление Владимира, когда он явился, согласно указанным Жориком координатам, а там – никого. Гараж закрыт, хозяин отсутствует. Что делать, задавался вопросом Владимир. Однако, ответить на вопрос он должен был самостоятельно.
Дома он так объяснил все сестре, - Все наши планы, Настя, рушатся. Сосед, владелец гаража пропал.
- А ключи только у него?
- Именно так. Прокачу с ветерком я тебя как-нибудь в другой раз, - обещал Владимир. А пока будем обходиться собственными силами.
- Влад, ты собирался сам катать на мотоцикле, или предоставишь эту возможность другим?
- Только, если у этих «других» имеются права. А таких, «других», по-моему, немного, - подытожил Владимир.
- Влад,- его плеча коснулась аккуратная пятерня. Не оглядываясь, Владимир знал, чья именно, - Настя, этих «других», с правами пополам можно перечесть. Моя сестрица желает им составить компанию?
Настя усмехнулась, - Где уж мне за мотоциклами угнаться? – оглядев спортивную, подтянутую фигуру брата, старшая сестра сообразила, - Ты молодец, Владимир, человек предусмотрительный. Я буду у тебя учиться.
Вечером, в собственную комнату к Владимиру зашел Жорик, - Привет, еще не спишь? Меня пока спать не тянет. Владик, расскажи мне лучше о подземных жителях…
Покачав головой, Владимир постарался задействовать всю свою фантазию. На память стали приходить истории о шкодливых гномах, - В ХVI веке молодой сын аптекаря Кристоф Шюрер послед многодневных опытов и неоднократных обвинений в колдовстве, раскрыл, наконец, тайну кобальта. По внешнему виду кобальт также мало отличается от серебра, как никелевая медь, но стоило положить его в печь, как начиналось превращение. Из плавильного горна неожиданно поднималось облако дыма, разившее чесночным смрадом. Плавка рушилась, мастера разбегались, кто куда, так как заранее знали, что металла все равно не будет, а отравиться можно легко, ведь запах чеснока – это явный признак наличия мышьяка, - здесь Влад подмигнул племяннику, - Гномов еще знаешь, кем считают – хранителями кладов. Очень опасно тревожить гномов-хранителей, не будучи наделенным против них особым способом защиты, – любопытствующий взгляд племянника ко многому обязывал, - Имей в виду, Жорик, сокровища легко не достаются, за них нужно платить дорогой ценой. Учти, племянник, очень часто случается, что подземные духи лишь дразнят людей соблазнительными видениями. Известный писатель Кальмэ (он прославился записью свидетельств о трансильванских вампирах), рассказывал, как в одной эльзасской деревне местный житель увидел выступающий из земли сундучок. Крестьянин сразу догадался, что в нем должен находиться клад, и естественно, попытался извлечь его оттуда. Как только он протягивал руки к таинственной шкатулке, она тут же уходила под землю. Такая проделка повторялась много раз. Отсюда следует, что гномы не желают делиться своими богатствами  с  людьми. Скупость – отличительная  черта подземных жителей.
Жорик сделал удивленное лицо, - А что, есть еще загробный мир?
Ему тут же ответили, - Подавляющее большинство жителей Земли не ощущают присутствия второго мира, так уж устроена Природа, поставив между ними барьер. Все силы и сущности, действующие в потустороннем мире, можно условно разделить на «черные» и «белые». Первые наиболее опасны, их постоянно притягивает на Землю энергия живого, прежде всего, людей. Она постоянный источник их пищи. «Черные» лишены дара творения вплоть до неспособности порождать себе подобных. Поэтому воплощаются и размножаются они тоже здесь, на Земле, используя человеческую энергию.
- Влад, скажи, почему мой отец смеется над твоей работой?
Перед тем, как ответить, Владимир хорошо подумал. Его слова обязательно будут обсуждать, подвергать сомнению. За свои слова надо уметь отвечать, - Жорик, твой отец смеется над моей работой. А тебе нравится тот образ жизни, что он ведет? – получив отрицательный ответ, Владимир продолжал, - Скажи, Жорик, тебе в школе учительница внушает, что люди, если они не больны, должны трудиться?
- Внушает. Папа мне пояснил, почему он не работает. Я так же, как учительница, считаю, что отец не прав. Отец говорит: «что работа дураков любит» - это несправедливо, работать все должны.   
- Верно, Жорик. Твой отец пытается отыскать оправдание собственному безделью. В священнослужители идут по призванию, когда чувствуют непреодолимую тягу служить людям. Если ты хочешь узнать мою предысторию, пожалуйста, мне пришлось пережить искусственную смерть. Поверь, все чувства, мысли в этот страшный момент – об одном, о том, как выкарабкаться, сохранить одну единственную жизнь, данную тебе от рождения.
- Влад, а, если эту … самую … искусственную смерть не пережить, то на редкую работу не устроишься?
Расспрашивая Жорика, Владимир подозревал его в упрямстве, стало быть, требовалось убедить племянника быть правдивым. В разговоре так вышло, что на вопросы отвечать больше придется Владу, а не ему – Жорику. Сделав знак, Владимир с Жориком залезли под стол и замерли. Ждать пришлось недолго. Провинившийся в короткие сроки обозначил свои устремления. Палец Владимира лежал на его губах, в то время, как Валера пытался по-хозяйски распоряжаться. Заглянул в сервант, не миновали обыска и ящики письменного стола. Очень тяжело давалось Владимиру бездействие. Кроме того, приходилось сдерживать энтузиазм племянника.
Однако, вскоре бегущие от любопытных глаз сами разоблачили себя. Незваному гостю даже не потребовалось привлекать к себе внимание.
- Валера, может, я помогу тебе в твоих поисках?
Ничуть не смутившись, Валера, уткнув руки в бока, заявил, - Сам себя заложишь? Не верю. Стыдно мне не будет.
- А вот в это я поверю. Не забывай, Валера, что сейчас ты пример собственному сыну показываешь. Ты не желаешь, чтобы из него вырос вор?
Опять на ехидной физиономии вся та же ухмылка, - А то у вас, в Церкви, скажешь, не воруют?
- Воровство – один из смертных грехов.
- Валера, ответь нам на вопрос, - завладев вниманием, Владимир полюбопытствовал у гостя, - Когда ты на работу устроишься?
Глубоко вздохнув, Валера оправдывался, - По - моей редкой специальности очень непросто устроиться.
Владимир выставил вперед племянника. Обращаясь к зятю, он промолвил, - Объясни, пожалуйста, своему сыну, что у тебя за редкая работа? – теперь на него уставились сразу двое, и эта парочка не оставит его в покое без ответа.
- Папа, кем ты работаешь?
- Ты действительно, желаешь узнать подробности? – не переставая вздыхать, Валера сделал шаг на пути к признанию, - Моя работа настолько секретна, что о ней нельзя распространяться публично.
Жорик не унимался, - А почему нельзя?
- Потому, что тем самым, можешь невольно привлечь ко мне внимание, а это нежелательно, - пояснил Валерий.
Владимир и Жорик бросали друг на друга заинтересованные взгляды. Оставалось выяснить: кто из них будет изображать неподдельное любопытство?
- Володя, Жорка у тебя? – вопрошала из-за двери сестра.
Владимир не нашел ничего лучшего, как распахнуть двери перед Настей, - Так, и лоботряс мой здесь, стало быть …
- Мама, а папа говорит, что у него «секретная работа», - встал на защиту отца Жорик.
- Я работаю шпионом.  Все, больше я ничего добавить не могу.
Кивая головой за мужа, добавила Настя, - Это потому, что тебе больше добавить нечего.
Широко распахнув дверь в комнату, к Владимиру вошла Ирина Федоровна, - Приглашаю всех пить чай.
Когда, спустя пару минут домашние уселись за стол на кухне, во всеуслышание прозвучало, - Жаль, что Георгия Борисовича сегодня с нами не будет. Он сегодня приглашен на день рождения, за город.
И тут хитрость проявил Жорик, - Бабушка, скажи мне, кем работает мой папа?
- Твой папа, Жорик, работает алкоголиком, - признание было сделано Настей, - И я более не желаю проживать с ним.
Тяжелый Валеркин кулак опустился на стол, - Это я выгоню тебя.
На помощь дочери пришла ее мама, - Ну, нет, дорогой зять. Твои выходки мы с Георгием Борисовичем терпели долго. Более мы терпеть не будем, - повернувшись к Насте, Ирина Федоровна заметила, - Я тебя верно поняла?
- Все верно. Чудовище не изменить. Мы с ним разведемся, - подытожила Настя.
Но тут вмешался Владимир, - Подождите, дорогие родственники. У вас же ребенок, подумайте о его интересах.
- А, меня кто-нибудь спрашивал?! – по кухне загремел Валеркин бас, - Почему решение принимают, не посоветовавшись со мной?!
Ему в лицо усмехнулась супруга, - А, что ты собой представляешь, чтобы с тобой советовались?!
- Подождите, друзья. Я – сторонний человек, но на моей совести интересы племянника. Вы о нем подумали? – задавался вопросом Владимир. Повернувшись лицом к племяннику, Владимир спросил, - Скажи, Жора, ты любишь своего папу? Тебе хочется, чтобы он проживал от вас с мамой отдельно?
Переведя взгляд с любимой мамочки на отца, который иногда любит приврать, мальчик без раздумий ответил, - Я больше люблю маму. Она строгая, но никогда меня не обманывает. А папа … , - сверкнув глазами, Жорик промолвил, - Он еще иногда и дерется.
Ирина Федоровна всплеснула руками, - Это чудовище позволяет себе рукоприкладство?! Это недопустимо! Я более, чем уверена, точно также заявит и Георгий Борисович.
- Но, … мама, у них сын! – вставил Владимир, - Вопросы о совместном проживании они должны обсуждать сообща.
Настя тут же парировала, - Нет! Немало я натерпелась от этого алкоголика, - повернувшись к сыну, она полюбопытствовал, - Скажи, Жорик, с кем тебе нравится жить: со мной или с папой?
Вместо ответа Жора подошел к Насте и крепко обнял ее. Но не стал сидеть на месте Валера, - Я против выбора. Ребенок еще не знает, что для него лучше.
- Жора выбрал и правильно сделал, - прокомментировала Настя, - Он хочет жить с тем, кто заботится о нем.
- Подождите, друзья! Но не лучше ли Валере устроиться на работу? – Владимир попытался спасти ситуацию.
- Кем? Сначала тунеядец, действительно, искал работу, а потом плюнул и начал изображать поиски, усиленно демонстрируя бьющую через край энергию. Валерка – классический тунеядец. Ему даже не надо изображать работу, чего-чего, а работать он не умеет …
Владимир перебил, - Давайте предоставим человеку шанс. Валера, в «Пятерочке» требуются грузчики, может, попробуешь устроиться на работу?
Все внимание переключилось на вопрошаемого, - Чего вы все уставились на меня? Желаете, чтобы я себе на плечи взвалил тяжеленые мешки, изображая усердие? Не выйдет. Не хочу, у меня нет сил на представление.
Владимир предостерегающе поднял руку, - Если ты считаешь себя больным, Валера, оформи инвалидность.
Ответа на свое предложение Владимир не услышал. Попивая чай, иные действия Валера игнорировал, хотелось официально закрепить ничегонеделанье. Чем он хуже заурядного детины, выуживающее из вазочки все самое вкусное?
Ирина Федоровна сокрушенно покачала головой, - Почему ты игнорируешь предложение, сделанное Володей?
Покрыв печенье внушительным слоем сливочного масла, Валера положил сверху еще одно печенье, - Так вкусней.
- Чего? – переспросила бабушка, - Что же за болезнь такая тайная мешает тебе работать?
Неторопливо прожевывая печенье с маслом, Валера вздохнул. Все дожевав, он проглотил, - Нет у нас в поликлинике нужных докторов, что могли бы мою болезнь определить.
- Даже так? Выходит, ты у нас, Валера, неизлечимый?
- Именно.
- Завтра вернется Георгий Борисович, ты смотри ему, Валера, не скажи про свою тяжелую болезнь. Не поверит, ведь, - научала Ирина Федоровна зятя.
После чаепития Володя удержал Настю, - Не спеши, сестренка, пообещай мне вот, что. Не выгоняй Валерку. Постарайся ради сына потерпеть немного. А я Валерку постараюсь в Храм пристроить, еще не знаю, кем, но потружусь.
- Не желаю, во всеуслышание заявляю, - Настя, уткнув руки в бока, не собиралась уступать, - Мне этот тунеядец без надобности. Более он мне не интересен. Так, вот, тебе, мама, и тебе, Володя, официально заявляю: более меня с тунеядцем не объединять. Он мне не муж! 
Валерка воспротивился, - Неправда!  Мы еще не в разводе.
- Можешь считать себя свободным!
В эти тяжелые мгновения одиночества, Жорка тянулся к своему настоящему отцу. Им он назовет того, кто откроет для него весь мир. В роли всемогущего Жорик видел только Владимира. Обратившись к нему, племянник произнес, - Ты – мой папа.
Выбор Жорика был однозначен, но приняли его не все. Самого Валерку он привел в восторг, - Молодец. Я не возражаю против твоего выбора.
Владимир был растерян, но яростно отрицать слова племянника не стал. Однако, услышанное возмутило Настю, - Как он смеет? Тунеядец лжет, возводит напраслину на моего брата. Этот негодяй и рад спихнуть свою ответственность на кого-нибудь еще. Но, мерзкий Валера, я обеспечу тебе алименты!
- Не имеешь права, - уверенно заявил Валера, - Я консультировался у юриста. С неработающих запрещено высчитывать алименты.
- Вот, мама, - Настя обращалась к Ирине Федоровне, - Где это видано, чтобы отец консультировался с юристом, «как ему меньше средств тратить на собственного сына?»
Ирина Федоровна в ответ согласно кивала головой, - Согласна с тобой, Настенька. Любящий отец с себя последнее снимет ради любимого сына.
Настя подытожила, - Видишь, Жорик, папа для тебя добра пожалел. Папа считает, что ты самостоятельно должен себя обеспечивать.
Ни один укоризненный взгляд сошелся на Валерии. Тот в ответ, даже бровью не повел, - Чего уставились? Да, я не желаю выступать в роли «дойной» коровы.
- Папа, а почему ты такой жадный?
Заданный Жориком вопрос остался без ответа. Сам Валерий был где-то далеко от присутствующих. Пусть пялятся на меня, они мне безразличны, как все окружающие, и все потому, что я не вписываюсь в их стадо.
Однако, Жорик проявил упрямство, и повторил свой вопрос. На этот раз игнорировать обращение не получилось. Вопрос прозвучал из уст в уста, - Ладно, - Валера вышел в центр кухни, подсознательно переключив все внимание на себя, - Ну, что ж это наш добрый гений, - Валера кивнул в сторону Владимира, - Решил превратить меня в звезду. В отличие от него самого, я считаю, что люди корыстны, и всяк преследует собственный интерес. Некоторые считают меня алкоголиком, это их право. А я, в свою очередь, имею право – не обращать на нелицеприятные характеристики никакого внимания. Для всех присутствующих заявляю. Я имею документально подкрепленное высшее образование. Запомни, сынок, я не зря требую  к себе уважения. Здесь меня всячески пытаются унизить.
Владимир предостерегающе поднял руку, - Ты не прав, Валера. Если у Насти возникает подобное желание, знай – никто его не поддерживает. Но, Валера, а ты полюбопытствуй, почему люди пытаются тебя унизить?
- Почему? – эхом подхватил Валера. Обводя взглядом присутствующих, он делал это все с тем же беспристрастным выражением лица. Валера обратил внимание на то, что сочувствие он вызывает только у одного брата жены. Остальные смотрели на него достаточно враждебно, и собственный сын не был исключением в этой разноликой компании. Комментировать сей факт, ни у кого желания не возникло. Валере самому бы смолчать. Пропустить сей факт мимо ушей. Ан нет, опустив тяжелый кулак на кухонный стол, Валера изрек, - Теперь самолично желаю знать: чего я вам, Федоровна, тебе, сын непутевый, плохого сделал, чтобы к родному отцу так пренебрежительно относиться?
- А, что ты хорошего сделал? – Ирина Федоровна вопрошала зятя, а следом повернулась к внуку, - Вот, Жорик, скажи всем: почему ты не любишь собственного папашу?
Милая рожица, которую состроил Жорик, вряд ли, кого разжалобила. Владимир не оставлял мысли всеобщего примирения, - Мама, Настя, прошу вас, не настраивайте Жору против родного отца.
Резко встав из-за стола, Настя подытожила, - Он сам, его рожа полупьяная любого «против» настроит. Не буду я с ним жить. Пусть убирается!
- Ну, нет. Я здесь прописан, и никуда убираться отсюда не собираюсь! – решительно заявил Валера.
- Нет, уж, зятек дорогой. Ты в Москве прописан, родня у тебя областная, вот и отправляйся к ним.
- Нет, не уйду. Мне у вас нравится, - со смехом заявил Валера.
- Ему потому нравится, что такие «добряки», как Влад, поддерживают Валеркино тунеядство. Валерке даже дома не дают бездельничать.
- Откуда тебе известно, что творится у меня дома? – гремел бас Валерия.
Бывшие супруги возвышались над столом. Глядя в лицо Валерия, Настя выговаривала, - Меня твоя мама заранее предупреждала, что ты «будешь строить из себя делового, а вот, работать, вряд ли».
- Врешь! Десять лет, что живем, молчала, а тут вдруг прорвало. Злоба в тебе проснулась, вот ты и брешешь.
Повернувшись к брату, Настя промолвила, - Влад, предложи ему работу.
Ответ Настя получила с другой стороны. Перед тем, как удалиться, Валера сунул фигу внушительных габаритов в лицо супруге.
Насте оставалось только вздыхать. Обращаясь к сыну, она пояснила, - Видишь, сынок, как твой бывший папа распоряжается не только своей, но и твоей жизнью. Ему наплевать на тебя …
Влад перебил, - Настя, прекрати! Не настраивай Жорика против собственного отца.
Неожиданно на сторону матери встал мальчик, - Не волнуйся, Влад. Я сам не хочу жить с … этим… , - губы Жорика даже не стали складываться в слово «папа». Мальчик вел себя так, будто его, человека, который ранее жил  с ними одной семьей, вовсе не существует. Повернувшись к Владу, Жорик произнес слова, каждому из присутствующих запавшие в душу, кроме того, кому они непосредственно предназначались, - Никто меня не учит, Влад. Я сам все вижу, и в свои неполные девять лет уже понял: каким не надо быть. А ты …, - Жорик повернулся к Валерию, - Ваше образование, даже, если оно и существует, некому не приносит пользы, а стало быть, его нет! Мама, пойдем, - позвал Жорик.
Обращаясь к Владу, Ирина Федоровна промолвила, - А, ты, сынок, жалей его – удобная позиция, - сокрушалась говорившая, - Вместо того, чтобы выгнать тунеядца, ты ищешь ему оправдание. Вот и получается, если мужчины у нас в дефиците, придется дедушке вспомнить, что он сам еще недавно был мужчиной.
За столом остались Валера и Влад. Глядя в лицо шурина, Валера подмигнул, - Молодец, Володька. Симпатична мне твоя позиция. Так и я скоро верующим стану, прямо «возлюби и воскресни».
- Не богохульствуй, Валера. Вся моя защита только ради племянника. Если он не захочет, тебе с нами не жить! – подытожил Владимир.


 
                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XVI.
    
     Выглядывая из окна, Оля не забывала задержать свой взгляд на спортивной площадке, где среди подтянутых, заряженных энергией тел могло мелькнуть то единственное, которое, как никто другой умеет утешать, а еще больше – любить. Когда он обхватит своими крепкими руками, в глазах потемнеет от счастья. Своей радостью Оля могла поделиться только с названной бабушкой, но та гуляет, и компанию ей составляют верные четвероногие – вот кто никогда не подведет и не предаст. Тонкая ручка скользнула по слегка обозначившемуся животу. Что ей делать далее, пусть решает судьба, и тот единственный, кто кроме названной бабушки разглядел в ней человека. Поможет ли он ей? Любимый, так же, как и она сама – несовершеннолетний. Чем он может помочь ей, главное, захочет ли – вот в чем вопрос? Хрупкие пальчики вновь скользнули по округлившемуся животу. Может, ей все это только привиделось? А живот … живот округлился после сытного ужина. К сожалению, ей не всегда удается вдоволь поесть. Люди, изображающие ее родителей, не всегда демократичны, иногда усыновители даже не скрывают собственного пренебрежительного отношения к ней, которую они когда-то называли «любимой доченькой». Оля долго отказывалась верить в то, что усыновители преследовали определенный расчет, когда рвались стать ее опекунами. Лишь после того, как она услышала из прямых уст «детдомовское отродье», Оля приуныла. Неужели она некому не нужна? Одинокие слезы, будто брызги кипятка, жгли щеку. Она – ничтожество?
Краткий звонок в дверь напомнил ей о бренности существования. Все-таки, кому она еще нужна. В глазке обозначилась спортивная бабушкина фигура.
- Оленька, это – я, открывай.
Щелкнул замок, и в прихожую ввалилась бабушка с четвероногим сопровождением, со всем своим инвентарем.
- Ой, бабушка, как хорошо, что вы вернулись, - обрадовалась Оля.
Мария Геннадьевна, сложив садовый инструмент в одну сторону, собачье обмундирование – в другую, пояснила, - Во дворе только, что закончили субботник. Оленька, не поверишь, опять решали: где, что будем сажать. Каждый раз встречаемся, и вновь одно и то же, никак договориться не можем. А за оградой, рядом с беседкой хотят ель посадить …   
Оля перебила, - Бабушка, ты им скажи, что елок много в парке, через дорогу.
Переставляя собачьи миски, Мария Геннадьевна отмахнулась, - Оленька, ты думаешь, нашим садовницам нужны елки? С Никифоровной мы в прошлый раз спорили, что нужно сажать плодовые культуры.
- Яблоки? Так в парке их тоже немало. Бабушка, - Оля оглядела ее со всех сторон, - Давно хотела тебя спросить: зачем ты со своей компанией что-то сажаете, копаете? Неужели нельзя найти для себя более интересное занятие?
Мария Геннадьевна не стала спорить, - Оля, скажи, в школе тебе все дисциплины одинаково нравятся, или одни больше, другие – меньше?
- Именно, бабушка, все предметы по-разному.
- Вот и интересы у всех людей разнятся, - пожилая женщина обошла внучку со всех сторон, оглядела и подытожила, - Вот ты такая ладная, Оленька, а в личных отношениях определиться не можешь.
- Вы о чем, это, бабушка? – на открытом личике Оли обозначилось искренние удивление.
- Я вот о чем. Парни за тобой ходят кругами, а ты, Оленька, выбери из них одного достойного, того, кто тебе больше нравится, ведь не только интересы, но и вкусы у всех разнятся.
- Я уже выбрала, бабушка, - повернувшись к окну спиной, Оля предавалась фантазиям. Ах, как бы ей хотелось, чтобы у нее с любимым было побольше общего – интересы, способности, взгляды, цели, тогда никто из них не оставит без помощи любимого человека.
- Знаешь, Оленька, я чего думаю. Вот мои Лайма и Диана похожи, как две капли воды, но я их не путаю. А как же ты различаешь близнецов?
Оля смотрела на бабушку и размышляла. Стоит ли посвящать ее в подробности, или пусть различие останется тайною для всех, кроме нее самой.
- Стало быть, ты, все-таки, выбрала? Оленька, скажи, ты ценишь в избраннике больше внешние данные, или любишь его за внутреннее содержимое?
Оля пожала плечами, - Очень непросто сказать, за что любишь. Гораздо проще определиться с тем или с кем, кого не любишь. Иногда мне кажется, что я люблю Колю, но вдруг, достаточно зажмурить глаза, а после их открытия тянет к Андрею. Они оба хороши по-своему. Выделять кого-то одного, все равно, что обижать пренебрежением другого.
Кажется, бабушка поверила. Не зря она, Оля старалась быть убедительной. Сейчас, пока бабушка готовит чай, хочется полежать. Оглядев себя со всех сторон, Оля насторожилась. Может, ей это только кажется, но фигура у нее изменилась. А, если это будет заметно окружающим?  Оля терялась в догадках.
- Оля, что-то ты много перед зеркалом стала крутиться.
Бабушкино наблюдение застало Олю врасплох. Ей совсем не хотелось привлекать к себе излишнее внимание, что породит дополнительные пересуды, - Мне хочется выглядеть красивой, но я не уверена в собственной привлекательности  …
Оленька, в том полностью заслуга твоего кавалера. Когда парень любит, он обязан постоянно напоминать о своей любви, мало того, что говорить. Убеждать делами – делать подарки любимой девушке, водить ее по театрам, музеям, исполнять ее желания …
Оля полюбопытствовала, - Все, все? Он же не волшебник.
Мария Геннадьевна сокрушенно покачала головой, - Парень должен убедить любимую в собственных чувствах. Если он допускает сомнения с твоей стороны, получается – он пренебрегает заботой о любимой. Плохой он кавалер, - подытожила Мария Геннадьевна.
Избегая смотреть бабушке в глаза, Оля предположила, - Или я слишком мнительная.
- Грех такой красотке сомневаться. Я сама была гораздо страшнее в твои годы, и одна, как видишь, не осталась.
Оля безропотно внимала бабушке, пока ее потухший взор тревожно скользил по кухонной обстановке. Названная мамаша наказала ей вытереть пыль с недоступных мест. Не хочется этим заниматься, но дотошная мамаша не оставит ее в покое, обязательно потребует «своего», - Бабушка, скажи пожалуйста, почему ты меня так пристально разглядываешь? Во мне что-то не так?
Мария Геннадьевна улыбалась, - Что-то в тебе не так, ведь  спрашиваешь ты меня со страхом, а не с обычным любопытством. Чем я могу тебе помочь?
Оля смотрела в глаза бабушке, которая более не улыбалась. В ее неопределенном положении кому-то, вероятно, требуется довериться. Бабушка просит рассказать ей обо всех Олиных сомнениях. Довериться? – Бабушка … вроде, все, как обычно. А мнительная я стала потому, что догадалась, что я – сирота. Бабушка, а меня могут в пятнадцать лет взять на работу?
От неожиданности у Марии Геннадьевны не сразу нашлось, что ответить. Глаза у пожилой женщины округлились от удивления, - Зачем? Твои родители ежемесячно получают пособие, которое будет выплачиваться вплоть до твоего совершеннолетия, Оленька, даже в голову не бери, никто от тебя не потребует, чтобы ты вносила долю в семейный бюджет. Что ты мотаешь своей хорошенькой головкой?
- Меня ненавидят, бабушка, считают за бездельницу. Анатолий Сергеевич пару раз, в темноте прижимал меня к стене. Бабушка, так настоящий папа не ведет себя, - сглотнув подступивший к горлу комок, Оля продолжала, - Когда я рассказала об этом Евгении Владимировне, она назвала меня «проституткой». Если до этого я сомневалась в собственном детдомовском происхождении, то после этого отзыва все сомнения отпали. Скажи, бабушка, разве родная мама будет называть дочь столь позорным прозвищем?
Мария Геннадьевна заплакала. Женя, родная дочь, она искренне долго мечтала о детях, и после нескольких неудачных беременностей, согласилась на усыновление. Зять, Анатолий поначалу был резко «против». А сколько домашних ссор у несостоявшихся родителей по этому поводу было! Сразу все не припомнишь. А теперь плакать приходится любимой внученьке. За что она, голубка бедненькая, должна терпеть такие издевательства?!
- Бабушка, может, мне почтальоном устроиться?
- Зачем? Кто тебя гонит деньги зарабатывать? – терялась в догадках Мария Геннадьевна.
Насухо вытерев глаза, Оля призналась, - Я боюсь, бабушка, очень боюсь. Евгения Владимировна мне не верит. Она …
- Оленька! Не Евгения Владимировна, а мама! Анатолий, может, мерзавец порядочный, а Женечка всегда будет тебе мамой, любящей, все понимающей.
Сидя каждая над своей чашкой ни Оля, ни Мария Геннадьевна уже не скрывали своих слез, свидетельницей которых являлись Лайма и Диана. О чем думали эти милые существа, да так ли это важно, ведь главное – они любили, а стало быть, прощали любые ошибки своим хозяевам.
- Бабушка, люди должны учиться благородству у животных. Вот я смотрю на собак, и мне кажется, что они во многом лучше, чем люди.
Слушая искреннее признание, Марии Геннадьевне оставалось только вздыхать. Что же ей посоветовать любимой внученьке? Совет «доверяй людям», вряд ли, будет услышан, если даже близкие люди умудряются использовать девочку в собственных интересах, - Оленька, возможно, вы с мамой не поняли друг друга? – с надеждой вопрошала Мария Геннадьевна.
- Непонимание – это еще не повод для того, чтобы обзываться. Нет, бабушка, я наблюдала за … мамой, и заметила, что иногда она смотрит на меня с пренебрежением, как на надоедливого соседа. Я не хочу с ней встречаться.
- Когда живешь одной семьей, это неизбежно.
Оля покачала головой, - Бабушка, зачем нам мучиться? Ни я, ни мама не любим друг друга …
Морщинистая ладонь резко опустилась на стол, так, что зазвенели чайные ложки в чашках, - Прекрати! Теперь мне ясно, что ты наговариваешь на маму. Может, когда-то она не сдержалась, и наговорила тебе лишнего. Но, девочка, поверь мне, мама могла ни один раз пожалеть о содеянном. Оленька, попробуй забыть о материнской ошибке.
Оля вздохнула, - Даже, если я и забуду, Анатолий Сергеевич снова мне напомнит. О его издевательствах мне тоже, советуете забыть?
- Оля, самое главное, некому не рассказывай об этих домогательствах. Тебя могут не понять, и станут смеяться, - советовала бабушка.
- Я это уже поняла. В детском доме на нас смотрели, как на забавных зверьков, обижали, порой, забывая о своих прямых обязанностях, но не издевались. Бабушка, человеку надо верить, если хочешь в ответ получить любовь. Мама не верит мне …
- Но почему ты так думаешь?! Она однажды ошиблась, так никто от этого не застрахован. Оленька, прости маме допущенную оплошность, я прошу тебя! – взывала Мария Геннадьевна.
- Вот, вот, я поверила человеку, а он оказался совсем не тем, за кого себя выдавал.
В дверь позвонили. Оля напряглась. Дурные предчувствия не оставляли ее, и пока бабушка отправилась к двери, Оля заметалась по кухне, не долго думая, спряталась, в надежде, что ее нескоро обнаружат. Мария Геннадьевна, тем временем, принимала гостя, - Проходи. Наша касатка загрустила, дома сидит. Может, тебе удастся ее развеселить …
- Где же Оля?
Недопитый чай в чашках, вазочка с печеньем, конфеты – напоминали о недавнем чаепитии. Теперь уже забеспокоилась сама Мария Геннадьевна, - Не пойму. Только, что мы с ней разговаривали, сидя за столом, собачки рядом сидели …
- Не волнуйтесь, Мария Геннадьевна. Возможно, Оля не знала, кого ждать и решила определиться с гостем.
Внимательно разглядывая пришельца, Мария Геннадьевна таки и не рискнула окликнуть его, лишь легкое смущение, вызванное, скорее всего, непредвиденным исчезновением любимой внучки, отобразилось на лице растерянной хозяйки, - Если мы с вами сейчас будем громко разговаривать, то и Оля, возможно, быстро определится. Не знаю, как к вам обратиться …
- Николай …
- Ах, Коленька, - Мария Геннадьевна облегченно вздохнула, - Мне с вами проще. Андрей, на мой взгляд, слишком заносчивый. Но, Коля, выбор, в любом случае, за Оленькой.
- Очень надеюсь, что у нее складывается все хорошо. А у меня завтра выпускной. Жаль, что нам запрещено приглашать посторонних, будь то друзья или родственники. А послезавтра мы с Оленькой можем поехать, куда она пожелает …
Голос Николая осекся в тот самый момент, когда он ощутил на себе давление сияющего взгляда. К немому восторгу гостя присоединилась гостеприимная хозяйка, - Оленька! Как хорошо, что ты к нам присоединилась. А мы тут с Николаем, как раз обсуждали планы на будущее.
- Оля, мы вчера с тобой наметили, что приобрести в магазине, но не успели зайти за продуктами. Сегодня я побывал в «Пятерочке» и вот, - Николай протянул из-за спины полный пакет.
Растерянно глядели на непредвиденное подношение Оля и Мария Геннадьевна. Первой спохватилась Оля, - Спасибо, но у меня … у нас нет денег.
Широкая улыбка озарила доброжелательное лицо Николая, - О деньгах не думайте. Мы с братом их заработали. Я начал трудиться в районной социальной службе по Марьино, Андрею удалось продать одну из своих картин, - увесистый пакет опустился на стул, - Пожалуйста …
Щелкнул дверной замок, - Это Олины родители, - предупредила Мария Геннадьевна. Она оказалась права лишь отчасти. Мария Геннадьевна поспешила в прихожую, оставив молодых людей одних. Взгляды их встретились, комментарии к ним были излишне. Несколько секунд до появления Евгения Владимировны Оле и Николаю хватило, чтобы открыть избраннику собственные чувства.
- У нас, оказывается, гости, - беглый взгляд Евгении Владимировны скользнул по столу, - Мама, надеюсь, ты не увлеклась конфетами? Оля, ты за бабушкой смотри, чтобы не пришлось опять вызывать скорую помощь. В магазин сходили?
- Да, мамочка, разбираем продукты, - с улыбкой отсчитывалась Оля, выкладывая на стол приобретения – бутылку ряженки, творог, скумбрию холодного копчения, деревенское сало. Ветчину, запеченную курицу, разнообразные фрукты и мороженое.
Судя по выражению лица, Евгения Владимировна осталась довольной, - Ну, что ж, давайте перекусим.
Поначалу Оля была лишь наблюдателем того, как готовились к ужину, однако, заметив, что в процессе активное участие принимает Николай, присоединилась ко всеобщему действу. Очень быстро на столе возникла разогретая в микроволновой печи, курица, обложенная кольцами красного перца и лука. Источая пряный аромат, курица соперничала в привлекательности с тонкими ломтями сала. Николай, между прочем, обратил внимание, что любимая девушка не сводит глаз со скумбрии.
- Давно мы так вкусно не ужинали, - поделилась своими впечатлениями Мария Геннадьевна. Но прелесть внешней притягательности ей перебило нравоучение Евгении Владимировны, - А тебе, мама, пора вспомнить об уровне сахара в крови.
Раскладывая курочку по тарелкам, Оля половину грудки положила Николаю, себе же взяла тощее крылышко. Коля тут же исправил ситуацию, и разделил свое угощение с любимой. Наблюдая за радостью внученьки, Мария Геннадьевна была готова разделить ее с окружающими, - Так замечательно, когда собирается целая семья со своими проблемами, ведь каждый семьянин получит здесь не только совет, но и помощь от сочувствующих. Женечка, вот друг Оленьки, Коля рассказал, что устроился работать в социальную службу, но и нас он забывать не будет.
Обглодав до основания куриное бедрышко, Евгения Владимировна смаковала полученное удовольствие, - Копченая курочка весьма не дурна, - подытожила она, и тут, словно спохватившись, Евгения Дроздовская обратилась к гостю, - В социальную службу устроились, стало быть. Что ж, замечательно. Николай, может, вы и Оле подсобите в устройстве, чтобы она не скучала, сидя дома. 
Открытое лицо Николая приняло холодное, неприступное выражение, будто услышанное его не касается. Пристальный взгляд молодого человека заставил замолчать всех собравшихся. Но, если Олю вполне удовлетворяло его близкое соседство, то Мария Геннадьевна заподозрила неладное, собственным несогласием она поделилась с домашними, - Женя, зачем Оле работать? Она целый год работала, будучи за партой. Пусть девочка отдыхает, а Коля ей не даст скучать.
- Мама, мы с Колей пойдем. Прогуляемся, - Оля перевела вопросительный взгляд с Евгении Владимировны на Марию Геннадьевну, - Я скоро вернусь.
Отрезвление наступило сразу, - А кто со стола будет убирать?
- Ты, что, Женя, соображаешь или как? – вопрошала изумленная Мария Геннадьевна.
- Почему я должна за кем-то убирать? Я не с прогулки пришла, а с работы.
- Задержимся, Коля, - предложила Оля и начала убирать со стола. Коля без возражений присоединился к ней. Четыре ловких руки быстро навели на кухне порядок. Через четверть часа Оля и Николай уже спускались на лифте, - Не обращай внимания на вздорный нрав Евгении Владимировны, у нее иногда встречаются перепады настроения.
- Но, Оленька, если бы она являлась для тебя посторонним человеком, я с чистой совестью проигнорировал бы ее претензии. Ради твоего благополучия, я буду делать то, что ранее не собирался.
Во дворе жизнь била ключом. На лавочках, у подъездов сидели бабушки, бурно обсуждая районные новости. Около палисадника, посаженного Марией Геннадьевной, прогуливались молодые мамочки с детьми, привычно выруливали автомобили, лавируя по дворовым территориям, на спортивной площадке кипели нешуточные страсти.
- Куда пойдем? – полюбопытствовал Коля.
Оля надула губки, - А разве мы не поедем? Коля, чего ты вздыхаешь?
- Сегодня, боюсь, не получится. Андрей забрал ключи от  BMW. Возможно, мне придется копить на собственный мотоцикл. Если хочешь, я буду брать мотоцикл напрокат.
Приятная вечерняя прохлада ненавязчиво напоминала о скором приближении ночи. Поеживаясь, Оля поглядывала на своего кавалера и крепко держала его за руку. На встречных прохожих она почти не обращала внимания, - Как хорошо, как замечательно, Коленька, что ты зашел сегодня.
- Я не мог не зайти, я же обещал.
- Андрей мне тоже часто что-нибудь обещал, но далее обещаний дело, как правило, не шло. Так, что, милый, я не привыкла к такой обязательности. Кстати, ты не возражаешь, если я буду обращаться к тебе «милый»?
- Мне очень приятно, но только без свидетелей. Ну, вот, Оленька, ты опять надула губки. Обещаю тебе, мы не будем бегать по углам, тебе не придется пожалеть о своей любви. И, если из нас двоих ты выберешь меня …
- Ты еще сомневаешься? – голос Оли взлетел до самых высот.
-  Нет, конечно, Оленька. Если я сомневаюсь иногда, то лишь в себе. Знаю, что лучше тебя мне не встретить.
Озираясь по сторонам, Оля, будто впервые заметила присутствие случайных прохожих. На лице ее было написано смущение, - Коленька, ты совсем меня захвалил. Как жаль, что ни твоя мама меня усыновила. Ты и Андрей были бы для меня лучшими названными братьями.
Глаза Олечки, как две путеводные звезды, звали за собой, пробуждая ответную реакцию у Коли. Казалось, счастливее его нет никого на свете. Обняв любимую за талию, он смело смотрел ей в глаза, - Но тогда мы не могли бы рассчитывать на нечто большее, чем братская любовь, ведь тебе также хочется нечто большего, Олечка?
Господи, как хорошо! Оля благодарила за внезапно свалившееся на нее счастье Всевышнего. Ну, как его можно не любить, такого хорошего, правильного, и страшно подумать о том, что мы могли бы не встретиться, или, не дай Бог, я не понравилась бы Николаю! – Я смотрю на тебя, любимый, и не знаю, как отблагодарить тебя за подаренное счастье. Коля, но, если ты меня любишь …
- И ты сомневаешься?!
- Нет, прости. Но, Николай, почему ты постоянно вспоминаешь об Андрее? Фактически он стоит между нами, - в выразительных глазах Оленьки обозначилась тревога, - Ты настолько благороден, что готов уступить меня Андрею. Сомневаюсь, что он поступит также.
Николай поспешил успокоить любимую, - Оля, на первом месте для меня твои интересы. Может, прогуляемся по парку?
Проживая рядом с парковой зоной, большинство жителей микрорайона, часто пользовались возможностью приятно провести время в тени летних беседок, прогуливаясь по набережной Москва-реки, посещая массовые мероприятия развлекательного характера. В парке 850-летия Москвы влюбленная пара встретила много прохожих, некоторые из которых прогуливали собак, кто-то, как и они, наслаждались обществом друг друга. Находились и такие, кто готовил шашлыки, возбуждая зависть прохожих.
- Хочешь, угоститься? – предложил Коля.
Вместо ответа Оля потянула его в противоположную сторону. Они пересекли несколько прогулочных дорожек, соревнуясь в скорости с резвящимися животными. Их провожали косыми взглядами владельцы собак и подвыпившие компании. Бегство завершилось, как только они очутились неподалеку от выхода в парк, - Наконец, - облегченно вздохнула Оля. Извини, что пришлось испытать тебя на выносливость. Не устал?
На лице Николая застыло искреннее удивление, - Мне нетрудно было пробежаться и даже немного приятно, потому, что рядом была ты, и бросив прощальный взгляд на пышное великолепие бушующей зелени, Коля задался вопросом, - Зачем мы бежали? Был ли повод?
Поправляя взлохмаченные волосы, Оля произнесла, - Был, конечно. В одной из компаний, ожидающей шашлыков, я увидела Андрея.
- Он сказал мне, что отправится на Каширское шоссе.
Оля пожала плечами, - Может, мне показалось. Но в какой-то момент, Коля, я испугалась за тебя.
Коля улыбнулся, - Не бойся, Андрей не станет меня ревновать. Он слишком погружен в себя, чтобы обращать внимание еще на кого-то. Мне он сказал, что «девушками более не интересуется», - заметив, как помрачнело лицо любимой, Коля спохватился, - Я тебя огорчил, Оля?
- Немного, но дело не в тебе, Коля. Выходит, я совсем в людях не разбираюсь. Я надеялась, что Андрею я хоть немного нравлюсь.
- Может, и нравишься, но он из-за вредности промолчит. Оля, он не только к тебе так относится, равнодушие – его принципиальная позиция по отношению ко всем. Более всего Андрей любит самого себя.
- А разве так можно жить? – голос Оли звучал приглушенно.
Коля пожал плечами, - Стало быть, можно. Мы живем с тобой в такое время, когда в отношениях между людьми царит цинизм, а о чести и совести просто забывают. Оля, что с тобой, я тебя напугал?
Бледность на лице девушки встревожила Николая, - Хочешь, я донесу тебя на руках?
Оля покачала головой, а ее кавалер терялся в догадках, что происходит с любимой, чем он может ей помочь? Когда до подъезда оставалось совсем нечего, Оля призналась, - Мне не хочется идти домой.
Он будет не он, если не найдет выхода из создавшегося положения. Через пару минут они стояли у дверей двушки на пятнадцатом этаже.  – А, если твоя мама будет «против»?
- Не будет, и папа тоже не будет.
Благодаря чему ей так повезло, Оля узнала почти сразу же. Теплая встреча с Еленой Николаевной убедила гостью, здесь ей искренни рады. Оле не пришлось объяснять причину собственного нежелания встречи с Андреем. Ей, вообще, не пришлось ни перед кем отсчитываться. Засыпая на огромном двуспальном ложе, Оля мечтала, что когда-нибудь жизнь среди любимых людей, станет для нее привычной, ведь и забота может быть необременительной, а приятной обязанностью, помогающей людям стать еще ближе друг другу.

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XVII.

     Июль выдался особенно жарким. Дневные температуры достигали почти тридцати градусов, более недели не было дождя. Ранее Оля махнула бы на погодную особенность рукой, но теперь, согласно принятому плану, она должна просиживать время до обеда в парковой беседке, в ожидании, пока за ней зайдет Коля. Потом они вдвоем пойдут обедать. Тут также имелись свои закономерности. Если Андрей находился в это время дома, Оля направлялась обедать к себе. Домашние Оли думают, что она работает в социальной службе по уходу за пожилыми, одинокими людьми. Устроиться на работу в действительности, Оля не могла, и на то было несколько причин, главная из которых – ее плохое самочувствие, хотя внешне это почти не проявлялось. Но сама Оля была уверена, с ней многое не в порядке, а основное испытание ее еще ждет впереди. Как она расскажет об этом своим друзьям, не отвернуться ли они теперь от нее? Эта мысль неотступно преследовала Олю, чем бы она ни была занята. Названные родители ожидали к августу первой ее зарплаты, и даже бабушка, Мария Геннадьевна не сомневалась, что внучка ее была занята по мере своих возможностей. На самом деле, деньги, девять тысяч четыреста рублей, учитывая неполный, четырех часовой рабочий день, ей обещал выплатить Николай, работающий, кроме социальной службы, еще и в курьерской доставке. Добрая душа, Елена Николаевна была осведомлена об их замыслах, и целиком поддерживала их. Пусть, хотя на два месяца Дроздовские освободят усыновленную восемь лет назад ими девочку от упреков в безделье. С сентября Оля вернется в школу, ее ждет десятый класс, и до будущего лета 2015 года она будет всего лишь школьной труженицей.
Наблюдая за одинокими прохожими, Оля грустно вздохнула. Ее будущность висит на волоске. Еще некоторое время она может скрывать свое зависимое положение, о котором она не отважилась поведать даже близким людям, но через несколько месяцев и говорить не надо будет. И даже бабушка, ее заступница, посчитает Олю легкомысленной, испорченной девчонкой, вся беда Оли в том, что она слишком верит людям.
Вздрогнув от громкого собачьего лая, Оля обернулась. Ее укрытие, деревянная беседка, не надежна и не уберегала девушку от внезапных нападок. Оставалось только надеяться, что хозяева грозной овчарки где-то поблизости. Крупный пес, чепрачного окраса, уставившийся на Олю, забравшуюся от страха на лавку, хрипло рычал, пока не пытаясь схватить свою жертву. В беспомощности девушка оглядывалась по сторонам, где же хозяева? Время близилось к полудню, дорожки парка постепенно пустели, а пес продолжал облаивать ее. Цепляясь руками за ограду беседки, Оля была близка к панике. Такая крупная собака может очень сильно укусить, бабушка же, рассказывая о собаках, предупреждала ее о бешенстве, которое передается людям, как раз, при укусе. Что же делать?
- Фу, нельзя! – громко закричала Оля. Ее окрики не помогали, а из пасти пса уже капали слюни. Деревянное покрытие медленно уходило у девушки из-под ног. Сейчас она упадет, и на том все кончится.
- Дарик, нельзя! – прозвучало неподалеку, и в следующие мгновения лай смолк.
Оля осторожно открыла глаза. Грозный пес, находясь под присмотром, вел себя вполне миролюбиво, подчиняясь требованиям хозяйки, невысокой женщины средних лет. Оля заметила, что кроме овчарки, у владелицы четвероногих питомцев, на поводке еще одна собачка, совсем небольшая.
- Извините, что так сильно напугали вас. Я Дарика никогда не отпускаю с поводка, а так он сам сорвался, побежал вдогонку за встречной собакой.
Оля постепенно успокаивалась. Дарик уже не выглядел в ее глазах неуправляемым чудовищем. Хозяйка его присела тут же, в беседке, на лавочку, все еще опасаясь  оставлять Олю одну. Вторая собачка, на поводке вела себя тихо, и внешне напомнила Оле обросших шерстью Лайму или Диану, - У моей бабушки тоже есть собаки, китайские хохлатые. Они очень игривые, но бабушка всегда отпускает их побегать.
Наталья, хозяйка Дарика и Молли, пояснила, - Мы с мужем очень любим животных, и решили взять собак из приюта. Оба они из муниципального приюта в Кожухово. Дарик молодой, чуть более двух лет, у нас он живет с весны прошлого года. Он никогда не жил дома, родился в приюте, где за собаками ухаживают «от случая, к случаю», поэтому он никак не может привыкнуть к человеческому обращению.  Не любит принуждение, плохо поддается дрессировке. Молли в два раза старше Дарика, будучи брошенной, долго скиталась по улицам, голодала, и до сих пор неохотно верит посторонним людям.
Проникаясь сочувствием к несчастным животным, Оля позабыла о собственных горестях, и предложила новой знакомой свою помощь, - Если у вас не всегда получается, я могу помочь с выгулом собак. Хотите, Наташа?
Бесцветное, неприглядное лицо женщины расплылось в улыбке, - Спасибо, Оля. Я иногда беру надомную работу, так, что во времени не стеснена. Но на будущее буду иметь вас в виду.
Расставались они уже, как старые, хорошие знакомые, в надежде, что скоро встретятся. И вновь Оля поняла, людям надо верить. Дроздовские же, напротив, постоянно ей внушали, что «уличные знакомства могут плохо кончиться для нее», а, если учитывать, что Оля постоянно сидела дома, за исключением тех случаев, когда ей приходилось сопровождать бабушку, то встречи с новыми людьми просто исключались. То ли пережитое потрясение, то ли адская жара повергли Олю в дремоту. Сидя на лавочке, она зевала, прикрыв глаза. Здесь очень милое место, восточная окраина парка, если входить в него со стороны Батайского проезда. Обычно Оля коротала время с книгой, но именно сегодня читать не хотелось. Скоро явится Коля, и все тревоги для нее отойдут на второй план. Встречи с любимым она ожидала с нетерпением, а вот то, какой она встретит новогодние праздники, даже страшно было представить. Может, она чем-нибудь больна?
Пребывая в полудреме, ее не отпускали чудные видения, будто она мчится на мотоцикле, а впереди – Николай. Оля крепко ухватила парня за плечи. Езда их так стремительна, что, кажется, что встречный ветерок соперничает с ними в скорости. Они умело лавируют в потоке машин, так, будто для них и вовсе нет препятствий. Испытанный поначалу Олей страх, переходит в восторг. Так хорошо ей никогда еще не было, кроме того вечера, когда они с Колей задержались в гараже. С Андреем у нее случалось и ранее, но разве сравнится необузданная напористость одного со скромной нежностью Ромео? Во сне ее губы слились в продолжительном поцелуе, как жаль, что во время пробуждения о нем останутся лишь приятные воспоминания. Пока она беззаботно спит, любимый охраняет ее сон, или это происходит на самом деле? Ее преследует неотступное давление чьего-то взгляда, стоит ей открыть глаза, и Оля вновь окажется на мотоцикле, среди бескрайнего моря автомобилей.
- Коленька,  - еле слышно прошептала Оля.
Любимый нажал на тормоз, и вот они уже испепеляют друг друга пронзительными взглядами. Стоило парню присесть рядом, и тут же плечи и шею Оли покрыли жаркие поцелуи. Происходящее походило на сказку, если бы … Внезапно пришедшая в голову мысль обожгла ее, ведь ошибка была очевидной, - Андрей, чего тебе надо?
Они неотрывно смотрели друг на друга. Взгляд молодого человека отличался спокойствием, доброжелательностью, тогда, не исключено, что ее предположение неверно? Не называя пришедшего по имени, Оля перешла к расспросам, - Что-нибудь случилось? Дома все нормально? Почему ты мне не отвечаешь?
Молчание затягивалось, происходящее стало тяготить Олю. Не замешана ли здесь какая-нибудь тайна? Прикрыв глаза, девушка сделала вид, что задремала. Особого представления не было, ей действительно хотелось спать. Однако, более ее не преследовали ни встречный ветер, ни поцелуи влюбленного юноши. Когда она вновь открыла глаза. Юноши рядом уже не было. Оля немало удивилась. Обойдя вокруг беседки, кроме стайки щебечущих пташек ей никто не встретился. Через четверть часа Оля вернулась домой. Открыла дверь ей бабушка, - Очень хорошо, а то я собиралась выйти на прогулку с собаками.
Бабашку отнюдь не удивило ее раннее возвращение, Олю интересовало, что происходило в ее отсутствие, - Бабушка, пока я работа, меня кто-нибудь спрашивал?
- Нет, Оленька. Я едва успела подойти к телефону, но в трубке почему-то молчали.
Оля смотрела на бабушку, и не могла понять, что в той не так? Сегодня Мария Геннадьевна в более открытой одежде, внешний облик бабушки выглядел обновленным, - Бабушка, ты, вроде, помолодела. Как-то непривычно …
- Страшной стала?
- Нет, в тебе произошли изменения. Ты …
- Покрасила волосы, - со смехом ответила Мария Геннадьевна. Из русой превратилась в платиновую блондинку. Но, Оленька, не удивительно, что кажусь тебе чудной. Когда я выходила из ванной комнаты, Лайма с Дианой меня облаяли. Надеюсь, что собственной дочери я понравлюсь.
Вскоре бабушка ушла на прогулку, а Оля решила пообедать. Где-то в недрах холодильника лежала припрятанная ею скумбрия, за нежный не приторный вкус Оля ее очень полюбила. Поиски, однако, ни к чему не привели. Сегодня утром она видела целую рыбину в золотисто-серебристой чешуе. Вожделенное видение исчезло так же стремительно, как Олины надежда вкусить остатки пиццы. Придется довольствоваться рыбными котлетами. Ворочая полуфабрикаты на сковородке, Оля размышляла. Интересно, а кем были ее настоящие родители? Возможно.  От них Оля унаследовала способности, склонности к чему либо. В школе из всех дисциплин ей нравились история, география, еще немного точные науки, где нужно задействовать железную логику. До ее окончания школы оставались два года, Оля до сих пор не ведала, в какое учебное заведение будет подавать документы. Может, на исторический факультет Московского Университета? Бабушка советовала поступать в педагогический. «Будешь преподавать любимую историю, учителя всегда нужны, да и получают они за свои труды всегда хорошо». А вот Оля о заработках не думал, главное, чтобы интерес к работе был. Вот и котлетки готовы, а к ним овощной салат. Жаль, что без рыбы осталась. Была бы у нее удочка, ловила бы рыбу и готовила самостоятельно, всякий раз по-новому. В интернете  рецептов много, а еще можно в кулинарную книгу заглянуть. И Дроздовские остались бы довольными, их подноготную Оля раскусила. Тратиться они не любят, даже на необходимое, главная цель – побольше нажить добра, а каким способом – неважно. Звонок в дверь помешал размышлениям. Вероятно, бабушка вернулась, хотя … у нее ключи имеются. В глубине глазка вырисовывалась фигура молодого парня. Из опасения Оля открывать не стала, а на ее законный вопрос «кто?», парень промолчал. После обеда Оля помыла посуду, все прибрала за собой. Дроздовские приучали ее к порядку, и она не станет изменять традициям.
Присев с книгой в кресле, Оля задремала. На этот раз припомнила новогодние праздники, вечер в школе, на котором она познакомилась с Андреем. Видный парень, держался с достоинством и руки не распускал, только таким деликатным он поначалу был, а после … Чем же Андрей тронул ее душу? Пожалуй, он был первым, кто разглядел в ней девушку. Остальные парни, включая одноклассников, лишь тыкали в нее пальцами, да насмехались у нее за спиной. Обидно, а еще более обидно, что все приходилось держать в себе. Не было сердечных подружек у нее, а все потому, что она не такая, как остальные девушки, не умеет парнями помыкать, не ведет бесед на вольные темы, не виснет у ребят на шее, не курит и пивом не балуется.
Сквозь трепетание частокола ресниц Оля почувствовала, что на нее смотрят ласково и приветливо, - Словно голубка, такая юная и беззащитная. Притомилась, касатка.
- Бабушка! Милая бабушка, а я и не слышала, как вы вернулись, - обрадованно воскликнула Оля.
- Устала, бедненькая. Может, дождичек пройдет. Как представлю, тяжело тебе по жаре бегать, еще, небось, с сумками, - сочувственно кивала головой пожилая женщина. Бесцветные глаза ее светились добротой, она искренне любила приемную внучку.
Ну, как можно старушку обманывать? Оля не удержалась, - Бабушка, милая, не устала я, просто спать все время хочется.
- Поговорю я с мамой твоей, чтобы тебя не гоняли на работу. Хватит нам денег и без того.
Бабушка смотрит на нее, тревожится, до слез беспокоится, но никак в толк взять не может. Глядя глаза в глаза, взяв бабушку за руку, Оля промолвила, - Я не работаю, в парке сижу.
Мария Геннадьевна недоверчиво переспросила, - Зачем Женю обманываешь, и я, получается, вместе с тобой. Нехорошо. Как бы худого не вышло.
По прищуренным глазам, плотно сжатым губам, Оля догадалась, бабушка страшно недовольна. Казалось бы, такой пустяк, она всего лишь изменила свое месторасположения, с пыльных улиц микрорайона, по которым шныряли вездесущие старушки и бойкие молодые мамочки, прогуливающие детей, а также Оле не хотелось соперничать в ловкости с автомобилями. Мечтая об уединении, она с удовольствием отдала предпочтение тенистым аллеям парка, и не предполагал, что у кого-то ее решение вызовет неприятие, граничащее с возмущением. Но успокоить бабушку она сейчас попытается, - Тебя, конечно, беспокоят оговоренные мною заранее деньги, девять тысяч четыреста рублей. Так вот, бабушка, они будут.
- Откуда?
- Бабушка, позволь мне не посвящать тебя во все подробности. Поверь мне, это излишне.
- Почему ты так считаешь? – все еще с сомнением спросила Мария Геннадьевна.
Находясь «под прицелом», Оля всячески оттягивала тот момент, когда придется пуститься в откровенность, - Бабушка, может, попьем чаю? Очень жарко.
Мария Геннадьевна молча собрала все к чаю, вскипятила чайник. Теперь уйти от ответа Оле было сложнее. Ситуацию разрешил звонок в дверь. Открывать отправилась бабушка, а Оле оставалось ругать себя за несдержанность. Если можно было бы повернуть время вспять …
- Проходи, Коленька, - перед гостем с полной сумкой ворковала Мария Геннадьевна, - А мы тебя ждали, Коля. С Олей ты уже виделся?
На полминуты повисла тишина, нарушаемая, разве, что сопением заинтригованных собак, переводящих нетерпеливый взгляд с обладателя полной сумки на хозяев. Наконец, стрельба глазами закончилась. Словно спохватившись, гость произнес, - Виделись, по дороге на работу.
Усмехаясь, Мария Геннадьевна полюбопытствовала, - Коля, а ты тоже, в парке работаешь?
- Не понимаю. При чем тут парк?
Поскольку Оля по-прежнему молчала, Мария Геннадьевна взяла инициативу на себя, - А, то, что Оля вовсе не работает …
- Не надо, бабушка, - переведя взгляд на Колю, Оля продолжала, - Мы с бабушкой не поняли друг друга. Все, как обычно.
- Ну, уж, нет! – требовала Мария Геннадьевна, - Хочу разобраться окончательно. Ранее, Оля, ты не меня, ни маму свою никогда не обманывала. Теперь, от тебя я узнаю, что ты сидишь в парке. Коля, что ты на это скажешь? И ты также собираешься мне лгать?
Продолжительный вздох предвосхитил его ответ, - Мария Геннадьевна, у нас с вами общая цель – сделать так, чтобы Оле было хорошо. И даже, если мы идем к цели разными путями, это не значит, что кто-то из нас лжет. Мы каждый по-своему любим Олю, и вы и я, по дороге к счастью не станем ни о чем жалеть. Вы со мной согласны?
Оля мысленно благодарила Николая. Любимый способен убедить кого угодно. Ей самой этот инцидент послужит наукой – не пускаться в откровенность ни с кем. Найденный выход был довольно таки шатким. Судя по реакции, бабушка так до конца ей не поверила. А Коля … он, уходя, слегка укоризненно посмотрел на нее. Возможно, он зайдет к ней еще вечером, или стоит ей заглянуть к Карпухиным? Сегодня в парке с ней произошел удивительный случай, еще до столкновения с Дариком и его приветливой хозяйкой. Оля тогда стояла на набережной, где расположился одинокий рыбак, неотрывно следящий за удилищем. Как много у него терпения и выдержки, просидеть, с его же слов, почти с рассвета. Успехи его невелики: пара лещей и плотва. Объяснение тому простое, в жару повышается температура воды, не всякая рыба к тому готова. Оля расценила по-своему, даже такой скромный улов – свидетельство целеустремленности, желание доказать, в первую очередь, себе самому, что он способен не только ставить перед собой задачи, но и справляться с ними.
Все еще восхищаясь терпеливым тружеником, Оля засмотрелась на раскинувшуюся перед ней Москва-реку и с ходу налетела на двигающуюся в быстром темпе спортсменку.
- Куда идешь, если не смотришь?!
Резкий окрик вернул Олю к действительности. Она извинилась, и уже было собралась идти к беседке, как, потрясая седыми буклями, старушка процедила сквозь зубы, - Благодати тебе не хватает, вот и цепляются к тебе разные хворобы. Есть подальше чудо-река, проявляющая ко всякому, обратившемуся к ней, свою целебную благодать. Воды Чурилихи прозрачны, как родниковая слеза. Окунувшись в ее чистые воды, любой обретает душевный покой, подсказку, как решить трудную проблему. Издревле помогала целебная вода и простым людям, и самодержцам  российским. Сходи и ты, помолись, откроешь для себя живописные уголки старинного парка с величавым дворцом, отстроенным еще в  XVIII веке Григорием Строгановым. Поделишься с Чурилихой своими тайнами, забудешь о хворобах, отстранишься на время от суеты и …
В какой-то момент Оля приняла происходящее за полет своего воображения, быстро забыла о чудной старушке и ее нелепых комментариях. Но напрасное посвящение бабушки Марии в ее общую с Николаем тайну, побудило Олю задуматься, а взаправду, не испытать ли ее чудодейственность вод Чурилихи?  Оставалось только уточнить, где течет эта река?
Бабушка застала ее сидящей в кресле, - Все читаешь? А там снова кто-то позвонил в дверь и молчит. Может, к тебе, ухажер новый объявился, а ты пока не догадываешься?
Говорила все это бабушка вполне серьезно, без намека на ехидство. Оля пожала плечами, - Не знаю. Даже, не предполагаю, кто это может быть?
- Если этот парень явиться еще раз, обратимся в полицию.
Олю озадачила подобная решительность, - Подумаешь – пришел второй раз, стоит ли из-за этого полицию беспокоить?
- Стоит, милая. Это только сегодня он, ни два, а три раза уже приходил. А еще, сдается мне, вчера он звонил пару раз. Неизвестно, что у него в голове, Может, он – маньяк, - похоже, Мария Геннадьевна сама ужаснулась сделанному предположению. Изборожденное ее морщинами лицо ее застыло, словно она натянула маску леденящего душу страха.
- Бабушка, что с тобой?
С поникшей головой та, едва буркнула нечто невнятное, и вышла из комнаты. Оля осталась в одиночестве. Книга, роман Агаты Кристи «Труп в библиотеке», казался Оле поначалу скучным, но, по мере того, как разворачивалось действие, повествование все больше заинтересовывало читательницу. На некоторое время Оля настолько увлеклась, что не обратила внимания на лай собак. Вскоре тявканье стало невыносимым, и Оля поспешила на собачий призыв. На полу кухни она застала бабушку, без сознания. Видимо, та собиралась что-то приготовить, но при этом упустила из вида контроль уровня сахара в крови.
- Бабушка! – присев рядом с Марией Геннадьевной, Оля пощупала пульс у пожилой женщины, заглянула в ее зрачки, приложила ладонь к ее сухому лбу. Как ни странно, пульс был слегка замедленным, зрачки весьма бледными, а лоб напоминал таковой у покойницы. Оля не на шутку испугалась, - Бабушка, я вызываю скорую помощь, - перед ответственным ходом она потрясла старушку за плечи. Через несколько секунд она повторила свои усилия.
И вдруг бабушка открыла глаза. Взгляд ее был вполне сконцентрированным, она отдавала себе отчет в сказанном, - Нет, Оля, прошу тебя, не надо. Я немного увлеклась конфетами на прогулке с Лаймой и Дианой. Но все уже пришло в норму.
И чтобы Оля не беспокоилась, Мария Геннадьевна тут же задействовала принесенный Олей глюкометр. Зазвонил телефон. Однако, на слова Оли никто не отозвался. Сообщать о звонке неизвестного бабушке, Оля, естественно, не стала.  Преданные четвероногие друзья не отходили от любимой хозяйки. Оля успокоилась, даже, если она вдруг задремлет, при необходимости Лайма или Диана разбудят ее. В ее голове, между тем, происходила воображаемая борьба за наследство, два убийства и … «божий одуванчик», мисс Марпл, способная разобраться, откуда в библиотеке полковника Бантри появился труп молодой женщины. Убийцы и их сообщники пользовались хитроумными уловками, замысловатыми фокусами манипулировали трупами, но им не одолеть железную логику частного сыщика. На мгновение Оля представила себя в роли сыщика, расследование вести ей придется нее в поместье Госсингтон, а всего лишь в микрорайне Марьино. Что ей известно? Молодой человек педантично разыскивает ее в течение двух дней – звонит по телефону, является лично. Необходимо выяснить: с какой целью? Железная логика здесь не поможет потому, что, увы, ей слишком малоизвестно о визитере. Возможно, ее натолкнет на догадку разговор с Колей, так или иначе, ему стоит нанести визит. Но перед тем, как осуществить задуманное, стоит сообщить бабушке о своих намерениях. Мария Геннадьевна отдыхала в гостиной у дочери. Невысокая, компактная фигурка пожилой женщины удобно расположилась на двуспальной кровати, - Ты что-то хотела, Оленька?
Оля схитрила, - Хочу узнать, как ты себя чувствуешь?
- Уже лучше. У меня не всегда получается соблюдать диету, - Мария Геннадьевна вяло улыбнулась, - А, потом, так обидно отказываться от любимого лакомства.
- Бабушка, хочешь, я с тобой, за компанию откажусь от сладкого?
- Обойдусь, не надо мне таких жертв. Лучше, посиди со мной немного, - попросила Мария Геннадьевна.
Ей, конечно, больше хотелось побыть с любимым, но игнорировать просьбу бабушки было бы сущей неблагодарностью со стороны внучки, - Бабушка, расскажи, почему ты и … Евгения Владимировна из большого числа воспитанниц выбрала именно меня?
Вздохнув, Мария Геннадьевна долго молчала, - Тебе очень хочется все знать? Понимаю. Ах, как бы мне не хотелось раскрывать перед тобой все тайны …
- Но почему? – не унималась Оля.
- Ты не станешь от этого счастливее, девочка. Когда я увидела всех вас, сироток, хотелось взять всех сразу. Наревелась я, не знаю, за кого меня тогда приняли. Когда-то очень давно, до Жени, у меня умер сын, он вместе с  мужем разбился в автокастрофе, - уловив неподдельный интерес со стороны слушательницы, Мария Геннадьевна продолжала, - У нас в роду сахарный диабет, это – тяжелое наследственное заболевание. Моя младшая сестренка, Людочка в семь лет, погибла от того; что переела конфет. Отец обвинил мою маму в гибели дочери и, потребовал развода. И вот, в тридцать два года мы с мамой остались вдвоем. В ее васильковых глазах я часто видела слезы, когда на улице нам встречались счастливые семейные пары, вероятно, она плакала, радуясь за них, и, одновременно, завидуя. Вечерами я боялась оставаться дома одна, часто мне виделась моя умершая сестренка, то выходящей из ванной комнаты, то прячущей в уголке горстку конфет. И вот, еще с детства я стала мечтать о дружной большой семье, где все будут заботиться друг о друге.
- Бабушка, а твоя мама так и не вышла больше замуж?
Мария Геннадьевна отрицательно покачала головой. Воспоминания давались ей нелегко, но так же, как и внучку, они увлекали пожилую женщину, - Для женщины, Олечка, самое главное – дети. Ты это осознаешь с возрастом. Мужчины сопровождают женщину, пока она молода и привлекательна. Увы, девочка, но это так. Человек, вообще, очень корыстен и расчетлив, лишь дети и животные любят бескорыстно, принимая близкого человека со всеми его достоинствами и недостатками. Я боялась одиночества и ждала советов от мамы. Но она замкнулась в своем горе после смерти Людочки. В какой-то момент я испугалась безумия, - Мария Геннадьевна сделала паузу. Оля вместе с ней деликатно пережидала. Набравшись решимости, старушка продолжила, - Потом … через много-много лет появилась Женечка. Она немного напоминала мне младшую сестричку …
- Бабушка, а кто был ее отцом?
Почудилось ей, или невинный вопрос разозлил бабушку? Нижнюю губу она прикусила, бесцветные глаза прищурила, - Тебе это так важно знать?
Оля пожала плечами, - Вроде нет, я так просто спросила.
- Я не стану пускаться в подробности. Они касаются меня и мужа Владимира, который, к сожалению, перешел в мир иной.
- А у … мамы тоже может быть диабет? Однако, она ест сладкое без ограничений, - заметила наблюдательна Оля.
- Должен, но твоя мама не страдает диабетом, по словам врачей, он необязательно передается каждому ребенку по наследству. Жене повезло.
Оля рассудила по-своему, но делиться собственными соображениями не стала, тем более, что пока это все на уровне догадок, - Бабушка, ты не обидишься, если я тебя оставлю ненадолго?
Итак, вперед, на пятнадцатый этаж. Лифт быстро доставил ее наверх. Звонок, и скоро дверь знакомой двушки распахнулась перед Олей, - Коленька, милый. Ты прости меня, что я сегодня так необдуманно ляпнула. Признаюсь, что подумала уже позже. Что мне теперь делать? – полутьма, в которой она находилась, скрывала от нее собеседника, - Коля, а почему ты не включаешь свет?
И снова молчание. Близкое присутствие человека и вместе с тем, неопределенность, начинали тяготить Олю. Рука ее инстинктивно потянулась к ручке двери. Некто, явно недоброжелатель, разгадал ее намерения, - Слушай меня, сучка похотливая, не знаю, чего ты там замышляешь, но предупреждаю. Ничего у тебя не выйдет, так и запомни!
Чужие руки железной хваткой сдавили ей горло. На сопротивление и крики у Оли не хватило сил, она лишь беззвучно открывала и закрывала рот, все еще отказываясь верить в самое плохое. В глазах потемнело, последнее, что она помнила – дверь распахнулась, ее в почти бессознательном состоянии, затолкали в лифт, затем кто-то нажал нужную кнопку.
Спустя некоторое время над Олей уже ворковала бабушка, - Что с тобой, Олечка?
Едва различимым шепотом она пояснила, - Ничего, бабушка. У меня немного закружилась голова. Все пройдет, - поскольку бабушка продолжала тревожиться за нее, Оля попросила, - Пожалуйста, некому, ничего не говори.
На том и порешили.
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XVIII.

     Щелкнул дверной замок. Николай тихо, чтобы не отвлекать брата, вошел в прихожую. Темнота, двери в обе комнаты были затворены. За которой из этих дверей скрывается Андрей, неизвестно. На маленькой семейной кухоньке царило полное запустение. В раковине – гора немытой посуды, на полу – пустые упаковки, которые явно пронесли мимо пакета с мусором. Окно чем-то заляпано. Странно, на краску эта грязь не похожа, ее также потребуется убрать до маминого возвращения с работы. Переодевшись в шорты, в джинсах в тридцатиградусную жару Коля упарился. Умело орудуя пластиковой шваброй с насаженной на нее щеткой, Коля быстро управился с полом, не обойдя вниманием и коридор также. Парень оглядел себя. Шорты придавали ему спортивный вид, Оле, наверняка, понравится. На настенных часах – половина девятого вечера, есть повод поспешить. На мытье двух сковородок, массы тарелок ушло немало времени, а ведь еще требуется приготовить ужин.
- Явился, наконец. Я жрать хочу, а ты шатаешься, неизвестно, где.
В темно-синем тренировочном костюме Андрей мало напоминал спортсмена. Глядя на брата, Коля не смог сдержать улыбку, самое большое, что он мог себе позволить.
- Чего любуешься? Впрочем, тебе не понять, - Андрей пренебрежительно махнул рукой.
- Между тобой и спортом так мало общего, что скорее, в виде спортсменки можно представить …
- Твою знакомую старуху с шестого этажа. Ну, ладно, хватит воспоминаний. Давай готовь! – потребовал Андрей.
Заглянув в холодильник, Коля присвистнул. Еще днем на его полках, было полно, как в супермаркете, и колбаса на выбор, и сыр трех сортов, в морозилке – полуфабрикаты,  пельмени, чебуреки, котлеты. Не тронутыми оказались свежие овощи и фрукты, творог со сметаной. Расспрашивать Андрея бесполезно, он ничего не станет комментировать. В недрах морозилки Коле удалось обнаружить две куриные тушки. Завтра мама дома, готовить будет сама. Теперь же, чтобы не заставлять домашних ждать, он приготовит сырники. Пока Андрей пребывал в голодном нетерпении, на кухне вовсю кипела работа. Готовить Коля умел и любил. За склонность к кулинарии, брат ни один раз насмехался над ним. «Тебе надо было родиться девицей». Коля игнорировал насмешки, продолжая совершенствовать собственное мастерство. Румяные сырники, с золотистой корочкой, в меру сладкие, сохраняющие свою форму, домочадцам сырники должны понравиться.  Накрывая  на стол, Коля спиной чувствовал, как сверлит его взглядом Андрей. Коля решил занять выжидательную позицию. Андрею, похоже, не хватило терпения, - Чего ты тянешь? Если на большее не готов, давай, выкладывай, что есть!
Резкие черты лица у Андрея делали его старше брата, и непохожим на него. Коля попытался немного остудить пыл напористого родственника, - Андрей, если желаешь, можешь разогреть себе чебуреки, котлеты в виде полуфабрикатов.
- Не хочу! Надоело, - бросив мимолетный взгляд на сковородку, Андрей попросил, - Давай прямо сейчас ужинать.
- А маму ждать не будем?
Мягкость тут же исчезла, уступая место резкости, вновь Андрей стал тем же нетерпеливым, вздорным потребителем, - Не будем. Она может отправиться в церковь.
Коля пожал плечами, - Как хочешь. Сметану принести?
- И сыр, заодно неси. А варенье есть?
Заставленную с боков коробками, Коля обнаружил, также, бутылочку сгущенного молока, с вареньем оказалось сложнее, но поискать его в маминой спальне можно. В тумбочке, хорошо запрятанная была обнаружена банка вишневого варенья. Но у мамы могут быть свои планы на ее использование, а в то, что Андрей не пощадит ее, и, может, уничтожить  в «два присеста», Коля почти не сомневался. Вернулся Коля на кухню вовремя, иначе от сырников могли остаться одни лишь приятные воспоминания, - Андрей, другим тоже надо оставить!
Прожевав, не глядя на брата, Андрей изрек, - Вкусно. Мне понравилось.
Коля убрал от него сковородку, где сиротливо оставались лежать три сырника из десяти, - Андрей, ты о других когда-нибудь думаешь?
- Зачем? Обо мне кто из них думает?
Неожиданно Коля произнес, - Я думаю, важно, что именно? Между прочим, я ни одного сырника не попробовал.
- Напрасно, надо было не зевать.
- Спасибо за нравоучение. В следующий раз будешь готовить для себя самостоятельно.
Брови Андрея выгнулись в дугу, - Почему?
Коля не стал с ними спорить, отошел к окну, не выпуская сковородки из рук. В девять часов вечера в их большом дворе еще полно народа. Кончилась еще одна рабочая неделя, впереди выходные, а, стало быть, он больше времени проведет с Оленькой.
- А я, все-таки, не понял, почему?
Коля обернулся, внимательно разглядывая Андрея. На холеном лице его ни капли раскаяния, - Потому, что, Андрей, ты – эгоист …
- Я проголодался, что здесь такого?
- Приучайся думать о других, которые, тоже могут быть голодными.
Андрей равнодушно парировал, - Это – разговор ни о чем. В конце концов, каждый в этой жизни думает о себе любимом, и ты – не исключение …
- Нет! Жаль, что ты меня так и не узнал за семнадцать с лишним лет. Ради благополучия другого человека я на многое готов. Андрей, надо уметь любить, но не только себя. Представь, если бы я рассуждал так же, как ты, тебе было бы труднее выжить.
- Ты обязан мне помогать, потому, что я – талант, - возразил Андрей с достоинством и удалился.
Все еще пребывая под впечатлением продемонстрированной мании величия, Коля медленно переваривал услышанное. Все это было для него не ново, но Коля, все-таки, надеялся, что со временем Андрей изменит свое отношение к окружающим. Ему бы влюбиться по-настоящему. Из знакомых девчонок кто бы мог ответить Андрею взаимностью? Бывшие одноклассницы: мысленно перебирая претенденток, Танечку Строкову, Валентину Горелову, Настю Колесникову, Элечку Аббдулаеву, ну, и остальных. Все они хороши по-своему, но, пожалуй, успели уже позабыть об Андрее. Ошибка его в том, что он свысока на людей поглядывает. Здесь, в доме девушек симпатичных хватает, но Андрюхе талантливую подавай, такую, чтобы в искусстве разбиралась не хуже его самого, живопись любила, кроме того, характер покладистый имела, только вот, где же такую идеальную отыскать? А с Оленькой ему повезло, чистое золото, хотя и несдержанная на язык. Ну, ничего, из нее верная подруга на все века выйдет. Андрей ему еще будет ему завидовать. В воображении возникла свадебная церемония: толпа гостей, все поздравляли, но не его. Расстроенная красавица-невеста, в роли жениха незнакомый парень. Нет! Коля отказывался в это верить.
- Коленька, что ты тут делаешь?
Радостные гости исчезли, разъехались украшенные праздничными лентами автомобили, остались праздные любопытные и … мама.
- Привет, мама. Тебя жду.
- Со сковородкой в обнимку? – с улыбкой расспрашивала Елена Николаевна.
- Приходится, иначе Андрей бы все съел. Это я тебе оставлял.
- А сам ужинал?
Зная Андрея, мамочка, конечно, сомневается в том, что он добровольно поделится с кем-нибудь еще, - Нет, но я так набегался за день, - тут же Коля добавил, - Если хочешь, я с тобой поужинаю.
Долго делить сырники не пришлось. Каждому из двоих досталось по полтора на порцию. От сыра, который предлагал Коля, Елена Николаевна отказалась. Ела она немного, больше чай пила, - Очень они у тебя аппетитные получились,- похвалила она сына.
- Мама, а об отце тебе что-нибудь известно? – осторожно спросил Николай.
При упоминание о старшем Карпухине миловидное лицо Елены Николаевны помрачнело. Ей было неприятно и, одновременно, больно вспоминать о бывшем муже, - Не хочется, сынок, тебя обманывать. За те две недели, что он ушел из семьи, Виктор Сергеевич только раз перезвонил мне, но не за тем, чтобы поинтересоваться, как вы поживаете, вовсе не для этого. Он говорил о разводе, - голос говорившей оборвался, - Сынок, извини, я не должна была упоминать об этом. Коленька, хочешь, я перезвоню отцу завтра?
Сглотнув комок, подступивший к горлу, Коля промолвил, - Не надо, мамочка, я сам поговорю с отцом.
- Если не секрет, о чем?
- Мне хочется, чтобы он вернулся. Мама, разве тебе этого не хочется?
Коля пристально смотрел на мать. Елена Николаевна, однако, не торопилась с ответом, - Коля, мне непросто сказать тебе, как я отношусь к человеку, с которым мы прожили вместе более двадцати лет, ведь это, как-никак, целая жизнь, в которой было все, успехи, поражения. Не всегда мы жили мирно, но, все-таки, не торопились  бежать друг от друга. И все это благодаря вам, Коля. Теперь Виктор Сергеевич решил, что он вам более не нужен.
- А, мамуля, явилась, - на мизансцену вышел Андрей, - Вот, Коля, тебе элементарный пример расчета. Папаша не желает платить алименты. Восемнадцать лет нам будет в конце ноября, стало быть, еще несколько месяцев он обязан нас спонсировать. Корысть – вот, что руководит Виктором Сергеевичем.
Коля не сдержался, - Он тебе пока еще отец. Имей, пожалуйста, к человеку хоть каплю уважения.
Губы Андрея скривились в ехидной усмешки, - За что?
В разговор вмешалась Елена Николаевна, - Хотя бы за то, что он семнадцать лет тебя растил и воспитывал. Не забывай об этом, Андрей.
Спорить с матерью строптивый отпрыск не стал, - Отец оплатит мое обучение в Художественно-Промышленной Академии?
- Спроси у него сам, - мудро посоветовала Елена Николаевна.
- Спросить, значит? – в тоне голоса Андрея звучало язвительное снисхождение, - Я бы спросил, но Виктор Сергеевич всякий раз отключает телефон.
- Я попрошу его не делать этого, - пообещал Коля.
Андрей понял, что на кухне его более ничего не держит, и удалился. Похоже, что Коля именно того и ждал, - Мама, а если папа захочет вернуться …
Елена Николаевна продолжила за сына, - Я постараюсь принять и простить его. Важно, чтобы и вы с Андреем желали того же.
Коля подставил щеку, и мама Елена привычно чмокнула его. Детские нежности были позволительны лишь без свидетелей, во избежание насмешек, даже со стороны домашних. О своей нежной привязанности к маме Коля не сообщал даже любимой девушке. В этом случае причина была иная – ревность. Увы, даже ангелы способны ревновать. В отношении мамы Николай был спокоен. Благодаря собственной скромности, сдержанности она никогда не будет стоять между ними. А все Олины капризы закончатся, как только ей придется отвечать за кого-то еще. При этой мысли Колина физиономия приобрела непосредственно-наивное выражение. Андрей уже лег спать. Сквозь узкую полоску приглушенного света на кровати вырисовывался его распластавшийся силуэт. Во сне Андрей был очарователен, как ребенок. Так бы и любовался им, если бы ни усталость. Все уже, пора спать! Коля решительно полез наверх. На его втором ярусе Луна была ближе, некоторое время она светила ему прямо в лицо. Сидя на кровати, Николай прикидывал, что ему завтра следует сделать? И снова жара, а ему бегать по всему району, а может, и дальше, - Ой!
Щепок за пятку вернул его к действительности. Завтра же выходной, стало быть, ему некуда не надо.
- Слушай, да убери ты свои голые пятки, наконец! – прозвучало снизу недовольное ворчание.
- Извини, задумался.
- Вот и я никак в толк не возьму. Чего ты хорошего в бывшем папаше нашел?
- Во-первых, он – не бывший, во-вторых, отец … еще ничего окончательно не решил …
- Ну, да, он в спектакле участвует, только режиссер никак второй акт не начнет.
Спрыгнув с кровати, Коля присел на корточки перед братом, - Сажи, Андрей, почему ты такой вредный?
Из-под простыни, в жару братья отвергали одеяла, раздалось прерывистое хихиканье, - Тебе это очень хочется знать?  Именно потому, что ты очень правильный, должен же быть к тебе противовес.
- Андрей …
- Присядь ко мне на постель, - милостиво разрешил Андрей.
- Благодарю. Скажи, Андрей, как ты посмотришь на возвращение отца?
Андрей пожал плечами, - Где он будет жить? Я имею в ввиду, спать, заниматься домашними делами? 
- Там же, где и прежде. Спать – в общей спальне, есть – со всеми, на кухне, и так далее. А что тут особенного?
- А мама согласна?
-Да. Она недавно мне об этом сказала.
В ответ послышался недоверчивый смех, - Дружок, ты плохо знаком с женщинами. У них, как это говориться, семь пятниц на неделе. Чего усмехаешься?
- Не верю. А ты, Андрей, хорошо женщин знаешь? Почему тогда так часто обижаешь?
После непродолжительной паузы в разговоре Андрей полюбопытствовал, - Тебе приснилось, или кто нажаловался?
Чтобы лучше видеть глаза брата, Коля сел с ним рядом, на кровать, - Оля тебя любила, а ты не оценил этого …
- Да, мало ли, кто меня любил?! Что же мне, всем им на шею бросаться?
- Она долго переживала из-за вашего разрыва …
- Не было никакого разрыва! Не было, запомни, потому, что отношений не было. А было простое, ни к чему не обязывающее знакомство. Все!
- Нет, не все. Пожалуйста, не груби Оле. Она хорошо к тебе относится.
- Впервые слышу.
Теперь вопросы возникли у Николая, - Почему?
- Еще раз, повторяю, у меня с Ольгой не было никаких отношений. О ней мне почти ничего неизвестно. Главное, у нас разные интересы и цели в жизни.
- О твоих целях я уже наслышан. Отыскать себе теплое местечко и, вперед, по трупам! Но, если Ольга выберет тебя, при всем, моем большом чувстве к ней, я уступлю, и не стану вам мешать. Андрей, опомнись! Подумай, кому нужны твои картины?
- Меня это не интересует. Я творю, воплощая искусство в жизнь …
- Искусство должно принадлежать народу.
- Ах, как трогательно. Вот только я далек от народных масс. Известный французский классик, мэтр Эмиль Золя утверждал: «Я ненавижу стадо!», так вот, я с ним полностью солидарен. Я не стремлюсь к славе …
- Врешь! Ты не можешь без того, чтобы тебя не похвалили. Ты всегда требовал признания собственных талантов. Все эгоисты к тому стремятся …
- Стало быть, и ты – не исключение. Есть эгоисты явные, но тайные от них не отстают, и те, вторые, еще более опасны, потому, что их расчетливость не бросается в глаза. И ты, Коленька, также используешь людей, только у них на то позже наступает прозрение.
Николай, глаза которого уже успели привыкнуть к темноте, пристально уставился на брата, который уже начал зевать, - Андрей, как ты относишься к Оле?
- Никак. Хочешь, бери ее себе, но прошу тебя, как человека прошу, оставьте меня в покое!
Николай благодушно проронил, - Спокойной ночи.
Андрей, впрочем, быстро уснул, а Николаю не спалось. Тревожное чувство беспокойства терзало его. Чем оно было вызвано, затруднялся сформулировать. Кажется, мама очень переживает из-за ухода отца. Надо попытаться его уговорить вернуться, пожалуй, мамочке он нужен теперь более остальных. У Коли появились новые заботы, Андрею, вообще, отец нужен лишь в качестве спонсора, и только для мамы, он – спутник жизни, одновременно, объект заботы и дружеского участия. В не зашторенном пространстве Коля наблюдал Луну. Этот загадочный небесный спутник начали изучать еще в начале XVII века, и до настоящего времени проблема происхождения Луны еще не решена. Любопытно, отчего она то слишком яркая, то имеет расплывчатые очертания, ведь Луна всегда обращена к Земле одной и той же стороной. Жаль, что на этом, ближайшем к Земле небесном теле, никогда не было жизни. Но не исключено, что астронавты что-то напутали. На Луну уже шесть раз летали, говорят, что-то искали, собрали четыреста килограммов образцов породы и грунта. Эх, его, Кольки там не хватало. Он бы ни о металлах с высокой температурой плавления размышлял, а задумался о том, как сделать лунный мир более гостеприимным, и, как знать, может, несмотря на то, что дневные и ночные температуры там слишком разняться, конкретно, от ста тридцати до минус ста семидесяти ночью, именно поэтому, на ближайшем спутнике Земли нет воды, и, вообще, атмосфера отсутствует, хочется надеяться, что там когда-нибудь будут цвести сады и весело смеяться дети.
Сквозь сладостную дремоту Коля вдруг услышал громкие возгласы, всячески сдерживаемые мамиными приглушенными репликами. Спустившись по боковой стенке, Николай тихо, на цыпочках приблизился к двери. В коридоре мама явно с кем-то спорила. «Нет, я, все-таки, узнаю, и мне никто не помешает». «Прошу вас, уверяю, он ничего не знает. Ну, имейте же снисхождение к человеку». «Надо же, о снисхождении заговорили. А кто к девчонке будет снисхождение иметь?» Более стоять под дверью было невыносимо. Облачившись в первое, что лежало под рукой, шорты и футболку, Николай ринулся на помощь маме. В прихожей он столкнулся с Евгенией Владимировной и ее супругом.
- Добрый вечер, - поприветствовал их Коля, - повернувшись к маме, он добавил, - Что случилось?
- Коленька, наши гости интересуются …
Евгения Владимировна опередила Елену Николаевну, - Когда ты последний раз видел Ольгу?
И вновь чувство тревоги проснулось в Коле, - Оля пропала?
- Да, неужели непонятно! 
- Прошу вас, тише, - умоляла Елена Николаевна.
Слегка смутившись, Коля поспешил успокоить незваных гостей, - Я видел Олю сегодня утром. А в полицию вы уже заявили?
- Что она – преступница, чтобы всякий раз о ней в органы заявлять?! – с негодованием бросил Анатолий Дроздовский.
Евгения Владимировна вся кипела от возмущения, - Пока Ольга не связалась с вашими проходимцами, она не позволяла себе ничего подобного. Где ее искать, в конце концов?!
Елена Николаевна беспомощно развела руками, - Мы поможем вам завтра ее поискать …
- Нет, не завтра! – верещала Евгения Владимировна, - Надо искать ее прямо сейчас.
Анатолий Сергеевич был полностью согласен с супругой, - У вас двое здоровых оболтусов. Пусть встают и отправляются по дворам.
Елена Николаевна с трудом сдерживала спокойствие. Невозмутимость медленно покидала уставшую женщину, - Я обещаю вам, завтра с раннего утра мы отправимся на поиски Оли. А сейчас вы по-хорошему покинете нас.
- Почему завтра? Вы собираетесь дрыхнуть, а бедная девочка будет скитаться по улицам?! Нас это не устраивает.
Коля принял решение за всех, - Хорошо, через пять минут я буду готов. Пожалуйста, покиньте нашу квартиру.
Вежливость сыграла свою положительную роль. Настороженные, но вовсе не сдавшиеся Дроздовские удалились, предупредив Николая напоследок, что если он не исполнит данного обещания, «ему будет хуже».
Елена Николаевна сокрушенно покачала головой, - Сынок, ты устал. Стоит ли так надрываться? Девочка, возможно, засиделась у подруги.
Николай вздохнул в ответ, - Мама, я должен идти. Я не бросаюсь обещаниями.
- Да, да, конечно. Коля, может, разбудить Андрея? Вдвоем, вам, все-таки, будет … не страшно, - убеждала сына любящая мать.
- Не стоит, мамочка. Извини, я должен идти. Пять минут уже истекли.
Хлопнула дверь, а Елена Николаевна все еще в тревоге, не могла отойти от нее. А вдруг Коленька вернется? Пока он, бедненький ходит где-то, уснуть она не сможет. Господи, остается лишь уповать на то, что все завершится благополучно. На часах – полдвенадцатого ночи. Вскипятив чайник, Елена Николаевна попыталась отыскать успокоение за чашкой чая. Опустив взор на крепкий напиток орехового цвета, она размышляла над несправедливостью судьбы. Мало того, что девочка была обижена от рождения, никогда не знала своих настоящих родителей. Дроздовские только прикидываются благодетелями, остается выяснить, какой мотив двигал ими, когда Евгения и Анатолий взяли на усыновление шестилетнюю сиротку? Вряд ли, девочка выдумывала, когда ссылалась на отчима, его грязные домогательства. Но почему вопиющее безобразие не приводит к негодованию Евгению Владимировну? Если Олечку она усыновила, то муж-то у нее не взятый на прокат. Возможно, при других обстоятельствах Елена Николаевна позволила бы себе улыбнуться, но не теперь, ее терзало беспокойство за Николая, и не вовремя проявленный им энтузиазм, также за Олечку и ее опрометчивый поступок. Сложив молитвенно руки, Елена Николаевна, пребывая, вероятно, в блаженном неведении, обращаясь к Владыке небесному, умоляла его о помощи.
- Мамуля, кого я вижу! – направляясь в туалет, Андрей не стал скрывать собственного удивления при встрече с хозяйкой дома в столь поздний час.
Елена Николаевна обрадовалась появлению второго сына, - Андрюша, ты вполне можешь присоединиться к Николаю и помочь ему в поисках. Пожалуйста, оденься потеплее, вы созвонитесь с ним и …
- Ничего не понимаю. Почему я кого-то должен искать? Разве сейчас неглубокая ночь?
Он появился через пару минут. Решив, что все услышанное ранее, просто сонный лепет усталой женщины, Андрей направился в комнату, но Елена Николаевна не дала ему уйти, окликнув, - Андрей, вернись, пожалуйста.
- Что случилось? – вопрошал Андрей из коридора, - Я устал и хочу спать.
- Хорошо, я пойду за тобой, и мы поговорим.
Предложение не устраивало Андрея, но ему пришлось согласиться. В их общей с Николаем комнате, он тут же юркнул под простыню, и, следуя участи обреченного, постарался удобно растянуться. Елена Николаевна уселась на крутящийся стул, у компьютерного стола, - Андрей, тебе придется выслушать меня, - вздохнув, словно перед выполнением тяжелой обязанности, она начала, - Пока ты отдыхаешь, твой брат, который целый день работал, откликнулся на просьбу Дроздовских и отправился искать пропавшую Олю …
- Почему они сами ее не ищут? В конце концов, я не – Шерлок Холмс, и не владею его дедуктивным методом. Коля, видимо, бросился на спасение любимой девушки. Мама, чего ты вся трясешься?
Елена Николаевна, обуреваемая тревогой, постепенно уступающей место возмущению, прокомментировала, - Как же ты можешь так говорить?! Ранее Оля была для тебя любимой девушкой. Почему же ты забыл об этом?
На губах, со злостью прикушенных вопрошаемым, обрисовалась циничная ухмылка, - да, потому, что я такими пустяками не увлекаюсь. Не было между мной и означенной особой никаких отношений. Не любил и не люблю ее!
- Лжешь! У меня был разговор с Оленькой, и ей я верю более, чем тебе, Андрей. Вы с ней встречались, Коле оставалось лишь молча ревновать. Оля – неопытная, юная девушка, долго не решалась определиться, кому отдать свое сердце, и, возможно, оказывала знаки внимания вам обоим. А теперь, если ты не питаешь к ней никаких чувств, то к своему родному брату ты должен проявлять доброжелательность, граничащую с самопожертвованием, оказывать ему содействие во всех его начинаниях, и на этих условиях, ты вправе рассчитывать на взаимность.
- Ты – мне, я – тебе. Здесь речь уже идет не о благородстве, а о банальном расчете. Я того не желаю.
- Андрей, к чему ты стремишься? Почему ты живешь лишь для себя, любимого? Порой мне становится страшно за твое будущее. Кто из несчастных встретиться на твоем пути, кого ты станешь жалеть? Опять одного только себя …
Голос Елены Николаевны оборвался, когда она поняла, что ее не слушают. Что же делать, ведь Андрей погибнет, брошенный всеми?!
Погасив свет, Андрей улегся спать. Елена, накинув на плечи куртку-ветровку, прихватив фонарик, отправилась на подмогу Николаю. Несмотря на позднее время, во дворе многоэтажного дома бродили подростки, вдыхающие вперемежку с никотином полной грудью разливающуюся ночную прохладу. Слышалась громкая речь, смешки, перебранка, на нее никто из молодежи не обратил внимания, это хорошо, главное, чтобы Олю никто не задел обидной  репликой. За Коленьку Елена Николаевна переживал меньше, зная, что благоразумный сын не станет связываться не с кем, если только не возникнет необходимость защитить чужую честь.
Пересекая Батайский проезд, Елена оглядывалась по сторонам, ноги сами несли ее в парк. Куда могла пойти обиженная девочка, непростой вопрос. Для того, чтобы на него ответить, надо пережить все то, с чем пришлось столкнуться Оле, чувствовать, а не думать, как она. Конечно, к ее бегству был повод. Беда Оли в том, что она не доверяет, даже сочувствующим ей людям, ведь своими проблемами она вполне могла бы поделиться с Колей. Он последнее время стал скрытным в отношении Оли. Какая-то общая тайна соединяет и, одновременно разделяет их. Она, даже в роли матери, вроде третьей лишней. Куда она идет, зачем? Придерживаясь асфальтированной дорожки, относительно освещенной, Елена старалась обходить стороной густые заросли. Руководствовалась она в своих действиях не здравым смыслом, скорее инстинктивным страхом. Когда со стороны набережной раздался заунывный вой, Елена испугалась еще больше. Естественно, ей нравились животные. В детстве она ни один раз просила маму разрешить завести ей собаку, но малый доход семьи не позволял осуществить ее желание. А, когда у Елены появилась собственная семья, ей было уже не до любви к братьям меньшим. Между тем, стая бездомных собак была настроена решительно. Они окружили ее, голодные, свирепые. Кольцо наступления постепенно сужалось, еще чуть-чуть, и ей придется познакомиться с уличной сворой еще ближе. Елена пронзительно закричала, крепко зажмурив глаза, она мысленно прощалась с жизнью. Неведомая сила потянула ее за подол юбки, сознание обреченной жертвы моментально покинуло ее.          
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIX.

     Ощущение холода сменилось состоянием  невесомости. Она как будто летела по длинному, темному тоннелю, напоминающему тоннель метрополитена, только вокруг была полная темнота, которую с детства она ужасно боялась. В такие леденящие душу минуты страшнее было лишь одиночество, но оно длилось недолго. Где-то, в конце тоннеля в глаза ударил слепящий свет, оказалось, она действительно летит по тоннелю, а навстречу ей летят небесные создания, с крылышками за спиной. В ее представлении так выглядят ангелы, насколько ей известно, именно они распахивают врата рая, куда допускаются только светлые чистые души. Стало быть, она еще не совсем пропащая.
- Очнулись, Елена, простите, не знаю вашего отчества. Вы меня, наверное, не помните? 
Свет настольной лампы не бил по глазам, которые быстро привыкли к полутьме. Над ней склонился молодой мужчина, с удивительно добрым лицом, которое показалось Елене знакомым, - Мы с вами уже встречались, если я … не ошибаюсь, в Храме у метро Марьино.
- Пожалуйста, не напрягайтесь. Меня зовут Владимир, в миру. А встречались мы с вами на богослужении, я служу иереем, в Храме «Утоли мои печали». Сегодня ночью я обнаружил вас у ворот парка, неподалеку от Батайского проезда. Как вы себя чувствуете?
Робко оглядываясь вокруг, Елена все еще с трудом верила в свое спасение. Незнакомая домашняя обстановка настораживала. Хотя она привыкла верить людям, но ее так часто обманывали.
- Вижу, что вы мне пока не верите.
- Извините, скорее я не верю в то, что вы  … добрый ангел, простите, не могу назвать вас отцом, в силу нашей разницы в возрасте.
Владимир улыбнулся, - Понимаю. С вами произошла неприятность, вы пробовали убежать от стаи бездомных собак, они атаковали вас, отчего вы упали в обморок.
Постепенно приходя в себя, Елена все вспомнила. Ей надо искать Олю, - Извините, мне нужно срочно уйти, - пытаясь встать с дивана, Елена ощутила головокружение, и вынуждена была снова сесть, - Простите меня, пожалуйста, за те хлопоты, что я вам причиняю. В парке я очутилась в столь позднее время из-за поисков пропавшей девочки, подруги моего сына. Я должна идти.
Владимир с сомнением покачал головой, - Может быть, все-таки, вызвать врача?
- Нет, - Елена глянула сквозь узкую полоску не зашторенного окна, - Уже светает, пойду я. 
Вторая попытка Елены была более удачной,  головокружение прошло, преодолевая слабость, Елена сделала над собой усилие. Она должна, раз дала обещание, - Спасибо вам, вы спасли меня. А что у вас за адрес?
Провожая Елену до дверей, Владимир с опаской оглядывался на комнату сестры, появление которой сейчас было бы очень некстати.
- Батайский проезд, дом девятнадцать. Мы с вами почти соседи. Елена.
Она ушла, а Владимир провожал ее взглядом. Внимания – вот, что ей сейчас не хватало. Если бы ни служебные дела, обязательно отправился бы с Еленой сопровождающим.
- Влад, закрой дверь. Сколько можно любоваться брошенной бабой?
Нудный, гнусавый голос принадлежал его сестре, вынужденной оставаться в постели из-за простуды. Но, Боже, как оскорбительна ее реплика, - Настя, это наша прихожанка. Кроме того, у каждого из нас есть собственное время, которым он может распоряжаться по-своему усмотрению, - Владимир попытался скорее пройти в свою комнату, но Настя его опередила, - Нет, милый братец, давай поговорим.
Владимир пробовал несмело возражать, - Уместно ли это, Настя, в пятом часу утра? Вероятно, тебе надо отлежаться.
- Вспомнил. А когда мотался по парку, вернулся с пьяной бабой …
- Она в обмороке была, - стоя напротив сестры и, глядя в ее озлобленные темно-серые глаза, Владимир не сдержался и повысил голос, - Настя, почему ты считаешь себя лучше, чем остальные?
Усмехнувшись, старшая сестра обронила, - Так напилась, что в обморок упала. Я предлагала тебе приличное знакомство, - заметив, что брат едва сдерживает зевоту, тут же добавила, - Спать, что ли хочешь? На будущее предупреждаю тебя, посторонних в дом не води.
Владимир промолчал, как того предписывают Христовы заповеди. Бог милостив, он простит его вздорную сестрицу, тем более, что она не всегда была таковой. Семейные неурядицы, неприятности на работе озлобили Настю. До замужества она была прелестной, милой девушкой, даже немного застенчивой, пока не повстречалась с Валерой, бесшабашным парнем, о таких обычно говорят «перекати поле». Противоположности притягиваются, вот почему вышло, что правильная девушка связалась с «неправильным» парнем. Судя по тому, что Валера не стремился к самостоятельности, оказалось, что к двадцати пяти годам он не имел никакого образования, кроме среднего, лишен специальности, предпочитая жить за чужой счет, и даже такой ответственный шаг, как рождение Жорика, не побудило его отца проявить  инициативу. Потому грех сетовать на непоследовательность, инертность Насти. Когда живешь одними надеждами, остается лишь строить планы на будущее, которые растают, как призрачная дымка в один момент, оставляя о себе одни воспоминания, не всегда приятные.
Полпятого утра спать он уже не хотел, как и тогда, поздно вечером, когда ему пришло в голову прогуляться, такие непреднамеренные желания у него возникают крайне редко. Обычно после работы он находится около родителей, скрашивая их однообразный досуг, или развлекает племянника.
Оба, и папа, и мама на инвалидности, но с мелкими житейскими заботами вполне справляются самостоятельно, им хватает сил на любимого и пока единственного внука.
На выходные Валера, на время протрезвев, повез Ирину Федоровну и Георгия Борисовича, своих тещу и тестя, вместе с внуком на дачу. На обратную дорогу Валеру, видимо, не хватило. Сонными глазами уставившись на зеленые лужайки, в преддверии солнечного дня, изрядно покрытые росой, Влад желал, чтобы все заботы, свалившиеся на его близких, знакомых разрешились сами собой. Приоткрыв окно, Влад поежился. Ночная прохлада еще давала о себе знать. Как бы Насте не пришло в ее симпатичную головку проводить эксперименты на выживаемость над собой. Любопытно, как она себя чувствует в настоящее время? В беспокойстве за сестру он позволил себе тихо заглянуть в их общую с Валерой спальню. В комнате он застал лежавшую навзничь сестру, диван даже не был разложен, такое впечатление, что Настю подкосила неведомая немощь, - Настя, тебе … плохо? – Владимир тихонько потряс сестру за плечо, так как  это не подействовало, он перекатил безвольное тело сестры на спину, при этом голова ее покоилась чуть ниже, в отсутствии поддержки.
Не прошло и пяти секунд, как молодая женщина очнулась, - Какого черта?! Ты, чего, совсем одурел? 
Крепко спавшая постепенно пришла в себя, и окинула негодующим взглядом склонившегося над ее ложем брата. На его широком лице застыло смущение, - Прости, Настя … Мне почудилось, что тебе плохо, поверь, я совсем не хотел тревожить тебя понапрасну. Хочешь, я принесу тебе свежезаваренного чаю с медом?
Перейдя в сидячее положение, Настя укоризненно покачала головой, - Хочешь сделать, как лучше, а выходит, как хуже, - отвернувшись от брата, Настя попыталась уснуть. Владимиру ничего не оставалось, как удалиться. А не последовать ли ему примеру сестры… пожалуй, стоит. Какой пустынной кажется его комната без племянника-озорника. Жорик вносит разнообразие в довольно аскетичную обстановку его холостяцкой кельи. Благодаря тому; что они проводят вместе с Жориком немало времени, вероятно, есть надежда, что племянник станет совсем, как его мама в юности. Только его голова коснулась подушки, как Владимир тут же уснул. В памяти всплыли видения из ночного приключения. Как среди ночи он очутился в парке? Его тянула туда неведомая сила, предчувствие беды, и она, действительно, едва не случилась. Виновата в том даже не стая бездомных собак, а режим жесткой экономии, который не позволяет нанять в штат парка дворников и смотрителей. Население в теплые, летние дни не прочь полакомиться шашлыками, мясными изысками, приготовленными на природе. Мало того, что остатки, которые отдыхающие оставляли после себя, загрязняют парковую зону, мясные объедки служат привлечением бродячих псов. Удача, что бродя по парку, он заметил лежавшую без сознания, ведь ее могли обнаружить лица, с совсем неблаговидными намерениями. Возможно, если он, все-таки, прошел, Елена очнулась бы сама, но вот вопрос – смогла ли она добраться до дома без посторонней помощи? Влад улыбнулся во сне, встретил ответную реакцию. Ему редко улыбались люди, в Храм обычно приходят с бедой или просьбой избавить от нее. Он служит посредником между Всевышним и прихожанами. Его обязанность не только дать людям наставления, но и вселить в них радужные перспективы на будущее. Будучи пока малоопытным психологом, он продолжал учиться, перенимая все положительное у своего духовного наставника, настоятеля храма, протоиерея, отца Алексея, параллельно проводя занятия с детьми в воскресной школе. Занимается с молодым поколением он уже не первый год, и постепенно пришел к выводу, что ему это нравится, с детьми никогда не приходится скучать, они сообща обмениваются идеями, иногда спорят, а в споре, как известно, «рождается истина». Несогласие у них случается порой в процессе распределения ролей в новом сценарии. Разве мог представить себе Владимир, что он будет обучать вовсе не юных художников, скорее, любителей Мельпомены. К сожалению, при храме во славу Божьей матери воскресной школы нет. «Обретешь опыт, по велению Божьему станешь учителем», внушал ему духовный наставник. Пока в воскресной школе при храме святой мученицы Татианы Римской, в Люблино участники театрального кружка ставят спектакли по сказкам «Божий дар», «Аленький цветочек», по произведениям Достоевского «Сказание о Петре и Февронье». А недавно самый взрослый из участников  театрального кружка, Анатолий попытался сам написать сценарий, в котором по задумке автора и с одобрения сил небесных встречаются юные Адам и Ева. Что из этого выйдет, участники постановки узнают уже сегодня.
Трехчасовой, долгожданный сон помог ему полностью восстановиться. Утренние сборы, скоренько, но без суеты, и вот он уже в дороге. Жаль воспользоваться собственной двухколесной техникой нельзя. Где это видано, что служители храма разъезжали по дорогам на мотоцикле, такой ультрасовременный поп! Пока же обойдется он доставкой общественным транспортом.  Дорогой он обычно размышлял. Все ли верно с детьми делает, не обидел ли кого,  дети, ведь очень обидчивые.  В прошлом сценарии Анатолию досталась роль безголосого чуда-юда. К тому аргументы были особые: «Ты самый старший, Толик, потому самая трудная к исполнению роль – тебе». Толик смолчал под бурные смешки остальных участников, похоже, что не обиделся. Итог тому – новый сценарий. Не долго пришлось гадать, кого Толя назначит библейским Адамом, но кто, по его мнению, годится на роль Евы … И вот, что он скажет своим ученикам: «Сотворение жизни было и остается одной из величайших загадок бытия. И хотя человек весьма преуспел, воспроизводя жизнь естественным путем, дерзкая мечта о том, чтобы, подобно Создателю, самому зажечь бесценную искру жизни не покидала его на протяжении многих веков и даже тысячелетий. И в стародавние времена, когда религиозные догмы и постулаты казались незыблемыми, и в наши дни, когда история создания человека, изложенная в священных книгах, встречает скептическое отношение к себе со стороны ученых, предпринимались смелые попытки искусственного сотворения жизни, существ и даже человека».
И вот, наконец, после среднего по продолжительности маршрута он очутился на Краснодарской улице. Дети уже собрались, самых маленьких привели родственники. В их распоряжении был целый спортивный зал, где благодаря простору, можно с удобством репетировать. По периметру зала были установлены лавки, на которых расселись участники. Владимир расположился в центре, положив руку на спинку стула, он стоял перед аудиторией. Поискав глазами автора сценария, руководитель театральной студии пригласил его выйти на всеобщее обозрение, - Толя, пожалуйста, ознакомь нас со своим творением.
Высокий, слегка полноватый шестнадцатилетний подросток сначала неуверенно, затем все тверже и тверже, перед слушателями предстал совсем другим человеком, - Ребята, мы поставим три акта, по три – четыре сцены в каждом, в представлении будут задействованы все, вообщем, я уверен, вам понравится. 
Большинство ребят улыбнулись. – А ты будешь нами руководить? – полюбопытствовал Димочка Рязанов.
Спокойно, чтобы усмирить  любого недоброжелателя, Толя парировал, - Руководить нами всегда будет Учитель. Но, если желаешь, можешь ты попробовать.
В ответ тишина, но Толя не растерялся, - Кто еще хочет быть руководителем?
И снова безмолвие. Толик согласно кивнул головой, - Значит, договорились.
Теперь будем распределять роли.
Вмешался Владимир Георгиевич, - Подожди, Анатолий. Как же участники могут выбрать себе роль, если они незнакомы со сценарием?
Вполне законный вопрос однако не вызвал затруднения. Окинув взглядом аудиторию, Анатолий не стал противоречить, - Сейчас познакомлю. В первом акте Адам и Ева встречаются, и начинают осваивать окружающий мир. Адам охотится, Ева хозяйничает …
- А почему не наоборот? – вопрос был задан Лизой Барышниковой,
тринадцатилетней пытливой девочкой, обычно тихой и неприметной.
Казалось, вопрос был задан всей аудитории. Почти двадцать пар любопытных глаз уставились на Толика, что его немало воодушевило, - Мы с вами, братья и сестры, знакомимся с христианской религией. Согласно истории, сперва Всевышний сотворил Адама, а потом …
- Знаем, знаем. Из ребра Адама Бог сотворил первую женщину. Правильно мы говорим, Владимир Георгиевич? 
Влад улыбнулся, - Все так, но нельзя забывать, что не все божеские деяния разрешено повторять праведникам. Многие религии и христианская также, считают саму идею об искусственном сотворении живых существ и тем более, человека, кощунственной, посягающей на установленный Богом миропорядок.
Паша Дивов не сдержался, - Учитель, а мы всегда будем ниже Бога?
Что отобразилось на их пытливых лицах, затаилось во вдумчивых глазах, не усомнятся ли они, в конце концов, в собственном выборе? – А как ты сам думаешь, Павел?
Глядя на насупленный вид вопрошаемого, его безынициативность, Владимир  просек, Павел не желает делиться сокровенным. Да, был у подростка негативный опыт. Однажды, он разоткровенничался с собственным отцом, прихожанином храма, и пожалел. Отец назвал его тогда гордецом, и даже пригрозил ремнем. А здесь, среди множества товарищей, Владимир Георгиевич пришел Павлу не выручку, - Ребята, многие из вас регулярно задаются вопросами, помогающими понять и оценить происхождение жизни на Земле. Не скрою, вы в растерянности. В школе, на уроках биологии вам внушают одно, изучая Христовы заповеди, вы узнаете иное. Кому верить?
- Вам, - дружно отвечали ребята.
- Спасибо, друзья. Люди в течение жизни ни один раз меняют собственное мнение, в том нет ничего предосудительного, главное, друзья, чтобы ваше взгляды на жизнь не кому не причиняли неудобства. Согласны?
- Но, Владимир Георгиевич, Христос терпел и нам велел.
- Но всякий человек обязательно придерживается христианских догм. Кто-то может быть неверующим, или придерживаться иудаизма. Ребята, - словно спохватившись, Владимир добавил, - Прошу вас, в школе не надо привлекать внимание к христианским заповедям. Одноклассники, а большинство из вас посещают разные гимназии, классы, школы, ваши ровесники воспользуются дополнительным поводом для шуток, и некоторые из посторонних могут попытаться обидеть вас. Поймите, ребята, они могут в этом участвовать не со зла, а по незнанию.
Толик парировал, - Но нам от этого не легче.
- Вот, поэтому я вам и советую, не распространяться о своих воззрениях. Ребята, давайте вернемся к обсуждению сценария. Толик, сколько главных ролей у  тебя имеется?
Листая толстую тетрадь, Анатолий что-то шептал. Это продолжалось чуть более минуты. Наконец, когда аудитория была готова присоединиться к озадаченному Толику, он начал, - Евой будет … Маша Горобец.
- Нет, я хочу, - пробовала робко возражать Лиза Барышникова.
Вновь не обошлось без участия Влада, - Подождите,  ребята, - На роль Евы претендуют два человека: Маша и Лиза. Автор выбрал Машу, какие аргументы у Лизы, для того, чтобы отстоять свое предложение?
Лиза вышла вперед и встала перед остальными участниками. Куда делось ее смущение, девочка чувствовала себя уверенно, и также обстоятельно попробовала объяснить присутствующим, - Мне эта роль послужила бы дополнительным уроком …
- Учиться любишь? – неожиданно прозвучало злорадство.
Лизочка ответила достойно, - Делаю все, чтобы по окончанию школы я смогла поступить в театральное училище. В будущем мечтаю выступать на сцене детского театра, - вернувшись на насиженное место, Барышникова ничем не стала отличаться от окружающих.
Владимир Георгиевич бросив внимательный взгляд на часы, напомнил, - Ребята, давайте займемся обсуждением сценария, иначе мы не успеем уложиться за время занятия, - обратившись к Анатолию, он добавил. - Поясни нам, Толик, пожалуйста, почему именно на Маше ты остановил свой выбор?
- Мария – самая взрослая, она больше остальных похожа на женщину.
- А Лиза, что на мужика, больше походит? – раздалось сразу с двух сторон.
Внезапно Владимир Георгиевич поднял руку, как школьник на уроке, - Предлагаю вам поставить спектакль о нарушителях общественного порядка. У вас получаться роли ничуть не сомневаюсь.
Во Владимира уткнулись угрюмые взгляды ребят, никто не рвался к обсуждению. Что ж, пусть немного покумекают, прежде, чем держать ответ. Пока Влад изучал подопечных, ребята, переглянувшись, надумали объясниться. Ответ за всех держал Костя Фокин, - Не надо, пожалуйста, Владимир Георгиевич, не надо нарушителей. Мы все поняли и больше не будем никого обижать.
- Маша, - окликнул участницу Влад, - Хочешь играть Еву?
На красавицу Машу уставились поголовно все присутствующие, но девушка вовсе не рвалась к подобной популярности, - Нет, уступаю роль Лизе.
- Толик, продолжай, пожалуйста.
С одобрения Владимир Георгиевича юный автор вернулся к обсуждению, - В следующих актах предусмотрены ангелы – массовка, демон – искуситель, Создатель, пусть им непременно будет Владимир Георгиевич.
- Верно. Лучше его Создателя никто не сыграет, - поддержали предложенное другие.
- Ребята, я даже не знаю, что вам ответить. Я никогда не играл на сцене, у меня и таланта для этого не хватит, - признался Влад.
- Владимир Георгиевич, но Всевышний прославился не талантами, а умением, - пояснила Лариса Кожевникова.
- Кто поправит? – вопрошал Владимир, - Смелее, ребята.
- Христос был выше славы. Владимир Георгиевич, сыграете в спектакле вместе с нами?
Долго упрашивать Учителя не потребовалось. Конечно, он согласился. Теперь его ближайшее окружение в воскресной школе – Ной, Антоний Святой, Пахомий Великий, дева Мария и массовка в образе ангелов – о чем еще он мог мечтать? А увидится он с ребятами уже завтра, в воскресенье. Дома он нашел обновленный действующий состав, кроме Насти объявился еще шурин Валера. Перед Владимиром он предстал в неожиданной для себя стезе – с половником в руках, в окружении сковородок, кастрюли, - Кого я вижу! На чем записать такую радость? Настя, смотри, кто пришел. Скорее сюда!
Для того, чтобы прервать словесное недержание, Влад вместо сестры поспешил на кухню, - Здравствуй, Валера. Еще сегодня утром Настя была больна …
- Она тебя увидит, сразу же поправится, - пообещал шурин. За его спиной бурлил борщ, жарился картофель с салом, на ближайшей сковородке очень аппетитно смотрелись котлеты, - поймав пронзительный взгляд Влада, направленный с рук кулинара на его стряпню, Валера добавил, - Сомневаешься? Напрасно. Готовила Настя, а я слежу, чтобы не пригорело,
не сбежало.
В своей комнате Владимир слегка взбодрился, выполняя физические упражнения. Обычно зарядку он делает сразу после пробуждения, но дополнительная физкультура еще некому не повредила. И снова выбор – сесть ли за компьютер и погрузиться в виртуальный мир или заняться науками, литературной классикой? А, может, ему оседлать двухколесного коня? Вечером интенсивность движения на дорогах может вырасти, так может, все-таки, езду на мотоцикле он изберет, в качестве свободного времяпровождения? Решение пришло быстро.
- Куда?! – удивилась Настя, выйдя в коридор.
- Я ненадолго, Настенька, максимум, на два часа, - пообещал, уходя Владимир. В ветровке, джинсах, спортивной обуви, со шлемом на голове, он ничем не отличался от байкера-любителя. Оседлав мотоцикл; Владимир
осторожно нажал педаль газа, да и потом, как можно торопиться, если за тобой шлейфом несется толпа подростков?! Заменив на лице серьезное выражение на улыбку, Владимир уже позже осознал – за стеклом шлема изменения не оценят. Выехав на Батайский проезд, Владимир направил железного коня в сторону метро. Расстояние в почти два километра ему удалось преодолеть за пять минут, немного сдерживали, не давали разогнаться сигналы светофора, которым он, как любой законопослушный участник дорожного движения, естественно, следовал. Далее, в районе Люблинской улицы был выбор – свернуть направо и выехать на мост через Москва-реку, почувствовать, как за спиной свистит ветер, в такие редкие мгновения Влад воображал себя птицей, которой любые преграды не почем. Что ж, он весьма похож на чайку, только та, преодолевая водную преграду, громко кричит, ему, вроде, к собственной персоне внимание привлекать не зачем. В Братеево можно погонять по набережной, а можно у перекрестка свернуть налево и очутиться у метро. Если поехать прямо, верная дорога в новое Марьино. Влад выбрал Братеево, тем меньше шансов, что он попадется на глаза кому-нибудь из прихожан. И вот он уже на другом берегу Москва-реки. Промчавшись по Борисовским прудам  из конца в конец, Владимир повернул обратно. «Ты бы лучше девушек катал», напутствовала его сестра. Владимир предлагал Насте ни единожды ее покатать. Не желает. А вот, кто давно мечтал оказаться за спиной у Влада, так это любимый племянник. Но ему не позволяла присоединиться к Владу Настя. «У тебя еще нет практического опыта вождения, когда немного обкатаешься, пожалуйста, будешь брать Жорика». Снова вперед, по связующей ниточке, с одного берега на другой. Кто-то присоединился рядом, Влад оглянулся. Немного поотстав, за ним двигался BMW. Ритм его движения спокойный, размеренный. И в том же направлении, пожалуй, было бы неплохо с ним же познакомиться. Обменявшись приветствием, мотоциклисты не выпускали друг друга из вида. Позже выяснилось, что любители быстрой езды проживают по соседству, - Я там, чуть подальше, в конце Батайского проезда.
Владимир по-приятельски протянул новому знакомому руку, - Владимир.
Ему тут же ответили, - Николай.
 - Опытный, наверное? – Владимир кивнул головой в сторону BMW нового приятеля.
Парень пожал плечами, - Пока еще, нет. У нас мотоцикл на двоих с братом, он чаще гоняет. Вы любите скорость?
- Люблю. Но еще больше люблю заводить новые знакомства.
Николай улыбнулся, - И я тоже. У вас мотоцикл выносливый, один двух цилиндровый мотор чего стоит, трубы, кажется, хромированные, - заручившись кивком головы, Коля продолжал, - это достойная, недорогая альтернатива нашему BMW.
- Согласен. Я так и подбирал, многофункциональный, но недорогой. Николай, а в ремонте ты силен?
Коля ответил не сразу,  - Как там, что устроено, представляю, но самому ремонтировать не приходилось. У вас проблемы, Владимир?
- Хотел со спецом посоветоваться, - объяснил вопрошаемый.
- Если, у вас возникнут проблемы, у меня есть хорошие знакомые, опытные байкеры, - выудив из кармана четверть тетрадного листа, Коля нацарапал на нем номер телефона, - Пожалуйста.
Поблагодарив, Владимир извинился, - Созвонимся – запомнишь мой номер.
Они прощались, как настоящие друзья, и, вероятно, никто их двоих не догадывался, как скоро им придется снова встретиться. Отогнав BMW в гараж, к Олегу Леонидовичу, Коля в дверях подъезда столкнулся с Олей. Она еле двигалась, уткнув взор себе под ноги, - Меня Андрей не пускает.
- А домой ты заходила?
- Нет, и не пойду, - сказано это было с безоговорочной решимостью. 
- Пойдем к нам. Ничего не бойся, моя мама нам поможет, - пообещал Николай.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIX.

     Ощущение холода сменилось состоянием  невесомости. Она как будто летела по длинному, темному тоннелю, напоминающему тоннель метрополитена, только вокруг была полная темнота, которую с детства она ужасно боялась. В такие леденящие душу минуты страшнее было лишь одиночество, но оно длилось недолго. Где-то, в конце тоннеля в глаза ударил слепящий свет, оказалось, она действительно летит по тоннелю, а навстречу ей летят небесные создания, с крылышками за спиной. В ее представлении так выглядят ангелы, насколько ей известно, именно они распахивают врата рая, куда допускаются только светлые чистые души. Стало быть, она еще не совсем пропащая.
- Очнулись, Елена, простите, не знаю вашего отчества. Вы меня, наверное, не помните? 
Свет настольной лампы не бил по глазам, которые быстро привыкли к полутьме. Над ней склонился молодой мужчина, с удивительно добрым лицом, которое показалось Елене знакомым, - Мы с вами уже встречались, если я … не ошибаюсь, в Храме у метро Марьино.
- Пожалуйста, не напрягайтесь. Меня зовут Владимир, в миру. А встречались мы с вами на богослужении, я служу иереем, в Храме «Утоли мои печали». Сегодня ночью я обнаружил вас у ворот парка, неподалеку от Батайского проезда. Как вы себя чувствуете?
Робко оглядываясь вокруг, Елена все еще с трудом верила в свое спасение. Незнакомая домашняя обстановка настораживала. Хотя она привыкла верить людям, но ее так часто обманывали.
- Вижу, что вы мне пока не верите.
- Извините, скорее я не верю в то, что вы  … добрый ангел, простите, не могу назвать вас отцом, в силу нашей разницы в возрасте.
Владимир улыбнулся, - Понимаю. С вами произошла неприятность, вы пробовали убежать от стаи бездомных собак, они атаковали вас, отчего вы упали в обморок.
Постепенно приходя в себя, Елена все вспомнила. Ей надо искать Олю, - Извините, мне нужно срочно уйти, - пытаясь встать с дивана, Елена ощутила головокружение, и вынуждена была снова сесть, - Простите меня, пожалуйста, за те хлопоты, что я вам причиняю. В парке я очутилась в столь позднее время из-за поисков пропавшей девочки, подруги моего сына. Я должна идти.
Владимир с сомнением покачал головой, - Может быть, все-таки, вызвать врача?
- Нет, - Елена глянула сквозь узкую полоску не зашторенного окна, - Уже светает, пойду я. 
Вторая попытка Елены была более удачной,  головокружение прошло, преодолевая слабость, Елена сделала над собой усилие. Она должна, раз дала обещание, - Спасибо вам, вы спасли меня. А что у вас за адрес?
Провожая Елену до дверей, Владимир с опаской оглядывался на комнату сестры, появление которой сейчас было бы очень некстати.
- Батайский проезд, дом девятнадцать. Мы с вами почти соседи. Елена.
Она ушла, а Владимир провожал ее взглядом. Внимания – вот, что ей сейчас не хватало. Если бы ни служебные дела, обязательно отправился бы с Еленой сопровождающим.
- Влад, закрой дверь. Сколько можно любоваться брошенной бабой?
Нудный, гнусавый голос принадлежал его сестре, вынужденной оставаться в постели из-за простуды. Но, Боже, как оскорбительна ее реплика, - Настя, это наша прихожанка. Кроме того, у каждого из нас есть собственное время, которым он может распоряжаться по-своему усмотрению, - Владимир попытался скорее пройти в свою комнату, но Настя его опередила, - Нет, милый братец, давай поговорим.
Владимир пробовал несмело возражать, - Уместно ли это, Настя, в пятом часу утра? Вероятно, тебе надо отлежаться.
- Вспомнил. А когда мотался по парку, вернулся с пьяной бабой …
- Она в обмороке была, - стоя напротив сестры и, глядя в ее озлобленные темно-серые глаза, Владимир не сдержался и повысил голос, - Настя, почему ты считаешь себя лучше, чем остальные?
Усмехнувшись, старшая сестра обронила, - Так напилась, что в обморок упала. Я предлагала тебе приличное знакомство, - заметив, что брат едва сдерживает зевоту, тут же добавила, - Спать, что ли хочешь? На будущее предупреждаю тебя, посторонних в дом не води.
Владимир промолчал, как того предписывают Христовы заповеди. Бог милостив, он простит его вздорную сестрицу, тем более, что она не всегда была таковой. Семейные неурядицы, неприятности на работе озлобили Настю. До замужества она была прелестной, милой девушкой, даже немного застенчивой, пока не повстречалась с Валерой, бесшабашным парнем, о таких обычно говорят «перекати поле». Противоположности притягиваются, вот почему вышло, что правильная девушка связалась с «неправильным» парнем. Судя по тому, что Валера не стремился к самостоятельности, оказалось, что к двадцати пяти годам он не имел никакого образования, кроме среднего, лишен специальности, предпочитая жить за чужой счет, и даже такой ответственный шаг, как рождение Жорика, не побудило его отца проявить  инициативу. Потому грех сетовать на непоследовательность, инертность Насти. Когда живешь одними надеждами, остается лишь строить планы на будущее, которые растают, как призрачная дымка в один момент, оставляя о себе одни воспоминания, не всегда приятные.
Полпятого утра спать он уже не хотел, как и тогда, поздно вечером, когда ему пришло в голову прогуляться, такие непреднамеренные желания у него возникают крайне редко. Обычно после работы он находится около родителей, скрашивая их однообразный досуг, или развлекает племянника.
Оба, и папа, и мама на инвалидности, но с мелкими житейскими заботами вполне справляются самостоятельно, им хватает сил на любимого и пока единственного внука.
На выходные Валера, на время протрезвев, повез Ирину Федоровну и Георгия Борисовича, своих тещу и тестя, вместе с внуком на дачу. На обратную дорогу Валеру, видимо, не хватило. Сонными глазами уставившись на зеленые лужайки, в преддверии солнечного дня, изрядно покрытые росой, Влад желал, чтобы все заботы, свалившиеся на его близких, знакомых разрешились сами собой. Приоткрыв окно, Влад поежился. Ночная прохлада еще давала о себе знать. Как бы Насте не пришло в ее симпатичную головку проводить эксперименты на выживаемость над собой. Любопытно, как она себя чувствует в настоящее время? В беспокойстве за сестру он позволил себе тихо заглянуть в их общую с Валерой спальню. В комнате он застал лежавшую навзничь сестру, диван даже не был разложен, такое впечатление, что Настю подкосила неведомая немощь, - Настя, тебе … плохо? – Владимир тихонько потряс сестру за плечо, так как  это не подействовало, он перекатил безвольное тело сестры на спину, при этом голова ее покоилась чуть ниже, в отсутствии поддержки.
Не прошло и пяти секунд, как молодая женщина очнулась, - Какого черта?! Ты, чего, совсем одурел? 
Крепко спавшая постепенно пришла в себя, и окинула негодующим взглядом склонившегося над ее ложем брата. На его широком лице застыло смущение, - Прости, Настя … Мне почудилось, что тебе плохо, поверь, я совсем не хотел тревожить тебя понапрасну. Хочешь, я принесу тебе свежезаваренного чаю с медом?
Перейдя в сидячее положение, Настя укоризненно покачала головой, - Хочешь сделать, как лучше, а выходит, как хуже, - отвернувшись от брата, Настя попыталась уснуть. Владимиру ничего не оставалось, как удалиться. А не последовать ли ему примеру сестры… пожалуй, стоит. Какой пустынной кажется его комната без племянника-озорника. Жорик вносит разнообразие в довольно аскетичную обстановку его холостяцкой кельи. Благодаря тому; что они проводят вместе с Жориком немало времени, вероятно, есть надежда, что племянник станет совсем, как его мама в юности. Только его голова коснулась подушки, как Владимир тут же уснул. В памяти всплыли видения из ночного приключения. Как среди ночи он очутился в парке? Его тянула туда неведомая сила, предчувствие беды, и она, действительно, едва не случилась. Виновата в том даже не стая бездомных собак, а режим жесткой экономии, который не позволяет нанять в штат парка дворников и смотрителей. Население в теплые, летние дни не прочь полакомиться шашлыками, мясными изысками, приготовленными на природе. Мало того, что остатки, которые отдыхающие оставляли после себя, загрязняют парковую зону, мясные объедки служат привлечением бродячих псов. Удача, что бродя по парку, он заметил лежавшую без сознания, ведь ее могли обнаружить лица, с совсем неблаговидными намерениями. Возможно, если он, все-таки, прошел, Елена очнулась бы сама, но вот вопрос – смогла ли она добраться до дома без посторонней помощи? Влад улыбнулся во сне, встретил ответную реакцию. Ему редко улыбались люди, в Храм обычно приходят с бедой или просьбой избавить от нее. Он служит посредником между Всевышним и прихожанами. Его обязанность не только дать людям наставления, но и вселить в них радужные перспективы на будущее. Будучи пока малоопытным психологом, он продолжал учиться, перенимая все положительное у своего духовного наставника, настоятеля храма, протоиерея, отца Алексея, параллельно проводя занятия с детьми в воскресной школе. Занимается с молодым поколением он уже не первый год, и постепенно пришел к выводу, что ему это нравится, с детьми никогда не приходится скучать, они сообща обмениваются идеями, иногда спорят, а в споре, как известно, «рождается истина». Несогласие у них случается порой в процессе распределения ролей в новом сценарии. Разве мог представить себе Владимир, что он будет обучать вовсе не юных художников, скорее, любителей Мельпомены. К сожалению, при храме во славу Божьей матери воскресной школы нет. «Обретешь опыт, по велению Божьему станешь учителем», внушал ему духовный наставник. Пока в воскресной школе при храме святой мученицы Татианы Римской, в Люблино участники театрального кружка ставят спектакли по сказкам «Божий дар», «Аленький цветочек», по произведениям Достоевского «Сказание о Петре и Февронье». А недавно самый взрослый из участников  театрального кружка, Анатолий попытался сам написать сценарий, в котором по задумке автора и с одобрения сил небесных встречаются юные Адам и Ева. Что из этого выйдет, участники постановки узнают уже сегодня.
Трехчасовой, долгожданный сон помог ему полностью восстановиться. Утренние сборы, скоренько, но без суеты, и вот он уже в дороге. Жаль воспользоваться собственной двухколесной техникой нельзя. Где это видано, что служители храма разъезжали по дорогам на мотоцикле, такой ультрасовременный поп! Пока же обойдется он доставкой общественным транспортом.  Дорогой он обычно размышлял. Все ли верно с детьми делает, не обидел ли кого,  дети, ведь очень обидчивые.  В прошлом сценарии Анатолию досталась роль безголосого чуда-юда. К тому аргументы были особые: «Ты самый старший, Толик, потому самая трудная к исполнению роль – тебе». Толик смолчал под бурные смешки остальных участников, похоже, что не обиделся. Итог тому – новый сценарий. Не долго пришлось гадать, кого Толя назначит библейским Адамом, но кто, по его мнению, годится на роль Евы … И вот, что он скажет своим ученикам: «Сотворение жизни было и остается одной из величайших загадок бытия. И хотя человек весьма преуспел, воспроизводя жизнь естественным путем, дерзкая мечта о том, чтобы, подобно Создателю, самому зажечь бесценную искру жизни не покидала его на протяжении многих веков и даже тысячелетий. И в стародавние времена, когда религиозные догмы и постулаты казались незыблемыми, и в наши дни, когда история создания человека, изложенная в священных книгах, встречает скептическое отношение к себе со стороны ученых, предпринимались смелые попытки искусственного сотворения жизни, существ и даже человека».
И вот, наконец, после среднего по продолжительности маршрута он очутился на Краснодарской улице. Дети уже собрались, самых маленьких привели родственники. В их распоряжении был целый спортивный зал, где благодаря простору, можно с удобством репетировать. По периметру зала были установлены лавки, на которых расселись участники. Владимир расположился в центре, положив руку на спинку стула, он стоял перед аудиторией. Поискав глазами автора сценария, руководитель театральной студии пригласил его выйти на всеобщее обозрение, - Толя, пожалуйста, ознакомь нас со своим творением.
Высокий, слегка полноватый шестнадцатилетний подросток сначала неуверенно, затем все тверже и тверже, перед слушателями предстал совсем другим человеком, - Ребята, мы поставим три акта, по три – четыре сцены в каждом, в представлении будут задействованы все, вообщем, я уверен, вам понравится. 
Большинство ребят улыбнулись. – А ты будешь нами руководить? – полюбопытствовал Димочка Рязанов.
Спокойно, чтобы усмирить  любого недоброжелателя, Толя парировал, - Руководить нами всегда будет Учитель. Но, если желаешь, можешь ты попробовать.
В ответ тишина, но Толя не растерялся, - Кто еще хочет быть руководителем?
И снова безмолвие. Толик согласно кивнул головой, - Значит, договорились.
Теперь будем распределять роли.
Вмешался Владимир Георгиевич, - Подожди, Анатолий. Как же участники могут выбрать себе роль, если они незнакомы со сценарием?
Вполне законный вопрос однако не вызвал затруднения. Окинув взглядом аудиторию, Анатолий не стал противоречить, - Сейчас познакомлю. В первом акте Адам и Ева встречаются, и начинают осваивать окружающий мир. Адам охотится, Ева хозяйничает …
- А почему не наоборот? – вопрос был задан Лизой Барышниковой,
тринадцатилетней пытливой девочкой, обычно тихой и неприметной.
Казалось, вопрос был задан всей аудитории. Почти двадцать пар любопытных глаз уставились на Толика, что его немало воодушевило, - Мы с вами, братья и сестры, знакомимся с христианской религией. Согласно истории, сперва Всевышний сотворил Адама, а потом …
- Знаем, знаем. Из ребра Адама Бог сотворил первую женщину. Правильно мы говорим, Владимир Георгиевич? 
Влад улыбнулся, - Все так, но нельзя забывать, что не все божеские деяния разрешено повторять праведникам. Многие религии и христианская также, считают саму идею об искусственном сотворении живых существ и тем более, человека, кощунственной, посягающей на установленный Богом миропорядок.
Паша Дивов не сдержался, - Учитель, а мы всегда будем ниже Бога?
Что отобразилось на их пытливых лицах, затаилось во вдумчивых глазах, не усомнятся ли они, в конце концов, в собственном выборе? – А как ты сам думаешь, Павел?
Глядя на насупленный вид вопрошаемого, его безынициативность, Владимир  просек, Павел не желает делиться сокровенным. Да, был у подростка негативный опыт. Однажды, он разоткровенничался с собственным отцом, прихожанином храма, и пожалел. Отец назвал его тогда гордецом, и даже пригрозил ремнем. А здесь, среди множества товарищей, Владимир Георгиевич пришел Павлу не выручку, - Ребята, многие из вас регулярно задаются вопросами, помогающими понять и оценить происхождение жизни на Земле. Не скрою, вы в растерянности. В школе, на уроках биологии вам внушают одно, изучая Христовы заповеди, вы узнаете иное. Кому верить?
- Вам, - дружно отвечали ребята.
- Спасибо, друзья. Люди в течение жизни ни один раз меняют собственное мнение, в том нет ничего предосудительного, главное, друзья, чтобы ваше взгляды на жизнь не кому не причиняли неудобства. Согласны?
- Но, Владимир Георгиевич, Христос терпел и нам велел.
- Но всякий человек обязательно придерживается христианских догм. Кто-то может быть неверующим, или придерживаться иудаизма. Ребята, - словно спохватившись, Владимир добавил, - Прошу вас, в школе не надо привлекать внимание к христианским заповедям. Одноклассники, а большинство из вас посещают разные гимназии, классы, школы, ваши ровесники воспользуются дополнительным поводом для шуток, и некоторые из посторонних могут попытаться обидеть вас. Поймите, ребята, они могут в этом участвовать не со зла, а по незнанию.
Толик парировал, - Но нам от этого не легче.
- Вот, поэтому я вам и советую, не распространяться о своих воззрениях. Ребята, давайте вернемся к обсуждению сценария. Толик, сколько главных ролей у  тебя имеется?
Листая толстую тетрадь, Анатолий что-то шептал. Это продолжалось чуть более минуты. Наконец, когда аудитория была готова присоединиться к озадаченному Толику, он начал, - Евой будет … Маша Горобец.
- Нет, я хочу, - пробовала робко возражать Лиза Барышникова.
Вновь не обошлось без участия Влада, - Подождите,  ребята, - На роль Евы претендуют два человека: Маша и Лиза. Автор выбрал Машу, какие аргументы у Лизы, для того, чтобы отстоять свое предложение?
Лиза вышла вперед и встала перед остальными участниками. Куда делось ее смущение, девочка чувствовала себя уверенно, и также обстоятельно попробовала объяснить присутствующим, - Мне эта роль послужила бы дополнительным уроком …
- Учиться любишь? – неожиданно прозвучало злорадство.
Лизочка ответила достойно, - Делаю все, чтобы по окончанию школы я смогла поступить в театральное училище. В будущем мечтаю выступать на сцене детского театра, - вернувшись на насиженное место, Барышникова ничем не стала отличаться от окружающих.
Владимир Георгиевич бросив внимательный взгляд на часы, напомнил, - Ребята, давайте займемся обсуждением сценария, иначе мы не успеем уложиться за время занятия, - обратившись к Анатолию, он добавил. - Поясни нам, Толик, пожалуйста, почему именно на Маше ты остановил свой выбор?
- Мария – самая взрослая, она больше остальных похожа на женщину.
- А Лиза, что на мужика, больше походит? – раздалось сразу с двух сторон.
Внезапно Владимир Георгиевич поднял руку, как школьник на уроке, - Предлагаю вам поставить спектакль о нарушителях общественного порядка. У вас получаться роли ничуть не сомневаюсь.
Во Владимира уткнулись угрюмые взгляды ребят, никто не рвался к обсуждению. Что ж, пусть немного покумекают, прежде, чем держать ответ. Пока Влад изучал подопечных, ребята, переглянувшись, надумали объясниться. Ответ за всех держал Костя Фокин, - Не надо, пожалуйста, Владимир Георгиевич, не надо нарушителей. Мы все поняли и больше не будем никого обижать.
- Маша, - окликнул участницу Влад, - Хочешь играть Еву?
На красавицу Машу уставились поголовно все присутствующие, но девушка вовсе не рвалась к подобной популярности, - Нет, уступаю роль Лизе.
- Толик, продолжай, пожалуйста.
С одобрения Владимир Георгиевича юный автор вернулся к обсуждению, - В следующих актах предусмотрены ангелы – массовка, демон – искуситель, Создатель, пусть им непременно будет Владимир Георгиевич.
- Верно. Лучше его Создателя никто не сыграет, - поддержали предложенное другие.
- Ребята, я даже не знаю, что вам ответить. Я никогда не играл на сцене, у меня и таланта для этого не хватит, - признался Влад.
- Владимир Георгиевич, но Всевышний прославился не талантами, а умением, - пояснила Лариса Кожевникова.
- Кто поправит? – вопрошал Владимир, - Смелее, ребята.
- Христос был выше славы. Владимир Георгиевич, сыграете в спектакле вместе с нами?
Долго упрашивать Учителя не потребовалось. Конечно, он согласился. Теперь его ближайшее окружение в воскресной школе – Ной, Антоний Святой, Пахомий Великий, дева Мария и массовка в образе ангелов – о чем еще он мог мечтать? А увидится он с ребятами уже завтра, в воскресенье. Дома он нашел обновленный действующий состав, кроме Насти объявился еще шурин Валера. Перед Владимиром он предстал в неожиданной для себя стезе – с половником в руках, в окружении сковородок, кастрюли, - Кого я вижу! На чем записать такую радость? Настя, смотри, кто пришел. Скорее сюда!
Для того, чтобы прервать словесное недержание, Влад вместо сестры поспешил на кухню, - Здравствуй, Валера. Еще сегодня утром Настя была больна …
- Она тебя увидит, сразу же поправится, - пообещал шурин. За его спиной бурлил борщ, жарился картофель с салом, на ближайшей сковородке очень аппетитно смотрелись котлеты, - поймав пронзительный взгляд Влада, направленный с рук кулинара на его стряпню, Валера добавил, - Сомневаешься? Напрасно. Готовила Настя, а я слежу, чтобы не пригорело,
не сбежало.
В своей комнате Владимир слегка взбодрился, выполняя физические упражнения. Обычно зарядку он делает сразу после пробуждения, но дополнительная физкультура еще некому не повредила. И снова выбор – сесть ли за компьютер и погрузиться в виртуальный мир или заняться науками, литературной классикой? А, может, ему оседлать двухколесного коня? Вечером интенсивность движения на дорогах может вырасти, так может, все-таки, езду на мотоцикле он изберет, в качестве свободного времяпровождения? Решение пришло быстро.
- Куда?! – удивилась Настя, выйдя в коридор.
- Я ненадолго, Настенька, максимум, на два часа, - пообещал, уходя Владимир. В ветровке, джинсах, спортивной обуви, со шлемом на голове, он ничем не отличался от байкера-любителя. Оседлав мотоцикл; Владимир
осторожно нажал педаль газа, да и потом, как можно торопиться, если за тобой шлейфом несется толпа подростков?! Заменив на лице серьезное выражение на улыбку, Владимир уже позже осознал – за стеклом шлема изменения не оценят. Выехав на Батайский проезд, Владимир направил железного коня в сторону метро. Расстояние в почти два километра ему удалось преодолеть за пять минут, немного сдерживали, не давали разогнаться сигналы светофора, которым он, как любой законопослушный участник дорожного движения, естественно, следовал. Далее, в районе Люблинской улицы был выбор – свернуть направо и выехать на мост через Москва-реку, почувствовать, как за спиной свистит ветер, в такие редкие мгновения Влад воображал себя птицей, которой любые преграды не почем. Что ж, он весьма похож на чайку, только та, преодолевая водную преграду, громко кричит, ему, вроде, к собственной персоне внимание привлекать не зачем. В Братеево можно погонять по набережной, а можно у перекрестка свернуть налево и очутиться у метро. Если поехать прямо, верная дорога в новое Марьино. Влад выбрал Братеево, тем меньше шансов, что он попадется на глаза кому-нибудь из прихожан. И вот он уже на другом берегу Москва-реки. Промчавшись по Борисовским прудам  из конца в конец, Владимир повернул обратно. «Ты бы лучше девушек катал», напутствовала его сестра. Владимир предлагал Насте ни единожды ее покатать. Не желает. А вот, кто давно мечтал оказаться за спиной у Влада, так это любимый племянник. Но ему не позволяла присоединиться к Владу Настя. «У тебя еще нет практического опыта вождения, когда немного обкатаешься, пожалуйста, будешь брать Жорика». Снова вперед, по связующей ниточке, с одного берега на другой. Кто-то присоединился рядом, Влад оглянулся. Немного поотстав, за ним двигался BMW. Ритм его движения спокойный, размеренный. И в том же направлении, пожалуй, было бы неплохо с ним же познакомиться. Обменявшись приветствием, мотоциклисты не выпускали друг друга из вида. Позже выяснилось, что любители быстрой езды проживают по соседству, - Я там, чуть подальше, в конце Батайского проезда.
Владимир по-приятельски протянул новому знакомому руку, - Владимир.
Ему тут же ответили, - Николай.
 - Опытный, наверное? – Владимир кивнул головой в сторону BMW нового приятеля.
Парень пожал плечами, - Пока еще, нет. У нас мотоцикл на двоих с братом, он чаще гоняет. Вы любите скорость?
- Люблю. Но еще больше люблю заводить новые знакомства.
Николай улыбнулся, - И я тоже. У вас мотоцикл выносливый, один двух цилиндровый мотор чего стоит, трубы, кажется, хромированные, - заручившись кивком головы, Коля продолжал, - это достойная, недорогая альтернатива нашему BMW.
- Согласен. Я так и подбирал, многофункциональный, но недорогой. Николай, а в ремонте ты силен?
Коля ответил не сразу,  - Как там, что устроено, представляю, но самому ремонтировать не приходилось. У вас проблемы, Владимир?
- Хотел со спецом посоветоваться, - объяснил вопрошаемый.
- Если, у вас возникнут проблемы, у меня есть хорошие знакомые, опытные байкеры, - выудив из кармана четверть тетрадного листа, Коля нацарапал на нем номер телефона, - Пожалуйста.
Поблагодарив, Владимир извинился, - Созвонимся – запомнишь мой номер.
Они прощались, как настоящие друзья, и, вероятно, никто их двоих не догадывался, как скоро им придется снова встретиться. Отогнав BMW в гараж, к Олегу Леонидовичу, Коля в дверях подъезда столкнулся с Олей. Она еле двигалась, уткнув взор себе под ноги, - Меня Андрей не пускает.
- А домой ты заходила?
- Нет, и не пойду, - сказано это было с безоговорочной решимостью. 
- Пойдем к нам. Ничего не бойся, моя мама нам поможет, - пообещал Николай.
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава ХХ.

     Чай с клубничным вареньем был очень вкусным, Оля выпила две чашки. Елена Николаевна все подкладывала ей на розетку варенье. – Не знала, что ты так любишь сладкое, Олечка.
Бесцветных губ девушки коснулась виноватая улыбка, в глазах ее зеленого цвета теплилась радость, - Я все люблю, Елена Николаевна. Можно я еще чаю выпью?
- Пожалуйста, - хозяйка заново наполнила чашку, и словно спохватившись, предложила, - Так может, ты пообедать хочешь?
- У нас индейка с овощами имеется, - подсказал Николай.
Недолго Оля размышляла, - Хочу, и тут же Оля опасливо добавила, - А твой брат не будет ругаться?
Елена Николаевна всплеснула руками, - Олечка, тебе нечего бояться чьего-то недовольства. Ты вправе поступать так, как тебе больше нравится.
Рядом кивал головой Николай. Он был целиком согласен с мамой, - Тебе здесь ничего не грозит.
Внезапно Оля вздрогнула. В дверях кухни появился Андрей. Игнорируя присутствие гостьи, он устремил пронзительный взгляд на Елену Николаевну, - Что случилось, Андрей?
Молча, взывая одними глазами, он пытался донести до матери предупреждение об опасности. Но мать как будто намеренно отказывалась понимать его. Зачем она заискивает перед этой девчонкой?
- Ну вот, так всегда, - Николаю оставалось лишь констатировать, - В случае чего, Андрей привык ретироваться.
Однако, именно после ухода Андрея обстановка разрядилась, будто некто разом вырвал наэлектризованный провод из сети. Даже не пытаясь скрыть собственную радость, Оля засмеялась. На фоне встревоженных лиц хозяев дома ее смех выглядел неуместным. Коля и Елена Николаевна опасливо переглядывались. Что с девочкой? Отдает ли она полностью отчет своим действиям?
Вдруг смех резко оборвался. То, что не решились сказать ей хозяева, Оля прочла по их испуганным лицам, - Только не считайте меня сумасшедшей. Это Андрей ведет себя так, будто страдает раздвоением личности. Если мы встречаемся на людях, он исподтишка улыбается. Без свидетелей он ведет себя более откровенно, не стесняясь в выражениях.
- Может, он … тебя не понял, Оля, - робко предположила Елена Николаевна.
- Прекрасно понял, и я его поняла. В парке, когда рядом никого не было, он меня однажды чуть не задушил.
- Он был в тебя влюблен …
- Мама, не надо об этом вспоминать! – просил Николай.
- Хорошо, Оля, как ты себя чувствуешь?  Дрожь прошла? – беспокоилась Елена Николаевна.
- Мама, - голос Николая осекся, когда он увидел молящий взгляд гостьи. Неужели Оля передумала? И, все-таки, Коля отважился попросить, - Мама, можно Оля некоторое время поживет у нас? Знаю, что у нее есть дом, но там она не чувствует себя в безопасности.
- Это … правда, Оля?
- Мама, зачем переспрашивать?! Я тебе ранее все объяснял! – голос Коли сорвался на крик, чего уж никак нельзя было ожидать от тихони Николая. 
- Коля, не кричи, пожалуйста. Твоя мама, как все, естественно, быстрее поверит близкому человеку, чем малознакомой девчонке. Наверное, на вашем месте и я также поступила.
Бедная девочка, сколько же тебе пришлось пережить! Сокрушенно качая головой, Елена Николаевна мучительно размышляла, чем же она может помочь несчастной девочке?
С завидным аппетитом Оля поглощала индейку, а Елена Николаевна все подкладывала и подкладывала. Заметив, что количество угощения на тарелке у гостьи не уменьшается, Коля одернул радушную хозяйку, - Мама, Оля будет трудно справиться с такой огромной порцией.
Наконец, когда обед близился к концу, Елена Николаевна полюбопытствовала, - Олечка, а дома тебя искать не будут?
И вдруг, неожиданно для всех прозвучало, - У меня нет дома! – вилка со звоном ударилась о тарелку. Оля обвела хозяев мрачным взглядом, - Ничего вы не понимаете. Зачем только напрасно обещали …
- Когда обещали? – испуганно задалась вопросом Елена Николаевна, - Олечка, тебя папа с мамой искать будут …
- У нее никого нет, кроме бабушки, которую забрали в больницу. Усыновители на ней неплохо заработали. Те деньги, что государство им выплачивает ежемесячно, проходят мимо Оли.
Приятеля дополнила сама Оля, - Отчим регулярно напивается, мачеха покупает себе все, что ей понравится. А меня каждый день кормят манной кашей и дешевыми полуфабрикатами. Вам бы понравилась такая жизнь?
- Но … твоим проживанием должен регулярно интересоваться инспектор из социальной защиты.
- Не видела ни разу и не слышала о таком. Может, он и работает где-то, но меня его труды обходят стороной, - отчиталась Оля и тут же добавила, - Если вы меня выгоните, я вернусь в детский дом.
В ответ недоверчивые взгляды собеседников. Может, это ложные угрозы обозленной девчонки? Елена Николаевна возобновила прения, - Оля, а ты думала, что мы скажем твоим опекунам, если они вдруг заявятся?
- А вы скажите им, что … меня нет, - предложила Оля, - Что вы меня не видели. Да, именно так, Елена Николаевна, что-что, а засаду на вашем этаже мачеха с отчимом не устроят.
Ни Коля, ни Елена Николаевна не спешили с ответом. Им предлагали солгать, кому бы ни предназначалась эта ложь, поступок их будет позором для всех, включая тех, кто случайно вовлечен в водоворот событий. Ответ решил держать Коля, - Оля, мы не можем лгать, даже тебе во благо. 
- Все понятно. Благодарю за обед.
Дорогу в прихожей Оле загородил Николай, - Стой! Оля, ты ведь с нами, также полностью не откровенна.
Уткнув руки в бока, Оля была готова прорваться сквозь оборону. Впереди – живая преграда, но Коля не посмеет ее удерживать. Звонок в дверь развеял все ее сомнения, - Не открывайте, - попросила Оля.
Вопреки ее надеждам к двери уже приближалась Елена Николаевна, - Нет, Оля, мы так не можем. Коля, уведи девочку.
 Но вопреки чужим расчетам Оля проявила упрямство и не тронулась с места. Через секунду на нее уставилась разъяренная Евгения Владимировна, - Вот, где у нее логово. Пока мать с отцом с ног сбились, бегают, ищут ее, она … развлекается. Ступай домой, дрянь!
Вмешалась Елена Николаевна, - Евгения Владимировна …
- А с вами я, вообще, разговаривать не желаю. Врете и не краснеете. Не знают, они, где Ольга. Все они знали с самого начала, голову нам морочили. Девчонку постепенно  себе приручаете. Не выйдет у вас ничего! Несовершеннолетняя она, а за укрывательство малолетних  уголовная ответственность положена.
- Замолчите! – вперед вышел Николай. Вы в чужом доме, так будьте любезны, соблюдайте его порядки, - оглянувшись на Олю, парень добавил, - Не бойся, Оля, выбор останется за тобой.
Теперь они смотрели друг другу в глаза, и, если за Николаем было численное преимущество, но незваная гостья ждала подкрепления. Когда она вновь обращалась к падчерице, это была мольба встревоженной женщины, - Оля, надо идти домой. Собаки никого не слушаются, кроме бабушки и тебя. Ты же не хочешь, чтобы они мучились.
По-прежнему загораживая собой Олю и маму от вторжения Дроздовской, Николай ожидал благоразумия от возмутительницы спокойствия. Противостояние длилось недолго. Было заметно, что незваная гостья уже в нерешительности. Ее бегающий взгляд с одного на другое уже не призывал к слепому повиновению, это был взгляд загнанного зверя, который от безысходности, был готов на уступки. А как быть, если ничтожество, по паспорту мнящее себя ее мужем, таковым является лишь на бумаге. И, все-таки, Евгения предприняла еще одну попытку, - Оля, бабушка будет сегодня звонить из больницы …
- Я сама ей перезвоню …
Устранив заслон, Оля вышла вперед. Теперь они стояли друг против друга. Оля грубо бросила мачехе. – Отвяжись! Никуда я не вернусь. Кормушка закрылась. Теперь деньги будут уплывать мимо твоего носа. Закрывай дверь, Коля, - добавила Ольга, глядя на приятеля.
Но на пути выполнения ее просьбы стояла живая преграда, - Дайте мне, пожалуйста, закрыть дверь, отойдите. Прошу вас! – обратился Николай к Евгении Владимировне.
- Мы уйдем вместе с дочерью, - безапелляционно твердо заявила Дроздовская. Прошло около минуты. Оля укрылась в спальне у Елены Николаевны, и все это на глазах у возмущенной мачехи, - Раз так, я звоню в полицию.
Наконец, Коле удалось захлопнуть дверь. Он простоял под дверью еще пару минут, прислушиваясь к тому, что творится на лестнице. А там, действительно, что-то происходило, это было заметно по тому интересу, который проявлял Николай. Спустя время Коля отсчитывался перед мамой. – Дроздовская некоторое время постояла у лифта. Она отвечала кому-то по мобильному телефону.
Елена Николаевна не поверила, - А, если она исполнит свою угрозу?
Коля усмехнулся, - Мама, поверят Оле, а не ей.
- Елена Николаевна, если вы меня усыновите, то пособие до моего совершеннолетия перейдет вам.
- Девочка, я не из-за пособия колеблюсь. В первую очередь, мы должны исходить из твоих интересов…
- Мама, Оля все объяснила! Тебе этого мало?
Елена Николаевна укоризненно покачала головой, - Как легкомысленно вы рассуждаете. Прежде, чем получить разрешение на усыновление, социальный инспектор заставит нас подписать множество бумажек, в том числе, согласие всех членов семьи на усыновление. Сомневаюсь, что Андрей будет согласен.
Коля тут же предложил, - Давайте спросим у него.
Елена Николаевна поправила, - Пусть Оля спрашивает.
- Нет, пусть Коля поинтересуется, - неожиданно заупрямилась Оля.
- Оля, вам, все-таки, придется контактировать, причем это должно происходить без всякого отвращения. Пойдем, - Елена Николаевна позвала Олю за собой. Приглашение не подействовало, - Ну, что же ты?
- Я боюсь.
- Пойми, нам придется выбирать между тобой и Андреем, а это непростой выбор, - увещевала неподдающуюся Елена Николаевна.
Коля пришел на выручку любимой девушке, - Мама, я выберу Олю.
- Представители органов соцзащиты не станут спрашивать о том, кому ты отдашь предпочтение. Коля, пригласи к нам Андрея.
Выходя из родительской спальни, Николай оглянулся, но вовсе не ради того, чтобы увидеть испуганный взгляд Оли. Правильно ли он поступает сейчас? На пороге их общей с Андреем комнаты Николай остановился. Каким бы брат ни был, но он, все-таки, близкий человек, а Оля … Решение брату помог принять Андрей, - Заходи, есть о чем поговорить.
Нелегко ему было сделать шаги, разделяющие одну правду от другой. Не расценит ли Оля его поступок в качестве предательства? Закрыв за ним дверь, Андрей поддержал его улыбкой. Николай не растерялся и постарался разрешить собственные сомнения, - Андрей, объясни мне, пожалуйста, отчего Оля тебя боится?
-У нее в поведении еще не такие странности встречаются. Ты понаблюдай за ней.
Коля продолжал любопытствовать, - Объясни мне, почему Оля говорит, что ты ее душил?   
Андрей что-то выжидал. Он бродил по комнате от одной стены к другой и обратно, на Колю он не обращал внимания. Но там, в родительской спальне, Колю ждали с комментариями. И вот, наконец, Андрей, после некоторых раздумий, решился на признание, - Она мне надоела своими домогательствами. Она чуть ли не на шею мне бросается. Что мне было делать?
Андрей, ты, верно, что-то напутал? – с сомнением в голосе спросил Николай, - Зачем Оля будет к тебе приставать?
- Ты у нее сам об этом спроси. Мне не просто  растолковывать тебе поведение неадекватного человека. Она на мачеху свою наговаривает иногда, отчима в домогательствах обвиняет. А мне она рассказывала, что любит подглядывать за спальней усыновителей, за их африканской страстью. Прежде, чем бросаться на ее защиту, Коля, припомни, а тебе на шею эта ненормальная не бросалась?
Коля сидел на диване, обхватив голову руками. Неужели, все, что ему рассказал Андрей … правда? Нелегко ему далось признание, - Оля как-то обмолвилась, что любит меня.
Андрей зло усмехнулся, - Верно, а чего же ей тебя не любить, ты же не кормишь ее манной кашей, и деньги не забираешь.
- Андрей, почему ты считаешь Олю ненормальной, только потому, что она непохожа на остальных?
- Интересуешься? Тебе известно, кто ее настоящие родители? Нет, и мне тоже. Ты, Коля, также хорошо осведомлен о наличии у некоторых особей рода человеческого наследственных заболеваний,  которые поражают психику и центральную нервную систему. Похоже, что у Ольги одно из них, когда случаются провалы в памяти, когда проще говоря, выдумывать то, чего не было на самом деле.
- Что же делать, Андрей? – Николай был близок к панике. С одной стороны он обещал помочь Оле, но не ценою жертв среди родственников.
- Коля, если бы я оказался на твоем месте, ни секунды не сомневался. Руководствуйся не душевным порывом, сперва подумай о совести. Коля, ты можешь вычеркнуть девчонку из своей жизни?
Николай отрицательно покачал головой.
- Понимаю, но прошу тебя, прежде, чем принимать ответственное решение, посоветуйся с мамой, с людьми, хорошо знающими чудачества Ольги. Обмануться в человеке, когда тебе кажется, что ты хорошо его знаешь, обидно и страшно. Я не раз беседовал с Евгенией Владимировной, ее по-своему жаль. Человек расплачивается за не вовремя проявленный материнский инстинкт. А еще мы с тобой, Коля, многого не знаем.   
Как только Оля увидела Николая, после разговора с братом, она изрекла, - С тобой все ясно.
Елена Николаевна переключила внимание сына на себя, - Коля, что тебе сказал Андрей?
Николай молча встал у окна. В настоящее время, будь его воля, он ради того, чтобы избежать неприятных расспросов, провалился бы сквозь землю, или                исчез, на время растворившись в иной реальности. Елена Николаевна повторила свой вопрос. Обращение ее получило продолжение. – Елена Николаевна, я могу вам кое-что разъяснить потому, что догадываюсь, что пришлось выслушать Коле, - глядя пристально в затылок приятеля, Оля продолжала, - Андрей сказал брату, что, возможно, я – ненормальная, ведь неясно, кто были мои родители. Я права, Коля?
Перейти в иную реальность не получилось, а с каким удовольствием он сейчас присоединился к мальчишкам, гоняющим мяч. Жаль, что его вечер сегодня не занят, лучше бы он отправился в свой обычный курьерский рейс.
- Коля, ты не забыл, что разговор еще не окончен? – Елена Николаевна подошла и встала рядом.
Как не хочется лгать, изворачиваться, ведь он ни в чем не виноват. На вопрошаемую взглянуло лицо человека, перенесшего тяжелые потери, - Каждый человек по-своему прав. Давайте не будем касаться спорных тем. Мама, вы никогда не задумывались, почему одним людям верят сразу же, а от других требуют доказательств?
- Не себя ли ты имеешь в виду?
Рядом с парой беседующих подошла и встала Оля, - Я – ненормальная. Разве вы не знали об этом, Елена Николаевна?
Что она рассчитывала услышать в ответ? Сочувствие, утешение, прозвучавшее из уст благородных людей? На ее слова не обратили внимание. Бросив на хозяев дома прощальный взгляд, Оля ушла, - До свидания.
- Что же ты не бежишь ее останавливать?
Как это все далеко от него. Хочется жить в мире, где все друг друга любят по-настоящему, где не ищут, чьей слабостью бы воспользоваться? Не подсчитывают чужие ошибки, - Мама, зачем ты меня об этом спрашиваешь? Хочешь унизить, вот только кого: меня или Олю?
- Сынок, мы перестали с тобой понимать друг друга. Как ты думаешь, почему? – задавалась вопросом Елена Николаевна.
- Мама, я не знаю, кому верить. Андрей рассказывает одно, Оля – другое, - Николай был в растерянности.
- Коля, ты что-то обещал ей?
- Я просто хотел ей помочь. Она сказала, что ей негде жить.
- И ты ей поверил?
- Коля пожал плечами, - Ну, да. А как бы ты поступила на моем месте? Стала проводить дополнительное расследование?
- Не знаю, - откровенно призналась Елена Николаевна.
Лицо Коли стало серьезным, все смешинки в глазах исчезли, осталось сомнение, - Мама, скажи, ты сразу поверила священнослужителям?
- Хочешь узнать, как я пришла к вере? Не могу сказать, что точно меня подвигло, но кому-то верить надо. Прихожане, в случае необходимости, стараются помочь друг другу, в отличие от простых встречных знакомых и незнакомых. Религиозное учение базируется на добре. Сынок, разве я стала хуже с того времени, как стала посещать богослужение?
- Мама, для меня ты всегда будешь самая лучшая. Но Оля …
В глазах любящей женщины обозначилась тревога, - Она что-то говорила тебе?
- О тебе нет. Оля вспомнила, как прошлым летом, она ради интереса, зашла в Храм на Люблинской улице, а какая-то женщина из толпы в Храме заругалась на нее, из-за того, что Оля гуляет по святым местам с непокрытой головой. Мама, почему на нее заругались?
- Могу тебе сказать, что истинно верующий человек не будет столь категоричен. Вера этой женщины показная. Оля не сделала ничего предосудительного. Согласно библейской легенде, Ева совершила первородный грех, вступив с Адамом в близкие отношения, и за то все представительницы прекрасного пола должны признать свое смирение и целомудренно покрывать голову во время посещения церкви.
- Мама, но Адам не менее виноват в грехе подруги, ведь он совратил ее. Почему именно женщина расплачивается за общий грех? На ней после лежит ответственность за выращивание детей.
- Все так, Коля, но общественная мораль привыкла считать именно так.
- Оля в тот раз обиделась на происшедшее в Храме, причем обиделась не на женщину, а на местные порядки, сказала, что в «религии полно лицемеров», якобы проповедуют одно, а поступают с выгодой для себя…
Елена остановила сына, - Я заметила, что Оля – обидчивая девочка. Предполагаю, что о тебе она будет отзываться не лучше.
- Мама, а мне Олю жаль. Ей изначально не повезло. У нас есть семья, лишь в последнее время она дала трещину, а Оля только наблюдала семейные отношения, вернее, их подобие. Даже, если она иногда что-то выдумывает, Оля делает это не со зла, а чтобы разнообразить свое существование.
- Оговаривает отчима тоже без злого умысла?
- Не знаю. В чем я точно уверен, таким, как она, обязательно необходимо помогать, хотя бы ради того, чтобы в будущем они верили людям.
Елена Николаевна согласно кивала головой.
- Мама, мне вернуть Олю?
- А как ты сам думаешь? Ты этого хочешь?
- Но я же ни один проживаю. Придется поинтересоваться у всех членов семьи, Андрей не пожелает терпеть Олю.
- Вот ты сам и ответил. Но, Коля, об уходе Оли следует сообщить …
- Ее усыновителям. Понял, лучше, если я сообщу им лично, - решил Николай.
Казалось бы, такой близкий путь – с пятнадцатого на шестой этаж, он проделал его в глубоком раздумье. А не на предательство ли он сейчас решился? Бедная Оленька, она ему в отчаяние доверилась, а он …
- Воспользовался девчоночьей доверчивостью, эх, ты! – причитала Евгения Владимировна. – Звонок-то отпусти, между прочим.
- Ой, извините, - Николай, словно очнулся, - Я машинально, я хотел вам сообщить …
В приоткрытую дверь чужой квартиры он увидел Олю.
- Чего хотел-то? Эй, парень, тебя, что, парализовало?
Выходит, Андрей ему чистую правду говорил, хотя у каждого своя правда, а Оля … пусть думает, что она права, - Извините, я кажется, ошибся.
Когда подъехал лифт, Николай не раздумывал. В жизни надо поступать, как нравится, не оглядываясь на общественную мораль. Кто сказал, что надо верить людям? Он не будет сомневаться лишь в том, что видел собственными глазами. Перед ним спортивная площадка и группа подростков, гоняющих мяч. Окинув мимолетным взглядом игроков, Коля сразу же определил их слабое место, - Ребята, я на воротах.
Игра увлекла его, заставив на время позабыть текущие проблемы. В тактике игры существовали пробелы, количество игроков в двух командах существенно разнилось, а на противоположных воротах вратарь, вовсе, отсутствовал. Но все эти недостатки игроки не принимали во внимание, дети просто отдались игре.  Николаю удалось отразить два гола, это было не так легко, учитывая темп игры. Коля ничего не видел, кроме летающего, словно выпущенный снаряд, мяча. Сейчас он летит вправо, а всего минуту назад метил влево, но реакция у Коли натренированная, оставалось лишь порадоваться, что в футболе всего лишь один мяч, иначе … он изобрел бы собственные правила игры.
- Леха, вставай у других ворот.
Призыв к одному из мальчишек остался невыполненным. Никто не желал отражать удары, игрокам больше нравилось стремглав носиться по площадке, наперегонки за мячом. Здесь не было побежденных, условия игры диктовали победители.
- Привет, Николай.
Обращение к нему прозвучало совсем рядом. Николай оглянулся,  и пропустил гол.
- Ну что ж, ты, лопух! Смотреть надо.
- Ребята, все, извините. Я больше не играю, - Коля также быстро вышел из игры, переключившись на знакомого, - Привет, Владимир. Честно говоря, не ожидал, что мы так быстро встретимся.
Дождавшись, пока Коля слегка оправится, покинув игровое поле, Владимир, а  в роли знакомого выступал именно он, пояснил цель своего визита, - Хотел разузнать о самочувствии случайной знакомой, с которой встретился в парке 850-летия Москвы. Она была без сознания, чуть позже, придя в себя, отказалась от вызова врача. Коля, она живет в этом доме, - Влад указал на дом, из которого недавно вышел Николай.
Услышанное им, показалось знакомым, вот только стоит ли подавать вид, тем самым, он обнародует мамино приключение? – Досадное происшествие, даже не знаю, что вам сказать. Очень мало примет для опознания вы сообщили, да и захочет ли сия дама быть опознанной?
Влад сокрушенно покачал головой, - Не могу спокойно заниматься своими делами. Она все время у меня перед глазами, такая слабая, хрупкая, простая русская женщина по имени Елена.
И тут у Николая отпали всякие сомнения, новый знакомый рассказывает о его матери, - Понимаю вас. У нас в доме много таких простых, русских женщин, но вот хотели бы они лишней популярности, сомневаюсь, - после короткой паузы добавил Николай.
Прогуливаясь по двору, Владимир размышлял. А ведь новый приятель прав. Ко всем перечисленным достоинствам прекрасной незнакомки добавилась еще и скромность – весьма редкая отличительная особенность в наше циничное время. – Вероятно, вы правы. Но поверьте, я руководствуюсь благими целями. Хотелось быть уверенным, что с ней все в порядке. Меня покорило благородство Елены. Будучи немощной, она испытывала тревогу за пропавшую девочку, подругу ее сына.  Немногие способны на подобное самопожертвование.
- Владимир, вам женщина что-то конкретное о себе сообщала? – в голосе Николая проскальзывало опасение.
- Только то, о чем я уже сказал. Как думаете, есть у меня шансы, разыскать пропавшую? – спрашивал Владимир, и сам не верил в успех розыска.
Ради того, чтобы поддержать нового знакомого, Коля посоветовал, - Думаю, что есть определенно, только … надо еще раз прогуляться в парк 850-летия Москвы.
На прощание они обменялись улыбками. В это самое время с высоты пятнадцатого этажа за происходящим наблюдала простая русская женщина, которая уже не знала, радоваться ей либо огорчаться столь неожиданному повороту в их с иереем Владимиром знакомстве. Но пожалеть о своем участие в ночном происшествии Елене пришлось, хотя помогать людям она, все равно, будет. 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXI.

     После расставания Владимир не спешил покинуть двор.  Внимательно оглядываясь по сторонам, он старался зафиксировать в  памяти малейшие подробности. У какого из подъездов собираются старушки на лавочках, где больше любят играть дети, чем помогают бездомным животным их покровители, действуют ли тут общественные дружины, обеспечивающие порядок? Соседский двор жил своей жизнью, не взирая на предпринятые им розыски. Кстати, они пока не подошли к концу, и никто ему не помешает подойти и расспросить о Елене вот эту женщину с ребенком, - Скажите, вы что-нибудь знаете о женщине по имени Елена? На днях она разыскивала пропавшую девочку.
Молодая женщина, державшая мальчика-дошкольника за руку, еще крепче сжала руку ребенка, - Стой спокойно, Павлик, - переведя внимание на вопрошаемого, она добавила, - А вы сами, как думаете?
Владимир в ответ постарался улыбнуться, но, глядя на каменное лицо новой знакомой, попытка обернулась гримасой, - Я … ее знакомый. Хотелось узнать, как здоровье Елены?
- И все?
Владимир пожал плечами, - Если вы не в курсе …
- Я не знаю никакой Елены, - Если вы сейчас же не уйдете из этого двора, я обращусь к участковому.
Он уходил посрамленный, а вслед ему неслось: «У нас во дворе гуляют дети, и проходимцы нам не нужны».  Скорее, а вот и он – парк 850-летия Москвы. Может, именно там ему встретится Елена? Тихий, безветренный вечер выходного дня привлек в парк множество гуляющих. По его дорожкам бродили парочки, делясь друг с другом надеждами на будущее, обмениваясь впечатлениями о прошедшем дне. Конкуренцию счастливым влюбленным составляли беззаботные дети всех возрастов, их сопровождающие родственники, которые с удовольствием присоединились бы к детским забавам. Но взрослым уже никогда не вернуться в детство. Владимир с невероятным воодушевлением вспоминал свои детские годы. Они с Настей очень любили играть в познавательные игры-викторины. Этими же играми Владимир постарался заинтересовать племянника Жорика, но выяснилось, что современные дети слишком практичные и расчетливые для викторин. В школе ученикам внушают: «все необходимое вы можете найти в книгах, которые в настоящем с успехом заменяет интернет. Вы вправе выбирать между бумажными и электронными носителями». Племянник Жорик недолго думал, воспользовался интернетом, и вовремя приготовления домашних заданий учебниками фактически не пользовался. По рассказам Жорика среди его одноклассников было не принято помогать отстающим, гордиться успехами друзей, вообще, обучение в современной школе было лишено соревновательного духа, ученики лишь создают видимость сообщества. В действительности на уроках присутствуют отдельные личности, и, если вдруг кто-то из них … Иванов. Петров, Сидоров не явится на урок, одноклассники просто вычеркнут его из своей действительности. Гораздо хуже, если пропадет их телефон. Эгоизм среди детей культивируется с младого возраста. Зачем внушать ребенку, что: «Ты самая красивая» или «Ты самый крутой»? Кому нужны эти приземленные восхваления? Разве они способны воспитать в человеке доброжелательность, сочувствие к ближнему – качества, без которых не прожить в современном мире. Однако, он отвлекся, воспоминания довели его почти до моста через Москва-реку. Услыхав за спиной собачий лай, Владимир обернулся. Оказывается, не только безнадзорные, но и домашние питомцы способны вызвать тревогу у случайных прохожих. Чего хочет от него здоровый пес, так рьяно облаивающий его? Пес в ошейнике, а хозяина поблизости не видно. Как быть?
- Эй, парень, ты ей палку кинь.
- Руками ни в коем случае не маши, - пришел совет с другой стороны.
Влад стал цитировать слова из священного писания: «… И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо ему дыхание жизни, и стал человек душою живою. И насадил Господь Бог рай в Эдеме, на востоке и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид, и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла». Подумай о душе, друг мой, - призывал пользующийся повышенным вниманием. Спасения от хозяина пса-агрессора Владимир не получил, но цитата из священного писания успокоила его. Судя по всему, псу надоело брехать и он удалился, обнаружив для себя новый интерес. Владимир более не стал испытывать судьбу и вернулся домой на автобусе. 
- Здорово, приятель. Чего ты все время бегаешь?
Пока он отсутствовал, дома остался худший вариант – шурин, деверь или, что он там, черт возьми! Влад едва не выругался вслух. Может испробовать на этом олухе божественное действие молитвы из священного писания.
- Чего ты там беззвучно бормочешь? Давай за стол!
- Валера, а где Настя? – за настороженностью Владимира скрывалось беспокойство.
- Черт ее знает! Кажется, ей позвонила какая-то подруга и пригласила в Парк, на шашлыки.
Владимир едва не признал, что сам только, что оттуда. Однако, муж сестры требовал ответа на свое приглашение, и Влад его принял. На тарелке перед ним лежал пережаренный кусок свинины, обжаренные во фритюре кабачки и отварной картофель, в стаканах плескалось пиво.
- Ты не бойся. Володька, все это Настя готовила, все, можно сказать, стерильно.
На оправдание родственника Влад заметил, - Так, может, она это для себя готовила?
- Еще приготовит, чего ты волнуешься?
Глядя на безалаберное выражение лица Валеры, его неухоженный вид опустившегося человека, Влад едва не поморщился. Как все это было невыносимо мерзко – грязь под ногтями, заросшая щетиной и обсыпанная сигаретным пеплом глупейшая физиономия. А глаза, какие пустые, лишенные смысла жизни глаза, так будто он проскользнул мимо Валерия стороной. Радостный огонек мелькает в этих пустых глазах, когда в зоне их досягаемости оказывается выпивка. Глубоко вздохнув, Владимир обронил, - Как бы ты после раздельного отдыха волноваться не начал. Там, в Парке у них свои повара найдутся.
Вслед за произнесенными словами на стол опустился тяжелый кулак. Валерка, между делом, отмахнулся, - Только не с украшением под глазом.
Настька с ним на алкоголичку похожа.
Владимир тут же вскочил, - Так ты посмел на нее руку поднять?!
Раздался повторный скрежет ножек второго стула, - А зачем она меня «алкоголиком» обзывала?
- Разве ты им не являешься?
Валера опешил от подобной наглости. – Можно подумать, ты никогда не пьешь. Разве, попы из общества трезвенников?
Спорить с этим неандертальцем бесполезно. Изобразив на лице сдержанность, хотя внутри его все бушевало от возмущения, Владимир расспрашивал, - Валера, где приблизительно место их с подругами встречи? Может, Настя тебе говорила?
- Где, где? – вопрошал он у самого себя. – Откуда я знаю? Есть хочу.
- На твоем месте …
- Да, брось ты! «На моем месте» … ты не скоро окажешься на моем месте. Радуйся, пока холостой …
Владимир его не дослушал. Как ни разыгрался у него аппетит, Влад решил отправиться на поиски сестры. Только на улице он ощутил, что погода изменилась. Заходящее солнце скрылось за чередой облаков, которые, по-видимому, пригнал ветер. Слегка похолодало, не зря он прихватил с собой зонтик и куртку для Насти. Теперь, главная трудность ее разыскать. Очутившись за оградой парка, Влад начал активно расспрашивать встречных прохожих. Конечно же, «за отдыхающими никто не следил». Вряд ли, Настя станет скрываться где-нибудь в чаще. Обиженная своим нерадивым супругом, она, скорее всего, находится поблизости. Ближайшая к нему компания, за беседкой, похоже, неплохо веселится. Есть у них специальный шеф-повар, соглядатай за шашлыками. В воздухе веял аромат мясных деликатесов, Владимир лишь облизнулся.
- Эй, парень! Попробовать хочешь? Деньгу заплати, мы тебе выделим.
Владимир поспешил ретироваться. Перед его взором расстилалась огромная лужайка, в разных концах которой располагались свои компании. Обходить каждую из них, тем самым, вызывая недовольство отдыхающих, не хотелось, вряд ли, они примут его сторону. И тогда Владимир решился на крайность, что есть мочи, окликнула сестру по имени, предварительно рупором сложив ладони. Ему удалось привлечь к себе немало внимания. Находились и такие, кто просто махал на него руками, одергивали ответными криками. Равнодушных его призыв не оставил. Однако, ему требовалось ни сочувствие, и даже, не содействие, а сестренка собственной персоной.
- Ты – Влад? – вопрос прозвучал у него за спиной.
Он обернулся. Женщина, что им интересовалась, всем своим видом демонстрировала, что не ошиблась.
Влад ответил, -  Да, но я не имею чести знать …
- Мне Настя о тебе рассказывала. Плохо ей сейчас …
- Где она? – Влад почти схватил собеседницу за горло.
Женщина молча позвала за собой. Шли они недолго, свернув с основной тропинки, остановились рядом с домиком охранника. Внешний вид Насти привел Владимира в ужас. Простое предупреждение о синяке под глазом, не только соответствовало увиденному, ни одна мольба не передавала душевных мук, которые пришлось пережить его сестре.
- Пришел. Наконец, Влад, ты же мужчина, в армии служил. Выгони мерзавца!
- А ты не пожалеешь, не попросишь его потом вернуть обратно? – задавался вопросом любящий брат.
Настя смотрела на него с тем же вожделением, с которым прихожане взирают на икону, - Влад, мне не известно, будет ли оно – потом? Доживу ли я до него? Ранее я терпела ради Жорика, теперь вижу, он и сыну без надобности такой. Жорик – мой будущий защитник, но Влад, мне страшно, что когда-нибудь сын и его никудышный папаша во время разбирательств уничтожат друг друга.
Вот, перед ним, объект уничтожения, среди грязной посуды, разлитого пива, остатков пищи, развалился, облокотившись о стол никчемный Валера.
- Настя, он, пожалуй, сейчас уйти не сможет, Валера на ногах не стоит, - оправдывал родственника Владимир.
- Мне он не нужен. Вложи ему  в карман паспорт и выстави за дверь.
Тащить шурина к двери было нелегко. Влад задевал о стоявшие на его пути мебельные принадлежности бесцельно болтающегося конечностями пьяного родственника.
- Куда я иду? – задавался вопросом Валера. 
Очутившись в своей «келье», как называл ее Владимир, он строго-настрого наказал гостю, - Веди себя тихо, чтобы тебя никто не обнаружил.
За книжным шкафом имелся крошечный закуток, где и нашлось место для незваного гостя. Не без труда Владимиру удалось его втиснуть в ограниченное пространство. Непонятно, кто – кого держал, но в его аскетичной келье, наконец, воцарился долгожданный порядок.
На кухне Настя вовсю хозяйничала. Стол и пол уже были очищены от остатков пищи, подошла очередь мытья посуды.
- Настя, может, я помогу тебе?
- Ты мне очень поможешь, если грудью встанешь на пути у никчемного мерзавца.
- Ты с ним больше жить не собираешься?
- Нет. Знаешь, почему? Те деньги, что откладывала на общий семейный отпуск, этот гад истратил. Жорик, как узнает, что мы не поедем на море, не представляю, что с ним будет!- из рук Насти едва не выскользнула тарелка.
- Не волнуйся, Настя. Вы с Жориком поедете на море. У меня немного отложено, вам хватит.
- Ты серьезно поможешь с деньгами? – с недоверием полюбопытствовала Настя.
- Да, но пока некому об этом не распространяйтесь, даже родителям.
На довольном лице Насти запечатлелось удивление, - Ты им не доверяешь?
Владимир улыбнулся, - Я себе не доверяю, Настенька, и очень хочу, чтобы ты меньше страдала, жила так, как тебе нравится.
- Ты, правда, этого хочешь?
- Разве я тебя так часто обманываю? – ответил на вопрос вопросом Владимир.
- Вот, именно, я тебя хорошо знаю, и догадываюсь, что ты весьма жалостливый, и даже такой гад, как Валера может вызвать у тебя сочувствие.
- Ты права, мне его жаль…
Усевшись напротив за стол, Настя заметила, - Это называется: «и нашим, и вашим», нечестно, потому, что плохим людям помогать не следует.
Влад кивнул головой, - И такая точка зрения есть, но Настенька, даже психологи не сразу могут определить: кто плохой, кто хороший? Есть риск перепутать человека, незаслуженно отнести его к категории «плохих».
- Ничего, тогда заранее многие люди  будут стараться быть лучше.
Владимир полюбопытствовал о судьбе любимого племянника, - Жорика родители привезут, или, все-таки, будешь ждать, пока Валера протрезвеет, и доставит сына в Москву?
- Я более ему не доверяю и не стану рисковать.
И тут Владимир сделал сестре соответствующее предложение, - Настя, у тебя есть шанс изменить судьбу. Для этого всего лишь, надо присмотреться к людям, которые живут неподалеку. Я имею в виду прихожан, они очень верные, надежные, терпеливые. Уверяю тебя, Настя, ты не будешь разочарована.
- Ага, ты предлагаешь мне начать бить земные поклоны перед иконами? Кем я тогда стану – попадьей или монахиней какой-нибудь?
- Нет, к вере приходят постепенно, по желанию. Но, что точно я могу тебе обещать – твоим спутником жизни не окажется алкоголик.
Неужели, ему удалось убедить сестру, ведь она более не отнекивается от его предложения. Дело за малым - поверить. 
- Не знаю, что мне следует пережить, чтобы поверить, - серые глаза Насти пронзительно взирали на него, - Ты же, Володька, не сразу поверил, говорил, что на твоих глазах погиб товарищ. Может, когда-нибудь и я стану твоей прихожанкой. Одно знаю точно – никогда более не стану терпеть Валеркины выходки. Володь, помоги мне от него навеки избавиться, - взмолилась сестра.
За окном стал накрапывать мелкий дождик, постепенно пустел двор. Собственную водостойкость не стали испытывать привыкшие ко всякому пожилые кумушки. Повсюду – с детской площадки, с огорода, с игровой площадки любители азартных игр – отовсюду бежали в поисках теплого местечка. Оно же самое потребуется его бедному родственнику. – Настя, я попробую помочь тебе, но это будет непросто, - Владимир прокомментировал, - Никчемный муженек вписан у тебя во все документы, Валерка имеет право даже на наши квадратные метры.
Словно китайский болванчик, Настя кивала головой, - Что же мне делать, Володя, что делать?
Вздохами делу не поможешь, - Дело … дело плохо.  Вряд ли, никчемный муж пожелает добровольно отсюда уйти.
- А, если заявить на него в полицию?
- Повод нужен соответствующий, Настя. Есть таковой у тебя?
- А неуемное желание выпить – разве неподходящий повод?
- Все это дело надолго затянется, кроме того, потребуются свидетели, в чьих показаниях полиция не станет сомневаться.
На круглой физиономии Насти мелькнуло озарение, - Володенька, я придумала, - казалось,  еще чуть-чуть, и Настя будет скакать от радости, - Мы с тобой сосватаем Валерку.
- Как это?
- Чего ты испугался? Дело привычное, найдем ему невесту с жилплощадью, и  … впишем Валеру в новые документы.
- Настя, потом тебя будут обвинять в мошенничестве. Лучше вычеркнуть Валеру из нашей жизни.
- Как будто он заочно согласен на то. Нет, Настя, только навсегда и бесповоротно мы расстанемся с этим никчемным созданием.
- У меня имеется более подходящий выход из создавшегося положения, - приложив тонкий мизинец к губам, Настя промолвила, - Валерку мы определим в монахи. Он будет в церкви доверенным лицом.
- Я требую продолжения банкета! – на кухню заявилось никчемное создание. Приложившись к стене для устойчивости, он ни на кого не смотрел.
- Зачем ты урода оставил?! – заголосила в голос Настя. Глядя в глаза брату, она тут же добавила, - Если ты сейчас же не выставишь его за дверь, я вызываю полицию.
- Кстати, Настя, без документов его никуда не примут, потому, сначала следует позаботиться о получении с него всех необходимых бумаг. В церковь его не примут, это – не богадельня для исцеления от алкоголизма.
- Это кто из вас болен алкоголизмом? Неужели, ты, Володька? Что, попы так не сдержаны на выпивку? – задавалось вопросом заинтересованное лицо.
Поморщившись от отвращения, Настя попробовала отстраниться. Не вышло. Горячительные пары весьма стойкие, требуют проветривания, - Влад, я бы вот так, распахнула окно и выпихнула это ничтожество в проем …
Голос Насти осекся под гнетом враждебного взгляда. В ответ раздалось, - Какой бы он ни был, Валера – человек.
- Он – человек?! Не заметила. Пусть убирается. Если тебе его жаль, тащи в церковь, - Настя была категорична.
Со стороны взирая на братские усилия, Настя не вмешивалась, хотя цель Влада явно разнилась с ее собственной. И снова ничтожество с чужого одобрения нашло приют на их жилплощади, - Владимир, объясни своему подопечному, чтобы он по квартире нашей не болтался. Да, братец, вот еще что, как будешь уходить, уводи за собой урода.
- Но, Настя, к человеку надо иметь снисхождение …
Настя перебила, - Особенно, после того, как он расписался мне на лице. Может, ему еще денежное вознаграждение выдать?!
Тяжелое ржание заглушило ответ Влада. Неужели он настолько смешон, что достоин лишь презрения?! – Прости, Настя, но выгнать твоего бывшего мужа я тоже не могу, даже со своими дурными привычками он не перестает быть человеком.
- Все понятно. Я слишком много от тебя хотела, - всем своим несдержанным видом Настя показывала, что она уходит.
- Настя, прошу тебя, останься! – умолял Владимир.
Сборы прошли быстро. Теперь на молодой женщине было одето все то, что защитит ее от непогоды. Напоследок она бросила, - Я останусь только в том случае, если негодяй уйдет, и это – мое последнее слово.
И опять выбор был не в пользу Насти. Оставшись с алкоголиком, Влад попытался ограничить его свободу передвижения, - Володька, ты чего хватаешь меня за разные места? Я и сам идти могу, - попытался убедить зятя Валера, но от посторонней помощи не отказывался.
Покой на этот раз Валера нашел на диване в комнате Владимира. Как только Валера принял горизонтальное положение, не прошло и полминуты, как он снова вскочил, - Ты думаешь. Я пьяный? Чушь. Я гвоздь могу забить, нитку в иголку вставить … Думаешь, не смогу?
- Я тебе верю, Валера, но, чтобы тебе поверили остальные, ляг, поспи.
Дельный совет по-дружески настроенного человека, пришелся очень кстати. Снизошедшая дрема вернула Валере потраченные силы, задвинула на задний план весь негатив. Войдя в комнату за чем-то, Владимир уже не помнил, нашел ли он Валеру совершенно успокоенным, абсолютно трезвым.
- Долго меня караулил?
- Около часа, - Влад заведомо лгал, ради того, чтобы вселить в родственника надежду, пусть даже таким, не вполне честным путем. Ладони его были молитвенно сложены, Бог простит ему ложь, ведь она во благо человека. И Настя когда-нибудь поймет, что Валерка – тоже человек! Спасать, в первую очередь, следует Настю, человека, который отказался в остальных видеть себе подобных. Валера увлечен «зеленым змием», но еще опаснее увлечение Насти – видеть в человека лишь то, что тебе выгодно.
- Что меня ждет, Володька?
Вопрос требовал ответа, а его собеседник – достойного отношения, - У тебя нет выбора: либо ты бросаешь выпивку, либо вы с Настей навсегда расстаетесь.
Услышанное медленно доходило до сознания Валеры. Ему хотелось праздника, а любое праздничное мероприятие всегда сопровождается выпивкой, - Володя, давай выпьем, а?
Как следует встряхнув за плечи Валерку, Володя, в который раз, попытался ему внушить, - Пойми, если можешь! Ты не должен больше пить, Валера! Есть ли у тебя сила воли? Ты должен запретить себе. Кого ты больше любишь: жену или бутылку?
Его голова болталась из стороны в сторону. Наконец, его рассеянный взгляд был оценен, как более или менее осмысленный, - Володька, выбираю тебя. Ты – мой самый лучший друг.
- Благодарю. Польщен доверием, но, Валера, ты не должен забывать, что, как любящая супруга, так и малолетний сын требуют отцовского внимания. Скажи, Валера, тебе нравятся красивые женщины?
На посвежевшей физиономии бедного родственника запечатлелось выражение живейшего интереса, - Если честно признаться, за тридцать пять лет подобной не встречал.
Настал черед удивляться Владу, - А как же Настя?
- Причем тут «Настя»? Она – твоя сестра, а ты о женщинах спрашиваешь.
Опрокинув в себя рюмку спиртного, Володя постарался сосредоточиться, - Разве моя сестра не может быть, кроме того, женщиной? – за первой рюмкой последовала вторая. Наверное, скоро он мало, чем будет отличаться от Валеры. Изменения с его внешним видом не прошли незамеченным для «никчемного создания», - А меня угости, - попросил он.
- Нет, Валера, я желаю, чтобы ты бросил вредную привычку.
- Не смогу.
- А ты попробуй, - настаивал Владимир.
- Уже пробовал ни один раз. Смог продержаться лишь пару часов. Особенно я за себя не ручаюсь, пока в зоне видимости горячительные напитки.
- Тогда я его вылью.
Валера поймал руку родственника, занесенную над раковиной, - У меня другое предложение. Давай бутылку разопьем.
Окинув оценочным взглядом предложенное, Володя подытожил, - Не пойдет. Здесь для того, чтобы напиться недостаточно …
- По-твоему, лучше вылить в раковину?
- Лучше оставить до Насти, - перехватив еще раз руку Валеры, Влад пояснил, - С вещественным доказательством она быстрее тебе поверит.
Валера предложил собственный вариант, - А мы ее угостим.
Смеяться пришлось Владу, - Свою радость Настя умело скроет, так, что мы даже не догадаемся. Только, Валера, давай договоримся, - Это, - Влад потряс половиной бутылки, - Мы оставим в качестве вещественного доказательства. А сейчас …
- Будем пить чай.
Выбранный вариант устроил всех. Бутылка со спиртным исчезла в недрах холодильника, а на столе появилось все то, чем пытались компенсировать ее отсутствие. Володя набросился на варенье, Валера лишь любовался родственником, не желая участвовать в соревновании.
- Володька, я понял. Поедая сладкое, ты хочешь заесть неудачи.
- Нет, просто люблю сладкое. Кроме того, от сладкого меньший вред, чем от выпивки, - после короткой паузы Володя полюбопытствовал, - Скажи, приятель, кого ты больше любишь: супругу или сына?
Простой вопрос вогнал вопрошаемого в ступор. Валерка вымолвил после большого глотка, - Спрашиваешь, тоже. Жорку, конечно. Мальчишка никогда со мной не спорит, не обзывается, и, вообще, глядя на него, припоминаю себя в детстве.
- А супруга о тебе заботится, - пытался реабилитировать сестру Влад.
- Когда не спорит и не обзывается.
- Учти, дорогой, если ты отказываешься от семейных обязательств, то знай, развод тебя не спасет. Алименты на сына, все равно, придется выплачивать.   
Валера не спорил,  а согласно кивал головой. Что на деле означает это, его согласие, нетрудно было догадаться. Лоботряс он, права Настя, бездельник.
- А, вообще … стерва она … Настька, понимаешь, - тощий кулак замаячил в зоне досягаемости Владимира, - Как можно живого человека выгнать?!
- А что ты сделал для того, чтобы они в тебе супруга и отца признали? Ты же, Валерка, живешь, как сорняк, не работаешь, и работу не ищешь. Чего ты на меня уставился? Ты даже не пытался оправдаться.
В воздухе повисла пауза. Двое мужиков, с разными принципами и целями, обреченные на совместное проживание, были не готовы к переменам. Больше всего хотелось мирно разрешить все проблемы, чтобы все участники остались довольными. На Владимира взирало лицо классического жалобщика, - Нельзя мне работать, болен я, на инвалидности.
- Не верю.
- Никто и не ждет, что ты будешь верить.
- Ты до чего сестру мою довел? От тебя все шарахаются, - подытожил Володя.
- Почему она меня не любит? – задавался вопросом Валера.
- Что ты, дитя малое, чтобы тебя любили безвозвратно?
- Женщина своего избранника завсегда сильнее любить должна.
- Кем сие правило заведено?
- Мною, - выставив грудь вперед, Валерка заявил, - Твои священнослужители проповедуют: «Возлюби ближнего, как самого себя».
- Вот ты, Валерка, сначала ближнего полюби, а потом о себе вспомнишь.
- Так я самое ценное в этом мире и есть. Меня солнечным человеком твой поп назвал, потому меня все должны любить.
-  А кто Настю будет любить? Почему она должна тебя содержать?
- Я более ценный, - неопределенно протянул Валера.
- Надо уметь демонстрировать собственную значимость. Настя тебе – не раба, ты хоть это понимаешь? А, если Настя начнет бить тебя?
- Не посмеет.
Володя вплотную приблизился к родственнику, - Так вот, я тебе торжественно обещаю. Если ты еще раз ударишь сестру, лично выгоню тебя вон.
Вряд ли, он сейчас что-либо понял, но пусть это останется на его совести. А Настя, его любимая сестренка более никогда не будет плакать. Она явилась в этот мир, чтобы прожить счастливую жизнь, и она ее обязательно проживет! 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXII.

     Они смотрели друг на друга, им казалось, что все уже сказано, и, вообще, слова не нужны, когда говорят глазами. – Катенька, я догадываюсь, о чем ты сейчас заведешь разговор.
Нежная улыбка супруги заслоняла собой все его неприятности, или, может быть, он просто научился не замечать их, - А я буду сидеть и ждать, пока ты сам заикнешься об этом.
- Но я, Катенька, не умею так красиво молчать, как ты, это – целое искусство.
- Сейчас ты будешь смеяться, но я научилась ему от тебя.
Алексей Анатольевич улыбнулся, отчего лицо его стало еще более широким, - По-моему, я на службе только молчу, создаю умный вид. Вот, Катенька, теперь ты смеешься.
- Беру пример с тебя, весь положительный опыт я перенимаю у тебя.
Глубоко вздохнув, мужчина дородного телосложения лишь развел руками, - Теперь и перенимать-то у меня нечего, по всем мещанским нормам пора мне на покой.
Екатерина Павловна всплеснула руками, - Когда у вас положено выходить на покой?
И снова их взгляды пересеклись, - У нас не положено, человек живет, пока он работает. Служба в Храме для меня не простая работа, а призвание, которому я отдаю все свои силы и способности.
- А пенсии, разве у вас не бывает? Неужели священнослужители работают до самого смертного одра?
- Катенька, глядя на твое удивленное лицо, для тебя это кажется чем-то особенным. Для того, чтобы понять и верно оценить мои действия, следует представить человека, занятого любимым делом.
- Не могу поверить, что с самого детства ты мечтал о работе священника.
- У тебя все написано на лице, Катенька. Конечно же, в мальчишеских мечтах я не представлял себя в рясе, раздающим благословение. Если честно, в детстве я видел себя за штурвалом боевого самолета, собирался поступать в авиационный институт, на инженера-испытателя. Все решил случай. При прохождении медкомиссии, в военкомате меня признали негодным к летной службе, сердце подвело. Ну, а поскольку, призыв 70-го года – недобор, два года прослужил в Министерстве обороны, на секретарской должности. Я ведь школу закончил с серебряной медалью, старался, и … далее министерского стула взлететь не удалось. Поступил в архитектурный, легко поступил, после окончания воинской службы шел вне конкурса. А выбрал специальность я так: ткнул пальцем в справочнике для поступающих в ВУЗы. Учился шесть лет на заочном, днем подрабатывал в конструкторском бюро. Потом, спустя годы во мне заговорил голос крови. Иду на работу, а мне будто кто-то нашептывает, направляет, и тут уже никакой справочник не выручит. Был у меня задолго до того прощальный разговор с отцом. Он мне советовал поступать в Духовную Академию: «Несколько поколений твоих предков по мужской линии посвятили жизнь свою служению Богу и людям. Выбор за тобой, Алексей». Отец погиб в аварии через два месяца после нашего разговора. Конечно, после этого, я не раздумывая, поступил и окончил Духовную Академию.
- А с тобой мы встретились в далеком 83-м году. А ведь ты от меня, Лешенька, скрыл, что еще и архитектор, - словно с сожалением проронила Екатерина Павловна.
Его широкая ладонь слегка дрожала, когда он тянулся к едва посеребренной головушке своей супруги, - Разве это что-нибудь решает, Катенька? Ты меня полюбила не за мои профессиональные успехи.
Прижавшись щекой к ладони, обретшей опору, Екатерина Павловна промолвила, - Любят, Леша, не за что-то, скорее, вопреки. Знай, милый, мне никто не нужен, кроме тебя. И, если вернуться обратно, то следующее свое тридцатилетие я проживу именно с тобой. Детьми нашими я довольна.
- Я тоже. Жизнь стоит принимать такой, какой она есть, не замахиваясь на большее.
- Но соединив наши судьбы, я, Леша, замахнулась на большее, - не слишком уверенно проронила Екатерина Павловна.
- Ты себе цену не знаешь, Катя.
Скромность не позволила Екатерине Павловне принять, как должное похвалу. Повисла пауза, конец которой был положен требовательному звонку в дверь, - Кто бы это, на ночь глядя? – испуганно спросила Катя.
- Кто бы ни был, надо открыть человеку, - повелел Алексей Анатольевич.
На пороге стояла их старшая дочь, Анна, - Ну вот, не стала больше ждать, пока вы соизволите снизойти к нашей просьбе. Я всю жизнь прожила в Москве, и желаю, чтобы дети мои также, жили в столице. А для этого, папа, Гриша должен остаться служить в столичном приходе.
- Я не возражаю. Проходи, пожалуйста.
Не спуская с отца пристального взгляда, молодая женщина сделала скоропалительный вывод, - Не знаю, папа, что встреча со мной для тебя – тяжелое испытание. Понимаю, что тебя больше устроило бы, если я была мужского рода, в качестве продолжателя династии. Предвижу твой вопрос, мамочка. Петя и Саша у Гришиных родителей. Свекровь, Татьяна Владимировна была ужасно рада, да и мальчишки, как ее увидели, вцепились и больше не отпускали. Теперь они с ней и дедушкой в Калужской области.
- На даче? – полюбопытствовала Екатерина Павловна. 
- Нет, родители Гриши сами из Калужской области. Они там поселились после того, как уехали из Москвы.
- И далее счастливо проживут. Мы не станем им мешать, но заботу об общих внуках разделим поровну.
- Я понимаю, мамочка. Но Гриша мечтал служить в Московском приходе. Папа, помоги ему. Тебе достаточно вымолвить несколько слов, где следует, и Грише пойдут навстречу, а заодно и мне. А тебе, папа известно, насколько для меня важно остаться в Москве. Я, все-таки, психолог, и подходящий контингент для меня найдется среди столичных клиентов, а в Калужской области, папа, я буду сидеть без работы и утрачу квалификацию.
- А когда ты выбирала профессию «психолога», ты об этом думала? – парировал Алексей Анатольевич.
- А тебе не приходило в голову, папочка, что я, и вовсе не рассчитывала на поприще домохозяйки?
- Да, Алексей, Аннушка может быть, а может и не быть рядовой домохозяйкой, заниматься воспитанием детей, заботиться о муже. Им, может, не хватит тех средств, что получит в приходе Григорий, - поддержала дочь Екатерина Павловна.
- Мама, какой приход в Калужской области? Я желаю жить в Москве, - упорствовала Анна.
- Леша, ты прекрасно понимаешь, чего от тебя ждет дочь. Помоги ей, пожалуйста, - уговаривала супруга Катя.
- А как бы ты поступила на моем месте, Катюша?
- Не раздумывая. Помогла, ведь, Аннушка – наша дочь. У тебя есть другой вариант? – в голосе вопрошающей слышалась тревога.
Вместе с матерью беспокоилась и дочь, - Папа, из-за твоей принципиальности я рискую остаться без мужа.
- Надо было думать об этом загодя, или, быть может, твой муж заранее рассчитывал на невесту из столицы, чтобы со временем получить дополнительную жилплощадь?
Подойдя вплотную к отцу, молодая женщина с укором промолвила, - Выбирая для себя судьбу, я учитывала и твои предпочтения.
Кустистые брови Алексея Анатольевича выгнулись дугой, - Я тебя не принуждал к конкретному выбору, и уж, конечно, не выбирал для тебя супруга.
Екатерина Павловна замерла от дурного предчувствия. Неужели Анна сейчас устроит скандал?! Слишком нервозно она себя ведет, ее бегающие тут и там руки надо контролировать, иначе она сейчас что-нибудь разобьет, - Аннушка, ты не волнуйся. Папа, конечно, постарается помочь тебе и Грише …
Каменным голосом Алексей Анатольевич изрек, - Я не стану  помогать, потому, что это противозаконно.
- А месить грязь в Калужской глуши, это – законно? – уткнув руки в бока, Анна обошла вокруг отца, - Значит, для своих прихожан ты в лепешку разобьешься, а близкие люди пусть ищут блат в другом месте!
- Может,  Катенька, я слишком наивный, и идеализирую людей, но, - Алексей Анатольевич сокрушенно покачал головой, глядя на обожаемую супругу, не предполагал ранее, Катенька, что дети у нас – эгоисты.
Настал черед удивляться гостье, - Да? Оказывается, считаться с другими, принимая решения, которые устраивают всех, это – эгоизм?! Любопытный вывод.
- Катенька, ты хотела пойти прогуляться.
С сожалением переводя взгляд с мужа на дочь, Екатерина Павловна ответила, - По-моему, сейчас неподходящее время. Надо, как следует принять Аннушку.
- Как следует? – эхом поинтересовался Алексей Анатольевич, - Может, туш в ее честь исполнить или танец с саблями изобразить?
На милом личике Аннушки возникла коварная улыбка, - Папочка, а может, мне самой обратиться, куда следует. Я пока еще не утратила светские манеры, и знаю, чем и как можно обольстить мужчину. Да, мамочка, я ведь не только могу стряпать на кухне, приводить в надлежащий вид рясу собственного мужа, но и строить глазки нужному человеку. А священнослужители ведь тоже могут быть мужчинами. Я убеждена, они об этом нередко вспоминают, особенно, в ночное время и в постели, пусть даже не своей собственной.
- Знаешь, Катенька, после этих слов кто-то из нас должен уйти.
Реакции на его предложение не последовало, а ведь именно Анна должна была удалиться. Напротив, красотка, усмехаясь, развалилась на стуле, - Учти, папочка, если тебе трудно мне помочь, я вынуждена буду обратиться к нужным людям, и мне, не составит труда, воспользоваться твоим покровительством.
К подобной наглости не был готов никто. Было слышно, как тикают часы, а хозяйке дома представлялось, будто встревоженное сердце отсчитывает свои последние удары. Безвыходность ситуации заключалась в том, что при желании виновным можно сделать каждого, как и подобрать оправдание любому. Сложнее всего было сохранять беспристрастность, сопротивлялись которой участники конфликта по-разному. Алексей Анатольевич нашел самый подходящий с его точки зрения выход – отправился прогуляться, о чем он в дверях сообщил супруге.
С уходом отца ретивость Анны сошла на нет. С поникшей головой, опущенными плечами, замкнувшаяся в себе, сидела она на кухне перед полной чашкой чая, а рядом туда-сюда сновала огорченная Екатерина Павловна, - Аня, может, ты поужинаешь? Я рыбку могу разогреть.
Напоминающая в своем горе каменное изваяние, молодая женщина безмолвствовала. Вероятно, ей стало бы легче, если она расплакалась, ведь в присутствии милой мамы можно не скрывать собственной слабости.  Будто в подтверждении ее мыслей, Екатерина Павловна, так и не дождавшись ответа, принялась за разогретого в желтке, порубленной зелени и панировочных сухарях леще. – Попробуй, Аннушка, нам с отцом за обедом сегодня очень понравилось.
Кое-как расправившись с любимым угощением, гостеприимная хозяйка с тревогой поглядывала на застывшую в неподвижности дочь. Неужели, все так серьезно, и молодой семье грозят глобальные изменения?! – Доченька, ну ты же знаешь характер отца. Он поначалу упрется, отстаивает собственную правоту, а, вообще, он отходчивый, сам с нуля начинал, потому знает, как нелегко у истоков стоять. Может, ты, по сути, правильную позицию выбрала – после наступления смиренно ждать пока твои страдания дойдут до слушателей. Все это, скорее прочувствуешь, чем заметишь, зато эффект необратимый.
Когда Екатерина Павловна подняла глаза на дочь, оторопела. Аннушка, ее помощница, девочка, которой она доверяла, как самой себе … глядя ей в глаза, усмехается.
- Аня … как ты можешь?
Гримаса презрения исказила красиво обрисованные губы, в то время, как от взгляда карих глаз разило холодом, - Учителя хорошие попались. Думаешь, не знаю, как это называется … Отец – не меньший эгоист, чем я, перед другими  старается выглядеть чистеньким, а сам пакостит близким людям.
- Ты не права. Папа тебя не обманывал.
- А когда я выходила замуж за попа, восприняли это, как должное, только я не гналась за ролью попадьи, мне пришлось, - Анна предостерегающе подняла руку, - Молчи! Думаешь, мне легко было выслушивать благочестивые отцовские бредни о служении Христу …
- Аня!
- Двадцать семь лет Аня, седьмой год живу с нелюбимым человеком, и все из-за папаши. Так вот знай, я свои предупреждения выполню, если мне не пойдут навстречу, - в боевом настрое старшая дочь Екатерины Павловны собралась уходить.
- Батюшки, кого я вижу, милая сестричка! – в дверях суждено было столкнутся лицом к лицу двоим сестрам. Было заметно, что особой радости это им не принесло.
- Дай пройти, - резко бросила Анна.
Присмотревшись внимательно к старшей сестре, Светлана тут же распростилась со скабрезностью, - Ладно, прошу тебя, задержись немного.
Между сестрами было восемь лет разницы, однако, в отношениях между ними прослеживалось больше общего, их можно было назвать настоящими подругами, сестрички делились друг с другом секретами, между ними не было соперничества. Света, благодаря старшей сестре, многое узнала о семейной жизни с глубоко верующим человеком и, можно было надеяться, что в будущем она избежит ошибок Анны. Внешне они были совершенно непохожи: утонченная жгучая брюнетка Аня и пухленькая шатенка-веселушка Светочка. Единство противоположностей соединило их, загладив все разногласия.
Вернувшись на кухню, Анна уселась за стол, напротив села Света. Вокруг их хлопотала любящая мама. Закипал чайник, на столе появилась вазочка с печеньем, коробка с пастилой – все это удачно создавало видимость внешнего благополучия, а вот, что творилось в душе у сердечных подружек, об этом не знали даже они сами. Грустно улыбнувшись, Анна проронила, - Будь предусмотрительней, сестренка, не повторяй моих ошибок. Пусть все подстраиваются под тебя. А я … слишком послушная воле родителей, которые теперь умело делают вид, что ни причем.
- Аннушка, ты на нас наговариваешь, - пыталась оправдаться Екатерина Павловна.
Света расценила услышанное по-своему, - Аня, ты к нам возвращайся. Не переживай, мы все поместимся.
Анна лишь отрицательно качала головой. Ее отсутствующий вид, безразличие к окружающему рождали в голове Светы самые невероятные предположения. Но разве можно было смириться, чтобы бесспорный лидер в семейных делах спасовал перед трудностями? Света продолжила уговаривать сестру, - Аня, хочешь, поступай к нам в колледж. По его окончанию без работы не останешься. Аня, не молчи! Скажи, чего ты добиваешься?
Вздохнув, словно решившись на отчаянное признание, Анна подытожила, - Менять шило на мыло – нет! Я буду жить только там, где окружение не заражено религиозным дурманом. Все это лицемерное учение нужно для стада, я же выше этого.
Екатерина Павловна замахала руками, - Что ты городишь, Аня?! Какое стадо? Разве можно так говорить  о людях? – ее трясло от негодования.
Анна же, напротив, была невозмутима, будто происходящее с ее матерью – ни ее рук дело, - Люди разные бывают. Я предпочитаю иметь дело с разумными существами …
Вмешалась Светлана, - Но попы, Анечка, соображают  не хуже нас с тобой, а лицемерие у них зашкаливает. Вздыхаешь? Стало быть, я права. Что делать собираешься, сестренка?   
Скосив недружелюбный взгляд на мать, Анна сдержанно молчала. Свете оставалось лишь пожать плечами. Третьей лишней оказалась Екатерина Павловна. Ее опустевшая тарелка чиста, в душе остался неприятный осадок. Бросив укоризненный взгляд на дочерей, она вышла.  Раздавшийся следом взрыв смеха ее ничуть не удивил, а слезы, которые выступили на глазах Екатерины Павловны,  уже никто не видел.   
-  Ну вот, ты спрашивала о моих планах на будущее? Я все еще колеблюсь, стоит ли мне разорвать замкнутый круг и начать все сначала, или продолжать терпеть?  - терялась в догадках Анна.
- На твоем месте я бы занялась образованием, - неуверенно проронила Света.
Анна улыбнулась, - Хочешь сосватать меня в свой колледж? Но меня больше волнует вопрос проживания. Вряд ли, я стану жить в родительском доме, но сыновьям надо где-то жить.
- Но ранее они где-то проживали.
- У тетки сестры Гришиной матери. Не хотелось вспоминать лишний раз о старой деве. Она – младшая сестра Татьяны Владимировны, и мне непонятно, на каком основании крошечная двушка досталась ей одной, а не была поделена поровну между двумя наследницами? Родители Татьяны и Валентины – коренные москвичи, давно скончались, а назад Татьяна с мужем, попом возвращаться не собираются.
Света приняла рассказ сестры близко к сердцу, - Действительно, почему не поделить квартиру, согласно законодательству о равном праве наследования? Если мы окажемся в подобной ситуации, я поделюсь с тобой непременно.
- Не сомневаюсь. Старой деве, Валентине Владимировне некому оставить жилую площадь, замуж она уже, вряд ли, выйдет …
- Сколько ей лет?
- Пятьдесят шесть, кажется. Год назад она вышла на пенсию, всю жизнь проработала в библиотеке, и как с детьми обращаться понятия не имеет. Мы проживаем у старой девы без прописки, в любой момент она может нас выселить, как досадное дополнение. А Гриша, из-за своей ложной скромности, стесняется у нее поинтересоваться о будущем.
- Ой, Анечка, можно еще двадцать лет прожить в неведение, пока старая тетка сдохнет …
Аня перебила, - Не стану я ничего ждать. Разведусь, найду себе какого-нибудь предпринимателя. Согласна быть содержанкой, кем угодно. Почти семь лет изображала я счастливую жену. Теперь, если буду себя продавать, то за приличные деньги. Как ты думаешь, могу я найти себе покровителя?
- Вне сомнения, только не давай объявления в газеты. Лучше знакомься по рекомендации, - после короткой паузы Света добавила, - А с представителями Церкви ты больше ….
- Света! Я тебя умоляю, не надо более о них! Не хочу, - взглянув на часы, Анна добавила, - Поеду обратно, дети пока в Калужской области. Не исключено, что и Гриша туда убрался.
- А дома разве нельзя?
Анна покачала головой, - Здесь никого мои проблемы не интересуют. Там, в Братеево живу с теткой, как в общежитии. Она мне в душу не лезет, я веду себя сдержанно. К тому же, Валентина Владимировна еще не подозревает о нашем с Гришей грядущем разрыве.
Слишком серьезное для столь юного возраста выражение ее пухленького личика прибавило Светлане несколько лет, - Аня, а тебе совсем не жаль расставаться с Григорием?
- Совсем, - после непродолжительной паузы, а ее благоразумно выдержали обе сестры, старшая продолжала, - Иногда мне хочется вернуться лет на десять назад, когда я благополучно закончила десять классов, и передо мной открывалось столько возможностей. Могла попытаться поступить в Историко-Архивный институт, и даже на иняз, ты же знаешь, языки мне всегда легко давались. Хотелось работать гидом на любых международных мероприятиях, - Анна,  представляя себе возможную трудовую деятельность, ее особенности, трудности выполнения, слегка насупилась, но в уголках ее прищуренных глаз теплилась надежда, что нелепые фантазии когда-нибудь, все-таки, обретут реальность, - Сначала родной отец, затем тесть и Гриша избавили меня от самоуважения. Я ощущала себя всего лишь приложением к их поповским амбициям. Все эти тягостные годы замужества я жила, словно под прессом, мне постоянно твердили: «того нельзя, это можно». Запретных пунктов было гораздо больше, - во взгляде, который остановился на младшей сестре, читалась тоска обреченного, - Иногда, Света, страшно сказать, мне хотелось никогда не иметь родителей, и жить в детдоме …
Светлана не сдержалась, - Я тоже часто стесняюсь нашего папаши, его, так называемой «работы». Всякий раз приходится врать подругам. У всех папаши, как папаши, у кого торговец на рынке, водитель такси, а у Элки, даже врач в районной поликлинике, а …
- Говори всем, что отец твой умер.
В ответ раздался жалкий смешок, - Я как-то обмолвилась мамаше, что рассказала однокурсницам об этом «печальном» событии.
- Представляю, что было.
- Лучше радуйся, что тебя не было в этот момент рядом, - Света согласно кивнула головой, - Тебя прекрасно понимаю, сестренка. Нам с тобой выпало тяжелое испытание, ведь, попы и фашисты, по сути одно и то же, со своей пропагандой вседозволенности, прикрытой всепрощением, в первую очередь, их прессинг касается отношения к женскому полу. «Обязательно размножайся, иначе ты уже не человек». А, если я не хочу этого, почему я должна делать то, что для меня противоестественно? – голос говорящей взлетел до самых верхов.
Чувствительная женская ладонь спокойно опустилась на плечо Светланы, - Не волнуйся, сестренка, никто тебя не заставит заниматься тем, что тебе противно. Но поверь мне, жить с существом среднего рода – не менее тяжкое испытание для того, кто способен и хочет любить. Читаю немой вопрос в твоих глазах. Поясняю, в том, что у меня есть дети, пожалуй, заслуга только меня одной. Существо под кличкой Гриша хорошо управляется лишь со старухами в приходе. Прости, малыш, не желаю о том более вспоминать.
- Слушай, Аня … может, не все попы такие? – вопрошала Светлана.
- Попробуй, проверь.
- Нет, Анечка, я пошутила. Меня мужики интересуют в последнюю очередь. Я ученых, артистов уважаю, - заметив недоверие во взгляде сестры, Света пояснила, - Не всех артистов, театральных или из оркестра. Иногда я жалею, что не училась в музыкальной школе …
Голос Светы оборвался от переполнявших девушку эмоций. На лице последовательно сменяли друг друга благоговейная восторженность, вдохновленность нераскрытого таланта и покорная преданность искусству.
- Милая, я тобой залюбовалась. Если из тебя не вышло бы пианистки, то место твое на театральных подмостках. Я бы тебе аплодировала громче всех!
- Спасибо, - легка тень коснулась кукольного личика Светланы, омрачая радость от услышанного, - Боюсь, что наш с тобой удел – следовать родительским представлениям о женской доле. Но я не желаю быть феклой. В следующем году я заканчиваю колледж. Но, дорогая Анечка, если бы ты только знала, как мне претят молчаливые упреки папаши. Он считает меня тунеядкой, хотя во время сессии у нас такая нагрузочка. На развлечения времени не хватает.
- Папаше невозможно что-либо доказать. Он привык слушать лишь самого себя, а мать ему подпевает. Обидно за нее, когда-то ей пришлось оставить любимую работу, оказавшись в роли домохозяйки. Думаешь, отец это оценит?   
Светлана отрицательно покачала головой, - Чтобы не пришлось разочаровываться в дальнейшем, в этой жизни надо рассчитывать лишь на самое себя, - сказано это было с такой грустью, что вызвало естественную реакцию у собеседницы.
- На меня, сестренка, ты всегда можешь рассчитывать. Жаль, что ты – не моя дочка. Я хотела девочек, а родились мальчишки, - призналась Анна.
Очередной день подошел к концу. Кому-то он принес разочарования, и жгучее желание изменить ситуацию в лучшую сторону. Находились и такие, кто извлек урок из случившегося, стало быть, оставалось надеяться, что в будущем они не повторят ошибок. Встречались и такие, кто равнодушно отнеслись к поражению. В итоге весь негатив затем выльется на ни в чем не повинные головы, подталкивая к новым сбоям, и так до бесконечности. Пока люди не поставят самоуважение выше смирения, неудачи будут преследовать их. И пусть не путают иные самоуважение с честолюбием, тщеславием и гордыней, не имеющие в действительности ничего общего с естественным стремлением любой самодостаточной личности заставить окружающих считаться  с собой.
Она тихо уходила в никуда. Из-за своего ущемленного положения, она растеряла всех своих подруг, многие из которых поначалу недоумевали над ее выбором, затем жалели, хотя находились и такие, кто откровенно подсмеивался. «Красотка в роли домашней прислуги». Если бы она не следовала кропотливо внушаемому из года в год семейной жизни терпению, последней смеялась бы она сама, а степенью эгоизма и лицемерия, вероятно, сравнялась бы с расчетливыми священнослужителями. 
         

                ВОЗЛЮБИ  И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXIII.

     Конец июля выдался очень жарким, ни ветерка, ни дождинки. Только ночью можно было отдохнуть от африканского зноя. Второй час он лежал с закрытыми глазами, изображая спящего, а кому это надобно, ведь живет он до сих пор, как жил, одиноким бобылем. Иногда так хочется простой человеческой нежности. Сколько раз он представлял себе, как хрупкие, женские пальчики перебирают его светлые кудри, словно пытались поправить их. Ему этого казалось мало, уткнувшись лицом в ее влажные ладони, он, не переставая грезил о большем! Страшно ему было, страшно, он боялся себе признаться, что желал ее всеми селами своей несвободной души, ведь тогда ему придется поделить страсть между Венерой и Богом. Любовь заключается не только в желании облегчить жизнь другому человеку, но и получить, хотя бы капельку взаимности. Он заключит любимую женщину в объятия и забудет о том, что прежде Елена была чьей-то супругой, преданной матерью. С ним она все переживет заново, и сладость любви для нее это будет, как в первый раз. Однако, почему Елена после той памятной встречи в универсаме, когда они столкнулись лицом к лицу, будто бы избегает его? При всей его наивности, он же видел, как смотрела на него милая женщина! Так глядят, когда испытывают к человеку чувство симпатии. Губы Владимира сложились в нежном поцелуе. Для него все впервые, а когда любишь, Природа подсказывает тебе, важно лишь отдаться чувству искренне. Лена, Леночка, зачем нам таиться? Мы любим по-настоящему, а сдержанность для нас страшнее, чем необузданная страсть, когда горячая, пульсирующая кровь обжигает каждую клеточку любимого тела. Подскочив на кровати, Влад, наконец, решился. А вот он прямо сейчас пойдет, и признается ей. 
Тихо одевшись, а в соседней комнате спал непутевый Валерка, Влад на мгновение замер. Как же он сейчас будет объясняться, какой повод найдет ради беспокойства любимой женщины?  Принять решение нетрудно, однако, ответственность за его выполнение целиком ложиться на его плечи. Очутившись на улице, Владимир осознал, теперь важно не растеряться. Ему пересечь всего надобно два-три двора, и он – у цели. По дороге Владимиру встретились гуляющие парочки, которые не обратили на него никакого внимания. Счастливые, а он для них, вроде, помехи. Первый час ночи – слишком позднее время, а вдруг Лена спит? Заурядная мысль пришла Владимиру в голову, когда он был на месте. Несколько окон на пятнадцатом этаже светились яркими огоньками. Вот он – пятый подъезд. Ему нужна 267 квартира. Пальцы застыли у пульта. Сколько он так простоит в нерешительности? В памяти пролетел прошедший день – служба в храме, генеральная репетиция театральной студии. Скоро премьера, Владимир улыбнулся, впереди участников и зрителей ждет бенефис Лизы Барышниковой, а еще …
 - Молодой человек, вы долго намереваетесь закрывать собою дверь?
 Очнувшись от размышлений, Влад обернулся. На него взирал мужчина в летах, с крупным псом на поводке.
- Что, код забыл?
Влад лишь отрицательно покачал головой, и молча отошел от подъездной двери.
- Чего испугался? Проходи.
Мужчина оставил дверь открытой специально для него, стало быть, он еще внушает доверие. «Спасибо», неслось благодетелю вслед. И вот уже кнопка звонка нужной квартиры. Владимир ругал себя за нерешительность. Ему надо просто нажать, и все. Лена, конечно же, будет рада ему, но не покажет этого. Владимир мысленно взывал к ней, как взывает утопающий, всем существом своим, противясь гибели. Лена, именно она – его спасение, защита от серой обыденности размеренной жизни, которую лишь изредка ему удавалось разнообразить короткими встречами. Палец его коснулся звонка и … замер. А как бы хорошо они могли жить с  Леной и ее взрослыми ребятами. Он стал бы для них настоящим другом, может, даже наставником, правда для этого придется вспомнить его юношеские годы. А Лена, Леночка … не исключено, что у них еще будет свои дети. Ради них он станет хоть строителем, или преподавателем, и те и другие неплохо зарабатывают. Опыт работы на стройке, пусть небольшой, но у него имелся, а общий язык с детьми ему всегда было нетрудно находить. Его семья ни в чем не нуждалась бы и жили … просто жили, как все, не строя наполеоновских планов, как обычные люди – вот, в чем состоит истинное счастье. А Бог … всевышний должен понять его  лучше остальных, а если откажется принять его выбор, значит, сам никогда не любил.
- Ого! Вот так встреча.
Голос показался Владимиру знакомым. Обернувшись, он увидел Николая и грустно улыбнулся ему, - Здравствуй, Коля. Не ожидал?
- Теперь никто, ничего заранее не знает. А вы, стало быть, к нам в гости собрались?
Открытые, честные глаза юноши в упор взирали на него. Ну, как солгать, глядя в эти сине-серые бездонные глубины? Пока сердце трепетало в сомнениях, губы уже вещали свое, - Пригласили меня в соседнюю квартиру, там проживает знакомый механик, да видно что-то напутали, когда звали.
- Точно напутали. Там женщина одинокая с дочкой проживает, кроме того, спят они уже давно.
- Да, да, напутал я. Извини, я пойду.
Приглушенный голос незваного гостя звучал несколько жалостливо, что не осталось незамеченным. Николай окликнул знакомого, - Влад, может, зайдешь?
- Нет, благодарю.
Лифт подъехал, двери захлопнулись, и вот уже совсем другие декорации. Мягкий свет уличных фонарей подчеркивал непритязательность обстановки: стандартные лавочки у подъездов, где частенько забывали массу ненужных вещей – от носовых платков до пакетов с мусором. А ни присесть ли ему, отдохнуть? Недолго думая, он опустился на первую попавшуюся лавочку, и тут же погрузился в легкую дрему. Хотелось нежности, но Бог не мог ему этого дать, а простые смертные, считающие его самого, иерея Владимира, наместником Божьим, и относились к нему соответственно. Некоторые прихожане неистово рвались целовать его рясу, Влад обязан был воспринимать оное, как должное, ведь почитают в его лице именно Бога, потому всегда будут держаться от него на энном расстоянии.
Громкие крики рядом разбудили его. «Стой, красотка! Куда летишь, в компании веселее будет». Влад открыл глаза. Кто-то споткнулся о его вытянутую ногу, и тут же, буквально, упал ему на руки. Владимир помог человеку подняться. Неожиданно для него пострадавшей оказалась юная девушка.
- Пустите меня! – требовательно произнесла она.
Владимир удивился, - Пожалуйста, я только хотел вам помочь.
Ощутив свободу, девушка оглянулась. Вероятно, обстановка показалась ей небезопасной, и она вынуждена была обратиться к случайному благодетелю, - Я боюсь, я очень боюсь  шпаны. Можно, я с вами посижу?
- Конечно, - после короткой паузы Владимир полюбопытствовал, - А не проводить ли вас домой?
Девушка сразу же шарахнулась в сторону, а в голосе ее звучала настороженность, - Нет, я бездомная.
Далее последовало представление, - Меня зовут Владимир. Я направлялся домой, и от усталости присел ненадолго, - попытался успокоить девушку Влад. Его неназойливое предложение, естественное проявление внимания внушали доверие.
Девушка в ответ разоткровенничалась, - Я временно проживала в первом доме, вон в том подъезде, - говорящая указывала на тот подъезд, из которого недавно вышел Влад, - Очередной скандал с опекунами вынудил меня уйти из дома, на улице, почти сразу же ко мне пристали какие-то ребята. Они хотели схватить меня, я пыталась убежать от них.
- Не волнуйся. Ты все верно сделала. Большинство встреченных тобою людей помогли бы тебе, не сомневаюсь. Но поздней ночью их не встретишь.
Девушка почти успокоилась. Опустившись на лавочку, она всем видом своим демонстрировала, ей некуда торопиться. Владимир, как раз, обдумывал. А не пора ли ему возвращаться домой? Давала о себе знать сонливость, вдобавок посвежело. Несколько капель, упавших сверху, предупреждали о грядущих осадках. Его случайная знакомая благоразумно терпела, не жалуясь на «небесные слезы». Одета-то она была достаточно легкомысленно – в короткую ситцевую безрукавку и короткую джинсовую юбку.   
- Скажи, а что ты будешь делать далее?
- Не знаю, - глубоко вздохнув, девушка вдруг спросила, - Как вы думаете, в детский дом меня могут взять?
- Зачем? Зачем тебе в детский дом? Если твои усыновители в чем-то неправы, следует обратиться в социальные службы, там имеются инспектора, которые занимаются судьбой несовершеннолетних. Может, тебе помочь?
Девушка молчала. Неопытная, легкомысленная, обиженная близкими людьми, ей непросто было решиться изменить даже самую малость в своей жизни. Не торопил ее и Владимир, хотя сам желал вернуться домой, как можно скорее. Ни очередное ли испытание ему готовит Всевышний? Возможно, он успел чем-либо прогневить небесного владыку. Легкое прикосновение  сразу же вернуло его к действительности. Владимир обернулся.
- А вы, правда, согласны мне помочь?
- Да, для начала нам нужно возвратиться домой. Не хочешь к себе. Пойдем ко мне. Не волнуйся, будем спать в отдельных комнатах. 
Сомнения девушки развеялись, как только начался дождь, поначалу мелкий, но не прошло и пяти трех минут, как капли сменились ливневым потоком, - Бежим! – крикнул Владимир.
Повышенную резвость он продемонстрировал на собственном примере. Хорошо, что он, все-таки, оглянулся. Его спутница осталась далеко позади. Владимир возвратился, - Помочь?
Девушка оправдывалась, - Я не могу бежать, плохо себя чувствую, живот заболел.
Бедняжка. Она вся мокрая, - Хочешь, я тебя понесу?
- Нет, спасибо, - но тут же девушка добавила, - Я вижу, что вы хороший, с вами не страшно. Но я должна все делать сама, чтобы доказать кое-кому, что я еще чего-то стою.
Весьма убедительно, но пока все усилия бедняжки были напрасными.  Владимир терпеливо сопровождал упрямую гостью. В какой-то момент ему показалось, что девушка сейчас упадет от слабости. Но подхватить ее на руки он, все-таки, не отважился, спутница его была в сознании, и, вероятнее всего, будет сопротивляться из последних сил. Продвигались они медленно, шлепая по лужам. Ощущение было, будто он стоит под душем в ванной.
- Скажи, а твои опекуны тебя не станут разыскивать?
И вновь та же бурная реакция, когда он помянул чуждых ей людей. Владимир смиренно выслушал поток бранных слов, которые совершенно не вязались с этой юной особой. Когда несдержанность уступила место злости, он порадовался, что небожителей не оказалось рядом, - Извини, забыл спросить, как тебя зовут?
Мгновенно все смолкло, и на Владимира уставилось милое личико, - Оля. Злость сошла на нет, ну, вот, теперь она оступившаяся, запутавшаяся в паутине неприязни глупышка. Наконец, они у цели.
- Хотел тебя предупредить, Оля. Тебе на глаза может попасться муж моей сестры, его зовут Валера. У него встречаются в поведении некоторые странности. Ты с ним лучше не разговаривай, а больше отдыхай. Я буду рядом.
Услышанное не испугало Олю. Судьба ставит перед ней новые трудности, как бы то ни было, она хотя бы на время избавиться от бдительного и назойливого ока Евгении Владимировны и дотошных домогательств отчима, которые мачеха намеренно не замечает. Благодетель ее проживал почти, как Колька, на верхотуре, разница заключалась в том, что в трехкомнатной квартире, куда она явилась, в одной из комнат, имелся выход на балкон. И надо же было такому случиться, ночевать ее оставили именно в этой, большой комнате, почти зале.
- Так, дорогая Олечка, сейчас ты отправишься греться в душ. Не возражай, пожалуйста. Во, что переодеться, я тебе дам, - с порога заявил Влад.
Пока она стояла под душем, Владимир вскипятил чайник, нарезал колбасу, сыр, доложил в вазочку фруктов. Жаль ягоды закончились, теперь придется ждать, пока родители с дачи что-нибудь привезут.
- А, Володька, у нас, что, гости ожидаются?- на кухне в одних трусах возник Валера.
Не приближаясь к зятю, Владимир уловил запах дешевого спиртного. Переодетый в халат, он медленно соображал, как правильно будет объяснить непутевому родственнику, правила его поведения в обращении со случайной гостьей. В итоге, осознав, что Валера способен на любой подвох, Владимир по-деловому развернул его и повел прямиком в  их с Настей спальню.   
- Подожди, - пытался упираться плохо соображающий Валера, - Куда ты меня ведешь? – очутившись перед дверью спальни, он загородил собою вход. Тощая грудная клетка, на которой можно было без затруднений пересчитать все ребра, спасовала, уступая атлетическому телосложению Влада. Сопротивление было бесполезно, и Валере пришлось выслушать, - У нас будет ночевать юная девушка, до завтрашнего утра ей некуда идти, и, если …
- Уже на девочек перешел? Поздравляю, девица, небось, привлекательнее, чем старухи. Может, у тебя там, на примете, еще одна имеется? – злорадный смех прервался, как только на рот Валере легла широкая ладонь его родственника.
- Заткнись, немедленно. Если не хочешь сам очутиться на улице, будешь молчать. Понятно? – так, как ответом Владимиру служила тишина, он, для лучшего понимания, согнутой в колене ногой наподдал буяну под зад. Получилось весьма ощутимо.
- Все понял. Слышь, Володька, не надо больше, - моментально согласился Валера.
В это самое время из ванной комнаты вышла Оля. Втолкнув шурина в спальню, Владимир из-за спины продемонстрировал ему кулак, сам же направился к гостье, - Оля, на кухне горячий чай.
В зеленых глазах девушки мелькнула настороженность. Кутаясь в желтый, махровый халат, Оля, одновременно бросая на него не совсем дружелюбные взгляды, спросила, - А он чей?
- Это халат моей младшей сестры. Она сейчас на даче. В начале августа вернется.
Присев на стул, Оля нерешительно протянула руку к чашке. Все в этом доме для нее выглядело подозрительным: и грязные мужские штаны, торчащие из люка стиральной машины, и кисточки для бриться, раскиданные по полочкам в ванной комнате. Увиденное несколько напомнило Оле привычки противного отчима, его нежелание убирать за собой, презрение к аккуратности, и его доходящая до абсурдности склонность, поучать других, соблюдать чистоту и порядок.
- Оля, пей чай, а то он остынет. Я пойду к себе в комнату, - нерешительность гостьи передалась хозяину. Он ощутил себя здесь лишним.
- Останьтесь, если можете, - робко попросила девушка, - Вы верно, спать хотите, но … я боюсь.
- Валеры боишься?  Напрасно. Он хотя и бестолковый, но без задних мыслей, к тому же, я его предупредил.
Глядя в эти добрые, широко распахнутые глаза, она почти поверила, что здесь ей ничего не угрожает. Но внутреннее беспокойство, которое на протяжении текущего месяца не покидало ее, вынуждало Олю, порой, совершать необдуманные поступки, - Я сама виновата, что всего боюсь. Надо было давно уйти из дома, да у меня бабушка – хорошая защитница. Сейчас, пока она в больнице, гулять с собаками будет некому.  Мачеха с отчимом в мое отсутствие может выгнать Лайму и Диану из дома, и тогда бабушка с горя еще больше заболеет. Вы, наверное, хотите знать обо мне больше? – в опущенных ниц глазах девушки таилась тревога, а в голосе угадывалась такая боль, что Владимир согласился бы заранее отпустить ей все ее прегрешения, какие бы она ни совершила, - Ты вправе рассказывать, что считаешь нужным.
Оля пояснила, Я как-то обратилась в социальную службу. Психолог, выслушав меня, посоветовала «ничего не утаивать, от этого будет зависеть успех моей реабилитации». Заметив иронию на лице собеседника, Оля добавила, - Я ничего не выдумываю, а повторяю слово в слово ответ штатного психолога на мое обращение. Вы считаете, что все это смешно?
Владу показалось, что девушка сейчас расплачется, так искренне звучала обида в ее словах, - Нет, конечно, нет! Я смеюсь над этим психологом, над тем завуалированным цинизмом, который прослеживался в поставленном ею условии. В первую очередь, задача психолога заключается в обеспечении душевным равновесием человека, обратившегося к ней за дружеской поддержкой. А тебе встретилась психолог по штату, а не по призванию.
- Как хорошо, как верно вы говорите, и жаль, что я не встретила вас ранее, - на глазах Оли блеснули слезы. В то же мгновение, словно стыдясь их, она принялась тереть глаза, но, заметив, что Владимир отошел к окну, успокоилась.  Вот, кто хорошо понимает ее, и, возможно, с ним она поделиться самым сокровенным. Неожиданно, у Оли проснулся аппетит, и она накинулась на угощение. Не оборачиваясь, Владимир увидел, что гостья решила подкрепиться. Он благоразумно ожидал, догадываясь, что юной особе присуще стыдливость. Конечно же, она будет стесняться его повышенного внимания.
- А можно еще … сыра? – тихо попросила Ольга.
- Конечно, можно. Я сейчас открою холодильник, а ты выберешь все, что тебе нравится. Договорились?
Оля даже представить себе этого не могла, чтобы ей, «недалекой приживалке» позволили выбрать самой – просто не укладывалось в ее голове. Скосив недоверчивый взгляд на доброжелателя, она подошла к холодильнику, на полках которого было всего понемногу. Оля потянулась к шпротам, - Давайте вместе закусим, - уже веселее промолвила гостья.
 Предложение было тут же одобрено. Вдвоем они быстро расправились с угощением.
- Уже второй час ночи. Знаете, а мне спать совсем не хочется, - призналась Оля.
Допивая чай, Владимир расслабился. Завтра он сам отправится с Олей в социальный приют, но прежде он посетит ее опекунов, ознакомится с ситуацией на месте. Сопровождая гостью до места ее отдыха, Владимир все показал ей, обратив внимание на то, что Оля не интересуется не чем. У него с раннего утра дела, потому, извинившись, он отправился к себе в комнату. Обозревая аскетичную обстановку своего жилища, он впервые задался вопросом, а не слишком ли он ограничил себя в удобствах, и удовлетворит ли сей аскетизм любимую женщину? Сладость сновидений была столь же далека от него, как и разгадка причины Олиного побега. Стоило ему сомкнуть глаза, как Влад тут же перенесся в далекие годы юности, когда он так же, как его сегодняшняя знакомая, легко обижался на взрослых, считая их слишком требовательными к другим, и не умеющим спросить с самого себя. Ему повезло, в отличие от современных старшеклассников, он закончил десять классов, обошелся без ЕГЭ. В годы его юности все было проще, не надо было ничего выдумывать, молодежь не строила наполеоновских планов, потихоньку, маленькими шажками продвигалась к намеченной цели. Когда-то Влад серьезно задумывался о том, чтобы связать свою трудовую деятельность с изучением истории династии Романовых, в свете их приверженности к масонам. Впервые Влад услышал о тайной и загадочной организации, будучи учеником старших классов. Влада прельстила вера масон в загробную жизнь, Иисуса Христа, одновременно. Кроме того, ими почитались постулаты иудаизма, буддизма, ислама – всего понемногу. Высший идеал масон – строительство в отдаленном будущем гуманного справедливого общества, как бы перенося его из небесных сфер в сугубо земные и увязывая его с нравственным совершенствованием приверженцев масонства. Ни одна из политических организаций не правила миром так длительно, как масоны, на протяжении III-V веков, иногда Влад жалел, что его судьба не пересеклась с судьбой императора Петра I, именно он, согласно исследованиям ученых историков, являлся первым приверженцем масонов в России. Свою роль сподвижника Петра I, он исполнил бы не хуже Лефорта, и не исключено, что великую Русь ожидала бы иная судьба.
Очнулся Влад, ощутив сильную тряску.
- Просыпайся скорее, Влад! Живее! Твоя девица закрылась на балконе.
Нелегко было переключиться, шагнув из конца XVII века в нашу грешную действительность. Побороть искушения, поджидающие на каждом шагу, остаться незапятнанным – разве не в этом заключается счастье простого обывателя, неважно, для человека верующего ли или классического атеиста?
Двенадцатый этаж – не шутка. Что может прийти в голову девчонке, у которой семь пятниц на неделе? Ответ Влад получил очень скоро. В комнате, где обычно проживали его родители, было темно, ничего не было видно. Влад прошептал, - Валера, погаси, пожалуйста, свет в коридоре. Так наши глаза быстрее привыкнут к темноте.
Его просьба тут же была исполнена. Порадуется энтузиазму Валеры он позднее. Теперь живее к беглянке. Приблизившись вплотную к балконной двери, Влад и Валера были поражены увиденным. Оля предельно низко свесилась с балкона. Что ею двигало, нетрудно было догадаться. Таков путь самоубийцы, который до конца не обдумал свое решение. Одно не вовремя сказанное слово, и все кончено! Они простояли, глядя на смертницу, около трех минут, все еще не решаясь ее потревожить. Наблюдателей Оля не замечала.
- Что делать будем? – шепотом спросил Валера.
Если бы он только знал. Но не на все вопросы имеется ответ. – Нам, все-таки, придется туда зайти, - приложив палец к губам, Владимир приготовился к осуществлению задуманного.
- Смотри! – Валера толкнул его в плечо.
И без его предупреждения Влад обратил внимание на проснувшуюся активность Ольги. Ноги ее оторвались от пола балкона. Распахнув дверь, Влад, пригнувшись, бросился к цели, ухватив Ольгу за колени, буквально, в последний момент.
- Вот это да! – облегченно вздохнув,  Валера, кинулся на помощь родственнику. Девушку на руках внесли в комнату и уложили на диван. Она была в почти бессознательном состоянии. Непонятно, как она могла удерживаться, балансируя на огромной высоте, без страховки?
- Скорую будем вызывать? – полюбопытствовал Валера. Спрашивал он напрасно, и понял это быстро. Никто из медиков не в состоянии вылечить психику девчонки. Было ясно, прежде, чем отважится на это бессмысленное испытание, Оля немало плакала, а ведь вчера ему показалось, что девушка почти успокоилась. Валера, по совету Влада, отправился отдыхать. Сам спаситель сел охранять сон Ольги. Присев на край дивана, он опустил вытянутую руку на грудь спящей, а себе позволил лишь задремать. Спокойствие длилось чуть более часа. Видимо, сегодня ему не суждено выспаться. Пробуждение наступило внезапно. Гостья пожелала прогуляться в нужном направлении. Владу пришлось сопровождать ее на расстоянии.  Позади раздавалось ехидное хихиканье Валерки. – Ты ей еще компанию составь!
Влад лишь сердито сверкал глазами. Простояв в коридоре минуту – две, он уже подумывал о вмешательстве. На этот раз обошлось. Успел вовремя исчезнуть и назойливый Валерка.
- Что вы за мной ходите? Зачем шпионите? Я уже пожалела, что пришла к вам! – с некоторым чувством злости процедила сквозь зубы Оля.
Влад в ответ молчал. Ему было, что возразить, но, памятуя о пережитом Ольгой, он заставил себя ждать. Если бы только знать, чего? Тишина не устраивала Олю, она прошмыгнула в комнату и захлопнула за собой дверь. Что еще может прийти ей в голову, даже не хотелось представлять.
- Оля, к тебе можно? – осторожно полюбопытствовал хозяин у гостьи. После короткой паузы прозвучало вновь, - Я от тебя не отстану, пойми. Делаю я все это из-за опасения, что тебе придет в голову дурная мысль, и ты что-нибудь плохое сотворишь с собой. Оля, считаю до трех, и вхожу в комнату.
Как сказал, так и сделал. Оля забралась с ногами и отдыхала на диване. Влад опустился в кресло, рядом с журнальным столиком, - Поговорим?
Из-под опущенных ресниц на Влада уставились прищуренные глаза. Ее насупленный взгляд выдавал резкую смену настроения. Она явно была чем-то недовольна, вот он сейчас все выяснит, - Оля, скоро утро. Какие у тебя планы на грядущий день?
- Что надоела тебе уже?
Влад пожал плечами и грустно улыбнулся.
- Нет у меня никаких планов, и не было.
Он хотел ей верить, но не получалось, слишком разнились ее слова, - Оля, а что делать мне?
Теперь Оля пожимала плечами. Насупленность сменилась растерянностью. Снова перед ним была одинокая, обиженная судьбой девочка. По трепетанию ее бархатных ресниц Влад догадался, она сейчас расплачется.
- Давай договоримся, Оля. Ты больше не будешь плакать, а я помогу тебе в задуманном. Я хотел предложить тебе отправиться в социальный приют, у нас в районе имеются такие. Согласна?
Оля молчала.
- Ты, наверное, боишься? Но там не тюрьма, ты всегда можешь уйти оттуда, но куда? Конечно, приют не санаторий, но там имеется все необходимое. Ты мне веришь?
- Я больше некому не верю. В этой жизни надо быть зверем – хитрить, изворачиваться, уметь приспосабливаться. Звери это тоже умеют, но от их забав некому нет вреда, в отличие от людей, или тех, кто пытался удержаться на ступеньке рода гоминид. Мне еще два года придется провести в средней школе, и лишь после завершения учебы, я могу учиться быть самостоятельной. Меня ожидает почти тюремный режим, но мне придется выдержать испытание ради бабушки. Отведете меня к опекунам?
Тяжело было слушать исповедь бедняжки, но еще обременительнее выполнить ее просьбу, ведь за ней стоят новые испытания, пройти через которые суждено не каждому. 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXIV.

     На следующий день, с раннего утра погода не заладилась. Небо было испещрено, как сеткой, паутиной облаков, растаяла последняя надежда на появление небесного светила. Порывистый ветер подгонял, торопил их. Оля шла, не глядя себе под ноги, шлепая по лужам. Вероятно, она делала это намеренно, но кому хотела навредить, неужели самой себе? Споткнувшись второпях, она едва не упала, но помощь его – протянутую руку, отвергала. Упрямая, а внешне производит впечатление робкой, обманутой в собственных ожиданиях девочки. При всей неприязни, она решила вернуться к опекунам, к своим мучителям. Неужели ради спокойствия бабушки, она готова на самопожертвование?
Утренний воздух был пропитан свежестью, дождевые капли повисли на ветках деревьев и кустарников, с каждым новым порывом ветра на проходящих людей сыпалась новая лавина сырости. Она наводила на мысль, что осадков не избежать, а, стало быть, их ждет новый ненастный день, который, возможно, поделится небесными слезами с грядущей ночью. Тяжелые капли росы оставили отметины на его брюках. Обогнув кусты боярышника, Влад обомлел. Оля исчезла. Озираясь по сторонам, Влад обращал внимание не все – расположение кустов, деревьев, гаражей, построек, за которыми можно было спрятаться. Но зачем и от кого?  Чем дольше длилось их с Олей знакомство, тем больше загадок он наблюдал в ее поведении. Слова у нее расходились с делом, а поступки носили спонтанный характер. Где же ее искать? Окружающая действительность преступно молчала. Пышная зелень плотной стеной закрывала от него происходящее вокруг. Отъезжали припаркованные автомобили, некому не мешая, не обращая ни на что внимание, клеил объявления молоденький паренек. Он делал это быстро, в результате каждая доска объявлений, получала обновление. Где же Оля? Может, все его усилия напрасны? Если бы ни ранний час, он постарался что-нибудь разузнать о беглянке, в запасе у него еще было чуть более получаса. Влад не нашел ничего лучше, чем обойти вокруг дома. Угол пересечения Батайского проезда и Донецкой улицы изобиловал припаркованными автомобилями, явно мешающими движению общественного транспорта. Лавируя между машин, пробежала стая бездомных собак. Присмотревшись к ним внимательно, Влад заметил среди тощих, с всклокоченной шерстью псов ухоженных, явно домашних животных. Интуиция подталкивала его последовать за ними. Посмотрим, что из этого выйдет? Держась на расстоянии, он проследовал за собаками до парка 850-летия Москвы. «Лайма, Диана, прозвучало вдогонку. Последующие события происходили быстро. Влад обернулся. Ему навстречу спешила Оля, - Задержите их, если можете.
В ближайшие минуты его постигло разочарование. Девочка торопилась навстречу не к нему, а за своими любимыми собаками.
- Присядьте, может, они подойдут к вам.
Опустившись на корточки, Влад позвал по имени несколько раз этих милых собачек с хохолком на загривке. Пока Влад разглядывал диковинных собак, они весело резвились вокруг хозяйки. Присмотревшись, Влад заметил искреннюю радость на лице девушки. Ощутив тяжесть в ногах, Влад вынужден был подняться во весь рост. Потирая затекшие ноги, он осторожно поинтересовался, - Олечка, я понял, что это – твои лучшие друзья. А куда ты с ними пойдешь?
- Куда, куда? Домой, собак выгонят, если я уйду из дома.
- Тебя проводить? – Влад был уверен в ее положительном ответе.
Однако, реакция была достаточно бурной, - Мне будет только хуже от вашей помощи. Опекуны подумают, что я вам нажаловалась, и сотворят подлость.
Пришлось поверить ей на слово. Наблюдая, как ее благодетель садиться на автобус 657 маршрута, Оля впервые призадумалась, как встретят ее и собак Евгения Владимировна, если они возвратятся без сопровождения? Не поторопилась ли Оля, отпустив Влада? Надо же, они познакомились несколько часов назад, а впечатление, которое он произвел на нее, глубоко запало в душу. Почему одни люди мгновенно вызывают симпатию, притягивая к себе, а другие, наоборот, способны лишь отталкивать? Ранее она пыталась полюбить мачеху и отчима, старалась им понравиться, и с самого начала их знакомства добровольно называла их, как положено любящим детям. Они ее выбрали в детском доме, неприметную, восьмилетнюю девочку, которую из-за приписки в истории болезни, даже не предлагали усыновителям, да и кому она такая нужна – «умственно отсталая»? Обидно, с раннего детства иметь порочащую характеристику. За что, за чем ей мстили? Пусть ей никогда не суждено узнать: кем были ее настоящие родители и по какой причине от нее решили избавиться? Воспитатели, которые видели ее ежедневно, хорошо знали Олю, и, все-таки, обидели  … обидели жестоко. Что было делать малышке, которая по наивности душевной, делилась со всеми знакомыми своею мечтой – отправиться в первый класс в нарядном платье, с огромным букетом цветов, за руку с любящими родителями, и Оленька никогда не переставала верить, что они у нее есть, и вдруг … приехали мама с папой, Оля точно знала, тетя с дядей с доброй улыбкой на лице, пришли за ней, а забрали другую девочку. И тогда … Оля надолго замолчала, просто перестала разговаривать. Мачеха Евгения Владимировна и отчим Анатолий, когда забирали ее из детского дома, не улыбались, а пообещали купить ей красивую куклу. Обещание свое они не сдержали, как и последующие, кроме родителей у Оли появилась бабушка, вот, кто искренне ее полюбил. Девочка ответила ей взаимностью. Теперь она не может бросить любимую бабушку. – Лайма. Диана, домой! – распорядилась юная хозяйка.
Только приблизившись к двери 226 квартиры, Оля застыла в нерешительности, и, если бы ни собаки, она сейчас же развернулась на 180 градусов, и тут же исчезла. Но Лайма и Диана в нетерпении повизгивали у двери, явно что-то хотели. Звонок звучал пронзительно, заглушая голос собак, пока ее руку со звонка не отстранила посторонняя рука.
- Оленька, не напрягайся. Евгения Владимировна и Анатолий Сергеевич уже ушли, - предупредила Олю соседка-пенсионерка, и ту же исчезла из поля зрения.
Попроситься к ней на постой Оля не рискнула, да и, вряд ли, это выполнимо.  Старушка проживала одна, но не любила животных, - Не беспокойтесь, подружки, я вас не брошу, - успокаивала Оля.
Огорченная более из-за отсутствия удобства для собак, Оля поднялась на пятнадцатый этаж. Здесь друг Коля, но дома ли он? Дома может оказаться его брат, с которым Оля совсем не хотела встречаться. Есть еще один выход – вернуться к Владимиру, но в настоящее время он на работе, а дома его родственник Валера. Простаивая у окна, Оле пришлось прятаться, когда из соседних квартир выходили жильцы. Если она и далее будет ждать, кто-нибудь не тот ее обязательно обнаружит. Лучше уйти.
Улица встретила их негостеприимно, моросил дождик, Оля более всего волновалась за собак. Вышли они без комбинезона, стало быть, надо поспешить.
На этот раз долго ждать отклика на звонок не потребовалось. На пороге возник Валера. – Старая знакомая. Чем обязаны?
Стараясь смотреть мимо голого торса, худобу которого подчеркивали безразмерные семейные трусы единственное, что висело на Валере, Оля все еще сомневалась, а не напрасно ли она явилась сюда?- Понимаете, дома никого не оказалось, а Лайме с Дианой некуда деваться. Позвольте, пожалуйста … подождать Владимира.
- А деньги у тебя есть?
Оля отрицательно покачала головой. Валера тут же утратил к гостье интерес. Вероятно, он и дверь захлопнул сразу же, если бы Лайма, а за ней и Диана, ловко ни прошмыгнули в квартиру. За ними без приглашения пришлось последовать Оле.
Валера опешил от такой вольности, - Ты куда? Постой, здесь не общежитие.
Оля уже плутала в лабиринте трехкомнатной квартиры. Какая она просторная, здесь действительно можно заблудиться. – Лайма, Диана, где вы?- Оля была готова обыскать все, что ей встретиться на пути. Первым делом она направилась на кухню, - А у вас тут что-то горит, - чуткий нос Оли уловил запах горелого масла вперемежку с полуфабрикатами.
- Черт, сардельки подгорели … и все из-за тебя. Чего приперлась? Здесь люди делом заняты, а ты со своими шавками …
На глазах у Оли выступили слезы, - Почему вы обзываетесь? Что я вам плохого сделала?
Лайма и Диана выскочили из-под кухонного стола и кинулись успокаивать юную хозяйку. Ласки их были так непосредственны, наверное, даже дети не умеют так встречать радость. Животные лучше всех на свете, потому, что никогда не претворяются, не лгут, не сплетничают. Неожиданно рядом послышался грохот и шкварчание горелого масла. Густой дым закрыл от Оли подробности, залаяли собаки, - Ой, кажется, пожар.
Когда дым немного рассеялся, на Олю воззрилась сморщенная в недовольной гримасе физиономия Валеры, - Слушай, ты, как там тебя, посуду мыть умеешь?
Растирая слезы, Оля кивнула головой. Словно на прощанье она поцеловала собак, - Что с сардельками? – на сковороде лежали четыре скрюченных темно-коричневых лоскута кожи, - Может, их выбросить?
- Отдай собакам, - милостиво предложил Валера.
Оля брезгливо поморщилась, - Это вредно. Вы сами бы эту гадость есть стали?
Ехидная ухмылка исказила скрюченный нос Валеры, - Но я же не собака. Давай быстрее мой. Я есть хочу!
Оля быстро управилась, с губкой и при наличии моющих средств, сковорода скоро стала чистой, - А что вам приготовить?
- Там, в холодильнике посмотри.
На полке она увидела говяжий фарш в упаковке, а также все, что было необходимо для приготовления котлет. В полке в шкафу она обнаружила крупы. Выбрала рис и решила приготовить его с приправами и травами. Кулинарные работы заняли у нее совсем немного времени. Готовила Оля с удовольствием, навыки к тому у нее были, в доме у опекунов ей часто приходилось готовить, и вот уже в кастрюле, под крышкой доходил до готовности рис, присыпанный измельченной петрушкой и укропом, на сковороде покрылись золисто-коричневой корочкой аккуратно вылепленные котлеты. Глядя на них, и вдыхая мясной аромат, Оле самой захотелось перекусить.
- Хозяйственная ты, это хорошо, - похвалил Валера.
Оказывается, за ней, во время работы подглядывали. Оля улыбнулась, совсем, как дома. Сейчас грядет дегустация. – Валера, можно я тоже попробую?
Робкая просьба недавней знакомой сослужила Оле двоякую службу. Если ранее Валера смотрел на нее, как на пустое место, то теперь реакция была и вовсе противоположная. – Валяй. Сколько там на сковороде? Семь? Ладно. Могла бы и побольше сделать …
Оля перебила, - Я ничего не утаила, да вы же и сами все видели. Я себе котлетку возьму.
- Бери две, - расщедрился Валера. – Две мы Володьке оставим, а три беру себе.
Завтраком Валера остался доволен. Не отставала от него и Оля, вторую свою котлету она поделила между собаками.
- Ты им каши побольше положи. Пусть жрут.
Оля промолчала, но поступила по-своему. Добавила Диане кусок от своей порции.
- Тебе сколько лет будет, хозяйственная?
- В декабре будет шестнадцать. 
- А родители у тебя, значит, ненастоящие? – продолжал допытываться Валера.
- Нет, я из детского дома. А что?
- А ты хочешь иметь настоящего отца?
- Это как? Уж не вы ли мне в отцы набиваетесь?
- Чем плох? Мне тридцать пять, я почти разведен, буду тебя защищать от всяких нехороших субъектов. Что смотришь?
- Зачем я вам понадобилась? 
- Понравилась ты, хозяйка хорошая.
- И где я буду жить? – спрашивала Оля с безразличием в голосе, так, чтобы поскорее закончить никчемный разговор.
- Здесь, конечно. Здесь тебя все любить будут, - переведя довольный взгляд на Лайму и Диану, Валера добавил, - Собачек своих можешь оставить, я разрешаю.
- А бабушку, Марию Геннадьевну?
- Какую бабашку? – оторопел Валера, - Нам старухи ни к чему.   
 - Но вы же согласны были взять мое сопровождение. Так отчего же теперь отказываетесь? – попеняла Оленька, ловко управляясь с грязной посудой.
Ох, и хитрая девочка, такая глупость не сморозит. Сама ладненькая, не то, что жирная Настька. Жаль, что жен в этой жизни не меняют также легко, как надоевшую работу, - Я ж от бабки отказываюсь, а не от тебя, дорогая. Только подумай, куда мы ее разместим? Ее, в отличие от собак, на коврике не уложишь, разве не так?
Уткнув освободившиеся руки в бока, Оля огорошила хозяина, - У вас, в средней комнате и положим, вместе со мной бабушка будет жить, и вместе с собаками.
Только сейчас до Валеры дошло, как серьезно он размахнулся. Да, дочка у него умная выросла, а вот он глупость сотворил, - А куда же я жену бывшую дену? Она же не собачка, ее дверь охранять не обяжешь. А еще сын, Жорка, у меня, между прочим, сын есть. Тебе каким-то братом приходится.
Чем дольше Оля смотрела на мнимого отца, тем сильнее образ спившегося «человека со странностями» отталкивал ее. Он походил на бродягу, бесцельно бредущего, незнамо куда. И вот он идет, идет и неизвестно, когда остановится ли, вообще, - Валера, почему вы пьете?
Выкурив сигарету, Валера выбросил окурок за окно, - Ты меня пьяным видела? За алкоголика меня принимаешь? Если я время от времени, позволяю себе бутылочку пива, это вовсе не указывает, что я – алкоголик. У тебя, что ли, слабостей нет?
С ее кукольного личика, обрамленного гривой смоляных прядей, исчезла вся удаль. На него взирали оскорбляющие равнодушием глаза юной девы, - Они есть у каждого, разница в том, что кто-то тщательно скрывает свои слабости от посторонних, а другой, напротив, выставляет их напоказ, неизвестно, на что рассчитывая. Мне вас жаль, и жена бы от вас не ушла …
Тощий кулак с грохотом опустился на обеденный стол, - Это тебя не касается! У тебя, может, вообще, никакого мужа не будет. Знаешь, что больше всего мужики не любят в бабах? Болтливость! Чтобы жена была всегда любима мужем, она обязана вовремя умолкнуть, и, если, жена – это волна, то муж – ветер, который властен гнать ее в любом направлении.
- Весьма образно, но это не о вас. Именно вы, как волна, двинетесь туда, где замаячит бутылка спиртного.
- А ты не боишься оказаться на улице?
- Не только вы обижаетесь, другие тоже могут, - себе в оправдание произнесла Оля.
- Значит, не боишься? – настаивал Валера. Гостья постепенно начинала раздражать его. Ни руки, ни мозги у нее сейчас не были задействованы, а пребывающая в безделье, зачем она здесь нужна?
- Вас самого могут выгнать. Поначалу жена назвала вас «бывшим», а затем, в отместку, возможно, вы позволили себе повторить определение.
Глаза Валеры округлились от изумления, - Откуда ты знаешь? А-а … Володька нажаловался?
- Нет. Он не о ком из вашей семьи мне не рассказывал, только предупредил, чтобы я вас не слушала.
Валера проявил упрямство, - Чем же я плох?
Оля выдержала паузу, - Вам хорошо известно.
- А, ты подскажи! – вызывающе требовал Валера.
- Вы – человек ленивый, любите выпить, не желающий устраиваться на работу, а еще любите командовать. Но для того, чтобы указывать другим, надо иметь превосходство над ними. Такой, как вы человек, живущий за чужой счет, всегда будет ниже окружающих.
Валеру трясло от злости, - Откуда ты такая умная взялась? Почему тебе все известно наперед? – уже не вопрошал, а орал хозяин.
Тишина в ответ слегка остудила его пыл. Ясно, что приживалец не любит, когда ему говорят правду в глаза. За нее надо платить, только, как бы расплата не оказалась слишком тяжела для нее, - Извините, пожалуйста. Вероятно, я не права.
- Вероятно, - передразнивал ее Валера, и делал это так неумело, что вызвал у Оли улыбку, - Ты от меня зависишь, ты, а не я от тебя! Могу тебя выгнать или просто … убить, - сказано это было заурядным тоном, и от этого стало еще страшнее. На него взирали растерянные от ужаса глаза девушки, - Испугалась … И шавки твои тебя не защитят, - свою речь Валера завершил диким хохотом, оголяющим самые неприглядные стороны человеческой натуры.
Испуг не прошел, после того, как на кухне повисла двухминутная пауза. Оля решилась, надо только предупредить собак. Они безмятежно отдыхали на ее куртке, уложенной на пол в коридоре. Бедняжки, они испытывали множество неудобств из-за своей, лишенной шерсти кожи. Как назло, Валера не уходил, а со свирепым видом поглядывал на нее. Показалось Оле или нет, но, кажется, Лайма дрожала, - Можно, я собаку согрею?
Валера брезгливо махнул рукой, - Валяй.
Оля бросилась к собакам. Нос Лаймы был горячим. Диана рядом, как могла, согревала подругу. Оля испугалась, бессмысленная гибель животного, страшнее ее собственной смерти. Приподняв Лайму, Оля поцеловала ее в горячий лоб и прижала к груди. Диана по-приятельски крутилась рядом, помахивая хвостом-кисточкой. Оля укачивала Лайму, как ребенка, и лишь спустя несколько минут заметила, что пользы это не принесло. Что же делать? Ее одежда, тонкая курточка, вряд ли, согреет бедняжку. Нужна шерстяная вещь, кофта, свитер, жакет, в которые можно укутать собачку. Может, обратиться к Валере? Но он, скорее всего, посмеется. Он людей не уважает, не то, что каких-то собак. Не отпуская Лайму, Оля, осторожно озираясь, обошла квартиру. Валеру она обнаружила храпящим в спальной комнате. Оля тихо удалилась. Искомое она обнаружила в комнате Влада, сняла покрывало с дивана и укутала в него собаку. Покрывало она вернет владельцу, непременно, а Влад поймет ее. Теперь главное – бежать! Быстрее, пока не очнулся мнимый хозяин.   
Дождик кончился, погода более не давала поводов к огорчению.  С Лаймой на руках, сопровождаемая Дианой, Оля быстро добралась до дома. Короткий звонок, и, о, чудо! Дверь ей отворила любимая бабушка. Ее седые букли, которые ранее вызывали у Оли грустную улыбку, теперь смотрелись весьма естественно, а улыбалась Оля, сложив губы в нежном поцелуе, - Ах, бабушка, как я рада и они тоже, Оля перевела взгляд на их общих любимиц.
Мария Геннадьевна обняла Олю. Старушка мило улыбалась, при этом морщины на ее лице подчеркивали солидный возраст, которого она ничуть не стеснялась, - Меня сегодня выписали из больницы, - оглянувшись на открытую дверь во вторую жилую комнату, она промолвила, - Пойдем, спокойно поговорим в нашей комнате.
Только затворив дверь, обе, бабушка и внучка, спокойно вздохнули, теперь можно было без опасения разглагольствовать о жизни и не только. Скромная обстановка, подчеркивающая, пожалуй, обыденность существования разных поколений, одинаково располагала к тихому семейному отдыху. Да и к чему, там, где в почете скромность, вычурность и показной достаток, привлекающие, словно фальшивые алмазы, своим блеском, рассыпались, оставляя на память лишь одно разочарование. Забравшись с ногами на старенький диван, который из года в год обещала заменить бабушке с внучкой Евгения Владимировна, наконец, смогли поделиться друг с другом своими удачами и поражениями.
- Мне, Оленька, пообещали, что я надолго забуду сладкое. В больнице меня лечили не только лекарствами, но и гипнозом, - заметив живой интерес в глазах внучки, Мария Геннадьевна добавила, - Группу больных лечил психолог, нас гипнотизировали, внушая отвращение к сладкому, говорили, что шоколадки, пирожные, конфеты – настоящий динамит. Ой, Оленька, сначала я поверила, но тем же вечером на моих глазах одна наша больная съела целую шоколадку, мою любимую «Аленку», и плохо ей не было.
- Так это и замечательно, бабушка. Человек полакомился без последствий. Может, когда-нибудь врачи победят сахарный диабет…
- Только я до этого не доживу, - пессимистически заметила Мария Геннадьевна.
- Надо думать о хорошем, бабушка. Дома я буду с тобой, и сладким тебе придется делиться, я его тоже люблю.
- Я тебе все отдам, Оленька. А теперь рассказывай о себе, - попросила
Мария Геннадьевна. 
Оля переключилась на собачек. Четвероногие питомицы нежились в кресле, и Лайма вовсе не выглядела больной. Нос ее был сухим, но не горячим. Ясно, Лайма просто забыла его облизать. Может, за нее это сделает Диана? Вернувшись к бабушке, Оля вздохнула с сожалением, - Мне нечем тебя порадовать. Евгения Владимировна отругала меня за то, что я попросила у нее 200 рублей на пачку «барса», для обработки Лаймы и Даны от блох, специальные ошейники стоят еще дороже. Кроме того, мне нужно купить им глистогонное и капли для носа, на все это может уйти около 500 рублей. Бабушка, собаки едва не заболели из-за жадности Евгении Владимировны. Я очень ее просила, не побоялась обратиться к Анатолию Сергеевичу, но отчим захлопнул у меня перед лицом дверь в комнату.
- Бедная девочка. Ты, конечно, обиделась …
- Обижайся, не обижайся, толку от этого никакого. Я сбежала, ушла из дома, а мачеха, в отместку, выгнала собак. Лайма едва не простудилась, ведь ночью был ливень. Я только утром обнаружила беглянок, бредущих с бездомными животными. Но, бабушка, мир не без добрых людей, меня приютили в соседнем доме. Я ночевала в отдельной комнате, напилась горячего чаю и перекусила. Бабушка, впредь, если ты будешь уезжать, я не буду с ними оставаться. Если бы ты только знала, как я их ненавижу! – голос Оли сорвался на крик, в глазах появились слезы.
Мария Геннадьевна постаралась успокоить внучку,- Попробую поговорить с Женей. Она, конечно, не права. Когда я ложилась в больницу, мы с ней договорились, что она будет относиться к тебе, если ни с любовью, то с должным вниманием. Что же нам теперь делать?
- Бабушка, я даже хотела попроситься обратно в детский дом, просилась на усыновление в другую семью, но что тогда будет с тобой и собаками, бабушка?
- Хочешь, я еще раз поговорю с Женей … с твоей мачехой, - быстро поправилась Мария Геннадьевна.
Оля пожала плечами, - Ты думаешь, они так быстро исправятся? У меня нет сомнения, что мачеха с отчимом меня усыновили ради денег. Я им нужна не более, чем собаки.
Мария Геннадьевна промолчала. Нечего было отрицать, но и обнадеживать девочку пустыми обещаниями, она также не станет. К сожалению, невозможно научить человека любви, он должен делать это добровольно. Женю она также брала в детском доме, ничего на нее не жалела, экономила на себе, только, чтобы дочка ни в чем не нуждалась. На горьком опыте Мария Геннадьевна убедилась, кроме материальных благ, девочка, прожившая пусть короткую, но жизнь в детском доме, недополучила главного – любви. Озлобленность на весь мир, Евгения сохранила на долгие годы, лишний раз, демонстрируя, что счастливым ребенок может стать, минуя детский дом, так называемый, суррогат семейной жизни. Хорошо, если в будущем у нее появится повод, изменить собственное мнение.      
Оля слегка задремала, склонив голову на плечо любящей бабушки. У нее теперь снова появилась защитница, но долго ли они продержаться? Хотелось поделиться впечатлениями о новых знакомствах, - Бабушка, прошлым вечером меня уберег от уличных хулиганов молодой мужчина. Он не дрался, но дал понять задирам, что они сильно рискуют. Владимир смелый, благородный, жаль, что у меня нет такого старшего брата. Тогда бы мне никакой отчим не был страшен. Еще мне во Владимире нравится, - заметила Оля после короткой паузы, - Он – не лицемер, и правду говорит в глаза.
Обратив внимание на то, как вспыхнул от воодушевления померкнувший взгляд девочки, как зарделись от пережитых эмоций ее бледные щеки, Мария Геннадьевна смекнула, - Уж, не влюбилась ли ты, Оля?
Промелькнувший испуг тут же сменился показной сердитостью, - Глупость ты сказала, бабушка. Меня Николай любит. Он тоже мне помогал … Бабушка, что ты на меня так странно смотришь?
- Не понимаешь ты многого. Молодые люди будут тебе помогать, но это вовсе не значит, что ты обязана отвечать им взаимностью. Знаки внимания они оказывают тебе, любуясь твоими достоинствами.
Оля покачала головой, - Нет, бабушка. Я вижу, как Коля смотрит на меня. Наверное, такую силу чувств не в состоянии изобразить даже опытный актер. Коля любит, я точно знаю.
- Милая, в течение жизни тебя будет любить ни один человек, но, надеюсь, только одного ты изберешь в мужья.
- Бабушка, а почему люди часто любят тех, кто их не замечает, а может, даже избегает?
- Некому не дано знать наперед, что их ожидает. Но, Оленька, у тебя впереди еще два класса школы, а потом …
- Наговорились, - дверь в их чертог распахнула Евгения Владимировна, - Теперь будем выяснять, как жить далее.
Залаяли собаки, очнувшись от беззаботного сна. Хозяек потревожили, возможно им угрожает опасность, которая исходит от этой взбалмошной, лишенной постоянства, грубой женщины. Обнажая клыки, Лайма была готова броситься по первому призыву любимых хозяек.
- Уже собак на меня натравливаете? – тонкий нос Евгении Владимировны от злого возбуждения еще больше заострился. В тон ее крашенным волосам ее карие глаза сузились, как у напавшей на след жертвы дикой кошки, - Как бы вам не пришлось пожалеть об этом.
- Что ты, Женечка! Собаки рычат на тебя, потому, что ты их выгнала …
Евгения Владимировна перебила, - А, Ольга нажаловалась? На нее люди жалуются, что она шляется по гаражам с парнями …
- Неправда!  Вы лжете, Евгения Владимировна. Да, у меня есть друзья, именно от них, а не от вас, я узнала, что человеческая дружба верная и надежная. Друзья открыли для меня светлые стороны жизни. Сомневаюсь, что у вас когда-нибудь появятся друзья, ведь вы во всем ищете выгоду!
- Тебя это не касается, гадкая девчонка! А выгоду мне приходится искать, потому, что приходится кормить и одевать тебя, бездельницу.
- А про двенадцать с лишним тысяч вы забыли? Их я должна получать ежемесячно, но деньги оседают в вашем бездонном кармане.
Мария Геннадьевна лишь беспомощно переводила взгляд с Евгении Владимировны на внучку и обратно. Разгорался скандал, от которого она была избавлена в течение двух последних недель пребывания в лечебном учреждении. Теперь о спокойствии ей можно было только мечтать. И, все-таки, она надумала вмешаться, - Дорогие мои, криками и упреками ничего не добиться. Уступите друг другу …
Злобная ухмылка исказила губы Дроздовской, - Как? Меня сократили, как большинство сотрудников завода. Никакого пособия по безработице я не получаю. Мы уже второй месяц держим на одном заработке Толи, на всем приходится экономить. А тут девчонка заявляет: «дай 500 рублей». Откуда?
- Но нам неизвестно о твоем сокращении.
- Да, бросьте вы, мама. Девчонка все знала, а деньги требовала.
- Женечка. Надо всегда, в любой ситуации оставаться человеком. Я добавлю свою пенсию на время, пока ты будешь искать работу.
Евгения оставила их, и только после этого бабушка и внучка свободно вздохнули. Напряжение, которое испытывала Оля в присутствии мачехи, было легко различимо по сжатым кулачкам. – Успокойся, Оля, деньги на лекарства я тебя дам. Пожалуйста, потерпи еще немного, пока мы что-нибудь придумаем, ради меня.
Ответом Марии Геннадьевне были нежные объятия внучки, прибегая к которым, она обещала любимой бабушке исполнить ее просьбу.   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXV.

     С моста он промчался прямо по Братеевской улице, не свернул на Борисовские пруды, как обычно. Не хотелось никого видеть, надоело людское любопытство, как в аквариуме. Сейчас, когда он в седле, молодые ребята заглядывались больше на его BMW, завидовали, верно. Минуя Борисовские пруды, Андрей свернул в ближайший перелесок на пути к Зябликово. Припарковав своего железного коня, он расположился на пригорке, неподалеку от проезжей части. День был солнечный, начало августа. На небе ни облачка, легкий ветерок приятно обдувал, но жара ощущалась повсюду. Березка, под которой он присел, повинуясь ветру, словно опытному дирижеру, шелестела зелеными листочками, будто пыталась утешить  неудачливого соискателя. Как же так получилось, что ему, мастеру кисти, воплотившему в жизнь с десяток задумок, отказали, ссылаясь на нехватку таланта? Это у него-то?! Как он ни посылал их, напыщенных болванов на все четыре стороны... Если его срезали на школьном репертуаре, было бы не так обидно, ведь, черт возьми, в действительности, знания его по математике поверхностны, он путается в истории, ведь, кроме истории живописи, приходится изучать и хранить в памяти массу второстепенных сведений. В Художественную Академию, куда он поступал, принимали не по результатам ЕГЭ, а по индивидуальным критериям. Подвел папаша, обещал оплатить обучение, в случае провала на государственном отделении, обязательств своих не сдержал. Брат Колька, забавный недотепа, при всем желании помочь, не в состоянии воплотить в реальность собственные потуги. Колька вкалывает на двух работах, возможно, из-за этого, парень на текущий год остался без высшего образования. Андрей недолго сокрушался о судьбе брата-близнеца, в конце концов, поступит в какой-нибудь колледж, где будет недобор. Но ему, Андрею, не все равно, где учиться, для него профессия неотделима от призвания, а его призвание  – живопись. И это неправда, что ради того, чтобы воплотить свою мечту, он непременно должен получить Академическое образование. Поль Гоген, к примеру, один из величайших художников, самоучка. Он когда-то, в молодости работал брокером и зарабатывал хорошие деньги, увлекался приобретая полотна художников-современников. Постепенно Гоген начал хорошо разбираться в живописи, в какой-то момент начал писать картины сам. Ради искусства Гоген оставил семью, уехал во Францию общаться с такими же любителями живописи и работать. Именно общение с художественной элитой стали его единственной школой. И хотя сейчас XXI, а не XIX век, к нему, Андрею Карпухину, признание придет при жизни, а не после смерти, как к великому Гогену. Вообще, он заметил, что пишут интересно и раскованно творчески думающие люди, у которых не забита голова художественными знаниями. Еще один французский художник-самоучка Морис де Вламинк, семнадцать лет занимался самообразованием, в тридцать уже продал свои первые картины. Картины Мориса де Вламинка в стиле фовизм, в будущем серьезно повлияли на творчество импрессионистов ХХ века. Список всемирно известных художников-самоучек на том не кончается. В будущем он обязательно пополнит его.
Андрей очнулся от размышлений, когда почувствовал, что пальцы его пребывают в постоянном движении. Около себя, в радиусе пары десятков сантиметров он уничтожил всю траву. Гогену еще повезло, он избежал призыва на военную службу, а ему весной придет повестка. Надо что-то делать. Сжимая кулаки, Андрей терял терпение. Жизнь чертовски несправедлива. Огромное количество серых заурядных особей должны быть готовы ко всему, но среди них, на фоне серости, живут исключительные личности, к которым нужно подходить с особой меркой. Своих домашних он уже в этом убедил, пришла очередь тех, кто в состоянии оказать ему содействие.
Обратный путь показался Андрею гораздо длиннее. Движение по Братеевскому мосту было затруднено, из-за произошедшей аварии. Столкнулись две легковушки, один спешил, другой не хотел пропускать его вперед. На место аварии спешили полицейские и скорая помощь. Эх, если ни служба ДПС, он бы, без стеснения проехал по пешеходной полосе. А теперь приходится ждать.
- О, привет, старый знакомый.
Голос звучал совсем близко, от седока с Qlink adventure – недорогой альтернативы его BMW, по многим параметрам уступающим его гордости. Андрей в ответ сочувственно улыбнулся, - Вам также, всего наилучшего. Однако, не имею чести знать …
- Николай, ты забыл меня? Я после полученных советов с благодарностью вспоминаю тебя, - случайным встречным был Владимир, державший путь, также в направлении Марьино.
При упоминании его брата, Андрей сдержал эмоции, ничем не дав понять, что упомянутое лицо ему хорошо знакомо.
- Как ты думаешь, мы скоро отсюда выберемся? – задавался вопросом Влад, которого, как и остальных участников движения волновало: когда освободится проезжая часть?  Оба заметили слегка различимое движение вокруг двух столкнувшихся автомобилей. Влад отвел мотоцикл ближе к тротуару. При большом количестве свидетелей, вряд ли, кто рискнет покуситься на его скромную модель.  Его помощь, содействие пока не подъехали медики, скорее всего, потребуется пострадавшим. Пара зорких глаз неотрывно следила за его действиями. Приняв к сведению, что им на некоторое время перестали интересоваться, Андрей не стал терять время зря. Правда пришлось вернуться назад, но после в его распоряжении была вся пешеходная зона. Ему повезло, днем она была свободна. Но более всего повезло пешеходам, которые избегали путаться у Андрея под колесами. О, счастье! Стоило ему свернуть на Батайский проезд, как с Люблинской улицы на мост вырулила патрульная машина. Вообщем, приключений на сегодня ему достаточно.
Дома он застал маму, вернувшуюся с рынка. На столе было выложено несколько пакетов с овощами и фруктами. Ясно, мама будет делать заготовки, - Мама, я есть хочу.
Ласковая улыбка служила ему ответом. Андрей ничуть не сомневался, что мамочка, конечно, постарается. В его мастерской порядок, и в том заслуга Николая. Парень – молодец, просыпается рано, собирается так, что Андрей его не слышит, до ухода на работу успевает прибраться. Бросив беглый взгляд на окружающую обстановку, Андрей заострил внимание на ноутбуке, который у них с Колькой, также, был общим. Если удастся сделка, он мог заработать крупную сумму. На что он ее потратит … Не важно, главное, чтобы деньги от него не скрылись. Его партнер по сделке весьма ненадежен. Увы. Обезопасить себя от нечестных людей он не в состоянии. За его непродолжительную жизнь Андрею встречались гораздо больше непорядочных людей, чем людей достойных, дорожащих своей честью и совестью. Все это – непросто красивые глаза, а результат ежедневной практики общения с окружающими. Обидно, когда в разочаровании виноваты близкие люди. Конечно, в детстве и ранней юности любому представителю молодого поколения, помощь родителей гораздо необходимее, чем оборотная зависимость.  Выпрашивать деньги у отца он не намерен, тем более, что результат будет, бесспорно, отрицательным.
Вкушая потушенные на скорую руку кабачки, баклажаны, помидоры и сардельки, пропитанные томатной пастой вперемежку с оливковым маслом, Андрей наслаждался маминой стряпней. Нравилось все, особенно послевкусие, которое ощущалось с постепенным наполнением желудка, - мама, а Кольке там еще осталось?
Елена Николаевна успокоила сына, - Ему хватит. Коленька успевает перекусить на работе. Тебе понравилось, Андрюша?
Кивнув головой, Андрей переключился на чай. Вдруг ему пришла в голову любопытная идея, - Мама, а …  если я поступлю в какую-нибудь Духовную семинарию, мне будет положена отсрочка от армии?
Лицо Елены Николаевны вытянулось от удивления, что не испортило общего впечатления о его привлекательности, - Андрюша, ты это серьезно?
- Нет, шучу! – с вызовом бросил вопрошаемый. После короткой паузы он добавил, - Конечно, серьезно. Я обязан заботиться о своем будущем. Служба в армии для меня, все равно, что отбытие срока в местах лишения свободы, настоящая тюрьма. Как бы тебе объяснить это, мама … Творчество и армейские порядки несовместимы. Я никогда не стану таким, как все.
Елена Николаевна не спешила с ответом. Непохоже было, что Андрей говорит неправду, но … Присев за стол, напротив сына, она заглянула в его глаза, всегда такие далекие, отчужденные, сейчас они взывали к ее содействию, - Никто не требует от тебя, Андрей, чтобы ты копировал чужие поступки и мысли. Но служба на благо святой Церкви не на год, священником нельзя стать наполовину. В своем решении ты, прежде всего, должен руководствоваться верой, Господь тебя должен призвать …
- А не военкомат ли? Вообщем, я понял. Мама, а бывает такое, что после обучения в семинарии, ее выпускник передумал и решил избрать для себя иную специальность?
- Мне такие случаи неизвестны. В Духовную семинарию, Андрей принимают не только согласно результатам сданных экзаменов, но и по рекомендации духовного отца, наставника соискателя.
- А не поискать ли нам его?
Укоризненно покачав головой, Карпухина изрекла, - Для начала необходимо верить.
Андрей усмехнулся, -  Ради того, чтобы не выкинуть год из жизни, я готов поверить  кому угодно и во, что надобно.
- Андрей, это же истинный цинизм! Так нельзя.
- Значит, ты не желаешь мне помочь? – в голосе Андрея звучала горечь неоправданных надежд.
Не дослушав ответ матери, он удалился. Давняя привычка замкнуться в себе и не делиться не с кем собственными неудачами, быстро вернула ему уверенность в собственной правоте. В запасе у него несколько месяцев, пока можно оставаться незаметным. По истечении этого срока он вынужден быть незаметным. Если он поступит к отцу в колледж, отучится год, то выиграет также год. Но после этого, черт возьми, опять придет нежданный документ. При его упоминании рука Андрея среагировала по-своему, более жесткое нажатие на карандаш отразилось на общем фоне. Не беда, эскиз он поправит. Трудно дать понять законотворцам, что он – не такой, как все, уникум. Им нельзя помыкать, как остальными. Еще над общим фоном поработать, объемность изображению придать, и набросок готов. Присмотревшись повнимательнее к изображенному на листе ватмана формата А4, такие он обычно выбирал, работая карандашом, Андрей мысленно согласился сам с собой. В окончательном варианте выйдет зверь, их рисовать всегда проще, здесь главное передать естественность движений, не нужно вкладывать в звериный взгляд особый смысл. В качестве основного фона следует выбрать желто-зеленые оттенки, а определенная жесткость при выполнении наброска оказалась необходима, что придаст окончательному варианту контрастность тонов. Однако, он опять думает не об исполнении, а о дамоклове мече, который довлеет над ним.
- Андрей, - в дверь комнаты стучала мама. Наверное, желает сообщить, что отправляется к своим попам. – Войдите, – нехотя откликнулся парень.
Представ пред глазами Андрея, Елена Николаевна не стала терять времени, - А должна поговорить с тобой, Андрей. Скажи, когда ты будешь искать себе работу?
Не отрываясь от рисунка, Андрей процедил сквозь зубы, - Я искал.
- Когда и где?
- В интернете, на сайтах.
- Андрей, я смотрю на тебя, ты мне словно одолжение делаешь. Можешь ты оторваться, наконец, и объяснить, когда ты выйдешь на работу? Нам с Колей без разницы, кем ты будешь работать, но трудиться необходимо, пойми это.
Захлопнул папку с набросками, Андрей нехотя переключился на собеседницу, - Я понимаю …
Его перебили, - Не верю. Ты каждый день проводишь в творческом затворничестве, а брат вкалывает на двух работах, шесть дней в неделю. Не стыдно?
Андрей пожал плечами, - Коля сам вызвался.
- Сделал он это потому, что любит нас с тобой, и не хочет создавать нам трудности. А вот ты нам их создаешь. Если ты работал бы, Коле не приходилось надрываться по двенадцать часов в день, - Елена Николаевна пыталась, как могла донести до нерадивого сына несправедливость сложившейся ситуации. Андрей занял выжидательную позицию, и просто тянул время. Когда Андрей поднял взгляд на Елену Николаевну, на нее смотрел  совсем другой человек. Лицо праведника, в каждой черточке которого отражалась наивность, по-детски непосредственная, отождествленная с благородством. А глаза, эти чудесные алмазы … казалось, она видит каждую грань их преломления, эти серо-голубые капли чистейшей воды ничуть не лгали. Если бы она была ни она, и Андрей был ей неведом, верно, влюбилась бы в него, как девчонка. – Что же нам делать, сынок? Ты намерен до призыва сидеть дома?
- Не знаю.
- Андрей, ведь можно обратиться в центр занятости, там могут предложить на выбор рабочие специальности. Но, Андрей, это же ненадолго, причем, можно устроиться в нашем районе.  У тебя будет оставаться время на творчество.
- Я не могу работать на любой работе.
- Но почему?
- Я тебе уже объяснял.
Звонок в дверь прервал их распри. Возвратился Коля. Своих домашних он встретил радостной улыбкой, - Меня раньше отпустили. В соцслужбе сегодня был такой ответственный день, чествовали юбиляра. Тимофею Васильевичу, ветерану Великой отечественной – девяносто лет! Он маломобилен, передвигается только на костылях, так для дедушки устроили целый концерт на дому. Пели, танцевали, играли на гармони, юбиляр нам подпевал.  А потом мы все вместе стали пить чай с тортом и пирожными. После, мамочка, я отправился в «Фито», и там выполнил восемь заказов, так, что я бы с удовольствием перекусил, - признался Николай.
- Пойдем, сынок.
Андрей облегченно вздохнул, когда его вновь оставили в  одиночестве, самая благотворная обстановка для творческого человека. Он вернулся к работе! Когда он сегодня брался за карандаш, не думал, что из-под него выйдет. Постепенно изображение на ватмане стало нравиться ему, это – одно из основных условий успешной работы художника. Ранее он знал о звере, который сейчас завладел его воображением, немного – обитает в провинции Китая, где и заслужил прозвище «бамбуковый медведь». Зверь крупный, вес его может достигать ста пятидесяти килограмм, живет в расщелинах скал, пещер, и совсем нелегко представить зверя в дупле дерева, даже крупного. Мишка, сидящий в полуоборота, и державший в лапе стебелек бамбука – настоящий красавчик.
- Привет, - творческое одиночество Андрея разнообразил Коля. Увидев рисунок, он не мог сдержать восторга, - Здорово! Как живой, это – панда?
- Она самая, - брат подсказал Андрею волшебное слово, которое он долго пытался восстановить в памяти. – Не знал заранее, кто получится, так … развлекался понемногу.
Немного замявшийся Николай, все-таки, решил предложить брату кое-что интересное, - Знаешь, мы с мамой подумали, Андрей, ты мог попробовать поработать в соцслужбе. Может, тебе понравится?
- Концерты ветеранам давать? Или горшки за ними выносить? Вряд ли, это не по мне. 
Николай не унимался, - Но ты попробуй, прошу тебя.
- Что, тебе пахать надоело? – ехидно полюбопытствовал Андрей.
На Андрея взглянула его полная копия, с молящим выражением лица, - Мама не будет переживать за нас, - умолкнув, Коля через некоторое время вдруг добавил, - Что ты на меня так смотришь?
- Хочу понять: ты всегда такой правильный или рисуешься?  Учти, здесь аудитория маловата, никто твоих потуг не оценит.
- Я тебе хочу помочь.
И снова в ответ недоверие, от которой до откровенной вражды недолго, - Чего ты еще ждешь? Мы уже все выяснили. Уходи.
- Андрей, ты не всегда был таким …
- Каким? Ну, смелее говори!
- Когда-то, в школе у тебя были друзья. Ты был отзывчивым, не держал себя высокомерно.
Захлопнув папку во второй раз за вечер, Андрей с ледяным спокойствием произнес, - Я из тех, кто считает, что терпенье – это грех. Я не желаю и не буду ни под кого подстраиваться. Один великий писатель сказал: «Я ненавижу никчемных и беспомощных людей … Ненавижу тех, кто следует за стадом … Если я чего-то и стою, то только потому, что одинок и ненавижу».
Николай в восхищении едва не захлопал в ладоши, - Андрей, как здорово, доходчиво ты процитировал. Возможно, писателю жилось труднее, чем тебе. Ты не одинок, Андрей. О тебе заботятся любящие люди. В отличие от великого писателя, упомянутого тобой, даже, если ты был никчемным, я бы тебя не бросил.
- Ты за меня не волнуйся. Ты о себе подумай. Через несколько месяцев тебе придет повестка из военкомата, и, вряд ли, члены призывной комиссии, и, тем более, будущие сослуживцы оценят твою приверженность церковным канонам. Коля, когда ты прозреешь, когда? Люди, в большинстве своем эгоисты, и даже твои попы. Они лишь прикрываются красивыми словами, а действуют в угоду собственным интересам.
- Неправда! Почитай Библию, там можно найти ответ на любой вопрос.
Смех также быстро оборвался, как и начался, - И даже на вопрос  «грядет ли в Космосе энергетический кризис?» или «когда бактерия станет батарейкой?» Чего молчишь? Отвечай за свою Библию, если так в ней уверен.
- Андрей, служить в рядах Вооруженных сил придется нам с тобой вместе. Но мне будет легче привыкнуть к новым порядкам, потому, что я такой, как все, я из толпы. И все наши общие с мамой усилия окажутся напрасными, если ты не будешь стараться хоть чуть-чуть стать похожим на остальных. Я и мама считаем тебя одаренным человеком, но, чтобы и окружающие признали в тебе талант, ты должен доказать им собственную уникальность.
Андрей артистически всплеснул руками, - Подумать только, и тебе не жаль времени на то, чтобы переубедить меня! Но даже твоих академических познаний, которые ты сегодня скромно скрываешь и, тем более, упорства в достижении цели не хватит на то, чтобы сделать меня таким, как все. Я стану искать путь, который убережет меня от потраченного на службу в армии времени.
Коля вышел из комнаты. На Андрея грустно уставился бамбуковый мишка. Зверь вышел у него немного виноватым. Зажав в лапах стебелек бамбука, мишка, как будто хотел с ним поделиться. Почти, как брат Колька, только подношение его выглядело несколько простовато. Приоткрыв окно, Андрей задремал в кресле. Наверное, лучше было бы ему изменить принадлежность к сильному полу. Девицам, определенно, живется легче. Они пожелают – выйдут замуж, не пожелают – останутся одинокими. Не беда, что в не таких, как все, тычут за спиной пальцами. Дураки тычут, у кого не хватает силы воли поступать, согласно собственным устремлениям.
Когда- то, в далеком детстве, при посещении детского сада, они с Колькой, сговорясь, поменялись местами. И к великой радости, никто из окружающих, включая воспитательниц, няню, мальчишек и девчонок, не разгадали их тайны, да и сам Колька тогда был более предприимчивым, охотно соглашался с ним, ведь он, Андрей негласно считал себя старшим, а, стало быть, был вправе давать советы, указания брату. Тогда, двенадцать лет назад, они, действительно, ничем не отличались. А, что, если провести подобный эксперимент в настоящем?
Распахнув дверь комнаты, Андрей замер от неожиданности. Он грезит, или происходящее – истинная правда? Дома он один, какое счастье! Пройдясь по квартире, Андрей никого не встретил. Прихожан поймала в свои сети Святая церковь. Пока он прикидывал, чем заняться, решил сварить кофе. Вечерело. Во дворе, как обычно собралась домовая «элита» - мамочки с колясками, пенсионеры-любители азартных игр. Со стороны стола, на котором резались в домино, раздавалась нецензурная брань. Вторые половины игроков, сидя неподалеку, на лавочке, активно перемывали друг другу косточки, к тому они активно приучали своих молодых родственниц – вообщем, все, как обычно. Во всей открывшейся его взору безликой массе не хватало оттенка индивидуальности. Дегустируя сваренный кофе, Андрей снисходительно усмехнулся. Он не окажет им чести своим появлением, тем более, что родственники прерывистым звонком предупреждали его о скором своем возвращении. Щелкнул замок, дверь распахнулась. На пороге возникла Оленька Дроздовская. А не проверить ли ему свою способность к перевоплощению? Заметив бросающуюся в глаза нерешительность гостьи, Андрей принял инициативу на себя, - Проходи, Оленька. Хочешь кофе? – с порога предложил хозяин.
В поведении гостьи на кухне все еще присутствовала робость, легкое сомнение, но, по мере того, как уверенно себя показывал хозяин, приготавливая ей кофе, со взбитыми сливками, а также, скромное угощение, кубиками нарезанный и запеченный хлеб, нанизанный вместе с копченой колбасой и ломтиками сыра на импровизированные шпажки, Оля почти перестала сомневаться, кто перед ней. Каждый бутерброд был украшен оливкой, вся эта привлекательная масса закуски разместилась на двух салатных листьях, - Пожалуйста.
Оля вежливо поблагодарила. За компанию с ней Андрей решил перекусить – Знаешь,  Оля, пришел с работы и ничуть не устал. Сегодня мы одного деда чествовали, радости было, неописуемо. Девяносто деду исполнилось. В 1942 году он был призван на фронт, сражаясь. Почти до Берлина дошел. Имеет ордена, медали, обо всем об этом он нам рассказывал во время дружеского чаепития, - импровизировал Андрей. Уловив в глазах слушательницы немалый интерес, он продолжил, - Рабочее время пролетело очень быстро, и ветерану и нам, скромным работягам из соцслужбы было интересно. Старики, ведь очень нуждаются в поддержке молодых. 
Оля охотно соглашалась с рассказчиком. Сегодняшняя встреча казалась ей чем-то мало реалистичным, ситуация в ней стала складываться не по заранее запланированному Олей сценарию, ведь именно сегодня она хотела сообщить Николаю, что им следует расстаться, - Коля, а где твои домашние?
- Мама в церковь направилась, Андрей … даже не представляю. Может, гоняет по району на мотоцикле.
- А ты почему маме компанию не составил? – осторожно спросила Оля.
От проницательного взгляда Андрея повеяло холодком, - Не хочу, - а поскольку Оля не отрывала от него внимательных глаз, решил сменить тему разговора, - А у тебя какие планы на ближайшее время?
Оля ждала этого вопроса, и одновременно боялась. Николай с самого первого дня их знакомства оставался для нее загадкой. При всех трудностях, которые он честно преодолевал самостоятельно, заботах, хлопотах, несправедливым распределением обязанностей в семье, этот простой, без всяких заморочек парень, сумел сохранить в себе отзывчивость, душевное тепло. Смахнув упавшую на глаза кудрявую прядку, девушка проронила, - Не знаю. Через три недели в школу, - и тут, словно что-то неосознанное удержало Олю от намеченного шага, - Коля, а ты, с твоими способностями, почему никуда не поступал? Ты же говорил, что у тебя ни одной тройки и высокий балл по ЕГЭ.
Как бы ответил Николай на сей вопрос? И хотя ему надоело играть чужую роль, Андрей, проникшись трудовым порывом брата, проронил, - А кто бы матери помогал? Она не может всех нас кормить, а от Андрея пока никакого проку.
Оля намеренно избегала вопросов об Андрее. К нему она испытывала двоякое чувство, когда страх легко сменялся восхищением. Памятуя об ужасе, который ей пришлось пережить по вине Андрея, ее все-таки, влекло к юному художнику, и, если бы … внезапная мысль обожгла своей несбыточностью.
Наблюдая за гостьей, Андрей ликовал. А ведь, она собиралась дать брату «от ворот поворот». Неудача Кольки на любовном фронте вовсе его не огорчала, но в тайном состязании за благосклонность юной прелестницы, он стремился одержать вверх, чтобы лишний раз продемонстрировать, кому надо, что отношения между людьми основаны на скрытом расчете. А вот сейчас он ошарашит юную фею, - Оля, я должен сказать тебе … нечто важное, - специально выдерживая многозначительную паузу, Андрей, словно на исповеди, произнес, - Мы должны с тобой расстаться навсегда. Так будет лучше и для меня и для тебя.
Пораженная Оля молчала. Ее опередил именно тот человек, от которого никогда невозможно было ожидать подобного признания. Тайна ее раскрыта, но легче не стало. Она не любила Николая, но он – единственный, кто ответил взаимностью на ее единовременные проявления симпатии к нему, - Да, да, я понимаю. Ты сильно устаешь на двух работах, и не обязан помогать мне. Но разве я от этого стану счастливее?
- Причем тут «две работы»? Я никогда не любил тебя и помогал тебе исключительно из жалости!
- Неправда … это неправда, - Оля отказывалась верить собственным ушам. Когда, чем она прогневила Николая, за что он ей так жестоко мстит?
В его взгляде читалась снисходительность, превосходство сильного над слабым. Разве это ничтожество достойно его обожания? – Это – истинная правда. Я полюбил другую, и она сразу же ответила мне взаимностью.
Казалось, она вот-вот расплачется, в зеленых глазах блестели слезы, через прозрачные кристаллы которых Оля продолжала смотреть на бывшего приятеля. Может быть, он и был для нее когда-то возлюбленным, теперь это неважно. Лучше бы они никогда не знали друг друга, - Прощай.
Закрыв за тайной почитательницей, каковой он считал Ольгу, дверь, Андрей пожелал уединиться. Праздная нега, как думают его близкие, не для него. Сейчас он размышлял, а мысли для художника когда-то непременно воплотятся в образы. Была у Андрея такая несбыточная мечта – посетить далекую Шри-Ланку, для того, чтобы исправить вред, нанесенный коварным маньяком, фрескам Сигирии. Неизвестный художник V века писал знакомых ему земных и желанных женщин. Нет среди них одинаковых лиц, нет похожих фигур, их руки с тонкими пальцами, настолько подвижны, пластичны, выразительны, что нельзя отмежеваться от впечатления движения, медленного, грациозного танца. Любопытно отметить, что маньякам не по нраву великие произведения. Когда-то от их кровожадных рук пострадали «Ночной дозор» Рембрандта, «Джоконда» …
А он, пока еще пребывая в подмастерьях у великих таланов, не побоялся бы, раскачиваясь над пропастью, на неустойчивых лесах, устранить вред, причиненный бездушным варваром. И вновь образы двадцати одной красавицы, ожили бы, лишний раз, доказывая, что власть искусства превыше власти царей и правительств.


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXVI.

     Чтобы не слушать материнских нравоучений, не ощущать спиной косые взгляды брата, его глубокомысленные вздохи, Андрей после завтрака уходил из дома. Обидно терять уйму времени, но изобретательный Андрей быстро нашел выход из положения. Свой небогатый рабочий инвентарь, папку для карандашных набросков, папку с листами ватмана, грифели, он разместил в старом отцовском портфеле, благополучно пролежавшем в чулане ни один десяток лет.
- Андрей, документы не забыл?
- Взял. Еще вчера все положил.
Елена Николаевна, будучи в отпуске, старалась оказать всем, кто в том нуждался, посильную помощь. Вот и ради сына она готова была отправиться вместе с ним, искать для него работу, - У тебя деньги есть?
- Откуда? На проезд вчера много потратил.
Это была чистая правда, денег у него, действительно, не осталось. Потратил он их на посещение кинотеатра, позавчера полдня бродил от павильона к павильону  по ВДНХ, между делом, успевая забежать в кафе, перекусить. Понуро уставившись на двести рублей, предложенных матерью, он смог лишь вымолвить, - И это все?
- Не могу я тебе каждый день по семьсот рублей выдавать, пойми ты это, наконец. Если ты к сентябрю работу не подыщешь, представляешь, сколько мы потратим впустую, - пыталась вразумить сына Елена Николаевна. Однако, приметив обиду на лице сына, тут же протянула ему аккуратный бумажный сверток и маленькую коробочку сока, - Возьми, пожалуйста, это – бутерброды. Андрей, не ходи долго. Сейчас работу не найдешь, в следующий раз встретиться, - напутствовала мать сына.
Глядя на жалкие две сотни и кучку съестных припасов, Андрей испытывал злость на мать. Как скромно она оценивает его талант, открещиваясь от него скупыми подачками. Есть у матери деньги, есть! Унаследованная прижимистость, жадность, в которой мамаша не желала признаваться даже самой себе, заставляла ее экономить каждую десятку. Выросшая в многодетной семье, она была средней сестрой, и с детства усвоила следующее правило: «не зевай, ухвати не только свой, но и чужой кусок первой». Это теперь Елена Николаевна такая правильная, а когда-то, как все, и завидовать умела. Они с матерью совершенно разные, а роднит их только общее происхождение.
- Молодой человек, вы не подскажите, какой транспорт идет отсюда до метро Кузьминки?
Андрей обернулся. К нему обращалась молодая женщина с ребенком. Злость на мать переключилась на окружающих, проводящих жизнь в праздном безделье. Почему бы ему не отправить эту самодовольную мадам, куда подальше? Мадам улыбалась ему, не ожидая подвоха, а мальчишка, которого она крепко держала за руку, лишь корчил рожицы с самым серьезным выражением лица. Его отвлеченный взгляд не выражал никаких чувств, эмоции мальчишке явно были неведомы. Дурачок, решил про себя Андрей. Его озабоченной мамаше, проходя мимо, он бросил, - Не знаю.
Пусть поищет сама, побегает со своим идиотом. Настроение – ни к черту, а эта милостыня, выданная ему на прощанье матерью, годиться лишь в качестве подачки таким же бессребреникам, как и он сам. Мысль, куда отправиться, недолго тяготила его. Конечно же, в парк, где он сделает пару карандашных набросков, прежде, чем вернуться домой. Эх, были бы у него средства, он жил, как затворник, целиком посвящая себя живописи. С матерью его отношения окончательно разладились. Дело дошло до того, что вчера она забрала у него ключ зажигания от BMW. Дубликат имелся у Кольки, и вскоре он появится у него.
Очутившись за оградой парка, Андрей сразу же свернул на ближайшую тенистую аллею, она шла параллельно ограде. Кроме одиночных лавочек и пары-тройки оборудованных детских площадок, в парке не встретишь никаких удобств. Отклики главы Управы на просьбы жителей о его благоустройстве, сводились пока к пустым обещаниям. «Может быть, в ближайшие два-три года…». Ну, что ж, посмотрим. Расположившись под густой кроной кустарников, на позабытом отдыхающими пластиковым ведре, Андрей огляделся, хотя это следовало сделать заранее, для того, чтобы выбрать подходящий ракурс. Сегодняшний день будет посвящен пейзажу. Изобразить окружающую действительность несложно, пожалуй, это под силу большинству неучей. Вложить же в рисунок тайный смысл, который в дальнейшем позволит не только любоваться изображением, но и получить в дар определенную информацию, вот, в чем он видит основную задачу художника. Если уже рисовать, то что-нибудь этакое, примечательное, к примеру, Сатанинский дуб из Княжьего Лога из мордовских лесов, посаженный самим княжичем Иваном Дмитриевичем в XIV веке. Дуб, как известно, по своей природе, дерево доброе – к нему люди идут, чтобы набраться силы-энергии. Однако, с саженцем княжича Ивана с самого начала что-то пошло не так. Еще молодым деревцем впитал он в себя энергию предсмертного страха и боли побежденных мордвин, жестокую радость победителей. Возможно, это и изменило его энергетику на отрицательную. 
Если мать останется такой прижимистой, ему придется экономить на красках и холстах. Чтобы придать готовой картине презентабельный вид, необходимо потратиться на рамки и подрамники, вообще, живопись – занятие не из дешевых. Кроме того, не следует забывать о рекламе – двигателе реализации, увы, искусство тоже продается и покупается. На листе, повинуясь руке мастера, возникали зарисовки. Аккуратными штрихами, накладывая там, где надо, их друг на друга, Андрей изображал крохотный уголок парка, на котором, вероятно, в реальности никто не заострил бы внимания, но благодаря его стараниям, неприметные кусты боярышника, сирени, будто получали вторую жизнь. Беззаботный ветерок вертел листочками, как хотел, лишний раз, подчеркивая мастеру их прелесть. Резной лист с боярышника имел неровные очертания, поперечные бороздки с прожилками, как могли, олицетворяли его тягу к жизни. Сирень же, напротив, распростившись пару месяцев назад с ароматными цветочками, щеголяла гладенькими листиками. В безмятежном шелесте листьев угадывалась мелодия скорого прощания с жаркими деньками, с солнечной негой, впереди ждала грустная осенняя пора, с ее ненастьем, навевающей скуку непогодой. Чередуя тень с полутенью, меняя контуры, Андрей отрешался от окружающего. Мысли, его чувства целиком принадлежали этому неприметному уголку родной земли. Казалось, еще чуть-чуть, и он бросится в трепещущие объятия зеленеющей дубравы, погружаясь в ее меланхоличные напевы, разделяя вместе с безголосыми ценителями жизни незавидную участь смиренного странника.
- Здорово! Как живые, а меня нарисовать можешь? – на Андрея в упор уставился Влад.
Нежелающий никого видеть Андрей не старался скрыть собственного раздражения, - Портретами не увлекаюсь.
Положив еще несколько десятков штрихов, Андрей заметил, что пришелец все еще стоит, чуть позади, назойливо заглядывая ему через плечо. Со злостью Андрей захлопнул папку, задев разложенные рядом карандаши. С досады, что теперь придется их собирать, лазая по траве, Андрей был готов швырнуть увесистой дубиной во Влада, если бы таковая попалась ему под руку. Пришелец с энтузиазмом бросился собирать карандаши, но от его помощи наотрез отказались. Тогда Влад, как ни в чем не бывало, расположился рядом с Андреем, прямо на траве, - Хорошо-то, как! Прямо душа поет, глядя на сие великолепие.
Андрей безмолвствовал, обдумывая ситуацию. Проще всего, взять и уйти, но исчезнуть без последствий, вряд ли, получится. Придется держать бессловесную оборону, Андрей продолжал молча сидеть на пластиковом пьедестале. В таком стесненном состоянии ему оставалось только мечтать о тех днях, когда он уединиться где-нибудь, в сельской местности и станет жить, не обращая внимания на мирскую суету, посвящая себя целиком любимому занятию. В своих фантазиях Андрей представлял себя человеком обеспеченным, имеющим прислугу, на первых порах он не отказался бы также от покровительства опытного наставника.
- А я рассчитывал на то, что мы с тобой поближе познакомимся. У тебя, ведь, есть брат Коля? Мы с ним иногда видимся, вот я тебя с ним и перепутал, - словно оправдывался Влад. Не дождавшись ответа, он спросил, - Скажи, почему ты не желаешь со мной разговаривать? Разве у тебя есть повод к ссоре?
На картинном лице Андрея не дрогнул ни один мускул, лишь по легкому подергиванию ноздрей, можно было догадаться, что перед вами живой человек, а не умелая его копия. Окаменевшие формы, застывший взгляд на Влада, пытающегося завести с недружелюбным парнем знакомство, вовсе не отталкивали. Он верил, что под этой заскорузлой неприступностью, скрывается тонкая ранимая душа человека, в чью семью он желал войти. Стало быть, ему велено терпеть, пока не будет сломлено противостояние страстей. А поскольку он относил свое положение к более выигрышному, то ему должна принадлежать инициатива в установлении контактов, - Когда человек злиться, он становится уязвимым. Главное, он растрачивает свой талант впустую. В детстве большинство людей наделены способностями в различных областях науки, культуры, физического развития. И те из них, кто остается открытым для окружающих, постепенно учатся понимать их, принимать со всеми их недостатками.  Окружающие платят им взаимностью. Думаешь, мне легко смотреть на тебя, как ты изводишь себя злостью? Объясни, что тебя не устраивает во мне, и я попробую, если это в моих возможностях, исправиться.
Андрей изнывал от проницательного взгляда назойливого пришельца, и когда парень был уже готов бежать, куда глаза глядят, Влад схватил его за руку. Андрей с силой оттолкнул его, но, учитывая разницу в физическом развитии, и весовой категории, Влад легко сохранил равновесие, а руку Андрея не выпустил. Искренняя улыбка Влада, ангельское терпение еще больше взбесило Андрея. Чего добивается этот незваный увалень, зачем преследует его?
- А, я на тебя не обижаюсь.
- Типа: «на дураков не обижаются». Сам дурак, понял?
И снова идиотская, всепрощающая улыбка в ответ, низводящая его бойцовские потуги на детский уровень. Далее прозвучало совсем неожиданное признание, - А ты мне еще больше нравишься, чем Колька.
- А ты мне совсем не нравишься, и шел бы ты к черту.
- Дороги туда не ведомы. Так, что придется тебе составить мне компанию, - с задумчивым выражением лица изрек Влад. Парень сильно обжегся, кто-то здорово его обманул, вот и мечется исстрадавшаяся душа в поисках приюта, - Твой брат иногда бывает в Храме у метро Марьино. Там имеется несколько икон, нуждающихся в восстановительных работах. Может, возьмешься за дело, тебе заплатят за труды. Гарантирую. 
Мужчина, крепко державший его за руку, более не казался Андрею увальнем. Присмотревшись к нему повнимательнее, со страстью знатока, юный художник нашел его весьма привлекательным. Пожалуй, такой, вряд ли, обманет, - Отпусти руку, я и сам пойти могу.
На маршрутном такси они добрались до Храма за семь минут. Глядя на то, как уверенно ведет себя здесь этот полузнакомый, Андрей сделал вывод, что Влад в Храме не новичок. Трепет, который обычно испытывают впервые вошедшие сюда, а также, люди, истинно преданные вере, был незнаком Андрею. Шли в Храм за последней надеждой люди отчаявшиеся. На окаменевших от боли лицах читалась скрытая мольба. Они искренне верили в то, что бессмысленный набор слов, обращение к Царице небесной, избавит их от напасти? Разглядывая иконы в Храме, переходя от одной к другой, Андрей глазами знатока оценивал качество росписи. Ни одна из представленных икон не взволновала его, не пробудила никаких чувств. Изображения на них были, как ни живые, слишком чистенькие, слишком правильные, и надежду они могут дать лишь тому, кто не разбирается в живописи. Присмотревшись, Андрей обнаружил, что святые все, как на подбор, среднего рода, будто шаблон. Скорчив презрительную гримасу, чтобы, не ровен час, не подумали, что он пребывает в немом восхищении, Андрей подытожил, - Не нравится мне здесь.
Взглянув на часы, Влад кивнул головой, - Как знаешь. Здесь рядом кафе неплохое. Хочешь со мной?
Андрей не ответил ни «да», ни «нет», но, глядя на энергичную поступь Влада, охотно последовал аз ним. Этот простодушный молодой мужик, рослого телосложения, все еще оставался для него загадкой. Покидая Храм, Влад перекрестился. Теперь Андрею стало ясно, что связывало его компаньона с Колькой. Они зашли в Burger King. Про себя Андрей отметил, что ему никогда не нравились заведения быстрого питания, но выбирать не приходилось. Их простецкая трапеза проходила в полном молчании. Лишь основательно насытившись, Влад перешел к обсуждению, - Значит, тебе не понравилось в Храме?
Заметно подобрев после порции картофеля фри и бургера, Андрей вторил, - Не понравилось, только не спрашивай, почему?
Оценивающе разглядывая компаньона, Влад не смог сдержать улыбки, - Мне известно, отчего ты такой ершистый, и пригласил я тебя в Храм за тем, чтобы ты понял, что я из тех, кто не обманывает …
Андрей не дал договорить, - Я тоже понял. Тебе Колька сказал, что я ищу работу, только он забыл тебя предупредить …
- Что ты – человек особенный, и любая работа тебе не подойдет. Представь, сидел бы дома, или в  парке … вообщем, где тебе заблагорассудиться, и писал иконы, на наших материалах, красками, олифой. Предварительно пройдя курс обучения, ты приобрел бы навыки иконописи, и ни от кого не зависел. Ты к этому, кажется, стремишься?
Едва заметное движение век выдало Андрея. Разговор пока был для него не интересен, раз к нему приложил собственные старания Колька. Собеседник его похвалил за вынужденное терпение и продолжал просвещать слушателя, - Техника иконописи имеет множество секретов. Прежде на деревянную основу наклеивается ткань, далее наносится меловой или алебастровый грунт, осуществляется шлифовка, после появляется рисунок будущей иконы. Интересно?
Андрей снова молчал, хотя вежливость требовала от него, хотя бы из чувства благодарности ответить согласием. Он это сделает по-своему, - Почему лица на иконах, как ни живые, изображения, словно отвлеченные образы, лишены эмоций. Выполнен рисунок в одной плоскости, отсутствие объемности портит общее впечатление.
- Но в Храм люди идут не за впечатлением, а дабы встретить сострадание и получить помощь.
Андрей пожал плечами. Нелегко рассуждать с дилетантом нормы высокого искусства. Откровенная скука нагнала на него дрему. Интерьер кафе в приглушенных тонах к тому располагал.
- Мы сейчас с тобой рассуждаем о разных проблемах. Существует мир материальный, он тебе ближе, а есть духовный, который в прерогативе для меня. А сейчас, прости, меня ждет божественная литургия.
Проводив пытливым взглядом благодетеля, Андрей еще раз огляделся. Посетители кафе быстро сменяли друг друга, тем самым, не создавая официантам дополнительных сложностей. Видимо, от него ждут того же. Домой он явился с видом утомленного странника. Сегодняшний день он провел с пользой для дела.  Вот, если бы у него отыскался богатый дядюшка … Легкое облачко промелькнуло по картинно-привлекательному лицу Андрея, омрачая впечатление от несбыточной фантазии, ведь тогда придется делиться наследством с Колькой. О том, как брат распорядился бы своей частью капитала, Андрей долго не гадал. Вероятнее всего, потратил на благотворительность. Обычно, даже такие самоотверженные особи, как его братец, прикрываясь высокими словами, методично стремятся к собственному благополучию. Появится у Кольки семья, он не попов станет кормить, а вторую половину. Уставившись в одну точку на скатерти соседнего столика, Андрей рисовал в воображении картины своего размеренного времяпровождения на лоне природы. Уединенное существование, вдали от мирской суеты, пойдет ему на пользу. Чушь, что во время осеннего ненастья и весенней распутицы за городом скучно. Дуракам скучно, человеку при деле, целеустремленному никогда не бывает скучно. Главная загвоздка в том, где ему отыскать богатого спонсора?
Настойчивый звонок в дверь отвлек Андрея от размышлений. Неужели Колька так быстро вернулся с работы? Однако, предположение его оказалось неверным.
- Мне бы Елену Николаевну повидать, - с порога изложила суть своего визита Мария Геннадьевна.
Бабка не обращалась к нему поименно, видимо, не догадывалась, кто перед ней. Почему бы не воспользоваться ее неосведомленностью? – Мамы нет дома, - с самым доброжелательным выражением лица пояснил юный хозяин.
Поджав губы, старушка вздохнула. Видимо, она собиралась что-то сказать, но в последний момент передумала. Незапланированная встреча не обеспечила ее гарантиями, но тут вмешалось провидение. Подъехал лифт, и из него вышел Колька, с задумчивым, немного озабоченным выражением лица. Надо было видеть, как изменилась бабка, вся ее невозмутимость, фальшивое спокойствие сошло на нет. Окинув обоих Карпухиных враждебным взглядом, она преградила дорогу Николаю, - Нет, подождите. Дайте-ка я на вас, как следует, полюбуюсь, - Мария Геннадьевна встала на пороге квартиры Карпухиных, так, что закрыть дверь можно было бы, если оттолкнуть непрошенную гостью. Пристально разглядывать братьев она не стала, но тут же по всей лестничной площадке пятнадцатого этажа раздалось ее грозное требование, - Сейчас же признавайтесь: кто есть кто?
Моментально изумление промелькнуло на лице Андрея, его братец-праведник, будто не распознал тайной угрозы в словах старухи и безмолвствовал. На выручку ему пришел Андрей, - А в чем собственно дело, Мария Геннадьевна?
По тому, как уверенно держится парень, как вежливо отвечает, соседка с шестого этажа пришла к выводу самостоятельно, - Вот ты-то мне и нужен. Ты зачем Ольге голову заморочил, зачем два месяца по паркам за собой таскал?! Чего молчишь? Думаешь, на тебя управу найти нельзя. Да за такие дела и несовершеннолетних к ответственности привлекать следует.
Казалось еще немного, и оголтелая старуха бросится на него с кулаками. Стало понятно, что разгорался скандал, и хотя, кроме четы соседей-пенсионеров из малогабаритной однокомнатной квартиры поблизости дома никого не было, свидетели междоусобицы Карпухиным не нужны были. Достаточно было мимолетного взгляда, и братья приняли верное решение. Николай слегка подтолкнул зачинщицу ссоры, а тем временем, Андрей, крепко схватив раздраженную бабку за руку, быстро втолкнул ее в квартиру. Дверь моментально захлопнулась. Мария Геннадьевна не рассчитывала на подобное развитие ситуации, и стояла, словно оглушенная. 
Прихожая в квартире Карпухиных встретила ее полутьмой, вероятно, юные хозяева, словно  сговорившись, не собирались включать свет. Мало того, входная дверь тут же оказалась запертой на все замки.
- Что все это значит? – вопрошала раздосадованная Мария Геннадьевна.
Коля удалился в ванную комнату, а затем на кухню, оставив объясняться с незваной гостьей Андрея, - Мария Геннадьевна, вы явились сюда для переговоров, а это лучше сделать в спокойной обстановке. На лестнице нам могли бы помешать. Прежде, чем прокомментировать свое поведение, нам хотелось бы услышать разъяснения от вас, а именно, за какие дела можно привлечь несовершеннолетних к ответственности?
- Давай-ка в комнату пройдем, там сподручнее.
 Предполагая, что Колька в настоящее время занят обедом, Андрей отвел старуху в их общею с братом комнату. Ежесекундно оглядываясь, подмечая все вокруг, однако, делиться выводами наблюдательная бабка не спешила. Андрей не препятствовал ей в ее исследованиях. Постепенно надо заставить ее выложить всю подноготную, лишь после этого можно рассчитывать на удачный маневр. Расположившись на стуле у компьютерного стола, он выжидал. Должна же, в конце концов, бабка угомониться. Обойдя небольшую комнатку-мастерскую по периметру, Мария Геннадьевна, не найдя второго стула, села в кресло, выставленное у журнального столика. Удивляясь про себя скудости обстановки, ведь семья-то из четырех человек, и все должны быть при деле, особенно насторожила Марию Геннадьевну двухъярусная кровать. Обмениваясь взглядами, далеко не миролюбивыми, мнимые соперники рассчитывали на то, что кто-либо из них не выдержит. Изучая на живом примере анатомические особенности старческой физиономии, Андрей подметил, что в чертах ее, контурах и с таковыми, присутствующими в наличие у юной представительницы династии Дроздовских, не было ничего общего. Как этот факт объясняется наукой генетикой, ведь законы наследования никто не отменял. Индивиды, пребывающие  в близком родстве, могут иметь разные характеры, противоположные судьбы, но внешние признаки у них должны быть схожими.
Без предварительных вступлений Мария Геннадьевна начала, - Моя Оленька – сущий ангел. Она ни на кого из вас не жалуется, но я вижу, как девчонка переживает. Я пришла сюда не ругаться, а договориться о будущем моей внучки. А выходит так – сначала один брат с ней натешился, уж не знаю, чего он ей там наобещал, что Оленька, правильная, воспитанная девочка вдруг стала нас обманывать. Затем другой брат стал ее обхаживать, деньги предлагал,  на мотоцикле катал …
Когда это Колька успевал – работать на двух работах, да еще девиц развлекать, просто образец для подражания. Будто читая его мысли, в комнату вошел Николай и сразу же перешел к переговорам, - Мария Геннадьевна, хотелось внести ясность. Я – Коля, это – мой брат Андрей. Не присутствовал в начале разговора, но догадываюсь, что вы явились беседовать об Оле …
Взбешенная открывшимися обстоятельствами, бабка выпалила, - Ничего ты пока не догадываешься! Вы – два прохиндея, привыкли местами меняться, а люди из-за вас в растерянности пребывают. Чего вы ей там наобещали, что Оля из дома надумала уйти? Кто из вас ее постоянно против родителей настраивает? Я вот на вас обоих в полицию заявлю, - с нескрываемым удовлетворением заявила Мария Геннадьевна.
 Растерянность на лице Николая сменилась испугом, - Я вас не понимаю …
- Ничего, поймешь, когда тебе обвинение предъявят.
Вмешался Андрей, - Вы не изложили нам суть дела. В чем конкретно выражаются ваши претензии?
- В полиции тебе объяснят, в чем суть! А я уже все для себя выяснила. Я ухожу, закройте! – Мария Геннадьевна направилась к двери.
Оставшись вдвоем, братья разошлись по разным местам. Николай удалился на кухню, Андрею стало понятно по голосам, раздавшимся далее, что брат включил телевизор. Андрей остался сидеть у письменного стола. Состояние, в котором он пребывал, не имело ничего общего с душевным равновесием, его прямо-таки колотила дрожь, а, что, если Ольга проговорилась своим домашним, или он сам, когда-то нечаянно разоблачил себя? Стоит ли ему посвящать в подробности Кольку или действовать по принципу: «каждый за себя»? В отличие от Ольги за ним не была установлена тотальная слежка, потому, не с кем он не станет делиться подробностями. Молчание – золото, а обвинения без доказательств – пустые слова. Еще один выход – прикинуться дурачком, этаким Вовочкой Рязановым, классной посредственностью, которой загодя все прощалось. 
- Андрей, я думаю, бабка сгоряча грозилась, ни в какую полицию она не пойдет.
- Не уверен, - уклончиво промолвил ответчик. Сомнения его относились не сколько к поспешности сделанного вывода. Удивляло другое – Николай принял его сторону, сделан первый шаг на пути к братской дружбе, - Непонятно, какие, такие угрозы бабка имеет про запас.
Николай согласился, - Неизвестно, что ей могла Оля наговорить, - печальная улыбка коснулась его чувственных губ, в глазах загорелся огонек желания, пожалуй, именно он спровоцировал парня на откровенность, - Андрей, а как ты относишься к Оленьке?
- Никак. Не терплю болтливых и назойливых. А тебе она нравиться? – в свою очередь спросил Андрей.
- Я … я люблю ее, только она … почему-то последние дни меня избегает. Я заходил к ним домой, так мне даже двери не открыли. На улице заметил ее гуляющую с собаками, а она, как припустит от меня во всю прыть. А когда я за ней побежал, бабка из окна нас увидела и такой шум подняла. На телефонные звонки Оля не отвечает, ума не приложу, как с ней поговорить?
Андрей пожал плечами, и тут его осенило, - Слушай, Колька, а ведь Оле известно, что ты в нее влюблен, и она очень рада этому факту.
- Ну, да! Я ведь не успел ей признаться, откуда ей известно?
С оттенком усталой обреченности на лице Андрей изрек, - Уж я-то в девицах разбираюсь, проверь.
- Я верю, Андрей, верю. Тебя невозможно не любить.
Пауза в разговоре затягивалась, братья искоса поглядывали друг на друга, во взгляде Николая проскальзывала искренняя симпатия к любимому брату, смешанная с боязнью потерять Олю. В Андрее проснулось сочувствие, - Что у тебя с ней, все так серьезно?
Не успел Николай ответить, как Андрей опередил его, - Вижу, Колька, пропадаешь ты, только не стоит так из-за девиц огорчаться. Не ответит взаимностью одна, попадется на удочку другая. Вообщем, не горюй.
Утешение не сработало. Андрею показалось даже, что в какой-то момент Николай может расплакаться. – Коля, не отчаивайся. Мы попробуем сыграть на страстях, - приметив во взгляде брата интерес, поровну с недоверием, Андрей пояснил, - Ты на глазах Ольги будешь прогуливаться с привлекательной особой. Обещаю, Ольга клюнет из чувства соперничества, и вернется к тебе. Ну чего опять на меня уставился, не веришь?
- Андрей, а где я возьму эту привлекательную особу? – полюбопытствовал озадаченный Николай.
- Ни твоя забота. Будет и ни одна, выберешь, какая  тебе больше приглянется?
Николай раздумывал. Ранее он ни за что не согласился бы на любой вариант, но теперь, кажется, был согласен на все. – Андрей, а после того, как Оля … возвратиться, куда мы денем остальных девушек?
- Слушай, ты хочешь вернуть любимую?
- Хочу.
- Тогда делай, что тебе говорят. Главное, не спускать глаз с бабки. Она слишком импульсивна для того, чтобы отказываться от своих угроз. Кстати, всякие там требования, предупреждения исходят именно от нее. Оля недогадлива и уступчива. Так, что, между делом, советую не спускать со старухи бдительного внимания.
- Андрей, я забыл сказать тебе, - выдержав паузу, Николай добавил, - Я со второй работы ушел. Остался только в районной соцслужбе. Так, что, извини. Денег в семейном бюджете будет меньше.
Улыбка победителя заиграла на разгоряченных болтовней устах Андрея, - Не беда. Мне самому работу предлагали, и даже уговаривали, с ходу оценив ценного сотрудника. Проживем, как-нибудь.
Увы, любовь большинство людей делает эгоистами, потому обещание Андрея не оставило должного впечатления в сознании его слушателя. Вот, если бы милая Оленька ему пообещала …

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXVII.

     Стоя у зеркала в ванной комнате, Влад почти четверть часа наводил красоту, равнял бороду, удалял лишнюю растительность на лице, подстригал челку. Некоторые прихожане за глаза называют лицо священника «ряхой», почему? Он очень надеялся, что к нему это определение не имеет отношения. Поворачивая голову, то вправо, то влево, Влад отыскивал явные недостатки на своем лице. Оно широкое, от этого никуда не уйти, зато на широкой физиономии крупные черты лица смотрятся очень даже гармонично, хотя ему повезло и с носом, и с губами, а главное – с глазами.  Они у него не только выразительные, но и наблюдательные. Благодаря им он заметил, как изменилось отношение Елены к нему. Вчера он видел ее в Храме, они встретились еще до службы, и оба весьма ответственно приводили в порядок притвор, так называется прихожая перед порталом церкви. Уборка полностью завладела вниманием его милой прихожанки, работала Леночка без показной аккуратности, без сомнения, после ее окончания в притворе не обнаружится ни одной пылинки. Со стен алтаря в то время на Влада взирал строгий лик Спасителя. К чему он призывал свое доверенное лицо, взывал ли призадуматься или наставлял на путь истинный? Владу было все равно, перед ним, где бы он не находился, чем бы ни занимался, стояло лицо Елены, простое своей первозданной красотой.  Владу импонировала, что Елена вовсе не старалась выделиться внешними данными, как, и положено истинно верующей, она берегла себя для единственного мужчины, который станет для нее не только другом, но и …
Вероятно, он так увлекся наведением красоты, что не заметил, как в дверную щелку за ним наблюдает Настя. После ее возвращения с дачи, они проживали в их трешке, вдвоем с Владом. Родители, Георгий Борисович и Ирина Федоровна все еще оставались на даче вместе с Жориком. Однако, скучать по сыну, Настя не успевала, с начала августа она вернулась на работу. Поняв, что он слишком увлекся, Влад в смущении выскользнул из ванной комнаты, - Кажется, я не рассчитал время, извини.
Круглолицая толстушка Настя улыбнулась в ответ, - Все с тобой ясно, милый братец. Влюбился в какую-нибудь прихожанку, вот и прихорашиваешься. Жениться тебе надо, Владик.
Владимир молчал, не желая поделиться подноготной не с кем. Настоящее чувство сделало из него скрытного, недоверчивого, осторожного в своих высказываниях человека. Он даже любимой не решился открыться, да и что он в настоящее время может ей предложить? Елена в глазах света, продолжала быть замужней женщиной, хранящей обязательства перед супругом. Увы, это – участь всех, кто имеет свою вторую половину, а его удел – любить ее на расстоянии. Прикрыв лицо руками, Влад пытался скрыть от сестры проявление собственной слабости.
- Влад, не расстраивайся ты так. Бог с ними, с прихожанками, лучше я тебя познакомлю с нашей сотрудницей. Мариночка – чудная девушка, и даже немного верующая, а скромница, каких поискать. Тебе она должна понравиться.
На ходу он кивнул головой и скрылся в своей комнате. А, есть ли он, Бог, если он такой жестокий, вынуждает Влада сделать трудный выбор?! Он будет бороться за свою любовь, и совсем необязательно, что Леночка оценит его усилия. Влюбленные любят, страдают, имея про запас одну лишь надежду, на ответные чувства. А … может, Елену останавливает разница в их возрасте? Двенадцать с половиной лет, не шутка, но, когда любишь, забываешь обо всем. В Храме, во время службы она смотрит на него, но в том взгляде нет ничего, кроме почитания Небесного Владыки. А Владу хотелось быть для нее обычным мужчиной, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Именно на нее он готов был сейчас молиться, и пусть она для него станет пресвятой девой Марией.
- Владик, завтрак на столе, - напомнила старшая сестренка.
Ему совсем не хотелось есть, но, чтобы не обидеть Настю, он сел за стол. На тарелках лежал овощной салат и разделанная тушка леща холодного копчения.
- Владик, видишь, все здоровое, сытное, а то бегаешь там у себя по кафе, булочек наешься, скоро сам им уподобишься.
Лена тоже каждый день ему готовила бы, следила за тем, чтобы он имел привлекательный вид, заботилась о его душевном равновесии. Да, ему нужна жена, просто необходима. – Спасибо, Настя. Но я мог бы обойтись обыкновенной кашей.
В ответе Насти чувствовалась обида опытной хозяйки, - Каши вари себе сам. Я, Владик, с детства не люблю каши. А рыба перед тобой, выловлена нашим соседом по даче Петром Ефимовичем. Попробуй.
Любуясь золотисто-каштановой чешуей речной рыбины, вдыхая ее соблазнительный аромат, Влад разбудил свой аппетит. Глядя на него, Настя ликовала, - Вот такой ты мне нравишься и Мариночке понравишься. Владик, скажи, а отпуск тебе положен?
Со своей порцией леща он почти полностью расправился, теперь можно переключиться на салат, - У нас обычно к выходным, заранее оговоренным добавляют лишние свободные дни. Вообще, Настя от любимого занятия не устаешь. Скажи, а овощи в салате с нашего огорода? – в свою очередь, поинтересовался Владимир. 
- Овощи? Что, ты, нет, конечно. Буду я везти из области тяжелые сумки, зачем? Здесь, в магазине приобрела. А тебя, что, их качество не устраивает?
- Все меня устраивает, - после короткой паузы Владимир попытался уточнить, - Скажи, а с Валерием вы окончательно расстались? Может, мне стоит вас примерить?
На полном лице Насти появилось недоумение, - Зачем? Ты думаешь, отец – бездельник, пьяница и к тому же, весьма недалекий сыну необходим?
Влад пожал плечами, - Он, все-таки, какой, никакой мужчина …
Настя расхохоталась, - Он, как мужчина – пустое место. Сокровище, подобное ему, на улицах валяются на каждой остановке. Ты, Влад, нам, как отец. Настоящие мужчины, ответственные, трудолюбивые, готовые к трудностям, вы, а не этот мерзавец, нужны Георгию.
Владимир не стал спорить, но для себя решил, что сейчас – неподходящее время для попытки реабилитировать Валерия. Все-таки, какой, никакой он отец, нелегко заменить ребенку родного человека.
- Влад, мы с тобой договорились? Возможны два варианта: или мы являемся к тебе в Храм, и там, в привычной для тебя обстановке, раскроются все достоинства, которыми ты наделен, или мы с Мариночкой приходим знакомиться к нам домой? Выбирай. 
В Храме, в тоже самое время может оказаться Елена. Марину он совсем не знает, неизвестно, как поведет она себя во время богослужения. После недолгих раздумий Влад изрек, - Настя, я думаю, лучше нам всем встретиться дома.
Настю это также устроило, хотя его согласие было получено с большой неохотой. Но его сноровистая сестрица могла наобещать незнакомой ему девушке много, чего несбыточного, и Настя,  конечно же, обиделась бы, если он заранее откажется.
- Все, Владик, я убегаю, а вернусь вместе с Мариночкой к семи часам. Ты в это время будь дома.
Он согласился. Поглядывая на часы, Влад забеспокоился, а не подвел ли его Валерка? Накануне тот, в обтрепанном виде явился в Храм, вел себя спокойно, не привлекая лишнего внимания. Когда Влад его заметил, Валера в ответ грустно улыбнулся, всем своим видом демонстрируя, что без помощи ему не обойтись. После заутренней службы у Влада состоялся разговор с родственником, во время которого они договорились о предстоящей встрече. Поэтому сейчас Влад с нетерпением ожидал Валерия. Придется из-за него задержаться, иначе Валерка так и будет иметь непрезентабельный вид. Нелегко было Владу уговорить родственника заняться своим трудоустройством, а для этого предварительно надо заранее подготовиться. Приготовив завтрак для непутевого Валерки, пришлось ограничиться сардельками и макаронами, Влад в нетерпении переходил из одной комнаты в другую. Странно, неужели им утрачено человеколюбие, но судьба Валерия его интересовала гораздо меньше, чем счастье любимой Леночки. Вероятно, она будет пробовать вернуть беглого супруга домой, одновременно Владу очень хотелось  верить, что любовь Елены к супругу плавно исчезла в мирской суете их отношений. Как, как дать ей понять, что рядом с ней живет человек, который к ней неравнодушен? Вновь рисуя в воображении несбыточные картины, Влад забывал о времени. У нее и у  него скромные потребности, общие цели в жизни, одинаковое восприятие человеческих ценностей, неприятие лжи, лицемерия, подлости, из них получилась бы идеальная пара, хотя Природа не поощряет стремления к идеалу. Как в микромире не встречаются одни лишь протоны (+), в качестве  противовеса им существуют электроны (-), так успех в человеческих отношениях чередуется с провалами. С Еленой вместе он согласен на все!   
- Пришел, наконец! – откликнувшись на звонок в дверь, Влад был готов броситься на шею явившемуся Валере. Как хозяин не спешил, но и беглого взгляда хватило для того, чтобы заметить, каково Валере сейчас. Сочувствующе покачав головой, Влад проронил, - Валера, что у тебя с джинсами, почему на коленях дыры? Ты краской их испачкал? Футболкой твоей, словно генеральную уборку делали. Почему у тебя на ногах шлепанцы, ты же в Храме стоял в кроссовках.
Насупившись, Валера поначалу молчал, искоса поглядывая на родственника. Пожалуй, так бы он простоял еще долго, если бы Влад ни взял инициативу в собственные руки, - Валерочка, дорогой, давай поживее, иначе меня люди будут долго ждать. Валера, ты должен успеть помыться, побриться, - еще раз, окинув внимательным взглядом зятя, Влад подытожил, - А из одежды мы тебе что-нибудь подберем.
- Дорогой, это потому, что я тебе недешево обхожусь? – сразу подобрев, полюбопытствовал гость.
Без лишних разговоров Влад сопроводил его в ванную комнату. Пару минут спустя оттуда прозвучало, - А ты мне спинку потрешь, а, Влад?  - позже добавил, - Шучу, не напрягайся, родственничек. Сам обойдусь.
И не жаль Насте такое сокровище терять? Разве можно, так сразу на человеке крест ставить? У Валеры еще полжизни впереди, он освоит новую рабочую специальность. Он еще станет человеком, настоящим отцом, именно таким, каким Настя желает его видеть.
- Горячее, здорово! – лучшего комплимента нечего было ждать. Валера накинулся на сардельки с макаронами, будто неделю голодал.
- Не спеши, а то подавишься.
- Сам меня торопил, теперь не отвлекай, - с набитым ртом откликнулся Валера.
- Валера, ты плохо побрился, растительность на твоем подбородке до сих пор, жива. А где ты сейчас проживаешь? – Влад боялся услышать ответ на свой вопрос. Позже выяснилось, опасения его были не напрасны.
Но неунывающий Валера разоткровенничался, - А где придется. Сегодня у одного знакомого, завтра – найду еще кого-нибудь. Слушай, Влад, а выпить у тебя найдется?
Как ни торопился Влад, он дал зятю оценить свой запрос. Может, он до сих пор не осознал, чем ему грозит его пагубное увлечение? – Валерка, посмотри на меня, - добившись желаемого, Влад продолжал, - Скажи,  ты хочешь помириться с Настей?
- Ты думаешь, это возможно?
- Для этого надо постараться. Мне известно, что Настя еще не подавала документов на развод. Первым делом, ты ищешь работу. Учти, если ты не будешь отвыкать от спиртного, Насти тебе не видать. Валера, ты заново должен заслужить любовь сына. Как ты собираешься это осуществлять?
Почесав затылок, Валера философски изрек, - Дети любят внимание, и еще больше игрушки и развлечения …
Влад не дослушал, - Не то ты говоришь. Все дети разные, ты научись понимать Жорика. Я специально тебе не подсказываю, инициатива должна исходить от тебя. Что ты собираешься делать?
- Пойду Борьку разыщу. Он меня вчера приглашал к себе. Борька, вообще, мужик неплохой, нежадный и угостить может, живет сейчас свободно от домашних.  У Виталия все не так. Знаешь, Влад, я понял, в жизни надо уметь находить нужных людей, иначе можно остаться у разбитого корыта. А чего ты на меня так уставился?
Неужели за пару лет безделья и пьянства Валера так бесповоротно деградировал? - Ты понял, о чем я тебя спрашивал? Я напомнил тебе об отцовских чувствах, а ты начал вспоминать уличные знакомства. Валера, ты любишь Жору?
- Конечно, не сомневайся, - как ни в чем не бывало, заявил зять.
- И в какой срок ты собираешься осуществлять примирение? 
- Сразу же, как ты посодействуешь.
Влад грустно улыбнулся, - Как ты себе это представляешь?
- Станешь хвалить меня перед Настей, подчеркивать мои достоинства, научишь Жорика слушаться меня. Между прочим, от тебя тоже многое зависит.
- Пока хвалить тебя не за что, и достоинств твоих не разглядеть. Сын должен брать с тебя пример …
- Ну и пусть берет, я ему не мешаю.
- Пойдем, я тебя приодену.
Переодетый Валера предстал перед Владом в джинсах, рубашке с коротким рукавами, все это Влад взял из своих вещей, - Великовато, но, если с ремнем и рубашку заправить в джинсы, вообщем, терпимо. Хуже дела обстояли с обувью, - Валера, куда ты пойдешь в шлепанцах?
- К Борьке, он мужик хороший. Я тебе рассказывал …
- Я тебя понял.
Проведенный с зятем разговор оставил у него в душе горький осадок. Впечатление складывалось такое, что они беседовали на разных уровнях, и цели каждый из них преследовал разные. Влад сомневался, захочет ли Настя терпеливо ждать, пока ее супруг заново родиться?  Проведенный по комнатам, облагороженный Валера по-своему распорядился добротой родственника. Развалившись на их с Настей двуспальной кровати, он собрался соснуть. Склонившийся над ним Влад четко произнес, - Валера, ты явился сюда, в качестве гостя. Поэтому тебе следует прислушаться к словам хозяина. Прошу тебя, уходи!
Валера демонстративно захрапел, причем делал это так неумело, что Влад начал терять терпение. Он уже давно должен был быть в Храме, его проступку нет оправдания, - В конце концов, я требую, чтобы ты сейчас же удалился!
Лежащий не шелохнулся. Он, конечно же, все слышал, но игнорирует обращение Влада. В те моменты, когда Влад в отчаяние поворачивался к Валере спиной, тот успевал все приметить. Пусть ты стараешься, поглядишь, что с людьми происходит, когда они думают. Самому-то в Церкви, уставать не приходится, когда  всевечерней работой он занимает прихожан. Краем глаза наблюдая за требовательным родственником, Валерий безмятежно посапывал. Давно Валера мечтал о том, как он, развалившись на их с Настей двуспальной кровати, будет нежиться в постели. И вот, желаемое осуществилось! И почивал бы он в мирном покое, если бы ни Владимир. Наконец, из глотки лежавшей перед ним туши донеслось, - Ты можешь идти, Влад, я тебя отпускаю. Вернешься, звони громче, а то я могу не услышать.
- Вот, тебе, на! Я разрешил тебе привести себя в порядок, перекусить, а ты в благодарность решил поменяться со мной местами. Валера, исчезай сейчас же, иначе я вызову стражей порядка.
Валера не думал следовать совету. Переворачиваясь с боку на бок, Валера беззаботно позевывал. Он никуда не торопился, и мог себе позволить понежиться по-королевски. – Я устроил себе выходной. Разрешаешь?
- Валера, ты здесь не прописан …
- А я думал, наоборот. Насте, поди уж, скучать в одиночестве придется. А так я ей, вечерком компанию составлю.
- Уходи! – грозно прозвучало над самой головой Валеры.
- Не уйду. Некуда мне.
Немного поразмыслив, Влад предложил, - Валера, я тебя не подвел. Так и ты меня не подводи. Давай договоримся следующим образом. Сейчас ты уберешься восвояси, а вечером, после восьми часов я тебе открою дверь.
 Предложенный вариант должен всем понравиться, кроме … Но, в конце концов, и она осознает, что иного выхода нет! Не выгонять бездомного человека на улицу. На часах – почти полдень, опоздал он более, чем значительно. Однако, и ему замена отыщется, Влад не сомневался. Но, прежде, чем ему отправиться по службе, пришлось принимать незваных гостей. На этот раз пожаловала недавняя знакомая, расстроенная и явно чем-то испуганная. С порога на Влада посыпались подробности. – Моя бабушка решила написать заявление в полицию. Могут пострадать совершенно невинные люди.
Влад поспешил заверить, - Если они не виноваты, никто их не станет привлекать к ответственности. 
При расставании Влад в чем-то старался убедить Олю. Казалось, ему это с трудом удается, в итоге Оля была снабжена инструкциями. На кухне, только закипел чайник, а Валера уже тут, как тут. – Старые знакомые, - изрек Валера при виде гостьи, - А ты не верила, что мы ни единожды встретимся. Почему не верила?
Оля медленно пятилась, выискивая плацдарм для отступления. Когда в спину ей уткнулась планка кухонного стола, девушка поняла, это – конец, - Почему не верила? – переспросил Валера.
- Потому, что поняла, что это – не твой дом.
- Вот, так, так … Это почему это «не мой»? Очень даже мой.
Оля молчала, вперив пристальный взгляд в собеседника, который ей навязала судьба. Он продолжает держать ее в напряжении, зачем? – Зачем я вам понадобилась?
И тут Валера ляпнул такое, о чем ему впоследствии пришлось пожалеть, - Я буду у вас жить.
Безапелляционное заявление ничуть не смутило Олю, - С какой стати, прошу пояснить.
- Должен же я где-то жить!
- Однако, вот, значит, как. А, принято по-другому. Обычно ребенок, которого берут под опеку, переходит жить к усыновителю.
- Об этом не мечтай. Мне тебя увозить некуда, так, что дочерние чувства будешь разыгрывать здесь.
- А зачем вам все это представление?
В свою очередь, Валера с удивлением спросил, - А что, разве ты – не актриса?
- Я – ученица десятого класса, - после короткой паузы она переспросила, - Чего вы добиваетесь, конкретно? Поясните.
Валера развел руками, - Ты совсем, как  …
Оля пожелала уточнить, - Как … С кем вы хотите сравнить меня?
Пока Валера силился вспомнить, Оля любовалась видом из окна. Сегодня все сверху казалось таким же, маленьким, но броситься сверху, как в прошлый раз, у Оли желания не возникало.  В спину ей дышал Валера, которого распирала откровенность и любопытство одновременно, - Ты мне своей хваткой, деловитостью напоминаешь  сестру Настю.
- А Владимир говорил, что Настя – его сестра. И кому мне верить?
Вопрошаемый удивился, - Конечно, мне. Я старше, опытнее …
Голос Валеры осекся, стоило ему увидеть выражение лица Оли. Чего возомнила себе эта девчонка?! С кем она собирается его сравнивать? – Почему ты улыбаешься?
- Это – единственное, эффективное средство ото лжи.
- Ты думаешь, я исправлюсь? – со смехом переспросил Валера.
- Вы уже пытались изменить мнение о себе, о собственной персоне.
- Это плохо?
- Вовсе нет. Большинство людей стараются казаться лучше.
- Я, вообще-то, не люблю людям голову морочить, - не оправдываясь, а утверждая, промолвил Валера.
- А кем вы работаете?
Они пересеклись взглядами, и, если одна спрашивала из простого любопытства, то другой – тянул время, до возвращения родственника, - Позволь полюбопытствовать – Зачем тебе это знать?
Оля не нашлась, что ответить. Пришлось пожать плечами и развести руками, но для выражения зрительских симпатий не хватало аудитории. Валера вновь повторил свой вопрос …
- Может, я хочу поближе с вами познакомиться, - продолжала изумлять собеседника Оля, - приметив на лице его недоверие, она тут же добавила, - В каждом человеке имеется что-то хорошее.
- Согласен. Я являюсь мастером на все руки, могу всего понемногу. А ты желаешь перенять мое мастерство?
- У меня не получится, - обреченно промолвила Оля.
- Все от тебя зависит, - изрек собеседник, - И только от тебя. Инструмент мой, а остальное тебе покажу?
Оля подмигнула, - Приняла бы ваше предложение, если парнем была … вам надобно, а … мне не к чему. А вы готовить умеете? – в свою очередь полюбопытствовала Оля.
Валерка усмехнулся, - Готовить все и все умеют. А ты хочешь мне свой опыт передать?
Оля засмеялась, да так, заразительно, что к ней присоединился Валера. Лишь только звуки позитива смолкли, Оля призналась, - Из меня повариха никудышная, если только к мигрантам, на кухню. Они не слишком требовательные, - пояснила Оля. 
- Согласен. Я бы уточнил: «Они всего бояться». Оля, ты мне помоги.
- Чем?
- Советом, а именно, как мне помириться с супругой?
- У меня отсутствует опыт примирения с супругом. Я думала, у вас «соответствующий» имеется.
Настала очередь смеяться Валере, - Каждый думал на другого. Вроде, смешно получилось. Опыта ты не имеешь, так?
После короткой паузы прозвучало, - Так. Скажите, а где и кем вы работаете?
Усевшись за кухонный стол, Валера, без всякого стеснения разглядывал гостью. Выглядела она вполне заурядно, без всяких обращающих на себя внимание примет, стало быть, любопытна излишне, - А зачем тебе это знать?
И тут неожиданно прозвучало, - Хочу быть вашим адвокатом, представлять и умело защищать ваши интересы.
- А не мой родственник ли снабдил тебя инструкциями? – в свою очередь, полюбопытствовал Валера.
- А вы зачем спрашиваете?
- Хочу понять, чем я тебе так приглянулся? – широкая улыбка Валеры почти обескуражила его гостью.
- Мне сказали, что вы любите скрывать о себе полную правду, чаще, из ложной скромности. А теперь вижу, что говоривший еще многого о вас не поведал, - на милом личике Оленьки заиграла улыбка.
- Еще больше Влад тебе не сказал о себе. Он, в церкви служит попом, знаешь об этом? По твоей реакции вижу, не знаешь. Вот я тебе и предлагаю, заключить  взаимовыгодный договор, по принципу: «ты – мне, я – тебе».
После короткого размышления прозвучало – По всему видно, не всем выгодно ваше предложение, - Оля пояснила, - Иначе не было бы заинтересованных лиц. Кем служит Владимир, мне без разницы. Он ко мне отнесся по-человечески, я буду платить ему взаимностью, - и вдруг внезапно, без всяких вступлений, Оля полюбопытствовала, - Скажите, почему вы часто лжете?
- А ты, разве никогда не врешь?
Оля пожала плечами, - Вру, конечно. Абсолютных праведников не бывает. Так почему вы не устраиваетесь на работу?
- Можно подумать, меня где-то ждут.
- А вы устройтесь хотя бы на рабочую должность, - предлагала Оля.
- Не берут.
- Не правда. Вы просто не желаете работать, а хотите, чтобы за вас вкалывали. Но это же непорядочно! – голос Оли взлетел до самых высот.  Встав из-за стола, она подвела итог, - Вы никогда не подберете для себя вторую половину, никто не станет за вас работать. Закройте за мной дверь.
Подумаешь, какая. Пускай проваливает. А Настя, если будет себе подыскивать работящего, пусть это делает у себя, на работе. Он с Батайского проезда убираться не собирается! От него теперь, многое зависит. Возьмет и не пустит домой попа, будет дожидаться возвращения родителей с дачи.
Его никто из дома более не выгонит, как жил тут, таки и останется навечно!
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXVIII.

      Звонок в дверь был продолжительным. Ему настоятельно давали понять, что он здесь «личность второстепенная». Валера усмехнулся, пусть докажут сперва. Странно, что Володька упорствует, а ведь, судя по времени, это он вернулся, - Кто? – спросил Валера из-за двери.
Ответа не последовало. Однако, не прошло и пары минут, как дверь распахнулась. На пороге стояла Настя в компании с полной дамой, по виду, подругой, - Проходи, Мариночка. Сейчас мы с тобой будем чай пить. А этот? – Настя указала рукой на Валеру, - Этот, обычный швейцар. Его обязанность – распахивать двери.
Валера молча сглотнул, но возражать не стал. Достаточно ему было взглянуть в глаза супруги, как стало понятно – его терпят только из желания  избежать скандала. Из-за спины Настя показала ему кулак, перед тем, как увести свою гостью в комнату. Оглядываясь, Марина отмечала достоинства окружающей обстановки.
- Нравится? – полюбопытствовала Настя.
Марина согласно кивнула головой, - Но жить, Настя, мы можем у нас. Моя мама не против.
- Наша мама также, не хочет, чтобы после моего развода кто-то претендовал на квадратные метры, - прочитав удивление на лице собеседницы, Настя прокомментировала, - Бери пример, подружка. Никогда не подбирай областных ухажеров, они с собой балласт приносят. Если брат тебе понравится, то жить вы поначалу будете у нас. Не спорь, пожалуйста.
- Скажи, Настя … а что-нибудь пошло не так, как ты ожидала?
- С чего ты взяла?
Переминаясь с ноги на ногу, Марина неуверенно ответила, - Мне кажется, я только предположила …
- Это из-за идиота, которого ты только, что видела? Я так и поняла. Не бери в голову, Мариночка. Как человек, более опытный в семейной жизни, советую, более думай о себе при вступлении в брак. С годами супруг, твоя вторая половина, это вернее оценит. А ты …  Марина, ты думала, что тебе хотят  предложить, - глаза Насти округлились так, что стали походить на автомобильные фары.
Марина, не в состоянии удержаться на ногах, уселась на диване и в безмолвии кивала головой. Обойдя комнату по периметру, Настя присела с ней рядом, - Бедная моя, Мариночка, - Настя сокрушенно покачала головой, - Этот идиот, тот, что распахнул нам двери, здесь не должен находиться. Мой брат, твой жених проявил к нему излишнее милосердие, а именно, оставил дома моего бывшего супруга …
Марина привстала, виной тому было удивление, вызванное словами подруги. – Позвольте, неужели открывший нам двери имеет прямое отношение к тебе, Настенька?
Сказать или утаить … Ежели есть на свете родственная душа, с которой, без опаски можно всем поделиться – вот она. Взгляд Насти скользнул по правому запястью. Забыла? Человеческую судьбу пришла устраивать, а простые формальности упустила из вида, вот так.
Обняв коллегу, Настя опустила глаза на собственное обручальное кольцо, - Вот; Мариночка, вот такого, как у меня, я тебе не советую. По-моему, женщина получает мужа, какого заслужила. Мой брат, Владимир – сокровище, которое я не каждому доверю. Тебе – не только могу доверить, но и хочу.
- Вот только он не хочет. У него своя любовь имеется, - прозвучало из коридора.
Марина с Настей переглянулись. Отвечала последняя, - Болтун, которого ты, Мариночка, сейчас слышала, оказался в квартире случайно и, не может знать ничего конкретного ни о ком в этом в доме. А жених сейчас придет, - тут же добавила Настя.
Без приглашения в комнате возник Валера, - Любопытно, кого вы считаете женихом?
- Уж, конечно, не тебя. Ты даже не роль прислуги не годишься, - парировала Настя.
Валера не смолчал, - От брошенной женщины ничего иного ожидать нельзя. С тобой и святой не выдержит, - обращаясь к гостье, он добавил, указывая на Настю, - Эта тумба могла наболтать вам того, что не соответствует действительности.
- Тумба?! Что ты себе позволяешь? Тебя пригрели здесь, безродное племя? – Настя уткнула палец в бывшего супруга. Переведя внимание на Марину, она добавила, - Марина, ничтожество, отворившее нам двери, готово собирать сплетни о всяком, ради сохранения собственной шкуры.
Уткнув руки в бока, Валера предстал пред благодарными зрителями, в роли которых выступали Настя и Марина, - Между прочим, шкура есть у каждого, и я уверен, любой, ради сохранения собственной шкуры, будет собирать факты, сплетни. Сведения, разве не так?
На свой вопрос Валера ответа не получил. Настя покачала головой, - Ничтожество, ты неисправимо. Цель твоя – отравлять существование другим, и ты с ней вполне справляешься. И вот, что мой бывший, если ты в ближайшее время отсюда не уберешься, отравлять существование станут уже тебе, это я тебе гарантирую.
На склизких губках бездельника обозначилась ехидная усмешка, - Я послушаю тебя, моя милая.
- Да, если это было в моих силах, я выгнала бы тебя сию же минуту, понял?! – безапелляционно заявила Настя.
- Увы, я понял, что твое отношение ко мне портиться день ото дня …
Настя перебила, - В том, несомненно, имеется твоя заслуга. Тебя – тунеядца, алкоголика, лгуна, лентяя нигде терпеть не станут. Марина, хочу тебя предостеречь на будущее. Когда ты только планируешь вступить в семейные отношения, необходимо, как можно больше выяснить о партнере …
- Чтобы после не пришлось пожалеть, - добавил Валера, - В том я убедился на собственном опыте. 
- Еще больше пожалела я, что наши с тобой пути однажды пересеклись. И, если бы мой брат не страдал благородством, то Володя давно уже вышвырнул это ничтожество вон.
- Наверное, я пришла не вовремя, - скромность диктовала гостье повод для собственного оправдания. Переживаемое ею смущение лишило Марину покоя, что сказалось и на ее планах.
- Тебе не в чем себя винить. Если, кто и виноват, то этот оболтус, - указующий перст уткнулся в Валеру.
- Перестань!
- Я перестану лишь после того, как ты покинешь мой дом, - заявила Настя.
- Извините, но это не только твой дом, я проживаю здесь почти девять лет.
- Когда-то, лишь только мы с тобой сочетались браком, я имела глупость – оформить твою прописку. Но у тебя никогда, - Настя вымолвила последнее слово по слогам, - Никогда не было московской прописки. Ты обманным путем обзавелся ею.
- Какая разница. Я имею полное право на эти квадратные метры не менее тебя, - с уверенностью обронил Валера.
- После развода ты его лишишься.
Валера усмехнулся, - Для начала разведись, а это почти неосуществимо.
- После представленных мною свидетельских показаний тебе может грозить тюремный срок, - ледяным голосом произнесла Настя, - А уж я позабочусь о том, чтобы у тебя не было алиби.
- Посмотрим, - загадочно парировал Валера.
- Может … мне домой пойти? – еле слышно произнесла Марина.
Она до последней секунды надеялась, ее непременно будут уговаривать, а как же может быть иначе? Она шла в гости, рука об руку с лучшей подругой, с той, с которой она запросто разделила бы любую участь. Теперь Настя пустила все на самотек. Стало быть, ей без разницы, решила Марина и распрощалась.  Ее, действительно, не стал никто останавливать. Настя проводила коллегу равнодушным взглядом.
- Не вышли у тебя смотрины, - злорадно заметил Валера.
Настя промолчала. Объяснять этому ничтожеству – пустое занятие. Но и к Владу у нее найдется несколько вопросов. Брат, любимый брат, счастье которого она мечтала составить, пошел против ее воли, супротив собственного счастья.
- У брата твоего имеется собственная привязанность.
Никаких комментариев на свое известие Валера не услышал. Его это ничуть не огорчило, уже одно то, что он задержался в доме, где от него жаждали избавиться – великая заслуга, именно его, а не Влада. Размышляя, чем бы себя занять, Валера слонялся по квартире. Дорогу ему преградила Настя, - Послушай, что я тебе скажу.  Я пока тоже, только терплю, на большее не рассчитывай. При первой возможности ты вылетишь отсюда, без права реабилитации. Понял?
Валера, которого Настя прижала к стенке, отрицательно покачал головой, - Нет, не понял, потому, что я не понял, почему я не пришелся здесь ко двору?
- Не понял? – Настя готова была расхохотаться. – Я с тобой не разведусь только в том случае, если мы с Жорой переедем к тебе жить.
Ответа Настя ожидала долго, однако, услышанное ее озадачило, - А я не стану с тобой разводиться.
- Я не позволю тебе жить за мой счет.
Теперь уже в лицо Насти вульгарно смеялся тот, кого она некогда считала самым близким человеком. От подобной наглости Настя слегка опешила.
- Съела? А если хочешь свободы, то знай, что все продается и все покупается. Заплатишь мне за развод и тогда …
Настя с силой хлопнула ладонью по стене, - Наглец! Это ты мне должен выплачивать алименты, ты!
Фига, сложенная из Валериной пятерни, подействовала на Настю, словно красная тряпка на быка. Еще чуть-чуть, и она накинется на негодяя, но, как назло в дверь позвонили. На пороге стоял Влад, - Извини, я задержался, - окинув беглым взглядом сестру и зятя, он оценил ситуацию верно. Секунду спустя крепкой хваткой Влад прижал Валеру к стене, - Ты сделаешь так, как удобно для Жоры и Насти. В противном случае у тебя будет много неприятностей, я тебе это обещаю.
Под напором Валера вытянулся в струну. Будучи прижатым к стене, окруженный недоброжелателями, он вынужден был уступить, хотя … пообещать можно все, что угодно, лишь бы ему сохранить независимость.
За ужином Настя предупредила своего бывшего, - Завтра утром мы все расходимся. Учти, в квартире один ты более оставаться не будешь. Никого не интересует, Валера, где ты будешь нас дожидаться. Если хочешь, навсегда исчезни из нашей жизни. Никто о тебе не пожалеет.
- Мне негде жить, - робко заметил Валера.
- Устройся на работу, которая заодно обеспечит тебя местом жительства, - потребовала Настя.
На лице Валеры застыло отчаяние, - Куда же мне устроиться? Я ведь ничего, абсолютно ничего, не умею.
- Тогда тебе надо сесть в тюрьму, там тебя обязательно обучат, причем, безвозмездно, - пообещал Владимир.
- Но я не хочу в тюрьму, не желаю, - Валера пытался воспротивиться сделанному предложению.
- А мы не желаем более содержать тебя, - жестко возразила Настя.
Валера молчал, в исступлении уставившись на недругов. Почему он должен уступать им, почему? 
Настя с Владом о чем-то болтали, позабыв о его существовании. После общей трапезы на столе остались объедки – недоеденный рулет, обломанный кусок пиццы, изломанное печенье. Уж ни ему ли все это оставили? Были времена, когда он брезговал подобными крохами, а теперь … Ему сложно было представить себя в роли прислуги, это ему всегда прислуживали, он обычно распоряжался. Обличал чужие недостатки, со стороны они всегда виднее. В глазах близких людей ему хотелось выглядеть лучше, а на людей посторонних ему было наплевать. Как неумело он взялся за тарелку, замасленная она выскользнула у него из рук. Понятно … ему еще многому нужно учиться.
- Чего ты здесь вытворяешь, ничтожество?
Смолчать было труднее, чем возразить. Видимо, на то и рассчитывали, но Валера сдержался. Свой гнев, наполовину со страхом, он выпустил про себя.
- Даже посуду помыть не умеешь. Теперь ты будешь все для себя делать самостоятельно. И за проживание свое тебе придется платить …
- Настя, у меня нет денег, - честно признался Валера.
- Заработай. В соседнем универсаме требуются грузчики.
Сконфуженный Валера полюбопытствовал, - А ты думаешь, что меня возьмут?
Над ним насмехались, и то было еще обиднее, что делали это близкие ему люди, и даже сдержанный Влад выпустил бушевавшие в нем страсти наружу, - Ты должен стараться, и тогда ты, Валера, лишишься всех своих сомнений.
Настя добавила, - Сейчас мы соберем необходимый тебе пакет документов, ты приведешь себя в божеский вид и завтра с утра отправишься на собеседование.
- А … ты разве со мной не пойдешь?
- Куда? Устраивать тебя на работу? – после короткой паузы Настя промолвила, - Может, мне еще и коробки за тебя перетаскивать и деньги получать?
- Много платить будут?
- Половину ты обязан отдавать мне, на сына и за проживание. Посуду ты сам домоешь или помочь? - на привлекательной физиономии Насти обозначилось реальное предложение.
Валера по-джентельменски отошел в сторону. Наблюдали за Настей уже двое, один – в качестве свидетеля, другой – перенимал опыт. Валера терпеливо вздыхал, ему многому придется учиться, главное, быть полезным, доказать близким людям собственную значимость. На его запястье легла чужая пятерня. Глядя ему в глаза, Влад кивнул головой, - Мы будем помогать тебе, Валера. Ты когда-нибудь станешь мастером своего дела, ведь учиться никогда не поздно.
- Правда? Ты искренне так считаешь? – Валера был готов согласиться. Ему благодарно внимали. Он чувствовал себя почти наравне со всеми, - Тогда можно я самостоятельно выберу себе профиль обучения?
Настя с Владом переглянулись, - Почему бы и нет? Конечно.
- Хорошо, тогда я желаю работать помощником в Храме. Обязанности там несложные, под силу любому. Разве не так? – свой вопрос Валера адресовал Владу.
- Видишь ли, родственничек, твое желание должно иметь под собой реальную основу. Почему ты желаешь работать именно в Храме?
Покусывая бесцветные губы, Валера усиленно размышлял. Владимир вопросы ему задавал нечасто, стало быть, чтобы заручиться поддержкой зятя, надо убрать с его пути подводные камни. – А почему бы мне не прийти в Храм? Надеюсь, там коробки переносить не требуется. Работа в Храме непыльная, претензий особых не услышишь …
- Это почему? – удивилась Настя.
- Как, почему? – переспросил Валера, - Люди  в Храм ходят терпеливые, даже, если заметят какое несоответствие – смолчат. В магазине, небось, молчать, глядя на недостатки, не станут.
- А тебе надо, чтобы лишний раз не выступали?
- Надо.
- Валера, скажи, зачем люди ходят в Храм?
- Надо им, вот и ходят, - запросто ответил Валера.
Продолжительный вздох вместил в себя очень многое. Свидетельнице оставалось лишь переводить насмешливый взгляд с любопытного на ответчика, пусть даже они, периодически менялись амплуа, - А зачем люди ходят в магазин? – полюбопытствовала Настя.
- Денег некуда деть, вот и ходят, - с ходу предположил Валера.
- Возможно, - загадочно, улыбаясь, подтвердил Влад, - А, все-таки, Валера, зачем люди посещают Храм?
- Скучно дома.
- И это возможно. Скучно чаще бывает бездельникам. А когда человек занят делом, нужным людям, ему скучать не приходится.
- Так считаешь? А почему, Володечка, в Храм ходят не все люди подряд? – не без ехидства поинтересовался Валера.
- Потребности у всех разные, согласен. В Храме люди лечат души, - объяснял Влад.
- И ты, конечно, им помогаешь?
- Если это в моих силах, - откровенно признался Влад, - И чем ты можешь помочь людям, пришедшим к тебе в Храм?
Простой, казалось бы, вопрос, вызвал у Валеры ступор. Насупившись, он шнырял взглядом со своих собеседников, так и не решив для себя, кто из двоих больше желает вызвать у него затруднения? Ладно. Они бросили ему вызов. Он его принял, - Хочу устроиться в Храм, потому, что там удобно работать, исключительно из этих соображений.
Влад сокрушенно покачал головой, - Чтобы Храм стал для тебя вторым домом, нужно верить в чистое, светлое, доброе, нужно сделать так, чтобы люди потянулись к тебе.
Валера уточнил, - Вот, Влад, возьму в качестве примера тебя. Ты добрый, чистый, отзывчивый, но не все люди тянутся к тебе.
- В электродинамике притягиваются разноименные заряды, - заметила Настя.
- Тогда, по правилам электродинамики, мы с тобой, дорогуша, не можем существовать раздельно, - пошутил Валера.
- Ты определил нас, как разноименные заряды. Вот мы и поменяемся с тобой местами. Ты, Валера, станешь работать, приносить зарплату домой, а мы с Жорой станем ее тратить.
Влад дополнил, - Валера, хочу тебя предупредить. В Храме не платят регулярно наличными. Там люди, скорее, работают за идею.
- За какую? – полюбопытствовал Валера у шурина.
- Не догадываешься? Сделать жизнь других людей более содержательной, помочь людям в преодолении трудностей …
Валера не дослушал, - Ты хочешь сказать, Влад, что работаешь «за спасибо»? Не верю. Вот, если в Храм посетители …
- Прихожане, - поправил Влад
- … Прихожане приносят пожертвования, неужели работники Храма себе ничего не берут? – Валера уставился круглыми глазами-плошками на собеседников.
- Берут, конечно.  Альтруистов на свете очень мало. Но вовсе не прихожане обеспечивают нам заработную плату. Мой тебе искренний совет, - Влад намеренно  сделал паузу, увеличивая значимость сказанного далее, - Не обольщайся заранее. Прежде, чем требовать от других, подумай и реши, чем общение с тобой может быть полезно людям. Пойми, надо уметь отдавать, не требуя ничего взамен.
На него смотрели, как смотрят на непослушного ребенка – с легким сожалением и сочувствием, одновременно. А он ответил бы своим попечителям следующим популярным советом: «не учите меня жить, лучше помогите материально». – Стало быть, ты, Влад и ты, Настя, также любите отдавать? А еще смеетесь надо мной. Ответьте, почему я должен вам верить?
- Вероятно, потому, что и я, и Влад, вполне состоявшиеся личности, обладающие определенным образованием, опытом работы по профилю. А я еще состоялась в семейной жизни, в качестве матери, вот поэтому мы заслуживаем доверия, - подытожила Настя.
Их совместное чаепитие быстро подошло к концу. Уставившись с высоты двенадцатого этажа, Влад перелистывал в памяти все происшедшее за день, хотя … лучше бы таких дней, как этот было меньше. Леночка таки и не пришла, а ведь он надеялся до последнего. Возможно, так вправе вести себя обманутая женщина, но он ни в чем Лену не обманывал, не сеял в душе ее ложных надежд. Эх, Леночка, Лена … Разве был дан тебе повод испытывать нервы партнера на выносливость? Партнер – несколько неточное определение для него. Он – ее обожатель, ее самый большой поклонник. Прикрыв глаза, он мысленно рисовал в воображении любимый образ, лишая его какой-либо незавершенности. Если бы, ах, если бы …
Предплечья его осторожно коснулась Настя. – Поговорим, братик?
Влад оглянулся. На кухне они с сестрой были вдвоем. Пожав плечами, он кивнул головой.
- Это я должна с сожалением качать головой. Привела тебе ангельскую душу, которая готова была внимать тебе с открытым ртом, и что в итоге? Мариночка уходит обиженная, а причина ее обиды кроется в твоем равнодушии.
- Скорее, в любви к другому человеку.
- А утром ты этого не знал? Почему я узнаю о твоей страсти только теперь?
- Не надо кипеть, Настя, а то ты походишь на живой проводник. Ранее я тебе сообщал уже о своей привязанности. Я не откажу Марине в помощи, если она обратиться ко мне, в Храме. Я готов пожертвовать собой, но не любовью!
- Не понимаю тебя. Ты хочешь сказать, что та … дама, которую ты спас когда-то …
От возникших подозрений Настя изменилась в лице. Неужели, это говорит ее брат, принципиальностью которого она так часто восхищалась. Влад лишен недостатков, он просто образец для подражания.
- Настя, Настенька, но что же в этом необычного? Разве твое чувство влюбленности не поднимало тебя над действительностью, не возвышало тебя в глазах окружающих, не придавало новый смысл твоему существованию?
Отвечать на вопросы она могла сколько угодно, потому, что они никогда не заканчивались.
- Увы, милая, я знаю заранее, что ты выдвинешь в качестве аргументов. Но поверь, когда любишь, поступаешь, не исходя из каких-либо соображений, скорее, вопреки им. А, еще я понял, что в настоящей любви не бывает все гладко. Чувство дается в качестве испытаний, проходя через которые, человек становится мудрее, он лучше понимает других. Настя, истинная любовь, как никакое, иное чувство, учит прощать.
Настя смотрела на него влюбленными глазами, вселяя в брата надежду на грядущее. Елена ответит ему взаимностью, искреннее чувство не может быть не оценено. И, все-таки, Настя не преминула заметить, - Представь, тебе через десять лет исполниться сорок, а ей? Она уже будет стареющей дамочкой. Тебе захочется африканской страсти, а она станет призывать тебя поступать по совести. Но любовь и совесть – понятия диаметрально противоположные. Что ты станешь делать?
Влад смеялся, тихо, по-доброму, как может смеяться человек, готовый все отдать людям, - Я буду любить, Настенька.
- Вот о том я и говорю, что у вас, возможно, будут разные устремления. Ну, что ты мотаешь головой в ответ, не веришь?
- Когда любишь по-настоящему, искренне, разделяешь с избранником все его трудности, у вас один жизненный путь на двоих, тогда и время незаметно летит.
- Она станет старухой, а ты не перестанешь заглядываться на молодых, - возражала Настя.
- Я тоже стану стариком, потому, что у нас с Леной будет одна жизнь на двоих. Мне кажется, Настя, неважно, кто в семье старший. В любви все равны, как перед Богом. Думаю, что Иисус Христос, как любой мужчина, выбрал одну женщину, любил ее преданно и нежно, больше остальных, хотя внешне чувства свои ничем не проявлял. Я люблю Лену, Настя, люблю так, что, казалось бы, сильнее не бывает. И еще страшно не то, что мне могут отказать. Боюсь, что Лена обманется, за нее боюсь.
В уголках глаз Насти застыли слезы, крупными бусинками, словно тяжелые капли росы оставили ей память о прошлых и грядущих испытаниях. Настя плакала, Влад ее не успокаивал. На его повзрослевшем за мгновения лице отобразилась целая гамма чувств, от терпеливой настойчивости, берущей корни в глубокой ответственности за чужую жизнь до кропотливого упорства, граничащего с безумной тягой сделать, как лучше. Но разве ей известно, как лучше? На небе появились первые звезды, будто яркие фонарики они подмигивали ей с вышины, приближая далекое, но общее для всех будущее. Каким оно будет, неизвестно, главное, чтобы без Валерки. Первый раз она выходила замуж по любви, второй раз она подобной ошибки не повторит. Она будет расчетливой и циничной, чтобы вписаться в современные будни. 
    
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ.  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава  XXIX.

     С утра она была занята уборкой – протерла повсюду пыль, не оставила без внимания самые сокровенные уголки, на дальних полочках, среди нагороженных коробочек и всевозможных баночек. Оказывается, сколько всего можно хранить, если компактно расположить, вот, если бы она почаще заглядывала в эти самые сокровенные уголки …
- Мама, тебе помочь?
- Спасибо, милый, я почти закончила.
Отвечая сыну, она солгала. Хотела избавить Николая от излишних хлопот. Бедняга устает на работе, скрывает от нее собственную загруженность, просто жалеет ее. Но его самого необходимо жалеть, жалеть и любить самоотверженно, с полной отдачей. Ей приходится делить любовь между двумя сыновьями, и пусть Андрей – полная противоположность Коленьки, но это не снимает с нее обязанности любить непутевого сына, наравне со своим помощником.
- Чайник закипел, и у меня банка сливового варенья осталась от заготовок.
Елена Николаевна улыбнулась, - Ты так сердечно предлагаешь, трудно отказаться, Коленька.
На их маленькой кухоньке, казалось, осталось еще меньше свободного места, из-за двух- трехлитровых банок с компотами, соленьями, вареньем, в заготовке которых самое непосредственное участие принимал Коля, - Мама, еще можно сварить повидло из арбузов, их в этом году очень много уродилось.
- Коленька, через два дня заканчивается лето. Какие у тебя планы?
Отправляя в рот очередную ложку варенья, Николай облизнулся. Он стал таким же лакомкой, как Андрей, или почти таким. – Мамочка, в зоне моей досягаемости варенье, я забываю обо всем на свете, вкусно же!
Лена улыбнулась, - Я сама такая, не меньше тебя люблю сладкое. Но о своем будущем, Коля, подумать надо.
Николай согласно кивнул головой, - Я думаю, мамочка, часто думаю, но пока  … не знаю. Мамочка, может, ты мне подскажешь?
Как же он вырос и возмужал, ее сынок, совсем взрослый мужчина, а с детством прощаться не торопиться, - Коленька, может, тебе поступить в колледж, на рабочую специальность, например, к отцу? Он, когда звонил последний раз, говорил, что у него недобор.
Николай не спешил с ответом. Мама, конечно, желает ему подсобить, но, если бы он сам знал, к чему стремиться, - Я не знаю, мама, чего бы я хотел. В настоящее время призыв на военную службу длиться год. Стоит ли, ради избавления от временных неудобств жертвовать принципом? Мне хочется быть полезным людям. Неважно, кем работать – важно, как.
- Согласна. Но ты и не можешь плохо работать, ты выкладываешься полностью. Однако, Коля, ты готов взять в руки автомат, действовать жестко, решительно, даже, против своих сослуживцев, которые, скорее станут тебе друзьями, чем врагами?
Оттягивая ответ, Николай ждал, пока вторично закипит чайник. Он готов слопать еще блюдце варенья, лишь бы не ошибиться  с неверным предположением, - Мама, тебе положить еще варенья? – ему ответили отрицательно, - Никакой колледж не освободит меня навсегда от воинской обязанности. Вероятней всего, я буду работать, а весной отправлюсь на службу.
Елена была близка к тому, чтобы расплакаться. Почему, во имя чего Коле придется мириться с дикими порядками? – Коленька, может, тебе пойти помощником в Храм? Ну, что ты пожимаешь плечами? Не веришь мне?
- Мама, мне кажется, вера в Бога идет не от противного. Я не желаю выбирать между автоматом Калашникова и Библией. Мне еще нужно разобраться в себе, а испытания, которые посылает мне судьба, способствуют тому.
Хлопнула входная дверь, и тут  же беседа матери с сыном получила новое направление. – Чего вы такие хмурые? Здесь, что, поминки? – на пороге кухни возник Андрей.
- Мы разговариваем о будущем, - пояснил ему брат, в то время, пока мама Лена готовила ему чай.
- Мне лучше что-нибудь более питательное, пожалуй, мясное будет самым подходящим, - заметил Андрей.
- Скажи, что ты будешь делать, когда получишь повестку из военкомата? – осторожно поинтересовалась Елена Николаевна.
Наблюдая, как шкварчат блинчики с мясом на сковородке, Андрей облизнулся, - Рассчитываю, что мне удастся избежать призыва. Ранее у меня были обнаружены заболевания, освобождающие от службы.
Елена Николаевна покачала головой, - Нет, Андрей, кажется, это у Николая имеется небольшое искривление позвоночника.
Соблазнительные запахи обезоруживали. Хотелось расправиться с угощением моментально, пока оно еще горячее, - Я служить не пойду, попытаюсь объяснить это в военкомате.
- Андрей, там, вряд ли оценят, твою исключительность. Для них все призывники равны, - поделился своими соображениями Коля.
- Тогда я буду искать иные обходные пути, - уловив вопросительные взгляды близких, Андрей добавил, - А что вы мне посоветуете?
Елена Николаевна предложила, - Может, тебе пойти в  колледж, к отцу? Думаю, что он поможет тебе поступить.
Андрея не остановила мнительность родительницы, он тут же нашелся, чем возразить, - Сидеть, протирать штаны, чтобы затем копаться в вонючих унитазах – сомнительное преимущество, на мой взгляд. Тем более, что обучение в колледже не навсегда освободит меня от воинской обязанности. 
- А ты совсем не хочешь служить?
- А ты? – в свою очередь, обратился Андрей к брату.
- Мне кажется, для отказа нужен веский повод.
Елена Николаевна вздохнула, - Вам обоим будет нелегко в казарме, Андрею – из-за отсутствия дисциплинированности. А Николай, скорее сам встанет в качестве мишени, чем ответит на удар воображаемого противника.   
Мама права, но что-либо исправлять надо на законодательном уровне, кроме того, прежде чем, получить распределение, нужно пройти обязательное собеседование с психологом, разносторонне тестирующим призывника. Увы, но комиссия врачей обследует физическое состояние будущего бойца, гораздо важнее выявить скрытые отклонения его психики. В комнате разговор между братьями продолжался.  Удобно устроившись перед ноутбуком, Андрей после недолгих раздумий предложил, - Колька, а может, тебе жениться?
От удивления Николай открыл рот, - Андрей … ты шутишь? Я люблю Олю …
Андрей не дослушал, - Ну, и женись на ней. Она тоже к тебе не равнодушна.
Николай покачал головой, - Если бы это было правдой, Андрей, - в голосе говорящего звучало отчаяние, смешанное с надеждой, - Я просыпаюсь, у меня перед глазами Оленька, засыпаю с ее именем на устах, чтобы я ни делал – она рядом. Работаю, мечтаю, отдыхаю, Оленька всегда со мной, и во сне и наяву. Но когда позавчера я  случайно увидел ее, на прогулке, с собаками и захотел поговорить, она убежала от меня.
- Любила, поэтому и убежала. От любви часто бегут, ты разве не знал об этом, - протянув руку, Андрей милостиво проронил, - Берусь быть посредником между вами. Благодарность можешь оставить на потом. Согласен? Не молчи, отвечай.
- Я … я не знаю, можно ли так?
- Вот я смотрю на тебя, Коля, и не пойму, откуда в тебе неуверенность? Когда любишь, надо отвергнуть все сомнения. Скажи, Коля, на что ты способен ради любимой девушки?
Коля отвернулся и смотрел в окно. Ему было проще, когда лица его никто не видит, никто не ведает о его переживаниях, о его тайных печалях. Плохое всегда обычно скрывают, хорошее принято выставлять напоказ, - Мне проще сделать все, что нужно, чем говорить об этом. Разве не так? – в словах Коли не было сомнений. Они глядели друг другу в глаза, читая мысли, как по открытой книге. Николаю, действительно, нечего было скрывать, Андреем же был разработан хитроумный план, ради реализации которого он смело пожертвовал бы чужими идеями, - Тебе достаточно жениться на Ольге, и ты надолго, а, может, навсегда освобожден от призыва, - перехватив недоверчивый взгляд брата, Андрей пояснил, - Ольга, три месяца, как беременна.
- Лжешь! Она – порядочная девушка.
В ответ раздался смех, - Они все порядочные, пока не расстанутся с девственностью.
- Но Оля встречалась и с тобой, и со мной, - робко заметил Коля.
- Верно. Я с марта, а ты – с мая с нею уже бегали по гаражам. Стало быть, отец ребенка кто-то из нас.
- Ты так обыденно об этом говоришь, будто обмениваешься новостями с байкерами. Не понимаю, почему Оля избегает встреч с нами?
- Я непременно поинтересуюсь у нее, - пообещал Андрей, - В ее непростом положении убегать не каждый может. Коля, тебе случайно не показалось, может, ты перепутал Ольгу с кем-нибудь?
- Нет! Я уверен, это была она. Не представляю себе, как она пойдет в школу, скоро станет заметно, и не только одноклассникам.
- Возможны два варианта решения возникшей проблемы: избавиться от беременности или следовать ее развитию. Ольге учиться еще два года. Весьма сомнительно, что ее опекуны примут второй вариант. Знаю, что беременным и кормящим матерям положено пособие, и пусть Колька, тебя не гложет совесть. Пару десятков лет назад на Ольгу смотрели бы косо, осуждали, но не теперь.
- Андрей, а ты … не любишь Олю?
В ожидании ответа Николай задержал дыхание. Он был готов бороться за свою любовь, но не с собственным братом.
- Что, испугался? По глазам вижу, что струхнул. А я отвечу тебе, Колька. Даже, если невеста выбрала  бы меня, я тебе уступаю. Я способен жениться только на живописи.
Вердикт Андрея был окончателен, но выбор останется за Ольгой, потому, что основные трудности лягут на ее плечи.  Нелегко быть матерью в шестнадцать лет, особенно, когда отсутствует перед глазами положительный пример. Самое трудное впереди – предстоящее объяснение с опекунами. Вряд ли, они простят ей подобное легкомыслие. Не простят они его Ольге, даже, если она отважится на аборт. Его передернуло, лишь только Николай представил на мгновение холодную белизну операционной, тошнотворный аромат наркоза. Нет! Это очень страшно для Оли, из-за одного такого необдуманного поступка против жизни в нее после долго еще будут тыкать пальцами. Что же остается?
- Андрей!
Пока он размышлял, его покровитель вздремнул прямо над экраном ноутбука. Пожалуй, не стоит его будить. А, что, если ему поделиться своими сомнениями с мамой?
- Ты бы еще к соседям, за рекомендациями обратился, - широко зевнув, Андрей принялся расспрашивать брата, - Что ты хотел узнать у меня? Готова ли Ольга возиться с пеленками? Дорогой мой, тут и думать нечего. У каждой девицы все эти премудрости в крови.
- Как ты думаешь, где бы мы жили, если поженились? – робко полюбопытствовал Николай.
- Ну, уж, конечно, не здесь, - ответ Андрея был однозначен.
- Но у Оли одна на двоих с бабушкой комната, кроме того, там собаки. А вдруг у ребенка будет аллергия на шерсть?
- А вдруг у них потолок на кухне обвалится или бабка себе нового мужа отыщет?
- Андрей, я серьезно. Прежде, чем решиться кардинально изменить свою жизнь, надо многое предусмотреть.
- Что ж, основательно, и Ольге должен понравиться такой ответственный подход. А жить тебе придется у Дроздовских. Бабку выселят на кухню, либо в дом престарелых, собак – в приют, а Ольгиного отчима – в тюрьму.
- За что в тюрьму?!
- Спокойнее. Анатолия упекут за совращение малолетних. Тебе, Коля, придется много работать, мало отдыхать и постоянно думать о будущем.
- Андрей, разве не лучше будет, если мы поселимся у нас. Мы с Ольгой – в спальне, мама перейдет к тебе …
- Вряд ли, она оценит твою самоотверженность. Меня этот вариант тоже не устраивает, - честно признался Андрей.
- Мы можем спросить у мамы, прямо сей час, если хочешь.
- Ага, - усмехнулся Андрей, - А не устроить ли нам комсомольское собрание с ограниченной повесткой дня? Пора взрослеть, Коля, привыкай нести ответственность не только за свою, но и за чужую жизнь. Оле не надо ничего знать раньше времени.
- Пойдем к ней вдвоем … прямо сейчас.
Куда подевались его сомнения, неопределенность в планах?  Теперь перед ним был вполне самостоятельный человек. Единственное, в чем он проигрывал еще – в осведомленности. – Ступай один, если ты такой решительный, и готов за все отвечать. Верю, что ты там возглавишь революционное движение. Возможны жертвы, но от кровопролития советую воздержаться. Там, все-таки, самые уязвимые слои населения – инвалиды и ребенок в перспективе. Однако, от лишних трат стоит избавиться, как-то от лишних свидетелей. На черта тебе опекуны? Кстати, и Ольге они без надобности. Ну, вот, Коля, ты уже улыбаешься, а дальше …
- Дальше будет еще легче.
Дружные раскаты смеха разорвали тишину их тесной комнатки. Однако, веселье также резко оборвалось, - Не будет далее легче, Коля. Все враждебные силы разом на тебя навалятся, кто-то будет действовать откровенно, некто – исподтишка. Но пакостить они будут безжалостно. Страшно?
- Не-а. Ты же, Андрюха, мне поможешь.
- Не сомневайся, помогу, чем могу, и больше всего желаю, чтобы ты женился на Оленьке. Представляю тебя в роли счастливого отца семейства, лет так через пять, с парочкой детишек на руках, отдающим распоряжения собственной супруге.
На лице Николая засветилась улыбка, - Ты … ты, правда, хочешь?
- Почему ты мне не веришь? Вероятно следующее объяснение: либо сам не горишь желанием, а, может, у тебя на примете есть еще кто-нибудь? – после минутного молчания Андрей добавил, - Не веришь, все-таки.
- Не верю, что так легко можно разлюбить человека, ведь еще пару-тройку месяцев назад мы с тобой являлись серьезными соперниками. Разве взаимную привязанность так легко сменить?
- Объяснял уже тебе. Кроме того, Ольга требовала слишком многого, а я – человек особенный. Ну, и главное то, что ты ее гораздо сильнее любишь, чем я. Поэтому … поэтому, даже, если Ольга надумала бы выбрать меня, я уступил бы тебе невесту. Приятно на тебя смотреть, Коленька. Верю, что именно с тобой Оле будет хорошо, надежно будет.
Николай лишь согласно кивал головой. На ближайшее будущее многое определилось в его жизни. Но окончательно все решать Оле, - Вот она, - с высоты пятнадцатого этажа Коля заметил любимую девушку и, прежде, чем Андрей остановил его, Николай окликнул Олю. В ответ она лишь ускорила шаг.
- Не успеешь, Коля. Она уже уйдет, - Андрей подтвердил его мысли. У Николая возник целый ряд вопросов, - Почему Оля от меня бегает? То ли мне не верит, а, может, сомневается во всех людях разом?! А не рискнуть ли мне, обсудить ситуацию с ее бабкой?
- Нет, Коля, нет! Такие сокровенные вещи нельзя обсуждать со всеми подряд. Сама Оля потом тебе этого не простит.
- Она и теперь осуждает мое бездействие, особенно после того, как ты сообщил ей о моем равнодушии. Что-то надо делать, Андрей, пойми и помоги, пожалуйста! – взмолился Николай.
- Я обещал тебе. Какие тебе еще гарантии нужны? Действовать надо обдуманно, взвесив все «за» и «против».
- Пока ты будешь взвешивать, Ольге подойдет срок идти в школу. Представляешь, что будет, если там заметят ее состояние ранее.
Андрей молчал. Этот никчемный разговор порядком утомил его.  Но брат Коля еще ни единожды окажется ему полезным, посему ссориться с ним ни к чему. Согласно сложившимся у него представлениям, все люди делятся на полезных и бесполезных. Последних можно только терпеть, по возможности, избегать общения с ними. Вот такой бесполезной для Андрея фигурой являлась Оленька Дроздовская.
Спустя некоторое время, прошедшее в полном молчании, хлопнула входная дверь. Братья переглянулись. Чуть позже выяснилось, вернулась мама, - Мальчики, вы дома?
Братья вышли из комнаты. Николай тут же забрал у матери сумки. Андрей, зевнув, поинтересовался, - Мама, тебе наш общий знакомый о моем грядущем трудоустройстве ничего не говорил?
Из недр хозяйственной сумки на кухонный стол были извлечены упаковка творога, сметаны, нарезка сыра, копченой колбасы, пакет фарша, филе индейки, арбуз и упаковка хозяйственных принадлежностей, - На рынке сейчас полно покупателей. К школе, верно, готовятся.
- Более всего в ближайшие дни цветы будут брать. Мама, цены на них еще не подскочили? – задался вопросом Николай.   
Перекладывая купленное в холодильник, Елена вскользь обмолвилась, - Знаешь, сынок, я не присматривалась к цветам, приходилось больше смотреть за сохранностью собственного кошелька. Прошлый раз у покупательницы вытащили из сумки всю пенсию. Бедная женщина! Пришлось вызывать ей скорую помощь, а потом еще сопровождать в ближайшее отделение полиции …
Андрей сильно хлопнул дверью. Объясняя причину столь шумного поведения, Коля произнес в его оправдание, - Мама, Андрей тебя что-то спрашивал о своем трудоустройстве.
- Ой, забыла совсем, - Елена Николаевна всплеснула руками, - Был на днях разговор. Наобещал ему что-то отец Владимир по поводу  росписи Храма, а сам взял и уехал к родителям на дачу. Андрей понадеялся, выходит все напрасно. Только, ведь и он работу ждет особенную.
- Мама, что же делать? Если Андрей сам особенный. Его художественное восприятие способно творить чудеса, из бескультурного олуха сделать истинного ценителя искусства. Прекрасное, увы, подвластно не каждому.
- Что ж, нам теперь ему прекрасное в ответ изображать? Нет, Коленька, он должен самостоятельно учиться выходить из сложных ситуаций. Пора взрослеть. В ноябре вам будет восемнадцать, на отцовскую милость рассчитывать не приходится. Зная Андрея, можно предположить, что еще пару месяцев до своего совершеннолетия он намерен валять дурака. Финансовые расходы нам придется переложить на свои плечи.
Позади прозвучало, – Я что ли, виноват?
Елена Николаевна усмехнулась, - Выходит, мы? Надо было дома тебе Храм открыть, вот только очередь к живописцу за прекрасным, вряд ли, выстроиться.
Прикусив губу, Андрей раздумывал, чем ему парировать материнскую колкость? Елена готовила котлеты к ужину, Коля помогал ей, опережая все ее распоряжения, он приносил то зелень, то приправы.
- Мама, а на гарнир можно не макароны, а что-нибудь другое? – попросил Коля.
- Твой знакомый мне обещал, - с горечью промолвил Андрей.
Заглядывая в кухонные полки, Елена Николаевна, недолго думая, предложила, - Рис или гречка устроит?
- Вполне, - согласился Коля. Помогая маме, он ни один раз порывался посвятить ее в содержание их с Андреем спорного разговора. Но уже одно присутствие Андрея сдерживало его. Вместо объяснений с мамой, Коля уделил внимание брату, - Андрей не расстраивайся. Многие люди друг другу что-то обещают. До совершеннолетия ты будешь искать себе работу, более, менее отвечающую твоим потребностям. Я пока работаю за тебя …
- А я тебя не прошу! Обойдусь как-нибудь.
- Ты, может, и обойдешься, а твое продолжение, вряд ли. Рассчитываешь, что семейство Дроздовских обидится на тебя смертельно и забудет о твоем существовании?! – стеклянная крышка с шумом опустилась на сковородку, - Елена Николаевна еле сдерживала себя. Гнев ее был обращен на Андрея, - В отличие от тебя мне стыдно смотреть в глаза девочки, и уж, тем более, обещать ей благополучное будущее. Андрей, когда ты научишься отвечать за свои действия?
Выражение лица парня менялось на глазах. Растерянность уступила место злобе, низводящей человека на звериный уровень, - А ты уверена, что именно я имею отношение к той плачевной ситуации, в которой очутилась Дроздовская?
- Вот смотрю я на тебя, Андрей, и поражаюсь, неужели от своего отца ты унаследовал самое плохое? Виктор Сергеевич, при всех своих недостатках, трудолюбивый человек.
- Можно подумать, ты без недостатков. При первой возможности я уйду отсюда, куда глаза глядят!
- Уходи, - спокойно проронила Елена Николаевна, - Тебя никто не держит.
- Мама, зачем ты так? – Николай не знал, кому ему бросаться на выручку, - Мы с Андреем вместе будем разбираться в ситуации с Ольгой. Мама, а она тебе что-нибудь говорила?
- Нет, но я и сама вижу. Вы поиграли и бросили девчонку. А что сами стали бы делать, окажись на ее месте?
Оба, и Андрей, и Николай чувствовали себя виноватыми. Но вина Андрея упиралась в разрыв с любимой работой, которой являлись для него занятия живописью.  Теперь вместо художественных образов перед глазами Андрея стояла скандальная бабка Дроздовских.   
- Мама, может, нам троим сообща поговорить с Олей? Андрей предлагал мне …
- За себя говори! – резко перебил его Андрей.
- Подожди, Андрей, - Елена Николаевна встала на пути у сына, - Прежде, чем ты скроешься в комнате, посвяти, пожалуйста, нас в собственные планы.
Говорить не хотелось не с кем, и ни о чем. Однако, оттолкнуть мать Андрей пока не решился, он скрылся в ванной комнате, которая оказалась для него ближе всего. Несколько секунд спустя из крана с шумом полилась вода.
Вздохнув, Елена Николаевна покачала головой, - Ума не приложу, что с ним делать? Он о себе не думает, не то, что об окружающих. И в ноябре ничего не изменится. Все за него придется решать нам.
- Мама, Андрей в силу своей индивидуальности имеет на это право …
- Надо быть скромнее. Лучше бы он о людях больше думал. Тетки у подъезда все косточки нашему благородному семейству перемыли. Скоро на улицу будет стыдно выйти, уже за нашей спиной шепчутся.
- Люди всегда что-нибудь обсуждают. Хуже, если они за твоей спиной станут молчать.
- Чем хуже?
- Будешь теряться в догадках, мамочка, и еще больше переживать. Мне тут кое-что в голову пришло. Пожалуй, мой вариант и тебя, а, главное, Андрея устроит, - с загадочным видом промолвил Николай.
- А вот это меня менее всего интересует. Слышишь, Коля, вода до сих пор льется водопадом.
Николай тут же подошел к двери ванной комнаты, - Андрей, как ты там? – выждав несколько секунд, Коля повторил, - С тобой все в порядке?
Бушевала вода. Николай  приложился ухом к двери, пытаясь разузнать, что с его родным братом? – Мама, с Андреем что-то случилось, я чувствую. За тот срок, что льется вода, можно было ни один раз наполнить ванную.
- Что же делать, Коленька?
- Попробую открыть дверь.
Но, как ни крутил Николай ручку двери она не поддавалась. Упираясь коленом в косяк двери, Коля с силой потянул ее на себя. Некоторое время она не уступала.
Неожиданно прозвучало, - Я сам открою. Не тени дверь с другой стороны.
Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась, и на руки к Николаю сполз Андрей, бледный, руки его были перепачканы кровью.
- Господи, Андрей, что с тобой?! – Елена Николаевна подхватила обессилевшего сына, приобняв его с другой стороны. Поддерживая, оба, мать и брат осторожно перенесли обессилевшего родственника и уложили на кровать. На лоб пострадавшего тут же опустилось мокрое полотенце. – Как ты себя чувствуешь?
- Так себе, - Андрею хватило силы махнуть рукой, - Только скорую не вздумайте вызывать, - не просил, а распоряжался пострадавший.
- Но, если тебе станет плохо, милый, мы тут же позвоним. Скажи, Андрей, у тебя голова не кружится?
Над ним хлопотали, пытаясь уменьшить его страдания. О таком внимательном отношении он мог ранее только мечтать, - Не суетитесь, мне уже лучше.
Склонившись над сыном, Елена вопрошала, - Но почему ты решился на смертельное испытание? Андрей, даже, если мы тебя ругали, мы любим тебя.
Коля держал брата за руку. Переживая за его состояние, он был близок к тому, чтобы расплакаться, - Андрей, мы сделаем все, что ты пожелаешь. Ты нам очень дорог.
- Чаю хочу!
Николай отправился исполнять просьбу брата. Елена гладила его по голове, гладила, и что-то очень тихо шептала. Господь не оставит ее сына в заблуждении. Надо быть милосердным, чтобы прощать другим их ошибки.
Андрей, наблюдая за матерью, догадался, что она молится, только в настоящее время это не вызывало у него желания посмеяться. Он простит  матери ее слабость, - Мама, я там, в ванной комнате немного напачкал …
- Бог с ним, сынок, главное, чтобы тебе полегчало. Кровь у тебя больше не течет? – обеспокоенный взгляд Елены скользил по лежавшему не двуспальной кровати, и менее всего мать волновало, испачкает ли Андрей ее ложе.
Пришел Николай с чашкой ароматного, свежезаваренного чая, и Андрей отвлекся от разговора. Крепкий чай вернул ему силы, и даже хорошее настроение, пусть лишь на короткое время, - Не волнуйтесь, кровь я сам себе остановил. А, порезался я потому, что … потому, что не люблю Ольгу, а люблю вас.
Вечер в семействе Карпухиных наступил очень скоро, и принес, пусть временное, но воссоединение. Были забыты текущие проблемы, и если братья обменивались впечатлениями, то лишь о приятном. Изменила на этот вечер и Елена Николаевна собственные планы. Оставшись дома, с сыновьями, она, как в детстве, наслаждалась беззаботным общением. Пусть на короткое время все будут счастливы. 

               
               ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXX.

     Ранний вечер воскресенья семейство Успековых  вернулось с дачного участка. Дорога из Подмосковья была долгой, несмотря на то, что выехали они с дачи, рассчитав время. Многочисленные автомобильные заторы на дорогах, аварии задержали в пути. Сразу после возвращения сели пить чай, ни на что больше сил не хватило. Выручила провизия, которую купили по дороге с дачи. Сумки разбирали сообща, быстрее остальных получалось у Жорика, - Мама, я есть хочу, - жадными глазами мальчик взирал на упаковки чебуреков, мясистые сардельки и булочки с изюмом. 
- Вкусно, Жорка? – расспрашивал Валера, - Давай так, кто больше съест?
Жорик согласно кивнул головой, - Давай.
Настя, занимающаяся приготовлением овощного салата на скорую руку, возмутилась, - Чему ты его учишь? Зачем ему на ночь объедаться?
Ехидно подсмеиваясь, Валера заметил, - Но уж, таким круглым, как ты, он, вряд ли, будет.
- Не смешно. Лучше подумай, что мы будем есть завтра, если ты не устроишься на работу?
Не упустила момента помочь житейским советом и любимая теща, - Настенька все верно говорит, Валера. Ты давно уже нам обещал устроиться.
Рука Ирины Федоровны не успела взять чашку, как на кухонный стол, со всего размаху опустился тяжелый кулак, - Хватит бездельничать. Завтра я пойду вместе с ним, - пообещал Георгий Борисович.
Предупреждение тестя ничуть не испугало лентяя со стажем. Намазывая на булку с изюмом толстый слой малинового варенья, Валера тут же отправлял лакомый кусочек в рот.
Жорка возмутился, - Мы же договорились, папа, соревноваться, кто съест больше чебуреков?
- Согласен. Только чебуреки куда-то исчезли, - с горечью констатировал Валера. Оглядываясь по сторонам, он задержал свой масляный взгляд на холодильнике, - Там чебуреки, скорее всего, в наличии имеются.
- Булками обойдетесь, - уткнув руки в бока, Настя встала на пути у бывшего мужа, - Много есть вредно, знаешь об этом?
- То-то и видно, что ты одними булками питалась. Стала круглая, как сдобная булочка.
- Как же тебе не стыдно, Валера, - Ирина Федоровна укоризненно покачала головой, - Если бы ты зарабатывал, как все, и приносил  деньги домой, Насте не пришлось бы экономить на еде, и питаться булками.
- А я, вообще, могу не работать по инвалидности. Я – больной человек …
- Врешь! Ты здоровее всех нас, - негодование на мужа с новой силой проснулось в Насте. Захотелось предъявить ему в лицо все свои претензии сразу, вот только будет ли выступление иметь ожидаемый эффект? Между тем, за столом успели высказаться все, кроме ее любимого брата. – Мама, мы сейчас в присутствие всей семьи, заключим с Валерой договор. Если он завтра не устроиться на работу и не предъявит мне в качестве доказательства трудовой договор, я тут же подам на развод.
Прозвучавшее, отнюдь, не было неожиданностью, как для старшего, таки для младшего поколения, поэтому удивление оно ни у кого не вызвало. Несогласие высказал лишь главный «герой», - А, если моя специальность не окажется востребованной, нельзя …
- Можно, применимо к тебе все карательные меры возможны. Ты – лоботряс, и водителем тебя, конечно, вряд ли, возьмут. А вот грузчики в ближайших универсамах, скорее всего, требуются, - сделал свое заключение Георгий Борисович. Зятя он давно разлюбил, а последнее время с трудом терпел и то, ради внука. Незадолго до этого у него состоялся разговор с Жорой, в котором мальчик признался, что отец, когда никто не видит, часто обижает его. Закрыть на подобное глаза любящий дед не мог, - Не беспокойся, бездельник. Я тебе рекламу обеспечу.
- А кто вас будет на дачу возить? – со злостью спросил Валера. Его рыскающий взгляд не нашел ничего соблазнительного, чем можно было полакомиться. После того, как от него убрали варенье и мягкий сыр, в зоне досягаемости остались одни сдобные булки. Настя же, словно в издевательство, закусывала сочными чебуреками.
- А чебуреки вкусные, мамочка?
- Если хочешь, милый, съешь еще, - предложила Настя сыну.
- Я устроюсь частным извозчиком на Мазде, - свирепо заявил Валера.
- Нет! Я не позволю, чтобы ты разбил нашу единственную машину. Я заранее побеспокоюсь, о том, чтобы водителем ты не был, - парировала Настя. Провожая ласковым взглядом сына, она подытожила, - Все наелись? Пора отдыхать.
А его в расчет не принимали, не считались с ним совсем. Сволочи! Одна цель в жизни – лишь бы брюхо себе набить, злился Валера. Его злобный взгляд был перехвачен единственным лояльным родственником. Оставшись с ним на кухне вдвоем, Влад, весь предыдущий и сегодняшний день занятый благоустройством дачной территории, здорово устал, но ради разрешения семейных проблем, он был готов постараться еще. Мягкий, открытый взгляд Влада настраивал на душевный лад. Однако, Валера не сдержался, - Чего уставился? Я ни какая-нибудь скотина, нечего меня укрощать … лучше бы чебуреком угостили.
Через пару минут он уже закусывал сочным, мясным лакомством. Владу выпало охранять покой лакомки, чтобы невзначай кто-нибудь непрошенный не показался на кухне.
- Вкусно, черт возьми!
Влад согласно кивнул головой. Дождавшись, пока Валера распробует угощение, он обратился к родственнику, которого никак не желал считать бывшим, - Валера, завтра тебе предстоит ответственный день. Тебе надо преподать себя таким образом, чтобы тебе предложили вакансию не только грузчика, а, может, и кассира.
На небритом лице Валеры было написано недоверие. Разве такое возможно, когда все вокруг считают его дураком? – Вряд ли. Им фифачек молоденьких подавай.
- Им зачастую отдают предпочтение благодаря привлекательному облику, потом они хвалить себя любят.
- Так что ж, и мне себя хвалить? – с сомнением полюбопытствовал Валера.
- А почему бы и нет? – внезапно Владимир открыл перед физиономией зятя пудреницу, - Скажи, ты сам себе нравишься? 
- Вроде ничего, - неохотно ответил Валера.
- А по-моему, ничего хорошего. Лишняя растительность на лице, неаккуратная прическа, мешки под глазами, тусклый взгляд. Пойми, Валера, на людей надо смотреть радостно, с воодушевлением, таким образом, ты завоюешь их доверие.
- Ага, что ж, мне им улыбаться заранее?
- Улыбайся. Может, эта, как ты говоришь «фифочка», ничуть не умнее тебя, а ей могут отдать предпочтение, благодаря ее общительности. Валера – ты хороший человек.
- Врешь! Подлизываешься. Думаешь, я не вижу, как вы все, и ты, в том числе, ко мне относитесь?! Если меня еще и терпят, то с трудом, и большим одолжением.
- Неправда, - пройдясь несколько раз по кухне, Влад изрек, - Ты себя плохо знаешь, и даже не пытаешься себя узнать  лучше. А ты открой глаза шире, не прячь в себе хорошее, постарайся полюбить себя. А полюбив себя, ты полюбишь и своих ближних, и станете вы все жить в мире и согласии, - подытожил Влад.
- Я не из особ легкого поведения, чтобы всех любить. А потом, за что мне их любить, если они надо мной смеются?
На столе появились два стакана и банка пива. Глядя на то, как пенится на глазах хмельной напиток, Валера воодушевился. Влад подсказал ему, - А ты присоединяйся к ним. Они быстро забудут над кем, и чем они смеялись.
Услышанное немало удивило его. Он привык на неприязнь отвечать злобой, насмешки парировать ненавистью. А тут предлагают обратный подход, чудно как то!
- Валерочка, ты постарайся быть лучше, и Настя вернется к тебе, Жора признает в тебе отца.
- Ты думаешь, это возможно?
- Конечно. Исполняй свои обязанности лучше, и не будет повода тебя ругать.
Раздумывал Валера недолго. Нельзя сказать, что лицо его, с остроконечными формами, имело сосредоточенный вид. Скорее, скучающий. Наконец, в ответ прозвучало. – А, если я не хочу и не могу работать по состоянию здоровья? Я часто ощущаю слабость, головокружение, позвоночник у меня ломит, ноги крутит. У меня же все сосуды больные, во, как!
Теперь уже недоверие звучало со стороны слушателя, - Что же ты к врачам не обращаешься? Само по себе, Валера, заболевание не пройдет. Ну, что ты вздыхаешь?
-  Никто меня не понимает. Больше всего на свете я хочу жить в отдаленном уголке, заниматься мелкими житейскими проблемами, избавить себя от всех там … юмористов, не строить никаких «наполеоновских» планов, а просто жить, плыть по течению.
- Ясно, - лицо Влада приняло строгий вид, - Тогда тебе изначально надо было избрать холостяцкий образ жизни. В семье принято заботиться друг о друге.
- Ха! Пусть обо мне заботятся, я не возражаю. Слушай, Владимир, а в … Церкви обо мне станут заботиться? Ты же говорил, что я не хуже других.
Не понимает он, или просто не желает понимать. Владу оставалось лишь вздыхать, - Надо стараться быть лучше других, стремиться к высотам. Тогда люди к тебе потянутся.
- А зачем они мне? Пусть живут своей жизнью, и … помогают мне, - подытожил Валера.
- С какой стати? Если ты желаешь, чтобы тебя любили, плати людям взаимностью.
Рот Валеры скривился, в то время, как глаза смотрели холодно и отчужденно, - Выходит, жить по принципу: «ты – мне, я – тебе»? Так это же, прямой расчет, никакого бескорыстия. Слушай, Володька, а попы тоже, свой расчет имеют?
- Не тебе судить о них.
- Подумаешь, обиделся, – крикнул вслед уходящему Валера.
- Спокойной ночи.
Однако, у себя в комнате Влад не обрел успокоения. Вчера он направил два сообщения Елене, и ни на одно из них не получил ответа. Вдруг что-нибудь случилось? Беспокойство Влада нарастало, однако, все свои сомнения можно было разрешить, ведь проживают они с Леной рядом. Но его родственники все хотят знать о нем, вот только в тридцать лет такая излишняя отчетность мало, кого устраивает. Лена, Леночка, откликнись! Где  же ты, милая, взывал Владимир. Рисуя в воображении любимый образ, он представлял Леночку в привычной для домашней обстановке, как ловко она управлялась по хозяйству, разделив с ним все трудности бытия. У них все будет общее, и хозяйство, и интересы, и цели в жизни, а главное – любовь, это пламенное всеобъемлющее чувство. Размышления его имеют силу, пока он не видит Лену. Стоит любимой попасть в поле его зрения, как он тут же забывает о всякой логике. Для любимого человека вовсе необязательно быть самым умным, надо быть естественным, еще лучше, самим собой.
- Медитируешь, милый братец?
Настя вошла тихо, и отвлекать Влада надолго ей не хотелось. Для Влада ее появление стало внезапным, ведь виделись они всего полчаса назад, и, вряд ли, успели соскучиться. Тем не менее, сестре он был всегда рад, - Если честно, то нет. О будущем размышляю. А ты, Настя, о будущем не забыла?
Настя, прищурив серо-зеленые глазки, хитро улыбнулась, - Ты на меня разговор не переводи. Речь идет о тебе. Если бы в твоем будущем возникла Марина, оно, без сомнения, стало бы, более стабильным.
- Это тебя Марина просила меня предупредить? Напрасно беспокоилась. Я люблю другого человека, и, пожалуйста, не заставляй меня проводить сравнительный анализ между двумя, совершенно незнакомыми женщинами.
- Соперницами, - поправила Настя. – Володя, очень хочется, чтобы ты был счастлив в личной жизни.
- Боюсь, что мы с тобой воспринимаем счастье по-разному. Настя, считаю этот разговор совершенно напрасным.
Испытывая на себе гнет пронзительного взгляда, Влад был готов к побегу. По собственному опыту общения с сестрой он знал, Настя ни за что не отступится от задуманного, в итоге пострадает не только он, но также будет обманута в своих ожиданиях Марина. Собрав остатки королевского терпения, Влад обратил осторожный взор на старшую сестру, - Чего ты добиваешься?
Довольная, пусть минимальным, но завоеванием, Настя предложила, - Вам с Мариной надо пожить вместе, и посмотреть, приживетесь ли вы, способны ли мириться с чужими недостатками, подходите ли для близких отношений? Тебе надо перейти, пожить у Марины. Кстати, наша мама заранее одобрила мое предложение.
- Ну, маму-то, зачем ты посвящала?! Я уже давно вырос и способен самостоятельно принимать серьезные решения, - уставившись в окно, Влад негодовал.
- Мы всегда советовались с мамой, в этом нет ничего предосудительного, - Настя подошла и встала вместе с братом. – Володя, тебе за тридцать, а ты до сих пор не женат. Если в ближайшее время ничего в твоем семейном статусе не изменится, то спустя некоторый срок в твою сторону не взглянет даже разведенная баба. Ну, что ты злишься? Разве я не права?
- Настя, а почему бы тебе не заняться собственными семейными проблемами? Тебе известно, что в Валере живет огромное желание навсегда покинуть город?
- Мне все это без разницы. Наш брак изначально был ошибкой. Вот, если бы десять лет назад, мы с Валерой сначала пожили вместе, то теперь не приходилось бы испытывать столь напряженное расставание. Этого бездельника, мне, в некоторой степени, даже жаль.  В свои тридцать пять он выглядит на десять лет старше. Кроме того, в его башке ничего умного не осталось, те же правила дорожного движения выдает автоматом.
- Помоги ему, заинтересуй своим доверительным отношением.
Злобная ухмылка исказила накрашенные губы Насти, - А мне кто поможет? Почему я должна ему помогать авансом?
- Хотя бы из тех соображений, что в браке кто-то один из супругов должен проявлять инициативу, уметь покровительствовать другому. Ты так не считаешь?
- Нет, - однозначно возразила Настя. – Удивляюсь  тебе. В браке никогда не был, а выдаешь житейские выводы.
Через мгновение ее уже не было в комнате. Оставшись в одиночестве, Влад уже не грустил более. Сам он родственников, и не только периодически учит жить, а о собственном бытие не задумывается. Любой мало мальски опытный потребитель, прежде, чем заводить семью, распишет ее будущий бюджет. Стабильную зарплату он Лене обеспечить не в состоянии. А захочет ли она испытывать себя на выносливость? А на что он готов  ради своей любви?
Продолжительный стук в дверь привлек его внимание, - Сынок, хотела с тобой поговорить.
Влад попытался придать себе самый беззаботный вид. Может, тогда мама не станет лезть ему в душу? – Слушаю тебя, мамочка.
Оглядываясь, Ирина Федоровна выбрала для себя место поудобней. Расположившись на диване, женщина постаралась быть лаконичней, - Я ненадолго тебя, Володенька, отвлекаю. Очень меня беспокоит последнее время наш папа. Он совсем о своем здоровье не думает. На даче, когда вы с ним сарай приводили в надлежащий вид, папа несколько раз хватался за позвоночник, и потом долго приходил в себя от сильной боли, глотая таблетки, надеясь, что страдания его ни кем не замечены.  Боюсь, что папа наш серьезно болен.
Беспокойство Ирины Федоровны сопровождали продолжительные вздохи, во время которых она не спускала глаз с любимого сына. Влад в растерянности пожимал плечами, - Мама, отцу к врачу надо обратиться. Он назначит обследование, пропишет лекарство.
Ирина Федоровна продолжала гнуть свою линию, - Его проблемы, Володя, не только от излишнего напряжения, но и от нервов. Именно у папы все болезни от нервов. Из-за Настеньки папа переживает, что для нее лучше будет: развестись с Валерой или терпеть его причуды?
- Причудами это можно назвать с большим натягом.  Более подходящее определение его состоянию – эгоизм бездельника. После откровенной беседы с ним у меня создалось впечатление, что Валеру уже не исправить.
- Ты стал категоричным, сынок. Может, Валеру еще можно спасти? И папа, хотя и ругает его, но и жалеет одновременно. Жорик будет переживать после развода, родной отец, все-таки. И Настя, она уже не девочка, трудно ей будет подыскать нового спутника жизни. По объявлению, как-то рискованно, а воспользоваться услугами свахи, не устроит Настю.
- Мама, спасать я буду только отца. Валера меня совершенно не интересует.
- Но он же живой человек, Володя, отец твоего племянника и муж твоей сестры. Володя, если у тебя получиться перевоспитать Валеру, а у тебя это получится, я уверена, папа поправится. Все будут счастливы.
Воодушевление, с которым рассуждала Ирина Федоровна, прошло мимо Влада стороной. В воображении его тощую фигуру обтрепанного вида заслоняла собой миловидная Леночка, которая в отличие от утонувшего в собственных проблемах, приземленного зятя, ничего не просила. – Мама, может, я тебя удивлю, но я сам,  более остальных, желаю быть счастливым. Мама, я люблю, очень люблю одну женщину. В настоящем я желаю обустроить собственное семейное счастье, а не думать о других, мамочка, ведь, когда любишь, становишься немного эгоистом. В том нет ничего предосудительного. Пойми, невозможно любить всех подряд, да и не к чему. Согласна?
На лице Ирины Федоровны обозначилось удивление, - А разве святая церковь не призывает любить всех и каждого?
- И о святой церкви я иногда хочу забыть ради любимой. Мама, я желаю быть простым человеком, которого не возводят на пьедестал. Ради счастья любимой я готов на все.
К удивлению слушательницы присоединилось недоверие. Ирина Федоровна давно не видела своего сына столь темпераментным. Церковнослужители все выглядели в ее представлении сдержанными, привыкшими укрощать собственные чувства, - Володя, очень хочется познакомиться с твоей избранницей. Она, верно, необыкновенная девушка, если ей удалось столь кардинально изменить мировоззрение моего сына. Договорились, Влад. Ты приглашаешь девушку к нам, и заранее предупреждаешь об этом, чтобы я могла, как следует подготовиться к ее встрече.
Он провожал маму, а видел перед собой одну только Лену. Любимая улыбалась, заранее прощая ему все его недостатки.
- Влад, я к тебе в гости, - на пороге комнаты стоял Жора.
- Проходи, - без особой радости произнес Влад, - Тебя мама ко мне прислала?
- Не-а, я сам, - вид у Жорика был серьезным, вероятно, соответственно причине, которая побудила мальчишку явиться в  гости.
- Я хотел тебя попросить. Женись на маме. Я очень люблю тебя. Договорились? 
- Я тебя тоже очень люблю, Жора, даже сильнее, чем можно было бы описать словами. Но выполнить то, о чем ты просишь,; не могу. Буду вам помогать, чем могу. Чего смотришь хмуро?
- Я мечтал, что у нас будет настоящая семья,  у меня появится младший братик. Мама не будет больше плакать, - мальчик был по-настоящему расстроен.
- Жора, а почему на твоей маме не женится дедушка?
- Да, ты, что, Владик, соображаешь?! Дед старый, в любой момент может умереть, а потом у него есть бабушка, которая …
- Пока не собирается умирать, - со смехом заметил Влад. Но веселье его резко прервалось, так, что некому не нанесло обиды. Перед тем, как обосновать собственную позицию, ответчик придал лицу сосредоточенный вид, - Я люблю другую женщину, поэтому на твоей маме жениться не могу.
И вновь он остался один. В одиночестве хорошо мечтается, не надо некому ничего доказывать, спорить, казаться лучше, чем он есть на самом деле. Интересно, как поступил Иисус на его месте, если полюбил бы замужнюю женщину? В чем тут грех, ведь он не уводит Елену из семьи, насколько ему известно, ее муж сам оставил их. Пока не оформлен развод, Елена считается состоящей в браке, но бумажка всего лишь пустая формальность. А не излишне ли он самонадеян? От Елены он не слышал еще ни одного слова любви. Состояние ее может расцениваться, как сдержанность, природная деликатность, а, если это … от одного только предположения у Влада потемнело в глазах. За год совместной жизни с любимой женщиной, он отдал бы все свое будущее. Лена, Леночка, отзовись! Ладони Влада были молитвенно сложены, - Великий и всемогущий, заповеди твои невыполнимы в мире, где царствует ложь, подлость, бесчестие, где Добро уступает лицемерию нет места любви, увы. Есть долг, обязательства, которые никогда не заменят ее. Но, если Истина хранит всех тех, кто в нее верит, пусть она расставит все по своим местам, и Елена определится с выбором, который я безоговорочно приму, как бы тяжел он ни был.
Пройдясь по своей тесной комнатке, Влад пока не решил, чем ему занять себя на ближайшие два часа до отхода ко сну. Если бы ни усталость, он отправился гонять на мотоцикле. Садясь в седло своего классического круизера, Влад хоть на время забывал, что им разменян уже четвертый десяток, что у него за спиной высшее образование, небольшой опыт работы церковнослужителем. Вот и получается, что в своей не такой уж короткой жизни, Влад перепробовал многое, а настоящую земную любовь все-таки не испытал.  И это вовсе не из-за страха перед ошибками.  У него создалось впечатление того, что он жил с постоянной оглядкой, а надо всего лишь было «спустить тормоза», не равняясь на положительные примеры.
Решение пришло ему в голову моментально. Быстро собравшись, Влад не забыл о кошельке, ведь по дороге он собирался зайти в универсам. Чем можно порадовать женщину с двумя сыновьями-подростками? Недолго раздумывая, Влад приобрел в «Пятерочке» арбуз, нарезку лосося, баночку красной икры, пиво в банках и огромный букет цветов. Может, сегодня Лена отнесется к нему благосклонно? Стоя перед дверью квартиры на пятнадцатом этаже, Влад не сразу отважился нажать на звонок. Сначала прислушался, за дверью было тихо. Призывая себе на помощь силы небесные, гость взмолился, чтобы дверь ему отворила сама Елена. Призыв его был услышан. На пороге стояла любимая, - Святой отец? Какая неожиданность. Проходите, - пропуская Влада, Елена посторонилась, но далее коридора не двинулась с места.
Остановился и Влад, - Очень хотелось увидеть вас, Леночка. Но для вас я не святой отец, а простой мужик, очарованный вами, - Влад протянул избраннице красиво оформленный букет их хризантем, астр и лилий.
Взгляды их пересеклись, для себя Влад не разглядел ничего заманчивого. Его не то, чтобы не ждали, его не желали видеть. Лена смотрела на него жалостливо, как на несчастное, зависимое существо низшего порядка. А ему все равно, он отвергнет гордость, он будет просить, пока не получит желаемого, - Леночка, где у вас кухня? – выкладывая на кухонный стол дары, он приметил на кухонной полке пустую, хрустальную вазу, - А цветы лучше поставить сюда.
Гибкие руки подхватили букет, который Лена не желала брать. Наполнив вазу холодной водой, Николай освободил цветы от упаковки, и опустил в воду, - Мама, смотри, как красиво!
- Вот так чудо! Прямо явление Христа народу, - скользкая ухмылка Андрея остановилась на незваном госте, - Это что ж, теперь, попы небесные дары раздают всем подряд?
- Не ерничай, пожалуйста. А, чтобы, Андрей, тебя самого не судили, не суди других, - упавшим голосом промолвил Влад.
На выходе из квартиры его нагнал Коля. – Подождите, не уходите. Нам есть, о чем поговорить.
В ответ Влад лишь отрицательно покачал головой и ушел. Дверцы лифта захлопнулись, а Николай все провожал гостя добрым взглядом, в котором угадывалась надежда. Такие хорошие люди, как Владимир, встречаются нечасто, пусть его любимой мамочке когда-нибудь, все-таки, повезет …      
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава ХХХI.

     Вчера она весь вечер просидела у зеркала, невзирая на присутствие дома ненавистной мачехи. Беспристрастное стекло поведало о произошедших с ней за последний месяц внешних изменений. Появились мешки под глазами, они лишали взгляд трогательной беззащитности, внешняя одутловатость делали Ольгу старше. Одноклассницы ее маскировали присущие их переходному возрасту подростковые дефекты, а у нее это желание пропало. Поправляя распущенные по плечам темные волосы, Оля заметила, что прежде красиво уложенные, теперь они более походили на пакли. Неудивительно, что девчонки рассматривают ее из-за угла и тут же подсмеиваются. Смешки бывших подружек унижали Ольгу, но у обиженной ровесницами девушки, не возникало желание пуститься в расспросы. Ее никто не понимает, и даже школьный психолог Татьяна Николаевна, внимательно выслушав Олю, посоветовала ей заняться аутотренингом.
Вечером того же дня Оля делилась впечатлениями с бабушкой, - Знаешь, мне кажется, Татьяна Николаевна просто делала мне одолжение. Работа у нее такая, выслушивать жалобы и напоследок обнадеживать, - проницательным взглядом окинув бабушку, Оля сконцентрировала внимание на бесцветных, выцветших от возраста и пережитых событий, глазах Марии Геннадьевны, - Бабушка, а ты как считаешь, мне нужно было махнуть рукой на глупых девчонок? А ты на моем месте, как поступила бы?
Нежный взгляд бабушки сам по себе заглаживал чужую вину. Но более всего Марии Геннадьевне хотелось вселить в любимую внучку надежду, нет, не ложную. Пусть это окажется надеждой на восстановление справедливости, на победу любви. Да, ее внучка достойна лучшего будущего, чем одинокие вечера у телевизора и скудные подачки от государства, как матери-одиночке.  Вдруг ей захотелось обнять Оленьку, но та шарахнулась от нее, неожиданно испуганно метнувшись к выходу из комнаты.
- Оля, что с тобой?
- Ничего особенного, - холодно ответила внучка.
Мария Геннадьевна не унималась, - Оля, ты что-то не договариваешь.
Оля молчала, деля свое внимание между бабушкой и собаками. Откровенность в беседе со школьным психологом не спасла ее, так стоит ли продолжать?
Бабушка решила изменить тактику в разговоре, - Оленька …
- Бабушка, не надо, прошу тебя! Ничего не будет. Я поздно поняла свои ошибки. Ты хорошая, добрая, но зло непобедимо, и меня влечет к нему. И еще я поняла, что хорошего в жизни бывает гораздо меньше, чем плохого. Иногда хочется плакать, но у меня не осталось слез. Я больше не должна тебе ничего говорить.
Мария Геннадьевна покачала седой головой, - Я же тебе не чужая, Оля! Я помочь, защитить тебя желаю, - напрасно взывала пожилая женщина.
Грустная улыбка предвосхитила ответ внучки, - Как раз чужим можно многое сказать. Они выслушают и забудут тут же.   
- Но почему ты так плохо думаешь о людях? – терялась в догадках Мария Геннадьевна.
Ответа пришлось дожидаться немало времени, в течение которого лицо Ольги хмурилось, губы что-то беззвучно шептали. Может она молиться, предположила Мария Геннадьевна и терпеливо ждала. Внучка Оленька отгородилась от нее невидимой преградой. Вот она, здесь, беззащитная, такая уязвимая, и в то же время, бабушка не ощущала присутствия рядом любимой внучки. Наконец, преграда рухнула. Оценивающий взгляд Ольги остановился на бабушке, - Скажи, а ты к ним хорошо относишься?
- Что ты имеешь в виду?
- Скажи, бабушка, тебе никогда не пришлось пожалеть об усыновлении Евгении Владимировны?
- Не знаю, - нерешительно заметила Мария Геннадьевна. – Потеряв однажды всю свою семью, я жила одна, а так хотелось о ком-то заботиться, дарить свою нежность, это необходимо любому человеку.
- Неправда. Бабушка, скажи, по-твоему, Бог есть?
Мария Геннадьевна ответила, не раздумывая, - Конечно, есть. По-другому и быть не может.
- А ты его видела?
- Зачем ты смеешься, Оленька? – посетовала Мария Геннадьевна, глядя на как усмехается внучка.
- А что, разве это - грех?
- Грех – не верить людям.
- Даже, если они над тобой издеваются?
- Внученька, может, ты их неправильно понимаешь?
- Нет, бабушка, это они не желают меня понять. Я как-то зашла в Храм, что находится у метро. Увиденное поразило меня. Люди пребывали там, словно, под воздействием чужого внушения …
Мария Геннадьевна позволила себе перебить, - Оля, верующие люди несколько отличаются от обычных людей. В Храме, верно, шла служба. Люди пришли в Храм за поддержкой, а церковнослужители для них будто … психолог для мирян. Оля, и ты могла бы …
- Не могла, - резко отсекла Оля, - Нет пользы ни от психологов, ни от попов.
Вздохнув, Мария Геннадьевна заметила, - Ты так говоришь, потому, что никого не любишь.
- А, твой Бог кого-нибудь любит? Если любит, то почему допускает несправедливость?
- Оля, как бы мне хотелось, чтобы твоя озлобленность против людей прошла. Попробуй их простить, и тебе станет легче.
Оля смотрела в окно. Разговор этот порядком ей наскучил, все-таки, бабушка не понимает ее. Как можно простить человека, который жестоко обманул? Как же ей теперь быть? Обратиться к врачу она не может. Любой врач потребует, чтобы ее сопровождал кто-нибудь из близких родственников, а у нее таковых нет. Закрыв глаза, Оля высунулась из окна. Прохладный ветерок трепал ее кудри, и звал за собой. Может, забыть обо всем плохом и броситься вниз …
- Оля! Что ты делаешь?
Сзади, за поясницу ее ухватила бабушка, но даже, если бы этого не произошло, она не стала бы огорчаться, решила Оля. Отстранив руки бабушки, девочка затворила окно шестого этажа. Мария Геннадьевна взяла внучку за руку и более не отпускала. Лица их находились напротив друг друга, глаза смотрели в глаза.
- Оля, я прекрасно понимаю, что с тобой твориться, и некому не скажу об этом.
- Верю тебе. Но я ничего уже не могу изменить, - промолвила обреченно Оля.
- Мы пойдем с тобой к врачу вместе. Я все скажу за тебя, Оля, тебе не надо будет ни в чем оправдываться, - обещала Мария Геннадьевна.
- Я ни в чем не виновата, бабушка, - Оля перевела взгляд на руку, удерживающую ее, - Бабушка, отпусти меня.
- Я боюсь за тебя.
- Мне придется расплачиваться за ошибку, которую я совершила однажды. Более всего я боюсь осуждения ровесников. Если взрослые еще могут попытаться понять, то … страшно представить, что могут позволить себе школьники, - после недолгой паузы Оля добавила, - Мачеха начала подозрительно коситься на меня. Когда я вчера стояла под душем, она пыталась заглянуть в ванную комнату.
- Не бойся. Если возникнет необходимость, я поговорю с Женей. Сложнее будет защитить тебя от Анатолия. Его интерес к тебе явно отличен от отцовского. А что же тебе делать со школой?
- Скоро я перестану ходить туда, - спокойно заявила Оля. – Знаешь, бабушка, я иногда жалею, что не поступила в колледж, ведь туда принимают и после девятого класса.
Мария Геннадьевна молча кивнула головой. За дверью послышался шум, который вызвал опасения у Марии Геннадьевны. Оля же восприняла нарушение тишины спокойно. Посмотреть, что случилось, отправилась Мария Геннадьевна. Происходящее вызвало у пожилой женщины недоумение.  В их малогабаритной двушке происходила перестановка мебели. Перемещенный из спальни шкаф перегородил тесный коридор.
- Что смотришь, помогай! – распоряжалась Евгения Владимировна. – Нужно передвинуть тумбочку, а еще поставить раскладушку в коридоре.
- Зачем, Женечка? – испуганно поинтересовалась Мария Геннадьевна.
- Затем, что мы с Толей разводимся.
Из-за угла показался отчим Ольги, - И учти, Евгения, делим квартиру.
Мария Геннадьевна схватилась за сердце, - Да, что же здесь делить?
- Об этом подумаем сообща. Я уже пригласила риелтора.
- А ты подумала, что у вас несовершеннолетняя дочь? О ней нужно заботиться, - вразумляла Мария Геннадьевна.
- Она мне не дочь.
- Да как же это так? Восемь лет получала на нее пенсию, Оля избавила тебя от налога на бездетность, а ты платишь ей черной неблагодарностью?! Так нельзя.
Встряхнув крашенными темно-каштановыми волосами, Евгения Владимировна усмехнулась, - Кто это сказал?
- Я. Я – твоя мама. Да, как ты можешь …
Далее прозвучала фраза, которая вогнала Марию Геннадьевну в оторопь. Разве дочь может сказать такое о матери? – Ты мне не мать, и тебе прекрасно это известно. Мое решение тебе не изменить. Эту двушку и разменять-то с трудом можно на однокомнатную и комнату в коммуналке.
- Мы в коммуналку не поедем, - попробовала урезонить дочь Мария Геннадьевна.
- Я тоже не желаю жить в коммуналке, - категорично заявил Анатолий.
- Никого это не волнует. Ты второй месяц не работаешь. Почему кто-то должен тебя содержать? – взывала к совести бывшего мужа Евгения.
- Я только две недели, как потерял работу. За отпуск я деньги тебе отдал.
Евгения не сдавала позиций, - Только их часть. Ты живешь на два дома, я слишком поздно это заметила. Видишь, мамочка, какого мерзавца мы с тобою приютили, - последнюю фразу Евгения Владимировна оставила для свидетельницы домашнего скандала.
Мария Геннадьевна более всего опасалась за судьбу любимой внучки, поэтому старалась использовать любую возможность, чтобы облегчить ее участь в связи с родительской ссорой. – Женя, может, вы с Анатолием еще помиритесь, ведь в каждом человеке при желании можно отыскать что-то хорошее.
- Он не человек, он – мерзавец, который обворовал собственную семью.
- Неправда! – возразил Анатолий, - А, если ты хочешь, чтобы я переехал в коммуналку, - говорящий сделал паузу, на протяжении которой он обвел взглядом победителя свою скромную аудиторию, ничуть не сомневаясь, что преимущество на его стороне, - Плати мне деньги за неудобства.
Худое лицо Евгении вытянулось еще больше, - Ты издеваешься? Откуда у меня деньги?
- Я еще не начал издеваться. Откуда ты возьмешь деньги, мне без разницы. Но любой юрист тебе скажет, что за удобства надо отдельно доплачивать. А сумму я тебе сообщу чуть позже. Надеюсь, это дополнение тебя удовлетворит.
Мария Геннадьевна, едва сдерживая нетерпение, стреляла глазами с зятя на дочь и обратно. – Подождите, вы не забыли, что перед вами, в первоочередном порядке, обязательства усыновителей? 
- Знаете, что, мамаша, мы предоставляем воспользоваться этим правом лично вам и некому другому.
Мария Геннадьевна все больше распалялась. Цинизм людей, которых она долгое время считала родными, обескуражил ее. – А теперь послушайте мое окончательное решение. Если вы собираетесь сложить с себя обязанности усыновителей, вас, по закону, лишат всех прав на данную жилплощадь. Это я вам гарантирую.
Выговорившись, Мария Геннадьевна вернулась к внучке, и застала ее обхватившей голову руками, слегка раскачивающейся. Мария Геннадьевна предположила, - Ты все слышала, Оленька? Не расстраивайся, все права на проживание за нами. Ты – несовершеннолетняя, я – на инвалидности, и никто нас с тобой не обидит.
Присев рядом с внучкой, бабушка заглянула ей в лицо. Кроме обреченности на нем можно было обнаружить некую погруженность в себя. Ответ девушки утвердил Марию Геннадьевну в своих тревогах, - Бабушка, я больше некому никогда не поверю.
Мария Геннадьевна лишь погладила внучку по голове. Дай Бог, настанет время, к ней вернется любовь к людям. Без нее никак нельзя, без нее человек становится зверем. Они просидели с Олей, не обмолвившись ни словом, но на том их беды не закончились. Только бабушка с внучкой улеглись спать, каждая по своим кроватям, как раздел имущества продолжился. Крики, шум, грохот – все это не просто мешало заснуть, от переживаний у Оли начала болеть голова, а у бабушки подскочил уровень сахара в крови. Когда мириться с происходящим стало невозможным, Мария Геннадьевн отправилась наводить порядок. В коридоре она застала все тех же действующих лиц. Зять крушил полки в шкафу. Глядя на него, Евгения пыталась воспрепятствовать мужу. Повсюду в коридоре валялись выброшенные из шкафа вещи, сломанная вешалка.
- Женя, когда все это закончиться?
Сдув со лба взлохмаченные волосы, запыхавшаяся Женя проронила, - Когда из квартиры уйдет этот мерзавец.
- Я имею право на эту жилплощадь, и покину ее только в случае выполнения поставленного мною условия.
- Женя, уже одиннадцатый час. Пожалуйста, прекратите кричать, - обращалась ответственная квартиросъемщица к сожителям.
Оглядев беспорядок, к которому он имел самое непосредственное отношение, Анатолий заметил, - На сегодня, пожалуй, хватит.
- Зачем вы устроили такой беспорядок?
Напрасно взывала Мария Геннадьевна к благоразумию дочери и зятя. От дальнейших разбирательств между враждующими родственниками Марию Геннадьевну избавил визит соседей с пятого этажа, открыть которым пыталась раздосадованная хозяйка.
- Ночь на дворе. Почему нарушаете тишину?
Когда стандартные извинения были приняты, и пострадавшие решили, что ждать большего нечего, рассеянный взгляд Марии Геннадьевны выхватил в глубине лестничного коридора знакомый образ. Оставшись с ним вдвоем, пожилая Дроздовская поинтересовалась, хмуро взглянув в лицо пришельца, - Чем обязаны?
Не поднимая глаз, юноша ответил, - Я увидел Олю, смотрящей в окно, и мне очень захотелось ее увидеть.
Как внимательно она гостя ни разглядывала, так и не смогла определить, кто перед ней. Неизвестный на фоне окна, скромный, вежливый и одновременно, настойчивый, или мне это только привиделось, задавалась вопросом Мария Геннадьевна. Когда гость, все-таки, поднял на нее глаза, она почти перестала сомневаться. Глубоко вздохнув, пожилая женщина изрекла, - Явился, а я думала, придется прибегать крайним мерам. Что же ты так вел себя непоследовательно? Когда стремятся поступать в интересах любимого человека, действуют по обстоятельствам. Уж не знаю, пожелает ли Оля тебя видеть?
- А вы передайте ей, пожалуйста, что я по-прежнему люблю и жду ее, и буду любить всегда,-  и прежде, чем Мария Геннадьевна опомнилась, гость ушел. Он исчез так быстро, что женщина вновь стала теряться в догадках. Она учила внучку, но не исключено, что и сама была неправа. С темного, ночного небосклона, в утешение всем, не теряющим надежду, светили три одиноких звезды. Свет их был весьма переменчив, почти, как надежда на лучшее. Что она скажет Оле? И стоит ли ей сообщать о визите неизвестно, кого?
Мамочка, не где же ты пропадала? – было первым, что она услышала по возвращению с лестничной площадки. Беспокойство проявляла названная дочь. В домашнем халате, аккуратно причесанная, Евгения выглядела, словно заурядная домашняя хозяйка, притомившая от порядком надоевших повседневных дел, а тесный коридорчик, по-прежнему, был захламлен.
- Женя, ты прибрала бы хоть немного.
Евгения демонстративно распахнула перед матерью дверь своей комнатки. В ней заметно поубавилось мебели, но порядок царил, и почти образцовый, и к удивлению Марии Геннадьевны, стояла раскладушка с постельным бельем.
- Как видишь, у меня все на уровне, - приметив скользнувший по раскладушке материнский взгляд, ответчица пояснила, - Мерзавец остается. Нельзя же человека выгонять в неизвестность.
Кивнув головой, Мария Геннадьевна удалилась к себе. Оля уже уснула. Склонившись над спящей, Мария Геннадьевна застыла, оглушенная страшным предположением. А не случилось ли что-нибудь с ее любимой внучкой? Не подающее признаков жизни тело, будто скованное паутиной одиночества, уже не к чему не взывало. В отчаяние Мария Геннадьевна слегка тронула внучку за плечо.
- Что еще случилось? – тут же отреагировала Оля.
- Пока ничего. Ты просто крепко спала.
Через несколько минут легла и Мария Геннадьевна. Ворочаясь с боку на бок, она бросала тревожные взгляды на внучку. Похоже, что та не спит вовсе, а лежит с закрытыми глазами. – Оля, ты на меня за что-то обиделась?
- Тебе показалось, - таков был первоначальный ответ внучки. Чуть позже она добавила, - Обиделась, но не на тебя, а на всех тех, кто меня обманывал.
- Напрасно, этим их не научишь честности. К сожалению, ложь неистребима, она вечный спутник современного человека. Однако, если верить в лучшее, все плохое уйдет.
Мария Геннадьевна долго ожидала. Вот сейчас внучка начнет возражать, спорить с ней. Оля молчала. Неужели ее внушение подействовало? Присев на постели, бабушка, буквально сгорала от любопытства. Как же ей хотелось, чтобы Оля обрела, наконец, покой и умиротворение, чтобы она перестала себя сравнивать с несуществующими в жизни образами. Странно, но после размышлений о насущном, Марии Геннадьевне совсем расхотелось спать. До утра далеко, также, как до звезды, холодной и равнодушной, скорее, обманчивой, ведь в близи она другая, - Оля, а тебя спрашивал один человек.
На соседней тахте по-прежнему тихо. Вспоминая свою девические годы, Мария вспомнила, как вопреки родительским нравоучениям, могла бы всю ночь напролет не спать, услыхав подобное, отправиться навстречу приключениям вместе с подружками. Узнав о любви тайного поклонника, даже, если он не вызывает у предмета своего обожания обоюдного интереса, хочется прыгать от радости, поделиться собственно ею с другими, ведь даже чужое счастье способно заразить оптимизмом, настроить человека на победу. Сегодня к Оленьке приходил Колька, в том Мария Геннадьевна не сомневалась. Он, конечно, лучше, чем его братец-язва. Не дай Бог, некому такого поклонника иметь. Бросит и ручкой помашет на прощание. Оленька влюблена, по всей видимости, и предметом ее обожания является Николай. Хорошая бы из них получилась пара. Жениху уж, поди, пора на службу воинскую отправляться, Оля будет ждать его. Как раз окончит школу, определится с дальнейшим выбором, а я ей непременно помогу. Это очень важно, чтобы рядом с молодым, вступающим в жизнь человечком, рука об руку шел опытный наставник. Сообща они преодолеют любые трудности, как материального, так и социального характера. Социализация в обществе с таким приданным – дело непростое, требующее многого терпения, здоровой закалки, накладывающая отпечаток на всю дальнейшую жизнь Оленьки.
Склонившись над спящей, Мария Геннадьевна прислушалась. Ровное дыхание нескоро успокоило ее. Кажется, во сне Оля стонала. Приснилось что-то плохое, - Оля, не бойся, я тебе помогу. В школу мы пойдем вместе, я поговорю с твоей классной руководительницей, объясню ей все, что с тобой происходит, хотя обо всем, что с тобой происходит, пожалуй, докладывать не стоит.
По своему горькому опыту Мария Геннадьевна знала, люди не умеют хранить чужие тайны. Об этом она думала уже про себя, глядя на внучку. Не доглядела она за ней, пока моталась по больницам, внучка потянулась к первому, кто проявил к ней интерес.
Вдруг, нарушая предрассветную тишину, прозвучало, - Бабушка, а, если тебе пришлось вернуться лет на тридцать назад, взяла бы еще раз ребенка из детского дома?
Спустя два с небольшим часа, успевшая к тому времени прогуляться с Лаймой и Дианой, настойчиво будила внучку, - Оля, вставай. Пора в школу.
Перевернувшись на другой бок, Оля продолжала безмятежно посапывать.
- Оля, на часах половина восьмого, а тебе еще надо умыться, одеться, собраться позавтракать. До школы добираться десять минут, и это быстрым шагом. Вставай, прошу тебя.
После неоднократных предупреждений, Оля подчинилась. Заспанным голосом она проронила, - Но мы вчера с тобой договорились, что в школу я ходить не буду.
- Нет, нет, и еще раз, нет, Оленька! Такого быть не должно. Сегодня каждый, вступающий в жизнь, обязан учиться. В современной действительности новые технологии, не только наука, но и производство не стоит на месте, поэтому сегодня просто необходимо тянуться к знаниям. Поторопись, Оленька.
Бабушка говорила так убедительно, и с таким чувством, что Оля, как ей ни хотелось остаться дома, поспешила, следуя указаниям любимой наставницы. Дорога в школу оказалась долгой, известную в своем микрорайоне любительницу садовых культур постоянно останавливали и не только для того, чтобы засвидетельствовать почтение, но и ради расспросов. Кто-то интересовался судьбой рассады, оставленной на зиму, без присмотра, другие терялись в догадках, а стоит ли удобрять землю заранее? И на все вопросы Мария Геннадьевна находила ответ. А вот что она сейчас скажет Оленькиной учительнице?
Современные школы вводили Марию Геннадьевну в ступор. Обилие нововведений, отсутствие дисциплины, свободные отношения между учениками, порой, граничащие с бесстыдством, а уж о таком понятии, как элементарная вежливость, можно было забыть. И не беда, если в старые, добрые времена, она была, чаще всего показной, но в обращении между учениками и их наставниками царили рамки приличия. А теперь?
Марии Геннадьевне пришлось ожидать окончания урока. И вот, наконец, долгожданный звонок. Сейчас и только сейчас решиться очень многое в будущем Оленьки. Десятиклассники валом валили из аудитории, а Мария Геннадьевна, стоя у дверей, зорко караулила учительницу физики, Жанну Дмитриевну.
- Я бабушка Оли Дроздовской, - представилась Мария Геннадьевна.
Педагогу пришлось вернуться в кабинет. Стоило двери захлопнуться, как с порога Жанна Дмитриевна проявила взаимный интерес, - Очень хорошо, что вы явились сами, иначе мне пришлось бы посетить вас на дому, - заметив недоумение на лице посетительницы, Жанна Дмитриевна добавила, - Прошла неделя учебного года, а Олю я видела лишь первого сентября. Была бы у Оли нелюбовь к одной лишь физике, но она пропускает и остальные уроки. Учителя на нее жалуются, а преподаватель физкультуры, Александр Борисович обещал устроить ей дополнительный экзамен. Когда я попыталась поговорить с одноклассниками Оли, с которыми, как мне казалось, она была ранее близка, все оказалось напрасным. Оле удалось настроить против себя весь класс.
Мария Геннадьевна отказывалась верить услышанному. Ее Оленька некогда, некому не грубила и не лгала. Нездоровый румянец окрасил щеки Марии Геннадьевны, а в душе ее закипало возмущение, - Оля, конечно, последнее время несколько изменилась, вероятно, сказывается накопленный за лето негативный опыт. У Оли сейчас плохо со здоровьем, а одноклассницы смеются над ней. Думаете, ей не обидно?
- А, почему смеются, вы не пробовали выяснить? Может, Оля сама тому причиной?
- Даже, если этот так, кто дает право вам всем издеваться над человеком?
Тем более, что Оля не может ответить вам, и не просто не может. А не хочет, не желает, - последнее слово ответчица выговорила по слогам.
Верно оценив ее состояние, Жанна Дмитриевна тут же отреагировала, - Пожалуйста, не волнуйтесь. Никто в школе не сделает вашей внучке ничего плохого. Педагогический коллектив не допустит. Хотелось бы знать, когда Оля приступит к занятиям?
- А … разве сегодня она пропустила ваш урок? Мы шли с ней в школу вместе.
- Но пришли только вы, - вздохнув, констатировала классная руководительница.
Мария Геннадьевна пребывала в растерянности. Выходит, что она неправа, а Оля в своем юном возрасте, состоит уже ни из одних только достоинств. При расставании Марии Геннадьевне пришлось пообещать педагогу, что Оля, как бы тяжело ей не приходилось, школу не бросит.   
 
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXII.

      Сентябрь принес с собой не только множество перемен, но и зябкую непогоду. Дождь, переменчивый, как майское ненастье, лил вторую неделю. Казалось, промокло все: деревья по воле ветра, нежелающие проститься с желтеющей листвой, гаражи, многоэтажки, дороги, которые стали походить на русло реки. Не хотелось выходить на улицу, а самой востребованной обувью стали резиновые сапоги.
- Если так пойдет и далее, нам придется купить надувную лодку, слышишь, Андрей?
Проснувшись, Николай некоторое время простоял у закрытого окна, с бесконечной тоской глядя на низвергающиеся с неба потоки воды. Дождь всегда наводил на него уныние, грусть, а так хотелось хоть немного отвлечься, взбодриться, - Андрей, ты спишь?
Жаль, что голова брата была столь далеко от него, - Уже нет, - раздраженно бросил Андрей, - зарывшись в подушку, он готов был похоронить себя под ворохом постельного белья, лишь бы никого не слышать, и не видеть.
- Андрей, а как ты думаешь, там сверху кто-то есть?
- Возьми и спроси, только я очень прошу тебя, оставь меня в покое, - взмолился Андрей.
Жалобные причитания были так нетипичны для его лексики, что Николай насторожился. Может, брату требуется его помощь? Прислушиваясь к едва распознаваемому дыханию Андрея, Коля рискнул пренебречь его просьбой, - А, у Дроздовских недавно происходил раздел имущества. Соседи жаловались, что сверху оглушительно двигали мебель, полночи спать не давали.
- И ты решил перенять их опыт, - в раздражении Андрей сел на постели, - Создатель обязан заботиться о своих потомках, вразумлять, помогать. Опекать, ибо не оскудеет рука дающего, не обеднеют помыслы его. Пусть Божьи наместники на земле не забывают о своих обязанностях, тогда будет царить повсюду порядок и покой.
Пару минут в комнате царила тишина, Коля, повернувшись спиной к окну, вновь повторял про себя слова, которые только, что прозвучали, а их произнес не кто-нибудь, а его любимый брат, стало быть, и до него, наконец, дошло слово Божье, - Андрей! Я так рад за тебя. Мои надежды исполнились, твои заблуждения побеждены.
- Зачем?
Николай вздрогнул, - Что, зачем?
- Зачем ты мне все это говоришь?
- А, разве … ты не уверовал?
- А, ты как думаешь? Если я тебе промямлил некую галиматью, наобум сочиненную мною, ты решил, что я уподобился тебе и мамаше?
Хорошо, что он не видел глупое выражение лица Николая, иначе Андрей рассмеялся бы еще громче. Наконец, прозвучало, - Неужели ты никогда не сомневаешься в наличии Божественного начала?
- Ну, ладно. Я понял, что спать ты мне сегодня не дашь. Так слушай, мне нет никакой надобности верить во все эти сказки. Для того, чтобы жить по-настоящему, а не существовать, как большинство мещан, в том числе, и ваших любителей Церкви, мне достаточно мольберта, кистей, красок и вдохновения ….
- Но оно ниспослано тебе Богом. Только он вправе одного делать своим наместником на Земле, а другого заставит преклонить колени, внимая слову Божьему.
- Каждый вправе внимать тому, кто ему внушает доверие. Мой Бог земного происхождения, и у меня он ни один. Надеюсь, ты догадываешься, кого я подразумеваю. А для вдохновения, которое имеет самое земное происхождение, мне всего лишь необходимо проникнуться образом, полюбить его, прочитать его мысли, окунуться в его ощущения, испытать его чувства. Все ясно?
- Андрей, а у тебя бывало, что возникали сомнения в окончательном варианте какого-либо произведения?
Откинувшись, на приставленную к стене подушку, Андрей наслаждался, неожиданно очутившись в центре внимания, пусть даже всего одного своего почитателя, - Сомнения возникают у любого, но каждый творец расценивает их по-своему. Преодолевая сомнения, человек приобретает опыт, как правило, позитивный, но, даже, если опыт негативный, создатель, конечно, если он человек умный, в следующий раз попытается избежать допущенных ранее ошибок.
Его брат – достойный представитель русской школы живописи, в меру честолюбивый, умеющий не только побеждать, но и красиво проигрывать. Вот потому его и любит Ольга, а ему, отвергнутому любимой девушкой, остается лишь признать правоту распространенного в обществе правила: «таланту можно все простить».
Утро следующего дня началось для Карпухиных очень рано. Звонок в дверь в предрассветный час поднял всех на ноги. Из спальни выбежала встревоженная Елена Николаевна, - Коля, кто бы это мог быть?
Николай, не очень уютно чувствующий себя в одних трусах, полусонный ответил, - Не знаю. Я никого не приглашал. По-моему, в столь ранний час приходят либо в случае крайней необходимости, либо …
Пронзительный звонок прервал их рассуждения. На пороге стоял Виктор Карпухин. Его приниженный, неухоженный вид у супруги, Елены Николаевны вызвал сочувствие, у Николая возникло желание выставить предателя за дверь, даже, не предоставив ему слова. Однако, решать за маму Коля не стал.
- Лена, прости меня, я погибаю.
Жалкое подобие былого превосходства молило о пощаде. Потертые джинсы, измусоленный, точно одеяние бомжа, пиджак, промокшие ботинки – Карпухин выглядел, как некому ненужный, брошенный всеми человек. Он протягивал руки к своим спасителям, в единственной надежде, что не будет отвергнут. Об этом просили его глаза, два одиноких маяка, бредущих на зов крови. – Лена, Коля, ошибся я, поверил ведьме. Она обобрала меня до нитки и выгнала, гадюка! Я уже несколько дней мотаюсь с вокзала на вокзал, я там уже примелькался под видом бомжа. Что мне делать, подскажите, родненькие?
Карпухин был готов рухнуть на колени, и просить, несмотря на то, что ранее он не видел в своем ближайшем окружении себе равных.
- Ладно, хватит представлений. Проходи.
Родители уединились в ванной комнате, Николай вернулся к брату. Вопреки громкому звонку, Андрей, кажется не проснулся. Коля склонился над ним и несколько секунд выжидал. Брат ничем не выдал себя. Коля, глядя на Андрея, любовался им. Как же он прекрасен!
Прибираясь в комнате, Коля увлекся и не заметил, как Андрей вдруг проснулся, и случилось это так неожиданно, будто он находился под гипнозом. После молчания Андрей заговорил, - Их там восемь, плюс певческий состав, и еще отдельные посетители, усилиями которых организована воскресная школа. И явилась ей во сне икона Богородицы. Помолившись ей, Оля после болезни выздоровела. Храм благоустроили три года назад, но его настоятель утверждает, что его реставрация еще не окончена. Алексей Анатольевич обещал оплатить восстановительные работы. Но мне еще многому надо учиться … одного вдохновения недостаточно. А что же делать? Идти учиться. Но теперь все платно, а где взять деньги?
Бормотание также внезапно прекратилось, Андрей лишь перевернулся на другой бок.
Через полчаса после завтрака Николай уходил на работу. Насколько ему было известно, маму также ждала служба. На страже отца-перебежчика оставался именно Андрей, только неплохо было бы ему сообщить об этом. Не найдя ничего лучшего, после неудачной попытки разбудить брата, Коля вложил ему в вытянутую ладонь записку, написанную им самим. Так не потеряется и будет замечена.
Уходя на работу, свои напутствия сыну давала и Елена Николаевна. Второпях она вовсе не была уверена, услышана ли она, либо усилия ее оказались напрасными? В полном одиночестве Андрей пролежал не менее пары часов. Режим бодрствования он выбирает для себя самостоятельно, потому был вправе просыпаться, когда пожелает. Мамаша угомонилась, в конце концов, и более не преследует его за надуманные нарушения режима дня. Потянувшись на постели, парень на мгновение замер от удовольствия. Если здраво рассуждать, то он весьма неплохо устроился. Колька трудолюбивый, без гонора, такого, как он, каждый с радостью братом назовет. Прохаживаясь по комнате, Андрей не поленился и выглянул в окно. Увиденное не добавило ему радости, на небе беспросветная серость, никакой надежды на солнечную активность. Не беда, хотя в хорошую погоду имеется лишний повод покинуть дом, а для творческого человека разнообразие необходимо, как воздух. Сейчас посмотрим, что там на завтрак?
Блуждая по малогабаритной квартире, Андрей заглянул в ванную комнату, и подметил, что некто из домашних принимал душ, и делал сие весьма неаккуратно. Махнув рукой на увиденное, Андрей направился к холодильнику, и … застыл на пороге кухни. За столом восседал старший Карпухин, и от души закусывал привычными сардельками. Андрей открыл рот от удивления, между тем, как любимые сардельки, прекрасно разваренные, раздутые от втянутых при варке соков, разрезанные пополам, сдобренные горчицей или томатным соусом, сарделька исчезала за сарделькой. 
- Здорово! Чего застыл в нерешительности? Проходи, я приглашаю.
Андрей едва сдержал отвращение, которое давно уже вызывал у него папаша. При всем желании и усердии, у этого субъекта, вряд ли, можно было бы отыскать нечто возвышенное. Пожалуй, прямо сейчас Андрей развернулся бы и прошествовал в «мастерскую». Но о себе настоятельно давал знать голод.
- Чего рожу кривишь? Догадываюсь, как ты ко мне относишься, но не огорчаюсь. На будущее хочу дать тебе совет. Воспринимай жизнь такой, какова она есть, не приукрашивай ее, а также, имей выдержку выслушать все, что я тебе скажу, - обратив внимание на нетерпение, которое выказывал, без всякого стеснения его отпрыск, Виктор Сергеевич подытожил, отправляя очередную сардельку в рот, - Не гонись за призрачной удачей. Кому-то везет, тебе меньше, но это не повод опускать руки. Я так понимаю, мы с тобой вдвоем без работы. Хочешь, помогу трудоустроиться?
Полностью освоившись, Андрей присоединился к трапезе, предварительно выловив остаток сарделек. Несколько минут по кухне распространялось аппетитное чавканье, мелькали баночки с приправами и пряностями.
- Любишь сардельки? – не унимался старший Карпухин. 
Андрей молча кивал головой, но трапезу свою не прервал. Виктор Карпухин, наконец, насытившись, перешел к обмену впечатлениями, причем его совсем не интересовало, внимал ли хоть кто-нибудь его речам, либо усилия рассказчика оказались напрасными, - Несколько дней, что я болтался беспризорным, питался всем, чем придется. Страшно вспомнить, что пришлось пережить, через какие унижения пройти. Посуду не мой, я сам помою, у тебя так хорошо не получится.
После сытной трапезы у Андрея возникло почти непреодолимое желание – поскорее скрыться в мастерской. Общих тем для беседы с Карпухиным у него не было. Но тот, видимо, поставил себе цель – вразумить ленивое чадо. Разливая чай по чашкам, Карпухин продолжал, - Устраиваться на работу с тобой пойдем в коммунальную службу. Я – сантехником, ты – моим помощником. Не нравиться? А матери не нравиться, что у нее на шее сидит бездельник.
- А, если у меня не получиться с перенятием опыта? – усомнился Андрей.
- Старайся. Результат будет зависеть от твоего прилежания. Наблюдая за своими учениками, я подметил, что что те из них, кто посматривал на часы в ущерб обучению, ничего полезного для себя не почерпнули. Нужно полностью отдаться делу, которому служишь.
Лицо юного Карпухина омрачилось, во взгляде мелькнуло ощущение  безнадежности, как при напрасной трате времени, - Нелегко мне будет объяснить тебе, в чем причина моих сомнений. Между мной и тобой огромная разница, которая никогда не сотрется. Вряд ли, я осилю копание в сортире, потому, как это, бесспорно, нужное занятие, но не для творческого человека. Ты, отец, к таковым не относишься. Я же взамен, не предлагаю тебе обзавестись художественными принадлежностями, чтобы заняться живописью.
- Что ты заработал на своем творческом поприще? – с дальним прицелом интересовался Виктор Сергеевич.
Андрей развел руками, - Пока ничего, но все заслуженные живописцы начинали с нуля, тем ощутимее достигнутые ими результаты, которые можно рассматривать, и в качестве трамплина к будущим победам.
Разговор их не ведал конца. Карпухину старшему явилась в голову еще одна догадка, - А, этот твой «нуль», скоро обретет реальные очертания?
- А, пока ты будешь стараться под моим руководством. Я научу тебя разбираться в комплекте плашек, их назначении, за несколько полноценных уроков ты освоишь искусство владения пилой болгаркой, слесарными плашками, измерительными приборами. Ты у меня станешь заправским сантехником, - подытожил Карпухин старший.
Андрей не стал с ним спорить. Вероятно, Николай был прав, когда утверждал, что упрямством отец не уступит любому психопату. Меряя шагами мастерскую, Андрей почти довел себя до нервного срыва, и был вынужден отвлекаться на любой звук, раздающийся со стороны коридора. Его руки сегодня были не в силах сжимать кисть, и все, за что он брался, выходило наперекосяк.
- Чего страдаешь? Сходи прогуляйся.   
Захлопнув дверь в комнату перед физиономией Карпухина, Андрей ненадолго расслабился. Оказалось, напрасно. Карпухин старший вновь нарушил его уединение, - Может, тебе скучно? Вместе веселее будет.
Андрей напрягся. Если бы сейчас у него под рукой имелось что-нибудь тяжелое, мгновенно полетело бы по назначению, - Что тебе надобно?
Неприкрытая грубость сквозила здесь не только в каждом слове – взгляде, Однако, тот, кому она предназначалась, не замечал ее вовсе. Закрыв на пороге сыновней комнаты выход, Карпухин и не думал исчезать вовсе. С сыном он развлекался, как мог, - Ну, похвались своим мастерством. Я строго судить не буду. 
Размышляя, каким образом, ему отделаться от надоедливого собеседника, Андрей, с самым невинным выражением лица, посоветовал ему: «посмотреть на лестничной площадке». От нечего делать бездельник купился на ложь не сразу. Андрею пришлось повторить свое приглашение. В ожидании его ухода Андрей застыл перед лицом ватмана, нервно перекладывая карандаш из одной руки в другую. Это были совершенно бессмысленные движения, которые, разве, что и могли обмануть, но лишь таких бестолковых и несведущих созданий, как эта бесформенная масса, способная вызвать, если только дешевую жалость, - Имеется возможность заработать, - предложил Андрей, когда его терпение почти иссякло. 
Карпухин был наготове, лишь ждал соответствующих указаний. Получив, он тут же кинулся исполнять их в жизнь. Итог оказался оглушительным. Как только щелкнул дверной замок, поспешил и сам Андрей. Быстрые манипуляции со входом и выходом, и обратный путь для Карпухина старшего безнадежно отрезан, а уж, как долго продлится сия ситуация, это целиком на совести самого Андрея.
Нажимая на ручку двери, Карпухин тщетно пытался открыть ее. Замки оказались надежнее, чем желание бывшего главы семьи вернуться обратно. Не помогло и запоздалое участие соседей, которые некоторое время не признавали в этом, сорвавшемся с тормозов мужчине прежнего хозяина дома. Проведя тщетных два часа под дверью, Виктор Сергеевич вынужден был удалиться. Все это «контрольное» время, Андрей сам пребывал в напряжении, которое он небрежно смахнул с плеча, как только почувствовал, что никакой злой рок над ним более не довлеет. Сокрушался он хоть сколько-нибудь над судьбой папаши? Вряд ли. Голос крови мало значил для него, скорее, единение душ, к которому им со старшим поколением можно было лишь стремиться. Слишком они разные, старшее поколение руководствуется материальными стимулами. А он … он стоит на горе, точнее на ее вершине, в гордом одиночестве, хотя нет, кисти он может позволить держать своему верному поклоннику - Кольке. Именно единение с Природой, в момент, когда из-за горы вырывается сноп солнечных лучей, последовательно золотит вершины гор, и еще через пару секунд на небо вылетает, будто выпущенное из пращи солнце. В своих мечтаниях Андрей перенесся на самый экватор, направляясь по стопам Будды. Иногда над вершиной зарождается и тает в синеве глубокий звон висящего здесь колокола. Постепенно небо светлеет. В дымке ранних летних облаков теряются смуглые лица, вперед выступает его единственное и самое родное, - Пойми, Андрей, с каждым творческим человеком непременно должен быть помощник, который обеспечивает таланту подобающие условия, оберегая его, тем самым, от насущных проблем …
- Ты действительно думаешь, что такой бездельник, как Карпухин-старший станет работать?
Николай, зашедший среди дня домой пообедать, пытался максимально разъяснить брату действия отца, - Он дожидался меня. Мы направились бы с ним вместе в диспетчерскую, - присев на корточки рядом с братом, он терпеливо втолковывал Андрею его объединенные с отцом действия, - Ты записку мою нашел? Прочел ее? По глазам вижу, что нет. Напрасно. Там тебе было изложено руководство к действию до нашего возвращения, - перехватив равнодушный взгляд Андрея, Коля, тем не менее, продолжал, - Совершенно с тобой согласен, отец или, как ты его обозначаешь, Карпухин-старший – совершенно бессмысленное существо, но оно, в тоже время, является родоначальников современного поколения Карпухиных.
Осознав, что от допроса ему не уйти, Андрей потребовал, - Прокомментируй, что было сообщено в записке?
- Просьба не оставлять папашу без присмотра, ведь, по всей видимости, он вернулся для того, чтобы прихватить из дома нечто стоящее.
Андрей усмехнулся, - Не успел. Я выставил его за дверь ранее.
- А, если мама тому не обрадуется?
Предположение Николая не произвело на брата никакого впечатления. Ему приходилось делить свое внимание между будущим собственным творением и задними мыслями, которые Андрей, пока не готов был некому доверить. Николай удалился на кухню и вскоре пригласил брата пообедать. На столе был овощной салат, сваренные на курином бульоне пельмени, - Еще имеются два куриных крылышка.
От щедрого предложения Коли Андрей отказался. За четыре с небольшим часа, проведенных в одиночестве, Андрей не успел основательно проголодаться. Но отношение к нему брата, такое неоднозначное, порой, призывающее призадуматься, а не стоит ли ничего более за этим, частенько, подобострастным поклонением, словно, он символ былой эпохи? Наконец, опустив карандаш, после нескольких удачно положенных штрихов, Андрей возвратился к обсуждению, - Благодарю тебе за предложение. Возможно, крылышки я съем позже. Коля, тебя интересует взаимоотношения между мамой и Карпухиным? – поймав кивок, он продолжал, - Мама не любит его. Карпухин является для нее всего лишь сожителем, не более. Последние годы они жили вместе по привычке, а мама, возможно, еще из жалости.
- Но помочь отцу надо, как ты считаешь?
- Ты вправе называть его, как тебе нравиться, я воздержусь. Если тебе дорого будущее нашей матери, имей в виду, у нее имеется тайное пристрастие, человек, с которым она заранее была готова разделить все невзгоды, пройти все круги ада, презрев досужие домыслы, но не отказываться от любимого. Он – ее жизнь и судьба, одновременно.
Николай поднялся из-за стола, - Да, кто он? Кто?!
Андрей оглянулся, глядя по сторонам, так, будто их подслушивали и нехотя изрек, - Есть такой мужчина, кто также искренне любит нашу маму.
Николай, все более заинтригованный, продолжал допытываться, - Андрей, о ком ты?
- О ее любимом, Владе, священнике из Храма у метро.
Слушая брата, Николай отказывался верить. Не могла его мама, женщина, для которой чувство долга превыше всего, забыть и презреть его, следуя своим пристрастиям. – Андрей, ты что-то путаешь. Я согласен, что после двадцати лет совместной жизни, чувства между любящими людьми охладели. Но обязательства, которые брак накладывает на супругов, от них не избавиться никак.
На озабоченном лице брата Андрей уловил сомнения, - Может, мама кого-нибудь любит на стороне, но свои чувства она никогда напоказ выставлять не будет. Мама привыкла держаться в рамках дозволенного.
Вздохнув, Андрей промолвил, - Не веришь, стало быть. Давай спросим у нее самой.
Коля не сразу нашелся, что ответить. Андрей говорил убедительно, но подумать о матери такое! Душа Николая пребывала в смятении.
Андрей расценил его поведение по-своему, - Ты сомневаешься, Колька, потому, что сам никогда по-настоящему не любил …
Николай не сдержался, - Что ты знаешь о любви?! Твое чувство корыстное. Ты любишь только тех, кто тебе выгоден. 
Слова брата вызвали у Андрея смех, - А, ты, разве, нет? Всем людям присуща корысть, в той или иной степени …
- Неправда, - твердо заявил несогласный.
- Те же попы любят сильнее тех, кто больше им подает. Проверено на личном опыте, свидетельницей тому была твоя любовь, Оленька Дроздовская.  Дело было так. Переодевшись, я делал пожертвования, за что священнослужителями было обещано провести службу, по моему указанию. В следующий свой визит я стал отдавать распоряжения священнику, без всяких, заранее осуществленных пожертвований. Результат нулевой. Скажешь, совпадение?
- Не скажу, потому, как подробности неизвестны. Но, Андрей, нельзя вот так, с ходу, обвинять все человечество. Ради спасения других, люди жертвовали собой.
- Это – исключение. Человечество существует, следуя принципу: «ты – мне, я – тебе». Пример тому, семья. Родители заботятся о детях ради того, чтобы когда-нибудь забота была им возвращена. И даже, если ребенок, по какой-либо причине, инвалид, то родители его, в определенном возрасте, заботу принимают от государства, и тем самым, когда-то долг возвращается. Закономерно.
- Нет, все-таки, человек – самое бескорыстное существо на Земле. Твоя проблема в том, Андрей, что ты не любишь людей и обращаешь внимание лишь на их отрицательные качества.
- А, ты?
И, несмотря на издевку, сквозившую в голосе Андрея, его брат не позволил себе лишнего, - Понимаю, ты – талант, и на некоторые вещи имеешь свой взгляд. Я люблю людей, стараюсь оказать им участие в трудной ситуации, и даже, если кто-то из них не оценит моей помощи, не обижусь. Я прост о выполняю свой долг. У каждого человека на этой планете свой долг и своя судьба. У тебя – дарить людям радость. Ну, что ты улыбаешься? Разве, я не прав?
- Нет. В отличие от тебя, я не скрываю собственную корысть. Радость будет только после получения мною положенного вознаграждения. Я работаю за деньги, и никак по-иному.
Николай не терял надежды разбудить совестливое участие в брате, - А, если помощь потребуется твоему близкому человеку?
- Тебе, что ли? – и вновь красивое лицо Андрея исказила усмешка, - Тебе, может, и помогу, если не будешь лицемерить, матери – скорее всего, а Карпухину – лишь за дорого. Эта особь никогда, ничего за просто так не делает, и попы, тоже.
- Оставь их в покое. Чего они тебе плохого сделали? – вздыхал Колька, - Недостатки имеются у всех …
Андрей перебил, - Только кто-то вовсе не пытается казаться лучше, чем он есть на самом деле. Истина, без прикрас, уже сама по себе, украшает. Вот, сегодня мамаша придет со службы, и ты у нее полюбопытствуешь о ее скрытых чувствах.
Николай промолчал, хотя все эти дознания были ему неприятны. Как можно лезть в душу чужого человека, пусть даже и близкого. Так, ведь и Андрей не отстанет, и при случае, напомнит о старом. А ну, его … сяду в седло, и унесусь, куда глаза глядят.   
 
 
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXII.

      Сентябрь принес с собой не только множество перемен, но и зябкую непогоду. Дождь, переменчивый, как майское ненастье, лил вторую неделю. Казалось, промокло все: деревья по воле ветра, нежелающие проститься с желтеющей листвой, гаражи, многоэтажки, дороги, которые стали походить на русло реки. Не хотелось выходить на улицу, а самой востребованной обувью стали резиновые сапоги.
- Если так пойдет и далее, нам придется купить надувную лодку, слышишь, Андрей?
Проснувшись, Николай некоторое время простоял у закрытого окна, с бесконечной тоской глядя на низвергающиеся с неба потоки воды. Дождь всегда наводил на него уныние, грусть, а так хотелось хоть немного отвлечься, взбодриться, - Андрей, ты спишь?
Жаль, что голова брата была столь далеко от него, - Уже нет, - раздраженно бросил Андрей, - зарывшись в подушку, он готов был похоронить себя под ворохом постельного белья, лишь бы никого не слышать, и не видеть.
- Андрей, а как ты думаешь, там сверху кто-то есть?
- Возьми и спроси, только я очень прошу тебя, оставь меня в покое, - взмолился Андрей.
Жалобные причитания были так нетипичны для его лексики, что Николай насторожился. Может, брату требуется его помощь? Прислушиваясь к едва распознаваемому дыханию Андрея, Коля рискнул пренебречь его просьбой, - А, у Дроздовских недавно происходил раздел имущества. Соседи жаловались, что сверху оглушительно двигали мебель, полночи спать не давали.
- И ты решил перенять их опыт, - в раздражении Андрей сел на постели, - Создатель обязан заботиться о своих потомках, вразумлять, помогать. Опекать, ибо не оскудеет рука дающего, не обеднеют помыслы его. Пусть Божьи наместники на земле не забывают о своих обязанностях, тогда будет царить повсюду порядок и покой.
Пару минут в комнате царила тишина, Коля, повернувшись спиной к окну, вновь повторял про себя слова, которые только, что прозвучали, а их произнес не кто-нибудь, а его любимый брат, стало быть, и до него, наконец, дошло слово Божье, - Андрей! Я так рад за тебя. Мои надежды исполнились, твои заблуждения побеждены.
- Зачем?
Николай вздрогнул, - Что, зачем?
- Зачем ты мне все это говоришь?
- А, разве … ты не уверовал?
- А, ты как думаешь? Если я тебе промямлил некую галиматью, наобум сочиненную мною, ты решил, что я уподобился тебе и мамаше?
Хорошо, что он не видел глупое выражение лица Николая, иначе Андрей рассмеялся бы еще громче. Наконец, прозвучало, - Неужели ты никогда не сомневаешься в наличии Божественного начала?
- Ну, ладно. Я понял, что спать ты мне сегодня не дашь. Так слушай, мне нет никакой надобности верить во все эти сказки. Для того, чтобы жить по-настоящему, а не существовать, как большинство мещан, в том числе, и ваших любителей Церкви, мне достаточно мольберта, кистей, красок и вдохновения ….
- Но оно ниспослано тебе Богом. Только он вправе одного делать своим наместником на Земле, а другого заставит преклонить колени, внимая слову Божьему.
- Каждый вправе внимать тому, кто ему внушает доверие. Мой Бог земного происхождения, и у меня он ни один. Надеюсь, ты догадываешься, кого я подразумеваю. А для вдохновения, которое имеет самое земное происхождение, мне всего лишь необходимо проникнуться образом, полюбить его, прочитать его мысли, окунуться в его ощущения, испытать его чувства. Все ясно?
- Андрей, а у тебя бывало, что возникали сомнения в окончательном варианте какого-либо произведения?
Откинувшись, на приставленную к стене подушку, Андрей наслаждался, неожиданно очутившись в центре внимания, пусть даже всего одного своего почитателя, - Сомнения возникают у любого, но каждый творец расценивает их по-своему. Преодолевая сомнения, человек приобретает опыт, как правило, позитивный, но, даже, если опыт негативный, создатель, конечно, если он человек умный, в следующий раз попытается избежать допущенных ранее ошибок.
Его брат – достойный представитель русской школы живописи, в меру честолюбивый, умеющий не только побеждать, но и красиво проигрывать. Вот потому его и любит Ольга, а ему, отвергнутому любимой девушкой, остается лишь признать правоту распространенного в обществе правила: «таланту можно все простить».
Утро следующего дня началось для Карпухиных очень рано. Звонок в дверь в предрассветный час поднял всех на ноги. Из спальни выбежала встревоженная Елена Николаевна, - Коля, кто бы это мог быть?
Николай, не очень уютно чувствующий себя в одних трусах, полусонный ответил, - Не знаю. Я никого не приглашал. По-моему, в столь ранний час приходят либо в случае крайней необходимости, либо …
Пронзительный звонок прервал их рассуждения. На пороге стоял Виктор Карпухин. Его приниженный, неухоженный вид у супруги, Елены Николаевны вызвал сочувствие, у Николая возникло желание выставить предателя за дверь, даже, не предоставив ему слова. Однако, решать за маму Коля не стал.
- Лена, прости меня, я погибаю.
Жалкое подобие былого превосходства молило о пощаде. Потертые джинсы, измусоленный, точно одеяние бомжа, пиджак, промокшие ботинки – Карпухин выглядел, как некому ненужный, брошенный всеми человек. Он протягивал руки к своим спасителям, в единственной надежде, что не будет отвергнут. Об этом просили его глаза, два одиноких маяка, бредущих на зов крови. – Лена, Коля, ошибся я, поверил ведьме. Она обобрала меня до нитки и выгнала, гадюка! Я уже несколько дней мотаюсь с вокзала на вокзал, я там уже примелькался под видом бомжа. Что мне делать, подскажите, родненькие?
Карпухин был готов рухнуть на колени, и просить, несмотря на то, что ранее он не видел в своем ближайшем окружении себе равных.
- Ладно, хватит представлений. Проходи.
Родители уединились в ванной комнате, Николай вернулся к брату. Вопреки громкому звонку, Андрей, кажется не проснулся. Коля склонился над ним и несколько секунд выжидал. Брат ничем не выдал себя. Коля, глядя на Андрея, любовался им. Как же он прекрасен!
Прибираясь в комнате, Коля увлекся и не заметил, как Андрей вдруг проснулся, и случилось это так неожиданно, будто он находился под гипнозом. После молчания Андрей заговорил, - Их там восемь, плюс певческий состав, и еще отдельные посетители, усилиями которых организована воскресная школа. И явилась ей во сне икона Богородицы. Помолившись ей, Оля после болезни выздоровела. Храм благоустроили три года назад, но его настоятель утверждает, что его реставрация еще не окончена. Алексей Анатольевич обещал оплатить восстановительные работы. Но мне еще многому надо учиться … одного вдохновения недостаточно. А что же делать? Идти учиться. Но теперь все платно, а где взять деньги?
Бормотание также внезапно прекратилось, Андрей лишь перевернулся на другой бок.
Через полчаса после завтрака Николай уходил на работу. Насколько ему было известно, маму также ждала служба. На страже отца-перебежчика оставался именно Андрей, только неплохо было бы ему сообщить об этом. Не найдя ничего лучшего, после неудачной попытки разбудить брата, Коля вложил ему в вытянутую ладонь записку, написанную им самим. Так не потеряется и будет замечена.
Уходя на работу, свои напутствия сыну давала и Елена Николаевна. Второпях она вовсе не была уверена, услышана ли она, либо усилия ее оказались напрасными? В полном одиночестве Андрей пролежал не менее пары часов. Режим бодрствования он выбирает для себя самостоятельно, потому был вправе просыпаться, когда пожелает. Мамаша угомонилась, в конце концов, и более не преследует его за надуманные нарушения режима дня. Потянувшись на постели, парень на мгновение замер от удовольствия. Если здраво рассуждать, то он весьма неплохо устроился. Колька трудолюбивый, без гонора, такого, как он, каждый с радостью братом назовет. Прохаживаясь по комнате, Андрей не поленился и выглянул в окно. Увиденное не добавило ему радости, на небе беспросветная серость, никакой надежды на солнечную активность. Не беда, хотя в хорошую погоду имеется лишний повод покинуть дом, а для творческого человека разнообразие необходимо, как воздух. Сейчас посмотрим, что там на завтрак?
Блуждая по малогабаритной квартире, Андрей заглянул в ванную комнату, и подметил, что некто из домашних принимал душ, и делал сие весьма неаккуратно. Махнув рукой на увиденное, Андрей направился к холодильнику, и … застыл на пороге кухни. За столом восседал старший Карпухин, и от души закусывал привычными сардельками. Андрей открыл рот от удивления, между тем, как любимые сардельки, прекрасно разваренные, раздутые от втянутых при варке соков, разрезанные пополам, сдобренные горчицей или томатным соусом, сарделька исчезала за сарделькой. 
- Здорово! Чего застыл в нерешительности? Проходи, я приглашаю.
Андрей едва сдержал отвращение, которое давно уже вызывал у него папаша. При всем желании и усердии, у этого субъекта, вряд ли, можно было бы отыскать нечто возвышенное. Пожалуй, прямо сейчас Андрей развернулся бы и прошествовал в «мастерскую». Но о себе настоятельно давал знать голод.
- Чего рожу кривишь? Догадываюсь, как ты ко мне относишься, но не огорчаюсь. На будущее хочу дать тебе совет. Воспринимай жизнь такой, какова она есть, не приукрашивай ее, а также, имей выдержку выслушать все, что я тебе скажу, - обратив внимание на нетерпение, которое выказывал, без всякого стеснения его отпрыск, Виктор Сергеевич подытожил, отправляя очередную сардельку в рот, - Не гонись за призрачной удачей. Кому-то везет, тебе меньше, но это не повод опускать руки. Я так понимаю, мы с тобой вдвоем без работы. Хочешь, помогу трудоустроиться?
Полностью освоившись, Андрей присоединился к трапезе, предварительно выловив остаток сарделек. Несколько минут по кухне распространялось аппетитное чавканье, мелькали баночки с приправами и пряностями.
- Любишь сардельки? – не унимался старший Карпухин. 
Андрей молча кивал головой, но трапезу свою не прервал. Виктор Карпухин, наконец, насытившись, перешел к обмену впечатлениями, причем его совсем не интересовало, внимал ли хоть кто-нибудь его речам, либо усилия рассказчика оказались напрасными, - Несколько дней, что я болтался беспризорным, питался всем, чем придется. Страшно вспомнить, что пришлось пережить, через какие унижения пройти. Посуду не мой, я сам помою, у тебя так хорошо не получится.
После сытной трапезы у Андрея возникло почти непреодолимое желание – поскорее скрыться в мастерской. Общих тем для беседы с Карпухиным у него не было. Но тот, видимо, поставил себе цель – вразумить ленивое чадо. Разливая чай по чашкам, Карпухин продолжал, - Устраиваться на работу с тобой пойдем в коммунальную службу. Я – сантехником, ты – моим помощником. Не нравиться? А матери не нравиться, что у нее на шее сидит бездельник.
- А, если у меня не получиться с перенятием опыта? – усомнился Андрей.
- Старайся. Результат будет зависеть от твоего прилежания. Наблюдая за своими учениками, я подметил, что что те из них, кто посматривал на часы в ущерб обучению, ничего полезного для себя не почерпнули. Нужно полностью отдаться делу, которому служишь.
Лицо юного Карпухина омрачилось, во взгляде мелькнуло ощущение  безнадежности, как при напрасной трате времени, - Нелегко мне будет объяснить тебе, в чем причина моих сомнений. Между мной и тобой огромная разница, которая никогда не сотрется. Вряд ли, я осилю копание в сортире, потому, как это, бесспорно, нужное занятие, но не для творческого человека. Ты, отец, к таковым не относишься. Я же взамен, не предлагаю тебе обзавестись художественными принадлежностями, чтобы заняться живописью.
- Что ты заработал на своем творческом поприще? – с дальним прицелом интересовался Виктор Сергеевич.
Андрей развел руками, - Пока ничего, но все заслуженные живописцы начинали с нуля, тем ощутимее достигнутые ими результаты, которые можно рассматривать, и в качестве трамплина к будущим победам.
Разговор их не ведал конца. Карпухину старшему явилась в голову еще одна догадка, - А, этот твой «нуль», скоро обретет реальные очертания?
- А, пока ты будешь стараться под моим руководством. Я научу тебя разбираться в комплекте плашек, их назначении, за несколько полноценных уроков ты освоишь искусство владения пилой болгаркой, слесарными плашками, измерительными приборами. Ты у меня станешь заправским сантехником, - подытожил Карпухин старший.
Андрей не стал с ним спорить. Вероятно, Николай был прав, когда утверждал, что упрямством отец не уступит любому психопату. Меряя шагами мастерскую, Андрей почти довел себя до нервного срыва, и был вынужден отвлекаться на любой звук, раздающийся со стороны коридора. Его руки сегодня были не в силах сжимать кисть, и все, за что он брался, выходило наперекосяк.
- Чего страдаешь? Сходи прогуляйся.   
Захлопнув дверь в комнату перед физиономией Карпухина, Андрей ненадолго расслабился. Оказалось, напрасно. Карпухин старший вновь нарушил его уединение, - Может, тебе скучно? Вместе веселее будет.
Андрей напрягся. Если бы сейчас у него под рукой имелось что-нибудь тяжелое, мгновенно полетело бы по назначению, - Что тебе надобно?
Неприкрытая грубость сквозила здесь не только в каждом слове – взгляде, Однако, тот, кому она предназначалась, не замечал ее вовсе. Закрыв на пороге сыновней комнаты выход, Карпухин и не думал исчезать вовсе. С сыном он развлекался, как мог, - Ну, похвались своим мастерством. Я строго судить не буду. 
Размышляя, каким образом, ему отделаться от надоедливого собеседника, Андрей, с самым невинным выражением лица, посоветовал ему: «посмотреть на лестничной площадке». От нечего делать бездельник купился на ложь не сразу. Андрею пришлось повторить свое приглашение. В ожидании его ухода Андрей застыл перед лицом ватмана, нервно перекладывая карандаш из одной руки в другую. Это были совершенно бессмысленные движения, которые, разве, что и могли обмануть, но лишь таких бестолковых и несведущих созданий, как эта бесформенная масса, способная вызвать, если только дешевую жалость, - Имеется возможность заработать, - предложил Андрей, когда его терпение почти иссякло. 
Карпухин был наготове, лишь ждал соответствующих указаний. Получив, он тут же кинулся исполнять их в жизнь. Итог оказался оглушительным. Как только щелкнул дверной замок, поспешил и сам Андрей. Быстрые манипуляции со входом и выходом, и обратный путь для Карпухина старшего безнадежно отрезан, а уж, как долго продлится сия ситуация, это целиком на совести самого Андрея.
Нажимая на ручку двери, Карпухин тщетно пытался открыть ее. Замки оказались надежнее, чем желание бывшего главы семьи вернуться обратно. Не помогло и запоздалое участие соседей, которые некоторое время не признавали в этом, сорвавшемся с тормозов мужчине прежнего хозяина дома. Проведя тщетных два часа под дверью, Виктор Сергеевич вынужден был удалиться. Все это «контрольное» время, Андрей сам пребывал в напряжении, которое он небрежно смахнул с плеча, как только почувствовал, что никакой злой рок над ним более не довлеет. Сокрушался он хоть сколько-нибудь над судьбой папаши? Вряд ли. Голос крови мало значил для него, скорее, единение душ, к которому им со старшим поколением можно было лишь стремиться. Слишком они разные, старшее поколение руководствуется материальными стимулами. А он … он стоит на горе, точнее на ее вершине, в гордом одиночестве, хотя нет, кисти он может позволить держать своему верному поклоннику - Кольке. Именно единение с Природой, в момент, когда из-за горы вырывается сноп солнечных лучей, последовательно золотит вершины гор, и еще через пару секунд на небо вылетает, будто выпущенное из пращи солнце. В своих мечтаниях Андрей перенесся на самый экватор, направляясь по стопам Будды. Иногда над вершиной зарождается и тает в синеве глубокий звон висящего здесь колокола. Постепенно небо светлеет. В дымке ранних летних облаков теряются смуглые лица, вперед выступает его единственное и самое родное, - Пойми, Андрей, с каждым творческим человеком непременно должен быть помощник, который обеспечивает таланту подобающие условия, оберегая его, тем самым, от насущных проблем …
- Ты действительно думаешь, что такой бездельник, как Карпухин-старший станет работать?
Николай, зашедший среди дня домой пообедать, пытался максимально разъяснить брату действия отца, - Он дожидался меня. Мы направились бы с ним вместе в диспетчерскую, - присев на корточки рядом с братом, он терпеливо втолковывал Андрею его объединенные с отцом действия, - Ты записку мою нашел? Прочел ее? По глазам вижу, что нет. Напрасно. Там тебе было изложено руководство к действию до нашего возвращения, - перехватив равнодушный взгляд Андрея, Коля, тем не менее, продолжал, - Совершенно с тобой согласен, отец или, как ты его обозначаешь, Карпухин-старший – совершенно бессмысленное существо, но оно, в тоже время, является родоначальников современного поколения Карпухиных.
Осознав, что от допроса ему не уйти, Андрей потребовал, - Прокомментируй, что было сообщено в записке?
- Просьба не оставлять папашу без присмотра, ведь, по всей видимости, он вернулся для того, чтобы прихватить из дома нечто стоящее.
Андрей усмехнулся, - Не успел. Я выставил его за дверь ранее.
- А, если мама тому не обрадуется?
Предположение Николая не произвело на брата никакого впечатления. Ему приходилось делить свое внимание между будущим собственным творением и задними мыслями, которые Андрей, пока не готов был некому доверить. Николай удалился на кухню и вскоре пригласил брата пообедать. На столе был овощной салат, сваренные на курином бульоне пельмени, - Еще имеются два куриных крылышка.
От щедрого предложения Коли Андрей отказался. За четыре с небольшим часа, проведенных в одиночестве, Андрей не успел основательно проголодаться. Но отношение к нему брата, такое неоднозначное, порой, призывающее призадуматься, а не стоит ли ничего более за этим, частенько, подобострастным поклонением, словно, он символ былой эпохи? Наконец, опустив карандаш, после нескольких удачно положенных штрихов, Андрей возвратился к обсуждению, - Благодарю тебе за предложение. Возможно, крылышки я съем позже. Коля, тебя интересует взаимоотношения между мамой и Карпухиным? – поймав кивок, он продолжал, - Мама не любит его. Карпухин является для нее всего лишь сожителем, не более. Последние годы они жили вместе по привычке, а мама, возможно, еще из жалости.
- Но помочь отцу надо, как ты считаешь?
- Ты вправе называть его, как тебе нравиться, я воздержусь. Если тебе дорого будущее нашей матери, имей в виду, у нее имеется тайное пристрастие, человек, с которым она заранее была готова разделить все невзгоды, пройти все круги ада, презрев досужие домыслы, но не отказываться от любимого. Он – ее жизнь и судьба, одновременно.
Николай поднялся из-за стола, - Да, кто он? Кто?!
Андрей оглянулся, глядя по сторонам, так, будто их подслушивали и нехотя изрек, - Есть такой мужчина, кто также искренне любит нашу маму.
Николай, все более заинтригованный, продолжал допытываться, - Андрей, о ком ты?
- О ее любимом, Владе, священнике из Храма у метро.
Слушая брата, Николай отказывался верить. Не могла его мама, женщина, для которой чувство долга превыше всего, забыть и презреть его, следуя своим пристрастиям. – Андрей, ты что-то путаешь. Я согласен, что после двадцати лет совместной жизни, чувства между любящими людьми охладели. Но обязательства, которые брак накладывает на супругов, от них не избавиться никак.
На озабоченном лице брата Андрей уловил сомнения, - Может, мама кого-нибудь любит на стороне, но свои чувства она никогда напоказ выставлять не будет. Мама привыкла держаться в рамках дозволенного.
Вздохнув, Андрей промолвил, - Не веришь, стало быть. Давай спросим у нее самой.
Коля не сразу нашелся, что ответить. Андрей говорил убедительно, но подумать о матери такое! Душа Николая пребывала в смятении.
Андрей расценил его поведение по-своему, - Ты сомневаешься, Колька, потому, что сам никогда по-настоящему не любил …
Николай не сдержался, - Что ты знаешь о любви?! Твое чувство корыстное. Ты любишь только тех, кто тебе выгоден. 
Слова брата вызвали у Андрея смех, - А, ты, разве, нет? Всем людям присуща корысть, в той или иной степени …
- Неправда, - твердо заявил несогласный.
- Те же попы любят сильнее тех, кто больше им подает. Проверено на личном опыте, свидетельницей тому была твоя любовь, Оленька Дроздовская.  Дело было так. Переодевшись, я делал пожертвования, за что священнослужителями было обещано провести службу, по моему указанию. В следующий свой визит я стал отдавать распоряжения священнику, без всяких, заранее осуществленных пожертвований. Результат нулевой. Скажешь, совпадение?
- Не скажу, потому, как подробности неизвестны. Но, Андрей, нельзя вот так, с ходу, обвинять все человечество. Ради спасения других, люди жертвовали собой.
- Это – исключение. Человечество существует, следуя принципу: «ты – мне, я – тебе». Пример тому, семья. Родители заботятся о детях ради того, чтобы когда-нибудь забота была им возвращена. И даже, если ребенок, по какой-либо причине, инвалид, то родители его, в определенном возрасте, заботу принимают от государства, и тем самым, когда-то долг возвращается. Закономерно.
- Нет, все-таки, человек – самое бескорыстное существо на Земле. Твоя проблема в том, Андрей, что ты не любишь людей и обращаешь внимание лишь на их отрицательные качества.
- А, ты?
И, несмотря на издевку, сквозившую в голосе Андрея, его брат не позволил себе лишнего, - Понимаю, ты – талант, и на некоторые вещи имеешь свой взгляд. Я люблю людей, стараюсь оказать им участие в трудной ситуации, и даже, если кто-то из них не оценит моей помощи, не обижусь. Я прост о выполняю свой долг. У каждого человека на этой планете свой долг и своя судьба. У тебя – дарить людям радость. Ну, что ты улыбаешься? Разве, я не прав?
- Нет. В отличие от тебя, я не скрываю собственную корысть. Радость будет только после получения мною положенного вознаграждения. Я работаю за деньги, и никак по-иному.
Николай не терял надежды разбудить совестливое участие в брате, - А, если помощь потребуется твоему близкому человеку?
- Тебе, что ли? – и вновь красивое лицо Андрея исказила усмешка, - Тебе, может, и помогу, если не будешь лицемерить, матери – скорее всего, а Карпухину – лишь за дорого. Эта особь никогда, ничего за просто так не делает, и попы, тоже.
- Оставь их в покое. Чего они тебе плохого сделали? – вздыхал Колька, - Недостатки имеются у всех …
Андрей перебил, - Только кто-то вовсе не пытается казаться лучше, чем он есть на самом деле. Истина, без прикрас, уже сама по себе, украшает. Вот, сегодня мамаша придет со службы, и ты у нее полюбопытствуешь о ее скрытых чувствах.
Николай промолчал, хотя все эти дознания были ему неприятны. Как можно лезть в душу чужого человека, пусть даже и близкого. Так, ведь и Андрей не отстанет, и при случае, напомнит о старом. А ну, его … сяду в седло, и унесусь, куда глаза глядят.   
 
 
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXIII.

     Они медленно брели по дорожке, перешагивая через лужи. Несколько десятков минут прошли в полном молчании. Переменчивый ветерок, небрежно встряхивающий ветви растущих у дороги кустарников, слегка подгоняли их в спину.  Коктейль холодных брызг временами обрушивался на них, лишний раз напоминая, что сентябрь на исходе, подтверждением тому служило изрядно потяжелевшее убранство на выстроившихся у дороги липах и кленах, вперемежку  с осыпающимся боярышником.
 - Давай, признавайся, что ты собирался мне сообщить, дорогой коллега, - прежде, чем прозвучали комментарии, широкое лицо пожилого мужчины преобразила радостная улыбка, хотя поводов для позитива было немного. 
Именно она приободрила ответчика, - Вы мне позволите, презрев официальность, обращаться к вам, как к равному? – поблагодарив, Влад улыбнулся в ответ, - Ваше уважение, Алексей Анатольевич, вдвойне приятно. В Храме мы постоянно на виду у прихожан, либо сослуживцев. Здесь око Божье не довлеет над нами, и можем мы вести беседу, как миряне.
- В Храме ли, вне его стен, око Божье всегда с нами. И теперь, принимая решение, мы обязаны руководствоваться наказом Создателя нашего, - перехватив проницательный взгляд собеседника, Алексей Анатольевич пояснил, - Ничего не делать во вред ближнему своему, ибо все зло возвращается нам сторицей. Что, надоел я тебе, Владимир, со своими нравоучениями? 
- Выходит, я напрасно вас побеспокоил, пригласив на разговор вне Храма, где у нас много соглядатаев, - сокрушался молодой собеседник.
Шагнув на встречную дорожку, тем самым избегая спуска к Москва-реке, Алексей Анатольевич не согласился, - Ну, почему, напрасно? Ты сам, Владимир, ответил себе. Ты в парк пригласил меня не Природой любоваться, - вопросительный взгляд настоятеля Храма уткнулся в озабоченное лицо его сослуживца.
Владимир, страдающий от собственной нерешительности, терзался выбором: посвятить ли свое руководство в то двоякое положение, в коем он теперь находился? Будет ли он понят, отыщется ли оправдание его категоричности? Немая мольба читалась в его взоре, обращенном к небу. Как ему быть, что выбрать? По лужам закапали крупные капли, усилился дождь. Они оба вымокнут до нитки, если Владимир, наконец, не определится. Торопились прохожие, прячась от небесных слез, некоторые с сомнением косились на них, то ли жалея, то ли ругая за беспечность. Ну, да, а чего им, двоим, Божьим наместникам на земле бояться, когда за них горою стоит людская привязанность, основанная на единстве мнений, уважении.
И сейчас об этих чувствах приходилось догадываться, всматриваясь в это потерянное, оглушенное проблемами лицо, - Влад, а ведь я привык рассчитывать на тебя, как на надежного … друга. Да, именно, друга. Я не боюсь сего определения. Думаешь. У священника не бывает друзей … хотя, сейчас, Володька, ты думаешь о себе, о собственных проблемах. А, я, все-таки, попрошу, поделись ими. Исповедуйся. Забудь на время, что я, Алексей Анатольевич. Пусть я буду случайным встреченным тобой другом детства.
Слушая сослуживца, Влад лишь молча кивал головой. Однако, сомнения не покидали его. Расположившись во встреченной ими беседке, где они укрылись от дождя, Владимир и Алексей Анатольевич терзались, каждый своими мыслями, и не исключено, что думы сие, вовсе не были лояльными по отношению к напарнику.
Его скользящий взгляд плавно переходил с лужицы, которая броско расположилась у входа в беседку, на дырочку в ее стене, через которую беспросветная серость лишала всякой надежды на прекращение надоевших осадков. Алексей, конечно же, по-своему, негодует на него, и вполне справедливо. Вытащил человека, точнее сказать, отца народов со службы, спутал все планы, если таковые имелись, а объяснениями не поделился. Кажется, еще немного и приглашенный не выдержит. Будто в подтверждении его слов Алексей Анатольевич подвел итог их грустному бдению, - Володя, давай договоримся, либо ты знакомишь меня со своими проблемами, либо …
В продолжении нетрудно было догадаться. И, если уж он отважился посвятить в свою тайну мальчишку, то стоит ли медлить сейчас? Глубоко вздохнув, как перед исповедью, Влад, слегка растягивая слова, произнес, - Скажите, Алексей Анатольевич, … когда вы полюбили, вы сразу женились?
Напряжение в ожидании ответа все возрастало. Не рискуя прямо взглянуть в лицо ответчика, Владимир наблюдало за ним искоса. Непростой вопрос он ему задал, но ошибиться с ответом вдвойне трудно. Наконец, словно закрыв глаза, на тяжесть ответственности, которая невольно легла на его плечи, умудренного опытом человека, Алексей Анатольевич признался, - Большое дело ты задумал, Владимир, и стандартного совета здесь не дать, поскольку,  у всякого человека чувства возникают по-своему. Только одно тебе скажу, торопиться с этим делом не стоит, на всю жизнь спутницу себе выбираешь.
- А … если она не совсем …
- … верующая? – решил за собеседника Алексей Анатольевич, - Тяжело тебе придется. Если так, любовь твою надо постепенно склонить к вере, так как, тебе, дорогой мой, обратного хода нет.
Вот и получил он ответ на свое сомнение, и, пожалуй, в подробности батюшку посвящать не стоит. Начав было уже отрицательно мотать головой, Владимир остановился. Универсального совета ему, все равно, не услышать. А захочет ли сперва Леночка развестись с прежним мужем? До сих пор ему неизвестно, а любит ли Лена его, скромного, неприметного иерея из Храма, разменявшего четвертый десяток никаких особых высот …
Обратно, в Храм они едва успели к литургии. Для Влада она пролетела, как в полусне, а механическое исполнение своих обязанностей – лишний повод получить нарекание от церковного руководства. Но, что  … что он мог поделать, когда во время богослужения его вспыхнувшие огнем глаза искали в толпе прихожан любимую женщину?   
Что ему сказал при расставании Алексей Анатольевич, Влад и не расслышал вовсе. Мысли его были далеки от Священного писания и от церковной иерархии, о которой последнее время ему приходилось все чаще задумываться. Что далее с ним будет? Может, ему вскоре не понадобятся все эти речитативы о жизни Святых, размахивания кадилом, принесение в жертву трех обетов – послушания, не стяжательства, безбрачия. А Леночка вскоре станет женой священника, что также накладывает на ее носительницу определенные обязательства.
Сегодня не хотелось мерить Батайский проезд своими семимильными шагами. Он доехал на маршрутке до конечной остановке и уверенно направился к пятому подъезду первого дома. Будучи хорошо знаком с кодом, Влад беспрепятственно поднялся на пятнадцатый этаж. Пришлось звонить два раза прежде, чем он услышал реакцию на свое беспокойство. Чего он совсем не ожидал, что к нему навстречу явится сама распрекрасная.
- За что же мне счастье такое божественное, Леночка? Я бы подготовился соответствующе.
Устало смахнув упавшую на лоб русую прядь волос, Лена промолвила, - Сам визит твой, Володя, настоящий подарок, - воровато оглядываясь на дверь, она добавила, - Сегодня все у меня дома, включая Виктора Сергеевича. Извини, не приглашаю.
Кивнув головой, Владимир согласился, - Понимаю, а вот я тебя приглашаю. Хочешь, в кино пойдем, хочешь – в кафе. Но сегодня я тебя не отпущу, ты будешь моя и только моя.
Серьезный взгляд сменился игривой улыбкой, - А, ты мною поделиться не с кем не желаешь?
Еще не выдуманы те слова, которыми он заменил бы нежный поцелуй, следующий за ответом Лены. Ему отвечали взаимностью, что более всего обнадеживало, без всякого стеснения. Кровь закипала, кружилась голова в предвкушении дальнейшего развития событий. Они выходили из подъезда, ни от кого не прячась, глядя друг другу в глаза, довольные и счастливые. Никто из них не ведал, сколько продлиться их счастье, влюбленным хотелось им поделиться с каждым встречным, из тех, кто оглушал их своей тоской и грустью. Не сговариваясь, Лена и Влад направились к «Евромагу», где на втором этаже расположилось уютное кафе. Наслаждаясь приглушенным светом, негромкой музыкой, неназойливым окружением, влюбленная парочка, казалось, не замечала никого вокруг. Им было хорошо вдвоем. Лена, в перерыве между жаркими поцелуями, успевала попробовать пирожные, - Влад, почему ты ничего не ешь? – Лена поставила ему условие, -Если, ты воздерживаешься, я тоже, тогда не буду.   
Следуя пожеланиям подруги, он присоединился к трапезе, хотя не был любителем сладкого. – Я бы любовался тобой, ни на что более не отвлекаясь, - тщательно подбирая слова влюбленный мужчина не сводил восхищенных глаз с любимой, - Наверное, я тебя украду скоро, только найду, куда мы переедем …
Легкое нажатие пальцев, на его широкую кисть, привлекло внимание к произнесенному далее, - Влад, не знаю, что тебе сказать. Карпухин не дает мне развода, без всяких объяснений. Мальчишкам без разницы, как далее сложится наши с тобой отношения.
- Но люблю-то тебя я! А не мальчишки, и не Карпухин. Я могу поговорить с ним.
Положив в рот себе и Владу очередной кусочек сладкого лакомства, Елена согласилась, - Хорошо бы. Я, со своей стороны, попробую переговорить с родителями Карпухина.
Когда тарелка с пирожными опустела, Влад предложил, - Лена, хочешь еще?
Прежде, чем ответить, Лена хорошо подумала, обведя довольным взглядом окружающее пространство. Здесь все было так необычно, редкие пары, также пренебрегая вниманием присутствующих, открыто, не таясь ласкали друг друга. Молодежные компании, изрядно нагрузившись горячительными напитками, весело похохатывали, а Лене оставалось лишь надеяться, что не их с Владом раскованность в общении послужила поводом к чужому веселью, - Благодарю, Влад, давно не ела столько сладкого. Может, нам уже …
Проследив по направлению настороженного взгляда, который Лена бросала на веселящиеся компании, Влад кивнул головой. Расплатившись, они быстро покинули кафе. Позже, блуждая по торговому комплексу, бесцельно, ради того, чтобы скоротать время, Влад и Лена наслаждались обществом друг друга. Странное дело, обычно игнорируя стройные ряды торгового изобилия, теперь, влюбленно держась за руки, находили прелесть в случайно позабытых нерадивыми продавцами разноцветных парах спортивной обуви, вычурной сезонной одежды, оставленной в кабинках для примерки. Прикладывая к себе куртки яркой расцветки, Лена старалась понравиться любимому. Однако, усилия ее оценил не только Влад.
- Женщина, мы через пять минут закрываемся. Так, что выбирайте поскорее.
Выпятив губки, Лена вопросительно взглянула на спутника, - Что мне посоветуешь?
- Бери, что хочешь. Оплачу все, или, почти все.
Случайно или нет, у нее в руках очутилась вешалка с демисезонной курткой стального цвета, воротник которой был украшен мехом в тон. На кассе к куртке присоединилась пара демисезонных сапог, выхваченной Леной с полки почти наугад, - Возьму без примерки. Кажется, мой размер.
Нагруженные покупками, они, с сожалением, покинули «Евромаг». – Куда теперь?
Обведя глазами чернеющее небо с редкими звездами, окружающие дома, не долго думая, Влад ответил, - Ко мне.
Обходя лужи, многие из которых были весьма глубокими, стараясь оказаться в поле действия уличного освещения, влюбленная пара пересекла широкое полотно Новочеркасского бульвара и направилась вглубь микрорайона. Высокие башни домов соперничали друг с другом за внимание редких прохожих. Неожиданно, прямо перед ними на асфальт приземлилось нечто тяжелое, правильной формы, окатив их с ног до головы, вязкими белыми брызгами. Лена укрыла лицо на широкой груди Влада, испугаться она еще не успела. А действие сверху сопровождалось буйным хохотом.
- Скоты! Их счастье, что они вне нашей досягаемости.
- Прости их, Влад, это они по неразумению. Может, это развлечение новомодное, сбрасывать с балконов все, что не надобно? – задавалась вопросом Лена.
- Думаешь, по нам метили?
- Ничего я не думаю, просто хочу добраться до дома без приключений.
- А, я за тебя испугался, ведь могли по тебе попасть этим кефирным пакетом. Грязные мы теперь все. Пойдем отмываться.
Встреченный автомобиль едва не окатил их брызгами грязи. По тому, как сильно сжал Влад ее запястье, Лена догадалась о его чувствах. Она в ответ только крепко прижалась губами к его губам, - Я люблю тебя и только тебя. Не гневи Бога. Они заплатят ему по счетам.
Остаток пути был проделан ими без происшествий. Чужой дом встретил ее настороженно. Свет горел только на кухне.
- А, мы не разбудим никого? – тихо вопрошала гостья.
- Будем стараться.
Очутившись в своих скромных пенатах, Влад тут же убедился, в том, что племянник сегодня ночует у сестры. – У меня тут все просто, без изысков. Сейчас дам тебе полотенце.
Пока Леночка приводила себя в порядок, Влад предпринял все необходимые приготовления, постаравшись придать хотя бы минимальный уют своей одинокой «берлоге». Быстро сменив постельное белье, мысленно Влад поблагодарил сестру, обеспечившую ему минимум комфорта. Заставила гостеприимного хозяина призадуматься возможная встреча любимой женщины с его домочадцами. На кухне он застал обеспокоенную маму. Ирина Федоровна в домашнем халате мерила тесное пространство шагами. Появление сына побудило ее поделиться собственными сомнениями, - Сынок, как хорошо, что ты, наконец, пришел, - вздохнув, пожилая женщина продолжала, Валера опять руки распускает. Что может предпринять в ответ папа? Сам понимаешь. В отчаяние, мы уже в отделение хотели звонить. 
- Да, теперь уж нет необходимости, мама. Где этот разбойник?
В ванной разом стихло. На лице Ирины Федоровны недовольство сменилось тревогой, - Да, кто же там, в ванной? Разве, что Настя своего непутевого мужа отмывает? Пойду, посмотрю.
Влад загородил собою выход, - Обожди, мама.
- Да, чего же ждать-то?! – всплеснула руками Ирина Федоровна, - Пока он всю квартиру разнесет?
Влад стоял насмерть. Дверь ванной комнаты приоткрылась, и появилась разгоряченная и посвежевшая Елена, с распущенными по плечам, по-русалачьи волосами, на щеках влюбленной женщины играл румянец, который делал ее еще более привлекательней. Прежде, чем ответить взволнованной матери, Владимир поцеловал любимую женщину, - Мама, познакомься. Это – Лена, - стреляя глазами, то на гостью, то на мать, Успеков пытался правильно оценить ситуацию, и донести ее собственное понимание до окружающих.
Улыбнувшись, Лена поздоровалась, - Добрый вечер, Ирина Федоровна.
- А, вы, извиняюсь  … кто? – переводя вопросительный взгляд на сына, Ирина Федоровна решила уточнить, - Володя, это – твоя прихожанка? А, что она делает у нас дома?
- Хорошо, мама. Сейчас я тебе все объясню. А, ты, милая, ступай ко мне в комнату, - проводив нежным взглядом Лену, Влад выполнил свое обещание, - Это – моя любовь на всю жизнь, мама. Да, мы познакомились с Леной в Храме, но …  разве это важно, когда между двумя людьми проскальзывает искра, когда все мысли только о любимом человеке. Разве тебе, мама, это незнакомо?
Она давно не видела сына в таком неописуемом воодушевлении, с горящими глазами, со взглядом, устремленном вслед ушедшей женщине. Трудно описать, что она чувствовала. Зависть? Раздражение, возмущение – слов не хватит, чтобы выразить то состояние, в которое окунулась нечастная женщина. Сегодня она потеряла сына. Теперь она сама для Владимира – прошлый день, который можно, при желании вырвать из памяти, как листок календаря. Господи, за что же ей такое наказание?!
- Мама, прошу тебя, не надо воспринимать Леночку, как соперницу. Вы с ней имеете равные на меня права, хотя, не отрицаю, каждая из вас любит меня по-разному, но конечная цель у вас единая, - уловив маленькую растерянность на лице у матери, Влад пояснил, - Обеспечить мне благополучие. Разве не так?
Ирина Федоровна не ответила, налив в чашку чая, она уселась за стол. Вовремя обратив внимание на то, что Владимир надумал отправиться к себе в комнату, она потребовал, - Нет, подожди! Эта твоя «любовь», что жить у нас собирается?
- Нет, мама. Лена только переночует. У нее есть свой дом.
- А, чего она чужие дома в гостиницы превращает?
- Мама, перестань! Как тебе не стыдно? Получается, проступок Лены только, в том, что она осталась у нас на ночь? Что в этом предосудительного?
- Ты не понимаешь? Это я тебе должна объяснять, тебе! Чья нравственность должна служить примером прихожанам, или, ты думаешь, я не догадываюсь, чем вы там, уединившись, собираетесь заниматься? И Лена твоя, не девочка наивная, все уж повидала …
- Мама, прекрати, прошу тебя! Ты хочешь, чтобы мы ушли? -  голос Владимира взлетел до самых высот.
После короткой паузы Ирина Федоровна ответила, - Да, хочу, и пусть это произойдет никогда-то, а прямо сейчас.
- Хорошо.
В своей комнате Владу не пришлось ничего объяснять, Лена все слышала. На лице ее запечатлелось недоумение, а в глазах блестели слезы. На улице Лена позволила себе расплакаться, - Что плохого, Володя, я сделала твоей маме, что?
Владимир, удерживая любимую за руку, молчал. Пусть она выскажется, отведет душу, пока они доберутся до гостиницы на улице Верхние поля. Удивительно другое, из попутных автомобилей им не встретилось ни одной маршрутки и такси. На Донецкой улице они сели в рейсовый троллейбус. Он проследует по Люблинской улице, а оттуда до гостиницы рукой подать. Глядя друг другу в глаза, они крепко держались за руки. Им было хорошо, и о своих невзгодах они перестали думать вовсе.
- Влад, Господь намеренно посылает нам испытания, чтобы проверить силу наших чувств и серьезность намерений. Но нас ничто не испугает, верно?
Влад кивнул головой, не отрывая восхищенных глаз с любимой. Лена, буквально, читала его мысли. Вот бы сейчас снять номер на двоих. Все вышло, как он загадал. Скромная гостиница в обычной многоэтажке вполне устроила непритязательных влюбленных. Расплатившись, Влад получил ключи у администратора. А Лене он посоветовал, - Закрой глаза.
Женщина улыбнулась, - Ты отведешь меня в заколдованное место?
- Еще дальше, - с самым серьезным видом ответил Влад.
Исполняя его пожелание, они зашли в лифт. Прошло несколько секунд, прежде, чем он остановился. И снова Влад служил Лене поводырем. А когда Лена вновь открыла глаза, ей осталось лишь восхищенно замереть. Ее взору предстала спальня в теплых, пастельных тонах, с почти царским ложем посередине, привлекали зеркала на стенах в золоченных рамках – здесь каждая деталь интерьера свидетельствовала, что гости не напрасно попали именно сюда. 
- Нравится?
- Мне нравится везде, где мы с тобою вместе.
Довольный ответом любимой, Влад предупредил ее, - Я сейчас приду. А ты располагайся.
Уединившись в ванной комнате, Влад занялся собой. Он не считал себя красавцем, ведь выбор за Леной. Его небрежно зачесанные назад светло-каштановые пряди пышностью походили на шевелюру льва. Бородой он обзавестись не успел, зато аккуратная щеточка усов придавал его лицу весьма пикантный вид. Теплый душ вернул Влада к действительности. Сейчас произойдет его грехопадение, а он думает только о том, чтобы не разочаровать любимую.  Матери он сказал истинную правду, кроме Лены у него никого не будет. Но … может быть, сейчас Лена ожидала от него совсем иного. По привычке перекрестившись, Влад освободился от условностей. Лена догадалась о причине его отсутствия. К ней в спальню Влад возвращался при блеклом свете настолько лампы. Но даже приглушенное освещение сеяло в душе его сомнение, а все ли он правильно делает? Скользнув под одеяло, Влад замер. Лена лежала рядом. Щелкнув выключателем, Влад ждал. Но темнота гостиничного номера не сблизила их друг с другом. А вот молчание длилось недолго. Инициативу на себя приняла Лена, - Сегодня очень яркая Луна, можно обойтись без света. Я сегодня много дел по дому успела переделать, а вот завтра мне на работу.
Влад повернулся к Лене, теперь они глядели каждый на партнера. Плавно скользнув с шеи на плечи любимой, Влад заметил отсутствие крестика, - Лена ты его потеряла?
- Оставила у тебя в ванной на полочке, - подогнув под себя ноги, она села на кровати. Стройностью женский стан обращал на себя внимание. Заметив интерес, рожденный ее инициативой, Лена схватила волосы в пучок и приподняла их, отчего ее привлекательность только выиграла. Нежная женская ручка скользнула в направлении мужского плеча, - Я похожа на богиню?
- Ты похожа на Елену Прекрасную, ты лучше всех.
Улыбнувшись, Елена возразила, - А, я желаю быть сама собой, и собираюсь прожить свою собственную, а ничью другую жизнь. 
Она уснула на его плече, а Влад так и пролежал несколько часов кряду, боясь шелохнуться, чтобы не потревожить любимую, и даже с закрытыми глазами он видел только ее, и никого более – красивую, нежную, ласковую, преданную, готовую для него на все, а он  … на что он готов ради Леночки, если даже не сумел приласкать ее. Глубоко вздохнув, это все, что в эти редкие мгновения счастья он мог себе позволить, Влад мысленно поцеловал ее. Почему-то в воображении он позволял себе многое и даже очень, а в действительности … Но Леночка все понимает, и поэтому не обидится.
Ему приснилось, что они с Леной забрались на вершину высокой горы. Вокруг тяжелым покрывалом лежал снег, переливаясь алмазной россыпью, в редкие моменты, когда небесное светило неожиданно заглядывало в этот отдаленный уголок Природы. Странное дело, они совсем не ощущали своего одиночества. Глядя на окружающее – реки, горные перевалы, леса и даже асфальтированные дороги, что указывало на то, что здесь, на краю света, уже ступала нога человека, все это природное и не только великолепие, казалось им таким маленьким, почти ничтожным. А они сами? Неужели их великанами сделала Любовь? Здесь, на высоте, где они были оторваны от мира, им более ничего не требовалось. Но разве такое бывает, чтобы не к чему было стремиться? Влад незаметно для себя произнес эту фразу вслух.
Тут же, незамедлительно прозвучал ответ, - Мы обязательно будем с тобою стремиться, к тому, чтобы никогда не расставаться.
С пробуждением Леночка его опередила. Румяная, посвежевшая, она порхала по номеру, явно имея намерения покинуть его ранее, чем он сам. Наблюдая за любимой, Влад терпеливо ждал. Вероятно, скоро она обратит на него внимание. Перевернувшись на другой бок, Влад замер. Прошло еще три десятка секунд, и он сел на кровати, - Доброе утро, Леночка. Не рано ли ты встала?
- Доброе. Совсем не рано. Я хочу перед работой забежать домой, - прочитав немой вопрос на лице любимого, Лена добавила, - Я не предупреждала мальчишек, что задержусь на целую ночь. Милый, а ты отдыхай.  Тебе, верно, так рано не надо. Сейчас только начало седьмого.
Ради того, чтобы не мешать любимой, Влад не спешил. Кроме того, ему, в отличии от Леночки, домой путь заказан. Спорить с матерью он не намерен, придется ждать, пока любимая мамочка примет его сторону. Крепкий поцелуй при расставании, и Влад остался в одиночестве. Неторопливые сборы не мешали ему размышлять о прошедшей ночи. К сожалению, он, человек неглупый, образованный, с минимумом вредных привычек и недостатков, оказался не на высоте, проиграл хулигану и алкоголику Валерке, который при всех своих «минусах» знает, вероятно, на уровне инстинкта, как удовлетворить женщину. Увы, это не проходят ни в одной общеобразовательной школе, не совершенствуют «мастерство Адама» и в среде интеллигенции. Выходит, первобытные инстинкты служат гарантированным напоминанием о том, что все дороги современного Homo sapiens ведут обратно, к колыбели человечества.   
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXIV.
     Из гостиницы он отправился на занятия театрального кружка в Люблино. С самого утра он чувствовал несобранность, рассеянность, а мысли Влада были далеки от обсуждения сценария, и юные любители искусства Мельпомены ощутили лишь фактическое присутствие Учителя. После летнего отдыха они выглядели повзрослевшими, окрепшими, полными впечатлений, которыми спешили поделиться с приятелями.
Анатолий, самый взрослый из них, за лето определившийся с дальнейшим выбором профессии, представляя новый свой труд, с нетерпением ожидал вердикта друзей. Что они скажут о его работе, как оценят законченность его сценария, - Владимир Георгиевич, я рискнул оспорить древние библейские истины, а именно, первой появилась на свет Ева, что соответствует современной интерпретации роли женщины. После из лодыжки Евы Создатель сотворил Адама.
Листая выданные им экземпляры нового сценария, участники кружка без особого интереса пробегали глазами строчки повествования. Влад пока только обратил внимание на увиденное, и расценил это, как вопиющую несправедливость. Может, отношение ребят изменится, лишь они дойдут до конца?
- Ну, и что от этого изменилось?
- Да, - присоединилась к Паше Дивову Лиза Барышникова, - Кому от случившегося легче? 
Насупленное, слишком серьезное лицо автора сценария на глазах помрачнело, - Я ни в чем перед вами не виноват. Если вы считаете, что первые люди возникли по-другому, предложите собственную версию.
Скрытый соперник еще одного создателя и не думал сдаваться, - Толик, этим самым, ты желаешь подчеркнуть значимость женщины в современном обществе?
Анатолий молчал. Он ранее считал, что два раза в неделю встретиться с друзьями, поделиться с ними текущими новостями, посоветоваться о жизни. И что же? В лучшем случае он столкнулся с терпеливым равнодушием. Но, если Адам и Ева о таком отношении соплеменников могли только мечтать, то чем «насолил» он своим … партнерам? Ощутив нарастающее напряжение, в зреющий конфликт решил вмешаться Влад, - Ребята, к чему призывает нас Господь?
- А, при чем тут Господь? – усмехнулась красавица Маша. – Всю эту кашу Толик заварил.
Влад согласно кивнул головой, обращаясь именно к ней, - Маша, как бы ты хотела, чтобы к тебе относились?
Внезапно очутившись в центре внимания, Мария растерялась, вовсе не к тому она стремилась. В отличии от большинства участников театрального кружка, Маша не ставила перед собой цель стать актрисой. Пожимая плечами, она призналась, - Ну, … я не знаю. Я сама некому зла не желаю, - обращаясь непосредственно к Анатолию, девушка добавила, - Извини меня, Толя. Я была не права.
Несколько секунд в аудитории стояла звенящая тишина. Разразившийся следом шквал аплодисментов убедил Влада, им был избран верный путь реабилитации невинно «осужденного». Как он и предполагал, сегодняшнее занятие не добавило ничего нового в копилку актерского мастерства. Однако, его задача, как руководителя театрального кружка, сотворить из каждого его участника, в первую очередь, Человека.
Привычный осенний дождь застал его по дороге на службу. Уставившись в окно автобуса, Влад с сочувствием наблюдал за суетящимися от непогоды прохожими. Некоторые из них укрылись под зонтиками, кто-то облачился в капюшоны, находились и такие, кто, презрев неудобства, не боялись «растаять». Из вереницы прохожих Влад выхватил знакомое лицо. Этого щуплого, не в меру подвижного паренька он наблюдал у Храма не впервые. Юноша явно приходил сюда с определенными намерениями, но склоненным в молитве у икон Владу не удалось его застать ни разу. А что же он делает сейчас, в дождь? Останавливая прохожих на Люблинской улице, некоторые из которых направлялись в Храм, парень что-то пытался им объяснить. Не испугавшись сырости, Влад отправился навстречу неизвестному, и не ошибся.
Парень встал у него на дороге. Бесцветные глаза паренька бессмысленно уставились на Влада, - Слушай, мужик, я вижу, что ты отзывчивый, выручи, а? Я сам приезжий, и здесь, у вас в районе меня ограбили, тридцать тысяч украли. Дай, сколько можешь, а я тебе потом вышлю. Понимаешь, меня родители дома ждут, им помощь требуется, они инвалиды. Слушай, мужик, не жидись, одолжи деньжат.
Внимательно вглядываясь в худое лицо, которое, буквально, на глазах преображалось, Влад вспомнил, что эту обесцвеченную физиономию с бегающим взглядом он неоднократно встречал в разных концах района, в основном, у крупных торговых сетей, чьим посетителям собственные злоключения попрошайка всякий раз описывал по-новому.
- Господь подаст, господь. Ступай, дружок, с Богом, - напутствовал Влад обратившемуся к нему.
Вслед ему неслись пожелания самого худого, что можно себе вообразить. В поле зрения показался новый претендент «скинуться по-хорошему», и ловкая обезьяна принялась обрабатывать новую жертву. В Храме он неторопливо ступал мимо групп молящихся. Сегодня он без всякого трепета взглянул в проникновенные, полные скорби глаза Божьей матери. Скоро должно было начинаться богослужение, но нечто мешало Владимиру облачиться в принятый Церковным уставом стихарь. Путаясь в складках тяжелой парчи, он в раздражении швырнул стихарь на пол, и тут же боязливо оглянулся. Кажется, всплесков его эмоций никто не видел. Немного времени, погруженному в сомнения потребовалось, чтобы принять решение – участвовать в литургии он не будет, Церковная иерархия дозволяла подобное. Мысли Владимира, увы, были далеки, как и от целомудрия, так и от послушания. Видимо, часть сомнений отобразилась у него на лице, так, что встреченный им иерей Святослав, следуя заботе о ближнем, остановился, ради того, чтобы подбодрить Владимира, - Поделись, брат мой, своими проблемами. Вижу, в смятении душа твоя.
Со Святославом, дородным сорока четырехлетним служителем Владимир был знаком со времени своего пришествия в Храм «Утоли моя печали». Опытный психолог, готовый пожертвовать многим, возможно, даже самым дорогим, Святослав служил образцом для малоопытного Влада.  Смиренно поклонившись Святославу, и это Влад делал осознанно, он поблагодарил за проявленное к нему сочувствие, -  Ваше преподобие …
Поднятая вверх рука, с раскрытой ладонью моментально дала понять, ответчик просит без условностей.
- Хорошо, - поправился Влад, - Только очень сложно рассказать мою беду в нескольких словах, но я попытаюсь.
Ощущая на себе пытливый взгляд собеседника, с трудом преодолевая собственную нерешительность, наконец, отважился на откровенность, - Понимаете, я … полюбил, и к счастью, не без взаимности. Но вот, в чем беда, - после короткой паузы, он продолжал, - Моя любимая женщина еще не оформила развод. Ее бывший муж тянет с его оформлением. Я очень боюсь, нет, не за себя, за любимую. Вдруг она не пожелает более ждать.
Владимир умолк. Сейчас ему будет вынесен вердикт, судя по выражению лица Божьего наместника, Создатель не одобряет подобные отношения.
Услышанное далее лишь подтвердило догадки вопрошающего, - Не знаю, что тебе посоветовать. Всю жизнь монашествовать в состоянии не каждый. Как ни заботимся мы о душевном равновесии, большинство склонны к грехопадению. Если ты ждешь ответа от человека, а не от священника, так поступай, как тебе подсказывают собственные чувства, и инстинкты, но, все-таки, не торопись. Господь, хоть и призывал к всепрощению, нам с тобой, давшим обет, не простит.
Не дожидаясь богослужения, Влад покинул Храм, а смятение в душе его только усилилось. Он должен пойти на примирение с близкими. Не исключено, что и мама уже успела пожалеть о своем необдуманном ответе. И вовсе не молитвы во славу Божьей матери крутились у него на языке. Словно обезумев, он повторял имя любимой. Неужели, Господь мог отказаться от любви, а, может, был образцом подражания лишь для окружающих?  Как сказал ему в недавнем разговоре протоиерей, батюшка Алексей: «Господь любил всех людей, и повелел всем также любить самих себя». Но это же форменный эгоизм, возразил оппоненту Владимир. Припомнилась дословная цитата из Евангелия: «возлюби ближнего, как самого себя». Но лучше любить ближних крепче, чем самого себя. Вот потому Владимир и возмутился отношению матери, которая отвергла не его, а самого дорогого Владимиру человека.
Вот его многоэтажные «хоромы». При подходе к подъезду была заметна некая суета, и это в условиях усиливающегося ненастья. Уже, когда до подъезда оставалось не более пятнадцати метров, в участниках уличной разборки стали различимы знакомые лица сестры Насти, непутевого зятя Валеры, которые что-то не мог поделить с его любимым племянником. Настя, как могла, закрывала собою Жорика. Заметив спешащего ей на подмогу брата, она пояснила, - Валерка-мерзавец напал на отца. А когда ему на помощь кинулся Жорик, эта подлая тварь подняла руку на ребенка. Если полиция сейчас ни заберет гада, я драчуна прирежу! - голос сестры взлетел до самых высот.
Владимиру, не без труда удавалось удерживать возмутителя порядка, дошедшего до крайней степени опьянения, когда соображение уже полностью отсутствует. Уставившись остекленевшим взглядом на назойливые «препятствия» Валера грубо размахивал руками.
- Влад, он взял твое украшение с полочки в ванной, - рассказал Владимиру племянник.
Влад инстинктивно потянулся к своей шее. Это крестик, позабытый Леной, мелькнула тут же мысль. – Где он? Говори сейчас же! – вцепившись в зятя, Влад стал неистово трясти его. Сила, с которой Влад расправлялся с ненавистным зятем, отбила у Валерки все способности к сопротивлению. Он мотался из стороны в сторону, будто плодовое дерево во время сбора урожая.
- Володь, остановись. Он, по-моему, уже не соображает. А крестик твой он обнаружил еще утром. Володь, лучше давай сдадим его в полицию.
Влад, как будто, не слышал сестры. Негодование, а теперь уже и злость завладела им, лишая его зятя шанса  на реабилитацию. Спасло Валерку от полной расправы появление участкового инспектора.
- Влад, я тебя прошу, ступай домой. Я здесь разберусь сама, - взмолилась Настя.
Сестру он не слушал, и даже увещевания участкового инспектора Юрия Михайловича не сдержали его злости. Только жалобные уговоры племянника возымели свое действие. Дома их с нетерпением ожидали взволнованные Ирина Федоровна и Георгий Борисович. Пожилой мужчина, с марлевой повязкой на голове, слегка пропитанной кровью, предупредил сына, - Я не пущу домой этого мерзавца. Посмотри, до чего он меня довел.
Взгляды сына и матери пересеклись. В ее глазах Влад прочитал немой укор. Разве он в чем-то провинился перед мамой? – Я могу вам помочь? – наконец, выдавил из себя Влад, и тут же понял, не того ожидала от него мама. 
Георгий Борисович оценил ответ сына, - Проследи, чтобы мерзавца забрали в кутузку. А еще, сынок, давай определимся. Как ты думаешь, чья вина, что Валерка стал хулиганить?
Ирина Федоровна пыталась остановить супруга, уговаривая его прилечь, - Георгий, врач посоветовал тебе отдыхать больше после травмы. Пойдем,  дорогой, полежишь.
Супруг отстранился от нее, - Нет, Ира. Решим все сейчас, иначе нам регулярно придется делить свое внимание между полицией и службой скорой помощи.
- Дед, сначала надо отыскать крестик, что был украден с полочки в ванной, - вмешался настырный Жорик-младший.
Влад переводил помрачневший  взгляд с отца на племянника  и обратно. Сколько теперь ни предпринимай розысков, вряд ли, выйдет положительный результат. Так, что же ему делать?  Не пускать же все на самотек.
- Что молчишь? – совсем недружелюбно вопрошал его Георгий Борисович.
- Чья вина? Общая. Давно надо было Валерку отправить на лечение, а Насте – оформить развод, - Влад направился в свою комнату, но отец его загородил собою дорогу.
- Нет! Тут надо определиться, раз и навсегда.
Перед глазами поплыла блеклая желтизна совсем не новых обоев, и пол, словно стал уходить у него из-под ног. Но лучше он покажет им собственную слабость, чем позволит смеяться над Леной.
- Сынок, тебе плохо? – обеспокоенный голос Ирины Федоровны раздался над самым его ухом.
Влад постарался успокоить маму, - Нет. Просто немного закружилась голова.
Звонок в дверь отвлек присутствующих от дальнейших разбирательств. Возвратилась Настя, и к ужасу Георгия Борисовича, участковый инспектор вел Валеру.
- Папа, я ничего не могла сделать, - оправдывалась Настя, - Юрий Михайлович говорит, - переведя вопросительный взгляд на участкового, Настя сделал заключение, - Ну, вообщем, он сам вам все объяснит.
Невысокого роста полноватый крепыш явно куда-то спешил, потому распространяться не стал, - Ваш родственник, Валерий Краснов неоднократно нарушал общественный порядок. Но поймите, не пускать его домой, вы не вправе. Гражданин Краснов прописан по этому адресу. Ранее, согласно вызову его супруги, гражданки Красновой Анастасии Георгиевны, я проверил по документам его прописку …
- Но он напал на меня, разбил мне голову! – глаза Георгия Борисовича метали гром и молнии. Пожалуй, он сам был готов броситься на бывшего зятя, и, если бы ни заступничество инспектора, драка продолжилась.
На помощь супругу подоспела Ирина Федоровна, - Георгий, пожалуйста, успокойся. Тебе вредно волноваться …
- Мне вредно совместное проживание с этим мерзавцем. Вот вы, инспектор, скажите, почему я должен содержать этого тунеядца?!
Напомнила о своем присутствии Настя, - Папа, я обещаю тебе, что в ближайшее время разведусь с этим идиотом, и работать его заставлю, чтобы алименты на ребенка получать.
- Но сейчас гражданин Краснов должен остаться дома, - напоследок заявил участковый инспектор, Юрий Михайлович.
Уход его еще больше накалил обстановку. Вся семья собралась на кухне, за столом, хотя Влад с большим удовольствием удалился в свою комнату. Но был у него один интерес, разрешить который он имел намерения, как можно скорее. 
Семейный разговор начал Георгий Борисович. Махнув рукой в сторону дочери, он промолвил, - Слышали мы о твоих разводах. Тут надо разобраться, кто всю эту кашу заварил? – переведя гневный взгляд на полусонного зятя, хозяин дома продолжал, - Сегодня, где этот алкоголик взял деньги?
- Он стащил украшение в ванной и продал его, - сторону обвинения принял Жора-младший.
Жора-старший полюбопытствовал, - А, ты видел? Кто тому свидетель. Что, в ванной лежало чье-то украшения?
- Я видел. Украшение – золотой, нательный крестик на цепочке двойного плетения оставила в ванной моя знакомая.
- Вот, это да! – не удержалась Анастасия, - Ты, Володька, уже знакомых начал домой водить. А зачем? Хотел вместе со знакомой поскорее от Валерки отделаться?
- Настя, прекрати. Ты же не такая, какой пытаешься казаться.
Уткнув руки в бока, Настя приподнялась над столом, уставившись прямо в глаза брата, - Зачем ты соблазн перед Валеркой выкладываешь? Знаешь прекрасно, что он нечистый на руку.
- Знаю. Но я возвращаюсь домой, в расчете на то, что дома меня встретят честные люди, а с чем мне приходится сталкиваться?
- С чем? А, может, это я твой крест взяла? Захотелось нового украшения женщине, а то, ведь, кто мне запретит?
- Не юродствуй, Настя! Зачем ты наговариваешь на себя, повернувшись к племяннику, Влад спросил, - Скажи, Жора, ты видел, как отец твой крестик продавал?
- Ничего он не видел. Отстань от ребенка! – Настя готова была броситься ради спасения собственного сына на любого встречного.
- Отстану, только прежде правду услышу. Жорик, пожалуйста, вспомни, - просил Влад.
- Я у подъезда его видел, когда он деньги в руках держал. Купила у него крест какая-то тетка, и тут же села в такси. Номер я не помню.
На кухне повисло молчание. Каждый сидящий думал о своем. Ирина Федоровна о том, какие последствия ждут ее супруга после черепно-мозговой травмы. Георгий Борисович мечтал о скорейшей расправе с непутевым зятем. Валерка жалел, что он мало бабок наварил с продажи креста. Настя … Настя прикидывала, сколько мог стоить этот чертов крест? Жорик обижался на маму, которая обещала отвести его в аквапарк. А Влад переводил грустный взгляд с одного на другого, гадая,  неужели это - близкие ему люди? Внезапно Влад поднялся из-за стола, и, ни слова не говоря, направился к выходу. Не хотелось никого видеть, очутиться бы сейчас, где-нибудь, на необитаемом острове, в теплых краях, и спрятаться в зеленых джунглях.
- Володя, зачем ты приводил неизвестную женщину к нам домой? Объясни, пожалуйста, - настаивал Георгий Борисович.
- Это для вас она – неизвестная. Лена – моя будущая супруга. Мы любим друг друга, и в отличие от Валеры, она не ведет аморальный образ жизни. Отец, дай мне пройти.
- Сынок, в следующий раз предупреждай нас, - попросил Георгий Борисович, - И не будут тогда возникать лишних вопросов.
 Их взгляды встретились, и Влад понял, отец ему не противник, и не станет  он, от нечего делать, лезть в душу, чтобы выведать подробности. Да, здравствует мужская солидарность! Озадачив себя улыбкой, хотя настроение у него было прескверное, Влад поблагодарил, - На будущее, я буду иметь это в виду, папа …
Прежде, чем покинуть дом, Влад ухватил за горловину байковой, в клеточку, старой рубашки своего зятя, - Где деньги, которые ты выручил за продажу чужого украшения?
- Ну, пропил. Чего пристал? Подумаешь. Крест, какой-то, - глядя в глаза оппоненту, Валера пренебрежительно усмехнулся. Пытаясь отстраниться от родственника, он потерпел фиаско, - Пусти!
- Где деньги?
Почувствовав, что назревает новый скандал, Ирина Федоровна попыталась увести внука. Но Жорик-младший неожиданно вспомнил, - Влад, он их спрятал.
Далее события развивались молниеносно. Ощутив приливы злости на маленького предателя, более опытный в драках Валера, вывернулся и, тем самым, ослабил хватку и, подлым движением кулака свалил с ног собственного сына.
Жорик, ударившись за батарею, не успел заплакать, как его обидчик получил ответный удар, вследствие которого, Валера стал сползать по стене, сложившись напополам. Никто не подал ему руки помощи.
Настя и ее мама, подхватив ребенка на руки, тут же начали причитать, - Бедненький, наверное, сильно ударился.
- А, этот гад не делает разницы между взрослым и ребенком, - возмутилась Настя.
- Сынок, - обратилась Ирина Федоровна к Владу, - Не надо более дома разбирательств.
- Ира, я тебя тоже предупредить намерен, - Если этот гад поднимет еще раз на кого-нибудь свою вонючую граблю, я выкину его с балкона. И никакой участковый инспектор мне не воспрепятствует, - поставил условие Георгий Борисович.
- Папа, не пугай нас. Кашу сегодня заварил, не Валера. И, если бы ни чужой золотой крест, Валера не поддался бы на искушение, - неожиданно на сторону Валеры встала его супруга. Обернувшись в сторону уходящего брата, она добавила, - Не рассчитывай, что материальные потери за этого мерзавца тебе буду компенсировать я.
Он ушел, оставив нарушителя порядка в коридоре, со связанными руками. Вечер был в разгаре, но осенняя погода не баловала горожан хорошим настроением. Моросил мелкий дождик. Он брел от дома к дому, почти не разбирая дороги. Было поблизости место, где он мог рассчитывать на уединение. Пройдя мимо школьного забора, Влад свернул направо, но не успел он сделать нескольких шагов, как волна брызг из лужи захлестнула его. Сделал это мчавшийся навстречу мотоциклист, который, вне сомнения, видел Влада, но не попытался притормозить.
- Чтоб ты до дома не доехал! – неосознанно пожелал ему обиженный.   
Спустя несколько секунд Влад спохватился. «Господи, что же я такое говорю! Разве можно таким напутствием провожать мирянина? Прости, во имя Всевышнего». Влад так и не дошел  до искомого адреса, дом первый по Батайскому проезду, время от времени, попадал в поле его зрения. Но стоит ли сообщать любимой печальную весть о ее украшении. Однако, бесцельное блуждание, вокруг да около, претило Владу. Ужасно, что он не помнит, как выглядит этот необычный крестик, ведь, ради того, чтобы отыскать его копию, надо точно представлять: каков об был?
Внезапно кто-то окликнул его. Оглянувшись, Влад приметил складного паренька, нагруженного объемными авоськами, лишенного возможности спрятаться от ненастья. Когда они приблизились друг к другу, Влад узнал в пареньке одного из сыновей Лены, - Привет, давай помогу.
Николай, а это был он, без слов протянул одну из авосек. Основательно вымокнув, они добрались до нужного дома, парень поблагодарил и хотел уже распрощаться с помощником.
Но, вероятно, Влад придерживался иного окончания их незапланированной встречи. – Коля, это ты? – осторожно поинтересовался Влад.
- Это – я. Извините, но я должен идти. Через полтора часа вернется домой мама. Мне требуется приготовить ужин.
Почувствовав, что он теряет последний шанс, Влад обратился к знакомому,
- Коля, мне очень нужно поговорить с тобой. Ненадолго я тебя отвлеку, может …
- Не может, - грубо возразил Николай, - Отец должен вернуться в любой момент.
Влад загородил собой вход в подъезд, - Подожди, Коля. Я тебя не в карты зову играть.
Злость проснулась в оппоненте, - Что уставился?! Не понимаешь объяснений? Зачем в чужую жизнь лезешь?
- При свидетелях желаешь разговаривать? Давай, будем при свидетелях, старушек с соседней лавочки позовем. Разговорчивые, они припомнят, что было, а еще больше – чего не было, проследят, чтоб не приврал, чего.
Насупленный из-под бровей взгляд Николая вынудил неугодного собеседника умолкнуть. Николай полез за ключом, - Отойдите, пожалуйста, с дороги. 
- Я люблю твою мать, а не просто морочу ей голову. И ни в чем я перед вами не виноват.
До крови прикусив губу, Николай со злости ударил ногой по двери подъезда, но это не помогло ему снять напряжение, - Хорошо, пойдем.
Весь путь наверх, до пятнадцатого этажа они проделали в молчании. Войдя в квартиру, Николай, первым делом прошелся по комнатам, заглянул на кухню. «Никого. Может, оно и к лучшему», смекнул Влад.
Авоськам нашлось место на кухне. – Присаживайтесь. Здесь и будем разговаривать.
Развесив на вешалке мокрую одежду и оставшись налегке, Коля занялся приготовлением. Влад терпеливо ждал, пока и до него дойдет очередь. Перед ним, на столе вскоре появилась чашка ароматного, дымящегося напитка; - Благодарю. Побеспокоил я тебя, Коля, не просто так. Говорила тебе мама или нет, но мы собираемся с ней расписаться. Сегодняшнюю ночь мы провели вместе. Коля, вот, чего я хочу у тебя узнать … У мамы твоей был нательный крестик, на золотой цепочке … Коля, он пропал. К, сожалению, по моей вине. Пожалуйста, опиши мне его, чтобы я мог купить такой же.
- Именно такой же не купите. Эх, вы! – в сердцах воскликнул Николай.
Влад вскочил из-за стола, - Коля, я все сделаю ради того, чтобы твоя мама была счастлива. Ничего не пожалею!
- Да, что вы можете? На этот крестик мы всей семьей, втайне от мамы копили почти два года, цепочка уникальная – двойного плетения.
 - Я достану деньги, - твердил Влад, но, похоже, его увещевания не убедили собеседника. Николай сидел за столом, закрыв руками лицо. Конечно же, он сомневался в услышанном. Влад продолжал убеждать, - Коля, Коля … Ты можешь мне не верить, но я все оплачу. Назови сумму, и отпадут все сомнения. Тебе хорошо известно, что за деньги можно все купить.
- Вы так считаете? – сколько горечи было в этом вопросе, - А, я верю в справедливость, и хочу, чтобы мама была счастлива, но не с вами …
 Влад перебил отчаявшегося, - Но разве ты не веришь в любовь? Мы с твоей мамой любим друг друга.
- Я поверю в это только, если мама признается сама.
- А, сегодня она тебе ничего не говорила, когда вернулась домой под утро?
- Они с отцом вчера поругались, и мама сказала, что осталась ночевать в гостинице …
- Со мной! Она провела сегодняшнюю ночь со мной! – орал Влад.
- Я вам не верю. Мама любила отца, потому разрешила ему вернуться в семью. А, вчера они поссорились из-за ерунды. А скоро мы будем жить все вместе, и вас в нашей жизни не будет, - упорно твердил Николай. 
Раздался пронзительный звонок. Оба переглянулись.
- Сейчас мы у Елены спросим.
- Это – не мама, - опередил Влада Николай. – Это возвратился Андрей или отец. Уходите, - потребовал он.
- А, если я не уйду?
Осторожное предупреждение незваного гостя не имело успеха, - А, если я обращусь в полицию?
Пришлось подчиниться. В дверях Влад столкнулся с Виктором Сергеевичем. – Это кто, сынок?
- Водопроводчик из управляющей компании, - бросил на ходу Влад. Из негостеприимной квартиры он попал под сильный ливень. Промокнет. Бог с ним, ему было все равно, где, как жить, только бы с любимой Леночкой.   


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXV.

     Который день, он видел вокруг себя сплошную белизну – белый потолок, белые стены, может, уже наступила зима? Но он абсолютно не ощущает холода, трудно описать те чувства, которые он переживает. Некоторое время полностью выпало из его жизнеописания, можно одуреть, когда вокруг тебя белым-бело. Но еще ужаснее не то. Руки, ноги, отдельные части тела более неподвластны ему. Он лишен возможности двигаться, и та одинокая слеза, что обжигает ему щеку, лишь раздражает его, не вызывая облегчения. Ангелы в белых халатах часто кружат рядом, всегда молча, хотя ангелы, вероятно, умеют только петь какие-нибудь жалобные молитвы. Теперь вместо небесных существ с белыми крылышками, он видел одну лишь деву Марию, во всей ее красе, скромную, с печально-грустным взглядом, ее добрые глаза удивительно напоминают глаза его матери, которую он слышит сейчас, но, увы, не в состоянии ей ответить …
- Андрюшенька, сыночек мой, мы с тобой уже дома. Врач сказал, что ты постепенно будешь поправляться. Мы все – Коля, я, папа крепко тебя любим, и будем стараться делать все, чтобы ты скорее поправился.
Он в ответ только беззвучно шевелил губами, пытаясь донести до мамы какую-то мысль. Елена Николаевна вглядывалась в родное лицо, пока видения ни начали расплываться у нее перед глазами, в то же время, любящая мать перебирала в уме различные варианты помощи несчастному ребенку.
- Мама, ну, как он? – в комнату заглянул Коля.
 Елена Николаевна грустно улыбнулась, - Проходи, милый. Третий день не отхожу от кровати Андрея, все надеюсь – появятся какие-нибудь признаки улучшения. Врач обещал, но …
- Есть, они, есть! – с воодушевлением воскликнул Николай. – Посмотри внимательно, мама. Андрей все чаще пребывает в сознании, слышит, видит, а ранее у него была только повязка на глазах. Теперь, мамочка, он все понимает, только сказать не может.
Губы Андрея шевелились, то округлялись, то вытягивались в одну линию. Им не любовались, вовсе нет, просто пытались понять, что он говорит. Первым догадался Коля, - Мама, по-моему, Андрей просит рассказать, что с ним случилось?
- Но … но я не различаю …
- Мамочка, ты плачешь, потому я догадался первым, - успокоил Елену Николай. Переведя взгляд на брата, Коля спросил, - Мы тебя верно поняли?
- И, правда, верно, Коленька, - обрадовалась Елена Николаевна.
- Мамочка, позволь, я расскажу, чтобы ты еще больше не разнервничалась, переведя внимание на брата, Николай продолжил, - Андрей, вот, как все было. Дождливым, сентябрьским днем, скорее, вечером, ты, Андрей, отправился кататься на мотоцикле. Видимо, тебе не везло с самого начала, потому, что дождь не прекращался, а лужи на твоем пути становились глубже. Разогнавшись, возможно, объезжая кого-то, ты, Андрей, не успел вовремя затормозить и врезался в забор, точнее, металлическое ограждение. Сила удара была велика, и, несмотря на то, что у тебя был защитный шлем, часть металлоконструкций сильно задела твою голову. Штырь проткнул ее до крови. Еще лечащий врач говорит, что у тебя ушиб позвоночника в двух местах, потому был полный, а теперь частичный паралич. И, если бы скорой помощи не пришлось так долго ожидать,  последствия травмы не оказались бы так тяжелы.   
Елена Николаевна сокрушенно качала слегка поседевшей головой. Она отказывалась верить, что ее бедный мальчик некоторое время находился без помощи, под сильным дождем, страдая и мучаясь. Глубоко вздохнув, она проронила, - Действительно, если бы ни ливень, тебя быстрее обнаружили прохожие, и медики подъехали бы скорее.
Андрей молчал. Сознание медленно возвращалось к нему, хуже было с памятью. Андрей почти ничего не помнил, а ведь память необходима любому человеку, она не просто багаж знаний, память – инструмент, позволяющий совершенствовать эти знания. И вновь веки его сомкнулись, будто их скрепили печатью. Андрей незаметно погрузился в сон. Столь неожиданным будет и его пробуждение.
- Господи, всемилостивый и всепрощающий! Помоги ему, прими за него все муки и страдания, во славу избавления раба божьего Андрея! – ладони Елены Николаевны были молитвенно сложены, взгляд обращен к небесной сущности. Если бы ее милый сынок сам попытался обратиться к Создателю, то скорее был бы услышан им.
В спальню, где теперь постоянно пребывал Андрей, Коля принес для мамы чай, - Только заварил, мамочка. Будешь пиццу?
Переживая за травмированного сына, Елена Николаевна мало ела, не обращая внимания на рацион питания. Лечащий врач при выписки из больницы предупредил ее, что полностью Андрей может никогда не восстановиться, а стало быть, его ожидает перспектива маломобильного существования, а именно, в лучшем случае, костыли, в худшем – инвалидная коляска. Но Андрей такой молодой, ему даже нет восемнадцати!
Слезы ручьем текли из ее глаз, ставших почти бесцветными. Она не могла остановиться. И, если Создатель слышит ее, пусть все муки достанутся ей одной, а сынок, милый, дорогой сынок должен непременно стать счастливым. 
Снилось ему, как он мчится на своей «черной стреле», наперерез встречным автомобилям, и все они, включая грузовики, уступают ему дорогу. В стороне мелькали дома, припаркованные автомобили, остановки общественного транспорта, супермаркеты. Его преследовал полицейский патруль, может, потому он постоянно увеличивал скорость, впрочем, на спидометр он не обращал внимания. На пути ему попадались прохожие – обычные помехи, которые можно было объехать, но никто не запретит ему поступить с ними по-иному.
Елена любовалась спящим сыном. Они поставят его на ноги. Проконсультируются ни с одним врачом, а пригласят домой целую медицинскую комиссию. Андрей станет прежним, будет также интересоваться жизнью, стремиться воплотить свою мечту в реальность, продолжит трудиться у мольберта. Ей неважно: станет ли Андрей известным живописцем, для любой матери необходима уверенность, что ее дети не ущемлены в своих правах.
- Мамочка, мы с тобой можем дежурить рядом с Андреем по очереди, - так как Елена Николаевна не торопилась с ответом, Николай добавил, - Я вполне справлюсь с гигиеническими функциями, смогу сменит подгузник, ну, уж, конечно, покормить брата я также могу. Не сомневайся, я даже могу поспать с ним на кровати, за компанию.
- Хорошо. На работе у меня закончился отпуск, и даже за свой счет мне руководство не обещало.
- А, мне в службе социального ухода позволили подстроиться под твой график.
- Коля, меня волнует другое. Как воспримет Андрей твою инициативу? Тебе известно, Коля, что Андрей гордый. Теперь, когда он чаще будет в сознании, он, вероятно, будет стесняться.
Николай грустно улыбнулся, - Все когда-нибудь стесняются. Андрей любит жизнь и выберет заботу о себе.
Елена Николаевна неуверенно заметила, - Не знаю, что тебе сказать. С его характером Андрей любого до себя не допустит. Пожалуй, спросим у него позже, когда проснется.
Оба вздохнули, теряясь в догадках. С таким непредсказуемым человеком, как Андрей, ничто наперед загадывать нельзя. А, вот, помочь ему надо, любым способом.
- Мама, а папа что-нибудь делает для того, чтобы Андрей поправился?
Елена Николаевна продолжала молчать, по-прежнему не отводя от Андрея встревоженных глаз. По ее реакции Коля понял, мама ничего ему сейчас не скажет. – Скажи, мама, а … как ты относишься к отцу?
- Разве это имеет какое-нибудь значение? Вот ты смотришь на меня сейчас, и замечаешь, как я постарела за прошедший месяц, словно десяток лет себе прибавила. Теперь, когда у нас с тобой общее горе, я все меньше думаю о том, чтобы кому-то нравиться. А, в представлении твоего отца, я – старуха…
- Неправда, мама! Ты еще можешь быть красивой, если захочешь.
- Я не хочу.
В его взгляде она прочитала сомнения, но природная скромность мешала Николаю указывать на чужие недостатки. Елена Николаевна прекрасно поняла сына, - Просто, Коленька, ты еще никогда, никого по-настоящему не любил. Когда любовь к девушке захлестнет тебя, ты забудешь о всех нормах и правилах поведения, возьмешь и наплюешь на них.
- У меня есть любимая девушка, и тебе она известна. Но даже ради ее счастья, я не наплюю на близких людей. И, если Оля выберет другого, а не меня, я не встану у нее на пути.
Боже! Елена Николаевна не узнавала собственного сына. Его серо-голубые глаза горели огнем. Кажется, еще чуть-чуть, и он станет Прометеем. – Я люблю тебя, Коля, и буду любить тебя сильнее всех девушек на свете. Но, если … ты таков на самом деле …
- А, ты сомневаешься?! Запомни, мама. Я никогда, некому не лгу, и ради тебя или Андрея готов пожертвовать собой.
- Спасибо. Но это я должна жертвовать собою ради вас.
- Мамочка. Может, Оля попросится ухаживать за Андреем, хотя бы время от времени? 
На ее лице застыла маска, сквозь которую была различима циничная ухмылка, - А Оле это надо?
- Она любит Андрея, только не хочет в этом признаваться даже ему.
- Девушка почти месяц знала о несчастном случае, произошедшем с Андреем, но ни разу не зашла к нам, не поинтересовалась его самочувствием.
- Мамочка, она у меня интересовалась, переживала за Андрея.
- Может, это – эгоизм, сынок, но посторонние люди в настоящий момент меня интересуют в последнюю очередь. Только близкие люди …
Николай не дослушал, - А, отец для тебя близкий человек?
Очутившись в центре внимания Николая и внезапно пробудившегося Андрея, Елена Николаевна безмолвствовала. Ей надо дать обоснованный ответ, неважно, искренним он будет или нет, она должна исходить из интересов детей. Грустно улыбнувшись, озабоченная мать промолвила, - Конечно, близкий. Мы прожили с ним более двадцати лет, счастливые это годы были, либо нет, не мне судить. Ради вашего счастья я готова вытерпеть многое.
- А, священника их Храма ты любишь?
Она оторопела от столь откровенного вопроса. Проще успокоить их, а затем перевести разговор на другую тему. Улыбнуться у Елены не вышло, вместо этого на лице ее застыл испуг, - Понимаете … мы с Владом некоторое время нравились друг другу. Он – очень хороший человек …
- Выходит, отец плохой?
Смущение отобразилось на растерянной физиономии женщины, - Конечно же, нет. Сынок, но ваш отец не любит меня.
Вопреки ожиданию, не было никакого сочувствия. Неужели, придется оправдываться, за несуществующий проступок, - Сынок …
- Мама, последний вопрос я прочел по губам Андрея, - подсказал Николай.
- Коля, отец виноват не только передо мной. Бегая из одной семьи в другую, он обманывает вас, особенно теперь, когда Андрей нуждается в поддержке.
Губы Андрея складывались в утвердительном ответе.   
Коля предположил, - Кажется … Андрей хочет донести до нашего сведения. Отец … что отцу некуда бежать.
- А, по-моему, Андрей просит пить. Верно?
Едва заметным движением век парень выразил свое согласие. Через минуту из стакана с трубочкой Андрей уже насыщал свой организм влагой.
- Мама, я сейчас приведу Олю, и ты увидишь, как сильно она любит Андрея.
Николай тут же убежал, даже не поинтересовавшись, а совпадают ли его желания и таковые у Андрея. Пытаясь разгадать, что хочет донести Андрей до ее сведения, Елена Николаевна моментально повторила движение губ Андрея. Вероятно, получилось достаточно забавно, что вызвало улыбку у вновь прибывших зрителей.
Зеленые глаза Оли округлились при взгляде на Андрея, - Разве … он совсем?
Елена Николаевна кивнула головой, - Врач говорит, что это состояние временно.
Коля поддержал ее, - Конечно, временно, не сомневайтесь. А, ты как считаешь, Оля?
Девушка неопределенно пожала плечами, что натолкнуло Колю на иную мысль, - Оля, я тебе только, что объяснял. Мы будем …
Голос Николая оборвался, когда взгляд его остановился на приятельнице. Оглушило его равнодушие девушки. Но, не исключено, что ему все это только показалось, - Оля, может, у тебя болит зуб?
- У меня? – Оля усмехнулась, - С чего ты взял?
Елена Николаевна решила поставить точку на дальнейших расспросах, отправная точка которых – эта самая незваная гостья. – Прошу вас, Оля, покиньте нас, пожалуйста.
Выяснилось, что желание гостьи и хозяев внезапно перестали совпадать, - По-вашему, я должна уйти? – было заметно, что предложенный вариант не огорчил Олю. Однако, к удивлению Елены Николаевны, отсутствовало огорчение и в глазах Андрея. 
Первым спохватился Николай, - Мама, Оля поможет нам ухаживать за Андреем.
Ответила она не сразу. «Время тянет», предположила Елена Николаевна. Остается выяснить, с какой целью?
Дроздовская переводила оценивающий взгляд с одного представителя семейства Карпухиных на других, что-то перебирая в уме.- Да … Я могу … в свободное от учебы время.
Наступила очередь сомнений у хозяйки дома, - Позволь полюбопытствовать, кто подтвердит твои навыки и умения?
- А, каких подтверждений вы ждете? Я могу приготовить то, что необходимо, также переодеть человека …
- Нас интересует ни какой-либо человек, а конкретно, Андрей. Позволит ли он тебе до себя дотронуться – не уверена.
Но и тут Оля не растерялась, - Давайте, проверим.
Глаза Андрея то округлялись, то ссужались, что его мать расценила за несогласие, о чем она поспешила заявить во всеуслышание, - Нет! Без одобрения Андрея нельзя.
Обиделась, подумали об Оле, и это не укрылось от внимания всех присутствующих. Гостья встала, и, не прощаясь, на ходу бросила, - Будет нужно, пригласите.
И только после того, как дверь за ней закрылась, Николай прокомментировал, - Она окончила курсы первой помощи, умеет распознавать симптомы разных опасных состояний, а также, устранять их, по мере возможностей.
Теперь уже губы Андрея явно выражали свое несогласие: «Не хочу!»
- Коля, объясни, зачем ей это нужно? Откуда такой неукротимый энтузиазм?
Николай обернулся к брату, чье неудовольствие было на лице, - Я сейчас скажу, а вы послушайте. Каждый из вас согласен сделать признание, но не при свидетелях. Оле требуется деньги, у них в семье сейчас тяжелое положение.
- У нас не лучше, - добавила Елена Николаевна. – Коля, а кто будет оплачивать услуги Оли, в случае согласия Андрея?
Коля ответил сходу, - Мы вместе. Оле многое не требуется, только на самое необходимое.
Если бы ни вся серьезность ситуации, Елена Николаевна от души рассмеялась, - Этому тебя, Коленька, в органах социальной защиты научили?
- Никто меня не учил. Но, мама, ты, скорее всего, станешь нанимать санитарку по объявлению? Я предлагаю тебе более приемлемый вариант.
- Ну, так, возможно, я нанимала бы санитара, если бы у меня имелись дополнительные на то средства. Насколько мне известно, даром никто не станет выполнять свои служебные обязанности.
- А, папа?
- Папа скрылся. За три дня, что я не отхожу от постели Андрея, Виктор Сергеевич ни разу не позвонил, не справился о его здоровье.
Коля растерялся. Услышанное являлось для него полной неожиданностью, - А, что же нам делать, мама?
Елена Николаевна развела руками, - Не знаю, - после недолгого размышления, она спросила, - Коля, а, может, стоит тебе уволиться?
- И мы будем жить на одну твою зарплату? – Парень едва не присвистнул после услышанного.
Елена Николаевна, перебирая в уме варианты, наконец, остановила свой выбор на одном, - Кроме работы на складу, я буду брать работу на дом.
- А, я буду бездельничать?
- Почему, Коленька? – с улыбкой на устах спросила Елена Николаевна, - Уход за любимым братом – самая настоящая и востребованная работа.
Глаза Андрея согласно моргнули. Но Николай и не думал сдаваться, - А какую ты работу собираешься брать на дом?
- Возможно, составление каких-либо документов, посмотрю по объявлениям.
- Только, перед тем, как дать согласие на дополнительную работу, обязательно посоветуйся с нами, иначе тебя могут ввести в заблуждение.
На том и порешили. Пока Елена Николаевна отправилась в универсам, Николай остался возле брата, что вовсе не обременяло его. Усевшись на край постели, подобное при матери он даже не попытался бы себе позволить, Николай советовался с Андреем, - Ну, и чем тебя развлекать?
Бесцветные губы Андрея складывались в слова.
- Достаточно включенного телевизора? – переспросил Коля, и получил утвердительный ответ, - Андрей, давай, поговорим, - предложил Коля свой вариант времяпровождения. Тут же было получено одобрение. – Скажи, а как ты относишься к тому, чтобы … отец навсегда покинул нас?
Николай пристально смотрел на брата. Неподвижные, будто застывшие глаза ничего не выражали, нос, губы – все походило на окаменевший барельеф. Коля догадался, - Андрей, ты его совсем не любишь?
Губы ответчика активно складывались в целые предложения. Николай взмолился, - Подожди, дорогой! Не так быстро, а то я смысл не улавливаю.
Начав сначала, Николай усилил внимание. Или ему мерещится, или Андрей слова в предложения складывает быстрее, чем он сам произносит их вслух. А, может, потеря речи всего лишь, защитная реакция?
- Андрей, ты хочешь поскорее встать на ноги?
На конкретный вопрос должен быть дан прямолинейный ответ. Он немало озадачил Николая. «Почему, нет?», гадал второй брат.
Решение подсказала Елена Николаевна, вернувшаяся из магазина, - Андрей переживает, что весной может получить повестку из военкомата. Рождаются его опасения, так как он до конца не отдает себе полностью отчета в опасности положения, в котором находится.
Глядя на брата, Николай заметил, - Мама, Андрей спит. А что, его действительно могут призвать на военную службу, если он начнет потихоньку передвигаться?
Разговор перешел на шепот, - Если бы это могло случиться, все были бы рады. Андрей должен стать прежним.
Лежа с закрытыми глазами, Андрей слушал объяснения родственников, вот только шепот улавливать, он пока не научился. Чтобы не пришлось позже расплачиваться за чужие ошибки, лучше быть в курсе всех дел близких ему людей, а то, была бы их воля, избавились бы от него, ничуть не сожалея. Андрей не ругал ни мать, ни брата, ведь будучи на их месте, поступил бы также. Опыт общения с представителями разных поколений, убедил Андрея в отсутствии у них самоотверженности. Жертвовать собственным благополучием ради высоких целей … Андрей усмехнулся, ранее ему не встречалась очередь из энтузиастов. Кроме того, люди, живущие ради других, способны пробудить в очевидцах некие сомнения в искренности их намерений. Человеку нелегко признаться в собственной заинтересованности. Хорошим казаться выгоднее, чем персонажем со злым умыслом. Вскоре смолкли все звуки. Андрей выждал немного, и приоткрыл глаза. Рядом лежал сонный Николай. На протяжении нескольких минут Андрей неотрывно наблюдал за ним. Спит, причем, крепко. Принюхавшись, бодрствующий, тут же оглянулся. Лучше мамаши не приготовит никто, а его участь, пока, увы, приспосабливаться под чужой энтузиазм. Если позже к нему обратятся с расспросами, он непременно поблагодарит за оказанную помощь. Вероятно, ему одной благодарности было бы недостаточно, а его порядочные родственники удовольствуются малым. Задремав, он отрешился от всего – от помощи, и от благодарности.
К своему неудовольствию, стоило Андрею в следующий раз приоткрыть глаза, как на стуле у постели он обнаружил брата, с аппетитом закусывающего запеченной индейкой с яблоками, тушенные с морковкой и помидорами баклажаны, были поданы на гарнир. Волна ароматов будоражила воображение Андрея. Ах, как ему не терпелось присоединиться к трапезе брата!
– Ну, как, Коленька, готово?
- Отлично, мама. Давно не ел ничего вкуснее.
Они переговаривались, не покидая своих постов. Елена Николаевна не могла оставить плиту, тушеный рис еще требовал внимания. Вместе с тем, трезвон во входную дверь лишал покоя, и Николай рискнул. На пороге стояла Мария  Геннадьевна, - А где Оля?
Коля растерялся, - Не знаю. Она побыла у нас минут пять, и вернулась домой.
- Никуда она не возвращалась! Где моя внучка?
- Я не знаю, Мария Геннадьевна, - Николай собирался закрывать дверь, но не тут-то было.
Без приглашения пожилая женщина вошла к соседям сверху, - Нет, подожди. Один из вас упрашивал меня, отпустить Олю на заработки. Если я у себя дома не найду внучку, обращусь в следственные органы, - грозилась Мария Геннадьевна.
Вынужденная оставить кулинарные изыски без присмотра, в коридор вышла Елена Николаевна, - Коля, закрывай, пожалуйста, дверь. Нам все ясно.
Своей щуплой, малогабаритной фигуркой гостья загородила выход, - Ну, уж, нет. Мне неясно, куда пропала Оля?
- Коля неистово оправдывался, - Ну, мы, правда, не имеем представления, куда она направилась.
На помощь сыну пришла Елена Николаевна, - Извините, мы не догадывались, что, оказывается, вашу внучку нельзя даже на порог пускать.
- Моя Оля …
- У нас не биржа труда, и в трудовых ресурсах со стороны мы не нуждаемся, - Елена Николаевна рукой указала на распахнутую дверь.
Мария Геннадьевна уткнула руки в бока, - Ах, вот, как ты заговорила?! Пацаны твои удовольствие справили, а мне все заботы достанутся? Не выйдет. Со мной искать Олю пойдешь.
- Вы меня можете об этом лишь попросить, но не указывать.
- А, все равно, как бы ты не оправдывалась, а виноваты …
Елена Николаевна, буквально, вытолкала ногу оппонентки из-под двери, и тут же захлопнула ее. Следом раздалось во всеуслышание, - Ни в чем мы перед вами не виноваты.
- Жаловаться на вас буду! – вопила Мария Геннадьевна.
- Дело хозяйское. Прощайте.
Здесь, в коридоре, Елену Николаевну вопрошал Николай, - Может, ты считаешь, что мне надо было отправиться искать Олю?
- А, у тебя на это имеются силы и желание? Ты посмотри на себя со стороны, -предлагала Елена Николаевна, - Коля, ты с утра в бегах по району. Завтра опять работаешь. Отдыхай, сынок. Люди неблагодарные, и тебе за помощь никто «спасибо» не скажет.
- Мама, а я не за «спасибо» помогаю. Старая уже Мария Геннадьевна. Если Оля пропала, одной старухе не справиться с ее поисками, - объяснял Николай. 
При всем своем рвении Коля не бросился вдогонку за Марией Геннадьевной с предложением собственных услуг. Заглянув к брату в спальню, Николай обнаружил порядком опустевшую от угощения тарелку. От индейки осталось несколько трубчатых костей, та же участь постигла и яблоки.
- Коля, чем ты занимаешься?
Вопрошаемый пробурчал нечто нечленораздельное, Николай почти наполовину скрылся под кроватью. Обидно, что пришлось пробыть там почти минуту, дожидаясь, пока мама ни покинула комнату, а еще непривычно, что не с кем поделиться своими подозрениями. – Андрей, а ты, правда, спишь?
Он три минуты простоял, склонившись над братом. То, что он намеревался увидеть, вряд ли, можно разглядеть воочию. Но … но не исключено, что обглоданный остов индейки ему только привиделся.
Спустя несколько минут Николай заглянул на кухню. Оказалось, вовремя, чайник только закипел. А, мама, тем временем, проводила дегустацию.
- Мама, скажи, а тебе когда-нибудь приходилось повреждать ноги?
Перебирая память давно прошедшего времени, Елена Николаевна вспомнила, - В юности, еще до знакомства с твоим отцом, я увлекалась лыжным спортом. Во время лыжной эстафеты я сильно повредила ногу, врач грозил переломом. Прогноз в дальнейшем подтвердился. Благодарение Богу, перелом был без смещений. А что ты хотел узнать, милый? 
- Мамочка, а можно ли передвигаться при сломанной ноге? – допытывался Коля.
- Не знаю, что тебе сказать. Возможно, ответ кроется в индивидуальном восприятии боли. Я тогда натерпелась достаточно, и оставила спорт навсегда.
- Жалеешь, мама?
На лице ее, как в открытой книге промелькнуло множество впечатлений, но не всем хотелось делиться, - Скорее всего, нет, Коля. Профессиональный спорт - занятие не для каждого. Он культивирует в человеке честолюбие, тщеславие, побуждает избавляться от друзей. В спорте, как ни где, действует принцип: «если ни ты, то тебя», - Елена Николаевна, словно очнувшись, полюбопытствовала, в свою очередь, - Уж ни на думал ли ты, сынок, заняться спортом?
- Нет, мама. Тебе хорошо известно, во мне нет ни капли честолюбия.
- Коля, а не увлеклись ли мы с тобою разговором?
Намек был тут же понят, и Николай вернулся в спальню. Вполне естественно, что здесь ему не были рады. Ради того, чтобы убедиться в том, Коля полюбопытствовал, - Андрей, ты хочешь, чтобы тебя караулили?
В ответ на влажных губах брата обозначилась улыбка «с прицелом». Далее его губы беззвучно шевелились, складываясь в слова, причем с такой быстротой, что Коля не успевал разграничивать их по смыслу. «Мне не нужна сиделка» - вот, что желал донести до него Андрей.
Ответное движение глазами, и все довольны. Позже подкрепленная догадка, со временем перерастет в уверенность. Их обоих оправдывала благородная мысль, все это они осуществляют ради мамы, ее личного счастья.   

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXVI.

     Он караулил Елену у работы не первый раз. Вероятно, со стороны рабочего персонала поведение его выглядело несколько подозрительно.
Угрюмый охранник косился на неприметного прохожего, словно на шпиона. Однако, он явится к месту работы любимой женщины и в четвертый, и в пятый, и в десятый раз, если сегодняшний день окажется безрезультатным. Он внес некоторое разнообразие в место сегодняшней дислокации – караулил около остановки общественного транспорта. Здесь и именно, здесь у Лены не получится уйти от ответа. Ежась от пронизывающего ветра, а теперь, как-никак, конец октября, Влад размышлял, чем он теперь будет заниматься, если, все-таки, придется оставить службу в Храме? Когда-то, совсем недавно он был так далек от всего мирского, суетного, а теперь, он готов служить не Богу, а человеку, простой смертной, но для него, Лена – все самое хорошее, что есть в этой жизни, все, что трудно выразить словами, но от чего невозможно отказаться. И, вот, она, наконец, его последняя надежда. Судя по часам, до смены осталось чуть более пяти минут, а ему известно, что Лена никогда не опаздывает. Впившись глазами в подходящий троллейбус, Влад с нетерпением ждал. На остановке «Нижние поля» выходят обычно не более двух-трех пассажиров, и Леночки, увы, среди них опять не оказалось. Влад пребывал в растерянности. Что делать, куда бежать ради того, чтобы встретиться с Леной. И тут, впервые, в голову Влада закралось подозрение, что, если любимая женщина намеренно избегает его. Но почему, за что он заслужил такую немилость? В бросившем на него мимолетный взгляд мужчине, Влад признал вчерашнего прохожего. Какое серое, безучастное у него лицо, такое выражение бывает, когда, кроме поставленной цели, ничего другого знать не желают. Но вокруг столько всего прекрасного, жизнь, время от времени подбрасывает все новые неожиданности.
Невдалеке показался очередной троллейбус, и вновь судьба предоставляет ему возможность, еще раз испытать себя на прочность и терпение. Уставившись на двери, Влад снова был разочарован, и тут ее не было. От остановки до проходной пару минут ходу, вот только для Влада они стали сущим испытанием. У проходной, его остановили: «Стоять! Чужим не положено!» Влад не сразу понял, что сей грозный окрик относится именно к нему. Разве он совершил проступок?
Оглядываясь, он уткнулся глазами в охранника, настроенного весьма враждебно. Влад произнес внятно, - Извините, уважаемый. Я разыскиваю одну свою хорошую знакомую. Может, подскажите, где мне ее найти?
- Кто такая? – грозно допытывался охранник.
Видимо, какие-то сомнения отразились на лице Влада. Стоит ли посвящать совершенно постороннего, слишком рьяно исполняющего свои обязанности работника в подробности их отношений с Леной? А не создаст ли это ей лишние хлопоты? Слегка смущаясь, Влад проронил, - Оля … Дроздовская.
На его пути опустился шлагбаум, и тут же Влада оглушило предупреждние, - Стоять, где стоишь!
Влад повиновался. Когда страж подошел к нему вплотную, у Влада появилась возможность, как следует рассмотреть его. Суровый взгляд исподлобья, отталкивающая физиономия, при наличии которой замки и запоры без надобности. У Влада при взгляде на эту отвратительную рожу пропало все желание что-либо выяснять у ее обладателя.
- Извините, я, наверное, не туда попал.
- Я тебе сейчас покажу, куда ты попал! – вездесущий охранник крутился не менее резво, чем сам Влад, возникая на пути последнего, куда бы тот ни надумал пойти. 
Ситуация явно принимала опасный для него поворот. Влад ни в чем не провинился, а придется оправдываться, - Скажите, что плохого я вам сделал?
- В отделении тебе объяснят, чего ты сделал. Там тебя и работой, и спецодеждой обеспечат.
- Вы, вероятно, предполагаете, что я – злоумышленник? Но я явился ради того, чтобы застать на работе одну из своих хороших знакомых. Почему вы мне не верите? – Владу пришлось отводить от себя руки, которые грубо хватали его за верхнюю одежду. Потрясение Влада ожидало впереди. В самый разгар разбирательств с грубым охранником, в поле зрения Влада очутилась его спасительница. Она не спешила, а беспристрастные минуты вели свой независимый счет. – Лена! – в отчаяние Влад окликнул ее. Спустя пару десятков секунд он вынужден был повторить свой призыв.
Охранник, на чьих глазах разворачивалось театральное действо, предупредил, - Если ты сейчас же, ни уберешься отсюда, я вызываю полицию! 
Пришлось подчиниться. Вот так, в течение нескольких минут рухнули привычные стереотипы, возникли сомнения в таких понятиях, как порядочность, терпение, чувство ответственности. Получается, обещания, данные другому лицу, ничего не стоят? Позже у него был разговор с сестрой, в котором Влад, без жалоб, пытался беспристрастно донести до Насти свою неудачу.
- Настя, а как бы ты поступила на моем месте? – допытывался он по возвращении домой у искушенной в любовных делах сестры.
Располагая временем, она с энтузиазмом взялась за просвещение младшего брата, - Значит, говоришь, так просто и прошествовала, ни слова не отвечая?
Влад внимательно наблюдал за сестрой. Интонация ее голоса, мимика посеяли в его душе сомнения, а так ли искренна Настя в своих излияниях? Пожимая плечами, мужчина высказал предположение, - Не исключено, что Лена находилась «под прицелом» у начальства, боялась опоздать на работу.
- Это вовсе не оправдание. Если человека любят, его интересы ставят превыше всего.
- Ты так считаешь? – переспросил Влад.
- Да. Влад, я сейчас скажу, только ты не обижайся, - после короткой паузы Настя продолжала, - Она тебя не любит, и, вряд ли, когда-нибудь отважиться сделать шаг тебе навстречу. Мой жизненный опыт показывает, в человека или влюбляются сразу, наповал, или приспосабливаются под его недостатки. Но, Влад, ты же не дикий зверь, чтобы к тебе привыкать. Послушай меня, милый братик, забудь о Лене.
 Вздохнув, Влад признался, - Не могу. Пробовал ни раз, но Лена живет в моих мыслях, делит со мной настоящее и прошлое. Возможно, я – однолюб.
Настя с удовольствием хозяйничала на кухне, разливая чай по чашкам, укладывая приготовленный только, что пирог с капустой, на блюдо – будет, чем брата побаловать. Поглядывая на него с интересом, молодая женщина отметила, что брат слишком обреченно ставит себе диагноз. Улыбнувшись, будучи уверена, что улыбка ей к лицу, Настя подытожила, - А, я считаю, что тебе пока не встретилась достойная тебя женщина. Влад, попробуй познакомиться еще раз.
Прислушиваясь к совету сестры, он мысленно возвращался к Лене. Возможно, это походило на сумасшествие, но они никогда не расставались. Засыпая, встречая новый день, Влад желал ей «доброго утра», перед принятием жизненно важных решений, Влад всегда ставил Лену на свое место. Ему неловко было признаться в том даже близким людям, кроме того, ему не с чем было сравнить собственные ощущения, ведь, Лена – его первая и единственная страсть.
Настя пустилась в продолжение их беседы, - Влад, скажи, если ты так сильно ее любишь, ты уже прикидывал, как вы станете жить с ней, где именно, как тебя станут воспринимать ее взрослые дети, родители Лены?
Пирог с капустой сегодня особо удался, был хорошо пропечен и не подгорел. Влад съел уже несколько кусков, но вовремя вспомнил, угощение еще не пробовали остальные члены семьи, - Спасибо тебе, Настя и за советы, и за угощение, но вот, в чем дело. Когда любишь, ни о чем не думаешь, просто любишь. И когда бросаешься спасать чужую жизнь, в последнюю очередь задумываешься о том, опасно это или нет? Чувства и мысли – понятия диаметрально противоположные.
Настя перебила, - Если так рассуждать, как ты, то эти десять лет я напрасно терпела Валерку. Видимо, существование по привычке, даже пользы некому не приносит.
- Нет, Настя, ты не совсем права, - Влад покачал головой с кучерявой шевелюрой, - Пользу приносит, а удовольствия никакого. Многие люди не видят разницы между симпатией, деловыми отношениями и любовью. Ты со мной, сестренка, была откровенной, я тебе отплачу взаимностью. Твой брак с Валерием – наглядный пример того, как кратковременная симпатия, причем, лишь с твоей стороны, вылилась в многолетнее терпеливое сосуществование. Валерию твои уступки вовсе никакой пользы не приносят. Не дай Бог, Настя, представь, с тобой что-нибудь случиться, так алкоголик со стажем некому не будет нужен. Вот и получается, что ваше совместное проживание приносит ему только временное облегчение …
Разговор увлек обоих, однако, Настя реагировала более импульсивно, - Влад, подожди! По-твоему, Валерка, вообще, меня никогда не любил?!
Прежде, чем ответить, Влад хорошо подумал о последствиях, которые может иметь его праведный ответ, и, все-таки, не посмел солгать, - Нет, Валера – типичный приспособленец, ради того, чтобы достичь желаемого, он согласен пойти на определенные жертвы, а жертвовать он согласен только не собой. Настя, пойми, дело вовсе не в тебе. Десять лет назад этот проходимец сумел тебя чем-то очаровать, влюбить в себя, а далее …
- Можешь не продолжать. Валерка меня использовал! – с горечью бросила Настя. – Конечно, я – уродина! Кому нужна такая тумба?! – внушительное, налитое жизненной силой тело молодой женщины сотрясали рыдания. Все попытки брата успокоить ее, Настя отвергала, - Неужели, люди настолько жестокие?!
Из крана методично капала вода. Странно, глядя на нее, Настя постепенно успокаивалась, ведь кроме нее, еще кто-то плакал. Люди – эгоисты, это правда, и, если кому-то еще тяжелее, чем тебе, осознание того, приносит облегчение. Праведники твердят: «помоги другому», Настя теперь твердо знала, что будет рассчитывать лишь на себя.
- Люди не только жестоки, кроме того, у них множество пороков, совладать с которыми, мало, кому под силу. Настя, помни, что мама, отец, я, Жорик будем любить такой, какая ты есть. Но обещать, что так станут поступать и остальные, не буду. Разве тебе мало нашей любви?
Настя пожала плечами, - Нет, но мне хотелось бы иметь собственную семью, я мечтаю, чтобы нашелся человек, для которого я буду всем, - женщина грустно улыбнулась, - Вот так, Влад, от твоих проблем, мы перешли к моим. Что нам теперь делать?
Призадуматься было, над чем. Осень в самом разгаре, близилась зима, проживание за городом становилось проблематичным, - Настя, мне кажется, родители скоро вернуться, и …
Влад замолчал, бросая красноречивые взгляды на сестру. Настя насупилась, но сквозь суровое выражение лица проскальзывала растерянность, - Не могу обещать тебе, что выгоню Валерку из дома. Наверное, я – дура, но я люблю этого негодяя.
Теперь вздыхать пришлось Владу, - Придется нам разменивать квартиру. Неизвестно, как к тому отнесутся наши родители. Настя, может, тебе познакомиться с коллегой по работе для создания семьи?
- Можно подумать, ко мне целая очередь из коллег выстроилась. Влад, милый, ведь никто на меня не обращает внимания, - жаловалась Настя.
- У всех имеются недостатки. Ты не ищи для себя идеал, Настя. Пусть избранник твой будет человеком некрасивым, главное, чтобы он любил тебя, и хорошо относился к Жорику.
- Сын недавно признался мне, что любит папу, и не желает, чтобы у него был другой папа, кроме Валеры.
Услышанное было для Влада полной неожиданностью. Это человекоподобное существо неоднократно поднимающее руку на ребенка, и жалости, если честно, не заслуживает. А сын, оказалось, его даже любит.
- Влад, за что Жорик его любит, как ты думаешь?
Сестра нуждалась в разъяснении, - Настя, можно сколько угодно долго ломать себе голову, но напрасно, ведь любят не за что-то, а порой вопреки, вот, как в твоем случае. Кстати, истинная любовь от слепой страсти отличается тем, что любить можно на расстоянии, без всякой надежды на взаимность …
- Извини, Влад, на это как раз, твой вариант.
- Согласен. Слепая страсть постоянно требует подтверждения, на вполне осязаемом уровне. Любовники должны обмениваться ласками, поддерживая в себе инстинкт размножения. Гормоны в мужском и женском организме контролируют поведение любовников, поэтому, такое понятие, как «ответственность за партнера», теряет смысл.
- Партнер или любимый человек?
- Именно, партнер, я не оговорился. Среди любовников нет любимых. Настя, а теперь самое основное для тебя различие. Если ты не в состояние обойтись без общения на физическом уровне, стало быть, к Валере ты испытываешь страсть, и только ее.
Задумчивое выражение лица молодой женщины натолкнуло Влада на мысль, что он, вероятно, поспешил с выводами. Влад не торопил ее, пусть сестренка поспорит с ним. Они смотрели друг другу в глаза, но не отказались бы залезть еще дальше, в душу, - Влад, скажи у тебя никогда не было близких отношений с женщиной? – пристального взгляда на близкого человека хватило, чтобы Настя сделала правильный вывод, - Я так и думала. Влад, а ты не считаешь себя в чем-то обделенным по сравнению с остальными?
Он не скрывая удивления на лице, в ответ пожал плечами. Настя отреагировала сразу же, - Не советую тебе демонстрировать свое удивление на публике, привыкшей к традиционным отношениям между полами. Все, кто не вписывается в эти узкие рамки, приобретают ярлык изгоя. Влад, ты намеренно записался в монахи, ради продвижения вверх по карьерной лестнице?
- Никуда я не записывался, Настя, и все, свои жизненно определяющие решения принимаю с оглядкой на Лену, исходя из ее интересов.
- Влад, а, если она никогда не ответит тебе взаимностью?
- Буду жить один.
Настя не унималась, - Влад, когда тебе не с кем ее сравнить, зачем заранее лишать себя удовольствия?
- Смотря, что ты вкладываешь в это понятие? Тяга к удовольствиям порождает пороки. Я могу обойтись минимумом.
- А, я хочу пирожка, - на кухне возник сонный Валерка.
Покосившись на брата, Настя отложила три куска пирога на отдельную тарелку, рядом с ней поставила чашку с чаем, на что Валерий поморщился, - Вот этой отравы не надо.
Челюсти его работали равномерно, как жернова, судя по быстроте, с которой совершалось поедание, насыщение наступит нескоро. После исчезновения третьего, на тарелку Валерия опустился четвертый, - Это последний, - предупредила Настя.
- А, я еще хочу, - потребовал Валерка.
Ответил ему Владимир, - Твой сын, который еще не вернулся из школы, также еще не пробовал пирога.
- Одного куска ему вполне хватит, - сделал заключение Валерка, широко зевая.
- А, тебе четырех хватит.
Не обращая внимания на присутствующих, Валера протянул руку к тарелке с пирогом. Влад опередил его, вовремя убрав тарелку.
- Настя, я еще хочу.
И вновь инициативу на себя принял Владимир, - Угощение стоит денег. Сходи в магазин, купи все, что необходимо для пирога, может, тебе еще приготовят вкусненького.
Небритая физиономия Валерия вытянулась от недоумения, и стала походить на лошадиную, с той лишь разницей, что лошадь не имела обыкновения морочить кому бы то ни было голову.
Настя поддержала брата, - Валера, Владимир все верно тебе говорит. На угощение надо сначала заработать. Когда ты, наконец, устроишься на работу?
- Я работал …
- Валера, разговор идет о постоянных заработках. Ты должен ежемесячно давать деньги на ребенка.
- А, я не желаю.
Ответ несильно разочаровал Настю, нечто подобное она ожидала, - Тогда, Валера, мне придется подать на тебя в суд.
- Я слабый и больной человек, это мне надо помогать, а вы требуете с меня какие-то деньги?! – потрясая перед физиономией родственников опустевшей тарелкой, Валера не ведал, чем кончится заявленный им спектакль. Иногда ему требовалась небольшая встряска, и бесполезно, расспрашивать его, ради чего? Нужно и все тут, хотя бы ради того, чтобы напомнить о себе. Его, увы, никто не замечает, а так хочется быть востребованным, не исключено, что ради того, чтобы просто обратить на себя внимание, он и отраву эту, именуемую чаем готов пить. Глотая пойло, Валера едва не подавился, - Ну, чего уставился?!
Не отводя пристального взгляда с названного родственника, Владимир откровенно спросил, - Зачем ты живешь, Валера, с какой целью землю топчешь?
Чего-чего, а внимание на себя ему удалось обратить. На него уставились две пары глаз, да так, что и вздохнуть бесконтрольно нельзя. А, не смыться ему подальше от соглядатаев? Ан, нет, только с кухни он направился, на пути, словно монумент какой возник Владимир, - Рано от разговора уходишь, Валера. Прожили мы с тобой, бок о бок, целых десять лет, а я так мало о тебе знаю. Поделился бы планами на ближайшее будущее, может, какое рациональное зерно подкинешь? – напоследок Влад подмигнул, интригуя родственника недосказанной неопределенностью.
А, Валерка, во всем привыкший видеть подвох, насупился в ответ, - Чего ты, петух, зерна перед тобой разбрасывать? Дай пройти!
- Не порядок, Валера. Я с тобой откровенен, а ты от ответа уходишь. Каждый человек для чего-то на белый свет появляется. Вот ты, Валера, для чего?
Валера напрягся, глаза смотрели в глаза, и чего им от него надобно? – Имей в виду, я – больной человек, врежу тебе, как следует, мне ничего не будет за то. Ясно?
Глядя на перепалку близких ей людей, Настя пребывала в растерянности, кто из них больше нуждается в ее поддержке? – Володя, вам не надо ссориться. А, ты, Валера, мог бы поучиться у Влада вежливости, и вопросы он тебе задает правильные, ведь, прежде, чем что-то делать, надо все хорошо обдумать, чтобы не пожалеть после.
Уткнув руки в бока, чтобы более грозно получилось, Валерка прорычал, - Вот сейчас кто-то пожалеет, что разговор сей начал. Чего улыбаешься? Дай пройти!
- Куда? Сразу в психоневрологическое отделение или в приемник- распределитель? Валера, когда ты устроишься на работу?
- Больной человек может не работать. Настя, скажи Володьке, пусть от меня отстанет, - потребовал Валера.
- Если ты болен, получай инвалидность.
На вытянутой физиономии Валеры обозначилась хитринка, корень которой крылся где-то, глубоко, в тайниках его души, если таковая имелась, - А, инвалидам много платят?
- На скромный образ жизни хватит. Но льготы еще надо заслужить, - предупредил Влад.
- А, ты, Володька, заслужил безделье. Настя, он с других спрашивает, а сам палец о палец не ударяет, только головы в своих церковных хоромах людям морочит.
- Неправда! Люди являются в Храм за помощью и находят ее, а я честно зарабатываю себе на жизнь, ни у кого не клянчу. Ясно тебе?
Судя по интонации голоса, во Владимире росло напряжение. Брата Настя знала неплохо, но, поддавшись на провокации, он может, в конце концов, не выдержать. Всех опередил Валера, - А, вот я тоже в Храм работать устроюсь, буду кадилом там трясти, звонить в колокола, подпевать при богослужении. Сколько за это дают, Володька?
- По-твоему, любой может заявиться в Храм, и на него обрушиться дождь из денег?
- А, что ты – особенный, ведь ты устроился, - подсмеивался Валера.
- Устроился?! Что ты понимаешь в жизни? Я принес обеты, прошел обряд посвящения, окончил Духовную семинарию, я заслужил сан иерея. А, ты, что ты хорошего сделал для людей? – голос Влада гремел по всей кухне.
- Попы всем помогают, так пусть и мне помогут, - Валера перевел взгляд на супругу, - А, ты, Настя, как считаешь?
- В Храм идут по призванию, а не за деньгами. Валера, нельзя опошлять святые места. Пойми, если ты станешь приносить пользу, и не только себе, никто не станет надоедать тебе нравоучениями, - терпеливо увещевала супруга Настя.
- А, сколько ты получаешь в месяц, Володька? Похвались.
- Я работаю не за деньги, но тебе этого не понять.
- За идею, конечно. Но от денег не отказываешься.
Влад грудью напирал на зятя, - Что ты кривляешься? Думаешь, здесь кто-нибудь оценит твою дешевую игру?
- Думаю. Думаю, я устроюсь, либо в Храм, либо в театр, либо в психушку, и буду приносить пользу не меньше, чем ты.
- Себе любимому? – усмехнулся Влад. – Похвально. Но, вот, какое дело, про театр заикаться не стану, не сведущ, а по другим инстанциям тебе путь заказан.
- А, я, все-таки, рискну.
- Могу подсобить, и, прежде, чем Настя что-либо заподозрила, Влад со всей силой ударил родственника в плечо. Раздавшийся следом грохот бьющейся посуды, падающей мебели оглушил присутствующих. Настя схватилась за голову, а Влад ушел к себе, в комнату.
- Господи, что это за мордобой?! Ну, почему вы не можете договориться мирно?
- Руку мне дай, - едва внятно промолвил Валера, - Я тебя предупреждаю. Если врач диагностирует у меня черепно-мозговую травму, оплачивать лечение и последующее получение инвалидности мне будет твой праведный братец.
Она смотрела на разбитую голову мужа, а перед глазами у нее стоял Влад. Странно, но она ни в чем его не винила. Пожалуй, на месте брата она поступила бы также. Валерка, конечно же, тунеядец, и заслуживает серьезного наказания. Женщине с ним справиться не под силу, а из мужчин в их доме только Влад, если не считать пожилого отца, который сам вправе рассчитывать на защиту.
- Настя, а как ты думаешь, в театр меня примут?
- Если только билетером. Валера, скажи, голова у тебя болит? Может, скорую помощь вызвать?
- Желаешь от меня избавиться? Попробуй, только без определенных усилий у тебя это не выйдет. Осторожней, - Валерий болезненно поморщился, отстраняя руку сестры, - Головой я, все-таки, сильно ударился, а эта улика не в пользу твоего несдержанного братца. Слушай, а он за бездетность налоги платит?
Покачав хорошенькой головкой, Настя изрекла, -Предполагаю, что размер этого налога гораздо существеннее, чем ты в состоянии заработать своими стараниями. Может, тебя уложить …
- В, гроб? Нет, спасибо, я не тороплюсь, и, вообще, если только с тобою вместе. А, то кто там будет обо мне заботиться? Если я сегодня и прилягу, то исключительно, на Володькину постель, чтобы запачкать ее кровью.
- Валерочка, не стоит так огорчаться …
- По-твоему, я радоваться должен, получив по плечу?
- Не знаю. Я ничего не знаю, только в роли судьи я выступать не собираюсь. Может, тебе, все-таки, вызвать врача? – неподдельная тревога звучала в голосе Насти.
Валера живо откликнулся, но совсем не для того, чтобы успокоить жену, - Мне известно лучшее лекарство, - выдержав паузу, он добавил, - Угости меня пирогом, вернее, дай мне наестся досыта.
На этот раз ему досталось все, Настя не успела отложить кусок для Жорика, а этот ленивый обжора даже не вспомнил, что у него сын есть, - Пирог тебе, действительно, пошел на пользу. Про больную голову забыл.
- Я про вас всех забыл бы, и не вспоминал, если вы не напоминали периодически о своем существовании.
Настя поднялась из-за стола, - Напоминаю тебе еще раз, у тебя есть ребенок, который нуждается в твоей заботе.
Окинув поверхностным взглядом стол, мойку, закрытый холодильник, Валера с сожалением констатировал, что поживиться более не чем, разочарованный искатель тут же признался, - Лучше бы его не было. Настя, а, может, у тебя еще пирожок найдется?
Выщипанные брови Насти округлились, - Ты о ком?
Как ни в чем не бывало, Валера продолжал поиски съестного, - О Жорке, о ком же еще?
- Как же так можно говорить о собственном сыне?! Жора любит тебя, а ты платишь ему неблагодарностью!
- Я тебе уже сказал, что являюсь потенциально больным человеком,  носителем опасного заболевания, стало быть, могу передать его потомству.  Ясно тебе? Жрать давай!
- Почему ты ранее не предупредил об этом?! – на глазах Насти навернулись слезы.
- Почему? Потому, что сам недавно узнал об этом от родителей. Можно подумать, ты предприняла бы соответствующие меры? – усмехнулся Валера.
До нее медленно доходил смысл прозвучавшего. А, ненамеренно ли, Валерка говорит ей гадости? Человек, которого она долгое время считала любимым, в момент превратился во врага, - Я приняла решение … навсегда избавиться от тебя. Уходи!
Обходя кухню, изумленный Валера не отводил пристального взгляда от жены, - Ты шутишь?
- Убирайся совсем и навсегда, - Настя без колебаний поднялась из-за стола. Слезы более не капали из ее глаз, после того, как она приняла судьбоносное для себя решение. Она избавиться от мерзавца, оттолкнувшего собственного ребенка, и никогда не пожалеет о содеянном.
- Предупреждаю, я обращусь в полицию. Тебя обяжут вернуть меня обратно, - Валера все еще переминался с ноги на ногу. Не исключено, что баба лишь пугает его.
- Убирайся!
- Без рук, иначе я врежу, - предупредил Валера.
«Ты можешь», про себя заметила Настя. Прав был Влад, мерзкое ничтожество, с которым она прожила целых десять лет, только нравился ей. Симпатия испарилась мгновенно и бесследно.
- Папа, папочка, ты куда?! – в дверях квартиры стоял вернувшийся со школы Жорик.
- В тюрьму, - ответила сыну Настя. Собранные ранее вещи негодяя она сбросила с лестницы. Дома, когда до Жорика дошел смысл происшедшего, Насте пришлось сдерживать истерику сына. В животных позах стоявшего на четвереньках мальчишки, в его извивающемся, словно наэлектризованном теле, в чертах лица ребенка проскальзывало нечто знакомое. Неужели и Жорика коснулось наследственное проклятье?
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXVII.

     Как быстро летит время. Казалось, совсем недавно у них был выпускной бал, а перед тем, серьезные испытания легли на их юные плечи. Кто из них выдержал экзамен с честью, судить независимым наблюдателям. И вот теперь, новая оказия, она не стала неожиданной, но увы, спутала ему все планы на ближайшее будущее. Повестка из военкомата напомнила ему о долге воинском, который жизнь его разделил на две половины. Уже не сон ему приснился, увы, увы, увы! Николай обреченно вздохнул.
Позади над ним подшучивал Андрей, - Твои печали мне понятны, брат. Вот только, чем помочь тебе, не знаю.
Менее всего ему сейчас хотелось спорить с Андреем. Прошедшее время ни единожды доказало ему, лучше жить в мире и согласии, чем постоянно выискивать друг у друга недостатки, - Андрей, если бы тебе позволяло состояние здоровья, ты откликнулся на призыв к воинской службе? Не спеши с ответом, хорошо подумай.
Любуясь дворовым интерьером с высоты пятнадцатого этажа, Коля заметил положительные изменения, как-то упорядочение ландшафтного дизайна, садово-цветочные культуры были высажены с учетом их естественных потребностей, при соблюдении всех норм их совместного сосуществования. Всем этим цветочным великолепием распоряжалась вездесущая Мария Геннадьевна. Сегодня у нее были две помощницы, в одной из которых Коля признал Оленьку Дроздовскую. Она повзрослела и ощутимо похорошела. Занятая грядками, она и не догадывается вовсе, как он за ней подглядывает. Эта малость приносит ему необыкновенное удовольствие, не позволяет забыть о собственной мужественности, ведь он, Николай всегда готов прийти на помощь любимой.
Ощутив легкое постукивание по голени, Николай обернулся. Так и есть, условный знак ему подает Андрей. Усмехнувшись, Коля полюбопытствовал, - Черт возьми, никак не возьму в толк, Андрей, тебе, действительно, необходима эта металлическая штуковина?
Речь шла о палке, на которую, время от времени, опирался Андрей при передвижении. С самым серьезным выражением лица его точная копия откликнулась на его вопрос, - Тебе не терпится узнать мою тайну, изволь. Об этом не узнает даже мама, а ты, надеюсь, оценишь по достоинству мое доверие. Без костылей, ходунков, палки я могу обходиться, особенно при передвижении на небольшие расстояния. Но окружающие привыкли считать меня инвалидом, так зачем же их разочаровывать? В наше циничное, продажное время выгодно быть приспособленцем. Военная комиссия, в рамках закона, не желает мириться с моей одаренностью, стало быть, приходиться подбросить им объективное объяснение моей уникальности. О, Николай, я вполне скромен и не превозношу собственные заслуги, -  Андрей предупредительно поднял руку, - Может, когда-нибудь я буду полностью откровенен с тобой, но не сейчас. Еще на один твой вопрос я смогу ответить сразу. Будь я трижды здоров, ни за что не откликнулся бы на повестку из военкомата. Служба в армии, с ее уставом, множеством обязательств неприемлема для творческого человека, непривыкшему подчиняться некому и нечему, за исключением художественного воображения. Однако, брат, в настоящее время, я более обеспокоен твоей судьбой. Как ты собираешься поступить?    
Андрей, для которого угроза призыва на военную службу более не существовала, стал более уверенным в себе, раскрепощенным. Но вправе он, обыкновенный парень, без всяких заслуг и талантов, рассчитывать на льготы? А, может, он пока не открыл в себе такие способности, тут первый помощник – родной брат, который и почувствует, где надо и додумает за него сам. Эх, братик, милый братик, нет ближе тебя никого. Всякий раз, встречаясь с ним взглядом, Николай, будто новую загадку для разрешения получал, и не было ему иного пути, как дорога к Истине, которая для каждого своя, - Одному мне не определиться, брат. Опыта нужного не имею.
Кивнув в знак согласия кучерявой шевелюрой, Андрей согласился, - Верно, в таком мудреном деле требуется немало смелости. Понимаешь, что я имею в виду? – решив, что Коле все понятно, Андрей продолжал, - Мы с тобой рассмотрим несколько вариантов. Первый …. Ты срочно женишься на одинокой девице с ребенком. Представляю, что множество проблем, которые лягут на твои плечи, вряд ли, компенсируются мнимой свободой, которую ты получишь. Надо заметить, что освобождение от призыва ты получишь на пару-тройку лет, пока ребенок будет расти. А, потом, извини, брат, военкомат опять тобою заинтересуется, невыигрышный вариант. Согласен …
- Ты не понимаешь. Андрей. Я люблю другую девушку, и никто более мне не нужен!
- Поостынь, Коля. Любить ты вправе, кого угодно, а жениться надобно с выгодой для себя.
Все в душе Николая трепетало от возмущения. Как цинично рассуждает его брат! Похоже, что Андрей искренне убежден в собственной правоте, - Андрей, ты никогда еще по-настоящему не любил, и, вообще, я не хочу никого обманывать.
- Тогда весь наш разговор теряет смысл.
Оба обиженные, каждый по-своему, они заняли в комнате привычные места: Андрей в кресле, со своими принадлежностями для рисования, Николай стоял у окна. Здесь, на своем наблюдательном пункте, он успевал присматривать за братом и одновременно любовался картинами из жизни двора. В последнее время Андрей вновь принялся писать картины маслом. Его рабочий инструмент – кисти, шпатели, мастихины всегда были под рукой. Когда Андрей работал в их общей комнате, сильно пачкал. Прибирая за ним, мама страшно ругалась, недовольная на юного «Дали» за разбросанные тряпки, чашечки, банки для промывки, пролитый скипидар. Мольбертом Андрей пользовался редко, чаще прислонял натянутый на картон холст к стене. Андрей ежедневно совершенствовал свое искусство, порой забывая об отдыхе, а также о боле, которая сопровождала медленно заживающие переломы.
Николай неожиданно обернулся и увидел дремлющего Андрея. Спит ли он на самом деле или только претворяется, несложно проверить. – Андрей, а, если бы в результате полученной травмы тебя разбил паралич, и … тебе отказали бы руки, что бы ты делал?
- Когда я резко вывернул руль, то не задумывался о последствиях. Поиски освобождения от воинской каторги, заставили меня рискнуть собственной жизнью, и … если бы вернуться к событиям того дождливого сентября, я повторил бы свою попытку.
О, чудо! Андрей ежесекундно прогнал сон, и в руках у него теперь листы плотной бумаги и грифели, которые часто приходилось затачивать. Глядя на сосредоточенное, вдумчивое, погруженное в свой внутренний мир лицо брата, Николаю иногда хотелось последовать его примеру. Но в художнике, верно, главное, вдохновение. – Андрей, тебе всегда известно заранее, что ты будешь рисовать, или творческие планы возникают во время работы?
Блеснувшая в серо-голубых глазах чертовщинка интриговала. Что он еще задумал, гадал Николай. Андрей не стал его разочаровывать, а сделал брату выгодное предложение, - Могу нарисовать твой портрет у окна, эта идея пришла мне в голову только, что.
- Благодарю, конечно, но именно сегодня я не выстою положенного времени, - после короткой паузы Коля поинтересовался, - Андрей, ты говорил, что у тебя имеются на примете несколько вариантов моего освобождения.
- Вставать на проезжую часть, чтобы тебя сшибли, не советую. Я тебе рекомендую обратиться к психиатру. Не пугайся заранее, Коля. Этот вариант достаточно выигрышный. Есть заболевания, которые никакими анализами не выявляются, и постановка диагноза зависит лишь от твоего умения донести до врача свои жалобы, к примеру, навязчивая идея. Представь, приходишь к психиатру, ведешь себя на приеме несколько подозрительно, постоянно оглядываешь, ищешь укрытие …
- Где ищешь? – Коля в недоумении приоткрыл рот.
- Ясно, где. Не дома, у врача в кабинете, и жалуешься, примерно так: «Ой, доктор, меня хотят убить, выслеживают, присылают письма угрожающего характера. Помогите мне, пожалуйста», и для убедительности, в отчаянии, хватаешь врача за руки, но не жди от врача сочувствия. Он направит тебя в психиатрическую больницу, на обследование. Самый главный совет, ты должен вести себя неадекватно, не забывать, что ты – псих. Психиатрический диагноз навсегда освободит тебя от посягательств военкомата, ты со временем получаешь инвалидность, и можешь не работать, и, вообще, жить в свое удовольствие. Не жизнь, а сказка! – для вящей убедительности Андрей прищелкнул языком.
Вечный штамп «психа» привел Николая в ужас. Для него будет закрыты многие виды деятельности, а друзья? Они отвернуться от него, - Андрей, ты стал бы дружить с психом?
- Тут необходимо уточнить, что ты вкладываешь в понятие «дружба»? Дружить с психом, - в задумчивости повторил Андрей, - Мне кажется, сегодня мы все немного психи, в той или иной степени. Тебя это пугает? Естественно, я на психа похожу более, чем ты. Но мы с тобою дружны, ведь так? – выбравшись из кресла, Андрей свободно прошелся по комнате, слегка прихрамывая, при этом на его хитрой физиономии последовательно сменяли друг друга напряжение, негодование, злость и умиление, оставалось только узнать, к кому они обращены?
Глядя на трудности, которые испытывает брат, Николай был готов броситься ему на выручку, - Ах, Андрюша, стоит ли так утруждаться. Может, тебе для работы освещения не хватает, так я сейчас штору отодвину.
Заливистый смех в ответ озадачил Николая. Он, вроде, ничего смешного не говорил. Андрей вскоре рассеял его сомнения, - Видишь, как несложно тебя обмануть, и врача нетрудно будет провести, было бы желание. Ну, чего ты так уставился на меня, во все глаза? Обманывать не привык? Учись, я, к примеру, могу обходиться без палки, но вынужден, увы, всякий раз играть спектакль. Давай, и ты попробуешь. Представь, я – психиатр, ты – больной.
- Нет, нет! Я не смогу. Я – не артист.
Андрей согласно кивнул головой, - Верно, артистом может быть всякий, но для воплощения амплуа психа нужна определенная смелость и раскованность. Я убежден, что у тебя получится.
С нахмуренным лицом, приняв конкретное решение, Николай обмолвился. – Пойду пропылесошу в маминой комнате.
- Зачем? Ты соскучился по пылесосу?
- Не вижу ничего забавного. В настоящее время происходит цветение одуванчиков, и это ощутимо даже на высоте пятнадцатого этажа. Что ты на меня уставился?
- Помнишь, совсем недавно, я задавал тебе тот же самый вопрос.
- Ну, и что. Мне некогда, я пошел, - Николай отправился осуществлять задуманное.
- Вот ты себя и выдал. Ты же, Колька, настоящий псих, с навязчивой идеей. Тебе и репетировать совсем не придется, и ведешь ты себя вполне естественно.
Николай уже не слушал его. Обреченно махнув рукой, он исчез, а его брат, недолго думая, направился с дипломатической миссией на шестой этаж. Однако, та, которую он собирался застать, предстала перед ним по собственному почину. Лифт только успел спуститься на девять этажей, а нимфе даже не пришлось петь дифирамбы. Учащенно дыша, после взлета по лестнице, в джинсовом сарафане, плотно облегающем ее стройную фигурку, в кофточке, соблазнительно расстегнутой на две верхние пуговки, Оля немного запыхалась. Она поначалу растерялась, когда перед ней предстал любимый образ, обратив внимание на палку, что служила гостю опорой, Оля проронила, - Здравствуй. Ты … здесь? Что-нибудь случилось?
- Случилось. Пойдем со мной, и я объясню тебе по дороге, - настаивал Андрей.
Ей хватило нескольких секунд, чтобы принять приглашение, и не пожалеть о том после. Сейчас она вновь сможет сравнить близнецов и выбрать того, кто ей больше люб. К счастью, дома не оказалось Елены Николаевны. Неторопливо блуждая по чужой квартире, Оля отмечала произошедшие изменения. В коридоре, на стенах появились картины: натюрморт с новогодней елью и чудесный пейзаж с берега Москва-реки. В ванной – новая занавеска, на кухне был переставлен стол, так, что высвободилось дополнительное место. Комната Елены Николаевны была прикрыта, а пылесос уже смолк.  Как только она распахнулась, Оля обратилась к вышедшему, - Как хорошо у тебя получается убираться, и вовсе ты не ограничен в передвижении. А Коля мне рассказал, как отреагирует на повестку. Уверена, у него это получится не хуже, чем у тебя убираться. Кстати, в отношении одуванчиков. У нас, на высоте шестого этажа отсутствует всякая растительная пыльца, так, что пылесос можно использовать совсем по иному назначению. К примеру, мы регулярно очищаем от пыли зимние вещи, и еще …
- Оля! Я – Николай, а ты, верно, обращалась к Андрею …
- Как замечательно у вас получается меняться ролями, вы это делаете вполне профессионально. У моей бабушки есть приятельница, которая не может жить без благоустройства их общего огорода. Она живет одна. И хуже всего ей зимой и ранней весной, когда нельзя не вскопать грядки, тогда теряет смысл их полив. И вот именно в те неизбежные моменты одинокая бабушка Ксения расставляет по своей маленькой комнате горшки с цветами и … представляет, что она в огороде …
- Оля, опомнись! Причем тут грядки и цветы?! И одинокие старухи меня сейчас интересуют менее всего. Перед всеми нами стоит благородная цель – избавления Николая от каторги …
- Да, ты прав, Андрей. Но для успеха необходимо, чтобы он сам сильно захотел того.
Андрей всплеснул руками, - Ты желаешь, чтобы он сменил свободу на военный режим? Ужасно, когда просыпаешься не в уютной спаленке, а в казарме, где кроме тебя храпят, сопят и … Андрей многозначительно смолк, прикусив губу, а после короткой паузы продолжил, - Где менее всего считаются с индивидуальностью. Ты этого желаешь, Оля?
Звенящий баритон сменила тишина. Андрей невольно очутился в центре внимания. Взирали на него без всякой симпатии. Нельзя сказать, что его это сильно огорчило, скорее озадачило, в первую очередь, двусмысленное поведение Ольги. У него возникло несколько вопросов к гостье, но судя по ее неприступному виду, Ольга будет отмалчиваться. Неизвестно еще, сколько времени троица просидела бы в молчании, если Николай вдруг не поставил присутствующих перед фактом, - Я иду готовить ужин к возвращению мамы.
Не прошло и минуты их затворничества, как Ольга внезапно засобиралась, - Я домой.
Андрей опередил ее и встал в дверях комнаты, - Подожди. Сначала скажи: кого ты любишь, кого из нас?
- Не знаю. Вот смотрю я на тебя, Андрей, и поражаюсь. Если бы ты всегда был таким настойчивым в достижении целей.
- А, я настойчивый, - не унимался Андрей.
- Ты только для себя стараешься. Дай пройти.
- Неправда! Я ради брата готов на многое. Чего мотаешь головой. Не веришь?
- Ты не очень-то убедительно объяснил брату, что ему надо делать? Он не то, что за психа, он лишь на роль призывника и сойдет.
- Это субъективное мнение.
- Коля слишком исполнительный. А ты, - Ольга несколько мгновений размышляла, - Изобретательный, вот и изобрази психа сам. У тебя получится, я не сомневаюсь.
Прелестница, все-таки, удалилась. Андрей более не пытался ее удержать. Она подала ему неплохую идею, которая требовала их совместного рассмотрения. Если Колька ее одобрит, дело за малым – воплотить ее в действительности.
Андрей прогулялся на кухню и обнаружил там брата, сидящего в задумчивости за столом. Погруженный в себя, он имел отсутствующий вид, его серо-голубые глаза уставились в одну точку. – Эй, Николай, что за сценарий разрабатывается в твоей голове? – несколько раз проведя рукой перед глазами брата, Андрей испугался. Николай напоминал мумию. – Колька, котлеты подгорают. Мама будет недовольна.
И лишь реальное предупреждение вывело парня из задумчивости. Он тут же отреагировал на услышанное, и можно было не сомневаться, что все будет выполнено, как положено. Андрей предпринял еще одну попытку договориться с братом, - Коля, поделись своими планами.
Глубокий вздох иллюстрировал апатию, похоже, что Николай был готов сдаться, - Мне ничто не поможет, Андрей.
- Ты походишь на накаченного антидепрессантами пациента психушки. Из казармы ты сразу попадешь туда, и это неслучайно, Коленька. Такие, как ты – честные, ответственные, нетерпящие лицемерия, фальши в армии не в почете. Там нужны исполнительные истуканы, которым, при случае, можно заткнуть глотку. Я тебя напугал, Колька, и сделал это намеренно, чтобы подтолкнуть тебя к верному выбору.
- Я не смогу … я не смогу обмануть психиатра, это не для меня, Андрей.
Обреченность в голосе брата подкупала. Ему хотелось помочь. Распробовав поджаренную котлету и оценив ее по достоинству, Андрей предложил, - Я помогу тебе, а ты взамен должен пообещать мне, что будешь выполнять все,  что я тебе поручу. Не переживай заранее, я не заставлю тебя похищать автомат Калашникова или подкладывать взрывоопасное вещество под днище автомобиля сотрудника военкомата. Твоя обязанность просто не мешать мне со своей честностью. Все самое нечестное я сделаю сам.
- Можно узнать, что ты задумал?
- В свое время узнаешь. Помни, что между нами не должно быть разногласий.
- Тогда я должен быть полностью осведомлен о твоих планах.
Они проговорили до прихода мамы. Узнав, что ее ожидает вкусный ужин, Елена Николаевна обрадовалась. – Как замечательно, что я не одна, и у меня есть вы, это дает дополнительный стимул проявлять свои бойцовские качества.
Пережитые невзгоды обошли стороной сорока четырехлетнюю женщину, многие хорошо знающие Елену Николаевну отмечали, что выглядела она значительно моложе своих лет. Заполнив холодильник продуктами, она улыбнулась сыновьям, - Вижу, что вы желаете поделиться со мной своими мыслями. У тебя, Андрей, радостные вести.
- Могу тебе продемонстрировать, -  парень пару раз обошел вокруг стола, причем хромота его была почти незаметна. – Видишь, обхожусь без палки. На улице придется пользоваться вспомогательными средствами, и таблеток я стал меньше глотать …
Николай перебил, - Мамочка, он что-то хитрое задумал, но говорить мне одному не желает.
Ребята с нетерпением ждали, пока мама разложит по тарелкам котлеты с поджаристой корочкой, с гарниром в виде подрумяненной картофельной соломки. Елена Николаевна похвалила Николая за овощной салат, приготавливая который, он проявил фантазию, - Умница, когда-то я мечтала о дочке, которая будет мне помощницей. А теперь вижу, что Коленька лучше всех дочерей вместе взятых.   
- Молодец, Николай! Изобрел новый рецепт. Что это у тебя такое, кроме сулугуни, бледно-зеленого цвета, выглядит не очень аппетитно?
- Это – нарезанные дольками маринованные патиссоны, а еще в салате помидоры и маслины, а что вам еще надо? – вопрошал обиженный Николай.
- Мама, видишь, как его легко обидеть. Представляешь, что с ним может быть в армии. Он постоянно будет получать оплеухи, а за глаза его будут ненавидеть. Вот я и придумал, - выдержав паузу, Андрей продолжал, - Кольке надо получить белый билет, и проще всего это сделать с психиатрическим диагнозом. Думаешь, мама я не вижу, как он испугался услышанного …
- Да и я тоже, - призналась Елена Николаевна, - Андрей, ты понимаешь, что такое иметь психиатрический диагноз! Это, все равно, что объявить себя изгоем. Многие специальности для него будут закрыты, кто-то из друзей отвернется от него, но самое ужасное – нашего Колю, идеального Колю будут стыдиться …
Николай, доселе молчавший, напомнил о себе, - Вы ошибаетесь, я далеко неидеальный человек, как и вы, я не лишен недостатков, но обманывать я не могу. Не знаю, к достоинствам сие вы относите, либо к недоразумению. Андрей предлагал мне изобразить пациента с навязчивой идеей. Сразу скажу, мама, убедительно у меня не получится.
- Не к чему тебе это представление, сынок, разыгрывать, - переведя взгляд на Андрея, Елена Николаевна добавила, - Вот ты сам, Андрей, психа изображать не стал, предпочел иной вариант. Но это только благородная старость нуждается в дополнительных средствах передвижениях. Ни костыли, ни палки молодых людей не украшают. А ты сам, Андрей, получил инвалидность?
- Пока нет, мама. Но я и повестку из военкомата нынче не получал, - отчитался Андрей.
- Так в следующем году тебе пришлют, недолго ждать осталось, стало быть. Сам же говорил, перелом у тебя заживает.
Андрей изменился в лице. Похоже, что мама не шутит, - Мама, ты считаешь, что … я тоже в опасности? – Андрей перешел на шепот.
- Друг мой, да, что ж ты так волнуешься? – Елена Николаевна приобняла взволнованного Андрея, прижав его голову к себе. Волнение сына передалось матери. Ощутимая легкая дрожь сковывала движения Андрея. Он, обхвативший ее руками, словно в детстве, спрятал лицо свое в складках ее юбки. Андрей стеснялся слез, ведь он всегда демонстрировал собственное превосходство, а теперь … теперь его станут презирать. Нет! Он сильнее всех. В какой-то момент Андрей вскочил, оттолкнув маму, и, не глядя ни на кого из них проронил, - Видите, как все просто, - мимолетный взгляд его двухцветных глаз скользнул по присутствующим, - Вот вы и не раскусили фальшь. Будете теперь сомневаться в моих умениях?
После ужина Коля остался мыть посуду. Елена Николаевна быстро убрала со стола и присоединилась к Андрею, коротающему время за любимым занятием. Наброски, идея которых родилась ежесекундно, на некоторое время завладела вниманием Елены Николаевны, за Андреем она последовала неслучайно. Образ, который сегодня созрел в его воображении – бамбуковый медвежонок, походящий на плюшевого медвежонка, щеголяющего местным деликатесом. Черно-белые тона в окраске зверя создавали контрастное впечатление, и в том была своя особая красота. Набросок в стиле графики, был далек от завершения, но было заметно, что окончательный вариант подчеркнет природную индивидуальность панды.
- Мне, кажется, у медвежонка грустный взгляд, Андрей, почти, как у тебя.
Андрей пропустил мимо ушей слова матери. Накладывая штрих за штрихом, юный художник прекрасно представлял себе, что из всего этого выйдет. В открытых глазах животного сохранились чувства, которые испытывают люди, переживающие за судьбу редкого медвежонка. Вдруг Андрей отложил в сторону грифели карандаши, - Мама, ты желаешь поговорить со мной?
Тихо вздохнув, Елена Николаевна проронила, - Не хочу надоедать тебе, но ты сам изобрел тему для разговора. Представь, а, если ваш обман с призывной комиссией неожиданно откроется? Тебя это не пугает?   
Андрей молчал. Закрыта папка с набросками, а живописец все еще пребывает под властью творческого духа. Елена вопросительно смотрит на сына, из опасения пропустить смену его настроения, только Андрей кажется вовсе безучастным. Увиденное испугало любящую мать, - Сынок. Последнее время ты слишком много думаешь о других, ты лучше переключись на себя. Вот головой киваешь в ответ, а, все равно, будешь переживать за других.
- Я ему даже немного завидую. Он маленький, и друзей у него нет, но он ни от кого не зависит, как это хорошо, когда ни от кого не зависишь. Как здорово! Большинство проживают в недружелюбном окружении, и все у них идет, как обычно, без всяких встрясок, по заведенному порядку. Немного скучно, без разнообразия, и на создание шедевров никто не воодушевляет, а без них прожить нелегко, но можно, хотя они все там материалисты …
- Да, ты о ком, Андрей, говоришь? – застыв в тревоге над окаменевшим сыном, Елена Николаевн не знала, что ей теперь и думать?
- Ты, мама. Спрашивала меня о страхах, которые я переживаю, Так, вот, знай же теперь, что я очень боюсь дурацких законов, в подчинении которых мы все находимся. Объясни мне, почему я должен быть военнообязанным? Кому я помешал в образе художника?
- Андрюша, законы не мы с тобой создавали, но общество, которое их принимало, обязывает всех граждан к беспрекословному подчинению. Воинская обязанность – прямой долг каждого мужчины.
- Ясно. Женщиной быть выгоднее, - взгляд Андрея приобрел направленность, в глазах блеснула искра, не исключено, что на мастера снизошло вдохновение, - А, не сменить ли мне пол, мамочка? Не надо будет никого обманывать, все обойдется.
- Ты … ты шутишь? Андрей, трудно порой понять, когда ты говоришь серьезно, а когда … В том, что ты появился на свет в мужском обличье – дар судьбы, ее не изменить. Андрей, нужно принять …
- Не собираюсь я некому подчиняться, а высшая сила, которая имеет надо мной власть – Искусство. Николай вправе принимать все, что ему угодно, ради его спокойствия я готов рискнуть собственной репутацией …
- Постой, дружок, Коля не нуждается в такой помощи, - Елена Николаевна особо подчеркнула последние два слова, - Мы обратимся с ним к покровительству Господа нашего. Только всемогущий Владыко небесный в состоянии избавить Николая от сомнений.
- Мама, и … ты веришь в это? – в голосе Андрея звучала ирония.
- Верю, и ты веришь, только по-своему, с выгодой для себя. Каждый приходит к Богу в свое время. Христос всемилостив, он принимает любого под свое покровительство. Андрей, не делай некому, ничего во вред.
- Даже Владыке небесному? – со злорадной ухмылкой полюбопытствовал Андрей. 
- Не богохульствуй, прошу тебя. Неужели, когда ты рисуешь, тебя не касается божья искра вдохновения?
- Божья искра? Не смеши, только труд, пренебрежение усталостью позволяет мне совершенствовать собственное мастерство. Мама, могу я тебе дать совет? – заручившись согласием, Андрей продолжал, - Не навязывай некому собственного мнения, это вызывает обратную реакцию. Если ты считаешь, что каждый, в свое время приобщается к вере, наберись терпения и жди. Не этому, разве учит Владыко небесный? 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXVIII.

      Оля вернулась из школы, сбежав с последнего урока. Дома, бабушке она решила ничего не говорить, а немного схитрить, только, вот, как? Обманывать она не умела и не хотела. Как-то, на школьном дворе незнакомый мужчина, представившийся продюсером с киностудии «Мосфильм» предлагал ей явиться на телекастинг для прохождения проб на небольшую роль в новом сериале. Кто-то из одноклассниц слышал их переговоры, предложение продюсера переврали, якобы не представитель с «Мосфильма» Ольгу разглядел, а она его в обиход взяла. Вцепилась в него мертвой хваткой, на шею бросалась, только бы ее прослушали. Оля отказалась сниматься в кино на любых условиях, а завистницы изложили все по-своему, очень скоро за Олей закрепилась слава «голливудской звезды». За ее спиной шептались, тыкали пальцами, передразнивали, и это было самым обидным, ведь к ее скромной манере поведения и придраться-то было не за что. Скромность нынче не в почете, она себя на фоне современных раскованных девиц чувствует, заблудившейся из позапрошлого века. Все чаще Оля стала задумываться, как жить станет после окончания школы, чем думает заняться? Через полгода ей исполняется семнадцать лет, а она ничем особым не увлекалась, устремлений у нее никаких особых не было.
- Появятся, милая, непременно появятся, - утешала любимую внучку Мария Геннадьевна, - Устремления появляются в коллективе, а ты, Оленька, последнее время все больше одна. Так нельзя.
Сидя за кухонным столом, Оля обедала, совсем без аппетита, что-то там помешивая, переворачивая в тарелке, чтобы бабушку не обидеть. В итоге картофельное пюре остыло, рагу из говяжьей печенки загустело, да так, что нарезанные соломкой соленые огурцы лежали пластами.
- Что ж ты на тарелку смотришь, как на отраву? Ей богу, я обижусь на тебя, - сетовала огорченная хозяйка.
- Есть совсем не хочется, бабушка. Не знаю, что мне, вообще, хочется … Иногда хочется заснуть и не проснуться.
- Оленька, да, что с тобой?! В твои годы думать о смерти нельзя. Может, тебя кто обидел, милая? - изрезанное морщинами лицо пожилой женщины окаменело от страха, более всего он читался в глазах, выцветших, почти бесцветных от переживаний. Мария Геннадьевна взяла внучку за руку и не отпускала.
Оля неожиданно расплакалась. Прижавшись к любимой бабушке, она затряслась в рыданиях. Пусть выплачется, думала Мария Геннадьевна, и намеренно не торопилась утешать внучку. В полном молчании они просидели несколько минут. Вдруг Оля, растирая слезы по лицу, спросила, - Бабушка, а как ты жила в юности, о чем помышляла в моем возрасте?
Мария Геннадьевна облегченно вздохнула. Кажется, теперь все будет в порядке, главное, чтобы Оленька настроилась на хорошее, - Юность моя, внученька, пришлась на шестидесятые годы, время было совсем иное, не было излишеств, забот было больше, но люди, внученька, были добрее, отзывчивее. В семнадцать лет я окончила школу, и мечтала о том, чтобы поступить в институт. В семье моей несколько поколений педагогов, ну, и я думала, поначалу поступать в педагогический. Наивная, я представляла, что придут ко мне робкие первоклашки, я их научу читать, писать, считать, быть самостоятельными, стану для них авторитетом … Не улыбайся, Оленька, в это понятие вкладывали иной смысл. Но, Оля, случилось так, что я влюбилась, раз и навсегда, поехала подавать документы в институт, и в метро, среди сотен пассажиров увидела свою судьбу. Владимир был студентом металлургического института. Он так увлеченно рассказывал мне о производственных процессах в металлургической отрасли, что я, не раздумывая, подала документы в институт, где учился Владимир.
Слезы высохли, в серо-зеленых глазах Оли вспыхнуло любопытство, - Скажи, бабушка, а вы сразу поженились?
- Какая ты скорая, внученька, в таких свершениях нельзя торопиться. Мы еще два года ходили, как жених и невеста. И вот Володя окончил институт, его распределили на Урал, на металлургический завод. У меня, как у его супруги было два пути: продолжать учиться в Москве или поехать вместе с мужем.
- Бабушка, и ты поехала? – с недоверием спросила Оля.
Вопрошаемая пожала плечами, скрыв серьезный вид под задорной улыбкой молодой девушки, - Не только поехала, полетела на крыльях любви, переведясь на заочное отделение. Представь, я в одночасье из неприметной студентки второго курса превратилась в замужнюю женщину, будущую мать семейства. Мы с Володей крепко любили друг друга, прожили в счастливом браке почти пятнадцать лет. Бедный супруг мой погиб в автокатастрофе, вместе с нашим сыном, Женей, но несчастье, случилось, когда мы уже вернулись в Москву, и Владимир устроился на работу в Минчермет, - ностальгия по погибшим изменила выражение лица Марии Геннадьевны, напомнив о ее преклонном возрасте, - Женечке было, чуть меньше, чем тебе теперь, он сильно пострадал в аварии. Хоронили их в закрытых гробах …
- Бабушка, не надо вспоминать о грустном. Увы, сейчас ничего не изменить. Мне жаль, что я не была знакома с дядей. Вероятно, мы понравились бы друг другу. Мария Геннадьевна согласилась. Улыбка моментально сползла с ее лица, уступив место задумчивому выражению, - Ни один раз, в мыслях я возвращалась в те далекие времена. Когда Владимир, я, Женя жили в городе Каминск-Уральском, мы никогда не ссорились. Мне четыре года назад приходилось возвращаться в Москву, во время сессии, регулярно навещала родителей, как своих, так и Жениных. Однажды мне приснился страшный сон, который оказался пророческим. Снилось мне, будто бы Владимир ведет машину, Женя сидит рядом с ним на переднем сидении. Им наперерез мчится грузовик. До столкновения остается совсем немного. Я … я вижу все это со стороны, пытаюсь выбежать на дорогу, чтобы предотвратить аварию, но на меня никто не обращает внимания.
- Бабушка, а как у тебя появилась Евгения Владимировна?
- Ой, Оленька, как мне хотелось, чтобы ты называла ее мамой. Она старается быть к тебе доброй, терпеливой …
- Ну, уж, нет. Если доброе отношение с ее стороны я не могу не заметить, но терпением мачеха вовсе не отличается. Бабушка, тебе прекрасно известно, что Евгения Владимировна меня никогда не любила, просто делала вид, изображала нежные чувства, и лишь потому, что ты, бабушка, того желала. Неужели у такой замечательной бабушки могла отыскаться столь отвратительная дочь? Она, ведь, тебе никто, верно, бабушка?
- Видишь ли, меня огорчают ваши с мамой разногласия. Вы должны, нет, просто обязаны любить друг друга. Твою маму я взяла из детского дома. Мне сразу приглянулась маленькая, тихая девочка, которая пряталась от посетителей из-за стеснения, как объяснили мне после нашего знакомства воспитатели.
- Но, бабушка, почему ты выбрала именно ее? Разве там не было более тихих, стеснительных девочек?
Мария Геннадьевна пожала плечами, - Мне не хотелось знакомиться с другими девочками. В это нелегко поверить, но накануне нашей встречи мне приснился Женя, и сказал, что хочет, чтобы у него была сестренка. Он вскоре исчез, а мне во сне явилась Женя, именно такой, с тощими косичками, заплаканным лицом она мне и приснилась во сне. Ну, чего загрустила, Оленька?
- А, меня вы тоже взяли в детском доме?
Бабушка не захотела отвечать на ее вопрос, и это неудивительно. Людям свойственна избирательность. Верно, девчонки и смеются над ней, что она, словно белая ворона со своей скромностью. Может, попробовать быть другой, а именно самовлюбленной, развязной. Ее ровесницы, пожалуй, и слова такого не слышали. Распущенность, развращенность свойственна большинству из них. Она никогда не будет такой, даже, если в нее перестанут тыкать пальцами. В следующем учебном году ее ожидают выпускные экзамены, но сможет ли она выдержать еще год обучения в недружелюбной обстановке?
- Что загрустила, Оля? – бабушка заглянула к ней в комнату после окончания обеда, и обнаружила Олю, сидящую над учебниками.
- Бабушка, а в школе можно перейти на заочное отделение?
- В школе, по-моему, нет. Я о таком не слышала.
- Бабушка, а … как ты думаешь, меня возьмут на работу?
Услышанное обескуражило Марию Геннадьевну. До сентября еще почти четыре месяца, так Оля передумает ни один раз, - На работу тебя не возьмут, не надейся. Несовершеннолетние люди должны учиться, того требует закон. 
- Разве в жизни все происходит, как по закону? – задавалась вопросом Оля, - По-моему, все наоборот бывает.
- Мама! – из прихожей послышался голос Евгении Владимировны.
- Занимайся, внученька, я пойду, маму встречу.
Бабушка ушла, а желание заниматься у Оли пропало. Успехи по школьным дисциплинам у нее средние, особо тяжело давались Оле точные науки. Она не была полностью откровенной с бабушкой. Иногда, сидя в одиночестве, Оля размышляла совсем о недетских проблемах. Численность народонаселения на планете с каждым годом возрастает, вместе с тем, увеличивается нагрузка на экосистему. В ближайшем будущем придется ограничивать рождаемость, это – вынужденная мера, один из способов ее осуществления заключается в следующем. Жители богатых стран отказываются от привычек и морали общества потребления, а жители бедных стран, временно, от рождения второго ребенка. А еще лучше, если все те, кто желает обзавестись вторым ребенком, могут взять его из детского дома. Верно! Эти унизительные, попирающие детское достоинство учреждения, должны навсегда исчезнуть из нашей жизни. Постепенно от детей перестанут отказываться, а тех крошек, которые в силу непредвиденных обстоятельств, становятся сиротами, тут же будет усыновлять семейные пары, с опытом воспитания детей. Скоро появится новый представитель гоминид – Человек достойный, все это возможно, благодаря веку информационных технологий. Когда она сама станет взрослой, возьмет сиротку из детского дома. А, вот замуж она выходить не собирается, будет жить одна.
Внезапно, в комнату постучали. Оля напряглась, она ничуть не сомневалась, бабушка стучать не станет. Решение пришло в голову юной выдумщице мгновенно, и она тут же его осуществила. Когда Евгения Владимировна вошла в ее комнату, то застала дочь лежавшей на диване. Склонившись над Олей, женщина внимательно, около минуты всматривалась в выражение ее лица, позу. Легкая ирония, мелькнувшая в уголках четко очерченных губ, обозначили недоверие, - Оля, какие у тебя проблемы в школе?
Мачеха интересовалась ее жизнью вовсе не из-за любви к ней. Бабушка Маша требовала от дочери проявления материнских чувств, к ней, любимой бабушкиной внучке. Можно было претворяться и далее, но Евгения Владимировна не отстанет, - Что еще случилось? – насупившись, Оля села на диване, разговаривать с мачехой ей не хотелось, но бабушка после будет интересоваться, о чем шел разговор.
- Это у тебя что-то случилось в школе. Учишься ты посредственно, учителя тобою недовольны, а в следующем году у тебя выпускные экзамены. Почему ты мало занимаешься дома? Что тебе мешает отдавать учебе больше времени?
Во взгляде матери Оля разглядела доброжелательность и даже немного сочувствия. Ого, это что-то новенькое, неужели Евгения Владимировна становится человеком? А, мамаша еще очень даже ничего выглядит, причесочку новую сделала, вся в кудряшках, глаза обвела карандашом, подчеркнула их глубину, губы в помаде, - А, ты, вроде, ничего, за женихом охотишься?
- Разговор сейчас идет о тебе. Оля, почему ты мало занимаешься?
Закинув ногу за ногу, откинувшись на спинку дивана, Оля не спешила с ответом. Пусть мамаша поволнуется за нее, враз добрее будет. Мачеха испепеляла ее взглядом, выискивая, к чему ей еще придраться? Оля некомфортно ощущала себя в центре вынужденного внимания, выдумывая, чтобы такое обидное спросить у Евгении Владимировны? - Между прочим, до вашего прихода я занималась и лишь недавно прилегла отдохнуть. У меня неважно с алгеброй и геометрией, нет способностей к точным наукам. И, вообще, я не хочу сдавать ЕГЭ, меня устроила бы индивидуальная сдача экзаменов по отдельным дисциплинам. Неужели у вас все ученики довольны ЕГЭ?
Внимательно выслушав падчерицу, Евгения Владимировна посоветовала ей, - Если бы ты училась в той школе, где я работаю, возможно, мне было проще договориться с учителями. Но ты еще год назад на мое предложение, перейти в другую школу, ответила отказом, так, что же ты еще желаешь? Отменить для тебя ЕГЭ никто не в состоянии, единый экзамен утвержден Министерством образования.
- Я хочу учиться дистанционно.
Кивнув головой, Евгения Владимировна открыла тайну, - В свое время у меня тоже были проблемы в общении со сверстниками, я хотела обучаться отдельно от всех. Но государство считает, что все граждане у нас рождены и живут с равными правами.    
Оля горько усмехнулась. – Но это не так.
- Конечно, не так, но не в наших возможностях что-либо изменить в образовательной системе. Оля, но окончить школу нужно хорошо, так, чтобы можно было без проблем поступить в Университет, - настаивала Евгения Владимировна.
Оля ответила мачехе взглядом, в котором угадывалась обреченность, смешанная с недоверием. Что еще нужно девчонке? Казалось бы, все при ней, ни в чем не нуждается, а ведь некоторые ее сверстницы вынуждены подрабатывать, чтобы хватило на минимум развлечений. Оля расценила сомнение по-своему, - Не желаю никуда поступать. Я пойду работать.
- Наша семья пока не нуждается в твоих заработках.
- Не хочу ни от кого зависеть, ведь для вас я чужая. А зависеть от чужих людей, все равно, что играть в рулетку.
Евгения Владимировна возмутилась, - Что ты такое говоришь, Оля? Мы любим и заботимся о тебе. Что тебе еще не хватает?
- Не знаю … Сейчас я продолжу занятия.
Изображая усилия, Оля застыла над учебником, открыла первый,  который попался под руку. Ощущая на себе назойливое внимание мачехи, Оля погрузилась в физику элементарных частиц. Выбор ее был неслучаен, недавно Коля так увлеченно рассказывал о том, что нас ожидает в XXI веке.
С его слов, «эксперименты на большом адронном коллайдере, моделирующие ранние стадии эволюции Вселенной, могут привести к открытию совершенно неизвестной области существования плазменной фазы ядерной материи и новых экзотических частиц». Тот их разговор о невидимом мире Оля часто вспоминала, причем, Колю интересовало именно открытие нового, Олю же более беспокоила безопасность использования новых элементарных частиц. «Будущее ядерной физики за квантовой хромодинамикой», и это ей тоже Николай объяснил. Теперь Оля листала учебник, пытаясь понять, что же это такое? Признаться в собственном незнании столь информированному приятелю, Оле было стыдно. Однако, школьный курс физики отчего-то умалчивал и об адронном коллайдере, и об объединении двух видах взаимодействий: вакуумного с наименьшей энергией и электрослабых взаимодействий. А, с каким увлечением, скорее, воодушевлением, Коля описывал ей кольцевой коллайдер, расположенный в Станфорде, длинной 3,2 км, так, будто он мчался по ускорителю элементарных частиц за бозоном Хиггса … который до сих пор еще не открыт, призналась сама себе Оля.
Прикрыв глаза, она представила себе этот стремительный полет, только вместо мифической частицы, той звездой, за которой гнался Коля, была она, живая и вполне реальная. Любопытно, как Коля отнесся бы к ее съемкам в кино? Вероятно, удивился услышанному, а завидовать точно, не стал бы.  А, самого Колю легко представить перед объективом кинокамеры?  Не исключено, что стеснялся бы. На киноплощадке требуется непринужденное поведение, умение отвлечься от вынужденного контроля, нет, это не для них с Колей.
- Оля, ты не очень занята?
И вновь мачеха беспокоила ее. Требуется узнать, в чем дело?  Уже в их узком коридорчике она догадалась, что произошло. У бабушки поднялся уровень сахара в крови. Похоже, что ей нехорошо, мачеха ее обмахивает, вот только бабушка куда-то рвется.
- Может, бабушке вызвать скорую помощь?
Оля была ни на шутку испугана. Она ловила каждое слово мачехи и была готова бежать, куда понадобиться. Мария Геннадьевна хватала ртом воздух, проговаривая что-то невнятное, одновременно она пыталась подняться с места, но это у нее не получалось.
- Бабушка … бабушка, что случилось?
Пересохшие губы тщетно пытались произнести, громче всего кричали глаза. Они, буквально, взывали, но не о пощаде, а о … помощи. Оля с трудом прочитала ответ, - Лайма … отравилась? – но бабушкины глаза отругали Олю за ошибку.
- Она пропала, кажется, так, да, мама? – предположила Евгения Владимировна, - С прогулки вернулась одна только Диана.
Словно подтверждение из-за угла шкафа-купе выползла Диана с виновато-испуганным видом. Бегающий взгляд, поджатый, куцый хвост свидетельствовали о внутреннем беспокойстве собаки.
- Бабушка, мы угадали? Лайма потерялась во время прогулки? – допытывалась Оля, - Ты не волнуйся. Я пойду на улицу и буду ее искать, хорошо?
Легко сказать, но выполнить обещанное непросто. Человек, когда теряется, часто впадает в панику, начинает метаться, забывает о том, что вокруг могут быть люди, стало быть, потерявший ориентацию не будет оставлен без помощи. Собаке приходится труднее, сообщить о своей беде она не в состоянии. У подъезда Оля столкнулась с пожилой соседкой, но, к сожалению, тете Тане Лайма на глаза не попадалась. Глядя на небо, Оля огорчилась еще больше. Тяжелые, свинцовые облака шапкой закрывали почти половину небосклона. Ливень мог начаться в любой момент. От отчаяния Оля несколько раз окликнула пропавшую по имени. На призыв ее отреагировали пешеходы, вот только ничего дельного они сообщить не могли. В парке, среди буйства растительности, в окружении множества отдыхающих, Оле, к сожалению, не встретились любители собак со своими питомцами на прогулке. Увы, навстречу Оле попадались мамаши с детьми, компании пожилых людей, занимающихся популярными видами спорта. На небольших полянках, среди кустов боярышника, отдыхали любители шашлыков. Полупьяные, с запасом алкоголя, громко о чем-то болтали, орали песни, и никто из них не скучал. Что делать? Оля беспомощно озиралась по сторонам, огромная территория парка, простирающегося от начала Батайского проезда, вдоль за Люблинскую улицу, лишали Олю уверенности, что они с Лаймой не разминуться. Бабушка редко ходила с собаками в парк, предпочитая выгуливать их на большой полянке за домом.
- Сходи к нашему участковому, Юрию Михайловичу, - предлагала Галина Семеновна из соседнего подъезда.
- Что толку? У нашего Юрия аллергия на собак, не сможет он помочь, - рассеяла Олины надежды вездесущая старшая по подъезду Софья Тимуровна.
Впору было схватиться за голову, и бежать в неизвестном направлении. У подъезда, где проживала Оля, притормозила машина скорой помощи. «К бабушке», тут же мелькнуло в голове у Оли, и появляться дома тут же расхотелось. Вместо этого, она отправилась на пятнадцатый этаж, за советом, а, возможно, и за содействием.
На пороге знакомой квартире стояла Елена Николаевна, - Оля?!
- Что вы спрашиваете, будто не видите? – с вызовом в голосе бросила девушка. Развернувшись, она направилась к лифту, но, как назло, он долго не отзывался на вызов. Спиной Оля чувствовала взгляд, зовущий к общению, недоумевающий. Она несколько раз нажала на кнопку лифта, а отклика все не было. В раздражении Оля промолвила, - Чего вам еще надобно?
Укоризненно покачав головой, Елена Николаевна произнесла, - Мне от тебя, Оля, ничего не надобно. А ты, я вижу, пришла неспроста, только … зачем ты злишься, не понимаю, - обняв девушку за худенькие плечи, женщина положила ее голову себе на грудь, - Если вина какая за тобою имеется, повинись, тебе же легче будет.
Добро и ласка пробудили в Оле ответную реакцию, - С бабушкой у нас плохо, а еще … Лайма потерялась. 
Почти ничего Оля после сказанного не помнила, не забыла только, как водила ее за собой повсюду Елена Николаевна. Они обошли вместе все окрестные дворы, узнавали, расспрашивали. Начало темнеть, заметно похолодало. Наконец, помощница ее не выдержала, - Домой надо идти. Не найдем мы ее сегодня, Оля. Тебя мама дома ждет …
- Нет у меня ни мамы, ни папы, кроме бабушки никого нет, а ее забрали в больницу.
Елена Николаевна видела, что девочка нервничает, и, вроде, как домой не спешила. Ласково улыбнувшись, женщина предложила, - Пойдем к нам, Оленька. 
Неожиданное приглашение Оля выслушала с интересом. Мнения своего об этой даме, она менять не торопилась, но понемногу стала ей верить. Нечто человеческое и до простоты, домашнее исходило от этой … Оле захотелось назвать Елену Николаевну старшей подругой. Естественны ее порывы, ведь «людям помогать – обязанность прямая любого, кто стал свидетелем чужой беды», как утверждала сама Елена Николаевна.
- Проходи, Оленька.
Широко распахнутая дверь, гостеприимный прием, неназойливое внимание, тихий семейный уют, и Оля тут же, каким-то шестым чувством ощутила, именно здесь она не будет лишней.
- Но вижу, ты не рада, Оля. Тебе я обещаю, милая, что завтра мы продолжим поиски.
Они пили чай на кухне, Елена Николаевна извлекла откуда-то, из закромов вазочку шоколадных конфет. Глаза Оли загорелись от увиденного, - Вот угощение, достойное самого капризного гостя. Я перепробую все непременно. Можно? – осторожно полюбопытствовала юная гостья.
К их скромной трапезе присоединились вскоре, - О, что я вижу? Уж ни обман ли застит мне глаза, тогда сие я чудо должен опровергнуть, - перед Олей галантно голову склонил красивый кавалер. – Как вас зовут, прелестная девица? Еще чуть-чуть, и в пору мне влюбиться, - последние слова он прошептал на ушко юной деве.
- Андрей, тебя прошу перестань изображать из себя актера на подмостках сцены, - Елена Николаевна попеняла сыну за его искусное старанье, - Гостья наша устала. Мы с ней сегодня исходили много, и поиски, увы, напрасны были наши. У Оленьки собака потерялась. Как поступить нам, подскажи, Андрей?
- Мама, а я могу полакомиться вкусным, но только не конфетами. Их с детства не люблю я, - и, не дождавшись ответа, Андрей полез в холодильник. Его рыскающий взгляд ловил все новшества, что полки оттеняли. Здесь было все, что пожелает испробовать на вкус гурман голодный, да, именно, гурман – паштет печеночный, лосось в нарезке, копченые колбасы, сыр отменный, - Закуски, хоть куда. Вот спасибо, мама.
Глядя на Андрея, азартно отдающего дань отменной еде, Оле вдруг взгрустнулось. Сколь непохожи их натуры, один готов собою жертвовать, опасность презирая, а копия его, лишь жалкое подобие, и троицу их способна рассудить, скорее, по местам расставить, только страсть, скрепившая сердца навеки, - Я благодарна вам, Елена Николаевна, за понимание, за помощь вашу. Одно гнетет меня, мне неизвестно точно, что с бабушкой, как чувствует она себя, здорова ли? Вот, если бы …
Понимающий взгляд в ответ дал надежду, но ничего не обещал, - Если хочешь, мы пойдем с тобою вместе к твоей маме, но только вдвоем.
- Я спать хочу, - капризно заявила Оля.
- Сейчас я тебя уложу, только сначала мы маму твою проведаем.
- Не мама она мне вовсе, а так … неизвестно, кто.
- Нельзя так, Оля, о близком человеке говорить.
Андрей слушал их разговор и не выдержал, - Это куда же ты, мама, ее положить собираешься? Если к нам с Колей, то лишь на подоконник. Там панорама открывается, как на Останкинской телебашне. Красота! Лежишь себе на фоне звездочек, хорошо, прохладно, и мухи не летают …
- Я не согласна на фоне звездочек. Если нельзя в комнате, я буду спать на кухне, - заявила привередливая гостья.
- А, еще можно в ванной. Конечно, малокомфортно, но зато индивидуальный номер.
- Что ты городишь, Андрей?! Что Оля может подумать о нас? Оля, пойдем, сходим к Евгении Владимировне.
Оля не отвечала. На выручку пришел тот же Андрей, - Оля устала думать, гораздо интереснее, что подумает о нас ее мачеха? Могу попробовать отгадать.
Елена Николаевна встала из-за стола, тем самым, показывая, что разговор окончен, - Оля, пойдем, сходим к тебе домой.
- Я не пойду, и вам меня не уговорить, - решительно заявила Оля.
Меряя шагами узкое пространство кухни, Елена Николаевна размышлял, как ей поступить? Вероятно, скоро она пришла бы к верному умозаключению, но вновь вмешался Андрей, - А, вот это ты напрасно, Оля. Если ты дома не покажешься, родня твоя поднимет панику.
- Пусть она тоже бегает, Лайму ищет, - в ответе девочки чувствовалась обида. Вот только непонятно, на кого она больше обижалась: на мачеху, Елену Николаевну или на в очередной раз потерявшуюся собаку?
- Оленька, ты можешь здорово нас подвести. Твоя мачеха подумает о нас, черт знает, что.
- И может нажаловаться в полицию, между прочим. Тогда наша гостеприимность будет расценена буквой закона, как удержание заложника, а это уже статья, - подвел итог Андрей.
Раздосадованная Оля последовала примеру Елены Николаевны, - Я поняла, вы желаете избавиться от меня побыстрее.
- Оля, ты неправильно все поняла. Мы желаем избежать скандала …
- И уголовной ответственности …
- Андрей! Прекрати сейчас же, - возмутилась Елена Николаевна.
- Я вас развлекаю, как умею. Кстати, где-то наш Коля потерялся, почти, как ваша собачка.
- Он скоро вернется …
Андрей добавил, - И поможет отыскать собачку.
Елена Николаевна догнала сбежавшую Олю, только у дверей, - Не уходи, пожалуйста.
Ей удалось вырваться не без труда, но в скорости лифту она проиграла. Когда дверь их двушки распахнулась, у порога лицом к лицу столкнулись ее мачеха и Елена Николаевна, - Извините, если вы ищите Олю, то она была у нас в гостях.
- А, где сейчас Оля?
К удивлению Елены Николаевны, вопрос был задан спокойно. Елена Николаевна не растерялась, - Видимо, она направилась вниз, по лестнице, и мы с ней разминулись.
Оля слышала их переговоры со стороны лестничного коридора. Желание объявиться живой и невредимой у не пропадало.
- У вас собачка потерялась, и Оля бросилась ее искать.
На лице ее слушательницы возникла ехидная ухмылка, - У вас в квартире …
- Ну, как вам не стыдно! Мы Оле помогали и пригласили ее отдохнуть. Девочку беспокоило состояние ее бабушки.
От нарисованной красоты повеяло холодом, - Мне стыдно? Я у вас ничего не воровала.
- А, я, стало быть, посягала на вашу собственность?! Вы в своем уме?
Через полсекунды дверь квартиры на шестом этаже захлопнулась. Елене Николаевне оставалось сокрушаться из-за собственной горячности, а поставленной цели она, все-таки, не добилась. Как подтверждение тому, мертвая тишина, свидетельствующая о том, что с Олей они снова разминулись. Вот, так люди и теряют в жизни всякую связь друг с другом, а когда находят, порой бывает поздно.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXIX .

     Целый божий день он провел, сидя в своей комнате. То состояние, в котором он пребывал уже второй день подряд, было не6объяснимо для самого Влада. Не хотелось ничего делать. Странное чувство овладело им, апатия ко всему. Его ничего не интересовало, даже проблемы близких людей. Помирились ли после вчерашнего скандала Валерка и Настя, все когда-нибудь ругаются, а потом мирятся – такова семейная жизнь, и поменять что-либо она не в состоянии. Не глядя, он взял с книжной полки увесистый томик. Французскую классику он любил в любом обличье, в противоречивом проявлении, хоть с конца, хоть сначала, но именно теперь у него буквы расплывались перед глазами. Наверное, такое бывает, когда слезы застят ему глаза. Но из-за чего ему плакать? Угроза потери близкого человека его уже не пугает, он и так потерял достаточно. За что ему все это?
Стук в дверь предвосхитил появление Ирины Федоровны, - Сынок, к тебе можно?
Еле слышный положительный ответ, и вот он уже ни один. Стало быть, придется отвечать на вопросы, выслушивать замечания, делиться вниманием, а, главное, нужно привести себя в порядок. Заправив футболку в тренировочные, Влад поправил и их. Расческу бы еще ему, но, как назло, на глаза она не попадалась, - Мама, проходи.
Пожилая хозяйка обошла всю его небольшую комнатку, не пропуская ни одной мелочи, - Прибраться бы у тебя надо, Володя. Пыль на книжных полках слоями лежит, тебе, верно, вещи какие-нибудь требуется постирать?
Безразличие, с каким Влад выслушивал ее, поразили Ирину Федоровну, ведь она, все-таки, мать ему, а не посторонняя тетя. – Сынок, что с тобой? Ты не хочешь, чтобы у тебя было чисто прибрано?
Ну, вот, опять его бездействие неверно истолковано, - Мама, я очень люблю чистоту и порядок, просто сейчас мне не до этого. 
- А, ты занимайся, чем тебе надо. Я приберу у тебя немного.
Пускать в свои хоромы, пусть даже близкого человека, ему сейчас не к чему. Но как это объяснить матери, да, так, чтобы она не обиделась, задавался вопросом Владимир, - Спасибо, мамочка, но лучше я сам, после приберу.
В уголках добрых глаз мелькнуло недоумение, - Чем же лучше, Володя? Будет у тебя чисто, и отвлекаться ни на что лишнее не будешь.
- Я не отвлекаюсь. Я думаю о жизни, мама, - Влад продолжал смотреть на мать, пытаясь дать ей понять, что он желает остаться в одиночестве.
Ирина Федоровна любила сына и, потому хорошо понимала. Но сейчас ей казалось, что именно теперь сыну не обойтись без ее поддержки, - О жизни нельзя думать одному, главное пропустить рискуешь. Я вот, чего мне в голову пришло, сынок. Плохо человеку одному, и мы с папой невечные. Может, тебе призвание сменить, а то из-за поповских воздержаний жениться никак не получается. А я тебя познакомлю с хорошей девушкой. Она в этом году оканчивает экономический университет, и пойдет работать кредитным специалистом, в банк. Хозяйственная, бережливая и, как ты, очень скромная, не умеет с мужчинами знакомиться.
- Мама, ты желаешь, чтобы я тебя поблагодарил?
Ирина Федоровна расплылась в улыбке, - Можешь не благодарить. Я всегда буду для тебя стараться.
- Спасибо, я как-нибудь сам.  А, вот, если ты Насте поможешь найти хорошего спутника жизни …
Влад многозначительно умолк. Ирина Федоровна по-своему расценила это послесловие. Глубоко вздохнув, будто перед решающей атакой, она заявила, - Насте помощь не требуется, она – человек самостоятельный, с опытом. А, у тебя его, практически, нет, если не считать твое знакомство с Божьей матерью и ее двумя великовозрастными отпрысками. Володя, подумай, зачем они все тебе нужны?
Влад кипел от негодования. Он некому не позволит обсуждать свою возлюбленную, - Мама, прошу тебя, не стоит вникать в подробности, которые тебя не касаются.
- Правильно, они тебя касаются! Пойми, Вова, у нас в городе не так плохо с женским полом, чтобы ты бросался на все, отчего другие отказываются. Об этой твоей неразборчивости узнают наши соседи по дому, и тебя замучают предложениями. Ты, теперь, как девица на выданье, которую всяк может обсудить с любой стороны, выставив напоказ все твои недостатки. Знаю, знаю, что у тебя их нет, но ценителям без разницы. Им только объект изучения вынь, да положь, а что с ним позже будет, никого не касается.
- Выбор спутника жизни – мое личное дело, и помощники мне без надобности, - категорично настаивал Володя.
- Если бы у тебя имелся хотя бы небольшой опыт, - Ирина Федоровна развела руками.
Пожалуй, скоро его терпению придет конец. – Мама, скажи, чего ты добиваешься. Ты хочешь, чтобы все происходило, как ты себе представляешь? Предупреждаю: тебя ждет разочарование. Жизнь – весьма противоречивое понятие, и, ради того, чтобы не выглядеть белой вороной, придется принимать жизнь таковой, как есть.
Ирина Федоровна попыталась не согласиться, - Володя, за твою жизнь я переживать не перестану, пока не появится человек, который полностью возьмет ответственность за твое благополучие. Именно ей, хозяйке, я передам … бразды правления.
Влад широко улыбнулся, - А, ты, мамочка, думаешь, что тебе все удается?
- Конечно, - без тени сомнения проронила Ирина Федоровна, - Вот только с попами мне надоело состязаться.
- Мама, ну, чем они тебе помешали? – в состоянии душевного надрыва он был готов броситься на спасение единомышленников, - Пойми, церковная идеология учит только хорошему.
- Чему, конкретно? Почему ты собственную судьбу должен бросать на алтарь чужих амбиций? 
Влад с усталой обреченностью контролировал действия матери. Но даже его активное противостояние, вряд ли, было способно поколебать ее рвение, - Мама, я в любой момент могу жениться, если пожелаю.
- Сынок, тебе надо поскорее отыскать себе хозяйку.
- Зачем торопиться? – терялся в догадках Влад. –Мама, давай я тебя познакомлю с Леной. Ты узнаешь ее и, возможно, изменишь о ней мнение в лучшую сторону, - присмотревшись внимательнее, Володя понял, что заблуждался, - Не понимаю, мама, почему Лена тебе неприятна? Именно в паре с ней ты разделишь власть надо мной.
- Не желаю ничего об этом слышать. Сынок, мне тоже, по-своему, жалость симпатична, но зачем облегчать жизнь одним людям за счет других?
- Мама, Елена Николаевна – замечательный человек …
Ирина Федоровна назойливо перебила, - Но ты ей не нужен, сынок. Разве тебе не обидно – принимать подобное положение вещей? – с надрывом в голосе вопрошала любящая мать.
- Это сугубо твое мнение, мама. В тебе сейчас возмущается ревнивая женщина. А, ты, попробуй подружиться с Леночкой, мамочка.
Пристальный взгляд, который несколько дольше, чем обычно Влад сконцентрировал на собственной матери, немного смутил ее, - Володя, ты не вправе от меня требовать подобное. Я не желаю ничего знать об этой женщине.
- Мама, я предлагаю тебе попробовать узнать Лену лучше. А, может, у вас обнаружиться много общего.
Прозвучавший ниже комментарий несколько остудил пыл влюбленного мужчины, - Володя! Если бы ты был ей дорог, эта женщина первой сделала бы шаг к сближению. Разве я не права?! – задавалась вопросом Ирина Федоровна.
Он плотно затворил дверь после ухода матери. Сейчас у него наблюдалось то редкое состояние, когда ничего не хотелось, отклонение в любую сторону, воспринималось, как должное. Оставшись в одиночестве, Влад призадумался. В чем-то мама оказалась права. На современном этапе развития их с Леной взаимоотношений, следует предпринять шаг к сближению. На его звонки Лена не отвечает, остается одно – очная встреча. На часах разгар вечера, он должен привести себя в порядок, хотя Настя утешала его, «что он еще хорошо сохранился», предвзятая точка зрения, но и она имеет право на существование. Разглядывая собственную физиономию в маленькое карманное зеркальце, Влад обнаружил новый повод для беспокойства. При внимательном рассмотрении, а ведь ничто не мешало совершать это ему и ранее, Влад заметил явные признаки старения. То, что на его скулах растительности стало больше обычного, свидетельствовало также о демонстрации его мужественности, кроме того, появились морщины в уголках глаз. Увы. Можно, сколь угодно много жмурить глаза, действо не прибавляет ему отметин. Беспощадная река времени заберет все самое лучшее, что не успела сохранить память. Не забыть ему и пережитые обиды, разделившие жизнь на две неровные половины. Именно теперь ему требуется, как плохое, так и хорошее. Негативный пример поможет в будущем избежать неисправимых ошибок, а положительный опыт подчеркнет разницу между плохим и хорошим. Надо прикинуть, как он станет оправдываться перед Леной, что сочинит в собственное оправдание?
- К тебе можно?
На этот раз его уединение было нарушено Настей. Влад не почувствовал никаких укоров совести с ее стороны за внезапное вторжение. Храня молчание. Влад ответил взглядом, который Настя истолковала в свою пользу. Через пару мгновений женщина уже сидела рядом с ним, - Чем можешь похвалиться?
Влад укоризненно покачал головой, - Ты мать научила искать мне супругу?
- Нет, это – целиком ее инициатива. Мне бы с собственной жизнью разобраться, - сетовала Настя.
И тут неожиданно Владу ударило в голову, - Хочешь, я представля тебе свой выбор?
Настя не спешила с ответом. Надо, чтобы брат предварительно сам оценил собственное предпочтение. Зачем, с какой целью? Они оба терялись в догадках. Влад отважился первым сделать шаг, - Настя, если хочешь, я приглашу Лену к нам в гости, вместе с потомками.
Настя вздохнула, - Надо, чтобы все этого пожелали. Влад, у твоей избранницы не должно быть противников.
- Такого не бывает. Даже самые миролюбивые партнеры вызывают неприятие у окружающих, - разглядев недоверие во взгляде, Владимир добавил, - Каждый человек – особый мир. Принять его таким, каков он есть, целое искусство … Вижу, что ты не понимаешь, о чем я говорю. К примеру, священнослужитель в Церкви, думаешь, они всех любят? Это им мораль велит ко всем одинаково относиться. А, я по обе стороны баррикад побывал, на своей шкуре испытание перенес. Так, вот, что я тебе скажу, Настя, нет между людьми равенства. Одним нравится одно, другим – иное. Умным будет тот, кто сумеет под другого приспособиться, и при том, индивидуальность сохранит.
- По всему видать, Влад, что для матери нашей Лена твоя всегда будет соперницей. Придется с этим смириться, - подытожила старшая сестра.
Влад несогласно покачал головой, - Надо сначала их свести, познакомить. Может, они друг другу с ходу приглянуться?
- Судя по тому, как мать наша настроена, вряд ли.
- Стоит открыть ей на Лену глаза, подчеркнуть ее явные достоинства.
- Сколько бы ты не подчеркивал достоинства, один явный недостаток будет постоянно бросаться в глаза, и ничего тут не изменить. А, с возрастом это еще заметнее будет, что самое ужасное – посторонним заметнее. Так, что, милый братец, хорошо подумай, прежде, чем на что-то решиться.
Похоже, что до Володьки постепенно доходят ее речи. Он сидел, глубоко призадумавшись, готовый испытать на себе все ее предупреждения. «Серьезная физиономия, весьма озабоченный вид» лишь поверхностные определения, не дающие представления о его обладателе. Лучше всего о собственном брате поведает она сама, - Влад, может, вам, перед заключением брака просто пожить?
С самым непроницаемым выражением лица Влад задавался вопросом, - Не могу понять, Настя, когда ты говоришь серьезно, а когда шутишь? Ты предлагаешь мне заняться … развратом?!
Настя улыбнулась, - В миру это именуется сожительством, и на самом деле, в нем нет ничего предосудительного, - перед следующим вопросом молодая женщина испытующе разглядывала брата. Полученное ее предварительное предположение, казалось, еще больше озадачило ее, - Влад, а у тебя когда-нибудь были … отношения с женщинами?
Предвзятый вид, возводящий на пьедестал неприступности … чего еще ему требовалось? – Считай, что я уже ответил. Поняла?
- А, то как же, за тебя, милый, обидно. Они с тебя, окаянные, все жилы вытянули, - в голосе Насти звучал упрек, - Знаешь …  я ранее считала попов самыми бескорыстными … а теперь вижу, нет святых.
Обреченно кивая головой, Влад согласился, - Правильно, повсюду строгая дисциплина, и даже успешная сдача вступительных экзаменов и пятилетний срок обучения в семинарии не гарантируют обязательное получение сана … так, что семинарист он пока еще, не священнослужитель, и до рукоположения ему немало пережить предстоит.
- Братик, милый, тебе твоя религия запрещает жениться? – в голосе Насти была ощутима дрожь, - Плохо человеку одному, пойми. Женщина еще как-то выкарабкается, а мужчина … ведь это вы, а не мы – слабый пол, концы отдаст.
В утешение Влад улыбнулся, - Я собираюсь жениться, и, если хочешь знать, все время об этом думаю. Но женюсь я только на Лене.
Минутная пауза обоим давалась с трудом. Внутри каждого из них кипели нешуточные страсти, - Влад, но она не любит тебя, - буквально, взмолилась Настя.
- Вероятно, на это у Лены имеются веские причины. А … может, она наслушалась сплетен.
- Сама виновата. Верит всяким наветам. Надо быть выше этого.
Владимир усмехнулся, - А, ты бы не поверила?
- Не … не знаю. Проживая среди людей, можно поверить во всякое. Чем больше я их узнаю, тем больше хочется … сбежать от них.
- В жизни так и бывает, Настя. Кто-то любит, другой милостиво позволяет себя любить. И вот, что я тебе скажу … даже, если Лена никогда не ответит мне взаимностью, в ответ я не стану ненавидеть всех людей кряду.
Настя пожала плечами, - Твое право. Но, Влад, мне за тебя обидно. Эта женщина не понимает, какой подарок ей в руки проситься!
Влад покачал головой, - Лена – сама по себе невиданный подарок …
- Была когда-то до знакомства со своим первым мужем. Он лишил ее невинности, и вся ее святость померкла. Влад, пойми, лишь мужчина с годами оттачивает свое мастерство, женщина  теряет сноровку, так, что Лене твоей грош цена.
- Не говори так, прошу тебя! Она хорошая, самая лучшая …
- Только для тебя. Будь моя воля, я бы ей глаза выцарапала.
- Настя, полюби ее, она замечательная.
- Пусть для начала ответит тебе взаимностью.
Влад пожал плечами, - Этому Лену никто не вправе заставить. Любовь рождается внезапно, а ненависть между людьми зреет годами. Если Лена меня сразу не полюбила, стало быть, не суждено нам быть вместе.
- Но ты, Владик, стремишься к сближению? Надо сделать первый шаг, и я тебе в том посодействую, - пообещала Настя.
- Может, не стоит? Любовь – дело личное, и никого посвящать в свои успехи или шептаться о неудачах, не стану я, - решительно заявил Влад.
- А, я считаю по-другому. О неприятностях людей надо предупреждать.
- Настя, ты … хотела бы мне помочь?
- И ты еще спрашиваешь?! Я тебя люблю больше всех на свете, тебя и Жорку. Остальных – просто терплю.
- А, родители к этому списку принадлежат? Ты их случайно пропустила?
- Неслучайно, - эхом отозвалась Настя. Я не обязана любить родителей, также, как и они меня. Счастлив обычно тот, кто любит сам, а не объект обожания.
- Приму к сведению. Настя, прошу тебя, представь Лену, как свою хорошую знакомую. 
- Я не стану вводить в заблуждение маму.
- Настя, давай я тебя с Леночкой познакомлю. Уверен, вы понравитесь друг другу, - утверждал Владимир.
- Господи! Откуда такая истая убежденность? Совершенно посторонний человек, у нас нет общих интересов …
- Неправда, интерес ко мне у вас обоюдный, а еще к детям, Настя, у вас с Леной много общего! Ты и она – матери, у обоих сыновья. Настя, Лена поделится с тобой опытом. Ее двое сыновей, вполне успешные молодые люди.
- А … вот ты мне и подсказал идею, - на круглых щечках молодой женщины появились аппетитные ямочки, - А именно, как заинтересовать молодых людей, чем их увлечь. Влад, как ты считаешь. Они могут полюбить меня, как женщину?
- Настя, зачем тебе это?
 - Хочу соблазнить их, - пояснила Настя без всякого смущения. – Их матери нестыдно издеваться над тобой …
- Прекрати! Никто надо мной не издевается. Настя, если ты посмеешь провоцировать ребят, я заранее им все расскажу, а еще …
- А, я пожалуюсь твоим попам …
Холод во взгляде остудил ее энтузиазм, - Тебе от этого станет легче?
- Мне станет легче, если Ленка ответит тебе взаимностью. Ты утверждаешь, что ее невозможно заставить полюбить. А, я попробую.
Дверью она хлопнула громко. Зачем? Сама не знает. Пару минут Влад просидел, прокручивая в голове весь их разговор. А ни сболтнул ли он что-либо лишнее, гадал Влад, ни навредит ли это Леночке? Узнать, уточнить – все это он сможет только при очной встрече. Размышлять долго не потребовалось. Уже через несколько минут он был готов. Кинув мимолетный взгляд в зеркало, Влад остался доволен. Уже одно то, что вскоре он увидит Лену для него радость! Печально, если они не разделят ее на двоих.
На местном рынке, между домом Леночки и его, много лет распахивал двери перед любителями растительного царства павильон «Цветы». Когда не знаешь, что дарить женщине, презентуй ей цветы, их любит каждая, и даже, если вслух не говорит об этом. Находятся, правда, такие, кто предпочитают, исключительно цветы в горшках. Но сейчас руки у него будут заняты коробкой с тортом, вином, да и, пожалуй, всякой там провизией, на что хватит его фантазии и скромных средств. Нагруженный, при подходе к подъезду, где проживала Лена, он походил на классического семьянина, в день получки спешащего домой. 
- Ты?
С Леной они столкнулись у подъезда. Очутившись в самом эпицентре любопытных глаз, Влад не растерялся. – Удивлена? Но мы с тобой договорились предварительно.
Встреча их выглядела вполне естественно, а внимание со стороны, которое она невольно привлекла, сослужила ее участникам недобрую славу. Заходя в лифт, Лена сокрушалась, - Теперь эти милые старушки у подъезда будут примирять к нам разную стезю: дальних родственников, которые встретились после долгой разлуки, бывших одноклассников, с общими интересами – кого угодно, только не любовников, и, столкнувшись еще раз с этими подъездными церберами, ты, Владимир, не посмеешь разубеждать их в обратном.
- Леночка, а ты опасаешься, что о нас подумают самое плохое.
Ответ он прочитал по глазам. Взгляд ее был откровенен, и лишал его права на ошибку. Наконец, перед самой дверью ее квартиры, Лена попросила, - Не говори ничего ребятам. Лучше я потом сама все объясню им.
Дома их ожидал Андрей, которого визит маминого ухажера, казалось, ничуть не удивил, - Вот, здорово, что вы явились не с пустыми руками, а то в холодильнике после вчерашней вечеринки, хоть шаром покати. Я весь день ждал, что Колька забежит, и что-нибудь подбросит.
- Где он, милый? – расспрашивала сына Лена, занимаясь приготовлением ужина.
Отрезав себе большой кусок торта, Андрей пожал плечами, - Не знаю. Он убежал еще утром, а, я целый день просидел голодным.
- Господи, сынок, ты мог позвонить мне. Я что-нибудь придумала бы …
- Леночка, успокойся, прошу тебя, - Владимир расставлял тарелки на столе, не спуская глаз с возлюбленной.
- Да я уже спокойна. Нужны еще две тарелки. Влад, нас будет пятеро.
В тот же момент Лена вновь очутилась в центре внимания. Сама того, не желая, она вынуждена была оправдываться. Но … в чем заключается ее вина? В том, что она любит одного, а, живет с другим? – Володя, извини, я забыла тебя предупредить. Сегодня на ужине будет присутствовать Виктор.
Андрей расхохотался, отправляя очередной кусок торта в рот, - Весьма любопытно, в качестве кого он будет присутствовать?
Он неожиданности Лена выронила кухонный нож. И тут же рядом с ней очутился Владимир, -Осторожнее, Лена! Ты могла порезаться. Андрей, а ты мог бы не болтать лишнее.
Резко отодвинув стул, Андрей поднялся, - Я хотел предупредить Владимира. А ты, мама, думаешь ему приятно видеть … месье Карпухина?
- Он твой отец, - следом за сыном из-за стола поднялась Лена.
- Был когда-то. Теперь он мне без надобности, и Колька, думаю, ответит также.
- Неправда! Андрей, мы много лет прожили в браке, и были с твоим отцом счастливы.
Все трое стояли вокруг стола, и думали об одном и том же.
- Сейчас придет Коля …
Андрей перебил мать, - Он не придет. Мама, а что, кроме торта на ужин у нас ничего не будет?
- Почему Коля не придет?
Вопрос был задан почти одновременно, Лена обеспокоилась за сына, Владимир – за нее.
- Ну; и что это – за немая сцена? Каждый человек волен поступать, как хочет. Чего тут удивительного? – задавался вопросом Андрей, отправляя очередной кусок торта в рот.
Острие ножа застыло над разделанной тушкой курицы. До Лены медленно доходил смысл только, что услышанного. «Николай не придет». Но что послужило поводом к тому? Коля не с кем утром не ссорился. Внезапно Лену осенило, - Андрей, это – шутка?
- Нет. Более я сказать ничего не могу, - тут же Андрей удалился в свою комнату, чтобы избежать расспросов в дальнейшем.
В воздухе повисло напряжение. Влад осторожно выудил нож из рук Лены и убрал подальше. Теперь, даже, если в голову любимой что-либо «ударит», она себе ничем не навредит.
- Влад, с Колей что-то случилось, я это чувствую. Утром он мне сказал, что вечером встретится с Олей. Вероятно, он и с ней договорился, - в немом вопросе Лена обращалась к гостю. В серых глазах женщины, принявших голубой оттенок, запечатлелся животный страх, смешанный с безумием. В таком состоянии она была способна на всякое. Влад, в тревоге, не спускал с нее любящих глаз. Как быть, что делать? Он не оставит любимую одну, – Лена, если хочешь, мы вместе с тобой пойдем к его девушке и все уточним.
Ее мечущийся взгляд перескакивал с одного на другое. Интуиция нашептывала ей, что случилась беда. Чем она может помочь своему сыну? У него ранее не было от нее секретов. Идея моментально подстегнула ее к действию. Андрея она застала в комнате, скучающего с набором грифелей у альбома. Нехотя, словно делая одолжение, юный живописец наносил очередной штрих на лист, затем на время застывал в неподвижности. Действия эти повторялись с завидным постоянством, что могло вывести из себя большинство неуравновешенных натур. Лена к ним не принадлежала, но и она не выдержала, - Андрей, удели мне несколько минут своего драгоценного времени. Скажи, пожалуйста, когда утром вы расставались с Колей, был ли он чем-то излишне обеспокоен или выглядел, как обычно?
Окинув мать неприязненным взглядом, Андрей неохотно признался, - Я уже жалею, мама, что обмолвился о предстоящем отсутствии Николая ранее положенного времени. Я не должен был ничего тебе говорить. Но муки голода подтолкнули меня к необдуманным поступкам. Мама, не спрашивай меня более ничего, иначе я настрою против себя брата.
- Он просил тебя о чем-то?
- Коля просил меня держать язык за зумами, и на том закончим этот разговор. Мама, иначе Николай не простит моей несдержанности. Утешением тебе, мама, будет служить послание от Кольки, которое ты найдешь под подушкой в своей спальне.
- Но … почему ты не сказал мне об этом ранее?
- Так распорядился Коля. Кстати, месье Карпухин сегодня не придет. 
Махнув рукой, Лена ушла. Андрей вернулся к своим наброскам, продолжая скучать. Оставалось лишь гадать, что спровоцировало томление в скуке: напрасное ожидание ли, уверенность ли в неизбежности происшедшего? Так или иначе, живопись сегодня будет на вторых ролях.
- Андрей, письма в указанном тобою месте не оказалось.
В ответ на заявление хозяйки дома, Андрей развел руками, - Выходит, Колька, действительно, пошутил.
- Как ты можешь так спокойно об этом говорить? С твоим братом неизвестно, что произошло, а ты находишь повод для веселья.
На губах Андрея обрисовалась ухмылка, - Увы, мама, я слишком ленив для того, чтобы искать повод дополнительно. Утром Колька показал мне конверт, и сказал, что там будет лежать послание для тебя. Более мне ничего неизвестно.
- И даже, о том, где сейчас Коля?
Глубокий вздох предвосхитил его ответ, - Я лишь догадываюсь, о том, где он теперь, но ради твоего спокойствия, лучше промолчу.
- Ради моего спокойствия? Да, я места себе не нахожу, от волнения за него.
- Ну, хорошо, только предупреждаю, ты будешь волноваться еще больше, когда узнаешь, что Николай может находиться в гостях у месье Карпухина и его доморощенной супруги.
- Какой вздор. В качестве кого он там присутствует?
- Ну, уж, конечно, не в качестве посла доброй воли. Усыновлять мадам Грицацуева его не собирается.
- Ее фамилия … Грицацуева? Зачем Виктор выставил себя на посмешище? – недоумевала Лена.
- Грицацуевой эту тетку назвал я. Если хочешь знать, мне о ней ничего неизвестно, кроме того, что Грицацуева работает с отцом.
- Не надо более об этих людях. Я хотела бы видеть Колю.
В дверях комнаты, где происходил разговор, возник Влад, - Лена, мы поедем к нему вместе.
Кивнув головой, Лена согласилась, - Благодарю тебя. Володя, только сначала надо выяснить: куда ехать?
- Да, Леночка, я все выясню.
На прощание уходящей паре, Андрей бросил, - Но вы кое-что забыли, мама, - добившись внимания, Андрей продолжал, - А, хочет ли того же сам Николай?



                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                ГЛАВА ХХХХ.

     Она провела перед зеркалом несколько минут, и этого времени хватило для понимания того, сколько ею потеряно впустую. Семь лет назад, будучи наивной, доверчивой девчонкой, она выскочила замуж, и в результате, эти года, растянувшиеся на десятилетия, были выброшены из копилки ее жизни. В ее возрасте женщины молодеют, хорошеют, ставят перед собой новые цели, а не думают о том, как не утратить профессиональные навыки. Для кого она следила за собой, если мужу она безразлична, дети любят ее любой, а коллег, увы, она лишена, не по своей воле. Поправляя выбившуюся прядь смоляных волос, Анна в ужасе застыла. Вероятно, ей это только показалось. Быть такого не может. Карманное зеркальце, куда она редко позволяла себе заглядывать, беспристрастно оценивало ее внешние данные. Господи, глаза отекли, и на подбородке лишняя складка, а на волосы, кошмар какой, лучше не глядеть …
- Аннушка, что тебя там так напугало сильно?
Вздохнув, молодая женщина призналась, - Я сильно постарела, мама. Понимаю, что из-за сочувствия ты жалеешь меня, и лишний раз промолчишь. Но, подумай, мамочка, нужно ли мне такое сочувствие, когда люди от меня начнут шарахаться?
- Деточка, да, что ты себе такое вообразила! В твои годы думать о старости, мыслимо ли это?
Игнорируя мамино любопытство, Анна забеспокоилась, - Мама, ты оставила детей одних?
Екатерина Павловна, заботливая бабушка приобняла дочь, - Не волнуйся, Аннушка. Мальчишки уснули. Если я отхожу на время, то непременно их проведываю.
- Спасибо, мама, - наблюдая, как быстро мама управляется на кухне, Анна подумала о грядущем чаепитии. Будто прочитав мысли дочери, хозяйка дома включила чайник и стала собирать на стол, - Я помогу тебе, - предложила Анна.
Екатерина Павловна действовала ловко и в помощи не нуждалась. И тогда Анна подумывала начать тот трудный разговор, который так долго откладывала, после того, как окончательно приняла решение. Дождавшись, пока в ее чашке задымиться ароматный напиток, Анна кивнула головой невидимому собеседнику и промолвила, - Мама, я долго думала и пришла к мысли, что нам с Григорием лучше развестись. Ты, конечно, будешь меня останавливать, напоминать о детях, но, мамочка, я, главным образом, исхожу из их интересов. Они также быстро привыкнут к новому отцу, и я еще, пока не растеряла остатки привлекательности, имею возможность создать новую семью.
Екатерина Павловна не спешила с советами. Нечто подобное она предвидела, но не ожидала, что разрыв отношений у старшей дочери с ее супругом зайдет так далеко. Молодые ссорятся часто, стоит пожить вдали друг от друга, как взаимные обязательства напоминают об ответственности. – Доченька, вот только не представляю, сможешь ли ты, в случае развода, рассчитывать на алименты? 
Анна сокрушенно качала головой, - Вряд ли, мамочка. Церковь у нас отделена от государства, и разводы не приемлет. Так, что детей мне придется самой поднимать. Ничего. Устроюсь на работу, наконец, вспомню о своих профессиональных навыках.
- Анечка, мы с папой тебе поможем. Саша с Петей будут жить у нас.
Анна оторопела, - А, я как же? Меня вы выгоните?
- Что ты говоришь, Анечка! Ты будешь жить дома, ровно столько, сколько потребуется.
Отрезая кусок брынзы, молодая женщина, призадумавшись, ответила, - Потребуется, пока я не найду себе нового спутника жизни.
Екатерине Павловне не терпелось узнать, есть ли у доченьки кто-нибудь на примете? Анечка – красавица, красота ее изысканна и доступна не каждому. Любуясь дочерью, Екатерина Павловна находила в ней все больше общего с собственной матерью. Внешнее сходство, а именно, тонкие черты лица, выразительный взгляд, проникающий в самые глубины души, располагающей к доверию, алые губы, не оставляющие равнодушными ни одного мужчину, золотистый оттенок кожи, свидетельствующий о том, что ее обладательница неравнодушна к солнечному теплу. Прикрыв глаза, хозяйка дома возвращалась к любимому образу снова и снова, - Аня, а что ты станешь делать, если Григорий попросит тебя, сохранить семью?
Неслучайно, в тот самый момент, когда мама интересовалась, Аня закусывала лимоном, и выражение ее лица говорило само за себя. Глотнув остывшего чая, женщина, не раздумывая, ответила, - Я попрошу его купить мне автомобиль.
От удивления Екатерина Павловна открыла рот. Ничего подобного от собственной дочери она не ожидала, - Зачем, Анечка?
Аня усмехнулась, - Зачем? В качестве компенсации за сохранение семьи.
- Но у Григория нет средств на приобретение автотранспорта, – возразила Екатерина Павловна.
- Именно поэтому бывшему супругу будет предъявлен ультиматум. За семь лет, что мы прожили в браке, он видел во мне исключительно домработницу, вынуждая меня подчинять собственную жизнь его интересам. Кроме того, он не прочь искалечить жизнь нашим детям.
Екатерина Павловна возмутилась, - Мы не позволим ему этого. Сашенька и Петя станут теми, кем пожелают.
- Мамочка, веришь ли мне? Я боюсь, что мальчишки превратятся в дурачков, забивших себе мозги церковной ахинеей. Когда-то я считала их отца талантливым психологом, ведь, по сути, Григорий позиционировал себя специалистом в области душевного равновесия. А оказался он рядовым неудачником, плывущим по течению. Я подарила ему свою молодость, доверилась этому олуху, а он попользовался мною.
- Доченька, ты только при отце о церковной ахинее не говори, пожалуйста.
- Хорошо. Но, предупреждаю, мама, я не позволю, чтобы моим детям морочили голову религиозным бредом. Они сами будут выбирать себе занятие по душе.
- Аннушка, я думаю, никто не будет против, чтобы Петя и Саша сами выбирали себе будущее. Но с папой лучше не спорь, он ведь тоже любит внуков, и хочет им добра.
- Только добро каждый понимает по-своему. Петя и Саша не интересуются ни Ветхим заветом, ни семейной библией, и я не допущу, чтобы вместо детских сказок они слушали повествование о людских грехах в назойливом изложении, - излагая условия, Анна горячилась, даже, не пытаясь сдерживать собственный темперамент. Рьяная защита едва не сослужила ей недобрую службу. Увлекшись, она с мамой едва не позабыла о детях. Убедившись, что сыновья в полном порядке, проводят время в одиночестве, Анна вернулась к матери, на кухню.
- Аннушка, скажи, может, устроить Сашу в детский сад?
Молодая женщина не спешила делиться собственным мнением, было заметно, что она сама не определилась: как быть? Раздумья были нелегки, ведь ей придется принять судьбоносное решение за близкого человека.
- Аня, у нас тут есть два детских сада поблизости. Я не уверена, но, кажется, место в средней группе там имеется.
Покачав головой, Анна, с сомнением в голосе, промолвила, - Мама, Саше требуются особые условия. Он не привык к постоянному присутствию рядом детей. Я сначала думала, что у Саши боязнь общения. Понимаешь, мама, он в окружении детей, когда мы с ним находились на детской площадке, замыкался в себе, и, получая удовольствие, играл сам с собой.
- А, с Петей они как?
- Петей он часто руководит. Я обращала внимание ни раз, что в играх они хорошо дополняют друг друга, не ссорятся. Мальчишкам, время от времени, бывает весело.
- Я тоже наблюдала за ними, и поняла, что им вдвоем всегда хорошо. Они не плачут, когда их оставляют одних. Но, Анечка, что будет далее? Пете скоро в школу,  а он ведет себя, как младший. И еще я заметила, когда они остаются по отдельности, дети пускаются в рев.
- Ты немного неточна. Мальчишки не доверяют мужчинам. И Саша, И Петя спокойно реагируют на окружение женщин. Но подобное им никто не гарантирует.
- Аня, а как они общаются с собственным отцом?
 - Плохо. Мама, мой бывший муж редко вспоминал о том, что у него имеются дети. Иногда мне казалось, что он не любит их …
Екатерина Павловна всплеснула руками, - Да, как же такое возможно?! Аня, ты, верно, наговариваешь на мужа?
- Мама, Григорий не муж, а, в первую очередь, поп! Пойдем, спросим у детей, как они воспринимают собственного отца? - предложила Анна.
Глядя на сосредоточенные, детские личики, обе женщины не торопились отвлекать мальчишек от игры. Ведущим в ней был Петя. Саша охотно демонстрировал собственную находчивость. Петя увидел незваных гостей, но виду не подал. Продолжая ползать на четвереньках, он настойчиво искал брата. Мать с дочерью переглянулись, и повременили с привлечением к себе внимания. Так продолжалось пять минут. Наконец, первым сдался Петя, который с разбегу обнял собственную мать за шею. Нежные объятия, поцелуи в щечку, а главное, задорная улыбка подарили капельку счастья двум любящим людям.
Тут же из-за своего укрытия показался Петя. Переключая внимание мамы на себя, он закрыл от нее брата. К удовлетворению всех присутствующих, ревностью это действо не сопровождалось. Братья общались по-дружески, что обрадовало взрослых.
- А, кто хочет чего-нибудь вкусненького? – полюбопытствовала Анна.
Две детские ладошки взметнулись вверх, - Я, я … 
- Мама, посидишь с ними? Я на кухне.
Когда дочка удалилась за исполнением обещанного, Екатерина Павловна осторожно полюбопытствовала, - А, во что мы будем играть теперь?
Петя, больше походивший на своего отца, тут же принял серьезный вид, забросив одну ручонку в карман штанишек. Указательный палец правой руки внезапно перекочевал в рот. Размышления закончились быстро, - Бабушка, а ты разве любишь играть? – в вопросе шестилетнего ребенка удивление было смешано с недоверием.
Екатерина Павловна улыбнулась, - Конечно, люблю. Я люблю играть в «холодно-горячо», в «жмурки», в «ручеек», но для того, чтобы игрокам было интересно, нужно большее количество участников игры. Петенька, а у тебя есть друзья среди мальчишек?
Петя насупился, имея весьма растерянный вид. Было заметно, что неожиданный вопрос застал его врасплох. Почесав затылок, и глубоко вздохнув, мальчик изрек, - Я знаю Авеля, Даниила, Соломона … Никона, Моисея, бабушка, их много. Но все они гадкие, потому, что не желают играть со мной. Никон как-то прошептал мне: «Миром правят корысть и жажда наживы. Люди жадные существа, и ради этих вечных ценностей, люди готовы перегрызть друг другу глотки, готовы пойти на самые гнусные из преступлений». Бабушка, я боюсь людей …
Казалось, еще чуть-чуть, и мальчик расплачется. Екатерина Павловна бросилась успокаивать внука, - Не бойся, Петенька. Люди бывают страшными, только, когда они злые. А ты не разговаривай со злыми.
Из шкафа выбрался младший Саша, - Самый злой – папа. Он с нами сам не разговаривает.
- Может, папа с вами играет? – подсказала Екатерина Павловна. Разум опытной в семейной жизни женщины отказывался верить в то, что таких чудесных детей, в меру самостоятельных, умненьких можно не любить?!
- Ни с кем он не играет, и даже с мамой. Он все время книжки читает, - сокрушенно жаловался Петя.
- Господи, всемилостивый, что же это творится такое! – всплеснула руками Екатерина Павловна.
- А, папа тоже любит обращаться к Господу. Только я ни разу не видел, чтобы тот ему помог. А папа иногда стоит в углу на коленях и что-то там шепчет.
 - Петенька, а ты спросил бы у папы, о чем он с боженькой разговаривает?
- Бабушка, я немного слышал. Кажется, так: «Мать наша, что на земле, да светится имя твое, да придет царствие твое. Прости нам грехи наши» …  А, дальше я не помню. Когда папа однажды увидал меня за его беседой с Богом, он заругался и прогнал меня.
Екатерина Павловна приобняла внуков и пообещала, - Мальчики, мы с мамой всегда будем любить вас.
Неожиданно пожаловался младший, - А, нас не любит папа.
Петя добавил, - Мы его тоже не любим.
Признание было сделано со злостью. Екатерина Павловна в тревоге взирала на внуков. Их юных, наивных сердечек не должна коснуться злость, это слишком разрушительное свойство. Детки должны расти в любви, и более всего получать ее от близких людей.
- Саша, Петя, а … если, мама с папой будет жить отдельно? – на свой страх и риск полюбопытствовала Екатерина Павловна.
За брата ответил Петя, - Бабушка мы будем жить с мамой.
- А, вот и я, мальчики, - в дверях большой комнаты показалась Анна. Раскрыв объятия, она улыбалась дорогим и любимым сыночкам, - Кто хочет трубочек со сгущенкой?
Можно было и не спрашивать. В радостном предчувствии, они бросились на кухню. На двух блюдечках аккуратной горкой лежали свернутые блинчики, с золотистой корочкой, сердцевина которых представляла собой вареную сгущенку. Усевшись за стол, мальчишки, без вторичного приглашения, принялись за дегустацию.
- Мама, нам с тобой тоже осталось на сковородке.
Екатерина Павловна предложила, - Анечка, может, мы все оставим ребятам. Вон, с каким аппетитом они угощаются.
- Пусть угощаются. Казалось, такое доступное лакомство, а ребята так редко ели его, - перед окончательным признанием, Анна вздохнула. Молодой матери было нелегко признаться, в том числе, и в собственной ошибке. Может, промолчать? Соизмерять последствия проявления честности, либо сокрытия истины, придется после. Свидетелем ее энтузиазма будет мама, в чьей искренности, умении сопереживать, можно не сомневаться. Положив Саше и Пете добавку на тарелки, Анна, наконец, отважилась, - Мама, дети иногда не доедали, потому они готовы съесть все, что видят.
Екатерина Павловна молчала. С ее открытого, добродушного лица исчезла вся доброжелательность. Застывшая маска свидетельствовала о ее глубоком разочаровании и, увы, изменить что-либо в жизни собственных внуков, у нее может и не получиться, - Не знаю, что и сказать. Аня.
- Зато я знаю. Что вы тут от безделья всякие басни выдумываете. Где это видано, чтобы в наше время дети голодали? Что сейчас, годы становления советской власти или блокада какая? – в дверях кухни горой возвышался Алексей Анатольевич. Появление хозяина дома оказалось неожиданным для всех. Но, если мальчишки сразу нашли самый правильный для себя выход из скандальной ситуации, быстро забросив остатки трубочек в рот, ребята сбежали в комнату, то взрослые давно уже распростившись с детской непосредственностью, и не афишируя неприятные предчувствия, внутренне напряглись, уступая авторитету мужа и отца одновременно.
- Леша, ты сегодня раньше, чем обычно, - первой спохватилась Екатерина Павловна.
Глядя в глаза супруге, грузный мужчина полюбопытствовал, - Это плохо?
- Плохо то, что я так долго верила в эту религиозную ахинею …
- Аня, перестань! – Екатерина Павловна попыталась утихомирить дочь.
- Нет, уж! Папа считает, что мы с тобой выдумываем от нечего делать. А, я уверена, нам до библейских выдумок далеко, - выйдя из-за стола, Аня стала напротив отца, - Больше я не стану молчать, и не буду жить с человеком, который меня унижает, и не считает обязательным признавать интересы собственных детей.
- Аня, опомнись, что ты городишь?! Что у вас в семье было не так? То, что Григорий не шел по трупам, а занимался заурядной службой в епархии? Ты не купалась в деньгах, то ни вина Григория …
- Папа, опомнись. Когда я выходила замуж за диакона, я не материальных благ ждала, жаждала простых, человеческих чувств, а вместо этого встретила потребительское к себе отношение. Выяснилось, что любить других людей несложно, когда за спиной, на побегушках у тебя собственная прислуга. Догадываешься, о ком я?
Каменное выражение лица вопрошаемого возродили неприятные предчувствия. Откровенность ей может недешево стоить. Итог касается всех присутствующих, хотя прямое отношение сказанное имело лишь к Анне, - Я догадываюсь, что ты – дура, и более я разговаривать с тобой не собираюсь.
Проглотив обиду, с трудом сдерживая слезы, Анна убежала в комнату к детям. Затворив дверь, она вздохнула. Если ранее и были какие-то сомнения, то теперь она уверена – развода не избежать, ведь ответ ей сейчас давала вся церковная братия в лице родного папаши. Сыновья мирно играли, складывая из кубиков пирамиду. Им было хорошо вдвоем, и никакой папа, и, возможно и дедушка им не требовались. Аня тихонько присела в сторонке и наблюдала за Сашей и Петей. Пирамида росла на глазах, пока Саша не задел ногой случайно ее основание. На личике у старшего сына Аня заметила негодование. Он с размаху ударил рукой по остаткам пирамиды. Вскочив на ноги, Петя начал носиться по комнате. Аня наблюдала за ним. Пока ничего не предпринимая, в это время младший начал снова складывать пирамиду.
- Петенька, иди ко мне, поговорим, - предложила молодая мать.
Ребенок настороженно взглянул на нее, но тут же продолжил свою игру. Со стороны оно смотрелось, как бестолковое занятие, но вот уже пять минут, а мальчик не уставал.
- Петя, у тебя, верно, закружилась голова, - промолвила обеспокоенная Анна.
Пробежав еще минуты две, мальчик запрыгнул в кресло и успокоился. Анна терпеливо ждала от него комментариев. Петя выглядел притихшим.
- Петя, тебе нескучно одному играть?
Мальчик молчал, скосив на нее недоверчивый взгляд. Подобную реакцию на свои расспросы Аня встречала со стороны Саши. Но его чувства, по причине малолетства могли не поддаваться описанию, а Петя - достаточно взрослый, - Петя, а в школе, куда ты пойдешь, нужно будет разговаривать. Учителя будут задавать тебе вопросы, ученики – обмениваться с тобой мнениями. Надо учиться общаться, Петя, - вразумляла сына заботливая мать.
- А, я не пойду в школу.
- Как же ты будешь учиться? – не поверила Аня.
- Меня будут учить Никон, Авель … Моисей, а еще папа собирался меня учить.
Внезапное признание заставило призадуматься. Затем Григорий морочил детям голову?
- Аня, нам нужно поговорить, - в комнату к детям заглянула Екатерина Павловна.
По своему опыту Ане было известно, ни к чему хорошему эти переговоры не приведут. Но повода отложить разговор она не находила. Екатерина Павловна имела весьма удрученный вид, и причина его, скорее всего кроется, в семейных разногласиях. – Мне не хотелось начинать разговор, но, Аня, все эти разборки могут повториться. Как ты считаешь?
- От меня, мама, ты ждешь обещания, что я уйду. Но пока я не могу тебе этого обещать. Подумай, куда я дену детей?
- Анечка, надо вам как-то с отцом помириться.
- После того, как он обзывался? – выждав пару десятков секунд, Анна добавила, - Мама, твои вздохи ни к чему не приведут. Отец не прав, и сам прекрасно это понимает.
Екатерина Павловна попыталась урезонить дочь, - Но ваши отношения требуют урегулирования.
- Как ты это представляешь, мама?
- Думаю, доченька, тебе придется извиняться перед отцом. Он поступил грубо, но в твоих интересах …
Анна вся пылала от возмущения, - Получается, что он из самых благих побуждений обзывал меня дурой! Любопытно взглянуть, может, папаша в своем Храме рьяно причисляет верующих к идиотам? – искры злорадства украшали ее глаза чайного цвета, что наделяло Анну дополнительной чувственностью. Казалось, молодой женщине доставляет удовольствие, расставаясь со своей бабской покорностью, бросать вызов поклонникам, - Мама, я восемь лет просуществовала в образе церковной крысы, скрывая свою женскую суть. Глядя на тебя, мама, я была восхищена. Ты ни разу не дала понять, что тебе было трудно, потому, я сама ни единожды не усомнилась, что быть женою священника – целое искусство, освоить которое под силу не каждой. Будь честной, мама, когда-то в душе ты жалела, что стала попадьей, ведь мечтала совсем о другом.
Взгляды матери и дочери пересекались ни раз. Прятать глаза Екатерина Павловна не стала. Она ни в чем не виновата перед дочерью, - Аня, я не вводила тебя в заблуждение, я просто искренне любила твоего отца. Возможно … из меня вышла бы образцовая учительница, но, моя девочка, мне не хватило артистизма, мне было не дано менять стезю.
- Именно потому, что мы с тобой слишком разные, мама, я решила более не терпеть, и, наконец, стать тем, кем я собиралась быть. Кроме того, в выборе жизненного пути, я учитываю интересы собственных детей.
- Все это замечательно, но, Анна, сейчас вы живете с отцом под одной крышей, и вам обоим надо проявлять чуткость по отношению друг к другу. Аня, прошу тебя.
- А, тебе не кажется, что приспосабливаться дано не каждому. И, вообще, я считаю, что терпение – это грех. И что ты еще желаешь от меня услышать, мама?
Приглаживая и без того собранные в пучок волосы, Екатерина Павловна укоризненно покачала головой, - Вам с папой надо учиться уступать друг другу. Аня, пойми, папа за тридцать лет брака привык в женщине видеть покорность, самоотверженность. По мнению папы, молодая женщина «должна чаще стесняться, чем выставлять собственные достоинства напоказ». Папа очень огорчился, когда узнал о вашем с Григории намерение развестись.
- Я не права только в том, что слишком долго терпела. Не надо было скрывать наши разногласия. Терпеть хорошо в кабинете стоматолога, а прятать свой характер глупо. Да, мамочка, в ЗАГСе говорят, что в браке все равны, но не в церковном. Григорий не считал меня равной себе.
- Аня, у Григория могут быть неприятности по службе из-за ваших разногласий. Ты же не хочешь испортить ему жизнь, - скорее утверждала, чем вопрошала Екатерина Павловна.
- Мама, мне все равно, что будет с Гришей. Я, в первую очередь, должна думать о детях.
- А, если сам Григорий пожелает восстановить ваш брак. Неужели, ты не пойдешь ему навстречу?
- Помахивая кадилом и почитывая Евангелие? Нет, мама, нет, мне надоело это многолетнее представление. Я желаю быть обычным человеком, жить среди людей, не пробуждаться каждое утро под пристальным взглядом Божьей матери, встречать осуждение, если у меня не нашлось времени для того, чтобы вызубрить новые псалмы. Я не хочу более, глядя в рот Григория, угадывать его мысли. Он для меня – прошлый день, и не будем об этом, мама.
- Не все так просто, Анечка. Папа примет сторону Григория.
- По моему мнению, любящий дедушка просто обязан встать на сторону внуков, а не чужого мужика.
Внезапно, на своем плече Анна ощутила тяжесть, это мама, с огорчения, от безысходности положила ей голову, доверилась, стало быть. Легкое вздрагивание указывало на то, что безысходность, в свою очередь,  пробудила отчаяние. Уткнувшись маме в другое плечо, Анна заплакала. Проплакали они вдвоем недолго. Настойчивый звонок в дверь напомнил им об обязательствах. Переглянувшись с дочерью, дверь отправилась открывать мать. Отсутствовала она недолго, но Анне показалось, что целую вечность. Считая секунды, благодаря детей за то, что они ее не отвлекают, Анна в нетерпении ждала. Ей надо было быть готовой ко всему, но только не к тому, чтобы уступить прихоти бывшего мужа. Она, без всякого сожаления, распроститься с ним навсегда.
- Анечка, с Гришей случилось несчастье, и папа отправился к нему. Грише сейчас плохо, папа его поддержит. А тебе … а, ты …
- А, я пойду завтра договариваться насчет садика, и, еще, на работу пойду устраиваться. Побудешь с детьми, пока я буду отсутствовать, мама?
Конечно, побудет. Анна почти не сомневалась в этом. Ей повезло с мамой, а еще, ей часто встречается много хороших, отзывчивых людей, готовых помочь почти незнакомому человеку. Можно не сомневаться, она сама поступила бы также, потому, что почти не разучилась не только прощать, закрывать глаза на чужие недостатки, но и любить. И она уверена, что Петя и Саша, когда вырастут, не уступят ей в этом.   

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXI.

     Проблема устройства на работу встала перед Владом весьма остро. Перешагнув тридцатиоднолетний рубеж он не имел трудового стажа в его традиционном понимании. Ирина Федоровна попеняла сыну, что он будет делать, дожив до пенсионного возраста? Разговор состоялся после  неудачного обращения Владимира в отдел занятости по месту жительства.
- Понимаешь, мама, они не поверили мне, что я не работал, - было непохоже, что Влад, привыкший сперва думать о других, жаловался на жизнь, скорее, сетовал на недальновидность службы занятости.
В голове Ирины Федоровны, совсем недавно завершивший свой трудовой путь не укладывался столь формальный подход к делу, которое тебе поручено. Озабоченность сына передалась и ей, - Володя, надо было честно рассказать о том, чем ты занимался последние три года.
Влад заметно нервничал, периодически приглаживая копну своих пышных светло-каштановых волос. Он много размышлял, отказываясь отводить себе скромную функцию безработного неудачника, - Мама, если бы ты видела этих канцелярских крыс, не удивилась бы их показному сочувствию.
- Подожди, сынок, прежде, чем обвинять кого-то, спроси с себя. А все ли было выполнено тобою ради достижения цели? Представь себя на их месте. К тебе приходит потенциальный труженик, с виду непохожий на инвалида, и признается в собственном безделье.
Меряя шагами узкое пространство комнаты, молодой мужчина прокручивал в голове все, что с ним произошло в районной службе занятости. Разве он был не прав, сказав, что последние годы проживал далеко от города, с нуждающимся в постоянном уходе дальним родственником? Лгать противно по своей сути, но что ему было делать? На карту было поставлено будущее близких ему людей, - Мне пришлось сказать неправду, мама, ради любимых.
Схватившись за голову, Ирина Федоровна в отчаяние причитала, - Господи, боюсь, что наши несчастья только начинаются. Мы только вздохнули, распрощавшись с Валерой, а тут …
- Я напакостил, ты это хотела сказать, мама? Я подвел себя, но не вас с отцом, и тем более, Настю. В Уголовном Кодексе нет статьи за безделье, и, если бы, ни надобность в оригинале трудовой книжки, я не стал бы беспокоить этих официальных дам. Но, мамочка, я же работал, только труд мой отличен от того, что предлагается в вакансиях службы занятости. Никто не считает службу в Церкви первостепенной и незаменимой для людей. А вдруг все зря? Верить, не зная точно, прав ты или не прав, ужасно мучительно. Вдруг нет ни Бога, ни жизни после смерти, ни реинкарнации – ничего?!
- Володя, что ты говоришь?! Ты так долго в это верил, ты нас заставил поверить, и чего мы дождались? Разочарования …
- Нет, мама, нет! Оно вас не коснется. У вас своя жизнь, у меня – иная, и мы друг перед другом ни в чем не виноваты. Устраиваться вполне можно по объявлению, на самую востребованную специальность. Возможно, на такую работу примут без полного пакета документов.
Улыбаясь, сквозь слезы, Ирина Федоровна заметила, - Сынок, ты собираешься устраиваться поближе к дому? Может, кассиром в универсам? Тебе покажут, и ты сможешь.
Влад успокоился, и сел рядом с мамой в кресле. Они не так часто беседовали ранее, вот и сегодня, пусть даже повод нашелся весьма неоднозначный, собеседники были готовы идти до победного, - Мамочка, возможно мне придется не замахиваться так высоко, а согласится на рабочую должность. Конкретно, я уже узнавал: «В седьмом континенте требуются грузчики на склад». Там не ходят покупатели. Меня никто из знакомых не увидит, и, - Влад выдержал паузу, - Мне обещали двадцать четыре тысячи в месяц. Я бы хотел принять предложение администрации универсама.
Ирина Федоровна неторопливо обдумывала услышанное. Они с супругом всю свою сознательную жизнь стремились к интеллигентной деятельности. Работа экономистом в некрупной, но стабильной компании вполне устраивала ее, а Георгий Борисович был доволен, работая, инженером в конструкторском бюро. Их надежды, что дети непременно устроятся не хуже своих родителей, увы, не оправдались. И Настя, и Володя учились весьма средне, в отличниках никогда не числились, особых интересов у них не было, кроме склонностей к исторической науке. Одно время Настя ходила по школьным экспедициям, участвовала в раскопках, но дальше увлечений дело не пошло. В Историко-Архивный Институт Настя не поступила, пришлось подавать документы в колледж сервиса и туризма. На это знаний и умений Насти вполне хватало, и родители остались довольными. Вот только Володя всех удивил. Вместо того, чтобы выдержать испытания в Институт, Володя, вернувшись после службы в армии, бегал в Храм у метро. Ирина с Георгием только переглядывались, разводя руками, мол, увлечение сына скоро пройдет, парень просто соскучился без общения с людьми, вот и выбрал для себя посещение Храма, ведь там все вежливые, внимательные, терпеливые. Но после нескольких месяцев служения в Храме на общественных началах, сын вдруг заявил, что станет священнослужителем. Направление в Духовную семинарию ему дал протоиерей Храма «Утоли мои печали». Георгий Борисович был страшно недоволен, Ирина Федоровна умоляла сына одуматься. Настя, к тому времени вышедшая замуж, отговаривала брата. Все было напрасно. Владимир, по собственной инициативе, поделил свою жизнь на до и после. И вот теперь судьба ставит его перед новыми испытаниями. Мальчик снова советуется с ней, но примет ли он к сведению ее объяснения – вот вопрос, - Володя, ты верно сказал. У тебя своя жизнь, но мы с папой переживаем за тебя. Может, сынок, тебе лучше сдать на права и устроиться водителем?
- Не выйдет. Деньги мне нужны в ближайшее время, а отдача от водительского труда будет нескоро. Не хочу быть некому в тягость.
Даже, после того, как он опустил глаза, Влад ощущал давление маминого взгляда. Понятно, что она волнуется за него, но это волнение слишком назойливое, оно преследует его. Еще чуть-чуть, и он привыкнет жить, с оглядкой на мамин контроль. А мама, похоже, чем дальше, тем больше считает его ребенком. Ее нежные, добрые глаза, словно путеводный огонек, сопровождают его в нелегких испытаниях, оберегая от разочарований. Но теперь все гораздо сложнее, разочаруется он в себе, если не сумеет обеспечить достойную жизнь самому дорогому человеку, - Володя …
- Мама, мне наперед известно все, что ты намереваешься мне сказать. Это работа не для меня, в грузчики идут одни алкоголики, мое здоровье уже подорвано службой в погранвойсках. Но, мамочка, когда-то надо сделать выбор, и обратного пути нет.
- А, как же служба в Церкви? Ты отдал ей несколько лет своей жизни, - Ирина Федоровна с тревогой следила за сыном.
Влад молчал, но за этим стеклянным взглядом, сопровождающим гигантскую работу мысли, скрывалось уже принятое решение. Но, все-таки, любящий сын не станет испытывать терпение, - Это очень больно для меня, мама. Когда-то меня призвал Господь, я посчитал за счастье, что встретил столько понимающих людей, готовых поддержать мой выбор. И теперь у меня только один выход, - Влад сделал короткую паузу, в течение которой он что-то беззвучно шептал, возможно, приносил извинения за свою категоричность, - Мне придется оставить службу в Храме, поясню, почему. Священнослужитель не может жениться на вдове или женщине разведенной. Кстати, с Леночкой я уже обсудил вопрос своего трудоустройства. Она не против.
Ирина Федоровна усмехнулась, - Было бы странно, если эта дамочка запретила тебе работать, ведь золотой дождь посыплется на нее … Володя, подожди, не надо махать руками. Я не могу воспринимать с любовью эту женщину, потому, как, не уверена, что она тебя любит …
- Любит! Представь себе. Любит! При решении жизненно важных вопросов Лена всегда советуется со мной. Мама, я читаю любовь в ее взгляде, он весь светится от счастья, в ее голосе проникающим в самые глубины моей души. Мама, в моем представлении, Лена и есть Божья матерь, такая же великодушная и добрая. Когда мы идем с ней вместе по улице, Лена смотрит только на меня, живет моими планами, прислушивается к моим пожеланиям. Мама – это истинное счастье, когда рядом с тобой такой человек!
Ирина Федоровна лишь вздохнула. Будущая невестка вызывала у нее отрицательные эмоции. Трудно себе представить, что должно произойти ради того, чтобы эта новая женщина заняла достойное место в ее сердце.
- Мама, Лена на следующей неделе оформляет развод, а в начале лета мы распишемся, - Влад, как мог, пытался реабилитировать свою любовь в глазах близких родственников. Его мама – добрый, замечательный человек, а Леночку, просто нельзя не любить.
- А, как воспримут тебя ее мальчики?
- Наше предыдущее общение позволяет надеяться, что в будущем мы не разочаруем друг друга, - Влад улыбался, и хотелось бы верить, что именно так, широко и открыто, он украшал жизнь своей любимой женщине.
- Володенька, ты, действительно, ее любишь?
- А, ты сомневалась, мама. Я ради Лены, кажется, все могу, даже умереть.
- Господи! Что же это такое? – Ирина Федоровна схватилась за сердце, - Зачем тебе умирать? Если тебе что-то будет не хватать, мы с отцом поможем. В конце концов, каждый человек хоть раз в жизни допускал крупную, не исключено, что не поправимую ошибку, и, надо уметь принимать жизнь таковой, какая она есть, и то, что ты признал свою ошибку …
- Мама, служба в Храме – не ошибка, это нужно рассматривать, как определенный этап моей жизни. Идет время, я меняюсь. Понимаешь, мама, можно, руководствуясь высокими помыслами, помогать всем людям, и помощь эта, конечно, принесет удовлетворение, но будет воспринята нуждающимися, как должное. Я предпочитаю любить одного человека, без всяких высоких побуждений, делить с ним, как радости, так и горести, и хотелось бы, чуть-чуть, в душе, рассчитывать на взаимность.
- Рассчитывать на взаимность нужно, но принесет ли тебе это удовлетворение? Ведь не только ты, но и окружающие люди, со временем, меняются, и как бы эти изменения не вызвали у тебя разочарование. Ты знаком с Леной всего год. Что будет дальше, неясно, - подытожила Ирина Федоровна.
- Мама, когда ты выходила за отца, ты его хорошо знала? И еще один аргумент в пользу моего выбора, - удостоверившись во внимании собеседницы, Влад добавил, - Ничего нельзя знать заранее. У людей семейная жизнь развивается непредсказуемо.
- Вовочка, скажи, а, твои прежние коллеги могут выдать тебе положительную характеристику? Она тебе пригодиться при устройстве на хорошую работу.
Владимир пожал плечами, - Мне пока неудобно их беспокоить.
Приметив нерешительность сына, Ирина Федоровна надумала ему помочь, - Куда-то, сынок, тебе придется обратиться за помощью, либо, к настоятелю Храма, либо, в службу занятости. Тебе нужна трудовая книжка, и собственный счет в пенсионном фонде.
- Мама, если мне удастся дожить до пенсии, я не буду ходить с протянутой рукой. Еще в то время, когда я учился в Духовной семинарии, в экономике Российской церкви произошли положительные изменения. Алексей Анатольевич, настоятель Храма, где я служил рассказывал мне, что я, как все священнослужители буду обеспечен трудовой книжкой и номером в Пенсионном фонде, а также медицинской страховкой. И я ему верю, у меня будет трудовая книжка, после того, как я поставлю в известность протоиерея о намерении оставить службу. Ты успокоилась, мама?
Влад мог и не спрашивать, зная собственную маму. Конечно же, она будет волноваться, пока самостоятельно не удостовериться в социальной защищенности сына. Оставшись в одиночестве, после ухода мамы, Влад не стал скучать. А не посетить ли ему Леночку, без всякого на то приглашения с ее стороны? Однако, делать этого не пришлось. В тишине домашней обстановки вдруг раздался требовательный трезвон. Открывать дверь незваному гостю отправился Влад. На пороге квартиры стоял сын Елены. Даже беглого взгляда на пришельца было достаточно, чтобы заметить, что он пребывает в отчаяние. Бегающий взгляд неуверенного в себе человека, кажется, согласного на все, остановился на нем. То ли он просил, или, всего лишь, объявлял о своем безысходном положении, но стало понятно, уходить парень не собирается. – Здравствуйте, идти мне некуда. Хотите принимайте, а, если нет, выгоните без унижения. Мне и так плохо, - парень еле-еле переступал с ноги на ногу, его неустойчивость можно было принять за полуобморок. Темные круги под глазами, которые еще совсем недавно глядели бодро и многообещающе, указывали на нечто среднее между недосыпанием, недоеданием и, вероятно, пребыванием в стрессовом состоянии.
- Пойдем. Никто выгонять тебя не собирается.
Владимиру пришлось подхватить гостя, чья походка рождала сомнения. Ведя под руку, хозяин позаботился об его устойчивости. Все это время Владимир ощущал на себе давление постороннего взгляда. После ему предстоят объяснения, в которых он, прежде всего, должен обеспечить сохранение чужой тайны. Лишь после того, как он плотно затворил дверь в комнату, Влад позволил себе немного расслабиться. Все, что сейчас здесь будет сказано, останется между ними, а, впрочем … скоро все станет ясно.
Гость его прилег на диван и, казалось, в тот момент, когда голова парня коснулась подушки, он обрел покой и уснул. Влад присел напротив, в кресло и пытался догадаться: что же заставило молодого человека скитаться по чужим домам, и осведомлена ли об этом Леночка? Всматриваясь в широкое лицо парня, Влад мысленно сравнивал его с чертами лица любимой женщины. На кого более похож сын Елены: на нее или Карпухина? Тонко очерченный нос среднего размера разделял лицо на две равные половины, губы бледные, обветренные что-то шептали. Влад прислушался, но ничего не разобрал. Непохоже, чтобы, парень жаловался, такие … отважные, как он, скорее, ищут понимания, чем сочувствия, и, вряд ли, получают удовольствие от чужой жалости. За выпуклым лбом скрывалось немало мыслей, планов, которыми естествоиспытатели, вроде, его гостя делятся не с каждым. Неужели, к нему пожаловал Николай, с которым Леночка не виделась уже несколько дней? Разве вел бы себя так тихо и скромно Андрей, привыкший к тому, чтобы вокруг все считались с его мнением? А еще предприимчивый Андрюша умеет претворяться, и без труда изобразит себя, хотя бы, в роли народного артиста. Пусть внешне Андрей и Коля совершенно идентичны, но души у ребят абсолютно разные. И, если Николай пробуждает в нем симпатию, то Андрей – темная лошадка, чьи помыслы, устремления вызывают у Влада настороженность. Если Николай задумал что-то нехорошее, то идею ему, несомненно, подкинул родной брат. Они оба ее сыновья, он обоих должен любить … как самого себя. Но что значит: «любить себя»? Влад задумался, потирая виски большими пальцами. Монотонные движения успокаивали, вызывая сонливость. Как ему быть: оставить ли гостя в одиночестве, в надежде на то, что его никто из его домашних не нарушит, либо созвониться с Леной? Второй вариант – самый доступный, и, пожалуй. Он выберет телефонное общение. Однако, его желанию не суждено было сбыться, по причине отсутствия оппонента. Влад отвлекся от размышлений, заметив, что он в центре чужого внимания. Улыбнувшись, он полюбопытствовал, - Проснулся уже?
В ответ ему также улыбнулись, хотя положительная эмоция через силу, скорее свидетельствовала о неважном самочувствии его гостя, - Вы ни маме ли звонили?
- Да, но Лена не отвечает, - в растерянности промолвил Влад.
Выражение лица парня постепенно менялось. На место улыбки явилась задумчивость, обычно сопровождающая обремененного заботами человека. Кивнув головой, юноша произнес, - Мама иногда так делает, когда у нее плохое настроение, - после короткой паузы он добавил, - Но это лучше, чем отвечать грубо или резко. 
Про себя Влад удивлялся. За время своего знакомства с Леночкой, ему никогда не приходилось слышать от нее грубость, тем более, что скрывать свое плохое настроение Лена умеет.
- Ты, верно, есть хочешь? – осторожно полюбопытствовал Влад, все еще не будучи уверенным, кто перед ним?
Парень принял горизонтальное положение, а выглядел он после получасового отдыха бодрее, - Не отказался бы, но у вас, Влад, будут свои проблемы из-за меня. Лучше я потерплю.
- Но совсем не есть нельзя, можно заболеть. Я, все-таки, принесу тебе горячий чай и бутерброды.
Отсутствовал гостеприимный хозяин недолго, и за это время гость не сидел без дела. Мимолетного взгляда на окружающие его предметы интерьера, хватило, чтобы определить, в его возможностях проверить сказанное Владом относительно мамочки. В следующую минуту стало ясно: поговорить с матерью не удастся и ему.
- Заждался? Ночевать ты останешься у меня, если хочешь. После поговорим, - Влад ломал голову, чем еще заинтересовать гостя? Глядя на то, с каким аппетитом тот угощается, хозяин порадовался. Сегодня, может быть, неизвестно, а завтра они обязательно решат: как быть? – Кроме бутербродов еще что-нибудь хочешь?
Мог и не спрашивать. Парень не доел угощение, но чай выпил весь. Протягивая пустую чашку, он поблагодарил, и вновь погрузился в задумчивость. Что же его гложет, лишая юношеской беззаботности? А, Лена, вероятно, беспокоится об ушедшем, - Скажи, а мама знает, что ты ушел из дома?
Лучше бы он запрятал свой интерес поглубже. Парень, явно, занервничал. Встал, пока еще неустойчиво держась на ногах. Быстрый взгляд в направлении двери подсказал Владу, как ему быть, - Поверь мне, я не желал избавиться от твоего присутствия. Я хотел бы помочь тебе, и согласен на многое, только подскажи.
Юноша буравил хозяина пронзительным взглядом, но не спешил с ответом. Выжидая, Влад понял это по-своему, - Ты мне не доверяешь?
Наконец, стена молчания была пробита, - Я некому не верю.    
- Это – твое право, но, кроме всего прочего, у тебя имеется и обязанность заботиться о близких. Ты подумал о матери? – обратив внимание на то, что его собеседник едва стоит, Влад потребовал, - Сядь сейчас же.
Можно было и не указывать. Парень медленно оседал, Влад вовремя подхватил его. Молча, не уговаривая, Владимир отвел и уложил его на диван. – Может, приятель, тебе врача вызвать?
Затаив дыхание, вопрошаемый безмолвствовал. Влад ни на шутку встревожился. Для начала лета теперь устойчивая, хорошая погода, без промозглых ветров и дождей, а парень, по всей видимости, мерзнет. Кисти рук у него холодные, да и ноги он постоянно поджимает. В ответ на все эти, едва приметные манипуляции, Владимир прикрыл гостя покрывалом. И вот опять ему не показалось, кажется, парень тихо застонал. Влад потянулся к телефону. Нельзя было допускать, чтобы такой юный человечек страдал без помощи. И Лена, вне сомнения, одобрит его инициативу.
Вдруг явственно прозвучал внятный шепот, - Не надо, прошу вас. Я отлежусь, и мне станет легче, - вздохнув, насколько хватало силы, парень спросил, - Вы как относитесь к воинской обязанности?
Вот и подсказка пришла, сама собой. Коленька -  это, Коля. У Влада немного отлегло от сердца. Господь, все-таки, не заставит его любит Николая и Андрея одинаково, и то, кому он отдает предпочтение – сугубо его личное дело. Присев к юному гостю, Владимир пустился в откровения, - Положительно. Военная служба пока некому еще во вред не пошла. Я сам служил на границе, в горячей точке. Глядел ни раз смерти в глаза, увы. Не сумел спасти друга. Ему было всего лишь двадцать, через пару месяцев мы должны были демобилизоваться. Главное, Мишка был таким замечательным парнем, уже прикидывал, чем займется после завершения службы. У него была невеста, и вот, вместо того, чтобы отправиться на свадьбу друга, мы все встретились на его похоронах …
- Я вас не об этом спрашивал. В армии своя особая жизнь с ее законами и порядками, в которые не все вписываются. Если парень тихий, скромный, ничем особым не выделяется, он вечно будет на вторых ролях, на побегушках у «дедов».
Влад усмехнулся, - Откуда у тебя такие неверные представления, будто кто-то из тех тебе успел нажаловаться. Запомни, то, как к тебе будет относиться, зависит только от тебя самого, и вовсе не от волчьих законов стаи. Ты прояви себя хорошо, честно служи. Будешь у всех на виду, станут тебя ставить в пример, вот и будет тебе почет и уважение.
- Можно, - неопределенно ответил слушатель, - Только и почет, и уважение мне без надобности, особенно полученные в обстановке постоянной нервозности. Я не смогу привыкнуть к воинской дисциплине. Что мне делать?
Непростой разговор у них состоялся. Выходит, он должен оправдываться за все военное командование. Шагая по комнате, из конца в конец, Владимир напрягся. Он должен быть правдив, но так, чтобы его откровенность не напугала парня. Господи, господи … лучше спрашивать с себя, чем уговаривать других. Ошибка, в данном случае, обойдется дороже. Проводя очередной раз по лбу, Влад, к своему удивлению, ощутил влагу. Надо же, вспотеть от переживаний! Но ответ от него ждут, и он будет, - У тебя довольно трудное положение. Но бегать от повесток из военкомата – не самый подходящий выход из создавшегося положения. Не уверен, но, кажется, за отказ за выполнение воинской обязанности …
- Положена уголовная ответственность, слышал. Но поставьте себя на мое место. Если бы вы не являлись священнослужителем, а были неприметным выпускником, со средними способностями, с опаской смотрящим в будущее, а, главное, не желающий служить в армии, ваши действия тогда.
- Не знаю … не знаю, Коля, что тебе сказать. Может, лучше годом пожертвовать, и совесть твоя будет чиста на всю оставшуюся жизнь?
- А, если, кроме близких родственников, нашлась бы любимая девушка, которая не представляет себе разлуку со своим Ромео. Я против того, чтобы всех призывников равнять, как это говорится, «под одну гребенку». Все люди разные. Кстати, об этом же твердил нам господь.
- Это все правильно, но твои близкие … Они будут вынуждены обеспечивать тебе безопасность, стало быть, лгать, выдумывать то, чего нет на самом деле. Из-за тебя они лишаться покоя.
Парень пожал плечами, - Все чем-то жертвуют. Мама как-то сказала мне: «Надо меньше любить себя, а любить больше тех, кому приходится тяжелее, чем тебе», разве не в этом заключается понимание «жизни по совести»?
Молитвенно сложив ладони, Влад потупил взор. Ему предстоит научить отрока смирению, но будет ли польза от того? – Если быть до конца точным, Господь повелел нам «возлюбить ближнего, как самого себя». Себя любить необходимо, для того, чтобы больше жертвовать собою ради страждущих. Пойми, если ты не любишь себя, то, как ты сможешь любить других, ведь ценность человеческой жизни перед тобой не раскроется.
Что-то во взгляде собеседника насторожила Влада. Так, кровожадно и самоуверенно, взирает на сворю жертву хищник, но, если его беспощадность диктуется естественными инстинктами, то эта двуногая особь не пытается скрыть собственного цинизма. Влад встряхнул головой. Лучше бы ему ошибаться.
Взгляды обоих пересеклись, следом Влад услышал, - Вы рассуждаете с точки зрения общества, а не отдельно взятой личности. А, я, в отличии от других, не люблю никого, и не желаю некому верить. Мне придется рискнуть, но отвагу проявил первым ни я. Более мне нечего добавить, а еще запомните. Я – не Коля.   

 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXII.

     «Надо меньше любить себя», почему Лена так решила? Не исключено, то ее кто-то научил этому аскетизму. Многие люди горят желанием, помогать другим, но обычно, далее желания дело не идет. И пусть некто решит больше внимания обращать на окружающих, в ущерб себе любимому, но закон выживания расставит все по местам. Меньше любить себя можно, когда ты здоров, ни в чем не нуждаешься, не обременен проблемами, вероятно, именно из такого человека и может выйти альтруист.
- Лена, как ты считаешь, из меня выйдет настоящий альтруист?
 Сосредоточенное лицо домовитой хозяйки сконцентрировалось на текущей задаче – порезать луковицу, и все, что ее отвлекает в настоящий момент, воспринимается ею, как досадная помеха. Аккуратные, точнее, осторожные движения руками были монотонными до автоматизма, и преследовали пока неразрешенную задачу – живее расправиться с недружелюбным овощем. Сегодня она зажмурила глаза, за что и пришлось поплатиться. Нож скользнул по влажной поверхности, и в итоге – порез, - Ты будешь настоящим альтруистом, оставишь свои бумаги, и займешься моей рукой. Я порезалась, Володя.
Бумажками Лена называла пару газет с рекламными предложениями, а удивительным было для нее то, какой интерес они представляют для Володи? – Ты заснул, что ли, Володя, или ждешь, пока я вся кровью изойду.
После этого звучного призыва Влад отбросил в сторону бумажный хлам и поспешил на помощь. Между тем, Лена явно нуждалась во внимании. Порез столовым ножом не был глубоким, но затронул чувствительную ткань пальца. - Лен, где у тебя аптечка?
Сдувая нависшую прядку со лба, Лена, в раздражении буркнула, - Где, где? Там же, где у всех.
На вытянутой физиономии Влада явственно отобразился текущий вопрос, - Где у меня дома, я в курсе …
Лена начала терять терпение, тем более, что на сковороде начало подгорать масло, - Лекарства принято хранить при соответствующем температурном режиме, а, учитывая в настоящем теплое время года, в холодильнике, желательно подальше от морозилки.
Усмехался Влад уже, изучая содержимое полок холодильника. Более подробный комментарий было трудно себе вообразить, вот только был ли в нем толк? - Лена, под морозилкой мне не удалось обнаружить ни йода, ни зеленки.
- Зато там имеется перекись водорода. Она хорошо останавливает кровотечения, и об этом, кстати, известно любому старшекласснику.
И снова в ее ответе можно было уловить нравоучительные нотки. Если так пойдет и далее, из Елены Николаевны выйдет заурядная учительница, которых он очень не любил в школьные годы. – Кажется, вот это, Леночка? – Влад протягивал любимой женщине маленькую бутылочку с прозрачной жидкостью, наполовину пустую.
- Влад, разве ты не в состоянии прочесть этикетку? Там же на русском языке написано. Скорее, прошу тебя.
Кровью было запачкано достаточно, главное, кухонный стол, плита, пол. После того, как жидкость без запаха струйкой потекла на раневую поверхность, пострадавшая даже не поморщилась. – Какая ты храбрая, молодец, Лена!
- Молодец я буду, когда обед приготовлю. А, ты, Влад, возьми-ка тряпку и прибери, а то мальчишки увидят и испугаются.
Работая тряпкой, он, отнюдь, не был убежден, что получится чисто, и не удивительно. Проживая в доме, где распоряжались две хозяйки, он был избавлен от решения бытовых проблем.
- Вытирай чище, чтобы не осталось подтеков.
Наконец, с уборкой было покончено. Под кастрюлей кипел борщ, наваристый, маслянистый, на большой сковороде поджаривались котлеты, здесь же доходил до готовности картофель, приправленный восточными пряностями, а от подгорания его оберегал аппетитный соус из помидоров, моркови, кусочков фарша, петрушки и нескольких зубчиков терпкого чеснока. В какой-то момент Владимир оторвал взгляд от пола и обвел кухню глазами. Ну, вот, уже убежала, а кому он будет отсчитываться о результатах своей работы, он ведь старался.
Задорный смех раздался совсем рядом, - Что ты, Володя, принюхиваешься, словно гончий пес, идущий по следу?
- Еще смеешься, - попенял ей Володя, глядя на Лену снизу вверх, - Я для тебя на все готов …
- И даже съесть половину сковороды котлет с картофелем?
- А, почему только половину? Я не откажусь от всей порции, а еще с борщом вдобавок. Кстати, а что у нас на десерт?
- На десерт у нас воспитательная беседа.
Оставалось лишь вздохнуть, услышав это малоутешительное предупреждение. Вряд ли, значимость ее будет положительно оценена остальными участниками обеда.
- Между прочим, Володя, сегодня можно было бы обойтись за столом без ножей. Сегодня ими будет нечего резать.
Влад не стал спорить, ему еще придется парировать чужие аргументы, выслушивать спорные доводы. И так, каждый Божий день, все хорошее, в кавычках, у него впереди. Занимая свое место за обеденным столом, Влад улыбнулся. Ни единожды он задавался вопросом: нравиться ли ему такая жизнь, непредсказуемая, обремененная заботами где свое право на достойное существование еще надо доказывать?
На кухню явились два брата, причем один из них не поленился одеться в те же самые джинсовые бриджи и футболку, не спускал глаз с близнеца, точно копировал его жесты и манеру поведения. За столом они заняли место напротив друг друга. И, если один из братьев имел весьма удрученный вид, поникший взгляд его уткнулся в пол, то второй лишь старался походить на первого, а все его усилия можно было оценить, как неумелое мастерство педанта.
- Коленька, что же ты так плохо ешь?
Еле двигая ложкой, то ли помешивая, то ли создавая видимость проявленного интереса, дабы не обидеть искусного мастера, вопрошаемый в ответ лишь пожал плечами. Двойник его, прищурившись, ухмыльнулся.
Наблюдая всю эту немую сцену, Влад, от бессилия прикусил губу. В какой-то момент стрельба глазами достигла цели. Вне сомнения, всю неприязнь, презрение можно было выразить одним только взглядом, и Андрей удостоился его. – Леночка, может, нам приступить ко второму? – старался игриво полюбопытствовать Влад.
Увы, его попытки, снять напряжение, пропали даром. Елена явно нервничала. Коля что-то задумал, и держит это в себе. Бедный мальчик, сколько ему пришлось перенести …Его преследовали, точно загнанного зверя, он убегал, прятался, вынужден был обманывать. Переведя взгляд на вопрошающего, Елена равнодушно ответила, - Возьми там, на сковородке.
Глядя на царящее уныние, не выдержал Андрей, - Чего вы такие мрачные, словно на похоронах. Все обошлось, повесток более не будет. Колька получит инвалидность, и будет отныне предоставлен сам себе.
Услышанное, вопреки ожиданиям, не оглушило присутствующих радостью, скорее, в ответ на прозвучавшие аргументы, родились новые вопросы, но это
Будет продолжаться бесконечно. Расправившись с парой поджаристых котлеток, Андрей надумал продолжить начатое. Но поскольку, слов благодарности ему явно не дождаться, он будет повторять о преимуществах, которые именно он завоевал для брата, - А, что, мамочка, сегодня у всех плохой аппетит?
Елена Николаевна, которая периодически, машинально отправляла себе что-то в рот, не обращая внимания на вкус, махнула рукой и безразлично бросила, - Не знаю. Не обижайтесь на меня, но сегодня я ни о чем другом, как о грядущем визите Коли в поликлинику думать не могу. Мне тревожно и больно, вдруг кто-нибудь узнает более положенного?
Владимир положил руку на плечо названной супруге, - Леночка, милая, не стоит все время думать об одном и том же, тем более, что думы твои ничего не изменят. Мы лучше сейчас еще раз прослушаем отсчет о проделанной работе Андрея и вынесем свою независимую оценку …
- А, что поменяют твои оценки? Уж, не уменьшат ли круг лиц, подлежащих призыву? – в раздражении бросила Елена Николаевна.
Влад укоризненно покачал головой, - Быстро у тебя настроение меняется. А, не попробовать ли тебе, Леночка, попридержать весь негатив про себя?
Вилка со звоном упала на стол, -Чего тебя не устраивает, что я откровенно поделилась собственными опасениями? Прости, не привыкла лгать и изворачиваться.
Коля отодвинул почти полную тарелку, - Мама, не надо. Ты ищешь среди нас виноватых, но не прав только я один.
Обреченность в голосе брата тронула Андрея. Кто, как ни он, разделит с ним трудности! – Ты ни один, Колька. Мы всегда будем рядом. И, если надо, я для тебя еще раз пройдусь по замкнутому кругу.
Сквозь пелену грусти в глазах его двойника промелькнул огонек надежды. Здесь, среди близких людей он будет защищен от непредвиденных обстоятельств. Как жаль, но радость эта ненадолго, - Спасибо, но боюсь, что твои старания, Андрей, напрасны …
- Напрасны?! – неизвестно, чего в его голосе было больше: изумления, либо возмущения, так или иначе, он обиделся, и не стал скрывать своих чувств, - Как тебя понимать? Мне пришлось наступить на свою гордость, забыть о собственных желаниях, обзавестись новыми проблемами, и все это от нечего делать? Или, Коля, ты считаешь, что, кроме художественных способностей, я наделен актерским даром? Увы, это не так, мне остается лишь надеться, что в психоневрологическом диспансере мне, без сомнений, присвоили статус шизофреника.
Собеседники переглянулись. На лицах их отобразилась целая гамма чувств, превалировало над которыми искреннее уважение. Андрей упивался произведенным впечатлением, - Не понимаете? Поясняю. В военкомате я назвался Николаем, и с сомнениями, но мне поверили. Еще труднее мне было, когда через несколько дней я явился сначала в диспансер, где мною была разыграна целая трагедия, под названием «верните мне место в Третьяковской галерее». Позавчера я был в военкомате, со справкой, в которой стояла отметка с выше озвученным диагнозом. Нелегко мне было менять походку, ведь травмированные суставы до сих пор дают о себе знать, и все это от нечего делать?
- Еще раз, спасибо, братик. Но не можешь же ты заменять меня всю оставшуюся жизнь.
Андрей невзначай допустил оплошность, и скабрезно пошутил, - Поверь, на место в постели Оленьки Дроздовской я не претендую.
Тяжелый кулак опустился на стол, так, что тарелки подпрыгнули, - Перестань, Андрей. Я смолчу, если ты скажешь обидное обо мне, но не позволю тебе оскорблять мою любимую, - резко отодвинув табуретку, Николай встал из-за стола. Через несколько мгновений он удалился в свою комнату. 
- Андрей, может, ты нам пояснишь кое-что, - осторожно поинтересовался Владимир.
Полностью расправившись с обедом, Андрей, не без сожаления отодвинул тарелку, - Пожалуй. Маме было кое-что известно о моих планах. Верно, я говорю, мамочка? – не дождавшись ответа, парень продолжал, - С самого начала наших злоключений, стало понятно, что менять законы из нас никто не станет, поэтому мне пришлось отважиться на обман, замешанный на лицедействе. Смысл его заключается в том, что я являлся в одно и то же госучреждение под разными именами. Наши фотографии с Колькой в паспортах совпадают, и не только фотки, а также, паспортные данные, подписи. Немного разнятся наши голоса, но думаю, в военкомате на это не обращают внимание. Первый раз я назвался Николаем, затем играл самого себя. Мне повезло, отпечатки пальцев у меня брать не стали. Возможно, что у близнецов они могут совпадать. Кстати, к вашему сведению, изображать больного шизофренией не так просто, ведь в ПНД сидят не простофили. До явки в военкомат меня обязали ежедневно посещать психиатрическую лечебницу для обследования. Уж я такого там насмотрелся, вспоминать не хочется. Вот, куда бы я не пошел работать, даже за большие деньги.
- Андрей, ближе к сути, - одернул пасынка Влад.
- А, суть такова. Мне удалось разыграть все два амплуа. Теперь у Николая есть законное освобождение, с диагнозом «полиартрит на фоне черепно-мозговой травмы», а меня более не станут беспокоить по причине психического расстройства. Так, что Вооруженным Силам более на нас рассчитывать не придется. 
Елена была искренне удивлена, - Если это правда, замечательно. Но, как же в комиссии при военкомате не обратили внимание на то, что у тебя деформированы те же суставы, что и у брата?
Андрей усмехнулся, -Мамочка, когда там увидали справку из психоневрологического диспансера, у врачей отпало желание поближе со мной познакомиться.
Елена Николаевна все еще отказывалась верить, но приведенные аргументы казались железными, и она понемногу успокоилась, - Спасибо тебе, Андрейка …
- Спасибо?! А, как они, спустя годы будут смотреть людям в лицо? Ты подумала, Лена.
Она смотрела в эти широко открытые серые глаза и поражалась. Разве его, умеющего прощать, не замечающего чужие ошибки, терпеливого и благородного она полюбила? Мужчина перед ней, застывший от возмущения был далек от нарисованного образа. Елена не стала сдерживаться, - Это ты за меня думал, особенно, когда, после развода с бывшим мужем, я поверила тебе, ведь это ты, все прошедшие годы был со мной, когда я сидела без работы, нечем было кормить детей, когда муж лечился от алкоголизма, когда я пахала на всю семью, не зная усталости, а мне смеялись вслед, тыкая пальцами, местные кумушки. Это, ведь, тебе я плакалась в подушку, не смея некому пожаловаться. Эх, ты, а, еще твердил, что любишь меня …
- Я и сейчас не отказываюсь от своих слов, Леночка. Но хотелось бы, чтобы у ребят совесть была чиста, ведь они не смогут …
- Что тебе известно о муках совести, и нужно ли сейчас говорить о них? Может, в Церкви принято, прикрываясь отпущением грехов, совершать корыстные поступки, а я хочу, чтобы дети мои могли самостоятельно выбирать себе жизненный путь. Запомни, Влад, они никого не обманывают! Обманывали их, когда начали терроризировать повестками из военкомата, - хлопнув дверью на кухню, Елена ушла. 
- Ну, и я, пожалуй, пойду, - на ходу обронил Андрей.
Перед Владимиром стояла гора грязной посуды. Что с ней делать, ему было хорошо известно. Однако, никто из домашних не поинтересовался у него, а нравиться ли ему эта работа, все-таки, ведение домашнего хозяйства – прерогатива женщин. Уже в процессе мытья, Влад неожиданно обнаружил, что средства для мытья посуды ему явно не хватит. Как в подобных случае поступала его мама? Заменяла моющее средство хозяйственным мылом. Его недостатки – оно плохо мылится и с мочалки мыло не так быстро смывается. Влад грустно улыбнулся. Пожалуй, ему некуда торопиться. Справиться.
Аналогичного мнение придерживался Андрей. Уединившись в комнате с братом, он удобно устроился в кресле, перед телевизионным экраном. Щелкая пультом, он развлекался просмотром телепередач, не вникая в их суть. Николай, между тем, лежал на диване, отвернувшись лицом к стене. Наглядное безразличие ко всему, видимое безделье вовсе не присуще ему, но понятны Андрею, - Колька, кончай хандрить. Я ничего обидного для тебя и, тем более, для Ольги, не имел в виду. Хочешь, я дам тебе честное слово, что не подойду к Ольге ближе, чем на сто метров? – молитвенно сложив руки, Андрей изобразил раскаяние.
Николай пересилил себя и принял сидячее положение. На Андрея взирал человек с характером, о чем свидетельствовала жесткость в чертах его лица, нежелание уступать даже в малом, - А, тебе, разве можно верить? Пойми, я не дедовщины опасаюсь. Страшнее всего для меня разлука с любимой девушкой.
Придав лицу трагический вид, Андрей заметил, - Понимаю, но помочь бессилен.
- Ни черта ты не понимаешь! Ты никогда по-настоящему не любил, так, когда не жаль и жизнь отдать, - глаза Николая были устремлены куда-то вдаль, и вся его человеческая сущность была готова к исполнению сказанного.
Нечто знакомое показалось Андрею в только, что продемонстрированном и увиденном за стенами психиатрической лечебницы. Боже! Верно, именно так и сходят с ума. Андрей невольно перекрестился. Дошел! Ему, богохульнику осенять себя крестным знамением. Лучше уж ему никогда не влюбляться. Он согласен боготворить женские образы, которые сам же будет создавать. Общение с женщинами – истинное испытание для творческого человека. Пожалуй, стоит подражать живописцам средних веков, которые основную часть суток вкалывали, оставляя на все остальное ничтожную толику своего загруженного существования. 
Вдруг Андрей уловил на себе насмешливый взгляд. Что, ж они поменялись ролями? Ну, нет, он некому не позволит проводить над собой эксперименты, - Чего ухмыляешься? Себя узнал?
- Балабол. Я себя никогда не забываю, благодаря тебе. И страшно, Андрей, тебе никогда не было …
- Было, в психушке. Там нужно быть готовым ко всему, и, между прочим, я ради тебя любимого пошел на такую жертву, - еще раз подчеркнул свои заслуги Андрей.
Николай сидел, задумавшись. Похоже, что мысли его были далеки от пациентов с нестандартным диагнозом. Блаженный вид его говорил о приятных воспоминаниях, делиться ими парень не желал ни с кем. Вместо этого он поддержал разговор, полюбопытствовав у брата, - Андрей, как ты думаешь, зачем нам нужны женщины?
Короткие, сдержанные смешки предшествовали ответу, - Зачем? Ну, чтобы ими восхищались, благосклонно принимая их трогательную заботу о нас, для того, чтобы нацелить нас на совершенство, а, главная обязанность женщин – облегчать жизнь своим обожателям. Разве не так?
- Не слишком ли много обязанностей?
- За любовь, в самый раз, хотя я предпочитаю, чтобы любили меня, - переключившись на телевизионный экран, Андрей показал, что разговор на том окончен.
Николай повиновался, но желание поболтать о разном с братом, у него не пропало. Валяться на диване ему расхотелось. За окном шел дождик, нескончаемый и монотонный. «Небесные слезы», так бы назвала его Оленька. О ее существовании Коля узнал четь более года назад, а теперь без нее он не представлял себе жизнь. Им легко общаться, потому, что во многом их взгляды совпадают, оба они умеют уступать друг другу, стало быть, ссоры им не грозят. Они с Олей любят гулять в дождик, когда на улице почти никого не осталось, и какую бы глупость они ни совершили, никто их за это не осудит. С его юной, черноволосой феей они могут прожить целую жизнь одни, и их любящим сердцам не будет скучно. Интересно, вспоминает ли в настоящий момент о нем Оля? Ему очень захотелось увидеть ее сейчас, - Андрей, ты занят?
Он мог и не спрашивать. Достаточно было взглянуть на Андрея, и все стало понятно без слов. Его мнимый интерес к телепередачам относительно безвреден. Обидно, Андрей видит, что в нем нуждаются, но никак не реагирует на призыв.
В комнату к ребятам постучали, и, не дождавшись, реакции, Влад в приоткрытую дверь доложил, - Николай, к тебе пришли.
Дважды повторять не требовалось. Андрей провожая брата взглядом, поражался, откуда взялась такая резвость? По всей видимости, к Оленьке побежал.
- Скучаешь?
Обернувшись, Андрей обнаружил, что на диване, где совсем недавно восседал Коля, разместился отчим. Зачем он пожаловал? Вероятно, будет воспитывать, - Если даже и так, то не по вам.
- А, поговорить нам с тобой придется. Иди поближе, - предложил Владимир.
Состроив милую рожицу, Андрей возразил, - Не горю желанием.
Вдохнув, явно не от сожаления, Владимир проронил, - Ладно. Придется нам с тобой потесниться.
Теперь уже вздыхал от неприязни Андрей. Слишком распоясался маменькин ухажер. Влад помог пасынку сосредоточиться, щелкнув выключателем телевизионного пульта.
- Надолго?
- Потерпишь. Скажи, Андрей, чем ты занят дома?
Андрей пожал плечами, - Совершенствуюсь в живописи.
- Еще чем?
- Ем, сплю, вообщем, живу, - в раздражении бросил Андрей.
Влад согласно кивнул головой, - Большая нагрузка. Ты, верно, сильно устаешь?
Во встречном взгляде парня читалась неприкрытая злость, - Да, устаю, но вам этого не понять.
- А, ты объясни. Я попробую понять, - терпеливо убеждал своего оппонента Владимир.
- Не пойму, чего вы добиваетесь? Может, вам доставляет удовольствие, издеваться надо мной? – более всего раздражала Андрея назойливое спокойствие отчима. Такого себе даже родной отец не позволял.
- Тебе кажется, Андрей, - Влад едва не назвал пасынка «милым», но вовремя вспомнил, что ему это явно не понравится. – Скажи, пожалуйста, почему ты избегаешь решения хозяйственных проблем? Не понимаешь?
- Не желаю понимать!
- А, я все равно поясню. После обеда скопилось много грязной посуды, а мыть ее ты не стал. Почему?
- Не хочу и не умею. Устраивает?
После короткой паузы Владимир, по виду которого нелегко было догадаться, как дается ему это вынужденное спокойствие, произнес, - Нет, не устраивает. Я буду учить тебя, покажу, как моют тарелки, - сразу же после ответа Влад удалился.
Подобная вольность, если не сказать более, еще некому не дозволялась. Необходимо приструнить этого развенчанного священнослужителя. Но как это сделать? Андрей терялся в вариантах, отвергая одно предложение за другим. Некоторые казались ему абсурдными, другие – трудновыполнимыми, и где же, наконец, золотая середина?


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXIII.

     - Как тебе не совестно, Анна, поражаюсь! Григорий тебе не чужой. Неужели тебе безразлично его самочувствие?!
Все эти яростные призывы ей пришлось выслушивать ни один день. Отец изводил ее нравоучениями, лишь только у него появлялось свободное время. Придется ей изучить расписание богослужений, и  являться домой только в то время, когда папаша занят религиозным просвещениям мирян.
- Аня, о чем ты думаешь? Я, между прочим, с тобой разговариваю.
Задумчивый взгляд молодой женщины сосредоточился на объекте ее раздражения, - Не кричи, папа. Я не глухая. О чем я думаю, это – мое личное дело. А, с Григорием мы уже все выяснили, - отвернувшись к полкам шкафа, где лежали детские вещи, Анна дала понять, что разговор окончен.
Алексей Анатольевич считал по-иному. Он удобно устроился в кресле, настроившись на длительную воспитательную беседу. Терпеливо наблюдая за действиями старшей дочери, он выжидал. Пусть Аннушка немного успокоится, вспомнит, что все семь лет, что они прожили в браке, вполне счастливо, хотя люди обычно по-своему расценивают столь распространенное понятие, оставили в душах обоих супругов и плохое и хорошее, но, безусловно, второго было больше. Заметив, что дочь принялась разбирать собственные вещи, хозяин дома продолжил начатое, - Анна, ты должна мне уделить несколько минут.
Всем своим сдержанным видом, Анна давала понять, что делает отцу огромное одолжение, - Хорошо. Не забывай, что скоро с прогулки вернуться Саша, Петя и мама.
-У меня к тебе, дочь, тоже есть просьба. Я хочу видеть твое лицо, а не затылок, - дождавшись желаемого, Алексей Анатольевич продолжал, - Есть, Аня, такая миссия, слишком ответственная, которой не научат ни  в одном учебном заведении, жена священника. Очень нужная, незаменимая, она воспитывает в женщине самоотверженность … Анечка, что же тебя в Грише не устроило?
Как же ей не хотелось возвращаться к этой теме, а отец вновь и вновь испытывал ее терпение. Глядя на него, Аня вздохнула, и, собрав свою волю в кулак, взялась продолжить этот тяжелый для нее разговор, - Папа, я уважаю тебя, как человека, который больше думает о других, чем о себе, но я не готова жить рука об руку с таким человеком. Я хочу любить и быть любимой, но рядом с Григорием это невозможно.
- Аня, не я тебе должен напоминать об этом. Любить иных – большое счастье, а муж твой …
- Бывший муж, папа.
Алексей Анатольевич игнорировал поправку, - Супруга священника, не должна жаловаться на свою тяжелую долю, на то, что денег не хватает, мало впечатлений, и все существование ее преследует цель – облегчить страдания другим. Помни о Спасителе, который «…создал человека из праха земного, и вдунул в лицо ему дыхание жизни, и стал человек душою живою. И насадил Господь Бог рай в Эдеме, на востоке и поместил там человека, которого создал. И прорастил Всевышний дерево познания добра и зла…» Аннушка, люди всю жизнь стараются следовать указаниям Создателя нашего.
Если сейчас его не остановить, эти слезные излияния еще долго не закончатся. Придав лицу излишнюю холодность, Анна полюбопытствовала, - Это указаниям Создателя нашего ты следовал, когда назвал меня «дурой»?
Алексей Анатольевич укоризненно покачал головой, - Нельзя быть такой злопамятной, Аннушка. Я был не прав, и о том очень сожалею. А тебе, дочка, надо учиться прощать людские грехи и слабости. Скажи, милая, Григорий чем-то обижал тебя?
- Он обижал меня безразличием. Я для него была кухаркой, уборщицей, почти его тенью. Никогда не мечтала стать женой священника, а согласилась на эту незавидную роль, глядя на маму.
- Но чем-то тебя Григорий привлек?
В сказанном ощущался ни вопрос, скорее, неуверенное утверждение, к которому очень хотелось услышать комментарий. Анна пожала плечами, - Я девчонка совсем молодая была, верила всякому, кто обращал на меня внимание, точнее, на мои скромные прелести. А, тут Григорий встретился. Имея на руках диплом психолога, полюбила я, папа, не священника, а специалиста в области человеческих душ, постепенно склоняющегося на сторону религиозного обучения. Что подвигло его к подобному решению, мне неизвестно. Но впоследствии, из его слов я узнала, что, он ни разу не пожалел, что оставил медицинскую практику. Он и меня пытался увлечь чтением Священного писания, - Анна грустно улыбнулась, - Да, я тогда, более им самим увлекалась. Нравилось мне в нем ответственный подход к делу, мягкость в общении, дружелюбие. Я никогда не слышала от Григория грубого слова. Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе всю свою жизнь?
- А, почему бы и нет? Еще раз вспомнишь, сколько у вас с Григорием было хорошего.
Ответ дочери поразил его безразличием, - А, зачем? Пойми, папа, от этих воспоминаний ничего не измениться. К Грише я могу относиться лишь, как к обыкновенному человеку, не более. Я не люблю его, и считаю, что посещать его в больнице, все равно, что дарить ложной надеждой.
- Вам, все равно, придется встретиться.
- Да, в зале суда, - в голосе говорившей звучала обреченность.
- Но, хотя бы сейчас, когда Григорию трудно, ты можешь его поддержать? Он, всякий раз, когда открывается дверь палаты, смотрит на посетителя, надеется, что это будешь ты.
- Нет, папа, и более не будем об этом говорить.
Окончательное и бесповоротное решение дочери огорчило Алексея Анатольевича, но теперь он ей не указчик, а только советчик, добрый, опытный, но советчик. И, все-таки, он предпринял последнюю попытку к воссоединению семьи, - Аня, а ты подумай, как мальчишки привыкнут к твоему новому супругу? А, Григорий, согласно церковному уставу, не имеет право на развод.
- А, я из-за него, тоже должна быть приговоренной. Папа, я сперва должна думать о детях, а не о бывшем муже.
Не в силах скрыть волнение, Алексей Анатольевич поднялся, и начал мерить узкое пространство комнаты медленными шагами, параллельно бросая мимолетные взгляды на стремящуюся к побегу, непоследовательную в выборе решения, дочь. Ее тоже можно понять, она сначала мать, а затем – все остальное.
- Папа, я могу идти?
- Доченька, послушай меня еще минутку. Все супруги, время от времени, ссорятся, но сообща надо искать решение, которое устроит всех. А, может, вам с Гришей еще раз попробовать все сначала?
- Все, папа. Я ушла! – с максимальной скоростью, на которую она была способна, Анна убежала. Правда, пока только в ванную, но сюда отец не сунется, в том Анна была убеждена. Закрывшись, она пустила воду. Поток холодной воды из крана, немного остудил негодование молодой женщины,  размеренность его течения немного успокаивала. Конечно же, отец хотел, как лучше, однако, найти выход, который удовлетворил бы всех участников спорной ситуации трудно, почти нереально. Завтра она отправиться устраиваться на работу. Основные надежды, которые она на нее возлагала, чтобы место работы располагалась в шаговой доступности от дома. Желательно, чтобы зарплата была высокая, ведь, кроме себя, ей придется содержать сыновей, удовлетворяя все их запросы. К себе она должна предъявлять повышенное требование, чтобы не остаться одинокой. Хочется, чтобы выбранная работа была интересной …
- Аня, ты, что там, уснула?
Распахнув дверь ванной, Анна столкнулась на ее пороге с младшей сестрой, - Нет, Светка, - оглянувшись по сторонам, она тише добавила, - Скрывалась от отца.
- Понимаю. Он сейчас в спальне, молится о Грише.
Анна равнодушно махнула рукой, - Его дело. Я завтра иду устраиваться на работу. Как ты считаешь, работа менеджером в офис продаж для меня подходит?
Пухленькая, двадцатилетняя Светлана, отвоевав ограниченное, жизненное пространство, первой устроилась в кресле и нехотя прокомментировала, - Смотря, где находится этот офис, и что там реализуют?
Задумчивость старшей сестры свидетельствовала, что,  настоящее время  офис продаж волновал ее гораздо меньше, чем слишком долгое отсутствие мамы с детьми. За окном чудесная погода, но это вовсе не означает, что можно пренебречь особым распорядком дня детей.
- Сестренка, ты о ком мечтаешь? – елейный голосок Светланы вернул Анну к действительности.
- Ты меня об офисе спрашивала? Он, кажется, располагается на Нижних полях, там, где киностудия «Мосфильм».
- А дальше? Я тебя спрашивал, что там продают?
- Вроде, мебель. Организация называется «Сканд мебель». По телефону мне объяснили, что им требуется менеджер на реализацию мебели, с опытом продаж.
- Анька, ты там долго не задержишься.
- Почему?
- У тебя опыта нет, и голову морочить другим ты не умеешь, - охарактеризовала сестру Светлана.
- Мне детей кормить надо, так, что смогу.
- Посмотрим. Таким честным, как ты, нелегко приходится.
- Когда у тебя на руках двое маленьких детей, всему постепенно научишься, в свое время. Ради Пети и Саши буду обманывать, - решительно заявила Анна.
- Ладно. Делай, что хочешь, - уступила ей младшая сестра, хотя, ничуть не сомневалась в собственной правоте, - А еще какая-нибудь у тебя работа про запас имеется?
Анна, стоявшая к окну спиной, пожала плечами, - Еще требуются кассиры в универсаме «Пятерочка».
- Ты не умеешь работать на кассе. Не возьмут.
- Знаешь, сестренка, здесь неподалеку, в детском саду требуются воспитатели. Можно попробовать устроиться с условием, что в этот же сад примут Сашу, а может и Петю.
Сменив позу, Светлана ухмыльнулась, - Не советую ставить им условия. Ты в детском саду больше нуждаешься, чем они в тебе. Многие, более опытные мамаши спокойно устроились бы в детский сад, но его руководство предпочитает принимать на работу людей с педагогическим образованием.
- Что же мне тогда делать? – в отчаяние поинтересовалась Анна.
- Правильнее всего, мой тебе совет, найди достойного мужчину. У тебя для этого, Аня, имеется все, что необходимо, - обведя сестру придирчивым взглядом, Светлана сделала заключение, - Красота твоя на любителя, весьма своеобразная. Но некоторые мужчины предпочитают именно таких, выделяющихся из основной массы красоток. Кроме того, у тебя имеется целеустремленность, чувство ответственности, ты не боишься трудностей.
- Спасибо, сестренка. Ты меня захвалила. Но вариант с поисками нового мужа для меня менее всего приемлем, - заметив, как сестренка состроила милую рожицу, Анна пояснила, - Неизвестно, как он будет относиться к моим детям.
- Ань, ты их так сильно любишь?
- Конечно. Любая мать более всего на свете любит своих детей.
После короткой паузы Светлана заметила, - А, я детей не люблю, извини, сестренка, даже твоих.
- Потому, что у тебя своих пока нет. Я, ведь, тоже, чужих не люблю, - призналась Анна.
- А, хотела идти работать в детский сад. Вот я бы туда никогда не пошла работать. Дети кричат, не слушаются, дерутся. Своих детей, Аня разлюбишь, глядя на чужих. А, в офис продаж на Нижних полях обязательно сходи. Ты понятливая, может, тебя и без опыта возьмут.
- А, если не возьмут, как ты думаешь, может, мне в продавцы на рынок податься?
Светлана сокрушенно покачала головой, - Трудная работа, это почти, как официантка, все время на виду у разношерстной публики. Придется подстраиваться под других, и забыть о самоуважении. Я бы не пошла.
Отвернувшись к окну, Анна разглядывала двор. Где же сыновья? Они ушли гулять два с половиной часа назад, - Света, ты не знаешь, куда мама могла направиться?
- Господи! Куда угодно. Ты, что, нашу мамашу первый год знаешь? Она по всему району носится, разнообразие в жизнь вносит.
- В чью жизнь? Света, черт, с ним, с разнообразием. Она с детьми ушла. Может, в полицию позвонить?
- Ты, что, на мамашу жаловаться станешь? Она не специально их увела, так, на время. Загуляла просто.
- Одна пусть гуляет! В детском саду хотя бы порядок, там есть, с кого спрашивать. Нет, я более не могу ждать! – накинув на себя куртку, Анна бросилась к двери.
- Аня, ты сумасшедшая, что ли? Подожди! Мама на какой-то детский спектакль в воскресную школу отправилась. Она мне еще утром об этом поведала. Может, там представление задержалось.
Объяснения сестры, отнюдь, не успокоили взволнованную мать. В отчаяние она обращалась к Светлане с вопросом, - А, где находится воскресная школа?
Девушка усмехнулась, - Откуда мне известно? Я религией не интересуюсь, - заметив, что сестра готова отправиться на поиски, неизвестно, куда, Светлана крикнула вслед, - Подожди, ненормальная! Люди на улице, также не могут знать, где эта воскресная школа. Ты только время потеряешь.
- Пусть! Бездействие хуже всего.
Анна ушла, но уже через пять минут вернулась, ведя за руку притихших Сашу и Петю. Малыши выглядели уставшими, младший Саша часто позевывал. Не лучше выглядела Екатерина Павловна. Кроме озабоченности на лице, она имела весьма виноватый вид.
- Ну, вот, все завершилось просто прекрасно. Все нашлись, все довольны, и больше не будут ссориться, - заключила Светлана.
Переодев сыновей, Анна уложила детей на диван. Что-то ласковое шепча им на ушко, молодая женщина пыталась понять, что ребятам в настоящее время важнее: выспаться, либо за столом пополнить свои силы? Светлана, щелкнув пультом телевизора, сделала вид, что для нее никого и ничего лишнего не существует. Она, то прибавляла громкость, попеременно чередуя развлекательные программы, не обращая внимания на окружающих, пока Екатерина Павловна, забрав у нее пульт, ни прекратила эти эксперименты.
- Почему, мама? - капризно спросила Света.
Екатерина Павловна, поучая дочь, промолвила, - Нельзя думать лишь о собственном удовольствии.
- Но я хотела посмотреть нужную мне передачу, - оправдывалась Светлана.
- Детям надо отдыхать, - безапелляционно заявила любящая бабушка.
На помощь младшей сестре пришла старшая, - Мама, тише. Прошу тебя!! От ваших криков они не уснут, - склонившись над задремавшими сыновьями, Анна попыталась заслонить собою детей.
Екатерина Павловна терпеливо наблюдала за старшей дочерью, в то время, как младшая, собиралась отыскать себе занятие поувлекательнее. Читать или разгадывать кроссворды ей не хотелось. Болтовня с однокурсницами, также мало занимала. Что же делать? Загадочно прищурив голубенькие, как у папочки глазки, Светлана выжидала. Пусть окружающие поломают голову, что же случилось с юной особой? Однако, стрельба глазами долго не имела успеха. Светлана, сперва занялась обработкой мамаши. Пусть, хотя бы сменит назидательное выражение лица на более приемлемое, тогда в ней можно будет разглядеть обыкновенного человека, а не чудодейственный лик Божьей матери. Чего она не никак не ожидала от любящей мамочки, так это моментального бегства. И откуда у мамаши такая прыть взялась!
- Слушай, Аня, а что ты скажешь на то, что я выйду замуж?
Анна, которая сама едва не задремала, убаюкивая сына, не желала думать ни о чем другом, кроме, как о детях, и расспросы сестры ее обременяли, - Ну, выйди, - с безразличием промолвила Анна Алексеевна.      
- Ну, хорошо. Я последую твоему совету! – с вызовом бросила младшая сестра и выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Возмущение ее не ведало границ. Милые родственнички клялись ей в своей любви и привязанности! Вот, чего она стоит, их забота и привязанность… Светлана, не раздумывая, юркнула в ванную и закрылась. Она здесь, скорее всего, останется надолго. Блуждающий взгляд юной девушки скользнул по кафелю, прошелся по потолку, и замер, уткнувшись в зеркало. Лик, который Светлана
 увидела там, ей не понравился. Пухлые щеки, ямочка на подбородке, курносый нос, бледные губы, которые Светлана имела обыкновение кусать до крови. Почему она такой простоватой, деревенской уродилась? Отвернулась от зеркала, Света, нет-нет, а бросала украдкой взгляды на свое изображение. Некрасивая она, это ясно, и косметика ей не помогает, уж лучше, как у Аньки иметь длинный, прямой нос. Рисуя в воображении портрет старшей сестры, Света решительно замотала головой. Нет! Она тоже уродина. Гришка на ней женился из-за безысходности, в монахи не желал податься. А, кто ее, уродину замуж возьмет? Даже Ромка непутевый, и тот более не глядит в ее сторону. А, все почему? Папаша подкачал. Мало того, что такой незавидной внешностью ее наградил, так еще, идиотизмом всю жизнь занимается. А, она, наивная, всегда мечтала о принце, который будет любить ее всю жизнь. Один за другим протяжные вздохи сменились высунутым языком. А, так она походила на Ромкиного пса, который, набегавшись, потеет с раскрытым ртом, параллельно пуская слюни. Нет, уж, пусть слюни пускают Петька и Сашка, куклы живые, а, она любит куклы тряпичные, а еще больше – мягкие игрушки, которые не имеют обыкновения мочиться.
Впереди год обучения в ненавистном колледже, куда она пошла учиться только из-за того, что он находится недалеко от дома, надоевшего дома. Отсюда тоже хочется сбежать, только некуда. Взгляд Светланы упал на кран с водой с водой, и не случайно. Пить  хочется. Открыв кран с холодно водой, девушка жадно припала к источнику влаги. Почти минуту она не могла от него оторваться. А, вот, если ей захочется есть … Пытаясь разгадать свои ощущения, Светлана замерла. Кажется, уже хочется. А, в холодильнике, на верхней полке лежит колбаса с сыром, а еще йогурты, которые Анька, обычно покупает для детей. Ее пухлые губки вытянулись в одну линию. Сегодня она будет ребенком, которому достанется все, что она найдет.
Однако, выйдя из ванной, она столкнулась с отцом, который, похоже, направлялся к холодильнику. Ясно, ее опередили. Раздосадованная Светлана на несколько секунд задержалась у выхода из квартиры, затем, обитая крепкими металлическими листами, дверь хлопнула, и беглянка оказалась предоставленной сама себе. Вопрос: «куда направляться?» перед девушкой не стоял. Куда угодно, главное – подальше от дома. Выйдя на Батаский проезд, Светлана остановилась. В парке, напротив сейчас можно столкнуться с однокурсниками, которые не преминут над ней посмеяться, особенно женская половина. Ромка – дурак, проболтался, что у нее отец – священник, и теперь за спиной Светланы крутят пальцем у виска. В детстве бы она ответила им «сами дураки», а сейчас приходится молча глотать обиду. Но, если бы она знала, почему, за что они с ней так? Разве она не такая, как однокурсники? Также учиться … средне, не выбивается из общей массы, ведь отличников не любят, а с отстающими – не считаются.
Неожиданно рядом раздался звук автомобильных тормозов. Светлана даже испугаться не успела, как прозвучало грубое: «На дорогу смотри, тумба!» Она не сразу догадалась, что это именно к ней обращались. И, все-таки, не без последствий произошло столкновение с иномаркой, и ведь она, более, чем уверена, что не виновата! Тетка – нарушительница, слишком быстро ездит. Растирая ушибленную коленку, Светлана поморщилась.
- Больно ушиблись?
Не оборачиваясь на вопрос, прозвучавший совсем рядом, раздосадованная девушка огрызнулась, - А, вам какое дело? – глядя снизу вверх, Светлана желала одного, чтобы ее оставили в покое. Обернувшись, она обомлела. Прямо перед ней стояла настоящая принцесса, только не из сказки, а современная. В атласном, приталенном платье, которое выгодно подчеркивало стройные формы девушки,  распущенными волосами, в котором на темном фоне виднелись украшения из жемчуга в виде кувшинки. От такой красоты она и сама бы не отказалась, только куда ее, этот розово-белый цветок засунешь, если на голове одна пакля. И вдруг завистливый взгляд Светланы скользнул чуть ниже, на ноги красавицы, - Чего же ты на туфельки фигурные не разорилась?
В ответ ей улыбнулись, да так просто, искренне, что Светлане захотелось извиниться за собственную грубость.
- Давайте, я помогу вам, - незнакомка протянула ей руку.
С посторонней помощью Света встала быстро, но резкий подъем тут же дал ей понять, что с правой ногой не все в порядке. Помощница ни на секунду не оставляла ее. Доверительность и терпение, с которыми ее опекали, дарили Светлане надежду, что с ней все будет хорошо, надо лишь подождать. – Давай, на «ты», - предложила она.
Прелестная незнакомка согласилась без возражений, - Врач вам, - и, тут же поправилась, - Тебе, конечно, не нужен?
- Не-а. А, зачем? Врач нужен для справки, а теперь лето, стало быть, каникулы. А, вот подружка мне требуется, и ты, кажется, на ее роль подходишь, - заключила Светлана.
Вместе с новой подругой, которая, как выяснилось в разговоре, пока не окончила школу, они направились к ней домой. Светлана, держась за руку гостеприимной подруги, поражалась ее великодушию. Она сама никогда не стала бы возиться с жертвой ДТП, тем более, совершенно незнакомой. Выяснилось, что живут они всего в нескольких автобусных остановках друг от друга. Пытаясь отвлечься от боли, Света беззаботно болтала, выспрашивая новую подругу об интересах, о планах на будущее. Наблюдая за новой знакомой, Света все более убеждалась, что встреча их неслучайна, сама судьба свела их.
- Ты красивая, повезло, - проронила Светлана, продолжая мельком бросать на новую подругу завистливые взгляды.
- И ты можешь быть такой. Если захочешь, - после короткой паузы добавила красотка.
- Не получится. Гены подвели, - оглянувшись по сторонам, Света полюбопытствовала, - Долго еще?   
- А, ты торопишься?
- Да, нет. Просто надоело, - словно спохватившись, Света поинтересовалась, - Кстати, а, как тебя зовут?   
Улыбнувшись, незнакомка проронила, - А, тебя?
- Света, - кратко, мимоходом ответила вопрошаемая, - Подожди немного. Давай постоим.
Оля терпеливо ждала, пока ее новая подруга осторожно разминала поврежденную ногу, - Помочь?
- Не стоит. И так пройдет.
Но судя по тому, с какой досадой на лице пострадавшая терла по испачканным и порванным джинсам, боль упорно не желала прекращаться. Она периодически нарастала, и тогда Свете хотелось умереть. Папаша любил повторять, что люди на том свете, не испытывают боли, живут в свое удовольствие – вот бы, ей так!
Аккуратные, неторопливые движения на своей коленке и голени, Света ощущала без всякого опасения, почему-то хотелось верить этой сестре милосердия, - Оля, а, ты потом, после окончания школы, пойдешь учиться на врача?
Не прерывая оказания помощи, Оля промолвила, - Нет. Пока не знаю, но врачом быть не хочу, - тут же, сразу же, без паузы, спросила, - Тебе лучше? Может, все-таки, вызвать скорую?
- Нет, - решительно отвергла подобную помощь Света, - Ты, ведь, сама устала сидеть на корточках, а терпишь, вот и я потерплю, - Света впервые после наезда на нее, улыбнулась. Как назло, ни одного автобуса.
- Может, попросить проезжающих подвести? – неуверенно поинтересовалась Оля.
- У тебя есть деньги, чтобы расплатиться?
- Нет.
- И у меня, нет, - резко бросила Света, - А, без денег человек некому не нужен.
Оля молча согласилась. Мимо, буквально, пролетали автомобили, и никто из водителей не притормозил, не полюбопытствовал: а, нужна ли здесь помощь? Оля пару раз взмахивала рукой, но все было напрасно. На молодых девушек, если и обращали внимание, то лишь для того, чтобы швырнуть в их сторону окурок.
- Я ненавижу людей! – в негодовании бросила Оля.
- Вообще-то, все люди разные. Ты не думай, я их не защищаю.
- А, я и не думаю. Просто обидно! – в сердцах воскликнула Оля.
Света многозначительно покачала головой, - Если бы, ты одна их тормозила … Они меня стараются не замечать.
- Что же делать? – в отчаяние вопрошала Оля.
В ответ не прозвучало ни слова. Света попыталась сделать несколько шагов, но безуспешно. Ноющая боль все еще давала о себе знать. Не сводя глаз, полных слез с жертвы наезда, Оля молча страдала вместе с ней. Почти отчаявшись, она предложила, - Знаешь, что …
- Нет, не знаю, - серьезным голосом произнесла Света, не отрыва равнодушного взгляда, сквозь который определялась едва уловимая усмешка собеседницы. Вряд ли, сейчас она услышит что-то значимое.
Однако, предположение ее было отвергнуто, - Подожди меня, Света, ладно. Обещаю, что скоро вернусь с подмогой.
 Когда стройный силуэт в атласном наряде скрылся из вида, пострадавшая приуныла, - В жизни своей ей приходилось слышать немало обещаний, которые щедро раздавали направо и налево все, от мала до велика. Когда-то она верила почти всему, что слышала, а, как же могло быть иначе, если, ее обнадеживали близкие люди. Взрослея, Света черствела душой, превращаясь в расчетливого циника, смотрящего на жизнь под своим углом. Ей более не было дела до окружающих, впрочем, как и им до нее. Разница между ними состояла лишь в том, что она не думала скрывать собственную расчетливость, не имея обыкновения приукрашивать саму себя. Благородство, великодушие остались где-то там, далеко, в прошлом, либо в позапрошлом веках. Света тут же мысленно распрощалась с новой знакомой, отнюдь, не обвиняя ту в черствости. Люди обычно воспринимают вторую часть Христова завета: «Возлюби … как самого себя», пренебрежение к ближнему воспринимается, как само собой разумеющееся. Так будет, так было, так есть!!!!   
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава ХХХХIV.

     Давно она так щедро не плакала. За что, почему ей приходится так страдать? Без
всякого стеснения она растирала соленые слезы по щекам, терла глаза, пока они не покраснели, и не припухли. Уткнувшись в землю взглядом, она походила на вечно обреченную, брошенную всеми особу. Ну, да, есть просто одинокие, а есть и брошенные. Одиноким живется легче, со временем они привыкают, приспосабливаются, и в жизни ими учтено многое, что иным недоступно. Одиноким не грозят семейные ссоры, они освобождены от семейных забот, основное преимущество – не надобно им ни перед кем отсчитываться. Решено. Она станет жить одна. Наступая на поврежденную ногу, Света недолго размышляла, куда направиться. Конечно. Ее поругают, лишат на время неких удовольствий, но далее она продолжит пользоваться всеми теми преимуществами, которые ей были доступны ранее.
Пока она ковыляла, на нее обращали внимание редкие прохожие, а именно, молодые мамаши с детьми обходили ее стороной, подозрительно оглядываясь. Позади, от людей постарше пару раз слышалось ей вслед: «Во, напилась». В ответ на обидные реплики, Светлана лишь усмехалась, не пробуя переубедить своих обидчиков, на их месте, пожалуй, она поступила бы также. Кто бы мог подумать, что вскоре ей придется пережить истинное потрясение. Когда она почти доковыляла до дома, лицом к лицу столкнулась с заведующей учебной частью колледжа, где она проучилась два курса. Татьяна Юрьевна, естественно, не могла не узнать ее, в учебном заведении, на занятиях они виделись часто, почти каждый день. И, несмотря на то, что преподаватель истории, узнала свою ученицу, Татьяна Юрьевна, точно военачальник, гордо прошагала мимо. Света не прозевала Коровайчикову, просто пропустила мимо. Любопытно, а, что, если, будучи в колледже, она скопирует действия учителя?
Вот, оно – новое препятствие. До дома, семнадцатиэтажной башни, бело-голубого цвета, она кое-как доковыляла. Как же теперь преодолеть подъем на четыре ступени, без дополнительной опоры? Во дворе, как обычно, в хорошую погоду было полно народу, но никто из сидящих на лавочках кумушек, прогуливающих детей, не поинтересовался у Светланы: а нужна ли ей подмога? Жаль, что она сбежала из дома без телефона, и сообщить о своих проблемах не может.
Хлопнула подъездная дверь, и тут же прозвучало, - Здорово. Чего ты тут делаешь?
Снизу вверх, ухватившись за ограждение, Света взирала на знакомого местного инвалида Лешу, пятьдесят лет прошагавшего на костылях. Света быстро смекнула, вот, кто ей поможет. Инвалид на шестом десятке лет выглядел моложе, гораздо моложе своего возраста. Несмотря на то, что ошибка медсестры разделила его жизнь на две половины, обошлась ему дорого, Алексей не обозлился на весь мир. Во время последней их встречи, около трех недель назад, Света случайно обратила внимание на то, с какой безнадежной тоской Алексей бросает взгляды на проходящих мимо него женщин. Выходит, ему не хватает компании Рекса, компьютера и мамы. Они хороши по-своему, все время молчат, и не против ждать любимого хозяина, хоть всю жизнь. Маму Алексея, Нину Алексеевну, женщину тихую и неприметную, Света видела всего лишь пару раз, когда все образцовое семейство отправлялось на дачу. За рулем сидел Алексей. Позже выяснилось, он неплохо водит автомобиль. Так, может, она на все руки мастер? – Алексей, как бы мне подняться наверх? - шутливо полувопрошая, ничуть не сомневаясь, что ей не откажут, полюбопытствовала Светлана.
Моложавый, темноволосый мужчина, напротив, спускался. Приспособившись надеяться только на себя, он уверенно владел костылями. Смерив Свету поверхностным взглядом, Алексей промолвил, - Поднимайся. Тебе никто не препятствует.
Света растерялась, - А … ты не поможешь?
- Каким образом? – Алексей уже спустился и стоял в двух шагах от Светы.
- Не понимаешь? Я сейчас ухвачусь за твои костыли, и ты, Леша, поднимешься еще раз вместе со мной. Проводишь меня до лифта?
Слегка расслабившись, инвалид, вроде бы, и не торопился, - Молодец, все хорошо рассчитала. А, кто мне потом поможет спуститься?
И снова помощь прошла мимо нее стороной. Обидно. И, кто ей отказал? Такой же убогий, как она. Казалось, что в спину Светлане уткнулось множество взглядов, нет, не сочувствующих, просто, любопытных. Света обернулась, захотелось достойно им ответить, так, чтобы они прочувствовали всю горечь ее поражения. Сколько времени ей пришлось просидеть на ограждении, Света могла лишь представлять. Хотелось перекусить, ужасно ныла поврежденная нога, и неожиданно потянуло в сон. Мимо нее проходили жильцы дома из других подъездов, выводили на прогулку своих питомцев собаководы, и мало, кто из них обращали внимание на сидящую на неприспособленном для того, ограждении девушку в растрепанном виде. Вечерело и немного посвежело. Постепенно легкие порывы ветра сменились на пронизывающее дуновение, будто бы внезапно вырвавшегося на свободу воздушного потока. «Ну, помогите, хоть кто-нибудь!» - взывала огорченная Света. Пожалуй, беда ее вызывала понимание только у кустов сирени, под которыми Света сидела. Разросшийся густыми зарослями, он, следуя порывам ветра, щедро одаривал девушку поздневесенними ароматами – единственное из удовольствий, доступных Светлане.
- Господи Всемилостивый! Что с тобой произошло?
Наконец-то, дождалась. Перед ней, во всем величии стоял отец. Менее всего она хотела видеть его, но теперь выбирать не приходится, - Меня машина сбила.
Алексей Анатольевич не стал расспрашивать дочь, как это случилось. Поддерживая пострадавшую, он аккуратно вел дочь по ступеням, стараясь не причинять ей лишней боли. Света молчаливо принимала его помощь. Хотелось, чтобы ей оказал ее не просто близкий – любимый человек, а такого, увы, не было.   
- Доченька, кто тебя так? – Екатерина Павловна всплеснула руками, которые, пока у нее были свободными. Алексей Анатольевич взялся сам обработать раны дочери. Как только дело дошло до переодевания, мать была непоколебима, - Мы все сами. Позволь, Алексей, и не упорствуй. Лучше помолись за нее, - призывала Екатерина Павловна.   
Оставшись наедине с младшей дочерью, она отыскала ей подходящую одежду для переодевания, перекись для обработки раны, не забывая при этом заверить  доченьку, что раствор не щиплет. Света держалась мужественно, только морщилась чуть-чуть.
- Светочка, разве больно?
- Немного, - проверяя свои ощущения, после короткой паузы Света промолвила, - У меня не ссадины болят, а внутри коленки, как будто кто-то колет, тыкает острым предметом.
Вздохнув, Екатерина Павловна заключила, - Ясно. Необходима консультация врача. 
- Нет, мама, нет! – решительно протестовала Света, - Иначе я сейчас уйду. Скажи лучше, где Аня с детьми?
От внимания вопрошаемой не укрылось, вовсе, не опасение, с которым оглядывалась мама на закрытую дверь комнаты. Неужели, боялась, что отец ее подслушает? Екатерина Павловна шепотом сообщила, - За Аней заехал молодой мужчина, позвал с собой. Она приняла приглашение, и уехала, забрав детей.
- Мама, и ты так безропотно их отпустила?! В жизни не поверю. Кстати, когда это случилось?
- Часа полтора назад. Света … а ты подозреваешь что-то нехорошее?
- Нет, мамочка, нет. Но тебе известна рассудительность Анны. Она никогда не стала бы рисковать благополучием детей ради собственного удовольствия.
Екатерина Павловна согласно кивала головой, - Да, конечно. Но Аня действовала так уверенно, что я ни на мгновение не усомнилась, в том, что Анне хорошо известен кавалер. Я вот только отцу нашему боюсь о том сообщить.   
- Не надо. Мамочка, мы с тобой скажем, что Аня уехала к тетке Григория, в чьей квартире они проживали последний год, - отстранив руку матери, Светлана предупредила ее, - Хватит. Мне уже легче.
Это было правдой лишь наполовину. Боль тянущая, ни на минуту не дающая забыть о себе не покинула Светлану. Ничего, отлежится дома. После ужина, состоящего из пары бутербродов и полпачки юбилейного печенья, которое  Екатерина Павловна принесла Свете прямо в комнату.
- Спасибо, мама. Закрой, пожалуйста, дверь поплотней.
Просьба ее была исполнена. Лежа на диване, дожевывая бутерброд с колбасой и сыром, Светлана размышляла. Куда могла податься ее сестрица? И кто этот загадочный кавалер, который похитил Аню? А не принять ли ей на себя роль свахи, и вовсе не ради благополучия старшей сестры, а лишь для того, чтобы избавить себя от сомнительной радости ежедневно слышать и видеть «любимых» племянников. Без детей спокойнее. Не исключение, что когда найдется человек, который искренне полюбит ее, Света изменит свое мнение в лучшую сторону. А пока … пока ей придется лежать и дожидаться заживления ран, и даже, если суждено ей остаться хромой, она постепенно привыкнет к своему ограниченному положению. Щелкая пультом телевизора, Света искала более интересную для себя программу. Бесконечные сериалы не привлекали ее, так же, как и слишком заумные передачи.
Тихий стук в дверь насторожил Свету. А вдруг это папаша с его заумными проповедями?
- Зайдите, - нехотя отозвалась хозяйка апартаментов.
В комнату зашла Екатерина Павловна, - Как ты себя чувствуешь, доченька? Наелась?
На тарелке осталась лежать пара печений. Света с удовольствием закусила бы колбасой или сосисками, но папаша не поощрял обжорства, - Спасибо, я наелась.
Заботливая мама не отрывала любящего взгляда от дочери, что ей еще надобно, гадала Светлана. Коварства от матери она никак не ожидала – слишком простодушной слыла Екатерина Павловна.
- Мама, ты еще что-то хотела?
- Посоветоваться я пришла. Отец собирается звонить Гришиной тетке. Как быть?
- А ты ему уже сказала, куда уехала Анна?
Екатерина Павловна кивнула головой. Света призадумалась, - Хорошо бы знать, за кого отец более переживает: за Аньку или внуков?
Короткое молчание пошло обоим собеседницам на пользу. Обе обдумывали возможные варианты. Кто более нуждается в поддержке: пропавшая в неизвестном направлении Анна либо изводящий себя, а заодно и всех вокруг неугомонный отец семейства?         
- Папа наш переживает за всех подряд, - назидательно проронила Екатерина Павловна.
- И за себя тоже, - добавила, усмехаясь, Света, - Ты заметила, мама, что все, без исключения, представители мужского племени, влюблены в себя.
Екатерина Павловна встала на защиту супруга, - Папа наш не такой. Прежде всего, он любит людей, и ты, Света, должна равняться на папу.               
- Мама, в настоящее время мы должны думать об Ане, а не восстанавливать пошатнувшуюся репутацию папаши. Аня тебя сообщала, когда она вернется?
- Нет, Аня ничего такого мне не сообщала. Она так неожиданно уехала, что я не успела ее расспросить. Света, а ты считаешь ее спутника опасным человеком?
- Почему ты так решила, мама? Подозрение рождается там, где имеются на то основания. Я не видела спутника Анны,  и ничего плохого сказать о нем не могу.
- И не надо. Лучше о людях думать хорошо. Они отплатят тебе взаимностью, - убеждала Екатерина Павловна.
Слушая мать, Света усмехалась. Где же ты была, мама, когда целое стадо двуногих проходило мимо меня? Вслух тут же прозвучало, - Может, и не отплатят, но люди-то, все разные, и рассчитывать на их доброжелательность не приходится. Мама, если Аня к одиннадцати вечера не вернется, нужно что-то делать.
Обе, не сговариваясь, взглянули на часы. Чуть менее полутора часов отделяли их от озвученного срока. Неужели, придется сидеть, сложа руки, и ждать одиннадцати?
- Света, а, может, нам обратиться в полицию?
- Они станут искать человека лишь по происшествии трехдневного срока.
- Не человека, трех человек, - поправила Екатерина Павловна.
- Не станет полиция искать ранее означенного срока, - повторила Света, помолчав, она добавила, - А, вот Гришиной тетке позвонить стоит. Ты случайно ее номера не помнишь?
- Нет. Мы с теткой Григория никогда не созванивались. Анна всегда сама  звонила.
Стук в дверь, достаточно громкий и настойчивый дал понять, что их уединение окончилось, - Я могу войти?
- Да, - неожиданно робко отозвалась Екатерина Павловна.
Теперь им обоим придется держать ответ, отсчитываться за целесообразность чужих поступков. Алексей Анатольевич вошел, облаченный в привычное домашнее одеяние. Света усмехнулась, в халате отец походил на попа в рясе. Сейчас будет проповедовать. Внешне отец семейства был спокоен, хотя в его строгих, застывших чертах лица чувствовалась напряженность. Опустившись в кресло, Алексей Анатольевич не спешил излагать цель своего визита. Его ровный, твердый взгляд скользил с супруги на дочь и обратно.
- Отец, ну, скажи  хоть слово. Чего ты нас мучаешь? – первой начала Екатерина Павловна.
- Ежели вы считаете состояние свое душевными муками, то это – заблуждение, так же, как и то немногое, что вы совершаете. А от заблуждения недалеко и до греха. Очистите души свои от черных помыслов, помолитесь, и  вам придет просветление, кое настроит вас на благие дела.
На призыв его, однако, никто не откликнулся. Но, если Света готова была лишний раз позлорадствовать над неугомонным папашей, то Екатерина Павловна безропотно приняла услышанное, в качестве руководства к действию. Алексей Анатольевич ожидал по праву, что ему не только будут внимать, но и выполнять се, что он скажет, хотя бы потому, что больше знает, больше умеет.
- А сам-то ты веришь, в то, что говоришь? – насмешливо полюбопытствовала Света, - спохватившись, она добавила, - Только не воображай, что тебя хотят обидеть, вовсе нет. Но иногда, отец, ты походишь на актера из второго состава уездного театра, который всякий раз рассуждает по-иному, выдавая чужие мысли за собственные …
- Как ты смеешь! Отрок неразумный, старших надо уважать, и даже, если они ошибаются. Господь простит им, ибо прощение – прямой путь к спасению.
- Батюшка, ты скажи нам, лучше, почему люди перестали помогать друг другу? Светочка еле-еле до дома доковыляла, а нога-то повреждена.
- Каждому свое, - назидательно произнес Алексей Анатольевич, - А тебе, неразумная, надобно больше смотреть по сторонам.
- Спасибо за науку, папаша, - обиженно проронила Света, - Впрочем, ничего иного от тебя ожидать не стоило, - отвернувшись к окну, Света всем своим видом демонстрировала, что более она никого не видит, и разговор сей завершен.
Екатерине Павловне все было понятно без слов. Оберегая душевное равновесие дочери, она постаралась увести супруга, - Пойдем, батюшка, пойдем. Нам есть, о чем с тобой поговорить.
Почему людей за правду осуждают, почему? Она, вовсе, не скрывала, что решила уколоть отца, нанести удар по его самолюбию, ну, и что, что из того? Разве это не путь к исправлению? Ведь, как бы отец ни любил людей, но более всего он возлюбил самого себя! Она всегда будет говорить собеседнику правду в лицо, этому ее никто не учил, но возникла в свое время необходимость обратить на себя внимание, и это ли ни лучший способ …
Окружающие с детства считали ее малопривлекательной, ленивой, глупой, в общем, неперспективной. А, Света никого и не пыталась в том переубедить, пусть. Она, вообще, не такая, как все, и это лучше, чем быть серой мышью. Стоило Светлане положить голову на подушку, как она задремала. Воображение побудило ее еще раз пережить то досадное происшествие, которое едва не превратило Свету в калеку. Сегодня не было яркого, слепящего солнца, Света на какое-то время задумалась … или, может, кого-то увидела. Со стороны она всегда представляла себя истинной красавицей, на которую заглядываются парни, но ей самой не нужен, кто попало. Тот, единственный, на первый взгляд, обычный, но это, на первый взгляд, но, если посмотреть в его серо-голубые глаза, кажется, что опустился в глубокую заводь, где тебя будут поджидать всякие неожиданности. Его прямой, средней длины нос разделяет его широкое лицо на две симметричные половины. А, губы, эти полуоткрытые, манящие губы, вовсе не обманывают, они обещают море ласки, любви только ей одной и более некому. Губы Светланы сложились в невидимом поцелуе, и вдруг, звук закрываемой двери прервал сладкий сон. Темнота в комнате сразу дала понять, что это, увы, не продолжение сна, а, всего лишь вмешательство любящей мамочки. На мобильном телефоне двадцать минут одиннадцатого вечера. Где ее сестра? Света совершенно не испытывала беспокойства по этому поводу, интуиция подсказывала ей, что с Аней все благополучно. Вероятнее всего, ей наскучили нравоучения родителей. Правильно, давно надо было стремиться к самостоятельности. Отношения с сестрой у Светы стали налаживаться, как ни странно, лишь после того, как Анна завела себе новую семью. В детстве они частенько враждовали, хотя … чего же им было делить? Любовь матери и навязчивую опеку отца? Сомнительные достоинства, Света предпочла иметь обыкновенных родителей, а не тех, в которых тыкают пальцами и смеются за их спиной. «Мой отец – священник», Свете было стыдно говорить об этом, скорее всего, и Анне тоже. Иногда ей сильно хотелось сбежать из дома, далеко-далеко, где не надо будет прятаться от людей в рясах, их ложных обещаний, и пустых нравоучений.
- Света, Светочка!
Ее трясли за плечо. Конечно же, мамаша – Что еще?
- Света, отец наш в полицию отправился, - поделилась своей тревогой Екатерина Павловна.  – Что делать? Ума не приложу.
- «Что делать?» - эхом вторила Света. – Ждать.
- Чего ждать-то? Ежели, Анна к тетке Гришиной уехала, все нормально, все образуется. Но, может … и по-другому.
- Мама, включи свет.
- Так, ведь, ночь почти, - причитала Екатерина Павловна. Оторвав голову от подушки, Света уселась на диване, раздражаясь за прерванный сон, - Была, пока ты не пришла.
Вспыхнувший свет обозначил растерянность на лице Екатерины Павловны. А, уверенность в собственной правоте проявилась у Светы, - Мама, чего ты добиваешься? Чтобы я встала и пошла за ним следом? А, вот не пойду, - кошачьи глаза Светланы сверкнули недобрым огнем, - Ты думаешь, мне легко претворяться, изображая из себя покорную дочь?  Вот, только не люблю я его и никогда, никогда не любила! А, что он хорошего для нас с тобой сделал? Всю жизнь проповеди читал. Но, если другим они нравятся, я более терпеть не стану. Еще раз начнет свою ахинею нести, уйду из дома. Уйду, как Анька, навсегда.
Она взирала на мать, и в ней просыпалась раздражительность. Матери, кого угодно жаль, но не ее. А, виноват в том бездушии, именно папаша, именующий себя «посланником Господним». Екатерина Павловна сидела, оглушенная словами дочери. Как же так можно, непочтительно относиться к своим родителям. – Светочка, у тебя нога, верно, болит. Дай, погляжу.
Девушка резко отстранила руку близкого человека. Своих чувств она более не скрывала, - Моя нога здесь ни при чем. Тебя, мама, я люблю, какой бы ты ни была, но не уважаю. Ты пошла на поводу у диктатора-отца. Он всю жизнь тобою помыкал …
На этот раз не удержалась Екатерина Павловна, - Неправда! Зря ты на отца нашего наговариваешь. Я его любила, а теперь еще крепче люблю, потому, что такого доброго, заботливого, бережливого супруга не сыскать.
- Я не собираюсь с тобою спорить, и, но и терпеть нравоучения отца более не намерена.
- И, что же ты предлагаешь?   
Что с нее взять, вздохнула Света, глядя на мать. Кудахчет, словно курица. Пускаться в объяснения далее? Вряд ли, поймет, - Ничего не предлагаю. Пусть каждый поступает, как считает нужным.
- А, как же Анечка?
Глядя на мать, у которой слезы навернулись на глаза, Света покачала головой, верно, от безысходности. Жаль эту курицу, зарылась в своем курятнике, и не замечает, что жизнь меняется, не те уже, что прежде были люди. Кто-то из них приспосабливается, иные существуют в своем тесном мирке, и ничего не видят. Но еще неизвестно, кто из упомянутых лучше, правильнее. – Ты спрашиваешь, как Анечка? Анна выбрала свободу, и рискнула самым дорогим. Время покажет, права она либо нет.         
Екатерине Павловне ничего не оставалось, как дожидаться супруга в их с Алексеем Анатольевичем общей спальне. Как мать удалилась, Света тут же забыла о ней. Снова напомнила о себе поврежденная нога. Растирая ее с досады, что ей приходиться заниматься столь бесполезным занятием, Света предавалась фантазиям. Вот, если бы по дорогам теперь гоняли кареты, то ей повезло бы гораздо более, потому, как разумное существо на человека не пойдет, и Света отделалась бы легким испугом. А, что, если  именно в старинной карете к ней явился Он. Богатое воображение позволило воссоздать ей образ, столь пленительный для нее с первого раза. Вот только, где и когда она его видела, гадала Светлана. Как быстро сменились детские сны на взрослые. Аньке, небось, какие принцы снились! А, выбрала себе попа, точнее, папаша ей его сосватав, по собственному подобию старался. Она, если и выйдет когда-нибудь замуж, то непременно по любви, выйдет ли? И она еще сомневается. Конечно, она отыщет своего принца, и все у них будет замечательно. Вздохнув, Света растянулась на диване, это единственное, что ей сейчас было доступно.
- Представляешь, Светочка, папа наш отправился к тетке Григория за Аней.
Неожиданную весть донесла до нее мама. Света промолчала в ответ. Тут уж неясно: вперед ли радоваться за Анну, либо за мамашу, что ей меньше хлопот осталось. Стук в дверь снова напомнил о матери. – Что? – в раздражении откликнулась Света.
- Ты не испугаешься, если я оставлю тебя и отправлюсь за отцом?
- Нет. Я лягу спать.
Еще несколько минут Света ощущала присутствие матери в коридоре – шорохи, шуршание, будто некто старался запихнуть поклажу больших размеров в малогабаритную сумку, затем раздавались шаги, то удаляющиеся в родительскую спальню, то приближающиеся. Света ждала с замиранием сердца полного затишья. В повседневной жизни ей частенько не хватало уединения. Наконец, дверь квартиры захлопнулась, и тут, как Света предполагала, состоялся живой разговор с сестрой. Ранее Света была ограничена в том из-за присутствия ненужного свидетеля, иными словами, Аня совсем не рассчитывала, чтобы старшее поколение было осведомлено о ее местонахождении. Раскрывать секреты о себе она позволяла лишь сестре. Набрав номер Анны, Света неожиданно получила от нее сообщение: «У Маргариты Сергеевны нас не ищи. Она всего лишь прикрытие. Если получится то, что я задумала, я тебе сообщу». Царевна Несмеяна – именно так в детстве кликали Анну. А, вот это, действительно, забавно. А игра с родителями в прятки – не продолжение ли детской игры?   
   
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                ГЛАВА ХХХХV.

     Вечер буднего дня на юго-востоке столицы проходил достаточно оживленно. Девушка, принесшая весть, была готова к любому повороту событий. Скучать ей не пришлось. Перед Олей стояла задача убеждения, и от того, как успешно она с нею справиться зависела судьба почти незнакомой девушки.
- Оленька, ты утверждаешь, что девушка совсем юная? -  допытывалась Елена Николаевна.
- Именно так. Я оставила пострадавшую  неподалеку от места происшествия.
- Оленька, надо было оставить рядом с пострадавшей знающего человека.
- Постаралась такого найти, но поблизости такового не оказалось.
 Оля обвела присутствующих настороженным взглядом. Ей показалось, или здесь действительно присутствуют те, кому безразлична жертва наезда. Вот оно – демонстративное равнодушие на лицах … от подобного избавлен даже преступник в зале суда. Вернувшись к разговору, девушка предложила, - Да, конечно. Я специально, предварительно забежала для того, чтобы вас предупредить ….
- Скорую надо предупреждать, а не нас.
- Андрей, людям помогать нужно. Возможно, Оля поначалу растерялась, - терялся в догадках Влад, уже успевший присоединиться к обсуждению.
Но тут всех превзошел Андрей. Пройдя пару раз мимо своих родственников, тот мудро изрек, - Не пойму, зачем вам лишнее беспокойство? Проще позвонить 03, и вызвать квалифицированную медицинскую помощь.
Елена Николаевна поспешила заверить сына, - Конечно, мы сообщим по телефону. Но пока … Оленька, опасно было оставлять пострадавшую одну. Может, ты плохо смотрела…
На лице вопрошаемой отразилось разочарование, - Увы, нет, некого рядом не было. Но жертва наезда на момент моего ухода пребывала в сознании, - пояснила Дроздовская. Ее ответный взгляд вопрошал: «..кто пойдет со мной?»
Обо всем догадавшись без слов, Владимир предложил, - Ну, давайте, я.
Как он и рассчитывал, эта совестливая реплика «пробудила» активность молодежи. «Мы тоже пойдем», - убеждали Андрей и Николай, но, если один из них желал всего лишь отметиться ради интереса, то его брат искренне стремился помочь юной девушке, а не потешить собственные амбиции.  Окружение было с ним солидарно, хотя на деле собственную готовность они вовсе не спешили демонстрировать. Теперь, купаясь в софитах устремленных на нее взглядов, Елена Николаевна жаждала главного – чтобы интерес к ней, то бишь, к жертве наезда, как можно дольше сохранялся. – Вот теперь представьте, что я – это она. Ну-ка, ребятки, попробуйте, расположить меня к себе!
Перед Колей и Андреем предстала самая неискушенная публика, она станет стимулировать к действию самых активных. Коля был готов ответить от их имени, если возникнет необходимость. Она возникла в тот же день … ведь спасать жертву автомобильного наезда пришлось идти ему. На месте происшествия, куда его проводила Оленька, Николай застал упитанную даму в самом расцвете лет, слегка примятую колесным автотранспортом, однако, пострадавшая выглядела достаточно бодро для жертвы автомобильного наезда. 
- Вот эту кобылку ты предлагаешь мне тащишь на собственном горбу? – допытывался Коля, склоняясь над  скучающей дамой.
- Коля, я знаю, как сильно ты меня любишь …
Ее перебили, - Такое впечатление, Оля, что это ты ее сбила. Эту ношу мне придется доставить по месту назначения? – осторожно полюбопытствовал вопрошающий.
Над скучающей у дороги склонилась Оля. Внимательно оглядев ее, девушка сделала заключение, - Это не она. Пойдем отсюда.
По дороге Оля искоса поглядывала на кавалера. Как он отнесется к сделанному ею заключению, воспримет ли, как случайность? Парочка вернулась домой, как раз к чаепитию. На кухне собрались все члены счастливого семейства. Первым свой неподдельный интерес продемонстрировал Андрей, - А где же кобылистая отбивная? Оставила вас в дураках? Рад за нее.
Его одернули. – Прекрати.
- А что такого? Еще одна жертва наезда поспешила записаться в автошколу. Мамуля, она и тебя пристроит, радуйся.
Оля и Коля застыли на пороге кухни. В их отсутствие что-то обсуждали, осталось только дождаться пояснений. Переглядываясь, им приходилось догадываться, возможно, вскоре соизволят поставить их в известность …
- Мама, там, у дороги лежала какая-то явно, не сбитая автотранспортом …
- Что ты городишь, Коля?! Что же, по-твоему, с ней случилось?
- Пьяная, она не дошла до дома.
- Странно. Склонившись над ней, ты утверждал совсем иное. Зачем ты врешь, Николай?
- У дороги валялась пьяная женщина, - сделав паузу, Николай добавил, - И ты станешь утверждать, что именно ее мне надо было тащить к нам домой? – обведя собравшихся вопросительным взором, говорящий изрек вердикт, - Пострадавшая, к счастью, скрылась. Ей полегчало, в конце концов, Оля, имей смелость признать это.
Елена Николаевна, растирая высохшие слезы по щекам, поддержала сына, - Коля, она делала это ради меня. Мои руку-крюки спровоцировали наезд. Я очень рада, что девушке стало легче. Я вам всем обещаю, что более никогда в жизни не сяду за руль …
Собрав последние силы, ноги почти не держали ее, Елена Николаевна вышла из-за стола. Ей было тяжело, это видели все, но успокаивать ее позволено было только самому  Владу. Он нашел ее в спальне, сотрясающейся в рыданиях. Поглаживая ее по плечам, Владимир тихо проронил, - Леночка, у каждого своя судьба. Не исключено, что сама девушка озабочена совсем другим, а полученная травма – мелочь, по сравнению с душевными муками, которые ей приходится испытывать. Пожалуйста, успокойся.
Лежа на кровати, женщина плакала. Эту несчастную ей не забыть никогда, ее устремленный вдаль взгляд, из-за которого девушка не заметила автомобиль. Сквозь всхлипывания Елена промолвила, - Ехала я со средней скоростью, уступая дорогу спешащим автомобилистам. Понимаешь, Володя … мы пересеклись с жертвой взглядами. Мне кажется, что девушка неслучайно очутилась у дороги …
- Конечно, неслучайно, Леночка. Ее счастье, что за рулем сидела именно ты, молодежь на водительском месте сегодня менее внимательна к окружающим. Это судьба, что на пути неразумной девицы очутилась именно ты.
Вздохнув, Елена Николаевна призналась, - Ремонт легковушки обойдется …
-Благо живой осталась. Бог с ним, с ремонтом. Я договорюсь с мастером, - пообещал Владимир.
У порога спальни застыли Николай с подругой. Они невольно слышали последнюю реплику. По выражению их лиц, пытающихся прочесть их вперед идущие задумки, было трудно подобрать приемлемое для всех решение. Обратив лики в сторону старшего поколения, Оля и Коля смиренно ожидали, пока им уделят должное внимание. Елену Николаевну вновь забрали в свои путы эмоции. Она более не прятала слез, ей искренне жаль было юную девочку. Сквозь всхлипывания женщина проронила, - Бедная девочка … она так внезапно возникла на дороге, что, боюсь, будучи на моем месте кто-либо другой, он, вряд ли сумел уйти от столкновения. Увы, если бы ни случайные свидетели, которые могли видеть более, чем надо, я пожелала бы остаться невидимой.
Владимир, близко к сердцу воспринимающий переживания любимой женщины, переключил внимание публики на себя, - Леночка, прошу, успокойся. Оленька, окажите нам любезность, разузнайте, пожалуйста, о дальнейшей судьбе жертвы наезда.
Дроздовская несколько замялась, переводя растерянный взгляд с Николая на хозяйку дома, - Мы, действительно, не застали никого на месте происшествия.
- Никого, кроме полупьяной тетки, - поправил Николай.
- Сколько можно говорить об одном и том же! Может, никакого наезда и вовсе не было, - подытожила Оля.
Присутствующие переглядывались, вероятно, отыскивая повод к обсуждению. Растерянность, смешанная наполовину с заторможенностью распространялась с одного лица на соседнее. Все это было так чудно, что неловкость стали ощущать даже те, кого не коснулись печальные события.
- Каковы ваши наполеоновские планы? – раздалось позади, - Хотелось уточнить, к каким выводам вы пришли?
Уткнув руки в бока, Оля по-деловому приступила к объяснениям, нацеленная, как можно быстрее их завершить, - Выводы следующие. Довожу до вашего сведения, Андрюша, наезда не было.
После этих слов физиономия вытянулась не только у самого Андрея, - Как это?
- Я пошутила. Да! Надо же когда-нибудь поразвлечься, - обведя слушателей виноватым взглядом, Оля подытожила, - Елена Николаевна, в спешке вам показалось то, чего и не было вовсе.
- Ты … ты так, на самом деле, считаешь или просто успокаиваешь? – Елена Николаевна не сводила пристального взгляда с будущей невестки.
Предварительно сжав ладонь друга, Оля проронила, - Мне захотелось привлечь всеобщее внимание … и … я не нашла лучшего способа, как немного пофантазировать.
Короткий смешок сразу же переключил внимание. – Оригинально. По реакции вижу, что сработало. Что ж … возьму на заметку.
Укоризненно покачав головой, Николай обратился к брату, - Оригинально будет, когда мы женим тебя, хотя … найти для тебя подругу будет непросто. Мухоморный характер – большая нагрузка. Но на некоторое время я готов тебя заменить.
- Благодарю. Обойдусь без твоего участия, - с самым независимым видом заявил Андрей.
- Обойдется? Ранее не обходилось. Ну, что ж, давай, бери на заметку: как жить среди людей и быть им полезным.
Видя, что обстановка накаляется, Владимир предложил окружающим, - Может, пойдем, попьем чай, а? За столом, глядя друг другу в глаза, разговаривать удобнее.
Через пару минут на небольшой, стандартной кухоньке, без особых удобств уже закипал чайник. На столе, среди чашек, блюдец возникла вазочка со сдобным печеньем, тульскими пряниками, жаренным арахисом, пастилой и мармеладом. Домочадцы расселись за столом, лишь Андрей застыл у порога кухни, переводя взгляд с одного на другого, так, словно оказывает одолжение, - Чего вы все от меня ждете?
Разливая чай по чашкам, Елена Николаевна промолвила, - Чай садись с нами пить, Андрюшенька. Мы про жизнь будем речь держать, спорные вопросы обсуждать.
- Участковый наш, Юрий Михайлович, мне сегодня повстречался, и так вел он себя, будто-то что-то сказать хотел, но никак не решался, - признался Николай, пожав плечами, он неуверенно добавил, - Может, мне это показалось только, таким нерешительным, неуверенным в себе я ранее Михалыча не видел.
И опять кривая ухмылка исказила рот Андрея, - Он тебя со мной перепутал. Чего ж ты только ему не помог с признанием? Ты же любишь всем помогать, в отличие от меня.
Изумление, смешанное с возмущением и недоверием возникло на лице Николая, - Вот завтра мы с тобой, Андрей, в пункт охраны сходим, и ты во всем признаешься ….
- Не в чем мне сознаваться. Тебе надобно, ты и ходи по пунктам охраны! – присев за краешек стола, все еще не распростившийся со своей угрюмостью, Андрей нехотя обронил, - Чего вам всем от меня надобно, чтобы я таким же правильным, как и вы все стал?
В ответ слегка схитрил Владимир, - Скорее мы желаем такими оригинальными, как ты стать. Похвались, Андрюша перед нами собственными достоинствами.
Ухмыляясь, ответчик парировал, - Да, если бы не было таких, как я, все ваши прелестные достоинства остались бы на втором плане.
- Согласен. Алмазов грани блещут лишь в навозе, образно говоря, - тут же дополнил Влад и, вообще, давайте будем учиться друг у друга.
Оленька робко пожала плечами, - Боюсь, что мне вам нечего предложить. Никакими особыми достоинствами я не отличаюсь.
- Ты, честная, Оля. В наше время это преимущество на вес золота, - заметил Коля.
- Оленька, ты говоришь, что эта несчастная девушка называла тебе свой адрес проживания, - Елена Николаевна в нерешительности замялась, - Может, ты  … поинтересуешься …
Каждый во время внеурочной паузы выдвигал собственные версии тайного интереса, озвучивать которые не спешили. Из всей компании один лишь Андрей чувствовал себя, как ни «в своей тарелке». Близкие, похоже, собирались, самым немилосердным способом испытывать его терпение – естественная плата за то, что он не такой, как они. Вздыхая, Андрей, в который раз мысленно перебирал события последних дней, в которых ему самому отводилось весьма скромное место. Зато теперь Кольке что-то надобно от него, из чего окружающие тайны делать не будут. – Чего еще?
Вот оно – всеобщее внимание, к нему привлечены взоры собравшихся, их следует охарактеризовать, как требовательные, взыскивающие по счетам. Разве о том он мечтал? Миротворческую миссию на себя принял Влад, - Андрей, порой нам не хватает твоей избирательности. Обделывая свои дела, ты действуешь обособленно. Вот мы и хотим попросить тебя кое-что.
Однако, прежде, чем была оглашена окончательная просьба, Андрей предпринял попытку прервать столь никчемный для себя разговор. Тщетно. В дверях кухни принял оборонительную позицию его брат. – Мы все тебя клятвенно просим. Ты уважь нашу просьбу, дружок. Сходи, справься о здоровье сбитой девицы.
- Зачем это еще?
Теперь ему улыбались сразу же четыре физиономии, их обладатели шеренгой выстроились на пути его следования. – Андрей, это необходимо ради всеобщего нашего спокойствия, - убеждала сына Елена Николаевна, - Всем будет лучше, если сходишь именно ты, ведь ты, миленький, умеешь хранить самый беспристрастный вид.
- Да, да, Андрюшенька, нам всем у тебя учиться стоит, - поддакивал Николай.
Насупившись, Андрей угрюмо поглядывал по сторонам. Долго еще они его обхаживать собираются … - Этому не научишься так сразу, здесь талант нужен, - назидательно заметил Андрей.
- Так мы не о твоих художествах речь ведем, - захихикала Оля, - Ты, как самое из нас незаинтересованное лицо, сможешь запросто все выведать. Как раз, тебе, Андрей, они быстрее все и выложат … ну, мне так … кажется.
- А зачем мне это надобно? – усмехался Андрей.
- Надо дома чем-то полезным заниматься.
Остальные члены семейства лишь поддакивали Елене Николаевне.
- А что мне за это будет … в качестве благодарности?
С самым серьезным видом Елена Николаевна пообещала, - Мы поставим тебя банки на поясницу, и радикулит, Андрюша, тебя более не обременит.
Подобного поворота событий он не ожидал, - Я подумаю … пожалуй.
- Вот и замечательно, Андрей, а …
- Постойте! Я еще не дал своего согласия, - с сомнением выдавил из себя ответчик. Уединившись в мастерской, так он называл их общую с Николаем комнату, Андрей захандрил. Толку-то будет от его хождений, лишь в воображении… Лето вступило в силу, впереди ни одна призывная комиссия. Даст ли военкомат им спокойно вздохнуть – вот вопрос. А еще заработать бы неплохо, а то нынче искусство недешево для народа, а без него – тяжко. Пробовал – не получается, видать, главное это для него. Рабочий инструмент требует восстановления, оплачивать которое придется ему самому.
Негромкий, но настойчивый стук в дверь предвосхитил появление Николая, - К тебе можно?
- Заходи, - нехотя позволил Андрей. Застыв над эскизами, он искал повод для того, чтобы избавиться от назойливого контакта. Андрей был убежден, брат явился неспроста, сейчас станет просить о чем-нибудь.
Николай прогулялся по тесной комнатке, ловко лавируя между расставленных этюдников, при этом искоса поглядывая на брата. Отчего Андрей так недружелюбно воспринимает его визит? Николай попытался разговорить брата, - Андрей, мы с тобой последнее время нечасто общаемся. Может, поделишься своими планами на ближайшее будущее.
- Тебя кто-то научил или …
Многозначительное молчание расширило полет фантазии ответчика, - А ты как считаешь?
- А  предпочитаю думать о собственных проблемах, не отвлекаясь на чужие. Что ты хочешь от меня, Николай?
- Я всего лишь, желаю помочь тебе. В настоящее время, что тебе требуется более всего?
Очень быстро пришел ответ, - Не знаю, можно ли тебе верить, Коля. Иногда мне становится страшно, мы с тобой отдаляемся друг от друга.
- Причина того тебе хороша известна. Кстати, в тоне твоего голоса я не различаю сожаления.
- По-моему, и ты, Коля, не слишком огорчаешься.
- Я люблю! Но вы с Оленькой мне дороги по разному, Андрей, я никогда не пробовал противопоставлять вас друг другу, и буду одинаково внимателен к вашим пожеланиям и запросам. В настоящее время тебе требуются холсты, кисти, краски?
- Я нуждаюсь в заказах, которые позволят мне материальную независимость. Подсобишь?
Николай неопределенно пожал плечами, - Может, твои полотна у метро предлагать или у книжного магазина, там интеллигенции много. А еще можно попробовать у Храма, там, где ранее Владимир трудился.
- А предлагать ты будешь?
- Нет, Андрей, я не умею, никогда ранее не пробовал.
- Все когда-то начинают. Но ты оборотистый, у тебя лучше получится, чем у  незаинтересованного человека, - уговаривал брата Андрей.
- А ведь ты мне льстишь …
- Конечно, мне же необходимы средства для проживания. А на фоне всех вас, трудящихся, я ощущаю себя всего лишь бесплатным приложением, каким-то сорняком невостребованным, - сокрушался незадачливый живописец. 
Грустная улыбка на устах собеседника предвосхитила прозвучавшее, - Нам с тобой, увы, не хватает дружеского участия. Доверять мы с тобой друг другу стали меньше.
Андрей замер у окна. Он любил взирать с высоты пятнадцатого этажа на мельтешение во дворе: гуляющих мамаш с колясками, энергично гоняющих футбольный мяч мальчишек, подбирающих место для парковки автомобилистов и обычных случайных прохожих, спешащих каждый по своим делам. Наблюдая за муравейником, Андрею чудилось, что он смотрит бесконечный сериал, в создании сценария которого, участвовали понемногу все его участники.
Николай незаметно пристроился рядом. Он любил наблюдать за братом, стоять и смотреть, как зарождается творческая мысль, авторский полет фантазии. Куда он уведет Создателя, неизвестно некому. Андрея многие считали зазнайкой, поплевывающим на окружающих, но это не так. Андрей … боится доверять им, ведь люди непостоянные и ненадежные, таланту еще требуется доказать свое право превосходства над остальными, - Киваешь головой. А хоть знаешь, о чем я думаю?
- О своей невесте, Колька. У тебя теперь все мысли о том, как ближе быть к своей Оленьке.
Прислонившись к оконному косяку, Николай улыбался кому-то невидимому, - С тобой это тоже произойдет, стоит лишь влюбиться.
- Нет. Это не для меня. Талант должен страдать, чтобы создавать совершенство.
- Неужели, ты всю жизнь намерен прожить в одиночестве?
Андрей молчал, мечтательное выражение лица придавало таинственности направлению его мыслей, - Скажи, Колька, подруга тебе многое о себе рассказывает?
- Ты, верно, не поверишь, но мы с Олей понимаем друг друга с полуслова. Достаточно полюбить, и многое для тебя измениться в лучшую сторону. Попробуй, Андрей.
Мольба в его голосе нагоняла тоску. Чего-то хотелось, а конкретно это было сложно сформулировать. – Скучно, Колька.
- Полюбишь, скучать перестанешь. Для тебя весь мир станет ярче, и о страданиях позабудешь, Андрей.
- Нет, Коля, нет. Я рожден для мук. Чем больше я буду страдать, тем ближе я буду к народу, и это – не пустые слова.
- Не верю! Человек, кем бы он ни был, рожден для счастья. Андрей … а, если бы … Оля полюбила тебя?
- Так, может, она меня и полюбила, а воспользовался ситуацией ты. Вот, Колька, мне уже и смешно, глядя на тебя. Ну, что уставился?
- Андрей … ты лжешь, - выдавил из себя Николай.
- Она тебя часто называет по имени? Может, мысленно Оля ко мне обращается.
Николай отказывался поверить в услышанное. Прибывая в ступоре, он походил на оглушенного. – Неправда!
Крючковатые пальцы, словно сведенные судорогой, тянулись к нему. Конец был близок. Андрей ухмыльнулся в лицо брата, - Да, ты что, шуток не понимаешь?!
Обиженный Николай не желал разговаривать. Выходит, он поддался на провокацию. А брат еще смеется над ним. Улегшись на диване, Коля отвернулся к стене. Спать еще было рано, да и не хотелось. Почему они  Андреем перестали понимать друг друга? – Андрей, ты занят?
- Очень.
Повернувшись на голос, Николай обнаружил брата за работой. В руках тот зажал несколько остро отточенных карандашей. Умело нанося штрихи, он не пренебрегал границами тени и полутени. Образ на листе постепенно принимал очертания. В этой первоначально бесформенной массе, облаченной в одежду на пару размеров более, Коля признал себя, - Похоже! А, я думал, что художники изображают высокое искусство.
Положив на лист еще несколько штрихов, Андрей пояснил, - Художник изображает жизнь. За сходство с истиной ее называют высоким искусством.
- Андрюша, нас теперь не на каждую работу примут, - в продолжение разговора, Коля принял сидячее положение.
Андрей, углубившись в работу, размышлял, сколько времени он в состоянии продержаться до новых денежных поступлений. Конечно, он может ограничить собственные потребности. Но творческая мысль в любой момент может быть пресечена на корню … если не получать подпитки, - Коль, ты, вроде что-то говорил, я не расслышал.
- Проблемы у нас с тобой по работе грядут.
- А … вот ты о чем. Я, кроме, как искусством, ни чем иным заниматься не собираюсь. Творец создавал меня по собственному подобию.
- Это все понятно. Но, Андрей, мы с тобой совершеннолетние, и сами о себе заботиться должны, то есть, зарабатывать на жизнь самостоятельно.
- Коля, я чего-то не понимаю … Ты мне предлагаешь в магазин устроиться? Или, может,  Вольдемар меня на свое бывшее место устроит, в богадельню, кадилом махать?
- Андрюш, зачем ты его унижаешь? Влад тебе ничего плохого не сделал.
- Потом сделает. Вот, ты не понимаешь, что ранее родная мать о нас с тобой думала, а теперь у нее возник новый объект для обожания.
- Ну, и что. Она еще молодая женщина.
- Разговор ты завел не о ней, Коля. У нас с тобой ожидается пенсия по инвалидности, Именно она поможет мне перебиться до серьезных денежных поступлений, благодаря вырученным за картины средствам. Тебе тоже о пенсии забывать не стоит.
- Но у меня третья группа, рабочая …
На недоверчивой физиономии Андрея возникло изумление, - Насколько я понимаю, ты работаешь в универсаме по собственному энтузиазму, и вполне мог бы не рваться в бой.
- Но, кроме заурядного энтузиазма я лишен других талантов. В универсаме я периодически подрабатываю кассиром.
- Спасибо, что не грузчиком.
Легкая усмешка коснулась уст Николая,- Ну, я бы не поднял ничего тяжелее хозяйственной сумки. Полиартрит проклятый, периодически напоминает о себе.
- Сочувствую. И, все-таки, от пенсии ты не отказывайся. Пригодиться.
- Приму к сведению. Андрюха, тебе деньги нужны?
- А, у тебя лишние имеются?
- Могу дать в долг.
- Учту, но попробую обойтись собственными силами. Буду воспитывать в себе характер.
- Одобряю. Но, мать, прошу, не обижай, ладно?
Пожав плечами, Андрей предложил, - Давай немного помолчим.
- Понял. Я пошел прогуляться с любимой девушкой.
- Валяй.
Через несколько минут Андрей дремал, представляя себя на царском ложе. Его скромные финансовые возможности позволяют немного побездельничать, а далее … видно будет. 
     
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXVI.

     Наконец, она одна, и за ней никто не подсматривает. Затушив только, что прикуренную сигарету, молодая женщина напряглась. Она третий день проживает у Константина, в постоянном ожидании какого-нибудь подвоха, хотя знакомый обещал ей иное. Однако, что она знает о нем?
- Мамочка, а почему мы сегодня так мало гуляли?  - старший сын уже дважды интересовался у нее по поводу прогулки.
- Я опасалась, что в любой момент может начаться дождик. Петя, мы завтра с утра пойдем. Я тебе обещаю.
И снова дети занялись игрой. Мальчишки прекрасно дополняли друг друга. Увлекаясь складыванием пирамидки из кубиков, они, хотя бы на время, забывали о грядущем испытании – походе в детский сад. «Счастливые», глядя на них, думала Анна. Ее пугала угроза расставания  с детьми, даже на время. Саша и Петя – оба выросли у нее на руках, она хорошо разбиралась в их слабостях, умела во многом уступать им, но могла и потребовать, призвать к порядку. Будут ли в детском саду, где множество воспитанников, так внимательно  относиться к ее детям?
- Скучаешь? –  в комнату к гостье заглянул приятель, который сосватал ее на должность менеджера.
- Я сегодня обзвонила только треть списка. Неважно идут переговоры.
- Ну, естественно. Потенциальные клиенты вправе сомневаться …
Анна позволила себе вмешаться, - Они отказываются, стоит им лишь выслушать условия предложения.
Радость в глазах собеседника несколько поблекла, - В этом и заключается твой талант – вести переговоры, чтобы заручиться не только проявленным интересом, но и поддержкой клиента. Старайся, люди должны тебе поверить. Ты уступай им и веди за собой.
Анна грустно вздохнула, - Возможно, я неспособная.
- Запомни: нельзя в себе сомневаться, люди это чувствуют. Даже, если ты что-то не знаешь, говори уверенно, умей слушать, не перебивай. Опять вздыхаешь?
- Я чего только за эти два дня ни наслушалась, что я «голову людям морочу», «навязываю им залежалый товар».
- Не слушай! Сборная мебель залежалой быть не может. Мозги у слушателей слежались. Ты привыкай, Аннушка. Мне изначально не требовались обманщики, их в нашей жизни хватает.
- Костя, а что будет, когда из отпуска вернутся твои домочадцы? – задавалась вопросом Анна, и со страхом ожидала ответа.
- Ничего особенного. Будем жить, как жили. Что удивляешься? Родители у меня уже научены опытом, против течения идти не будут. Они, наоборот, желают, чтобы я находился под женским попечением.
- А, чего ты не женился до сих пор?
На лице у мужчины среднего возраста появилось вальяжное выражение. Этот вопрос ему задавали частенько, и всякий раз не из простого, чистого любопытства, на которое можно было махнуть рукой, а с целью навязывания знакомства. И вот, перед ним объект, который сам может служить респондентом. Скромная, милая, трудолюбивая, уступчивая к чужим недостаткам, а это редкое достоинство в наше время, - Не исключено, что я, последние годы ждал такую, как ты. И родителям ты понравишься, я уверен, хотя мнением их можно даже пренебречь. Главное, чтобы ты мне нравилась.
Теперь улыбалась гостья, - Я тебе нравлюсь?
- А, я тебе? Полагаю, что внешние данные избранника для тебя имеют второстепенное значение. Я ведь, не красавец.
Анна кивнула головой, волосяную часть которой Костя образно называл «гривой», - То есть, Костик, я хотела сказать, что ты очень даже ничего. В мужчине главное жизненный стержень, целеустремленность, так как, в  дальнейшем ему придется нести ответственность не только за собственные поступки. Жаль, что многие современные мужчины не поднимаются выше роли марионетки в кукольном представлении …
- Любопытно, откуда у тебя глубокие наблюдения? Я вот себя марионеткой не считаю. Самостоятельно рискнул, занялся предпринимательством, не побоялся, так сказать, ответственности. Было тяжело, сколько раз порывался бросить начатое, но вот эта самая ответственность меня за горло и взяла. Как подумаю, что долги отдавать нечем, хоть себя любимого продавай.
Анна искоса поглядывала на потенциального кавалера, он, вроде, ничего, фигуристый,  и лицом, вполне приметный, конкретно, правильные черты выгодно подчеркивают его внутренние достоинства: ум, внимательность, предусмотрительность, умение решать не только свои, но и чужие проблемы, - Константин, ты у всех на виду, тебя, вне сомнения, уже кто-то приметил, взять хотя бы, ближайших подчиненных женского пола. 
- А, ты меня, разве, не подметила? – его тонкие губы расплылись в широкой улыбке, серо-голубые глаза светились радостью, в предчувствии положительного ответа.
Анна ожидала подобной реакции, но терялась в догадках, ответить ли ей правду, либо схитрить. Ее нежный материнский взгляд, то и дело утыкался в мальчишеские затылки, - Костя, а любишь ли ты детей?
Улыбка на лице хозяина дома сменилась настороженностью, - Люблю, на расстоянии, особенно, если дети шумные. Взрослея, они все ближе подходят к трудоспособному возрасту, мой интерес с ним увеличивается, - скосив глаза на Сашу и Петю, Константин добавил, - Твои – хорошие ребята, таких называют беспроблемными. А, я им, тоже, вроде … приглянулся. Будем с ними привыкать друг к другу, - в ответ на улыбку хозяина, рассмеялись мальчишки. Родители мои, Анна, поперек слова ни скажут, не переживай за это. За детишками, мать моя присмотрит, иначе придется дожидаться, пока очередь в местный детский сад подойдет, тут уж, сколько времени пролетит – неизвестно. Не исключено, что придется набраться терпения.
Внезапная тишина, воцарившаяся в небольшой, уютной комнатке, воспринималась каждый присутствующим по-своему. Константин втихомолку удивлялся, ведь, кажется, никакого секрета он не раскрывал. Анна, словно оглушенная, мучилась от одной лишь мысли, что придется хотя бы на время расстаться  Сашей и Петей, бедные мальчики, вместе они прожили последние шесть лет. А вдруг их обидят в этом детском саду? – Костя, а воспитатели любят детей?
- Не знаю, Аня. Меня мать в детский сад не отводила. Люди все разные. Аня, ты думаешь, Сашу и Петю так легко будет в детский сад устроить? Там очередь на года.
- Что же делать?
- Ну, вот, уже растерялась. Человек должен быть нацелен на хорошее, но в то же время, не забывать и плохом. – Анна, тебе разве плохо у меня работается?
- Костя, ты обещал мне работу в офисе на Нижних Полях, там бы я набралась опыта у твоих подчиненных. Скажи, а твоя мама не потребует, чтобы мы с детьми покинули квартиру?
- На каком основании? Я тебя пригласил, ты приняла приглашение. Нас объединяют общие цели …
- А я думала, что хотя бы немного тебе дорога …
Прозвучавшее в реплике разочарование ничуть не поубавило энтузиазма у собеседника, - Анна, возможно, я оговорился, я ценю тебя, как надежного работника. А моя мама, в случае необходимости, посидит с твоими детьми. Она давно мечтала о внуках, а Саша с Петей будут ей, как родные.
Анна улыбалась. Костя преувеличивал, когда говорил о том, что сильно ценит ее. Этого просто не могло быть, ведь, они с ним знакомы с Костей около двух недель. – Я постараюсь, Костя, не разочаровать твоих домочадцев. А в качестве кого я буду проживать на вашей жилплощади?
Какая милая, семейная идиллия – игра старшего поколения с детьми. Благодаря участию Константина, пирамида выросла на славу, потом, когда она рухнула из-за ребячьей неаккуратности, мальчишки принялись за строительство новой. Константин на время отвлекся, - Спрашивала ты, вроде, так … ответ мой следующий. Будем жить вместе, присматриваться друг к другу, узнавать лучше. Попривыкнем немного, прежде, чем семью создавать, надобно узнать жениха и невесту со всех сторон. В случае положительного итога, оформим наши отношения, детей усыновлю, не беспокойся.
- Господи, Костенька! Зачем я на тебя такую обузу стану вешать? Люди родных детей бросают, а тут …
- Погоди ты, ранее времени не радуйся. Может, я им еще не понравлюсь.
Анна отрицательно покачала головой, - Да, разве ты можешь не понравиться? – убедительный голос женщины исключал, какие бы то ни было сомнения. Минуту спустя, словно спохватившись, Анна добавила, - Только я еще с их отцом не развелась.
Куцые брови Константина взлетели ввысь, - Так … может, ты и не собиралась, вовсе?
- Нет, Костя, обстоятельства диктуют подождать с разводом. Григорий, бывший муж, вроде, как в аварию попал …  точно сказать не могу. Мы с ним давно не виделись.
- Бог с ним, Анна. Главное, чтобы после он выступать не начал. Ты с ним развестись вправе без его личного согласия, нужно лишь соблюсти интересы детей. Не исключено, что … на детей в дальнейшем он может претендовать. Кем он служил?
Пройдясь по комнате, с понурой головой, она не скрывала, что гнетет ее одна тревожная мысль. Рот Анна рукой прикрывает, не от стеснения же … Наконец, не сдержавшись, Анна проронила неохотно, - Священник он, никакого иного оконченного образования не имеет.
На узком лице Константина обозначилась целая гамма чувств, от недоверия до удивления. С какой целью Анна станет морочить ему голову, вряд ли, она пыталась навязать ему еще и бывшего мужа, в виде приложения …
- Вероятно, это звучит для тебя дико, но это, действительно, так. Несколько лет до встречи с тобой, я прожила с Григорием при приходе, где он служил и учился, одновременно.
- Ладно. Я сейчас отъеду на Нижние Поля, а ты обзвони оставшихся из списка.
Легко сказать, «обзвони». Можно перевоплотиться в автоответчик, нести в массы заученную информацию, которую слушатели частенько воспринимают за вздор, и как бы она ни старалась, ее участие, вряд ли, сделает Константина богаче. Именно к этому стремиться каждый предприниматель. Условия, на которых она должна предлагать приобрести комплекты мебели, можно назвать выгодными только для продавца. Покупатели теряют, вне зависимости, от объема заказа, вопреки распространенному широко мнению, Константин может лишь рассчитывать на возвращение вложенных средств. Но ее Костя тоже … приобрел на определенных условиях, и здесь она в качестве вещи, которую, увы, в любой момент могут выставить вон, за ненадобностью.
- Петенька, тебе нравится дядя Костя?
Светлый, русоволосый мальчик нехотя отвлекся, нарушив, тем самым, идиллию в игре. Младший, Саша был близок к тому, чтобы пуститься в плач. Старший брат, в утешение, погладил его по головке, - Саша, мы построим с тобой самую высокую пирамидку, повернувшись к маме, Петя ответил, - Кажется, дядя Костя хороший. Он вчера катал меня на карусели, а еще угостил нам с Сашей мороженным.
Глядя на обоих мальчиков, Анна ласково улыбалась. Какие у нее замечательные дети, они понравятся любому ее избраннику. Для счастливого брака это – основное условие. Возможно, ее мама выразит желание помочь с воспитанием внуков, но она сама, как любящая мать, хочет больше времени проводить с Сашей и Петей, - Мальчики, вы согласны, если у вас будет другой папа?
Реакция детей заставила Анну призадуматься. Насупленное выражение их лиц, затянувшееся молчание, возможно было вызвано непониманием. Выходит, рано она завела этот разговор.
- Мама, а когда мы поедем к бабушке Кате? – проронил Петя.
Анна облегченно вздохнула. Мальчики не забыли своих родных, так же, как и ранее будут их слушаться, и в общении с людьми не будут ограничены, - Мальчики, мы еще поживем у дяди Кости, а к бабушке Кате обязательно съездим в гости, проведаем ее.
Вечером, укладывая мальчишек спать, Анна рассказывала им сказку, как обычно. Сегодня это была смешная история о Винни-пухе, большом сладкоежке и любителе ходить в гости. Поцеловав сыновей в макушку, напоследок, рассказчица с удивлением заметила, что число ее слушателей прибавилось. Насмешливый взгляд, уткнувшийся ей в спину, призывал ее к общению, может, ей хотят поведать еще об одном сладкоежке?
Неплотно прикрыв за собой дверь комнаты, Анна молча вопрошала у потенциального собеседника, который поджидал ее для совместного чаепития. На кухне все было готово, на столе – блюдо с пирожными, в духовке – горячая пицца на блюде. Осталось только разлить кипяток по чашкам, - Костик, все вкусно выглядит. Не побоюсь лишних килокалорий, обязательно все перепробую.
Гостеприимный хозяин остался доволен вниманием, которым его наградили, - Не удивляйся, Анна, если я на тебя смотрю и радуюсь. В тебе мне нравится многое, что непросто отыскать в современной женщине. Читаю вопрос на твоем симпатичном личике. Поясняю: ты не требуешь повышенного к себе внимания, непритязательна, не скандальна, умеешь прислушиваться к чужим советам, Аннечка, ты – прелесть. Надеюсь, ты не страдаешь излишней нравственностью.
После одиннадцати вечера время утратило для нее счет. Столько страсти, чувственного темперамента она давно уже не получала от бывшего мужа. Сегодня ночью она ощутила себя по-настоящему любвеобильной женщиной, для которых не существует никаких запретов и ограничений. Поцелуи Константина побудили позабыть ее обо всем: маленьких детях, обязанностях и текущих проблемах.
- Аня, - чего ты себя сдерживаешь? Люби меня со всей силой страсти …
Вместо ответа она сильнее окуналась в необузданный вулкан страстей. Мужское тело, гибкое и натренированное, ежесекундно доказывало ей собственное превосходство, грубо мяло ее, сжимало в объятиях, так, что у Анны иногда перехватывало дыхание. Вскоре ей захотелось сдаться на милость победителя, - Все, Костик, я вся твоя, и буду век тебе верна … В будущем месяце давай официально оформим наши отношения.
Перекатившись на бок, уставший Дон Жуан улыбнулся, - А, зачем торопиться? Живи, радуйся жизни, приосмотрись к тому, какие тебя люди окружают … вообщем, не спеши.
- Разве я тебя уже не устраиваю? – встревоженно спросила Анна.
- Ты меня устраиваешь, в качестве начинающего специалиста. Кстати, ты не ревнива?
Закутавшись в одеяло, молодая женщина промолвила, - Надеюсь, ты не дашь мне, повода для ревности.
Партнер парировал, - Учти, я не привык себя ни в чем ограничивать. Женщин я всегда рассматривал в качестве престижного объекта интерьера, не более. Всякие там, сентиментальные замашки отбрось в сторону.
- Благодарю за откровенность, - Анна села на кровати. – Я сейчас получила от тебя оплеуху. Бывший муж, пользуясь мной, хотя бы старался соблюдать приличия. От него я получала любовь по крохам, но это была честная любовь. А, ты?
- А, я пустил тебя жить на собственную жилплощадь, назначил тебя менеджером, для видимости, ничего взамен с тебя не требовал. Что тебе еще надобно?
Остаток ночи прошел в молчании. Выговорившись, Константин сначала задремал, затем крепко уснул. Анна не спала. Правильно ей подруга говорила: «идеальных мужиков не бывает». А она, все равно, ждала, зачитываясь русской классикой. Чаще всего, в романах и повестях события заканчивались печально, но какие там запоминающиеся были герои! Может, им и не хватало африканской страсти, но к реальной жизни все эти потомки дворянских фамилий, купеческих родов, любители приключений приспособлены были не хуже, чем остальные. Ей хотелось встретить человека, необязательно с выигрышными внешними данными, но непременно у нее с избранником должны быть общие интересы, без этого никак нельзя. Единомышленники всегда поймут и помогут друг другу, они способны закрыть глаза на чужие недостатки и многое умеют прощать. Неужели здесь, на окраине Москвы, ей не найти такого человека, обыкновенного однолюба …
Когда в девятнадцать она встретила Гришу, скромного, молчаливого красавца, ей казалось, что лучше и быть не может. Он аккуратно ухаживал, дарил недорогие цветы, читал стихи собственного сочинения, приглашал на прогулки, и некуда - нибудь, а по святым местам. Гриша умел слушать, и предпочитал окружать себя единомышленниками, именно к таковым он причислял саму Анну. А уж, когда Гриша узнал, что отец любимой девушки, настоятель Храма, сразу же перевел ее в разряд невест. В итоге вышло, что выбирали все, только не она, мнением ее интересовались в последнюю очередь. Анне оставалось лишь терпеливо соглашаться со всем, и надеяться, что далее будет лучше. В их с Гришей отношениях было больше сдержанности, чем любви. Удивительно, что с Григорием у них появились дети. Прожив с ним всего пару лет, Анна поняла, что мужа-священника более всего беспокоят дела его прихода, бабушки-миряне, молодые матери-одиночки, посещающие службу с определенными целями. И, если первые помышляли о переходе в мир иной, то мамаши не прочь были обзавестись своим домашним благодетелем. Последние годы она вспоминала о муже по первому его требованию. В действительности, всем заправлял Григорий.  Обидно быть бесплатным приложением при «муже-чудаке», так она про себя его величала. У них не было обыкновения обсуждать события текущего дня, да и чем Григорий мог с ней поделиться? Беседы на святые темы Анну не привлекали, всего этого она наслушалась дома, кроме того, что же это за отец, который не интересуется тем, как растут и развиваются собственные дети? Анна неоднократно жаловалась матери на мужа, но что могла посоветовать попадья со стажем, конечно же: «терпеть и молиться». Поначалу Анна смеялась над полученными советами, а потом … плакала в подушку. Любому терпению приходит конец. Надоело ждать и Анне, ждать, когда другие купаются в семейном счастье, растят детей, обустраивают собственное жилище, обзаводятся друзьями, приобретают новые интерьеры. Ей же постоянно предлагали: «терпеть и ждать, терпеть и ждать» - ничего иного.
Глядя в темноту, Анна, как это говорят, пустила слезы. Они текли по щекам, так хотелось, чтобы  вместе с ними смылись печали и горести. Могла ли она еще ждать? Конечно, только надо ждать: чего именно? Ждать, пока Константин изволит взять ее в жены … но теперь она сама не уверена, желает ли она связать свою жизнь с ним? Вот он лежит перед ней – обыкновенный человек, к которому можно попытаться привыкнуть, но так ли это необходимо? Дома она испытывала прессинг со стороны отца, но, будучи неопытной, юной девушкой, думала, что так и должно быть. Гриша не давил на нее, он просто не считал жену за равную себе. Почему, она осознала позже. Они с Гришей были совершенно разными людьми, он – приверженец религии, последователь Христианского учения. Она – нельзя сказать, что атеистка, но далека от восприятия церковных сказок. И домой возвратиться ей нельзя, отец вновь будет добиваться своего, а мать … терпеть и молчать. Придется выбирать между Костей и собственными родителями. Их она знает достаточно хорошо, Костика – совсем чуть-чуть.
Тонко очерченные пальцы осторожно коснулись вытянутого подбородка, поднялись от заостренного кончика носа до переносицы. Какие изогнутые у него брови, будто бы выщипанные. У правого виска небольшой шрам, любопытно: откуда?
- Ну, хватит уже, - недовольно промычал обладатель изогнутых бровей, - Спать хочется!
Вполне объяснимое желание в половине шестого утра. Рассветало, на улице слышался лай собак и шум отъезжающих автомобилей, не поделившие дороги сигналили, загулявшие подростки топтали банки выпитого пива, громко горланили, а истинного хозяина двора надо было еще поискать. Мальчишки пока спали, для их пробуждения время еще не настало, а вот она сама привыкла проспаться рано утром. Заботы о бывшем муже диктовали свои условия. Гриша любил порядок во всем, и требовал неукоснительного соблюдения режима дня. А трудно ли Анне с тем справиться, его не волновало.
Перейдя на компактную кухоньку, Анна занялась приготовлением завтрака. Для приготовления каши в холодильнике нашлось молоко, масло и даже сгущенка, старшим в первый день их пребывания в гостях придется удовольствоваться сосисками – полуфабрикатами, которые в достаточном количестве и в разнообразном ассортименте можно было обнаружить на полках холодильника. Скорее всего, эта особенность выбора наблюдалась не из-за большой любви к сосискам. Костик – лентяй в хозяйственных делах, как большинство мужиков. Пожалуй, она сейчас ему завтрак нас славу приготовит. В закромах холодильника обнаружилась пикантная грудинка, сочные помидоры, ароматная зелень. Не прошло и десяти минут, как на плите аппетитно шкварчал омлет, варился кофе, осталось лишь расставить на столе посуду – с этим она быстро управилась. Но для влюбленной женщины, самое главное, не забывать о себе. Из зеркала в ванной комнате на Анну смотрела улыбающаяся пока самой себе молодая женщина. Жаль, уродилась она далеко не красавицей. Что поделать, гены родительские подвели, хотя Светку все симпатичной считают. Говорят, она на отца в молодости похожа, а она, стало быть, на мать, чернявая. Надо бы себя приукрасить слегка. Косметичка в комнате осталась, спохватилась Анна. Вот сноровку она всю растеряла, краситься еще уметь надо. При муже-священнике, как любила повторять мама: «про это баловство забыть надобно». Покрутив головой, справа налево, и обратно, Анна приметила «слабые» места. Глаза стоит слегка подвести, щеки припудрить, чтобы не блестели … и, пожалуй, хватит.
Напевая, Анна вышла из ванной комнаты и обомлела, не ведая, радоваться ей либо огорчаться? На пороге кухни стояла незнакомая женщина. Светло-каштановые волосы, уложенные в красивую прическу, выдавали в ней даму с претензиями. Вопреки возрасту, явно пенсионному, рассудила Анна, заботами о себе эта дама «в годах» не пренебрегала.
- Ну, и что, девушка …
В стеснении Анна пожала плечами.
Дама  в облегающем брючном костюме всплеснула руками, - Что вы здесь делаете?
Анна начала догадываться, кто перед ней, - Меня Костя пригласил в гости.
- Вы тут едва пожар ни устроили …
- Я завтрак готовила, - оправдывалась Анна.
Дама рассмеялась, - Завтрак … Вашу стряпню даже вороны пробовать не станут.
- Извините … я действительно, хотела сделать, как лучше.
- А получилось наоборот. Запомните, в жизни стоит заниматься тем, что у вас хорошо получается, а не изображать, что нравится, - подытожила дама с претензиями.
После полученной оплеухи, Анна была готова бежать, куда глаза глядят. Но дети, почему они должны страдать?! – Я вас поняла. Но, позвольте мне, пожалуйста, покормить детей завтраком.
В ответ дама лишь фыркнула и удалилась в ванную комнату. Через несколько минут послышался звук душа, а на память о хозяйке в летах, в коридоре остались стоять две спортивные сумки.
- Привет, - на кухне появился полусонный Костик. – Слышу, вы с мамой уже познакомились.
Чуть ни плача, Анна заметила, - Я ей не понравилась.
На лице Кости запечатлелось одолжение наполовину с детским смущением. Почесав слегка облысевший затылок, Костик поспешил оправдаться, - Ну, Аннушка, не стоит огорчаться ранее времени. Надо знать мою маму, женщину командной должности, - понизив голос, он добавил, - Еще совсем недавно она была большой начальницей. Выше голову, Анну. Я представлю тебя, как надо.
Закрывая лицо ладонями, Анна проронила, - Ничего хорошего из этого не выйдет.
- Не будь пессимисткой, Аня. Вы познакомитесь лучше, и мама тебе понравится …  как и ты ей, я уверен.
Ей оставалось только вздыхать, для спора у Анны не хватало оснований. Вскоре мальчики уселись уплетать аппетитную рисовую кашу. Молодая мама ласково смотрела на них, размышляя: куда им теперь податься? Свои чувства к Константину придется скрывать. Саша и Петя - вот, чье мнение она должна учитывать  в первую очередь.   

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXVII.

     Хлопнула входная дверь, ребята ушли, приглашенные в парк, на шашлыки. Как замечательно, что вместе с братом, отправился также и Андрей, которого редко куда-нибудь вытащишь. Удобный момент для разговора с Владимиром. Сегодня у него выходной, можно никуда не спешить. Заняв выжидательную позицию в дверях кухни, у нее это получилось незаметно, Елена с удовольствием наблюдала за тем, как Владимир ловко управляется за кухонным столом: чистит и режет овощи, подготавливает мясо для рагу, доводит до готовности куриный бульон, одновременно наводя порядок в холодильнике. Лене оставалось только хвалить аккуратного хозяина.
- А, Леночка, не сразу тебя заприметил, извини. Кстати, не знаешь, приправа с карагинаном закончилась?
Заглянув в пару кухонных полок, вопрошаемая проронила, - Кажется, действительно, закончилась. А, обедать мыс скоро будем?
На сковороде булькала смесь для тушения, требовал к себе внимания куриный бульон, овощной салат был почти готов, - Ориентировочно, через час, мясо должно, как следует выпариться. А, ты уже кушать хочешь, Леночка?
Володе недавно исполнилось тридцать один год, а ей через месяц будет сорок четыре, разница существенная, и отчего-то почувствовала она это только после начала совместного проживания. Плохое видится издалека, хорошее и вблизи бывает неразличимо, увы, - Могу подождать, Володя.
- Ты можешь мне помочь, Леночка.
Расставляя тарелки, Елена Николаевна полюбопытствовала, - Чем же? Своим присутствием?
- Оно меня окрыляет, - на губах Владимира заиграла улыбка, - Иногда я жалею, что Господь не наградил меня художественным даром. Я бы на месте Андрея, с тебя и только писал портреты. Ты прекрасна и телом, и душой …
- Спасибо, милый, за комплемент. Вот, как раз о сыновьях я и хотела с тобой поговорить. 
Влад перебил, - Отчего же ни поговорить, но, может, стоит дождаться их возвращения? Их участие в нем …
- Необязательно. Никогда не забываю об их интересах, и тебя я люблю, и огорчаюсь, когда вижу между вами разногласия. С Андреем ты не можешь поделить хозяйственные заботы, он человек «себе на уме». Но Николай, чем тебе помешал?
Они пересеклись взглядами, что же им было делить? Воспитанники и те у них были общие, - Не помешал, Леночка. Ребята с каждым днем все больше взрослеют, и отдаляются. Не за горами тот день, когда они станут нам чужими.
- Нет! Это мои дети, и отношение к ним будет соответствующее.
- Если так, то скоро я начну ревновать, - после небольшой паузы Влад добавил, - Для меня они почти взрослые мужчины, и требуют к себе повышенного внимания. Через год – два они обзаведутся собственной семьей, и ты им станешь не нужна.
- Ты желаешь, чтобы мы расстались уже в настоящем?
Владимир начал свое выступление, уткнув руки в упитанные бока, вздыхая, - Я желаю, всего лишь, чтобы они стали близки к действительной жизни, умели о себе позаботиться, не пренебрегали заботами о родных людях, и, если Николай сколько-нибудь отвечает этим условиям, то Андрей – эгоист, и талант здесь вовсе не оправдание, пойми, Лена. Его художественные творения должны принадлежать людям.  Для них он создает шедевры, именно в памяти рядовых обывателей Андрей будет запечатлен на века, если, удостоится того.
- Хватит! Вижу, что ты не понимаешь …
- Нет, Лена! Это ты далека от понимания. Не возводи его ранее времени на пьедестал. Пусть Андрей познает обычную жизнь, с ее ежедневными заботами, проблемами, требующими немедленного разрешения.
Вслед ей еще неслись убеждения, доказательства собственной правоты. Но разве они чего-нибудь значили для матери, относящейся к детям с обожанием? Она еще долго будет им нужна, и только ради сыновей она пойдет на любые жертвы. С небольшой фотографии, что стояла в рамке на спальном столике, на нее, улыбаясь, смотрели два симпатичных мальчугана. Оба светловолосые, кучерявые, со слегка приплюснутыми носами, что ничуть их не портило, их ярко-голубые глаза светились радостью, жаль, что со временем она сменилась на задумчивость, лишь прибавляющую мальчишкам лет. Ей было дорого каждое воспоминание из жизни сыновей. Их детские игры, порой не вполне безобидные, утешением являлось то, что, если и появлялись в результате невинной шалости пострадавшие, то непременно кто-то другой. Николашу и Андрюшу часто путали, но с точки зрения их матери, они совершенно разные. Да, они похожи внешне, но первое впечатление всегда обманчиво, хотя серьезные проблемы за последнее время объединили братьев, причем совместное преодоление трудностей изменило в лучшую сторону характер самовлюбленного Андрея. Он оценил подарок судьбы, сотворившей точную его копию, хотя наклонности, привязанности, восприятие мира у братьев несколько разняться.
- Любуешься  на своих ангелочков?
Елена вздрогнула, не ожидая, что ее тайные мысли станут явными, - Влад, я тебя уже просила, не появляться так внезапно, это пугает меня.
- Я хотел только сообщить, что обед готов.
Вскоре Елена забыла о собственной резкости, приготовленная стряпня на столе, один ее эстетически привлекательный вид пробудил в ней аппетит. Распробовав бульон, где кроме наваристой куриной плоти, плавали тертая морковь, нарезка из петрушки и укропа, чеснока, она похвалила повара-самоучку, - Молодец, можешь ты из простого сотворить необыкновенное. Буду у тебя учиться, милый.
Стучали ложки, вилки о тарелку, в стаканах пенилось холодное пиво, а за столом царило звенящее молчание. Каждый думал свое, поглядывая на сотрапезника. Владимир мечтал о том, чтобы знакомство Елены и его мамы, наконец, состоялось. Со своей стороны он прилагал все к тому усилия, расписывая достоинства Леночки, о которой Ирина Федоровна ничего не желала слышать. «Разведенная баба, с двумя взрослыми мужиками, на ограниченной жилплощади – сомнительное удовольствие. В случае непредвиденных обстоятельств, они вышвырнут тебя, и глазом не моргнут», пророчила ему мама. В сущности, вышвырнуть могут из любого дома, и быть готовым надо ко всему. Маму свою Влад знал хорошо, достаточно Леночке несколько раз встать на его защиту, и Ирина Федоровна изменит свое непредвзятое мнение о невестке. – Лена, может, мы отпразднуем твой  грядущий день рождения с моими родителями?
Елена Николаевна укоризненно покачала головой, - Для начала стоит выяснить, а я им нужна?
- Вам надо встречаться, и, как можно чаще, так вы постепенно свыкнетесь со сложностями характера друг друга, - пытался урезонить гражданскую жену Владимир.
- Могу себе представить, что обо мне воображает твоя мама, - отодвинув тарелку с аппетитным рагу, Елена демонстративно отвернулась и уставилась в окно.
- Успокойся, пожалуйста, Леночка. Мы с тобой знаем, что обвинения в твой адрес не заслуженны, - убеждал ее Влад.
Елена Николаевна, обиженная из-за семейной неприязни, продолжала игнорировать все попытки Владимира. В конце концов, на Ирину Федоровну можно махнуть рукой, но от Карпухина просто так не отмахнуться. Ее бывший последнее время все чаще выражал желание – вернуться в семью, причем, его совсем не беспокоило, а желают того же самого его домочадцы?
- Лена, ты чем-то озабочена?
 «Догадался», испугалась Елена Николаевна. Сталкивать Виктора с Владом ей не хотелось. Их разделяло почти целое поколение, найти общий язык было трудно, по причине того, что оба к ней были неравнодушны. Привязанность Виктора к учебной даме, точнее, к тем благам, что она ему предоставляла, завершилась окончательным разрывом, мало того, Карпухин ей плакался, что ему «придется скоро искать новое место работы» и, учитывая его рабочие показатели, это серьезно, - Коля часто выясняет отношения с Олей, и они ссорятся.
Игнорируя неискренность в ответе супруги, Влад промолвил, - Ничего страшного. Сейчас они ссорятся, а в браке будут жить дружнее. А, мы с тобой, Леночка, когда оформим наши отношения?
Вместо ответа она собрала со стола грязную посуду и занялась ее мытьем. Не хочется обманывать любимого мужчину, но с Карпухиным все очень не просто. Свой развод они так и не оформили, хотя любопытствующим Лена твердила иное. Ей в голову не приходило, что Влад подозревает о возникших трудностях при оформлении развода бывших супругов. Свои опасения он умело скрывал за маской хорошего настроения. Но надолго ли его хватит?   
- Тебе не кажется, что мы слишком высоко живем?
Теперь у окна застыл Владимир. Сзади он выглядел таким же худым, не то, что сбоку. При взгляде справа, либо слева уже хорошо вырисовывался его обозначившийся круглый животик. Слегка ироничная улыбка предвосхитила ее ответ, - Пятнадцатый этаж, разве это высоко? Просто ты не привык, милый.
Не отрывая брошенного взгляда, Влад молчал. Кого он пытался рассмотреть во дворе, уж, конечно, не ребят, гадала Елена. Что у него в голове, одному Богу известно. Она и не подозревала, как близка к истине. Сейчас, глядя на него со спины, видеть лица Влада Елена не могла. Может, это и к лучшему, ведь помочь ему,  унять печаль – тоску было не в чьих силах. Влад смотрел туда, вперед, на меняющуюся картинку, а видел огромное подземелье, задняя стена которого терялась во тьме, горели свечи, освещая стоящую в центре статую Иисуса, вокруг лежали живые цветы, фрукты, хлеб. Среди этих жертвоприношений Влад,  с содроганием увидел отсеченную и уже усохшую человеческую ногу, несколько таких же рук, со скорчившимися и почерневшими пальцами, выделяясь на фоне окружающего благополучия, интригуя таинственностью. Во взгляд Всевышнего просвечивалась какая-то непонятная грусть. Уголки губ его были слегка искривлены в меланхолической улыбке. Господь говорил с ним, не открывая рта: «Мужайся и никогда не поддавайся отчаянию. Я счастлив, сознавая, что меня горячо, искренне и преданно любят в этом мире. И я тоже люблю вас навеки! Мне даровано право, защищать вас от врагов и ниспослать счастье и успех во всех ваших делах. Я дарую вам бесконечные и бесчисленные радости  тот день, когда ваша миссия на земле будет завершена, и вы воссоединитесь со мной в царствие небесном. Трудитесь неустанно, благословляя труды ваши. Никогда не забывайте об обещанной вам награде, в особенности, не бойтесь смерти, которая станет для вас вступлением в непреходящее блаженство моего царства. Плодитесь и размножайтесь в этом мире, возлюбленные дети мои, и любите меня, так же, как я вас люблю». Выслушав речь Господа, Влад с благодарностью поклонился. Как ему сейчас не хватало божественного покровительства, и разговор с Господом сподручнее вести в святом месте, а не дома, перед иконой. Сменив поле деятельности, верующим Влад быть не перестал, главное, чтобы Бог в душе жил, а он уже давно для себя решил, к какой стороне прислониться, в чем позволить себе увидеть истину, а в чем – обман.
- Ты долго еще собираешься нести вахту у окна?
Вздохнув, Володя буркнул себе под нос, - На работе я постоянно задействован: кассиром на кассе, не поднимая головы, грузчиком – в подсобке, ворочая громоздкие упаковки, перенося тяжелые мешки – хорошая тренировка для обрюзгшего тела, так, Леночка?
Елена еле выслушала до конца. Сжав за спиной кулаки, она прижала их к мойке, - Что-то не пойму я, зачем ты сироту казанскую из себя разыгрываешь, Влад? Прежде, чем заводить семью, надо было подумать: как ты будешь ее обеспечивать?
- Может, мне убраться восвояси? – горечь в его голосе выдавала во мужчине обиженного человека. Разве он мало делал для нее?
Закрывшись в комнате, Елена щелкнула пультом телевизора. Пройдясь по программам, она выбрала самую спокойную, повествующую о жизни диких животных. Лесная сказка не мешала ее размышлениям.  А, подумать над чем ей было. На работе ей грозило сокращение, и это после почти десяти лет добросовестной работы, и даже данное начальством объяснение не облегчат ее участи. «Все в мире дорожает, Елена Николаевна, растет аренда складских помещений. Жаль, но ваши услуги нам теперь не по карману». Выслушав приговор заведующего складом, Елена не стала просить за себя. Скорее всего, наверху уже все давно решено. И. если неотвратимо свершится в ближайшем будущем, придется искать работу в районе проживания, кассиром ли, если повезет, снова устроится товароведом в сетевом супермаркете. Глядя на упавшую на глаза русую прядь, Елена,  к огорчению, приметила несколько седых волосков. Стареет она потихоньку, вот и пальцы у нее, как у старушки, сухими становятся, кожа вся в складочках. Еще чуть-чуть, и все ее неказистое тело покроется морщинами, и тогда, если на нее и будут обращать внимание, то лишь для того, чтобы посмеяться.
Она сидела на кровати, обхватив голову руками. Что с ней будет дальше, сможет ли она быть полезной своим мальчишкам? Они повзрослели за год, набрались уму-разуму, но для нее они, все равно, остаются детьми.  Наконец, Карпухин вспомнил о них, во что далее выльется его желание помочь, некому неизвестно. Елена последнее время все чаще вопрошала себя, а хотелось ли ей, чтобы бывший вернулся? Такой вариант она не исключала, с Витькой все было бы проще. Они хорошо знали друг друга, в таких открытых условиях нелегко было утаить что-либо, стало быть, они защищены от любых неожиданностей. А Володя? Он говорил ей, что любит. Когда-то нечто похожее обещает каждый мужчина, но так ли оно на самом деле? Любовь проявляется в конкретных поступках, словам верить нельзя. С Владом у нее очень большая разница в годах, через десять лет мужчины ей станут без надобности, и появится желание нянчить внуков, своих собственных, не чужих. Любит ли она Владимира? Пока неясно. Вероятнее всего, несколько месяцев назад их объединили общие интересы, мировоззрения, некоторые привычки, но … но все это проходящее.
Каково же было удивление Елены Николаевны, когда она обнаружила, что в квартире, кроме нее, более никого нет. Где она может встретить гражданского мужа, несложно догадаться. Глянув на голубое небо, где не бросалось в глаза ни одного облачка, Елена предположила, что осадков сегодня можно избежать. Быстро собравшись, она отправилась разрешить все свои сомнения.
На улице, благодаря теплому, летнему вечеру было многолюдно. По Батайскому проезду, который Елене пришлось пересекать, бродили бабушки с внуками, собаководы прогуливали своих питомцев – хорошо было всем. Хотелось им позавидовать, но делать это по-доброму, почти нереально. Вот бы и у нее в жизни все были счастливы, но радость, увы, чаще проходила мимо. В парке было достаточно шумно, компании жарили шашлыки. Пряный аромат разжигал аппетит отдыхающих, но Елену вовсе не звали присоединиться, да она и сама бы не рискнула бы. Надо отыскать ребят, пока не начало темнеть. Некоторые компании можно было вычислить по «концертным» выступлениям. Прислушиваясь к разноголосью, доносившемуся и из динамиков, так же, Елена начала тревожиться. То тут, то там раздавались пьяные крики, утоление чувства голода не всегда происходило безобидно. Подвыпившие люди порой устраивали разборки. В дерущихся Елена опасалась опознать сыновей. За Андрея она была почти спокойна, тот обычно держался в стороне от разборок, слишком ценил собственное благополучие. Не таков Коленька, у него за каждого безответного сердце доброе болит. Присматриваясь к газонам у Москва-реки, пребывающая в поиске мать, старалась разглядеть, с какой стороны вьются клубы сизого дыма? Не исключено, что ребята предпочли катание на пароходике по реке, когда-то и ей самой нравилось подобное развлечение. А, теперь … теперь она живет исключительно интересами детей.
- Женщина, потеряла что?
Елена не поняла, что вопрос обращен к ней. Обернувшись, она натолкнулась на едва державшегося на ногах пьяного мужчину, протягивающего к ней руку, и только ради того, чтобы он не свалился, и не перепачкался в разбросанном вокруг пепле, Елена, не без опасений, подала ему руку, - Я ребят разыскиваю, молодых восемнадцати лет. Вы их случайно не видели?   
- Крепкая у тебя рука, надежная, такая не подведет. Присаживайся, чувствуй себя, как дома…
Дотащив подвыпившего болтуна до места, Елена, окинув мимолетным взглядом гуляющую компанию, обратилась к тому, кто показался ей самым трезвым, - Посмотрите за вашим человеком …
- А вы всем помогаете, девушка?
Со стороны раздалась рекомендация, - Олег, отстань от девушки.
Еле ворочая языком, объект повышенного внимания промямлил, - Я пригласить ее хочу … на собственные похороны.
Оглядываясь, она быстро уходила от пьяной компании. Пожалуй, стоит ей ориентироваться по дымку, таких опознавательных знаков хватает, куда ни посмотри.
- Коля, Николай, где вы?! – в тревоге позвала Елена.
Ответа она так и не дождалась.  Шагая по тропинкам, Елена Николаевна, в наслаждении вдыхала аромат цветущих лип. Терпкий запах щекотал ноздри, от него слегка кружилась голова. Вокруг бродили влюбленные парочки, в сумерках они меньше привлекали к себе внимание. Когда-то и они  с Карпухиным гуляли по паркам, так же, обнявшись. В настоящем романтика осталась позади, сохранились лишь деловые связи. Может, среди этих трубадуров и принцесс отыщется где-нибудь Коля с Олей. Если они вдвоем, за них не стоит волноваться. Влюбленные друг о друге лучше позаботятся, чем кто-либо еще. Верно. И, вообще, зачем она волнуется, переживает, дети взрослеют, им более без надобности ее заботы. А, ни завести ли ей домашнего питомца? Вот и старушки знакомые ей советовали.
В парке, из динамиков звучала музыка, а вот гуляющих в сгущающихся сумерках становилось все меньше. Скудное уличное освещение ограничивало обзор. Елена быстро поняла, что дойти до Братеевского моста ей не удастся, да и не к чему. По всей видимости, если нужная ей компания и отыщется, то где-нибудь поближе к зарослям кустарников. Остановившись для того, чтобы сориентироваться, Елена одновременно прислушалась. Неподалеку ревел мотоцикл. Может, кто-нибудь из ее мальчишек решил прокатиться? Елена вздохнула, лучше им этим опасным занятием не увлекаться. Андрей уже раз пострадал, Коля же, ради удовольствия любимой девушки, на многое готов.
Свет фар приближался, Елена едва успела отскочить в сторону. Мотоциклист – лихач, промчался, будто молния, разглядеть его она не успела. Нет, Коля так не стал бы носиться, он не пренебрегает безопасностью окружающих. Пора! Елена направилась в сторону выхода из парка. Четвероногие гуляющие то и дело обращали внимание на одиноко бредущую женщину, причем, делали это по-разному: кто облаивал с энтузиазмом, кто, при приближении помахивал хвостом, как старой знакомой. Утешало то, то за ней пока не шпионили, животные не способны на подлость. Вдруг, неподалеку прозвучало негромкое: «Мама, подожди». Елена остановилась, интуиция подсказывала, звали именно ее, и она не ошиблась. Не прошло и полминуты, как к ней подошли Николай и Оля, - Добрый вечер, мы с Колей вас заметили, еще, когда лихач на мотоцикле рядом с вами промчался. Испугались за вас, - объяснила девушка.
- Я тоже испугалась, что вы … заблудитесь, дети мои. Я не шпионить за вами отправилась …
- Мы так не думали, - успокоил ее Коля. – Мама, мы не знаем, где Андрей. Он ушел от нас, как только наши пути дороги с бывшими одноклассниками пересеклись. У Андрея еще в школе были напряженные отношения с Игорем Красновым и другими ребятами.
Елена молча слушала, возразить ей было нечего. – Что ж, пойдемте домой.
В словах матери Коля уловил, то ли сожаление, то ли разочарование, неопределенность угнетала его. Обсуждать внутреннее душевное равновесие матери, в присутствии кого бы то ни было, Коля считал неприемлемым. Каждый человек вправе хранить в душе нечто сокровенное, то, с чем он ни с кем не поделится.
- Коля, ты очень быстро идешь. Я не поспеваю, - жаловалась приятелю Оленька.
Сжав ее ладонь, Коля прошептал, - Мама устала, не хочется заставлять ее ждать.
- Понимаю, - машинально обронила Оля, и бросила в сторону Елены Николаевны неприязненный взгляд. Эта женщина, печальная женщина всегда будет стоять между ними, и неизвестно еще, кого Коля любит больше, - Пусти! – Оля выдернула ладонь из руки Николая, - Я в состоянии идти сама.
Вскоре ей пришлось пожалеть о проявленной инициативе. Споткнувшись о торчащую и неприметную в темноте корягу, она едва ни упала. Подругу поддержал Николай. Хотелось броситься ему на шею, но присутствие ненужных свидетелей останавливало. И вот так придется ждать, терпеть, сдерживать любовь, составляющую смысл ее жизни. Нет! Сегодня же она выскажет все этой … надсмотрщице.
Дома все было по-прежнему, … а Андрея не было. Закипал чайник, на столе появилось все необходимое, а, Елена не находила себе места. Ну, где его носит? Андрей самолюбивый, не умеет прощать. Когда горячая струя из чайника угодила ей на запястье, Елена лишь поморщилась. За Колю бы она, наверное, так не переживала. Он у нее молодец, в жизни знает многое. Почему так, если в человеке больше негативного, именно за него волнуешься и беспокоишься, как ни за кого другого.  Господь велел любить всех одинаково, но не бывает равенства, как ни в Природе, так ни в жизни.
 Ощутив на себе давление пронзительного взгляда, Елена поднял глаза. Коля стоял рядом, - Мама, тебе требуется помощь?
Тут Елена вспомнила об ожоге, - Не знаю.
 - Вам необходимо смазать руку вазелином,  иначе слезет кожа. У бабушки уже так было, так она целую неделю не могла ни к чему прикасаться.
Предупреждение Оленьки, похоже, оценил один только Коля, Елена Николаевна пребывала в каком-то потустороннем эфире. На нее сыплются сплошные неприятности: пропал Влад, потерялся Андрей, Карпухин решил повернуть время вспять – как ей со всем этим справиться?
- Мама, - Коля тихонько тронул Елену за плечо, - Ты уже почти спишь, на часах – одиннадцатый час. И нам с Олей пора отдыхать.   
Наконец, все разошлись по комнатам. Глаза у Елены, действительно, слипались, но не от того, что ей хотелось спать. Беспокойство за близких людей вынудило ее расплакаться. Слабость свою она некому не демонстрировала, да и к чему? Если о ней и думают отдыхающие из соседней комнаты, то в последнюю очередь. И она не станет их беспокоить. Молодость не умеет прощать ошибок, а зрелость способна воспринимать юность со всеми ее недостатками, ведь каждый возраст не лишен своих плюсов и минусов. Дай Бог, чтобы люди научились замечать их. 
 
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXVIII.

     Он возвратился домой поздним вечером. Не хотелось некому ничего объяснять, но Влад знал, что придется, и это посерьезнее, чем исповедь святому отцу. Матушка будет расспрашивать с пристрастием. Эх, ей бы в следственных органах работать. Отец, будучи мужчиной, скорее поймет его, отцу и плакаться не надо.
На его звонок дверь открыла Ирина Федоровна. Приложив палец к губам, она ждала, пока сын сменит кроссовки на тапочки, затем увела Влада в его комнату. Войдя в свою «келью», Влад огляделся. Последний раз он был здесь около трех месяцев назад, когда семья Успековых отмечала день рождения Ирины Федоровны. Она слегка постарела, не исключено, что просто выглядела уставшей, а его апартаменты по-прежнему хранили уют, привычную обыденность, так, что у впечатлительного Влада в уголках глаз блеснули слезинки. Здесь он молился, почти, как в Храме, без стеснения делясь своими помыслами. С маленькой иконки, что стояла в рамке на письменном столе, на него печально-обреченным взглядом взирал святой Сергей Радонежский.
- Явился. Я так и думала, - с укором промолвила Ирина Федоровна. – Я знала, что эта баба, в конце концов, тебя выгонит, - вздохнув, добавила, - Мы ничего не меняли в твоей комнатке, милый, сохраняли о тебе память, да, видно, не надолго. Вернулся домой, и все пойдет, как обычно. Между прочем, Володя, на комнату твою ни раз претендовал Валерка. Настя мужественно отстояла твою жилплощадь. Мы все тебя ждали, милый.  Жорик, бедненький, каждый божий день выспрашивал: «Когда придет дядя Владик? Он обещал поиграть со мной вместе». А ты, вроде, грустный?
Он глядел на мать и молчал, не потому, что ему нечего было ответить. Все давно уже было сказано, и добавить, пожалуй, нечего. Ему всегда найдутся оправдания, виноватым будет кто-то другой, даже, если причастность иного к совершению чего-либо дурного не доказана. Решено. Он возвращается к Леночке.
- Ты куда? Только явился и уже уходишь.
- Мама, так нужно. Пойми, Лена будет ждать, и, если я задержусь, она разрешит возвратиться Карпухину.
Ирина Федоровна встала в дверях, закрыла грудью выход из комнаты, - Не пущу. Я не позволю, чтобы над моим единственным сыном издевались. Что ты, собачонка дрессированная, чтобы выгнать, а потом милостиво разрешить тебе вернуться?!
- Дай мне пройти, мама, пожалуйста. Лена там ждет, волнуется, - переминаясь с ноги на ногу, Влад обдумывал сложившуюся ситуацию. Было ясно, что мама уступать не собирается, и, как любая мать, вправе рассчитывать на уважительное к себе отношение, - Мамочка, прошу тебя, дай пройти. Я тебе позвоню потом.
Ирина Федоровна стояла на своем, - Нет. Как ты не поймешь, ты слишком хорош для этой стареющей бабы …
- Женщины, мама, исключительно, женщины. Она – достойный человек. Лена не прячется от трудностей и умеет отвечать за свои поступки.
Насупленный взгляд Ирины Федоровны несколько сдерживал велеречивость Влада. Зачем она все это излагает? Мать уже все решила, - Почему ты мне не веришь, мама?
Они смотрели друг другу в глаза, и никто из них не желал уступать. У каждого имелась своя собственная правда.
- Тебе я всегда буду верить, а к ней не пущу! Не пущу, - повторила старшая Успекова по слогам.
Оттолкнуть маму он не посмел, этой властной женщине он обязан всем. Придется отложить свое бегство на завтра. Не вечно же она собирается его сторожить, - Я ложусь спать, мама.
- Вот и хорошо, сынок. Я тоже лягу спать со спокойной душой, - пожелав сыну «спокойной ночи», Ирина Федоровна улыбнулась напоследок.
Какое небо темное и чернеющее, и даже звезды, словно маленькие фонарики, не освещают его. Отсюда, из окна многоэтажки, небо кажется обычной плоскостью, трудно поверить в то, что небесный свод уходит в бесконечность. Когда-нибудь и он улетит туда, и некому будет вспомнить о нем, разве, что звездам. Леночка называет их «небесными слезами», и у самой, наверное, сейчас глаза на мокром месте. Леночка, милая, сколько тебе еще придется вытерпеть от злобы людской … 
Заснул он, как ни удивительно, достаточно крепко. Во сне он то убегал от мальчишек-хулиганов, то отважно сражался на погранзаставе с чужаками-диверсантами, и где бы он ни появлялся, ему на подмогу, не раздумывая бросалась русоволосая девушка, в ситцевом переднике. На диверсанта она налетела с половником, и непонятно, что на него подействовало быстрее: угроза ли, получить удар «холодным» оружием, либо пронзительный взгляд защитницы, парализующий волю врага? Как позже выяснилось, бойкой девушкой оказалась Леночка. Жаль, что ему пока не представился случай защитить любимую. Ради нее он … на все готов.
Странное ощущение побудило Влада переключиться на действительность. По нему ползало множество мошкары, перебирая тонкими, мохнатыми лапками. Забрались на плечи, шею, руки, а невыносимая щекотка у носа окончательно перевела мужчину из состояния сна в бодрствование.
- Просыпайся, соня, - над ним склонилась Настя, любимая сестренка.
-   Это ты меня с тараканами будишь? Правильно, мне давно уже пора вставать.
Сегодня его никто не отвлекал, не путался под ногами Жорка, не надоедал со своими бесполезными советами Валера. Однако, Влад постоянно чувствовал за собой неуловимое наблюдение, чье-то бдительное око не отрывало от него докучливых глаз.
- Володя, завтракать.
На кухню его пригласил отец. Георгий Борисович встретил сына при полном параде, одетый в светлый, летний костюм, который так хорошо гармонировал с его контрастными волосами. Тщательно причесанный, в свои шестьдесят шесть, он выглядел гораздо моложе, опрысканный одеколоном, что чувствовалось даже на расстоянии, глава семьи и завтракал с аппетитом, - Вот, Настенька, тебе есть, у кого учится. Твоя мама, в свои шестьдесят два прекрасно готовит. Обычный завтрак она способна превратить в настоящее пиршество.
На столе, чего только не было: нарезка из нескольких сортов сыра, где рядом с разными оттенками желтых кусочков гармонировали маслянистые кружки копченой колбасы,  отдельными вкраплениями петрушки и укропа. Радовал глаз печеночный паштет, щедро сдобренный сливочным маслом, жирные куски горбуши слабым ароматом привлекали истинных ценителей. Пожалуй, не хватало только красной икры.
- Сейчас я вас побалую, - многообещающе промолвила Ирина Федоровна.
Георгий Борисович расплылся в улыбке, - Порадуй, мастерица ты наша. В честь какого торжества пируем, Ирочка?
И вот уже за столом собралась вся семья. Во главе стола, как положено, сидел хозяин дома, любимая супруга его – по правую сторону, так сподручнее подавать на стол очередное лакомство, запас которых у рачительной хозяйки был большим.  По левую сторону, как обычно, сидел Владимир. Во время его отсутствия место это всегда было свободно. Настя сидела рядом с матерью,  Жорик – по соседству со своим дядей. Никто из семейства не ощущал отсутствия Валерия, как любила повторять Настя: «только этого дерьма нам и не хватает». Возможно, о нем не вспоминали бы и вовсе, если гуляка сам назойливо не напоминал о себе.
На огромном блюде лежали свернутые в трубочки блины, осталось выяснить, что пряталось в их начинке?
- Пробуйте, только, что их приготовила, - представила свое угощение Ирина Федоровна.
Дважды повторять не требовалось. К блюду жадно потянулись руки.  Блины с вкусной начинкой разошлись в мгновение ока.
- А я еще хочу, - заявил маленький Жорик, посчитавший себя обделенным.
Ирина Федоровна объяснила, - Жорик, все съели по два, и тебе столько же досталось.
- А почему дедушка доедает третий?
В обсуждение включился Владимир, - Ты очень наблюдательный, Жорка. На погранзаставе тебе цены не было. Тебе сразу бы выдали автомат с дальним прицелом и бутерброд с икрой на закуску.
- А в роли шпиона объявился твой непутевый папаша. Он умеет только пакостить …
- Настя! – ударом ладони по столу Георгий Борисович прервал спор, - Нельзя обсуждать отца в присутствии малолетнего сына.   
 -  А шептаться за его спиной можно? Пусть лучше Гоша с детства знает правду о своем бестолковом отце.
Слова Насти запали в душу всем, а маленький Жорка, хоть и слышал все, но отнесся к ним равнодушно. Отца он не любил, да и стоит ли испытывать теплые чувства к драчуну, бездельнику, человеку, который более всего на свете любит самого себя. В свои  девять лет Жора многое уж понимал. Прилюдно он скрывал свою неприязнь к отцу, а в душевной беседе с любимым дядей как-то признался, что хотел иметь такого отца, как Влад.
Остаток завтрака прошел в молчании. Пять человек, таких непохожих друг на друга, были вынуждены сосуществовать в едином пространстве. Бывало, когда один не желал уступать другому, спорил, настаивал на своем. Свидетели, обычно не оставались  стороне, и не всегда вставали на сторону правого. Проигравшему сочувствовали, хотя вслух не выражали своих чувств. Сегодняшнее выступление Георгия Борисовича не стоило расценивать, как ход в защиту пристыженного Валерки. Разговор был остановлен ради будущего семьи Успековых. Влада что-то пригвоздило к своему месту. Лена ждет его, и как не жаль ему Жорку, но надо возвращаться. – Спасибо, дорогие, я еще как-нибудь на недельке забегу. Обязательно, мама, ты не сомневайся, - раздавая обещания, Влад аккуратно встал из-за стола.
- Некуда ты не пойдешь, и это тебе мое последнее слово, - в голосе Ирины Федоровны звенел металл, и потому, как она мгновенно вскочила с места, нетрудно было догадаться, что Влад проиграет ей в скорости. Не успел он дойти до галошницы, как Ирина Федоровна повторила, - Все равно не уйдешь. Я кроссовки твои спрятала.
- Мама, это несерьезно. Я, все равно, уйду, и это так же очевидно, как то, что сегодня пятница.
В галошнице на глаза Владу попадалась, в основном, женская обувь: туфли, босоножки. Ботинки отца ему подошли бы, да вот, только в галошнице нашлось место лишь синеньким отцовским шлепанцам. Когда Влад напялил на лодыжки в темных эластичных носках отцовские шлепанцы, заметил, что за ним наблюдает вся семья, лишь один Жорка взирал на него с сочувствием. У входной двери непреодолимой стеной застыла Ирина Федоровна.
- Мама, отойди, пожалуйста.
- Нет.
- Мама, ты же не сможешь меня, все время караулить. Послезавтра мне на работу, - повернувшись к отцу, Влад добавил, - Папа, скажи свое веское слово.
Красавец-мужчина в светлом костюме с контрастными волосами, придающими ему определенную изысканность, кивнул головой, - Совета ждете, либо распоряжения? Ступай, сынок … на все четыре стороны, а вы, бабы, не задерживайте его – и вот вам мое последнее слово!
- Владик, не уходи. Кто же меня будет от алкаша защищать, если тот заявится? Пожалуйста, - просила Настя.
В наступившей паузе каждый думал о своем, не привыкшая уступать Ирина Федоровна про себя сокрушалась, что не все аргументы были ею исчерпаны, Владимир, увы, не понял ее. Настя, глядя на брата, как стремительно тот пошел расползаться вширь, все более походя на русского мужика из российской глубинки, жалела и одновременно уважала Владимира. Таких Валерка боится. Искреннее остальных поступил Жорик. Он бросился к Владу и крепко обнял его, - Мне будет плохо без тебя, мне уже плохо.
Влад гладил его по  кучерявой головке, мальчик все сильнее прижимался к своему защитнику. Когда Жорик обратил к нему свое детское личико, залитое слезами, исход дела разрешился без дополнительных аргументов.    
Закрывшись у Влада в комнате, они сидели, обнявшись, и плакали уже оба. Как хорошо, что им никто не мешал, они могут просто так, ничего не говоря, ласково думать друг о друге. Так красиво и доходчиво молчать получится только с любимым человеком. Так безоглядно, искренне любят ребенка, либо женщину, единственную и неповторимую. «Милая Леночка, обещаю тебе, мы больше никогда не расстанемся». Влад смотрел в окно, а видел перед собой любимую, парящую в голубом небе. Не приближаясь, она смотрела на него одного, и, вроде, как манила его взглядом.
- Влад, а почему у тебя слезы текут из глаз?
Как легко высыхают слезы у детей, быстро они забывают обиды и ложь. Грустно улыбнувшись, Влад заметил, - Обещаю тебе, более не буду плакать.
И вот уже, Жорка, глядя на него, улыбается, своими ясными, голубыми глазами, которые нельзя обмануть. В них смотрятся, как в зеркало, они высвечивают любой недостаток, всякую умело замаскированную ложь, - Влад, Владик, пойдем, погуляем.
Они, почти сбежали, пока другие были заняты делами. Настя развешивала белье после стирки, Ирина Федоровна была занята приготовлением обеда, как всегда вкусного и питательного, хозяин дома развлекал себя и остальных, включая телевизор на всю громкость. Жорка быстро забыл все свои печали, гоняя на подаренном мамочкой самокате. Он умело объезжал гуляющие пары, покупателей с полными сумками, Владу пришлось поторопиться, чтобы не потерять из вида, стремительно мчащегося Жорку. Отличный парень растет, честный, добрый, незлопамятный, друг верный в смелых приключениях и будущих гоненьях. Сейчас его он познакомит с милой Леночкой. Они понравятся друг другу, в том Влад сомнений не держал.
- О, Владик, вы с пополнением! – у им подъезда встретилась Мария Геннадьевна с четвероногими питомцами, - Какой чудесный мальчик, ваш ли … сын? – вопрос последний задан ей был осторожно.
- Рад вам, любезная соседка. Вы, как обычно, в огороде ищите спасения, а мы домой спешим, прощенье получить.
И, прежде, чем старушка бойкая успела проронить свое предупреждение, Влад в руку взял племянника ладошку, другою завладел игрушкой, будто крошка с малолетства, презревшая покой.
- Куда мы так бежим? – с удивлением вопрошал озадаченный сверх меры Жорка.
На пятнадцатом этаже, Влад, избавившись от ненужного свидетеля, на время поездки в лифте, наконец, посвятил племянника в подробности предстоящей встречи, - Гоша, ты еже взрослый …   
- А, помнишь, совсем недавно ты говорил, что я еще ребенок? Чему же верить?
Кругом расписанные стены, яркие надписи бросались в глаза, но еще вчера этого не было, вне всяких сомнений. Кто-то разукрасил стены, главный вопрос, зачем, с какой целью? – Прости, Жора. Ты … что-то спрашивал?
- Отдай мне самокат, я сам его повезу. А, к кому мы идем?
Мальчик взялся за ручку двери, ведущий в холл. Прежде, чем сделать шаг, требовалось отстранить ребенка. Влад присел на корточки, чтобы видеть хорошо глаза Жоры, - Я сделаю, как ты просишь. Направляемся мы, Жорик, к моей жене, которую зовут Елена Николаевна. Обещай мне, что не станешь мешать нашему разговору.
Пожимая плечами, мальчик согласился. Все для него было необычным. Ранее он никогда не ходил в гости к незнакомым людям. Но привел его Влад, которому Жора верил. Когда они стояли у двери в квартиру, Влад прислушался. За дверью слышались крики и ругань. Влад и Гоша переглянулись, может, пока не поздно повернуть обратно? Сомнения их терзали недолго. Широкая ладонь Влада легла на кнопку звонка, но в последний момент он вспомнил, что в заднем кармане джинсов у него лежит заветный ключик. Повезло, ключ, действительно, оказался на месте, - Сейчас, Жора. Не забудь наш уговор.
Еще отворяя дверь, Влад насторожился. Голос, который звучал громче остальных, был ему незнаком, и, все-таки, Влад отворил дверь квартиры, чем сразу же привлек к себе внимание.
- Влад … не ожидала, так скоро тебя увидеть.
Так на его внезапное появление отреагировала Елена, и тут же вернулась к обсуждению, которое началось еще задолго до визита Влада.
- Лена … и это все, что ты хотела мне сказать?
- Не боюсь повториться. И это все, что ты собирался услышать в ответ?
«Здесь явно веяло скандалом».  Как только Жора догадался об этом, он спрятался за своего дядю. Влад мысленно согласился с племянником, не препятствуя тому. На виду оставался самокат, который в руках старшего выглядел несуразно. Влад пытался перехватить взгляд Елены, но та, мудро расценив сложность ситуации, обратила свое внимание на юного гостя, - А, это кто ко мне пожаловал такой маленький и серьезный?
Эта взрослая тетя ему улыбалась, но более всего ему хотелось гулять, - Здравствуйте, меня зовут Жорка, а вас, кажется, тетя Лена?
- Так и есть. Проходи в комнату, Жорик. Чайник поставлю, чай пить будем. Договорились?
Звучный, низкий бас прервал милую беседу, - Это что же за гости разлюбезные к нам пожаловали? У нас тут, вроде, кадилом махать не требуется, и беседы о житие святых без надобности. Лена, чего к нам этот поп приперся?
Только после того, как Жора был препровожден в «детскую», так Лена называла комнату сыновей, она позволила себе продолжить сей напряженный разговор, - Прежде всего, мужчины, вас надо представить друг другу, - Владимир, это – Виктор Карпухин …
- Так, стало быть, этого твоего зовут Володька, - перебил Карпухин, - Был и сплыл, он здесь человек проходящий. Нам с тобой, Лена, решать надо, как жить далее будем.
- А, я пока не решила, с кем намерена остаться.
Влад подошел к Лене, ласково взял ее за руку, и, не обращая никакого внимания на близость соперника, поцеловал любимую. Проявление его любви было весьма скромным и нежным. Ах, как бы ему хотелось получить подтверждение своим надеждам, - Леночка, еще вчера я был самым счастливым, потому, что был уверен, ты отвечаешь мне взаимностью, Леночка …
Ему помешали, и это было сделано так грубо, что на продолжение, пожалуй, можно было не рассчитывать. Карпухин взял за плечи Влада и прижал к стене, - Ну, ты, шкаф двустворчатый, Елена Николаевна, по-прежнему, остается моей супругой. А, ты … сюда попал по ошибке!
Открытое лицо Лены посуровело. Она ткнула Карпухина в плечо, - Прекрати сейчас же, мне еще только драки не хватало. Влад, ты умнее этого … специалиста по унитазам. Не связывайся с ним.
Влад не видел перед собой никого, кроме любимой женщины, - Я тебя люблю и, мне никто не нужен.
- Не знаю, кто, ему нужен, но отсюда я уходить не собираюсь, - подытожил Карпухин, - Уберется он!
- На каких основаниях, Карпухин?
- Оснований для того немного, Лена, но главное из них таково, я здесь прописан.
Лена презрительно усмехнулась, глядя на бывшего мужа, - Это нетрудно исправить.
Уже не ощущая собственного превосходства, Карпухин испугался неблагополучного для себя исхода, - Лена, разве я тебе стал безразличен? Недавно ты говорила мне иное.
- Не лги! – вспыхнула Лена, - Тебе лично, я ничего не обещала. Я лишь сказала, что попробую разрешить твою проблему.
- Пока не появился этот хахаль, у нас тобой никаких проблем не было. Лена, подумай об этом.
Двое мужчин, не отрывая взгляда, взирали на нее, но стоило ли радоваться этому смехотворному соперничеству. Владимир слишком интеллигентен для физической расправы, Карпухин же – трусоват. О драке она вспомнила неслучайно, оба вышли бы из нее проигравшими, и даже себя, вне исхода, она не могла считать победительницей. Что ей делать? – Виктор, уйди, пожалуйста, - произнесла свою просьбу Елена Николаевна дрожавшим голосом, и было непонятно, за кого она сильнее переживает: за бывшего супруга ли, который вернулся к ней слегка потрепанным, или за Влада, ставшего ей по-настоящему близким за последние полгода.
- Куда же я уйду, Лена?! Мне некуда идти. Пожалейте меня, - уже умолял Карпухин.
Будучи неплохим психологом, не зря он проработал несколько лет мастером производственного обучения в колледже, Виктор Сергеевич, без труда определил слабое место конкурента. Этого церковного увальня не пронять силой, его добьет слабость. Лишь расплакаться прилюдно у Карпухина не получилось. Жалобно глядел он на супругу, которую по-прежнему считал своею.
Переглянувшись, Владимир и Лена моментально пришли к единому мнению. «Карпухину надо помочь», - Ну, хорошо, - ответила Елена Николаевна, - Только … жить ты пока будешь с мальчишками, в комнате. Думаю, что они не будут против.   
Елена  с Владом, пока Карпухин подкреплялся на кухне, отправились в «детскую». Жорка, забыв все вои печали, развлекался игрой на ноутбуке.  Он так увлекся, что не заметил гостей. – По-моему, не стоит ему мешать, - прошептал Влад, глядя на довольного племянника.
Они тихо присели в сторонке. Не отрывая влюбленных глаз, Влад взял любимую за руку, покрыв ее поцелуями, он признался, - О моей любви тебе известно все, и домой я вчера пошел, чтобы подготовить маму к твоему приходу, но …
Немного помолчав, Елена вздохнула, - Я так и знала, Влад, я всегда для нее буду чужой. Нет, подожди, не надо меня утешать, - Лена приложила ладонь к губам Влада, - Я ей, вроде, соперницы, и как бы я ни старалась, во мне твоя мама будет искать лишь плохое.
- Прости, - Влад боялся поднять виноватые глаза на любимую.
- Ты ни в чем не виноват …
- Виноват! Я виноват в том, что … иногда просто боюсь своей матери. Она никогда не признает собственных ошибок, таких людей прощать сложнее всего.
- Прощать, Владик, надо. Господь так велел. Ну, что … что еще скажешь?
- Не могу я сейчас к тебе перейти жить. Не могу! Средств на то нет, а за твой счет жить не собираюсь.
- А, недавно ты говорил, что все у нас общее.
- Так-то оно так, но мне пришлось уйти с работы.
Вопросительный взгляд в ответ требовал пояснений, Влад не заставил ждать любимую, Понимаешь, мне предложили участвовать в одной махинации. Я отказался. Одно подозрение в нечестности, оскорбляет честного человека. Разве не так?
- Так, - Лена ближе села к Владу, и, положив ему голову на плечо, промолвила, - Я буду говорить,  ты … не смотри на меня. Я люблю тебя, Влад, и как бы ты не поступил, буду на твоей стороне.
Ради этих нескольких слов, он готов был на многое. Разве стоит чье-то порицание, если Лена, его Леночка отвечает ему взаимностью!         
   

               ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXIX.

     Целый час они провели за беседой, позабыв о времени. В окно спальни заглядывала полная Луна, освещая толстую полосу в помещении, так, что свет им включать ни пришлось. Хоровод звезд остался на втором плане, с десяток ярких фонариков без усилий заменили бы повелительницу ночи.
- Влад, все-таки, зря мы оставили Карпухина на кухне.
- Леночка, подумай хорошенько, не в ванную его укладывать, - лишь только представив дылду Карпухина, лежавшим в складном виде, иначе бы он не поместился, Влад улыбнулся.
Лена пыталась нахмурить простодушное личико, но лишь доброта на нем задерживалась, - Наши продукты в опасности. У нас же нет замка на холодильнике.
- Стало быть, на завтрак у нас будет один чай, - совершенно спокойно заметил Влад, - А, почему он не разместился на раскладушке с ребятами?
- Ребята не захотели. Коле завтра рано вставать. Кстати, и я, возможно, отправлюсь с ним, попробую разузнать о новой работе.
- Я тоже собираюсь походить по району …
- Нет! – решительно заявила Елена, - Ты останешься сторожить Карпухина.
- А, не лучше это сделать Андрею?
Предложение Влада было тут же отвергнуто, - Нельзя. Тебе известно, что Андрей не любит затрудняться. От Карпухина можно всего ожидать. Только тебе под силу сдержать его непредсказуемые порывы …    
- Ты ожидаешь, что я стану … с ним драться? Я давно уже этими подвигами не занимался, с армейских времен.
- Никто, ничего такого от тебя не ждет, но уже одно твое присутствие удержит Карпухина от гадостей.
- Попробую, но, конечно же, не ради самого Карпухина, скорее, ради Андрея.
Позже, лежа и глядя в потолок, Влад размышлял. Карпухина он не знает. Что это за человек, о чем думает, какие цели преследует? Сделать предположение о его намерениях, можно будет, пожалуй, через несколько дней. Перед тем придется побеседовать с Карпухиным по душам. Вот, только пожелает ли «темная лошадка» поделиться с ним своими тайными намерениями? – Лена, ты спишь?
После напряженно прошедшего дня, она мечтала об отдыхе. Появление Карпухина озадачило ее, но еще больше разочаровало. До сегодняшнего дня она надеялась, что выбор, с кем ей оставаться, будет за ней. Все ее сомнения разрешил Володя. Он и только он будет для нее верным и преданным спутником жизни. Лена печально вздохнула. А, спать, все-таки, хочется. – Уже, нет. Влад, ты опасаешься Карпухина? – поскольку Влад молчал, Лена продолжала, - Не стоит он того, Карпухин – трус. За этой представительной громадиной скрываются мышиные помыслы. Он типичный приспособленец. Карпухин всегда был и будет на стороне сильных, потому, что сам слабак.
- Лена, а, может, вся его слабость из-за отсутствия уверенности в завтрашнем дне?
Так. Пожалуй, уснуть ей удастся не скоро. Заняв сидячее положение, Лена предложила, - Нет, Влад, нет. Не ищи ничтожеству оправдание. Карпухин всю жизнь плыл по течению. Я долго старалась разглядеть в нем зачатки мужественности, решительности, и лишь со временем осознала, что таковым он может быть, только при посторонней поддержке. Скорее даже, не решительным, а воинственным. Когда мальчишки в чем-либо не согласны с ним, Карпухин начинает кричать, размахивать руками, как будто это способно изменить обстоятельства. Душа у него приземленная, низменная, - смахнув упавшую на глаза прядь волос, Лена промолвила, - Главное, что Карпухин – эгоист. Он любит только себя.
- Лена, а почему бы тебе не высказать все это ему в глаза, тем самым обличить его?
- Думаешь, я этого не делала ранее? Все эти обвинения я высказывала ему ни единожды, так, что Карпухин хорошо знаком с моими тезисами, - заглядывая  в окошко, Луна осветила грустную улыбку на лице женщины, - Бесполезно. Сколько воде ни теки под лежачий камень, ничего не измениться.
- Печально, печально, когда люди живут, и хвалятся тем, что просто некому не мешают. Чего смеешься?
- Карпухин мешает. Он мешает, прежде всего, нам с тобой, и не тем, что он любит меня. Вовсе не поэтому, Карпухину удобно со мной, потому он не желает лишаться надежного тыла.
- Что же нам делать?
- Этот  вопрос я задавала себе ни один раз, еще до нашего с тобой знакомства. Мы прожили с Карпухиным вместе двадцать лет. Не могу назвать их абсолютно несчастными. Я постепенно узнавала Карпухина, и, чем дольше продолжался наш брак, тем больше мне хотелось повернуть время вспять. Не хочу, не желаю с ним жить …
Ощутив жаркий поцелуй на губах, Елена едва не задохнулась. Вот, как нужно любить, до помрачения, так, чтобы и жизнь не жаль было отдать. Какое счастье, что она встретила Владимира, а все это, благодаря ему – Господу.
В соседней комнате также было не до сна. Ворочаясь с боку на бок, Николай вспоминал свой последний разговор с Оленькой. Один год или всего двенадцать месяцев отделяет их от долгожданного бракосочетания, хотя сам Коля давно уже мысленно называл Олю своей супругой. В скромную симпатичную девушку он влюбился с первого взгляда, и чем дальше узнавал ее, тем больше достоинств, кроме внешней привлекательности, находил в любимой. Радовала Николая ее практичность, ведь в юные года Оленька задумывалась о будущем, интересовал ее выбор будущей профессии, и удовлетворенность ею любимого человека. Вот о чем, в первую очередь, надо, думать, так это о том, где они с Олей после оформления отношений жить будут? Здесь, в квартире родителей, негде. А, у Ольги … Мария Геннадьевна, вероятно, возражать не будет, а вот, мачеха Оли, ее отчим – спорный вопрос, - Андрюха, ты спишь? 
- Чего надо? – не очень любезно отозвался вопрошаемый.
- Скажи, если бы, тебе пришлось жениться, то где бы ты стал жить с супругой? – полюбопытствовал Коля с опаской. Тишина в ответ озадачила его, - Андрей, слышишь меня?
- Слышу. Ты не женись, и проблемы не будет.
Уставившись в потолок, Николай размышлял, а, если им, действительно, повременить со свадьбой? У него перехватило дыхание, как только пришла в голову эта мысль. Причина тому – Оленька. Николай предчувствовал, что любимой его предложение не придется по душе. – Андрей, как ты думаешь, снять однокомнатную квартиру в нашем районе дорого?
- Если будешь снимать вскладчину, обойдется дешевле. Есть еще вариант, - перед сообщением Андрей сделал паузу, чтобы выделить значимость предложенного, - Колька, ты – работяга, мне это хорошо известно. В местной управляющей компании не хватает рабочих по уборке территории. Устроишься штатным сотрудником, тебе предоставят льготную жилплощадь, - после десятисекундного молчания, Андрей окликнул брата, - Чего ты молчишь? Я думал, что от радости, ты задушишь меня в объятиях.
- Оле этот вариант не понравится, - вздохнул Николай.
- А … ты ради нее стараешься? Ну, тогда вам остается лишь одно. Колька, твоя обожаемая прописана на шестом этаже?
- Конечно. Она почти десять лет живет здесь, в Марьино. Ты сомневаешься?
- Судя по отношению ее новоявленных родственников, своим приобретением они не очень-то дорожат. Может, они ее брали на роль домашней питомицы?
- Не унижай! Оля – человек.
- Благодарю за разъяснение. Кто бы сомневался. А, вот вы с ней разменяйте родительские апартаменты на шестом этаже.
Николай удивился простоте решения, - Но родственники Оли могут быть против.
Андрей усмехнулся, - Я уверен, они будут против. Двушку на окраине Москвы можно разменять на однокомнатную квартиру и комнату в коммуналке. Предполагаю, что тебе с Оленькой достанется как раз, последнее.
Николай вздохнул, - Скорее всего. Нельзя же пожилого человека, Олину бабушку, отправлять в коммуналку.
- Ее не пустят туда с двумя собаками, - подтвердил предположение брата Андрей.
- Что же делать? – в отчаяние протянул Коля. Непонятно, кого он вопрошал.
- Прежде всего, убери свои голые пятки, - потребовал Андрей, после того, как Николай, усевшись на своем втором ярусе, свесил ноги вниз. Тут, не обращающий внимание, озадаченный Коля, сразу выполнил пожелание брата, - Советую тебе, друг мой, приводи Оленьку сюда. Представляешь, какая у нас сложится чудесная компания, из шести человечков. Старшее поколение разместится в спальне, причем, папашу они уложат под кровать. Вы с Оленькой оккупируете кухню, а я …
- А, ты сядешь на унитаз, и будешь творить свои пейзажи, этюды, портреты, - парировал обиженный Коля.
На несколько минут воцарилось молчание, который каждый из собеседников воспользовался по-своему. Андрей слегка озадачился. Это что же, стало быть, квартира постепенно становится общежитием, где каждый борется за место под солнцем, и неважно, имеют ли они все на то право, выживет сильнейший. – Колька, о чем размышляешь?
- О том, стоит ли тебе позировать, или ты выберешь для себя иную, более гармоничную модель?
- А, отчего у тебя тоска в голосе?
- Чему радоваться. Работы нет, мы с Олей, будто бездомные собаки, зависим от чужой милости.
Помолчав, вовсе не от сочувствия, Андрей напомнил о себе вновь, - А, почему бы тебе ни воспользоваться мамочкиным рецептом, и ни отправиться в Храм, бить земные поклоны? Среди мамушек-богомолок бытует мнение, что это помогает.
Отчаяние Николая сменилось возмущением, - Не богохульствуй, пожалуйста. Чем тебе священнослужители помешали?
Кривая ухмылка исказила симпатичную физиономию, - Да, вообщем-то, ничем. И тебе пора принять в расчет, во всех твоих проблемах виноват ты один.
- Нет, я ни один, это такие, как ты, всегда будут в одиночестве.
- Какие именно? Нарисуй мой словесный портрет.
- Зачем? Мне известно, что ты себя любишь.
- А ты себя не любишь?
- Я считаюсь с интересами других.
- Твое дело. Ты даже можешь закрыть глаза на то, что те, другие, плюют тебе в душу, вместо благодарности. 
Николай свесился вниз, - Андрей, за что ты так ненавидишь людей? В твоей памяти откладывается лишь плохое.
- Ненавидеть можно лишь равных себе. Мне больше попадается австралопитеки, которые маскируются под Homo sapiens. По существу ты прав, к двуногим я отношусь неприязненно. А тебе не надоело играть в благородство?
- Мы с тобой разные, Андрей, и понять меня тебе будет непросто.
- Все, что нужно, ты обо мне уже знаешь, как и я о тебе. И хватит, закончим болтовню. Я спать хочу.
Уткнувшись в подушку, Андрей быстро уснул. Так почивают люди, с чистой совестью. Как знать, может, он заблуждается в  отношении Андрея? В самом деле, что он такое, какими-такими достоинствами обладает, задавался вопросом Николай. С виду … вполне благополучный молодой человек, привлекательный внешне. Юные девушки на него заглядываются. Николай улыбнулся, так, стало быть, и на него они должны обращать внимание. Ан, нет, Андрей держит себя, как-то особенно, неприступно, видимо, эта обособленность позволяет создавать вокруг себя тайны. А, когда загадочность рассеивается, остается … наглость, напористость, честолюбие, недоверие, вызванное многочисленными страхами, которые Андрей иногда пытается скрыть. Данная характеристика, вряд ли, заинтересует современных девушек. Самая лучшая из них – его Оленька, ее бы он не променял, даже на королеву красоты. Людям с младых лет надо заботиться о чистоте помыслов, о благородстве души.    
Ночь прошла без происшествий. Вопреки опасениям Елены Николаевны, со стороны кухни не было слышно никаких громких звуков. А, вот утро началось с разбирательства. – Виктор, вставай, - едва проснувшаяся Елена трясла за плечо бывшего мужа.
Перевернувшись на раскладушке, Карпухин промычал нечто невразумительное. Его сонное дыхание, перемежавшееся храпом, напоминающим продувку труб, постепенно замедлялось. Елена всматривалась в его слегка оплывшую, местами сморщенную физиономию, и удивлялась, как незаметно меняются люди. Еще недавно он работал мастером, передавал свой опыт подрастающему поколению, и, если не был полностью доволен собственной жизнью, то, хотя бы не мотался, словно бездомный по чужим углам, - Виктор, ты мешаешь нашим сборам. И не претворяйся, я вижу, что ты уже не спишь.
- Леночка, я уже прибрал в спальне. Пусть Карпухин туда переходит, - предлагал молодой муж.
- На нашу кровать? – в словах Елену звучал ужас. Она выразилась бы более ясно, если бы ни близкое присутствие сына. Приходилось сдерживать свои порывы.
- А, ты предлагаешь его положить под кровать? Нет, Лена, нет. Каким бы Карпухин ни был, он – человек.   
Ничего непонимающий Коля полюбопытствовал, - Мама,  что происходит?
- Так. Мы просто распределяем на сегодня обязанности, - пояснила Елена Николаевна.
- А, ты тоже уходишь?
- Коля, я должна идти, в первую очередь,  с моим образованием, и опытом работы, я могу рассчитывать на более выгодные, чем ты сынок, предложения. На данном этапе мы все стремимся к финансовой независимости.
Пока мама беседовала с сыном, Влад уговаривал Карпухина, - Виктор Сергеевич, перейдите в спальню. Вам там будет удобнее.
Но никакие вежливые увещевания не смогли пронять упрямого Карпухина.  Лежа с закрытыми глазами, он давно уже не спал, и вовсе не задумывался о последствиях собственного упрямства.
- Карпухин, чего ты добиваешься? – Елена начала терять терпение, - Видишь, Влад, этот негодяй совсем не ценит хорошее отношение.
- Мама, придется нам завтракать по дороге, - печально промолвил Коля.
Вздохнув на публику, Елена Николаевна поделилась собственным мнением, - Меня это не устраивает. Влад, сделай что-нибудь, - уже не просила, а требовала Елена.
Подхватив под руку ее и Колю, молодой муж вывел их с кухни. Местом для продолжения разговора он избрал спальню, - Прошу вас, присаживайтесь.
- Я есть хочу, - поспешил признаться Коля.
- Понимаю. Через полчаса, максимум, вы получите желаемое, - обещал близким Влад.
- Да, ты, то! Карпухин за это время уничтожит в холодильнике последние припасы, - Елена Николаевна была готова броситься назад, но Влад грудью своей закрыл выход из спальни.
- Лена, ты всегда пыталась избежать скандалов, а теперь ты поступаешь с точностью наоборот, - аргументировал Влад, - Такие люди, как Карпухин играют на публику, а, если их лишить зрителей, обделить аплодисментами, они сдаются на милость победителя.
Ему не верили. Конечно, они имеют на то законное право, ведь они прожили с Карпухиным немало лет, и, вероятно, неплохо разбираются в его слабостях. Почему они молчат? – Лена, Коля, вы со мной не согласны?
- Каждый имеет право на собственную точку зрения. А, оставаться голодным, все же, не хочется, - пояснил Коля.
После пары минут молчания Елена сорвалась с места, - Отойди от двери, Влад. Я поняла, что вам, - говорящая бросила мимолетный взгляд на сына, - Это не под силу. Вам жаль Карпухина, а заодно и себя. Непонятно только, кого больше?
Слова больно ранили Влада. Любимая сомневается в его чувствах … неужели виной тому, его стремление избежать скандала … Присев на кровать, он обхватил голову руками, так, будто пытался обхватить себя от окружающего мира. Зажмурив глаза, Владимир страдал от бессилия. Лена права, он – ничтожество, пытающееся реабилитировать себя в чужих глазах. Господь посылает ему испытания, и … Он – единственный, перед кем Влад не будет выглядеть лучше, чем он есть в действительности.
Чьи-то добрые прикосновения, похожие на материнские, вернули Влада к настоящему, затем последовали нежные объятия и крепкие поцелуи. – Ты прости меня, Володенька. Бог с ним, с Карпухиным. Я тебя одного люблю, и никто мне более не нужен.
Достаточно было открыть глаза, и вот оно – его прекрасное будущее. От радости у него перехватило дыхание.
В ответ послышались смешки. – Что ты такое говоришь, милый. Я не понимаю.
Когда маленькая, работящая ручка легла ему на влажные губы, Владу захотелось покрыть ее поцелуями. Желание его сбылось, да, только и Елена не осталась в стороне. Как хорошо, как замечательно им было вдвоем. Незаметно летело время. Наверное, они оба – эгоисты, ведь не думали более ни о чем, как о своей любви. Разве может быть что-нибудь лучше? Лежа на постели, они предавались удовольствиям, забыв о проблемах, трудностях, неудачах. Вздохнув, то ли от переизбытка ощущений, то ли от усталости, сетовал Влад, - Вот и утро прошло, а работы, как не было, так и нет. Невезучие мы с тобой, Леночка.
- Мы обычные люди. В жизни не бывает абсолютно счастливых, а, если постоянно купаешься в удовольствиях, то просто перестаешь их замечать.
Владу оставалось лишь вздыхать. Леночка прочитала все его мысли, разгадала все его тайны, - Давай, не будем более ссориться, никогда, никогда.
Свое обещание они скрепили жарким поцелуем, им хорошо вдвоем, а будет еще лучше. Улыбка сошла с уст Елены, стоило ей заглянуть в холодильник. От копченой колбасы остались всего два кусочка, полкило докторской исчезло полностью, от российского сыра остался огрызок в кожуре. В морозилке остались нетронутыми котлеты, но их еще надо было разморозить и пожарить.
- Радуйся, что хлеб Карпухин весь не уничтожил.
- Радуюсь, - вторила Елена, - Еще в холодильнике осталось с десяток куриных яиц. Мы почти богачи, Владик.
- Согласен. Предлагаю так, я сейчас приготовлю завтрак, а ты …
- А, я отправляюсь на поиски Карпухина.
На том и порешили. Елене повезло моментально, Карпухин мирно посапывал на кровати Николая. Для Елены, однако, было удивительно, что с присутствием бывшего главы семейства так легко смирился его тайный недоброжелатель, - Андрей, Влад сейчас приготовит завтрак. Мы тебя приглашаем к столу.
Так и не дождавшись ответа, покидала мастерскую художника Елена Николаевна. Андрюша был погружен в мир искусства, и отвлекать его не рекомендовалось, об этом было известно всем его близким. На кухне Елена поделилась увиденным, - Представляешь, Карпухин преспокойно дрыхнет у Андрюши в гостях. Что мы будем делать с этим бездельником?
- Мы будем его воспитывать, милая, и скоро он станет совсем другим человеком. Наша задача – привить ему интерес к труду, вернуть его в общество.
- Нет, дорогой, позволь я сама разложу омлет по тарелкам, - предупредила Елена. Спустя несколько секунд она добавила, - Карпухин, по-моему, совсем безнадежен.
С тарелок успело исчезнуть почти все, когда на кухне появился Андрей. Его кислая физиономия явно свидетельствовала, такой заурядный завтрак его не устраивал, - А, где колбаса?
Поскольку Елена молчала, отвечать на этот непростой вопрос пришлось Владимиру, - Она испортилась, плесенью покрылась.  Мы ее выбросили.
Как посмели его лишить привычного лакомства?! Душа Андрея трепетала от гнева, снедающего его изнутри. Захотелось ударить кулаком по столу, а еще больше по тому, что на нем осталось несъеденным. Между тем, сидящие продолжали жевать, не обращая на него никакого внимания. Наконец, дожевав последний кусочек, Елена Николаевна нашла выход из трудной ситуации, - Сынок, придется подождать. К обеду я нажарю котлеток.
- Но сами-то вы не ждали. Я хочу есть!
- В настоящее время, могу предложить тебе яичницу или омлет с помидорами.
Сурово поджав губы, Андрей процедил сквозь зубы, - Ладно. Дай мне деньги, я схожу в магазин.
На Андрея воззрились сразу же две любезные физиономии, - А денег нет.
- Их надо заработать, - добавила другая.
Нечто подобное Андрей уже предполагал, но думать, как и творить на голодный желудок отказывался его нежный организм. Подкрепиться требовалось срочно, - Что же делать?
На риторический вопрос был дан подобающий ответ, - Надо идти работать. Предложений сейчас достаточно. Жаль, что у тебя нет никакого образования … но
- Я не могу работать каким-нибудь грузчиком или уборщиком территории. В крайнем случае, я могу работать художником, в кинотеатре, но единственно существующий кинотеатр «Экран» уже давно закрыт.
- В соседнем универсаме требуется персонал, нужно только уточнить, какой.
Андрей возмутился, - Но у меня инвалидность!
- Елена Николаевна уточнила, - С правом работы. А, потом нам известно, сынок, каким способом ты ее получил. Перед нами спектакли разыгрывать не стоит, ты не в военкомате.
- Мама, я больной. Мне нельзя напрягаться.
В красноречивом взгляде, обращенном в его сторону, кроме сомнения, определилась жалость, граничащая с негодованием. С чашкой чая Андрей удалился, ни на кого не глядя. Пару минут на кухне царило молчание. Разнообразие в унылую атмосферу вносил шум воды, бряцание ложек и вилок, Влад наводил чистоту. Скоро все заблестит и засияет. Елена Николаевна уставилась в окно. Но ни обыденность дворовой жизни, ни трудности, которые обрушились на семью, не рождали в ее душе столько горестных размышлений, как неопределенность в судьбе ее сыновей. Коленька еще как-то … приспособится, хотя термин был ее выбран не совсем подходящий, а, Андрей …  не слишком ли она сурово обошлась с ним, ведь его творческая и легко ранима натура вправе рассчитывать на некоторые уступки.
Надежная и крепкая рука обняла ее за плечи, тихий голос промолвил, - Ты ни в чем не виновата. Хватит уже Андрею возводить себя на пьедестал. Он слишком честолюбив.
Елена покачала головой, - Но работоспособность у него, действительно, ограничена. Только подумай, такой молодой …
- И уже научился пользоваться собственной слабостью, - чмокнув любимую в щеку, Влад добавил, - Я тут недавно решил оспорить совет, данный нам Всевышним. По-моему, надо … меньше любить себя, а всю свою любовь, силы, умения отдавать тем, кто в том нуждается. Возлюби и воскресни!   
   
                ВОЗЛЮБИ ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XХХХХ.

    В поисках работы Влад прошел пару торговых точек, но увиденное не удовлетворило его. В некрупном универсаме на Новочеркасском бульваре его внимательно осмотрели, чуть ли ни со всех сторон, тут же заметили, что «продовольственного отдела у них и не предвидится».  Все это было сказано со снисходительной улыбкой. Влад повеселился бы вместе с вероятными сослуживцами, если бы так остро ни нуждался в работе. Недавно Настя назвала его «двустворчатым шкафом», причем милая сестренка делала это ни со зла, точнее, не испытывая к нему никакого отвращения. Что же поделаешь, он постепенно расплывается вширь. При его образе жизни, это вполне естественно. Он – человек семейный, иногда позволяет себе полакомиться, да и супруга любимая балует, когда средства позволяют. Теперь он обязан позаботься о том, чтобы эти самые средства у Леночки не переводились. Проходя мимо почтового отделения он заглянул и туда, но на почте, увы, работники не требовались.
Середина жаркого июльского дня на окраине Москвы проходила оживленно. Шли деловым, быстрым шагом прохожие. Праздно гуляющих было немного, и какие задумчивые у них лица, нет, точнее, озабоченные. Неужели, все эти разные, такие непохожие друг на друга люди имели те же проблемы и трудности, что и они с Леной  … Ранее ему казалось, что у всех страждущих свое собственное недопонимание жизни. Когда они приходили в Храм, чтобы все вместе помолиться, душу свою успокоить заодно, каждый обращался к тому, кто волен над судьбами земными, ибо способен из греха сотворить чудо. Кто бы сказал Владу, тогда шесть лет назад, еще студенту Сретенской Духовной семинарии, что он будет страдать по земной женщине, Влад помолился об исцелении грешной души чудака. А теперь … теперь он обходит Храм стороной. Последний разговор его с иереем Сергием завершился ссорой. Горько усмехнувшись, Влад покинул его навсегда, а ведь совсем недавно он считал Сергия другом. Кроме того, устраивать разбирательство в святом месте, им не позволил протоиерей Алексей. Взгляд, который он, при этом, бросил в сторону Владимира, не только осуждал, в нем читалась откровенная неприязнь. С речитативом, брошенным ему напоследок: «Бог простит», Владимир покинул Храм, как ему представлялось, навсегда. Здесь, где непокоренные лишь прикидываются, рисуясь перед прихожанами, многое ему показалось чужим, противоестественным. Зачем поучать других, когда ты сам еще учишься жизни, порой вслепую распоряжаясь сторонними эмоциями, страхами? Проще всего свалить свое неумение на Бога, лишь ответственный, целеустремленный человек способен признать проигрыш. Священнослужители, вряд ли, относятся к таковым. Так зачем же сеют они в душе обращающихся за помощью и поддержкой ложные надежды, не лучше ли быть прямолинейным, обходится без обмана. Тогда, возможно, люди начнут искать земную помощь, более доступную и ощутимую?
В настоящем времени находятся ученые, которые не отрицают существование Высшей субстанции. Однако, именно под действием любви земной, Влад стал настоящим человеком, готовым бороться с трудностями, а не воспринимать их как должную «расплату за грехи». Не в том ли Истина, к которой стремятся люди в течение всей своей жизни. 
Дойдя до метро, Влад нашел пару мест, где могли пригодиться полученные им ранее рабочие навыки, но, глядя на заполненные товарами торговые залы, мельтешащих туда-сюда работников универсамов, он не спешил радоваться. Если не будет найдены более подходящие вакансии, он согласится на работу кассиром или грузчиком, но … хотелось получать за свой труд не только материальное вознаграждение, но и душевное удовлетворение. Храм «Утоли мои печали» Владимир сознательно обошел стороной. Проходившее мимо маршрутное такси доставило искателя к районному Дому культуры, месту, куда Влада тянуло уже давно. Работа с детьми привнесет некоторое разнообразие в его размеренную жизнь, придаст ему уверенность в завтрашнем дне, ведь, как известно, дети – наше будущее.
Одетый в строительные леса Дом культуры имени Алексея Михайловича Астахова, имел удручающий вид. Фасад здания, ранее окрашенный в жизнерадостный, ярко-желтый цвет, в настоящее время не привлекал, а скорее отталкивал, о том, что творится внутри, можно было лишь догадываться. Жаль, очень жаль, но унывать рано. Выход из непростой ситуации был найден. В ближайшем детском досуговом центре Влада внимательно выслушали. – Я мог бы вести у вас театральный кружок, имея небольшой опыт работы с детьми, но обладая правильным подходом …
Молодая женщина, лет сорока, с вытянутым лицом, то ли от недоверия, а, может, из других соображений, вежливо остановила его. – Что вы понимаете под этим словосочетанием? И еще, вопрос к вам … - дама красноречиво умолкла, уставившись на гостя.
- Владимир Георгиевич, подсказал Влад, - Правильный подход подразумевает учет детской психологии, умение приспособиться к неадекватным поступкам детей. Вы так не считаете?
Тряхнув крашенной в рыжий цвет шевелюрой, дама нехотя призналась, - Вы – весьма интересный человек. При беседе с вами возникают новые вопросы. Позвольте полюбопытствовать, каков ваш уровень образования?
Услышанное спустя несколько секунд, видимо, оглушило даму. Покидая досуговый центр, Влад размышлял. Что же такого противоестественного сообщил он о себе? Неужели отказ спровоцирован его нетрадиционным образованием?
Дома его утешала Елена, - Не жалей о сегодняшним неудачном походе. В следующий раз тебе повезет больше, - минуту спустя Елена добавила, - Кстати, мне позвонили с работы и предложили не увольняться. Так, что доход тридцать тысяч в месяц нам гарантирован.
Вернулся с прогулки по району довольный Николай. Ему было сделано лишь два предложения, но и они показались малоопытному парню, без специального образования, выгодными. Одно из них – рядом с домом, охранником на автостоянку, с оплатой двадцать тысяч в месяц, второе – диспетчером в троллейбусном парке.   
Обратив внимание на грусть Владимира, Елена попыталась утешить его, - Не огорчайся, милый. Коленька не будет уставать, Андрей, возможно, будет брать работу на дом, - улыбнувшись под стать супругу, Елена Николаевна проронила, - И даже нашему «дорогостоящему приложению», можно будет в скором будущем найти применение. Я уже узнавала в нашей управляющей компании, Карпухина возьмут сантехником, а еще можно устроиться в Мосводоканал, мастером. Опыт позволяет это сделать.
Влад только молча кивал головой, в ответ на сделанное добавление. Может, душа его очерствела, но судьба «дорогостоящего приложения»,  как-то Коленьки и Андрея, его не тревожила вовсе. Может, это реакция на его собственные неудачи? Разве человек так создан, что ради собственного счастья, он готов пожертвовать чужим? Раньше бы он назвал сие грехом, теперь – эгоизмом. Видимо, так написано ему на роду, из заоблачного царства он возвращается к обыденной жизни.
- Понимаешь, Лена … Ранее я никогда не задавался вопросом, зачем и кому нужна религия? Она является определенным стимулом, чтобы удержаться пред грехом, но преступника или психически неполноценного субъекта перечень библейских заветов, явно не удержит от совершения преступления. Религия нужна лишь …
- Наконец, ты возвращаешься к тому, что нас соединило, милый. Ты должен быть благодарен Господу, за то, что мы … теперь всегда будем вместе, - последние слова Елена произнесла в большом волнении.
Их разговор происходил на кухне, где в любой момент могли появиться сыновья, но сущим наказанием стало бы появление Карпухина. Однако, он прочел мысли собеседников и напомнил о себе лишь к обеду. Состоящий, всего только из котлет, остатков помидоров, огурцов и жареной картошки, проходил  молчании. Угощая своих мужчин, Елена переводила взгляд с одного на другого. Все они разные, и каждого она любит по-своему. Когда-то она считала, что нет ничего надежнее материнской любви, даже, если детишки не отвечают твоему представлению об идеальных потомках. Видимо, в том и кроется сила любви, которой уступает непобедимый. Множество раз она желала вычеркнуть Карпухина из своей жизни. Тщетно. Это ничтожество, вероятно, будет сопровождать ее и далее. А Влад – это особый человек на ее жизненном пути. Страшно сказать, но его она любит до безумия, и, спасать его, она, не задумываясь, бросится первым.
После скучного обеда, все разошлись по комнатам, кроме Влада, который принялся наводить в кухне порядок. Расставляя в мойке тарелки, он услышал за спиной короткие смешки. Обернулся. Так и есть, за спиной стоял Карпухин, - Молодец, Володька. Этому искусству тебя в семинарии обучили?
Влад пока молчал. К Карпухину он испытывал неприязнь, которую усиленно скрывал. Но сейчас он не сдержался, - Да, меня многому научили. А ты, как я погляжу, за всю свою никчемную жизнь, не научился вежливости и деликатности …
Карпухин грубо перебил, - Это тебя никак не касается. Каждый из нас здесь борется за место под солнцем. Запомни, я на эту жилплощадь имею больше прав, чем ты.
Тарелка едва не выскользнула из рук Владимира. Он повернулся и очутился лицом к лицу со своим недоброжелателем, - Да, к сожалению, ты имеешь их. Но чего ты начисто лишен, так это совести. Тебе хорошо известно, что здесь твое присутствие обременяет всех, даже Андрея, который, увы, многим походит на тебя. Но сегодня ты умудрился обидеть собственного сына. Ты лишил его завтрака.
Смех оппонента звучал неискренне, натянуто, а продемонстрированные эмоции можно было обозначить, как жалкие потуги, - Ничего, переживет. Я кормил его почти восемнадцать лет, пусть теперь он побеспокоится обо мне.
- А, не пора ли тебе заняться трудоустройством?
Сверкнув глазами, Карпухин изрек, - Пора, вот ты возьмись походатайствовать, устрой меня к своим братьям, псалмы старухам напевать.
- Замолчи, ничтожество! Советую не забывать, что тебя здесь держат из милости.
- Плевать я хотел на твои советы. Запомни, я в проигрыше не останусь! – Карпухин подчеркнуто громко произнес последнюю фразу.
В комнате Влада ждала Елена, - Что ты так долго, милый? Карпухин вновь цеплялся к тебе? – сидя на постели, она тревожно наблюдала за тем, как любимый мерил спальню шагами. Движения его отличались нервозностью, и на вопрошаемую он не обращал никакого внимания. Губы Влада беззвучно двигались. – Влад, я могу тебе чем-нибудь помочь?
Совершив еще несколько ходок, и затем, словно очнувшись, Владимир откликнулся, - Прости. Я увлекся, - присев рядом с Еленой, Влад произнес, - Это ничего, со временем привыкнем. А, ты как считаешь, дорогая?
- Ты о Карпухине, милый?  Придется привыкнуть к нашему совместному проживанию, ведь нельзя выгнать человека в никуда.
- Нельзя, - эхом отозвался Влад.
Елена продолжала пожирать его глазами. Владимира что-то беспокоит, но как всякая влюбленная женщина, она терпеливо ждала, пока ее соизволят посвятить в тайну. Разве Карпухин тому виной?  Ясное дело, именно он.
Бездельника нужно срочно устроить на работу, и тогда у Карпухина будет меньше возможностей изводить Влада.
- Лена, тебе приходило в голову, что многое, ранее казавшееся безоговорочной истиной … ложь на самом деле?
- Ты о чем, Влад, я … я не понимаю?
- Это не так просто объяснить … Я сам пребывал в заблуждении, ни раз порывался вернуться, особенно, после его обращения … Но теперь на мне лежит большая ответственность, которая не позволяет мне закрыть глаза на прошлое. Знай, что вовсе не терпение вынуждает меня мириться с присутствием Карпухина, а твоя просьба, пожелание земного человека,  не сомнительное достоинство, которое, вряд ли, что в состоянии изменить.
Глаза Елены Николаевны согласно блеснули, - Понимаю, ты не намерен более мириться с присутствием Карпухина. Но, как же нам быть?      
Влад горько усмехнулся, - Просто я не уверен, что наше  с тобой терпение способно сотворить из Карпухина человека. Он все больше превращается в озлобленное животное, и, если агрессии четвероногого можно найти оправдание, то Карпухину нельзя найти оправдание. Погибая сам, он потащит за собою нас.
Елена Николаевна пожала плечами, - Мы помолимся о спасении его грешной души.
- Опомнись, Лена. Разве твое обращение в никуда способно пробудить совесть закоренелого бездельника? Нет, Лена, нет! Я девять лет выкинул из собственной жизни, а ведь мы могли встретиться с тобою и ранее, и тебе, милая, не пришлось бы натерпеться столько горя, Андрей не стал бы с годами все более походить на отца.
Елена покачала головой, где на фоне русых волос уже вырисовывались седые пряди, - Рано ты отказываешься от Бога, Влад …
- Нет, Лена, не так. Я принимаю ответственность на себя, и не желаю более сваливать собственные неудачи на кого-то там сверху. Отныне мы пойдем с ним разными путями. По выражению твоего лица вижу, что ты огорчена моим решением. Но всему или, буквально, всему можно найти объяснение. Ты никогда не задумывалась над тем, что довольный жизнью человек, либо самодостаточный, не пойдет в церковь. Разве ты бегала в Храм, когда вы с Карпухиным только поженились? Ты уже взглядом ответила мне.  И я не желаю более морочить людям голову, обнадеживать их ложными обещаниями, отвлекать от решения проблемы пустым набором слов.
- Не хочу это слушать. То, что ты говоришь, Влад, грех. Ты же сам недавно …
- Да, я виноват, но нашел в себе силы вовремя остановиться. А, вот о чем я жалею, так это о том, что не успел открыть глаза на божественный обман людям, которые вместе со мной, творили зло …
- Замолчи, Влад! – Елена Николаевна взяла его руки в свои, ощутив при этом в мягкой, податливой плоти любимого, легкую дрожь, - Обещай мне, что ты вымолишь себе прощение. Он все простит, я верю …
- Я тебе обещаю, что не стану уподобляться Карпухину, и в ближайшие дни устроюсь на работу.
На том разговор был окончен. Выговорившись, Владимир немного успокоился. Поверила ему Елена или нет неважно, но обещание данное он сдержит. Прямо сейчас пойдет, и устроится на работу, грузчиком. Непрестижная должность, как бы теперь сказали, только плевать он хотел на все эти пересуды, зато грузчики всегда востребованы. У подъезда Влад столкнулся с Марией Геннадьевной, гуляющей с питомцами. Встреча и последующие объяснения с болтливой хозяйкой не входили в планы Владимира, но, что делать, если бойкая старушка н желала его отпускать, не расспросив, как следует.
- Как поживаете, милейший, Владимир …
- Георгиевич. Спасибо, хорошо. Вы меня извините, но мне пора, обстоятельства требуют.
Пытливый старушечий взгляд буравил его, будто рентген, соседка с шестого этажа, как-то странно на него поглядывала, так, словно замыслила проникнуть в тайники его души, выведать, что у него в планах, - А, что, Владимир Георгиевич, наука вам трудно дается? – заметив, что недовольный собеседник не понимает ее, любезная старушка добавила, - Виктор Сергеевич из человеческого сожаления обучает вас мастерству чинить унитазы.
Все это старушка выговаривала с самым серьезным выражением лица, видимо, она верила в то, что говорит, смекнул Влад. А у него услышанное вызвало возмущение. Растянув плотно сжатые губы в скупой улыбке, в то время, как серо-голубые глаза Влада хранили холодную неприступность, хвала искусству перевоплощения, в котором он только постигал азы, Влад промолвил, - О заоблачных планах Виктора Сергеевича, как и том, что он вам там еще насочинял обо мне, я узнаю от вас, Мария Геннадьевна. И давайте закончим этот далекий от повседневной действительности разговор.
Вынужденная задержка заронила в душу Влада тревогу. Какие-такие гадкие сведения распространяет о нем Карпухин, и стоит ли относиться к ним серьезно? Карпухин – никакой-то милый шутник, ведь он нарочно издевается над ним, понятно, с какой целью. Опустится ли он до того, чтобы мстить этому ничтожеству? Влад вздохнул и встряхнул головой. Чем же он тогда будет отличаться от него … Нет, поступит по другому, уничтожит противника вежливой предупредительностью. Да, так он и поступит.
Побродив по району, Влад, однако, прошел мимо знакомого универсама. Из широких дверей выходили довольные покупатели, попадались среди них и те, кто в десятый раз просматривали чек, пробегая глазами скупые цифры. «Я бы точнее посчитал, и быстрее бы вышло», думало большинство из недовольных. Но, если кто-нибудь сделал бы им предложение – устроиться кассиром, бежали бы, куда глаза глядят. Можно давать себе сколько угодно обещаний, но, вряд ли, все они будут исполнены. Просидев на скамейке в парке до вечера, Влад мучительно искал себе оправдание. Что он скажет любимой женщине? Снова будет обнадеживать ее … Ситуация казалась ему безвыходной. Помолиться,  что ли, мелькнуло в его голове, но вместо слов молитвы в памяти всплыли поэтические строки, конечно же, из классики, современную литературу Влад не воспринимал. А ни почитать ли ему Леночке: «…Есть женщины в русских селеньях». Автор сих строк, Николай Некрасов был близок Владу простотой и красотой построения поэтических форм. Когда-то и Влад пытался сочинять стихи, которые некому таки и не отважился показать, стыдился. Он, как Некрасов восторгался красотой и величавостью русских женщин, любил и продолжает любить родную землю, в мыслях не единожды подчеркивает прелесть русской Природы. Здесь, в парке 850-летия Москвы от нее сохранились одни лишь отголоски, в виде культивированного сада, площадь которого с каждым годом становилась все меньше и меньше. Аллея с раскидистыми дубами и кленами вилась змейкой вдоль набережной Москвы-реки. Плескавшиеся волны выглядели вовсе не привлекательно, напоминая цветом воду из лужи. А еще говорят, что в Москве-реке водится рыба …
Что он сейчас принесет домой, опять обещания? Лене нужны деньги, хотя из деликатности, она, конечно же, не произнесет ни слова упрека. Решено. Сегодня тепло, он останется в парке, на скамейке.
Постепенно темнело. Несмотря на хорошую погоду, гуляющих становилось все меньше. На лужайках оставались бомжи, собирающие остатки после былых  пиршеств. Трое мужчин неопределенного возраста, к удивлению, достаточно опрятно одетые и женщина, не расстающаяся с сигаретой, на которую, впрочем, мало, кто из малочисленной компании обращал внимание – вот ближайшая к нему компания. Мужичонки лениво бродили возле потухшего костра, возможно, разыскивая запеченные картофелины и остатки шашлыка. Почему люди эти вынуждены довольствоваться объедками? Неужели, они не могут заработать себе на жизнь, задавался вопросом наблюдатель. Что толкает людей пускаться во все тяжкие? Смотрел он на них, поглядывал, и, наконец, решился. Медленно приблизившись, Влад покрутился пару раз, обойдя вокруг, не успел он разговор затеять, как к нему уж обратились, - Эй, малый, чего попусту шатаешься, вокруг да около? Мы не с кем делиться не собираемся.
Вблизи добытчики выглядели особенно удручающе. Отталкивали их пропитые, одутловатые лица, с подбитыми, у всех троих, как на подбор, глазами. Взгляд одного из бродяг напомнил Владимиру взгляд голодного зверя, и уже после их случайного знакомства, Владимир не знал, жалеть ли их, либо презирать, - Представляешь, Лена, они, эти бездомные готовы на все … кажется, они не остановились бы даже перед преступлением.
- Может, Влад, это тебе только показалось?
Брошенный им взгляд в никуда, скрывал сомнение. Не оговаривает ли он понапрасну бездомных бедняг, но по тому, как они относились друг к другу, можно было заключить, что чужаку они не посочувствуют. – Конечно, Лена, от низов общества не стоит ожидать деликатности, но элементарное миролюбие, доброжелательность в них непременно должны присутствовать, - проследив по направлению ее взгляда, Влад заметил, что любимая женщина думает о чем-то ином. Тревога в ее серых глазах глубоко запала в его душу, - Лена, что случилось в мое отсутствие? – взяв руки любимой в свои, Владимир старался разгадать ее состояние по глазам. Вот уже несколько минут взгляд Лены был устремлен в окно. Расспрашивать ее далее Влад не рискнул. Не исключено, что она не собирает делиться с ним собственными планами. Вот бы сейчас, закрыть глаза и уснуть, но долгожданная дрема все не приходила, Владимир лишь переворачивался с живота на спину и обратно, мысленно цитируя то стихи любимого поэта, то отдельные строчки из Ветхого завета. Уж не наказание ли то за отказ его от участия в богослужении? Любимая непременно простит ему, но поймет ли и примет его выбор? Есть люди, которые верят всему и всем, не считаясь с истиной. Открыть им глаза на обман нелегко, и, пожалуй, желания их идут своим путем, граничащим с упрямством. А, Лена … Лена святая, ее непоколебимость в вере, любовь ко всем и всему, заслонит собой отдельные ее недостатки.
- Влад, как бы ты поступил, если ты безответно любил человека? 
В проницательном взгляде Владимира читалось недоумение, о ком это она? Поверить в то, что ее очаровал Карпухин, Влад отказывался. Если ничтожество способно пробудить какие-либо чувства, то лишь отвращение на пару с презрением.
- Ты о Карпухине вспомнил?
Влад кивнул головой, - Догадалась.
- А, вот ты и ошибся, совсем о другом человеке я думала. А, тебя, всего лишь расспрашивала.
- Лена, мне проще тебе ответить, если иметь в виду конкретного человека. Если бы такое случилось по отношению к тебе … все равно, добился бы своего.
Ласковая улыбка Елены согревала ему душу, и тут же забывались все его потери и неудачи. Лена положила голову на его полное плечо и молчала.
- Лена, ты о Коле беспокоишься?
- Да. Он последнее время стал очень нервным, кажется, скрывает от меня что-то. Ранее Оля приходила к нам часто, а теперь, будто избегает нас, даже Колю сторонится. Поссорились они? – советовалась любящая мать.
Владимир размышлял над заданной загадкой. Он знал Николая около года, а про Олю ему мало, что было известно. Слышал о ее детдомовском прошлом. Дети нескоро забывают обиды. Но, судя по ее отдельным поступкам, Оля отличалась не только недоверием, а отдельной злопамятностью, - Лена, а не предложить ли Оле пожить у нас недолго?
Она ответила не сразу. Шутит он или всерьез говорит, - Да, ты, что, Влад! Здесь же не общежитие.
- Но тогда у нас появится гарантия, что Коля не сбежит из дома.
- Тогда сбежит Андрей. Он последнюю неделю ходит угрюмый,  разговаривать с нами стал меньше. Непонятно, на кого дуется: на нас или на Карпухина?
Пока в спальне решались глобальные проблемы, в соседней комнате обсуждались не менее грандиозные планы. Склонившись над папкой с набросками, Андрей подглядывал за братом, который занимался мало привычным для себя делом – то ли что-то фиксировал, то ли вычислял на тетрадном листе. Озабоченность наложила отпечаток на его чело, она приняло более строгие формы. Вот бы заглянуть, хотя бы одним глазком, что он там записывает. Когда внимать сопению увлеченного братца ему порядком наскучило, Андрей полюбопытствовал, - Коля, что ты там за донос строчишь?
Николай, не отрывая лица от бумаги, лишь скосив глаза, процедил сквозь зубы, - Не твоих забот дело.
Андрей пожал плечами, - Конечно, не моих. Нынче каждый за себя хлопочет. Только ведь мамаша будет переживать, излишне сочувствующих искать.
Николай молчал. Андрей вернулся к своим наброскам, но мысли его стались далеко, Коля заинтриговал его недомолвками. Как подтолкнуть его к откровенности, Андрей догадывался, зря не подозревал он ранее о твердости духа Николая, которую тот приобрел благодаря испытаниям любви.
- Андрей, ты когда-нибудь любил?
Вместо ожидаемого ответа в глаза ему уткнулся циничный взгляд его земного двойника. Ничего, это пройдет, стоит ему полюбить и никого-то  там … недосягаемого, а обычного, земного человека, со всеми его пороками, пока Андрюша будет довольствоваться ролью стороннего наблюдателя. Перешептывания из детской, несмотря на плотно затворенную дверь, раздавались до глубокой ночи. Иногда они принимали вид оживленного спора, когда кто-то из братьев пытался внушить другому собственную правоту. Несдержанность сменялась коротким затишьем, после все повторялось. Засыпая, Николай просил прощения у Оленьки,  к которой он все-таки не спустился, вопреки данным обещаниям. Андрей много ворочался с боку на бок, перебирая в памяти отдельные реплики их не совсем мирного разговора. Даже, если части из того, что замыслил Николай, суждено будет сбыться, он изменит свое представление о жизни … в худшую сторону.         

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXI.

     - Доченька, не плачь. В жизни всякое бывает, а на всех обижаться, так слез не хватит.
Анна вздохнула. Не понимает ее мама. Если хамство исходит от стороннего человека – одно, но когда тебя оскорбляет близкий человек – совсем другое. Обида глубоко западает в душу, - Нет, мама. Хватит, терпеть я более не намерена. Мама, я тебя попрошу, только пригляди, пожалуйста, за детьми.
Екатерина Павловна с тревогой взирала на дочь. Вчерашний спор с отцом опять завершился конфликтом. Уж, как она ни хлопотала, ни милейший супруг ее, ни дражайшая дочь не желают уступать. На этот раз Екатерина Павловна приняла сторону дочери, супруг явно унижал ее. С уст его сорвалось «гулящая девка». Аннушка нашла в себе силы не отвечать на провокацию. Бедная девочка, за что ей такое наказание. Невесомые хрусталики слезинок притаились в уголках глаз, но мать не стеснялась собственной слабости, - За Сашенькой и Петей я пригляжу, конечно, и папа не станет возражать против их проживания. Но куда же тебе деваться, доченька?
Судорожно вздыхая, Анна неохотно призналась, - Пока некуда. Ранее можно было отыскать работу вместе с рабочим местом, теперь труднее.
- Не получится, доченька. Ты в Москве прописана.
Анна комкала салфетку, перебирая в уме варианты, но все они казались невыполнимыми. Посвящать в подробности мать, ей н хотелось. О том, что чувствует мама, Анна догадывалась, и переживала вместе с ней, - Мама, а, может, мне отправиться на работу в … другой город?
Разговор матери с дочерью происходил в комнате, где сейчас проживали Света с Аней и с детьми. Глядя на то, как Саша с Петенькой увлечены игрой, складывая картинки из кубиков, Екатерина Дмитриевна горестно вздохнула, - Подумай, доченька, о детях. Легко ли им будет в разлуке с тобой? – покачав головой, она продолжила, - Не лучше ли тебе помириться с отцом?
Внимательный взгляд, стремленный на маму, ничего не вопрошал и не требовал, по нему непросто было определить, как отреагирует на него вопрошаемая. Когда на продолговатом лице Анны обозначилась горестная улыбка, Екатерина Павловна поняла свою ошибку. Не из гордости Аннушка нос воротит. Вот, если бы договориться удалось …
- Мама, а Свету когда из больницы выпишут?
Растирая виски, спасаясь от головной боли, Екатерина
Павловна скосила взгляд на календарь, - Врачи сказали, что еще одно обследование надо провести и тогда … Здоровьем ее интересуешься, Аннушка?
- К тому времени, как Свету выпишут, я уеду.
- Куда?
На этот вопрос никто не ведал ответа. Екатерина Павловна с удовольствием присматривал за детьми, и радовалась игре вместе с ними. Казалось, их не коснулись никакие беды, многого дети просто не понимают,  в том их спасение. Взрослые, как правило, ищут причину всех своих неудач, пытаются разобраться, в чем они правы, а в чем – нет? Свои переживания дети обычно выставляют напоказ, и это их спасает от стресса. По поводу потери папы ни Саша, ни Петя ничуть не переживали. Возможно, будучи маленькими, им будет легче привыкнуть к новому человеку в жизни Аннушки, а ее избраннику – стать детям, со временем, хорошим отцом и наставником. А пока … остается лишь вздыхать, - Не знаю, что тебе и сказать. Отец наш, хоть всякий раз и подчеркивает собственную терпимость, очень самолюбив. Благодаря большому опыту общения с людьми, Алексей научился скрывать собственное превосходство. Его уже не переделать.
Увы, человек, скованный законами Церкви, далеко не был идеалом, несмотря на все данные им обеты  и обещания. Любой человек, совершенно любой грешен, и нет на Земле идеалов, да, и, пожалуй, и не было. Все это – церковные сказки, людям нужны легенды. С ними и проживает такая живая легенда, ходит каждый день, поглядывает на всех свысока, чужие ошибки примечает ранее собственных, наставляет неразумных на путь истинный, а где он, этот путь, ему самому неведомо.
Ее усталый взгляд скользнул с детских головок на маму. Как ей тяжело приходится, если, кто и обладает терпением, так это она. Терпеть такой гнет над собой, всю жизнь! Тяжело. Как знать, может, бедная мамочка, ни один раз пожалела о сделанном ею в молодости выборе, - Мама, скажи, разве можно ударить человека, даже, если он не прав?   
Страшная догадка мелькнула у Екатерины Павловны в голове. Неужели было такое между ними. Немой вопрос не остался без внимания Анны. Зачем ей было мать пугать? Уж она-то натерпелась от мужского пола достаточно, не то, что она сама, только начинающая жить. Перед ней открылось множество дорог, а бедной мамочке приходится довольствоваться тем, что имеется, - Мама, мы с тобой не поняли друг друга. Отец ударил Свету, удар его пришелся по старым повреждениям.
Комментарии свои Анна высказывала затылку Екатерины Павловны. Анна быстро догадалась о том, что делала мать, и вежливо отвернулась. Дети уже наигрались, и устало поглядывали на бабушку. Позволительно ли ей оставлять детей на попечение родителей, сознание которых замусорено религиозной ахинеей. Вынужденная ради продолжения разговора ожидать, пока мать завершит молиться, Анна почувствовала сонливость. Дрема все больше забирала ее в свои сети, веки тяжелели, глаза слипались. Перед тем, как она погрузилась в сновидения, в голове Анны мелькнула мысль, а ведь она обещала детям сходить с ними в парк, на прогулку. И вот уже воображение переносит ее в прошлое. Ночная прохлада заставляет ее поеживаться, потирать онемевшие от холода руки. Зачем она так легко оделась? Рядом с ней Григорий, муж законный, в случае чего, пригреет, приласкает. Некоторое время они идут молча, хотя ей хочется многим поделиться с любимым человеком. Всякий раз, когда она, молодая девчонка, открыто глядела на него, своего избранника, радовалась, что полюбила, ни какого-нибудь шутника, а вполне серьезного человека. Какие он вещи умные говорит, разъясняет, если, что не понятно. Григорий не говорит ей о своей любви, но разве нужно что-либо говорить о чувствах. О них только молчат и вздыхают, молчат и вздыхают. Муж ее любит людей, стало быть, будет учиться понимать их, прощать ошибки. Ей самой еще многому в семейной жизни придется учиться.
Ночное небо, будто яркими фонариками, усыпано звездами, и все они такие маленькие, совсем крошечные. А ученые люди объясняют населению, что вблизи они очень даже огромные, почти необъятные, а Гришенька ей все о каких-то путях праведных глаголет, да уж, как старается, чтобы ей понятно было. А у нее, двадцатилетней девчонки, совсем иное на уме. Хочется, чтобы Григорий любил только ее, с именем «Аннушка» засыпал и просыпался. Она ничуть не сомневалась, что именно так и будет, конечно, ведь они не только обвенчались, но и зарегистрировали свои отношения в Загсе, при живых свидетелях. Парковая дорожка привела их темному тоннелю. Анна смело шагнула вперед, ведь рядом с ней был любимый мужчина. Анна поняла не сразу, что спутник ее исчез, но поворачивать назад было поздно. О холоде она вспоминала все реже, побыстрее бы выбраться отсюда. Пугало ее отсутствие людей. Помощи просить было не у кого. Куда она идет, зачем? Анна беспокойно оглядывалась. Тоннель, по которому она шла, почти бежала, имел странный вид, напоминая бесконечную ледяную трубу. Боязливо вытянув руку, одинокая путница осторожно коснулась полупрозрачной поверхности. Так и есть, как ей поначалу показалось. Ледяной дворец, то есть, труба, Не все ли равно! Главное, ей хочется выбраться отсюда. В какой-то момент ноги ее оторвались от ледяной поверхности. Необычные ощущения полета в никуда охватили ее. Она летела, неслась навстречу неизвестности, впервые в жизни. Вдали забрезжил свет. В ореоле золотистых лучей возникли два существа в длинных белых одеждах, с крылышками за спиной. Подлетая к ним, Анна была вынуждена остановиться. Загородившие ей путь ангелы, взглянули на нее. Лица их, как две капли воды походили на лица ее детей. Пока глаза ее удивленно взирали на небесные создания, губы беззвучно вопрошали: «Саша, Петя, почему вы не дома?!
Кто-то легонько тряс ее за плечо, - Доченька, папа желает с тобой побеседовать.
Анна огляделась по сторонам, - Мама, а где дети?
Екатерина Павловна виновато улыбнулась, - Они с дедушкой.
Сон, как рукой смахнуло, Анна выглянула из комнаты. Вероятно, отец увел их в родительскую спальню, наставлять на путь истинный. Как не взволнована была молодая женщина, все же заставила себя остановиться, чтобы не сорваться и не нагрубить отцу. Увиденное, однако, приятно ее удивило. Саша и Петя, не замечая никого и ничего вокруг, играли, поочередно нажимая на пульт управления электромобилем. Лица их были не по-детски сосредоточены, глаза с интересом следили за любым маневром игрушки. Анна перевела взгляд на отца, на несколько мгновений их взгляды встретились, и Анна молча поблагодарила отца за внимание к детям. – Саша, Петя, гулять пойдем? – спросила она без сякой надежды на их согласие. Но дети тут же прервали игру и бросились к любимой мамочке. На пороге квартиры всех троих провожали доброжелательными взглядами бабушка и дедушка. Тихий, продолжительный вздох раздался вслед уходящим.
- Как быстро они вырастают.
Алексей Анатольевич воздержался от комментариев. На кухне он поставил разогревать обед на плиту. Екатерина Павловна деликатно ожидала, пока супруг соизволит обратить на нее внимание. Глядя на то, как неумело он сервирует стол, Екатерина Павловна ни единожды порывалась помочь ему, но долгие годы совместного проживания с супругом, не терпящим возражений, удерживали ее от вмешательства.
- Чего стоишь, Катя? Присаживайся.
Слова Алексея Анатольевича можно было расценить, как знак высочайшего снисхождения, со стороны протоирея. Но Екатерине Павловне было хорошо известно, дражайший супруг ее наотрез отказывался воспринимать юмор, потому она позволила себе лишь скромно поблагодарить его. Вкушал Алексей Анатольевич неторопливо, будто что-то обдумывая, не желая никого посвящать в свои сомнения. Екатерине Павловне казалось, что у него их, вообще, нет, и быть не может. Екатерина Павловна смиренно взирала на супруга, он постепенно входил во вкус, иногда от души расхваливал стряпню супруги. Сегодня подобного не произошло. Искоса поглядывая на Алексея Анатольевича, Екатерина Павловна не рискнула присоединиться к нему. Супруг не пригласил, так она и просидела всю его трапезу, не раскрывая рта. Благодарно рыгнув, под конец обеда, Алексей Анатольевич, перед тем, как удалиться, между делом, проронил, - На богослужение иду. К вечеру ожидай.         
Молиться, верно, отправился, подумалось Екатерине Павловне, проводившей мужа виноватым взглядом. За что она у него просила прощения, неведомо, но так уж был приучена, за долгие годы брака, милейшая Екатерина Павловна. Прибрав за супругом, наведя на кухне порядок, она решила дождаться с прогулки дочери с внуками, а потому уж, сесть отобедать. Постучав в комнату к Алексею Анатольевичу, Екатерина Павловна спросила, - Лешенька, я тебе еще нужна?
За дверью было слышно лишь мерное тиканье настенных часов, более из их общей спальни не раздавалось ни звука. Екатерина Павловна была озадачена, куда же делся супруг ее, дражайший настоятель Храма? Припомнились Екатерине Павловне слова любимой мамочки: «Спутника жизни надо выбирать одного, на всю жизнь, и жить с ним в любви и согласии. Укрепят ваш брачный союз дети и общие интересы». Эх, мамочка, мамочка, хорошо, что тебя уже давно нет с нами, а то бы ты увидела, во что превратилась твоя дочь, спустя долгие годы брака. А ведь могла стать учительницей, а любовь сотворила из нее жалкую тень дражайшего супруга. Молодец, Аннушка, сделала то, на что ее не решилась в  свое время …
- Что же ты, матушка, перестала благодарить Господа нашего за те милости, что он тебе дает?
Насыщенный бас гремел над самым ее ухом. Екатерина Павловна вздрогнула от неожиданности. «Супруга священника – почетная доля, которой, с милости всенощной, Господь наделил тебя, неразумная дочь его», - когда, будучи девушкой, она услыхала это наставление опытного супруга своего, молодой Кате хотелось рассмеяться ему в лицо. Мысленно она представляла его в роли своенравного ученика, которого можно переубедить лишь собственным примером. Увы, увы, увы … своего собственного мнения она лишена навеки.
- Слышишь ли ты меня, своего супруга, Екатерина Павловна?
- Да, батюшка, Алексей Анатольевич, каюсь, приду обязательно, только не сегодня. Как ты думаешь,  Господь простит меня?
Вместо ответа протоиерей перекрестил ее. Вскоре за ним захлопнулась входная дверь. С Богом, напутствовала его супруга. Прослонявшись по опустевшей квартире, благо супруг не видел, Екатерине Павловне взгрустнулось. Вот и дожила она до того времени, когда и о себе подумать стоило. Что она собою представляет, как жить далее собирается? Господи, сколько ей еще вынести придется! Ей, видать, на роду мучения написаны, а за что же дочери страдают? Вот еще, напасть какая, дождь объявился. Да, какой дождь – сущий ливень! Потоки воды наотмашь били по всему, что встречалось им на пути. Прохожие прятались кто, куда может – под деревья, под козырьки подъездов, а те, кто пытались воспользоваться зонтиками, очень быстро отказывались от столь ненадежной защиты. Тревожась, Екатерина Павловна ни один раз ставила на плиту обед, и, если бы, ни долгожданное возвращение дочери с детьми, вероятно, суп выкипел бы из кастрюли, а котлеты с рисом подгорели бы.
- Мамочка, как у тебя аппетитно пахнет!
- Ой, Аннушка, как вовремя вы вернулись. За окном такой сильный дождь. Ой, Петенька, какой ты мокрый! – всплеснула руками Екатерина Павловна, - А, как же Сашенька …
- Не волнуйся, мамочка, я его несла на руках. Петя, кажется, за это на меня обиделся, - объяснила Анна.
- Да, - размазывая ни то слезинки, не то дождевые капли по щекам, - жаловался Петя, - Мне было очень мокро ...
- Сыро, - поправила его любящая мамочка, - Надо скорее переодеваться, а то ты, сынок, заболеешь.
- Обязательно заболею! – обиженно ответил Петя и показал младшему брату язык.
- Не ссорьтесь, пожалуйста.
Мамины уговоры остались без внимания. Анна покачала головой, - Послушные дети так не поступают.
Подражая мамочке, Петя встряхнул светлой головкой. Он ее любит, только пусть и она его будет любить, и пусть брат Санька его уважает, как старшего, - А, я непослушный.
Когда всех насухо вытерли, переодели в сухую одежду, и обед был готов, сели за стол. Рассольник, приготовленный с учетом пожеланий всех едоков, исчезал на глазах. Старшие, как заметил Петя, с удовольствием кушали, и нахваливали бабушкину стряпню. А они с Саней даже не смотрели друг на друга. Наконец, Петя, поджав губы, бросил несколько враждебных взглядов на Сашу, еще раз показал тому язык. Вскоре на неприятельское поведение старшего сына обратила внимание Анна. Улыбнувшись Пете, она полюбопытствовала – Чем ты, Петенька, недоволен? Обижаешься на Сашу?
- Обижаюсь.
Сам того не желая, Петя привлек  к себе взоры остальных обедающих. Он только изображал поедание остывшего супа, сам, не глядя, болтал ложкой в тарелке.
- Петя, ты ждешь, пока суп станет холодным? – не услышав ответа, Анна добавила, - За что ты обижаешься на Сашу? За то, что я его взяла на руки, а тебя нет?
Еще немного погремев ложкой о полную тарелку,  Петя признался, - Саша обязан меня уважать, а совсем не уважает.
Анна усмехнулась, - В чем это выражается?
- Он должен мне во всем уступать, поклоняться … Чего ты смеешься, мама?
- Какой умник вбил тебе это в голову?
- Папа. Он сказал, что младшие должны беспрекословно слушаться старших, уважать их.
Петя неотрывно смотрел на маму, которая, отчего-то более не замечала его, а переглядывалась с бабушкой. Обе они выглядели сильно недовольными. 
- Мама, я понял. Папа был не прав! – заключил при этом Петя. 
- Петенька, не стоит так поспешно делать выводы. Папа, может, что-то другое имел в виду, - с виноватым видом обманывала внука любящая бабушка.
Насупленный взгляд ребенка сомкнул ей грешные уста, к которому присоединилось открытое порицание дочери, - Не надо, мама, хоть сейчас не лги. Неизвестно, чему он детей еще успел научить, этот святой проповедник …
Перехватив печальный взгляд матери. Анна умолкла, хотя в душе ее кипело возмущение на бывшего супруга. Дети доели обед, без всякого аппетита, и по привычке, молчаливо вопрошали мать, о своих дальнейших действиях. Улыбнувшись, Анна распорядилась, - Ступайте играть, ребята.
Не успела за детьми затвориться дверь, как Анна обронила, - Мама, прошу, не вмешивайся. Я хочу, я желаю, чтобы сыновья, как можно скорее забыли о существовании этого ублюдка …
- Нельзя, доченька, так говорить про живого человека, - Екатерина Павловна покачала головой.
- А о трупе, стало быть, можно? – Анна горько усмехнулась, - Жаль …  жаль, что Гришку не на смерть сбило …
Через минуту Анна поняла, что сболтнула лишнее. Думать можно все, что хочешь, но вслух мыслями своими не с кем не делись, даже с близкими, - Мама, может я … погорячилась, только не могла я более молчать, ведь правда все это. А, за собой вину чувствую в том, что выходила замуж не по любви. Страшно жаль, мамочка, потерянного времени, но молчать не буду, - отвернувшись от раковины, где скопилась грязная посуда, Анна продолжала, - Иногда, мама, мне хочется обратиться ко всем, кто пребывает в сетях религиозного дурмана …
- Перестань! Никакого дурмана не существует, каждый человек сам для себя выбирает жизненный путь. Запомни, Аннушка, женщина не будет счастлива одна, даже, если у нее есть дети. Слабому непременно требуется сильное плечо.
- И, попы сильные?
- Не попы, а священнослужители. У них дух силен …
- Нет, мама, нет! Сила их во лжи. Они обманывают тех, кого могут обмануть, и мне жаль этих людей.
- Не жалей, кто хочет быть обманут, будет таковым. Священнослужители не у кого, ничего не просят.
- Они живут на государственные подачки, в виде налогов, которые ежемесячно выплачивают государству каждый трудоспособный гражданин.
Екатерина Павловна уточнила, - Граждане добровольно выплачивают налоги.
В ответ раздался приглушенный смешок, - Попробовали они не выплачивать их. Мама, опомнись! Ты никак превратилась в защитников попов. А, я не желаю быть их спонсором, - исчерпав красноречие, Анна занялась мытьем грязной посуды.
- Нельзя, дочка, идти на поводу у злой памяти. Прости, Гришу …
- Ну, уж, нет. Он мне жизнь испортил, из детей сотворил послушных ягнят, вздрагивающих при каждом щелчке хлыста. Им еще долго придется отвыкать от церковной дрессуры.
Екатерина Павловна благоразумно промолчала. Наведя на кухне порядок, Анна застыла у раковины. Что же она еще не сделала? Пока руки, без разбора и надобности хватались то за губку для мытья посуды, то тянулись за чистым пакетом для мусора, Анна не переставала ворошить прошлое. А с кем бы она могла связать свою судьбу, если бы ей не встретился Гришка? Перебирая в памяти прежние знакомства, Анна быстро пришла к заключению, все ее ухажеры были либо моложе ее, и годились, разве, что на роль подопечных, либо пожилыми сослуживцами отца, которых прельщала добродетель скромной девушки, но никто … никто из ровесников Анны не проявлял к ней интереса. Позже выяснилось, что ее однокурсники из института считали ее несовременной, даже несколько старомодной. Анна с завистью поглядывала на знакомых девушек, которых частенько, с лекций ли, или просто так, за компанию, сопровождали молодые люди. Чем, ну, чем она хуже их? Не красавица, но и не страшила, как Зойка Алексеева, без особых талантов. Ну, и что, их еще не поздно в себе развить. Зато она ведет себя естественно, не прикидывается слишком умной, а поступает, как ей советовала любимая мамочка, предоставляя при общении, согласно совету мамы, возможность первым высказаться собеседнику, проявляет к людям искренний интерес. Однажды, ей это помогло, не зря она училась на психолога. Ее новый знакомый, всего лишь на восемь лет старше, был слишком серьезным, поначалу немногословным, в его присутствии Анна часто ощущала себя объектом повышенного внимания. Она постепенно привыкала к тощему недотепе, однажды, поймала себя на мысли, что почти ничего не знает о нем. Приятельницы, которых у Анны было немного, между тем, выходили замуж, насмешливо тыкали в нее пальцем, и за глаза называли «монашкой» или «неприступной крепостью». Горько и обидно было слышать такое, ведь она была всего лишь скромницей, а не затворницей. Нашелся, все-таки, человек, который оценил ее достоинства. Им оказался молодой священник Григорий Сытин, предложивший ей стать его супругой. Назло злым слухам, Анна приняла это предложение, почти ничего не зная ни о будущем избраннике, ни о стезе, которая ей была обещана. Спустя годы молодая женщина проклинала знакомство с ним.
- Мама, мамочка, ведь ты многого не знаешь. Иногда я жалею, почему я не родилась парнем? Выросла, пошла бы служить в армию, а потом, может, и вовсе не вернулась бы отчий дом. Ну, что ты вздыхаешь, мамочка? Столь жесткий выбор не из-за тебя, конечно же. Подумай, что в моих или в твоих силах? Да, пожалуй, ничего. Отец не ждал от нас со Светой, что мы пойдем учиться. Замуж нас побыстрее мечтал спихнуть.
Екатерина Павловна позволила себе перебить, - Ты ошибаешься, Аннушка, отец вас любит, только …
Дочь отплатила матери взаимностью, - И от любви выместил на беззащитной дочери свое зло.
- Нет, Анна, нет. Папа добрый, но, как у всякого живого человека, у него сдают нервы. Думаешь, легко про чужие горести и беды ежедневно выслушивать? Все ему жалуются, всех пожалей, благодатью божеской обласкай, а его, его … кто пожалеет? Он сродни тебе специальность имеет, священнослужитель, почти, как психолог. Пожалей его, доченька.
- А меня, кто пожалеет? Да, и за что его жалеть-то, мама? 
- Жалеют не за что-то, а просто так.
- Это любят просто так, часто вопреки здравому смыслу. Не желаю я его знать, ни с какой стороны.
Горестно завершился их разговор. Избавиться от родного отца надумала!  Какой Алексей Анатольевич ни есть, а, все же отец, с характером сложным, так ведь просто оно только в гробу, прости, Господи. Аннушка, милая, помириться тебе надобно с батюшкой, доченька. Забыть все свои прошлые обиды, и не думать о плохом. Вот и дождь снова зарядил, смоют слезы небесные все ее горести, и заживут они по-новому, в любви и согласии. Жаль, что об этом только мечтать можно, а, как оно на самом деле будет, некому неведомо. Вот и остается, только плакать вместе с небом.      
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXII.

     Когда они выходили из кинотеатра, дождь только начинался.  Запоздалый ветерок гнал их домой, но, невзирая на погодные условия, оба, без предварительного сговора зашагали в сторону районного Парка. Со слов знакомых, скоро там начнется реконструкция и строительство новых объектов. Встреченные пешеходы торопливо бежали по подъездам. Владимир и Николай грустно взирали им вслед. Они оба, с удовольствием погрелись за чашкой горячего чая, а потом юркнули в теплую постель и забыли бы о всех своих размолвках.
- Коля, может, вернемся?
Парень искоса взирал на спутника. Шутит тот, или, действительно, хочет пойти на примирение? Если мама знала … Но, как ей порой нелегко объяснить всю сложность возникшей ситуации, а ведь, он, как взрослый мужчина, принял на себя ответственность за судьбу любимой, - Сам рассуди, Влад, если я уступлю матери, так я подведу другого, очень близкого мне человека.
Влад понимающе кивнул. Он догадывался, кто он, этот близкий Коле человек. Однако, и он тоже, ему человек не посторонний, поэтому попытается уговорить пасынка. Философски рассуждая, Владимир заключил следующее, Так-то оно, так, конечно. Ежели твоя решимость огорчит близкого, - после паузы советчик добавил, - Подумай, что случиться, ежели, спасая одного, ты угробишь другого человека. Легче тебе станет?
Невзирая на ливень, Николай забежал под встретившийся им на пути козырек подъезда. Здесь можно будет без спеха разобраться. Влад, естественно, последовал за ним. Пусть жалуется мне, а не тревожит близких людей. Приглаживая кучерявые вихры, которым не страшен был даже дождь, Коля пустился в объяснения, - Влад, ты не понимаешь. Тебе неизвестно, кого я имел в виду.
Владимир усмехнулся, - Я тоже когда-то был парнем, и пережил многое из того, о чем ты мне жаждешь поведать. Оленьку Дроздовскую ты имел в виду.
Коленька улыбнулся, - Верно. Мы с Олей желаем пожениться, а для этого я должен заработать деньги. Разве я не прав?
- Конечно, Коленька, прав. Ты поступаешь, как настоящий мужчина. Ну, а почему же мама против? – недоумевал Влад.
Поеживаясь, Коля пожалел, что накинул, покидая дом, легкую плащевку. Глядя на старшего товарища, Коля размышлял, стоит ли идти с ним на откровенность, а не нарушит ли в последствие это его планы? Искоса поглядывая на Влада, его собеседник тянул время. Ему помог Влад, - Знаю, что тебе нелегко отважиться поделиться сокровенным, но я же не побегу, затем на тебя жаловаться. Может, я хочу помочь тебе разобраться.
- Может … Ну, ладно, слушай. Мама хотела, чтобы я поступил в университет управления. А, я …
- А, ты уже обещал Оленьке. Ясное дело, стало быть, из-за разногласий ты удрал из дома?
Коля кивнул головой, - Я очень люблю маму, но, если я стану студентом, когда же я  буду работать? – задавался праведным вопросом влюбленный парень.
- Коля, ты замерз?
- Не очень, - на самом деле, у парня зуб на зуб не попадал.
- Врешь, ты же замерз, почти околел, а невесте ты больной не нужен будешь. Пойдем домой.
Николай упрямо мотал головой. Молодежь частенько страдает максимализмом, но без умения идти на уступки, не приобрести жизненного опыта. Не в силах более мириться с тем, как рядом гибнет человек, Влад направился домой, почти не сомневаясь, Коля в скорости последует за ним. В союзниках со старшими был дождь и желание скорее увидеть любимую. Влад не обманулся, Коля быстро нагнал его. Когда они вошли в свой подъезд  в доме по Батайскому проезду, с их одежды струйками стекала дождевая вода.
- Ничего, сейчас согреемся, - утешал молодого приятеля Влад.
Перед самой дверью квартиры Коля остановился. Задержался вместе с ним и Влад, Ну, чего ты? Хочешь, я за тебя маме все объясню?    
- Спасибо, я сам.
Дополнительной поддержкой ему служило приятельское одобрение. Николай отважно шагнул навстречу неизвестности. Сейчас он будет доказывать маме собственную правоту. А, вот, что оба никак не ожидали, что Елена Николаевна накинется на них прямо с порога, - Где же это вы, негодники, шатались? Как вас еще дождевыми потоками не смыло?! Что застыли на пороге? Сейчас душ для вас горячий пущу.
Вернувшиеся с прогулки были, словно парализованные. Ни Влад, ни, тем более, Коля никогда ранее не видели ее в подобном состоянии. Растрепанные волосы, разгневанный взгляд, пригвоздивший загулявших к полу,  дышала то, она, дышала, будто скаковая лошадь несущаяся к финишу, - Ну, чего уставились? Силком, что ли вас в ванну тащить?
Влад легонько подтолкнул пасынка, - Иди первым.
Стоило только двери ванной захлопнуться, как Елена Николаевна накинулась на Влада, - Он – дите неразумное, а ты-то, ты – взрослый мужик! Какой черт вас потащил, куда, зачем? – волнение, гнев, возмущение владели ею в равной степени. За руку она повела молодого супруга на кухню, усадила за стол. Из холодильника достала початую бутылку коньяка, - Пей!
- Что, из горла прямо пить? А, может, ты присоединишься ко мне? – не то с опаской, ни то с любопытством вопрошал Влад.
- Ни юродствуй. Тебя самого следует выжать, как следует, и на веревку повесить, сушить. Пей, - распорядилась хозяйка, - Не отстану, ведь.
Пятидесяти граммовая стопочка сразу же нашла себе приют, - Благодарствую. А, еще предложишь?
- А, не сопьешься? – уже миролюбиво вопрошала Елена Николаевна.
Опрокинув в себя еще одну стопку, Влад тут же выдохнул, - Хорошо, прямо сигарету зажигать можно, как отогрелся. Знаешь, я чего думаю, Николаевна. Может, теперь и без душа обойтись следует.
- Не рекомендую, - коротко отрезала Елена Николаевна.
Внимательно взглянув на любимую женщину, Влад проронил, - Леночка, а, отчего ты такая грустная?
- Подала объявление о продаже автомобиля. С работой все еще неясно. Коля каждый день придумывает что-то новое, знаешь, Володя, мне кажется, с ним что-то происходит.
Закипел чайник, на столе появились чашки, блюдца и кондитерские изделия. Елена Николаевна озабоченно помешивала чай, крепко заваренный напиток остывал медленно. Разговор не клеился. Влад усиленно дул на чай, но пить его не собирался. После двух стопок выпитого армянского коньяка его потянуло в сон, однако, подруга ждала от него участия. Затянувшуюся паузу нарушило появление Андрея. Застыв в дверях кухни, тот выжидал, пока на него обратят внимание.
- Проходи. Чего встал?
Не слишком любезное приглашение озадачило не сколько Андрея, скорее, Владимира, - Леночка, отчего ты так невежливо приглашаешь сына? У тебя плохое настроение, или дело лишь в автомобиле?
Елена Николаевна накинулась с расспросами на Андрея, - Где брат?
Андрей тут же отозвался, - Он меня направил. Колька спать завалился. Мама, не ходи, не буди его.
Когда разъяснения были получены, воцарилось напряженное спокойствие, которое объединяет за чаепитием столь непохожих друг на друга людей. Андрей, машинально пережевывая овсяное печенье, периодически докладывал в рот кусок за куском. «Как жернова», усмехнулся про себя Влад. Елена к чаю и вовсе не притронулась. Маленькая, ладная ручка с шумом опустилась на скатерть, - Хватит, Влад, я желаю все знать!
Чай порядком остыл, размешивать его в чашке не было никакой надобности, а он все болтал ею и болтал, пока это бестолковое действие не стало раздражать окружающих. Андрей тихо подсмеивался над отчимом. Напряжение достигло предела. Если с ней впредь не будут считаться, она … она не знает, что сделает, а, ведь, она на многое способна.
- Лена,  Елена Николаевна, сочувствую вашему душевному состоянию, но не стоит так переживать. У меня с работой пока не ладиться. Может, все-таки, продать автоморбиль?
Простенькую «Мазду» ей, еще пять лет назад обещал купить Карпухин, но, что такое, обещание, данное пьющим человеком. Лена сама потихоньку собирала деньги, копила и смогла выплатить половину суммы, около двух с половиной миллионов. И теперь, когда она еще не расплатилась с кредитом, ей предлагают отказаться от автомобиля?
- Леночка, не переживай, милая, - Влад обнял ее за плечи. Ее требовалось как-то поддержать, пусть даже и при посторонних. Невзирая на присутствие ехидного Андрея, Влад крепко поцеловал Елену в губы. К его удивлению, Леночка ничего и никого не стеснялась. Напротив, она еще плотнее прижалась к любимому, - Бог с ним, с автомобилем.
- И с Карпухиным, бездельником.
- И с Карпухиным, – вторила Елена Николаевна, - Что же делать с Коленькой? Он опять не поступит в Университет. Подать документы в ВУЗ недостаточно, к экзаменам надо серьезно готовиться. А, я совсем не видела Колю за книжкой, на что он надеется?
- На счастливый случай.
«На тебя», - мелькнуло в голове у Андрея, но на откровенность он не отважился. Он догадывался, что последует за нею. Накинутся с упреками на него, а не на Кольку, и все потому, что любить истину дано не каждому, но каждый должен благодарить ее, - Мама, может, Карпухину получить инвалидность?
- Андрей, прошу тебя, называй Виктора Сергеевича отцом, пожалуйста. Это – моя просьба и пожелание одновременно.
- Ладно. Я о том, что на работу он, вряд ли, устроится. Сейчас молодым трудно подыскать  работу, а ему уж сорок семь стукнуло.
- Андрей, может, чаю еще? – Влад был готово расцеловать пасынка за подсказку. А, ведь, это, действительно, пусть небольшое, но подспорье, - Лен, а что ты об этом думаешь?
Лена молчала, размышляя о будущей судьбе бывшего супруга. Болезнь его известная, и трудноизлечимая, - Не знаю, что сказать вам. Карпухина сначала надобно положить в больницу, на обследование. Но согласиться ли он?      
- Кто его будет спрашивать, - после короткой паузы Андрей разоткровенничался, - Мама, ты как-то обмолвилась, что желала бы сохранить фамильные драгоценности, - получив молчаливое согласие, парень продолжал, - Не выйдет, мама. Помнишь  кольцо с александритом, золотую подвеску, старинный перстень с аметистом, с гравировкой на ободке … так вот. Карпухин стащил и отнес все это в ломбард …
- Так, что же ты не помешал ему?! – смысл услышанного постепенно доходил до Елены Николаевны. Покуситься на фамильные драгоценности! Вот уже несколько поколений семьи Чернышевых передают от матери к дочери фамильное золото, и это уже стало традицией. Если у нее не будет доченьки, Елена передать наследство невесткам,  что же теперь?
- Я следил за Карпухиным, провожал до ломбарда. Видел, как тот добро сдавал, но, что я мог поделать, что? У Карпухина имелся с собой паспорт, и он был трезвым. На выкуп драгоценностей у меня не хватило бы средств.
Владимир напомнил о себе, - Андрей, когда это произошло?
- По-моему, более недели назад. В ломбарде должны некоторое время выжидать, до реализации драгоценностей.
-  Интересно, откуда  у тебя такие глубокие познания? Может, ты с Карпухиным в долю вошел?
- А, что печенье закончилось?
- Закончилось. Ты слышал вопрос?
Елена Николаевна была восхитительно воинственна. Тем, кто хорошо был знаком с это простой русской женщиной, нелегко было представить ее в роли главнокомандующего. Но так сложилось, что судьба швырнула к ногам ее компанию из четырех недотеп, и Елена Николаевна недолго раздумывая, взяла вожжи в свои хрупкие руки, теперь ей сложно было проститься с этой стезей.
- Леночка, милая …
- Я сорок с лишним лет милая.
Влад храбро бросился на амбразуру, - В полочке, Лена, печенье еще сохранилось, в вазочке, - уточнил Володя.
- Идите к черту со своими уточнениями! Бабушкины кольца, перстни – это же … это память о предках, это … в конце концов, святое. Как же вам совесть позволила приравнять наследие семьи Чернышевых, бросив его на одну чашу весов с презренным металлом?! Тебе известно, Андрей, кем был твой прадед?
- Фаворитом царя Николая второго или английским шпионом.
 Сдержанные смешки разом смолкли, как только крепкий маленький кулачок опустился на стол, - Прадед твой, Антон Александрович был офицером царской армии, дворянского происхождения. А, ты наплевал на его память, - не в силах сдержать свои эмоции, Елена разрыдалась.
Переглянувшись, собеседники принялись утешать ее. – Мама, мы Карпухина допросим, и детали преступления выясним.
- Точно, Леночка, ты только не переживай, - уговаривал любимую Владимир.
- Все равно будет. Я ее знаю. Мама, я тебе, зато могу пообещать, что никогда не женюсь, и тратиться мне на наследство не требуется.
- Господь, с тобою, Андрюша. Как же можно без любви жить? – ужаснулась Елена Николаевна. Решение сына испугало ее и побудило думать о его судьбе более, чем о любой другой.
- Зачем, без любви. Любовь будет, - уверенно заявил Андрей. Заметив непонимание, тут же добавил, - Любить можно и без штампа в паспорте. Сомневаетесь?
- В твоем исполнении, нет. Ты любую охмурить можешь.
Владу вторила Елена Николаевна, - Только, прошу, сынок, не устраивай маскарада с Оленькой Дроздовской.
Андрей пожал плечами, - Пожалуйста. Мне она, вообще, не нравится.
- Но ты иногда выдаешь себя за брата. Мне об этом известно, Андрей.
- Ей это не во вред, - убеждал обвиняемый. Ну, чего ты на меня так подозрительно смотришь, мама? Я на честь Дроздовской не посягаю.
- Еще не хватало, - перекрестился Влад, - Объясни, почему жениться не хочешь? 
- Я – безответственный, нищий художник. Современные девушки не отвечают моему представлению о классической красоте. Кроме того, мне нужна Муза, а не кухарка. А, еще, если ты помнишь, мама, мой диагноз отпугивает кандидаток, и я не осуждаю их за это. Я бы сам от шизофренички бежал, куда подальше.
- А, ты не говори о себе ничего лишнего.
- Не подходит. Негоже жить во лжи.
Услыхав праведные речи из уст лгуна и фантазера, Влад не рассмеялся, однако, удержался лишь ради любимой Леночки. Что в гневе, что в растерянности, она была удивительно великолепна. Волнение подчеркивало ее женственность, печаль – прелесть, - Андрей, прошу, напиши портрет матери.
Андрей, наконец, обратил свое внимание на нее, проницательно разглядывая ее так, что Елена Николаевна невольно ощутила себя объектом изучения, это ее несколько смутило, - Не надо меня рисовать. Я, все-таки, не Муза.
- Ты – Галатея, Дездемона, Лаура …
Елена Николаевна резко прервала эти возлияния, - Может, сама Мария Магдалина? Влад, тебе меня не утешить. Более всего я жажду вернуть фамильные драгоценности.
Горько, тяжко было сознавать, что не сберегла бабушкину память. Обыскивая все ящички, полочки в спальне, Лена надеялась, что сынок ее обманул, и драгоценности обнаружатся совсем не в том месте. Свой обыск она проводила в условиях ограниченной видимости. Рядом храпел Карпухин, размеру и мощности его носоглотки позавидовал бы даже индийский слон. Поначалу Елена не обращала на дополнительный шум внимания, но в разгар поисков ее это стало раздражать. Будить Карпухина означало, отвлекаться, а для Елены Николаевны сейчас не было занятия важнее. Алкаш проклятый! Вот, так размахнулась бы и треснула Карпухину по разожравшейся физиономии, негодовала женщина.
- Лена, что этот такое? – оторопело вопрошал Влад.
- Карпухин, конечно. Влад, милый, подумай, куда ему деваться?
- Зачем ты положила его на нашу кровать?!
- Не кричи, пожалуйста, я бы с радостью распрощалась с Карпухиным навсегда, но  …
Влад понимающе кивнул головой, - Леночка. А где нам спать?
- Здесь, естественно. Карпухина мы отправим на кухню, - разъясняла Елена Николаевна.
- А, может, сразу в ванную, пока он не сожрал все продукты из холодильника.
- В этом он соревнуется с Андреем.
- Неправда. Андрей вовсе не обжора, он ест только по необходимости. Влад, а ты чем отвлекаться, лучше бы помог мне.
- А что ты делаешь? Кстати, на кухне я все прибрал.
- Молодец. Я разыскиваю драгоценности. Может, Карпухин пока не успел избавиться от них, с надеждой гадала Елена Николаевна.
Закончив обыскивать полочки в шкафу, хозяйка перешла к тумбочкам. Тут обычно хранились всякие второстепенные мелочи. Влад, на всякий случай, заглянул под кровать и не напрасно, - Лена тут срочно требуется пропылесосить.
- Делай, что хочешь, - с горечью бросила Елена Николаевна.
- Подними ноги.
- Извольте.
В который раз она обыскивала нутро ящиков. Носки, чулки, колготки, заколки и даже старые расчески, а шкатулки не было. В слезах она опустилась на кровать, а паразит все храпит, будто ни в чем не виноват.
Сперва ласковые, затем более несдержанные, скорее страстные прикосновения, и Елена Николаевна вся зарделась, словно девица, и о слезах своих и думать забыла. Ответив на знаки внимания, она, однако, резко пресекла дальнейшие объятия, - Полно, Володя. Мне сейчас ничто не мило. Володя, как мне возвернуть утраченное?
- Подожди горевать, Леночка. Не исключено, что Карпухин лишь перепрятал украденное.
- Полно меня обнадеживать, и Карпухину отступную давать, - Елена прилегла на бок, не выпуская рук Влада, - Обидно, бог мой, как же обидно, более не за себя – за родственников любимых. Не удивлюсь, если бабушка, во сне будет мне грозить пальчиком.
- Да, ежели бабушка, - многозначительно протянул Влад. 
Елена вздохнула. У каждого свои заботы, хотя люди отчего-то считают, что в семье все общее. Влад в настоящий момент рассуждает о чем-то личном. Взгляд у него какой-то  … самоуглубленный, и шепчет что-то про себя, может, молится, - Влад, как ты себя чувствуешь?
Ответ последовал не сразу, - Извини, Лена, ты что-то спрашивала?
Лена молчала. То ли терпение мое проверяет, не исключено, что это – очередная ее обида. Пришлось молчать и Владу, за компанию. По происшествию пары минут атмосфера накалилась. Не хватало еще только разозлиться друг на друга, молчание начинало тяготить, - Лена, перестань на меня дуться. Я хочу тебе помочь, но не знаю, как.
- Не знаешь или ждешь еще чего-то? – не отставала Елена Николаевна, - Влад, почему ты молчишь? Почему?! Ведь мы с тобой не чужие.
Не крик испугал его, а горькие слова любимой женщины, - Лена,  а что, украшения очень дорого стоят?
- Они бесценны, это – память. А, Карпухин ее растоптал.
- А, если, это – не Карпухин?
Страшные догадки приходили ей в голову ранее, но Лена тут же прогоняла их. Никто из близких ей людей не мог пойти на подлость, на предательство, - Я знаю, что ситуация проясниться после того, как мы допросим Карпухина.
- Можно еще раз побеседовать с Андреем.
- И заодно, с Колей.
- Да, можно и с Колей.
Говорилось это все совершенно равнодушно, что противоречило ее действительному отношению к упомянутым лицам. А вдруг … Лена его также подозревает? Выходит, что она ему более не доверяет?! От волнения у Влада выступил пот на висках. В самом деле, что же это такое – живут люди в любви и согласии, недолго пока живут, постепенно привыкают друг к другу, учатся уступать, прощать грехи, ошибки. Так и не было никаких разногласий между ними. Влад задумался … если только спор из-за автомобиля. Влад сразу был против его приобретения, тем более, в кредит. Теперь еще вот этот фрукт месопотамский навязался им на голову. От него избавиться будет, пожалуй, труднее, чем от автомобиля. Надо что-то делать, - Лена, я что думаю … Может, на Карпухина в полицию заявить?
- Да, ты что! Он, конечно, сволочь порядочная. Но, подумай, зачем в наши семейные дела вмешивать правоохранительные органы?
- Леночка, Лена! Поспим, хотя бы, не в две смены.
- Нет, Влад. Разбираться будем самостоятельно, в  узком кругу.
- Без привлечения бабушки, - погрозил пальчиком Володя.
- Не шути такими вещями.
- Лена, а что для тебя дороже: драгоценности или автомобиль?
- Не знаю, Влад. Отстань от меня.
Ладно. Покукуй здесь с Карпухиным, - Влад ушел, и едва не хлопнул дверью. С кухни потянуло аппетитным дымком. Главным по кухне оказался Николай.
- Проходи, Влад, угощайся. Я тут немного перекусить надумал.
- Хорошо, что надумал, - Влад присел за стол, - Чего у тебя там?
- Полуфабрикаты, не до готовки мне сейчас. Спешу.
- Можно полюбопытствовать, зачем?
Выдохнув полной грудью, Коля признался, - Драгоценности иду забирать. Это ведь я их … стащил.
- Ты? Не верю!
- Дело твое. Только святых не бывает, ни на небе, ни на земле. Мне перед матерью стыдно.
- Она добрая, простит. Деньги-то есть на выкуп?
- Немного не хватает, но Мария Геннадьевна обещала добавить. Главное, чтобы мама не горевала. Постараюсь поскорее вернуться.
Влад с сомнением смотрел пасынку вслед. Может, и не вернуться. Вот, если бы Карпухина заменить на Оленьку Дроздовскую, Коля всегда торопился бы домой, сочувственно вздыхал Влад.
Главное, чтобы все друг другу верили, а без автомобилей прожить можно. 
   
 
           ВОЗЛЮБИ  И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXIII.

     Дойдет или смалодушничает? Опасение ни единожды приходило ему в голову. Следовало бы отправиться вместе с ним … хотя Колька, наверняка, отказался бы. Чем он при этом руководствовался, понять нелегко, именно потому, что он сам никогда не пребывал в аналогичной ситуации. Однако, внутренний голос нашептывал совсем иное. А не ты сам отверг предложение мамы, возможно, несправедливое и жестокое по отношению к Леночке, но мама, по собственной инициативе, заставляла его выбирать между ней  и любимой. Ясное дело, что большинство молодых людей будут следовать животным инстинктам размножения, которые не признают укоров совести, а еще, пожалуй, желанию, быть капитаном на корабле, ведь с родителями юноша всегда на вторых ролях. Но у Николая ситуация несколько иная, Лена не ставила сына перед выбором, ему всего лишь, надо было немного потерпеть. К сожалению, не всем это дано. Видимо, Оленька приложила к тому свои старания.
- Влад, ты проголодался?
От внезапности ее появления, Влад вздрогнул, - Я предполагал, что ты ляжешь спать.
- Не спиться что-то, - помедлив, ответила Лена.
- Карпухин мешает? – поинтересовался Влад, думая о чем-то своем.
Бросающаяся в глаза озабоченность Влада, побудила Лену отказаться от собственных грустных мыслей. Влад выглядел огорченным, и это естественно, он сочувствует ей, желает посодействовать в возвращении утраченного. Но нельзя же принимать беду так близко к сердцу, - Влад, спасибо тебе за помощь и участие …
- Я пока для тебя ничего особенного не сделал, но … скоро обязательно сделаю.
С изумлением Елена Николаевна наблюдала, как Влад мечется по квартире, пока не представляя, с какой целью он это делает? Из кухни в ванную комнату, может,  Карпухина ищет, затем в спальню и обратно. Постепенно облик Влада менялся, замысел его Елене стал понятен. – Куда ты собираешься? Влад! Ты же только согрелся.
- Очень надо, Леночка. После обо всем расскажу.
- Подожди, Влад, - Лена бежала за ним до лифта, но не успела.
У дверей собственной квартиры она столкнулась с соседом Ильей, - Здорово, Ленка! У меня к тебе дело.
- Извини, Илья, в следующий раз, - многообещающе проронила Карпухина, хотя вовсе не намеревалась продолжать всяческие переговоры с соседом, страдающим той же слабостью, что и Карпухин, не намеревалась.
- Не-а, не получится, - Илья загородил собою дверь, так, что Елена была вынуждена отталкивать назойливого соседа.
- Что случилось? Дайте мне пройти! – уже не просила, а требовала Елена Николаевна.
- Сначала денежки верни, пять тысяч, которые твой муженек занял.
- Ты … вы что-то путаете. Пропустите меня, я хочу домой.
Противостояние с худосочным попрошайкой едва не завершилось скандалом, но на подмогу Илье пришла его новая сожительница, женщина среднего возраста, Марианна, - При мне твой муженек клянчил, причитая, что деньги требуются на лечение любимой супруги, сказал, что она все вернет.
Теперь двое соседей закрывали от нее вход в квартиру, - У меня сейчас нет в наличии пяти тысяч, но …
- Автомобиль у тебя есть, продай его, отдашь долг.
Вся в сомнениях, Лена растерянно проронила, - Не мог Владимир занимать у вас пять тысяч. Он бы со мной прежде посоветовался.
- Но ты же поправилась. Стало быть, плати! – подытожил Илья.
- Я не болела вовсе. Пропустите меня, - рука Елены потянулась к звонку.
И тут до развязной тетки дошел смысл услышанного из уст Елены объяснения. Не осталась в долгу и Марианна, - Не-а, не тот одалживался, другой, что постарше будет.
Ей поддакивал сожитель, - Точно,  Витька брал деньги.
Лена глубоко выдохнула. Почти безвыходная ситуация – она у дверей собственной квартиры, а домой попасть не может, - Граждане соседи, пропустите меня, пожалуйста. Я отдам деньги в ближайшие два дня.
Обещание, данное столь опрометчиво, тяготило ее. Своего она добилась, но что толку? Пять тысяч, как не было, так и нет. А тут перед ней туша стокилограммовая лежит, отсыпается. Со всей силы Лена хлопнула ладонью по подтянутому заду.
- Больно же, - отозвался Карпухин.
Вместо ожидаемого сочувствия на Карпухина посыпалась целая серия ударов. Лена колошматила неустанно, пока не добилась желаемого, - Проснулся, наконец, - ей пришлось набраться терпения и подождать. Карпухин долго приходил в себя после долгого сна. Когда на Лену уставились заплывшие серые глаза архаичного австралопитека, она ощутила естественную тошноту. И с этим чудовищем она протянула более двадцати лет! – Куда дел деньги Карпухин?
Опухшая физиономия, глядя куда-то в пространство, промямлила, - Какие деньги?
- Которые ты брал в долг у соседа Ильи. Не молчи, отвечай!
- Не помню, когда брал … Может, и не брал вовсе. Слушай, Ленка, а для кого брал-то? Ты толком объясни.
Зловонное дыхание Карпухина  вызвало у Лены новую волну отвращения, - Зубы почистил бы. А драгоценности мои, зачем украл?
- У меня зубы хорошие, пока не жалуюсь. Стало быть, протезы мне без надобности, - оправдывался Карпухин.
- Зачем брал деньги у Ильи? Обманул меня и соседа.
- Какого соседа? Мишка из двушки рядом второй месяц в больнице лежит.
- Если я сейчас его позову, он со своей сожительницей из тебя отбивную сотворят.
- А ты не зови. Он – алкаш, а у тебя выпить  нет.
- Что же ты его не угостишь на украденные деньги?
Отупевший взгляд выдавал полное непонимание, - Кто деньги воровал? Лена, много украли?
- О, Господи! Алкаш проклятый, - махнув на Карпухина рукой, Лена вышла из спальни. Получается, из-за мужа-дурака она на осадном положении. Блуждая из комнаты на кухню и обратно, Лена никак не могла найти подходящий для всех выход. Со стен, слегка освещенных, на нее смиренно взирали великомученики. Будучи ограниченной в средствах, репродукции с икон Лена обычно приобретала ради того, чтобы и в домашней обстановке не расставаться с божественной силой. Пусть этих репродукций не касалась рука профессионального иконописца, то тот духовный замысел, что вкладывает в свою работу каждый мастер, присутствовал налицо. Естественная для всякого верующего человека потребность перекреститься, возникала у Елены всегда, когда она проходила мимо участливо взирающего на нее Николая Чудотворца, смиренного Антония Великого, ей хотелось сделать что-нибудь хорошее для близких и просто помочь добрым делом незнакомому человеку. Кто поможет ей? Продавать автомобиль было невыгодно, кредит она выплатила не полностью, а, если, все-таки, она отыскала рьяного покупателя, то потеряла бы половину вложенных денег. Занимать деньги у коллег? Да, и у кого? Работники на складу так быстро меняются, что не успевают сориентироваться, кому следует доверять, а кому – не следует. Просить денег у старой мамы-пенсионерки, было стыдно. Что же предпринять? Сейчас ей никто не в силах помочь, ни один из святых великомучеников, сколь ни великодушно благородны являлись ей их помыслы. Что толку с пустого воплощения Добра, ей нужны конкретные деньги.
- Мама, уже десять вечера. Чего ты спать не ложишься?
Елена внимательно смотрела на сына. Горделивая осанка, привлекательная внешность, открытый взгляд – Елена никогда не ошибалась, взирая на своих близнецов, - Коля, мне надо с тобою поговорить.
Широкая улыбка в ответ рассеяла последние сомнения, хотя непогашенное раздражение из-за трудного финансового положения, не давало покоя. Разговор состоялся на кухне. – Расскажи мне, пожалуйста, что думаешь о получении высшего образования?
Пытливый, с легкой усмешкой на губах, взгляд собеседника, заставил Елену призадуматься. Может, она чего-то не понимает? Прозвучавшее следом подтвердило ее догадки, - Скорее, мама, ну, смелее! Ты уже на верном пути.
- Андрей … А, где же Коля?
- Куда-то убежал. Не грусти, скоро явиться твой любимчик.
- Зачем он убежал? Он простынет …
- Ты его вылечишь, уверен в этом, -  с едва уловимым упреком в голосе проронил Андрей, - А со мной ты не желаешь обсудить насущные проблемы?
Женщина обреченно вздохнула, - Что дельного ты можешь посоветовать, Андрей?
Парень с обидой отозвался, - Разве только Николай на то способен? – Ладно, дожидайся Кольки, а я отправляюсь спать. 
Елена тут же остановила сына, - Андрей, а почему бы тебе не устроиться на работу?
- Мы уже обсуждали этот вопрос, - бросил парень на ходу.
- Нет! Обожди, пожалуйста, - потребовала Елена Николаевна, дождалась,  пока сын усядется за стол, и продолжала, - Андрей, у тебя инвалидность с правом работы?
- Неверная формулировка. Пациентам с шизофренией не предоставляется право на трудовую деятельность, так как, это – неизлечимое заболевание, с периодически возникающими обострениями.
- Почему при этой болезни работать нельзя? – задавалась вопросом Елена Николаевна.
- Неужели непонятно? Шизофрения – заболевание психики, больные им считаются опасными для общества, и даже, если бы их решили приспособить к какой-нибудь вспомогательной деятельности, то шизиков обслуживал бы штат сопровождающих.
- Андрей, объясни, зачем ты смолоду на себя навесил столь позорное, обременительное клеймо?
- Ну, чего же непонятного, маменька? По-другому нет никакой возможности освободить себя от военной службы. Вот и приходится, если ни с ружьем в карауле стоять, то изображать из себя дурочка.
Пауза в разговоре озадачила Андрея. Он был готов к дальнейшим расспросам, но они, либо запаздывали, или мамаша и вовсе не была расположена к таковым. Однако, пристально осуждающий взгляд в ответ удержал парня еще на некоторое время, - И что же ты предлагаешь?
Андрей пожал плечами. Елена Николаевна покачала головой, - Ты не знаешь. А, кто должен знать? Каждый день на кухне тебя ждет вкусный завтрак, горячий обед, аппетитный ужин. Откуда они берутся, тебе известно?
- Молодых художников, мама, всегда поддерживали спонсоры.
- Не знаю, какой из тебя художник, но лентяй из тебя заметный. Предупреждаю, если ты в ближайшие несколько дней не устроишься на работу, будешь питаться в другом месте.
Категоричность заявления бросалась в глаза. Андрей был немало озадачен. Как быть? – Куда же мне устроиться, мама? Я же ничего не умею, кроме художественного ремесла.
- Придется обучиться.
- Где же? Да, и время на то требуется немалое, - Андрей всячески пытался уйти от ответственности, перекладывая ее на чужие плечи, - А Карпухин отчего не переучивается?
- Ты о нем не тревожься. Для него тоже обязанности найдутся.
Скрепя зубами от злости, Андрей предложил, - Хорошо, я буду отдавать тебе половину пенсии.
- Забота о твоем благополучии обходится дороже.
- Ты относишься ко мне слишком строго и предвзято. Кольку ты любишь больше, чем меня.
Простодушно обидчивый взгляд юного собеседника более не вводил Елену Николаевну в заблуждение. Она была по-комсомольски принципиальна, отвергая любые компромиссы, - Николай никогда не жил за чужой счет. По мере своих скромных возможностей, он пытается заработать денег.
- И, между тем, создает другим дополнительные проблемы.
- Ты наговариваешь на брата.
Неизвестно, что двигало Андреем в его намерении не выносить ранее времени на суд общественности, трусливый проступок Николая. Естественно, в том не было повинно благородство, так как его Андрей был лишен налицо, посему заметил мимоходом, - Вскоре он явиться, и все увидишь сама.
Удовлетворенный, пусть даже на короткое время, Андрей удалился в свои «апартаменты». Елена осталась на кухне. Почти час пролетел со времени ухода Влада и Коли. Если броситься им вслед … мысль эту Елена Николаевна тут же отвергла. Через несколько минут, накинув на себя легкую куртку, она затворила за собой дверь квартиры. Путь ее внезапно прервался на шестом этаже. Звонок в дверь двести двадцать шестой квартиры, и раздумье – не напрасно ли она это затеяла? Дверь ей отворила особа, которую Елена Николаевна менее всего рассчитывала встретить. Сварливая мачеха Оли прямо так, с порога накинулась на гостью, - Ты на часы смотришь? Люди уже спать легли.
Удар дверью пришелся по руке Елены. Она едва ни взвыла от боли, - Во-первых, ни «ты», а «вы», а, побеспокоить вас я была вынуждена по причине внезапного бегства Николая.
Противостояние с перетягиванием входной двери не близилось к концу. Елена сопротивлялась из последних сил, но они были неравными, - Послушайте, как вас там, перестаньте выталкивать меня. Я хотела бы побеседовать с Оленькой Дроздовской.
Ее соперницы коснулась печать удивления, - А, более вам ничего не требуется? Так вот, для начала, вы меня, как ее законную представительницу, посвятите во все ваши секреты, далее я буду решать, как быть.
Категоричность сделанного заявления лишала Елену права выбора. Но, собственно говоря, что она теряет, если они с хозяйкой немного посекретничают? – Извините, вас зовут …
- Катя, Екатерина Владимировна. Зачем вам нужна Оля?
Выяснять отношения под защитой входной двери, хотя бы в коридоре квартиры, устроило обоих, но приглашение от хозяйки так и не последовало, - Может, вы позволите мне войти?
- Я не знаю, на что вы способны, потому разговор наш будет происходить в коридоре, - всем своим видом говорящая показывала, что дальнейшие уговоры бесполезны.
- Скажите, Екатерина Владимировна, вам, вероятно, известно, что наши дети питают друг к другу симпатию. Сегодня Николай некоторые свои дела обделывает спонтанно. Может, Оле что-нибудь известно?
- С какой стати? Оля ко многим проявляет симпатию, но допрос учинять ей решились только вы.
За дверь с внутренней стороны потянули, - Катя, это ты?
Возникшая из темноты квартиры Мария Геннадьевна изумилась тому, что серьезный разговор происходил при свидетелях, - Тебе хорошо известно о неуемном любопытстве наших соседей. Еще, Катенька, у нас перегорел свет.
- Давайте, я вам помогу, - вызвалась Елена, одновременно не забывая о цели своего прихода. Молодая хозяйка незаметно для остальных исчезла. Следом участие Марии Геннадьевны поддержало хлопочущую за искоренение тьмы Елену, и, наконец, в прихожей двести двадцать шестой квартиры вспыхнул свет.
- Благодарю, милочка. Вы желаете что-то выяснить у нас?
Елене Николаевне пришлось вновь «разложить все по полочкам». На сей раз к ее словам внимательно прислушивались. Елена разговорилась и разоткровенничалась. От нее Мария Геннадьевна узнала о далеко идущих планах юной четы, - Но, милая Мария Геннадьевна, мне совершенно неизвестно, что Оля и Коля собираются предпринять завтра.
Мария Геннадьевна пожала плечами, - Мне тоже ничего не известно. Но, Леночка, я могу постараться разузнать у Оленьки завтра. А сейчас уже поздно.
Елене Николаевне пришлось согласиться. Дома у нее царило уныние. Не в силах более томиться в дурных предчувствиях, Елена отворила дверь в комнату сыновей. – Андрей, не изображай глубокий сон.
Ворочаясь с боку на бок, парень скосил взгляд на незваную гостью, - Что еще случилось?
- Андрей, я очень волнуюсь.
- Ты спать ложись, мама …
- Как же я могу лечь, когда мне неведомо, что с Коленькой и Владом? Вдруг они в беду попали? – гадала Елена Николаевна. 
Андрей болезненно поморщился и перевернулся так, чтобы очутиться задом к Елене. Она повторила свой вопрос, но ответа не дождалась, - Андрей, неужели тебе неизвестно: куда отправился хоть кто-нибудь из них обоих? – присев напротив кровати Андрея, она уставилась прямо на него. Пронзительно-пристальный взгляд в затылок юноше, только сумасшедший может остаться невосприимчивым к такому тонко-психологическому воздействию, потому, как все, находящиеся на одном уровне с Homo sapiens, кроме детей, способны читать мысли противника, вопреки, желает он того, либо против. Лежащий перед ней застыл в неподвижности. Спал он, или только претворялся, Елене оставалось лишь строить предположения по этому поводу. Андрей явно не желал с ней разговаривать, и это бросалось в глаза. Обычно, человек избегает разговора, когда его правота безвозвратно поколеблена, отсюда вывод – Андрей лжет. Ему хорошо известно, куда направились его брат и отчим. Испепеляющий взгляд в спину Андрея на протяжении минуты, не возымел долгожданного действия. Пришлось Елене Николаевне прибегнуть к звуковому обращению, - Андрей, не претворяйся. Я чувствую, что ты не спишь. Нам нужно поговорить.
Андрей лежал без движения, что и предрешило его участь. Струя холодной воды из лейки внесла некоторое разнообразие в молчаливое томление, - Ой, как хорошо, мамочка. Сразу же так свежо стало, только окно прикрой. Ветерком что-то потянуло.
Елене Николаевна выполняла просьбу сына, - Андрей, тебя Коля попросил не распространяться о его планах?
- Мама, не надо меня поливать больше, я тебе и так сообщу. Твой любимчик предпочитает пользоваться вещами, имеющими высокую ценность, к тому же, вещи эти ему не принадлежат, - Андрей отвернулся от матери.
- Нет уж, Андрей, если ты начал делиться чужими секретами, не останавливайся на полпути. Андрей, ты меня слышишь?
- Я все тебе сообщил.
- Неправда. Коля просил тебя не распространяться о его передвижении. С какой целью он покинул дом?
Упорное молчание, однако, не ввело Елену Николаевну в заблуждение. Аккуратно повернув сына лицом к себе, заботливая мама продолжала с парнем некоторые манипуляции, что, естественно, не осталось незамеченным.
- Мама, перестань надевать мне на голову пакет.
- Ты сказал, что тебе сыро.
Андрей сел на кровати, всем своим недовольным видом демонстрируя, что он жаждет покоя, - У меня имеется капюшон, и я хочу спать.
- А, я  жажду от тебя откровенности.
- Но разглашать чужие тайны – подлость.
Елена Николаевна вмешалась, перебивая сына, - Ранее ты так не считал.
- Заблуждался, мама. Но люди, со временем, становятся лучше.
- Я мечтала об этом давно. Каждый из нас должен совершить ошибки, ради того, чтобы в дальнейшем, не сомневаться в собственной правоте и уметь ее отстаивать. Андрей, я жду подробностей.
- Нет, и не уговаривай. Ссоры мне без надобностей, а ты меня к ним настойчиво подталкиваешь. 
- Но дело сейчас не в порядочности, пойми, Андрей. С Колей и Владом могла приключиться беда! - на часах – двенадцатый час, а дома нет никого из них. Что хочешь, то и думай. Пожалуй, стоит позвонить в полицию.
- Не пропал никто из них. Просто прогуляться вышли. До двенадцати ночи вернутся, - уверенно обещал Андрей.
Выглянув из окна, Елена Николаевна пыталась разглядеть хоть что-нибудь различимое. Еще накрапывал мелкий, промозглый дождь. Запоздалые прохожие спешили по домам, а ей оставалось лишь провожать их печально-завистливым взглядом. Как страстно жаждала она того, чтобы на их месте очутились ее сын и любимый человек, по щекам ее, в отместку за несбыточное желание, струились слезы. Увы, легче ей не становилось.
- Мама, ложись спать.
Не поворачивая головы, Елена промолвила, - Андрей, мне кажется, что … что ты мне не договариваешь.
- Могу тебе посоветовать, из лучших побуждений, мама, - после короткой паузы Андрей добавил, - Ложись спать. Карпухин уже в ванной комнате храпит, не сомневайся.
Стоило ее усталой головке уткнуться в подушку, и сон заполонил ее немедленно. Снилось ей, как будучи, еще в юном возрасте, она потихоньку таскала конфеты, которые мама, обычно припасала к праздникам. И вот однажды, в кармане детской шубки Леночки обнаружилось красивое колечко, украшенное розовым александритом. В своих фантазиях Лена ни раз примеряла себе на руку это украшение. Мама, словно подтверждая ее надежды, обещала сохранить для единственной доченьки любимое колечко. Пряча от мамы лицо, Лена, сгорая от стыда оправдывалась: «Мама, я колечко верну, обязательно верну. Не надо ругаться! Пропасть украшение могло у любого человека, а настоящий владелец, не тот, кто ловко примеряет золотой ободок на всю свою пятерню, хозяин именно тот, кто умеет хранить доверенное ему богатство». Она не сумела, и, в том, конечно, ее вина. Чем искать для себя нелепые оправдания, следует расспросить Андрея. Он стал совестливым, расскажет все, как надо.
Усевшись на кровати, Елена слабо соображая, озиралась по сторонам. Рядом лежало огромное тело, раздетое и сладко посапывало. Влад! В следующе мгновение она громко повторила свой призыв.
- Доброй ночи, Леночка. Не кричи.
После соответствующего щелчка в спальне вспыхнул свет, - Ладно, Володя, только и ты меня просвети. Где вы мотались с Колькой?
- Что, до завтра разговор подождать не может?
- Нет, - категорично отрицала Лена.
Усевшись на кровати, Володя сонно потирал лицо. Уловив, что замыслила любимая женщина, он посоветовал, - Лена, Коля лег спать. Пожалей его.
- А, меня кто пожалеет? Думаешь, я здесь отдыхала, пока вас с Колей не было?
На широкой физиономии Владимира возникли очертания улыбки, - Леночка, мы перед тобой виноваты в том, что заставили тебя нервничать. Но теперь … все в порядке, взгляни.
Открытый взгляд Влада утыкался в дверцу шкафа, куда Лена, накануне вечером прятала шкатулку с драгоценностями. Следуя указанному направлению, Лена извлекла деревянное хранилище. Осторожное движение и восторженный возглас, - Сбылось! Володя, это они – мои украшения, - не отрывая взгляда от хранилища, Лена рассеянно копалась в его содержимом.
- Где же вы их сыскали?
- Позволь сохранить это в тайне, - Влад, буквально, не просил, а умолял. Ну, как тут было отказать?
Елена Николаевна успела перемерить все свои украшения, и лишь к  концу действа поняла, что с ними не все порядке. Пропало розовое кольцо с александритом!
Придется ждать до утра, мелькнуло в голове у Елены. Следом, подтверждая ее догадки, захрапел Влад. В соседней комнате посапывали сыновья. В окно спальни к Елене участливо заглядывала подружка Луна. Но даже она не была посвящена во все ее женские секреты и тайны.

 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXIV.

- Света, давай, мирно разрешим наш спор. Детский сад пока закрыт на каникулы. Выходит, что именно тебе предстоит устраиваться дворовой рабочей.
- Дворником?!? Никогда!
Обойдя узкое пространство комнаты, остановившись напротив сестры, Анна промолвила, - Тогда ты целыми днями будешь занята с детьми. Мне, вместо тебя, придется работать.
Забросив очередную порцию мармелада в рот, Светлана, даже не прожевав, проронила, - Ни с какими детьми я сидеть не собираюсь. Я тебя не просила их заводить, вот!
- Заводят домашних питомцев. Дети рождаются от большой любви, - заключила старшая сестра. Не морщись, догадываюсь, что у тебя на уме.
Света и не пыталась сдержать собственную брезгливость, - Не выношу голожопых.
После сделанного замечания старшая пыталась вразумить младшую, - Все потому, Светочка, что у тебя собственных нет. Влюбись безоглядно и осознаешь тогда, что этот, как ты его называешь «голожопый комочек», естественное продолжение двух любящих сердец.
- В данном случае, твое.
Широким жестом Анна дополнила, - Саша, и Петя – твои племянники. Не забывай об этом.
Улыбка в ответ не заставила себя долго ждать, - Я не просила тебя ни о продолжении, ни о бесплатной каморке, - после непродолжительной паузы Светлана дополнила, - Придумала! Пока мы с тобой будем решать свои дела, поручи детей бабке и деду, им заняться нечем. Думаю, что они тебе будут за доверие даже благодарны. Разве ты так не считаешь?
Анна усмехнулась, - Маме целый день не до воспитательных процессов, она домашней работой занята.
- А ты помоги.
- А, ты?
Снисходительное выражение лица не сходило с широкого личика Светочки, - Я не умею… кроме того, я еще не определилась с жизненной дорогой.
- Я, стало быть, определилась?
Забравшись перед сестрой в кресло, Света ее передразнивала, - Определилась, конечно. Быть тебе вечной нянькой. Найдешь себе мужика настоящего, не то, что этот, гермафродит с кадилом. Я поняла, Анька, твоя ошибка в том, что ты не разглядела в нем, - после короткой паузы, Света добавила, - Понимаешь, о ком я, лицемера. У попов две стези на будущее: попадьей к ослушницам, быть у своей второй половины навечно вторых ролях, либо прыгать по карьерной лестнице наверх. Твой выбрал первое.
Уткнув руки в бока, Анна встала в позицию, - Он – такой же мой, как и твой. Забирай Гришку себе.
- Благодарствую за царский подарок, только я в попадьи не стремлюсь.
- Ладно, сестренка. А, с детьми тебе стоит научиться обращаться. С собственными легче будет управляться.
- Не будет, Анька. Мне собственное продолжение без надобности.
- Света, припомни начало нашего разговора …
Ее перебили, - Нет!!! Ни нянькой малолетних, ни дворником, ни при каких обстоятельствах!
Категоричность сделанного заявления исключала остальные варианты, - А ты, Анечка, вспомни, в отличие от тебя, я в детстве никогда не любила играть в куклы, потому, с малышней – сама развлекайся!
- Что делать, Светка, ума не приложу.
- Аня, а ты сама детской воспитательницей устройся. Чем плохо?
- Не получится. До осени сад закрыт, и ради меня одной его не откроют.
Света тут же отыскала взаимно заменяющий  способ, - Ты папаше чад доверь. Он их безвозмездно просвещать будет, не сомневайся. Ты, Анька, их потом не узнаешь, - подытожила младшая сестра. Склонившись над племянниками, юная тетка заключила, - Спят, их теперь из пушки не разбудишь.
- Светочка, давай договоримся. Когда у тебя будет ничем незаполненное время, ты станешь детально знакомиться с племянниками …
Ее перебили, - Зачем?
Прикладывая указательный палец к губам, Анна просила не шуметь. Как дополнение прозвучало, - Влюбишься, не будешь спрашивать.
Света присела на подоконник. Бросив мимолетный взгляд за окно, она продолжала, - Тебе, Анька, легко рассуждать. На тебя мужчины обращают внимание, а я … некрасивая.
Анна подошла к сестре и ласково обняла ее за плечи, - Красота здесь не при чем, тем более, что каждый человек ее расценивает по-своему. И Гришу я по тому предлагала тебе уступить, чтобы ты на нем свои любовные чары опробовала.
- Спасибо, - усмехнулась Света, - Но твой Гришка меня не вдохновляет. Не исключено, что сей идеальный экземпляр мужского пола до сих пор еще не появился на белом свете.
- Ну, да, - не поверила старшая сестра, - Ты, Светка, в  своей жизни ничего еще не видела. Все свои двадцать лет за чужими спинами пряталась, сначала – за родительскими, теперь – за чьими придется. Только ты не обижайся, Светка, я тебя не осуждаю. Будучи на твоем месте, возможно так же поступала бы. Света, … если хочешь воспитать в себе характер, попробуй заняться тем, что не вызывает в тебе приятных ассоциаций.
- Стало быть, с детьми твоими, так? Нет! – решительно заявила Света, - Даже, если у меня появится свободное время … Как тебе это объяснить? – ломала голову младшая сестра, - Ума не приложу…. Вообщем, я не создана для возни с голожопыми.
- Неверно, Света! Нельзя столь однозначно заявлять, не имея никакого опыта.
- Сидеть с твоими детьми не стану.
- Попробуй, Света. Они – совсем не страшные. Может, у тебя нераскрытый педагогический талант, и ты до сих пор не ведаешь о его наличии.
- Даже путем уговоров тебе не добиться желаемого, - упорствовала Света, - Я не умею кривляться, дурачиться, и не стану развлекать Сашку и Петьку. Но, Аня, меня, как и тебя беспокоит раздел жилой площади. Интересно выходит. Прописано в данной квартире четверо, а в случае размена эту жилплощадь более, чем на однокомнатную и комнату не выменяешь … Надеюсь, Гришка здесь не прописан?
- Нет. Стало быть, семью создавать из нас двоих намерена я одна? – вопрошала Анна, - Жилплощадь сия за мной.
- Как получится, - поймав недоверчивый взгляд сестры, Света пояснила, - Может, у меня муж будет иностранец. Главное, чтобы не поп! Еще одного такого же, как, - Света махнула рукой в сторону кухни, где кончал завтракать папаша, - Мне не вынести. Вот тебе, Анечка, характерный пример. Папаша за маму молится, а из больницы ее не выписывают.
- Отец тут ни при чем. Он же поп, а не врач.
- На службе, в Храме он лжет, раздает несбыточные обещания. Аня, мне пришла в голову хорошая мысль! В папашином Храме, на лето необходимо открыть детское отделение. В Храм направятся еще больше желающих, вот только присмотреть за детьми некому. Пусть попы учатся надзорной функции! 
- Не возражаю. Не исключено, что они привлекут к тому монахинь.
Света скорчила милую рожицу, - Вот только сомневаюсь, что церковные затворницы имеют хоть крошечный опыт общения с детьми.
- Согласна. Сомневаюсь, что Петьке с Санькой было бы с ними интересно. Мои парнишки весьма любопытны, а монахини, увы, имеют весьма ограниченный кругозор.
- Думала, что ты, Анька, станешь их выгораживать.
- С какой стати? Подруг среди монахинь я не заводила. Ну, что ты так грустно вздыхаешь? Это мне впору вздыхать от безысходности. Света, ответь, кто будет сидеть с моими детьми?
Немая сцена между сестрами была растянута по времени. Обоим хотелось одним махом разрешить все свои текущие проблемы. Фортуна была к ним не слишком благосклонной. Проснулись Сашка и Петька, и потребовали к себе внимания, чем ни преминула воспользоваться их тетка, - Меня осенило, Анюта. Надо деда приобщить к воспитательной практике. А, чтобы ранее времени он не отказался, стоит дождаться начала службы и, оставить Саньку с Петькой в Храме.
- Ну, и чего мы тем добьемся? – недоумевала Анна.
- Пусть попы отвлекутся от небесных проблем, и переключатся на реальную помощь, займутся с будущей паствой.
Анна пожала плечами, - Может, прежде у мальчишек поинтересуемся?
- Все должно быть само собой, без естественного навязывания. Появление Сани и Пети в Храме должно стать неожиданным для всех, - небольшое дополнение прозвучало в самом конце, - Ладно. Я свалюсь папаше, как снег на голову, и тут же исчезну. Я, ты пока устраивайся на работу …
Внимание сестер переключилось на мальчишек. Они проснулись одновременно, и тут  же очутились «под прицелом». Пока старший Петька размышлял, кто станет его развлекать, младший Саня захныкал, - Я есть хочу.
Этого было достаточно, и все «наполеоновские планы» сестер спасовали пред такой понятной, человеческой потребностью. Бросив в карманное зеркальце мимолетный взгляд, Анна отправилась на кухню. Вслед ей летели ухмылки младшей сестры. «Анька – неисправимая кокетка. Даже среди пожилых инвалидов, полоумных и ущербных будет искать поклонников».  Переключившись на племянника, Светлана добавила, - Сейчас тебе мама что-нибудь принесет, - лукавый взгляд выдавал в ней опытную пройдоху, - А, лучше, Саня, ты у деда потребуй. Между прочим, он там, на кухне торт один уничтожает, а вам даже попробовать не предложил.
- Один? Без нас?? – глаза от удивления округлились у обоих племянников. Еще никто в семье не поступал с ними так несправедливо!
И мальчуганов Света проводила, ехидно усмехаясь. Пусть привыкают к человеческой жадности, пора им перестать верить в поповские басни. В наше время простодушие вовсе не достоинство, скорее – порок. Вот, я некому не верю и лишь, благодаря тому, обязала окружающих считаться со мной. Независимость подчеркивает мою индивидуальность. Я привыкла считать себя некрасивой, и напрасно. Может, я очень даже ничего …  Поворачивая голову справа-налево, молодая девушка, то растягивала губы в соблазнительной улыбке, то хмурила брови, рисуя на лице подчеркнутую строгость. Ей надобно больше работать над мимикой своего лица, красота которого зависит от ее настроения. Надо больше себя любить, тогда и окружающие оценят тебя по достоинству. А, ведь, глядя на Гришку, у нее возникало противоположное желание. Попы – существа ничтожные, занятые поиском виноватых. Абсолютно бессмысленное занятие, виноватыми в итоге остаются те, кто верит им. Верующие люди напоминают скаковых лошадей. Будучи поставленными на круг, они не имеют права сойти с дистанции и становятся заложниками одной роли. В их семье не верит уже никто. Папаша, со всех сторон пропитанный цинизмом, замечает только то, что ему выгодно. Анька, увы, еще верит в благородство, и, несмотря на предыдущие ошибки, мечтает о крепкой семье. Пусть. Сколько ни верь в сказку, реальностью она не станет. Человек – существо индивидуальное, и лишь слабаки тычутся в поисках защиты.
- Света, зачем ты рассказываешь мальчишкам о каком-то торте? – в комнату вернулась Анна.
- А, что … его уже нет?
- Никакого торта и не было! Зачем ты стравливаешь отца и мальчишек?
- Беру пример с папаши. Он врет, ссылаясь на святое писание. Я, всего лишь, хочу показать Саньке и Петьке лживость религии.
- Они уверены, что обманщица – ты.
- Торт сожрал папаша …
- Перестань сейчас же! – Анна кипела от возмущения, что было совсем непохоже на нее. Обычно спокойная, уравновешенная женщина была готова заставить замолчать сестру, раздувшую ссору между дедом и  внуками.
- Ну, чего уставились? – ухмылялась Светлана, повернувшись к мальчишкам, - Не нашли тортика? Зато дед вас сказками накормит.
- Дедушка нас учит людям верить …
- И, потому закрывает квартиру на замок, - поучительно произнесла Светлана, - Эх, вы, наивные создания … Верить, Саня. Можно только очень близким людям, именно этому хотел научить тебя дед.
- Света, отец сообщил мне, - Анна бросила на сестру печальный взгляд, - С мамой, кажется, не все в порядке …
Сестра не дослушала ее слова, - И ты так спокойно об этом говоришь?! Что тебе сказал отец? Говори! – требовала Светлана.
Оглянувшись на детей и, убедившись, что они не испугались, их мама укоризненно покачала головой, - Думаешь, я верю, что тебя волнует здоровье мамы? Ты о собственном благополучии переживаешь. Мама тебе вместо домработницы, она обслуживала тебя с утра до вечера.
- И тебя тоже. Чем ты лучше меня?
- Мое существование оправдано, я детей ращу и воспитываю. Не усмехайся. Знаю заранее, что ты мне возразишь.
Уткнув руки в толстые бока, Светлана заявила, - А мне твои потомки без надобностей, и остальным также. Пока Санька с Петькой вырастут, столько воды утечет. Неизвестно еще, что из них получиться.
Анна в ответ злобно сверкнула глазами, - Из тебя уже никчемное создание выросло.
- Не тебе судить о том. Что ты из себя представляешь? Заурядная носительница Х-хромосомы. Ты ничем от меня в лучшую сторону не отличаешься!
- Сейчас ни обо мне разговор, Света! Неужели ты не понимаешь? Маме плохо. Надо думать о том, как и чем ей помочь, а не выставлять напоказ собственные амбиции. Маме предстоит тяжелая операция, а она боится не за себя, а за нас. Вот ты, будучи на ее месте, что делала бы?
- Ничего, просто жила, - облокотившись на подоконник, Света переводила блуждающий взор с книжных полок на детский уголок и далее, гадая, на чем еще его задержать? Здесь все, вроде, знакомо, и в тоже время, ее не покидало навязчивое ощущение, что среди ее вещей кто-то уже навел свой порядок, - Все двадцать лет я просто жила и далее буду. Самое странное, что я не боюсь смерти, и … спокойно поменялась бы  с мамой местами, пожертвовала бы ей собственное здоровье.
- Никто от тебя подобного не требует. Ты … о себе думай. Цели перед тобой благородной нет, а без нее жить трудно. Света, тебе надо определиться с выбором профессии. А, еще лучше, тебе встретить человека, который сделает тебя счастливой.
- Вот, только бы знать, что такое, истинное счастье? Каждый понимает его по-своему. Ужасно, Анька, что у меня совсем нет страха перед смертью. Разве это нормально?
Анна недоверчиво покосилась на сестру, - Ты роль для новой постановки репетируешь?
Далее прозвучали короткие смешки, - Анька, и ты поверила? Ничего я не репетирую, а просто хочу испытать судьбу, проверить себя на выносливость. Я, Анька, все-таки, поменялась бы с мамой местами. Лучше бы мне стоять перед лицом смерти.
- Не говори так. Каждому из нас отпущены свои испытания. Света, но, прошу тебя, не надо ссориться с отцом. Пойми, мы пока от него зависим.
- Не хочу иметь с ним ничего общего. Я его ненавижу! Мне стыдно за его поповскую деятельность.
- Но он ни у кого, ничего не ворует …
- Ворует! – перебила старшую младшая сестра, - Он чужую жизнь ворует, внушает людям несуществующее. Уличить попов в обмане сложнее, нет в уголовном кодексе статьи, осуждающей психологическое насилие.
- Света, ты не права. Верующих никто не заставляет идти в Храм, придерживаться религиозных воззрений, это целиком их добровольный выбор.
- А, вот и нет. Попы, пользуясь человеческой слабостью, страхом людей перед неизвестностью, вынуждают их и далее действовать по наводке, культивируя в верующих пороки, ведь, таким образом, попы сохраняют власть над верующими.
Анна молчала. Возможно, ей нечего было возразить, или она не хотела. Большинство людей прежде скажут, а потом подумают, а ведь ей попы, верно, надоели гораздо больше, чем кому бы то ни было. Присматриваясь к сестре, Света заметила, что та словно чего-то опасается. Анна вскоре развенчала ее сомнения, - Кто к маме поедет, Света?
- Ты, конечно. Заодно Саньку и Петьку захватишь. Мама полюбуется на любимых внучков.
- А, работу за меня, ты станешь искать?
Теперь Светлана не спешила с ответом. Последнее время ей частенько хотелось побыть одной. В уединении, порой рождаются оригинальные мысли, авторами их бывают счастливцы, которые, невзирая ни на что, способны отрешиться от окружающей действительности. Что ей мешает быть избранницей судьбы? Улыбнувшись, вот только эмоция у нее вышла несколько грустной, Света промолвила, - Не знаю. А, ты жаждешь подсказать мне? Увы, правильного ответа не знает никто.
Хлопнула входная дверь. Сестры переглянулись. - Папаша смылся, и тебе его уже не догнать, - пояснила младшая.       
- А, тебе этого хотелось? – несколько безразлично полюбопытствовала старшая, даже не удостоив сестру взглядом.
- Нет. Но он принял сейчас решение не только за себя. Он наделил ролями нас, не приняв во внимание наше мнение.
- Тебе обидно?
И вновь усмешка, - Обидеться можно на равных. Обманщиков я не считаю равными себе. 
- Света, как ты не поймешь, что обманываются лишь те, кто желает быть обманутым! Не верь в религию, и попы не станут пред тобой распинаться, это ведь так просто.
- Еще проще считать других за ничтожество, и всякий раз, при встрече напоминать им об этом. Папаша презирает женский пол. Он уготовил нам место в качестве собственной прислуги, и ждет от нас в ответ благодарность.
Усмешка заиграла на губах Анны, - Тебе роль прислуги не грозит. Ты ничего не умеешь, Света, не правда ли?
- Зато ты многому научена, и выдаешь желаемое за действительное. Я тебе поясню, что меня не устраивает в религии более всего, - обойдя старшую сестру вокруг, будто оценивая ее, Света произнесла, как на исповеди, - Женщина для них всего лишь сучка, чья ценность напрямую зависит от количества потомства, которое она наплодит, и от выносливости, которой ее наделил Господь, ведь только старательная и терпеливая прислуга способна выполнить все обязанности, возложенные на нее семейным кодексом. В том случае, если женщина воспротивится, ей грозит стезя монахини, и более – ничего! И попам наплевать, что Природа открыла перед женщиной больше дорог, для них женщина существо зависимое, и обязана подчиняться.
- Но тебе это не грозит.
- Не желаю больше терпеть папашу рядом с собой, для меня он – ничтожество! Ответь, почему я должна терпеть его присутствие, в моем появлении на свет нет его заслуги. Он – кобель, не более, а не желаю быть ни сучкой, ни монахиней! Пусть он сосуществует с подобными себе.
- А, ты? Чем будешь занята ты?
- Буду работать, но для этого мне надо закончить образование.
- Света, давай решим, кто из нас поедет к маме, вместе с Петей и Саней?
Она не стала отвечать. Накинув первое, что ей попалось на спинке стула, Света выбежала в коридор. Там, на вешалке висела кожаная сумочка, через плечо. Свете она очень нравилась, вот, только принадлежала она старшей сестре. Оглянувшись на комнату, которую только, что покинула, Света моментально приняла решение, и исчезла следом, за нелюбимым отцом. Выйдя из подъезда, она кинула мимолетный взгляд на окна пятого этажа. В их окне никого не было видно. Понятно. Анька пока не хватилась ее.
Перед Светланой раскинулся заурядный дворик старого Марьино, где на детской площадке, как обычно, в  окружении пластиковой тары, беспорядочно валяющейся вперемежку с расплющенными окурками заседали домовые «питомцы» местного участкового, они же, состоящие на учете в районном психоневрологическом диспансере, с весьма характерным, неизлечимым диагнозом. Местных «старух» неопределенного возраста, несмотря на их злословие, никто не воспринимал всерьез. Но Света, проходя мимо «сплетниц», тычущих в нее пальцами, не удержалась и плюнула. Мерзавцы! С ними даже участковый справиться н в состоянии, ведь, в случае чего, у них и справки имеются, оправдывающие их нетрудоспособность. Здоровые мужланы, их бы заставить работать, улицы убирать. Окружающим от этого только польза была бы. Участковый Кеширин, хотя бы припугнуть лоботрясов может, не то, что попы, сами форменные тунеядцы. Видимо, они себе подобие ищут и культивируют, и пока будут существовать такие, поощряющие мимикрию типы, на дворовое хулиганье невозможно будет найти управу.
- Девушка, чего вы мечетесь туда, сюда? Вы или пройдите, или подождите.
 Очнувшись от раздумий, Света догадалась, что обращаются к ней. Оказывается, она, перейдя Батайский проезд, машинально повернула обратно, пристроившись к пешеходному потоку. Ладно. А, не сходить ли мне в парк, прогуляться? Там работа, вряд ли, отыщется, но на набережной частенько любил бывать Роман, однокурсник Светланы.
- Это не ваше?
Света подняла глаза на вопрошающего. Высокий парень, взирающий на нее несколько снисходительно, напомнил ей приятеля из театрального кружка. Рядом с ним себя она ощущала «под прицелом» у знатока. На ладони у парня лежало кольцо с розовым камнем. – Нет, не мое, - Светлана развернулась и отправилась далее, в направлении набережной. Первое время ее не покидало впечатление, что за ней неотступно следят. Проторенная дорожка быстро привела ее к цели. Москва-река уже с утра плавилась под палящим солнцем. Безмолвная, глубокая вода скрывала множество тайн, которым ей приходилось внимать с утра до вечера. Будучи в растерянности, Светлана часто приходила в парк и смотрела на воду, что помогало ей сосредоточиться и заново оценить свои поступки. Вода успокаивала и пусть ненадолго успокаивала ее. Именно ей хотелось доверить свои печали, и, можно было не сомневаться, ее не только выслушают, выбор останется за ней.
- Нравится?
От неожиданности Светлана вздрогнула, - Зачемв ы за мной ходите? Я вам ничего не обещала.
Перед ней стоял все тот же молодой человек, демонстрировавший ей кольцо с розовым камнем. Пристальный взгляд его серо-голубых глаз поражал настырностью. Его ничуть не смущало чересчур откровенное порицание. Напротив, всем своим видом он открыто показывал, что привык добиваться желаемого, - Вы были со мной предельно … открыты. Хотелось бы отплатить вам взаимностью, - обойдя вокруг Светланы, облокотившейся о гранитную паперть, парень согласно кивнул ей, и без всякого вступления, сделал ей признание, - Мне впервые встречаются столь благородные сверстницы. ИЗ двадцати трех девиц, вы единственная, кто не пожелал присвоить себе чужое. Я восхищен вами. Позвольте мне … написать ваш портрет.
- Вы смеетесь надо мной? – Светлана кипела от возмущения.
- Вовсе нет. Я искренне восхищен, и хотел оставить о вас память потомкам. Не сомневайтесь, я неплохо умею рисовать. А, прежде, давайте познакомимся. Меня зовут Андрей.
Светлана назвала свое имя. Она не отрывала глаз от случайного знакомого. Его откровения, отчего-то не вызывали у нее сомнения. Неужели, ею заинтересовались … Робкая улыбка заиграла на ее устах, а глаза уже заранее согласились навстречу.
- Света, я бы подарил вам это кольцо, но …
- Не надо. Я верю вам. Если вы не считаете меня страшной, я буду вам позировать.
- Вы страшная?! Какая глупостью. Вы обладаете внутренней красотой, которая не бросается в глаза. А, разглядеть ее может не каждый. Но обещаю, когда мне удастся продать свои художественные произведения, на вырученный гонорар я куплю, вам кольцо еще лучше.
Светлана была на седьмом небе от счастья. Ей пока не признавались в любви, но так хотелось, чтобы личное счастье не обошло ее стороной. Андрей … такое красивое имя. Андрей плюс Светлана, судьбы их переплетутся, по жизни они пойдут сообща, почти, как сейчас, когда Андрей провожал ее домой. При расставании он многозначительно пожал ей руку и улыбнулся. Светлана, молча, заранее давала кавалеру согласие на все. Любовь? Вот она, любовь, ради которой и умереть не жалко …

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXV.

     Они бежали, не разбирая дороги. Света никого не видела, кроме Андрея, а ему хотелось взять ее на руки и закружиться, а потом оторваться от земли и полететь …
Света крепко зажмурила глаза. Одна картина сменяла другую. Некоторое время они кружились по подземелью. Щель, сквозь которую путешественники протиснулись, переходила в узкий колодец, уходящий в недра горы. Оттуда тянуло холодным, свежим воздухом. Приходилось двигаться на ощупь. Спустя некоторое время колодец вывел их к большому, пещерному залу, заполненному сталактитами. Они кружили по залу, пока случайно не оказались около родника, окруженного сверкающими, словно иней кристаллами. Словно безумные они пили воду, и никак не могли напиться. Поток воды, поднимаясь со дна каменистой чаши, куда-то утекал, петлял между сталактитами. Они отправились за ними. Внезапно лес из сталактитов прервался, потолок подземного зала резко ушел вверх.
Держась за руки, они стояли на берегу огромного подземного озера, очертания которого терялись во мраке. Берега озера были удивительно ровными и гладкими. Потушив фонарик, они постепенно привыкали к темноте. Она уже не казалась столь загадочно пугающей. Рядом, в нескольких шагах из скалы выбивался легкий голубоватый свет. Андрей потянулся к нему, Света последовала за ним. Далее все было, как во сне. Они двигались сквозь узкую щель, затянутую льдом. Светился голубоватым светом именно лед. Странное ощущение переживала Светлана, исчезло чувства страха, голода. Она более не могла управлять собой, и двигалась, словно по принуждению. Они с Андреем очутились в длинном коридоре, образованным ледяными глыбами, прижатыми друг к другу. Самое удивительное, что сердцевину этих ледяных кубов занимали некие существа. Их было множество, будто тысячекратно порожденных, продолжение некоего кошмарного сна. Их кукольная головка с огромными, фасеточными глазами нависала над туловищем. Маленькие скрюченные ручки существ были прижаты к животу. Туловище – что-то вроде мягкого кокона, свернутого в трубочку, было также прижато к животу. На первый взгляд, эти фантастические существа были изумительно похожими, но это лишь при первом знакомстве. Можно было проследить, как от глыбы к глыбе становились все крупнее глаза навыкате, постепенно отодвигались к ушным раковинам, возрастали и сами размеры неподвижных фигурок.
Далее большой кусок памяти у Светланы просто отсутствовал. Из длинного узкого коридора им с Андреем навстречу запрыгали два солнечных зайчика. Пройти мимо них не было никакой возможности. Светлана, держась за руку Андрея, вступила в центр светящихся кругов. И тут же неведомая чудовищная сила, со всего размаху, ударила путников по головам.
Очнулись они на вершине высокой горы. Свежий ветер обдувал их лица, трепал пряди волос. Выяснилось позже, что отсутствовали оба несколько дней. При встрече Светлане оставалось удивляться, расспрашивая Андрея, - Можешь поверить в то, что нам снился один и тот же сон?
На лице Андрея блуждала неоднозначная улыбка, позволяющая вопрошающей выбрать ответ по своему усмотрению, сам Андрей лишь добавил, - Последнее время о своих снах я некому, ничего не рассказываю.
- Почему?
Вздохнув, Андрей не спешил с пояснениями. Сегодня первый день распогодилось. Заскучав после длительного ненастья, они наслаждались теплом, подставляя августовскому солнцу оголенные участки тела. Компанию им составляли любители домашней живности и сборщики урожая яблок. С небес за всем этим показным бездельем наблюдало палящее солнце, и можно было не сомневаться, что скоро громадные лужи подсохнут, а компания гуляющих прибавится, - Света, я могу приступить к работе над обещанным портретом. У тебя дома будет, пожалуй, неплохо.
Андрей сделал ей искреннее предложение, но вправе она столь же откровенно согласиться на него, гадала Светлана. Посвящать Андрея в проблемы собственных взаимоотношений с родственниками, ей не хотелось. За отца ей было стыдно, а к сестре она заранее ревновала, - А, может … здесь, в  парке?
Андрей по-своему расценил ее сомнения, - Это займет не так много времени. Ты разве некому из своих не говорила о нашем знакомстве?
Света отрицательно покачала головой. Но охватившее ее следом беспокойство, побудило к признанию, - Мне сейчас не до портрета, Андрей. Моя мама тяжело больна, - перехватив настороженный взгляд собеседника, она добавила, - У нее подозревают рак. Нужны дорогие лекарства.
Света замолчала, Андрей также не спешил с комментариями. Вероятно, от него ожидали посильной финансовой помощи, задавался вопросом парень. Но его близкие также испытывали материальные трудности. Как быть?  - Света, а что думают об этом твои родные?
- Ничего не думают, живут. Тебя это удивляет?
Интригующе улыбаясь, он потянулся к Светлане, так, что сначала на светлых, пепельных волосах,  затем на плечах и слегка обгоревшей шее, девушка ощутила нежные, преданные прикосновения, - Сказать правду? – после кивка Светланы Андрей добавил, - Когда мы с тобой вместе, я забываю о других, Света …
- Не надо, Андрей. Я вовсе не жду от тебя мешка денег. Если ни болезнь мамы, я чувствовала бы себя самой счастливой, - положив ему голову на плечо, Светлана призналась, - Меня еще никто, никогда не любил, так как ты, по-настоящему.
Проходившая мимо них парочка девчонок ехидно захихикала. Света с Андреем улыбнулись, провожая взглядом любопытные создания. И к ним когда-нибудь придет первое чувство, и им будет абсолютно наплевать, что о них думают окружающие, - Света, меня тоже никто не любил. Мне доставались лишь искорки участия. В любви купался мой брат, и знаешь, я всегда ему завидовал.
- С трудом верю. По-моему, ты слишком благороден для этого.
- Не-а, весь секрет в том, что ты, милая, слишком хорошо ко мне относишься. Благородным я становлюсь лишь в твоем присутствии. Улыбаешься?
- Лишь в твоем присутствии, - эхом повторила Света, - Мне уже двадцать, а я считаю себя совсем юной, только начинающей жить.
Андрей со Светой вышли на набережную. Они шли бок о бок, никого, и ничего не замечая вокруг. Им было хорошо друг с другом, так прекрасно, что исчезли все посторонние желания, кроме, как видеть, слышать, ощущать близкое присутствие любимого человека. Вот его глаза, удивительно добрые, играющие всеми оттенками голубого, светились именно для нее одной, и, как подтверждение сразу прозвучало, - Света, Светочка, держи!
На открытой ладони перед ней лежало золотое кольцо с розовым камнем. В первые мгновения девушка растерялась. Ей никто ранее не делал столь дорогих подарков. Но … но Андрей не шутил, порыв его был искренним. Не отрывая глаз от любимого лица, Света отстранила его руку, - Не надо, спасибо …
Мрачным облаком отобразились на лице его слова Светланы. Холодом повеяло от прозвучавшего следом, - Не возьмешь, я выброшу его.
Можно было не сомневаться в его решимости, угрозу он выполнит. Своей пухленькой ручкой Света сжала в кулак ладонь Андрея, - Если ты позволишь мне использовать вырученные с продажи кольца средства, на приобретение лекарства, спасибо.
- За него, вряд ли, много выручишь, но, может, твои близкие …
Кивнув головой, Света печально улыбнулась, - На благородство моих близких рассчитывать не приходится. Мне не хотелось бы вспоминать о них.
- Как хочешь. Но я думал, что между нами полное доверие. Если пожелаешь, я расскажу тебе о своих близких.
Андрей не торопил Свету с ответом. Он заметил, что ее что-то тяготит, Света явно стесняется откровенности. На безымянном пальце ее левой руки он увидел переданное им золотое колечко, - Света, ты любишь драгоценности?
Она неопределенно пожала плечами. Однако, робость ее быстро исчезла, а женское начало дало о себе знать кокетливой позой, - Андрюша, такие вопросы не задают, потому, как ответ на них весьма однозначен. Драгоценности любят все, даже монахини, с той лишь разницей, что они в камушках ищут выгоду, одновременно прикрываясь высокопарными словами. А большинство представительниц женского пола скромно сдерживают свои порывы  страсти к драгоценным металлам и искусственно созданной руками мастера-ювелира красотой. Оно – прелесть, - Света поводила из стороны в сторону своей левой ручкой.
- А, ты еще большая прелесть.
Девушка обвила руками шею любимого, и просто поцеловала. И вдруг, откуда-то рядом прозвучало: «Света, тетя Света!»  Влюбленная девушка оглянулась, но вместо удивления, на лице ее промелькнуло разочарование. На немой вопрос Андрея, Светлана пояснила, - Это мои племянники.
Позднее, оглянувшись, Света и Андрей увидели двоих маленьких детей и дородного мужчину, гуляющих по набережной.  Неожиданно для Андрея, Светлана потянула его в сторону. Они спешили, и вскоре очутились на боковой тропинке, в окружении подстриженных кустов боярышника, и даже там, за плотной зеленой стеной, Светлана не чувствовала себя в безопасности. В ее широко открытых глазах читался испуг, - Андрей, я не хочу с ними лишний раз пересекаться. Знаю, что тебе это кажется странным, но ты не посвящен в подробности наших семейных взаимоотношений.
- Не надо мне ничего об этом рассказывать. Даже, если ты в чем-то не права..
Прелестная ручка легла на рот Андрея. Спорить не хотелось, но аргументов, позволяющих противопоставить себя чужим капризам, Светлана не находила, - Андрей, я выслушаю любое твое мнение, постараюсь понять, но я боюсь твоего осуждения.
- Ты не хочешь идти домой?
- Я хочу быть с тобой, - прошептала Светлана одними губами.
Андрей пожал плечами, - Могу пригласить тебя в гости, - Отвечая на немой вопрос Светланы, Андрей добавил, - У меня дома брат, мама и ее второй муж.
Она отрицательно покачала головой, - Мне не требуется никакое дополнение к тебе. Лучше, если мы будем встречаться на нейтральной территории.
Следующая встреча с любимым была назначена назавтра, тут же в парке. Прощаясь со Светланой у ее дома по Батайскому проезду, Андрей направился на розыски Карпухина, внезапное появление которого расстроило бы не только его личные планы, но и расчет матери, давно желающей освободиться от надоевшего жильца. А уж чего Андрею совсем не хотелось, так это знакомить Светлану с заядлым алкашом. Сперва необходимо избавиться навсегда от присутствия Карпухина. В местной дирекции эксплуатации зданий, на его конкретный вопрос о трудоустройстве сантехника Карпухина, только развели руками. «Мол о таком мастере и вовсе не слыхали».
- Представляешь, Влад, прямо так и говорят, - делился позже Андрей впечатлениями. Влада он уважал за решительность, ответственность перед близкими. Поэтому, вернувшись домой после свидания со Светланой, первым делом обратился к житейскому опыту избранника матери, - Карпухина никто не уважает, и даже за человека не считают.
Ухмылка тут же исчезла с губ Андрея, стоило ему встретиться глазами со строгим взглядом Влада. Он его осуждает, предположил Андрей, и оказался прав, - Но тебе-то он отец, а не просто человек. Нельзя так, Андрей.
- А, издеваться над матерью можно? Выпрашивать у нее деньги, воровать, когда она отказывает, пачкать в квартире, и … вообще, какой с него толк?
- Со многих людей нет никакого толка, но они, однако, живут себе, поживают. Вопрос тобой, Андрей, поставлен неверно. Ты замечаешь чужие ошибки, а о собственных забываешь. Не ты ли научал Кольку стащить у матери драгоценности?
Андрей ехидно ухмыльнулся, - А, у него своя голова на плечах должна быть. Влад, разговор сейчас идет о том, чтобы навсегда избавиться от Карпухина. Понимаю, если бы он получил инвалидность в результате непосильного труда на общее благо. Но Карпухин …
- Твой отец, - поправил Влад.
- Тогда уж лучше называть его Виктор Сергеевич. Этот тип вел антиобщественный образ жизни, и продолжает пьянствовать. А, еще, Влад, он желает раздела жилплощади, и это при том, что мы все друг у друга на головах сидим. Может, ты его еще и пожалеешь?
- Пожалею. И ты его пожалеешь, когда поймешь, что Карпухин – непростой алкоголик, а сильно больной человек, зависимый от собственной слабости.
- Больных много, и всех я жалеть не собираюсь. Карпухин сам ничего не сделал для того, чтобы выздороветь.
Разливая квас по чашкам, Володя предложил, - Андрей, возьми над отцом шефство. Все вместе мы можем ему помочь.
Выпив разом всю чашку, Андрей вытер губы, и, задумчиво глядя на собеседника, поинтересовался, - И к чему это приведет? Он сейчас, до восстановления желает здесь поселиться навечно, и вернуть свои права супруга. Ты согласен, чтобы у твоей любимой женщины был еще один муж?
- Конечно, не согласен. Возможно, Виктор Сергеевич просто пошутил. Вероятно, ему деваться некуда.
- Тебе от этого легче, Влад? Вот смотрю я на тебя, и не могу понять. Ты всех бездельников жалеешь, или только алкашей? – любуясь Володей, допивающим вторую чашку кваса, Андрей нетерпеливо вздыхал. И чего ему не хватает еще, к чему это недешевое милосердие? 
-Андрей, пока Виктор Сергеевич прописан по этому адресу, мы не имеем право закрыть перед ним дверь квартиры.
- Но он здесь не прописан, - спорил Андрей.
- Ты в этом уверен?
- Мы получили эту квартиру в начале 2000-х годов. В этой малогабаритной квартире прописаны я, мама и Колька. Карпухин сам из ближнего Подмосковья, прописан у своей мамаши, - поймав сомнение в глазах Влада, Андрей добавил, - Официально жилая площадь этой квартиры мала. Если здесь числилась бы полная семья из четырех человек, согласно жилищному законодательству, мы имели право на трехкомнатную квартиру.
- Небольшое уточнение. На трехкомнатные хоромы может рассчитывать семья с двумя детьми, но обязательно разнополыми.
- Но это же  … сущий идиотизм! Что, остальные не люди разве?
- Считается, что растущим разнополым детям трудно ужиться в одной комнате.
- А, с алкашом по соседству еще сложнее.  Нам нужно избавиться от Карпухина.
Влад покачал головой,- Не все так просто. Мы с Леной пока не расписаны по причине того, что Карпухин не желает разводиться.
Андрей вздохнул, - Поэтому ты не можешь прописаться на этой жилплощади?
- Карпухину можно заплатить за развод. Но где взять деньги?
- А, фамильные драгоценности Колька уже реализовал?
- Они мамины, Коля вернул их ей. А, тех денег, что Лене удавалось зарабатывать, не хватит, чтобы рассчитаться с Карпухиным.
- Но мама устроилась на новую работу, - напоминал Андрей, - Жаль, что Колька мало зарабатывает, но это … временно. Влад, а с подмосковной родней Карпухина ты не пробовал договориться?
- Лена не желает обращаться к ним. Все финансовые проблемы мы должны решать самостоятельно. Ты, Андрей, также можешь привнести свой вклад в решение материальных вопросов.
- Ну, уж нет! На Карпухина я и рубля не пожертвую. Я собственную семья вскоре заведу … может, - неопределенно заявил Андрей.
- На широкой физиономии Влада запечатлелось недоверие, - Ты своей избраннице говорил, что имеешь инвалидность по группе психических заболеваний?
- Не говорил, и не буду.
- Знаешь, как это называется? -  после короткой паузы Влад добавил, - Обман. Ты собираешься обмануть человека.
- Никого я обманывать не собираюсь. У меня же заболевание ненастоящее. Я вынужден был его имитировать из-за периодических угроз военкомата. Влад, что с тобой?
- Андрей, ты же себе всю жизнь перечеркнул! Ты это понимаешь? Жить со штампом, все равно, что закрыть себе доступ ко многому, лишить себя полноценной жизни. Не лучше ли было отслужить год в армии?
Андрей рассмеялся, - А сам-то ты чего в армию не ходил? Легко другим советовать, а ты попробуй сначала с себя спросить.
- Я служил в армии, а после окончил Духовную семинарию, и пошел на церковную службу по призванию. Не веришь?
- Нет! Из нас обоих ты более сумасшедший, чем я. Люди – неблагодарные существа. Они привыкли получать, ничего не возвращая взамен.
- Не согласен, и, даже после кратковременной работы грузчиком, я считаю, что человек – венец Природы, достойный быть отмеченным небесной благодатью.
- Я лучше буду психом, чем священнослужителем. Кстати, государство психически неполноценных  оберегает больше, чем представителей Церкви. Мне положена пенсия по нетрудоспособности, а тебе поповское начальство ничего просто так раздавать не станет, - встав из-за стола и обойдя вокруг, Андрей полюбопытствовал, - Влад, теперь ответь мне искренне, как на духу. Неужели, ты веришь во всех этих святых, божественное пришествие и в остальные библейские сюжеты? 
- Тебе все это интересно? – тонкая, слегка обозначенная улыбка коснулась полных, открытых навстречу всему чувственному губ Владимира. Вместе с тем, глаза его были, как никогда серьезными, как те вопросы, поставленные перед ним пасынком, - Суть обозначена тобою неверно. В Библии, Андрей, постепенно раскрывается невообразимо древняя и фантастическая история развития и гибели многих человеческих и нечеловеческих цивилизаций на Земле. Знакомясь с ней, начинаешь спрашивать себя, как такое может быть? Что мы не знаем об устройстве мира, в котором живем? – не услышав комментариев Андрея, Владимир продолжал, - Очень и очень многое … Физические законы, о которых мы понятия не имеем, но которые действуют, независимо от этого! Есть иные формы жизни, которым нет места в теории эволюции Дарвина, но которые от этого, не чувствуют себя ни на капельку хуже. Для начала, Андрей, разберемся в теориях …
Его перебили, - Только не надо повторяться. География, история, биология, химия …
- Стоп! Понял тебя, Ответь мне, почему на основе законов, открытых наукой, нельзя объяснить происхождение Вселенной, Жизни и Разума? Ведь то, чему нас учили в школе, в вузах, о чем пишут люди, посвятившую всю свою жизнь науке – по большей части сказка. Ты так не считаешь?
- Хочешь знать мое мнение? Слушай. Иисус Христос напрасен, как напрасна и его жертва, ибо люди всегда, и, все равно, будут творить зло. Точнее, жить по Христу, значит, жить в противоречии с Природой.
Наступившее молчание можно было истолковать по-всякому. Ошарашенный услышанным. Влад растерялся. Цинизм, в устах столь юного создания, звучал отрезвляюще. Он не раз слышал от атеистов нападки на Церковь, но произносимое Влад объяснял, как бессилие что-либо доказать. Но каким образом, в их строе очутился Андрей, предпочитающий обычно занимать нейтральную позицию. Отвернувшись к окну, Влад выжидал. Он начал этот бесконечный разговор, но в его полномочиях вовремя прервать его. Обернувшись, Владимир встретился взглядом с Андреем, - Мы с тобой просто живем, и бесконечной цепи нашего бытия не хватает основных звеньев - Идеи, Земли и Вселенского Разума. Создатель и смотритель Вселенной Бог, стоящий над миром наказывает зло, и лишнее доказательство тому, Андрей, история с Содомом и Гоморрой. Напомнить ее?
- Не стоит. Этот грешный мир устроен не нами, хотя и для нас. Влад, я тебя понял. Добрые деяния помогут возвыситься, за злые – придется нести наказания. Влад, я ведь тоже верю, как и ты, только верю в справедливость. Так же, как и ты, я не стану творить зло, но не воспрепятствую всем тем, кто на моих глазах, будет истреблять добро. Ответь, Влад, что заставляет людей, исповедующих разные религии, посвящать свою жизнь целиком и полностью, поставленными этими религиями религиозным целям? Разве Кольке не обидно верить, не зная точно, прав он или не прав? А, вдруг все зря?
- Ты за Николая не беспокойся. Он всегда о других думает.
- Я тоже, важно – что? Вот, Влад, скажи, почему ты, человек неглупый, способный к обучению, как-никак, на погранзаставу дураков не берут, после демобилизации, обратил свой взор на Духовную семинарию, или, как там ее?
- Друга я потерял лучшего, на моих глазах погиб, а я, благодаря ему, живым остался. Ночью, в ту же ночь он мне во сне приснился, подарочек мне передал, крестик серебряный, - Влад достал из-под футболки маленькое, на первый взгляд невзрачное украшение, - Он мне дороже всех ваших фамильных драгоценностей.
Андрей усмехнулся, - Ну, да … во сне, говоришь. Если бы такое возможно было … - рассматривая посмертный подарок на шелковом шнурке, Андрей глазам своим не поверил. В уголке перекрещенных металлических полосок алела капелька крови, - Влад, ты порезался? – испуганно спросил парень.
- Ты о крови? – грустно вздохнул Владимир, - Это его кровь, уже почти двенадцать лет не высыхает. Мой друг – самый добрый человек на свете, и для меня он всегда живой.
Впечатленный рассказом, Андрей поинтересовался, - Как звали этого благодетеля?
- Володя, именно так я назову своего сына.
Андрей не отрывал внимательного взгляда от собеседника. Кому он хочет доказать, что добро превалирует над злом? Порочная сущность в человеке неистребима, - Мое отличие от тебя лишь в том, Влад, что я никогда стараюсь казаться лучше, чем есть на самом деле. От священнослужителей меня отвращает лицемерие. Они умышленно внушают психически неполноценным созданиям наличие у них равных остальным членам общества прав. Но кроме права на получение пенсии по инвалидности, у людей имеются обязанности. Почему кто-то должен работать за даунов, умственно недоразвитых? Кто виновен в том, что среди массы полноценных граждан появляются дебилы? И, если мы с тобой Homo sapiens, то все перечисленные выше австралопитеки обязаны выживать сами. Милосердие – дело добровольное. Я не желаю содержать умственно недоразвитых. Я, как любой неравнодушный человек, могу помочь инвалиду без руки, ноги, с перебитым позвоночником, сердечнику, но не ничтожеству без царя в голове.
- А куда же их?
- Использовать, как биоматериал для трансплантации органов, или пусть черную работу выполняют. УО вполне могут подметать улицы, прочищать мусоропровод – для этого мозги не нужны. Ясно?
- Надеюсь, что своей будущей супруге ты не предложишь укладывать асфальт или дезинфицировать унитазы.
Провожая Влада насмешливым взглядом, оппонент его включил чайник и заглянул в холодильник. Увы, выбор там был небольшой. Как только ему перечислят пенсию, придется прогуляться в ближайший универсам. А сейчас, пожалуй, стоит остановить свой выбор хотя бы … на колбасном сыре, паштете из гусиной печени и … пока хватит. Намазывая бутерброд, Андрей размышлял над тем, А чем ему угощать Светочку, которую он пригласил в гости? Вряд ли, она удовольствуется печеночным паштетом. Давно известно, что женский пол неравнодушен к сладкому. А, он сам, до недавнего времени был равнодушен к женским прелестям, пока на его горизонте ни обозначилась Света. Ей двадцать лет, а ему в декабре – девятнадцать, но главное, что их объединяет – взгляды на жизнь. Близкие люди должны думать одинаково, и дело даже не в том, что иначе их ждут ссоры. Общие мысли сплачивают, и появляются общие цели. А, пока в недалеком будущем, он непременно напишет ее портрет. Несмотря на внешнюю излишнюю чувствительность Светланы, прослеживающуюся  в ее полных, мягких, зовущих губах, которые она часто облизывала, милой ямочке на закругленном подбородке, плавном овале лица, ласковом взгляде больших голубых глаз, девушка была наделена сильным, почти мужским характером. Она не любит жаловаться, глядя на нее, он сам, Андрей будет осваивать сдержанность в проявлении отрицательных эмоций. Рисуя себе образ Светы, припоминая все, что ему было известно о ней, Андрей пришел к заключению – у Светланы нет недостатков. Ее он нарисует в образе … Андрей закрыл глаза и размечтался. Светлые , слегка волнистые волосы Светланы рассыплются по плечам, как … как у … русалки. Точно! Темной воде, неподвижной, как омут, люди обычно доверяют свои горести и печали. Именно в таком колдовском водоеме,  с берегами, заросшими камышами и живут сказочные существа, после исповеди которым, людям обычно становятся легче на душе. Любимая его – светлый человек, при общении с ней всякому станет спокойнее, а сомневающиеся надежнее будут смотреть на  жизнь. Внезапный требовательный звонок по мобильному огорошил его. Света назначала ему свидание, срочно.
    
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVI.

     Он уже четверть часа маячил на обозначенном Светланой месте, с обратной стороны дома. Вероятно, он уже километр прошагал туда и обратно. Хорошо еще, что маневры его были заметны лишь жильцам нижних этажей и назойливым воронам. Черт возьми, здесь даже негде было присесть! Если, только … на толстом суку. Прошагав еще пару минут, он так и поступил, скорее от нервозности, чем из-за усталости. Не без труда вскарабкавшись на толстую перекладину, Андрей попытался удобно устроиться. Откинувшись назад, он прислонился к стволу ясеня. Расслабиться не получилось. Его приняли за своего парня местные алкаши: «Парень, третьим будешь?»
Прикрыв глаза, Андрей претворился спящим. Рядом раздавался звон стеклянной тары. Вопреки его надеждам, любители выпивки расположились по соседству. Бросая нервные взгляды на часы, Андрей начал злиться. Прошло почти двадцать минут, но где же, где долгожданная Светлана? Если она в ближайшие пять минут  не явиться, то … он уйдет, без всяких объяснений. Отсутствие пунктуальности его раздражало, буквально, во всех, без исключения. Выходит, вот он, первый ее недостаток, ощутимый. Сумеет ли она реабилитировать себя в его глазах? Он их открыл в тот самый момент, когда ощутил давление постороннего взгляда, подхлестнувшего его, так, что он более не мог усидеть на месте. Пришла, все-таки! – Я тебя заждался, - но более ни слова укора Андрей не успел вымолвить.
Света согласно кивнула головой, - Не хотелось совсем приходить. Я с отцом разругалась. Он решил на маме сэкономить, можешь себе такое представить?! – со Светы моментально слетело все внешнее спокойствие. Взор ее горел презрением, руки были сжаты в кулак.
Андрей положил ей руки на плечи, - Я тебя понимаю. Один мой родственник всю жизнь на всех нас экономил, и более всех любил самого себя. Мне противен церковный призыв: «…Возлюби ближнего, как самого себя». По-моему, человеком может являться лишь тот, кто меньше любит собственную персону и привык делиться теплотой, лаской, заботой с теми, кому хуже. Я говорю все это ни ради красного словца, а потому, что самовлюбленные создания вызывают во мне отвращение и презрение.
Вместо ответа она прижалась к нему всем своим не худеньким телом, которое пронзила дрожь. Ох, не поздоровилось бы сейчас ее меркантильному и расчетливому отцу! Крепкие и надежные объятия Андрея, словно заслонили от Светланы невзгоды.- Мне с тобой хорошо, Андрей, только бы маму на ноги поставить. Завтра… завтра сама в больницу поеду, буду с лечащим врачом разговаривать. Интересно, что он посоветует?
- Боишься?
- Не за себя, за маму. Ох, Андрюша, она всю жизнь нам помогала, можно сказать, собой пожертвовала, во многом себе отказывала, только, чтобы мы ни в чем не нуждались. А, теперь, выходит, при смерти человек, без помощи остался. Выживет – хорошо, помрет – еще лучше, проблема сама собой разрешиться.
Они смотрели друг другу в глаза, и без слов обещали, что никогда не будут расставаться. В глазах Светланы стояли слезы, стеной застилая все прелести любимого человека. А, он не меньше стеснялся собственной слабости, кусая губы от бессилия. Чем же ей помочь?  - У меня доход-то маленький. Ежели, еще куда устроиться, то …, - то Андрей многозначительно умолк, предоставляя собеседнице самой сформулировать недосказанное. Не хотелось понапрасну Светлану обнадеживать, а ведь, как хочется помочь, бедненькой.
- В первую очередь, Андрей, это – дело наше, семейное. Деньги нужны в ближайшие месяц-два и большие деньги. Я бы устроилась, куда угодно, кредит взяла бы, но, Света вздохнула, - Кто мне его даст, я ведь, всего лишь, простая студентка. Может, колледж бросить и куда-нибудь устроиться поскорее, только, кредит, быстро не выдадут. А маму срочно спасать надо. Родственники пальцем пошевелить ради нее не желают. Сестра старшая, еще понятно, на руках двое малолетних детей и бывший муж, тунеядец непутевый. А, тот, кто с матерью тридцать лет прожил, не могу его назвать по-родственному, только и способен, что молиться …
Недоумевая, Андрей полюбопытствовал, - А, что же он такой ущербный, твой родственник? Может, просто лентяй?
- Сейчас не удержусь, и стану обзывать его всякими скверными словами, он это заслужил.
- Безусловно, заслужил. Ради любимой жены не жаль и жизнью пожертвовать.
- А наш семейный гад предлагает молиться. Ради спасения мамы, можно поменять нашу двухкомнатную квартиру на однокомнатную, с доплатой. А, это – приличная сумма денег. Андрей, что вздыхаешь?
- У нас тоже, двухкомнатная, и прописаны четверо. Накоплений никаких особых не нажили. Как тебе помочь?  - после короткой паузы, Андрей промолвил, - Мне кредит не дадут.
- Почему?
И снова вынужденное молчание. Сказать ей или нет? Болезнь у него ненастоящая, так чего же стыдиться? – Понимаешь … Светлана, у меня нет официальной работы,  без нее заемщик может рассчитывать, разве, что тысяч на пятьдесят.
Света вздохнула. Оба понимали, что это – сумма недостаточная. И вновь тревожное молчание, во время которого Светлана хмурилась. На ее открытом личике сменяла одна другую масса чувств, от возмущения, проскальзывающего в едва уловимом скрежетании ее зубов, сближенных бровях, придающих излишнюю строгость взору, до хитроумной злобы, которая старила Светлану. Наконец, насупленное двухминутное молчание   было прервано, - Более всего мне хочется заставить отца раскошелиться, и ты можешь мне в этом посодействовать, - заметив интерес в глазах слушателя, Светлана пояснила, - Он поп в Храме у метро, там сегодня намечена вечерняя служба. Мне достоверно известно, что папаша будет там присутствовать. Хочу его опозорить, уличив в жадности.
В последующем собеседники обсудили подробности грядущего мероприятия. Каждый из них смотрел на сложности его осуществления с собственных позиций. Андрей опасался скандала, Светлана неудачной попытки. До назначенного срока оставалось часа полтора. Андрей предпринял попытку уговорить Светлану, отказаться от задуманного, - А, если бы тебе удалось получить средства на лечение, путем благотворительных отчислений, Света, ты передумала бы устраивать разборки в Храме?
Ответчица недолго размышляла, - Я приложу все усилия к тому, чтобы добиться желаемого, и мне совершенно безразлично пострадает ли кто-либо при этом. Удивлен?
- Света, в скандал будет вовлечено множество посторонних. Требуются ли твоей маме свидетели семейной ссоры?
Девушка посмотрела на Андрея, как на ущербного, далее прозвучало, - Мне безразличны посторонние и их восприятие. Я сделаю все, ради спасения мамы, - Светлана особо выделила слово «все».
Глядя на любимую, Андрей не сомневался, что именно так и будет. Наскоро перекусив в ближайшем кафе, парочка отправилась воплощать в действительность задуманное. Волновались ли они? Вряд ли. Светлана была полна решимости, в которую воплотилась вся ее неприязнь к отцу. Андрей единственно, чего опасался – разочаровать Светлану, ведь для того, чтобы соответствовать ее планам, необходимо испытывать к ее папаше те же неприязненные, злобные чувства. Но этого не было совсем. К человеку, который ему был незнаком, Андрей был совершенно равнодушен. Сколько их, посторонних, случайных людей будет маячить на его горизонте? Бесчисленное множество … Так, что же, их любить и ненавидеть? Никакой силы не хватит, а силы он обязан беречь ради искусства. Его предназначение – писать картины, впитывая и раскрывая образы, которые создавало его богатое воображение. Зажмурив глаза, Андрей попытался представить себе религиозное воплощение зла. Как же так можно безалаберно относиться к собственной супруге, пренебрегать ее благополучием? Это кощунственно. Естественно, что в претензиях своих Светлана абсолютно правдива, такая, как она, не умеют лгать. Странно другое, что Светлана более ничего не рассказывает  о своем папаше, словно стыдиться его. Андрей более не сомневался во взаимности Светланы. Обычно испытывают чувство неловкости перед другим, если он дорог. А, может, милой Светочке станет легче, если … Эх, была – не была, - Скажи, а как ты относишься к пьющему сантехнику, почти растратившему свой опыт и мастерство впустую?
- Отрицательно. Доволен?
На лице Андрея отразилось недоумение, - Света, я же тебя не тестирую, я серьезно.
- И я серьезно. Думаешь, я не догадываюсь. Что ты о каком-нибудь своем родственничке мне повествуешь? Да, только алкаша можно с натягом простить, по причине его болезни. А поп … негодяй до мозга костей! Он сознательно внушает неполноценным созданиям, что они «солнечные люди», таким образом, вытягивая с них пожертвования. Лицемеры, попы проклятые! – в сердцах воскликнула Света, так, что впереди идущие женщина и мужчина, оглянулись, проводив ее опасливым взглядом.
Андрей поступил по-иному, крепко обняв, он поцеловал любимую в губы, - Ты говорила сейчас моими словами. Я тоже так считаю, Светочка. Люблю тебя!
Они прошагали уже полпути, когда из проезжающей по Батайскому проезду маршрутки их окликнули. Почти сразу же из такси вышел … Влад. Появление его было неожиданным лишь для Андрея. Однако, сам Владимир слишком внимательно смотрел на Свету, - Добрый вечер. Увидел вас и не удержался. Вероятно, пути наши совпадают?
Светлана выдернула свою руку, более Андрей ее не удерживал. Судя по хмурому выражению ее лица, она была недовольна их внезапной встречей. Не оглядываясь, она продолжила движение. Андрей был ограничен во временных рамках, для того, что сделать выбор, с кем ему остаться, - Извини, Влад, я тороплюсь, - бросил он уже на ходу, и поспешил догонять Светлану.
- Чего ты убежала? – вопрошал он ее вскоре.
Девушка чувствовала себя оскорбленной, отворачивалась от Андрея. Когда он попытался взять ее за руку, Света резко пресекла его попытки, - Оставь меня.
- Но почему? – удивлялся Андрей, - Тебе не нравятся мои приятельские отношения с молодым мужчиной? Но я, действительно хорошо его знаю.
- Я тоже.
- Света, я не понимаю, что здесь плохого?
Резко остановившись, девушка повернулась к вопрошающему лицом, - Только, что ты мне утверждал, что тебе претит лицемерие священников. А сейчас ты не понимаешь, отчего я не захотела беседовать с попом?
- Но он – хороший человек, и, насколько мне известно, Влад теперь по гражданской службе движется, - под пристальным взглядом любимой Андрей опустил глаза.
Почему Света испытывала неприязнь к Владу? Вероятно, она знала его ранее, и не с лучшей стороны. Но разве такое возможно? Вовремя спохватившись, Андрей кинулся догонять Свету. Ему ни без труда удалось это сделать. Света торопилась, потому, почти бежала. Присоединившись к ней, Андрей поразился, как быстро она умеет двигаться, и это при ее видимой полноте. Быстро им удалось добраться до Люблинской улицы, а далее осталось только пересечь ее, и вот она – конечная цель их путешествия. Приближаясь к Храму, они снизили темп. Светлана подозрительно оглядывалась по сторонам, Андрей не спускал глаз лишь с нее самой. В любимой читалось напряжение, которое постепенно копилось. Казалось еще чуть-чуть, и она взорвется, Андрей даже не исключал физического воздействия, вот только представить себе Светлану, пустившуюся в рукопашный бой, он не мог. Ее возвышенная, тяготеющая ко всему прекрасному натура, легко бы воплотилась в роль тургеневской барышни. Повторяя ее маневры, начал оглядываться Андрей. Видимо, со стороны это смотрелось несколько странно, однако, вопреки опасениям Андрея, никто из встречных в них пальцами не тыкал. Люди, в основном среднего и пожилого возраста, шли к ступеням Храма «Утоли мои печали». Лица прихожан были сосредоточены, Андрею они казались погруженными в самих себя и неразрешимые проблемы. Каждый из верующих, обращался к Богу, чтобы решить, хотя бы, часть из них. Все они жили надеждами, и ни на каких условиях не желали расстаться с ними, так вправе ли он привносить хаос в этот узкий, отгороженный от окружающей действительности мирок? Вот они со Светой у входа в Храм, еще не поздно остановиться, и Андрей решился, наконец, - Света, вряд ли, с помощью скандала ты раздобудешь деньги на лекарства, а чувство вины перед всеми этими незнакомыми людьми, не исключаю, что не сразу осознанной, у тебя сохранится надолго, может, даже навсегда. Света, остановись, прошу тебя, пока еще есть время остановиться! – взывал к ее совести Андрей.
Он умолк, после того, как их взгляды встретились. Ледяная ненависть стеной встала между ними, и Андрей отступил. Но уйти, просто так, развернувшись, он не мог. Прогуливаясь за воротами Храма, он выжидал. Если бы только спросить у него: «зачем он остался?», Андрей, верно, развел бы руками, ведь защищать Свету было бы не от кого. Выступление ее, возможно, вызвало бы ступор и ничего более. Незнакомые люди выслушали бы скандалистку, и … продолжали бы молиться. Люди верующие отличаются терпимостью и доброжелательностью, потому Светлане в Храме ничего не угрожает, Андрей в это уверовал, без всяких сомнений.   
Над Марьино сгустился вечер. Отдавая несносное тепло августовского дня, воздух впитывал в себя прохладу. Еще час-полтора, и наступят глубокие сумерки. Между тем, дверь Храма оставалась неподвижной, кто хотел, уже давно вошли туда. За его воротами активизировались попрошайки, не пропускающие обычно ни  одного богомольца, у которого можно было хоть что-нибудь выпросить. Андрей заметил, что к компании людей без возраста и определенного места жительства, присоединились молодые попрошайки. Из них, парень лет двадцати, облаченный в рванные бриджи, футболку, сношенные кеды суетился, шныряя от выхода из метро к Храму и обратно, по-собачьи преданно заглядывал в лица прохожих, и повторял, без устали: «Отстал от экскурсионного автобуса. Деньги, документы – все увезли в Шахты. Жить не на что. Помогите, добрые граждане, кто, чем может!» Лицо парня показалось Андрею знакомым, а также, его слегка шепелявый голос. Ходившие ходуном ноздри, как у всхрапывающего коня, свидетельствующие о крайнем возбуждении, узкий, гладко выбритый подбородок, бесконечная мольба прослеживалась, как во взгляде бесцветных глазок, так и в по-старушечьи протянутой руке, отнюдь, не привыкшей к труду. И тут Андрея осенило! Перед ним наркоман из дома четыре по Новочеркасскому бульвару. Никто из прохожих не раскошелился на обманщика, но тот отказывался верить в свою неудачу. Неужели люди утратили доброту, отвыкли делиться?      
- Слушай, друг, дай сотню.
Андрей поначалу растерялся, потому, что не сразу осознал, оказывается. Обращаются к нему! Вероятно, Андрей прошел бы мимо, но представление развивалось по восходящему пути, попрошайка схватил его за руку. Решительно отстранив его, Андрей полюбопытствовал, - Не могу припомнить, когда мы с тобой познакомились?
- А, разве это так важно? Слушай, друг, мне домой надо. Дай сотню! – попрошайка уже не упрашивал, скорее требовал.
Андрей стоял на своем, - Ста рублей тебе явно не хватит.
- Дай больше, - уверенно ответил попрошайка.
- Может, тебе сразу автобус прислать, а, заодно и персонального гида. Ты прямо, списком обозначь свои требования.
Злобная гримаса исказила крысиную мордашку попрошайки, - Грешно над больным человеком издеваться.
- А врать, не грешно? Ты хоть знаешь, где находится город Шахты?
Прервав попытку заработать на жалости, попрошайка плюнул под ноги Андрею и убежал, чтобы отыскать себе новую жертву. Андрей лишь усмехнулся ему вслед. Прогуливаясь у ворот Храма, Андрей начал проявлять беспокойство. Где же Света? У входа в церковь все спокойно, если службе кто-либо помешал, прихожане повалили бы из Храма. Не исключено, что здесь имеется второй, запасной выход. А, вот я сейчас это проверю, решил Андрей, и отправился вокруг Храма. Пройдя пару десятков шагов, в условиях слабой освещенности, Андрей замер, как вкопанный. Или у него обман зрения, либо та, стоящая одинокая фигура – Света. Опущенная голова, поникшие плечи ее можно было принять за смирение, если бы это был кто-нибудь другой. Света сама подошла к Андрею, - Я тебя заждалась.
Вздохнув, Андрей признался, - А, я не решился … вмешиваться, - кивнув головой в сторону Храма, он пояснил, - Там сейчас люди важным делом заняты. Я бы их своим появлением отвлек.
- Врешь. Совсем по иной причине ты не пошел, - злобно прошептала Светлана.
- Точнее, не люблю привлекать к себе внимание. А, ты почему не пошла в Храм?
Лицо попало в полоску уличного освещения. Маска безразличия, какого-то сонного равнодушия застыло на нем. На Андрея она не смотрела, - Бесполезно. Попа уже не переделаешь, а скандалы я и сама не переношу. Поедем по домам?
Обратно они добирались на маршрутном такси. Договорившись о завтрашней встрече, парочка распрощалась, ничуть не жалея о потраченном впустую времени.  Дома свету встретила Анна. Она с нетерпением переходила из комнаты на кухню и обратно, за сестрой, ожидая, пока та поделится своими впечатлениями. Светлана явно выглядела озабоченной, вот только делиться мрачными думами она не спешила. С безразличием прожевала пару кусочков сыра, чем-то заела его, не глядя. Анна не спускала с нее глаз, рассчитывая на подробности. Она с волнением оглядывалась на комнату, где спали сыновья. Наконец, не в состоянии более пребывать в ожидании, она прервала молчание, - Света, почему ты мне не рассказываешь?
Пренебрежение ко всем и ко вся сквозило во взгляде свысока. Серо-голубые глаза Светланы смотрели, как будто сквозь вопрошаемую, - А, тебя, разве интересуют подробности? Их ты можешь узнать от папаши, заодно он тебя просветит по отдельным направлениям коммерческой деятельности церкви, а, я иду спать. Завтра еду к маме, - на ходу бросила Светлана.
- Подожди, Светочка! Я хотела попросить тебя, присмотреть за детьми …
- К папаше обратись. Ему, все равно, делать нечего.
- Света! – взывала к совести сестры Анна, - Он совершенно не умеет обращаться с детьми. Я не могу ему доверить сыновей. Светочка, прошу тебя. Я вернусь с собеседования очень скоро, пожалуйста!
- Не могу. Я уже договорилась с сопровождающим, - голос Светланы прервался, когда она увидела сестру, сотрясающуюся в безмолвных рыданиях. Молодая женщина явно поддалась чувству, закрыв лицо руками, она плакала, не стесняясь собственной слабости.
Свете стало жаль сестру, и она тут же обняла ее, - Аня,  я посижу с ребятами.
- Спасибо тебе, а, отца я тоже, ненавижу! – в сердцах промолвила Анна.
Это признание, произнесенное в горячности, разрешило спорные вопросы между сестрами. Они проплакали вдвоем, жалуясь, одна другой на скрягу-отца. Уснули они почти одновременно. Во сне Света слышала, как Анна несколько раз вставала к детям, успокаивала испуганного ребенка, ждала, пока он уснет. Заботливая из нее мать вышла. «А, мне совсем не нравится возиться с мелюзгой. Нет во мне этого, материнского инстинкта, вовсе нет», рассуждала Света. И любовь у нее к Андрею чисто платоническая, и  … не уверена она в нем. Одиночество их бросило в объятия друг друга. Одно время Свете было неудобно, когда в спину ей утыкались любопытно-ехидные взгляды сплетниц. «Девятнадцать ей, и у нет парня! Она больна, или, как?» Иногда от этих обидных перешептываний хотелось расплакаться, бросить в ответ что-нибудь не менее обидное. И вот тогда ей подвернулся Роман, человек несерьезный, но кавалер завидный, хотя за ней, почти не ухаживал. Как позже выяснилось, к ней он относился, как и ко всем остальным, своим однокурсницам, просто позволял собою восхищаться. Какие же они разные с Андреем. Роман купался во всеобщем обожании, хотя красавцем не был. Андрей, вопреки своей внешней привлекательности, не прилагал усилий к тому, чтобы быть на виду. Главное, что он не старается быть лучше, чем она, а на фоне всех тех комплиментов, которыми Андрей ее одаривает, Света чувствует себя почти красавицей. Стоп! Не о том она теперь должна думать. Бедная мамочка, как же ей помочь? Если бы, появилось такое лекарство, которое обязательно помогает, и, даже при высокой цене, она непременно заработала бы на него. Бедная мамочка, за всю свою нелегкую жизнь не заслужила самых незамысловатых ювелирных украшений, хотя их любит любая женщина, даже самая невзрачная. А мама … мама у них почти красавица, и никто кроме ее самой, Светы мамочке не говорил, что она – самая незаменимая в их заурядной семейке. Она привнесла в их жизнь спокойствие, благоустроенность, размеренность, уют. Сейчас, когда мамы нет рядом, для Светы все дни стали однообразно скучными, без мамы ощущается только пустота и ничего более.
Света не могла уснуть, как ни пыталась. Ворочаясь с боку на бок, девушка представляла себе завтрашнюю, точнее уже сегодняшнюю встречу с мамой. Сможет ли она, так же умело, как Анна, скрывать от мамы правду? Обманывать незнакомого человека нетрудно, и угрызения совести после не будут мучить. Откинув одеяло, Света уселась на постели. Чего-то хотелось, а чего, конкретно, она не могла понять. Вроде, не холодно, окно закрыто. Ничего у нее не болит, это хорошо, но и спать совсем не хочется. Ясно! Ей хочется есть, не беда. В холодильнике что-нибудь найдется. Осторожно выглянув в коридор, Светлана увидела, что на кухне включен свет. Поп забыл выключить. Ладно, черт с ним. Главное, чтобы никто не болтался у нее под ногами. На пороге кухни Света, однако, застыла. На обеденном столе, чего только не было: тарелки, тарелки, тарелки, где кучками были навалены колбаса, сыр, ветчина, сало и все это изобилие стояло перед папашей, и это при всем, при том, что в холодильнике Света только видела лишь остатки сыра и несколько кусочков докторской колбасы. За столом восседал папаша, и методично уничтожал все это царское изобилие. Света встала напротив, скрестив руки. С минуту она молчала, после не выдержала, - Это ты для поездке к маме собрал?
Широкие челюсти двигались  монотонно, как только новый кусок лакомства попадал в рот, челюсти смыкались, и движение возобновлялось, при этом устремленный прямо взор ничего не выражал. Ясно, ее игнорируют. Но лишней Света себя не считала, - Однако, не жирно будет?
Мимолетный взгляд, в который протоиерей Радионов вложил весь свой отцовский авторитет, призван был удержать, в рамках дозволенного, распоясавшееся потомство. Цели своей он не достиг. Светлана демонстративно уселась, напротив, за стол, и принялась уничтожать выложенное, за компанию. Сдвинутые к переносице брови, придавшие лику священника угрюмость, взлетели вверх, в ответ на вольность, допущенную Светланой, - Оставь, не принадлежавшее тебе, дщерь неразумная! Как смеешь ты …
- Смею! И ты мне не указывай. Я тебе не старуха, которых, ты, за милую душу обираешь. Колбаску-то, нарезочку, небось, с Христом вместе делили? Скажешь, нет, а?
Резкий удар ладонью по столу заставил Светлану вздрогнуть, -Перестань. Не смей рассуждать о том,  в чем не разбираешься!
- А, ты хорошо разбираешься в том, как людей обманывать. Ладно, одних старух, они меняются, словно облака на небе. Но, родную супругу вспомни, что ты ей обещал тридцать лет назад…
- Молчать, дщерь неразумная! – съеденный кусок ветчины едва не встал протоиерею поперек горла, отчего у него перехватило дыхание.
- А, неразумная, по вашему, по-церковному, в большом почете. Ты же первый полудуркам, вроде, шизофреников и даунов, внушаешь, что они «солнечные люди». Ну, папаша, ты сегодня переплюнул всех своих святых, - Светлана ехидно захихикала.
Прерывистое покашливание привлекло внимание собеседников. У дверей кухни стояла Анна, - Три часа ночи. Почему так шумно?
- Анечка, нас с тобой к застолью приглашают. Присаживайся, бери колбаску, сырок, вот ветчина, которую ты очень любишь.
Но угоститься сестрам не удалось. При вмешательстве размашистой руки хозяина угощение моментально исчезло со стола. Анна со Светой переглянулись. Лакомство было переложено на одну большую тарелку, и  отправилась она не в холодильник. Ее унес с собой в спальню папаша.
Сглотнув комок, подступивший к горлу, Анна нехотя призналась, - Очень хочется есть. А, колбаска выглядела так аппетитно. Мне кажется, я до сих пор ощущаю ее пряный аромат, даже теперь, когда ее унесли.
Кивнув головой, Света вздохнула, - И, я ее не распробовала. 
- Подумать только. Мне пришлось кормить детей, чуть ли ни объедками!  Откуда такое изобилие?
- Бедные детишки. Ты их, действительно, кормила …
- Не совсем, это были засохшие сухари, размоченные в молоке. А Петя все время просил меня дать ему кусочек мяса. Очень тяжело, когда голодают дети.
- Согласно. Обещаю, голодать им более не придется. Уснет поп, и я заберу у него тарелку с нарезкой.
- Может … это все для мамы? – с сомнением спросила Анна.
Света отрицательно покачала головой, - Ей уж, верно, ничего не поможет. Онкология третьей степени. Бедная мамочка, - не удержавшись, девушка расплакалась. Спустя минуту она добавила, - С больным желудком уже ничего не хочется … хотя … более всего, страшит и доводит боль. Она берет бразды правления в свои руки, распоряжается больным человеком, а ему остается лишь страдать, забывая обо всем и вся, и хочется только одного … закрыть глаза и …
- Замолчи! Мне страшно. Я не хочу, чтобы она умерла.
- Я тоже, Аня, может, мне продать свою почку и купить мамочке лекарство?
- Ну, что ты несешь, Светка! Да, если бы я знала, что это маме поможет, я давно ее продала бы. Но теперь я хочу тебя попросить …
- Я останусь с детьми. Помню.
- Я не о том, - Анна присела за опустевший стол, рядом с сестрой. Глаза ее, два чарующих опала были влажными от слез, которые тут же, при их появлении, она растирала по щекам. Проглотив очередной комок, подступивший к горлу, Анна промолвила, - Мама очень переживает за всех нас. Не надо причинять ей еще более сильные страдания. Понимаешь, о чем я, - после молчаливого кивка Светы, молодая женщина добавила, - Спасибо, сестренка. Я очень тебя люблю, почти, как Сашку и Петю.
Это было стоящее признание из уст любящей матери. Пожелав сестре, «спокойной ночи», Света обещала сама себе, что ни при каких обстоятельствах, на папашу жаловаться не станет. Но это не значит, что она его прощает. Прощение – удел слабых. Именно они позволяют любить себя, но не умеют любить сами. Растет поколение сильных, которые не станут обманывать старух, наживаться на чужой глупости, и, прикрываясь постулатами из Ветхого завета, поучать других жизни. Господь с ними!            
               
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVI.

     Он уже четверть часа маячил на обозначенном Светланой месте, с обратной стороны дома. Вероятно, он уже километр прошагал туда и обратно. Хорошо еще, что маневры его были заметны лишь жильцам нижних этажей и назойливым воронам. Черт возьми, здесь даже негде было присесть! Если, только … на толстом суку. Прошагав еще пару минут, он так и поступил, скорее от нервозности, чем из-за усталости. Не без труда вскарабкавшись на толстую перекладину, Андрей попытался удобно устроиться. Откинувшись назад, он прислонился к стволу ясеня. Расслабиться не получилось. Его приняли за своего парня местные алкаши: «Парень, третьим будешь?»
Прикрыв глаза, Андрей претворился спящим. Рядом раздавался звон стеклянной тары. Вопреки его надеждам, любители выпивки расположились по соседству. Бросая нервные взгляды на часы, Андрей начал злиться. Прошло почти двадцать минут, но где же, где долгожданная Светлана? Если она в ближайшие пять минут  не явиться, то … он уйдет, без всяких объяснений. Отсутствие пунктуальности его раздражало, буквально, во всех, без исключения. Выходит, вот он, первый ее недостаток, ощутимый. Сумеет ли она реабилитировать себя в его глазах? Он их открыл в тот самый момент, когда ощутил давление постороннего взгляда, подхлестнувшего его, так, что он более не мог усидеть на месте. Пришла, все-таки! – Я тебя заждался, - но более ни слова укора Андрей не успел вымолвить.
Света согласно кивнула головой, - Не хотелось совсем приходить. Я с отцом разругалась. Он решил на маме сэкономить, можешь себе такое представить?! – со Светы моментально слетело все внешнее спокойствие. Взор ее горел презрением, руки были сжаты в кулак.
Андрей положил ей руки на плечи, - Я тебя понимаю. Один мой родственник всю жизнь на всех нас экономил, и более всех любил самого себя. Мне противен церковный призыв: «…Возлюби ближнего, как самого себя». По-моему, человеком может являться лишь тот, кто меньше любит собственную персону и привык делиться теплотой, лаской, заботой с теми, кому хуже. Я говорю все это ни ради красного словца, а потому, что самовлюбленные создания вызывают во мне отвращение и презрение.
Вместо ответа она прижалась к нему всем своим не худеньким телом, которое пронзила дрожь. Ох, не поздоровилось бы сейчас ее меркантильному и расчетливому отцу! Крепкие и надежные объятия Андрея, словно заслонили от Светланы невзгоды.- Мне с тобой хорошо, Андрей, только бы маму на ноги поставить. Завтра… завтра сама в больницу поеду, буду с лечащим врачом разговаривать. Интересно, что он посоветует?
- Боишься?
- Не за себя, за маму. Ох, Андрюша, она всю жизнь нам помогала, можно сказать, собой пожертвовала, во многом себе отказывала, только, чтобы мы ни в чем не нуждались. А, теперь, выходит, при смерти человек, без помощи остался. Выживет – хорошо, помрет – еще лучше, проблема сама собой разрешиться.
Они смотрели друг другу в глаза, и без слов обещали, что никогда не будут расставаться. В глазах Светланы стояли слезы, стеной застилая все прелести любимого человека. А, он не меньше стеснялся собственной слабости, кусая губы от бессилия. Чем же ей помочь?  - У меня доход-то маленький. Ежели, еще куда устроиться, то …, - то Андрей многозначительно умолк, предоставляя собеседнице самой сформулировать недосказанное. Не хотелось понапрасну Светлану обнадеживать, а ведь, как хочется помочь, бедненькой.
- В первую очередь, Андрей, это – дело наше, семейное. Деньги нужны в ближайшие месяц-два и большие деньги. Я бы устроилась, куда угодно, кредит взяла бы, но, Света вздохнула, - Кто мне его даст, я ведь, всего лишь, простая студентка. Может, колледж бросить и куда-нибудь устроиться поскорее, только, кредит, быстро не выдадут. А маму срочно спасать надо. Родственники пальцем пошевелить ради нее не желают. Сестра старшая, еще понятно, на руках двое малолетних детей и бывший муж, тунеядец непутевый. А, тот, кто с матерью тридцать лет прожил, не могу его назвать по-родственному, только и способен, что молиться …
Недоумевая, Андрей полюбопытствовал, - А, что же он такой ущербный, твой родственник? Может, просто лентяй?
- Сейчас не удержусь, и стану обзывать его всякими скверными словами, он это заслужил.
- Безусловно, заслужил. Ради любимой жены не жаль и жизнью пожертвовать.
- А наш семейный гад предлагает молиться. Ради спасения мамы, можно поменять нашу двухкомнатную квартиру на однокомнатную, с доплатой. А, это – приличная сумма денег. Андрей, что вздыхаешь?
- У нас тоже, двухкомнатная, и прописаны четверо. Накоплений никаких особых не нажили. Как тебе помочь?  - после короткой паузы, Андрей промолвил, - Мне кредит не дадут.
- Почему?
И снова вынужденное молчание. Сказать ей или нет? Болезнь у него ненастоящая, так чего же стыдиться? – Понимаешь … Светлана, у меня нет официальной работы,  без нее заемщик может рассчитывать, разве, что тысяч на пятьдесят.
Света вздохнула. Оба понимали, что это – сумма недостаточная. И вновь тревожное молчание, во время которого Светлана хмурилась. На ее открытом личике сменяла одна другую масса чувств, от возмущения, проскальзывающего в едва уловимом скрежетании ее зубов, сближенных бровях, придающих излишнюю строгость взору, до хитроумной злобы, которая старила Светлану. Наконец, насупленное двухминутное молчание   было прервано, - Более всего мне хочется заставить отца раскошелиться, и ты можешь мне в этом посодействовать, - заметив интерес в глазах слушателя, Светлана пояснила, - Он поп в Храме у метро, там сегодня намечена вечерняя служба. Мне достоверно известно, что папаша будет там присутствовать. Хочу его опозорить, уличив в жадности.
В последующем собеседники обсудили подробности грядущего мероприятия. Каждый из них смотрел на сложности его осуществления с собственных позиций. Андрей опасался скандала, Светлана неудачной попытки. До назначенного срока оставалось часа полтора. Андрей предпринял попытку уговорить Светлану, отказаться от задуманного, - А, если бы тебе удалось получить средства на лечение, путем благотворительных отчислений, Света, ты передумала бы устраивать разборки в Храме?
Ответчица недолго размышляла, - Я приложу все усилия к тому, чтобы добиться желаемого, и мне совершенно безразлично пострадает ли кто-либо при этом. Удивлен?
- Света, в скандал будет вовлечено множество посторонних. Требуются ли твоей маме свидетели семейной ссоры?
Девушка посмотрела на Андрея, как на ущербного, далее прозвучало, - Мне безразличны посторонние и их восприятие. Я сделаю все, ради спасения мамы, - Светлана особо выделила слово «все».
Глядя на любимую, Андрей не сомневался, что именно так и будет. Наскоро перекусив в ближайшем кафе, парочка отправилась воплощать в действительность задуманное. Волновались ли они? Вряд ли. Светлана была полна решимости, в которую воплотилась вся ее неприязнь к отцу. Андрей единственно, чего опасался – разочаровать Светлану, ведь для того, чтобы соответствовать ее планам, необходимо испытывать к ее папаше те же неприязненные, злобные чувства. Но этого не было совсем. К человеку, который ему был незнаком, Андрей был совершенно равнодушен. Сколько их, посторонних, случайных людей будет маячить на его горизонте? Бесчисленное множество … Так, что же, их любить и ненавидеть? Никакой силы не хватит, а силы он обязан беречь ради искусства. Его предназначение – писать картины, впитывая и раскрывая образы, которые создавало его богатое воображение. Зажмурив глаза, Андрей попытался представить себе религиозное воплощение зла. Как же так можно безалаберно относиться к собственной супруге, пренебрегать ее благополучием? Это кощунственно. Естественно, что в претензиях своих Светлана абсолютно правдива, такая, как она, не умеют лгать. Странно другое, что Светлана более ничего не рассказывает  о своем папаше, словно стыдиться его. Андрей более не сомневался во взаимности Светланы. Обычно испытывают чувство неловкости перед другим, если он дорог. А, может, милой Светочке станет легче, если … Эх, была – не была, - Скажи, а как ты относишься к пьющему сантехнику, почти растратившему свой опыт и мастерство впустую?
- Отрицательно. Доволен?
На лице Андрея отразилось недоумение, - Света, я же тебя не тестирую, я серьезно.
- И я серьезно. Думаешь, я не догадываюсь. Что ты о каком-нибудь своем родственничке мне повествуешь? Да, только алкаша можно с натягом простить, по причине его болезни. А поп … негодяй до мозга костей! Он сознательно внушает неполноценным созданиям, что они «солнечные люди», таким образом, вытягивая с них пожертвования. Лицемеры, попы проклятые! – в сердцах воскликнула Света, так, что впереди идущие женщина и мужчина, оглянулись, проводив ее опасливым взглядом.
Андрей поступил по-иному, крепко обняв, он поцеловал любимую в губы, - Ты говорила сейчас моими словами. Я тоже так считаю, Светочка. Люблю тебя!
Они прошагали уже полпути, когда из проезжающей по Батайскому проезду маршрутки их окликнули. Почти сразу же из такси вышел … Влад. Появление его было неожиданным лишь для Андрея. Однако, сам Владимир слишком внимательно смотрел на Свету, - Добрый вечер. Увидел вас и не удержался. Вероятно, пути наши совпадают?
Светлана выдернула свою руку, более Андрей ее не удерживал. Судя по хмурому выражению ее лица, она была недовольна их внезапной встречей. Не оглядываясь, она продолжила движение. Андрей был ограничен во временных рамках, для того, что сделать выбор, с кем ему остаться, - Извини, Влад, я тороплюсь, - бросил он уже на ходу, и поспешил догонять Светлану.
- Чего ты убежала? – вопрошал он ее вскоре.
Девушка чувствовала себя оскорбленной, отворачивалась от Андрея. Когда он попытался взять ее за руку, Света резко пресекла его попытки, - Оставь меня.
- Но почему? – удивлялся Андрей, - Тебе не нравятся мои приятельские отношения с молодым мужчиной? Но я, действительно хорошо его знаю.
- Я тоже.
- Света, я не понимаю, что здесь плохого?
Резко остановившись, девушка повернулась к вопрошающему лицом, - Только, что ты мне утверждал, что тебе претит лицемерие священников. А сейчас ты не понимаешь, отчего я не захотела беседовать с попом?
- Но он – хороший человек, и, насколько мне известно, Влад теперь по гражданской службе движется, - под пристальным взглядом любимой Андрей опустил глаза.
Почему Света испытывала неприязнь к Владу? Вероятно, она знала его ранее, и не с лучшей стороны. Но разве такое возможно? Вовремя спохватившись, Андрей кинулся догонять Свету. Ему ни без труда удалось это сделать. Света торопилась, потому, почти бежала. Присоединившись к ней, Андрей поразился, как быстро она умеет двигаться, и это при ее видимой полноте. Быстро им удалось добраться до Люблинской улицы, а далее осталось только пересечь ее, и вот она – конечная цель их путешествия. Приближаясь к Храму, они снизили темп. Светлана подозрительно оглядывалась по сторонам, Андрей не спускал глаз лишь с нее самой. В любимой читалось напряжение, которое постепенно копилось. Казалось еще чуть-чуть, и она взорвется, Андрей даже не исключал физического воздействия, вот только представить себе Светлану, пустившуюся в рукопашный бой, он не мог. Ее возвышенная, тяготеющая ко всему прекрасному натура, легко бы воплотилась в роль тургеневской барышни. Повторяя ее маневры, начал оглядываться Андрей. Видимо, со стороны это смотрелось несколько странно, однако, вопреки опасениям Андрея, никто из встречных в них пальцами не тыкал. Люди, в основном среднего и пожилого возраста, шли к ступеням Храма «Утоли мои печали». Лица прихожан были сосредоточены, Андрею они казались погруженными в самих себя и неразрешимые проблемы. Каждый из верующих, обращался к Богу, чтобы решить, хотя бы, часть из них. Все они жили надеждами, и ни на каких условиях не желали расстаться с ними, так вправе ли он привносить хаос в этот узкий, отгороженный от окружающей действительности мирок? Вот они со Светой у входа в Храм, еще не поздно остановиться, и Андрей решился, наконец, - Света, вряд ли, с помощью скандала ты раздобудешь деньги на лекарства, а чувство вины перед всеми этими незнакомыми людьми, не исключаю, что не сразу осознанной, у тебя сохранится надолго, может, даже навсегда. Света, остановись, прошу тебя, пока еще есть время остановиться! – взывал к ее совести Андрей.
Он умолк, после того, как их взгляды встретились. Ледяная ненависть стеной встала между ними, и Андрей отступил. Но уйти, просто так, развернувшись, он не мог. Прогуливаясь за воротами Храма, он выжидал. Если бы только спросить у него: «зачем он остался?», Андрей, верно, развел бы руками, ведь защищать Свету было бы не от кого. Выступление ее, возможно, вызвало бы ступор и ничего более. Незнакомые люди выслушали бы скандалистку, и … продолжали бы молиться. Люди верующие отличаются терпимостью и доброжелательностью, потому Светлане в Храме ничего не угрожает, Андрей в это уверовал, без всяких сомнений.   
Над Марьино сгустился вечер. Отдавая несносное тепло августовского дня, воздух впитывал в себя прохладу. Еще час-полтора, и наступят глубокие сумерки. Между тем, дверь Храма оставалась неподвижной, кто хотел, уже давно вошли туда. За его воротами активизировались попрошайки, не пропускающие обычно ни  одного богомольца, у которого можно было хоть что-нибудь выпросить. Андрей заметил, что к компании людей без возраста и определенного места жительства, присоединились молодые попрошайки. Из них, парень лет двадцати, облаченный в рванные бриджи, футболку, сношенные кеды суетился, шныряя от выхода из метро к Храму и обратно, по-собачьи преданно заглядывал в лица прохожих, и повторял, без устали: «Отстал от экскурсионного автобуса. Деньги, документы – все увезли в Шахты. Жить не на что. Помогите, добрые граждане, кто, чем может!» Лицо парня показалось Андрею знакомым, а также, его слегка шепелявый голос. Ходившие ходуном ноздри, как у всхрапывающего коня, свидетельствующие о крайнем возбуждении, узкий, гладко выбритый подбородок, бесконечная мольба прослеживалась, как во взгляде бесцветных глазок, так и в по-старушечьи протянутой руке, отнюдь, не привыкшей к труду. И тут Андрея осенило! Перед ним наркоман из дома четыре по Новочеркасскому бульвару. Никто из прохожих не раскошелился на обманщика, но тот отказывался верить в свою неудачу. Неужели люди утратили доброту, отвыкли делиться?      
- Слушай, друг, дай сотню.
Андрей поначалу растерялся, потому, что не сразу осознал, оказывается. Обращаются к нему! Вероятно, Андрей прошел бы мимо, но представление развивалось по восходящему пути, попрошайка схватил его за руку. Решительно отстранив его, Андрей полюбопытствовал, - Не могу припомнить, когда мы с тобой познакомились?
- А, разве это так важно? Слушай, друг, мне домой надо. Дай сотню! – попрошайка уже не упрашивал, скорее требовал.
Андрей стоял на своем, - Ста рублей тебе явно не хватит.
- Дай больше, - уверенно ответил попрошайка.
- Может, тебе сразу автобус прислать, а, заодно и персонального гида. Ты прямо, списком обозначь свои требования.
Злобная гримаса исказила крысиную мордашку попрошайки, - Грешно над больным человеком издеваться.
- А врать, не грешно? Ты хоть знаешь, где находится город Шахты?
Прервав попытку заработать на жалости, попрошайка плюнул под ноги Андрею и убежал, чтобы отыскать себе новую жертву. Андрей лишь усмехнулся ему вслед. Прогуливаясь у ворот Храма, Андрей начал проявлять беспокойство. Где же Света? У входа в церковь все спокойно, если службе кто-либо помешал, прихожане повалили бы из Храма. Не исключено, что здесь имеется второй, запасной выход. А, вот я сейчас это проверю, решил Андрей, и отправился вокруг Храма. Пройдя пару десятков шагов, в условиях слабой освещенности, Андрей замер, как вкопанный. Или у него обман зрения, либо та, стоящая одинокая фигура – Света. Опущенная голова, поникшие плечи ее можно было принять за смирение, если бы это был кто-нибудь другой. Света сама подошла к Андрею, - Я тебя заждалась.
Вздохнув, Андрей признался, - А, я не решился … вмешиваться, - кивнув головой в сторону Храма, он пояснил, - Там сейчас люди важным делом заняты. Я бы их своим появлением отвлек.
- Врешь. Совсем по иной причине ты не пошел, - злобно прошептала Светлана.
- Точнее, не люблю привлекать к себе внимание. А, ты почему не пошла в Храм?
Лицо попало в полоску уличного освещения. Маска безразличия, какого-то сонного равнодушия застыло на нем. На Андрея она не смотрела, - Бесполезно. Попа уже не переделаешь, а скандалы я и сама не переношу. Поедем по домам?
Обратно они добирались на маршрутном такси. Договорившись о завтрашней встрече, парочка распрощалась, ничуть не жалея о потраченном впустую времени.  Дома свету встретила Анна. Она с нетерпением переходила из комнаты на кухню и обратно, за сестрой, ожидая, пока та поделится своими впечатлениями. Светлана явно выглядела озабоченной, вот только делиться мрачными думами она не спешила. С безразличием прожевала пару кусочков сыра, чем-то заела его, не глядя. Анна не спускала с нее глаз, рассчитывая на подробности. Она с волнением оглядывалась на комнату, где спали сыновья. Наконец, не в состоянии более пребывать в ожидании, она прервала молчание, - Света, почему ты мне не рассказываешь?
Пренебрежение ко всем и ко вся сквозило во взгляде свысока. Серо-голубые глаза Светланы смотрели, как будто сквозь вопрошаемую, - А, тебя, разве интересуют подробности? Их ты можешь узнать от папаши, заодно он тебя просветит по отдельным направлениям коммерческой деятельности церкви, а, я иду спать. Завтра еду к маме, - на ходу бросила Светлана.
- Подожди, Светочка! Я хотела попросить тебя, присмотреть за детьми …
- К папаше обратись. Ему, все равно, делать нечего.
- Света! – взывала к совести сестры Анна, - Он совершенно не умеет обращаться с детьми. Я не могу ему доверить сыновей. Светочка, прошу тебя. Я вернусь с собеседования очень скоро, пожалуйста!
- Не могу. Я уже договорилась с сопровождающим, - голос Светланы прервался, когда она увидела сестру, сотрясающуюся в безмолвных рыданиях. Молодая женщина явно поддалась чувству, закрыв лицо руками, она плакала, не стесняясь собственной слабости.
Свете стало жаль сестру, и она тут же обняла ее, - Аня,  я посижу с ребятами.
- Спасибо тебе, а, отца я тоже, ненавижу! – в сердцах промолвила Анна.
Это признание, произнесенное в горячности, разрешило спорные вопросы между сестрами. Они проплакали вдвоем, жалуясь, одна другой на скрягу-отца. Уснули они почти одновременно. Во сне Света слышала, как Анна несколько раз вставала к детям, успокаивала испуганного ребенка, ждала, пока он уснет. Заботливая из нее мать вышла. «А, мне совсем не нравится возиться с мелюзгой. Нет во мне этого, материнского инстинкта, вовсе нет», рассуждала Света. И любовь у нее к Андрею чисто платоническая, и  … не уверена она в нем. Одиночество их бросило в объятия друг друга. Одно время Свете было неудобно, когда в спину ей утыкались любопытно-ехидные взгляды сплетниц. «Девятнадцать ей, и у нет парня! Она больна, или, как?» Иногда от этих обидных перешептываний хотелось расплакаться, бросить в ответ что-нибудь не менее обидное. И вот тогда ей подвернулся Роман, человек несерьезный, но кавалер завидный, хотя за ней, почти не ухаживал. Как позже выяснилось, к ней он относился, как и ко всем остальным, своим однокурсницам, просто позволял собою восхищаться. Какие же они разные с Андреем. Роман купался во всеобщем обожании, хотя красавцем не был. Андрей, вопреки своей внешней привлекательности, не прилагал усилий к тому, чтобы быть на виду. Главное, что он не старается быть лучше, чем она, а на фоне всех тех комплиментов, которыми Андрей ее одаривает, Света чувствует себя почти красавицей. Стоп! Не о том она теперь должна думать. Бедная мамочка, как же ей помочь? Если бы, появилось такое лекарство, которое обязательно помогает, и, даже при высокой цене, она непременно заработала бы на него. Бедная мамочка, за всю свою нелегкую жизнь не заслужила самых незамысловатых ювелирных украшений, хотя их любит любая женщина, даже самая невзрачная. А мама … мама у них почти красавица, и никто кроме ее самой, Светы мамочке не говорил, что она – самая незаменимая в их заурядной семейке. Она привнесла в их жизнь спокойствие, благоустроенность, размеренность, уют. Сейчас, когда мамы нет рядом, для Светы все дни стали однообразно скучными, без мамы ощущается только пустота и ничего более.
Света не могла уснуть, как ни пыталась. Ворочаясь с боку на бок, девушка представляла себе завтрашнюю, точнее уже сегодняшнюю встречу с мамой. Сможет ли она, так же умело, как Анна, скрывать от мамы правду? Обманывать незнакомого человека нетрудно, и угрызения совести после не будут мучить. Откинув одеяло, Света уселась на постели. Чего-то хотелось, а чего, конкретно, она не могла понять. Вроде, не холодно, окно закрыто. Ничего у нее не болит, это хорошо, но и спать совсем не хочется. Ясно! Ей хочется есть, не беда. В холодильнике что-нибудь найдется. Осторожно выглянув в коридор, Светлана увидела, что на кухне включен свет. Поп забыл выключить. Ладно, черт с ним. Главное, чтобы никто не болтался у нее под ногами. На пороге кухни Света, однако, застыла. На обеденном столе, чего только не было: тарелки, тарелки, тарелки, где кучками были навалены колбаса, сыр, ветчина, сало и все это изобилие стояло перед папашей, и это при всем, при том, что в холодильнике Света только видела лишь остатки сыра и несколько кусочков докторской колбасы. За столом восседал папаша, и методично уничтожал все это царское изобилие. Света встала напротив, скрестив руки. С минуту она молчала, после не выдержала, - Это ты для поездке к маме собрал?
Широкие челюсти двигались  монотонно, как только новый кусок лакомства попадал в рот, челюсти смыкались, и движение возобновлялось, при этом устремленный прямо взор ничего не выражал. Ясно, ее игнорируют. Но лишней Света себя не считала, - Однако, не жирно будет?
Мимолетный взгляд, в который протоиерей Радионов вложил весь свой отцовский авторитет, призван был удержать, в рамках дозволенного, распоясавшееся потомство. Цели своей он не достиг. Светлана демонстративно уселась, напротив, за стол, и принялась уничтожать выложенное, за компанию. Сдвинутые к переносице брови, придавшие лику священника угрюмость, взлетели вверх, в ответ на вольность, допущенную Светланой, - Оставь, не принадлежавшее тебе, дщерь неразумная! Как смеешь ты …
- Смею! И ты мне не указывай. Я тебе не старуха, которых, ты, за милую душу обираешь. Колбаску-то, нарезочку, небось, с Христом вместе делили? Скажешь, нет, а?
Резкий удар ладонью по столу заставил Светлану вздрогнуть, -Перестань. Не смей рассуждать о том,  в чем не разбираешься!
- А, ты хорошо разбираешься в том, как людей обманывать. Ладно, одних старух, они меняются, словно облака на небе. Но, родную супругу вспомни, что ты ей обещал тридцать лет назад…
- Молчать, дщерь неразумная! – съеденный кусок ветчины едва не встал протоиерею поперек горла, отчего у него перехватило дыхание.
- А, неразумная, по вашему, по-церковному, в большом почете. Ты же первый полудуркам, вроде, шизофреников и даунов, внушаешь, что они «солнечные люди». Ну, папаша, ты сегодня переплюнул всех своих святых, - Светлана ехидно захихикала.
Прерывистое покашливание привлекло внимание собеседников. У дверей кухни стояла Анна, - Три часа ночи. Почему так шумно?
- Анечка, нас с тобой к застолью приглашают. Присаживайся, бери колбаску, сырок, вот ветчина, которую ты очень любишь.
Но угоститься сестрам не удалось. При вмешательстве размашистой руки хозяина угощение моментально исчезло со стола. Анна со Светой переглянулись. Лакомство было переложено на одну большую тарелку, и  отправилась она не в холодильник. Ее унес с собой в спальню папаша.
Сглотнув комок, подступивший к горлу, Анна нехотя призналась, - Очень хочется есть. А, колбаска выглядела так аппетитно. Мне кажется, я до сих пор ощущаю ее пряный аромат, даже теперь, когда ее унесли.
Кивнув головой, Света вздохнула, - И, я ее не распробовала. 
- Подумать только. Мне пришлось кормить детей, чуть ли ни объедками!  Откуда такое изобилие?
- Бедные детишки. Ты их, действительно, кормила …
- Не совсем, это были засохшие сухари, размоченные в молоке. А Петя все время просил меня дать ему кусочек мяса. Очень тяжело, когда голодают дети.
- Согласно. Обещаю, голодать им более не придется. Уснет поп, и я заберу у него тарелку с нарезкой.
- Может … это все для мамы? – с сомнением спросила Анна.
Света отрицательно покачала головой, - Ей уж, верно, ничего не поможет. Онкология третьей степени. Бедная мамочка, - не удержавшись, девушка расплакалась. Спустя минуту она добавила, - С больным желудком уже ничего не хочется … хотя … более всего, страшит и доводит боль. Она берет бразды правления в свои руки, распоряжается больным человеком, а ему остается лишь страдать, забывая обо всем и вся, и хочется только одного … закрыть глаза и …
- Замолчи! Мне страшно. Я не хочу, чтобы она умерла.
- Я тоже, Аня, может, мне продать свою почку и купить мамочке лекарство?
- Ну, что ты несешь, Светка! Да, если бы я знала, что это маме поможет, я давно ее продала бы. Но теперь я хочу тебя попросить …
- Я останусь с детьми. Помню.
- Я не о том, - Анна присела за опустевший стол, рядом с сестрой. Глаза ее, два чарующих опала были влажными от слез, которые тут же, при их появлении, она растирала по щекам. Проглотив очередной комок, подступивший к горлу, Анна промолвила, - Мама очень переживает за всех нас. Не надо причинять ей еще более сильные страдания. Понимаешь, о чем я, - после молчаливого кивка Светы, молодая женщина добавила, - Спасибо, сестренка. Я очень тебя люблю, почти, как Сашку и Петю.
Это было стоящее признание из уст любящей матери. Пожелав сестре, «спокойной ночи», Света обещала сама себе, что ни при каких обстоятельствах, на папашу жаловаться не станет. Но это не значит, что она его прощает. Прощение – удел слабых. Именно они позволяют любить себя, но не умеют любить сами. Растет поколение сильных, которые не станут обманывать старух, наживаться на чужой глупости, и, прикрываясь постулатами из Ветхого завета, поучать других жизни. Господь с ними!            
               
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVII.

     Все предыдущее отошло на второй план, после того, как Света увидела маму. Ее рано состарившееся, изможденное от периодически возникающих болей лицо, уже ни жило, радуясь окружающему, а выживало. Желтого оттенка кожа, сплошь усеянная морщинами, пересохшие губы, главное, что обращало на себя внимание – глаза, почти обесцвеченные, их Екатерина Павловна щурила, стоило только слишком пристально на кого-то или что-то взглянуть. Больная пятидесяти четырех летняя женщина лежала в палате с тремя такими же онкологическими больными. Насторожила Светлану пустая койка у окна. 
- Отмучилась Валерьяновна. Позавчера умерла, - пояснила соседка Екатерины Павловны.
Света присела на краешек кровати. Екатерина Павловна в знак одобрения закрыла и вновь открыла глаза. Дочь тревожно вздохнула, неужели у мамы более ни на что нет сил? – Мама, лечащий врач сказал, что тебя скоро выпишут. Вернешься домой, станем жить, как прежде. Аннушка и я будем тебе помогать.
Светлана говорила, а сама едва не плакала. Маму приходилось обманывать. Ведь, как прежде, никогда более не будет. Лечащий врач признал маму безнадежно больной. «Ей не поможет ни оперативное вмешательство, ни импортные инновации. Желудок изъеден раковой опухолью более, чем на три четверти. Теперь для больной существует лишь поддерживающая терапия». Услышав приговор из уст опытного врача, Света дала волю эмоциям, но к маме, в палату явилась лишь после того, как успокоилась.
Екатерина Павловна слушала дочь и грустно улыбалась. Вернуться домой  очень хотелось, больничные стены ей опостылели, надоело постоянно лежать. Тело ее все болит, ноет, оно, как чужое. А, главное, дома столько дел неоконченных. Наконец, Светочка умолкла, и наступил черед отвечать, - Да, я очень хочу … домой. Анечка, верно, по мне тоже соскучилась. Сашенька с Петенькой не болеют?
- Нет, мамочка. Дома все тебя очень ждут.
- Вам трудно без меня, и мне одиноко без вас.
Света гладила руку мамы и ужасалась тому, как сильно мамочка исхудала, почти на двадцать килограмм, - Мама, я не знала, что тебе можно, и принесла … вот, - девушка выложила на тумбочку, рядом с постелью мамы янтарные бананы, зелено-красные яблоки урожая нынешнего года и пирожные с кремом.
- Спасибо, доченька, только мне уже ничего не хочется,  ты покушай … я на тебя, с удовольствием погляжу, - уговаривала дочь Екатерина Павловна.
Глядя на весь этот продуктовый ассортимент, Света облизнулась. Угощение ей утром принес Андрей, и более всего Светлане хотелось вонзить острые зубки в аппетитные пирожные, трубочки с ванильно-сливочным кремом, и вот, ее желание сбылось, - Ой, мамочка, пирожные, ну, очень вкусные, может, ты, все-таки, попробуешь? Кстати, мне их принес, специально для тебя, один мой друг. Его зовут Андрей, и он тоже за тебя беспокоится.
Боль внезапно завладела ею, ощущение было такое, будто изнутри ее жгли раскаленным железом. Для того, чтобы не испугать дочь, больная в кровь кусала губы, хватаясь за все подряд: простынь, одеяло, матрас. Страдания Екатерины Павловны были невыносимы, по крайней мере, так решила Света, и тут же закричала, - Кто-нибудь, помогите! Врачи, люди, где вы?! 
Екатерину Павловну всю ломало от боли, тело ее, все еще отягощенное лишними килограммами, подчиняясь нервным импульсам, гнулось то вправо, то влево. Света, по мере своих скромных возможностей, пыталась удержать мать. Подошла одна из ближайших соседок Екатерины Павловны, женщина средних лет, и прижала ноги больной к матрасу.
- Пожалуйста, позовите врача. А маму я сама удержу, как-нибудь! – умоляла Светлана.
Глаза Екатерины Павловны метали гром и молнии, не в силах совладать с болью. Светлана ужаснулась. Впечатление такое, будто через маму пропускают электрический ток. Первые минуты Света пробовала словами утешить мечущуюся женщину, но быстро поняла, что бедная мама сейчас ничего не способна воспринимать. Отчаяние разозлило девушку. Если никто не явится, она … устроит погром в палате … хотя, что здесь громить? Пять коек, три тумбочки и табуретка – обстановка нищенская, и это в 2015 году, когда, по словам Министра здравоохранения, «каждый россиянин имеет право на качественное медицинское обслуживание». Вот так помрешь, а тебе еще счет на гроб предъявят, горестно вздыхала Светлана. Помощь подоспела вовремя. У нее почти не осталось сил удерживать мать. Подошедший врач бросил на больную мимолетный взгляд и тут же вышел из палаты. Светлана опешила. Как же так можно? Соседка Екатерины Павловны пояснила, - Сейчас медсестру пришлет. Врачи никогда, ничего сами не делают.
Ждать и на этот раз пришлось недолго. После выполненной инъекции Екатерина Павловна быстро успокоилась. Тело ее расслабилось, конечности стали походить на неживые приложения. Полностью обмякшие, они неподвижно распластались на простыне. Екатерина Павловна жалостливо улыбалась. По ее беззвучно движущимся губам Света прочитала: «Нет … от меня… толку никакого».
- Ну, что ты, мамочка, выдумываешь. У тебя болен желудок, я понимаю. Мы раздобудем тебе таблетки от боли, и ты не будешь так мучиться.
В глазах больной матери Света разглядела приговор: «Хочу умереть в больнице», после которого сама расплакалась. Дорожка из слез придавала личику Светланы несчастный вид, а претворяться она не умела, и лгать … и лгать маме, она более не могла. Всю обратную дорогу Света тихо проплакала. Ее сосед по маршрутному такси презрительно сморщился, взглянув на нее. Ну, и пусть. Не станет она некому, ничего объяснять. Им, сидящим рядом и просто прохожим, безразлично, что у нее такое горе, потому, что люди  –  эгоисты. Они корыстолюбивы, завистливы, жадны, расчетливы, равнодушны, ко всему, что их не касается. Ну, вот, она плакать перестала, вспомнив про зло, что привносят в этот мир потомки Homo sapiens.
- Представляешь, Андрей, выяснилось после обследования, что у мамы четвертая стадия рака, иногда от боли она не может говорить,  врач лишь разводит руками, - делилась уже дома собственными впечатлениями о посещении больницы Света.
Андрей в ответ только деликатно вздыхал. Об онкологии ему было известно немного, и в истории болезни мамы Светланы он не находил ничего из ряда вон выходящего. За все свои восемнадцать лет он пока не встречал ни одного пережившего и победившего рак больного. Увы, это – болезнь обреченных. Незаметно для себя Андрей произнес последнюю фразу вслух.
От возмущения у Светы округлились ее выразительные голубые глаза, - А, зачем же ты мне кольцо пожертвовал для покупки лекарств?
- Светочка, я ради тебя старался. Мне, ведь, для тебя ничего не жаль. Если, хочешь … я бы вместо твоей мамы умер.
- Что ты ерунду несешь! Мама это … мама, а ты …
- Понял. А, таких, как я, у тебя еще много будет.
- Опять ты не то говоришь. Андрей … ты очень … очень хороший человек, и
ты …
Андрей поднялся с места, и встал напротив Светланы, - А, я рассчитывал на большее. Я, ведь, тебя люблю, Света, а, ты …, - махнув рукой, Андрей направился  двери.
Но, неожиданно на пути его к отступлению встала Света, которую встревожило то обстоятельство, что любимый человек намеренно отводил в сторону глаза. Чем же она его обидела, - Андрюша, я тоже тебя люблю. А, после сегодняшнего твоего дебюта с малышней, число твоих поклонников увеличилось. Не уходи, пожалуйста.
На плите закипало кофе, распространяя вокруг себя специфический аромат свежепомолотых зерен. В качестве угощения было предложен рулет с маком и мороженное, - Андрей, ешь, не сиди просто так, а, то, сейчас вернутся с прогулки мальчишки, они зевать не будут.
Андрей блаженствовал за обеденным столом на чужой кухне, почти в семейной обстановке. Равнодушно пережевывая рулет, от не сводил влюбленных глаз от Светы. Им хорошо было бы вместе, уже сейчас. Ему бы только найти постоянный заработок, мечтал Андрей.
Света также размечталась об их будущей совместной жизни. Именно он, Андрей станет ее защитником в столкновениях с папашей. А, еще … было бы лучше и вовсе выжить несносного жильца из квартиры, - Андрей, как ты думаешь, а в Храме жить можно?  - глядя на выражение лица любимого, Света готова была расхохотаться. У него, буквально, открылся рот от удивления, смешанного с недоверием, - Света, ты шутишь? 
- Конечно, шучу. Я же не о нас с тобой говорю, - после короткой паузы Света пояснила, - В квартире, кроме меня и сестренки, живет поп, который довел мамочку до четвертой стадии рака. Хочу отправить его в ссылку, по назначению.
- Папашу имеешь в виду? – получив утвердительный кивок головой в ответ, Андрей продолжал, - Если он прописан в квартире, выселить его невозможно, он состоит в доле на эту жилую площадь.
Глаза Светы вспыхнули злорадным огоньком, - Решено. Ты, Андрюша, мне поможешь. Придешь ко мне жить с вещами, а еще братик, двойник твой. Представляешь, как округлятся у попа глазищи, если вместо одного зятя, у него за столом будут сидеть два, совершенно одинаковых!
Уйти от попа к попу … врагу не пожелаешь. А, не проще ли перевоспитать попа? Представить себе подобное было непросто, но еще сложнее – вообразить себя в роли воспитателя, - То, что ты мне предлагаешь, почти неосуществимо. Сама подумай. Папаша твой – личность … почти выдающаяся. Подожди, Света, не шуми, ранее времени. Я вовсе не дифирамбы распеваю в честь твоего достопочтимого предка, но … с другой стороны, всю жизнь нести в массы ахинею, и, вроде, как быть довольным самим собой – разве это не из ряда вон выходящее?
Когда ее игнорируют, причем Света все воспринимала за чистую монету, она начинала нервничать. В ней просыпался зверский аппетит, и она ела все подряд. Теперь же выбор был скромным – остатки макового рулета и немного мороженого. И, Андрей не отвлекал ее разговорами.
Фигурные острые зубки с азартом вонзались в угощение, между тем, в голове у Светланы проносились планы, в которых, увы, находились изъяны, но сейчас, в те счастливые мгновения, когда в задумках виделись только преимущества, Светлана ощущала воодушевление. Однако, вскоре есть стало нечего, девушка спохватилась, - Андрей, почему ты меня вовремя не остановил?
- Милая, я тобой любовался, и предложил бы тебе еще, если,  было, что предлагать, - улыбка Андрея была так притягательна, что Светлана тут же была обезоружена.
- Спасибо, Андрюшенька, но маленьким ничего не осталось.
И, вновь та же стратегия, что безотказно действовала на влюбленную девушку, а, после того, как Андрей расцеловал ее ручку, Светлана просто засветилась от счастья. Андрей впился в нее взглядом, и вдруг заметил, что ее одухотворенное личико исказилось гримасой, то ли от внезапной боли, то ли от ужаса. С полминуты она молчала, затем промолвила, - Бедная мамочка. Мы с тобой здесь радуемся, а  ей там плохо. Андрей, что делать, подскажи.
Призыв любимой девушки не остался без внимания. Она просила о чуде, но он – не волшебник. Екатерине Павловне уже никто помочь не в силах. Придется постепенно привыкать к ее скорому уходу, - Света, я скажу, а ты не обижайся. И, прими услышанное, как неотвратимое. Я могу тебе помочь душевным сочувствием. Спасти твою маму не удастся …
Света молчала недолго. Глядя в пустоту, она произнесла, - Я это уже поняла. Андрей, поп приведет себе другую. Я не желаю этого, не желаю! Что нам делать?
- Успокойся, Света. Согласно церковному уставу, священнослужители не имеют право, дважды в ступать в брак.
- Пойми, Андрей, ему плевать на все уставы! Он всю жизнь занимался ахинеей, нес обман в массы. Возьмет, и назло нам приведет какую-нибудь тетку. Чтобы этого не случилось, переезжай к нам, как можно скорее! – взывала встревоженная девушка.
Андрей повернулся лицом  к окну. Он сам пребывал в растерянности. Разговор этот Андрей считал нескончаемым, и виной тому человек, которого он никогда не видел, но уже заранее ненавидел. С таким хорошо подготовленным врагом бороться надо стратегически продуманными способами,  для этого ему предстоит, прежде всего, познакомиться с противником, - Света, расскажи мне, пожалуйста, побольше о своем отце.
На лице Светланы мелькнула гримаса отвращения. Наконец, прозвучало, - Трудно объективно оценивать человека, который тебе неприятен. По возрасту он мне годится в деды, а на улице, когда мама гуляла со мной и сестрой, при встрече с папашей, знакомые, которых у нас мало, считали его прохожим старичком. А, он … он, словно стеснялся родства с нами, пытался всегда обойти маму в людном месте. Он никогда не ходил на родительские собрания в школу и не советовал этого делать мамочке. Поп заранее отгораживал себя от гражданского общества, грешниками, что ли, их считал … А, я страшно сказать. Родилась в Берлине. Мне было всего год, когда я впервые увидела Москву. В этом Храме у метро, папаша служит с его открытия с 1999 года. Что тебе еще рассказать?
Андрей стоял против света, льющегося из  окна, его ненаглядная рассказчица была вся на виду, жизнь ее семьи, до сих пор, оставалась для Андрея закрытой книгой, - Света, Светочка, а, может … мы не правы по отношению к твоему отцу?
Света встала из-за стола, и уставилась прямо в глаза Андрею, - Может, ты его еще пожалеешь?
- Он у кого-нибудь денег просил?
- А кто ему даст? У нас в семье никогда лишних денег не бывало. Мама брала на дом работу, но так, чтобы папаша не видел, скрывала от него, а, ведь,  мамочка ничем преступным не занималась, немного вязала, помогала с уроками  соседским ребятишкам, даже работала в цветочной палатке по полдня и все тайно. Мама ради нас старалась, чтобы мы со старшей сестрой ни в чем не нуждались …
- Света, а работать ей папаша запрещал?
Девушка пожала плечами, - Считается, что жены священников не должны работать, ведь они ведут домашнее хозяйство, занимаются воспитанием детей. Мамочка трудилась всю жизнь.
- А … на какие средства вы жили все эти годы, если в семье никто не работал?
- Вся беда кроется в том, что …
Света начала беспорядочно кружить по кухне. Было заметно, что ее гнетет то ли грустные воспоминания, то ли несбывшаяся надежда … Еще чуть-чуть и, казалось, у него тоже возникнет повод к переживаниям, - Светочка, прошу тебя, не волнуйся, тебе не приятны эти воспоминания. Не надо более ничего рассказывать.
- Глупый, я не за себя, я за тебя переживаю. Не хочется, чтобы ты повторил жизненный путь папаши. Он в 1974 году окончил Тульский политехнический институт, потом служил в армии, чин какой-то получил. А потом была Духовная семинария и Академия.
- И в чем тут беда? – уже с улыбкой на лице полюбопытствовал Андрей.   
- А, в том, что отец папаши, мой дед тоже священник. Андрей, ты говорил, что в твоей семье также в наличии имеется поп.
- Бывший. Точнее, диакон или, как там его, иерей, кажется . Но, если разбираться, Влад – хороший мужик. Он у твоего папаши в Храме служил.
- Это Успеков, тот, которого мы встретили на Батайском проезде?
Света свободно перечисляла подробности, Андрей облегченно вздохнул. Стало быть, любимая более ни на кого не злится, - Он самый. Он теперь живет с моей мамой в гражданском браке. Светочка, ты не беспокойся. Он нас ни с какой стороны касаться не будет.
- Еще чего, не хватало! Мне одного попа по соседству предостаточно. Андрей, перебирайся ко мне жить, - вновь попросила Света.
- А, как отреагирует Анна?
- Думаю, что, положительно, - после короткой паузы ответила Светлана.
- А, ее муж? – осторожно полюбопытствовал Карпухин.
- Гришка-то? – презрительная гримаса уступила место разочарованию, - Представляешь, он тоже поп. Получив распределение в глухомань, пожелал, чтобы Аннушка угробила там свою молодую жизнь. Анна с ним разведется, вот только он, в очередной раз, из больницы выйдет. Он уже более полугода восстанавливается после травмы, а детьми совсем не интересуется. И алиментов с него не получить.
- А, замуж Анна выходила по любви?
- Конечно. Как всякая молодая, наивная девушка мечтала о крепкой семье, пример папаши впрок ей не пошел. Андрей, ты так подробно все расспросил, а теперь ответь: мне за тобой зайти, или ты сам вещи перенесешь?
- Сам, конечно. Только ты не боишься, то одна из ваших комнат вскоре превратиться в мастерскую художника? – Андрей лишь окончил говорить, как выражение лица его собеседницы изменилось, - Света, почему ты такая строгая? Разве ты не знала, что мне необходимо часто заниматься живописью?
Света всплеснула руками, - Как же ты можешь меня любить и не понимать, одновременно? Сержусь я не на тебя. Я боюсь папаши, который может привести неизвестно, кого.
- Никого твой папаша не приведет. Ему уже шестьдесят три стукнуло. В этом возрасте попы уже не помышляют о плотских удовольствиях, у них душа на первом месте.
- Чего ты его защищаешь, или, ты ему уже сочувствуешь? Знаешь, что … уходи! – Света метнулась к входной двери и распахнула ее.
- Не уйду. Мы с тобой еще не договорили, - Андрей спокойно затворил дверь, и уселся за стол. Свете ничего не оставалось, как составить ему компанию.
- Не пойму, почему ты защищаешь папашу?
Глубоко вздохнув, Андрей произнес, - Поясняю. Света, скажи, ты жаждешь драки?
- Ты с ума сошел?!
- Как раз, я действую обдуманно, и тебе того советую. Твой отец должен поверить в то, что мы с ним действуем сообща.
- Может, нам еще молитвы на кухне начать читать?
- Это – перебор, папаша твой не настолько глуп, чтобы поверить в столь скорое твое перерождение. Надо подыграть ему, изобразить смирение, послушание. Священники именно это ждут от окружающих.
- Все равно, папаша не поверит.
- Поверит. На фоне болезни Екатерины Павловны, дочери ее могли поменять собственные взгляды на жизнь, стать терпимее к тем, кого ранее считали …
Он так и не выговорил пронзительного слова, но они прекрасно поняли друг друга. Эксперимент было решено начать уже сегодня. Андрей удалился до вечера. Светлана с воодушевлением ожидала его возвращения. С Андреем ей было очень хорошо, комфортно. Иногда у нее возникало ощущение, что они с приятелем были знакомы давно. Андрей милый, держит себя под контролем, не позволяет себе ничего лишнего. Если надо, он ее защитит … защитит, конечно. Света ни секунды в том не сомневалась. Как долго она его искала, сначала – в образе брата, который стал бы для нее лучшим другом. А потом … глядя на то, как ее одноклассницы обзаводятся поклонниками, Света, лишь завистливо вздыхала. Она малопривлекательная, а, ведь, парни сперва оценивают девушку, исходя из ее внешних данных, и только Андрей сумел разглядеть в ней человека.
Хлопнула входная дверь, и снова стало тихо. Папаша вернулся, можно не оглядываться, лишь он один возвращается с таким унынием, не привнося с собой ни единой частички радости, домашнего уюта. Свете захотелось скрыться от мрачного отца в своей комнате, но, вопреки ее устремлениям, он шел за ней следом, пока не перекрыл все пути к дальнейшему отступлению.
- Нам надо поговорить.   
- О чем? О чем умном с тобой можно говорить?
Однако, при внимательном взгляде на родственника, одетого в серые брюки, темно синюю рубашку с коротким рукавом, Светлана, пожалуй, не выделила бы его из толпы таких же встречных горожан. Папаша умеет быть приличным человеком, почему бы ему таковым и не оставаться? Слишком пристальный взгляд старшего Радионова несколько смутил Светлану. Папаша, будто бы, изучает ее перед решающим сражением. Андрей прав, в своей оценке происходящего. Наконец, затянувшееся молчание было нарушено старшим поколением, - Я сейчас был у мамы. Плоха она, до зимы не дотянет. Что делать думаешь?
Сперва Свете хотелось ответить грубо, но чего она тем добьется? Не без труда сдерживая себя, она проронила, - Тебя послушаю.
Дальнейший разговор происходил в родительской спальне. Радионов дождался, пока Света заняла удобную для себя позицию, у окна, и продолжал, - Матушку требуется из больницы забрать, затем, чтобы разместить в домашних покоях. Забот предстоит немало и, вероятно, все они лягут на твои плечи, уход, поддержание душевных сил. При такой большой ответственности, нагрузке, в состоянии ли ты принять заботу о больной матери, дабы, разделить с нею все ее земные страдания? Я не ожидаю от тебя мгновенного ответа, Подумай, Светлана.
Теперь девушка встала на пути у отца, - А, почему бы тебе самому не принять на себя ответственность? Мама о тебе более тридцати лет заботилась, а ты не желаешь и тремя месяцами ради нее пожертвовать! Любил ли ты когда-нибудь, либо женился по расчету?
Отец ответил на вопрос вопросом, - Известно ли тебе, что расчет – грех большой. Матушка твоя дорога мне была в любой ипостаси …
Света перебила, - Почему ты позволяешь себе распоряжаться ее судьбой. Женщина в России имеет равные права с мужчиной. Мамочке приходилось тайно подрабатывать, потому, что те средства, которыми ты иногда делился с ней, хватило бы, разве на содержание котят. Что молчишь? Ответить нечего?
- Не смей рассуждать о том, в чем не разбираешься! – в интонациях голоса Радионова были замечены властные нотки.
Первоначальная сдержанность тут же была отвергнута Светланой, - Пусть. Пусть не разбираюсь. А, у тебя совесть была, когда ты осознанно создавал мамочке проблемы, и делал вид, что ты тут не при чем. Чего молчишь? Может, тебе времени не хватало ей помочь? Как же ты, такой добрый, всем помогаешь, грехи отпускаешь, словно следователь виновных ищешь, а от проблем близких тебе людей отгораживаешься словом Божьим!
Квадратная физиономия протоирея раскраснелась от возбуждения, по его застывшему взгляду, пригвоздившему Свету к месту, по углубленному дыханию, словно у чемпиона перед решающим стартом, Светлана поняла, что сказала лишнее, но … того требовала справедливость. Света тихо подсмеивалась, глядя на то, как папаша осеняет себя крестным знаменем. От нее, нечестивой защищается.
- Господь наш добр, Иисус Христос прощает всех, без разбору. Сейчас ты не понимаешь …
- То, что надо, я уже давно поняла. Мне не тебя жаль, а тех доверчивых людей, которым ты морочишь голову. Может, ты когда-нибудь сам … осознаешь это, - Света встала напротив Радионова, у выхода из родительской спальни. Они смотрели в глаза друг друга, ни один не желал уступать. Что это – противоборство идей или незнание этикета? Взирают на нее глаза, якобы близкого человека, а у Светы в душе … ничего не отзовется. Разве так должно быть? Близкий человек на то он и близкий, что его легко можно понять, и общее происхождение для того, совсем не важно. Общие идеи, задачи, взгляды на жизнь – вот, что имеет значение для близких людей, и родственных душ.
И, все-таки, восторжествовало человеколюбие. Папаша еще с полчаса корпел над Ветхим Заветом, а Света не отходила от окна, рассуждая, кто ранее заявится: Андрей или Аня? Звонок в дверь разрешил все ее сомнения. Вернулась старшая сестренка, - Привет, Светочка. Мы по тебе очень соскучились.
Скрывшись в их общей «каморке», как называла ее Света, забрав с собой Саньку и Петю, - Света посетовал Анне, - Почему ты не позвонила? Я начала волноваться, - девушка сердито надула губки и сдвинула брови.
Анна расхохоталась, - Ты стала похожа на злую воспитательницу.
- А, я думала, на забредшего в преисподнюю попа. Что интересного сообщишь?
Присматривая за сыновьями, Анна грустно улыбнулась, - С работой, вроде, хорошо, а вот с предстоящим разводом … многое неясно.
- Мама, - я есть хочу.
К маме подошли оба, старший и младший, и сообща повторили просьбу Пети.
Анна согласно кивнула головой, - Конечно, сейчас будем ужинать. Голодными я вас не оставлю, - из пакета она извлекла коробку с геркулесовой кашей, расфасованную сырковую массу, сардельки и булочки, - На большее денег не хватило.
Разглядывая коробки и у паковки, Света заметила, - Ты считаешь, они станут есть кашу? Сомневаюсь.
Анна укоризненно покачала хорошенькой головкой, - У них нет выбора, тем более, что каша с ягодами, ее можно запаривать кипятком. Перед покупкой я все детально изучила, каша полезна для маленьких детей, - после непродолжительной паузы, она добавила, - Не в каше дело, Света. Как бы это тебе сказать, попроще …
Рот у Светланы был забит сдобной булочкой. Облизывая губы, она проронила, - Говори, как есть, на самом деле.
- Ладно … Отец почти уговорил меня не разводиться с Гришей. Обещал помогать деньгами.
- И ты поверила? Ну, и дура. Это, все равно, что играть в  рулетку. Поп тебе наследство от Ильи-пророка не пообещал?
- Света, прекрати, пожалуйста. Я не люблю ни Гришку, ни отца, но они мне не враги, и  воевать я с ними не собираюсь.
- А, кто кричал, что папашу ненавидит? Забыла?
Анна молчала. Ее застывший взгляд уткнулся в пол. Сестра за ней наблюдала, гадая, сколько  благочестия хватит Аньке? Первой не выдержала она сама, - Аня, ты решила все простить православным козлам?
Молодая женщина отрицательно покачала головой, - Они не козлы. И деньги на покупку продуктов, мне дал отец.
- Знала бы, не ела, - брезгливо отстранилась Света.
Сестра обняла ее и прошептала на ухо, - Давай, будем жить дружно?   

              ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVIII.

      На следующее утро она проснулась рано. Небо из иссиня-черного постепенно светлело, расставаясь с ночной иллюминацией, а, вокруг нее все мирно посапывали. Усевшись на кровати, Светлана обхватила колени. Вчера перед сном папаша предупредил ее и Аню, что сегодня в гости к ним явится Григорий. Светлана видела неуловимого зятя за всю их с Анькой семейную жизнь не более шести-семи раз. Дьякон Григорий ей не приглянулся с первого взгляда. «Слишком скрытный», решила про себя Светлана. Вчера, с сестрой она целый вечер проспорила, «стоит ли сожалеть о столь драгоценной потере?» В Анне говорила жалость, но она должна иметь конкретного адресата, а не быть направленной ко всему, что движется. Возможно, Аню к мнимому сочувствию пытались приучить во время мимолетной практики, но, таким ненадежным образом, отнюдь, немудрые преподаватели, частично ознакомили юную студентку с основами человеческой психики. «Многодетная мамаша», как звала ее Светлана, лежала, приобняв свои сопливые сокровища, с какой-то маниакальной властностью. Неужели, и ей, Светлане придется возиться с грязным бельем, оторванными пуговицами, отмывать грязную посуду после чужой трапезы, разнимать потасовки юных поганцев. При одной мысли об этом Света брезгливо морщилась. Нет! В ее жизни будет, как можно меньше обыденности, она просто не создана для того, чтобы обеспечивать кому-то ежедневный уют. Пожалуй, более ее устроила бы роль наблюдателя, пусть даже за чужим счастьем. Сейчас ее вниманием завладела иномарка, которая вдруг притормозила у их подъезда.
- Анька, просыпайся скорее! Папаша твоего подбитого привез.
Из-под одеяла прозвучало, - Тише! Детей разбудишь.
- А, я говорю тебе, просыпайся, если не хочешь после ни от кого прятаться, - заключила Светлана.
Вскоре компанию ей составила Анна, - Где же отец с Григорием?
Пухлый указательный палец уткнулся в оконное стекло, - Там, - спустя несколько секунд Света добавила, - Все, сейчас будут здесь.
Оставшиеся две минуты до появления гостей происходило нечто невообразимое. Анна, в спешке, хватала все вещи подряд. Но самое печальное случилось, когда у входной двери раздался перезвон. Извлекая из-под письменного стола тапочки, захватив все волосы в пучок, поплотнее укутывая детей, причем все эти действия она осуществляла почти одновременно, тем самым, Анна старалась поспеть повсюду. Но, вот чего ей было неведомо, так это нежелание младшей сестренки присмотреть по ее поручению, за детьми.
- Почему бы этим не заняться папаше? – досадливо полюбопытствовала Света.
Анна так торопилась, что оставила сестру с неудовлетворенным интересом. Тут хоть обижайся – не обижайся, а ее, считай, облапошили. За ней реванш!
На кухне закипал чайник, на столе очутилось выставленным вчерашнее угощение, и, конечно, ей самой места за столом не нашлось, а Светлане очень хотелось знать, о чем там будут речь вести?
- Тетя Света, давайте пойдем …
Маленькие негодники ей заранее надоели. Света хлопнула по подушке рукой, - Если не будете молчать, закрою вас в сортире, в темноте, - слова свои говорящая сопровождала свирепой мимикой.
Мальчишки испугались. Из-под оделяла торчали лишь их носы, Светлана у двери подслушивала, но даже до ее ушей долетала самая малость. Папаша старался восстановить дружеские отношения между супругами, его размеренный густой бас заглушал собой все остальное … но, не исключено, что остальное, просто не желало напоминать о собственном существовании. 
«Милые мои, как же нам давно нужно было встретиться. Господи Всевышний, да светится имя твое. Прости нам, грехи наши, как мы искупаем все наши грехи против тебя. И не введи нас в болезнь, но избавь нас от всякого зла. Ибо твои есть земля, и тело, и здоровье». Далее слышался перезвон ложек, стук ножей. «А, ее даже не пригласили», обиженно заметила Светлана, - Со мной совсем не считаются,- пожаловалась она племянникам.
- Мы тебя посчитаем, - обещал старший Петя, - Мы и по-русски умеем и по-английски.
- Нас мамочка научила, - подтвердил Петя.
- Дураки. Вы хоть понимаете, что сейчас происходит на кухне?
За ней следили, не отрываясь, особенно за ее указательным пальцем, который, то утыкался в собственную голову, то умело изображал ножницы, отрезающие язык. Во внимании Светлане долго купаться не удалось. Младший Саня вырвался на кухню. Света начала выталкивать ему вдогонку старшего, но, к сожалению, их желания с Петей не совпадали? – Петечка, что же ты упрямишься? Там, на кухне, дедушка с подарками.
Пирожные, конфеты, пирожки  - она обещала племяннику еще многое, будучи уверенной, что и малой доли упомянутого Пете не гарантировано из-за дедовской расчетливости. Несколько минут было слышно, как на кухне кто-то усиленно занимается хозяйством. Никаких повествований, громких реплик, будто на кухне собрались немые. «Только бы мне хоть что-нибудь оставили», сердито, себе под нос твердила Светлана. В пору самой молиться, чтобы о тебе не позабыли.
- Пусть славится имя твое, Господь наш.
Услышанный Светой голос был ей незнаком. Разве еще кого-то пригласили? Сомнения ее быстро разрешились. После непродолжительной паузы прозвучало вдруг, в качестве дополнения, - Да, смирится гордыня твоя. Бог тебе в помощь, сестра моя.
Приоткрыв один из прищуренных глаз, Светлана чувствовала, как рядом с ней фигура в темном, трехкратно осеняла себя крестным знаменем. Свету раздирало любопытство, - Ты кто?
Тайна жаждала полной открытости, и Света не удержалась, -  Так ты, все-таки, Григорий?
Теперь уже она, во все глаза взирала на гостя. Немного сутулый, он неторопливо оглядывался по сторонам, Света, не без подозрения отреагировала на протянутую гостем руку. Зять, хоть и убогий, но готов собой пожертвовать, - Гриша, вы, конечно, молодец. Да, если желаете знать, я вами искренне восхищаюсь, но … лучше бы вы оказывали финансовую и психологическую поддержку тем, кому это необходимо. Не понимаете? – не дождавшись ответа, Света пояснила, - В первую очередь, своим детям и любящей супруге!      
Обойдя компактное пространство комнаты, Григорий остановился напротив окна. Его рыскающий по всем направлениям взгляд нуждался в сопровождении. Закрыв собою выход, Света поинтересовалась,- Разъясните, пожалуйста, каковы ваши дальнейшие планы?
Обойдя апартаменты с другой стороны, заодно заглянув под письменный стол, пройдясь кропотливым взглядом по книжным полкам, - дотошный гость отозвался, - Это вы мне?
Светлана усмехнулась, - А, что, здесь еще кто-то имеется? Уважаемый, мы, вроде, как с вами, родственники, а о друг друге ничего не ведаем.
- Что ведаем, что не ведаем, сестра моя …
- А, мне тебе, в ответ, вас «братком» называть? Григорий, опустись с небес на землю. Ты на работу устроился? – Светлана не желала уступать позиций, собеседнику были отрезаны пути к отступлению.
- Работа есть решение многих проблем, все это укрепит физическую сторону нашего бытия, но душа не подчиняется никаким законам. Она бессмертна.  Не забудь помолиться перед сном грядущим, сестра моя.
Выдохнув навстречу Григорию, Света не отступала, - На работу устроился?
- Какую работу?
- Если тебе более ничего не дано, лишь только причитать «сестра моя», «брат мой», тогда ты можешь стать горничным в отеле. А, что, тоже полезная работа – душевную шелуху снимать с населения. Григорий, поделись воспоминаниями, по какой причине медицину бросил?
Осенив себя крестным знаменем, Григорий повторил подобное в отношении родственницы, - Сними с себя все лишнее, сестра моя, и обретет душа твоя покой!
- Дед сто лет, ты слышишь или как?
В ответ прозвучало, - Я выбрал для себя более трудное предназначение. Господь подсказал.
- А, что он еще тебе подсказал?
- Людям надо помогать …
- Далее …
- Прошу тебя, отойди от двери.
Она стояла у выхода из комнаты и улыбалась, точнее, эмоцию ее стоило обозначить в качестве усмешки, - Что случится, если я этого не сделаю?
Молитвенно сложив руки, Григорий беспристрастно изрек, - Все воздастся тебе за добро твое, и грехи не останутся незамеченными.
- Стало быть, грех, что я тебя не выпускаю. Однако, это твоя оценка, я имею иное мнение. Петю и  Саньку ты к паперти готовишь? Что молчишь? Кто обязан заботиться о собственных детях?
Реакция зятя не казалась Свете чем-то незаурядным. У всех, или, практически, у всех священнослужителей, имеются задние мысли, и лишь их лицевая сторона остается доступной для окружающих. Света откашлялась, и повторила свой последний вопрос.
- Света, ты здесь?
Сестра подтвердила свое присутствие и уступила ей. Очутившись в комнате, Анна на некоторое время застыла в нерешительности.
- Выбирай, сестренка, - подбадривала ее младшая, - Здесь тебя будут уговаривать – порвать с прежней обузой, раз и навсегда. На кухне поставили цель – восстановить брачные узы, и то, и другое преследуется ради интересов самых маленьких … Придумала! – Света хлопнула по плечу зятя, - С таким терпением, выдержкой, гипертрофированным чувством ответственности только детьми и заниматься, - подытожила говорящая.
- Жаль, только деньги мне придется самой зарабатывать.
- Не огорчайся, Анечка. За детьми присмотрит Григорий, - обойдя зятя со всех сторон, предварительно пощупав плотно облегающую материю, Света сделала заключение, - У него худосочного сил маловато, так терпения хватит.
Старшая сестра вытолкнула из комнаты Григория со словами: «…Отец ждет тебя на кухне». Оставшись один на один с младшей, Анна снова плотно затворила дверь, - Давай посекретничаем, - добившись внимания сестры, старшая продолжала, - Вроде, Гришка должен в Храме у метро служить.
- И, что ты  на меня смотришь? Может, мне за Гришу похлопотать?
-Я о другом тебя спросить желала, - с опаской полюбопытствовала Анна.
- Ты не меня, детей своих расспроси. Они для вас, как высший суд. Запомни, сестренка. Людские сплетни – не показатель, на них, в случае необходимости требуется наплевать. Помни, о собственных детях … а, еще не забывай, что лучше парням и вовсе без отца, чем иметь лишь его видимость.
Света кончила говорить, а старшая сестра все качала головой. Вот, и поломай голову над тем, что сие значит? То ли Аннушка согласна, с ней, либо, все-таки, правда осталась на стороне Гришки?
На несколько минут воцарилась пауза, предназначение которой понятно не всем. Ей самой необходима была смена декораций. Сие происходило с обеих сторон, похоже, что ей вдогонку папаша неоднократно посылал проклятья. Что самое любопытное – противодействие Григория, его малолетние сыновья ничем не проявили собственного недовольства. Наконец, вся эта троица очутилась в заветной комнате.
- Мои хорошие, - Анна раскрыла объятия навстречу сыновьям.
- Милые детки, - обратилась Света к племянникам, - Вам известен этот дядя? – пухлый указательный палец уткнулся в поясницу Григория.
Из-за спины Свете подавала запрещающие знаки старшая сестра, как-то кулак, либо клетка из пальцев. Пока младший Саня сосредоточенно разглядывал Григория, к процедуре опознания подключился старший Петя. Обойдя Григория со всех сторон, мальчишка сделал заключение, - Я догадался, мама! Это пришел мастер из домоуправления. Он сейчас будет устанавливать замок на нашу дверь.  А, я  могу мастеру помочь.
Услышанное обескуражило, в первую очередь, Анну, - Сынок, это ваш папа.
На лице шестилетнего мальчишки запечатлелось недоверие. Младший, Саня прятался подальше от главного действующего лица.
Ситуацией воспользовалась Светлана, - Полюбуйся, Светлана, дети почти незнакомы с собственным отцом. Сие можно обозначить, как «семейную драму».
Присев на корточки, Анна более не выпускала детских ручек, - А, кто такая я, Саня, Петя вам известно?
Размахивая ручкой, Петя ни секунды не медля, признался, - Ты – мама, любимая мама, - признание свое мальчик подкреплял объятиями.
Не пришлось долго ждать признаний и от младшего, - Мама, а мне не нравится этот дядя, - Саша ткнул пальчиком в сторону Григория.
На лицах у Анны и Григория обозначилось недоумение, - Чем папа тебе не нравится?
Не глядя на супругу, Григорий поправил, - Так не следует уточнять, не положено! Взгляд, которым Григорий после безошибочно окинул супругу, лишь подстегнул его противниц к возражению.
- Григорий, мне племянник по секрету доложил, - после паузы Света продолжила непосредственно по назначению, - Ты страшный Григорий, и даже хуже волка детям родным приходишься, - Света присела рядом с колено преклонным Григорием. Наконец, она получила возможность детально разглядеть вожделенного зятя. Просидев с ним пару минут с одной стороны, юная исследовательница пересела на другую сторону.
Манипуляции ее не остались незамеченными для старшей сестры, - Света,  с какой целью ты супруга моего обхаживаешь?
-  Хочу с ним ознакомиться поближе, - отстранила руки Анны, - Не надо меня хватать за разные места.
Анна шепнула ей на ухо, - Оставь в покое Григория.
Теперь уж было, чему удивляться. Приняв первую позицию, и уткнув руки в бока, Света демонстративно заявила, - Твой заморыш меня ни с какой стороны не прельщает. Эх, ты, Аня, Аня, - Света укоризненно покачала головой.
- Никакой он не заморыш. Гриша очень скромен, и не умеет себя парадно преподнести, а это при современной жизни вовсе не считается недостатком.
Света усмехнулась, - Что ж, это, по-твоему, достоинство?
- Всего лишь, отличительная особенность, - поправила Анна.
- А, ты, сестренка, полюбопытствуй у своего архангела, почему его собственные дети не узнают? Чего головой киваешь?
- Света, оставь нас, пожалуйста, в покое.
- Стало быть, жалкое подобие антихриста тебе уже симпатично? Хорошо, сестренка, сейчас ты сама увидишь – кем он приходится детям, - поднявшись на стул, Света обратилась к племянникам, - Дети, вам нужен этот папа?
От ее пухлого указательного перста трудно было укрыться, жертву свою он находил моментально. Теперь он уткнулся в худосочную спину священнослужителя.
Малолетние отпрыски, опасливо озирались из-за спины любимой матери. Старший сын изловчился продемонстрировать язык. Глядя на сообразительного племянника, согласно кивнула головой Света, - Понятно ваше восприятие.
- Ну, что в том хорошего? Отец – авторитет для собственных детей.
- Чем может подобная, - перст указывал в Григория, - сдержанность вдохновить?
В ответ – молчание, на которое, впрочем, никак предмет любопытства не отреагировал.
- Вот, и, пожалуйста, любуйтесь, дети, на свой авторитет. Вот, кому на окружающих наплевать. Саня, Петя, вам известно, кем вам приходится этот дядя? – пухлый палец Светы уткнулся в направлении спины Григория.
- Этот дядя – мастер, - предложил собственную версию старший Петя.
Анна лишь вздохнула, Света поправила, - Петя, Саня вам нужен папа, который дома не бывает, не станет с вами играть, и мало осведомлен в фундаментальных науках, не сможет исполнить роль преподавателя, и дома молоток с отверткой в руках удержать не умеет?
Мальчишки неожиданно вышли вперед и объявили во всеуслышание, - Нам понравится папа, который полюбит маму. А он …
Петя добавил, ткнув в Григория, - Он нам не нужен.
Эти судьбоносные слова внезапно были услышаны дедом. В ответ дед хлопнул дверью.
- Ваши слова достигли цели. Вот, результат того, - прокомментировала хлопок дверью Света.
Анна вдруг увела детей. Свете хватило минуты для того, чтобы разрешить спорную ситуацию. Наступив ногой на сложенные в молитве руки, - Замечательно. Слушай, ты, олух, до чего ты семью собственную доводишь?
- Пустите!
Света еще плотнее наступила ему на запястье, - Будешь свободен, когда разъяснишь собственные действия.
- Я священник …
- Ты – козел, - перебила Света, - Но я заставлю тебя считаться с интересами потомства и ценить многострадальную жену. Если хочешь остаться попом, подрабатывай грузчиком, - требовала Светлана.
Козни между ней и зятем отвлекали. Руку его она выпустит лишь в том случае, если зять поступит в ее распоряжение посмертно. Зятю пришлось отталкивать ее почти с кулаками, - Не буду я работать никаким грузчиком!
Взгляды их на несколько мгновений пересеклись, и Света распрощалась со всеми сомнениями по поводу зятя. Поп слишком любит себя – когда-нибудь он распроститься с детьми навсегда, кстати, по их инициативе.   
- Прощай, Гришка. Лучше тебе с сыновьями более не встречаться. Ничему хорошему ты их не научишь.
Света спиной ощущала неприязненные, скорее, враждебные взгляды. Такие, как он, никогда не прощают! Она не нуждалась ни в чьем одобрении. Ей достаточно собственного осознания, что она ни перед кем не виновата. Напоследок Света обернулась, - Не смей вставать на нашем пути. Детям нужен не биологический, а настоящий отец … который способен и умереть ради любимых.
- А … я?
- Ты -  трус и таковым навсегда и останешься! – подытожила Света. – И знаешь, почему? Есть такая присказка: «… Возлюби ближнего, как самого себя».  А, я – Света вышла вперед, - Живу по-иному принципу: «… Надо меньше себя любить». По-твоему взгляду читаю вопрос: «Кого же тогда любить?» Слабых, тех, кто не в состоянии о себе позаботиться. Так, что, Гриша, не все в твоих умных книгах написано. Заранее все предусмотреть невозможно. Попы слишком погружены в собственные переживания. Представь, что кому-то еще хуже, чем тебе. Осознание собственного преимущества успокаивает, провоцирует дальнейший полет фантазии. Понял, Гришка?
Возможно, то был ее «звездный час», ей внимали, открыв рот. Мания величия Светлане быстро наскучила, но расстаться с ней, без последствий, Света не видела возможностей. Сестру Света встретила на кухне. Санька и Петька допивали чай, с угощением. Аня хозяйничала. – Садись.
Света парировала, - Только вместе с тобой.
Бутерброд с шоколадной пастой был не только вкусен, но и сытен. Света не успела дожевать один, как остальные тут же перекочевали на блюдце к племянникам. Постукиванием ложки  о чашку внимание к себе привлекла Анна, - Мы с тобой, Светочка, останемся в нашей комнате. К отцу перейдет Гришка.
Света всплеснула руками, - Почему наша квартира должна превращаться в общежитие?
Разъяснение не заставило себя долго ждать, - Гришка здесь надолго не задержится. Мы с ним не примирились.
Кивок головой предвосхитил следующие комментарии, - Анечка, тебе нужен истинный мужчина, а не жалкое его подобие, - обойдя вокруг стола, тем самым приблизившись к зятю, Света добавила, - Надежнее, все-таки,  знакомиться в парке, где мужики пребывают в свободном полете. И, еще, Анюта, я тебе рекомендую, брать с собой на выбор претендентов Петьку и Саньку. Дети остро чувствуют фальшь, они сразу отсеют лишних женихов. Я бы на твоем месте, выбирала себе мужей по их способностям управляться с маленькими детьми. 
- Если получится, на знакомство я буду приглашать тебя, - с улыбкой доложила Анна.
- Не советуйся с отцом …
Анна перебила, - Мне хватит попов в семействе. Попадья из меня никогда не выйдет.
Света с размаху хлопнула по столу рукой, - Придумала! Чтобы Гришка не путался под ногами, его самого надо познакомить заранее.
- Вот, скажи, Светочка, чего ему у себя в Храме не найти? Там столько претенденток, причем, в его вкусе является.
- Надо ему на спину объявление повесить: «Ищу спутницу жизни».
Анна пожала плечами, - Но в Храм являются не только верующие. Приходят и так, с познавательной целью, как на экскурсию.
- Твой Гришка может жениться необязательно …. на верующей. Может, он новенькую склонит к тому. Аня, главное, чтобы нам под ногами никто не путался. И еще к тебе просьба. Папаше попадью не ищи, пусть один свой век доживает.
- Согласна. Если папаша на кого и польститься, мы перед физиономиями дружной парочки двери захлопнем. Не волнуйся, здесь никто, кроме нас жить не станет, - уверенно заявила Анна. Глубоко вздохнув, она добавила, - Может, еще мама наша выздоровеет.
В ответ лишь молчание. О печальных маминых перспективах были осведомлены все близко ее знающие, но с надеждами никто не желал расставаться. Со всех стен на происходящее взирала здоровая, цветущая Екатерина Павловна. Встречающиеся с ней взглядами, молились о ее добром здравии.
- Анна, - негромко прозвучало из коридора, - Поговорить надо.
- Тебе надо, а мне – нет, - ответила старшая сестра, не глядя. – Уходи.
Неожиданно упорство проявил сам Григорий. Он загородил собою коридор, - Анна, мы станем жить с тобой по данному адресу, но пока ничего предпринимать не будем.
Анна удивилась, - Это как же понимать?
Первой спохватилась Света, - Анечка, твое пугало предстанет в глазах окружающих заботливым отцом, но, по сути, таковым, он являться не будет. У людей это называется пускать «пыль в глаза». Вроде, семья благополучная, а на самом деле, лишь видимость семьи, ведь, отец, не отец, а сплошная формальность. Аня, если на улице к тебе кто-нибудь пристанет, вот эта видимость, - Света указывала на Григория, - Будет лишь молитвенно  складывать руки. А на тебя, между, тем, Анечка, кто-нибудь, внимание, да и обратит, и без этого пугала. Уйди с дороги, - распорядилась Света.
Теперь две сестры выступали единым фронтом. Анна прокомментировала собственную позицию, - Моим детям нужен настоящий отец, а не его видимость. Убирайся, и не смей никогда вставать на моем пути, кто бы тебя ни научал.
Они уходили победительницами. Им вслед упирался взгляд, который одновременно пытался их удержать, но не ведал, каким способом осуществить задуманное. Господь так и не вразумил ее, но Высший Разум сделает это, вне всякого сомнения, и никакие местные архангелы указывать ей не посмеют, заключила Анна. Она найдет для себя рыцаря сердца, и займется этим в ближайшее время. Да здравствует и процветает Любовь!   
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXIX.

     Вот так, глядя в окно, на бесконечные небесные слезы, они провели целых два дня. Вдвоем им было хорошо, просто замечательно, время им не было указчиком. Коля был на седьмом небе от счастья, Оля доверила ему себя, - Николенька, более всех я люблю тебя, но и брата твоего также.
Поймав на себе подозрительно-вопросительный взгляд любимого человека, Оля пояснила, - Брат твой – точная твоя копия. Сам подумай, как я могу к нему относиться?
Николай согласно кивнул головой, - Следуя здравому смыслу, к брату  я ревновать не должен, но я … ревную. Оленька, я так крепко тебя люблю, что никого не могу видеть рядом с тобой.
Они целовались так упоенно, что не заметили, как сами стали объектом повышенного внимания соседей.
- Мне в спину уткнулся чей-то пристальный взгляд, - призналась Ольга.
- Ответь ему тем же, - посоветовал Коля.
Оля поступила по-иному. Опустила шторы на окна, - Теперь наше уединение никто заранее не нарушит.
Сеанс поцелуев не завершился. В глубине, за плотной завесой между молодыми людьми царила вся та ж нежность, ласки, неудержимая страсть. Ему достаточно было зажмурить глаза, и он тут же переносился туда, чему заранее нелегко было подобрать определение. Если бы его попросили описать счастливого человека … Коля, не задумываясь, нарисовал бы автопортрет. И, даже Андрей не сумел бы быть более счастливым, потому, что сильнее любить нельзя.
И тут сам Николай очнулся от неожиданного предложения, - Что будешь делать, Коленька, если Андрей предложит тебе собственную невесту?
- Ничего, - выговорил Коля по слогам. Спустя минуту он добавил, - Я –однолюб, Оленька. Разве такую, как ты, еще встретишь?
Он не выпускал ее руку, испещренную кошачьими коготками, а Оля стремилась к его рукопожатию, - Я верю тебе, Коленька. Не стала бы я закрывать глаза на обман.
Глядя в глаза собеседницы, Коля проронил, - И я в тебе ни секунды не сомневаюсь. А, вот с братом мы договоримся … никогда, никакие обмены не осуществлять!
- Зачем же так категорично? – с улыбкой полюбопытствовала Оля, - Менять одно на другое – законное право всякого. Так, что, Коленька, никто, ничего тебе не запрещает, - И, - Оля выдержала паузу, - Девушка Андрея мне сама уже предлагала.
- Что?
- Поменяться с ней ролями. Это для нас с ней, вы с Андреем одинаковые. Но, как люди, вы совершенно разные, - подытожила Дроздовская.
Ее легкомысленная головка покоилась на его плече, Николай блаженствовал.
Что, если … Николай едва заметно кивнул. Чисто технически это будет непросто, но может посодействовать личное обаяние. Вот, только требуется ему эта … легкая победа? А, если … подобная мысль пришла в голову Андрею?!
Сплошная стена дождя закрыла от них дворовые прелести. На улице ни-кого!
- Как в Венеции, - признался Николенька, поглядывая на любимую девушку сверху вниз. 
Откинувшись на плечо возлюбленного, Оля пыталась отыскать для себя выгодную позицию, - У нас, на Батайском проезде лучше, чем где бы то ни было! Удивляюсь, почему местные жители не выводят из гаражей собственные пироги?
Рассматривая пейзаж за окном, не удержался от положительных эмоций и сам Николай. Может, непогода изменит не только его планы, но и учебный распорядок, - Оля, вот отменят первое сентября, и будем с тобой еще один день гадать, чем заняться?
Сложив губы дудочкой, Оля призналась, - Я только об этом и мечтаю – попасть в распоряжение опытного поводыря.
- Спасибо за доверие. Только ты такая решительная, потому, что рядом со мной – никого. На мгновенье представь рядом со мной … Андрея, вот тогда бы и гадала: кто есть кто? Чего головой мотаешь?
Оля покаялась, - Достаточно беглого взгляда на вас обоих, и сразу ясно: кто есть кто? А, вот, когда вы, парни, по одному не прочь поразвлечься, вот тогда становится боязно!
В разговоре повисла пауза, неопределенностью которой, не прочь были воспользоваться все в нем участвующие. Дроздовская несколько раз крепко зажмурила глаза, а затем – резко открыла их, - Как? – выждав пару десятков секунд, она поинтересовалась у собеседника, - Мог бы поделиться впечатлением, как я тебе? А, ты молчишь. Негоже это.
Продолжая взирать на девушку сверху вниз, Коля усмехнулся, - Ты всегда, Оленька, красавица, только зачем рожицы строишь?
Оттолкнув от себя кавалера, Оля досадливо покачала головой, - Бессовестный! Какие рожицы? Я тебе понравиться еще больше желаю.
- Куда уж больше? - неизвестно, кого вопрошал юный Карпухин, - Если я и смотрю на другую девушку, то вижу одну только тебя.
- На посторонних девиц ты, все-таки, смотришь. Паразит!
Приблизившись к любимой, Николай боязливо оправдывался, - На кой черт, мне они нужны, посторонние?! Куда их деть, ответь! Молчишь, А, мне неспокойно. Воспользуется твоей слабостью Андрей, пожелает вдруг сыграть мою роль. Мне любопытно: каким образом тебе сразу ясно: кто из нас кто?   
Усмехнувшись, Оля не спешила делиться своей тайной. Николай по-своему расценил ее упорство, - Рассчитываешь, что я поделюсь с тобой рецептом? Не скрою, иногда заранее мы с Андреем договариваемся – выглядеть одинаково. Но теперь я сам не желаю быть его копией.
Оля внимательно выслушала друга и тут же ответила, - Может, Коля это тебя разочарует, но последнее время твой брат пытался копировать тебя. Я ни единожды заставала его, наблюдающим за тобой «из-за угла». Андрей вслушивался в твою речь, подмечая ее особенности. Удивляешься? Не думаю, что брат твой готовился в артисты. На него это непохоже вовсе, - немного погодя Оля заметила, - Коля, почему ты тянешь время? Тебе что-то известно о происходящих метаморфозах?
Пришлось немного подождать, прежде, чем прозвучало, - Прошу тебя, Оля, не спрашивай меня ничего о моем брате. Мы разные, и это основное, что тебе следует запомнить.
Они просидели молча до тех пор, пока домой не возвратились Елена Николаевна и Влад, оба нагруженные тяжелыми сумками. И снова Оля получила дополнительный повод для удивления. Ее дружок, как сидел, так и остался недвижимым. При встрече Олю озадачила двойственность поведения со стороны вернувшихся членов семьи Карпухиных. Рискнув нарваться на грубость, Оля задержалась. Однако, она просчиталась в отношении своего приятеля, Николай сразу же дал ей понять, в чем ее ошибка, - Чего ты тут крутишься под ногами? Ступай домой сейчас же!
Дроздовская не произнесла ни слова в ответ. Она многое уразумела, но пусть для окружающих она останется все той же простодушной девочкой, - Коленька, если меня дома будут ругать, ты меня реабилитируешь, конечно же?
Она не спускала глаз с его рта, и неслучайно Оле показалось, что услышала она не совсем то, о чем шептали ей чужие губы. И то, что интуиция нашептывала ей минуты назад, теперь перешло в уверенность. Да, она стала жертвой обмана. Но еще больше страдают те, кого обстоятельства вынуждают участвовать в этом лицедействе.
Лифт нервно дернулся и замер. Все посторонние мысли тут же вылетели у Оленьки из головы.  Из-за чужого разгильдяйства она, кажется, застряла. Нажимая на все кнопки подряд, Оля забеспокоилась. Всякие страшные мысли стали приходить ей в голову. Вероятно, известны случаи, когда провода у лифта обрывались, и он летел в шахту. Она повисла где-то между десятым и девятым этажами, весьма приличная высота….
- Выпустите меня. Не хочу здесь сидеть! – орала узница.
По громкоговорителю слышалось одно покашливание, не помогли и удары по стенам кабины. Силы, с которой она колошматила по ней, мог бы позавидовать любой защитник. Однако, никто из ее соседей по подъезду не поинтересовался, что с ней случилось? Сейчас усядется прямо на пол, и будет реветь, обещала она самой себе. Растирая слезы, Оля приметила, какой в лифте грязный пол. Как же можно на нем сидеть? Не годится. И вдруг, сквозь собственные стенания, она услыхала знакомый голос, - Оленька, голубушка, как ты оказалась запертой?
- Бабушка, милая! Позвони в диспетчерскую с домашнего телефона. Я, кажется, застряла.   
- Сейчас, Оленька. Я все сделаю, только не беспокойся, - просила Мария Геннадьевна.
Прошло неизвестно, сколько времени. Настоящая мука – куковать в замкнутом пространстве, когда чувствуешь себя оторванной от мира. Как бы крепко она ни жмурила глаза, легче ей не становилось. Олю угнетало ощущение невесомости, когда поверхность уходит у тебя из-под ног, и рядом ни одного звука, свидетельствующего, что ты не вовсе не так одинока. Постукивая по стенам кабины, Оля не могла остановиться. Она будет стучать, пока ее не выпустят из плена. Сквозь механические постукивая ей слышались хлопанья дверей, короткие переговоры, отрывистые покрикивания, но стена из фанеры плотно держала ее.
- Оленька, ты только не плачь. Диспетчер сказала, что мастер сейчас займется ремонтом, - обещала Мария Геннадьевна.
Оля слушала бабушку, и уже представляла, чем займется, выйдя на свободу. Ей необходимо будет собрать школьную сумку, согласно завтрашнему расписанию, прикинуть, что завтра оденет, наметить, чем она займется в свободное время. Жаль, что дружок любимый ее не провожал, может тогда бы не пришлось ей сидеть в плену в одиночестве. Стены ее окружающие, сообща наступали, Оле приходилось увертываться от контратаки.
- Господи! Оленька, что с тобой произошло? – допытывалась Мария Геннадьевна после освобождения внучки.
Дроздовская бросилась ей на шею, как только лифт выпустил узницу на шестом этаже, - Бабушка, милая, если бы ни ты, я до сих пор страдала в плену иллюзий.
Добравшись, наконец, до дома, Оля бродила по компактной двушке, подмечая особенности ее интерьера, так, словно после долгого отсутствия. Последнее время, после официального оформления развода ее усыновителей, она осталась фактически одна с любимой бабушкой. Евгения Владимировна недолго тосковала без спутника жизни, и вскоре обзавелась новым. На этот раз ей встретился кавалер с собственной жилплощадью.
- Ты, Оленька, присматриваешься верно. Денежки за щеночков выручим, и ремонт провернем.
Оля оглянулась. От неожиданности Мария Геннадьевна налетела на нее. Обоим было весело. – Бабушка, сможем ли мы осилить ремонт?
 Мария Геннадьевна обняла любимую внучку, улыбнулась ей и тут же успокоила, - На твоем месте, милая, я бы тоже сомневалась. Но, деточка, я рассчитываю на помощь твоего Коли.
- Не знаю, не знаю, бабушка. Коля – не маляр. Мебель подвинуть он, пожалуй, может. Обои новые поклеить, мы с тобой сдюжим, без всякой помощи.
Теперь уже сомневалась Мария Геннадьевна, - С помощью, оно, как-то сподручнее, - Я ведь для чего затеваю изменения, - пожилая женщина подмигнула внучке, - Чтобы вы после свадьбы жили со мной вместе. Согласна?
В ответ Оля лишь улыбалась. Разве могла она противиться семейному счастью? – Конечно, Николай будет жить с нами. Вот только расписаться с ним я пока не смогу. Я еще не достигла совершеннолетия.
Отмахиваясь от прыгающих около собачек, Мария Геннадьевна продемонстрировала резкое несогласие, - Нет, Оленька. Жить у нас Коля станет, только после того, как вы с ним распишетесь, не иначе.
- Но почему?
- Ты еще ученица выпускного класса. Представь, что могут найтись свидетели вашей с Колей совместной жизни. Пойдут пересуды, сплетни. Зачем тебе все это?
- Я не обращаю на пересуды внимание. Бабушка, пойми, есть люди, чьим мнением дорожат, а имеются … так себе, кому вслед оборачиваться не хочется.
- Все равно. Не положено!
- Бабушка, а ты не думала, что Коля не станет дожидаться моего совершеннолетия? Возьмет и женится.
Мария Геннадьевна всплеснула руками, - Да, как же это так? Люди прежде знакомятся, влюбляются, подают заявления в ЗАГС. А, твоего Николая еще призвать могут.
- У него инвалидность. Он не подлежит призыву …
Мария Геннадьевна перебила, - Оленька, советую тебе, как неравнодушный человек. Полюбопытствуй, с чего у Николая освобождение от призыва?
Забавляясь с собачками, Оля внезапно оторопела проницательности, - Я как-то не задумывалась. Коля в аварию еще осенью на мотоцикле попал, кажется, травму колена получил. В больнице две недели провалялся.
- Кроме заурядных физических недугов, имеются психиатрические заболевания, а некоторые из них еще и наследственные, - дала пояснения Мария Геннадьевна.
Неожиданно для старшего поколения, юное проявило упорство, - Бабушка, когда любишь, принимаешь избранника со всеми его недостатками. Я воспринимаю Николая любым.
Вздохнув, Мария Геннадьевна подытожила, - Важно, чтобы любимый человек платил тебе взаимностью, а не только пользовался твоим расположением.
- Николай меня любит. В его чувствах я уверена.
- А, я нет. Коля мог ухватиться за тебя из-за корыстных соображений. Ты – единственная наследница жилой площади.
- Бабушка, ну, и что! Мало ли, кто, что наследует. Что же теперь всех влюбленных подозревать в расчетливости?
- Ты пока наивная девочка. Дай, Бог, чтобы тебе не пришлось пережить обман, иначе …
- Я уже такое повидала, бабушка, что тебе в страшных снах не снилось …
Оля вдруг замолчала, стоило ей увидеть выражение лица любимой бабушки. Глаза ее напомнили Оле аварийную лампочку, включенную в расчете на максимальную мощность. Оля поторопилась реабилитироваться, - Бабушка, я не то хотела сказать. Вероятно, мы с тобой неправильно поняли друг друга. Ты, главное, не волнуйся.   
Разливая вскипевший чай по чашкам, Мария Геннадьевна вздрогнула, и едва не ошпарила себе руку. Что же такое произошло с ее внученькой. Оленька – наивная доверчивая девочка, а вокруг столько мошенников. Как ей уберечь девочку от обмана?
- Бабушка, ты сейчас без пальцев останешься.
Предупреждение едва не запоздало. Оля перехватила ручку чайника и обожглась.
- Прости, внученька.
Они обе уселись за стол, на котором осталась лишь  наполовину опустевшая тарелка с бутербродами, - Бабушка, а печенье закончилось? – осторожно поинтересовалась Оля.
- Вы его с Колей еще вчера доели. Мне в ближайшие два – три  дня перечислят пенсию, - Мария Геннадьевна тяжело вздохнула и призналась, - Собак, к сожалению, нечем кормить.
- Подумаешь! У них консервы есть в наличии.
- Разве это – пища? Они не туристы, чтобы все время на консервах сидеть.
Рассеянный взгляд Оли уткнулся в опустевшую тарелку. Есть хочется после бабушкиных заявлений еще больше. – Бабушка, если есть нам нечего, ты предупреждай заранее. Я бы у Николая денег заняла.
- Негоже, Оля долгами обзаводиться. В холодильнике имеются творог, молоко, яйца, на балконе – овощи, фрукты. Как-нибудь перебьемся, - поправляя упавшую на глаза седую прядь, Мария Геннадьевна буравила проницательным взглядом внучку, пытаясь разгадать ее тайну. Может. Николай непорядочно с ней обошелся? – Оленька, дорогая, скажи, тебя мужчина какой-нибудь обманул? Запомни: мужчинам верить нельзя. Они часто говорят одно, а делают – иное.
Дожевывая малоаппетитный бутерброд с сыром, девушка размышляла над поведением Андрея, который мог к ним являться и ни единожды морочить голову наивной и доверчивой бабушке. А, вдруг все это лицедейство вершилось с ведома Николая?! Представить любимого в роли скомороха, Оля не могла. Он слишком простодушен, прямолинеен для этого. Когда жевать было уже нечего, Оля ощутила себя в центре чужого внимания, - Бабушка, ты что-то говорила?
Мария Геннадьевна расценила рассеянность внучки по-своему. Девочка думает о чем-то постороннем, - Оленька, если хочешь, я могу приготовить сырники. Ты чем-то расстроена, Оля?
- Я?! С чего ты взяла? Вовсе нет. Просто я думаю, что будут кушать бедные щеночки?
- Кашу с консервами, ничего обойдутся, - убеждала внучку бабушка.
- Бабушка, тебе звонили по объявлению о продаже щенков?
Мария Геннадьевна пожала плечами, - Вчера позвонили, обещали перезвонить в выходные. Я надеюсь, все-таки, перезвонят, иначе, куда мы денем это собачье поголовье?
Теперь уже вздыхала Оля, - Люди жадные. Если бесплатно, они все разберут.
-  Бесплатно не подойдет. Люди обычно не дорожат легкими победами.
Оля кивнула головой, - Согласна. Рассчитываю на помощь Коли. Он поможет нам пристроить щенков. 
Мария Геннадьевна неожиданно проявила упорство, - Хорошо, конечно, Оленька. Но кому попало, я щенков не отдам.
- Бабушка, от них надо избавляться, как можно скорее.
- Но не любым путем. Они мне дороги, я отвечаю за их благополучие, - бесцветные глаза Марии Геннадьевны стали влажными, и взгляд их был устремлен куда-то вдаль.
 - Бабушка, они всего лишь пятеро прожорливых щеночков, самых обыкновенных. Нужно, как можно быстрее их пристроить, - настаивала Оля.
- Я попытаюсь пристроить их через клубную секцию …
Олю заинтересовало происходящее во дворе. Не отрываясь, девушка взирала на действия проходимцев. Говорить бабушке или промолчать? Помешать набегу местных хулиганов она, явно не успеет. Совершая набег на чужой огород, воришки позаботились об отступлении.
- Что же ты стоишь и молчишь, когда орать надо?! – негодовала Мария Геннадьевна.
- Бабушка, в  прошлый раз, когда мы вспугнули воришек, они намеренно потоптали остатки цветов. Может, в этот раз что-то из георгинов, астр сохранится?
Старшая Дроздовская уже не слушала. Хлопнула входная дверь, и Оля побежала на подмогу к бабушке. Воевать она не собиралась, но присутствие группы поддержки, к которой Оля причисляла себя, необходимо. Во дворе царило ледовое побоище. Те, кто не успели сбежать, еще совсем недавно размахивали кулаками.
- Вот отсюда! – гремел фальцет Марии Геннадьевны, - Я сейчас милицию вызову!
После двухдневных проливных дождей землю здорово размыло. Шлепанцы Марии Геннадьевны тут же покрылись грязью. Раздосадованная наглым нашествием на ее любимый дендрарий, она не придавала значения этим житейским мелочам. Ее любимые насаждения, в которые, можно сказать, она вкладывала всю свою душу, подверглись разорению. Фигурные георгины, поражающие почитателей совершенством геометрических форм, лежали, как подкошенные. Яркие астры, перепачканные землей, взывали к состраданию. Мария Геннадьевна с горя расплакалась. Она аккуратно срезала поверженные идолы и, мучительно переживая каждое их поражение, словно собственное, прижимала срубленную на корню красоту к груди. – Мои ангелочки! Что с вами сделали мерзкие ироды.
Оля всюду следовала за бабушкой, жалостливо поглядывая на нее. Поднимая цветы, Оля негодовала не менее их владелицы. В будущем надо постараться уберечь цветочки от нападения. Рассчитывать на порядочность местного населения не приходилось. Жители окрестных домов привыкли считаться лишь с собственными интересами. О том самом ей твердил Николай … А, может, это был вовсе не он? Теперь уже трудно определить. В последнее время Оля все чаще разочаровывалась в людях, увы, осознавая, что подобного быть не должно. В ее юном возрасте обычно бросается в глаза наивность, простодушие. Однако, почему люди плохо думают друг о друге?
Дома Мария Геннадьевна кропотливо перекладывала остатки цветов, пытаясь сложить из них стоящий букет, - Оленька, завтра ты выходишь на финишную прямую. Ты запомнишь этот день на всю жизнь.
Любуясь остатками цветочного великолепия, Оля только вздыхала. Бабушка сильно преувеличивает. Окончание школы – переход во взрослую жизнь и только. Основные трудности ждут ее впереди. Выбор профессии, овладение ею, главное – выбор спутника жизни. К человеку привыкнуть сложнее, чем к должностной инструкции. Ответственность за судьбу любимого человека ложиться целиком на супружеские плечи. Она не боится трудностей, невзгоды мобилизуют, заставят рисковать. В том-то и дело, что рисковать придется интересами другого человека, любимого, верного друга, хранителя всех твоих тайн – ему можно найти любое определение, важно не забывать, что, подвергая опасности близкого человека, несешь ответственность, в первую очередь, перед собственной совестью.
- Оленька, о чем ты думаешь, милая, накануне первого сентября? – обеспокоенно расспрашивала Мария Геннадьевна.
На фигурных губках мелькнула загадочная улыбка, - Конечно же, не об учебных буднях. Разве это так важно, бабушка? Не стану скрывать от тебя, мне не хочется садиться за парту. Но без аттестата зрелости, сдачи ЕГЭ, невозможно перейти во взрослую жизнь.
Сидя у окна, Оля грустила. Она была с бабушкой искренна. Недавно она узнала, что в Москве встречались случаи самообразования. Как хорошо – сидеть дома, заниматься в любое удобное для тебя время, согласно учебному плану. Оказывается, для реализации подобного благополучия, обязательно наличие индивидуального мотива, - Бабушка, а у тебя имеется инвалидность?
- Нет, я обычная пенсионерка.
«И слишком озабоченная собачница», - мелькнуло в мыслях Оли.
Из комнаты слышалась щенячья возня, вперемежку с бабушкиными комментариями. Вот, кому по-настоящему вольготно и беззаботно живется, сделала вывод Оля. В следующей жизни она непременно явится в этот мир в образе собаки, и станет верным другом для такой вот, простодушной Марии Геннадьевны.  – Бабушка, я придумала. Мы нарядим Кольку китайцем и отправим продавать щеночков около Храма, того, что около метро.
Оторвавшись от возни с неугомонными щенками, Мария Геннадьевна настороженно полюбопытствовала, - Зачем  щенков у Храма продавать?
- Там, бабуля, народу много ходит. Если правильно предлагать, мало, кто откажется от своей выгоды. Колька будет всем представляться внуком китайского президента. Он хороший артист, сможет. За два – три часа он всех щенков пристроит, и еще прилично заработает на их продаже.
Несуразные голенькие создания резвились, не теряя времени даром. Сверху вниз на их забавы взирали две взрослые собачьи дамы, общество которых Оля воспринимала более благосклонно, чем их шаловливое потомство, - Разве они не чудесные. Жаль, только, что лысые.
- Не лысые, а голые, - поправила Мария Геннадьевна, - В этом состоит их очарование. На этих собачек редко, у кого возникает аллергия. Если бы у меня была возможность, я со щеночками никогда не расставалась.
Лицо Оленьки приняло насупленное выражение, - Стало быть, я тебе нужна, как запасной вариант?
- Обиделась. Напрасно, дорогая внученька, - оправдывалась Мария Геннадьевна, - Нет между вами равенства. Человека любят по-иному … по человечески, а животина … она всегда ласковее человека будет.
- Не понимаю, бабушка. Я, что, грубее? – допытывалась Оля.
- Согласна, что не понимаешь. Животное, в отличие от человека, всегда приласкать хочется. Ангелочки хвостатые никогда подлость не совершат, лицемерить не станут. Они ничего не просят, именно поэтому с ними последним поделиться хочется.
И снова воцарилась тишина. Оля обиженно уставилась в последний выпуск «Курьера Юго-восточного округа», - Бабушка, я  что, хуже щенков?
На ее худенькие плечики опустились руки пожилой женщины. На внучку она взирала сквозь пелену слез, - Оленька, милая, я тебя никогда, не с кем не сравнивала, и не буду. Оленька, ты будешь самой счастливой, не сомневайся, деточка.
Засыпая, накануне первого сентября, Оля представляла себе уютное семейное гнездышко, где она будет, вроде, птички-невелички, по крупицам собирать правду жизни, а рядом с ней будет … мешок с деньгами. Если уж продавать себя, то с выгодой, главное, не чтобы ее любили, самое важное – любить самой, тогда она станет родной мамой не только для визгливых созданий, но и воспитает дочку и сыночка, которых она возьмет из детского дома. Однако, не исключено, что к тому времени, когда она станет жить самостоятельной жизнью, детских домов не останется, а будет повсюду царить счастье, любовь и взаимопонимание …    

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава ХХХХХХ.

     Четыре дня назад они схоронили маму, и сразу же все самое светлое и жизнерадостное в их жизни отошло на второй план. Если бы ни дети, которые, как прежде требовали внимания и заботы, она сама бы умерла. Почему лишь после утраты близкого человека, когда уже ничего исправить нельзя, остро ощущаешь его отсутствие? Мама, милая мамочка хочется стать такой же, как ты хозяйственной, домовитой, рачительной, готовой обеспечить любимых людей заботой, разделить  с ними трудности. А теперь остались одни лишь воспоминания.
- Аннушка, ты похожа на поверженную богиню. Глядя на тебя, хочется последовать за мамой, - увещевала старшую сестру младшая.
Закрывшись в своей комнате, Анна и Света коротали время до встречи с детьми. Петю будут встречать со школы, за Сашей нужно будет идти в детский сад. Обе тяжело перенесли расставание с матерью, которая умирала в страшных мучениях. Хотелось Екатерине Павловне отойти в иной мир в больнице, не удалось. После того, как врачебная комиссия признала ее стадию онкологии неизлечимой, родным поставили условие – забрать пациентку из больницы в течение двух недель.
- Анька, на твоих смоляных волосах седина весьма приметна.  Ты на себя в зеркало любовалась?
Она могла и не спрашивать. Старшая сестра безмолвствовала, уставившись в никуда. Света беспокоилась за нее, так как Анна демонстрировала полное равнодушие ко всему, - Анна, так и до сумасшествия недалеко. Прошу тебя, очнись! Если тебя что-нибудь не устраивает, покричи для приличия, главное, не соглашайся с несправедливостью, - Света обняла сидящую в кресле Анну за плечи, - Не молчи, иначе я не отстану!
Когда Света глянула в глаза сестры, то ужаснулась. Остекленевший взгляд сквозь поволоку слез, вот она – вся перед ней, и, в тоже время, мысли Анны возвращались в тот черный день, когда не стало мамы, - Мне никогда не было так плохо, Света, даже тогда, когда я лишила жизни … Сенечку. Перед ним мне не было так совестно, как перед матерью, в день, когда она мне исповедовалась …
Вмешалась Света, - Исповедуются в церкви. Ты, Анька, напутала.
- После нашего последнего разговора с мамой, буду верить лишь своим глазам и совести, - Анна перевела взгляд на сестру, - Я маме обещала, что более не стану внимать папашиным проповедям, и, не стану жить с человеком, которого не люблю, и который не любит наших детей, а привык считаться лишь с собственными интересами.
- Папаша – гад, не позволит тебе привести нового отца для Саньки и Петьки. Придется разменивать квартиру. Если бы Алексей Анатольевич был порядочным, оставил бы все тебе и внукам, его, самого там, в Храме приютят, - Светлана окинула сестру проницательным взглядом, так, словно портрет рисовала, - Аня, а кто такой Сенечка будет?
- Еще твой один племянник. Гришка – паразит настоял, чтобы я аборт сделала, а так было сейчас мальцу три года.
Света схватилась за голову, с минуту просидела с открытым ртом. Постепенно сознание возвращалось к ней, брови взлетели высоко вверх, крепкие зубки впились в губу. Тут же прозвучало, - Стало быть, твой поп ребенка тебе сделал и еще требовал, что ты его угробила, вот гад! Счастье, что дома его нет, иначе …
- Не пущу его домой!
- Какие же попы – лицемеры, за чужой счет, негодяи, жить привыкли. Вот, Анька, если рассудить, церковь в России отделена от государства, живут попы поборами с населения. А надо бы заставить попов работать.
- Как заставить-то? Они себя, вроде, как психологами опытными считают, людям головы морочат. Понимаю, они преступникам проповедуют, этих отщепенцев надо в узде держать. А другие, в чем виноваты? Только теперь, после всего пережитого, я, Светка, поняла, насколько вредны церковные бредни. Они людей в сторону от Истины уводят, в сказки, выгодные попам и власти верить вынуждают. Политики, вроде, как подстраховываются – не получится их народ в послушании удержать, попы будут призваны на помощь.
- Ань, твой ирод ни разу не пожалел, что Сенечки нет?
Анна отрицательно покачала головой, - Ни разу, у него одни темы в голове – о Всемирном потопе, втором пришествии. Знаешь, Света, я себя все чаще гулящей Евой ощущаю, хоть та и любила, вот только на мне никакого греха не имеется.
- Я тебе так скажу, Анна. Теперь, если я только узнаю, что мой будущий спутник жизни склонен к молитвам и всяким церковным бредням, буду бежать от него, сломя голову, как от ненормального. Чего головой киваешь?
- Ты все верно говоришь. Мне надо скорее найти работу.
Опять Света буравила сестру пронзительным взглядом. Бедняжка, в своих неудачах она привыкла винить только себя. Если бы у нее был рядом надежный друг, Анна уверенно шла по жизни, - Анна, а, может, тебе мужика работящего найти?
- Нет. Сперва начну работать, и, лучше всего, устроюсь психологом в детский сад. Так я смогу больше времени проводить с детьми. И, знаешь, что я подумала, - говорящая сделала паузу, в течение которой она что-то мучительно распределяла по составным частям, и, наконец, выдала следующее, - Надо будет Саньку и Петьку прописать здесь.
- Разве они у тетки Григория, в Зябликово не прописаны?
- Нет, мегера отказалась их прописывать. В школе куратор Пети уже дважды мне напоминала. И в детском саду с меня не слезают, прописки требуют.
- Глупость какая. Что они, без прописки, не дети, разве?
- Порядок такой. Сколько сейчас дел разом навалилось, а я все о мамане вспоминаю. Я ей, вроде, клятвы дала, что ноги моей более в церкви не будет.
Светлана усмехнулась, - Что же теперь в атеистки записаться? Я тебе так, сестренка, скажу. Религия нужна для народных масс, как тормоз, сдерживать грязные помыслы. Если человек – праведник по натуре, его внутренняя совесть сдерживает, без всяких Ветхих заветов или Всемирных потопов.
- Я теперь умная стала. Людям с осторожностью верить буду. Но это все в будущем, а сейчас … пойдем со мной, Света, за Петром прогуляемся, а?
Сегодняшний, свободный от учебы день, Света, без сожаления, посвятила старшей сестре, которую, с каждым днем любила все больше. Сестра ее, заботливая мама, домовитая хозяйка, умная и образованная женщина – о ней она могла говорить бесконечно и всегда хвалить. А, вот сама она, не такая хорошая, когда хвалилась Андрею, рассказывая ему о достоинствах своей старшей сестры, немного ревновала к ней.
В двенадцать пятнадцать дня они уже стояли в холле на первом этаже школьного здания, рядом с гардеробной. Здесь столпилось немало родителей – первоклашек, любящих бабушек. Стоило лишь прозвучать звонку с четвертого урока, как из сосредоточенных их лица тут же преобразились, загоревшись воодушевлением. Как хорошо, если так радостно реагировала бы Анна. Но и в ожидании встречи с Петей, его мама оставалась слишком задумчивой.
- Аня, ребенок, чем виноват? Не огорчай его своим умным видом.
Старшая сестра в ответ только вздохнула. Пусть сын привыкает, что поводов к радости в жизни гораздо меньше, чем к грусти.
Ожидание закончилось быстро. Вот их 1Б в сопровождении Инги Петровны молодой, улыбчивой учительницы. Парами, держась за руки, выходили юные первоклашки, радуясь несколько завершению уроков, скорее встречи с близкими людьми. То тут, то там слышались восторженные возгласы, заглушить которые оказались не в состоянии даже громогласные окрики охранника, контролирующего дисциплину. Света обратила внимание на непривычную для первоклассника сдержанность Пети. – Много сегодня нового узнал, Петр? - полюбопытствовала молодая тетка. 
Тихий, неприметный мальчик жалостливо взглянул на вопрошающую. Скованность его производила удручающее впечатление, - Инга Петровна просила маму перезвонить ей.
Просьба молодого педагога не произвела должного впечатления. Наблюдая за близкими, Света призадумалась. Анна вновь впала в депрессию, Петя походил на юного старика. Как ей вернуть их в настоящее? – Дорогие мои, может, нам сходить в кафе-мороженое? 
Петя сосредоточенно уставился себе под ноги, мама его была более категорична, - Мне хочется умереть, Светочка.
Удерживая Анну за руку, младшая сестра остановилась, - Прекрати хандрить. Нельзя быть такой пессимисткой. Настройся на предстоящий разговор по поводу прописки.
Дельный совет, который она получила, требовал незамедлительного претворения в жизнь, но беда заключалась в том, что ей некого более не хотелось видеть, и даже эти беззаботные лица, что встречались ей по пути, вряд ли, позволяли ей взглянуть на предстоящее проще, - Ты мне поможешь, Светочка?
Они взирали друг на друга, и все неясное отпадало сразу же. Разве может быть кто-нибудь ближе? Сомнения отошли на второй план, - Непременно. Я встану грудью на твою защиту, и перейду в нападение на особо упрямых соседей.
Свое обещание вскоре Свете пришлось припомнить. Вечером домой заявились пожилой вдовец и его способный подопечный. – Анна, почему хозяина не встречаешь?
С ответом старшую сестру опередила Светлана, - Анна – не собака, чтобы хозяина иметь, - уткнув руки в бока, девушка застыла на пороге их общей с Анной комнаты.
Старшая сестра, тем временем, помогала готовить уроки Пете. Впереди у нее брезжило разбирательство с отцом, и без поддержки Светланы ей не обойтись. Насторожившись, она была вся во внимании, но даже кропотливые занятия с сыном, учитывая его усидчивость, не требовали от Анны столь изнуряющего напряжения. Спиной она ощущала скрытую угрозу. Милая сестренка не подведет.
Прикрыв плотнее дверь в комнату, Света забралась с ногами на диван, где удобно устроилась. Завтра придется показаться в колледже, зато после она окажется в распоряжении умелого мастера-живописца. Рисуя его в воображении, Света облизнулась. Милый, благородный рыцарь, он, как факел для нее, указывает путь к светлому будущему, которое у них обязательно будет, надо лишь немного подождать.
- Женщина должна быть заботливой хозяйкой, уметь создавать для мужчины уют, поддерживать все его благородные начинания. Слышишь меня, неразумная дочь? - на пороге их комнаты стоял Алексей Анатольевич.
Сложив руки на животе, хозяин дома, предпочитающий от души закусить, взывал к исполнению семейного долга дочерью, одновременно избегая, чтобы кто-либо вмешивался в дела житейские, сугубо индивидуальные.  Светлана была всего лишь наблюдателем, но отнюдь не сторонним. Любимую сестру она в обиду давать не собиралась, а «хозяин дома» был настроен враждебно.
- Если ты меня считаешь неразумной, к чему учитывать мое мнение, - ледяным тоном вопрошала Анна, едва оторвав взгляд от тетради сына.
- Ты обязана обеспечить нам домашний уют, а ты …
- А я занята, - прервала нелюбимого отца Анна. – Пиши, сынок, не отвлекайся, - добавила она, обращаясь к Пете.
Пренебрежение, высказанное в столь демонстративной форме, возмутило «хозяина дома». Сдвинув кустистые брови к переносице, сузив орлиные очи, он готов был броситься в оборону, если понадобиться, - Стыдно, Анна. Ты пользуешься мужниным расположением, а ты хотя бы раз, поинтересовалась, что Григорий к тебе испытывает?
Две, на вид худосочные ладони, одновременно, с шумом опустились на письменный стол, так, что Петя вздрогнул. Его мама была вне себя от негодования, - А меня хотя бы раз спросили, нуждаюсь ли я в его расположении? Я давно уже не люблю его, и, сомневаюсь, чтобы он любил меня. Любопытно, чем он тебе заморочил голову?
Ошеломленный услышанным, Алексей Анатольевич ртом хватал воздух, - Григорий – хозяин и распорядитель твоей судьбы. Вы должны жить в мире и согласии …
- Ему я ничего не должна! Долг я имею лишь перед детьми. Саня и Петя будут расти и развиваться, как положено ученикам в гражданской школе.
- Человек – существо послушное Господу Богу, который и управляет Вселенной. При этом я не исключаю, что планета наша – живой и разумный организм, и она по-разному реагирует на человеческое поведение. Те, кто не готов принять идею существования Бога, может вполне ограничиться теорией разумной Матери Земли.
Разговор также внезапно закончился уходом Алексея Анатольевича. Некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая монотонным перелистыванием страниц и протяжными вздохами. Первой заскучала Светлана, - Аня, что вздыхаешь?
Пригладив слегка растрепанные волосы, старшая сестра проронила, - Чего радоваться? О прописке я так и не поговорила.
- Я могу это сделать за тебя, - предложила Света.
- Только не ругайся, пожалуйста.
Спрыгнув с дивана, Светлана обиженно заметила, - Я что, похожа на скандалистку?
Ответ на свой вопрос она не получила, посему могла истолковывать собственное поведение по-своему усмотрению. Мысленно настраиваясь на предстоящую «битву», Светлана прикидывала, какие она вправе привести аргументы, ратуя за осуществление законных прав любимых племянников. Зачем она вмешивается в не свое дело, зачем? По сей день она остается материально зависимой от папаши, потому, как те студенческие крохи, что щедро подкидывает ей государство, хватает лишь на простенькую косметику. Это Анне, а не ей, мамаша оставила наследство. Как обычно, она оказалась крайней.
Очутившись в коридоре, Светлана прислушалась. Дом будто бы вымер, а о присутствии родственников можно было лишь догадываться. Пройдясь пару раз по кухни, она загрустила, вроде, все на своих местах, а кухня имела нежилой вид. Не слышится хлопанья крышек, не шумит с напором из-под крана вода, не шкварчит на сковороде картошечка, покрываясь золотистой корочкой. А, запахи, какие ранее по кухне расплывались … не уступят ароматам «Шанель». В холодильнике нет привычных запасов сала, нашпигованного зубчиками чеснока, сыра российского, колбаски двух – трех сортов. На полках только самое необходимое. Из кухонного шкафа разом с полок исчезли консервированные помидоры, огурцы. На балконе одиноко лежат запасы яблок, припасенные для будущего варенья. Хозяйки на все эти закрома нет надежной и умелой.
- Священный синод удалился.
Оглянувшись, Света встретилась взглядом со старшей сестрой. Рядом с ней стоял Петр, - Мама, ты обещала, что мы сейчас будем пить чай.
- Будем, все вместе, если найдется, с чем, - согласилась Светлана.
Анна положила на стол коробку с бисквитным тортом, - Посмотри, Света, какой аппетитный,  в шоколаде.
Светлана молча согласилась. Есть ей не хотелось, так, если чуть-чуть, - Не исполнила я своего обещания, Аня, и боюсь, что не выполню. Противен мне папаша с его заветами и наветами. Не удержусь я от грубостей, выговорю, все, что думаю.   
Из троих активнее всех чувствовал себя за столом юный Петя. Фигурный тортик пришелся ему по вкусу, Анна подкладывала ему кусочек за кусочком. Света не спускала озабоченных глаз со старшей сестры. Бедняжка, как ей тяжело приходится.- Аня, признавайся, чего решила?
Помешивая чай, уже давно остывший, молодая женщина выглядела растерянной, а начинания ее будто бы заранее были обречены на провал. Однако, признаваться в собственной нерешительности Анна пока не торопилась, - Не знаю, Света. Еще недавно мне хотелось уйти, куда глаза глядят, но дети … Они держат лучше любых запретов.
Непрерывно уставившись в окно, Света пребывала где-то далеко отсюда. Рядом с ней был Он, мечта всей ее жизни, воплощенный в реальность. Как бы Он поступил, будучи на ее месте, спасовал бы перед скрытой угрозой или смело шел к намеченной цели?
Компактная, выносливая рука легла ей на плечо, и тут же ей на ухо явственно прозвучало, - Даже, если уверена в человеке, не спеши принимать решение, последствия которого могут осложнить всю твою жизнь.
Вскоре Аня с Петей ушли за Санькой, а Светлана отправилась на поиски приключений. Увы, погода сегодня не располагала к поискам. Небо затянуло тучами, того и гляди, грянет гром, а ей еще предстоит дождаться Андрея. Именно дождаться, а не встретиться с ним. Прохаживаясь по двору, обычному стандартному дворику на окраине столицы, Светлана ломала голову над тем, как ей дожить без проблем до диплома. Выпускной курс колледжа будил воображение. В роли молодого специалиста она обладала правом самостоятельно подыскать для себя место работы. Но кому теперь нужны экскурсоводы без опыта работы? На ее широком личике обозначилась грустная улыбка. Чему радоваться? Папаша привел себе подмогу, стало быть, домой она теперь будет являться лишь в присутствии Анны.
- Привет, Исидора.
Светлана испугано оглянулась. За ее спиной, уткнув руки в бока, поплевывал на погодные капризы, стоял ее рыцарь, - Не подозревал, что красотки позволяют себе слабость со страху.
Ему обиженно возразили, - Это дождик плачет, а не я.
Светлана не выдумывала. Небо устроило себе небольшую разрядку, что сразу же отразилось на любителях прогулок. Двор опустел. Светлана с тоской поглядывала на небо.
- Пойдем ко мне, - предложил Андрей.
Спасительная идея сразу же пришла ей в голову, - Нет, лучше ты ко мне.
Дома они застали лишь одну Анну с детьми. Света повеселела, стоило мальчуганам радостно встретить ее, хотя не исключено, что тому была иная причина, - А я вам пока ничего не принесла, но поиграю, если надо.
Санька с Петькой обняли любимую тетку за ноги и зарылись в подол ее джинсового сарафана, задорно поглядывая на нее снизу вверх. Не остался равнодушным к мизансцене и гость, - Сколь оптимистичны и беззаботны юные отроки, чудные натуры для моих будущих набросков, как считаешь, Светик? – усевшись за стол, Андрей почти освоился, и чувствовал себя, как дома. А, что ему робеть пред застенчиво-угрюмой молодой бабой, которую, при желании можно было бы определить в домработницы, либо в няньки. Ее неказистый облик, точнее сказать, маловыразительный, не будил в нем творческого интереса. Баба, как баба, слишком зажата.
- Моя сестра Анна, старшая, а это – мои племянники, старший – Петя, младший – Саня, - указывая на Андрея, Светлана добавила, - Самый верный мой друг.
На Анну вновь напала тоска-кручина, побороть которую было не в ее силах. Не просыхала дорожка слез, и Анна их не стеснялась. Вроде, маманю не вернуть уже, и будущее неясно, а ее ничего не волнует. Вот, взяла бы и умерла.
- Андрей, чего ты на нее уставился? Помощь, между прочим, мне требуется, - Светлана, точно собака, заглядывающая в глаза любимому хозяину, готова была в любой момент грудью встать на защиту собственного добра. Свое – не чужое, известное дело. Человек ради своего родимого на все пойдет.
- Мальчишек позже использую. Такую недетскую задумчивость редко встретишь у столь юных отроков…
- Они тебя испугались.
- Ну, я пока еще не давал повода к страху, но могу … чуть позже. Санька и Петька, пожалуй, живое воплощение ангелов, явившихся на Землю, - Андрей впился проницательным взглядом в объекты своего творческого интереса, которые, вовсе, не помышляли кому-либо нравиться.
- Пойдем, - настаивала Светлана, - Я подогрею твой творческий интерес.
Чего ни сделаешь для девушки, подумал Андрей. В скромной обители-
- пристанище двух сестер он огляделся, фиксируя ее достоинства, не 
пропуская ни одного недостатка, - Непритязательное жилище. Светик, ты достойна лучшего.
Закрыв собою выход из комнаты, Светлана уставилась на любимого, - Мы с Анькой живем простенько, но крепко любим друг друга. Сегодня я растерялась, не решаясь встать на ее защиту. Андрей, к сожалению, мы живем с сестрой не одни …
Андрей поправил, - Знаю, с милыми племянниками.
- Если бы, - ухмыльнулась Светлана, - Старый папаша привел бывшего Анькиного мужа, между прочим, священника. Папаша настаивает на возобновлении их отношений, Анна же, резко против.
- Светик, ты добиваешься, чтобы мною была сыграна толь коварного соблазнителя.
- Не смешно. Я пока лишь с тобой советуюсь.
Андрей фигурно вытянул губы трубочкой, - Для тебя я готов быть, кем угодно, - присев за письменный стол, ценитель девичьей красоты, замер в творческом экстазе. Вот, рабочий инструмент, на крайний случай, подойдет.
- Андрей, оставь в покое карандаш и Петин альбом, после твоих изысков их придется восстанавливать. Ты лучше посоветуй, как нам от лишнего квартиранта избавиться?
Андрей не торопился с ответом. Чего ему о чужих проблемах заморачиваться, собственных хватает, а, вот средств, увы, на жизнь недостает. Главное, не все, что задумал, сбывается, - Светик, я тебя в образе пламенной Юдифь  запечатлею …
- Брось. Лучше помоги избавиться от Анькиного мучителя.
- А, тебя, кроме этого ничего не интересует?
Сейчас или никогда, мелькнуло в голове Светланы. Кошачьей походкой, помогающей забыть собственную неуклюжесть, девушка пересекла комнату и опустилась на колени к Андрею, - Почему же, интересует. Мы с тобой поможем Анюте жизнь наладить, после нашей с тобой судьбой займемся.
Указательный пальчик темпераментно корректировал очертания его мужественного лица. Слегка щекоча, лаская проникновенным дыханием, вынуждающим трепетать его отзывчивое сердце, Светлана наслаждалась мимолетной властью над этим загадочным объектом по прозвищу … Андрей, - Скажи, за что я тебя полюбила?
Карпухин, пребывающий между небом и землей, нежелающий опускаться все ниже и ниже, присоединился к обсуждению, хотя желание у него было совсем иное, - Действительно, зачем? Во мне немало изъянов, смириться с которыми непросто.
- Не вижу таковых. Андрюшенька, ты – само совершенство. Я очень сильно тебя люблю.
Их губы слились в поцелуе, когда слова уже были не нужны. Им хорошо вдвоем, чего еще надобно? – Решено, Светик, я остаюсь у вас.
Они отлично устроились в отцовской спальне. Разложили диван, пришлось заменить постельное белье, завесить церковные «реликвии». И, все равно, Светлане казалось, что кто-то из поповской братии за ними подглядывает, - Андрюша, пусти меня. Ты – слишком увлекающийся мужик.
Вздохнув полной грудью, Андрей попенял подруге, - Совсем недавно я был равнодушен к женским прелестям. Но стоило мне познать тебя, и я  … сдался, - Андрей развел руками.
Светлана улыбнулась, в самодостаточности она выглядела победительницей, - Представляю вытянутую от негодования физиономию папаши, она окрасится в цвет клубники, на ее фоне седая шевелюра еще больше побелеет. Фу!
Андрей усмехнулся, - Увлекательно повествуешь. Знаешь, мне твой папаша уже немного симпатичен.
Светлана набросила на него одеяло, так, что все его мужественные прелести стали недоступными, - Учти, милый, я умею прощать, и даже, закрывать глаза на чужие недостатки. Но, чего я никогда не прощу, так это предательства. Андрей, или ты со мной, или …, - Светлана отвела взгляд в сторону.
В комнату заглянула Анна, - Африканские страсти отменяются. Отец звонил, они сегодня ночуют в Зябликово.   
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXI.

- Андрей, что за дурацкие шутки? Почему здесь, а не дома?
Вопрошаемый взирал на брата, пребывающего в крайнем возбуждении, с легкой иронией. Николай едва сдерживался, его серо-голубые глаза метали молнии, он не спускал взгляда с противника. Сильные руки его подбирались к сопернику, и без всякой жалости были готовы порвать его на мелкие кусочки. Ливень, хлеставший их наотмашь, очень скоро вынудил ребят ежиться от холода. Наконец, Андрей отозвался, - Прости, дружище, не предполагал о том, что стихия проснется. А, ты раскраснелся, как барышня, от гнева. Но, разве дома мы можем все спокойно обсудить?
Холод притуплял соображение. Пришлось чуть ли ни прыгать, чтобы согреться, - Согласен. Можно было бы встретиться на лестничной площадке.
То и дело, сжимая ладони рук в кулаки, Андрей нашел в себе силы улыбнуться, - И, компанию нам составила бы твоя ненаглядная, а также, возможно, ее бабуля. Спасибо, мне хватает тебя одного.
Неожиданно собеседник умолк. Озираясь по сторонам, он словно искал кого-то или что-то, однако, фортуна была явно не на его стороне. Обойдя вокруг беседки, парень еще больше насторожился.
- Андрей, я уже околел от холода. Кого ты еще дожидаешься?
Вторая декада октября выдалась ненастной, и двое беззаботных парней в опустевшем парке, выглядели подозрительно. Чем можно было заниматься на фоне пожухлой травы, а также раскиданной резкими порывами переменчивого ветра пожелтевшей листвы. Двое не по сезону одетые парней, не просто тяготились одиночеством. Они никак не могли найти общий язык. 
- Коля, поверь, встреча здесь, вынужденная мера. Что ты думаешь о подтверждении своей инвалидности?
- Ничего. Отстань от меня, и запомни, на будущее. Все разговоры будут проводиться дома. От родных мне скрывать нечего, - быстрым шагом парень направился к выходу из парка. В спину его подгоняли те же назойливые порывы ветра, которые не давали ему даже оглянуться, не исключено, что Колька не желал этого делать. Да, он, как большинство людей был эгоистом, но парень принадлежал к тем, кто тщательно скрывает это. Проще казаться хорошим, чем обнародовать собственные изъяны. Вот, только мать, по-прежнему, ставила Николая в пример, и ее, наделенную безграничным великодушием, трудно было переубедить. Эгоизм – привычное человеческое состояние, есть категория людей, которая не побоялась культивировать его. «Возлюби ближнего, как самого себя», - любимая присказка попов. А, вот он не любит самого себя, вправе ли он, свободный художник, переносить некую степень сдержанности и на свое отношение к окружающим? Не легче ли лгать, как это делают священнослужители? Однако, не исключено, что теперь они по-своему интерпретируют цитаты из Библии, и  не без выгоды для себя?
Андрей усмехнулся. Все это – только предположения, ведь, любовь к самому себе, пожалуй, самое крепкое и надежное чувство. Итак, вперед домой, чтобы окончательно в этом убедиться.
У дороги через Батайский проезд он бросил мимолетный взгляд направо – налево и побежал. В следующие секунды он ощутил скользящий удар по бедру. Андрея отбросило на тротуар, пытаясь приподняться, он ощутил ноющую боль. Автомобиль, что так опрометчиво сбил его с ног около пешеходного перехода, бесследно исчез. Изрядно перепачканный в грязи, из-за того, что ему пришлось встать на колени, и лишь после подняться на ноги, Андрей разозлился. В их семье Колька, время от времени, хромает, сказываются последствия  давнишней аварии, теперь еще, он, вдобавок, будет служить его повторением, а ведь Николай тогда зачем-то назвался им.
- Эй, парень! Ты живой? – из-за притормозившего автомобиля выглянул мужчина средних лет.
Раздосадованный Андрей буркнул ему в ответ нечто невразумительное, и не без труда, встал на ноги. Удалась ему лишь последняя попытка. Теперь его все пропускали по дороге, но подвезти никто из «благодетелей» не вызвался. Так, не спеша, прихрамывая, он добрался до дома. В подъезде, на его беду, лифт задержался на верхних этажах.
- Николенька, что с тобой?
От неожиданности он вздрогнул. Дроздовская встретилась ему между вторым и третьими этажами, в ореоле сигаретного дыма.
- Ты, что, куришь?
- Не ругайся, Коля, Теперь все девчонки курят, ведь у нас же выпускной класс, - оправдывалась Оля, - А, ты, все-таки, не переводи разговор на иное. Твоя старая травма дала о себе знать?
Замечательно! Оленька сама подсказала достойный ответ, - Представляешь, наткнулся на торчавший у дороги камень, - и, чтобы сдержать неуемное любопытство, Андрей двинулся вперед, цепляясь за перила.
- Подожди, я тебе помогу, - Оля обхватила его талию руками, и, буквально, потащила его на себе.
Андрей неуверенно попытался ее остановить, - Не надрывайся, милая. А, то потом тебя тащить придется.
Оля молчала и терпела, несмотря на то, что нехилая масса, что на ней повисла, почти положила ее на перила. В какой-то момент в голове девушки мелькнула мысль: «Разве стал бы Коля так ее эксплуатировать?» Спасение пришло не так быстро, как она хотела. – Коленка, шестой этаж. Позволь, я бабушку призову на подмогу …
Андрей перебил, - И собачек в придачу, и мамашу еще твою … следом.
Вот только шутка Андрею не удалась. Оленька нашла спасительный выход, - Сейчас держись за перила. Попробую еще раз лифт вызвать.
Подъемное устройство дернулось, и, наконец, сдвинулось с места. Увы, ожидание парочки сбылось не сразу. По дороге сверху лифт прихватил пассажиров. Более всех сетовала Оля, - Как же ты, бедненький, дойдешь? – и, тут же, она, будто не с того, не с сего, спохватилась, - Коля, если я прямо сейчас домой заявлюсь, бабка на меня накинется, ведь я с шестого урока удрала. Можно, я у вас полчаса посижу?
Ну, что тут ответишь, когда положение почти безвыходное, - Оля! Шестой этаж, мы добрались. Лучше я к тебе заявлюсь.
Неожиданно воспротивилась Оля, - Бабка мне не поверит.
- Зато мне поверит. Ну, давай, приглашай, - промолвил Андрей у дверей ее квартиры.
Зажмурив глаза, Оля выполнила просьбу, хотя и с опаской ожидала появления Марии Геннадьевны. – Ладно, я попробую.
Ждать пришлось недолго, - Оленька, что так рано?
Андрей не подкачал,- Меня попросили посодействовать при обустройстве детской площадки у школы, и вот, - Андрей многозначительно пожал плечами.
Мария Геннадьевна широко распахнула дверь и помогла довести Андрея до кухни, - Сейчас, Коленька. Я чайник включу, согреешься.
Может, напрасно он сразу не признался? Что после скажет его мать, поверит ли ему еще когда-нибудь? – дернув рукой,  которой Андрей держал чашку с горячим чаем, он обжег соседнюю руку. В лицо ему уткнулся взгляд пристально-назойливый, так, будто попытался примерить на себя чужую одежду. Вариант с Оленькиным тренировочным костюмом ему, действительно, пришлось попробовать на себе. Рукава оказались ему коротки, зато штаны были чуть велики, - Глянь, Оля, вроде ничего, за неимением другого.
- Именно так. Ты уже однажды облачался в него, после того, как основательно вымок, - стоило двери в Олину комнату захлопнуться, как девушка поинтересовалась, глядя в глаза приятеля, - Коля, это … ты?
- А, что ты шепчешь?
- Было бы лучше, если бы я орала?
- Только не ори, когда узнаешь правду, - уговаривал ее собеседник. И вдруг, заручившись согласием, он произнес, - Нет.
- Ты издеваешься надо мной?! Что значит: «нет»?
Андрей предпринял попытку унять возбуждение Дроздовской, - «Нет», стало быть, я – не Коля, - предостерегающе подняв руку, он тут же добавил, - Оля, ты сама меня обозначила таковым. Что, пошутить нельзя?
Реплику Андрея можно было трактовать по-всякому: как вопрос, как упрек, как невинное развлечение, - Получается, я еще и виноват. Между прочим, Колька так и решит, узнав, как происходило наше сегодняшнее общение, - пояснил Андрей, - Ладно тебе. Вижу, как тебе все это симпатично.
- Вот, гад! И еще смеется. Лично тебе я больше ни- ког-да, - произнесла Оля по слогам, - Не поверю!
Андрей усмехнулся, - А, я пошутил.
- Коля никогда не будет шутить такими вещами!
Их общение происходило на повышенных тонах, и, вряд ли, осталось бы незамеченным.
- Оля, что случилось? – допытывалась Мария Геннадьевна у дверей комнаты.   
- Все порядком, не волнуйтесь, Мария Геннадьевна.
Оля с Андреем переглянулись, но, если последний все делал с иронией, то девица ни на шутку разозлилась. Прикусив губу, Оля с трудом сдерживалась, глядя на ухищрения приятеля.
- Как самовар, почти закипела, - прокомментировал Андрей.
Обойдя незваного гостя со всех сторон, Оля, в итоге выдала, - Вы с братом родились одинаковыми, и теперь, вроде, как похожи. Но почему Николай больше думает о работе, а ты …
- И я о работе, вот только работа у нас ним разная. Я – художник, а Колька – на подхвате, где придется. Мы даже внешне отличаемся немного.
- Как?
Взявшись за руки, они смотрели друг другу в глаза, и, странное дело, былая неприязнь, встающая между ними стеной, разом исчезла. Оля позволила себе положить голову Андрею на плечо, - Кто-то обещал нарисовать мой портрет. Я – красивая? – с замиранием в сердце вопрошала Оля.
Она зажмурила глаза, когда ее густой, темной копны коснулась чужая рука. Движения ее были порывисты и осторожны, - и Оля, наконец, решилась, - Рисуй!
- Прямо сейчас? – неуверенно спросил Андрей.
- А, чего ждать-то, - пожала плечами хозяйка, - Здесь все для твоей работы в наличии. 
- Пожалуй, я тебя нарисую на фоне окна. Подходящая натура, - оглядывая неказистую обстановку комнатки, прицениваясь к простенькому ее интерьеру, Андрей подтвердил первоначально выбранный вариант, - Встань у оконной рамы.
- Голая? – с придыханием полюбопытствовала Оля.
Андрей усмехнулся, - «Почему голая?», оденься, как хочешь.
Пятиминутного перерыва хватило, чтобы каждому занять рабочую позицию, а натуре, к тому же, сменить сарафан на джинсовые шорты. Оценивая периметры Оленьки, Андрей негласно восторгался ими. Тонкая, уязвимая шея, с пульсирующими, отливающими синевой сосудами, покатые плечи, о которые можно прислониться, юное тело, где нет ничего лишнего, высокая, фигурная грудь, куда можно опустить усталую голову и почувствовать облегчение, как у Богини Венеры ноги – просто картинка.
На листе форматом А4 появились неясные очертания, оставленные заточенным грифелем, наброски всякий мог завершить по своему усмотрению. Штрихи ложились друг на друга, и вдруг, в их пересечении постепенно возникал образ, способный своей непосредственностью, прелестью, очарованием покорить любого зрителя.
- Оленька, тебя там спрашивают, - доложила Мария Геннадьевна.
В глазах Оли отразился испуг. Оба, она и Андрей подумали об одном и том же. Неужели придется расплачиваться за собственное легкомыслие?
- Оля! К тебе пришли. Выгляни! – настоятельно требовала Мария Геннадьевна.
В спешке Андрей спрятался за занавеской. Может, лучше будет за диваном, терялся в догадках искатель приключений. Оля вышла встречать еще одного гостя. Вошел Николай. Уже в прихожей он ощутил неладное, - Мария Геннадьевна, что вы меня так пристально разглядываете? Я такой же, как всегда.
- Бабушка, иди. Ты хотела на кухне что-то приготовить, - первой «на амбразуру» бросилась Оля.
Мария Геннадьевна взялась за руку Николая, - Это кто?
- Коля, пойдем, поговорим на лестницу, - предложение Оли несколько разрядило ситуацию, - Не обращай внимания на бабку. Она сегодня чудная.
Коля лишь улыбнулся в ответ. Худшие подозрения еще не начинали его терзать. Может, еще обойдется?
- Ты чем-то обеспокоен, Коля?
- Брат куда-то делся. Нас в парке застал ливень. Я убежал домой, Андрей задержался.
Оля подсказала, - Коля, ты говорил, что у него имеется девушка. Он, вероятно, у нее.
- Давай, чаек горячий попьем.
- Только у тебя, - поправила Оля.
Так и сделали. Компанию парочке составили Елена Николаевна и Владимир. Обоим многое пришлось пережить за последний месяц. Более остальных сокрушался об утрате работы молодой муж Елены. Сегодня, в разговоре с  супругой они затронули вариант возвращения в Храм, в сане иерея. Елена также времени зря не теряла, провела генеральную уборку в квартире, подготовила вещи к зимнему сезону. Теперь была озабочена поиском новой работы, - Оленька, у тебя день рождения на следующей неделе?
- К сожалению, и только, а так хочется школу побыстрее окончить, - сокрушалась Дроздовская.
Попивая свежезаваренный чай, украдкой оглядывался Владимир, пока его беспокойное поведение не стало слишком бросаться в глаза окружающим. Вслед за ним стали оглядываться Елена Николаевна и Коля. В какой-то момент не стала сдерживать свое любопытство хозяйка дома, - Кого ты ищешь, Володя? Здесь нет людей, которые помогут тебе в поисках подходящей вакансии?
Отбросив со лба копну светло-каштановых, густых волос, молодой мужчина пояснил, - Андрея я не видел со вчерашнего дня. Где он?
- Может, встречается со своей девушкой, - сообщила первое, что пришло ей в голову, Оля.
- Но он некому ничего не сказал, - пожаловалась на сына любящая мать.
Все собравшиеся были озабочены исчезновением Андрея, и лишь одна Оля была прекрасно осведомлена о его местонахождении. Придется разыгрывать из себя дурочку, и даже, учитывая тот факт, что Андрей – чужой парень, разоблачение ему не угрожает.   
Звонок в дверь вызвал неоднозначную реакцию. Елена Николаевна бросилась открывать, молодежь осталась за столом, и перешептывались. Владимир восседал недвижимый. Внезапно, на пороге кухне, где происходило чаепитие, возникла Мария Геннадьевна. От увиденного она, едва рот ни открыла. Надо было видеть лицо Оли, чтобы предположить, что твориться у испуганной девушки в душе. С Николаем они успели лишь переглянуться.   
- Присаживайтесь, Мария Геннадьевна, чайку с нами попьете, - радушно предлагала Елена Николаевна.
- Благодарствую, соседушки за чай. Объясните-ка, мне лучше, что за представление братья ваши выкинули? – спросила и уставилась прямо в глаза собственной внучке.
«Андрюшку засекла», мелькнуло в мыслях у Оли. Поскольку девушка хранила молчание, инициативу на себя принял Николай, - Я у Оленьки в гостях был, полочку в вашем шкафу починил, а по дороге, к себе домой, мы с вами разминулись.
Молодец, Колька! Я не придумала бы лучше, похвалила про себя приятеля Оленька Дроздовская. Вслух добавила, - К нам в школу представитель Управы приходил, половину урока разъяснял, какие у нас, у  выпускников перспективы распрекрасные. Где пожелаешь, работай. В это трудно поверить, даже в Храм звал.
- Как … как это? – оторопело промолвил Владимир. Вместе с ним удивлялись  Мария Геннадьевна и Елена Николаевна, - Видела я, как в начале Новочеркасского бульвара отстроили деревянный Храм, во дворе что-то наставили.
Мария Геннадьевна согласилась, -  Это сооружение напротив универсального магазина, одно время даже функционировало. Его уже официально открыли и освятили, как Храм во имя Кирилла и Марии Радонежских. 
- Влад, ты там можешь поинтересоваться по поводу работы.
Владимир молчал, да, и что тут ответить, когда люди, при одном упоминании церкви брезгливо морщатся, либо переводят разговор на иную тему. Елена Николаевна, однако, по-своему, восприняла многозначительное молчание, и попыталась наставить на путь истинный молодого мужа, - Сходил бы в Храм, побеседовал с батюшкой …
Из коридора донеслось, - И трудовую книжку не забудь начальству предъявить. У тебя, там, небось, одни благодарности записаны.
- Андрей-ка пожаловал, - пояснил Коля.
Елена Николаевна приложила ухо к дверям ванной, где в это время приводил себя в порядок Андрей.
- А, кто же у нас в шкафу сидел? – Мария Геннадьевна недоверчиво пялилась то на Николая, то на собственную внучку.
- Мария Геннадьевна, я, конечно. Мы только сейчас это выяснили.
Мария Геннадьевна не угомонилась, - А, в ванной кто?
- Андрей.
- Ладно. Спасибочки за чай. Я домой пошла. А. то ко мне еще в гости кто-нибудь пожалует, в мое отсутствие.
Елена Николаевна проводила гостью и вернулась на кухню, - Вот, что я вам скажу, мои дорогие. Не морочьте голову пожилому человеку.
Оля махнула ручкой, - Не переживайте, Елена Николаевна. У бабушки иногда чудачества случаются.
Елена Николаевна укоризненно покачала головой, - Нельзя так говорить о близком человеке. У нас, у всех имеются определенные странности, но это, вовсе, не принижает наших достоинств.
Проводив внимательным взглядом удаляющихся Елену Николаевну и Владимира, Николай переключил свое внимание на Андрея, вышедшего после принятия водных процедур.
- Оля, тебе домой ни пора?
Окинув братьев придирчивым взглядом, Оля догадалась, - Ругаться будете?   
Пойманный Олей взгляд свидетельствовал в пользу Андрея. Если он, действительно, испытывает к ней трепетные чувства …
- Мечтать невредно, - беспристрастно произнес Коля.
- Я … я желаю написать ее портрет, и Оля уже дала свое согласие.
-  А, у меня забыли поинтересоваться?
Андрей молчал, всем своим отстраненным видом демонстрируя, нежелание продолжать этот разговор.
- Андрей, а, если я проявлю повышенный интерес к твоей девице?
- Это провокация? - сохранять спокойствие удавалось все труднее. Андрей напрягся, - Понимай, как тебе заблагорассудится.
- Наблюдательный человек никогда не перепутает тебя со мной. Света к ним принадлежит.
Коля встал из-за стола, копируя движения Андрея. Уставившись ему в глаза, парень проявил упорство, не выпуская брата из поля зрения, загораживая ему дорогу.
- Чего ты добиваешься?
Набравшись наглости, Николай признался, - Желаю беззаботно провести время с твоей девицей.
Андрей усмехнулся, - Средств не хватит. Только в долг не проси, - парень предостерегающе поднял руку, - Не дам!
Внезапно Коля перехватил плечо, там, где имелась застарелая травма у брата, - Слушай ты, благодетель! Если ты еще раз устроишь представление, подобное сегодняшнему … Очень пожалеешь!
Прежде, чем Андрей опомнился, Коля удалился в ванную. Дождавшись, пока закипит чайник, Андрей уселся пить чай. Компания ему не требовалась, а, вот закусить чем-нибудь вкусненьким, парень не отказался бы.
- Какие люди к нам пожаловали! Творческая атмосфера не притомила? – с легкой иронией на устах, обронил Владимир.
На него в упор уставился расчетливо-звериный оскал самозваного родственника. Наконец, прозвучало, - А, ты, что же, без творческой инициативы кадилом махал? Таланта не хватило?
Теперь уже взъелся Влад, - Что ты старое вспоминаешь? Завидно?
- Чему завидовать? Как людям голову морочить?
Владимир перебил, -  Когда деньги принесешь, заработанные?
- А, тебя, с какой стороны это интересует? От тебя, от самого толку, как от козла молока.
Им обоим, в затылок уткнулся укоризненный взгляд. Елена Николаевна покачала головой, - Не можете, чтобы не ссориться.
- Он первый начал, - оправдывался Андрей.
Владимир лишь открыто подсмеивался над противником.
- Мама, он с меня деньги спрашивает, а сам?
- А, почему это тебя так волнует?
Пришло время удивляться, - Как любого ответственного человека.
- А, ты ответственный? – вопрошал Владимир, - Прости, я не заметил.
- Володя, не надо ссориться, - просила Елена Николаевна, - Мы все ищем работу, как можем, а в Храме вакансия тоже имеется.
- Лена, не надо более об этом, - убеждал любимую Владимир, - Я поставлен перед выбором, - перед решающими словами мужчина выдержал паузу. Хватило нескольких секунд, и Владимир более не сомневался в отданном предпочтении, - Лена, Леночка, лучше я женюсь на тебе, чем опять займусь служением в Храме, - перехватив удивленный взгляд любимой, Владимир добавил, - Вовсе необязательно ходить по Храмам, если в душе у человека живет Бог, он, как стержень, оберегающий от дурных поступков.
- А, у тебя этот стержень имеется? – полюбопытствовал Андрей.
Влад кивнул головой, - Да.
- И на том, спасибо, - Андрей, не оглядываясь, удалился в комнату.
 Елена села за стол, напротив Владимира. Любуясь своим молодым муженьком, она чувствовала себя спокойной, только, когда рядом не было соперниц. Сокровище, молодое, образованное приходилось оберегать от чужих посягательств. В свою очередь, Владимиру она могла простить любую слабость, в том числе и увлечение религией.
- Ты меня любишь?
- Конечно, Леночка. Мне, кроме тебя, никто не нужен.
Их руки сплелись. Затем, полные губы Влада оставили череду поцелуев на запястье любимой, - Ты не бросишь меня?
- Зачем ты это спрашиваешь? Тебе известно, что я никого более не люблю и не полюблю, кроме тебя. Ты для меня, и Бог, и судья.
Елена блаженствовала, поглаживая голову, которую к ее коленям склонил Влад. Ради этого человека, и только она готова на многое, и ни один из священнослужителей не достоин большего, чем ее гражданский муж. Воистину, возлюби и воскресни …
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXII.

     Подглядывая в узкую щелку, Света старалась не пропустить ни слова. Уж очень там увлекательное мероприятие разворачивалось, вроде, как дискуссия между атеистом и праведником. Прикладываясь то правой, то левой стороной девушка озорно подмигивала старшей сестренке, - Анька, сейчас главное им не мешать.
Возвратившаяся с детьми с прогулки  Анна безучастно бросила, - Мне без разницы, Света. Вот детей не дам обижать.
В том можно было не сомневаться. Такие правильные, как Анна, обычно не ошибаются. Им суждено исправлять ошибки  других … плывущих по течению.
Из комнаты явственно прозвучало, - И долго еще юнец, ты намереваешься уважаемому человеку голову морочить?
Андрюшенька долго себя ждать не заставил, - И какими – такими делами, вы, уважаемый человек, заслужили себе соответствующее отношение?
Нетрудно было вообразить, каким будет выражение физиономии у вопрошаемого. Света заранее развеселилась. «Ну, папаша, поизвиваешься ты сегодня, словно уж на сковородке». Разговор Алексея Анатольевича с Андреем происходил в отцовской спальне. Светлана почти не сомневалась, что столь обособленное место для аудиенции выбрано неслучайно. Папаша, не терпя посягательств на собственные позиции, решил растоптать ее союзника.
- Кто ты такой, чтобы держать перед тобой ответ?! Неразумное создание, самонадеянное, привыкшее перекладывать собственные заботы на чужие плечи?! - голос Алексея Анатольевича гремел от негодования. 
Однако, на собеседника его реплика не возымела должного действия. Андрей вольготно развалился в кресле, одновременно разглядывая что-то малоразличимое в географическом атласе. Не исключено, что Андрейка с большим удовольствием, молча поломал бы голову над кроссвордом, но присутствие в чужом доме лишало его выбора. Оторвав взор от газетного листа, парень уткнул сосредоточенный взгляд в собеседника. За излишней проницательностью Андрея тщетно скрывалось очевидное презрение, управлять которым становилось все труднее, - Странная у вас особенность – вызывать человека на откровенность, не жалея оскорблений.
- Я еще должен в чем-то отсчитываться пред тобой в собственном доме?!
На этот раз не удержалась Светлана. Распахнув дверь отцовской спальни, она тут же поспешила на помощь к Андрею. Присев к нему на колени, девушка мило улыбнулась ему и нежно поцеловала. Мгновенно изобразив на личике раскаяние, Света молитвенно сложила руки.
- Дорогая, ты меня с кем-то путаешь. На меня надо взирать страстно, с вожделением, так, чтобы немой призыв молниеносно был подхвачен предметом твоей любви.
- Прекратите сейчас же свое развратное общение!
Глядя на хозяина дома, можно было предположить, что он ставит заслон на пути у врагов. На его широкой физиономии праведника застыло гневное выражение.
- Сейчас я его обуздаю, - тихо прошептал на ушко возлюбленной Андрей. Обратив непроницаемое лицо к Алексею Анатольевичу, парень добавил, - Не вступают ли в противоречие ваши слова с божественным призывом: «плодитесь и размножайтесь»?
- Христос призывал своих последователей. А вы оба …
- Представители рода гоминид, стремимся жить по совести и чести.  В общечеловеческом представлении это понятия неосязаемые. Священнослужители придали им формы страдальца Христа, и это единственная разница между нами.
- Умница, - Светлана чмокнула Андрея в губы, - Чем сейчас займемся? Девушка нежно обнимала любимого за плечи, невзирая на близкое присутствие цензора. Им было хорошо вдвоем. В какой-то счастливый момент они забылись полностью, растворяясь в любовном экстазе.
Неожиданно злая воля прервала сладкую истому, - Вы здесь не одни. Прекратите! Света, объясни мне, что сей гражданин делает в моей спальне?
Весело переглянувшись, молодые недолго размышляли над заданным вопросом. Отвечал Андрей, - В том, что эта спальня ваша, стоит еще удостовериться. На двери, между прочим, ничего написано не было. В этой скромной обители я встречаюсь с любимой девушкой, и вы меня обяжете, если исчезните, хотя бы на время.
К их удивлению, наконец, их оставили в покое. Любовь немедленно запечатлела свою победу на устах, вот только на этот раз взаимного воодушевления чувство не принесло. Когда все дозволено, искушение сие уже не назвать грехом.
- Мне хорошо с тобой, Светочка, и уходить отсюда не хочется.
Ее русая головка нежилась на его мужественном плече, чудесные мгновения хотелось продлить до бесконечности, - Я люблю тебя, милый, и готова повторять эти слова постоянно, всякий раз, по-новому. Я никогда не наскучу тебе, милый.
- Не сомневаюсь. Светочка, у меня дома сущий бедлам. Брат имел глупость пригласить к нам свою любимую девушку, Оленьку,  а у той случается истерика, когда она видит его во множественном числе. Нас вдвоем, - отвечая на вопросительный взгляд Светланы, пояснил Андрей.
- Что же ты, милый, из-за нее, вынужден поселиться у нас? – и пока Андрей молча любовался любимой, Светлана приняла инициативу на себя, - Придумала! Мы заявимся к тебе вместе. Надеюсь, меня Оленька не с кем не перепутает?
Блаженная улыбка, застывшая на его устах, предвосхитила ответ, - Молодец! Настал момент вас познакомить, - после короткой паузы Андрей добавил, - Мне кажется, вы с Оленькой понравитесь друг другу, предназначения ваши в чем-то схожи. Ты это не находишь, милая?
- Конечно, дорогой. Рада служить для тебя источником вдохновения. Оленька, возможно, освободит  тебя отчасти заурядных, притупляющих творческое воображение обязанностей. Учти, милый, я уже заранее тебя ревную.
- Для ревности требуется повод, я не наделял тебя им. Света, скажи, ты сильно любишь своего отца?
- Я его совсем не люблю. Он свел в могилу мать. Она всю свою семейную жизнь провела в роли прислуги, а теперь семейный изверг переложил роль прислуги на мою старшую сестру. Это ужасно, Андрей? – перед решающими словами Света выдержала паузу, придав им особую значимость, - Попы женщин за людей не считают, - уловив неподдельный интерес в глазах любимого, девушка продолжала, - Плодятся и размножаются оба пола, а грешными считаются исключительно представительницы прекрасной половины человечества. Почему такая несправедливость?
- Плюнь на попов. Согласно гражданскому кодексу, у нас в стране равноправие.
- Одни слова. Анькин муж ей алименты на детей не платит.
Скорбное выражение лица Светланы несколько озадачило Андрея. Неужели его возлюбленная так искренне сопереживает недетским проблемам собственных племянников? Набравшись решительности, Андрей изрек, - Дорогая, разве тебе необходимы дети? Только представь, сколько они хлопот доставляют.
Глубоко вздохнув, Светлана прошлась по комнате, из одного конца в другой, и, обратно, и промолвила, - Наши с тобой труды, милый, так или иначе обращены к людям. Дети – естественное продолжение нас с тобой …
- В будущем, но не сейчас. Все страдальцы за род человеческий запечатлены живописцами в виде взрослых, сознательных людей.
Внимательно выслушав, Светлана подвела итог, - Милый, детей я тоже не люблю … в целом. Но племянники – создания особые, они не похожи на остальных детей, непослушных, орущих, зачастую, бестолковых.
Язвительная ухмылка исказила правильные черты лица Андрея, - давай сменим тему. Живописец должен ощущать душевный подъем. Дети не дают мне его почувствовать, они слишком приземленные существа.
Смешок прозвучал в ответ, - А попы – возвышенные? Они, ведь, с других спрашивают, а себе послабление дают. Крест поверх балахона у них, вроде, защитной грамоты.
- Выходит, нас с тобой обоих религия за живое задела. У меня мать этой дурью мается. Мужа себе второго отыскала, бывшего попа.
- И ты терпишь? – от удивления, смешанного с недоверием, Светлана не закрыла рот.
- Что же мне ей революцию теперь устраивать? Володька, в принципе, неплохой мужик. На шее у матери не сидит, не сотворил с нее прислуги. У него только один недостаток, - Андрей сделал паузу, после нехотя признался, - Володька моложе матери на десять с лишним лет.
Светлану, похоже, новость задела за живое. Она сокрушенно покачала головой, - Мама твоя … прогадала немного. Поп – существо среднего рода, с ним женщина не почувствует себя слабой и беззащитной. Священнослужителей самих требуется защищать.
Андрей пожал плечами, - Володька пока еще мужественный. Ему церковный дурман лишь несколько лет мозги пудрил. Любовь к земному человеку в нем сильнее, чем к неосязаемой, неземной силе, - творческая искорка мелькнула на просветленном лике Андрея. После короткой паузы он полюбопытствовал, - Светочка, может, мне к твоему папаше на работу устроиться?
- Куда? В Храм-то? Ему иконописцы пока не требуются.
- Зачем иконописцем? Можно, что попроще – свечи зажигать, книжки вслух зачитывать, священные.
- Да? А, уборкой заниматься не желаешь? Священнику и диакону помогать облачаться. Вижу усмешку на твоем лице. Предупреждаю, с моим папашей лучше не связываться. Ничего хорошего из этого не получиться, - подытожила Светлана.
- Благодарю за совет. Папаше твоему мы устроим испытание. С окончанием его станет понятно: напрасно, либо с толком он прожил свою жизнь.
Света терялась в догадках, что еще выдумал Андрей? Так или иначе, ей стоит посвятить в планы возлюбленного Анну. В их общей комнатке Анечка собирала документы, и, по всей видимости, что-то не находилось. Дети, между тем, смотрели мультфильмы. 
- Нагулялись? – вопрошала Света, переводя любопытствующий взгляд с племянников на их занятую сборами мать. В который раз она проверяла содержимое книжного шкафа, неотрывно листая одну книгу за другой, сначала до конца, и наоборот. Увы, усилия оказались тщетными!
Анна всплеснула руками, - Не знаю, что мне делать? Завтра на собеседование, в детский сад. В отделе кадров меня предупредили, из всех документов им нужен паспорт и диплом. Светочка, заведующая детского сада проявила ко мне участие, и заранее согласилась на мой неполный рабочий день. Представь только: какая удача! А, тут, вдруг, диплом пропал, испарился.   
Симпатичное личико Светланы исказила страшная догадка, - Аня, это отец сделал. Ты накануне говорила о встрече с заведующей детским садом. Ну, чего ты молчишь?
По выражению лица Анны трудно было понять, как она относится к версии сестры. Лицо Анны словно окаменело. Света предприняла еще одну попытку, докопаться до правды, - Ты не бойся. Мы отца вместе приструним. При любых обстоятельствах я тебя поддержу.
- Не могу припомнить, где я диплом ранее оставила. Ранее я уже ходила на собеседование, - озабоченность на лице Анны смешалась с досадой.
- А, я говорю, Анька, это отец сделал. Не желает, чтобы ты из-под его власти выходила, - «гнула» свою линию Светлана.
Анна опустилась на диван, рядом с детьми. Обхватив голову руками, женщина, после недолгого молчания, изрекла, - Нет, Света, нет! Отец не испытывает тревогу и беспокойство за наше с тобой будущее. Но я боюсь за своих детей. Папаша желает обратить Саньку и Петьку в веру.
- А, ты?
- А, я не желаю, чтобы им морочили голову религиозным дурманом. Пусть,       
повзрослев, они осознанно сделают самостоятельный выбор. Света, как мне уберечь сыновей от влияния отца?
Младшая сестра пожала плечами, - Не знаю, что тебе посоветовать. Квартиру, так, чтобы всех устраивало, разменять не получится.
- Ты еще не знаешь всей правды, Света. Отец отказался вторично прописывать нас на этой жилплощади. И в Зябликово, у Гришкиной тетки, мы прописки не  имеем, так, что теперь я и дети – лица без определенного места жительства.
- Он не имеет права, это незаконно!
Возмущение Светланы было услышано, однако, должного действия оно не возымело. Анна что-то нашептывала на ушко испуганным детям. Не в силах сдержать эмоции, Светлана вскочила и взволнованно мерила шагами комнату, туда-сюда, и обратно. Она быстро привлекла к себе внимание. В конце концов, Анна спросила, - Что с тобой, Света?
Вскоре Света опустилась рядом с сестрой, на диван, - Отца требуется призвать к порядку, еще не знаю, как, но Андрей, мой парень, нам посодействует.
- Как?
- Один из вариантов – подать на него в суд за то, что он отказывается прописывать в квартиру детей.
- Я об этом думала, - пристальный взгляд предвосхитил ответ, - Но, Света, он же нам отец родной. Тебя этот факт не останавливает?
- Отец?! Он – недоразумение ходячее. Он своим старухам в церкви отец. А, я … я его, вообще, забыть желаю! Он и нам с тобой судьбу бы исковеркал, если бы, мы мальчишками на свет появились. Кстати, где этот отец небесный?
Анна пожала плечами, - Он тебе не сказал, куда отправился … в Храм, верно.
- Придумала! – Светлана хлопнула по дивану ладошкой и тут же вскочила, - Мы сегодня не пустим отца домой.
- У него ключи собственные имеются, - заметила Анна.
- Ничего. Я с Андреем посоветуюсь, он придумает что-нибудь подходящее, - уверяла Светлана.
- Скандал разгорится. Тебе это надо?      
Светлана молчала. Сестре прекрасно известно, чего ей надобно, и скандал, либо склока в планы Светы никогда не входил. Но, если папаше уступить несколько раз, он на шею сядет. Светлана не заметила, как заговорила вслух, - Ой! – девушка испуганно схватилась за голову, - Так с ума и сходят, и виноват в том …
- Папаша. Знаю, Светка, только его уже не переделаешь, и его мухоморный характер уже не исправить.
- Так, что ж с ним, песни петь прикажешь? – в сердцах воскликнула Светлана. Несколько мгновений хватило, чтобы изобретательную девушку осенило, - Придумало, Анька. Мы у него, в Храме песнопения устроим, коллективно, так сказать, и репертуар подберем соответствующий.
- Перестань, Светка.
- Ну, вот, еще петь не начинала, а уже перестань. Ты же, Анька, ничего не знаешь …   
Приобняв детей, Анна вскочила и быстро прошлась по комнате, но спокойствия ей эта ходьба не придала, - Как ты не понимаешь, Света! Нельзя позволять себе вмешиваться в чужой уклад жизни. Поставь себя на место папаши.
- Никогда не стала бы создавать другим трудности, а вот повеселить окружающих люблю. Не зря два года занималась в театральной студии. Соберемся всей компанией, облачимся в соответствующий маскарад, и запоем об эре светлых годов. Есть такая популярная песенка, приметив вопрос во взгляде сестры, Светлана пояснила, - «Взвейтесь кострами, синие ночи», о пионерах песня.
- Представление хочешь в Храме разыграть? Всех старух распугаешь.
- А. пущай они в пионерки записываются. Вместе повеселимся.
- Сомневаюсь, - проронила Анна, - Могу предсказать, чем все это закончится. Вызовут полицию, и всю вашу дружную компанию увезут в участок.
- Мы же будет в пионерской форме?! – возразила Светлана.
- Но возраст у вас далеко не пионерский. И к ответственности вас привлечь вправе. Так, что, твой план «с эрой светлых годов» придется отменить, слишком он проблематичный.   
- Что предлагаешь?
- Еще раз спросить отца, по-дружески, что нам необходимо сделать ради прописки?
- Не поможет. А … мы поставим ему условие. Или он прописывает Саньку и Петьку, или мы открываем в квартире филиал Храма, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
- Ну, нет. Не будет никакого филиала.
Звонок в дверь прервал этот милый разговор. Открывать отправилась Светлана. - Привет! Как раз, вовремя пришел.
- И с вещами, - Андрей внес в квартиру мольберт и этюдник, а также, весьма объемный рюкзак, - Ну, вот, Светочка, я явился у вас поселиться навеки, - лучезарная улыбка придала правильным чертам Андрея юношеский задор.
Захотелось улыбнуться ему в ответ, но Андрей не стал дожидаться поддержки от подружки. Достаточно уже того, что его хотя бы не выгнали.
- Андрей, ты куда? – неслось ему вслед.
Уверенный в собственных намерениях, парень направился в спальню Алексея Анатольевича. Постучав в дверь и, не услышав ответа, Андрей ворвался во враждебные чертоги. Пройдясь внимательным взглядом по комнате, оценив все ее достоинства и недостатки, он сделал справедливое заключение, - неплохо. Здесь определенно можно удобно устроиться.
Артистично, как подкошенный, свалившись на атласное покрывало, Андрей уставился в потолок. Богатое воображение рисовало творческое уединение, лишь оно одно могло расправить крылья его фантазии. Последнее время Андрей увлекся портретами. Удивительно, как много можно разглядеть на лице обыкновенного человека. На иное глянешь, словно пред тобой прочитанная книга. Кому-то кустистые брови придавали солидность, другому, и куцые вполне сгодятся. Привлекает внимание и необычная форма глаз – миндалевидная, вкупе с опущенным ниц взглядом рождает множество предположений об излишней подозрительности их обладателя. Особый предмет  изучения – женские глаза, отмеченные элементами декоративной косметики. Умело ее используя, можно не только изменить форму глаз, не исключается и превращение усталой, обремененной заботами женщины в деловую, уверенную в себе леди.
- Молодой человек, вы не ошиблись адресом?  - на пороге спальни стояла Анна.
При виде молодой, облаченной в рамки строгой красоты женщины, Андрей незамедлительно вскочил с постели, - Извините, миледи. Несколько не ожидал вашего скорейшего появления, - еще раз обведя спальню оценивающим взглядом, Андрей прибавил, - Я буду у вас жить.
Мило улыбнувшись, Анна проронила, - А, здесь не общежитие.
К разговору присоединилась Света, - Аня, это – мой парень. Я уже говорила тебе.
- Света, что скажет на это отец?
- Ворчать будет, как старуха. Но ты не переживай …
Андрей перебил подругу, - Мы с ним подружимся. Не переживайте.
Анна отрицательно покачала головой, - Мне кажется, вам стоит отказаться от своей затеи, хотя бы ради нашего спокойствия, - после небольшой паузы добавила молодая женщина.
Переглянувшись с Андреем, Светлана промолвила, - Аня, ты иди, ступай обратно. Я скоро подойду.
Оставшись вдвоем, Света с Андреем и пяти секунд не удержались без того, чтобы ни обняться. Запечатлев на фигурных устах нежный поцелуй, они, наконец, вернулись к насущным проблемам, - Андрей, папаша не оценит твои художественные способности. Он мать постоянно упрекал …
- В чем? Светочка, я ему понравлюсь, не сомневаюсь в этом.
И вновь пухлая ладошка поколебала покрывало, - Как ты не понимаешь, милый, папаша привык к самоуправству, и не терпит возражений.
- Дорогая, в общепринятом представлении, священнослужители – терпеливые, умудренные жизненным опытом люди. Я постараюсь предстать пред ним нуждающимся в опеке молодым дарованием.
- Насколько я понимаю, твоей конечной целью является …
- Заставить вашего папашу считаться с другими.
Твердость объяснения не оставляла никаких сомнений, свое намерение Андрей решил осуществить любым путем. Он надеялся, что любимая девушка оценит его самоотверженность, хотя бы в дальнейшем. Андрей пока не ведал, зачем ему это надобно, но искренне стремился к тому. Не без сожаления Света изрекла, - Трудно предугадать, как папаша отреагирует на появление нового человека. Вдруг он выкинет твой этюдник из окна?
- Он этого не сделает.
- Да? – недоверчиво протянула Светлана, - Почему ты так считаешь?
- Твой папаша каждый божий день наблюдает в Храме новых людей, и не выгоняет их. Тебя это не удивляет, Светик?
- То люди, а то – художественные принадлежности. Когда он увидит тебя у себя на постели, он взбесится.
- А, я не собираюсь вступать с твоим папашей в близкие отношения.
- Спасибо и на том.
Они просидели, подперев голову, неизвестно, как долго, кажется, что целую вечность. За окном уже начало темнеть. Ветер трепал остатки листьев, на завтра у дворников опять будет много работы. А, в школах, на уроке физкультуры  старшеклассники маются от безделья, лучше бы их обязали помогать дворникам.
- Андрей, сейчас дождь начнется.
- Тем более, я не могу от вас уйти. Промокну.
- Ничего, я тебя зонтиком снабжу, - пообещала Светлана.
- Ладно, все будет хорошо, а теперь, неплохо будет поужинать, - подмигнув, проронил Андрей.
- Что ты мне знаки подаешь? В магазин по дороге зашел? Перед тем, как кушать, надо приготовить, вот только из чего?
- Из чего? – эхом вторил ей Андрей.
Светлана вздохнула и укоризненно покачала головой. Придется искать в холодильнике, - Анька, откуда такие излишества? – полюбопытствовала Светлана у сестры. Перед ней, на кухонном столе постепенно появлялись нарезка из копченой колбасы, сыра, ветчины, - Ань, а вареная колбаса тебе зачем?
- Для салата. В духовке уже запекается утка с яблоками.
- Чувствуется, - заметил принюхивающийся Андрей,  чувством знатока поводя носом.
- Света, тебе придется мне помочь. Достань и постели чистую скатерть, расставь тарелки с кухонными принадлежностями, - Аня суетилась, и потому совершала, порой непоследовательные действия. Андрей проявил чудеса ловкости, поймав блюдо, которое Анна, второпях, едва не выпустила из рук.
- Милые девушки, у вас сегодня праздник намечается? – не удержался от любопытства Андрей.
Приготовление близилось к концу, и, казалось, что порядка на кухне стало еще меньше. На столе все еще чего-то не хватало, то не находилась солонка или отсутствовали пряности, а зелень была недостаточно измельчена.
- Светка, я пойду, приведу себя в порядок, а ты после оденешь что-нибудь понаряднее, - бросила Анна на ходу.
- Пошла прихорашиваться, - прокомментировала Светлана, с завистью, провожая ее взглядом.
- Может, мне тоже, поколдовать над собой, Светочка?
- Ты прекрасен, как Аполлон. Подозреваю, что вскоре заявится пара мужчин, на фоне которых ты будешь недосягаем, золотце мое.
- Светик, сегодня намечается званный ужин или …
Хлопнула входная дверь, от внимания Андрея не укрылось, что Света вдруг внутренне напряглась. С перечницей в руках, левый указательный палец она приложила к губам Андрея, - Сейчас будет самое увлекательное. Смотри, не пропусти.
Вопреки предупреждению, ничто не предвещало глобальных изменений, а семейное торжество, похоже, могло закончиться, так и не начавшись. Кто-то невидимый разделся у вешалки, вскоре в коридоре погас свет, и все смолкло. Андрей и Света некоторое время прислушивались, но тишина не собиралась сдавать позиций.
- Света, ты предвещала скандал, но не угадала. Пока мне чего-то не хватает.
- Догадываюсь, чего, - Света жеманно поджала губки, - Но без именинника мы за стол не сядем.
Сразу после этих слов на кухню вошла Анна, в новом, красиво облегающем ее стройную фигуру бархатном костюме, - Светка, ты так и не привела себя в порядок! Пойди, сейчас же переоденься.
Стоя в дверях кухни, ответчица окинула себя мимолетным взглядом, - Я хорошо, вполне современно одета.
- В потертых джинсах и в этой … откровенной кофточке ты ходишь в свой колледж. А сегодня нас ждет семейное торжество. Исполняется шестнадцать лет, как отец служит в Храме у метро . Прошу тебя, переоденься в мою юбку и кофточку какую-нибудь закрытую одень.   
Свету не требовалось упрашивать дважды. Анна, тем временем, занялась украшением запеченной утки. Кроме яблок на блюде нашлось место для чернослива, золотистого картофеля, - Кажется, еще укропа не хватает, - обойдя стол со всех сторон, Анна согласно кивнула головой.
- Не могу не выразить вам своего восхищения. Сколько в вас экспрессии, мягкой грации. Вас невозможно не заметить, прекрасная Терпсихора!
Улыбнувшись, не прилагая к тому дополнительных усилий, Анна проронила, - Знаете, теперь я не почти не сомневаюсь, что вы понравитесь нашему отцу. В вас есть что-то … безотказное. Но хочу вас предупредить, юный бог, наш папаша очень строгих правил.
- … «Когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог», - высказался классик, мне таланта на то не хватило. Зато, я могу изобразить любого, или практически любого, во всей его красе. Главное, чтобы человек мне приглянулся. Хотите?
- Я сейчас позову отца, а вы постарайтесь ему … приглянуться.
Анна исчезла также быстро, как и появилась. Андрей проводил ее пристальным взглядом. Рассыпая ей комплименты, он более всего мечтал об этой золотистой, благоухающей пряностями красавице. Она манила его, не прилагая к тому усилий, источая аппетитные ароматы, так сильно хотелось схватить ее, и, не глядя, запихнуть ее в рот. Но, увы, рамки приличия требовали грамотно вписаться в сценарий семейного торжества. И, все-таки, страждущий не удержался. Выглянув с кухни, Андрей тут же дернул утку за ногу. Двигая челюстями, ценитель прекрасного все глубже погружался в атмосферу строгих семейных традиций. За первой порцией прекрасного ему захотелось расправиться со следующей, но, судя по голосам в коридоре, присутствующих ожидала совместная трапеза.
- Папочка, что же Гриша не пришел? У нас сегодня такой вкусный ужин, все, что ты любишь, - ворковала Анна.
На этот раз дуэта не вышло, Светлана молчала. Она предстала пред остальными в том же наряде, чем вызвало недовольство Анны. Виновник торжества так умело скрыл свое негодование, что Андрей сперва решил, что Алексею Анатольевичу без разницы. Именинник к вечерней трапезе был облачен в рубашку и брюки. Каменное выражение его лица не выдавало никаких чувств, и походило на маску. Его обесцвеченные лицемерием и жизненными невзгодами глаза были устремлены куда-то вдаль, лишь изредка он встречался взглядом со старшей дочерью. В сторону Светы хозяин дома и вовсе не смотрел. В его взгляде, обращенном к Андрею, угадывалась враждебность. – Этот юнец все еще тут? Я не приглашал его на семейный ужин.
Одетая, согласно деловому стилю Анна, не только внешне походила на премьер-министра, ее манеры общения вызывали неизменное восхищение. На этот раз в ее поклонниках числился лишь Андрей, - Благодарю вас, святой отец, за проявленное ко мне внимание. Мне очень понравилось у вас. Мы будем жить вместе.
Не дождавшись приглашения, Андрей уселся за стол и приступил к трапезе. Действия его повторяла Светлана, - Садитесь, - обратилась она к сестре и отцу, - Чего вы еще ждете?
- Пожалуйста, папа. Не будем сейчас сориться.
За Алексея Анатольевича ответил Андрей, - Мы никогда не будем ссориться. Вы согласны, папа?
Рот Алексея Анатольевича приоткрылся от подобной наглости, на выручку ему вновь пришла старшая дочь, - Папа, Андрей сейчас замолчит и более, без веской на то причины, рта не откроет. Открой, пожалуйста, вино, папа.
Пока внимание и руки хозяина дома были заняты столь ответственным делом, Анна красиво, порциями нарезала утку и разложила их по тарелкам. К мясному присоединился гарнир с салатом. Когда «Хванчкара»  была откупорена, осталось разлить вино по бокалам.
- Поставь, пожалуйста, пятый прибор, - неожиданно попросил Алексей Анатольевич.
Андрей так и подмывало спросить, для кого, но тут на его левую лодыжку опустилась чужая нога. В тоже мгновение Света поджала губы. Праздничный ужин проходил в молчании, без всяких тостов, и не к чему необязывающих разговоров. Был слышен лишь стук ножей и вилок. Вероятно, самое интересное его еще ждет впереди, размышлял незваный гость.  Какой чудной этот священник! Пусть он меня игнорирует, но как же родные дочери? Света неожиданно вышла из-за стола и закрылась в ванной комнате. В тот же момент Анна с Алексеем Анатольевичем переглянулись.
- К чему эта игра взглядами, друзья мои? – полюбопытствовал Андрей, допивая бокал.
Как по команде сотрапезники поднялись из-за стола. Анна удалилась. Хозяин дома, поджав губы, процедил сквозь зубы, - Уходи немедленно.
Сузив от злости глаза, Андрей предупредил, - Прежде я заберу свои вещи.
- Их нет, убирайся!
От услышанного Андрей едва не взбесился, - Вы лжете! Я пришел с этюдником, мольбертом и рюкзаком.
Уголки гладких губ Алексея Анатольевича опустились вниз, в то время, как взгляд бесцветных глаз оставался холодным, - Их ты можешь обнаружить под окнами.
- Вы мне за это ответите! – Андрей уже не скрывал собственной ярости,  которую он сорвал на ни в чем неповинной лестничной стене.
Он не успел закричать и вырваться, как на глаза ему опустились чьи-то руки.
- Тише, милый. Я спрятала от отца твои вещи, вот они, - едва слышно промолвила Светлана. Ответ свой она сопроводила нежным поцелуем, - Я очень тебя люблю.
Эти волшебные слова еще долго звучали в нем сладостной мелодией. Светка ему тоже дорога, а вот поп пусть не радуется. Мирные отношения были возможны лишь на его территории. Более Андрей свое терпение тренировать, не намерен. Отныне религии он объявляет войну!         
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXIII.

     Несколько дней спустя, в погожий ноябрьский денек, Андрей, со всем своим художественным снаряжением, устроился в парке, напротив дома.
Здесь хорошо работать с пейзажем, естественная натура, и уже не так много, как летом любопытствующих вокруг бродит. Закончилась золотая осень. Клены, липки стояли раздетые, сиротливо помахивая голыми ветвями. Немного листвы оставалось на березках. Казалось, более всего из-за утраты одеяния из листиков переживали птицы, их в парке почти не осталось. Неизменно шумными, деловито снующими в поисках пропитания, выглядели только вороны. Стая водоплавающих птиц держалась несколько обособленно, плавая по Москве-реке у берега, кряквы грелись в редких лучах осеннего солнца. Разглядывая их, Андрей едва уже ни замыслил запечатлеть для потомков этот откровенный кусочек родной природы. Обратив взор к небу, мастер не заметил там ни одного облачка. Итак, решено, на переднем плане, в качестве натуры будут кряквы. Интересно было наблюдать их взаимоотношения. Периодически, кто-нибудь из неприметных, невзрачных уточек что-то выискивал в темных водах Москвы-реки, тихо покачиваясь на мелких барашках волн. Вокруг тускло окрашенных подруг, накручивая неизменные круги, сбивая самок в стаю, сновали два селезня, ярко окрашенные, с полосками насыщенного василькового, иссиня-черного, и золотисто-зеленых тонов, птицы радовали взгляды редких отдыхающих гармонией цвета. Глядя на эти безмолвные островки иллюзии, Андрей воспарял духом. Последнее время удача покровительствовала ему. У Андрея появился постоянный заказчик, некто Феликс неприкаянный. Впервые услышав это чудное словосочетание, Андрей усмехнулся. Может, чудак и существует в действительности, но даже близким не стоит сообщать о нем. И лишь получив реальные деньги за выполненные два заказа, Андрей более не сомневался, ему гарантирован стабильный заработок.
Когда он только начинал свой творческий путь, мысленно готовил себя к жизненным невзгодам. Ради занятия любимым делом, начинающий художник был готов ко всему.  А, вот посодействовать ему в совершенствовании художественного мастерства были согласны лишь единицы. Даже близких людей приходилось уговаривать, монотонно склоняя  к тому. Ни мать, ни Владимир не желали позировать ему, ссылаясь на занятость. Последний заказ мецената касался женского портрета, причем, натуру художник должен был найти самостоятельно. Неизвестный ценитель живописи, заранее выказал безмерную благосклонность к юному мастеру, позволив тому, в крайнем случае, заменить натуру пейзажем. Андрей ликовал, но, позже выяснилось, что договориться с живыми объектами Природы, нелегче, чем со сварливым священнослужителем.
Внезапно, два красавца-селезня поднялись на крыло, и за ними устремились все остальные кряквы. Обиженный Андрей тут же отвернулся.
- Привет, - рядом с ним стояла Оленька Дроздовская.
- Здорово, - сквозь зубы процедил Андрей. Все вещи были собраны, можно было отправляться домой. Однако, что он будет делать по соседству с вечным нытиком Карпухиным или любителем нравоучений Вольдемаром? Из дома теперь хочется бежать, сломя голову, а тут еще сопровождающие выискались, - Чего тебе?
Жалостливо смотрящая на Андрея Оленька пожала плечами, - Я проходила мимо.
В ответ прозвучало злое, - Школьный коридор с набережной Москва-реки перепутала?
Оля не отвечала. Ее навязчивое внимание начинало тяготить. Андрей прибавил шагу, но это не помогло. Оленька не отставала, - Давай, помогу.
Андрей остановился, резко опуская этюдник на асфальт, - Чего тебе надо? Чего ты за мной бродишь, как тень? С Колькой, что ли меня перепутала?
- Нет. Нет, конечно. Я знала, что ты в это время будешь в парке, и ушла с уроков. Можно, я пойду с тобой?
Андрей негодовал, - Зачем?
Оленька быстро нашлась, что ответить, - Андрей, ты недавно хотел рисовать меня.
Эти навязчивые зеленые глаза всюду следовали за ним, он чувствовал себя, как «под прицелом», и чем далее Дроздовская преследовала его, тем более это бесило Андрея. Перейдя Батайский проезд, он не сдержался, - Уходи! Убирайся к себе домой! Я запрещаю тебе преследовать меня, - поставил точку Андрей.
Парень быстро зашагал, не оглядываясь, и вскоре он более не вспоминал о назойливой знакомой. Уже подъезжая на лифте к пятнадцатому этажу, Андрей услышал громкие голоса: «Сколько нам терпеть этого алкаша», «сами выгнали, а мы должны слушать его завывания?!» О ком говорят соседи, парень догадывался. С нехорошими предчувствиями, он шагнул навстречу неприятностям.
- Еще один явился, - ехидно заметила соседка.
На лестничной площадке, под дверью их квартиры сидел Карпухин. Стоило ему только открыть рот, как чувствительного носа Андрея коснулась ядреная смесь из дешевого алкоголя и спертых пищеварительных соков. Фу, брезгливо поморщился юный Карпухин.
- Давай, забирай своего папашу. Надоел он нам, хуже сущего дьявола, - уже не просила, а требовала соседка.
Ей поддакивала еще одна, - Уводи, а то полицию вызовем.
- Заберу, - пообещал Андрей, хотя его более устраивал второй вариант.
Пришлось взять Карпухина за шкирку и, буквально, затащить в квартиру. Выяснилось, что неслучайно Виктор Сергеевич валялся под дверью. Дома никого не оказалось. Недолго думая, Андрей затащил пьяного отца в ванну. Если бы ни опасение за сохранность полочек и зеркал, Андрей закрыл бы дверь ванной комнаты на щеколду. Но пьяная сволочь, вряд ли, станет хорошо себя вести. Кроме того, ему самому необходим покой. Пройдясь по квартире, Андрей сделал вывод, Владимир ушел недавно, в комнатах чисто и прибрано, а чайник на кухне был еще теплым. И. все-таки, в их совместном проживании имелся толк, сей представитель гражданского общества и церковной епархии одновременно, явно обладал хозяйственными способностями. Ему стоило родиться женщиной, Создатель напутал, распорядившись, испытать его в мужском обличье.
Судя по шуму из ванной комнаты, Карпухин собирался выбраться оттуда, поднимаясь и вновь падая, пьяница цеплялся за все, что попадалось под руку, занавеску, полочку, шланг. Андрей кинулся в ванную, - Карпухин, прекрати!
Руки любителя водных процедур после недолгих поисков легли на кран. Подхватив Карпухина подмышки, Андрей пытался вытащить пьяницу из ванной. Не удалось, слишком тяжелым был Карпухин. – Отпусти кран, - требовал Андрей.
- Зачем? – по слогам выговорил Карпухин.
- Тебе нужно вылезти отсюда …
Карпухин перебил, - Ради того, чтобы ты также брезгливо морщился, глядя на меня? Не желаю.
«Как точно алкаш угадал мое к нему отношение», подумал Андрей.
Развалившись в ванной, Карпухин изрек, - Меня надобно величать Виктор Сергеевич, и, если всего лишь год назад, ты с меня мог спросить алименты, то теперь это сделаю я. И ты, - Карпухин ткнул в Андрея пальцем, - Будешь мне их выплачивать.
Глаза Андрея сверкнули от злости, - Не выйдет! Ты мне не нужен, и я тебя пустил в квартиру только ради того, чтобы избежать скандала на лестнице.
- Но я тебе отец!
- Ты – ничтожество, существующее за чужой счет! – Андрей сорвался на крик.
- А, тот, другой, поп лучше меня? Какой с него толк?
- Он деньги домой хоть изредка, но приносит, а ты их пропиваешь.
- Я имею право на половину квартиры …
Андрей пресек все посягательства, - Ничего ты не имеешь.
- Поп пришел из церкви в чужой дом, а я пойду жить в церковь. И пусть он выпишет мне ордер.
На этом можно было бы поставить и точку, но Карпухин открыл кран. Несколько минут, и ванна наполнится. Горячая вода дала вторую жизнь терпким «ароматам», исходящих от грязной рубахи и штанов Карпухина. Но закрыть кран с водой у Андрея не получалось, Карпухин мешал. Наблюдая из коридора за плавающим в ванной, Андрей терпел из последних сил. Плотно сжатые губы, заалевшие от напряжения, трепетавшие от выдыхающего воздуха ноздри, лишь только взгляд его серо-голубых глаз оставался каменно-неподвижным. За что ему это наказание? А, вот он сейчас и выяснит, стоит ли пьяницам сосуществовать с остальными, отравляя им жизнь?
В последующие пару минут летели брызги, происходила отчаянная борьба, силы противников были почти одинаковы. А, вот злоба, похоже, преобладала у сына. Он неистово жал на плечи отца, изворачивался от его трясущихся рук, из-за пьянства утративших со временем свою ловкость и цепкость. Карпухин сопротивлялся из последних сил. Изрядно нахлебавшись воды, он уже ничего не соображал. А, вода уже более не грела. Андрей закрыл кран и погасил свет. Вытирать пол насухо и наводить порядок на полочках придется их семейной домработнице. Наскоро перекусив, тем, что ему удалось отыскать в полупустом холодильнике, Андрей приступил к работе над портретом. Учитывая, что опытные художники так не поступают, он рискнет срисовать изображение с фотографии, и пусть это будет фото человека, который ему симпатичен. Любопытно, где в их патриархальном доме хранятся фотографии? Пробегая взглядом по родительской спальне, Андрей отметил, что ничего не изменилось со времени, когда здесь поселился Влад. Все также манила после трудового дня двуспальная кровать, стенка, состоящая из шкафов и шкафчиков, где лежали, дожидаясь, пока потребуются, всякие мелочи, неброские занавески и телевизор. Шарить по шкафам совсем не хотелось. А, может, изобразить плавающего в ванной Карпухина? Нет. Ничего, кроме отвращения тот не вызывает.
Отца он никогда не любил, да и мать лишь терпел. Единственный человечек, к кому он испытывал теплые чувства, родной братец, потому, что Колька ничего не делал ему назло, выгораживал его, если Андрей в чем-либо провинился, а еще любил за то, что Коля является собственным его повторением. Если бы ни частая нехватка времени, Коля не отказался бы позировать ему.
Выглядывая с высоты пятнадцатого этажа, Андрей заметил необычное оживление. Несколько автомашин «скорой помощи» и полиции свернули с Донецкой к Батайскому проезду. «Вероятно, авария очередная случилась». Равнодушно отвернувшись, Андрей вернулся в их общую с Колькой комнату.   За последние десять с половиной лет здесь почти ничего не изменилось. Письменный стол, компьютер, и самый видный предмет интерьера – двухъярусная кровать. Такая хороша для малышни, но не для взрослого парня, не отвергающего баловство с девицами. Если честно, ему давно хотелось иметь отдельную комнату, надоело жить в общежитие. Колька, хоть и родной брат, а выходит, они с ним совершенно разные, как … катод и анод, как Х и У-хромосомы, Андрей почесал лоб, но ничего подходящего более не придумал. И, вообще, думы о былом – это не его профиль. Ему бы только хорошую натуру и покой, а там и вдохновение само сабой явиться.
Раздраженный трезвоном, он отправился открывать дверь. Как ни странно, на пороге вновь топталась Оленька Дроздовская, - Примешь? – не дождавшись ответа, гостья шагнула вперед, в заляпанной грязью одежде, не снимая полусапожек.
- Ты ничего не перепутала? Здесь не гостиница, - Андрею оставалось лишь следовать за ней.
В их общей с Колькой комнате, оглядевшись, Оленька начала раздеваться. Скинула с себя грязную куртку, сапоги, а далее началось неожиданное. Свободно, без всякого стеснения Оленька расстегивала пуговицы на зеленой атласной кофточке. Как завороженный, Андрей следил за плавными движениями фигурных пальчиков, постепенно опускающихся все ниже и ниже. Что будет далее, Андрей уже догадался, но со своей стороны ничего не предпринимал. Может, чаровница перепутала его с Николаем? Наконец, темно-синие джинсы, исполосованные грязью, очутились на спинке стула, и Оля застыла в нерешительности.   
Прошло несколько томительных минут. Андрей пристально, со знанием дела, разглядывал Дроздовскую, машинально фиксируя ее прелести. Голова, пожалуй, могла бы быть побольше, хотя, для девушки она не самая важная часть тела. Искреннего внимания заслуживала шея, худенькие плечи, верхняя часть грудной клетки, которые вызывали, скорее жалость, чем восхищение. Хорошо к ним присмотревшись, можно увидеть пульсацию крупных кровеносных сосудов. Рельефно выпирала ключица, яремная вырезка, словно незначительная погрешность в плавном окружении женских прелестей, служила отправной точкой для ценителя и, одновременно, творца. 
Всему прекрасному когда-то приходит конец. Юная натура, потирая плечики, сдернула покрывало с постели Николая, а улеглась, не расстилая, на постель Андрея. Тот отреагировал немедленно, - Ты не перепутала гнездышка, птичка?
Печально вздохнув, Оленька призналась, - Я ничего не перепутала, и не полезу наверх, на ложе Николая.
Присев напротив уютно устроившейся Дроздовской, Андрей полюбопытствовал, - А, почему тебе к себе ни отправиться?
- Меня выгнали из дома.
- Собаки, что ли?
- Не смешно. Мачеха, которую я терпеть не могу. В отчаяние, я чуть не бросилась под машину, потому я такая грязная.
- Чего же ты всю красоту закрыла. Нужно было обнажиться, - скабрезно улыбаясь, заметил Андрей.
- Кому нужно? Мне не нужно. Думаешь, я не вижу, как ты ко мне относишься?
- Хорошо, я уточню. Скажи, на что ты способна, ради достижения цели?
Оля села на постели, обхватив колени руками, - Нет у меня никакой цели. Я просто люблю.
- Сразу обоих? – злорадствовал Андрей.
- Нет, только одного.
Взгляд Андрея уткнулся в обнаженные плечи Оленьки. О чем она мечтает? Скорее всего, о легкой, беззаботной жизни. Но и он сам не собирается вкалывать, в угоду остальным.  Принцип его существования – меньше привлекать к себе внимания, в отличие от Дроздовской. Оленька вовсю перед ним старается, то правую сторону выставит, то противоположную, на плоскую грудь и смотреть-то не захочется, - Оль, ты рекламируешь нижнее белье?
- Нет, только верхнее, - после короткой паузы, Оленька полюбопытствовала, - Андрей, я тебе нравлюсь?
- Гораздо меньше, чем твое нижнее белье, ведь оно удачно скрывает недостатки твоего тела.
Дроздовская повернулась лицом к собеседнику, - Значит, ты считаешь, что я некрасивая? Улыбаешься некстати.
Андрей прошелся по комнате, и только тут вспомнил. В ванной плавает Карпухин. Остается выяснить: живой или мертвый? – Оля, ты покойников боишься?
- Чего? – Дроздовскую буквально, подкинуло на  постели, - Андрей ты … кого-то убил?
Непринужденность тут же исчезла с лица Андрея, взгляд стал строже, - Это не исключается, - подойдя к гостье почти вплотную, парень едва слышно промолвил, - Хочу с тобой посоветоваться. Тебе известно, как утилизируют трупы?
Потемневшие глаза Оленьки округлились от ужаса, она даже забыла о холоде. Неужели Андрей предлагает ей стать его соучастницей? Оленька механически, словно робот покачала головой, - Я боюсь.
- За кого, за себя или меня?
Оленька осторожно взяла его за руку, - Я боюсь разлуки. А …  чего боишься ты?    
- Не знаю. Более всего я боюсь, что закончатся деньги. Ладно, я пойду, проведаю труп.
Хорошо, что Андрей не оглянулся,  иначе, мог бы передумать. Но он уже был у дверей ванной комнаты. Приложив ухо к двери, он ничего не услышал. Несколько секунд ему хватило на то, чтобы решиться войти. В ванной ничего нового он не увидел, все та же сырость под ногами, беспорядок на полочках и самая видная фигура – неподвижная туша Карпухина. Всматриваясь в его испитое лицо, Андрей впервые ужаснулся. В свои сорок семь лет отец выглядел на десять с лишним лет старше. Отекшие глаза, скорее, заплывшие от беспробудного пьянства, с частично поседевшими и поредевшими ресницами, тупо уставились в никуда.
- Что, зашел посмотреть, жив я или уже того? – заплетающимся языком полюбопытствовал Карпухин.
- Ты лучше подумай, как вылезать отсюда будешь?
Зацепившись за край ванны, Карпухин попытался подняться.
- Подожди, - остановил его Андрей, - Для начала надо воду спустить.
Из-за плеча Андрея выглянула Оленька, - Здравствуйте, - кивнула она головой Виктору Сергеевичу и даже попыталась улыбнуться, но увиденное озадачило ее, и потому попытка не удалась.
- Видишь, Оля, труп ожил, и даже хочет выбраться со дна. Поможешь?
Он мог и не спрашивать. Дроздовская тут же убежала. Бабку поспешила звать на помощь. Впоследствии,  оказалось, что Андрей не так уж был далек от истины. В одежде она, все-таки, более симпатичная, чем без нее, отметил Андрей, и даже ее тоскливый взгляд ничего, кроме жалости, желание погладить по головке ее обладательницу, не пробуждал. А женская плоть должна, нет, обязана вызвать восхищение.
- Будешь меня доставать?
Удивительное дело, язык Карпухина не заплетался, мутный взгляд сконцентрировался на нем. Это был совсем другой человек, - А, самому тебе не выбраться? И зачем тебе вылезать, если после твоего появления в комнатах станет, как в хлеву.
На это Карпухину нечего было возразить. Он из последних сил ухватился за край ванной, и попытался приподняться, но ноги, еще отказываясь слушаться его, скользили по мокрой поверхности. Андрей безуспешно наблюдал за безуспешными попытками. Ему было безразлично, что будет с Карпухиным. Одно ясно, на этой жилплощади он – лишний.   
- Что ты уставился, как пень? Помоги! – требовательно произнес Николай.
Андрей не слышал, как тот вернулся домой. Пришлось послушно помогать брату. Вдвоем, даже такую тушу, как Карпухина, вытащить было нетрудно, при условии, что каждый делает это старательно. Но в том-то и дело, что Андрей только создавал видимость помощи, а сам, наоборот, прилагал усилия к тому, чтобы Карпухин оставался там, где был.
- Обожди, Андрей. Почему ты не хочешь помогать?
- Почему не хочу? Просто у меня не получается, - как можно простодушнее произнес Андрей.
Николай отпустил Карпухина, и тот сполз на прежнее место. Николай слегка оттолкнул Андрея, - А, у меня, стало быть, с повреждениями позвоночника все получается? Как тебе не стыдно, Андрей. Он же нам родной отец!
Андрей усмехнулся, - Ну, ладно, я пошел.
Он знал, что брат не станет его задерживать, и оказался прав. Себя, исключительно, только себя, он считал правым, ведь когда-нибудь надо поставить точку. Не место пьянице в квартире. Из-за Карпухина страдают все, только все терпят. А, он не будет! И, чтобы его еще о чем-нибудь не попросили, он уйдет. На раздумья времени не было, поэтому, спустя пару минут  Андрей уже стоял у подъезда. Погода хорошая, почему бы ни прогуляться?  Поздняя осень часто наводила на него грусть, хотя настроение его, работоспособность никогда не зависела от погодных экзерсисов. Скорее, в уныние его вгоняло отсутствие денег. Разноцветные бумажки, их жесткое шуршание при пересчитывание новеньких купюр снилось ему, особенно, когда он в чем-нибудь сильно нуждался, а помочь было некому. Иногда хотелось сходить в кафе, посидеть где-нибудь в сторонке от бурной жизни, наблюдая других со стороны, заказать хороший ужин, а все хорошее стоит недешево. Ему с его привередливым вкусом приходилось довольствоваться чизбургером. Последний месяц мамаша чаще стала спрашивать с него деньги на жизнь, но разве тех жалких пятнадцати с лишним тысяч достаточно для начинающего живописца?! Конечно, нет. Краски, кисти, холсты – все это ценится недешево, или она желала, чтобы он вечно рисовал на одной лишь бумаге? Лучшее, на что он может в этом случае рассчитывать – работа оформителем и только. У него появилась мечта, которой он не делится даже с самыми близкими людьми: Колькой и Светой. Ему еще многому надо учиться, оттачивая свое художественное мастерство, но пусть когда-нибудь, лучше при его жизни картины, написанные им, будет выставлены в Третьяковской галерее. Иногда ему снилось, что он разгуливает по просторным выставочным ее залам, в полном одиночестве,  со стен на него придирчиво взирают боги, атланты, разъяренная толпа самых разных людей, и все они тычут в него пальцами. Любой нормальный человек в ответ на такое убежит, скроется куда-нибудь подальше. Андрей всего лишь зажмуривает глаза, а когда вновь их открывает, то какой-то неведомой силой его влечет к картине, с которых на проходящих мимо взирает сутулый, с крючковатыми пальцами, с затуманенным взглядом почти бесцветных, прозрачных глаз, одетый в лохмотья юный старик. Приглядываясь к его иссохшим губам, Андрей уловил едва уловимое движение. Пристально всматриваясь в лицо одинокого старца, Андрей ужаснулся. Чем-то это убогое, точнее, ущербное создание напоминало его самого, то ли пренебрежением к окружающим, а, может, собственным превосходством, которое жило только в его воображении …
Очутившись у дома, где проживала Светлана, он вдруг остановился. Зачем? Что он будет там делать? Ему было не свойственно задаваться подобными вопросами. Обычно, сначала он совершал поступки, не всегда правильные с точки зрения целесообразности, потом приходило раскаяние, смешанное наполовину с отчаянием. Зачем он выкинул диплом старшей сестры Светы, с которой во время совершения проступка они не были знакомы? Таким образом, он посеял вражду между родственниками в чужой семье. Зачем? Неизвестно. Прогуливаясь под окнами квартиры Светы, Андрей присматривался, может, повезет, попадется ему темно-вишневая книжица. Если ее отмыть, просушить, может, еще и сгодится.
На плечо Андрея легла чужая рука, - Эй, парень, я за тобой наблюдаю. Чего ты тут ищешь?
Андрей попытался скинуть с плеча лишнюю конечность. Однако, избавиться от посторонних домогательств было непросто. Мужик ухватил его крепко, - на каком основании вы меня держите? Задерживать граждан уполномочены только правоохранительные органы.
- У меня пропала ценная вещица, как раз с этой стороны дома. Вот, я тебя и задерживаю, подозрительно ты себя ведешь.      
Отталкивая весьма не хлюпкого мужика, на пьяницу он не был похож, стало быть, не врет, Андрей призадумался, а так ли ему хочется идти к Светке? – А … что у вас пропало?
- К чему тебя посвящать в событие, которое тебя не касается? Может, это ты украл, - мужик внутренне напрягся. Было заметно, что он едва сдерживается. Но и Андрей не был намерен мириться с ущемлением собственных прав, - Пустите сейчас же! Предупреждаю, у меня знакомая живет в этом доме. Она позвонит в полицию, и сообщит о вашем хулиганстве.
От внимания Андрея не укрылось, что к их разбирательствам начали присматриваться. Стоит ему только …
-  Ори, ни ори, а поверят мне, а не тебе. Говори, зачем здесь шляешься?
Куртка Андрея начала трещать по швам, а мужик еще больше злился. Андрей испугался, - У меня здесь тоже пропавшая вещь. Она принадлежит моей знакомой.
- Значит, не твоя. Давай, выкладывай, какая вещь? – настаивал дотошный мужик. 
- А … вдруг вы ее украли? – попытался оправдываться Андрей.
Далее мужик повел себя и вовсе непредсказуемо. Выкручивая руки Андрею, он обернулся, и на всю улицу заорал, - Граждане, вызовете полицию, я мелкого воришку поймал!
Торопились домой женщины с детьми, и хоть бы кто посочувствовал. Все непринужденно проходили мимо, хотя, к чему Андрею их сочувствие? Лучше бы позвали защитников, ведь руки, гад, выкручивает, назавтра Андрей и кисти в руках не удержит, - Пустите …  я здесь случайно оказался, - умолял Андрей. От отчаяния он пробовал молиться про себя: «Прости, Господи, мои прегрешения, смилуйся над твоим неразумным сыном, если я, что сделал не так. Больше не буду».
- Андрей? Что ты тут делаешь? – оторопело произнес знакомый голос. Светка! Как вовремя она появилась. Жалостливо взирая на любимую снизу вверх, Андрей воспарял духом, у него хватило сил на объяснения, - Представляешь, Света, этот мужик схватил меня вместо вора, который у него что-то ценное слямзил.
Света, не дослушав объяснений, вцепилась в нападающего, и изо всех сил начала трясти его, пытаясь высвободить Андрея. Но силы были не равными. Вот, если бы Кольке позвонить, мелькнуло в голове безвинной жертвы. И, все-таки, не оставит Господь его, не оставит. А, от Светки толку мало, вон, как визжит. 
- Оставьте его! То, что вы делаете подло и безосновательно, - твердо произнесла Анна.
- Анька, ты врежь ему, а не разглагольствуй, - посоветовала сестра.
Никто не ожидал от робкой, терпеливой женщины решительности, но именно так повела себя эта, задавленная заботами и тяжелой жизнью одинокая мать. Она с силой пнула ногой в живот занудливого мужика, и все трое соратников тут же устремились домой. А, обозленный мужик враждебно смотрел им вслед.
Захлопнув дверь квартиры, и только тогда Анна позволила себе разбирательства, - Ну, скажите, неужели вы не можете обойтись без склок? Света, об этом скандале, который кто-то из вас учинил, завтра будет известно почти всем местным бабкам. Из-за вас мне пришлось оставить маленьких детей одних.
Приглаживая кудри Андрея, Светлана одновременно старалась возразить сестре, реабилитируя безвинно пострадавшего, - Аня, мы не виноваты. Мужик пристал к Андрею, а я бросилась на помощь. Что тут плохого?
Заглянув в комнату к Саньке и Петьке, Анна ответила, - Если Андрей не виноват, он и без твоей помощи обошелся бы.
- Не обошелся, - перебил ее Андрей, - Мужик мне чуть руку не сломал.
- Не все можно разрешить, прибегая к драке.
Симпатичное личико Светланы исказила злорадная усмешка, - Ну, да, прежде надо было помолиться. Чего ты выдумываешь? Не хотела помогать, так и не выходила бы.
- Неизвестно, где нам с тобой еще жить придется, Света, не забывай об этом.
- Подумаешь, - обиженно протянула Светлана, - Пойдем, Андрей, я тебя в порядок приведу.
Андрей с сожалением проводил глазами спальню и отправился с подругой на кухню. Сейчас бы развалиться на двуспальной кровати, раскинув руки. Кстати, мужик серьезно намял ему плечо. – Света, а ты мужика нападающего знаешь? 
- Не-а, живем в этом доме почти шестнадцать лет, а мало, с кем знакомы. Папаша не поощрял знакомства со всеми подряд. Почти, как затворники жили.
- Странно, религия учит, что людям надо верить. Света, а ты на службы отцовские ходила?
- Чего я там забыла. Чай будешь?
- Лучше кофе. Мне твой отец показался серьезным, целеустремленным человеком, хотя и слишком зацикленным на нравственности.
- Это он с нас спрашивает, а другим, наоборот, грехи отпускает, - отправляя печенье в рот, Света добавила, - Знаешь, мне кажется, он сам ни в какого бога не верит.
Чашка едва не выпала из рук Андрея, - Как это? Так умело морочить простакам голову … Нет, не может быть.
Усмехнувшись, Светка хлопнула Андрея по лбу, - Может! Слышал бы ты, как он ругался после смерти мамы, сам с собой, думал, что никто не слышит.
- Тогда выходит, что попы сродни артистам. Те из смешного запросто сотворят грустное, и наоборот. А, может, Светка, у священнослужителей не так уж мало пороков. Священники – обычные люди, которые стараются казаться образцом для остальных.
- Может, все может. А, ну, его к черту, с его нравоучениями. Нам с тобой хорошо, правда?
Что он мог ей ответить? Естественно, согласиться, ведь Светка не лицемерка и некому голову не морочит. А, вот на что, так и не решился Андрей, так это на признание в мелкой пакости. Смалодушничал? К черту эти высокие порывы. В Бога он будет верить лишь тогда, когда требуется защита или помощь, в остальные моменты, он, Андрей Карпухин, ничуть не хуже Бога. Нет, лучше, и скоро даже сам Бог то признает.   
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXIV.

         Владимир так и не смог вжиться в роль счастливого мужа, тем более, что таковым он не являлся. Обидное прозвище «сожитель» прилипло к нему сразу же. Любимая женщина после полугода совместного проживания стала более прохладно к нему относиться. Почему, задавался вопросом Владимир.
Вариантов ответа находилось несколько, да и сам Влад стал замечать, что основная причина холодности Елены заключается в ее усталости. Так получилось, что в семье она – основной добытчик, а Владимиру с работой не везло. Очень подозрительно относились работодатели к претенденту, который перешагнул рубеж тридцатилетия, а трудовой книжкой так и не обзавелся. Вот и получается, что договариваться ему приходится исключительно с частными предпринимателями, а тем его образованность и эрудиция были не к чему. Последние два месяца он перебивался, где попало. За кого его только не принимали: за алкаша, за неуча-недотепу, за сомнительную личность, у которой нет никаких принципов. А, у него принципы самые даже гуманистические, жить ради благополучия людей, самосовершенствоваться, второе было проще осуществить, чем первое. В свободное от работы время он продолжал интересоваться историей тайных обществ, многие из которых начинали свое победное шествие, подчиняя себе умы и души людские, еще с глубины веков. У всех тайных обществ есть религиозно-мистические корни, часто они срастаются с политической властью, социальной элитой, обретая экономическое богатство. Почему одних людей оно портит, а другим помогает жить? Возможно, что одни умеют зарабатывать деньги, есть и такие, кто попадает от них в прямую зависимость. Влад не считал себя меркантильным, но и не умел жить без денег. А, сейчас они ему были нужны, как никогда. Подходил момент оплаты заказа от Феликса Неприкаянного. Этот псевдоним он придумал себе, вживаясь в роль мецената, любителя живописи. Более всего он любил людей, и, несмотря ни на что, продолжал верить им, и даже фантазеру Андрею прощал все его мелкие шалости. Как ни странно, к Андрею его тянуло больше, чем к паиньке Николаю, которого Влад часто подменял на поприще домашних забот. Николай-бедняга совсем замотался, зарабатывая средства на предстоящее в 2016 году их с Оленькой бракосочетание. Это просто потрясающе, какой парень предусмотрительный, старается загодя обеспечить любимую девушку. Естественно, что такому претенденту, как Коля, смело можно вверять свое будущее, с ним не пропадешь. И, все-таки, любимцем Влада оставался Андрей. С ним никогда не бывает скучно, хотя надежным его не назовешь. Но жизнь без случайностей – сплошная морока, превращающая людей в клоны.
Ну, вот, с уборкой покончено. И в универсам он обязательно сходит, а еще забежит к любимой сестренке, племянника проведает, с родителями пообщается. А, вот с кем ему не хотелось пересекаться, так это с хулиганом Валерой. Тот так и не остепенился, и не отучился распускать руки. Страдали все, в первую очередь, Настя. Бедная сестренка уже не мечтала о восстановлении семейных отношений. Она рискнула замахнуться на развод, но бывший друг сердечный прилагал усилия к тому, чтобы задумки супруги никогда не сбылись. Не уговоры, ни угрозы не помогали. Валерий уходил и  возвращался вновь. Из-за своего взрывного характера ему часто приходилось менять место работы. Но не вечное безденежье пугало Настю. Агрессивность бывшего супруга лишало Настю покоя. Отец ее, Георгий Борисович все чаще хватался за нож, пытаясь защитить дочь и внука. Может случиться беда, и ее не остановить даже заботливой Ирине Федоровне. Мама сильно постарела из-за переживаний. Безысходное положение более не пугало ее, хотелось размеренности в жизни, - Как быть, сынок, не понимаю?
Владимир пришел к матери в трудный для нее час, и надо было как-то помочь несчастной женщине, без уверенности не обнадеживая ее, - Согласен, что для всеобщего спокойствия требуется избавиться от Валерия. Для начала нужно сообщить о его недостойном поведении участковому, заручиться необходимыми документами из травмопункта, обратиться в центр социального обслуживания.
Ирина Федоровна в ответ покачала головой, - Пока ты был с нами, Валерий еще как-то сдерживался, а сейчас, даже не папины ответные выпады не обращает внимания. Настя в синяках ходит.
Пока мать жаловалась на жизнь, Владимир молился про себя. Господь не откажет ему в помощи, и защитит безвинно пострадавших. Пусть … пусть страдает он, Владимир, но Жорка, Настя – слабые создания, нуждающиеся в покровительстве, - Извини, ты, кажется, говорила о Насте? – вовремя спохватился Влад.
- О тебе я говорила, Володенька. Ты – единственный наш защитник и помощник.
- Мама, надо действовать именно в той последовательности, что я перечислял, иначе … - Владимир явственно услышал голос, который каждый раз для него звучал по-новому. Теперь он внушал ему запастись терпением, а вот о том, как воплотить сей совет в действительность, Владимир должен был позаботиться самостоятельно.
- Сынок, а, если … обратиться к врачу, к этому … психиатру.
- Мамочка, ты читаешь мои мысли. Последнее время мы редко пересекались с Валерой, но и того, что ты рассказываешь, достаточно, чтобы заподозрить его в невменяемости.
Изрядно поседевшая Ирина Федоровна смахнул скупую слезинку, ведь, какой – никакой, а зять. Может … - Сынок, а, если Валеру окрестить?
- Господь, конечно не оставит его без помощи, но ранее она потребуется вам. А ты не задавалась вопросом: «почему? Почему Валера позволяет себе лишнее? Понимает ли, что грубостью, несдержанностью губит не только близких, но и себя?»
В ответ послышался протяжный вздох. Вот, как обычно происходит. Понять близкого человека бывает сложнее, чем прохожего. Ошибки в отношениях с родными и любимыми обходятся нам дороже, чем обида человека, случайно оказавшегося с тобою рядом.
С любимой сестренкой он встретился на следующий день. Она изрядно похудела, портили ее мешки под глазами и безысходность во взгляде. Но стоило ей увидеть Влада, как женщина расцвела от счастья, - Наконец-то, я так рада нашей встрече, будто мы с тобой век н виделись. Поправился, милый братик. Это тебя в новой семье откормили?
- Да, любимая женщина холит и лелеет меня. Повезло мне, Настя, крупно повезло. Только в старых романах встречается еще такая любовь.
Пристально всматриваясь в широкое лицо брата, его слегка расплывающиеся от переедания щеки, и прежней пульсации вены на заплывшей жиром шее его уже не увидеть, - Нет, Володя, нет. На вид ты выглядишь счастливым, но твой радостный голос не убедил меня, потому, что прежде ясные глаза походят на тусклые, перегоревшие лампочки. Или тебя любящая женщина разлюбила, или Всевышний.
Прощались они с Настей, будучи каждый зацикленный на собственных проблемах. Конечно, помогать людям надо, но и о себе забывать не стоит. Помнится, отец его в детстве учил, сперва надо спрашивать с себя любимого, а потом уже с других, А, что он сделал ради того, чтобы тот, средних лет просвитер из Храма Симеона Верхотурского проникся к нему доверием. Влад каялся, изложив  почти незнакомому человеку все свои проблемы. Влад делал это убедительно, ничего не скрывая, как перед любимой мамочкой. Но он уже не тот робкий мальчишка, готовый спрятаться от любой угрозы со стороны более решительных ровесников. Однажды, в детстве ему здорово намяли бока за пустое сообщение. Противники ему мстили, может быть, даже и заслуженно. Володя навсегда запомнил боль и унижение. Он потом долго шарахался в сторону от незнакомых людей, но почему-то поверил неприметному мужчине с короткой бородой и добрыми светлыми глазами. «Ты, не бойся обмана, опасайся равнодушия, исходящего от близких людей». В ответ тогда Влад лишь пожал плечами. Мамочка учила его не доверять незнакомым людям, Влад старался их просто не замечать. С годами это правило вошло у него в привычку, так, что до армии у него даже девушки не было. Однако, он не чувствовал себя одиноким. Щемящее чувство не востребованности он впервые ощутил после гибели Глеба Старостина. Вражеская пуля предназначалась ему, Владу, Глеб, не раздумывая, спас его. Влад не стеснялся своих слез, провожая друга в последний путь, только неизвестно, кому ему было больше жаль: Ольгу Вячеславовну, постаревшую от горя мать Глеба или … себя? А, как бы поступил Глеб в его ситуации, чтобы выбрал он: службу в Храме, где ему вновь придется доказывать свою верность христианским заповедям, собственную благонадежность или мытарства в поисках работы, где единственным его защитником станет трудовой кодекс.
Вернувшись после очередного блуждания по району домой, он встретил одного лишь Андрея, - Привет, а где Карпухин?
С легкой усмешкой на устах, Андрей ответил, - А, он тебе очень нужен?
- Позволь полюбопытствовать, дружок, ты сейчас не надо мной смеешься?
- Боже, упаси. Разве можно себе такое позволить? – все с той же иронией на губах ответил Андрей, и вдруг выражение красивого лица изменилось. На смену издевки пришла растерянность, придавшая всему облику героя святую невинность, - В магазин сходить не удалось. Денег нет, заказчик так и не перевел мне на карточку гонорар. Влад, это очень плохо?   
- Куда уж хуже. У меня тоже денег нет.
Уныние недолго терзало Андрея, - Может, нам пристроить на разгрузочные работы Карпухина?
- Как ты себе это представляешь? Он же напьется с первым, кто ему предложит.
Заглянув во все шкафы, проверив полочки и банки, той же участи не избежал и холодильник, Владимир обнаружил небольшие запасы муки, фарша, картофеля, масла, риса, яиц, а в морозилке – мороженные грибы, - Андрюшка, мы же богатые! Смотри, сколько у нас всего. Знаешь, что мы сейчас с тобой сотворим? – на лице Владимира появилась радостная улыбка.
- Не знаю. Мне все равно.
- Откуда такая апатия? У нас скоро будут вкусные, сытные пирожки, и ты мне поможешь.
- Что? Я могу только помочь тебе их уничтожить, не более того.
Все с той же неизменной улыбкой на устах, Влад помыл руки, и, собрав все, что ему потребуется на столе, начал готовить тесто, - Андрейка, будь любезен, я забыл о молоке. Кажется, оно в холодильнике.
Нехотя проверив сообщение, парень бросил, уходя с кухни, - Кончилось молоко. В шкафу имеется сухое. 
Закрывшись в комнате, Андрей развалился в кресле. Он пока не знал, чем ему заняться. Не хотелось ничего делать, даже рисовать. Вернуть его к действительности мог бы лишь маленький мешочек денег, и лучше даже большой. Мечтательно прикрыв глаза, Андрей прикидывал, на чтобы он потратил деньги? Купил бы много холстов, рамками приличными обзавелся, хватит ему творить на бумаге, пусть даже очень хорошей. Еще неплохо бы обзавестись запасом масляных красок, новым этюдником, а также зимними сапогами, старые его совсем износились. А, еще … он бы подбросил маленький конверт с денежками Владу, тот жутко нуждается. Маменькин дружок образцово переносит невзгоды, никогда не жалуется, и даже старается помогать другим. Может, он и есть сам … Всевышний?   
Мечтая, Андрей незаметно уснул. Воображение перенесло его далеко, так, что он пока не мог понять, имеет ли он отношение к этой действительности. Вокруг было море цветов. Детские головки выглядывали из-за шапок белых хризантем, вишневых и розовых астр. Подрезанные стебли громоздких гладиолусов не смотрелись так величественно, оранжевые, словно отточенные умелой рукой мастера венчики лилий выглядели вполне естественно, хотя более походили на чудесные создания Природы из райского сада. А, вот и они, истинные участники торжества – дети и подростки, пришедшие за знаниями. Среди скопления слегка оторопевших юных отпрысков, были двое совершенно идентичных ангелочка со скромными букетиками гвоздик, и, если на личике одного нашел свой отпечаток испуг, то его зеркальное отражение взирало на окружающую суету с выражением беспечности и огромным желанием сбежать раньше времени. В какой-то момент мальчишки оглянулись, и в одном из них Андрей узнал себя, со слегка взлохмаченными кудряшками,  детстве он не любил причесываться, и яркой отметиной от фломастера на шее.  Колька, который испугался, желал одного – слиться с толпой бедолаг-первоклашек и раствориться в общей массе. Почему? Все из-за того, что он не любил привлекать к себе внимание. Он просто «хороший мальчик», как говорила мама, а Коля слушал ее и радовался. Андрей еще в детском возрасте отличался богатым воображением. Для него ничего не стоило обмануть человека, не исполнить данное ранее обещание,  и даже обидеть ни за что. Андрей и сам в детстве часто обижался на мамочку. Ему казалось, что мама его не любит, и дарит свою заботу и внимание одному лишь Коле.
- Очнись, соня. Пирожки готовы.
Он двигался, ориентируясь на чудный запах, нечто среднее между картофельным пюре на сливочном масле, запеченной говядины сквозь лесной аромат опят, пробивалась сладость вишневого джема. Проглотив несколько пирожков, Андрей окончательно проснулся, - У тебя получилось, не хуже, чем у мамы. Нет, даже лучше.
- Спасибо, совсем захвалил, - Влад искренне радовался скромной похвале, хотя большее удовольствие ему доставляло ощущение радости, которое в настоящий момент испытывал Андрей. Оказывается, для счастья надобно совсем немного, научиться понимать других, прощать им их недостатки, не замечать чужие ошибки, жить по совести.
Так, по-домашнему, за обеденным столом, они вдвоем провели этот день. Андрею хорошо было с Владом, этот добрый, то ли наставник, то ли приятель никогда не выспрашивал у него всю подноготную, не требовал поделиться личными тайнами, хотя ему, Андрей мог поведать очень многое, будучи совершенно уверенным, что его сокровенные тайны будут сохранены. Изучая далекие от совершенства черты лица Влада. Андрей задавался вопросом, что особенного разглядела в нем мать, почему решила связать свою жизнь, с человеком на тринадцать лет моложе ее? – Влад, а где вы с мамой впервые встретились?
Допивая чай, молодой мужчина, потер себе нос, указательный и средние пальцы тут же нашли для себя новое занятие. С губкой для мытья посуды Влад устремился наверх. Андрей с усмешкой поглядывал на него. Вовремя приметив шаткость положения последнего, Андрей произнес, - Не хочется, не отвечай на вопрос, только не свались с табуретки.
Совет пришелся, как нельзя кстати. Оступившись, Влад едва не упал, плечо друга ему подставил Андрей.
Улыбка в ответ от Влада заменила традиционное «спасибо», - Андрей, ты спрашивал меня о знакомстве с мамой. Так вот, в это непросто поверить, но с Леночкой мы впервые встретились десять лет назад. Я тогда работал охранником на складе, Лена работала там товароведом.
У Андрея от удивления, буквально, округлились глаза, - Вы знали друг друга еще с 1995 года?
- Знали, что в том особенного? Я сразу обратил внимание на уверенную в себе, пока еще любимую женщину. На складу, кроме нее, у нас немало женщин было, но в Лене проскальзывало нечто особенное. Все эти учетчицы, уборщицы вели себя достаточно решительно, я бы добавил, напористо, в них отсутствовала женская слабость, они сами были, как мужики. А, Леночка, - темно-голубые глаза Влада заволокло пеленой, казалось, что он вот-вот расплачется, - Леночка была такая … неповторимая. Я влюбился в нее не сразу. Работал сменами, сутки через двое. Я бежал на работу, как на свидание, а Лена меня не замечала.
- Ты обижался на нее? – в интонациях голоса Андрея были различимы не только любопытство, но и сочувствие.
- Конечно, нет. Когда по-настоящему любишь, забываешь обо всем, кроме любви. Однажды на склад явился ваш отец, и вот тогда я замыслил отбить ее. Карпухин держался несколько самоуверенно, вернее, нагло. Он приплелся за деньгами, это понятно. Деньги каждому нужны, но просить можно по-разному. Карпухин просил так, будто Лена ему всем обязана.
- Мать дала ему тогда деньги?
- Не знаю. Я за ними не следил. Но распускать руки я Карпухину не позволил, заступился за нее, - вероятно, в голове Влада воспоминания проносились быстрее, чем кадры немого кино. Влад жил прошлым, заключил Андрей. Неловко было возвращать его обратно, но Андрею пришлось это сделать. Было по-человечески жаль безучастно смотреть на переживания Влада, - Ну, и как там у вас далее, отношения развивались?
- Лена меня быстро … забыла, а я ее – нет. Наверное, я – однолюб, я ее очень люблю, не меньше мамы.
- Ясно. Ты в ней, вероятно, желал видеть собственную мать, либо ее продолжение. Все-таки, тринадцать лет разницы – серьезное испытание, и не только для тебя.
- У нас с Леной единство взглядов и темпераментов. Мы оба с Леной не ищем приключений на стороне.
- А, это так важно? 
- Конечно. Если мужчину постоянно тянет в постель, а женщину на кухню, сей брак обречен.
- Но ты – не лентяй, а мама – не простая кухарка. Но пойми, когда-нибудь к женщине приходит старость, у мужчины его внешние признаки не так сильно бросаются в глаза. Представь, через десять лет тебе будет сорок один, а матери уже – пятьдесят четыре.
- Ну, и что. Темпераменты у нас совпадают. Мужчина бежит на сторону, если любимая его не удовлетворяет. Женщину тянет к другому чаще из-за отсутствия любви со стороны избранника. Разница между ними заключается лишь в том, что саму любовь оба пола воспринимают по-своему. Мужчиной двигает инстинкт размножения, его оппоненткой – желание заботится о любимом.
- Любящий мужчина в браке становится сильнее, а женщина …
- Может позволить себе маленькие слабости, - дополнил Влад.
Они прекрасно понимали друг друга, но где же наши главные действующие лица, отчего заставляют себя ждать так долго? Семейная жизнь Елены Николаевны была далека от совершенства. Жизнь посмеялась над ней, вместо одного любящего мужа, у нее нашлось двое … сожителей. И, если избавиться от первого ей не позволяла элементарная жалость, то расстаться со вторым мешала совесть. Любила ли она Влада? Скорее, да, чем нет, но этой любви было недостаточно для того, чтобы прожить с человеком целую жизнь. Ее любовь к Володе напоминала любовь сестры к младшему брату, духовному брату. Сколько раз она убеждала Владимира вернуться в Храм, продолжить свое служение людям. У последнего это вызывало обиду. Как это – служить людям, а не любимой женщине, ведь, когда человек любит, он ревнует любимого ко всем подряд. Елене казалось, что Влад видит в ней верную подругу, с которой можно поделиться планами на будущее, попросить совета,  а ей хотелось совсем другого. Понимание этого пришло постепенно, после того, как Влад успел зарекомендовать себя и с хорошей, и с плохой стороны. За достоинства она не забывала благодарить Володю, на недостатки смотрела сквозь пальцы. А недостатки дали о себе знать, лишь после того, как Карпухин поселился с ними под одной крышей, третьим лишним. Удивительным для Елены было то, что Влад и думать позабыл о Всевышнем,  своей службе в Храме, много времени у Володи отнимали заботы по дому, от которых он освободил Елену по собственной инициативе. Сегодня она явилась в Храм ради того, чтобы излить Господу свою душу, но вовсе не для того, чтобы жаловаться,  только получить ответ на единственный вопрос – как быть с Карпухиным? Лик Иисуса печально взирал на нее сквозь тысячелетия времени. Не хотелось обращаться к нему с традиционными словами из молитвы. Все, что она желала ему поведать, Елена передала одним взглядом. Неотрывно взирая в глаза святого великомученика, женщина постепенно ощутила, как покой, и умиротворение вливаются в ее усталые от тяжелой жизни члены. Прилив сил, который она почувствовала, пробудил в ней самоотверженность. Она более не искала виноватых, огонь забвения сжег былые обиды, заглушив потребность мщения. Перекрестившись, Елена Николаевна отправилась до дому. Догорала свечка, что она у иконы поставила, а Господь все взирал на нее. Желтый воск капал слезами Всевышнего, которые Елена принимала за свои. Свои она выплакала давно, и не сподобил ее на рыдания даже плавающий, без чувств, в ванной Карпухин, и еще неизвестно, кого Елене было более жаль: бывшего мужа или себя любимую?
- Володя, - окликнула из прихожей Елена Николаевна, лишь за ней затворилась дверь.
С кухни раздавался гомон веселой болтовни, шла «Женитьба
Бальзаминова». Заливистый смех сопровождался минутами напряженного молчания. Когда Елена Николаевна вошла на кухню, сперва на нее никто не обратил внимания, так Андрей и Влад были увлечены просмотром. – Добрый вечер вам, господа хорошие, - повторила Елена.
- Ах, Леночка, - увидев, наконец-то, любимую супругу, Влад поспешил и, выхватив у той из рук тяжеленую сумку, едва не выронил ее.
- Осторожнее, друг любезный. Не ровен час, разобьешь что-нибудь.
- Мамочка, ненаглядная наша! Что же ты нам такого вкусненького принесла?
- с неизменной улыбочкой на милом личике, полюбопытствовал Андрей.
Улыбка исчезла, как только он взглянул в проницательные глаза матери, - Принесла, на что денег хватило. 
Укор собравшимся был воспринят именно так, как на то рассчитывала Елена. Влад тут же бросился вытаскивать из сумки незамысловатые покупки: пачку сливочного масла, упаковку сарделек, сырковую массу, огурцы, капусту, печенье и кофе, - Если вы не наделаете долгов, в зарплату принесу больше.
- Спасибо и на том, - бросил на ходу Андрей, с кислой миной на лице, покидая кухню.
Влад не спускал глаз с любимой. Она разложила покупки по полочкам, и неожиданно для себя самой, осталась на кухне. Словно что-то удерживало ее, не отпуская на волю. Влад хочет сказать ей что-то важное, но никак не решится. Тогда она, по-женски мудро, помогла ему, - Что-нибудь случилось в мое отсутствие? – взяв Влада за руки, она посмотрела ему в глаза. В них уже не проскальзывал тот огонь, который привлекал Елену во времена службы Володи в Храме, того Света, который сделал из нее не просто верующую, а женщину. Она влюбилась в иерея Храма «Утоли мои печали», а теперь Влад никто.
- Ты более меня не любишь?
Улыбка на устах любимой, в которой печаль смешалась с нежностью, лишала его надежды. На Влада Елена смотрела сквозь пелену слез, - А, как ты думаешь?
Его расплывшиеся пальцы нервно разминали запястье Елены. Она терпела. За те девять месяцев, что они прожили вместе, Влад растолстел, в нем не осталось мужественности, по крайней мере, так казалось Елене. Если бы она увидела его таким в Храме … Нет, это невозможно, служение людям мобилизует, только Бог умеет прощать любое. Для того, чтобы любить, Елене требовалось восторгаться любимым человеком. Теперешнего Влада можно было только пожалеть, но это трудно – жалеть других, себя гораздо проще. И объятия Володи ничего уже не могли переменить в их отношениях. Уходя от встречного взгляда, Влад произнес, - Думаю, что нет.
- Правильно думаешь.
После короткой паузы прозвучало, - И что же будет?
- Ничего. Отпусти меня, пожалуйста. Я устала.
Она не обманула его. Елена, действительно, устала. Сейчас она отправиться в душ, а потом спать, спать, спать … Пока она греется под душем, успокоится немного, пройдет усталость, и будут они с Владом соображать, как жить далее. Сквозь шум воды было слышно, как хлопнула в прихожей дверь. Наверное, Коленька пришел. Наконец, отдохнет от забот. Устал еще более моего. Пусть Андрюшка ему поможет, поработает, разнося заказы по району. Случайно взгляд Елены упал в зеркало. Она еще очень даже ничего, в талии слегка прибавила, ляжки здоровее стали, но плавная линия плеч все еще способна вызвать у мужчин желание, и грудь можно подтянуть. Сойдет.
Через несколько минут она уже звала пропавшего сына, - Коля, будешь ужинать?
На вопрос ей никто не ответил. В спальне она никого не обнаружила, а в комнате сыновей ее встретил один Андрей. – А, где Коля? – спросила Елена Николаевна, оглядываясь.
Сев на кровати, Андрей, недовольный тем, что его разбудили, пробурчал, - Не знаю. Он пока не приходил …
Лена перебила, - И ты так спокойно об этом говоришь?! Одиннадцатый час ночи, а брата нет дома!
- Ты меня не дослушала. Коля звонил и сообщил, что остается у Дроздовских.
Елена Николаевна прикрыла дверь бывшей детской. Влад ушел. Обиделся, наверное, ушел, не дождавшись ее, ничего не объяснив. Сбежал, как трус. Напрасно, а ведь они могли попробовать возобновить былые отношения. Влад все решил заранее за нее, и вот такое она точно не простит.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОРСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Часть вторая. Глава XXXXXXV.

      Наблюдая за тем, как постепенно заполняют  служители Господне внутреннее убранство Храма, волнение Алексея Анатольевича улеглось. Никогда религия не изживет себя, за нее будут держаться в безвыходных ситуациях, как за соломинку. Если четко сформулировать свои пожелания, и усердно молиться при том, они непременно будут выполнены. Прихожане Храма «Утолит мои печали» неистово молились, не взирая на присутствие посторонних, некоторые из прихожан не скрывали своих колебаний. «Молитесь, дети мои», мысленно настраивал прихожан протоиерей. Те молились, всякий о своем, изрядно сетуя святому угоднику на жизненные неурядицы. Но не все были так единодушны в своей привязанности к религии.  Иногда в Храм забредали простые любопытствующие. Как следует с ними поступить, Алексей Анатольевич терялся в догадках. Вероятнее всего, они зашли полюбоваться на внутреннее убранство Храма. Ходящие по рукам иконы могут многое поведать о своем прежнем владельце, сохранив в неприкосновенности его секреты и тайны. И даже далекие от веры люди неожиданно вспоминали о собственном упущении. Если некоторые из них это сделают, глядя на истинно верующих, и вот колеблющиеся уже стоят, молитвенно преклонив колени, с обращением к Николаю угоднику. Он всегда обязательно поддержит  новобранцев. Религия – своеобразный путеводитель нашего времени. Она уберегает от соблазнов и искушений. В церковь он скоро начнет водить  экскурсии атеистов, и давать необходимые комментарии.  Они обязательно будут востребованы, и сохранят все его секреты и тайны. Имеются вещи, которые не стоит говорить даже самым  близким, какой бы степенью доверия они не располагали. И, наконец, здесь он нужен людям, в  качестве активного верующего лица, а свои ожившие сомнения придется вновь похоронить по причине своего недоверия. Сегодня он уступит верующим, а завтра уступят ему, в том и заключается извечный закон жизни: «…Уступи другим, не оставят без помощи  тебя», перечислив слова молитвы во славу Николая угодника, Алексей Анатольевич был готов бить  земные поклоны, лишь бы заветное желание было исполнено. Так оно и будет, решил про себя протоиерей Храма, и все, что он рисовал себе в воображении, случится в действительности. Все его прошения, как истинно верующего, будут услышаны, найдется исполнитель и для них, доверенное из числа верующих лицо.
Алексей Анатольевич оказался прав, перелистывая очередную страничку своей биографии, он навсегда заполнил две даты, обе из них заставляли радостно биться его сердце. Седьмое и двенадцатое ноября в эти два знаменательных дня происходил обмен мнениями между заинтересованными  людьми. Людям надо верить, и тогда они к тебе потянутся – золотое правило, которому он старался следовать всю свою  сознательную жизнь. Он не жил вовсе, существовал, будучи человеком закрытым, он тайно предавался своим увлечениям, стесняясь демонстрировать их на публику. Если бы его спросили: почему он так поступал, ответа, скорее всего, не было. Он не мог себе позволить жить жизнью простого человека. Окружающие ждали от него помощи, поддержки, стало быть, он должен забыть о себе. Вживаясь в очередной образ, Алексей Анатольевич все чаще ощущал себя водителем машины времени, которая представлялась ему в виде вращающегося зеркала. Каждый его оборот соответствовал земному году. Машина давала возможность подключаться к информационному полю Земли, а выглядел этот образчик технической мысли предельно просто: три ножки опоры, сверху было нечто походящее на блюдо, имеющее круглую форму. В блюде горел огонь, топливом служили дерево или масло. По внешнему виду такой треножник напоминал современную спутниковую антенну – тарелку для приема программ спутникового телевидения. Известно, что медь является одним из самых тепло- и электропроводных материалов, после серебра, и широко используется в электронике и электротехнике. Перед тем, как в очередной раз отправиться в будущее, Алексей Анатольевич садился в тарелку, добавляя электроконструкции дополнительное сопротивление. Свои сеансы он осуществлял в полном одиночестве, так как, присутствие рядом, даже дружески настроенного человека сбивает настройку информационного поля Земли.
Иногда Алексею хотелось совершить глупость, допустить ошибку, выглядеть смешным, но, увы, он не мог себе этого позволить. Что делает человек в сознательном возрасте, когда на него устремлены множество любопытствующих взглядов? Большинство представителей рода человеческого стараются выглядеть лучше, чем они есть на самом деле, и это естественно. Однако, он считает, что гораздо естественнее не приукрашивать себя, а воспитывать в себе силу воли, мужество, характер, все достоинства которого будут употреблены на общее благо. Пробегая взглядом по умиротворенным лицам прихожан, Алексей Анатольевич довольно улыбнулся. Утренняя служба шла, как положено, своим чередом. Иерей Сергей вселял в людей веру, и несколько в их сверхчеловеческие способности, скорее, в доброту, взаимопонимание, ангельское терпение и житейскую мудрость. Вот и эта парочка, которую Алексей Анатольевич заприметил еще в прошлые выходные, почтила Храм своим присутствием. Оба молоды, не старше тридцати лет, однако, один здесь, благодаря собственным убеждениям, другого -  в форме стража правопорядка, под церковные своды призвали обстоятельства. Служители Господа ко всем относятся одинаково ровно, и как бы на них ни косились при этом, эмоции свои Алексей обязан обуздать. Все вокруг грешны, служение есть укрощение гордыни, и вот уже страж правопорядка пробует перенять убеждения своего подопечного. На лицо победа над равнодушием и эгоизмом. Замечательно. Не исключено, что еще вчера этот полицейский сражался с вооруженным неприятелем, рискуя собственной жизнью. Теперь, глядя на его сосредоточенный лик, погруженный в душу, хочется, не переставая славить Господа, одарившего, таких непохожих друг на друга созданий, как эта идейная парочка, любовью к ближнему. И вовсе необязательно, чтобы этот ближний, имел, как и ты сам, две руки, две ноги, голову на плечах. Прежде всего, надо быть требовательным к самому себе, и уметь прощать чужие ошибки. Страж правопорядка сумел это сделать, столь ли однозначен к себе его оппонент?          
Обернувшись на молчаливый призыв, Алексей Анатольевич встретился глазами с бывшим служивым. Просьбу, что обозначилась в его взгляде, невозможно было проигнорировать, так явственно она читалась. Когда все еще крепкие, хотя уже порядком иссохшие пальцы легли на широкое запястье оппонента,  Алексей Анатольевич едва слышно промолвил, - Пойдем, Володя, поговорим на нейтральной территории.
Четверть часа спустя они очутились за воротами Храма. День сегодня выдался неустойчивым, в любой момент с небес на землю могли обрушиться потоки воды. С беспокойством поглядывая на небесные выси, Алексей Анатольевич не спешил с нравоучениями. Похоже, оппоненту его самому было известно, о чем сейчас пойдет разговор. Прогуливаясь по Люблинской улице в направлении Парка 850-летия Москвы, они словно чего-то выжидали. Слегка затянувшиеся молчание постепенно стало угнетать обоих.
- Не молчи, Володя, ты же не посмотреть на меня явился, - наконец, не выдержал Алексей Анатольевич.
Ответ прозвучал так, словно это было одолжением со стороны Успекова, - И вовсе не сетовать, Алексей Анатольевич, на столь скорый наш разрыв, - Влад глубоко вздохнул, - Я уже немало наказан. Поверьте, мне нелегко было признать собственное поражение, - после непродолжительной паузы Влад добавил, - Что я должен сделать, Алексей Анатольевич, для того, чтобы вы мне поверили вновь?
Еще до того, как раздались слова в ответ, Алексей Анатольевич дал понять Владимиру ободряющей улыбкой, его здесь не оставят без помощи, - Правильно сделал, что пришел. Мы с ребятами о тебе никогда не забывали. Что сам решил, Володя?
Пожав плечами, Успеков признался, - Не знаю, что меня подвигло. Возможно, я по всем вам соскучился, Алексей Анатольевич. Признаюсь, отнюдь, ни Николай угодник призвал меня в Храм, а мотив более меркантильный. Я, имея семью, лишен возможности ее обеспечивать. Как мне быть, Алексей Анатольевич?
Небо, все-таки, показало свой характер. Мелкий, моросящий то ли снег, то ли дождик обрушился на городские улицы, наводя сумятицу на его прохожих. Переглянувшись, Алексей и Владимир зашли в ближайший магазин, им оказался книжный бутик. – Обязательства диктуют нам условия. Ты ждешь от меня поддержки, я это сразу понял, как тебя увидел. Семья, Володя, большая ответственность, и раз уж ты взвалил ее на свои плечи, пусть чужая судьба подстегнет тебя к новым свершениям, прибавит сил.   
- У меня нет постоянных заработков. Я перебиваюсь с одной работы на другую, - Влад в нетерпении замер.
- Ты хочешь вернуться на службу в Храм? Но я не в состоянии гарантировать тебе постоянных заработков, ведь то, что тебе удавалось зарабатывать ранее, вряд ли, устроит тебя в роли семьянина.
Влад согласно кивнул головой, - Ситуация, в которой я теперь существую, трудно назвать однозначной. Моя любимая женщина все еще состоит в  гражданском браке, и супруг не дает ей развод. Выгнать беднягу на улицу нам не позволяет элементарное человеколюбие, в роли бездомного алкоголик не выживет. Моя Елена истинно верующая. Алексей Анатольевич, могут ли нас обвенчать?
- Нет …
- Но почему?
- Тебе самому это хорошо ведомо, Володя. Твоя любимая женщина перед людьми и Богом, увы, несвободна.
Их взгляды уткнулись друг в друга, одному из них стало не по себе, - Почему я должен вам верить? Священнослужитель вправе обвенчать нас, игнорируя отметку в паспорте.
- Если ты знаешь все наперед, зачем ты явился ко мне? Пойми, Володя, я не могу поступить, вопреки собственной совести, презреть человеческие порядки, игнорировать устои – не в моих силах!
Презрительная усмешка  исказила губы молодого собеседника, - В вас сейчас глаголет ни слуга Христа, нет! Бюрократ – вот для вас подходящее имя. А, ведь, когда я шел навстречу с вами, Алексей Анатольевич, ничуть не сомневался, что мы с Еленой будем обвенчаны. Вы – лицемер, как и остальные.
- Каждый человек имеет право на собственное мнение. 
- Смелое заключение, его безоговорочность следует обсудить, - сделав шаг назад, Влад твердо произнес, - Я работал у вас три года, выходил на службу по любому требованию, в моем лице вы видите образец прилежания и послушания. Так, вот, Алексей Анатольевич, выдайте-ка мне трудовую книжку.
Теперь уже усмехался протоиерей Храма «Утоли мои печали». Не у меня тебе, Володя, надобно запрашивать документ о собственном трудоустройстве. Обратись-ка ты лучше к Господу нашему, это ты по его призванию трудовую вахту нес, а прихожане Храма доверяли тебе свои душевные устремления. Надеюсь, ты не собираешься их разочаровывать?
На том и разошлись пути-дорожки бывших сослуживцев. Когда он вышел из книжного бутика, ноги отчего-то понесли его в обратную сторону. Сказать, что разговор с молодым коллегой оглушил его – ничего не сказать. Влюбиться под силу всякому, но надо защитить окружающих от пагубного воздействия африканской страсти. Если оценивать ситуацию с позиции Владимира, он выглядит пострадавшим лицом. Любовь – само по себе счастье, и не стоит винить окружающих в том, что она не сложилась. Боже, он уже начал сам с собой разговаривать! Алексей Анатольевич ужаснулся, наверное, так сходят с ума. И тот нагловатый юнец, что провожал его насмешливым взглядом, еще неизвестно, над кем потешался. Разве под сводами Храма небесного отдельные личности не выглядят смешными? Как-то, почтенные дамы огромных размеров, которые вдруг неистово бьют земные поклоны все святым подряд, лишь бы расстаться с собственными габаритами, юнцы, которые шепчутся перед иконами – то ли молятся кому-то, то ли повторяют заклинание, желая превратиться в девиц, как будто общество испытывает в них недостаток … Всегда, вне зависимости от времен и эпох общество будет нуждаться просто в хороших людях, отзывчивых, воспринимающих чужую беду, словно собственную. А, все остальные, без разницы, таланты они, или люди способные, плывут по течению и зависят от обстоятельств, которыми наша жизнь изобилует. Помочь Владимиру он мог деньгами, но не снабдив того фальшивыми документами. Решено, сейчас он заедет домой, и воспользуется своими скромными сбережениями, выручит молодого коллегу. Очутившись неподалеку от остановки, Алексей Анатольевич присоединился к пассажиропотоку. Спустя некоторое время выяснилось, оказывается, дождаться рей сового автобуса  - целая проблема, время решения которой зависит от дорожной ситуации и прихоти водителя. Немало Алексею Анатольевичу пришлось наслушаться, примерив на себя роль терпеливого пассажира. Пытаясь унять чужое возмущение, он едва ни пострадал сам. Две что-то не поделивших между собой женщины сцепились, рискуя покалечить друг друга. Уговаривая их отказаться от рукоприкладства, Алексей Анатольевич принял несколько ударов на себя.
- Тебе, что, больше всех надо было? – недоумевала Света, увидев вернувшегося домой с ссадинами на лице отца.      
Не хотелось привлекать внимание домашних к его собственным проблемам, им и своих хватает. Из-за спины сестры на отца уставилась старшая дочь.
Без всяких оправданий Алексей Анатольевич поспешил скрыться в спальне. Сейчас он отложит на «крайний случай» пару десятков тысяч, остальное предложит Владимиру. Представляя, как тот будет обрадован, Алексей Анатольевич радостно улыбнулся. Пусть даже, всего лишь временное послабление, но Володя останется доволен. В ящике, где хозяин спальни хранил носки, кроме самих носков ему ничего обнаружить  не удалось. Вот так-так! Алексей Анатольевич застыл в нерешительности. О его тайнике было известно только покойной супруге. В ее порядочности сомневаться не приходилось. Тогда кто мог покуситься на чужое? Прежде, чем что-либо предпринять, он хорошенько подумал, а стоит ли устраивать разбирательство?
Света обратила внимание на то, что отец чем-то озабочен, причем, явно не приобретенными побоями. Слоняясь по квартире, девушка не знала,  с чего начать расспросы. – Аня, тебе не показалось, что отец … вроде избегает нас?
Ожидая ответа, Светлана отвернулась. Анна как-то подозрительно на нее уставилась. Верно, знает что-то и намеренно молчит. Их грядущий разговор должен был состояться в детской комнате, где все располагало к доверию, и душа была нараспашку. Привлекали к себе внимание соседи сверху, которые неожиданно решили затеять ремонт, - Анна, ты намерена это терпеть?
Наконец, сестра откликнулась, - А, что ты предлагаешь?
В Светлане невольно закипало возмущение, и виной тому служил отнюдь, ни шум сверху, - О детях подумай. Я бы, на твоем месте, мириться с нарушителями не стала. 
- Тебе еще придется побывать на моем месте, - уставившись в окно, Анна пребывала в нерешительности, и вовсе не собиралась делиться своими сомнениями. Внезапно дверь в детскую комнату распахнулась. На пороге стоял Алексей Анатольевич.
- Папа? Что-нибудь случилось? – вопрошала Светлана.
Теперь уже сразу две дочери уставились на него, а разговаривать с ними не было никакого желания. Да и не только разговаривать, даже смотреть в их сторону не хотелось. Пронзительный взгляд Алексея Анатольевича метнулся от одной дочери к другой, - Не ожидал, что на старости лет такой подлости от вас дождаться придется. Неужели нельзя было по-хорошему попросить?
Анну после услышанного как-то передернуло. Может, испугалась, гадала Светлана. А, спрашивать стала у отца, - Папа, ты о чем? Я тебя не понимаю.
- Не понимаешь? Я вот тоже не понимаю, как можно воровать в собственном доме? Оборванными вы ходили, или, может, есть было нечего?
Тишина в ответ оглушала. Ни Анна, ни Светлана даже не смотрели в его сторону. Анатолий Алексеевич укоризненно покачала головой, - Разве в детстве вас не учили, что надо говорить правду?
Внезапно Анна сорвалась с места, - Я за детьми.
Дорогу ей преградил отец, - Нет. Сначала я желаю услышать признание в краже.
Уткнув руки в бока, на помощь сестре устремилась Света, - Какие-такие признания тебе нужны? Потратил деньги сам, а на других свалить хочешь.
Пока отец и сестра предъявляли друг другу обвинения, Анна стояла у дверей и молчала.
Алексей Анатольевич, глядя на Анну, промолвил, - В спальне я хранил небольшие сбережения. Сегодня собирался воспользоваться ими, а денег на месте не оказалось. Кто из вас их посмел взять?  - переводя озлобленный взгляд с одной на другую, хозяин сбережений предупредил, - Если не сознаетесь, я буду вынужден заявить в полицию.   
- Заявляй, куда хочешь, - бросила Анна.
- Анька, ты деньги брала?! – голос Светланы взлетел до самых высот.
- Мне пора встречать детей.
- Мы встретим их вместе, позже. Сначала ты скажешь, зачем взяла деньги?
В бессилии Анна кружила по комнате. Стало ясно, ее не выпустят, пока она не расскажет правду. За содеянное придется расплачиваться ей, но почему она должна нести ответственность за чужие проступки, недоумевала молодая женщина, - А, почему ты так уверен, что деньги взяла я?
- Если не ты, стало быть, твоя сестра – более некому, - настаивал на своем Алексей Анатольевич.
Светка над ней подсмеивается, отец – откровенно ненавидит, только достойны ли другие подобных жертв? – Папа, а что же ты у своего любимого зятя не поинтересуешься: куда тот деньги дел?
- Я желаю знать, как ты посмела взять чужое? – в голосе Алексея Анатольевича звучал укор,  в глазах  обозначились слезы.
- Я взяла у тебя сорок тысяч рублей, а ты несколько лет назад постарался побыстрее сбыть меня с рук, швырнув в объятия своему … не знаю, как у вас там это называется?  А, ты никогда не задумывался, каково мне живется с нелюбимым мужем? До сих пор не пойму, в каком качестве проживала с Григорием: то ли прислуги, то ли его секретарши?
- Может, ты еще на Григория похищение свалишь? Бесстыжая!
Чем больше Алексей Анатольевич злился, тем спокойнее становилась ответчица, все ее недосказанности затаились в уголках искаженных губ, - Может, с какой-то стороны ты и прав, папа. Претензии тебе не предъявишь, ведь в уголовном кодексе нет статьи за побуждение к сожительству …
- Что ты городишь?! Какое сожительство? Вы с Григорием обвенчаны.
- Я некому более не верю, и ни в кого. Григорий неоднократно шантажировал меня, что заберет детей, если я не «достану» ему денег. Как ты думаешь, папа. Мне надо было поступать? Бить земные поклоны или сразу в полицию идти, заявлять на всех подряд, то ли на тетку Григория, то ли на него самого?
Округлившимися глазами Света уставилась н сестру, - И вот это поповское отродье еще условия тебе диктовало?! Скажи, зачем ты терпела?   
И вновь молчание в ответ, только теперь плацдарм у двери был свободен. Отец отошел к окну и встал, отвернувшись ото всех. О чем он размышлял, Анна могла лишь догадываться. Она не рассчитывала, что отец ее простит, но теперь ему было известно многое. Неужели папа не изменит своего отношения к происшедшему? Уходила Анна в растерянности. Осталось ли хоть что-нибудь человеческое в отношениях между людьми?
Светлана еще раз, в гордом одиночестве, оценивала ситуацию с разных сторон. Виноват в происшедшем Гришка, это очевидно. Не удалось в церкви стащить, так не нашел ничего лучшего, как обязать расплачиваться по его счетам самых  беззащитных, во, как! Как всякая мать, Анька детей любит, естественно, что будет оберегать их от напастей. Ясно, что на незаконное требование денег она не могла по-иному поступить. А, с другой стороны, Анна невольно навлекла подозрение отца и на нее, Светланину неповинную голову. Подумать только, сорок тысяч рублей! Она сроду таких денег не видывала. Любопытно, каким образом их насобирал папаша? Считается, что священнослужители едва «на жизнь наскребают». Ан, нет! Папашу оборванным и голодным никто, никогда не видел. Судя по его реакции, его удручает ни сама потеря денег, скорее, отец огорчен тем, кто совершил сие деяние. Уголки пухлых губ исказила злобная ухмылка. Можно подумать, у него, под церковными сводами подобного не происходит. Воруют и обманывают повсюду, только  где-то умело скрывают неблаговидные поступки. Любопытно, как будет разбираться отец с Григорием? Светлана тут же отправилась вслед за отцом, не откладывая разбирательство «в долгий ящик». Алексей Анатольевич на кухне готовил ужин. В меню сегодня были полуфабрикаты, куриные котлеты и овощная смесь. Отец молчал, хотя заметил появление Светланы. Она демонстративно уселась за стол, - Скажи, сорок тысяч тебе жаль или, может, ты Григорию новый взнос решил пожертвовать?
На большой сковороде в этот момент шкварчали, покрываясь золотистой корочкой, четыре котлеты. Всем не хватит, прикинула девушка. Если бы у нее были деньги … Последнее, что у нее имелось в наличии, она отдала Андрею. А, есть хочется. Облизываясь, Светлана с надеждой поглядывала на плиту. – Папа, если требуется, я могу оставить обучение в колледже. Жаль, вот только, последний курс все-таки, - неуверенно промолвила она.
Никаких комментариев на свое предложение она не услышала, - Ты на меня обиделся?
- Скорее, на себя, - бросил через плечо Алексей Анатольевич, - За то, что не сумел из вас достойных людей воспитать.
Усмехаясь, Светлана позволила себе позлорадствовать, - А, очень хотелось?  Предполагаю, что с критериями порядочного человека мало, кто знаком. Думаешь, ты сам им соответствуешь?
Орудуя лопаткой, Алексей Анатольевич вспылил, - Как ты смеешь обсуждать меня?!
- Смею. Может, за тобой и числятся кое-какие достижения, но и упущения, также имеются. Еще неизвестно, чего больше?
- У детей нет прав осуждать родителей.
- Ты путаешь обсуждение с осуждением. Для того, чтобы не повторять твоих ошибок, необходимо рассмотреть их с разных сторон.
- Послушная дочь охотно прислушивается к советам старших, - вразумлял Светлану отец.
- Советы надо не только слушать, но следовать им, это мне и без тебя известно. Но для того, чтобы быть достойным человеком, необязательно иметь непосредственное отношение к религии. Главное – быть наделенным честью и совестью, а этому никакой Николай угодник не обучит. Неужели, в священном писании призывают к вымогательству? Именно так обозначается проступок Григория. В человеческом обществе, таким, как он, набили бы морду и правильно сделали, а уголовный кодекс определил бы ему место отдыха за решеткой.
Алексей Анатольевич вздохнул и, глядя в глаза дочери, произнес, - Нам с тобой неизвестно, что послужило мотивом к его требованию, - после короткой паузы он добавил, - Кроме того, у нас нет уверенности, что Анна говорит правду.
- Стало быть, чужому мужику ты готов поверить, а собственной дочери еще нужно доказывать свою правоту? Я это запомню.
- Прежде всего, ты должна помнить, что людям надо верить и прощать.
- Мама тебя всю жизнь прощала потому и терпела немужское к себе отношение. Ты, папа, ее использовал …
- Перестань.
- Перестану, но тебя, вряд ли, прощу. Вам, попам семью нельзя заводить, - Светлана усмехнулась, - Пусть тебе Николай угодник прислуживает, - наградив напоследок отца презрительным взглядом, она удалилась в детскую.
Если у нее был выбор, она навсегда ушла бы из этого дома. Теперь в нем не хватает мамы, которая привносила в их жизнь порядок и успокоение. Все хорошее со смертью мамочки завершилось. Жить, лишь создавая видимость благополучия, Светлане претило. Некому не нужна такая вера, которая призывает человека к обману, погружая его в иллюзии. Обидно, что отец, на седьмом десятке того не понимает. Неужели, он ни разу не пожалел, что стал попом? «Служение Богу есть призвание», слышалось Светлане. Кто-то невидимый упорно твердил ей. А, может, всего лишь удобное признание собственных ошибок, когда есть, на кого свалить вину? Не все стремятся воскреснуть, кому-то поможет в том любовь. Вера в людей придает силы,  в грядущее счастье, которое всякий понимает по-своему, стремятся же к нему все. «Возлюби и воскресни», твердила Светлана, со стены на мятущуюся душу беспристрастно взирал лик Христа.

                17.04.2019 г.    
   
 
               


     
 
 
   

 



















   

 
 



   
   
 
 
 


 
 



    


 


      
   
 
 
      
       
 
   


 
 

 


 
 

 




 
 

 

 

 








 








             Аннотация: Роман «Возлюби и воскресни» будет интересен всем, кто еще пока ищет свое место в жизни. Главные герои два брата-близнеца, пребывающих в сомнении: а есть ли Бог на свете? Николай и Андрей, пройдут через испытания, совершат ошибки, порой, неблаговидные поступки, но порукой им служит поддержка старших.
       В центре сюжета судьба двух священнослужителей, которых автор рассматривает с разных позиций, оценивать же правоту их поступков придется читателям.  Книга хороша для семейного чтения, возможно, кто-нибудь узнает в героях романа себя, задумается не только о будущем ребят, но и своем.
Состоит из двух частей, 65 глав, объем 1 308 КБ. Жанр: «современная проза».


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ.  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава I.

     Прохлада, наконец, снизошла на вечерний город. Выглядывая из окна пятнадцатого этажа, Николай проводил  умиротворенным взглядом промелькнувший, словно искра мотоцикл. Стоило признать, брат управляет им более умело, хотя права на управление легким мотоциклом они получали оба. Экзамен на вождение он за Андрея не сдавал, несмотря на то, что его родной и единственный брат сильно упрашивал. «Каждый за себя», золотое правило, к которому пытался тщательно приучить их отец. «Людям надо помогать», советовала мама. Однако, когда ей стало известно, чего желал Андрей, она возмутилась. «Ты скоро будешь отвечать не только за свою жизнь, но и за благополучие пешеходов, которые будут встречаться у тебя на пути». С этим утверждением трудно было не согласиться, но Андрею было лень «забивать себе голову лишними правилами, ведь со временем все, что нужно запомнится». И все-таки, вверх взяла пунктуальность, и экзамен по вождению и знанию правил дорожного движения оба сдали успешно.
     Через час с небольшим стемнеет, их уютный дворик спального района юго-востока Москвы постепенно опустеет, разойдутся по домам мамаши с детьми, освободится спортивная площадка. Но не дремлет Мария Геннадьевна – любительница наводить порядок на придомовой территории. Кроме высадки саженцев сирени и акации, юркая старушка сегодня благоустроила клумбу с флоксами, лилиями и еще, не бог весть, какими расчудесными цветами. Глядя на полусогнутую спину Марии Геннадьевны, склонившейся над будущим цветочным великолепием, Николай улыбнулся. Его хозяйка вызывала у него не меньше положительных эмоций, в отличие от большинства местных пенсионеров, она не собирала сплетен у подъезда или, сидя в очереди в районной поликлинике. Николай и сам не раз помогал Марии Геннадьевне высаживать рассаду. Его, в свою очередь, о помощи одинокой старушке, просила мама, она взяла над пожилой женщиной попечительство, и вовсе не из-за квартиры, как говорили многие соседи по подъезду. Его мама – очень добрый, прекрасный человек, готовая последним поделиться с нуждающимися, а руководствовалась она при этом искренним великодушием. О своей матери Николай мог думать бесконечно, потому, что любил ее более всех на свете, хотя из-за своей скромности, скорее, ложной стыдливости он боялся признаться в том кому бы то ни было. Ее, милую маму, сорока трехлетнюю женщину, парень считал лучшим своим другом. Она некому не отказывала в помощи, добром совете, стойко переносила разлад в семье, спровоцированный отцом. Будучи осведомленной о его изменах, мама все терпела, никогда не жаловалась, не настраивала детей против собственного отца. Достаточно было взглянуть на ее фотографию, сделанную Андреем в парке на отдыхе, и даже люди, далекие от психологии соглашались, насколько мама Лена замечательная! Об этом говорил открытый, ласковый взгляд, широкие объятия, распахнутые навстречу всему дружелюбному. Брат Андрей подкараулил мамочку, когда она у разожженного костра готовила обед для их общих друзей. Шампуры, унизанные бараньим рагу и кольцами репчатого лука, выглядели настолько натурально, что у Николая потекли слюнки. Снимок был сделан год назад, в мае 2013 года и запечатлел радушную хозяйку, так, что даже у сытых людей, глядя на кулинарное великолепие, тут же просыпался аппетит. Не избежал подобной участи и сам Коля, несмотря на то, что ужинали они  два с небольшим часа назад. В холодильнике есть, чем поживиться, пусть даже заурядными сосисками. А из хлебницы Николай забрал булку хлеба, в итоге все вместе получился почти гамбургер. Когда за спиной неожиданно хлопнула дверь, Николай вздрогнул.
- О, кого я вижу! Любимый обжора, там еще что-нибудь осталось?
Вернулся отец, предпочитающий говорить  правду, какой бы горькой она не была, прямо в глаза. Высокий рост, атлетическое телосложение, представительный вид выдавали в нем человека интеллигентной профессии. Виктор Сергеевич Карпухин, сорока шести лет, коренной москвич, инженер по сути и специалист по монтажу и эксплуатации внутренних сантехнических устройств, последние три года преподавал в колледже архитектуры и дизайна. Это был его первый педагогический опыт и вполне удачный. Он обучал бестолковых созданий после девятого, либо одиннадцатого класса, последние по причине угрозы призыва, были более старательными, основам технических знаний. После общения с ними олухи мужского пола, переставали быть таковыми, ловко орудовали рабочими инструментами, главное, они постепенно обретали самоуважение, усваивая собственную значимость в лице реальных «клиентов», жителей многоэтажек.
Лицо Виктора Сергеевича, с правильными чертами, чисто выбритое, послужило бы прекрасной моделью для художника-портретиста, но Карпухин не нуждался в дополнительном внимании. Слегка выпуклый лоб, в обрамлении темно-каштановых, фигурно-уложенных волос, надбровные дуги, служащие границей верхней трети лица, рельефные скулы, напоминающие о себе в момент, когда их обладатель удовлетворял гастрономические потребности, а на это он времени обычно не жалел, нравились всем. Вот и теперь, любуясь зрелищем быстро исчезающей булки с сосисками, Виктор Сергеевич облизнулся, и решил присоединиться к трапезе отпрыска. 
- В холодильнике имеются сосиски, колбаса, на сковороде – котлеты с тушенными перцами …
Пока Николай отсчитывался, его отец, не вникая в услышанное, делал ревизию в холодильнике, - Котлеты, небось, покупные?
- Нет, папа. Котлеты из говяжьего фарша мама готовила сама. Они очень даже вкусные, и перцы мама также сделала острыми с чесноком.
Приподняв крышку сковородки, Виктор Сергеевич принюхался. Ароматы под действием низких температур слегка поутихли, но аппетиты Карпухина давал о себе знать. Сковородка с ужином перекочевала на плиту, на кухонном столе появилось дополнение в виде нарезки из колбасы, плавленый сыр. Николай, между тем, уверенно хозяйничал на кухне, приготавливая для отца салат из огурцов и помидоров с измельченной зеленью.
- Стоп! Не надо мне растительности, я вам не кролик! – опротестовал действия сына Карпухин.
Пока отец умывался. Николай сервировал стол, для него это было вполне привычным занятием и вовсе необременительным. В благодарность Виктор Сергеевич хлопнул сына по плечу, - Молодец! Садись, дружок, компанию мне составишь.
Николай налил себе чаю и уселся напротив отца.
- Нет, друг мой Колька, давай тарелку себе за компанию ставь, - потребовал Карпухин.
Пришлось поставить, но только для салата, - Папа, я уже, вроде, как закусил. Но салат, пожалуй, откушаю.
- Откушай, сильно не растолстеешь. Мать опять на свои службы отправилась? – глубоко вздохнув, Виктор Сергеевич закинул в рот кусок котлеты. Механическое пережевывание, глотание и снова повтор. Но после нескольких заходов Виктор Сергеевич не сдержался, когда первый голод был заглушен, прошелся вдоль и поперек по кандидатуре собственной супруги, - Не пойму я, Коля, что ее так тянет, будто дорога медом намазана? Сегодня у нее выходной, так? – вопрошающий не сомневался в положительном ответе и продолжал размышление, не забывая отдать должное кулинарному угощению, - Рачительная хозяйка в свободное время затевает уборку или выбирается в магазин. Чего ей не хватает? – в который раз задавался вопросом глава семьи.
Николай не отставал от  родителя, отправляя в рот сочные дольки помидоров и огурцов. Отец вопрошал, а ему придется держать ответ за маму. Лучше бы она ответила сама, однако, Николай надеялся, что его аргументы окажутся недалеки от истины, - Папа, мы с мамой сегодня прошлись по магазинам, и уборку она делала. Ты обратил внимание на то, что дома чисто?
Виктор Сергеевич обвел поверхностным взглядом кухонные чертоги, где царил порядок. Чистая мойка, плита, на кухонном столе ничего лишнего, - Чисто-то, чисто, но где сама хозяйка? Вот, Колька, представь, когда-нибудь ты женишься, и я более, чем уверен, тебе не понравится, если твоя хозяйка будет ставить  собственные интересы выше семейных.
Челюсти обоих мужчин перестали двигаться. Неужели разговор зашел в тупик? На часах – начало девятого вечера, а за окном -  дождик. Кто не побеспокоился заранее, рискует промокнуть. Краем глаза обозревая дворовые территории, Николай надеялся разглядеть маму.
- Ну как, не видно нашей пропавшей?
- Пока нет. Мама сказала, что постарается вернуться пораньше.
- А позвонить ей нельзя?
- Во время службы она отключает телефон.
- Черт возьми! Сходить, что ли, посмотреть, послушать церковные песнопения?
Николай молчал. Отец, в очередной раз, насмехается над чужими интересами. Мама привыкла безмолвствовать в ответ на сарказм отца, а он даже не пытается поставить себя на место супруги, где уж тут до сочувствия?
Отец истолковал по-своему деликатное молчание сына. Демонстративно отодвинув опустевшие тарелки в сторону сотрапезника, Карпухин подытожил, - Смотрю  я на тебя и прихожу к неутешительному выводу, - выждав паузу, Виктор Сергеевич полюбопытствовал, - Решил, куда после школы пойдешь?
Собрав грязные тарелки, Николай очутился в выгодном положении. Стоя спиной к отцу, он мог скрыть свои мысли. Но посуда вымыта, тарелки – в мойке, и все внимание ему. Тянуть время бессмысленно, отец ждет ответа. Кивнув головой, Николай признался, - Если честно, до сих пор, не знаю, кем буду. Талантов у меня особых нет, а сам я люблю помогать людям.
Ответ его был искренним, никаких дальних планов Николай не строил. Он будет рад хорошему совету. Похоже, папа уже готов «вразумить» его. И снова, хлопнув отпрыска по плечу, Виктор Сергеевич не жалел рекомендаций, - С твоими воззрениями, устремлениями пошел бы ты в адвокаты. Говорят они много, а это ты умеешь делать.
Николай пожал плечами, - Не уверен, что юристы в ближайшем будущем будут востребованы.
- Не уверен? – с сомнением переспросил Карпухин. – А я сомневаюсь, что ты стремишься к индивидуальным заработкам. Из тебя идеальная домохозяйка выйдет. Потребности у тебя скромные, стало быть, стремиться к совершенству, ты также не намерен.
Николай удивился, - Почему ты так думаешь? Только из-за того, что я, в отличие от Андрея, ничего не выпрашиваю? Я привык укрощать собственные желания, разве это плохо?
Бросив мимолетный взгляд во двор, Карпухин продолжил дискуссию, - Ты умеешь укрощать собственные желания? Весьма любопытно, ну и каким был последний опыт?
И вновь отец насмехается. Зачем? Неужели, унижая другого, он получает удовольствие?
Их взгляды встретились. Настал черед удивляться Карпухину. Его не боялись! Отпрыск смотрел смело, и глаз не отвел, в ответ на прессинг внимания, - Ты похож на свою мамашу.
Николай пожал плечами, - Каков есть.
- Ты куда? – полюбопытствовал Карпухин, глядя на то, как сын накинул куртку на плечи.
- Мама просила встретить ее на остановке. Не знаешь, где ее зонтик?
Конечно же, отец не ведал о таких незначительных деталях. На вешалке Николай обнаружил старый зонтик, который последнее время, похоже, лишился хозяина. Выходя из лифта, Коля встретился с Марией Геннадьевной и ее экстравагантными питомцами, парой хохлатых, китайских собачек. Глядя снизу вверх, пожилая женщина не стала скрывать удивление, - Коля, ты что ли? Зря спешишь, дождь на улице, - предупредила своего знакомого бойкая старушка.
- Здравствуйте, Мария Геннадьевна, - приветствовал парень старушку, по привычке погладив торчащий хохолок одной из собачек. – Мама просила ее встретить.
Он выбежал из подъезда, а вслед ему летели наилучшие обещания. Николаю было известно о том, что Мария Геннадьевна не жалела для него похвал. «Вы можете гордиться своим сыном», приговаривала она его маме. Дождь лил стеной, лишь глянув на небо, Николай понял – ненастье надолго. С капюшоном на голове ему непогода не страшна, а вот его мамочке требуется защита. Сплошной поток автомобилей привычно сновал перед глазами. Мама, скорее всего, приедет на маршрутном такси.  Они ходят часто, в отличие от рейсовых автобусов. Сменив цвет, загорелся разрешающий сигнал светофора. Николай поспешил. Сколько бы ни подшучивал над ним брат, а он будет переходить улицу только, когда можно. Николай решил это для себя раз и навсегда, после того, как и сам побывал в роли водителя. Мысленно он был согласен с матерью, она не ленилась ему при случае повторять: «Тот, кто не уважает других, сам не достоин соответствующего отношения». Мама давала советы не назойливо, так, что следовать им было вполне естественно, но Андрей из упрямства поступал по-своему. «Что я – дурак, делать, как старшие велят?» - задавался вопросом упрямец. Николай не спорил с ним, но в душе сильно опасался за безопасность брата, лавирующего среди неравномерного потока автомобилей. Андрей, конечно же, осознавал риск, но не желал в глазах сверстников выглядеть «слишком правильным». Насмешек друзей глупый брат опасался более всего. Какие это друзья, если они не находят в себе отваги, открыто высказать несогласие в глаза, а делают это исподтишка, позволяя оскорблять близкого человека?! Андрейка когда-нибудь признает собственную ошибку, важно, чтобы поздно не было.
Яркий свет фар предупредил о приближении очередного маршрутного такси, Николай сделал пару шагов в направлении автомобиля и не ошибся. Мама Лена была рада не менее сына. Раскрыв над ее головой пестрый зонтик, Николай заметил, что мама легко одета, - Мама, может, тебе мою куртку дать?
Стройная, невысокая женщина оценила самоотверженность сына, но отказалась, - Мы с тобой поспешим, и не успеем промокнуть.
Мама оказалась права. Через пять минут они застыли в холле первого этажа, ожидая лифта. А дома, в их стандартной, панельной двушке дожидались уже двое. Вернулся Андрей.
- Вот и хорошо, все уже дома.
Признание Елены Николаевны не у всех вызвало радость. Виктор Сергеевич, будто тень следовал из прихожей в ванную, а затем – на кухню за своей супругой. Чувствуя спиной негатив, Елена Николаевна первой разговор не начинала. Глядя на свое отражение в зеркале, женщина поправила слегка растрепанные светлые волосы. Зачерпнув пригоршню холодной воды, она выплеснула все это себе в лицо. Зажмурив серо-голубые глаза, несколько раз повторила манипуляцию. Беспристрастное стекло предупредило Елену Николаевну, подвох ее ожидает впереди. Чтобы оттянуть время, она, пройдясь малосведущим взглядом по полочке с косметикой, и остановила свой выбор на креме с гиалуроновой кислотой, который ей усиленно расхваливала фармацевт из ближайшей аптеки. Малознакомый с Еленой Николаевной человек вообразит, что женщина любуются собою в зеркало, но это не так. Скромная, непривычная к мужскому вниманию, заурядная домохозяйка не считала себя хотя бы симпатичной. Ее участь – быть терпеливой, не замахиваться на многое, реальные жизненные потребности приравнивали ее к обычной среднестатистической единице, стало быть, разочарование ее впереди не ждет.
- Налюбовалась собой?
Скромно потупив глаза, Елена тихо ответила, - Если я чем-то не оправдала твоих ожиданий, скажи. Но провоцировать скандал не надо.
- По-твоему, я ругаться собираюсь?
Стоя напротив Виктора, Елена выглядела маленькой, беззащитной. А тот пожирал супругу, которая была ему не выше, чем по плечо, насмешливым взглядом, вероятно, в предвкушении очередной забавы. Глядя прямо в озорные глаза мужа, Лена промолвила, - Я сейчас думаю совсем о другом. Дай мне, пожалуйста, пройти, Виктор.
- Нет, Елена Николаевна, мы с тобой так редко видимся. А очень хочется знать, о чем думает твоя собственная супруга? Мальчишки сейчас у себя, не помешают. Так, что, давай, выкладывай, все на чистоту.
- Пожалуйста, дай пройти, - взмолилась Елена. – Мы сейчас на кухне с тобой попьем чай и поговорим.
Если бы из комнаты мальчишек раздавался громкие возгласы, Виктор, пожалуй, не уступил бы, и, несмотря на вздорный характер, скандалы он не любил. Отойдя в сторону, он определился с выбором. Вскоре на кухне кипел чайник, на столе появилась вазочка с вишневым вареньем, овсяное печенье и чашки с блюдцами.  Пронзительный взор мужа, буквально, пригвоздил ее к месту. Без особого удовольствия, отламывая кусочки от печенья, сотрапезники выжидали. Первой не выдержала Елена, - Чего ты добиваешься, Виктор?
Демонстративно отставив чашку, Карпухин вытер рот тыльной стороной ладони, и, потрясая этой же рукой перед настороженным лицом супруги, начал, - Тебя не удивляет, почему я так делаю? Ответ очевиден, ты не позаботилась о том, чтобы на столе лежали салфетки. У меня такое впечатление складывается, что ты больше заботишься о своих церковных обязанностях. Почему попы видят тебя чаще, чем я?
- Виктор, я работаю день через день, смены по двенадцать часов …
Карпухин перебил, - Знаю. Меня не устраивает, что мы с тобой живем, словно чужие. В семье у близких людей общие цели. Мне неизвестно, чего добиваешься ты? Может, желаешь, чтобы я присоединился к твоим церковным песнопениям?
- Мы с тобой растим наших детей, и оба желаем, чтобы у них в жизни все было благополучно. Скажи, тебя устраивает мой график работы?
Прищурив глаза, мужчина усмехнулся, - Стоило пять лет учиться в Университете, чтобы потом вкалывать обыкновенным товароведом. Чего ты вздыхаешь? Я тебя туда не отправлял.
- Виктор, мы с тобой, кажется, перестали понимать друг друга.
Карпухин подхватил, - И ты, в первую очередь. Когда ты в последний раз спрашивала у своего мужа о его делах на работе?
- Ладно, я скажу, - сделав последний глоток, Елена отодвинула от себя чашку, - Ты говоришь «у своего мужа»? А я забыла, что у меня еще имеется муж. Когда ты последний раз вкладывал средства в семейный бюджет, припомни. За коммунальные услуги и квартплату вношу я, продукты я приобретаю на свои деньги …
- Стоп! Я тоже покупаю продукты. Материально я поддерживаю мальчишек.
- Очень хочется видеть тебя не только в роли отца, но и супруга. Что ты сделал для этого?
- Я должен чего-то делать? А не женщина ли призвана служить образчиком соблазна? Вспомни русскую литературу. Любовь просыпается там, где имеется хоть немного красоты. Сколько знаков внимания ты мне уделяла и когда?
Елена молчала. Приведенные ею аргументы лишь подзадорили супруга. Теперь надо попытаться успокоить его, - Прости, Виктор, возможно, я была не права. Ты – красивый мужчина, с моей посредственной наружностью я не вправе рассчитывать на твое внимание.
Карпухин поглядывал на супругу то справа-налево, то наоборот. Не в силах выносить показную назойливость мужа, Елена занялась мытьем чашек и делала это так тщательно, словно перед ней целая коллекция. Действия ее были оценены по-своему, - Твоим попам можно простить многое. Редко, кому присуще смирение, а ты в этом отношении, примерная супруга. Еще раз сформулирую, что меня не устраивает в твоем увлечении религией. Тебя часто не бывает дома в выходные дни, мы могли бы больше времени проводить вместе. Вероятно, у нас отыскались бы общие интересы.
Елена терпеливо молчала, хотя со многим из того, что говорил супруг, была не согласна. Им требовалось давно поговорить по душам. – Хочу уточнить. Я не увлекаюсь религией. Я – истинно верующий человек. Витя, и ты бы мог …
- Нет! Спасибо, не мог, не уговаривай. Следуя твоему мировоззрению, давай будем уважать мнение друг друга. Я не уговариваю тебя прийти преподавать в мой колледж, так, что, пусть каждый остается на своем месте.
- Согласна. В ближайшем будущем, Виктор, нам необходимо задуматься о судьбе детей. Вчера мне звонила Введенская из родительского комитета, предупреждала о грядущих расходах на выпускной вечер.
- Много просила? – на лице Карпухина мелькнуло живое беспокойство.
- Много. Боюсь, придется залезть в долги.
Виктор отмахнулся, - Не волнуйся заранее. Есть у меня в закромах кое-что. Но, Леночка, нужно поставить им условие. Прежде, чем делиться с родительским комитетом, пусть предоставят смету расходов.
- Конечно, Витя. Я без тебя ничего не вправе решать. На следующей неделе будет проведено родительское собрание, о точной дате его проведения сообщат.
Выйдя из-за стола, Виктор беспорядочно кружил по кухне, ловко лавируя между кухонным столом, мойкой, плитой и холодильником. Елена с тревогой наблюдала за мужем. Бесцельное блуждание не свойственно его рассудительной натуре. Виктор поделился своими сомнениями, - Чем дальше, Леночка, тем становится страшнее. Чего еще выдумает родительский комитет? Черт возьми, а ведь проигнорировать его запросы не получится.
- Не ругайся, пожалуйста, милый. Меня гораздо больше волнует, что станут делать после окончания школы наши ребята?
- Верно. А давай их сейчас и спросим.
Миновав собственную спальню, семейная пара оказалась перед комнатой детей, дверь в которую была прикрыта. Обманчивая тишина за ней не ввела взрослых в заблуждение. И, все-таки, их появление не стало для хозяев неожиданностью. Предварительно постучав, Лена распахнула дверь. Небольшая, шестнадцатиметровая комната напоминала гостиничный номер, который не успели пока посетить горничные. Раскиданные повсюду вещи, сброшенные покрывала обращали на себя внимание. Николай склонился над монитором ноутбука, Андрей развалился на кровати, закрыв рукой лицо и, свесив ногу. В то, что именно Коля погрузился в виртуальную реальность, не сомневался никто из родителей. Да, судьба их наградила близнецами, которых само Провидение наказало являться точной копией друг друга. Но, Боже, насколько они разные!  Ответственный, рассудительный Николай и живущий одним днем любитель пофантазировать Андрей.
- Ребята, почему у вас такой бардак?
За обоих отвечал Николай, - Мама, мы сейчас все уберем. Андрей ненадолго прилег отдохнуть, - и тут же подкрепляя собственные слова действием, парень принялся наводить порядок.  
Елена присоединилась к сыну, а Виктор решил посодействовать уборщикам иным путем. Отведя руку с лица Андрея, он, как следует, тряхнул его за плечо. Тут же раздалось недовольное ворчание, - Ну чего еще?
- Поднимайся, лежебока! Почему кто-то должен за тебя убирать?
Реакция на требование отца выглядела, как одолжение. Широко зевая, Андрей нехотя сел на постели, - Завтра утром уберу, я ведь сейчас спать буду.
Поправляя на кровати покрывало, в разговор вмешалась Елена, - Ты не прав, Андрей, до завтра еще надо дожить, а существовать в помойке нельзя.
Аргументы железные, но ленивый Андрей намеренно тянул время, ради того, чтобы окружающие обошлись без его участия. Наблюдая за братом, он подытожил, - Уже порядок.
Действительность была отображена верно. Двуярусная кровать  аккуратно застелена, на письменном столе – все на своем месте, на часах – половина десятого. Родители переглянулись, пожалуй, стоило отложить судьбоносный разговор на завтра. Ребята явно хотели отдыхать. С рекомендациями поспешил Виктор, - Колька, за тебя можно не волноваться, а ты, Андрей, ну и ты, вместе с ним, - Карпухин кивнул головой Николаю, - Пораскиньте мозгами над вопросом, куда вы пойдете после окончания школы? Об этом надо думать уже теперь.
Их оставили одних. С пультом от телевизора Андрей развалился на постели, Николай стоял у окна. Дождь, наконец, поутих. Умытый дворик, лишенный привычных обитателей, выглядел пустынно, только владельцы собак, вынужденные прогуливать своих питомцев, торопились в ожидании внезапного возвращения дождя. Николай часто с умилением взирал на таких разных по характеру и внешности представителей собачьего племени. Вот бы ему когда-нибудь обзавестись четвероногим другом! Обычно люди видят в собаке защитника, а он сам готов заслонить собою друга в случае необходимости. Чем ему нравились собаки? Эти животные искренние, как правило, добродушные, непритязательные в своих ожиданиях, главное, собаки умеют молчать, когда надо.
- О чем думает любимчик всех учителей и домохозяек?
Николаю оставалось только улыбаться в ответ на ядовитое обращение родного братца. В блеклом свете настольной лампы и телевизионной панели не был различим озорной огонек, мелькнувший в его взоре, - Тебя это интересует?
- Нет, - с вызовом бросил Андрей, - Я от нечего делать спрашиваю.
- А я от нечего делать тебе отвечаю. Мне сейчас Олечка помахала ручкой. Как ты посмотришь на то, если я заменю ей тебя?
Ледяное молчание в ответ вызвали в душе шутника сомнение. А вдруг собеседник воспринял шутку всерьез? Пару секунд спустя на Андрея жалобно взирал брат-близнец, - Я пошутил, прости.
- Глупая шутка. Для начала обзаведись достойной подругой, а затем ставь себя на мое место.
Следивший за трансляцией футбольного матча Андрей был явно обижен. Уткнувшийся в телевизор он, будто бы не замечал брата. Но безразличие было показным. Чувствительная натура Андрея лишилась покоя. А вдруг его Ольга обманулась, приняв брата за него? Николай пользовался его доверием, но … но даже слишком правильные люди не святые! Еще раз, пройдясь по клавиатуре пульта, Андрей, в раздражении, нажал на «стоп». – Колька, ты чего сейчас делать будешь?
Николай улыбнулся. Кажется, брат забыл старые обиды. – Не знаю. Может, спать лечь?
Продолжительный вздох предвосхитил ответ, - Расхотелось, вроде. Колька, ты к экзаменам готовишься?
Уткнувшись в экран ноутбука, Николай призадумался. Брат прав, до первого экзамена осталось менее недели. Чем ближе к испытаниям, тем сильнее растет желание избежать, скрыться, уйти от него, - Я готовлюсь, только чем больше учишь, тем сильнее в голове путается.
- Путается, когда там что-нибудь есть, а когда голова совершенно пустая …, а, - Андрей, в скуке махнул рукой. Прошла минута, в течение которой братья соблюдали вынужденное молчание. Николай, по-своему складу характера, более сдержанный, Андрей – еще не придумал, о чем говорить. Ясно, что ничего серьезней в жизни им еще не доводилось испытывать, - Коль, как ты думаешь, учителя нам будут подсказывать?
- Думаю, что нет, хотя некоторые из них, пожалуй, не прочь это сделать. И тут сказывается личное предпочтение.
- Таких, как я, в лучшем случае, предпочитают не замечать.
Николай обнадежил, - Держать тебя второй год, им также не выгодно. Уверяю тебя, для администрации школы неудачная сдача ЕГЭ – позор. Никто из учителей не желает своим подопечным провала.
- Мне от этого не легче, - признался Андрей, - Более всего опасаюсь экзамена по математике, а еще – физике и химии. По этим предметам в заданиях будет проверяться знание формул, а я их с трудом запоминаю. Вот бы мне, кто помог, - мечтательно протянул юный неудачник.
- Давай будем вместе заниматься. Сообща формулы быстрее запоминаются. Поверь, Андрейка, я бы за тебя выучил, но поможет ли тебе это?
Оставалось лишь вздыхать. Им обоим будет непросто, но они должны выдержать это трудное испытание, потому, что следом начнется взрослая жизнь, где им самостоятельно придется принимать решения, и нести за них ответственность. Прикрыв глаза, Андрей попытался уснуть, но его лишили покоя мысли о будущем. Каким оно будет? Таким ли красочно прелестным, какое он изображает на своих рисунках? Судьба наградила его способностью, знающие люди признают за ним дар художника, так неужели он не воспользуется полезным достоинством? – Колька, а в художественной академии математика не нужна?
- Не нужна, там, верно, необходимо представить художественные работы, - Николаю хотелось утешить брата, но напрасно его не обнадеживать, - В творческих профессиях ценят неординарность абитуриента, выделяющую его из толпы обыкновенных соискателей. Творческие люди не похожи на обывателей, а еще, Андрейка, мне кажется, что их фантазии делают мир добрее.
Голос говорящего смолк, лишь только он приметил, что Андрей уснул. Его милый брат погрузился в свои сладостные фантазии, в которые он никого не посвящал, и даже свою верную подружку. Но Андрейка мечтал, и когда-нибудь его мечтам суждено будет сбыться. Он станет признанным художником, а его картины украсят существующую реальность. Глядя на спящего красавца, хотелось последовать его примеру. Андрей, похоже, сделал свой выбор, а он, Николай, что будет делать после окончания школы?
 
                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава II.
 
     После окончания дополнительных занятий аудитория разбежалась, буквально, наперегонки. Екатерина Валерьевна призадумалась . А все ли у ее выпускников благополучно, можно быть уверенной в их успешной сдаче экзаменов? Она – педагог опытный, шестнадцать лет отработала в школе, посвящая воспитанию чужих детей целую жизнь и все потому, что собственных детей у нее не было. В уголке глаз мелькнула одна единственная слезинка. Профессия учила ее быть выдержанной, ведь большую часть своего рабочего времени ей приходилось проводить в окружении большого количества людей. Все они разные, непредсказуемые, что держит ее в постоянном напряжении, но представить себя, хотя бы на минуту в иной стезе, не для нее. Совершенство – вот ее удел, но оно недосягаемо. Большинство ее коллег плывет по течению, она ставит перед собой определенные цели, стремится к их достижению, и все ее старания неформальные. Однако, все достижения, авторитет она, не раздумывая, отдала бы за привязанность  юного существа, которое будет нуждаться только в ней. Не ладилась ее семейная жизнь, у мужа Игоря Олеговича появились иные привязанности. Иногда Екатерине Валерьевне просто не хотелось идти домой, а зачем? Там порядок, достаток, покой, но нет главного.
     Подул ветерок. Пожалуй, лучше закрыть окно. Поправляя воротник кофточки, Екатерина Валерьевна не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают. Это делают скрытно, сейчас тайное станет явным. Вот она – дверная щель, а за ней …
- Мальчики, вы меня ждете?
Две одинокие фигуры метнулись за поворот, в направлении лестницы. В одной из них она, кажется, узнала своего любимого ученика, прилежного, старательного юношу, достойные пример для подражания.  Жаль, что парень сегодня оказался непоследовательным, ведь неслучайно он очутился перед дверью … хотя, не исключено, что это был его неразумный брат. Что теперь гадать, пройдет ЕГЭ, и все вздохнут свободно. Проверять результаты экзаменационных заданий будет коллектив преподавателей из других учебных заведений. Неужели не было иного пути, ради того, чтобы избежать коррупции? Если бы чиновники из Министерства образования в принятии решения о замене традиционного экзамена на ЕГЭ, руководствовались результатами независимого опроса среди преподавателей, а не определяли бы судьбу миллионов выпускников по всей необъятной стране коллегиально, вероятно, многим бы было легче. На дополнительных занятиях она знакомила учеников с заданиями, максимально приближенными по содержанию к итоговому испытанию, и, все-таки, успокоится она, только после оглашения результатов.
Тихий стук в дверь не сразу привлек внимание Екатерины Валерьевны. Дверь приоткрылась, и на пороге кабинета физики возник Николай, - Можно?
- Конечно, заходи, Коля, - Екатерина Валерьевна улыбнулась, приглашая ученика зайти. На рабочем столе ее полный порядок, но педагог намеренно создавала видимость занятости, ожидая пока ее посвятят в свои проблемы. Осталось отключить ноутбук с электронными журналами, она полностью окажется в распоряжении любимого ученика.
Выждав, пока учительница освободиться, Николай спросил, - Екатерина Валерьевна, а можно сдавать экзамен в устной форме?
Пристальный взгляд на подопечного подсказал ей, парень действует по чьей-то указке. Возможно, он этого не понимает, ведь от ошибок никто не застрахован, - Тебя действительно это интересует?
Парень согласно кивнул головой. Он с уважением взирал на педагога, которая, кроме всего прочего. Еще являлась классным руководителей одиннадцатого «А».
- А ты не обманываешь меня?
«Догадалась», мелькнуло в голове Николая. Придется ей все рассказать, но по совести ли это будет, ведь скрываемое не только его тайна. Парень опустил глаза, но сидящая напротив Николая педагог почувствовала неладное. Тот заерзал на месте, - Хорошо, я скажу. Понимаете, мы с братом готовимся к экзаменам, но … с памятью неважно.
- У Андрея, наверное? – после короткой паузы Екатерина Валерьевна полюбопытствовала, - Это он с тобой меня дожидался?
Глаза парня были по-прежнему опущены ниц. «Не привык лгать», сделала вывод преподаватель, и оказалась права. Николай с виноватым видом взглянул на нее, - Нет. Я не могу сказать, кто это. Пожалуйста, не просите меня об этом. Многие наши ребята боятся ЕГЭ, и предпочли бы устный экзамен.
-  Надеются, что я буду подсказывать? 
Спрашивала Екатерина Валерьевна без всяких задних мыслей, и также беспристрастно ответил Николай, - Нет. Сегодня ребята рассчитывают каждый на себя, немного неуверенно, с осторожностью парень задал вопрос, - А мы будем сдавать экзамен в этом кабинете?
- Да и все ваши планшеты, смартфоны, телефоны запрещены.
- А шпаргалки?
Екатерина Валерьевна усмехнулась, - Тебе-то это зачем?
- На всякий случай.
- А ты не боишься, что я поделюсь информацией с твоими родителями?
Широко округлившиеся глаза Николая выдавали его растерянность, - Вы этого не сделаете, Екатерина Валерьевна, я уверен. За пять лет, что мы знакомы, вы никогда не совершали подлость.
Добродушие на лице преподавателя тут же сменилось холодностью. Она не собиралась скрывать, что не одобряет подобной прямолинейности, - Николай, ты считаешь возможным так откровенно разговаривать с учителем?
- Я ничего плохого не имел в виду. Извините, если вам что-то показалось, - быстро поднявшись с места, не прощаясь, Николай ушел.
Было обидно, что они не поняли друг друга. Глядя из окна третьего этажа, Екатерина Валерьевна провожала своего ученика грустным взглядом. Она сказала лишнее, он в лишнее поверил, а теперь, при желании, ему будут внимать те, кому лучше оставаться в неведение. Жаль … жаль,  что у нее нет такого сына. Выходя со школьного двора, Николай обернулся на окна кабинета, вот только взгляд его был устремлен в ином направлении. Ей тоже пора собираться. Обычно она не спешила домой, где ее никто не ждал, но сегодня требовалось зайти к матери, а прежде – в аптеку. Мама ее, одинокая пенсионерка, после смерти мужа, Екатерине он приходился отчимом, жила одна. Сколько раз дочь не уговаривала мать, та ни в какую не соглашалась переехать к ней, ссылаясь на то, что будет мешать зятю. Где же ей было знать, что того и след уже простыл. Дочь благоразумно скрывала от матери многие свои неприятности.
Середина мая выдалась достаточно прохладной. Поеживаясь от пронизывающего ветра, Екатерина Валерьевна лишь глянув на небо, поняла, что скоро начнется дождь. Стоило поторопиться, ведь зонтик в ее сумочке отсутствовал. Небо вдруг потемнело, превратившись в купол насыщенно серого цвета, рождающий ощущение опасности. Скорее! Ей повезло, что она живет и работает в  одном районе, не тратит время на перемещение к месту работы. Инфраструктура района ее проживания могла бы удовлетворить любой взыскательный вкус. За внимание потребителей соперничали множество универсальных магазинов, рынки, где можно было купить все, от зелени, фейхоа до свежей рыбы, торговые комплексы, куда ходили целыми семьями. Для прогулок на воздухе, а в районе отсутствовали действующие промышленные предприятия, были открыты несколько парков, поправить свое здоровье можно было в спортивных комплексах. Все эти прелести цивилизации интересовали Екатерину лишь по мере необходимости. Вот он, наконец, зеленый крест, символизирующий знакомую аптеку, где встречаются те лекарства, которые ей нужны и по умеренным ценам. Удивительно, но на столь протяженной, свыше двух километров, улице - Батайский проезд, всего одна аптека. Последний раз Екатерина поднималась по крутым ступенькам более месяца назад, приобрела гипотензивные и спазмолитические средства. Мама была довольна. Посмотрим, что будет сегодня. Пока Екатерина прогуливалась вдоль витрин торгового зала, количество покупателей увеличилось, а за прилавком – один фармацевт. Екатерина прислушалась. Голосок, отвечающий на вопросы покупателей, показался ей знакомым. Фармацевт действовала быстро, успевая не только отпускать лекарства и сопутствующие товары, но и давать комментарии при совершении покупок. Вот и теперь, при  общении с дотошной покупательницей, фармацевт подробно объясняла: «Оба запрашиваемые вами препарата относятся к гепатопротекторам, но они различны по составу. «Лив-52» содержит экстракты растений, а «Эссенциале-форте» - фосфолипиды и витамины. Вероятно, вы имеете показания для их применения», получив отрицательный ответ, фармацевт продолжала: «Желательно проконсультироваться врачом. Я могла бы вам посоветовать какой-либо из названных вами препаратов, но боюсь, что совет не принесет вам пользы. А принимать меры нужно прямо сейчас, в некоторых случаях промедление опасно для здоровья пациента». Пожилая покупательница выбрала препарат, который был на слуху в СМИ, то есть «Эссеницале-форте». Как логично излагала фармацевт свои доводы, Екатерине было вдвойне приятно им внимать, ведь в специалисте за прилавком она узнала свою бывшую выпускницу, Татьяну Цибульскую.
Узнала свою школьную учительницу и фармацевт, - Екатерина Валерьевна, как я рада!
Улыбка на лице педагога предвосхитила сказанное далее, - Я тоже, Танечка, ужасно рада. Не ожидала, что ты так быстро станешь фармацевтом.
Симпатичная девушка за прилавком попросила помочь ей коллегу, а сама отошла в сторону, чтобы уделить любимой учительнице внимание, - Я еще пока не получила диплом, отучилась два года, - тряхнув кудряшками, юная вершительница чужих судеб Татьяна призналась, - Мне еще год с лишним постигать тонкости профессии, но практику я уже начала проходить. В этой аптеке я около трех недель, - предусмотрительно осмотревшись, ее выводы предназначались не для всех, Таня продолжала, - Самое сложное в работе фармацевта – общение с людьми. Разные бывают покупатели. Два дня назад я плакала из-за одной слишком бойкой старушки. Очень она обидные слова сказала о «продажности и равнодушии аптекарей», и сказано все это было в присутствии первостольника, Ларисы Павловны, которая только, что вышла с отпуска. Представляете, какую характеристику в ее глазах я приобрела! – Татьяна сокрушенно покачала головой. – Я впервые тогда задумалась, а не напрасно ли я пошла учиться на фармацевта?
- Не расстраивайся, Танечка, обвинения старушки несправедливые. Ей, скорее всего, кто-то испортил настроение, вот она и сорвалась на  первом попавшемся подневольном человеке. На любой, даже самой хорошей работе встречаются трудности, и от того, как мастерски человек сумеет с ними справиться, зависит успех в его работе. Мне кажется, Таня, нам не случайно даются испытания. Только пройдя определенный жизненный путь, человек начинает лучше понимать других.
Выйдя с покупками из аптеки, Екатерина поняла, а ведь она хотела убедить не только бывшую подопечную, но саму себя. Как знать, может, в ближайшее время она столкнется с проблемами, решение которых потребует от нее мобилизации всех ее душевных и эмоциональных сил, и необязательно, что удача будет сопутствовать именно ей. Проигрывать тоже надо уметь. Люди стремятся к победе, но везет очень немногим. Счастливчиков станет больше, если люди научатся правильно оценивать собственные шансы. Вот и мамин дом, совсем новый, квартиры заселили в 2009 году. Дом для астрономов, непохожий на множество современных новостроек, обращает на себя внимание любителей всего неординарного. Верх желто-белого здания венчает беседка с колоннами – идеальная площадка для установки телескопа. Купол второй половины здания представляет собой застекленную оранжерею, побывать в которой Екатерине так и не удалось.
У квартиры на двенадцатом этаже Екатерина остановилась. Дерматиновое покрытие двери оказалось поврежденным. Что это: непреднамеренная случайность, либо следствие чье-либо злой воли?
- Катенька, как хорошо, что ты пришла. В магазин я вчера сходила, дома все есть,  в аптеку …
- Мама, я все купила. Скажи, тебе вчера звонили в дверь?
Растерянный вид пожилой женщины, ее беспомощный взгляд, уткнувшийся в поврежденное покрытие, ясно свидетельствовал о ее пребывании  в неведении, - Кажется, не звонили. Я не знаю.
Дома, в однокомнатной квартире, царил порядок, который еще при жизни, весьма ценил отчим Екатерины. В небольшой шестнадцатиметровой комнате имелось  много предметов старины, икон, амулетов, картин, и все это на фоне книжных полок, хранящих книги по искусству, истории, географии.  Многим книгам уже несколько десятилетий, их Екатерина читала еще в детстве и юности. Стойкий запах старины витал в атмосфере комнатки, порождая нелепые фантазии о ее владельцах. В углу стояли рамы с ненатянутыми холстами, возможно, на мольберте здесь смешивали краски, и умелая рука мастера создавала художественные полотна. После выхода на пенсию, отчим, Павел Владимирович взялся за кисть, вспомнив свое юношеское увлечение. Со своим первым и последним мужем Глина Серафимовна прожила около тридцати лет. Павел признал падчерицу, любил Екатерину, как родную дочь. К сожалению, своих детей у них не было.
- Два года нашего Пашеньки нет в живых, до сих пор не хочу ничего убирать с его письменного стола. Здесь он наброски делал, тут же что-то писал в тетрадях. Павел всегда больше думал о своей работе, увлечениях, но не о здоровье, потому о его заболевании раком узнали. Когда уже ничего нельзя было сделать. Береги своего мужа, Катя.
Она лишь вздохнула в ответ на материнские причитания. Расставляя на кухонном столе чашки с блюдцами, Екатерина с любовью смотрела на мать. Она вынуждена сама о себе заботиться, а ведь Екатерина могла забрать ее к себе, виделись бы они  тогда каждый день, больше времени проводили вместе.
За чаепитием Галина Серафимовна увлеклась воспоминаниями о муже, память о котором ей была слишком дорога, - Катенька, каждым прожитым днем надо дорожить. Игорек твой, что о продолжении рода думает?
- Мамочка, может, тебе ко мне переехать, - с осторожностью спросила дочь.
Подозрительный взгляд в ответ породил тяжелое молчание. Екатерина догадывалась, что спросила лишнее. Если продолжать скрывать истинное положение дел в ее семье, это ли не будет расценено, как обман? Екатерина неторопливо потягивала остывающий чай, из угощения на столе бутерброды с колбасой и сыром, но в их сторону она не смотрела. Нужно спасать маму. За последние три месяца она очень сдала. Скачет давление, беспокоит гастрит и камни в почках. Лечащий врач предлагал ее маме лечь в больницу, но Галина Серафимовна наотрез отказалась. Сейчас, глядя на маму, Екатерина с болью признала, беспросветная старость написана у нее на лице. Отекшие глаза, сеточка морщин, окаймляющих их, пересохшие губы, давно уже лишенные ласки, а ведь подобная безрадостная старость ожидает и ее саму.
- Катя, может, ты поужинать хочешь?
- Спасибо, нет. Мама, вижу, что ты желаешь узнать подробности. К сожалению, они неутешительны. Игорь живет с другой женщиной, - заметив, как затряслись бесцветные материнские губы, Екатерина попыталась успокоить близкого человека, - Мама, это – наш общий с Игорем выбор. Не стоит меня жалеть, иначе мне придется пожалеть, что я тебе об этом сказала.
- Дочка, … в сорок лет остаться одной. Что же ты будешь в старости делать? – после непродолжительной паузы Галина Серафимовна спросила, - Разводиться собираешься?
- Не знаю, мама.
- Стало быть, простишь, если он вернется? 
- Возможно, попытаюсь. Я впервые попадаю в подобную ситуацию.
Галина Серафимовна покачала седой головой, - То-то и видно, что опыта  у тебя никакого. Нужно тебе найти другого мужчину, детишек еще успеешь завести.
- Лучше я усыновлю ребенка.
- Из детского дома? С ума сошла. Они же неизвестно, чьи. Глупая ты, Катя. Посмотри на современных детей. Они все нервные, капризные, ругаются нехорошими словами.  Взрослых н слушают. У меня детский садик напротив дома, так я там каждый будний день такое наблюдаю! Дети во время прогулки убегают, прячутся, так воспитательница бедная  с ног сбивается в их поиске.
- Мама, дети, растущие в семье, быстрее развиваются, а их поведение целиком зависит от взрослых. Ну, и что ты вздыхаешь? Разве я не права?
- Заранее не угадаешь. Совсем одной хуже. Но, ты, Катя еще не старая, родишь ребенка сама.
Может, мама и права. За ее плечами целая жизнь, полная испытаний,  трудностей, и мама, надо отдать ей должное, никогда не жаловалась на непреодолимые препятствия, - Мама, а почему вы не усыновляли ребенка, если долгое время не могли иметь детей?
Екатерина не торопила маму с ответом, ведь на любой вопрос, заданный не из любопытства, можно ответить по-разному, в зависимости от настроения. Сосредоточенность на лице Галины Серафимовны выдала в ней борьбу противоположностей.
- Мама, возможно, я не смогу родить и вырастить малыша с пеленок. Все хорошо в свое время, - с горечью признала Екатерина Валерьевна. Обратив внимание на затянувшуюся в разговоре паузу, она добавила, - Понимаю, тебе хотелось дождаться внуков, но не получилось у меня.
Екатерина в спешке засобиралась домой, уже в прихожей Галина Серафимовна уговаривала дочь, - Катенька, человеку одному худо. Но брать ребенка из детского дома я тебе не советую. Неизвестно, что из них вырастит,  и это все будет висеть у тебя на шее. Лучше, если тебе встретиться мужчина, вдовец с ребенком. Зная тебя, ничуть не сомневаюсь, что ты станешь ему истинной матерью.
Домой Екатерина вернулась около восьми вечера. Каково же было ее изумление, когда в ее небольшом, но уютном гнездышке ей встретился тот, кого она уже не надеялась увидеть. Игорь был неаккуратно одет, костюм на нем был явно давно не стиран. Пятна на его рукавах,  оторванные пуговицы, главное, бывший ее был смущен, - Ну, вот, Катя, я и вернулся.
Из шкафа с одеждой Катерина достала чистые тренировочные с футболкой. Протягивая Игорю смену белья, она поинтересовалась, - Может, тебе сперва помыться?
Их взгляды встретились, смущение супруга передалось и Екатерине. К чему разбирательства, выяснения отношений? Старые ошибки уже не исправить, а новых можно было избежать, если начать семейную жизнь с чистого листа. Грязные вещи отправились в стиральную машинку, а Игорь, пока Катя готовила ужин, принял ванну. Повезло ему с супругой, мало, кто из женщин способен закрыть глаза на чужие недостатки. Чисто случайным было их знакомство в конце 90-х годов. Катя тогда только окончила Педагогический Университет, а Игорь, который был на три года ее старше, перебивался случайными заработками. Ему. С неоконченным высшим образованием, отсутствием каких-либо талантов и способностей, в годы массовой безработицы было трудно устроиться на хорошую работу. Приходилось обманывать новую знакомую. Игорь выдумывал: то он – консультант, то – преображался в экскурсовода, то – в машиниста электрички. Катя, очарованная симпатичным, общительным молодым человеком, верила всему сказанному. Она быстро потеряла голову, и, выполняя маленькие прихоти любимого человека, оплачивала походы в кафе, кинотеатры. Ни разу у Кати н возникли сомнения, что ее лишь используют. Игорь в ее глазах также выглядел влюбленным, но семью пока заводить не собирался. Зачем вешать себе петлю на шее, ведь ему еще нет и тридцати лет. Любимая всячески оправдывала нерешительность Игоря. «Поженимся», пояснял он Кате, «пойдут дети. Не хочу. Я всю юность нянчил младших братьев и сестру. Надо мной смеялись все ребята нашего двора». Позже Катя узнала, что Игорь был старшим ребенком в семье, и так же, как Катя рос без отцовской заботы. Его мама работа на двух работах, детей почти не видела, вот и приходилось Игорю совмещать функции няньки и  домохозяйки. Мало того, он был вечно голодным. Младшие, играя на его сочувствии, или путем обмана отбирали у него все самое лучшее.  Игорьку приходилось лишь облизываться. Обидно. 
После душа, Игорь направился на кухню. На тарелке перед ним омлет с дольками обжаренной докторской колбасы, салат из огурцов и помидоров, вкусно. Игорь с жадностью набросился на предложенное, и только после того, как утолил первый голод, вспомнил о супруге, - Катя, а ты?
Из комнаты прозвучал ответ, - Не хочу. Я не голодная.
Грусть, различимая в голосе Кати, навела Игоря на мысль, что до прощения ему далеко. Ах, как бы ему хотелось восстановить с Катей прежние отношения. Лучшей супруги ему не найти. Тарелка его быстро опустела. Сейчас бы выпить … но, вряд ли, здесь найдется. Игорь вздохнул.
- Наелся?
В его ответном взгляде читалось столько признательности, что даже уставшая Катя не сдержалась, и улыбнулась. Игорь ликовал.
- Ты готовишь лучше всех. И, вообще, Катерина, ты –лучшая. Сомневаешься? Напрасно …
- Сомневаюсь, Игорь, что ты это от чистого сердца говоришь, но теперь все, - отправляя последнюю вымытую тарелку в сушку, Екатерина развела руками, - Тебе нет  надобности, сыпать комплиментами …
- Катя, ты не права, это – не комплименты, а признание твоих заслуг. Чего ты смеешься?
- Вероятно, подобные признания звучали из твоих уст ни раз, а предназначались они ни одной мне. Хотелось бы знать, Игорь, ты надолго или так, смыть следы былых побед?
Тяжелая голова его покоилась на собственной ладони , локти уперлись в кухонный стол. Удобнее будет только в постели. Игорь улыбнулся, но улыбка его вызывала жалость, - Катенька, а не пойти ли нам отдохнуть?
Поверхностный взгляд ее скользил по тому, без кого Катя считала бы собственную жизнь опустошенной. Неужели, ради сидящего напротив ее ничтожества, она когда-то была готова оставить любимую работу. Одутловатая физиономия, заросший щетиной подбородок и щеки отталкивали, ведь даже из жалости она не могла бы приласкать гулящего кота, - Тебе постелено в коридоре на раскладушке, - бросила на ходу Екатерина, перед тем, как удалиться в комнату.
За супругой тянулся шлейф пахучей туалетной воды. Игорь принюхался. Приятно пахнет. Почесав затылок, он призадумался. Что в нем не так? Он, се-таки, вернулся. Катя н может не оценить этого. Как большинство представителей, Игорь считал, что остановив свой выбор на Катерине, он облагодетельствовал ее. Сейчас он посмотрит, как супруга ему отплатит за доверие.
В комнате горела настольная лампа, Катерина лежала на неразложенном диване. Сравнивая ее ложе и предложенный ему вариант, Игорь возмутился, - А почему я должен спать один, да еще в коридоре?
- Я устала, Игорь.
Он эхом отозвался, - А, я что, не устал? 
На несколько секунд оторвав свое внимание от экрана, женщина проронила, - Не знаю. Ложись спать, Игорь.
- Я хочу с тобой.
- А, я не хочу, - твердо возразила Катя.
Игорь присел на край дивана, но супруга ясно дала ему понять, что он здесь лишний, спихивая его ногами.
- Прекрати. Знаешь, почему  у нас с тобой ничего не получилось? – после недолгой паузы, Игорь продолжал, - Потомством надо было обзаводиться.
- Опомнился. А, сколько лет тебе и мне, забыл?
- Что ж забывать. Все оно помнится, Катенька. Заведем ребенка …
- Это котят заводят.  Дети рождаются, когда их ждут и способны принять на себя ответственность за их воспитание.
- Ну, я и способен.
Насмешливый взгляд собеседницы не обескуражил назойливого кавалера. Он был готов к самым решительным действиям. Но не того ждала Екатерина, - Игорь, одного обещания мало, еще надо работать. Дети требуют средств на свое содержание.
- Чего ты волнуешься? У нас есть деньги.
- Чьи это деньги? – возмутилась Екатерина, - Какова твоя заслуга в их наличии?
- Подумаешь. Я тоже иногда работаю.
- Иногда? Иногда можно отдыхать. А, мужчина в семье работать должен много, если ожидаются большие траты. Это ты понимаешь?!
Игорь недоуменно пожал плечами, - Когда будет ради кого, тогда и буду работать.
- Семью надо обеспечить заранее, - привстав на локте, Екатерина сокрушенно покачала головой, - Пожалуй, детей тебе заводить рано. Ложись спать, Игорь.
И тут отвергнутого ловеласа словно прорвало, - А, знаешь. Катенька, как крепко меня любили, прямо на шею вешались! – Игорь обреченно изрек, - Не любишь ты меня и никогда не любила.
- Правильно говоришь, - промолвила Катя и отвернулась. Не исключено, что когда-нибудь ей придется сильно пожалеть о своей откровенности, но случиться это потом, а может, и вовсе не случится. Вывод для себя она сделала – лучше жить одной, чем с нелюбимым человеком. Закрывая глаза, Катерина пыталась представить, каким он будет, завтрашний, тренировочный экзамен?  Провести его заранее ей посоветовала опытная коллега, завуч Наталья Алексеевна. Сама завуч ранее проводила такой экзамен, и цель его была благая – выяснить: что ждет ее в перспективе?
Будет ли она подсказывать своим подопечным? Способны ли они примириться с ее вынужденной несговорчивостью? Тихий вздох сменил недосказанное. Увы, чтобы пожалеть, надо потерять. Неравномерное сопение из коридора напомнило ей, завтра новый рабочий день. Спать пора.      

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава III.
               Николай оглянулся. Все ученики, как и предупредила Екатерина Валерьевна, сидели по отдельности. Двадцать пятым оказался Кристиан Аматов, признанный классный отличник. Его усадили за учительский стол. В нем педагог была уверена, Крис списывать не станет. Андрею не повезло еще больше, над ним, словно, бдительный страж, возвышалась Екатерина Валерьевна. Из-за нее братец не мог заглянуть под парту. Там у него все «шпоры», которые для Андрея успел приготовить он, Николай. «Пиши понятнее, печатными буквами», напутствовал его Андрей. Естественно, Николай старался, разве могло быть по-иному? Он же обещал, и некому-то, а любимому братику. Мама знала об их маленькой тайне, и благоразумно промолчала. «Вам повезло. Сегодня многие ваши ровесники растут единственными в семье, где их зачастую балуют, исполняя любые капризы. Но, мальчики, так будет не всегда. Очень важно в жизни уметь любить самому, прощать чужие ошибки, тогда на твои собственные грехи не станут тыкать пальцами».  Коля навсегда запомнил мамины слова, хотя оценить их правильность, он, вероятно, сумеет не скоро. «Ко всему надобно терпение», и этот так же совет любимой мамочки. Думая о ней, Коля улыбнулся. Он - счастливый человек, уже потому, что у него есть мама, и его обязанность, как любящего сына – постараться стать образованным, развить свой ум, чтобы после применить полученный в выбранной специальности знания на благо людям, трудиться, чтобы сделать жизнь лучше, оставив о себе добрую память.
- Коля, о чем ты думаешь?  Через десять минут заканчивается урок, - беспристрастное напоминание из уст Екатерины Валерьевны вернуло стороннего мыслителя к реальности.
Николай, сам того не ведая, на некоторое время, отвлек внимание учительницы, и, Андрей, наконец, заглянул в шпаргалку. Не на все вопросы, а, их было более двадцати, ответ у него нашелся, и то, благодаря чистому везению.
- Андрей Карпукхин, дай мне, пожалуйста, то, что ты положил себе в карман, - просьба исходил от Екатерины Валерьевны. 
Николай невольно вздрогнул, когда понял, чем сейчас рискует его брат. Одного желания помочь ему мало, - Екатерина Валерьевна, мне здесь в задании непонятно.
Вопреки расчетам Николая, учительница не отходила от Андрея. Наоборот, ее настойчивость привлекла к последнему излишнее внимание одноклассников. Эти двадцать с лишним выпускников просто решили поразвлечься, вряд ли, кто-либо из них искренно сопереживал Андрею. На лицах ребят написано скучающее равнодушие, глаза смотрели прямо. Но в них не промелькнуло ни капли сочувствия, ни у кого не возникло желания помочь. Педагог повторила уже не просьбу, а требование. Андрей, мечтающий об окончании урока, делил свое внимание между учительницей и контрольными заданиями. Листок пестрел ответами. Так, чего еще училке надо?  Глядя снизу вверх, Андрей нехотя бросил, - У меня нет ничего.
- Покажи содержимое кармана. Я только что видела, как ты положил себе в карман что-то.
Прямолинейный взгляд, глаза в глаза, таким же был ответ, - Вам показалось, Екатерина Валерьевна. Я просто чесал бок.
В классе повисла звенящая тишина. Пауза казалось очень длинной, - Андрей, мне помочь тебе?
- Что помочь, почесать бок?
Ответ вызвал едкие смешки в аудитории. В центре внимания была педагог. Похоже, что над ней открыто смеялись. По лицу Екатерины Валерьевны трудно было догадаться, что приобретенного ранее опыта явно недостаточно для того, чтобы приструнить наглеца. Первым отвел взгляд Андрей. Он встал из-за парты и протянул лист с заданиями учительнице, - Я закончил, Екатерина Валерьевна.
- Хорошо, - не отходя от Андрея, Екатерина Валерьевна обратилась, - Коля, пожалуйста, подойди к нам, - после того, как парень выполнил просьбу учительницы, та продолжила, - Коля, прошу тебя, проверь карманы Андрея.
Николай оторопело уставился на уважаемого им педагога, - Я … не могу этого сделать.
- Почему?
Спасительный звонок на время освободил молодого человека от ответственности, но расплата еще была впереди. Екатерина Валерьевна подошла к своему столу. – Прошу сдавать свои работы.
И вот перед ней тонкая стопка тетрадных листов. Последним свою работу положил на учительский стол Николай. 
- Задержись, пожалуйста, - педагог затворила дверь кабинета за вышедшим последним Аматовым. Вернувшись, учительница переспросила, - Так почему, Коля, ты не пожелал мне помочь?
Ее откровенный взгляд проникал в самую душу. Разве можно ей солгать?!
Уставившись в пол, под ноги Екатерине Валерьевне, Карпухин тихо произнес, - Екатерина Валерьевна, вам самой все известно. Можно я пойду?
- Подожди, пожалуйста. Что мне известно? Уточни.
Коля молчал. Переминаясь с ноги на ногу. Учительница, по-прежнему, держала его под прицелом. Их взгляды вдруг пересеклись. Ему показалось, или, действительно, Екатерина Валерьевна улыбается? Вздохнув, Коля промолвил, - Вы не будете ругаться?
Ну, вот, теперь точно, на симпатичном лице напротив обозначилась улыбка. Коля более не сомневался. Далее прозвучало. – За что я буду ругаться? Я прекрасно понимаю, что ты не хотел подводить брата. Моей целью являлось стремление отучить Андрея лгать, - после короткой паузы Екатерина Валерьевна добавила, - И, знаешь, за что мне обидно? Андрей вынуждает лгать тебя, а вот это уже подлость. Ты так не считаешь?
- Я уважаю вас, как педагога, но люблю брата со всеми его недостатками, и никогда не причиню ему вред.
- Разве не вред для Андрея, закрывать глаза на его ложь? – спохватившись, Екатерина Валерьевна добавила, - Сейчас закончится перемена. Ступай. Коля.
Его терзали душевные муки. В чем он не прав? С какой стороны ни взглянуть, предательству нет прощения.  Николай оглянулся. В школьных коридорах, как обычно, царила суета. Молодежь ходила тесными компаниями или парочками, где-то перешептывались над кем-то, подсмеивались, вовсе н стесняясь своего ехидства. Здесь так было принято. Когда на своем плече Николай ощутил движение цепких пальцев, он почти не сомневался, кому они принадлежат.
- Чего она от тебя хотела?
Глядя в глаза своего зеркального двойника, Николай ответил, - Правды. Все умные люди стремятся к истине …
- А, дураки, стало быть, в обратную сторону,- Андрей насмешливо взирал на брата, - надеюсь, ты не посвящал ее в секреты изготовления шпор?
- Андрей. Прошу тебя, не оскорбляй Екатерину Валерьевну, особенно в присутствии одноклассников. Они будут сплетни по всей школе распускать.
Фигурные, будто вылепленные из мрамора губы, исказила кривая ухмылка,  - А, тебе не все равно? Через месяц мы навсегда покинем и забудем эту казарму.
- Андрей, я готов сделать для тебя многое, но не бесчестных поступков, как сегодня, - в сердцах воскликнул Коля.
- Ты у нас такой правильный. Черт с тобой.
На спортивной площадке появилась ровная шеренга ребят. У кого-тот грядет урок физкультуры. Он, пожалуй, присоединился бы к «кузнецам» своего здоровья. На этом уроке, как ни каком другом, ценится молчание, выносливость и порицаются собственное мнение. Неожиданно для себя Николай ощутил чье-то близкое присутствие. Скосив взгляд, он увидел правильный профиль своего одноклассника. Взор его был устремлен в том же направлении, что и его, Николая. Со стороны наблюдая за Аматовым, Коля выжидал, не станет ли тот вмешиваться в ход его мыслей? Лучше дождаться, пока он сам кому-то понадобиться. 
- Кажется, сейчас начнется дождь.
Николай улыбнулся, таким образом, выказывая одобрение услышанному.
Эмоция требовала пояснения, - Ты так считаешь. Крис?
- Взгляни на небо, - предложил собеседник.
Увиденная картина удручала. Собравшиеся тучи, заслонившие  собой голубой пласт неба, рвущий листву с деревьев ураганный ветер служили подтверждением прогнозу, но, вопреки всему, урок физкультуры на поле никто не отменял.  Прозвеневший звонок напомнил Николаю и Крису, что их ожидает урок биологии. Пройдя в конец коридора, ребята вошли в кабинет. В пустом классе, за учительским столом сидел озадаченный учитель, Святослав Алексеевич, - Вы одни? Ну, проходите ребята.
Крис и Коля сели вперед. Приобретать новые знания, прислушиваться к мнению учителя, но не забывать и о собственном – это не только полезно, но и выгодно. Глупец тот, кто отрицает очевидное.  А, Святослав Алексеевич, похоже, расстроен. Для того, чтобы скрыть огорчение, он перекладывал журнал и папки на своем столе. Глаза его наполнены, слегка полные руки движутся хаотично. Кажется, он пересмотрел все, что можно было. Пять минут урока миновали, - Коля, может, ребят задержала ваша классная руководительница?
Учитель сам подсказывал возможный вариант ответа. Проще всего прикинуться несведущим, обмануть учителя, а заодно, себя. Но он не ступит на путь неправды, - Нет, Екатерина Валерьевна отпустила всех вовремя.
Поправляя пиджак, учитель частот отряхивал его. В конце концов, Святослав Алексеевич предупредил, - Я вынужден буду доложить Наталье Алексеевне о случившемся. Расписание уроков не менялось, так, что ребята должны были явиться вовремя.  Через три недели экзамен, - приглаживая русую шевелюру, периодически одергивая подол пиджака, молодой педагог пытался скрыть волнение, - Биология, возможно, в дальнейшем им не пригодится, но на ЕГЭ учитывается суммарный общий балл, и портить свои показатели, - Святослав Алексеевич развел руками, - Это выше моего понимания. Ребята, мы поступим следующим образом. Напишите мне свои соображения по поводу различий у гоминид и представителей животного царства. На экзамене будут вопросы попроще, но пусть лучше вы заранее испытаете затруднения, чем они  сваляться вам на голову неожиданно. Верно, я говорю?
Учитель вышел. Крис и Коля почти не сомневались, он направился искать беглецов. Николай склонился над тетрадным листом. Руки его двигались быстро, временами останавливаясь. Соображений у него было немало, а стоит ли делиться ими с бумагой?
Аматов строчил, не обращая внимания ни на что. Коля выдохнул, глядя на Криса, - Вероятно, учитель догадывается, что признанному программисту все не по чем, но именно ради того, чтобы …
-  Последние не разбежались, - со смехом вставил Аматов.
- Да, ты прав, Крис, вот Святослав Алексеевич постарался, не озадачить нас.
Хвостик на макушке дернулся, когда тот кивнул головой , - Он сам чудной. Некоторые ребята называют его между собой Славиком.
- По-моему, это фамильярно называть взрослого человека, словно  неразумное дитя.
- Если ты, Коля, имеешь в виду уважение, то его надо заслужить.
- По сравнению с нами, он его уже заслужил тем преимуществом, что имеет высшее образование. Опыт педагогический у него небольшой, но пока все впереди.
Кристиан имел на то особое мнение, - Из него вышел бы неплохой адвокат.
- Не знаю. Прежде, чем кого-то осуждать, я пытаюсь поставить себя на его место. Людям надо помогать.
- За что?
Искренне удивление отобразилось на лице Карпухина, - Просто так.
Наступила тишина, прерываемая вздохами Кристиана. Хорошо, если до него дошли мои слова о помощи людям. Больше будет Добра вокруг, думал Коля.
Вскоре возвратился расстроенный Святослав Алексеевич, застав развлекающегося с телефоном Аматова и работающего над зданием Карпухина. Внушительная по объему фигура молодого учителя зависла над щуплым программистом, неподозревающим об угрозе. Тут же был сделан вывод, - Как я погляжу, биологией занят один Карпухин. Может, Аматов, вы нам в устной форме изложите свои выводы?
В округлившихся глазах ученика был запечатлен испуг, - Я … изложу, только …
- Что вы делали в мое отсутствие?
Протяжный вздох предшествовал ответу, - Ничего.
Ребята не ожидали, что учитель спокойно воспримет услышанное. Усевшись за стол, он обратился к Коле, - Как вы считаете, Николай, куда могли скрыть ваши одноклассники?   
Он куда охотнее ознакомил бы учителя со своими вывода ми об эволюции гоминид. Смотря в лицо вопрошаемому, Карпухин выдавил из себя, - Я не знаю.
Теперь учитель стоял у его парты. Под гнетом пронизывающего взгляда Коля опустил глаза. Ему было стыдно, но он молчал о своих подозрениях.
Забрав исписанный Колей листок, Святослав Алексеевич промолвил, - Вас обоих я предупреждаю. За сегодняшнее сорванное накануне экзаменов испытание, все получат «неуд», и вы, в том числе.
- Но почему? – робко возразил Аматов.
Тонкая змейка бровей вразлет изогнулась дугой, - Разве вы этого не заслужили?
- Но я не хочу «неуд», я хорошо знаю биологию, - оправдывался Кристиан.
- Где могут скрываться ваши одноклассники? – после короткого молчания, педагог продолжил, - Тому из вас, кто поможет мне действовать в верном направлении, я не поставлю «неуд» за сегодняшний урок. Слушаю вас, Николай, - к нему учитель обратился первым, даруя выбор. Но ответа не последовало.
- Святослав Алексеевич, я, кажется, догадываюсь. Они могли сбежать с урока, - сбивчиво доложил Аматов.
- На каком основании вы так считаете?
- После вашего урока у нас должна была быть литература, но ее задали на дом. Мы будем писать сочинение, тема дана каждому индивидуально, заранее, - пояснил Аматов. – Ну, а далее, седьмым уроком физкультура, вот ребята и сбежали, - на лице юноши отобразилась дурацкая улыбочка, - А, вы мне, правда, «неуд» не поставите?
Беспристрастный взгляд осудил пыл поборника истины, - Здесь условия ставлю я. По-вашему, Аматов, в конечном итоге виновата литература, потому, что ее преподаватель не позаботилась о том, как вас занять, во избежание побега.
Через минуту учитель стоял у окна, опустив взгляд на часы. О, чем он думал, было нетрудно догадаться. Молчание Святослава Алексеевича сменилось отрывочными фразами, - Неистовствует май. Пугая нас грозой. Немые слезы, что прольются свыше, даруют нам ответ … куда идти, где ждет нас истина, рожденная путем обмана …
В кабинете повисла напряженная тишина. До звонка оставалось не более десяти минут. К ребятам была обращена лишь спина учителя.
Кристиан, сидевший за Николаем, предложил шепотом, - Давай сбежим.      
Коля отрицательно покрутил головой . Аматов не унимался, - Где твой лист с ответами.
Урок биологии, которая привлекала его своими спорными решениями на философские вопросы, прошел сегодня бестолково.  Свои мысли он поведал бумаге. В процессе эволюции древние гоминиды осваивали прямохождение. Новый вид Homo sapiens не может возникнуть из строго некого прямолинейного развития, появляется множество разновидностей, которые слегка, а потом весьма значительно  отличаются от прежнего вида. У древа человечества много корней. Смышленые обезьяны еще семь миллионов лет назад начали вставать на задние конечности, чтобы доставать плоды, висевшие высоко на деревьях. Далее эволюционирующие особи покинули «райский сад», проводили больше времени неподалеку от спасительных деревьев, а потом и вовсе двинулись в степь. Потомство самки все чаще носили на руках, так было легче не отставать от других членов стаи. Потомство бипедальных особей с детских лет перенимало их необычный навык. Со временем в организмах обезьян стали накапливаться анатомические изменения, определяющих облик их будущих потомков. У двуногих особей возрастало кровяное давление, так компенсировалось действие силы тяжести на систему кровообращения. Длительное пребывание на солнцепеке не могло пройти незамеченным. В экстремальных условиях легче выживают те особи, чей мозг лучше вентилировался. Увеличение объема мозга  решительно изменило способности древних гоминид. Чем искуснее мозг управлял процессом прямохождения, тем быстрее обладатель этого мозга, мог, к примеру, умчаться от врагов. Далее – больше. Умная голова рукам покоя не давала. Самым главным преимуществом «супер мозга», отличившего гоминид от обезьян, явилась возможность необычайно развить свои речевые способности. Пути гоминид и человекообразных обезьян окончательно разошлись. Они гордо топали вперед на своих двоих, и весь земной шар был отныне открыт перед ними. А, другие … другие также боязно держались своих кущ, и за последние миллионы лет ума в голове не прибавилось.
Совсем недавно археологи установили, что наши предшественники Homo erectus выделялись блестящими способностями к выживанию в конкурентной борьбе. Эпоха H. еrectus зародилась 1,8 млн. лет назад. Гоминиды начали питаться мясом сравнительно давно. Пор некоторым предположениям антропологов, белок употребляли в пищу даже австралопитеки, жившие в Южной Африке, около двух миллионов лет назад.  После удачной охоты люди жадно поглощали мясо, поджаренное на  огне. Насытившись, древние гоминиды отползали от огня и забирались в шалаши, чтобы спокойно переварить пищу. Постепенно человеческий облик менялся. Коренные зубы становились меньше, кишечник короче, а вот головной мозг, благодаря богатой протеинами пищи, увеличивался. За последние 2,5 миллиона лет, по оценкам некоторых антропологов, сформировалось девять видов гоминид. Современный человек вполне заслуженно вытеснял своих собратьев, потому, что, занимая ту же биологическую нишу, лучше остальных соображал. «Человек сам создал себя», так считал знаменитый австралийский археолог …
Николай на этом месте прервал поток мыслей. Очень некстати, но он, со слов близких, отличающийся феноменальной памятью, забыл имя археолога. Возможно. Святослав Алексеевич простит ему это незначительное упущение. А, вот, Андрейка о нем уже позаботился, оставил на вешалке ветровку с капюшоном. При настоящем тропическом ливне это – сущее спасение. А, Кристиан?  Выходя из школьного здания, Николай оглянулся. Он, одинокий бежит в противоположную сторону, и спасать его некому. Бог с ним, с Аматовым.  До дома Николаю добираться пару остановок. Коля выдохнул, ничего, добежит. Для себя он давно выработал принцип, которому пытался следовать: «надо меньше любить себя». Однако, в свою принципиальность он не решился никого посвящать. У каждого человека обязательно имеется какая-то тайна, неподвластная ничьему чужому восприятию, нечто сокровенное, принадлежавшее только ему.
Андрея он застал дома, как и ожидал. Брат, как ни в чем не бывало, рисовал. На плотном листе формата А4, из, казалось бы, хаотичных набросков, постепенно рождалось изображение, в чертах которого безошибочно угадывалась звериная сущность. Весь облик юного художника, его сосредоточенность на работе, указывали на то, что для него живопись – не простое увлечение, а способ самовыражения. Положив еще несколько штрихов на лист, Андрей, наконец, отвлекся от трудов, - Проходи, братец-кролик,  весьма кстати. Половина четвертого, а есть хочется.
В их общей комнате вновь царил беспорядок.  Вещи: брюки, джинсы, рубашки, футболки были разбросаны, из письменного стола извлечены принадлежности для рисования, а мастер художественного ремесла вовсю погружен в работу. Сдержанность помогла Николаю унять недовольство, ведь, почти каждый новый день создавал в их общей комнате беспорядок, лишая ее уюта. Все предыдущие просьбы Андрей игнорировал, а последнее время, чем ближе к грядущим экзаменам, подсмеивался над братским неисчерпаемым терпением. В холодильнике, на полке Николай обнаружил приготовленный мясной фарш, осталось сварить картофель. В его умелых руках все спорилось, и вот уже, несколько минут спустя на сковороде шкварчало разогретое масло, лежали ровно вылепленные котлеты. Тут же Николай увернул плиту и занялся картофелем.
- Котлетки … хорошо. А, чтобы быстрее получилось, пожарь картошку, - ловкой работой брата интересовался Андрей, - А, на первое что-нибудь имеется?
- куриный бульон.
По каменному выражению лица было понятно, что Андрей, по возможности, остановил бы свой выбор на другом. Он удалился в комнату. Николай остался приглядывать за котлетками и картофелем, за их окончательным приготовлением. По их маленькой кухоньке расплывались притягательные ароматы. Глядя н поджаренные корочки котлет, Коля облизнулся. Скоро мастер будет накормлен.  За окном топический ливень по-прежнему  неистовствовал.  Во дворе лишь одинокие мужики коротали время с бутылками пива, укрывшись под козырьком на детской площадке. Косые струи дождя, буквально, резали под корень. Николай посочувствовал их бедственному положению, ведь так, не должно быть, чтобы человека никто не ждал, хотя рядом, в деревянном домишке за мужчинами наблюдала грустная дворняга. Вероятно, она была голодна. Что он мог для нее сделать, разве что, поделиться порцией котлет? Заодно придется угощать любителей пива.
- Как обед? – на кухне в нетерпении появился Андрей.
- Почти готов, - подкрепляя слова делом, Николай расставлял тарелки.
Щелкая пультом телевизора, брат его не скрывал недовольства. Пробежав несколько программ,  Андрей утратил интерес к телепередачам, - Ерунда всякая. Показали бы какой-нибудь хороший фильм. Колька, а тебе не все равно? Чего молчишь?
- Святослав Алексеевич обещал поставить «неуд» всем удравшим с урока. Николай лишь после понял, как вовремя он замолчал. Кулак брата с грохотом опустился на кухонный стол, так, что тарелки подпрыгнули, - Любопытно, кто его посвятил в подробности? – озлобленный взгляд явно указывал, кого Андрей подозревает.
- Тебе котлеты еще положить?
- Перестань зубы заговаривать. Ты Славику наябедничал?
Прямой взгляд, в котором читалось, скорее, сожаление, чем ответная неприязнь побудили Андрея не спешить с выводами. Ранее брат его не обманывал, а теперь, похоже, говорит искренне, - Я ушел после окончания урока. За остальными я не шпионил.
- Кто еще с тобой был? Только не надо отводить взгляд, почти не сомневаюсь, что врать ты тоже умеешь.
- Славик, то, есть он, Святослав Алексеевич самостоятельно искал ребят, - голос Николая осекся, столкнувшись с ненавистью вопрошающего. Аккуратно, чтобы не спровоцировать бурную реакцию, Коля коснулся руки брата, - Пожалуйста, не волнуйся. Ничего ужасного не случилось. Святослава Алексеевича …
- Плевать я хотел на твоего Славика! Я скажу, что это я был на уроке, и ты это подтвердишь. Скажешь, что захотелось сбежать домой.
Николай оторопело смотрел на брата, призывающего его к обману. Андрей, после вынесения приговора, удалился. Николаю было обидно. Если брат обратился к нему с просьбой о помощи ... Но Андрей просто использовал его, не считая себе равным.
- Не смей жаловаться на меня маменьке, - прозвучало из комнаты грозное предупреждение. Андрея ждало творчество, а его, Николая – грязные тарелки. Мама учила его помогать близким, а кому облегчает участь
Андрей …
С посудой вскоре было покончено. Маминого зонтика в цветочек на месте, в прихожей не оказалось. Хорошо, сегодня мамочка проявила предусмотрительность, и не промокнет. Однако, глядя из окон кухни, Николай сосредоточенно искал глазами маму. Пусть волей случая, люди помогающие другим, сами должны испытывать большое везение. А, вот, кому точно не повезло сегодня, так этот признанному дворовому садоводу, Марии Геннадьевне. Старушка, похоже, не может отыскать своих подопечных. На ее седой голове самодельная защита из полиэтиленового  пакета, но разве они помогут укрыться от тропического ливня? Целый поток воды низвергался с небес, а беспомощной, старой женщине придется испытать собственную выносливость на прочность. Неужели ей никто не в состоянии оказать содействие? Мысленно повторяя за Марией Геннадьевной ее неловкие движения, Коля пытался, как мог облегчить ее участь. После того, как незадачливая соседка  по подъезду оступилась, Николай отвернулся. Нетрудно догадаться, что она в настоящее время испытывает. Его место там, внизу, рядом с пострадавшей.
- У нас кофе есть? Свари, пожалуйста, - обратился к нему брат.
Как быть, бежать во двор или выполнять просьбу брата? Николай выбрал последнее. И тут, словно само провидение остановило на нем выбор. Андрей вновь обратился к нему, - Коля, долго ждать еще?
Николай взглядом указал в нужном направлении. На столе – горячий чайник, на плите уже закипает кофе, аромат которого распространяется за пределами кухни. Случайно или нет, Андрей выглянул во двор. Почти сразу же последовала просьба об одолжении, - Ты … все равно, собираешься во двор. Отгони мотоцикл в гараж, сейчас техника у спортивной площадки, - протягивая брату ключи от гаража, Андрей был уверен, вскоре его беспокойство о брошенном посреди двора мотоцикле сойдет на нет. Заметив, что Николай долго возится в прихожей, у вешалке, Андрей с укором бросил, - Ты специально время тянешь?
Не хотелось признаваться. Андрей снова решит, что он. Николай так поступает, чтобы заслужить чужую благодарность. Разницы нет никакой, будут его благодарить или нет. Николай, вряд ли, кому откажет в помощи. Прежде он, действительно, поможет, но не мотоциклу, а Марии Геннадьевне. Выскользнув из подъезда, Коля накинул капюшон на плечи., и, все равно, этого оказалось недостаточно . Глядя по сторонам, он удивлялся, а куда подевалась  главная пострадавшая от дождя. Из окна на кухне на него, наверняка, взирает Андрей. До спортивной площадки, в центре двора Николаю осталось пройти с десяток шагов. Когда он увидел одну из питомиц Марии Геннадьевны, стало понятно, и она где-нибудь рядом. Однако все его попытки отыскать пропавшую не увенчались успехом, а вот собачка за ним увязалась. Оседлав, наконец, их BMW, Николай трезво оценил ситуацию. Дождь – неподходящее сопровождение для езды по лужам. Ой! – вытащив правую ногу из лужи. Коля ощутил предательскую сырость. На деле труднее всего для него, оказалось вытащить из грязевой трясины мотоцикл. Вокруг, как назло, никого из помощников. Впереди – будка - электроподстанция, а сразу за ней – длинная вереница гаражей. Напрягая последние силы, пренебрегая собственным комфортом; Николай упорно шел, не позволяя себе расслабиться. Гоночную технику следует беречь, памятуя о том, что у мотоцикла ни один хозяин. Вот и от сегодняшних грязевых  потоков его придется восстанавливать, и лучше это сделать сообща, иначе спасать уже придется не только BMW, но и его, Николая. Одно неверно рассчитанное движение, и ему почудилось, что он падает. Возможно, так и случилось бы, если в последний момент чьи-то ручки ни подхватили его.
- Привет! Ну, ты и придумал, в грязь дорогу прокладывать, - в голосе, кроме восхищения угадывалось скрытое недовольство.
Николай не понял, кому он попался на «удочку», потому, что не спешил с ответом. Перед дверью гаража он остановился, и от помощника он сейчас не отказался, а то их «черный конь» сейчас рухнет, благо ключи не выскользнули из мокрых рук прямо в грязь.
- Давай помогу.
Придерживая мотоцикл, Коля с опаской уступил ключи. Может, и помогут, хотя нет никакой гарантии, что ключи не исчезнут из поля его зрения.
- Зажмурь глаза.
Николай удивился, - А, зачем? – продолжая подталкивать технику, парень держал ключи при себе.
- Ты, ведь, боишься за ключи, так?
Пока Николай раздумывал, правду ли ему ответить или солгать? Судьба была к нему благосклонной, - дверь гаража поддалась, - Там фонарик, с правой стороны.   
Прошло четверть минуты, прежде, чем прозвучало, - Нет там никакого фонарика. Тебе свет нужен, чтобы мотоцикл ввести. Без света попробуем справиться, - ответила за Николая вопрошающая.
Чужие руки уверенно подхватили BMW за седло. Вскоре все было кончено. Казалось, что внутри гараж бескрайний, но, вытянув руки, Коля нащупал бампер автомобиля, рядом стояла она. В душу парня закралось подозрение, кем окажется его незнакомка? Глаза Коли медленно привыкали к темноте.
- Ты сегодня какой-то странный. Почти, как твой брат, скромник.
Ах, вот, за кого его принимают. Для Николая это было настоящим открытием, - А ты, каким желаешь меня видеть? 
Перед тем, как ответить, девушка чмокнула его в щеку, - Отважным и скромным. Хочется, чтобы ты мог при случае защитить меня, но и не распускал руки.
Коле оставалось лишь улыбаться в темноте. Ему самому было нетрудно быть таковым, но за Андрея он поручиться не может.
- Ты разлюбил меня?
На долю Николая выпала непривычная для него функция. Лучше он впредь не станет отклоняться от ее выполнения, чем разоблачит себя, - Конечно, нет. Ты поймешь меня, когда сама окажешься в выпускном классе. Впереди у меня экзамены.
Пусть на короткое время, но захотелось позабыть о приближении испытания. В тот момент, когда на губах, омытых ливнем, Коля ощутил нежное прикосновение своей добровольной помощницы, для него перестали существовать препятствия, их разделяющие, остановилось время. Так, вот, стало быть, какой сладостной  может быть любовь …

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава IV.
    
     Ворочаясь с боку на бок, Николай перебирал в памяти те мимолетные мгновения, которые они сегодня с Оленькой пережили вместе. Была ли его, Николая вина в том,  что Оля так и не догадалась, с кем ей сегодня довелось целоваться? Для него самого это – первый поцелуй со сторонней женщиной. Почему запретный плод так сладок? А, если Оленька сама желала быть обманутой …
- Колька, ты спишь?
Николай потянулся и зевнул, - Уже нет, благодаря тебе.
Пропустив мимо ушей, замечание брата, Андрей полюбопытствовал, - Колька, чтобы ты делал, если в тебя влюбились сразу несколько девчонок?
- Если много, я бы их перепись составил, и ходил бы хвастался одержанной победой. А ты, Андрей, что делал бы?
Парень, развалившись, с ноги на ногу, признался, - Я бы выбрал из девок самую красивую и изобразил бы ее в образе Венеры. Колька, слышишь?
- Да, - тут же отозвался Николай. 
Глядя вверх, где лежал Коля, Андрей бросил, - Ты не умеешь хвастаться. Ты, Колька – образец порядочности.
Хорошо, что Андрей не видит его лица, ведь именно в этот момент, он, Николай обманывает своего брата.
Андрей вновь побеспокоил его, - Коля, ты чего сегодня такой молчаливый?
Коля в ответ лишь пожал плечами, - Не знаю. Андрей, скажи, разве в образе богини Венеры не лучше изобразить взрослую женщину?
Почти сразу же Николай ощутил удар по краю своего второго яруса постели, - Не знал я, что ты так хорошо разбираешься в древней культуре.
- Тут не требуется шибко разбираться, Андрей. Тебе известно, что Венера обладала объемными формами. А наши знакомые девчонки, все, как на подбор – словно балерины, - несколько мгновений спустя Николай обратился вновь, - Андрей, я возьму в выходные мотоцикл покататься.
Вдруг Андрей его озадачил встречным вопросом, - А  зачем?
Простой вопрос вогнал Николая в ступор. Действительно, зачем? Андрей тут же предложил свои варианты ответов: хочешь покрасоваться перед девицами или напомнить, что ты также имеешь права на BMW?
Что ответить брату? С какой-то стороны он прав, и разве езда на мотоцикле возбраняется? – Не знаю, что тебе ответить.
- Смотри так не откровенничай с преподавателями. Такую голую правду они не оценят.
В наступившей тишине было слышно сопение Андрея, чередующееся с глубокими вздохами Николая. Увы, эта умиротворяющая идиллия была прервана внезапным трезвоном, - Андрей, сходи, взгляни. Маме помочь надо.
Отклика на его призыв не последовало. Пришлось Николаю самому спускаться с верхнего яруса. И вот он уже стоит около входной двери, в компании мамы, рука которой уже тянется к замку. Николай остановил ее, - Подожди, пожалуйста. За дверью может оказаться, кто угодно.
Елена Николаевна вступилась за пришельца, - Нельзя держать за дверью живого человека.
Коля приложил палец к губам, - Подожди, - попросил он.
Но не пожелал ждать гость. Вслед за непродолжительным безмолвием на дверь обрушился шквал ударов.
- Мама, отойди. Я сейчас открою, - предложил Николай.
Пока Елена Николаевна в нетерпении дожидалась, Коля выполнил свое обещание. Каково же было удивление домашних, когда на пороге их взору предстал Виктор Сергеевич, едва державшийся на ногах. – А … чего так долго не открывали?
Опираясь на стену в прихожей, Виктор Сергеевич двинулся в направлении их общей с Еленой Николаевной комнаты. Николай брезгливо поморщился. Благоухало от отца, словно со свалки нечистот. – Мама, его надо отвести в ванную.
Вздохнув, Елена Николаевна возразила, - Надо бы, но отец на ногах не стоит, не дай Бог, захлебнется.
- Но находится с ним, в одной комнате невозможно. Подумай о себе, мамочка.
- Все мы грешны, сынок.
Покорность, судьбе, с которой Карпухина, без тени брезгливости, подставляла не державшемуся на ногах руки, не осталась без внимания. Сквозь узкую щелку комнаты за потугами домашних наблюдал Андрей. Его участие им сейчас весьма пригодилось бы, но тот выбрал для себя позицию стороннего наблюдателя. Однако, без посещения ванной комнаты они, все-таки, не обошлись.   
- Коленька, помоги отцу держаться, а я сниму с него грязную одежду.
Превозмогая брезгливость, Николай поддерживал податливое тело. Рядом с ним, на полу ванной комнаты лежали брюки, рубашка, тем временем, Карпухина попыталась склонить тело супруга над ванной, но неожиданно встретила яростное сопротивление, - Пустите!
 Стоило Елене Николаевне поднести шланг к обнаженной груди Карпухина, как он тут же завопил, - Прекрати. Не надо, Ленка! Сейчас не жарко, к словесным протестам мужчина добавил размахивание руками.
- Виктор, перестань. Мы сейчас все мокрые будем, - уговаривала Елена Николаевна, ей приходилось манипулировать шлангом, чтобы сохранить его в  собственном распоряжении.
Удерживая отца за талию, Николай только и успевал изворачиваться из стороны в сторону. Тренировочный костюм, в котором он обычно ходил дома, успел промокнуть, а зловонный аромат с отца так и не смыли.
- Мама, мне кажется, на отца надо побрызгать туалетной водой.
Осуществить предложенное не вышло, лишь напоследок Коля изловчился и брызнул на ноги отца из флакончика. Пока мама застирывала испачканную одежду, Николай отводил отца в родительскую спальню. Вернувшись в их общую с Андреем комнату, он застал последнего с картофелем из пакетика. – Откуда? – накинулся он на брата, - Мне бы хоть оставил немного.
Встряхнув остатки, Андрей нехотя передал их брату, - Держи.
Только заглянув в пакет, Коля усмехнулся, - Там самое большое – четыре штучки.
- Если тебе больше надо, сходи в магазин.
Николай промолчал, но, если бы освещение позволило, Андрей разглядел на лице брата нескрываемую обиду. Жареного картофеля ему не досталось и вовсе, если Андрею не лень было возиться с упаковкой любимого лакомства. После противоборства с отцом спать Николаю расхотелось. Стоя  у окна, он бесцельно смотрел вниз.
- Кого ты там высматриваешь?
Ответить правду, Андрей станет смеяться. Коля молчал.
- Бабку, что ли, собачницу, высматриваешь? – догадался Андрей.
Мысли Николая в настоящее время были отданы Оленьке Дроздовской, но брату об этом знать вовсе не обязательно, - Не представляю, как отец завтра отправится на работу?
- Как всегда. Тебе не все равно.
- Нет, не все равно, он, все-таки, - наш отец и пока живой человек!
- Пока. Он – пьяница, а тот, кто его напоил, пусть работает за него, - решил Андрей.
- Андрей, сперва – он наш отец, а потом уже все остальное.
Чтобы пресечь всякий спор, Николай вышел в прихожую, заодно посмотреть, что делает отец. По шуму воды в ванной, Коля догадался, мама занята стиркой, а папа … Метнувшийся в ванную Коля, боялся не успеть вовремя, - Мама, нужен таз.
Елена Николаевна призналась, - Мне он тоже нужен. Если отца тошнит, возьми под мойкой газеты и постели, только не забудь убрать коврик из-под кровати, - уже на ходу Карпухина предупредила Колю.
«Скорей!», торопил он сам себя. По совету мамы, Коля торопился, и, все-таки, не успел. Мерзкая, дурно пахнущая масса вытекла изо рта отца. Глядя на это зрелище, Николая едва самого не стошнило. Теперь придется всю это гадость убирать.
- Господи, Коля, что у тебя на носу? – в коридоре, с ворохом газет подмышкой его застала мама.
- На носу у меня прищепка, и я очень тороплюсь, мамочка.
Они разошлись. Коля вновь  начал дышать через нос. Собирая с паркета зловонную жижу, он часто отворачивался, но пусть лучше он испытывает неудобства, чем с ними столкнулась бы мама. Вот, о чем он не подумал заранее, так это о полиэтиленовом пакете для мусора.
- Держи, сынок, - на помощь ему пришла мама. По ее выражению лица Николай заподозрил, что матери не меньшего труда далось бы наведение в комнате порядка. Коля отсутствовал недолго, вышел на лестницу, выкинуть мусор, пол в спальне был уже вымыт. Выходя из ванной комнаты, Карпухина столкнулась с Колей, - Спасибо тебе, сынок. Если бы ни ты, не скоро я освободилась бы.
Они смотрели друг на друга, и по их усталым лицам расплывалась улыбка, которая помогала забыть о многих неприятностях. Это очень важно, когда тебя, испытавшему себя, казалось, на пределе возможного, приободрил тот, кому пришлось нелегче твоего. – Что ты, мамочка, я все для тебя сделаю, только …
Небольшая заминка подсказала Елене Николаевне верное направление чужого хода мыслей, - Не волнуйся. Я поставлю себе раскладушку, и окно на ночь не стану закрывать.
Пожелав друг другу «приятных сновидений», домашние разошлись. Коля заметил, что мама очень хочет спать. Бедняжка зевала, прикрывая рот ладонью. Николай жалел ее, мечтая исполнить любое мамино желание, а пока любимой мамочке не будет хорошо, он не оставит ее. Николай не переставал думать о матери. Как любой женщине, ей необходимо чувствовать поддержку сильного мужского плеча, - Понимаешь. Андрей, мама нуждается в помощи надежного человека …
Андрей перебил, - Которым, конечно же, являешься ты сам?
- Да … то есть, нет, я имел в виду спутника жизни. Каждой женщине нужен мужчина, он защитит даму от трудностей, ведь они, как ничто иное, позволяют мужчине быть мужественным, а женщине …
- Женственной. Я угадал?
- Как обычно. Таким, как ты, Андрей, - Коля окинул брата внимательным взглядом, - Предусмотрительным, обычно везет.
- Чего ты меня разглядываешь, да еще – в темноте? 
- Могу свет зажечь, - Коля сел на кровати, свесив ноги, - Хочешь?
- Угомонись. Я нынче не собираюсь полотна создавать. Конечности убери, не нужны они мне.
- Андрей! – добившись, чтобы брат обратил на него внимание, Коля продолжал внимать к братской совести, - Андрей, ответь: почему ты игнорируешь мамины обращения?
- Я и твои могу проигнорировать. Ты мое желание не замечаешь.
- Какое? – тут же откликнулся Коля.
- О конечностях.
- Извини, уже убрал. Андрей, отцу было плохо. Мы пытались ему помочь, и твои усилия нам не помешали бы.
- У меня нет практики в уборке блевотины.
Николай спрыгнул на пол, - Разве тебе не стыдно?
- Не стыдно, - эхом откликнулся Андрей.
- Речь идет о твоих родителях, ради благополучия которых, можно поступиться собственными интересами.
- Вот ты и поступайся. Угомонись, Колька. Не считай себя лучше остальных.
- Как раз, это ты, Андрей, считаешь себя лучше остальных. Если бы ты, Андрей, не оставался в стороне от наших обращений, нам позже, не пришлось бы приводить спальню в порядок.
- Так … все, закончили болтовню. Будем спать, - перевернувшись на другой бок, Андрей закрыл глаза. Но недолго он нежился, купаясь в сновидениях. У окна вспыхнул свет настольной лампы, которую, как ни старался Николай, скрыть не смог.
- Колька, черт возьми! Ты можешь,  хоть что-нибудь делать незаметно.
Ответ последовал не сразу. Андрей был готов спуститься самостоятельно, когда, наконец, Николай перестал испытывать его терпение, - Я могу, но … как и ты не желаю, - щелкнув пультом, Николай уставился в экран. Ему было совершенно без разницы, что смотреть. В настоящее время транслировали развлекательную программу, с бессмысленным содержанием, но разве это имеет значение, если сам Николай преследует конкретную цель.
Снизу ворочался Андрей, стараясь заставить считаться с его порядками. А теперь звук трансляции стал громче. Нет! Подобное терпеть он не намерен, - Да, выключишь ты, наконец, телевизор! – громко потребовал Андрей.
- Тебе мешает? – как ни в чем не бывало, полюбопытствовал Коля.
Сев на постели, возмущенный Андрей хлопнул кулаком по подушке, - Ты издеваешься надо мной?!
- Не знаю … даже не догадываюсь, как это делается, - признался Коля.
Андрей сжал кулаки, - Я сейчас дам тебе по лбу, если у нас в комнате не станет тихо!
Повисла пауза, прерываемая разве, что сменой звуковых заставок, это Андрей взялся за пульт телевизора.
Неожиданно в центр внимания вышел Николай, - Скажи, Андрей, ты когда-нибудь пытался выдать себя за меня?
- Зачем? Если бы ты был великим, талантливым человеком … а прикидываться бездарем? Какой толк?
- Стало быть, ты считаешь себя великим человеком? – только тонкий психолог смог распознать в прозвучавшем вопросе скрытую издевку.
Даже не глядя в сторону брата, Андрей бросил, - Считаю.
- Да? А на каком основании, позволь узнать?
Теперь они стояли друг против друга. Андрей потрясал сжатыми кулаками, Николай – уткнув руки в бока. Первым  не выдержал Андрей, - На каком основании я должен что-либо тебе доказывать?
- А на том основании, что великими людьми не рождаются, а становятся. Я же, Андрюша, не распространяюсь на каждом углу о своем таланте.
- Потому, что, Коля, у тебя его нет. Ты из породы серых мышей.
- Кто это определил?
- Я, и на этом мы закончим объяснение.
- А тебе не приходит в голову, что твой талант, Андрюша, раскрыт, а мой – еще не обнаружен.
- Нет, - категорично заявил Андрей.
Что: «нет»? поясни, пожалуйста.
- О, черт! Я некому, ничто не обязан пояснять!
- Тогда, дорогой Андрюша, тебе следует жить одному, не рассчитывая на штат прислуги.
- При чем тут прислуга?! – уже не вопрошал, а вопил Андрей.
- При том, что самостоятельно ты мало, что для себя в состоянии сделать. Мама у тебя вместо прачки и кухарки, отец - спонсор, а для меня, Андрюша, ты всякий раз находишь новые функции, упиваясь собственной властью. Но ты ничуть не лучше остальных!
- А кто это определил? Учти: мой талант заметен каждому.
Коля лишь отрицательно качал головой. Андрей истолковал этот жест в свою пользу, - Сейчас ты мне завидуешь.
- И не помышлял об этом.
- Потому, что ты, Николай, не способен к восприятию прекрасного, тебе это недоступно.   
- Возможно, а тебе не приходило в голову, что однажды ты лишишься таланта…
- Нет! Даже твоя зависть не в состоянии лишить меня таланта. Я всегда буду лучше, чем ты!
Николай промолчал, тем более, что дальнейшие споры, вряд и, приведут к умиротворению. Обидно ли ему было? Теперь он мог лежать и размышлять, и, если держать отчет, то лишь перед самим собой. А не больший ли он наносит брату вред, когда превозносит его достоинств, а? Андрей без того слишком тщеславен. А, можно ли излечить от чрезмерной любви к самому себе? Когда приходится выбирать между интересами близкого человека или собственным благополучием, разве многие откажутся от второго?
Ощутив характерный привкус крови во рту, Николай вовремя спохватился. Оказывается, он сильно прикусил себе губу, переживая за неприятности, свалившиеся на голову брата. К тому, что из человека вырастает эгоист, конечно же, причастны окружающие. Не стоит бояться упрекать в излишней любви к себе, и пусть изначально человек столкнется с трудностями, лишь целенаправленно преодолевая их, он привыкает считаться с чужими интересами. Решено. Они с Андреем должны поменяться местами. С завтрашнего дня он будет капризным, самовлюбленным эгоистом, и пусть Андрей увидит себя со стороны.
Ворочаясь с боку на бок, Николай пытался уснуть, но то ли переживания за судьбы близких людей или, шумная неразбериха сверху, все-таки, воспрепятствовали приятным сновидениям. – Андрей, ты спишь? – спросил он тихо.
- Отвяжись, варвар! Из-за тебя, уже нет, - рядом прозвучало недовольное ворчание.
В их окно пятнадцатого этажа заглядывала полная Луна, верно, пыталась выведать последние нераскрытые секреты. Пришлось закрываться от нее подушкой. Завтра наступит пятница, им с Андреем – в школу, отцу – в колледж, и у мамы, также, рабочая смена, а спать вовсе не хочется. Есть один способ, мало опробованный – стоит досчитать до сотни, и проснется скука. Начав отсчет, Николай сел на кровати, полуобняв колени, со стороны он, возможно, напоминает героя картины Врубеля. Дойдя до полусотни, Коля ощутил легкую усталость. Сейчас он растянется на кровати и забудет о всех текущих трудностях. Растянуться на постели ему удалось, и даже в обнимку с подушкой. Сложнее было осуществить вторую часть задуманного.
- Эй, ты, лежебока! Не зарывайся в подушку, не поможет, - советовал с нижнего яруса Андрей.
К его обращению присоединилась Елена Николаевна. Она вошла в спальню к ребятам и зажгла свет, - Коленька, Андрюша …
- Ну, что еще? – недовольно отозвался Андрей.
Переведя встревоженный взгляд с одного сына на другого, Карпухина объяснила им причину своего волнения, - Ребята, кто из вас последним видел Олечку Дроздовскую?
Николай скосил взгляд на брата.
- Колька последним видел.
Елена Николаевна удивилась, - Андрей, почему Коля? Какие у твоего брата могут быть общие дела с Олечкой?
И тут в спальню, к братьям зашла Мария Геннадьевна, - Господи, да помогите же мне! – потрясая руками, пожилая женщина внимала ко всем подряд.
- Ребята, Олечка пропала! Вчера вечером она не вернулась домой. Ее близкие волнуются, собираются обращаться в полицию. Андрей, Оля – твоя подруга. Вчера вы встречались, Андрей, почему ты молчишь? – взывала Елена Николаевна.
Потирая заспанные глаза, парень сел на кровати, - Вчера Коля пошел отгонять мотоцикл, а я остался дома.
- Ты катался, а Коля делал за тебя грязную работу …
Андрей перебил, - Я не направлял его копаться в грязи.
Мария Геннадьевна вышла вперед, - Скажите, где моя внучка?
Настала пора удивляться Андрея, - Оля – ваша внучка?
- Да, где она? Скажите: куда она пошла? – Мария Геннадьевна была готова вытрясти из Андрея ответ.
- Я не знаю. Оля сказала, что пойдет домой.
- Но ее нет дома! – кричала Мария Геннадьевна, - Мы живем с вами в одном подъезде. Неужели нельзя было проводить ее?!
Пораженные услышанным Елена Николаевна и Коля с укором взирали на Андрея. Елена Николаевна подошла и взяла сына за руку. - Почему ты вчера отправил Николая, ведь Оля могла принять его за тебя?
Коля вздрогнул, насколько мама оказалась прозорливой. – Мама, я не знаю, что делать. Может, мне сейчас пойти с Марией Геннадьевной и помочь ей в поиске?
Елена Николаевна покачала головой, - Где вы будете искать Олю?
- Кто-то из них обоих бывал у нас дома ни раз. Он знал, что Оля живет по соседству, - еле слышно промолвила Мария Геннадьевна. Ее округлившиеся от ужаса глаза взирали на Елену Николаевну, - Вы же – сама мать, и должны понять нас.
- Да, конечно, - испытывая неловкость за сына, Елена Николаевна обратилась к нему, - Андрей, почему ты остаешься в стороне, ведь происшедшее касается тебя, в первую очередь?
- Колька виноват.
- Чем? Из-за того, что пошел отгонять за тебя мотоцикл? Андрей! – Карпухина встряхнула сына за плечо, - Одевайся! Пойдешь с Марией Геннадьевной и будешь помогать искать Олю.
- Завтра. Сейчас ночь, - нехотя оправдывался Андрей.
- И ты можешь спокойно уснуть, в то время, как твоя любимая девушка пропала?! – теперь глаза от ужаса округлились у Елены Николаевны. Она отказывалась верить в цинизм собственного сына.
Мария Геннадьевна напомнила о себе, - Я иду в полицию и заявляю на ваших сыновей.
- Подождите, Мария Геннадьевна. Я пойду с вами, и буду искать Олю, - предложил Коля. Он натянул первое, что попалось ему на глаза, и поспешил следом за Марией Геннадьевной.
- Как тебе не стыдно, Андрей! – укоризненно покачала головой Елена Николаевна и вышла.
Подумаешь! Чего особенного произошло? Эта девчонка должна ценить, что я обратил на нее внимание. Пусть знают все: незаменимый только я, остальные должны довольствоваться малым. С этой светлой мыслью в голове Андрей уснул.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава V.

     Они успели обойти вокруг дома, когда с неба опять стало капать. Подул ветерок, весьма ощутимый временами. Погода словно испытывала их на прочность. В отчаяние Мария Геннадьевна стала кричать, окликая внучку по имени. На нее обратила внимание компания засидевшихся любителей пива: «Что орешь, бабка?». Зная, что рядом с ней взрослый парень, который при случае не растеряется, Мария Геннадьевна проигнорировала обращение бездельников. Чтобы она не сомневалась в собственной безопасности, Николай вышел вперед и закрыл собой спутницу. Постепенно они обошли с ней все близлежащие дворы, им приходилось постоянно смотреть себе под ноги из-за угрозы угодить в грязное месиво. Коля поддерживал пожилую женщину, однако усталость сказывалась у обоих. В течение часа, который они блуждали, сильно похолодало. Поеживаясь, Коля предложил свою куртку Марии Геннадьевне, но та, казалось, не обращала внимания на внешние раздражители. Она была сосредоточена на поиске внучки. Было заметно, что Мария Геннадьевна сильно устала, спотыкалась. Коля взял ее под руку. В очередной раз они остановились передохнуть. По времени – третий час ночи. Где может быть бедная девочка, задавался вопросом Николай.
- Не найти нам касатку, - причитала Мария Геннадьевна, - Какому же недругу она перешла дорогу …. – опираясь на руку Николая, несчастная женщина уже не скрывала слез.
- Мария Геннадьевна, мы будем искать ее до утра. Из-за непогоды мы могли разминуться с Олей, - Николай старался говорить спокойнее, но скрывать свою тревогу ему становилось все труднее. От холода его знобило, но перед Марией Геннадьевной не стоит демонстрировать собственные слабости.
Внезапно, впереди Коля заметил одиноко бредущую фигуру, маршрут движения которой, на первый взгляд, не имел смысла. Вытянув руки, женщина пыталась схватиться за встреченную ею на пути, хотя бы мало-мальски надежную опору. А, если это – Оля? Николай окликнул ее по имени.
- Где, где моя девочка? – Мария Геннадьевна, забыв о собственных огорчениях, готова была спешить на встречу отыскавшейся.
Внимая спутнице, Николай, аккуратно поддерживая, вел ее вперед. В предвкушении  близкой встречи Мария Геннадьевна торопилась, превозмогая усталость и назойливый холод. Уж, когда их разделяли не более четырех метров, в условиях слабой освещенности, стало ясно, это – Оля! Еще несколько секунд и родственные связи были восстановлены – бабушка обняла внучку. Николай почувствовал себя лишним. Вероятно, ему следовало  удалиться и не привлекать к себе ничьего внимания. Но судьба распорядилась по-иному. Прислонившись с безвольным, словно тряпичным телом внучки к дереву, поддерживая Олечку одной рукой, другой Мария Геннадьевна вцепилась мертвой хваткой в своего добровольного помощника. – Ты нам поможешь?
Делать нечего. Раз начал, останавливаться нельзя, - Конечно, Мария Геннадьевна. Для начала надо выяснить: как себя чувствует Оля?
Строго взглянув на Николая, Мария Геннадьевна нехотя бросила, - Как чувствует? Разве сам не видишь? Плохо, почти в полуобморочном состоянии моя голубка. Ну, что ты стоишь? Помоги!
Глядя за манипуляциями бабушки, Коля понял, внучка нуждается в нем еще больше, чем он мог себе это представить. Прежде, чем подхватить девушку на руки, Николай окинул ее проницательным взглядом, заранее соизмеряя собственные возможности с запросами его окружения. Оля – не то, чтобы маленькая, но и не высокая, не толстая, но и не худая, и бедненькая, совершенно не располагает собой. Когда тело девушки очутилось у него на руках, он вдруг вспомнил о середине ночи и усталости, которая не прибавила ему сил. – Мария Геннадьевна, мы домой? 
Поправляя пряди спутанных волос, которые закрыли лицо Оли, пожилая женщина не переставала причитать, - Моя девочка, она почти, как не живая. Ей нужен врач. Как ты считаешь?
Николаю приходилось нелегко. Кроме внучки в бессознательном состоянии, ему приходилось сдерживать натиск Марии Геннадьевны, едва ли ни рвущейся присоединиться к Оленьке. Но двоих у себя на руках, ему явно не осилить. – Мария Геннадьевна, предлагаю донести Олю до вашей квартиры и вызвать скорую помощь.
- Скорую помощь? – в задумчивости протянула Мария Геннадьевна, - Не знаю, скоро ли мы ее дождемся… А, может лучше позвонить в полицию?
У Коли подкашивались ноги, еще чуть-чуть, и он мало, чем будет отличаться от Оли, - Мария Геннадьевна, прошу вас, решайте быстрее, - взмолился Николай.
- Хорошо, пойдем домой.
Неплохо было бы, если их подвезли на автомобили. Но где его взять в три часа ночи, да еще на задворках, среди палисадников и детских площадок.
- Что ты шатаешься, будто выпивший?
 К его рукам, словно гири привязали, хотелось спать. Хуже всего, что заболела голова, такое ощущение, будто она оказалась в тисках. Последние два десятка метров до подъезда Коля уже волочил тело Оли, опустив ноги девушки на асфальт. Более всех недовольна была Мария Геннадьевна, - Бедная девочка! Что ты с ней делаешь?
Николай крепился из последних сил. В какой-то момент он думал, что свалиться. Наконец, они у лифта.
- Не кидай ее на пол!
Сюрприз ждал их перед дверью на шестом этаже. На звонок в 228 квартиру,  никто не открыл им дверь. Был слышен лай собак, а после того, как Мария Геннадьевна стала стучать по металлической двери, соседи из 227 квартиры пригрозили вызовом полиции.
- Пойдемте ко мне, - предложил Коля. Возможно, позже ему придется пожалеть о сделанном приглашении, но … но не оставлять же людей без помощи. Тот же самый аргумент Коля привел маме, - Понимаешь, родители Оли бегают, ищут ее, забыли оставить ключи Марии Геннадьевне. Вот я и предложил ей подождать родителей у нас.
Елена Николаевна согласилась без раздумий, - Только, где же, сынок, мы их пристроим?
Добрые мамины глаза были очень печальны, а забота о гостях создадут ей трудностей еще больше. Позабыв о собственной усталости. Коля улыбнулся, Олю заберет скорая, а бабушку можно разместить в кресле, в комнате, вместе с Андреем.
Задумка не совсем подходящая, но иного выхода не было. В кресло накидали подушек, чтобы пожилой женщине было удобно. Пока ждали приезда скорой помощи, в  кресло уложили Оленьку.
- Иди спать, сынок, до утра совсем немного осталось.
Елене Николаевне не пришлось уговаривать Николая. Ему едва хватило сил забраться на свой верхний ярус, забыться крепким сном. Тем временем, после звонка в службу «03», началось томительное ожидание. Закипал чайник, на стол было собрано первое, что нашлось на полках холодильника, и в кухонном шкафу: имбирные пряники, нарезку из сыра и любительской колбасы. Окинув стол мимолетным взглядом, Елена Николаевна поинтересовалась, - Может, еще чего особенного желаете, Мария Геннадьевна?
Встряхнув седой головой и вздохнув, пожилая женщина призналась, - Счастье в изобилии. Было бы все хорошо у наших детушек – вот главное.
- Ваша правда, Мария Геннадьевна, а я вот сладенькое уважаю, - на столе тут же появился фруктовый сахар, - Угощайтесь,  а я схожу, посмотрю, как там Оля?
Отсутствовала хозяйка дома недолго. Успела и в комнату к детям заглянуть, нашла всех сладко спящими, в том числе, и саму Олечку. Теперь, даже, если медики не приедут, как-нибудь до утра дотянут они. Пока она заходила в спальню к мужу, на кухне шел пир горой. У Марии Геннадьевны вдруг разыгрался зверский аппетит, и она опустошила почти все, что было на столе. Ну что ж, меньше убирать придется. Елена Николаевна улыбнулась, глядя на остатки угощения. Однако, лицо ее сразу же вытянулось от изумления, а затем от беспокойства за Марию Геннадьевну. Она будто бы уснула, сидя на стуле. Гостья, слегка раскачиваясь, продолжала закидывать себе в рот остатки сыра.
- Мария Геннадьевна, вам плохо?
Она могла бы и не спрашивать. Все то, что пожилая женщина отправляла себе в рот, вскоре валилось из него обратно. Кроме тошноты, ее бил озноб, лицо покрылось испариной. Затуманенный взгляд был направлен куда-то вдаль, пересохшие губы, несмотря на выпитый чай, твердили что-то бессвязное, - Кома … кома… я кажется, готова.
Вести дальнейшие расспросы было бесполезно. Спутанность сознания, оторванный от действительности вид Марии Геннадьевны ясно указывал на то, что она не понимает, происходящего. Пол на кухне был изрядно испачкан, когда, наконец, раздался звонок в дверь. На пороге стояла возбужденная женщина. Отстранив Елену Николаевну, она ворвались в квартиру, - Где она? – этот вопрос был адресован хозяйке дома.
- Оленька в комнате с моими ребятами.
- Что она там делает?
- Спит в кресле. Не волнуйтесь, пожалуйста, Оленьке там удобно, - Елена Николаевна распахнула дверь комнаты и зажгла свет.
- Что это за безобразие! – громовой голос Евгении Владимировны  гремел по всей квартире.
Взгляды обоих женщин остановились на парочке, которая, казалось, не замечая ничего вокруг, непринужденно ворковала друг с другом. Голый торс Андрея обнимал довольную Оленьку.
После крика незваной гостьи проснулись даже те, кто не собирались просыпаться ранее семи утра. По обыкновения свесив ноги, Коля с заспанным видом уселся на кровати.
Благодушно настроенный брат его шутливо почесал Колю за пятки, - Перед гостями не принято голыми пятками щеголять.
- К черту пятки! Оля, что ты делаешь в постели этого парня?!
На помощь сыну пришла Елена Николаевна, - Не волнуйтесь, пожалуйста, Оля спала в кресле. Ей, верно, надоело лежать, и она перешла на кровать.  В кресле неудобно …
- При чем тут ваше кресло? – орала Евгения Владимировна. – Оля, чего ты улыбаешься?  Ты понимаешь, что спать в чужой постели неприлично.
Молодая девушка лишь отмахивалась рукой от матери, как от назойливой мухи. Со стороны происходящее выглядело несколько странно. Елена Николаевна с самым строгим видом обратилась к Андрею, - Скажи, наконец, зачем ты переложил Олю в постель?
Недовольный тем, что его разбудили так рано, Андрей закричал в ответ, - Никого  я не перекладывал. Я спал.
Евгения Владимировна, встревоженная и сильно рассерженная, обратилась к Елене Николаевне, - Милочка, вы мне поможете?  Надо отвести эту исчезнувшую во времени домой. Это нужно сделать прямо сейчас. Вы берете Олю за правую руку, я – за левую, и тут же выходим.
Осуществить задуманное было не так-то просто, как предполагали. В мелькание рук и дерганье ног обе захватчицы никак не могли скоординировать сообща свои действия. Оля вырывалась. Наблюдая за происходящим, Коля никак не мог поверить в то, что еще пару часов назад она едва держалась на ногах.
- Ничего не понимаю, что тут у вас случилось? – Евгения Владимировна всплеснула руками, - Почему родная дочь меня не узнает?
- А ведь я вызывала скорую помощь. Где же врачи? – задавалась законным вопросом Елена Николаевна. Отправившись на кухню, она застала ее совершенно опустошенной. Кроме грязи на полу – напоминание о пребывании Марии Геннадьевны, в обстановке не было ничего, что обращало бы на себя внимание. Спустившись на шестой этаж, к двери 226 квартиры, Елена Николаевна обнаружила бригаду врачей. На ее логичный вопрос: «что с Марией Геннадьевной?» медиками был дан ответ:  «диабетическая кома». Провожал любимую тещу муж Евгении Владимировны. Он же после проводов дал следующие комментарии Елене Николаевне, - У моей тещи сахарный диабет, инсулинозависимый. Она где-то угостилась от души.
- Как вы думаете, ей помогут? – в тревоге вопрошала Елена Николаевна.
Направляясь на лифте на пятнадцатый этаж, Анатолий успокаивал, - Медицина у нас на уровне. Уж я медиков просветил, как следует. Если не спасут вдруг ее, - ответчик развел руками, - Так уж ничего не поделаешь. Пожила на свете Мария Геннадьевна немало.
На пороге малогабаритной двушки Карпухиных на Анатолия набросилась супруга. – Забираем Олю домой.
Возражений не было, только и девочки на месте не оказалось. Трое взрослых людей, зажженная иллюминация, хотя за окном уже рассвело, как тут не вспылить, - Это что же такое? Куда вы ее дели?! – возмущенно орала Евгения Владимировна.
На защиту своей семьи встала Елена Николаевна, - Извините, я уходила. На месте, как раз, оставались вы.
Боевой настрой Евгении Владимировны сменился настороженностью, граничащей с подозрительностью, - Вы что-то от нас скрываете?
- Где Ольга, черт возьми?! – к супруге присоединился Анатолий.
Вопросительный взгляд Елены Николаевны был обращен к Андрею и Николаю. Оба хранили молчание, без лукавства взирая на мать. Совершенно по-иному восприняли этот обмен  информацией незваные гости. Евгения Владимировна сделал соответствующий вывод, - Мальчишкам что-то известно.
- Женя, у меня в глазах, кажется, двоится. Они похожи, как две капли воды, - собственные наблюдения высказал Анатолий Дроздовский.
Дикий темперамент Евгении Владимировны снова рвался наружу, - Или мы сейчас договариваемся, или я буду разговаривать с полицией.
Бесцветные губы Елены Николаевны задрожали, - Вы нам угрожаете?
- Нет, соседи. Всего лишь, предупреждаем.
Елена Николаевна еще раз пристально взглянула на сыновей. Показалось ей или нет, но только ее ребята что-то знали. Вон, как хитро забегали у Андрея глазки, и Коля не просто так безмолвствует. – Евгения Владимировна, позвольте мне поговорить с сыновьями.
Как только они остались одни, Елена Николаевна не стала терять времени, - Ребята, сейчас же выкладывайте, что вам известно.
Первым начал Коля. Спрыгнув с постели, он, несколько смущаясь, произнес, - Оле стало плохо, после того, как она увидела собственную мать.
- Да она просто мегера! – дополнил Андрей. – Я бы от нее тоже сбежал.
- А, понятно, Оля сбежала. И вы, конечно, причастны к тому. Где она? – после короткой паузы, показавшейся вечностью, Елена Николаевна добавила, - Поймите, наконец, кроме того, что вы создаете дополнительные трудности нашей семье, вы причиняете вред юной девушке с еще неокрепшей душой. Если она поддалась обману, она утратит веру в людей, в доброту …
- Мама, ты не знаешь многого, - разговор продолжил Андрей, - Я иногда бывал у них дома и насмотрелся всякого. Мамаша Оли издевается на ней. Мерзкая женщина может уйти из дома, заперев ее одну в комнате на весь день, оставив голодной.  Может сильно ударить Олю по тем частям тела, которые находятся под одеждой. Оле было очень больно, но сначала она не жаловалась, терпела. Думала, что мать ее образумится. Так продолжалось года два, но все без изменений. Мамаша ее еще больше зверела. Временами Оля была вынуждена обращаться за медицинской помощью, синяки болели. Девушке приходилось лгать, переодеваясь к урокам физкультуры, одноклассницы тыкали в нее пальцами, крутили у виска. А тело у Оли было, между тем, как у далматинца – в сине-красных синяках. Мама, это стыдно, в конце концов ….
Елена Николаевна перебила, - Вне сомнения, ложь не может быть оправдана ничем. У поведения Евгении Владимировны должны быть объяснения.
Подойдя к матери, Андрей взял ее за руку, - Мама, Оле было стыдно говорить об этом. Она плакала и страдала молча.
На глазах у Елены Николаевны заблестели слезы, - Несчастная девочка, но чем же мы можем ей помочь?
Коля, переглянувшись с братом, дополнил, - Оля … Оля спряталась …
- Прекрати! – закричал Андрей.
Из-за дверей прозвучали грозные предупреждения, - Сколько нам еще ждать? Немедленно покажите, где Оля? Иначе вам будет хуже.
В серо-голубых глазах Елены Николаевны застыло отчаяние. Обеспокоенная женщина и не пыталась скрыть его. В попытке спасти своих домашних, она что-то прошептала, сложив ладони вместе. Казалось, окружающее отгорожено от  нее непреодолимой стеной. Возможно, мирное действие продолжалось, но внезапно оно было прервано вмешательством извне. Удары по двери комнаты были настолько впечатляющими, что Коля распахнул дверь. Ему пришлось лицом к лицу столкнуться с Евгенией Владимировной. Не без труда сохраняя выдержку, Коля спокойно промолвил, - Не забывайте, что вы находитесь в чужом доме.
- Где вы спрятали Ольгу? Говорите!
Вмешался Анатолий, - Евгения, тише. Может, Оля уже вернулась домой и стоит под дверью нашей квартиры.
Сквозь плотно сжатые губы вопрошаемая процедила, - Что ты несешь, болван! Мы с тобой обошли всю квартиру, ее нет нигде. Я иду звонить в полицию.
Робкое возражение прозвучало в ответ, - Но я имею в виду нашу квартиру, а не эту.
Через минуту незваных гостей выдворили. Закрываясь на все замки, Андрей поставил в угол, рядом со входной дверью скалку и пластиковый таз.
- Это зачем?
Проводив удаляющуюся в спальню маму внимательным взглядом, Андрей пояснил, - Для защиты от мегеры. Тазик, правда, слабоват в качестве щита, но … все-таки, это лучше, чем ничего.
- А скалка для чего?
Андрей покачал головой, - Какой же ты недогадливый. Для чего нужна скалка?
Коля улыбнулся, - Понял. Ты пироги хочешь печь, а в тазике собираешься тесто замешивать.
- Ну, ты и тупой. Кто же в тазу тесто замешивает?
-  Кто? – эхом повторил Коля.
- Только такие мегеры, как мать Оли. Скалку я также для нее приготовил. Тресну ей по башке, если она еще раз появиться.
- Подождите! Не надо никого трескать, - в коридоре возникли две прекрасные нимфы.
- Ты чего-нибудь понимаешь?
На вопрос Андрея Коля произнес, - Вижу, что наша мама и Оля подружились.
Елена Николаевна и Оля переглядывались, - Да, мы очень понравились друг другу. Выяснилось, что у нас даже есть общие интересы.
У окна, на кухне Оля с восторгом и немного с опасением взглянула вниз, - Как у вас замечательно. При взгляде вниз немного кружится голова, но это, скорее, от непривычки. Елена Николаевна, вы ко мне тоже скоро привыкнете, - широкая улыбка Оленьки сделала ее совсем девочкой. Радостно блестели ее темные глаза, слегка вздернутый нос еще больше заострился. Может, она чего-нибудь разнюхивала, подумалось Коле. И тут Оля вовсе всех огорошила своей просьбой, - Елена Николаевна, возьмите меня к себе, жить.
Трое удивленных слушателей внимали девушке, словно оглушенные. Первой очнулась хозяйка дома, - Ты шутишь, Оля? У тебя есть свой дом.
Губы Оли задрожали, ведь она была уверена, что здесь ей не откажут. Похоже, еще чуть-чуть, и девочка расплачется, - Но дома меня никто не любит, кроме бабушки, и то она больше интересуется цветами и собаками. Возьмите меня к себе, пожалуйста, - молитвенно сложенные руки, в мольбе обращенные глаза прыгали с Елены Николаевны на ребят и обратно.
- Твоя мама пошла звонить в полицию. Оля, пойми, хочешь ты того или нет, но поскольку ты – несовершеннолетняя, никто не станет спрашивать твоего мнения, они заставят вернуться тебя домой.
- Нет! Если вы не хотите меня взять к себе, я просто уйду, - Оля решительно направилась к двери.
Елена Николаевна поспешила следом за ней, - Подожди, Оленька. При всем желании, мы немедленно не можем тебе помочь. Закон на стороне твоих родителей. Сейчас они заберут тебя. Но, если желаешь, мы проконсультируемся у юриста, узнаем, за что можно лишить родительских прав.
Оля, выслушав обещание, застыла в неподвижности у двери. Грустно улыбаясь, Елена Николаевна гладила ее по плечам. Было искренне жаль девочку. Но как же … но как же быть? Их взгляды встретились. Отчаяние спасовало перед правдой жизни, - Елена Николаевна, но как же мне дожить до этого светлого будущего?
Захлопнулась дверь, а она все стояла около нее, словно страж. Господи, но почему всевышнее Провидение допускает, чтобы безвинные души страдали? Такая юная и уже столько горя хлебнула. Бедная девочка, чем же она может ей помочь? Смахнув слезу, Елена вздохнула. В настоящее время, пожалуй, ничем, кроме молитвы. «Господин и Владыко! Призываю вас, своего Бога, и обещаю, служить вам, покуда живу, повиноваться вам во всем. Пожалей, Владыко, бедную девочку …»
Кто-то тряс ее за руку, - Мама, извини, кажется, к нам снова гости.
Сообщение Коли оказалось, как нельзя кстати. Через пару минут звонок в дверь предвосхитил визит новых гостей. На пороге люди в форме, - Полиция. Разрешите осмотреть вашу квартиру.
Елена Николаевна была так растеряна, что просто отошла в сторону, пропуская полицейских. Двое плечистых мужчин, прежде, чем устроить обыск, сделали предложение, - Вас обвиняют в том, что вы прячете у себя несовершеннолетнюю девочку. Вы можете опровергнуть предъявленное обвинение?
Если ранее в душе жила надежда, что угроза – не более, чем рядовое запугивание, однако, с появлением представителей правопорядка, вера в благородство человеческой души превратилась в иллюзию. Сокрушенно покачивая головой, Елена Николаевна промолвила, - Оля Дроздовская, действительно, некоторое время находилась у нас, вместе со своей бабушкой, Марией Геннадьевной. После подошли ее родители.
- Это те, которые обращались к нам, - пояснил полицейский своему сослуживцу. Обращаясь к Елене Николаевне, полицейский поинтересовался, - Что вам еще известно?
- Немногое. Со слов девочки, она не хотела возвращаться домой.
Они с Андреем стояли неподалеку и перешептывались, Коля полюбопытствовал, - Андрей, что ты молчишь?
Вместо ответа Андрей наступил на ногу брату, и едва слышно прошептал, - За нами следят.
Елена Николаевна к тому времени смолкла, и полицейские начали осматривать квартиру. Ребята крутились неподалеку, наблюдая за действиями полицейских. Елена Николаевна ушла прибирать на кухне. Коле хотелось присоединиться к матери, но Андрей удержал его, - Мама обойдется, если ты не поможешь ей. Запомни, если полицейские будут тебя расспрашивать, особо не распространяйся. Тебе мало, что известно.
- Позволь спросить, почему?
Услышать объяснение не удалось. В поле их зрения вновь возникли представители правопорядка, - Молодые люди, как нам стало известно, кто-то из вас двоих был хорошо знаком со сбежавшей.
Перед ответом Андрей успел ущипнуть брата, - У нас с ней общая компания, не более того, бросив мимолетный взгляд на настенные часы, Андрей продолжил, - Нам скоро в школу, а еще надо собраться.
- Мы предупредим вашего педагога, если вы задержитесь. Найти девочку, как можно скорее – самое важное. Куда могла пойти Оля?
Устало вздохнув, Андрей с одолжением изрек, - Проверьте еще раз в ее собственном доме, в 226 квартире.    
Случайно оброненная фраза спасла положение. Наконец, Карпухины остались одни. Привычные утренние процедуры заняли немного больше времени. Двигаясь, словно в полусне, ребята путались под ногами друг у друга, по ошибке брали чужие средства гигиены.
- Мама, где моя рубашка? – спустя полминуты Андрей атаковал брата, - Колька, признайся, ты ее взял?
Коля явился перед братом в эластичной футболке, - Первым уроком будет химия, а у тебя по химии …
- Заткнись! 
Впереди, на пороге родительской спальни замаячила фигура отца семейства в безразмерном халате, со всклокоченной шевелюрой, - Химия, сынок, - это … это замечательная наука. Ей свойственны превращения студента-недотепы в алхимика, а заурядного сантехника в начальника коммунальной службы. На химию нельзя опаздывать. Чревато! Можно опаздывать на какую-нибудь физкультуру ... литературу …
- Папа, как ты себя чувствуешь?
Опираясь о косяк двери, Виктор Сергеевич широко зевнул, - Отменно, только башка раскалывается. У нас имеются какие-нибудь таблетки от головы?
На смену Николаю в заботе об отце семейства присоединилась Елена Николаевна, - Виктор, если ты не забыл, то сегодня пятница, и тебе …
Расставшись с опорой, Карпухин сделал пару шагов к супруге, но едва не свалился на пол, если бы не вовремя подставленная рука, другой рукой Елена обхватила супруга за пояс. Карпухин допустил непозволительную слабость, навалившись на хрупкую супругу, что едва не лишило ее равновесия.
- Виктор, прошу тебя, осторожно. Я тоже сегодня иду на работу. Пойдем, я отведу тебя в ванную комнату, ты умоешься.
Карпухин неожиданно воспротивился предложенному, - Нет, я плохо себя чувствую. Ты должна вызвать мне врача.
- Хорошо, Витя, - печальный взгляд, брошенный ею на супруга, подсказал бы последнему продолжение, если тот был в состоянии хоть немного соображать, - Витя, от тебя за версту разит алкоголем, это определит не только врач. Сомневаюсь, что тебе дадут больничный.
- А ты вызови, не сомневайся. Врач приедет немедленно, потому, что … потому, что мне плохо.
- Мама, мы ушли, - доложил за обоих Андрей.
Оставшись вдвоем с супругом, Елена, несмотря на его протесты, отвела мужа в ванную комнату, где помогла умыться, а затем уложила в постель. На тумбочке, у кровати остался стакан воды, - Я сейчас вызову врача, но я не могу дожидаться ее прихода. Виктор, может, тебе лучше позвонить своему руководству и взять отгул на день?
Схватившись за голову, Виктор лежал на кровати и стонал. На предложение супруги он лишь махнул рукой. Обеспокоенная самочувствием близкого человека, Елена пребывала в растерянности. Виктор – не ребенок, и ее несвоевременной явке на работу никто не отыщет оправдания, если она вдруг задержится до прихода врача. – Виктор, чем я еще могу тебе помочь?
- В кухонной полке спрятана четвертинка. Хочешь, оприходуем ее  и свалимся оба?
- Ты неисправим, Витя. Предложи угощение врачу, а я – на работу.
Лежа в постели, он вскоре задремал, и на его счастье, либо на беду забылся в глубоком сне. О том, что было после, он мог только догадываться. Ну, ничего. Его не затруднит сочинять для себя достойное оправдание, а, впрочем, без разницы, что придет в голову его начальству. Руководителей в Москве много,  а сантехников – не хватает. Упокой, Господи, его душу безгрешную, имя истинной грешницы он обнародует, если пассия откажет взять его под опеку. Да будет так …
 
       
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава V.

     Они успели обойти вокруг дома, когда с неба опять стало капать. Подул ветерок, весьма ощутимый временами. Погода словно испытывала их на прочность. В отчаяние Мария Геннадьевна стала кричать, окликая внучку по имени. На нее обратила внимание компания засидевшихся любителей пива: «Что орешь, бабка?». Зная, что рядом с ней взрослый парень, который при случае не растеряется, Мария Геннадьевна проигнорировала обращение бездельников. Чтобы она не сомневалась в собственной безопасности, Николай вышел вперед и закрыл собой спутницу. Постепенно они обошли с ней все близлежащие дворы, им приходилось постоянно смотреть себе под ноги из-за угрозы угодить в грязное месиво. Коля поддерживал пожилую женщину, однако усталость сказывалась у обоих. В течение часа, который они блуждали, сильно похолодало. Поеживаясь, Коля предложил свою куртку Марии Геннадьевне, но та, казалось, не обращала внимания на внешние раздражители. Она была сосредоточена на поиске внучки. Было заметно, что Мария Геннадьевна сильно устала, спотыкалась. Коля взял ее под руку. В очередной раз они остановились передохнуть. По времени – третий час ночи. Где может быть бедная девочка, задавался вопросом Николай.
- Не найти нам касатку, - причитала Мария Геннадьевна, - Какому же недругу она перешла дорогу …. – опираясь на руку Николая, несчастная женщина уже не скрывала слез.
- Мария Геннадьевна, мы будем искать ее до утра. Из-за непогоды мы могли разминуться с Олей, - Николай старался говорить спокойнее, но скрывать свою тревогу ему становилось все труднее. От холода его знобило, но перед Марией Геннадьевной не стоит демонстрировать собственные слабости.
Внезапно, впереди Коля заметил одиноко бредущую фигуру, маршрут движения которой, на первый взгляд, не имел смысла. Вытянув руки, женщина пыталась схватиться за встреченную ею на пути, хотя бы мало-мальски надежную опору. А, если это – Оля? Николай окликнул ее по имени.
- Где, где моя девочка? – Мария Геннадьевна, забыв о собственных огорчениях, готова была спешить на встречу отыскавшейся.
Внимая спутнице, Николай, аккуратно поддерживая, вел ее вперед. В предвкушении  близкой встречи Мария Геннадьевна торопилась, превозмогая усталость и назойливый холод. Уж, когда их разделяли не более четырех метров, в условиях слабой освещенности, стало ясно, это – Оля! Еще несколько секунд и родственные связи были восстановлены – бабушка обняла внучку. Николай почувствовал себя лишним. Вероятно, ему следовало  удалиться и не привлекать к себе ничьего внимания. Но судьба распорядилась по-иному. Прислонившись с безвольным, словно тряпичным телом внучки к дереву, поддерживая Олечку одной рукой, другой Мария Геннадьевна вцепилась мертвой хваткой в своего добровольного помощника. – Ты нам поможешь?
Делать нечего. Раз начал, останавливаться нельзя, - Конечно, Мария Геннадьевна. Для начала надо выяснить: как себя чувствует Оля?
Строго взглянув на Николая, Мария Геннадьевна нехотя бросила, - Как чувствует? Разве сам не видишь? Плохо, почти в полуобморочном состоянии моя голубка. Ну, что ты стоишь? Помоги!
Глядя за манипуляциями бабушки, Коля понял, внучка нуждается в нем еще больше, чем он мог себе это представить. Прежде, чем подхватить девушку на руки, Николай окинул ее проницательным взглядом, заранее соизмеряя собственные возможности с запросами его окружения. Оля – не то, чтобы маленькая, но и не высокая, не толстая, но и не худая, и бедненькая, совершенно не располагает собой. Когда тело девушки очутилось у него на руках, он вдруг вспомнил о середине ночи и усталости, которая не прибавила ему сил. – Мария Геннадьевна, мы домой? 
Поправляя пряди спутанных волос, которые закрыли лицо Оли, пожилая женщина не переставала причитать, - Моя девочка, она почти, как не живая. Ей нужен врач. Как ты считаешь?
Николаю приходилось нелегко. Кроме внучки в бессознательном состоянии, ему приходилось сдерживать натиск Марии Геннадьевны, едва ли ни рвущейся присоединиться к Оленьке. Но двоих у себя на руках, ему явно не осилить. – Мария Геннадьевна, предлагаю донести Олю до вашей квартиры и вызвать скорую помощь.
- Скорую помощь? – в задумчивости протянула Мария Геннадьевна, - Не знаю, скоро ли мы ее дождемся… А, может лучше позвонить в полицию?
У Коли подкашивались ноги, еще чуть-чуть, и он мало, чем будет отличаться от Оли, - Мария Геннадьевна, прошу вас, решайте быстрее, - взмолился Николай.
- Хорошо, пойдем домой.
Неплохо было бы, если их подвезли на автомобили. Но где его взять в три часа ночи, да еще на задворках, среди палисадников и детских площадок.
- Что ты шатаешься, будто выпивший?
 К его рукам, словно гири, привязали, хотелось спать. Хуже всего, что заболела голова, такое ощущение, будто она оказалась в тисках. Последние два десятка метров до подъезда Коля уже волочил тело Оли, опустив ноги девушки на асфальт. Более всех недовольна была Мария Геннадьевна, - Бедная девочка! Что ты с ней делаешь?
Николай крепился из последних сил. В какой-то момент он думал, что свалиться. Наконец, они у лифта.
- Не кидай ее на пол!
Сюрприз ждал их перед дверью на шестом этаже. На звонок в 228 квартиру,  никто не открыл им дверь. Был слышен лай собак, а после того, как Мария Геннадьевна стала стучать по металлической двери, соседи из 227 квартиры пригрозили вызовом полиции.
- Пойдемте ко мне, - предложил Коля. Возможно, позже ему придется пожалеть о сделанном приглашении, но … но не оставлять же людей без помощи. Тот же самый аргумент Коля привел маме, - Понимаешь, родители Оли бегают, ищут ее, забыли оставить ключи Марии Геннадьевне. Вот я и предложил ей подождать родителей у нас.
Елена Николаевна согласилась без раздумий, - Только, где же, сынок, мы их пристроим?
Добрые мамины глаза были очень печальны, а забота о гостях создадут ей трудностей еще больше. Позабыв о собственной усталости. Коля улыбнулся, Олю заберет скорая, а бабушку можно разместить в кресле, в комнате, вместе с Андреем.
Задумка не совсем подходящая, но иного выхода не было. В кресло накидали подушек, чтобы пожилой женщине было удобно. Пока ждали приезда скорой помощи, в  кресло уложили Оленьку.
- Иди спать, сынок, до утра совсем немного осталось.
Елене Николаевне не пришлось уговаривать Николая. Ему едва хватило сил забраться на свой верхний ярус, забыться крепким сном. Тем временем, после звонка в службу «03», началось томительное ожидание. Закипал чайник, на стол было собрано первое, что нашлось на полках холодильника, и в кухонном шкафу: имбирные пряники, нарезку из сыра и любительской колбасы. Окинув стол мимолетным взглядом, Елена Николаевна поинтересовалась, - Может, еще чего особенного желаете, Мария Геннадьевна?
Встряхнув седой головой и вздохнув, пожилая женщина призналась, - Счастье в изобилии. Было бы все хорошо у наших детушек – вот главное.
- Ваша правда, Мария Геннадьевна, а я вот сладенькое уважаю, - на столе тут же появился фруктовый сахар, - Угощайтесь,  а я схожу, посмотрю, как там Оля?
Отсутствовала хозяйка дома недолго. Успела и в комнату к детям заглянуть, нашла всех сладко спящими, в том числе, и саму Олечку. Теперь, даже, если медики не приедут, как-нибудь до утра дотянут они. Пока она заходила в спальню к мужу, на кухне шел пир горой. У Марии Геннадьевны вдруг разыгрался зверский аппетит, и она опустошила почти все, что было на столе. Ну что ж, меньше убирать придется. Елена Николаевна улыбнулась, глядя на остатки угощения. Однако, лицо ее сразу же вытянулось от изумления, а затем от беспокойства за Марию Геннадьевну. Она будто бы уснула, сидя на стуле. Гостья, слегка раскачиваясь, продолжала закидывать себе в рот остатки сыра.
- Мария Геннадьевна, вам плохо?
Она могла бы и не спрашивать. Все то, что пожилая женщина отправляла себе в рот, вскоре валилось из него обратно. Кроме тошноты, ее бил озноб, лицо покрылось испариной. Затуманенный взгляд был направлен куда-то вдаль, пересохшие губы, несмотря на выпитый чай, твердили что-то бессвязное, - Кома … кома… я кажется, готова.
Вести дальнейшие расспросы было бесполезно. Спутанность сознания, оторванный от действительности вид Марии Геннадьевны ясно указывал на то, что она не понимает, происходящего. Пол на кухне был изрядно испачкан, когда, наконец, раздался звонок в дверь. На пороге стояла возбужденная женщина. Отстранив Елену Николаевну, она ворвались в квартиру, - Где она? – этот вопрос был адресован хозяйке дома.
- Оленька в комнате с моими ребятами.
- Что она там делает?
- Спит в кресле. Не волнуйтесь, пожалуйста, Оленьке там удобно, - Елена Николаевна распахнула дверь комнаты и зажгла свет.
- Что это за безобразие! – громовой голос Евгении Владимировны  гремел по всей квартире.
Взгляды обоих женщин остановились на парочке, которая, казалось, не замечая ничего вокруг, непринужденно ворковала друг с другом. Голый торс Андрея обнимал довольную Оленьку.
После крика незваной гостьи проснулись даже те, кто не собирались просыпаться ранее семи утра. По обыкновения свесив ноги, Коля с заспанным видом уселся на кровати.
Благодушно настроенный брат его шутливо почесал Колю за пятки, - Перед гостями не принято голыми пятками щеголять.
- К черту пятки! Оля, что ты делаешь в постели этого парня?!
На помощь сыну пришла Елена Николаевна, - Не волнуйтесь, пожалуйста, Оля спала в кресле. Ей, верно, надоело лежать, и она перешла на кровать.  В кресле неудобно …
- При чем тут ваше кресло? – орала Евгения Владимировна. – Оля, чего ты улыбаешься?  Ты понимаешь, что спать в чужой постели неприлично.
Молодая девушка лишь отмахивалась рукой от матери, как от назойливой мухи. Со стороны происходящее выглядело несколько странно. Елена Николаевна с самым строгим видом обратилась к Андрею, - Скажи, наконец, зачем ты переложил Олю в постель?
Недовольный тем, что его разбудили так рано, Андрей закричал в ответ, - Никого  я не перекладывал. Я спал.
Евгения Владимировна, встревоженная и сильно рассерженная, обратилась к Елене Николаевне, - Милочка, вы мне поможете?  Надо отвести эту исчезнувшую во времени домой. Это нужно сделать прямо сейчас. Вы берете Олю за правую руку, я – за левую, и тут же выходим.
Осуществить задуманное было не так-то просто, как предполагали. В мелькание рук и дерганье ног обе захватчицы никак не могли скоординировать сообща свои действия. Оля вырывалась. Наблюдая за происходящим, Коля никак не мог поверить в то, что еще пару часов назад она едва держалась на ногах.
- Ничего не понимаю, что тут у вас случилось? – Евгения Владимировна всплеснула руками, - Почему родная дочь меня не узнает?
- А ведь я вызывала скорую помощь. Где же врачи? – задавалась законным вопросом Елена Николаевна. Отправившись на кухню, она застала ее совершенно опустошенной. Кроме грязи на полу – напоминание о пребывании Марии Геннадьевны, в обстановке не было ничего, что обращало бы на себя внимание. Спустившись на шестой этаж, к двери 226 квартиры, Елена Николаевна обнаружила бригаду врачей. На ее логичный вопрос: «что с Марией Геннадьевной?» медиками был дан ответ:  «диабетическая кома». Провожал любимую тещу муж Евгении Владимировны. Он же после проводов дал следующие комментарии Елене Николаевне, - У моей тещи сахарный диабет, инсулинозависимый. Она где-то угостилась от души.
- Как вы думаете, ей помогут? – в тревоге вопрошала Елена Николаевна.
Направляясь на лифте на пятнадцатый этаж, Анатолий успокаивал, - Медицина у нас на уровне. Уж я медиков просветил, как следует. Если не спасут вдруг ее, - ответчик развел руками, - Так уж ничего не поделаешь. Пожила на свете Мария Геннадьевна немало.
На пороге малогабаритной двушки Карпухиных на Анатолия набросилась супруга. – Забираем Олю домой.
Возражений не было, только и девочки на месте не оказалось. Трое взрослых людей, зажженная иллюминация, хотя за окном уже рассвело, как тут не вспылить, - Это что же такое? Куда вы ее дели?! – возмущенно орала Евгения Владимировна.
На защиту своей семьи встала Елена Николаевна, - Извините, я уходила. На месте, как раз, оставались вы.
Боевой настрой Евгении Владимировны сменился настороженностью, граничащей с подозрительностью, - Вы что-то от нас скрываете?
- Где Ольга, черт возьми?! – к супруге присоединился Анатолий.
Вопросительный взгляд Елены Николаевны был обращен к Андрею и Николаю. Оба хранили молчание, без лукавства взирая на мать. Совершенно по-иному восприняли этот обмен  информацией незваные гости. Евгения Владимировна сделал соответствующий вывод, - Мальчишкам что-то известно.
- Женя, у меня в глазах, кажется, двоится. Они похожи, как две капли воды, - собственные наблюдения высказал Анатолий Дроздовский.
Дикий темперамент Евгении Владимировны снова рвался наружу, - Или мы сейчас договариваемся, или я буду разговаривать с полицией.
Бесцветные губы Елены Николаевны задрожали, - Вы нам угрожаете?
- Нет, соседи. Всего лишь, предупреждаем.
Елена Николаевна еще раз пристально взглянула на сыновей. Показалось ей или нет, но только ее ребята что-то знали. Вон, как хитро забегали у Андрея глазки, и Коля не просто так безмолвствует. – Евгения Владимировна, позвольте мне поговорить с сыновьями.
Как только они остались одни, Елена Николаевна не стала терять времени, - Ребята, сейчас же выкладывайте, что вам известно.
Первым начал Коля. Спрыгнув с постели, он, несколько смущаясь, произнес, - Оле стало плохо, после того, как она увидела собственную мать.
- Да она просто мегера! – дополнил Андрей. – Я бы от нее тоже сбежал.
- А, понятно, Оля сбежала. И вы, конечно, причастны к тому. Где она? – после короткой паузы, показавшейся вечностью, Елена Николаевна добавила, - Поймите, наконец, кроме того, что вы создаете дополнительные трудности нашей семье, вы причиняете вред юной девушке с еще неокрепшей душой. Если она поддалась обману, она утратит веру в людей, в доброту …
- Мама, ты не знаешь многого, - разговор продолжил Андрей, - Я иногда бывал у них дома и насмотрелся всякого. Мамаша Оли издевается на ней. Мерзкая женщина может уйти из дома, заперев ее одну в комнате на весь день, оставив голодной.  Может сильно ударить Олю по тем частям тела, которые находятся под одеждой. Оле было очень больно, но сначала она не жаловалась, терпела. Думала, что мать ее образумится. Так продолжалось года два, но все без изменений. Мамаша ее еще больше зверела. Временами Оля была вынуждена обращаться за медицинской помощью, синяки болели. Девушке приходилось лгать, переодеваясь к урокам физкультуры, одноклассницы тыкали в нее пальцами, крутили у виска. А тело у Оли было, между тем, как у далматинца – в сине-красных синяках. Мама, это стыдно, в конце концов ….
Елена Николаевна перебила, - Вне сомнения, ложь не может быть оправдана ничем. У поведения Евгении Владимировны должны быть объяснения.
Подойдя к матери, Андрей взял ее за руку, - Мама, Оле было стыдно говорить об этом. Она плакала и страдала молча.
На глазах у Елены Николаевны заблестели слезы, - Несчастная девочка, но чем же мы можем ей помочь?
Коля, переглянувшись с братом, дополнил, - Оля … Оля спряталась …
- Прекрати! – закричал Андрей.
Из-за дверей прозвучали грозные предупреждения, - Сколько нам еще ждать? Немедленно покажите, где Оля? Иначе вам будет хуже.
В серо-голубых глазах Елены Николаевны застыло отчаяние. Обеспокоенная женщина и не пыталась скрыть его. В попытке спасти своих домашних, она что-то прошептала, сложив ладони вместе. Казалось, окружающее отгорожено от  нее непреодолимой стеной. Возможно, мирное действие продолжалось, но внезапно оно было прервано вмешательством извне. Удары по двери комнаты были настолько впечатляющими, что Коля распахнул дверь. Ему пришлось лицом к лицу столкнуться с Евгенией Владимировной. Не без труда сохраняя выдержку, Коля спокойно промолвил, - Не забывайте, что вы находитесь в чужом доме.
- Где вы спрятали Ольгу? Говорите!
Вмешался Анатолий, - Евгения, тише. Может, Оля уже вернулась домой и стоит под дверью нашей квартиры.
Сквозь плотно сжатые губы вопрошаемая процедила, - Что ты несешь, болван! Мы с тобой обошли всю квартиру, ее нет нигде. Я иду звонить в полицию.
Робкое возражение прозвучало в ответ, - Но я имею в виду нашу квартиру, а не эту.
Через минуту незваных гостей выдворили. Закрываясь на все замки, Андрей поставил в угол, рядом со входной дверью скалку и пластиковый таз.
- Это зачем?
Проводив удаляющуюся в спальню маму внимательным взглядом, Андрей пояснил, - Для защиты от мегеры. Тазик, правда, слабоват в качестве щита, но … все-таки, это лучше, чем ничего.
- А скалка для чего?
Андрей покачал головой, - Какой же ты недогадливый. Для чего нужна скалка?
Коля улыбнулся, - Понял. Ты пироги хочешь печь, а в тазике собираешься тесто замешивать.
- Ну, ты и тупой. Кто же в тазу тесто замешивает?
-  Кто? – эхом повторил Коля.
- Только такие мегеры, как мать Оли. Скалку я также для нее приготовил. Тресну ей по башке, если она еще раз появиться.
- Подождите! Не надо никого трескать, - в коридоре возникли две прекрасные нимфы.
- Ты чего-нибудь понимаешь?
На вопрос Андрея Коля произнес, - Вижу, что наша мама и Оля подружились.
Елена Николаевна и Оля переглядывались, - Да, мы очень понравились друг другу. Выяснилось, что у нас даже есть общие интересы.
У окна, на кухне Оля с восторгом и немного с опасением взглянула вниз, - Как у вас замечательно. При взгляде вниз немного кружится голова, но это, скорее, от непривычки. Елена Николаевна, вы ко мне тоже скоро привыкнете, - широкая улыбка Оленьки сделала ее совсем девочкой. Радостно блестели ее темные глаза, слегка вздернутый нос еще больше заострился. Может, она чего-нибудь разнюхивала, подумалось Коле. И тут Оля вовсе всех огорошила своей просьбой, - Елена Николаевна, возьмите меня к себе, жить.
Трое удивленных слушателей внимали девушке, словно оглушенные. Первой очнулась хозяйка дома, - Ты шутишь, Оля? У тебя есть свой дом.
Губы Оли задрожали, ведь она была уверена, что здесь ей не откажут. Похоже, еще чуть-чуть, и девочка расплачется, - Но дома меня никто не любит, кроме бабушки, и то она больше интересуется цветами и собаками. Возьмите меня к себе, пожалуйста, - молитвенно сложенные руки, в мольбе обращенные глаза прыгали с Елены Николаевны на ребят и обратно.
- Твоя мама пошла звонить в полицию. Оля, пойми, хочешь ты того или нет, но поскольку ты – несовершеннолетняя, никто не станет спрашивать твоего мнения, они заставят вернуться тебя домой.
- Нет! Если вы не хотите меня взять к себе, я просто уйду, - Оля решительно направилась к двери.
Елена Николаевна поспешила следом за ней, - Подожди, Оленька. При всем желании, мы немедленно не можем тебе помочь. Закон на стороне твоих родителей. Сейчас они заберут тебя. Но, если желаешь, мы проконсультируемся у юриста, узнаем, за что можно лишить родительских прав.
Оля, выслушав обещание, застыла в неподвижности у двери. Грустно улыбаясь, Елена Николаевна гладила ее по плечам. Было искренне жаль девочку. Но как же … но как же быть? Их взгляды встретились. Отчаяние спасовало перед правдой жизни, - Елена Николаевна, но как же мне дожить до этого светлого будущего?
Захлопнулась дверь, а она все стояла около нее, словно страж. Господи, но почему всевышнее Провидение допускает, чтобы безвинные души страдали? Такая юная и уже столько горя хлебнула. Бедная девочка, чем же она может ей помочь? Смахнув слезу, Елена вздохнула. В настоящее время, пожалуй, ничем, кроме молитвы. «Господин и Владыко! Призываю вас, своего Бога, и обещаю, служить вам, покуда живу, повиноваться вам во всем. Пожалей, Владыко, бедную девочку …»
Кто-то тряс ее за руку, - Мама, извини, кажется, к нам снова гости.
Сообщение Коли оказалось, как нельзя кстати. Через пару минут звонок в дверь предвосхитил визит новых гостей. На пороге люди в форме, - Полиция. Разрешите осмотреть вашу квартиру.
Елена Николаевна была так растеряна, что просто отошла в сторону, пропуская полицейских. Двое плечистых мужчин, прежде, чем устроить обыск, сделали предложение, - Вас обвиняют в том, что вы прячете у себя несовершеннолетнюю девочку. Вы можете опровергнуть предъявленное обвинение?
Если ранее в душе жила надежда, что угроза – не более, чем рядовое запугивание, однако, с появлением представителей правопорядка, вера в благородство человеческой души превратилась в иллюзию. Сокрушенно покачивая головой, Елена Николаевна промолвила, - Оля Дроздовская, действительно, некоторое время находилась у нас, вместе со своей бабушкой, Марией Геннадьевной. После подошли ее родители.
- Это те, которые обращались к нам, - пояснил полицейский своему сослуживцу. Обращаясь к Елене Николаевне, полицейский поинтересовался, - Что вам еще известно?
- Немногое. Со слов девочки, она не хотела возвращаться домой.
Они с Андреем стояли неподалеку и перешептывались, Коля полюбопытствовал, - Андрей, что ты молчишь?
Вместо ответа Андрей наступил на ногу брату, и едва слышно прошептал, - За нами следят.
Елена Николаевна к тому времени смолкла, и полицейские начали осматривать квартиру. Ребята крутились неподалеку, наблюдая за действиями полицейских. Елена Николаевна ушла прибирать на кухне. Коле хотелось присоединиться к матери, но Андрей удержал его, - Мама обойдется, если ты не поможешь ей. Запомни, если полицейские будут тебя расспрашивать, особо не распространяйся. Тебе мало, что известно.
- Позволь спросить, почему?
Услышать объяснение не удалось. В поле их зрения вновь возникли представители правопорядка, - Молодые люди, как нам стало известно, кто-то из вас двоих был хорошо знаком со сбежавшей.
Перед ответом Андрей успел ущипнуть брата, - У нас с ней общая компания, не более того, бросив мимолетный взгляд на настенные часы, Андрей продолжил, - Нам скоро в школу, а еще надо собраться.
- Мы предупредим вашего педагога, если вы задержитесь. Найти девочку, как можно скорее – самое важное. Куда могла пойти Оля?
Устало вздохнув, Андрей с одолжением изрек, - Проверьте еще раз в ее собственном доме, в 226 квартире.    
Случайно оброненная фраза спасла положение. Наконец, Карпухины остались одни. Привычные утренние процедуры заняли немного больше времени. Двигаясь, словно в полусне, ребята путались под ногами друг у друга, по ошибке брали чужие средства гигиены.
- Мама, где моя рубашка? – спустя полминуты Андрей атаковал брата, - Колька, признайся, ты ее взял?
Коля явился перед братом в эластичной футболке, - Первым уроком будет химия, а у тебя по химии …
- Заткнись! 
Впереди, на пороге родительской спальни замаячила фигура отца семейства в безразмерном халате, со всклокоченной шевелюрой, - Химия, сынок, - это … это замечательная наука. Ей свойственны превращения студента-недотепы в алхимика, а заурядного сантехника в начальника коммунальной службы. На химию нельзя опаздывать. Чревато! Можно опаздывать на какую-нибудь физкультуру ... литературу …
- Папа, как ты себя чувствуешь?
Опираясь о косяк двери, Виктор Сергеевич широко зевнул, - Отменно, только башка раскалывается. У нас имеются какие-нибудь таблетки от головы?
На смену Николаю в заботе об отце семейства присоединилась Елена Николаевна, - Виктор, если ты не забыл, то сегодня пятница, и тебе …
Расставшись с опорой, Карпухин сделал пару шагов к супруге, но едва не свалился на пол, если бы не вовремя подставленная рука, другой рукой Елена обхватила супруга за пояс. Карпухин допустил непозволительную слабость, навалившись на хрупкую супругу, что едва не лишило ее равновесия.
- Виктор, прошу тебя, осторожно. Я тоже сегодня иду на работу. Пойдем, я отведу тебя в ванную комнату, ты умоешься.
Карпухин неожиданно воспротивился предложенному, - Нет, я плохо себя чувствую. Ты должна вызвать мне врача.
- Хорошо, Витя, - печальный взгляд, брошенный ею на супруга, подсказал бы последнему продолжение, если тот был в состоянии хоть немного соображать, - Витя, от тебя за версту разит алкоголем, это определит не только врач. Сомневаюсь, что тебе дадут больничный.
- А ты вызови, не сомневайся. Врач приедет немедленно, потому, что … потому, что мне плохо.
- Мама, мы ушли, - доложил за обоих Андрей.
Оставшись вдвоем с супругом, Елена, несмотря на его протесты, отвела мужа в ванную комнату, где помогла умыться, а затем уложила в постель. На тумбочке, у кровати остался стакан воды, - Я сейчас вызову врача, но я не могу дожидаться ее прихода. Виктор, может, тебе лучше позвонить своему руководству и взять отгул на день?
Схватившись за голову, Виктор лежал на кровати и стонал. На предложение супруги он лишь махнул рукой. Обеспокоенная самочувствием близкого человека, Елена пребывала в растерянности. Виктор – не ребенок, и ее несвоевременной явке на работу никто не отыщет оправдания, если она вдруг задержится до прихода врача. – Виктор, чем я еще могу тебе помочь?
- В кухонной полке спрятана четвертинка. Хочешь, оприходуем ее  и свалимся оба?
- Ты неисправим, Витя. Предложи угощение врачу, а я – на работу.
Лежа в постели, он вскоре задремал, и на его счастье, либо на беду забылся в глубоком сне. О том, что было после, он мог только догадываться. Ну, ничего. Его не затруднит сочинять для себя достойное оправдание, а, впрочем, без разницы, что придет в голову его начальству. Руководителей в Москве много,  а сантехников – не хватает. Упокой, Господи, его душу безгрешную, имя истинной грешницы он обнародует, если пассия откажет взять его под опеку. Да будет так …
 
       
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава VI.

     Все утро он метался по квартире, поначалу в поисках таблетки от головы, затем, разыскивая четвертинку, которую Ленка, все-таки, припрятала. Дефиле из ребячьей комнаты в спальню дало новый ход его мыслям. А, если … Лена сама все … оприходовала? Рисуя в воображении, как прозрачная жидкость живой струйкой исчезает в чужой глотке, живописец изнывал от жажды. Ленка выпивает? Нет … нет! Она такая правильная, особенно, когда молится, в эти мгновения для нее вовсе никого не существует, кроме ее всемогущего Бога. Глотая забродивший кефир, о котором за четыре дня его существования в холодильнике, уже успели позабыть, и, смакуя очередной глоток, хозяин поморщился. Алкоголь там, конечно, имеется, а, если, честно сказать, кефир – откровенная гадость. В холодильнике есть настойка боярышника, Ленка для своих старух-прихожанок приобрела. Попробовать, что ли? Вдыхая прянно-терпкий аромат, прогульщик поморщился. Даже, если он не может купить себе четвертинку, пить старушечью бормотуху, выше его сил. А Ленке он отомстит ее же способом. Эврика! Сунув пузырек в лоток с овощами, под мойкой, «изобретатель» с воодушевлением потер ладони. Будет теперь знать, как прятать. Сам виноват. Бабам иногда стоит напоминать, где их истинное место, а то совсем распустились. Готовит из полуфабрикатов, квартиру убирает лишь по выходным, воспитанием детей не занимается, заводят сомнительную дружбу с родительским комитетом, а, главное, свободное от работы время проводит в своих, можно сказать, монастырских стенах. Ей поп, скорее, муж, чем он. Что Ленка хорошего в церкви нашла? Тихо там, поют только по часам, и музицируют неплохо, вот только репертуар несколько однообразный. Еще непонятно, отчего в церкви фантазия не поощряется? Все действо там разворачивается по привычному сценарию. Вот, если бы поп или какой-нибудь диакон взял бы и запел арию, что-нибудь, вроде: «Так берегись любви моей» или «Вихри враждебные веют над нами» и так далее. Ленка недавно рассказывала, был у них такой случай. Явилась одна пожилая прихожанка, приготовилась к службе. Бабка-то такая сердобольная, всем святым собралась молиться, и вдруг, можно сказать, на глазах у соратников, бабке поплохело. Вызвали скорую помощь, а пациентка, пока их дожидалась, померла. Никакие молитвы поповские, ей во здравие, не помогли. Вот и верь после того, попам, если бы еще неизвестно было, кто о том поведал, а то, ведь, его собственная супруга, Ленка. Эта врать не станет. Вот он, мужчина в самом расцвете сил, образованный в меру, шибко образованные сейчас только ученые мужи, их судьба положила на алтарь Науки, так вот он, можно сказать, мастер на все руки, почти без недостатков, два десятка лет живет в браке с одной женщиной. Так, какого же хрена ей еще надобно? Другая баба в аналогичных условиях, можно сказать, носила его на руках, цветами забрасывала … хотя, к чему ему цветочки? Нет, если уж на то пошло, так уж лучше тогда пузырьками с настойкой боярышника, а Ленка все к попам бегает. Если отвлеченно рассуждать, религия, конечно, нужна для того, чтобы управлять стадом человечьим. Люди ж, как разделяются? На сознательных и безответственных, так, вот, ежели первые все могут без напоминания, то другим, которых большинство, требуют жесточайшего контроля, словно овцы в стаде, а поп, стало быть, пастух. Так вот, Ленка-то его, сознательная. На кой черт ей пастух? Заглянув в холодильник, Карпухин оценил скромные запасы и остановил свое внимание на пельменях. Сварит бульон, приправы добавит, там, как никак, мясное содержимое имеется. Так, что прощай, голод! А за окном яркое солнце светит, легкий ветерок дует и вполне приемлемая погода. Может …  устроить дома свое собственное богослужение, нарядиться в сутану, крестами обвешаться, хотя раздобыть ему проще цепи от сливных бачков … сойдет. Страницу церковного писания выучит, и будет повторять ее постоянно. Попы именно так и делают, бормочут под нос одно и то же, меняя местами сказуемые и существительные в предложениях, и все это с самым честным видом. Из Ленки вышла бы неплохая попадья. Баба она хозяйственная, вот ему и надобно дома храм устроить, чтобы Ленка не бегала по приходам.
Телефонный звонок прервал буйный полет фантазии. Брать трубку или сделать вид, что его нет дома? Долго думать не пришлось. Зазвонил мобильный телефон. Рука сама потянулась к нему. Лишь только он включил его и поднял трубку к уху, как слуха, пребывающего в безделье, достиг поток ругательств. Звонила его пассия. Карпухин не стал спорить, заглушая нелестные отзывы. Он просто отключил телефон, ну, их к черту, всех баб. Никогда бы он не женился, если ни желание заполучить вполне приличную хозяйку, по сходной цене. Тогда, двадцать лет назад, личная свобода не казалась ему такой большой ценностью. За долгие годы супружества ему не пришлось пожалеть о сделанном когда-то выборе. А теперь, похоже, все решали за него. Но у Светки Алексеевны ничего не выйдет. Теперь распоряжаться собственной жизнью он не позволит некому, какими бы высокими целями бабы ни прикрывались.
Завалившись в постель, Карпухин забылся в беспокойном сне. За ним гналась Светка с незаполненными журналами. Обойдется, будет настроение – заполнит. Впереди грядет встреча еще похлеще – починка прохудившегося трубопровода в окружении оравы балбесов, которая с легкостью перепутает бандаж со струбциной, а еще один оболтус, его напарник припрятал пилу-болгарку и не собирается ее возвращать ни при каких условиях.   
И над всем этим нарушением принятого распорядка дня довлеет распоряжение высшего руководства – директрисы. Не поладив со своими подпевалами, «королева Марго» отдает распоряжение – понизить мастера производственного обучения Карпухина в должности, такое может присниться лишь в страшном сне. Уж, если ему суждено позаботиться о резьбе на трубе, он ограничиться использованием слесарных тисков и плашкодержателя с комплектом плашек, главное, он избавит себя от общества ненужных свидетелей, у кого, пардон, «руки из жопы растут».
Звонок надрывался, тот несомненно требовал к себе внимания. Смахнув остатки сна, Карпухин направился к двери. В следующее мгновение к звонку присоединились удары в дверь. Казалось, их сокрушительные залпы ни перед чем не остановятся. – Карпухин, открывай!
Оглушенный догадкой, хозяин дома прилип к стене. Явилась его пассия. Если не открыть, соседи, упаси Боже, обратятся в полицию. Придется подчиниться обстоятельствам. Щелкнул замок, и Карпухин понял, что он не ошибся. Достаточно было одного взгляда на вошедшую, чтобы вовремя ретироваться. Хлопнула дверь, и вдруг воцарилась тишина. Цепкая ручища сгребла его за ворот футболки и потащила на кухню. Карпухин не сопротивлялся. Стоит сохранять выдержку и дождаться оглашения условий незваной гостьи.
- Долго думал?
Изобразив раскаяние, Карпухин лишь пожал плечами. Должно пройти время, уляжется страсти, и каждый из них займутся собственными делами, не забывая об общественных. Стоит перед ним фигура внушительных размеров, стоит и еще командовать пробует. Спрашивается: почему он должен ее терпеть у себя дома? – Красивая ты, Светка. Одна живешь,  потому, что командовать слишком любишь.
Надо было видеть, как насупилась загримированная физиономия заместителя директора по учебной части. Непропорционально крупные черты лица еще больше подчеркивали его асимметричность. Ноздри увеличенного носа раздувались точно у скаковой лошади, полуоткрытые губы шептали что-то едва различимое, сократовский лоб избороздили поперечные морщины, а глаза, чей прямолинейный взгляд лишь выставлял напоказ строгий нрав их обладательницы – все вместе они дополнительно свидетельствовали о неустроенности личной жизни. Лицо запоминающее, но разве его обладательнице хотелось оставаться в памяти всех подряд: бесконечной череды студентов, обслуживающего персонала, более счастливых коллег, вот только того единственного, кто едва ли ни впервые за длительные годы поисков и метаний обратил на нее внимание, не спасовав перед крутым нравом, желала видеть она перед собой всегда. Их первая встреча, произошедшая около четырех лет назад, изменила немало в его однообразной жизни, где дома его обычно ждали вкусный завтрак, обед, ужин, порядок в обстановке, двое подрастающих пацанов и верная, послушная жена, с которой и поскандалить-то было не из-за чего. И вот, когда утром, днем, вечером всегда одно и то же, возникает она – фигура в роли заурядной заказчицы. Придя к ней домой, в качестве рядового сантехника, он с помощью слесарных тисков фигурно нарезал резьбу на трубе и вскоре был переведен в разряд мастеров производственного обучения. Сменить службу в Дирекции по эксплуатации зданий на работу в колледже строительства, архитектуры и дизайна, оказалось непросто. Он, Виктор Карпухин – простой работяга, и так разом выйти в интеллигенты? Видно, приглянулся бабе.
- Думаешь, не догадываюсь, чего ты мне льстишь? Я же тебя, Карпухин, насквозь вижу, все твои недостатки наперечет знаю …
Виктор перебил, - Одни лишь недостатки? Светка Алексеевна, ты ж прозорливая. Неужели мужика любят только за рабочие качества?
Суровое выражение лица гостьи сменилось на милостивое, - Я сейчас разговариваю не с мужиком, а с мастером производственного обучения. Изволь ответ держать: отчего на работу не явился?
Тихонько, по стеночке, по стеночке … но дальше прихожей сбежать не удалось.
- Стой, тунеядец! – и тут же женская фигура загородила собой путь к отступлению. – Сегодня ты сорвал две первых пары. Пришлось срочно искать замены. Соображаешь, скольких людей уважаемых подвел?! – гремел глас заместителя директора.
Усмехнувшись, Карпухин почесал за ухом, - Чего там считать-то, сама же сказала: «две пары».
- Поздравляю, считать пока не разучился, а меня к тем счастливчикам забыл причислить? Нелегко мне было твою голову отстаивать перед гневом директорским.
- Твоя обязанность прямая, Светка Алексеевна. Забыла, кто меня так щедро угощал, - не без злорадства заметил Карпухин.
- Зачем напился, как свинья? Не ты один пил, а занятия сорваны тобой в единственном числе.
- Так хорошо, что более никто не прогневил директрису, это ж, счастливый исход дела, ты так не считаешь, Светка? – задержав свой взгляд на физиономии собеседницы, довольный Карпухин вдруг растерялся, - Ты чего это, Светка, сама ж, сказала, что обошлось  с директрисой.
Растирая слезы рукой, увешанной перстнями, обиженная женщина что-то тихо шептала себе под нос. Глядя на нее, Виктор готов был и сам слезу пустить. Баба важная, а как им дорожит, готова по-матерински пожалеть его, - Светка, глянь в зеркало. У тебя глаза почернели.
Пока Светка восстанавливала красоту в ванной комнате, Виктор кинулся искать четвертинку, сейчас они ее со Светкой оприходуют. Под мойкой, кроме пакета картошки, нескольких морковок – пусто, в полках – емкости с крупой, пакет с хлебом, баночки с приправами, в ящиках стола разложена кухонная утварь, всякого барахла напихано. Гадюка, все-таки, Ленка, вылила четвертинку. Может, в магазин Светку отправить? Так ведь, где деньги запрятаны, он также запамятовал. А на часах, поди уж, четыре стукнуло. Скоро его орлята нагрянут! – Светка, ты где?
Из ванной комнаты явилась преображенная женщина. Умытое лицо, в меру подкрашенные глаза привлекали к себе выразительностью взгляда, в нем мелькнула уверенность – самое хорошее ее ждет впереди. Яркие губы взывали к себе, порой, им так не хватало ласки, посвежел цвет лица. Теперь ей никто не даст более сорока лет, - Виктор, помнишь, сколько мне?
Жаль, но вопрошаемый не ошибся в ответе, - Сорок пять стукнет летом. 
Светлана Алексеевна была обидчива, словно ребенок. Иногда ей не хватало выдержки, чтобы скрыть свои чувства. Надо было быть совершенным дилетантом, чтобы не заметить очевидного.
- Светка, я не хотел тебя обидеть. Осознал свою ошибку, и впредь буду думать, прежде, чем сказать.
Их глаза встретились, Карпухин догадался, что обещанного недостаточно. Эта женщина очень сильно любит его. Ее кошачьи глаза буквально взывают к любви. Неужели он должен сделать выбор?
Грустно улыбнувшись, гостья промолвила, - Знаю заранее, чего я стою. Мне не повезло с самого начала, и не стоит меня жалеть. Угостишь меня чаем?
- Конечно, дорогая.
Он с удовольствием крутился на кухне, расставляя чашки с блюдцами, остатки бутербродов, крекеры – все то, что ему удалось отыскать.
- Не беспокойся. Мне будет достаточно одного чая, - после короткой паузы Светлана Алексеевна добавила, - Ты смотришь на меня, будто я чего-то забыла.
- Забыла, - эхом вторил ей Карпухин, - забыла назвать меня милым.
Улыбнувшись, гостья ответила, - Готова называть тебя так всю жизнь. За счастье видеть тебя ежедневно, пусть даже в семейных трусах, небритого, после того. Как от скуки ты где-нибудь раздавишь четвертинку … я бы многое отдала. Если бы ты знал, как мне надоело просыпаться одной в огромной постели, не согретой ничьим теплом. По утрам и вечерам готовить себе еду, заниматься уборкой, словно у меня большая семья и есть, о ком заботиться. Очень важно, когда тебе есть о ком заботиться, это заполняет все твое существование. Витя, что мне делать?
- Скоро вернуться мои сыновья Николай и Андрей, и тебе лучше не говорить им, кто ты. А завтра, Светка,  я выйду на любое дежурство, я обещаю.
Лишь только за ней захлопнулась дверь, он стер с губ Светкины слезы. Они оказались очень солеными. Зачем она плакала, чтобы он … лишний раз пожалел ее? Но разве жалость не унижает, и не это ей вовсе надобно. Ополаскивая чашки после недопитого чая, он продолжал размышлять над своим непростым выбором. Если он оставит Ленку, она не станет страдать. Ему заведомо известно – она будет ходить, молиться, бить попам земные поклоны, надеясь на светлое будущее, которое у священников обозначается, как рай. Мечтая о рае на небе, она, вряд ли, дождется его на земле. Андрею и Николаю он не нужен, через четыре месяца им исполниться восемнадцать.  А Света … она такая одинокая, ей плохо. Если они будут вместе, ей больше не будет плохо. Светка будет продолжать командовать, но только у себя на работе. А дома она станет держать себя послушной овечкой, пастухом станет он. Объединило их сильное чувство, вот  только он, в отличие от Светки, испытывал он его  к тихому и незаметному существованию, неограниченному никакими законами и порядками.
Неизвестно, сколько времени он просидел, обхватив голову руками. Временами Виктору казалось, что он задремал. Тишина сменилась небытием, в котором он видел себя на палубе быстроходного лайнера, плывущего через Атлантику. Когда-то это было его заветной мечтой, ведь каждый, насколько бы никчемным человеком он не был, стремится к ее достижению. Когда-нибудь она, все-таки, сбудется, или …придется сменить  мечту.
Очнулся Карпухин в шестом часу вечера. К его удивлению дома он пребывал в одиночестве. Блуждая по пустой квартире, Карпухин вовсе не скучал, скорее, наслаждался предоставленной ему свободой. Если бы только иметь неограниченный запас средств, жить одному, что не так уж и плохо. Делай, что пожелаешь, никто тебя не ограничивает. Однако, у него такое впечатление, что им упущено нечто важное, и это нечто одному ему не отыскать. У него масса свободного времени, а не сходить ли ему в смежную церквушку, присмотреться, чего там всякий раз Ленка выискивает? Поповская пословица гласит: «чем больше отдаешь, тем больше к тебе возвращается». Вот только он не замечал, чтобы сами попы делились, чаще служители церкви выступают в качестве сторонними наблюдателей, кого-то призывают поделиться, иные пользуются подачками от их «божественной» щедрости. 
В который раз обследуя содержимое кухонных полок, Карпухин неожиданно обнаружил банку пива. Странно, а в прошлый раз он внимательно осматривал содержимое лотков под мойкой. Довольный сделанной находкой, Карпухин предвкушал приятные ощущения при потреблении пенного напитка.
Хлопнула входная дверь. Кто это? Долго гадать не пришлось. Шурша пакетами, на кухне появились Андрей и Николай. Награжденные от Природы одинаковыми внешними данными, выражение их лиц, однако, разнилось. Если Николай при взгляде на отца испытывал сочувствие и никогда не отказывал ему в помощи, совсем другое Андрей, который и не пытался скрыть отвращение, отображенное у него на лице. Поверхностный взгляд, брошенный на отца, вызвал нелестный отзыв, - Опять напился.
- Тебя ждал, сынок, - Карпухин из последних своих актерских способностей постарался изобразить того, кого в нем хотели видеть, - Может, угостишь?
- Фу, какая гадость, - брезгливо поморщившись, Андрей стал разбирать содержимое пакетов. Так на всеобщее обозрение появились: пакет пельменей, филе грудки курицы, ассорти из овощей, бананы, апельсины, сырковая масса, бородинский хлеб, упаковка печенья и пакет сока. Все вскоре было разложено по полкам холодильника, - Колька, ты готовь, только побыстрее. А я у себя, - доложился Андрей, и даже не взглянув в сторону отца, будто того и вовсе не существует, удалился.
По какой-то только ему одному известной причине, Карпухин старший также задержался на кухне. В руке он по-прежнему сжимал банку пива, с интересом наблюдая за слаженными действиями сына, отец семейства облизнулся, - Угостишь, когда сготовишь?
Обернувшись, Николай улыбнулся, - Конечно, папа, с удовольствием.
- А я могу угостить тебя пивом, - Карпухин поставил промо перед собой банку пива, - Баночка, как видишь, небольшая, но на двоих хватит.
Коля накрыл банку рукой и отодвинул от родителя, - Нет, папа, не стоит.
- Ну, ты еще заплачь, глядя на меня. Тебя мать советовала ограждать меня от выпивки?
- Мама тут ни при чем. Я сам хочу, чтобы ты больше не пил, - Коля говорил искренне, с чувством, так, что Карпухин, поначалу желавший сменить тему разговора, неожиданно проникся благородным сыновьим порывом, - Колька, разве я похож на алкоголика?
- Конечно, нет. Но по привычке люди порой выпивают больше, чем надо им самим.
- А, ловлю тебя на слове. Все-таки, выпить иногда невредно? - То ли утверждал, то ли вопрошал отец семейства.
Николай, более смотревший за плитой и за тем, что на ней готовиться, боялся обидеть отца своим невниманием, потому углубляться в дискуссию о вреде и пользе спиртного ему не хотелось, - Папа, тебе компания нужна? Хочешь, я Андрея позову?
- Нет, не стоит отвлекать Пикассо от его трудов. Пусть мастер трудится.
Тонкая ирония, проскользнувшая в комментарии отца, не смутила Николая. Андрей сам виноват. Не стоит провоцировать человека, даже, если его поведение вызывает у тебя несогласие, - Ладно, обойдемся без Андрея, только, папа, давай договоримся, что голодным его оставлять не будем.
- Пусть жрет у себя в мастерской.
Будучи свидетелем отцовской реплики, Коля лишь укоризненно покачал головой, но от голосовых порицаний воздержался.
Карпухин, в ком все более просыпался аппетит, однако, не отказался от злорадства, - Ты, Колька, очень правильный. В жизни таким нелегко приходится. Если людей с гадкими привычками окружающие осуждают открыто, то праведникам шепчутся в затылок. Чего пожимаешь плечами, не веришь? Кстати, как там курочка?
- Почти готова. Салат я уже порезал, - заметив, что банка пива уже открыта, Коля попросил, - И мне налей, пожалуй.
- Правильно, сынок. От стакана пива не опьянеешь, - сделав пару глотков, Карпухин оценивающе взглянул на Николая, так, словно прикидывал, чего еще от него можно ожидать. Наконец, после того, как спиртное слегка взбодрило его, Карпухин полюбопытствовал, - Колька, что после школы будешь делать?
Раскладывая ужин по тарелкам, Николай выбрал самую аппетитную часть грудки курицы и положил ее отцу. Себе и брату порции получились чуть меньше, остается надеяться, что все останутся довольными. На вопрос отца Коля ответил не сразу. Естественно, у него будет еще ни единственная возможность для того; чтобы изменить сделанный первоначально выбор, - Пока только думаю пойти работать … возможно, курьером …
От удара кулака по столу подпрыгнули тарелки, - Ты, что, Колька, с ума сошел? Ты ж, почти отличник, способный, ответственный, умный. Да, если бы из моего колледжа хоть немного походили на тебя, никогда не помышлял о смене работы. Тебе, Колька, надо в Университет, причем, учти, если ты теперь не поступишь, следующей весной отправишься на службу в армию. Ты этого добиваешься?
Напоминание о грядущем призыве омрачило светлый лик юного отрока. А, ведь, действительно, службу в армии он упустил из вида. Грусть, уступившая место огорчению, ничуть не смутили внезапно возникшего и напомнившего о себе Андрея, - Сколько мне еще ждать ужина? Есть  хочу.
Вместо ответа Коля протянул брату тарелку и свой стакан с пивом. На физиономии  Андрея обозначилось мимолетное удовольствие, - Это я понимаю, - в его устах слова прозвучали, как высшая похвала, - А тебе, Колька, пить вредно. Пьяных в Университете не любят.
Порция пива прошла мимо Андрея. Поймав подходящий момент, стакан перехватил Карпухин. Андрей от неожиданности застыл с открытым ртом, - А мне?   
Отца с ответом опередил Николай, - Извини, может, тебя утешит, мне также ничего не досталось.
Он стоял с гордо поднятой головой, уткнув руки в бока, - Мне наплевать на тебя. Где мой ужин?
На краю стола, перед Андреем обозначилось пустое место, - Папа, здесь только, что стояла тарелка.
- Согласен, Колька. Ранее здесь много тарелок стояло, и пакеты магазинные лежали, усмехнулся Карпухин.
На Андрея было жалко смотреть. Его еще пару десятков секунд назад презрительно выпученная нижняя губа, мелко задрожала, - Я, правда, есть хочу.
Ласковая, открытая улыбка Николая, казалось, многих могла согреть, Андрея она возвратила в детство, когда еще не умеют и не пробуют делать ничего на зло. Наивность и доверчивость брата подкупили Николая, - Обещаю, если твоя порция не найдется, отдам тебе свою.
Но не всем понравилось такое решение вопроса, - Пусть извинится перед тобой.
Николай, вопреки требованию отца, отдал Андрею свою тарелку, чем тот и воспользовался, тут же исчезнув в их общей с Колей комнате. Коля лишь вздохнул ему вслед.
- Зря ты с ним в благородство играешь. Эгоист, вряд ли, оценит такую щедрость. Держи, идеалист, - Карпухин выудил из-за спины еще одну порцию.
- Спасибо.
Некоторое время на кухне царила тишина, нарушаемая стуком вилок о тарелки. Изредка, когда у Карпухина застревали куски курицы, он пропускал воздух, громко цокая. Он мог себе это позволить в присутствии Николая или Лены, которых он иногда воспринимал за собственную тень, хотя с тем же успехом эта парочка могла подстроиться под любого, чье поведение не противоречит общечеловеческим ценностям, - Вкусно готовишь. Из тебя вышла прекрасная хозяйка.
- Спасибо за комплимент, папа. Ты мне его говоришь уже не первый раз.
- Отчего же не похвалить, если ты со своей мамашей просто идеальные люди.
Собрав грязные тарелки, Николай занялся наведением чистоты, - А, все-таки, мне кажется, папа, что идеальных людей не бывает. Недостатки имеются у всех, только у кого-то они  более заметны, а другие научились их скрывать. И Андрей еще неоконченный эгоист, ему надо только помочь стать лучше. Это наша с тобой обязанность, папа, кто же ему поможет, как ни близкие люди?
Вздохнув, словно от предвкушения грядущих трудов, Карпухин поделился собственными соображениями, - Я с большим удовольствием помогу тебе. Если желаешь знать, из вас двоих я больше люблю тебя. Скажи, почему ты прощаешь Андрею все его гадости?
Посуда была вымыта, порядок наведен. Николай присел напротив отца, за столом. Они смотрели друг на друга, оба улыбались, только у Карпухина добрая эмоция вышла несколько жалостливей. Кого он более жалел: своего любимца, или, может быть, тех, кому далеко до благородства Николая, так или иначе, Карпухин жаждал услышать ответ. С лица Николая не сходила улыбка, - Папа, может, в это трудно поверить, я люблю всех людей и пытаюсь разглядеть их достоинства. По-моему мнению, законченных негодяев не бывает. Есть люди, которые стремятся к провокациям, порой вызывая гнев окружающих,  из которых лишь некоторые способны разглядеть в провокаторах актеров. Люди пытаются привлечь к себе внимание, вероятно, испытывая острое одиночество. Некоторым нравится купаться в лучах славы, возможно, провокаторы  просто не уверены в себе.
Карпухин согласно кивнул головой, - Сынок, ты рассуждаешь, как настоящий психолог. Откуда такое глубокое знание жизни?
- Мне нравится наблюдать за людьми. Я не только смотрю на них, но и многому учусь, перенимая положительный опыт. Папа, я не стремлюсь казаться лучше, чем я есть на самом деле. Извини, если я иногда тебе таким кажусь.
Они проговорили почти до самого возвращения Елены с работы. Карпухин с удовольствием слушал о том, как сын готовится к экзаменам, с интересом – о трудностях, с которыми Николаю приходится сталкиваться. Карпухину было приятно осознавать, что сын его не жалуется, и не ищет виноватых в своих бедах. Колька – молодец, он пытается разобраться в лабиринте жизненных сложностей самостоятельно. Нелегко сыночку придется, вот потому, он, отец семейства не бросит своих орлят, будет помогать им по мере возможностей, ведь, если человек споткнется, рядом обязательно должен быть тот, кто протянет ему руку.


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава VII.

     Прошедший рабочий день не принес ей удовлетворения. Восстанавливая в памяти сегодняшнюю суету, которая поначалу воспринимается, как должное, Елена пыталась определить, где ею была допущена неточность, вызвавшая недовольство начальства. Не был нарушен заведенный порядок исполнения ею рабочих обязанностей. Стандарты организации были соблюдены, проведена необходимая проверка качества продукции, новая продукция на склад не поступала, ничего не было утеряно, и, наконец, до грядущей инвентаризации нужно было еще дожить. Ей не в чем себя винить, но сегодня ее ушей впервые коснулся слух о сокращении. Менеджеры шептались о будущем изменении в штатном расписании, которое затронет, в первую очередь, персонал среднего звена, стало быть, она не может быть спокойна за свое будущее. Лишиться работы накануне окончания сыновьями школы, в преддверии выпускного вечера – было страшно представить подобное в действительности. Она проработала товароведом на складу неподалеку от дома почти семь лет. Имея небольшой опыт работы по специальности, она быстро включилась в рабочий график, приспособилась к особенностям работы, легко сошлась с людьми, была благодарна за оказанное ей доверие. Это прекрасно, когда люди в тебя верят, хотелось отплатить им трудовыми свершениями, проявленной инициативой. За ее срок службы на складах много, чего произошло, но у Елены никогда не возникало желания сменить место работы. Не исключено, что объяснение тому кроется в ее консерватизме. Она не без труда расставалась со старыми привычками, а плохо это, либо вполне приемлемо, покажет время.
Маршрутка притормозила на пересечении Новочеркасского бульвара и Донецкой улицы. Отсюда до дома Лене, буквально, двести метров. И завтра новый рабочий день, и нерешенные проблемы, о которых Лена сразу же забудет, переступив порог дома. Войдя в квартиру, ее хозяйка не услышала привычной суматохи, похоже, что ребята уже легли спать. Супруга Лена обнаружила на кухне. Брошенного на него взгляда было достаточно, чтобы понять, Виктор протрезвел и готов к обсуждению, - Добрый вечер, дорогой, глядя на отрешенно-недоверчивое выражение его лица, у Елены язык не повернулся назвать мужа «милый». Как показал ее предыдущий опыт общения с ним, такой настороженный вид свидетельствует о тайных замыслах не в ее пользу. Так или иначе, она заставила себя улыбнуться, - Ты уже поужинал?
Черт возьми! Как разнится картина. Пусть одной не хватает внешних данных от Природы, другая намеренно не желает быть привлекательной даже для близкого человека. Кисло улыбнувшись, Карпухин промолвил, - Конечно, тебя, что ли, ждать буду.
- Виктор, может, мы поговорим спокойно?
- А кто здесь шумит?
Вздохнув, Елена спросила, - Скажи, дети спать легли?
Пристальный взгляд вопрошаемого побудил ее призадуматься, а не напрасно ли она его расспрашивает? Наконец, Виктор решил, что близок к разгадке того, что на уме его супруги, - Цель твоих расспросов, конечно же, поскорее самой лечь отдохнуть?
- Я беспокоюсь о детях…
Виктор перебил, - Больше всего ты беспокоишься о своих попах.
Лена резко встала из-за стола, - Виктор, я прошу тебя, не надо касаться слишком личного. У каждого человека может быть …
- А у тебя не может, потому, что мне надоело делить тебя с попами, которым у тебя всегда найдется оправдание. Объясни: чем твой Бог лучше меня?
Она могла уйти, и тем самым, прервать поток богохульства, но тогда между ними, близкими людьми с приличным сроком супружества, останется много невыясненного, а это рождает дальнейшее непонимание. Нет, как она ни устала, ей следует попытаться достичь примирения, - Виктор, тобою в корне неверно поставлен вопрос. Скажи, что тебя не устраивает в нашей совместной жизни?
- Что меня не устраивает?  Не устраивает, что своим старухам ты настойку боярышника приобретаешь, а мою четвертинку вылила. К попам, как на работу ходишь, полжизни ты в этой церкви проводишь. Что мне в старуху превратиться или стать благочестивым верующим, чтобы не делить тебя не с кем?
- Пожалуйста, не кричи, Виктор …
- Думаешь, соседи услышат, и сплетни будут собирать?
- Не о том ты, Виктор. Дети проснуться.
- Вспомнила. А, когда ты целыми днями торчишь у попов, неизвестно, чем занимаешься, какая ты после этого мать?
- Лучше я пойду спать. Спокойной ночи, Виктор.
Выходя с кухни, Лена на взглянула на супруга. Карпухин отплатил ей взаимностью. Они расстались, будто чужие. Пусть. Зачем ему жена, которая привыкла жить чужим умом, а именно – на работе за Ленку думает начальство, а в богадельне – попы. В семье, нормальной, российской должно царить  равноправие. А у них, что наблюдается? В те дни, когда Ленка вкалывает на складе по двенадцать часов, дома царил бы бардак, если ни его организаторские способности плюс идеальное послушание сына. В выходные дни Елены складывалась еще более обидная ситуация. Вроде, хозяйка есть, а на самом деле – пустое место, и снова за порядок в доме отвечает Николай под его руководством. Вот и выходит, у него не жена, а одно название. Когда-то давно он бросил Университет им. Баумана. Теперь, по происшествии немалых лет, он сожалел о том, что не стал инженером. В его умной голове с каждым годом рождалось все меньше технических идей, а ведь он еще и изобретатель, но, в первую очередь, наблюдатель. С миром, окружающим нас, все мы связаны, воистину, неразрывными узами. В этом окружении, близком для нас и далеком, одновременно, мире есть любимые люди, но они все исчезнут, если … Когда мы люди исчезаем, мир принимает совершенно иной облик, повинуясь чужому, зачастую, враждебному взгляду. Только мы удерживаем вокруг себя Вселенную такой, как она … Есть? Как мы ее видим! К концу своей жизни он станет хранителем всей Вселенной, в которой, вероятнее всего, действуют те же законы, что и в других вселенных, в мириадах Вселенных и всего одной истинной, где существуют он и его близкие люди.
- Подвинься, я тоже отдыхать хочу.
Устраиваться на ночь, на их большой двуспальной кровати ему пришлось нелегко. Ленка заняла большую ее половину, а могла бы ограничиться третью, - Ленка, оглохла, что ли?
С соседней половины не раздавалось ни звука. Чудеса да и только! Разве он тихо говорит? Глаза его успели привыкнуть к темноте, плюс естественное освещение – Луна не подвела. Присмотревшись, Карпухин заметил, что супруга не спит. Губы ее что-то беззвучно шептали, руки были молитвенно сложены. Щелкнув выключателем, Виктор произнес, - Мне кажется, что кто-то из нас сумасшедший.
Никаких изменений, то же неподвижное тело, отрешенная поза и немое обращение, нетрудно догадаться, к кому. Присев на корточки, ему надо было видеть ее стеклянные глаза, Виктор уткнул в супругу пристальный взгляд, ведь, должна же она, черт возьми, стать простой смертной, для которой нет ничего важнее собственного благополучия, - Лена, может, мне психиатра вызвать?
Вероятно, в свой адрес он услышал бы немало нареканий, но ответчица ограничилась утешением, тем более, что жалела она не себя, а его. – Спасибо, Витя, не надо. Я понимаю твое негодование, но кроме тебя, дорогой, мне приходится общаться с Владыкой небесным …
Исповедь  послушницы была немилосердно прервана, - Ну, давай, рассказывай, о чем вы с ним болтали? Может, ты просишь его урезать расходы на выпускной вечер и уменьшить плату за коммунальные услуги?
Остатки легкой дремы слетели с нее в то же мгновение, - Виктор, ты в оскорбительной манере говоришь о том, в чем совсем не разбираешься. Ты хотел спать? Давай будем спать.
Не так прост был Карпухин, чтобы оставить жену в покое. Он добьется от нее должного внимания, - Хочу обратиться  к тебе с предложением, - после недолгой паузы ему пришлось толкнуть ее в бок, - Ленка, а, что, если я устроюсь в твою богадельню сантехником? Сортир в ней имеется?
- Могу похлопотать за тебя при случае, будешь … выносить за прихожанами горшки, но только на общественных началах. Не исключено, что в благодарность тебе швырнут когда-нибудь рублей двадцать. На четвертинку, конечно, не хватит, а пузырек боярышника купишь, в утешенье.   
Карпухин, оскорбленный до глубины души, лежал и медленно соображал, как ему отомстить обнаглевшей Ленке? Первое, что пришло ему в  голову, пойти и нажаловаться на Ленку попам. У тех, какая мораль? Всепрощение, какой бы тяжести проступок не был совершен. Вряд ли, церковники станут склонять Ленку в своих гневных проповедях. Для них она – свой человек, а корпоративность попы соблюдают. Есть еще один вариант, но для него требуются союзник из числа медицинского персонала. Суть заключается в том, что он тяжело заболевает, понарошку. Альтернативой его госпитализации является тщательный уход дома, конечно же, любящей супругой. Самое простое решение – отправится к Светке Алексеевне, так либо по-другому, его могут коснуться материальные потери, а это уже повод для огорчения. Деньги всегда были нужны ему. Они  придавали Карпухину уверенность в собственных возможностях, но в отличие от Ленки ему никто не внушал, что он достоин лучшей доли, тем более, что каждый понимает ее по-своему.  В настоящем он желал заслуженное почитание, материальной стабильности, так сказать, жизни без забот и хлопот. Он не станет искать смысла жизни … а есть ли он? Хочется просто жить, без оглядки на общественное мнение, пересуды окружающих, высокие принципы.
Засыпая в позе мумии, Карпухин жаждал отвлечься от текущих проблем, и хотя бы на время сна перенестись в иную реальность, где его не будут донимать олухи, постоянно путающие цельные плашки с разрезными, пытающиеся приспособить наживку в качестве пилы-болгарки, где его не станет преследовать с очередной порцией нареканий «королева Марго», где, наконец, не будет попов с их богадельнями, церковнослужители исчезнут, испарятся, вымрут, как доисторические динозавры в конце мезозоя. Всю ночь он убегал от племени неандертальцев, их копья маячили  над самой его головой. В последний момент, когда он почти прощался с жизнью, наперерез темнокожим охотникам, пронеслось стадо невысоких слонов. Загнанные животные соскальзывали в воду, им некуда было деваться. Слоны плыли, рассекая волны, а напуганный до смерти Карпухин сидел на спине у одного из плывущих. Для того, чтобы не утонуть, Карпухин вцепился в два слоновьих лопуха. Его болтало из стороны в сторону, Карпухин сопротивлялся наперекор водной стихии, в итоге он проснулся на полу, в объятиях с подушкой.  На часах половина восьмого утра. По коридору между кухней и ванной комнатой курсировала супруга, не замечая его, словно он, Виктор – просто пустое место.  Что ж, в ответ он поступит так, как подсказывает ему беспристрастный рассудок. Глядя в окно, Карпухин облегченно вздохнул, погода сегодня не подвела. Ярко светило солнце, на фоне голубого неба ни одного облачка, вплоть до линии  горизонта. Стало быть, сегодня ему положена недальняя поездка к хорошей знакомой. Лежать, пусть  даже на постели, в безделье, скучно.
- Ленка, в магазин сегодня пойдешь?
Из коридора донеслось, - Нет, ты пойдешь.
- А почему я?
- Немного развлечешься.
- А ты?
Ответ Карпухина не удовлетворил, - У меня нет денег.
Услышанное вынудило его подскочить с постели. Черт возьми! Куда Ленка потратила деньги?! Вперед, трусцой на кухню, где Ленка завтракает, а у плиты толчется его любимец, Колька.
- Мама, тебе яичницу или омлет?
- Лучше омлет с помидорами, и выключи заодно на соседней конфорке сардельки.
Сын хозяйничал, жена просматривала какие-то хозяйственные счета, не хватало самой малости, - На что ты деньги потратила?
Закипел чайник, и Елена тут же разлила кипяток по чашкам, - Чай будешь?
Игнорируя обращение, Карпухин повторил свой вопрос, - Ты берешь во внимание, что мы еще за квартплату и коммунальные услуги не заплатили, а у тебя уже нет денег! Как ты можешь это объяснить?
Несмотря на нервозность, сквозившую в репликах хозяина дома, Елена сохраняла спокойствие. Разливая чай, она отчиталась, - Витя, если ты помнишь, то наш семейный бюджет составляют заработанные мною двадцать семь тысяч в месяц, из которых мы тратим деньги на приобретение продуктов питания и покупки промышленных товаров. Плату за коммунальные услуги и квартплату вносишь ты, Виктор, если ты не забыл …
- Это ты забыла, что бросаешь деньги в бездонную прорву, твои попы не знают меры …
- Папа, пожалуйста, прекрати. Ты касаешься того, о чем имеешь самое пространственное представление. Будешь завтракать?
Можно было устроить скандал, но деньги не возникнут из шумного разбирательства. Правильнее будет потребовать отсчет, - Буду, клади всего и побольше, - улыбнувшись сыну, Виктор вперил в супругу воинственный взгляд, - А теперь ты, Лена, покажи мне все чеки из магазинов. Я хочу знать, сколько, конкретно ты тратишь?
- Виктор, я не храню чеки, но согласись, наши с тобою траты при раскладе слишком разняться. Оплата коммунальных услуг и квартплата в сумме, вряд ли, превысят более восьми тысяч в месяц. На магазины уходит больше, почему я должна нести большие расходы?
Откусывая внушительный кусок сардельки, Карпухин злобно усмехнулся, - Значит, тебе хочется знать, почему? А тебе не приходит в голову поинтересоваться об этом у своих попов?
- Прошу тебя, прекрати. Витя, зачем ты нервируешь меня перед работой? – голос Елены дрожал, во взгляде читалось недоумение.    
На нем замыкались явно недоброжелательные взгляды домашних. Понятно, что одобрения его требования, вряд ли, встретят, но откровенно враждебные отношения с домашними ему не нужны, - Ладно, Лена. Завтра у тебя выходной день, мы сядем и все разложим по полочкам, на что и сколько мы все тратим.
Решение удовлетворило всех. Лена ушла на работу, Карпухин вспомнил, что он сегодня еще не умывался. Перед поездкой на ответственное дежурство следует побриться. Из зеркала на него смотрело усталое лицо мужчины среднего возраста, неухоженное, сказывалось отсутствие должного внимания со стороны супруги. Главное, что обращало на себя внимание, во взгляде не хватало уверенности, что здесь его не предадут, - Колька, у тебя в башке тоже много дури. Согласен с тобой, собственную мать, какой бы она не была, следует любить. Но объясни мне, зачем любить остальных людей?
Сидя за столом, напротив друг друга, отец с сыном были готовы к обсуждению отношений. Однако вопрос в том, желали ли они того, готовы ли были к откровенности? – Папа, это вопрос слишком объемный, чтобы сходу ответить на него. В попытке помочь другому, я повинуюсь своему внутреннему голосу.
- Вы уже завтракали? – с заспанным видом на кухне появился Андрей.
Пока Карпухин разглядывал семнадцатилетнего балбеса, Николай попытался поднять брату настроение, - Мы с папой позавтракали. Есть сардельки, могу приготовить омлет с помидорами, будешь?
Протирая глаза и широко зевая, Андрей выдавил из себя, - Буду. И еще должна быть пачка печенья.
- Есть такая и сырковая масса имеется, - напомнил Коля, - Будешь?
- Валяй все. 
Пока Андрей умывался, Коля готовил. Любуясь сыном, Карпухин ничуть не сомневался, здесь, в его отсутствие все будет благополучно. Вперед, туда, где его ждут максимум удовольствия и немного трудовых свершений. Хлопнув Кольку по плечу, Виктор предупредил, - У меня сегодня дежурство намечено. Вероятно, буду поздно.
Если бы Карпухину удалось заглянуть в душу сына, то, что он там смог бы увидеть, прочитать, разглядеть, конечно же, не остановило безответственного отца, но, возможно, заставило бы его призадуматься. Отцовские чувства просыпаются у всякого мужчины, разница лишь в том, что большинство созревают для роли родителя, чаще к концу жизненного пути, иные – с оглядкой на окружающих и тут никакие нравоучения от любимых подруг не помогут. Вот Ленка, если бы замыслила еще родить, он ей в этом деле не помощник. В их невеселом положении ни к чему это, а уж кто Ленку сподобить может на неумное дело, несложно догадаться. Как будто ей забот, хлопот не хватает … Какие бы трудности в отношениях с супругой у него не возникли, заподозрить ее в расчете Карпухин не посмел. Ленка всегда была добросердечной, за то он ее и полюбил, а как связалась с попами, так у супруги проснулась жалость ко всем подряд: кто ей равен и всем прочим.
Сидя в шикарной квартире у Светки Алексеевны, Карпухин делился наблюдениями, - Никак не могу понять. Живет баба, - перехватив косой взгляд своей слушательницы, Виктор стал более осмотрительно подбирать слова, - Вроде, все у нее есть, а именно – любящий супруг, в самом расцвете сил, пара сыновей, подающих надежды, стабильная работа. Жизнь женщины течет своим чередом, какие-то особые трудности дама не испытывает, можно сказать, все, как у всех. Так нет же, в тайне от домашних, женщина стала исчезать по выходным, без всяких объяснений, у нее появились интересы на стороне. Заботы о домашних стали для нее обузой, а свободное время она щедро тратит на увлечение вне дома. Я понятно излагаю?
Кивнув ухоженной головкой, в которой зрели, порой наполеоновские планы, близкая подруга подсказала, - Витенька, поясни, кто же они, эти злостные вымогатели, которые лишают твою жену уверенности в себе? Именно ее ты имел в виду, когда говорил об абстрактной женщине?
- Светочка, ты просто умница! Кроме того, красавица, владеющая женской психологией, - губки бантиком, и Карпухин стал похож на великовозрастного детину. – Скажи, милая, чего же не хватает абстрактной женщине?
Поправляя идеально уложенные волосы, ей хотелось выглядеть еще более привлекательной, Светлана Алексеевна промолвила, - С удовольствием отвечу на твой вопрос, Виктор, тем более, что с твоей супругой, мы конкуренты за внимание мужчины в самом расцвете сил. Хотелось бы небольшое уточнение, милый, даже, будучи знатоком женской психологии, мне неясно относительно увлечений твоей жены.
Каким сладостным был поцелуй, неомраченный никакими проповедями и молитвами. Отзывчивые губы Светланы, истосковавшиеся по мужскому вниманию, взывали к чувственным наслаждениям. Зажмурив от удовольствия глаза, Карпухин мог представить себя в роли арабского шейха, властелина женских сердце, но более всего ему хотелось быть любящим и любимым мужем, на которого супруга взирает, как на центр Вселенной. Глядя в глаза любящей женщины, Карпухине, переживающий невиданное воодушевление, произнес, - Увлечение у нее достаточно вредоносное – религия. Она, как на работу ходит в церковь, что она там делает, можно только предполагать.
- Да, Витя, с этой категорией населения я редко сталкивалась. Временами, кажется, что душа их открыта, но лишь для тех, кто, как и они, верят в чудеса. Обо всех своих горестях и проблемах они докладывают духовным отцам, делятся с ними, буквально, всем, и даже слишком личным. По-моему, Виктор, верующие люди уязвимы, потому, что слишком внушаемы. В чем-то, Виктор, имеется и твое упущение, ведь в какой-то момент твоя супруга поверила больше малознакомому человеку, чем тебе. Неблагодарная она! Как же можно, имея почти идеальные условия жизни, пренебречь всем этим, ради сомнительного успокоения души, как?!
Внимая, Карпухин  молча соглашался с ответчицей. Перед ним женщина, с которой они прекрасно понимают друг друга, но остаются также невыясненным вопрос, - Как ты думаешь, Светочка, что тянет человека к религии?
Ах, как ей хотелось провести этот день в праздном ничегонеделанье, а доставляя удовольствие близкому человеку, она вправе рассчитывать на взаимность. Рядом сидит он, дорогой ей человек, так почему же ни откликнуться на его призыв, - Вопрос, что ты задал, неоднозначен, Витя. Согласись, к вере приходит не каждый. Должен существовать какой-то импульс, толчок, чтобы рядовой гражданин стал верующим.
- Свет, ты только вдумайся, во что они верят?! В светлое будущее. В то, что все равны, так это же – коммунизм. Свет, ты считаешь, что все равны?
В душе влюбленной женщины было все, чтобы любимый остался доволен, уж она об этом позаботиться. Хочет любимый говорить – будет у них беседа по душам, - По Конституции Российской Федерации у нас все равны, но в действительности равенство живет лишь на бумаге, и я, наделенная руководящими функциями, не нацелена относиться идентично к тебе, милый и к нашей уборщице Ксении. Более того, Витенька, мое мнение, что и церковнослужители относятся к прихожанам по-разному. Те, кто их спонсирует, да, дорогой, среди попов взяточников тоже хватает, так вот, спонсоры имеют привилегию – полное отпущение грехов, так сказать, отступную. А другие, которые сами чего-то выпрашивают, прикидываясь обездоленными, те довольствуются бесплатным пониманием.
- Выходит, попы корыстны, не менее, чем остальные люди? – вопрошал Карпухин.
- И более того, они также грешны, как все окружающее, а отличаются от нас с тобой, Витенька, тем, что не забывают своевременно получить отпущение грехов.
Рассказанное образованным человеком было воспринято безоговорочно. Вот, ведь, казалось бы, такая бутафория, а сколько внимания к себе требует, - И, все-таки, не пойму, какого хрена Ленка бегает в церковь?
Выражение лица собеседницы стало деловито-настороженным, глаза сыщика уставились в одну точку. Возможно, она была близка к открытию, - А ты уверен, что жена бегает именно в церковь? Может, она … себе любовника завела?
- Нет! Я уверен, Ленка бегает к попу, из дома стали исчезать вещи: старая одежда, обувь, продукты из холодильника, лекарства – все это Ленка тащит попам, а те уже распределяют от своего имени старикам, бомжам, у них это называется «раздать милостыню».
- Вот ты сам и ответил на свой вопрос. Видимо, когда-то твоя жена решила, что живет, не принося пользы, и она стала дарить свои заботы посторонним людям, в ущерб своим домашним. Витя, ты ее склоняешь по-всякому, вот причина того, что она возносит хвалу Господу, а не тебе.
- За что такое предпочтение? Чем он лучше меня? Вот ты, Светочка, улыбаешься, а я ничего смешного не сказал.
- Витенька, ты задал риторический вопрос, на который, пожалуй, люди несколько веков пытаются найти ответ. Вероятно, каждый не прочь возомнить себя Всевышним. Религия нужна, чтобы держать народ в подчинении. Кого-то закон не остановит в желании обогатиться, ради денег иные готовы пойти на преступление, и вот для таких «паршивых овец» и нужен пастух, он же …
- Поп! Я тоже об этом думал. Хотел даже Ленке устроить бесплатное представление с декорациями, где я буду выступать в роли любимого попа, ну а Ленка пусть остается прихожанкой.
- Я бы на твоем месте проследила за женушкой, когда она отправляется на очередное богослужение.
- Не хочу, чтобы Ленка меня там видела, не устраивает меня компания «паршивых овец», - признался Карпухин.
- Не стану тебя уговаривать, но будь спокоен, верующие во время службы следят лишь за манипуляциями священника.
- А за мной Ленка совсем не следит, мы давно с ней не говорили по душам. Я не чувствую себя нужным.
- А твои сыновья, как они относятся к увлечениям матери?
Виктор пожал плечами, - Трудно сказать, пожалуй, никак. Николай мне признался, что любит помогать людям, Андрей – законченный эгоист. К сожалению, таких среди современной молодежи сейчас много. Николай, мне кажется, будет поддерживать Лену в ее воззрениях, Андрею – все без разницы. Такие, как он, в любой момент могут предать, но в любом случае, мне не хотелось бы, чтобы кто-то из них последовал примеру Лены.
Они разговаривали еще час, вспоминая былые победы, обсуждали причины поражений, строили планы на будущее. Большее удовольствие оба получили от барахтанья в постели, где не надо было рассуждать, а только наслаждаться близким соседством любимого человека. Однако, прожитый день так и не дал Карпухину ответ на вопрос: что ему делать далее?



                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава VIII.

     Всю ночь ей снилась могила родителей на Востряковском кладбище. Давно она у них не была. Мамочка, вся в белом, протягивала к ней свои добрые руки, уговаривая приехать. «Как твоя поясница, девочка, смотри не надорвись. Пока молодая, кажется, что сил много, а как входишь в возраст, так болячки всякие просыпаются, по ночам, хоть на стенку лезь, болит все. Те ноготки и астрочки, что ты весной  прошлой высаживала, порвали, не осталось почти ничего. Папа обижается на тебя, не верит, говорит, что не может любимая доченька о нас позабыть. Хочется нам на тебя взглянуть, порадоваться за тебя, да и ты не пожалеешь, что приедешь к нам. Местные торговки тащат с могилы последнее, что можно унести». Бедная мамочка, завтра она непременно поедет на кладбище, а возвращаясь, зайдет в Храм, поставит свечи за упокой души.
Утро началось с ежедневных забот о комфорте домашних, с приготовлением завтрака, легкая уборка квартиры, и скорее туда, куда зовет ее душа. Уже восьмой час утра, оглядываясь на часы, Елена надеялась, что Коленька ей поможет, но тщетно. Позавтракать мужчины могут и без нее, а вот хозяйственные заботы на себя возлагать не станут. Вытерев тряпкой пыль с, казалось, самых недоступных мест: кухонных шкафов, под мойкой, за плитой, Лена навела чистоту на стекла окон, которые часто бывают испачканы, где краской Андрюшенькой, где техническими маслами.  В ванной комнате скопилось постельное белье, которое неплохо было бы постирать, но … успеет ли она закончить с чистым бельем? Убираться в спальне она не пойдет, не дай Бог, проснется Карпухин. Начнутся расспросы, объяснения, и тогда у нее точно не получится вырваться к оговоренному сроку. Содеянное по доброй воле, во благо людям должно дарить  радость, но когда время расписано, буквально, по минутам, начинаешь все делать впопыхах, и тут уже не до радости. Однако, пусть она уберет одну только кухню, но аккуратно. В детстве ей не часто приходилось убираться, все по дому делала мама. От нее родители требовали хорошо учиться, развивать свои художественные способности. Сначала цветными карандашами, Лена рисовала повсюду – на переменах в школе, на скучных уроках в тетрадях,  дома – на обрывках листа ватмана, в альбомах. В художественной школе девочке-подростку объяснили, что истинные живописцы предпочитают холсты и масляные краски. Под мойкой нашелся растворитель, но, чтобы оттереть испачканное окно пришлось немало постараться. Она обязательно поговорит с Андреем, и в следующий раз он, возможно, будет аккуратнее.
- Мамочка, ты уже встала?
Что тут предпринять – радоваться, либо попенять сыну за бессмысленный вопрос? Искренность и простодушие Николая рассеяли ее сомнения, - Как видишь, милый Коленька, позавтракаете с Андреем без меня?
- Конечно, мамочка, - после короткой паузы, Коля, словно спохватившись, поинтересовался, - Если ни предстоящие экзамены, мне очень хотелось бы посмотреть …
- Что посмотреть?
- Как там, в Храме? Знаешь, мамочка, я как-то звал туда Андрея, ему бы полюбоваться на иконы, некоторым из которых уже несколько веков. Когда смотришь на лик Божьей матери, забываешь, что это ты, скромный мирянин хотел обратиться к Святой с просьбой, а она, эта божественная женщина плачет, когда помочь не в ее компетенции. Глядя на ее слезы, возникает неистребимое желание броситься спасать, защищать, помогать тем, кому хуже, чем остальным. Мамочка, откуда родился завет: «… Возлюби ближнего, как самого себя»? По-моему, надо меньше себя любить.
Отчего на лице любимой мамочки беспокойство, разве он сказал нечто страшное, задавался вопросом Николай.
Елена попыталась переубедить сына, - Коленька, среди наших современников мало людей, которые пренебрегали бы заботами о себе любимом. Люди любят собственное тело, потому, что оно вместилище души, а она бессмертна. Тем, кто любит себя, нетрудно полюбить ближнего, а любить ближнего повелел нам Господь, - бросив мимолетный взгляд на часы, Елена заметила. – Сынок, мне уже пора.
Планы Елены нарушил Андрей. Накануне он весь вечер гонял на мотоцикле, вернулся перед самым возвращением матери с работы. Отец явился еще позже. Вечером Елене не удалось пообщаться с Андреем, а сейчас придется. Увидев, что он еле-еле идет, опираясь о стену, Лена тут же бросилась к нему помогать, - Что с тобой случилось, Андрюша?
Охая, парень схватился рукой за бок, другой рукой он не отпускал стены, - Кажется, я что-то себе повредил, - лицо Андрея исказила гримаса боли, - Вчера, чтобы миновать столкновения  с ниссаном, я резко вывернул руль и свалился в канаву. Хорошо, что рядом ехал Сашка с соседнего дома. Он мне помог выбраться.
Лена с трудом дослушала, - Андрей, почему ты к врачу не обратился сразу?
Андрей не спешил с ответом, будто что-то обдумывал, - Так это же случилось вечером, никто из проезжающих автомобилей меня не задевал, лишь чуть-чуть помешали движению.
Елена протянула к сыну руки, но Андрей предостерег ее, - Я сам дойду до кровати, а ты …
- Я вызову скорую помощь.
- Нет! Не нужны мне никакие помощи, - громко заявил Андрей, взглядом показывая на дверь их общей с Колей комнаты. Лена сразу догадалась распахнуть перед пострадавшим дверь, - Позволь, я все-таки …
- Нет! Ты мне очень поможешь, если посидишь со мной, - его серо-голубые глаза умоляли, взывая о помощи и заботе, как можно просить только любимую маму, заранее зная, что она не откажет.
Уложив пострадавшего в постель, Елена нежно поцеловала его в щеку, - Я волнуюсь за тебя, вдруг тебе станет плохо?
- Вот тогда и вызовем скорую. Мама в моем нежелании нет ничего удивительного. Тебе хорошо известно, что я не терплю врачей, не доверяю им.
Лена в тревоге пожирала глазами сына, - Андрей, если ты не доверяешь врачам, позволь, я тебя осмотрю.
Движения парня были достаточно медлительны, на его праздной физиономии выражение пренебрежения, недоброжелательности, самовлюбленности, отвращения  сменяли друг друга, в тот момент, когда он пытался приподнять футболку, - Нет, пока не могу, вчера меньше болело.
Елена сидела у постели Андрея, не замечая, что комната не прибрана, что время неторопливо отмеряет секунды и минуты, которые ей были нужны, чтобы стремиться туда, где, кроме успокоения Елена находит для себя ответы на многие вопросы: ради чего жить, как сделать так, чтобы люди, после ее ухода с благодарностью вспоминали о ней, чем облегчить людские страдания … Вот он ее, страдающий сын, и она бы все отдала, чтобы только избавить его от мучений, - Я боюсь, что у тебя там может быть что-нибудь сломано.
В прищуренных глазах Андрея сверкнул злобный огонек, - А ты не бойся. Я скажу тебе, если сломаю, - взяв мать за руку, он с чувством промолвил, - Мы так редко разговариваем по душам, что разучились понимать друг друга.
Услышанное от Андрея поразило Елену. Как мало родители знают своих детей, а ведь они растут, взрослеют и как быстро взрослеют. Как легко за всей этой житейской суетой упустить главное – любовь близких, - Андрюша, сейчас меня более всего волнует твое самочувствие, и, чтобы оно улучшилось, я, конечно, посижу с тобой, - ласковая улыбка любящей матери обещала исполнить любые его пожелания.
- Мама, я хотел тебя спросить. Если я не поступлю по конкурсу в Художественную Академию, ты оплатишь мое обучение?
- Не знаю, Андрей, во сколько это обучение обойдется. У меня нет никаких накоплений, на работе сейчас очень неспокойное время настало …
- Все ясно, далее можешь не продолжать, - в голосе Андрея звучало огорчение в паре с безысходностью, на мать он не смотрел, - Вот так и гибнут таланты, - с эмоциональным надрывом произнес обделенный, - А ведь так хотелось получить поддержку, только представьте себе, сколько всего я смог бы воплотить в реальность!
Не отрывая глаз от Андрея, Елена Николаевна обратила внимание на слишком смелые жесты пострадавшего при падении.
Николай, в это время наводящий в комнате порядок, молча внимал разговору близких. От Николая не укрылось, как сильно огорчилась мама, и все это из-за Андрея, мама даже запамятовала об утреннем богослужении. Перехватив злобный взгляд братца, Николай предложил, - Андрюша, а ведь ты можешь продать «железного коня» за месяц, сейчас сезон, покупатели найдутся. Я возражать не стану, мама, думаю, тоже.
Простой и очевидный ответ обескуражил Андрея, - Причем тут ты с мамой, когда мотоцикл мой и только мой! А вот ты, мама, могла бы взять кредит на все время моего обучения в Академии.
На несколько мгновений наступила мертвая тишина. Николай, стирающий пыль, застыл, точно статуя. Первой опомнилась Елена Николаевна, - Ты не прав, Андрей. Мотоцикл подарен вам обоим на день рождения, и Николай имеет на него равные с тобой права в роли собственника. По поводу кредита, его я, конечно, могу взять, но отдавать придется с процентами. У меня все деньги уходят на наше семейное проживание …
Андрей перебил, - И твоим попам немало перепадает.
- Андрюша, прошу тебя, не надо касаться того, что тебе неизвестно, и мысли твои уж очень похожи на чужие. Мой тебе совет, обратись к отцу, возможно, накоплений у него достаточно. Без всяких кредитов можно обойтись.
Заведенный Андрей не желал сдавать позиции, - Чего хорошего в Церкви? Чего ты туда ходишь, как на работу?
Елена грустно улыбнулась, - Когда-нибудь ты поймешь это, Андрюша. Прежде, чем размышлять о чем-то, малодоступном для твоего понимания, возьмись изучить простые понятия. Постепенно, Андрюша, надо учиться любить других, не только себя.
- А те, которые в Церковь не ходят, лишь себя любят?
- Себя любить – не грех, если это чувство переходить в благодать для остальных, - и будто вспомнив о нечто важном, Елена поинтересовалась, - Ты к экзаменам готовишься? Может тебе помочь?
- А чем ты поможешь? – со злостью спросил Андрей, - Репетиторов ты мне нанимать не станешь, - уже не вопрошал, а утверждал «главный» брат.
- С тобой может позаниматься Коля.
- Не хочу.
Елена покачала головой, - Вижу, что тебе уже полегчало, Андрюша. Я, верно, тебе более не нужна.
Андрей не знал, что такое выдумать в свое оправдание. Родные ему не верят, почему? Ломать голову Андрей не стал. Близкие не ценят его уникальность, а ему нелегко общаться с такими примитивными созданиями. В конце концов, ему стыдно за них. Не принимать очевидное, и где-то даже завидовать ему – талантливому, творческому, одаренному. Точно! Кротка и мать исподтишка завидуют ему, только брат умело скрывает собственное ничтожество и не перестает ему завидовать никогда, даже, когда готовит свои вкусные обеды. А мать, вопреки поповским наставлениям, испытывает ко мне неприязнь, особенно в те моменты, когда остро ощущает свою неполноценность.  Как скучна жизнь, правильней сказать, существование работающей домохозяйки. Повседневные заботы и хлопоты притупляют восприятие прекрасного, жизнь становится серой и однообразной, отсюда нежелание понять того, кто выше тебя по развитию. Окружающие его люди погрязли в мещанстве, их преследует дух накопительства и стяжательства. В противовес мещанам возникают разные секты, которые, прикрываясь высокими помыслами, заставляют восприимчивых особ, обворовывать собственные семьи и даже самого себя.
- Мама, ты сейчас в Церковь? – получив утвердительный ответ, Коля попросил, - Возьми меня с собой.
- И меня заодно, - ангельским голоском пропел Карпухин.
- Встал уже, Витя, хорошо, - Елена через силу заставила себя улыбнуться, - Витя, тебе бы хорошо остаться, с Андрюшей посидеть. Он вчера неаккуратно катался и пострадал, сильно ушибся.
- Врача надо было вызвать, а не ждать, пока я проснусь, - попенял хозяин дома.
- Но Андрюша не любит врачей, - оправдывала сына Елена, - Кроме того, Витя, ни один врач не станет сидеть с пострадавшим, это дело его родственников. Посиди, Витя, - умоляла Карпухина.
И вновь на всеобщее обозрение была представлена душераздирающая картина – передвижение калеки о стенку. При этом Андрюша так убедительно стонал, что усомниться в его травме мог себе позволить только специалист.
- Господи, сынок, тебе стало хуже?
Жалостливая физиономия Андрея никак не вязалась с его двуличием. Если бы он лишь на миг взглянул на брата, вероятно, поставил крест на своем актерском мастерстве. Но Андрюша не желал спускаться с пьедестала, куда он сам себя возвел, - Я отправляюсь искать Олю. Она поругалась с родственниками и опять сбежала.
Пояснения Андрея вызвали противоречивую реакцию у слушателей. Заглушая громкое возмущение Карпухина, его супруга упрашивал Николая, - Сынок, тебе Оленька так же хорошо известна, может, ты поможешь Олиной бабушке отыскать ее?
Можно было не сомневаться, что Коля согласиться. Елена не ошиблась. Карпухин остался с Андреем, а Елена, наконец, отправилась на богослужение, хотя, в маршрутном такси ей стало ясно, она приедет к его окончанию. Широкое двух полосное  полотно Новочеркасского бульвара давало простор не только множеству торговых предприятий различной специализации, но и прохожим с их безграничным правом выбора. Преданный взор Елены был устремлен вперед, туда, где большой пяти купольный Храм созывал под свое покровительство множество прихожан. Скорее! Елена спешила, поднимаясь по ступеням Храма, мысленно здороваясь с ним, произнося за здравие Божьей матери с мозаичного полотна, украшающего фасад здания, над входом в Храм. Войдя под крышу Святыни, она увидела коленопреклоненных людей и священнослужителей – настоятеля Храма, отца Алексия и иерея Владимира. Перекрестившись перед иконой «Утоли моя печали», Елена отдала себя на милость Всевышнему. Пропитываясь, как живым эликсиром духом христианства, послушная прихожанка отсчитывалась  в содеянном за неделю, так она всякий раз поступала, когда присутствовала на богослужении, по средам, пятницам и воскресеньям. Теперь, переживая душевный надлом в отношениях с близкими, Елена остро нуждалась в советах духовного отца. Вот он – ее спаситель, беседует с прихожанами, причем дарит душевной благодатью протоиерей Алексей всегда неформально, вкладывая  в наставления весь свой житейский опыт, которого почти за сорокалетнюю  службу Богу и людям, им было накоплено немало. За три года, что Елена посещала Храм, она полюбила всех, кто был причастен к его возведению. Счастливое событие состоялось в 1997 году, жаль, что Елена жила тогда совсем иными мыслями. Жизненный путь отца Алексия, прошедшего службу в армии, получившего, кроме духовного, светское образование, отвергнувшего собственное благополучие ради помощи и заботы о нуждающихся, стала для Елены примером истинного человеколюбия.
Приглушенный свет, шепот множества молящихся, большинство из которых незнакомы Елене, рождало желание разузнать у них: по какому-такому поводу собрались они в Храме? Не из праздного любопытства задавалась вопросом Елена, хотелось помочь тем, кто не в состоянии помочь тем, кто не в состоянии решить возникшие проблемы. Попадая в Храм, Лена часто забывала о другой, светской жизни, погружаясь в атмосферу милосердия и смирения. Здесь, под куполом Святыни, отступали всякие противоречия, Елена начинала любить всех и вся, без разбора, как поступают все приверженцы Бога. Господь повелел нам прощать и терпеть, даже, если кому-то не хочется принимать чужую вину на себя – уступи, укроти собственную гордыню, а проще всего это сделать, попытавшись представить себя на месте виноватого. Вот совсем юная девушка смотрит испуганными глазами на лик Божьей матери, и кажется, что Святая уже пожалела молящуюся по-своему. Небрежно повязанный платочек юной прихожанки свидетельствовал о том, что она здесь редкий гость. Юность беспечна, но стоит отнестись к ней снисходительно. Вспомните свою молодость, разве вы всегда поступали правильно? Прощая других, мы не только вправе рассчитывать на ответное снисхождение, но и Божью благодать,  не к ней ли мы все стремимся? Рядом с девушкой, которая отчего-то прятала свое лицо, встала пожилая женщина. Она не спешила избавиться от окружения, все они явились сюда в надежде, кто получить совет, кто – за помощью, иные – за душевным покоем. Постепенно вокруг иконы собрались молящиеся. Все они  по-своему разговаривали с Божьей матерью. «Тебя просим, и тебя молим сострадательнейшую матерь человеколюбивого Владыки, буди милостива к нам, смиренным и недостойным рабам твоим … Спаси молитвами твоими, Владычице …», Все, не отрываясь, смотрели на небесную царицу, находя в ее таком близком и далеком лике сострадание и спасение от всех своих бед, и они получат его, непременно получат. Осеняя себя крестным знамением, каждый из страждущих взывал к небесной благодати, и настолько увлеклись в общении с Божьей матерью, что спохватились слишком поздно. «Вы видели … только, что она выхватила … обворовали!» Шепот перешел в громкий разговор, вокруг пострадавшей собралась группа сочувствующих; но пока их жалость ничего не стоила. Елена встретилась глазами с пожилой женщиной, совсем недавно присоединившейся к группе коленопреклоненных. Во взгляде обворованной читалось потрясение, казалось, горестное открытие ее оглушило. – Я только, что получила пенсию, как же так можно – посягать на личное в святом месте?», - задавалась вопросом пострадавшая.
- Уважаемая, вас обворовала молодая девчонка. Она некоторое время крутилась рядом с вами.
Большинство свидетелей оказались женщинами. Их простодушные реплики характеризовали случившееся, как нонсенс, - Я сразу же заподозрила, что девчонка явилась в Храм с определенной целью, и платок на ней был повязан так, словно она собралась на строительно-погрузочные работы.
- Одно ясно, надо обратиться в полицию, - подытожил проходивший миом мужчина с суровым лицом.
Как больно было смотреть на пострадавшую, слезы катились из ее глаз градом. Все еще не веря, она, в который раз изучала содержимое своей объемной сумки, - Из кошелька украли, а он … он лежал на самом дне, - всхлипывая, повторяла одно и то же обворованная.
Мимо проходили люди, некоторые из которых пришли в Храм, как на экскурсию. Увиденное поразило экскурсантов, еще больше, чем рядовых прихожан. Тут и там слышались возгласы: «Вот это да! А еще святым местом называется». «Видеокамеры здесь надо уставить, у каждой иконы и охранников у входа поставить». «Все эти святыни не гарантируют от подлости и наглости людской … Залезть к бабке в сумку! Истинный цинизм! В советское время в таких массовых размерах воровства не было», - утверждала женщина, близкая к пенсионному возрасту. С ней соглашались, кивая головами, дополняли ее высказывания: «В советское время воровали торговые работники, люди искушенные выборочным изобилием, одиночных карманников было немного». «Как и самих Церквей». Мало, кто из откликнувшихся задавался вопросом: что делать, как помочь бедной женщине? Людей более интересовали обстоятельства произошедшего. Глядя на бесплатное сочувствие, Елена обратилась к несчастной, - Много у вас украли?
- Четырнадцать тысяч, милая. Болела я долго, пришлось занять денег, а как дошла до отделения Сбербанка, сняла всю пенсию сразу. А чем долг отдавать буду? Еще дожить до следующей выплаты надо. Господи, за что же мне такое, ведь никогда, ни у кого копейки лишней не взяла, - сокрушалась обворованная. 
Елена приобняла несчастную, - Мы постараемся вам помочь. У меня с собой чуть более тысячи рублей. Подождите, ладно.
Оглянувшись, Карпухина заметила, что количество сочувствующих уменьшилось, - Пожалуйста, миряне, не уходите! Давайте поможем все вместе несчастной женщине. Куда же вы, миряне? – взывала Елена.
Тщетно. Миряне словно не слышали ее, проходили мимо, иные, перекрестившись, спешили, даже не глядя в ту сторону, где совсем недавно стояли, преклонив колена. Вложив в руки пострадавшей банкноту, Елена предупредила, - Не уходите, пожалуйста, я скоро вернусь.
Она недолго думала, как помочь обворованной женщине. Среди скопления верующих и обычных посетителей, зоркий глаз Елены отыскал настоятеля Храма, протоиерея Алексия. Несмотря на его грузное телосложение, духовный батюшка был крайне подвижен, успевая уделить внимание всем, кто в нем нуждался. Впервые Лена зашла в Храм и познакомилась с его настоятелем, в то тяжелое время, когда, казалось, помочь ей уже никто не в силах. Умерла после тяжелой болезни мама, отец держался еще полгода, крепился после расставания с любимой женщиной, и то же отправился в мир иной. Настоятель Храма «Утоли моя печали», куда она случайно попала, помог ей неформально. Его задушевная беседа спасла ее от отчаяния. Ранее она не предполагала, что родители могут быть ей так дороги, всю силу любви к ним она испытала на себе после расставания. Знакомство с настоятелем Храма, отцом Алексием заглушило боль потери родителей, этот большой, на первый взгляд, неуклюжий человек, излучал потоки Доброты и невероятной живучести, так, что Лена, ходившая с маской грусти и печали на лице, позволила себе улыбнуться. Вот и теперь широкой, доброе, открытое лицо внимало ей, и Лена, без всяких вступлений, перешла к сути дела, - Здравствуйте, святой отец. На моих глазах случилась большая неприятность. У одной прихожанки, в то время, когда она молилась, украли всю пенсию. Женщина горюет, она лишилась средств к существованию. Подскажите, как нам быть?
Внимательно выслушав, отец Алексий не изменения выражения лица, дал следующий совет, - Добрые миряне, мы все рабы Божьи, должны благодарить его за то малое, что он дарует нам. Милостива благодать Божья, ибо только истинно верующие, примут произошедшее, за неизбежное. А не думаешь ли ты, дочь моя, что лишая мирянку малого, Владыко небесный заботиться о большем, - перехватив вопросительный взгляд Елены, настоятель пояснил, - С прихожанкой нашей могла случиться худшая беда. Смирене тот, кто верует. Дочь наша жива, здорова, чего же более желать?
Ответ понятен, но принесет ли он облегчение потерявшей всю свою пенсию? Может, обратиться к прихожанам еще раз? Елена пребывала на перепутье. Обворованную женщину она обнаружила у выхода из Храма. В ее адрес раздавалось сочувствие. Но теперь, в успокоение обиженной людской подлостью, прихожане протягивали нуждающейся, кто пятьдесят, а кто и все сто рублей. Покидая Храм, Елена была спокойна, пусть один, пять, десять и более человек, еще один раз уверуют в Божью милость и людское милосердие. Все произошедшее сегодня в который раз убеждало Елену, не зря люди живут на белом свете, пока в их мечущихся душах теплится хотя бы огонек надежды на то, что их не оставят в беде, они не перестанут замечать чужую боль, воспринимая ее за свою собственную и откликаться на нее, во благо ближнему.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ.
                Глава IX.

     Собираясь домой, Елена, не переставая размышляла о превратностях судьбы, неизбежности возмездия. Оказывается, пенсионерка, которую обокрали, проживает на Батайском проезде. Идея сопровождения Галины Никитичны до дома, пришла в голову иерею Владимиру, в миру – молодому, неженатому священнику. «Материальные потери легче переносить, изливая душу перед собратом или сестрой по вере, таким образом, непременно встретишь сочувствие. Однако, возлюбленная сестра наша, в миру Галина, поблагодари небесного Владыку за то, что он оградил тебя от более тяжелых потерь, ныне и присно и во веке веков. Аминь». Прослушанные наставления Галина Никитична твердила, еле слышно, всякий раз импровизируя с новыми словами. Елена не стала интересоваться, зачем ей это надо было? Каждый находит успокоение по-своему. Когда-то настоятель отец Алексий в качестве компенсации в ссоре Елены с мужем Виктором, батюшка посоветовал ей: «Представь, дочь, что кому-то сейчас еще тяжелее, чем тебе. Большинство мирян хоть в чем-то, но нуждаются, так чем твое положение хуже, чем их?» Елена, пока они шли до остановки автобуса, пыталась таким же путем, образумить  горюющую пенсионерку, - Галина Никитична, как невелика ваша утрата, а люди не оставят вас без помощи.
Без платка, в  расстегнутой кофте спутница Елены имела вполне светский облик, и уже не выглядела столь расстроенной, как на первый взгляд. На деле оказалось, они почти соседи, проживают в пяти минутах ходьбы друг от друга, - Зайдем ко мне, дочка, - предложила Галина Никитична.
Отказаться было сложно, ведь хозяйка уговаривала так искренно, и Елена согласилась, о чем после ни капельки не жалела. Однокомнатная квартира в высотке, словно специально ожидала гостей. Прибрана, везде чисто, с порога на пришедших уставились лики святых. Глядя на них, перекрестившись, хозяйка дома молвила, - Каждый раз они меня встречают, будто я перед экзаменационной комиссией. Сейчас будем пить чай, угощаю, Леночка.
- Вам помочь, уважаемая Галина Никитична?
- Спасибо, милочка. Проходите лучше, посмотрите, как я живу, - любезно предложила хозяйка.
А почему бы и нет? Елена откликнулась на сделанное ей от чистого сердца предложение. В жилой комнате было уютно – место письменного стола занимало пианино, судя по лаковой глянцево-черной крышке им не так часто пользуются. У окна – телевизионная панель, окруженная разнообразной растительностью в горшочках. Старый диванчик в центре комнаты на полу – овальный ковер с орнаментом в контрастных тонах прекрасно дополняли друг друга. Хозяйка дома любит читать, о чем свидетельствует полный книжный шкаф и книжные полки, отдельно заполненные художественной литературой. Рядом с диванчиком – журнальный столик и кресло – все вместе, обстановка, рассчитанная на ведение скромного образа жизни. Любопытно, смогла ли она  сама жить, как … отшельница?
- Леночка, - вторично позвала с кухни хозяйка.
На кухонном столе Лена обнаружила разложенные порционно разогретые блинчики с  начинкой, конфеты и в вазочке – вишневое варенье. Чашки с дымящимся крепким напитком отдельно приглашали испробовать угощение. На несколько минут застыла звенящая тишина, прерываемая лишь стуком ложек о блюдца, - Вкусно, спасибо вам, Галина Никитична. Варенье вы сами варили?
- Да. У моей школьной подруги дача под Серпуховым. Так иногда они меня приглашают. Я провожу у них месяца два-три, помогаю по саду, огороду, и часть урожая моя.
- Счастливая вы, а у меня дачи нет, и у мужа также.   
Покачав головой, хозяйка дома улыбнулась, - Зато у вас есть семья.
- Да, есть. Муж и двое сыновей-близнецов.
- А я своей семьи лишилась почти тридцать лет назад, - отвечая на вопросительный взгляд гостьи, Галина Никитична пояснила, - Муж с сыном ехали на машине за город, и попали в аварию. Если бы ни коллеги, я работала тогда руководителем художественной студии в детском саду, не знаю, как я пережила бы постигшее меня горе.
Минута молчания позволила обеим собраться с мыслями. Несмотря на открытость и приветливость хозяйки, на деликатность гостьи разговор пока «не клеился». Елене хотелось разузнать: удалось ли обворованной женщине хотя бы частично компенсировать потери? Испробовав блинчиков с творогом, которые, судя по начинке, были покупными, Елена решилась, - Если вам, Галина Никитична, совсем трудно с деньгами, отсутствуют накопления, я передам отцу Алексию, а он поможет организовать сбор средств.
- Спасибо, конечно, но жить подаянием, я не привыкла. У меня сейчас в наличии шесть тысяч, как-нибудь продержусь. Займу у подруги, - подытожила Галина Никитична. – Ох, вы не поверите, пока я стояла у выхода из Храма, такого наслушалась! – сокрушаясь, проронила хозяйка дома, - прочитав во взгляде собеседницы житейский интерес, хозяйка продолжала, - Думала, от стыда сквозь землю провалюсь. Как только ни ругали меня, побрякушкой обзывали … я еле выстояла, там, у дверей.
Истинное удивление отобразилось на лице слушательницы, - Неужели, миряне подающие настолько скупы, что требовали от вас еще и отсчета?! – услышанное не укладывалось в голове. Разве можно быть настолько ничтожно мелочными? – Галина Никитична, вам ведь не хватит, чтобы дожить до очередной пенсии.
Хозяйка согласно покачала изрядно поседевшей головой, - Не доживу, конечно … квартплата, коммунальные услуги, да мало ли, что еще. Лишних денег никогда не бывает, но, как бы тяжело ни было, побираться – ходить по подъезду более не буду, стыдно и  больно это, как будто в том есть и моя вина. В вашей жизни, Леночка, скорее всего, подобного переживать не приходилось?
Перед ответом Лена хорошо подумала, надо внимательно подбирать слова, чтобы ненароком не обидеть собеседницу, - Нет, не приходилось. Провидение миловало меня, жертвой ограбления или воровства я никогда не была, но с коварством людским сталкивалась ни раз, - и тут, словно вспомнив нечто заурядное, гостья позволила себе полюбопытствовать, - Галина Никитична, а как вы пришли к вере?
- Как вам сказать, - хозяйка неопределенно пожала плечами, - В моем положении выбирать не приходиться. Мне придется поведать вам всю мою печальную историю. Жизнь шестидесяти двухлетней пенсионерки поделена на две неравномерных половины – до аварии и после, - пару десятков секунд предварительного молчания, и, наконец, она решилась, - Как все, после окончания школы я поступила в институт, там познакомилась с молодым преподавателем. Мы полюбили друг друга, поженились. Вскоре у нас родился ребенок. Кирилл, это муж, почти с первого дня нашей совместной жизни мечтал о сыне, вышло, все, как он загадывал. Ребенок получал все, что нужно, ни в чем не нуждался, с мужем у меня были прекрасные отношения, мы даже никогда не ругались – повода не находилось. После получения диплома о высшем педагогическом образовании, я поступила в детский сад. Несколько лет я прожила, как в раю не на что было жаловаться. И вдруг … страшная авария, забравшая у меня жизни самых близких людей. Кирилл и Костик в выходные отправились на рыбалку. Позже я задавалась вопросом: что удержало меня, но ответа не находила. Наверное, это – судьба, но почему она сохранила именно меня? Авария случилась в 1981 году, а к вере я пришла еще не скоро. Были терзания, сомнения, снились страшные сны, главное, пожалуй, мне мешало полученное образование. Обычно, когда человек много знает, он теряет свою доверчивость. Однажды мне приснился сын, маленький Костик. Он звал меня, назначая свидание, так вот, свидание он назначил именно в Храме «Утоли моя печали», случилось это в уже в этом веке, так, что неведомо мне было – сын меня звал или, быть может, уже внук подросший? Не сразу я поверила настоятелю Храма, некоторое время мне казалось, что им движет материальная выгода. Ну да, отец Алексий помогает людям, чтобы потом получить с них плату за отпущенное щедро Добро. Вас, Леночка, интересует, как долго я посещала Храм. Не считала ранее … думаю, почти с самого открытия. Поначалу я заходила туда единично, потребности не возникало. Всякий раз, привыкая все больше и сильнее, я тянулась к новому для меня и малоизвестному, искала ответа на возникающие вопросы, но не отказывалась от веры. Как-то я смогла прочитать ответ, глядя на лик Божьей матери, и я поняла, Леночка, в  Храме требуется забыть о всех полученных когда-то знаниях, более полагаясь на собственную интуицию. Вот скажите, Леночка, вы всегда прибегаете к логике или когда-то бывают исключения?
Хороший вопрос ей задала хозяйка, и, вероятно, не из простого любопытства, - Галина Никитична, я такой же человек, как  и остальные верующие, приходящие в Храм. Логика – сильная сторона большинства людей, но пользоваться ею умеют не все. К чему призывает нас вера? Смирить гордыню, забыть, что ты – Homo sapiens, похожий на остальных, но и немного с индивидуальностью. Мой вопрос о вере, Галина Никитична, не случаен. Я сама пришла к вере поначалу от отчаяния, - отвечая на вопросительный взгляд хозяйки, ее гостья пояснила, - Я товаровед на складе, и вот однажды я должна была передать крупную сумму денег, бухгалтер попросила. На свое несчастье я потеряла эту сумму, точнее, где-то положила и забыла о ее существовании. Полдня пыталась вспомнить, кажется, весь дом перерыла. В запасе у меня был только день, потом пришлось бы поставить в известность начальство. Чего мне тогда в голову ни приходило! Собиралась даже выпрыгнуть из окна с пятнадцатого этажа, жить не хотелось. Коллеги ведь посчитают меня за воровку или безалаберную работницу. Было ужасно стыдно и совестно, ведь косвенно я, все-таки, была причастна. Чей-то голос последние два часа шептал мне: «…в Храм. Поклонись святым, спроси у Божьей матери, она подскажет». Недолго думая, я так и сделала, но никакой подсказки от святой не услышала. Возможно, эта поездка в Храм оказалась бы первой и последней одновременно, если бы ни случайность. Когда я вернулась в квартиру, уже знала, куда надо заглянуть. Подсказка оказалась верна, мною обнаружена вся утраченная сумма. Моя репутация была спасена! В благодарность, я в выходные отправилась в Храм, поблагодарила святых за помощь. С тех пор и повелось, более я свою жизнь без Храма и молитвы не представляю.
Чаепитие в гостях вскоре закончилось, новые знакомые обменялись адресами, телефонами и договорились чаще встречаться. Елена взяла с Галины Никитичны обещание, если той необходима будет помощь, то пенсионерка обратиться  именно к ней и только, о чем не придется жалеть позже.  Домой Лена спешила, ее угнетало нечто невидимое, лишало ее покоя. Дверь ей открыл Андрей. Увидев сына, стоящим на двух ногах,  Лена не скрывала своей радости, - Как хорошо, сынок! Твоя нога совсем прошла.
Холодный взгляд Андрея остудил ее дальнейшее речеизъявления. Пока Елена разглядывала лицо Андрея, пыталась прочесть на нем подсказку, ответ прозвучал из его уст, - Прошла. Твоими молитвами.
Показалось ей, или Андрей произнес последнюю фразу с издевкой, в этом она обязательно разберется, а в настоящее время хочется узнать подробности о его самочувствии, - Андрюшенька, как ты себя чувствуешь?
Его все раздражало в этой женщине – ее глупая улыбка, бестолковые вопросы, отсутствие у нее прозорливости. Иногда, глядя на эту женщину, Андрей сам задавался вопросом: неужели она – его родная мать? А, что, если в роддоме допустили ошибку? – Что ты хочешь узнать?
Сглотнув подступивший к горлу комок, Елена проронила, - Может, ты назовешь меня, как я того заслуживаю.
Сказал бы он ей, чего она заслуживает. Бестолкова, не поймет. А ведь он желает иметь в своем окружении только личности, умеющие ценит искусство, - Меня не устраивает в тебе, мама, то, что ты отдаешь предпочтение Николаю, а мне помочь не желаешь …
Елена позволила себе перебить, - В чем, по-твоему, заключается это предпочтение, поясни, пожалуйста.
Он – в своей комнате, а такое ощущение, будто он – на допросе с пристрастием. Гримаса пренебрежения волной прокатилась по его физиономии. Ну что ж, она сама напросилась, -  Предпочтение, мама, заключается в том, что Кольке ты деньги даешь, несмотря на собственную бедность, а на меня – жалеешь.
Заметив у Андрея слезы в уголках глаз, Елена поспешила его заверить, - Обещаю тебе, Андрей, уговорить твоего отца оплатить твое обучение в Академии. Я постараюсь.
Чего стоят ее обещания? Ни более, ни менее, чем любые другие, и стоит ли так слепо верить им? Каждый человек – эгоист, каким бы он себя ни преподносил, даже те, которые, якобы стараются на благо немощным, в том числе, желают сделать себе рекламу. Общепринятый принцип существования людей: «ты – мне, я – тебе». Благородство живет лишь в нереальном мире. Однако, свои бессмертные полотна он будет создавать в этом грешном, погрязшем в пороках мире. Поймав пристально-вопросительный взгляд матери, Андрей нехотя спросил, - Что еще?
- Спасибо за одолжение. Где сейчас Коля?
На физиономии Андрея отобразилось искреннее удивление, - Не знаю.
Настала пора изумляться Елене, - Не ты ли отправил его искать Олю?
- Я? Он сам напросился.
- А ты не хотел к нему присоединиться, ведь, как-никак, Оля – твоя девушка, - любопытствовала и одновременно убеждала Андрея Елена Николаевна.
- Что теперь говорить … Коля  сам вызвался.
Неожиданно у Елены изменились планы на ближайшее время. Она присела на стул и полюбопытствовала у Андрея, - Скажи мне, почему ты считаешь себя лучше Николая? Какие обстоятельства дают тебе основания превозносить себя? 
- Я ни в чем не виноват и не понимаю: почему я должен оправдываться перед кем бы то ни было? Если Колю что-то не устраивает, пусть он сам выскажет мне свои претензии.
- Сам?
- Сам, - эхом вторил Андрей.
- Тебе прекрасно известно, что Коля на такое не способен. Он за другого человека может выполнить всю работу, но жаловаться – никогда! Тебе, между прочим, неплохо было бы у него поучиться. Хоть вы и братья, а совершенно разные.
Андрей согласился, - Да, мы разные, и я тому рад. Коле, как бы он ни стремился, никогда не достичь моих высот.
Грустно улыбнувшись, Елена заметила, - Андрюша, если бы ты чуть больше интересовался братом, а не только собственными планами. У меня создается впечатление, что ты Андрей, так и не научился разделять главное и второстепенное. Вместо того, чтобы оценить  людей, стремящихся обогатить твою жизнь, ты слишком увлекся собственными интересами, как бы тебе ни остаться в итоге одному, в окружении красок, кистей, бессмертных полотен.
Подумаешь?! О мастерстве художника вправе рассуждать лишь знатоки искусства. В его семье таковых не было. Каково это – жить среди мещан, его разочарование может понять только истинный эстет. Оставшись в одиночестве, Андрей расхотел брать в руки кисти. Для работы надобно вдохновение, особый настрой, которого сегодня он был лишен. Считать ли эти часы навеки вычеркнутыми из его жизни? В отличие от большинства пришедших в этот противоречивый мир, его появление здесь должно быть упорядочено, а именно, он не должен терять ни крохи из запасов своего драгоценного времени. Открытый учебник по физике ненадолго завладел его вниманием, через силу он заставлял себя разбираться и заучивать общепринятые понятия … а не это ли напрасно потерянное время? Пролистывая несколько страниц, Андрей ощутил сонливость. Жаль, что нельзя заменить экзамен по физике на проверку знаний по истории искусства. У таких, как он, незаурядных личностей, должно иметься право выбора. Только у завистников мог, в свою очередь, возникнуть вопрос: «почему?» Он – талант, и этим все сказано. Прикрыв глаза, Андрей задремал. Как бы ему хотелось закрыть глаза и открыть его уже с дипломом о среднем образовании, а далее – Академия, куда он готов выдержать самый строгий отбор. Дрема его закончилась очень быстро, испытывали его терпение,  сильно раскачивая.
- Проснись!
Его сильно трясли за плечо. Открыв глаза, Андрей встретился взглядом с Николаем, - Что такое? – в полусне спросил Андрей.
- Где ключ зажигания? – тормошил его брат.
Не сразу придя в себя, Андрей недоумевал, - Зачем тебе ключ?
Они были одни в комнате. Разоблачать было некого, они почти все знали друг про друга. Необычное признание прозвучало из уст Николая,- Покататься. Думаешь, не догадываюсь, как ты ко мне относишься. Твоя неприязнь на лице написана.
Андрей усмехнулся, - Можно подумать, ты ко мне лучше относишься. Где ты собираешься кататься?
- Не знаю, Андрей. Я жду.
Заглянув в ящик письменного стола, Андрей, наконец, признался, - Не помню. Я так сразу же вспомнить не могу.
- Не можешь или не желаешь? – допытывался Николай.
Андрей молчал, равнодушно уставившись в окно. Его ничуть не беспокоило, что о нем подумает брат, их ведь, не интересует, что он о них подумает?
- Андрей, я не хочу с тобой ссориться.
Уговоры слабо действовали на художника. Размышляя о чем-то своем, Андрей хранил самообладание, ничем не проявляя своего волнения. Пока Андрей тренировал собственную силу воли, Николай удалился, но на том покой для маэстро не настал. Явилась Елена Николаевна, - Андрей, отдай мне, пожалуйста, ключи зажигания от мотоцикла.
На Кольку Андрей просто не обращал внимания, но мать … Пришлось следовать обстоятельствам. В книжных полках ключа не оказалось, пусто было и в школьном портфеле. Где же он, где? Андрей так рьяно взялся за поиски ключа, что можно было не сомневаться – он обязательно найдется. На это надеялись все, включая маму и Николая.
Внезапно Николай остановился и поднял указательный палец вверх, - Без паники. Андрей, когда ты последний раз брал мотоцикл?
- Вчера.
Видимое спокойствие брата навело Николая на мысль, - Андрей, может, ты отдал ключ Саше, с которым катался?
- Вряд ли. Я некому не доверяю. Положил куда-нибудь и забыл, завтра вспомню, - пообещал Андрей.
Николай не сдавался, - Но мне нужен мотоцикл сегодня.
Андрей безмолвствовал. Чего спешить? Он будет сидеть с умным видом, и вспоминать, но только вот в чем загвоздка … он действительно не помнит, где ключ. Обычно он убирал ключ сразу же после возвращения, в ящик, где хранит свои эскизы. Никто, кроме него не должен знать о месте хранения ключа. Пройдя круг по их общей комнате, Андрей не поленился заглянуть в «видимые»  тайники – книжные полки, ящики письменного стола.
- В своих инструментах погляди.
Для того, чтобы освободиться от назойливости Николая пришлось заглянуть в ящик для эскизов. – Нет и тут, Коленька.
Елена еле сдерживалась, - Андрей, ты специально тянешь время. Вот даже сейчас, когда смотришь на меня, смеешься.
Лучший ответ – делать наоборот. Андрей пожал плечами. – Ошибаешься, мама. Поначалу, действительно не хотел отдавать, а потом … кто-то меня опередил, мама. Нет у меня ключей, никого я не обманываю.
Возможно, он был более убедительным. Наконец, его оставили в покое. Мать с Колькой куда-то ушли, видимо, пребывают в вечных поисках. А он … обозревая комнату, Андрей так и не пришел к единому решению, чем же ему заняться?
- Скучаешь? – на пороге комнаты возник Виктор Сергеевич.
Андрей вздохнул. Не лучший вариант. Однако, от него не отмахнешься, как от назойливой мухи. – Некогда скучать. У меня ключи зажигания пропали.
- Давно пропали?
В вопросе отца Андрею почудилась насмешка. Еще необиженный, но уже имеющий повод для неприязни, Андрей нехотя бросил, - Не знаю, похоже, что у меня его похитили.
На этот раз Карпухин-старший широко улыбнулся, - Подозреваешь, конкретно, кого?
- Кто-то из домашних. У нас чужих не бывает.
- Бывали ранее, твоей знакомой родня. Однажды чуть ни штурмовали нашу квартиру.
Пока Андрей что-то обдумывал, Карпухин-старший рыскал взглядом по книжным полкам, ровно столько, чтобы произвести впечатление активного поиска. Не выпуская Андрея из поля зрения; Карпухин не спешил. Ему все было известно заранее, о чем никто не должен был догадываться.
- Папа, ты третий раз одну и ту же книжную полку проверяешь.
Карпухин-старший назидательно заметил, - Контроль лишний раз некому не помешает.
После тщательных получасовых поисков, когда, казалось бы, не осталось бы и сантиметра свободного от пристального внимания, Андрей обреченно изрек, - Бесполезно … пропали ключи.
Искра просвещения мелькнула и тут же погасла в пытливом взгляде Виктора Сергеевича, - Сынок, а тебе не приходило в голову, что Колька сейчас где-нибудь гоняет наперегонки с ветром?
Физиономия Андрея вытянулась от удивления, смешанного  с недоверием, - Колька? Вряд ли, он такой честный.
- Был честным, а когда влюбился …
- Как это? – услышанное не укладывалось в голове Андрея, - В кого?
Карпухин-старший усмехнулся, - А ты не догадываешься? В твою Ольгу.
Настала очередь Андрея рассмеяться, - Нет, папа. Ты что-то путаешь. Ольга искала для себя человека выдающегося, серость ей без надобности.
- А ты, Андрюха, выдающийся?
- Почти.
- Колька сегодня от тебя быстро отстал, знаешь, почему? Потому, что ему заранее известно, где ключ?
- Где?
- У него. Николай лишь создает впечатление активного поиска.
Андрей растерялся, - Что же делать?   
Беспомощность потомка поначалу развлекала Карпухина. Подсмеиваясь над Андреем, его отец вспоминал себя в его возрасте, и сравнение было не в пользу молодежи. Беда Андрюхи в том, что он все делал с оглядкой на более предусмотрительного братца. Вот и теперь, в голове отрока все перепуталось, а он … несчастный, предпочитал плыть по течению, а папа выступал в роли спасательного круга, - Что делает писатель, когда в издательстве выходной день, о чем мечтает актер, когда худсовет распределяет роли? – вопросительный взгляд в ответ подсказал Карпухину, что и в этом сын не силен, - Андрюша, твоя задача, как мастера кисти, сесть и посвятить себя искусству.
Решение простое, но Андрея оно не устраивало, - Не могу я сохранить спокойствие, когда мне неизвестно, где мой мотоцикл?
Красноречивый вздох Карпухина свидетельствовал о том, что он знает более, чем докладывает, - Андрей, ты думаешь, Коле очень хочется бегать по Марьино, разыскивая пропавшую или сбежавшую девицу, на которую имеет виды совсем другой молодой человек, - после короткой паузы Виктор Сергеевич продолжал, - Вовсе нет. Но у Коли имеется сила воли, вот на кого следует равняться!
- Папа, ты уверен, что ключи у Николая?
- Конечно, нет. Я сейчас пойду на кухню, посмотрю, чем там можно поживиться, а ты сотвори что-нибудь такое, впечатляющее, - распорядился Карпухин.
Прошло некоторое время, Андрей пребывал в одиночестве, сидя над единственным за сегодняшний день наброском. Перед ним – безлюдное побережье, где гонимые ветром волны бьются о скалы, а далее, в окружении неприступной стены густой растительности виднелся гранитный дом. На фоне этого каменного великолепия не хватало лишь главного героя. Андрей задумался. Возможно, он перегружен мыслями, ему надо отдаться на волю своему воображению, и творить, творить, творить …  Зажмурив глаза, Андрей попытался представить одинокую фигуру, смотрящую в сторону моря. На плечах у фигуры что-то вроде черного мешка, одежда какая-то бесформенная … ряса. Теперь из-под грифеля на лист бумаги ложиться портрет человека. Его гордый профиль – рельефные черты характеризовали героя, как обладателя несгибаемой воли, нацеленного на успех, презирающего опасность, постепенно стал кого-то напоминать. Открытость его взгляда, точенный нос, полуоткрытые навстречу поцелую губы, с которых вот-вот готовы сорваться обещания в вечной дружбе, а может, и нечто большее – мастер был близок к отгадке.
- Молодец! Мои советы не прошли для тебя даром, - внимательно присмотревшись к изображению, Карпухин заметил, - Какое поразительное сходство. Николай останется доволен, - подытожил знаток.
Андрей промолчал, тем более, что никого конкретно из своих знакомых он не изображал, взял отвлеченный образ. Но самое большое разочарование ожидало Андрея впереди. Глотнув побольше воздуха, словно перед решающим контр броском, Карпухин выложил всю подноготную, - Предел твоих мечтаний находится у меня. Колька к пропаже не причастен.
   

                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ. ПЕРВАЯ.
                Глава Х.

     Утро его начиналось, как обычно – раннее пробуждение, мысли о грядущем дне, какие-такие дела ему сегодня проделать надобно, а что и подождать может, главное – людей не обидеть, ведь они идут в Храм каждый со своей болью, да не каждый может поделиться ею вот так сразу же, взять и выложить на всеобщее обозрение. Для этого надобно взять в  свидетели Его, который все видит, все слышит, все знает. С соседней кровати послышался вздох.
- Разбудил я тебя, Катенька?
- Я уже с рассветом не сплю. Где уж тут очи сомкнуть, когда красно солнышко уже встало, - потянувшись, немолодая попадья сама села на кровати и тут же, будто спохватившись, она, нырнув голыми лодыжками в старенькие тапочки, пообещала, - Сейчас все скоренько, Лешенька, сделаю.
Невидимая сила столкнула его с постели, со стены на происходящее строго взирал Он. Каюсь, верно, нечего разлеживаться, когда дел невпроворот. Из лежачего в сидячее положение, теперь и он взирает совсем по-иному. В их маленькой спаленке уже светло, как днем, хотя, судя по времени, он не проспал. Поблагодарив Небесного Владыку за новый день, щедро отпущенный для Добрых дел, Алексей Анатольевич из крошечного коридорчика проскользнул в ванную комнату. Из зеркала на него уставилось широкое добродушное лицо шестидесяти двухлетнего мужчины, улыбнувшись отражению, окатив лицо ледяной водой, Алексей Анатольевич сразу же ощутил прилив свежести. Тринадцать лет он служил настоятелем Храма во славу Божьей матери. В молодости у него был выбор, хотя и родился он в семье священника. Получив светское образование, он пошел по родительской стезе. После завершения духовного образования в семинарии поступил в Духовную Академию, закончил аспирантуру при ней. В начале 90-х годов служил настоятелем Храма во имя святой Марии Магдалины в Германии. В 1996 году возведен в сан протоиерея, благодаря своей дорогой и любимой Катеньке. Когда-то стоял выбор: делать карьеру, придерживаясь монашеской стези, либо заняться обустройством личной жизни, в том числе, Алексей недолго размышлял.
Кем бы он мог стать, если бы ни связал свой жизненный путь с религией? Алексей Анатольевич ни раз задумывался об этом, и всякий раз находил, что его сегодняшнее положение согласовано с устремлениями молодости. Да, он действовал с оглядкой на отца, а его устремления могут повторить только внуки. При упоминание о двух малышах у любящего деда возникло огромное желание провести с ними все грядущие выходные дни, - Катенька, может, нам порадовать внуков поездкой на дачу?
На их маленькой кухоньке по-хозяйски управлялась Екатерина Павловна. На столе, перед Алексеем Анатольевичем тут же появилась глиняная мисочка  с оладушками, чья золотистая корочка и аппетитные ароматы привлекали к себе внимание. Однако, у хозяина дома сейчас не было конкурентов, а на выбор у него стояла горшочек с цветочным медом и тарелка с густой сметаной. – Лешенька, еще могу предложить варенье из слив.
И вновь неизменная улыбка во все лицо, как лучший вариант ответа, - Знаю, что тебе никогда ничего для других жаль не было. Бог с этим, нам самим с тобой на дачу надобно. А внуки маленькие, им, что дача, что город – все одно, нас с тобой ждут грядки, посадки, сельхозработы.
- Если ты, уважаемая, Екатерина Павловна, считаешь, что я давно молотка в руках не держал, то спешу тебя успокоить, ты не будешь разочарована.
- Аннушка мне звонила, рассказывала, что Сашенька растет быстро, глядя на него, и Петенька тянется. Знаешь, Лешенька, мне показалось, что Аннушка несколько обеспокоена, - перехватив недоумевающий взгляд супруга, Екатерина Павловна добавила, -  С назначением Гриши куда-нибудь поближе к нам, конечно же, Анна побоялась открыто обратиться к тебе …
Вдруг голос говорящей осекся, а слушатель неожиданно перешел к разъяснениям, - Возможно, в ней семейная совесть заговорила. Катенька, знаешь, как это в миру называется? – после короткой паузы Алексей Анатольевич  добавил, - Звучным понятием «блат». Катя, ты же не рвешься к тому, чтобы дочь у тебя была «приблатненная».
Екатерина Павловна замахала руками, - Ну, при чем тут наша Аннушка? Надо было сразу же поговорить, где следует, чтобы Григория не отправляли в дальнюю ссылку. Пусть ему дадут приход где-нибудь поближе.
- А, почему ты, Катенька, не предлагаешь мне за другого иерея походатайствовать?
Долго ему пришлось ожидать ответа. Его тень, верное его отражение Катенька Павловна безмолвствовала и вовсе не изъявляла желания поделиться собственными соображениями, - Вопрос, как я понимаю, бесполезный.
- Правильно понимаешь. Чего я буду за другого просить? Зять-то мне, Гришенька, а не кто-нибудь еще. Знаю заранее, что ты мне за аргументы в ответ приведешь. Но, Лешенька, тогда время было иное, а теперь церковной карьерой никого не удивишь.
- А, тебе не кажется, Катенька, что каждый самостоятельно выбирает для себя дорогу?
Вот он – так легко подкупающий, открытый фактически для закрытой души взгляд, на который когда-то купилась и она сама.
Кивнув согласно головой, Катерина Павловна ответила, - В жизни не все, к сожалению, все просто и понятно. Помощь должна быть, мы ведь одна семья.
- А, соседям ты тоже будешь столь рьяно помогать?
Рука с вилкой застыла, - Алексей, ты учинил мне допрос, зачем?
В ответ полуседая голова сидящего напротив несколько раз отрицательно качнулась.  Неужели комментарии ей самой придется выдумывать. Благодарение Всевышнему, не пришлось. Пригладив и без того гладкие волосы, Алексей Анатольевич промолвил, - Это я, пожалуй, всякий раз ощущаю себя в центре внимания. Скажи, Катя, зачем соседка из двухсотой квартиры, вдруг полюбопытствовала: «Не вам ли в Храме у метро молятся?»
- А, ты что ответил? Леша, соседка могла тебя видеть там, в Храме.
- Могла, только и ты, Катя, могла сделать вид, что она перепутала.
- Ты подозреваешь, что я кому-то о тебе рассказывала. Но я здесь почти не с кем не общаюсь. Ты утром уходишь на службу, а я … как туча сижу, не смея носа высунуть. Алексей, вся моя жизнь – магазины, ведение домашнего хозяйства. Ты не позволяешь мне ни одного отступления от этой схемы.
Брови Алексея Анатольевича взлетели вверх от удивления, - Я?! Разве ты жила, следуя моим указаниям?
- Разве, нет? – настала очередь удивляться Екатерине Павловне.
- Всегда думал, что ты руководствуешься любовью.
- Смотря,  что ты понимаешь под этим определением, - парировала его супруга. – Чувство ответственности мне хорошо известно.
- И все? Для дружеских отношений ответственности достаточно, для любви требуется гораздо большее.
- Продолжай. Мне не терпится услышать откровения собственной жены.
- Тебе интересно? – выставив локти на стол, Екатерина Павловна очутилась лицом к лицу со своим супругом. – А что ж ты ранее не любопытствовал: чем я тут занимаюсь в твое отсутствие? Может, ты мне занятие, какое полезное подберешь, а?
- Ты вольна распоряжаться своим свободным временем. Катя, мне скоро выходить.
- Но сейчас только половина седьмого. Алексей, почему ты всегда так рано уходишь?
- Сегодня Сергей и Владимир выходные.
Катерина Павловна нещадно перебила, - Почему у них выходные бывают, а ты работаешь без выходных?
Выйдя из-за стола, Алексею Анатольевичу, все-таки, не удалось поставить точку в обсуждении, - Выходные, Катенька, нужны тем, кто устает от работы. Служба в Храме для меня нечто большее, чем работа, это – мое призвание. Каждый человек приходит в этом мир, чтобы быть полезным и не только себе самому. Ты – моя палочка-выручалочка, а я нужен людям.
- Ты всем нужен, только не забывай, что на первом месте у тебя твоя собственная семья.
- На первом месте у меня чувство долга, и не только перед семьей, но и перед теми, кто нуждается в помощи и заботе. Пойми, Катя, я всегда там, где я в первую очередь необходим.
- Мало, кто, где нужен! – всплеснула руками болтливая попадья, - Что ж, ты за других будешь нести чужую ответственность?
Вопрос остался без ответа.  Провожая супруга прощальным взглядом из окна пятого этажа, Екатерина Павловна мысленно желала ему всего хорошего, вслед добрых пожеланий ему был распростерт преданно-ласковый взгляд, в который Екатерина вложила всю свою любовь, а ведь она о таком крепком чувстве мечтала всю жизнь, начиная с того момента, когда они впервые повстречали друг друга, в далеком 1988 году. Мысленно возвращаясь в то далекое время, Катя видела себя молодой девушкой, только, что окончившей педагогический институт. «Леша, почему наших детей должны воспитывать чужие педагоги?» И на этот вопрос не нашлось достойного ответа. «Почему я сама не могу их воспитать?», вопрошала она саму себя. Конечно же, Екатерине пришлось хранить спокойствие, прежде всего, изобразив улыбку на лице. Именно с ней на лице Екатерине пришлось встречать соседку с нижнего этажа, чей звонок в дверь был требовательным и продолжительным. Выслушав комментарии раздосадованной женщины, Екатерина Павловна решила действовать, сообразно полученной инструкции. Так она и сделала, спасаясь от чужого энтузиазма. В ожидании гостей Екатерина Павловна разобрала белье для стирки, приготовила литературу, о которой ей накануне упоминала младшая дочь. Бедная девочка вынуждена подстраиваться под свое бестолковое окружение. Ну, держись, Светка, если тебе не хватило решительности выразить собственную точку зрения, придется тебе «плыть по течению». Мысленно рисуя предстоящий разговор, Катерина Павловна  вспомнила, что расчетные листки по электроэнергии, расходу воды необходимо сдать для окончательного  подсчета. А после, что ожидает ее после? Сидеть, уставившись в экран телевизора, не обременяя себя философскими изысками – слишком примитивно для образованного человека. С ее менталитетом она даже подруг не может завести, а по-другому нельзя, ведь ей придется оставлять малолетних детей без присмотра. Одна эта мысль приводила Екатерину Павловну в ужас, который не испытывала она сама, воспитывая собственных детей. Но большинство людей стараются держаться от малолетних детей подальше, а если на пути вдруг встретится «росток новой жизни», то для случайного свидетеля важно будет не принимать на себя никакой ответственности. В очередной раз смахнув упавшую на лоб челку, Екатерина задумалась. А чем бы еще себя занять?
Откликаясь на звонок в дверь, она могла лишь предполагать: кто, на этот раз вспомнил о ее бренном существовании? В крошечном объективе глазка она разглядела высокую, стройную девушку в компании незнакомого парня. «Мама, это я», дополнительно промолвила девушка. Отворив дверь, Екатерина Павловна очутилась лицом к лицу с вытянутым от удивления лицом младшей дочери, - Здравствуй, Светочка. А я сегодня Аннушку ожидала. Ты еще ни одна, - взгляд Екатерины уткнулся в долговязого субъекта, - Это кто ж такой?
- Мама, может, ты нас пригласишь?
- Пожалуйста, - Екатерина Павловна посторонилась, и тут же дверь неприметной двушки захлопнулась, - Проходите на кухню. Сейчас покормлю.
Только троица очутилась в пределах кухонных чертогов, немедленно расселись, - Мама, мы не голодные. Но Роман к нам в гости явился за разъяснениями. Представляешь, мама, в студенческой постановке Рома будет играть священнослужителя. Ну, а поскольку, специальность эта теперь эксклюзивная, мы с Романом, извини, я тебе не сказала, он – мой лучший друг, пришли, кое-что разузнать. Мама, расскажи, пожалуйста, в подробностях, что попы делают во время службы?
Заметив, что гости не намерены засиживаться, Екатерина Павловна распорядилась по-хозяйски, - Молодой человек, дайте мне на вас полюбоваться перед тем, как рекомендациями вас обременять.
Все-таки, поднявшись из-за стола, молодой человек сделал пару шагов вперед-назад, - Полюбуйтесь, сойду я за священника?
Свою лепту внесла Светлана, - Зрители сидят, артисты – на сцене. Аплодисментов от нас не услышишь, рано. Для священника, Ромка, ты – слишком худой, - хотя, - почесав затылок, девушка добавила, - Мы под балахон напихаем ему подушку, и он увеличится в объемах.
- Света, твоя мама, глядя на нас, качает головой. Осуждает, верно? – заметил неприметный ранее гость.
- Разглядели мое неприятие, - проронила Екатерина Павловна, - Только, прежде, Светочка, тебе стоило у папы поинтересоваться, а хотел ли он подобной популяризации своей деятельности?  Чем ты прельстила друга, перед тем, как пригласить его к нам?
Перехватив чужой взгляд, Роман произнес, - Я вспомнил … мне сейчас нужно срочно в одно место … а со Светой мы как-нибудь позже встретимся …
Лишь после того, как дверь за незваным гостем закрылась, Екатерина Павловна позволила себе небольшое отступление, - Света, не скрою. Я очень рада тебя видеть, причем, без гостей еще больше. Да, Светочка, в следующий раз, когда ты будешь приглашать к нам в гости, не забудь поставить хозяев в известность заранее. 
Вернувшись из комнаты, Света подытожила, - Мама, ты не должна обижаться на Анну, за ее предпочтение. Аннушке и я сейчас могу помогать, а отец без твоей помощи оставаться не может. Ты за ним будешь смотреть, договорились?
Екатерина Павловна всплеснула руками, - Как же мы без него, заочно будем договариваться? Тебе не кажется это несправедливым?   
- Когда мы с Анной были маленькие, вы с отцом за нас договаривались, и мы не противились тому, чтобы вы с папой представляли наши интересы.
- Что ж, в недавние времена нам с отцом точно было известно – какие-такие у вас с Анной интересы имеются? Как жить далее собираешься? Разве тебе здесь плохо, на всем вольном?
Света будто готовилась к вопросу – руки в бок и к матери со встречным, - Думаешь, я не замечаю, как отец всякий раз на меня с сожалением глядит, как ему хотелось хоть одного сына иметь, чтобы дело ему передать, - протяжный вздох лишний раз подчеркнул значимость слов.
Извиняющая улыбка заслонила от всеобщего обозрения смелые эмоции, - Большинство мужчин не отказались бы иметь сына в роли продолжателя собственного дела, но, - Екатерина Павловна развела руками, - Светочка, тебе действительно интересно, как происходит служба в Храме?
Язвительная усмешка обрисовала картинные губки младшей дочери, - Меня интересует, как можно все это вынести?
- Ты желаешь сходить в Храм на экскурсию? – полюбопытствовала Екатерина Павловна, и тут она чисто случайно подметила, что дочь не просто отлынивает от ответа, но и не прочь сменить тему разговора. Может, подыграть ей? – Света, мне показалось, или я, все-таки, ошиблась?
- В чем, мама?
- Ты, вроде, как сторонишься отца?
Так и есть, верное заключение сделано Екатериной. Дочка, вроде, как и разговоров о родительской службе избегает. Пересеклись их взгляды, и Екатерина лишь утвердилась в собственном мнении. В их «зале», где привыкли принимать судьбоносные решения, они сели на диване, взяв друг друга за руки. Может, сейчас они снова поверят услышанному? Первой начала гостья, - Мама, у меня впереди еще два года обучения. Но скажи, разве просто уходить от ответа, если у тебя любопытствуют напрямую об отце? У всех: у Марго – отец водитель троллейбуса, у Мишки Чемоданова отец безработный, вот и сам Мишка не стесняется упоминать о его временном бездействии.
- Вот ты и сочинила бы, как Мишка, - укоризненно покачала головой Екатерина Павловна.
- И ты мне лгать советуешь?! А думаешь, мне нравится при живом отце, говорить, что он умер? Мама, пойми, мне стыдно за его неприличную работу. Не знаю, как и что Анна сочиняла, но мне порой кажется, что я не в российском колледже обучаюсь, а сдаю экзамен в Академии сыска.
Только сейчас до Екатерины Павловны дошел смысл произнесенного дочерью, - Света! Ты посмела сказать, что папа умер?
С самым невинным выражением лица юная девушка призналась, - Да, а что тут такого?
Голос говорящей дрожал, - Но ты же говорила о собственном отце. Если оговоренное случится на самом деле?!
- Мамочка, я на тебя удивляюсь, - проронила младшая дочь, - Если ужас произойдет в действительности, тогда и будем прикидывать. Ну, что ты вздыхаешь? Я ничем плохим от остальных не отличаюсь, и мы с Анной также крепко любим вас с папой.
- И при всей своей любви ты можешь вполне заурядно рассуждать о самых обыкновенных вещах, - Екатерина Павловна сделала короткую паузу, - Не пойму, как ты можешь планировать грядущее, если ни в чем нельзя быть уверенной!
- И это мне говорит собственная мама. Да, я просто купаюсь в твоей любви, защищенная со всех сторон сразу.
- А, если до слуха папы достигнет весть о том, что он умер? Как он отнесется к этому известию? 
Света пожала плечами, - Умный человек при любых обстоятельствах постарается сохранять собственное лицо.
Екатерина Павловна предложила, - Может, попробуем отца разыграть?
Светлана усмехнулась, - А, ты сомневаешься в том, что отец умный человек?
- Перестань! – силой ударила по подлокотнику дивана Екатерина Павловна, таким образом она фокусировала на реплике внимание, - Нельзя опускаться до подобных скабрезностей, ведь ты говоришь о человеке, которому обязана появлением на свет.
Светлана расхохоталась, - А, если я Всевышнему обязана своим появлением? Ладно, мамуля, я и отца не забуду поблагодарить за счастье видеть белый свет.
- Теперь скажи, Светочка, зачем ты неизвестно кому сообщаешь о нашем папе?
- «Неизвестно, кого» - это Романа ты имела в виду, мама. Причину его визита я тебе пояснила. Что ты еще желаешь узнать?
- Кому ты еще трепалась о нашем отце?
- Некому лишнему. Мама, мамочка, мне стыдно разглагольствовать о таком поприще. Девчонки у нас любят похвалиться папашами в роли фитнес-тренеров, предпринимателей, полицейских, банкиров. А чем хвалиться мне, мама?
На полном лице Екатерины Павловны обозначилось недоумение, - Света, а разве непременно надо хвалиться?
- Я вздыхаю, а тебе это кажется странным, мама. Я хочу гордиться своими предками.
- А, разве папой ты не вправе гордиться?
Света не усидела на месте. Чувствовалось, что она рвется «почти в бой», вот, что прозвучало, - К сожалению, мама, хвалиться трудом священника, все равно, что петь дифирамбы Остапу Бендеру.
- Нашла, с кем сравнивать нашего уважаемого отца! Если бы в повествовании Ильфа пропал сам главный герой, закончилось само произведение, которое все было выдумано.  Наш папа трудится в реальном Храме, и без его участия, конечно же, порядок восстановится, но не так быстро. 
- Придумала! Мамочка, я придумала! Мы пригласим отдельных участников постановки в Храм, пусть полюбуются на происходящее.
- Ты забыла …
- Спросить папу. Уверяю тебя, он не будет возражать, ведь действо пойдет на пользу и ему самому, в том числе …
- Это чем же?
- Действо или представление студенческого театра популяризует его работу, - объяснила Света.
- Надо еще поглядеть, что вы там такое насочиняли.
- Наши репетиции смотрит и оценивает режиссер, он и вердикт выносит. Мама, а ты … тоже хочешь поглядеть?
- Я только не желаю, чтобы ты обижала папу, - высказала собственное пожелание Екатерина Павловна, - Папа любит и думает о всех нас.
Света возразила, - Мы тоже о нем думаем, важно – что?
Брови Екатерины Павловны поползли вверх, - Неужели ты стыдишься собственного отца?
Она сознательно уходила от этого взгляда, пронзительно-пристального, проникающего ей в самую душу. Нечего ей было ответить матери, к тому же: зачем лгать? Мама у нее догадливая.
- Света, отчего ты молчишь?
- Что ты желаешь услышать, мама?
- Что именно ты рассказывала однокурсникам о собственном отце.
Указательный палец Светланы очутился у нее во рту. Короткая пауза предшествовала далее прозвучавшему, - Я представила отца членом Союза композиторов. По-моему, он своей длинной бородой весьма напоминает музыканта. Мама, но вы же ранее с отцом игнорировали приглашение на родительское собрание. Пришла бы разок, поделилась впечатлениями с классным руководителем, просветила бы нас о работе священнослужителя, - никакой реакции на ее слова не последовало, и девушка тут же добавила, - Я сказала однокурсникам, что мой папа …  умер.
На лице ее матери возникла гримаса отчаяния, - Света! Ты поступила дурно …
- Мама, но папа жив на самом деле! Чего ты переживаешь, - поспешила успокоить родительницу Светлана.
- А, если кто-нибудь из твоих одноклассников буквально воспримет услышанное?
- А, если они буквально отнесутся, то тут же кинутся сочувствовать. Станут собирать средства для малообеспеченных. Мамочка, - Света взяла ее за руку, - При любом раскладе, я ничего не теряю, ведь, кроме материальных средств, получаю еще и сочувствие.
- Тебе его не хватает?
Зря, должно быть, она завела об этом разговор. Теперь она намеренно акцентирует на нем внимание, - Современная молодежь, знаешь, мама, какая жалостливая! Так, что поповское сочувствие нам без надобности.
Екатерина Павловна покачала головой, - Ты не права, Света. В жизни нельзя ни в чем быть заранее уверенной на сто процентов, пока сама в том не убедишься.
- Приму твой совет к сведению, мама, только ведь и я о жалостливых говорила, рисуя картину с натуры. Кстати, мама, а ты смогла бы с маленьким оставаться?
- Светочка, я мечтаю, чтобы мне доверили внука, или Аня думает, что я уже утратила навыки ухода за маленькими детьми?
- Что ты, мама? Кто же, как ни ты, способна ухаживать за новорожденными, - поспешила уверить мать Светлана, - после небольшой паузы она полюбопытствовала, - Мама, скажи, неужели у тебя никогда не возникало желания работать по специальности?
Она тщательно подбирала слова, чтобы не сболтнуть лишнего. Однако, и скрывать собственную сущность от самых близких людей она не станет, - Света, когда я выходила за твоего отца, я и не подозревала, что учителем я стану только по диплому. Я из-за твоего отца, можно сказать, мечте изменила. Еще со школьной скамьи я видела себя с указкой у школьной доски, в окружении детских макушек. А в действительности, - Екатерина Павловна развела руками.
- В действительности ты оказалась с половником у плиты. Но не о такой жизни ты мечтала, - подытожила ее младшая дочь.
- Как хорошо, когда тебя понимают! – воскликнула Екатерина Павловна, - Но не менее важно понимать других.
Увы, этот вывод был сделан ею самостоятельно, и не было гарантии, что потомки станут следовать ему. Прощаясь, Света пообещала пригласить на премьеру сразу обоих родителей.


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XI.

     Сегодня все, кто присутствовал на литургии, были готовы внимать ему, а не протоиерею Алексею. Молодой священник, чей проповеднический стаж был совсем ничего, завладел вниманием десятков верующих. Истинно они верующие, либо только прикидываются, того не ведал никто. Ему лучше считать, что десятки, сотни молящихся истинно веруют, ведь сам-то он добросовестно подходил к исполнению своих служебных обязанностей. Сегодня он провел две части общего богослужения, он с закрытыми глазами ориентируется в особенностях молебна, всенощного бдения, акафиста, и не заблудится в особенностях литургии. Ему самому еще многое надобно постигать, но «учиться никогда не поздно». Когда-нибудь, наступит время, и он, рядовой диакон, клирик, иерей будет не только знатоком в глазах прихожан, но и доверенным лицом Всевышнего Владыки. О его будущих возможностях и способностях он будет вести речь дома, со своими близкими. Его взгляд и взгляд протоиерея Алексия пересеклись, и он,  Владимир утвердился в своем намерении отправиться домой. Прежде, чем он будет волен поступать, как задумал, надобно около ризницы полить цветы. Всякий раз это действо осуществляет новый человек, но сегодня сам Владимир проявил инициативу. Оказывается, тут же у него нашлись добровольные помощники, из числа прихожан. Вот один из них, мужичонка неопределенного возраста, держит в руке что-то, похожее на емкость для полива растений, но ведет себя, так, словно навеселе. Владимир, под прицелом десятков настороженных глаз, взял пританцовывающего мужичонка за руку, когда увидел банку пива, произнес, - Добрый мирянин, успокойтесь, пожалуйста. О горячительных напитках в Храме следует забыть.
На глазах у недовольного окружения, мужичонка демонстративно рыгнул. Непонятно, чего больше было в его прыгающем взгляде – пренебрежения или воинственной усмешки? Рыгнув, он нехотя протянул, - Ну чего уставились? Кому за благословением, вставайте ко мне в очередь. Мы тут поточным методом всех оприходуем.
Среди скопления прихожан раздавались противоречивые возгласы: «…Пустили алкаша. Зачем, спрашивается?», «..Алкаш за супругой зашел, сам неверующий», «…Надо было не пускать дармоеда».
Пожалуй, настала его очередь вмешаться. Владимир завладел вниманием быстро, - Миряне, все решаем спокойно. Неверующий человек еще не успел обрести смысла жизни. Наша с вами цель, миряне, помочь…
- Выгнать его! В полицию сдать.
Злобные рекомендации достигли слуха того, кого они, в первую очередь, касались напрямую, - Пошли-ка, вы, куда подальше, - невольно завладев множественным вниманием, любитель промочить горло, воинственно заметил, - Я за своей бабой зашел, и уйду, когда мне нужно будет, а вы, - увесистый кулак прошелся над головами всех тех, кто был рядом, - Вы все будете изображать из себя дипломатию.
Обидно, что случайно забредший в Храм олух отчасти прав, отметил про себя Владимир. Наконец, выпивоху выводила из святой обители его любящая супруга. С ней стоит обсудить вопрос ее дальнейшего появления в Храме. Вне сомнения любитель горячительных напитков может появиться здесь в любой момент, а преградить ему вход в святую обитель никто не вправе. Увы, в церковной морали много либерализма. Плохо это, или хорошо – судить надобно с разных позиций. И вот уже Владимир делится впечатлениями о сегодняшних событиях с домочадцами, - Мама, всю дорогу домой я в голове прокручивал вариант вероятной своей беседы с потенциальным алкоголиком. Сегодня с прихожанами занимался батюшка Алексей, я наставлял детей в Воскресной школе, - оборачиваясь в прихожей, Владимир ощутил себя в центре внимания всей своей семьи: от преданных родителей, до любознательного, малолетнего племянника Жорки, смотрящего ему, буквально, в рот.
- Вовочка, мы чай идем пить, - сообщила ему мама, Ирина Федоровна.
Свое любопытство продемонстрировал глава семейства, Георгий Борисович. Заученным жестом приглаживая остатки волос, он уставился в выразительные глаза сына, - Скажи, Владимир, а можешь ты перед физиономией алкаша затворить дверь в Храм, ведь он же там тебе всю аудиторию распугает.
Рациональное предложение, выдвинутое хозяином дома, заинтересовало всех присутствующих. Сестра Владимира; Настя, молодая тридцати трехлетняя женщина сочувственно кивнула головой с искусственными кудряшками, - Влад, ты только скажи, может, тебе помочь. Мы все понимаем, тебе религия не позволяет наводить порядок. Но мой Валера все сделает, как надо, над ним Катехизис не довлеет. Валерка, как врежет своим кулаком, ни один алкаш не устоит.
Ну, что им ответить, когда окружающие, ловят каждое твое слово? Огладив золотисто-каштановую бороду, Владимир улыбнулся, - Спасибо, вам, конечно, но алкоголики к нам в Храм не забредают. Им у нас нечем соблазниться.
Разливая чай по чашкам, Анастасия полюбопытствовала, - Влад, скажи, а с тебя никто из высшего начальства не требует того, чтобы семья разделяла твои воззрения?
И снова в рот ему глядят все собравшиеся. Его обязанность заключается в том, чтобы избавить домашних от треволнений, - Представьте себе, мое высшее начальство вполне либерально, оно ничем не ограничивает мою личную свободу.
Ирина Федоровна подбодрила сына, - Мы очень рады, что ты, сынок, занимаешься достойной деятельностью. Вот только пенсия тебе положена будет? – в выцветших глазах пенсионерки забрезжил тревожный огонек.
- Должна, минимальная. Но вы за меня не волнуйтесь …
Широко раскрытая ладонь с грохотом опустилась на стол, - Это ты будешь своих сотрудников успокаивать, а мы – твои близкие, будем за тебя переживать потому, что любим тебя и желаем, чтобы в старости ты, Володя, ни в чем не нуждался.
Отца семейства дополнила Ирина Федоровна, - Да, сынок, сколько бы ты ни успокаивал нас, мы не переживали бы, если были уверены в твоей социальной защищенности. Вова, если ты заболеешь, оплатят ли тебе нерабочие дни?
Владимир призадумался. Он не испытывал до сих пор, со времени его службы столь сильное недомогание, чтобы возникла необходимость отлеживаться в постели. Однако, ответ держать придется, и какие бы сомнения его ни одолевали, Владимир постарается не подвергать испытаниям чужие нервы, - Дорогие мои, возможно, к нам в Храм приходят не только самые неизлечимые больные, и не с целью передачи болезни …
Восьмилетний Жорка поддержал любимого дядю, - Перед Владом любая зараза отступит, и тупость пасует, юркий взгляд с хитринкой пытался проникнуть в самые глубины чужой души, - А, у вас там, в воскресной школе, наверное, одни отличники учатся?
Они улыбнулись друг другу, - А, ты, дружок, приходи и погляди, хочешь?
За мальчишку ответила мамаша, - Спасибо, братик, - сквозь улыбку Анастасии проскальзывала скрытая ирония, - Голубая мечта нашего Жорки – посидеть в выходные дни за школьной партой.
- Что? – лопоухие уши Жорика еще больше оттопырились и стали походить на лопухи рассерженного слона, - Я уже за два года в школе насиделся. Лучше, мама, давай сходим в аквапарк, там новые аттракционы открылись.
- Чай попил? Ступай в комнату, - Анастасия распоряжалась спокойно и уверенно, так, что оспаривать ее приказ, сын не рискнул. После того, как Жора удалился, Настя добавила, -  Владимир, ты свою агитацию среди посетителей Храма распространяй. Мы в этом тебе не соратники.
- Но, почему, Настенька, я, когда посещаю рынок у метро, всегда захожу в Храм – поставить свечку и помолиться за ваше здоровье, - уверяла Ирина Федоровна.
- Господи! – звучно выдохнув, Анастасия усмехнулась, - Чтобы мы все делали без твоих регулярных молитв, мама? Запомни, пожалуйста, мамочка, в наше время вероисповедание – дело добровольное. За Жору, в виду его несовершеннолетия, принимаю решения я, и я, как его доверенное лицо, против приобщения Жоры к религии, и Валера мой возражает …
Владимир перебил, - Откуда тебе известно? Такие решения нельзя принимать за кого-то. В свои восемь Георгий вполне может сделать самостоятельный выбор, тем более, что это предпочтение касается его лично.
- Все слышали, на чем Жора остановил свой выбор? И не надо ему навязывать свои услуги! – воинственно произнесла Настя.
Глава семейства пресек дальнейшие препирательства, - Хватит вам! Близкие люди, а лаетесь, как чужие. Господь всевышний учил любить друг друга, вот и следуйте его наставлениям. А еще надо уметь прощать людям их ошибки и заблуждения. Володя этому  уже научился, а у тебя, Настя, все еще впереди. Жоре мы все будем прививать хорошее. В аквапарк, ты его, Настя, поведешь, а в Храм, - Георгий Борисович подмигнул сыну, - Тебе, Володька, племянника сопровождать.
В их благоустроенной трехкомнатной квартире, Владимир часто чувствовал себя, как среди недружелюбно настроенной паствы. «Палки в колеса» ему вставляла любимая сестра, которая, впрочем, следовала чужим подстрекательствам. Валера, зять – вот, кто корень зла. Но за что зять его ненавидит? Тридцатипятилетний мужик, ненамного его старше, а главное различие между ними – меркантильная жилка, определяющая настрой оборотистого родственника, мещанские интересы, которому противопоставляется служение людям. Он, Владимир, по мере возможностей, старается привить доброжелательность поведения окружающим. Им возложена на себя миссия – сеять Добро, прощать зло, закрывая глаза на несправедливость, вот только мириться с потерями веры Владимир не мог. Бывает, что люди заблуждаются, им следует вернуть уверенность в торжество Любви.
В комнате, самой небольшой по площади, едва хватало место для заурядной мебели, на большую площадь ему нечего было рассчитывать, с его предпочтением одиночного образа жизни. Последнее Владимир стал замечать, не всем по душе его выбор. После окончания Сретенской Духовной семинарии, в 2009 году, у него имелось время для раздумий: остановиться ли на достигнутом или идти вверх по карьерной лестнице? Карьера, как правило, привлекает тех, кто желает заставить считаться с собственным мнением окружающих. Окинув внимательным взглядом внутреннее убранство, Владимир, с сожалением вынужден был признать – изменить интерьер, дополнить его новыми предметами мебели, вряд ли, удастся. Жизненное пространство его комнаты весьма ограничено. Ритмичный стук в дверь акцентировал его внимание. Любопытно, кому он понадобился. На пороге стояла Настя, - К тебе можно?
Владимир распахнул перед сестрой дверь, - Прошу.
Настя села на диван, - Пришел мой Валера и занялся Жориком. А у меня к тебе конкретный разговор, - женщина взяла его за руку, придвинулась и загадочно промолвила, - Один человек просил меня поговорить с тобой.
Брат с сестрой ранее были очень дружны. Окончили одну светскую школу, оба показали средние результаты и склонность к изучению исторической науки. После окончания Анастасия долго колебалась, куда бы ей поступить? Колебаний в выборе жизненного пути было немало, впрочем, никто из молодых Успековых не любил вспоминать о тех годах. Экзамены Настя выдержала лишь в колледж сервиса и туризма, туда же надумал поступать и Владимир, но … везение неожиданно изменило ему, и к моменту завершения сестрой обучения в колледже, несчастливого братика призвали в ряды вооруженных сил. Отслужив на Кавказе, в погранвойсках, Владимир по-иному стал смотреть на жизнь, поменялась шкала ценностей. На заставе Владимир был свидетелем гибели близкого друга, и все усилия Владимира по спасению оказались безрезультатными. Служить людям – вот истинное его предназначение! Его открытое, доброжелательное лицо располагало к общению. Глядя в глаза любимой сестры, Владимир смекнул, разговор может иметь продолжение, - Догадываюсь, кто конкретно. Но сам я пока не готов к быстрому решению.
- Миленький мой, ты ждешь, чтобы Марина, как на работу в Храм ходила? – допытывалась Настя.    
- Даже, если твоя подруга будет строго следовать ею самою сформулированному условию, вряд ли, я откликнусь на ее предложение. Марина – хороший человек, но я ее не люблю в той степени, чтобы объединить наши жизненные пути и следовать к общей цели.
На выразительном лице Анастасии обозначилось удивление, - А, зачем ты ей улыбался? Она ведь решила, что авансом.
То ли улыбка, то ли усмешка, выдавали в нем готового держать ответ, - Настя, я всем, как правило, улыбаюсь. А в тот раз, во время богослужения был повод.
Сочувствующий взгляд возможно был бы расценен в качестве награды, но прозвучавший следом комментарий вызвал желание прервать разговор. Настя догадалась, но решила и далее идти к цели, - Бедняга. Ты слишком любишь людей, а еще больше своего Бога, но, Влад, тебе скоро тридцать. Пора подумать о себе.
Владимир молчал, опустив глаза. Слова поддержки, вряд ли, были искренними. Настя думала о своей подруге, для которой он, видимо, последний шанс. Рисуя в воображении образ Марины, Владимир недоумевал. Даже, если относиться к оценке внешности женщины с пристрастием, каждая из них неповторима и своеобразна, тем более, что для него главное в человеке вовсе не внешние данные, а то, как человек заявляет о себе, его отношение к окружающим, его дела. Вероятно, он увлекся. Сестренка явно хочет что-то ему сообщить, - Извини, Настя. Я задумался. Ты что-то вспомнила?
- Вспомнила, - внимательно присмотревшись, Анастасия скорбно вздохнула, - Почему мы перестали понимать друг друга? Влад, я по-прежнему люблю тебя, и желаю, чтобы в твоей жизни все было благополучно. Но последнее время, я стала замечать, тебя угнетает нечто, тебе неподвластное. Может, Влад, у тебя в Храме что-то не ладиться?
- Нет, сестренка, со службой в Храме мое теперешнее состояние никак не связано, это слишком личное, чтобы посвящать посторонних …
Анастасия перебила, - Я тебе не чужая, и интересуюсь не из любопытства. Влад, скажи, ты решил оставаться холостяком? 
Красиво очерченные серо-голубые глаза в окружение частокола густых ресниц, смотрели грустно, но эмоция была вызвана не жалостью к себе любимому. Как жаль, что сестра все чаще неверно истолковывает его поведение, а при ее предприимчивости, Настя рискует не просто обмануться в ложных ожиданиях, но и стать источником заблуждений для тех, кого она будет использовать для продвижения собственных проектов, - Если тебя это интересует, возможно, я не буду жениться. Настя, скажи, у вас с мужем в отношениях все благополучно? 
Фигурные брови выгнулись дугой, - Скажи на милость, почему тебя это интересует?
- Не из любопытства. Могу ли я что-либо сделать во имя вашего примирения?
- Вряд ли, это в чьих либо силах. Валера слишком мнительный, вспыльчивый и ревнивый. За те одиннадцать лет, что мы прожили в браке, Влад, увы, мне ни один раз пришлось пожалеть о нашей с ним встрече …
Владимир прервал, - Неужели разногласия в ваших отношениях столь значительны? Не забывай, у вас есть сын. Жорке очень нужен отец, какой-никакой, но Валера, все-таки, отец.
Беспокойное блуждание, даже в ограниченном пространстве, которые совершала незваная гостья, дабы скрасить душевные терзания, породили еще больше вопросов, и не было никакой гарантии, что на них будут найдены ответы, - Нет, Влад, тебе не понять. С твоей наивностью, детским простодушием, ты слишком хорошо думаешь о людях, но, вряд ли, твое благородство будет оценено ими. Скажи, Влад, как церковь смотрит на развод? Слышала, что сама женщина – существо бесправное, при всех ее скрытых достоинствах, ей вменяется в обязанность подчиняться тирану, - усевшись на диван и взяв за плечи брата, Настя продолжила, - Думаешь, мне легко терпеть его грубые выходки, когда он чем-то недоволен, а его взрывоопасность непредсказуема. Я вынуждена сдерживаться ради сына. Однажды в его глазах я прочитала немой упрек. Бедный ребенок даже не стал жаловаться. Зачем, если на его обращение никогда не будет дан подходящий ответ, а взрослые будут делать вид, что так и надо. Но, клянусь, Влад, если бы это, с виду грозное ничтожество, только бы посмело обидеть ребенка, замахнуться, ударить, обмануть его, я тут же бы ушла от тирана, тем более, что все его «подвиги» направлены на унижение слабых и зависимых существ.
На лице Владимира обозначился испуг, - Неужели Валера посмел хотя бы поднять на тебя руку?
- Раз? – Настя едва ли ни смеялась, - Бедный мой брат, ты заблуждаешься. Это было ни один раз. Я терпела, в надежде, что Валера скоро одумается, считая, что допущенная им несправедливость, всего лишь случайность, и подобного более не повториться. Я ничего не говорила отцу, у него больное сердце. Маме я пожаловалась, и … она посоветовала мне терпеть, ради Жорки.
- Настя, я попробую поговорить с твоим мужем, ведь должна же существовать какая-то причина, повод для ссор.
Продолжительный вздох и пауза в разговоре только послужила дополнительным стимулом для того, чтобы не ошибиться в ответе, - Повода нет, и причина тоже отсутствует. Со временем я поняла, Валера – человек, постоянно претендующий на лидерство, кроме того, он сам – провокатор, намеренно сталкивая противоположные мнения, получает удовольствие, наблюдая чужие склоки. Его уже не переделаешь, и по твоему мнению, мне и далее стоит мириться с его выходками?
На нем сейчас лежит немалая ответственность – постараться уговорить сестру, и все это ради ее благополучного будущего, - Настя, а вы пробовали с Валерой какое-то время пожить раздельно? Думаю, что прежде, чем оформлять развод официально, стоит прорепетировать: каково оно будет?
Настя покачала головой, - Я как-то заикнулась о разводе, и мне за это спину расшибли. Неделю ходила в синяках.
- Почему ты не пожаловалась? – голос Влада взлетел до самых высот.
- Кому? Полицейским или Валеркиным родственникам. Они у него из Подмосковья, и без сомнения примут его сторону. Как ты себе представляешь – раздельное проживание? Мне уходить отсюда некуда, а Валерку поганой метлой не выгонишь.
- Но это же безвыходное положение, которое приведет к новым конфликтам. Настя, разреши я поговорю с ним сам.
Женщина обреченно покачала головой, - Бесполезно. В твои аргументы он и вникать не станет. Для Валерки авторитет представляет только сила. Если бы ты мог ему врезать, как следует, хотя предполагаю, что его и мордобой не испугает.
- Я не собираюсь вызывать твоего супруга на дуэль. Просто попытаюсь до него донести, что в браке надо уметь уступать.
На красивом лице слушательницы обозначилась усмешка, - «…уступать»… Думаешь, он умеет это делать? Надо было давно с ним развестись, а не терпеть, «как Бог велел».
- Опрометчиво поступать не следует…
-  Почему я должна терпеть? Думаешь, сын оценит мое терпение? Вряд ли, он скажет «спасибо» за обманчивое благополучие.
- Настя, а любит ли твой муж Жору?
- Разве диктаторы умеют любить кого-либо, кроме себя, единственного и неповторимого?
- Может, ты слишком пристрастно к нему относишься? Попробуй …
- Это после того, как он меня неоднократно избивал? Может, мне у Валеры еще и прощения попросить? Эх, ты … Влад, ты такой же, как все мужчины – самовлюбленный и эгоистичный, и все твои рассуждения о любви – не более, чем пустые слова, ведь любишь ты тех, в первую очередь, кто является к тебе не с пустыми руками.
Грустная улыбка в ответ служила лишним свидетельством ее заблуждения, но ради любимой сестры он готов спорить, доказывать, только бы мир в семье был восстановлен, - Настя, я для тебя сделаю, все, о чем ты меня попросить.
Сегодняшний разговор не привел к положительному результату, инициатором его было не он. После ухода сестры Владимир остался в одиночестве, состояние, которое он полюбил совсем недавно. Будучи постоянно на виду у посетителей Храма, Владимир уставал эмоционально. Он не мог себе позволить проявить слабость, ему вменялось в обязанность прощать чужие ошибки, и быть безжалостным к собственным. Его сердце никогда не ожесточиться, а душа будет открыта навстречу каждому нуждающемуся. На алых губах заиграла улыбка. А, может ли он позволить себе маленькую слабость? Он и себе самому не сразу признался, что увлечен ездой на легкой моторной технике. Достаточно ему было опуститься в седло, нажать педаль газа, и он уже в иной реальности, где люди от него только чего-то хотят, но и готовы поделить с ним своим опытом, разделить его увлечения, зарядить оптимизмом и верой в будущее. Через неделю у него экзамен в автошколе, к которому он старательно готовиться, еще большая ответственность ляжет на него, когда он будет сдавать практику вождения. Накануне он приобрел для себя мотоцикл – приемлемую классику круизера с двухцилиндровым мотором и хромированными трубами. Внешним дизайном своего Адванта Владимир остался доволен, тем более, что «железный конь» имел ветровое стекло, второе сиденье, жесткую сумку для дальних поездок. Повезло ему также с местом хранения дорогой игрушки. Сосед со второго этажа любезно разрешил ставить Адванту в его гараж, и не назначил за услугу платы. Олег Леонидович обещал помогать с техобслуживанием, и можно было не сомневаться в его мастерстве, он полжизни проработал в автосервисе. А чем он сам мог быть полезен хозяину гаража? Пожалуй, ничем. Жизнь по принципу «ты – мне, я – тебе», не для каждого. Он готов отдать все и более ради спасения беспомощного. Обидно, что его не понимают, вот даже любимая сестра приписывает ему эгоизм. Смахнув упавшую на лоб густую прядь, Владимир вздохнул. Жаль, что он остается непрочитанной книгой для близких людей, с которыми он не прочь поделиться своими планами. Он не станет оправдываться ни перед кем, ведь он ни в чем не виноват, хотя … всякий раз, когда перед ним будут тормозить грузовик, чисто инстинктивно Влад будет зажмуривать глаза. Кажется, страшнее не бывает, и все случилось будто бы вчера. Погожий солнечный день, набирающий скорость грузовик, летящий по горной дороге. Владимир увидел грузовик, за рулем которого находился его армейский друг Леня Старостин в самый последний момент, когда изменить уже ничего нельзя было, и если бы ни друг, то смерть выбрала бы его, жизнерадостного новичка.
- Влад …
Оторвав внимательный взгляд от окна, где на спортивной площадке разворачивались нешуточные баталии, Владимир заметил, как в комнате его нетерпеливо дожидается племянник. Мальчик имел виноватый вид. Переминаясь с ноги на ногу, Георгий не отрывал умоляющего взгляда от дяди, который был для него непререкаемым авторитетом. Их давняя дружба со временем лишь крепла, ей не страшны были никакие испытания. Жора готов был помогать дяде при случае, а теперь, похоже, в помощи нуждался он сам, - Мама с папой ругаются, а папа иногда дерется …
Владимир расценил состояние отзывчивого и добродушного ребенка, как испуг, - Жорик, если тебе становится страшно, обращайся за поддержкой ко взрослым: бабушке или ко мне. А своим друзьям в школе рассказывать о родительских ссорам, я тебе не советую.
Испуг на милом личике Георгия сменился удивлением, - Почему? У нас в школе есть психолог, который помогает разобраться в домашних проблемах. Одна девочка из класса рассказывала о своих экономных родителях, и в результате перестала голодать.
Настал черед удивляться Владу, - Жаловаться на своих близких людей – последняя мера. Жалоба настроит родителей против, и в итоге желание помочь выльется в череду новых скандалов. Но, Жорик, терпеть несправедливость детям не стоит …
- А, взрослым?
- Взрослые могут и потерпеть. Твои родители ссорятся, а могли бы попытаться и договориться, от этого всем было бы легче.
- А, почему психологу нельзя пожаловаться?
Ну что ответить этому настырному ребенку? За ответом возникнут новые вопросы, и главная цель, вряд ли, будет достигнута. – Когда я дома, Жора, ты лучше жалуйся мне. Если хочешь, я сейчас поговорю с ними?
Жора пожал плечами. Его бегающий взгляд, скачущий с книжных полок на включенный ноутбук, наводил на мысль, что юный интриган несильно озабочен возникшей проблемой. А после того, как Жора уселся за письменный стол, он и вовсе постарался поскорее забыть о том, что он – в гостях. Владимир оставил право выбора за собой. Каково же было его удивление, когда в соседней комнате он никого не застал. Вещи – футболки, джинсы, легкий школьный рюкзачок Жорика, косметика Насти были разложены, а на присутствие третьего человека не указывали ни предметы одежды, ни какие – либо пристрастия главы маленькой семьи. В коридоре Ирина Федоровна пояснила Владимиру, - Скандалили они, а потом разошлись. Я хотела вмешаться, примирить их, но ни Настя, ни ее охламон слушать меня не стали. Ребенка жаль, на его глазах все это происходит, - сокрушалась любящая бабушка.
- Мама, ты сегодня обратила внимание, Валера руки не распускал? 
- Он сегодня в комнату не заходил. Взял из прихожей кое-какие вещи, и тут же ушел.
- А Настя куда пошла?
- К подруге, в соседний дом, - заметив искреннее огорчение в глазах сына, Ирина Федоровна добавила, - Вова, ты уж не вмешивайся. Ранее я целиком была на стороне Насти, а теперь вижу, что они оба неправы.
- Мама, если не разобраться, невозможно прийти к миру в семье.
- Согласна. Но они все наговаривают друг на друга, и пока не научаться относиться к чужим интересам, как к собственным, конфликтов не избежать. И Настя, и зять – оба должны быть заинтересованы в сохранении семьи.
Мамой сделано верное заключение, но его должны безоговорочно принять  те, кого оно напрямую касается, и лишь тогда в семье воцарится мир, дружба и любовь.

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XII.
    
     Сегодня у него все валилось из рук. Хорошо еще, что этому кулинарному безобразию не оказалось свидетелей. Родители – на работе, брат – весь в творчестве. После не вполне удачного эксперимента с запеканием курицы в духовке, Коля остановился на пицце в микроволновке. Если брат захочет разнообразия, придется обойтись банальными бутербродами. Наливая себе чай в чашку, Николай еще раз мысленно возвращался к сегодняшним событиям. Экзаменационная пора в самом разгаре, впереди еще четыре экзамена, из которых для него предположительно самый сложный – математика, потому, как эта сложная наука особенно поражает своей категоричностью. Как альтернатива, к примеру, литература, где трактовка образов главных героев может представлять широкий простор воображению ответчика. После беседы с мамой у Коли проснулась легкая зависть. Мамочка сдавала выпускные экзамены в традиционной форме, точно такой же вариант избрал бы для себя Николай. Возможно потому, что открытый диалог с учителем всегда предпочтительнее, чем сухая выборка чужих ответов. Недавно Николай беседовал с одноклассниками, обсуждая варианты сдачи экзаменов, и выяснилось, что многие из ребят остановили бы свой выбор на старом варианте. Жаль только, что школьная администрация не учитывает мнение выпускников.
А за окном – отличная погода, отчего бы ему не покататься на мотоцикле? Уткнувшись лбом в оконное стекло, Коля уже видел себя за рулем BMW, в обществе приятной компании.
- Жрать готово?
- А, пицца тебя, Андрюха, устроит?
Тут же появилась чашка с чаем, и также успевшая слегка остынуть пицца. На его предложение – вторично ее разогреть, Андрей ответил отказом. Вцепившись зубами в отрезанный кусок, Андрей, вероятно, его даже не распробовал и моментально уничтожил. За первой порцией последовала вторая, третья … пятая.
Николай, не отрываясь, смотрел на брата. Ему и в голову не приходило, что Андрей не примет его в расчет. А пицца с ветчиной, грибами, сыром, помидорами выглядела весьма аппетитно. Наконец, не справившись с искушением, Коля полюбопытствовал, - Андрей, а мне ты ничего не оставишь?
С жадностью окинув взглядом порядком опустевший кухонный стол и лишь после, нехотя произнес, - Зачем? Если я наемся, может, что-нибудь тебе и останется.
Вздохнув, Коля пояснил, - А я еще не успел попробовать …
- Подумаешь, - усмехнулся Андрей, - Что ты, пиццы никогда не ел?
- Но я бы не стал обделять тебя. Принято, все-таки, делиться.
- У кого принято? Ты лучше предложил бы брату еще чего-нибудь вкусненькое. Чего еще дома имеется?
- Есть бутерброды. Курицу мне не удалось запечь. Кажется, что-то с духовкой не так, - поделился своими сомнениями Николай. – Может, ты посмотришь?
- Почему я должен смотреть?! Кустарными вещами положено заниматься тебе. Давай бутерброды, - требовательно промолвил Андрей.
Перед ним еще один вариант братского эгоизма, с которым ему придется мириться, пока Андрей не повзрослеет. Аккуратно нарезав  сервилат, Коля отсчитал ровно девять кусочков, две трети из которых с двумя кусочками хлеба были предложены Андрею.
- А остальные? – требовательно спросил живописец.
- Остальное – мне.
Ехидная усмешка сопровождала злорадный комментарий Андрея, - А я думал, что ты питаешься святым духом.
Спокойно, без спешки Николай прожевал скромное угощение. Переведя взгляд на брата, Николай спросил, - Андрей, скажи, зачем ты стараешься казаться хуже, чем ты есть на самом деле?
- О том, что я стараюсь, не тебе судить. У нас с тобой разное предназначение.
- Какое предназначение? Тебе всего лишь семнадцать лет, а рассуждаешь ты, будто у тебя вся жизнь на десять лет вперед распределена.  Лучше быть скромнее.
- Скромность подходит для девушек. Я у себя в комнате.
- Подожди, пожалуйста, Андрей, - дождавшись, пока брат остановится, Коля продолжил, - Ольга вчера тобой интересовалась.
Вопреки его ожиданиям, Андрей равнодушно отнесся к его сообщению. Сам он, Николай будет поступать, исходя из интересов Оленьки Дроздовской. Быстро разделавшись с посудой, Николай незаметно исчез. Звонок в двести двадцать шестую квартиру длился очень долго, наконец, щелкнул замок, и на пороге возникла фея. Сегодня она была особенно обворожительна. Открытый летний костюм удачно подчеркивал ее точенную фигурку, темные распущенные волосы, словно атласная накидка ложились на худенькие плечи, а имеющие особенность менять свой цвет глаза смотрели широко и удивленно, - Это ты. Как быстро оправился после очередного испытания!
- Здравствуй, Оленька. Какие у тебя будут предложения? Может, поедим покататься?
Приглашая гостя войти, юная хозяйка отвела его в свои скромные апартаменты, где по периметру стенки, наряду с книгами на полках были натыканы разные забавные фигурки – полный перечень по гороскопу, их Николай смерил мимолетным взглядом. Далее – небольшая оранжерея на цветочных полках, где каждое растение имело вполне ухоженный вид, на письменном столе – компьютер, а впереди – включенный музыкальный инструмент, - А я не знал, что ты играть умеешь. Оля, исполни что-нибудь, пожалуйста.
Второй раз упрашивать не пришлось. Удобно усевшись, музыкантша принялась за дело. Ее гибкие пальцы ловко парили над клавиатурой, извлекая незамысловатую мелодию. Прислушавшись, Николай узнал ее автора, - Красиво музицируешь. А кроме Пола Маккартни,  что еще можешь?
- Стиви Уандера, немного из классики. Исполнить?
Было заметно, что удовольствие получает не только слушатель, но и юная музыкантша. Девушка выглядела сосредоточенной, целиком погруженной в увлечение, которому Оля посвящала много своего свободного времени, - Понравилось? Я иногда позволяю себе импровизировать, но играю, в основном, когда одна дома.
- Почему?
Поднявшись с места из-за электропианино, Оля медленно прогуливалась по комнате. Коля не торопил ее с ответом. Она явно что-то скрывала, то ли от страха, то ли из-за недоверия. 
Прислушавшись внимательно, Николай заметил, что у его  маленькой хозяйки бегающий взгляд. Остается только проследить за его направлением. В конце концов, их взоры пересеклись. Николай понял – его место рядом с Олей. Будучи ни в силах усидеть, Коля составил Оле пару. Несколько раз они прошли вместе вперед-назад. С какой целью это было осуществлено, пожалуй, никто из них внятно объяснить не смог бы.
- Ты расспрашивал: «почему я играю на синтезаторе, в основном, когда дома одна?» Ой, Коленька, ты позволишь мне так себя называть? – после короткой паузы девушка добавила, - Что случилось? Почему ты открыл рот?
Ему нужна была дополнительная точка опоры, и Коля сел. Взирать на фею снизу-вверх было привычнее, - Ты так легко меня вычислила, Оля.
Присела рядышком и сама Оля. Присела и улыбнулась, - Тебя, Коля, не перепутаешь с братом. Вы с ним совершенно  разные, - поймав интерес в глазах слушателя, Оля дополнила, - Андрей привык сперва говорить о себе. О личных интересах. Ему наплевать на меня и на то, о чем я думаю. Коля, я мечтаю изменить свою жизнь. Мне скоро будет шестнадцать. Всякий новый день я боюсь остаться одна. В этой семье, Коля, я чужая. Усыновили меня восемь лет назад, - Оля покачала головой, - Коленька, поначалу я считала себя самой счастливой девочкой, но … надеждам не суждено было сбыться. Позже выяснилось, что Дроздовские (это – моя ненастоящая фамилия) усыновили меня исключительно ради денег. Сами они бездетные, а полученный материнский капитал быстро пустили в оборот. Коля, - девушка медленно сползла на пол, очутившись на коленях, - Сотни раз я мечтала, чтобы меня, в конце концов, взяли к себе настоящие усыновители.
- Оля, а если наша семья усыновит тебя? – осторожно полюбопытствовал Николай.
Ухватившись за его протянутую руку, Оля заняла место рядом, - Жить вместе с тобой, твоей доброй мамой – с удовольствием. Но сомневаюсь, что я еще для кого-то из вашей семьи буду представлять интерес.
- Я  поначалу считал, что Андрей видит тебя собственной невестой, - признался Коля.
- Он видит только то, что ему выгодно видеть. Я не люблю Андрея. Но, Коля, ни о нем сейчас разговор. Моя бедная бабушка в больнице с диабетом, а я вместо нее занимаюсь с ее собаками. А когда бабушка вернется, хочу уйти я.
- Куда?
Продолжительный вздох в ответ, - Пока не знаю.  Мне еще два года учиться.
-Оля, а почему бы тебе ни заявить в социальную службу, если усыновители над тобой издеваются.
- Однажды я пожаловалась в школе. А классная руководительница взяла, и рассказала все Евгении Владимировне. Дома меня еще больше побили. У меня теперь только одна защитница – Мария Геннадьевна.
- Оля, еще можно обратиться в церковь. Служители Храма не откажут немощным. В восемнадцать лет тебе можно попробовать поступить в Духовную семинарию.
Слова Николая звучали весьма убедительно, но Оля возразила сразу, - Пробовала уже узнать. Самое любопытное – девушек в семинарию не принимают, без всяких приемлемых объяснений. Мы с бабушкой пытались упрашивать церковное руководство. Безрезультатно, - Оля развела руками.   
- Да, - протянул Николай, что можно было расценить и как поддержку, но не исключено, что оппонента раздирали большие сомнения.
- Коля, вот ответь мне: почему Церковь не признает равноправие женщин?  Чем мы хуже?
Коля улыбнулся, - Вопрос в корне неверно поставлен. Я также задавался подобным вопросом и безрезультатно. Если вспомнить сюжеты древних картин, то Боги на них, в основном, изображены в мужском обличие.
- Несправедливо! – обронила Ольга.
- Согласен. Но слабый пол не привык тратить время впустую, а Боги на полотнах мастеров изображены праздно проводящими свой досуг. По-моему, Церковь, не принимая на обучение слабый пол, исходит не из позиций равноправия, а руководствуется опасением, что скоро у нас дети маленькие будут в дефиците, кроме брошенных в детских домах. Рождаемость падает, этим обстоятельством служители Бога и обеспокоены.
Точенные губы Оли исказила злорадная усмешка, в то время, как глаза ее оставались печальными, - Но это обстоятельство не мешает попам принимать девушек в монашки, одновременно закрывая перед ними двери в учебные заведения. Скажи, разве я глупее, чем Андрей?
- Вопрос изначально неверно сформулирован. Не глупее, ведь мало, кому приходит в голову сравнивать  двух детей из разных возрастных групп, пусть даже посещающих один и тот же детский сад. Каждый человек в какой-то области развит лучше, но, не исключено, что у человека могут присутствовать такие особенности, которые, увы, низводят его на пару ступеней назад в развитии.
- Это, конечно, я? – осторожно полюбопытствовала юная хозяйка.
- Зря ты так. Во-первых, не мне судить о твоем развитии, - голос Коли оборвался, когда он натолкнулся на вопросительный взгляд Оленьки.
Девушка тут же воспользовалась подаренной паузой, - Коля, скажи, а ты … можешь страстно полюбить меня?
Она не отрывала от него глаз, а Коля не знал: куда их спрятать? Ему отчего-то было ужасно стыдно. Но почему?  Он же не вводил в заблуждение Олю. Юная фея растолковала минутное замешательство по-своему. Она резко встала и направилась к двери. Коле ничего не оставалось, как поспешить за ней следом. 
- Я ухожу сейчас гулять с собаками, - промолвила Оля. Четвероногие создания крутились тут же и спокойно дали одеть на себя ошейники и поводки, - словно спохватившись, Оля попросила, - Коля, не говори ничего о нашем разговоре своему брату.
На прогулку Коля вышел вместе с подружкой. В сопровождении Дианы и Лаймы, милых хохлатых любимиц, новые друзья направились в парк 850-летия Москвы, где множество дорожек и тропинок пересекались, обещая неожиданные встречи всем влюбленным. Вдоль Москва-реки постепенно налаживалась навигация.
- Коля, а там еще утки. Жаль, что мы не взяли с тобой хлеб, их покормить.
Проследив по направлению Олиного взгляда, парень увидел беспокойно шныряющих крякв. По непонятной причине их тянуло к расположенным по отдельности рыбакам. Рядом с каждым из них стоял бидон, вероятно, полный. Однако, выяснить это было не суждено. Потянула в сторону от рыбалки Оля, - Пойдем, а то рыбакам не нравится, когда их беспокоят, - отойдя, Оля добавила, - Мы с бабушкой однажды подошли к мужчине. Представляешь, он часами сидит, уставившись в одну точку, словно спит. Я спросила: «трудно ловиться?», и знаешь, что рыбак мне ответил, - поскольку слушатель не отводил вопросительного взгляда от нее, Оля продолжила, - «Трудно оправдываться перед супругой, которая не верит в мои увлечения, перед коллегами-рыбаками, которые сомневаются в природном происхождении рыбы. Здесь, на берегу Москва-реки я отдыхаю душой и телом. Здесь некому, ничего я не должен, некуда спешить, а главное», - мужчина, как сейчас помню, сделал паузу и улыбнулся, - «Рыба на меня не в обиде». Вот бы и на меня также никто не обижался, - мечтательно произнесла Оля.
Мысленно Николай с ней согласился. Хорошо, когда человек с юности задумывается о впечатлении, которое он производит на окружающих. Навстречу и мимо шествовали пары с детьми, и это были не только молодые мамочки, наконец, оценившие радость материнства, прогуливались по дорожками парка, по его лужайкам довольные бабушки с внуками. Судя по их довольным лицам, счастливы были все. Оля разоткровенничалась, - Представляешь, именно бабушка более всего желала, чтобы появилась я. Она мне рассказала по секрету, что припугнула своих бездетных родственников: «буду во двор с куклой выходить, если вы не можете внучку мне подарить».
Коля улыбался вместе с Оленькой, они кидали мячики Диане и Лайме, прятались от них. Но хитрые собачонки почти сразу же находили хозяйку, иногда им подсказывали отгадку четвероногие друзья.
- Оля, бабушка не переживет, если ты уйдешь из дома, - на симпатичное лицо Николая легла тень грусти.
- Возможно, ты прав. Но я не вынесу еще два года с Дроздовскими. Что же мне делать?
Вечерело. Отдыхающих в парке прибывало. В компаниях готовили шашлыки, разливали вино, аппетитные ароматы понятнее любых приглашений зазывали к трапезе. Николай уже ни один раз облизнулся, что не укрылось от внимания Ольги, - У тебя никого здесь, поблизости нет знакомых?
Коля отрицательно покачала головой. Оба хотели есть. Бросая на спутницу виноватые взгляды, Коля мучился от бессилия. Пусть страдает он один, а Оля почему должна голодать? Ухватив собак за поводки, Оля куда-то звала его, Коля быстро отозвался на приглашение. – Оля, мы сейчас куда?
Вопреки его ожиданиям, девушка не собиралась усмирять собственную активность. Выйдя на аллею, ведущую к выходу, она явно не рассчитывала заранее. Ветерок, набирающий силу к вечеру, становился все более неистовым. Парочка благополучно миновала все подступы к саду, где пока еще только зрели яблоки. Николай, глядя на активность подружки, сделал вывод, - Оля, хочешь попробовать?
- Не-а, - тут же откликнулась девушка, - Бабушка хотела сварить раннее варенье. Поможешь?
Коля решил пошутить, - Варенье сварить?
Оля не стала ему выговаривать, а лишь обидчиво отвернулась и занялась сбором скудного пока еще урожая. Плоды, висящие на ветках, были среднего размера, судя по ровному зеленому окрасу, яблоки еще только набирали форму. Оля срывала их, и сразу же отправляла в пакет.
- Они все подойдут, Оля?
На вопрос Коли девушка тут же дала ответ, - Это лучше всего знает бабушка. Она просила набрать меня ранних яблок.
- Кажется, скоро дождик начнется.
Проследив по направлению взгляда Николая, Оля подняла глаза к небу. Его все заволокло тучами, слегка отличными по насыщенности серого оттенка. Не успела Оля набрать второй пакет, как начало капать. Призывно залаяли Диана и Лайма.   
- Нам, верно, стоит поторопиться? – неопределенно поинтересовался Николай. Его любопытство, видя, как многие спешат из парка, было устремлено к дому. Оля провожала бегущих печальным взглядом. Если бы ее спутник присмотрелся внимательнее, то кроме грусти разглядел бы во взгляде девушки тихую зависть, - А, нам с собаками бежать некуда. Пока бабушка в больнице, я стараюсь уйти ранее, прийти позже, только бы не встречаться с Дроздовскими, - призналась Оля.
В настоящее время они стояли в летней беседке, и капли крупного дождя находили их в укрытии. Оля сняла с себя летнюю куртку и накрыла ею дрожащих собачонок. Не раздумывая, Коля предложил, - Оля, пойдем к нам. Можно, вместе с собаками.
Щедрое предложение ставило цель – избавить ее хотя бы от одной текущей проблемы. Но, вряд ли, соответствующую радость продемонстрируют и остальные члены семьи Карпухиных. Оля призналась, - Если на Андрея я еще могу наплевать, то ваш папа, как бельмо на глазу, - усевшись рядом с Николаем на скамейке, девушка прильнула к нему, - Ты не возражаешь? Мы так быстро согреемся.
Было непривычно видеть окружающую действительность, расчерченную на ромбики. Им не хватало не только тепла, но и свободы передвижения. Из-за угрозы промокнуть Оля и Коля пока не собирались покидать беседки, несмотря на то, что почти все вокруг бежали к выходу из парка.
- Коля, должна тебя предупредить, я не выйду, пока не закончится ливень.
- Я буду вместе с тобой, - пообещал парень. Откусывая от яблока, Коля поморщился, - Кислятина.
Оля усмехнулась, - Никто в том не сомневался. Им еще, по меньшей мере, месяца два зреть. Коля, ты есть захотел?
- Не отказался бы поужинать, - признался Николай.
Они переглянулись и поняли друг друга без слов. Оба – ни без недостатков, но характер у них имеется, и потому они с готовностью примутся защищать собственные интересы, - А рыбаков мы с тобой более не видели, - заметил Коля.
- В дождь рыба лучше клюет, - поддержала его Оля.
- Возможно, в ближайшее время, я также стану рыбаком, - предположил Коля.
- Это недешевое удовольствие. Одно снаряжение больших денег стоит.
Коля не сдавался, - Буду добывать рыбу в промышленных масштабах, и затраты быстро окупятся. Но сначала я устроюсь на работу, - перехватив вопросительный взгляд собеседницы, Николай добавил, - Курьером или грузчиком при магазине.
- С твоими данными небольшой выбор.
- Тебе не все обо мне известно. Я в совершенстве владею английским языком, - парировал Коля.
- Ну, этим сейчас никого не удивишь.
Николай продолжительно вздохнул перед тем, как ответить, - Меня ждет трудный выбор. Лучше всего мне в текущее лето – выдержать вступительные экзамены. В середине осени мне исполниться восемнадцать лет, а весной – призыв.
- А, ты хочешь служить?
- Честно? Нет, пока в армии нет изменений, мне там не место. Слишком у меня мягкий характер, как считает мама.
- Я бы так не сказала, Коля. Ты другим многое прощаешь, а требуешь только с себя.
Насколько близко было к истине заключение Ольги, объективно судить мог независимый эксперт, к которым Николай себя не относил. Эта милая девушка нравилась ему все больше и больше. Неужели, Оля ничего не замечает? 
- А вы здесь, друзья, что делаете? Дождь проливной.
Вот так везение, смекнул Коля. К ним в беседку нырнула классная руководительница, Екатерина Валерьевна. Она широко им улыбалась, и Коля поспешил дамам представить друг друга, - Моя учительница, моя подруга.
Легкие кивки головой, и представления были завершены. Екатерина Валерьевна полюбопытствовала, - Давно здесь мокнете?
- Вроде, нет, - ответил за двоих кавалер, и тут же поспешил назвать себя.
Все с той же неизменной улыбкой Екатерина Валерьевна промолвила, - Не волнуйтесь, мне не стоит называть себя. Я ни секунды не сомневалась в том, что ты – Коля. Любой, кто хоть немного знаком с вами обоими, никогда вас не спутает. Далеко вам, ребята, до дома?
- Остановку вглубь микрорайона.
- Оказывается, вы даже в более выгодном положении. Мне чуть далее, - парировала Екатерина Валерьевна.
С любопытством глядя на смелую, уверенную в себе женщину, - Оля поинтересовалась, - Коля и Андрей учатся с разными успехами, так почему оба они успевают?
Екатерина Валерьевна задорно рассмеялась, - А ты, милая девочка, хочешь, чтобы кто-то из них сидел «у разбитого корыта»?
Нахмуренный лоб Оли выдавал ее истинные чувства, - В отношениях между людьми должна существовать справедливость. Андрею, памятуя о его мухоморном  характере, не должно все так легко даваться.
- Возможно, ты и права, девочка. Но, если проблем не будет у него, они возникнут у его, менее счастливого окружения, - глядя на дружную парочку, Екатерина Валерьевна заключила, - У вас проблема – как добраться до дома, а Андрей сидит себе, и в «ус не дует», сколько бы ты ни давал брату списывать. Мне известно, что у Андрея дырявая голова, - Екатерина Валерьевна перевела сочувствующий взгляд на Олю, - Не обижайся, девочка, мне кажется, он и тебя использует.
Неожиданно Оля повела себя довольно агрессивно, - Даже, если и так. Не желаю быть ни на чьем месте, кроме, как своем. Андрей – эгоист, но он мне, по-своему, дорог.  Таланту можно простить маленькие слабости, как вы считаете?
Улыбчивое лицо Екатерины Валерьевны окаменело, - По-твоему, влюбленность в себя – маленькая слабость?
- А разве нет? В Евангелие Христос призывал: «Возлюби ближнего, как самого себя».
Звучно выдохнув, Екатерина Валерьевна произнесла, - Хочу тебе напомнить, Андрей, кроме себя, никого не любит.
- Откуда вам известно?  Вы повторяете за другими, не будучи уверены сами.
- Нет, девочка. Я веду наблюдения самостоятельно.
Оля встала на защиту Андрея, - Андрей не всегда бывает откровенным.
- А, собеседники в разговоре слышат иногда то, что им хочется слышать, - на раскрытую ладонь Екатерины Валерьевны ничего не упало, - По-моему, дождик завершился.
Первым из беседки вышел Николай. Он был в джинсах и в футболке, и дополнительная одежда ему не понадобилась. Радуясь, что не только дождь, но и этот упрямый разговор закончился, Николай поспешил обрадовать остальных. Жаль, что за Олю ему радоваться не придется. А почему бы ни попросить за нее у классной? – Екатерина Валерьевна, у Оли в классе родители выгнали одну девочку из дома. Что ей делать, посоветуйте.
Прежде, чем Екатерина Валерьевна успела что-либо объяснить, число слушателей уменьшилось. Перепрыгивая через глубокие лужи хрупкая, стройная девушка одновременно заботилась о четвероногих любимцах.
- Это она?
Вместо ответа, Коля только вздохнул, и тут же стал свидетелем, как Екатерина Валерьевна бросилась за Олей вдогонку. Коля почти не сомневался, она будет настигнута. А вот далее события могут развиваться в двух направлениях: либо они «разойдутся, как в море корабли», либо договорятся. А почему бы бездетной Екатерине Валерьевне ни усыновить Олечку? Вероятно, эта мысль посетила не только его, судя по тому, как доброжелательно они беседовали, что даже забыли про него. Глядя вслед уходящим, одинокий парень улыбался. Сама судьба бросила Олечку и Екатерину Валерьевну навстречу друг другу. Памятуя о том, где живет его бывшая классная руководительница, Николай почти не сомневался – Оля удаляется в том же направлении. А вот дома его ожидал настоящий «сюрприз». На пороге дома его встретил Андрей, - Гуляешь по улицам, а тут Дроздовские панику устроили.
Предупрежденный Николай с опаской вошел в квартиру. Расспросы не заставили себя долго ждать. «Почему вы ничего не сообщили о своем местопребывании?», «Мы не могли дозвониться Оле», - возбужденная Евгения Владимировна не отпускала Николая от себя. Рядом возвышался ее супруг, который, по всей видимости, обеспечивал массовость. Пятиться Коле было некуда. Смело глядя в лицо паникерше, он ответил, - Диана с Лаймой побежали за собакой, а Оля бросилась их догонять.
- А ты?
- Я не так быстро бегаю. Мы с ней потерялись в парке, - огорчение Николая выглядело искренним, - Если бы в парке работала служба оповещения, но, - Коля развел руками.
- А в полицию ты заявил?
- Зачем? Оля не терялась, это я отстал на прогулке.
Евгения Владимировна категорично заявила, - Тогда ты пойдешь с нами ее искать.
- Оля не пропадала. Может, она захотела от меня сбежать, и позже явится сама.
Переводя требовательный взгляд с одного брата на второго, Евгения Владимировна прочеканила, - Кто-то из вас двоих должен пойти со мной на розыск Оли.
И тут о себе напомнил ее супруг Анатолий, - Женя, звонит дочь и предупреждает, что ночевать она не вернется.
Пока Дроздовские выясняли отношения, Андрей захлопнул перед ними дверь, и приступил к разговору с братом. Окинув его с ног до головы, Андрей проронил, - Ты, вроде, как неплохо прогулялся. Давай, похвались успехами.
Почуяв неладное, Коля стал отступать, - На прогулке я провожал Ольгу.
- … прикрываясь моим именем.
Щеки Николая вспыхнули от негодования, - Неправда! Я не посмел бы так делать! – твердо заявил он.
- А почему я должен тебе верить?
Коля сразу нашелся, чем парировать, - Хотя бы потому, что я – твой брат.
- Боюсь, что именно ты забыл об этом первым. Где Ольга?
Николай не спешил посвящать брата в подробности, наблюдая за ним. Отсутствие у Андрея волнения, ничуть не удивило Николая. Об Ольге Андрей думал в последнюю очередь, а Дроздовские ему зачем-то еще были нужны. После требовательного звонка во входную дверь прозвучало: «Андрюша, ты нам еще нужен».
Братья переглянулись. Николай не отказал себе в удовольствии усмехнуться.
- Будь ты проклят! – пробурчал ему на прощанье Андрей. Через несколько секунд он ушел вместе с четой Дроздовских. А Коля все еще пребывал в нерешительности – посвящать ли «сыщиков» в подробности исчезновения Ольги, в крайнем случае, можно было пуститься за ними вдогонку, или оставить «все, как есть».
    

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIII.

     Накануне самого  трудного экзамена оба – Коля и Андрей сидели, зубрили, забивая себе голову формулами, их доказательствами, уравнениями и выкладками из них. За чаепитием, вместе с отпрысками переживали и их родители. На исходе была вторая чашка чая.
- Ума не приложу, как ребята осилят математику? Слишком конкретная наука, не терпит приближений.
Тряхнув каштановой гривой, Карпухин поправил супругу, - За Кольку можно не волноваться, но наш Пикассо! Он совершенно не владеет большинством школьных дисциплин, они составляют фундамент Здания Науки. Лучше сразу понять, как он устроен, чтобы потом, при изучении верхних этажей, не возвращаться к исследованию фундамента, Леночка, а ты как думаешь?
Вздыхая, Елене Николаевне  пришлось согласиться, - Математика требует полной сосредоточенности. Еще, Витя, самое ужасное, что Николай не сможет, при всем желании, подсказать Андрею.
- А, если Андрей передаст ему собственное задание, в том случае, если они разместятся по соседству, Андрей покажет Кольке свое задание. Периметр кабинета, где выпускники будут сдавать экзамен, нашпигован видеокамерами. А еще, у них слишком принципиальная классная руководительница, - подытожил Виктор Карпухин.
- Согласна. Но Екатерина Валерьевна ведет у них химию. На поддержку преподавателей стоит рассчитывать в последнюю очередь. Экзамены ребята должны сдавать, исходя из собственных сил и возможностей, каждый самостоятельно.
С шумом опустив чашку на блюдце, Карпухин покачал головой, - Тебе, Лена, хорошо известно, что Коля, без всякой поддержки осилит любой экзамен, но Андрей …
У обоих судьба его вызывала большие опасения. Вариантов его вызволения было немного, и почти каждый из них имел недостатки. Елена Николаевна с горячностью заявила, - Даже, если мы уговорим Колю назваться Андреем, кто будет играть роль самого Коли?
Пока хозяйка крутилась у раковины, приводя посуду в порядок, ее супруг окидывал кухоньку скользящим взглядом, чем бы ему еще поживиться? Одним чаем сыт не будешь, а супруга, похоже, ничем более потчевать его не собирается. Сунулся в кухонную полку, там, вроде, коробка с баранками имеется.
- Витя, потерял ты, что ли в полках? Так ты скажи, помогу найти.
Тьфу, окаянная! Все узрит. Обернувшись, Виктор Сергеевич натолкнулся взглядом на собственного отпрыска, застывшего на пороге кухни. – Там Андрей хочет поговорить …  с мамой, - когда Карпухин решил составить супруге компанию, Николай добавил, - Андрей желает говорить с мамой без свидетелей.
Переглянувшись с мужем, Елена воздержалась от комментариев и поспешила на зов. Андрея она нашла в глубокой растерянности, - Сынок,  как твои успехи?
Андрей с всклокоченной шевелюрой метался по комнате – от включенного ноутбука к раскиданным по кровати бумажкам. Проводя ладонями по волосам, он пытался избавиться от переживаний, но, если бы это было так просто …
- Мама, спасибо, что ты откликнулась на мой призыв. Это очень важно для меня, - Андрей взял мать за руку.
- Андрюша, я тебя почти не узнаю, ты высокопарно выражаешься. Чем могу я тебе помочь? – Елена Николаевна улыбалась, хотя положительные эмоции давались ей непросто.
Сын продолжал держать мать за руку, испепеляя ее пристальным взглядом, - Я усиленно, не поднимая головы, занимался последние два дня, и теперь мне кажется, что я ничего не знаю. То немногое, что я пытался в себя вложить, перепуталось окончательно, и теперь у меня такое ощущение, что математика более для меня недоступна. Мама, спаси меня! – Андрей медленно опускался на колени.
- Андрюша, что с тобой?! Боже, дай я тебе помогу, - как могла, Елена Николаевна старалась удерживать едва стоящего на ногах сына, - Если бы я могла, я за тебя выучила формулы, но в задании будут варианты ответа. Ты справишься, я уверена, обязательно справишься!
Мамин голос мог убедить любого, он бальзамом разливался по его венам, и глубоко, самой душой, все существо Андрея жаждало иной поддержки, обозначить которую для него стоило немало, - Благодарю тебя. Спасибо, мама, за то, что ты веришь в меня. Но, мама, … могу ли я просить тебя, - глаза Андрея вдруг наполнились слезами, затуманившими ему взор. Моргнув, он почувствовал предательскую сырость на лице, а мама все не сводила с него жалостливого взгляда. Но пожалеет ли она его после того, что услышит? Набрав в легкие побольше воздуха, Андрей промолвил, - Помолись за меня, мама. Ты мне говорила, что молитва помогает. Пусть она мне поможет, и тогда я уверую во всех Богов сразу. Ну, мама!
- Не кощунствуй, сынок. Я помолюсь за тебя. Если бы ты верил искренне, мои слова быстрее достигли цели.
- А искренне  … это как? Я почти верю в Бога, но, если бы я мог его увидеть воочию, моя вера стала бы непоколебимой. Как мне надо молиться, мама, научи меня!
Елена смотрела на сына снизу вверх. За последние два года они с Колей сильно вытянулись. Но в искренности Николай, все-таки, преуспел, ведь ему не требовалось плакать, чтобы убедить мать в собственной правоте. Пригладив волосы, она попыталась снять напряжение, - Сынок, может, лучше за тебя помолиться Коля?
При одном упоминание брата, Андрея затрясло, как-то передернуло, и он, едва не потерял равновесие. Елена Николаевна приобняла беднягу, в ответ Андрей зашипел от злобы, - Не желаю! Не желаю быть ничем ему обязанным. Мама, ты научишь меня?
- Чему, Андрей? Правде, любви к своему ближнему? Никто не научит тебя тому, чего ты сам не приемлешь, - в голосе Елены Николаевны звучала обреченность.
Холеное лицо Андрея исказила ухмылка, - Брось. Молитва всего лишь набор правильных, объединенных исторической тематикой слов. Они могут мне помочь, но этого может и не произойти. Не исключено, что это – единственное мое заблуждение, и я попадаю в его плен лишь исходя из обстоятельств, от которых, при случае, я тут же откажусь.
- Так ты … может, и от нас  … откажешься?! – голос Елены Николаевны перешел на шепот.
- Отказаться можно от всего, в зависимости от обстоятельств …
Елена перебила, - Ты ошибаешься. Есть долг, честь, которые связывают по рукам и ногам. Ради спасения любимого человека, можно, презрев опасность, пойти на риск, - голос Елены смолк, а ее встревоженный взгляд продолжал следить за Андреем, ушедшим с головой в мир интернета. Облик его хранил ледяное спокойствие, и после нескольких минут присутствия в комнате, Елене показалось, что Андрей и вовсе забыл о ее существовании. Его точеные пальцы, слегка касаясь клавиатуры, что-то выискивали, сверяя с имевшимся, свершали новые открытия. Вероятно, он полностью погрузился в собственные размышления.
- Ну, чего, Елена, вы решили? – в дверях комнаты возник отец семейства.
Спустя пару минут семья Карпухиных, в неполном составе, сидела на кухне, озабоченные предстоящим юному поколению испытаниям.
- На мой взгляд, Николай, тебе стоит завтра сдать экзамен за Андрея, а ему мы завтра вызовем врача из поликлиники. Андрей сыграет твою роль, - возможный вариант завтрашнего разрешения предлагал Карпухин. – Что скажешь, Коля?
На простодушном лице подростка было написано все: от частичного непонимания до нежелания участвовать в завтрашнем обмане. Глядя на сына, первой обо всем догадалась Елена, - Виктор, вряд ли, Андрей сможет себя вести с медицинским работником деликатно.
Виктор Сергеевич усмехнулся, - Да, ну! Что ж, вы из него совсем монстра сделали.
Елена Николаевна и Коля переглянулись. Ответил Коля, - Андрей не нуждается в реконструкции. Он и так законченный злодей. У меня, боюсь, тоже не получится так мастерски хамить, как у Андрея, - поймав вопросительный взгляд Карпухина, Коля добавил, - Наглость Андрея так изощрена, что более никого не удивляет.
- И что прикажете делать? Может, сразу ходатайствовать о выдаче Андрею военного билета? Даже, если он таким уродился …
Елена прервала мужа, - Хамами не рождаются, ими становятся. И, если мы, близкие ему люди, вынуждены терпеть, порой, его некорректное отношение, то почему посторонние расплачиваются из-за случайной встречи с Андреем?
- Чем расплачиваются посторонние?
- Господи, Виктор, ну какая разница? В данный момент мы должны решить, как помочь Андрею?
- Я вам подсказал вариант. Не нравится, предлагайте свой, - Карпухин жадно сглотнул, - Леночка, уже пора ужинать. Как вы считаете? - не заметив, однако, никакой инициативы со стороны домочадцев, он возложил на себя миссию повара. Стоя перед открытым холодильником,  Карпухин недоумевал. На чем же ему остановить свой выбор: на сардельках, чебуреках или пельменях?
- Закрывай немедленно холодильник, Виктор, разморозишь! – потребовала  хозяйка.
- Вы что пожелаете на ужин? – перечислив вышеупомянутое, Карпухин провозгласил, - Я хочу чебуреки. Жаль, Леночка, что не ты их готовила.
- Папа, я сейчас все сделаю, - предложил Николай.
Взирая, как ловко сын справляется с поварскими функциями, Карпухин, в предвкушении скорого ужина, похвалил, - Молодец, а вот она – наша тарелочка с чебуреками, Виктор добавил, - Колька, ты когда-нибудь играл в художественной самодеятельности?
Круглые от удивления глаза Кольки уставились на отца. Непохоже на розыгрыш, - Папа, ты хочешь меня в театр, на работу устроить?
Николай был так серьезен, что Виктор едва не прыснул со смеху, Елена догадалась – ей стоит вмешаться, - Мальчишки, а я у вас в роли зрителя?
Кивнув головой, Виктор согласился, - Причем, благодарного, и заметь, Леночка, преданного, а я, как режиссер-постановщик, имею право распределять роли. Самую трудную – классического наглеца, пренебрегающего человеческими ценностями, я поручу нашему семейному любимцу …
Николай позволил себе вмешаться, - Не надо никого выделять из нашей пары! Иногда, в душе я сочувствую брату, который, возможно, не желает выделяться, а его вынуждают противопоставлять себя назойливым окружающим. Когда Андрей слышит, как меня превозносят, ему, тем более, становится обидно.
- Вот, Коленька, слушаю я тебя и поражаюсь. Если бы Андрей хоть когда-нибудь оценил твое братское отношение! Чего делать-то будем?
Перед каждым из Карпухиных на столе оказалась тарелка с чебуреками, - Я пойду, Андрея позову, - объявил Николай.
Стоило скрыться Коле, как Карпухин подытожил, - Хорошего мы парня воспитали.
- Да, Коля – моя гордость, - согласилась Елена.
- Где тут мой ужин? – прежде, чем с языков присутствующих сорвался, хоть один комментарий, за стол уселся один из братьев. Следом явился второй, и по тому, как умело он хозяйничал, взрослое поколение догадалось, кто из них, кто? Быстро расправившись со своей порцией чебуреков, Андрей окинул рыскающим взглядом плиту, - А еще есть?
Никто не спешил предлагать ему собственную порцию. Наоборот, Карпухин налег на угощение, почти не отставала от него Елена. Николай пока только держал в руке тарелку с разогретыми в микроволновке чебуреками. Его брат расценил это по-своему, - Это ты мне?
Николай никак не мог решить: как ему поступить, ведь он тоже хотел есть. С решением подсобил брат, - Дай мне хотя бы половину.
Тарелка с масляными чебуреками очутилась в зоне досягаемости у Андрея. Но тут  на подмогу Николаю пришел отец, - Подожди, сынок, ты ж голодным останешься.
Хозяйка дома поддержала желание Николая, - Это благородно, Коленька, с твоей стороны. Я сейчас что-нибудь быстренько приготовлю.
- А я не желаю что-нибудь, - с горячностью заявил Андрей, - Мне нравятся чебуреки.
Карпухин сокрушенно покачал головой, - Мне тоже. Кого будешь угощать, Коленька?
Вздохнув, Николай протянул Андрею тарелку, - Только один оставь, пожалуйста, мне.
По кухне поплыли аппетитные ароматы. Кроме сарделек на плите подрумянивались пельмени и пара яиц, - Сынок, вам хватит?
Бросив мимолетный взгляд на плиту, Андрей пояснил, - Только, если не надо будет ни с кем делиться. 
На то, как Андрюша расправляется с провизией, было приятно смотреть. Его перемалывающие челюсти походили на жернова, двигались без устали, а рыскающие глаза уже искали для себя новое подкрепление.
- Ешь быстрее, Колька. Твоя порция в опасности, - предупредил Карпухин. Спустя минуту он добавил, - Завидное у тебя спокойствие, Андрей. Я бы на твоем месте пытался вложить в себя, как можно больше математики, ведь, какая вместительная наука! В одном компактном уравнении можно сохранить массу информации, которая используется без срока годности.
Дожевав сочную сардельку, Андрей нехотя бросил, - Это - мое дело, что в себя забрасывать.
- А как завтра экзамен собираешься сдавать? – полюбопытствовал Карпухин.
- Сдам, без твоей помощи, - переводя взгляд на брата, Андрей спросил, - Коля, идешь со мной?
- Куда? – почти одновременно поинтересовались Николай и его мама.
- Еще не знаю, но прогулка ожидается полезная для нас обоих. Последний раз спрашиваю.
Через пару минут оба близнеца удалились. Елена проводила их до дверей, а затем долго смотрела им вслед, из окна. С высоты пятнадцатого этажа весь их двор был, как на ладони.
- Жалеешь, что не составила им компанию? – раздался сзади голос Карпухина.
- Удивляюсь, они совсем не думают об экзамене. Им бы спать лечь раньше.
- Они надеются наудачу. Знаю, знаю, дорогая, все, что ты желаешь мне сказать. За Коленьку можно не волноваться, ну а Андрей, - Виктор Сергеевич развел руками, - Уже, как повезет. У них еще после два экзамена, не таких важных, как математика, так вот, что я думаю. Ежели Андрюха с математикой пролетит, надо будет с преподавателем этой дисциплины сесть «за стол переговоров», это я  так образно говорю.
- Ты, что … взятку дать хочешь?!- от ужаса Елена едва не онемела, позабыв разом о великолепной панораме и о хорошей погоде, обещающей людям праздник.
- Какая взятка? Это же уголовное дело. Причем, на скамье подсудимых найдется место не только для взяточника, но и для дающего. Это дело можно обмозговать с обоюдной пользой. Ты знакома лично с преподавателем математики?
- Нет. По-моему, Андрею надо лично приложить старания к тому, чтобы экзамен был удачно сдан. Дополнительно устанавливать сотрудничество с преподавателем не стоит.
- А, если он не сдаст экзамен.
- На собрании, в школе предупреждали: «В случае неудовлетворительной оценки, экзаменующимся будет предоставлена вторая попытка», когда именно, не уточняли.
- Но экзамены в Художественную Академию из-за Андрея никто переносить не станет. Это означает, что грядущей весной его заберут в армию, а до этого, чтобы не сидеть на нашей шее, Андрей пойдет работать, - подытожил Виктор Сергеевич.
Услышанное не испугало Елену. Без возражений она согласилась, - Я могу попробовать устроить его к нам, на склад, возможно, грузчиком, на электрокар.
- Его, вряд ли, твое предложение обрадует, - вздохнув, промолвил Карпухин, – Как альтернатива, пойдет курьером, они также востребованы. Чего головой качаешь?
- Боюсь, Витя, мы с тобой плохо знаем Андрея. Самовлюбленный юноша не захочет заниматься столь прозаической работой. Он тяготеет исключительно к творчеству.
- Что ж, всякое бывает. Придется пренебречь искусством и заняться суровой прозой жизни. Я, со своей стороны, могу посодействовать Андрею с поступлением в колледж строительства и дизайна. После одиннадцатого класса там учатся всего год, приобретет нужную специальность. Ленка, его ж, любая ДЭЗ с руками и ногами оторвет.
- Витя, а, если он не пожелает учиться на сантехника?
- В роли его спонсора, Лена, я выступать не собираюсь. На доход с него, рассчитывать не приходится, но себя Андрей будет содержать самостоятельно.
Елена молчала. По ее непроницаемому  лицу трудно было догадаться, какие планы она строит? Карпухин искоса поглядывал на супругу. Терпением она запаслась немалым, и в том Елене подсобили приверженцы религии. Тут блестящая мысль пришла Виктору в голову. – Леночка, а почему бы Андрею не взяться за роспись в Храме? Навыков в такого рода росписи у Андрея нет, но зато есть талант. Составь ему рекомендацию.
- Интересно, куда они направились?
- Ну, уж, конечно, не в Храм. Скорее всего, гонять на мотоцикле, - Карпухин жаждал узнать судьбу своей идеи, - Лена, что ты решила?
Производя влажную уборку, хозяйка дома действовала аккуратно, не оставляя без внимания ни сантиметра полезной площади. Кухонные полки, стены, плита, оконные стекла – всего касались старательные руки Елены. Но параллельно с уборкой, она размышляла над заданным ей вопросом. Чем она в состоянии помочь Андрею, примет ли он ее помощь, если сына не устроит форма ее подачи – на эти вопросы она должна самостоятельно найти ответ, без привлечения посторонних лиц, - Виктор, люди по-разному реагируют на трудности. Андрей решил задействовать все возможности выхода из них. Он даже собирался молиться.
- Ерунда.
Вздохнув, Елена не согласилась, - Для того, чтобы Молитва имела силу, надо верить искренне и преданно.
Карпухин покачал головой, выражая несогласие, - Профессиональный актер мастерски изобразит любую преданность. Сомневаюсь, что хотя бы один крупный банкир, с целью благотворительности, пожелает оставить ему наследство.   
-Истинно верующий человек и профессиональный актер далеки друг от друга, как разноименные заряды. Я не уверены, что даже мои Молитвы достигнут цели, и Андрей успешно сдаст экзамен.
Сокрушенно покачав головой, Виктор Сергеевич произнес, - Чего-то он задумал, и боюсь, что Николаю придется участвовать в неблаговидных помыслах брата.
- Но мы с тобой, вряд ли, помешаем Андрею, ведь для того надобно знать, чего он собирается делать? Зная его характер …
Карпухин перебил, - Ты, Лена, только, что утверждала, что Андрей для нас – темная лошадка.
- Точнее, Андрей непредсказуем. Он привык даже в самых близких людях видеть недоброжелателей. Порой, мне кажется, что он никого не любит, кроме самого себя, и в том кроется его несчастье. Андрею надо раскрыться перед людьми с хорошей стороны. Оказывая содействия другим, человек вправе рассчитывать на помощь со стороны.
Ехидная усмешка исказила фигурные губы слушателя, - Я выдам премию тому, кто научит Андрея любви. Мы упустили нечто важное в раннем его детстве, исполняя его капризы, невыполнимые желания. Вероятно, в какой-то момент, он решил, что его требования – закон. Мы слишком редко отказывали Андрею, поставив себя в зависимое от его прихотей положение.   
- Время упущено. Нам остается только подстраиваться под Андрея, но, поскольку косвенно мы, все-таки, виноваты в его эгоизме, наша обязанность – помогать ему.
- Никто того не отрицает. Но чем мы в данный момент можем помочь Андрею? Привести в порядок ребячью комнату после их подготовке к экзамену?
- Мне кажется, у Андрея от нас имеется какая-то тайна. Она иногда вынуждает его совершать неблаговидные поступки. Он бы и желал с нами поделиться …
- Чем? Последствиями неблаговидных поступков?
- Смеешься? А мальчику, верно, тяжело. Андрею хочется быть хорошим, но … Мешает его характер.
- Чушь. Каждый человек, при желании, может изменить свой характер, надо только захотеть. Чего головой качаешь?
- Нет. Не все так просто. Характер дается человеку с рождения, и воспитание оказывает на характер косвенное влияние, поэтому, над характером Андрея мы с тобой не властны.
- Тогда, нас с тобой, Ленка, стоит пожалеть, потому, как мы расплачиваемся за чужие ошибки. Опять не согласна? Если исходить из твоих соображений, то тунеядцы, преступники тоже достойны сочувствия. Тебя интересует, почему? Вышеперечисленные лица отличны от остальных, - после короткой паузы Карпухин добавил, - У меня имеется еще одно рацпредложение, - уловив интерес во взгляде супруги, Виктор изложил его суть, - Надо относиться к Андрею и Николаю совершенно одинаково.
- Учитывая их слишком разную реакцию на окружающее, это сложно. Кроме того, Виктор, объясни, пожалуйста, зачем нам надо демонстрировать одинаковое отношение?
- Это ж, элементарно, Лена. Спрос с них всегда будет идентичный.
Супруга снова была не согласна, - Для того, чтобы успешно претворить твои планы в жизнь, стоит заручиться согласием всех участников предстоящих событий. А я, больше, чем уверена, Николай будет против.
- Ну, да! Думаешь, ему нравиться – самое хорошее отдавать брату? Он вынужден мириться с несправедливым отношением. А, впрочем, можешь спросить у него сама.
- Коля очень любит брата, его любовь граничить с самоотверженностью, самопожертвованием. Они, хотя и близнецы, но совершенно разные. У Андрея потребительское отношение к Николаю, и поменяться местами с последним он не пожелает.
- А наша миссия заключается в наблюдение за происходящей несправедливостью?
Елена безмолвствовала, а на ее открытом лице был написан трагизм, смешанный с безысходностью положения, и непонятно, что в ней брало вверх: сочувствие, либо желание избежать любых разбирательств?
- Елена! – громко позвал Карпухин. Когда взгляды их пересеклись, он добавил, - Пойди, разберись. Там, кажется, твой любимчик вернулся.
В прихожей она встретила одного Андрея. Привычным жестом, скинув кроссовки, парень, не на кого, не глядя, направился в ванную комнату. Спустя минуту, в ванну устремился душевой поток. Прислонившись к двери ванной комнаты, Лена, как можно громче, спросила, - А где …
Усмехнулся проходивший мимо Карпухин, - У тебя возникают сомнения: кто это?
Игнорируя комментарий супруга, Лена спросила, - Почему ты один, Андрей?
Ответа ей пришлось ожидать, пока парень наводил на себя чистоту. В душе обеспокоенной матери зрело подозрение, вдруг с ее мальчиком что-то случилось?
Зачесывая назад слегка взмокшие волосы, парень на ходу бросил, - Колька … сам вам все потом объяснит.
Елена провожала сына печальным взглядом. Что они еще задумали, и почему не желают поделиться планами с самыми близкими людьми? В прихожей ее поджидал супруг, перевоплотившийся в розыскную собаку, - Лена, не знаю, кто вернулся домой, но кроссовки принадлежат Андрюхе. Можешь не сомневаться.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIV.

     Лежать в темноте, да еще на чужой постели было непривычно. Но еще тяжелее было лгать близким людям, в надежде, что они не догадаются. Обман губителен для всех, кто в нем участвует, особенно, для тех, кто его распространяет, пусть даже вынужденно. Идеально честных людей, возможно, не бывает вовсе. Кто-то, солгав, вскоре попросит прощения, иной – и глазом не поведет, как будто, так и надо. Любимая мамочка, сжимая иконку Божьей матери, беззвучно молиться. Но так ли важно, при  обращении к Всевышнему, четко следовать тексту Молитвы? Недавно у него был повод, обратиться к Нему, попросить исполнить желание, которое непременно сделает другого юного человечка счастливее. Выучив текст Молитвы, он с чувством повторял его. Пока безрезультатно, но, вероятно, времени мало прошло, или, быть может, он просил неправильно. А, что, если … Он откликается только на личные обращения?
     Ворочаясь, он менее всего думал о завтрашнем экзамене. Сдаст как-нибудь, а вот как будет брат выходить из положения, ради которого им пришлось поступить бесчестно? Впереди их ждет еще более страшный проступок, последствия которого непредсказуемы, кроме того, ради осуществления задуманного нужны деньги и немалое их количество. Глубоко вздохнув, он ненадолго задержал дыхание. Непредвиденный риск может разом перечеркнуть все, все их прежние усилия. А не лучше потратить вырученные от продажи мотоцикла деньги на образование? Оказаться следующей весной в армии ему не хотелось, и вовсе не потому, что он считал себя малоподходящим для роли агрессора. На военной службе порой надо быть беспощадным, действовать жестко, забыть о милосердии, четко следовать приказам военного руководства. Подчиняться он умел, и, пожалуй, привык. Но бить вживую, делая человеку больно, пусть и по намеченному противнику – не для него. В армии над ним будут смеяться, что более обидно – за его спиной. Он готов вынести любые трудности, но быть смешным …а ведь Всевышний призывает к терпению, стало быть, ему положено терпеть. Но в армии ему запретят любить всех людей. Только представив, чем придется поступиться, он решил придумать, что угодно, ради отказа от воинской службы.
     Отец опять забыл погасить свет в туалете. Испытывая резкие колики, сын вернулся по нужде через четверть часа, и вновь – та же история. А, если все это … неслучайно? Неужели … за ним следят? На губах юноши мелькнула жалкая улыбка. Увы, он смеялся не над родителями, прекрасно понимая, что его обман послужил причиной для подозрений близких людей. Боль вновь напомнила о себе. Где-то в ящике кухонного стола лежат пачки лекарств, среди них – обезболивающие. Он не считал себя знатоком лекарств, но обычно на упаковках лекарственных средств указывают их назначение. «Нурофен», «Пенталгин», «Но-шпа», перебирая таблетки, он так и не мог определиться с выбором.
- Сынок, у тебя что-то болит?
Обернувшись на голос, парень увидел маму. С распущенными волосами, в ночной рубашке Елена Николаевна походила на русалку. Стыдно было смотреть в глаза матери, лгать ей более не было необходимости.
- Болит … как будто тянет со стороны спины. Я таблетку хотел выпить, но не знал, какую.
Простодушное признание развеяло все ее сомнения, но раскрываться, тем самым, озадачив любящего человечка, Елена не торопилась. – Давай помогу, - уверенно заглянув в аптечные недра, Елена Николаевна предложила сыну таблетку «но-шпы», - Похоже, что у тебя, сынок, спазмы. Эта таблетка должна помочь.
Мама кивала головой, чего уж тут сомневаться? Отправляя таблетку в рот, он точно знал, сейчас признается. Глотая, зажмурил глаза, по-видимому, считая, что так быстрее подействует. А когда открыл глаза, выяснилось, что он снова в одиночестве. На ночном небе полно звезд, и в окружении их – яркая Луна. Со стороны казалось, что она подмаргивает ему полным глазом, вроде, как успокаивает. Ну вот, кажется, полегчало. Как хорошо, что у меня есть семья, где всегда пожалеют, разделят с тобой трудности, так, что о них останутся только воспоминания. Пора отдыхать, до утра осталось четыре часа. Спать, спать, спать … Лишь только голова его коснулась подушки, сон поймал его в свои сети.
Снилось ему, как он идет по берегу пруда, разделенному пополам островом. В той половине пруда, где в XV веке, согласно старой легенде, утопилась от неразделенной любви дочь мельника, красавица Наташа, вода черная и неподвижная. Обычно люди здесь жалуются на жизнь, поверяя темной воде свои горести и печали. Считается, что после такой «исповеди» многим становится легче на душе. В другой половине пруда вода чистая, прозрачная и проточная – к этому месту идут, в надежде осуществить свои планы, добрые помыслы. Утверждают, что светлая вода, запоминая все, незримо помогает сбыться самым невероятным мечтам. Вот бы его мечта сбылась! Глянув в прозрачные воды пруда, он вдруг увидел молодую девушку, ее черные, как смоль пряди волос длинным шлейфом тянулись вдоль течения. Ее глаза, эти удивительные зеленые звездочки, смотрели на него. Махнув рукой прекрасной незнакомке, он едва не пожалел. Красавица, удивительно напоминающая Олечку Дроздовскую, кажется, что-то хотела сказать ему. Но выйти на берег ей мешал рыбий хвост, а ему очень не хотелось лезть в ледяную воду. А вот и черный ворон, в которого, не перенеся разлуки с дочерью, превратился старый мельник Кузьма. Огромная птица кружилась над его головой, вероятно, хотел что-то сообщить ему, или нет, ворон звал его за собой. Следуя за птицей, он шел, поначалу медленно, глядя себе под ноги, а после того, как в небесах появилось ослепительное Солнце, он уже не шел, а бежал. Крики старого мельника подгоняли его, лишая размышлений. Куда, зачем, ведь завтра у него экзамен. На секунду задумавшись, он получил по макушке, весьма чувствительно. Вот, кажется, конец его путешествию. Впереди, посаженный в 1707 году Петром I, дуб, разросшийся до четырех метров в обхвате. Прислонившись к шершавой коре ладонями, он выждал немного, приложился к великану спиной, и на время забылся. Вновь ворон, или, быть может, старый Кузьма, подсказал ему, что делать далее. Обхватив могучий ствол руками, он застыл на четверть часа, как положено для исцеления недугов, подпитки энергии, избавления от тоски, притупления боли от потери близких. Нет, только не это, уж лучше провал на экзамене.
Какой прекрасный сон ему снился. Конец ему пришел, когда его щеки коснулись нежные губы. А не Олечка ли это? Долго гадать ему не пришлось. 
- Вставай, лежебока.
Увидать над собой улыбающееся мамино лицо – это ли ни приятный сюрприз и, одновременно,  хорошее предзнаменование? А вот для расстройства у него сегодня имеется повод. Ну да, экзамен за брата он сдаст, а кто то же самое сделает за него? Из зеркала в ванной на заспанного юношу смотрело лицо повзрослевшего человека. Свои проблемы надо решать  самому. Вот, если бы он был таким же уверенным в себе, как Андрей, и … красивым.  Говорят, близнецы похожи, как две капли воды. Зато, мама их никогда не путает. Сократовский лоб, слегка вздернутый нос, придающий лицу несколько заносчивый вид, но он же не считает себя лучше других, как поступает Андрей. Глупо! Никто не вправе осуждать другого человека. Вот эти бесцветные губы, рельефно подчеркивающие нижнюю часть лица, готовы сегодня произнести сотню слов в защиту близкого человека, и вовсе не для того, чтобы при случае ему отплатили взаимностью. Сделать для человека что-нибудь приятное, просто так, подарить ему радость, разделить с ним трудности – не в этом ли смысл жизни?
Стук в дверь ванной комнаты напомнил Николаю о грядущем испытании. На кухонном столе его ожидал завтрак, в окружении любящих родителей. – Вот, милый, перед экзаменом нужно, как следует подкрепиться. Я постаралась приготовить завтрак все, как ты любишь: омлет с помидорами, сардельки, оладушки по новому рецепту, без молока и воды. А еще я положила в них корицу.
За завтраком Елена Николаевна мило ворковала о всяких пустяках, вроде, погоды, обещающий скорый дождик, который может нарушить их планы на день, а также взлет цен на бензин, как последствие его исчезновение с заправочных станций. Вмешался Виктор Сергеевич, - Хотелось бы знать, дорогой, где в настоящий момент твой предприимчивый братец?
Отец испепелял его пронзительным взглядом, так, что Николаю кусок в горло не лез. Елена пришла сыну на помощь, - Витя, что ты к нему пристал? У Коли сейчас одни формулы, уравнения, математические законы в голове …
- А, если с Андреем что-то случилось, вы об этом подумали? Где он ночевал, чем завтракал? Что с ним будет в случае болезни?
Теперь на него в упор смотрели двое, и, если взгляд отца давил, то мать держалась из последних сил, казалось, еще чуть-чуть, и она расплачется.
- Мамочка, не надо, не переживай. Андрей предупредил, что переночует у знакомого. У него родители уехали на дачу, и квартира свободна.
- А потом? Что будет с ним после, тебе Андрей не объяснил? Нельзя всю жизнь бегать от трудностей, - не унимался Карпухин. – Живо выкладывай, о чем вы вчера с братом договорились?
Николай не спешил с ответом. Раскрывать секреты другого – настоящая подлость, и отцу об этом хорошо известно. Мама молча растирала по щекам скупые слезы, и качала головой. Спорить с Карпухиным сейчас, лишь подпитывать его агрессию. Единственно правильный выход – разойтись.
В прихожей он накинул на себя джинсовую куртку, на ноги – почти новые кроссовки. Пока Николай затягивал на них шнурки, его не отпускало чувство тревоги. А вдруг с Андреем что-нибудь случилось? Не скрывала своего беспокойства и Елена Николаевна. Глядя на Коленькины сборы не удержался от комментариев Виктор Сергеевич, - Сколько бы ты ни наряжался, Андреем тебе никогда не стать. Его главный козырь – наглость.
Бежать, скорее бежать. Как только за ним захлопнулась дверь квартиры, Коля готов был припустить по лестнице с их «вышки», но неожиданно быстро подъехал лифт. На улице слегка посвежело, ветер подгонял испытуемого в спину, и, если поспешить, то он вполне обойдется без транспорта, главное, чтобы не было дождя. А … может, лучше дождаться автобуса, ведь он сегодня играет роль брата, а Андрей не любит утруждаться. Сегодня все должны быть уверены, что он – Андрей, и особенно, педагог, Наталья Александровна. Ого! На часах уже начало девятого, а ведь экзамен из-за него никто не станет задерживать. Невдалеке показалась шестьсот пятьдесят седьмая маршрутка. Сойдет и она.
- Привет … Андрюха.
В салоне, среди других пассажиров Коля разглядел Игоря Краснова, своего одноклассника. Похоже, что тот совсем не переживал из-за возможного опоздания. Нельзя забывать, что сам он сегодня – не Коля. Как бы повел себя Андрей в такой ситуации? Придав лицу горделивое выражение, он нехотя бросил, - Здорово.
Игорю того показалось мало. Он ткнул стриженной макушкой Колю в плечо, - Ты как, на взаимовыручку рассчитываешь, или более на счастливый случай?
Сохранять на лице неприступность, некую высокомерность, не просто, тем более, что он – не артист. А Игорек, кажется, поверил в его академические способности. Быстро они добрались до школы. К главному входу тянулась вереница выпускников, если поспешить, то они успеют влиться в общий поток.
- Еще не все проиграно, Андрюха! – внушал ему оптимист Краснов.
Коле пришла в голову одна мысль, - Знаешь, что, Игорек, ты иди. Я немного повременю.
Краснов не стал скрывать удивления, - Ну, бывай.
Провожая удаляющегося одноклассника, Николай замер, прислонившись к колонне, поддерживающей второй этаж школьного здания. Неслучайно его целое утро не покидало предчувствие, скорее дурное, чем хорошее. Рассеянный взгляд его блуждал по школьному двору. Странно, но никто из одноклассников не повернул головы в его сторону, неужели, он в их глазах ничего не стоит?! Он – это не он, проявляя чудовищное безразличие, одноклассники, в первую очередь, выказывают пренебрежение ему, Андрею. По-видимому, он о чем-то таком догадывался, потому, что сам обычно сторонился одноклассников. Просто считал себя лучше, чем остальные, но … не исключено, что так и было. Если начать сравнивать Андрея с любым из его одноклассников, в каждом из них, даже отличниках, можно обнаружить изъян, даже Крис Аматов – не исключение. Кстати, недостатки его и Андрея схожи – завышенное самомнение.
Вдруг взгляд Николая уткнулся в собственное зеркальное отражение -  Андрея. Усмехнувшись, брат, нехотя, будто бы с одолжением, бросил, - Я самый. Разве я так сильно изменился за ночь?
Глубоко вздохнув, Николай признался, - Не ожидал увидеть тебя, ведь мы же договорились …
- Ну, и что, - кривая ухмылка не сходила с губ Андрея, при том, что взгляд его темно-зеленых глаз оставался холодным, - Вчера договорились, сегодня я передумал.
- Позволь спросить, с чего такая милость?
- Я не тебя, себя жалею. Зачем мне лишние заботы. Экзамен … буду я сдавать, и мы с тобой опять два брата-близнеца. Чего застыл? Пошли, уже звонок давали …
- Андрей, но мы с тобой одеты … одинаково.
- Тебе известно хорошо, к костюмам не привык я. Нам  пора спешить.
Дважды повторять Андрею не пришлось. И вот пред ними второй этаж, кабинет математики, последующее трехчасовое испытание средь лиц, знакомых с детских лет, под оком зорким педагога – все пролетело, как во сне. Вопросы сыпались лишь после, так, будто капли ливня проливного. В холле школьном двух братьев окружили одноклассники.
- Но вы сегодня удивили нас немало. Вы, что, договорились обменяться ролью, или на спор оделись, словно двойники?
Эффектная блондинка, Танечка Строкова все никак не могла поделить внимание, переводя бегающий взгляд с одного Карпухина на другого, - Жаль, что вы одни такие … похожие.
- Скорее, одинаковые, - не удержался Владлен Коновалов, ему часто не везло, потому, было, чему позавидовать.
Андрей, вынужденный задержаться из-за непогоды, отвернувшись от публики, смотрел в окно. Если сейчас его не оставят в покое, черт с ним, он выскочит и побежит прямо по лужам.
- … Я тебе говорю, тот, что уставился в окно – Андрей, а Коленька … он же всегда готов.
- Но они часто менялись.
- Ты  ври, да не завирайся. Менялись они, кто это сказал?
- Какая разница, - стриженная макушка Краснова что-т о доказывала окружающим, - Важно, как люди будут далее сдавать экзамены? – Игорь обошел вокруг Николая, который караулил брата, - Вот ты кто?
Коля молчал, уподобляясь Андрею. Домой охота. Но вернуться они только вместе.
- Кажется, я экзамен завалила, - призналась Жанночка Болотина, - Вот, что важно. Что мне делать?
Беспомощный Жанночкин взгляд прыгал с одного на другого, выпрашивая рядовое сочувствие. Но та, жалкая кучка выпускников, которые, все-таки,  задержались из-за непогоды, были озабочены собственными проблемами. Зачем им еще чужие, ведь они все друг другу, как … чужие. 
- Когда будут известны результаты экзамена?
Не сразу обратили внимание на то, что вопрос исходил от Андрея. Тот спрашивал, не поворачивая головы. Переглянувшись, Краснов и Аматов пожали плечами, - Ребята, кто-нибудь из вас знает?
Никто не торопился с ответом. Подобное безразличие никого более не удивляло, скорее, налицо была иллюстрация суровой правды жизни. Возвратились девчонки, отходившие навести красоту. Танечка Строкова констатировала, - Ребята, дождик-то кончился!
Домой они вернулись усталые, но довольные. Николай радовался тому, что нашелся брат. Андрей, наоборот, сокрушался предстоящим разборкам с отцом, - Сейчас начнется … Почему я один должен быть виноватым?
Глядя в стеклянные глаза Андрея, Коля жалел его. Так, верно, глядят, в безвыходной ситуации, когда на помощь уже не надеются. Но Андрей не один! Коля встряхнул густой шевелюрой, словно желая прогнать все свои невзгоды. Эх, приобнять бы брата милого, а, вдруг не понравится Андрюхе такие вольности? Сам он ходит, бродит туда-сюда, места себе не находит. Коля нашел самый простой выход из создавшегося положения, - Обедать будешь?
Сегодня у Коли все сыпалось из рук: крышка от сковородки, ложки, ножик, овощи. А брата надо кормить. Теперь он в комнате, обеда ожидает. Ну, если поспешить, ему недолго ждать придется. В морозилке Коля обнаружил полуфабрикаты, а именно, куриные котлеты с сыром и ветчиной. В упаковке их четыре, как раз на двоих. Кроме котлет будут еще жареный картофель и вареные пельмени, приготовленные на курином бульоне, с приправами. Андрею должно понравиться. Спустя четверть часа на сковороде шкварчала картошка, порезанная тонкими ломтиками, с золотистой корочкой. Рядом котлеты источали аромат зажаренной курочки. Разогретый сыр быстро плавился, наполняя еще больше недра котлет. Пока Николай готовил, у него самого проснулся аппетит. Отвлек его звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Внезапно в коридоре его опередил Андрей, - Не открывай!
- А вдруг, это – родители? – громким шепотом спросил Коля.
Андрей лишь начальственно отмахивался рукой, при этом у него было выражение лица, нетерпящего возражений. Подчиняясь, Коля отошел от двери. Звонок повторился. В темноте прихожей, глядя в зрачок, Андрей кого-то разглядывал. С другого конца коридора за Андреем наблюдал Коля. Ему была видна только спина брата, но каково истинное отношения брата к пришельцу, можно было лишь догадываться. Вскоре они уже сидели на кухне, за столом, перед полными тарелками. Коля машинально отправлял в рот кусок, за куском, не распробовав вкуса. Андрей же, напротив, будто забыл о своем аппетите, тыкая вилкой в поджаренную корочку. Николай не решался спросить о пришельце, но по всему чувствовалось, что это, как раз, более всего беспокоит сейчас обоих братьев. Наконец, тарелка Николая опустела, а у его брата по-прежнему оставалась полной. Николай отважился завести разговор с посторонней темы, - Отец уже должен вернуться. Странно … он, верно, задержался, и просил передать об этом через пришельца.
Рядом равнодушно прозвучало, - И что дальше?
Коля не унимался, - Как ты думаешь, мне нужно приготовить обед для отца?
- Делай, что хочешь. Я возьму обед в комнату, - и вдруг Андрей, будто что- то припомнив, назидательно произнес, - Только не смей некому, кроме родителей открывать дверь!
Следующий экзамен у них через три дня, и Андрей, кажется, собирается сдавать его самостоятельно. Из трех предложенных – информатики, истории, биологии, Андрей, вероятней всего, остановит свой выбор на истории. Именно в этой «летописи всего человечества» Андрей чувствовал себя более уверенно, хотя даты иногда путал. А я, что выберу я? Скорее всего, биологию, решил Николай, ведь я со Святославом Алексеевичем не портил отношений. А, может, лучше выбрать информатику? На простодушной физиономии Николая обозначилось задумчивое выражение. Во всех трех науках он сведущ одинаково, и его выбор будет целиком зависеть от Андрея. Пожалуй, не стоит давать одноклассникам лишний повод для обсуждения. Опять их стали бы сравнивать, а педагог, если он также выберет историю, по-стариковски ворчать. Оглядев хозяйским взглядом свои чертоги, Коля направился в комнату. Андрея он нашел неподвижно сидящим над пустой тарелкой, лишь недоеденный кусок ветчины сиротливо маячил на ее краю.
- Можно забирать тарелку, Андрей?
- Как хочешь, - отозвался Андрей, не пошевелив пальцем.
Николай нечасто видел брата в таком, оторванном от реальности состоянии. Андрей походил на человека, которого тревожит, лишает покоя какая-то страшная тайна, - Андрей, я могу тебе чем-то помочь?
Молниеносно Николай осознал, что зря он об этом спрашивал. Сверкнув глазами, Андрей ударил по письменному столу, за которым сидел, кулаком, - Чего ты лезешь не в свое дело? Чем ты можешь помочь? Нарядиться, как я? Кроме того, чем нас наградила Природа, ты более никоим образом не можешь походить на меня … Ничтожество!
Даже, если бы ответчик не сделал паузы, Коля догадался бы сам, о ком был дан этот нелестный эпитет. Обидно, ведь он не заслужил его. 
- Тарелку забери.
Лишь только  рука Николая коснулась тарелки, она застыла в неподвижности. – Отпусти мою руку, - неожиданно резко потребовал Коля, в то время, как в уголках глаз его блеснули слезы. Под силой пронзительного взгляда Коля не удержался, слезы потекли ручьем. Перед выходом из комнаты Коля остановился, растирая слезу по щекам.
Дверь собой загородил Андрей, - Прости, брат … погорячился.
Спустя секунду тарелка едва не выскользнула из его рук, Коля медленно сполз на пол. Он сидел, опираясь на дверь, уже не стесняясь собственной слабости. Андрей рядом застыл на корточках, глядя на брата. Он не спешил успокаивать Николая. Иногда полезно выплакаться. Он сам себе это позволяет крайне редко, когда никто не видит. Нечасто находился к тому повод. Последняя проблема, скорее, давала повод для решительных действий, причем, в кратчайшие сроки, и трудность заключалась в том, что найти достойный выход из создавшегося положения он, обязан был сам.
- Андрей, - тихо позвал Николай.
Пришлось повторить, прежде, чем на его призыв откликнулись, - Чего?
- Тебя что-нибудь беспокоит?
Вздохнув, Андрей выдавил из себя, - Беспокоит, но я не могу посвятить тебя в предысторию.
- Как хочешь. Я спрашивал не из любопытства, а из желания помочь, реально помочь, а не просто выдавать себя за тебя. 
Николай вышел на кухню, Андрей остался в одиночестве. Повернувшись к окну, он смотрел в никуда. На холеном лице его, кроме тревоги застыла отчужденность. Как быть? Он находится в весьма щекотливом положении. Если то, чего он опасается, подтвердится, ему грозят большие неприятности. Мягко сказано. Иногда ему кажется, что вокруг него одни враги, некоторые из которых маскируются под приятелей. Колька – исключение, и, пожалуй, его наивностью стоит воспользоваться. Вспоминая о любящем брате, Андрей слегка улыбнулся, в то время, как глаза его оставались стеклянными. В его отношениях с преследующей его особой, главное, все отрицать. Доказательство, если и будет, то через несколько месяцев. Эх, жаль, изменить что-либо не в его возможностях. Естественно, впредь он будет предусмотрительнее, осторожнее … хотя через пару месяцев у него и вовсе не останется времени на посторонние контакты. Обернувшись, Андрей наткнулся на пристально разглядывающего его брата, - Извини, я не хотел мешать тебе. Я сейчас уйду, - пояснил Коля.
- Подожди.
Николай остался и терпеливо ждал, пока брат решиться посвятить его в подробности. По-видимому, это было непросто сделать. Оба некоторое время молчали, Коля, опустив глаза, Андрей уставился на него, ничего не выражающим взглядом. Короткий звонок  в дверь привлек внимание обоих.
- Вероятно, это отец, - предположил Николай.
К двери подошли оба. Невесомая рука Андрея решительно легла на замок, Коля разглядывал незваного гостя в зрачок, - Это Оля.
Ответ Андрей прочитал по губам Николая и тут же дал свой, - Не открывай, - ухватив брата за предплечье, Андрей повел его в комнату.
Николай почти не сопротивлялся.  В комнате он прервал молчание, - Но почему? Может, Оле требуется помощь?
После короткой паузы, Андрей выдавил из себя, - Ты действительно желаешь знать, что ей требуется? – после того, как Коля кивнул головой, Андрей добавил, - Она влюблена.
- В тебя?
Андрей неопределенно пожал плечами, - Она путается в ответах. Один раз скажет одно, следующий раз – другое. Чего ты так волнуешься?
Уличенный Николай вздрогнул, - А что, заметно? – вздохнув, Коля признался, - Я люблю … Олю. Но пусть она сама выбирает между тобой и мной.
Андрей усмехнулся, - Благородно с твоей стороны. Знаешь … перед экзаменами в Художественную Академию мне не до нее.
Николай опешил от неожиданности. Он не решался уточнить свою догадку, ведь в случае ее подтверждения, он мог считать себя условно счастливым.
- Коленька, ты не понял меня. Я решил завязать раз и навсегда со всеми девушками … и тебе того же советую. Будь осторожнее. Поначалу девушка присматривается к тебе, не за тем, чтобы оценить твои достоинства. Скорее, ее интересует, как быстро она сумеет прибрать тебя к рукам. Более всего девицу волнует, что можно поиметь с тебя, и во что ей самой обойдется негласное состязание с тобой?
- Андрей, совсем недавно ты любил Олю, - в голосе Николая звучало удивление.
- Я и теперь к ней неравнодушен, но более всего страдаю по Искусству и живописи.
- Ты не похож на страдающего.
- Правильно, потому, что мне пока не отказали в Академии.
- Что будем делать; если Оля явится опять? – задавался вопросом Николай.
Андрей,  перед тем, как ответить, отошел к окну. Он вовсе не походил на человека, который забыл ответ. Скорее, он искал что-то или кого-то во дворе дома. И вдруг неожиданно прозвучало, - Она не придет, - указательный палец Андрея уткнулся в стекло.
Приблизившись к окну, Николай проследил по направлению, которое указывал его брат. С высоты пятнадцатого этажа Коля разглядел знакомые очертания. Перед тем, как скрыться Оленька бросила прощальный взгляд на вожделенное окно. А ведь она точно знала, куда смотрит. Проводив Оленьку глазами, Николай повернулся лицом к брату, - Так кого она, все-таки, любит?

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XV.

     Умело орудуя ножницами, Владимир почти справился с поставленной задачей. Ему даже не пришлось воспользоваться бритвой. Борода его золотисто-каштанового оттенка росла на удивление ровно, так, что дополнительно прибегать к помощи мастера-парикмахера не требовалось. Из зеркала на Владимира уставилось слегка отстраненное лицо, с бегающим взглядом. Действительно, а почему он не может акцентировать свой рассеянный взгляд на чем-нибудь одном? А побегать ему сегодня еще придется, перед экзаменом на вождение. Было бы странно, если бы он не сдал его, ведь на прошлой и немного на текущей неделе, он только, что и делал, что зубрил правила дорожного движения. Доучился до того, что ПДД приснилось ему во сне.
- Настя, ты чего? – за собственным изображением Владимир разглядел снисходительное женское изображение.
- Воображаю тебя гладковыбритым, в костюме рокера, с металлической серьгой в носу или в ушах. Какой бы залихватский вид ты, братец, принял бы. Вот видишь, уже киваешь головой. Более, чем уверена, что ты, Влад, собственную сестрицу в сутане даже мысленно не изобразишь.
Взгляды собеседников сошлись на изображении в зеркале. Владимир улыбнулся, - Зачем мне тебя изображать в сутане? Ты и так хороша, Настена.
Поворачиваясь то одним, то другим боком к беспристрастному стеклу, молодая женщина выглядела вполне довольной, - Скажи, милый братец, это ты внушил матери, что при любых невзгодах, лишениях, надо терпеть, отодвигая на второй план собственные интересы?!
- Нет, сестричка. Мамочка несколько раз приходила к нам в Храм, на службу и прониклась духом всепрощения.
- Мама? Наша мама? Нет! – решительно отрицала Настя. – Мама из семьи, где не было принято переходить от одной иконе к другой.
Свой разговор они продолжили в комнате, которую занимал Владимир. Здесь было все по минимуму, никаких излишеств: журнальный столик, диван, книжный шкаф, отдельные книжные полки и шкаф для одежды. Настя обвела сочувствующим взглядом скромные чертоги и тут же изрекла, - Небогато живешь. Влад, что будет, когда ты женишься? Приведешь супругу сюда?   
- Вряд ли, жить по принятым здесь законам, мы не сможем. Требовать того же от вас, мы не в праве, - отрапортовал младший сын. – Настенька, ты за меня не переживай. У тебя собственных проблем хватает. Могу я дать тебе совет?
Усмехнувшись, Анастасия пожала плечами, - Совет, как готовить пельмени? – вопрошающая была близка к тому, чтобы расхохотаться.
- Нет, милая, мои рекомендации касаются другого. Настенька, постарайся никогда не обижать детей, ни своих, ни чужих. Детские обиды долго не забываются, иногда память о них хранится всю жизнь.
- Зубришь? – голова Насти указала на тонкую брошюрку с правилами. – Могу подсобить. Мы с Валеркой, также, одно время задумывались о приобретении автосредства, - на хорошеньком личике заиграла задорная улыбка, - Влад, ты долго свое выбирал?
- Для того, чтобы иметь разнообразный выбор, надо обладать толстым кошельком. Мои потребности скромны. Надеюсь, скоро я иногда буду себе позволять гонять на мотоцикле.
- Любопытно посмотреть.
- Еще увидишь.
- Милый братик, скажи, а как Церковь смотрит на твое положение неженатого мужчины?
- Святая Церковь не придает моему положению столь значимого результата. Запомни, Настя, ее постулаты ни к чему не обязывают.
Лицо с правильными чертами мгновенно искривила злорадная гримаса, - Разве твой Бог не повелел людскому племени плодиться и размножаться?
Тревожный взор скользил по неровным Настиным очертаниям, - Да, повелел. Но не путем оказания давления на ближнего. Все решения они должны принимать самостоятельно.
- Скажи, Влад, а Бог может заставить тебя полюбить? А сделать так, чтобы Валерка меня разлюбил?
Что ей ответить? Донести ли до нее истину, или она должна служить путеводным маяком к любому расследованию? – Настенька, на этот каверзный вопрос никто лучше, чем ты не ответит. Ты любишь своего супруга, отца своего ребенка?
Настя пожала плечами, - Не могу относиться к нему однозначно. Иногда мне кажется, что я его ненавижу. И для того, чтобы призвать Валерку к порядку, даже твои попы не помогут. Вот так! – подытожила ответчица.
-  Настя! – окликнул Владимир уходящую сестру. Дождавшись от нее отклика, он полюбопытствовал, - Настя, тебе хотя бы раз пришлось пожалеть о выборе профессии?
Непонятно, чего больше было написано на ее продолговатой физиономии – удивления либо растерянности? Владимиру казалось, что последнее превалировало. Она прошлась, словно модель перед братом и тут же призналась, - Я всегда чувствовала себя в привилегированном положении. Мне нравится моя работа. А тебя, Володя, твоя работа устраивает?
- Работа? Настя, ты назвала службу - работой?
- Да, а что в том удивительного? Влад, ты получаешь определенное вознаграждение за исполненные действия.
- Ты права, Настя. Но в Храм я являюсь не на работу, а по призванию.
- Скажи, милый братец, ты мечтаешь быть самым главным в Храме?
- Нет, представь себе, я довольствуюсь малым, - доложил Владимир.
- Плох тот солдат, который не мечтает быть генералом. Помнишь, Влад?
- Помню. Пойми, Настенька, нельзя использовать воинские изречения применимо к службе в Храме.
Внезапно Настя приблизилась к брату, - Влад, скажи, а я сойду на роль попадьи?
- Настя, тебе это зачем?
Наблюдать за женским мельтешением быстро наскучило, но без разъяснений Настя его в покое не оставит. Вот, наконец, Настя присела. Не заставили ждать себя разъяснения, - Мне любопытно, почему женщине Церковь отводит второстепенную роль? – Настя все более распалялась, - Да, если бы не было нас, женщин, и вы бы на свет белый не появились!
- Настя, ты действительно желаешь уйти в монастырь?
Расхохотавшись ему в лицо, Настя выговаривала, - Зачем? Вот, если бы ты, милый братик, забрал с собой Валерку …
- Понятно, - Владимир вздохнул, - К сожалению, не получится. Нужно добровольное согласие, а твой муженек, вряд ли, пожелает отправиться в путешествие.
Дверь комнаты Владимира приоткрылась, и в нее заглянул Жорик. Его блуждающий взгляд разрывался между дядей Владимиром и собственной матерью. Именно она и спросила с него, - Ты желаешь, Жорик, нам что-то сообщить?
Кивнув головой, мальчик произнес, - Сосед Олег Леонидович просил передать, что завтра он на несколько дней уезжает за город.
Вопросительный взгляд Насти требовал комментариев, и Владимир не стал заставлять себя ждать, - Мне следует переставить мотоцикл, в не менее доступное место.    
- Когда прокатишь на личном автотранспорте, милый братец?
Владимир в ответ улыбался ей, - Любого прокачу, как только мне выдадут права.
- Вот бы выдали сразу на все виды транспорта права! – размечталась Настя вслед уходящему брату.
Каково же было удивление Владимира, когда он явился, согласно указанным Жориком координатам, а там – никого. Гараж закрыт, хозяин отсутствует. Что делать, задавался вопросом Владимир. Однако, ответить на вопрос он должен был самостоятельно.
Дома он так объяснил все сестре, - Все наши планы, Настя, рушатся. Сосед, владелец гаража пропал.
- А ключи только у него?
- Именно так. Прокачу с ветерком я тебя как-нибудь в другой раз, - обещал Владимир. А пока будем обходиться собственными силами.
- Влад, ты собирался сам катать на мотоцикле, или предоставишь эту возможность другим?
- Только, если у этих «других» имеются права. А таких, «других», по-моему, немного, - подытожил Владимир.
- Влад,- его плеча коснулась аккуратная пятерня. Не оглядываясь, Владимир знал, чья именно, - Настя, этих «других», с правами пополам можно перечесть. Моя сестрица желает им составить компанию?
Настя усмехнулась, - Где уж мне за мотоциклами угнаться? – оглядев спортивную, подтянутую фигуру брата, старшая сестра сообразила, - Ты молодец, Владимир, человек предусмотрительный. Я буду у тебя учиться.
Вечером, в собственную комнату к Владимиру зашел Жорик, - Привет, еще не спишь? Меня пока спать не тянет. Владик, расскажи мне лучше о подземных жителях…
Покачав головой, Владимир постарался задействовать всю свою фантазию. На память стали приходить истории о шкодливых гномах, - В ХVI веке молодой сын аптекаря Кристоф Шюрер послед многодневных опытов и неоднократных обвинений в колдовстве, раскрыл, наконец, тайну кобальта. По внешнему виду кобальт также мало отличается от серебра, как никелевая медь, но стоило положить его в печь, как начиналось превращение. Из плавильного горна неожиданно поднималось облако дыма, разившее чесночным смрадом. Плавка рушилась, мастера разбегались, кто куда, так как заранее знали, что металла все равно не будет, а отравиться можно легко, ведь запах чеснока – это явный признак наличия мышьяка, - здесь Влад подмигнул племяннику, - Гномов еще знаешь, кем считают – хранителями кладов. Очень опасно тревожить гномов-хранителей, не будучи наделенным против них особым способом защиты, – любопытствующий взгляд племянника ко многому обязывал, - Имей в виду, Жорик, сокровища легко не достаются, за них нужно платить дорогой ценой. Учти, племянник, очень часто случается, что подземные духи лишь дразнят людей соблазнительными видениями. Известный писатель Кальмэ (он прославился записью свидетельств о трансильванских вампирах), рассказывал, как в одной эльзасской деревне местный житель увидел выступающий из земли сундучок. Крестьянин сразу догадался, что в нем должен находиться клад, и естественно, попытался извлечь его оттуда. Как только он протягивал руки к таинственной шкатулке, она тут же уходила под землю. Такая проделка повторялась много раз. Отсюда следует, что гномы не желают делиться своими богатствами  с  людьми. Скупость – отличительная  черта подземных жителей.
Жорик сделал удивленное лицо, - А что, есть еще загробный мир?
Ему тут же ответили, - Подавляющее большинство жителей Земли не ощущают присутствия второго мира, так уж устроена Природа, поставив между ними барьер. Все силы и сущности, действующие в потустороннем мире, можно условно разделить на «черные» и «белые». Первые наиболее опасны, их постоянно притягивает на Землю энергия живого, прежде всего, людей. Она постоянный источник их пищи. «Черные» лишены дара творения вплоть до неспособности порождать себе подобных. Поэтому воплощаются и размножаются они тоже здесь, на Земле, используя человеческую энергию.
- Влад, скажи, почему мой отец смеется над твоей работой?
Перед тем, как ответить, Владимир хорошо подумал. Его слова обязательно будут обсуждать, подвергать сомнению. За свои слова надо уметь отвечать, - Жорик, твой отец смеется над моей работой. А тебе нравится тот образ жизни, что он ведет? – получив отрицательный ответ, Владимир продолжал, - Скажи, Жорик, тебе в школе учительница внушает, что люди, если они не больны, должны трудиться?
- Внушает. Папа мне пояснил, почему он не работает. Я так же, как учительница, считаю, что отец не прав. Отец говорит: «что работа дураков любит» - это несправедливо, работать все должны.   
- Верно, Жорик. Твой отец пытается отыскать оправдание собственному безделью. В священнослужители идут по призванию, когда чувствуют непреодолимую тягу служить людям. Если ты хочешь узнать мою предысторию, пожалуйста, мне пришлось пережить искусственную смерть. Поверь, все чувства, мысли в этот страшный момент – об одном, о том, как выкарабкаться, сохранить одну единственную жизнь, данную тебе от рождения.
- Влад, а, если эту … самую … искусственную смерть не пережить, то на редкую работу не устроишься?
Расспрашивая Жорика, Владимир подозревал его в упрямстве, стало быть, требовалось убедить племянника быть правдивым. В разговоре так вышло, что на вопросы отвечать больше придется Владу, а не ему – Жорику. Сделав знак, Владимир с Жориком залезли под стол и замерли. Ждать пришлось недолго. Провинившийся в короткие сроки обозначил свои устремления. Палец Владимира лежал на его губах, в то время, как Валера пытался по-хозяйски распоряжаться. Заглянул в сервант, не миновали обыска и ящики письменного стола. Очень тяжело давалось Владимиру бездействие. Кроме того, приходилось сдерживать энтузиазм племянника.
Однако, вскоре бегущие от любопытных глаз сами разоблачили себя. Незваному гостю даже не потребовалось привлекать к себе внимание.
- Валера, может, я помогу тебе в твоих поисках?
Ничуть не смутившись, Валера, уткнув руки в бока, заявил, - Сам себя заложишь? Не верю. Стыдно мне не будет.
- А вот в это я поверю. Не забывай, Валера, что сейчас ты пример собственному сыну показываешь. Ты не желаешь, чтобы из него вырос вор?
Опять на ехидной физиономии вся та же ухмылка, - А то у вас, в Церкви, скажешь, не воруют?
- Воровство – один из смертных грехов.
- Валера, ответь нам на вопрос, - завладев вниманием, Владимир полюбопытствовал у гостя, - Когда ты на работу устроишься?
Глубоко вздохнув, Валера оправдывался, - По - моей редкой специальности очень непросто устроиться.
Владимир выставил вперед племянника. Обращаясь к зятю, он промолвил, - Объясни, пожалуйста, своему сыну, что у тебя за редкая работа? – теперь на него уставились сразу двое, и эта парочка не оставит его в покое без ответа.
- Папа, кем ты работаешь?
- Ты действительно, желаешь узнать подробности? – не переставая вздыхать, Валера сделал шаг на пути к признанию, - Моя работа настолько секретна, что о ней нельзя распространяться публично.
Жорик не унимался, - А почему нельзя?
- Потому, что тем самым, можешь невольно привлечь ко мне внимание, а это нежелательно, - пояснил Валерий.
Владимир и Жорик бросали друг на друга заинтересованные взгляды. Оставалось выяснить: кто из них будет изображать неподдельное любопытство?
- Володя, Жорка у тебя? – вопрошала из-за двери сестра.
Владимир не нашел ничего лучшего, как распахнуть двери перед Настей, - Так, и лоботряс мой здесь, стало быть …
- Мама, а папа говорит, что у него «секретная работа», - встал на защиту отца Жорик.
- Я работаю шпионом.  Все, больше я ничего добавить не могу.
Кивая головой за мужа, добавила Настя, - Это потому, что тебе больше добавить нечего.
Широко распахнув дверь в комнату, к Владимиру вошла Ирина Федоровна, - Приглашаю всех пить чай.
Когда, спустя пару минут домашние уселись за стол на кухне, во всеуслышание прозвучало, - Жаль, что Георгия Борисовича сегодня с нами не будет. Он сегодня приглашен на день рождения, за город.
И тут хитрость проявил Жорик, - Бабушка, скажи мне, кем работает мой папа?
- Твой папа, Жорик, работает алкоголиком, - признание было сделано Настей, - И я более не желаю проживать с ним.
Тяжелый Валеркин кулак опустился на стол, - Это я выгоню тебя.
На помощь дочери пришла ее мама, - Ну, нет, дорогой зять. Твои выходки мы с Георгием Борисовичем терпели долго. Более мы терпеть не будем, - повернувшись к Насте, Ирина Федоровна заметила, - Я тебя верно поняла?
- Все верно. Чудовище не изменить. Мы с ним разведемся, - подытожила Настя.
Но тут вмешался Владимир, - Подождите, дорогие родственники. У вас же ребенок, подумайте о его интересах.
- А, меня кто-нибудь спрашивал?! – по кухне загремел Валеркин бас, - Почему решение принимают, не посоветовавшись со мной?!
Ему в лицо усмехнулась супруга, - А, что ты собой представляешь, чтобы с тобой советовались?!
- Подождите, друзья. Я – сторонний человек, но на моей совести интересы племянника. Вы о нем подумали? – задавался вопросом Владимир. Повернувшись лицом к племяннику, Владимир спросил, - Скажи, Жора, ты любишь своего папу? Тебе хочется, чтобы он проживал от вас с мамой отдельно?
Переведя взгляд с любимой мамочки на отца, который иногда любит приврать, мальчик без раздумий ответил, - Я больше люблю маму. Она строгая, но никогда меня не обманывает. А папа … , - сверкнув глазами, Жорик промолвил, - Он еще иногда и дерется.
Ирина Федоровна всплеснула руками, - Это чудовище позволяет себе рукоприкладство?! Это недопустимо! Я более, чем уверена, точно также заявит и Георгий Борисович.
- Но, … мама, у них сын! – вставил Владимир, - Вопросы о совместном проживании они должны обсуждать сообща.
Настя тут же парировала, - Нет! Немало я натерпелась от этого алкоголика, - повернувшись к сыну, она полюбопытствовал, - Скажи, Жорик, с кем тебе нравится жить: со мной или с папой?
Вместо ответа Жора подошел к Насте и крепко обнял ее. Но не стал сидеть на месте Валера, - Я против выбора. Ребенок еще не знает, что для него лучше.
- Жора выбрал и правильно сделал, - прокомментировала Настя, - Он хочет жить с тем, кто заботится о нем.
- Подождите, друзья! Но не лучше ли Валере устроиться на работу? – Владимир попытался спасти ситуацию.
- Кем? Сначала тунеядец, действительно, искал работу, а потом плюнул и начал изображать поиски, усиленно демонстрируя бьющую через край энергию. Валерка – классический тунеядец. Ему даже не надо изображать работу, чего-чего, а работать он не умеет …
Владимир перебил, - Давайте предоставим человеку шанс. Валера, в «Пятерочке» требуются грузчики, может, попробуешь устроиться на работу?
Все внимание переключилось на вопрошаемого, - Чего вы все уставились на меня? Желаете, чтобы я себе на плечи взвалил тяжеленые мешки, изображая усердие? Не выйдет. Не хочу, у меня нет сил на представление.
Владимир предостерегающе поднял руку, - Если ты считаешь себя больным, Валера, оформи инвалидность.
Ответа на свое предложение Владимир не услышал. Попивая чай, иные действия Валера игнорировал, хотелось официально закрепить ничегонеделанье. Чем он хуже заурядного детины, выуживающее из вазочки все самое вкусное?
Ирина Федоровна сокрушенно покачала головой, - Почему ты игнорируешь предложение, сделанное Володей?
Покрыв печенье внушительным слоем сливочного масла, Валера положил сверху еще одно печенье, - Так вкусней.
- Чего? – переспросила бабушка, - Что же за болезнь такая тайная мешает тебе работать?
Неторопливо прожевывая печенье с маслом, Валера вздохнул. Все дожевав, он проглотил, - Нет у нас в поликлинике нужных докторов, что могли бы мою болезнь определить.
- Даже так? Выходит, ты у нас, Валера, неизлечимый?
- Именно.
- Завтра вернется Георгий Борисович, ты смотри ему, Валера, не скажи про свою тяжелую болезнь. Не поверит, ведь, - научала Ирина Федоровна зятя.
После чаепития Володя удержал Настю, - Не спеши, сестренка, пообещай мне вот, что. Не выгоняй Валерку. Постарайся ради сына потерпеть немного. А я Валерку постараюсь в Храм пристроить, еще не знаю, кем, но потружусь.
- Не желаю, во всеуслышание заявляю, - Настя, уткнув руки в бока, не собиралась уступать, - Мне этот тунеядец без надобности. Более он мне не интересен. Так, вот, тебе, мама, и тебе, Володя, официально заявляю: более меня с тунеядцем не объединять. Он мне не муж! 
Валерка воспротивился, - Неправда!  Мы еще не в разводе.
- Можешь считать себя свободным!
В эти тяжелые мгновения одиночества, Жорка тянулся к своему настоящему отцу. Им он назовет того, кто откроет для него весь мир. В роли всемогущего Жорик видел только Владимира. Обратившись к нему, племянник произнес, - Ты – мой папа.
Выбор Жорика был однозначен, но приняли его не все. Самого Валерку он привел в восторг, - Молодец. Я не возражаю против твоего выбора.
Владимир был растерян, но яростно отрицать слова племянника не стал. Однако, услышанное возмутило Настю, - Как он смеет? Тунеядец лжет, возводит напраслину на моего брата. Этот негодяй и рад спихнуть свою ответственность на кого-нибудь еще. Но, мерзкий Валера, я обеспечу тебе алименты!
- Не имеешь права, - уверенно заявил Валера, - Я консультировался у юриста. С неработающих запрещено высчитывать алименты.
- Вот, мама, - Настя обращалась к Ирине Федоровне, - Где это видано, чтобы отец консультировался с юристом, «как ему меньше средств тратить на собственного сына?»
Ирина Федоровна в ответ согласно кивала головой, - Согласна с тобой, Настенька. Любящий отец с себя последнее снимет ради любимого сына.
Настя подытожила, - Видишь, Жорик, папа для тебя добра пожалел. Папа считает, что ты самостоятельно должен себя обеспечивать.
Ни один укоризненный взгляд сошелся на Валерии. Тот в ответ, даже бровью не повел, - Чего уставились? Да, я не желаю выступать в роли «дойной» коровы.
- Папа, а почему ты такой жадный?
Заданный Жориком вопрос остался без ответа. Сам Валерий был где-то далеко от присутствующих. Пусть пялятся на меня, они мне безразличны, как все окружающие, и все потому, что я не вписываюсь в их стадо.
Однако, Жорик проявил упрямство, и повторил свой вопрос. На этот раз игнорировать обращение не получилось. Вопрос прозвучал из уст в уста, - Ладно, - Валера вышел в центр кухни, подсознательно переключив все внимание на себя, - Ну, что ж это наш добрый гений, - Валера кивнул в сторону Владимира, - Решил превратить меня в звезду. В отличие от него самого, я считаю, что люди корыстны, и всяк преследует собственный интерес. Некоторые считают меня алкоголиком, это их право. А я, в свою очередь, имею право – не обращать на нелицеприятные характеристики никакого внимания. Для всех присутствующих заявляю. Я имею документально подкрепленное высшее образование. Запомни, сынок, я не зря требую  к себе уважения. Здесь меня всячески пытаются унизить.
Владимир предостерегающе поднял руку, - Ты не прав, Валера. Если у Насти возникает подобное желание, знай – никто его не поддерживает. Но, Валера, а ты полюбопытствуй, почему люди пытаются тебя унизить?
- Почему? – эхом подхватил Валера. Обводя взглядом присутствующих, он делал это все с тем же беспристрастным выражением лица. Валера обратил внимание на то, что сочувствие он вызывает только у одного брата жены. Остальные смотрели на него достаточно враждебно, и собственный сын не был исключением в этой разноликой компании. Комментировать сей факт, ни у кого желания не возникло. Валере самому бы смолчать. Пропустить сей факт мимо ушей. Ан нет, опустив тяжелый кулак на кухонный стол, Валера изрек, - Теперь самолично желаю знать: чего я вам, Федоровна, тебе, сын непутевый, плохого сделал, чтобы к родному отцу так пренебрежительно относиться?
- А, что ты хорошего сделал? – Ирина Федоровна вопрошала зятя, а следом повернулась к внуку, - Вот, Жорик, скажи всем: почему ты не любишь собственного папашу?
Милая рожица, которую состроил Жорик, вряд ли, кого разжалобила. Владимир не оставлял мысли всеобщего примирения, - Мама, Настя, прошу вас, не настраивайте Жору против родного отца.
Резко встав из-за стола, Настя подытожила, - Он сам, его рожа полупьяная любого «против» настроит. Не буду я с ним жить. Пусть убирается!
- Ну, нет. Я здесь прописан, и никуда убираться отсюда не собираюсь! – решительно заявил Валера.
- Нет, уж, зятек дорогой. Ты в Москве прописан, родня у тебя областная, вот и отправляйся к ним.
- Нет, не уйду. Мне у вас нравится, - со смехом заявил Валера.
- Ему потому нравится, что такие «добряки», как Влад, поддерживают Валеркино тунеядство. Валерке даже дома не дают бездельничать.
- Откуда тебе известно, что творится у меня дома? – гремел бас Валерия.
Бывшие супруги возвышались над столом. Глядя в лицо Валерия, Настя выговаривала, - Меня твоя мама заранее предупреждала, что ты «будешь строить из себя делового, а вот, работать, вряд ли».
- Врешь! Десять лет, что живем, молчала, а тут вдруг прорвало. Злоба в тебе проснулась, вот ты и брешешь.
Повернувшись к брату, Настя промолвила, - Влад, предложи ему работу.
Ответ Настя получила с другой стороны. Перед тем, как удалиться, Валера сунул фигу внушительных габаритов в лицо супруге.
Насте оставалось только вздыхать. Обращаясь к сыну, она пояснила, - Видишь, сынок, как твой бывший папа распоряжается не только своей, но и твоей жизнью. Ему наплевать на тебя …
Влад перебил, - Настя, прекрати! Не настраивай Жорика против собственного отца.
Неожиданно на сторону матери встал мальчик, - Не волнуйся, Влад. Я сам не хочу жить с … этим… , - губы Жорика даже не стали складываться в слово «папа». Мальчик вел себя так, будто его, человека, который ранее жил  с ними одной семьей, вовсе не существует. Повернувшись к Владу, Жорик произнес слова, каждому из присутствующих запавшие в душу, кроме того, кому они непосредственно предназначались, - Никто меня не учит, Влад. Я сам все вижу, и в свои неполные девять лет уже понял: каким не надо быть. А ты …, - Жорик повернулся к Валерию, - Ваше образование, даже, если оно и существует, некому не приносит пользы, а стало быть, его нет! Мама, пойдем, - позвал Жорик.
Обращаясь к Владу, Ирина Федоровна промолвила, - А, ты, сынок, жалей его – удобная позиция, - сокрушалась говорившая, - Вместо того, чтобы выгнать тунеядца, ты ищешь ему оправдание. Вот и получается, если мужчины у нас в дефиците, придется дедушке вспомнить, что он сам еще недавно был мужчиной.
За столом остались Валера и Влад. Глядя в лицо шурина, Валера подмигнул, - Молодец, Володька. Симпатична мне твоя позиция. Так и я скоро верующим стану, прямо «возлюби и воскресни».
- Не богохульствуй, Валера. Вся моя защита только ради племянника. Если он не захочет, тебе с нами не жить! – подытожил Владимир.


 
                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XVI.
    
     Выглядывая из окна, Оля не забывала задержать свой взгляд на спортивной площадке, где среди подтянутых, заряженных энергией тел могло мелькнуть то единственное, которое, как никто другой умеет утешать, а еще больше – любить. Когда он обхватит своими крепкими руками, в глазах потемнеет от счастья. Своей радостью Оля могла поделиться только с названной бабушкой, но та гуляет, и компанию ей составляют верные четвероногие – вот кто никогда не подведет и не предаст. Тонкая ручка скользнула по слегка обозначившемуся животу. Что ей делать далее, пусть решает судьба, и тот единственный, кто кроме названной бабушки разглядел в ней человека. Поможет ли он ей? Любимый, так же, как и она сама – несовершеннолетний. Чем он может помочь ей, главное, захочет ли – вот в чем вопрос? Хрупкие пальчики вновь скользнули по округлившемуся животу. Может, ей все это только привиделось? А живот … живот округлился после сытного ужина. К сожалению, ей не всегда удается вдоволь поесть. Люди, изображающие ее родителей, не всегда демократичны, иногда усыновители даже не скрывают собственного пренебрежительного отношения к ней, которую они когда-то называли «любимой доченькой». Оля долго отказывалась верить в то, что усыновители преследовали определенный расчет, когда рвались стать ее опекунами. Лишь после того, как она услышала из прямых уст «детдомовское отродье», Оля приуныла. Неужели она некому не нужна? Одинокие слезы, будто брызги кипятка, жгли щеку. Она – ничтожество?
Краткий звонок в дверь напомнил ей о бренности существования. Все-таки, кому она еще нужна. В глазке обозначилась спортивная бабушкина фигура.
- Оленька, это – я, открывай.
Щелкнул замок, и в прихожую ввалилась бабушка с четвероногим сопровождением, со всем своим инвентарем.
- Ой, бабушка, как хорошо, что вы вернулись, - обрадовалась Оля.
Мария Геннадьевна, сложив садовый инструмент в одну сторону, собачье обмундирование – в другую, пояснила, - Во дворе только, что закончили субботник. Оленька, не поверишь, опять решали: где, что будем сажать. Каждый раз встречаемся, и вновь одно и то же, никак договориться не можем. А за оградой, рядом с беседкой хотят ель посадить …   
Оля перебила, - Бабушка, ты им скажи, что елок много в парке, через дорогу.
Переставляя собачьи миски, Мария Геннадьевна отмахнулась, - Оленька, ты думаешь, нашим садовницам нужны елки? С Никифоровной мы в прошлый раз спорили, что нужно сажать плодовые культуры.
- Яблоки? Так в парке их тоже немало. Бабушка, - Оля оглядела ее со всех сторон, - Давно хотела тебя спросить: зачем ты со своей компанией что-то сажаете, копаете? Неужели нельзя найти для себя более интересное занятие?
Мария Геннадьевна не стала спорить, - Оля, скажи, в школе тебе все дисциплины одинаково нравятся, или одни больше, другие – меньше?
- Именно, бабушка, все предметы по-разному.
- Вот и интересы у всех людей разнятся, - пожилая женщина обошла внучку со всех сторон, оглядела и подытожила, - Вот ты такая ладная, Оленька, а в личных отношениях определиться не можешь.
- Вы о чем, это, бабушка? – на открытом личике Оли обозначилось искренние удивление.
- Я вот о чем. Парни за тобой ходят кругами, а ты, Оленька, выбери из них одного достойного, того, кто тебе больше нравится, ведь не только интересы, но и вкусы у всех разнятся.
- Я уже выбрала, бабушка, - повернувшись к окну спиной, Оля предавалась фантазиям. Ах, как бы ей хотелось, чтобы у нее с любимым было побольше общего – интересы, способности, взгляды, цели, тогда никто из них не оставит без помощи любимого человека.
- Знаешь, Оленька, я чего думаю. Вот мои Лайма и Диана похожи, как две капли воды, но я их не путаю. А как же ты различаешь близнецов?
Оля смотрела на бабушку и размышляла. Стоит ли посвящать ее в подробности, или пусть различие останется тайною для всех, кроме нее самой.
- Стало быть, ты, все-таки, выбрала? Оленька, скажи, ты ценишь в избраннике больше внешние данные, или любишь его за внутреннее содержимое?
Оля пожала плечами, - Очень непросто сказать, за что любишь. Гораздо проще определиться с тем или с кем, кого не любишь. Иногда мне кажется, что я люблю Колю, но вдруг, достаточно зажмурить глаза, а после их открытия тянет к Андрею. Они оба хороши по-своему. Выделять кого-то одного, все равно, что обижать пренебрежением другого.
Кажется, бабушка поверила. Не зря она, Оля старалась быть убедительной. Сейчас, пока бабушка готовит чай, хочется полежать. Оглядев себя со всех сторон, Оля насторожилась. Может, ей это только кажется, но фигура у нее изменилась. А, если это будет заметно окружающим?  Оля терялась в догадках.
- Оля, что-то ты много перед зеркалом стала крутиться.
Бабушкино наблюдение застало Олю врасплох. Ей совсем не хотелось привлекать к себе излишнее внимание, что породит дополнительные пересуды, - Мне хочется выглядеть красивой, но я не уверена в собственной привлекательности  …
Оленька, в том полностью заслуга твоего кавалера. Когда парень любит, он обязан постоянно напоминать о своей любви, мало того, что говорить. Убеждать делами – делать подарки любимой девушке, водить ее по театрам, музеям, исполнять ее желания …
Оля полюбопытствовала, - Все, все? Он же не волшебник.
Мария Геннадьевна сокрушенно покачала головой, - Парень должен убедить любимую в собственных чувствах. Если он допускает сомнения с твоей стороны, получается – он пренебрегает заботой о любимой. Плохой он кавалер, - подытожила Мария Геннадьевна.
Избегая смотреть бабушке в глаза, Оля предположила, - Или я слишком мнительная.
- Грех такой красотке сомневаться. Я сама была гораздо страшнее в твои годы, и одна, как видишь, не осталась.
Оля безропотно внимала бабушке, пока ее потухший взор тревожно скользил по кухонной обстановке. Названная мамаша наказала ей вытереть пыль с недоступных мест. Не хочется этим заниматься, но дотошная мамаша не оставит ее в покое, обязательно потребует «своего», - Бабушка, скажи пожалуйста, почему ты меня так пристально разглядываешь? Во мне что-то не так?
Мария Геннадьевна улыбалась, - Что-то в тебе не так, ведь  спрашиваешь ты меня со страхом, а не с обычным любопытством. Чем я могу тебе помочь?
Оля смотрела в глаза бабушке, которая более не улыбалась. В ее неопределенном положении кому-то, вероятно, требуется довериться. Бабушка просит рассказать ей обо всех Олиных сомнениях. Довериться? – Бабушка … вроде, все, как обычно. А мнительная я стала потому, что догадалась, что я – сирота. Бабушка, а меня могут в пятнадцать лет взять на работу?
От неожиданности у Марии Геннадьевны не сразу нашлось, что ответить. Глаза у пожилой женщины округлились от удивления, - Зачем? Твои родители ежемесячно получают пособие, которое будет выплачиваться вплоть до твоего совершеннолетия, Оленька, даже в голову не бери, никто от тебя не потребует, чтобы ты вносила долю в семейный бюджет. Что ты мотаешь своей хорошенькой головкой?
- Меня ненавидят, бабушка, считают за бездельницу. Анатолий Сергеевич пару раз, в темноте прижимал меня к стене. Бабушка, так настоящий папа не ведет себя, - сглотнув подступивший к горлу комок, Оля продолжала, - Когда я рассказала об этом Евгении Владимировне, она назвала меня «проституткой». Если до этого я сомневалась в собственном детдомовском происхождении, то после этого отзыва все сомнения отпали. Скажи, бабушка, разве родная мама будет называть дочь столь позорным прозвищем?
Мария Геннадьевна заплакала. Женя, родная дочь, она искренне долго мечтала о детях, и после нескольких неудачных беременностей, согласилась на усыновление. Зять, Анатолий поначалу был резко «против». А сколько домашних ссор у несостоявшихся родителей по этому поводу было! Сразу все не припомнишь. А теперь плакать приходится любимой внученьке. За что она, голубка бедненькая, должна терпеть такие издевательства?!
- Бабушка, может, мне почтальоном устроиться?
- Зачем? Кто тебя гонит деньги зарабатывать? – терялась в догадках Мария Геннадьевна.
Насухо вытерев глаза, Оля призналась, - Я боюсь, бабушка, очень боюсь. Евгения Владимировна мне не верит. Она …
- Оленька! Не Евгения Владимировна, а мама! Анатолий, может, мерзавец порядочный, а Женечка всегда будет тебе мамой, любящей, все понимающей.
Сидя каждая над своей чашкой ни Оля, ни Мария Геннадьевна уже не скрывали своих слез, свидетельницей которых являлись Лайма и Диана. О чем думали эти милые существа, да так ли это важно, ведь главное – они любили, а стало быть, прощали любые ошибки своим хозяевам.
- Бабушка, люди должны учиться благородству у животных. Вот я смотрю на собак, и мне кажется, что они во многом лучше, чем люди.
Слушая искреннее признание, Марии Геннадьевне оставалось только вздыхать. Что же ей посоветовать любимой внученьке? Совет «доверяй людям», вряд ли, будет услышан, если даже близкие люди умудряются использовать девочку в собственных интересах, - Оленька, возможно, вы с мамой не поняли друг друга? – с надеждой вопрошала Мария Геннадьевна.
- Непонимание – это еще не повод для того, чтобы обзываться. Нет, бабушка, я наблюдала за … мамой, и заметила, что иногда она смотрит на меня с пренебрежением, как на надоедливого соседа. Я не хочу с ней встречаться.
- Когда живешь одной семьей, это неизбежно.
Оля покачала головой, - Бабушка, зачем нам мучиться? Ни я, ни мама не любим друг друга …
Морщинистая ладонь резко опустилась на стол, так, что зазвенели чайные ложки в чашках, - Прекрати! Теперь мне ясно, что ты наговариваешь на маму. Может, когда-то она не сдержалась, и наговорила тебе лишнего. Но, девочка, поверь мне, мама могла ни один раз пожалеть о содеянном. Оленька, попробуй забыть о материнской ошибке.
Оля вздохнула, - Даже, если я и забуду, Анатолий Сергеевич снова мне напомнит. О его издевательствах мне тоже, советуете забыть?
- Оля, самое главное, некому не рассказывай об этих домогательствах. Тебя могут не понять, и станут смеяться, - советовала бабушка.
- Я это уже поняла. В детском доме на нас смотрели, как на забавных зверьков, обижали, порой, забывая о своих прямых обязанностях, но не издевались. Бабушка, человеку надо верить, если хочешь в ответ получить любовь. Мама не верит мне …
- Но почему ты так думаешь?! Она однажды ошиблась, так никто от этого не застрахован. Оленька, прости маме допущенную оплошность, я прошу тебя! – взывала Мария Геннадьевна.
- Вот, вот, я поверила человеку, а он оказался совсем не тем, за кого себя выдавал.
В дверь позвонили. Оля напряглась. Дурные предчувствия не оставляли ее, и пока бабушка отправилась к двери, Оля заметалась по кухне, не долго думая, спряталась, в надежде, что ее нескоро обнаружат. Мария Геннадьевна, тем временем, принимала гостя, - Проходи. Наша касатка загрустила, дома сидит. Может, тебе удастся ее развеселить …
- Где же Оля?
Недопитый чай в чашках, вазочка с печеньем, конфеты – напоминали о недавнем чаепитии. Теперь уже забеспокоилась сама Мария Геннадьевна, - Не пойму. Только, что мы с ней разговаривали, сидя за столом, собачки рядом сидели …
- Не волнуйтесь, Мария Геннадьевна. Возможно, Оля не знала, кого ждать и решила определиться с гостем.
Внимательно разглядывая пришельца, Мария Геннадьевна таки и не рискнула окликнуть его, лишь легкое смущение, вызванное, скорее всего, непредвиденным исчезновением любимой внучки, отобразилось на лице растерянной хозяйки, - Если мы с вами сейчас будем громко разговаривать, то и Оля, возможно, быстро определится. Не знаю, как к вам обратиться …
- Николай …
- Ах, Коленька, - Мария Геннадьевна облегченно вздохнула, - Мне с вами проще. Андрей, на мой взгляд, слишком заносчивый. Но, Коля, выбор, в любом случае, за Оленькой.
- Очень надеюсь, что у нее складывается все хорошо. А у меня завтра выпускной. Жаль, что нам запрещено приглашать посторонних, будь то друзья или родственники. А послезавтра мы с Оленькой можем поехать, куда она пожелает …
Голос Николая осекся в тот самый момент, когда он ощутил на себе давление сияющего взгляда. К немому восторгу гостя присоединилась гостеприимная хозяйка, - Оленька! Как хорошо, что ты к нам присоединилась. А мы тут с Николаем, как раз обсуждали планы на будущее.
- Оля, мы вчера с тобой наметили, что приобрести в магазине, но не успели зайти за продуктами. Сегодня я побывал в «Пятерочке» и вот, - Николай протянул из-за спины полный пакет.
Растерянно глядели на непредвиденное подношение Оля и Мария Геннадьевна. Первой спохватилась Оля, - Спасибо, но у меня … у нас нет денег.
Широкая улыбка озарила доброжелательное лицо Николая, - О деньгах не думайте. Мы с братом их заработали. Я начал трудиться в районной социальной службе по Марьино, Андрею удалось продать одну из своих картин, - увесистый пакет опустился на стул, - Пожалуйста …
Щелкнул дверной замок, - Это Олины родители, - предупредила Мария Геннадьевна. Она оказалась права лишь отчасти. Мария Геннадьевна поспешила в прихожую, оставив молодых людей одних. Взгляды их встретились, комментарии к ним были излишне. Несколько секунд до появления Евгения Владимировны Оле и Николаю хватило, чтобы открыть избраннику собственные чувства.
- У нас, оказывается, гости, - беглый взгляд Евгении Владимировны скользнул по столу, - Мама, надеюсь, ты не увлеклась конфетами? Оля, ты за бабушкой смотри, чтобы не пришлось опять вызывать скорую помощь. В магазин сходили?
- Да, мамочка, разбираем продукты, - с улыбкой отсчитывалась Оля, выкладывая на стол приобретения – бутылку ряженки, творог, скумбрию холодного копчения, деревенское сало. Ветчину, запеченную курицу, разнообразные фрукты и мороженое.
Судя по выражению лица, Евгения Владимировна осталась довольной, - Ну, что ж, давайте перекусим.
Поначалу Оля была лишь наблюдателем того, как готовились к ужину, однако, заметив, что в процессе активное участие принимает Николай, присоединилась ко всеобщему действу. Очень быстро на столе возникла разогретая в микроволновой печи, курица, обложенная кольцами красного перца и лука. Источая пряный аромат, курица соперничала в привлекательности с тонкими ломтями сала. Николай, между прочем, обратил внимание, что любимая девушка не сводит глаз со скумбрии.
- Давно мы так вкусно не ужинали, - поделилась своими впечатлениями Мария Геннадьевна. Но прелесть внешней притягательности ей перебило нравоучение Евгении Владимировны, - А тебе, мама, пора вспомнить об уровне сахара в крови.
Раскладывая курочку по тарелкам, Оля половину грудки положила Николаю, себе же взяла тощее крылышко. Коля тут же исправил ситуацию, и разделил свое угощение с любимой. Наблюдая за радостью внученьки, Мария Геннадьевна была готова разделить ее с окружающими, - Так замечательно, когда собирается целая семья со своими проблемами, ведь каждый семьянин получит здесь не только совет, но и помощь от сочувствующих. Женечка, вот друг Оленьки, Коля рассказал, что устроился работать в социальную службу, но и нас он забывать не будет.
Обглодав до основания куриное бедрышко, Евгения Владимировна смаковала полученное удовольствие, - Копченая курочка весьма не дурна, - подытожила она, и тут, словно спохватившись, Евгения Дроздовская обратилась к гостю, - В социальную службу устроились, стало быть. Что ж, замечательно. Николай, может, вы и Оле подсобите в устройстве, чтобы она не скучала, сидя дома. 
Открытое лицо Николая приняло холодное, неприступное выражение, будто услышанное его не касается. Пристальный взгляд молодого человека заставил замолчать всех собравшихся. Но, если Олю вполне удовлетворяло его близкое соседство, то Мария Геннадьевна заподозрила неладное, собственным несогласием она поделилась с домашними, - Женя, зачем Оле работать? Она целый год работала, будучи за партой. Пусть девочка отдыхает, а Коля ей не даст скучать.
- Мама, мы с Колей пойдем. Прогуляемся, - Оля перевела вопросительный взгляд с Евгении Владимировны на Марию Геннадьевну, - Я скоро вернусь.
Отрезвление наступило сразу, - А кто со стола будет убирать?
- Ты, что, Женя, соображаешь или как? – вопрошала изумленная Мария Геннадьевна.
- Почему я должна за кем-то убирать? Я не с прогулки пришла, а с работы.
- Задержимся, Коля, - предложила Оля и начала убирать со стола. Коля без возражений присоединился к ней. Четыре ловких руки быстро навели на кухне порядок. Через четверть часа Оля и Николай уже спускались на лифте, - Не обращай внимания на вздорный нрав Евгении Владимировны, у нее иногда встречаются перепады настроения.
- Но, Оленька, если бы она являлась для тебя посторонним человеком, я с чистой совестью проигнорировал бы ее претензии. Ради твоего благополучия, я буду делать то, что ранее не собирался.
Во дворе жизнь била ключом. На лавочках, у подъездов сидели бабушки, бурно обсуждая районные новости. Около палисадника, посаженного Марией Геннадьевной, прогуливались молодые мамочки с детьми, привычно выруливали автомобили, лавируя по дворовым территориям, на спортивной площадке кипели нешуточные страсти.
- Куда пойдем? – полюбопытствовал Коля.
Оля надула губки, - А разве мы не поедем? Коля, чего ты вздыхаешь?
- Сегодня, боюсь, не получится. Андрей забрал ключи от  BMW. Возможно, мне придется копить на собственный мотоцикл. Если хочешь, я буду брать мотоцикл напрокат.
Приятная вечерняя прохлада ненавязчиво напоминала о скором приближении ночи. Поеживаясь, Оля поглядывала на своего кавалера и крепко держала его за руку. На встречных прохожих она почти не обращала внимания, - Как хорошо, как замечательно, Коленька, что ты зашел сегодня.
- Я не мог не зайти, я же обещал.
- Андрей мне тоже часто что-нибудь обещал, но далее обещаний дело, как правило, не шло. Так, что, милый, я не привыкла к такой обязательности. Кстати, ты не возражаешь, если я буду обращаться к тебе «милый»?
- Мне очень приятно, но только без свидетелей. Ну, вот, Оленька, ты опять надула губки. Обещаю тебе, мы не будем бегать по углам, тебе не придется пожалеть о своей любви. И, если из нас двоих ты выберешь меня …
- Ты еще сомневаешься? – голос Оли взлетел до самых высот.
-  Нет, конечно, Оленька. Если я сомневаюсь иногда, то лишь в себе. Знаю, что лучше тебя мне не встретить.
Озираясь по сторонам, Оля, будто впервые заметила присутствие случайных прохожих. На лице ее было написано смущение, - Коленька, ты совсем меня захвалил. Как жаль, что ни твоя мама меня усыновила. Ты и Андрей были бы для меня лучшими названными братьями.
Глаза Олечки, как две путеводные звезды, звали за собой, пробуждая ответную реакцию у Коли. Казалось, счастливее его нет никого на свете. Обняв любимую за талию, он смело смотрел ей в глаза, - Но тогда мы не могли бы рассчитывать на нечто большее, чем братская любовь, ведь тебе также хочется нечто большего, Олечка?
Господи, как хорошо! Оля благодарила за внезапно свалившееся на нее счастье Всевышнего. Ну, как его можно не любить, такого хорошего, правильного, и страшно подумать о том, что мы могли бы не встретиться, или, не дай Бог, я не понравилась бы Николаю! – Я смотрю на тебя, любимый, и не знаю, как отблагодарить тебя за подаренное счастье. Коля, но, если ты меня любишь …
- И ты сомневаешься?!
- Нет, прости. Но, Николай, почему ты постоянно вспоминаешь об Андрее? Фактически он стоит между нами, - в выразительных глазах Оленьки обозначилась тревога, - Ты настолько благороден, что готов уступить меня Андрею. Сомневаюсь, что он поступит также.
Николай поспешил успокоить любимую, - Оля, на первом месте для меня твои интересы. Может, прогуляемся по парку?
Проживая рядом с парковой зоной, большинство жителей микрорайона, часто пользовались возможностью приятно провести время в тени летних беседок, прогуливаясь по набережной Москва-реки, посещая массовые мероприятия развлекательного характера. В парке 850-летия Москвы влюбленная пара встретила много прохожих, некоторые из которых прогуливали собак, кто-то, как и они, наслаждались обществом друг друга. Находились и такие, кто готовил шашлыки, возбуждая зависть прохожих.
- Хочешь, угоститься? – предложил Коля.
Вместо ответа Оля потянула его в противоположную сторону. Они пересекли несколько прогулочных дорожек, соревнуясь в скорости с резвящимися животными. Их провожали косыми взглядами владельцы собак и подвыпившие компании. Бегство завершилось, как только они очутились неподалеку от выхода в парк, - Наконец, - облегченно вздохнула Оля. Извини, что пришлось испытать тебя на выносливость. Не устал?
На лице Николая застыло искреннее удивление, - Мне нетрудно было пробежаться и даже немного приятно, потому, что рядом была ты, и бросив прощальный взгляд на пышное великолепие бушующей зелени, Коля задался вопросом, - Зачем мы бежали? Был ли повод?
Поправляя взлохмаченные волосы, Оля произнесла, - Был, конечно. В одной из компаний, ожидающей шашлыков, я увидела Андрея.
- Он сказал мне, что отправится на Каширское шоссе.
Оля пожала плечами, - Может, мне показалось. Но в какой-то момент, Коля, я испугалась за тебя.
Коля улыбнулся, - Не бойся, Андрей не станет меня ревновать. Он слишком погружен в себя, чтобы обращать внимание еще на кого-то. Мне он сказал, что «девушками более не интересуется», - заметив, как помрачнело лицо любимой, Коля спохватился, - Я тебя огорчил, Оля?
- Немного, но дело не в тебе, Коля. Выходит, я совсем в людях не разбираюсь. Я надеялась, что Андрею я хоть немного нравлюсь.
- Может, и нравишься, но он из-за вредности промолчит. Оля, он не только к тебе так относится, равнодушие – его принципиальная позиция по отношению ко всем. Более всего Андрей любит самого себя.
- А разве так можно жить? – голос Оли звучал приглушенно.
Коля пожал плечами, - Стало быть, можно. Мы живем с тобой в такое время, когда в отношениях между людьми царит цинизм, а о чести и совести просто забывают. Оля, что с тобой, я тебя напугал?
Бледность на лице девушки встревожила Николая, - Хочешь, я донесу тебя на руках?
Оля покачала головой, а ее кавалер терялся в догадках, что происходит с любимой, чем он может ей помочь? Когда до подъезда оставалось совсем нечего, Оля призналась, - Мне не хочется идти домой.
Он будет не он, если не найдет выхода из создавшегося положения. Через пару минут они стояли у дверей двушки на пятнадцатом этаже.  – А, если твоя мама будет «против»?
- Не будет, и папа тоже не будет.
Благодаря чему ей так повезло, Оля узнала почти сразу же. Теплая встреча с Еленой Николаевной убедила гостью, здесь ей искренни рады. Оле не пришлось объяснять причину собственного нежелания встречи с Андреем. Ей, вообще, не пришлось ни перед кем отсчитываться. Засыпая на огромном двуспальном ложе, Оля мечтала, что когда-нибудь жизнь среди любимых людей, станет для нее привычной, ведь и забота может быть необременительной, а приятной обязанностью, помогающей людям стать еще ближе друг другу.

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XVII.

     Июль выдался особенно жарким. Дневные температуры достигали почти тридцати градусов, более недели не было дождя. Ранее Оля махнула бы на погодную особенность рукой, но теперь, согласно принятому плану, она должна просиживать время до обеда в парковой беседке, в ожидании, пока за ней зайдет Коля. Потом они вдвоем пойдут обедать. Тут также имелись свои закономерности. Если Андрей находился в это время дома, Оля направлялась обедать к себе. Домашние Оли думают, что она работает в социальной службе по уходу за пожилыми, одинокими людьми. Устроиться на работу в действительности, Оля не могла, и на то было несколько причин, главная из которых – ее плохое самочувствие, хотя внешне это почти не проявлялось. Но сама Оля была уверена, с ней многое не в порядке, а основное испытание ее еще ждет впереди. Как она расскажет об этом своим друзьям, не отвернуться ли они теперь от нее? Эта мысль неотступно преследовала Олю, чем бы она ни была занята. Названные родители ожидали к августу первой ее зарплаты, и даже бабушка, Мария Геннадьевна не сомневалась, что внучка ее была занята по мере своих возможностей. На самом деле, деньги, девять тысяч четыреста рублей, учитывая неполный, четырех часовой рабочий день, ей обещал выплатить Николай, работающий, кроме социальной службы, еще и в курьерской доставке. Добрая душа, Елена Николаевна была осведомлена об их замыслах, и целиком поддерживала их. Пусть, хотя на два месяца Дроздовские освободят усыновленную восемь лет назад ими девочку от упреков в безделье. С сентября Оля вернется в школу, ее ждет десятый класс, и до будущего лета 2015 года она будет всего лишь школьной труженицей.
Наблюдая за одинокими прохожими, Оля грустно вздохнула. Ее будущность висит на волоске. Еще некоторое время она может скрывать свое зависимое положение, о котором она не отважилась поведать даже близким людям, но через несколько месяцев и говорить не надо будет. И даже бабушка, ее заступница, посчитает Олю легкомысленной, испорченной девчонкой, вся беда Оли в том, что она слишком верит людям.
Вздрогнув от громкого собачьего лая, Оля обернулась. Ее укрытие, деревянная беседка, не надежна и не уберегала девушку от внезапных нападок. Оставалось только надеяться, что хозяева грозной овчарки где-то поблизости. Крупный пес, чепрачного окраса, уставившийся на Олю, забравшуюся от страха на лавку, хрипло рычал, пока не пытаясь схватить свою жертву. В беспомощности девушка оглядывалась по сторонам, где же хозяева? Время близилось к полудню, дорожки парка постепенно пустели, а пес продолжал облаивать ее. Цепляясь руками за ограду беседки, Оля была близка к панике. Такая крупная собака может очень сильно укусить, бабушка же, рассказывая о собаках, предупреждала ее о бешенстве, которое передается людям, как раз, при укусе. Что же делать?
- Фу, нельзя! – громко закричала Оля. Ее окрики не помогали, а из пасти пса уже капали слюни. Деревянное покрытие медленно уходило у девушки из-под ног. Сейчас она упадет, и на том все кончится.
- Дарик, нельзя! – прозвучало неподалеку, и в следующие мгновения лай смолк.
Оля осторожно открыла глаза. Грозный пес, находясь под присмотром, вел себя вполне миролюбиво, подчиняясь требованиям хозяйки, невысокой женщины средних лет. Оля заметила, что кроме овчарки, у владелицы четвероногих питомцев, на поводке еще одна собачка, совсем небольшая.
- Извините, что так сильно напугали вас. Я Дарика никогда не отпускаю с поводка, а так он сам сорвался, побежал вдогонку за встречной собакой.
Оля постепенно успокаивалась. Дарик уже не выглядел в ее глазах неуправляемым чудовищем. Хозяйка его присела тут же, в беседке, на лавочку, все еще опасаясь  оставлять Олю одну. Вторая собачка, на поводке вела себя тихо, и внешне напомнила Оле обросших шерстью Лайму или Диану, - У моей бабушки тоже есть собаки, китайские хохлатые. Они очень игривые, но бабушка всегда отпускает их побегать.
Наталья, хозяйка Дарика и Молли, пояснила, - Мы с мужем очень любим животных, и решили взять собак из приюта. Оба они из муниципального приюта в Кожухово. Дарик молодой, чуть более двух лет, у нас он живет с весны прошлого года. Он никогда не жил дома, родился в приюте, где за собаками ухаживают «от случая, к случаю», поэтому он никак не может привыкнуть к человеческому обращению.  Не любит принуждение, плохо поддается дрессировке. Молли в два раза старше Дарика, будучи брошенной, долго скиталась по улицам, голодала, и до сих пор неохотно верит посторонним людям.
Проникаясь сочувствием к несчастным животным, Оля позабыла о собственных горестях, и предложила новой знакомой свою помощь, - Если у вас не всегда получается, я могу помочь с выгулом собак. Хотите, Наташа?
Бесцветное, неприглядное лицо женщины расплылось в улыбке, - Спасибо, Оля. Я иногда беру надомную работу, так, что во времени не стеснена. Но на будущее буду иметь вас в виду.
Расставались они уже, как старые, хорошие знакомые, в надежде, что скоро встретятся. И вновь Оля поняла, людям надо верить. Дроздовские же, напротив, постоянно ей внушали, что «уличные знакомства могут плохо кончиться для нее», а, если учитывать, что Оля постоянно сидела дома, за исключением тех случаев, когда ей приходилось сопровождать бабушку, то встречи с новыми людьми просто исключались. То ли пережитое потрясение, то ли адская жара повергли Олю в дремоту. Сидя на лавочке, она зевала, прикрыв глаза. Здесь очень милое место, восточная окраина парка, если входить в него со стороны Батайского проезда. Обычно Оля коротала время с книгой, но именно сегодня читать не хотелось. Скоро явится Коля, и все тревоги для нее отойдут на второй план. Встречи с любимым она ожидала с нетерпением, а вот то, какой она встретит новогодние праздники, даже страшно было представить. Может, она чем-нибудь больна?
Пребывая в полудреме, ее не отпускали чудные видения, будто она мчится на мотоцикле, а впереди – Николай. Оля крепко ухватила парня за плечи. Езда их так стремительна, что, кажется, что встречный ветерок соперничает с ними в скорости. Они умело лавируют в потоке машин, так, будто для них и вовсе нет препятствий. Испытанный поначалу Олей страх, переходит в восторг. Так хорошо ей никогда еще не было, кроме того вечера, когда они с Колей задержались в гараже. С Андреем у нее случалось и ранее, но разве сравнится необузданная напористость одного со скромной нежностью Ромео? Во сне ее губы слились в продолжительном поцелуе, как жаль, что во время пробуждения о нем останутся лишь приятные воспоминания. Пока она беззаботно спит, любимый охраняет ее сон, или это происходит на самом деле? Ее преследует неотступное давление чьего-то взгляда, стоит ей открыть глаза, и Оля вновь окажется на мотоцикле, среди бескрайнего моря автомобилей.
- Коленька,  - еле слышно прошептала Оля.
Любимый нажал на тормоз, и вот они уже испепеляют друг друга пронзительными взглядами. Стоило парню присесть рядом, и тут же плечи и шею Оли покрыли жаркие поцелуи. Происходящее походило на сказку, если бы … Внезапно пришедшая в голову мысль обожгла ее, ведь ошибка была очевидной, - Андрей, чего тебе надо?
Они неотрывно смотрели друг на друга. Взгляд молодого человека отличался спокойствием, доброжелательностью, тогда, не исключено, что ее предположение неверно? Не называя пришедшего по имени, Оля перешла к расспросам, - Что-нибудь случилось? Дома все нормально? Почему ты мне не отвечаешь?
Молчание затягивалось, происходящее стало тяготить Олю. Не замешана ли здесь какая-нибудь тайна? Прикрыв глаза, девушка сделала вид, что задремала. Особого представления не было, ей действительно хотелось спать. Однако, более ее не преследовали ни встречный ветер, ни поцелуи влюбленного юноши. Когда она вновь открыла глаза. Юноши рядом уже не было. Оля немало удивилась. Обойдя вокруг беседки, кроме стайки щебечущих пташек ей никто не встретился. Через четверть часа Оля вернулась домой. Открыла дверь ей бабушка, - Очень хорошо, а то я собиралась выйти на прогулку с собаками.
Бабашку отнюдь не удивило ее раннее возвращение, Олю интересовало, что происходило в ее отсутствие, - Бабушка, пока я работа, меня кто-нибудь спрашивал?
- Нет, Оленька. Я едва успела подойти к телефону, но в трубке почему-то молчали.
Оля смотрела на бабушку, и не могла понять, что в той не так? Сегодня Мария Геннадьевна в более открытой одежде, внешний облик бабушки выглядел обновленным, - Бабушка, ты, вроде, помолодела. Как-то непривычно …
- Страшной стала?
- Нет, в тебе произошли изменения. Ты …
- Покрасила волосы, - со смехом ответила Мария Геннадьевна. Из русой превратилась в платиновую блондинку. Но, Оленька, не удивительно, что кажусь тебе чудной. Когда я выходила из ванной комнаты, Лайма с Дианой меня облаяли. Надеюсь, что собственной дочери я понравлюсь.
Вскоре бабушка ушла на прогулку, а Оля решила пообедать. Где-то в недрах холодильника лежала припрятанная ею скумбрия, за нежный не приторный вкус Оля ее очень полюбила. Поиски, однако, ни к чему не привели. Сегодня утром она видела целую рыбину в золотисто-серебристой чешуе. Вожделенное видение исчезло так же стремительно, как Олины надежда вкусить остатки пиццы. Придется довольствоваться рыбными котлетами. Ворочая полуфабрикаты на сковородке, Оля размышляла. Интересно, а кем были ее настоящие родители? Возможно.  От них Оля унаследовала способности, склонности к чему либо. В школе из всех дисциплин ей нравились история, география, еще немного точные науки, где нужно задействовать железную логику. До ее окончания школы оставались два года, Оля до сих пор не ведала, в какое учебное заведение будет подавать документы. Может, на исторический факультет Московского Университета? Бабушка советовала поступать в педагогический. «Будешь преподавать любимую историю, учителя всегда нужны, да и получают они за свои труды всегда хорошо». А вот Оля о заработках не думал, главное, чтобы интерес к работе был. Вот и котлетки готовы, а к ним овощной салат. Жаль, что без рыбы осталась. Была бы у нее удочка, ловила бы рыбу и готовила самостоятельно, всякий раз по-новому. В интернете  рецептов много, а еще можно в кулинарную книгу заглянуть. И Дроздовские остались бы довольными, их подноготную Оля раскусила. Тратиться они не любят, даже на необходимое, главная цель – побольше нажить добра, а каким способом – неважно. Звонок в дверь помешал размышлениям. Вероятно, бабушка вернулась, хотя … у нее ключи имеются. В глубине глазка вырисовывалась фигура молодого парня. Из опасения Оля открывать не стала, а на ее законный вопрос «кто?», парень промолчал. После обеда Оля помыла посуду, все прибрала за собой. Дроздовские приучали ее к порядку, и она не станет изменять традициям.
Присев с книгой в кресле, Оля задремала. На этот раз припомнила новогодние праздники, вечер в школе, на котором она познакомилась с Андреем. Видный парень, держался с достоинством и руки не распускал, только таким деликатным он поначалу был, а после … Чем же Андрей тронул ее душу? Пожалуй, он был первым, кто разглядел в ней девушку. Остальные парни, включая одноклассников, лишь тыкали в нее пальцами, да насмехались у нее за спиной. Обидно, а еще более обидно, что все приходилось держать в себе. Не было сердечных подружек у нее, а все потому, что она не такая, как остальные девушки, не умеет парнями помыкать, не ведет бесед на вольные темы, не виснет у ребят на шее, не курит и пивом не балуется.
Сквозь трепетание частокола ресниц Оля почувствовала, что на нее смотрят ласково и приветливо, - Словно голубка, такая юная и беззащитная. Притомилась, касатка.
- Бабушка! Милая бабушка, а я и не слышала, как вы вернулись, - обрадованно воскликнула Оля.
- Устала, бедненькая. Может, дождичек пройдет. Как представлю, тяжело тебе по жаре бегать, еще, небось, с сумками, - сочувственно кивала головой пожилая женщина. Бесцветные глаза ее светились добротой, она искренне любила приемную внучку.
Ну, как можно старушку обманывать? Оля не удержалась, - Бабушка, милая, не устала я, просто спать все время хочется.
- Поговорю я с мамой твоей, чтобы тебя не гоняли на работу. Хватит нам денег и без того.
Бабушка смотрит на нее, тревожится, до слез беспокоится, но никак в толк взять не может. Глядя глаза в глаза, взяв бабушку за руку, Оля промолвила, - Я не работаю, в парке сижу.
Мария Геннадьевна недоверчиво переспросила, - Зачем Женю обманываешь, и я, получается, вместе с тобой. Нехорошо. Как бы худого не вышло.
По прищуренным глазам, плотно сжатым губам, Оля догадалась, бабушка страшно недовольна. Казалось бы, такой пустяк, она всего лишь изменила свое месторасположения, с пыльных улиц микрорайона, по которым шныряли вездесущие старушки и бойкие молодые мамочки, прогуливающие детей, а также Оле не хотелось соперничать в ловкости с автомобилями. Мечтая об уединении, она с удовольствием отдала предпочтение тенистым аллеям парка, и не предполагал, что у кого-то ее решение вызовет неприятие, граничащее с возмущением. Но успокоить бабушку она сейчас попытается, - Тебя, конечно, беспокоят оговоренные мною заранее деньги, девять тысяч четыреста рублей. Так вот, бабушка, они будут.
- Откуда?
- Бабушка, позволь мне не посвящать тебя во все подробности. Поверь мне, это излишне.
- Почему ты так считаешь? – все еще с сомнением спросила Мария Геннадьевна.
Находясь «под прицелом», Оля всячески оттягивала тот момент, когда придется пуститься в откровенность, - Бабушка, может, попьем чаю? Очень жарко.
Мария Геннадьевна молча собрала все к чаю, вскипятила чайник. Теперь уйти от ответа Оле было сложнее. Ситуацию разрешил звонок в дверь. Открывать отправилась бабушка, а Оле оставалось ругать себя за несдержанность. Если можно было бы повернуть время вспять …
- Проходи, Коленька, - перед гостем с полной сумкой ворковала Мария Геннадьевна, - А мы тебя ждали, Коля. С Олей ты уже виделся?
На полминуты повисла тишина, нарушаемая, разве, что сопением заинтригованных собак, переводящих нетерпеливый взгляд с обладателя полной сумки на хозяев. Наконец, стрельба глазами закончилась. Словно спохватившись, гость произнес, - Виделись, по дороге на работу.
Усмехаясь, Мария Геннадьевна полюбопытствовала, - Коля, а ты тоже, в парке работаешь?
- Не понимаю. При чем тут парк?
Поскольку Оля по-прежнему молчала, Мария Геннадьевна взяла инициативу на себя, - А, то, что Оля вовсе не работает …
- Не надо, бабушка, - переведя взгляд на Колю, Оля продолжала, - Мы с бабушкой не поняли друг друга. Все, как обычно.
- Ну, уж, нет! – требовала Мария Геннадьевна, - Хочу разобраться окончательно. Ранее, Оля, ты не меня, ни маму свою никогда не обманывала. Теперь, от тебя я узнаю, что ты сидишь в парке. Коля, что ты на это скажешь? И ты также собираешься мне лгать?
Продолжительный вздох предвосхитил его ответ, - Мария Геннадьевна, у нас с вами общая цель – сделать так, чтобы Оле было хорошо. И даже, если мы идем к цели разными путями, это не значит, что кто-то из нас лжет. Мы каждый по-своему любим Олю, и вы и я, по дороге к счастью не станем ни о чем жалеть. Вы со мной согласны?
Оля мысленно благодарила Николая. Любимый способен убедить кого угодно. Ей самой этот инцидент послужит наукой – не пускаться в откровенность ни с кем. Найденный выход был довольно таки шатким. Судя по реакции, бабушка так до конца ей не поверила. А Коля … он, уходя, слегка укоризненно посмотрел на нее. Возможно, он зайдет к ней еще вечером, или стоит ей заглянуть к Карпухиным? Сегодня в парке с ней произошел удивительный случай, еще до столкновения с Дариком и его приветливой хозяйкой. Оля тогда стояла на набережной, где расположился одинокий рыбак, неотрывно следящий за удилищем. Как много у него терпения и выдержки, просидеть, с его же слов, почти с рассвета. Успехи его невелики: пара лещей и плотва. Объяснение тому простое, в жару повышается температура воды, не всякая рыба к тому готова. Оля расценила по-своему, даже такой скромный улов – свидетельство целеустремленности, желание доказать, в первую очередь, себе самому, что он способен не только ставить перед собой задачи, но и справляться с ними.
Все еще восхищаясь терпеливым тружеником, Оля засмотрелась на раскинувшуюся перед ней Москва-реку и с ходу налетела на двигающуюся в быстром темпе спортсменку.
- Куда идешь, если не смотришь?!
Резкий окрик вернул Олю к действительности. Она извинилась, и уже было собралась идти к беседке, как, потрясая седыми буклями, старушка процедила сквозь зубы, - Благодати тебе не хватает, вот и цепляются к тебе разные хворобы. Есть подальше чудо-река, проявляющая ко всякому, обратившемуся к ней, свою целебную благодать. Воды Чурилихи прозрачны, как родниковая слеза. Окунувшись в ее чистые воды, любой обретает душевный покой, подсказку, как решить трудную проблему. Издревле помогала целебная вода и простым людям, и самодержцам  российским. Сходи и ты, помолись, откроешь для себя живописные уголки старинного парка с величавым дворцом, отстроенным еще в  XVIII веке Григорием Строгановым. Поделишься с Чурилихой своими тайнами, забудешь о хворобах, отстранишься на время от суеты и …
В какой-то момент Оля приняла происходящее за полет своего воображения, быстро забыла о чудной старушке и ее нелепых комментариях. Но напрасное посвящение бабушки Марии в ее общую с Николаем тайну, побудило Олю задуматься, а взаправду, не испытать ли ее чудодейственность вод Чурилихи?  Оставалось только уточнить, где течет эта река?
Бабушка застала ее сидящей в кресле, - Все читаешь? А там снова кто-то позвонил в дверь и молчит. Может, к тебе, ухажер новый объявился, а ты пока не догадываешься?
Говорила все это бабушка вполне серьезно, без намека на ехидство. Оля пожала плечами, - Не знаю. Даже, не предполагаю, кто это может быть?
- Если этот парень явиться еще раз, обратимся в полицию.
Олю озадачила подобная решительность, - Подумаешь – пришел второй раз, стоит ли из-за этого полицию беспокоить?
- Стоит, милая. Это только сегодня он, ни два, а три раза уже приходил. А еще, сдается мне, вчера он звонил пару раз. Неизвестно, что у него в голове, Может, он – маньяк, - похоже, Мария Геннадьевна сама ужаснулась сделанному предположению. Изборожденное ее морщинами лицо ее застыло, словно она натянула маску леденящего душу страха.
- Бабушка, что с тобой?
С поникшей головой та, едва буркнула нечто невнятное, и вышла из комнаты. Оля осталась в одиночестве. Книга, роман Агаты Кристи «Труп в библиотеке», казался Оле поначалу скучным, но, по мере того, как разворачивалось действие, повествование все больше заинтересовывало читательницу. На некоторое время Оля настолько увлеклась, что не обратила внимания на лай собак. Вскоре тявканье стало невыносимым, и Оля поспешила на собачий призыв. На полу кухни она застала бабушку, без сознания. Видимо, та собиралась что-то приготовить, но при этом упустила из вида контроль уровня сахара в крови.
- Бабушка! – присев рядом с Марией Геннадьевной, Оля пощупала пульс у пожилой женщины, заглянула в ее зрачки, приложила ладонь к ее сухому лбу. Как ни странно, пульс был слегка замедленным, зрачки весьма бледными, а лоб напоминал таковой у покойницы. Оля не на шутку испугалась, - Бабушка, я вызываю скорую помощь, - перед ответственным ходом она потрясла старушку за плечи. Через несколько секунд она повторила свои усилия.
И вдруг бабушка открыла глаза. Взгляд ее был вполне сконцентрированным, она отдавала себе отчет в сказанном, - Нет, Оля, прошу тебя, не надо. Я немного увлеклась конфетами на прогулке с Лаймой и Дианой. Но все уже пришло в норму.
И чтобы Оля не беспокоилась, Мария Геннадьевна тут же задействовала принесенный Олей глюкометр. Зазвонил телефон. Однако, на слова Оли никто не отозвался. Сообщать о звонке неизвестного бабушке, Оля, естественно, не стала.  Преданные четвероногие друзья не отходили от любимой хозяйки. Оля успокоилась, даже, если она вдруг задремлет, при необходимости Лайма или Диана разбудят ее. В ее голове, между тем, происходила воображаемая борьба за наследство, два убийства и … «божий одуванчик», мисс Марпл, способная разобраться, откуда в библиотеке полковника Бантри появился труп молодой женщины. Убийцы и их сообщники пользовались хитроумными уловками, замысловатыми фокусами манипулировали трупами, но им не одолеть железную логику частного сыщика. На мгновение Оля представила себя в роли сыщика, расследование вести ей придется нее в поместье Госсингтон, а всего лишь в микрорайне Марьино. Что ей известно? Молодой человек педантично разыскивает ее в течение двух дней – звонит по телефону, является лично. Необходимо выяснить: с какой целью? Железная логика здесь не поможет потому, что, увы, ей слишком малоизвестно о визитере. Возможно, ее натолкнет на догадку разговор с Колей, так или иначе, ему стоит нанести визит. Но перед тем, как осуществить задуманное, стоит сообщить бабушке о своих намерениях. Мария Геннадьевна отдыхала в гостиной у дочери. Невысокая, компактная фигурка пожилой женщины удобно расположилась на двуспальной кровати, - Ты что-то хотела, Оленька?
Оля схитрила, - Хочу узнать, как ты себя чувствуешь?
- Уже лучше. У меня не всегда получается соблюдать диету, - Мария Геннадьевна вяло улыбнулась, - А, потом, так обидно отказываться от любимого лакомства.
- Бабушка, хочешь, я с тобой, за компанию откажусь от сладкого?
- Обойдусь, не надо мне таких жертв. Лучше, посиди со мной немного, - попросила Мария Геннадьевна.
Ей, конечно, больше хотелось побыть с любимым, но игнорировать просьбу бабушки было бы сущей неблагодарностью со стороны внучки, - Бабушка, расскажи, почему ты и … Евгения Владимировна из большого числа воспитанниц выбрала именно меня?
Вздохнув, Мария Геннадьевна долго молчала, - Тебе очень хочется все знать? Понимаю. Ах, как бы мне не хотелось раскрывать перед тобой все тайны …
- Но почему? – не унималась Оля.
- Ты не станешь от этого счастливее, девочка. Когда я увидела всех вас, сироток, хотелось взять всех сразу. Наревелась я, не знаю, за кого меня тогда приняли. Когда-то очень давно, до Жени, у меня умер сын, он вместе с  мужем разбился в автокастрофе, - уловив неподдельный интерес со стороны слушательницы, Мария Геннадьевна продолжала, - У нас в роду сахарный диабет, это – тяжелое наследственное заболевание. Моя младшая сестренка, Людочка в семь лет, погибла от того; что переела конфет. Отец обвинил мою маму в гибели дочери и, потребовал развода. И вот, в тридцать два года мы с мамой остались вдвоем. В ее васильковых глазах я часто видела слезы, когда на улице нам встречались счастливые семейные пары, вероятно, она плакала, радуясь за них, и, одновременно, завидуя. Вечерами я боялась оставаться дома одна, часто мне виделась моя умершая сестренка, то выходящей из ванной комнаты, то прячущей в уголке горстку конфет. И вот, еще с детства я стала мечтать о дружной большой семье, где все будут заботиться друг о друге.
- Бабушка, а твоя мама так и не вышла больше замуж?
Мария Геннадьевна отрицательно покачала головой. Воспоминания давались ей нелегко, но так же, как и внучку, они увлекали пожилую женщину, - Для женщины, Олечка, самое главное – дети. Ты это осознаешь с возрастом. Мужчины сопровождают женщину, пока она молода и привлекательна. Увы, девочка, но это так. Человек, вообще, очень корыстен и расчетлив, лишь дети и животные любят бескорыстно, принимая близкого человека со всеми его достоинствами и недостатками. Я боялась одиночества и ждала советов от мамы. Но она замкнулась в своем горе после смерти Людочки. В какой-то момент я испугалась безумия, - Мария Геннадьевна сделала паузу. Оля вместе с ней деликатно пережидала. Набравшись решимости, старушка продолжила, - Потом … через много-много лет появилась Женечка. Она немного напоминала мне младшую сестричку …
- Бабушка, а кто был ее отцом?
Почудилось ей, или невинный вопрос разозлил бабушку? Нижнюю губу она прикусила, бесцветные глаза прищурила, - Тебе это так важно знать?
Оля пожала плечами, - Вроде нет, я так просто спросила.
- Я не стану пускаться в подробности. Они касаются меня и мужа Владимира, который, к сожалению, перешел в мир иной.
- А у … мамы тоже может быть диабет? Однако, она ест сладкое без ограничений, - заметила наблюдательна Оля.
- Должен, но твоя мама не страдает диабетом, по словам врачей, он необязательно передается каждому ребенку по наследству. Жене повезло.
Оля рассудила по-своему, но делиться собственными соображениями не стала, тем более, что пока это все на уровне догадок, - Бабушка, ты не обидишься, если я тебя оставлю ненадолго?
Итак, вперед, на пятнадцатый этаж. Лифт быстро доставил ее наверх. Звонок, и скоро дверь знакомой двушки распахнулась перед Олей, - Коленька, милый. Ты прости меня, что я сегодня так необдуманно ляпнула. Признаюсь, что подумала уже позже. Что мне теперь делать? – полутьма, в которой она находилась, скрывала от нее собеседника, - Коля, а почему ты не включаешь свет?
И снова молчание. Близкое присутствие человека и вместе с тем, неопределенность, начинали тяготить Олю. Рука ее инстинктивно потянулась к ручке двери. Некто, явно недоброжелатель, разгадал ее намерения, - Слушай меня, сучка похотливая, не знаю, чего ты там замышляешь, но предупреждаю. Ничего у тебя не выйдет, так и запомни!
Чужие руки железной хваткой сдавили ей горло. На сопротивление и крики у Оли не хватило сил, она лишь беззвучно открывала и закрывала рот, все еще отказываясь верить в самое плохое. В глазах потемнело, последнее, что она помнила – дверь распахнулась, ее в почти бессознательном состоянии, затолкали в лифт, затем кто-то нажал нужную кнопку.
Спустя некоторое время над Олей уже ворковала бабушка, - Что с тобой, Олечка?
Едва различимым шепотом она пояснила, - Ничего, бабушка. У меня немного закружилась голова. Все пройдет, - поскольку бабушка продолжала тревожиться за нее, Оля попросила, - Пожалуйста, некому, ничего не говори.
На том и порешили.
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XVIII.

     Щелкнул дверной замок. Николай тихо, чтобы не отвлекать брата, вошел в прихожую. Темнота, двери в обе комнаты были затворены. За которой из этих дверей скрывается Андрей, неизвестно. На маленькой семейной кухоньке царило полное запустение. В раковине – гора немытой посуды, на полу – пустые упаковки, которые явно пронесли мимо пакета с мусором. Окно чем-то заляпано. Странно, на краску эта грязь не похожа, ее также потребуется убрать до маминого возвращения с работы. Переодевшись в шорты, в джинсах в тридцатиградусную жару Коля упарился. Умело орудуя пластиковой шваброй с насаженной на нее щеткой, Коля быстро управился с полом, не обойдя вниманием и коридор также. Парень оглядел себя. Шорты придавали ему спортивный вид, Оле, наверняка, понравится. На настенных часах – половина девятого вечера, есть повод поспешить. На мытье двух сковородок, массы тарелок ушло немало времени, а ведь еще требуется приготовить ужин.
- Явился, наконец. Я жрать хочу, а ты шатаешься, неизвестно, где.
В темно-синем тренировочном костюме Андрей мало напоминал спортсмена. Глядя на брата, Коля не смог сдержать улыбку, самое большое, что он мог себе позволить.
- Чего любуешься? Впрочем, тебе не понять, - Андрей пренебрежительно махнул рукой.
- Между тобой и спортом так мало общего, что скорее, в виде спортсменки можно представить …
- Твою знакомую старуху с шестого этажа. Ну, ладно, хватит воспоминаний. Давай готовь! – потребовал Андрей.
Заглянув в холодильник, Коля присвистнул. Еще днем на его полках, было полно, как в супермаркете, и колбаса на выбор, и сыр трех сортов, в морозилке – полуфабрикаты,  пельмени, чебуреки, котлеты. Не тронутыми оказались свежие овощи и фрукты, творог со сметаной. Расспрашивать Андрея бесполезно, он ничего не станет комментировать. В недрах морозилки Коле удалось обнаружить две куриные тушки. Завтра мама дома, готовить будет сама. Теперь же, чтобы не заставлять домашних ждать, он приготовит сырники. Пока Андрей пребывал в голодном нетерпении, на кухне вовсю кипела работа. Готовить Коля умел и любил. За склонность к кулинарии, брат ни один раз насмехался над ним. «Тебе надо было родиться девицей». Коля игнорировал насмешки, продолжая совершенствовать собственное мастерство. Румяные сырники, с золотистой корочкой, в меру сладкие, сохраняющие свою форму, домочадцам сырники должны понравиться.  Накрывая  на стол, Коля спиной чувствовал, как сверлит его взглядом Андрей. Коля решил занять выжидательную позицию. Андрею, похоже, не хватило терпения, - Чего ты тянешь? Если на большее не готов, давай, выкладывай, что есть!
Резкие черты лица у Андрея делали его старше брата, и непохожим на него. Коля попытался немного остудить пыл напористого родственника, - Андрей, если желаешь, можешь разогреть себе чебуреки, котлеты в виде полуфабрикатов.
- Не хочу! Надоело, - бросив мимолетный взгляд на сковородку, Андрей попросил, - Давай прямо сейчас ужинать.
- А маму ждать не будем?
Мягкость тут же исчезла, уступая место резкости, вновь Андрей стал тем же нетерпеливым, вздорным потребителем, - Не будем. Она может отправиться в церковь.
Коля пожал плечами, - Как хочешь. Сметану принести?
- И сыр, заодно неси. А варенье есть?
Заставленную с боков коробками, Коля обнаружил, также, бутылочку сгущенного молока, с вареньем оказалось сложнее, но поискать его в маминой спальне можно. В тумбочке, хорошо запрятанная была обнаружена банка вишневого варенья. Но у мамы могут быть свои планы на ее использование, а в то, что Андрей не пощадит ее, и, может, уничтожить  в «два присеста», Коля почти не сомневался. Вернулся Коля на кухню вовремя, иначе от сырников могли остаться одни лишь приятные воспоминания, - Андрей, другим тоже надо оставить!
Прожевав, не глядя на брата, Андрей изрек, - Вкусно. Мне понравилось.
Коля убрал от него сковородку, где сиротливо оставались лежать три сырника из десяти, - Андрей, ты о других когда-нибудь думаешь?
- Зачем? Обо мне кто из них думает?
Неожиданно Коля произнес, - Я думаю, важно, что именно? Между прочим, я ни одного сырника не попробовал.
- Напрасно, надо было не зевать.
- Спасибо за нравоучение. В следующий раз будешь готовить для себя самостоятельно.
Брови Андрея выгнулись в дугу, - Почему?
Коля не стал с ними спорить, отошел к окну, не выпуская сковородки из рук. В девять часов вечера в их большом дворе еще полно народа. Кончилась еще одна рабочая неделя, впереди выходные, а, стало быть, он больше времени проведет с Оленькой.
- А я, все-таки, не понял, почему?
Коля обернулся, внимательно разглядывая Андрея. На холеном лице его ни капли раскаяния, - Потому, что, Андрей, ты – эгоист …
- Я проголодался, что здесь такого?
- Приучайся думать о других, которые, тоже могут быть голодными.
Андрей равнодушно парировал, - Это – разговор ни о чем. В конце концов, каждый в этой жизни думает о себе любимом, и ты – не исключение …
- Нет! Жаль, что ты меня так и не узнал за семнадцать с лишним лет. Ради благополучия другого человека я на многое готов. Андрей, надо уметь любить, но не только себя. Представь, если бы я рассуждал так же, как ты, тебе было бы труднее выжить.
- Ты обязан мне помогать, потому, что я – талант, - возразил Андрей с достоинством и удалился.
Все еще пребывая под впечатлением продемонстрированной мании величия, Коля медленно переваривал услышанное. Все это было для него не ново, но Коля, все-таки, надеялся, что со временем Андрей изменит свое отношение к окружающим. Ему бы влюбиться по-настоящему. Из знакомых девчонок кто бы мог ответить Андрею взаимностью? Бывшие одноклассницы: мысленно перебирая претенденток, Танечку Строкову, Валентину Горелову, Настю Колесникову, Элечку Аббдулаеву, ну, и остальных. Все они хороши по-своему, но, пожалуй, успели уже позабыть об Андрее. Ошибка его в том, что он свысока на людей поглядывает. Здесь, в доме девушек симпатичных хватает, но Андрюхе талантливую подавай, такую, чтобы в искусстве разбиралась не хуже его самого, живопись любила, кроме того, характер покладистый имела, только вот, где же такую идеальную отыскать? А с Оленькой ему повезло, чистое золото, хотя и несдержанная на язык. Ну, ничего, из нее верная подруга на все века выйдет. Андрей ему еще будет ему завидовать. В воображении возникла свадебная церемония: толпа гостей, все поздравляли, но не его. Расстроенная красавица-невеста, в роли жениха незнакомый парень. Нет! Коля отказывался в это верить.
- Коленька, что ты тут делаешь?
Радостные гости исчезли, разъехались украшенные праздничными лентами автомобили, остались праздные любопытные и … мама.
- Привет, мама. Тебя жду.
- Со сковородкой в обнимку? – с улыбкой расспрашивала Елена Николаевна.
- Приходится, иначе Андрей бы все съел. Это я тебе оставлял.
- А сам ужинал?
Зная Андрея, мамочка, конечно, сомневается в том, что он добровольно поделится с кем-нибудь еще, - Нет, но я так набегался за день, - тут же Коля добавил, - Если хочешь, я с тобой поужинаю.
Долго делить сырники не пришлось. Каждому из двоих досталось по полтора на порцию. От сыра, который предлагал Коля, Елена Николаевна отказалась. Ела она немного, больше чай пила, - Очень они у тебя аппетитные получились,- похвалила она сына.
- Мама, а об отце тебе что-нибудь известно? – осторожно спросил Николай.
При упоминание о старшем Карпухине миловидное лицо Елены Николаевны помрачнело. Ей было неприятно и, одновременно, больно вспоминать о бывшем муже, - Не хочется, сынок, тебя обманывать. За те две недели, что он ушел из семьи, Виктор Сергеевич только раз перезвонил мне, но не за тем, чтобы поинтересоваться, как вы поживаете, вовсе не для этого. Он говорил о разводе, - голос говорившей оборвался, - Сынок, извини, я не должна была упоминать об этом. Коленька, хочешь, я перезвоню отцу завтра?
Сглотнув комок, подступивший к горлу, Коля промолвил, - Не надо, мамочка, я сам поговорю с отцом.
- Если не секрет, о чем?
- Мне хочется, чтобы он вернулся. Мама, разве тебе этого не хочется?
Коля пристально смотрел на мать. Елена Николаевна, однако, не торопилась с ответом, - Коля, мне непросто сказать тебе, как я отношусь к человеку, с которым мы прожили вместе более двадцати лет, ведь это, как-никак, целая жизнь, в которой было все, успехи, поражения. Не всегда мы жили мирно, но, все-таки, не торопились  бежать друг от друга. И все это благодаря вам, Коля. Теперь Виктор Сергеевич решил, что он вам более не нужен.
- А, мамуля, явилась, - на мизансцену вышел Андрей, - Вот, Коля, тебе элементарный пример расчета. Папаша не желает платить алименты. Восемнадцать лет нам будет в конце ноября, стало быть, еще несколько месяцев он обязан нас спонсировать. Корысть – вот, что руководит Виктором Сергеевичем.
Коля не сдержался, - Он тебе пока еще отец. Имей, пожалуйста, к человеку хоть каплю уважения.
Губы Андрея скривились в ехидной усмешки, - За что?
В разговор вмешалась Елена Николаевна, - Хотя бы за то, что он семнадцать лет тебя растил и воспитывал. Не забывай об этом, Андрей.
Спорить с матерью строптивый отпрыск не стал, - Отец оплатит мое обучение в Художественно-Промышленной Академии?
- Спроси у него сам, - мудро посоветовала Елена Николаевна.
- Спросить, значит? – в тоне голоса Андрея звучало язвительное снисхождение, - Я бы спросил, но Виктор Сергеевич всякий раз отключает телефон.
- Я попрошу его не делать этого, - пообещал Коля.
Андрей понял, что на кухне его более ничего не держит, и удалился. Похоже, что Коля именно того и ждал, - Мама, а если папа захочет вернуться …
Елена Николаевна продолжила за сына, - Я постараюсь принять и простить его. Важно, чтобы и вы с Андреем желали того же.
Коля подставил щеку, и мама Елена привычно чмокнула его. Детские нежности были позволительны лишь без свидетелей, во избежание насмешек, даже со стороны домашних. О своей нежной привязанности к маме Коля не сообщал даже любимой девушке. В этом случае причина была иная – ревность. Увы, даже ангелы способны ревновать. В отношении мамы Николай был спокоен. Благодаря собственной скромности, сдержанности она никогда не будет стоять между ними. А все Олины капризы закончатся, как только ей придется отвечать за кого-то еще. При этой мысли Колина физиономия приобрела непосредственно-наивное выражение. Андрей уже лег спать. Сквозь узкую полоску приглушенного света на кровати вырисовывался его распластавшийся силуэт. Во сне Андрей был очарователен, как ребенок. Так бы и любовался им, если бы ни усталость. Все уже, пора спать! Коля решительно полез наверх. На его втором ярусе Луна была ближе, некоторое время она светила ему прямо в лицо. Сидя на кровати, Николай прикидывал, что ему завтра следует сделать? И снова жара, а ему бегать по всему району, а может, и дальше, - Ой!
Щепок за пятку вернул его к действительности. Завтра же выходной, стало быть, ему некуда не надо.
- Слушай, да убери ты свои голые пятки, наконец! – прозвучало снизу недовольное ворчание.
- Извини, задумался.
- Вот и я никак в толк не возьму. Чего ты хорошего в бывшем папаше нашел?
- Во-первых, он – не бывший, во-вторых, отец … еще ничего окончательно не решил …
- Ну, да, он в спектакле участвует, только режиссер никак второй акт не начнет.
Спрыгнув с кровати, Коля присел на корточки перед братом, - Сажи, Андрей, почему ты такой вредный?
Из-под простыни, в жару братья отвергали одеяла, раздалось прерывистое хихиканье, - Тебе это очень хочется знать?  Именно потому, что ты очень правильный, должен же быть к тебе противовес.
- Андрей …
- Присядь ко мне на постель, - милостиво разрешил Андрей.
- Благодарю. Скажи, Андрей, как ты посмотришь на возвращение отца?
Андрей пожал плечами, - Где он будет жить? Я имею в ввиду, спать, заниматься домашними делами? 
- Там же, где и прежде. Спать – в общей спальне, есть – со всеми, на кухне, и так далее. А что тут особенного?
- А мама согласна?
-Да. Она недавно мне об этом сказала.
В ответ послышался недоверчивый смех, - Дружок, ты плохо знаком с женщинами. У них, как это говориться, семь пятниц на неделе. Чего усмехаешься?
- Не верю. А ты, Андрей, хорошо женщин знаешь? Почему тогда так часто обижаешь?
После непродолжительной паузы в разговоре Андрей полюбопытствовал, - Тебе приснилось, или кто нажаловался?
Чтобы лучше видеть глаза брата, Коля сел с ним рядом, на кровать, - Оля тебя любила, а ты не оценил этого …
- Да, мало ли, кто меня любил?! Что же мне, всем им на шею бросаться?
- Она долго переживала из-за вашего разрыва …
- Не было никакого разрыва! Не было, запомни, потому, что отношений не было. А было простое, ни к чему не обязывающее знакомство. Все!
- Нет, не все. Пожалуйста, не груби Оле. Она хорошо к тебе относится.
- Впервые слышу.
Теперь вопросы возникли у Николая, - Почему?
- Еще раз, повторяю, у меня с Ольгой не было никаких отношений. О ней мне почти ничего неизвестно. Главное, у нас разные интересы и цели в жизни.
- О твоих целях я уже наслышан. Отыскать себе теплое местечко и, вперед, по трупам! Но, если Ольга выберет тебя, при всем, моем большом чувстве к ней, я уступлю, и не стану вам мешать. Андрей, опомнись! Подумай, кому нужны твои картины?
- Меня это не интересует. Я творю, воплощая искусство в жизнь …
- Искусство должно принадлежать народу.
- Ах, как трогательно. Вот только я далек от народных масс. Известный французский классик, мэтр Эмиль Золя утверждал: «Я ненавижу стадо!», так вот, я с ним полностью солидарен. Я не стремлюсь к славе …
- Врешь! Ты не можешь без того, чтобы тебя не похвалили. Ты всегда требовал признания собственных талантов. Все эгоисты к тому стремятся …
- Стало быть, и ты – не исключение. Есть эгоисты явные, но тайные от них не отстают, и те, вторые, еще более опасны, потому, что их расчетливость не бросается в глаза. И ты, Коленька, также используешь людей, только у них на то позже наступает прозрение.
Николай, глаза которого уже успели привыкнуть к темноте, пристально уставился на брата, который уже начал зевать, - Андрей, как ты относишься к Оле?
- Никак. Хочешь, бери ее себе, но прошу тебя, как человека прошу, оставьте меня в покое!
Николай благодушно проронил, - Спокойной ночи.
Андрей, впрочем, быстро уснул, а Николаю не спалось. Тревожное чувство беспокойства терзало его. Чем оно было вызвано, затруднялся сформулировать. Кажется, мама очень переживает из-за ухода отца. Надо попытаться его уговорить вернуться, пожалуй, мамочке он нужен теперь более остальных. У Коли появились новые заботы, Андрею, вообще, отец нужен лишь в качестве спонсора, и только для мамы, он – спутник жизни, одновременно, объект заботы и дружеского участия. В не зашторенном пространстве Коля наблюдал Луну. Этот загадочный небесный спутник начали изучать еще в начале XVII века, и до настоящего времени проблема происхождения Луны еще не решена. Любопытно, отчего она то слишком яркая, то имеет расплывчатые очертания, ведь Луна всегда обращена к Земле одной и той же стороной. Жаль, что на этом, ближайшем к Земле небесном теле, никогда не было жизни. Но не исключено, что астронавты что-то напутали. На Луну уже шесть раз летали, говорят, что-то искали, собрали четыреста килограммов образцов породы и грунта. Эх, его, Кольки там не хватало. Он бы ни о металлах с высокой температурой плавления размышлял, а задумался о том, как сделать лунный мир более гостеприимным, и, как знать, может, несмотря на то, что дневные и ночные температуры там слишком разняться, конкретно, от ста тридцати до минус ста семидесяти ночью, именно поэтому, на ближайшем спутнике Земли нет воды, и, вообще, атмосфера отсутствует, хочется надеяться, что там когда-нибудь будут цвести сады и весело смеяться дети.
Сквозь сладостную дремоту Коля вдруг услышал громкие возгласы, всячески сдерживаемые мамиными приглушенными репликами. Спустившись по боковой стенке, Николай тихо, на цыпочках приблизился к двери. В коридоре мама явно с кем-то спорила. «Нет, я, все-таки, узнаю, и мне никто не помешает». «Прошу вас, уверяю, он ничего не знает. Ну, имейте же снисхождение к человеку». «Надо же, о снисхождении заговорили. А кто к девчонке будет снисхождение иметь?» Более стоять под дверью было невыносимо. Облачившись в первое, что лежало под рукой, шорты и футболку, Николай ринулся на помощь маме. В прихожей он столкнулся с Евгенией Владимировной и ее супругом.
- Добрый вечер, - поприветствовал их Коля, - повернувшись к маме, он добавил, - Что случилось?
- Коленька, наши гости интересуются …
Евгения Владимировна опередила Елену Николаевну, - Когда ты последний раз видел Ольгу?
И вновь чувство тревоги проснулось в Коле, - Оля пропала?
- Да, неужели непонятно! 
- Прошу вас, тише, - умоляла Елена Николаевна.
Слегка смутившись, Коля поспешил успокоить незваных гостей, - Я видел Олю сегодня утром. А в полицию вы уже заявили?
- Что она – преступница, чтобы всякий раз о ней в органы заявлять?! – с негодованием бросил Анатолий Дроздовский.
Евгения Владимировна вся кипела от возмущения, - Пока Ольга не связалась с вашими проходимцами, она не позволяла себе ничего подобного. Где ее искать, в конце концов?!
Елена Николаевна беспомощно развела руками, - Мы поможем вам завтра ее поискать …
- Нет, не завтра! – верещала Евгения Владимировна, - Надо искать ее прямо сейчас.
Анатолий Сергеевич был полностью согласен с супругой, - У вас двое здоровых оболтусов. Пусть встают и отправляются по дворам.
Елена Николаевна с трудом сдерживала спокойствие. Невозмутимость медленно покидала уставшую женщину, - Я обещаю вам, завтра с раннего утра мы отправимся на поиски Оли. А сейчас вы по-хорошему покинете нас.
- Почему завтра? Вы собираетесь дрыхнуть, а бедная девочка будет скитаться по улицам?! Нас это не устраивает.
Коля принял решение за всех, - Хорошо, через пять минут я буду готов. Пожалуйста, покиньте нашу квартиру.
Вежливость сыграла свою положительную роль. Настороженные, но вовсе не сдавшиеся Дроздовские удалились, предупредив Николая напоследок, что если он не исполнит данного обещания, «ему будет хуже».
Елена Николаевна сокрушенно покачала головой, - Сынок, ты устал. Стоит ли так надрываться? Девочка, возможно, засиделась у подруги.
Николай вздохнул в ответ, - Мама, я должен идти. Я не бросаюсь обещаниями.
- Да, да, конечно. Коля, может, разбудить Андрея? Вдвоем, вам, все-таки, будет … не страшно, - убеждала сына любящая мать.
- Не стоит, мамочка. Извини, я должен идти. Пять минут уже истекли.
Хлопнула дверь, а Елена Николаевна все еще в тревоге, не могла отойти от нее. А вдруг Коленька вернется? Пока он, бедненький ходит где-то, уснуть она не сможет. Господи, остается лишь уповать на то, что все завершится благополучно. На часах – полдвенадцатого ночи. Вскипятив чайник, Елена Николаевна попыталась отыскать успокоение за чашкой чая. Опустив взор на крепкий напиток орехового цвета, она размышляла над несправедливостью судьбы. Мало того, что девочка была обижена от рождения, никогда не знала своих настоящих родителей. Дроздовские только прикидываются благодетелями, остается выяснить, какой мотив двигал ими, когда Евгения и Анатолий взяли на усыновление шестилетнюю сиротку? Вряд ли, девочка выдумывала, когда ссылалась на отчима, его грязные домогательства. Но почему вопиющее безобразие не приводит к негодованию Евгению Владимировну? Если Олечку она усыновила, то муж-то у нее не взятый на прокат. Возможно, при других обстоятельствах Елена Николаевна позволила бы себе улыбнуться, но не теперь, ее терзало беспокойство за Николая, и не вовремя проявленный им энтузиазм, также за Олечку и ее опрометчивый поступок. Сложив молитвенно руки, Елена Николаевна, пребывая, вероятно, в блаженном неведении, обращаясь к Владыке небесному, умоляла его о помощи.
- Мамуля, кого я вижу! – направляясь в туалет, Андрей не стал скрывать собственного удивления при встрече с хозяйкой дома в столь поздний час.
Елена Николаевна обрадовалась появлению второго сына, - Андрюша, ты вполне можешь присоединиться к Николаю и помочь ему в поисках. Пожалуйста, оденься потеплее, вы созвонитесь с ним и …
- Ничего не понимаю. Почему я кого-то должен искать? Разве сейчас неглубокая ночь?
Он появился через пару минут. Решив, что все услышанное ранее, просто сонный лепет усталой женщины, Андрей направился в комнату, но Елена Николаевна не дала ему уйти, окликнув, - Андрей, вернись, пожалуйста.
- Что случилось? – вопрошал Андрей из коридора, - Я устал и хочу спать.
- Хорошо, я пойду за тобой, и мы поговорим.
Предложение не устраивало Андрея, но ему пришлось согласиться. В их общей с Николаем комнате, он тут же юркнул под простыню, и, следуя участи обреченного, постарался удобно растянуться. Елена Николаевна уселась на крутящийся стул, у компьютерного стола, - Андрей, тебе придется выслушать меня, - вздохнув, словно перед выполнением тяжелой обязанности, она начала, - Пока ты отдыхаешь, твой брат, который целый день работал, откликнулся на просьбу Дроздовских и отправился искать пропавшую Олю …
- Почему они сами ее не ищут? В конце концов, я не – Шерлок Холмс, и не владею его дедуктивным методом. Коля, видимо, бросился на спасение любимой девушки. Мама, чего ты вся трясешься?
Елена Николаевна, обуреваемая тревогой, постепенно уступающей место возмущению, прокомментировала, - Как же ты можешь так говорить?! Ранее Оля была для тебя любимой девушкой. Почему же ты забыл об этом?
На губах, со злостью прикушенных вопрошаемым, обрисовалась циничная ухмылка, - да, потому, что я такими пустяками не увлекаюсь. Не было между мной и означенной особой никаких отношений. Не любил и не люблю ее!
- Лжешь! У меня был разговор с Оленькой, и ей я верю более, чем тебе, Андрей. Вы с ней встречались, Коле оставалось лишь молча ревновать. Оля – неопытная, юная девушка, долго не решалась определиться, кому отдать свое сердце, и, возможно, оказывала знаки внимания вам обоим. А теперь, если ты не питаешь к ней никаких чувств, то к своему родному брату ты должен проявлять доброжелательность, граничащую с самопожертвованием, оказывать ему содействие во всех его начинаниях, и на этих условиях, ты вправе рассчитывать на взаимность.
- Ты – мне, я – тебе. Здесь речь уже идет не о благородстве, а о банальном расчете. Я того не желаю.
- Андрей, к чему ты стремишься? Почему ты живешь лишь для себя, любимого? Порой мне становится страшно за твое будущее. Кто из несчастных встретиться на твоем пути, кого ты станешь жалеть? Опять одного только себя …
Голос Елены Николаевны оборвался, когда она поняла, что ее не слушают. Что же делать, ведь Андрей погибнет, брошенный всеми?!
Погасив свет, Андрей улегся спать. Елена, накинув на плечи куртку-ветровку, прихватив фонарик, отправилась на подмогу Николаю. Несмотря на позднее время, во дворе многоэтажного дома бродили подростки, вдыхающие вперемежку с никотином полной грудью разливающуюся ночную прохладу. Слышалась громкая речь, смешки, перебранка, на нее никто из молодежи не обратил внимания, это хорошо, главное, чтобы Олю никто не задел обидной  репликой. За Коленьку Елена Николаевна переживал меньше, зная, что благоразумный сын не станет связываться не с кем, если только не возникнет необходимость защитить чужую честь.
Пересекая Батайский проезд, Елена оглядывалась по сторонам, ноги сами несли ее в парк. Куда могла пойти обиженная девочка, непростой вопрос. Для того, чтобы на него ответить, надо пережить все то, с чем пришлось столкнуться Оле, чувствовать, а не думать, как она. Конечно, к ее бегству был повод. Беда Оли в том, что она не доверяет, даже сочувствующим ей людям, ведь своими проблемами она вполне могла бы поделиться с Колей. Он последнее время стал скрытным в отношении Оли. Какая-то общая тайна соединяет и, одновременно разделяет их. Она, даже в роли матери, вроде третьей лишней. Куда она идет, зачем? Придерживаясь асфальтированной дорожки, относительно освещенной, Елена старалась обходить стороной густые заросли. Руководствовалась она в своих действиях не здравым смыслом, скорее инстинктивным страхом. Когда со стороны набережной раздался заунывный вой, Елена испугалась еще больше. Естественно, ей нравились животные. В детстве она ни один раз просила маму разрешить завести ей собаку, но малый доход семьи не позволял осуществить ее желание. А, когда у Елены появилась собственная семья, ей было уже не до любви к братьям меньшим. Между тем, стая бездомных собак была настроена решительно. Они окружили ее, голодные, свирепые. Кольцо наступления постепенно сужалось, еще чуть-чуть, и ей придется познакомиться с уличной сворой еще ближе. Елена пронзительно закричала, крепко зажмурив глаза, она мысленно прощалась с жизнью. Неведомая сила потянула ее за подол юбки, сознание обреченной жертвы моментально покинуло ее.          
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIX.

     Ощущение холода сменилось состоянием  невесомости. Она как будто летела по длинному, темному тоннелю, напоминающему тоннель метрополитена, только вокруг была полная темнота, которую с детства она ужасно боялась. В такие леденящие душу минуты страшнее было лишь одиночество, но оно длилось недолго. Где-то, в конце тоннеля в глаза ударил слепящий свет, оказалось, она действительно летит по тоннелю, а навстречу ей летят небесные создания, с крылышками за спиной. В ее представлении так выглядят ангелы, насколько ей известно, именно они распахивают врата рая, куда допускаются только светлые чистые души. Стало быть, она еще не совсем пропащая.
- Очнулись, Елена, простите, не знаю вашего отчества. Вы меня, наверное, не помните? 
Свет настольной лампы не бил по глазам, которые быстро привыкли к полутьме. Над ней склонился молодой мужчина, с удивительно добрым лицом, которое показалось Елене знакомым, - Мы с вами уже встречались, если я … не ошибаюсь, в Храме у метро Марьино.
- Пожалуйста, не напрягайтесь. Меня зовут Владимир, в миру. А встречались мы с вами на богослужении, я служу иереем, в Храме «Утоли мои печали». Сегодня ночью я обнаружил вас у ворот парка, неподалеку от Батайского проезда. Как вы себя чувствуете?
Робко оглядываясь вокруг, Елена все еще с трудом верила в свое спасение. Незнакомая домашняя обстановка настораживала. Хотя она привыкла верить людям, но ее так часто обманывали.
- Вижу, что вы мне пока не верите.
- Извините, скорее я не верю в то, что вы  … добрый ангел, простите, не могу назвать вас отцом, в силу нашей разницы в возрасте.
Владимир улыбнулся, - Понимаю. С вами произошла неприятность, вы пробовали убежать от стаи бездомных собак, они атаковали вас, отчего вы упали в обморок.
Постепенно приходя в себя, Елена все вспомнила. Ей надо искать Олю, - Извините, мне нужно срочно уйти, - пытаясь встать с дивана, Елена ощутила головокружение, и вынуждена была снова сесть, - Простите меня, пожалуйста, за те хлопоты, что я вам причиняю. В парке я очутилась в столь позднее время из-за поисков пропавшей девочки, подруги моего сына. Я должна идти.
Владимир с сомнением покачал головой, - Может быть, все-таки, вызвать врача?
- Нет, - Елена глянула сквозь узкую полоску не зашторенного окна, - Уже светает, пойду я. 
Вторая попытка Елены была более удачной,  головокружение прошло, преодолевая слабость, Елена сделала над собой усилие. Она должна, раз дала обещание, - Спасибо вам, вы спасли меня. А что у вас за адрес?
Провожая Елену до дверей, Владимир с опаской оглядывался на комнату сестры, появление которой сейчас было бы очень некстати.
- Батайский проезд, дом девятнадцать. Мы с вами почти соседи. Елена.
Она ушла, а Владимир провожал ее взглядом. Внимания – вот, что ей сейчас не хватало. Если бы ни служебные дела, обязательно отправился бы с Еленой сопровождающим.
- Влад, закрой дверь. Сколько можно любоваться брошенной бабой?
Нудный, гнусавый голос принадлежал его сестре, вынужденной оставаться в постели из-за простуды. Но, Боже, как оскорбительна ее реплика, - Настя, это наша прихожанка. Кроме того, у каждого из нас есть собственное время, которым он может распоряжаться по-своему усмотрению, - Владимир попытался скорее пройти в свою комнату, но Настя его опередила, - Нет, милый братец, давай поговорим.
Владимир пробовал несмело возражать, - Уместно ли это, Настя, в пятом часу утра? Вероятно, тебе надо отлежаться.
- Вспомнил. А когда мотался по парку, вернулся с пьяной бабой …
- Она в обмороке была, - стоя напротив сестры и, глядя в ее озлобленные темно-серые глаза, Владимир не сдержался и повысил голос, - Настя, почему ты считаешь себя лучше, чем остальные?
Усмехнувшись, старшая сестра обронила, - Так напилась, что в обморок упала. Я предлагала тебе приличное знакомство, - заметив, что брат едва сдерживает зевоту, тут же добавила, - Спать, что ли хочешь? На будущее предупреждаю тебя, посторонних в дом не води.
Владимир промолчал, как того предписывают Христовы заповеди. Бог милостив, он простит его вздорную сестрицу, тем более, что она не всегда была таковой. Семейные неурядицы, неприятности на работе озлобили Настю. До замужества она была прелестной, милой девушкой, даже немного застенчивой, пока не повстречалась с Валерой, бесшабашным парнем, о таких обычно говорят «перекати поле». Противоположности притягиваются, вот почему вышло, что правильная девушка связалась с «неправильным» парнем. Судя по тому, что Валера не стремился к самостоятельности, оказалось, что к двадцати пяти годам он не имел никакого образования, кроме среднего, лишен специальности, предпочитая жить за чужой счет, и даже такой ответственный шаг, как рождение Жорика, не побудило его отца проявить  инициативу. Потому грех сетовать на непоследовательность, инертность Насти. Когда живешь одними надеждами, остается лишь строить планы на будущее, которые растают, как призрачная дымка в один момент, оставляя о себе одни воспоминания, не всегда приятные.
Полпятого утра спать он уже не хотел, как и тогда, поздно вечером, когда ему пришло в голову прогуляться, такие непреднамеренные желания у него возникают крайне редко. Обычно после работы он находится около родителей, скрашивая их однообразный досуг, или развлекает племянника.
Оба, и папа, и мама на инвалидности, но с мелкими житейскими заботами вполне справляются самостоятельно, им хватает сил на любимого и пока единственного внука.
На выходные Валера, на время протрезвев, повез Ирину Федоровну и Георгия Борисовича, своих тещу и тестя, вместе с внуком на дачу. На обратную дорогу Валеру, видимо, не хватило. Сонными глазами уставившись на зеленые лужайки, в преддверии солнечного дня, изрядно покрытые росой, Влад желал, чтобы все заботы, свалившиеся на его близких, знакомых разрешились сами собой. Приоткрыв окно, Влад поежился. Ночная прохлада еще давала о себе знать. Как бы Насте не пришло в ее симпатичную головку проводить эксперименты на выживаемость над собой. Любопытно, как она себя чувствует в настоящее время? В беспокойстве за сестру он позволил себе тихо заглянуть в их общую с Валерой спальню. В комнате он застал лежавшую навзничь сестру, диван даже не был разложен, такое впечатление, что Настю подкосила неведомая немощь, - Настя, тебе … плохо? – Владимир тихонько потряс сестру за плечо, так как  это не подействовало, он перекатил безвольное тело сестры на спину, при этом голова ее покоилась чуть ниже, в отсутствии поддержки.
Не прошло и пяти секунд, как молодая женщина очнулась, - Какого черта?! Ты, чего, совсем одурел? 
Крепко спавшая постепенно пришла в себя, и окинула негодующим взглядом склонившегося над ее ложем брата. На его широком лице застыло смущение, - Прости, Настя … Мне почудилось, что тебе плохо, поверь, я совсем не хотел тревожить тебя понапрасну. Хочешь, я принесу тебе свежезаваренного чаю с медом?
Перейдя в сидячее положение, Настя укоризненно покачала головой, - Хочешь сделать, как лучше, а выходит, как хуже, - отвернувшись от брата, Настя попыталась уснуть. Владимиру ничего не оставалось, как удалиться. А не последовать ли ему примеру сестры… пожалуй, стоит. Какой пустынной кажется его комната без племянника-озорника. Жорик вносит разнообразие в довольно аскетичную обстановку его холостяцкой кельи. Благодаря тому; что они проводят вместе с Жориком немало времени, вероятно, есть надежда, что племянник станет совсем, как его мама в юности. Только его голова коснулась подушки, как Владимир тут же уснул. В памяти всплыли видения из ночного приключения. Как среди ночи он очутился в парке? Его тянула туда неведомая сила, предчувствие беды, и она, действительно, едва не случилась. Виновата в том даже не стая бездомных собак, а режим жесткой экономии, который не позволяет нанять в штат парка дворников и смотрителей. Население в теплые, летние дни не прочь полакомиться шашлыками, мясными изысками, приготовленными на природе. Мало того, что остатки, которые отдыхающие оставляли после себя, загрязняют парковую зону, мясные объедки служат привлечением бродячих псов. Удача, что бродя по парку, он заметил лежавшую без сознания, ведь ее могли обнаружить лица, с совсем неблаговидными намерениями. Возможно, если он, все-таки, прошел, Елена очнулась бы сама, но вот вопрос – смогла ли она добраться до дома без посторонней помощи? Влад улыбнулся во сне, встретил ответную реакцию. Ему редко улыбались люди, в Храм обычно приходят с бедой или просьбой избавить от нее. Он служит посредником между Всевышним и прихожанами. Его обязанность не только дать людям наставления, но и вселить в них радужные перспективы на будущее. Будучи пока малоопытным психологом, он продолжал учиться, перенимая все положительное у своего духовного наставника, настоятеля храма, протоиерея, отца Алексея, параллельно проводя занятия с детьми в воскресной школе. Занимается с молодым поколением он уже не первый год, и постепенно пришел к выводу, что ему это нравится, с детьми никогда не приходится скучать, они сообща обмениваются идеями, иногда спорят, а в споре, как известно, «рождается истина». Несогласие у них случается порой в процессе распределения ролей в новом сценарии. Разве мог представить себе Владимир, что он будет обучать вовсе не юных художников, скорее, любителей Мельпомены. К сожалению, при храме во славу Божьей матери воскресной школы нет. «Обретешь опыт, по велению Божьему станешь учителем», внушал ему духовный наставник. Пока в воскресной школе при храме святой мученицы Татианы Римской, в Люблино участники театрального кружка ставят спектакли по сказкам «Божий дар», «Аленький цветочек», по произведениям Достоевского «Сказание о Петре и Февронье». А недавно самый взрослый из участников  театрального кружка, Анатолий попытался сам написать сценарий, в котором по задумке автора и с одобрения сил небесных встречаются юные Адам и Ева. Что из этого выйдет, участники постановки узнают уже сегодня.
Трехчасовой, долгожданный сон помог ему полностью восстановиться. Утренние сборы, скоренько, но без суеты, и вот он уже в дороге. Жаль воспользоваться собственной двухколесной техникой нельзя. Где это видано, что служители храма разъезжали по дорогам на мотоцикле, такой ультрасовременный поп! Пока же обойдется он доставкой общественным транспортом.  Дорогой он обычно размышлял. Все ли верно с детьми делает, не обидел ли кого,  дети, ведь очень обидчивые.  В прошлом сценарии Анатолию досталась роль безголосого чуда-юда. К тому аргументы были особые: «Ты самый старший, Толик, потому самая трудная к исполнению роль – тебе». Толик смолчал под бурные смешки остальных участников, похоже, что не обиделся. Итог тому – новый сценарий. Не долго пришлось гадать, кого Толя назначит библейским Адамом, но кто, по его мнению, годится на роль Евы … И вот, что он скажет своим ученикам: «Сотворение жизни было и остается одной из величайших загадок бытия. И хотя человек весьма преуспел, воспроизводя жизнь естественным путем, дерзкая мечта о том, чтобы, подобно Создателю, самому зажечь бесценную искру жизни не покидала его на протяжении многих веков и даже тысячелетий. И в стародавние времена, когда религиозные догмы и постулаты казались незыблемыми, и в наши дни, когда история создания человека, изложенная в священных книгах, встречает скептическое отношение к себе со стороны ученых, предпринимались смелые попытки искусственного сотворения жизни, существ и даже человека».
И вот, наконец, после среднего по продолжительности маршрута он очутился на Краснодарской улице. Дети уже собрались, самых маленьких привели родственники. В их распоряжении был целый спортивный зал, где благодаря простору, можно с удобством репетировать. По периметру зала были установлены лавки, на которых расселись участники. Владимир расположился в центре, положив руку на спинку стула, он стоял перед аудиторией. Поискав глазами автора сценария, руководитель театральной студии пригласил его выйти на всеобщее обозрение, - Толя, пожалуйста, ознакомь нас со своим творением.
Высокий, слегка полноватый шестнадцатилетний подросток сначала неуверенно, затем все тверже и тверже, перед слушателями предстал совсем другим человеком, - Ребята, мы поставим три акта, по три – четыре сцены в каждом, в представлении будут задействованы все, вообщем, я уверен, вам понравится. 
Большинство ребят улыбнулись. – А ты будешь нами руководить? – полюбопытствовал Димочка Рязанов.
Спокойно, чтобы усмирить  любого недоброжелателя, Толя парировал, - Руководить нами всегда будет Учитель. Но, если желаешь, можешь ты попробовать.
В ответ тишина, но Толя не растерялся, - Кто еще хочет быть руководителем?
И снова безмолвие. Толик согласно кивнул головой, - Значит, договорились.
Теперь будем распределять роли.
Вмешался Владимир Георгиевич, - Подожди, Анатолий. Как же участники могут выбрать себе роль, если они незнакомы со сценарием?
Вполне законный вопрос однако не вызвал затруднения. Окинув взглядом аудиторию, Анатолий не стал противоречить, - Сейчас познакомлю. В первом акте Адам и Ева встречаются, и начинают осваивать окружающий мир. Адам охотится, Ева хозяйничает …
- А почему не наоборот? – вопрос был задан Лизой Барышниковой,
тринадцатилетней пытливой девочкой, обычно тихой и неприметной.
Казалось, вопрос был задан всей аудитории. Почти двадцать пар любопытных глаз уставились на Толика, что его немало воодушевило, - Мы с вами, братья и сестры, знакомимся с христианской религией. Согласно истории, сперва Всевышний сотворил Адама, а потом …
- Знаем, знаем. Из ребра Адама Бог сотворил первую женщину. Правильно мы говорим, Владимир Георгиевич? 
Влад улыбнулся, - Все так, но нельзя забывать, что не все божеские деяния разрешено повторять праведникам. Многие религии и христианская также, считают саму идею об искусственном сотворении живых существ и тем более, человека, кощунственной, посягающей на установленный Богом миропорядок.
Паша Дивов не сдержался, - Учитель, а мы всегда будем ниже Бога?
Что отобразилось на их пытливых лицах, затаилось во вдумчивых глазах, не усомнятся ли они, в конце концов, в собственном выборе? – А как ты сам думаешь, Павел?
Глядя на насупленный вид вопрошаемого, его безынициативность, Владимир  просек, Павел не желает делиться сокровенным. Да, был у подростка негативный опыт. Однажды, он разоткровенничался с собственным отцом, прихожанином храма, и пожалел. Отец назвал его тогда гордецом, и даже пригрозил ремнем. А здесь, среди множества товарищей, Владимир Георгиевич пришел Павлу не выручку, - Ребята, многие из вас регулярно задаются вопросами, помогающими понять и оценить происхождение жизни на Земле. Не скрою, вы в растерянности. В школе, на уроках биологии вам внушают одно, изучая Христовы заповеди, вы узнаете иное. Кому верить?
- Вам, - дружно отвечали ребята.
- Спасибо, друзья. Люди в течение жизни ни один раз меняют собственное мнение, в том нет ничего предосудительного, главное, друзья, чтобы ваше взгляды на жизнь не кому не причиняли неудобства. Согласны?
- Но, Владимир Георгиевич, Христос терпел и нам велел.
- Но всякий человек обязательно придерживается христианских догм. Кто-то может быть неверующим, или придерживаться иудаизма. Ребята, - словно спохватившись, Владимир добавил, - Прошу вас, в школе не надо привлекать внимание к христианским заповедям. Одноклассники, а большинство из вас посещают разные гимназии, классы, школы, ваши ровесники воспользуются дополнительным поводом для шуток, и некоторые из посторонних могут попытаться обидеть вас. Поймите, ребята, они могут в этом участвовать не со зла, а по незнанию.
Толик парировал, - Но нам от этого не легче.
- Вот, поэтому я вам и советую, не распространяться о своих воззрениях. Ребята, давайте вернемся к обсуждению сценария. Толик, сколько главных ролей у  тебя имеется?
Листая толстую тетрадь, Анатолий что-то шептал. Это продолжалось чуть более минуты. Наконец, когда аудитория была готова присоединиться к озадаченному Толику, он начал, - Евой будет … Маша Горобец.
- Нет, я хочу, - пробовала робко возражать Лиза Барышникова.
Вновь не обошлось без участия Влада, - Подождите,  ребята, - На роль Евы претендуют два человека: Маша и Лиза. Автор выбрал Машу, какие аргументы у Лизы, для того, чтобы отстоять свое предложение?
Лиза вышла вперед и встала перед остальными участниками. Куда делось ее смущение, девочка чувствовала себя уверенно, и также обстоятельно попробовала объяснить присутствующим, - Мне эта роль послужила бы дополнительным уроком …
- Учиться любишь? – неожиданно прозвучало злорадство.
Лизочка ответила достойно, - Делаю все, чтобы по окончанию школы я смогла поступить в театральное училище. В будущем мечтаю выступать на сцене детского театра, - вернувшись на насиженное место, Барышникова ничем не стала отличаться от окружающих.
Владимир Георгиевич бросив внимательный взгляд на часы, напомнил, - Ребята, давайте займемся обсуждением сценария, иначе мы не успеем уложиться за время занятия, - обратившись к Анатолию, он добавил. - Поясни нам, Толик, пожалуйста, почему именно на Маше ты остановил свой выбор?
- Мария – самая взрослая, она больше остальных похожа на женщину.
- А Лиза, что на мужика, больше походит? – раздалось сразу с двух сторон.
Внезапно Владимир Георгиевич поднял руку, как школьник на уроке, - Предлагаю вам поставить спектакль о нарушителях общественного порядка. У вас получаться роли ничуть не сомневаюсь.
Во Владимира уткнулись угрюмые взгляды ребят, никто не рвался к обсуждению. Что ж, пусть немного покумекают, прежде, чем держать ответ. Пока Влад изучал подопечных, ребята, переглянувшись, надумали объясниться. Ответ за всех держал Костя Фокин, - Не надо, пожалуйста, Владимир Георгиевич, не надо нарушителей. Мы все поняли и больше не будем никого обижать.
- Маша, - окликнул участницу Влад, - Хочешь играть Еву?
На красавицу Машу уставились поголовно все присутствующие, но девушка вовсе не рвалась к подобной популярности, - Нет, уступаю роль Лизе.
- Толик, продолжай, пожалуйста.
С одобрения Владимир Георгиевича юный автор вернулся к обсуждению, - В следующих актах предусмотрены ангелы – массовка, демон – искуситель, Создатель, пусть им непременно будет Владимир Георгиевич.
- Верно. Лучше его Создателя никто не сыграет, - поддержали предложенное другие.
- Ребята, я даже не знаю, что вам ответить. Я никогда не играл на сцене, у меня и таланта для этого не хватит, - признался Влад.
- Владимир Георгиевич, но Всевышний прославился не талантами, а умением, - пояснила Лариса Кожевникова.
- Кто поправит? – вопрошал Владимир, - Смелее, ребята.
- Христос был выше славы. Владимир Георгиевич, сыграете в спектакле вместе с нами?
Долго упрашивать Учителя не потребовалось. Конечно, он согласился. Теперь его ближайшее окружение в воскресной школе – Ной, Антоний Святой, Пахомий Великий, дева Мария и массовка в образе ангелов – о чем еще он мог мечтать? А увидится он с ребятами уже завтра, в воскресенье. Дома он нашел обновленный действующий состав, кроме Насти объявился еще шурин Валера. Перед Владимиром он предстал в неожиданной для себя стезе – с половником в руках, в окружении сковородок, кастрюли, - Кого я вижу! На чем записать такую радость? Настя, смотри, кто пришел. Скорее сюда!
Для того, чтобы прервать словесное недержание, Влад вместо сестры поспешил на кухню, - Здравствуй, Валера. Еще сегодня утром Настя была больна …
- Она тебя увидит, сразу же поправится, - пообещал шурин. За его спиной бурлил борщ, жарился картофель с салом, на ближайшей сковородке очень аппетитно смотрелись котлеты, - поймав пронзительный взгляд Влада, направленный с рук кулинара на его стряпню, Валера добавил, - Сомневаешься? Напрасно. Готовила Настя, а я слежу, чтобы не пригорело,
не сбежало.
В своей комнате Владимир слегка взбодрился, выполняя физические упражнения. Обычно зарядку он делает сразу после пробуждения, но дополнительная физкультура еще некому не повредила. И снова выбор – сесть ли за компьютер и погрузиться в виртуальный мир или заняться науками, литературной классикой? А, может, ему оседлать двухколесного коня? Вечером интенсивность движения на дорогах может вырасти, так может, все-таки, езду на мотоцикле он изберет, в качестве свободного времяпровождения? Решение пришло быстро.
- Куда?! – удивилась Настя, выйдя в коридор.
- Я ненадолго, Настенька, максимум, на два часа, - пообещал, уходя Владимир. В ветровке, джинсах, спортивной обуви, со шлемом на голове, он ничем не отличался от байкера-любителя. Оседлав мотоцикл; Владимир
осторожно нажал педаль газа, да и потом, как можно торопиться, если за тобой шлейфом несется толпа подростков?! Заменив на лице серьезное выражение на улыбку, Владимир уже позже осознал – за стеклом шлема изменения не оценят. Выехав на Батайский проезд, Владимир направил железного коня в сторону метро. Расстояние в почти два километра ему удалось преодолеть за пять минут, немного сдерживали, не давали разогнаться сигналы светофора, которым он, как любой законопослушный участник дорожного движения, естественно, следовал. Далее, в районе Люблинской улицы был выбор – свернуть направо и выехать на мост через Москва-реку, почувствовать, как за спиной свистит ветер, в такие редкие мгновения Влад воображал себя птицей, которой любые преграды не почем. Что ж, он весьма похож на чайку, только та, преодолевая водную преграду, громко кричит, ему, вроде, к собственной персоне внимание привлекать не зачем. В Братеево можно погонять по набережной, а можно у перекрестка свернуть налево и очутиться у метро. Если поехать прямо, верная дорога в новое Марьино. Влад выбрал Братеево, тем меньше шансов, что он попадется на глаза кому-нибудь из прихожан. И вот он уже на другом берегу Москва-реки. Промчавшись по Борисовским прудам  из конца в конец, Владимир повернул обратно. «Ты бы лучше девушек катал», напутствовала его сестра. Владимир предлагал Насте ни единожды ее покатать. Не желает. А вот, кто давно мечтал оказаться за спиной у Влада, так это любимый племянник. Но ему не позволяла присоединиться к Владу Настя. «У тебя еще нет практического опыта вождения, когда немного обкатаешься, пожалуйста, будешь брать Жорика». Снова вперед, по связующей ниточке, с одного берега на другой. Кто-то присоединился рядом, Влад оглянулся. Немного поотстав, за ним двигался BMW. Ритм его движения спокойный, размеренный. И в том же направлении, пожалуй, было бы неплохо с ним же познакомиться. Обменявшись приветствием, мотоциклисты не выпускали друг друга из вида. Позже выяснилось, что любители быстрой езды проживают по соседству, - Я там, чуть подальше, в конце Батайского проезда.
Владимир по-приятельски протянул новому знакомому руку, - Владимир.
Ему тут же ответили, - Николай.
 - Опытный, наверное? – Владимир кивнул головой в сторону BMW нового приятеля.
Парень пожал плечами, - Пока еще, нет. У нас мотоцикл на двоих с братом, он чаще гоняет. Вы любите скорость?
- Люблю. Но еще больше люблю заводить новые знакомства.
Николай улыбнулся, - И я тоже. У вас мотоцикл выносливый, один двух цилиндровый мотор чего стоит, трубы, кажется, хромированные, - заручившись кивком головы, Коля продолжал, - это достойная, недорогая альтернатива нашему BMW.
- Согласен. Я так и подбирал, многофункциональный, но недорогой. Николай, а в ремонте ты силен?
Коля ответил не сразу,  - Как там, что устроено, представляю, но самому ремонтировать не приходилось. У вас проблемы, Владимир?
- Хотел со спецом посоветоваться, - объяснил вопрошаемый.
- Если, у вас возникнут проблемы, у меня есть хорошие знакомые, опытные байкеры, - выудив из кармана четверть тетрадного листа, Коля нацарапал на нем номер телефона, - Пожалуйста.
Поблагодарив, Владимир извинился, - Созвонимся – запомнишь мой номер.
Они прощались, как настоящие друзья, и, вероятно, никто их двоих не догадывался, как скоро им придется снова встретиться. Отогнав BMW в гараж, к Олегу Леонидовичу, Коля в дверях подъезда столкнулся с Олей. Она еле двигалась, уткнув взор себе под ноги, - Меня Андрей не пускает.
- А домой ты заходила?
- Нет, и не пойду, - сказано это было с безоговорочной решимостью. 
- Пойдем к нам. Ничего не бойся, моя мама нам поможет, - пообещал Николай.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XIX.

     Ощущение холода сменилось состоянием  невесомости. Она как будто летела по длинному, темному тоннелю, напоминающему тоннель метрополитена, только вокруг была полная темнота, которую с детства она ужасно боялась. В такие леденящие душу минуты страшнее было лишь одиночество, но оно длилось недолго. Где-то, в конце тоннеля в глаза ударил слепящий свет, оказалось, она действительно летит по тоннелю, а навстречу ей летят небесные создания, с крылышками за спиной. В ее представлении так выглядят ангелы, насколько ей известно, именно они распахивают врата рая, куда допускаются только светлые чистые души. Стало быть, она еще не совсем пропащая.
- Очнулись, Елена, простите, не знаю вашего отчества. Вы меня, наверное, не помните? 
Свет настольной лампы не бил по глазам, которые быстро привыкли к полутьме. Над ней склонился молодой мужчина, с удивительно добрым лицом, которое показалось Елене знакомым, - Мы с вами уже встречались, если я … не ошибаюсь, в Храме у метро Марьино.
- Пожалуйста, не напрягайтесь. Меня зовут Владимир, в миру. А встречались мы с вами на богослужении, я служу иереем, в Храме «Утоли мои печали». Сегодня ночью я обнаружил вас у ворот парка, неподалеку от Батайского проезда. Как вы себя чувствуете?
Робко оглядываясь вокруг, Елена все еще с трудом верила в свое спасение. Незнакомая домашняя обстановка настораживала. Хотя она привыкла верить людям, но ее так часто обманывали.
- Вижу, что вы мне пока не верите.
- Извините, скорее я не верю в то, что вы  … добрый ангел, простите, не могу назвать вас отцом, в силу нашей разницы в возрасте.
Владимир улыбнулся, - Понимаю. С вами произошла неприятность, вы пробовали убежать от стаи бездомных собак, они атаковали вас, отчего вы упали в обморок.
Постепенно приходя в себя, Елена все вспомнила. Ей надо искать Олю, - Извините, мне нужно срочно уйти, - пытаясь встать с дивана, Елена ощутила головокружение, и вынуждена была снова сесть, - Простите меня, пожалуйста, за те хлопоты, что я вам причиняю. В парке я очутилась в столь позднее время из-за поисков пропавшей девочки, подруги моего сына. Я должна идти.
Владимир с сомнением покачал головой, - Может быть, все-таки, вызвать врача?
- Нет, - Елена глянула сквозь узкую полоску не зашторенного окна, - Уже светает, пойду я. 
Вторая попытка Елены была более удачной,  головокружение прошло, преодолевая слабость, Елена сделала над собой усилие. Она должна, раз дала обещание, - Спасибо вам, вы спасли меня. А что у вас за адрес?
Провожая Елену до дверей, Владимир с опаской оглядывался на комнату сестры, появление которой сейчас было бы очень некстати.
- Батайский проезд, дом девятнадцать. Мы с вами почти соседи. Елена.
Она ушла, а Владимир провожал ее взглядом. Внимания – вот, что ей сейчас не хватало. Если бы ни служебные дела, обязательно отправился бы с Еленой сопровождающим.
- Влад, закрой дверь. Сколько можно любоваться брошенной бабой?
Нудный, гнусавый голос принадлежал его сестре, вынужденной оставаться в постели из-за простуды. Но, Боже, как оскорбительна ее реплика, - Настя, это наша прихожанка. Кроме того, у каждого из нас есть собственное время, которым он может распоряжаться по-своему усмотрению, - Владимир попытался скорее пройти в свою комнату, но Настя его опередила, - Нет, милый братец, давай поговорим.
Владимир пробовал несмело возражать, - Уместно ли это, Настя, в пятом часу утра? Вероятно, тебе надо отлежаться.
- Вспомнил. А когда мотался по парку, вернулся с пьяной бабой …
- Она в обмороке была, - стоя напротив сестры и, глядя в ее озлобленные темно-серые глаза, Владимир не сдержался и повысил голос, - Настя, почему ты считаешь себя лучше, чем остальные?
Усмехнувшись, старшая сестра обронила, - Так напилась, что в обморок упала. Я предлагала тебе приличное знакомство, - заметив, что брат едва сдерживает зевоту, тут же добавила, - Спать, что ли хочешь? На будущее предупреждаю тебя, посторонних в дом не води.
Владимир промолчал, как того предписывают Христовы заповеди. Бог милостив, он простит его вздорную сестрицу, тем более, что она не всегда была таковой. Семейные неурядицы, неприятности на работе озлобили Настю. До замужества она была прелестной, милой девушкой, даже немного застенчивой, пока не повстречалась с Валерой, бесшабашным парнем, о таких обычно говорят «перекати поле». Противоположности притягиваются, вот почему вышло, что правильная девушка связалась с «неправильным» парнем. Судя по тому, что Валера не стремился к самостоятельности, оказалось, что к двадцати пяти годам он не имел никакого образования, кроме среднего, лишен специальности, предпочитая жить за чужой счет, и даже такой ответственный шаг, как рождение Жорика, не побудило его отца проявить  инициативу. Потому грех сетовать на непоследовательность, инертность Насти. Когда живешь одними надеждами, остается лишь строить планы на будущее, которые растают, как призрачная дымка в один момент, оставляя о себе одни воспоминания, не всегда приятные.
Полпятого утра спать он уже не хотел, как и тогда, поздно вечером, когда ему пришло в голову прогуляться, такие непреднамеренные желания у него возникают крайне редко. Обычно после работы он находится около родителей, скрашивая их однообразный досуг, или развлекает племянника.
Оба, и папа, и мама на инвалидности, но с мелкими житейскими заботами вполне справляются самостоятельно, им хватает сил на любимого и пока единственного внука.
На выходные Валера, на время протрезвев, повез Ирину Федоровну и Георгия Борисовича, своих тещу и тестя, вместе с внуком на дачу. На обратную дорогу Валеру, видимо, не хватило. Сонными глазами уставившись на зеленые лужайки, в преддверии солнечного дня, изрядно покрытые росой, Влад желал, чтобы все заботы, свалившиеся на его близких, знакомых разрешились сами собой. Приоткрыв окно, Влад поежился. Ночная прохлада еще давала о себе знать. Как бы Насте не пришло в ее симпатичную головку проводить эксперименты на выживаемость над собой. Любопытно, как она себя чувствует в настоящее время? В беспокойстве за сестру он позволил себе тихо заглянуть в их общую с Валерой спальню. В комнате он застал лежавшую навзничь сестру, диван даже не был разложен, такое впечатление, что Настю подкосила неведомая немощь, - Настя, тебе … плохо? – Владимир тихонько потряс сестру за плечо, так как  это не подействовало, он перекатил безвольное тело сестры на спину, при этом голова ее покоилась чуть ниже, в отсутствии поддержки.
Не прошло и пяти секунд, как молодая женщина очнулась, - Какого черта?! Ты, чего, совсем одурел? 
Крепко спавшая постепенно пришла в себя, и окинула негодующим взглядом склонившегося над ее ложем брата. На его широком лице застыло смущение, - Прости, Настя … Мне почудилось, что тебе плохо, поверь, я совсем не хотел тревожить тебя понапрасну. Хочешь, я принесу тебе свежезаваренного чаю с медом?
Перейдя в сидячее положение, Настя укоризненно покачала головой, - Хочешь сделать, как лучше, а выходит, как хуже, - отвернувшись от брата, Настя попыталась уснуть. Владимиру ничего не оставалось, как удалиться. А не последовать ли ему примеру сестры… пожалуй, стоит. Какой пустынной кажется его комната без племянника-озорника. Жорик вносит разнообразие в довольно аскетичную обстановку его холостяцкой кельи. Благодаря тому; что они проводят вместе с Жориком немало времени, вероятно, есть надежда, что племянник станет совсем, как его мама в юности. Только его голова коснулась подушки, как Владимир тут же уснул. В памяти всплыли видения из ночного приключения. Как среди ночи он очутился в парке? Его тянула туда неведомая сила, предчувствие беды, и она, действительно, едва не случилась. Виновата в том даже не стая бездомных собак, а режим жесткой экономии, который не позволяет нанять в штат парка дворников и смотрителей. Население в теплые, летние дни не прочь полакомиться шашлыками, мясными изысками, приготовленными на природе. Мало того, что остатки, которые отдыхающие оставляли после себя, загрязняют парковую зону, мясные объедки служат привлечением бродячих псов. Удача, что бродя по парку, он заметил лежавшую без сознания, ведь ее могли обнаружить лица, с совсем неблаговидными намерениями. Возможно, если он, все-таки, прошел, Елена очнулась бы сама, но вот вопрос – смогла ли она добраться до дома без посторонней помощи? Влад улыбнулся во сне, встретил ответную реакцию. Ему редко улыбались люди, в Храм обычно приходят с бедой или просьбой избавить от нее. Он служит посредником между Всевышним и прихожанами. Его обязанность не только дать людям наставления, но и вселить в них радужные перспективы на будущее. Будучи пока малоопытным психологом, он продолжал учиться, перенимая все положительное у своего духовного наставника, настоятеля храма, протоиерея, отца Алексея, параллельно проводя занятия с детьми в воскресной школе. Занимается с молодым поколением он уже не первый год, и постепенно пришел к выводу, что ему это нравится, с детьми никогда не приходится скучать, они сообща обмениваются идеями, иногда спорят, а в споре, как известно, «рождается истина». Несогласие у них случается порой в процессе распределения ролей в новом сценарии. Разве мог представить себе Владимир, что он будет обучать вовсе не юных художников, скорее, любителей Мельпомены. К сожалению, при храме во славу Божьей матери воскресной школы нет. «Обретешь опыт, по велению Божьему станешь учителем», внушал ему духовный наставник. Пока в воскресной школе при храме святой мученицы Татианы Римской, в Люблино участники театрального кружка ставят спектакли по сказкам «Божий дар», «Аленький цветочек», по произведениям Достоевского «Сказание о Петре и Февронье». А недавно самый взрослый из участников  театрального кружка, Анатолий попытался сам написать сценарий, в котором по задумке автора и с одобрения сил небесных встречаются юные Адам и Ева. Что из этого выйдет, участники постановки узнают уже сегодня.
Трехчасовой, долгожданный сон помог ему полностью восстановиться. Утренние сборы, скоренько, но без суеты, и вот он уже в дороге. Жаль воспользоваться собственной двухколесной техникой нельзя. Где это видано, что служители храма разъезжали по дорогам на мотоцикле, такой ультрасовременный поп! Пока же обойдется он доставкой общественным транспортом.  Дорогой он обычно размышлял. Все ли верно с детьми делает, не обидел ли кого,  дети, ведь очень обидчивые.  В прошлом сценарии Анатолию досталась роль безголосого чуда-юда. К тому аргументы были особые: «Ты самый старший, Толик, потому самая трудная к исполнению роль – тебе». Толик смолчал под бурные смешки остальных участников, похоже, что не обиделся. Итог тому – новый сценарий. Не долго пришлось гадать, кого Толя назначит библейским Адамом, но кто, по его мнению, годится на роль Евы … И вот, что он скажет своим ученикам: «Сотворение жизни было и остается одной из величайших загадок бытия. И хотя человек весьма преуспел, воспроизводя жизнь естественным путем, дерзкая мечта о том, чтобы, подобно Создателю, самому зажечь бесценную искру жизни не покидала его на протяжении многих веков и даже тысячелетий. И в стародавние времена, когда религиозные догмы и постулаты казались незыблемыми, и в наши дни, когда история создания человека, изложенная в священных книгах, встречает скептическое отношение к себе со стороны ученых, предпринимались смелые попытки искусственного сотворения жизни, существ и даже человека».
И вот, наконец, после среднего по продолжительности маршрута он очутился на Краснодарской улице. Дети уже собрались, самых маленьких привели родственники. В их распоряжении был целый спортивный зал, где благодаря простору, можно с удобством репетировать. По периметру зала были установлены лавки, на которых расселись участники. Владимир расположился в центре, положив руку на спинку стула, он стоял перед аудиторией. Поискав глазами автора сценария, руководитель театральной студии пригласил его выйти на всеобщее обозрение, - Толя, пожалуйста, ознакомь нас со своим творением.
Высокий, слегка полноватый шестнадцатилетний подросток сначала неуверенно, затем все тверже и тверже, перед слушателями предстал совсем другим человеком, - Ребята, мы поставим три акта, по три – четыре сцены в каждом, в представлении будут задействованы все, вообщем, я уверен, вам понравится. 
Большинство ребят улыбнулись. – А ты будешь нами руководить? – полюбопытствовал Димочка Рязанов.
Спокойно, чтобы усмирить  любого недоброжелателя, Толя парировал, - Руководить нами всегда будет Учитель. Но, если желаешь, можешь ты попробовать.
В ответ тишина, но Толя не растерялся, - Кто еще хочет быть руководителем?
И снова безмолвие. Толик согласно кивнул головой, - Значит, договорились.
Теперь будем распределять роли.
Вмешался Владимир Георгиевич, - Подожди, Анатолий. Как же участники могут выбрать себе роль, если они незнакомы со сценарием?
Вполне законный вопрос однако не вызвал затруднения. Окинув взглядом аудиторию, Анатолий не стал противоречить, - Сейчас познакомлю. В первом акте Адам и Ева встречаются, и начинают осваивать окружающий мир. Адам охотится, Ева хозяйничает …
- А почему не наоборот? – вопрос был задан Лизой Барышниковой,
тринадцатилетней пытливой девочкой, обычно тихой и неприметной.
Казалось, вопрос был задан всей аудитории. Почти двадцать пар любопытных глаз уставились на Толика, что его немало воодушевило, - Мы с вами, братья и сестры, знакомимся с христианской религией. Согласно истории, сперва Всевышний сотворил Адама, а потом …
- Знаем, знаем. Из ребра Адама Бог сотворил первую женщину. Правильно мы говорим, Владимир Георгиевич? 
Влад улыбнулся, - Все так, но нельзя забывать, что не все божеские деяния разрешено повторять праведникам. Многие религии и христианская также, считают саму идею об искусственном сотворении живых существ и тем более, человека, кощунственной, посягающей на установленный Богом миропорядок.
Паша Дивов не сдержался, - Учитель, а мы всегда будем ниже Бога?
Что отобразилось на их пытливых лицах, затаилось во вдумчивых глазах, не усомнятся ли они, в конце концов, в собственном выборе? – А как ты сам думаешь, Павел?
Глядя на насупленный вид вопрошаемого, его безынициативность, Владимир  просек, Павел не желает делиться сокровенным. Да, был у подростка негативный опыт. Однажды, он разоткровенничался с собственным отцом, прихожанином храма, и пожалел. Отец назвал его тогда гордецом, и даже пригрозил ремнем. А здесь, среди множества товарищей, Владимир Георгиевич пришел Павлу не выручку, - Ребята, многие из вас регулярно задаются вопросами, помогающими понять и оценить происхождение жизни на Земле. Не скрою, вы в растерянности. В школе, на уроках биологии вам внушают одно, изучая Христовы заповеди, вы узнаете иное. Кому верить?
- Вам, - дружно отвечали ребята.
- Спасибо, друзья. Люди в течение жизни ни один раз меняют собственное мнение, в том нет ничего предосудительного, главное, друзья, чтобы ваше взгляды на жизнь не кому не причиняли неудобства. Согласны?
- Но, Владимир Георгиевич, Христос терпел и нам велел.
- Но всякий человек обязательно придерживается христианских догм. Кто-то может быть неверующим, или придерживаться иудаизма. Ребята, - словно спохватившись, Владимир добавил, - Прошу вас, в школе не надо привлекать внимание к христианским заповедям. Одноклассники, а большинство из вас посещают разные гимназии, классы, школы, ваши ровесники воспользуются дополнительным поводом для шуток, и некоторые из посторонних могут попытаться обидеть вас. Поймите, ребята, они могут в этом участвовать не со зла, а по незнанию.
Толик парировал, - Но нам от этого не легче.
- Вот, поэтому я вам и советую, не распространяться о своих воззрениях. Ребята, давайте вернемся к обсуждению сценария. Толик, сколько главных ролей у  тебя имеется?
Листая толстую тетрадь, Анатолий что-то шептал. Это продолжалось чуть более минуты. Наконец, когда аудитория была готова присоединиться к озадаченному Толику, он начал, - Евой будет … Маша Горобец.
- Нет, я хочу, - пробовала робко возражать Лиза Барышникова.
Вновь не обошлось без участия Влада, - Подождите,  ребята, - На роль Евы претендуют два человека: Маша и Лиза. Автор выбрал Машу, какие аргументы у Лизы, для того, чтобы отстоять свое предложение?
Лиза вышла вперед и встала перед остальными участниками. Куда делось ее смущение, девочка чувствовала себя уверенно, и также обстоятельно попробовала объяснить присутствующим, - Мне эта роль послужила бы дополнительным уроком …
- Учиться любишь? – неожиданно прозвучало злорадство.
Лизочка ответила достойно, - Делаю все, чтобы по окончанию школы я смогла поступить в театральное училище. В будущем мечтаю выступать на сцене детского театра, - вернувшись на насиженное место, Барышникова ничем не стала отличаться от окружающих.
Владимир Георгиевич бросив внимательный взгляд на часы, напомнил, - Ребята, давайте займемся обсуждением сценария, иначе мы не успеем уложиться за время занятия, - обратившись к Анатолию, он добавил. - Поясни нам, Толик, пожалуйста, почему именно на Маше ты остановил свой выбор?
- Мария – самая взрослая, она больше остальных похожа на женщину.
- А Лиза, что на мужика, больше походит? – раздалось сразу с двух сторон.
Внезапно Владимир Георгиевич поднял руку, как школьник на уроке, - Предлагаю вам поставить спектакль о нарушителях общественного порядка. У вас получаться роли ничуть не сомневаюсь.
Во Владимира уткнулись угрюмые взгляды ребят, никто не рвался к обсуждению. Что ж, пусть немного покумекают, прежде, чем держать ответ. Пока Влад изучал подопечных, ребята, переглянувшись, надумали объясниться. Ответ за всех держал Костя Фокин, - Не надо, пожалуйста, Владимир Георгиевич, не надо нарушителей. Мы все поняли и больше не будем никого обижать.
- Маша, - окликнул участницу Влад, - Хочешь играть Еву?
На красавицу Машу уставились поголовно все присутствующие, но девушка вовсе не рвалась к подобной популярности, - Нет, уступаю роль Лизе.
- Толик, продолжай, пожалуйста.
С одобрения Владимир Георгиевича юный автор вернулся к обсуждению, - В следующих актах предусмотрены ангелы – массовка, демон – искуситель, Создатель, пусть им непременно будет Владимир Георгиевич.
- Верно. Лучше его Создателя никто не сыграет, - поддержали предложенное другие.
- Ребята, я даже не знаю, что вам ответить. Я никогда не играл на сцене, у меня и таланта для этого не хватит, - признался Влад.
- Владимир Георгиевич, но Всевышний прославился не талантами, а умением, - пояснила Лариса Кожевникова.
- Кто поправит? – вопрошал Владимир, - Смелее, ребята.
- Христос был выше славы. Владимир Георгиевич, сыграете в спектакле вместе с нами?
Долго упрашивать Учителя не потребовалось. Конечно, он согласился. Теперь его ближайшее окружение в воскресной школе – Ной, Антоний Святой, Пахомий Великий, дева Мария и массовка в образе ангелов – о чем еще он мог мечтать? А увидится он с ребятами уже завтра, в воскресенье. Дома он нашел обновленный действующий состав, кроме Насти объявился еще шурин Валера. Перед Владимиром он предстал в неожиданной для себя стезе – с половником в руках, в окружении сковородок, кастрюли, - Кого я вижу! На чем записать такую радость? Настя, смотри, кто пришел. Скорее сюда!
Для того, чтобы прервать словесное недержание, Влад вместо сестры поспешил на кухню, - Здравствуй, Валера. Еще сегодня утром Настя была больна …
- Она тебя увидит, сразу же поправится, - пообещал шурин. За его спиной бурлил борщ, жарился картофель с салом, на ближайшей сковородке очень аппетитно смотрелись котлеты, - поймав пронзительный взгляд Влада, направленный с рук кулинара на его стряпню, Валера добавил, - Сомневаешься? Напрасно. Готовила Настя, а я слежу, чтобы не пригорело,
не сбежало.
В своей комнате Владимир слегка взбодрился, выполняя физические упражнения. Обычно зарядку он делает сразу после пробуждения, но дополнительная физкультура еще некому не повредила. И снова выбор – сесть ли за компьютер и погрузиться в виртуальный мир или заняться науками, литературной классикой? А, может, ему оседлать двухколесного коня? Вечером интенсивность движения на дорогах может вырасти, так может, все-таки, езду на мотоцикле он изберет, в качестве свободного времяпровождения? Решение пришло быстро.
- Куда?! – удивилась Настя, выйдя в коридор.
- Я ненадолго, Настенька, максимум, на два часа, - пообещал, уходя Владимир. В ветровке, джинсах, спортивной обуви, со шлемом на голове, он ничем не отличался от байкера-любителя. Оседлав мотоцикл; Владимир
осторожно нажал педаль газа, да и потом, как можно торопиться, если за тобой шлейфом несется толпа подростков?! Заменив на лице серьезное выражение на улыбку, Владимир уже позже осознал – за стеклом шлема изменения не оценят. Выехав на Батайский проезд, Владимир направил железного коня в сторону метро. Расстояние в почти два километра ему удалось преодолеть за пять минут, немного сдерживали, не давали разогнаться сигналы светофора, которым он, как любой законопослушный участник дорожного движения, естественно, следовал. Далее, в районе Люблинской улицы был выбор – свернуть направо и выехать на мост через Москва-реку, почувствовать, как за спиной свистит ветер, в такие редкие мгновения Влад воображал себя птицей, которой любые преграды не почем. Что ж, он весьма похож на чайку, только та, преодолевая водную преграду, громко кричит, ему, вроде, к собственной персоне внимание привлекать не зачем. В Братеево можно погонять по набережной, а можно у перекрестка свернуть налево и очутиться у метро. Если поехать прямо, верная дорога в новое Марьино. Влад выбрал Братеево, тем меньше шансов, что он попадется на глаза кому-нибудь из прихожан. И вот он уже на другом берегу Москва-реки. Промчавшись по Борисовским прудам  из конца в конец, Владимир повернул обратно. «Ты бы лучше девушек катал», напутствовала его сестра. Владимир предлагал Насте ни единожды ее покатать. Не желает. А вот, кто давно мечтал оказаться за спиной у Влада, так это любимый племянник. Но ему не позволяла присоединиться к Владу Настя. «У тебя еще нет практического опыта вождения, когда немного обкатаешься, пожалуйста, будешь брать Жорика». Снова вперед, по связующей ниточке, с одного берега на другой. Кто-то присоединился рядом, Влад оглянулся. Немного поотстав, за ним двигался BMW. Ритм его движения спокойный, размеренный. И в том же направлении, пожалуй, было бы неплохо с ним же познакомиться. Обменявшись приветствием, мотоциклисты не выпускали друг друга из вида. Позже выяснилось, что любители быстрой езды проживают по соседству, - Я там, чуть подальше, в конце Батайского проезда.
Владимир по-приятельски протянул новому знакомому руку, - Владимир.
Ему тут же ответили, - Николай.
 - Опытный, наверное? – Владимир кивнул головой в сторону BMW нового приятеля.
Парень пожал плечами, - Пока еще, нет. У нас мотоцикл на двоих с братом, он чаще гоняет. Вы любите скорость?
- Люблю. Но еще больше люблю заводить новые знакомства.
Николай улыбнулся, - И я тоже. У вас мотоцикл выносливый, один двух цилиндровый мотор чего стоит, трубы, кажется, хромированные, - заручившись кивком головы, Коля продолжал, - это достойная, недорогая альтернатива нашему BMW.
- Согласен. Я так и подбирал, многофункциональный, но недорогой. Николай, а в ремонте ты силен?
Коля ответил не сразу,  - Как там, что устроено, представляю, но самому ремонтировать не приходилось. У вас проблемы, Владимир?
- Хотел со спецом посоветоваться, - объяснил вопрошаемый.
- Если, у вас возникнут проблемы, у меня есть хорошие знакомые, опытные байкеры, - выудив из кармана четверть тетрадного листа, Коля нацарапал на нем номер телефона, - Пожалуйста.
Поблагодарив, Владимир извинился, - Созвонимся – запомнишь мой номер.
Они прощались, как настоящие друзья, и, вероятно, никто их двоих не догадывался, как скоро им придется снова встретиться. Отогнав BMW в гараж, к Олегу Леонидовичу, Коля в дверях подъезда столкнулся с Олей. Она еле двигалась, уткнув взор себе под ноги, - Меня Андрей не пускает.
- А домой ты заходила?
- Нет, и не пойду, - сказано это было с безоговорочной решимостью. 
- Пойдем к нам. Ничего не бойся, моя мама нам поможет, - пообещал Николай.
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава ХХ.

     Чай с клубничным вареньем был очень вкусным, Оля выпила две чашки. Елена Николаевна все подкладывала ей на розетку варенье. – Не знала, что ты так любишь сладкое, Олечка.
Бесцветных губ девушки коснулась виноватая улыбка, в глазах ее зеленого цвета теплилась радость, - Я все люблю, Елена Николаевна. Можно я еще чаю выпью?
- Пожалуйста, - хозяйка заново наполнила чашку, и словно спохватившись, предложила, - Так может, ты пообедать хочешь?
- У нас индейка с овощами имеется, - подсказал Николай.
Недолго Оля размышляла, - Хочу, и тут же Оля опасливо добавила, - А твой брат не будет ругаться?
Елена Николаевна всплеснула руками, - Олечка, тебе нечего бояться чьего-то недовольства. Ты вправе поступать так, как тебе больше нравится.
Рядом кивал головой Николай. Он был целиком согласен с мамой, - Тебе здесь ничего не грозит.
Внезапно Оля вздрогнула. В дверях кухни появился Андрей. Игнорируя присутствие гостьи, он устремил пронзительный взгляд на Елену Николаевну, - Что случилось, Андрей?
Молча, взывая одними глазами, он пытался донести до матери предупреждение об опасности. Но мать как будто намеренно отказывалась понимать его. Зачем она заискивает перед этой девчонкой?
- Ну вот, так всегда, - Николаю оставалось лишь констатировать, - В случае чего, Андрей привык ретироваться.
Однако, именно после ухода Андрея обстановка разрядилась, будто некто разом вырвал наэлектризованный провод из сети. Даже не пытаясь скрыть собственную радость, Оля засмеялась. На фоне встревоженных лиц хозяев дома ее смех выглядел неуместным. Коля и Елена Николаевна опасливо переглядывались. Что с девочкой? Отдает ли она полностью отчет своим действиям?
Вдруг смех резко оборвался. То, что не решились сказать ей хозяева, Оля прочла по их испуганным лицам, - Только не считайте меня сумасшедшей. Это Андрей ведет себя так, будто страдает раздвоением личности. Если мы встречаемся на людях, он исподтишка улыбается. Без свидетелей он ведет себя более откровенно, не стесняясь в выражениях.
- Может, он … тебя не понял, Оля, - робко предположила Елена Николаевна.
- Прекрасно понял, и я его поняла. В парке, когда рядом никого не было, он меня однажды чуть не задушил.
- Он был в тебя влюблен …
- Мама, не надо об этом вспоминать! – просил Николай.
- Хорошо, Оля, как ты себя чувствуешь?  Дрожь прошла? – беспокоилась Елена Николаевна.
- Мама, - голос Николая осекся, когда он увидел молящий взгляд гостьи. Неужели Оля передумала? И, все-таки, Коля отважился попросить, - Мама, можно Оля некоторое время поживет у нас? Знаю, что у нее есть дом, но там она не чувствует себя в безопасности.
- Это … правда, Оля?
- Мама, зачем переспрашивать?! Я тебе ранее все объяснял! – голос Коли сорвался на крик, чего уж никак нельзя было ожидать от тихони Николая. 
- Коля, не кричи, пожалуйста. Твоя мама, как все, естественно, быстрее поверит близкому человеку, чем малознакомой девчонке. Наверное, на вашем месте и я также поступила.
Бедная девочка, сколько же тебе пришлось пережить! Сокрушенно качая головой, Елена Николаевна мучительно размышляла, чем же она может помочь несчастной девочке?
С завидным аппетитом Оля поглощала индейку, а Елена Николаевна все подкладывала и подкладывала. Заметив, что количество угощения на тарелке у гостьи не уменьшается, Коля одернул радушную хозяйку, - Мама, Оля будет трудно справиться с такой огромной порцией.
Наконец, когда обед близился к концу, Елена Николаевна полюбопытствовала, - Олечка, а дома тебя искать не будут?
И вдруг, неожиданно для всех прозвучало, - У меня нет дома! – вилка со звоном ударилась о тарелку. Оля обвела хозяев мрачным взглядом, - Ничего вы не понимаете. Зачем только напрасно обещали …
- Когда обещали? – испуганно задалась вопросом Елена Николаевна, - Олечка, тебя папа с мамой искать будут …
- У нее никого нет, кроме бабушки, которую забрали в больницу. Усыновители на ней неплохо заработали. Те деньги, что государство им выплачивает ежемесячно, проходят мимо Оли.
Приятеля дополнила сама Оля, - Отчим регулярно напивается, мачеха покупает себе все, что ей понравится. А меня каждый день кормят манной кашей и дешевыми полуфабрикатами. Вам бы понравилась такая жизнь?
- Но … твоим проживанием должен регулярно интересоваться инспектор из социальной защиты.
- Не видела ни разу и не слышала о таком. Может, он и работает где-то, но меня его труды обходят стороной, - отчиталась Оля и тут же добавила, - Если вы меня выгоните, я вернусь в детский дом.
В ответ недоверчивые взгляды собеседников. Может, это ложные угрозы обозленной девчонки? Елена Николаевна возобновила прения, - Оля, а ты думала, что мы скажем твоим опекунам, если они вдруг заявятся?
- А вы скажите им, что … меня нет, - предложила Оля, - Что вы меня не видели. Да, именно так, Елена Николаевна, что-что, а засаду на вашем этаже мачеха с отчимом не устроят.
Ни Коля, ни Елена Николаевна не спешили с ответом. Им предлагали солгать, кому бы ни предназначалась эта ложь, поступок их будет позором для всех, включая тех, кто случайно вовлечен в водоворот событий. Ответ решил держать Коля, - Оля, мы не можем лгать, даже тебе во благо. 
- Все понятно. Благодарю за обед.
Дорогу в прихожей Оле загородил Николай, - Стой! Оля, ты ведь с нами, также полностью не откровенна.
Уткнув руки в бока, Оля была готова прорваться сквозь оборону. Впереди – живая преграда, но Коля не посмеет ее удерживать. Звонок в дверь развеял все ее сомнения, - Не открывайте, - попросила Оля.
Вопреки ее надеждам к двери уже приближалась Елена Николаевна, - Нет, Оля, мы так не можем. Коля, уведи девочку.
 Но вопреки чужим расчетам Оля проявила упрямство и не тронулась с места. Через секунду на нее уставилась разъяренная Евгения Владимировна, - Вот, где у нее логово. Пока мать с отцом с ног сбились, бегают, ищут ее, она … развлекается. Ступай домой, дрянь!
Вмешалась Елена Николаевна, - Евгения Владимировна …
- А с вами я, вообще, разговаривать не желаю. Врете и не краснеете. Не знают, они, где Ольга. Все они знали с самого начала, голову нам морочили. Девчонку постепенно  себе приручаете. Не выйдет у вас ничего! Несовершеннолетняя она, а за укрывательство малолетних  уголовная ответственность положена.
- Замолчите! – вперед вышел Николай. Вы в чужом доме, так будьте любезны, соблюдайте его порядки, - оглянувшись на Олю, парень добавил, - Не бойся, Оля, выбор останется за тобой.
Теперь они смотрели друг другу в глаза, и, если за Николаем было численное преимущество, но незваная гостья ждала подкрепления. Когда она вновь обращалась к падчерице, это была мольба встревоженной женщины, - Оля, надо идти домой. Собаки никого не слушаются, кроме бабушки и тебя. Ты же не хочешь, чтобы они мучились.
По-прежнему загораживая собой Олю и маму от вторжения Дроздовской, Николай ожидал благоразумия от возмутительницы спокойствия. Противостояние длилось недолго. Было заметно, что незваная гостья уже в нерешительности. Ее бегающий взгляд с одного на другое уже не призывал к слепому повиновению, это был взгляд загнанного зверя, который от безысходности, был готов на уступки. А как быть, если ничтожество, по паспорту мнящее себя ее мужем, таковым является лишь на бумаге. И, все-таки, Евгения предприняла еще одну попытку, - Оля, бабушка будет сегодня звонить из больницы …
- Я сама ей перезвоню …
Устранив заслон, Оля вышла вперед. Теперь они стояли друг против друга. Оля грубо бросила мачехе. – Отвяжись! Никуда я не вернусь. Кормушка закрылась. Теперь деньги будут уплывать мимо твоего носа. Закрывай дверь, Коля, - добавила Ольга, глядя на приятеля.
Но на пути выполнения ее просьбы стояла живая преграда, - Дайте мне, пожалуйста, закрыть дверь, отойдите. Прошу вас! – обратился Николай к Евгении Владимировне.
- Мы уйдем вместе с дочерью, - безапелляционно твердо заявила Дроздовская. Прошло около минуты. Оля укрылась в спальне у Елены Николаевны, и все это на глазах у возмущенной мачехи, - Раз так, я звоню в полицию.
Наконец, Коле удалось захлопнуть дверь. Он простоял под дверью еще пару минут, прислушиваясь к тому, что творится на лестнице. А там, действительно, что-то происходило, это было заметно по тому интересу, который проявлял Николай. Спустя время Коля отсчитывался перед мамой. – Дроздовская некоторое время постояла у лифта. Она отвечала кому-то по мобильному телефону.
Елена Николаевна не поверила, - А, если она исполнит свою угрозу?
Коля усмехнулся, - Мама, поверят Оле, а не ей.
- Елена Николаевна, если вы меня усыновите, то пособие до моего совершеннолетия перейдет вам.
- Девочка, я не из-за пособия колеблюсь. В первую очередь, мы должны исходить из твоих интересов…
- Мама, Оля все объяснила! Тебе этого мало?
Елена Николаевна укоризненно покачала головой, - Как легкомысленно вы рассуждаете. Прежде, чем получить разрешение на усыновление, социальный инспектор заставит нас подписать множество бумажек, в том числе, согласие всех членов семьи на усыновление. Сомневаюсь, что Андрей будет согласен.
Коля тут же предложил, - Давайте спросим у него.
Елена Николаевна поправила, - Пусть Оля спрашивает.
- Нет, пусть Коля поинтересуется, - неожиданно заупрямилась Оля.
- Оля, вам, все-таки, придется контактировать, причем это должно происходить без всякого отвращения. Пойдем, - Елена Николаевна позвала Олю за собой. Приглашение не подействовало, - Ну, что же ты?
- Я боюсь.
- Пойми, нам придется выбирать между тобой и Андреем, а это непростой выбор, - увещевала неподдающуюся Елена Николаевна.
Коля пришел на выручку любимой девушке, - Мама, я выберу Олю.
- Представители органов соцзащиты не станут спрашивать о том, кому ты отдашь предпочтение. Коля, пригласи к нам Андрея.
Выходя из родительской спальни, Николай оглянулся, но вовсе не ради того, чтобы увидеть испуганный взгляд Оли. Правильно ли он поступает сейчас? На пороге их общей с Андреем комнаты Николай остановился. Каким бы брат ни был, но он, все-таки, близкий человек, а Оля … Решение брату помог принять Андрей, - Заходи, есть о чем поговорить.
Нелегко ему было сделать шаги, разделяющие одну правду от другой. Не расценит ли Оля его поступок в качестве предательства? Закрыв за ним дверь, Андрей поддержал его улыбкой. Николай не растерялся и постарался разрешить собственные сомнения, - Андрей, объясни мне, пожалуйста, отчего Оля тебя боится?
-У нее в поведении еще не такие странности встречаются. Ты понаблюдай за ней.
Коля продолжал любопытствовать, - Объясни мне, почему Оля говорит, что ты ее душил?   
Андрей что-то выжидал. Он бродил по комнате от одной стены к другой и обратно, на Колю он не обращал внимания. Но там, в родительской спальне, Колю ждали с комментариями. И вот, наконец, Андрей, после некоторых раздумий, решился на признание, - Она мне надоела своими домогательствами. Она чуть ли не на шею мне бросается. Что мне было делать?
Андрей, ты, верно, что-то напутал? – с сомнением в голосе спросил Николай, - Зачем Оля будет к тебе приставать?
- Ты у нее сам об этом спроси. Мне не просто  растолковывать тебе поведение неадекватного человека. Она на мачеху свою наговаривает иногда, отчима в домогательствах обвиняет. А мне она рассказывала, что любит подглядывать за спальней усыновителей, за их африканской страстью. Прежде, чем бросаться на ее защиту, Коля, припомни, а тебе на шею эта ненормальная не бросалась?
Коля сидел на диване, обхватив голову руками. Неужели, все, что ему рассказал Андрей … правда? Нелегко ему далось признание, - Оля как-то обмолвилась, что любит меня.
Андрей зло усмехнулся, - Верно, а чего же ей тебя не любить, ты же не кормишь ее манной кашей, и деньги не забираешь.
- Андрей, почему ты считаешь Олю ненормальной, только потому, что она непохожа на остальных?
- Интересуешься? Тебе известно, кто ее настоящие родители? Нет, и мне тоже. Ты, Коля, также хорошо осведомлен о наличии у некоторых особей рода человеческого наследственных заболеваний,  которые поражают психику и центральную нервную систему. Похоже, что у Ольги одно из них, когда случаются провалы в памяти, когда проще говоря, выдумывать то, чего не было на самом деле.
- Что же делать, Андрей? – Николай был близок к панике. С одной стороны он обещал помочь Оле, но не ценою жертв среди родственников.
- Коля, если бы я оказался на твоем месте, ни секунды не сомневался. Руководствуйся не душевным порывом, сперва подумай о совести. Коля, ты можешь вычеркнуть девчонку из своей жизни?
Николай отрицательно покачал головой.
- Понимаю, но прошу тебя, прежде, чем принимать ответственное решение, посоветуйся с мамой, с людьми, хорошо знающими чудачества Ольги. Обмануться в человеке, когда тебе кажется, что ты хорошо его знаешь, обидно и страшно. Я не раз беседовал с Евгенией Владимировной, ее по-своему жаль. Человек расплачивается за не вовремя проявленный материнский инстинкт. А еще мы с тобой, Коля, многого не знаем.   
Как только Оля увидела Николая, после разговора с братом, она изрекла, - С тобой все ясно.
Елена Николаевна переключила внимание сына на себя, - Коля, что тебе сказал Андрей?
Николай молча встал у окна. В настоящее время, будь его воля, он ради того, чтобы избежать неприятных расспросов, провалился бы сквозь землю, или                исчез, на время растворившись в иной реальности. Елена Николаевна повторила свой вопрос. Обращение ее получило продолжение. – Елена Николаевна, я могу вам кое-что разъяснить потому, что догадываюсь, что пришлось выслушать Коле, - глядя пристально в затылок приятеля, Оля продолжала, - Андрей сказал брату, что, возможно, я – ненормальная, ведь неясно, кто были мои родители. Я права, Коля?
Перейти в иную реальность не получилось, а с каким удовольствием он сейчас присоединился к мальчишкам, гоняющим мяч. Жаль, что его вечер сегодня не занят, лучше бы он отправился в свой обычный курьерский рейс.
- Коля, ты не забыл, что разговор еще не окончен? – Елена Николаевна подошла и встала рядом.
Как не хочется лгать, изворачиваться, ведь он ни в чем не виноват. На вопрошаемую взглянуло лицо человека, перенесшего тяжелые потери, - Каждый человек по-своему прав. Давайте не будем касаться спорных тем. Мама, вы никогда не задумывались, почему одним людям верят сразу же, а от других требуют доказательств?
- Не себя ли ты имеешь в виду?
Рядом с парой беседующих подошла и встала Оля, - Я – ненормальная. Разве вы не знали об этом, Елена Николаевна?
Что она рассчитывала услышать в ответ? Сочувствие, утешение, прозвучавшее из уст благородных людей? На ее слова не обратили внимание. Бросив на хозяев дома прощальный взгляд, Оля ушла, - До свидания.
- Что же ты не бежишь ее останавливать?
Как это все далеко от него. Хочется жить в мире, где все друг друга любят по-настоящему, где не ищут, чьей слабостью бы воспользоваться? Не подсчитывают чужие ошибки, - Мама, зачем ты меня об этом спрашиваешь? Хочешь унизить, вот только кого: меня или Олю?
- Сынок, мы перестали с тобой понимать друг друга. Как ты думаешь, почему? – задавалась вопросом Елена Николаевна.
- Мама, я не знаю, кому верить. Андрей рассказывает одно, Оля – другое, - Николай был в растерянности.
- Коля, ты что-то обещал ей?
- Я просто хотел ей помочь. Она сказала, что ей негде жить.
- И ты ей поверил?
- Коля пожал плечами, - Ну, да. А как бы ты поступила на моем месте? Стала проводить дополнительное расследование?
- Не знаю, - откровенно призналась Елена Николаевна.
Лицо Коли стало серьезным, все смешинки в глазах исчезли, осталось сомнение, - Мама, скажи, ты сразу поверила священнослужителям?
- Хочешь узнать, как я пришла к вере? Не могу сказать, что точно меня подвигло, но кому-то верить надо. Прихожане, в случае необходимости, стараются помочь друг другу, в отличие от простых встречных знакомых и незнакомых. Религиозное учение базируется на добре. Сынок, разве я стала хуже с того времени, как стала посещать богослужение?
- Мама, для меня ты всегда будешь самая лучшая. Но Оля …
В глазах любящей женщины обозначилась тревога, - Она что-то говорила тебе?
- О тебе нет. Оля вспомнила, как прошлым летом, она ради интереса, зашла в Храм на Люблинской улице, а какая-то женщина из толпы в Храме заругалась на нее, из-за того, что Оля гуляет по святым местам с непокрытой головой. Мама, почему на нее заругались?
- Могу тебе сказать, что истинно верующий человек не будет столь категоричен. Вера этой женщины показная. Оля не сделала ничего предосудительного. Согласно библейской легенде, Ева совершила первородный грех, вступив с Адамом в близкие отношения, и за то все представительницы прекрасного пола должны признать свое смирение и целомудренно покрывать голову во время посещения церкви.
- Мама, но Адам не менее виноват в грехе подруги, ведь он совратил ее. Почему именно женщина расплачивается за общий грех? На ней после лежит ответственность за выращивание детей.
- Все так, Коля, но общественная мораль привыкла считать именно так.
- Оля в тот раз обиделась на происшедшее в Храме, причем обиделась не на женщину, а на местные порядки, сказала, что в «религии полно лицемеров», якобы проповедуют одно, а поступают с выгодой для себя…
Елена остановила сына, - Я заметила, что Оля – обидчивая девочка. Предполагаю, что о тебе она будет отзываться не лучше.
- Мама, а мне Олю жаль. Ей изначально не повезло. У нас есть семья, лишь в последнее время она дала трещину, а Оля только наблюдала семейные отношения, вернее, их подобие. Даже, если она иногда что-то выдумывает, Оля делает это не со зла, а чтобы разнообразить свое существование.
- Оговаривает отчима тоже без злого умысла?
- Не знаю. В чем я точно уверен, таким, как она, обязательно необходимо помогать, хотя бы ради того, чтобы в будущем они верили людям.
Елена Николаевна согласно кивала головой.
- Мама, мне вернуть Олю?
- А как ты сам думаешь? Ты этого хочешь?
- Но я же ни один проживаю. Придется поинтересоваться у всех членов семьи, Андрей не пожелает терпеть Олю.
- Вот ты сам и ответил. Но, Коля, об уходе Оли следует сообщить …
- Ее усыновителям. Понял, лучше, если я сообщу им лично, - решил Николай.
Казалось бы, такой близкий путь – с пятнадцатого на шестой этаж, он проделал его в глубоком раздумье. А не на предательство ли он сейчас решился? Бедная Оленька, она ему в отчаяние доверилась, а он …
- Воспользовался девчоночьей доверчивостью, эх, ты! – причитала Евгения Владимировна. – Звонок-то отпусти, между прочим.
- Ой, извините, - Николай, словно очнулся, - Я машинально, я хотел вам сообщить …
В приоткрытую дверь чужой квартиры он увидел Олю.
- Чего хотел-то? Эй, парень, тебя, что, парализовало?
Выходит, Андрей ему чистую правду говорил, хотя у каждого своя правда, а Оля … пусть думает, что она права, - Извините, я кажется, ошибся.
Когда подъехал лифт, Николай не раздумывал. В жизни надо поступать, как нравится, не оглядываясь на общественную мораль. Кто сказал, что надо верить людям? Он не будет сомневаться лишь в том, что видел собственными глазами. Перед ним спортивная площадка и группа подростков, гоняющих мяч. Окинув мимолетным взглядом игроков, Коля сразу же определил их слабое место, - Ребята, я на воротах.
Игра увлекла его, заставив на время позабыть текущие проблемы. В тактике игры существовали пробелы, количество игроков в двух командах существенно разнилось, а на противоположных воротах вратарь, вовсе, отсутствовал. Но все эти недостатки игроки не принимали во внимание, дети просто отдались игре.  Николаю удалось отразить два гола, это было не так легко, учитывая темп игры. Коля ничего не видел, кроме летающего, словно выпущенный снаряд, мяча. Сейчас он летит вправо, а всего минуту назад метил влево, но реакция у Коли натренированная, оставалось лишь порадоваться, что в футболе всего лишь один мяч, иначе … он изобрел бы собственные правила игры.
- Леха, вставай у других ворот.
Призыв к одному из мальчишек остался невыполненным. Никто не желал отражать удары, игрокам больше нравилось стремглав носиться по площадке, наперегонки за мячом. Здесь не было побежденных, условия игры диктовали победители.
- Привет, Николай.
Обращение к нему прозвучало совсем рядом. Николай оглянулся,  и пропустил гол.
- Ну что ж, ты, лопух! Смотреть надо.
- Ребята, все, извините. Я больше не играю, - Коля также быстро вышел из игры, переключившись на знакомого, - Привет, Владимир. Честно говоря, не ожидал, что мы так быстро встретимся.
Дождавшись, пока Коля слегка оправится, покинув игровое поле, Владимир, а  в роли знакомого выступал именно он, пояснил цель своего визита, - Хотел разузнать о самочувствии случайной знакомой, с которой встретился в парке 850-летия Москвы. Она была без сознания, чуть позже, придя в себя, отказалась от вызова врача. Коля, она живет в этом доме, - Влад указал на дом, из которого недавно вышел Николай.
Услышанное им, показалось знакомым, вот только стоит ли подавать вид, тем самым, он обнародует мамино приключение? – Досадное происшествие, даже не знаю, что вам сказать. Очень мало примет для опознания вы сообщили, да и захочет ли сия дама быть опознанной?
Влад сокрушенно покачал головой, - Не могу спокойно заниматься своими делами. Она все время у меня перед глазами, такая слабая, хрупкая, простая русская женщина по имени Елена.
И тут у Николая отпали всякие сомнения, новый знакомый рассказывает о его матери, - Понимаю вас. У нас в доме много таких простых, русских женщин, но вот хотели бы они лишней популярности, сомневаюсь, - после короткой паузы добавил Николай.
Прогуливаясь по двору, Владимир размышлял. А ведь новый приятель прав. Ко всем перечисленным достоинствам прекрасной незнакомки добавилась еще и скромность – весьма редкая отличительная особенность в наше циничное время. – Вероятно, вы правы. Но поверьте, я руководствуюсь благими целями. Хотелось быть уверенным, что с ней все в порядке. Меня покорило благородство Елены. Будучи немощной, она испытывала тревогу за пропавшую девочку, подругу ее сына.  Немногие способны на подобное самопожертвование.
- Владимир, вам женщина что-то конкретное о себе сообщала? – в голосе Николая проскальзывало опасение.
- Только то, о чем я уже сказал. Как думаете, есть у меня шансы, разыскать пропавшую? – спрашивал Владимир, и сам не верил в успех розыска.
Ради того, чтобы поддержать нового знакомого, Коля посоветовал, - Думаю, что есть определенно, только … надо еще раз прогуляться в парк 850-летия Москвы.
На прощание они обменялись улыбками. В это самое время с высоты пятнадцатого этажа за происходящим наблюдала простая русская женщина, которая уже не знала, радоваться ей либо огорчаться столь неожиданному повороту в их с иереем Владимиром знакомстве. Но пожалеть о своем участие в ночном происшествии Елене пришлось, хотя помогать людям она, все равно, будет. 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXI.

     После расставания Владимир не спешил покинуть двор.  Внимательно оглядываясь по сторонам, он старался зафиксировать в  памяти малейшие подробности. У какого из подъездов собираются старушки на лавочках, где больше любят играть дети, чем помогают бездомным животным их покровители, действуют ли тут общественные дружины, обеспечивающие порядок? Соседский двор жил своей жизнью, не взирая на предпринятые им розыски. Кстати, они пока не подошли к концу, и никто ему не помешает подойти и расспросить о Елене вот эту женщину с ребенком, - Скажите, вы что-нибудь знаете о женщине по имени Елена? На днях она разыскивала пропавшую девочку.
Молодая женщина, державшая мальчика-дошкольника за руку, еще крепче сжала руку ребенка, - Стой спокойно, Павлик, - переведя внимание на вопрошаемого, она добавила, - А вы сами, как думаете?
Владимир в ответ постарался улыбнуться, но, глядя на каменное лицо новой знакомой, попытка обернулась гримасой, - Я … ее знакомый. Хотелось узнать, как здоровье Елены?
- И все?
Владимир пожал плечами, - Если вы не в курсе …
- Я не знаю никакой Елены, - Если вы сейчас же не уйдете из этого двора, я обращусь к участковому.
Он уходил посрамленный, а вслед ему неслось: «У нас во дворе гуляют дети, и проходимцы нам не нужны».  Скорее, а вот и он – парк 850-летия Москвы. Может, именно там ему встретится Елена? Тихий, безветренный вечер выходного дня привлек в парк множество гуляющих. По его дорожкам бродили парочки, делясь друг с другом надеждами на будущее, обмениваясь впечатлениями о прошедшем дне. Конкуренцию счастливым влюбленным составляли беззаботные дети всех возрастов, их сопровождающие родственники, которые с удовольствием присоединились бы к детским забавам. Но взрослым уже никогда не вернуться в детство. Владимир с невероятным воодушевлением вспоминал свои детские годы. Они с Настей очень любили играть в познавательные игры-викторины. Этими же играми Владимир постарался заинтересовать племянника Жорика, но выяснилось, что современные дети слишком практичные и расчетливые для викторин. В школе ученикам внушают: «все необходимое вы можете найти в книгах, которые в настоящем с успехом заменяет интернет. Вы вправе выбирать между бумажными и электронными носителями». Племянник Жорик недолго думал, воспользовался интернетом, и вовремя приготовления домашних заданий учебниками фактически не пользовался. По рассказам Жорика среди его одноклассников было не принято помогать отстающим, гордиться успехами друзей, вообще, обучение в современной школе было лишено соревновательного духа, ученики лишь создают видимость сообщества. В действительности на уроках присутствуют отдельные личности, и, если вдруг кто-то из них … Иванов. Петров, Сидоров не явится на урок, одноклассники просто вычеркнут его из своей действительности. Гораздо хуже, если пропадет их телефон. Эгоизм среди детей культивируется с младого возраста. Зачем внушать ребенку, что: «Ты самая красивая» или «Ты самый крутой»? Кому нужны эти приземленные восхваления? Разве они способны воспитать в человеке доброжелательность, сочувствие к ближнему – качества, без которых не прожить в современном мире. Однако, он отвлекся, воспоминания довели его почти до моста через Москва-реку. Услыхав за спиной собачий лай, Владимир обернулся. Оказывается, не только безнадзорные, но и домашние питомцы способны вызвать тревогу у случайных прохожих. Чего хочет от него здоровый пес, так рьяно облаивающий его? Пес в ошейнике, а хозяина поблизости не видно. Как быть?
- Эй, парень, ты ей палку кинь.
- Руками ни в коем случае не маши, - пришел совет с другой стороны.
Влад стал цитировать слова из священного писания: «… И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо ему дыхание жизни, и стал человек душою живою. И насадил Господь Бог рай в Эдеме, на востоке и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид, и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла». Подумай о душе, друг мой, - призывал пользующийся повышенным вниманием. Спасения от хозяина пса-агрессора Владимир не получил, но цитата из священного писания успокоила его. Судя по всему, псу надоело брехать и он удалился, обнаружив для себя новый интерес. Владимир более не стал испытывать судьбу и вернулся домой на автобусе. 
- Здорово, приятель. Чего ты все время бегаешь?
Пока он отсутствовал, дома остался худший вариант – шурин, деверь или, что он там, черт возьми! Влад едва не выругался вслух. Может испробовать на этом олухе божественное действие молитвы из священного писания.
- Чего ты там беззвучно бормочешь? Давай за стол!
- Валера, а где Настя? – за настороженностью Владимира скрывалось беспокойство.
- Черт ее знает! Кажется, ей позвонила какая-то подруга и пригласила в Парк, на шашлыки.
Владимир едва не признал, что сам только, что оттуда. Однако, муж сестры требовал ответа на свое приглашение, и Влад его принял. На тарелке перед ним лежал пережаренный кусок свинины, обжаренные во фритюре кабачки и отварной картофель, в стаканах плескалось пиво.
- Ты не бойся. Володька, все это Настя готовила, все, можно сказать, стерильно.
На оправдание родственника Влад заметил, - Так, может, она это для себя готовила?
- Еще приготовит, чего ты волнуешься?
Глядя на безалаберное выражение лица Валеры, его неухоженный вид опустившегося человека, Влад едва не поморщился. Как все это было невыносимо мерзко – грязь под ногтями, заросшая щетиной и обсыпанная сигаретным пеплом глупейшая физиономия. А глаза, какие пустые, лишенные смысла жизни глаза, так будто он проскользнул мимо Валерия стороной. Радостный огонек мелькает в этих пустых глазах, когда в зоне их досягаемости оказывается выпивка. Глубоко вздохнув, Владимир обронил, - Как бы ты после раздельного отдыха волноваться не начал. Там, в Парке у них свои повара найдутся.
Вслед за произнесенными словами на стол опустился тяжелый кулак. Валерка, между делом, отмахнулся, - Только не с украшением под глазом.
Настька с ним на алкоголичку похожа.
Владимир тут же вскочил, - Так ты посмел на нее руку поднять?!
Раздался повторный скрежет ножек второго стула, - А зачем она меня «алкоголиком» обзывала?
- Разве ты им не являешься?
Валера опешил от подобной наглости. – Можно подумать, ты никогда не пьешь. Разве, попы из общества трезвенников?
Спорить с этим неандертальцем бесполезно. Изобразив на лице сдержанность, хотя внутри его все бушевало от возмущения, Владимир расспрашивал, - Валера, где приблизительно место их с подругами встречи? Может, Настя тебе говорила?
- Где, где? – вопрошал он у самого себя. – Откуда я знаю? Есть хочу.
- На твоем месте …
- Да, брось ты! «На моем месте» … ты не скоро окажешься на моем месте. Радуйся, пока холостой …
Владимир его не дослушал. Как ни разыгрался у него аппетит, Влад решил отправиться на поиски сестры. Только на улице он ощутил, что погода изменилась. Заходящее солнце скрылось за чередой облаков, которые, по-видимому, пригнал ветер. Слегка похолодало, не зря он прихватил с собой зонтик и куртку для Насти. Теперь, главная трудность ее разыскать. Очутившись за оградой парка, Влад начал активно расспрашивать встречных прохожих. Конечно же, «за отдыхающими никто не следил». Вряд ли, Настя станет скрываться где-нибудь в чаще. Обиженная своим нерадивым супругом, она, скорее всего, находится поблизости. Ближайшая к нему компания, за беседкой, похоже, неплохо веселится. Есть у них специальный шеф-повар, соглядатай за шашлыками. В воздухе веял аромат мясных деликатесов, Владимир лишь облизнулся.
- Эй, парень! Попробовать хочешь? Деньгу заплати, мы тебе выделим.
Владимир поспешил ретироваться. Перед его взором расстилалась огромная лужайка, в разных концах которой располагались свои компании. Обходить каждую из них, тем самым, вызывая недовольство отдыхающих, не хотелось, вряд ли, они примут его сторону. И тогда Владимир решился на крайность, что есть мочи, окликнула сестру по имени, предварительно рупором сложив ладони. Ему удалось привлечь к себе немало внимания. Находились и такие, кто просто махал на него руками, одергивали ответными криками. Равнодушных его призыв не оставил. Однако, ему требовалось ни сочувствие, и даже, не содействие, а сестренка собственной персоной.
- Ты – Влад? – вопрос прозвучал у него за спиной.
Он обернулся. Женщина, что им интересовалась, всем своим видом демонстрировала, что не ошиблась.
Влад ответил, -  Да, но я не имею чести знать …
- Мне Настя о тебе рассказывала. Плохо ей сейчас …
- Где она? – Влад почти схватил собеседницу за горло.
Женщина молча позвала за собой. Шли они недолго, свернув с основной тропинки, остановились рядом с домиком охранника. Внешний вид Насти привел Владимира в ужас. Простое предупреждение о синяке под глазом, не только соответствовало увиденному, ни одна мольба не передавала душевных мук, которые пришлось пережить его сестре.
- Пришел. Наконец, Влад, ты же мужчина, в армии служил. Выгони мерзавца!
- А ты не пожалеешь, не попросишь его потом вернуть обратно? – задавался вопросом любящий брат.
Настя смотрела на него с тем же вожделением, с которым прихожане взирают на икону, - Влад, мне не известно, будет ли оно – потом? Доживу ли я до него? Ранее я терпела ради Жорика, теперь вижу, он и сыну без надобности такой. Жорик – мой будущий защитник, но Влад, мне страшно, что когда-нибудь сын и его никудышный папаша во время разбирательств уничтожат друг друга.
Вот, перед ним, объект уничтожения, среди грязной посуды, разлитого пива, остатков пищи, развалился, облокотившись о стол никчемный Валера.
- Настя, он, пожалуй, сейчас уйти не сможет, Валера на ногах не стоит, - оправдывал родственника Владимир.
- Мне он не нужен. Вложи ему  в карман паспорт и выстави за дверь.
Тащить шурина к двери было нелегко. Влад задевал о стоявшие на его пути мебельные принадлежности бесцельно болтающегося конечностями пьяного родственника.
- Куда я иду? – задавался вопросом Валера. 
Очутившись в своей «келье», как называл ее Владимир, он строго-настрого наказал гостю, - Веди себя тихо, чтобы тебя никто не обнаружил.
За книжным шкафом имелся крошечный закуток, где и нашлось место для незваного гостя. Не без труда Владимиру удалось его втиснуть в ограниченное пространство. Непонятно, кто – кого держал, но в его аскетичной келье, наконец, воцарился долгожданный порядок.
На кухне Настя вовсю хозяйничала. Стол и пол уже были очищены от остатков пищи, подошла очередь мытья посуды.
- Настя, может, я помогу тебе?
- Ты мне очень поможешь, если грудью встанешь на пути у никчемного мерзавца.
- Ты с ним больше жить не собираешься?
- Нет. Знаешь, почему? Те деньги, что откладывала на общий семейный отпуск, этот гад истратил. Жорик, как узнает, что мы не поедем на море, не представляю, что с ним будет!- из рук Насти едва не выскользнула тарелка.
- Не волнуйся, Настя. Вы с Жориком поедете на море. У меня немного отложено, вам хватит.
- Ты серьезно поможешь с деньгами? – с недоверием полюбопытствовала Настя.
- Да, но пока некому об этом не распространяйтесь, даже родителям.
На довольном лице Насти запечатлелось удивление, - Ты им не доверяешь?
Владимир улыбнулся, - Я себе не доверяю, Настенька, и очень хочу, чтобы ты меньше страдала, жила так, как тебе нравится.
- Ты, правда, этого хочешь?
- Разве я тебя так часто обманываю? – ответил на вопрос вопросом Владимир.
- Вот, именно, я тебя хорошо знаю, и догадываюсь, что ты весьма жалостливый, и даже такой гад, как Валера может вызвать у тебя сочувствие.
- Ты права, мне его жаль…
Усевшись напротив за стол, Настя заметила, - Это называется: «и нашим, и вашим», нечестно, потому, что плохим людям помогать не следует.
Влад кивнул головой, - И такая точка зрения есть, но Настенька, даже психологи не сразу могут определить: кто плохой, кто хороший? Есть риск перепутать человека, незаслуженно отнести его к категории «плохих».
- Ничего, тогда заранее многие люди  будут стараться быть лучше.
Владимир полюбопытствовал о судьбе любимого племянника, - Жорика родители привезут, или, все-таки, будешь ждать, пока Валера протрезвеет, и доставит сына в Москву?
- Я более ему не доверяю и не стану рисковать.
И тут Владимир сделал сестре соответствующее предложение, - Настя, у тебя есть шанс изменить судьбу. Для этого всего лишь, надо присмотреться к людям, которые живут неподалеку. Я имею в виду прихожан, они очень верные, надежные, терпеливые. Уверяю тебя, Настя, ты не будешь разочарована.
- Ага, ты предлагаешь мне начать бить земные поклоны перед иконами? Кем я тогда стану – попадьей или монахиней какой-нибудь?
- Нет, к вере приходят постепенно, по желанию. Но, что точно я могу тебе обещать – твоим спутником жизни не окажется алкоголик.
Неужели, ему удалось убедить сестру, ведь она более не отнекивается от его предложения. Дело за малым - поверить. 
- Не знаю, что мне следует пережить, чтобы поверить, - серые глаза Насти пронзительно взирали на него, - Ты же, Володька, не сразу поверил, говорил, что на твоих глазах погиб товарищ. Может, когда-нибудь и я стану твоей прихожанкой. Одно знаю точно – никогда более не стану терпеть Валеркины выходки. Володь, помоги мне от него навеки избавиться, - взмолилась сестра.
За окном стал накрапывать мелкий дождик, постепенно пустел двор. Собственную водостойкость не стали испытывать привыкшие ко всякому пожилые кумушки. Повсюду – с детской площадки, с огорода, с игровой площадки любители азартных игр – отовсюду бежали в поисках теплого местечка. Оно же самое потребуется его бедному родственнику. – Настя, я попробую помочь тебе, но это будет непросто, - Владимир прокомментировал, - Никчемный муженек вписан у тебя во все документы, Валерка имеет право даже на наши квадратные метры.
Словно китайский болванчик, Настя кивала головой, - Что же мне делать, Володя, что делать?
Вздохами делу не поможешь, - Дело … дело плохо.  Вряд ли, никчемный муж пожелает добровольно отсюда уйти.
- А, если заявить на него в полицию?
- Повод нужен соответствующий, Настя. Есть таковой у тебя?
- А неуемное желание выпить – разве неподходящий повод?
- Все это дело надолго затянется, кроме того, потребуются свидетели, в чьих показаниях полиция не станет сомневаться.
На круглой физиономии Насти мелькнуло озарение, - Володенька, я придумала, - казалось,  еще чуть-чуть, и Настя будет скакать от радости, - Мы с тобой сосватаем Валерку.
- Как это?
- Чего ты испугался? Дело привычное, найдем ему невесту с жилплощадью, и  … впишем Валеру в новые документы.
- Настя, потом тебя будут обвинять в мошенничестве. Лучше вычеркнуть Валеру из нашей жизни.
- Как будто он заочно согласен на то. Нет, Настя, только навсегда и бесповоротно мы расстанемся с этим никчемным созданием.
- У меня имеется более подходящий выход из создавшегося положения, - приложив тонкий мизинец к губам, Настя промолвила, - Валерку мы определим в монахи. Он будет в церкви доверенным лицом.
- Я требую продолжения банкета! – на кухню заявилось никчемное создание. Приложившись к стене для устойчивости, он ни на кого не смотрел.
- Зачем ты урода оставил?! – заголосила в голос Настя. Глядя в глаза брату, она тут же добавила, - Если ты сейчас же не выставишь его за дверь, я вызываю полицию.
- Кстати, Настя, без документов его никуда не примут, потому, сначала следует позаботиться о получении с него всех необходимых бумаг. В церковь его не примут, это – не богадельня для исцеления от алкоголизма.
- Это кто из вас болен алкоголизмом? Неужели, ты, Володька? Что, попы так не сдержаны на выпивку? – задавалось вопросом заинтересованное лицо.
Поморщившись от отвращения, Настя попробовала отстраниться. Не вышло. Горячительные пары весьма стойкие, требуют проветривания, - Влад, я бы вот так, распахнула окно и выпихнула это ничтожество в проем …
Голос Насти осекся под гнетом враждебного взгляда. В ответ раздалось, - Какой бы он ни был, Валера – человек.
- Он – человек?! Не заметила. Пусть убирается. Если тебе его жаль, тащи в церковь, - Настя была категорична.
Со стороны взирая на братские усилия, Настя не вмешивалась, хотя цель Влада явно разнилась с ее собственной. И снова ничтожество с чужого одобрения нашло приют на их жилплощади, - Владимир, объясни своему подопечному, чтобы он по квартире нашей не болтался. Да, братец, вот еще что, как будешь уходить, уводи за собой урода.
- Но, Настя, к человеку надо иметь снисхождение …
Настя перебила, - Особенно, после того, как он расписался мне на лице. Может, ему еще денежное вознаграждение выдать?!
Тяжелое ржание заглушило ответ Влада. Неужели он настолько смешон, что достоин лишь презрения?! – Прости, Настя, но выгнать твоего бывшего мужа я тоже не могу, даже со своими дурными привычками он не перестает быть человеком.
- Все понятно. Я слишком много от тебя хотела, - всем своим несдержанным видом Настя показывала, что она уходит.
- Настя, прошу тебя, останься! – умолял Владимир.
Сборы прошли быстро. Теперь на молодой женщине было одето все то, что защитит ее от непогоды. Напоследок она бросила, - Я останусь только в том случае, если негодяй уйдет, и это – мое последнее слово.
И опять выбор был не в пользу Насти. Оставшись с алкоголиком, Влад попытался ограничить его свободу передвижения, - Володька, ты чего хватаешь меня за разные места? Я и сам идти могу, - попытался убедить зятя Валера, но от посторонней помощи не отказывался.
Покой на этот раз Валера нашел на диване в комнате Владимира. Как только Валера принял горизонтальное положение, не прошло и полминуты, как он снова вскочил, - Ты думаешь. Я пьяный? Чушь. Я гвоздь могу забить, нитку в иголку вставить … Думаешь, не смогу?
- Я тебе верю, Валера, но, чтобы тебе поверили остальные, ляг, поспи.
Дельный совет по-дружески настроенного человека, пришелся очень кстати. Снизошедшая дрема вернула Валере потраченные силы, задвинула на задний план весь негатив. Войдя в комнату за чем-то, Владимир уже не помнил, нашел ли он Валеру совершенно успокоенным, абсолютно трезвым.
- Долго меня караулил?
- Около часа, - Влад заведомо лгал, ради того, чтобы вселить в родственника надежду, пусть даже таким, не вполне честным путем. Ладони его были молитвенно сложены, Бог простит ему ложь, ведь она во благо человека. И Настя когда-нибудь поймет, что Валерка – тоже человек! Спасать, в первую очередь, следует Настю, человека, который отказался в остальных видеть себе подобных. Валера увлечен «зеленым змием», но еще опаснее увлечение Насти – видеть в человека лишь то, что тебе выгодно.
- Что меня ждет, Володька?
Вопрос требовал ответа, а его собеседник – достойного отношения, - У тебя нет выбора: либо ты бросаешь выпивку, либо вы с Настей навсегда расстаетесь.
Услышанное медленно доходило до сознания Валеры. Ему хотелось праздника, а любое праздничное мероприятие всегда сопровождается выпивкой, - Володя, давай выпьем, а?
Как следует встряхнув за плечи Валерку, Володя, в который раз, попытался ему внушить, - Пойми, если можешь! Ты не должен больше пить, Валера! Есть ли у тебя сила воли? Ты должен запретить себе. Кого ты больше любишь: жену или бутылку?
Его голова болталась из стороны в сторону. Наконец, его рассеянный взгляд был оценен, как более или менее осмысленный, - Володька, выбираю тебя. Ты – мой самый лучший друг.
- Благодарю. Польщен доверием, но, Валера, ты не должен забывать, что, как любящая супруга, так и малолетний сын требуют отцовского внимания. Скажи, Валера, тебе нравятся красивые женщины?
На посвежевшей физиономии бедного родственника запечатлелось выражение живейшего интереса, - Если честно признаться, за тридцать пять лет подобной не встречал.
Настал черед удивляться Владу, - А как же Настя?
- Причем тут «Настя»? Она – твоя сестра, а ты о женщинах спрашиваешь.
Опрокинув в себя рюмку спиртного, Володя постарался сосредоточиться, - Разве моя сестра не может быть, кроме того, женщиной? – за первой рюмкой последовала вторая. Наверное, скоро он мало, чем будет отличаться от Валеры. Изменения с его внешним видом не прошли незамеченным для «никчемного создания», - А меня угости, - попросил он.
- Нет, Валера, я желаю, чтобы ты бросил вредную привычку.
- Не смогу.
- А ты попробуй, - настаивал Владимир.
- Уже пробовал ни один раз. Смог продержаться лишь пару часов. Особенно я за себя не ручаюсь, пока в зоне видимости горячительные напитки.
- Тогда я его вылью.
Валера поймал руку родственника, занесенную над раковиной, - У меня другое предложение. Давай бутылку разопьем.
Окинув оценочным взглядом предложенное, Володя подытожил, - Не пойдет. Здесь для того, чтобы напиться недостаточно …
- По-твоему, лучше вылить в раковину?
- Лучше оставить до Насти, - перехватив еще раз руку Валеры, Влад пояснил, - С вещественным доказательством она быстрее тебе поверит.
Валера предложил собственный вариант, - А мы ее угостим.
Смеяться пришлось Владу, - Свою радость Настя умело скроет, так, что мы даже не догадаемся. Только, Валера, давай договоримся, - Это, - Влад потряс половиной бутылки, - Мы оставим в качестве вещественного доказательства. А сейчас …
- Будем пить чай.
Выбранный вариант устроил всех. Бутылка со спиртным исчезла в недрах холодильника, а на столе появилось все то, чем пытались компенсировать ее отсутствие. Володя набросился на варенье, Валера лишь любовался родственником, не желая участвовать в соревновании.
- Володька, я понял. Поедая сладкое, ты хочешь заесть неудачи.
- Нет, просто люблю сладкое. Кроме того, от сладкого меньший вред, чем от выпивки, - после короткой паузы Володя полюбопытствовал, - Скажи, приятель, кого ты больше любишь: супругу или сына?
Простой вопрос вогнал вопрошаемого в ступор. Валерка вымолвил после большого глотка, - Спрашиваешь, тоже. Жорку, конечно. Мальчишка никогда со мной не спорит, не обзывается, и, вообще, глядя на него, припоминаю себя в детстве.
- А супруга о тебе заботится, - пытался реабилитировать сестру Влад.
- Когда не спорит и не обзывается.
- Учти, дорогой, если ты отказываешься от семейных обязательств, то знай, развод тебя не спасет. Алименты на сына, все равно, придется выплачивать.   
Валера не спорил,  а согласно кивал головой. Что на деле означает это, его согласие, нетрудно было догадаться. Лоботряс он, права Настя, бездельник.
- А, вообще … стерва она … Настька, понимаешь, - тощий кулак замаячил в зоне досягаемости Владимира, - Как можно живого человека выгнать?!
- А что ты сделал для того, чтобы они в тебе супруга и отца признали? Ты же, Валерка, живешь, как сорняк, не работаешь, и работу не ищешь. Чего ты на меня уставился? Ты даже не пытался оправдаться.
В воздухе повисла пауза. Двое мужиков, с разными принципами и целями, обреченные на совместное проживание, были не готовы к переменам. Больше всего хотелось мирно разрешить все проблемы, чтобы все участники остались довольными. На Владимира взирало лицо классического жалобщика, - Нельзя мне работать, болен я, на инвалидности.
- Не верю.
- Никто и не ждет, что ты будешь верить.
- Ты до чего сестру мою довел? От тебя все шарахаются, - подытожил Володя.
- Почему она меня не любит? – задавался вопросом Валера.
- Что ты, дитя малое, чтобы тебя любили безвозвратно?
- Женщина своего избранника завсегда сильнее любить должна.
- Кем сие правило заведено?
- Мною, - выставив грудь вперед, Валерка заявил, - Твои священнослужители проповедуют: «Возлюби ближнего, как самого себя».
- Вот ты, Валерка, сначала ближнего полюби, а потом о себе вспомнишь.
- Так я самое ценное в этом мире и есть. Меня солнечным человеком твой поп назвал, потому меня все должны любить.
-  А кто Настю будет любить? Почему она должна тебя содержать?
- Я более ценный, - неопределенно протянул Валера.
- Надо уметь демонстрировать собственную значимость. Настя тебе – не раба, ты хоть это понимаешь? А, если Настя начнет бить тебя?
- Не посмеет.
Володя вплотную приблизился к родственнику, - Так вот, я тебе торжественно обещаю. Если ты еще раз ударишь сестру, лично выгоню тебя вон.
Вряд ли, он сейчас что-либо понял, но пусть это останется на его совести. А Настя, его любимая сестренка более никогда не будет плакать. Она явилась в этот мир, чтобы прожить счастливую жизнь, и она ее обязательно проживет! 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXII.

     Они смотрели друг на друга, им казалось, что все уже сказано, и, вообще, слова не нужны, когда говорят глазами. – Катенька, я догадываюсь, о чем ты сейчас заведешь разговор.
Нежная улыбка супруги заслоняла собой все его неприятности, или, может быть, он просто научился не замечать их, - А я буду сидеть и ждать, пока ты сам заикнешься об этом.
- Но я, Катенька, не умею так красиво молчать, как ты, это – целое искусство.
- Сейчас ты будешь смеяться, но я научилась ему от тебя.
Алексей Анатольевич улыбнулся, отчего лицо его стало еще более широким, - По-моему, я на службе только молчу, создаю умный вид. Вот, Катенька, теперь ты смеешься.
- Беру пример с тебя, весь положительный опыт я перенимаю у тебя.
Глубоко вздохнув, мужчина дородного телосложения лишь развел руками, - Теперь и перенимать-то у меня нечего, по всем мещанским нормам пора мне на покой.
Екатерина Павловна всплеснула руками, - Когда у вас положено выходить на покой?
И снова их взгляды пересеклись, - У нас не положено, человек живет, пока он работает. Служба в Храме для меня не простая работа, а призвание, которому я отдаю все свои силы и способности.
- А пенсии, разве у вас не бывает? Неужели священнослужители работают до самого смертного одра?
- Катенька, глядя на твое удивленное лицо, для тебя это кажется чем-то особенным. Для того, чтобы понять и верно оценить мои действия, следует представить человека, занятого любимым делом.
- Не могу поверить, что с самого детства ты мечтал о работе священника.
- У тебя все написано на лице, Катенька. Конечно же, в мальчишеских мечтах я не представлял себя в рясе, раздающим благословение. Если честно, в детстве я видел себя за штурвалом боевого самолета, собирался поступать в авиационный институт, на инженера-испытателя. Все решил случай. При прохождении медкомиссии, в военкомате меня признали негодным к летной службе, сердце подвело. Ну, а поскольку, призыв 70-го года – недобор, два года прослужил в Министерстве обороны, на секретарской должности. Я ведь школу закончил с серебряной медалью, старался, и … далее министерского стула взлететь не удалось. Поступил в архитектурный, легко поступил, после окончания воинской службы шел вне конкурса. А выбрал специальность я так: ткнул пальцем в справочнике для поступающих в ВУЗы. Учился шесть лет на заочном, днем подрабатывал в конструкторском бюро. Потом, спустя годы во мне заговорил голос крови. Иду на работу, а мне будто кто-то нашептывает, направляет, и тут уже никакой справочник не выручит. Был у меня задолго до того прощальный разговор с отцом. Он мне советовал поступать в Духовную Академию: «Несколько поколений твоих предков по мужской линии посвятили жизнь свою служению Богу и людям. Выбор за тобой, Алексей». Отец погиб в аварии через два месяца после нашего разговора. Конечно, после этого, я не раздумывая, поступил и окончил Духовную Академию.
- А с тобой мы встретились в далеком 83-м году. А ведь ты от меня, Лешенька, скрыл, что еще и архитектор, - словно с сожалением проронила Екатерина Павловна.
Его широкая ладонь слегка дрожала, когда он тянулся к едва посеребренной головушке своей супруги, - Разве это что-нибудь решает, Катенька? Ты меня полюбила не за мои профессиональные успехи.
Прижавшись щекой к ладони, обретшей опору, Екатерина Павловна промолвила, - Любят, Леша, не за что-то, скорее, вопреки. Знай, милый, мне никто не нужен, кроме тебя. И, если вернуться обратно, то следующее свое тридцатилетие я проживу именно с тобой. Детьми нашими я довольна.
- Я тоже. Жизнь стоит принимать такой, какой она есть, не замахиваясь на большее.
- Но соединив наши судьбы, я, Леша, замахнулась на большее, - не слишком уверенно проронила Екатерина Павловна.
- Ты себе цену не знаешь, Катя.
Скромность не позволила Екатерине Павловне принять, как должное похвалу. Повисла пауза, конец которой был положен требовательному звонку в дверь, - Кто бы это, на ночь глядя? – испуганно спросила Катя.
- Кто бы ни был, надо открыть человеку, - повелел Алексей Анатольевич.
На пороге стояла их старшая дочь, Анна, - Ну вот, не стала больше ждать, пока вы соизволите снизойти к нашей просьбе. Я всю жизнь прожила в Москве, и желаю, чтобы дети мои также, жили в столице. А для этого, папа, Гриша должен остаться служить в столичном приходе.
- Я не возражаю. Проходи, пожалуйста.
Не спуская с отца пристального взгляда, молодая женщина сделала скоропалительный вывод, - Не знаю, папа, что встреча со мной для тебя – тяжелое испытание. Понимаю, что тебя больше устроило бы, если я была мужского рода, в качестве продолжателя династии. Предвижу твой вопрос, мамочка. Петя и Саша у Гришиных родителей. Свекровь, Татьяна Владимировна была ужасно рада, да и мальчишки, как ее увидели, вцепились и больше не отпускали. Теперь они с ней и дедушкой в Калужской области.
- На даче? – полюбопытствовала Екатерина Павловна. 
- Нет, родители Гриши сами из Калужской области. Они там поселились после того, как уехали из Москвы.
- И далее счастливо проживут. Мы не станем им мешать, но заботу об общих внуках разделим поровну.
- Я понимаю, мамочка. Но Гриша мечтал служить в Московском приходе. Папа, помоги ему. Тебе достаточно вымолвить несколько слов, где следует, и Грише пойдут навстречу, а заодно и мне. А тебе, папа известно, насколько для меня важно остаться в Москве. Я, все-таки, психолог, и подходящий контингент для меня найдется среди столичных клиентов, а в Калужской области, папа, я буду сидеть без работы и утрачу квалификацию.
- А когда ты выбирала профессию «психолога», ты об этом думала? – парировал Алексей Анатольевич.
- А тебе не приходило в голову, папочка, что я, и вовсе не рассчитывала на поприще домохозяйки?
- Да, Алексей, Аннушка может быть, а может и не быть рядовой домохозяйкой, заниматься воспитанием детей, заботиться о муже. Им, может, не хватит тех средств, что получит в приходе Григорий, - поддержала дочь Екатерина Павловна.
- Мама, какой приход в Калужской области? Я желаю жить в Москве, - упорствовала Анна.
- Леша, ты прекрасно понимаешь, чего от тебя ждет дочь. Помоги ей, пожалуйста, - уговаривала супруга Катя.
- А как бы ты поступила на моем месте, Катюша?
- Не раздумывая. Помогла, ведь, Аннушка – наша дочь. У тебя есть другой вариант? – в голосе вопрошающей слышалась тревога.
Вместе с матерью беспокоилась и дочь, - Папа, из-за твоей принципиальности я рискую остаться без мужа.
- Надо было думать об этом загодя, или, быть может, твой муж заранее рассчитывал на невесту из столицы, чтобы со временем получить дополнительную жилплощадь?
Подойдя вплотную к отцу, молодая женщина с укором промолвила, - Выбирая для себя судьбу, я учитывала и твои предпочтения.
Кустистые брови Алексея Анатольевича выгнулись дугой, - Я тебя не принуждал к конкретному выбору, и уж, конечно, не выбирал для тебя супруга.
Екатерина Павловна замерла от дурного предчувствия. Неужели Анна сейчас устроит скандал?! Слишком нервозно она себя ведет, ее бегающие тут и там руки надо контролировать, иначе она сейчас что-нибудь разобьет, - Аннушка, ты не волнуйся. Папа, конечно, постарается помочь тебе и Грише …
Каменным голосом Алексей Анатольевич изрек, - Я не стану  помогать, потому, что это противозаконно.
- А месить грязь в Калужской глуши, это – законно? – уткнув руки в бока, Анна обошла вокруг отца, - Значит, для своих прихожан ты в лепешку разобьешься, а близкие люди пусть ищут блат в другом месте!
- Может,  Катенька, я слишком наивный, и идеализирую людей, но, - Алексей Анатольевич сокрушенно покачал головой, глядя на обожаемую супругу, не предполагал ранее, Катенька, что дети у нас – эгоисты.
Настал черед удивляться гостье, - Да? Оказывается, считаться с другими, принимая решения, которые устраивают всех, это – эгоизм?! Любопытный вывод.
- Катенька, ты хотела пойти прогуляться.
С сожалением переводя взгляд с мужа на дочь, Екатерина Павловна ответила, - По-моему, сейчас неподходящее время. Надо, как следует принять Аннушку.
- Как следует? – эхом поинтересовался Алексей Анатольевич, - Может, туш в ее честь исполнить или танец с саблями изобразить?
На милом личике Аннушки возникла коварная улыбка, - Папочка, а может, мне самой обратиться, куда следует. Я пока еще не утратила светские манеры, и знаю, чем и как можно обольстить мужчину. Да, мамочка, я ведь не только могу стряпать на кухне, приводить в надлежащий вид рясу собственного мужа, но и строить глазки нужному человеку. А священнослужители ведь тоже могут быть мужчинами. Я убеждена, они об этом нередко вспоминают, особенно, в ночное время и в постели, пусть даже не своей собственной.
- Знаешь, Катенька, после этих слов кто-то из нас должен уйти.
Реакции на его предложение не последовало, а ведь именно Анна должна была удалиться. Напротив, красотка, усмехаясь, развалилась на стуле, - Учти, папочка, если тебе трудно мне помочь, я вынуждена буду обратиться к нужным людям, и мне, не составит труда, воспользоваться твоим покровительством.
К подобной наглости не был готов никто. Было слышно, как тикают часы, а хозяйке дома представлялось, будто встревоженное сердце отсчитывает свои последние удары. Безвыходность ситуации заключалась в том, что при желании виновным можно сделать каждого, как и подобрать оправдание любому. Сложнее всего было сохранять беспристрастность, сопротивлялись которой участники конфликта по-разному. Алексей Анатольевич нашел самый подходящий с его точки зрения выход – отправился прогуляться, о чем он в дверях сообщил супруге.
С уходом отца ретивость Анны сошла на нет. С поникшей головой, опущенными плечами, замкнувшаяся в себе, сидела она на кухне перед полной чашкой чая, а рядом туда-сюда сновала огорченная Екатерина Павловна, - Аня, может, ты поужинаешь? Я рыбку могу разогреть.
Напоминающая в своем горе каменное изваяние, молодая женщина безмолвствовала. Вероятно, ей стало бы легче, если она расплакалась, ведь в присутствии милой мамы можно не скрывать собственной слабости.  Будто в подтверждении ее мыслей, Екатерина Павловна, так и не дождавшись ответа, принялась за разогретого в желтке, порубленной зелени и панировочных сухарях леще. – Попробуй, Аннушка, нам с отцом за обедом сегодня очень понравилось.
Кое-как расправившись с любимым угощением, гостеприимная хозяйка с тревогой поглядывала на застывшую в неподвижности дочь. Неужели, все так серьезно, и молодой семье грозят глобальные изменения?! – Доченька, ну ты же знаешь характер отца. Он поначалу упрется, отстаивает собственную правоту, а, вообще, он отходчивый, сам с нуля начинал, потому знает, как нелегко у истоков стоять. Может, ты, по сути, правильную позицию выбрала – после наступления смиренно ждать пока твои страдания дойдут до слушателей. Все это, скорее прочувствуешь, чем заметишь, зато эффект необратимый.
Когда Екатерина Павловна подняла глаза на дочь, оторопела. Аннушка, ее помощница, девочка, которой она доверяла, как самой себе … глядя ей в глаза, усмехается.
- Аня … как ты можешь?
Гримаса презрения исказила красиво обрисованные губы, в то время, как от взгляда карих глаз разило холодом, - Учителя хорошие попались. Думаешь, не знаю, как это называется … Отец – не меньший эгоист, чем я, перед другими  старается выглядеть чистеньким, а сам пакостит близким людям.
- Ты не права. Папа тебя не обманывал.
- А когда я выходила замуж за попа, восприняли это, как должное, только я не гналась за ролью попадьи, мне пришлось, - Анна предостерегающе подняла руку, - Молчи! Думаешь, мне легко было выслушивать благочестивые отцовские бредни о служении Христу …
- Аня!
- Двадцать семь лет Аня, седьмой год живу с нелюбимым человеком, и все из-за папаши. Так вот знай, я свои предупреждения выполню, если мне не пойдут навстречу, - в боевом настрое старшая дочь Екатерины Павловны собралась уходить.
- Батюшки, кого я вижу, милая сестричка! – в дверях суждено было столкнутся лицом к лицу двоим сестрам. Было заметно, что особой радости это им не принесло.
- Дай пройти, - резко бросила Анна.
Присмотревшись внимательно к старшей сестре, Светлана тут же распростилась со скабрезностью, - Ладно, прошу тебя, задержись немного.
Между сестрами было восемь лет разницы, однако, в отношениях между ними прослеживалось больше общего, их можно было назвать настоящими подругами, сестрички делились друг с другом секретами, между ними не было соперничества. Света, благодаря старшей сестре, многое узнала о семейной жизни с глубоко верующим человеком и, можно было надеяться, что в будущем она избежит ошибок Анны. Внешне они были совершенно непохожи: утонченная жгучая брюнетка Аня и пухленькая шатенка-веселушка Светочка. Единство противоположностей соединило их, загладив все разногласия.
Вернувшись на кухню, Анна уселась за стол, напротив села Света. Вокруг их хлопотала любящая мама. Закипал чайник, на столе появилась вазочка с печеньем, коробка с пастилой – все это удачно создавало видимость внешнего благополучия, а вот, что творилось в душе у сердечных подружек, об этом не знали даже они сами. Грустно улыбнувшись, Анна проронила, - Будь предусмотрительней, сестренка, не повторяй моих ошибок. Пусть все подстраиваются под тебя. А я … слишком послушная воле родителей, которые теперь умело делают вид, что ни причем.
- Аннушка, ты на нас наговариваешь, - пыталась оправдаться Екатерина Павловна.
Света расценила услышанное по-своему, - Аня, ты к нам возвращайся. Не переживай, мы все поместимся.
Анна лишь отрицательно качала головой. Ее отсутствующий вид, безразличие к окружающему рождали в голове Светы самые невероятные предположения. Но разве можно было смириться, чтобы бесспорный лидер в семейных делах спасовал перед трудностями? Света продолжила уговаривать сестру, - Аня, хочешь, поступай к нам в колледж. По его окончанию без работы не останешься. Аня, не молчи! Скажи, чего ты добиваешься?
Вздохнув, словно решившись на отчаянное признание, Анна подытожила, - Менять шило на мыло – нет! Я буду жить только там, где окружение не заражено религиозным дурманом. Все это лицемерное учение нужно для стада, я же выше этого.
Екатерина Павловна замахала руками, - Что ты городишь, Аня?! Какое стадо? Разве можно так говорить  о людях? – ее трясло от негодования.
Анна же, напротив, была невозмутима, будто происходящее с ее матерью – ни ее рук дело, - Люди разные бывают. Я предпочитаю иметь дело с разумными существами …
Вмешалась Светлана, - Но попы, Анечка, соображают  не хуже нас с тобой, а лицемерие у них зашкаливает. Вздыхаешь? Стало быть, я права. Что делать собираешься, сестренка?   
Скосив недружелюбный взгляд на мать, Анна сдержанно молчала. Свете оставалось лишь пожать плечами. Третьей лишней оказалась Екатерина Павловна. Ее опустевшая тарелка чиста, в душе остался неприятный осадок. Бросив укоризненный взгляд на дочерей, она вышла.  Раздавшийся следом взрыв смеха ее ничуть не удивил, а слезы, которые выступили на глазах Екатерины Павловны,  уже никто не видел.   
-  Ну вот, ты спрашивала о моих планах на будущее? Я все еще колеблюсь, стоит ли мне разорвать замкнутый круг и начать все сначала, или продолжать терпеть?  - терялась в догадках Анна.
- На твоем месте я бы занялась образованием, - неуверенно проронила Света.
Анна улыбнулась, - Хочешь сосватать меня в свой колледж? Но меня больше волнует вопрос проживания. Вряд ли, я стану жить в родительском доме, но сыновьям надо где-то жить.
- Но ранее они где-то проживали.
- У тетки сестры Гришиной матери. Не хотелось вспоминать лишний раз о старой деве. Она – младшая сестра Татьяны Владимировны, и мне непонятно, на каком основании крошечная двушка досталась ей одной, а не была поделена поровну между двумя наследницами? Родители Татьяны и Валентины – коренные москвичи, давно скончались, а назад Татьяна с мужем, попом возвращаться не собираются.
Света приняла рассказ сестры близко к сердцу, - Действительно, почему не поделить квартиру, согласно законодательству о равном праве наследования? Если мы окажемся в подобной ситуации, я поделюсь с тобой непременно.
- Не сомневаюсь. Старой деве, Валентине Владимировне некому оставить жилую площадь, замуж она уже, вряд ли, выйдет …
- Сколько ей лет?
- Пятьдесят шесть, кажется. Год назад она вышла на пенсию, всю жизнь проработала в библиотеке, и как с детьми обращаться понятия не имеет. Мы проживаем у старой девы без прописки, в любой момент она может нас выселить, как досадное дополнение. А Гриша, из-за своей ложной скромности, стесняется у нее поинтересоваться о будущем.
- Ой, Анечка, можно еще двадцать лет прожить в неведение, пока старая тетка сдохнет …
Аня перебила, - Не стану я ничего ждать. Разведусь, найду себе какого-нибудь предпринимателя. Согласна быть содержанкой, кем угодно. Почти семь лет изображала я счастливую жену. Теперь, если буду себя продавать, то за приличные деньги. Как ты думаешь, могу я найти себе покровителя?
- Вне сомнения, только не давай объявления в газеты. Лучше знакомься по рекомендации, - после короткой паузы Света добавила, - А с представителями Церкви ты больше ….
- Света! Я тебя умоляю, не надо более о них! Не хочу, - взглянув на часы, Анна добавила, - Поеду обратно, дети пока в Калужской области. Не исключено, что и Гриша туда убрался.
- А дома разве нельзя?
Анна покачала головой, - Здесь никого мои проблемы не интересуют. Там, в Братеево живу с теткой, как в общежитии. Она мне в душу не лезет, я веду себя сдержанно. К тому же, Валентина Владимировна еще не подозревает о нашем с Гришей грядущем разрыве.
Слишком серьезное для столь юного возраста выражение ее пухленького личика прибавило Светлане несколько лет, - Аня, а тебе совсем не жаль расставаться с Григорием?
- Совсем, - после непродолжительной паузы, а ее благоразумно выдержали обе сестры, старшая продолжала, - Иногда мне хочется вернуться лет на десять назад, когда я благополучно закончила десять классов, и передо мной открывалось столько возможностей. Могла попытаться поступить в Историко-Архивный институт, и даже на иняз, ты же знаешь, языки мне всегда легко давались. Хотелось работать гидом на любых международных мероприятиях, - Анна,  представляя себе возможную трудовую деятельность, ее особенности, трудности выполнения, слегка насупилась, но в уголках ее прищуренных глаз теплилась надежда, что нелепые фантазии когда-нибудь, все-таки, обретут реальность, - Сначала родной отец, затем тесть и Гриша избавили меня от самоуважения. Я ощущала себя всего лишь приложением к их поповским амбициям. Все эти тягостные годы замужества я жила, словно под прессом, мне постоянно твердили: «того нельзя, это можно». Запретных пунктов было гораздо больше, - во взгляде, который остановился на младшей сестре, читалась тоска обреченного, - Иногда, Света, страшно сказать, мне хотелось никогда не иметь родителей, и жить в детдоме …
Светлана не сдержалась, - Я тоже часто стесняюсь нашего папаши, его, так называемой «работы». Всякий раз приходится врать подругам. У всех папаши, как папаши, у кого торговец на рынке, водитель такси, а у Элки, даже врач в районной поликлинике, а …
- Говори всем, что отец твой умер.
В ответ раздался жалкий смешок, - Я как-то обмолвилась мамаше, что рассказала однокурсницам об этом «печальном» событии.
- Представляю, что было.
- Лучше радуйся, что тебя не было в этот момент рядом, - Света согласно кивнула головой, - Тебя прекрасно понимаю, сестренка. Нам с тобой выпало тяжелое испытание, ведь, попы и фашисты, по сути одно и то же, со своей пропагандой вседозволенности, прикрытой всепрощением, в первую очередь, их прессинг касается отношения к женскому полу. «Обязательно размножайся, иначе ты уже не человек». А, если я не хочу этого, почему я должна делать то, что для меня противоестественно? – голос говорящей взлетел до самых верхов.
Чувствительная женская ладонь спокойно опустилась на плечо Светланы, - Не волнуйся, сестренка, никто тебя не заставит заниматься тем, что тебе противно. Но поверь мне, жить с существом среднего рода – не менее тяжкое испытание для того, кто способен и хочет любить. Читаю немой вопрос в твоих глазах. Поясняю, в том, что у меня есть дети, пожалуй, заслуга только меня одной. Существо под кличкой Гриша хорошо управляется лишь со старухами в приходе. Прости, малыш, не желаю о том более вспоминать.
- Слушай, Аня … может, не все попы такие? – вопрошала Светлана.
- Попробуй, проверь.
- Нет, Анечка, я пошутила. Меня мужики интересуют в последнюю очередь. Я ученых, артистов уважаю, - заметив недоверие во взгляде сестры, Света пояснила, - Не всех артистов, театральных или из оркестра. Иногда я жалею, что не училась в музыкальной школе …
Голос Светы оборвался от переполнявших девушку эмоций. На лице последовательно сменяли друг друга благоговейная восторженность, вдохновленность нераскрытого таланта и покорная преданность искусству.
- Милая, я тобой залюбовалась. Если из тебя не вышло бы пианистки, то место твое на театральных подмостках. Я бы тебе аплодировала громче всех!
- Спасибо, - легка тень коснулась кукольного личика Светланы, омрачая радость от услышанного, - Боюсь, что наш с тобой удел – следовать родительским представлениям о женской доле. Но я не желаю быть феклой. В следующем году я заканчиваю колледж. Но, дорогая Анечка, если бы ты только знала, как мне претят молчаливые упреки папаши. Он считает меня тунеядкой, хотя во время сессии у нас такая нагрузочка. На развлечения времени не хватает.
- Папаше невозможно что-либо доказать. Он привык слушать лишь самого себя, а мать ему подпевает. Обидно за нее, когда-то ей пришлось оставить любимую работу, оказавшись в роли домохозяйки. Думаешь, отец это оценит?   
Светлана отрицательно покачала головой, - Чтобы не пришлось разочаровываться в дальнейшем, в этой жизни надо рассчитывать лишь на самое себя, - сказано это было с такой грустью, что вызвало естественную реакцию у собеседницы.
- На меня, сестренка, ты всегда можешь рассчитывать. Жаль, что ты – не моя дочка. Я хотела девочек, а родились мальчишки, - призналась Анна.
Очередной день подошел к концу. Кому-то он принес разочарования, и жгучее желание изменить ситуацию в лучшую сторону. Находились и такие, кто извлек урок из случившегося, стало быть, оставалось надеяться, что в будущем они не повторят ошибок. Встречались и такие, кто равнодушно отнеслись к поражению. В итоге весь негатив затем выльется на ни в чем не повинные головы, подталкивая к новым сбоям, и так до бесконечности. Пока люди не поставят самоуважение выше смирения, неудачи будут преследовать их. И пусть не путают иные самоуважение с честолюбием, тщеславием и гордыней, не имеющие в действительности ничего общего с естественным стремлением любой самодостаточной личности заставить окружающих считаться  с собой.
Она тихо уходила в никуда. Из-за своего ущемленного положения, она растеряла всех своих подруг, многие из которых поначалу недоумевали над ее выбором, затем жалели, хотя находились и такие, кто откровенно подсмеивался. «Красотка в роли домашней прислуги». Если бы она не следовала кропотливо внушаемому из года в год семейной жизни терпению, последней смеялась бы она сама, а степенью эгоизма и лицемерия, вероятно, сравнялась бы с расчетливыми священнослужителями. 
         

                ВОЗЛЮБИ  И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXIII.

     Конец июля выдался очень жарким, ни ветерка, ни дождинки. Только ночью можно было отдохнуть от африканского зноя. Второй час он лежал с закрытыми глазами, изображая спящего, а кому это надобно, ведь живет он до сих пор, как жил, одиноким бобылем. Иногда так хочется простой человеческой нежности. Сколько раз он представлял себе, как хрупкие, женские пальчики перебирают его светлые кудри, словно пытались поправить их. Ему этого казалось мало, уткнувшись лицом в ее влажные ладони, он, не переставая грезил о большем! Страшно ему было, страшно, он боялся себе признаться, что желал ее всеми селами своей несвободной души, ведь тогда ему придется поделить страсть между Венерой и Богом. Любовь заключается не только в желании облегчить жизнь другому человеку, но и получить, хотя бы капельку взаимности. Он заключит любимую женщину в объятия и забудет о том, что прежде Елена была чьей-то супругой, преданной матерью. С ним она все переживет заново, и сладость любви для нее это будет, как в первый раз. Однако, почему Елена после той памятной встречи в универсаме, когда они столкнулись лицом к лицу, будто бы избегает его? При всей его наивности, он же видел, как смотрела на него милая женщина! Так глядят, когда испытывают к человеку чувство симпатии. Губы Владимира сложились в нежном поцелуе. Для него все впервые, а когда любишь, Природа подсказывает тебе, важно лишь отдаться чувству искренне. Лена, Леночка, зачем нам таиться? Мы любим по-настоящему, а сдержанность для нас страшнее, чем необузданная страсть, когда горячая, пульсирующая кровь обжигает каждую клеточку любимого тела. Подскочив на кровати, Влад, наконец, решился. А вот он прямо сейчас пойдет, и признается ей. 
Тихо одевшись, а в соседней комнате спал непутевый Валерка, Влад на мгновение замер. Как же он сейчас будет объясняться, какой повод найдет ради беспокойства любимой женщины?  Принять решение нетрудно, однако, ответственность за его выполнение целиком ложиться на его плечи. Очутившись на улице, Владимир осознал, теперь важно не растеряться. Ему пересечь всего надобно два-три двора, и он – у цели. По дороге Владимиру встретились гуляющие парочки, которые не обратили на него никакого внимания. Счастливые, а он для них, вроде, помехи. Первый час ночи – слишком позднее время, а вдруг Лена спит? Заурядная мысль пришла Владимиру в голову, когда он был на месте. Несколько окон на пятнадцатом этаже светились яркими огоньками. Вот он – пятый подъезд. Ему нужна 267 квартира. Пальцы застыли у пульта. Сколько он так простоит в нерешительности? В памяти пролетел прошедший день – служба в храме, генеральная репетиция театральной студии. Скоро премьера, Владимир улыбнулся, впереди участников и зрителей ждет бенефис Лизы Барышниковой, а еще …
 - Молодой человек, вы долго намереваетесь закрывать собою дверь?
 Очнувшись от размышлений, Влад обернулся. На него взирал мужчина в летах, с крупным псом на поводке.
- Что, код забыл?
Влад лишь отрицательно покачал головой, и молча отошел от подъездной двери.
- Чего испугался? Проходи.
Мужчина оставил дверь открытой специально для него, стало быть, он еще внушает доверие. «Спасибо», неслось благодетелю вслед. И вот уже кнопка звонка нужной квартиры. Владимир ругал себя за нерешительность. Ему надо просто нажать, и все. Лена, конечно же, будет рада ему, но не покажет этого. Владимир мысленно взывал к ней, как взывает утопающий, всем существом своим, противясь гибели. Лена, именно она – его спасение, защита от серой обыденности размеренной жизни, которую лишь изредка ему удавалось разнообразить короткими встречами. Палец его коснулся звонка и … замер. А как бы хорошо они могли жить с  Леной и ее взрослыми ребятами. Он стал бы для них настоящим другом, может, даже наставником, правда для этого придется вспомнить его юношеские годы. А Лена, Леночка … не исключено, что у них еще будет свои дети. Ради них он станет хоть строителем, или преподавателем, и те и другие неплохо зарабатывают. Опыт работы на стройке, пусть небольшой, но у него имелся, а общий язык с детьми ему всегда было нетрудно находить. Его семья ни в чем не нуждалась бы и жили … просто жили, как все, не строя наполеоновских планов, как обычные люди – вот, в чем состоит истинное счастье. А Бог … всевышний должен понять его  лучше остальных, а если откажется принять его выбор, значит, сам никогда не любил.
- Ого! Вот так встреча.
Голос показался Владимиру знакомым. Обернувшись, он увидел Николая и грустно улыбнулся ему, - Здравствуй, Коля. Не ожидал?
- Теперь никто, ничего заранее не знает. А вы, стало быть, к нам в гости собрались?
Открытые, честные глаза юноши в упор взирали на него. Ну, как солгать, глядя в эти сине-серые бездонные глубины? Пока сердце трепетало в сомнениях, губы уже вещали свое, - Пригласили меня в соседнюю квартиру, там проживает знакомый механик, да видно что-то напутали, когда звали.
- Точно напутали. Там женщина одинокая с дочкой проживает, кроме того, спят они уже давно.
- Да, да, напутал я. Извини, я пойду.
Приглушенный голос незваного гостя звучал несколько жалостливо, что не осталось незамеченным. Николай окликнул знакомого, - Влад, может, зайдешь?
- Нет, благодарю.
Лифт подъехал, двери захлопнулись, и вот уже совсем другие декорации. Мягкий свет уличных фонарей подчеркивал непритязательность обстановки: стандартные лавочки у подъездов, где частенько забывали массу ненужных вещей – от носовых платков до пакетов с мусором. А ни присесть ли ему, отдохнуть? Недолго думая, он опустился на первую попавшуюся лавочку, и тут же погрузился в легкую дрему. Хотелось нежности, но Бог не мог ему этого дать, а простые смертные, считающие его самого, иерея Владимира, наместником Божьим, и относились к нему соответственно. Некоторые прихожане неистово рвались целовать его рясу, Влад обязан был воспринимать оное, как должное, ведь почитают в его лице именно Бога, потому всегда будут держаться от него на энном расстоянии.
Громкие крики рядом разбудили его. «Стой, красотка! Куда летишь, в компании веселее будет». Влад открыл глаза. Кто-то споткнулся о его вытянутую ногу, и тут же, буквально, упал ему на руки. Владимир помог человеку подняться. Неожиданно для него пострадавшей оказалась юная девушка.
- Пустите меня! – требовательно произнесла она.
Владимир удивился, - Пожалуйста, я только хотел вам помочь.
Ощутив свободу, девушка оглянулась. Вероятно, обстановка показалась ей небезопасной, и она вынуждена была обратиться к случайному благодетелю, - Я боюсь, я очень боюсь  шпаны. Можно, я с вами посижу?
- Конечно, - после короткой паузы Владимир полюбопытствовал, - А не проводить ли вас домой?
Девушка сразу же шарахнулась в сторону, а в голосе ее звучала настороженность, - Нет, я бездомная.
Далее последовало представление, - Меня зовут Владимир. Я направлялся домой, и от усталости присел ненадолго, - попытался успокоить девушку Влад. Его неназойливое предложение, естественное проявление внимания внушали доверие.
Девушка в ответ разоткровенничалась, - Я временно проживала в первом доме, вон в том подъезде, - говорящая указывала на тот подъезд, из которого недавно вышел Влад, - Очередной скандал с опекунами вынудил меня уйти из дома, на улице, почти сразу же ко мне пристали какие-то ребята. Они хотели схватить меня, я пыталась убежать от них.
- Не волнуйся. Ты все верно сделала. Большинство встреченных тобою людей помогли бы тебе, не сомневаюсь. Но поздней ночью их не встретишь.
Девушка почти успокоилась. Опустившись на лавочку, она всем видом своим демонстрировала, ей некуда торопиться. Владимир, как раз, обдумывал. А не пора ли ему возвращаться домой? Давала о себе знать сонливость, вдобавок посвежело. Несколько капель, упавших сверху, предупреждали о грядущих осадках. Его случайная знакомая благоразумно терпела, не жалуясь на «небесные слезы». Одета-то она была достаточно легкомысленно – в короткую ситцевую безрукавку и короткую джинсовую юбку.   
- Скажи, а что ты будешь делать далее?
- Не знаю, - глубоко вздохнув, девушка вдруг спросила, - Как вы думаете, в детский дом меня могут взять?
- Зачем? Зачем тебе в детский дом? Если твои усыновители в чем-то неправы, следует обратиться в социальные службы, там имеются инспектора, которые занимаются судьбой несовершеннолетних. Может, тебе помочь?
Девушка молчала. Неопытная, легкомысленная, обиженная близкими людьми, ей непросто было решиться изменить даже самую малость в своей жизни. Не торопил ее и Владимир, хотя сам желал вернуться домой, как можно скорее. Ни очередное ли испытание ему готовит Всевышний? Возможно, он успел чем-либо прогневить небесного владыку. Легкое прикосновение  сразу же вернуло его к действительности. Владимир обернулся.
- А вы, правда, согласны мне помочь?
- Да, для начала нам нужно возвратиться домой. Не хочешь к себе. Пойдем ко мне. Не волнуйся, будем спать в отдельных комнатах. 
Сомнения девушки развеялись, как только начался дождь, поначалу мелкий, но не прошло и пяти трех минут, как капли сменились ливневым потоком, - Бежим! – крикнул Владимир.
Повышенную резвость он продемонстрировал на собственном примере. Хорошо, что он, все-таки, оглянулся. Его спутница осталась далеко позади. Владимир возвратился, - Помочь?
Девушка оправдывалась, - Я не могу бежать, плохо себя чувствую, живот заболел.
Бедняжка. Она вся мокрая, - Хочешь, я тебя понесу?
- Нет, спасибо, - но тут же девушка добавила, - Я вижу, что вы хороший, с вами не страшно. Но я должна все делать сама, чтобы доказать кое-кому, что я еще чего-то стою.
Весьма убедительно, но пока все усилия бедняжки были напрасными.  Владимир терпеливо сопровождал упрямую гостью. В какой-то момент ему показалось, что девушка сейчас упадет от слабости. Но подхватить ее на руки он, все-таки, не отважился, спутница его была в сознании, и, вероятнее всего, будет сопротивляться из последних сил. Продвигались они медленно, шлепая по лужам. Ощущение было, будто он стоит под душем в ванной.
- Скажи, а твои опекуны тебя не станут разыскивать?
И вновь та же бурная реакция, когда он помянул чуждых ей людей. Владимир смиренно выслушал поток бранных слов, которые совершенно не вязались с этой юной особой. Когда несдержанность уступила место злости, он порадовался, что небожителей не оказалось рядом, - Извини, забыл спросить, как тебя зовут?
Мгновенно все смолкло, и на Владимира уставилось милое личико, - Оля. Злость сошла на нет, ну, вот, теперь она оступившаяся, запутавшаяся в паутине неприязни глупышка. Наконец, они у цели.
- Хотел тебя предупредить, Оля. Тебе на глаза может попасться муж моей сестры, его зовут Валера. У него встречаются в поведении некоторые странности. Ты с ним лучше не разговаривай, а больше отдыхай. Я буду рядом.
Услышанное не испугало Олю. Судьба ставит перед ней новые трудности, как бы то ни было, она хотя бы на время избавиться от бдительного и назойливого ока Евгении Владимировны и дотошных домогательств отчима, которые мачеха намеренно не замечает. Благодетель ее проживал почти, как Колька, на верхотуре, разница заключалась в том, что в трехкомнатной квартире, куда она явилась, в одной из комнат, имелся выход на балкон. И надо же было такому случиться, ночевать ее оставили именно в этой, большой комнате, почти зале.
- Так, дорогая Олечка, сейчас ты отправишься греться в душ. Не возражай, пожалуйста. Во, что переодеться, я тебе дам, - с порога заявил Влад.
Пока она стояла под душем, Владимир вскипятил чайник, нарезал колбасу, сыр, доложил в вазочку фруктов. Жаль ягоды закончились, теперь придется ждать, пока родители с дачи что-нибудь привезут.
- А, Володька, у нас, что, гости ожидаются?- на кухне в одних трусах возник Валера.
Не приближаясь к зятю, Владимир уловил запах дешевого спиртного. Переодетый в халат, он медленно соображал, как правильно будет объяснить непутевому родственнику, правила его поведения в обращении со случайной гостьей. В итоге, осознав, что Валера способен на любой подвох, Владимир по-деловому развернул его и повел прямиком в  их с Настей спальню.   
- Подожди, - пытался упираться плохо соображающий Валера, - Куда ты меня ведешь? – очутившись перед дверью спальни, он загородил собою вход. Тощая грудная клетка, на которой можно было без затруднений пересчитать все ребра, спасовала, уступая атлетическому телосложению Влада. Сопротивление было бесполезно, и Валере пришлось выслушать, - У нас будет ночевать юная девушка, до завтрашнего утра ей некуда идти, и, если …
- Уже на девочек перешел? Поздравляю, девица, небось, привлекательнее, чем старухи. Может, у тебя там, на примете, еще одна имеется? – злорадный смех прервался, как только на рот Валере легла широкая ладонь его родственника.
- Заткнись, немедленно. Если не хочешь сам очутиться на улице, будешь молчать. Понятно? – так, как ответом Владимиру служила тишина, он, для лучшего понимания, согнутой в колене ногой наподдал буяну под зад. Получилось весьма ощутимо.
- Все понял. Слышь, Володька, не надо больше, - моментально согласился Валера.
В это самое время из ванной комнаты вышла Оля. Втолкнув шурина в спальню, Владимир из-за спины продемонстрировал ему кулак, сам же направился к гостье, - Оля, на кухне горячий чай.
В зеленых глазах девушки мелькнула настороженность. Кутаясь в желтый, махровый халат, Оля, одновременно бросая на него не совсем дружелюбные взгляды, спросила, - А он чей?
- Это халат моей младшей сестры. Она сейчас на даче. В начале августа вернется.
Присев на стул, Оля нерешительно протянула руку к чашке. Все в этом доме для нее выглядело подозрительным: и грязные мужские штаны, торчащие из люка стиральной машины, и кисточки для бриться, раскиданные по полочкам в ванной комнате. Увиденное несколько напомнило Оле привычки противного отчима, его нежелание убирать за собой, презрение к аккуратности, и его доходящая до абсурдности склонность, поучать других, соблюдать чистоту и порядок.
- Оля, пей чай, а то он остынет. Я пойду к себе в комнату, - нерешительность гостьи передалась хозяину. Он ощутил себя здесь лишним.
- Останьтесь, если можете, - робко попросила девушка, - Вы верно, спать хотите, но … я боюсь.
- Валеры боишься?  Напрасно. Он хотя и бестолковый, но без задних мыслей, к тому же, я его предупредил.
Глядя в эти добрые, широко распахнутые глаза, она почти поверила, что здесь ей ничего не угрожает. Но внутреннее беспокойство, которое на протяжении текущего месяца не покидало ее, вынуждало Олю, порой, совершать необдуманные поступки, - Я сама виновата, что всего боюсь. Надо было давно уйти из дома, да у меня бабушка – хорошая защитница. Сейчас, пока она в больнице, гулять с собаками будет некому.  Мачеха с отчимом в мое отсутствие может выгнать Лайму и Диану из дома, и тогда бабушка с горя еще больше заболеет. Вы, наверное, хотите знать обо мне больше? – в опущенных ниц глазах девушки таилась тревога, а в голосе угадывалась такая боль, что Владимир согласился бы заранее отпустить ей все ее прегрешения, какие бы она ни совершила, - Ты вправе рассказывать, что считаешь нужным.
Оля пояснила, Я как-то обратилась в социальную службу. Психолог, выслушав меня, посоветовала «ничего не утаивать, от этого будет зависеть успех моей реабилитации». Заметив иронию на лице собеседника, Оля добавила, - Я ничего не выдумываю, а повторяю слово в слово ответ штатного психолога на мое обращение. Вы считаете, что все это смешно?
Владу показалось, что девушка сейчас расплачется, так искренне звучала обида в ее словах, - Нет, конечно, нет! Я смеюсь над этим психологом, над тем завуалированным цинизмом, который прослеживался в поставленном ею условии. В первую очередь, задача психолога заключается в обеспечении душевным равновесием человека, обратившегося к ней за дружеской поддержкой. А тебе встретилась психолог по штату, а не по призванию.
- Как хорошо, как верно вы говорите, и жаль, что я не встретила вас ранее, - на глазах Оли блеснули слезы. В то же мгновение, словно стыдясь их, она принялась тереть глаза, но, заметив, что Владимир отошел к окну, успокоилась.  Вот, кто хорошо понимает ее, и, возможно, с ним она поделиться самым сокровенным. Неожиданно, у Оли проснулся аппетит, и она накинулась на угощение. Не оборачиваясь, Владимир увидел, что гостья решила подкрепиться. Он благоразумно ожидал, догадываясь, что юной особе присуще стыдливость. Конечно же, она будет стесняться его повышенного внимания.
- А можно еще … сыра? – тихо попросила Ольга.
- Конечно, можно. Я сейчас открою холодильник, а ты выберешь все, что тебе нравится. Договорились?
Оля даже представить себе этого не могла, чтобы ей, «недалекой приживалке» позволили выбрать самой – просто не укладывалось в ее голове. Скосив недоверчивый взгляд на доброжелателя, она подошла к холодильнику, на полках которого было всего понемногу. Оля потянулась к шпротам, - Давайте вместе закусим, - уже веселее промолвила гостья.
 Предложение было тут же одобрено. Вдвоем они быстро расправились с угощением.
- Уже второй час ночи. Знаете, а мне спать совсем не хочется, - призналась Оля.
Допивая чай, Владимир расслабился. Завтра он сам отправится с Олей в социальный приют, но прежде он посетит ее опекунов, ознакомится с ситуацией на месте. Сопровождая гостью до места ее отдыха, Владимир все показал ей, обратив внимание на то, что Оля не интересуется не чем. У него с раннего утра дела, потому, извинившись, он отправился к себе в комнату. Обозревая аскетичную обстановку своего жилища, он впервые задался вопросом, а не слишком ли он ограничил себя в удобствах, и удовлетворит ли сей аскетизм любимую женщину? Сладость сновидений была столь же далека от него, как и разгадка причины Олиного побега. Стоило ему сомкнуть глаза, как Влад тут же перенесся в далекие годы юности, когда он так же, как его сегодняшняя знакомая, легко обижался на взрослых, считая их слишком требовательными к другим, и не умеющим спросить с самого себя. Ему повезло, в отличие от современных старшеклассников, он закончил десять классов, обошелся без ЕГЭ. В годы его юности все было проще, не надо было ничего выдумывать, молодежь не строила наполеоновских планов, потихоньку, маленькими шажками продвигалась к намеченной цели. Когда-то Влад серьезно задумывался о том, чтобы связать свою трудовую деятельность с изучением истории династии Романовых, в свете их приверженности к масонам. Впервые Влад услышал о тайной и загадочной организации, будучи учеником старших классов. Влада прельстила вера масон в загробную жизнь, Иисуса Христа, одновременно. Кроме того, ими почитались постулаты иудаизма, буддизма, ислама – всего понемногу. Высший идеал масон – строительство в отдаленном будущем гуманного справедливого общества, как бы перенося его из небесных сфер в сугубо земные и увязывая его с нравственным совершенствованием приверженцев масонства. Ни одна из политических организаций не правила миром так длительно, как масоны, на протяжении III-V веков, иногда Влад жалел, что его судьба не пересеклась с судьбой императора Петра I, именно он, согласно исследованиям ученых историков, являлся первым приверженцем масонов в России. Свою роль сподвижника Петра I, он исполнил бы не хуже Лефорта, и не исключено, что великую Русь ожидала бы иная судьба.
Очнулся Влад, ощутив сильную тряску.
- Просыпайся скорее, Влад! Живее! Твоя девица закрылась на балконе.
Нелегко было переключиться, шагнув из конца XVII века в нашу грешную действительность. Побороть искушения, поджидающие на каждом шагу, остаться незапятнанным – разве не в этом заключается счастье простого обывателя, неважно, для человека верующего ли или классического атеиста?
Двенадцатый этаж – не шутка. Что может прийти в голову девчонке, у которой семь пятниц на неделе? Ответ Влад получил очень скоро. В комнате, где обычно проживали его родители, было темно, ничего не было видно. Влад прошептал, - Валера, погаси, пожалуйста, свет в коридоре. Так наши глаза быстрее привыкнут к темноте.
Его просьба тут же была исполнена. Порадуется энтузиазму Валеры он позднее. Теперь живее к беглянке. Приблизившись вплотную к балконной двери, Влад и Валера были поражены увиденным. Оля предельно низко свесилась с балкона. Что ею двигало, нетрудно было догадаться. Таков путь самоубийцы, который до конца не обдумал свое решение. Одно не вовремя сказанное слово, и все кончено! Они простояли, глядя на смертницу, около трех минут, все еще не решаясь ее потревожить. Наблюдателей Оля не замечала.
- Что делать будем? – шепотом спросил Валера.
Если бы он только знал. Но не на все вопросы имеется ответ. – Нам, все-таки, придется туда зайти, - приложив палец к губам, Владимир приготовился к осуществлению задуманного.
- Смотри! – Валера толкнул его в плечо.
И без его предупреждения Влад обратил внимание на проснувшуюся активность Ольги. Ноги ее оторвались от пола балкона. Распахнув дверь, Влад, пригнувшись, бросился к цели, ухватив Ольгу за колени, буквально, в последний момент.
- Вот это да! – облегченно вздохнув,  Валера, кинулся на помощь родственнику. Девушку на руках внесли в комнату и уложили на диван. Она была в почти бессознательном состоянии. Непонятно, как она могла удерживаться, балансируя на огромной высоте, без страховки?
- Скорую будем вызывать? – полюбопытствовал Валера. Спрашивал он напрасно, и понял это быстро. Никто из медиков не в состоянии вылечить психику девчонки. Было ясно, прежде, чем отважится на это бессмысленное испытание, Оля немало плакала, а ведь вчера ему показалось, что девушка почти успокоилась. Валера, по совету Влада, отправился отдыхать. Сам спаситель сел охранять сон Ольги. Присев на край дивана, он опустил вытянутую руку на грудь спящей, а себе позволил лишь задремать. Спокойствие длилось чуть более часа. Видимо, сегодня ему не суждено выспаться. Пробуждение наступило внезапно. Гостья пожелала прогуляться в нужном направлении. Владу пришлось сопровождать ее на расстоянии.  Позади раздавалось ехидное хихиканье Валерки. – Ты ей еще компанию составь!
Влад лишь сердито сверкал глазами. Простояв в коридоре минуту – две, он уже подумывал о вмешательстве. На этот раз обошлось. Успел вовремя исчезнуть и назойливый Валерка.
- Что вы за мной ходите? Зачем шпионите? Я уже пожалела, что пришла к вам! – с некоторым чувством злости процедила сквозь зубы Оля.
Влад в ответ молчал. Ему было, что возразить, но, памятуя о пережитом Ольгой, он заставил себя ждать. Если бы только знать, чего? Тишина не устраивала Олю, она прошмыгнула в комнату и захлопнула за собой дверь. Что еще может прийти ей в голову, даже не хотелось представлять.
- Оля, к тебе можно? – осторожно полюбопытствовал хозяин у гостьи. После короткой паузы прозвучало вновь, - Я от тебя не отстану, пойми. Делаю я все это из-за опасения, что тебе придет в голову дурная мысль, и ты что-нибудь плохое сотворишь с собой. Оля, считаю до трех, и вхожу в комнату.
Как сказал, так и сделал. Оля забралась с ногами и отдыхала на диване. Влад опустился в кресло, рядом с журнальным столиком, - Поговорим?
Из-под опущенных ресниц на Влада уставились прищуренные глаза. Ее насупленный взгляд выдавал резкую смену настроения. Она явно была чем-то недовольна, вот он сейчас все выяснит, - Оля, скоро утро. Какие у тебя планы на грядущий день?
- Что надоела тебе уже?
Влад пожал плечами и грустно улыбнулся.
- Нет у меня никаких планов, и не было.
Он хотел ей верить, но не получалось, слишком разнились ее слова, - Оля, а что делать мне?
Теперь Оля пожимала плечами. Насупленность сменилась растерянностью. Снова перед ним была одинокая, обиженная судьбой девочка. По трепетанию ее бархатных ресниц Влад догадался, она сейчас расплачется.
- Давай договоримся, Оля. Ты больше не будешь плакать, а я помогу тебе в задуманном. Я хотел предложить тебе отправиться в социальный приют, у нас в районе имеются такие. Согласна?
Оля молчала.
- Ты, наверное, боишься? Но там не тюрьма, ты всегда можешь уйти оттуда, но куда? Конечно, приют не санаторий, но там имеется все необходимое. Ты мне веришь?
- Я больше некому не верю. В этой жизни надо быть зверем – хитрить, изворачиваться, уметь приспосабливаться. Звери это тоже умеют, но от их забав некому нет вреда, в отличие от людей, или тех, кто пытался удержаться на ступеньке рода гоминид. Мне еще два года придется провести в средней школе, и лишь после завершения учебы, я могу учиться быть самостоятельной. Меня ожидает почти тюремный режим, но мне придется выдержать испытание ради бабушки. Отведете меня к опекунам?
Тяжело было слушать исповедь бедняжки, но еще обременительнее выполнить ее просьбу, ведь за ней стоят новые испытания, пройти через которые суждено не каждому. 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXIV.

     На следующий день, с раннего утра погода не заладилась. Небо было испещрено, как сеткой, паутиной облаков, растаяла последняя надежда на появление небесного светила. Порывистый ветер подгонял, торопил их. Оля шла, не глядя себе под ноги, шлепая по лужам. Вероятно, она делала это намеренно, но кому хотела навредить, неужели самой себе? Споткнувшись второпях, она едва не упала, но помощь его – протянутую руку, отвергала. Упрямая, а внешне производит впечатление робкой, обманутой в собственных ожиданиях девочки. При всей неприязни, она решила вернуться к опекунам, к своим мучителям. Неужели ради спокойствия бабушки, она готова на самопожертвование?
Утренний воздух был пропитан свежестью, дождевые капли повисли на ветках деревьев и кустарников, с каждым новым порывом ветра на проходящих людей сыпалась новая лавина сырости. Она наводила на мысль, что осадков не избежать, а, стало быть, их ждет новый ненастный день, который, возможно, поделится небесными слезами с грядущей ночью. Тяжелые капли росы оставили отметины на его брюках. Обогнув кусты боярышника, Влад обомлел. Оля исчезла. Озираясь по сторонам, Влад обращал внимание не все – расположение кустов, деревьев, гаражей, построек, за которыми можно было спрятаться. Но зачем и от кого?  Чем дольше длилось их с Олей знакомство, тем больше загадок он наблюдал в ее поведении. Слова у нее расходились с делом, а поступки носили спонтанный характер. Где же ее искать? Окружающая действительность преступно молчала. Пышная зелень плотной стеной закрывала от него происходящее вокруг. Отъезжали припаркованные автомобили, некому не мешая, не обращая ни на что внимание, клеил объявления молоденький паренек. Он делал это быстро, в результате каждая доска объявлений, получала обновление. Где же Оля? Может, все его усилия напрасны? Если бы ни ранний час, он постарался что-нибудь разузнать о беглянке, в запасе у него еще было чуть более получаса. Влад не нашел ничего лучше, чем обойти вокруг дома. Угол пересечения Батайского проезда и Донецкой улицы изобиловал припаркованными автомобилями, явно мешающими движению общественного транспорта. Лавируя между машин, пробежала стая бездомных собак. Присмотревшись к ним внимательно, Влад заметил среди тощих, с всклокоченной шерстью псов ухоженных, явно домашних животных. Интуиция подталкивала его последовать за ними. Посмотрим, что из этого выйдет? Держась на расстоянии, он проследовал за собаками до парка 850-летия Москвы. «Лайма, Диана, прозвучало вдогонку. Последующие события происходили быстро. Влад обернулся. Ему навстречу спешила Оля, - Задержите их, если можете.
В ближайшие минуты его постигло разочарование. Девочка торопилась навстречу не к нему, а за своими любимыми собаками.
- Присядьте, может, они подойдут к вам.
Опустившись на корточки, Влад позвал по имени несколько раз этих милых собачек с хохолком на загривке. Пока Влад разглядывал диковинных собак, они весело резвились вокруг хозяйки. Присмотревшись, Влад заметил искреннюю радость на лице девушки. Ощутив тяжесть в ногах, Влад вынужден был подняться во весь рост. Потирая затекшие ноги, он осторожно поинтересовался, - Олечка, я понял, что это – твои лучшие друзья. А куда ты с ними пойдешь?
- Куда, куда? Домой, собак выгонят, если я уйду из дома.
- Тебя проводить? – Влад был уверен в ее положительном ответе.
Однако, реакция была достаточно бурной, - Мне будет только хуже от вашей помощи. Опекуны подумают, что я вам нажаловалась, и сотворят подлость.
Пришлось поверить ей на слово. Наблюдая, как ее благодетель садиться на автобус 657 маршрута, Оля впервые призадумалась, как встретят ее и собак Евгения Владимировна, если они возвратятся без сопровождения? Не поторопилась ли Оля, отпустив Влада? Надо же, они познакомились несколько часов назад, а впечатление, которое он произвел на нее, глубоко запало в душу. Почему одни люди мгновенно вызывают симпатию, притягивая к себе, а другие, наоборот, способны лишь отталкивать? Ранее она пыталась полюбить мачеху и отчима, старалась им понравиться, и с самого начала их знакомства добровольно называла их, как положено любящим детям. Они ее выбрали в детском доме, неприметную, восьмилетнюю девочку, которую из-за приписки в истории болезни, даже не предлагали усыновителям, да и кому она такая нужна – «умственно отсталая»? Обидно, с раннего детства иметь порочащую характеристику. За что, за чем ей мстили? Пусть ей никогда не суждено узнать: кем были ее настоящие родители и по какой причине от нее решили избавиться? Воспитатели, которые видели ее ежедневно, хорошо знали Олю, и, все-таки, обидели  … обидели жестоко. Что было делать малышке, которая по наивности душевной, делилась со всеми знакомыми своею мечтой – отправиться в первый класс в нарядном платье, с огромным букетом цветов, за руку с любящими родителями, и Оленька никогда не переставала верить, что они у нее есть, и вдруг … приехали мама с папой, Оля точно знала, тетя с дядей с доброй улыбкой на лице, пришли за ней, а забрали другую девочку. И тогда … Оля надолго замолчала, просто перестала разговаривать. Мачеха Евгения Владимировна и отчим Анатолий, когда забирали ее из детского дома, не улыбались, а пообещали купить ей красивую куклу. Обещание свое они не сдержали, как и последующие, кроме родителей у Оли появилась бабушка, вот, кто искренне ее полюбил. Девочка ответила ей взаимностью. Теперь она не может бросить любимую бабушку. – Лайма. Диана, домой! – распорядилась юная хозяйка.
Только приблизившись к двери 226 квартиры, Оля застыла в нерешительности, и, если бы ни собаки, она сейчас же развернулась на 180 градусов, и тут же исчезла. Но Лайма и Диана в нетерпении повизгивали у двери, явно что-то хотели. Звонок звучал пронзительно, заглушая голос собак, пока ее руку со звонка не отстранила посторонняя рука.
- Оленька, не напрягайся. Евгения Владимировна и Анатолий Сергеевич уже ушли, - предупредила Олю соседка-пенсионерка, и ту же исчезла из поля зрения.
Попроситься к ней на постой Оля не рискнула, да и, вряд ли, это выполнимо.  Старушка проживала одна, но не любила животных, - Не беспокойтесь, подружки, я вас не брошу, - успокаивала Оля.
Огорченная более из-за отсутствия удобства для собак, Оля поднялась на пятнадцатый этаж. Здесь друг Коля, но дома ли он? Дома может оказаться его брат, с которым Оля совсем не хотела встречаться. Есть еще один выход – вернуться к Владимиру, но в настоящее время он на работе, а дома его родственник Валера. Простаивая у окна, Оле пришлось прятаться, когда из соседних квартир выходили жильцы. Если она и далее будет ждать, кто-нибудь не тот ее обязательно обнаружит. Лучше уйти.
Улица встретила их негостеприимно, моросил дождик, Оля более всего волновалась за собак. Вышли они без комбинезона, стало быть, надо поспешить.
На этот раз долго ждать отклика на звонок не потребовалось. На пороге возник Валера. – Старая знакомая. Чем обязаны?
Стараясь смотреть мимо голого торса, худобу которого подчеркивали безразмерные семейные трусы единственное, что висело на Валере, Оля все еще сомневалась, а не напрасно ли она явилась сюда?- Понимаете, дома никого не оказалось, а Лайме с Дианой некуда деваться. Позвольте, пожалуйста … подождать Владимира.
- А деньги у тебя есть?
Оля отрицательно покачала головой. Валера тут же утратил к гостье интерес. Вероятно, он и дверь захлопнул сразу же, если бы Лайма, а за ней и Диана, ловко ни прошмыгнули в квартиру. За ними без приглашения пришлось последовать Оле.
Валера опешил от такой вольности, - Ты куда? Постой, здесь не общежитие.
Оля уже плутала в лабиринте трехкомнатной квартиры. Какая она просторная, здесь действительно можно заблудиться. – Лайма, Диана, где вы?- Оля была готова обыскать все, что ей встретиться на пути. Первым делом она направилась на кухню, - А у вас тут что-то горит, - чуткий нос Оли уловил запах горелого масла вперемежку с полуфабрикатами.
- Черт, сардельки подгорели … и все из-за тебя. Чего приперлась? Здесь люди делом заняты, а ты со своими шавками …
На глазах у Оли выступили слезы, - Почему вы обзываетесь? Что я вам плохого сделала?
Лайма и Диана выскочили из-под кухонного стола и кинулись успокаивать юную хозяйку. Ласки их были так непосредственны, наверное, даже дети не умеют так встречать радость. Животные лучше всех на свете, потому, что никогда не претворяются, не лгут, не сплетничают. Неожиданно рядом послышался грохот и шкварчание горелого масла. Густой дым закрыл от Оли подробности, залаяли собаки, - Ой, кажется, пожар.
Когда дым немного рассеялся, на Олю воззрилась сморщенная в недовольной гримасе физиономия Валеры, - Слушай, ты, как там тебя, посуду мыть умеешь?
Растирая слезы, Оля кивнула головой. Словно на прощанье она поцеловала собак, - Что с сардельками? – на сковороде лежали четыре скрюченных темно-коричневых лоскута кожи, - Может, их выбросить?
- Отдай собакам, - милостиво предложил Валера.
Оля брезгливо поморщилась, - Это вредно. Вы сами бы эту гадость есть стали?
Ехидная ухмылка исказила скрюченный нос Валеры, - Но я же не собака. Давай быстрее мой. Я есть хочу!
Оля быстро управилась, с губкой и при наличии моющих средств, сковорода скоро стала чистой, - А что вам приготовить?
- Там, в холодильнике посмотри.
На полке она увидела говяжий фарш в упаковке, а также все, что было необходимо для приготовления котлет. В полке в шкафу она обнаружила крупы. Выбрала рис и решила приготовить его с приправами и травами. Кулинарные работы заняли у нее совсем немного времени. Готовила Оля с удовольствием, навыки к тому у нее были, в доме у опекунов ей часто приходилось готовить, и вот уже в кастрюле, под крышкой доходил до готовности рис, присыпанный измельченной петрушкой и укропом, на сковороде покрылись золисто-коричневой корочкой аккуратно вылепленные котлеты. Глядя на них, и вдыхая мясной аромат, Оле самой захотелось перекусить.
- Хозяйственная ты, это хорошо, - похвалил Валера.
Оказывается, за ней, во время работы подглядывали. Оля улыбнулась, совсем, как дома. Сейчас грядет дегустация. – Валера, можно я тоже попробую?
Робкая просьба недавней знакомой сослужила Оле двоякую службу. Если ранее Валера смотрел на нее, как на пустое место, то теперь реакция была и вовсе противоположная. – Валяй. Сколько там на сковороде? Семь? Ладно. Могла бы и побольше сделать …
Оля перебила, - Я ничего не утаила, да вы же и сами все видели. Я себе котлетку возьму.
- Бери две, - расщедрился Валера. – Две мы Володьке оставим, а три беру себе.
Завтраком Валера остался доволен. Не отставала от него и Оля, вторую свою котлету она поделила между собаками.
- Ты им каши побольше положи. Пусть жрут.
Оля промолчала, но поступила по-своему. Добавила Диане кусок от своей порции.
- Тебе сколько лет будет, хозяйственная?
- В декабре будет шестнадцать. 
- А родители у тебя, значит, ненастоящие? – продолжал допытываться Валера.
- Нет, я из детского дома. А что?
- А ты хочешь иметь настоящего отца?
- Это как? Уж не вы ли мне в отцы набиваетесь?
- Чем плох? Мне тридцать пять, я почти разведен, буду тебя защищать от всяких нехороших субъектов. Что смотришь?
- Зачем я вам понадобилась? 
- Понравилась ты, хозяйка хорошая.
- И где я буду жить? – спрашивала Оля с безразличием в голосе, так, чтобы поскорее закончить никчемный разговор.
- Здесь, конечно. Здесь тебя все любить будут, - переведя довольный взгляд на Лайму и Диану, Валера добавил, - Собачек своих можешь оставить, я разрешаю.
- А бабушку, Марию Геннадьевну?
- Какую бабашку? – оторопел Валера, - Нам старухи ни к чему.   
 - Но вы же согласны были взять мое сопровождение. Так отчего же теперь отказываетесь? – попеняла Оленька, ловко управляясь с грязной посудой.
Ох, и хитрая девочка, такая глупость не сморозит. Сама ладненькая, не то, что жирная Настька. Жаль, что жен в этой жизни не меняют также легко, как надоевшую работу, - Я ж от бабки отказываюсь, а не от тебя, дорогая. Только подумай, куда мы ее разместим? Ее, в отличие от собак, на коврике не уложишь, разве не так?
Уткнув освободившиеся руки в бока, Оля огорошила хозяина, - У вас, в средней комнате и положим, вместе со мной бабушка будет жить, и вместе с собаками.
Только сейчас до Валеры дошло, как серьезно он размахнулся. Да, дочка у него умная выросла, а вот он глупость сотворил, - А куда же я жену бывшую дену? Она же не собачка, ее дверь охранять не обяжешь. А еще сын, Жорка, у меня, между прочим, сын есть. Тебе каким-то братом приходится.
Чем дольше Оля смотрела на мнимого отца, тем сильнее образ спившегося «человека со странностями» отталкивал ее. Он походил на бродягу, бесцельно бредущего, незнамо куда. И вот он идет, идет и неизвестно, когда остановится ли, вообще, - Валера, почему вы пьете?
Выкурив сигарету, Валера выбросил окурок за окно, - Ты меня пьяным видела? За алкоголика меня принимаешь? Если я время от времени, позволяю себе бутылочку пива, это вовсе не указывает, что я – алкоголик. У тебя, что ли, слабостей нет?
С ее кукольного личика, обрамленного гривой смоляных прядей, исчезла вся удаль. На него взирали оскорбляющие равнодушием глаза юной девы, - Они есть у каждого, разница в том, что кто-то тщательно скрывает свои слабости от посторонних, а другой, напротив, выставляет их напоказ, неизвестно, на что рассчитывая. Мне вас жаль, и жена бы от вас не ушла …
Тощий кулак с грохотом опустился на обеденный стол, - Это тебя не касается! У тебя, может, вообще, никакого мужа не будет. Знаешь, что больше всего мужики не любят в бабах? Болтливость! Чтобы жена была всегда любима мужем, она обязана вовремя умолкнуть, и, если, жена – это волна, то муж – ветер, который властен гнать ее в любом направлении.
- Весьма образно, но это не о вас. Именно вы, как волна, двинетесь туда, где замаячит бутылка спиртного.
- А ты не боишься оказаться на улице?
- Не только вы обижаетесь, другие тоже могут, - себе в оправдание произнесла Оля.
- Значит, не боишься? – настаивал Валера. Гостья постепенно начинала раздражать его. Ни руки, ни мозги у нее сейчас не были задействованы, а пребывающая в безделье, зачем она здесь нужна?
- Вас самого могут выгнать. Поначалу жена назвала вас «бывшим», а затем, в отместку, возможно, вы позволили себе повторить определение.
Глаза Валеры округлились от изумления, - Откуда ты знаешь? А-а … Володька нажаловался?
- Нет. Он не о ком из вашей семьи мне не рассказывал, только предупредил, чтобы я вас не слушала.
Валера проявил упрямство, - Чем же я плох?
Оля выдержала паузу, - Вам хорошо известно.
- А, ты подскажи! – вызывающе требовал Валера.
- Вы – человек ленивый, любите выпить, не желающий устраиваться на работу, а еще любите командовать. Но для того, чтобы указывать другим, надо иметь превосходство над ними. Такой, как вы человек, живущий за чужой счет, всегда будет ниже окружающих.
Валеру трясло от злости, - Откуда ты такая умная взялась? Почему тебе все известно наперед? – уже не вопрошал, а орал хозяин.
Тишина в ответ слегка остудила его пыл. Ясно, что приживалец не любит, когда ему говорят правду в глаза. За нее надо платить, только, как бы расплата не оказалась слишком тяжела для нее, - Извините, пожалуйста. Вероятно, я не права.
- Вероятно, - передразнивал ее Валера, и делал это так неумело, что вызвал у Оли улыбку, - Ты от меня зависишь, ты, а не я от тебя! Могу тебя выгнать или просто … убить, - сказано это было заурядным тоном, и от этого стало еще страшнее. На него взирали растерянные от ужаса глаза девушки, - Испугалась … И шавки твои тебя не защитят, - свою речь Валера завершил диким хохотом, оголяющим самые неприглядные стороны человеческой натуры.
Испуг не прошел, после того, как на кухне повисла двухминутная пауза. Оля решилась, надо только предупредить собак. Они безмятежно отдыхали на ее куртке, уложенной на пол в коридоре. Бедняжки, они испытывали множество неудобств из-за своей, лишенной шерсти кожи. Как назло, Валера не уходил, а со свирепым видом поглядывал на нее. Показалось Оле или нет, но, кажется, Лайма дрожала, - Можно, я собаку согрею?
Валера брезгливо махнул рукой, - Валяй.
Оля бросилась к собакам. Нос Лаймы был горячим. Диана рядом, как могла, согревала подругу. Оля испугалась, бессмысленная гибель животного, страшнее ее собственной смерти. Приподняв Лайму, Оля поцеловала ее в горячий лоб и прижала к груди. Диана по-приятельски крутилась рядом, помахивая хвостом-кисточкой. Оля укачивала Лайму, как ребенка, и лишь спустя несколько минут заметила, что пользы это не принесло. Что же делать? Ее одежда, тонкая курточка, вряд ли, согреет бедняжку. Нужна шерстяная вещь, кофта, свитер, жакет, в которые можно укутать собачку. Может, обратиться к Валере? Но он, скорее всего, посмеется. Он людей не уважает, не то, что каких-то собак. Не отпуская Лайму, Оля, осторожно озираясь, обошла квартиру. Валеру она обнаружила храпящим в спальной комнате. Оля тихо удалилась. Искомое она обнаружила в комнате Влада, сняла покрывало с дивана и укутала в него собаку. Покрывало она вернет владельцу, непременно, а Влад поймет ее. Теперь главное – бежать! Быстрее, пока не очнулся мнимый хозяин.   
Дождик кончился, погода более не давала поводов к огорчению.  С Лаймой на руках, сопровождаемая Дианой, Оля быстро добралась до дома. Короткий звонок, и, о, чудо! Дверь ей отворила любимая бабушка. Ее седые букли, которые ранее вызывали у Оли грустную улыбку, теперь смотрелись весьма естественно, а улыбалась Оля, сложив губы в нежном поцелуе, - Ах, бабушка, как я рада и они тоже, Оля перевела взгляд на их общих любимиц.
Мария Геннадьевна обняла Олю. Старушка мило улыбалась, при этом морщины на ее лице подчеркивали солидный возраст, которого она ничуть не стеснялась, - Меня сегодня выписали из больницы, - оглянувшись на открытую дверь во вторую жилую комнату, она промолвила, - Пойдем, спокойно поговорим в нашей комнате.
Только затворив дверь, обе, бабушка и внучка, спокойно вздохнули, теперь можно было без опасения разглагольствовать о жизни и не только. Скромная обстановка, подчеркивающая, пожалуй, обыденность существования разных поколений, одинаково располагала к тихому семейному отдыху. Да и к чему, там, где в почете скромность, вычурность и показной достаток, привлекающие, словно фальшивые алмазы, своим блеском, рассыпались, оставляя на память лишь одно разочарование. Забравшись с ногами на старенький диван, который из года в год обещала заменить бабушке с внучкой Евгения Владимировна, наконец, смогли поделиться друг с другом своими удачами и поражениями.
- Мне, Оленька, пообещали, что я надолго забуду сладкое. В больнице меня лечили не только лекарствами, но и гипнозом, - заметив живой интерес в глазах внучки, Мария Геннадьевна добавила, - Группу больных лечил психолог, нас гипнотизировали, внушая отвращение к сладкому, говорили, что шоколадки, пирожные, конфеты – настоящий динамит. Ой, Оленька, сначала я поверила, но тем же вечером на моих глазах одна наша больная съела целую шоколадку, мою любимую «Аленку», и плохо ей не было.
- Так это и замечательно, бабушка. Человек полакомился без последствий. Может, когда-нибудь врачи победят сахарный диабет…
- Только я до этого не доживу, - пессимистически заметила Мария Геннадьевна.
- Надо думать о хорошем, бабушка. Дома я буду с тобой, и сладким тебе придется делиться, я его тоже люблю.
- Я тебе все отдам, Оленька. А теперь рассказывай о себе, - попросила
Мария Геннадьевна. 
Оля переключилась на собачек. Четвероногие питомицы нежились в кресле, и Лайма вовсе не выглядела больной. Нос ее был сухим, но не горячим. Ясно, Лайма просто забыла его облизать. Может, за нее это сделает Диана? Вернувшись к бабушке, Оля вздохнула с сожалением, - Мне нечем тебя порадовать. Евгения Владимировна отругала меня за то, что я попросила у нее 200 рублей на пачку «барса», для обработки Лаймы и Даны от блох, специальные ошейники стоят еще дороже. Кроме того, мне нужно купить им глистогонное и капли для носа, на все это может уйти около 500 рублей. Бабушка, собаки едва не заболели из-за жадности Евгении Владимировны. Я очень ее просила, не побоялась обратиться к Анатолию Сергеевичу, но отчим захлопнул у меня перед лицом дверь в комнату.
- Бедная девочка. Ты, конечно, обиделась …
- Обижайся, не обижайся, толку от этого никакого. Я сбежала, ушла из дома, а мачеха, в отместку, выгнала собак. Лайма едва не простудилась, ведь ночью был ливень. Я только утром обнаружила беглянок, бредущих с бездомными животными. Но, бабушка, мир не без добрых людей, меня приютили в соседнем доме. Я ночевала в отдельной комнате, напилась горячего чаю и перекусила. Бабушка, впредь, если ты будешь уезжать, я не буду с ними оставаться. Если бы ты только знала, как я их ненавижу! – голос Оли сорвался на крик, в глазах появились слезы.
Мария Геннадьевна постаралась успокоить внучку,- Попробую поговорить с Женей. Она, конечно, не права. Когда я ложилась в больницу, мы с ней договорились, что она будет относиться к тебе, если ни с любовью, то с должным вниманием. Что же нам теперь делать?
- Бабушка, я даже хотела попроситься обратно в детский дом, просилась на усыновление в другую семью, но что тогда будет с тобой и собаками, бабушка?
- Хочешь, я еще раз поговорю с Женей … с твоей мачехой, - быстро поправилась Мария Геннадьевна.
Оля пожала плечами, - Ты думаешь, они так быстро исправятся? У меня нет сомнения, что мачеха с отчимом меня усыновили ради денег. Я им нужна не более, чем собаки.
Мария Геннадьевна промолчала. Нечего было отрицать, но и обнадеживать девочку пустыми обещаниями, она также не станет. К сожалению, невозможно научить человека любви, он должен делать это добровольно. Женю она также брала в детском доме, ничего на нее не жалела, экономила на себе, только, чтобы дочка ни в чем не нуждалась. На горьком опыте Мария Геннадьевна убедилась, кроме материальных благ, девочка, прожившая пусть короткую, но жизнь в детском доме, недополучила главного – любви. Озлобленность на весь мир, Евгения сохранила на долгие годы, лишний раз, демонстрируя, что счастливым ребенок может стать, минуя детский дом, так называемый, суррогат семейной жизни. Хорошо, если в будущем у нее появится повод, изменить собственное мнение.      
Оля слегка задремала, склонив голову на плечо любящей бабушки. У нее теперь снова появилась защитница, но долго ли они продержаться? Хотелось поделиться впечатлениями о новых знакомствах, - Бабушка, прошлым вечером меня уберег от уличных хулиганов молодой мужчина. Он не дрался, но дал понять задирам, что они сильно рискуют. Владимир смелый, благородный, жаль, что у меня нет такого старшего брата. Тогда бы мне никакой отчим не был страшен. Еще мне во Владимире нравится, - заметила Оля после короткой паузы, - Он – не лицемер, и правду говорит в глаза.
Обратив внимание на то, как вспыхнул от воодушевления померкнувший взгляд девочки, как зарделись от пережитых эмоций ее бледные щеки, Мария Геннадьевна смекнула, - Уж, не влюбилась ли ты, Оля?
Промелькнувший испуг тут же сменился показной сердитостью, - Глупость ты сказала, бабушка. Меня Николай любит. Он тоже мне помогал … Бабушка, что ты на меня так странно смотришь?
- Не понимаешь ты многого. Молодые люди будут тебе помогать, но это вовсе не значит, что ты обязана отвечать им взаимностью. Знаки внимания они оказывают тебе, любуясь твоими достоинствами.
Оля покачала головой, - Нет, бабушка. Я вижу, как Коля смотрит на меня. Наверное, такую силу чувств не в состоянии изобразить даже опытный актер. Коля любит, я точно знаю.
- Милая, в течение жизни тебя будет любить ни один человек, но, надеюсь, только одного ты изберешь в мужья.
- Бабушка, а почему люди часто любят тех, кто их не замечает, а может, даже избегает?
- Некому не дано знать наперед, что их ожидает. Но, Оленька, у тебя впереди еще два класса школы, а потом …
- Наговорились, - дверь в их чертог распахнула Евгения Владимировна, - Теперь будем выяснять, как жить далее.
Залаяли собаки, очнувшись от беззаботного сна. Хозяек потревожили, возможно им угрожает опасность, которая исходит от этой взбалмошной, лишенной постоянства, грубой женщины. Обнажая клыки, Лайма была готова броситься по первому призыву любимых хозяек.
- Уже собак на меня натравливаете? – тонкий нос Евгении Владимировны от злого возбуждения еще больше заострился. В тон ее крашенным волосам ее карие глаза сузились, как у напавшей на след жертвы дикой кошки, - Как бы вам не пришлось пожалеть об этом.
- Что ты, Женечка! Собаки рычат на тебя, потому, что ты их выгнала …
Евгения Владимировна перебила, - А, Ольга нажаловалась? На нее люди жалуются, что она шляется по гаражам с парнями …
- Неправда!  Вы лжете, Евгения Владимировна. Да, у меня есть друзья, именно от них, а не от вас, я узнала, что человеческая дружба верная и надежная. Друзья открыли для меня светлые стороны жизни. Сомневаюсь, что у вас когда-нибудь появятся друзья, ведь вы во всем ищете выгоду!
- Тебя это не касается, гадкая девчонка! А выгоду мне приходится искать, потому, что приходится кормить и одевать тебя, бездельницу.
- А про двенадцать с лишним тысяч вы забыли? Их я должна получать ежемесячно, но деньги оседают в вашем бездонном кармане.
Мария Геннадьевна лишь беспомощно переводила взгляд с Евгении Владимировны на внучку и обратно. Разгорался скандал, от которого она была избавлена в течение двух последних недель пребывания в лечебном учреждении. Теперь о спокойствии ей можно было только мечтать. И, все-таки, она надумала вмешаться, - Дорогие мои, криками и упреками ничего не добиться. Уступите друг другу …
Злобная ухмылка исказила губы Дроздовской, - Как? Меня сократили, как большинство сотрудников завода. Никакого пособия по безработице я не получаю. Мы уже второй месяц держим на одном заработке Толи, на всем приходится экономить. А тут девчонка заявляет: «дай 500 рублей». Откуда?
- Но нам неизвестно о твоем сокращении.
- Да, бросьте вы, мама. Девчонка все знала, а деньги требовала.
- Женечка. Надо всегда, в любой ситуации оставаться человеком. Я добавлю свою пенсию на время, пока ты будешь искать работу.
Евгения оставила их, и только после этого бабушка и внучка свободно вздохнули. Напряжение, которое испытывала Оля в присутствии мачехи, было легко различимо по сжатым кулачкам. – Успокойся, Оля, деньги на лекарства я тебя дам. Пожалуйста, потерпи еще немного, пока мы что-нибудь придумаем, ради меня.
Ответом Марии Геннадьевне были нежные объятия внучки, прибегая к которым, она обещала любимой бабушке исполнить ее просьбу.   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXV.

     С моста он промчался прямо по Братеевской улице, не свернул на Борисовские пруды, как обычно. Не хотелось никого видеть, надоело людское любопытство, как в аквариуме. Сейчас, когда он в седле, молодые ребята заглядывались больше на его BMW, завидовали, верно. Минуя Борисовские пруды, Андрей свернул в ближайший перелесок на пути к Зябликово. Припарковав своего железного коня, он расположился на пригорке, неподалеку от проезжей части. День был солнечный, начало августа. На небе ни облачка, легкий ветерок приятно обдувал, но жара ощущалась повсюду. Березка, под которой он присел, повинуясь ветру, словно опытному дирижеру, шелестела зелеными листочками, будто пыталась утешить  неудачливого соискателя. Как же так получилось, что ему, мастеру кисти, воплотившему в жизнь с десяток задумок, отказали, ссылаясь на нехватку таланта? Это у него-то?! Как он ни посылал их, напыщенных болванов на все четыре стороны... Если его срезали на школьном репертуаре, было бы не так обидно, ведь, черт возьми, в действительности, знания его по математике поверхностны, он путается в истории, ведь, кроме истории живописи, приходится изучать и хранить в памяти массу второстепенных сведений. В Художественную Академию, куда он поступал, принимали не по результатам ЕГЭ, а по индивидуальным критериям. Подвел папаша, обещал оплатить обучение, в случае провала на государственном отделении, обязательств своих не сдержал. Брат Колька, забавный недотепа, при всем желании помочь, не в состоянии воплотить в реальность собственные потуги. Колька вкалывает на двух работах, возможно, из-за этого, парень на текущий год остался без высшего образования. Андрей недолго сокрушался о судьбе брата-близнеца, в конце концов, поступит в какой-нибудь колледж, где будет недобор. Но ему, Андрею, не все равно, где учиться, для него профессия неотделима от призвания, а его призвание  – живопись. И это неправда, что ради того, чтобы воплотить свою мечту, он непременно должен получить Академическое образование. Поль Гоген, к примеру, один из величайших художников, самоучка. Он когда-то, в молодости работал брокером и зарабатывал хорошие деньги, увлекался приобретая полотна художников-современников. Постепенно Гоген начал хорошо разбираться в живописи, в какой-то момент начал писать картины сам. Ради искусства Гоген оставил семью, уехал во Францию общаться с такими же любителями живописи и работать. Именно общение с художественной элитой стали его единственной школой. И хотя сейчас XXI, а не XIX век, к нему, Андрею Карпухину, признание придет при жизни, а не после смерти, как к великому Гогену. Вообще, он заметил, что пишут интересно и раскованно творчески думающие люди, у которых не забита голова художественными знаниями. Еще один французский художник-самоучка Морис де Вламинк, семнадцать лет занимался самообразованием, в тридцать уже продал свои первые картины. Картины Мориса де Вламинка в стиле фовизм, в будущем серьезно повлияли на творчество импрессионистов ХХ века. Список всемирно известных художников-самоучек на том не кончается. В будущем он обязательно пополнит его.
Андрей очнулся от размышлений, когда почувствовал, что пальцы его пребывают в постоянном движении. Около себя, в радиусе пары десятков сантиметров он уничтожил всю траву. Гогену еще повезло, он избежал призыва на военную службу, а ему весной придет повестка. Надо что-то делать. Сжимая кулаки, Андрей терял терпение. Жизнь чертовски несправедлива. Огромное количество серых заурядных особей должны быть готовы ко всему, но среди них, на фоне серости, живут исключительные личности, к которым нужно подходить с особой меркой. Своих домашних он уже в этом убедил, пришла очередь тех, кто в состоянии оказать ему содействие.
Обратный путь показался Андрею гораздо длиннее. Движение по Братеевскому мосту было затруднено, из-за произошедшей аварии. Столкнулись две легковушки, один спешил, другой не хотел пропускать его вперед. На место аварии спешили полицейские и скорая помощь. Эх, если ни служба ДПС, он бы, без стеснения проехал по пешеходной полосе. А теперь приходится ждать.
- О, привет, старый знакомый.
Голос звучал совсем близко, от седока с Qlink adventure – недорогой альтернативы его BMW, по многим параметрам уступающим его гордости. Андрей в ответ сочувственно улыбнулся, - Вам также, всего наилучшего. Однако, не имею чести знать …
- Николай, ты забыл меня? Я после полученных советов с благодарностью вспоминаю тебя, - случайным встречным был Владимир, державший путь, также в направлении Марьино.
При упоминании его брата, Андрей сдержал эмоции, ничем не дав понять, что упомянутое лицо ему хорошо знакомо.
- Как ты думаешь, мы скоро отсюда выберемся? – задавался вопросом Влад, которого, как и остальных участников движения волновало: когда освободится проезжая часть?  Оба заметили слегка различимое движение вокруг двух столкнувшихся автомобилей. Влад отвел мотоцикл ближе к тротуару. При большом количестве свидетелей, вряд ли, кто рискнет покуситься на его скромную модель.  Его помощь, содействие пока не подъехали медики, скорее всего, потребуется пострадавшим. Пара зорких глаз неотрывно следила за его действиями. Приняв к сведению, что им на некоторое время перестали интересоваться, Андрей не стал терять время зря. Правда пришлось вернуться назад, но после в его распоряжении была вся пешеходная зона. Ему повезло, днем она была свободна. Но более всего повезло пешеходам, которые избегали путаться у Андрея под колесами. О, счастье! Стоило ему свернуть на Батайский проезд, как с Люблинской улицы на мост вырулила патрульная машина. Вообщем, приключений на сегодня ему достаточно.
Дома он застал маму, вернувшуюся с рынка. На столе было выложено несколько пакетов с овощами и фруктами. Ясно, мама будет делать заготовки, - Мама, я есть хочу.
Ласковая улыбка служила ему ответом. Андрей ничуть не сомневался, что мамочка, конечно, постарается. В его мастерской порядок, и в том заслуга Николая. Парень – молодец, просыпается рано, собирается так, что Андрей его не слышит, до ухода на работу успевает прибраться. Бросив беглый взгляд на окружающую обстановку, Андрей заострил внимание на ноутбуке, который у них с Колькой, также, был общим. Если удастся сделка, он мог заработать крупную сумму. На что он ее потратит … Не важно, главное, чтобы деньги от него не скрылись. Его партнер по сделке весьма ненадежен. Увы. Обезопасить себя от нечестных людей он не в состоянии. За его непродолжительную жизнь Андрею встречались гораздо больше непорядочных людей, чем людей достойных, дорожащих своей честью и совестью. Все это – непросто красивые глаза, а результат ежедневной практики общения с окружающими. Обидно, когда в разочаровании виноваты близкие люди. Конечно, в детстве и ранней юности любому представителю молодого поколения, помощь родителей гораздо необходимее, чем оборотная зависимость.  Выпрашивать деньги у отца он не намерен, тем более, что результат будет, бесспорно, отрицательным.
Вкушая потушенные на скорую руку кабачки, баклажаны, помидоры и сардельки, пропитанные томатной пастой вперемежку с оливковым маслом, Андрей наслаждался маминой стряпней. Нравилось все, особенно послевкусие, которое ощущалось с постепенным наполнением желудка, - мама, а Кольке там еще осталось?
Елена Николаевна успокоила сына, - Ему хватит. Коленька успевает перекусить на работе. Тебе понравилось, Андрюша?
Кивнув головой, Андрей переключился на чай. Вдруг ему пришла в голову любопытная идея, - Мама, а …  если я поступлю в какую-нибудь Духовную семинарию, мне будет положена отсрочка от армии?
Лицо Елены Николаевны вытянулось от удивления, что не испортило общего впечатления о его привлекательности, - Андрюша, ты это серьезно?
- Нет, шучу! – с вызовом бросил вопрошаемый. После короткой паузы он добавил, - Конечно, серьезно. Я обязан заботиться о своем будущем. Служба в армии для меня, все равно, что отбытие срока в местах лишения свободы, настоящая тюрьма. Как бы тебе объяснить это, мама … Творчество и армейские порядки несовместимы. Я никогда не стану таким, как все.
Елена Николаевна не спешила с ответом. Непохоже было, что Андрей говорит неправду, но … Присев за стол, напротив сына, она заглянула в его глаза, всегда такие далекие, отчужденные, сейчас они взывали к ее содействию, - Никто не требует от тебя, Андрей, чтобы ты копировал чужие поступки и мысли. Но служба на благо святой Церкви не на год, священником нельзя стать наполовину. В своем решении ты, прежде всего, должен руководствоваться верой, Господь тебя должен призвать …
- А не военкомат ли? Вообщем, я понял. Мама, а бывает такое, что после обучения в семинарии, ее выпускник передумал и решил избрать для себя иную специальность?
- Мне такие случаи неизвестны. В Духовную семинарию, Андрей принимают не только согласно результатам сданных экзаменов, но и по рекомендации духовного отца, наставника соискателя.
- А не поискать ли нам его?
Укоризненно покачав головой, Карпухина изрекла, - Для начала необходимо верить.
Андрей усмехнулся, -  Ради того, чтобы не выкинуть год из жизни, я готов поверить  кому угодно и во, что надобно.
- Андрей, это же истинный цинизм! Так нельзя.
- Значит, ты не желаешь мне помочь? – в голосе Андрея звучала горечь неоправданных надежд.
Не дослушав ответ матери, он удалился. Давняя привычка замкнуться в себе и не делиться не с кем собственными неудачами, быстро вернула ему уверенность в собственной правоте. В запасе у него несколько месяцев, пока можно оставаться незаметным. По истечении этого срока он вынужден быть незаметным. Если он поступит к отцу в колледж, отучится год, то выиграет также год. Но после этого, черт возьми, опять придет нежданный документ. При его упоминании рука Андрея среагировала по-своему, более жесткое нажатие на карандаш отразилось на общем фоне. Не беда, эскиз он поправит. Трудно дать понять законотворцам, что он – не такой, как все, уникум. Им нельзя помыкать, как остальными. Еще над общим фоном поработать, объемность изображению придать, и набросок готов. Присмотревшись повнимательнее к изображенному на листе ватмана формата А4, такие он обычно выбирал, работая карандашом, Андрей мысленно согласился сам с собой. В окончательном варианте выйдет зверь, их рисовать всегда проще, здесь главное передать естественность движений, не нужно вкладывать в звериный взгляд особый смысл. В качестве основного фона следует выбрать желто-зеленые оттенки, а определенная жесткость при выполнении наброска оказалась необходима, что придаст окончательному варианту контрастность тонов. Однако, он опять думает не об исполнении, а о дамоклове мече, который довлеет над ним.
- Андрей, - в дверь комнаты стучала мама. Наверное, желает сообщить, что отправляется к своим попам. – Войдите, – нехотя откликнулся парень.
Представ пред глазами Андрея, Елена Николаевна не стала терять времени, - А должна поговорить с тобой, Андрей. Скажи, когда ты будешь искать себе работу?
Не отрываясь от рисунка, Андрей процедил сквозь зубы, - Я искал.
- Когда и где?
- В интернете, на сайтах.
- Андрей, я смотрю на тебя, ты мне словно одолжение делаешь. Можешь ты оторваться, наконец, и объяснить, когда ты выйдешь на работу? Нам с Колей без разницы, кем ты будешь работать, но трудиться необходимо, пойми это.
Захлопнул папку с набросками, Андрей нехотя переключился на собеседницу, - Я понимаю …
Его перебили, - Не верю. Ты каждый день проводишь в творческом затворничестве, а брат вкалывает на двух работах, шесть дней в неделю. Не стыдно?
Андрей пожал плечами, - Коля сам вызвался.
- Сделал он это потому, что любит нас с тобой, и не хочет создавать нам трудности. А вот ты нам их создаешь. Если ты работал бы, Коле не приходилось надрываться по двенадцать часов в день, - Елена Николаевна пыталась, как могла донести до нерадивого сына несправедливость сложившейся ситуации. Андрей занял выжидательную позицию, и просто тянул время. Когда Андрей поднял взгляд на Елену Николаевну, на нее смотрел  совсем другой человек. Лицо праведника, в каждой черточке которого отражалась наивность, по-детски непосредственная, отождествленная с благородством. А глаза, эти чудесные алмазы … казалось, она видит каждую грань их преломления, эти серо-голубые капли чистейшей воды ничуть не лгали. Если бы она была ни она, и Андрей был ей неведом, верно, влюбилась бы в него, как девчонка. – Что же нам делать, сынок? Ты намерен до призыва сидеть дома?
- Не знаю.
- Андрей, ведь можно обратиться в центр занятости, там могут предложить на выбор рабочие специальности. Но, Андрей, это же ненадолго, причем, можно устроиться в нашем районе.  У тебя будет оставаться время на творчество.
- Я не могу работать на любой работе.
- Но почему?
- Я тебе уже объяснял.
Звонок в дверь прервал их распри. Возвратился Коля. Своих домашних он встретил радостной улыбкой, - Меня раньше отпустили. В соцслужбе сегодня был такой ответственный день, чествовали юбиляра. Тимофею Васильевичу, ветерану Великой отечественной – девяносто лет! Он маломобилен, передвигается только на костылях, так для дедушки устроили целый концерт на дому. Пели, танцевали, играли на гармони, юбиляр нам подпевал.  А потом мы все вместе стали пить чай с тортом и пирожными. После, мамочка, я отправился в «Фито», и там выполнил восемь заказов, так, что я бы с удовольствием перекусил, - признался Николай.
- Пойдем, сынок.
Андрей облегченно вздохнул, когда его вновь оставили в  одиночестве, самая благотворная обстановка для творческого человека. Он вернулся к работе! Когда он сегодня брался за карандаш, не думал, что из-под него выйдет. Постепенно изображение на ватмане стало нравиться ему, это – одно из основных условий успешной работы художника. Ранее он знал о звере, который сейчас завладел его воображением, немного – обитает в провинции Китая, где и заслужил прозвище «бамбуковый медведь». Зверь крупный, вес его может достигать ста пятидесяти килограмм, живет в расщелинах скал, пещер, и совсем нелегко представить зверя в дупле дерева, даже крупного. Мишка, сидящий в полуоборота, и державший в лапе стебелек бамбука – настоящий красавчик.
- Привет, - творческое одиночество Андрея разнообразил Коля. Увидев рисунок, он не мог сдержать восторга, - Здорово! Как живой, это – панда?
- Она самая, - брат подсказал Андрею волшебное слово, которое он долго пытался восстановить в памяти. – Не знал заранее, кто получится, так … развлекался понемногу.
Немного замявшийся Николай, все-таки, решил предложить брату кое-что интересное, - Знаешь, мы с мамой подумали, Андрей, ты мог попробовать поработать в соцслужбе. Может, тебе понравится?
- Концерты ветеранам давать? Или горшки за ними выносить? Вряд ли, это не по мне. 
Николай не унимался, - Но ты попробуй, прошу тебя.
- Что, тебе пахать надоело? – ехидно полюбопытствовал Андрей.
На Андрея взглянула его полная копия, с молящим выражением лица, - Мама не будет переживать за нас, - умолкнув, Коля через некоторое время вдруг добавил, - Что ты на меня так смотришь?
- Хочу понять: ты всегда такой правильный или рисуешься?  Учти, здесь аудитория маловата, никто твоих потуг не оценит.
- Я тебе хочу помочь.
И снова в ответ недоверие, от которой до откровенной вражды недолго, - Чего ты еще ждешь? Мы уже все выяснили. Уходи.
- Андрей, ты не всегда был таким …
- Каким? Ну, смелее говори!
- Когда-то, в школе у тебя были друзья. Ты был отзывчивым, не держал себя высокомерно.
Захлопнув папку во второй раз за вечер, Андрей с ледяным спокойствием произнес, - Я из тех, кто считает, что терпенье – это грех. Я не желаю и не буду ни под кого подстраиваться. Один великий писатель сказал: «Я ненавижу никчемных и беспомощных людей … Ненавижу тех, кто следует за стадом … Если я чего-то и стою, то только потому, что одинок и ненавижу».
Николай в восхищении едва не захлопал в ладоши, - Андрей, как здорово, доходчиво ты процитировал. Возможно, писателю жилось труднее, чем тебе. Ты не одинок, Андрей. О тебе заботятся любящие люди. В отличие от великого писателя, упомянутого тобой, даже, если ты был никчемным, я бы тебя не бросил.
- Ты за меня не волнуйся. Ты о себе подумай. Через несколько месяцев тебе придет повестка из военкомата, и, вряд ли, члены призывной комиссии, и, тем более, будущие сослуживцы оценят твою приверженность церковным канонам. Коля, когда ты прозреешь, когда? Люди, в большинстве своем эгоисты, и даже твои попы. Они лишь прикрываются красивыми словами, а действуют в угоду собственным интересам.
- Неправда! Почитай Библию, там можно найти ответ на любой вопрос.
Смех также быстро оборвался, как и начался, - И даже на вопрос  «грядет ли в Космосе энергетический кризис?» или «когда бактерия станет батарейкой?» Чего молчишь? Отвечай за свою Библию, если так в ней уверен.
- Андрей, служить в рядах Вооруженных сил придется нам с тобой вместе. Но мне будет легче привыкнуть к новым порядкам, потому, что я такой, как все, я из толпы. И все наши общие с мамой усилия окажутся напрасными, если ты не будешь стараться хоть чуть-чуть стать похожим на остальных. Я и мама считаем тебя одаренным человеком, но, чтобы и окружающие признали в тебе талант, ты должен доказать им собственную уникальность.
Андрей артистически всплеснул руками, - Подумать только, и тебе не жаль времени на то, чтобы переубедить меня! Но даже твоих академических познаний, которые ты сегодня скромно скрываешь и, тем более, упорства в достижении цели не хватит на то, чтобы сделать меня таким, как все. Я стану искать путь, который убережет меня от потраченного на службу в армии времени.
Коля вышел из комнаты. На Андрея грустно уставился бамбуковый мишка. Зверь вышел у него немного виноватым. Зажав в лапах стебелек бамбука, мишка, как будто хотел с ним поделиться. Почти, как брат Колька, только подношение его выглядело несколько простовато. Приоткрыв окно, Андрей задремал в кресле. Наверное, лучше было бы ему изменить принадлежность к сильному полу. Девицам, определенно, живется легче. Они пожелают – выйдут замуж, не пожелают – останутся одинокими. Не беда, что в не таких, как все, тычут за спиной пальцами. Дураки тычут, у кого не хватает силы воли поступать, согласно собственным устремлениям.
Когда- то, в далеком детстве, при посещении детского сада, они с Колькой, сговорясь, поменялись местами. И к великой радости, никто из окружающих, включая воспитательниц, няню, мальчишек и девчонок, не разгадали их тайны, да и сам Колька тогда был более предприимчивым, охотно соглашался с ним, ведь он, Андрей негласно считал себя старшим, а, стало быть, был вправе давать советы, указания брату. Тогда, двенадцать лет назад, они, действительно, ничем не отличались. А, что, если провести подобный эксперимент в настоящем?
Распахнув дверь комнаты, Андрей замер от неожиданности. Он грезит, или происходящее – истинная правда? Дома он один, какое счастье! Пройдясь по квартире, Андрей никого не встретил. Прихожан поймала в свои сети Святая церковь. Пока он прикидывал, чем заняться, решил сварить кофе. Вечерело. Во дворе, как обычно собралась домовая «элита» - мамочки с колясками, пенсионеры-любители азартных игр. Со стороны стола, на котором резались в домино, раздавалась нецензурная брань. Вторые половины игроков, сидя неподалеку, на лавочке, активно перемывали друг другу косточки, к тому они активно приучали своих молодых родственниц – вообщем, все, как обычно. Во всей открывшейся его взору безликой массе не хватало оттенка индивидуальности. Дегустируя сваренный кофе, Андрей снисходительно усмехнулся. Он не окажет им чести своим появлением, тем более, что родственники прерывистым звонком предупреждали его о скором своем возвращении. Щелкнул замок, дверь распахнулась. На пороге возникла Оленька Дроздовская. А не проверить ли ему свою способность к перевоплощению? Заметив бросающуюся в глаза нерешительность гостьи, Андрей принял инициативу на себя, - Проходи, Оленька. Хочешь кофе? – с порога предложил хозяин.
В поведении гостьи на кухне все еще присутствовала робость, легкое сомнение, но, по мере того, как уверенно себя показывал хозяин, приготавливая ей кофе, со взбитыми сливками, а также, скромное угощение, кубиками нарезанный и запеченный хлеб, нанизанный вместе с копченой колбасой и ломтиками сыра на импровизированные шпажки, Оля почти перестала сомневаться, кто перед ней. Каждый бутерброд был украшен оливкой, вся эта привлекательная масса закуски разместилась на двух салатных листьях, - Пожалуйста.
Оля вежливо поблагодарила. За компанию с ней Андрей решил перекусить – Знаешь,  Оля, пришел с работы и ничуть не устал. Сегодня мы одного деда чествовали, радости было, неописуемо. Девяносто деду исполнилось. В 1942 году он был призван на фронт, сражаясь. Почти до Берлина дошел. Имеет ордена, медали, обо всем об этом он нам рассказывал во время дружеского чаепития, - импровизировал Андрей. Уловив в глазах слушательницы немалый интерес, он продолжил, - Рабочее время пролетело очень быстро, и ветерану и нам, скромным работягам из соцслужбы было интересно. Старики, ведь очень нуждаются в поддержке молодых. 
Оля охотно соглашалась с рассказчиком. Сегодняшняя встреча казалась ей чем-то мало реалистичным, ситуация в ней стала складываться не по заранее запланированному Олей сценарию, ведь именно сегодня она хотела сообщить Николаю, что им следует расстаться, - Коля, а где твои домашние?
- Мама в церковь направилась, Андрей … даже не представляю. Может, гоняет по району на мотоцикле.
- А ты почему маме компанию не составил? – осторожно спросила Оля.
От проницательного взгляда Андрея повеяло холодком, - Не хочу, - а поскольку Оля не отрывала от него внимательных глаз, решил сменить тему разговора, - А у тебя какие планы на ближайшее время?
Оля ждала этого вопроса, и одновременно боялась. Николай с самого первого дня их знакомства оставался для нее загадкой. При всех трудностях, которые он честно преодолевал самостоятельно, заботах, хлопотах, несправедливым распределением обязанностей в семье, этот простой, без всяких заморочек парень, сумел сохранить в себе отзывчивость, душевное тепло. Смахнув упавшую на глаза кудрявую прядку, девушка проронила, - Не знаю. Через три недели в школу, - и тут, словно что-то неосознанное удержало Олю от намеченного шага, - Коля, а ты, с твоими способностями, почему никуда не поступал? Ты же говорил, что у тебя ни одной тройки и высокий балл по ЕГЭ.
Как бы ответил Николай на сей вопрос? И хотя ему надоело играть чужую роль, Андрей, проникшись трудовым порывом брата, проронил, - А кто бы матери помогал? Она не может всех нас кормить, а от Андрея пока никакого проку.
Оля намеренно избегала вопросов об Андрее. К нему она испытывала двоякое чувство, когда страх легко сменялся восхищением. Памятуя об ужасе, который ей пришлось пережить по вине Андрея, ее все-таки, влекло к юному художнику, и, если бы … внезапная мысль обожгла своей несбыточностью.
Наблюдая за гостьей, Андрей ликовал. А ведь, она собиралась дать брату «от ворот поворот». Неудача Кольки на любовном фронте вовсе его не огорчала, но в тайном состязании за благосклонность юной прелестницы, он стремился одержать вверх, чтобы лишний раз продемонстрировать, кому надо, что отношения между людьми основаны на скрытом расчете. А вот сейчас он ошарашит юную фею, - Оля, я должен сказать тебе … нечто важное, - специально выдерживая многозначительную паузу, Андрей, словно на исповеди, произнес, - Мы должны с тобой расстаться навсегда. Так будет лучше и для меня и для тебя.
Пораженная Оля молчала. Ее опередил именно тот человек, от которого никогда невозможно было ожидать подобного признания. Тайна ее раскрыта, но легче не стало. Она не любила Николая, но он – единственный, кто ответил взаимностью на ее единовременные проявления симпатии к нему, - Да, да, я понимаю. Ты сильно устаешь на двух работах, и не обязан помогать мне. Но разве я от этого стану счастливее?
- Причем тут «две работы»? Я никогда не любил тебя и помогал тебе исключительно из жалости!
- Неправда … это неправда, - Оля отказывалась верить собственным ушам. Когда, чем она прогневила Николая, за что он ей так жестоко мстит?
В его взгляде читалась снисходительность, превосходство сильного над слабым. Разве это ничтожество достойно его обожания? – Это – истинная правда. Я полюбил другую, и она сразу же ответила мне взаимностью.
Казалось, она вот-вот расплачется, в зеленых глазах блестели слезы, через прозрачные кристаллы которых Оля продолжала смотреть на бывшего приятеля. Может быть, он и был для нее когда-то возлюбленным, теперь это неважно. Лучше бы они никогда не знали друг друга, - Прощай.
Закрыв за тайной почитательницей, каковой он считал Ольгу, дверь, Андрей пожелал уединиться. Праздная нега, как думают его близкие, не для него. Сейчас он размышлял, а мысли для художника когда-то непременно воплотятся в образы. Была у Андрея такая несбыточная мечта – посетить далекую Шри-Ланку, для того, чтобы исправить вред, нанесенный коварным маньяком, фрескам Сигирии. Неизвестный художник V века писал знакомых ему земных и желанных женщин. Нет среди них одинаковых лиц, нет похожих фигур, их руки с тонкими пальцами, настолько подвижны, пластичны, выразительны, что нельзя отмежеваться от впечатления движения, медленного, грациозного танца. Любопытно отметить, что маньякам не по нраву великие произведения. Когда-то от их кровожадных рук пострадали «Ночной дозор» Рембрандта, «Джоконда» …
А он, пока еще пребывая в подмастерьях у великих таланов, не побоялся бы, раскачиваясь над пропастью, на неустойчивых лесах, устранить вред, причиненный бездушным варваром. И вновь образы двадцати одной красавицы, ожили бы, лишний раз, доказывая, что власть искусства превыше власти царей и правительств.


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXVI.

     Чтобы не слушать материнских нравоучений, не ощущать спиной косые взгляды брата, его глубокомысленные вздохи, Андрей после завтрака уходил из дома. Обидно терять уйму времени, но изобретательный Андрей быстро нашел выход из положения. Свой небогатый рабочий инвентарь, папку для карандашных набросков, папку с листами ватмана, грифели, он разместил в старом отцовском портфеле, благополучно пролежавшем в чулане ни один десяток лет.
- Андрей, документы не забыл?
- Взял. Еще вчера все положил.
Елена Николаевна, будучи в отпуске, старалась оказать всем, кто в том нуждался, посильную помощь. Вот и ради сына она готова была отправиться вместе с ним, искать для него работу, - У тебя деньги есть?
- Откуда? На проезд вчера много потратил.
Это была чистая правда, денег у него, действительно, не осталось. Потратил он их на посещение кинотеатра, позавчера полдня бродил от павильона к павильону  по ВДНХ, между делом, успевая забежать в кафе, перекусить. Понуро уставившись на двести рублей, предложенных матерью, он смог лишь вымолвить, - И это все?
- Не могу я тебе каждый день по семьсот рублей выдавать, пойми ты это, наконец. Если ты к сентябрю работу не подыщешь, представляешь, сколько мы потратим впустую, - пыталась вразумить сына Елена Николаевна. Однако, приметив обиду на лице сына, тут же протянула ему аккуратный бумажный сверток и маленькую коробочку сока, - Возьми, пожалуйста, это – бутерброды. Андрей, не ходи долго. Сейчас работу не найдешь, в следующий раз встретиться, - напутствовала мать сына.
Глядя на жалкие две сотни и кучку съестных припасов, Андрей испытывал злость на мать. Как скромно она оценивает его талант, открещиваясь от него скупыми подачками. Есть у матери деньги, есть! Унаследованная прижимистость, жадность, в которой мамаша не желала признаваться даже самой себе, заставляла ее экономить каждую десятку. Выросшая в многодетной семье, она была средней сестрой, и с детства усвоила следующее правило: «не зевай, ухвати не только свой, но и чужой кусок первой». Это теперь Елена Николаевна такая правильная, а когда-то, как все, и завидовать умела. Они с матерью совершенно разные, а роднит их только общее происхождение.
- Молодой человек, вы не подскажите, какой транспорт идет отсюда до метро Кузьминки?
Андрей обернулся. К нему обращалась молодая женщина с ребенком. Злость на мать переключилась на окружающих, проводящих жизнь в праздном безделье. Почему бы ему не отправить эту самодовольную мадам, куда подальше? Мадам улыбалась ему, не ожидая подвоха, а мальчишка, которого она крепко держала за руку, лишь корчил рожицы с самым серьезным выражением лица. Его отвлеченный взгляд не выражал никаких чувств, эмоции мальчишке явно были неведомы. Дурачок, решил про себя Андрей. Его озабоченной мамаше, проходя мимо, он бросил, - Не знаю.
Пусть поищет сама, побегает со своим идиотом. Настроение – ни к черту, а эта милостыня, выданная ему на прощанье матерью, годиться лишь в качестве подачки таким же бессребреникам, как и он сам. Мысль, куда отправиться, недолго тяготила его. Конечно же, в парк, где он сделает пару карандашных набросков, прежде, чем вернуться домой. Эх, были бы у него средства, он жил, как затворник, целиком посвящая себя живописи. С матерью его отношения окончательно разладились. Дело дошло до того, что вчера она забрала у него ключ зажигания от BMW. Дубликат имелся у Кольки, и вскоре он появится у него.
Очутившись за оградой парка, Андрей сразу же свернул на ближайшую тенистую аллею, она шла параллельно ограде. Кроме одиночных лавочек и пары-тройки оборудованных детских площадок, в парке не встретишь никаких удобств. Отклики главы Управы на просьбы жителей о его благоустройстве, сводились пока к пустым обещаниям. «Может быть, в ближайшие два-три года…». Ну, что ж, посмотрим. Расположившись под густой кроной кустарников, на позабытом отдыхающими пластиковым ведре, Андрей огляделся, хотя это следовало сделать заранее, для того, чтобы выбрать подходящий ракурс. Сегодняшний день будет посвящен пейзажу. Изобразить окружающую действительность несложно, пожалуй, это под силу большинству неучей. Вложить же в рисунок тайный смысл, который в дальнейшем позволит не только любоваться изображением, но и получить в дар определенную информацию, вот, в чем он видит основную задачу художника. Если уже рисовать, то что-нибудь этакое, примечательное, к примеру, Сатанинский дуб из Княжьего Лога из мордовских лесов, посаженный самим княжичем Иваном Дмитриевичем в XIV веке. Дуб, как известно, по своей природе, дерево доброе – к нему люди идут, чтобы набраться силы-энергии. Однако, с саженцем княжича Ивана с самого начала что-то пошло не так. Еще молодым деревцем впитал он в себя энергию предсмертного страха и боли побежденных мордвин, жестокую радость победителей. Возможно, это и изменило его энергетику на отрицательную. 
Если мать останется такой прижимистой, ему придется экономить на красках и холстах. Чтобы придать готовой картине презентабельный вид, необходимо потратиться на рамки и подрамники, вообще, живопись – занятие не из дешевых. Кроме того, не следует забывать о рекламе – двигателе реализации, увы, искусство тоже продается и покупается. На листе, повинуясь руке мастера, возникали зарисовки. Аккуратными штрихами, накладывая там, где надо, их друг на друга, Андрей изображал крохотный уголок парка, на котором, вероятно, в реальности никто не заострил бы внимания, но благодаря его стараниям, неприметные кусты боярышника, сирени, будто получали вторую жизнь. Беззаботный ветерок вертел листочками, как хотел, лишний раз, подчеркивая мастеру их прелесть. Резной лист с боярышника имел неровные очертания, поперечные бороздки с прожилками, как могли, олицетворяли его тягу к жизни. Сирень же, напротив, распростившись пару месяцев назад с ароматными цветочками, щеголяла гладенькими листиками. В безмятежном шелесте листьев угадывалась мелодия скорого прощания с жаркими деньками, с солнечной негой, впереди ждала грустная осенняя пора, с ее ненастьем, навевающей скуку непогодой. Чередуя тень с полутенью, меняя контуры, Андрей отрешался от окружающего. Мысли, его чувства целиком принадлежали этому неприметному уголку родной земли. Казалось, еще чуть-чуть, и он бросится в трепещущие объятия зеленеющей дубравы, погружаясь в ее меланхоличные напевы, разделяя вместе с безголосыми ценителями жизни незавидную участь смиренного странника.
- Здорово! Как живые, а меня нарисовать можешь? – на Андрея в упор уставился Влад.
Нежелающий никого видеть Андрей не старался скрыть собственного раздражения, - Портретами не увлекаюсь.
Положив еще несколько десятков штрихов, Андрей заметил, что пришелец все еще стоит, чуть позади, назойливо заглядывая ему через плечо. Со злостью Андрей захлопнул папку, задев разложенные рядом карандаши. С досады, что теперь придется их собирать, лазая по траве, Андрей был готов швырнуть увесистой дубиной во Влада, если бы таковая попалась ему под руку. Пришелец с энтузиазмом бросился собирать карандаши, но от его помощи наотрез отказались. Тогда Влад, как ни в чем не бывало, расположился рядом с Андреем, прямо на траве, - Хорошо-то, как! Прямо душа поет, глядя на сие великолепие.
Андрей безмолвствовал, обдумывая ситуацию. Проще всего, взять и уйти, но исчезнуть без последствий, вряд ли, получится. Придется держать бессловесную оборону, Андрей продолжал молча сидеть на пластиковом пьедестале. В таком стесненном состоянии ему оставалось только мечтать о тех днях, когда он уединиться где-нибудь, в сельской местности и станет жить, не обращая внимания на мирскую суету, посвящая себя целиком любимому занятию. В своих фантазиях Андрей представлял себя человеком обеспеченным, имеющим прислугу, на первых порах он не отказался бы также от покровительства опытного наставника.
- А я рассчитывал на то, что мы с тобой поближе познакомимся. У тебя, ведь, есть брат Коля? Мы с ним иногда видимся, вот я тебя с ним и перепутал, - словно оправдывался Влад. Не дождавшись ответа, он спросил, - Скажи, почему ты не желаешь со мной разговаривать? Разве у тебя есть повод к ссоре?
На картинном лице Андрея не дрогнул ни один мускул, лишь по легкому подергиванию ноздрей, можно было догадаться, что перед вами живой человек, а не умелая его копия. Окаменевшие формы, застывший взгляд на Влада, пытающегося завести с недружелюбным парнем знакомство, вовсе не отталкивали. Он верил, что под этой заскорузлой неприступностью, скрывается тонкая ранимая душа человека, в чью семью он желал войти. Стало быть, ему велено терпеть, пока не будет сломлено противостояние страстей. А поскольку он относил свое положение к более выигрышному, то ему должна принадлежать инициатива в установлении контактов, - Когда человек злиться, он становится уязвимым. Главное, он растрачивает свой талант впустую. В детстве большинство людей наделены способностями в различных областях науки, культуры, физического развития. И те из них, кто остается открытым для окружающих, постепенно учатся понимать их, принимать со всеми их недостатками.  Окружающие платят им взаимностью. Думаешь, мне легко смотреть на тебя, как ты изводишь себя злостью? Объясни, что тебя не устраивает во мне, и я попробую, если это в моих возможностях, исправиться.
Андрей изнывал от проницательного взгляда назойливого пришельца, и когда парень был уже готов бежать, куда глаза глядят, Влад схватил его за руку. Андрей с силой оттолкнул его, но, учитывая разницу в физическом развитии, и весовой категории, Влад легко сохранил равновесие, а руку Андрея не выпустил. Искренняя улыбка Влада, ангельское терпение еще больше взбесило Андрея. Чего добивается этот незваный увалень, зачем преследует его?
- А, я на тебя не обижаюсь.
- Типа: «на дураков не обижаются». Сам дурак, понял?
И снова идиотская, всепрощающая улыбка в ответ, низводящая его бойцовские потуги на детский уровень. Далее прозвучало совсем неожиданное признание, - А ты мне еще больше нравишься, чем Колька.
- А ты мне совсем не нравишься, и шел бы ты к черту.
- Дороги туда не ведомы. Так, что придется тебе составить мне компанию, - с задумчивым выражением лица изрек Влад. Парень сильно обжегся, кто-то здорово его обманул, вот и мечется исстрадавшаяся душа в поисках приюта, - Твой брат иногда бывает в Храме у метро Марьино. Там имеется несколько икон, нуждающихся в восстановительных работах. Может, возьмешься за дело, тебе заплатят за труды. Гарантирую. 
Мужчина, крепко державший его за руку, более не казался Андрею увальнем. Присмотревшись к нему повнимательнее, со страстью знатока, юный художник нашел его весьма привлекательным. Пожалуй, такой, вряд ли, обманет, - Отпусти руку, я и сам пойти могу.
На маршрутном такси они добрались до Храма за семь минут. Глядя на то, как уверенно ведет себя здесь этот полузнакомый, Андрей сделал вывод, что Влад в Храме не новичок. Трепет, который обычно испытывают впервые вошедшие сюда, а также, люди, истинно преданные вере, был незнаком Андрею. Шли в Храм за последней надеждой люди отчаявшиеся. На окаменевших от боли лицах читалась скрытая мольба. Они искренне верили в то, что бессмысленный набор слов, обращение к Царице небесной, избавит их от напасти? Разглядывая иконы в Храме, переходя от одной к другой, Андрей глазами знатока оценивал качество росписи. Ни одна из представленных икон не взволновала его, не пробудила никаких чувств. Изображения на них были, как ни живые, слишком чистенькие, слишком правильные, и надежду они могут дать лишь тому, кто не разбирается в живописи. Присмотревшись, Андрей обнаружил, что святые все, как на подбор, среднего рода, будто шаблон. Скорчив презрительную гримасу, чтобы, не ровен час, не подумали, что он пребывает в немом восхищении, Андрей подытожил, - Не нравится мне здесь.
Взглянув на часы, Влад кивнул головой, - Как знаешь. Здесь рядом кафе неплохое. Хочешь со мной?
Андрей не ответил ни «да», ни «нет», но, глядя на энергичную поступь Влада, охотно последовал аз ним. Этот простодушный молодой мужик, рослого телосложения, все еще оставался для него загадкой. Покидая Храм, Влад перекрестился. Теперь Андрею стало ясно, что связывало его компаньона с Колькой. Они зашли в Burger King. Про себя Андрей отметил, что ему никогда не нравились заведения быстрого питания, но выбирать не приходилось. Их простецкая трапеза проходила в полном молчании. Лишь основательно насытившись, Влад перешел к обсуждению, - Значит, тебе не понравилось в Храме?
Заметно подобрев после порции картофеля фри и бургера, Андрей вторил, - Не понравилось, только не спрашивай, почему?
Оценивающе разглядывая компаньона, Влад не смог сдержать улыбки, - Мне известно, отчего ты такой ершистый, и пригласил я тебя в Храм за тем, чтобы ты понял, что я из тех, кто не обманывает …
Андрей не дал договорить, - Я тоже понял. Тебе Колька сказал, что я ищу работу, только он забыл тебя предупредить …
- Что ты – человек особенный, и любая работа тебе не подойдет. Представь, сидел бы дома, или в  парке … вообщем, где тебе заблагорассудиться, и писал иконы, на наших материалах, красками, олифой. Предварительно пройдя курс обучения, ты приобрел бы навыки иконописи, и ни от кого не зависел. Ты к этому, кажется, стремишься?
Едва заметное движение век выдало Андрея. Разговор пока был для него не интересен, раз к нему приложил собственные старания Колька. Собеседник его похвалил за вынужденное терпение и продолжал просвещать слушателя, - Техника иконописи имеет множество секретов. Прежде на деревянную основу наклеивается ткань, далее наносится меловой или алебастровый грунт, осуществляется шлифовка, после появляется рисунок будущей иконы. Интересно?
Андрей снова молчал, хотя вежливость требовала от него, хотя бы из чувства благодарности ответить согласием. Он это сделает по-своему, - Почему лица на иконах, как ни живые, изображения, словно отвлеченные образы, лишены эмоций. Выполнен рисунок в одной плоскости, отсутствие объемности портит общее впечатление.
- Но в Храм люди идут не за впечатлением, а дабы встретить сострадание и получить помощь.
Андрей пожал плечами. Нелегко рассуждать с дилетантом нормы высокого искусства. Откровенная скука нагнала на него дрему. Интерьер кафе в приглушенных тонах к тому располагал.
- Мы сейчас с тобой рассуждаем о разных проблемах. Существует мир материальный, он тебе ближе, а есть духовный, который в прерогативе для меня. А сейчас, прости, меня ждет божественная литургия.
Проводив пытливым взглядом благодетеля, Андрей еще раз огляделся. Посетители кафе быстро сменяли друг друга, тем самым, не создавая официантам дополнительных сложностей. Видимо, от него ждут того же. Домой он явился с видом утомленного странника. Сегодняшний день он провел с пользой для дела.  Вот, если бы у него отыскался богатый дядюшка … Легкое облачко промелькнуло по картинно-привлекательному лицу Андрея, омрачая впечатление от несбыточной фантазии, ведь тогда придется делиться наследством с Колькой. О том, как брат распорядился бы своей частью капитала, Андрей долго не гадал. Вероятнее всего, потратил на благотворительность. Обычно, даже такие самоотверженные особи, как его братец, прикрываясь высокими словами, методично стремятся к собственному благополучию. Появится у Кольки семья, он не попов станет кормить, а вторую половину. Уставившись в одну точку на скатерти соседнего столика, Андрей рисовал в воображении картины своего размеренного времяпровождения на лоне природы. Уединенное существование, вдали от мирской суеты, пойдет ему на пользу. Чушь, что во время осеннего ненастья и весенней распутицы за городом скучно. Дуракам скучно, человеку при деле, целеустремленному никогда не бывает скучно. Главная загвоздка в том, где ему отыскать богатого спонсора?
Настойчивый звонок в дверь отвлек Андрея от размышлений. Неужели Колька так быстро вернулся с работы? Однако, предположение его оказалось неверным.
- Мне бы Елену Николаевну повидать, - с порога изложила суть своего визита Мария Геннадьевна.
Бабка не обращалась к нему поименно, видимо, не догадывалась, кто перед ней. Почему бы не воспользоваться ее неосведомленностью? – Мамы нет дома, - с самым доброжелательным выражением лица пояснил юный хозяин.
Поджав губы, старушка вздохнула. Видимо, она собиралась что-то сказать, но в последний момент передумала. Незапланированная встреча не обеспечила ее гарантиями, но тут вмешалось провидение. Подъехал лифт, и из него вышел Колька, с задумчивым, немного озабоченным выражением лица. Надо было видеть, как изменилась бабка, вся ее невозмутимость, фальшивое спокойствие сошло на нет. Окинув обоих Карпухиных враждебным взглядом, она преградила дорогу Николаю, - Нет, подождите. Дайте-ка я на вас, как следует, полюбуюсь, - Мария Геннадьевна встала на пороге квартиры Карпухиных, так, что закрыть дверь можно было бы, если оттолкнуть непрошенную гостью. Пристально разглядывать братьев она не стала, но тут же по всей лестничной площадке пятнадцатого этажа раздалось ее грозное требование, - Сейчас же признавайтесь: кто есть кто?
Моментально изумление промелькнуло на лице Андрея, его братец-праведник, будто не распознал тайной угрозы в словах старухи и безмолвствовал. На выручку ему пришел Андрей, - А в чем собственно дело, Мария Геннадьевна?
По тому, как уверенно держится парень, как вежливо отвечает, соседка с шестого этажа пришла к выводу самостоятельно, - Вот ты-то мне и нужен. Ты зачем Ольге голову заморочил, зачем два месяца по паркам за собой таскал?! Чего молчишь? Думаешь, на тебя управу найти нельзя. Да за такие дела и несовершеннолетних к ответственности привлекать следует.
Казалось еще немного, и оголтелая старуха бросится на него с кулаками. Стало понятно, что разгорался скандал, и хотя, кроме четы соседей-пенсионеров из малогабаритной однокомнатной квартиры поблизости дома никого не было, свидетели междоусобицы Карпухиным не нужны были. Достаточно было мимолетного взгляда, и братья приняли верное решение. Николай слегка подтолкнул зачинщицу ссоры, а тем временем, Андрей, крепко схватив раздраженную бабку за руку, быстро втолкнул ее в квартиру. Дверь моментально захлопнулась. Мария Геннадьевна не рассчитывала на подобное развитие ситуации, и стояла, словно оглушенная. 
Прихожая в квартире Карпухиных встретила ее полутьмой, вероятно, юные хозяева, словно  сговорившись, не собирались включать свет. Мало того, входная дверь тут же оказалась запертой на все замки.
- Что все это значит? – вопрошала раздосадованная Мария Геннадьевна.
Коля удалился в ванную комнату, а затем на кухню, оставив объясняться с незваной гостьей Андрея, - Мария Геннадьевна, вы явились сюда для переговоров, а это лучше сделать в спокойной обстановке. На лестнице нам могли бы помешать. Прежде, чем прокомментировать свое поведение, нам хотелось бы услышать разъяснения от вас, а именно, за какие дела можно привлечь несовершеннолетних к ответственности?
- Давай-ка в комнату пройдем, там сподручнее.
 Предполагая, что Колька в настоящее время занят обедом, Андрей отвел старуху в их общею с братом комнату. Ежесекундно оглядываясь, подмечая все вокруг, однако, делиться выводами наблюдательная бабка не спешила. Андрей не препятствовал ей в ее исследованиях. Постепенно надо заставить ее выложить всю подноготную, лишь после этого можно рассчитывать на удачный маневр. Расположившись на стуле у компьютерного стола, он выжидал. Должна же, в конце концов, бабка угомониться. Обойдя небольшую комнатку-мастерскую по периметру, Мария Геннадьевна, не найдя второго стула, села в кресло, выставленное у журнального столика. Удивляясь про себя скудости обстановки, ведь семья-то из четырех человек, и все должны быть при деле, особенно насторожила Марию Геннадьевну двухъярусная кровать. Обмениваясь взглядами, далеко не миролюбивыми, мнимые соперники рассчитывали на то, что кто-либо из них не выдержит. Изучая на живом примере анатомические особенности старческой физиономии, Андрей подметил, что в чертах ее, контурах и с таковыми, присутствующими в наличие у юной представительницы династии Дроздовских, не было ничего общего. Как этот факт объясняется наукой генетикой, ведь законы наследования никто не отменял. Индивиды, пребывающие  в близком родстве, могут иметь разные характеры, противоположные судьбы, но внешние признаки у них должны быть схожими.
Без предварительных вступлений Мария Геннадьевна начала, - Моя Оленька – сущий ангел. Она ни на кого из вас не жалуется, но я вижу, как девчонка переживает. Я пришла сюда не ругаться, а договориться о будущем моей внучки. А выходит так – сначала один брат с ней натешился, уж не знаю, чего он ей там наобещал, что Оленька, правильная, воспитанная девочка вдруг стала нас обманывать. Затем другой брат стал ее обхаживать, деньги предлагал,  на мотоцикле катал …
Когда это Колька успевал – работать на двух работах, да еще девиц развлекать, просто образец для подражания. Будто читая его мысли, в комнату вошел Николай и сразу же перешел к переговорам, - Мария Геннадьевна, хотелось внести ясность. Я – Коля, это – мой брат Андрей. Не присутствовал в начале разговора, но догадываюсь, что вы явились беседовать об Оле …
Взбешенная открывшимися обстоятельствами, бабка выпалила, - Ничего ты пока не догадываешься! Вы – два прохиндея, привыкли местами меняться, а люди из-за вас в растерянности пребывают. Чего вы ей там наобещали, что Оля из дома надумала уйти? Кто из вас ее постоянно против родителей настраивает? Я вот на вас обоих в полицию заявлю, - с нескрываемым удовлетворением заявила Мария Геннадьевна.
 Растерянность на лице Николая сменилась испугом, - Я вас не понимаю …
- Ничего, поймешь, когда тебе обвинение предъявят.
Вмешался Андрей, - Вы не изложили нам суть дела. В чем конкретно выражаются ваши претензии?
- В полиции тебе объяснят, в чем суть! А я уже все для себя выяснила. Я ухожу, закройте! – Мария Геннадьевна направилась к двери.
Оставшись вдвоем, братья разошлись по разным местам. Николай удалился на кухню, Андрею стало понятно по голосам, раздавшимся далее, что брат включил телевизор. Андрей остался сидеть у письменного стола. Состояние, в котором он пребывал, не имело ничего общего с душевным равновесием, его прямо-таки колотила дрожь, а, что, если Ольга проговорилась своим домашним, или он сам, когда-то нечаянно разоблачил себя? Стоит ли ему посвящать в подробности Кольку или действовать по принципу: «каждый за себя»? В отличие от Ольги за ним не была установлена тотальная слежка, потому, не с кем он не станет делиться подробностями. Молчание – золото, а обвинения без доказательств – пустые слова. Еще один выход – прикинуться дурачком, этаким Вовочкой Рязановым, классной посредственностью, которой загодя все прощалось. 
- Андрей, я думаю, бабка сгоряча грозилась, ни в какую полицию она не пойдет.
- Не уверен, - уклончиво промолвил ответчик. Сомнения его относились не сколько к поспешности сделанного вывода. Удивляло другое – Николай принял его сторону, сделан первый шаг на пути к братской дружбе, - Непонятно, какие, такие угрозы бабка имеет про запас.
Николай согласился, - Неизвестно, что ей могла Оля наговорить, - печальная улыбка коснулась его чувственных губ, в глазах загорелся огонек желания, пожалуй, именно он спровоцировал парня на откровенность, - Андрей, а как ты относишься к Оленьке?
- Никак. Не терплю болтливых и назойливых. А тебе она нравиться? – в свою очередь спросил Андрей.
- Я … я люблю ее, только она … почему-то последние дни меня избегает. Я заходил к ним домой, так мне даже двери не открыли. На улице заметил ее гуляющую с собаками, а она, как припустит от меня во всю прыть. А когда я за ней побежал, бабка из окна нас увидела и такой шум подняла. На телефонные звонки Оля не отвечает, ума не приложу, как с ней поговорить?
Андрей пожал плечами, и тут его осенило, - Слушай, Колька, а ведь Оле известно, что ты в нее влюблен, и она очень рада этому факту.
- Ну, да! Я ведь не успел ей признаться, откуда ей известно?
С оттенком усталой обреченности на лице Андрей изрек, - Уж я-то в девицах разбираюсь, проверь.
- Я верю, Андрей, верю. Тебя невозможно не любить.
Пауза в разговоре затягивалась, братья искоса поглядывали друг на друга, во взгляде Николая проскальзывала искренняя симпатия к любимому брату, смешанная с боязнью потерять Олю. В Андрее проснулось сочувствие, - Что у тебя с ней, все так серьезно?
Не успел Николай ответить, как Андрей опередил его, - Вижу, Колька, пропадаешь ты, только не стоит так из-за девиц огорчаться. Не ответит взаимностью одна, попадется на удочку другая. Вообщем, не горюй.
Утешение не сработало. Андрею показалось даже, что в какой-то момент Николай может расплакаться. – Коля, не отчаивайся. Мы попробуем сыграть на страстях, - приметив во взгляде брата интерес, поровну с недоверием, Андрей пояснил, - Ты на глазах Ольги будешь прогуливаться с привлекательной особой. Обещаю, Ольга клюнет из чувства соперничества, и вернется к тебе. Ну чего опять на меня уставился, не веришь?
- Андрей, а где я возьму эту привлекательную особу? – полюбопытствовал озадаченный Николай.
- Ни твоя забота. Будет и ни одна, выберешь, какая  тебе больше приглянется?
Николай раздумывал. Ранее он ни за что не согласился бы на любой вариант, но теперь, кажется, был согласен на все. – Андрей, а после того, как Оля … возвратиться, куда мы денем остальных девушек?
- Слушай, ты хочешь вернуть любимую?
- Хочу.
- Тогда делай, что тебе говорят. Главное, не спускать глаз с бабки. Она слишком импульсивна для того, чтобы отказываться от своих угроз. Кстати, всякие там требования, предупреждения исходят именно от нее. Оля недогадлива и уступчива. Так, что, между делом, советую не спускать со старухи бдительного внимания.
- Андрей, я забыл сказать тебе, - выдержав паузу, Николай добавил, - Я со второй работы ушел. Остался только в районной соцслужбе. Так, что, извини. Денег в семейном бюджете будет меньше.
Улыбка победителя заиграла на разгоряченных болтовней устах Андрея, - Не беда. Мне самому работу предлагали, и даже уговаривали, с ходу оценив ценного сотрудника. Проживем, как-нибудь.
Увы, любовь большинство людей делает эгоистами, потому обещание Андрея не оставило должного впечатления в сознании его слушателя. Вот, если бы милая Оленька ему пообещала …

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXVII.

     Стоя у зеркала в ванной комнате, Влад почти четверть часа наводил красоту, равнял бороду, удалял лишнюю растительность на лице, подстригал челку. Некоторые прихожане за глаза называют лицо священника «ряхой», почему? Он очень надеялся, что к нему это определение не имеет отношения. Поворачивая голову, то вправо, то влево, Влад отыскивал явные недостатки на своем лице. Оно широкое, от этого никуда не уйти, зато на широкой физиономии крупные черты лица смотрятся очень даже гармонично, хотя ему повезло и с носом, и с губами, а главное – с глазами.  Они у него не только выразительные, но и наблюдательные. Благодаря им он заметил, как изменилось отношение Елены к нему. Вчера он видел ее в Храме, они встретились еще до службы, и оба весьма ответственно приводили в порядок притвор, так называется прихожая перед порталом церкви. Уборка полностью завладела вниманием его милой прихожанки, работала Леночка без показной аккуратности, без сомнения, после ее окончания в притворе не обнаружится ни одной пылинки. Со стен алтаря в то время на Влада взирал строгий лик Спасителя. К чему он призывал свое доверенное лицо, взывал ли призадуматься или наставлял на путь истинный? Владу было все равно, перед ним, где бы он не находился, чем бы ни занимался, стояло лицо Елены, простое своей первозданной красотой.  Владу импонировала, что Елена вовсе не старалась выделиться внешними данными, как, и положено истинно верующей, она берегла себя для единственного мужчины, который станет для нее не только другом, но и …
Вероятно, он так увлекся наведением красоты, что не заметил, как в дверную щелку за ним наблюдает Настя. После ее возвращения с дачи, они проживали в их трешке, вдвоем с Владом. Родители, Георгий Борисович и Ирина Федоровна все еще оставались на даче вместе с Жориком. Однако, скучать по сыну, Настя не успевала, с начала августа она вернулась на работу. Поняв, что он слишком увлекся, Влад в смущении выскользнул из ванной комнаты, - Кажется, я не рассчитал время, извини.
Круглолицая толстушка Настя улыбнулась в ответ, - Все с тобой ясно, милый братец. Влюбился в какую-нибудь прихожанку, вот и прихорашиваешься. Жениться тебе надо, Владик.
Владимир молчал, не желая поделиться подноготной не с кем. Настоящее чувство сделало из него скрытного, недоверчивого, осторожного в своих высказываниях человека. Он даже любимой не решился открыться, да и что он в настоящее время может ей предложить? Елена в глазах света, продолжала быть замужней женщиной, хранящей обязательства перед супругом. Увы, это – участь всех, кто имеет свою вторую половину, а его удел – любить ее на расстоянии. Прикрыв лицо руками, Влад пытался скрыть от сестры проявление собственной слабости.
- Влад, не расстраивайся ты так. Бог с ними, с прихожанками, лучше я тебя познакомлю с нашей сотрудницей. Мариночка – чудная девушка, и даже немного верующая, а скромница, каких поискать. Тебе она должна понравиться.
На ходу он кивнул головой и скрылся в своей комнате. А, есть ли он, Бог, если он такой жестокий, вынуждает Влада сделать трудный выбор?! Он будет бороться за свою любовь, и совсем необязательно, что Леночка оценит его усилия. Влюбленные любят, страдают, имея про запас одну лишь надежду, на ответные чувства. А … может, Елену останавливает разница в их возрасте? Двенадцать с половиной лет, не шутка, но, когда любишь, забываешь обо всем. В Храме, во время службы она смотрит на него, но в том взгляде нет ничего, кроме почитания Небесного Владыки. А Владу хотелось быть для нее обычным мужчиной, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Именно на нее он готов был сейчас молиться, и пусть она для него станет пресвятой девой Марией.
- Владик, завтрак на столе, - напомнила старшая сестренка.
Ему совсем не хотелось есть, но, чтобы не обидеть Настю, он сел за стол. На тарелках лежал овощной салат и разделанная тушка леща холодного копчения.
- Владик, видишь, все здоровое, сытное, а то бегаешь там у себя по кафе, булочек наешься, скоро сам им уподобишься.
Лена тоже каждый день ему готовила бы, следила за тем, чтобы он имел привлекательный вид, заботилась о его душевном равновесии. Да, ему нужна жена, просто необходима. – Спасибо, Настя. Но я мог бы обойтись обыкновенной кашей.
В ответе Насти чувствовалась обида опытной хозяйки, - Каши вари себе сам. Я, Владик, с детства не люблю каши. А рыба перед тобой, выловлена нашим соседом по даче Петром Ефимовичем. Попробуй.
Любуясь золотисто-каштановой чешуей речной рыбины, вдыхая ее соблазнительный аромат, Влад разбудил свой аппетит. Глядя на него, Настя ликовала, - Вот такой ты мне нравишься и Мариночке понравишься. Владик, скажи, а отпуск тебе положен?
Со своей порцией леща он почти полностью расправился, теперь можно переключиться на салат, - У нас обычно к выходным, заранее оговоренным добавляют лишние свободные дни. Вообще, Настя от любимого занятия не устаешь. Скажи, а овощи в салате с нашего огорода? – в свою очередь, поинтересовался Владимир. 
- Овощи? Что, ты, нет, конечно. Буду я везти из области тяжелые сумки, зачем? Здесь, в магазине приобрела. А тебя, что, их качество не устраивает?
- Все меня устраивает, - после короткой паузы Владимир попытался уточнить, - Скажи, а с Валерием вы окончательно расстались? Может, мне стоит вас примерить?
На полном лице Насти появилось недоумение, - Зачем? Ты думаешь, отец – бездельник, пьяница и к тому же, весьма недалекий сыну необходим?
Влад пожал плечами, - Он, все-таки, какой, никакой мужчина …
Настя расхохоталась, - Он, как мужчина – пустое место. Сокровище, подобное ему, на улицах валяются на каждой остановке. Ты, Влад, нам, как отец. Настоящие мужчины, ответственные, трудолюбивые, готовые к трудностям, вы, а не этот мерзавец, нужны Георгию.
Владимир не стал спорить, но для себя решил, что сейчас – неподходящее время для попытки реабилитировать Валерия. Все-таки, какой, никакой он отец, нелегко заменить ребенку родного человека.
- Влад, мы с тобой договорились? Возможны два варианта: или мы являемся к тебе в Храм, и там, в привычной для тебя обстановке, раскроются все достоинства, которыми ты наделен, или мы с Мариночкой приходим знакомиться к нам домой? Выбирай. 
В Храме, в тоже самое время может оказаться Елена. Марину он совсем не знает, неизвестно, как поведет она себя во время богослужения. После недолгих раздумий Влад изрек, - Настя, я думаю, лучше нам всем встретиться дома.
Настю это также устроило, хотя его согласие было получено с большой неохотой. Но его сноровистая сестрица могла наобещать незнакомой ему девушке много, чего несбыточного, и Настя,  конечно же, обиделась бы, если он заранее откажется.
- Все, Владик, я убегаю, а вернусь вместе с Мариночкой к семи часам. Ты в это время будь дома.
Он согласился. Поглядывая на часы, Влад забеспокоился, а не подвел ли его Валерка? Накануне тот, в обтрепанном виде явился в Храм, вел себя спокойно, не привлекая лишнего внимания. Когда Влад его заметил, Валера в ответ грустно улыбнулся, всем своим видом демонстрируя, что без помощи ему не обойтись. После заутренней службы у Влада состоялся разговор с родственником, во время которого они договорились о предстоящей встрече. Поэтому сейчас Влад с нетерпением ожидал Валерия. Придется из-за него задержаться, иначе Валерка так и будет иметь непрезентабельный вид. Нелегко было Владу уговорить родственника заняться своим трудоустройством, а для этого предварительно надо заранее подготовиться. Приготовив завтрак для непутевого Валерки, пришлось ограничиться сардельками и макаронами, Влад в нетерпении переходил из одной комнаты в другую. Странно, неужели им утрачено человеколюбие, но судьба Валерия его интересовала гораздо меньше, чем счастье любимой Леночки. Вероятно, она будет пробовать вернуть беглого супруга домой, одновременно Владу очень хотелось  верить, что любовь Елены к супругу плавно исчезла в мирской суете их отношений. Как, как дать ей понять, что рядом с ней живет человек, который к ней неравнодушен? Вновь рисуя в воображении несбыточные картины, Влад забывал о времени. У нее и у  него скромные потребности, общие цели в жизни, одинаковое восприятие человеческих ценностей, неприятие лжи, лицемерия, подлости, из них получилась бы идеальная пара, хотя Природа не поощряет стремления к идеалу. Как в микромире не встречаются одни лишь протоны (+), в качестве  противовеса им существуют электроны (-), так успех в человеческих отношениях чередуется с провалами. С Еленой вместе он согласен на все!   
- Пришел, наконец! – откликнувшись на звонок в дверь, Влад был готов броситься на шею явившемуся Валере. Как хозяин не спешил, но и беглого взгляда хватило для того, чтобы заметить, каково Валере сейчас. Сочувствующе покачав головой, Влад проронил, - Валера, что у тебя с джинсами, почему на коленях дыры? Ты краской их испачкал? Футболкой твоей, словно генеральную уборку делали. Почему у тебя на ногах шлепанцы, ты же в Храме стоял в кроссовках.
Насупившись, Валера поначалу молчал, искоса поглядывая на родственника. Пожалуй, так бы он простоял еще долго, если бы Влад ни взял инициативу в собственные руки, - Валерочка, дорогой, давай поживее, иначе меня люди будут долго ждать. Валера, ты должен успеть помыться, побриться, - еще раз, окинув внимательным взглядом зятя, Влад подытожил, - А из одежды мы тебе что-нибудь подберем.
- Дорогой, это потому, что я тебе недешево обхожусь? – сразу подобрев, полюбопытствовал гость.
Без лишних разговоров Влад сопроводил его в ванную комнату. Пару минут спустя оттуда прозвучало, - А ты мне спинку потрешь, а, Влад?  - позже добавил, - Шучу, не напрягайся, родственничек. Сам обойдусь.
И не жаль Насте такое сокровище терять? Разве можно, так сразу на человеке крест ставить? У Валеры еще полжизни впереди, он освоит новую рабочую специальность. Он еще станет человеком, настоящим отцом, именно таким, каким Настя желает его видеть.
- Горячее, здорово! – лучшего комплимента нечего было ждать. Валера накинулся на сардельки с макаронами, будто неделю голодал.
- Не спеши, а то подавишься.
- Сам меня торопил, теперь не отвлекай, - с набитым ртом откликнулся Валера.
- Валера, ты плохо побрился, растительность на твоем подбородке до сих пор, жива. А где ты сейчас проживаешь? – Влад боялся услышать ответ на свой вопрос. Позже выяснилось, опасения его были не напрасны.
Но неунывающий Валера разоткровенничался, - А где придется. Сегодня у одного знакомого, завтра – найду еще кого-нибудь. Слушай, Влад, а выпить у тебя найдется?
Как ни торопился Влад, он дал зятю оценить свой запрос. Может, он до сих пор не осознал, чем ему грозит его пагубное увлечение? – Валерка, посмотри на меня, - добившись желаемого, Влад продолжал, - Скажи,  ты хочешь помириться с Настей?
- Ты думаешь, это возможно?
- Для этого надо постараться. Мне известно, что Настя еще не подавала документов на развод. Первым делом, ты ищешь работу. Учти, если ты не будешь отвыкать от спиртного, Насти тебе не видать. Валера, ты заново должен заслужить любовь сына. Как ты собираешься это осуществлять?
Почесав затылок, Валера философски изрек, - Дети любят внимание, и еще больше игрушки и развлечения …
Влад не дослушал, - Не то ты говоришь. Все дети разные, ты научись понимать Жорика. Я специально тебе не подсказываю, инициатива должна исходить от тебя. Что ты собираешься делать?
- Пойду Борьку разыщу. Он меня вчера приглашал к себе. Борька, вообще, мужик неплохой, нежадный и угостить может, живет сейчас свободно от домашних.  У Виталия все не так. Знаешь, Влад, я понял, в жизни надо уметь находить нужных людей, иначе можно остаться у разбитого корыта. А чего ты на меня так уставился?
Неужели за пару лет безделья и пьянства Валера так бесповоротно деградировал? - Ты понял, о чем я тебя спрашивал? Я напомнил тебе об отцовских чувствах, а ты начал вспоминать уличные знакомства. Валера, ты любишь Жору?
- Конечно, не сомневайся, - как ни в чем не бывало, заявил зять.
- И в какой срок ты собираешься осуществлять примирение? 
- Сразу же, как ты посодействуешь.
Влад грустно улыбнулся, - Как ты себе это представляешь?
- Станешь хвалить меня перед Настей, подчеркивать мои достоинства, научишь Жорика слушаться меня. Между прочим, от тебя тоже многое зависит.
- Пока хвалить тебя не за что, и достоинств твоих не разглядеть. Сын должен брать с тебя пример …
- Ну и пусть берет, я ему не мешаю.
- Пойдем, я тебя приодену.
Переодетый Валера предстал перед Владом в джинсах, рубашке с коротким рукавами, все это Влад взял из своих вещей, - Великовато, но, если с ремнем и рубашку заправить в джинсы, вообщем, терпимо. Хуже дела обстояли с обувью, - Валера, куда ты пойдешь в шлепанцах?
- К Борьке, он мужик хороший. Я тебе рассказывал …
- Я тебя понял.
Проведенный с зятем разговор оставил у него в душе горький осадок. Впечатление складывалось такое, что они беседовали на разных уровнях, и цели каждый из них преследовал разные. Влад сомневался, захочет ли Настя терпеливо ждать, пока ее супруг заново родиться?  Проведенный по комнатам, облагороженный Валера по-своему распорядился добротой родственника. Развалившись на их с Настей двуспальной кровати, он собрался соснуть. Склонившийся над ним Влад четко произнес, - Валера, ты явился сюда, в качестве гостя. Поэтому тебе следует прислушаться к словам хозяина. Прошу тебя, уходи!
Валера демонстративно захрапел, причем делал это так неумело, что Влад начал терять терпение. Он уже давно должен был быть в Храме, его проступку нет оправдания, - В конце концов, я требую, чтобы ты сейчас же удалился!
Лежащий не шелохнулся. Он, конечно же, все слышал, но игнорирует обращение Влада. В те моменты, когда Влад в отчаяние поворачивался к Валере спиной, тот успевал все приметить. Пусть ты стараешься, поглядишь, что с людьми происходит, когда они думают. Самому-то в Церкви, уставать не приходится, когда  всевечерней работой он занимает прихожан. Краем глаза наблюдая за требовательным родственником, Валерий безмятежно посапывал. Давно Валера мечтал о том, как он, развалившись на их с Настей двуспальной кровати, будет нежиться в постели. И вот, желаемое осуществилось! И почивал бы он в мирном покое, если бы ни Владимир. Наконец, из глотки лежавшей перед ним туши донеслось, - Ты можешь идти, Влад, я тебя отпускаю. Вернешься, звони громче, а то я могу не услышать.
- Вот, тебе, на! Я разрешил тебе привести себя в порядок, перекусить, а ты в благодарность решил поменяться со мной местами. Валера, исчезай сейчас же, иначе я вызову стражей порядка.
Валера не думал следовать совету. Переворачиваясь с боку на бок, Валера беззаботно позевывал. Он никуда не торопился, и мог себе позволить понежиться по-королевски. – Я устроил себе выходной. Разрешаешь?
- Валера, ты здесь не прописан …
- А я думал, наоборот. Насте, поди уж, скучать в одиночестве придется. А так я ей, вечерком компанию составлю.
- Уходи! – грозно прозвучало над самой головой Валеры.
- Не уйду. Некуда мне.
Немного поразмыслив, Влад предложил, - Валера, я тебя не подвел. Так и ты меня не подводи. Давай договоримся следующим образом. Сейчас ты уберешься восвояси, а вечером, после восьми часов я тебе открою дверь.
 Предложенный вариант должен всем понравиться, кроме … Но, в конце концов, и она осознает, что иного выхода нет! Не выгонять бездомного человека на улицу. На часах – почти полдень, опоздал он более, чем значительно. Однако, и ему замена отыщется, Влад не сомневался. Но, прежде, чем ему отправиться по службе, пришлось принимать незваных гостей. На этот раз пожаловала недавняя знакомая, расстроенная и явно чем-то испуганная. С порога на Влада посыпались подробности. – Моя бабушка решила написать заявление в полицию. Могут пострадать совершенно невинные люди.
Влад поспешил заверить, - Если они не виноваты, никто их не станет привлекать к ответственности. 
При расставании Влад в чем-то старался убедить Олю. Казалось, ему это с трудом удается, в итоге Оля была снабжена инструкциями. На кухне, только закипел чайник, а Валера уже тут, как тут. – Старые знакомые, - изрек Валера при виде гостьи, - А ты не верила, что мы ни единожды встретимся. Почему не верила?
Оля медленно пятилась, выискивая плацдарм для отступления. Когда в спину ей уткнулась планка кухонного стола, девушка поняла, это – конец, - Почему не верила? – переспросил Валера.
- Потому, что поняла, что это – не твой дом.
- Вот, так, так … Это почему это «не мой»? Очень даже мой.
Оля молчала, вперив пристальный взгляд в собеседника, который ей навязала судьба. Он продолжает держать ее в напряжении, зачем? – Зачем я вам понадобилась?
И тут Валера ляпнул такое, о чем ему впоследствии пришлось пожалеть, - Я буду у вас жить.
Безапелляционное заявление ничуть не смутило Олю, - С какой стати, прошу пояснить.
- Должен же я где-то жить!
- Однако, вот, значит, как. А, принято по-другому. Обычно ребенок, которого берут под опеку, переходит жить к усыновителю.
- Об этом не мечтай. Мне тебя увозить некуда, так, что дочерние чувства будешь разыгрывать здесь.
- А зачем вам все это представление?
В свою очередь, Валера с удивлением спросил, - А что, разве ты – не актриса?
- Я – ученица десятого класса, - после короткой паузы она переспросила, - Чего вы добиваетесь, конкретно? Поясните.
Валера развел руками, - Ты совсем, как  …
Оля пожелала уточнить, - Как … С кем вы хотите сравнить меня?
Пока Валера силился вспомнить, Оля любовалась видом из окна. Сегодня все сверху казалось таким же, маленьким, но броситься сверху, как в прошлый раз, у Оли желания не возникало.  В спину ей дышал Валера, которого распирала откровенность и любопытство одновременно, - Ты мне своей хваткой, деловитостью напоминаешь  сестру Настю.
- А Владимир говорил, что Настя – его сестра. И кому мне верить?
Вопрошаемый удивился, - Конечно, мне. Я старше, опытнее …
Голос Валеры осекся, стоило ему увидеть выражение лица Оли. Чего возомнила себе эта девчонка?! С кем она собирается его сравнивать? – Почему ты улыбаешься?
- Это – единственное, эффективное средство ото лжи.
- Ты думаешь, я исправлюсь? – со смехом переспросил Валера.
- Вы уже пытались изменить мнение о себе, о собственной персоне.
- Это плохо?
- Вовсе нет. Большинство людей стараются казаться лучше.
- Я, вообще-то, не люблю людям голову морочить, - не оправдываясь, а утверждая, промолвил Валера.
- А кем вы работаете?
Они пересеклись взглядами, и, если одна спрашивала из простого любопытства, то другой – тянул время, до возвращения родственника, - Позволь полюбопытствовать – Зачем тебе это знать?
Оля не нашлась, что ответить. Пришлось пожать плечами и развести руками, но для выражения зрительских симпатий не хватало аудитории. Валера вновь повторил свой вопрос …
- Может, я хочу поближе с вами познакомиться, - продолжала изумлять собеседника Оля, - приметив на лице его недоверие, она тут же добавила, - В каждом человеке имеется что-то хорошее.
- Согласен. Я являюсь мастером на все руки, могу всего понемногу. А ты желаешь перенять мое мастерство?
- У меня не получится, - обреченно промолвила Оля.
- Все от тебя зависит, - изрек собеседник, - И только от тебя. Инструмент мой, а остальное тебе покажу?
Оля подмигнула, - Приняла бы ваше предложение, если парнем была … вам надобно, а … мне не к чему. А вы готовить умеете? – в свою очередь полюбопытствовала Оля.
Валерка усмехнулся, - Готовить все и все умеют. А ты хочешь мне свой опыт передать?
Оля засмеялась, да так, заразительно, что к ней присоединился Валера. Лишь только звуки позитива смолкли, Оля призналась, - Из меня повариха никудышная, если только к мигрантам, на кухню. Они не слишком требовательные, - пояснила Оля. 
- Согласен. Я бы уточнил: «Они всего бояться». Оля, ты мне помоги.
- Чем?
- Советом, а именно, как мне помириться с супругой?
- У меня отсутствует опыт примирения с супругом. Я думала, у вас «соответствующий» имеется.
Настала очередь смеяться Валере, - Каждый думал на другого. Вроде, смешно получилось. Опыта ты не имеешь, так?
После короткой паузы прозвучало, - Так. Скажите, а где и кем вы работаете?
Усевшись за кухонный стол, Валера, без всякого стеснения разглядывал гостью. Выглядела она вполне заурядно, без всяких обращающих на себя внимание примет, стало быть, любопытна излишне, - А зачем тебе это знать?
И тут неожиданно прозвучало, - Хочу быть вашим адвокатом, представлять и умело защищать ваши интересы.
- А не мой родственник ли снабдил тебя инструкциями? – в свою очередь, полюбопытствовал Валера.
- А вы зачем спрашиваете?
- Хочу понять, чем я тебе так приглянулся? – широкая улыбка Валеры почти обескуражила его гостью.
- Мне сказали, что вы любите скрывать о себе полную правду, чаще, из ложной скромности. А теперь вижу, что говоривший еще многого о вас не поведал, - на милом личике Оленьки заиграла улыбка.
- Еще больше Влад тебе не сказал о себе. Он, в церкви служит попом, знаешь об этом? По твоей реакции вижу, не знаешь. Вот я тебе и предлагаю, заключить  взаимовыгодный договор, по принципу: «ты – мне, я – тебе».
После короткого размышления прозвучало – По всему видно, не всем выгодно ваше предложение, - Оля пояснила, - Иначе не было бы заинтересованных лиц. Кем служит Владимир, мне без разницы. Он ко мне отнесся по-человечески, я буду платить ему взаимностью, - и вдруг внезапно, без всяких вступлений, Оля полюбопытствовала, - Скажите, почему вы часто лжете?
- А ты, разве никогда не врешь?
Оля пожала плечами, - Вру, конечно. Абсолютных праведников не бывает. Так почему вы не устраиваетесь на работу?
- Можно подумать, меня где-то ждут.
- А вы устройтесь хотя бы на рабочую должность, - предлагала Оля.
- Не берут.
- Не правда. Вы просто не желаете работать, а хотите, чтобы за вас вкалывали. Но это же непорядочно! – голос Оли взлетел до самых высот.  Встав из-за стола, она подвела итог, - Вы никогда не подберете для себя вторую половину, никто не станет за вас работать. Закройте за мной дверь.
Подумаешь, какая. Пускай проваливает. А Настя, если будет себе подыскивать работящего, пусть это делает у себя, на работе. Он с Батайского проезда убираться не собирается! От него теперь, многое зависит. Возьмет и не пустит домой попа, будет дожидаться возвращения родителей с дачи.
Его никто из дома более не выгонит, как жил тут, таки и останется навечно!
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXVIII.

      Звонок в дверь был продолжительным. Ему настоятельно давали понять, что он здесь «личность второстепенная». Валера усмехнулся, пусть докажут сперва. Странно, что Володька упорствует, а ведь, судя по времени, это он вернулся, - Кто? – спросил Валера из-за двери.
Ответа не последовало. Однако, не прошло и пары минут, как дверь распахнулась. На пороге стояла Настя в компании с полной дамой, по виду, подругой, - Проходи, Мариночка. Сейчас мы с тобой будем чай пить. А этот? – Настя указала рукой на Валеру, - Этот, обычный швейцар. Его обязанность – распахивать двери.
Валера молча сглотнул, но возражать не стал. Достаточно ему было взглянуть в глаза супруги, как стало понятно – его терпят только из желания  избежать скандала. Из-за спины Настя показала ему кулак, перед тем, как увести свою гостью в комнату. Оглядываясь, Марина отмечала достоинства окружающей обстановки.
- Нравится? – полюбопытствовала Настя.
Марина согласно кивнула головой, - Но жить, Настя, мы можем у нас. Моя мама не против.
- Наша мама также, не хочет, чтобы после моего развода кто-то претендовал на квадратные метры, - прочитав удивление на лице собеседницы, Настя прокомментировала, - Бери пример, подружка. Никогда не подбирай областных ухажеров, они с собой балласт приносят. Если брат тебе понравится, то жить вы поначалу будете у нас. Не спорь, пожалуйста.
- Скажи, Настя … а что-нибудь пошло не так, как ты ожидала?
- С чего ты взяла?
Переминаясь с ноги на ногу, Марина неуверенно ответила, - Мне кажется, я только предположила …
- Это из-за идиота, которого ты только, что видела? Я так и поняла. Не бери в голову, Мариночка. Как человек, более опытный в семейной жизни, советую, более думай о себе при вступлении в брак. С годами супруг, твоя вторая половина, это вернее оценит. А ты …  Марина, ты думала, что тебе хотят  предложить, - глаза Насти округлились так, что стали походить на автомобильные фары.
Марина, не в состоянии удержаться на ногах, уселась на диване и в безмолвии кивала головой. Обойдя комнату по периметру, Настя присела с ней рядом, - Бедная моя, Мариночка, - Настя сокрушенно покачала головой, - Этот идиот, тот, что распахнул нам двери, здесь не должен находиться. Мой брат, твой жених проявил к нему излишнее милосердие, а именно, оставил дома моего бывшего супруга …
Марина привстала, виной тому было удивление, вызванное словами подруги. – Позвольте, неужели открывший нам двери имеет прямое отношение к тебе, Настенька?
Сказать или утаить … Ежели есть на свете родственная душа, с которой, без опаски можно всем поделиться – вот она. Взгляд Насти скользнул по правому запястью. Забыла? Человеческую судьбу пришла устраивать, а простые формальности упустила из вида, вот так.
Обняв коллегу, Настя опустила глаза на собственное обручальное кольцо, - Вот; Мариночка, вот такого, как у меня, я тебе не советую. По-моему, женщина получает мужа, какого заслужила. Мой брат, Владимир – сокровище, которое я не каждому доверю. Тебе – не только могу доверить, но и хочу.
- Вот только он не хочет. У него своя любовь имеется, - прозвучало из коридора.
Марина с Настей переглянулись. Отвечала последняя, - Болтун, которого ты, Мариночка, сейчас слышала, оказался в квартире случайно и, не может знать ничего конкретного ни о ком в этом в доме. А жених сейчас придет, - тут же добавила Настя.
Без приглашения в комнате возник Валера, - Любопытно, кого вы считаете женихом?
- Уж, конечно, не тебя. Ты даже не роль прислуги не годишься, - парировала Настя.
Валера не смолчал, - От брошенной женщины ничего иного ожидать нельзя. С тобой и святой не выдержит, - обращаясь к гостье, он добавил, указывая на Настю, - Эта тумба могла наболтать вам того, что не соответствует действительности.
- Тумба?! Что ты себе позволяешь? Тебя пригрели здесь, безродное племя? – Настя уткнула палец в бывшего супруга. Переведя внимание на Марину, она добавила, - Марина, ничтожество, отворившее нам двери, готово собирать сплетни о всяком, ради сохранения собственной шкуры.
Уткнув руки в бока, Валера предстал пред благодарными зрителями, в роли которых выступали Настя и Марина, - Между прочим, шкура есть у каждого, и я уверен, любой, ради сохранения собственной шкуры, будет собирать факты, сплетни. Сведения, разве не так?
На свой вопрос Валера ответа не получил. Настя покачала головой, - Ничтожество, ты неисправимо. Цель твоя – отравлять существование другим, и ты с ней вполне справляешься. И вот, что мой бывший, если ты в ближайшее время отсюда не уберешься, отравлять существование станут уже тебе, это я тебе гарантирую.
На склизких губках бездельника обозначилась ехидная усмешка, - Я послушаю тебя, моя милая.
- Да, если это было в моих силах, я выгнала бы тебя сию же минуту, понял?! – безапелляционно заявила Настя.
- Увы, я понял, что твое отношение ко мне портиться день ото дня …
Настя перебила, - В том, несомненно, имеется твоя заслуга. Тебя – тунеядца, алкоголика, лгуна, лентяя нигде терпеть не станут. Марина, хочу тебя предостеречь на будущее. Когда ты только планируешь вступить в семейные отношения, необходимо, как можно больше выяснить о партнере …
- Чтобы после не пришлось пожалеть, - добавил Валера, - В том я убедился на собственном опыте. 
- Еще больше пожалела я, что наши с тобой пути однажды пересеклись. И, если бы мой брат не страдал благородством, то Володя давно уже вышвырнул это ничтожество вон.
- Наверное, я пришла не вовремя, - скромность диктовала гостье повод для собственного оправдания. Переживаемое ею смущение лишило Марину покоя, что сказалось и на ее планах.
- Тебе не в чем себя винить. Если, кто и виноват, то этот оболтус, - указующий перст уткнулся в Валеру.
- Перестань!
- Я перестану лишь после того, как ты покинешь мой дом, - заявила Настя.
- Извините, но это не только твой дом, я проживаю здесь почти девять лет.
- Когда-то, лишь только мы с тобой сочетались браком, я имела глупость – оформить твою прописку. Но у тебя никогда, - Настя вымолвила последнее слово по слогам, - Никогда не было московской прописки. Ты обманным путем обзавелся ею.
- Какая разница. Я имею полное право на эти квадратные метры не менее тебя, - с уверенностью обронил Валера.
- После развода ты его лишишься.
Валера усмехнулся, - Для начала разведись, а это почти неосуществимо.
- После представленных мною свидетельских показаний тебе может грозить тюремный срок, - ледяным голосом произнесла Настя, - А уж я позабочусь о том, чтобы у тебя не было алиби.
- Посмотрим, - загадочно парировал Валера.
- Может … мне домой пойти? – еле слышно произнесла Марина.
Она до последней секунды надеялась, ее непременно будут уговаривать, а как же может быть иначе? Она шла в гости, рука об руку с лучшей подругой, с той, с которой она запросто разделила бы любую участь. Теперь Настя пустила все на самотек. Стало быть, ей без разницы, решила Марина и распрощалась.  Ее, действительно, не стал никто останавливать. Настя проводила коллегу равнодушным взглядом.
- Не вышли у тебя смотрины, - злорадно заметил Валера.
Настя промолчала. Объяснять этому ничтожеству – пустое занятие. Но и к Владу у нее найдется несколько вопросов. Брат, любимый брат, счастье которого она мечтала составить, пошел против ее воли, супротив собственного счастья.
- У брата твоего имеется собственная привязанность.
Никаких комментариев на свое известие Валера не услышал. Его это ничуть не огорчило, уже одно то, что он задержался в доме, где от него жаждали избавиться – великая заслуга, именно его, а не Влада. Размышляя, чем бы себя занять, Валера слонялся по квартире. Дорогу ему преградила Настя, - Послушай, что я тебе скажу.  Я пока тоже, только терплю, на большее не рассчитывай. При первой возможности ты вылетишь отсюда, без права реабилитации. Понял?
Валера, которого Настя прижала к стенке, отрицательно покачал головой, - Нет, не понял, потому, что я не понял, почему я не пришелся здесь ко двору?
- Не понял? – Настя готова была расхохотаться. – Я с тобой не разведусь только в том случае, если мы с Жорой переедем к тебе жить.
Ответа Настя ожидала долго, однако, услышанное ее озадачило, - А я не стану с тобой разводиться.
- Я не позволю тебе жить за мой счет.
Теперь уже в лицо Насти вульгарно смеялся тот, кого она некогда считала самым близким человеком. От подобной наглости Настя слегка опешила.
- Съела? А если хочешь свободы, то знай, что все продается и все покупается. Заплатишь мне за развод и тогда …
Настя с силой хлопнула ладонью по стене, - Наглец! Это ты мне должен выплачивать алименты, ты!
Фига, сложенная из Валериной пятерни, подействовала на Настю, словно красная тряпка на быка. Еще чуть-чуть, и она накинется на негодяя, но, как назло в дверь позвонили. На пороге стоял Влад, - Извини, я задержался, - окинув беглым взглядом сестру и зятя, он оценил ситуацию верно. Секунду спустя крепкой хваткой Влад прижал Валеру к стене, - Ты сделаешь так, как удобно для Жоры и Насти. В противном случае у тебя будет много неприятностей, я тебе это обещаю.
Под напором Валера вытянулся в струну. Будучи прижатым к стене, окруженный недоброжелателями, он вынужден был уступить, хотя … пообещать можно все, что угодно, лишь бы ему сохранить независимость.
За ужином Настя предупредила своего бывшего, - Завтра утром мы все расходимся. Учти, в квартире один ты более оставаться не будешь. Никого не интересует, Валера, где ты будешь нас дожидаться. Если хочешь, навсегда исчезни из нашей жизни. Никто о тебе не пожалеет.
- Мне негде жить, - робко заметил Валера.
- Устройся на работу, которая заодно обеспечит тебя местом жительства, - потребовала Настя.
На лице Валеры застыло отчаяние, - Куда же мне устроиться? Я ведь ничего, абсолютно ничего, не умею.
- Тогда тебе надо сесть в тюрьму, там тебя обязательно обучат, причем, безвозмездно, - пообещал Владимир.
- Но я не хочу в тюрьму, не желаю, - Валера пытался воспротивиться сделанному предложению.
- А мы не желаем более содержать тебя, - жестко возразила Настя.
Валера молчал, в исступлении уставившись на недругов. Почему он должен уступать им, почему? 
Настя с Владом о чем-то болтали, позабыв о его существовании. После общей трапезы на столе остались объедки – недоеденный рулет, обломанный кусок пиццы, изломанное печенье. Уж ни ему ли все это оставили? Были времена, когда он брезговал подобными крохами, а теперь … Ему сложно было представить себя в роли прислуги, это ему всегда прислуживали, он обычно распоряжался. Обличал чужие недостатки, со стороны они всегда виднее. В глазах близких людей ему хотелось выглядеть лучше, а на людей посторонних ему было наплевать. Как неумело он взялся за тарелку, замасленная она выскользнула у него из рук. Понятно … ему еще многому нужно учиться.
- Чего ты здесь вытворяешь, ничтожество?
Смолчать было труднее, чем возразить. Видимо, на то и рассчитывали, но Валера сдержался. Свой гнев, наполовину со страхом, он выпустил про себя.
- Даже посуду помыть не умеешь. Теперь ты будешь все для себя делать самостоятельно. И за проживание свое тебе придется платить …
- Настя, у меня нет денег, - честно признался Валера.
- Заработай. В соседнем универсаме требуются грузчики.
Сконфуженный Валера полюбопытствовал, - А ты думаешь, что меня возьмут?
Над ним насмехались, и то было еще обиднее, что делали это близкие ему люди, и даже сдержанный Влад выпустил бушевавшие в нем страсти наружу, - Ты должен стараться, и тогда ты, Валера, лишишься всех своих сомнений.
Настя добавила, - Сейчас мы соберем необходимый тебе пакет документов, ты приведешь себя в божеский вид и завтра с утра отправишься на собеседование.
- А … ты разве со мной не пойдешь?
- Куда? Устраивать тебя на работу? – после короткой паузы Настя промолвила, - Может, мне еще и коробки за тебя перетаскивать и деньги получать?
- Много платить будут?
- Половину ты обязан отдавать мне, на сына и за проживание. Посуду ты сам домоешь или помочь? - на привлекательной физиономии Насти обозначилось реальное предложение.
Валера по-джентельменски отошел в сторону. Наблюдали за Настей уже двое, один – в качестве свидетеля, другой – перенимал опыт. Валера терпеливо вздыхал, ему многому придется учиться, главное, быть полезным, доказать близким людям собственную значимость. На его запястье легла чужая пятерня. Глядя ему в глаза, Влад кивнул головой, - Мы будем помогать тебе, Валера. Ты когда-нибудь станешь мастером своего дела, ведь учиться никогда не поздно.
- Правда? Ты искренне так считаешь? – Валера был готов согласиться. Ему благодарно внимали. Он чувствовал себя почти наравне со всеми, - Тогда можно я самостоятельно выберу себе профиль обучения?
Настя с Владом переглянулись, - Почему бы и нет? Конечно.
- Хорошо, тогда я желаю работать помощником в Храме. Обязанности там несложные, под силу любому. Разве не так? – свой вопрос Валера адресовал Владу.
- Видишь ли, родственничек, твое желание должно иметь под собой реальную основу. Почему ты желаешь работать именно в Храме?
Покусывая бесцветные губы, Валера усиленно размышлял. Владимир вопросы ему задавал нечасто, стало быть, чтобы заручиться поддержкой зятя, надо убрать с его пути подводные камни. – А почему бы мне не прийти в Храм? Надеюсь, там коробки переносить не требуется. Работа в Храме непыльная, претензий особых не услышишь …
- Это почему? – удивилась Настя.
- Как, почему? – переспросил Валера, - Люди  в Храм ходят терпеливые, даже, если заметят какое несоответствие – смолчат. В магазине, небось, молчать, глядя на недостатки, не станут.
- А тебе надо, чтобы лишний раз не выступали?
- Надо.
- Валера, скажи, зачем люди ходят в Храм?
- Надо им, вот и ходят, - запросто ответил Валера.
Продолжительный вздох вместил в себя очень многое. Свидетельнице оставалось лишь переводить насмешливый взгляд с любопытного на ответчика, пусть даже они, периодически менялись амплуа, - А зачем люди ходят в магазин? – полюбопытствовала Настя.
- Денег некуда деть, вот и ходят, - с ходу предположил Валера.
- Возможно, - загадочно, улыбаясь, подтвердил Влад, - А, все-таки, Валера, зачем люди посещают Храм?
- Скучно дома.
- И это возможно. Скучно чаще бывает бездельникам. А когда человек занят делом, нужным людям, ему скучать не приходится.
- Так считаешь? А почему, Володечка, в Храм ходят не все люди подряд? – не без ехидства поинтересовался Валера.
- Потребности у всех разные, согласен. В Храме люди лечат души, - объяснял Влад.
- И ты, конечно, им помогаешь?
- Если это в моих силах, - откровенно признался Влад, - И чем ты можешь помочь людям, пришедшим к тебе в Храм?
Простой, казалось бы, вопрос, вызвал у Валеры ступор. Насупившись, он шнырял взглядом со своих собеседников, так и не решив для себя, кто из двоих больше желает вызвать у него затруднения? Ладно. Они бросили ему вызов. Он его принял, - Хочу устроиться в Храм, потому, что там удобно работать, исключительно из этих соображений.
Влад сокрушенно покачал головой, - Чтобы Храм стал для тебя вторым домом, нужно верить в чистое, светлое, доброе, нужно сделать так, чтобы люди потянулись к тебе.
Валера уточнил, - Вот, Влад, возьму в качестве примера тебя. Ты добрый, чистый, отзывчивый, но не все люди тянутся к тебе.
- В электродинамике притягиваются разноименные заряды, - заметила Настя.
- Тогда, по правилам электродинамики, мы с тобой, дорогуша, не можем существовать раздельно, - пошутил Валера.
- Ты определил нас, как разноименные заряды. Вот мы и поменяемся с тобой местами. Ты, Валера, станешь работать, приносить зарплату домой, а мы с Жорой станем ее тратить.
Влад дополнил, - Валера, хочу тебя предупредить. В Храме не платят регулярно наличными. Там люди, скорее, работают за идею.
- За какую? – полюбопытствовал Валера у шурина.
- Не догадываешься? Сделать жизнь других людей более содержательной, помочь людям в преодолении трудностей …
Валера не дослушал, - Ты хочешь сказать, Влад, что работаешь «за спасибо»? Не верю. Вот, если в Храм посетители …
- Прихожане, - поправил Влад
- … Прихожане приносят пожертвования, неужели работники Храма себе ничего не берут? – Валера уставился круглыми глазами-плошками на собеседников.
- Берут, конечно.  Альтруистов на свете очень мало. Но вовсе не прихожане обеспечивают нам заработную плату. Мой тебе искренний совет, - Влад намеренно  сделал паузу, увеличивая значимость сказанного далее, - Не обольщайся заранее. Прежде, чем требовать от других, подумай и реши, чем общение с тобой может быть полезно людям. Пойми, надо уметь отдавать, не требуя ничего взамен.
На него смотрели, как смотрят на непослушного ребенка – с легким сожалением и сочувствием, одновременно. А он ответил бы своим попечителям следующим популярным советом: «не учите меня жить, лучше помогите материально». – Стало быть, ты, Влад и ты, Настя, также любите отдавать? А еще смеетесь надо мной. Ответьте, почему я должен вам верить?
- Вероятно, потому, что и я, и Влад, вполне состоявшиеся личности, обладающие определенным образованием, опытом работы по профилю. А я еще состоялась в семейной жизни, в качестве матери, вот поэтому мы заслуживаем доверия, - подытожила Настя.
Их совместное чаепитие быстро подошло к концу. Уставившись с высоты двенадцатого этажа, Влад перелистывал в памяти все происшедшее за день, хотя … лучше бы таких дней, как этот было меньше. Леночка таки и не пришла, а ведь он надеялся до последнего. Возможно, так вправе вести себя обманутая женщина, но он ни в чем Лену не обманывал, не сеял в душе ее ложных надежд. Эх, Леночка, Лена … Разве был дан тебе повод испытывать нервы партнера на выносливость? Партнер – несколько неточное определение для него. Он – ее обожатель, ее самый большой поклонник. Прикрыв глаза, он мысленно рисовал в воображении любимый образ, лишая его какой-либо незавершенности. Если бы, ах, если бы …
Предплечья его осторожно коснулась Настя. – Поговорим, братик?
Влад оглянулся. На кухне они с сестрой были вдвоем. Пожав плечами, он кивнул головой.
- Это я должна с сожалением качать головой. Привела тебе ангельскую душу, которая готова была внимать тебе с открытым ртом, и что в итоге? Мариночка уходит обиженная, а причина ее обиды кроется в твоем равнодушии.
- Скорее, в любви к другому человеку.
- А утром ты этого не знал? Почему я узнаю о твоей страсти только теперь?
- Не надо кипеть, Настя, а то ты походишь на живой проводник. Ранее я тебе сообщал уже о своей привязанности. Я не откажу Марине в помощи, если она обратиться ко мне, в Храме. Я готов пожертвовать собой, но не любовью!
- Не понимаю тебя. Ты хочешь сказать, что та … дама, которую ты спас когда-то …
От возникших подозрений Настя изменилась в лице. Неужели, это говорит ее брат, принципиальностью которого она так часто восхищалась. Влад лишен недостатков, он просто образец для подражания.
- Настя, Настенька, но что же в этом необычного? Разве твое чувство влюбленности не поднимало тебя над действительностью, не возвышало тебя в глазах окружающих, не придавало новый смысл твоему существованию?
Отвечать на вопросы она могла сколько угодно, потому, что они никогда не заканчивались.
- Увы, милая, я знаю заранее, что ты выдвинешь в качестве аргументов. Но поверь, когда любишь, поступаешь, не исходя из каких-либо соображений, скорее, вопреки им. А, еще я понял, что в настоящей любви не бывает все гладко. Чувство дается в качестве испытаний, проходя через которые, человек становится мудрее, он лучше понимает других. Настя, истинная любовь, как никакое, иное чувство, учит прощать.
Настя смотрела на него влюбленными глазами, вселяя в брата надежду на грядущее. Елена ответит ему взаимностью, искреннее чувство не может быть не оценено. И, все-таки, Настя не преминула заметить, - Представь, тебе через десять лет исполниться сорок, а ей? Она уже будет стареющей дамочкой. Тебе захочется африканской страсти, а она станет призывать тебя поступать по совести. Но любовь и совесть – понятия диаметрально противоположные. Что ты станешь делать?
Влад смеялся, тихо, по-доброму, как может смеяться человек, готовый все отдать людям, - Я буду любить, Настенька.
- Вот о том я и говорю, что у вас, возможно, будут разные устремления. Ну, что ты мотаешь головой в ответ, не веришь?
- Когда любишь по-настоящему, искренне, разделяешь с избранником все его трудности, у вас один жизненный путь на двоих, тогда и время незаметно летит.
- Она станет старухой, а ты не перестанешь заглядываться на молодых, - возражала Настя.
- Я тоже стану стариком, потому, что у нас с Леной будет одна жизнь на двоих. Мне кажется, Настя, неважно, кто в семье старший. В любви все равны, как перед Богом. Думаю, что Иисус Христос, как любой мужчина, выбрал одну женщину, любил ее преданно и нежно, больше остальных, хотя внешне чувства свои ничем не проявлял. Я люблю Лену, Настя, люблю так, что, казалось бы, сильнее не бывает. И еще страшно не то, что мне могут отказать. Боюсь, что Лена обманется, за нее боюсь.
В уголках глаз Насти застыли слезы, крупными бусинками, словно тяжелые капли росы оставили ей память о прошлых и грядущих испытаниях. Настя плакала, Влад ее не успокаивал. На его повзрослевшем за мгновения лице отобразилась целая гамма чувств, от терпеливой настойчивости, берущей корни в глубокой ответственности за чужую жизнь до кропотливого упорства, граничащего с безумной тягой сделать, как лучше. Но разве ей известно, как лучше? На небе появились первые звезды, будто яркие фонарики они подмигивали ей с вышины, приближая далекое, но общее для всех будущее. Каким оно будет, неизвестно, главное, чтобы без Валерки. Первый раз она выходила замуж по любви, второй раз она подобной ошибки не повторит. Она будет расчетливой и циничной, чтобы вписаться в современные будни. 
    
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ.  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава  XXIX.

     С утра она была занята уборкой – протерла повсюду пыль, не оставила без внимания самые сокровенные уголки, на дальних полочках, среди нагороженных коробочек и всевозможных баночек. Оказывается, сколько всего можно хранить, если компактно расположить, вот, если бы она почаще заглядывала в эти самые сокровенные уголки …
- Мама, тебе помочь?
- Спасибо, милый, я почти закончила.
Отвечая сыну, она солгала. Хотела избавить Николая от излишних хлопот. Бедняга устает на работе, скрывает от нее собственную загруженность, просто жалеет ее. Но его самого необходимо жалеть, жалеть и любить самоотверженно, с полной отдачей. Ей приходится делить любовь между двумя сыновьями, и пусть Андрей – полная противоположность Коленьки, но это не снимает с нее обязанности любить непутевого сына, наравне со своим помощником.
- Чайник закипел, и у меня банка сливового варенья осталась от заготовок.
Елена Николаевна улыбнулась, - Ты так сердечно предлагаешь, трудно отказаться, Коленька.
На их маленькой кухоньке, казалось, осталось еще меньше свободного места, из-за двух- трехлитровых банок с компотами, соленьями, вареньем, в заготовке которых самое непосредственное участие принимал Коля, - Мама, еще можно сварить повидло из арбузов, их в этом году очень много уродилось.
- Коленька, через два дня заканчивается лето. Какие у тебя планы?
Отправляя в рот очередную ложку варенья, Николай облизнулся. Он стал таким же лакомкой, как Андрей, или почти таким. – Мамочка, в зоне моей досягаемости варенье, я забываю обо всем на свете, вкусно же!
Лена улыбнулась, - Я сама такая, не меньше тебя люблю сладкое. Но о своем будущем, Коля, подумать надо.
Николай согласно кивнул головой, - Я думаю, мамочка, часто думаю, но пока  … не знаю. Мамочка, может, ты мне подскажешь?
Как же он вырос и возмужал, ее сынок, совсем взрослый мужчина, а с детством прощаться не торопиться, - Коленька, может, тебе поступить в колледж, на рабочую специальность, например, к отцу? Он, когда звонил последний раз, говорил, что у него недобор.
Николай не спешил с ответом. Мама, конечно, желает ему подсобить, но, если бы он сам знал, к чему стремиться, - Я не знаю, мама, чего бы я хотел. В настоящее время призыв на военную службу длиться год. Стоит ли, ради избавления от временных неудобств жертвовать принципом? Мне хочется быть полезным людям. Неважно, кем работать – важно, как.
- Согласна. Но ты и не можешь плохо работать, ты выкладываешься полностью. Однако, Коля, ты готов взять в руки автомат, действовать жестко, решительно, даже, против своих сослуживцев, которые, скорее станут тебе друзьями, чем врагами?
Оттягивая ответ, Николай ждал, пока вторично закипит чайник. Он готов слопать еще блюдце варенья, лишь бы не ошибиться  с неверным предположением, - Мама, тебе положить еще варенья? – ему ответили отрицательно, - Никакой колледж не освободит меня навсегда от воинской обязанности. Вероятней всего, я буду работать, а весной отправлюсь на службу.
Елена была близка к тому, чтобы расплакаться. Почему, во имя чего Коле придется мириться с дикими порядками? – Коленька, может, тебе пойти помощником в Храм? Ну, что ты пожимаешь плечами? Не веришь мне?
- Мама, мне кажется, вера в Бога идет не от противного. Я не желаю выбирать между автоматом Калашникова и Библией. Мне еще нужно разобраться в себе, а испытания, которые посылает мне судьба, способствуют тому.
Хлопнула входная дверь, и тут  же беседа матери с сыном получила новое направление. – Чего вы такие хмурые? Здесь, что, поминки? – на пороге кухни возник Андрей.
- Мы разговариваем о будущем, - пояснил ему брат, в то время, пока мама Лена готовила ему чай.
- Мне лучше что-нибудь более питательное, пожалуй, мясное будет самым подходящим, - заметил Андрей.
- Скажи, что ты будешь делать, когда получишь повестку из военкомата? – осторожно поинтересовалась Елена Николаевна.
Наблюдая, как шкварчат блинчики с мясом на сковородке, Андрей облизнулся, - Рассчитываю, что мне удастся избежать призыва. Ранее у меня были обнаружены заболевания, освобождающие от службы.
Елена Николаевна покачала головой, - Нет, Андрей, кажется, это у Николая имеется небольшое искривление позвоночника.
Соблазнительные запахи обезоруживали. Хотелось расправиться с угощением моментально, пока оно еще горячее, - Я служить не пойду, попытаюсь объяснить это в военкомате.
- Андрей, там, вряд ли оценят, твою исключительность. Для них все призывники равны, - поделился своими соображениями Коля.
- Тогда я буду искать иные обходные пути, - уловив вопросительные взгляды близких, Андрей добавил, - А что вы мне посоветуете?
Елена Николаевна предложила, - Может, тебе пойти в  колледж, к отцу? Думаю, что он поможет тебе поступить.
Андрея не остановила мнительность родительницы, он тут же нашелся, чем возразить, - Сидеть, протирать штаны, чтобы затем копаться в вонючих унитазах – сомнительное преимущество, на мой взгляд. Тем более, что обучение в колледже не навсегда освободит меня от воинской обязанности. 
- А ты совсем не хочешь служить?
- А ты? – в свою очередь, обратился Андрей к брату.
- Мне кажется, для отказа нужен веский повод.
Елена Николаевна вздохнула, - Вам обоим будет нелегко в казарме, Андрею – из-за отсутствия дисциплинированности. А Николай, скорее сам встанет в качестве мишени, чем ответит на удар воображаемого противника.   
Мама права, но что-либо исправлять надо на законодательном уровне, кроме того, прежде чем, получить распределение, нужно пройти обязательное собеседование с психологом, разносторонне тестирующим призывника. Увы, но комиссия врачей обследует физическое состояние будущего бойца, гораздо важнее выявить скрытые отклонения его психики. В комнате разговор между братьями продолжался.  Удобно устроившись перед ноутбуком, Андрей после недолгих раздумий предложил, - Колька, а может, тебе жениться?
От удивления Николай открыл рот, - Андрей … ты шутишь? Я люблю Олю …
Андрей не дослушал, - Ну, и женись на ней. Она тоже к тебе не равнодушна.
Николай покачал головой, - Если бы это было правдой, Андрей, - в голосе говорящего звучало отчаяние, смешанное с надеждой, - Я просыпаюсь, у меня перед глазами Оленька, засыпаю с ее именем на устах, чтобы я ни делал – она рядом. Работаю, мечтаю, отдыхаю, Оленька всегда со мной, и во сне и наяву. Но когда позавчера я  случайно увидел ее, на прогулке, с собаками и захотел поговорить, она убежала от меня.
- Любила, поэтому и убежала. От любви часто бегут, ты разве не знал об этом, - протянув руку, Андрей милостиво проронил, - Берусь быть посредником между вами. Благодарность можешь оставить на потом. Согласен? Не молчи, отвечай.
- Я … я не знаю, можно ли так?
- Вот я смотрю на тебя, Коля, и не пойму, откуда в тебе неуверенность? Когда любишь, надо отвергнуть все сомнения. Скажи, Коля, на что ты способен ради любимой девушки?
Коля отвернулся и смотрел в окно. Ему было проще, когда лица его никто не видит, никто не ведает о его переживаниях, о его тайных печалях. Плохое всегда обычно скрывают, хорошее принято выставлять напоказ, - Мне проще сделать все, что нужно, чем говорить об этом. Разве не так? – в словах Коли не было сомнений. Они глядели друг другу в глаза, читая мысли, как по открытой книге. Николаю, действительно, нечего было скрывать, Андреем же был разработан хитроумный план, ради реализации которого он смело пожертвовал бы чужими идеями, - Тебе достаточно жениться на Ольге, и ты надолго, а, может, навсегда освобожден от призыва, - перехватив недоверчивый взгляд брата, Андрей пояснил, - Ольга, три месяца, как беременна.
- Лжешь! Она – порядочная девушка.
В ответ раздался смех, - Они все порядочные, пока не расстанутся с девственностью.
- Но Оля встречалась и с тобой, и со мной, - робко заметил Коля.
- Верно. Я с марта, а ты – с мая с нею уже бегали по гаражам. Стало быть, отец ребенка кто-то из нас.
- Ты так обыденно об этом говоришь, будто обмениваешься новостями с байкерами. Не понимаю, почему Оля избегает встреч с нами?
- Я непременно поинтересуюсь у нее, - пообещал Андрей, - В ее непростом положении убегать не каждый может. Коля, тебе случайно не показалось, может, ты перепутал Ольгу с кем-нибудь?
- Нет! Я уверен, это была она. Не представляю себе, как она пойдет в школу, скоро станет заметно, и не только одноклассникам.
- Возможны два варианта решения возникшей проблемы: избавиться от беременности или следовать ее развитию. Ольге учиться еще два года. Весьма сомнительно, что ее опекуны примут второй вариант. Знаю, что беременным и кормящим матерям положено пособие, и пусть Колька, тебя не гложет совесть. Пару десятков лет назад на Ольгу смотрели бы косо, осуждали, но не теперь.
- Андрей, а ты … не любишь Олю?
В ожидании ответа Николай задержал дыхание. Он был готов бороться за свою любовь, но не с собственным братом.
- Что, испугался? По глазам вижу, что струхнул. А я отвечу тебе, Колька. Даже, если невеста выбрала  бы меня, я тебе уступаю. Я способен жениться только на живописи.
Вердикт Андрея был окончателен, но выбор останется за Ольгой, потому, что основные трудности лягут на ее плечи.  Нелегко быть матерью в шестнадцать лет, особенно, когда отсутствует перед глазами положительный пример. Самое трудное впереди – предстоящее объяснение с опекунами. Вряд ли, они простят ей подобное легкомыслие. Не простят они его Ольге, даже, если она отважится на аборт. Его передернуло, лишь только Николай представил на мгновение холодную белизну операционной, тошнотворный аромат наркоза. Нет! Это очень страшно для Оли, из-за одного такого необдуманного поступка против жизни в нее после долго еще будут тыкать пальцами. Что же остается?
- Андрей!
Пока он размышлял, его покровитель вздремнул прямо над экраном ноутбука. Пожалуй, не стоит его будить. А, что, если ему поделиться своими сомнениями с мамой?
- Ты бы еще к соседям, за рекомендациями обратился, - широко зевнув, Андрей принялся расспрашивать брата, - Что ты хотел узнать у меня? Готова ли Ольга возиться с пеленками? Дорогой мой, тут и думать нечего. У каждой девицы все эти премудрости в крови.
- Как ты думаешь, где бы мы жили, если поженились? – робко полюбопытствовал Николай.
- Ну, уж, конечно, не здесь, - ответ Андрея был однозначен.
- Но у Оли одна на двоих с бабушкой комната, кроме того, там собаки. А вдруг у ребенка будет аллергия на шерсть?
- А вдруг у них потолок на кухне обвалится или бабка себе нового мужа отыщет?
- Андрей, я серьезно. Прежде, чем решиться кардинально изменить свою жизнь, надо многое предусмотреть.
- Что ж, основательно, и Ольге должен понравиться такой ответственный подход. А жить тебе придется у Дроздовских. Бабку выселят на кухню, либо в дом престарелых, собак – в приют, а Ольгиного отчима – в тюрьму.
- За что в тюрьму?!
- Спокойнее. Анатолия упекут за совращение малолетних. Тебе, Коля, придется много работать, мало отдыхать и постоянно думать о будущем.
- Андрей, разве не лучше будет, если мы поселимся у нас. Мы с Ольгой – в спальне, мама перейдет к тебе …
- Вряд ли, она оценит твою самоотверженность. Меня этот вариант тоже не устраивает, - честно признался Андрей.
- Мы можем спросить у мамы, прямо сей час, если хочешь.
- Ага, - усмехнулся Андрей, - А не устроить ли нам комсомольское собрание с ограниченной повесткой дня? Пора взрослеть, Коля, привыкай нести ответственность не только за свою, но и за чужую жизнь. Оле не надо ничего знать раньше времени.
- Пойдем к ней вдвоем … прямо сейчас.
Куда подевались его сомнения, неопределенность в планах?  Теперь перед ним был вполне самостоятельный человек. Единственное, в чем он проигрывал еще – в осведомленности. – Ступай один, если ты такой решительный, и готов за все отвечать. Верю, что ты там возглавишь революционное движение. Возможны жертвы, но от кровопролития советую воздержаться. Там, все-таки, самые уязвимые слои населения – инвалиды и ребенок в перспективе. Однако, от лишних трат стоит избавиться, как-то от лишних свидетелей. На черта тебе опекуны? Кстати, и Ольге они без надобности. Ну, вот, Коля, ты уже улыбаешься, а дальше …
- Дальше будет еще легче.
Дружные раскаты смеха разорвали тишину их тесной комнатки. Однако, веселье также резко оборвалось, - Не будет далее легче, Коля. Все враждебные силы разом на тебя навалятся, кто-то будет действовать откровенно, некто – исподтишка. Но пакостить они будут безжалостно. Страшно?
- Не-а. Ты же, Андрюха, мне поможешь.
- Не сомневайся, помогу, чем могу, и больше всего желаю, чтобы ты женился на Оленьке. Представляю тебя в роли счастливого отца семейства, лет так через пять, с парочкой детишек на руках, отдающим распоряжения собственной супруге.
На лице Николая засветилась улыбка, - Ты … ты, правда, хочешь?
- Почему ты мне не веришь? Вероятно следующее объяснение: либо сам не горишь желанием, а, может, у тебя на примете есть еще кто-нибудь? – после минутного молчания Андрей добавил, - Не веришь, все-таки.
- Не верю, что так легко можно разлюбить человека, ведь еще пару-тройку месяцев назад мы с тобой являлись серьезными соперниками. Разве взаимную привязанность так легко сменить?
- Объяснял уже тебе. Кроме того, Ольга требовала слишком многого, а я – человек особенный. Ну, и главное то, что ты ее гораздо сильнее любишь, чем я. Поэтому … поэтому, даже, если Ольга надумала бы выбрать меня, я уступил бы тебе невесту. Приятно на тебя смотреть, Коленька. Верю, что именно с тобой Оле будет хорошо, надежно будет.
Николай лишь согласно кивал головой. На ближайшее будущее многое определилось в его жизни. Но окончательно все решать Оле, - Вот она, - с высоты пятнадцатого этажа Коля заметил любимую девушку и, прежде, чем Андрей остановил его, Николай окликнул Олю. В ответ она лишь ускорила шаг.
- Не успеешь, Коля. Она уже уйдет, - Андрей подтвердил его мысли. У Николая возник целый ряд вопросов, - Почему Оля от меня бегает? То ли мне не верит, а, может, сомневается во всех людях разом?! А не рискнуть ли мне, обсудить ситуацию с ее бабкой?
- Нет, Коля, нет! Такие сокровенные вещи нельзя обсуждать со всеми подряд. Сама Оля потом тебе этого не простит.
- Она и теперь осуждает мое бездействие, особенно после того, как ты сообщил ей о моем равнодушии. Что-то надо делать, Андрей, пойми и помоги, пожалуйста! – взмолился Николай.
- Я обещал тебе. Какие тебе еще гарантии нужны? Действовать надо обдуманно, взвесив все «за» и «против».
- Пока ты будешь взвешивать, Ольге подойдет срок идти в школу. Представляешь, что будет, если там заметят ее состояние ранее.
Андрей молчал. Этот никчемный разговор порядком утомил его.  Но брат Коля еще ни единожды окажется ему полезным, посему ссориться с ним ни к чему. Согласно сложившимся у него представлениям, все люди делятся на полезных и бесполезных. Последних можно только терпеть, по возможности, избегать общения с ними. Вот такой бесполезной для Андрея фигурой являлась Оленька Дроздовская.
Спустя некоторое время, прошедшее в полном молчании, хлопнула входная дверь. Братья переглянулись. Чуть позже выяснилось, вернулась мама, - Мальчики, вы дома?
Братья вышли из комнаты. Николай тут же забрал у матери сумки. Андрей, зевнув, поинтересовался, - Мама, тебе наш общий знакомый о моем грядущем трудоустройстве ничего не говорил?
Из недр хозяйственной сумки на кухонный стол были извлечены упаковка творога, сметаны, нарезка сыра, копченой колбасы, пакет фарша, филе индейки, арбуз и упаковка хозяйственных принадлежностей, - На рынке сейчас полно покупателей. К школе, верно, готовятся.
- Более всего в ближайшие дни цветы будут брать. Мама, цены на них еще не подскочили? – задался вопросом Николай.   
Перекладывая купленное в холодильник, Елена вскользь обмолвилась, - Знаешь, сынок, я не присматривалась к цветам, приходилось больше смотреть за сохранностью собственного кошелька. Прошлый раз у покупательницы вытащили из сумки всю пенсию. Бедная женщина! Пришлось вызывать ей скорую помощь, а потом еще сопровождать в ближайшее отделение полиции …
Андрей сильно хлопнул дверью. Объясняя причину столь шумного поведения, Коля произнес в его оправдание, - Мама, Андрей тебя что-то спрашивал о своем трудоустройстве.
- Ой, забыла совсем, - Елена Николаевна всплеснула руками, - Был на днях разговор. Наобещал ему что-то отец Владимир по поводу  росписи Храма, а сам взял и уехал к родителям на дачу. Андрей понадеялся, выходит все напрасно. Только, ведь и он работу ждет особенную.
- Мама, что же делать? Если Андрей сам особенный. Его художественное восприятие способно творить чудеса, из бескультурного олуха сделать истинного ценителя искусства. Прекрасное, увы, подвластно не каждому.
- Что ж, нам теперь ему прекрасное в ответ изображать? Нет, Коленька, он должен самостоятельно учиться выходить из сложных ситуаций. Пора взрослеть. В ноябре вам будет восемнадцать, на отцовскую милость рассчитывать не приходится. Зная Андрея, можно предположить, что еще пару месяцев до своего совершеннолетия он намерен валять дурака. Финансовые расходы нам придется переложить на свои плечи.
Позади прозвучало, – Я что ли, виноват?
Елена Николаевна усмехнулась, - Выходит, мы? Надо было дома тебе Храм открыть, вот только очередь к живописцу за прекрасным, вряд ли, выстроиться.
Прикусив губу, Андрей раздумывал, чем ему парировать материнскую колкость? Елена готовила котлеты к ужину, Коля помогал ей, опережая все ее распоряжения, он приносил то зелень, то приправы.
- Мама, а на гарнир можно не макароны, а что-нибудь другое? – попросил Коля.
- Твой знакомый мне обещал, - с горечью промолвил Андрей.
Заглядывая в кухонные полки, Елена Николаевна, недолго думая, предложила, - Рис или гречка устроит?
- Вполне, - согласился Коля. Помогая маме, он ни один раз порывался посвятить ее в содержание их с Андреем спорного разговора. Но уже одно присутствие Андрея сдерживало его. Вместо объяснений с мамой, Коля уделил внимание брату, - Андрей не расстраивайся. Многие люди друг другу что-то обещают. До совершеннолетия ты будешь искать себе работу, более, менее отвечающую твоим потребностям. Я пока работаю за тебя …
- А я тебя не прошу! Обойдусь как-нибудь.
- Ты, может, и обойдешься, а твое продолжение, вряд ли. Рассчитываешь, что семейство Дроздовских обидится на тебя смертельно и забудет о твоем существовании?! – стеклянная крышка с шумом опустилась на сковородку, - Елена Николаевна еле сдерживала себя. Гнев ее был обращен на Андрея, - В отличие от тебя мне стыдно смотреть в глаза девочки, и уж, тем более, обещать ей благополучное будущее. Андрей, когда ты научишься отвечать за свои действия?
Выражение лица парня менялось на глазах. Растерянность уступила место злобе, низводящей человека на звериный уровень, - А ты уверена, что именно я имею отношение к той плачевной ситуации, в которой очутилась Дроздовская?
- Вот смотрю я на тебя, Андрей, и поражаюсь, неужели от своего отца ты унаследовал самое плохое? Виктор Сергеевич, при всех своих недостатках, трудолюбивый человек.
- Можно подумать, ты без недостатков. При первой возможности я уйду отсюда, куда глаза глядят!
- Уходи, - спокойно проронила Елена Николаевна, - Тебя никто не держит.
- Мама, зачем ты так? – Николай не знал, кому ему бросаться на выручку, - Мы с Андреем вместе будем разбираться в ситуации с Ольгой. Мама, а она тебе что-нибудь говорила?
- Нет, но я и сама вижу. Вы поиграли и бросили девчонку. А что сами стали бы делать, окажись на ее месте?
Оба, и Андрей, и Николай чувствовали себя виноватыми. Но вина Андрея упиралась в разрыв с любимой работой, которой являлись для него занятия живописью.  Теперь вместо художественных образов перед глазами Андрея стояла скандальная бабка Дроздовских.   
- Мама, может, нам троим сообща поговорить с Олей? Андрей предлагал мне …
- За себя говори! – резко перебил его Андрей.
- Подожди, Андрей, - Елена Николаевна встала на пути у сына, - Прежде, чем ты скроешься в комнате, посвяти, пожалуйста, нас в собственные планы.
Говорить не хотелось не с кем, и ни о чем. Однако, оттолкнуть мать Андрей пока не решился, он скрылся в ванной комнате, которая оказалась для него ближе всего. Несколько секунд спустя из крана с шумом полилась вода.
Вздохнув, Елена Николаевна покачала головой, - Ума не приложу, что с ним делать? Он о себе не думает, не то, что об окружающих. И в ноябре ничего не изменится. Все за него придется решать нам.
- Мама, Андрей в силу своей индивидуальности имеет на это право …
- Надо быть скромнее. Лучше бы он о людях больше думал. Тетки у подъезда все косточки нашему благородному семейству перемыли. Скоро на улицу будет стыдно выйти, уже за нашей спиной шепчутся.
- Люди всегда что-нибудь обсуждают. Хуже, если они за твоей спиной станут молчать.
- Чем хуже?
- Будешь теряться в догадках, мамочка, и еще больше переживать. Мне тут кое-что в голову пришло. Пожалуй, мой вариант и тебя, а, главное, Андрея устроит, - с загадочным видом промолвил Николай.
- А вот это меня менее всего интересует. Слышишь, Коля, вода до сих пор льется водопадом.
Николай тут же подошел к двери ванной комнаты, - Андрей, как ты там? – выждав несколько секунд, Коля повторил, - С тобой все в порядке?
Бушевала вода. Николай  приложился ухом к двери, пытаясь разузнать, что с его родным братом? – Мама, с Андреем что-то случилось, я чувствую. За тот срок, что льется вода, можно было ни один раз наполнить ванную.
- Что же делать, Коленька?
- Попробую открыть дверь.
Но, как ни крутил Николай ручку двери она не поддавалась. Упираясь коленом в косяк двери, Коля с силой потянул ее на себя. Некоторое время она не уступала.
Неожиданно прозвучало, - Я сам открою. Не тени дверь с другой стороны.
Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась, и на руки к Николаю сполз Андрей, бледный, руки его были перепачканы кровью.
- Господи, Андрей, что с тобой?! – Елена Николаевна подхватила обессилевшего сына, приобняв его с другой стороны. Поддерживая, оба, мать и брат осторожно перенесли обессилевшего родственника и уложили на кровать. На лоб пострадавшего тут же опустилось мокрое полотенце. – Как ты себя чувствуешь?
- Так себе, - Андрею хватило силы махнуть рукой, - Только скорую не вздумайте вызывать, - не просил, а распоряжался пострадавший.
- Но, если тебе станет плохо, милый, мы тут же позвоним. Скажи, Андрей, у тебя голова не кружится?
Над ним хлопотали, пытаясь уменьшить его страдания. О таком внимательном отношении он мог ранее только мечтать, - Не суетитесь, мне уже лучше.
Склонившись над сыном, Елена вопрошала, - Но почему ты решился на смертельное испытание? Андрей, даже, если мы тебя ругали, мы любим тебя.
Коля держал брата за руку. Переживая за его состояние, он был близок к тому, чтобы расплакаться, - Андрей, мы сделаем все, что ты пожелаешь. Ты нам очень дорог.
- Чаю хочу!
Николай отправился исполнять просьбу брата. Елена гладила его по голове, гладила, и что-то очень тихо шептала. Господь не оставит ее сына в заблуждении. Надо быть милосердным, чтобы прощать другим их ошибки.
Андрей, наблюдая за матерью, догадался, что она молится, только в настоящее время это не вызывало у него желания посмеяться. Он простит  матери ее слабость, - Мама, я там, в ванной комнате немного напачкал …
- Бог с ним, сынок, главное, чтобы тебе полегчало. Кровь у тебя больше не течет? – обеспокоенный взгляд Елены скользил по лежавшему не двуспальной кровати, и менее всего мать волновало, испачкает ли Андрей ее ложе.
Пришел Николай с чашкой ароматного, свежезаваренного чая, и Андрей отвлекся от разговора. Крепкий чай вернул ему силы, и даже хорошее настроение, пусть лишь на короткое время, - Не волнуйтесь, кровь я сам себе остановил. А, порезался я потому, что … потому, что не люблю Ольгу, а люблю вас.
Вечер в семействе Карпухиных наступил очень скоро, и принес, пусть временное, но воссоединение. Были забыты текущие проблемы, и если братья обменивались впечатлениями, то лишь о приятном. Изменила на этот вечер и Елена Николаевна собственные планы. Оставшись дома, с сыновьями, она, как в детстве, наслаждалась беззаботным общением. Пусть на короткое время все будут счастливы. 

               
               ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXX.

     Ранний вечер воскресенья семейство Успековых  вернулось с дачного участка. Дорога из Подмосковья была долгой, несмотря на то, что выехали они с дачи, рассчитав время. Многочисленные автомобильные заторы на дорогах, аварии задержали в пути. Сразу после возвращения сели пить чай, ни на что больше сил не хватило. Выручила провизия, которую купили по дороге с дачи. Сумки разбирали сообща, быстрее остальных получалось у Жорика, - Мама, я есть хочу, - жадными глазами мальчик взирал на упаковки чебуреков, мясистые сардельки и булочки с изюмом. 
- Вкусно, Жорка? – расспрашивал Валера, - Давай так, кто больше съест?
Жорик согласно кивнул головой, - Давай.
Настя, занимающаяся приготовлением овощного салата на скорую руку, возмутилась, - Чему ты его учишь? Зачем ему на ночь объедаться?
Ехидно подсмеиваясь, Валера заметил, - Но уж, таким круглым, как ты, он, вряд ли, будет.
- Не смешно. Лучше подумай, что мы будем есть завтра, если ты не устроишься на работу?
Не упустила момента помочь житейским советом и любимая теща, - Настенька все верно говорит, Валера. Ты давно уже нам обещал устроиться.
Рука Ирины Федоровны не успела взять чашку, как на кухонный стол, со всего размаху опустился тяжелый кулак, - Хватит бездельничать. Завтра я пойду вместе с ним, - пообещал Георгий Борисович.
Предупреждение тестя ничуть не испугало лентяя со стажем. Намазывая на булку с изюмом толстый слой малинового варенья, Валера тут же отправлял лакомый кусочек в рот.
Жорка возмутился, - Мы же договорились, папа, соревноваться, кто съест больше чебуреков?
- Согласен. Только чебуреки куда-то исчезли, - с горечью констатировал Валера. Оглядываясь по сторонам, он задержал свой масляный взгляд на холодильнике, - Там чебуреки, скорее всего, в наличии имеются.
- Булками обойдетесь, - уткнув руки в бока, Настя встала на пути у бывшего мужа, - Много есть вредно, знаешь об этом?
- То-то и видно, что ты одними булками питалась. Стала круглая, как сдобная булочка.
- Как же тебе не стыдно, Валера, - Ирина Федоровна укоризненно покачала головой, - Если бы ты зарабатывал, как все, и приносил  деньги домой, Насте не пришлось бы экономить на еде, и питаться булками.
- А я, вообще, могу не работать по инвалидности. Я – больной человек …
- Врешь! Ты здоровее всех нас, - негодование на мужа с новой силой проснулось в Насте. Захотелось предъявить ему в лицо все свои претензии сразу, вот только будет ли выступление иметь ожидаемый эффект? Между тем, за столом успели высказаться все, кроме ее любимого брата. – Мама, мы сейчас в присутствие всей семьи, заключим с Валерой договор. Если он завтра не устроиться на работу и не предъявит мне в качестве доказательства трудовой договор, я тут же подам на развод.
Прозвучавшее, отнюдь, не было неожиданностью, как для старшего, таки для младшего поколения, поэтому удивление оно ни у кого не вызвало. Несогласие высказал лишь главный «герой», - А, если моя специальность не окажется востребованной, нельзя …
- Можно, применимо к тебе все карательные меры возможны. Ты – лоботряс, и водителем тебя, конечно, вряд ли, возьмут. А вот грузчики в ближайших универсамах, скорее всего, требуются, - сделал свое заключение Георгий Борисович. Зятя он давно разлюбил, а последнее время с трудом терпел и то, ради внука. Незадолго до этого у него состоялся разговор с Жорой, в котором мальчик признался, что отец, когда никто не видит, часто обижает его. Закрыть на подобное глаза любящий дед не мог, - Не беспокойся, бездельник. Я тебе рекламу обеспечу.
- А кто вас будет на дачу возить? – со злостью спросил Валера. Его рыскающий взгляд не нашел ничего соблазнительного, чем можно было полакомиться. После того, как от него убрали варенье и мягкий сыр, в зоне досягаемости остались одни сдобные булки. Настя же, словно в издевательство, закусывала сочными чебуреками.
- А чебуреки вкусные, мамочка?
- Если хочешь, милый, съешь еще, - предложила Настя сыну.
- Я устроюсь частным извозчиком на Мазде, - свирепо заявил Валера.
- Нет! Я не позволю, чтобы ты разбил нашу единственную машину. Я заранее побеспокоюсь, о том, чтобы водителем ты не был, - парировала Настя. Провожая ласковым взглядом сына, она подытожила, - Все наелись? Пора отдыхать.
А его в расчет не принимали, не считались с ним совсем. Сволочи! Одна цель в жизни – лишь бы брюхо себе набить, злился Валера. Его злобный взгляд был перехвачен единственным лояльным родственником. Оставшись с ним на кухне вдвоем, Влад, весь предыдущий и сегодняшний день занятый благоустройством дачной территории, здорово устал, но ради разрешения семейных проблем, он был готов постараться еще. Мягкий, открытый взгляд Влада настраивал на душевный лад. Однако, Валера не сдержался, - Чего уставился? Я ни какая-нибудь скотина, нечего меня укрощать … лучше бы чебуреком угостили.
Через пару минут он уже закусывал сочным, мясным лакомством. Владу выпало охранять покой лакомки, чтобы невзначай кто-нибудь непрошенный не показался на кухне.
- Вкусно, черт возьми!
Влад согласно кивнул головой. Дождавшись, пока Валера распробует угощение, он обратился к родственнику, которого никак не желал считать бывшим, - Валера, завтра тебе предстоит ответственный день. Тебе надо преподать себя таким образом, чтобы тебе предложили вакансию не только грузчика, а, может, и кассира.
На небритом лице Валеры было написано недоверие. Разве такое возможно, когда все вокруг считают его дураком? – Вряд ли. Им фифачек молоденьких подавай.
- Им зачастую отдают предпочтение благодаря привлекательному облику, потом они хвалить себя любят.
- Так что ж, и мне себя хвалить? – с сомнением полюбопытствовал Валера.
- А почему бы и нет? – внезапно Владимир открыл перед физиономией зятя пудреницу, - Скажи, ты сам себе нравишься? 
- Вроде ничего, - неохотно ответил Валера.
- А по-моему, ничего хорошего. Лишняя растительность на лице, неаккуратная прическа, мешки под глазами, тусклый взгляд. Пойми, Валера, на людей надо смотреть радостно, с воодушевлением, таким образом, ты завоюешь их доверие.
- Ага, что ж, мне им улыбаться заранее?
- Улыбайся. Может, эта, как ты говоришь «фифочка», ничуть не умнее тебя, а ей могут отдать предпочтение, благодаря ее общительности. Валера – ты хороший человек.
- Врешь! Подлизываешься. Думаешь, я не вижу, как вы все, и ты, в том числе, ко мне относитесь?! Если меня еще и терпят, то с трудом, и большим одолжением.
- Неправда, - пройдясь несколько раз по кухне, Влад изрек, - Ты себя плохо знаешь, и даже не пытаешься себя узнать  лучше. А ты открой глаза шире, не прячь в себе хорошее, постарайся полюбить себя. А полюбив себя, ты полюбишь и своих ближних, и станете вы все жить в мире и согласии, - подытожил Влад.
- Я не из особ легкого поведения, чтобы всех любить. А потом, за что мне их любить, если они надо мной смеются?
На столе появились два стакана и банка пива. Глядя на то, как пенится на глазах хмельной напиток, Валера воодушевился. Влад подсказал ему, - А ты присоединяйся к ним. Они быстро забудут над кем, и чем они смеялись.
Услышанное немало удивило его. Он привык на неприязнь отвечать злобой, насмешки парировать ненавистью. А тут предлагают обратный подход, чудно как то!
- Валерочка, ты постарайся быть лучше, и Настя вернется к тебе, Жора признает в тебе отца.
- Ты думаешь, это возможно?
- Конечно. Исполняй свои обязанности лучше, и не будет повода тебя ругать.
Раздумывал Валера недолго. Нельзя сказать, что лицо его, с остроконечными формами, имело сосредоточенный вид. Скорее, скучающий. Наконец, в ответ прозвучало. – А, если я не хочу и не могу работать по состоянию здоровья? Я часто ощущаю слабость, головокружение, позвоночник у меня ломит, ноги крутит. У меня же все сосуды больные, во, как!
Теперь уже недоверие звучало со стороны слушателя, - Что же ты к врачам не обращаешься? Само по себе, Валера, заболевание не пройдет. Ну, что ты вздыхаешь?
-  Никто меня не понимает. Больше всего на свете я хочу жить в отдаленном уголке, заниматься мелкими житейскими проблемами, избавить себя от всех там … юмористов, не строить никаких «наполеоновских» планов, а просто жить, плыть по течению.
- Ясно, - лицо Влада приняло строгий вид, - Тогда тебе изначально надо было избрать холостяцкий образ жизни. В семье принято заботиться друг о друге.
- Ха! Пусть обо мне заботятся, я не возражаю. Слушай, Владимир, а в … Церкви обо мне станут заботиться? Ты же говорил, что я не хуже других.
Не понимает он, или просто не желает понимать. Владу оставалось лишь вздыхать, - Надо стараться быть лучше других, стремиться к высотам. Тогда люди к тебе потянутся.
- А зачем они мне? Пусть живут своей жизнью, и … помогают мне, - подытожил Валера.
- С какой стати? Если ты желаешь, чтобы тебя любили, плати людям взаимностью.
Рот Валеры скривился, в то время, как глаза смотрели холодно и отчужденно, - Выходит, жить по принципу: «ты – мне, я – тебе»? Так это же, прямой расчет, никакого бескорыстия. Слушай, Володька, а попы тоже, свой расчет имеют?
- Не тебе судить о них.
- Подумаешь, обиделся, – крикнул вслед уходящему Валера.
- Спокойной ночи.
Однако, у себя в комнате Влад не обрел успокоения. Вчера он направил два сообщения Елене, и ни на одно из них не получил ответа. Вдруг что-нибудь случилось? Беспокойство Влада нарастало, однако, все свои сомнения можно было разрешить, ведь проживают они с Леной рядом. Но его родственники все хотят знать о нем, вот только в тридцать лет такая излишняя отчетность мало, кого устраивает. Лена, Леночка, откликнись! Где  же ты, милая, взывал Владимир. Рисуя в воображении любимый образ, он представлял Леночку в привычной для домашней обстановке, как ловко она управлялась по хозяйству, разделив с ним все трудности бытия. У них все будет общее, и хозяйство, и интересы, и цели в жизни, а главное – любовь, это пламенное всеобъемлющее чувство. Размышления его имеют силу, пока он не видит Лену. Стоит любимой попасть в поле его зрения, как он тут же забывает о всякой логике. Для любимого человека вовсе необязательно быть самым умным, надо быть естественным, еще лучше, самим собой.
- Медитируешь, милый братец?
Настя вошла тихо, и отвлекать Влада надолго ей не хотелось. Для Влада ее появление стало внезапным, ведь виделись они всего полчаса назад, и, вряд ли, успели соскучиться. Тем не менее, сестре он был всегда рад, - Если честно, то нет. О будущем размышляю. А ты, Настя, о будущем не забыла?
Настя, прищурив серо-зеленые глазки, хитро улыбнулась, - Ты на меня разговор не переводи. Речь идет о тебе. Если бы в твоем будущем возникла Марина, оно, без сомнения, стало бы, более стабильным.
- Это тебя Марина просила меня предупредить? Напрасно беспокоилась. Я люблю другого человека, и, пожалуйста, не заставляй меня проводить сравнительный анализ между двумя, совершенно незнакомыми женщинами.
- Соперницами, - поправила Настя. – Володя, очень хочется, чтобы ты был счастлив в личной жизни.
- Боюсь, что мы с тобой воспринимаем счастье по-разному. Настя, считаю этот разговор совершенно напрасным.
Испытывая на себе гнет пронзительного взгляда, Влад был готов к побегу. По собственному опыту общения с сестрой он знал, Настя ни за что не отступится от задуманного, в итоге пострадает не только он, но также будет обманута в своих ожиданиях Марина. Собрав остатки королевского терпения, Влад обратил осторожный взор на старшую сестру, - Чего ты добиваешься?
Довольная, пусть минимальным, но завоеванием, Настя предложила, - Вам с Мариной надо пожить вместе, и посмотреть, приживетесь ли вы, способны ли мириться с чужими недостатками, подходите ли для близких отношений? Тебе надо перейти, пожить у Марины. Кстати, наша мама заранее одобрила мое предложение.
- Ну, маму-то, зачем ты посвящала?! Я уже давно вырос и способен самостоятельно принимать серьезные решения, - уставившись в окно, Влад негодовал.
- Мы всегда советовались с мамой, в этом нет ничего предосудительного, - Настя подошла и встала вместе с братом. – Володя, тебе за тридцать, а ты до сих пор не женат. Если в ближайшее время ничего в твоем семейном статусе не изменится, то спустя некоторый срок в твою сторону не взглянет даже разведенная баба. Ну, что ты злишься? Разве я не права?
- Настя, а почему бы тебе не заняться собственными семейными проблемами? Тебе известно, что в Валере живет огромное желание навсегда покинуть город?
- Мне все это без разницы. Наш брак изначально был ошибкой. Вот, если бы десять лет назад, мы с Валерой сначала пожили вместе, то теперь не приходилось бы испытывать столь напряженное расставание. Этого бездельника, мне, в некоторой степени, даже жаль.  В свои тридцать пять он выглядит на десять лет старше. Кроме того, в его башке ничего умного не осталось, те же правила дорожного движения выдает автоматом.
- Помоги ему, заинтересуй своим доверительным отношением.
Злобная ухмылка исказила накрашенные губы Насти, - А мне кто поможет? Почему я должна ему помогать авансом?
- Хотя бы из тех соображений, что в браке кто-то один из супругов должен проявлять инициативу, уметь покровительствовать другому. Ты так не считаешь?
- Нет, - однозначно возразила Настя. – Удивляюсь  тебе. В браке никогда не был, а выдаешь житейские выводы.
Через мгновение ее уже не было в комнате. Оставшись в одиночестве, Влад уже не грустил более. Сам он родственников, и не только периодически учит жить, а о собственном бытие не задумывается. Любой мало мальски опытный потребитель, прежде, чем заводить семью, распишет ее будущий бюджет. Стабильную зарплату он Лене обеспечить не в состоянии. А захочет ли она испытывать себя на выносливость? А на что он готов  ради своей любви?
Продолжительный стук в дверь привлек его внимание, - Сынок, хотела с тобой поговорить.
Влад попытался придать себе самый беззаботный вид. Может, тогда мама не станет лезть ему в душу? – Слушаю тебя, мамочка.
Оглядываясь, Ирина Федоровна выбрала для себя место поудобней. Расположившись на диване, женщина постаралась быть лаконичней, - Я ненадолго тебя, Володенька, отвлекаю. Очень меня беспокоит последнее время наш папа. Он совсем о своем здоровье не думает. На даче, когда вы с ним сарай приводили в надлежащий вид, папа несколько раз хватался за позвоночник, и потом долго приходил в себя от сильной боли, глотая таблетки, надеясь, что страдания его ни кем не замечены.  Боюсь, что папа наш серьезно болен.
Беспокойство Ирины Федоровны сопровождали продолжительные вздохи, во время которых она не спускала глаз с любимого сына. Влад в растерянности пожимал плечами, - Мама, отцу к врачу надо обратиться. Он назначит обследование, пропишет лекарство.
Ирина Федоровна продолжала гнуть свою линию, - Его проблемы, Володя, не только от излишнего напряжения, но и от нервов. Именно у папы все болезни от нервов. Из-за Настеньки папа переживает, что для нее лучше будет: развестись с Валерой или терпеть его причуды?
- Причудами это можно назвать с большим натягом.  Более подходящее определение его состоянию – эгоизм бездельника. После откровенной беседы с ним у меня создалось впечатление, что Валеру уже не исправить.
- Ты стал категоричным, сынок. Может, Валеру еще можно спасти? И папа, хотя и ругает его, но и жалеет одновременно. Жорик будет переживать после развода, родной отец, все-таки. И Настя, она уже не девочка, трудно ей будет подыскать нового спутника жизни. По объявлению, как-то рискованно, а воспользоваться услугами свахи, не устроит Настю.
- Мама, спасать я буду только отца. Валера меня совершенно не интересует.
- Но он же живой человек, Володя, отец твоего племянника и муж твоей сестры. Володя, если у тебя получиться перевоспитать Валеру, а у тебя это получится, я уверена, папа поправится. Все будут счастливы.
Воодушевление, с которым рассуждала Ирина Федоровна, прошло мимо Влада стороной. В воображении его тощую фигуру обтрепанного вида заслоняла собой миловидная Леночка, которая в отличие от утонувшего в собственных проблемах, приземленного зятя, ничего не просила. – Мама, может, я тебя удивлю, но я сам,  более остальных, желаю быть счастливым. Мама, я люблю, очень люблю одну женщину. В настоящем я желаю обустроить собственное семейное счастье, а не думать о других, мамочка, ведь, когда любишь, становишься немного эгоистом. В том нет ничего предосудительного. Пойми, невозможно любить всех подряд, да и не к чему. Согласна?
На лице Ирины Федоровны обозначилось удивление, - А разве святая церковь не призывает любить всех и каждого?
- И о святой церкви я иногда хочу забыть ради любимой. Мама, я желаю быть простым человеком, которого не возводят на пьедестал. Ради счастья любимой я готов на все.
К удивлению слушательницы присоединилось недоверие. Ирина Федоровна давно не видела своего сына столь темпераментным. Церковнослужители все выглядели в ее представлении сдержанными, привыкшими укрощать собственные чувства, - Володя, очень хочется познакомиться с твоей избранницей. Она, верно, необыкновенная девушка, если ей удалось столь кардинально изменить мировоззрение моего сына. Договорились, Влад. Ты приглашаешь девушку к нам, и заранее предупреждаешь об этом, чтобы я могла, как следует подготовиться к ее встрече.
Он провожал маму, а видел перед собой одну только Лену. Любимая улыбалась, заранее прощая ему все его недостатки.
- Влад, я к тебе в гости, - на пороге комнаты стоял Жора.
- Проходи, - без особой радости произнес Влад, - Тебя мама ко мне прислала?
- Не-а, я сам, - вид у Жорика был серьезным, вероятно, соответственно причине, которая побудила мальчишку явиться в  гости.
- Я хотел тебя попросить. Женись на маме. Я очень люблю тебя. Договорились? 
- Я тебя тоже очень люблю, Жора, даже сильнее, чем можно было бы описать словами. Но выполнить то, о чем ты просишь,; не могу. Буду вам помогать, чем могу. Чего смотришь хмуро?
- Я мечтал, что у нас будет настоящая семья,  у меня появится младший братик. Мама не будет больше плакать, - мальчик был по-настоящему расстроен.
- Жора, а почему на твоей маме не женится дедушка?
- Да, ты, что, Владик, соображаешь?! Дед старый, в любой момент может умереть, а потом у него есть бабушка, которая …
- Пока не собирается умирать, - со смехом заметил Влад. Но веселье его резко прервалось, так, что некому не нанесло обиды. Перед тем, как обосновать собственную позицию, ответчик придал лицу сосредоточенный вид, - Я люблю другую женщину, поэтому на твоей маме жениться не могу.
И вновь он остался один. В одиночестве хорошо мечтается, не надо некому ничего доказывать, спорить, казаться лучше, чем он есть на самом деле. Интересно, как поступил Иисус на его месте, если полюбил бы замужнюю женщину? В чем тут грех, ведь он не уводит Елену из семьи, насколько ему известно, ее муж сам оставил их. Пока не оформлен развод, Елена считается состоящей в браке, но бумажка всего лишь пустая формальность. А не излишне ли он самонадеян? От Елены он не слышал еще ни одного слова любви. Состояние ее может расцениваться, как сдержанность, природная деликатность, а, если это … от одного только предположения у Влада потемнело в глазах. За год совместной жизни с любимой женщиной, он отдал бы все свое будущее. Лена, Леночка, отзовись! Ладони Влада были молитвенно сложены, - Великий и всемогущий, заповеди твои невыполнимы в мире, где царствует ложь, подлость, бесчестие, где Добро уступает лицемерию нет места любви, увы. Есть долг, обязательства, которые никогда не заменят ее. Но, если Истина хранит всех тех, кто в нее верит, пусть она расставит все по своим местам, и Елена определится с выбором, который я безоговорочно приму, как бы тяжел он ни был.
Пройдясь по своей тесной комнатке, Влад пока не решил, чем ему занять себя на ближайшие два часа до отхода ко сну. Если бы ни усталость, он отправился гонять на мотоцикле. Садясь в седло своего классического круизера, Влад хоть на время забывал, что им разменян уже четвертый десяток, что у него за спиной высшее образование, небольшой опыт работы церковнослужителем. Вот и получается, что в своей не такой уж короткой жизни, Влад перепробовал многое, а настоящую земную любовь все-таки не испытал.  И это вовсе не из-за страха перед ошибками.  У него создалось впечатление того, что он жил с постоянной оглядкой, а надо всего лишь было «спустить тормоза», не равняясь на положительные примеры.
Решение пришло ему в голову моментально. Быстро собравшись, Влад не забыл о кошельке, ведь по дороге он собирался зайти в универсам. Чем можно порадовать женщину с двумя сыновьями-подростками? Недолго раздумывая, Влад приобрел в «Пятерочке» арбуз, нарезку лосося, баночку красной икры, пиво в банках и огромный букет цветов. Может, сегодня Лена отнесется к нему благосклонно? Стоя перед дверью квартиры на пятнадцатом этаже, Влад не сразу отважился нажать на звонок. Сначала прислушался, за дверью было тихо. Призывая себе на помощь силы небесные, гость взмолился, чтобы дверь ему отворила сама Елена. Призыв его был услышан. На пороге стояла любимая, - Святой отец? Какая неожиданность. Проходите, - пропуская Влада, Елена посторонилась, но далее коридора не двинулась с места.
Остановился и Влад, - Очень хотелось увидеть вас, Леночка. Но для вас я не святой отец, а простой мужик, очарованный вами, - Влад протянул избраннице красиво оформленный букет их хризантем, астр и лилий.
Взгляды их пересеклись, для себя Влад не разглядел ничего заманчивого. Его не то, чтобы не ждали, его не желали видеть. Лена смотрела на него жалостливо, как на несчастное, зависимое существо низшего порядка. А ему все равно, он отвергнет гордость, он будет просить, пока не получит желаемого, - Леночка, где у вас кухня? – выкладывая на кухонный стол дары, он приметил на кухонной полке пустую, хрустальную вазу, - А цветы лучше поставить сюда.
Гибкие руки подхватили букет, который Лена не желала брать. Наполнив вазу холодной водой, Николай освободил цветы от упаковки, и опустил в воду, - Мама, смотри, как красиво!
- Вот так чудо! Прямо явление Христа народу, - скользкая ухмылка Андрея остановилась на незваном госте, - Это что ж, теперь, попы небесные дары раздают всем подряд?
- Не ерничай, пожалуйста. А, чтобы, Андрей, тебя самого не судили, не суди других, - упавшим голосом промолвил Влад.
На выходе из квартиры его нагнал Коля. – Подождите, не уходите. Нам есть, о чем поговорить.
В ответ Влад лишь отрицательно покачал головой и ушел. Дверцы лифта захлопнулись, а Николай все провожал гостя добрым взглядом, в котором угадывалась надежда. Такие хорошие люди, как Владимир, встречаются нечасто, пусть его любимой мамочке когда-нибудь, все-таки, повезет …      
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава ХХХI.

     Вчера она весь вечер просидела у зеркала, невзирая на присутствие дома ненавистной мачехи. Беспристрастное стекло поведало о произошедших с ней за последний месяц внешних изменений. Появились мешки под глазами, они лишали взгляд трогательной беззащитности, внешняя одутловатость делали Ольгу старше. Одноклассницы ее маскировали присущие их переходному возрасту подростковые дефекты, а у нее это желание пропало. Поправляя распущенные по плечам темные волосы, Оля заметила, что прежде красиво уложенные, теперь они более походили на пакли. Неудивительно, что девчонки рассматривают ее из-за угла и тут же подсмеиваются. Смешки бывших подружек унижали Ольгу, но у обиженной ровесницами девушки, не возникало желание пуститься в расспросы. Ее никто не понимает, и даже школьный психолог Татьяна Николаевна, внимательно выслушав Олю, посоветовала ей заняться аутотренингом.
Вечером того же дня Оля делилась впечатлениями с бабушкой, - Знаешь, мне кажется, Татьяна Николаевна просто делала мне одолжение. Работа у нее такая, выслушивать жалобы и напоследок обнадеживать, - проницательным взглядом окинув бабушку, Оля сконцентрировала внимание на бесцветных, выцветших от возраста и пережитых событий, глазах Марии Геннадьевны, - Бабушка, а ты как считаешь, мне нужно было махнуть рукой на глупых девчонок? А ты на моем месте, как поступила бы?
Нежный взгляд бабушки сам по себе заглаживал чужую вину. Но более всего Марии Геннадьевне хотелось вселить в любимую внучку надежду, нет, не ложную. Пусть это окажется надеждой на восстановление справедливости, на победу любви. Да, ее внучка достойна лучшего будущего, чем одинокие вечера у телевизора и скудные подачки от государства, как матери-одиночке.  Вдруг ей захотелось обнять Оленьку, но та шарахнулась от нее, неожиданно испуганно метнувшись к выходу из комнаты.
- Оля, что с тобой?
- Ничего особенного, - холодно ответила внучка.
Мария Геннадьевна не унималась, - Оля, ты что-то не договариваешь.
Оля молчала, деля свое внимание между бабушкой и собаками. Откровенность в беседе со школьным психологом не спасла ее, так стоит ли продолжать?
Бабушка решила изменить тактику в разговоре, - Оленька …
- Бабушка, не надо, прошу тебя! Ничего не будет. Я поздно поняла свои ошибки. Ты хорошая, добрая, но зло непобедимо, и меня влечет к нему. И еще я поняла, что хорошего в жизни бывает гораздо меньше, чем плохого. Иногда хочется плакать, но у меня не осталось слез. Я больше не должна тебе ничего говорить.
Мария Геннадьевна покачала седой головой, - Я же тебе не чужая, Оля! Я помочь, защитить тебя желаю, - напрасно взывала пожилая женщина.
Грустная улыбка предвосхитила ответ внучки, - Как раз чужим можно многое сказать. Они выслушают и забудут тут же.   
- Но почему ты так плохо думаешь о людях? – терялась в догадках Мария Геннадьевна.
Ответа пришлось дожидаться немало времени, в течение которого лицо Ольги хмурилось, губы что-то беззвучно шептали. Может она молиться, предположила Мария Геннадьевна и терпеливо ждала. Внучка Оленька отгородилась от нее невидимой преградой. Вот она, здесь, беззащитная, такая уязвимая, и в то же время, бабушка не ощущала присутствия рядом любимой внучки. Наконец, преграда рухнула. Оценивающий взгляд Ольги остановился на бабушке, - Скажи, а ты к ним хорошо относишься?
- Что ты имеешь в виду?
- Скажи, бабушка, тебе никогда не пришлось пожалеть об усыновлении Евгении Владимировны?
- Не знаю, - нерешительно заметила Мария Геннадьевна. – Потеряв однажды всю свою семью, я жила одна, а так хотелось о ком-то заботиться, дарить свою нежность, это необходимо любому человеку.
- Неправда. Бабушка, скажи, по-твоему, Бог есть?
Мария Геннадьевна ответила, не раздумывая, - Конечно, есть. По-другому и быть не может.
- А ты его видела?
- Зачем ты смеешься, Оленька? – посетовала Мария Геннадьевна, глядя на как усмехается внучка.
- А что, разве это - грех?
- Грех – не верить людям.
- Даже, если они над тобой издеваются?
- Внученька, может, ты их неправильно понимаешь?
- Нет, бабушка, это они не желают меня понять. Я как-то зашла в Храм, что находится у метро. Увиденное поразило меня. Люди пребывали там, словно, под воздействием чужого внушения …
Мария Геннадьевна позволила себе перебить, - Оля, верующие люди несколько отличаются от обычных людей. В Храме, верно, шла служба. Люди пришли в Храм за поддержкой, а церковнослужители для них будто … психолог для мирян. Оля, и ты могла бы …
- Не могла, - резко отсекла Оля, - Нет пользы ни от психологов, ни от попов.
Вздохнув, Мария Геннадьевна заметила, - Ты так говоришь, потому, что никого не любишь.
- А, твой Бог кого-нибудь любит? Если любит, то почему допускает несправедливость?
- Оля, как бы мне хотелось, чтобы твоя озлобленность против людей прошла. Попробуй их простить, и тебе станет легче.
Оля смотрела в окно. Разговор этот порядком ей наскучил, все-таки, бабушка не понимает ее. Как можно простить человека, который жестоко обманул? Как же ей теперь быть? Обратиться к врачу она не может. Любой врач потребует, чтобы ее сопровождал кто-нибудь из близких родственников, а у нее таковых нет. Закрыв глаза, Оля высунулась из окна. Прохладный ветерок трепал ее кудри, и звал за собой. Может, забыть обо всем плохом и броситься вниз …
- Оля! Что ты делаешь?
Сзади, за поясницу ее ухватила бабушка, но даже, если бы этого не произошло, она не стала бы огорчаться, решила Оля. Отстранив руки бабушки, девочка затворила окно шестого этажа. Мария Геннадьевна взяла внучку за руку и более не отпускала. Лица их находились напротив друг друга, глаза смотрели в глаза.
- Оля, я прекрасно понимаю, что с тобой твориться, и некому не скажу об этом.
- Верю тебе. Но я ничего уже не могу изменить, - промолвила обреченно Оля.
- Мы пойдем с тобой к врачу вместе. Я все скажу за тебя, Оля, тебе не надо будет ни в чем оправдываться, - обещала Мария Геннадьевна.
- Я ни в чем не виновата, бабушка, - Оля перевела взгляд на руку, удерживающую ее, - Бабушка, отпусти меня.
- Я боюсь за тебя.
- Мне придется расплачиваться за ошибку, которую я совершила однажды. Более всего я боюсь осуждения ровесников. Если взрослые еще могут попытаться понять, то … страшно представить, что могут позволить себе школьники, - после недолгой паузы Оля добавила, - Мачеха начала подозрительно коситься на меня. Когда я вчера стояла под душем, она пыталась заглянуть в ванную комнату.
- Не бойся. Если возникнет необходимость, я поговорю с Женей. Сложнее будет защитить тебя от Анатолия. Его интерес к тебе явно отличен от отцовского. А что же тебе делать со школой?
- Скоро я перестану ходить туда, - спокойно заявила Оля. – Знаешь, бабушка, я иногда жалею, что не поступила в колледж, ведь туда принимают и после девятого класса.
Мария Геннадьевна молча кивнула головой. За дверью послышался шум, который вызвал опасения у Марии Геннадьевны. Оля же восприняла нарушение тишины спокойно. Посмотреть, что случилось, отправилась Мария Геннадьевна. Происходящее вызвало у пожилой женщины недоумение.  В их малогабаритной двушке происходила перестановка мебели. Перемещенный из спальни шкаф перегородил тесный коридор.
- Что смотришь, помогай! – распоряжалась Евгения Владимировна. – Нужно передвинуть тумбочку, а еще поставить раскладушку в коридоре.
- Зачем, Женечка? – испуганно поинтересовалась Мария Геннадьевна.
- Затем, что мы с Толей разводимся.
Из-за угла показался отчим Ольги, - И учти, Евгения, делим квартиру.
Мария Геннадьевна схватилась за сердце, - Да, что же здесь делить?
- Об этом подумаем сообща. Я уже пригласила риелтора.
- А ты подумала, что у вас несовершеннолетняя дочь? О ней нужно заботиться, - вразумляла Мария Геннадьевна.
- Она мне не дочь.
- Да как же это так? Восемь лет получала на нее пенсию, Оля избавила тебя от налога на бездетность, а ты платишь ей черной неблагодарностью?! Так нельзя.
Встряхнув крашенными темно-каштановыми волосами, Евгения Владимировна усмехнулась, - Кто это сказал?
- Я. Я – твоя мама. Да, как ты можешь …
Далее прозвучала фраза, которая вогнала Марию Геннадьевну в оторопь. Разве дочь может сказать такое о матери? – Ты мне не мать, и тебе прекрасно это известно. Мое решение тебе не изменить. Эту двушку и разменять-то с трудом можно на однокомнатную и комнату в коммуналке.
- Мы в коммуналку не поедем, - попробовала урезонить дочь Мария Геннадьевна.
- Я тоже не желаю жить в коммуналке, - категорично заявил Анатолий.
- Никого это не волнует. Ты второй месяц не работаешь. Почему кто-то должен тебя содержать? – взывала к совести бывшего мужа Евгения.
- Я только две недели, как потерял работу. За отпуск я деньги тебе отдал.
Евгения не сдавала позиций, - Только их часть. Ты живешь на два дома, я слишком поздно это заметила. Видишь, мамочка, какого мерзавца мы с тобою приютили, - последнюю фразу Евгения Владимировна оставила для свидетельницы домашнего скандала.
Мария Геннадьевна более всего опасалась за судьбу любимой внучки, поэтому старалась использовать любую возможность, чтобы облегчить ее участь в связи с родительской ссорой. – Женя, может, вы с Анатолием еще помиритесь, ведь в каждом человеке при желании можно отыскать что-то хорошее.
- Он не человек, он – мерзавец, который обворовал собственную семью.
- Неправда! – возразил Анатолий, - А, если ты хочешь, чтобы я переехал в коммуналку, - говорящий сделал паузу, на протяжении которой он обвел взглядом победителя свою скромную аудиторию, ничуть не сомневаясь, что преимущество на его стороне, - Плати мне деньги за неудобства.
Худое лицо Евгении вытянулось еще больше, - Ты издеваешься? Откуда у меня деньги?
- Я еще не начал издеваться. Откуда ты возьмешь деньги, мне без разницы. Но любой юрист тебе скажет, что за удобства надо отдельно доплачивать. А сумму я тебе сообщу чуть позже. Надеюсь, это дополнение тебя удовлетворит.
Мария Геннадьевна, едва сдерживая нетерпение, стреляла глазами с зятя на дочь и обратно. – Подождите, вы не забыли, что перед вами, в первоочередном порядке, обязательства усыновителей? 
- Знаете, что, мамаша, мы предоставляем воспользоваться этим правом лично вам и некому другому.
Мария Геннадьевна все больше распалялась. Цинизм людей, которых она долгое время считала родными, обескуражил ее. – А теперь послушайте мое окончательное решение. Если вы собираетесь сложить с себя обязанности усыновителей, вас, по закону, лишат всех прав на данную жилплощадь. Это я вам гарантирую.
Выговорившись, Мария Геннадьевна вернулась к внучке, и застала ее обхватившей голову руками, слегка раскачивающейся. Мария Геннадьевна предположила, - Ты все слышала, Оленька? Не расстраивайся, все права на проживание за нами. Ты – несовершеннолетняя, я – на инвалидности, и никто нас с тобой не обидит.
Присев рядом с внучкой, бабушка заглянула ей в лицо. Кроме обреченности на нем можно было обнаружить некую погруженность в себя. Ответ девушки утвердил Марию Геннадьевну в своих тревогах, - Бабушка, я больше некому никогда не поверю.
Мария Геннадьевна лишь погладила внучку по голове. Дай Бог, настанет время, к ней вернется любовь к людям. Без нее никак нельзя, без нее человек становится зверем. Они просидели с Олей, не обмолвившись ни словом, но на том их беды не закончились. Только бабушка с внучкой улеглись спать, каждая по своим кроватям, как раздел имущества продолжился. Крики, шум, грохот – все это не просто мешало заснуть, от переживаний у Оли начала болеть голова, а у бабушки подскочил уровень сахара в крови. Когда мириться с происходящим стало невозможным, Мария Геннадьевн отправилась наводить порядок. В коридоре она застала все тех же действующих лиц. Зять крушил полки в шкафу. Глядя на него, Евгения пыталась воспрепятствовать мужу. Повсюду в коридоре валялись выброшенные из шкафа вещи, сломанная вешалка.
- Женя, когда все это закончиться?
Сдув со лба взлохмаченные волосы, запыхавшаяся Женя проронила, - Когда из квартиры уйдет этот мерзавец.
- Я имею право на эту жилплощадь, и покину ее только в случае выполнения поставленного мною условия.
- Женя, уже одиннадцатый час. Пожалуйста, прекратите кричать, - обращалась ответственная квартиросъемщица к сожителям.
Оглядев беспорядок, к которому он имел самое непосредственное отношение, Анатолий заметил, - На сегодня, пожалуй, хватит.
- Зачем вы устроили такой беспорядок?
Напрасно взывала Мария Геннадьевна к благоразумию дочери и зятя. От дальнейших разбирательств между враждующими родственниками Марию Геннадьевну избавил визит соседей с пятого этажа, открыть которым пыталась раздосадованная хозяйка.
- Ночь на дворе. Почему нарушаете тишину?
Когда стандартные извинения были приняты, и пострадавшие решили, что ждать большего нечего, рассеянный взгляд Марии Геннадьевны выхватил в глубине лестничного коридора знакомый образ. Оставшись с ним вдвоем, пожилая Дроздовская поинтересовалась, хмуро взглянув в лицо пришельца, - Чем обязаны?
Не поднимая глаз, юноша ответил, - Я увидел Олю, смотрящей в окно, и мне очень захотелось ее увидеть.
Как внимательно она гостя ни разглядывала, так и не смогла определить, кто перед ней. Неизвестный на фоне окна, скромный, вежливый и одновременно, настойчивый, или мне это только привиделось, задавалась вопросом Мария Геннадьевна. Когда гость, все-таки, поднял на нее глаза, она почти перестала сомневаться. Глубоко вздохнув, пожилая женщина изрекла, - Явился, а я думала, придется прибегать крайним мерам. Что же ты так вел себя непоследовательно? Когда стремятся поступать в интересах любимого человека, действуют по обстоятельствам. Уж не знаю, пожелает ли Оля тебя видеть?
- А вы передайте ей, пожалуйста, что я по-прежнему люблю и жду ее, и буду любить всегда,-  и прежде, чем Мария Геннадьевна опомнилась, гость ушел. Он исчез так быстро, что женщина вновь стала теряться в догадках. Она учила внучку, но не исключено, что и сама была неправа. С темного, ночного небосклона, в утешение всем, не теряющим надежду, светили три одиноких звезды. Свет их был весьма переменчив, почти, как надежда на лучшее. Что она скажет Оле? И стоит ли ей сообщать о визите неизвестно, кого?
Мамочка, не где же ты пропадала? – было первым, что она услышала по возвращению с лестничной площадки. Беспокойство проявляла названная дочь. В домашнем халате, аккуратно причесанная, Евгения выглядела, словно заурядная домашняя хозяйка, притомившая от порядком надоевших повседневных дел, а тесный коридорчик, по-прежнему, был захламлен.
- Женя, ты прибрала бы хоть немного.
Евгения демонстративно распахнула перед матерью дверь своей комнатки. В ней заметно поубавилось мебели, но порядок царил, и почти образцовый, и к удивлению Марии Геннадьевны, стояла раскладушка с постельным бельем.
- Как видишь, у меня все на уровне, - приметив скользнувший по раскладушке материнский взгляд, ответчица пояснила, - Мерзавец остается. Нельзя же человека выгонять в неизвестность.
Кивнув головой, Мария Геннадьевна удалилась к себе. Оля уже уснула. Склонившись над спящей, Мария Геннадьевна застыла, оглушенная страшным предположением. А не случилось ли что-нибудь с ее любимой внучкой? Не подающее признаков жизни тело, будто скованное паутиной одиночества, уже не к чему не взывало. В отчаяние Мария Геннадьевна слегка тронула внучку за плечо.
- Что еще случилось? – тут же отреагировала Оля.
- Пока ничего. Ты просто крепко спала.
Через несколько минут легла и Мария Геннадьевна. Ворочаясь с боку на бок, она бросала тревожные взгляды на внучку. Похоже, что та не спит вовсе, а лежит с закрытыми глазами. – Оля, ты на меня за что-то обиделась?
- Тебе показалось, - таков был первоначальный ответ внучки. Чуть позже она добавила, - Обиделась, но не на тебя, а на всех тех, кто меня обманывал.
- Напрасно, этим их не научишь честности. К сожалению, ложь неистребима, она вечный спутник современного человека. Однако, если верить в лучшее, все плохое уйдет.
Мария Геннадьевна долго ожидала. Вот сейчас внучка начнет возражать, спорить с ней. Оля молчала. Неужели ее внушение подействовало? Присев на постели, бабушка, буквально сгорала от любопытства. Как же ей хотелось, чтобы Оля обрела, наконец, покой и умиротворение, чтобы она перестала себя сравнивать с несуществующими в жизни образами. Странно, но после размышлений о насущном, Марии Геннадьевне совсем расхотелось спать. До утра далеко, также, как до звезды, холодной и равнодушной, скорее, обманчивой, ведь в близи она другая, - Оля, а тебя спрашивал один человек.
На соседней тахте по-прежнему тихо. Вспоминая свою девические годы, Мария вспомнила, как вопреки родительским нравоучениям, могла бы всю ночь напролет не спать, услыхав подобное, отправиться навстречу приключениям вместе с подружками. Узнав о любви тайного поклонника, даже, если он не вызывает у предмета своего обожания обоюдного интереса, хочется прыгать от радости, поделиться собственно ею с другими, ведь даже чужое счастье способно заразить оптимизмом, настроить человека на победу. Сегодня к Оленьке приходил Колька, в том Мария Геннадьевна не сомневалась. Он, конечно, лучше, чем его братец-язва. Не дай Бог, некому такого поклонника иметь. Бросит и ручкой помашет на прощание. Оленька влюблена, по всей видимости, и предметом ее обожания является Николай. Хорошая бы из них получилась пара. Жениху уж, поди, пора на службу воинскую отправляться, Оля будет ждать его. Как раз окончит школу, определится с дальнейшим выбором, а я ей непременно помогу. Это очень важно, чтобы рядом с молодым, вступающим в жизнь человечком, рука об руку шел опытный наставник. Сообща они преодолеют любые трудности, как материального, так и социального характера. Социализация в обществе с таким приданным – дело непростое, требующее многого терпения, здоровой закалки, накладывающая отпечаток на всю дальнейшую жизнь Оленьки.
Склонившись над спящей, Мария Геннадьевна прислушалась. Ровное дыхание нескоро успокоило ее. Кажется, во сне Оля стонала. Приснилось что-то плохое, - Оля, не бойся, я тебе помогу. В школу мы пойдем вместе, я поговорю с твоей классной руководительницей, объясню ей все, что с тобой происходит, хотя обо всем, что с тобой происходит, пожалуй, докладывать не стоит.
По своему горькому опыту Мария Геннадьевна знала, люди не умеют хранить чужие тайны. Об этом она думала уже про себя, глядя на внучку. Не доглядела она за ней, пока моталась по больницам, внучка потянулась к первому, кто проявил к ней интерес.
Вдруг, нарушая предрассветную тишину, прозвучало, - Бабушка, а, если тебе пришлось вернуться лет на тридцать назад, взяла бы еще раз ребенка из детского дома?
Спустя два с небольшим часа, успевшая к тому времени прогуляться с Лаймой и Дианой, настойчиво будила внучку, - Оля, вставай. Пора в школу.
Перевернувшись на другой бок, Оля продолжала безмятежно посапывать.
- Оля, на часах половина восьмого, а тебе еще надо умыться, одеться, собраться позавтракать. До школы добираться десять минут, и это быстрым шагом. Вставай, прошу тебя.
После неоднократных предупреждений, Оля подчинилась. Заспанным голосом она проронила, - Но мы вчера с тобой договорились, что в школу я ходить не буду.
- Нет, нет, и еще раз, нет, Оленька! Такого быть не должно. Сегодня каждый, вступающий в жизнь, обязан учиться. В современной действительности новые технологии, не только наука, но и производство не стоит на месте, поэтому сегодня просто необходимо тянуться к знаниям. Поторопись, Оленька.
Бабушка говорила так убедительно, и с таким чувством, что Оля, как ей ни хотелось остаться дома, поспешила, следуя указаниям любимой наставницы. Дорога в школу оказалась долгой, известную в своем микрорайоне любительницу садовых культур постоянно останавливали и не только для того, чтобы засвидетельствовать почтение, но и ради расспросов. Кто-то интересовался судьбой рассады, оставленной на зиму, без присмотра, другие терялись в догадках, а стоит ли удобрять землю заранее? И на все вопросы Мария Геннадьевна находила ответ. А вот что она сейчас скажет Оленькиной учительнице?
Современные школы вводили Марию Геннадьевну в ступор. Обилие нововведений, отсутствие дисциплины, свободные отношения между учениками, порой, граничащие с бесстыдством, а уж о таком понятии, как элементарная вежливость, можно было забыть. И не беда, если в старые, добрые времена, она была, чаще всего показной, но в обращении между учениками и их наставниками царили рамки приличия. А теперь?
Марии Геннадьевне пришлось ожидать окончания урока. И вот, наконец, долгожданный звонок. Сейчас и только сейчас решиться очень многое в будущем Оленьки. Десятиклассники валом валили из аудитории, а Мария Геннадьевна, стоя у дверей, зорко караулила учительницу физики, Жанну Дмитриевну.
- Я бабушка Оли Дроздовской, - представилась Мария Геннадьевна.
Педагогу пришлось вернуться в кабинет. Стоило двери захлопнуться, как с порога Жанна Дмитриевна проявила взаимный интерес, - Очень хорошо, что вы явились сами, иначе мне пришлось бы посетить вас на дому, - заметив недоумение на лице посетительницы, Жанна Дмитриевна добавила, - Прошла неделя учебного года, а Олю я видела лишь первого сентября. Была бы у Оли нелюбовь к одной лишь физике, но она пропускает и остальные уроки. Учителя на нее жалуются, а преподаватель физкультуры, Александр Борисович обещал устроить ей дополнительный экзамен. Когда я попыталась поговорить с одноклассниками Оли, с которыми, как мне казалось, она была ранее близка, все оказалось напрасным. Оле удалось настроить против себя весь класс.
Мария Геннадьевна отказывалась верить услышанному. Ее Оленька некогда, некому не грубила и не лгала. Нездоровый румянец окрасил щеки Марии Геннадьевны, а в душе ее закипало возмущение, - Оля, конечно, последнее время несколько изменилась, вероятно, сказывается накопленный за лето негативный опыт. У Оли сейчас плохо со здоровьем, а одноклассницы смеются над ней. Думаете, ей не обидно?
- А, почему смеются, вы не пробовали выяснить? Может, Оля сама тому причиной?
- Даже, если этот так, кто дает право вам всем издеваться над человеком?
Тем более, что Оля не может ответить вам, и не просто не может. А не хочет, не желает, - последнее слово ответчица выговорила по слогам.
Верно оценив ее состояние, Жанна Дмитриевна тут же отреагировала, - Пожалуйста, не волнуйтесь. Никто в школе не сделает вашей внучке ничего плохого. Педагогический коллектив не допустит. Хотелось бы знать, когда Оля приступит к занятиям?
- А … разве сегодня она пропустила ваш урок? Мы шли с ней в школу вместе.
- Но пришли только вы, - вздохнув, констатировала классная руководительница.
Мария Геннадьевна пребывала в растерянности. Выходит, что она неправа, а Оля в своем юном возрасте, состоит уже ни из одних только достоинств. При расставании Марии Геннадьевне пришлось пообещать педагогу, что Оля, как бы тяжело ей не приходилось, школу не бросит.   
 
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXII.

      Сентябрь принес с собой не только множество перемен, но и зябкую непогоду. Дождь, переменчивый, как майское ненастье, лил вторую неделю. Казалось, промокло все: деревья по воле ветра, нежелающие проститься с желтеющей листвой, гаражи, многоэтажки, дороги, которые стали походить на русло реки. Не хотелось выходить на улицу, а самой востребованной обувью стали резиновые сапоги.
- Если так пойдет и далее, нам придется купить надувную лодку, слышишь, Андрей?
Проснувшись, Николай некоторое время простоял у закрытого окна, с бесконечной тоской глядя на низвергающиеся с неба потоки воды. Дождь всегда наводил на него уныние, грусть, а так хотелось хоть немного отвлечься, взбодриться, - Андрей, ты спишь?
Жаль, что голова брата была столь далеко от него, - Уже нет, - раздраженно бросил Андрей, - зарывшись в подушку, он готов был похоронить себя под ворохом постельного белья, лишь бы никого не слышать, и не видеть.
- Андрей, а как ты думаешь, там сверху кто-то есть?
- Возьми и спроси, только я очень прошу тебя, оставь меня в покое, - взмолился Андрей.
Жалобные причитания были так нетипичны для его лексики, что Николай насторожился. Может, брату требуется его помощь? Прислушиваясь к едва распознаваемому дыханию Андрея, Коля рискнул пренебречь его просьбой, - А, у Дроздовских недавно происходил раздел имущества. Соседи жаловались, что сверху оглушительно двигали мебель, полночи спать не давали.
- И ты решил перенять их опыт, - в раздражении Андрей сел на постели, - Создатель обязан заботиться о своих потомках, вразумлять, помогать. Опекать, ибо не оскудеет рука дающего, не обеднеют помыслы его. Пусть Божьи наместники на земле не забывают о своих обязанностях, тогда будет царить повсюду порядок и покой.
Пару минут в комнате царила тишина, Коля, повернувшись спиной к окну, вновь повторял про себя слова, которые только, что прозвучали, а их произнес не кто-нибудь, а его любимый брат, стало быть, и до него, наконец, дошло слово Божье, - Андрей! Я так рад за тебя. Мои надежды исполнились, твои заблуждения побеждены.
- Зачем?
Николай вздрогнул, - Что, зачем?
- Зачем ты мне все это говоришь?
- А, разве … ты не уверовал?
- А, ты как думаешь? Если я тебе промямлил некую галиматью, наобум сочиненную мною, ты решил, что я уподобился тебе и мамаше?
Хорошо, что он не видел глупое выражение лица Николая, иначе Андрей рассмеялся бы еще громче. Наконец, прозвучало, - Неужели ты никогда не сомневаешься в наличии Божественного начала?
- Ну, ладно. Я понял, что спать ты мне сегодня не дашь. Так слушай, мне нет никакой надобности верить во все эти сказки. Для того, чтобы жить по-настоящему, а не существовать, как большинство мещан, в том числе, и ваших любителей Церкви, мне достаточно мольберта, кистей, красок и вдохновения ….
- Но оно ниспослано тебе Богом. Только он вправе одного делать своим наместником на Земле, а другого заставит преклонить колени, внимая слову Божьему.
- Каждый вправе внимать тому, кто ему внушает доверие. Мой Бог земного происхождения, и у меня он ни один. Надеюсь, ты догадываешься, кого я подразумеваю. А для вдохновения, которое имеет самое земное происхождение, мне всего лишь необходимо проникнуться образом, полюбить его, прочитать его мысли, окунуться в его ощущения, испытать его чувства. Все ясно?
- Андрей, а у тебя бывало, что возникали сомнения в окончательном варианте какого-либо произведения?
Откинувшись, на приставленную к стене подушку, Андрей наслаждался, неожиданно очутившись в центре внимания, пусть даже всего одного своего почитателя, - Сомнения возникают у любого, но каждый творец расценивает их по-своему. Преодолевая сомнения, человек приобретает опыт, как правило, позитивный, но, даже, если опыт негативный, создатель, конечно, если он человек умный, в следующий раз попытается избежать допущенных ранее ошибок.
Его брат – достойный представитель русской школы живописи, в меру честолюбивый, умеющий не только побеждать, но и красиво проигрывать. Вот потому его и любит Ольга, а ему, отвергнутому любимой девушкой, остается лишь признать правоту распространенного в обществе правила: «таланту можно все простить».
Утро следующего дня началось для Карпухиных очень рано. Звонок в дверь в предрассветный час поднял всех на ноги. Из спальни выбежала встревоженная Елена Николаевна, - Коля, кто бы это мог быть?
Николай, не очень уютно чувствующий себя в одних трусах, полусонный ответил, - Не знаю. Я никого не приглашал. По-моему, в столь ранний час приходят либо в случае крайней необходимости, либо …
Пронзительный звонок прервал их рассуждения. На пороге стоял Виктор Карпухин. Его приниженный, неухоженный вид у супруги, Елены Николаевны вызвал сочувствие, у Николая возникло желание выставить предателя за дверь, даже, не предоставив ему слова. Однако, решать за маму Коля не стал.
- Лена, прости меня, я погибаю.
Жалкое подобие былого превосходства молило о пощаде. Потертые джинсы, измусоленный, точно одеяние бомжа, пиджак, промокшие ботинки – Карпухин выглядел, как некому ненужный, брошенный всеми человек. Он протягивал руки к своим спасителям, в единственной надежде, что не будет отвергнут. Об этом просили его глаза, два одиноких маяка, бредущих на зов крови. – Лена, Коля, ошибся я, поверил ведьме. Она обобрала меня до нитки и выгнала, гадюка! Я уже несколько дней мотаюсь с вокзала на вокзал, я там уже примелькался под видом бомжа. Что мне делать, подскажите, родненькие?
Карпухин был готов рухнуть на колени, и просить, несмотря на то, что ранее он не видел в своем ближайшем окружении себе равных.
- Ладно, хватит представлений. Проходи.
Родители уединились в ванной комнате, Николай вернулся к брату. Вопреки громкому звонку, Андрей, кажется не проснулся. Коля склонился над ним и несколько секунд выжидал. Брат ничем не выдал себя. Коля, глядя на Андрея, любовался им. Как же он прекрасен!
Прибираясь в комнате, Коля увлекся и не заметил, как Андрей вдруг проснулся, и случилось это так неожиданно, будто он находился под гипнозом. После молчания Андрей заговорил, - Их там восемь, плюс певческий состав, и еще отдельные посетители, усилиями которых организована воскресная школа. И явилась ей во сне икона Богородицы. Помолившись ей, Оля после болезни выздоровела. Храм благоустроили три года назад, но его настоятель утверждает, что его реставрация еще не окончена. Алексей Анатольевич обещал оплатить восстановительные работы. Но мне еще многому надо учиться … одного вдохновения недостаточно. А что же делать? Идти учиться. Но теперь все платно, а где взять деньги?
Бормотание также внезапно прекратилось, Андрей лишь перевернулся на другой бок.
Через полчаса после завтрака Николай уходил на работу. Насколько ему было известно, маму также ждала служба. На страже отца-перебежчика оставался именно Андрей, только неплохо было бы ему сообщить об этом. Не найдя ничего лучшего, после неудачной попытки разбудить брата, Коля вложил ему в вытянутую ладонь записку, написанную им самим. Так не потеряется и будет замечена.
Уходя на работу, свои напутствия сыну давала и Елена Николаевна. Второпях она вовсе не была уверена, услышана ли она, либо усилия ее оказались напрасными? В полном одиночестве Андрей пролежал не менее пары часов. Режим бодрствования он выбирает для себя самостоятельно, потому был вправе просыпаться, когда пожелает. Мамаша угомонилась, в конце концов, и более не преследует его за надуманные нарушения режима дня. Потянувшись на постели, парень на мгновение замер от удовольствия. Если здраво рассуждать, то он весьма неплохо устроился. Колька трудолюбивый, без гонора, такого, как он, каждый с радостью братом назовет. Прохаживаясь по комнате, Андрей не поленился и выглянул в окно. Увиденное не добавило ему радости, на небе беспросветная серость, никакой надежды на солнечную активность. Не беда, хотя в хорошую погоду имеется лишний повод покинуть дом, а для творческого человека разнообразие необходимо, как воздух. Сейчас посмотрим, что там на завтрак?
Блуждая по малогабаритной квартире, Андрей заглянул в ванную комнату, и подметил, что некто из домашних принимал душ, и делал сие весьма неаккуратно. Махнув рукой на увиденное, Андрей направился к холодильнику, и … застыл на пороге кухни. За столом восседал старший Карпухин, и от души закусывал привычными сардельками. Андрей открыл рот от удивления, между тем, как любимые сардельки, прекрасно разваренные, раздутые от втянутых при варке соков, разрезанные пополам, сдобренные горчицей или томатным соусом, сарделька исчезала за сарделькой. 
- Здорово! Чего застыл в нерешительности? Проходи, я приглашаю.
Андрей едва сдержал отвращение, которое давно уже вызывал у него папаша. При всем желании и усердии, у этого субъекта, вряд ли, можно было бы отыскать нечто возвышенное. Пожалуй, прямо сейчас Андрей развернулся бы и прошествовал в «мастерскую». Но о себе настоятельно давал знать голод.
- Чего рожу кривишь? Догадываюсь, как ты ко мне относишься, но не огорчаюсь. На будущее хочу дать тебе совет. Воспринимай жизнь такой, какова она есть, не приукрашивай ее, а также, имей выдержку выслушать все, что я тебе скажу, - обратив внимание на нетерпение, которое выказывал, без всякого стеснения его отпрыск, Виктор Сергеевич подытожил, отправляя очередную сардельку в рот, - Не гонись за призрачной удачей. Кому-то везет, тебе меньше, но это не повод опускать руки. Я так понимаю, мы с тобой вдвоем без работы. Хочешь, помогу трудоустроиться?
Полностью освоившись, Андрей присоединился к трапезе, предварительно выловив остаток сарделек. Несколько минут по кухне распространялось аппетитное чавканье, мелькали баночки с приправами и пряностями.
- Любишь сардельки? – не унимался старший Карпухин. 
Андрей молча кивал головой, но трапезу свою не прервал. Виктор Карпухин, наконец, насытившись, перешел к обмену впечатлениями, причем его совсем не интересовало, внимал ли хоть кто-нибудь его речам, либо усилия рассказчика оказались напрасными, - Несколько дней, что я болтался беспризорным, питался всем, чем придется. Страшно вспомнить, что пришлось пережить, через какие унижения пройти. Посуду не мой, я сам помою, у тебя так хорошо не получится.
После сытной трапезы у Андрея возникло почти непреодолимое желание – поскорее скрыться в мастерской. Общих тем для беседы с Карпухиным у него не было. Но тот, видимо, поставил себе цель – вразумить ленивое чадо. Разливая чай по чашкам, Карпухин продолжал, - Устраиваться на работу с тобой пойдем в коммунальную службу. Я – сантехником, ты – моим помощником. Не нравиться? А матери не нравиться, что у нее на шее сидит бездельник.
- А, если у меня не получиться с перенятием опыта? – усомнился Андрей.
- Старайся. Результат будет зависеть от твоего прилежания. Наблюдая за своими учениками, я подметил, что что те из них, кто посматривал на часы в ущерб обучению, ничего полезного для себя не почерпнули. Нужно полностью отдаться делу, которому служишь.
Лицо юного Карпухина омрачилось, во взгляде мелькнуло ощущение  безнадежности, как при напрасной трате времени, - Нелегко мне будет объяснить тебе, в чем причина моих сомнений. Между мной и тобой огромная разница, которая никогда не сотрется. Вряд ли, я осилю копание в сортире, потому, как это, бесспорно, нужное занятие, но не для творческого человека. Ты, отец, к таковым не относишься. Я же взамен, не предлагаю тебе обзавестись художественными принадлежностями, чтобы заняться живописью.
- Что ты заработал на своем творческом поприще? – с дальним прицелом интересовался Виктор Сергеевич.
Андрей развел руками, - Пока ничего, но все заслуженные живописцы начинали с нуля, тем ощутимее достигнутые ими результаты, которые можно рассматривать, и в качестве трамплина к будущим победам.
Разговор их не ведал конца. Карпухину старшему явилась в голову еще одна догадка, - А, этот твой «нуль», скоро обретет реальные очертания?
- А, пока ты будешь стараться под моим руководством. Я научу тебя разбираться в комплекте плашек, их назначении, за несколько полноценных уроков ты освоишь искусство владения пилой болгаркой, слесарными плашками, измерительными приборами. Ты у меня станешь заправским сантехником, - подытожил Карпухин старший.
Андрей не стал с ним спорить. Вероятно, Николай был прав, когда утверждал, что упрямством отец не уступит любому психопату. Меряя шагами мастерскую, Андрей почти довел себя до нервного срыва, и был вынужден отвлекаться на любой звук, раздающийся со стороны коридора. Его руки сегодня были не в силах сжимать кисть, и все, за что он брался, выходило наперекосяк.
- Чего страдаешь? Сходи прогуляйся.   
Захлопнув дверь в комнату перед физиономией Карпухина, Андрей ненадолго расслабился. Оказалось, напрасно. Карпухин старший вновь нарушил его уединение, - Может, тебе скучно? Вместе веселее будет.
Андрей напрягся. Если бы сейчас у него под рукой имелось что-нибудь тяжелое, мгновенно полетело бы по назначению, - Что тебе надобно?
Неприкрытая грубость сквозила здесь не только в каждом слове – взгляде, Однако, тот, кому она предназначалась, не замечал ее вовсе. Закрыв на пороге сыновней комнаты выход, Карпухин и не думал исчезать вовсе. С сыном он развлекался, как мог, - Ну, похвались своим мастерством. Я строго судить не буду. 
Размышляя, каким образом, ему отделаться от надоедливого собеседника, Андрей, с самым невинным выражением лица, посоветовал ему: «посмотреть на лестничной площадке». От нечего делать бездельник купился на ложь не сразу. Андрею пришлось повторить свое приглашение. В ожидании его ухода Андрей застыл перед лицом ватмана, нервно перекладывая карандаш из одной руки в другую. Это были совершенно бессмысленные движения, которые, разве, что и могли обмануть, но лишь таких бестолковых и несведущих созданий, как эта бесформенная масса, способная вызвать, если только дешевую жалость, - Имеется возможность заработать, - предложил Андрей, когда его терпение почти иссякло. 
Карпухин был наготове, лишь ждал соответствующих указаний. Получив, он тут же кинулся исполнять их в жизнь. Итог оказался оглушительным. Как только щелкнул дверной замок, поспешил и сам Андрей. Быстрые манипуляции со входом и выходом, и обратный путь для Карпухина старшего безнадежно отрезан, а уж, как долго продлится сия ситуация, это целиком на совести самого Андрея.
Нажимая на ручку двери, Карпухин тщетно пытался открыть ее. Замки оказались надежнее, чем желание бывшего главы семьи вернуться обратно. Не помогло и запоздалое участие соседей, которые некоторое время не признавали в этом, сорвавшемся с тормозов мужчине прежнего хозяина дома. Проведя тщетных два часа под дверью, Виктор Сергеевич вынужден был удалиться. Все это «контрольное» время, Андрей сам пребывал в напряжении, которое он небрежно смахнул с плеча, как только почувствовал, что никакой злой рок над ним более не довлеет. Сокрушался он хоть сколько-нибудь над судьбой папаши? Вряд ли. Голос крови мало значил для него, скорее, единение душ, к которому им со старшим поколением можно было лишь стремиться. Слишком они разные, старшее поколение руководствуется материальными стимулами. А он … он стоит на горе, точнее на ее вершине, в гордом одиночестве, хотя нет, кисти он может позволить держать своему верному поклоннику - Кольке. Именно единение с Природой, в момент, когда из-за горы вырывается сноп солнечных лучей, последовательно золотит вершины гор, и еще через пару секунд на небо вылетает, будто выпущенное из пращи солнце. В своих мечтаниях Андрей перенесся на самый экватор, направляясь по стопам Будды. Иногда над вершиной зарождается и тает в синеве глубокий звон висящего здесь колокола. Постепенно небо светлеет. В дымке ранних летних облаков теряются смуглые лица, вперед выступает его единственное и самое родное, - Пойми, Андрей, с каждым творческим человеком непременно должен быть помощник, который обеспечивает таланту подобающие условия, оберегая его, тем самым, от насущных проблем …
- Ты действительно думаешь, что такой бездельник, как Карпухин-старший станет работать?
Николай, зашедший среди дня домой пообедать, пытался максимально разъяснить брату действия отца, - Он дожидался меня. Мы направились бы с ним вместе в диспетчерскую, - присев на корточки рядом с братом, он терпеливо втолковывал Андрею его объединенные с отцом действия, - Ты записку мою нашел? Прочел ее? По глазам вижу, что нет. Напрасно. Там тебе было изложено руководство к действию до нашего возвращения, - перехватив равнодушный взгляд Андрея, Коля, тем не менее, продолжал, - Совершенно с тобой согласен, отец или, как ты его обозначаешь, Карпухин-старший – совершенно бессмысленное существо, но оно, в тоже время, является родоначальников современного поколения Карпухиных.
Осознав, что от допроса ему не уйти, Андрей потребовал, - Прокомментируй, что было сообщено в записке?
- Просьба не оставлять папашу без присмотра, ведь, по всей видимости, он вернулся для того, чтобы прихватить из дома нечто стоящее.
Андрей усмехнулся, - Не успел. Я выставил его за дверь ранее.
- А, если мама тому не обрадуется?
Предположение Николая не произвело на брата никакого впечатления. Ему приходилось делить свое внимание между будущим собственным творением и задними мыслями, которые Андрей, пока не готов был некому доверить. Николай удалился на кухню и вскоре пригласил брата пообедать. На столе был овощной салат, сваренные на курином бульоне пельмени, - Еще имеются два куриных крылышка.
От щедрого предложения Коли Андрей отказался. За четыре с небольшим часа, проведенных в одиночестве, Андрей не успел основательно проголодаться. Но отношение к нему брата, такое неоднозначное, порой, призывающее призадуматься, а не стоит ли ничего более за этим, частенько, подобострастным поклонением, словно, он символ былой эпохи? Наконец, опустив карандаш, после нескольких удачно положенных штрихов, Андрей возвратился к обсуждению, - Благодарю тебе за предложение. Возможно, крылышки я съем позже. Коля, тебя интересует взаимоотношения между мамой и Карпухиным? – поймав кивок, он продолжал, - Мама не любит его. Карпухин является для нее всего лишь сожителем, не более. Последние годы они жили вместе по привычке, а мама, возможно, еще из жалости.
- Но помочь отцу надо, как ты считаешь?
- Ты вправе называть его, как тебе нравиться, я воздержусь. Если тебе дорого будущее нашей матери, имей в виду, у нее имеется тайное пристрастие, человек, с которым она заранее была готова разделить все невзгоды, пройти все круги ада, презрев досужие домыслы, но не отказываться от любимого. Он – ее жизнь и судьба, одновременно.
Николай поднялся из-за стола, - Да, кто он? Кто?!
Андрей оглянулся, глядя по сторонам, так, будто их подслушивали и нехотя изрек, - Есть такой мужчина, кто также искренне любит нашу маму.
Николай, все более заинтригованный, продолжал допытываться, - Андрей, о ком ты?
- О ее любимом, Владе, священнике из Храма у метро.
Слушая брата, Николай отказывался верить. Не могла его мама, женщина, для которой чувство долга превыше всего, забыть и презреть его, следуя своим пристрастиям. – Андрей, ты что-то путаешь. Я согласен, что после двадцати лет совместной жизни, чувства между любящими людьми охладели. Но обязательства, которые брак накладывает на супругов, от них не избавиться никак.
На озабоченном лице брата Андрей уловил сомнения, - Может, мама кого-нибудь любит на стороне, но свои чувства она никогда напоказ выставлять не будет. Мама привыкла держаться в рамках дозволенного.
Вздохнув, Андрей промолвил, - Не веришь, стало быть. Давай спросим у нее самой.
Коля не сразу нашелся, что ответить. Андрей говорил убедительно, но подумать о матери такое! Душа Николая пребывала в смятении.
Андрей расценил его поведение по-своему, - Ты сомневаешься, Колька, потому, что сам никогда по-настоящему не любил …
Николай не сдержался, - Что ты знаешь о любви?! Твое чувство корыстное. Ты любишь только тех, кто тебе выгоден. 
Слова брата вызвали у Андрея смех, - А, ты, разве, нет? Всем людям присуща корысть, в той или иной степени …
- Неправда, - твердо заявил несогласный.
- Те же попы любят сильнее тех, кто больше им подает. Проверено на личном опыте, свидетельницей тому была твоя любовь, Оленька Дроздовская.  Дело было так. Переодевшись, я делал пожертвования, за что священнослужителями было обещано провести службу, по моему указанию. В следующий свой визит я стал отдавать распоряжения священнику, без всяких, заранее осуществленных пожертвований. Результат нулевой. Скажешь, совпадение?
- Не скажу, потому, как подробности неизвестны. Но, Андрей, нельзя вот так, с ходу, обвинять все человечество. Ради спасения других, люди жертвовали собой.
- Это – исключение. Человечество существует, следуя принципу: «ты – мне, я – тебе». Пример тому, семья. Родители заботятся о детях ради того, чтобы когда-нибудь забота была им возвращена. И даже, если ребенок, по какой-либо причине, инвалид, то родители его, в определенном возрасте, заботу принимают от государства, и тем самым, когда-то долг возвращается. Закономерно.
- Нет, все-таки, человек – самое бескорыстное существо на Земле. Твоя проблема в том, Андрей, что ты не любишь людей и обращаешь внимание лишь на их отрицательные качества.
- А, ты?
И, несмотря на издевку, сквозившую в голосе Андрея, его брат не позволил себе лишнего, - Понимаю, ты – талант, и на некоторые вещи имеешь свой взгляд. Я люблю людей, стараюсь оказать им участие в трудной ситуации, и даже, если кто-то из них не оценит моей помощи, не обижусь. Я прост о выполняю свой долг. У каждого человека на этой планете свой долг и своя судьба. У тебя – дарить людям радость. Ну, что ты улыбаешься? Разве, я не прав?
- Нет. В отличие от тебя, я не скрываю собственную корысть. Радость будет только после получения мною положенного вознаграждения. Я работаю за деньги, и никак по-иному.
Николай не терял надежды разбудить совестливое участие в брате, - А, если помощь потребуется твоему близкому человеку?
- Тебе, что ли? – и вновь красивое лицо Андрея исказила усмешка, - Тебе, может, и помогу, если не будешь лицемерить, матери – скорее всего, а Карпухину – лишь за дорого. Эта особь никогда, ничего за просто так не делает, и попы, тоже.
- Оставь их в покое. Чего они тебе плохого сделали? – вздыхал Колька, - Недостатки имеются у всех …
Андрей перебил, - Только кто-то вовсе не пытается казаться лучше, чем он есть на самом деле. Истина, без прикрас, уже сама по себе, украшает. Вот, сегодня мамаша придет со службы, и ты у нее полюбопытствуешь о ее скрытых чувствах.
Николай промолчал, хотя все эти дознания были ему неприятны. Как можно лезть в душу чужого человека, пусть даже и близкого. Так, ведь и Андрей не отстанет, и при случае, напомнит о старом. А ну, его … сяду в седло, и унесусь, куда глаза глядят.   
 
 
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXII.

      Сентябрь принес с собой не только множество перемен, но и зябкую непогоду. Дождь, переменчивый, как майское ненастье, лил вторую неделю. Казалось, промокло все: деревья по воле ветра, нежелающие проститься с желтеющей листвой, гаражи, многоэтажки, дороги, которые стали походить на русло реки. Не хотелось выходить на улицу, а самой востребованной обувью стали резиновые сапоги.
- Если так пойдет и далее, нам придется купить надувную лодку, слышишь, Андрей?
Проснувшись, Николай некоторое время простоял у закрытого окна, с бесконечной тоской глядя на низвергающиеся с неба потоки воды. Дождь всегда наводил на него уныние, грусть, а так хотелось хоть немного отвлечься, взбодриться, - Андрей, ты спишь?
Жаль, что голова брата была столь далеко от него, - Уже нет, - раздраженно бросил Андрей, - зарывшись в подушку, он готов был похоронить себя под ворохом постельного белья, лишь бы никого не слышать, и не видеть.
- Андрей, а как ты думаешь, там сверху кто-то есть?
- Возьми и спроси, только я очень прошу тебя, оставь меня в покое, - взмолился Андрей.
Жалобные причитания были так нетипичны для его лексики, что Николай насторожился. Может, брату требуется его помощь? Прислушиваясь к едва распознаваемому дыханию Андрея, Коля рискнул пренебречь его просьбой, - А, у Дроздовских недавно происходил раздел имущества. Соседи жаловались, что сверху оглушительно двигали мебель, полночи спать не давали.
- И ты решил перенять их опыт, - в раздражении Андрей сел на постели, - Создатель обязан заботиться о своих потомках, вразумлять, помогать. Опекать, ибо не оскудеет рука дающего, не обеднеют помыслы его. Пусть Божьи наместники на земле не забывают о своих обязанностях, тогда будет царить повсюду порядок и покой.
Пару минут в комнате царила тишина, Коля, повернувшись спиной к окну, вновь повторял про себя слова, которые только, что прозвучали, а их произнес не кто-нибудь, а его любимый брат, стало быть, и до него, наконец, дошло слово Божье, - Андрей! Я так рад за тебя. Мои надежды исполнились, твои заблуждения побеждены.
- Зачем?
Николай вздрогнул, - Что, зачем?
- Зачем ты мне все это говоришь?
- А, разве … ты не уверовал?
- А, ты как думаешь? Если я тебе промямлил некую галиматью, наобум сочиненную мною, ты решил, что я уподобился тебе и мамаше?
Хорошо, что он не видел глупое выражение лица Николая, иначе Андрей рассмеялся бы еще громче. Наконец, прозвучало, - Неужели ты никогда не сомневаешься в наличии Божественного начала?
- Ну, ладно. Я понял, что спать ты мне сегодня не дашь. Так слушай, мне нет никакой надобности верить во все эти сказки. Для того, чтобы жить по-настоящему, а не существовать, как большинство мещан, в том числе, и ваших любителей Церкви, мне достаточно мольберта, кистей, красок и вдохновения ….
- Но оно ниспослано тебе Богом. Только он вправе одного делать своим наместником на Земле, а другого заставит преклонить колени, внимая слову Божьему.
- Каждый вправе внимать тому, кто ему внушает доверие. Мой Бог земного происхождения, и у меня он ни один. Надеюсь, ты догадываешься, кого я подразумеваю. А для вдохновения, которое имеет самое земное происхождение, мне всего лишь необходимо проникнуться образом, полюбить его, прочитать его мысли, окунуться в его ощущения, испытать его чувства. Все ясно?
- Андрей, а у тебя бывало, что возникали сомнения в окончательном варианте какого-либо произведения?
Откинувшись, на приставленную к стене подушку, Андрей наслаждался, неожиданно очутившись в центре внимания, пусть даже всего одного своего почитателя, - Сомнения возникают у любого, но каждый творец расценивает их по-своему. Преодолевая сомнения, человек приобретает опыт, как правило, позитивный, но, даже, если опыт негативный, создатель, конечно, если он человек умный, в следующий раз попытается избежать допущенных ранее ошибок.
Его брат – достойный представитель русской школы живописи, в меру честолюбивый, умеющий не только побеждать, но и красиво проигрывать. Вот потому его и любит Ольга, а ему, отвергнутому любимой девушкой, остается лишь признать правоту распространенного в обществе правила: «таланту можно все простить».
Утро следующего дня началось для Карпухиных очень рано. Звонок в дверь в предрассветный час поднял всех на ноги. Из спальни выбежала встревоженная Елена Николаевна, - Коля, кто бы это мог быть?
Николай, не очень уютно чувствующий себя в одних трусах, полусонный ответил, - Не знаю. Я никого не приглашал. По-моему, в столь ранний час приходят либо в случае крайней необходимости, либо …
Пронзительный звонок прервал их рассуждения. На пороге стоял Виктор Карпухин. Его приниженный, неухоженный вид у супруги, Елены Николаевны вызвал сочувствие, у Николая возникло желание выставить предателя за дверь, даже, не предоставив ему слова. Однако, решать за маму Коля не стал.
- Лена, прости меня, я погибаю.
Жалкое подобие былого превосходства молило о пощаде. Потертые джинсы, измусоленный, точно одеяние бомжа, пиджак, промокшие ботинки – Карпухин выглядел, как некому ненужный, брошенный всеми человек. Он протягивал руки к своим спасителям, в единственной надежде, что не будет отвергнут. Об этом просили его глаза, два одиноких маяка, бредущих на зов крови. – Лена, Коля, ошибся я, поверил ведьме. Она обобрала меня до нитки и выгнала, гадюка! Я уже несколько дней мотаюсь с вокзала на вокзал, я там уже примелькался под видом бомжа. Что мне делать, подскажите, родненькие?
Карпухин был готов рухнуть на колени, и просить, несмотря на то, что ранее он не видел в своем ближайшем окружении себе равных.
- Ладно, хватит представлений. Проходи.
Родители уединились в ванной комнате, Николай вернулся к брату. Вопреки громкому звонку, Андрей, кажется не проснулся. Коля склонился над ним и несколько секунд выжидал. Брат ничем не выдал себя. Коля, глядя на Андрея, любовался им. Как же он прекрасен!
Прибираясь в комнате, Коля увлекся и не заметил, как Андрей вдруг проснулся, и случилось это так неожиданно, будто он находился под гипнозом. После молчания Андрей заговорил, - Их там восемь, плюс певческий состав, и еще отдельные посетители, усилиями которых организована воскресная школа. И явилась ей во сне икона Богородицы. Помолившись ей, Оля после болезни выздоровела. Храм благоустроили три года назад, но его настоятель утверждает, что его реставрация еще не окончена. Алексей Анатольевич обещал оплатить восстановительные работы. Но мне еще многому надо учиться … одного вдохновения недостаточно. А что же делать? Идти учиться. Но теперь все платно, а где взять деньги?
Бормотание также внезапно прекратилось, Андрей лишь перевернулся на другой бок.
Через полчаса после завтрака Николай уходил на работу. Насколько ему было известно, маму также ждала служба. На страже отца-перебежчика оставался именно Андрей, только неплохо было бы ему сообщить об этом. Не найдя ничего лучшего, после неудачной попытки разбудить брата, Коля вложил ему в вытянутую ладонь записку, написанную им самим. Так не потеряется и будет замечена.
Уходя на работу, свои напутствия сыну давала и Елена Николаевна. Второпях она вовсе не была уверена, услышана ли она, либо усилия ее оказались напрасными? В полном одиночестве Андрей пролежал не менее пары часов. Режим бодрствования он выбирает для себя самостоятельно, потому был вправе просыпаться, когда пожелает. Мамаша угомонилась, в конце концов, и более не преследует его за надуманные нарушения режима дня. Потянувшись на постели, парень на мгновение замер от удовольствия. Если здраво рассуждать, то он весьма неплохо устроился. Колька трудолюбивый, без гонора, такого, как он, каждый с радостью братом назовет. Прохаживаясь по комнате, Андрей не поленился и выглянул в окно. Увиденное не добавило ему радости, на небе беспросветная серость, никакой надежды на солнечную активность. Не беда, хотя в хорошую погоду имеется лишний повод покинуть дом, а для творческого человека разнообразие необходимо, как воздух. Сейчас посмотрим, что там на завтрак?
Блуждая по малогабаритной квартире, Андрей заглянул в ванную комнату, и подметил, что некто из домашних принимал душ, и делал сие весьма неаккуратно. Махнув рукой на увиденное, Андрей направился к холодильнику, и … застыл на пороге кухни. За столом восседал старший Карпухин, и от души закусывал привычными сардельками. Андрей открыл рот от удивления, между тем, как любимые сардельки, прекрасно разваренные, раздутые от втянутых при варке соков, разрезанные пополам, сдобренные горчицей или томатным соусом, сарделька исчезала за сарделькой. 
- Здорово! Чего застыл в нерешительности? Проходи, я приглашаю.
Андрей едва сдержал отвращение, которое давно уже вызывал у него папаша. При всем желании и усердии, у этого субъекта, вряд ли, можно было бы отыскать нечто возвышенное. Пожалуй, прямо сейчас Андрей развернулся бы и прошествовал в «мастерскую». Но о себе настоятельно давал знать голод.
- Чего рожу кривишь? Догадываюсь, как ты ко мне относишься, но не огорчаюсь. На будущее хочу дать тебе совет. Воспринимай жизнь такой, какова она есть, не приукрашивай ее, а также, имей выдержку выслушать все, что я тебе скажу, - обратив внимание на нетерпение, которое выказывал, без всякого стеснения его отпрыск, Виктор Сергеевич подытожил, отправляя очередную сардельку в рот, - Не гонись за призрачной удачей. Кому-то везет, тебе меньше, но это не повод опускать руки. Я так понимаю, мы с тобой вдвоем без работы. Хочешь, помогу трудоустроиться?
Полностью освоившись, Андрей присоединился к трапезе, предварительно выловив остаток сарделек. Несколько минут по кухне распространялось аппетитное чавканье, мелькали баночки с приправами и пряностями.
- Любишь сардельки? – не унимался старший Карпухин. 
Андрей молча кивал головой, но трапезу свою не прервал. Виктор Карпухин, наконец, насытившись, перешел к обмену впечатлениями, причем его совсем не интересовало, внимал ли хоть кто-нибудь его речам, либо усилия рассказчика оказались напрасными, - Несколько дней, что я болтался беспризорным, питался всем, чем придется. Страшно вспомнить, что пришлось пережить, через какие унижения пройти. Посуду не мой, я сам помою, у тебя так хорошо не получится.
После сытной трапезы у Андрея возникло почти непреодолимое желание – поскорее скрыться в мастерской. Общих тем для беседы с Карпухиным у него не было. Но тот, видимо, поставил себе цель – вразумить ленивое чадо. Разливая чай по чашкам, Карпухин продолжал, - Устраиваться на работу с тобой пойдем в коммунальную службу. Я – сантехником, ты – моим помощником. Не нравиться? А матери не нравиться, что у нее на шее сидит бездельник.
- А, если у меня не получиться с перенятием опыта? – усомнился Андрей.
- Старайся. Результат будет зависеть от твоего прилежания. Наблюдая за своими учениками, я подметил, что что те из них, кто посматривал на часы в ущерб обучению, ничего полезного для себя не почерпнули. Нужно полностью отдаться делу, которому служишь.
Лицо юного Карпухина омрачилось, во взгляде мелькнуло ощущение  безнадежности, как при напрасной трате времени, - Нелегко мне будет объяснить тебе, в чем причина моих сомнений. Между мной и тобой огромная разница, которая никогда не сотрется. Вряд ли, я осилю копание в сортире, потому, как это, бесспорно, нужное занятие, но не для творческого человека. Ты, отец, к таковым не относишься. Я же взамен, не предлагаю тебе обзавестись художественными принадлежностями, чтобы заняться живописью.
- Что ты заработал на своем творческом поприще? – с дальним прицелом интересовался Виктор Сергеевич.
Андрей развел руками, - Пока ничего, но все заслуженные живописцы начинали с нуля, тем ощутимее достигнутые ими результаты, которые можно рассматривать, и в качестве трамплина к будущим победам.
Разговор их не ведал конца. Карпухину старшему явилась в голову еще одна догадка, - А, этот твой «нуль», скоро обретет реальные очертания?
- А, пока ты будешь стараться под моим руководством. Я научу тебя разбираться в комплекте плашек, их назначении, за несколько полноценных уроков ты освоишь искусство владения пилой болгаркой, слесарными плашками, измерительными приборами. Ты у меня станешь заправским сантехником, - подытожил Карпухин старший.
Андрей не стал с ним спорить. Вероятно, Николай был прав, когда утверждал, что упрямством отец не уступит любому психопату. Меряя шагами мастерскую, Андрей почти довел себя до нервного срыва, и был вынужден отвлекаться на любой звук, раздающийся со стороны коридора. Его руки сегодня были не в силах сжимать кисть, и все, за что он брался, выходило наперекосяк.
- Чего страдаешь? Сходи прогуляйся.   
Захлопнув дверь в комнату перед физиономией Карпухина, Андрей ненадолго расслабился. Оказалось, напрасно. Карпухин старший вновь нарушил его уединение, - Может, тебе скучно? Вместе веселее будет.
Андрей напрягся. Если бы сейчас у него под рукой имелось что-нибудь тяжелое, мгновенно полетело бы по назначению, - Что тебе надобно?
Неприкрытая грубость сквозила здесь не только в каждом слове – взгляде, Однако, тот, кому она предназначалась, не замечал ее вовсе. Закрыв на пороге сыновней комнаты выход, Карпухин и не думал исчезать вовсе. С сыном он развлекался, как мог, - Ну, похвались своим мастерством. Я строго судить не буду. 
Размышляя, каким образом, ему отделаться от надоедливого собеседника, Андрей, с самым невинным выражением лица, посоветовал ему: «посмотреть на лестничной площадке». От нечего делать бездельник купился на ложь не сразу. Андрею пришлось повторить свое приглашение. В ожидании его ухода Андрей застыл перед лицом ватмана, нервно перекладывая карандаш из одной руки в другую. Это были совершенно бессмысленные движения, которые, разве, что и могли обмануть, но лишь таких бестолковых и несведущих созданий, как эта бесформенная масса, способная вызвать, если только дешевую жалость, - Имеется возможность заработать, - предложил Андрей, когда его терпение почти иссякло. 
Карпухин был наготове, лишь ждал соответствующих указаний. Получив, он тут же кинулся исполнять их в жизнь. Итог оказался оглушительным. Как только щелкнул дверной замок, поспешил и сам Андрей. Быстрые манипуляции со входом и выходом, и обратный путь для Карпухина старшего безнадежно отрезан, а уж, как долго продлится сия ситуация, это целиком на совести самого Андрея.
Нажимая на ручку двери, Карпухин тщетно пытался открыть ее. Замки оказались надежнее, чем желание бывшего главы семьи вернуться обратно. Не помогло и запоздалое участие соседей, которые некоторое время не признавали в этом, сорвавшемся с тормозов мужчине прежнего хозяина дома. Проведя тщетных два часа под дверью, Виктор Сергеевич вынужден был удалиться. Все это «контрольное» время, Андрей сам пребывал в напряжении, которое он небрежно смахнул с плеча, как только почувствовал, что никакой злой рок над ним более не довлеет. Сокрушался он хоть сколько-нибудь над судьбой папаши? Вряд ли. Голос крови мало значил для него, скорее, единение душ, к которому им со старшим поколением можно было лишь стремиться. Слишком они разные, старшее поколение руководствуется материальными стимулами. А он … он стоит на горе, точнее на ее вершине, в гордом одиночестве, хотя нет, кисти он может позволить держать своему верному поклоннику - Кольке. Именно единение с Природой, в момент, когда из-за горы вырывается сноп солнечных лучей, последовательно золотит вершины гор, и еще через пару секунд на небо вылетает, будто выпущенное из пращи солнце. В своих мечтаниях Андрей перенесся на самый экватор, направляясь по стопам Будды. Иногда над вершиной зарождается и тает в синеве глубокий звон висящего здесь колокола. Постепенно небо светлеет. В дымке ранних летних облаков теряются смуглые лица, вперед выступает его единственное и самое родное, - Пойми, Андрей, с каждым творческим человеком непременно должен быть помощник, который обеспечивает таланту подобающие условия, оберегая его, тем самым, от насущных проблем …
- Ты действительно думаешь, что такой бездельник, как Карпухин-старший станет работать?
Николай, зашедший среди дня домой пообедать, пытался максимально разъяснить брату действия отца, - Он дожидался меня. Мы направились бы с ним вместе в диспетчерскую, - присев на корточки рядом с братом, он терпеливо втолковывал Андрею его объединенные с отцом действия, - Ты записку мою нашел? Прочел ее? По глазам вижу, что нет. Напрасно. Там тебе было изложено руководство к действию до нашего возвращения, - перехватив равнодушный взгляд Андрея, Коля, тем не менее, продолжал, - Совершенно с тобой согласен, отец или, как ты его обозначаешь, Карпухин-старший – совершенно бессмысленное существо, но оно, в тоже время, является родоначальников современного поколения Карпухиных.
Осознав, что от допроса ему не уйти, Андрей потребовал, - Прокомментируй, что было сообщено в записке?
- Просьба не оставлять папашу без присмотра, ведь, по всей видимости, он вернулся для того, чтобы прихватить из дома нечто стоящее.
Андрей усмехнулся, - Не успел. Я выставил его за дверь ранее.
- А, если мама тому не обрадуется?
Предположение Николая не произвело на брата никакого впечатления. Ему приходилось делить свое внимание между будущим собственным творением и задними мыслями, которые Андрей, пока не готов был некому доверить. Николай удалился на кухню и вскоре пригласил брата пообедать. На столе был овощной салат, сваренные на курином бульоне пельмени, - Еще имеются два куриных крылышка.
От щедрого предложения Коли Андрей отказался. За четыре с небольшим часа, проведенных в одиночестве, Андрей не успел основательно проголодаться. Но отношение к нему брата, такое неоднозначное, порой, призывающее призадуматься, а не стоит ли ничего более за этим, частенько, подобострастным поклонением, словно, он символ былой эпохи? Наконец, опустив карандаш, после нескольких удачно положенных штрихов, Андрей возвратился к обсуждению, - Благодарю тебе за предложение. Возможно, крылышки я съем позже. Коля, тебя интересует взаимоотношения между мамой и Карпухиным? – поймав кивок, он продолжал, - Мама не любит его. Карпухин является для нее всего лишь сожителем, не более. Последние годы они жили вместе по привычке, а мама, возможно, еще из жалости.
- Но помочь отцу надо, как ты считаешь?
- Ты вправе называть его, как тебе нравиться, я воздержусь. Если тебе дорого будущее нашей матери, имей в виду, у нее имеется тайное пристрастие, человек, с которым она заранее была готова разделить все невзгоды, пройти все круги ада, презрев досужие домыслы, но не отказываться от любимого. Он – ее жизнь и судьба, одновременно.
Николай поднялся из-за стола, - Да, кто он? Кто?!
Андрей оглянулся, глядя по сторонам, так, будто их подслушивали и нехотя изрек, - Есть такой мужчина, кто также искренне любит нашу маму.
Николай, все более заинтригованный, продолжал допытываться, - Андрей, о ком ты?
- О ее любимом, Владе, священнике из Храма у метро.
Слушая брата, Николай отказывался верить. Не могла его мама, женщина, для которой чувство долга превыше всего, забыть и презреть его, следуя своим пристрастиям. – Андрей, ты что-то путаешь. Я согласен, что после двадцати лет совместной жизни, чувства между любящими людьми охладели. Но обязательства, которые брак накладывает на супругов, от них не избавиться никак.
На озабоченном лице брата Андрей уловил сомнения, - Может, мама кого-нибудь любит на стороне, но свои чувства она никогда напоказ выставлять не будет. Мама привыкла держаться в рамках дозволенного.
Вздохнув, Андрей промолвил, - Не веришь, стало быть. Давай спросим у нее самой.
Коля не сразу нашелся, что ответить. Андрей говорил убедительно, но подумать о матери такое! Душа Николая пребывала в смятении.
Андрей расценил его поведение по-своему, - Ты сомневаешься, Колька, потому, что сам никогда по-настоящему не любил …
Николай не сдержался, - Что ты знаешь о любви?! Твое чувство корыстное. Ты любишь только тех, кто тебе выгоден. 
Слова брата вызвали у Андрея смех, - А, ты, разве, нет? Всем людям присуща корысть, в той или иной степени …
- Неправда, - твердо заявил несогласный.
- Те же попы любят сильнее тех, кто больше им подает. Проверено на личном опыте, свидетельницей тому была твоя любовь, Оленька Дроздовская.  Дело было так. Переодевшись, я делал пожертвования, за что священнослужителями было обещано провести службу, по моему указанию. В следующий свой визит я стал отдавать распоряжения священнику, без всяких, заранее осуществленных пожертвований. Результат нулевой. Скажешь, совпадение?
- Не скажу, потому, как подробности неизвестны. Но, Андрей, нельзя вот так, с ходу, обвинять все человечество. Ради спасения других, люди жертвовали собой.
- Это – исключение. Человечество существует, следуя принципу: «ты – мне, я – тебе». Пример тому, семья. Родители заботятся о детях ради того, чтобы когда-нибудь забота была им возвращена. И даже, если ребенок, по какой-либо причине, инвалид, то родители его, в определенном возрасте, заботу принимают от государства, и тем самым, когда-то долг возвращается. Закономерно.
- Нет, все-таки, человек – самое бескорыстное существо на Земле. Твоя проблема в том, Андрей, что ты не любишь людей и обращаешь внимание лишь на их отрицательные качества.
- А, ты?
И, несмотря на издевку, сквозившую в голосе Андрея, его брат не позволил себе лишнего, - Понимаю, ты – талант, и на некоторые вещи имеешь свой взгляд. Я люблю людей, стараюсь оказать им участие в трудной ситуации, и даже, если кто-то из них не оценит моей помощи, не обижусь. Я прост о выполняю свой долг. У каждого человека на этой планете свой долг и своя судьба. У тебя – дарить людям радость. Ну, что ты улыбаешься? Разве, я не прав?
- Нет. В отличие от тебя, я не скрываю собственную корысть. Радость будет только после получения мною положенного вознаграждения. Я работаю за деньги, и никак по-иному.
Николай не терял надежды разбудить совестливое участие в брате, - А, если помощь потребуется твоему близкому человеку?
- Тебе, что ли? – и вновь красивое лицо Андрея исказила усмешка, - Тебе, может, и помогу, если не будешь лицемерить, матери – скорее всего, а Карпухину – лишь за дорого. Эта особь никогда, ничего за просто так не делает, и попы, тоже.
- Оставь их в покое. Чего они тебе плохого сделали? – вздыхал Колька, - Недостатки имеются у всех …
Андрей перебил, - Только кто-то вовсе не пытается казаться лучше, чем он есть на самом деле. Истина, без прикрас, уже сама по себе, украшает. Вот, сегодня мамаша придет со службы, и ты у нее полюбопытствуешь о ее скрытых чувствах.
Николай промолчал, хотя все эти дознания были ему неприятны. Как можно лезть в душу чужого человека, пусть даже и близкого. Так, ведь и Андрей не отстанет, и при случае, напомнит о старом. А ну, его … сяду в седло, и унесусь, куда глаза глядят.   
 
 
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXIII.

     Они медленно брели по дорожке, перешагивая через лужи. Несколько десятков минут прошли в полном молчании. Переменчивый ветерок, небрежно встряхивающий ветви растущих у дороги кустарников, слегка подгоняли их в спину.  Коктейль холодных брызг временами обрушивался на них, лишний раз напоминая, что сентябрь на исходе, подтверждением тому служило изрядно потяжелевшее убранство на выстроившихся у дороги липах и кленах, вперемежку  с осыпающимся боярышником.
 - Давай, признавайся, что ты собирался мне сообщить, дорогой коллега, - прежде, чем прозвучали комментарии, широкое лицо пожилого мужчины преобразила радостная улыбка, хотя поводов для позитива было немного. 
Именно она приободрила ответчика, - Вы мне позволите, презрев официальность, обращаться к вам, как к равному? – поблагодарив, Влад улыбнулся в ответ, - Ваше уважение, Алексей Анатольевич, вдвойне приятно. В Храме мы постоянно на виду у прихожан, либо сослуживцев. Здесь око Божье не довлеет над нами, и можем мы вести беседу, как миряне.
- В Храме ли, вне его стен, око Божье всегда с нами. И теперь, принимая решение, мы обязаны руководствоваться наказом Создателя нашего, - перехватив проницательный взгляд собеседника, Алексей Анатольевич пояснил, - Ничего не делать во вред ближнему своему, ибо все зло возвращается нам сторицей. Что, надоел я тебе, Владимир, со своими нравоучениями? 
- Выходит, я напрасно вас побеспокоил, пригласив на разговор вне Храма, где у нас много соглядатаев, - сокрушался молодой собеседник.
Шагнув на встречную дорожку, тем самым избегая спуска к Москва-реке, Алексей Анатольевич не согласился, - Ну, почему, напрасно? Ты сам, Владимир, ответил себе. Ты в парк пригласил меня не Природой любоваться, - вопросительный взгляд настоятеля Храма уткнулся в озабоченное лицо его сослуживца.
Владимир, страдающий от собственной нерешительности, терзался выбором: посвятить ли свое руководство в то двоякое положение, в коем он теперь находился? Будет ли он понят, отыщется ли оправдание его категоричности? Немая мольба читалась в его взоре, обращенном к небу. Как ему быть, что выбрать? По лужам закапали крупные капли, усилился дождь. Они оба вымокнут до нитки, если Владимир, наконец, не определится. Торопились прохожие, прячась от небесных слез, некоторые с сомнением косились на них, то ли жалея, то ли ругая за беспечность. Ну, да, а чего им, двоим, Божьим наместникам на земле бояться, когда за них горою стоит людская привязанность, основанная на единстве мнений, уважении.
И сейчас об этих чувствах приходилось догадываться, всматриваясь в это потерянное, оглушенное проблемами лицо, - Влад, а ведь я привык рассчитывать на тебя, как на надежного … друга. Да, именно, друга. Я не боюсь сего определения. Думаешь. У священника не бывает друзей … хотя, сейчас, Володька, ты думаешь о себе, о собственных проблемах. А, я, все-таки, попрошу, поделись ими. Исповедуйся. Забудь на время, что я, Алексей Анатольевич. Пусть я буду случайным встреченным тобой другом детства.
Слушая сослуживца, Влад лишь молча кивал головой. Однако, сомнения не покидали его. Расположившись во встреченной ими беседке, где они укрылись от дождя, Владимир и Алексей Анатольевич терзались, каждый своими мыслями, и не исключено, что думы сие, вовсе не были лояльными по отношению к напарнику.
Его скользящий взгляд плавно переходил с лужицы, которая броско расположилась у входа в беседку, на дырочку в ее стене, через которую беспросветная серость лишала всякой надежды на прекращение надоевших осадков. Алексей, конечно же, по-своему, негодует на него, и вполне справедливо. Вытащил человека, точнее сказать, отца народов со службы, спутал все планы, если таковые имелись, а объяснениями не поделился. Кажется, еще немного и приглашенный не выдержит. Будто в подтверждении его слов Алексей Анатольевич подвел итог их грустному бдению, - Володя, давай договоримся, либо ты знакомишь меня со своими проблемами, либо …
В продолжении нетрудно было догадаться. И, если уж он отважился посвятить в свою тайну мальчишку, то стоит ли медлить сейчас? Глубоко вздохнув, как перед исповедью, Влад, слегка растягивая слова, произнес, - Скажите, Алексей Анатольевич, … когда вы полюбили, вы сразу женились?
Напряжение в ожидании ответа все возрастало. Не рискуя прямо взглянуть в лицо ответчика, Владимир наблюдало за ним искоса. Непростой вопрос он ему задал, но ошибиться с ответом вдвойне трудно. Наконец, словно закрыв глаза, на тяжесть ответственности, которая невольно легла на его плечи, умудренного опытом человека, Алексей Анатольевич признался, - Большое дело ты задумал, Владимир, и стандартного совета здесь не дать, поскольку,  у всякого человека чувства возникают по-своему. Только одно тебе скажу, торопиться с этим делом не стоит, на всю жизнь спутницу себе выбираешь.
- А … если она не совсем …
- … верующая? – решил за собеседника Алексей Анатольевич, - Тяжело тебе придется. Если так, любовь твою надо постепенно склонить к вере, так как, тебе, дорогой мой, обратного хода нет.
Вот и получил он ответ на свое сомнение, и, пожалуй, в подробности батюшку посвящать не стоит. Начав было уже отрицательно мотать головой, Владимир остановился. Универсального совета ему, все равно, не услышать. А захочет ли сперва Леночка развестись с прежним мужем? До сих пор ему неизвестно, а любит ли Лена его, скромного, неприметного иерея из Храма, разменявшего четвертый десяток никаких особых высот …
Обратно, в Храм они едва успели к литургии. Для Влада она пролетела, как в полусне, а механическое исполнение своих обязанностей – лишний повод получить нарекание от церковного руководства. Но, что  … что он мог поделать, когда во время богослужения его вспыхнувшие огнем глаза искали в толпе прихожан любимую женщину?   
Что ему сказал при расставании Алексей Анатольевич, Влад и не расслышал вовсе. Мысли его были далеки от Священного писания и от церковной иерархии, о которой последнее время ему приходилось все чаще задумываться. Что далее с ним будет? Может, ему вскоре не понадобятся все эти речитативы о жизни Святых, размахивания кадилом, принесение в жертву трех обетов – послушания, не стяжательства, безбрачия. А Леночка вскоре станет женой священника, что также накладывает на ее носительницу определенные обязательства.
Сегодня не хотелось мерить Батайский проезд своими семимильными шагами. Он доехал на маршрутке до конечной остановке и уверенно направился к пятому подъезду первого дома. Будучи хорошо знаком с кодом, Влад беспрепятственно поднялся на пятнадцатый этаж. Пришлось звонить два раза прежде, чем он услышал реакцию на свое беспокойство. Чего он совсем не ожидал, что к нему навстречу явится сама распрекрасная.
- За что же мне счастье такое божественное, Леночка? Я бы подготовился соответствующе.
Устало смахнув упавшую на лоб русую прядь волос, Лена промолвила, - Сам визит твой, Володя, настоящий подарок, - воровато оглядываясь на дверь, она добавила, - Сегодня все у меня дома, включая Виктора Сергеевича. Извини, не приглашаю.
Кивнув головой, Владимир согласился, - Понимаю, а вот я тебя приглашаю. Хочешь, в кино пойдем, хочешь – в кафе. Но сегодня я тебя не отпущу, ты будешь моя и только моя.
Серьезный взгляд сменился игривой улыбкой, - А, ты мною поделиться не с кем не желаешь?
Еще не выдуманы те слова, которыми он заменил бы нежный поцелуй, следующий за ответом Лены. Ему отвечали взаимностью, что более всего обнадеживало, без всякого стеснения. Кровь закипала, кружилась голова в предвкушении дальнейшего развития событий. Они выходили из подъезда, ни от кого не прячась, глядя друг другу в глаза, довольные и счастливые. Никто из них не ведал, сколько продлиться их счастье, влюбленным хотелось им поделиться с каждым встречным, из тех, кто оглушал их своей тоской и грустью. Не сговариваясь, Лена и Влад направились к «Евромагу», где на втором этаже расположилось уютное кафе. Наслаждаясь приглушенным светом, негромкой музыкой, неназойливым окружением, влюбленная парочка, казалось, не замечала никого вокруг. Им было хорошо вдвоем. Лена, в перерыве между жаркими поцелуями, успевала попробовать пирожные, - Влад, почему ты ничего не ешь? – Лена поставила ему условие, -Если, ты воздерживаешься, я тоже, тогда не буду.   
Следуя пожеланиям подруги, он присоединился к трапезе, хотя не был любителем сладкого. – Я бы любовался тобой, ни на что более не отвлекаясь, - тщательно подбирая слова влюбленный мужчина не сводил восхищенных глаз с любимой, - Наверное, я тебя украду скоро, только найду, куда мы переедем …
Легкое нажатие пальцев, на его широкую кисть, привлекло внимание к произнесенному далее, - Влад, не знаю, что тебе сказать. Карпухин не дает мне развода, без всяких объяснений. Мальчишкам без разницы, как далее сложится наши с тобой отношения.
- Но люблю-то тебя я! А не мальчишки, и не Карпухин. Я могу поговорить с ним.
Положив в рот себе и Владу очередной кусочек сладкого лакомства, Елена согласилась, - Хорошо бы. Я, со своей стороны, попробую переговорить с родителями Карпухина.
Когда тарелка с пирожными опустела, Влад предложил, - Лена, хочешь еще?
Прежде, чем ответить, Лена хорошо подумала, обведя довольным взглядом окружающее пространство. Здесь все было так необычно, редкие пары, также пренебрегая вниманием присутствующих, открыто, не таясь ласкали друг друга. Молодежные компании, изрядно нагрузившись горячительными напитками, весело похохатывали, а Лене оставалось лишь надеяться, что не их с Владом раскованность в общении послужила поводом к чужому веселью, - Благодарю, Влад, давно не ела столько сладкого. Может, нам уже …
Проследив по направлению настороженного взгляда, который Лена бросала на веселящиеся компании, Влад кивнул головой. Расплатившись, они быстро покинули кафе. Позже, блуждая по торговому комплексу, бесцельно, ради того, чтобы скоротать время, Влад и Лена наслаждались обществом друг друга. Странное дело, обычно игнорируя стройные ряды торгового изобилия, теперь, влюбленно держась за руки, находили прелесть в случайно позабытых нерадивыми продавцами разноцветных парах спортивной обуви, вычурной сезонной одежды, оставленной в кабинках для примерки. Прикладывая к себе куртки яркой расцветки, Лена старалась понравиться любимому. Однако, усилия ее оценил не только Влад.
- Женщина, мы через пять минут закрываемся. Так, что выбирайте поскорее.
Выпятив губки, Лена вопросительно взглянула на спутника, - Что мне посоветуешь?
- Бери, что хочешь. Оплачу все, или, почти все.
Случайно или нет, у нее в руках очутилась вешалка с демисезонной курткой стального цвета, воротник которой был украшен мехом в тон. На кассе к куртке присоединилась пара демисезонных сапог, выхваченной Леной с полки почти наугад, - Возьму без примерки. Кажется, мой размер.
Нагруженные покупками, они, с сожалением, покинули «Евромаг». – Куда теперь?
Обведя глазами чернеющее небо с редкими звездами, окружающие дома, не долго думая, Влад ответил, - Ко мне.
Обходя лужи, многие из которых были весьма глубокими, стараясь оказаться в поле действия уличного освещения, влюбленная пара пересекла широкое полотно Новочеркасского бульвара и направилась вглубь микрорайона. Высокие башни домов соперничали друг с другом за внимание редких прохожих. Неожиданно, прямо перед ними на асфальт приземлилось нечто тяжелое, правильной формы, окатив их с ног до головы, вязкими белыми брызгами. Лена укрыла лицо на широкой груди Влада, испугаться она еще не успела. А действие сверху сопровождалось буйным хохотом.
- Скоты! Их счастье, что они вне нашей досягаемости.
- Прости их, Влад, это они по неразумению. Может, это развлечение новомодное, сбрасывать с балконов все, что не надобно? – задавалась вопросом Лена.
- Думаешь, по нам метили?
- Ничего я не думаю, просто хочу добраться до дома без приключений.
- А, я за тебя испугался, ведь могли по тебе попасть этим кефирным пакетом. Грязные мы теперь все. Пойдем отмываться.
Встреченный автомобиль едва не окатил их брызгами грязи. По тому, как сильно сжал Влад ее запястье, Лена догадалась о его чувствах. Она в ответ только крепко прижалась губами к его губам, - Я люблю тебя и только тебя. Не гневи Бога. Они заплатят ему по счетам.
Остаток пути был проделан ими без происшествий. Чужой дом встретил ее настороженно. Свет горел только на кухне.
- А, мы не разбудим никого? – тихо вопрошала гостья.
- Будем стараться.
Очутившись в своих скромных пенатах, Влад тут же убедился, в том, что племянник сегодня ночует у сестры. – У меня тут все просто, без изысков. Сейчас дам тебе полотенце.
Пока Леночка приводила себя в порядок, Влад предпринял все необходимые приготовления, постаравшись придать хотя бы минимальный уют своей одинокой «берлоге». Быстро сменив постельное белье, мысленно Влад поблагодарил сестру, обеспечившую ему минимум комфорта. Заставила гостеприимного хозяина призадуматься возможная встреча любимой женщины с его домочадцами. На кухне он застал обеспокоенную маму. Ирина Федоровна в домашнем халате мерила тесное пространство шагами. Появление сына побудило ее поделиться собственными сомнениями, - Сынок, как хорошо, что ты, наконец, пришел, - вздохнув, пожилая женщина продолжала, Валера опять руки распускает. Что может предпринять в ответ папа? Сам понимаешь. В отчаяние, мы уже в отделение хотели звонить. 
- Да, теперь уж нет необходимости, мама. Где этот разбойник?
В ванной разом стихло. На лице Ирины Федоровны недовольство сменилось тревогой, - Да, кто же там, в ванной? Разве, что Настя своего непутевого мужа отмывает? Пойду, посмотрю.
Влад загородил собою выход, - Обожди, мама.
- Да, чего же ждать-то?! – всплеснула руками Ирина Федоровна, - Пока он всю квартиру разнесет?
Влад стоял насмерть. Дверь ванной комнаты приоткрылась, и появилась разгоряченная и посвежевшая Елена, с распущенными по плечам, по-русалачьи волосами, на щеках влюбленной женщины играл румянец, который делал ее еще более привлекательней. Прежде, чем ответить взволнованной матери, Владимир поцеловал любимую женщину, - Мама, познакомься. Это – Лена, - стреляя глазами, то на гостью, то на мать, Успеков пытался правильно оценить ситуацию, и донести ее собственное понимание до окружающих.
Улыбнувшись, Лена поздоровалась, - Добрый вечер, Ирина Федоровна.
- А, вы, извиняюсь  … кто? – переводя вопросительный взгляд на сына, Ирина Федоровна решила уточнить, - Володя, это – твоя прихожанка? А, что она делает у нас дома?
- Хорошо, мама. Сейчас я тебе все объясню. А, ты, милая, ступай ко мне в комнату, - проводив нежным взглядом Лену, Влад выполнил свое обещание, - Это – моя любовь на всю жизнь, мама. Да, мы познакомились с Леной в Храме, но …  разве это важно, когда между двумя людьми проскальзывает искра, когда все мысли только о любимом человеке. Разве тебе, мама, это незнакомо?
Она давно не видела сына в таком неописуемом воодушевлении, с горящими глазами, со взглядом, устремленном вслед ушедшей женщине. Трудно описать, что она чувствовала. Зависть? Раздражение, возмущение – слов не хватит, чтобы выразить то состояние, в которое окунулась нечастная женщина. Сегодня она потеряла сына. Теперь она сама для Владимира – прошлый день, который можно, при желании вырвать из памяти, как листок календаря. Господи, за что же ей такое наказание?!
- Мама, прошу тебя, не надо воспринимать Леночку, как соперницу. Вы с ней имеете равные на меня права, хотя, не отрицаю, каждая из вас любит меня по-разному, но конечная цель у вас единая, - уловив маленькую растерянность на лице у матери, Влад пояснил, - Обеспечить мне благополучие. Разве не так?
Ирина Федоровна не ответила, налив в чашку чая, она уселась за стол. Вовремя обратив внимание на то, что Владимир надумал отправиться к себе в комнату, она потребовал, - Нет, подожди! Эта твоя «любовь», что жить у нас собирается?
- Нет, мама. Лена только переночует. У нее есть свой дом.
- А, чего она чужие дома в гостиницы превращает?
- Мама, перестань! Как тебе не стыдно? Получается, проступок Лены только, в том, что она осталась у нас на ночь? Что в этом предосудительного?
- Ты не понимаешь? Это я тебе должна объяснять, тебе! Чья нравственность должна служить примером прихожанам, или, ты думаешь, я не догадываюсь, чем вы там, уединившись, собираетесь заниматься? И Лена твоя, не девочка наивная, все уж повидала …
- Мама, прекрати, прошу тебя! Ты хочешь, чтобы мы ушли? -  голос Владимира взлетел до самых высот.
После короткой паузы Ирина Федоровна ответила, - Да, хочу, и пусть это произойдет никогда-то, а прямо сейчас.
- Хорошо.
В своей комнате Владу не пришлось ничего объяснять, Лена все слышала. На лице ее запечатлелось недоумение, а в глазах блестели слезы. На улице Лена позволила себе расплакаться, - Что плохого, Володя, я сделала твоей маме, что?
Владимир, удерживая любимую за руку, молчал. Пусть она выскажется, отведет душу, пока они доберутся до гостиницы на улице Верхние поля. Удивительно другое, из попутных автомобилей им не встретилось ни одной маршрутки и такси. На Донецкой улице они сели в рейсовый троллейбус. Он проследует по Люблинской улице, а оттуда до гостиницы рукой подать. Глядя друг другу в глаза, они крепко держались за руки. Им было хорошо, и о своих невзгодах они перестали думать вовсе.
- Влад, Господь намеренно посылает нам испытания, чтобы проверить силу наших чувств и серьезность намерений. Но нас ничто не испугает, верно?
Влад кивнул головой, не отрывая восхищенных глаз с любимой. Лена, буквально, читала его мысли. Вот бы сейчас снять номер на двоих. Все вышло, как он загадал. Скромная гостиница в обычной многоэтажке вполне устроила непритязательных влюбленных. Расплатившись, Влад получил ключи у администратора. А Лене он посоветовал, - Закрой глаза.
Женщина улыбнулась, - Ты отведешь меня в заколдованное место?
- Еще дальше, - с самым серьезным видом ответил Влад.
Исполняя его пожелание, они зашли в лифт. Прошло несколько секунд, прежде, чем он остановился. И снова Влад служил Лене поводырем. А когда Лена вновь открыла глаза, ей осталось лишь восхищенно замереть. Ее взору предстала спальня в теплых, пастельных тонах, с почти царским ложем посередине, привлекали зеркала на стенах в золоченных рамках – здесь каждая деталь интерьера свидетельствовала, что гости не напрасно попали именно сюда. 
- Нравится?
- Мне нравится везде, где мы с тобою вместе.
Довольный ответом любимой, Влад предупредил ее, - Я сейчас приду. А ты располагайся.
Уединившись в ванной комнате, Влад занялся собой. Он не считал себя красавцем, ведь выбор за Леной. Его небрежно зачесанные назад светло-каштановые пряди пышностью походили на шевелюру льва. Бородой он обзавестись не успел, зато аккуратная щеточка усов придавал его лицу весьма пикантный вид. Теплый душ вернул Влада к действительности. Сейчас произойдет его грехопадение, а он думает только о том, чтобы не разочаровать любимую.  Матери он сказал истинную правду, кроме Лены у него никого не будет. Но … может быть, сейчас Лена ожидала от него совсем иного. По привычке перекрестившись, Влад освободился от условностей. Лена догадалась о причине его отсутствия. К ней в спальню Влад возвращался при блеклом свете настолько лампы. Но даже приглушенное освещение сеяло в душе его сомнение, а все ли он правильно делает? Скользнув под одеяло, Влад замер. Лена лежала рядом. Щелкнув выключателем, Влад ждал. Но темнота гостиничного номера не сблизила их друг с другом. А вот молчание длилось недолго. Инициативу на себя приняла Лена, - Сегодня очень яркая Луна, можно обойтись без света. Я сегодня много дел по дому успела переделать, а вот завтра мне на работу.
Влад повернулся к Лене, теперь они глядели каждый на партнера. Плавно скользнув с шеи на плечи любимой, Влад заметил отсутствие крестика, - Лена ты его потеряла?
- Оставила у тебя в ванной на полочке, - подогнув под себя ноги, она села на кровати. Стройностью женский стан обращал на себя внимание. Заметив интерес, рожденный ее инициативой, Лена схватила волосы в пучок и приподняла их, отчего ее привлекательность только выиграла. Нежная женская ручка скользнула в направлении мужского плеча, - Я похожа на богиню?
- Ты похожа на Елену Прекрасную, ты лучше всех.
Улыбнувшись, Елена возразила, - А, я желаю быть сама собой, и собираюсь прожить свою собственную, а ничью другую жизнь. 
Она уснула на его плече, а Влад так и пролежал несколько часов кряду, боясь шелохнуться, чтобы не потревожить любимую, и даже с закрытыми глазами он видел только ее, и никого более – красивую, нежную, ласковую, преданную, готовую для него на все, а он  … на что он готов ради Леночки, если даже не сумел приласкать ее. Глубоко вздохнув, это все, что в эти редкие мгновения счастья он мог себе позволить, Влад мысленно поцеловал ее. Почему-то в воображении он позволял себе многое и даже очень, а в действительности … Но Леночка все понимает, и поэтому не обидится.
Ему приснилось, что они с Леной забрались на вершину высокой горы. Вокруг тяжелым покрывалом лежал снег, переливаясь алмазной россыпью, в редкие моменты, когда небесное светило неожиданно заглядывало в этот отдаленный уголок Природы. Странное дело, они совсем не ощущали своего одиночества. Глядя на окружающее – реки, горные перевалы, леса и даже асфальтированные дороги, что указывало на то, что здесь, на краю света, уже ступала нога человека, все это природное и не только великолепие, казалось им таким маленьким, почти ничтожным. А они сами? Неужели их великанами сделала Любовь? Здесь, на высоте, где они были оторваны от мира, им более ничего не требовалось. Но разве такое бывает, чтобы не к чему было стремиться? Влад незаметно для себя произнес эту фразу вслух.
Тут же, незамедлительно прозвучал ответ, - Мы обязательно будем с тобою стремиться, к тому, чтобы никогда не расставаться.
С пробуждением Леночка его опередила. Румяная, посвежевшая, она порхала по номеру, явно имея намерения покинуть его ранее, чем он сам. Наблюдая за любимой, Влад терпеливо ждал. Вероятно, скоро она обратит на него внимание. Перевернувшись на другой бок, Влад замер. Прошло еще три десятка секунд, и он сел на кровати, - Доброе утро, Леночка. Не рано ли ты встала?
- Доброе. Совсем не рано. Я хочу перед работой забежать домой, - прочитав немой вопрос на лице любимого, Лена добавила, - Я не предупреждала мальчишек, что задержусь на целую ночь. Милый, а ты отдыхай.  Тебе, верно, так рано не надо. Сейчас только начало седьмого.
Ради того, чтобы не мешать любимой, Влад не спешил. Кроме того, ему, в отличии от Леночки, домой путь заказан. Спорить с матерью он не намерен, придется ждать, пока любимая мамочка примет его сторону. Крепкий поцелуй при расставании, и Влад остался в одиночестве. Неторопливые сборы не мешали ему размышлять о прошедшей ночи. К сожалению, он, человек неглупый, образованный, с минимумом вредных привычек и недостатков, оказался не на высоте, проиграл хулигану и алкоголику Валерке, который при всех своих «минусах» знает, вероятно, на уровне инстинкта, как удовлетворить женщину. Увы, это не проходят ни в одной общеобразовательной школе, не совершенствуют «мастерство Адама» и в среде интеллигенции. Выходит, первобытные инстинкты служат гарантированным напоминанием о том, что все дороги современного Homo sapiens ведут обратно, к колыбели человечества.   
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXIV.
     Из гостиницы он отправился на занятия театрального кружка в Люблино. С самого утра он чувствовал несобранность, рассеянность, а мысли Влада были далеки от обсуждения сценария, и юные любители искусства Мельпомены ощутили лишь фактическое присутствие Учителя. После летнего отдыха они выглядели повзрослевшими, окрепшими, полными впечатлений, которыми спешили поделиться с приятелями.
Анатолий, самый взрослый из них, за лето определившийся с дальнейшим выбором профессии, представляя новый свой труд, с нетерпением ожидал вердикта друзей. Что они скажут о его работе, как оценят законченность его сценария, - Владимир Георгиевич, я рискнул оспорить древние библейские истины, а именно, первой появилась на свет Ева, что соответствует современной интерпретации роли женщины. После из лодыжки Евы Создатель сотворил Адама.
Листая выданные им экземпляры нового сценария, участники кружка без особого интереса пробегали глазами строчки повествования. Влад пока только обратил внимание на увиденное, и расценил это, как вопиющую несправедливость. Может, отношение ребят изменится, лишь они дойдут до конца?
- Ну, и что от этого изменилось?
- Да, - присоединилась к Паше Дивову Лиза Барышникова, - Кому от случившегося легче? 
Насупленное, слишком серьезное лицо автора сценария на глазах помрачнело, - Я ни в чем перед вами не виноват. Если вы считаете, что первые люди возникли по-другому, предложите собственную версию.
Скрытый соперник еще одного создателя и не думал сдаваться, - Толик, этим самым, ты желаешь подчеркнуть значимость женщины в современном обществе?
Анатолий молчал. Он ранее считал, что два раза в неделю встретиться с друзьями, поделиться с ними текущими новостями, посоветоваться о жизни. И что же? В лучшем случае он столкнулся с терпеливым равнодушием. Но, если Адам и Ева о таком отношении соплеменников могли только мечтать, то чем «насолил» он своим … партнерам? Ощутив нарастающее напряжение, в зреющий конфликт решил вмешаться Влад, - Ребята, к чему призывает нас Господь?
- А, при чем тут Господь? – усмехнулась красавица Маша. – Всю эту кашу Толик заварил.
Влад согласно кивнул головой, обращаясь именно к ней, - Маша, как бы ты хотела, чтобы к тебе относились?
Внезапно очутившись в центре внимания, Мария растерялась, вовсе не к тому она стремилась. В отличии от большинства участников театрального кружка, Маша не ставила перед собой цель стать актрисой. Пожимая плечами, она призналась, - Ну, … я не знаю. Я сама некому зла не желаю, - обращаясь непосредственно к Анатолию, девушка добавила, - Извини меня, Толя. Я была не права.
Несколько секунд в аудитории стояла звенящая тишина. Разразившийся следом шквал аплодисментов убедил Влада, им был избран верный путь реабилитации невинно «осужденного». Как он и предполагал, сегодняшнее занятие не добавило ничего нового в копилку актерского мастерства. Однако, его задача, как руководителя театрального кружка, сотворить из каждого его участника, в первую очередь, Человека.
Привычный осенний дождь застал его по дороге на службу. Уставившись в окно автобуса, Влад с сочувствием наблюдал за суетящимися от непогоды прохожими. Некоторые из них укрылись под зонтиками, кто-то облачился в капюшоны, находились и такие, кто, презрев неудобства, не боялись «растаять». Из вереницы прохожих Влад выхватил знакомое лицо. Этого щуплого, не в меру подвижного паренька он наблюдал у Храма не впервые. Юноша явно приходил сюда с определенными намерениями, но склоненным в молитве у икон Владу не удалось его застать ни разу. А что же он делает сейчас, в дождь? Останавливая прохожих на Люблинской улице, некоторые из которых направлялись в Храм, парень что-то пытался им объяснить. Не испугавшись сырости, Влад отправился навстречу неизвестному, и не ошибся.
Парень встал у него на дороге. Бесцветные глаза паренька бессмысленно уставились на Влада, - Слушай, мужик, я вижу, что ты отзывчивый, выручи, а? Я сам приезжий, и здесь, у вас в районе меня ограбили, тридцать тысяч украли. Дай, сколько можешь, а я тебе потом вышлю. Понимаешь, меня родители дома ждут, им помощь требуется, они инвалиды. Слушай, мужик, не жидись, одолжи деньжат.
Внимательно вглядываясь в худое лицо, которое, буквально, на глазах преображалось, Влад вспомнил, что эту обесцвеченную физиономию с бегающим взглядом он неоднократно встречал в разных концах района, в основном, у крупных торговых сетей, чьим посетителям собственные злоключения попрошайка всякий раз описывал по-новому.
- Господь подаст, господь. Ступай, дружок, с Богом, - напутствовал Влад обратившемуся к нему.
Вслед ему неслись пожелания самого худого, что можно себе вообразить. В поле зрения показался новый претендент «скинуться по-хорошему», и ловкая обезьяна принялась обрабатывать новую жертву. В Храме он неторопливо ступал мимо групп молящихся. Сегодня он без всякого трепета взглянул в проникновенные, полные скорби глаза Божьей матери. Скоро должно было начинаться богослужение, но нечто мешало Владимиру облачиться в принятый Церковным уставом стихарь. Путаясь в складках тяжелой парчи, он в раздражении швырнул стихарь на пол, и тут же боязливо оглянулся. Кажется, всплесков его эмоций никто не видел. Немного времени, погруженному в сомнения потребовалось, чтобы принять решение – участвовать в литургии он не будет, Церковная иерархия дозволяла подобное. Мысли Владимира, увы, были далеки, как и от целомудрия, так и от послушания. Видимо, часть сомнений отобразилась у него на лице, так, что встреченный им иерей Святослав, следуя заботе о ближнем, остановился, ради того, чтобы подбодрить Владимира, - Поделись, брат мой, своими проблемами. Вижу, в смятении душа твоя.
Со Святославом, дородным сорока четырехлетним служителем Владимир был знаком со времени своего пришествия в Храм «Утоли моя печали». Опытный психолог, готовый пожертвовать многим, возможно, даже самым дорогим, Святослав служил образцом для малоопытного Влада.  Смиренно поклонившись Святославу, и это Влад делал осознанно, он поблагодарил за проявленное к нему сочувствие, -  Ваше преподобие …
Поднятая вверх рука, с раскрытой ладонью моментально дала понять, ответчик просит без условностей.
- Хорошо, - поправился Влад, - Только очень сложно рассказать мою беду в нескольких словах, но я попытаюсь.
Ощущая на себе пытливый взгляд собеседника, с трудом преодолевая собственную нерешительность, наконец, отважился на откровенность, - Понимаете, я … полюбил, и к счастью, не без взаимности. Но вот, в чем беда, - после короткой паузы, он продолжал, - Моя любимая женщина еще не оформила развод. Ее бывший муж тянет с его оформлением. Я очень боюсь, нет, не за себя, за любимую. Вдруг она не пожелает более ждать.
Владимир умолк. Сейчас ему будет вынесен вердикт, судя по выражению лица Божьего наместника, Создатель не одобряет подобные отношения.
Услышанное далее лишь подтвердило догадки вопрошающего, - Не знаю, что тебе посоветовать. Всю жизнь монашествовать в состоянии не каждый. Как ни заботимся мы о душевном равновесии, большинство склонны к грехопадению. Если ты ждешь ответа от человека, а не от священника, так поступай, как тебе подсказывают собственные чувства, и инстинкты, но, все-таки, не торопись. Господь, хоть и призывал к всепрощению, нам с тобой, давшим обет, не простит.
Не дожидаясь богослужения, Влад покинул Храм, а смятение в душе его только усилилось. Он должен пойти на примирение с близкими. Не исключено, что и мама уже успела пожалеть о своем необдуманном ответе. И вовсе не молитвы во славу Божьей матери крутились у него на языке. Словно обезумев, он повторял имя любимой. Неужели, Господь мог отказаться от любви, а, может, был образцом подражания лишь для окружающих?  Как сказал ему в недавнем разговоре протоиерей, батюшка Алексей: «Господь любил всех людей, и повелел всем также любить самих себя». Но это же форменный эгоизм, возразил оппоненту Владимир. Припомнилась дословная цитата из Евангелия: «возлюби ближнего, как самого себя». Но лучше любить ближних крепче, чем самого себя. Вот потому Владимир и возмутился отношению матери, которая отвергла не его, а самого дорогого Владимиру человека.
Вот его многоэтажные «хоромы». При подходе к подъезду была заметна некая суета, и это в условиях усиливающегося ненастья. Уже, когда до подъезда оставалось не более пятнадцати метров, в участниках уличной разборки стали различимы знакомые лица сестры Насти, непутевого зятя Валеры, которые что-то не мог поделить с его любимым племянником. Настя, как могла, закрывала собою Жорика. Заметив спешащего ей на подмогу брата, она пояснила, - Валерка-мерзавец напал на отца. А когда ему на помощь кинулся Жорик, эта подлая тварь подняла руку на ребенка. Если полиция сейчас ни заберет гада, я драчуна прирежу! - голос сестры взлетел до самых высот.
Владимиру, не без труда удавалось удерживать возмутителя порядка, дошедшего до крайней степени опьянения, когда соображение уже полностью отсутствует. Уставившись остекленевшим взглядом на назойливые «препятствия» Валера грубо размахивал руками.
- Влад, он взял твое украшение с полочки в ванной, - рассказал Владимиру племянник.
Влад инстинктивно потянулся к своей шее. Это крестик, позабытый Леной, мелькнула тут же мысль. – Где он? Говори сейчас же! – вцепившись в зятя, Влад стал неистово трясти его. Сила, с которой Влад расправлялся с ненавистным зятем, отбила у Валерки все способности к сопротивлению. Он мотался из стороны в сторону, будто плодовое дерево во время сбора урожая.
- Володь, остановись. Он, по-моему, уже не соображает. А крестик твой он обнаружил еще утром. Володь, лучше давай сдадим его в полицию.
Влад, как будто, не слышал сестры. Негодование, а теперь уже и злость завладела им, лишая его зятя шанса  на реабилитацию. Спасло Валерку от полной расправы появление участкового инспектора.
- Влад, я тебя прошу, ступай домой. Я здесь разберусь сама, - взмолилась Настя.
Сестру он не слушал, и даже увещевания участкового инспектора Юрия Михайловича не сдержали его злости. Только жалобные уговоры племянника возымели свое действие. Дома их с нетерпением ожидали взволнованные Ирина Федоровна и Георгий Борисович. Пожилой мужчина, с марлевой повязкой на голове, слегка пропитанной кровью, предупредил сына, - Я не пущу домой этого мерзавца. Посмотри, до чего он меня довел.
Взгляды сына и матери пересеклись. В ее глазах Влад прочитал немой укор. Разве он в чем-то провинился перед мамой? – Я могу вам помочь? – наконец, выдавил из себя Влад, и тут же понял, не того ожидала от него мама. 
Георгий Борисович оценил ответ сына, - Проследи, чтобы мерзавца забрали в кутузку. А еще, сынок, давай определимся. Как ты думаешь, чья вина, что Валерка стал хулиганить?
Ирина Федоровна пыталась остановить супруга, уговаривая его прилечь, - Георгий, врач посоветовал тебе отдыхать больше после травмы. Пойдем,  дорогой, полежишь.
Супруг отстранился от нее, - Нет, Ира. Решим все сейчас, иначе нам регулярно придется делить свое внимание между полицией и службой скорой помощи.
- Дед, сначала надо отыскать крестик, что был украден с полочки в ванной, - вмешался настырный Жорик-младший.
Влад переводил помрачневший  взгляд с отца на племянника  и обратно. Сколько теперь ни предпринимай розысков, вряд ли, выйдет положительный результат. Так, что же ему делать?  Не пускать же все на самотек.
- Что молчишь? – совсем недружелюбно вопрошал его Георгий Борисович.
- Чья вина? Общая. Давно надо было Валерку отправить на лечение, а Насте – оформить развод, - Влад направился в свою комнату, но отец его загородил собою дорогу.
- Нет! Тут надо определиться, раз и навсегда.
Перед глазами поплыла блеклая желтизна совсем не новых обоев, и пол, словно стал уходить у него из-под ног. Но лучше он покажет им собственную слабость, чем позволит смеяться над Леной.
- Сынок, тебе плохо? – обеспокоенный голос Ирины Федоровны раздался над самым его ухом.
Влад постарался успокоить маму, - Нет. Просто немного закружилась голова.
Звонок в дверь отвлек присутствующих от дальнейших разбирательств. Возвратилась Настя, и к ужасу Георгия Борисовича, участковый инспектор вел Валеру.
- Папа, я ничего не могла сделать, - оправдывалась Настя, - Юрий Михайлович говорит, - переведя вопросительный взгляд на участкового, Настя сделал заключение, - Ну, вообщем, он сам вам все объяснит.
Невысокого роста полноватый крепыш явно куда-то спешил, потому распространяться не стал, - Ваш родственник, Валерий Краснов неоднократно нарушал общественный порядок. Но поймите, не пускать его домой, вы не вправе. Гражданин Краснов прописан по этому адресу. Ранее, согласно вызову его супруги, гражданки Красновой Анастасии Георгиевны, я проверил по документам его прописку …
- Но он напал на меня, разбил мне голову! – глаза Георгия Борисовича метали гром и молнии. Пожалуй, он сам был готов броситься на бывшего зятя, и, если бы ни заступничество инспектора, драка продолжилась.
На помощь супругу подоспела Ирина Федоровна, - Георгий, пожалуйста, успокойся. Тебе вредно волноваться …
- Мне вредно совместное проживание с этим мерзавцем. Вот вы, инспектор, скажите, почему я должен содержать этого тунеядца?!
Напомнила о своем присутствии Настя, - Папа, я обещаю тебе, что в ближайшее время разведусь с этим идиотом, и работать его заставлю, чтобы алименты на ребенка получать.
- Но сейчас гражданин Краснов должен остаться дома, - напоследок заявил участковый инспектор, Юрий Михайлович.
Уход его еще больше накалил обстановку. Вся семья собралась на кухне, за столом, хотя Влад с большим удовольствием удалился в свою комнату. Но был у него один интерес, разрешить который он имел намерения, как можно скорее. 
Семейный разговор начал Георгий Борисович. Махнув рукой в сторону дочери, он промолвил, - Слышали мы о твоих разводах. Тут надо разобраться, кто всю эту кашу заварил? – переведя гневный взгляд на полусонного зятя, хозяин дома продолжал, - Сегодня, где этот алкоголик взял деньги?
- Он стащил украшение в ванной и продал его, - сторону обвинения принял Жора-младший.
Жора-старший полюбопытствовал, - А, ты видел? Кто тому свидетель. Что, в ванной лежало чье-то украшения?
- Я видел. Украшение – золотой, нательный крестик на цепочке двойного плетения оставила в ванной моя знакомая.
- Вот, это да! – не удержалась Анастасия, - Ты, Володька, уже знакомых начал домой водить. А зачем? Хотел вместе со знакомой поскорее от Валерки отделаться?
- Настя, прекрати. Ты же не такая, какой пытаешься казаться.
Уткнув руки в бока, Настя приподнялась над столом, уставившись прямо в глаза брата, - Зачем ты соблазн перед Валеркой выкладываешь? Знаешь прекрасно, что он нечистый на руку.
- Знаю. Но я возвращаюсь домой, в расчете на то, что дома меня встретят честные люди, а с чем мне приходится сталкиваться?
- С чем? А, может, это я твой крест взяла? Захотелось нового украшения женщине, а то, ведь, кто мне запретит?
- Не юродствуй, Настя! Зачем ты наговариваешь на себя, повернувшись к племяннику, Влад спросил, - Скажи, Жора, ты видел, как отец твой крестик продавал?
- Ничего он не видел. Отстань от ребенка! – Настя готова была броситься ради спасения собственного сына на любого встречного.
- Отстану, только прежде правду услышу. Жорик, пожалуйста, вспомни, - просил Влад.
- Я у подъезда его видел, когда он деньги в руках держал. Купила у него крест какая-то тетка, и тут же села в такси. Номер я не помню.
На кухне повисло молчание. Каждый сидящий думал о своем. Ирина Федоровна о том, какие последствия ждут ее супруга после черепно-мозговой травмы. Георгий Борисович мечтал о скорейшей расправе с непутевым зятем. Валерка жалел, что он мало бабок наварил с продажи креста. Настя … Настя прикидывала, сколько мог стоить этот чертов крест? Жорик обижался на маму, которая обещала отвести его в аквапарк. А Влад переводил грустный взгляд с одного на другого, гадая,  неужели это - близкие ему люди? Внезапно Влад поднялся из-за стола, и, ни слова не говоря, направился к выходу. Не хотелось никого видеть, очутиться бы сейчас, где-нибудь, на необитаемом острове, в теплых краях, и спрятаться в зеленых джунглях.
- Володя, зачем ты приводил неизвестную женщину к нам домой? Объясни, пожалуйста, - настаивал Георгий Борисович.
- Это для вас она – неизвестная. Лена – моя будущая супруга. Мы любим друг друга, и в отличие от Валеры, она не ведет аморальный образ жизни. Отец, дай мне пройти.
- Сынок, в следующий раз предупреждай нас, - попросил Георгий Борисович, - И не будут тогда возникать лишних вопросов.
 Их взгляды встретились, и Влад понял, отец ему не противник, и не станет  он, от нечего делать, лезть в душу, чтобы выведать подробности. Да, здравствует мужская солидарность! Озадачив себя улыбкой, хотя настроение у него было прескверное, Влад поблагодарил, - На будущее, я буду иметь это в виду, папа …
Прежде, чем покинуть дом, Влад ухватил за горловину байковой, в клеточку, старой рубашки своего зятя, - Где деньги, которые ты выручил за продажу чужого украшения?
- Ну, пропил. Чего пристал? Подумаешь. Крест, какой-то, - глядя в глаза оппоненту, Валера пренебрежительно усмехнулся. Пытаясь отстраниться от родственника, он потерпел фиаско, - Пусти!
- Где деньги?
Почувствовав, что назревает новый скандал, Ирина Федоровна попыталась увести внука. Но Жорик-младший неожиданно вспомнил, - Влад, он их спрятал.
Далее события развивались молниеносно. Ощутив приливы злости на маленького предателя, более опытный в драках Валера, вывернулся и, тем самым, ослабил хватку и, подлым движением кулака свалил с ног собственного сына.
Жорик, ударившись за батарею, не успел заплакать, как его обидчик получил ответный удар, вследствие которого, Валера стал сползать по стене, сложившись напополам. Никто не подал ему руки помощи.
Настя и ее мама, подхватив ребенка на руки, тут же начали причитать, - Бедненький, наверное, сильно ударился.
- А, этот гад не делает разницы между взрослым и ребенком, - возмутилась Настя.
- Сынок, - обратилась Ирина Федоровна к Владу, - Не надо более дома разбирательств.
- Ира, я тебя тоже предупредить намерен, - Если этот гад поднимет еще раз на кого-нибудь свою вонючую граблю, я выкину его с балкона. И никакой участковый инспектор мне не воспрепятствует, - поставил условие Георгий Борисович.
- Папа, не пугай нас. Кашу сегодня заварил, не Валера. И, если бы ни чужой золотой крест, Валера не поддался бы на искушение, - неожиданно на сторону Валеры встала его супруга. Обернувшись в сторону уходящего брата, она добавила, - Не рассчитывай, что материальные потери за этого мерзавца тебе буду компенсировать я.
Он ушел, оставив нарушителя порядка в коридоре, со связанными руками. Вечер был в разгаре, но осенняя погода не баловала горожан хорошим настроением. Моросил мелкий дождик. Он брел от дома к дому, почти не разбирая дороги. Было поблизости место, где он мог рассчитывать на уединение. Пройдя мимо школьного забора, Влад свернул направо, но не успел он сделать нескольких шагов, как волна брызг из лужи захлестнула его. Сделал это мчавшийся навстречу мотоциклист, который, вне сомнения, видел Влада, но не попытался притормозить.
- Чтоб ты до дома не доехал! – неосознанно пожелал ему обиженный.   
Спустя несколько секунд Влад спохватился. «Господи, что же я такое говорю! Разве можно таким напутствием провожать мирянина? Прости, во имя Всевышнего». Влад так и не дошел  до искомого адреса, дом первый по Батайскому проезду, время от времени, попадал в поле его зрения. Но стоит ли сообщать любимой печальную весть о ее украшении. Однако, бесцельное блуждание, вокруг да около, претило Владу. Ужасно, что он не помнит, как выглядит этот необычный крестик, ведь, ради того, чтобы отыскать его копию, надо точно представлять: каков об был?
Внезапно кто-то окликнул его. Оглянувшись, Влад приметил складного паренька, нагруженного объемными авоськами, лишенного возможности спрятаться от ненастья. Когда они приблизились друг к другу, Влад узнал в пареньке одного из сыновей Лены, - Привет, давай помогу.
Николай, а это был он, без слов протянул одну из авосек. Основательно вымокнув, они добрались до нужного дома, парень поблагодарил и хотел уже распрощаться с помощником.
Но, вероятно, Влад придерживался иного окончания их незапланированной встречи. – Коля, это ты? – осторожно поинтересовался Влад.
- Это – я. Извините, но я должен идти. Через полтора часа вернется домой мама. Мне требуется приготовить ужин.
Почувствовав, что он теряет последний шанс, Влад обратился к знакомому,
- Коля, мне очень нужно поговорить с тобой. Ненадолго я тебя отвлеку, может …
- Не может, - грубо возразил Николай, - Отец должен вернуться в любой момент.
Влад загородил собой вход в подъезд, - Подожди, Коля. Я тебя не в карты зову играть.
Злость проснулась в оппоненте, - Что уставился?! Не понимаешь объяснений? Зачем в чужую жизнь лезешь?
- При свидетелях желаешь разговаривать? Давай, будем при свидетелях, старушек с соседней лавочки позовем. Разговорчивые, они припомнят, что было, а еще больше – чего не было, проследят, чтоб не приврал, чего.
Насупленный из-под бровей взгляд Николая вынудил неугодного собеседника умолкнуть. Николай полез за ключом, - Отойдите, пожалуйста, с дороги. 
- Я люблю твою мать, а не просто морочу ей голову. И ни в чем я перед вами не виноват.
До крови прикусив губу, Николай со злости ударил ногой по двери подъезда, но это не помогло ему снять напряжение, - Хорошо, пойдем.
Весь путь наверх, до пятнадцатого этажа они проделали в молчании. Войдя в квартиру, Николай, первым делом прошелся по комнатам, заглянул на кухню. «Никого. Может, оно и к лучшему», смекнул Влад.
Авоськам нашлось место на кухне. – Присаживайтесь. Здесь и будем разговаривать.
Развесив на вешалке мокрую одежду и оставшись налегке, Коля занялся приготовлением. Влад терпеливо ждал, пока и до него дойдет очередь. Перед ним, на столе вскоре появилась чашка ароматного, дымящегося напитка; - Благодарю. Побеспокоил я тебя, Коля, не просто так. Говорила тебе мама или нет, но мы собираемся с ней расписаться. Сегодняшнюю ночь мы провели вместе. Коля, вот, чего я хочу у тебя узнать … У мамы твоей был нательный крестик, на золотой цепочке … Коля, он пропал. К, сожалению, по моей вине. Пожалуйста, опиши мне его, чтобы я мог купить такой же.
- Именно такой же не купите. Эх, вы! – в сердцах воскликнул Николай.
Влад вскочил из-за стола, - Коля, я все сделаю ради того, чтобы твоя мама была счастлива. Ничего не пожалею!
- Да, что вы можете? На этот крестик мы всей семьей, втайне от мамы копили почти два года, цепочка уникальная – двойного плетения.
 - Я достану деньги, - твердил Влад, но, похоже, его увещевания не убедили собеседника. Николай сидел за столом, закрыв руками лицо. Конечно же, он сомневался в услышанном. Влад продолжал убеждать, - Коля, Коля … Ты можешь мне не верить, но я все оплачу. Назови сумму, и отпадут все сомнения. Тебе хорошо известно, что за деньги можно все купить.
- Вы так считаете? – сколько горечи было в этом вопросе, - А, я верю в справедливость, и хочу, чтобы мама была счастлива, но не с вами …
 Влад перебил отчаявшегося, - Но разве ты не веришь в любовь? Мы с твоей мамой любим друг друга.
- Я поверю в это только, если мама признается сама.
- А, сегодня она тебе ничего не говорила, когда вернулась домой под утро?
- Они с отцом вчера поругались, и мама сказала, что осталась ночевать в гостинице …
- Со мной! Она провела сегодняшнюю ночь со мной! – орал Влад.
- Я вам не верю. Мама любила отца, потому разрешила ему вернуться в семью. А, вчера они поссорились из-за ерунды. А скоро мы будем жить все вместе, и вас в нашей жизни не будет, - упорно твердил Николай. 
Раздался пронзительный звонок. Оба переглянулись.
- Сейчас мы у Елены спросим.
- Это – не мама, - опередил Влада Николай. – Это возвратился Андрей или отец. Уходите, - потребовал он.
- А, если я не уйду?
Осторожное предупреждение незваного гостя не имело успеха, - А, если я обращусь в полицию?
Пришлось подчиниться. В дверях Влад столкнулся с Виктором Сергеевичем. – Это кто, сынок?
- Водопроводчик из управляющей компании, - бросил на ходу Влад. Из негостеприимной квартиры он попал под сильный ливень. Промокнет. Бог с ним, ему было все равно, где, как жить, только бы с любимой Леночкой.   


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXV.

     Который день, он видел вокруг себя сплошную белизну – белый потолок, белые стены, может, уже наступила зима? Но он абсолютно не ощущает холода, трудно описать те чувства, которые он переживает. Некоторое время полностью выпало из его жизнеописания, можно одуреть, когда вокруг тебя белым-бело. Но еще ужаснее не то. Руки, ноги, отдельные части тела более неподвластны ему. Он лишен возможности двигаться, и та одинокая слеза, что обжигает ему щеку, лишь раздражает его, не вызывая облегчения. Ангелы в белых халатах часто кружат рядом, всегда молча, хотя ангелы, вероятно, умеют только петь какие-нибудь жалобные молитвы. Теперь вместо небесных существ с белыми крылышками, он видел одну лишь деву Марию, во всей ее красе, скромную, с печально-грустным взглядом, ее добрые глаза удивительно напоминают глаза его матери, которую он слышит сейчас, но, увы, не в состоянии ей ответить …
- Андрюшенька, сыночек мой, мы с тобой уже дома. Врач сказал, что ты постепенно будешь поправляться. Мы все – Коля, я, папа крепко тебя любим, и будем стараться делать все, чтобы ты скорее поправился.
Он в ответ только беззвучно шевелил губами, пытаясь донести до мамы какую-то мысль. Елена Николаевна вглядывалась в родное лицо, пока видения ни начали расплываться у нее перед глазами, в то же время, любящая мать перебирала в уме различные варианты помощи несчастному ребенку.
- Мама, ну, как он? – в комнату заглянул Коля.
 Елена Николаевна грустно улыбнулась, - Проходи, милый. Третий день не отхожу от кровати Андрея, все надеюсь – появятся какие-нибудь признаки улучшения. Врач обещал, но …
- Есть, они, есть! – с воодушевлением воскликнул Николай. – Посмотри внимательно, мама. Андрей все чаще пребывает в сознании, слышит, видит, а ранее у него была только повязка на глазах. Теперь, мамочка, он все понимает, только сказать не может.
Губы Андрея шевелились, то округлялись, то вытягивались в одну линию. Им не любовались, вовсе нет, просто пытались понять, что он говорит. Первым догадался Коля, - Мама, по-моему, Андрей просит рассказать, что с ним случилось?
- Но … но я не различаю …
- Мамочка, ты плачешь, потому я догадался первым, - успокоил Елену Николай. Переведя взгляд на брата, Коля спросил, - Мы тебя верно поняли?
- И, правда, верно, Коленька, - обрадовалась Елена Николаевна.
- Мамочка, позволь, я расскажу, чтобы ты еще больше не разнервничалась, переведя внимание на брата, Николай продолжил, - Андрей, вот, как все было. Дождливым, сентябрьским днем, скорее, вечером, ты, Андрей, отправился кататься на мотоцикле. Видимо, тебе не везло с самого начала, потому, что дождь не прекращался, а лужи на твоем пути становились глубже. Разогнавшись, возможно, объезжая кого-то, ты, Андрей, не успел вовремя затормозить и врезался в забор, точнее, металлическое ограждение. Сила удара была велика, и, несмотря на то, что у тебя был защитный шлем, часть металлоконструкций сильно задела твою голову. Штырь проткнул ее до крови. Еще лечащий врач говорит, что у тебя ушиб позвоночника в двух местах, потому был полный, а теперь частичный паралич. И, если бы скорой помощи не пришлось так долго ожидать,  последствия травмы не оказались бы так тяжелы.   
Елена Николаевна сокрушенно качала слегка поседевшей головой. Она отказывалась верить, что ее бедный мальчик некоторое время находился без помощи, под сильным дождем, страдая и мучаясь. Глубоко вздохнув, она проронила, - Действительно, если бы ни ливень, тебя быстрее обнаружили прохожие, и медики подъехали бы скорее.
Андрей молчал. Сознание медленно возвращалось к нему, хуже было с памятью. Андрей почти ничего не помнил, а ведь память необходима любому человеку, она не просто багаж знаний, память – инструмент, позволяющий совершенствовать эти знания. И вновь веки его сомкнулись, будто их скрепили печатью. Андрей незаметно погрузился в сон. Столь неожиданным будет и его пробуждение.
- Господи, всемилостивый и всепрощающий! Помоги ему, прими за него все муки и страдания, во славу избавления раба божьего Андрея! – ладони Елены Николаевны были молитвенно сложены, взгляд обращен к небесной сущности. Если бы ее милый сынок сам попытался обратиться к Создателю, то скорее был бы услышан им.
В спальню, где теперь постоянно пребывал Андрей, Коля принес для мамы чай, - Только заварил, мамочка. Будешь пиццу?
Переживая за травмированного сына, Елена Николаевна мало ела, не обращая внимания на рацион питания. Лечащий врач при выписки из больницы предупредил ее, что полностью Андрей может никогда не восстановиться, а стало быть, его ожидает перспектива маломобильного существования, а именно, в лучшем случае, костыли, в худшем – инвалидная коляска. Но Андрей такой молодой, ему даже нет восемнадцати!
Слезы ручьем текли из ее глаз, ставших почти бесцветными. Она не могла остановиться. И, если Создатель слышит ее, пусть все муки достанутся ей одной, а сынок, милый, дорогой сынок должен непременно стать счастливым. 
Снилось ему, как он мчится на своей «черной стреле», наперерез встречным автомобилям, и все они, включая грузовики, уступают ему дорогу. В стороне мелькали дома, припаркованные автомобили, остановки общественного транспорта, супермаркеты. Его преследовал полицейский патруль, может, потому он постоянно увеличивал скорость, впрочем, на спидометр он не обращал внимания. На пути ему попадались прохожие – обычные помехи, которые можно было объехать, но никто не запретит ему поступить с ними по-иному.
Елена любовалась спящим сыном. Они поставят его на ноги. Проконсультируются ни с одним врачом, а пригласят домой целую медицинскую комиссию. Андрей станет прежним, будет также интересоваться жизнью, стремиться воплотить свою мечту в реальность, продолжит трудиться у мольберта. Ей неважно: станет ли Андрей известным живописцем, для любой матери необходима уверенность, что ее дети не ущемлены в своих правах.
- Мамочка, мы с тобой можем дежурить рядом с Андреем по очереди, - так как Елена Николаевна не торопилась с ответом, Николай добавил, - Я вполне справлюсь с гигиеническими функциями, смогу сменит подгузник, ну, уж, конечно, покормить брата я также могу. Не сомневайся, я даже могу поспать с ним на кровати, за компанию.
- Хорошо. На работе у меня закончился отпуск, и даже за свой счет мне руководство не обещало.
- А, мне в службе социального ухода позволили подстроиться под твой график.
- Коля, меня волнует другое. Как воспримет Андрей твою инициативу? Тебе известно, Коля, что Андрей гордый. Теперь, когда он чаще будет в сознании, он, вероятно, будет стесняться.
Николай грустно улыбнулся, - Все когда-нибудь стесняются. Андрей любит жизнь и выберет заботу о себе.
Елена Николаевна неуверенно заметила, - Не знаю, что тебе сказать. С его характером Андрей любого до себя не допустит. Пожалуй, спросим у него позже, когда проснется.
Оба вздохнули, теряясь в догадках. С таким непредсказуемым человеком, как Андрей, ничто наперед загадывать нельзя. А, вот, помочь ему надо, любым способом.
- Мама, а папа что-нибудь делает для того, чтобы Андрей поправился?
Елена Николаевна продолжала молчать, по-прежнему не отводя от Андрея встревоженных глаз. По ее реакции Коля понял, мама ничего ему сейчас не скажет. – Скажи, мама, а … как ты относишься к отцу?
- Разве это имеет какое-нибудь значение? Вот ты смотришь на меня сейчас, и замечаешь, как я постарела за прошедший месяц, словно десяток лет себе прибавила. Теперь, когда у нас с тобой общее горе, я все меньше думаю о том, чтобы кому-то нравиться. А, в представлении твоего отца, я – старуха…
- Неправда, мама! Ты еще можешь быть красивой, если захочешь.
- Я не хочу.
В его взгляде она прочитала сомнения, но природная скромность мешала Николаю указывать на чужие недостатки. Елена Николаевна прекрасно поняла сына, - Просто, Коленька, ты еще никогда, никого по-настоящему не любил. Когда любовь к девушке захлестнет тебя, ты забудешь о всех нормах и правилах поведения, возьмешь и наплюешь на них.
- У меня есть любимая девушка, и тебе она известна. Но даже ради ее счастья, я не наплюю на близких людей. И, если Оля выберет другого, а не меня, я не встану у нее на пути.
Боже! Елена Николаевна не узнавала собственного сына. Его серо-голубые глаза горели огнем. Кажется, еще чуть-чуть, и он станет Прометеем. – Я люблю тебя, Коля, и буду любить тебя сильнее всех девушек на свете. Но, если … ты таков на самом деле …
- А, ты сомневаешься?! Запомни, мама. Я никогда, некому не лгу, и ради тебя или Андрея готов пожертвовать собой.
- Спасибо. Но это я должна жертвовать собою ради вас.
- Мамочка. Может, Оля попросится ухаживать за Андреем, хотя бы время от времени? 
На ее лице застыла маска, сквозь которую была различима циничная ухмылка, - А Оле это надо?
- Она любит Андрея, только не хочет в этом признаваться даже ему.
- Девушка почти месяц знала о несчастном случае, произошедшем с Андреем, но ни разу не зашла к нам, не поинтересовалась его самочувствием.
- Мамочка, она у меня интересовалась, переживала за Андрея.
- Может, это – эгоизм, сынок, но посторонние люди в настоящий момент меня интересуют в последнюю очередь. Только близкие люди …
Николай не дослушал, - А, отец для тебя близкий человек?
Очутившись в центре внимания Николая и внезапно пробудившегося Андрея, Елена Николаевна безмолвствовала. Ей надо дать обоснованный ответ, неважно, искренним он будет или нет, она должна исходить из интересов детей. Грустно улыбнувшись, озабоченная мать промолвила, - Конечно, близкий. Мы прожили с ним более двадцати лет, счастливые это годы были, либо нет, не мне судить. Ради вашего счастья я готова вытерпеть многое.
- А, священника их Храма ты любишь?
Она оторопела от столь откровенного вопроса. Проще успокоить их, а затем перевести разговор на другую тему. Улыбнуться у Елены не вышло, вместо этого на лице ее застыл испуг, - Понимаете … мы с Владом некоторое время нравились друг другу. Он – очень хороший человек …
- Выходит, отец плохой?
Смущение отобразилось на растерянной физиономии женщины, - Конечно же, нет. Сынок, но ваш отец не любит меня.
Вопреки ожиданию, не было никакого сочувствия. Неужели, придется оправдываться, за несуществующий проступок, - Сынок …
- Мама, последний вопрос я прочел по губам Андрея, - подсказал Николай.
- Коля, отец виноват не только передо мной. Бегая из одной семьи в другую, он обманывает вас, особенно теперь, когда Андрей нуждается в поддержке.
Губы Андрея складывались в утвердительном ответе.   
Коля предположил, - Кажется … Андрей хочет донести до нашего сведения. Отец … что отцу некуда бежать.
- А, по-моему, Андрей просит пить. Верно?
Едва заметным движением век парень выразил свое согласие. Через минуту из стакана с трубочкой Андрей уже насыщал свой организм влагой.
- Мама, я сейчас приведу Олю, и ты увидишь, как сильно она любит Андрея.
Николай тут же убежал, даже не поинтересовавшись, а совпадают ли его желания и таковые у Андрея. Пытаясь разгадать, что хочет донести Андрей до ее сведения, Елена Николаевна моментально повторила движение губ Андрея. Вероятно, получилось достаточно забавно, что вызвало улыбку у вновь прибывших зрителей.
Зеленые глаза Оли округлились при взгляде на Андрея, - Разве … он совсем?
Елена Николаевна кивнула головой, - Врач говорит, что это состояние временно.
Коля поддержал ее, - Конечно, временно, не сомневайтесь. А, ты как считаешь, Оля?
Девушка неопределенно пожала плечами, что натолкнуло Колю на иную мысль, - Оля, я тебе только, что объяснял. Мы будем …
Голос Николая оборвался, когда взгляд его остановился на приятельнице. Оглушило его равнодушие девушки. Но, не исключено, что ему все это только показалось, - Оля, может, у тебя болит зуб?
- У меня? – Оля усмехнулась, - С чего ты взял?
Елена Николаевна решила поставить точку на дальнейших расспросах, отправная точка которых – эта самая незваная гостья. – Прошу вас, Оля, покиньте нас, пожалуйста.
Выяснилось, что желание гостьи и хозяев внезапно перестали совпадать, - По-вашему, я должна уйти? – было заметно, что предложенный вариант не огорчил Олю. Однако, к удивлению Елены Николаевны, отсутствовало огорчение и в глазах Андрея. 
Первым спохватился Николай, - Мама, Оля поможет нам ухаживать за Андреем.
Ответила она не сразу. «Время тянет», предположила Елена Николаевна. Остается выяснить, с какой целью?
Дроздовская переводила оценивающий взгляд с одного представителя семейства Карпухиных на других, что-то перебирая в уме.- Да … Я могу … в свободное от учебы время.
Наступила очередь сомнений у хозяйки дома, - Позволь полюбопытствовать, кто подтвердит твои навыки и умения?
- А, каких подтверждений вы ждете? Я могу приготовить то, что необходимо, также переодеть человека …
- Нас интересует ни какой-либо человек, а конкретно, Андрей. Позволит ли он тебе до себя дотронуться – не уверена.
Но и тут Оля не растерялась, - Давайте, проверим.
Глаза Андрея то округлялись, то ссужались, что его мать расценила за несогласие, о чем она поспешила заявить во всеуслышание, - Нет! Без одобрения Андрея нельзя.
Обиделась, подумали об Оле, и это не укрылось от внимания всех присутствующих. Гостья встала, и, не прощаясь, на ходу бросила, - Будет нужно, пригласите.
И только после того, как дверь за ней закрылась, Николай прокомментировал, - Она окончила курсы первой помощи, умеет распознавать симптомы разных опасных состояний, а также, устранять их, по мере возможностей.
Теперь уже губы Андрея явно выражали свое несогласие: «Не хочу!»
- Коля, объясни, зачем ей это нужно? Откуда такой неукротимый энтузиазм?
Николай обернулся к брату, чье неудовольствие было на лице, - Я сейчас скажу, а вы послушайте. Каждый из вас согласен сделать признание, но не при свидетелях. Оле требуется деньги, у них в семье сейчас тяжелое положение.
- У нас не лучше, - добавила Елена Николаевна. – Коля, а кто будет оплачивать услуги Оли, в случае согласия Андрея?
Коля ответил сходу, - Мы вместе. Оле многое не требуется, только на самое необходимое.
Если бы ни вся серьезность ситуации, Елена Николаевна от души рассмеялась, - Этому тебя, Коленька, в органах социальной защиты научили?
- Никто меня не учил. Но, мама, ты, скорее всего, станешь нанимать санитарку по объявлению? Я предлагаю тебе более приемлемый вариант.
- Ну, так, возможно, я нанимала бы санитара, если бы у меня имелись дополнительные на то средства. Насколько мне известно, даром никто не станет выполнять свои служебные обязанности.
- А, папа?
- Папа скрылся. За три дня, что я не отхожу от постели Андрея, Виктор Сергеевич ни разу не позвонил, не справился о его здоровье.
Коля растерялся. Услышанное являлось для него полной неожиданностью, - А, что же нам делать, мама?
Елена Николаевна развела руками, - Не знаю, - после недолгого размышления, она спросила, - Коля, а, может, стоит тебе уволиться?
- И мы будем жить на одну твою зарплату? – Парень едва не присвистнул после услышанного.
Елена Николаевна, перебирая в уме варианты, наконец, остановила свой выбор на одном, - Кроме работы на складу, я буду брать работу на дом.
- А, я буду бездельничать?
- Почему, Коленька? – с улыбкой на устах спросила Елена Николаевна, - Уход за любимым братом – самая настоящая и востребованная работа.
Глаза Андрея согласно моргнули. Но Николай и не думал сдаваться, - А какую ты работу собираешься брать на дом?
- Возможно, составление каких-либо документов, посмотрю по объявлениям.
- Только, перед тем, как дать согласие на дополнительную работу, обязательно посоветуйся с нами, иначе тебя могут ввести в заблуждение.
На том и порешили. Пока Елена Николаевна отправилась в универсам, Николай остался возле брата, что вовсе не обременяло его. Усевшись на край постели, подобное при матери он даже не попытался бы себе позволить, Николай советовался с Андреем, - Ну, и чем тебя развлекать?
Бесцветные губы Андрея складывались в слова.
- Достаточно включенного телевизора? – переспросил Коля, и получил утвердительный ответ, - Андрей, давай, поговорим, - предложил Коля свой вариант времяпровождения. Тут же было получено одобрение. – Скажи, а как ты относишься к тому, чтобы … отец навсегда покинул нас?
Николай пристально смотрел на брата. Неподвижные, будто застывшие глаза ничего не выражали, нос, губы – все походило на окаменевший барельеф. Коля догадался, - Андрей, ты его совсем не любишь?
Губы ответчика активно складывались в целые предложения. Николай взмолился, - Подожди, дорогой! Не так быстро, а то я смысл не улавливаю.
Начав сначала, Николай усилил внимание. Или ему мерещится, или Андрей слова в предложения складывает быстрее, чем он сам произносит их вслух. А, может, потеря речи всего лишь, защитная реакция?
- Андрей, ты хочешь поскорее встать на ноги?
На конкретный вопрос должен быть дан прямолинейный ответ. Он немало озадачил Николая. «Почему, нет?», гадал второй брат.
Решение подсказала Елена Николаевна, вернувшаяся из магазина, - Андрей переживает, что весной может получить повестку из военкомата. Рождаются его опасения, так как он до конца не отдает себе полностью отчета в опасности положения, в котором находится.
Глядя на брата, Николай заметил, - Мама, Андрей спит. А что, его действительно могут призвать на военную службу, если он начнет потихоньку передвигаться?
Разговор перешел на шепот, - Если бы это могло случиться, все были бы рады. Андрей должен стать прежним.
Лежа с закрытыми глазами, Андрей слушал объяснения родственников, вот только шепот улавливать, он пока не научился. Чтобы не пришлось позже расплачиваться за чужие ошибки, лучше быть в курсе всех дел близких ему людей, а то, была бы их воля, избавились бы от него, ничуть не сожалея. Андрей не ругал ни мать, ни брата, ведь будучи на их месте, поступил бы также. Опыт общения с представителями разных поколений, убедил Андрея в отсутствии у них самоотверженности. Жертвовать собственным благополучием ради высоких целей … Андрей усмехнулся, ранее ему не встречалась очередь из энтузиастов. Кроме того, люди, живущие ради других, способны пробудить в очевидцах некие сомнения в искренности их намерений. Человеку нелегко признаться в собственной заинтересованности. Хорошим казаться выгоднее, чем персонажем со злым умыслом. Вскоре смолкли все звуки. Андрей выждал немного, и приоткрыл глаза. Рядом лежал сонный Николай. На протяжении нескольких минут Андрей неотрывно наблюдал за ним. Спит, причем, крепко. Принюхавшись, бодрствующий, тут же оглянулся. Лучше мамаши не приготовит никто, а его участь, пока, увы, приспосабливаться под чужой энтузиазм. Если позже к нему обратятся с расспросами, он непременно поблагодарит за оказанную помощь. Вероятно, ему одной благодарности было бы недостаточно, а его порядочные родственники удовольствуются малым. Задремав, он отрешился от всего – от помощи, и от благодарности.
К своему неудовольствию, стоило Андрею в следующий раз приоткрыть глаза, как на стуле у постели он обнаружил брата, с аппетитом закусывающего запеченной индейкой с яблоками, тушенные с морковкой и помидорами баклажаны, были поданы на гарнир. Волна ароматов будоражила воображение Андрея. Ах, как ему не терпелось присоединиться к трапезе брата!
– Ну, как, Коленька, готово?
- Отлично, мама. Давно не ел ничего вкуснее.
Они переговаривались, не покидая своих постов. Елена Николаевна не могла оставить плиту, тушеный рис еще требовал внимания. Вместе с тем, трезвон во входную дверь лишал покоя, и Николай рискнул. На пороге стояла Мария  Геннадьевна, - А где Оля?
Коля растерялся, - Не знаю. Она побыла у нас минут пять, и вернулась домой.
- Никуда она не возвращалась! Где моя внучка?
- Я не знаю, Мария Геннадьевна, - Николай собирался закрывать дверь, но не тут-то было.
Без приглашения пожилая женщина вошла к соседям сверху, - Нет, подожди. Один из вас упрашивал меня, отпустить Олю на заработки. Если я у себя дома не найду внучку, обращусь в следственные органы, - грозилась Мария Геннадьевна.
Вынужденная оставить кулинарные изыски без присмотра, в коридор вышла Елена Николаевна, - Коля, закрывай, пожалуйста, дверь. Нам все ясно.
Своей щуплой, малогабаритной фигуркой гостья загородила выход, - Ну, уж, нет. Мне неясно, куда пропала Оля?
- Коля неистово оправдывался, - Ну, мы, правда, не имеем представления, куда она направилась.
На помощь сыну пришла Елена Николаевна, - Извините, мы не догадывались, что, оказывается, вашу внучку нельзя даже на порог пускать.
- Моя Оля …
- У нас не биржа труда, и в трудовых ресурсах со стороны мы не нуждаемся, - Елена Николаевна рукой указала на распахнутую дверь.
Мария Геннадьевна уткнула руки в бока, - Ах, вот, как ты заговорила?! Пацаны твои удовольствие справили, а мне все заботы достанутся? Не выйдет. Со мной искать Олю пойдешь.
- Вы меня можете об этом лишь попросить, но не указывать.
- А, все равно, как бы ты не оправдывалась, а виноваты …
Елена Николаевна, буквально, вытолкала ногу оппонентки из-под двери, и тут же захлопнула ее. Следом раздалось во всеуслышание, - Ни в чем мы перед вами не виноваты.
- Жаловаться на вас буду! – вопила Мария Геннадьевна.
- Дело хозяйское. Прощайте.
Здесь, в коридоре, Елену Николаевну вопрошал Николай, - Может, ты считаешь, что мне надо было отправиться искать Олю?
- А, у тебя на это имеются силы и желание? Ты посмотри на себя со стороны, -предлагала Елена Николаевна, - Коля, ты с утра в бегах по району. Завтра опять работаешь. Отдыхай, сынок. Люди неблагодарные, и тебе за помощь никто «спасибо» не скажет.
- Мама, а я не за «спасибо» помогаю. Старая уже Мария Геннадьевна. Если Оля пропала, одной старухе не справиться с ее поисками, - объяснял Николай. 
При всем своем рвении Коля не бросился вдогонку за Марией Геннадьевной с предложением собственных услуг. Заглянув к брату в спальню, Николай обнаружил порядком опустевшую от угощения тарелку. От индейки осталось несколько трубчатых костей, та же участь постигла и яблоки.
- Коля, чем ты занимаешься?
Вопрошаемый пробурчал нечто нечленораздельное, Николай почти наполовину скрылся под кроватью. Обидно, что пришлось пробыть там почти минуту, дожидаясь, пока мама ни покинула комнату, а еще непривычно, что не с кем поделиться своими подозрениями. – Андрей, а ты, правда, спишь?
Он три минуты простоял, склонившись над братом. То, что он намеревался увидеть, вряд ли, можно разглядеть воочию. Но … но не исключено, что обглоданный остов индейки ему только привиделся.
Спустя несколько минут Николай заглянул на кухню. Оказалось, вовремя, чайник только закипел. А, мама, тем временем, проводила дегустацию.
- Мама, скажи, а тебе когда-нибудь приходилось повреждать ноги?
Перебирая память давно прошедшего времени, Елена Николаевна вспомнила, - В юности, еще до знакомства с твоим отцом, я увлекалась лыжным спортом. Во время лыжной эстафеты я сильно повредила ногу, врач грозил переломом. Прогноз в дальнейшем подтвердился. Благодарение Богу, перелом был без смещений. А что ты хотел узнать, милый? 
- Мамочка, а можно ли передвигаться при сломанной ноге? – допытывался Коля.
- Не знаю, что тебе сказать. Возможно, ответ кроется в индивидуальном восприятии боли. Я тогда натерпелась достаточно, и оставила спорт навсегда.
- Жалеешь, мама?
На лице ее, как в открытой книге промелькнуло множество впечатлений, но не всем хотелось делиться, - Скорее всего, нет, Коля. Профессиональный спорт - занятие не для каждого. Он культивирует в человеке честолюбие, тщеславие, побуждает избавляться от друзей. В спорте, как ни где, действует принцип: «если ни ты, то тебя», - Елена Николаевна, словно очнувшись, полюбопытствовала, в свою очередь, - Уж ни на думал ли ты, сынок, заняться спортом?
- Нет, мама. Тебе хорошо известно, во мне нет ни капли честолюбия.
- Коля, а не увлеклись ли мы с тобою разговором?
Намек был тут же понят, и Николай вернулся в спальню. Вполне естественно, что здесь ему не были рады. Ради того, чтобы убедиться в том, Коля полюбопытствовал, - Андрей, ты хочешь, чтобы тебя караулили?
В ответ на влажных губах брата обозначилась улыбка «с прицелом». Далее его губы беззвучно шевелились, складываясь в слова, причем с такой быстротой, что Коля не успевал разграничивать их по смыслу. «Мне не нужна сиделка» - вот, что желал донести до него Андрей.
Ответное движение глазами, и все довольны. Позже подкрепленная догадка, со временем перерастет в уверенность. Их обоих оправдывала благородная мысль, все это они осуществляют ради мамы, ее личного счастья.   

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава XXXVI.

     Он караулил Елену у работы не первый раз. Вероятно, со стороны рабочего персонала поведение его выглядело несколько подозрительно.
Угрюмый охранник косился на неприметного прохожего, словно на шпиона. Однако, он явится к месту работы любимой женщины и в четвертый, и в пятый, и в десятый раз, если сегодняшний день окажется безрезультатным. Он внес некоторое разнообразие в место сегодняшней дислокации – караулил около остановки общественного транспорта. Здесь и именно, здесь у Лены не получится уйти от ответа. Ежась от пронизывающего ветра, а теперь, как-никак, конец октября, Влад размышлял, чем он теперь будет заниматься, если, все-таки, придется оставить службу в Храме? Когда-то, совсем недавно он был так далек от всего мирского, суетного, а теперь, он готов служить не Богу, а человеку, простой смертной, но для него, Лена – все самое хорошее, что есть в этой жизни, все, что трудно выразить словами, но от чего невозможно отказаться. И, вот, она, наконец, его последняя надежда. Судя по часам, до смены осталось чуть более пяти минут, а ему известно, что Лена никогда не опаздывает. Впившись глазами в подходящий троллейбус, Влад с нетерпением ждал. На остановке «Нижние поля» выходят обычно не более двух-трех пассажиров, и Леночки, увы, среди них опять не оказалось. Влад пребывал в растерянности. Что делать, куда бежать ради того, чтобы встретиться с Леной. И тут, впервые, в голову Влада закралось подозрение, что, если любимая женщина намеренно избегает его. Но почему, за что он заслужил такую немилость? В бросившем на него мимолетный взгляд мужчине, Влад признал вчерашнего прохожего. Какое серое, безучастное у него лицо, такое выражение бывает, когда, кроме поставленной цели, ничего другого знать не желают. Но вокруг столько всего прекрасного, жизнь, время от времени подбрасывает все новые неожиданности.
Невдалеке показался очередной троллейбус, и вновь судьба предоставляет ему возможность, еще раз испытать себя на прочность и терпение. Уставившись на двери, Влад снова был разочарован, и тут ее не было. От остановки до проходной пару минут ходу, вот только для Влада они стали сущим испытанием. У проходной, его остановили: «Стоять! Чужим не положено!» Влад не сразу понял, что сей грозный окрик относится именно к нему. Разве он совершил проступок?
Оглядываясь, он уткнулся глазами в охранника, настроенного весьма враждебно. Влад произнес внятно, - Извините, уважаемый. Я разыскиваю одну свою хорошую знакомую. Может, подскажите, где мне ее найти?
- Кто такая? – грозно допытывался охранник.
Видимо, какие-то сомнения отразились на лице Влада. Стоит ли посвящать совершенно постороннего, слишком рьяно исполняющего свои обязанности работника в подробности их отношений с Леной? А не создаст ли это ей лишние хлопоты? Слегка смущаясь, Влад проронил, - Оля … Дроздовская.
На его пути опустился шлагбаум, и тут же Влада оглушило предупреждние, - Стоять, где стоишь!
Влад повиновался. Когда страж подошел к нему вплотную, у Влада появилась возможность, как следует рассмотреть его. Суровый взгляд исподлобья, отталкивающая физиономия, при наличии которой замки и запоры без надобности. У Влада при взгляде на эту отвратительную рожу пропало все желание что-либо выяснять у ее обладателя.
- Извините, я, наверное, не туда попал.
- Я тебе сейчас покажу, куда ты попал! – вездесущий охранник крутился не менее резво, чем сам Влад, возникая на пути последнего, куда бы тот ни надумал пойти. 
Ситуация явно принимала опасный для него поворот. Влад ни в чем не провинился, а придется оправдываться, - Скажите, что плохого я вам сделал?
- В отделении тебе объяснят, чего ты сделал. Там тебя и работой, и спецодеждой обеспечат.
- Вы, вероятно, предполагаете, что я – злоумышленник? Но я явился ради того, чтобы застать на работе одну из своих хороших знакомых. Почему вы мне не верите? – Владу пришлось отводить от себя руки, которые грубо хватали его за верхнюю одежду. Потрясение Влада ожидало впереди. В самый разгар разбирательств с грубым охранником, в поле зрения Влада очутилась его спасительница. Она не спешила, а беспристрастные минуты вели свой независимый счет. – Лена! – в отчаяние Влад окликнул ее. Спустя пару десятков секунд он вынужден был повторить свой призыв.
Охранник, на чьих глазах разворачивалось театральное действо, предупредил, - Если ты сейчас же, ни уберешься отсюда, я вызываю полицию! 
Пришлось подчиниться. Вот так, в течение нескольких минут рухнули привычные стереотипы, возникли сомнения в таких понятиях, как порядочность, терпение, чувство ответственности. Получается, обещания, данные другому лицу, ничего не стоят? Позже у него был разговор с сестрой, в котором Влад, без жалоб, пытался беспристрастно донести до Насти свою неудачу.
- Настя, а как бы ты поступила на моем месте? – допытывался он по возвращении домой у искушенной в любовных делах сестры.
Располагая временем, она с энтузиазмом взялась за просвещение младшего брата, - Значит, говоришь, так просто и прошествовала, ни слова не отвечая?
Влад внимательно наблюдал за сестрой. Интонация ее голоса, мимика посеяли в его душе сомнения, а так ли искренна Настя в своих излияниях? Пожимая плечами, мужчина высказал предположение, - Не исключено, что Лена находилась «под прицелом» у начальства, боялась опоздать на работу.
- Это вовсе не оправдание. Если человека любят, его интересы ставят превыше всего.
- Ты так считаешь? – переспросил Влад.
- Да. Влад, я сейчас скажу, только ты не обижайся, - после короткой паузы Настя продолжала, - Она тебя не любит, и, вряд ли, когда-нибудь отважиться сделать шаг тебе навстречу. Мой жизненный опыт показывает, в человека или влюбляются сразу, наповал, или приспосабливаются под его недостатки. Но, Влад, ты же не дикий зверь, чтобы к тебе привыкать. Послушай меня, милый братик, забудь о Лене.
 Вздохнув, Влад признался, - Не могу. Пробовал ни раз, но Лена живет в моих мыслях, делит со мной настоящее и прошлое. Возможно, я – однолюб.
Настя с удовольствием хозяйничала на кухне, разливая чай по чашкам, укладывая приготовленный только, что пирог с капустой, на блюдо – будет, чем брата побаловать. Поглядывая на него с интересом, молодая женщина отметила, что брат слишком обреченно ставит себе диагноз. Улыбнувшись, будучи уверена, что улыбка ей к лицу, Настя подытожила, - А, я считаю, что тебе пока не встретилась достойная тебя женщина. Влад, попробуй познакомиться еще раз.
Прислушиваясь к совету сестры, он мысленно возвращался к Лене. Возможно, это походило на сумасшествие, но они никогда не расставались. Засыпая, встречая новый день, Влад желал ей «доброго утра», перед принятием жизненно важных решений, Влад всегда ставил Лену на свое место. Ему неловко было признаться в том даже близким людям, кроме того, ему не с чем было сравнить собственные ощущения, ведь, Лена – его первая и единственная страсть.
Настя пустилась в продолжение их беседы, - Влад, скажи, если ты так сильно ее любишь, ты уже прикидывал, как вы станете жить с ней, где именно, как тебя станут воспринимать ее взрослые дети, родители Лены?
Пирог с капустой сегодня особо удался, был хорошо пропечен и не подгорел. Влад съел уже несколько кусков, но вовремя вспомнил, угощение еще не пробовали остальные члены семьи, - Спасибо тебе, Настя и за советы, и за угощение, но вот, в чем дело. Когда любишь, ни о чем не думаешь, просто любишь. И когда бросаешься спасать чужую жизнь, в последнюю очередь задумываешься о том, опасно это или нет? Чувства и мысли – понятия диаметрально противоположные.
Настя перебила, - Если так рассуждать, как ты, то эти десять лет я напрасно терпела Валерку. Видимо, существование по привычке, даже пользы некому не приносит.
- Нет, Настя, ты не совсем права, - Влад покачал головой с кучерявой шевелюрой, - Пользу приносит, а удовольствия никакого. Многие люди не видят разницы между симпатией, деловыми отношениями и любовью. Ты со мной, сестренка, была откровенной, я тебе отплачу взаимностью. Твой брак с Валерием – наглядный пример того, как кратковременная симпатия, причем, лишь с твоей стороны, вылилась в многолетнее терпеливое сосуществование. Валерию твои уступки вовсе никакой пользы не приносят. Не дай Бог, Настя, представь, с тобой что-нибудь случиться, так алкоголик со стажем некому не будет нужен. Вот и получается, что ваше совместное проживание приносит ему только временное облегчение …
Разговор увлек обоих, однако, Настя реагировала более импульсивно, - Влад, подожди! По-твоему, Валерка, вообще, меня никогда не любил?!
Прежде, чем ответить, Влад хорошо подумал о последствиях, которые может иметь его праведный ответ, и, все-таки, не посмел солгать, - Нет, Валера – типичный приспособленец, ради того, чтобы достичь желаемого, он согласен пойти на определенные жертвы, а жертвовать он согласен только не собой. Настя, пойми, дело вовсе не в тебе. Десять лет назад этот проходимец сумел тебя чем-то очаровать, влюбить в себя, а далее …
- Можешь не продолжать. Валерка меня использовал! – с горечью бросила Настя. – Конечно, я – уродина! Кому нужна такая тумба?! – внушительное, налитое жизненной силой тело молодой женщины сотрясали рыдания. Все попытки брата успокоить ее, Настя отвергала, - Неужели, люди настолько жестокие?!
Из крана методично капала вода. Странно, глядя на нее, Настя постепенно успокаивалась, ведь кроме нее, еще кто-то плакал. Люди – эгоисты, это правда, и, если кому-то еще тяжелее, чем тебе, осознание того, приносит облегчение. Праведники твердят: «помоги другому», Настя теперь твердо знала, что будет рассчитывать лишь на себя.
- Люди не только жестоки, кроме того, у них множество пороков, совладать с которыми, мало, кому под силу. Настя, помни, что мама, отец, я, Жорик будем любить такой, какая ты есть. Но обещать, что так станут поступать и остальные, не буду. Разве тебе мало нашей любви?
Настя пожала плечами, - Нет, но мне хотелось бы иметь собственную семью, я мечтаю, чтобы нашелся человек, для которого я буду всем, - женщина грустно улыбнулась, - Вот так, Влад, от твоих проблем, мы перешли к моим. Что нам теперь делать?
Призадуматься было, над чем. Осень в самом разгаре, близилась зима, проживание за городом становилось проблематичным, - Настя, мне кажется, родители скоро вернуться, и …
Влад замолчал, бросая красноречивые взгляды на сестру. Настя насупилась, но сквозь суровое выражение лица проскальзывала растерянность, - Не могу обещать тебе, что выгоню Валерку из дома. Наверное, я – дура, но я люблю этого негодяя.
Теперь вздыхать пришлось Владу, - Придется нам разменивать квартиру. Неизвестно, как к тому отнесутся наши родители. Настя, может, тебе познакомиться с коллегой по работе для создания семьи?
- Можно подумать, ко мне целая очередь из коллег выстроилась. Влад, милый, ведь никто на меня не обращает внимания, - жаловалась Настя.
- У всех имеются недостатки. Ты не ищи для себя идеал, Настя. Пусть избранник твой будет человеком некрасивым, главное, чтобы он любил тебя, и хорошо относился к Жорику.
- Сын недавно признался мне, что любит папу, и не желает, чтобы у него был другой папа, кроме Валеры.
Услышанное было для Влада полной неожиданностью. Это человекоподобное существо неоднократно поднимающее руку на ребенка, и жалости, если честно, не заслуживает. А сын, оказалось, его даже любит.
- Влад, за что Жорик его любит, как ты думаешь?
Сестра нуждалась в разъяснении, - Настя, можно сколько угодно долго ломать себе голову, но напрасно, ведь любят не за что-то, а порой вопреки, вот, как в твоем случае. Кстати, истинная любовь от слепой страсти отличается тем, что любить можно на расстоянии, без всякой надежды на взаимность …
- Извини, Влад, на это как раз, твой вариант.
- Согласен. Слепая страсть постоянно требует подтверждения, на вполне осязаемом уровне. Любовники должны обмениваться ласками, поддерживая в себе инстинкт размножения. Гормоны в мужском и женском организме контролируют поведение любовников, поэтому, такое понятие, как «ответственность за партнера», теряет смысл.
- Партнер или любимый человек?
- Именно, партнер, я не оговорился. Среди любовников нет любимых. Настя, а теперь самое основное для тебя различие. Если ты не в состояние обойтись без общения на физическом уровне, стало быть, к Валере ты испытываешь страсть, и только ее.
Задумчивое выражение лица молодой женщины натолкнуло Влада на мысль, что он, вероятно, поспешил с выводами. Влад не торопил ее, пусть сестренка поспорит с ним. Они смотрели друг другу в глаза, но не отказались бы залезть еще дальше, в душу, - Влад, скажи у тебя никогда не было близких отношений с женщиной? – пристального взгляда на близкого человека хватило, чтобы Настя сделала правильный вывод, - Я так и думала. Влад, а ты не считаешь себя в чем-то обделенным по сравнению с остальными?
Он не скрывая удивления на лице, в ответ пожал плечами. Настя отреагировала сразу же, - Не советую тебе демонстрировать свое удивление на публике, привыкшей к традиционным отношениям между полами. Все, кто не вписывается в эти узкие рамки, приобретают ярлык изгоя. Влад, ты намеренно записался в монахи, ради продвижения вверх по карьерной лестнице?
- Никуда я не записывался, Настя, и все, свои жизненно определяющие решения принимаю с оглядкой на Лену, исходя из ее интересов.
- Влад, а, если она никогда не ответит тебе взаимностью?
- Буду жить один.
Настя не унималась, - Влад, когда тебе не с кем ее сравнить, зачем заранее лишать себя удовольствия?
- Смотря, что ты вкладываешь в это понятие? Тяга к удовольствиям порождает пороки. Я могу обойтись минимумом.
- А, я хочу пирожка, - на кухне возник сонный Валерка.
Покосившись на брата, Настя отложила три куска пирога на отдельную тарелку, рядом с ней поставила чашку с чаем, на что Валерий поморщился, - Вот этой отравы не надо.
Челюсти его работали равномерно, как жернова, судя по быстроте, с которой совершалось поедание, насыщение наступит нескоро. После исчезновения третьего, на тарелку Валерия опустился четвертый, - Это последний, - предупредила Настя.
- А, я еще хочу, - потребовал Валерка.
Ответил ему Владимир, - Твой сын, который еще не вернулся из школы, также еще не пробовал пирога.
- Одного куска ему вполне хватит, - сделал заключение Валерка, широко зевая.
- А, тебе четырех хватит.
Не обращая внимания на присутствующих, Валера протянул руку к тарелке с пирогом. Влад опередил его, вовремя убрав тарелку.
- Настя, я еще хочу.
И вновь инициативу на себя принял Владимир, - Угощение стоит денег. Сходи в магазин, купи все, что необходимо для пирога, может, тебе еще приготовят вкусненького.
Небритая физиономия Валерия вытянулась от недоумения, и стала походить на лошадиную, с той лишь разницей, что лошадь не имела обыкновения морочить кому бы то ни было голову.
Настя поддержала брата, - Валера, Владимир все верно тебе говорит. На угощение надо сначала заработать. Когда ты, наконец, устроишься на работу?
- Я работал …
- Валера, разговор идет о постоянных заработках. Ты должен ежемесячно давать деньги на ребенка.
- А, я не желаю.
Ответ несильно разочаровал Настю, нечто подобное она ожидала, - Тогда, Валера, мне придется подать на тебя в суд.
- Я слабый и больной человек, это мне надо помогать, а вы требуете с меня какие-то деньги?! – потрясая перед физиономией родственников опустевшей тарелкой, Валера не ведал, чем кончится заявленный им спектакль. Иногда ему требовалась небольшая встряска, и бесполезно, расспрашивать его, ради чего? Нужно и все тут, хотя бы ради того, чтобы напомнить о себе. Его, увы, никто не замечает, а так хочется быть востребованным, не исключено, что ради того, чтобы просто обратить на себя внимание, он и отраву эту, именуемую чаем готов пить. Глотая пойло, Валера едва не подавился, - Ну, чего уставился?!
Не отводя пристального взгляда с названного родственника, Владимир откровенно спросил, - Зачем ты живешь, Валера, с какой целью землю топчешь?
Чего-чего, а внимание на себя ему удалось обратить. На него уставились две пары глаз, да так, что и вздохнуть бесконтрольно нельзя. А, не смыться ему подальше от соглядатаев? Ан, нет, только с кухни он направился, на пути, словно монумент какой возник Владимир, - Рано от разговора уходишь, Валера. Прожили мы с тобой, бок о бок, целых десять лет, а я так мало о тебе знаю. Поделился бы планами на ближайшее будущее, может, какое рациональное зерно подкинешь? – напоследок Влад подмигнул, интригуя родственника недосказанной неопределенностью.
А, Валерка, во всем привыкший видеть подвох, насупился в ответ, - Чего ты, петух, зерна перед тобой разбрасывать? Дай пройти!
- Не порядок, Валера. Я с тобой откровенен, а ты от ответа уходишь. Каждый человек для чего-то на белый свет появляется. Вот ты, Валера, для чего?
Валера напрягся, глаза смотрели в глаза, и чего им от него надобно? – Имей в виду, я – больной человек, врежу тебе, как следует, мне ничего не будет за то. Ясно?
Глядя на перепалку близких ей людей, Настя пребывала в растерянности, кто из них больше нуждается в ее поддержке? – Володя, вам не надо ссориться. А, ты, Валера, мог бы поучиться у Влада вежливости, и вопросы он тебе задает правильные, ведь, прежде, чем что-то делать, надо все хорошо обдумать, чтобы не пожалеть после.
Уткнув руки в бока, чтобы более грозно получилось, Валерка прорычал, - Вот сейчас кто-то пожалеет, что разговор сей начал. Чего улыбаешься? Дай пройти!
- Куда? Сразу в психоневрологическое отделение или в приемник- распределитель? Валера, когда ты устроишься на работу?
- Больной человек может не работать. Настя, скажи Володьке, пусть от меня отстанет, - потребовал Валера.
- Если ты болен, получай инвалидность.
На вытянутой физиономии Валеры обозначилась хитринка, корень которой крылся где-то, глубоко, в тайниках его души, если таковая имелась, - А, инвалидам много платят?
- На скромный образ жизни хватит. Но льготы еще надо заслужить, - предупредил Влад.
- А, ты, Володька, заслужил безделье. Настя, он с других спрашивает, а сам палец о палец не ударяет, только головы в своих церковных хоромах людям морочит.
- Неправда! Люди являются в Храм за помощью и находят ее, а я честно зарабатываю себе на жизнь, ни у кого не клянчу. Ясно тебе?
Судя по интонации голоса, во Владимире росло напряжение. Брата Настя знала неплохо, но, поддавшись на провокации, он может, в конце концов, не выдержать. Всех опередил Валера, - А, вот я тоже в Храм работать устроюсь, буду кадилом там трясти, звонить в колокола, подпевать при богослужении. Сколько за это дают, Володька?
- По-твоему, любой может заявиться в Храм, и на него обрушиться дождь из денег?
- А, что ты – особенный, ведь ты устроился, - подсмеивался Валера.
- Устроился?! Что ты понимаешь в жизни? Я принес обеты, прошел обряд посвящения, окончил Духовную семинарию, я заслужил сан иерея. А, ты, что ты хорошего сделал для людей? – голос Влада гремел по всей кухне.
- Попы всем помогают, так пусть и мне помогут, - Валера перевел взгляд на супругу, - А, ты, Настя, как считаешь?
- В Храм идут по призванию, а не за деньгами. Валера, нельзя опошлять святые места. Пойми, если ты станешь приносить пользу, и не только себе, никто не станет надоедать тебе нравоучениями, - терпеливо увещевала супруга Настя.
- А, сколько ты получаешь в месяц, Володька? Похвались.
- Я работаю не за деньги, но тебе этого не понять.
- За идею, конечно. Но от денег не отказываешься.
Влад грудью напирал на зятя, - Что ты кривляешься? Думаешь, здесь кто-нибудь оценит твою дешевую игру?
- Думаю. Думаю, я устроюсь, либо в Храм, либо в театр, либо в психушку, и буду приносить пользу не меньше, чем ты.
- Себе любимому? – усмехнулся Влад. – Похвально. Но, вот, какое дело, про театр заикаться не стану, не сведущ, а по другим инстанциям тебе путь заказан.
- А, я, все-таки, рискну.
- Могу подсобить, и, прежде, чем Настя что-либо заподозрила, Влад со всей силой ударил родственника в плечо. Раздавшийся следом грохот бьющейся посуды, падающей мебели оглушил присутствующих. Настя схватилась за голову, а Влад ушел к себе, в комнату.
- Господи, что это за мордобой?! Ну, почему вы не можете договориться мирно?
- Руку мне дай, - едва внятно промолвил Валера, - Я тебя предупреждаю. Если врач диагностирует у меня черепно-мозговую травму, оплачивать лечение и последующее получение инвалидности мне будет твой праведный братец.
Она смотрела на разбитую голову мужа, а перед глазами у нее стоял Влад. Странно, но она ни в чем его не винила. Пожалуй, на месте брата она поступила бы также. Валерка, конечно же, тунеядец, и заслуживает серьезного наказания. Женщине с ним справиться не под силу, а из мужчин в их доме только Влад, если не считать пожилого отца, который сам вправе рассчитывать на защиту.
- Настя, а как ты думаешь, в театр меня примут?
- Если только билетером. Валера, скажи, голова у тебя болит? Может, скорую помощь вызвать?
- Желаешь от меня избавиться? Попробуй, только без определенных усилий у тебя это не выйдет. Осторожней, - Валерий болезненно поморщился, отстраняя руку сестры, - Головой я, все-таки, сильно ударился, а эта улика не в пользу твоего несдержанного братца. Слушай, а он за бездетность налоги платит?
Покачав хорошенькой головкой, Настя изрекла, -Предполагаю, что размер этого налога гораздо существеннее, чем ты в состоянии заработать своими стараниями. Может, тебя уложить …
- В, гроб? Нет, спасибо, я не тороплюсь, и, вообще, если только с тобою вместе. А, то кто там будет обо мне заботиться? Если я сегодня и прилягу, то исключительно, на Володькину постель, чтобы запачкать ее кровью.
- Валерочка, не стоит так огорчаться …
- По-твоему, я радоваться должен, получив по плечу?
- Не знаю. Я ничего не знаю, только в роли судьи я выступать не собираюсь. Может, тебе, все-таки, вызвать врача? – неподдельная тревога звучала в голосе Насти.
Валера живо откликнулся, но совсем не для того, чтобы успокоить жену, - Мне известно лучшее лекарство, - выдержав паузу, он добавил, - Угости меня пирогом, вернее, дай мне наестся досыта.
На этот раз ему досталось все, Настя не успела отложить кусок для Жорика, а этот ленивый обжора даже не вспомнил, что у него сын есть, - Пирог тебе, действительно, пошел на пользу. Про больную голову забыл.
- Я про вас всех забыл бы, и не вспоминал, если вы не напоминали периодически о своем существовании.
Настя поднялась из-за стола, - Напоминаю тебе еще раз, у тебя есть ребенок, который нуждается в твоей заботе.
Окинув поверхностным взглядом стол, мойку, закрытый холодильник, Валера с сожалением констатировал, что поживиться более не чем, разочарованный искатель тут же признался, - Лучше бы его не было. Настя, а, может, у тебя еще пирожок найдется?
Выщипанные брови Насти округлились, - Ты о ком?
Как ни в чем не бывало, Валера продолжал поиски съестного, - О Жорке, о ком же еще?
- Как же так можно говорить о собственном сыне?! Жора любит тебя, а ты платишь ему неблагодарностью!
- Я тебе уже сказал, что являюсь потенциально больным человеком,  носителем опасного заболевания, стало быть, могу передать его потомству.  Ясно тебе? Жрать давай!
- Почему ты ранее не предупредил об этом?! – на глазах Насти навернулись слезы.
- Почему? Потому, что сам недавно узнал об этом от родителей. Можно подумать, ты предприняла бы соответствующие меры? – усмехнулся Валера.
До нее медленно доходил смысл прозвучавшего. А, ненамеренно ли, Валерка говорит ей гадости? Человек, которого она долгое время считала любимым, в момент превратился во врага, - Я приняла решение … навсегда избавиться от тебя. Уходи!
Обходя кухню, изумленный Валера не отводил пристального взгляда от жены, - Ты шутишь?
- Убирайся совсем и навсегда, - Настя без колебаний поднялась из-за стола. Слезы более не капали из ее глаз, после того, как она приняла судьбоносное для себя решение. Она избавиться от мерзавца, оттолкнувшего собственного ребенка, и никогда не пожалеет о содеянном.
- Предупреждаю, я обращусь в полицию. Тебя обяжут вернуть меня обратно, - Валера все еще переминался с ноги на ногу. Не исключено, что баба лишь пугает его.
- Убирайся!
- Без рук, иначе я врежу, - предупредил Валера.
«Ты можешь», про себя заметила Настя. Прав был Влад, мерзкое ничтожество, с которым она прожила целых десять лет, только нравился ей. Симпатия испарилась мгновенно и бесследно.
- Папа, папочка, ты куда?! – в дверях квартиры стоял вернувшийся со школы Жорик.
- В тюрьму, - ответила сыну Настя. Собранные ранее вещи негодяя она сбросила с лестницы. Дома, когда до Жорика дошел смысл происшедшего, Насте пришлось сдерживать истерику сына. В животных позах стоявшего на четвереньках мальчишки, в его извивающемся, словно наэлектризованном теле, в чертах лица ребенка проскальзывало нечто знакомое. Неужели и Жорика коснулось наследственное проклятье?
 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXVII.

     Как быстро летит время. Казалось, совсем недавно у них был выпускной бал, а перед тем, серьезные испытания легли на их юные плечи. Кто из них выдержал экзамен с честью, судить независимым наблюдателям. И вот теперь, новая оказия, она не стала неожиданной, но увы, спутала ему все планы на ближайшее будущее. Повестка из военкомата напомнила ему о долге воинском, который жизнь его разделил на две половины. Уже не сон ему приснился, увы, увы, увы! Николай обреченно вздохнул.
Позади над ним подшучивал Андрей, - Твои печали мне понятны, брат. Вот только, чем помочь тебе, не знаю.
Менее всего ему сейчас хотелось спорить с Андреем. Прошедшее время ни единожды доказало ему, лучше жить в мире и согласии, чем постоянно выискивать друг у друга недостатки, - Андрей, если бы тебе позволяло состояние здоровья, ты откликнулся на призыв к воинской службе? Не спеши с ответом, хорошо подумай.
Любуясь дворовым интерьером с высоты пятнадцатого этажа, Коля заметил положительные изменения, как-то упорядочение ландшафтного дизайна, садово-цветочные культуры были высажены с учетом их естественных потребностей, при соблюдении всех норм их совместного сосуществования. Всем этим цветочным великолепием распоряжалась вездесущая Мария Геннадьевна. Сегодня у нее были две помощницы, в одной из которых Коля признал Оленьку Дроздовскую. Она повзрослела и ощутимо похорошела. Занятая грядками, она и не догадывается вовсе, как он за ней подглядывает. Эта малость приносит ему необыкновенное удовольствие, не позволяет забыть о собственной мужественности, ведь он, Николай всегда готов прийти на помощь любимой.
Ощутив легкое постукивание по голени, Николай обернулся. Так и есть, условный знак ему подает Андрей. Усмехнувшись, Коля полюбопытствовал, - Черт возьми, никак не возьму в толк, Андрей, тебе, действительно, необходима эта металлическая штуковина?
Речь шла о палке, на которую, время от времени, опирался Андрей при передвижении. С самым серьезным выражением лица его точная копия откликнулась на его вопрос, - Тебе не терпится узнать мою тайну, изволь. Об этом не узнает даже мама, а ты, надеюсь, оценишь по достоинству мое доверие. Без костылей, ходунков, палки я могу обходиться, особенно при передвижении на небольшие расстояния. Но окружающие привыкли считать меня инвалидом, так зачем же их разочаровывать? В наше циничное, продажное время выгодно быть приспособленцем. Военная комиссия, в рамках закона, не желает мириться с моей одаренностью, стало быть, приходиться подбросить им объективное объяснение моей уникальности. О, Николай, я вполне скромен и не превозношу собственные заслуги, -  Андрей предупредительно поднял руку, - Может, когда-нибудь я буду полностью откровенен с тобой, но не сейчас. Еще на один твой вопрос я смогу ответить сразу. Будь я трижды здоров, ни за что не откликнулся бы на повестку из военкомата. Служба в армии, с ее уставом, множеством обязательств неприемлема для творческого человека, непривыкшему подчиняться некому и нечему, за исключением художественного воображения. Однако, брат, в настоящее время, я более обеспокоен твоей судьбой. Как ты собираешься поступить?    
Андрей, для которого угроза призыва на военную службу более не существовала, стал более уверенным в себе, раскрепощенным. Но вправе он, обыкновенный парень, без всяких заслуг и талантов, рассчитывать на льготы? А, может, он пока не открыл в себе такие способности, тут первый помощник – родной брат, который и почувствует, где надо и додумает за него сам. Эх, братик, милый братик, нет ближе тебя никого. Всякий раз, встречаясь с ним взглядом, Николай, будто новую загадку для разрешения получал, и не было ему иного пути, как дорога к Истине, которая для каждого своя, - Одному мне не определиться, брат. Опыта нужного не имею.
Кивнув в знак согласия кучерявой шевелюрой, Андрей согласился, - Верно, в таком мудреном деле требуется немало смелости. Понимаешь, что я имею в виду? – решив, что Коле все понятно, Андрей продолжал, - Мы с тобой рассмотрим несколько вариантов. Первый …. Ты срочно женишься на одинокой девице с ребенком. Представляю, что множество проблем, которые лягут на твои плечи, вряд ли, компенсируются мнимой свободой, которую ты получишь. Надо заметить, что освобождение от призыва ты получишь на пару-тройку лет, пока ребенок будет расти. А, потом, извини, брат, военкомат опять тобою заинтересуется, невыигрышный вариант. Согласен …
- Ты не понимаешь. Андрей. Я люблю другую девушку, и никто более мне не нужен!
- Поостынь, Коля. Любить ты вправе, кого угодно, а жениться надобно с выгодой для себя.
Все в душе Николая трепетало от возмущения. Как цинично рассуждает его брат! Похоже, что Андрей искренне убежден в собственной правоте, - Андрей, ты никогда еще по-настоящему не любил, и, вообще, я не хочу никого обманывать.
- Тогда весь наш разговор теряет смысл.
Оба обиженные, каждый по-своему, они заняли в комнате привычные места: Андрей в кресле, со своими принадлежностями для рисования, Николай стоял у окна. Здесь, на своем наблюдательном пункте, он успевал присматривать за братом и одновременно любовался картинами из жизни двора. В последнее время Андрей вновь принялся писать картины маслом. Его рабочий инструмент – кисти, шпатели, мастихины всегда были под рукой. Когда Андрей работал в их общей комнате, сильно пачкал. Прибирая за ним, мама страшно ругалась, недовольная на юного «Дали» за разбросанные тряпки, чашечки, банки для промывки, пролитый скипидар. Мольбертом Андрей пользовался редко, чаще прислонял натянутый на картон холст к стене. Андрей ежедневно совершенствовал свое искусство, порой забывая об отдыхе, а также о боле, которая сопровождала медленно заживающие переломы.
Николай неожиданно обернулся и увидел дремлющего Андрея. Спит ли он на самом деле или только претворяется, несложно проверить. – Андрей, а, если бы в результате полученной травмы тебя разбил паралич, и … тебе отказали бы руки, что бы ты делал?
- Когда я резко вывернул руль, то не задумывался о последствиях. Поиски освобождения от воинской каторги, заставили меня рискнуть собственной жизнью, и … если бы вернуться к событиям того дождливого сентября, я повторил бы свою попытку.
О, чудо! Андрей ежесекундно прогнал сон, и в руках у него теперь листы плотной бумаги и грифели, которые часто приходилось затачивать. Глядя на сосредоточенное, вдумчивое, погруженное в свой внутренний мир лицо брата, Николаю иногда хотелось последовать его примеру. Но в художнике, верно, главное, вдохновение. – Андрей, тебе всегда известно заранее, что ты будешь рисовать, или творческие планы возникают во время работы?
Блеснувшая в серо-голубых глазах чертовщинка интриговала. Что он еще задумал, гадал Николай. Андрей не стал его разочаровывать, а сделал брату выгодное предложение, - Могу нарисовать твой портрет у окна, эта идея пришла мне в голову только, что.
- Благодарю, конечно, но именно сегодня я не выстою положенного времени, - после короткой паузы Коля поинтересовался, - Андрей, ты говорил, что у тебя имеются на примете несколько вариантов моего освобождения.
- Вставать на проезжую часть, чтобы тебя сшибли, не советую. Я тебе рекомендую обратиться к психиатру. Не пугайся заранее, Коля. Этот вариант достаточно выигрышный. Есть заболевания, которые никакими анализами не выявляются, и постановка диагноза зависит лишь от твоего умения донести до врача свои жалобы, к примеру, навязчивая идея. Представь, приходишь к психиатру, ведешь себя на приеме несколько подозрительно, постоянно оглядываешь, ищешь укрытие …
- Где ищешь? – Коля в недоумении приоткрыл рот.
- Ясно, где. Не дома, у врача в кабинете, и жалуешься, примерно так: «Ой, доктор, меня хотят убить, выслеживают, присылают письма угрожающего характера. Помогите мне, пожалуйста», и для убедительности, в отчаянии, хватаешь врача за руки, но не жди от врача сочувствия. Он направит тебя в психиатрическую больницу, на обследование. Самый главный совет, ты должен вести себя неадекватно, не забывать, что ты – псих. Психиатрический диагноз навсегда освободит тебя от посягательств военкомата, ты со временем получаешь инвалидность, и можешь не работать, и, вообще, жить в свое удовольствие. Не жизнь, а сказка! – для вящей убедительности Андрей прищелкнул языком.
Вечный штамп «психа» привел Николая в ужас. Для него будет закрыты многие виды деятельности, а друзья? Они отвернуться от него, - Андрей, ты стал бы дружить с психом?
- Тут необходимо уточнить, что ты вкладываешь в понятие «дружба»? Дружить с психом, - в задумчивости повторил Андрей, - Мне кажется, сегодня мы все немного психи, в той или иной степени. Тебя это пугает? Естественно, я на психа похожу более, чем ты. Но мы с тобою дружны, ведь так? – выбравшись из кресла, Андрей свободно прошелся по комнате, слегка прихрамывая, при этом на его хитрой физиономии последовательно сменяли друг друга напряжение, негодование, злость и умиление, оставалось только узнать, к кому они обращены?
Глядя на трудности, которые испытывает брат, Николай был готов броситься ему на выручку, - Ах, Андрюша, стоит ли так утруждаться. Может, тебе для работы освещения не хватает, так я сейчас штору отодвину.
Заливистый смех в ответ озадачил Николая. Он, вроде, ничего смешного не говорил. Андрей вскоре рассеял его сомнения, - Видишь, как несложно тебя обмануть, и врача нетрудно будет провести, было бы желание. Ну, чего ты так уставился на меня, во все глаза? Обманывать не привык? Учись, я, к примеру, могу обходиться без палки, но вынужден, увы, всякий раз играть спектакль. Давай, и ты попробуешь. Представь, я – психиатр, ты – больной.
- Нет, нет! Я не смогу. Я – не артист.
Андрей согласно кивнул головой, - Верно, артистом может быть всякий, но для воплощения амплуа психа нужна определенная смелость и раскованность. Я убежден, что у тебя получится.
С нахмуренным лицом, приняв конкретное решение, Николай обмолвился. – Пойду пропылесошу в маминой комнате.
- Зачем? Ты соскучился по пылесосу?
- Не вижу ничего забавного. В настоящее время происходит цветение одуванчиков, и это ощутимо даже на высоте пятнадцатого этажа. Что ты на меня уставился?
- Помнишь, совсем недавно, я задавал тебе тот же самый вопрос.
- Ну, и что. Мне некогда, я пошел, - Николай отправился осуществлять задуманное.
- Вот ты себя и выдал. Ты же, Колька, настоящий псих, с навязчивой идеей. Тебе и репетировать совсем не придется, и ведешь ты себя вполне естественно.
Николай уже не слушал его. Обреченно махнув рукой, он исчез, а его брат, недолго думая, направился с дипломатической миссией на шестой этаж. Однако, та, которую он собирался застать, предстала перед ним по собственному почину. Лифт только успел спуститься на девять этажей, а нимфе даже не пришлось петь дифирамбы. Учащенно дыша, после взлета по лестнице, в джинсовом сарафане, плотно облегающем ее стройную фигурку, в кофточке, соблазнительно расстегнутой на две верхние пуговки, Оля немного запыхалась. Она поначалу растерялась, когда перед ней предстал любимый образ, обратив внимание на палку, что служила гостю опорой, Оля проронила, - Здравствуй. Ты … здесь? Что-нибудь случилось?
- Случилось. Пойдем со мной, и я объясню тебе по дороге, - настаивал Андрей.
Ей хватило нескольких секунд, чтобы принять приглашение, и не пожалеть о том после. Сейчас она вновь сможет сравнить близнецов и выбрать того, кто ей больше люб. К счастью, дома не оказалось Елены Николаевны. Неторопливо блуждая по чужой квартире, Оля отмечала произошедшие изменения. В коридоре, на стенах появились картины: натюрморт с новогодней елью и чудесный пейзаж с берега Москва-реки. В ванной – новая занавеска, на кухне был переставлен стол, так, что высвободилось дополнительное место. Комната Елены Николаевны была прикрыта, а пылесос уже смолк.  Как только она распахнулась, Оля обратилась к вышедшему, - Как хорошо у тебя получается убираться, и вовсе ты не ограничен в передвижении. А Коля мне рассказал, как отреагирует на повестку. Уверена, у него это получится не хуже, чем у тебя убираться. Кстати, в отношении одуванчиков. У нас, на высоте шестого этажа отсутствует всякая растительная пыльца, так, что пылесос можно использовать совсем по иному назначению. К примеру, мы регулярно очищаем от пыли зимние вещи, и еще …
- Оля! Я – Николай, а ты, верно, обращалась к Андрею …
- Как замечательно у вас получается меняться ролями, вы это делаете вполне профессионально. У моей бабушки есть приятельница, которая не может жить без благоустройства их общего огорода. Она живет одна. И хуже всего ей зимой и ранней весной, когда нельзя не вскопать грядки, тогда теряет смысл их полив. И вот именно в те неизбежные моменты одинокая бабушка Ксения расставляет по своей маленькой комнате горшки с цветами и … представляет, что она в огороде …
- Оля, опомнись! Причем тут грядки и цветы?! И одинокие старухи меня сейчас интересуют менее всего. Перед всеми нами стоит благородная цель – избавления Николая от каторги …
- Да, ты прав, Андрей. Но для успеха необходимо, чтобы он сам сильно захотел того.
Андрей всплеснул руками, - Ты желаешь, чтобы он сменил свободу на военный режим? Ужасно, когда просыпаешься не в уютной спаленке, а в казарме, где кроме тебя храпят, сопят и … Андрей многозначительно смолк, прикусив губу, а после короткой паузы продолжил, - Где менее всего считаются с индивидуальностью. Ты этого желаешь, Оля?
Звенящий баритон сменила тишина. Андрей невольно очутился в центре внимания. Взирали на него без всякой симпатии. Нельзя сказать, что его это сильно огорчило, скорее озадачило, в первую очередь, двусмысленное поведение Ольги. У него возникло несколько вопросов к гостье, но судя по ее неприступному виду, Ольга будет отмалчиваться. Неизвестно еще, сколько времени троица просидела бы в молчании, если Николай вдруг не поставил присутствующих перед фактом, - Я иду готовить ужин к возвращению мамы.
Не прошло и минуты их затворничества, как Ольга внезапно засобиралась, - Я домой.
Андрей опередил ее и встал в дверях комнаты, - Подожди. Сначала скажи: кого ты любишь, кого из нас?
- Не знаю. Вот смотрю я на тебя, Андрей, и поражаюсь. Если бы ты всегда был таким настойчивым в достижении целей.
- А, я настойчивый, - не унимался Андрей.
- Ты только для себя стараешься. Дай пройти.
- Неправда! Я ради брата готов на многое. Чего мотаешь головой. Не веришь?
- Ты не очень-то убедительно объяснил брату, что ему надо делать? Он не то, что за психа, он лишь на роль призывника и сойдет.
- Это субъективное мнение.
- Коля слишком исполнительный. А ты, - Ольга несколько мгновений размышляла, - Изобретательный, вот и изобрази психа сам. У тебя получится, я не сомневаюсь.
Прелестница, все-таки, удалилась. Андрей более не пытался ее удержать. Она подала ему неплохую идею, которая требовала их совместного рассмотрения. Если Колька ее одобрит, дело за малым – воплотить ее в действительности.
Андрей прогулялся на кухню и обнаружил там брата, сидящего в задумчивости за столом. Погруженный в себя, он имел отсутствующий вид, его серо-голубые глаза уставились в одну точку. – Эй, Николай, что за сценарий разрабатывается в твоей голове? – несколько раз проведя рукой перед глазами брата, Андрей испугался. Николай напоминал мумию. – Колька, котлеты подгорают. Мама будет недовольна.
И лишь реальное предупреждение вывело парня из задумчивости. Он тут же отреагировал на услышанное, и можно было не сомневаться, что все будет выполнено, как положено. Андрей предпринял еще одну попытку договориться с братом, - Коля, поделись своими планами.
Глубокий вздох иллюстрировал апатию, похоже, что Николай был готов сдаться, - Мне ничто не поможет, Андрей.
- Ты походишь на накаченного антидепрессантами пациента психушки. Из казармы ты сразу попадешь туда, и это неслучайно, Коленька. Такие, как ты – честные, ответственные, нетерпящие лицемерия, фальши в армии не в почете. Там нужны исполнительные истуканы, которым, при случае, можно заткнуть глотку. Я тебя напугал, Колька, и сделал это намеренно, чтобы подтолкнуть тебя к верному выбору.
- Я не смогу … я не смогу обмануть психиатра, это не для меня, Андрей.
Обреченность в голосе брата подкупала. Ему хотелось помочь. Распробовав поджаренную котлету и оценив ее по достоинству, Андрей предложил, - Я помогу тебе, а ты взамен должен пообещать мне, что будешь выполнять все,  что я тебе поручу. Не переживай заранее, я не заставлю тебя похищать автомат Калашникова или подкладывать взрывоопасное вещество под днище автомобиля сотрудника военкомата. Твоя обязанность просто не мешать мне со своей честностью. Все самое нечестное я сделаю сам.
- Можно узнать, что ты задумал?
- В свое время узнаешь. Помни, что между нами не должно быть разногласий.
- Тогда я должен быть полностью осведомлен о твоих планах.
Они проговорили до прихода мамы. Узнав, что ее ожидает вкусный ужин, Елена Николаевна обрадовалась. – Как замечательно, что я не одна, и у меня есть вы, это дает дополнительный стимул проявлять свои бойцовские качества.
Пережитые невзгоды обошли стороной сорока четырехлетнюю женщину, многие хорошо знающие Елену Николаевну отмечали, что выглядела она значительно моложе своих лет. Заполнив холодильник продуктами, она улыбнулась сыновьям, - Вижу, что вы желаете поделиться со мной своими мыслями. У тебя, Андрей, радостные вести.
- Могу тебе продемонстрировать, -  парень пару раз обошел вокруг стола, причем хромота его была почти незаметна. – Видишь, обхожусь без палки. На улице придется пользоваться вспомогательными средствами, и таблеток я стал меньше глотать …
Николай перебил, - Мамочка, он что-то хитрое задумал, но говорить мне одному не желает.
Ребята с нетерпением ждали, пока мама разложит по тарелкам котлеты с поджаристой корочкой, с гарниром в виде подрумяненной картофельной соломки. Елена Николаевна похвалила Николая за овощной салат, приготавливая который, он проявил фантазию, - Умница, когда-то я мечтала о дочке, которая будет мне помощницей. А теперь вижу, что Коленька лучше всех дочерей вместе взятых.   
- Молодец, Николай! Изобрел новый рецепт. Что это у тебя такое, кроме сулугуни, бледно-зеленого цвета, выглядит не очень аппетитно?
- Это – нарезанные дольками маринованные патиссоны, а еще в салате помидоры и маслины, а что вам еще надо? – вопрошал обиженный Николай.
- Мама, видишь, как его легко обидеть. Представляешь, что с ним может быть в армии. Он постоянно будет получать оплеухи, а за глаза его будут ненавидеть. Вот я и придумал, - выдержав паузу, Андрей продолжал, - Кольке надо получить белый билет, и проще всего это сделать с психиатрическим диагнозом. Думаешь, мама я не вижу, как он испугался услышанного …
- Да и я тоже, - призналась Елена Николаевна, - Андрей, ты понимаешь, что такое иметь психиатрический диагноз! Это, все равно, что объявить себя изгоем. Многие специальности для него будут закрыты, кто-то из друзей отвернется от него, но самое ужасное – нашего Колю, идеального Колю будут стыдиться …
Николай, доселе молчавший, напомнил о себе, - Вы ошибаетесь, я далеко неидеальный человек, как и вы, я не лишен недостатков, но обманывать я не могу. Не знаю, к достоинствам сие вы относите, либо к недоразумению. Андрей предлагал мне изобразить пациента с навязчивой идеей. Сразу скажу, мама, убедительно у меня не получится.
- Не к чему тебе это представление, сынок, разыгрывать, - переведя взгляд на Андрея, Елена Николаевна добавила, - Вот ты сам, Андрей, психа изображать не стал, предпочел иной вариант. Но это только благородная старость нуждается в дополнительных средствах передвижениях. Ни костыли, ни палки молодых людей не украшают. А ты сам, Андрей, получил инвалидность?
- Пока нет, мама. Но я и повестку из военкомата нынче не получал, - отчитался Андрей.
- Так в следующем году тебе пришлют, недолго ждать осталось, стало быть. Сам же говорил, перелом у тебя заживает.
Андрей изменился в лице. Похоже, что мама не шутит, - Мама, ты считаешь, что … я тоже в опасности? – Андрей перешел на шепот.
- Друг мой, да, что ж ты так волнуешься? – Елена Николаевна приобняла взволнованного Андрея, прижав его голову к себе. Волнение сына передалось матери. Ощутимая легкая дрожь сковывала движения Андрея. Он, обхвативший ее руками, словно в детстве, спрятал лицо свое в складках ее юбки. Андрей стеснялся слез, ведь он всегда демонстрировал собственное превосходство, а теперь … теперь его станут презирать. Нет! Он сильнее всех. В какой-то момент Андрей вскочил, оттолкнув маму, и, не глядя ни на кого из них проронил, - Видите, как все просто, - мимолетный взгляд его двухцветных глаз скользнул по присутствующим, - Вот вы и не раскусили фальшь. Будете теперь сомневаться в моих умениях?
После ужина Коля остался мыть посуду. Елена Николаевна быстро убрала со стола и присоединилась к Андрею, коротающему время за любимым занятием. Наброски, идея которых родилась ежесекундно, на некоторое время завладела вниманием Елены Николаевны, за Андреем она последовала неслучайно. Образ, который сегодня созрел в его воображении – бамбуковый медвежонок, походящий на плюшевого медвежонка, щеголяющего местным деликатесом. Черно-белые тона в окраске зверя создавали контрастное впечатление, и в том была своя особая красота. Набросок в стиле графики, был далек от завершения, но было заметно, что окончательный вариант подчеркнет природную индивидуальность панды.
- Мне, кажется, у медвежонка грустный взгляд, Андрей, почти, как у тебя.
Андрей пропустил мимо ушей слова матери. Накладывая штрих за штрихом, юный художник прекрасно представлял себе, что из всего этого выйдет. В открытых глазах животного сохранились чувства, которые испытывают люди, переживающие за судьбу редкого медвежонка. Вдруг Андрей отложил в сторону грифели карандаши, - Мама, ты желаешь поговорить со мной?
Тихо вздохнув, Елена Николаевна проронила, - Не хочу надоедать тебе, но ты сам изобрел тему для разговора. Представь, а, если ваш обман с призывной комиссией неожиданно откроется? Тебя это не пугает?   
Андрей молчал. Закрыта папка с набросками, а живописец все еще пребывает под властью творческого духа. Елена вопросительно смотрит на сына, из опасения пропустить смену его настроения, только Андрей кажется вовсе безучастным. Увиденное испугало любящую мать, - Сынок. Последнее время ты слишком много думаешь о других, ты лучше переключись на себя. Вот головой киваешь в ответ, а, все равно, будешь переживать за других.
- Я ему даже немного завидую. Он маленький, и друзей у него нет, но он ни от кого не зависит, как это хорошо, когда ни от кого не зависишь. Как здорово! Большинство проживают в недружелюбном окружении, и все у них идет, как обычно, без всяких встрясок, по заведенному порядку. Немного скучно, без разнообразия, и на создание шедевров никто не воодушевляет, а без них прожить нелегко, но можно, хотя они все там материалисты …
- Да, ты о ком, Андрей, говоришь? – застыв в тревоге над окаменевшим сыном, Елена Николаевн не знала, что ей теперь и думать?
- Ты, мама. Спрашивала меня о страхах, которые я переживаю, Так, вот, знай же теперь, что я очень боюсь дурацких законов, в подчинении которых мы все находимся. Объясни мне, почему я должен быть военнообязанным? Кому я помешал в образе художника?
- Андрюша, законы не мы с тобой создавали, но общество, которое их принимало, обязывает всех граждан к беспрекословному подчинению. Воинская обязанность – прямой долг каждого мужчины.
- Ясно. Женщиной быть выгоднее, - взгляд Андрея приобрел направленность, в глазах блеснула искра, не исключено, что на мастера снизошло вдохновение, - А, не сменить ли мне пол, мамочка? Не надо будет никого обманывать, все обойдется.
- Ты … ты шутишь? Андрей, трудно порой понять, когда ты говоришь серьезно, а когда … В том, что ты появился на свет в мужском обличье – дар судьбы, ее не изменить. Андрей, нужно принять …
- Не собираюсь я некому подчиняться, а высшая сила, которая имеет надо мной власть – Искусство. Николай вправе принимать все, что ему угодно, ради его спокойствия я готов рискнуть собственной репутацией …
- Постой, дружок, Коля не нуждается в такой помощи, - Елена Николаевна особо подчеркнула последние два слова, - Мы обратимся с ним к покровительству Господа нашего. Только всемогущий Владыко небесный в состоянии избавить Николая от сомнений.
- Мама, и … ты веришь в это? – в голосе Андрея звучала ирония.
- Верю, и ты веришь, только по-своему, с выгодой для себя. Каждый приходит к Богу в свое время. Христос всемилостив, он принимает любого под свое покровительство. Андрей, не делай некому, ничего во вред.
- Даже Владыке небесному? – со злорадной ухмылкой полюбопытствовал Андрей. 
- Не богохульствуй, прошу тебя. Неужели, когда ты рисуешь, тебя не касается божья искра вдохновения?
- Божья искра? Не смеши, только труд, пренебрежение усталостью позволяет мне совершенствовать собственное мастерство. Мама, могу я тебе дать совет? – заручившись согласием, Андрей продолжал, - Не навязывай некому собственного мнения, это вызывает обратную реакцию. Если ты считаешь, что каждый, в свое время приобщается к вере, наберись терпения и жди. Не этому, разве учит Владыко небесный? 

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXVIII.

      Оля вернулась из школы, сбежав с последнего урока. Дома, бабушке она решила ничего не говорить, а немного схитрить, только, вот, как? Обманывать она не умела и не хотела. Как-то, на школьном дворе незнакомый мужчина, представившийся продюсером с киностудии «Мосфильм» предлагал ей явиться на телекастинг для прохождения проб на небольшую роль в новом сериале. Кто-то из одноклассниц слышал их переговоры, предложение продюсера переврали, якобы не представитель с «Мосфильма» Ольгу разглядел, а она его в обиход взяла. Вцепилась в него мертвой хваткой, на шею бросалась, только бы ее прослушали. Оля отказалась сниматься в кино на любых условиях, а завистницы изложили все по-своему, очень скоро за Олей закрепилась слава «голливудской звезды». За ее спиной шептались, тыкали пальцами, передразнивали, и это было самым обидным, ведь к ее скромной манере поведения и придраться-то было не за что. Скромность нынче не в почете, она себя на фоне современных раскованных девиц чувствует, заблудившейся из позапрошлого века. Все чаще Оля стала задумываться, как жить станет после окончания школы, чем думает заняться? Через полгода ей исполняется семнадцать лет, а она ничем особым не увлекалась, устремлений у нее никаких особых не было.
- Появятся, милая, непременно появятся, - утешала любимую внучку Мария Геннадьевна, - Устремления появляются в коллективе, а ты, Оленька, последнее время все больше одна. Так нельзя.
Сидя за кухонным столом, Оля обедала, совсем без аппетита, что-то там помешивая, переворачивая в тарелке, чтобы бабушку не обидеть. В итоге картофельное пюре остыло, рагу из говяжьей печенки загустело, да так, что нарезанные соломкой соленые огурцы лежали пластами.
- Что ж ты на тарелку смотришь, как на отраву? Ей богу, я обижусь на тебя, - сетовала огорченная хозяйка.
- Есть совсем не хочется, бабушка. Не знаю, что мне, вообще, хочется … Иногда хочется заснуть и не проснуться.
- Оленька, да, что с тобой?! В твои годы думать о смерти нельзя. Может, тебя кто обидел, милая? - изрезанное морщинами лицо пожилой женщины окаменело от страха, более всего он читался в глазах, выцветших, почти бесцветных от переживаний. Мария Геннадьевна взяла внучку за руку и не отпускала.
Оля неожиданно расплакалась. Прижавшись к любимой бабушке, она затряслась в рыданиях. Пусть выплачется, думала Мария Геннадьевна, и намеренно не торопилась утешать внучку. В полном молчании они просидели несколько минут. Вдруг Оля, растирая слезы по лицу, спросила, - Бабушка, а как ты жила в юности, о чем помышляла в моем возрасте?
Мария Геннадьевна облегченно вздохнула. Кажется, теперь все будет в порядке, главное, чтобы Оленька настроилась на хорошее, - Юность моя, внученька, пришлась на шестидесятые годы, время было совсем иное, не было излишеств, забот было больше, но люди, внученька, были добрее, отзывчивее. В семнадцать лет я окончила школу, и мечтала о том, чтобы поступить в институт. В семье моей несколько поколений педагогов, ну, и я думала, поначалу поступать в педагогический. Наивная, я представляла, что придут ко мне робкие первоклашки, я их научу читать, писать, считать, быть самостоятельными, стану для них авторитетом … Не улыбайся, Оленька, в это понятие вкладывали иной смысл. Но, Оля, случилось так, что я влюбилась, раз и навсегда, поехала подавать документы в институт, и в метро, среди сотен пассажиров увидела свою судьбу. Владимир был студентом металлургического института. Он так увлеченно рассказывал мне о производственных процессах в металлургической отрасли, что я, не раздумывая, подала документы в институт, где учился Владимир.
Слезы высохли, в серо-зеленых глазах Оли вспыхнуло любопытство, - Скажи, бабушка, а вы сразу поженились?
- Какая ты скорая, внученька, в таких свершениях нельзя торопиться. Мы еще два года ходили, как жених и невеста. И вот Володя окончил институт, его распределили на Урал, на металлургический завод. У меня, как у его супруги было два пути: продолжать учиться в Москве или поехать вместе с мужем.
- Бабушка, и ты поехала? – с недоверием спросила Оля.
Вопрошаемая пожала плечами, скрыв серьезный вид под задорной улыбкой молодой девушки, - Не только поехала, полетела на крыльях любви, переведясь на заочное отделение. Представь, я в одночасье из неприметной студентки второго курса превратилась в замужнюю женщину, будущую мать семейства. Мы с Володей крепко любили друг друга, прожили в счастливом браке почти пятнадцать лет. Бедный супруг мой погиб в автокатастрофе, вместе с нашим сыном, Женей, но несчастье, случилось, когда мы уже вернулись в Москву, и Владимир устроился на работу в Минчермет, - ностальгия по погибшим изменила выражение лица Марии Геннадьевны, напомнив о ее преклонном возрасте, - Женечке было, чуть меньше, чем тебе теперь, он сильно пострадал в аварии. Хоронили их в закрытых гробах …
- Бабушка, не надо вспоминать о грустном. Увы, сейчас ничего не изменить. Мне жаль, что я не была знакома с дядей. Вероятно, мы понравились бы друг другу. Мария Геннадьевна согласилась. Улыбка моментально сползла с ее лица, уступив место задумчивому выражению, - Ни один раз, в мыслях я возвращалась в те далекие времена. Когда Владимир, я, Женя жили в городе Каминск-Уральском, мы никогда не ссорились. Мне четыре года назад приходилось возвращаться в Москву, во время сессии, регулярно навещала родителей, как своих, так и Жениных. Однажды мне приснился страшный сон, который оказался пророческим. Снилось мне, будто бы Владимир ведет машину, Женя сидит рядом с ним на переднем сидении. Им наперерез мчится грузовик. До столкновения остается совсем немного. Я … я вижу все это со стороны, пытаюсь выбежать на дорогу, чтобы предотвратить аварию, но на меня никто не обращает внимания.
- Бабушка, а как у тебя появилась Евгения Владимировна?
- Ой, Оленька, как мне хотелось, чтобы ты называла ее мамой. Она старается быть к тебе доброй, терпеливой …
- Ну, уж, нет. Если доброе отношение с ее стороны я не могу не заметить, но терпением мачеха вовсе не отличается. Бабушка, тебе прекрасно известно, что Евгения Владимировна меня никогда не любила, просто делала вид, изображала нежные чувства, и лишь потому, что ты, бабушка, того желала. Неужели у такой замечательной бабушки могла отыскаться столь отвратительная дочь? Она, ведь, тебе никто, верно, бабушка?
- Видишь ли, меня огорчают ваши с мамой разногласия. Вы должны, нет, просто обязаны любить друг друга. Твою маму я взяла из детского дома. Мне сразу приглянулась маленькая, тихая девочка, которая пряталась от посетителей из-за стеснения, как объяснили мне после нашего знакомства воспитатели.
- Но, бабушка, почему ты выбрала именно ее? Разве там не было более тихих, стеснительных девочек?
Мария Геннадьевна пожала плечами, - Мне не хотелось знакомиться с другими девочками. В это нелегко поверить, но накануне нашей встречи мне приснился Женя, и сказал, что хочет, чтобы у него была сестренка. Он вскоре исчез, а мне во сне явилась Женя, именно такой, с тощими косичками, заплаканным лицом она мне и приснилась во сне. Ну, чего загрустила, Оленька?
- А, меня вы тоже взяли в детском доме?
Бабушка не захотела отвечать на ее вопрос, и это неудивительно. Людям свойственна избирательность. Верно, девчонки и смеются над ней, что она, словно белая ворона со своей скромностью. Может, попробовать быть другой, а именно самовлюбленной, развязной. Ее ровесницы, пожалуй, и слова такого не слышали. Распущенность, развращенность свойственна большинству из них. Она никогда не будет такой, даже, если в нее перестанут тыкать пальцами. В следующем учебном году ее ожидают выпускные экзамены, но сможет ли она выдержать еще год обучения в недружелюбной обстановке?
- Что загрустила, Оля? – бабушка заглянула к ней в комнату после окончания обеда, и обнаружила Олю, сидящую над учебниками.
- Бабушка, а в школе можно перейти на заочное отделение?
- В школе, по-моему, нет. Я о таком не слышала.
- Бабушка, а … как ты думаешь, меня возьмут на работу?
Услышанное обескуражило Марию Геннадьевну. До сентября еще почти четыре месяца, так Оля передумает ни один раз, - На работу тебя не возьмут, не надейся. Несовершеннолетние люди должны учиться, того требует закон. 
- Разве в жизни все происходит, как по закону? – задавалась вопросом Оля, - По-моему, все наоборот бывает.
- Мама! – из прихожей послышался голос Евгении Владимировны.
- Занимайся, внученька, я пойду, маму встречу.
Бабушка ушла, а желание заниматься у Оли пропало. Успехи по школьным дисциплинам у нее средние, особо тяжело давались Оле точные науки. Она не была полностью откровенной с бабушкой. Иногда, сидя в одиночестве, Оля размышляла совсем о недетских проблемах. Численность народонаселения на планете с каждым годом возрастает, вместе с тем, увеличивается нагрузка на экосистему. В ближайшем будущем придется ограничивать рождаемость, это – вынужденная мера, один из способов ее осуществления заключается в следующем. Жители богатых стран отказываются от привычек и морали общества потребления, а жители бедных стран, временно, от рождения второго ребенка. А еще лучше, если все те, кто желает обзавестись вторым ребенком, могут взять его из детского дома. Верно! Эти унизительные, попирающие детское достоинство учреждения, должны навсегда исчезнуть из нашей жизни. Постепенно от детей перестанут отказываться, а тех крошек, которые в силу непредвиденных обстоятельств, становятся сиротами, тут же будет усыновлять семейные пары, с опытом воспитания детей. Скоро появится новый представитель гоминид – Человек достойный, все это возможно, благодаря веку информационных технологий. Когда она сама станет взрослой, возьмет сиротку из детского дома. А, вот замуж она выходить не собирается, будет жить одна.
Внезапно, в комнату постучали. Оля напряглась, она ничуть не сомневалась, бабушка стучать не станет. Решение пришло в голову юной выдумщице мгновенно, и она тут же его осуществила. Когда Евгения Владимировна вошла в ее комнату, то застала дочь лежавшей на диване. Склонившись над Олей, женщина внимательно, около минуты всматривалась в выражение ее лица, позу. Легкая ирония, мелькнувшая в уголках четко очерченных губ, обозначили недоверие, - Оля, какие у тебя проблемы в школе?
Мачеха интересовалась ее жизнью вовсе не из-за любви к ней. Бабушка Маша требовала от дочери проявления материнских чувств, к ней, любимой бабушкиной внучке. Можно было претворяться и далее, но Евгения Владимировна не отстанет, - Что еще случилось? – насупившись, Оля села на диване, разговаривать с мачехой ей не хотелось, но бабушка после будет интересоваться, о чем шел разговор.
- Это у тебя что-то случилось в школе. Учишься ты посредственно, учителя тобою недовольны, а в следующем году у тебя выпускные экзамены. Почему ты мало занимаешься дома? Что тебе мешает отдавать учебе больше времени?
Во взгляде матери Оля разглядела доброжелательность и даже немного сочувствия. Ого, это что-то новенькое, неужели Евгения Владимировна становится человеком? А, мамаша еще очень даже ничего выглядит, причесочку новую сделала, вся в кудряшках, глаза обвела карандашом, подчеркнула их глубину, губы в помаде, - А, ты, вроде, ничего, за женихом охотишься?
- Разговор сейчас идет о тебе. Оля, почему ты мало занимаешься?
Закинув ногу за ногу, откинувшись на спинку дивана, Оля не спешила с ответом. Пусть мамаша поволнуется за нее, враз добрее будет. Мачеха испепеляла ее взглядом, выискивая, к чему ей еще придраться? Оля некомфортно ощущала себя в центре вынужденного внимания, выдумывая, чтобы такое обидное спросить у Евгении Владимировны? - Между прочим, до вашего прихода я занималась и лишь недавно прилегла отдохнуть. У меня неважно с алгеброй и геометрией, нет способностей к точным наукам. И, вообще, я не хочу сдавать ЕГЭ, меня устроила бы индивидуальная сдача экзаменов по отдельным дисциплинам. Неужели у вас все ученики довольны ЕГЭ?
Внимательно выслушав падчерицу, Евгения Владимировна посоветовала ей, - Если бы ты училась в той школе, где я работаю, возможно, мне было проще договориться с учителями. Но ты еще год назад на мое предложение, перейти в другую школу, ответила отказом, так, что же ты еще желаешь? Отменить для тебя ЕГЭ никто не в состоянии, единый экзамен утвержден Министерством образования.
- Я хочу учиться дистанционно.
Кивнув головой, Евгения Владимировна открыла тайну, - В свое время у меня тоже были проблемы в общении со сверстниками, я хотела обучаться отдельно от всех. Но государство считает, что все граждане у нас рождены и живут с равными правами.    
Оля горько усмехнулась. – Но это не так.
- Конечно, не так, но не в наших возможностях что-либо изменить в образовательной системе. Оля, но окончить школу нужно хорошо, так, чтобы можно было без проблем поступить в Университет, - настаивала Евгения Владимировна.
Оля ответила мачехе взглядом, в котором угадывалась обреченность, смешанная с недоверием. Что еще нужно девчонке? Казалось бы, все при ней, ни в чем не нуждается, а ведь некоторые ее сверстницы вынуждены подрабатывать, чтобы хватило на минимум развлечений. Оля расценила сомнение по-своему, - Не желаю никуда поступать. Я пойду работать.
- Наша семья пока не нуждается в твоих заработках.
- Не хочу ни от кого зависеть, ведь для вас я чужая. А зависеть от чужих людей, все равно, что играть в рулетку.
Евгения Владимировна возмутилась, - Что ты такое говоришь, Оля? Мы любим и заботимся о тебе. Что тебе еще не хватает?
- Не знаю … Сейчас я продолжу занятия.
Изображая усилия, Оля застыла над учебником, открыла первый,  который попался под руку. Ощущая на себе назойливое внимание мачехи, Оля погрузилась в физику элементарных частиц. Выбор ее был неслучаен, недавно Коля так увлеченно рассказывал о том, что нас ожидает в XXI веке.
С его слов, «эксперименты на большом адронном коллайдере, моделирующие ранние стадии эволюции Вселенной, могут привести к открытию совершенно неизвестной области существования плазменной фазы ядерной материи и новых экзотических частиц». Тот их разговор о невидимом мире Оля часто вспоминала, причем, Колю интересовало именно открытие нового, Олю же более беспокоила безопасность использования новых элементарных частиц. «Будущее ядерной физики за квантовой хромодинамикой», и это ей тоже Николай объяснил. Теперь Оля листала учебник, пытаясь понять, что же это такое? Признаться в собственном незнании столь информированному приятелю, Оле было стыдно. Однако, школьный курс физики отчего-то умалчивал и об адронном коллайдере, и об объединении двух видах взаимодействий: вакуумного с наименьшей энергией и электрослабых взаимодействий. А, с каким увлечением, скорее, воодушевлением, Коля описывал ей кольцевой коллайдер, расположенный в Станфорде, длинной 3,2 км, так, будто он мчался по ускорителю элементарных частиц за бозоном Хиггса … который до сих пор еще не открыт, призналась сама себе Оля.
Прикрыв глаза, она представила себе этот стремительный полет, только вместо мифической частицы, той звездой, за которой гнался Коля, была она, живая и вполне реальная. Любопытно, как Коля отнесся бы к ее съемкам в кино? Вероятно, удивился услышанному, а завидовать точно, не стал бы.  А, самого Колю легко представить перед объективом кинокамеры?  Не исключено, что стеснялся бы. На киноплощадке требуется непринужденное поведение, умение отвлечься от вынужденного контроля, нет, это не для них с Колей.
- Оля, ты не очень занята?
И вновь мачеха беспокоила ее. Требуется узнать, в чем дело?  Уже в их узком коридорчике она догадалась, что произошло. У бабушки поднялся уровень сахара в крови. Похоже, что ей нехорошо, мачеха ее обмахивает, вот только бабушка куда-то рвется.
- Может, бабушке вызвать скорую помощь?
Оля была ни на шутку испугана. Она ловила каждое слово мачехи и была готова бежать, куда понадобиться. Мария Геннадьевна хватала ртом воздух, проговаривая что-то невнятное, одновременно она пыталась подняться с места, но это у нее не получалось.
- Бабушка … бабушка, что случилось?
Пересохшие губы тщетно пытались произнести, громче всего кричали глаза. Они, буквально, взывали, но не о пощаде, а о … помощи. Оля с трудом прочитала ответ, - Лайма … отравилась? – но бабушкины глаза отругали Олю за ошибку.
- Она пропала, кажется, так, да, мама? – предположила Евгения Владимировна, - С прогулки вернулась одна только Диана.
Словно подтверждение из-за угла шкафа-купе выползла Диана с виновато-испуганным видом. Бегающий взгляд, поджатый, куцый хвост свидетельствовали о внутреннем беспокойстве собаки.
- Бабушка, мы угадали? Лайма потерялась во время прогулки? – допытывалась Оля, - Ты не волнуйся. Я пойду на улицу и буду ее искать, хорошо?
Легко сказать, но выполнить обещанное непросто. Человек, когда теряется, часто впадает в панику, начинает метаться, забывает о том, что вокруг могут быть люди, стало быть, потерявший ориентацию не будет оставлен без помощи. Собаке приходится труднее, сообщить о своей беде она не в состоянии. У подъезда Оля столкнулась с пожилой соседкой, но, к сожалению, тете Тане Лайма на глаза не попадалась. Глядя на небо, Оля огорчилась еще больше. Тяжелые, свинцовые облака шапкой закрывали почти половину небосклона. Ливень мог начаться в любой момент. От отчаяния Оля несколько раз окликнула пропавшую по имени. На призыв ее отреагировали пешеходы, вот только ничего дельного они сообщить не могли. В парке, среди буйства растительности, в окружении множества отдыхающих, Оле, к сожалению, не встретились любители собак со своими питомцами на прогулке. Увы, навстречу Оле попадались мамаши с детьми, компании пожилых людей, занимающихся популярными видами спорта. На небольших полянках, среди кустов боярышника, отдыхали любители шашлыков. Полупьяные, с запасом алкоголя, громко о чем-то болтали, орали песни, и никто из них не скучал. Что делать? Оля беспомощно озиралась по сторонам, огромная территория парка, простирающегося от начала Батайского проезда, вдоль за Люблинскую улицу, лишали Олю уверенности, что они с Лаймой не разминуться. Бабушка редко ходила с собаками в парк, предпочитая выгуливать их на большой полянке за домом.
- Сходи к нашему участковому, Юрию Михайловичу, - предлагала Галина Семеновна из соседнего подъезда.
- Что толку? У нашего Юрия аллергия на собак, не сможет он помочь, - рассеяла Олины надежды вездесущая старшая по подъезду Софья Тимуровна.
Впору было схватиться за голову, и бежать в неизвестном направлении. У подъезда, где проживала Оля, притормозила машина скорой помощи. «К бабушке», тут же мелькнуло в голове у Оли, и появляться дома тут же расхотелось. Вместо этого, она отправилась на пятнадцатый этаж, за советом, а, возможно, и за содействием.
На пороге знакомой квартире стояла Елена Николаевна, - Оля?!
- Что вы спрашиваете, будто не видите? – с вызовом в голосе бросила девушка. Развернувшись, она направилась к лифту, но, как назло, он долго не отзывался на вызов. Спиной Оля чувствовала взгляд, зовущий к общению, недоумевающий. Она несколько раз нажала на кнопку лифта, а отклика все не было. В раздражении Оля промолвила, - Чего вам еще надобно?
Укоризненно покачав головой, Елена Николаевна произнесла, - Мне от тебя, Оля, ничего не надобно. А ты, я вижу, пришла неспроста, только … зачем ты злишься, не понимаю, - обняв девушку за худенькие плечи, женщина положила ее голову себе на грудь, - Если вина какая за тобою имеется, повинись, тебе же легче будет.
Добро и ласка пробудили в Оле ответную реакцию, - С бабушкой у нас плохо, а еще … Лайма потерялась. 
Почти ничего Оля после сказанного не помнила, не забыла только, как водила ее за собой повсюду Елена Николаевна. Они обошли вместе все окрестные дворы, узнавали, расспрашивали. Начало темнеть, заметно похолодало. Наконец, помощница ее не выдержала, - Домой надо идти. Не найдем мы ее сегодня, Оля. Тебя мама дома ждет …
- Нет у меня ни мамы, ни папы, кроме бабушки никого нет, а ее забрали в больницу.
Елена Николаевна видела, что девочка нервничает, и, вроде, как домой не спешила. Ласково улыбнувшись, женщина предложила, - Пойдем к нам, Оленька. 
Неожиданное приглашение Оля выслушала с интересом. Мнения своего об этой даме, она менять не торопилась, но понемногу стала ей верить. Нечто человеческое и до простоты, домашнее исходило от этой … Оле захотелось назвать Елену Николаевну старшей подругой. Естественны ее порывы, ведь «людям помогать – обязанность прямая любого, кто стал свидетелем чужой беды», как утверждала сама Елена Николаевна.
- Проходи, Оленька.
Широко распахнутая дверь, гостеприимный прием, неназойливое внимание, тихий семейный уют, и Оля тут же, каким-то шестым чувством ощутила, именно здесь она не будет лишней.
- Но вижу, ты не рада, Оля. Тебе я обещаю, милая, что завтра мы продолжим поиски.
Они пили чай на кухне, Елена Николаевна извлекла откуда-то, из закромов вазочку шоколадных конфет. Глаза Оли загорелись от увиденного, - Вот угощение, достойное самого капризного гостя. Я перепробую все непременно. Можно? – осторожно полюбопытствовала юная гостья.
К их скромной трапезе присоединились вскоре, - О, что я вижу? Уж ни обман ли застит мне глаза, тогда сие я чудо должен опровергнуть, - перед Олей галантно голову склонил красивый кавалер. – Как вас зовут, прелестная девица? Еще чуть-чуть, и в пору мне влюбиться, - последние слова он прошептал на ушко юной деве.
- Андрей, тебя прошу перестань изображать из себя актера на подмостках сцены, - Елена Николаевна попеняла сыну за его искусное старанье, - Гостья наша устала. Мы с ней сегодня исходили много, и поиски, увы, напрасны были наши. У Оленьки собака потерялась. Как поступить нам, подскажи, Андрей?
- Мама, а я могу полакомиться вкусным, но только не конфетами. Их с детства не люблю я, - и, не дождавшись ответа, Андрей полез в холодильник. Его рыскающий взгляд ловил все новшества, что полки оттеняли. Здесь было все, что пожелает испробовать на вкус гурман голодный, да, именно, гурман – паштет печеночный, лосось в нарезке, копченые колбасы, сыр отменный, - Закуски, хоть куда. Вот спасибо, мама.
Глядя на Андрея, азартно отдающего дань отменной еде, Оле вдруг взгрустнулось. Сколь непохожи их натуры, один готов собою жертвовать, опасность презирая, а копия его, лишь жалкое подобие, и троицу их способна рассудить, скорее, по местам расставить, только страсть, скрепившая сердца навеки, - Я благодарна вам, Елена Николаевна, за понимание, за помощь вашу. Одно гнетет меня, мне неизвестно точно, что с бабушкой, как чувствует она себя, здорова ли? Вот, если бы …
Понимающий взгляд в ответ дал надежду, но ничего не обещал, - Если хочешь, мы пойдем с тобою вместе к твоей маме, но только вдвоем.
- Я спать хочу, - капризно заявила Оля.
- Сейчас я тебя уложу, только сначала мы маму твою проведаем.
- Не мама она мне вовсе, а так … неизвестно, кто.
- Нельзя так, Оля, о близком человеке говорить.
Андрей слушал их разговор и не выдержал, - Это куда же ты, мама, ее положить собираешься? Если к нам с Колей, то лишь на подоконник. Там панорама открывается, как на Останкинской телебашне. Красота! Лежишь себе на фоне звездочек, хорошо, прохладно, и мухи не летают …
- Я не согласна на фоне звездочек. Если нельзя в комнате, я буду спать на кухне, - заявила привередливая гостья.
- А, еще можно в ванной. Конечно, малокомфортно, но зато индивидуальный номер.
- Что ты городишь, Андрей?! Что Оля может подумать о нас? Оля, пойдем, сходим к Евгении Владимировне.
Оля не отвечала. На выручку пришел тот же Андрей, - Оля устала думать, гораздо интереснее, что подумает о нас ее мачеха? Могу попробовать отгадать.
Елена Николаевна встала из-за стола, тем самым, показывая, что разговор окончен, - Оля, пойдем, сходим к тебе домой.
- Я не пойду, и вам меня не уговорить, - решительно заявила Оля.
Меряя шагами узкое пространство кухни, Елена Николаевна размышлял, как ей поступить? Вероятно, скоро она пришла бы к верному умозаключению, но вновь вмешался Андрей, - А, вот это ты напрасно, Оля. Если ты дома не покажешься, родня твоя поднимет панику.
- Пусть она тоже бегает, Лайму ищет, - в ответе девочки чувствовалась обида. Вот только непонятно, на кого она больше обижалась: на мачеху, Елену Николаевну или на в очередной раз потерявшуюся собаку?
- Оленька, ты можешь здорово нас подвести. Твоя мачеха подумает о нас, черт знает, что.
- И может нажаловаться в полицию, между прочим. Тогда наша гостеприимность будет расценена буквой закона, как удержание заложника, а это уже статья, - подвел итог Андрей.
Раздосадованная Оля последовала примеру Елены Николаевны, - Я поняла, вы желаете избавиться от меня побыстрее.
- Оля, ты неправильно все поняла. Мы желаем избежать скандала …
- И уголовной ответственности …
- Андрей! Прекрати сейчас же, - возмутилась Елена Николаевна.
- Я вас развлекаю, как умею. Кстати, где-то наш Коля потерялся, почти, как ваша собачка.
- Он скоро вернется …
Андрей добавил, - И поможет отыскать собачку.
Елена Николаевна догнала сбежавшую Олю, только у дверей, - Не уходи, пожалуйста.
Ей удалось вырваться не без труда, но в скорости лифту она проиграла. Когда дверь их двушки распахнулась, у порога лицом к лицу столкнулись ее мачеха и Елена Николаевна, - Извините, если вы ищите Олю, то она была у нас в гостях.
- А, где сейчас Оля?
К удивлению Елены Николаевны, вопрос был задан спокойно. Елена Николаевна не растерялась, - Видимо, она направилась вниз, по лестнице, и мы с ней разминулись.
Оля слышала их переговоры со стороны лестничного коридора. Желание объявиться живой и невредимой у не пропадало.
- У вас собачка потерялась, и Оля бросилась ее искать.
На лице ее слушательницы возникла ехидная ухмылка, - У вас в квартире …
- Ну, как вам не стыдно! Мы Оле помогали и пригласили ее отдохнуть. Девочку беспокоило состояние ее бабушки.
От нарисованной красоты повеяло холодом, - Мне стыдно? Я у вас ничего не воровала.
- А, я, стало быть, посягала на вашу собственность?! Вы в своем уме?
Через полсекунды дверь квартиры на шестом этаже захлопнулась. Елене Николаевне оставалось сокрушаться из-за собственной горячности, а поставленной цели она, все-таки, не добилась. Как подтверждение тому, мертвая тишина, свидетельствующая о том, что с Олей они снова разминулись. Вот, так люди и теряют в жизни всякую связь друг с другом, а когда находят, порой бывает поздно.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXIX .

     Целый божий день он провел, сидя в своей комнате. То состояние, в котором он пребывал уже второй день подряд, было не6объяснимо для самого Влада. Не хотелось ничего делать. Странное чувство овладело им, апатия ко всему. Его ничего не интересовало, даже проблемы близких людей. Помирились ли после вчерашнего скандала Валерка и Настя, все когда-нибудь ругаются, а потом мирятся – такова семейная жизнь, и поменять что-либо она не в состоянии. Не глядя, он взял с книжной полки увесистый томик. Французскую классику он любил в любом обличье, в противоречивом проявлении, хоть с конца, хоть сначала, но именно теперь у него буквы расплывались перед глазами. Наверное, такое бывает, когда слезы застят ему глаза. Но из-за чего ему плакать? Угроза потери близкого человека его уже не пугает, он и так потерял достаточно. За что ему все это?
Стук в дверь предвосхитил появление Ирины Федоровны, - Сынок, к тебе можно?
Еле слышный положительный ответ, и вот он уже ни один. Стало быть, придется отвечать на вопросы, выслушивать замечания, делиться вниманием, а, главное, нужно привести себя в порядок. Заправив футболку в тренировочные, Влад поправил и их. Расческу бы еще ему, но, как назло, на глаза она не попадалась, - Мама, проходи.
Пожилая хозяйка обошла всю его небольшую комнатку, не пропуская ни одной мелочи, - Прибраться бы у тебя надо, Володя. Пыль на книжных полках слоями лежит, тебе, верно, вещи какие-нибудь требуется постирать?
Безразличие, с каким Влад выслушивал ее, поразили Ирину Федоровну, ведь она, все-таки, мать ему, а не посторонняя тетя. – Сынок, что с тобой? Ты не хочешь, чтобы у тебя было чисто прибрано?
Ну, вот, опять его бездействие неверно истолковано, - Мама, я очень люблю чистоту и порядок, просто сейчас мне не до этого. 
- А, ты занимайся, чем тебе надо. Я приберу у тебя немного.
Пускать в свои хоромы, пусть даже близкого человека, ему сейчас не к чему. Но как это объяснить матери, да, так, чтобы она не обиделась, задавался вопросом Владимир, - Спасибо, мамочка, но лучше я сам, после приберу.
В уголках добрых глаз мелькнуло недоумение, - Чем же лучше, Володя? Будет у тебя чисто, и отвлекаться ни на что лишнее не будешь.
- Я не отвлекаюсь. Я думаю о жизни, мама, - Влад продолжал смотреть на мать, пытаясь дать ей понять, что он желает остаться в одиночестве.
Ирина Федоровна любила сына и, потому хорошо понимала. Но сейчас ей казалось, что именно теперь сыну не обойтись без ее поддержки, - О жизни нельзя думать одному, главное пропустить рискуешь. Я вот, чего мне в голову пришло, сынок. Плохо человеку одному, и мы с папой невечные. Может, тебе призвание сменить, а то из-за поповских воздержаний жениться никак не получается. А я тебя познакомлю с хорошей девушкой. Она в этом году оканчивает экономический университет, и пойдет работать кредитным специалистом, в банк. Хозяйственная, бережливая и, как ты, очень скромная, не умеет с мужчинами знакомиться.
- Мама, ты желаешь, чтобы я тебя поблагодарил?
Ирина Федоровна расплылась в улыбке, - Можешь не благодарить. Я всегда буду для тебя стараться.
- Спасибо, я как-нибудь сам.  А, вот, если ты Насте поможешь найти хорошего спутника жизни …
Влад многозначительно умолк. Ирина Федоровна по-своему расценила это послесловие. Глубоко вздохнув, будто перед решающей атакой, она заявила, - Насте помощь не требуется, она – человек самостоятельный, с опытом. А, у тебя его, практически, нет, если не считать твое знакомство с Божьей матерью и ее двумя великовозрастными отпрысками. Володя, подумай, зачем они все тебе нужны?
Влад кипел от негодования. Он некому не позволит обсуждать свою возлюбленную, - Мама, прошу тебя, не стоит вникать в подробности, которые тебя не касаются.
- Правильно, они тебя касаются! Пойми, Вова, у нас в городе не так плохо с женским полом, чтобы ты бросался на все, отчего другие отказываются. Об этой твоей неразборчивости узнают наши соседи по дому, и тебя замучают предложениями. Ты, теперь, как девица на выданье, которую всяк может обсудить с любой стороны, выставив напоказ все твои недостатки. Знаю, знаю, что у тебя их нет, но ценителям без разницы. Им только объект изучения вынь, да положь, а что с ним позже будет, никого не касается.
- Выбор спутника жизни – мое личное дело, и помощники мне без надобности, - категорично настаивал Володя.
- Если бы у тебя имелся хотя бы небольшой опыт, - Ирина Федоровна развела руками.
Пожалуй, скоро его терпению придет конец. – Мама, скажи, чего ты добиваешься. Ты хочешь, чтобы все происходило, как ты себе представляешь? Предупреждаю: тебя ждет разочарование. Жизнь – весьма противоречивое понятие, и, ради того, чтобы не выглядеть белой вороной, придется принимать жизнь таковой, как есть.
Ирина Федоровна попыталась не согласиться, - Володя, за твою жизнь я переживать не перестану, пока не появится человек, который полностью возьмет ответственность за твое благополучие. Именно ей, хозяйке, я передам … бразды правления.
Влад широко улыбнулся, - А, ты, мамочка, думаешь, что тебе все удается?
- Конечно, - без тени сомнения проронила Ирина Федоровна, - Вот только с попами мне надоело состязаться.
- Мама, ну, чем они тебе помешали? – в состоянии душевного надрыва он был готов броситься на спасение единомышленников, - Пойми, церковная идеология учит только хорошему.
- Чему, конкретно? Почему ты собственную судьбу должен бросать на алтарь чужих амбиций? 
Влад с усталой обреченностью контролировал действия матери. Но даже его активное противостояние, вряд ли, было способно поколебать ее рвение, - Мама, я в любой момент могу жениться, если пожелаю.
- Сынок, тебе надо поскорее отыскать себе хозяйку.
- Зачем торопиться? – терялся в догадках Влад. –Мама, давай я тебя познакомлю с Леной. Ты узнаешь ее и, возможно, изменишь о ней мнение в лучшую сторону, - присмотревшись внимательнее, Володя понял, что заблуждался, - Не понимаю, мама, почему Лена тебе неприятна? Именно в паре с ней ты разделишь власть надо мной.
- Не желаю ничего об этом слышать. Сынок, мне тоже, по-своему, жалость симпатична, но зачем облегчать жизнь одним людям за счет других?
- Мама, Елена Николаевна – замечательный человек …
Ирина Федоровна назойливо перебила, - Но ты ей не нужен, сынок. Разве тебе не обидно – принимать подобное положение вещей? – с надрывом в голосе вопрошала любящая мать.
- Это сугубо твое мнение, мама. В тебе сейчас возмущается ревнивая женщина. А, ты, попробуй подружиться с Леночкой, мамочка.
Пристальный взгляд, который несколько дольше, чем обычно Влад сконцентрировал на собственной матери, немного смутил ее, - Володя, ты не вправе от меня требовать подобное. Я не желаю ничего знать об этой женщине.
- Мама, я предлагаю тебе попробовать узнать Лену лучше. А, может, у вас обнаружиться много общего.
Прозвучавший ниже комментарий несколько остудил пыл влюбленного мужчины, - Володя! Если бы ты был ей дорог, эта женщина первой сделала бы шаг к сближению. Разве я не права?! – задавалась вопросом Ирина Федоровна.
Он плотно затворил дверь после ухода матери. Сейчас у него наблюдалось то редкое состояние, когда ничего не хотелось, отклонение в любую сторону, воспринималось, как должное. Оставшись в одиночестве, Влад призадумался. В чем-то мама оказалась права. На современном этапе развития их с Леной взаимоотношений, следует предпринять шаг к сближению. На его звонки Лена не отвечает, остается одно – очная встреча. На часах разгар вечера, он должен привести себя в порядок, хотя Настя утешала его, «что он еще хорошо сохранился», предвзятая точка зрения, но и она имеет право на существование. Разглядывая собственную физиономию в маленькое карманное зеркальце, Влад обнаружил новый повод для беспокойства. При внимательном рассмотрении, а ведь ничто не мешало совершать это ему и ранее, Влад заметил явные признаки старения. То, что на его скулах растительности стало больше обычного, свидетельствовало также о демонстрации его мужественности, кроме того, появились морщины в уголках глаз. Увы. Можно, сколь угодно много жмурить глаза, действо не прибавляет ему отметин. Беспощадная река времени заберет все самое лучшее, что не успела сохранить память. Не забыть ему и пережитые обиды, разделившие жизнь на две неровные половины. Именно теперь ему требуется, как плохое, так и хорошее. Негативный пример поможет в будущем избежать неисправимых ошибок, а положительный опыт подчеркнет разницу между плохим и хорошим. Надо прикинуть, как он станет оправдываться перед Леной, что сочинит в собственное оправдание?
- К тебе можно?
На этот раз его уединение было нарушено Настей. Влад не почувствовал никаких укоров совести с ее стороны за внезапное вторжение. Храня молчание. Влад ответил взглядом, который Настя истолковала в свою пользу. Через пару мгновений женщина уже сидела рядом с ним, - Чем можешь похвалиться?
Влад укоризненно покачал головой, - Ты мать научила искать мне супругу?
- Нет, это – целиком ее инициатива. Мне бы с собственной жизнью разобраться, - сетовала Настя.
И тут неожиданно Владу ударило в голову, - Хочешь, я представля тебе свой выбор?
Настя не спешила с ответом. Надо, чтобы брат предварительно сам оценил собственное предпочтение. Зачем, с какой целью? Они оба терялись в догадках. Влад отважился первым сделать шаг, - Настя, если хочешь, я приглашу Лену к нам в гости, вместе с потомками.
Настя вздохнула, - Надо, чтобы все этого пожелали. Влад, у твоей избранницы не должно быть противников.
- Такого не бывает. Даже самые миролюбивые партнеры вызывают неприятие у окружающих, - разглядев недоверие во взгляде, Владимир добавил, - Каждый человек – особый мир. Принять его таким, каков он есть, целое искусство … Вижу, что ты не понимаешь, о чем я говорю. К примеру, священнослужитель в Церкви, думаешь, они всех любят? Это им мораль велит ко всем одинаково относиться. А, я по обе стороны баррикад побывал, на своей шкуре испытание перенес. Так, вот, что я тебе скажу, Настя, нет между людьми равенства. Одним нравится одно, другим – иное. Умным будет тот, кто сумеет под другого приспособиться, и при том, индивидуальность сохранит.
- По всему видать, Влад, что для матери нашей Лена твоя всегда будет соперницей. Придется с этим смириться, - подытожила старшая сестра.
Влад несогласно покачал головой, - Надо сначала их свести, познакомить. Может, они друг другу с ходу приглянуться?
- Судя по тому, как мать наша настроена, вряд ли.
- Стоит открыть ей на Лену глаза, подчеркнуть ее явные достоинства.
- Сколько бы ты не подчеркивал достоинства, один явный недостаток будет постоянно бросаться в глаза, и ничего тут не изменить. А, с возрастом это еще заметнее будет, что самое ужасное – посторонним заметнее. Так, что, милый братец, хорошо подумай, прежде, чем на что-то решиться.
Похоже, что до Володьки постепенно доходят ее речи. Он сидел, глубоко призадумавшись, готовый испытать на себе все ее предупреждения. «Серьезная физиономия, весьма озабоченный вид» лишь поверхностные определения, не дающие представления о его обладателе. Лучше всего о собственном брате поведает она сама, - Влад, может, вам, перед заключением брака просто пожить?
С самым непроницаемым выражением лица Влад задавался вопросом, - Не могу понять, Настя, когда ты говоришь серьезно, а когда шутишь? Ты предлагаешь мне заняться … развратом?!
Настя улыбнулась, - В миру это именуется сожительством, и на самом деле, в нем нет ничего предосудительного, - перед следующим вопросом молодая женщина испытующе разглядывала брата. Полученное ее предварительное предположение, казалось, еще больше озадачило ее, - Влад, а у тебя когда-нибудь были … отношения с женщинами?
Предвзятый вид, возводящий на пьедестал неприступности … чего еще ему требовалось? – Считай, что я уже ответил. Поняла?
- А, то как же, за тебя, милый, обидно. Они с тебя, окаянные, все жилы вытянули, - в голосе Насти звучал упрек, - Знаешь …  я ранее считала попов самыми бескорыстными … а теперь вижу, нет святых.
Обреченно кивая головой, Влад согласился, - Правильно, повсюду строгая дисциплина, и даже успешная сдача вступительных экзаменов и пятилетний срок обучения в семинарии не гарантируют обязательное получение сана … так, что семинарист он пока еще, не священнослужитель, и до рукоположения ему немало пережить предстоит.
- Братик, милый, тебе твоя религия запрещает жениться? – в голосе Насти была ощутима дрожь, - Плохо человеку одному, пойми. Женщина еще как-то выкарабкается, а мужчина … ведь это вы, а не мы – слабый пол, концы отдаст.
В утешение Влад улыбнулся, - Я собираюсь жениться, и, если хочешь знать, все время об этом думаю. Но женюсь я только на Лене.
Минутная пауза обоим давалась с трудом. Внутри каждого из них кипели нешуточные страсти, - Влад, но она не любит тебя, - буквально, взмолилась Настя.
- Вероятно, на это у Лены имеются веские причины. А … может, она наслушалась сплетен.
- Сама виновата. Верит всяким наветам. Надо быть выше этого.
Владимир усмехнулся, - А, ты бы не поверила?
- Не … не знаю. Проживая среди людей, можно поверить во всякое. Чем больше я их узнаю, тем больше хочется … сбежать от них.
- В жизни так и бывает, Настя. Кто-то любит, другой милостиво позволяет себя любить. И вот, что я тебе скажу … даже, если Лена никогда не ответит мне взаимностью, в ответ я не стану ненавидеть всех людей кряду.
Настя пожала плечами, - Твое право. Но, Влад, мне за тебя обидно. Эта женщина не понимает, какой подарок ей в руки проситься!
Влад покачал головой, - Лена – сама по себе невиданный подарок …
- Была когда-то до знакомства со своим первым мужем. Он лишил ее невинности, и вся ее святость померкла. Влад, пойми, лишь мужчина с годами оттачивает свое мастерство, женщина  теряет сноровку, так, что Лене твоей грош цена.
- Не говори так, прошу тебя! Она хорошая, самая лучшая …
- Только для тебя. Будь моя воля, я бы ей глаза выцарапала.
- Настя, полюби ее, она замечательная.
- Пусть для начала ответит тебе взаимностью.
Влад пожал плечами, - Этому Лену никто не вправе заставить. Любовь рождается внезапно, а ненависть между людьми зреет годами. Если Лена меня сразу не полюбила, стало быть, не суждено нам быть вместе.
- Но ты, Владик, стремишься к сближению? Надо сделать первый шаг, и я тебе в том посодействую, - пообещала Настя.
- Может, не стоит? Любовь – дело личное, и никого посвящать в свои успехи или шептаться о неудачах, не стану я, - решительно заявил Влад.
- А, я считаю по-другому. О неприятностях людей надо предупреждать.
- Настя, ты … хотела бы мне помочь?
- И ты еще спрашиваешь?! Я тебя люблю больше всех на свете, тебя и Жорку. Остальных – просто терплю.
- А, родители к этому списку принадлежат? Ты их случайно пропустила?
- Неслучайно, - эхом отозвалась Настя. Я не обязана любить родителей, также, как и они меня. Счастлив обычно тот, кто любит сам, а не объект обожания.
- Приму к сведению. Настя, прошу тебя, представь Лену, как свою хорошую знакомую. 
- Я не стану вводить в заблуждение маму.
- Настя, давай я тебя с Леночкой познакомлю. Уверен, вы понравитесь друг другу, - утверждал Владимир.
- Господи! Откуда такая истая убежденность? Совершенно посторонний человек, у нас нет общих интересов …
- Неправда, интерес ко мне у вас обоюдный, а еще к детям, Настя, у вас с Леной много общего! Ты и она – матери, у обоих сыновья. Настя, Лена поделится с тобой опытом. Ее двое сыновей, вполне успешные молодые люди.
- А … вот ты мне и подсказал идею, - на круглых щечках молодой женщины появились аппетитные ямочки, - А именно, как заинтересовать молодых людей, чем их увлечь. Влад, как ты считаешь. Они могут полюбить меня, как женщину?
- Настя, зачем тебе это?
 - Хочу соблазнить их, - пояснила Настя без всякого смущения. – Их матери нестыдно издеваться над тобой …
- Прекрати! Никто надо мной не издевается. Настя, если ты посмеешь провоцировать ребят, я заранее им все расскажу, а еще …
- А, я пожалуюсь твоим попам …
Холод во взгляде остудил ее энтузиазм, - Тебе от этого станет легче?
- Мне станет легче, если Ленка ответит тебе взаимностью. Ты утверждаешь, что ее невозможно заставить полюбить. А, я попробую.
Дверью она хлопнула громко. Зачем? Сама не знает. Пару минут Влад просидел, прокручивая в голове весь их разговор. А ни сболтнул ли он что-либо лишнее, гадал Влад, ни навредит ли это Леночке? Узнать, уточнить – все это он сможет только при очной встрече. Размышлять долго не потребовалось. Уже через несколько минут он был готов. Кинув мимолетный взгляд в зеркало, Влад остался доволен. Уже одно то, что вскоре он увидит Лену для него радость! Печально, если они не разделят ее на двоих.
На местном рынке, между домом Леночки и его, много лет распахивал двери перед любителями растительного царства павильон «Цветы». Когда не знаешь, что дарить женщине, презентуй ей цветы, их любит каждая, и даже, если вслух не говорит об этом. Находятся, правда, такие, кто предпочитают, исключительно цветы в горшках. Но сейчас руки у него будут заняты коробкой с тортом, вином, да и, пожалуй, всякой там провизией, на что хватит его фантазии и скромных средств. Нагруженный, при подходе к подъезду, где проживала Лена, он походил на классического семьянина, в день получки спешащего домой. 
- Ты?
С Леной они столкнулись у подъезда. Очутившись в самом эпицентре любопытных глаз, Влад не растерялся. – Удивлена? Но мы с тобой договорились предварительно.
Встреча их выглядела вполне естественно, а внимание со стороны, которое она невольно привлекла, сослужила ее участникам недобрую славу. Заходя в лифт, Лена сокрушалась, - Теперь эти милые старушки у подъезда будут примирять к нам разную стезю: дальних родственников, которые встретились после долгой разлуки, бывших одноклассников, с общими интересами – кого угодно, только не любовников, и, столкнувшись еще раз с этими подъездными церберами, ты, Владимир, не посмеешь разубеждать их в обратном.
- Леночка, а ты опасаешься, что о нас подумают самое плохое.
Ответ он прочитал по глазам. Взгляд ее был откровенен, и лишал его права на ошибку. Наконец, перед самой дверью ее квартиры, Лена попросила, - Не говори ничего ребятам. Лучше я потом сама все объясню им.
Дома их ожидал Андрей, которого визит маминого ухажера, казалось, ничуть не удивил, - Вот, здорово, что вы явились не с пустыми руками, а то в холодильнике после вчерашней вечеринки, хоть шаром покати. Я весь день ждал, что Колька забежит, и что-нибудь подбросит.
- Где он, милый? – расспрашивала сына Лена, занимаясь приготовлением ужина.
Отрезав себе большой кусок торта, Андрей пожал плечами, - Не знаю. Он убежал еще утром, а, я целый день просидел голодным.
- Господи, сынок, ты мог позвонить мне. Я что-нибудь придумала бы …
- Леночка, успокойся, прошу тебя, - Владимир расставлял тарелки на столе, не спуская глаз с возлюбленной.
- Да я уже спокойна. Нужны еще две тарелки. Влад, нас будет пятеро.
В тот же момент Лена вновь очутилась в центре внимания. Сама того, не желая, она вынуждена была оправдываться. Но … в чем заключается ее вина? В том, что она любит одного, а, живет с другим? – Володя, извини, я забыла тебя предупредить. Сегодня на ужине будет присутствовать Виктор.
Андрей расхохотался, отправляя очередной кусок торта в рот, - Весьма любопытно, в качестве кого он будет присутствовать?
Он неожиданности Лена выронила кухонный нож. И тут же рядом с ней очутился Владимир, -Осторожнее, Лена! Ты могла порезаться. Андрей, а ты мог бы не болтать лишнее.
Резко отодвинув стул, Андрей поднялся, - Я хотел предупредить Владимира. А ты, мама, думаешь ему приятно видеть … месье Карпухина?
- Он твой отец, - следом за сыном из-за стола поднялась Лена.
- Был когда-то. Теперь он мне без надобности, и Колька, думаю, ответит также.
- Неправда! Андрей, мы много лет прожили в браке, и были с твоим отцом счастливы.
Все трое стояли вокруг стола, и думали об одном и том же.
- Сейчас придет Коля …
Андрей перебил мать, - Он не придет. Мама, а что, кроме торта на ужин у нас ничего не будет?
- Почему Коля не придет?
Вопрос был задан почти одновременно, Лена обеспокоилась за сына, Владимир – за нее.
- Ну; и что это – за немая сцена? Каждый человек волен поступать, как хочет. Чего тут удивительного? – задавался вопросом Андрей, отправляя очередной кусок торта в рот.
Острие ножа застыло над разделанной тушкой курицы. До Лены медленно доходил смысл только, что услышанного. «Николай не придет». Но что послужило поводом к тому? Коля не с кем утром не ссорился. Внезапно Лену осенило, - Андрей, это – шутка?
- Нет. Более я сказать ничего не могу, - тут же Андрей удалился в свою комнату, чтобы избежать расспросов в дальнейшем.
В воздухе повисло напряжение. Влад осторожно выудил нож из рук Лены и убрал подальше. Теперь, даже, если в голову любимой что-либо «ударит», она себе ничем не навредит.
- Влад, с Колей что-то случилось, я это чувствую. Утром он мне сказал, что вечером встретится с Олей. Вероятно, он и с ней договорился, - в немом вопросе Лена обращалась к гостю. В серых глазах женщины, принявших голубой оттенок, запечатлелся животный страх, смешанный с безумием. В таком состоянии она была способна на всякое. Влад, в тревоге, не спускал с нее любящих глаз. Как быть, что делать? Он не оставит любимую одну, – Лена, если хочешь, мы вместе с тобой пойдем к его девушке и все уточним.
Ее мечущийся взгляд перескакивал с одного на другое. Интуиция нашептывала ей, что случилась беда. Чем она может помочь своему сыну? У него ранее не было от нее секретов. Идея моментально подстегнула ее к действию. Андрея она застала в комнате, скучающего с набором грифелей у альбома. Нехотя, словно делая одолжение, юный живописец наносил очередной штрих на лист, затем на время застывал в неподвижности. Действия эти повторялись с завидным постоянством, что могло вывести из себя большинство неуравновешенных натур. Лена к ним не принадлежала, но и она не выдержала, - Андрей, удели мне несколько минут своего драгоценного времени. Скажи, пожалуйста, когда утром вы расставались с Колей, был ли он чем-то излишне обеспокоен или выглядел, как обычно?
Окинув мать неприязненным взглядом, Андрей неохотно признался, - Я уже жалею, мама, что обмолвился о предстоящем отсутствии Николая ранее положенного времени. Я не должен был ничего тебе говорить. Но муки голода подтолкнули меня к необдуманным поступкам. Мама, не спрашивай меня более ничего, иначе я настрою против себя брата.
- Он просил тебя о чем-то?
- Коля просил меня держать язык за зумами, и на том закончим этот разговор. Мама, иначе Николай не простит моей несдержанности. Утешением тебе, мама, будет служить послание от Кольки, которое ты найдешь под подушкой в своей спальне.
- Но … почему ты не сказал мне об этом ранее?
- Так распорядился Коля. Кстати, месье Карпухин сегодня не придет. 
Махнув рукой, Лена ушла. Андрей вернулся к своим наброскам, продолжая скучать. Оставалось лишь гадать, что спровоцировало томление в скуке: напрасное ожидание ли, уверенность ли в неизбежности происшедшего? Так или иначе, живопись сегодня будет на вторых ролях.
- Андрей, письма в указанном тобою месте не оказалось.
В ответ на заявление хозяйки дома, Андрей развел руками, - Выходит, Колька, действительно, пошутил.
- Как ты можешь так спокойно об этом говорить? С твоим братом неизвестно, что произошло, а ты находишь повод для веселья.
На губах Андрея обрисовалась ухмылка, - Увы, мама, я слишком ленив для того, чтобы искать повод дополнительно. Утром Колька показал мне конверт, и сказал, что там будет лежать послание для тебя. Более мне ничего неизвестно.
- И даже, о том, где сейчас Коля?
Глубокий вздох предвосхитил его ответ, - Я лишь догадываюсь, о том, где он теперь, но ради твоего спокойствия, лучше промолчу.
- Ради моего спокойствия? Да, я места себе не нахожу, от волнения за него.
- Ну, хорошо, только предупреждаю, ты будешь волноваться еще больше, когда узнаешь, что Николай может находиться в гостях у месье Карпухина и его доморощенной супруги.
- Какой вздор. В качестве кого он там присутствует?
- Ну, уж, конечно, не в качестве посла доброй воли. Усыновлять мадам Грицацуева его не собирается.
- Ее фамилия … Грицацуева? Зачем Виктор выставил себя на посмешище? – недоумевала Лена.
- Грицацуевой эту тетку назвал я. Если хочешь знать, мне о ней ничего неизвестно, кроме того, что Грицацуева работает с отцом.
- Не надо более об этих людях. Я хотела бы видеть Колю.
В дверях комнаты, где происходил разговор, возник Влад, - Лена, мы поедем к нему вместе.
Кивнув головой, Лена согласилась, - Благодарю тебя. Володя, только сначала надо выяснить: куда ехать?
- Да, Леночка, я все выясню.
На прощание уходящей паре, Андрей бросил, - Но вы кое-что забыли, мама, - добившись внимания, Андрей продолжал, - А, хочет ли того же сам Николай?



                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                ГЛАВА ХХХХ.

     Она провела перед зеркалом несколько минут, и этого времени хватило для понимания того, сколько ею потеряно впустую. Семь лет назад, будучи наивной, доверчивой девчонкой, она выскочила замуж, и в результате, эти года, растянувшиеся на десятилетия, были выброшены из копилки ее жизни. В ее возрасте женщины молодеют, хорошеют, ставят перед собой новые цели, а не думают о том, как не утратить профессиональные навыки. Для кого она следила за собой, если мужу она безразлична, дети любят ее любой, а коллег, увы, она лишена, не по своей воле. Поправляя выбившуюся прядь смоляных волос, Анна в ужасе застыла. Вероятно, ей это только показалось. Быть такого не может. Карманное зеркальце, куда она редко позволяла себе заглядывать, беспристрастно оценивало ее внешние данные. Господи, глаза отекли, и на подбородке лишняя складка, а на волосы, кошмар какой, лучше не глядеть …
- Аннушка, что тебя там так напугало сильно?
Вздохнув, молодая женщина призналась, - Я сильно постарела, мама. Понимаю, что из-за сочувствия ты жалеешь меня, и лишний раз промолчишь. Но, подумай, мамочка, нужно ли мне такое сочувствие, когда люди от меня начнут шарахаться?
- Деточка, да, что ты себе такое вообразила! В твои годы думать о старости, мыслимо ли это?
Игнорируя мамино любопытство, Анна забеспокоилась, - Мама, ты оставила детей одних?
Екатерина Павловна, заботливая бабушка приобняла дочь, - Не волнуйся, Аннушка. Мальчишки уснули. Если я отхожу на время, то непременно их проведываю.
- Спасибо, мама, - наблюдая, как быстро мама управляется на кухне, Анна подумала о грядущем чаепитии. Будто прочитав мысли дочери, хозяйка дома включила чайник и стала собирать на стол, - Я помогу тебе, - предложила Анна.
Екатерина Павловна действовала ловко и в помощи не нуждалась. И тогда Анна подумывала начать тот трудный разговор, который так долго откладывала, после того, как окончательно приняла решение. Дождавшись, пока в ее чашке задымиться ароматный напиток, Анна кивнула головой невидимому собеседнику и промолвила, - Мама, я долго думала и пришла к мысли, что нам с Григорием лучше развестись. Ты, конечно, будешь меня останавливать, напоминать о детях, но, мамочка, я, главным образом, исхожу из их интересов. Они также быстро привыкнут к новому отцу, и я еще, пока не растеряла остатки привлекательности, имею возможность создать новую семью.
Екатерина Павловна не спешила с советами. Нечто подобное она предвидела, но не ожидала, что разрыв отношений у старшей дочери с ее супругом зайдет так далеко. Молодые ссорятся часто, стоит пожить вдали друг от друга, как взаимные обязательства напоминают об ответственности. – Доченька, вот только не представляю, сможешь ли ты, в случае развода, рассчитывать на алименты? 
Анна сокрушенно качала головой, - Вряд ли, мамочка. Церковь у нас отделена от государства, и разводы не приемлет. Так, что детей мне придется самой поднимать. Ничего. Устроюсь на работу, наконец, вспомню о своих профессиональных навыках.
- Анечка, мы с папой тебе поможем. Саша с Петей будут жить у нас.
Анна оторопела, - А, я как же? Меня вы выгоните?
- Что ты говоришь, Анечка! Ты будешь жить дома, ровно столько, сколько потребуется.
Отрезая кусок брынзы, молодая женщина, призадумавшись, ответила, - Потребуется, пока я не найду себе нового спутника жизни.
Екатерине Павловне не терпелось узнать, есть ли у доченьки кто-нибудь на примете? Анечка – красавица, красота ее изысканна и доступна не каждому. Любуясь дочерью, Екатерина Павловна находила в ней все больше общего с собственной матерью. Внешнее сходство, а именно, тонкие черты лица, выразительный взгляд, проникающий в самые глубины души, располагающей к доверию, алые губы, не оставляющие равнодушными ни одного мужчину, золотистый оттенок кожи, свидетельствующий о том, что ее обладательница неравнодушна к солнечному теплу. Прикрыв глаза, хозяйка дома возвращалась к любимому образу снова и снова, - Аня, а что ты станешь делать, если Григорий попросит тебя, сохранить семью?
Неслучайно, в тот самый момент, когда мама интересовалась, Аня закусывала лимоном, и выражение ее лица говорило само за себя. Глотнув остывшего чая, женщина, не раздумывая, ответила, - Я попрошу его купить мне автомобиль.
От удивления Екатерина Павловна открыла рот. Ничего подобного от собственной дочери она не ожидала, - Зачем, Анечка?
Аня усмехнулась, - Зачем? В качестве компенсации за сохранение семьи.
- Но у Григория нет средств на приобретение автотранспорта, – возразила Екатерина Павловна.
- Именно поэтому бывшему супругу будет предъявлен ультиматум. За семь лет, что мы прожили в браке, он видел во мне исключительно домработницу, вынуждая меня подчинять собственную жизнь его интересам. Кроме того, он не прочь искалечить жизнь нашим детям.
Екатерина Павловна возмутилась, - Мы не позволим ему этого. Сашенька и Петя станут теми, кем пожелают.
- Мамочка, веришь ли мне? Я боюсь, что мальчишки превратятся в дурачков, забивших себе мозги церковной ахинеей. Когда-то я считала их отца талантливым психологом, ведь, по сути, Григорий позиционировал себя специалистом в области душевного равновесия. А оказался он рядовым неудачником, плывущим по течению. Я подарила ему свою молодость, доверилась этому олуху, а он попользовался мною.
- Доченька, ты только при отце о церковной ахинее не говори, пожалуйста.
- Хорошо. Но, предупреждаю, мама, я не позволю, чтобы моим детям морочили голову религиозным бредом. Они сами будут выбирать себе занятие по душе.
- Аннушка, я думаю, никто не будет против, чтобы Петя и Саша сами выбирали себе будущее. Но с папой лучше не спорь, он ведь тоже любит внуков, и хочет им добра.
- Только добро каждый понимает по-своему. Петя и Саша не интересуются ни Ветхим заветом, ни семейной библией, и я не допущу, чтобы вместо детских сказок они слушали повествование о людских грехах в назойливом изложении, - излагая условия, Анна горячилась, даже, не пытаясь сдерживать собственный темперамент. Рьяная защита едва не сослужила ей недобрую службу. Увлекшись, она с мамой едва не позабыла о детях. Убедившись, что сыновья в полном порядке, проводят время в одиночестве, Анна вернулась к матери, на кухню.
- Аннушка, скажи, может, устроить Сашу в детский сад?
Молодая женщина не спешила делиться собственным мнением, было заметно, что она сама не определилась: как быть? Раздумья были нелегки, ведь ей придется принять судьбоносное решение за близкого человека.
- Аня, у нас тут есть два детских сада поблизости. Я не уверена, но, кажется, место в средней группе там имеется.
Покачав головой, Анна, с сомнением в голосе, промолвила, - Мама, Саше требуются особые условия. Он не привык к постоянному присутствию рядом детей. Я сначала думала, что у Саши боязнь общения. Понимаешь, мама, он в окружении детей, когда мы с ним находились на детской площадке, замыкался в себе, и, получая удовольствие, играл сам с собой.
- А, с Петей они как?
- Петей он часто руководит. Я обращала внимание ни раз, что в играх они хорошо дополняют друг друга, не ссорятся. Мальчишкам, время от времени, бывает весело.
- Я тоже наблюдала за ними, и поняла, что им вдвоем всегда хорошо. Они не плачут, когда их оставляют одних. Но, Анечка, что будет далее? Пете скоро в школу,  а он ведет себя, как младший. И еще я заметила, когда они остаются по отдельности, дети пускаются в рев.
- Ты немного неточна. Мальчишки не доверяют мужчинам. И Саша, И Петя спокойно реагируют на окружение женщин. Но подобное им никто не гарантирует.
- Аня, а как они общаются с собственным отцом?
 - Плохо. Мама, мой бывший муж редко вспоминал о том, что у него имеются дети. Иногда мне казалось, что он не любит их …
Екатерина Павловна всплеснула руками, - Да, как же такое возможно?! Аня, ты, верно, наговариваешь на мужа?
- Мама, Григорий не муж, а, в первую очередь, поп! Пойдем, спросим у детей, как они воспринимают собственного отца? - предложила Анна.
Глядя на сосредоточенные, детские личики, обе женщины не торопились отвлекать мальчишек от игры. Ведущим в ней был Петя. Саша охотно демонстрировал собственную находчивость. Петя увидел незваных гостей, но виду не подал. Продолжая ползать на четвереньках, он настойчиво искал брата. Мать с дочерью переглянулись, и повременили с привлечением к себе внимания. Так продолжалось пять минут. Наконец, первым сдался Петя, который с разбегу обнял собственную мать за шею. Нежные объятия, поцелуи в щечку, а главное, задорная улыбка подарили капельку счастья двум любящим людям.
Тут же из-за своего укрытия показался Петя. Переключая внимание мамы на себя, он закрыл от нее брата. К удовлетворению всех присутствующих, ревностью это действо не сопровождалось. Братья общались по-дружески, что обрадовало взрослых.
- А, кто хочет чего-нибудь вкусненького? – полюбопытствовала Анна.
Две детские ладошки взметнулись вверх, - Я, я … 
- Мама, посидишь с ними? Я на кухне.
Когда дочка удалилась за исполнением обещанного, Екатерина Павловна осторожно полюбопытствовала, - А, во что мы будем играть теперь?
Петя, больше походивший на своего отца, тут же принял серьезный вид, забросив одну ручонку в карман штанишек. Указательный палец правой руки внезапно перекочевал в рот. Размышления закончились быстро, - Бабушка, а ты разве любишь играть? – в вопросе шестилетнего ребенка удивление было смешано с недоверием.
Екатерина Павловна улыбнулась, - Конечно, люблю. Я люблю играть в «холодно-горячо», в «жмурки», в «ручеек», но для того, чтобы игрокам было интересно, нужно большее количество участников игры. Петенька, а у тебя есть друзья среди мальчишек?
Петя насупился, имея весьма растерянный вид. Было заметно, что неожиданный вопрос застал его врасплох. Почесав затылок, и глубоко вздохнув, мальчик изрек, - Я знаю Авеля, Даниила, Соломона … Никона, Моисея, бабушка, их много. Но все они гадкие, потому, что не желают играть со мной. Никон как-то прошептал мне: «Миром правят корысть и жажда наживы. Люди жадные существа, и ради этих вечных ценностей, люди готовы перегрызть друг другу глотки, готовы пойти на самые гнусные из преступлений». Бабушка, я боюсь людей …
Казалось, еще чуть-чуть, и мальчик расплачется. Екатерина Павловна бросилась успокаивать внука, - Не бойся, Петенька. Люди бывают страшными, только, когда они злые. А ты не разговаривай со злыми.
Из шкафа выбрался младший Саша, - Самый злой – папа. Он с нами сам не разговаривает.
- Может, папа с вами играет? – подсказала Екатерина Павловна. Разум опытной в семейной жизни женщины отказывался верить в то, что таких чудесных детей, в меру самостоятельных, умненьких можно не любить?!
- Ни с кем он не играет, и даже с мамой. Он все время книжки читает, - сокрушенно жаловался Петя.
- Господи, всемилостивый, что же это творится такое! – всплеснула руками Екатерина Павловна.
- А, папа тоже любит обращаться к Господу. Только я ни разу не видел, чтобы тот ему помог. А папа иногда стоит в углу на коленях и что-то там шепчет.
 - Петенька, а ты спросил бы у папы, о чем он с боженькой разговаривает?
- Бабушка, я немного слышал. Кажется, так: «Мать наша, что на земле, да светится имя твое, да придет царствие твое. Прости нам грехи наши» …  А, дальше я не помню. Когда папа однажды увидал меня за его беседой с Богом, он заругался и прогнал меня.
Екатерина Павловна приобняла внуков и пообещала, - Мальчики, мы с мамой всегда будем любить вас.
Неожиданно пожаловался младший, - А, нас не любит папа.
Петя добавил, - Мы его тоже не любим.
Признание было сделано со злостью. Екатерина Павловна в тревоге взирала на внуков. Их юных, наивных сердечек не должна коснуться злость, это слишком разрушительное свойство. Детки должны расти в любви, и более всего получать ее от близких людей.
- Саша, Петя, а … если, мама с папой будет жить отдельно? – на свой страх и риск полюбопытствовала Екатерина Павловна.
За брата ответил Петя, - Бабушка мы будем жить с мамой.
- А, вот и я, мальчики, - в дверях большой комнаты показалась Анна. Раскрыв объятия, она улыбалась дорогим и любимым сыночкам, - Кто хочет трубочек со сгущенкой?
Можно было и не спрашивать. В радостном предчувствии, они бросились на кухню. На двух блюдечках аккуратной горкой лежали свернутые блинчики, с золотистой корочкой, сердцевина которых представляла собой вареную сгущенку. Усевшись за стол, мальчишки, без вторичного приглашения, принялись за дегустацию.
- Мама, нам с тобой тоже осталось на сковородке.
Екатерина Павловна предложила, - Анечка, может, мы все оставим ребятам. Вон, с каким аппетитом они угощаются.
- Пусть угощаются. Казалось, такое доступное лакомство, а ребята так редко ели его, - перед окончательным признанием, Анна вздохнула. Молодой матери было нелегко признаться, в том числе, и в собственной ошибке. Может, промолчать? Соизмерять последствия проявления честности, либо сокрытия истины, придется после. Свидетелем ее энтузиазма будет мама, в чьей искренности, умении сопереживать, можно не сомневаться. Положив Саше и Пете добавку на тарелки, Анна, наконец, отважилась, - Мама, дети иногда не доедали, потому они готовы съесть все, что видят.
Екатерина Павловна молчала. С ее открытого, добродушного лица исчезла вся доброжелательность. Застывшая маска свидетельствовала о ее глубоком разочаровании и, увы, изменить что-либо в жизни собственных внуков, у нее может и не получиться, - Не знаю, что и сказать. Аня.
- Зато я знаю. Что вы тут от безделья всякие басни выдумываете. Где это видано, чтобы в наше время дети голодали? Что сейчас, годы становления советской власти или блокада какая? – в дверях кухни горой возвышался Алексей Анатольевич. Появление хозяина дома оказалось неожиданным для всех. Но, если мальчишки сразу нашли самый правильный для себя выход из скандальной ситуации, быстро забросив остатки трубочек в рот, ребята сбежали в комнату, то взрослые давно уже распростившись с детской непосредственностью, и не афишируя неприятные предчувствия, внутренне напряглись, уступая авторитету мужа и отца одновременно.
- Леша, ты сегодня раньше, чем обычно, - первой спохватилась Екатерина Павловна.
Глядя в глаза супруге, грузный мужчина полюбопытствовал, - Это плохо?
- Плохо то, что я так долго верила в эту религиозную ахинею …
- Аня, перестань! – Екатерина Павловна попыталась утихомирить дочь.
- Нет, уж! Папа считает, что мы с тобой выдумываем от нечего делать. А, я уверена, нам до библейских выдумок далеко, - выйдя из-за стола, Аня стала напротив отца, - Больше я не стану молчать, и не буду жить с человеком, который меня унижает, и не считает обязательным признавать интересы собственных детей.
- Аня, опомнись, что ты городишь?! Что у вас в семье было не так? То, что Григорий не шел по трупам, а занимался заурядной службой в епархии? Ты не купалась в деньгах, то ни вина Григория …
- Папа, опомнись. Когда я выходила замуж за диакона, я не материальных благ ждала, жаждала простых, человеческих чувств, а вместо этого встретила потребительское к себе отношение. Выяснилось, что любить других людей несложно, когда за спиной, на побегушках у тебя собственная прислуга. Догадываешься, о ком я?
Каменное выражение лица вопрошаемого возродили неприятные предчувствия. Откровенность ей может недешево стоить. Итог касается всех присутствующих, хотя прямое отношение сказанное имело лишь к Анне, - Я догадываюсь, что ты – дура, и более я разговаривать с тобой не собираюсь.
Проглотив обиду, с трудом сдерживая слезы, Анна убежала в комнату к детям. Затворив дверь, она вздохнула. Если ранее и были какие-то сомнения, то теперь она уверена – развода не избежать, ведь ответ ей сейчас давала вся церковная братия в лице родного папаши. Сыновья мирно играли, складывая из кубиков пирамиду. Им было хорошо вдвоем, и никакой папа, и, возможно и дедушка им не требовались. Аня тихонько присела в сторонке и наблюдала за Сашей и Петей. Пирамида росла на глазах, пока Саша не задел ногой случайно ее основание. На личике у старшего сына Аня заметила негодование. Он с размаху ударил рукой по остаткам пирамиды. Вскочив на ноги, Петя начал носиться по комнате. Аня наблюдала за ним. Пока ничего не предпринимая, в это время младший начал снова складывать пирамиду.
- Петенька, иди ко мне, поговорим, - предложила молодая мать.
Ребенок настороженно взглянул на нее, но тут же продолжил свою игру. Со стороны оно смотрелось, как бестолковое занятие, но вот уже пять минут, а мальчик не уставал.
- Петя, у тебя, верно, закружилась голова, - промолвила обеспокоенная Анна.
Пробежав еще минуты две, мальчик запрыгнул в кресло и успокоился. Анна терпеливо ждала от него комментариев. Петя выглядел притихшим.
- Петя, тебе нескучно одному играть?
Мальчик молчал, скосив на нее недоверчивый взгляд. Подобную реакцию на свои расспросы Аня встречала со стороны Саши. Но его чувства, по причине малолетства могли не поддаваться описанию, а Петя - достаточно взрослый, - Петя, а в школе, куда ты пойдешь, нужно будет разговаривать. Учителя будут задавать тебе вопросы, ученики – обмениваться с тобой мнениями. Надо учиться общаться, Петя, - вразумляла сына заботливая мать.
- А, я не пойду в школу.
- Как же ты будешь учиться? – не поверила Аня.
- Меня будут учить Никон, Авель … Моисей, а еще папа собирался меня учить.
Внезапное признание заставило призадуматься. Затем Григорий морочил детям голову?
- Аня, нам нужно поговорить, - в комнату к детям заглянула Екатерина Павловна.
По своему опыту Ане было известно, ни к чему хорошему эти переговоры не приведут. Но повода отложить разговор она не находила. Екатерина Павловна имела весьма удрученный вид, и причина его, скорее всего кроется, в семейных разногласиях. – Мне не хотелось начинать разговор, но, Аня, все эти разборки могут повториться. Как ты считаешь?
- От меня, мама, ты ждешь обещания, что я уйду. Но пока я не могу тебе этого обещать. Подумай, куда я дену детей?
- Анечка, надо вам как-то с отцом помириться.
- После того, как он обзывался? – выждав пару десятков секунд, Анна добавила, - Мама, твои вздохи ни к чему не приведут. Отец не прав, и сам прекрасно это понимает.
Екатерина Павловна попыталась урезонить дочь, - Но ваши отношения требуют урегулирования.
- Как ты это представляешь, мама?
- Думаю, доченька, тебе придется извиняться перед отцом. Он поступил грубо, но в твоих интересах …
Анна вся пылала от возмущения, - Получается, что он из самых благих побуждений обзывал меня дурой! Любопытно взглянуть, может, папаша в своем Храме рьяно причисляет верующих к идиотам? – искры злорадства украшали ее глаза чайного цвета, что наделяло Анну дополнительной чувственностью. Казалось, молодой женщине доставляет удовольствие, расставаясь со своей бабской покорностью, бросать вызов поклонникам, - Мама, я восемь лет просуществовала в образе церковной крысы, скрывая свою женскую суть. Глядя на тебя, мама, я была восхищена. Ты ни разу не дала понять, что тебе было трудно, потому, я сама ни единожды не усомнилась, что быть женою священника – целое искусство, освоить которое под силу не каждой. Будь честной, мама, когда-то в душе ты жалела, что стала попадьей, ведь мечтала совсем о другом.
Взгляды матери и дочери пересекались ни раз. Прятать глаза Екатерина Павловна не стала. Она ни в чем не виновата перед дочерью, - Аня, я не вводила тебя в заблуждение, я просто искренне любила твоего отца. Возможно … из меня вышла бы образцовая учительница, но, моя девочка, мне не хватило артистизма, мне было не дано менять стезю.
- Именно потому, что мы с тобой слишком разные, мама, я решила более не терпеть, и, наконец, стать тем, кем я собиралась быть. Кроме того, в выборе жизненного пути, я учитываю интересы собственных детей.
- Все это замечательно, но, Анна, сейчас вы живете с отцом под одной крышей, и вам обоим надо проявлять чуткость по отношению друг к другу. Аня, прошу тебя.
- А, тебе не кажется, что приспосабливаться дано не каждому. И, вообще, я считаю, что терпение – это грех. И что ты еще желаешь от меня услышать, мама?
Приглаживая и без того собранные в пучок волосы, Екатерина Павловна укоризненно покачала головой, - Вам с папой надо учиться уступать друг другу. Аня, пойми, папа за тридцать лет брака привык в женщине видеть покорность, самоотверженность. По мнению папы, молодая женщина «должна чаще стесняться, чем выставлять собственные достоинства напоказ». Папа очень огорчился, когда узнал о вашем с Григории намерение развестись.
- Я не права только в том, что слишком долго терпела. Не надо было скрывать наши разногласия. Терпеть хорошо в кабинете стоматолога, а прятать свой характер глупо. Да, мамочка, в ЗАГСе говорят, что в браке все равны, но не в церковном. Григорий не считал меня равной себе.
- Аня, у Григория могут быть неприятности по службе из-за ваших разногласий. Ты же не хочешь испортить ему жизнь, - скорее утверждала, чем вопрошала Екатерина Павловна.
- Мама, мне все равно, что будет с Гришей. Я, в первую очередь, должна думать о детях.
- А, если сам Григорий пожелает восстановить ваш брак. Неужели, ты не пойдешь ему навстречу?
- Помахивая кадилом и почитывая Евангелие? Нет, мама, нет, мне надоело это многолетнее представление. Я желаю быть обычным человеком, жить среди людей, не пробуждаться каждое утро под пристальным взглядом Божьей матери, встречать осуждение, если у меня не нашлось времени для того, чтобы вызубрить новые псалмы. Я не хочу более, глядя в рот Григория, угадывать его мысли. Он для меня – прошлый день, и не будем об этом, мама.
- Не все так просто, Анечка. Папа примет сторону Григория.
- По моему мнению, любящий дедушка просто обязан встать на сторону внуков, а не чужого мужика.
Внезапно, на своем плече Анна ощутила тяжесть, это мама, с огорчения, от безысходности положила ей голову, доверилась, стало быть. Легкое вздрагивание указывало на то, что безысходность, в свою очередь,  пробудила отчаяние. Уткнувшись маме в другое плечо, Анна заплакала. Проплакали они вдвоем недолго. Настойчивый звонок в дверь напомнил им об обязательствах. Переглянувшись с дочерью, дверь отправилась открывать мать. Отсутствовала она недолго, но Анне показалось, что целую вечность. Считая секунды, благодаря детей за то, что они ее не отвлекают, Анна в нетерпении ждала. Ей надо было быть готовой ко всему, но только не к тому, чтобы уступить прихоти бывшего мужа. Она, без всякого сожаления, распроститься с ним навсегда.
- Анечка, с Гришей случилось несчастье, и папа отправился к нему. Грише сейчас плохо, папа его поддержит. А тебе … а, ты …
- А, я пойду завтра договариваться насчет садика, и, еще, на работу пойду устраиваться. Побудешь с детьми, пока я буду отсутствовать, мама?
Конечно, побудет. Анна почти не сомневалась в этом. Ей повезло с мамой, а еще, ей часто встречается много хороших, отзывчивых людей, готовых помочь почти незнакомому человеку. Можно не сомневаться, она сама поступила бы также, потому, что почти не разучилась не только прощать, закрывать глаза на чужие недостатки, но и любить. И она уверена, что Петя и Саша, когда вырастут, не уступят ей в этом.   

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXI.

     Проблема устройства на работу встала перед Владом весьма остро. Перешагнув тридцатиоднолетний рубеж он не имел трудового стажа в его традиционном понимании. Ирина Федоровна попеняла сыну, что он будет делать, дожив до пенсионного возраста? Разговор состоялся после  неудачного обращения Владимира в отдел занятости по месту жительства.
- Понимаешь, мама, они не поверили мне, что я не работал, - было непохоже, что Влад, привыкший сперва думать о других, жаловался на жизнь, скорее, сетовал на недальновидность службы занятости.
В голове Ирины Федоровны, совсем недавно завершивший свой трудовой путь не укладывался столь формальный подход к делу, которое тебе поручено. Озабоченность сына передалась и ей, - Володя, надо было честно рассказать о том, чем ты занимался последние три года.
Влад заметно нервничал, периодически приглаживая копну своих пышных светло-каштановых волос. Он много размышлял, отказываясь отводить себе скромную функцию безработного неудачника, - Мама, если бы ты видела этих канцелярских крыс, не удивилась бы их показному сочувствию.
- Подожди, сынок, прежде, чем обвинять кого-то, спроси с себя. А все ли было выполнено тобою ради достижения цели? Представь себя на их месте. К тебе приходит потенциальный труженик, с виду непохожий на инвалида, и признается в собственном безделье.
Меряя шагами узкое пространство комнаты, молодой мужчина прокручивал в голове все, что с ним произошло в районной службе занятости. Разве он был не прав, сказав, что последние годы проживал далеко от города, с нуждающимся в постоянном уходе дальним родственником? Лгать противно по своей сути, но что ему было делать? На карту было поставлено будущее близких ему людей, - Мне пришлось сказать неправду, мама, ради любимых.
Схватившись за голову, Ирина Федоровна в отчаяние причитала, - Господи, боюсь, что наши несчастья только начинаются. Мы только вздохнули, распрощавшись с Валерой, а тут …
- Я напакостил, ты это хотела сказать, мама? Я подвел себя, но не вас с отцом, и тем более, Настю. В Уголовном Кодексе нет статьи за безделье, и, если бы, ни надобность в оригинале трудовой книжки, я не стал бы беспокоить этих официальных дам. Но, мамочка, я же работал, только труд мой отличен от того, что предлагается в вакансиях службы занятости. Никто не считает службу в Церкви первостепенной и незаменимой для людей. А вдруг все зря? Верить, не зная точно, прав ты или не прав, ужасно мучительно. Вдруг нет ни Бога, ни жизни после смерти, ни реинкарнации – ничего?!
- Володя, что ты говоришь?! Ты так долго в это верил, ты нас заставил поверить, и чего мы дождались? Разочарования …
- Нет, мама, нет! Оно вас не коснется. У вас своя жизнь, у меня – иная, и мы друг перед другом ни в чем не виноваты. Устраиваться вполне можно по объявлению, на самую востребованную специальность. Возможно, на такую работу примут без полного пакета документов.
Улыбаясь, сквозь слезы, Ирина Федоровна заметила, - Сынок, ты собираешься устраиваться поближе к дому? Может, кассиром в универсам? Тебе покажут, и ты сможешь.
Влад успокоился, и сел рядом с мамой в кресле. Они не так часто беседовали ранее, вот и сегодня, пусть даже повод нашелся весьма неоднозначный, собеседники были готовы идти до победного, - Мамочка, возможно мне придется не замахиваться так высоко, а согласится на рабочую должность. Конкретно, я уже узнавал: «В седьмом континенте требуются грузчики на склад». Там не ходят покупатели. Меня никто из знакомых не увидит, и, - Влад выдержал паузу, - Мне обещали двадцать четыре тысячи в месяц. Я бы хотел принять предложение администрации универсама.
Ирина Федоровна неторопливо обдумывала услышанное. Они с супругом всю свою сознательную жизнь стремились к интеллигентной деятельности. Работа экономистом в некрупной, но стабильной компании вполне устраивала ее, а Георгий Борисович был доволен, работая, инженером в конструкторском бюро. Их надежды, что дети непременно устроятся не хуже своих родителей, увы, не оправдались. И Настя, и Володя учились весьма средне, в отличниках никогда не числились, особых интересов у них не было, кроме склонностей к исторической науке. Одно время Настя ходила по школьным экспедициям, участвовала в раскопках, но дальше увлечений дело не пошло. В Историко-Архивный Институт Настя не поступила, пришлось подавать документы в колледж сервиса и туризма. На это знаний и умений Насти вполне хватало, и родители остались довольными. Вот только Володя всех удивил. Вместо того, чтобы выдержать испытания в Институт, Володя, вернувшись после службы в армии, бегал в Храм у метро. Ирина с Георгием только переглядывались, разводя руками, мол, увлечение сына скоро пройдет, парень просто соскучился без общения с людьми, вот и выбрал для себя посещение Храма, ведь там все вежливые, внимательные, терпеливые. Но после нескольких месяцев служения в Храме на общественных началах, сын вдруг заявил, что станет священнослужителем. Направление в Духовную семинарию ему дал протоиерей Храма «Утоли мои печали». Георгий Борисович был страшно недоволен, Ирина Федоровна умоляла сына одуматься. Настя, к тому времени вышедшая замуж, отговаривала брата. Все было напрасно. Владимир, по собственной инициативе, поделил свою жизнь на до и после. И вот теперь судьба ставит его перед новыми испытаниями. Мальчик снова советуется с ней, но примет ли он к сведению ее объяснения – вот вопрос, - Володя, ты верно сказал. У тебя своя жизнь, но мы с папой переживаем за тебя. Может, сынок, тебе лучше сдать на права и устроиться водителем?
- Не выйдет. Деньги мне нужны в ближайшее время, а отдача от водительского труда будет нескоро. Не хочу быть некому в тягость.
Даже, после того, как он опустил глаза, Влад ощущал давление маминого взгляда. Понятно, что она волнуется за него, но это волнение слишком назойливое, оно преследует его. Еще чуть-чуть, и он привыкнет жить, с оглядкой на мамин контроль. А мама, похоже, чем дальше, тем больше считает его ребенком. Ее нежные, добрые глаза, словно путеводный огонек, сопровождают его в нелегких испытаниях, оберегая от разочарований. Но теперь все гораздо сложнее, разочаруется он в себе, если не сумеет обеспечить достойную жизнь самому дорогому человеку, - Володя …
- Мама, мне наперед известно все, что ты намереваешься мне сказать. Это работа не для меня, в грузчики идут одни алкоголики, мое здоровье уже подорвано службой в погранвойсках. Но, мамочка, когда-то надо сделать выбор, и обратного пути нет.
- А, как же служба в Церкви? Ты отдал ей несколько лет своей жизни, - Ирина Федоровна с тревогой следила за сыном.
Влад молчал, но за этим стеклянным взглядом, сопровождающим гигантскую работу мысли, скрывалось уже принятое решение. Но, все-таки, любящий сын не станет испытывать терпение, - Это очень больно для меня, мама. Когда-то меня призвал Господь, я посчитал за счастье, что встретил столько понимающих людей, готовых поддержать мой выбор. И теперь у меня только один выход, - Влад сделал короткую паузу, в течение которой он что-то беззвучно шептал, возможно, приносил извинения за свою категоричность, - Мне придется оставить службу в Храме, поясню, почему. Священнослужитель не может жениться на вдове или женщине разведенной. Кстати, с Леночкой я уже обсудил вопрос своего трудоустройства. Она не против.
Ирина Федоровна усмехнулась, - Было бы странно, если эта дамочка запретила тебе работать, ведь золотой дождь посыплется на нее … Володя, подожди, не надо махать руками. Я не могу воспринимать с любовью эту женщину, потому, как, не уверена, что она тебя любит …
- Любит! Представь себе. Любит! При решении жизненно важных вопросов Лена всегда советуется со мной. Мама, я читаю любовь в ее взгляде, он весь светится от счастья, в ее голосе проникающим в самые глубины моей души. Мама, в моем представлении, Лена и есть Божья матерь, такая же великодушная и добрая. Когда мы идем с ней вместе по улице, Лена смотрит только на меня, живет моими планами, прислушивается к моим пожеланиям. Мама – это истинное счастье, когда рядом с тобой такой человек!
Ирина Федоровна лишь вздохнула. Будущая невестка вызывала у нее отрицательные эмоции. Трудно себе представить, что должно произойти ради того, чтобы эта новая женщина заняла достойное место в ее сердце.
- Мама, Лена на следующей неделе оформляет развод, а в начале лета мы распишемся, - Влад, как мог, пытался реабилитировать свою любовь в глазах близких родственников. Его мама – добрый, замечательный человек, а Леночку, просто нельзя не любить.
- А, как воспримут тебя ее мальчики?
- Наше предыдущее общение позволяет надеяться, что в будущем мы не разочаруем друг друга, - Влад улыбался, и хотелось бы верить, что именно так, широко и открыто, он украшал жизнь своей любимой женщине.
- Володенька, ты, действительно, ее любишь?
- А, ты сомневалась, мама. Я ради Лены, кажется, все могу, даже умереть.
- Господи! Что же это такое? – Ирина Федоровна схватилась за сердце, - Зачем тебе умирать? Если тебе что-то будет не хватать, мы с отцом поможем. В конце концов, каждый человек хоть раз в жизни допускал крупную, не исключено, что не поправимую ошибку, и, надо уметь принимать жизнь таковой, какая она есть, и то, что ты признал свою ошибку …
- Мама, служба в Храме – не ошибка, это нужно рассматривать, как определенный этап моей жизни. Идет время, я меняюсь. Понимаешь, мама, можно, руководствуясь высокими помыслами, помогать всем людям, и помощь эта, конечно, принесет удовлетворение, но будет воспринята нуждающимися, как должное. Я предпочитаю любить одного человека, без всяких высоких побуждений, делить с ним, как радости, так и горести, и хотелось бы, чуть-чуть, в душе, рассчитывать на взаимность.
- Рассчитывать на взаимность нужно, но принесет ли тебе это удовлетворение? Ведь не только ты, но и окружающие люди, со временем, меняются, и как бы эти изменения не вызвали у тебя разочарование. Ты знаком с Леной всего год. Что будет дальше, неясно, - подытожила Ирина Федоровна.
- Мама, когда ты выходила за отца, ты его хорошо знала? И еще один аргумент в пользу моего выбора, - удостоверившись во внимании собеседницы, Влад добавил, - Ничего нельзя знать заранее. У людей семейная жизнь развивается непредсказуемо.
- Вовочка, скажи, а, твои прежние коллеги могут выдать тебе положительную характеристику? Она тебе пригодиться при устройстве на хорошую работу.
Владимир пожал плечами, - Мне пока неудобно их беспокоить.
Приметив нерешительность сына, Ирина Федоровна надумала ему помочь, - Куда-то, сынок, тебе придется обратиться за помощью, либо, к настоятелю Храма, либо, в службу занятости. Тебе нужна трудовая книжка, и собственный счет в пенсионном фонде.
- Мама, если мне удастся дожить до пенсии, я не буду ходить с протянутой рукой. Еще в то время, когда я учился в Духовной семинарии, в экономике Российской церкви произошли положительные изменения. Алексей Анатольевич, настоятель Храма, где я служил рассказывал мне, что я, как все священнослужители буду обеспечен трудовой книжкой и номером в Пенсионном фонде, а также медицинской страховкой. И я ему верю, у меня будет трудовая книжка, после того, как я поставлю в известность протоиерея о намерении оставить службу. Ты успокоилась, мама?
Влад мог и не спрашивать, зная собственную маму. Конечно же, она будет волноваться, пока самостоятельно не удостовериться в социальной защищенности сына. Оставшись в одиночестве, после ухода мамы, Влад не стал скучать. А не посетить ли ему Леночку, без всякого на то приглашения с ее стороны? Однако, делать этого не пришлось. В тишине домашней обстановки вдруг раздался требовательный трезвон. Открывать дверь незваному гостю отправился Влад. На пороге квартиры стоял сын Елены. Даже беглого взгляда на пришельца было достаточно, чтобы заметить, что он пребывает в отчаяние. Бегающий взгляд неуверенного в себе человека, кажется, согласного на все, остановился на нем. То ли он просил, или, всего лишь, объявлял о своем безысходном положении, но стало понятно, уходить парень не собирается. – Здравствуйте, идти мне некуда. Хотите принимайте, а, если нет, выгоните без унижения. Мне и так плохо, - парень еле-еле переступал с ноги на ногу, его неустойчивость можно было принять за полуобморок. Темные круги под глазами, которые еще совсем недавно глядели бодро и многообещающе, указывали на нечто среднее между недосыпанием, недоеданием и, вероятно, пребыванием в стрессовом состоянии.
- Пойдем. Никто выгонять тебя не собирается.
Владимиру пришлось подхватить гостя, чья походка рождала сомнения. Ведя под руку, хозяин позаботился об его устойчивости. Все это время Владимир ощущал на себе давление постороннего взгляда. После ему предстоят объяснения, в которых он, прежде всего, должен обеспечить сохранение чужой тайны. Лишь после того, как он плотно затворил дверь в комнату, Влад позволил себе немного расслабиться. Все, что сейчас здесь будет сказано, останется между ними, а, впрочем … скоро все станет ясно.
Гость его прилег на диван и, казалось, в тот момент, когда голова парня коснулась подушки, он обрел покой и уснул. Влад присел напротив, в кресло и пытался догадаться: что же заставило молодого человека скитаться по чужим домам, и осведомлена ли об этом Леночка? Всматриваясь в широкое лицо парня, Влад мысленно сравнивал его с чертами лица любимой женщины. На кого более похож сын Елены: на нее или Карпухина? Тонко очерченный нос среднего размера разделял лицо на две равные половины, губы бледные, обветренные что-то шептали. Влад прислушался, но ничего не разобрал. Непохоже, чтобы, парень жаловался, такие … отважные, как он, скорее, ищут понимания, чем сочувствия, и, вряд ли, получают удовольствие от чужой жалости. За выпуклым лбом скрывалось немало мыслей, планов, которыми естествоиспытатели, вроде, его гостя делятся не с каждым. Неужели, к нему пожаловал Николай, с которым Леночка не виделась уже несколько дней? Разве вел бы себя так тихо и скромно Андрей, привыкший к тому, чтобы вокруг все считались с его мнением? А еще предприимчивый Андрюша умеет претворяться, и без труда изобразит себя, хотя бы, в роли народного артиста. Пусть внешне Андрей и Коля совершенно идентичны, но души у ребят абсолютно разные. И, если Николай пробуждает в нем симпатию, то Андрей – темная лошадка, чьи помыслы, устремления вызывают у Влада настороженность. Если Николай задумал что-то нехорошее, то идею ему, несомненно, подкинул родной брат. Они оба ее сыновья, он обоих должен любить … как самого себя. Но что значит: «любить себя»? Влад задумался, потирая виски большими пальцами. Монотонные движения успокаивали, вызывая сонливость. Как ему быть: оставить ли гостя в одиночестве, в надежде на то, что его никто из его домашних не нарушит, либо созвониться с Леной? Второй вариант – самый доступный, и, пожалуй. Он выберет телефонное общение. Однако, его желанию не суждено было сбыться, по причине отсутствия оппонента. Влад отвлекся от размышлений, заметив, что он в центре чужого внимания. Улыбнувшись, он полюбопытствовал, - Проснулся уже?
В ответ ему также улыбнулись, хотя положительная эмоция через силу, скорее свидетельствовала о неважном самочувствии его гостя, - Вы ни маме ли звонили?
- Да, но Лена не отвечает, - в растерянности промолвил Влад.
Выражение лица парня постепенно менялось. На место улыбки явилась задумчивость, обычно сопровождающая обремененного заботами человека. Кивнув головой, юноша произнес, - Мама иногда так делает, когда у нее плохое настроение, - после короткой паузы он добавил, - Но это лучше, чем отвечать грубо или резко. 
Про себя Влад удивлялся. За время своего знакомства с Леночкой, ему никогда не приходилось слышать от нее грубость, тем более, что скрывать свое плохое настроение Лена умеет.
- Ты, верно, есть хочешь? – осторожно полюбопытствовал Влад, все еще не будучи уверенным, кто перед ним?
Парень принял горизонтальное положение, а выглядел он после получасового отдыха бодрее, - Не отказался бы, но у вас, Влад, будут свои проблемы из-за меня. Лучше я потерплю.
- Но совсем не есть нельзя, можно заболеть. Я, все-таки, принесу тебе горячий чай и бутерброды.
Отсутствовал гостеприимный хозяин недолго, и за это время гость не сидел без дела. Мимолетного взгляда на окружающие его предметы интерьера, хватило, чтобы определить, в его возможностях проверить сказанное Владом относительно мамочки. В следующую минуту стало ясно: поговорить с матерью не удастся и ему.
- Заждался? Ночевать ты останешься у меня, если хочешь. После поговорим, - Влад ломал голову, чем еще заинтересовать гостя? Глядя на то, с каким аппетитом тот угощается, хозяин порадовался. Сегодня, может быть, неизвестно, а завтра они обязательно решат: как быть? – Кроме бутербродов еще что-нибудь хочешь?
Мог и не спрашивать. Парень не доел угощение, но чай выпил весь. Протягивая пустую чашку, он поблагодарил, и вновь погрузился в задумчивость. Что же его гложет, лишая юношеской беззаботности? А, Лена, вероятно, беспокоится об ушедшем, - Скажи, а мама знает, что ты ушел из дома?
Лучше бы он запрятал свой интерес поглубже. Парень, явно, занервничал. Встал, пока еще неустойчиво держась на ногах. Быстрый взгляд в направлении двери подсказал Владу, как ему быть, - Поверь мне, я не желал избавиться от твоего присутствия. Я хотел бы помочь тебе, и согласен на многое, только подскажи.
Юноша буравил хозяина пронзительным взглядом, но не спешил с ответом. Выжидая, Влад понял это по-своему, - Ты мне не доверяешь?
Наконец, стена молчания была пробита, - Я некому не верю.    
- Это – твое право, но, кроме всего прочего, у тебя имеется и обязанность заботиться о близких. Ты подумал о матери? – обратив внимание на то, что его собеседник едва стоит, Влад потребовал, - Сядь сейчас же.
Можно было и не указывать. Парень медленно оседал, Влад вовремя подхватил его. Молча, не уговаривая, Владимир отвел и уложил его на диван. – Может, приятель, тебе врача вызвать?
Затаив дыхание, вопрошаемый безмолвствовал. Влад ни на шутку встревожился. Для начала лета теперь устойчивая, хорошая погода, без промозглых ветров и дождей, а парень, по всей видимости, мерзнет. Кисти рук у него холодные, да и ноги он постоянно поджимает. В ответ на все эти, едва приметные манипуляции, Владимир прикрыл гостя покрывалом. И вот опять ему не показалось, кажется, парень тихо застонал. Влад потянулся к телефону. Нельзя было допускать, чтобы такой юный человечек страдал без помощи. И Лена, вне сомнения, одобрит его инициативу.
Вдруг явственно прозвучал внятный шепот, - Не надо, прошу вас. Я отлежусь, и мне станет легче, - вздохнув, насколько хватало силы, парень спросил, - Вы как относитесь к воинской обязанности?
Вот и подсказка пришла, сама собой. Коленька -  это, Коля. У Влада немного отлегло от сердца. Господь, все-таки, не заставит его любит Николая и Андрея одинаково, и то, кому он отдает предпочтение – сугубо его личное дело. Присев к юному гостю, Владимир пустился в откровения, - Положительно. Военная служба пока некому еще во вред не пошла. Я сам служил на границе, в горячей точке. Глядел ни раз смерти в глаза, увы. Не сумел спасти друга. Ему было всего лишь двадцать, через пару месяцев мы должны были демобилизоваться. Главное, Мишка был таким замечательным парнем, уже прикидывал, чем займется после завершения службы. У него была невеста, и вот, вместо того, чтобы отправиться на свадьбу друга, мы все встретились на его похоронах …
- Я вас не об этом спрашивал. В армии своя особая жизнь с ее законами и порядками, в которые не все вписываются. Если парень тихий, скромный, ничем особым не выделяется, он вечно будет на вторых ролях, на побегушках у «дедов».
Влад усмехнулся, - Откуда у тебя такие неверные представления, будто кто-то из тех тебе успел нажаловаться. Запомни, то, как к тебе будет относиться, зависит только от тебя самого, и вовсе не от волчьих законов стаи. Ты прояви себя хорошо, честно служи. Будешь у всех на виду, станут тебя ставить в пример, вот и будет тебе почет и уважение.
- Можно, - неопределенно ответил слушатель, - Только и почет, и уважение мне без надобности, особенно полученные в обстановке постоянной нервозности. Я не смогу привыкнуть к воинской дисциплине. Что мне делать?
Непростой разговор у них состоялся. Выходит, он должен оправдываться за все военное командование. Шагая по комнате, из конца в конец, Владимир напрягся. Он должен быть правдив, но так, чтобы его откровенность не напугала парня. Господи, господи … лучше спрашивать с себя, чем уговаривать других. Ошибка, в данном случае, обойдется дороже. Проводя очередной раз по лбу, Влад, к своему удивлению, ощутил влагу. Надо же, вспотеть от переживаний! Но ответ от него ждут, и он будет, - У тебя довольно трудное положение. Но бегать от повесток из военкомата – не самый подходящий выход из создавшегося положения. Не уверен, но, кажется, за отказ за выполнение воинской обязанности …
- Положена уголовная ответственность, слышал. Но поставьте себя на мое место. Если бы вы не являлись священнослужителем, а были неприметным выпускником, со средними способностями, с опаской смотрящим в будущее, а, главное, не желающий служить в армии, ваши действия тогда.
- Не знаю … не знаю, Коля, что тебе сказать. Может, лучше годом пожертвовать, и совесть твоя будет чиста на всю оставшуюся жизнь?
- А, если, кроме близких родственников, нашлась бы любимая девушка, которая не представляет себе разлуку со своим Ромео. Я против того, чтобы всех призывников равнять, как это говорится, «под одну гребенку». Все люди разные. Кстати, об этом же твердил нам господь.
- Это все правильно, но твои близкие … Они будут вынуждены обеспечивать тебе безопасность, стало быть, лгать, выдумывать то, чего нет на самом деле. Из-за тебя они лишаться покоя.
Парень пожал плечами, - Все чем-то жертвуют. Мама как-то сказала мне: «Надо меньше любить себя, а любить больше тех, кому приходится тяжелее, чем тебе», разве не в этом заключается понимание «жизни по совести»?
Молитвенно сложив ладони, Влад потупил взор. Ему предстоит научить отрока смирению, но будет ли польза от того? – Если быть до конца точным, Господь повелел нам «возлюбить ближнего, как самого себя». Себя любить необходимо, для того, чтобы больше жертвовать собою ради страждущих. Пойми, если ты не любишь себя, то, как ты сможешь любить других, ведь ценность человеческой жизни перед тобой не раскроется.
Что-то во взгляде собеседника насторожила Влада. Так, кровожадно и самоуверенно, взирает на сворю жертву хищник, но, если его беспощадность диктуется естественными инстинктами, то эта двуногая особь не пытается скрыть собственного цинизма. Влад встряхнул головой. Лучше бы ему ошибаться.
Взгляды обоих пересеклись, следом Влад услышал, - Вы рассуждаете с точки зрения общества, а не отдельно взятой личности. А, я, в отличии от других, не люблю никого, и не желаю некому верить. Мне придется рискнуть, но отвагу проявил первым ни я. Более мне нечего добавить, а еще запомните. Я – не Коля.   

 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXII.

     «Надо меньше любить себя», почему Лена так решила? Не исключено, то ее кто-то научил этому аскетизму. Многие люди горят желанием, помогать другим, но обычно, далее желания дело не идет. И пусть некто решит больше внимания обращать на окружающих, в ущерб себе любимому, но закон выживания расставит все по местам. Меньше любить себя можно, когда ты здоров, ни в чем не нуждаешься, не обременен проблемами, вероятно, именно из такого человека и может выйти альтруист.
- Лена, как ты считаешь, из меня выйдет настоящий альтруист?
 Сосредоточенное лицо домовитой хозяйки сконцентрировалось на текущей задаче – порезать луковицу, и все, что ее отвлекает в настоящий момент, воспринимается ею, как досадная помеха. Аккуратные, точнее, осторожные движения руками были монотонными до автоматизма, и преследовали пока неразрешенную задачу – живее расправиться с недружелюбным овощем. Сегодня она зажмурила глаза, за что и пришлось поплатиться. Нож скользнул по влажной поверхности, и в итоге – порез, - Ты будешь настоящим альтруистом, оставишь свои бумаги, и займешься моей рукой. Я порезалась, Володя.
Бумажками Лена называла пару газет с рекламными предложениями, а удивительным было для нее то, какой интерес они представляют для Володи? – Ты заснул, что ли, Володя, или ждешь, пока я вся кровью изойду.
После этого звучного призыва Влад отбросил в сторону бумажный хлам и поспешил на помощь. Между тем, Лена явно нуждалась во внимании. Порез столовым ножом не был глубоким, но затронул чувствительную ткань пальца. - Лен, где у тебя аптечка?
Сдувая нависшую прядку со лба, Лена, в раздражении буркнула, - Где, где? Там же, где у всех.
На вытянутой физиономии Влада явственно отобразился текущий вопрос, - Где у меня дома, я в курсе …
Лена начала терять терпение, тем более, что на сковороде начало подгорать масло, - Лекарства принято хранить при соответствующем температурном режиме, а, учитывая в настоящем теплое время года, в холодильнике, желательно подальше от морозилки.
Усмехался Влад уже, изучая содержимое полок холодильника. Более подробный комментарий было трудно себе вообразить, вот только был ли в нем толк? - Лена, под морозилкой мне не удалось обнаружить ни йода, ни зеленки.
- Зато там имеется перекись водорода. Она хорошо останавливает кровотечения, и об этом, кстати, известно любому старшекласснику.
И снова в ее ответе можно было уловить нравоучительные нотки. Если так пойдет и далее, из Елены Николаевны выйдет заурядная учительница, которых он очень не любил в школьные годы. – Кажется, вот это, Леночка? – Влад протягивал любимой женщине маленькую бутылочку с прозрачной жидкостью, наполовину пустую.
- Влад, разве ты не в состоянии прочесть этикетку? Там же на русском языке написано. Скорее, прошу тебя.
Кровью было запачкано достаточно, главное, кухонный стол, плита, пол. После того, как жидкость без запаха струйкой потекла на раневую поверхность, пострадавшая даже не поморщилась. – Какая ты храбрая, молодец, Лена!
- Молодец я буду, когда обед приготовлю. А, ты, Влад, возьми-ка тряпку и прибери, а то мальчишки увидят и испугаются.
Работая тряпкой, он, отнюдь, не был убежден, что получится чисто, и не удивительно. Проживая в доме, где распоряжались две хозяйки, он был избавлен от решения бытовых проблем.
- Вытирай чище, чтобы не осталось подтеков.
Наконец, с уборкой было покончено. Под кастрюлей кипел борщ, наваристый, маслянистый, на большой сковороде поджаривались котлеты, здесь же доходил до готовности картофель, приправленный восточными пряностями, а от подгорания его оберегал аппетитный соус из помидоров, моркови, кусочков фарша, петрушки и нескольких зубчиков терпкого чеснока. В какой-то момент Владимир оторвал взгляд от пола и обвел кухню глазами. Ну, вот, уже убежала, а кому он будет отсчитываться о результатах своей работы, он ведь старался.
Задорный смех раздался совсем рядом, - Что ты, Володя, принюхиваешься, словно гончий пес, идущий по следу?
- Еще смеешься, - попенял ей Володя, глядя на Лену снизу вверх, - Я для тебя на все готов …
- И даже съесть половину сковороды котлет с картофелем?
- А, почему только половину? Я не откажусь от всей порции, а еще с борщом вдобавок. Кстати, а что у нас на десерт?
- На десерт у нас воспитательная беседа.
Оставалось лишь вздохнуть, услышав это малоутешительное предупреждение. Вряд ли, значимость ее будет положительно оценена остальными участниками обеда.
- Между прочим, Володя, сегодня можно было бы обойтись за столом без ножей. Сегодня ими будет нечего резать.
Влад не стал спорить, ему еще придется парировать чужие аргументы, выслушивать спорные доводы. И так, каждый Божий день, все хорошее, в кавычках, у него впереди. Занимая свое место за обеденным столом, Влад улыбнулся. Ни единожды он задавался вопросом: нравиться ли ему такая жизнь, непредсказуемая, обремененная заботами где свое право на достойное существование еще надо доказывать?
На кухню явились два брата, причем один из них не поленился одеться в те же самые джинсовые бриджи и футболку, не спускал глаз с близнеца, точно копировал его жесты и манеру поведения. За столом они заняли место напротив друг друга. И, если один из братьев имел весьма удрученный вид, поникший взгляд его уткнулся в пол, то второй лишь старался походить на первого, а все его усилия можно было оценить, как неумелое мастерство педанта.
- Коленька, что же ты так плохо ешь?
Еле двигая ложкой, то ли помешивая, то ли создавая видимость проявленного интереса, дабы не обидеть искусного мастера, вопрошаемый в ответ лишь пожал плечами. Двойник его, прищурившись, ухмыльнулся.
Наблюдая всю эту немую сцену, Влад, от бессилия прикусил губу. В какой-то момент стрельба глазами достигла цели. Вне сомнения, всю неприязнь, презрение можно было выразить одним только взглядом, и Андрей удостоился его. – Леночка, может, нам приступить ко второму? – старался игриво полюбопытствовать Влад.
Увы, его попытки, снять напряжение, пропали даром. Елена явно нервничала. Коля что-то задумал, и держит это в себе. Бедный мальчик, сколько ему пришлось перенести …Его преследовали, точно загнанного зверя, он убегал, прятался, вынужден был обманывать. Переведя взгляд на вопрошающего, Елена равнодушно ответила, - Возьми там, на сковородке.
Глядя на царящее уныние, не выдержал Андрей, - Чего вы такие мрачные, словно на похоронах. Все обошлось, повесток более не будет. Колька получит инвалидность, и будет отныне предоставлен сам себе.
Услышанное, вопреки ожиданиям, не оглушило присутствующих радостью, скорее, в ответ на прозвучавшие аргументы, родились новые вопросы, но это
Будет продолжаться бесконечно. Расправившись с парой поджаристых котлеток, Андрей надумал продолжить начатое. Но поскольку, слов благодарности ему явно не дождаться, он будет повторять о преимуществах, которые именно он завоевал для брата, - А, что, мамочка, сегодня у всех плохой аппетит?
Елена Николаевна, которая периодически, машинально отправляла себе что-то в рот, не обращая внимания на вкус, махнула рукой и безразлично бросила, - Не знаю. Не обижайтесь на меня, но сегодня я ни о чем другом, как о грядущем визите Коли в поликлинику думать не могу. Мне тревожно и больно, вдруг кто-нибудь узнает более положенного?
Владимир положил руку на плечо названной супруге, - Леночка, милая, не стоит все время думать об одном и том же, тем более, что думы твои ничего не изменят. Мы лучше сейчас еще раз прослушаем отсчет о проделанной работе Андрея и вынесем свою независимую оценку …
- А, что поменяют твои оценки? Уж, не уменьшат ли круг лиц, подлежащих призыву? – в раздражении бросила Елена Николаевна.
Влад укоризненно покачал головой, - Быстро у тебя настроение меняется. А, не попробовать ли тебе, Леночка, попридержать весь негатив про себя?
Вилка со звоном упала на стол, -Чего тебя не устраивает, что я откровенно поделилась собственными опасениями? Прости, не привыкла лгать и изворачиваться.
Коля отодвинул почти полную тарелку, - Мама, не надо. Ты ищешь среди нас виноватых, но не прав только я один.
Обреченность в голосе брата тронула Андрея. Кто, как ни он, разделит с ним трудности! – Ты ни один, Колька. Мы всегда будем рядом. И, если надо, я для тебя еще раз пройдусь по замкнутому кругу.
Сквозь пелену грусти в глазах его двойника промелькнул огонек надежды. Здесь, среди близких людей он будет защищен от непредвиденных обстоятельств. Как жаль, но радость эта ненадолго, - Спасибо, но боюсь, что твои старания, Андрей, напрасны …
- Напрасны?! – неизвестно, чего в его голосе было больше: изумления, либо возмущения, так или иначе, он обиделся, и не стал скрывать своих чувств, - Как тебя понимать? Мне пришлось наступить на свою гордость, забыть о собственных желаниях, обзавестись новыми проблемами, и все это от нечего делать? Или, Коля, ты считаешь, что, кроме художественных способностей, я наделен актерским даром? Увы, это не так, мне остается лишь надеться, что в психоневрологическом диспансере мне, без сомнений, присвоили статус шизофреника.
Собеседники переглянулись. На лицах их отобразилась целая гамма чувств, превалировало над которыми искреннее уважение. Андрей упивался произведенным впечатлением, - Не понимаете? Поясняю. В военкомате я назвался Николаем, и с сомнениями, но мне поверили. Еще труднее мне было, когда через несколько дней я явился сначала в диспансер, где мною была разыграна целая трагедия, под названием «верните мне место в Третьяковской галерее». Позавчера я был в военкомате, со справкой, в которой стояла отметка с выше озвученным диагнозом. Нелегко мне было менять походку, ведь травмированные суставы до сих пор дают о себе знать, и все это от нечего делать?
- Еще раз, спасибо, братик. Но не можешь же ты заменять меня всю оставшуюся жизнь.
Андрей невзначай допустил оплошность, и скабрезно пошутил, - Поверь, на место в постели Оленьки Дроздовской я не претендую.
Тяжелый кулак опустился на стол, так, что тарелки подпрыгнули, - Перестань, Андрей. Я смолчу, если ты скажешь обидное обо мне, но не позволю тебе оскорблять мою любимую, - резко отодвинув табуретку, Николай встал из-за стола. Через несколько мгновений он удалился в свою комнату. 
- Андрей, может, ты нам пояснишь кое-что, - осторожно поинтересовался Владимир.
Полностью расправившись с обедом, Андрей, не без сожаления отодвинул тарелку, - Пожалуй. Маме было кое-что известно о моих планах. Верно, я говорю, мамочка? – не дождавшись ответа, парень продолжал, - С самого начала наших злоключений, стало понятно, что менять законы из нас никто не станет, поэтому мне пришлось отважиться на обман, замешанный на лицедействе. Смысл его заключается в том, что я являлся в одно и то же госучреждение под разными именами. Наши фотографии с Колькой в паспортах совпадают, и не только фотки, а также, паспортные данные, подписи. Немного разнятся наши голоса, но думаю, в военкомате на это не обращают внимание. Первый раз я назвался Николаем, затем играл самого себя. Мне повезло, отпечатки пальцев у меня брать не стали. Возможно, что у близнецов они могут совпадать. Кстати, к вашему сведению, изображать больного шизофренией не так просто, ведь в ПНД сидят не простофили. До явки в военкомат меня обязали ежедневно посещать психиатрическую лечебницу для обследования. Уж я такого там насмотрелся, вспоминать не хочется. Вот, куда бы я не пошел работать, даже за большие деньги.
- Андрей, ближе к сути, - одернул пасынка Влад.
- А, суть такова. Мне удалось разыграть все два амплуа. Теперь у Николая есть законное освобождение, с диагнозом «полиартрит на фоне черепно-мозговой травмы», а меня более не станут беспокоить по причине психического расстройства. Так, что Вооруженным Силам более на нас рассчитывать не придется. 
Елена была искренне удивлена, - Если это правда, замечательно. Но, как же в комиссии при военкомате не обратили внимание на то, что у тебя деформированы те же суставы, что и у брата?
Андрей усмехнулся, -Мамочка, когда там увидали справку из психоневрологического диспансера, у врачей отпало желание поближе со мной познакомиться.
Елена Николаевна все еще отказывалась верить, но приведенные аргументы казались железными, и она понемногу успокоилась, - Спасибо тебе, Андрейка …
- Спасибо?! А, как они, спустя годы будут смотреть людям в лицо? Ты подумала, Лена.
Она смотрела в эти широко открытые серые глаза и поражалась. Разве его, умеющего прощать, не замечающего чужие ошибки, терпеливого и благородного она полюбила? Мужчина перед ней, застывший от возмущения был далек от нарисованного образа. Елена не стала сдерживаться, - Это ты за меня думал, особенно, когда, после развода с бывшим мужем, я поверила тебе, ведь это ты, все прошедшие годы был со мной, когда я сидела без работы, нечем было кормить детей, когда муж лечился от алкоголизма, когда я пахала на всю семью, не зная усталости, а мне смеялись вслед, тыкая пальцами, местные кумушки. Это, ведь, тебе я плакалась в подушку, не смея некому пожаловаться. Эх, ты, а, еще твердил, что любишь меня …
- Я и сейчас не отказываюсь от своих слов, Леночка. Но хотелось бы, чтобы у ребят совесть была чиста, ведь они не смогут …
- Что тебе известно о муках совести, и нужно ли сейчас говорить о них? Может, в Церкви принято, прикрываясь отпущением грехов, совершать корыстные поступки, а я хочу, чтобы дети мои могли самостоятельно выбирать себе жизненный путь. Запомни, Влад, они никого не обманывают! Обманывали их, когда начали терроризировать повестками из военкомата, - хлопнув дверью на кухню, Елена ушла. 
- Ну, и я, пожалуй, пойду, - на ходу обронил Андрей.
Перед Владимиром стояла гора грязной посуды. Что с ней делать, ему было хорошо известно. Однако, никто из домашних не поинтересовался у него, а нравиться ли ему эта работа, все-таки, ведение домашнего хозяйства – прерогатива женщин. Уже в процессе мытья, Влад неожиданно обнаружил, что средства для мытья посуды ему явно не хватит. Как в подобных случае поступала его мама? Заменяла моющее средство хозяйственным мылом. Его недостатки – оно плохо мылится и с мочалки мыло не так быстро смывается. Влад грустно улыбнулся. Пожалуй, ему некуда торопиться. Справиться.
Аналогичного мнение придерживался Андрей. Уединившись в комнате с братом, он удобно устроился в кресле, перед телевизионным экраном. Щелкая пультом, он развлекался просмотром телепередач, не вникая в их суть. Николай, между тем, лежал на диване, отвернувшись лицом к стене. Наглядное безразличие ко всему, видимое безделье вовсе не присуще ему, но понятны Андрею, - Колька, кончай хандрить. Я ничего обидного для тебя и, тем более, для Ольги, не имел в виду. Хочешь, я дам тебе честное слово, что не подойду к Ольге ближе, чем на сто метров? – молитвенно сложив руки, Андрей изобразил раскаяние.
Николай пересилил себя и принял сидячее положение. На Андрея взирал человек с характером, о чем свидетельствовала жесткость в чертах его лица, нежелание уступать даже в малом, - А, тебе, разве можно верить? Пойми, я не дедовщины опасаюсь. Страшнее всего для меня разлука с любимой девушкой.
Придав лицу трагический вид, Андрей заметил, - Понимаю, но помочь бессилен.
- Ни черта ты не понимаешь! Ты никогда по-настоящему не любил, так, когда не жаль и жизнь отдать, - глаза Николая были устремлены куда-то вдаль, и вся его человеческая сущность была готова к исполнению сказанного.
Нечто знакомое показалось Андрею в только, что продемонстрированном и увиденном за стенами психиатрической лечебницы. Боже! Верно, именно так и сходят с ума. Андрей невольно перекрестился. Дошел! Ему, богохульнику осенять себя крестным знамением. Лучше уж ему никогда не влюбляться. Он согласен боготворить женские образы, которые сам же будет создавать. Общение с женщинами – истинное испытание для творческого человека. Пожалуй, стоит подражать живописцам средних веков, которые основную часть суток вкалывали, оставляя на все остальное ничтожную толику своего загруженного существования. 
Вдруг Андрей уловил на себе насмешливый взгляд. Что, ж они поменялись ролями? Ну, нет, он некому не позволит проводить над собой эксперименты, - Чего ухмыляешься? Себя узнал?
- Балабол. Я себя никогда не забываю, благодаря тебе. И страшно, Андрей, тебе никогда не было …
- Было, в психушке. Там нужно быть готовым ко всему, и, между прочим, я ради тебя любимого пошел на такую жертву, - еще раз подчеркнул свои заслуги Андрей.
Николай сидел, задумавшись. Похоже, что мысли его были далеки от пациентов с нестандартным диагнозом. Блаженный вид его говорил о приятных воспоминаниях, делиться ими парень не желал ни с кем. Вместо этого он поддержал разговор, полюбопытствовав у брата, - Андрей, как ты думаешь, зачем нам нужны женщины?
Короткие, сдержанные смешки предшествовали ответу, - Зачем? Ну, чтобы ими восхищались, благосклонно принимая их трогательную заботу о нас, для того, чтобы нацелить нас на совершенство, а, главная обязанность женщин – облегчать жизнь своим обожателям. Разве не так?
- Не слишком ли много обязанностей?
- За любовь, в самый раз, хотя я предпочитаю, чтобы любили меня, - переключившись на телевизионный экран, Андрей показал, что разговор на том окончен.
Николай повиновался, но желание поболтать о разном с братом, у него не пропало. Валяться на диване ему расхотелось. За окном шел дождик, нескончаемый и монотонный. «Небесные слезы», так бы назвала его Оленька. О ее существовании Коля узнал четь более года назад, а теперь без нее он не представлял себе жизнь. Им легко общаться, потому, что во многом их взгляды совпадают, оба они умеют уступать друг другу, стало быть, ссоры им не грозят. Они с Олей любят гулять в дождик, когда на улице почти никого не осталось, и какую бы глупость они ни совершили, никто их за это не осудит. С его юной, черноволосой феей они могут прожить целую жизнь одни, и их любящим сердцам не будет скучно. Интересно, вспоминает ли в настоящий момент о нем Оля? Ему очень захотелось увидеть ее сейчас, - Андрей, ты занят?
Он мог и не спрашивать. Достаточно было взглянуть на Андрея, и все стало понятно без слов. Его мнимый интерес к телепередачам относительно безвреден. Обидно, Андрей видит, что в нем нуждаются, но никак не реагирует на призыв.
В комнату к ребятам постучали, и, не дождавшись, реакции, Влад в приоткрытую дверь доложил, - Николай, к тебе пришли.
Дважды повторять не требовалось. Андрей провожая брата взглядом, поражался, откуда взялась такая резвость? По всей видимости, к Оленьке побежал.
- Скучаешь?
Обернувшись, Андрей обнаружил, что на диване, где совсем недавно восседал Коля, разместился отчим. Зачем он пожаловал? Вероятно, будет воспитывать, - Если даже и так, то не по вам.
- А, поговорить нам с тобой придется. Иди поближе, - предложил Владимир.
Состроив милую рожицу, Андрей возразил, - Не горю желанием.
Вдохнув, явно не от сожаления, Владимир проронил, - Ладно. Придется нам с тобой потесниться.
Теперь уже вздыхал от неприязни Андрей. Слишком распоясался маменькин ухажер. Влад помог пасынку сосредоточиться, щелкнув выключателем телевизионного пульта.
- Надолго?
- Потерпишь. Скажи, Андрей, чем ты занят дома?
Андрей пожал плечами, - Совершенствуюсь в живописи.
- Еще чем?
- Ем, сплю, вообщем, живу, - в раздражении бросил Андрей.
Влад согласно кивнул головой, - Большая нагрузка. Ты, верно, сильно устаешь?
Во встречном взгляде парня читалась неприкрытая злость, - Да, устаю, но вам этого не понять.
- А, ты объясни. Я попробую понять, - терпеливо убеждал своего оппонента Владимир.
- Не пойму, чего вы добиваетесь? Может, вам доставляет удовольствие, издеваться надо мной? – более всего раздражала Андрея назойливое спокойствие отчима. Такого себе даже родной отец не позволял.
- Тебе кажется, Андрей, - Влад едва не назвал пасынка «милым», но вовремя вспомнил, что ему это явно не понравится. – Скажи, пожалуйста, почему ты избегаешь решения хозяйственных проблем? Не понимаешь?
- Не желаю понимать!
- А, я все равно поясню. После обеда скопилось много грязной посуды, а мыть ее ты не стал. Почему?
- Не хочу и не умею. Устраивает?
После короткой паузы Владимир, по виду которого нелегко было догадаться, как дается ему это вынужденное спокойствие, произнес, - Нет, не устраивает. Я буду учить тебя, покажу, как моют тарелки, - сразу же после ответа Влад удалился.
Подобная вольность, если не сказать более, еще некому не дозволялась. Необходимо приструнить этого развенчанного священнослужителя. Но как это сделать? Андрей терялся в вариантах, отвергая одно предложение за другим. Некоторые казались ему абсурдными, другие – трудновыполнимыми, и где же, наконец, золотая середина?


                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXIII.

     - Как тебе не совестно, Анна, поражаюсь! Григорий тебе не чужой. Неужели тебе безразлично его самочувствие?!
Все эти яростные призывы ей пришлось выслушивать ни один день. Отец изводил ее нравоучениями, лишь только у него появлялось свободное время. Придется ей изучить расписание богослужений, и  являться домой только в то время, когда папаша занят религиозным просвещениям мирян.
- Аня, о чем ты думаешь? Я, между прочим, с тобой разговариваю.
Задумчивый взгляд молодой женщины сосредоточился на объекте ее раздражения, - Не кричи, папа. Я не глухая. О чем я думаю, это – мое личное дело. А, с Григорием мы уже все выяснили, - отвернувшись к полкам шкафа, где лежали детские вещи, Анна дала понять, что разговор окончен.
Алексей Анатольевич считал по-иному. Он удобно устроился в кресле, настроившись на длительную воспитательную беседу. Терпеливо наблюдая за действиями старшей дочери, он выжидал. Пусть Аннушка немного успокоится, вспомнит, что все семь лет, что они прожили в браке, вполне счастливо, хотя люди обычно по-своему расценивают столь распространенное понятие, оставили в душах обоих супругов и плохое и хорошее, но, безусловно, второго было больше. Заметив, что дочь принялась разбирать собственные вещи, хозяин дома продолжил начатое, - Анна, ты должна мне уделить несколько минут.
Всем своим сдержанным видом, Анна давала понять, что делает отцу огромное одолжение, - Хорошо. Не забывай, что скоро с прогулки вернуться Саша, Петя и мама.
-У меня к тебе, дочь, тоже есть просьба. Я хочу видеть твое лицо, а не затылок, - дождавшись желаемого, Алексей Анатольевич продолжал, - Есть, Аня, такая миссия, слишком ответственная, которой не научат ни  в одном учебном заведении, жена священника. Очень нужная, незаменимая, она воспитывает в женщине самоотверженность … Анечка, что же тебя в Грише не устроило?
Как же ей не хотелось возвращаться к этой теме, а отец вновь и вновь испытывал ее терпение. Глядя на него, Аня вздохнула, и, собрав свою волю в кулак, взялась продолжить этот тяжелый для нее разговор, - Папа, я уважаю тебя, как человека, который больше думает о других, чем о себе, но я не готова жить рука об руку с таким человеком. Я хочу любить и быть любимой, но рядом с Григорием это невозможно.
- Аня, не я тебе должен напоминать об этом. Любить иных – большое счастье, а муж твой …
- Бывший муж, папа.
Алексей Анатольевич игнорировал поправку, - Супруга священника, не должна жаловаться на свою тяжелую долю, на то, что денег не хватает, мало впечатлений, и все существование ее преследует цель – облегчить страдания другим. Помни о Спасителе, который «…создал человека из праха земного, и вдунул в лицо ему дыхание жизни, и стал человек душою живою. И насадил Господь Бог рай в Эдеме, на востоке и поместил там человека, которого создал. И прорастил Всевышний дерево познания добра и зла…» Аннушка, люди всю жизнь стараются следовать указаниям Создателя нашего.
Если сейчас его не остановить, эти слезные излияния еще долго не закончатся. Придав лицу излишнюю холодность, Анна полюбопытствовала, - Это указаниям Создателя нашего ты следовал, когда назвал меня «дурой»?
Алексей Анатольевич укоризненно покачал головой, - Нельзя быть такой злопамятной, Аннушка. Я был не прав, и о том очень сожалею. А тебе, дочка, надо учиться прощать людские грехи и слабости. Скажи, милая, Григорий чем-то обижал тебя?
- Он обижал меня безразличием. Я для него была кухаркой, уборщицей, почти его тенью. Никогда не мечтала стать женой священника, а согласилась на эту незавидную роль, глядя на маму.
- Но чем-то тебя Григорий привлек?
В сказанном ощущался ни вопрос, скорее, неуверенное утверждение, к которому очень хотелось услышать комментарий. Анна пожала плечами, - Я девчонка совсем молодая была, верила всякому, кто обращал на меня внимание, точнее, на мои скромные прелести. А, тут Григорий встретился. Имея на руках диплом психолога, полюбила я, папа, не священника, а специалиста в области человеческих душ, постепенно склоняющегося на сторону религиозного обучения. Что подвигло его к подобному решению, мне неизвестно. Но впоследствии, из его слов я узнала, что, он ни разу не пожалел, что оставил медицинскую практику. Он и меня пытался увлечь чтением Священного писания, - Анна грустно улыбнулась, - Да, я тогда, более им самим увлекалась. Нравилось мне в нем ответственный подход к делу, мягкость в общении, дружелюбие. Я никогда не слышала от Григория грубого слова. Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе всю свою жизнь?
- А, почему бы и нет? Еще раз вспомнишь, сколько у вас с Григорием было хорошего.
Ответ дочери поразил его безразличием, - А, зачем? Пойми, папа, от этих воспоминаний ничего не измениться. К Грише я могу относиться лишь, как к обыкновенному человеку, не более. Я не люблю его, и считаю, что посещать его в больнице, все равно, что дарить ложной надеждой.
- Вам, все равно, придется встретиться.
- Да, в зале суда, - в голосе говорившей звучала обреченность.
- Но, хотя бы сейчас, когда Григорию трудно, ты можешь его поддержать? Он, всякий раз, когда открывается дверь палаты, смотрит на посетителя, надеется, что это будешь ты.
- Нет, папа, и более не будем об этом говорить.
Окончательное и бесповоротное решение дочери огорчило Алексея Анатольевича, но теперь он ей не указчик, а только советчик, добрый, опытный, но советчик. И, все-таки, он предпринял последнюю попытку к воссоединению семьи, - Аня, а ты подумай, как мальчишки привыкнут к твоему новому супругу? А, Григорий, согласно церковному уставу, не имеет право на развод.
- А, я из-за него, тоже должна быть приговоренной. Папа, я сперва должна думать о детях, а не о бывшем муже.
Не в силах скрыть волнение, Алексей Анатольевич поднялся, и начал мерить узкое пространство комнаты медленными шагами, параллельно бросая мимолетные взгляды на стремящуюся к побегу, непоследовательную в выборе решения, дочь. Ее тоже можно понять, она сначала мать, а затем – все остальное.
- Папа, я могу идти?
- Доченька, послушай меня еще минутку. Все супруги, время от времени, ссорятся, но сообща надо искать решение, которое устроит всех. А, может, вам с Гришей еще раз попробовать все сначала?
- Все, папа. Я ушла! – с максимальной скоростью, на которую она была способна, Анна убежала. Правда, пока только в ванную, но сюда отец не сунется, в том Анна была убеждена. Закрывшись, она пустила воду. Поток холодной воды из крана, немного остудил негодование молодой женщины,  размеренность его течения немного успокаивала. Конечно же, отец хотел, как лучше, однако, найти выход, который удовлетворил бы всех участников спорной ситуации трудно, почти нереально. Завтра она отправиться устраиваться на работу. Основные надежды, которые она на нее возлагала, чтобы место работы располагалась в шаговой доступности от дома. Желательно, чтобы зарплата была высокая, ведь, кроме себя, ей придется содержать сыновей, удовлетворяя все их запросы. К себе она должна предъявлять повышенное требование, чтобы не остаться одинокой. Хочется, чтобы выбранная работа была интересной …
- Аня, ты, что там, уснула?
Распахнув дверь ванной, Анна столкнулась на ее пороге с младшей сестрой, - Нет, Светка, - оглянувшись по сторонам, она тише добавила, - Скрывалась от отца.
- Понимаю. Он сейчас в спальне, молится о Грише.
Анна равнодушно махнула рукой, - Его дело. Я завтра иду устраиваться на работу. Как ты считаешь, работа менеджером в офис продаж для меня подходит?
Пухленькая, двадцатилетняя Светлана, отвоевав ограниченное, жизненное пространство, первой устроилась в кресле и нехотя прокомментировала, - Смотря, где находится этот офис, и что там реализуют?
Задумчивость старшей сестры свидетельствовала, что,  настоящее время  офис продаж волновал ее гораздо меньше, чем слишком долгое отсутствие мамы с детьми. За окном чудесная погода, но это вовсе не означает, что можно пренебречь особым распорядком дня детей.
- Сестренка, ты о ком мечтаешь? – елейный голосок Светланы вернул Анну к действительности.
- Ты меня об офисе спрашивала? Он, кажется, располагается на Нижних полях, там, где киностудия «Мосфильм».
- А дальше? Я тебя спрашивал, что там продают?
- Вроде, мебель. Организация называется «Сканд мебель». По телефону мне объяснили, что им требуется менеджер на реализацию мебели, с опытом продаж.
- Анька, ты там долго не задержишься.
- Почему?
- У тебя опыта нет, и голову морочить другим ты не умеешь, - охарактеризовала сестру Светлана.
- Мне детей кормить надо, так, что смогу.
- Посмотрим. Таким честным, как ты, нелегко приходится.
- Когда у тебя на руках двое маленьких детей, всему постепенно научишься, в свое время. Ради Пети и Саши буду обманывать, - решительно заявила Анна.
- Ладно. Делай, что хочешь, - уступила ей младшая сестра, хотя, ничуть не сомневалась в собственной правоте, - А еще какая-нибудь у тебя работа про запас имеется?
Анна, стоявшая к окну спиной, пожала плечами, - Еще требуются кассиры в универсаме «Пятерочка».
- Ты не умеешь работать на кассе. Не возьмут.
- Знаешь, сестренка, здесь неподалеку, в детском саду требуются воспитатели. Можно попробовать устроиться с условием, что в этот же сад примут Сашу, а может и Петю.
Сменив позу, Светлана ухмыльнулась, - Не советую ставить им условия. Ты в детском саду больше нуждаешься, чем они в тебе. Многие, более опытные мамаши спокойно устроились бы в детский сад, но его руководство предпочитает принимать на работу людей с педагогическим образованием.
- Что же мне тогда делать? – в отчаяние поинтересовалась Анна.
- Правильнее всего, мой тебе совет, найди достойного мужчину. У тебя для этого, Аня, имеется все, что необходимо, - обведя сестру придирчивым взглядом, Светлана сделала заключение, - Красота твоя на любителя, весьма своеобразная. Но некоторые мужчины предпочитают именно таких, выделяющихся из основной массы красоток. Кроме того, у тебя имеется целеустремленность, чувство ответственности, ты не боишься трудностей.
- Спасибо, сестренка. Ты меня захвалила. Но вариант с поисками нового мужа для меня менее всего приемлем, - заметив, как сестренка состроила милую рожицу, Анна пояснила, - Неизвестно, как он будет относиться к моим детям.
- Ань, ты их так сильно любишь?
- Конечно. Любая мать более всего на свете любит своих детей.
После короткой паузы Светлана заметила, - А, я детей не люблю, извини, сестренка, даже твоих.
- Потому, что у тебя своих пока нет. Я, ведь, тоже, чужих не люблю, - призналась Анна.
- А, хотела идти работать в детский сад. Вот я бы туда никогда не пошла работать. Дети кричат, не слушаются, дерутся. Своих детей, Аня разлюбишь, глядя на чужих. А, в офис продаж на Нижних полях обязательно сходи. Ты понятливая, может, тебя и без опыта возьмут.
- А, если не возьмут, как ты думаешь, может, мне в продавцы на рынок податься?
Светлана сокрушенно покачала головой, - Трудная работа, это почти, как официантка, все время на виду у разношерстной публики. Придется подстраиваться под других, и забыть о самоуважении. Я бы не пошла.
Отвернувшись к окну, Анна разглядывала двор. Где же сыновья? Они ушли гулять два с половиной часа назад, - Света, ты не знаешь, куда мама могла направиться?
- Господи! Куда угодно. Ты, что, нашу мамашу первый год знаешь? Она по всему району носится, разнообразие в жизнь вносит.
- В чью жизнь? Света, черт, с ним, с разнообразием. Она с детьми ушла. Может, в полицию позвонить?
- Ты, что, на мамашу жаловаться станешь? Она не специально их увела, так, на время. Загуляла просто.
- Одна пусть гуляет! В детском саду хотя бы порядок, там есть, с кого спрашивать. Нет, я более не могу ждать! – накинув на себя куртку, Анна бросилась к двери.
- Аня, ты сумасшедшая, что ли? Подожди! Мама на какой-то детский спектакль в воскресную школу отправилась. Она мне еще утром об этом поведала. Может, там представление задержалось.
Объяснения сестры, отнюдь, не успокоили взволнованную мать. В отчаяние она обращалась к Светлане с вопросом, - А, где находится воскресная школа?
Девушка усмехнулась, - Откуда мне известно? Я религией не интересуюсь, - заметив, что сестра готова отправиться на поиски, неизвестно, куда, Светлана крикнула вслед, - Подожди, ненормальная! Люди на улице, также не могут знать, где эта воскресная школа. Ты только время потеряешь.
- Пусть! Бездействие хуже всего.
Анна ушла, но уже через пять минут вернулась, ведя за руку притихших Сашу и Петю. Малыши выглядели уставшими, младший Саша часто позевывал. Не лучше выглядела Екатерина Павловна. Кроме озабоченности на лице, она имела весьма виноватый вид.
- Ну, вот, все завершилось просто прекрасно. Все нашлись, все довольны, и больше не будут ссориться, - заключила Светлана.
Переодев сыновей, Анна уложила детей на диван. Что-то ласковое шепча им на ушко, молодая женщина пыталась понять, что ребятам в настоящее время важнее: выспаться, либо за столом пополнить свои силы? Светлана, щелкнув пультом телевизора, сделала вид, что для нее никого и ничего лишнего не существует. Она, то прибавляла громкость, попеременно чередуя развлекательные программы, не обращая внимания на окружающих, пока Екатерина Павловна, забрав у нее пульт, ни прекратила эти эксперименты.
- Почему, мама? - капризно спросила Света.
Екатерина Павловна, поучая дочь, промолвила, - Нельзя думать лишь о собственном удовольствии.
- Но я хотела посмотреть нужную мне передачу, - оправдывалась Светлана.
- Детям надо отдыхать, - безапелляционно заявила любящая бабушка.
На помощь младшей сестре пришла старшая, - Мама, тише. Прошу тебя!! От ваших криков они не уснут, - склонившись над задремавшими сыновьями, Анна попыталась заслонить собою детей.
Екатерина Павловна терпеливо наблюдала за старшей дочерью, в то время, как младшая, собиралась отыскать себе занятие поувлекательнее. Читать или разгадывать кроссворды ей не хотелось. Болтовня с однокурсницами, также мало занимала. Что же делать? Загадочно прищурив голубенькие, как у папочки глазки, Светлана выжидала. Пусть окружающие поломают голову, что же случилось с юной особой? Однако, стрельба глазами долго не имела успеха. Светлана, сперва занялась обработкой мамаши. Пусть, хотя бы сменит назидательное выражение лица на более приемлемое, тогда в ней можно будет разглядеть обыкновенного человека, а не чудодейственный лик Божьей матери. Чего она не никак не ожидала от любящей мамочки, так это моментального бегства. И откуда у мамаши такая прыть взялась!
- Слушай, Аня, а что ты скажешь на то, что я выйду замуж?
Анна, которая сама едва не задремала, убаюкивая сына, не желала думать ни о чем другом, кроме, как о детях, и расспросы сестры ее обременяли, - Ну, выйди, - с безразличием промолвила Анна Алексеевна.      
- Ну, хорошо. Я последую твоему совету! – с вызовом бросила младшая сестра и выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Возмущение ее не ведало границ. Милые родственнички клялись ей в своей любви и привязанности! Вот, чего она стоит, их забота и привязанность… Светлана, не раздумывая, юркнула в ванную и закрылась. Она здесь, скорее всего, останется надолго. Блуждающий взгляд юной девушки скользнул по кафелю, прошелся по потолку, и замер, уткнувшись в зеркало. Лик, который Светлана
 увидела там, ей не понравился. Пухлые щеки, ямочка на подбородке, курносый нос, бледные губы, которые Светлана имела обыкновение кусать до крови. Почему она такой простоватой, деревенской уродилась? Отвернулась от зеркала, Света, нет-нет, а бросала украдкой взгляды на свое изображение. Некрасивая она, это ясно, и косметика ей не помогает, уж лучше, как у Аньки иметь длинный, прямой нос. Рисуя в воображении портрет старшей сестры, Света решительно замотала головой. Нет! Она тоже уродина. Гришка на ней женился из-за безысходности, в монахи не желал податься. А, кто ее, уродину замуж возьмет? Даже Ромка непутевый, и тот более не глядит в ее сторону. А, все почему? Папаша подкачал. Мало того, что такой незавидной внешностью ее наградил, так еще, идиотизмом всю жизнь занимается. А, она, наивная, всегда мечтала о принце, который будет любить ее всю жизнь. Один за другим протяжные вздохи сменились высунутым языком. А, так она походила на Ромкиного пса, который, набегавшись, потеет с раскрытым ртом, параллельно пуская слюни. Нет, уж, пусть слюни пускают Петька и Сашка, куклы живые, а, она любит куклы тряпичные, а еще больше – мягкие игрушки, которые не имеют обыкновения мочиться.
Впереди год обучения в ненавистном колледже, куда она пошла учиться только из-за того, что он находится недалеко от дома, надоевшего дома. Отсюда тоже хочется сбежать, только некуда. Взгляд Светланы упал на кран с водой с водой, и не случайно. Пить  хочется. Открыв кран с холодно водой, девушка жадно припала к источнику влаги. Почти минуту она не могла от него оторваться. А, вот, если ей захочется есть … Пытаясь разгадать свои ощущения, Светлана замерла. Кажется, уже хочется. А, в холодильнике, на верхней полке лежит колбаса с сыром, а еще йогурты, которые Анька, обычно покупает для детей. Ее пухлые губки вытянулись в одну линию. Сегодня она будет ребенком, которому достанется все, что она найдет.
Однако, выйдя из ванной, она столкнулась с отцом, который, похоже, направлялся к холодильнику. Ясно, ее опередили. Раздосадованная Светлана на несколько секунд задержалась у выхода из квартиры, затем, обитая крепкими металлическими листами, дверь хлопнула, и беглянка оказалась предоставленной сама себе. Вопрос: «куда направляться?» перед девушкой не стоял. Куда угодно, главное – подальше от дома. Выйдя на Батаский проезд, Светлана остановилась. В парке, напротив сейчас можно столкнуться с однокурсниками, которые не преминут над ней посмеяться, особенно женская половина. Ромка – дурак, проболтался, что у нее отец – священник, и теперь за спиной Светланы крутят пальцем у виска. В детстве бы она ответила им «сами дураки», а сейчас приходится молча глотать обиду. Но, если бы она знала, почему, за что они с ней так? Разве она не такая, как однокурсники? Также учиться … средне, не выбивается из общей массы, ведь отличников не любят, а с отстающими – не считаются.
Неожиданно рядом раздался звук автомобильных тормозов. Светлана даже испугаться не успела, как прозвучало грубое: «На дорогу смотри, тумба!» Она не сразу догадалась, что это именно к ней обращались. И, все-таки, не без последствий произошло столкновение с иномаркой, и ведь она, более, чем уверена, что не виновата! Тетка – нарушительница, слишком быстро ездит. Растирая ушибленную коленку, Светлана поморщилась.
- Больно ушиблись?
Не оборачиваясь на вопрос, прозвучавший совсем рядом, раздосадованная девушка огрызнулась, - А, вам какое дело? – глядя снизу вверх, Светлана желала одного, чтобы ее оставили в покое. Обернувшись, она обомлела. Прямо перед ней стояла настоящая принцесса, только не из сказки, а современная. В атласном, приталенном платье, которое выгодно подчеркивало стройные формы девушки,  распущенными волосами, в котором на темном фоне виднелись украшения из жемчуга в виде кувшинки. От такой красоты она и сама бы не отказалась, только куда ее, этот розово-белый цветок засунешь, если на голове одна пакля. И вдруг завистливый взгляд Светланы скользнул чуть ниже, на ноги красавицы, - Чего же ты на туфельки фигурные не разорилась?
В ответ ей улыбнулись, да так просто, искренне, что Светлане захотелось извиниться за собственную грубость.
- Давайте, я помогу вам, - незнакомка протянула ей руку.
С посторонней помощью Света встала быстро, но резкий подъем тут же дал ей понять, что с правой ногой не все в порядке. Помощница ни на секунду не оставляла ее. Доверительность и терпение, с которыми ее опекали, дарили Светлане надежду, что с ней все будет хорошо, надо лишь подождать. – Давай, на «ты», - предложила она.
Прелестная незнакомка согласилась без возражений, - Врач вам, - и, тут же поправилась, - Тебе, конечно, не нужен?
- Не-а. А, зачем? Врач нужен для справки, а теперь лето, стало быть, каникулы. А, вот подружка мне требуется, и ты, кажется, на ее роль подходишь, - заключила Светлана.
Вместе с новой подругой, которая, как выяснилось в разговоре, пока не окончила школу, они направились к ней домой. Светлана, держась за руку гостеприимной подруги, поражалась ее великодушию. Она сама никогда не стала бы возиться с жертвой ДТП, тем более, совершенно незнакомой. Выяснилось, что живут они всего в нескольких автобусных остановках друг от друга. Пытаясь отвлечься от боли, Света беззаботно болтала, выспрашивая новую подругу об интересах, о планах на будущее. Наблюдая за новой знакомой, Света все более убеждалась, что встреча их неслучайна, сама судьба свела их.
- Ты красивая, повезло, - проронила Светлана, продолжая мельком бросать на новую подругу завистливые взгляды.
- И ты можешь быть такой. Если захочешь, - после короткой паузы добавила красотка.
- Не получится. Гены подвели, - оглянувшись по сторонам, Света полюбопытствовала, - Долго еще?   
- А, ты торопишься?
- Да, нет. Просто надоело, - словно спохватившись, Света поинтересовалась, - Кстати, а, как тебя зовут?   
Улыбнувшись, незнакомка проронила, - А, тебя?
- Света, - кратко, мимоходом ответила вопрошаемая, - Подожди немного. Давай постоим.
Оля терпеливо ждала, пока ее новая подруга осторожно разминала поврежденную ногу, - Помочь?
- Не стоит. И так пройдет.
Но судя по тому, с какой досадой на лице пострадавшая терла по испачканным и порванным джинсам, боль упорно не желала прекращаться. Она периодически нарастала, и тогда Свете хотелось умереть. Папаша любил повторять, что люди на том свете, не испытывают боли, живут в свое удовольствие – вот бы, ей так!
Аккуратные, неторопливые движения на своей коленке и голени, Света ощущала без всякого опасения, почему-то хотелось верить этой сестре милосердия, - Оля, а, ты потом, после окончания школы, пойдешь учиться на врача?
Не прерывая оказания помощи, Оля промолвила, - Нет. Пока не знаю, но врачом быть не хочу, - тут же, сразу же, без паузы, спросила, - Тебе лучше? Может, все-таки, вызвать скорую?
- Нет, - решительно отвергла подобную помощь Света, - Ты, ведь, сама устала сидеть на корточках, а терпишь, вот и я потерплю, - Света впервые после наезда на нее, улыбнулась. Как назло, ни одного автобуса.
- Может, попросить проезжающих подвести? – неуверенно поинтересовалась Оля.
- У тебя есть деньги, чтобы расплатиться?
- Нет.
- И у меня, нет, - резко бросила Света, - А, без денег человек некому не нужен.
Оля молча согласилась. Мимо, буквально, пролетали автомобили, и никто из водителей не притормозил, не полюбопытствовал: а, нужна ли здесь помощь? Оля пару раз взмахивала рукой, но все было напрасно. На молодых девушек, если и обращали внимание, то лишь для того, чтобы швырнуть в их сторону окурок.
- Я ненавижу людей! – в негодовании бросила Оля.
- Вообще-то, все люди разные. Ты не думай, я их не защищаю.
- А, я и не думаю. Просто обидно! – в сердцах воскликнула Оля.
Света многозначительно покачала головой, - Если бы, ты одна их тормозила … Они меня стараются не замечать.
- Что же делать? – в отчаяние вопрошала Оля.
В ответ не прозвучало ни слова. Света попыталась сделать несколько шагов, но безуспешно. Ноющая боль все еще давала о себе знать. Не сводя глаз, полных слез с жертвы наезда, Оля молча страдала вместе с ней. Почти отчаявшись, она предложила, - Знаешь, что …
- Нет, не знаю, - серьезным голосом произнесла Света, не отрыва равнодушного взгляда, сквозь который определялась едва уловимая усмешка собеседницы. Вряд ли, сейчас она услышит что-то значимое.
Однако, предположение ее было отвергнуто, - Подожди меня, Света, ладно. Обещаю, что скоро вернусь с подмогой.
 Когда стройный силуэт в атласном наряде скрылся из вида, пострадавшая приуныла, - В жизни своей ей приходилось слышать немало обещаний, которые щедро раздавали направо и налево все, от мала до велика. Когда-то она верила почти всему, что слышала, а, как же могло быть иначе, если, ее обнадеживали близкие люди. Взрослея, Света черствела душой, превращаясь в расчетливого циника, смотрящего на жизнь под своим углом. Ей более не было дела до окружающих, впрочем, как и им до нее. Разница между ними состояла лишь в том, что она не думала скрывать собственную расчетливость, не имея обыкновения приукрашивать саму себя. Благородство, великодушие остались где-то там, далеко, в прошлом, либо в позапрошлом веках. Света тут же мысленно распрощалась с новой знакомой, отнюдь, не обвиняя ту в черствости. Люди обычно воспринимают вторую часть Христова завета: «Возлюби … как самого себя», пренебрежение к ближнему воспринимается, как само собой разумеющееся. Так будет, так было, так есть!!!!   
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава ХХХХIV.

     Давно она так щедро не плакала. За что, почему ей приходится так страдать? Без
всякого стеснения она растирала соленые слезы по щекам, терла глаза, пока они не покраснели, и не припухли. Уткнувшись в землю взглядом, она походила на вечно обреченную, брошенную всеми особу. Ну, да, есть просто одинокие, а есть и брошенные. Одиноким живется легче, со временем они привыкают, приспосабливаются, и в жизни ими учтено многое, что иным недоступно. Одиноким не грозят семейные ссоры, они освобождены от семейных забот, основное преимущество – не надобно им ни перед кем отсчитываться. Решено. Она станет жить одна. Наступая на поврежденную ногу, Света недолго размышляла, куда направиться. Конечно. Ее поругают, лишат на время неких удовольствий, но далее она продолжит пользоваться всеми теми преимуществами, которые ей были доступны ранее.
Пока она ковыляла, на нее обращали внимание редкие прохожие, а именно, молодые мамаши с детьми обходили ее стороной, подозрительно оглядываясь. Позади, от людей постарше пару раз слышалось ей вслед: «Во, напилась». В ответ на обидные реплики, Светлана лишь усмехалась, не пробуя переубедить своих обидчиков, на их месте, пожалуй, она поступила бы также. Кто бы мог подумать, что вскоре ей придется пережить истинное потрясение. Когда она почти доковыляла до дома, лицом к лицу столкнулась с заведующей учебной частью колледжа, где она проучилась два курса. Татьяна Юрьевна, естественно, не могла не узнать ее, в учебном заведении, на занятиях они виделись часто, почти каждый день. И, несмотря на то, что преподаватель истории, узнала свою ученицу, Татьяна Юрьевна, точно военачальник, гордо прошагала мимо. Света не прозевала Коровайчикову, просто пропустила мимо. Любопытно, а, что, если, будучи в колледже, она скопирует действия учителя?
Вот, оно – новое препятствие. До дома, семнадцатиэтажной башни, бело-голубого цвета, она кое-как доковыляла. Как же теперь преодолеть подъем на четыре ступени, без дополнительной опоры? Во дворе, как обычно, в хорошую погоду было полно народу, но никто из сидящих на лавочках кумушек, прогуливающих детей, не поинтересовался у Светланы: а нужна ли ей подмога? Жаль, что она сбежала из дома без телефона, и сообщить о своих проблемах не может.
Хлопнула подъездная дверь, и тут же прозвучало, - Здорово. Чего ты тут делаешь?
Снизу вверх, ухватившись за ограждение, Света взирала на знакомого местного инвалида Лешу, пятьдесят лет прошагавшего на костылях. Света быстро смекнула, вот, кто ей поможет. Инвалид на шестом десятке лет выглядел моложе, гораздо моложе своего возраста. Несмотря на то, что ошибка медсестры разделила его жизнь на две половины, обошлась ему дорого, Алексей не обозлился на весь мир. Во время последней их встречи, около трех недель назад, Света случайно обратила внимание на то, с какой безнадежной тоской Алексей бросает взгляды на проходящих мимо него женщин. Выходит, ему не хватает компании Рекса, компьютера и мамы. Они хороши по-своему, все время молчат, и не против ждать любимого хозяина, хоть всю жизнь. Маму Алексея, Нину Алексеевну, женщину тихую и неприметную, Света видела всего лишь пару раз, когда все образцовое семейство отправлялось на дачу. За рулем сидел Алексей. Позже выяснилось, он неплохо водит автомобиль. Так, может, она на все руки мастер? – Алексей, как бы мне подняться наверх? - шутливо полувопрошая, ничуть не сомневаясь, что ей не откажут, полюбопытствовала Светлана.
Моложавый, темноволосый мужчина, напротив, спускался. Приспособившись надеяться только на себя, он уверенно владел костылями. Смерив Свету поверхностным взглядом, Алексей промолвил, - Поднимайся. Тебе никто не препятствует.
Света растерялась, - А … ты не поможешь?
- Каким образом? – Алексей уже спустился и стоял в двух шагах от Светы.
- Не понимаешь? Я сейчас ухвачусь за твои костыли, и ты, Леша, поднимешься еще раз вместе со мной. Проводишь меня до лифта?
Слегка расслабившись, инвалид, вроде бы, и не торопился, - Молодец, все хорошо рассчитала. А, кто мне потом поможет спуститься?
И снова помощь прошла мимо нее стороной. Обидно. И, кто ей отказал? Такой же убогий, как она. Казалось, что в спину Светлане уткнулось множество взглядов, нет, не сочувствующих, просто, любопытных. Света обернулась, захотелось достойно им ответить, так, чтобы они прочувствовали всю горечь ее поражения. Сколько времени ей пришлось просидеть на ограждении, Света могла лишь представлять. Хотелось перекусить, ужасно ныла поврежденная нога, и неожиданно потянуло в сон. Мимо нее проходили жильцы дома из других подъездов, выводили на прогулку своих питомцев собаководы, и мало, кто из них обращали внимание на сидящую на неприспособленном для того, ограждении девушку в растрепанном виде. Вечерело и немного посвежело. Постепенно легкие порывы ветра сменились на пронизывающее дуновение, будто бы внезапно вырвавшегося на свободу воздушного потока. «Ну, помогите, хоть кто-нибудь!» - взывала огорченная Света. Пожалуй, беда ее вызывала понимание только у кустов сирени, под которыми Света сидела. Разросшийся густыми зарослями, он, следуя порывам ветра, щедро одаривал девушку поздневесенними ароматами – единственное из удовольствий, доступных Светлане.
- Господи Всемилостивый! Что с тобой произошло?
Наконец-то, дождалась. Перед ней, во всем величии стоял отец. Менее всего она хотела видеть его, но теперь выбирать не приходится, - Меня машина сбила.
Алексей Анатольевич не стал расспрашивать дочь, как это случилось. Поддерживая пострадавшую, он аккуратно вел дочь по ступеням, стараясь не причинять ей лишней боли. Света молчаливо принимала его помощь. Хотелось, чтобы ей оказал ее не просто близкий – любимый человек, а такого, увы, не было.   
- Доченька, кто тебя так? – Екатерина Павловна всплеснула руками, которые, пока у нее были свободными. Алексей Анатольевич взялся сам обработать раны дочери. Как только дело дошло до переодевания, мать была непоколебима, - Мы все сами. Позволь, Алексей, и не упорствуй. Лучше помолись за нее, - призывала Екатерина Павловна.   
Оставшись наедине с младшей дочерью, она отыскала ей подходящую одежду для переодевания, перекись для обработки раны, не забывая при этом заверить  доченьку, что раствор не щиплет. Света держалась мужественно, только морщилась чуть-чуть.
- Светочка, разве больно?
- Немного, - проверяя свои ощущения, после короткой паузы Света промолвила, - У меня не ссадины болят, а внутри коленки, как будто кто-то колет, тыкает острым предметом.
Вздохнув, Екатерина Павловна заключила, - Ясно. Необходима консультация врача. 
- Нет, мама, нет! – решительно протестовала Света, - Иначе я сейчас уйду. Скажи лучше, где Аня с детьми?
От внимания вопрошаемой не укрылось, вовсе, не опасение, с которым оглядывалась мама на закрытую дверь комнаты. Неужели, боялась, что отец ее подслушает? Екатерина Павловна шепотом сообщила, - За Аней заехал молодой мужчина, позвал с собой. Она приняла приглашение, и уехала, забрав детей.
- Мама, и ты так безропотно их отпустила?! В жизни не поверю. Кстати, когда это случилось?
- Часа полтора назад. Света … а ты подозреваешь что-то нехорошее?
- Нет, мамочка, нет. Но тебе известна рассудительность Анны. Она никогда не стала бы рисковать благополучием детей ради собственного удовольствия.
Екатерина Павловна согласно кивала головой, - Да, конечно. Но Аня действовала так уверенно, что я ни на мгновение не усомнилась, в том, что Анне хорошо известен кавалер. Я вот только отцу нашему боюсь о том сообщить.   
- Не надо. Мамочка, мы с тобой скажем, что Аня уехала к тетке Григория, в чьей квартире они проживали последний год, - отстранив руку матери, Светлана предупредила ее, - Хватит. Мне уже легче.
Это было правдой лишь наполовину. Боль тянущая, ни на минуту не дающая забыть о себе не покинула Светлану. Ничего, отлежится дома. После ужина, состоящего из пары бутербродов и полпачки юбилейного печенья, которое  Екатерина Павловна принесла Свете прямо в комнату.
- Спасибо, мама. Закрой, пожалуйста, дверь поплотней.
Просьба ее была исполнена. Лежа на диване, дожевывая бутерброд с колбасой и сыром, Светлана размышляла. Куда могла податься ее сестрица? И кто этот загадочный кавалер, который похитил Аню? А не принять ли ей на себя роль свахи, и вовсе не ради благополучия старшей сестры, а лишь для того, чтобы избавить себя от сомнительной радости ежедневно слышать и видеть «любимых» племянников. Без детей спокойнее. Не исключение, что когда найдется человек, который искренне полюбит ее, Света изменит свое мнение в лучшую сторону. А пока … пока ей придется лежать и дожидаться заживления ран, и даже, если суждено ей остаться хромой, она постепенно привыкнет к своему ограниченному положению. Щелкая пультом телевизора, Света искала более интересную для себя программу. Бесконечные сериалы не привлекали ее, так же, как и слишком заумные передачи.
Тихий стук в дверь насторожил Свету. А вдруг это папаша с его заумными проповедями?
- Зайдите, - нехотя отозвалась хозяйка апартаментов.
В комнату зашла Екатерина Павловна, - Как ты себя чувствуешь, доченька? Наелась?
На тарелке осталась лежать пара печений. Света с удовольствием закусила бы колбасой или сосисками, но папаша не поощрял обжорства, - Спасибо, я наелась.
Заботливая мама не отрывала любящего взгляда от дочери, что ей еще надобно, гадала Светлана. Коварства от матери она никак не ожидала – слишком простодушной слыла Екатерина Павловна.
- Мама, ты еще что-то хотела?
- Посоветоваться я пришла. Отец собирается звонить Гришиной тетке. Как быть?
- А ты ему уже сказала, куда уехала Анна?
Екатерина Павловна кивнула головой. Света призадумалась, - Хорошо бы знать, за кого отец более переживает: за Аньку или внуков?
Короткое молчание пошло обоим собеседницам на пользу. Обе обдумывали возможные варианты. Кто более нуждается в поддержке: пропавшая в неизвестном направлении Анна либо изводящий себя, а заодно и всех вокруг неугомонный отец семейства?         
- Папа наш переживает за всех подряд, - назидательно проронила Екатерина Павловна.
- И за себя тоже, - добавила, усмехаясь, Света, - Ты заметила, мама, что все, без исключения, представители мужского племени, влюблены в себя.
Екатерина Павловна встала на защиту супруга, - Папа наш не такой. Прежде всего, он любит людей, и ты, Света, должна равняться на папу.               
- Мама, в настоящее время мы должны думать об Ане, а не восстанавливать пошатнувшуюся репутацию папаши. Аня тебя сообщала, когда она вернется?
- Нет, Аня ничего такого мне не сообщала. Она так неожиданно уехала, что я не успела ее расспросить. Света, а ты считаешь ее спутника опасным человеком?
- Почему ты так решила, мама? Подозрение рождается там, где имеются на то основания. Я не видела спутника Анны,  и ничего плохого сказать о нем не могу.
- И не надо. Лучше о людях думать хорошо. Они отплатят тебе взаимностью, - убеждала Екатерина Павловна.
Слушая мать, Света усмехалась. Где же ты была, мама, когда целое стадо двуногих проходило мимо меня? Вслух тут же прозвучало, - Может, и не отплатят, но люди-то, все разные, и рассчитывать на их доброжелательность не приходится. Мама, если Аня к одиннадцати вечера не вернется, нужно что-то делать.
Обе, не сговариваясь, взглянули на часы. Чуть менее полутора часов отделяли их от озвученного срока. Неужели, придется сидеть, сложа руки, и ждать одиннадцати?
- Света, а, может, нам обратиться в полицию?
- Они станут искать человека лишь по происшествии трехдневного срока.
- Не человека, трех человек, - поправила Екатерина Павловна.
- Не станет полиция искать ранее означенного срока, - повторила Света, помолчав, она добавила, - А, вот Гришиной тетке позвонить стоит. Ты случайно ее номера не помнишь?
- Нет. Мы с теткой Григория никогда не созванивались. Анна всегда сама  звонила.
Стук в дверь, достаточно громкий и настойчивый дал понять, что их уединение окончилось, - Я могу войти?
- Да, - неожиданно робко отозвалась Екатерина Павловна.
Теперь им обоим придется держать ответ, отсчитываться за целесообразность чужих поступков. Алексей Анатольевич вошел, облаченный в привычное домашнее одеяние. Света усмехнулась, в халате отец походил на попа в рясе. Сейчас будет проповедовать. Внешне отец семейства был спокоен, хотя в его строгих, застывших чертах лица чувствовалась напряженность. Опустившись в кресло, Алексей Анатольевич не спешил излагать цель своего визита. Его ровный, твердый взгляд скользил с супруги на дочь и обратно.
- Отец, ну, скажи  хоть слово. Чего ты нас мучаешь? – первой начала Екатерина Павловна.
- Ежели вы считаете состояние свое душевными муками, то это – заблуждение, так же, как и то немногое, что вы совершаете. А от заблуждения недалеко и до греха. Очистите души свои от черных помыслов, помолитесь, и  вам придет просветление, кое настроит вас на благие дела.
На призыв его, однако, никто не откликнулся. Но, если Света готова была лишний раз позлорадствовать над неугомонным папашей, то Екатерина Павловна безропотно приняла услышанное, в качестве руководства к действию. Алексей Анатольевич ожидал по праву, что ему не только будут внимать, но и выполнять се, что он скажет, хотя бы потому, что больше знает, больше умеет.
- А сам-то ты веришь, в то, что говоришь? – насмешливо полюбопытствовала Света, - спохватившись, она добавила, - Только не воображай, что тебя хотят обидеть, вовсе нет. Но иногда, отец, ты походишь на актера из второго состава уездного театра, который всякий раз рассуждает по-иному, выдавая чужие мысли за собственные …
- Как ты смеешь! Отрок неразумный, старших надо уважать, и даже, если они ошибаются. Господь простит им, ибо прощение – прямой путь к спасению.
- Батюшка, ты скажи нам, лучше, почему люди перестали помогать друг другу? Светочка еле-еле до дома доковыляла, а нога-то повреждена.
- Каждому свое, - назидательно произнес Алексей Анатольевич, - А тебе, неразумная, надобно больше смотреть по сторонам.
- Спасибо за науку, папаша, - обиженно проронила Света, - Впрочем, ничего иного от тебя ожидать не стоило, - отвернувшись к окну, Света всем своим видом демонстрировала, что более она никого не видит, и разговор сей завершен.
Екатерине Павловне все было понятно без слов. Оберегая душевное равновесие дочери, она постаралась увести супруга, - Пойдем, батюшка, пойдем. Нам есть, о чем с тобой поговорить.
Почему людей за правду осуждают, почему? Она, вовсе, не скрывала, что решила уколоть отца, нанести удар по его самолюбию, ну, и что, что из того? Разве это не путь к исправлению? Ведь, как бы отец ни любил людей, но более всего он возлюбил самого себя! Она всегда будет говорить собеседнику правду в лицо, этому ее никто не учил, но возникла в свое время необходимость обратить на себя внимание, и это ли ни лучший способ …
Окружающие с детства считали ее малопривлекательной, ленивой, глупой, в общем, неперспективной. А, Света никого и не пыталась в том переубедить, пусть. Она, вообще, не такая, как все, и это лучше, чем быть серой мышью. Стоило Светлане положить голову на подушку, как она задремала. Воображение побудило ее еще раз пережить то досадное происшествие, которое едва не превратило Свету в калеку. Сегодня не было яркого, слепящего солнца, Света на какое-то время задумалась … или, может, кого-то увидела. Со стороны она всегда представляла себя истинной красавицей, на которую заглядываются парни, но ей самой не нужен, кто попало. Тот, единственный, на первый взгляд, обычный, но это, на первый взгляд, но, если посмотреть в его серо-голубые глаза, кажется, что опустился в глубокую заводь, где тебя будут поджидать всякие неожиданности. Его прямой, средней длины нос разделяет его широкое лицо на две симметричные половины. А, губы, эти полуоткрытые, манящие губы, вовсе не обманывают, они обещают море ласки, любви только ей одной и более некому. Губы Светланы сложились в невидимом поцелуе, и вдруг, звук закрываемой двери прервал сладкий сон. Темнота в комнате сразу дала понять, что это, увы, не продолжение сна, а, всего лишь вмешательство любящей мамочки. На мобильном телефоне двадцать минут одиннадцатого вечера. Где ее сестра? Света совершенно не испытывала беспокойства по этому поводу, интуиция подсказывала ей, что с Аней все благополучно. Вероятнее всего, ей наскучили нравоучения родителей. Правильно, давно надо было стремиться к самостоятельности. Отношения с сестрой у Светы стали налаживаться, как ни странно, лишь после того, как Анна завела себе новую семью. В детстве они частенько враждовали, хотя … чего же им было делить? Любовь матери и навязчивую опеку отца? Сомнительные достоинства, Света предпочла иметь обыкновенных родителей, а не тех, в которых тыкают пальцами и смеются за их спиной. «Мой отец – священник», Свете было стыдно говорить об этом, скорее всего, и Анне тоже. Иногда ей сильно хотелось сбежать из дома, далеко-далеко, где не надо будет прятаться от людей в рясах, их ложных обещаний, и пустых нравоучений.
- Света, Светочка!
Ее трясли за плечо. Конечно же, мамаша – Что еще?
- Света, отец наш в полицию отправился, - поделилась своей тревогой Екатерина Павловна.  – Что делать? Ума не приложу.
- «Что делать?» - эхом вторила Света. – Ждать.
- Чего ждать-то? Ежели, Анна к тетке Гришиной уехала, все нормально, все образуется. Но, может … и по-другому.
- Мама, включи свет.
- Так, ведь, ночь почти, - причитала Екатерина Павловна. Оторвав голову от подушки, Света уселась на диване, раздражаясь за прерванный сон, - Была, пока ты не пришла.
Вспыхнувший свет обозначил растерянность на лице Екатерины Павловны. А, уверенность в собственной правоте проявилась у Светы, - Мама, чего ты добиваешься? Чтобы я встала и пошла за ним следом? А, вот не пойду, - кошачьи глаза Светланы сверкнули недобрым огнем, - Ты думаешь, мне легко претворяться, изображая из себя покорную дочь?  Вот, только не люблю я его и никогда, никогда не любила! А, что он хорошего для нас с тобой сделал? Всю жизнь проповеди читал. Но, если другим они нравятся, я более терпеть не стану. Еще раз начнет свою ахинею нести, уйду из дома. Уйду, как Анька, навсегда.
Она взирала на мать, и в ней просыпалась раздражительность. Матери, кого угодно жаль, но не ее. А, виноват в том бездушии, именно папаша, именующий себя «посланником Господним». Екатерина Павловна сидела, оглушенная словами дочери. Как же так можно, непочтительно относиться к своим родителям. – Светочка, у тебя нога, верно, болит. Дай, погляжу.
Девушка резко отстранила руку близкого человека. Своих чувств она более не скрывала, - Моя нога здесь ни при чем. Тебя, мама, я люблю, какой бы ты ни была, но не уважаю. Ты пошла на поводу у диктатора-отца. Он всю жизнь тобою помыкал …
На этот раз не удержалась Екатерина Павловна, - Неправда! Зря ты на отца нашего наговариваешь. Я его любила, а теперь еще крепче люблю, потому, что такого доброго, заботливого, бережливого супруга не сыскать.
- Я не собираюсь с тобою спорить, и, но и терпеть нравоучения отца более не намерена.
- И, что же ты предлагаешь?   
Что с нее взять, вздохнула Света, глядя на мать. Кудахчет, словно курица. Пускаться в объяснения далее? Вряд ли, поймет, - Ничего не предлагаю. Пусть каждый поступает, как считает нужным.
- А, как же Анечка?
Глядя на мать, у которой слезы навернулись на глаза, Света покачала головой, верно, от безысходности. Жаль эту курицу, зарылась в своем курятнике, и не замечает, что жизнь меняется, не те уже, что прежде были люди. Кто-то из них приспосабливается, иные существуют в своем тесном мирке, и ничего не видят. Но еще неизвестно, кто из упомянутых лучше, правильнее. – Ты спрашиваешь, как Анечка? Анна выбрала свободу, и рискнула самым дорогим. Время покажет, права она либо нет.         
Екатерине Павловне ничего не оставалось, как дожидаться супруга в их с Алексеем Анатольевичем общей спальне. Как мать удалилась, Света тут же забыла о ней. Снова напомнила о себе поврежденная нога. Растирая ее с досады, что ей приходиться заниматься столь бесполезным занятием, Света предавалась фантазиям. Вот, если бы по дорогам теперь гоняли кареты, то ей повезло бы гораздо более, потому, как разумное существо на человека не пойдет, и Света отделалась бы легким испугом. А, что, если  именно в старинной карете к ней явился Он. Богатое воображение позволило воссоздать ей образ, столь пленительный для нее с первого раза. Вот только, где и когда она его видела, гадала Светлана. Как быстро сменились детские сны на взрослые. Аньке, небось, какие принцы снились! А, выбрала себе попа, точнее, папаша ей его сосватав, по собственному подобию старался. Она, если и выйдет когда-нибудь замуж, то непременно по любви, выйдет ли? И она еще сомневается. Конечно, она отыщет своего принца, и все у них будет замечательно. Вздохнув, Света растянулась на диване, это единственное, что ей сейчас было доступно.
- Представляешь, Светочка, папа наш отправился к тетке Григория за Аней.
Неожиданную весть донесла до нее мама. Света промолчала в ответ. Тут уж неясно: вперед ли радоваться за Анну, либо за мамашу, что ей меньше хлопот осталось. Стук в дверь снова напомнил о матери. – Что? – в раздражении откликнулась Света.
- Ты не испугаешься, если я оставлю тебя и отправлюсь за отцом?
- Нет. Я лягу спать.
Еще несколько минут Света ощущала присутствие матери в коридоре – шорохи, шуршание, будто некто старался запихнуть поклажу больших размеров в малогабаритную сумку, затем раздавались шаги, то удаляющиеся в родительскую спальню, то приближающиеся. Света ждала с замиранием сердца полного затишья. В повседневной жизни ей частенько не хватало уединения. Наконец, дверь квартиры захлопнулась, и тут, как Света предполагала, состоялся живой разговор с сестрой. Ранее Света была ограничена в том из-за присутствия ненужного свидетеля, иными словами, Аня совсем не рассчитывала, чтобы старшее поколение было осведомлено о ее местонахождении. Раскрывать секреты о себе она позволяла лишь сестре. Набрав номер Анны, Света неожиданно получила от нее сообщение: «У Маргариты Сергеевны нас не ищи. Она всего лишь прикрытие. Если получится то, что я задумала, я тебе сообщу». Царевна Несмеяна – именно так в детстве кликали Анну. А, вот это, действительно, забавно. А игра с родителями в прятки – не продолжение ли детской игры?   
   
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                ГЛАВА ХХХХV.

     Вечер буднего дня на юго-востоке столицы проходил достаточно оживленно. Девушка, принесшая весть, была готова к любому повороту событий. Скучать ей не пришлось. Перед Олей стояла задача убеждения, и от того, как успешно она с нею справиться зависела судьба почти незнакомой девушки.
- Оленька, ты утверждаешь, что девушка совсем юная? -  допытывалась Елена Николаевна.
- Именно так. Я оставила пострадавшую  неподалеку от места происшествия.
- Оленька, надо было оставить рядом с пострадавшей знающего человека.
- Постаралась такого найти, но поблизости такового не оказалось.
 Оля обвела присутствующих настороженным взглядом. Ей показалось, или здесь действительно присутствуют те, кому безразлична жертва наезда. Вот оно – демонстративное равнодушие на лицах … от подобного избавлен даже преступник в зале суда. Вернувшись к разговору, девушка предложила, - Да, конечно. Я специально, предварительно забежала для того, чтобы вас предупредить ….
- Скорую надо предупреждать, а не нас.
- Андрей, людям помогать нужно. Возможно, Оля поначалу растерялась, - терялся в догадках Влад, уже успевший присоединиться к обсуждению.
Но тут всех превзошел Андрей. Пройдя пару раз мимо своих родственников, тот мудро изрек, - Не пойму, зачем вам лишнее беспокойство? Проще позвонить 03, и вызвать квалифицированную медицинскую помощь.
Елена Николаевна поспешила заверить сына, - Конечно, мы сообщим по телефону. Но пока … Оленька, опасно было оставлять пострадавшую одну. Может, ты плохо смотрела…
На лице вопрошаемой отразилось разочарование, - Увы, нет, некого рядом не было. Но жертва наезда на момент моего ухода пребывала в сознании, - пояснила Дроздовская. Ее ответный взгляд вопрошал: «..кто пойдет со мной?»
Обо всем догадавшись без слов, Владимир предложил, - Ну, давайте, я.
Как он и рассчитывал, эта совестливая реплика «пробудила» активность молодежи. «Мы тоже пойдем», - убеждали Андрей и Николай, но, если один из них желал всего лишь отметиться ради интереса, то его брат искренне стремился помочь юной девушке, а не потешить собственные амбиции.  Окружение было с ним солидарно, хотя на деле собственную готовность они вовсе не спешили демонстрировать. Теперь, купаясь в софитах устремленных на нее взглядов, Елена Николаевна жаждала главного – чтобы интерес к ней, то бишь, к жертве наезда, как можно дольше сохранялся. – Вот теперь представьте, что я – это она. Ну-ка, ребятки, попробуйте, расположить меня к себе!
Перед Колей и Андреем предстала самая неискушенная публика, она станет стимулировать к действию самых активных. Коля был готов ответить от их имени, если возникнет необходимость. Она возникла в тот же день … ведь спасать жертву автомобильного наезда пришлось идти ему. На месте происшествия, куда его проводила Оленька, Николай застал упитанную даму в самом расцвете лет, слегка примятую колесным автотранспортом, однако, пострадавшая выглядела достаточно бодро для жертвы автомобильного наезда. 
- Вот эту кобылку ты предлагаешь мне тащишь на собственном горбу? – допытывался Коля, склоняясь над  скучающей дамой.
- Коля, я знаю, как сильно ты меня любишь …
Ее перебили, - Такое впечатление, Оля, что это ты ее сбила. Эту ношу мне придется доставить по месту назначения? – осторожно полюбопытствовал вопрошающий.
Над скучающей у дороги склонилась Оля. Внимательно оглядев ее, девушка сделала заключение, - Это не она. Пойдем отсюда.
По дороге Оля искоса поглядывала на кавалера. Как он отнесется к сделанному ею заключению, воспримет ли, как случайность? Парочка вернулась домой, как раз к чаепитию. На кухне собрались все члены счастливого семейства. Первым свой неподдельный интерес продемонстрировал Андрей, - А где же кобылистая отбивная? Оставила вас в дураках? Рад за нее.
Его одернули. – Прекрати.
- А что такого? Еще одна жертва наезда поспешила записаться в автошколу. Мамуля, она и тебя пристроит, радуйся.
Оля и Коля застыли на пороге кухни. В их отсутствие что-то обсуждали, осталось только дождаться пояснений. Переглядываясь, им приходилось догадываться, возможно, вскоре соизволят поставить их в известность …
- Мама, там, у дороги лежала какая-то явно, не сбитая автотранспортом …
- Что ты городишь, Коля?! Что же, по-твоему, с ней случилось?
- Пьяная, она не дошла до дома.
- Странно. Склонившись над ней, ты утверждал совсем иное. Зачем ты врешь, Николай?
- У дороги валялась пьяная женщина, - сделав паузу, Николай добавил, - И ты станешь утверждать, что именно ее мне надо было тащить к нам домой? – обведя собравшихся вопросительным взором, говорящий изрек вердикт, - Пострадавшая, к счастью, скрылась. Ей полегчало, в конце концов, Оля, имей смелость признать это.
Елена Николаевна, растирая высохшие слезы по щекам, поддержала сына, - Коля, она делала это ради меня. Мои руку-крюки спровоцировали наезд. Я очень рада, что девушке стало легче. Я вам всем обещаю, что более никогда в жизни не сяду за руль …
Собрав последние силы, ноги почти не держали ее, Елена Николаевна вышла из-за стола. Ей было тяжело, это видели все, но успокаивать ее позволено было только самому  Владу. Он нашел ее в спальне, сотрясающейся в рыданиях. Поглаживая ее по плечам, Владимир тихо проронил, - Леночка, у каждого своя судьба. Не исключено, что сама девушка озабочена совсем другим, а полученная травма – мелочь, по сравнению с душевными муками, которые ей приходится испытывать. Пожалуйста, успокойся.
Лежа на кровати, женщина плакала. Эту несчастную ей не забыть никогда, ее устремленный вдаль взгляд, из-за которого девушка не заметила автомобиль. Сквозь всхлипывания Елена промолвила, - Ехала я со средней скоростью, уступая дорогу спешащим автомобилистам. Понимаешь, Володя … мы пересеклись с жертвой взглядами. Мне кажется, что девушка неслучайно очутилась у дороги …
- Конечно, неслучайно, Леночка. Ее счастье, что за рулем сидела именно ты, молодежь на водительском месте сегодня менее внимательна к окружающим. Это судьба, что на пути неразумной девицы очутилась именно ты.
Вздохнув, Елена Николаевна призналась, - Ремонт легковушки обойдется …
-Благо живой осталась. Бог с ним, с ремонтом. Я договорюсь с мастером, - пообещал Владимир.
У порога спальни застыли Николай с подругой. Они невольно слышали последнюю реплику. По выражению их лиц, пытающихся прочесть их вперед идущие задумки, было трудно подобрать приемлемое для всех решение. Обратив лики в сторону старшего поколения, Оля и Коля смиренно ожидали, пока им уделят должное внимание. Елену Николаевну вновь забрали в свои путы эмоции. Она более не прятала слез, ей искренне жаль было юную девочку. Сквозь всхлипывания женщина проронила, - Бедная девочка … она так внезапно возникла на дороге, что, боюсь, будучи на моем месте кто-либо другой, он, вряд ли сумел уйти от столкновения. Увы, если бы ни случайные свидетели, которые могли видеть более, чем надо, я пожелала бы остаться невидимой.
Владимир, близко к сердцу воспринимающий переживания любимой женщины, переключил внимание публики на себя, - Леночка, прошу, успокойся. Оленька, окажите нам любезность, разузнайте, пожалуйста, о дальнейшей судьбе жертвы наезда.
Дроздовская несколько замялась, переводя растерянный взгляд с Николая на хозяйку дома, - Мы, действительно, не застали никого на месте происшествия.
- Никого, кроме полупьяной тетки, - поправил Николай.
- Сколько можно говорить об одном и том же! Может, никакого наезда и вовсе не было, - подытожила Оля.
Присутствующие переглядывались, вероятно, отыскивая повод к обсуждению. Растерянность, смешанная наполовину с заторможенностью распространялась с одного лица на соседнее. Все это было так чудно, что неловкость стали ощущать даже те, кого не коснулись печальные события.
- Каковы ваши наполеоновские планы? – раздалось позади, - Хотелось уточнить, к каким выводам вы пришли?
Уткнув руки в бока, Оля по-деловому приступила к объяснениям, нацеленная, как можно быстрее их завершить, - Выводы следующие. Довожу до вашего сведения, Андрюша, наезда не было.
После этих слов физиономия вытянулась не только у самого Андрея, - Как это?
- Я пошутила. Да! Надо же когда-нибудь поразвлечься, - обведя слушателей виноватым взглядом, Оля подытожила, - Елена Николаевна, в спешке вам показалось то, чего и не было вовсе.
- Ты … ты так, на самом деле, считаешь или просто успокаиваешь? – Елена Николаевна не сводила пристального взгляда с будущей невестки.
Предварительно сжав ладонь друга, Оля проронила, - Мне захотелось привлечь всеобщее внимание … и … я не нашла лучшего способа, как немного пофантазировать.
Короткий смешок сразу же переключил внимание. – Оригинально. По реакции вижу, что сработало. Что ж … возьму на заметку.
Укоризненно покачав головой, Николай обратился к брату, - Оригинально будет, когда мы женим тебя, хотя … найти для тебя подругу будет непросто. Мухоморный характер – большая нагрузка. Но на некоторое время я готов тебя заменить.
- Благодарю. Обойдусь без твоего участия, - с самым независимым видом заявил Андрей.
- Обойдется? Ранее не обходилось. Ну, что ж, давай, бери на заметку: как жить среди людей и быть им полезным.
Видя, что обстановка накаляется, Владимир предложил окружающим, - Может, пойдем, попьем чай, а? За столом, глядя друг другу в глаза, разговаривать удобнее.
Через пару минут на небольшой, стандартной кухоньке, без особых удобств уже закипал чайник. На столе, среди чашек, блюдец возникла вазочка со сдобным печеньем, тульскими пряниками, жаренным арахисом, пастилой и мармеладом. Домочадцы расселись за столом, лишь Андрей застыл у порога кухни, переводя взгляд с одного на другого, так, словно оказывает одолжение, - Чего вы все от меня ждете?
Разливая чай по чашкам, Елена Николаевна промолвила, - Чай садись с нами пить, Андрюшенька. Мы про жизнь будем речь держать, спорные вопросы обсуждать.
- Участковый наш, Юрий Михайлович, мне сегодня повстречался, и так вел он себя, будто-то что-то сказать хотел, но никак не решался, - признался Николай, пожав плечами, он неуверенно добавил, - Может, мне это показалось только, таким нерешительным, неуверенным в себе я ранее Михалыча не видел.
И опять кривая ухмылка исказила рот Андрея, - Он тебя со мной перепутал. Чего ж ты только ему не помог с признанием? Ты же любишь всем помогать, в отличие от меня.
Изумление, смешанное с возмущением и недоверием возникло на лице Николая, - Вот завтра мы с тобой, Андрей, в пункт охраны сходим, и ты во всем признаешься ….
- Не в чем мне сознаваться. Тебе надобно, ты и ходи по пунктам охраны! – присев за краешек стола, все еще не распростившийся со своей угрюмостью, Андрей нехотя обронил, - Чего вам всем от меня надобно, чтобы я таким же правильным, как и вы все стал?
В ответ слегка схитрил Владимир, - Скорее мы желаем такими оригинальными, как ты стать. Похвались, Андрюша перед нами собственными достоинствами.
Ухмыляясь, ответчик парировал, - Да, если бы не было таких, как я, все ваши прелестные достоинства остались бы на втором плане.
- Согласен. Алмазов грани блещут лишь в навозе, образно говоря, - тут же дополнил Влад и, вообще, давайте будем учиться друг у друга.
Оленька робко пожала плечами, - Боюсь, что мне вам нечего предложить. Никакими особыми достоинствами я не отличаюсь.
- Ты, честная, Оля. В наше время это преимущество на вес золота, - заметил Коля.
- Оленька, ты говоришь, что эта несчастная девушка называла тебе свой адрес проживания, - Елена Николаевна в нерешительности замялась, - Может, ты  … поинтересуешься …
Каждый во время внеурочной паузы выдвигал собственные версии тайного интереса, озвучивать которые не спешили. Из всей компании один лишь Андрей чувствовал себя, как ни «в своей тарелке». Близкие, похоже, собирались, самым немилосердным способом испытывать его терпение – естественная плата за то, что он не такой, как они. Вздыхая, Андрей, в который раз мысленно перебирал события последних дней, в которых ему самому отводилось весьма скромное место. Зато теперь Кольке что-то надобно от него, из чего окружающие тайны делать не будут. – Чего еще?
Вот оно – всеобщее внимание, к нему привлечены взоры собравшихся, их следует охарактеризовать, как требовательные, взыскивающие по счетам. Разве о том он мечтал? Миротворческую миссию на себя принял Влад, - Андрей, порой нам не хватает твоей избирательности. Обделывая свои дела, ты действуешь обособленно. Вот мы и хотим попросить тебя кое-что.
Однако, прежде, чем была оглашена окончательная просьба, Андрей предпринял попытку прервать столь никчемный для себя разговор. Тщетно. В дверях кухни принял оборонительную позицию его брат. – Мы все тебя клятвенно просим. Ты уважь нашу просьбу, дружок. Сходи, справься о здоровье сбитой девицы.
- Зачем это еще?
Теперь ему улыбались сразу же четыре физиономии, их обладатели шеренгой выстроились на пути его следования. – Андрей, это необходимо ради всеобщего нашего спокойствия, - убеждала сына Елена Николаевна, - Всем будет лучше, если сходишь именно ты, ведь ты, миленький, умеешь хранить самый беспристрастный вид.
- Да, да, Андрюшенька, нам всем у тебя учиться стоит, - поддакивал Николай.
Насупившись, Андрей угрюмо поглядывал по сторонам. Долго еще они его обхаживать собираются … - Этому не научишься так сразу, здесь талант нужен, - назидательно заметил Андрей.
- Так мы не о твоих художествах речь ведем, - захихикала Оля, - Ты, как самое из нас незаинтересованное лицо, сможешь запросто все выведать. Как раз, тебе, Андрей, они быстрее все и выложат … ну, мне так … кажется.
- А зачем мне это надобно? – усмехался Андрей.
- Надо дома чем-то полезным заниматься.
Остальные члены семейства лишь поддакивали Елене Николаевне.
- А что мне за это будет … в качестве благодарности?
С самым серьезным видом Елена Николаевна пообещала, - Мы поставим тебя банки на поясницу, и радикулит, Андрюша, тебя более не обременит.
Подобного поворота событий он не ожидал, - Я подумаю … пожалуй.
- Вот и замечательно, Андрей, а …
- Постойте! Я еще не дал своего согласия, - с сомнением выдавил из себя ответчик. Уединившись в мастерской, так он называл их общую с Николаем комнату, Андрей захандрил. Толку-то будет от его хождений, лишь в воображении… Лето вступило в силу, впереди ни одна призывная комиссия. Даст ли военкомат им спокойно вздохнуть – вот вопрос. А еще заработать бы неплохо, а то нынче искусство недешево для народа, а без него – тяжко. Пробовал – не получается, видать, главное это для него. Рабочий инструмент требует восстановления, оплачивать которое придется ему самому.
Негромкий, но настойчивый стук в дверь предвосхитил появление Николая, - К тебе можно?
- Заходи, - нехотя позволил Андрей. Застыв над эскизами, он искал повод для того, чтобы избавиться от назойливого контакта. Андрей был убежден, брат явился неспроста, сейчас станет просить о чем-нибудь.
Николай прогулялся по тесной комнатке, ловко лавируя между расставленных этюдников, при этом искоса поглядывая на брата. Отчего Андрей так недружелюбно воспринимает его визит? Николай попытался разговорить брата, - Андрей, мы с тобой последнее время нечасто общаемся. Может, поделишься своими планами на ближайшее будущее.
- Тебя кто-то научил или …
Многозначительное молчание расширило полет фантазии ответчика, - А ты как считаешь?
- А  предпочитаю думать о собственных проблемах, не отвлекаясь на чужие. Что ты хочешь от меня, Николай?
- Я всего лишь, желаю помочь тебе. В настоящее время, что тебе требуется более всего?
Очень быстро пришел ответ, - Не знаю, можно ли тебе верить, Коля. Иногда мне становится страшно, мы с тобой отдаляемся друг от друга.
- Причина того тебе хороша известна. Кстати, в тоне твоего голоса я не различаю сожаления.
- По-моему, и ты, Коля, не слишком огорчаешься.
- Я люблю! Но вы с Оленькой мне дороги по разному, Андрей, я никогда не пробовал противопоставлять вас друг другу, и буду одинаково внимателен к вашим пожеланиям и запросам. В настоящее время тебе требуются холсты, кисти, краски?
- Я нуждаюсь в заказах, которые позволят мне материальную независимость. Подсобишь?
Николай неопределенно пожал плечами, - Может, твои полотна у метро предлагать или у книжного магазина, там интеллигенции много. А еще можно попробовать у Храма, там, где ранее Владимир трудился.
- А предлагать ты будешь?
- Нет, Андрей, я не умею, никогда ранее не пробовал.
- Все когда-то начинают. Но ты оборотистый, у тебя лучше получится, чем у  незаинтересованного человека, - уговаривал брата Андрей.
- А ведь ты мне льстишь …
- Конечно, мне же необходимы средства для проживания. А на фоне всех вас, трудящихся, я ощущаю себя всего лишь бесплатным приложением, каким-то сорняком невостребованным, - сокрушался незадачливый живописец. 
Грустная улыбка на устах собеседника предвосхитила прозвучавшее, - Нам с тобой, увы, не хватает дружеского участия. Доверять мы с тобой друг другу стали меньше.
Андрей замер у окна. Он любил взирать с высоты пятнадцатого этажа на мельтешение во дворе: гуляющих мамаш с колясками, энергично гоняющих футбольный мяч мальчишек, подбирающих место для парковки автомобилистов и обычных случайных прохожих, спешащих каждый по своим делам. Наблюдая за муравейником, Андрею чудилось, что он смотрит бесконечный сериал, в создании сценария которого, участвовали понемногу все его участники.
Николай незаметно пристроился рядом. Он любил наблюдать за братом, стоять и смотреть, как зарождается творческая мысль, авторский полет фантазии. Куда он уведет Создателя, неизвестно некому. Андрея многие считали зазнайкой, поплевывающим на окружающих, но это не так. Андрей … боится доверять им, ведь люди непостоянные и ненадежные, таланту еще требуется доказать свое право превосходства над остальными, - Киваешь головой. А хоть знаешь, о чем я думаю?
- О своей невесте, Колька. У тебя теперь все мысли о том, как ближе быть к своей Оленьке.
Прислонившись к оконному косяку, Николай улыбался кому-то невидимому, - С тобой это тоже произойдет, стоит лишь влюбиться.
- Нет. Это не для меня. Талант должен страдать, чтобы создавать совершенство.
- Неужели, ты всю жизнь намерен прожить в одиночестве?
Андрей молчал, мечтательное выражение лица придавало таинственности направлению его мыслей, - Скажи, Колька, подруга тебе многое о себе рассказывает?
- Ты, верно, не поверишь, но мы с Олей понимаем друг друга с полуслова. Достаточно полюбить, и многое для тебя измениться в лучшую сторону. Попробуй, Андрей.
Мольба в его голосе нагоняла тоску. Чего-то хотелось, а конкретно это было сложно сформулировать. – Скучно, Колька.
- Полюбишь, скучать перестанешь. Для тебя весь мир станет ярче, и о страданиях позабудешь, Андрей.
- Нет, Коля, нет. Я рожден для мук. Чем больше я буду страдать, тем ближе я буду к народу, и это – не пустые слова.
- Не верю! Человек, кем бы он ни был, рожден для счастья. Андрей … а, если бы … Оля полюбила тебя?
- Так, может, она меня и полюбила, а воспользовался ситуацией ты. Вот, Колька, мне уже и смешно, глядя на тебя. Ну, что уставился?
- Андрей … ты лжешь, - выдавил из себя Николай.
- Она тебя часто называет по имени? Может, мысленно Оля ко мне обращается.
Николай отказывался поверить в услышанное. Прибывая в ступоре, он походил на оглушенного. – Неправда!
Крючковатые пальцы, словно сведенные судорогой, тянулись к нему. Конец был близок. Андрей ухмыльнулся в лицо брата, - Да, ты что, шуток не понимаешь?!
Обиженный Николай не желал разговаривать. Выходит, он поддался на провокацию. А брат еще смеется над ним. Улегшись на диване, Коля отвернулся к стене. Спать еще было рано, да и не хотелось. Почему они  Андреем перестали понимать друг друга? – Андрей, ты занят?
- Очень.
Повернувшись на голос, Николай обнаружил брата за работой. В руках тот зажал несколько остро отточенных карандашей. Умело нанося штрихи, он не пренебрегал границами тени и полутени. Образ на листе постепенно принимал очертания. В этой первоначально бесформенной массе, облаченной в одежду на пару размеров более, Коля признал себя, - Похоже! А, я думал, что художники изображают высокое искусство.
Положив на лист еще несколько штрихов, Андрей пояснил, - Художник изображает жизнь. За сходство с истиной ее называют высоким искусством.
- Андрюша, нас теперь не на каждую работу примут, - в продолжение разговора, Коля принял сидячее положение.
Андрей, углубившись в работу, размышлял, сколько времени он в состоянии продержаться до новых денежных поступлений. Конечно, он может ограничить собственные потребности. Но творческая мысль в любой момент может быть пресечена на корню … если не получать подпитки, - Коль, ты, вроде что-то говорил, я не расслышал.
- Проблемы у нас с тобой по работе грядут.
- А … вот ты о чем. Я, кроме, как искусством, ни чем иным заниматься не собираюсь. Творец создавал меня по собственному подобию.
- Это все понятно. Но, Андрей, мы с тобой совершеннолетние, и сами о себе заботиться должны, то есть, зарабатывать на жизнь самостоятельно.
- Коля, я чего-то не понимаю … Ты мне предлагаешь в магазин устроиться? Или, может,  Вольдемар меня на свое бывшее место устроит, в богадельню, кадилом махать?
- Андрюш, зачем ты его унижаешь? Влад тебе ничего плохого не сделал.
- Потом сделает. Вот, ты не понимаешь, что ранее родная мать о нас с тобой думала, а теперь у нее возник новый объект для обожания.
- Ну, и что. Она еще молодая женщина.
- Разговор ты завел не о ней, Коля. У нас с тобой ожидается пенсия по инвалидности, Именно она поможет мне перебиться до серьезных денежных поступлений, благодаря вырученным за картины средствам. Тебе тоже о пенсии забывать не стоит.
- Но у меня третья группа, рабочая …
На недоверчивой физиономии Андрея возникло изумление, - Насколько я понимаю, ты работаешь в универсаме по собственному энтузиазму, и вполне мог бы не рваться в бой.
- Но, кроме заурядного энтузиазма я лишен других талантов. В универсаме я периодически подрабатываю кассиром.
- Спасибо, что не грузчиком.
Легкая усмешка коснулась уст Николая,- Ну, я бы не поднял ничего тяжелее хозяйственной сумки. Полиартрит проклятый, периодически напоминает о себе.
- Сочувствую. И, все-таки, от пенсии ты не отказывайся. Пригодиться.
- Приму к сведению. Андрюха, тебе деньги нужны?
- А, у тебя лишние имеются?
- Могу дать в долг.
- Учту, но попробую обойтись собственными силами. Буду воспитывать в себе характер.
- Одобряю. Но, мать, прошу, не обижай, ладно?
Пожав плечами, Андрей предложил, - Давай немного помолчим.
- Понял. Я пошел прогуляться с любимой девушкой.
- Валяй.
Через несколько минут Андрей дремал, представляя себя на царском ложе. Его скромные финансовые возможности позволяют немного побездельничать, а далее … видно будет. 
     
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXVI.

     Наконец, она одна, и за ней никто не подсматривает. Затушив только, что прикуренную сигарету, молодая женщина напряглась. Она третий день проживает у Константина, в постоянном ожидании какого-нибудь подвоха, хотя знакомый обещал ей иное. Однако, что она знает о нем?
- Мамочка, а почему мы сегодня так мало гуляли?  - старший сын уже дважды интересовался у нее по поводу прогулки.
- Я опасалась, что в любой момент может начаться дождик. Петя, мы завтра с утра пойдем. Я тебе обещаю.
И снова дети занялись игрой. Мальчишки прекрасно дополняли друг друга. Увлекаясь складыванием пирамидки из кубиков, они, хотя бы на время, забывали о грядущем испытании – походе в детский сад. «Счастливые», глядя на них, думала Анна. Ее пугала угроза расставания  с детьми, даже на время. Саша и Петя – оба выросли у нее на руках, она хорошо разбиралась в их слабостях, умела во многом уступать им, но могла и потребовать, призвать к порядку. Будут ли в детском саду, где множество воспитанников, так внимательно  относиться к ее детям?
- Скучаешь? –  в комнату к гостье заглянул приятель, который сосватал ее на должность менеджера.
- Я сегодня обзвонила только треть списка. Неважно идут переговоры.
- Ну, естественно. Потенциальные клиенты вправе сомневаться …
Анна позволила себе вмешаться, - Они отказываются, стоит им лишь выслушать условия предложения.
Радость в глазах собеседника несколько поблекла, - В этом и заключается твой талант – вести переговоры, чтобы заручиться не только проявленным интересом, но и поддержкой клиента. Старайся, люди должны тебе поверить. Ты уступай им и веди за собой.
Анна грустно вздохнула, - Возможно, я неспособная.
- Запомни: нельзя в себе сомневаться, люди это чувствуют. Даже, если ты что-то не знаешь, говори уверенно, умей слушать, не перебивай. Опять вздыхаешь?
- Я чего только за эти два дня ни наслушалась, что я «голову людям морочу», «навязываю им залежалый товар».
- Не слушай! Сборная мебель залежалой быть не может. Мозги у слушателей слежались. Ты привыкай, Аннушка. Мне изначально не требовались обманщики, их в нашей жизни хватает.
- Костя, а что будет, когда из отпуска вернутся твои домочадцы? – задавалась вопросом Анна, и со страхом ожидала ответа.
- Ничего особенного. Будем жить, как жили. Что удивляешься? Родители у меня уже научены опытом, против течения идти не будут. Они, наоборот, желают, чтобы я находился под женским попечением.
- А, чего ты не женился до сих пор?
На лице у мужчины среднего возраста появилось вальяжное выражение. Этот вопрос ему задавали частенько, и всякий раз не из простого, чистого любопытства, на которое можно было махнуть рукой, а с целью навязывания знакомства. И вот, перед ним объект, который сам может служить респондентом. Скромная, милая, трудолюбивая, уступчивая к чужим недостаткам, а это редкое достоинство в наше время, - Не исключено, что я, последние годы ждал такую, как ты. И родителям ты понравишься, я уверен, хотя мнением их можно даже пренебречь. Главное, чтобы ты мне нравилась.
Теперь улыбалась гостья, - Я тебе нравлюсь?
- А, я тебе? Полагаю, что внешние данные избранника для тебя имеют второстепенное значение. Я ведь, не красавец.
Анна кивнула головой, волосяную часть которой Костя образно называл «гривой», - То есть, Костик, я хотела сказать, что ты очень даже ничего. В мужчине главное жизненный стержень, целеустремленность, так как, в  дальнейшем ему придется нести ответственность не только за собственные поступки. Жаль, что многие современные мужчины не поднимаются выше роли марионетки в кукольном представлении …
- Любопытно, откуда у тебя глубокие наблюдения? Я вот себя марионеткой не считаю. Самостоятельно рискнул, занялся предпринимательством, не побоялся, так сказать, ответственности. Было тяжело, сколько раз порывался бросить начатое, но вот эта самая ответственность меня за горло и взяла. Как подумаю, что долги отдавать нечем, хоть себя любимого продавай.
Анна искоса поглядывала на потенциального кавалера, он, вроде, ничего, фигуристый,  и лицом, вполне приметный, конкретно, правильные черты выгодно подчеркивают его внутренние достоинства: ум, внимательность, предусмотрительность, умение решать не только свои, но и чужие проблемы, - Константин, ты у всех на виду, тебя, вне сомнения, уже кто-то приметил, взять хотя бы, ближайших подчиненных женского пола. 
- А, ты меня, разве, не подметила? – его тонкие губы расплылись в широкой улыбке, серо-голубые глаза светились радостью, в предчувствии положительного ответа.
Анна ожидала подобной реакции, но терялась в догадках, ответить ли ей правду, либо схитрить. Ее нежный материнский взгляд, то и дело утыкался в мальчишеские затылки, - Костя, а любишь ли ты детей?
Улыбка на лице хозяина дома сменилась настороженностью, - Люблю, на расстоянии, особенно, если дети шумные. Взрослея, они все ближе подходят к трудоспособному возрасту, мой интерес с ним увеличивается, - скосив глаза на Сашу и Петю, Константин добавил, - Твои – хорошие ребята, таких называют беспроблемными. А, я им, тоже, вроде … приглянулся. Будем с ними привыкать друг к другу, - в ответ на улыбку хозяина, рассмеялись мальчишки. Родители мои, Анна, поперек слова ни скажут, не переживай за это. За детишками, мать моя присмотрит, иначе придется дожидаться, пока очередь в местный детский сад подойдет, тут уж, сколько времени пролетит – неизвестно. Не исключено, что придется набраться терпения.
Внезапная тишина, воцарившаяся в небольшой, уютной комнатке, воспринималась каждый присутствующим по-своему. Константин втихомолку удивлялся, ведь, кажется, никакого секрета он не раскрывал. Анна, словно оглушенная, мучилась от одной лишь мысли, что придется хотя бы на время расстаться  Сашей и Петей, бедные мальчики, вместе они прожили последние шесть лет. А вдруг их обидят в этом детском саду? – Костя, а воспитатели любят детей?
- Не знаю, Аня. Меня мать в детский сад не отводила. Люди все разные. Аня, ты думаешь, Сашу и Петю так легко будет в детский сад устроить? Там очередь на года.
- Что же делать?
- Ну, вот, уже растерялась. Человек должен быть нацелен на хорошее, но в то же время, не забывать и плохом. – Анна, тебе разве плохо у меня работается?
- Костя, ты обещал мне работу в офисе на Нижних Полях, там бы я набралась опыта у твоих подчиненных. Скажи, а твоя мама не потребует, чтобы мы с детьми покинули квартиру?
- На каком основании? Я тебя пригласил, ты приняла приглашение. Нас объединяют общие цели …
- А я думала, что хотя бы немного тебе дорога …
Прозвучавшее в реплике разочарование ничуть не поубавило энтузиазма у собеседника, - Анна, возможно, я оговорился, я ценю тебя, как надежного работника. А моя мама, в случае необходимости, посидит с твоими детьми. Она давно мечтала о внуках, а Саша с Петей будут ей, как родные.
Анна улыбалась. Костя преувеличивал, когда говорил о том, что сильно ценит ее. Этого просто не могло быть, ведь, они с ним знакомы с Костей около двух недель. – Я постараюсь, Костя, не разочаровать твоих домочадцев. А в качестве кого я буду проживать на вашей жилплощади?
Какая милая, семейная идиллия – игра старшего поколения с детьми. Благодаря участию Константина, пирамида выросла на славу, потом, когда она рухнула из-за ребячьей неаккуратности, мальчишки принялись за строительство новой. Константин на время отвлекся, - Спрашивала ты, вроде, так … ответ мой следующий. Будем жить вместе, присматриваться друг к другу, узнавать лучше. Попривыкнем немного, прежде, чем семью создавать, надобно узнать жениха и невесту со всех сторон. В случае положительного итога, оформим наши отношения, детей усыновлю, не беспокойся.
- Господи, Костенька! Зачем я на тебя такую обузу стану вешать? Люди родных детей бросают, а тут …
- Погоди ты, ранее времени не радуйся. Может, я им еще не понравлюсь.
Анна отрицательно покачала головой, - Да, разве ты можешь не понравиться? – убедительный голос женщины исключал, какие бы то ни было сомнения. Минуту спустя, словно спохватившись, Анна добавила, - Только я еще с их отцом не развелась.
Куцые брови Константина взлетели ввысь, - Так … может, ты и не собиралась, вовсе?
- Нет, Костя, обстоятельства диктуют подождать с разводом. Григорий, бывший муж, вроде, как в аварию попал …  точно сказать не могу. Мы с ним давно не виделись.
- Бог с ним, Анна. Главное, чтобы после он выступать не начал. Ты с ним развестись вправе без его личного согласия, нужно лишь соблюсти интересы детей. Не исключено, что … на детей в дальнейшем он может претендовать. Кем он служил?
Пройдясь по комнате, с понурой головой, она не скрывала, что гнетет ее одна тревожная мысль. Рот Анна рукой прикрывает, не от стеснения же … Наконец, не сдержавшись, Анна проронила неохотно, - Священник он, никакого иного оконченного образования не имеет.
На узком лице Константина обозначилась целая гамма чувств, от недоверия до удивления. С какой целью Анна станет морочить ему голову, вряд ли, она пыталась навязать ему еще и бывшего мужа, в виде приложения …
- Вероятно, это звучит для тебя дико, но это, действительно, так. Несколько лет до встречи с тобой, я прожила с Григорием при приходе, где он служил и учился, одновременно.
- Ладно. Я сейчас отъеду на Нижние Поля, а ты обзвони оставшихся из списка.
Легко сказать, «обзвони». Можно перевоплотиться в автоответчик, нести в массы заученную информацию, которую слушатели частенько воспринимают за вздор, и как бы она ни старалась, ее участие, вряд ли, сделает Константина богаче. Именно к этому стремиться каждый предприниматель. Условия, на которых она должна предлагать приобрести комплекты мебели, можно назвать выгодными только для продавца. Покупатели теряют, вне зависимости, от объема заказа, вопреки распространенному широко мнению, Константин может лишь рассчитывать на возвращение вложенных средств. Но ее Костя тоже … приобрел на определенных условиях, и здесь она в качестве вещи, которую, увы, в любой момент могут выставить вон, за ненадобностью.
- Петенька, тебе нравится дядя Костя?
Светлый, русоволосый мальчик нехотя отвлекся, нарушив, тем самым, идиллию в игре. Младший, Саша был близок к тому, чтобы пуститься в плач. Старший брат, в утешение, погладил его по головке, - Саша, мы построим с тобой самую высокую пирамидку, повернувшись к маме, Петя ответил, - Кажется, дядя Костя хороший. Он вчера катал меня на карусели, а еще угостил нам с Сашей мороженным.
Глядя на обоих мальчиков, Анна ласково улыбалась. Какие у нее замечательные дети, они понравятся любому ее избраннику. Для счастливого брака это – основное условие. Возможно, ее мама выразит желание помочь с воспитанием внуков, но она сама, как любящая мать, хочет больше времени проводить с Сашей и Петей, - Мальчики, вы согласны, если у вас будет другой папа?
Реакция детей заставила Анну призадуматься. Насупленное выражение их лиц, затянувшееся молчание, возможно было вызвано непониманием. Выходит, рано она завела этот разговор.
- Мама, а когда мы поедем к бабушке Кате? – проронил Петя.
Анна облегченно вздохнула. Мальчики не забыли своих родных, так же, как и ранее будут их слушаться, и в общении с людьми не будут ограничены, - Мальчики, мы еще поживем у дяди Кости, а к бабушке Кате обязательно съездим в гости, проведаем ее.
Вечером, укладывая мальчишек спать, Анна рассказывала им сказку, как обычно. Сегодня это была смешная история о Винни-пухе, большом сладкоежке и любителе ходить в гости. Поцеловав сыновей в макушку, напоследок, рассказчица с удивлением заметила, что число ее слушателей прибавилось. Насмешливый взгляд, уткнувшийся ей в спину, призывал ее к общению, может, ей хотят поведать еще об одном сладкоежке?
Неплотно прикрыв за собой дверь комнаты, Анна молча вопрошала у потенциального собеседника, который поджидал ее для совместного чаепития. На кухне все было готово, на столе – блюдо с пирожными, в духовке – горячая пицца на блюде. Осталось только разлить кипяток по чашкам, - Костик, все вкусно выглядит. Не побоюсь лишних килокалорий, обязательно все перепробую.
Гостеприимный хозяин остался доволен вниманием, которым его наградили, - Не удивляйся, Анна, если я на тебя смотрю и радуюсь. В тебе мне нравится многое, что непросто отыскать в современной женщине. Читаю вопрос на твоем симпатичном личике. Поясняю: ты не требуешь повышенного к себе внимания, непритязательна, не скандальна, умеешь прислушиваться к чужим советам, Аннечка, ты – прелесть. Надеюсь, ты не страдаешь излишней нравственностью.
После одиннадцати вечера время утратило для нее счет. Столько страсти, чувственного темперамента она давно уже не получала от бывшего мужа. Сегодня ночью она ощутила себя по-настоящему любвеобильной женщиной, для которых не существует никаких запретов и ограничений. Поцелуи Константина побудили позабыть ее обо всем: маленьких детях, обязанностях и текущих проблемах.
- Аня, - чего ты себя сдерживаешь? Люби меня со всей силой страсти …
Вместо ответа она сильнее окуналась в необузданный вулкан страстей. Мужское тело, гибкое и натренированное, ежесекундно доказывало ей собственное превосходство, грубо мяло ее, сжимало в объятиях, так, что у Анны иногда перехватывало дыхание. Вскоре ей захотелось сдаться на милость победителя, - Все, Костик, я вся твоя, и буду век тебе верна … В будущем месяце давай официально оформим наши отношения.
Перекатившись на бок, уставший Дон Жуан улыбнулся, - А, зачем торопиться? Живи, радуйся жизни, приосмотрись к тому, какие тебя люди окружают … вообщем, не спеши.
- Разве я тебя уже не устраиваю? – встревоженно спросила Анна.
- Ты меня устраиваешь, в качестве начинающего специалиста. Кстати, ты не ревнива?
Закутавшись в одеяло, молодая женщина промолвила, - Надеюсь, ты не дашь мне, повода для ревности.
Партнер парировал, - Учти, я не привык себя ни в чем ограничивать. Женщин я всегда рассматривал в качестве престижного объекта интерьера, не более. Всякие там, сентиментальные замашки отбрось в сторону.
- Благодарю за откровенность, - Анна села на кровати. – Я сейчас получила от тебя оплеуху. Бывший муж, пользуясь мной, хотя бы старался соблюдать приличия. От него я получала любовь по крохам, но это была честная любовь. А, ты?
- А, я пустил тебя жить на собственную жилплощадь, назначил тебя менеджером, для видимости, ничего взамен с тебя не требовал. Что тебе еще надобно?
Остаток ночи прошел в молчании. Выговорившись, Константин сначала задремал, затем крепко уснул. Анна не спала. Правильно ей подруга говорила: «идеальных мужиков не бывает». А она, все равно, ждала, зачитываясь русской классикой. Чаще всего, в романах и повестях события заканчивались печально, но какие там запоминающиеся были герои! Может, им и не хватало африканской страсти, но к реальной жизни все эти потомки дворянских фамилий, купеческих родов, любители приключений приспособлены были не хуже, чем остальные. Ей хотелось встретить человека, необязательно с выигрышными внешними данными, но непременно у нее с избранником должны быть общие интересы, без этого никак нельзя. Единомышленники всегда поймут и помогут друг другу, они способны закрыть глаза на чужие недостатки и многое умеют прощать. Неужели здесь, на окраине Москвы, ей не найти такого человека, обыкновенного однолюба …
Когда в девятнадцать она встретила Гришу, скромного, молчаливого красавца, ей казалось, что лучше и быть не может. Он аккуратно ухаживал, дарил недорогие цветы, читал стихи собственного сочинения, приглашал на прогулки, и некуда - нибудь, а по святым местам. Гриша умел слушать, и предпочитал окружать себя единомышленниками, именно к таковым он причислял саму Анну. А уж, когда Гриша узнал, что отец любимой девушки, настоятель Храма, сразу же перевел ее в разряд невест. В итоге вышло, что выбирали все, только не она, мнением ее интересовались в последнюю очередь. Анне оставалось лишь терпеливо соглашаться со всем, и надеяться, что далее будет лучше. В их с Гришей отношениях было больше сдержанности, чем любви. Удивительно, что с Григорием у них появились дети. Прожив с ним всего пару лет, Анна поняла, что мужа-священника более всего беспокоят дела его прихода, бабушки-миряне, молодые матери-одиночки, посещающие службу с определенными целями. И, если первые помышляли о переходе в мир иной, то мамаши не прочь были обзавестись своим домашним благодетелем. Последние годы она вспоминала о муже по первому его требованию. В действительности, всем заправлял Григорий.  Обидно быть бесплатным приложением при «муже-чудаке», так она про себя его величала. У них не было обыкновения обсуждать события текущего дня, да и чем Григорий мог с ней поделиться? Беседы на святые темы Анну не привлекали, всего этого она наслушалась дома, кроме того, что же это за отец, который не интересуется тем, как растут и развиваются собственные дети? Анна неоднократно жаловалась матери на мужа, но что могла посоветовать попадья со стажем, конечно же: «терпеть и молиться». Поначалу Анна смеялась над полученными советами, а потом … плакала в подушку. Любому терпению приходит конец. Надоело ждать и Анне, ждать, когда другие купаются в семейном счастье, растят детей, обустраивают собственное жилище, обзаводятся друзьями, приобретают новые интерьеры. Ей же постоянно предлагали: «терпеть и ждать, терпеть и ждать» - ничего иного.
Глядя в темноту, Анна, как это говорят, пустила слезы. Они текли по щекам, так хотелось, чтобы  вместе с ними смылись печали и горести. Могла ли она еще ждать? Конечно, только надо ждать: чего именно? Ждать, пока Константин изволит взять ее в жены … но теперь она сама не уверена, желает ли она связать свою жизнь с ним? Вот он лежит перед ней – обыкновенный человек, к которому можно попытаться привыкнуть, но так ли это необходимо? Дома она испытывала прессинг со стороны отца, но, будучи неопытной, юной девушкой, думала, что так и должно быть. Гриша не давил на нее, он просто не считал жену за равную себе. Почему, она осознала позже. Они с Гришей были совершенно разными людьми, он – приверженец религии, последователь Христианского учения. Она – нельзя сказать, что атеистка, но далека от восприятия церковных сказок. И домой возвратиться ей нельзя, отец вновь будет добиваться своего, а мать … терпеть и молчать. Придется выбирать между Костей и собственными родителями. Их она знает достаточно хорошо, Костика – совсем чуть-чуть.
Тонко очерченные пальцы осторожно коснулись вытянутого подбородка, поднялись от заостренного кончика носа до переносицы. Какие изогнутые у него брови, будто бы выщипанные. У правого виска небольшой шрам, любопытно: откуда?
- Ну, хватит уже, - недовольно промычал обладатель изогнутых бровей, - Спать хочется!
Вполне объяснимое желание в половине шестого утра. Рассветало, на улице слышался лай собак и шум отъезжающих автомобилей, не поделившие дороги сигналили, загулявшие подростки топтали банки выпитого пива, громко горланили, а истинного хозяина двора надо было еще поискать. Мальчишки пока спали, для их пробуждения время еще не настало, а вот она сама привыкла проспаться рано утром. Заботы о бывшем муже диктовали свои условия. Гриша любил порядок во всем, и требовал неукоснительного соблюдения режима дня. А трудно ли Анне с тем справиться, его не волновало.
Перейдя на компактную кухоньку, Анна занялась приготовлением завтрака. Для приготовления каши в холодильнике нашлось молоко, масло и даже сгущенка, старшим в первый день их пребывания в гостях придется удовольствоваться сосисками – полуфабрикатами, которые в достаточном количестве и в разнообразном ассортименте можно было обнаружить на полках холодильника. Скорее всего, эта особенность выбора наблюдалась не из-за большой любви к сосискам. Костик – лентяй в хозяйственных делах, как большинство мужиков. Пожалуй, она сейчас ему завтрак нас славу приготовит. В закромах холодильника обнаружилась пикантная грудинка, сочные помидоры, ароматная зелень. Не прошло и десяти минут, как на плите аппетитно шкварчал омлет, варился кофе, осталось лишь расставить на столе посуду – с этим она быстро управилась. Но для влюбленной женщины, самое главное, не забывать о себе. Из зеркала в ванной комнате на Анну смотрела улыбающаяся пока самой себе молодая женщина. Жаль, уродилась она далеко не красавицей. Что поделать, гены родительские подвели, хотя Светку все симпатичной считают. Говорят, она на отца в молодости похожа, а она, стало быть, на мать, чернявая. Надо бы себя приукрасить слегка. Косметичка в комнате осталась, спохватилась Анна. Вот сноровку она всю растеряла, краситься еще уметь надо. При муже-священнике, как любила повторять мама: «про это баловство забыть надобно». Покрутив головой, справа налево, и обратно, Анна приметила «слабые» места. Глаза стоит слегка подвести, щеки припудрить, чтобы не блестели … и, пожалуй, хватит.
Напевая, Анна вышла из ванной комнаты и обомлела, не ведая, радоваться ей либо огорчаться? На пороге кухни стояла незнакомая женщина. Светло-каштановые волосы, уложенные в красивую прическу, выдавали в ней даму с претензиями. Вопреки возрасту, явно пенсионному, рассудила Анна, заботами о себе эта дама «в годах» не пренебрегала.
- Ну, и что, девушка …
В стеснении Анна пожала плечами.
Дама  в облегающем брючном костюме всплеснула руками, - Что вы здесь делаете?
Анна начала догадываться, кто перед ней, - Меня Костя пригласил в гости.
- Вы тут едва пожар ни устроили …
- Я завтрак готовила, - оправдывалась Анна.
Дама рассмеялась, - Завтрак … Вашу стряпню даже вороны пробовать не станут.
- Извините … я действительно, хотела сделать, как лучше.
- А получилось наоборот. Запомните, в жизни стоит заниматься тем, что у вас хорошо получается, а не изображать, что нравится, - подытожила дама с претензиями.
После полученной оплеухи, Анна была готова бежать, куда глаза глядят. Но дети, почему они должны страдать?! – Я вас поняла. Но, позвольте мне, пожалуйста, покормить детей завтраком.
В ответ дама лишь фыркнула и удалилась в ванную комнату. Через несколько минут послышался звук душа, а на память о хозяйке в летах, в коридоре остались стоять две спортивные сумки.
- Привет, - на кухне появился полусонный Костик. – Слышу, вы с мамой уже познакомились.
Чуть ни плача, Анна заметила, - Я ей не понравилась.
На лице Кости запечатлелось одолжение наполовину с детским смущением. Почесав слегка облысевший затылок, Костик поспешил оправдаться, - Ну, Аннушка, не стоит огорчаться ранее времени. Надо знать мою маму, женщину командной должности, - понизив голос, он добавил, - Еще совсем недавно она была большой начальницей. Выше голову, Анну. Я представлю тебя, как надо.
Закрывая лицо ладонями, Анна проронила, - Ничего хорошего из этого не выйдет.
- Не будь пессимисткой, Аня. Вы познакомитесь лучше, и мама тебе понравится …  как и ты ей, я уверен.
Ей оставалось только вздыхать, для спора у Анны не хватало оснований. Вскоре мальчики уселись уплетать аппетитную рисовую кашу. Молодая мама ласково смотрела на них, размышляя: куда им теперь податься? Свои чувства к Константину придется скрывать. Саша и Петя - вот, чье мнение она должна учитывать  в первую очередь.   

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXVII.

     Хлопнула входная дверь, ребята ушли, приглашенные в парк, на шашлыки. Как замечательно, что вместе с братом, отправился также и Андрей, которого редко куда-нибудь вытащишь. Удобный момент для разговора с Владимиром. Сегодня у него выходной, можно никуда не спешить. Заняв выжидательную позицию в дверях кухни, у нее это получилось незаметно, Елена с удовольствием наблюдала за тем, как Владимир ловко управляется за кухонным столом: чистит и режет овощи, подготавливает мясо для рагу, доводит до готовности куриный бульон, одновременно наводя порядок в холодильнике. Лене оставалось только хвалить аккуратного хозяина.
- А, Леночка, не сразу тебя заприметил, извини. Кстати, не знаешь, приправа с карагинаном закончилась?
Заглянув в пару кухонных полок, вопрошаемая проронила, - Кажется, действительно, закончилась. А, обедать мыс скоро будем?
На сковороде булькала смесь для тушения, требовал к себе внимания куриный бульон, овощной салат был почти готов, - Ориентировочно, через час, мясо должно, как следует выпариться. А, ты уже кушать хочешь, Леночка?
Володе недавно исполнилось тридцать один год, а ей через месяц будет сорок четыре, разница существенная, и отчего-то почувствовала она это только после начала совместного проживания. Плохое видится издалека, хорошее и вблизи бывает неразличимо, увы, - Могу подождать, Володя.
- Ты можешь мне помочь, Леночка.
Расставляя тарелки, Елена Николаевна полюбопытствовала, - Чем же? Своим присутствием?
- Оно меня окрыляет, - на губах Владимира заиграла улыбка, - Иногда я жалею, что Господь не наградил меня художественным даром. Я бы на месте Андрея, с тебя и только писал портреты. Ты прекрасна и телом, и душой …
- Спасибо, милый, за комплемент. Вот, как раз о сыновьях я и хотела с тобой поговорить. 
Влад перебил, - Отчего же ни поговорить, но, может, стоит дождаться их возвращения? Их участие в нем …
- Необязательно. Никогда не забываю об их интересах, и тебя я люблю, и огорчаюсь, когда вижу между вами разногласия. С Андреем ты не можешь поделить хозяйственные заботы, он человек «себе на уме». Но Николай, чем тебе помешал?
Они пересеклись взглядами, что же им было делить? Воспитанники и те у них были общие, - Не помешал, Леночка. Ребята с каждым днем все больше взрослеют, и отдаляются. Не за горами тот день, когда они станут нам чужими.
- Нет! Это мои дети, и отношение к ним будет соответствующее.
- Если так, то скоро я начну ревновать, - после небольшой паузы Влад добавил, - Для меня они почти взрослые мужчины, и требуют к себе повышенного внимания. Через год – два они обзаведутся собственной семьей, и ты им станешь не нужна.
- Ты желаешь, чтобы мы расстались уже в настоящем?
Владимир начал свое выступление, уткнув руки в упитанные бока, вздыхая, - Я желаю, всего лишь, чтобы они стали близки к действительной жизни, умели о себе позаботиться, не пренебрегали заботами о родных людях, и, если Николай сколько-нибудь отвечает этим условиям, то Андрей – эгоист, и талант здесь вовсе не оправдание, пойми, Лена. Его художественные творения должны принадлежать людям.  Для них он создает шедевры, именно в памяти рядовых обывателей Андрей будет запечатлен на века, если, удостоится того.
- Хватит! Вижу, что ты не понимаешь …
- Нет, Лена! Это ты далека от понимания. Не возводи его ранее времени на пьедестал. Пусть Андрей познает обычную жизнь, с ее ежедневными заботами, проблемами, требующими немедленного разрешения.
Вслед ей еще неслись убеждения, доказательства собственной правоты. Но разве они чего-нибудь значили для матери, относящейся к детям с обожанием? Она еще долго будет им нужна, и только ради сыновей она пойдет на любые жертвы. С небольшой фотографии, что стояла в рамке на спальном столике, на нее, улыбаясь, смотрели два симпатичных мальчугана. Оба светловолосые, кучерявые, со слегка приплюснутыми носами, что ничуть их не портило, их ярко-голубые глаза светились радостью, жаль, что со временем она сменилась на задумчивость, лишь прибавляющую мальчишкам лет. Ей было дорого каждое воспоминание из жизни сыновей. Их детские игры, порой не вполне безобидные, утешением являлось то, что, если и появлялись в результате невинной шалости пострадавшие, то непременно кто-то другой. Николашу и Андрюшу часто путали, но с точки зрения их матери, они совершенно разные. Да, они похожи внешне, но первое впечатление всегда обманчиво, хотя серьезные проблемы за последнее время объединили братьев, причем совместное преодоление трудностей изменило в лучшую сторону характер самовлюбленного Андрея. Он оценил подарок судьбы, сотворившей точную его копию, хотя наклонности, привязанности, восприятие мира у братьев несколько разняться.
- Любуешься  на своих ангелочков?
Елена вздрогнула, не ожидая, что ее тайные мысли станут явными, - Влад, я тебя уже просила, не появляться так внезапно, это пугает меня.
- Я хотел только сообщить, что обед готов.
Вскоре Елена забыла о собственной резкости, приготовленная стряпня на столе, один ее эстетически привлекательный вид пробудил в ней аппетит. Распробовав бульон, где кроме наваристой куриной плоти, плавали тертая морковь, нарезка из петрушки и укропа, чеснока, она похвалила повара-самоучку, - Молодец, можешь ты из простого сотворить необыкновенное. Буду у тебя учиться, милый.
Стучали ложки, вилки о тарелку, в стаканах пенилось холодное пиво, а за столом царило звенящее молчание. Каждый думал свое, поглядывая на сотрапезника. Владимир мечтал о том, чтобы знакомство Елены и его мамы, наконец, состоялось. Со своей стороны он прилагал все к тому усилия, расписывая достоинства Леночки, о которой Ирина Федоровна ничего не желала слышать. «Разведенная баба, с двумя взрослыми мужиками, на ограниченной жилплощади – сомнительное удовольствие. В случае непредвиденных обстоятельств, они вышвырнут тебя, и глазом не моргнут», пророчила ему мама. В сущности, вышвырнуть могут из любого дома, и быть готовым надо ко всему. Маму свою Влад знал хорошо, достаточно Леночке несколько раз встать на его защиту, и Ирина Федоровна изменит свое непредвзятое мнение о невестке. – Лена, может, мы отпразднуем твой  грядущий день рождения с моими родителями?
Елена Николаевна укоризненно покачала головой, - Для начала стоит выяснить, а я им нужна?
- Вам надо встречаться, и, как можно чаще, так вы постепенно свыкнетесь со сложностями характера друг друга, - пытался урезонить гражданскую жену Владимир.
- Могу себе представить, что обо мне воображает твоя мама, - отодвинув тарелку с аппетитным рагу, Елена демонстративно отвернулась и уставилась в окно.
- Успокойся, пожалуйста, Леночка. Мы с тобой знаем, что обвинения в твой адрес не заслуженны, - убеждал ее Влад.
Елена Николаевна, обиженная из-за семейной неприязни, продолжала игнорировать все попытки Владимира. В конце концов, на Ирину Федоровну можно махнуть рукой, но от Карпухина просто так не отмахнуться. Ее бывший последнее время все чаще выражал желание – вернуться в семью, причем, его совсем не беспокоило, а желают того же самого его домочадцы?
- Лена, ты чем-то озабочена?
 «Догадался», испугалась Елена Николаевна. Сталкивать Виктора с Владом ей не хотелось. Их разделяло почти целое поколение, найти общий язык было трудно, по причине того, что оба к ней были неравнодушны. Привязанность Виктора к учебной даме, точнее, к тем благам, что она ему предоставляла, завершилась окончательным разрывом, мало того, Карпухин ей плакался, что ему «придется скоро искать новое место работы» и, учитывая его рабочие показатели, это серьезно, - Коля часто выясняет отношения с Олей, и они ссорятся.
Игнорируя неискренность в ответе супруги, Влад промолвил, - Ничего страшного. Сейчас они ссорятся, а в браке будут жить дружнее. А, мы с тобой, Леночка, когда оформим наши отношения?
Вместо ответа она собрала со стола грязную посуду и занялась ее мытьем. Не хочется обманывать любимого мужчину, но с Карпухиным все очень не просто. Свой развод они так и не оформили, хотя любопытствующим Лена твердила иное. Ей в голову не приходило, что Влад подозревает о возникших трудностях при оформлении развода бывших супругов. Свои опасения он умело скрывал за маской хорошего настроения. Но надолго ли его хватит?   
- Тебе не кажется, что мы слишком высоко живем?
Теперь у окна застыл Владимир. Сзади он выглядел таким же худым, не то, что сбоку. При взгляде справа, либо слева уже хорошо вырисовывался его обозначившийся круглый животик. Слегка ироничная улыбка предвосхитила ее ответ, - Пятнадцатый этаж, разве это высоко? Просто ты не привык, милый.
Не отрывая брошенного взгляда, Влад молчал. Кого он пытался рассмотреть во дворе, уж, конечно, не ребят, гадала Елена. Что у него в голове, одному Богу известно. Она и не подозревала, как близка к истине. Сейчас, глядя на него со спины, видеть лица Влада Елена не могла. Может, это и к лучшему, ведь помочь ему,  унять печаль – тоску было не в чьих силах. Влад смотрел туда, вперед, на меняющуюся картинку, а видел огромное подземелье, задняя стена которого терялась во тьме, горели свечи, освещая стоящую в центре статую Иисуса, вокруг лежали живые цветы, фрукты, хлеб. Среди этих жертвоприношений Влад,  с содроганием увидел отсеченную и уже усохшую человеческую ногу, несколько таких же рук, со скорчившимися и почерневшими пальцами, выделяясь на фоне окружающего благополучия, интригуя таинственностью. Во взгляд Всевышнего просвечивалась какая-то непонятная грусть. Уголки губ его были слегка искривлены в меланхолической улыбке. Господь говорил с ним, не открывая рта: «Мужайся и никогда не поддавайся отчаянию. Я счастлив, сознавая, что меня горячо, искренне и преданно любят в этом мире. И я тоже люблю вас навеки! Мне даровано право, защищать вас от врагов и ниспослать счастье и успех во всех ваших делах. Я дарую вам бесконечные и бесчисленные радости  тот день, когда ваша миссия на земле будет завершена, и вы воссоединитесь со мной в царствие небесном. Трудитесь неустанно, благословляя труды ваши. Никогда не забывайте об обещанной вам награде, в особенности, не бойтесь смерти, которая станет для вас вступлением в непреходящее блаженство моего царства. Плодитесь и размножайтесь в этом мире, возлюбленные дети мои, и любите меня, так же, как я вас люблю». Выслушав речь Господа, Влад с благодарностью поклонился. Как ему сейчас не хватало божественного покровительства, и разговор с Господом сподручнее вести в святом месте, а не дома, перед иконой. Сменив поле деятельности, верующим Влад быть не перестал, главное, чтобы Бог в душе жил, а он уже давно для себя решил, к какой стороне прислониться, в чем позволить себе увидеть истину, а в чем – обман.
- Ты долго еще собираешься нести вахту у окна?
Вздохнув, Володя буркнул себе под нос, - На работе я постоянно задействован: кассиром на кассе, не поднимая головы, грузчиком – в подсобке, ворочая громоздкие упаковки, перенося тяжелые мешки – хорошая тренировка для обрюзгшего тела, так, Леночка?
Елена еле выслушала до конца. Сжав за спиной кулаки, она прижала их к мойке, - Что-то не пойму я, зачем ты сироту казанскую из себя разыгрываешь, Влад? Прежде, чем заводить семью, надо было подумать: как ты будешь ее обеспечивать?
- Может, мне убраться восвояси? – горечь в его голосе выдавала во мужчине обиженного человека. Разве он мало делал для нее?
Закрывшись в комнате, Елена щелкнула пультом телевизора. Пройдясь по программам, она выбрала самую спокойную, повествующую о жизни диких животных. Лесная сказка не мешала ее размышлениям.  А, подумать над чем ей было. На работе ей грозило сокращение, и это после почти десяти лет добросовестной работы, и даже данное начальством объяснение не облегчат ее участи. «Все в мире дорожает, Елена Николаевна, растет аренда складских помещений. Жаль, но ваши услуги нам теперь не по карману». Выслушав приговор заведующего складом, Елена не стала просить за себя. Скорее всего, наверху уже все давно решено. И. если неотвратимо свершится в ближайшем будущем, придется искать работу в районе проживания, кассиром ли, если повезет, снова устроится товароведом в сетевом супермаркете. Глядя на упавшую на глаза русую прядь, Елена,  к огорчению, приметила несколько седых волосков. Стареет она потихоньку, вот и пальцы у нее, как у старушки, сухими становятся, кожа вся в складочках. Еще чуть-чуть, и все ее неказистое тело покроется морщинами, и тогда, если на нее и будут обращать внимание, то лишь для того, чтобы посмеяться.
Она сидела на кровати, обхватив голову руками. Что с ней будет дальше, сможет ли она быть полезной своим мальчишкам? Они повзрослели за год, набрались уму-разуму, но для нее они, все равно, остаются детьми.  Наконец, Карпухин вспомнил о них, во что далее выльется его желание помочь, некому неизвестно. Елена последнее время все чаще вопрошала себя, а хотелось ли ей, чтобы бывший вернулся? Такой вариант она не исключала, с Витькой все было бы проще. Они хорошо знали друг друга, в таких открытых условиях нелегко было утаить что-либо, стало быть, они защищены от любых неожиданностей. А Володя? Он говорил ей, что любит. Когда-то нечто похожее обещает каждый мужчина, но так ли оно на самом деле? Любовь проявляется в конкретных поступках, словам верить нельзя. С Владом у нее очень большая разница в годах, через десять лет мужчины ей станут без надобности, и появится желание нянчить внуков, своих собственных, не чужих. Любит ли она Владимира? Пока неясно. Вероятнее всего, несколько месяцев назад их объединили общие интересы, мировоззрения, некоторые привычки, но … но все это проходящее.
Каково же было удивление Елены Николаевны, когда она обнаружила, что в квартире, кроме нее, более никого нет. Где она может встретить гражданского мужа, несложно догадаться. Глянув на голубое небо, где не бросалось в глаза ни одного облачка, Елена предположила, что осадков сегодня можно избежать. Быстро собравшись, она отправилась разрешить все свои сомнения.
На улице, благодаря теплому, летнему вечеру было многолюдно. По Батайскому проезду, который Елене пришлось пересекать, бродили бабушки с внуками, собаководы прогуливали своих питомцев – хорошо было всем. Хотелось им позавидовать, но делать это по-доброму, почти нереально. Вот бы и у нее в жизни все были счастливы, но радость, увы, чаще проходила мимо. В парке было достаточно шумно, компании жарили шашлыки. Пряный аромат разжигал аппетит отдыхающих, но Елену вовсе не звали присоединиться, да она и сама бы не рискнула бы. Надо отыскать ребят, пока не начало темнеть. Некоторые компании можно было вычислить по «концертным» выступлениям. Прислушиваясь к разноголосью, доносившемуся и из динамиков, так же, Елена начала тревожиться. То тут, то там раздавались пьяные крики, утоление чувства голода не всегда происходило безобидно. Подвыпившие люди порой устраивали разборки. В дерущихся Елена опасалась опознать сыновей. За Андрея она была почти спокойна, тот обычно держался в стороне от разборок, слишком ценил собственное благополучие. Не таков Коленька, у него за каждого безответного сердце доброе болит. Присматриваясь к газонам у Москва-реки, пребывающая в поиске мать, старалась разглядеть, с какой стороны вьются клубы сизого дыма? Не исключено, что ребята предпочли катание на пароходике по реке, когда-то и ей самой нравилось подобное развлечение. А, теперь … теперь она живет исключительно интересами детей.
- Женщина, потеряла что?
Елена не поняла, что вопрос обращен к ней. Обернувшись, она натолкнулась на едва державшегося на ногах пьяного мужчину, протягивающего к ней руку, и только ради того, чтобы он не свалился, и не перепачкался в разбросанном вокруг пепле, Елена, не без опасений, подала ему руку, - Я ребят разыскиваю, молодых восемнадцати лет. Вы их случайно не видели?   
- Крепкая у тебя рука, надежная, такая не подведет. Присаживайся, чувствуй себя, как дома…
Дотащив подвыпившего болтуна до места, Елена, окинув мимолетным взглядом гуляющую компанию, обратилась к тому, кто показался ей самым трезвым, - Посмотрите за вашим человеком …
- А вы всем помогаете, девушка?
Со стороны раздалась рекомендация, - Олег, отстань от девушки.
Еле ворочая языком, объект повышенного внимания промямлил, - Я пригласить ее хочу … на собственные похороны.
Оглядываясь, она быстро уходила от пьяной компании. Пожалуй, стоит ей ориентироваться по дымку, таких опознавательных знаков хватает, куда ни посмотри.
- Коля, Николай, где вы?! – в тревоге позвала Елена.
Ответа она так и не дождалась.  Шагая по тропинкам, Елена Николаевна, в наслаждении вдыхала аромат цветущих лип. Терпкий запах щекотал ноздри, от него слегка кружилась голова. Вокруг бродили влюбленные парочки, в сумерках они меньше привлекали к себе внимание. Когда-то и они  с Карпухиным гуляли по паркам, так же, обнявшись. В настоящем романтика осталась позади, сохранились лишь деловые связи. Может, среди этих трубадуров и принцесс отыщется где-нибудь Коля с Олей. Если они вдвоем, за них не стоит волноваться. Влюбленные друг о друге лучше позаботятся, чем кто-либо еще. Верно. И, вообще, зачем она волнуется, переживает, дети взрослеют, им более без надобности ее заботы. А, ни завести ли ей домашнего питомца? Вот и старушки знакомые ей советовали.
В парке, из динамиков звучала музыка, а вот гуляющих в сгущающихся сумерках становилось все меньше. Скудное уличное освещение ограничивало обзор. Елена быстро поняла, что дойти до Братеевского моста ей не удастся, да и не к чему. По всей видимости, если нужная ей компания и отыщется, то где-нибудь поближе к зарослям кустарников. Остановившись для того, чтобы сориентироваться, Елена одновременно прислушалась. Неподалеку ревел мотоцикл. Может, кто-нибудь из ее мальчишек решил прокатиться? Елена вздохнула, лучше им этим опасным занятием не увлекаться. Андрей уже раз пострадал, Коля же, ради удовольствия любимой девушки, на многое готов.
Свет фар приближался, Елена едва успела отскочить в сторону. Мотоциклист – лихач, промчался, будто молния, разглядеть его она не успела. Нет, Коля так не стал бы носиться, он не пренебрегает безопасностью окружающих. Пора! Елена направилась в сторону выхода из парка. Четвероногие гуляющие то и дело обращали внимание на одиноко бредущую женщину, причем, делали это по-разному: кто облаивал с энтузиазмом, кто, при приближении помахивал хвостом, как старой знакомой. Утешало то, то за ней пока не шпионили, животные не способны на подлость. Вдруг, неподалеку прозвучало негромкое: «Мама, подожди». Елена остановилась, интуиция подсказывала, звали именно ее, и она не ошиблась. Не прошло и полминуты, как к ней подошли Николай и Оля, - Добрый вечер, мы с Колей вас заметили, еще, когда лихач на мотоцикле рядом с вами промчался. Испугались за вас, - объяснила девушка.
- Я тоже испугалась, что вы … заблудитесь, дети мои. Я не шпионить за вами отправилась …
- Мы так не думали, - успокоил ее Коля. – Мама, мы не знаем, где Андрей. Он ушел от нас, как только наши пути дороги с бывшими одноклассниками пересеклись. У Андрея еще в школе были напряженные отношения с Игорем Красновым и другими ребятами.
Елена молча слушала, возразить ей было нечего. – Что ж, пойдемте домой.
В словах матери Коля уловил, то ли сожаление, то ли разочарование, неопределенность угнетала его. Обсуждать внутреннее душевное равновесие матери, в присутствии кого бы то ни было, Коля считал неприемлемым. Каждый человек вправе хранить в душе нечто сокровенное, то, с чем он ни с кем не поделится.
- Коля, ты очень быстро идешь. Я не поспеваю, - жаловалась приятелю Оленька.
Сжав ее ладонь, Коля прошептал, - Мама устала, не хочется заставлять ее ждать.
- Понимаю, - машинально обронила Оля, и бросила в сторону Елены Николаевны неприязненный взгляд. Эта женщина, печальная женщина всегда будет стоять между ними, и неизвестно еще, кого Коля любит больше, - Пусти! – Оля выдернула ладонь из руки Николая, - Я в состоянии идти сама.
Вскоре ей пришлось пожалеть о проявленной инициативе. Споткнувшись о торчащую и неприметную в темноте корягу, она едва ни упала. Подругу поддержал Николай. Хотелось броситься ему на шею, но присутствие ненужных свидетелей останавливало. И вот так придется ждать, терпеть, сдерживать любовь, составляющую смысл ее жизни. Нет! Сегодня же она выскажет все этой … надсмотрщице.
Дома все было по-прежнему, … а Андрея не было. Закипал чайник, на столе появилось все необходимое, а, Елена не находила себе места. Ну, где его носит? Андрей самолюбивый, не умеет прощать. Когда горячая струя из чайника угодила ей на запястье, Елена лишь поморщилась. За Колю бы она, наверное, так не переживала. Он у нее молодец, в жизни знает многое. Почему так, если в человеке больше негативного, именно за него волнуешься и беспокоишься, как ни за кого другого.  Господь велел любить всех одинаково, но не бывает равенства, как ни в Природе, так ни в жизни.
 Ощутив на себе давление пронзительного взгляда, Елена поднял глаза. Коля стоял рядом, - Мама, тебе требуется помощь?
Тут Елена вспомнила об ожоге, - Не знаю.
 - Вам необходимо смазать руку вазелином,  иначе слезет кожа. У бабушки уже так было, так она целую неделю не могла ни к чему прикасаться.
Предупреждение Оленьки, похоже, оценил один только Коля, Елена Николаевна пребывала в каком-то потустороннем эфире. На нее сыплются сплошные неприятности: пропал Влад, потерялся Андрей, Карпухин решил повернуть время вспять – как ей со всем этим справиться?
- Мама, - Коля тихонько тронул Елену за плечо, - Ты уже почти спишь, на часах – одиннадцатый час. И нам с Олей пора отдыхать.   
Наконец, все разошлись по комнатам. Глаза у Елены, действительно, слипались, но не от того, что ей хотелось спать. Беспокойство за близких людей вынудило ее расплакаться. Слабость свою она некому не демонстрировала, да и к чему? Если о ней и думают отдыхающие из соседней комнаты, то в последнюю очередь. И она не станет их беспокоить. Молодость не умеет прощать ошибок, а зрелость способна воспринимать юность со всеми ее недостатками, ведь каждый возраст не лишен своих плюсов и минусов. Дай Бог, чтобы люди научились замечать их. 
 
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXVIII.

     Он возвратился домой поздним вечером. Не хотелось некому ничего объяснять, но Влад знал, что придется, и это посерьезнее, чем исповедь святому отцу. Матушка будет расспрашивать с пристрастием. Эх, ей бы в следственных органах работать. Отец, будучи мужчиной, скорее поймет его, отцу и плакаться не надо.
На его звонок дверь открыла Ирина Федоровна. Приложив палец к губам, она ждала, пока сын сменит кроссовки на тапочки, затем увела Влада в его комнату. Войдя в свою «келью», Влад огляделся. Последний раз он был здесь около трех месяцев назад, когда семья Успековых отмечала день рождения Ирины Федоровны. Она слегка постарела, не исключено, что просто выглядела уставшей, а его апартаменты по-прежнему хранили уют, привычную обыденность, так, что у впечатлительного Влада в уголках глаз блеснули слезинки. Здесь он молился, почти, как в Храме, без стеснения делясь своими помыслами. С маленькой иконки, что стояла в рамке на письменном столе, на него печально-обреченным взглядом взирал святой Сергей Радонежский.
- Явился. Я так и думала, - с укором промолвила Ирина Федоровна. – Я знала, что эта баба, в конце концов, тебя выгонит, - вздохнув, добавила, - Мы ничего не меняли в твоей комнатке, милый, сохраняли о тебе память, да, видно, не надолго. Вернулся домой, и все пойдет, как обычно. Между прочем, Володя, на комнату твою ни раз претендовал Валерка. Настя мужественно отстояла твою жилплощадь. Мы все тебя ждали, милый.  Жорик, бедненький, каждый божий день выспрашивал: «Когда придет дядя Владик? Он обещал поиграть со мной вместе». А ты, вроде, грустный?
Он глядел на мать и молчал, не потому, что ему нечего было ответить. Все давно уже было сказано, и добавить, пожалуй, нечего. Ему всегда найдутся оправдания, виноватым будет кто-то другой, даже, если причастность иного к совершению чего-либо дурного не доказана. Решено. Он возвращается к Леночке.
- Ты куда? Только явился и уже уходишь.
- Мама, так нужно. Пойми, Лена будет ждать, и, если я задержусь, она разрешит возвратиться Карпухину.
Ирина Федоровна встала в дверях, закрыла грудью выход из комнаты, - Не пущу. Я не позволю, чтобы над моим единственным сыном издевались. Что ты, собачонка дрессированная, чтобы выгнать, а потом милостиво разрешить тебе вернуться?!
- Дай мне пройти, мама, пожалуйста. Лена там ждет, волнуется, - переминаясь с ноги на ногу, Влад обдумывал сложившуюся ситуацию. Было ясно, что мама уступать не собирается, и, как любая мать, вправе рассчитывать на уважительное к себе отношение, - Мамочка, прошу тебя, дай пройти. Я тебе позвоню потом.
Ирина Федоровна стояла на своем, - Нет. Как ты не поймешь, ты слишком хорош для этой стареющей бабы …
- Женщины, мама, исключительно, женщины. Она – достойный человек. Лена не прячется от трудностей и умеет отвечать за свои поступки.
Насупленный взгляд Ирины Федоровны несколько сдерживал велеречивость Влада. Зачем она все это излагает? Мать уже все решила, - Почему ты мне не веришь, мама?
Они смотрели друг другу в глаза, и никто из них не желал уступать. У каждого имелась своя собственная правда.
- Тебе я всегда буду верить, а к ней не пущу! Не пущу, - повторила старшая Успекова по слогам.
Оттолкнуть маму он не посмел, этой властной женщине он обязан всем. Придется отложить свое бегство на завтра. Не вечно же она собирается его сторожить, - Я ложусь спать, мама.
- Вот и хорошо, сынок. Я тоже лягу спать со спокойной душой, - пожелав сыну «спокойной ночи», Ирина Федоровна улыбнулась напоследок.
Какое небо темное и чернеющее, и даже звезды, словно маленькие фонарики, не освещают его. Отсюда, из окна многоэтажки, небо кажется обычной плоскостью, трудно поверить в то, что небесный свод уходит в бесконечность. Когда-нибудь и он улетит туда, и некому будет вспомнить о нем, разве, что звездам. Леночка называет их «небесными слезами», и у самой, наверное, сейчас глаза на мокром месте. Леночка, милая, сколько тебе еще придется вытерпеть от злобы людской … 
Заснул он, как ни удивительно, достаточно крепко. Во сне он то убегал от мальчишек-хулиганов, то отважно сражался на погранзаставе с чужаками-диверсантами, и где бы он ни появлялся, ему на подмогу, не раздумывая бросалась русоволосая девушка, в ситцевом переднике. На диверсанта она налетела с половником, и непонятно, что на него подействовало быстрее: угроза ли, получить удар «холодным» оружием, либо пронзительный взгляд защитницы, парализующий волю врага? Как позже выяснилось, бойкой девушкой оказалась Леночка. Жаль, что ему пока не представился случай защитить любимую. Ради нее он … на все готов.
Странное ощущение побудило Влада переключиться на действительность. По нему ползало множество мошкары, перебирая тонкими, мохнатыми лапками. Забрались на плечи, шею, руки, а невыносимая щекотка у носа окончательно перевела мужчину из состояния сна в бодрствование.
- Просыпайся, соня, - над ним склонилась Настя, любимая сестренка.
-   Это ты меня с тараканами будишь? Правильно, мне давно уже пора вставать.
Сегодня его никто не отвлекал, не путался под ногами Жорка, не надоедал со своими бесполезными советами Валера. Однако, Влад постоянно чувствовал за собой неуловимое наблюдение, чье-то бдительное око не отрывало от него докучливых глаз.
- Володя, завтракать.
На кухню его пригласил отец. Георгий Борисович встретил сына при полном параде, одетый в светлый, летний костюм, который так хорошо гармонировал с его контрастными волосами. Тщательно причесанный, в свои шестьдесят шесть, он выглядел гораздо моложе, опрысканный одеколоном, что чувствовалось даже на расстоянии, глава семьи и завтракал с аппетитом, - Вот, Настенька, тебе есть, у кого учится. Твоя мама, в свои шестьдесят два прекрасно готовит. Обычный завтрак она способна превратить в настоящее пиршество.
На столе, чего только не было: нарезка из нескольких сортов сыра, где рядом с разными оттенками желтых кусочков гармонировали маслянистые кружки копченой колбасы,  отдельными вкраплениями петрушки и укропа. Радовал глаз печеночный паштет, щедро сдобренный сливочным маслом, жирные куски горбуши слабым ароматом привлекали истинных ценителей. Пожалуй, не хватало только красной икры.
- Сейчас я вас побалую, - многообещающе промолвила Ирина Федоровна.
Георгий Борисович расплылся в улыбке, - Порадуй, мастерица ты наша. В честь какого торжества пируем, Ирочка?
И вот уже за столом собралась вся семья. Во главе стола, как положено, сидел хозяин дома, любимая супруга его – по правую сторону, так сподручнее подавать на стол очередное лакомство, запас которых у рачительной хозяйки был большим.  По левую сторону, как обычно, сидел Владимир. Во время его отсутствия место это всегда было свободно. Настя сидела рядом с матерью,  Жорик – по соседству со своим дядей. Никто из семейства не ощущал отсутствия Валерия, как любила повторять Настя: «только этого дерьма нам и не хватает». Возможно, о нем не вспоминали бы и вовсе, если гуляка сам назойливо не напоминал о себе.
На огромном блюде лежали свернутые в трубочки блины, осталось выяснить, что пряталось в их начинке?
- Пробуйте, только, что их приготовила, - представила свое угощение Ирина Федоровна.
Дважды повторять не требовалось. К блюду жадно потянулись руки.  Блины с вкусной начинкой разошлись в мгновение ока.
- А я еще хочу, - заявил маленький Жорик, посчитавший себя обделенным.
Ирина Федоровна объяснила, - Жорик, все съели по два, и тебе столько же досталось.
- А почему дедушка доедает третий?
В обсуждение включился Владимир, - Ты очень наблюдательный, Жорка. На погранзаставе тебе цены не было. Тебе сразу бы выдали автомат с дальним прицелом и бутерброд с икрой на закуску.
- А в роли шпиона объявился твой непутевый папаша. Он умеет только пакостить …
- Настя! – ударом ладони по столу Георгий Борисович прервал спор, - Нельзя обсуждать отца в присутствии малолетнего сына.   
 -  А шептаться за его спиной можно? Пусть лучше Гоша с детства знает правду о своем бестолковом отце.
Слова Насти запали в душу всем, а маленький Жорка, хоть и слышал все, но отнесся к ним равнодушно. Отца он не любил, да и стоит ли испытывать теплые чувства к драчуну, бездельнику, человеку, который более всего на свете любит самого себя. В свои  девять лет Жора многое уж понимал. Прилюдно он скрывал свою неприязнь к отцу, а в душевной беседе с любимым дядей как-то признался, что хотел иметь такого отца, как Влад.
Остаток завтрака прошел в молчании. Пять человек, таких непохожих друг на друга, были вынуждены сосуществовать в едином пространстве. Бывало, когда один не желал уступать другому, спорил, настаивал на своем. Свидетели, обычно не оставались  стороне, и не всегда вставали на сторону правого. Проигравшему сочувствовали, хотя вслух не выражали своих чувств. Сегодняшнее выступление Георгия Борисовича не стоило расценивать, как ход в защиту пристыженного Валерки. Разговор был остановлен ради будущего семьи Успековых. Влада что-то пригвоздило к своему месту. Лена ждет его, и как не жаль ему Жорку, но надо возвращаться. – Спасибо, дорогие, я еще как-нибудь на недельке забегу. Обязательно, мама, ты не сомневайся, - раздавая обещания, Влад аккуратно встал из-за стола.
- Некуда ты не пойдешь, и это тебе мое последнее слово, - в голосе Ирины Федоровны звенел металл, и потому, как она мгновенно вскочила с места, нетрудно было догадаться, что Влад проиграет ей в скорости. Не успел он дойти до галошницы, как Ирина Федоровна повторила, - Все равно не уйдешь. Я кроссовки твои спрятала.
- Мама, это несерьезно. Я, все равно, уйду, и это так же очевидно, как то, что сегодня пятница.
В галошнице на глаза Владу попадалась, в основном, женская обувь: туфли, босоножки. Ботинки отца ему подошли бы, да вот, только в галошнице нашлось место лишь синеньким отцовским шлепанцам. Когда Влад напялил на лодыжки в темных эластичных носках отцовские шлепанцы, заметил, что за ним наблюдает вся семья, лишь один Жорка взирал на него с сочувствием. У входной двери непреодолимой стеной застыла Ирина Федоровна.
- Мама, отойди, пожалуйста.
- Нет.
- Мама, ты же не сможешь меня, все время караулить. Послезавтра мне на работу, - повернувшись к отцу, Влад добавил, - Папа, скажи свое веское слово.
Красавец-мужчина в светлом костюме с контрастными волосами, придающими ему определенную изысканность, кивнул головой, - Совета ждете, либо распоряжения? Ступай, сынок … на все четыре стороны, а вы, бабы, не задерживайте его – и вот вам мое последнее слово!
- Владик, не уходи. Кто же меня будет от алкаша защищать, если тот заявится? Пожалуйста, - просила Настя.
В наступившей паузе каждый думал о своем, не привыкшая уступать Ирина Федоровна про себя сокрушалась, что не все аргументы были ею исчерпаны, Владимир, увы, не понял ее. Настя, глядя на брата, как стремительно тот пошел расползаться вширь, все более походя на русского мужика из российской глубинки, жалела и одновременно уважала Владимира. Таких Валерка боится. Искреннее остальных поступил Жорик. Он бросился к Владу и крепко обнял его, - Мне будет плохо без тебя, мне уже плохо.
Влад гладил его по  кучерявой головке, мальчик все сильнее прижимался к своему защитнику. Когда Жорик обратил к нему свое детское личико, залитое слезами, исход дела разрешился без дополнительных аргументов.    
Закрывшись у Влада в комнате, они сидели, обнявшись, и плакали уже оба. Как хорошо, что им никто не мешал, они могут просто так, ничего не говоря, ласково думать друг о друге. Так красиво и доходчиво молчать получится только с любимым человеком. Так безоглядно, искренне любят ребенка, либо женщину, единственную и неповторимую. «Милая Леночка, обещаю тебе, мы больше никогда не расстанемся». Влад смотрел в окно, а видел перед собой любимую, парящую в голубом небе. Не приближаясь, она смотрела на него одного, и, вроде, как манила его взглядом.
- Влад, а почему у тебя слезы текут из глаз?
Как легко высыхают слезы у детей, быстро они забывают обиды и ложь. Грустно улыбнувшись, Влад заметил, - Обещаю тебе, более не буду плакать.
И вот уже, Жорка, глядя на него, улыбается, своими ясными, голубыми глазами, которые нельзя обмануть. В них смотрятся, как в зеркало, они высвечивают любой недостаток, всякую умело замаскированную ложь, - Влад, Владик, пойдем, погуляем.
Они, почти сбежали, пока другие были заняты делами. Настя развешивала белье после стирки, Ирина Федоровна была занята приготовлением обеда, как всегда вкусного и питательного, хозяин дома развлекал себя и остальных, включая телевизор на всю громкость. Жорка быстро забыл все свои печали, гоняя на подаренном мамочкой самокате. Он умело объезжал гуляющие пары, покупателей с полными сумками, Владу пришлось поторопиться, чтобы не потерять из вида, стремительно мчащегося Жорку. Отличный парень растет, честный, добрый, незлопамятный, друг верный в смелых приключениях и будущих гоненьях. Сейчас его он познакомит с милой Леночкой. Они понравятся друг другу, в том Влад сомнений не держал.
- О, Владик, вы с пополнением! – у им подъезда встретилась Мария Геннадьевна с четвероногими питомцами, - Какой чудесный мальчик, ваш ли … сын? – вопрос последний задан ей был осторожно.
- Рад вам, любезная соседка. Вы, как обычно, в огороде ищите спасения, а мы домой спешим, прощенье получить.
И, прежде, чем старушка бойкая успела проронить свое предупреждение, Влад в руку взял племянника ладошку, другою завладел игрушкой, будто крошка с малолетства, презревшая покой.
- Куда мы так бежим? – с удивлением вопрошал озадаченный сверх меры Жорка.
На пятнадцатом этаже, Влад, избавившись от ненужного свидетеля, на время поездки в лифте, наконец, посвятил племянника в подробности предстоящей встречи, - Гоша, ты еже взрослый …   
- А, помнишь, совсем недавно ты говорил, что я еще ребенок? Чему же верить?
Кругом расписанные стены, яркие надписи бросались в глаза, но еще вчера этого не было, вне всяких сомнений. Кто-то разукрасил стены, главный вопрос, зачем, с какой целью? – Прости, Жора. Ты … что-то спрашивал?
- Отдай мне самокат, я сам его повезу. А, к кому мы идем?
Мальчик взялся за ручку двери, ведущий в холл. Прежде, чем сделать шаг, требовалось отстранить ребенка. Влад присел на корточки, чтобы видеть хорошо глаза Жоры, - Я сделаю, как ты просишь. Направляемся мы, Жорик, к моей жене, которую зовут Елена Николаевна. Обещай мне, что не станешь мешать нашему разговору.
Пожимая плечами, мальчик согласился. Все для него было необычным. Ранее он никогда не ходил в гости к незнакомым людям. Но привел его Влад, которому Жора верил. Когда они стояли у двери в квартиру, Влад прислушался. За дверью слышались крики и ругань. Влад и Гоша переглянулись, может, пока не поздно повернуть обратно? Сомнения их терзали недолго. Широкая ладонь Влада легла на кнопку звонка, но в последний момент он вспомнил, что в заднем кармане джинсов у него лежит заветный ключик. Повезло, ключ, действительно, оказался на месте, - Сейчас, Жора. Не забудь наш уговор.
Еще отворяя дверь, Влад насторожился. Голос, который звучал громче остальных, был ему незнаком, и, все-таки, Влад отворил дверь квартиры, чем сразу же привлек к себе внимание.
- Влад … не ожидала, так скоро тебя увидеть.
Так на его внезапное появление отреагировала Елена, и тут же вернулась к обсуждению, которое началось еще задолго до визита Влада.
- Лена … и это все, что ты хотела мне сказать?
- Не боюсь повториться. И это все, что ты собирался услышать в ответ?
«Здесь явно веяло скандалом».  Как только Жора догадался об этом, он спрятался за своего дядю. Влад мысленно согласился с племянником, не препятствуя тому. На виду оставался самокат, который в руках старшего выглядел несуразно. Влад пытался перехватить взгляд Елены, но та, мудро расценив сложность ситуации, обратила свое внимание на юного гостя, - А, это кто ко мне пожаловал такой маленький и серьезный?
Эта взрослая тетя ему улыбалась, но более всего ему хотелось гулять, - Здравствуйте, меня зовут Жорка, а вас, кажется, тетя Лена?
- Так и есть. Проходи в комнату, Жорик. Чайник поставлю, чай пить будем. Договорились?
Звучный, низкий бас прервал милую беседу, - Это что же за гости разлюбезные к нам пожаловали? У нас тут, вроде, кадилом махать не требуется, и беседы о житие святых без надобности. Лена, чего к нам этот поп приперся?
Только после того, как Жора был препровожден в «детскую», так Лена называла комнату сыновей, она позволила себе продолжить сей напряженный разговор, - Прежде всего, мужчины, вас надо представить друг другу, - Владимир, это – Виктор Карпухин …
- Так, стало быть, этого твоего зовут Володька, - перебил Карпухин, - Был и сплыл, он здесь человек проходящий. Нам с тобой, Лена, решать надо, как жить далее будем.
- А, я пока не решила, с кем намерена остаться.
Влад подошел к Лене, ласково взял ее за руку, и, не обращая никакого внимания на близость соперника, поцеловал любимую. Проявление его любви было весьма скромным и нежным. Ах, как бы ему хотелось получить подтверждение своим надеждам, - Леночка, еще вчера я был самым счастливым, потому, что был уверен, ты отвечаешь мне взаимностью, Леночка …
Ему помешали, и это было сделано так грубо, что на продолжение, пожалуй, можно было не рассчитывать. Карпухин взял за плечи Влада и прижал к стене, - Ну, ты, шкаф двустворчатый, Елена Николаевна, по-прежнему, остается моей супругой. А, ты … сюда попал по ошибке!
Открытое лицо Лены посуровело. Она ткнула Карпухина в плечо, - Прекрати сейчас же, мне еще только драки не хватало. Влад, ты умнее этого … специалиста по унитазам. Не связывайся с ним.
Влад не видел перед собой никого, кроме любимой женщины, - Я тебя люблю и, мне никто не нужен.
- Не знаю, кто, ему нужен, но отсюда я уходить не собираюсь, - подытожил Карпухин, - Уберется он!
- На каких основаниях, Карпухин?
- Оснований для того немного, Лена, но главное из них таково, я здесь прописан.
Лена презрительно усмехнулась, глядя на бывшего мужа, - Это нетрудно исправить.
Уже не ощущая собственного превосходства, Карпухин испугался неблагополучного для себя исхода, - Лена, разве я тебе стал безразличен? Недавно ты говорила мне иное.
- Не лги! – вспыхнула Лена, - Тебе лично, я ничего не обещала. Я лишь сказала, что попробую разрешить твою проблему.
- Пока не появился этот хахаль, у нас тобой никаких проблем не было. Лена, подумай об этом.
Двое мужчин, не отрывая взгляда, взирали на нее, но стоило ли радоваться этому смехотворному соперничеству. Владимир слишком интеллигентен для физической расправы, Карпухин же – трусоват. О драке она вспомнила неслучайно, оба вышли бы из нее проигравшими, и даже себя, вне исхода, она не могла считать победительницей. Что ей делать? – Виктор, уйди, пожалуйста, - произнесла свою просьбу Елена Николаевна дрожавшим голосом, и было непонятно, за кого она сильнее переживает: за бывшего супруга ли, который вернулся к ней слегка потрепанным, или за Влада, ставшего ей по-настоящему близким за последние полгода.
- Куда же я уйду, Лена?! Мне некуда идти. Пожалейте меня, - уже умолял Карпухин.
Будучи неплохим психологом, не зря он проработал несколько лет мастером производственного обучения в колледже, Виктор Сергеевич, без труда определил слабое место конкурента. Этого церковного увальня не пронять силой, его добьет слабость. Лишь расплакаться прилюдно у Карпухина не получилось. Жалобно глядел он на супругу, которую по-прежнему считал своею.
Переглянувшись, Владимир и Лена моментально пришли к единому мнению. «Карпухину надо помочь», - Ну, хорошо, - ответила Елена Николаевна, - Только … жить ты пока будешь с мальчишками, в комнате. Думаю, что они не будут против.   
Елена  с Владом, пока Карпухин подкреплялся на кухне, отправились в «детскую». Жорка, забыв все вои печали, развлекался игрой на ноутбуке.  Он так увлекся, что не заметил гостей. – По-моему, не стоит ему мешать, - прошептал Влад, глядя на довольного племянника.
Они тихо присели в сторонке. Не отрывая влюбленных глаз, Влад взял любимую за руку, покрыв ее поцелуями, он признался, - О моей любви тебе известно все, и домой я вчера пошел, чтобы подготовить маму к твоему приходу, но …
Немного помолчав, Елена вздохнула, - Я так и знала, Влад, я всегда для нее буду чужой. Нет, подожди, не надо меня утешать, - Лена приложила ладонь к губам Влада, - Я ей, вроде, соперницы, и как бы я ни старалась, во мне твоя мама будет искать лишь плохое.
- Прости, - Влад боялся поднять виноватые глаза на любимую.
- Ты ни в чем не виноват …
- Виноват! Я виноват в том, что … иногда просто боюсь своей матери. Она никогда не признает собственных ошибок, таких людей прощать сложнее всего.
- Прощать, Владик, надо. Господь так велел. Ну, что … что еще скажешь?
- Не могу я сейчас к тебе перейти жить. Не могу! Средств на то нет, а за твой счет жить не собираюсь.
- А, недавно ты говорил, что все у нас общее.
- Так-то оно так, но мне пришлось уйти с работы.
Вопросительный взгляд в ответ требовал пояснений, Влад не заставил ждать любимую, Понимаешь, мне предложили участвовать в одной махинации. Я отказался. Одно подозрение в нечестности, оскорбляет честного человека. Разве не так?
- Так, - Лена ближе села к Владу, и, положив ему голову на плечо, промолвила, - Я буду говорить,  ты … не смотри на меня. Я люблю тебя, Влад, и как бы ты не поступил, буду на твоей стороне.
Ради этих нескольких слов, он готов был на многое. Разве стоит чье-то порицание, если Лена, его Леночка отвечает ему взаимностью!         
   

               ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXIX.

     Целый час они провели за беседой, позабыв о времени. В окно спальни заглядывала полная Луна, освещая толстую полосу в помещении, так, что свет им включать ни пришлось. Хоровод звезд остался на втором плане, с десяток ярких фонариков без усилий заменили бы повелительницу ночи.
- Влад, все-таки, зря мы оставили Карпухина на кухне.
- Леночка, подумай хорошенько, не в ванную его укладывать, - лишь только представив дылду Карпухина, лежавшим в складном виде, иначе бы он не поместился, Влад улыбнулся.
Лена пыталась нахмурить простодушное личико, но лишь доброта на нем задерживалась, - Наши продукты в опасности. У нас же нет замка на холодильнике.
- Стало быть, на завтрак у нас будет один чай, - совершенно спокойно заметил Влад, - А, почему он не разместился на раскладушке с ребятами?
- Ребята не захотели. Коле завтра рано вставать. Кстати, и я, возможно, отправлюсь с ним, попробую разузнать о новой работе.
- Я тоже собираюсь походить по району …
- Нет! – решительно заявила Елена, - Ты останешься сторожить Карпухина.
- А, не лучше это сделать Андрею?
Предложение Влада было тут же отвергнуто, - Нельзя. Тебе известно, что Андрей не любит затрудняться. От Карпухина можно всего ожидать. Только тебе под силу сдержать его непредсказуемые порывы …    
- Ты ожидаешь, что я стану … с ним драться? Я давно уже этими подвигами не занимался, с армейских времен.
- Никто, ничего такого от тебя не ждет, но уже одно твое присутствие удержит Карпухина от гадостей.
- Попробую, но, конечно же, не ради самого Карпухина, скорее, ради Андрея.
Позже, лежа и глядя в потолок, Влад размышлял. Карпухина он не знает. Что это за человек, о чем думает, какие цели преследует? Сделать предположение о его намерениях, можно будет, пожалуй, через несколько дней. Перед тем придется побеседовать с Карпухиным по душам. Вот, только пожелает ли «темная лошадка» поделиться с ним своими тайными намерениями? – Лена, ты спишь?
После напряженно прошедшего дня, она мечтала об отдыхе. Появление Карпухина озадачило ее, но еще больше разочаровало. До сегодняшнего дня она надеялась, что выбор, с кем ей оставаться, будет за ней. Все ее сомнения разрешил Володя. Он и только он будет для нее верным и преданным спутником жизни. Лена печально вздохнула. А, спать, все-таки, хочется. – Уже, нет. Влад, ты опасаешься Карпухина? – поскольку Влад молчал, Лена продолжала, - Не стоит он того, Карпухин – трус. За этой представительной громадиной скрываются мышиные помыслы. Он типичный приспособленец. Карпухин всегда был и будет на стороне сильных, потому, что сам слабак.
- Лена, а, может, вся его слабость из-за отсутствия уверенности в завтрашнем дне?
Так. Пожалуй, уснуть ей удастся не скоро. Заняв сидячее положение, Лена предложила, - Нет, Влад, нет. Не ищи ничтожеству оправдание. Карпухин всю жизнь плыл по течению. Я долго старалась разглядеть в нем зачатки мужественности, решительности, и лишь со временем осознала, что таковым он может быть, только при посторонней поддержке. Скорее даже, не решительным, а воинственным. Когда мальчишки в чем-либо не согласны с ним, Карпухин начинает кричать, размахивать руками, как будто это способно изменить обстоятельства. Душа у него приземленная, низменная, - смахнув упавшую на глаза прядь волос, Лена промолвила, - Главное, что Карпухин – эгоист. Он любит только себя.
- Лена, а почему бы тебе не высказать все это ему в глаза, тем самым обличить его?
- Думаешь, я этого не делала ранее? Все эти обвинения я высказывала ему ни единожды, так, что Карпухин хорошо знаком с моими тезисами, - заглядывая  в окошко, Луна осветила грустную улыбку на лице женщины, - Бесполезно. Сколько воде ни теки под лежачий камень, ничего не измениться.
- Печально, печально, когда люди живут, и хвалятся тем, что просто некому не мешают. Чего смеешься?
- Карпухин мешает. Он мешает, прежде всего, нам с тобой, и не тем, что он любит меня. Вовсе не поэтому, Карпухину удобно со мной, потому он не желает лишаться надежного тыла.
- Что же нам делать?
- Этот  вопрос я задавала себе ни один раз, еще до нашего с тобой знакомства. Мы прожили с Карпухиным вместе двадцать лет. Не могу назвать их абсолютно несчастными. Я постепенно узнавала Карпухина, и, чем дольше продолжался наш брак, тем больше мне хотелось повернуть время вспять. Не хочу, не желаю с ним жить …
Ощутив жаркий поцелуй на губах, Елена едва не задохнулась. Вот, как нужно любить, до помрачения, так, чтобы и жизнь не жаль было отдать. Какое счастье, что она встретила Владимира, а все это, благодаря ему – Господу.
В соседней комнате также было не до сна. Ворочаясь с боку на бок, Николай вспоминал свой последний разговор с Оленькой. Один год или всего двенадцать месяцев отделяет их от долгожданного бракосочетания, хотя сам Коля давно уже мысленно называл Олю своей супругой. В скромную симпатичную девушку он влюбился с первого взгляда, и чем дальше узнавал ее, тем больше достоинств, кроме внешней привлекательности, находил в любимой. Радовала Николая ее практичность, ведь в юные года Оленька задумывалась о будущем, интересовал ее выбор будущей профессии, и удовлетворенность ею любимого человека. Вот о чем, в первую очередь, надо, думать, так это о том, где они с Олей после оформления отношений жить будут? Здесь, в квартире родителей, негде. А, у Ольги … Мария Геннадьевна, вероятно, возражать не будет, а вот, мачеха Оли, ее отчим – спорный вопрос, - Андрюха, ты спишь? 
- Чего надо? – не очень любезно отозвался вопрошаемый.
- Скажи, если бы, тебе пришлось жениться, то где бы ты стал жить с супругой? – полюбопытствовал Коля с опаской. Тишина в ответ озадачила его, - Андрей, слышишь меня?
- Слышу. Ты не женись, и проблемы не будет.
Уставившись в потолок, Николай размышлял, а, если им, действительно, повременить со свадьбой? У него перехватило дыхание, как только пришла в голову эта мысль. Причина тому – Оленька. Николай предчувствовал, что любимой его предложение не придется по душе. – Андрей, как ты думаешь, снять однокомнатную квартиру в нашем районе дорого?
- Если будешь снимать вскладчину, обойдется дешевле. Есть еще вариант, - перед сообщением Андрей сделал паузу, чтобы выделить значимость предложенного, - Колька, ты – работяга, мне это хорошо известно. В местной управляющей компании не хватает рабочих по уборке территории. Устроишься штатным сотрудником, тебе предоставят льготную жилплощадь, - после десятисекундного молчания, Андрей окликнул брата, - Чего ты молчишь? Я думал, что от радости, ты задушишь меня в объятиях.
- Оле этот вариант не понравится, - вздохнул Николай.
- А … ты ради нее стараешься? Ну, тогда вам остается лишь одно. Колька, твоя обожаемая прописана на шестом этаже?
- Конечно. Она почти десять лет живет здесь, в Марьино. Ты сомневаешься?
- Судя по отношению ее новоявленных родственников, своим приобретением они не очень-то дорожат. Может, они ее брали на роль домашней питомицы?
- Не унижай! Оля – человек.
- Благодарю за разъяснение. Кто бы сомневался. А, вот вы с ней разменяйте родительские апартаменты на шестом этаже.
Николай удивился простоте решения, - Но родственники Оли могут быть против.
Андрей усмехнулся, - Я уверен, они будут против. Двушку на окраине Москвы можно разменять на однокомнатную квартиру и комнату в коммуналке. Предполагаю, что тебе с Оленькой достанется как раз, последнее.
Николай вздохнул, - Скорее всего. Нельзя же пожилого человека, Олину бабушку, отправлять в коммуналку.
- Ее не пустят туда с двумя собаками, - подтвердил предположение брата Андрей.
- Что же делать? – в отчаяние протянул Коля. Непонятно, кого он вопрошал.
- Прежде всего, убери свои голые пятки, - потребовал Андрей, после того, как Николай, усевшись на своем втором ярусе, свесил ноги вниз. Тут, не обращающий внимание, озадаченный Коля, сразу выполнил пожелание брата, - Советую тебе, друг мой, приводи Оленьку сюда. Представляешь, какая у нас сложится чудесная компания, из шести человечков. Старшее поколение разместится в спальне, причем, папашу они уложат под кровать. Вы с Оленькой оккупируете кухню, а я …
- А, ты сядешь на унитаз, и будешь творить свои пейзажи, этюды, портреты, - парировал обиженный Коля.
На несколько минут воцарилось молчание, который каждый из собеседников воспользовался по-своему. Андрей слегка озадачился. Это что же, стало быть, квартира постепенно становится общежитием, где каждый борется за место под солнцем, и неважно, имеют ли они все на то право, выживет сильнейший. – Колька, о чем размышляешь?
- О том, стоит ли тебе позировать, или ты выберешь для себя иную, более гармоничную модель?
- А, отчего у тебя тоска в голосе?
- Чему радоваться. Работы нет, мы с Олей, будто бездомные собаки, зависим от чужой милости.
Помолчав, вовсе не от сочувствия, Андрей напомнил о себе вновь, - А, почему бы тебе ни воспользоваться мамочкиным рецептом, и ни отправиться в Храм, бить земные поклоны? Среди мамушек-богомолок бытует мнение, что это помогает.
Отчаяние Николая сменилось возмущением, - Не богохульствуй, пожалуйста. Чем тебе священнослужители помешали?
Кривая ухмылка исказила симпатичную физиономию, - Да, вообщем-то, ничем. И тебе пора принять в расчет, во всех твоих проблемах виноват ты один.
- Нет, я ни один, это такие, как ты, всегда будут в одиночестве.
- Какие именно? Нарисуй мой словесный портрет.
- Зачем? Мне известно, что ты себя любишь.
- А ты себя не любишь?
- Я считаюсь с интересами других.
- Твое дело. Ты даже можешь закрыть глаза на то, что те, другие, плюют тебе в душу, вместо благодарности. 
Николай свесился вниз, - Андрей, за что ты так ненавидишь людей? В твоей памяти откладывается лишь плохое.
- Ненавидеть можно лишь равных себе. Мне больше попадается австралопитеки, которые маскируются под Homo sapiens. По существу ты прав, к двуногим я отношусь неприязненно. А тебе не надоело играть в благородство?
- Мы с тобой разные, Андрей, и понять меня тебе будет непросто.
- Все, что нужно, ты обо мне уже знаешь, как и я о тебе. И хватит, закончим болтовню. Я спать хочу.
Уткнувшись в подушку, Андрей быстро уснул. Так почивают люди, с чистой совестью. Как знать, может, он заблуждается в  отношении Андрея? В самом деле, что он такое, какими-такими достоинствами обладает, задавался вопросом Николай. С виду … вполне благополучный молодой человек, привлекательный внешне. Юные девушки на него заглядываются. Николай улыбнулся, так, стало быть, и на него они должны обращать внимание. Ан, нет, Андрей держит себя, как-то особенно, неприступно, видимо, эта обособленность позволяет создавать вокруг себя тайны. А, когда загадочность рассеивается, остается … наглость, напористость, честолюбие, недоверие, вызванное многочисленными страхами, которые Андрей иногда пытается скрыть. Данная характеристика, вряд ли, заинтересует современных девушек. Самая лучшая из них – его Оленька, ее бы он не променял, даже на королеву красоты. Людям с младых лет надо заботиться о чистоте помыслов, о благородстве души.    
Ночь прошла без происшествий. Вопреки опасениям Елены Николаевны, со стороны кухни не было слышно никаких громких звуков. А, вот утро началось с разбирательства. – Виктор, вставай, - едва проснувшаяся Елена трясла за плечо бывшего мужа.
Перевернувшись на раскладушке, Карпухин промычал нечто невразумительное. Его сонное дыхание, перемежавшееся храпом, напоминающим продувку труб, постепенно замедлялось. Елена всматривалась в его слегка оплывшую, местами сморщенную физиономию, и удивлялась, как незаметно меняются люди. Еще недавно он работал мастером, передавал свой опыт подрастающему поколению, и, если не был полностью доволен собственной жизнью, то, хотя бы не мотался, словно бездомный по чужим углам, - Виктор, ты мешаешь нашим сборам. И не претворяйся, я вижу, что ты уже не спишь.
- Леночка, я уже прибрал в спальне. Пусть Карпухин туда переходит, - предлагал молодой муж.
- На нашу кровать? – в словах Елену звучал ужас. Она выразилась бы более ясно, если бы ни близкое присутствие сына. Приходилось сдерживать свои порывы.
- А, ты предлагаешь его положить под кровать? Нет, Лена, нет. Каким бы Карпухин ни был, он – человек.   
Ничего непонимающий Коля полюбопытствовал, - Мама,  что происходит?
- Так. Мы просто распределяем на сегодня обязанности, - пояснила Елена Николаевна.
- А, ты тоже уходишь?
- Коля, я должна идти, в первую очередь,  с моим образованием, и опытом работы, я могу рассчитывать на более выгодные, чем ты сынок, предложения. На данном этапе мы все стремимся к финансовой независимости.
Пока мама беседовала с сыном, Влад уговаривал Карпухина, - Виктор Сергеевич, перейдите в спальню. Вам там будет удобнее.
Но никакие вежливые увещевания не смогли пронять упрямого Карпухина.  Лежа с закрытыми глазами, он давно уже не спал, и вовсе не задумывался о последствиях собственного упрямства.
- Карпухин, чего ты добиваешься? – Елена начала терять терпение, - Видишь, Влад, этот негодяй совсем не ценит хорошее отношение.
- Мама, придется нам завтракать по дороге, - печально промолвил Коля.
Вздохнув на публику, Елена Николаевна поделилась собственным мнением, - Меня это не устраивает. Влад, сделай что-нибудь, - уже не просила, а требовала Елена.
Подхватив под руку ее и Колю, молодой муж вывел их с кухни. Местом для продолжения разговора он избрал спальню, - Прошу вас, присаживайтесь.
- Я есть хочу, - поспешил признаться Коля.
- Понимаю. Через полчаса, максимум, вы получите желаемое, - обещал близким Влад.
- Да, ты, то! Карпухин за это время уничтожит в холодильнике последние припасы, - Елена Николаевна была готова броситься назад, но Влад грудью своей закрыл выход из спальни.
- Лена, ты всегда пыталась избежать скандалов, а теперь ты поступаешь с точностью наоборот, - аргументировал Влад, - Такие люди, как Карпухин играют на публику, а, если их лишить зрителей, обделить аплодисментами, они сдаются на милость победителя.
Ему не верили. Конечно, они имеют на то законное право, ведь они прожили с Карпухиным немало лет, и, вероятно, неплохо разбираются в его слабостях. Почему они молчат? – Лена, Коля, вы со мной не согласны?
- Каждый имеет право на собственную точку зрения. А, оставаться голодным, все же, не хочется, - пояснил Коля.
После пары минут молчания Елена сорвалась с места, - Отойди от двери, Влад. Я поняла, что вам, - говорящая бросила мимолетный взгляд на сына, - Это не под силу. Вам жаль Карпухина, а заодно и себя. Непонятно только, кого больше?
Слова больно ранили Влада. Любимая сомневается в его чувствах … неужели виной тому, его стремление избежать скандала … Присев на кровать, он обхватил голову руками, так, будто пытался обхватить себя от окружающего мира. Зажмурив глаза, Владимир страдал от бессилия. Лена права, он – ничтожество, пытающееся реабилитировать себя в чужих глазах. Господь посылает ему испытания, и … Он – единственный, перед кем Влад не будет выглядеть лучше, чем он есть в действительности.
Чьи-то добрые прикосновения, похожие на материнские, вернули Влада к настоящему, затем последовали нежные объятия и крепкие поцелуи. – Ты прости меня, Володенька. Бог с ним, с Карпухиным. Я тебя одного люблю, и никто мне более не нужен.
Достаточно было открыть глаза, и вот оно – его прекрасное будущее. От радости у него перехватило дыхание.
В ответ послышались смешки. – Что ты такое говоришь, милый. Я не понимаю.
Когда маленькая, работящая ручка легла ему на влажные губы, Владу захотелось покрыть ее поцелуями. Желание его сбылось, да, только и Елена не осталась в стороне. Как хорошо, как замечательно им было вдвоем. Незаметно летело время. Наверное, они оба – эгоисты, ведь не думали более ни о чем, как о своей любви. Разве может быть что-нибудь лучше? Лежа на постели, они предавались удовольствиям, забыв о проблемах, трудностях, неудачах. Вздохнув, то ли от переизбытка ощущений, то ли от усталости, сетовал Влад, - Вот и утро прошло, а работы, как не было, так и нет. Невезучие мы с тобой, Леночка.
- Мы обычные люди. В жизни не бывает абсолютно счастливых, а, если постоянно купаешься в удовольствиях, то просто перестаешь их замечать.
Владу оставалось лишь вздыхать. Леночка прочитала все его мысли, разгадала все его тайны, - Давай, не будем более ссориться, никогда, никогда.
Свое обещание они скрепили жарким поцелуем, им хорошо вдвоем, а будет еще лучше. Улыбка сошла с уст Елены, стоило ей заглянуть в холодильник. От копченой колбасы остались всего два кусочка, полкило докторской исчезло полностью, от российского сыра остался огрызок в кожуре. В морозилке остались нетронутыми котлеты, но их еще надо было разморозить и пожарить.
- Радуйся, что хлеб Карпухин весь не уничтожил.
- Радуюсь, - вторила Елена, - Еще в холодильнике осталось с десяток куриных яиц. Мы почти богачи, Владик.
- Согласен. Предлагаю так, я сейчас приготовлю завтрак, а ты …
- А, я отправляюсь на поиски Карпухина.
На том и порешили. Елене повезло моментально, Карпухин мирно посапывал на кровати Николая. Для Елены, однако, было удивительно, что с присутствием бывшего главы семейства так легко смирился его тайный недоброжелатель, - Андрей, Влад сейчас приготовит завтрак. Мы тебя приглашаем к столу.
Так и не дождавшись ответа, покидала мастерскую художника Елена Николаевна. Андрюша был погружен в мир искусства, и отвлекать его не рекомендовалось, об этом было известно всем его близким. На кухне Елена поделилась увиденным, - Представляешь, Карпухин преспокойно дрыхнет у Андрюши в гостях. Что мы будем делать с этим бездельником?
- Мы будем его воспитывать, милая, и скоро он станет совсем другим человеком. Наша задача – привить ему интерес к труду, вернуть его в общество.
- Нет, дорогой, позволь я сама разложу омлет по тарелкам, - предупредила Елена. Спустя несколько секунд она добавила, - Карпухин, по-моему, совсем безнадежен.
С тарелок успело исчезнуть почти все, когда на кухне появился Андрей. Его кислая физиономия явно свидетельствовала, такой заурядный завтрак его не устраивал, - А, где колбаса?
Поскольку Елена молчала, отвечать на этот непростой вопрос пришлось Владимиру, - Она испортилась, плесенью покрылась.  Мы ее выбросили.
Как посмели его лишить привычного лакомства?! Душа Андрея трепетала от гнева, снедающего его изнутри. Захотелось ударить кулаком по столу, а еще больше по тому, что на нем осталось несъеденным. Между тем, сидящие продолжали жевать, не обращая на него никакого внимания. Наконец, дожевав последний кусочек, Елена Николаевна нашла выход из трудной ситуации, - Сынок, придется подождать. К обеду я нажарю котлеток.
- Но сами-то вы не ждали. Я хочу есть!
- В настоящее время, могу предложить тебе яичницу или омлет с помидорами.
Сурово поджав губы, Андрей процедил сквозь зубы, - Ладно. Дай мне деньги, я схожу в магазин.
На Андрея воззрились сразу же две любезные физиономии, - А денег нет.
- Их надо заработать, - добавила другая.
Нечто подобное Андрей уже предполагал, но думать, как и творить на голодный желудок отказывался его нежный организм. Подкрепиться требовалось срочно, - Что же делать?
На риторический вопрос был дан подобающий ответ, - Надо идти работать. Предложений сейчас достаточно. Жаль, что у тебя нет никакого образования … но
- Я не могу работать каким-нибудь грузчиком или уборщиком территории. В крайнем случае, я могу работать художником, в кинотеатре, но единственно существующий кинотеатр «Экран» уже давно закрыт.
- В соседнем универсаме требуется персонал, нужно только уточнить, какой.
Андрей возмутился, - Но у меня инвалидность!
- Елена Николаевна уточнила, - С правом работы. А, потом нам известно, сынок, каким способом ты ее получил. Перед нами спектакли разыгрывать не стоит, ты не в военкомате.
- Мама, я больной. Мне нельзя напрягаться.
В красноречивом взгляде, обращенном в его сторону, кроме сомнения, определилась жалость, граничащая с негодованием. С чашкой чая Андрей удалился, ни на кого не глядя. Пару минут на кухне царило молчание. Разнообразие в унылую атмосферу вносил шум воды, бряцание ложек и вилок, Влад наводил чистоту. Скоро все заблестит и засияет. Елена Николаевна уставилась в окно. Но ни обыденность дворовой жизни, ни трудности, которые обрушились на семью, не рождали в ее душе столько горестных размышлений, как неопределенность в судьбе ее сыновей. Коленька еще как-то … приспособится, хотя термин был ее выбран не совсем подходящий, а, Андрей …  не слишком ли она сурово обошлась с ним, ведь его творческая и легко ранима натура вправе рассчитывать на некоторые уступки.
Надежная и крепкая рука обняла ее за плечи, тихий голос промолвил, - Ты ни в чем не виновата. Хватит уже Андрею возводить себя на пьедестал. Он слишком честолюбив.
Елена покачала головой, - Но работоспособность у него, действительно, ограничена. Только подумай, такой молодой …
- И уже научился пользоваться собственной слабостью, - чмокнув любимую в щеку, Влад добавил, - Я тут недавно решил оспорить совет, данный нам Всевышним. По-моему, надо … меньше любить себя, а всю свою любовь, силы, умения отдавать тем, кто в том нуждается. Возлюби и воскресни!   
   
                ВОЗЛЮБИ ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XХХХХ.

    В поисках работы Влад прошел пару торговых точек, но увиденное не удовлетворило его. В некрупном универсаме на Новочеркасском бульваре его внимательно осмотрели, чуть ли ни со всех сторон, тут же заметили, что «продовольственного отдела у них и не предвидится».  Все это было сказано со снисходительной улыбкой. Влад повеселился бы вместе с вероятными сослуживцами, если бы так остро ни нуждался в работе. Недавно Настя назвала его «двустворчатым шкафом», причем милая сестренка делала это ни со зла, точнее, не испытывая к нему никакого отвращения. Что же поделаешь, он постепенно расплывается вширь. При его образе жизни, это вполне естественно. Он – человек семейный, иногда позволяет себе полакомиться, да и супруга любимая балует, когда средства позволяют. Теперь он обязан позаботься о том, чтобы эти самые средства у Леночки не переводились. Проходя мимо почтового отделения он заглянул и туда, но на почте, увы, работники не требовались.
Середина жаркого июльского дня на окраине Москвы проходила оживленно. Шли деловым, быстрым шагом прохожие. Праздно гуляющих было немного, и какие задумчивые у них лица, нет, точнее, озабоченные. Неужели, все эти разные, такие непохожие друг на друга люди имели те же проблемы и трудности, что и они с Леной  … Ранее ему казалось, что у всех страждущих свое собственное недопонимание жизни. Когда они приходили в Храм, чтобы все вместе помолиться, душу свою успокоить заодно, каждый обращался к тому, кто волен над судьбами земными, ибо способен из греха сотворить чудо. Кто бы сказал Владу, тогда шесть лет назад, еще студенту Сретенской Духовной семинарии, что он будет страдать по земной женщине, Влад помолился об исцелении грешной души чудака. А теперь … теперь он обходит Храм стороной. Последний разговор его с иереем Сергием завершился ссорой. Горько усмехнувшись, Влад покинул его навсегда, а ведь совсем недавно он считал Сергия другом. Кроме того, устраивать разбирательство в святом месте, им не позволил протоиерей Алексей. Взгляд, который он, при этом, бросил в сторону Владимира, не только осуждал, в нем читалась откровенная неприязнь. С речитативом, брошенным ему напоследок: «Бог простит», Владимир покинул Храм, как ему представлялось, навсегда. Здесь, где непокоренные лишь прикидываются, рисуясь перед прихожанами, многое ему показалось чужим, противоестественным. Зачем поучать других, когда ты сам еще учишься жизни, порой вслепую распоряжаясь сторонними эмоциями, страхами? Проще всего свалить свое неумение на Бога, лишь ответственный, целеустремленный человек способен признать проигрыш. Священнослужители, вряд ли, относятся к таковым. Так зачем же сеют они в душе обращающихся за помощью и поддержкой ложные надежды, не лучше ли быть прямолинейным, обходится без обмана. Тогда, возможно, люди начнут искать земную помощь, более доступную и ощутимую?
В настоящем времени находятся ученые, которые не отрицают существование Высшей субстанции. Однако, именно под действием любви земной, Влад стал настоящим человеком, готовым бороться с трудностями, а не воспринимать их как должную «расплату за грехи». Не в том ли Истина, к которой стремятся люди в течение всей своей жизни. 
Дойдя до метро, Влад нашел пару мест, где могли пригодиться полученные им ранее рабочие навыки, но, глядя на заполненные товарами торговые залы, мельтешащих туда-сюда работников универсамов, он не спешил радоваться. Если не будет найдены более подходящие вакансии, он согласится на работу кассиром или грузчиком, но … хотелось получать за свой труд не только материальное вознаграждение, но и душевное удовлетворение. Храм «Утоли мои печали» Владимир сознательно обошел стороной. Проходившее мимо маршрутное такси доставило искателя к районному Дому культуры, месту, куда Влада тянуло уже давно. Работа с детьми привнесет некоторое разнообразие в его размеренную жизнь, придаст ему уверенность в завтрашнем дне, ведь, как известно, дети – наше будущее.
Одетый в строительные леса Дом культуры имени Алексея Михайловича Астахова, имел удручающий вид. Фасад здания, ранее окрашенный в жизнерадостный, ярко-желтый цвет, в настоящее время не привлекал, а скорее отталкивал, о том, что творится внутри, можно было лишь догадываться. Жаль, очень жаль, но унывать рано. Выход из непростой ситуации был найден. В ближайшем детском досуговом центре Влада внимательно выслушали. – Я мог бы вести у вас театральный кружок, имея небольшой опыт работы с детьми, но обладая правильным подходом …
Молодая женщина, лет сорока, с вытянутым лицом, то ли от недоверия, а, может, из других соображений, вежливо остановила его. – Что вы понимаете под этим словосочетанием? И еще, вопрос к вам … - дама красноречиво умолкла, уставившись на гостя.
- Владимир Георгиевич, подсказал Влад, - Правильный подход подразумевает учет детской психологии, умение приспособиться к неадекватным поступкам детей. Вы так не считаете?
Тряхнув крашенной в рыжий цвет шевелюрой, дама нехотя призналась, - Вы – весьма интересный человек. При беседе с вами возникают новые вопросы. Позвольте полюбопытствовать, каков ваш уровень образования?
Услышанное спустя несколько секунд, видимо, оглушило даму. Покидая досуговый центр, Влад размышлял. Что же такого противоестественного сообщил он о себе? Неужели отказ спровоцирован его нетрадиционным образованием?
Дома его утешала Елена, - Не жалей о сегодняшним неудачном походе. В следующий раз тебе повезет больше, - минуту спустя Елена добавила, - Кстати, мне позвонили с работы и предложили не увольняться. Так, что доход тридцать тысяч в месяц нам гарантирован.
Вернулся с прогулки по району довольный Николай. Ему было сделано лишь два предложения, но и они показались малоопытному парню, без специального образования, выгодными. Одно из них – рядом с домом, охранником на автостоянку, с оплатой двадцать тысяч в месяц, второе – диспетчером в троллейбусном парке.   
Обратив внимание на грусть Владимира, Елена попыталась утешить его, - Не огорчайся, милый. Коленька не будет уставать, Андрей, возможно, будет брать работу на дом, - улыбнувшись под стать супругу, Елена Николаевна проронила, - И даже нашему «дорогостоящему приложению», можно будет в скором будущем найти применение. Я уже узнавала в нашей управляющей компании, Карпухина возьмут сантехником, а еще можно устроиться в Мосводоканал, мастером. Опыт позволяет это сделать.
Влад только молча кивал головой, в ответ на сделанное добавление. Может, душа его очерствела, но судьба «дорогостоящего приложения»,  как-то Коленьки и Андрея, его не тревожила вовсе. Может, это реакция на его собственные неудачи? Разве человек так создан, что ради собственного счастья, он готов пожертвовать чужим? Раньше бы он назвал сие грехом, теперь – эгоизмом. Видимо, так написано ему на роду, из заоблачного царства он возвращается к обыденной жизни.
- Понимаешь, Лена … Ранее я никогда не задавался вопросом, зачем и кому нужна религия? Она является определенным стимулом, чтобы удержаться пред грехом, но преступника или психически неполноценного субъекта перечень библейских заветов, явно не удержит от совершения преступления. Религия нужна лишь …
- Наконец, ты возвращаешься к тому, что нас соединило, милый. Ты должен быть благодарен Господу, за то, что мы … теперь всегда будем вместе, - последние слова Елена произнесла в большом волнении.
Их разговор происходил на кухне, где в любой момент могли появиться сыновья, но сущим наказанием стало бы появление Карпухина. Однако, он прочел мысли собеседников и напомнил о себе лишь к обеду. Состоящий, всего только из котлет, остатков помидоров, огурцов и жареной картошки, проходил  молчании. Угощая своих мужчин, Елена переводила взгляд с одного на другого. Все они разные, и каждого она любит по-своему. Когда-то она считала, что нет ничего надежнее материнской любви, даже, если детишки не отвечают твоему представлению об идеальных потомках. Видимо, в том и кроется сила любви, которой уступает непобедимый. Множество раз она желала вычеркнуть Карпухина из своей жизни. Тщетно. Это ничтожество, вероятно, будет сопровождать ее и далее. А Влад – это особый человек на ее жизненном пути. Страшно сказать, но его она любит до безумия, и, спасать его, она, не задумываясь, бросится первым.
После скучного обеда, все разошлись по комнатам, кроме Влада, который принялся наводить в кухне порядок. Расставляя в мойке тарелки, он услышал за спиной короткие смешки. Обернулся. Так и есть, за спиной стоял Карпухин, - Молодец, Володька. Этому искусству тебя в семинарии обучили?
Влад пока молчал. К Карпухину он испытывал неприязнь, которую усиленно скрывал. Но сейчас он не сдержался, - Да, меня многому научили. А ты, как я погляжу, за всю свою никчемную жизнь, не научился вежливости и деликатности …
Карпухин грубо перебил, - Это тебя никак не касается. Каждый из нас здесь борется за место под солнцем. Запомни, я на эту жилплощадь имею больше прав, чем ты.
Тарелка едва не выскользнула из рук Владимира. Он повернулся и очутился лицом к лицу со своим недоброжелателем, - Да, к сожалению, ты имеешь их. Но чего ты начисто лишен, так это совести. Тебе хорошо известно, что здесь твое присутствие обременяет всех, даже Андрея, который, увы, многим походит на тебя. Но сегодня ты умудрился обидеть собственного сына. Ты лишил его завтрака.
Смех оппонента звучал неискренне, натянуто, а продемонстрированные эмоции можно было обозначить, как жалкие потуги, - Ничего, переживет. Я кормил его почти восемнадцать лет, пусть теперь он побеспокоится обо мне.
- А, не пора ли тебе заняться трудоустройством?
Сверкнув глазами, Карпухин изрек, - Пора, вот ты возьмись походатайствовать, устрой меня к своим братьям, псалмы старухам напевать.
- Замолчи, ничтожество! Советую не забывать, что тебя здесь держат из милости.
- Плевать я хотел на твои советы. Запомни, я в проигрыше не останусь! – Карпухин подчеркнуто громко произнес последнюю фразу.
В комнате Влада ждала Елена, - Что ты так долго, милый? Карпухин вновь цеплялся к тебе? – сидя на постели, она тревожно наблюдала за тем, как любимый мерил спальню шагами. Движения его отличались нервозностью, и на вопрошаемую он не обращал никакого внимания. Губы Влада беззвучно двигались. – Влад, я могу тебе чем-нибудь помочь?
Совершив еще несколько ходок, и затем, словно очнувшись, Владимир откликнулся, - Прости. Я увлекся, - присев рядом с Еленой, Влад произнес, - Это ничего, со временем привыкнем. А, ты как считаешь, дорогая?
- Ты о Карпухине, милый?  Придется привыкнуть к нашему совместному проживанию, ведь нельзя выгнать человека в никуда.
- Нельзя, - эхом отозвался Влад.
Елена продолжала пожирать его глазами. Владимира что-то беспокоит, но как всякая влюбленная женщина, она терпеливо ждала, пока ее соизволят посвятить в тайну. Разве Карпухин тому виной?  Ясное дело, именно он.
Бездельника нужно срочно устроить на работу, и тогда у Карпухина будет меньше возможностей изводить Влада.
- Лена, тебе приходило в голову, что многое, ранее казавшееся безоговорочной истиной … ложь на самом деле?
- Ты о чем, Влад, я … я не понимаю?
- Это не так просто объяснить … Я сам пребывал в заблуждении, ни раз порывался вернуться, особенно, после его обращения … Но теперь на мне лежит большая ответственность, которая не позволяет мне закрыть глаза на прошлое. Знай, что вовсе не терпение вынуждает меня мириться с присутствием Карпухина, а твоя просьба, пожелание земного человека,  не сомнительное достоинство, которое, вряд ли, что в состоянии изменить.
Глаза Елены Николаевны согласно блеснули, - Понимаю, ты не намерен более мириться с присутствием Карпухина. Но, как же нам быть?      
Влад горько усмехнулся, - Просто я не уверен, что наше  с тобой терпение способно сотворить из Карпухина человека. Он все больше превращается в озлобленное животное, и, если агрессии четвероногого можно найти оправдание, то Карпухину нельзя найти оправдание. Погибая сам, он потащит за собою нас.
Елена Николаевна пожала плечами, - Мы помолимся о спасении его грешной души.
- Опомнись, Лена. Разве твое обращение в никуда способно пробудить совесть закоренелого бездельника? Нет, Лена, нет! Я девять лет выкинул из собственной жизни, а ведь мы могли встретиться с тобою и ранее, и тебе, милая, не пришлось бы натерпеться столько горя, Андрей не стал бы с годами все более походить на отца.
Елена покачала головой, где на фоне русых волос уже вырисовывались седые пряди, - Рано ты отказываешься от Бога, Влад …
- Нет, Лена, не так. Я принимаю ответственность на себя, и не желаю более сваливать собственные неудачи на кого-то там сверху. Отныне мы пойдем с ним разными путями. По выражению твоего лица вижу, что ты огорчена моим решением. Но всему или, буквально, всему можно найти объяснение. Ты никогда не задумывалась над тем, что довольный жизнью человек, либо самодостаточный, не пойдет в церковь. Разве ты бегала в Храм, когда вы с Карпухиным только поженились? Ты уже взглядом ответила мне.  И я не желаю более морочить людям голову, обнадеживать их ложными обещаниями, отвлекать от решения проблемы пустым набором слов.
- Не хочу это слушать. То, что ты говоришь, Влад, грех. Ты же сам недавно …
- Да, я виноват, но нашел в себе силы вовремя остановиться. А, вот о чем я жалею, так это о том, что не успел открыть глаза на божественный обман людям, которые вместе со мной, творили зло …
- Замолчи, Влад! – Елена Николаевна взяла его руки в свои, ощутив при этом в мягкой, податливой плоти любимого, легкую дрожь, - Обещай мне, что ты вымолишь себе прощение. Он все простит, я верю …
- Я тебе обещаю, что не стану уподобляться Карпухину, и в ближайшие дни устроюсь на работу.
На том разговор был окончен. Выговорившись, Владимир немного успокоился. Поверила ему Елена или нет неважно, но обещание данное он сдержит. Прямо сейчас пойдет, и устроится на работу, грузчиком. Непрестижная должность, как бы теперь сказали, только плевать он хотел на все эти пересуды, зато грузчики всегда востребованы. У подъезда Влад столкнулся с Марией Геннадьевной, гуляющей с питомцами. Встреча и последующие объяснения с болтливой хозяйкой не входили в планы Владимира, но, что делать, если бойкая старушка н желала его отпускать, не расспросив, как следует.
- Как поживаете, милейший, Владимир …
- Георгиевич. Спасибо, хорошо. Вы меня извините, но мне пора, обстоятельства требуют.
Пытливый старушечий взгляд буравил его, будто рентген, соседка с шестого этажа, как-то странно на него поглядывала, так, словно замыслила проникнуть в тайники его души, выведать, что у него в планах, - А, что, Владимир Георгиевич, наука вам трудно дается? – заметив, что недовольный собеседник не понимает ее, любезная старушка добавила, - Виктор Сергеевич из человеческого сожаления обучает вас мастерству чинить унитазы.
Все это старушка выговаривала с самым серьезным выражением лица, видимо, она верила в то, что говорит, смекнул Влад. А у него услышанное вызвало возмущение. Растянув плотно сжатые губы в скупой улыбке, в то время, как серо-голубые глаза Влада хранили холодную неприступность, хвала искусству перевоплощения, в котором он только постигал азы, Влад промолвил, - О заоблачных планах Виктора Сергеевича, как и том, что он вам там еще насочинял обо мне, я узнаю от вас, Мария Геннадьевна. И давайте закончим этот далекий от повседневной действительности разговор.
Вынужденная задержка заронила в душу Влада тревогу. Какие-такие гадкие сведения распространяет о нем Карпухин, и стоит ли относиться к ним серьезно? Карпухин – никакой-то милый шутник, ведь он нарочно издевается над ним, понятно, с какой целью. Опустится ли он до того, чтобы мстить этому ничтожеству? Влад вздохнул и встряхнул головой. Чем же он тогда будет отличаться от него … Нет, поступит по другому, уничтожит противника вежливой предупредительностью. Да, так он и поступит.
Побродив по району, Влад, однако, прошел мимо знакомого универсама. Из широких дверей выходили довольные покупатели, попадались среди них и те, кто в десятый раз просматривали чек, пробегая глазами скупые цифры. «Я бы точнее посчитал, и быстрее бы вышло», думало большинство из недовольных. Но, если кто-нибудь сделал бы им предложение – устроиться кассиром, бежали бы, куда глаза глядят. Можно давать себе сколько угодно обещаний, но, вряд ли, все они будут исполнены. Просидев на скамейке в парке до вечера, Влад мучительно искал себе оправдание. Что он скажет любимой женщине? Снова будет обнадеживать ее … Ситуация казалась ему безвыходной. Помолиться,  что ли, мелькнуло в его голове, но вместо слов молитвы в памяти всплыли поэтические строки, конечно же, из классики, современную литературу Влад не воспринимал. А ни почитать ли ему Леночке: «…Есть женщины в русских селеньях». Автор сих строк, Николай Некрасов был близок Владу простотой и красотой построения поэтических форм. Когда-то и Влад пытался сочинять стихи, которые некому таки и не отважился показать, стыдился. Он, как Некрасов восторгался красотой и величавостью русских женщин, любил и продолжает любить родную землю, в мыслях не единожды подчеркивает прелесть русской Природы. Здесь, в парке 850-летия Москвы от нее сохранились одни лишь отголоски, в виде культивированного сада, площадь которого с каждым годом становилась все меньше и меньше. Аллея с раскидистыми дубами и кленами вилась змейкой вдоль набережной Москвы-реки. Плескавшиеся волны выглядели вовсе не привлекательно, напоминая цветом воду из лужи. А еще говорят, что в Москве-реке водится рыба …
Что он сейчас принесет домой, опять обещания? Лене нужны деньги, хотя из деликатности, она, конечно же, не произнесет ни слова упрека. Решено. Сегодня тепло, он останется в парке, на скамейке.
Постепенно темнело. Несмотря на хорошую погоду, гуляющих становилось все меньше. На лужайках оставались бомжи, собирающие остатки после былых  пиршеств. Трое мужчин неопределенного возраста, к удивлению, достаточно опрятно одетые и женщина, не расстающаяся с сигаретой, на которую, впрочем, мало, кто из малочисленной компании обращал внимание – вот ближайшая к нему компания. Мужичонки лениво бродили возле потухшего костра, возможно, разыскивая запеченные картофелины и остатки шашлыка. Почему люди эти вынуждены довольствоваться объедками? Неужели, они не могут заработать себе на жизнь, задавался вопросом наблюдатель. Что толкает людей пускаться во все тяжкие? Смотрел он на них, поглядывал, и, наконец, решился. Медленно приблизившись, Влад покрутился пару раз, обойдя вокруг, не успел он разговор затеять, как к нему уж обратились, - Эй, малый, чего попусту шатаешься, вокруг да около? Мы не с кем делиться не собираемся.
Вблизи добытчики выглядели особенно удручающе. Отталкивали их пропитые, одутловатые лица, с подбитыми, у всех троих, как на подбор, глазами. Взгляд одного из бродяг напомнил Владимиру взгляд голодного зверя, и уже после их случайного знакомства, Владимир не знал, жалеть ли их, либо презирать, - Представляешь, Лена, они, эти бездомные готовы на все … кажется, они не остановились бы даже перед преступлением.
- Может, Влад, это тебе только показалось?
Брошенный им взгляд в никуда, скрывал сомнение. Не оговаривает ли он понапрасну бездомных бедняг, но по тому, как они относились друг к другу, можно было заключить, что чужаку они не посочувствуют. – Конечно, Лена, от низов общества не стоит ожидать деликатности, но элементарное миролюбие, доброжелательность в них непременно должны присутствовать, - проследив по направлению ее взгляда, Влад заметил, что любимая женщина думает о чем-то ином. Тревога в ее серых глазах глубоко запала в его душу, - Лена, что случилось в мое отсутствие? – взяв руки любимой в свои, Владимир старался разгадать ее состояние по глазам. Вот уже несколько минут взгляд Лены был устремлен в окно. Расспрашивать ее далее Влад не рискнул. Не исключено, что она не собирает делиться с ним собственными планами. Вот бы сейчас, закрыть глаза и уснуть, но долгожданная дрема все не приходила, Владимир лишь переворачивался с живота на спину и обратно, мысленно цитируя то стихи любимого поэта, то отдельные строчки из Ветхого завета. Уж не наказание ли то за отказ его от участия в богослужении? Любимая непременно простит ему, но поймет ли и примет его выбор? Есть люди, которые верят всему и всем, не считаясь с истиной. Открыть им глаза на обман нелегко, и, пожалуй, желания их идут своим путем, граничащим с упрямством. А, Лена … Лена святая, ее непоколебимость в вере, любовь ко всем и всему, заслонит собой отдельные ее недостатки.
- Влад, как бы ты поступил, если ты безответно любил человека? 
В проницательном взгляде Владимира читалось недоумение, о ком это она? Поверить в то, что ее очаровал Карпухин, Влад отказывался. Если ничтожество способно пробудить какие-либо чувства, то лишь отвращение на пару с презрением.
- Ты о Карпухине вспомнил?
Влад кивнул головой, - Догадалась.
- А, вот ты и ошибся, совсем о другом человеке я думала. А, тебя, всего лишь расспрашивала.
- Лена, мне проще тебе ответить, если иметь в виду конкретного человека. Если бы такое случилось по отношению к тебе … все равно, добился бы своего.
Ласковая улыбка Елены согревала ему душу, и тут же забывались все его потери и неудачи. Лена положила голову на его полное плечо и молчала.
- Лена, ты о Коле беспокоишься?
- Да. Он последнее время стал очень нервным, кажется, скрывает от меня что-то. Ранее Оля приходила к нам часто, а теперь, будто избегает нас, даже Колю сторонится. Поссорились они? – советовалась любящая мать.
Владимир размышлял над заданной загадкой. Он знал Николая около года, а про Олю ему мало, что было известно. Слышал о ее детдомовском прошлом. Дети нескоро забывают обиды. Но, судя по ее отдельным поступкам, Оля отличалась не только недоверием, а отдельной злопамятностью, - Лена, а не предложить ли Оле пожить у нас недолго?
Она ответила не сразу. Шутит он или всерьез говорит, - Да, ты, что, Влад! Здесь же не общежитие.
- Но тогда у нас появится гарантия, что Коля не сбежит из дома.
- Тогда сбежит Андрей. Он последнюю неделю ходит угрюмый,  разговаривать с нами стал меньше. Непонятно, на кого дуется: на нас или на Карпухина?
Пока в спальне решались глобальные проблемы, в соседней комнате обсуждались не менее грандиозные планы. Склонившись над папкой с набросками, Андрей подглядывал за братом, который занимался мало привычным для себя делом – то ли что-то фиксировал, то ли вычислял на тетрадном листе. Озабоченность наложила отпечаток на его чело, она приняло более строгие формы. Вот бы заглянуть, хотя бы одним глазком, что он там записывает. Когда внимать сопению увлеченного братца ему порядком наскучило, Андрей полюбопытствовал, - Коля, что ты там за донос строчишь?
Николай, не отрывая лица от бумаги, лишь скосив глаза, процедил сквозь зубы, - Не твоих забот дело.
Андрей пожал плечами, - Конечно, не моих. Нынче каждый за себя хлопочет. Только ведь мамаша будет переживать, излишне сочувствующих искать.
Николай молчал. Андрей вернулся к своим наброскам, но мысли его стались далеко, Коля заинтриговал его недомолвками. Как подтолкнуть его к откровенности, Андрей догадывался, зря не подозревал он ранее о твердости духа Николая, которую тот приобрел благодаря испытаниям любви.
- Андрей, ты когда-нибудь любил?
Вместо ожидаемого ответа в глаза ему уткнулся циничный взгляд его земного двойника. Ничего, это пройдет, стоит ему полюбить и никого-то  там … недосягаемого, а обычного, земного человека, со всеми его пороками, пока Андрюша будет довольствоваться ролью стороннего наблюдателя. Перешептывания из детской, несмотря на плотно затворенную дверь, раздавались до глубокой ночи. Иногда они принимали вид оживленного спора, когда кто-то из братьев пытался внушить другому собственную правоту. Несдержанность сменялась коротким затишьем, после все повторялось. Засыпая, Николай просил прощения у Оленьки,  к которой он все-таки не спустился, вопреки данным обещаниям. Андрей много ворочался с боку на бок, перебирая в памяти отдельные реплики их не совсем мирного разговора. Даже, если части из того, что замыслил Николай, суждено будет сбыться, он изменит свое представление о жизни … в худшую сторону.         

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXI.

     - Доченька, не плачь. В жизни всякое бывает, а на всех обижаться, так слез не хватит.
Анна вздохнула. Не понимает ее мама. Если хамство исходит от стороннего человека – одно, но когда тебя оскорбляет близкий человек – совсем другое. Обида глубоко западает в душу, - Нет, мама. Хватит, терпеть я более не намерена. Мама, я тебя попрошу, только пригляди, пожалуйста, за детьми.
Екатерина Павловна с тревогой взирала на дочь. Вчерашний спор с отцом опять завершился конфликтом. Уж, как она ни хлопотала, ни милейший супруг ее, ни дражайшая дочь не желают уступать. На этот раз Екатерина Павловна приняла сторону дочери, супруг явно унижал ее. С уст его сорвалось «гулящая девка». Аннушка нашла в себе силы не отвечать на провокацию. Бедная девочка, за что ей такое наказание. Невесомые хрусталики слезинок притаились в уголках глаз, но мать не стеснялась собственной слабости, - За Сашенькой и Петей я пригляжу, конечно, и папа не станет возражать против их проживания. Но куда же тебе деваться, доченька?
Судорожно вздыхая, Анна неохотно призналась, - Пока некуда. Ранее можно было отыскать работу вместе с рабочим местом, теперь труднее.
- Не получится, доченька. Ты в Москве прописана.
Анна комкала салфетку, перебирая в уме варианты, но все они казались невыполнимыми. Посвящать в подробности мать, ей н хотелось. О том, что чувствует мама, Анна догадывалась, и переживала вместе с ней, - Мама, а, может, мне отправиться на работу в … другой город?
Разговор матери с дочерью происходил в комнате, где сейчас проживали Света с Аней и с детьми. Глядя на то, как Саша с Петенькой увлечены игрой, складывая картинки из кубиков, Екатерина Дмитриевна горестно вздохнула, - Подумай, доченька, о детях. Легко ли им будет в разлуке с тобой? – покачав головой, она продолжила, - Не лучше ли тебе помириться с отцом?
Внимательный взгляд, стремленный на маму, ничего не вопрошал и не требовал, по нему непросто было определить, как отреагирует на него вопрошаемая. Когда на продолговатом лице Анны обозначилась горестная улыбка, Екатерина Павловна поняла свою ошибку. Не из гордости Аннушка нос воротит. Вот, если бы договориться удалось …
- Мама, а Свету когда из больницы выпишут?
Растирая виски, спасаясь от головной боли, Екатерина
Павловна скосила взгляд на календарь, - Врачи сказали, что еще одно обследование надо провести и тогда … Здоровьем ее интересуешься, Аннушка?
- К тому времени, как Свету выпишут, я уеду.
- Куда?
На этот вопрос никто не ведал ответа. Екатерина Павловна с удовольствием присматривал за детьми, и радовалась игре вместе с ними. Казалось, их не коснулись никакие беды, многого дети просто не понимают,  в том их спасение. Взрослые, как правило, ищут причину всех своих неудач, пытаются разобраться, в чем они правы, а в чем – нет? Свои переживания дети обычно выставляют напоказ, и это их спасает от стресса. По поводу потери папы ни Саша, ни Петя ничуть не переживали. Возможно, будучи маленькими, им будет легче привыкнуть к новому человеку в жизни Аннушки, а ее избраннику – стать детям, со временем, хорошим отцом и наставником. А пока … остается лишь вздыхать, - Не знаю, что тебе и сказать. Отец наш, хоть всякий раз и подчеркивает собственную терпимость, очень самолюбив. Благодаря большому опыту общения с людьми, Алексей научился скрывать собственное превосходство. Его уже не переделать.
Увы, человек, скованный законами Церкви, далеко не был идеалом, несмотря на все данные им обеты  и обещания. Любой человек, совершенно любой грешен, и нет на Земле идеалов, да, и, пожалуй, и не было. Все это – церковные сказки, людям нужны легенды. С ними и проживает такая живая легенда, ходит каждый день, поглядывает на всех свысока, чужие ошибки примечает ранее собственных, наставляет неразумных на путь истинный, а где он, этот путь, ему самому неведомо.
Ее усталый взгляд скользнул с детских головок на маму. Как ей тяжело приходится, если, кто и обладает терпением, так это она. Терпеть такой гнет над собой, всю жизнь! Тяжело. Как знать, может, бедная мамочка, ни один раз пожалела о сделанном ею в молодости выборе, - Мама, скажи, разве можно ударить человека, даже, если он не прав?   
Страшная догадка мелькнула у Екатерины Павловны в голове. Неужели было такое между ними. Немой вопрос не остался без внимания Анны. Зачем ей было мать пугать? Уж она-то натерпелась от мужского пола достаточно, не то, что она сама, только начинающая жить. Перед ней открылось множество дорог, а бедной мамочке приходится довольствоваться тем, что имеется, - Мама, мы с тобой не поняли друг друга. Отец ударил Свету, удар его пришелся по старым повреждениям.
Комментарии свои Анна высказывала затылку Екатерины Павловны. Анна быстро догадалась о том, что делала мать, и вежливо отвернулась. Дети уже наигрались, и устало поглядывали на бабушку. Позволительно ли ей оставлять детей на попечение родителей, сознание которых замусорено религиозной ахинеей. Вынужденная ради продолжения разговора ожидать, пока мать завершит молиться, Анна почувствовала сонливость. Дрема все больше забирала ее в свои сети, веки тяжелели, глаза слипались. Перед тем, как она погрузилась в сновидения, в голове Анны мелькнула мысль, а ведь она обещала детям сходить с ними в парк, на прогулку. И вот уже воображение переносит ее в прошлое. Ночная прохлада заставляет ее поеживаться, потирать онемевшие от холода руки. Зачем она так легко оделась? Рядом с ней Григорий, муж законный, в случае чего, пригреет, приласкает. Некоторое время они идут молча, хотя ей хочется многим поделиться с любимым человеком. Всякий раз, когда она, молодая девчонка, открыто глядела на него, своего избранника, радовалась, что полюбила, ни какого-нибудь шутника, а вполне серьезного человека. Какие он вещи умные говорит, разъясняет, если, что не понятно. Григорий не говорит ей о своей любви, но разве нужно что-либо говорить о чувствах. О них только молчат и вздыхают, молчат и вздыхают. Муж ее любит людей, стало быть, будет учиться понимать их, прощать ошибки. Ей самой еще многому в семейной жизни придется учиться.
Ночное небо, будто яркими фонариками, усыпано звездами, и все они такие маленькие, совсем крошечные. А ученые люди объясняют населению, что вблизи они очень даже огромные, почти необъятные, а Гришенька ей все о каких-то путях праведных глаголет, да уж, как старается, чтобы ей понятно было. А у нее, двадцатилетней девчонки, совсем иное на уме. Хочется, чтобы Григорий любил только ее, с именем «Аннушка» засыпал и просыпался. Она ничуть не сомневалась, что именно так и будет, конечно, ведь они не только обвенчались, но и зарегистрировали свои отношения в Загсе, при живых свидетелях. Парковая дорожка привела их темному тоннелю. Анна смело шагнула вперед, ведь рядом с ней был любимый мужчина. Анна поняла не сразу, что спутник ее исчез, но поворачивать назад было поздно. О холоде она вспоминала все реже, побыстрее бы выбраться отсюда. Пугало ее отсутствие людей. Помощи просить было не у кого. Куда она идет, зачем? Анна беспокойно оглядывалась. Тоннель, по которому она шла, почти бежала, имел странный вид, напоминая бесконечную ледяную трубу. Боязливо вытянув руку, одинокая путница осторожно коснулась полупрозрачной поверхности. Так и есть, как ей поначалу показалось. Ледяной дворец, то есть, труба, Не все ли равно! Главное, ей хочется выбраться отсюда. В какой-то момент ноги ее оторвались от ледяной поверхности. Необычные ощущения полета в никуда охватили ее. Она летела, неслась навстречу неизвестности, впервые в жизни. Вдали забрезжил свет. В ореоле золотистых лучей возникли два существа в длинных белых одеждах, с крылышками за спиной. Подлетая к ним, Анна была вынуждена остановиться. Загородившие ей путь ангелы, взглянули на нее. Лица их, как две капли воды походили на лица ее детей. Пока глаза ее удивленно взирали на небесные создания, губы беззвучно вопрошали: «Саша, Петя, почему вы не дома?!
Кто-то легонько тряс ее за плечо, - Доченька, папа желает с тобой побеседовать.
Анна огляделась по сторонам, - Мама, а где дети?
Екатерина Павловна виновато улыбнулась, - Они с дедушкой.
Сон, как рукой смахнуло, Анна выглянула из комнаты. Вероятно, отец увел их в родительскую спальню, наставлять на путь истинный. Как не взволнована была молодая женщина, все же заставила себя остановиться, чтобы не сорваться и не нагрубить отцу. Увиденное, однако, приятно ее удивило. Саша и Петя, не замечая никого и ничего вокруг, играли, поочередно нажимая на пульт управления электромобилем. Лица их были не по-детски сосредоточены, глаза с интересом следили за любым маневром игрушки. Анна перевела взгляд на отца, на несколько мгновений их взгляды встретились, и Анна молча поблагодарила отца за внимание к детям. – Саша, Петя, гулять пойдем? – спросила она без сякой надежды на их согласие. Но дети тут же прервали игру и бросились к любимой мамочке. На пороге квартиры всех троих провожали доброжелательными взглядами бабушка и дедушка. Тихий, продолжительный вздох раздался вслед уходящим.
- Как быстро они вырастают.
Алексей Анатольевич воздержался от комментариев. На кухне он поставил разогревать обед на плиту. Екатерина Павловна деликатно ожидала, пока супруг соизволит обратить на нее внимание. Глядя на то, как неумело он сервирует стол, Екатерина Павловна ни единожды порывалась помочь ему, но долгие годы совместного проживания с супругом, не терпящим возражений, удерживали ее от вмешательства.
- Чего стоишь, Катя? Присаживайся.
Слова Алексея Анатольевича можно было расценить, как знак высочайшего снисхождения, со стороны протоирея. Но Екатерине Павловне было хорошо известно, дражайший супруг ее наотрез отказывался воспринимать юмор, потому она позволила себе лишь скромно поблагодарить его. Вкушал Алексей Анатольевич неторопливо, будто что-то обдумывая, не желая никого посвящать в свои сомнения. Екатерине Павловне казалось, что у него их, вообще, нет, и быть не может. Екатерина Павловна смиренно взирала на супруга, он постепенно входил во вкус, иногда от души расхваливал стряпню супруги. Сегодня подобного не произошло. Искоса поглядывая на Алексея Анатольевича, Екатерина Павловна не рискнула присоединиться к нему. Супруг не пригласил, так она и просидела всю его трапезу, не раскрывая рта. Благодарно рыгнув, под конец обеда, Алексей Анатольевич, перед тем, как удалиться, между делом, проронил, - На богослужение иду. К вечеру ожидай.         
Молиться, верно, отправился, подумалось Екатерине Павловне, проводившей мужа виноватым взглядом. За что она у него просила прощения, неведомо, но так уж был приучена, за долгие годы брака, милейшая Екатерина Павловна. Прибрав за супругом, наведя на кухне порядок, она решила дождаться с прогулки дочери с внуками, а потому уж, сесть отобедать. Постучав в комнату к Алексею Анатольевичу, Екатерина Павловна спросила, - Лешенька, я тебе еще нужна?
За дверью было слышно лишь мерное тиканье настенных часов, более из их общей спальни не раздавалось ни звука. Екатерина Павловна была озадачена, куда же делся супруг ее, дражайший настоятель Храма? Припомнились Екатерине Павловне слова любимой мамочки: «Спутника жизни надо выбирать одного, на всю жизнь, и жить с ним в любви и согласии. Укрепят ваш брачный союз дети и общие интересы». Эх, мамочка, мамочка, хорошо, что тебя уже давно нет с нами, а то бы ты увидела, во что превратилась твоя дочь, спустя долгие годы брака. А ведь могла стать учительницей, а любовь сотворила из нее жалкую тень дражайшего супруга. Молодец, Аннушка, сделала то, на что ее не решилась в  свое время …
- Что же ты, матушка, перестала благодарить Господа нашего за те милости, что он тебе дает?
Насыщенный бас гремел над самым ее ухом. Екатерина Павловна вздрогнула от неожиданности. «Супруга священника – почетная доля, которой, с милости всенощной, Господь наделил тебя, неразумная дочь его», - когда, будучи девушкой, она услыхала это наставление опытного супруга своего, молодой Кате хотелось рассмеяться ему в лицо. Мысленно она представляла его в роли своенравного ученика, которого можно переубедить лишь собственным примером. Увы, увы, увы … своего собственного мнения она лишена навеки.
- Слышишь ли ты меня, своего супруга, Екатерина Павловна?
- Да, батюшка, Алексей Анатольевич, каюсь, приду обязательно, только не сегодня. Как ты думаешь,  Господь простит меня?
Вместо ответа протоиерей перекрестил ее. Вскоре за ним захлопнулась входная дверь. С Богом, напутствовала его супруга. Прослонявшись по опустевшей квартире, благо супруг не видел, Екатерине Павловне взгрустнулось. Вот и дожила она до того времени, когда и о себе подумать стоило. Что она собою представляет, как жить далее собирается? Господи, сколько ей еще вынести придется! Ей, видать, на роду мучения написаны, а за что же дочери страдают? Вот еще, напасть какая, дождь объявился. Да, какой дождь – сущий ливень! Потоки воды наотмашь били по всему, что встречалось им на пути. Прохожие прятались кто, куда может – под деревья, под козырьки подъездов, а те, кто пытались воспользоваться зонтиками, очень быстро отказывались от столь ненадежной защиты. Тревожась, Екатерина Павловна ни один раз ставила на плиту обед, и, если бы, ни долгожданное возвращение дочери с детьми, вероятно, суп выкипел бы из кастрюли, а котлеты с рисом подгорели бы.
- Мамочка, как у тебя аппетитно пахнет!
- Ой, Аннушка, как вовремя вы вернулись. За окном такой сильный дождь. Ой, Петенька, какой ты мокрый! – всплеснула руками Екатерина Павловна, - А, как же Сашенька …
- Не волнуйся, мамочка, я его несла на руках. Петя, кажется, за это на меня обиделся, - объяснила Анна.
- Да, - размазывая ни то слезинки, не то дождевые капли по щекам, - жаловался Петя, - Мне было очень мокро ...
- Сыро, - поправила его любящая мамочка, - Надо скорее переодеваться, а то ты, сынок, заболеешь.
- Обязательно заболею! – обиженно ответил Петя и показал младшему брату язык.
- Не ссорьтесь, пожалуйста.
Мамины уговоры остались без внимания. Анна покачала головой, - Послушные дети так не поступают.
Подражая мамочке, Петя встряхнул светлой головкой. Он ее любит, только пусть и она его будет любить, и пусть брат Санька его уважает, как старшего, - А, я непослушный.
Когда всех насухо вытерли, переодели в сухую одежду, и обед был готов, сели за стол. Рассольник, приготовленный с учетом пожеланий всех едоков, исчезал на глазах. Старшие, как заметил Петя, с удовольствием кушали, и нахваливали бабушкину стряпню. А они с Саней даже не смотрели друг на друга. Наконец, Петя, поджав губы, бросил несколько враждебных взглядов на Сашу, еще раз показал тому язык. Вскоре на неприятельское поведение старшего сына обратила внимание Анна. Улыбнувшись Пете, она полюбопытствовала – Чем ты, Петенька, недоволен? Обижаешься на Сашу?
- Обижаюсь.
Сам того не желая, Петя привлек  к себе взоры остальных обедающих. Он только изображал поедание остывшего супа, сам, не глядя, болтал ложкой в тарелке.
- Петя, ты ждешь, пока суп станет холодным? – не услышав ответа, Анна добавила, - За что ты обижаешься на Сашу? За то, что я его взяла на руки, а тебя нет?
Еще немного погремев ложкой о полную тарелку,  Петя признался, - Саша обязан меня уважать, а совсем не уважает.
Анна усмехнулась, - В чем это выражается?
- Он должен мне во всем уступать, поклоняться … Чего ты смеешься, мама?
- Какой умник вбил тебе это в голову?
- Папа. Он сказал, что младшие должны беспрекословно слушаться старших, уважать их.
Петя неотрывно смотрел на маму, которая, отчего-то более не замечала его, а переглядывалась с бабушкой. Обе они выглядели сильно недовольными. 
- Мама, я понял. Папа был не прав! – заключил при этом Петя. 
- Петенька, не стоит так поспешно делать выводы. Папа, может, что-то другое имел в виду, - с виноватым видом обманывала внука любящая бабушка.
Насупленный взгляд ребенка сомкнул ей грешные уста, к которому присоединилось открытое порицание дочери, - Не надо, мама, хоть сейчас не лги. Неизвестно, чему он детей еще успел научить, этот святой проповедник …
Перехватив печальный взгляд матери. Анна умолкла, хотя в душе ее кипело возмущение на бывшего супруга. Дети доели обед, без всякого аппетита, и по привычке, молчаливо вопрошали мать, о своих дальнейших действиях. Улыбнувшись, Анна распорядилась, - Ступайте играть, ребята.
Не успела за детьми затвориться дверь, как Анна обронила, - Мама, прошу, не вмешивайся. Я хочу, я желаю, чтобы сыновья, как можно скорее забыли о существовании этого ублюдка …
- Нельзя, доченька, так говорить про живого человека, - Екатерина Павловна покачала головой.
- А о трупе, стало быть, можно? – Анна горько усмехнулась, - Жаль …  жаль, что Гришку не на смерть сбило …
Через минуту Анна поняла, что сболтнула лишнее. Думать можно все, что хочешь, но вслух мыслями своими не с кем не делись, даже с близкими, - Мама, может я … погорячилась, только не могла я более молчать, ведь правда все это. А, за собой вину чувствую в том, что выходила замуж не по любви. Страшно жаль, мамочка, потерянного времени, но молчать не буду, - отвернувшись от раковины, где скопилась грязная посуда, Анна продолжала, - Иногда, мама, мне хочется обратиться ко всем, кто пребывает в сетях религиозного дурмана …
- Перестань! Никакого дурмана не существует, каждый человек сам для себя выбирает жизненный путь. Запомни, Аннушка, женщина не будет счастлива одна, даже, если у нее есть дети. Слабому непременно требуется сильное плечо.
- И, попы сильные?
- Не попы, а священнослужители. У них дух силен …
- Нет, мама, нет! Сила их во лжи. Они обманывают тех, кого могут обмануть, и мне жаль этих людей.
- Не жалей, кто хочет быть обманут, будет таковым. Священнослужители не у кого, ничего не просят.
- Они живут на государственные подачки, в виде налогов, которые ежемесячно выплачивают государству каждый трудоспособный гражданин.
Екатерина Павловна уточнила, - Граждане добровольно выплачивают налоги.
В ответ раздался приглушенный смешок, - Попробовали они не выплачивать их. Мама, опомнись! Ты никак превратилась в защитников попов. А, я не желаю быть их спонсором, - исчерпав красноречие, Анна занялась мытьем грязной посуды.
- Нельзя, дочка, идти на поводу у злой памяти. Прости, Гришу …
- Ну, уж, нет. Он мне жизнь испортил, из детей сотворил послушных ягнят, вздрагивающих при каждом щелчке хлыста. Им еще долго придется отвыкать от церковной дрессуры.
Екатерина Павловна благоразумно промолчала. Наведя на кухне порядок, Анна застыла у раковины. Что же она еще не сделала? Пока руки, без разбора и надобности хватались то за губку для мытья посуды, то тянулись за чистым пакетом для мусора, Анна не переставала ворошить прошлое. А с кем бы она могла связать свою судьбу, если бы ей не встретился Гришка? Перебирая в памяти прежние знакомства, Анна быстро пришла к заключению, все ее ухажеры были либо моложе ее, и годились, разве, что на роль подопечных, либо пожилыми сослуживцами отца, которых прельщала добродетель скромной девушки, но никто … никто из ровесников Анны не проявлял к ней интереса. Позже выяснилось, что ее однокурсники из института считали ее несовременной, даже несколько старомодной. Анна с завистью поглядывала на знакомых девушек, которых частенько, с лекций ли, или просто так, за компанию, сопровождали молодые люди. Чем, ну, чем она хуже их? Не красавица, но и не страшила, как Зойка Алексеева, без особых талантов. Ну, и что, их еще не поздно в себе развить. Зато она ведет себя естественно, не прикидывается слишком умной, а поступает, как ей советовала любимая мамочка, предоставляя при общении, согласно совету мамы, возможность первым высказаться собеседнику, проявляет к людям искренний интерес. Однажды, ей это помогло, не зря она училась на психолога. Ее новый знакомый, всего лишь на восемь лет старше, был слишком серьезным, поначалу немногословным, в его присутствии Анна часто ощущала себя объектом повышенного внимания. Она постепенно привыкала к тощему недотепе, однажды, поймала себя на мысли, что почти ничего не знает о нем. Приятельницы, которых у Анны было немного, между тем, выходили замуж, насмешливо тыкали в нее пальцем, и за глаза называли «монашкой» или «неприступной крепостью». Горько и обидно было слышать такое, ведь она была всего лишь скромницей, а не затворницей. Нашелся, все-таки, человек, который оценил ее достоинства. Им оказался молодой священник Григорий Сытин, предложивший ей стать его супругой. Назло злым слухам, Анна приняла это предложение, почти ничего не зная ни о будущем избраннике, ни о стезе, которая ей была обещана. Спустя годы молодая женщина проклинала знакомство с ним.
- Мама, мамочка, ведь ты многого не знаешь. Иногда я жалею, почему я не родилась парнем? Выросла, пошла бы служить в армию, а потом, может, и вовсе не вернулась бы отчий дом. Ну, что ты вздыхаешь, мамочка? Столь жесткий выбор не из-за тебя, конечно же. Подумай, что в моих или в твоих силах? Да, пожалуй, ничего. Отец не ждал от нас со Светой, что мы пойдем учиться. Замуж нас побыстрее мечтал спихнуть.
Екатерина Павловна позволила себе перебить, - Ты ошибаешься, Аннушка, отец вас любит, только …
Дочь отплатила матери взаимностью, - И от любви выместил на беззащитной дочери свое зло.
- Нет, Анна, нет. Папа добрый, но, как у всякого живого человека, у него сдают нервы. Думаешь, легко про чужие горести и беды ежедневно выслушивать? Все ему жалуются, всех пожалей, благодатью божеской обласкай, а его, его … кто пожалеет? Он сродни тебе специальность имеет, священнослужитель, почти, как психолог. Пожалей его, доченька.
- А меня, кто пожалеет? Да, и за что его жалеть-то, мама? 
- Жалеют не за что-то, а просто так.
- Это любят просто так, часто вопреки здравому смыслу. Не желаю я его знать, ни с какой стороны.
Горестно завершился их разговор. Избавиться от родного отца надумала!  Какой Алексей Анатольевич ни есть, а, все же отец, с характером сложным, так ведь просто оно только в гробу, прости, Господи. Аннушка, милая, помириться тебе надобно с батюшкой, доченька. Забыть все свои прошлые обиды, и не думать о плохом. Вот и дождь снова зарядил, смоют слезы небесные все ее горести, и заживут они по-новому, в любви и согласии. Жаль, что об этом только мечтать можно, а, как оно на самом деле будет, некому неведомо. Вот и остается, только плакать вместе с небом.      
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXII.

     Когда они выходили из кинотеатра, дождь только начинался.  Запоздалый ветерок гнал их домой, но, невзирая на погодные условия, оба, без предварительного сговора зашагали в сторону районного Парка. Со слов знакомых, скоро там начнется реконструкция и строительство новых объектов. Встреченные пешеходы торопливо бежали по подъездам. Владимир и Николай грустно взирали им вслед. Они оба, с удовольствием погрелись за чашкой горячего чая, а потом юркнули в теплую постель и забыли бы о всех своих размолвках.
- Коля, может, вернемся?
Парень искоса взирал на спутника. Шутит тот, или, действительно, хочет пойти на примирение? Если мама знала … Но, как ей порой нелегко объяснить всю сложность возникшей ситуации, а ведь, он, как взрослый мужчина, принял на себя ответственность за судьбу любимой, - Сам рассуди, Влад, если я уступлю матери, так я подведу другого, очень близкого мне человека.
Влад понимающе кивнул. Он догадывался, кто он, этот близкий Коле человек. Однако, и он тоже, ему человек не посторонний, поэтому попытается уговорить пасынка. Философски рассуждая, Владимир заключил следующее, Так-то оно, так, конечно. Ежели твоя решимость огорчит близкого, - после паузы советчик добавил, - Подумай, что случиться, ежели, спасая одного, ты угробишь другого человека. Легче тебе станет?
Невзирая на ливень, Николай забежал под встретившийся им на пути козырек подъезда. Здесь можно будет без спеха разобраться. Влад, естественно, последовал за ним. Пусть жалуется мне, а не тревожит близких людей. Приглаживая кучерявые вихры, которым не страшен был даже дождь, Коля пустился в объяснения, - Влад, ты не понимаешь. Тебе неизвестно, кого я имел в виду.
Владимир усмехнулся, - Я тоже когда-то был парнем, и пережил многое из того, о чем ты мне жаждешь поведать. Оленьку Дроздовскую ты имел в виду.
Коленька улыбнулся, - Верно. Мы с Олей желаем пожениться, а для этого я должен заработать деньги. Разве я не прав?
- Конечно, Коленька, прав. Ты поступаешь, как настоящий мужчина. Ну, а почему же мама против? – недоумевал Влад.
Поеживаясь, Коля пожалел, что накинул, покидая дом, легкую плащевку. Глядя на старшего товарища, Коля размышлял, стоит ли идти с ним на откровенность, а не нарушит ли в последствие это его планы? Искоса поглядывая на Влада, его собеседник тянул время. Ему помог Влад, - Знаю, что тебе нелегко отважиться поделиться сокровенным, но я же не побегу, затем на тебя жаловаться. Может, я хочу помочь тебе разобраться.
- Может … Ну, ладно, слушай. Мама хотела, чтобы я поступил в университет управления. А, я …
- А, ты уже обещал Оленьке. Ясное дело, стало быть, из-за разногласий ты удрал из дома?
Коля кивнул головой, - Я очень люблю маму, но, если я стану студентом, когда же я  буду работать? – задавался праведным вопросом влюбленный парень.
- Коля, ты замерз?
- Не очень, - на самом деле, у парня зуб на зуб не попадал.
- Врешь, ты же замерз, почти околел, а невесте ты больной не нужен будешь. Пойдем домой.
Николай упрямо мотал головой. Молодежь частенько страдает максимализмом, но без умения идти на уступки, не приобрести жизненного опыта. Не в силах более мириться с тем, как рядом гибнет человек, Влад направился домой, почти не сомневаясь, Коля в скорости последует за ним. В союзниках со старшими был дождь и желание скорее увидеть любимую. Влад не обманулся, Коля быстро нагнал его. Когда они вошли в свой подъезд  в доме по Батайскому проезду, с их одежды струйками стекала дождевая вода.
- Ничего, сейчас согреемся, - утешал молодого приятеля Влад.
Перед самой дверью квартиры Коля остановился. Задержался вместе с ним и Влад, Ну, чего ты? Хочешь, я за тебя маме все объясню?    
- Спасибо, я сам.
Дополнительной поддержкой ему служило приятельское одобрение. Николай отважно шагнул навстречу неизвестности. Сейчас он будет доказывать маме собственную правоту. А, вот, что оба никак не ожидали, что Елена Николаевна накинется на них прямо с порога, - Где же это вы, негодники, шатались? Как вас еще дождевыми потоками не смыло?! Что застыли на пороге? Сейчас душ для вас горячий пущу.
Вернувшиеся с прогулки были, словно парализованные. Ни Влад, ни, тем более, Коля никогда ранее не видели ее в подобном состоянии. Растрепанные волосы, разгневанный взгляд, пригвоздивший загулявших к полу,  дышала то, она, дышала, будто скаковая лошадь несущаяся к финишу, - Ну, чего уставились? Силком, что ли вас в ванну тащить?
Влад легонько подтолкнул пасынка, - Иди первым.
Стоило только двери ванной захлопнуться, как Елена Николаевна накинулась на Влада, - Он – дите неразумное, а ты-то, ты – взрослый мужик! Какой черт вас потащил, куда, зачем? – волнение, гнев, возмущение владели ею в равной степени. За руку она повела молодого супруга на кухню, усадила за стол. Из холодильника достала початую бутылку коньяка, - Пей!
- Что, из горла прямо пить? А, может, ты присоединишься ко мне? – не то с опаской, ни то с любопытством вопрошал Влад.
- Ни юродствуй. Тебя самого следует выжать, как следует, и на веревку повесить, сушить. Пей, - распорядилась хозяйка, - Не отстану, ведь.
Пятидесяти граммовая стопочка сразу же нашла себе приют, - Благодарствую. А, еще предложишь?
- А, не сопьешься? – уже миролюбиво вопрошала Елена Николаевна.
Опрокинув в себя еще одну стопку, Влад тут же выдохнул, - Хорошо, прямо сигарету зажигать можно, как отогрелся. Знаешь, я чего думаю, Николаевна. Может, теперь и без душа обойтись следует.
- Не рекомендую, - коротко отрезала Елена Николаевна.
Внимательно взглянув на любимую женщину, Влад проронил, - Леночка, а, отчего ты такая грустная?
- Подала объявление о продаже автомобиля. С работой все еще неясно. Коля каждый день придумывает что-то новое, знаешь, Володя, мне кажется, с ним что-то происходит.
Закипел чайник, на столе появились чашки, блюдца и кондитерские изделия. Елена Николаевна озабоченно помешивала чай, крепко заваренный напиток остывал медленно. Разговор не клеился. Влад усиленно дул на чай, но пить его не собирался. После двух стопок выпитого армянского коньяка его потянуло в сон, однако, подруга ждала от него участия. Затянувшуюся паузу нарушило появление Андрея. Застыв в дверях кухни, тот выжидал, пока на него обратят внимание.
- Проходи. Чего встал?
Не слишком любезное приглашение озадачило не сколько Андрея, скорее, Владимира, - Леночка, отчего ты так невежливо приглашаешь сына? У тебя плохое настроение, или дело лишь в автомобиле?
Елена Николаевна накинулась с расспросами на Андрея, - Где брат?
Андрей тут же отозвался, - Он меня направил. Колька спать завалился. Мама, не ходи, не буди его.
Когда разъяснения были получены, воцарилось напряженное спокойствие, которое объединяет за чаепитием столь непохожих друг на друга людей. Андрей, машинально пережевывая овсяное печенье, периодически докладывал в рот кусок за куском. «Как жернова», усмехнулся про себя Влад. Елена к чаю и вовсе не притронулась. Маленькая, ладная ручка с шумом опустилась на скатерть, - Хватит, Влад, я желаю все знать!
Чай порядком остыл, размешивать его в чашке не было никакой надобности, а он все болтал ею и болтал, пока это бестолковое действие не стало раздражать окружающих. Андрей тихо подсмеивался над отчимом. Напряжение достигло предела. Если с ней впредь не будут считаться, она … она не знает, что сделает, а, ведь, она на многое способна.
- Лена,  Елена Николаевна, сочувствую вашему душевному состоянию, но не стоит так переживать. У меня с работой пока не ладиться. Может, все-таки, продать автоморбиль?
Простенькую «Мазду» ей, еще пять лет назад обещал купить Карпухин, но, что такое, обещание, данное пьющим человеком. Лена сама потихоньку собирала деньги, копила и смогла выплатить половину суммы, около двух с половиной миллионов. И теперь, когда она еще не расплатилась с кредитом, ей предлагают отказаться от автомобиля?
- Леночка, не переживай, милая, - Влад обнял ее за плечи. Ее требовалось как-то поддержать, пусть даже и при посторонних. Невзирая на присутствие ехидного Андрея, Влад крепко поцеловал Елену в губы. К его удивлению, Леночка ничего и никого не стеснялась. Напротив, она еще плотнее прижалась к любимому, - Бог с ним, с автомобилем.
- И с Карпухиным, бездельником.
- И с Карпухиным, – вторила Елена Николаевна, - Что же делать с Коленькой? Он опять не поступит в Университет. Подать документы в ВУЗ недостаточно, к экзаменам надо серьезно готовиться. А, я совсем не видела Колю за книжкой, на что он надеется?
- На счастливый случай.
«На тебя», - мелькнуло в голове у Андрея, но на откровенность он не отважился. Он догадывался, что последует за нею. Накинутся с упреками на него, а не на Кольку, и все потому, что любить истину дано не каждому, но каждый должен благодарить ее, - Мама, может, Карпухину получить инвалидность?
- Андрей, прошу тебя, называй Виктора Сергеевича отцом, пожалуйста. Это – моя просьба и пожелание одновременно.
- Ладно. Я о том, что на работу он, вряд ли, устроится. Сейчас молодым трудно подыскать  работу, а ему уж сорок семь стукнуло.
- Андрей, может, чаю еще? – Влад был готово расцеловать пасынка за подсказку. А, ведь, это, действительно, пусть небольшое, но подспорье, - Лен, а что ты об этом думаешь?
Лена молчала, размышляя о будущей судьбе бывшего супруга. Болезнь его известная, и трудноизлечимая, - Не знаю, что сказать вам. Карпухина сначала надобно положить в больницу, на обследование. Но согласиться ли он?      
- Кто его будет спрашивать, - после короткой паузы Андрей разоткровенничался, - Мама, ты как-то обмолвилась, что желала бы сохранить фамильные драгоценности, - получив молчаливое согласие, парень продолжал, - Не выйдет, мама. Помнишь  кольцо с александритом, золотую подвеску, старинный перстень с аметистом, с гравировкой на ободке … так вот. Карпухин стащил и отнес все это в ломбард …
- Так, что же ты не помешал ему?! – смысл услышанного постепенно доходил до Елены Николаевны. Покуситься на фамильные драгоценности! Вот уже несколько поколений семьи Чернышевых передают от матери к дочери фамильное золото, и это уже стало традицией. Если у нее не будет доченьки, Елена передать наследство невесткам,  что же теперь?
- Я следил за Карпухиным, провожал до ломбарда. Видел, как тот добро сдавал, но, что я мог поделать, что? У Карпухина имелся с собой паспорт, и он был трезвым. На выкуп драгоценностей у меня не хватило бы средств.
Владимир напомнил о себе, - Андрей, когда это произошло?
- По-моему, более недели назад. В ломбарде должны некоторое время выжидать, до реализации драгоценностей.
-  Интересно, откуда  у тебя такие глубокие познания? Может, ты с Карпухиным в долю вошел?
- А, что печенье закончилось?
- Закончилось. Ты слышал вопрос?
Елена Николаевна была восхитительно воинственна. Тем, кто хорошо был знаком с это простой русской женщиной, нелегко было представить ее в роли главнокомандующего. Но так сложилось, что судьба швырнула к ногам ее компанию из четырех недотеп, и Елена Николаевна недолго раздумывая, взяла вожжи в свои хрупкие руки, теперь ей сложно было проститься с этой стезей.
- Леночка, милая …
- Я сорок с лишним лет милая.
Влад храбро бросился на амбразуру, - В полочке, Лена, печенье еще сохранилось, в вазочке, - уточнил Володя.
- Идите к черту со своими уточнениями! Бабушкины кольца, перстни – это же … это память о предках, это … в конце концов, святое. Как же вам совесть позволила приравнять наследие семьи Чернышевых, бросив его на одну чашу весов с презренным металлом?! Тебе известно, Андрей, кем был твой прадед?
- Фаворитом царя Николая второго или английским шпионом.
 Сдержанные смешки разом смолкли, как только крепкий маленький кулачок опустился на стол, - Прадед твой, Антон Александрович был офицером царской армии, дворянского происхождения. А, ты наплевал на его память, - не в силах сдержать свои эмоции, Елена разрыдалась.
Переглянувшись, собеседники принялись утешать ее. – Мама, мы Карпухина допросим, и детали преступления выясним.
- Точно, Леночка, ты только не переживай, - уговаривал любимую Владимир.
- Все равно будет. Я ее знаю. Мама, я тебе, зато могу пообещать, что никогда не женюсь, и тратиться мне на наследство не требуется.
- Господь, с тобою, Андрюша. Как же можно без любви жить? – ужаснулась Елена Николаевна. Решение сына испугало ее и побудило думать о его судьбе более, чем о любой другой.
- Зачем, без любви. Любовь будет, - уверенно заявил Андрей. Заметив непонимание, тут же добавил, - Любить можно и без штампа в паспорте. Сомневаетесь?
- В твоем исполнении, нет. Ты любую охмурить можешь.
Владу вторила Елена Николаевна, - Только, прошу, сынок, не устраивай маскарада с Оленькой Дроздовской.
Андрей пожал плечами, - Пожалуйста. Мне она, вообще, не нравится.
- Но ты иногда выдаешь себя за брата. Мне об этом известно, Андрей.
- Ей это не во вред, - убеждал обвиняемый. Ну, чего ты на меня так подозрительно смотришь, мама? Я на честь Дроздовской не посягаю.
- Еще не хватало, - перекрестился Влад, - Объясни, почему жениться не хочешь? 
- Я – безответственный, нищий художник. Современные девушки не отвечают моему представлению о классической красоте. Кроме того, мне нужна Муза, а не кухарка. А, еще, если ты помнишь, мама, мой диагноз отпугивает кандидаток, и я не осуждаю их за это. Я бы сам от шизофренички бежал, куда подальше.
- А, ты не говори о себе ничего лишнего.
- Не подходит. Негоже жить во лжи.
Услыхав праведные речи из уст лгуна и фантазера, Влад не рассмеялся, однако, удержался лишь ради любимой Леночки. Что в гневе, что в растерянности, она была удивительно великолепна. Волнение подчеркивало ее женственность, печаль – прелесть, - Андрей, прошу, напиши портрет матери.
Андрей, наконец, обратил свое внимание на нее, проницательно разглядывая ее так, что Елена Николаевна невольно ощутила себя объектом изучения, это ее несколько смутило, - Не надо меня рисовать. Я, все-таки, не Муза.
- Ты – Галатея, Дездемона, Лаура …
Елена Николаевна резко прервала эти возлияния, - Может, сама Мария Магдалина? Влад, тебе меня не утешить. Более всего я жажду вернуть фамильные драгоценности.
Горько, тяжко было сознавать, что не сберегла бабушкину память. Обыскивая все ящички, полочки в спальне, Лена надеялась, что сынок ее обманул, и драгоценности обнаружатся совсем не в том месте. Свой обыск она проводила в условиях ограниченной видимости. Рядом храпел Карпухин, размеру и мощности его носоглотки позавидовал бы даже индийский слон. Поначалу Елена не обращала на дополнительный шум внимания, но в разгар поисков ее это стало раздражать. Будить Карпухина означало, отвлекаться, а для Елены Николаевны сейчас не было занятия важнее. Алкаш проклятый! Вот, так размахнулась бы и треснула Карпухину по разожравшейся физиономии, негодовала женщина.
- Лена, что этот такое? – оторопело вопрошал Влад.
- Карпухин, конечно. Влад, милый, подумай, куда ему деваться?
- Зачем ты положила его на нашу кровать?!
- Не кричи, пожалуйста, я бы с радостью распрощалась с Карпухиным навсегда, но  …
Влад понимающе кивнул головой, - Леночка. А где нам спать?
- Здесь, естественно. Карпухина мы отправим на кухню, - разъясняла Елена Николаевна.
- А, может, сразу в ванную, пока он не сожрал все продукты из холодильника.
- В этом он соревнуется с Андреем.
- Неправда. Андрей вовсе не обжора, он ест только по необходимости. Влад, а ты чем отвлекаться, лучше бы помог мне.
- А что ты делаешь? Кстати, на кухне я все прибрал.
- Молодец. Я разыскиваю драгоценности. Может, Карпухин пока не успел избавиться от них, с надеждой гадала Елена Николаевна.
Закончив обыскивать полочки в шкафу, хозяйка перешла к тумбочкам. Тут обычно хранились всякие второстепенные мелочи. Влад, на всякий случай, заглянул под кровать и не напрасно, - Лена тут срочно требуется пропылесосить.
- Делай, что хочешь, - с горечью бросила Елена Николаевна.
- Подними ноги.
- Извольте.
В который раз она обыскивала нутро ящиков. Носки, чулки, колготки, заколки и даже старые расчески, а шкатулки не было. В слезах она опустилась на кровать, а паразит все храпит, будто ни в чем не виноват.
Сперва ласковые, затем более несдержанные, скорее страстные прикосновения, и Елена Николаевна вся зарделась, словно девица, и о слезах своих и думать забыла. Ответив на знаки внимания, она, однако, резко пресекла дальнейшие объятия, - Полно, Володя. Мне сейчас ничто не мило. Володя, как мне возвернуть утраченное?
- Подожди горевать, Леночка. Не исключено, что Карпухин лишь перепрятал украденное.
- Полно меня обнадеживать, и Карпухину отступную давать, - Елена прилегла на бок, не выпуская рук Влада, - Обидно, бог мой, как же обидно, более не за себя – за родственников любимых. Не удивлюсь, если бабушка, во сне будет мне грозить пальчиком.
- Да, ежели бабушка, - многозначительно протянул Влад. 
Елена вздохнула. У каждого свои заботы, хотя люди отчего-то считают, что в семье все общее. Влад в настоящий момент рассуждает о чем-то личном. Взгляд у него какой-то  … самоуглубленный, и шепчет что-то про себя, может, молится, - Влад, как ты себя чувствуешь?
Ответ последовал не сразу, - Извини, Лена, ты что-то спрашивала?
Лена молчала. То ли терпение мое проверяет, не исключено, что это – очередная ее обида. Пришлось молчать и Владу, за компанию. По происшествию пары минут атмосфера накалилась. Не хватало еще только разозлиться друг на друга, молчание начинало тяготить, - Лена, перестань на меня дуться. Я хочу тебе помочь, но не знаю, как.
- Не знаешь или ждешь еще чего-то? – не отставала Елена Николаевна, - Влад, почему ты молчишь? Почему?! Ведь мы с тобой не чужие.
Не крик испугал его, а горькие слова любимой женщины, - Лена,  а что, украшения очень дорого стоят?
- Они бесценны, это – память. А, Карпухин ее растоптал.
- А, если, это – не Карпухин?
Страшные догадки приходили ей в голову ранее, но Лена тут же прогоняла их. Никто из близких ей людей не мог пойти на подлость, на предательство, - Я знаю, что ситуация проясниться после того, как мы допросим Карпухина.
- Можно еще раз побеседовать с Андреем.
- И заодно, с Колей.
- Да, можно и с Колей.
Говорилось это все совершенно равнодушно, что противоречило ее действительному отношению к упомянутым лицам. А вдруг … Лена его также подозревает? Выходит, что она ему более не доверяет?! От волнения у Влада выступил пот на висках. В самом деле, что же это такое – живут люди в любви и согласии, недолго пока живут, постепенно привыкают друг к другу, учатся уступать, прощать грехи, ошибки. Так и не было никаких разногласий между ними. Влад задумался … если только спор из-за автомобиля. Влад сразу был против его приобретения, тем более, в кредит. Теперь еще вот этот фрукт месопотамский навязался им на голову. От него избавиться будет, пожалуй, труднее, чем от автомобиля. Надо что-то делать, - Лена, я что думаю … Может, на Карпухина в полицию заявить?
- Да, ты что! Он, конечно, сволочь порядочная. Но, подумай, зачем в наши семейные дела вмешивать правоохранительные органы?
- Леночка, Лена! Поспим, хотя бы, не в две смены.
- Нет, Влад. Разбираться будем самостоятельно, в  узком кругу.
- Без привлечения бабушки, - погрозил пальчиком Володя.
- Не шути такими вещями.
- Лена, а что для тебя дороже: драгоценности или автомобиль?
- Не знаю, Влад. Отстань от меня.
Ладно. Покукуй здесь с Карпухиным, - Влад ушел, и едва не хлопнул дверью. С кухни потянуло аппетитным дымком. Главным по кухне оказался Николай.
- Проходи, Влад, угощайся. Я тут немного перекусить надумал.
- Хорошо, что надумал, - Влад присел за стол, - Чего у тебя там?
- Полуфабрикаты, не до готовки мне сейчас. Спешу.
- Можно полюбопытствовать, зачем?
Выдохнув полной грудью, Коля признался, - Драгоценности иду забирать. Это ведь я их … стащил.
- Ты? Не верю!
- Дело твое. Только святых не бывает, ни на небе, ни на земле. Мне перед матерью стыдно.
- Она добрая, простит. Деньги-то есть на выкуп?
- Немного не хватает, но Мария Геннадьевна обещала добавить. Главное, чтобы мама не горевала. Постараюсь поскорее вернуться.
Влад с сомнением смотрел пасынку вслед. Может, и не вернуться. Вот, если бы Карпухина заменить на Оленьку Дроздовскую, Коля всегда торопился бы домой, сочувственно вздыхал Влад.
Главное, чтобы все друг другу верили, а без автомобилей прожить можно. 
   
 
           ВОЗЛЮБИ  И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXIII.

     Дойдет или смалодушничает? Опасение ни единожды приходило ему в голову. Следовало бы отправиться вместе с ним … хотя Колька, наверняка, отказался бы. Чем он при этом руководствовался, понять нелегко, именно потому, что он сам никогда не пребывал в аналогичной ситуации. Однако, внутренний голос нашептывал совсем иное. А не ты сам отверг предложение мамы, возможно, несправедливое и жестокое по отношению к Леночке, но мама, по собственной инициативе, заставляла его выбирать между ней  и любимой. Ясное дело, что большинство молодых людей будут следовать животным инстинктам размножения, которые не признают укоров совести, а еще, пожалуй, желанию, быть капитаном на корабле, ведь с родителями юноша всегда на вторых ролях. Но у Николая ситуация несколько иная, Лена не ставила сына перед выбором, ему всего лишь, надо было немного потерпеть. К сожалению, не всем это дано. Видимо, Оленька приложила к тому свои старания.
- Влад, ты проголодался?
От внезапности ее появления, Влад вздрогнул, - Я предполагал, что ты ляжешь спать.
- Не спиться что-то, - помедлив, ответила Лена.
- Карпухин мешает? – поинтересовался Влад, думая о чем-то своем.
Бросающаяся в глаза озабоченность Влада, побудила Лену отказаться от собственных грустных мыслей. Влад выглядел огорченным, и это естественно, он сочувствует ей, желает посодействовать в возвращении утраченного. Но нельзя же принимать беду так близко к сердцу, - Влад, спасибо тебе за помощь и участие …
- Я пока для тебя ничего особенного не сделал, но … скоро обязательно сделаю.
С изумлением Елена Николаевна наблюдала, как Влад мечется по квартире, пока не представляя, с какой целью он это делает? Из кухни в ванную комнату, может,  Карпухина ищет, затем в спальню и обратно. Постепенно облик Влада менялся, замысел его Елене стал понятен. – Куда ты собираешься? Влад! Ты же только согрелся.
- Очень надо, Леночка. После обо всем расскажу.
- Подожди, Влад, - Лена бежала за ним до лифта, но не успела.
У дверей собственной квартиры она столкнулась с соседом Ильей, - Здорово, Ленка! У меня к тебе дело.
- Извини, Илья, в следующий раз, - многообещающе проронила Карпухина, хотя вовсе не намеревалась продолжать всяческие переговоры с соседом, страдающим той же слабостью, что и Карпухин, не намеревалась.
- Не-а, не получится, - Илья загородил собою дверь, так, что Елена была вынуждена отталкивать назойливого соседа.
- Что случилось? Дайте мне пройти! – уже не просила, а требовала Елена Николаевна.
- Сначала денежки верни, пять тысяч, которые твой муженек занял.
- Ты … вы что-то путаете. Пропустите меня, я хочу домой.
Противостояние с худосочным попрошайкой едва не завершилось скандалом, но на подмогу Илье пришла его новая сожительница, женщина среднего возраста, Марианна, - При мне твой муженек клянчил, причитая, что деньги требуются на лечение любимой супруги, сказал, что она все вернет.
Теперь двое соседей закрывали от нее вход в квартиру, - У меня сейчас нет в наличии пяти тысяч, но …
- Автомобиль у тебя есть, продай его, отдашь долг.
Вся в сомнениях, Лена растерянно проронила, - Не мог Владимир занимать у вас пять тысяч. Он бы со мной прежде посоветовался.
- Но ты же поправилась. Стало быть, плати! – подытожил Илья.
- Я не болела вовсе. Пропустите меня, - рука Елены потянулась к звонку.
И тут до развязной тетки дошел смысл услышанного из уст Елены объяснения. Не осталась в долгу и Марианна, - Не-а, не тот одалживался, другой, что постарше будет.
Ей поддакивал сожитель, - Точно,  Витька брал деньги.
Лена глубоко выдохнула. Почти безвыходная ситуация – она у дверей собственной квартиры, а домой попасть не может, - Граждане соседи, пропустите меня, пожалуйста. Я отдам деньги в ближайшие два дня.
Обещание, данное столь опрометчиво, тяготило ее. Своего она добилась, но что толку? Пять тысяч, как не было, так и нет. А тут перед ней туша стокилограммовая лежит, отсыпается. Со всей силы Лена хлопнула ладонью по подтянутому заду.
- Больно же, - отозвался Карпухин.
Вместо ожидаемого сочувствия на Карпухина посыпалась целая серия ударов. Лена колошматила неустанно, пока не добилась желаемого, - Проснулся, наконец, - ей пришлось набраться терпения и подождать. Карпухин долго приходил в себя после долгого сна. Когда на Лену уставились заплывшие серые глаза архаичного австралопитека, она ощутила естественную тошноту. И с этим чудовищем она протянула более двадцати лет! – Куда дел деньги Карпухин?
Опухшая физиономия, глядя куда-то в пространство, промямлила, - Какие деньги?
- Которые ты брал в долг у соседа Ильи. Не молчи, отвечай!
- Не помню, когда брал … Может, и не брал вовсе. Слушай, Ленка, а для кого брал-то? Ты толком объясни.
Зловонное дыхание Карпухина  вызвало у Лены новую волну отвращения, - Зубы почистил бы. А драгоценности мои, зачем украл?
- У меня зубы хорошие, пока не жалуюсь. Стало быть, протезы мне без надобности, - оправдывался Карпухин.
- Зачем брал деньги у Ильи? Обманул меня и соседа.
- Какого соседа? Мишка из двушки рядом второй месяц в больнице лежит.
- Если я сейчас его позову, он со своей сожительницей из тебя отбивную сотворят.
- А ты не зови. Он – алкаш, а у тебя выпить  нет.
- Что же ты его не угостишь на украденные деньги?
Отупевший взгляд выдавал полное непонимание, - Кто деньги воровал? Лена, много украли?
- О, Господи! Алкаш проклятый, - махнув на Карпухина рукой, Лена вышла из спальни. Получается, из-за мужа-дурака она на осадном положении. Блуждая из комнаты на кухню и обратно, Лена никак не могла найти подходящий для всех выход. Со стен, слегка освещенных, на нее смиренно взирали великомученики. Будучи ограниченной в средствах, репродукции с икон Лена обычно приобретала ради того, чтобы и в домашней обстановке не расставаться с божественной силой. Пусть этих репродукций не касалась рука профессионального иконописца, то тот духовный замысел, что вкладывает в свою работу каждый мастер, присутствовал налицо. Естественная для всякого верующего человека потребность перекреститься, возникала у Елены всегда, когда она проходила мимо участливо взирающего на нее Николая Чудотворца, смиренного Антония Великого, ей хотелось сделать что-нибудь хорошее для близких и просто помочь добрым делом незнакомому человеку. Кто поможет ей? Продавать автомобиль было невыгодно, кредит она выплатила не полностью, а, если, все-таки, она отыскала рьяного покупателя, то потеряла бы половину вложенных денег. Занимать деньги у коллег? Да, и у кого? Работники на складу так быстро меняются, что не успевают сориентироваться, кому следует доверять, а кому – не следует. Просить денег у старой мамы-пенсионерки, было стыдно. Что же предпринять? Сейчас ей никто не в силах помочь, ни один из святых великомучеников, сколь ни великодушно благородны являлись ей их помыслы. Что толку с пустого воплощения Добра, ей нужны конкретные деньги.
- Мама, уже десять вечера. Чего ты спать не ложишься?
Елена внимательно смотрела на сына. Горделивая осанка, привлекательная внешность, открытый взгляд – Елена никогда не ошибалась, взирая на своих близнецов, - Коля, мне надо с тобою поговорить.
Широкая улыбка в ответ рассеяла последние сомнения, хотя непогашенное раздражение из-за трудного финансового положения, не давало покоя. Разговор состоялся на кухне. – Расскажи мне, пожалуйста, что думаешь о получении высшего образования?
Пытливый, с легкой усмешкой на губах, взгляд собеседника, заставил Елену призадуматься. Может, она чего-то не понимает? Прозвучавшее следом подтвердило ее догадки, - Скорее, мама, ну, смелее! Ты уже на верном пути.
- Андрей … А, где же Коля?
- Куда-то убежал. Не грусти, скоро явиться твой любимчик.
- Зачем он убежал? Он простынет …
- Ты его вылечишь, уверен в этом, -  с едва уловимым упреком в голосе проронил Андрей, - А со мной ты не желаешь обсудить насущные проблемы?
Женщина обреченно вздохнула, - Что дельного ты можешь посоветовать, Андрей?
Парень с обидой отозвался, - Разве только Николай на то способен? – Ладно, дожидайся Кольки, а я отправляюсь спать. 
Елена тут же остановила сына, - Андрей, а почему бы тебе не устроиться на работу?
- Мы уже обсуждали этот вопрос, - бросил парень на ходу.
- Нет! Обожди, пожалуйста, - потребовала Елена Николаевна, дождалась,  пока сын усядется за стол, и продолжала, - Андрей, у тебя инвалидность с правом работы?
- Неверная формулировка. Пациентам с шизофренией не предоставляется право на трудовую деятельность, так как, это – неизлечимое заболевание, с периодически возникающими обострениями.
- Почему при этой болезни работать нельзя? – задавалась вопросом Елена Николаевна.
- Неужели непонятно? Шизофрения – заболевание психики, больные им считаются опасными для общества, и даже, если бы их решили приспособить к какой-нибудь вспомогательной деятельности, то шизиков обслуживал бы штат сопровождающих.
- Андрей, объясни, зачем ты смолоду на себя навесил столь позорное, обременительное клеймо?
- Ну, чего же непонятного, маменька? По-другому нет никакой возможности освободить себя от военной службы. Вот и приходится, если ни с ружьем в карауле стоять, то изображать из себя дурочка.
Пауза в разговоре озадачила Андрея. Он был готов к дальнейшим расспросам, но они, либо запаздывали, или мамаша и вовсе не была расположена к таковым. Однако, пристально осуждающий взгляд в ответ удержал парня еще на некоторое время, - И что же ты предлагаешь?
Андрей пожал плечами. Елена Николаевна покачала головой, - Ты не знаешь. А, кто должен знать? Каждый день на кухне тебя ждет вкусный завтрак, горячий обед, аппетитный ужин. Откуда они берутся, тебе известно?
- Молодых художников, мама, всегда поддерживали спонсоры.
- Не знаю, какой из тебя художник, но лентяй из тебя заметный. Предупреждаю, если ты в ближайшие несколько дней не устроишься на работу, будешь питаться в другом месте.
Категоричность заявления бросалась в глаза. Андрей был немало озадачен. Как быть? – Куда же мне устроиться, мама? Я же ничего не умею, кроме художественного ремесла.
- Придется обучиться.
- Где же? Да, и время на то требуется немалое, - Андрей всячески пытался уйти от ответственности, перекладывая ее на чужие плечи, - А Карпухин отчего не переучивается?
- Ты о нем не тревожься. Для него тоже обязанности найдутся.
Скрепя зубами от злости, Андрей предложил, - Хорошо, я буду отдавать тебе половину пенсии.
- Забота о твоем благополучии обходится дороже.
- Ты относишься ко мне слишком строго и предвзято. Кольку ты любишь больше, чем меня.
Простодушно обидчивый взгляд юного собеседника более не вводил Елену Николаевну в заблуждение. Она была по-комсомольски принципиальна, отвергая любые компромиссы, - Николай никогда не жил за чужой счет. По мере своих скромных возможностей, он пытается заработать денег.
- И, между тем, создает другим дополнительные проблемы.
- Ты наговариваешь на брата.
Неизвестно, что двигало Андреем в его намерении не выносить ранее времени на суд общественности, трусливый проступок Николая. Естественно, в том не было повинно благородство, так как его Андрей был лишен налицо, посему заметил мимоходом, - Вскоре он явиться, и все увидишь сама.
Удовлетворенный, пусть даже на короткое время, Андрей удалился в свои «апартаменты». Елена осталась на кухне. Почти час пролетел со времени ухода Влада и Коли. Если броситься им вслед … мысль эту Елена Николаевна тут же отвергла. Через несколько минут, накинув на себя легкую куртку, она затворила за собой дверь квартиры. Путь ее внезапно прервался на шестом этаже. Звонок в дверь двести двадцать шестой квартиры, и раздумье – не напрасно ли она это затеяла? Дверь ей отворила особа, которую Елена Николаевна менее всего рассчитывала встретить. Сварливая мачеха Оли прямо так, с порога накинулась на гостью, - Ты на часы смотришь? Люди уже спать легли.
Удар дверью пришелся по руке Елены. Она едва ни взвыла от боли, - Во-первых, ни «ты», а «вы», а, побеспокоить вас я была вынуждена по причине внезапного бегства Николая.
Противостояние с перетягиванием входной двери не близилось к концу. Елена сопротивлялась из последних сил, но они были неравными, - Послушайте, как вас там, перестаньте выталкивать меня. Я хотела бы побеседовать с Оленькой Дроздовской.
Ее соперницы коснулась печать удивления, - А, более вам ничего не требуется? Так вот, для начала, вы меня, как ее законную представительницу, посвятите во все ваши секреты, далее я буду решать, как быть.
Категоричность сделанного заявления лишала Елену права выбора. Но, собственно говоря, что она теряет, если они с хозяйкой немного посекретничают? – Извините, вас зовут …
- Катя, Екатерина Владимировна. Зачем вам нужна Оля?
Выяснять отношения под защитой входной двери, хотя бы в коридоре квартиры, устроило обоих, но приглашение от хозяйки так и не последовало, - Может, вы позволите мне войти?
- Я не знаю, на что вы способны, потому разговор наш будет происходить в коридоре, - всем своим видом говорящая показывала, что дальнейшие уговоры бесполезны.
- Скажите, Екатерина Владимировна, вам, вероятно, известно, что наши дети питают друг к другу симпатию. Сегодня Николай некоторые свои дела обделывает спонтанно. Может, Оле что-нибудь известно?
- С какой стати? Оля ко многим проявляет симпатию, но допрос учинять ей решились только вы.
За дверь с внутренней стороны потянули, - Катя, это ты?
Возникшая из темноты квартиры Мария Геннадьевна изумилась тому, что серьезный разговор происходил при свидетелях, - Тебе хорошо известно о неуемном любопытстве наших соседей. Еще, Катенька, у нас перегорел свет.
- Давайте, я вам помогу, - вызвалась Елена, одновременно не забывая о цели своего прихода. Молодая хозяйка незаметно для остальных исчезла. Следом участие Марии Геннадьевны поддержало хлопочущую за искоренение тьмы Елену, и, наконец, в прихожей двести двадцать шестой квартиры вспыхнул свет.
- Благодарю, милочка. Вы желаете что-то выяснить у нас?
Елене Николаевне пришлось вновь «разложить все по полочкам». На сей раз к ее словам внимательно прислушивались. Елена разговорилась и разоткровенничалась. От нее Мария Геннадьевна узнала о далеко идущих планах юной четы, - Но, милая Мария Геннадьевна, мне совершенно неизвестно, что Оля и Коля собираются предпринять завтра.
Мария Геннадьевна пожала плечами, - Мне тоже ничего не известно. Но, Леночка, я могу постараться разузнать у Оленьки завтра. А сейчас уже поздно.
Елене Николаевне пришлось согласиться. Дома у нее царило уныние. Не в силах более томиться в дурных предчувствиях, Елена отворила дверь в комнату сыновей. – Андрей, не изображай глубокий сон.
Ворочаясь с боку на бок, парень скосил взгляд на незваную гостью, - Что еще случилось?
- Андрей, я очень волнуюсь.
- Ты спать ложись, мама …
- Как же я могу лечь, когда мне неведомо, что с Коленькой и Владом? Вдруг они в беду попали? – гадала Елена Николаевна. 
Андрей болезненно поморщился и перевернулся так, чтобы очутиться задом к Елене. Она повторила свой вопрос, но ответа не дождалась, - Андрей, неужели тебе неизвестно: куда отправился хоть кто-нибудь из них обоих? – присев напротив кровати Андрея, она уставилась прямо на него. Пронзительно-пристальный взгляд в затылок юноше, только сумасшедший может остаться невосприимчивым к такому тонко-психологическому воздействию, потому, как все, находящиеся на одном уровне с Homo sapiens, кроме детей, способны читать мысли противника, вопреки, желает он того, либо против. Лежащий перед ней застыл в неподвижности. Спал он, или только претворялся, Елене оставалось лишь строить предположения по этому поводу. Андрей явно не желал с ней разговаривать, и это бросалось в глаза. Обычно, человек избегает разговора, когда его правота безвозвратно поколеблена, отсюда вывод – Андрей лжет. Ему хорошо известно, куда направились его брат и отчим. Испепеляющий взгляд в спину Андрея на протяжении минуты, не возымел долгожданного действия. Пришлось Елене Николаевне прибегнуть к звуковому обращению, - Андрей, не претворяйся. Я чувствую, что ты не спишь. Нам нужно поговорить.
Андрей лежал без движения, что и предрешило его участь. Струя холодной воды из лейки внесла некоторое разнообразие в молчаливое томление, - Ой, как хорошо, мамочка. Сразу же так свежо стало, только окно прикрой. Ветерком что-то потянуло.
Елене Николаевна выполняла просьбу сына, - Андрей, тебя Коля попросил не распространяться о его планах?
- Мама, не надо меня поливать больше, я тебе и так сообщу. Твой любимчик предпочитает пользоваться вещами, имеющими высокую ценность, к тому же, вещи эти ему не принадлежат, - Андрей отвернулся от матери.
- Нет уж, Андрей, если ты начал делиться чужими секретами, не останавливайся на полпути. Андрей, ты меня слышишь?
- Я все тебе сообщил.
- Неправда. Коля просил тебя не распространяться о его передвижении. С какой целью он покинул дом?
Упорное молчание, однако, не ввело Елену Николаевну в заблуждение. Аккуратно повернув сына лицом к себе, заботливая мама продолжала с парнем некоторые манипуляции, что, естественно, не осталось незамеченным.
- Мама, перестань надевать мне на голову пакет.
- Ты сказал, что тебе сыро.
Андрей сел на кровати, всем своим недовольным видом демонстрируя, что он жаждет покоя, - У меня имеется капюшон, и я хочу спать.
- А, я  жажду от тебя откровенности.
- Но разглашать чужие тайны – подлость.
Елена Николаевна вмешалась, перебивая сына, - Ранее ты так не считал.
- Заблуждался, мама. Но люди, со временем, становятся лучше.
- Я мечтала об этом давно. Каждый из нас должен совершить ошибки, ради того, чтобы в дальнейшем, не сомневаться в собственной правоте и уметь ее отстаивать. Андрей, я жду подробностей.
- Нет, и не уговаривай. Ссоры мне без надобностей, а ты меня к ним настойчиво подталкиваешь. 
- Но дело сейчас не в порядочности, пойми, Андрей. С Колей и Владом могла приключиться беда! - на часах – двенадцатый час, а дома нет никого из них. Что хочешь, то и думай. Пожалуй, стоит позвонить в полицию.
- Не пропал никто из них. Просто прогуляться вышли. До двенадцати ночи вернутся, - уверенно обещал Андрей.
Выглянув из окна, Елена Николаевна пыталась разглядеть хоть что-нибудь различимое. Еще накрапывал мелкий, промозглый дождь. Запоздалые прохожие спешили по домам, а ей оставалось лишь провожать их печально-завистливым взглядом. Как страстно жаждала она того, чтобы на их месте очутились ее сын и любимый человек, по щекам ее, в отместку за несбыточное желание, струились слезы. Увы, легче ей не становилось.
- Мама, ложись спать.
Не поворачивая головы, Елена промолвила, - Андрей, мне кажется, что … что ты мне не договариваешь.
- Могу тебе посоветовать, из лучших побуждений, мама, - после короткой паузы Андрей добавил, - Ложись спать. Карпухин уже в ванной комнате храпит, не сомневайся.
Стоило ее усталой головке уткнуться в подушку, и сон заполонил ее немедленно. Снилось ей, как будучи, еще в юном возрасте, она потихоньку таскала конфеты, которые мама, обычно припасала к праздникам. И вот однажды, в кармане детской шубки Леночки обнаружилось красивое колечко, украшенное розовым александритом. В своих фантазиях Лена ни раз примеряла себе на руку это украшение. Мама, словно подтверждая ее надежды, обещала сохранить для единственной доченьки любимое колечко. Пряча от мамы лицо, Лена, сгорая от стыда оправдывалась: «Мама, я колечко верну, обязательно верну. Не надо ругаться! Пропасть украшение могло у любого человека, а настоящий владелец, не тот, кто ловко примеряет золотой ободок на всю свою пятерню, хозяин именно тот, кто умеет хранить доверенное ему богатство». Она не сумела, и, в том, конечно, ее вина. Чем искать для себя нелепые оправдания, следует расспросить Андрея. Он стал совестливым, расскажет все, как надо.
Усевшись на кровати, Елена слабо соображая, озиралась по сторонам. Рядом лежало огромное тело, раздетое и сладко посапывало. Влад! В следующе мгновение она громко повторила свой призыв.
- Доброй ночи, Леночка. Не кричи.
После соответствующего щелчка в спальне вспыхнул свет, - Ладно, Володя, только и ты меня просвети. Где вы мотались с Колькой?
- Что, до завтра разговор подождать не может?
- Нет, - категорично отрицала Лена.
Усевшись на кровати, Володя сонно потирал лицо. Уловив, что замыслила любимая женщина, он посоветовал, - Лена, Коля лег спать. Пожалей его.
- А, меня кто пожалеет? Думаешь, я здесь отдыхала, пока вас с Колей не было?
На широкой физиономии Владимира возникли очертания улыбки, - Леночка, мы перед тобой виноваты в том, что заставили тебя нервничать. Но теперь … все в порядке, взгляни.
Открытый взгляд Влада утыкался в дверцу шкафа, куда Лена, накануне вечером прятала шкатулку с драгоценностями. Следуя указанному направлению, Лена извлекла деревянное хранилище. Осторожное движение и восторженный возглас, - Сбылось! Володя, это они – мои украшения, - не отрывая взгляда от хранилища, Лена рассеянно копалась в его содержимом.
- Где же вы их сыскали?
- Позволь сохранить это в тайне, - Влад, буквально, не просил, а умолял. Ну, как тут было отказать?
Елена Николаевна успела перемерить все свои украшения, и лишь к  концу действа поняла, что с ними не все порядке. Пропало розовое кольцо с александритом!
Придется ждать до утра, мелькнуло в голове у Елены. Следом, подтверждая ее догадки, захрапел Влад. В соседней комнате посапывали сыновья. В окно спальни к Елене участливо заглядывала подружка Луна. Но даже она не была посвящена во все ее женские секреты и тайны.

 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXIV.

- Света, давай, мирно разрешим наш спор. Детский сад пока закрыт на каникулы. Выходит, что именно тебе предстоит устраиваться дворовой рабочей.
- Дворником?!? Никогда!
Обойдя узкое пространство комнаты, остановившись напротив сестры, Анна промолвила, - Тогда ты целыми днями будешь занята с детьми. Мне, вместо тебя, придется работать.
Забросив очередную порцию мармелада в рот, Светлана, даже не прожевав, проронила, - Ни с какими детьми я сидеть не собираюсь. Я тебя не просила их заводить, вот!
- Заводят домашних питомцев. Дети рождаются от большой любви, - заключила старшая сестра. Не морщись, догадываюсь, что у тебя на уме.
Света и не пыталась сдержать собственную брезгливость, - Не выношу голожопых.
После сделанного замечания старшая пыталась вразумить младшую, - Все потому, Светочка, что у тебя собственных нет. Влюбись безоглядно и осознаешь тогда, что этот, как ты его называешь «голожопый комочек», естественное продолжение двух любящих сердец.
- В данном случае, твое.
Широким жестом Анна дополнила, - Саша, и Петя – твои племянники. Не забывай об этом.
Улыбка в ответ не заставила себя долго ждать, - Я не просила тебя ни о продолжении, ни о бесплатной каморке, - после непродолжительной паузы Светлана дополнила, - Придумала! Пока мы с тобой будем решать свои дела, поручи детей бабке и деду, им заняться нечем. Думаю, что они тебе будут за доверие даже благодарны. Разве ты так не считаешь?
Анна усмехнулась, - Маме целый день не до воспитательных процессов, она домашней работой занята.
- А ты помоги.
- А, ты?
Снисходительное выражение лица не сходило с широкого личика Светочки, - Я не умею… кроме того, я еще не определилась с жизненной дорогой.
- Я, стало быть, определилась?
Забравшись перед сестрой в кресло, Света ее передразнивала, - Определилась, конечно. Быть тебе вечной нянькой. Найдешь себе мужика настоящего, не то, что этот, гермафродит с кадилом. Я поняла, Анька, твоя ошибка в том, что ты не разглядела в нем, - после короткой паузы, Света добавила, - Понимаешь, о ком я, лицемера. У попов две стези на будущее: попадьей к ослушницам, быть у своей второй половины навечно вторых ролях, либо прыгать по карьерной лестнице наверх. Твой выбрал первое.
Уткнув руки в бока, Анна встала в позицию, - Он – такой же мой, как и твой. Забирай Гришку себе.
- Благодарствую за царский подарок, только я в попадьи не стремлюсь.
- Ладно, сестренка. А, с детьми тебе стоит научиться обращаться. С собственными легче будет управляться.
- Не будет, Анька. Мне собственное продолжение без надобности.
- Света, припомни начало нашего разговора …
Ее перебили, - Нет!!! Ни нянькой малолетних, ни дворником, ни при каких обстоятельствах!
Категоричность сделанного заявления исключала остальные варианты, - А ты, Анечка, вспомни, в отличие от тебя, я в детстве никогда не любила играть в куклы, потому, с малышней – сама развлекайся!
- Что делать, Светка, ума не приложу.
- Аня, а ты сама детской воспитательницей устройся. Чем плохо?
- Не получится. До осени сад закрыт, и ради меня одной его не откроют.
Света тут же отыскала взаимно заменяющий  способ, - Ты папаше чад доверь. Он их безвозмездно просвещать будет, не сомневайся. Ты, Анька, их потом не узнаешь, - подытожила младшая сестра. Склонившись над племянниками, юная тетка заключила, - Спят, их теперь из пушки не разбудишь.
- Светочка, давай договоримся. Когда у тебя будет ничем незаполненное время, ты станешь детально знакомиться с племянниками …
Ее перебили, - Зачем?
Прикладывая указательный палец к губам, Анна просила не шуметь. Как дополнение прозвучало, - Влюбишься, не будешь спрашивать.
Света присела на подоконник. Бросив мимолетный взгляд за окно, она продолжала, - Тебе, Анька, легко рассуждать. На тебя мужчины обращают внимание, а я … некрасивая.
Анна подошла к сестре и ласково обняла ее за плечи, - Красота здесь не при чем, тем более, что каждый человек ее расценивает по-своему. И Гришу я по тому предлагала тебе уступить, чтобы ты на нем свои любовные чары опробовала.
- Спасибо, - усмехнулась Света, - Но твой Гришка меня не вдохновляет. Не исключено, что сей идеальный экземпляр мужского пола до сих пор еще не появился на белом свете.
- Ну, да, - не поверила старшая сестра, - Ты, Светка, в  своей жизни ничего еще не видела. Все свои двадцать лет за чужими спинами пряталась, сначала – за родительскими, теперь – за чьими придется. Только ты не обижайся, Светка, я тебя не осуждаю. Будучи на твоем месте, возможно так же поступала бы. Света, … если хочешь воспитать в себе характер, попробуй заняться тем, что не вызывает в тебе приятных ассоциаций.
- Стало быть, с детьми твоими, так? Нет! – решительно заявила Света, - Даже, если у меня появится свободное время … Как тебе это объяснить? – ломала голову младшая сестра, - Ума не приложу…. Вообщем, я не создана для возни с голожопыми.
- Неверно, Света! Нельзя столь однозначно заявлять, не имея никакого опыта.
- Сидеть с твоими детьми не стану.
- Попробуй, Света. Они – совсем не страшные. Может, у тебя нераскрытый педагогический талант, и ты до сих пор не ведаешь о его наличии.
- Даже путем уговоров тебе не добиться желаемого, - упорствовала Света, - Я не умею кривляться, дурачиться, и не стану развлекать Сашку и Петьку. Но, Аня, меня, как и тебя беспокоит раздел жилой площади. Интересно выходит. Прописано в данной квартире четверо, а в случае размена эту жилплощадь более, чем на однокомнатную и комнату не выменяешь … Надеюсь, Гришка здесь не прописан?
- Нет. Стало быть, семью создавать из нас двоих намерена я одна? – вопрошала Анна, - Жилплощадь сия за мной.
- Как получится, - поймав недоверчивый взгляд сестры, Света пояснила, - Может, у меня муж будет иностранец. Главное, чтобы не поп! Еще одного такого же, как, - Света махнула рукой в сторону кухни, где кончал завтракать папаша, - Мне не вынести. Вот тебе, Анечка, характерный пример. Папаша за маму молится, а из больницы ее не выписывают.
- Отец тут ни при чем. Он же поп, а не врач.
- На службе, в Храме он лжет, раздает несбыточные обещания. Аня, мне пришла в голову хорошая мысль! В папашином Храме, на лето необходимо открыть детское отделение. В Храм направятся еще больше желающих, вот только присмотреть за детьми некому. Пусть попы учатся надзорной функции! 
- Не возражаю. Не исключено, что они привлекут к тому монахинь.
Света скорчила милую рожицу, - Вот только сомневаюсь, что церковные затворницы имеют хоть крошечный опыт общения с детьми.
- Согласна. Сомневаюсь, что Петьке с Санькой было бы с ними интересно. Мои парнишки весьма любопытны, а монахини, увы, имеют весьма ограниченный кругозор.
- Думала, что ты, Анька, станешь их выгораживать.
- С какой стати? Подруг среди монахинь я не заводила. Ну, что ты так грустно вздыхаешь? Это мне впору вздыхать от безысходности. Света, ответь, кто будет сидеть с моими детьми?
Немая сцена между сестрами была растянута по времени. Обоим хотелось одним махом разрешить все свои текущие проблемы. Фортуна была к ним не слишком благосклонной. Проснулись Сашка и Петька, и потребовали к себе внимания, чем ни преминула воспользоваться их тетка, - Меня осенило, Анюта. Надо деда приобщить к воспитательной практике. А, чтобы ранее времени он не отказался, стоит дождаться начала службы и, оставить Саньку с Петькой в Храме.
- Ну, и чего мы тем добьемся? – недоумевала Анна.
- Пусть попы отвлекутся от небесных проблем, и переключатся на реальную помощь, займутся с будущей паствой.
Анна пожала плечами, - Может, прежде у мальчишек поинтересуемся?
- Все должно быть само собой, без естественного навязывания. Появление Сани и Пети в Храме должно стать неожиданным для всех, - небольшое дополнение прозвучало в самом конце, - Ладно. Я свалюсь папаше, как снег на голову, и тут же исчезну. Я, ты пока устраивайся на работу …
Внимание сестер переключилось на мальчишек. Они проснулись одновременно, и тут  же очутились «под прицелом». Пока старший Петька размышлял, кто станет его развлекать, младший Саня захныкал, - Я есть хочу.
Этого было достаточно, и все «наполеоновские планы» сестер спасовали пред такой понятной, человеческой потребностью. Бросив в карманное зеркальце мимолетный взгляд, Анна отправилась на кухню. Вслед ей летели ухмылки младшей сестры. «Анька – неисправимая кокетка. Даже среди пожилых инвалидов, полоумных и ущербных будет искать поклонников».  Переключившись на племянника, Светлана добавила, - Сейчас тебе мама что-нибудь принесет, - лукавый взгляд выдавал в ней опытную пройдоху, - А, лучше, Саня, ты у деда потребуй. Между прочим, он там, на кухне торт один уничтожает, а вам даже попробовать не предложил.
- Один? Без нас?? – глаза от удивления округлились у обоих племянников. Еще никто в семье не поступал с ними так несправедливо!
И мальчуганов Света проводила, ехидно усмехаясь. Пусть привыкают к человеческой жадности, пора им перестать верить в поповские басни. В наше время простодушие вовсе не достоинство, скорее – порок. Вот, я некому не верю и лишь, благодаря тому, обязала окружающих считаться со мной. Независимость подчеркивает мою индивидуальность. Я привыкла считать себя некрасивой, и напрасно. Может, я очень даже ничего …  Поворачивая голову справа-налево, молодая девушка, то растягивала губы в соблазнительной улыбке, то хмурила брови, рисуя на лице подчеркнутую строгость. Ей надобно больше работать над мимикой своего лица, красота которого зависит от ее настроения. Надо больше себя любить, тогда и окружающие оценят тебя по достоинству. А, ведь, глядя на Гришку, у нее возникало противоположное желание. Попы – существа ничтожные, занятые поиском виноватых. Абсолютно бессмысленное занятие, виноватыми в итоге остаются те, кто верит им. Верующие люди напоминают скаковых лошадей. Будучи поставленными на круг, они не имеют права сойти с дистанции и становятся заложниками одной роли. В их семье не верит уже никто. Папаша, со всех сторон пропитанный цинизмом, замечает только то, что ему выгодно. Анька, увы, еще верит в благородство, и, несмотря на предыдущие ошибки, мечтает о крепкой семье. Пусть. Сколько ни верь в сказку, реальностью она не станет. Человек – существо индивидуальное, и лишь слабаки тычутся в поисках защиты.
- Света, зачем ты рассказываешь мальчишкам о каком-то торте? – в комнату вернулась Анна.
- А, что … его уже нет?
- Никакого торта и не было! Зачем ты стравливаешь отца и мальчишек?
- Беру пример с папаши. Он врет, ссылаясь на святое писание. Я, всего лишь, хочу показать Саньке и Петьке лживость религии.
- Они уверены, что обманщица – ты.
- Торт сожрал папаша …
- Перестань сейчас же! – Анна кипела от возмущения, что было совсем непохоже на нее. Обычно спокойная, уравновешенная женщина была готова заставить замолчать сестру, раздувшую ссору между дедом и  внуками.
- Ну, чего уставились? – ухмылялась Светлана, повернувшись к мальчишкам, - Не нашли тортика? Зато дед вас сказками накормит.
- Дедушка нас учит людям верить …
- И, потому закрывает квартиру на замок, - поучительно произнесла Светлана, - Эх, вы, наивные создания … Верить, Саня. Можно только очень близким людям, именно этому хотел научить тебя дед.
- Света, отец сообщил мне, - Анна бросила на сестру печальный взгляд, - С мамой, кажется, не все в порядке …
Сестра не дослушала ее слова, - И ты так спокойно об этом говоришь?! Что тебе сказал отец? Говори! – требовала Светлана.
Оглянувшись на детей и, убедившись, что они не испугались, их мама укоризненно покачала головой, - Думаешь, я верю, что тебя волнует здоровье мамы? Ты о собственном благополучии переживаешь. Мама тебе вместо домработницы, она обслуживала тебя с утра до вечера.
- И тебя тоже. Чем ты лучше меня?
- Мое существование оправдано, я детей ращу и воспитываю. Не усмехайся. Знаю заранее, что ты мне возразишь.
Уткнув руки в толстые бока, Светлана заявила, - А мне твои потомки без надобностей, и остальным также. Пока Санька с Петькой вырастут, столько воды утечет. Неизвестно еще, что из них получиться.
Анна в ответ злобно сверкнула глазами, - Из тебя уже никчемное создание выросло.
- Не тебе судить о том. Что ты из себя представляешь? Заурядная носительница Х-хромосомы. Ты ничем от меня в лучшую сторону не отличаешься!
- Сейчас ни обо мне разговор, Света! Неужели ты не понимаешь? Маме плохо. Надо думать о том, как и чем ей помочь, а не выставлять напоказ собственные амбиции. Маме предстоит тяжелая операция, а она боится не за себя, а за нас. Вот ты, будучи на ее месте, что делала бы?
- Ничего, просто жила, - облокотившись на подоконник, Света переводила блуждающий взор с книжных полок на детский уголок и далее, гадая, на чем еще его задержать? Здесь все, вроде, знакомо, и в тоже время, ее не покидало навязчивое ощущение, что среди ее вещей кто-то уже навел свой порядок, - Все двадцать лет я просто жила и далее буду. Самое странное, что я не боюсь смерти, и … спокойно поменялась бы  с мамой местами, пожертвовала бы ей собственное здоровье.
- Никто от тебя подобного не требует. Ты … о себе думай. Цели перед тобой благородной нет, а без нее жить трудно. Света, тебе надо определиться с выбором профессии. А, еще лучше, тебе встретить человека, который сделает тебя счастливой.
- Вот, только бы знать, что такое, истинное счастье? Каждый понимает его по-своему. Ужасно, Анька, что у меня совсем нет страха перед смертью. Разве это нормально?
Анна недоверчиво покосилась на сестру, - Ты роль для новой постановки репетируешь?
Далее прозвучали короткие смешки, - Анька, и ты поверила? Ничего я не репетирую, а просто хочу испытать судьбу, проверить себя на выносливость. Я, Анька, все-таки, поменялась бы с мамой местами. Лучше бы мне стоять перед лицом смерти.
- Не говори так. Каждому из нас отпущены свои испытания. Света, но, прошу тебя, не надо ссориться с отцом. Пойми, мы пока от него зависим.
- Не хочу иметь с ним ничего общего. Я его ненавижу! Мне стыдно за его поповскую деятельность.
- Но он ни у кого, ничего не ворует …
- Ворует! – перебила старшую младшая сестра, - Он чужую жизнь ворует, внушает людям несуществующее. Уличить попов в обмане сложнее, нет в уголовном кодексе статьи, осуждающей психологическое насилие.
- Света, ты не права. Верующих никто не заставляет идти в Храм, придерживаться религиозных воззрений, это целиком их добровольный выбор.
- А, вот и нет. Попы, пользуясь человеческой слабостью, страхом людей перед неизвестностью, вынуждают их и далее действовать по наводке, культивируя в верующих пороки, ведь, таким образом, попы сохраняют власть над верующими.
Анна молчала. Возможно, ей нечего было возразить, или она не хотела. Большинство людей прежде скажут, а потом подумают, а ведь ей попы, верно, надоели гораздо больше, чем кому бы то ни было. Присматриваясь к сестре, Света заметила, что та словно чего-то опасается. Анна вскоре развенчала ее сомнения, - Кто к маме поедет, Света?
- Ты, конечно. Заодно Саньку и Петьку захватишь. Мама полюбуется на любимых внучков.
- А, работу за меня, ты станешь искать?
Теперь Светлана не спешила с ответом. Последнее время ей частенько хотелось побыть одной. В уединении, порой рождаются оригинальные мысли, авторами их бывают счастливцы, которые, невзирая ни на что, способны отрешиться от окружающей действительности. Что ей мешает быть избранницей судьбы? Улыбнувшись, вот только эмоция у нее вышла несколько грустной, Света промолвила, - Не знаю. А, ты жаждешь подсказать мне? Увы, правильного ответа не знает никто.
Хлопнула входная дверь. Сестры переглянулись. - Папаша смылся, и тебе его уже не догнать, - пояснила младшая.       
- А, тебе этого хотелось? – несколько безразлично полюбопытствовала старшая, даже не удостоив сестру взглядом.
- Нет. Но он принял сейчас решение не только за себя. Он наделил ролями нас, не приняв во внимание наше мнение.
- Тебе обидно?
И вновь усмешка, - Обидеться можно на равных. Обманщиков я не считаю равными себе. 
- Света, как ты не поймешь, что обманываются лишь те, кто желает быть обманутым! Не верь в религию, и попы не станут пред тобой распинаться, это ведь так просто.
- Еще проще считать других за ничтожество, и всякий раз, при встрече напоминать им об этом. Папаша презирает женский пол. Он уготовил нам место в качестве собственной прислуги, и ждет от нас в ответ благодарность.
Усмешка заиграла на губах Анны, - Тебе роль прислуги не грозит. Ты ничего не умеешь, Света, не правда ли?
- Зато ты многому научена, и выдаешь желаемое за действительное. Я тебе поясню, что меня не устраивает в религии более всего, - обойдя старшую сестру вокруг, будто оценивая ее, Света произнесла, как на исповеди, - Женщина для них всего лишь сучка, чья ценность напрямую зависит от количества потомства, которое она наплодит, и от выносливости, которой ее наделил Господь, ведь только старательная и терпеливая прислуга способна выполнить все обязанности, возложенные на нее семейным кодексом. В том случае, если женщина воспротивится, ей грозит стезя монахини, и более – ничего! И попам наплевать, что Природа открыла перед женщиной больше дорог, для них женщина существо зависимое, и обязана подчиняться.
- Но тебе это не грозит.
- Не желаю больше терпеть папашу рядом с собой, для меня он – ничтожество! Ответь, почему я должна терпеть его присутствие, в моем появлении на свет нет его заслуги. Он – кобель, не более, а не желаю быть ни сучкой, ни монахиней! Пусть он сосуществует с подобными себе.
- А, ты? Чем будешь занята ты?
- Буду работать, но для этого мне надо закончить образование.
- Света, давай решим, кто из нас поедет к маме, вместе с Петей и Саней?
Она не стала отвечать. Накинув первое, что ей попалось на спинке стула, Света выбежала в коридор. Там, на вешалке висела кожаная сумочка, через плечо. Свете она очень нравилась, вот, только принадлежала она старшей сестре. Оглянувшись на комнату, которую только, что покинула, Света моментально приняла решение, и исчезла следом, за нелюбимым отцом. Выйдя из подъезда, она кинула мимолетный взгляд на окна пятого этажа. В их окне никого не было видно. Понятно. Анька пока не хватилась ее.
Перед Светланой раскинулся заурядный дворик старого Марьино, где на детской площадке, как обычно, в  окружении пластиковой тары, беспорядочно валяющейся вперемежку с расплющенными окурками заседали домовые «питомцы» местного участкового, они же, состоящие на учете в районном психоневрологическом диспансере, с весьма характерным, неизлечимым диагнозом. Местных «старух» неопределенного возраста, несмотря на их злословие, никто не воспринимал всерьез. Но Света, проходя мимо «сплетниц», тычущих в нее пальцами, не удержалась и плюнула. Мерзавцы! С ними даже участковый справиться н в состоянии, ведь, в случае чего, у них и справки имеются, оправдывающие их нетрудоспособность. Здоровые мужланы, их бы заставить работать, улицы убирать. Окружающим от этого только польза была бы. Участковый Кеширин, хотя бы припугнуть лоботрясов может, не то, что попы, сами форменные тунеядцы. Видимо, они себе подобие ищут и культивируют, и пока будут существовать такие, поощряющие мимикрию типы, на дворовое хулиганье невозможно будет найти управу.
- Девушка, чего вы мечетесь туда, сюда? Вы или пройдите, или подождите.
 Очнувшись от раздумий, Света догадалась, что обращаются к ней. Оказывается, она, перейдя Батайский проезд, машинально повернула обратно, пристроившись к пешеходному потоку. Ладно. А, не сходить ли мне в парк, прогуляться? Там работа, вряд ли, отыщется, но на набережной частенько любил бывать Роман, однокурсник Светланы.
- Это не ваше?
Света подняла глаза на вопрошающего. Высокий парень, взирающий на нее несколько снисходительно, напомнил ей приятеля из театрального кружка. Рядом с ним себя она ощущала «под прицелом» у знатока. На ладони у парня лежало кольцо с розовым камнем. – Нет, не мое, - Светлана развернулась и отправилась далее, в направлении набережной. Первое время ее не покидало впечатление, что за ней неотступно следят. Проторенная дорожка быстро привела ее к цели. Москва-река уже с утра плавилась под палящим солнцем. Безмолвная, глубокая вода скрывала множество тайн, которым ей приходилось внимать с утра до вечера. Будучи в растерянности, Светлана часто приходила в парк и смотрела на воду, что помогало ей сосредоточиться и заново оценить свои поступки. Вода успокаивала и пусть ненадолго успокаивала ее. Именно ей хотелось доверить свои печали, и, можно было не сомневаться, ее не только выслушают, выбор останется за ней.
- Нравится?
От неожиданности Светлана вздрогнула, - Зачемв ы за мной ходите? Я вам ничего не обещала.
Перед ней стоял все тот же молодой человек, демонстрировавший ей кольцо с розовым камнем. Пристальный взгляд его серо-голубых глаз поражал настырностью. Его ничуть не смущало чересчур откровенное порицание. Напротив, всем своим видом он открыто показывал, что привык добиваться желаемого, - Вы были со мной предельно … открыты. Хотелось бы отплатить вам взаимностью, - обойдя вокруг Светланы, облокотившейся о гранитную паперть, парень согласно кивнул ей, и без всякого вступления, сделал ей признание, - Мне впервые встречаются столь благородные сверстницы. ИЗ двадцати трех девиц, вы единственная, кто не пожелал присвоить себе чужое. Я восхищен вами. Позвольте мне … написать ваш портрет.
- Вы смеетесь надо мной? – Светлана кипела от возмущения.
- Вовсе нет. Я искренне восхищен, и хотел оставить о вас память потомкам. Не сомневайтесь, я неплохо умею рисовать. А, прежде, давайте познакомимся. Меня зовут Андрей.
Светлана назвала свое имя. Она не отрывала глаз от случайного знакомого. Его откровения, отчего-то не вызывали у нее сомнения. Неужели, ею заинтересовались … Робкая улыбка заиграла на ее устах, а глаза уже заранее согласились навстречу.
- Света, я бы подарил вам это кольцо, но …
- Не надо. Я верю вам. Если вы не считаете меня страшной, я буду вам позировать.
- Вы страшная?! Какая глупостью. Вы обладаете внутренней красотой, которая не бросается в глаза. А, разглядеть ее может не каждый. Но обещаю, когда мне удастся продать свои художественные произведения, на вырученный гонорар я куплю, вам кольцо еще лучше.
Светлана была на седьмом небе от счастья. Ей пока не признавались в любви, но так хотелось, чтобы личное счастье не обошло ее стороной. Андрей … такое красивое имя. Андрей плюс Светлана, судьбы их переплетутся, по жизни они пойдут сообща, почти, как сейчас, когда Андрей провожал ее домой. При расставании он многозначительно пожал ей руку и улыбнулся. Светлана, молча, заранее давала кавалеру согласие на все. Любовь? Вот она, любовь, ради которой и умереть не жалко …

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXV.

     Они бежали, не разбирая дороги. Света никого не видела, кроме Андрея, а ему хотелось взять ее на руки и закружиться, а потом оторваться от земли и полететь …
Света крепко зажмурила глаза. Одна картина сменяла другую. Некоторое время они кружились по подземелью. Щель, сквозь которую путешественники протиснулись, переходила в узкий колодец, уходящий в недра горы. Оттуда тянуло холодным, свежим воздухом. Приходилось двигаться на ощупь. Спустя некоторое время колодец вывел их к большому, пещерному залу, заполненному сталактитами. Они кружили по залу, пока случайно не оказались около родника, окруженного сверкающими, словно иней кристаллами. Словно безумные они пили воду, и никак не могли напиться. Поток воды, поднимаясь со дна каменистой чаши, куда-то утекал, петлял между сталактитами. Они отправились за ними. Внезапно лес из сталактитов прервался, потолок подземного зала резко ушел вверх.
Держась за руки, они стояли на берегу огромного подземного озера, очертания которого терялись во мраке. Берега озера были удивительно ровными и гладкими. Потушив фонарик, они постепенно привыкали к темноте. Она уже не казалась столь загадочно пугающей. Рядом, в нескольких шагах из скалы выбивался легкий голубоватый свет. Андрей потянулся к нему, Света последовала за ним. Далее все было, как во сне. Они двигались сквозь узкую щель, затянутую льдом. Светился голубоватым светом именно лед. Странное ощущение переживала Светлана, исчезло чувства страха, голода. Она более не могла управлять собой, и двигалась, словно по принуждению. Они с Андреем очутились в длинном коридоре, образованным ледяными глыбами, прижатыми друг к другу. Самое удивительное, что сердцевину этих ледяных кубов занимали некие существа. Их было множество, будто тысячекратно порожденных, продолжение некоего кошмарного сна. Их кукольная головка с огромными, фасеточными глазами нависала над туловищем. Маленькие скрюченные ручки существ были прижаты к животу. Туловище – что-то вроде мягкого кокона, свернутого в трубочку, было также прижато к животу. На первый взгляд, эти фантастические существа были изумительно похожими, но это лишь при первом знакомстве. Можно было проследить, как от глыбы к глыбе становились все крупнее глаза навыкате, постепенно отодвигались к ушным раковинам, возрастали и сами размеры неподвижных фигурок.
Далее большой кусок памяти у Светланы просто отсутствовал. Из длинного узкого коридора им с Андреем навстречу запрыгали два солнечных зайчика. Пройти мимо них не было никакой возможности. Светлана, держась за руку Андрея, вступила в центр светящихся кругов. И тут же неведомая чудовищная сила, со всего размаху, ударила путников по головам.
Очнулись они на вершине высокой горы. Свежий ветер обдувал их лица, трепал пряди волос. Выяснилось позже, что отсутствовали оба несколько дней. При встрече Светлане оставалось удивляться, расспрашивая Андрея, - Можешь поверить в то, что нам снился один и тот же сон?
На лице Андрея блуждала неоднозначная улыбка, позволяющая вопрошающей выбрать ответ по своему усмотрению, сам Андрей лишь добавил, - Последнее время о своих снах я некому, ничего не рассказываю.
- Почему?
Вздохнув, Андрей не спешил с пояснениями. Сегодня первый день распогодилось. Заскучав после длительного ненастья, они наслаждались теплом, подставляя августовскому солнцу оголенные участки тела. Компанию им составляли любители домашней живности и сборщики урожая яблок. С небес за всем этим показным бездельем наблюдало палящее солнце, и можно было не сомневаться, что скоро громадные лужи подсохнут, а компания гуляющих прибавится, - Света, я могу приступить к работе над обещанным портретом. У тебя дома будет, пожалуй, неплохо.
Андрей сделал ей искреннее предложение, но вправе она столь же откровенно согласиться на него, гадала Светлана. Посвящать Андрея в проблемы собственных взаимоотношений с родственниками, ей не хотелось. За отца ей было стыдно, а к сестре она заранее ревновала, - А, может … здесь, в  парке?
Андрей по-своему расценил ее сомнения, - Это займет не так много времени. Ты разве некому из своих не говорила о нашем знакомстве?
Света отрицательно покачала головой. Но охватившее ее следом беспокойство, побудило к признанию, - Мне сейчас не до портрета, Андрей. Моя мама тяжело больна, - перехватив настороженный взгляд собеседника, она добавила, - У нее подозревают рак. Нужны дорогие лекарства.
Света замолчала, Андрей также не спешил с комментариями. Вероятно, от него ожидали посильной финансовой помощи, задавался вопросом парень. Но его близкие также испытывали материальные трудности. Как быть?  - Света, а что думают об этом твои родные?
- Ничего не думают, живут. Тебя это удивляет?
Интригующе улыбаясь, он потянулся к Светлане, так, что сначала на светлых, пепельных волосах,  затем на плечах и слегка обгоревшей шее, девушка ощутила нежные, преданные прикосновения, - Сказать правду? – после кивка Светланы Андрей добавил, - Когда мы с тобой вместе, я забываю о других, Света …
- Не надо, Андрей. Я вовсе не жду от тебя мешка денег. Если ни болезнь мамы, я чувствовала бы себя самой счастливой, - положив ему голову на плечо, Светлана призналась, - Меня еще никто, никогда не любил, так как ты, по-настоящему.
Проходившая мимо них парочка девчонок ехидно захихикала. Света с Андреем улыбнулись, провожая взглядом любопытные создания. И к ним когда-нибудь придет первое чувство, и им будет абсолютно наплевать, что о них думают окружающие, - Света, меня тоже никто не любил. Мне доставались лишь искорки участия. В любви купался мой брат, и знаешь, я всегда ему завидовал.
- С трудом верю. По-моему, ты слишком благороден для этого.
- Не-а, весь секрет в том, что ты, милая, слишком хорошо ко мне относишься. Благородным я становлюсь лишь в твоем присутствии. Улыбаешься?
- Лишь в твоем присутствии, - эхом повторила Света, - Мне уже двадцать, а я считаю себя совсем юной, только начинающей жить.
Андрей со Светой вышли на набережную. Они шли бок о бок, никого, и ничего не замечая вокруг. Им было хорошо друг с другом, так прекрасно, что исчезли все посторонние желания, кроме, как видеть, слышать, ощущать близкое присутствие любимого человека. Вот его глаза, удивительно добрые, играющие всеми оттенками голубого, светились именно для нее одной, и, как подтверждение сразу прозвучало, - Света, Светочка, держи!
На открытой ладони перед ней лежало золотое кольцо с розовым камнем. В первые мгновения девушка растерялась. Ей никто ранее не делал столь дорогих подарков. Но … но Андрей не шутил, порыв его был искренним. Не отрывая глаз от любимого лица, Света отстранила его руку, - Не надо, спасибо …
Мрачным облаком отобразились на лице его слова Светланы. Холодом повеяло от прозвучавшего следом, - Не возьмешь, я выброшу его.
Можно было не сомневаться в его решимости, угрозу он выполнит. Своей пухленькой ручкой Света сжала в кулак ладонь Андрея, - Если ты позволишь мне использовать вырученные с продажи кольца средства, на приобретение лекарства, спасибо.
- За него, вряд ли, много выручишь, но, может, твои близкие …
Кивнув головой, Света печально улыбнулась, - На благородство моих близких рассчитывать не приходится. Мне не хотелось бы вспоминать о них.
- Как хочешь. Но я думал, что между нами полное доверие. Если пожелаешь, я расскажу тебе о своих близких.
Андрей не торопил Свету с ответом. Он заметил, что ее что-то тяготит, Света явно стесняется откровенности. На безымянном пальце ее левой руки он увидел переданное им золотое колечко, - Света, ты любишь драгоценности?
Она неопределенно пожала плечами. Однако, робость ее быстро исчезла, а женское начало дало о себе знать кокетливой позой, - Андрюша, такие вопросы не задают, потому, как ответ на них весьма однозначен. Драгоценности любят все, даже монахини, с той лишь разницей, что они в камушках ищут выгоду, одновременно прикрываясь высокопарными словами. А большинство представительниц женского пола скромно сдерживают свои порывы  страсти к драгоценным металлам и искусственно созданной руками мастера-ювелира красотой. Оно – прелесть, - Света поводила из стороны в сторону своей левой ручкой.
- А, ты еще большая прелесть.
Девушка обвила руками шею любимого, и просто поцеловала. И вдруг, откуда-то рядом прозвучало: «Света, тетя Света!»  Влюбленная девушка оглянулась, но вместо удивления, на лице ее промелькнуло разочарование. На немой вопрос Андрея, Светлана пояснила, - Это мои племянники.
Позднее, оглянувшись, Света и Андрей увидели двоих маленьких детей и дородного мужчину, гуляющих по набережной.  Неожиданно для Андрея, Светлана потянула его в сторону. Они спешили, и вскоре очутились на боковой тропинке, в окружении подстриженных кустов боярышника, и даже там, за плотной зеленой стеной, Светлана не чувствовала себя в безопасности. В ее широко открытых глазах читался испуг, - Андрей, я не хочу с ними лишний раз пересекаться. Знаю, что тебе это кажется странным, но ты не посвящен в подробности наших семейных взаимоотношений.
- Не надо мне ничего об этом рассказывать. Даже, если ты в чем-то не права..
Прелестная ручка легла на рот Андрея. Спорить не хотелось, но аргументов, позволяющих противопоставить себя чужим капризам, Светлана не находила, - Андрей, я выслушаю любое твое мнение, постараюсь понять, но я боюсь твоего осуждения.
- Ты не хочешь идти домой?
- Я хочу быть с тобой, - прошептала Светлана одними губами.
Андрей пожал плечами, - Могу пригласить тебя в гости, - Отвечая на немой вопрос Светланы, Андрей добавил, - У меня дома брат, мама и ее второй муж.
Она отрицательно покачала головой, - Мне не требуется никакое дополнение к тебе. Лучше, если мы будем встречаться на нейтральной территории.
Следующая встреча с любимым была назначена назавтра, тут же в парке. Прощаясь со Светланой у ее дома по Батайскому проезду, Андрей направился на розыски Карпухина, внезапное появление которого расстроило бы не только его личные планы, но и расчет матери, давно желающей освободиться от надоевшего жильца. А уж чего Андрею совсем не хотелось, так это знакомить Светлану с заядлым алкашом. Сперва необходимо избавиться навсегда от присутствия Карпухина. В местной дирекции эксплуатации зданий, на его конкретный вопрос о трудоустройстве сантехника Карпухина, только развели руками. «Мол о таком мастере и вовсе не слыхали».
- Представляешь, Влад, прямо так и говорят, - делился позже Андрей впечатлениями. Влада он уважал за решительность, ответственность перед близкими. Поэтому, вернувшись домой после свидания со Светланой, первым делом обратился к житейскому опыту избранника матери, - Карпухина никто не уважает, и даже за человека не считают.
Ухмылка тут же исчезла с губ Андрея, стоило ему встретиться глазами со строгим взглядом Влада. Он его осуждает, предположил Андрей, и оказался прав, - Но тебе-то он отец, а не просто человек. Нельзя так, Андрей.
- А, издеваться над матерью можно? Выпрашивать у нее деньги, воровать, когда она отказывает, пачкать в квартире, и … вообще, какой с него толк?
- Со многих людей нет никакого толка, но они, однако, живут себе, поживают. Вопрос тобой, Андрей, поставлен неверно. Ты замечаешь чужие ошибки, а о собственных забываешь. Не ты ли научал Кольку стащить у матери драгоценности?
Андрей ехидно ухмыльнулся, - А, у него своя голова на плечах должна быть. Влад, разговор сейчас идет о том, чтобы навсегда избавиться от Карпухина. Понимаю, если бы он получил инвалидность в результате непосильного труда на общее благо. Но Карпухин …
- Твой отец, - поправил Влад.
- Тогда уж лучше называть его Виктор Сергеевич. Этот тип вел антиобщественный образ жизни, и продолжает пьянствовать. А, еще, Влад, он желает раздела жилплощади, и это при том, что мы все друг у друга на головах сидим. Может, ты его еще и пожалеешь?
- Пожалею. И ты его пожалеешь, когда поймешь, что Карпухин – непростой алкоголик, а сильно больной человек, зависимый от собственной слабости.
- Больных много, и всех я жалеть не собираюсь. Карпухин сам ничего не сделал для того, чтобы выздороветь.
Разливая квас по чашкам, Володя предложил, - Андрей, возьми над отцом шефство. Все вместе мы можем ему помочь.
Выпив разом всю чашку, Андрей вытер губы, и, задумчиво глядя на собеседника, поинтересовался, - И к чему это приведет? Он сейчас, до восстановления желает здесь поселиться навечно, и вернуть свои права супруга. Ты согласен, чтобы у твоей любимой женщины был еще один муж?
- Конечно, не согласен. Возможно, Виктор Сергеевич просто пошутил. Вероятно, ему деваться некуда.
- Тебе от этого легче, Влад? Вот смотрю я на тебя, и не могу понять. Ты всех бездельников жалеешь, или только алкашей? – любуясь Володей, допивающим вторую чашку кваса, Андрей нетерпеливо вздыхал. И чего ему не хватает еще, к чему это недешевое милосердие? 
-Андрей, пока Виктор Сергеевич прописан по этому адресу, мы не имеем право закрыть перед ним дверь квартиры.
- Но он здесь не прописан, - спорил Андрей.
- Ты в этом уверен?
- Мы получили эту квартиру в начале 2000-х годов. В этой малогабаритной квартире прописаны я, мама и Колька. Карпухин сам из ближнего Подмосковья, прописан у своей мамаши, - поймав сомнение в глазах Влада, Андрей добавил, - Официально жилая площадь этой квартиры мала. Если здесь числилась бы полная семья из четырех человек, согласно жилищному законодательству, мы имели право на трехкомнатную квартиру.
- Небольшое уточнение. На трехкомнатные хоромы может рассчитывать семья с двумя детьми, но обязательно разнополыми.
- Но это же  … сущий идиотизм! Что, остальные не люди разве?
- Считается, что растущим разнополым детям трудно ужиться в одной комнате.
- А, с алкашом по соседству еще сложнее.  Нам нужно избавиться от Карпухина.
Влад покачал головой,- Не все так просто. Мы с Леной пока не расписаны по причине того, что Карпухин не желает разводиться.
Андрей вздохнул, - Поэтому ты не можешь прописаться на этой жилплощади?
- Карпухину можно заплатить за развод. Но где взять деньги?
- А, фамильные драгоценности Колька уже реализовал?
- Они мамины, Коля вернул их ей. А, тех денег, что Лене удавалось зарабатывать, не хватит, чтобы рассчитаться с Карпухиным.
- Но мама устроилась на новую работу, - напоминал Андрей, - Жаль, что Колька мало зарабатывает, но это … временно. Влад, а с подмосковной родней Карпухина ты не пробовал договориться?
- Лена не желает обращаться к ним. Все финансовые проблемы мы должны решать самостоятельно. Ты, Андрей, также можешь привнести свой вклад в решение материальных вопросов.
- Ну, уж нет! На Карпухина я и рубля не пожертвую. Я собственную семья вскоре заведу … может, - неопределенно заявил Андрей.
- На широкой физиономии Влада запечатлелось недоверие, - Ты своей избраннице говорил, что имеешь инвалидность по группе психических заболеваний?
- Не говорил, и не буду.
- Знаешь, как это называется? -  после короткой паузы Влад добавил, - Обман. Ты собираешься обмануть человека.
- Никого я обманывать не собираюсь. У меня же заболевание ненастоящее. Я вынужден был его имитировать из-за периодических угроз военкомата. Влад, что с тобой?
- Андрей, ты же себе всю жизнь перечеркнул! Ты это понимаешь? Жить со штампом, все равно, что закрыть себе доступ ко многому, лишить себя полноценной жизни. Не лучше ли было отслужить год в армии?
Андрей рассмеялся, - А сам-то ты чего в армию не ходил? Легко другим советовать, а ты попробуй сначала с себя спросить.
- Я служил в армии, а после окончил Духовную семинарию, и пошел на церковную службу по призванию. Не веришь?
- Нет! Из нас обоих ты более сумасшедший, чем я. Люди – неблагодарные существа. Они привыкли получать, ничего не возвращая взамен.
- Не согласен, и, даже после кратковременной работы грузчиком, я считаю, что человек – венец Природы, достойный быть отмеченным небесной благодатью.
- Я лучше буду психом, чем священнослужителем. Кстати, государство психически неполноценных  оберегает больше, чем представителей Церкви. Мне положена пенсия по нетрудоспособности, а тебе поповское начальство ничего просто так раздавать не станет, - встав из-за стола и обойдя вокруг, Андрей полюбопытствовал, - Влад, теперь ответь мне искренне, как на духу. Неужели, ты веришь во всех этих святых, божественное пришествие и в остальные библейские сюжеты? 
- Тебе все это интересно? – тонкая, слегка обозначенная улыбка коснулась полных, открытых навстречу всему чувственному губ Владимира. Вместе с тем, глаза его были, как никогда серьезными, как те вопросы, поставленные перед ним пасынком, - Суть обозначена тобою неверно. В Библии, Андрей, постепенно раскрывается невообразимо древняя и фантастическая история развития и гибели многих человеческих и нечеловеческих цивилизаций на Земле. Знакомясь с ней, начинаешь спрашивать себя, как такое может быть? Что мы не знаем об устройстве мира, в котором живем? – не услышав комментариев Андрея, Владимир продолжал, - Очень и очень многое … Физические законы, о которых мы понятия не имеем, но которые действуют, независимо от этого! Есть иные формы жизни, которым нет места в теории эволюции Дарвина, но которые от этого, не чувствуют себя ни на капельку хуже. Для начала, Андрей, разберемся в теориях …
Его перебили, - Только не надо повторяться. География, история, биология, химия …
- Стоп! Понял тебя, Ответь мне, почему на основе законов, открытых наукой, нельзя объяснить происхождение Вселенной, Жизни и Разума? Ведь то, чему нас учили в школе, в вузах, о чем пишут люди, посвятившую всю свою жизнь науке – по большей части сказка. Ты так не считаешь?
- Хочешь знать мое мнение? Слушай. Иисус Христос напрасен, как напрасна и его жертва, ибо люди всегда, и, все равно, будут творить зло. Точнее, жить по Христу, значит, жить в противоречии с Природой.
Наступившее молчание можно было истолковать по-всякому. Ошарашенный услышанным. Влад растерялся. Цинизм, в устах столь юного создания, звучал отрезвляюще. Он не раз слышал от атеистов нападки на Церковь, но произносимое Влад объяснял, как бессилие что-либо доказать. Но каким образом, в их строе очутился Андрей, предпочитающий обычно занимать нейтральную позицию. Отвернувшись к окну, Влад выжидал. Он начал этот бесконечный разговор, но в его полномочиях вовремя прервать его. Обернувшись, Владимир встретился взглядом с Андреем, - Мы с тобой просто живем, и бесконечной цепи нашего бытия не хватает основных звеньев - Идеи, Земли и Вселенского Разума. Создатель и смотритель Вселенной Бог, стоящий над миром наказывает зло, и лишнее доказательство тому, Андрей, история с Содомом и Гоморрой. Напомнить ее?
- Не стоит. Этот грешный мир устроен не нами, хотя и для нас. Влад, я тебя понял. Добрые деяния помогут возвыситься, за злые – придется нести наказания. Влад, я ведь тоже верю, как и ты, только верю в справедливость. Так же, как и ты, я не стану творить зло, но не воспрепятствую всем тем, кто на моих глазах, будет истреблять добро. Ответь, Влад, что заставляет людей, исповедующих разные религии, посвящать свою жизнь целиком и полностью, поставленными этими религиями религиозным целям? Разве Кольке не обидно верить, не зная точно, прав он или не прав? А, вдруг все зря?
- Ты за Николая не беспокойся. Он всегда о других думает.
- Я тоже, важно – что? Вот, Влад, скажи, почему ты, человек неглупый, способный к обучению, как-никак, на погранзаставу дураков не берут, после демобилизации, обратил свой взор на Духовную семинарию, или, как там ее?
- Друга я потерял лучшего, на моих глазах погиб, а я, благодаря ему, живым остался. Ночью, в ту же ночь он мне во сне приснился, подарочек мне передал, крестик серебряный, - Влад достал из-под футболки маленькое, на первый взгляд невзрачное украшение, - Он мне дороже всех ваших фамильных драгоценностей.
Андрей усмехнулся, - Ну, да … во сне, говоришь. Если бы такое возможно было … - рассматривая посмертный подарок на шелковом шнурке, Андрей глазам своим не поверил. В уголке перекрещенных металлических полосок алела капелька крови, - Влад, ты порезался? – испуганно спросил парень.
- Ты о крови? – грустно вздохнул Владимир, - Это его кровь, уже почти двенадцать лет не высыхает. Мой друг – самый добрый человек на свете, и для меня он всегда живой.
Впечатленный рассказом, Андрей поинтересовался, - Как звали этого благодетеля?
- Володя, именно так я назову своего сына.
Андрей не отрывал внимательного взгляда от собеседника. Кому он хочет доказать, что добро превалирует над злом? Порочная сущность в человеке неистребима, - Мое отличие от тебя лишь в том, Влад, что я никогда стараюсь казаться лучше, чем есть на самом деле. От священнослужителей меня отвращает лицемерие. Они умышленно внушают психически неполноценным созданиям наличие у них равных остальным членам общества прав. Но кроме права на получение пенсии по инвалидности, у людей имеются обязанности. Почему кто-то должен работать за даунов, умственно недоразвитых? Кто виновен в том, что среди массы полноценных граждан появляются дебилы? И, если мы с тобой Homo sapiens, то все перечисленные выше австралопитеки обязаны выживать сами. Милосердие – дело добровольное. Я не желаю содержать умственно недоразвитых. Я, как любой неравнодушный человек, могу помочь инвалиду без руки, ноги, с перебитым позвоночником, сердечнику, но не ничтожеству без царя в голове.
- А куда же их?
- Использовать, как биоматериал для трансплантации органов, или пусть черную работу выполняют. УО вполне могут подметать улицы, прочищать мусоропровод – для этого мозги не нужны. Ясно?
- Надеюсь, что своей будущей супруге ты не предложишь укладывать асфальт или дезинфицировать унитазы.
Провожая Влада насмешливым взглядом, оппонент его включил чайник и заглянул в холодильник. Увы, выбор там был небольшой. Как только ему перечислят пенсию, придется прогуляться в ближайший универсам. А сейчас, пожалуй, стоит остановить свой выбор хотя бы … на колбасном сыре, паштете из гусиной печени и … пока хватит. Намазывая бутерброд, Андрей размышлял над тем, А чем ему угощать Светочку, которую он пригласил в гости? Вряд ли, она удовольствуется печеночным паштетом. Давно известно, что женский пол неравнодушен к сладкому. А, он сам, до недавнего времени был равнодушен к женским прелестям, пока на его горизонте ни обозначилась Света. Ей двадцать лет, а ему в декабре – девятнадцать, но главное, что их объединяет – взгляды на жизнь. Близкие люди должны думать одинаково, и дело даже не в том, что иначе их ждут ссоры. Общие мысли сплачивают, и появляются общие цели. А, пока в недалеком будущем, он непременно напишет ее портрет. Несмотря на внешнюю излишнюю чувствительность Светланы, прослеживающуюся  в ее полных, мягких, зовущих губах, которые она часто облизывала, милой ямочке на закругленном подбородке, плавном овале лица, ласковом взгляде больших голубых глаз, девушка была наделена сильным, почти мужским характером. Она не любит жаловаться, глядя на нее, он сам, Андрей будет осваивать сдержанность в проявлении отрицательных эмоций. Рисуя себе образ Светы, припоминая все, что ему было известно о ней, Андрей пришел к заключению – у Светланы нет недостатков. Ее он нарисует в образе … Андрей закрыл глаза и размечтался. Светлые , слегка волнистые волосы Светланы рассыплются по плечам, как … как у … русалки. Точно! Темной воде, неподвижной, как омут, люди обычно доверяют свои горести и печали. Именно в таком колдовском водоеме,  с берегами, заросшими камышами и живут сказочные существа, после исповеди которым, людям обычно становятся легче на душе. Любимая его – светлый человек, при общении с ней всякому станет спокойнее, а сомневающиеся надежнее будут смотреть на  жизнь. Внезапный требовательный звонок по мобильному огорошил его. Света назначала ему свидание, срочно.
    
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVI.

     Он уже четверть часа маячил на обозначенном Светланой месте, с обратной стороны дома. Вероятно, он уже километр прошагал туда и обратно. Хорошо еще, что маневры его были заметны лишь жильцам нижних этажей и назойливым воронам. Черт возьми, здесь даже негде было присесть! Если, только … на толстом суку. Прошагав еще пару минут, он так и поступил, скорее от нервозности, чем из-за усталости. Не без труда вскарабкавшись на толстую перекладину, Андрей попытался удобно устроиться. Откинувшись назад, он прислонился к стволу ясеня. Расслабиться не получилось. Его приняли за своего парня местные алкаши: «Парень, третьим будешь?»
Прикрыв глаза, Андрей претворился спящим. Рядом раздавался звон стеклянной тары. Вопреки его надеждам, любители выпивки расположились по соседству. Бросая нервные взгляды на часы, Андрей начал злиться. Прошло почти двадцать минут, но где же, где долгожданная Светлана? Если она в ближайшие пять минут  не явиться, то … он уйдет, без всяких объяснений. Отсутствие пунктуальности его раздражало, буквально, во всех, без исключения. Выходит, вот он, первый ее недостаток, ощутимый. Сумеет ли она реабилитировать себя в его глазах? Он их открыл в тот самый момент, когда ощутил давление постороннего взгляда, подхлестнувшего его, так, что он более не мог усидеть на месте. Пришла, все-таки! – Я тебя заждался, - но более ни слова укора Андрей не успел вымолвить.
Света согласно кивнула головой, - Не хотелось совсем приходить. Я с отцом разругалась. Он решил на маме сэкономить, можешь себе такое представить?! – со Светы моментально слетело все внешнее спокойствие. Взор ее горел презрением, руки были сжаты в кулак.
Андрей положил ей руки на плечи, - Я тебя понимаю. Один мой родственник всю жизнь на всех нас экономил, и более всех любил самого себя. Мне противен церковный призыв: «…Возлюби ближнего, как самого себя». По-моему, человеком может являться лишь тот, кто меньше любит собственную персону и привык делиться теплотой, лаской, заботой с теми, кому хуже. Я говорю все это ни ради красного словца, а потому, что самовлюбленные создания вызывают во мне отвращение и презрение.
Вместо ответа она прижалась к нему всем своим не худеньким телом, которое пронзила дрожь. Ох, не поздоровилось бы сейчас ее меркантильному и расчетливому отцу! Крепкие и надежные объятия Андрея, словно заслонили от Светланы невзгоды.- Мне с тобой хорошо, Андрей, только бы маму на ноги поставить. Завтра… завтра сама в больницу поеду, буду с лечащим врачом разговаривать. Интересно, что он посоветует?
- Боишься?
- Не за себя, за маму. Ох, Андрюша, она всю жизнь нам помогала, можно сказать, собой пожертвовала, во многом себе отказывала, только, чтобы мы ни в чем не нуждались. А, теперь, выходит, при смерти человек, без помощи остался. Выживет – хорошо, помрет – еще лучше, проблема сама собой разрешиться.
Они смотрели друг другу в глаза, и без слов обещали, что никогда не будут расставаться. В глазах Светланы стояли слезы, стеной застилая все прелести любимого человека. А, он не меньше стеснялся собственной слабости, кусая губы от бессилия. Чем же ей помочь?  - У меня доход-то маленький. Ежели, еще куда устроиться, то …, - то Андрей многозначительно умолк, предоставляя собеседнице самой сформулировать недосказанное. Не хотелось понапрасну Светлану обнадеживать, а ведь, как хочется помочь, бедненькой.
- В первую очередь, Андрей, это – дело наше, семейное. Деньги нужны в ближайшие месяц-два и большие деньги. Я бы устроилась, куда угодно, кредит взяла бы, но, Света вздохнула, - Кто мне его даст, я ведь, всего лишь, простая студентка. Может, колледж бросить и куда-нибудь устроиться поскорее, только, кредит, быстро не выдадут. А маму срочно спасать надо. Родственники пальцем пошевелить ради нее не желают. Сестра старшая, еще понятно, на руках двое малолетних детей и бывший муж, тунеядец непутевый. А, тот, кто с матерью тридцать лет прожил, не могу его назвать по-родственному, только и способен, что молиться …
Недоумевая, Андрей полюбопытствовал, - А, что же он такой ущербный, твой родственник? Может, просто лентяй?
- Сейчас не удержусь, и стану обзывать его всякими скверными словами, он это заслужил.
- Безусловно, заслужил. Ради любимой жены не жаль и жизнью пожертвовать.
- А наш семейный гад предлагает молиться. Ради спасения мамы, можно поменять нашу двухкомнатную квартиру на однокомнатную, с доплатой. А, это – приличная сумма денег. Андрей, что вздыхаешь?
- У нас тоже, двухкомнатная, и прописаны четверо. Накоплений никаких особых не нажили. Как тебе помочь?  - после короткой паузы, Андрей промолвил, - Мне кредит не дадут.
- Почему?
И снова вынужденное молчание. Сказать ей или нет? Болезнь у него ненастоящая, так чего же стыдиться? – Понимаешь … Светлана, у меня нет официальной работы,  без нее заемщик может рассчитывать, разве, что тысяч на пятьдесят.
Света вздохнула. Оба понимали, что это – сумма недостаточная. И вновь тревожное молчание, во время которого Светлана хмурилась. На ее открытом личике сменяла одна другую масса чувств, от возмущения, проскальзывающего в едва уловимом скрежетании ее зубов, сближенных бровях, придающих излишнюю строгость взору, до хитроумной злобы, которая старила Светлану. Наконец, насупленное двухминутное молчание   было прервано, - Более всего мне хочется заставить отца раскошелиться, и ты можешь мне в этом посодействовать, - заметив интерес в глазах слушателя, Светлана пояснила, - Он поп в Храме у метро, там сегодня намечена вечерняя служба. Мне достоверно известно, что папаша будет там присутствовать. Хочу его опозорить, уличив в жадности.
В последующем собеседники обсудили подробности грядущего мероприятия. Каждый из них смотрел на сложности его осуществления с собственных позиций. Андрей опасался скандала, Светлана неудачной попытки. До назначенного срока оставалось часа полтора. Андрей предпринял попытку уговорить Светлану, отказаться от задуманного, - А, если бы тебе удалось получить средства на лечение, путем благотворительных отчислений, Света, ты передумала бы устраивать разборки в Храме?
Ответчица недолго размышляла, - Я приложу все усилия к тому, чтобы добиться желаемого, и мне совершенно безразлично пострадает ли кто-либо при этом. Удивлен?
- Света, в скандал будет вовлечено множество посторонних. Требуются ли твоей маме свидетели семейной ссоры?
Девушка посмотрела на Андрея, как на ущербного, далее прозвучало, - Мне безразличны посторонние и их восприятие. Я сделаю все, ради спасения мамы, - Светлана особо выделила слово «все».
Глядя на любимую, Андрей не сомневался, что именно так и будет. Наскоро перекусив в ближайшем кафе, парочка отправилась воплощать в действительность задуманное. Волновались ли они? Вряд ли. Светлана была полна решимости, в которую воплотилась вся ее неприязнь к отцу. Андрей единственно, чего опасался – разочаровать Светлану, ведь для того, чтобы соответствовать ее планам, необходимо испытывать к ее папаше те же неприязненные, злобные чувства. Но этого не было совсем. К человеку, который ему был незнаком, Андрей был совершенно равнодушен. Сколько их, посторонних, случайных людей будет маячить на его горизонте? Бесчисленное множество … Так, что же, их любить и ненавидеть? Никакой силы не хватит, а силы он обязан беречь ради искусства. Его предназначение – писать картины, впитывая и раскрывая образы, которые создавало его богатое воображение. Зажмурив глаза, Андрей попытался представить себе религиозное воплощение зла. Как же так можно безалаберно относиться к собственной супруге, пренебрегать ее благополучием? Это кощунственно. Естественно, что в претензиях своих Светлана абсолютно правдива, такая, как она, не умеют лгать. Странно другое, что Светлана более ничего не рассказывает  о своем папаше, словно стыдиться его. Андрей более не сомневался во взаимности Светланы. Обычно испытывают чувство неловкости перед другим, если он дорог. А, может, милой Светочке станет легче, если … Эх, была – не была, - Скажи, а как ты относишься к пьющему сантехнику, почти растратившему свой опыт и мастерство впустую?
- Отрицательно. Доволен?
На лице Андрея отразилось недоумение, - Света, я же тебя не тестирую, я серьезно.
- И я серьезно. Думаешь, я не догадываюсь. Что ты о каком-нибудь своем родственничке мне повествуешь? Да, только алкаша можно с натягом простить, по причине его болезни. А поп … негодяй до мозга костей! Он сознательно внушает неполноценным созданиям, что они «солнечные люди», таким образом, вытягивая с них пожертвования. Лицемеры, попы проклятые! – в сердцах воскликнула Света, так, что впереди идущие женщина и мужчина, оглянулись, проводив ее опасливым взглядом.
Андрей поступил по-иному, крепко обняв, он поцеловал любимую в губы, - Ты говорила сейчас моими словами. Я тоже так считаю, Светочка. Люблю тебя!
Они прошагали уже полпути, когда из проезжающей по Батайскому проезду маршрутки их окликнули. Почти сразу же из такси вышел … Влад. Появление его было неожиданным лишь для Андрея. Однако, сам Владимир слишком внимательно смотрел на Свету, - Добрый вечер. Увидел вас и не удержался. Вероятно, пути наши совпадают?
Светлана выдернула свою руку, более Андрей ее не удерживал. Судя по хмурому выражению ее лица, она была недовольна их внезапной встречей. Не оглядываясь, она продолжила движение. Андрей был ограничен во временных рамках, для того, что сделать выбор, с кем ему остаться, - Извини, Влад, я тороплюсь, - бросил он уже на ходу, и поспешил догонять Светлану.
- Чего ты убежала? – вопрошал он ее вскоре.
Девушка чувствовала себя оскорбленной, отворачивалась от Андрея. Когда он попытался взять ее за руку, Света резко пресекла его попытки, - Оставь меня.
- Но почему? – удивлялся Андрей, - Тебе не нравятся мои приятельские отношения с молодым мужчиной? Но я, действительно хорошо его знаю.
- Я тоже.
- Света, я не понимаю, что здесь плохого?
Резко остановившись, девушка повернулась к вопрошающему лицом, - Только, что ты мне утверждал, что тебе претит лицемерие священников. А сейчас ты не понимаешь, отчего я не захотела беседовать с попом?
- Но он – хороший человек, и, насколько мне известно, Влад теперь по гражданской службе движется, - под пристальным взглядом любимой Андрей опустил глаза.
Почему Света испытывала неприязнь к Владу? Вероятно, она знала его ранее, и не с лучшей стороны. Но разве такое возможно? Вовремя спохватившись, Андрей кинулся догонять Свету. Ему ни без труда удалось это сделать. Света торопилась, потому, почти бежала. Присоединившись к ней, Андрей поразился, как быстро она умеет двигаться, и это при ее видимой полноте. Быстро им удалось добраться до Люблинской улицы, а далее осталось только пересечь ее, и вот она – конечная цель их путешествия. Приближаясь к Храму, они снизили темп. Светлана подозрительно оглядывалась по сторонам, Андрей не спускал глаз лишь с нее самой. В любимой читалось напряжение, которое постепенно копилось. Казалось еще чуть-чуть, и она взорвется, Андрей даже не исключал физического воздействия, вот только представить себе Светлану, пустившуюся в рукопашный бой, он не мог. Ее возвышенная, тяготеющая ко всему прекрасному натура, легко бы воплотилась в роль тургеневской барышни. Повторяя ее маневры, начал оглядываться Андрей. Видимо, со стороны это смотрелось несколько странно, однако, вопреки опасениям Андрея, никто из встречных в них пальцами не тыкал. Люди, в основном среднего и пожилого возраста, шли к ступеням Храма «Утоли мои печали». Лица прихожан были сосредоточены, Андрею они казались погруженными в самих себя и неразрешимые проблемы. Каждый из верующих, обращался к Богу, чтобы решить, хотя бы, часть из них. Все они жили надеждами, и ни на каких условиях не желали расстаться с ними, так вправе ли он привносить хаос в этот узкий, отгороженный от окружающей действительности мирок? Вот они со Светой у входа в Храм, еще не поздно остановиться, и Андрей решился, наконец, - Света, вряд ли, с помощью скандала ты раздобудешь деньги на лекарства, а чувство вины перед всеми этими незнакомыми людьми, не исключаю, что не сразу осознанной, у тебя сохранится надолго, может, даже навсегда. Света, остановись, прошу тебя, пока еще есть время остановиться! – взывал к ее совести Андрей.
Он умолк, после того, как их взгляды встретились. Ледяная ненависть стеной встала между ними, и Андрей отступил. Но уйти, просто так, развернувшись, он не мог. Прогуливаясь за воротами Храма, он выжидал. Если бы только спросить у него: «зачем он остался?», Андрей, верно, развел бы руками, ведь защищать Свету было бы не от кого. Выступление ее, возможно, вызвало бы ступор и ничего более. Незнакомые люди выслушали бы скандалистку, и … продолжали бы молиться. Люди верующие отличаются терпимостью и доброжелательностью, потому Светлане в Храме ничего не угрожает, Андрей в это уверовал, без всяких сомнений.   
Над Марьино сгустился вечер. Отдавая несносное тепло августовского дня, воздух впитывал в себя прохладу. Еще час-полтора, и наступят глубокие сумерки. Между тем, дверь Храма оставалась неподвижной, кто хотел, уже давно вошли туда. За его воротами активизировались попрошайки, не пропускающие обычно ни  одного богомольца, у которого можно было хоть что-нибудь выпросить. Андрей заметил, что к компании людей без возраста и определенного места жительства, присоединились молодые попрошайки. Из них, парень лет двадцати, облаченный в рванные бриджи, футболку, сношенные кеды суетился, шныряя от выхода из метро к Храму и обратно, по-собачьи преданно заглядывал в лица прохожих, и повторял, без устали: «Отстал от экскурсионного автобуса. Деньги, документы – все увезли в Шахты. Жить не на что. Помогите, добрые граждане, кто, чем может!» Лицо парня показалось Андрею знакомым, а также, его слегка шепелявый голос. Ходившие ходуном ноздри, как у всхрапывающего коня, свидетельствующие о крайнем возбуждении, узкий, гладко выбритый подбородок, бесконечная мольба прослеживалась, как во взгляде бесцветных глазок, так и в по-старушечьи протянутой руке, отнюдь, не привыкшей к труду. И тут Андрея осенило! Перед ним наркоман из дома четыре по Новочеркасскому бульвару. Никто из прохожих не раскошелился на обманщика, но тот отказывался верить в свою неудачу. Неужели люди утратили доброту, отвыкли делиться?      
- Слушай, друг, дай сотню.
Андрей поначалу растерялся, потому, что не сразу осознал, оказывается. Обращаются к нему! Вероятно, Андрей прошел бы мимо, но представление развивалось по восходящему пути, попрошайка схватил его за руку. Решительно отстранив его, Андрей полюбопытствовал, - Не могу припомнить, когда мы с тобой познакомились?
- А, разве это так важно? Слушай, друг, мне домой надо. Дай сотню! – попрошайка уже не упрашивал, скорее требовал.
Андрей стоял на своем, - Ста рублей тебе явно не хватит.
- Дай больше, - уверенно ответил попрошайка.
- Может, тебе сразу автобус прислать, а, заодно и персонального гида. Ты прямо, списком обозначь свои требования.
Злобная гримаса исказила крысиную мордашку попрошайки, - Грешно над больным человеком издеваться.
- А врать, не грешно? Ты хоть знаешь, где находится город Шахты?
Прервав попытку заработать на жалости, попрошайка плюнул под ноги Андрею и убежал, чтобы отыскать себе новую жертву. Андрей лишь усмехнулся ему вслед. Прогуливаясь у ворот Храма, Андрей начал проявлять беспокойство. Где же Света? У входа в церковь все спокойно, если службе кто-либо помешал, прихожане повалили бы из Храма. Не исключено, что здесь имеется второй, запасной выход. А, вот я сейчас это проверю, решил Андрей, и отправился вокруг Храма. Пройдя пару десятков шагов, в условиях слабой освещенности, Андрей замер, как вкопанный. Или у него обман зрения, либо та, стоящая одинокая фигура – Света. Опущенная голова, поникшие плечи ее можно было принять за смирение, если бы это был кто-нибудь другой. Света сама подошла к Андрею, - Я тебя заждалась.
Вздохнув, Андрей признался, - А, я не решился … вмешиваться, - кивнув головой в сторону Храма, он пояснил, - Там сейчас люди важным делом заняты. Я бы их своим появлением отвлек.
- Врешь. Совсем по иной причине ты не пошел, - злобно прошептала Светлана.
- Точнее, не люблю привлекать к себе внимание. А, ты почему не пошла в Храм?
Лицо попало в полоску уличного освещения. Маска безразличия, какого-то сонного равнодушия застыло на нем. На Андрея она не смотрела, - Бесполезно. Попа уже не переделаешь, а скандалы я и сама не переношу. Поедем по домам?
Обратно они добирались на маршрутном такси. Договорившись о завтрашней встрече, парочка распрощалась, ничуть не жалея о потраченном впустую времени.  Дома свету встретила Анна. Она с нетерпением переходила из комнаты на кухню и обратно, за сестрой, ожидая, пока та поделится своими впечатлениями. Светлана явно выглядела озабоченной, вот только делиться мрачными думами она не спешила. С безразличием прожевала пару кусочков сыра, чем-то заела его, не глядя. Анна не спускала с нее глаз, рассчитывая на подробности. Она с волнением оглядывалась на комнату, где спали сыновья. Наконец, не в состоянии более пребывать в ожидании, она прервала молчание, - Света, почему ты мне не рассказываешь?
Пренебрежение ко всем и ко вся сквозило во взгляде свысока. Серо-голубые глаза Светланы смотрели, как будто сквозь вопрошаемую, - А, тебя, разве интересуют подробности? Их ты можешь узнать от папаши, заодно он тебя просветит по отдельным направлениям коммерческой деятельности церкви, а, я иду спать. Завтра еду к маме, - на ходу бросила Светлана.
- Подожди, Светочка! Я хотела попросить тебя, присмотреть за детьми …
- К папаше обратись. Ему, все равно, делать нечего.
- Света! – взывала к совести сестры Анна, - Он совершенно не умеет обращаться с детьми. Я не могу ему доверить сыновей. Светочка, прошу тебя. Я вернусь с собеседования очень скоро, пожалуйста!
- Не могу. Я уже договорилась с сопровождающим, - голос Светланы прервался, когда она увидела сестру, сотрясающуюся в безмолвных рыданиях. Молодая женщина явно поддалась чувству, закрыв лицо руками, она плакала, не стесняясь собственной слабости.
Свете стало жаль сестру, и она тут же обняла ее, - Аня,  я посижу с ребятами.
- Спасибо тебе, а, отца я тоже, ненавижу! – в сердцах промолвила Анна.
Это признание, произнесенное в горячности, разрешило спорные вопросы между сестрами. Они проплакали вдвоем, жалуясь, одна другой на скрягу-отца. Уснули они почти одновременно. Во сне Света слышала, как Анна несколько раз вставала к детям, успокаивала испуганного ребенка, ждала, пока он уснет. Заботливая из нее мать вышла. «А, мне совсем не нравится возиться с мелюзгой. Нет во мне этого, материнского инстинкта, вовсе нет», рассуждала Света. И любовь у нее к Андрею чисто платоническая, и  … не уверена она в нем. Одиночество их бросило в объятия друг друга. Одно время Свете было неудобно, когда в спину ей утыкались любопытно-ехидные взгляды сплетниц. «Девятнадцать ей, и у нет парня! Она больна, или, как?» Иногда от этих обидных перешептываний хотелось расплакаться, бросить в ответ что-нибудь не менее обидное. И вот тогда ей подвернулся Роман, человек несерьезный, но кавалер завидный, хотя за ней, почти не ухаживал. Как позже выяснилось, к ней он относился, как и ко всем остальным, своим однокурсницам, просто позволял собою восхищаться. Какие же они разные с Андреем. Роман купался во всеобщем обожании, хотя красавцем не был. Андрей, вопреки своей внешней привлекательности, не прилагал усилий к тому, чтобы быть на виду. Главное, что он не старается быть лучше, чем она, а на фоне всех тех комплиментов, которыми Андрей ее одаривает, Света чувствует себя почти красавицей. Стоп! Не о том она теперь должна думать. Бедная мамочка, как же ей помочь? Если бы, появилось такое лекарство, которое обязательно помогает, и, даже при высокой цене, она непременно заработала бы на него. Бедная мамочка, за всю свою нелегкую жизнь не заслужила самых незамысловатых ювелирных украшений, хотя их любит любая женщина, даже самая невзрачная. А мама … мама у них почти красавица, и никто кроме ее самой, Светы мамочке не говорил, что она – самая незаменимая в их заурядной семейке. Она привнесла в их жизнь спокойствие, благоустроенность, размеренность, уют. Сейчас, когда мамы нет рядом, для Светы все дни стали однообразно скучными, без мамы ощущается только пустота и ничего более.
Света не могла уснуть, как ни пыталась. Ворочаясь с боку на бок, девушка представляла себе завтрашнюю, точнее уже сегодняшнюю встречу с мамой. Сможет ли она, так же умело, как Анна, скрывать от мамы правду? Обманывать незнакомого человека нетрудно, и угрызения совести после не будут мучить. Откинув одеяло, Света уселась на постели. Чего-то хотелось, а чего, конкретно, она не могла понять. Вроде, не холодно, окно закрыто. Ничего у нее не болит, это хорошо, но и спать совсем не хочется. Ясно! Ей хочется есть, не беда. В холодильнике что-нибудь найдется. Осторожно выглянув в коридор, Светлана увидела, что на кухне включен свет. Поп забыл выключить. Ладно, черт с ним. Главное, чтобы никто не болтался у нее под ногами. На пороге кухни Света, однако, застыла. На обеденном столе, чего только не было: тарелки, тарелки, тарелки, где кучками были навалены колбаса, сыр, ветчина, сало и все это изобилие стояло перед папашей, и это при всем, при том, что в холодильнике Света только видела лишь остатки сыра и несколько кусочков докторской колбасы. За столом восседал папаша, и методично уничтожал все это царское изобилие. Света встала напротив, скрестив руки. С минуту она молчала, после не выдержала, - Это ты для поездке к маме собрал?
Широкие челюсти двигались  монотонно, как только новый кусок лакомства попадал в рот, челюсти смыкались, и движение возобновлялось, при этом устремленный прямо взор ничего не выражал. Ясно, ее игнорируют. Но лишней Света себя не считала, - Однако, не жирно будет?
Мимолетный взгляд, в который протоиерей Радионов вложил весь свой отцовский авторитет, призван был удержать, в рамках дозволенного, распоясавшееся потомство. Цели своей он не достиг. Светлана демонстративно уселась, напротив, за стол, и принялась уничтожать выложенное, за компанию. Сдвинутые к переносице брови, придавшие лику священника угрюмость, взлетели вверх, в ответ на вольность, допущенную Светланой, - Оставь, не принадлежавшее тебе, дщерь неразумная! Как смеешь ты …
- Смею! И ты мне не указывай. Я тебе не старуха, которых, ты, за милую душу обираешь. Колбаску-то, нарезочку, небось, с Христом вместе делили? Скажешь, нет, а?
Резкий удар ладонью по столу заставил Светлану вздрогнуть, -Перестань. Не смей рассуждать о том,  в чем не разбираешься!
- А, ты хорошо разбираешься в том, как людей обманывать. Ладно, одних старух, они меняются, словно облака на небе. Но, родную супругу вспомни, что ты ей обещал тридцать лет назад…
- Молчать, дщерь неразумная! – съеденный кусок ветчины едва не встал протоиерею поперек горла, отчего у него перехватило дыхание.
- А, неразумная, по вашему, по-церковному, в большом почете. Ты же первый полудуркам, вроде, шизофреников и даунов, внушаешь, что они «солнечные люди». Ну, папаша, ты сегодня переплюнул всех своих святых, - Светлана ехидно захихикала.
Прерывистое покашливание привлекло внимание собеседников. У дверей кухни стояла Анна, - Три часа ночи. Почему так шумно?
- Анечка, нас с тобой к застолью приглашают. Присаживайся, бери колбаску, сырок, вот ветчина, которую ты очень любишь.
Но угоститься сестрам не удалось. При вмешательстве размашистой руки хозяина угощение моментально исчезло со стола. Анна со Светой переглянулись. Лакомство было переложено на одну большую тарелку, и  отправилась она не в холодильник. Ее унес с собой в спальню папаша.
Сглотнув комок, подступивший к горлу, Анна нехотя призналась, - Очень хочется есть. А, колбаска выглядела так аппетитно. Мне кажется, я до сих пор ощущаю ее пряный аромат, даже теперь, когда ее унесли.
Кивнув головой, Света вздохнула, - И, я ее не распробовала. 
- Подумать только. Мне пришлось кормить детей, чуть ли ни объедками!  Откуда такое изобилие?
- Бедные детишки. Ты их, действительно, кормила …
- Не совсем, это были засохшие сухари, размоченные в молоке. А Петя все время просил меня дать ему кусочек мяса. Очень тяжело, когда голодают дети.
- Согласно. Обещаю, голодать им более не придется. Уснет поп, и я заберу у него тарелку с нарезкой.
- Может … это все для мамы? – с сомнением спросила Анна.
Света отрицательно покачала головой, - Ей уж, верно, ничего не поможет. Онкология третьей степени. Бедная мамочка, - не удержавшись, девушка расплакалась. Спустя минуту она добавила, - С больным желудком уже ничего не хочется … хотя … более всего, страшит и доводит боль. Она берет бразды правления в свои руки, распоряжается больным человеком, а ему остается лишь страдать, забывая обо всем и вся, и хочется только одного … закрыть глаза и …
- Замолчи! Мне страшно. Я не хочу, чтобы она умерла.
- Я тоже, Аня, может, мне продать свою почку и купить мамочке лекарство?
- Ну, что ты несешь, Светка! Да, если бы я знала, что это маме поможет, я давно ее продала бы. Но теперь я хочу тебя попросить …
- Я останусь с детьми. Помню.
- Я не о том, - Анна присела за опустевший стол, рядом с сестрой. Глаза ее, два чарующих опала были влажными от слез, которые тут же, при их появлении, она растирала по щекам. Проглотив очередной комок, подступивший к горлу, Анна промолвила, - Мама очень переживает за всех нас. Не надо причинять ей еще более сильные страдания. Понимаешь, о чем я, - после молчаливого кивка Светы, молодая женщина добавила, - Спасибо, сестренка. Я очень тебя люблю, почти, как Сашку и Петю.
Это было стоящее признание из уст любящей матери. Пожелав сестре, «спокойной ночи», Света обещала сама себе, что ни при каких обстоятельствах, на папашу жаловаться не станет. Но это не значит, что она его прощает. Прощение – удел слабых. Именно они позволяют любить себя, но не умеют любить сами. Растет поколение сильных, которые не станут обманывать старух, наживаться на чужой глупости, и, прикрываясь постулатами из Ветхого завета, поучать других жизни. Господь с ними!            
               
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVI.

     Он уже четверть часа маячил на обозначенном Светланой месте, с обратной стороны дома. Вероятно, он уже километр прошагал туда и обратно. Хорошо еще, что маневры его были заметны лишь жильцам нижних этажей и назойливым воронам. Черт возьми, здесь даже негде было присесть! Если, только … на толстом суку. Прошагав еще пару минут, он так и поступил, скорее от нервозности, чем из-за усталости. Не без труда вскарабкавшись на толстую перекладину, Андрей попытался удобно устроиться. Откинувшись назад, он прислонился к стволу ясеня. Расслабиться не получилось. Его приняли за своего парня местные алкаши: «Парень, третьим будешь?»
Прикрыв глаза, Андрей претворился спящим. Рядом раздавался звон стеклянной тары. Вопреки его надеждам, любители выпивки расположились по соседству. Бросая нервные взгляды на часы, Андрей начал злиться. Прошло почти двадцать минут, но где же, где долгожданная Светлана? Если она в ближайшие пять минут  не явиться, то … он уйдет, без всяких объяснений. Отсутствие пунктуальности его раздражало, буквально, во всех, без исключения. Выходит, вот он, первый ее недостаток, ощутимый. Сумеет ли она реабилитировать себя в его глазах? Он их открыл в тот самый момент, когда ощутил давление постороннего взгляда, подхлестнувшего его, так, что он более не мог усидеть на месте. Пришла, все-таки! – Я тебя заждался, - но более ни слова укора Андрей не успел вымолвить.
Света согласно кивнула головой, - Не хотелось совсем приходить. Я с отцом разругалась. Он решил на маме сэкономить, можешь себе такое представить?! – со Светы моментально слетело все внешнее спокойствие. Взор ее горел презрением, руки были сжаты в кулак.
Андрей положил ей руки на плечи, - Я тебя понимаю. Один мой родственник всю жизнь на всех нас экономил, и более всех любил самого себя. Мне противен церковный призыв: «…Возлюби ближнего, как самого себя». По-моему, человеком может являться лишь тот, кто меньше любит собственную персону и привык делиться теплотой, лаской, заботой с теми, кому хуже. Я говорю все это ни ради красного словца, а потому, что самовлюбленные создания вызывают во мне отвращение и презрение.
Вместо ответа она прижалась к нему всем своим не худеньким телом, которое пронзила дрожь. Ох, не поздоровилось бы сейчас ее меркантильному и расчетливому отцу! Крепкие и надежные объятия Андрея, словно заслонили от Светланы невзгоды.- Мне с тобой хорошо, Андрей, только бы маму на ноги поставить. Завтра… завтра сама в больницу поеду, буду с лечащим врачом разговаривать. Интересно, что он посоветует?
- Боишься?
- Не за себя, за маму. Ох, Андрюша, она всю жизнь нам помогала, можно сказать, собой пожертвовала, во многом себе отказывала, только, чтобы мы ни в чем не нуждались. А, теперь, выходит, при смерти человек, без помощи остался. Выживет – хорошо, помрет – еще лучше, проблема сама собой разрешиться.
Они смотрели друг другу в глаза, и без слов обещали, что никогда не будут расставаться. В глазах Светланы стояли слезы, стеной застилая все прелести любимого человека. А, он не меньше стеснялся собственной слабости, кусая губы от бессилия. Чем же ей помочь?  - У меня доход-то маленький. Ежели, еще куда устроиться, то …, - то Андрей многозначительно умолк, предоставляя собеседнице самой сформулировать недосказанное. Не хотелось понапрасну Светлану обнадеживать, а ведь, как хочется помочь, бедненькой.
- В первую очередь, Андрей, это – дело наше, семейное. Деньги нужны в ближайшие месяц-два и большие деньги. Я бы устроилась, куда угодно, кредит взяла бы, но, Света вздохнула, - Кто мне его даст, я ведь, всего лишь, простая студентка. Может, колледж бросить и куда-нибудь устроиться поскорее, только, кредит, быстро не выдадут. А маму срочно спасать надо. Родственники пальцем пошевелить ради нее не желают. Сестра старшая, еще понятно, на руках двое малолетних детей и бывший муж, тунеядец непутевый. А, тот, кто с матерью тридцать лет прожил, не могу его назвать по-родственному, только и способен, что молиться …
Недоумевая, Андрей полюбопытствовал, - А, что же он такой ущербный, твой родственник? Может, просто лентяй?
- Сейчас не удержусь, и стану обзывать его всякими скверными словами, он это заслужил.
- Безусловно, заслужил. Ради любимой жены не жаль и жизнью пожертвовать.
- А наш семейный гад предлагает молиться. Ради спасения мамы, можно поменять нашу двухкомнатную квартиру на однокомнатную, с доплатой. А, это – приличная сумма денег. Андрей, что вздыхаешь?
- У нас тоже, двухкомнатная, и прописаны четверо. Накоплений никаких особых не нажили. Как тебе помочь?  - после короткой паузы, Андрей промолвил, - Мне кредит не дадут.
- Почему?
И снова вынужденное молчание. Сказать ей или нет? Болезнь у него ненастоящая, так чего же стыдиться? – Понимаешь … Светлана, у меня нет официальной работы,  без нее заемщик может рассчитывать, разве, что тысяч на пятьдесят.
Света вздохнула. Оба понимали, что это – сумма недостаточная. И вновь тревожное молчание, во время которого Светлана хмурилась. На ее открытом личике сменяла одна другую масса чувств, от возмущения, проскальзывающего в едва уловимом скрежетании ее зубов, сближенных бровях, придающих излишнюю строгость взору, до хитроумной злобы, которая старила Светлану. Наконец, насупленное двухминутное молчание   было прервано, - Более всего мне хочется заставить отца раскошелиться, и ты можешь мне в этом посодействовать, - заметив интерес в глазах слушателя, Светлана пояснила, - Он поп в Храме у метро, там сегодня намечена вечерняя служба. Мне достоверно известно, что папаша будет там присутствовать. Хочу его опозорить, уличив в жадности.
В последующем собеседники обсудили подробности грядущего мероприятия. Каждый из них смотрел на сложности его осуществления с собственных позиций. Андрей опасался скандала, Светлана неудачной попытки. До назначенного срока оставалось часа полтора. Андрей предпринял попытку уговорить Светлану, отказаться от задуманного, - А, если бы тебе удалось получить средства на лечение, путем благотворительных отчислений, Света, ты передумала бы устраивать разборки в Храме?
Ответчица недолго размышляла, - Я приложу все усилия к тому, чтобы добиться желаемого, и мне совершенно безразлично пострадает ли кто-либо при этом. Удивлен?
- Света, в скандал будет вовлечено множество посторонних. Требуются ли твоей маме свидетели семейной ссоры?
Девушка посмотрела на Андрея, как на ущербного, далее прозвучало, - Мне безразличны посторонние и их восприятие. Я сделаю все, ради спасения мамы, - Светлана особо выделила слово «все».
Глядя на любимую, Андрей не сомневался, что именно так и будет. Наскоро перекусив в ближайшем кафе, парочка отправилась воплощать в действительность задуманное. Волновались ли они? Вряд ли. Светлана была полна решимости, в которую воплотилась вся ее неприязнь к отцу. Андрей единственно, чего опасался – разочаровать Светлану, ведь для того, чтобы соответствовать ее планам, необходимо испытывать к ее папаше те же неприязненные, злобные чувства. Но этого не было совсем. К человеку, который ему был незнаком, Андрей был совершенно равнодушен. Сколько их, посторонних, случайных людей будет маячить на его горизонте? Бесчисленное множество … Так, что же, их любить и ненавидеть? Никакой силы не хватит, а силы он обязан беречь ради искусства. Его предназначение – писать картины, впитывая и раскрывая образы, которые создавало его богатое воображение. Зажмурив глаза, Андрей попытался представить себе религиозное воплощение зла. Как же так можно безалаберно относиться к собственной супруге, пренебрегать ее благополучием? Это кощунственно. Естественно, что в претензиях своих Светлана абсолютно правдива, такая, как она, не умеют лгать. Странно другое, что Светлана более ничего не рассказывает  о своем папаше, словно стыдиться его. Андрей более не сомневался во взаимности Светланы. Обычно испытывают чувство неловкости перед другим, если он дорог. А, может, милой Светочке станет легче, если … Эх, была – не была, - Скажи, а как ты относишься к пьющему сантехнику, почти растратившему свой опыт и мастерство впустую?
- Отрицательно. Доволен?
На лице Андрея отразилось недоумение, - Света, я же тебя не тестирую, я серьезно.
- И я серьезно. Думаешь, я не догадываюсь. Что ты о каком-нибудь своем родственничке мне повествуешь? Да, только алкаша можно с натягом простить, по причине его болезни. А поп … негодяй до мозга костей! Он сознательно внушает неполноценным созданиям, что они «солнечные люди», таким образом, вытягивая с них пожертвования. Лицемеры, попы проклятые! – в сердцах воскликнула Света, так, что впереди идущие женщина и мужчина, оглянулись, проводив ее опасливым взглядом.
Андрей поступил по-иному, крепко обняв, он поцеловал любимую в губы, - Ты говорила сейчас моими словами. Я тоже так считаю, Светочка. Люблю тебя!
Они прошагали уже полпути, когда из проезжающей по Батайскому проезду маршрутки их окликнули. Почти сразу же из такси вышел … Влад. Появление его было неожиданным лишь для Андрея. Однако, сам Владимир слишком внимательно смотрел на Свету, - Добрый вечер. Увидел вас и не удержался. Вероятно, пути наши совпадают?
Светлана выдернула свою руку, более Андрей ее не удерживал. Судя по хмурому выражению ее лица, она была недовольна их внезапной встречей. Не оглядываясь, она продолжила движение. Андрей был ограничен во временных рамках, для того, что сделать выбор, с кем ему остаться, - Извини, Влад, я тороплюсь, - бросил он уже на ходу, и поспешил догонять Светлану.
- Чего ты убежала? – вопрошал он ее вскоре.
Девушка чувствовала себя оскорбленной, отворачивалась от Андрея. Когда он попытался взять ее за руку, Света резко пресекла его попытки, - Оставь меня.
- Но почему? – удивлялся Андрей, - Тебе не нравятся мои приятельские отношения с молодым мужчиной? Но я, действительно хорошо его знаю.
- Я тоже.
- Света, я не понимаю, что здесь плохого?
Резко остановившись, девушка повернулась к вопрошающему лицом, - Только, что ты мне утверждал, что тебе претит лицемерие священников. А сейчас ты не понимаешь, отчего я не захотела беседовать с попом?
- Но он – хороший человек, и, насколько мне известно, Влад теперь по гражданской службе движется, - под пристальным взглядом любимой Андрей опустил глаза.
Почему Света испытывала неприязнь к Владу? Вероятно, она знала его ранее, и не с лучшей стороны. Но разве такое возможно? Вовремя спохватившись, Андрей кинулся догонять Свету. Ему ни без труда удалось это сделать. Света торопилась, потому, почти бежала. Присоединившись к ней, Андрей поразился, как быстро она умеет двигаться, и это при ее видимой полноте. Быстро им удалось добраться до Люблинской улицы, а далее осталось только пересечь ее, и вот она – конечная цель их путешествия. Приближаясь к Храму, они снизили темп. Светлана подозрительно оглядывалась по сторонам, Андрей не спускал глаз лишь с нее самой. В любимой читалось напряжение, которое постепенно копилось. Казалось еще чуть-чуть, и она взорвется, Андрей даже не исключал физического воздействия, вот только представить себе Светлану, пустившуюся в рукопашный бой, он не мог. Ее возвышенная, тяготеющая ко всему прекрасному натура, легко бы воплотилась в роль тургеневской барышни. Повторяя ее маневры, начал оглядываться Андрей. Видимо, со стороны это смотрелось несколько странно, однако, вопреки опасениям Андрея, никто из встречных в них пальцами не тыкал. Люди, в основном среднего и пожилого возраста, шли к ступеням Храма «Утоли мои печали». Лица прихожан были сосредоточены, Андрею они казались погруженными в самих себя и неразрешимые проблемы. Каждый из верующих, обращался к Богу, чтобы решить, хотя бы, часть из них. Все они жили надеждами, и ни на каких условиях не желали расстаться с ними, так вправе ли он привносить хаос в этот узкий, отгороженный от окружающей действительности мирок? Вот они со Светой у входа в Храм, еще не поздно остановиться, и Андрей решился, наконец, - Света, вряд ли, с помощью скандала ты раздобудешь деньги на лекарства, а чувство вины перед всеми этими незнакомыми людьми, не исключаю, что не сразу осознанной, у тебя сохранится надолго, может, даже навсегда. Света, остановись, прошу тебя, пока еще есть время остановиться! – взывал к ее совести Андрей.
Он умолк, после того, как их взгляды встретились. Ледяная ненависть стеной встала между ними, и Андрей отступил. Но уйти, просто так, развернувшись, он не мог. Прогуливаясь за воротами Храма, он выжидал. Если бы только спросить у него: «зачем он остался?», Андрей, верно, развел бы руками, ведь защищать Свету было бы не от кого. Выступление ее, возможно, вызвало бы ступор и ничего более. Незнакомые люди выслушали бы скандалистку, и … продолжали бы молиться. Люди верующие отличаются терпимостью и доброжелательностью, потому Светлане в Храме ничего не угрожает, Андрей в это уверовал, без всяких сомнений.   
Над Марьино сгустился вечер. Отдавая несносное тепло августовского дня, воздух впитывал в себя прохладу. Еще час-полтора, и наступят глубокие сумерки. Между тем, дверь Храма оставалась неподвижной, кто хотел, уже давно вошли туда. За его воротами активизировались попрошайки, не пропускающие обычно ни  одного богомольца, у которого можно было хоть что-нибудь выпросить. Андрей заметил, что к компании людей без возраста и определенного места жительства, присоединились молодые попрошайки. Из них, парень лет двадцати, облаченный в рванные бриджи, футболку, сношенные кеды суетился, шныряя от выхода из метро к Храму и обратно, по-собачьи преданно заглядывал в лица прохожих, и повторял, без устали: «Отстал от экскурсионного автобуса. Деньги, документы – все увезли в Шахты. Жить не на что. Помогите, добрые граждане, кто, чем может!» Лицо парня показалось Андрею знакомым, а также, его слегка шепелявый голос. Ходившие ходуном ноздри, как у всхрапывающего коня, свидетельствующие о крайнем возбуждении, узкий, гладко выбритый подбородок, бесконечная мольба прослеживалась, как во взгляде бесцветных глазок, так и в по-старушечьи протянутой руке, отнюдь, не привыкшей к труду. И тут Андрея осенило! Перед ним наркоман из дома четыре по Новочеркасскому бульвару. Никто из прохожих не раскошелился на обманщика, но тот отказывался верить в свою неудачу. Неужели люди утратили доброту, отвыкли делиться?      
- Слушай, друг, дай сотню.
Андрей поначалу растерялся, потому, что не сразу осознал, оказывается. Обращаются к нему! Вероятно, Андрей прошел бы мимо, но представление развивалось по восходящему пути, попрошайка схватил его за руку. Решительно отстранив его, Андрей полюбопытствовал, - Не могу припомнить, когда мы с тобой познакомились?
- А, разве это так важно? Слушай, друг, мне домой надо. Дай сотню! – попрошайка уже не упрашивал, скорее требовал.
Андрей стоял на своем, - Ста рублей тебе явно не хватит.
- Дай больше, - уверенно ответил попрошайка.
- Может, тебе сразу автобус прислать, а, заодно и персонального гида. Ты прямо, списком обозначь свои требования.
Злобная гримаса исказила крысиную мордашку попрошайки, - Грешно над больным человеком издеваться.
- А врать, не грешно? Ты хоть знаешь, где находится город Шахты?
Прервав попытку заработать на жалости, попрошайка плюнул под ноги Андрею и убежал, чтобы отыскать себе новую жертву. Андрей лишь усмехнулся ему вслед. Прогуливаясь у ворот Храма, Андрей начал проявлять беспокойство. Где же Света? У входа в церковь все спокойно, если службе кто-либо помешал, прихожане повалили бы из Храма. Не исключено, что здесь имеется второй, запасной выход. А, вот я сейчас это проверю, решил Андрей, и отправился вокруг Храма. Пройдя пару десятков шагов, в условиях слабой освещенности, Андрей замер, как вкопанный. Или у него обман зрения, либо та, стоящая одинокая фигура – Света. Опущенная голова, поникшие плечи ее можно было принять за смирение, если бы это был кто-нибудь другой. Света сама подошла к Андрею, - Я тебя заждалась.
Вздохнув, Андрей признался, - А, я не решился … вмешиваться, - кивнув головой в сторону Храма, он пояснил, - Там сейчас люди важным делом заняты. Я бы их своим появлением отвлек.
- Врешь. Совсем по иной причине ты не пошел, - злобно прошептала Светлана.
- Точнее, не люблю привлекать к себе внимание. А, ты почему не пошла в Храм?
Лицо попало в полоску уличного освещения. Маска безразличия, какого-то сонного равнодушия застыло на нем. На Андрея она не смотрела, - Бесполезно. Попа уже не переделаешь, а скандалы я и сама не переношу. Поедем по домам?
Обратно они добирались на маршрутном такси. Договорившись о завтрашней встрече, парочка распрощалась, ничуть не жалея о потраченном впустую времени.  Дома свету встретила Анна. Она с нетерпением переходила из комнаты на кухню и обратно, за сестрой, ожидая, пока та поделится своими впечатлениями. Светлана явно выглядела озабоченной, вот только делиться мрачными думами она не спешила. С безразличием прожевала пару кусочков сыра, чем-то заела его, не глядя. Анна не спускала с нее глаз, рассчитывая на подробности. Она с волнением оглядывалась на комнату, где спали сыновья. Наконец, не в состоянии более пребывать в ожидании, она прервала молчание, - Света, почему ты мне не рассказываешь?
Пренебрежение ко всем и ко вся сквозило во взгляде свысока. Серо-голубые глаза Светланы смотрели, как будто сквозь вопрошаемую, - А, тебя, разве интересуют подробности? Их ты можешь узнать от папаши, заодно он тебя просветит по отдельным направлениям коммерческой деятельности церкви, а, я иду спать. Завтра еду к маме, - на ходу бросила Светлана.
- Подожди, Светочка! Я хотела попросить тебя, присмотреть за детьми …
- К папаше обратись. Ему, все равно, делать нечего.
- Света! – взывала к совести сестры Анна, - Он совершенно не умеет обращаться с детьми. Я не могу ему доверить сыновей. Светочка, прошу тебя. Я вернусь с собеседования очень скоро, пожалуйста!
- Не могу. Я уже договорилась с сопровождающим, - голос Светланы прервался, когда она увидела сестру, сотрясающуюся в безмолвных рыданиях. Молодая женщина явно поддалась чувству, закрыв лицо руками, она плакала, не стесняясь собственной слабости.
Свете стало жаль сестру, и она тут же обняла ее, - Аня,  я посижу с ребятами.
- Спасибо тебе, а, отца я тоже, ненавижу! – в сердцах промолвила Анна.
Это признание, произнесенное в горячности, разрешило спорные вопросы между сестрами. Они проплакали вдвоем, жалуясь, одна другой на скрягу-отца. Уснули они почти одновременно. Во сне Света слышала, как Анна несколько раз вставала к детям, успокаивала испуганного ребенка, ждала, пока он уснет. Заботливая из нее мать вышла. «А, мне совсем не нравится возиться с мелюзгой. Нет во мне этого, материнского инстинкта, вовсе нет», рассуждала Света. И любовь у нее к Андрею чисто платоническая, и  … не уверена она в нем. Одиночество их бросило в объятия друг друга. Одно время Свете было неудобно, когда в спину ей утыкались любопытно-ехидные взгляды сплетниц. «Девятнадцать ей, и у нет парня! Она больна, или, как?» Иногда от этих обидных перешептываний хотелось расплакаться, бросить в ответ что-нибудь не менее обидное. И вот тогда ей подвернулся Роман, человек несерьезный, но кавалер завидный, хотя за ней, почти не ухаживал. Как позже выяснилось, к ней он относился, как и ко всем остальным, своим однокурсницам, просто позволял собою восхищаться. Какие же они разные с Андреем. Роман купался во всеобщем обожании, хотя красавцем не был. Андрей, вопреки своей внешней привлекательности, не прилагал усилий к тому, чтобы быть на виду. Главное, что он не старается быть лучше, чем она, а на фоне всех тех комплиментов, которыми Андрей ее одаривает, Света чувствует себя почти красавицей. Стоп! Не о том она теперь должна думать. Бедная мамочка, как же ей помочь? Если бы, появилось такое лекарство, которое обязательно помогает, и, даже при высокой цене, она непременно заработала бы на него. Бедная мамочка, за всю свою нелегкую жизнь не заслужила самых незамысловатых ювелирных украшений, хотя их любит любая женщина, даже самая невзрачная. А мама … мама у них почти красавица, и никто кроме ее самой, Светы мамочке не говорил, что она – самая незаменимая в их заурядной семейке. Она привнесла в их жизнь спокойствие, благоустроенность, размеренность, уют. Сейчас, когда мамы нет рядом, для Светы все дни стали однообразно скучными, без мамы ощущается только пустота и ничего более.
Света не могла уснуть, как ни пыталась. Ворочаясь с боку на бок, девушка представляла себе завтрашнюю, точнее уже сегодняшнюю встречу с мамой. Сможет ли она, так же умело, как Анна, скрывать от мамы правду? Обманывать незнакомого человека нетрудно, и угрызения совести после не будут мучить. Откинув одеяло, Света уселась на постели. Чего-то хотелось, а чего, конкретно, она не могла понять. Вроде, не холодно, окно закрыто. Ничего у нее не болит, это хорошо, но и спать совсем не хочется. Ясно! Ей хочется есть, не беда. В холодильнике что-нибудь найдется. Осторожно выглянув в коридор, Светлана увидела, что на кухне включен свет. Поп забыл выключить. Ладно, черт с ним. Главное, чтобы никто не болтался у нее под ногами. На пороге кухни Света, однако, застыла. На обеденном столе, чего только не было: тарелки, тарелки, тарелки, где кучками были навалены колбаса, сыр, ветчина, сало и все это изобилие стояло перед папашей, и это при всем, при том, что в холодильнике Света только видела лишь остатки сыра и несколько кусочков докторской колбасы. За столом восседал папаша, и методично уничтожал все это царское изобилие. Света встала напротив, скрестив руки. С минуту она молчала, после не выдержала, - Это ты для поездке к маме собрал?
Широкие челюсти двигались  монотонно, как только новый кусок лакомства попадал в рот, челюсти смыкались, и движение возобновлялось, при этом устремленный прямо взор ничего не выражал. Ясно, ее игнорируют. Но лишней Света себя не считала, - Однако, не жирно будет?
Мимолетный взгляд, в который протоиерей Радионов вложил весь свой отцовский авторитет, призван был удержать, в рамках дозволенного, распоясавшееся потомство. Цели своей он не достиг. Светлана демонстративно уселась, напротив, за стол, и принялась уничтожать выложенное, за компанию. Сдвинутые к переносице брови, придавшие лику священника угрюмость, взлетели вверх, в ответ на вольность, допущенную Светланой, - Оставь, не принадлежавшее тебе, дщерь неразумная! Как смеешь ты …
- Смею! И ты мне не указывай. Я тебе не старуха, которых, ты, за милую душу обираешь. Колбаску-то, нарезочку, небось, с Христом вместе делили? Скажешь, нет, а?
Резкий удар ладонью по столу заставил Светлану вздрогнуть, -Перестань. Не смей рассуждать о том,  в чем не разбираешься!
- А, ты хорошо разбираешься в том, как людей обманывать. Ладно, одних старух, они меняются, словно облака на небе. Но, родную супругу вспомни, что ты ей обещал тридцать лет назад…
- Молчать, дщерь неразумная! – съеденный кусок ветчины едва не встал протоиерею поперек горла, отчего у него перехватило дыхание.
- А, неразумная, по вашему, по-церковному, в большом почете. Ты же первый полудуркам, вроде, шизофреников и даунов, внушаешь, что они «солнечные люди». Ну, папаша, ты сегодня переплюнул всех своих святых, - Светлана ехидно захихикала.
Прерывистое покашливание привлекло внимание собеседников. У дверей кухни стояла Анна, - Три часа ночи. Почему так шумно?
- Анечка, нас с тобой к застолью приглашают. Присаживайся, бери колбаску, сырок, вот ветчина, которую ты очень любишь.
Но угоститься сестрам не удалось. При вмешательстве размашистой руки хозяина угощение моментально исчезло со стола. Анна со Светой переглянулись. Лакомство было переложено на одну большую тарелку, и  отправилась она не в холодильник. Ее унес с собой в спальню папаша.
Сглотнув комок, подступивший к горлу, Анна нехотя призналась, - Очень хочется есть. А, колбаска выглядела так аппетитно. Мне кажется, я до сих пор ощущаю ее пряный аромат, даже теперь, когда ее унесли.
Кивнув головой, Света вздохнула, - И, я ее не распробовала. 
- Подумать только. Мне пришлось кормить детей, чуть ли ни объедками!  Откуда такое изобилие?
- Бедные детишки. Ты их, действительно, кормила …
- Не совсем, это были засохшие сухари, размоченные в молоке. А Петя все время просил меня дать ему кусочек мяса. Очень тяжело, когда голодают дети.
- Согласно. Обещаю, голодать им более не придется. Уснет поп, и я заберу у него тарелку с нарезкой.
- Может … это все для мамы? – с сомнением спросила Анна.
Света отрицательно покачала головой, - Ей уж, верно, ничего не поможет. Онкология третьей степени. Бедная мамочка, - не удержавшись, девушка расплакалась. Спустя минуту она добавила, - С больным желудком уже ничего не хочется … хотя … более всего, страшит и доводит боль. Она берет бразды правления в свои руки, распоряжается больным человеком, а ему остается лишь страдать, забывая обо всем и вся, и хочется только одного … закрыть глаза и …
- Замолчи! Мне страшно. Я не хочу, чтобы она умерла.
- Я тоже, Аня, может, мне продать свою почку и купить мамочке лекарство?
- Ну, что ты несешь, Светка! Да, если бы я знала, что это маме поможет, я давно ее продала бы. Но теперь я хочу тебя попросить …
- Я останусь с детьми. Помню.
- Я не о том, - Анна присела за опустевший стол, рядом с сестрой. Глаза ее, два чарующих опала были влажными от слез, которые тут же, при их появлении, она растирала по щекам. Проглотив очередной комок, подступивший к горлу, Анна промолвила, - Мама очень переживает за всех нас. Не надо причинять ей еще более сильные страдания. Понимаешь, о чем я, - после молчаливого кивка Светы, молодая женщина добавила, - Спасибо, сестренка. Я очень тебя люблю, почти, как Сашку и Петю.
Это было стоящее признание из уст любящей матери. Пожелав сестре, «спокойной ночи», Света обещала сама себе, что ни при каких обстоятельствах, на папашу жаловаться не станет. Но это не значит, что она его прощает. Прощение – удел слабых. Именно они позволяют любить себя, но не умеют любить сами. Растет поколение сильных, которые не станут обманывать старух, наживаться на чужой глупости, и, прикрываясь постулатами из Ветхого завета, поучать других жизни. Господь с ними!            
               
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVII.

     Все предыдущее отошло на второй план, после того, как Света увидела маму. Ее рано состарившееся, изможденное от периодически возникающих болей лицо, уже ни жило, радуясь окружающему, а выживало. Желтого оттенка кожа, сплошь усеянная морщинами, пересохшие губы, главное, что обращало на себя внимание – глаза, почти обесцвеченные, их Екатерина Павловна щурила, стоило только слишком пристально на кого-то или что-то взглянуть. Больная пятидесяти четырех летняя женщина лежала в палате с тремя такими же онкологическими больными. Насторожила Светлану пустая койка у окна. 
- Отмучилась Валерьяновна. Позавчера умерла, - пояснила соседка Екатерины Павловны.
Света присела на краешек кровати. Екатерина Павловна в знак одобрения закрыла и вновь открыла глаза. Дочь тревожно вздохнула, неужели у мамы более ни на что нет сил? – Мама, лечащий врач сказал, что тебя скоро выпишут. Вернешься домой, станем жить, как прежде. Аннушка и я будем тебе помогать.
Светлана говорила, а сама едва не плакала. Маму приходилось обманывать. Ведь, как прежде, никогда более не будет. Лечащий врач признал маму безнадежно больной. «Ей не поможет ни оперативное вмешательство, ни импортные инновации. Желудок изъеден раковой опухолью более, чем на три четверти. Теперь для больной существует лишь поддерживающая терапия». Услышав приговор из уст опытного врача, Света дала волю эмоциям, но к маме, в палату явилась лишь после того, как успокоилась.
Екатерина Павловна слушала дочь и грустно улыбалась. Вернуться домой  очень хотелось, больничные стены ей опостылели, надоело постоянно лежать. Тело ее все болит, ноет, оно, как чужое. А, главное, дома столько дел неоконченных. Наконец, Светочка умолкла, и наступил черед отвечать, - Да, я очень хочу … домой. Анечка, верно, по мне тоже соскучилась. Сашенька с Петенькой не болеют?
- Нет, мамочка. Дома все тебя очень ждут.
- Вам трудно без меня, и мне одиноко без вас.
Света гладила руку мамы и ужасалась тому, как сильно мамочка исхудала, почти на двадцать килограмм, - Мама, я не знала, что тебе можно, и принесла … вот, - девушка выложила на тумбочку, рядом с постелью мамы янтарные бананы, зелено-красные яблоки урожая нынешнего года и пирожные с кремом.
- Спасибо, доченька, только мне уже ничего не хочется,  ты покушай … я на тебя, с удовольствием погляжу, - уговаривала дочь Екатерина Павловна.
Глядя на весь этот продуктовый ассортимент, Света облизнулась. Угощение ей утром принес Андрей, и более всего Светлане хотелось вонзить острые зубки в аппетитные пирожные, трубочки с ванильно-сливочным кремом, и вот, ее желание сбылось, - Ой, мамочка, пирожные, ну, очень вкусные, может, ты, все-таки, попробуешь? Кстати, мне их принес, специально для тебя, один мой друг. Его зовут Андрей, и он тоже за тебя беспокоится.
Боль внезапно завладела ею, ощущение было такое, будто изнутри ее жгли раскаленным железом. Для того, чтобы не испугать дочь, больная в кровь кусала губы, хватаясь за все подряд: простынь, одеяло, матрас. Страдания Екатерины Павловны были невыносимы, по крайней мере, так решила Света, и тут же закричала, - Кто-нибудь, помогите! Врачи, люди, где вы?! 
Екатерину Павловну всю ломало от боли, тело ее, все еще отягощенное лишними килограммами, подчиняясь нервным импульсам, гнулось то вправо, то влево. Света, по мере своих скромных возможностей, пыталась удержать мать. Подошла одна из ближайших соседок Екатерины Павловны, женщина средних лет, и прижала ноги больной к матрасу.
- Пожалуйста, позовите врача. А маму я сама удержу, как-нибудь! – умоляла Светлана.
Глаза Екатерины Павловны метали гром и молнии, не в силах совладать с болью. Светлана ужаснулась. Впечатление такое, будто через маму пропускают электрический ток. Первые минуты Света пробовала словами утешить мечущуюся женщину, но быстро поняла, что бедная мама сейчас ничего не способна воспринимать. Отчаяние разозлило девушку. Если никто не явится, она … устроит погром в палате … хотя, что здесь громить? Пять коек, три тумбочки и табуретка – обстановка нищенская, и это в 2015 году, когда, по словам Министра здравоохранения, «каждый россиянин имеет право на качественное медицинское обслуживание». Вот так помрешь, а тебе еще счет на гроб предъявят, горестно вздыхала Светлана. Помощь подоспела вовремя. У нее почти не осталось сил удерживать мать. Подошедший врач бросил на больную мимолетный взгляд и тут же вышел из палаты. Светлана опешила. Как же так можно? Соседка Екатерины Павловны пояснила, - Сейчас медсестру пришлет. Врачи никогда, ничего сами не делают.
Ждать и на этот раз пришлось недолго. После выполненной инъекции Екатерина Павловна быстро успокоилась. Тело ее расслабилось, конечности стали походить на неживые приложения. Полностью обмякшие, они неподвижно распластались на простыне. Екатерина Павловна жалостливо улыбалась. По ее беззвучно движущимся губам Света прочитала: «Нет … от меня… толку никакого».
- Ну, что ты, мамочка, выдумываешь. У тебя болен желудок, я понимаю. Мы раздобудем тебе таблетки от боли, и ты не будешь так мучиться.
В глазах больной матери Света разглядела приговор: «Хочу умереть в больнице», после которого сама расплакалась. Дорожка из слез придавала личику Светланы несчастный вид, а претворяться она не умела, и лгать … и лгать маме, она более не могла. Всю обратную дорогу Света тихо проплакала. Ее сосед по маршрутному такси презрительно сморщился, взглянув на нее. Ну, и пусть. Не станет она некому, ничего объяснять. Им, сидящим рядом и просто прохожим, безразлично, что у нее такое горе, потому, что люди  –  эгоисты. Они корыстолюбивы, завистливы, жадны, расчетливы, равнодушны, ко всему, что их не касается. Ну, вот, она плакать перестала, вспомнив про зло, что привносят в этот мир потомки Homo sapiens.
- Представляешь, Андрей, выяснилось после обследования, что у мамы четвертая стадия рака, иногда от боли она не может говорить,  врач лишь разводит руками, - делилась уже дома собственными впечатлениями о посещении больницы Света.
Андрей в ответ только деликатно вздыхал. Об онкологии ему было известно немного, и в истории болезни мамы Светланы он не находил ничего из ряда вон выходящего. За все свои восемнадцать лет он пока не встречал ни одного пережившего и победившего рак больного. Увы, это – болезнь обреченных. Незаметно для себя Андрей произнес последнюю фразу вслух.
От возмущения у Светы округлились ее выразительные голубые глаза, - А, зачем же ты мне кольцо пожертвовал для покупки лекарств?
- Светочка, я ради тебя старался. Мне, ведь, для тебя ничего не жаль. Если, хочешь … я бы вместо твоей мамы умер.
- Что ты ерунду несешь! Мама это … мама, а ты …
- Понял. А, таких, как я, у тебя еще много будет.
- Опять ты не то говоришь. Андрей … ты очень … очень хороший человек, и
ты …
Андрей поднялся с места, и встал напротив Светланы, - А, я рассчитывал на большее. Я, ведь, тебя люблю, Света, а, ты …, - махнув рукой, Андрей направился  двери.
Но, неожиданно на пути его к отступлению встала Света, которую встревожило то обстоятельство, что любимый человек намеренно отводил в сторону глаза. Чем же она его обидела, - Андрюша, я тоже тебя люблю. А, после сегодняшнего твоего дебюта с малышней, число твоих поклонников увеличилось. Не уходи, пожалуйста.
На плите закипало кофе, распространяя вокруг себя специфический аромат свежепомолотых зерен. В качестве угощения было предложен рулет с маком и мороженное, - Андрей, ешь, не сиди просто так, а, то, сейчас вернутся с прогулки мальчишки, они зевать не будут.
Андрей блаженствовал за обеденным столом на чужой кухне, почти в семейной обстановке. Равнодушно пережевывая рулет, от не сводил влюбленных глаз от Светы. Им хорошо было бы вместе, уже сейчас. Ему бы только найти постоянный заработок, мечтал Андрей.
Света также размечталась об их будущей совместной жизни. Именно он, Андрей станет ее защитником в столкновениях с папашей. А, еще … было бы лучше и вовсе выжить несносного жильца из квартиры, - Андрей, как ты думаешь, а в Храме жить можно?  - глядя на выражение лица любимого, Света готова была расхохотаться. У него, буквально, открылся рот от удивления, смешанного с недоверием, - Света, ты шутишь? 
- Конечно, шучу. Я же не о нас с тобой говорю, - после короткой паузы Света пояснила, - В квартире, кроме меня и сестренки, живет поп, который довел мамочку до четвертой стадии рака. Хочу отправить его в ссылку, по назначению.
- Папашу имеешь в виду? – получив утвердительный кивок головой в ответ, Андрей продолжал, - Если он прописан в квартире, выселить его невозможно, он состоит в доле на эту жилую площадь.
Глаза Светы вспыхнули злорадным огоньком, - Решено. Ты, Андрюша, мне поможешь. Придешь ко мне жить с вещами, а еще братик, двойник твой. Представляешь, как округлятся у попа глазищи, если вместо одного зятя, у него за столом будут сидеть два, совершенно одинаковых!
Уйти от попа к попу … врагу не пожелаешь. А, не проще ли перевоспитать попа? Представить себе подобное было непросто, но еще сложнее – вообразить себя в роли воспитателя, - То, что ты мне предлагаешь, почти неосуществимо. Сама подумай. Папаша твой – личность … почти выдающаяся. Подожди, Света, не шуми, ранее времени. Я вовсе не дифирамбы распеваю в честь твоего достопочтимого предка, но … с другой стороны, всю жизнь нести в массы ахинею, и, вроде, как быть довольным самим собой – разве это не из ряда вон выходящее?
Когда ее игнорируют, причем Света все воспринимала за чистую монету, она начинала нервничать. В ней просыпался зверский аппетит, и она ела все подряд. Теперь же выбор был скромным – остатки макового рулета и немного мороженого. И, Андрей не отвлекал ее разговорами.
Фигурные острые зубки с азартом вонзались в угощение, между тем, в голове у Светланы проносились планы, в которых, увы, находились изъяны, но сейчас, в те счастливые мгновения, когда в задумках виделись только преимущества, Светлана ощущала воодушевление. Однако, вскоре есть стало нечего, девушка спохватилась, - Андрей, почему ты меня вовремя не остановил?
- Милая, я тобой любовался, и предложил бы тебе еще, если,  было, что предлагать, - улыбка Андрея была так притягательна, что Светлана тут же была обезоружена.
- Спасибо, Андрюшенька, но маленьким ничего не осталось.
И, вновь та же стратегия, что безотказно действовала на влюбленную девушку, а, после того, как Андрей расцеловал ее ручку, Светлана просто засветилась от счастья. Андрей впился в нее взглядом, и вдруг заметил, что ее одухотворенное личико исказилось гримасой, то ли от внезапной боли, то ли от ужаса. С полминуты она молчала, затем промолвила, - Бедная мамочка. Мы с тобой здесь радуемся, а  ей там плохо. Андрей, что делать, подскажи.
Призыв любимой девушки не остался без внимания. Она просила о чуде, но он – не волшебник. Екатерине Павловне уже никто помочь не в силах. Придется постепенно привыкать к ее скорому уходу, - Света, я скажу, а ты не обижайся. И, прими услышанное, как неотвратимое. Я могу тебе помочь душевным сочувствием. Спасти твою маму не удастся …
Света молчала недолго. Глядя в пустоту, она произнесла, - Я это уже поняла. Андрей, поп приведет себе другую. Я не желаю этого, не желаю! Что нам делать?
- Успокойся, Света. Согласно церковному уставу, священнослужители не имеют право, дважды в ступать в брак.
- Пойми, Андрей, ему плевать на все уставы! Он всю жизнь занимался ахинеей, нес обман в массы. Возьмет, и назло нам приведет какую-нибудь тетку. Чтобы этого не случилось, переезжай к нам, как можно скорее! – взывала встревоженная девушка.
Андрей повернулся лицом  к окну. Он сам пребывал в растерянности. Разговор этот Андрей считал нескончаемым, и виной тому человек, которого он никогда не видел, но уже заранее ненавидел. С таким хорошо подготовленным врагом бороться надо стратегически продуманными способами,  для этого ему предстоит, прежде всего, познакомиться с противником, - Света, расскажи мне, пожалуйста, побольше о своем отце.
На лице Светланы мелькнула гримаса отвращения. Наконец, прозвучало, - Трудно объективно оценивать человека, который тебе неприятен. По возрасту он мне годится в деды, а на улице, когда мама гуляла со мной и сестрой, при встрече с папашей, знакомые, которых у нас мало, считали его прохожим старичком. А, он … он, словно стеснялся родства с нами, пытался всегда обойти маму в людном месте. Он никогда не ходил на родительские собрания в школу и не советовал этого делать мамочке. Поп заранее отгораживал себя от гражданского общества, грешниками, что ли, их считал … А, я страшно сказать. Родилась в Берлине. Мне было всего год, когда я впервые увидела Москву. В этом Храме у метро, папаша служит с его открытия с 1999 года. Что тебе еще рассказать?
Андрей стоял против света, льющегося из  окна, его ненаглядная рассказчица была вся на виду, жизнь ее семьи, до сих пор, оставалась для Андрея закрытой книгой, - Света, Светочка, а, может … мы не правы по отношению к твоему отцу?
Света встала из-за стола, и уставилась прямо в глаза Андрею, - Может, ты его еще пожалеешь?
- Он у кого-нибудь денег просил?
- А кто ему даст? У нас в семье никогда лишних денег не бывало. Мама брала на дом работу, но так, чтобы папаша не видел, скрывала от него, а, ведь,  мамочка ничем преступным не занималась, немного вязала, помогала с уроками  соседским ребятишкам, даже работала в цветочной палатке по полдня и все тайно. Мама ради нас старалась, чтобы мы со старшей сестрой ни в чем не нуждались …
- Света, а работать ей папаша запрещал?
Девушка пожала плечами, - Считается, что жены священников не должны работать, ведь они ведут домашнее хозяйство, занимаются воспитанием детей. Мамочка трудилась всю жизнь.
- А … на какие средства вы жили все эти годы, если в семье никто не работал?
- Вся беда кроется в том, что …
Света начала беспорядочно кружить по кухне. Было заметно, что ее гнетет то ли грустные воспоминания, то ли несбывшаяся надежда … Еще чуть-чуть и, казалось, у него тоже возникнет повод к переживаниям, - Светочка, прошу тебя, не волнуйся, тебе не приятны эти воспоминания. Не надо более ничего рассказывать.
- Глупый, я не за себя, я за тебя переживаю. Не хочется, чтобы ты повторил жизненный путь папаши. Он в 1974 году окончил Тульский политехнический институт, потом служил в армии, чин какой-то получил. А потом была Духовная семинария и Академия.
- И в чем тут беда? – уже с улыбкой на лице полюбопытствовал Андрей.   
- А, в том, что отец папаши, мой дед тоже священник. Андрей, ты говорил, что в твоей семье также в наличии имеется поп.
- Бывший. Точнее, диакон или, как там его, иерей, кажется . Но, если разбираться, Влад – хороший мужик. Он у твоего папаши в Храме служил.
- Это Успеков, тот, которого мы встретили на Батайском проезде?
Света свободно перечисляла подробности, Андрей облегченно вздохнул. Стало быть, любимая более ни на кого не злится, - Он самый. Он теперь живет с моей мамой в гражданском браке. Светочка, ты не беспокойся. Он нас ни с какой стороны касаться не будет.
- Еще чего, не хватало! Мне одного попа по соседству предостаточно. Андрей, перебирайся ко мне жить, - вновь попросила Света.
- А, как отреагирует Анна?
- Думаю, что, положительно, - после короткой паузы ответила Светлана.
- А, ее муж? – осторожно полюбопытствовал Карпухин.
- Гришка-то? – презрительная гримаса уступила место разочарованию, - Представляешь, он тоже поп. Получив распределение в глухомань, пожелал, чтобы Аннушка угробила там свою молодую жизнь. Анна с ним разведется, вот только он, в очередной раз, из больницы выйдет. Он уже более полугода восстанавливается после травмы, а детьми совсем не интересуется. И алиментов с него не получить.
- А, замуж Анна выходила по любви?
- Конечно. Как всякая молодая, наивная девушка мечтала о крепкой семье, пример папаши впрок ей не пошел. Андрей, ты так подробно все расспросил, а теперь ответь: мне за тобой зайти, или ты сам вещи перенесешь?
- Сам, конечно. Только ты не боишься, то одна из ваших комнат вскоре превратиться в мастерскую художника? – Андрей лишь окончил говорить, как выражение лица его собеседницы изменилось, - Света, почему ты такая строгая? Разве ты не знала, что мне необходимо часто заниматься живописью?
Света всплеснула руками, - Как же ты можешь меня любить и не понимать, одновременно? Сержусь я не на тебя. Я боюсь папаши, который может привести неизвестно, кого.
- Никого твой папаша не приведет. Ему уже шестьдесят три стукнуло. В этом возрасте попы уже не помышляют о плотских удовольствиях, у них душа на первом месте.
- Чего ты его защищаешь, или, ты ему уже сочувствуешь? Знаешь, что … уходи! – Света метнулась к входной двери и распахнула ее.
- Не уйду. Мы с тобой еще не договорили, - Андрей спокойно затворил дверь, и уселся за стол. Свете ничего не оставалось, как составить ему компанию.
- Не пойму, почему ты защищаешь папашу?
Глубоко вздохнув, Андрей произнес, - Поясняю. Света, скажи, ты жаждешь драки?
- Ты с ума сошел?!
- Как раз, я действую обдуманно, и тебе того советую. Твой отец должен поверить в то, что мы с ним действуем сообща.
- Может, нам еще молитвы на кухне начать читать?
- Это – перебор, папаша твой не настолько глуп, чтобы поверить в столь скорое твое перерождение. Надо подыграть ему, изобразить смирение, послушание. Священники именно это ждут от окружающих.
- Все равно, папаша не поверит.
- Поверит. На фоне болезни Екатерины Павловны, дочери ее могли поменять собственные взгляды на жизнь, стать терпимее к тем, кого ранее считали …
Он так и не выговорил пронзительного слова, но они прекрасно поняли друг друга. Эксперимент было решено начать уже сегодня. Андрей удалился до вечера. Светлана с воодушевлением ожидала его возвращения. С Андреем ей было очень хорошо, комфортно. Иногда у нее возникало ощущение, что они с приятелем были знакомы давно. Андрей милый, держит себя под контролем, не позволяет себе ничего лишнего. Если надо, он ее защитит … защитит, конечно. Света ни секунды в том не сомневалась. Как долго она его искала, сначала – в образе брата, который стал бы для нее лучшим другом. А потом … глядя на то, как ее одноклассницы обзаводятся поклонниками, Света, лишь завистливо вздыхала. Она малопривлекательная, а, ведь, парни сперва оценивают девушку, исходя из ее внешних данных, и только Андрей сумел разглядеть в ней человека.
Хлопнула входная дверь, и снова стало тихо. Папаша вернулся, можно не оглядываться, лишь он один возвращается с таким унынием, не привнося с собой ни единой частички радости, домашнего уюта. Свете захотелось скрыться от мрачного отца в своей комнате, но, вопреки ее устремлениям, он шел за ней следом, пока не перекрыл все пути к дальнейшему отступлению.
- Нам надо поговорить.   
- О чем? О чем умном с тобой можно говорить?
Однако, при внимательном взгляде на родственника, одетого в серые брюки, темно синюю рубашку с коротким рукавом, Светлана, пожалуй, не выделила бы его из толпы таких же встречных горожан. Папаша умеет быть приличным человеком, почему бы ему таковым и не оставаться? Слишком пристальный взгляд старшего Радионова несколько смутил Светлану. Папаша, будто бы, изучает ее перед решающим сражением. Андрей прав, в своей оценке происходящего. Наконец, затянувшееся молчание было нарушено старшим поколением, - Я сейчас был у мамы. Плоха она, до зимы не дотянет. Что делать думаешь?
Сперва Свете хотелось ответить грубо, но чего она тем добьется? Не без труда сдерживая себя, она проронила, - Тебя послушаю.
Дальнейший разговор происходил в родительской спальне. Радионов дождался, пока Света заняла удобную для себя позицию, у окна, и продолжал, - Матушку требуется из больницы забрать, затем, чтобы разместить в домашних покоях. Забот предстоит немало и, вероятно, все они лягут на твои плечи, уход, поддержание душевных сил. При такой большой ответственности, нагрузке, в состоянии ли ты принять заботу о больной матери, дабы, разделить с нею все ее земные страдания? Я не ожидаю от тебя мгновенного ответа, Подумай, Светлана.
Теперь девушка встала на пути у отца, - А, почему бы тебе самому не принять на себя ответственность? Мама о тебе более тридцати лет заботилась, а ты не желаешь и тремя месяцами ради нее пожертвовать! Любил ли ты когда-нибудь, либо женился по расчету?
Отец ответил на вопрос вопросом, - Известно ли тебе, что расчет – грех большой. Матушка твоя дорога мне была в любой ипостаси …
Света перебила, - Почему ты позволяешь себе распоряжаться ее судьбой. Женщина в России имеет равные права с мужчиной. Мамочке приходилось тайно подрабатывать, потому, что те средства, которыми ты иногда делился с ней, хватило бы, разве на содержание котят. Что молчишь? Ответить нечего?
- Не смей рассуждать о том, в чем не разбираешься! – в интонациях голоса Радионова были замечены властные нотки.
Первоначальная сдержанность тут же была отвергнута Светланой, - Пусть. Пусть не разбираюсь. А, у тебя совесть была, когда ты осознанно создавал мамочке проблемы, и делал вид, что ты тут не при чем. Чего молчишь? Может, тебе времени не хватало ей помочь? Как же ты, такой добрый, всем помогаешь, грехи отпускаешь, словно следователь виновных ищешь, а от проблем близких тебе людей отгораживаешься словом Божьим!
Квадратная физиономия протоирея раскраснелась от возбуждения, по его застывшему взгляду, пригвоздившему Свету к месту, по углубленному дыханию, словно у чемпиона перед решающим стартом, Светлана поняла, что сказала лишнее, но … того требовала справедливость. Света тихо подсмеивалась, глядя на то, как папаша осеняет себя крестным знаменем. От нее, нечестивой защищается.
- Господь наш добр, Иисус Христос прощает всех, без разбору. Сейчас ты не понимаешь …
- То, что надо, я уже давно поняла. Мне не тебя жаль, а тех доверчивых людей, которым ты морочишь голову. Может, ты когда-нибудь сам … осознаешь это, - Света встала напротив Радионова, у выхода из родительской спальни. Они смотрели в глаза друг друга, ни один не желал уступать. Что это – противоборство идей или незнание этикета? Взирают на нее глаза, якобы близкого человека, а у Светы в душе … ничего не отзовется. Разве так должно быть? Близкий человек на то он и близкий, что его легко можно понять, и общее происхождение для того, совсем не важно. Общие идеи, задачи, взгляды на жизнь – вот, что имеет значение для близких людей, и родственных душ.
И, все-таки, восторжествовало человеколюбие. Папаша еще с полчаса корпел над Ветхим Заветом, а Света не отходила от окна, рассуждая, кто ранее заявится: Андрей или Аня? Звонок в дверь разрешил все ее сомнения. Вернулась старшая сестренка, - Привет, Светочка. Мы по тебе очень соскучились.
Скрывшись в их общей «каморке», как называла ее Света, забрав с собой Саньку и Петю, - Света посетовал Анне, - Почему ты не позвонила? Я начала волноваться, - девушка сердито надула губки и сдвинула брови.
Анна расхохоталась, - Ты стала похожа на злую воспитательницу.
- А, я думала, на забредшего в преисподнюю попа. Что интересного сообщишь?
Присматривая за сыновьями, Анна грустно улыбнулась, - С работой, вроде, хорошо, а вот с предстоящим разводом … многое неясно.
- Мама, - я есть хочу.
К маме подошли оба, старший и младший, и сообща повторили просьбу Пети.
Анна согласно кивнула головой, - Конечно, сейчас будем ужинать. Голодными я вас не оставлю, - из пакета она извлекла коробку с геркулесовой кашей, расфасованную сырковую массу, сардельки и булочки, - На большее денег не хватило.
Разглядывая коробки и у паковки, Света заметила, - Ты считаешь, они станут есть кашу? Сомневаюсь.
Анна укоризненно покачала хорошенькой головкой, - У них нет выбора, тем более, что каша с ягодами, ее можно запаривать кипятком. Перед покупкой я все детально изучила, каша полезна для маленьких детей, - после непродолжительной паузы, она добавила, - Не в каше дело, Света. Как бы это тебе сказать, попроще …
Рот у Светланы был забит сдобной булочкой. Облизывая губы, она проронила, - Говори, как есть, на самом деле.
- Ладно … Отец почти уговорил меня не разводиться с Гришей. Обещал помогать деньгами.
- И ты поверила? Ну, и дура. Это, все равно, что играть в  рулетку. Поп тебе наследство от Ильи-пророка не пообещал?
- Света, прекрати, пожалуйста. Я не люблю ни Гришку, ни отца, но они мне не враги, и  воевать я с ними не собираюсь.
- А, кто кричал, что папашу ненавидит? Забыла?
Анна молчала. Ее застывший взгляд уткнулся в пол. Сестра за ней наблюдала, гадая, сколько  благочестия хватит Аньке? Первой не выдержала она сама, - Аня, ты решила все простить православным козлам?
Молодая женщина отрицательно покачала головой, - Они не козлы. И деньги на покупку продуктов, мне дал отец.
- Знала бы, не ела, - брезгливо отстранилась Света.
Сестра обняла ее и прошептала на ухо, - Давай, будем жить дружно?   

              ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXVIII.

      На следующее утро она проснулась рано. Небо из иссиня-черного постепенно светлело, расставаясь с ночной иллюминацией, а, вокруг нее все мирно посапывали. Усевшись на кровати, Светлана обхватила колени. Вчера перед сном папаша предупредил ее и Аню, что сегодня в гости к ним явится Григорий. Светлана видела неуловимого зятя за всю их с Анькой семейную жизнь не более шести-семи раз. Дьякон Григорий ей не приглянулся с первого взгляда. «Слишком скрытный», решила про себя Светлана. Вчера, с сестрой она целый вечер проспорила, «стоит ли сожалеть о столь драгоценной потере?» В Анне говорила жалость, но она должна иметь конкретного адресата, а не быть направленной ко всему, что движется. Возможно, Аню к мнимому сочувствию пытались приучить во время мимолетной практики, но, таким ненадежным образом, отнюдь, немудрые преподаватели, частично ознакомили юную студентку с основами человеческой психики. «Многодетная мамаша», как звала ее Светлана, лежала, приобняв свои сопливые сокровища, с какой-то маниакальной властностью. Неужели, и ей, Светлане придется возиться с грязным бельем, оторванными пуговицами, отмывать грязную посуду после чужой трапезы, разнимать потасовки юных поганцев. При одной мысли об этом Света брезгливо морщилась. Нет! В ее жизни будет, как можно меньше обыденности, она просто не создана для того, чтобы обеспечивать кому-то ежедневный уют. Пожалуй, более ее устроила бы роль наблюдателя, пусть даже за чужим счастьем. Сейчас ее вниманием завладела иномарка, которая вдруг притормозила у их подъезда.
- Анька, просыпайся скорее! Папаша твоего подбитого привез.
Из-под одеяла прозвучало, - Тише! Детей разбудишь.
- А, я говорю тебе, просыпайся, если не хочешь после ни от кого прятаться, - заключила Светлана.
Вскоре компанию ей составила Анна, - Где же отец с Григорием?
Пухлый указательный палец уткнулся в оконное стекло, - Там, - спустя несколько секунд Света добавила, - Все, сейчас будут здесь.
Оставшиеся две минуты до появления гостей происходило нечто невообразимое. Анна, в спешке, хватала все вещи подряд. Но самое печальное случилось, когда у входной двери раздался перезвон. Извлекая из-под письменного стола тапочки, захватив все волосы в пучок, поплотнее укутывая детей, причем все эти действия она осуществляла почти одновременно, тем самым, Анна старалась поспеть повсюду. Но, вот чего ей было неведомо, так это нежелание младшей сестренки присмотреть по ее поручению, за детьми.
- Почему бы этим не заняться папаше? – досадливо полюбопытствовала Света.
Анна так торопилась, что оставила сестру с неудовлетворенным интересом. Тут хоть обижайся – не обижайся, а ее, считай, облапошили. За ней реванш!
На кухне закипал чайник, на столе очутилось выставленным вчерашнее угощение, и, конечно, ей самой места за столом не нашлось, а Светлане очень хотелось знать, о чем там будут речь вести?
- Тетя Света, давайте пойдем …
Маленькие негодники ей заранее надоели. Света хлопнула по подушке рукой, - Если не будете молчать, закрою вас в сортире, в темноте, - слова свои говорящая сопровождала свирепой мимикой.
Мальчишки испугались. Из-под оделяла торчали лишь их носы, Светлана у двери подслушивала, но даже до ее ушей долетала самая малость. Папаша старался восстановить дружеские отношения между супругами, его размеренный густой бас заглушал собой все остальное … но, не исключено, что остальное, просто не желало напоминать о собственном существовании. 
«Милые мои, как же нам давно нужно было встретиться. Господи Всевышний, да светится имя твое. Прости нам, грехи наши, как мы искупаем все наши грехи против тебя. И не введи нас в болезнь, но избавь нас от всякого зла. Ибо твои есть земля, и тело, и здоровье». Далее слышался перезвон ложек, стук ножей. «А, ее даже не пригласили», обиженно заметила Светлана, - Со мной совсем не считаются,- пожаловалась она племянникам.
- Мы тебя посчитаем, - обещал старший Петя, - Мы и по-русски умеем и по-английски.
- Нас мамочка научила, - подтвердил Петя.
- Дураки. Вы хоть понимаете, что сейчас происходит на кухне?
За ней следили, не отрываясь, особенно за ее указательным пальцем, который, то утыкался в собственную голову, то умело изображал ножницы, отрезающие язык. Во внимании Светлане долго купаться не удалось. Младший Саня вырвался на кухню. Света начала выталкивать ему вдогонку старшего, но, к сожалению, их желания с Петей не совпадали? – Петечка, что же ты упрямишься? Там, на кухне, дедушка с подарками.
Пирожные, конфеты, пирожки  - она обещала племяннику еще многое, будучи уверенной, что и малой доли упомянутого Пете не гарантировано из-за дедовской расчетливости. Несколько минут было слышно, как на кухне кто-то усиленно занимается хозяйством. Никаких повествований, громких реплик, будто на кухне собрались немые. «Только бы мне хоть что-нибудь оставили», сердито, себе под нос твердила Светлана. В пору самой молиться, чтобы о тебе не позабыли.
- Пусть славится имя твое, Господь наш.
Услышанный Светой голос был ей незнаком. Разве еще кого-то пригласили? Сомнения ее быстро разрешились. После непродолжительной паузы прозвучало вдруг, в качестве дополнения, - Да, смирится гордыня твоя. Бог тебе в помощь, сестра моя.
Приоткрыв один из прищуренных глаз, Светлана чувствовала, как рядом с ней фигура в темном, трехкратно осеняла себя крестным знаменем. Свету раздирало любопытство, - Ты кто?
Тайна жаждала полной открытости, и Света не удержалась, -  Так ты, все-таки, Григорий?
Теперь уже она, во все глаза взирала на гостя. Немного сутулый, он неторопливо оглядывался по сторонам, Света, не без подозрения отреагировала на протянутую гостем руку. Зять, хоть и убогий, но готов собой пожертвовать, - Гриша, вы, конечно, молодец. Да, если желаете знать, я вами искренне восхищаюсь, но … лучше бы вы оказывали финансовую и психологическую поддержку тем, кому это необходимо. Не понимаете? – не дождавшись ответа, Света пояснила, - В первую очередь, своим детям и любящей супруге!      
Обойдя компактное пространство комнаты, Григорий остановился напротив окна. Его рыскающий по всем направлениям взгляд нуждался в сопровождении. Закрыв собою выход, Света поинтересовалась,- Разъясните, пожалуйста, каковы ваши дальнейшие планы?
Обойдя апартаменты с другой стороны, заодно заглянув под письменный стол, пройдясь кропотливым взглядом по книжным полкам, - дотошный гость отозвался, - Это вы мне?
Светлана усмехнулась, - А, что, здесь еще кто-то имеется? Уважаемый, мы, вроде, как с вами, родственники, а о друг друге ничего не ведаем.
- Что ведаем, что не ведаем, сестра моя …
- А, мне тебе, в ответ, вас «братком» называть? Григорий, опустись с небес на землю. Ты на работу устроился? – Светлана не желала уступать позиций, собеседнику были отрезаны пути к отступлению.
- Работа есть решение многих проблем, все это укрепит физическую сторону нашего бытия, но душа не подчиняется никаким законам. Она бессмертна.  Не забудь помолиться перед сном грядущим, сестра моя.
Выдохнув навстречу Григорию, Света не отступала, - На работу устроился?
- Какую работу?
- Если тебе более ничего не дано, лишь только причитать «сестра моя», «брат мой», тогда ты можешь стать горничным в отеле. А, что, тоже полезная работа – душевную шелуху снимать с населения. Григорий, поделись воспоминаниями, по какой причине медицину бросил?
Осенив себя крестным знаменем, Григорий повторил подобное в отношении родственницы, - Сними с себя все лишнее, сестра моя, и обретет душа твоя покой!
- Дед сто лет, ты слышишь или как?
В ответ прозвучало, - Я выбрал для себя более трудное предназначение. Господь подсказал.
- А, что он еще тебе подсказал?
- Людям надо помогать …
- Далее …
- Прошу тебя, отойди от двери.
Она стояла у выхода из комнаты и улыбалась, точнее, эмоцию ее стоило обозначить в качестве усмешки, - Что случится, если я этого не сделаю?
Молитвенно сложив руки, Григорий беспристрастно изрек, - Все воздастся тебе за добро твое, и грехи не останутся незамеченными.
- Стало быть, грех, что я тебя не выпускаю. Однако, это твоя оценка, я имею иное мнение. Петю и  Саньку ты к паперти готовишь? Что молчишь? Кто обязан заботиться о собственных детях?
Реакция зятя не казалась Свете чем-то незаурядным. У всех, или, практически, у всех священнослужителей, имеются задние мысли, и лишь их лицевая сторона остается доступной для окружающих. Света откашлялась, и повторила свой последний вопрос.
- Света, ты здесь?
Сестра подтвердила свое присутствие и уступила ей. Очутившись в комнате, Анна на некоторое время застыла в нерешительности.
- Выбирай, сестренка, - подбадривала ее младшая, - Здесь тебя будут уговаривать – порвать с прежней обузой, раз и навсегда. На кухне поставили цель – восстановить брачные узы, и то, и другое преследуется ради интересов самых маленьких … Придумала! – Света хлопнула по плечу зятя, - С таким терпением, выдержкой, гипертрофированным чувством ответственности только детьми и заниматься, - подытожила говорящая.
- Жаль, только деньги мне придется самой зарабатывать.
- Не огорчайся, Анечка. За детьми присмотрит Григорий, - обойдя зятя со всех сторон, предварительно пощупав плотно облегающую материю, Света сделала заключение, - У него худосочного сил маловато, так терпения хватит.
Старшая сестра вытолкнула из комнаты Григория со словами: «…Отец ждет тебя на кухне». Оставшись один на один с младшей, Анна снова плотно затворила дверь, - Давай посекретничаем, - добившись внимания сестры, старшая продолжала, - Вроде, Гришка должен в Храме у метро служить.
- И, что ты  на меня смотришь? Может, мне за Гришу похлопотать?
-Я о другом тебя спросить желала, - с опаской полюбопытствовала Анна.
- Ты не меня, детей своих расспроси. Они для вас, как высший суд. Запомни, сестренка. Людские сплетни – не показатель, на них, в случае необходимости требуется наплевать. Помни, о собственных детях … а, еще не забывай, что лучше парням и вовсе без отца, чем иметь лишь его видимость.
Света кончила говорить, а старшая сестра все качала головой. Вот, и поломай голову над тем, что сие значит? То ли Аннушка согласна, с ней, либо, все-таки, правда осталась на стороне Гришки?
На несколько минут воцарилась пауза, предназначение которой понятно не всем. Ей самой необходима была смена декораций. Сие происходило с обеих сторон, похоже, что ей вдогонку папаша неоднократно посылал проклятья. Что самое любопытное – противодействие Григория, его малолетние сыновья ничем не проявили собственного недовольства. Наконец, вся эта троица очутилась в заветной комнате.
- Мои хорошие, - Анна раскрыла объятия навстречу сыновьям.
- Милые детки, - обратилась Света к племянникам, - Вам известен этот дядя? – пухлый указательный палец уткнулся в поясницу Григория.
Из-за спины Свете подавала запрещающие знаки старшая сестра, как-то кулак, либо клетка из пальцев. Пока младший Саня сосредоточенно разглядывал Григория, к процедуре опознания подключился старший Петя. Обойдя Григория со всех сторон, мальчишка сделал заключение, - Я догадался, мама! Это пришел мастер из домоуправления. Он сейчас будет устанавливать замок на нашу дверь.  А, я  могу мастеру помочь.
Услышанное обескуражило, в первую очередь, Анну, - Сынок, это ваш папа.
На лице шестилетнего мальчишки запечатлелось недоверие. Младший, Саня прятался подальше от главного действующего лица.
Ситуацией воспользовалась Светлана, - Полюбуйся, Светлана, дети почти незнакомы с собственным отцом. Сие можно обозначить, как «семейную драму».
Присев на корточки, Анна более не выпускала детских ручек, - А, кто такая я, Саня, Петя вам известно?
Размахивая ручкой, Петя ни секунды не медля, признался, - Ты – мама, любимая мама, - признание свое мальчик подкреплял объятиями.
Не пришлось долго ждать признаний и от младшего, - Мама, а мне не нравится этот дядя, - Саша ткнул пальчиком в сторону Григория.
На лицах у Анны и Григория обозначилось недоумение, - Чем папа тебе не нравится?
Не глядя на супругу, Григорий поправил, - Так не следует уточнять, не положено! Взгляд, которым Григорий после безошибочно окинул супругу, лишь подстегнул его противниц к возражению.
- Григорий, мне племянник по секрету доложил, - после паузы Света продолжила непосредственно по назначению, - Ты страшный Григорий, и даже хуже волка детям родным приходишься, - Света присела рядом с колено преклонным Григорием. Наконец, она получила возможность детально разглядеть вожделенного зятя. Просидев с ним пару минут с одной стороны, юная исследовательница пересела на другую сторону.
Манипуляции ее не остались незамеченными для старшей сестры, - Света,  с какой целью ты супруга моего обхаживаешь?
-  Хочу с ним ознакомиться поближе, - отстранила руки Анны, - Не надо меня хватать за разные места.
Анна шепнула ей на ухо, - Оставь в покое Григория.
Теперь уж было, чему удивляться. Приняв первую позицию, и уткнув руки в бока, Света демонстративно заявила, - Твой заморыш меня ни с какой стороны не прельщает. Эх, ты, Аня, Аня, - Света укоризненно покачала головой.
- Никакой он не заморыш. Гриша очень скромен, и не умеет себя парадно преподнести, а это при современной жизни вовсе не считается недостатком.
Света усмехнулась, - Что ж, это, по-твоему, достоинство?
- Всего лишь, отличительная особенность, - поправила Анна.
- А, ты, сестренка, полюбопытствуй у своего архангела, почему его собственные дети не узнают? Чего головой киваешь?
- Света, оставь нас, пожалуйста, в покое.
- Стало быть, жалкое подобие антихриста тебе уже симпатично? Хорошо, сестренка, сейчас ты сама увидишь – кем он приходится детям, - поднявшись на стул, Света обратилась к племянникам, - Дети, вам нужен этот папа?
От ее пухлого указательного перста трудно было укрыться, жертву свою он находил моментально. Теперь он уткнулся в худосочную спину священнослужителя.
Малолетние отпрыски, опасливо озирались из-за спины любимой матери. Старший сын изловчился продемонстрировать язык. Глядя на сообразительного племянника, согласно кивнула головой Света, - Понятно ваше восприятие.
- Ну, что в том хорошего? Отец – авторитет для собственных детей.
- Чем может подобная, - перст указывал в Григория, - сдержанность вдохновить?
В ответ – молчание, на которое, впрочем, никак предмет любопытства не отреагировал.
- Вот, и, пожалуйста, любуйтесь, дети, на свой авторитет. Вот, кому на окружающих наплевать. Саня, Петя, вам известно, кем вам приходится этот дядя? – пухлый палец Светы уткнулся в направлении спины Григория.
- Этот дядя – мастер, - предложил собственную версию старший Петя.
Анна лишь вздохнула, Света поправила, - Петя, Саня вам нужен папа, который дома не бывает, не станет с вами играть, и мало осведомлен в фундаментальных науках, не сможет исполнить роль преподавателя, и дома молоток с отверткой в руках удержать не умеет?
Мальчишки неожиданно вышли вперед и объявили во всеуслышание, - Нам понравится папа, который полюбит маму. А он …
Петя добавил, ткнув в Григория, - Он нам не нужен.
Эти судьбоносные слова внезапно были услышаны дедом. В ответ дед хлопнул дверью.
- Ваши слова достигли цели. Вот, результат того, - прокомментировала хлопок дверью Света.
Анна вдруг увела детей. Свете хватило минуты для того, чтобы разрешить спорную ситуацию. Наступив ногой на сложенные в молитве руки, - Замечательно. Слушай, ты, олух, до чего ты семью собственную доводишь?
- Пустите!
Света еще плотнее наступила ему на запястье, - Будешь свободен, когда разъяснишь собственные действия.
- Я священник …
- Ты – козел, - перебила Света, - Но я заставлю тебя считаться с интересами потомства и ценить многострадальную жену. Если хочешь остаться попом, подрабатывай грузчиком, - требовала Светлана.
Козни между ней и зятем отвлекали. Руку его она выпустит лишь в том случае, если зять поступит в ее распоряжение посмертно. Зятю пришлось отталкивать ее почти с кулаками, - Не буду я работать никаким грузчиком!
Взгляды их на несколько мгновений пересеклись, и Света распрощалась со всеми сомнениями по поводу зятя. Поп слишком любит себя – когда-нибудь он распроститься с детьми навсегда, кстати, по их инициативе.   
- Прощай, Гришка. Лучше тебе с сыновьями более не встречаться. Ничему хорошему ты их не научишь.
Света спиной ощущала неприязненные, скорее, враждебные взгляды. Такие, как он, никогда не прощают! Она не нуждалась ни в чьем одобрении. Ей достаточно собственного осознания, что она ни перед кем не виновата. Напоследок Света обернулась, - Не смей вставать на нашем пути. Детям нужен не биологический, а настоящий отец … который способен и умереть ради любимых.
- А … я?
- Ты -  трус и таковым навсегда и останешься! – подытожила Света. – И знаешь, почему? Есть такая присказка: «… Возлюби ближнего, как самого себя».  А, я – Света вышла вперед, - Живу по-иному принципу: «… Надо меньше себя любить». По-твоему взгляду читаю вопрос: «Кого же тогда любить?» Слабых, тех, кто не в состоянии о себе позаботиться. Так, что, Гриша, не все в твоих умных книгах написано. Заранее все предусмотреть невозможно. Попы слишком погружены в собственные переживания. Представь, что кому-то еще хуже, чем тебе. Осознание собственного преимущества успокаивает, провоцирует дальнейший полет фантазии. Понял, Гришка?
Возможно, то был ее «звездный час», ей внимали, открыв рот. Мания величия Светлане быстро наскучила, но расстаться с ней, без последствий, Света не видела возможностей. Сестру Света встретила на кухне. Санька и Петька допивали чай, с угощением. Аня хозяйничала. – Садись.
Света парировала, - Только вместе с тобой.
Бутерброд с шоколадной пастой был не только вкусен, но и сытен. Света не успела дожевать один, как остальные тут же перекочевали на блюдце к племянникам. Постукиванием ложки  о чашку внимание к себе привлекла Анна, - Мы с тобой, Светочка, останемся в нашей комнате. К отцу перейдет Гришка.
Света всплеснула руками, - Почему наша квартира должна превращаться в общежитие?
Разъяснение не заставило себя долго ждать, - Гришка здесь надолго не задержится. Мы с ним не примирились.
Кивок головой предвосхитил следующие комментарии, - Анечка, тебе нужен истинный мужчина, а не жалкое его подобие, - обойдя вокруг стола, тем самым приблизившись к зятю, Света добавила, - Надежнее, все-таки,  знакомиться в парке, где мужики пребывают в свободном полете. И, еще, Анюта, я тебе рекомендую, брать с собой на выбор претендентов Петьку и Саньку. Дети остро чувствуют фальшь, они сразу отсеют лишних женихов. Я бы на твоем месте, выбирала себе мужей по их способностям управляться с маленькими детьми. 
- Если получится, на знакомство я буду приглашать тебя, - с улыбкой доложила Анна.
- Не советуйся с отцом …
Анна перебила, - Мне хватит попов в семействе. Попадья из меня никогда не выйдет.
Света с размаху хлопнула по столу рукой, - Придумала! Чтобы Гришка не путался под ногами, его самого надо познакомить заранее.
- Вот, скажи, Светочка, чего ему у себя в Храме не найти? Там столько претенденток, причем, в его вкусе является.
- Надо ему на спину объявление повесить: «Ищу спутницу жизни».
Анна пожала плечами, - Но в Храм являются не только верующие. Приходят и так, с познавательной целью, как на экскурсию.
- Твой Гришка может жениться необязательно …. на верующей. Может, он новенькую склонит к тому. Аня, главное, чтобы нам под ногами никто не путался. И еще к тебе просьба. Папаше попадью не ищи, пусть один свой век доживает.
- Согласна. Если папаша на кого и польститься, мы перед физиономиями дружной парочки двери захлопнем. Не волнуйся, здесь никто, кроме нас жить не станет, - уверенно заявила Анна. Глубоко вздохнув, она добавила, - Может, еще мама наша выздоровеет.
В ответ лишь молчание. О печальных маминых перспективах были осведомлены все близко ее знающие, но с надеждами никто не желал расставаться. Со всех стен на происходящее взирала здоровая, цветущая Екатерина Павловна. Встречающиеся с ней взглядами, молились о ее добром здравии.
- Анна, - негромко прозвучало из коридора, - Поговорить надо.
- Тебе надо, а мне – нет, - ответила старшая сестра, не глядя. – Уходи.
Неожиданно упорство проявил сам Григорий. Он загородил собою коридор, - Анна, мы станем жить с тобой по данному адресу, но пока ничего предпринимать не будем.
Анна удивилась, - Это как же понимать?
Первой спохватилась Света, - Анечка, твое пугало предстанет в глазах окружающих заботливым отцом, но, по сути, таковым, он являться не будет. У людей это называется пускать «пыль в глаза». Вроде, семья благополучная, а на самом деле, лишь видимость семьи, ведь, отец, не отец, а сплошная формальность. Аня, если на улице к тебе кто-нибудь пристанет, вот эта видимость, - Света указывала на Григория, - Будет лишь молитвенно  складывать руки. А на тебя, между, тем, Анечка, кто-нибудь, внимание, да и обратит, и без этого пугала. Уйди с дороги, - распорядилась Света.
Теперь две сестры выступали единым фронтом. Анна прокомментировала собственную позицию, - Моим детям нужен настоящий отец, а не его видимость. Убирайся, и не смей никогда вставать на моем пути, кто бы тебя ни научал.
Они уходили победительницами. Им вслед упирался взгляд, который одновременно пытался их удержать, но не ведал, каким способом осуществить задуманное. Господь так и не вразумил ее, но Высший Разум сделает это, вне всякого сомнения, и никакие местные архангелы указывать ей не посмеют, заключила Анна. Она найдет для себя рыцаря сердца, и займется этим в ближайшее время. Да здравствует и процветает Любовь!   
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXIX.

     Вот так, глядя в окно, на бесконечные небесные слезы, они провели целых два дня. Вдвоем им было хорошо, просто замечательно, время им не было указчиком. Коля был на седьмом небе от счастья, Оля доверила ему себя, - Николенька, более всех я люблю тебя, но и брата твоего также.
Поймав на себе подозрительно-вопросительный взгляд любимого человека, Оля пояснила, - Брат твой – точная твоя копия. Сам подумай, как я могу к нему относиться?
Николай согласно кивнул головой, - Следуя здравому смыслу, к брату  я ревновать не должен, но я … ревную. Оленька, я так крепко тебя люблю, что никого не могу видеть рядом с тобой.
Они целовались так упоенно, что не заметили, как сами стали объектом повышенного внимания соседей.
- Мне в спину уткнулся чей-то пристальный взгляд, - призналась Ольга.
- Ответь ему тем же, - посоветовал Коля.
Оля поступила по-иному. Опустила шторы на окна, - Теперь наше уединение никто заранее не нарушит.
Сеанс поцелуев не завершился. В глубине, за плотной завесой между молодыми людьми царила вся та ж нежность, ласки, неудержимая страсть. Ему достаточно было зажмурить глаза, и он тут же переносился туда, чему заранее нелегко было подобрать определение. Если бы его попросили описать счастливого человека … Коля, не задумываясь, нарисовал бы автопортрет. И, даже Андрей не сумел бы быть более счастливым, потому, что сильнее любить нельзя.
И тут сам Николай очнулся от неожиданного предложения, - Что будешь делать, Коленька, если Андрей предложит тебе собственную невесту?
- Ничего, - выговорил Коля по слогам. Спустя минуту он добавил, - Я –однолюб, Оленька. Разве такую, как ты, еще встретишь?
Он не выпускал ее руку, испещренную кошачьими коготками, а Оля стремилась к его рукопожатию, - Я верю тебе, Коленька. Не стала бы я закрывать глаза на обман.
Глядя в глаза собеседницы, Коля проронил, - И я в тебе ни секунды не сомневаюсь. А, вот с братом мы договоримся … никогда, никакие обмены не осуществлять!
- Зачем же так категорично? – с улыбкой полюбопытствовала Оля, - Менять одно на другое – законное право всякого. Так, что, Коленька, никто, ничего тебе не запрещает, - И, - Оля выдержала паузу, - Девушка Андрея мне сама уже предлагала.
- Что?
- Поменяться с ней ролями. Это для нас с ней, вы с Андреем одинаковые. Но, как люди, вы совершенно разные, - подытожила Дроздовская.
Ее легкомысленная головка покоилась на его плече, Николай блаженствовал.
Что, если … Николай едва заметно кивнул. Чисто технически это будет непросто, но может посодействовать личное обаяние. Вот, только требуется ему эта … легкая победа? А, если … подобная мысль пришла в голову Андрею?!
Сплошная стена дождя закрыла от них дворовые прелести. На улице ни-кого!
- Как в Венеции, - признался Николенька, поглядывая на любимую девушку сверху вниз. 
Откинувшись на плечо возлюбленного, Оля пыталась отыскать для себя выгодную позицию, - У нас, на Батайском проезде лучше, чем где бы то ни было! Удивляюсь, почему местные жители не выводят из гаражей собственные пироги?
Рассматривая пейзаж за окном, не удержался от положительных эмоций и сам Николай. Может, непогода изменит не только его планы, но и учебный распорядок, - Оля, вот отменят первое сентября, и будем с тобой еще один день гадать, чем заняться?
Сложив губы дудочкой, Оля призналась, - Я только об этом и мечтаю – попасть в распоряжение опытного поводыря.
- Спасибо за доверие. Только ты такая решительная, потому, что рядом со мной – никого. На мгновенье представь рядом со мной … Андрея, вот тогда бы и гадала: кто есть кто? Чего головой мотаешь?
Оля покаялась, - Достаточно беглого взгляда на вас обоих, и сразу ясно: кто есть кто? А, вот, когда вы, парни, по одному не прочь поразвлечься, вот тогда становится боязно!
В разговоре повисла пауза, неопределенностью которой, не прочь были воспользоваться все в нем участвующие. Дроздовская несколько раз крепко зажмурила глаза, а затем – резко открыла их, - Как? – выждав пару десятков секунд, она поинтересовалась у собеседника, - Мог бы поделиться впечатлением, как я тебе? А, ты молчишь. Негоже это.
Продолжая взирать на девушку сверху вниз, Коля усмехнулся, - Ты всегда, Оленька, красавица, только зачем рожицы строишь?
Оттолкнув от себя кавалера, Оля досадливо покачала головой, - Бессовестный! Какие рожицы? Я тебе понравиться еще больше желаю.
- Куда уж больше? - неизвестно, кого вопрошал юный Карпухин, - Если я и смотрю на другую девушку, то вижу одну только тебя.
- На посторонних девиц ты, все-таки, смотришь. Паразит!
Приблизившись к любимой, Николай боязливо оправдывался, - На кой черт, мне они нужны, посторонние?! Куда их деть, ответь! Молчишь, А, мне неспокойно. Воспользуется твоей слабостью Андрей, пожелает вдруг сыграть мою роль. Мне любопытно: каким образом тебе сразу ясно: кто из нас кто?   
Усмехнувшись, Оля не спешила делиться своей тайной. Николай по-своему расценил ее упорство, - Рассчитываешь, что я поделюсь с тобой рецептом? Не скрою, иногда заранее мы с Андреем договариваемся – выглядеть одинаково. Но теперь я сам не желаю быть его копией.
Оля внимательно выслушала друга и тут же ответила, - Может, Коля это тебя разочарует, но последнее время твой брат пытался копировать тебя. Я ни единожды заставала его, наблюдающим за тобой «из-за угла». Андрей вслушивался в твою речь, подмечая ее особенности. Удивляешься? Не думаю, что брат твой готовился в артисты. На него это непохоже вовсе, - немного погодя Оля заметила, - Коля, почему ты тянешь время? Тебе что-то известно о происходящих метаморфозах?
Пришлось немного подождать, прежде, чем прозвучало, - Прошу тебя, Оля, не спрашивай меня ничего о моем брате. Мы разные, и это основное, что тебе следует запомнить.
Они просидели молча до тех пор, пока домой не возвратились Елена Николаевна и Влад, оба нагруженные тяжелыми сумками. И снова Оля получила дополнительный повод для удивления. Ее дружок, как сидел, так и остался недвижимым. При встрече Олю озадачила двойственность поведения со стороны вернувшихся членов семьи Карпухиных. Рискнув нарваться на грубость, Оля задержалась. Однако, она просчиталась в отношении своего приятеля, Николай сразу же дал ей понять, в чем ее ошибка, - Чего ты тут крутишься под ногами? Ступай домой сейчас же!
Дроздовская не произнесла ни слова в ответ. Она многое уразумела, но пусть для окружающих она останется все той же простодушной девочкой, - Коленька, если меня дома будут ругать, ты меня реабилитируешь, конечно же?
Она не спускала глаз с его рта, и неслучайно Оле показалось, что услышала она не совсем то, о чем шептали ей чужие губы. И то, что интуиция нашептывала ей минуты назад, теперь перешло в уверенность. Да, она стала жертвой обмана. Но еще больше страдают те, кого обстоятельства вынуждают участвовать в этом лицедействе.
Лифт нервно дернулся и замер. Все посторонние мысли тут же вылетели у Оленьки из головы.  Из-за чужого разгильдяйства она, кажется, застряла. Нажимая на все кнопки подряд, Оля забеспокоилась. Всякие страшные мысли стали приходить ей в голову. Вероятно, известны случаи, когда провода у лифта обрывались, и он летел в шахту. Она повисла где-то между десятым и девятым этажами, весьма приличная высота….
- Выпустите меня. Не хочу здесь сидеть! – орала узница.
По громкоговорителю слышалось одно покашливание, не помогли и удары по стенам кабины. Силы, с которой она колошматила по ней, мог бы позавидовать любой защитник. Однако, никто из ее соседей по подъезду не поинтересовался, что с ней случилось? Сейчас усядется прямо на пол, и будет реветь, обещала она самой себе. Растирая слезы, Оля приметила, какой в лифте грязный пол. Как же можно на нем сидеть? Не годится. И вдруг, сквозь собственные стенания, она услыхала знакомый голос, - Оленька, голубушка, как ты оказалась запертой?
- Бабушка, милая! Позвони в диспетчерскую с домашнего телефона. Я, кажется, застряла.   
- Сейчас, Оленька. Я все сделаю, только не беспокойся, - просила Мария Геннадьевна.
Прошло неизвестно, сколько времени. Настоящая мука – куковать в замкнутом пространстве, когда чувствуешь себя оторванной от мира. Как бы крепко она ни жмурила глаза, легче ей не становилось. Олю угнетало ощущение невесомости, когда поверхность уходит у тебя из-под ног, и рядом ни одного звука, свидетельствующего, что ты не вовсе не так одинока. Постукивая по стенам кабины, Оля не могла остановиться. Она будет стучать, пока ее не выпустят из плена. Сквозь механические постукивая ей слышались хлопанья дверей, короткие переговоры, отрывистые покрикивания, но стена из фанеры плотно держала ее.
- Оленька, ты только не плачь. Диспетчер сказала, что мастер сейчас займется ремонтом, - обещала Мария Геннадьевна.
Оля слушала бабушку, и уже представляла, чем займется, выйдя на свободу. Ей необходимо будет собрать школьную сумку, согласно завтрашнему расписанию, прикинуть, что завтра оденет, наметить, чем она займется в свободное время. Жаль, что дружок любимый ее не провожал, может тогда бы не пришлось ей сидеть в плену в одиночестве. Стены ее окружающие, сообща наступали, Оле приходилось увертываться от контратаки.
- Господи! Оленька, что с тобой произошло? – допытывалась Мария Геннадьевна после освобождения внучки.
Дроздовская бросилась ей на шею, как только лифт выпустил узницу на шестом этаже, - Бабушка, милая, если бы ни ты, я до сих пор страдала в плену иллюзий.
Добравшись, наконец, до дома, Оля бродила по компактной двушке, подмечая особенности ее интерьера, так, словно после долгого отсутствия. Последнее время, после официального оформления развода ее усыновителей, она осталась фактически одна с любимой бабушкой. Евгения Владимировна недолго тосковала без спутника жизни, и вскоре обзавелась новым. На этот раз ей встретился кавалер с собственной жилплощадью.
- Ты, Оленька, присматриваешься верно. Денежки за щеночков выручим, и ремонт провернем.
Оля оглянулась. От неожиданности Мария Геннадьевна налетела на нее. Обоим было весело. – Бабушка, сможем ли мы осилить ремонт?
 Мария Геннадьевна обняла любимую внучку, улыбнулась ей и тут же успокоила, - На твоем месте, милая, я бы тоже сомневалась. Но, деточка, я рассчитываю на помощь твоего Коли.
- Не знаю, не знаю, бабушка. Коля – не маляр. Мебель подвинуть он, пожалуй, может. Обои новые поклеить, мы с тобой сдюжим, без всякой помощи.
Теперь уже сомневалась Мария Геннадьевна, - С помощью, оно, как-то сподручнее, - Я ведь для чего затеваю изменения, - пожилая женщина подмигнула внучке, - Чтобы вы после свадьбы жили со мной вместе. Согласна?
В ответ Оля лишь улыбалась. Разве могла она противиться семейному счастью? – Конечно, Николай будет жить с нами. Вот только расписаться с ним я пока не смогу. Я еще не достигла совершеннолетия.
Отмахиваясь от прыгающих около собачек, Мария Геннадьевна продемонстрировала резкое несогласие, - Нет, Оленька. Жить у нас Коля станет, только после того, как вы с ним распишетесь, не иначе.
- Но почему?
- Ты еще ученица выпускного класса. Представь, что могут найтись свидетели вашей с Колей совместной жизни. Пойдут пересуды, сплетни. Зачем тебе все это?
- Я не обращаю на пересуды внимание. Бабушка, пойми, есть люди, чьим мнением дорожат, а имеются … так себе, кому вслед оборачиваться не хочется.
- Все равно. Не положено!
- Бабушка, а ты не думала, что Коля не станет дожидаться моего совершеннолетия? Возьмет и женится.
Мария Геннадьевна всплеснула руками, - Да, как же это так? Люди прежде знакомятся, влюбляются, подают заявления в ЗАГС. А, твоего Николая еще призвать могут.
- У него инвалидность. Он не подлежит призыву …
Мария Геннадьевна перебила, - Оленька, советую тебе, как неравнодушный человек. Полюбопытствуй, с чего у Николая освобождение от призыва?
Забавляясь с собачками, Оля внезапно оторопела проницательности, - Я как-то не задумывалась. Коля в аварию еще осенью на мотоцикле попал, кажется, травму колена получил. В больнице две недели провалялся.
- Кроме заурядных физических недугов, имеются психиатрические заболевания, а некоторые из них еще и наследственные, - дала пояснения Мария Геннадьевна.
Неожиданно для старшего поколения, юное проявило упорство, - Бабушка, когда любишь, принимаешь избранника со всеми его недостатками. Я воспринимаю Николая любым.
Вздохнув, Мария Геннадьевна подытожила, - Важно, чтобы любимый человек платил тебе взаимностью, а не только пользовался твоим расположением.
- Николай меня любит. В его чувствах я уверена.
- А, я нет. Коля мог ухватиться за тебя из-за корыстных соображений. Ты – единственная наследница жилой площади.
- Бабушка, ну, и что! Мало ли, кто, что наследует. Что же теперь всех влюбленных подозревать в расчетливости?
- Ты пока наивная девочка. Дай, Бог, чтобы тебе не пришлось пережить обман, иначе …
- Я уже такое повидала, бабушка, что тебе в страшных снах не снилось …
Оля вдруг замолчала, стоило ей увидеть выражение лица любимой бабушки. Глаза ее напомнили Оле аварийную лампочку, включенную в расчете на максимальную мощность. Оля поторопилась реабилитироваться, - Бабушка, я не то хотела сказать. Вероятно, мы с тобой неправильно поняли друг друга. Ты, главное, не волнуйся.   
Разливая вскипевший чай по чашкам, Мария Геннадьевна вздрогнула, и едва не ошпарила себе руку. Что же такое произошло с ее внученькой. Оленька – наивная доверчивая девочка, а вокруг столько мошенников. Как ей уберечь девочку от обмана?
- Бабушка, ты сейчас без пальцев останешься.
Предупреждение едва не запоздало. Оля перехватила ручку чайника и обожглась.
- Прости, внученька.
Они обе уселись за стол, на котором осталась лишь  наполовину опустевшая тарелка с бутербродами, - Бабушка, а печенье закончилось? – осторожно поинтересовалась Оля.
- Вы его с Колей еще вчера доели. Мне в ближайшие два – три  дня перечислят пенсию, - Мария Геннадьевна тяжело вздохнула и призналась, - Собак, к сожалению, нечем кормить.
- Подумаешь! У них консервы есть в наличии.
- Разве это – пища? Они не туристы, чтобы все время на консервах сидеть.
Рассеянный взгляд Оли уткнулся в опустевшую тарелку. Есть хочется после бабушкиных заявлений еще больше. – Бабушка, если есть нам нечего, ты предупреждай заранее. Я бы у Николая денег заняла.
- Негоже, Оля долгами обзаводиться. В холодильнике имеются творог, молоко, яйца, на балконе – овощи, фрукты. Как-нибудь перебьемся, - поправляя упавшую на глаза седую прядь, Мария Геннадьевна буравила проницательным взглядом внучку, пытаясь разгадать ее тайну. Может. Николай непорядочно с ней обошелся? – Оленька, дорогая, скажи, тебя мужчина какой-нибудь обманул? Запомни: мужчинам верить нельзя. Они часто говорят одно, а делают – иное.
Дожевывая малоаппетитный бутерброд с сыром, девушка размышляла над поведением Андрея, который мог к ним являться и ни единожды морочить голову наивной и доверчивой бабушке. А, вдруг все это лицедейство вершилось с ведома Николая?! Представить любимого в роли скомороха, Оля не могла. Он слишком простодушен, прямолинеен для этого. Когда жевать было уже нечего, Оля ощутила себя в центре чужого внимания, - Бабушка, ты что-то говорила?
Мария Геннадьевна расценила рассеянность внучки по-своему. Девочка думает о чем-то постороннем, - Оленька, если хочешь, я могу приготовить сырники. Ты чем-то расстроена, Оля?
- Я?! С чего ты взяла? Вовсе нет. Просто я думаю, что будут кушать бедные щеночки?
- Кашу с консервами, ничего обойдутся, - убеждала внучку бабушка.
- Бабушка, тебе звонили по объявлению о продаже щенков?
Мария Геннадьевна пожала плечами, - Вчера позвонили, обещали перезвонить в выходные. Я надеюсь, все-таки, перезвонят, иначе, куда мы денем это собачье поголовье?
Теперь уже вздыхала Оля, - Люди жадные. Если бесплатно, они все разберут.
-  Бесплатно не подойдет. Люди обычно не дорожат легкими победами.
Оля кивнула головой, - Согласна. Рассчитываю на помощь Коли. Он поможет нам пристроить щенков. 
Мария Геннадьевна неожиданно проявила упорство, - Хорошо, конечно, Оленька. Но кому попало, я щенков не отдам.
- Бабушка, от них надо избавляться, как можно скорее.
- Но не любым путем. Они мне дороги, я отвечаю за их благополучие, - бесцветные глаза Марии Геннадьевны стали влажными, и взгляд их был устремлен куда-то вдаль.
 - Бабушка, они всего лишь пятеро прожорливых щеночков, самых обыкновенных. Нужно, как можно быстрее их пристроить, - настаивала Оля.
- Я попытаюсь пристроить их через клубную секцию …
Олю заинтересовало происходящее во дворе. Не отрываясь, девушка взирала на действия проходимцев. Говорить бабушке или промолчать? Помешать набегу местных хулиганов она, явно не успеет. Совершая набег на чужой огород, воришки позаботились об отступлении.
- Что же ты стоишь и молчишь, когда орать надо?! – негодовала Мария Геннадьевна.
- Бабушка, в  прошлый раз, когда мы вспугнули воришек, они намеренно потоптали остатки цветов. Может, в этот раз что-то из георгинов, астр сохранится?
Старшая Дроздовская уже не слушала. Хлопнула входная дверь, и Оля побежала на подмогу к бабушке. Воевать она не собиралась, но присутствие группы поддержки, к которой Оля причисляла себя, необходимо. Во дворе царило ледовое побоище. Те, кто не успели сбежать, еще совсем недавно размахивали кулаками.
- Вот отсюда! – гремел фальцет Марии Геннадьевны, - Я сейчас милицию вызову!
После двухдневных проливных дождей землю здорово размыло. Шлепанцы Марии Геннадьевны тут же покрылись грязью. Раздосадованная наглым нашествием на ее любимый дендрарий, она не придавала значения этим житейским мелочам. Ее любимые насаждения, в которые, можно сказать, она вкладывала всю свою душу, подверглись разорению. Фигурные георгины, поражающие почитателей совершенством геометрических форм, лежали, как подкошенные. Яркие астры, перепачканные землей, взывали к состраданию. Мария Геннадьевна с горя расплакалась. Она аккуратно срезала поверженные идолы и, мучительно переживая каждое их поражение, словно собственное, прижимала срубленную на корню красоту к груди. – Мои ангелочки! Что с вами сделали мерзкие ироды.
Оля всюду следовала за бабушкой, жалостливо поглядывая на нее. Поднимая цветы, Оля негодовала не менее их владелицы. В будущем надо постараться уберечь цветочки от нападения. Рассчитывать на порядочность местного населения не приходилось. Жители окрестных домов привыкли считаться лишь с собственными интересами. О том самом ей твердил Николай … А, может, это был вовсе не он? Теперь уже трудно определить. В последнее время Оля все чаще разочаровывалась в людях, увы, осознавая, что подобного быть не должно. В ее юном возрасте обычно бросается в глаза наивность, простодушие. Однако, почему люди плохо думают друг о друге?
Дома Мария Геннадьевна кропотливо перекладывала остатки цветов, пытаясь сложить из них стоящий букет, - Оленька, завтра ты выходишь на финишную прямую. Ты запомнишь этот день на всю жизнь.
Любуясь остатками цветочного великолепия, Оля только вздыхала. Бабушка сильно преувеличивает. Окончание школы – переход во взрослую жизнь и только. Основные трудности ждут ее впереди. Выбор профессии, овладение ею, главное – выбор спутника жизни. К человеку привыкнуть сложнее, чем к должностной инструкции. Ответственность за судьбу любимого человека ложиться целиком на супружеские плечи. Она не боится трудностей, невзгоды мобилизуют, заставят рисковать. В том-то и дело, что рисковать придется интересами другого человека, любимого, верного друга, хранителя всех твоих тайн – ему можно найти любое определение, важно не забывать, что, подвергая опасности близкого человека, несешь ответственность, в первую очередь, перед собственной совестью.
- Оленька, о чем ты думаешь, милая, накануне первого сентября? – обеспокоенно расспрашивала Мария Геннадьевна.
На фигурных губках мелькнула загадочная улыбка, - Конечно же, не об учебных буднях. Разве это так важно, бабушка? Не стану скрывать от тебя, мне не хочется садиться за парту. Но без аттестата зрелости, сдачи ЕГЭ, невозможно перейти во взрослую жизнь.
Сидя у окна, Оля грустила. Она была с бабушкой искренна. Недавно она узнала, что в Москве встречались случаи самообразования. Как хорошо – сидеть дома, заниматься в любое удобное для тебя время, согласно учебному плану. Оказывается, для реализации подобного благополучия, обязательно наличие индивидуального мотива, - Бабушка, а у тебя имеется инвалидность?
- Нет, я обычная пенсионерка.
«И слишком озабоченная собачница», - мелькнуло в мыслях Оли.
Из комнаты слышалась щенячья возня, вперемежку с бабушкиными комментариями. Вот, кому по-настоящему вольготно и беззаботно живется, сделала вывод Оля. В следующей жизни она непременно явится в этот мир в образе собаки, и станет верным другом для такой вот, простодушной Марии Геннадьевны.  – Бабушка, я придумала. Мы нарядим Кольку китайцем и отправим продавать щеночков около Храма, того, что около метро.
Оторвавшись от возни с неугомонными щенками, Мария Геннадьевна настороженно полюбопытствовала, - Зачем  щенков у Храма продавать?
- Там, бабуля, народу много ходит. Если правильно предлагать, мало, кто откажется от своей выгоды. Колька будет всем представляться внуком китайского президента. Он хороший артист, сможет. За два – три часа он всех щенков пристроит, и еще прилично заработает на их продаже.
Несуразные голенькие создания резвились, не теряя времени даром. Сверху вниз на их забавы взирали две взрослые собачьи дамы, общество которых Оля воспринимала более благосклонно, чем их шаловливое потомство, - Разве они не чудесные. Жаль, только, что лысые.
- Не лысые, а голые, - поправила Мария Геннадьевна, - В этом состоит их очарование. На этих собачек редко, у кого возникает аллергия. Если бы у меня была возможность, я со щеночками никогда не расставалась.
Лицо Оленьки приняло насупленное выражение, - Стало быть, я тебе нужна, как запасной вариант?
- Обиделась. Напрасно, дорогая внученька, - оправдывалась Мария Геннадьевна, - Нет между вами равенства. Человека любят по-иному … по человечески, а животина … она всегда ласковее человека будет.
- Не понимаю, бабушка. Я, что, грубее? – допытывалась Оля.
- Согласна, что не понимаешь. Животное, в отличие от человека, всегда приласкать хочется. Ангелочки хвостатые никогда подлость не совершат, лицемерить не станут. Они ничего не просят, именно поэтому с ними последним поделиться хочется.
И снова воцарилась тишина. Оля обиженно уставилась в последний выпуск «Курьера Юго-восточного округа», - Бабушка, я  что, хуже щенков?
На ее худенькие плечики опустились руки пожилой женщины. На внучку она взирала сквозь пелену слез, - Оленька, милая, я тебя никогда, не с кем не сравнивала, и не буду. Оленька, ты будешь самой счастливой, не сомневайся, деточка.
Засыпая, накануне первого сентября, Оля представляла себе уютное семейное гнездышко, где она будет, вроде, птички-невелички, по крупицам собирать правду жизни, а рядом с ней будет … мешок с деньгами. Если уж продавать себя, то с выгодой, главное, не чтобы ее любили, самое важное – любить самой, тогда она станет родной мамой не только для визгливых созданий, но и воспитает дочку и сыночка, которых она возьмет из детского дома. Однако, не исключено, что к тому времени, когда она станет жить самостоятельной жизнью, детских домов не останется, а будет повсюду царить счастье, любовь и взаимопонимание …    

                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава ХХХХХХ.

     Четыре дня назад они схоронили маму, и сразу же все самое светлое и жизнерадостное в их жизни отошло на второй план. Если бы ни дети, которые, как прежде требовали внимания и заботы, она сама бы умерла. Почему лишь после утраты близкого человека, когда уже ничего исправить нельзя, остро ощущаешь его отсутствие? Мама, милая мамочка хочется стать такой же, как ты хозяйственной, домовитой, рачительной, готовой обеспечить любимых людей заботой, разделить  с ними трудности. А теперь остались одни лишь воспоминания.
- Аннушка, ты похожа на поверженную богиню. Глядя на тебя, хочется последовать за мамой, - увещевала старшую сестру младшая.
Закрывшись в своей комнате, Анна и Света коротали время до встречи с детьми. Петю будут встречать со школы, за Сашей нужно будет идти в детский сад. Обе тяжело перенесли расставание с матерью, которая умирала в страшных мучениях. Хотелось Екатерине Павловне отойти в иной мир в больнице, не удалось. После того, как врачебная комиссия признала ее стадию онкологии неизлечимой, родным поставили условие – забрать пациентку из больницы в течение двух недель.
- Анька, на твоих смоляных волосах седина весьма приметна.  Ты на себя в зеркало любовалась?
Она могла и не спрашивать. Старшая сестра безмолвствовала, уставившись в никуда. Света беспокоилась за нее, так как Анна демонстрировала полное равнодушие ко всему, - Анна, так и до сумасшествия недалеко. Прошу тебя, очнись! Если тебя что-нибудь не устраивает, покричи для приличия, главное, не соглашайся с несправедливостью, - Света обняла сидящую в кресле Анну за плечи, - Не молчи, иначе я не отстану!
Когда Света глянула в глаза сестры, то ужаснулась. Остекленевший взгляд сквозь поволоку слез, вот она – вся перед ней, и, в тоже время, мысли Анны возвращались в тот черный день, когда не стало мамы, - Мне никогда не было так плохо, Света, даже тогда, когда я лишила жизни … Сенечку. Перед ним мне не было так совестно, как перед матерью, в день, когда она мне исповедовалась …
Вмешалась Света, - Исповедуются в церкви. Ты, Анька, напутала.
- После нашего последнего разговора с мамой, буду верить лишь своим глазам и совести, - Анна перевела взгляд на сестру, - Я маме обещала, что более не стану внимать папашиным проповедям, и, не стану жить с человеком, которого не люблю, и который не любит наших детей, а привык считаться лишь с собственными интересами.
- Папаша – гад, не позволит тебе привести нового отца для Саньки и Петьки. Придется разменивать квартиру. Если бы Алексей Анатольевич был порядочным, оставил бы все тебе и внукам, его, самого там, в Храме приютят, - Светлана окинула сестру проницательным взглядом, так, словно портрет рисовала, - Аня, а кто такой Сенечка будет?
- Еще твой один племянник. Гришка – паразит настоял, чтобы я аборт сделала, а так было сейчас мальцу три года.
Света схватилась за голову, с минуту просидела с открытым ртом. Постепенно сознание возвращалось к ней, брови взлетели высоко вверх, крепкие зубки впились в губу. Тут же прозвучало, - Стало быть, твой поп ребенка тебе сделал и еще требовал, что ты его угробила, вот гад! Счастье, что дома его нет, иначе …
- Не пущу его домой!
- Какие же попы – лицемеры, за чужой счет, негодяи, жить привыкли. Вот, Анька, если рассудить, церковь в России отделена от государства, живут попы поборами с населения. А надо бы заставить попов работать.
- Как заставить-то? Они себя, вроде, как психологами опытными считают, людям головы морочат. Понимаю, они преступникам проповедуют, этих отщепенцев надо в узде держать. А другие, в чем виноваты? Только теперь, после всего пережитого, я, Светка, поняла, насколько вредны церковные бредни. Они людей в сторону от Истины уводят, в сказки, выгодные попам и власти верить вынуждают. Политики, вроде, как подстраховываются – не получится их народ в послушании удержать, попы будут призваны на помощь.
- Ань, твой ирод ни разу не пожалел, что Сенечки нет?
Анна отрицательно покачала головой, - Ни разу, у него одни темы в голове – о Всемирном потопе, втором пришествии. Знаешь, Света, я себя все чаще гулящей Евой ощущаю, хоть та и любила, вот только на мне никакого греха не имеется.
- Я тебе так скажу, Анна. Теперь, если я только узнаю, что мой будущий спутник жизни склонен к молитвам и всяким церковным бредням, буду бежать от него, сломя голову, как от ненормального. Чего головой киваешь?
- Ты все верно говоришь. Мне надо скорее найти работу.
Опять Света буравила сестру пронзительным взглядом. Бедняжка, в своих неудачах она привыкла винить только себя. Если бы у нее был рядом надежный друг, Анна уверенно шла по жизни, - Анна, а, может, тебе мужика работящего найти?
- Нет. Сперва начну работать, и, лучше всего, устроюсь психологом в детский сад. Так я смогу больше времени проводить с детьми. И, знаешь, что я подумала, - говорящая сделала паузу, в течение которой она что-то мучительно распределяла по составным частям, и, наконец, выдала следующее, - Надо будет Саньку и Петьку прописать здесь.
- Разве они у тетки Григория, в Зябликово не прописаны?
- Нет, мегера отказалась их прописывать. В школе куратор Пети уже дважды мне напоминала. И в детском саду с меня не слезают, прописки требуют.
- Глупость какая. Что они, без прописки, не дети, разве?
- Порядок такой. Сколько сейчас дел разом навалилось, а я все о мамане вспоминаю. Я ей, вроде, клятвы дала, что ноги моей более в церкви не будет.
Светлана усмехнулась, - Что же теперь в атеистки записаться? Я тебе так, сестренка, скажу. Религия нужна для народных масс, как тормоз, сдерживать грязные помыслы. Если человек – праведник по натуре, его внутренняя совесть сдерживает, без всяких Ветхих заветов или Всемирных потопов.
- Я теперь умная стала. Людям с осторожностью верить буду. Но это все в будущем, а сейчас … пойдем со мной, Света, за Петром прогуляемся, а?
Сегодняшний, свободный от учебы день, Света, без сожаления, посвятила старшей сестре, которую, с каждым днем любила все больше. Сестра ее, заботливая мама, домовитая хозяйка, умная и образованная женщина – о ней она могла говорить бесконечно и всегда хвалить. А, вот сама она, не такая хорошая, когда хвалилась Андрею, рассказывая ему о достоинствах своей старшей сестры, немного ревновала к ней.
В двенадцать пятнадцать дня они уже стояли в холле на первом этаже школьного здания, рядом с гардеробной. Здесь столпилось немало родителей – первоклашек, любящих бабушек. Стоило лишь прозвучать звонку с четвертого урока, как из сосредоточенных их лица тут же преобразились, загоревшись воодушевлением. Как хорошо, если так радостно реагировала бы Анна. Но и в ожидании встречи с Петей, его мама оставалась слишком задумчивой.
- Аня, ребенок, чем виноват? Не огорчай его своим умным видом.
Старшая сестра в ответ только вздохнула. Пусть сын привыкает, что поводов к радости в жизни гораздо меньше, чем к грусти.
Ожидание закончилось быстро. Вот их 1Б в сопровождении Инги Петровны молодой, улыбчивой учительницы. Парами, держась за руки, выходили юные первоклашки, радуясь несколько завершению уроков, скорее встречи с близкими людьми. То тут, то там слышались восторженные возгласы, заглушить которые оказались не в состоянии даже громогласные окрики охранника, контролирующего дисциплину. Света обратила внимание на непривычную для первоклассника сдержанность Пети. – Много сегодня нового узнал, Петр? - полюбопытствовала молодая тетка. 
Тихий, неприметный мальчик жалостливо взглянул на вопрошающую. Скованность его производила удручающее впечатление, - Инга Петровна просила маму перезвонить ей.
Просьба молодого педагога не произвела должного впечатления. Наблюдая за близкими, Света призадумалась. Анна вновь впала в депрессию, Петя походил на юного старика. Как ей вернуть их в настоящее? – Дорогие мои, может, нам сходить в кафе-мороженое? 
Петя сосредоточенно уставился себе под ноги, мама его была более категорична, - Мне хочется умереть, Светочка.
Удерживая Анну за руку, младшая сестра остановилась, - Прекрати хандрить. Нельзя быть такой пессимисткой. Настройся на предстоящий разговор по поводу прописки.
Дельный совет, который она получила, требовал незамедлительного претворения в жизнь, но беда заключалась в том, что ей некого более не хотелось видеть, и даже эти беззаботные лица, что встречались ей по пути, вряд ли, позволяли ей взглянуть на предстоящее проще, - Ты мне поможешь, Светочка?
Они взирали друг на друга, и все неясное отпадало сразу же. Разве может быть кто-нибудь ближе? Сомнения отошли на второй план, - Непременно. Я встану грудью на твою защиту, и перейду в нападение на особо упрямых соседей.
Свое обещание вскоре Свете пришлось припомнить. Вечером домой заявились пожилой вдовец и его способный подопечный. – Анна, почему хозяина не встречаешь?
С ответом старшую сестру опередила Светлана, - Анна – не собака, чтобы хозяина иметь, - уткнув руки в бока, девушка застыла на пороге их общей с Анной комнаты.
Старшая сестра, тем временем, помогала готовить уроки Пете. Впереди у нее брезжило разбирательство с отцом, и без поддержки Светланы ей не обойтись. Насторожившись, она была вся во внимании, но даже кропотливые занятия с сыном, учитывая его усидчивость, не требовали от Анны столь изнуряющего напряжения. Спиной она ощущала скрытую угрозу. Милая сестренка не подведет.
Прикрыв плотнее дверь в комнату, Света забралась с ногами на диван, где удобно устроилась. Завтра придется показаться в колледже, зато после она окажется в распоряжении умелого мастера-живописца. Рисуя его в воображении, Света облизнулась. Милый, благородный рыцарь, он, как факел для нее, указывает путь к светлому будущему, которое у них обязательно будет, надо лишь немного подождать.
- Женщина должна быть заботливой хозяйкой, уметь создавать для мужчины уют, поддерживать все его благородные начинания. Слышишь меня, неразумная дочь? - на пороге их комнаты стоял Алексей Анатольевич.
Сложив руки на животе, хозяин дома, предпочитающий от души закусить, взывал к исполнению семейного долга дочерью, одновременно избегая, чтобы кто-либо вмешивался в дела житейские, сугубо индивидуальные.  Светлана была всего лишь наблюдателем, но отнюдь не сторонним. Любимую сестру она в обиду давать не собиралась, а «хозяин дома» был настроен враждебно.
- Если ты меня считаешь неразумной, к чему учитывать мое мнение, - ледяным тоном вопрошала Анна, едва оторвав взгляд от тетради сына.
- Ты обязана обеспечить нам домашний уют, а ты …
- А я занята, - прервала нелюбимого отца Анна. – Пиши, сынок, не отвлекайся, - добавила она, обращаясь к Пете.
Пренебрежение, высказанное в столь демонстративной форме, возмутило «хозяина дома». Сдвинув кустистые брови к переносице, сузив орлиные очи, он готов был броситься в оборону, если понадобиться, - Стыдно, Анна. Ты пользуешься мужниным расположением, а ты хотя бы раз, поинтересовалась, что Григорий к тебе испытывает?
Две, на вид худосочные ладони, одновременно, с шумом опустились на письменный стол, так, что Петя вздрогнул. Его мама была вне себя от негодования, - А меня хотя бы раз спросили, нуждаюсь ли я в его расположении? Я давно уже не люблю его, и, сомневаюсь, чтобы он любил меня. Любопытно, чем он тебе заморочил голову?
Ошеломленный услышанным, Алексей Анатольевич ртом хватал воздух, - Григорий – хозяин и распорядитель твоей судьбы. Вы должны жить в мире и согласии …
- Ему я ничего не должна! Долг я имею лишь перед детьми. Саня и Петя будут расти и развиваться, как положено ученикам в гражданской школе.
- Человек – существо послушное Господу Богу, который и управляет Вселенной. При этом я не исключаю, что планета наша – живой и разумный организм, и она по-разному реагирует на человеческое поведение. Те, кто не готов принять идею существования Бога, может вполне ограничиться теорией разумной Матери Земли.
Разговор также внезапно закончился уходом Алексея Анатольевича. Некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая монотонным перелистыванием страниц и протяжными вздохами. Первой заскучала Светлана, - Аня, что вздыхаешь?
Пригладив слегка растрепанные волосы, старшая сестра проронила, - Чего радоваться? О прописке я так и не поговорила.
- Я могу это сделать за тебя, - предложила Света.
- Только не ругайся, пожалуйста.
Спрыгнув с дивана, Светлана обиженно заметила, - Я что, похожа на скандалистку?
Ответ на свой вопрос она не получила, посему могла истолковывать собственное поведение по-своему усмотрению. Мысленно настраиваясь на предстоящую «битву», Светлана прикидывала, какие она вправе привести аргументы, ратуя за осуществление законных прав любимых племянников. Зачем она вмешивается в не свое дело, зачем? По сей день она остается материально зависимой от папаши, потому, как те студенческие крохи, что щедро подкидывает ей государство, хватает лишь на простенькую косметику. Это Анне, а не ей, мамаша оставила наследство. Как обычно, она оказалась крайней.
Очутившись в коридоре, Светлана прислушалась. Дом будто бы вымер, а о присутствии родственников можно было лишь догадываться. Пройдясь пару раз по кухни, она загрустила, вроде, все на своих местах, а кухня имела нежилой вид. Не слышится хлопанья крышек, не шумит с напором из-под крана вода, не шкварчит на сковороде картошечка, покрываясь золотистой корочкой. А, запахи, какие ранее по кухне расплывались … не уступят ароматам «Шанель». В холодильнике нет привычных запасов сала, нашпигованного зубчиками чеснока, сыра российского, колбаски двух – трех сортов. На полках только самое необходимое. Из кухонного шкафа разом с полок исчезли консервированные помидоры, огурцы. На балконе одиноко лежат запасы яблок, припасенные для будущего варенья. Хозяйки на все эти закрома нет надежной и умелой.
- Священный синод удалился.
Оглянувшись, Света встретилась взглядом со старшей сестрой. Рядом с ней стоял Петр, - Мама, ты обещала, что мы сейчас будем пить чай.
- Будем, все вместе, если найдется, с чем, - согласилась Светлана.
Анна положила на стол коробку с бисквитным тортом, - Посмотри, Света, какой аппетитный,  в шоколаде.
Светлана молча согласилась. Есть ей не хотелось, так, если чуть-чуть, - Не исполнила я своего обещания, Аня, и боюсь, что не выполню. Противен мне папаша с его заветами и наветами. Не удержусь я от грубостей, выговорю, все, что думаю.   
Из троих активнее всех чувствовал себя за столом юный Петя. Фигурный тортик пришелся ему по вкусу, Анна подкладывала ему кусочек за кусочком. Света не спускала озабоченных глаз со старшей сестры. Бедняжка, как ей тяжело приходится.- Аня, признавайся, чего решила?
Помешивая чай, уже давно остывший, молодая женщина выглядела растерянной, а начинания ее будто бы заранее были обречены на провал. Однако, признаваться в собственной нерешительности Анна пока не торопилась, - Не знаю, Света. Еще недавно мне хотелось уйти, куда глаза глядят, но дети … Они держат лучше любых запретов.
Непрерывно уставившись в окно, Света пребывала где-то далеко отсюда. Рядом с ней был Он, мечта всей ее жизни, воплощенный в реальность. Как бы Он поступил, будучи на ее месте, спасовал бы перед скрытой угрозой или смело шел к намеченной цели?
Компактная, выносливая рука легла ей на плечо, и тут же ей на ухо явственно прозвучало, - Даже, если уверена в человеке, не спеши принимать решение, последствия которого могут осложнить всю твою жизнь.
Вскоре Аня с Петей ушли за Санькой, а Светлана отправилась на поиски приключений. Увы, погода сегодня не располагала к поискам. Небо затянуло тучами, того и гляди, грянет гром, а ей еще предстоит дождаться Андрея. Именно дождаться, а не встретиться с ним. Прохаживаясь по двору, обычному стандартному дворику на окраине столицы, Светлана ломала голову над тем, как ей дожить без проблем до диплома. Выпускной курс колледжа будил воображение. В роли молодого специалиста она обладала правом самостоятельно подыскать для себя место работы. Но кому теперь нужны экскурсоводы без опыта работы? На ее широком личике обозначилась грустная улыбка. Чему радоваться? Папаша привел себе подмогу, стало быть, домой она теперь будет являться лишь в присутствии Анны.
- Привет, Исидора.
Светлана испугано оглянулась. За ее спиной, уткнув руки в бока, поплевывал на погодные капризы, стоял ее рыцарь, - Не подозревал, что красотки позволяют себе слабость со страху.
Ему обиженно возразили, - Это дождик плачет, а не я.
Светлана не выдумывала. Небо устроило себе небольшую разрядку, что сразу же отразилось на любителях прогулок. Двор опустел. Светлана с тоской поглядывала на небо.
- Пойдем ко мне, - предложил Андрей.
Спасительная идея сразу же пришла ей в голову, - Нет, лучше ты ко мне.
Дома они застали лишь одну Анну с детьми. Света повеселела, стоило мальчуганам радостно встретить ее, хотя не исключено, что тому была иная причина, - А я вам пока ничего не принесла, но поиграю, если надо.
Санька с Петькой обняли любимую тетку за ноги и зарылись в подол ее джинсового сарафана, задорно поглядывая на нее снизу вверх. Не остался равнодушным к мизансцене и гость, - Сколь оптимистичны и беззаботны юные отроки, чудные натуры для моих будущих набросков, как считаешь, Светик? – усевшись за стол, Андрей почти освоился, и чувствовал себя, как дома. А, что ему робеть пред застенчиво-угрюмой молодой бабой, которую, при желании можно было бы определить в домработницы, либо в няньки. Ее неказистый облик, точнее сказать, маловыразительный, не будил в нем творческого интереса. Баба, как баба, слишком зажата.
- Моя сестра Анна, старшая, а это – мои племянники, старший – Петя, младший – Саня, - указывая на Андрея, Светлана добавила, - Самый верный мой друг.
На Анну вновь напала тоска-кручина, побороть которую было не в ее силах. Не просыхала дорожка слез, и Анна их не стеснялась. Вроде, маманю не вернуть уже, и будущее неясно, а ее ничего не волнует. Вот, взяла бы и умерла.
- Андрей, чего ты на нее уставился? Помощь, между прочим, мне требуется, - Светлана, точно собака, заглядывающая в глаза любимому хозяину, готова была в любой момент грудью встать на защиту собственного добра. Свое – не чужое, известное дело. Человек ради своего родимого на все пойдет.
- Мальчишек позже использую. Такую недетскую задумчивость редко встретишь у столь юных отроков…
- Они тебя испугались.
- Ну, я пока еще не давал повода к страху, но могу … чуть позже. Санька и Петька, пожалуй, живое воплощение ангелов, явившихся на Землю, - Андрей впился проницательным взглядом в объекты своего творческого интереса, которые, вовсе, не помышляли кому-либо нравиться.
- Пойдем, - настаивала Светлана, - Я подогрею твой творческий интерес.
Чего ни сделаешь для девушки, подумал Андрей. В скромной обители-
- пристанище двух сестер он огляделся, фиксируя ее достоинства, не 
пропуская ни одного недостатка, - Непритязательное жилище. Светик, ты достойна лучшего.
Закрыв собою выход из комнаты, Светлана уставилась на любимого, - Мы с Анькой живем простенько, но крепко любим друг друга. Сегодня я растерялась, не решаясь встать на ее защиту. Андрей, к сожалению, мы живем с сестрой не одни …
Андрей поправил, - Знаю, с милыми племянниками.
- Если бы, - ухмыльнулась Светлана, - Старый папаша привел бывшего Анькиного мужа, между прочим, священника. Папаша настаивает на возобновлении их отношений, Анна же, резко против.
- Светик, ты добиваешься, чтобы мною была сыграна толь коварного соблазнителя.
- Не смешно. Я пока лишь с тобой советуюсь.
Андрей фигурно вытянул губы трубочкой, - Для тебя я готов быть, кем угодно, - присев за письменный стол, ценитель девичьей красоты, замер в творческом экстазе. Вот, рабочий инструмент, на крайний случай, подойдет.
- Андрей, оставь в покое карандаш и Петин альбом, после твоих изысков их придется восстанавливать. Ты лучше посоветуй, как нам от лишнего квартиранта избавиться?
Андрей не торопился с ответом. Чего ему о чужих проблемах заморачиваться, собственных хватает, а, вот средств, увы, на жизнь недостает. Главное, не все, что задумал, сбывается, - Светик, я тебя в образе пламенной Юдифь  запечатлею …
- Брось. Лучше помоги избавиться от Анькиного мучителя.
- А, тебя, кроме этого ничего не интересует?
Сейчас или никогда, мелькнуло в голове Светланы. Кошачьей походкой, помогающей забыть собственную неуклюжесть, девушка пересекла комнату и опустилась на колени к Андрею, - Почему же, интересует. Мы с тобой поможем Анюте жизнь наладить, после нашей с тобой судьбой займемся.
Указательный пальчик темпераментно корректировал очертания его мужественного лица. Слегка щекоча, лаская проникновенным дыханием, вынуждающим трепетать его отзывчивое сердце, Светлана наслаждалась мимолетной властью над этим загадочным объектом по прозвищу … Андрей, - Скажи, за что я тебя полюбила?
Карпухин, пребывающий между небом и землей, нежелающий опускаться все ниже и ниже, присоединился к обсуждению, хотя желание у него было совсем иное, - Действительно, зачем? Во мне немало изъянов, смириться с которыми непросто.
- Не вижу таковых. Андрюшенька, ты – само совершенство. Я очень сильно тебя люблю.
Их губы слились в поцелуе, когда слова уже были не нужны. Им хорошо вдвоем, чего еще надобно? – Решено, Светик, я остаюсь у вас.
Они отлично устроились в отцовской спальне. Разложили диван, пришлось заменить постельное белье, завесить церковные «реликвии». И, все равно, Светлане казалось, что кто-то из поповской братии за ними подглядывает, - Андрюша, пусти меня. Ты – слишком увлекающийся мужик.
Вздохнув полной грудью, Андрей попенял подруге, - Совсем недавно я был равнодушен к женским прелестям. Но стоило мне познать тебя, и я  … сдался, - Андрей развел руками.
Светлана улыбнулась, в самодостаточности она выглядела победительницей, - Представляю вытянутую от негодования физиономию папаши, она окрасится в цвет клубники, на ее фоне седая шевелюра еще больше побелеет. Фу!
Андрей усмехнулся, - Увлекательно повествуешь. Знаешь, мне твой папаша уже немного симпатичен.
Светлана набросила на него одеяло, так, что все его мужественные прелести стали недоступными, - Учти, милый, я умею прощать, и даже, закрывать глаза на чужие недостатки. Но, чего я никогда не прощу, так это предательства. Андрей, или ты со мной, или …, - Светлана отвела взгляд в сторону.
В комнату заглянула Анна, - Африканские страсти отменяются. Отец звонил, они сегодня ночуют в Зябликово.   
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXI.

- Андрей, что за дурацкие шутки? Почему здесь, а не дома?
Вопрошаемый взирал на брата, пребывающего в крайнем возбуждении, с легкой иронией. Николай едва сдерживался, его серо-голубые глаза метали молнии, он не спускал взгляда с противника. Сильные руки его подбирались к сопернику, и без всякой жалости были готовы порвать его на мелкие кусочки. Ливень, хлеставший их наотмашь, очень скоро вынудил ребят ежиться от холода. Наконец, Андрей отозвался, - Прости, дружище, не предполагал о том, что стихия проснется. А, ты раскраснелся, как барышня, от гнева. Но, разве дома мы можем все спокойно обсудить?
Холод притуплял соображение. Пришлось чуть ли ни прыгать, чтобы согреться, - Согласен. Можно было бы встретиться на лестничной площадке.
То и дело, сжимая ладони рук в кулаки, Андрей нашел в себе силы улыбнуться, - И, компанию нам составила бы твоя ненаглядная, а также, возможно, ее бабуля. Спасибо, мне хватает тебя одного.
Неожиданно собеседник умолк. Озираясь по сторонам, он словно искал кого-то или что-то, однако, фортуна была явно не на его стороне. Обойдя вокруг беседки, парень еще больше насторожился.
- Андрей, я уже околел от холода. Кого ты еще дожидаешься?
Вторая декада октября выдалась ненастной, и двое беззаботных парней в опустевшем парке, выглядели подозрительно. Чем можно было заниматься на фоне пожухлой травы, а также раскиданной резкими порывами переменчивого ветра пожелтевшей листвы. Двое не по сезону одетые парней, не просто тяготились одиночеством. Они никак не могли найти общий язык. 
- Коля, поверь, встреча здесь, вынужденная мера. Что ты думаешь о подтверждении своей инвалидности?
- Ничего. Отстань от меня, и запомни, на будущее. Все разговоры будут проводиться дома. От родных мне скрывать нечего, - быстрым шагом парень направился к выходу из парка. В спину его подгоняли те же назойливые порывы ветра, которые не давали ему даже оглянуться, не исключено, что Колька не желал этого делать. Да, он, как большинство людей был эгоистом, но парень принадлежал к тем, кто тщательно скрывает это. Проще казаться хорошим, чем обнародовать собственные изъяны. Вот, только мать, по-прежнему, ставила Николая в пример, и ее, наделенную безграничным великодушием, трудно было переубедить. Эгоизм – привычное человеческое состояние, есть категория людей, которая не побоялась культивировать его. «Возлюби ближнего, как самого себя», - любимая присказка попов. А, вот он не любит самого себя, вправе ли он, свободный художник, переносить некую степень сдержанности и на свое отношение к окружающим? Не легче ли лгать, как это делают священнослужители? Однако, не исключено, что теперь они по-своему интерпретируют цитаты из Библии, и  не без выгоды для себя?
Андрей усмехнулся. Все это – только предположения, ведь, любовь к самому себе, пожалуй, самое крепкое и надежное чувство. Итак, вперед домой, чтобы окончательно в этом убедиться.
У дороги через Батайский проезд он бросил мимолетный взгляд направо – налево и побежал. В следующие секунды он ощутил скользящий удар по бедру. Андрея отбросило на тротуар, пытаясь приподняться, он ощутил ноющую боль. Автомобиль, что так опрометчиво сбил его с ног около пешеходного перехода, бесследно исчез. Изрядно перепачканный в грязи, из-за того, что ему пришлось встать на колени, и лишь после подняться на ноги, Андрей разозлился. В их семье Колька, время от времени, хромает, сказываются последствия  давнишней аварии, теперь еще, он, вдобавок, будет служить его повторением, а ведь Николай тогда зачем-то назвался им.
- Эй, парень! Ты живой? – из-за притормозившего автомобиля выглянул мужчина средних лет.
Раздосадованный Андрей буркнул ему в ответ нечто невразумительное, и не без труда, встал на ноги. Удалась ему лишь последняя попытка. Теперь его все пропускали по дороге, но подвезти никто из «благодетелей» не вызвался. Так, не спеша, прихрамывая, он добрался до дома. В подъезде, на его беду, лифт задержался на верхних этажах.
- Николенька, что с тобой?
От неожиданности он вздрогнул. Дроздовская встретилась ему между вторым и третьими этажами, в ореоле сигаретного дыма.
- Ты, что, куришь?
- Не ругайся, Коля, Теперь все девчонки курят, ведь у нас же выпускной класс, - оправдывалась Оля, - А, ты, все-таки, не переводи разговор на иное. Твоя старая травма дала о себе знать?
Замечательно! Оленька сама подсказала достойный ответ, - Представляешь, наткнулся на торчавший у дороги камень, - и, чтобы сдержать неуемное любопытство, Андрей двинулся вперед, цепляясь за перила.
- Подожди, я тебе помогу, - Оля обхватила его талию руками, и, буквально, потащила его на себе.
Андрей неуверенно попытался ее остановить, - Не надрывайся, милая. А, то потом тебя тащить придется.
Оля молчала и терпела, несмотря на то, что нехилая масса, что на ней повисла, почти положила ее на перила. В какой-то момент в голове девушки мелькнула мысль: «Разве стал бы Коля так ее эксплуатировать?» Спасение пришло не так быстро, как она хотела. – Коленка, шестой этаж. Позволь, я бабушку призову на подмогу …
Андрей перебил, - И собачек в придачу, и мамашу еще твою … следом.
Вот только шутка Андрею не удалась. Оленька нашла спасительный выход, - Сейчас держись за перила. Попробую еще раз лифт вызвать.
Подъемное устройство дернулось, и, наконец, сдвинулось с места. Увы, ожидание парочки сбылось не сразу. По дороге сверху лифт прихватил пассажиров. Более всех сетовала Оля, - Как же ты, бедненький, дойдешь? – и, тут же, она, будто не с того, не с сего, спохватилась, - Коля, если я прямо сейчас домой заявлюсь, бабка на меня накинется, ведь я с шестого урока удрала. Можно, я у вас полчаса посижу?
Ну, что тут ответишь, когда положение почти безвыходное, - Оля! Шестой этаж, мы добрались. Лучше я к тебе заявлюсь.
Неожиданно воспротивилась Оля, - Бабка мне не поверит.
- Зато мне поверит. Ну, давай, приглашай, - промолвил Андрей у дверей ее квартиры.
Зажмурив глаза, Оля выполнила просьбу, хотя и с опаской ожидала появления Марии Геннадьевны. – Ладно, я попробую.
Ждать пришлось недолго, - Оленька, что так рано?
Андрей не подкачал,- Меня попросили посодействовать при обустройстве детской площадки у школы, и вот, - Андрей многозначительно пожал плечами.
Мария Геннадьевна широко распахнула дверь и помогла довести Андрея до кухни, - Сейчас, Коленька. Я чайник включу, согреешься.
Может, напрасно он сразу не признался? Что после скажет его мать, поверит ли ему еще когда-нибудь? – дернув рукой,  которой Андрей держал чашку с горячим чаем, он обжег соседнюю руку. В лицо ему уткнулся взгляд пристально-назойливый, так, будто попытался примерить на себя чужую одежду. Вариант с Оленькиным тренировочным костюмом ему, действительно, пришлось попробовать на себе. Рукава оказались ему коротки, зато штаны были чуть велики, - Глянь, Оля, вроде ничего, за неимением другого.
- Именно так. Ты уже однажды облачался в него, после того, как основательно вымок, - стоило двери в Олину комнату захлопнуться, как девушка поинтересовалась, глядя в глаза приятеля, - Коля, это … ты?
- А, что ты шепчешь?
- Было бы лучше, если бы я орала?
- Только не ори, когда узнаешь правду, - уговаривал ее собеседник. И вдруг, заручившись согласием, он произнес, - Нет.
- Ты издеваешься надо мной?! Что значит: «нет»?
Андрей предпринял попытку унять возбуждение Дроздовской, - «Нет», стало быть, я – не Коля, - предостерегающе подняв руку, он тут же добавил, - Оля, ты сама меня обозначила таковым. Что, пошутить нельзя?
Реплику Андрея можно было трактовать по-всякому: как вопрос, как упрек, как невинное развлечение, - Получается, я еще и виноват. Между прочим, Колька так и решит, узнав, как происходило наше сегодняшнее общение, - пояснил Андрей, - Ладно тебе. Вижу, как тебе все это симпатично.
- Вот, гад! И еще смеется. Лично тебе я больше ни- ког-да, - произнесла Оля по слогам, - Не поверю!
Андрей усмехнулся, - А, я пошутил.
- Коля никогда не будет шутить такими вещами!
Их общение происходило на повышенных тонах, и, вряд ли, осталось бы незамеченным.
- Оля, что случилось? – допытывалась Мария Геннадьевна у дверей комнаты.   
- Все порядком, не волнуйтесь, Мария Геннадьевна.
Оля с Андреем переглянулись, но, если последний все делал с иронией, то девица ни на шутку разозлилась. Прикусив губу, Оля с трудом сдерживалась, глядя на ухищрения приятеля.
- Как самовар, почти закипела, - прокомментировал Андрей.
Обойдя незваного гостя со всех сторон, Оля, в итоге выдала, - Вы с братом родились одинаковыми, и теперь, вроде, как похожи. Но почему Николай больше думает о работе, а ты …
- И я о работе, вот только работа у нас ним разная. Я – художник, а Колька – на подхвате, где придется. Мы даже внешне отличаемся немного.
- Как?
Взявшись за руки, они смотрели друг другу в глаза, и, странное дело, былая неприязнь, встающая между ними стеной, разом исчезла. Оля позволила себе положить голову Андрею на плечо, - Кто-то обещал нарисовать мой портрет. Я – красивая? – с замиранием в сердце вопрошала Оля.
Она зажмурила глаза, когда ее густой, темной копны коснулась чужая рука. Движения ее были порывисты и осторожны, - и Оля, наконец, решилась, - Рисуй!
- Прямо сейчас? – неуверенно спросил Андрей.
- А, чего ждать-то, - пожала плечами хозяйка, - Здесь все для твоей работы в наличии. 
- Пожалуй, я тебя нарисую на фоне окна. Подходящая натура, - оглядывая неказистую обстановку комнатки, прицениваясь к простенькому ее интерьеру, Андрей подтвердил первоначально выбранный вариант, - Встань у оконной рамы.
- Голая? – с придыханием полюбопытствовала Оля.
Андрей усмехнулся, - «Почему голая?», оденься, как хочешь.
Пятиминутного перерыва хватило, чтобы каждому занять рабочую позицию, а натуре, к тому же, сменить сарафан на джинсовые шорты. Оценивая периметры Оленьки, Андрей негласно восторгался ими. Тонкая, уязвимая шея, с пульсирующими, отливающими синевой сосудами, покатые плечи, о которые можно прислониться, юное тело, где нет ничего лишнего, высокая, фигурная грудь, куда можно опустить усталую голову и почувствовать облегчение, как у Богини Венеры ноги – просто картинка.
На листе форматом А4 появились неясные очертания, оставленные заточенным грифелем, наброски всякий мог завершить по своему усмотрению. Штрихи ложились друг на друга, и вдруг, в их пересечении постепенно возникал образ, способный своей непосредственностью, прелестью, очарованием покорить любого зрителя.
- Оленька, тебя там спрашивают, - доложила Мария Геннадьевна.
В глазах Оли отразился испуг. Оба, она и Андрей подумали об одном и том же. Неужели придется расплачиваться за собственное легкомыслие?
- Оля! К тебе пришли. Выгляни! – настоятельно требовала Мария Геннадьевна.
В спешке Андрей спрятался за занавеской. Может, лучше будет за диваном, терялся в догадках искатель приключений. Оля вышла встречать еще одного гостя. Вошел Николай. Уже в прихожей он ощутил неладное, - Мария Геннадьевна, что вы меня так пристально разглядываете? Я такой же, как всегда.
- Бабушка, иди. Ты хотела на кухне что-то приготовить, - первой «на амбразуру» бросилась Оля.
Мария Геннадьевна взялась за руку Николая, - Это кто?
- Коля, пойдем, поговорим на лестницу, - предложение Оли несколько разрядило ситуацию, - Не обращай внимания на бабку. Она сегодня чудная.
Коля лишь улыбнулся в ответ. Худшие подозрения еще не начинали его терзать. Может, еще обойдется?
- Ты чем-то обеспокоен, Коля?
- Брат куда-то делся. Нас в парке застал ливень. Я убежал домой, Андрей задержался.
Оля подсказала, - Коля, ты говорил, что у него имеется девушка. Он, вероятно, у нее.
- Давай, чаек горячий попьем.
- Только у тебя, - поправила Оля.
Так и сделали. Компанию парочке составили Елена Николаевна и Владимир. Обоим многое пришлось пережить за последний месяц. Более остальных сокрушался об утрате работы молодой муж Елены. Сегодня, в разговоре с  супругой они затронули вариант возвращения в Храм, в сане иерея. Елена также времени зря не теряла, провела генеральную уборку в квартире, подготовила вещи к зимнему сезону. Теперь была озабочена поиском новой работы, - Оленька, у тебя день рождения на следующей неделе?
- К сожалению, и только, а так хочется школу побыстрее окончить, - сокрушалась Дроздовская.
Попивая свежезаваренный чай, украдкой оглядывался Владимир, пока его беспокойное поведение не стало слишком бросаться в глаза окружающим. Вслед за ним стали оглядываться Елена Николаевна и Коля. В какой-то момент не стала сдерживать свое любопытство хозяйка дома, - Кого ты ищешь, Володя? Здесь нет людей, которые помогут тебе в поисках подходящей вакансии?
Отбросив со лба копну светло-каштановых, густых волос, молодой мужчина пояснил, - Андрея я не видел со вчерашнего дня. Где он?
- Может, встречается со своей девушкой, - сообщила первое, что пришло ей в голову, Оля.
- Но он некому ничего не сказал, - пожаловалась на сына любящая мать.
Все собравшиеся были озабочены исчезновением Андрея, и лишь одна Оля была прекрасно осведомлена о его местонахождении. Придется разыгрывать из себя дурочку, и даже, учитывая тот факт, что Андрей – чужой парень, разоблачение ему не угрожает.   
Звонок в дверь вызвал неоднозначную реакцию. Елена Николаевна бросилась открывать, молодежь осталась за столом, и перешептывались. Владимир восседал недвижимый. Внезапно, на пороге кухне, где происходило чаепитие, возникла Мария Геннадьевна. От увиденного она, едва рот ни открыла. Надо было видеть лицо Оли, чтобы предположить, что твориться у испуганной девушки в душе. С Николаем они успели лишь переглянуться.   
- Присаживайтесь, Мария Геннадьевна, чайку с нами попьете, - радушно предлагала Елена Николаевна.
- Благодарствую, соседушки за чай. Объясните-ка, мне лучше, что за представление братья ваши выкинули? – спросила и уставилась прямо в глаза собственной внучке.
«Андрюшку засекла», мелькнуло в мыслях у Оли. Поскольку девушка хранила молчание, инициативу на себя принял Николай, - Я у Оленьки в гостях был, полочку в вашем шкафу починил, а по дороге, к себе домой, мы с вами разминулись.
Молодец, Колька! Я не придумала бы лучше, похвалила про себя приятеля Оленька Дроздовская. Вслух добавила, - К нам в школу представитель Управы приходил, половину урока разъяснял, какие у нас, у  выпускников перспективы распрекрасные. Где пожелаешь, работай. В это трудно поверить, даже в Храм звал.
- Как … как это? – оторопело промолвил Владимир. Вместе с ним удивлялись  Мария Геннадьевна и Елена Николаевна, - Видела я, как в начале Новочеркасского бульвара отстроили деревянный Храм, во дворе что-то наставили.
Мария Геннадьевна согласилась, -  Это сооружение напротив универсального магазина, одно время даже функционировало. Его уже официально открыли и освятили, как Храм во имя Кирилла и Марии Радонежских. 
- Влад, ты там можешь поинтересоваться по поводу работы.
Владимир молчал, да, и что тут ответить, когда люди, при одном упоминании церкви брезгливо морщатся, либо переводят разговор на иную тему. Елена Николаевна, однако, по-своему, восприняла многозначительное молчание, и попыталась наставить на путь истинный молодого мужа, - Сходил бы в Храм, побеседовал с батюшкой …
Из коридора донеслось, - И трудовую книжку не забудь начальству предъявить. У тебя, там, небось, одни благодарности записаны.
- Андрей-ка пожаловал, - пояснил Коля.
Елена Николаевна приложила ухо к дверям ванной, где в это время приводил себя в порядок Андрей.
- А, кто же у нас в шкафу сидел? – Мария Геннадьевна недоверчиво пялилась то на Николая, то на собственную внучку.
- Мария Геннадьевна, я, конечно. Мы только сейчас это выяснили.
Мария Геннадьевна не угомонилась, - А, в ванной кто?
- Андрей.
- Ладно. Спасибочки за чай. Я домой пошла. А. то ко мне еще в гости кто-нибудь пожалует, в мое отсутствие.
Елена Николаевна проводила гостью и вернулась на кухню, - Вот, что я вам скажу, мои дорогие. Не морочьте голову пожилому человеку.
Оля махнула ручкой, - Не переживайте, Елена Николаевна. У бабушки иногда чудачества случаются.
Елена Николаевна укоризненно покачала головой, - Нельзя так говорить о близком человеке. У нас, у всех имеются определенные странности, но это, вовсе, не принижает наших достоинств.
Проводив внимательным взглядом удаляющихся Елену Николаевну и Владимира, Николай переключил свое внимание на Андрея, вышедшего после принятия водных процедур.
- Оля, тебе домой ни пора?
Окинув братьев придирчивым взглядом, Оля догадалась, - Ругаться будете?   
Пойманный Олей взгляд свидетельствовал в пользу Андрея. Если он, действительно, испытывает к ней трепетные чувства …
- Мечтать невредно, - беспристрастно произнес Коля.
- Я … я желаю написать ее портрет, и Оля уже дала свое согласие.
-  А, у меня забыли поинтересоваться?
Андрей молчал, всем своим отстраненным видом демонстрируя, нежелание продолжать этот разговор.
- Андрей, а, если я проявлю повышенный интерес к твоей девице?
- Это провокация? - сохранять спокойствие удавалось все труднее. Андрей напрягся, - Понимай, как тебе заблагорассудится.
- Наблюдательный человек никогда не перепутает тебя со мной. Света к ним принадлежит.
Коля встал из-за стола, копируя движения Андрея. Уставившись ему в глаза, парень проявил упорство, не выпуская брата из поля зрения, загораживая ему дорогу.
- Чего ты добиваешься?
Набравшись наглости, Николай признался, - Желаю беззаботно провести время с твоей девицей.
Андрей усмехнулся, - Средств не хватит. Только в долг не проси, - парень предостерегающе поднял руку, - Не дам!
Внезапно Коля перехватил плечо, там, где имелась застарелая травма у брата, - Слушай ты, благодетель! Если ты еще раз устроишь представление, подобное сегодняшнему … Очень пожалеешь!
Прежде, чем Андрей опомнился, Коля удалился в ванную. Дождавшись, пока закипит чайник, Андрей уселся пить чай. Компания ему не требовалась, а, вот закусить чем-нибудь вкусненьким, парень не отказался бы.
- Какие люди к нам пожаловали! Творческая атмосфера не притомила? – с легкой иронией на устах, обронил Владимир.
На него в упор уставился расчетливо-звериный оскал самозваного родственника. Наконец, прозвучало, - А, ты, что же, без творческой инициативы кадилом махал? Таланта не хватило?
Теперь уже взъелся Влад, - Что ты старое вспоминаешь? Завидно?
- Чему завидовать? Как людям голову морочить?
Владимир перебил, -  Когда деньги принесешь, заработанные?
- А, тебя, с какой стороны это интересует? От тебя, от самого толку, как от козла молока.
Им обоим, в затылок уткнулся укоризненный взгляд. Елена Николаевна покачала головой, - Не можете, чтобы не ссориться.
- Он первый начал, - оправдывался Андрей.
Владимир лишь открыто подсмеивался над противником.
- Мама, он с меня деньги спрашивает, а сам?
- А, почему это тебя так волнует?
Пришло время удивляться, - Как любого ответственного человека.
- А, ты ответственный? – вопрошал Владимир, - Прости, я не заметил.
- Володя, не надо ссориться, - просила Елена Николаевна, - Мы все ищем работу, как можем, а в Храме вакансия тоже имеется.
- Лена, не надо более об этом, - убеждал любимую Владимир, - Я поставлен перед выбором, - перед решающими словами мужчина выдержал паузу. Хватило нескольких секунд, и Владимир более не сомневался в отданном предпочтении, - Лена, Леночка, лучше я женюсь на тебе, чем опять займусь служением в Храме, - перехватив удивленный взгляд любимой, Владимир добавил, - Вовсе необязательно ходить по Храмам, если в душе у человека живет Бог, он, как стержень, оберегающий от дурных поступков.
- А, у тебя этот стержень имеется? – полюбопытствовал Андрей.
Влад кивнул головой, - Да.
- И на том, спасибо, - Андрей, не оглядываясь, удалился в комнату.
 Елена села за стол, напротив Владимира. Любуясь своим молодым муженьком, она чувствовала себя спокойной, только, когда рядом не было соперниц. Сокровище, молодое, образованное приходилось оберегать от чужих посягательств. В свою очередь, Владимиру она могла простить любую слабость, в том числе и увлечение религией.
- Ты меня любишь?
- Конечно, Леночка. Мне, кроме тебя, никто не нужен.
Их руки сплелись. Затем, полные губы Влада оставили череду поцелуев на запястье любимой, - Ты не бросишь меня?
- Зачем ты это спрашиваешь? Тебе известно, что я никого более не люблю и не полюблю, кроме тебя. Ты для меня, и Бог, и судья.
Елена блаженствовала, поглаживая голову, которую к ее коленям склонил Влад. Ради этого человека, и только она готова на многое, и ни один из священнослужителей не достоин большего, чем ее гражданский муж. Воистину, возлюби и воскресни …
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXII.

     Подглядывая в узкую щелку, Света старалась не пропустить ни слова. Уж очень там увлекательное мероприятие разворачивалось, вроде, как дискуссия между атеистом и праведником. Прикладываясь то правой, то левой стороной девушка озорно подмигивала старшей сестренке, - Анька, сейчас главное им не мешать.
Возвратившаяся с детьми с прогулки  Анна безучастно бросила, - Мне без разницы, Света. Вот детей не дам обижать.
В том можно было не сомневаться. Такие правильные, как Анна, обычно не ошибаются. Им суждено исправлять ошибки  других … плывущих по течению.
Из комнаты явственно прозвучало, - И долго еще юнец, ты намереваешься уважаемому человеку голову морочить?
Андрюшенька долго себя ждать не заставил, - И какими – такими делами, вы, уважаемый человек, заслужили себе соответствующее отношение?
Нетрудно было вообразить, каким будет выражение физиономии у вопрошаемого. Света заранее развеселилась. «Ну, папаша, поизвиваешься ты сегодня, словно уж на сковородке». Разговор Алексея Анатольевича с Андреем происходил в отцовской спальне. Светлана почти не сомневалась, что столь обособленное место для аудиенции выбрано неслучайно. Папаша, не терпя посягательств на собственные позиции, решил растоптать ее союзника.
- Кто ты такой, чтобы держать перед тобой ответ?! Неразумное создание, самонадеянное, привыкшее перекладывать собственные заботы на чужие плечи?! - голос Алексея Анатольевича гремел от негодования. 
Однако, на собеседника его реплика не возымела должного действия. Андрей вольготно развалился в кресле, одновременно разглядывая что-то малоразличимое в географическом атласе. Не исключено, что Андрейка с большим удовольствием, молча поломал бы голову над кроссвордом, но присутствие в чужом доме лишало его выбора. Оторвав взор от газетного листа, парень уткнул сосредоточенный взгляд в собеседника. За излишней проницательностью Андрея тщетно скрывалось очевидное презрение, управлять которым становилось все труднее, - Странная у вас особенность – вызывать человека на откровенность, не жалея оскорблений.
- Я еще должен в чем-то отсчитываться пред тобой в собственном доме?!
На этот раз не удержалась Светлана. Распахнув дверь отцовской спальни, она тут же поспешила на помощь к Андрею. Присев к нему на колени, девушка мило улыбнулась ему и нежно поцеловала. Мгновенно изобразив на личике раскаяние, Света молитвенно сложила руки.
- Дорогая, ты меня с кем-то путаешь. На меня надо взирать страстно, с вожделением, так, чтобы немой призыв молниеносно был подхвачен предметом твоей любви.
- Прекратите сейчас же свое развратное общение!
Глядя на хозяина дома, можно было предположить, что он ставит заслон на пути у врагов. На его широкой физиономии праведника застыло гневное выражение.
- Сейчас я его обуздаю, - тихо прошептал на ушко возлюбленной Андрей. Обратив непроницаемое лицо к Алексею Анатольевичу, парень добавил, - Не вступают ли в противоречие ваши слова с божественным призывом: «плодитесь и размножайтесь»?
- Христос призывал своих последователей. А вы оба …
- Представители рода гоминид, стремимся жить по совести и чести.  В общечеловеческом представлении это понятия неосязаемые. Священнослужители придали им формы страдальца Христа, и это единственная разница между нами.
- Умница, - Светлана чмокнула Андрея в губы, - Чем сейчас займемся? Девушка нежно обнимала любимого за плечи, невзирая на близкое присутствие цензора. Им было хорошо вдвоем. В какой-то счастливый момент они забылись полностью, растворяясь в любовном экстазе.
Неожиданно злая воля прервала сладкую истому, - Вы здесь не одни. Прекратите! Света, объясни мне, что сей гражданин делает в моей спальне?
Весело переглянувшись, молодые недолго размышляли над заданным вопросом. Отвечал Андрей, - В том, что эта спальня ваша, стоит еще удостовериться. На двери, между прочим, ничего написано не было. В этой скромной обители я встречаюсь с любимой девушкой, и вы меня обяжете, если исчезните, хотя бы на время.
К их удивлению, наконец, их оставили в покое. Любовь немедленно запечатлела свою победу на устах, вот только на этот раз взаимного воодушевления чувство не принесло. Когда все дозволено, искушение сие уже не назвать грехом.
- Мне хорошо с тобой, Светочка, и уходить отсюда не хочется.
Ее русая головка нежилась на его мужественном плече, чудесные мгновения хотелось продлить до бесконечности, - Я люблю тебя, милый, и готова повторять эти слова постоянно, всякий раз, по-новому. Я никогда не наскучу тебе, милый.
- Не сомневаюсь. Светочка, у меня дома сущий бедлам. Брат имел глупость пригласить к нам свою любимую девушку, Оленьку,  а у той случается истерика, когда она видит его во множественном числе. Нас вдвоем, - отвечая на вопросительный взгляд Светланы, пояснил Андрей.
- Что же ты, милый, из-за нее, вынужден поселиться у нас? – и пока Андрей молча любовался любимой, Светлана приняла инициативу на себя, - Придумала! Мы заявимся к тебе вместе. Надеюсь, меня Оленька не с кем не перепутает?
Блаженная улыбка, застывшая на его устах, предвосхитила ответ, - Молодец! Настал момент вас познакомить, - после короткой паузы Андрей добавил, - Мне кажется, вы с Оленькой понравитесь друг другу, предназначения ваши в чем-то схожи. Ты это не находишь, милая?
- Конечно, дорогой. Рада служить для тебя источником вдохновения. Оленька, возможно, освободит  тебя отчасти заурядных, притупляющих творческое воображение обязанностей. Учти, милый, я уже заранее тебя ревную.
- Для ревности требуется повод, я не наделял тебя им. Света, скажи, ты сильно любишь своего отца?
- Я его совсем не люблю. Он свел в могилу мать. Она всю свою семейную жизнь провела в роли прислуги, а теперь семейный изверг переложил роль прислуги на мою старшую сестру. Это ужасно, Андрей? – перед решающими словами Света выдержала паузу, придав им особую значимость, - Попы женщин за людей не считают, - уловив неподдельный интерес в глазах любимого, девушка продолжала, - Плодятся и размножаются оба пола, а грешными считаются исключительно представительницы прекрасной половины человечества. Почему такая несправедливость?
- Плюнь на попов. Согласно гражданскому кодексу, у нас в стране равноправие.
- Одни слова. Анькин муж ей алименты на детей не платит.
Скорбное выражение лица Светланы несколько озадачило Андрея. Неужели его возлюбленная так искренне сопереживает недетским проблемам собственных племянников? Набравшись решительности, Андрей изрек, - Дорогая, разве тебе необходимы дети? Только представь, сколько они хлопот доставляют.
Глубоко вздохнув, Светлана прошлась по комнате, из одного конца в другой, и, обратно, и промолвила, - Наши с тобой труды, милый, так или иначе обращены к людям. Дети – естественное продолжение нас с тобой …
- В будущем, но не сейчас. Все страдальцы за род человеческий запечатлены живописцами в виде взрослых, сознательных людей.
Внимательно выслушав, Светлана подвела итог, - Милый, детей я тоже не люблю … в целом. Но племянники – создания особые, они не похожи на остальных детей, непослушных, орущих, зачастую, бестолковых.
Язвительная ухмылка исказила правильные черты лица Андрея, - давай сменим тему. Живописец должен ощущать душевный подъем. Дети не дают мне его почувствовать, они слишком приземленные существа.
Смешок прозвучал в ответ, - А попы – возвышенные? Они, ведь, с других спрашивают, а себе послабление дают. Крест поверх балахона у них, вроде, защитной грамоты.
- Выходит, нас с тобой обоих религия за живое задела. У меня мать этой дурью мается. Мужа себе второго отыскала, бывшего попа.
- И ты терпишь? – от удивления, смешанного с недоверием, Светлана не закрыла рот.
- Что же мне ей революцию теперь устраивать? Володька, в принципе, неплохой мужик. На шее у матери не сидит, не сотворил с нее прислуги. У него только один недостаток, - Андрей сделал паузу, после нехотя признался, - Володька моложе матери на десять с лишним лет.
Светлану, похоже, новость задела за живое. Она сокрушенно покачала головой, - Мама твоя … прогадала немного. Поп – существо среднего рода, с ним женщина не почувствует себя слабой и беззащитной. Священнослужителей самих требуется защищать.
Андрей пожал плечами, - Володька пока еще мужественный. Ему церковный дурман лишь несколько лет мозги пудрил. Любовь к земному человеку в нем сильнее, чем к неосязаемой, неземной силе, - творческая искорка мелькнула на просветленном лике Андрея. После короткой паузы он полюбопытствовал, - Светочка, может, мне к твоему папаше на работу устроиться?
- Куда? В Храм-то? Ему иконописцы пока не требуются.
- Зачем иконописцем? Можно, что попроще – свечи зажигать, книжки вслух зачитывать, священные.
- Да? А, уборкой заниматься не желаешь? Священнику и диакону помогать облачаться. Вижу усмешку на твоем лице. Предупреждаю, с моим папашей лучше не связываться. Ничего хорошего из этого не получиться, - подытожила Светлана.
- Благодарю за совет. Папаше твоему мы устроим испытание. С окончанием его станет понятно: напрасно, либо с толком он прожил свою жизнь.
Света терялась в догадках, что еще выдумал Андрей? Так или иначе, ей стоит посвятить в планы возлюбленного Анну. В их общей комнатке Анечка собирала документы, и, по всей видимости, что-то не находилось. Дети, между тем, смотрели мультфильмы. 
- Нагулялись? – вопрошала Света, переводя любопытствующий взгляд с племянников на их занятую сборами мать. В который раз она проверяла содержимое книжного шкафа, неотрывно листая одну книгу за другой, сначала до конца, и наоборот. Увы, усилия оказались тщетными!
Анна всплеснула руками, - Не знаю, что мне делать? Завтра на собеседование, в детский сад. В отделе кадров меня предупредили, из всех документов им нужен паспорт и диплом. Светочка, заведующая детского сада проявила ко мне участие, и заранее согласилась на мой неполный рабочий день. Представь только: какая удача! А, тут, вдруг, диплом пропал, испарился.   
Симпатичное личико Светланы исказила страшная догадка, - Аня, это отец сделал. Ты накануне говорила о встрече с заведующей детским садом. Ну, чего ты молчишь?
По выражению лица Анны трудно было понять, как она относится к версии сестры. Лицо Анны словно окаменело. Света предприняла еще одну попытку, докопаться до правды, - Ты не бойся. Мы отца вместе приструним. При любых обстоятельствах я тебя поддержу.
- Не могу припомнить, где я диплом ранее оставила. Ранее я уже ходила на собеседование, - озабоченность на лице Анны смешалась с досадой.
- А, я говорю, Анька, это отец сделал. Не желает, чтобы ты из-под его власти выходила, - «гнула» свою линию Светлана.
Анна опустилась на диван, рядом с детьми. Обхватив голову руками, женщина, после недолгого молчания, изрекла, - Нет, Света, нет! Отец не испытывает тревогу и беспокойство за наше с тобой будущее. Но я боюсь за своих детей. Папаша желает обратить Саньку и Петьку в веру.
- А, ты?
- А, я не желаю, чтобы им морочили голову религиозным дурманом. Пусть,       
повзрослев, они осознанно сделают самостоятельный выбор. Света, как мне уберечь сыновей от влияния отца?
Младшая сестра пожала плечами, - Не знаю, что тебе посоветовать. Квартиру, так, чтобы всех устраивало, разменять не получится.
- Ты еще не знаешь всей правды, Света. Отец отказался вторично прописывать нас на этой жилплощади. И в Зябликово, у Гришкиной тетки, мы прописки не  имеем, так, что теперь я и дети – лица без определенного места жительства.
- Он не имеет права, это незаконно!
Возмущение Светланы было услышано, однако, должного действия оно не возымело. Анна что-то нашептывала на ушко испуганным детям. Не в силах сдержать эмоции, Светлана вскочила и взволнованно мерила шагами комнату, туда-сюда, и обратно. Она быстро привлекла к себе внимание. В конце концов, Анна спросила, - Что с тобой, Света?
Вскоре Света опустилась рядом с сестрой, на диван, - Отца требуется призвать к порядку, еще не знаю, как, но Андрей, мой парень, нам посодействует.
- Как?
- Один из вариантов – подать на него в суд за то, что он отказывается прописывать в квартиру детей.
- Я об этом думала, - пристальный взгляд предвосхитил ответ, - Но, Света, он же нам отец родной. Тебя этот факт не останавливает?
- Отец?! Он – недоразумение ходячее. Он своим старухам в церкви отец. А, я … я его, вообще, забыть желаю! Он и нам с тобой судьбу бы исковеркал, если бы, мы мальчишками на свет появились. Кстати, где этот отец небесный?
Анна пожала плечами, - Он тебе не сказал, куда отправился … в Храм, верно.
- Придумала! – Светлана хлопнула по дивану ладошкой и тут же вскочила, - Мы сегодня не пустим отца домой.
- У него ключи собственные имеются, - заметила Анна.
- Ничего. Я с Андреем посоветуюсь, он придумает что-нибудь подходящее, - уверяла Светлана.
- Скандал разгорится. Тебе это надо?      
Светлана молчала. Сестре прекрасно известно, чего ей надобно, и скандал, либо склока в планы Светы никогда не входил. Но, если папаше уступить несколько раз, он на шею сядет. Светлана не заметила, как заговорила вслух, - Ой! – девушка испуганно схватилась за голову, - Так с ума и сходят, и виноват в том …
- Папаша. Знаю, Светка, только его уже не переделаешь, и его мухоморный характер уже не исправить.
- Так, что ж с ним, песни петь прикажешь? – в сердцах воскликнула Светлана. Несколько мгновений хватило, чтобы изобретательную девушку осенило, - Придумало, Анька. Мы у него, в Храме песнопения устроим, коллективно, так сказать, и репертуар подберем соответствующий.
- Перестань, Светка.
- Ну, вот, еще петь не начинала, а уже перестань. Ты же, Анька, ничего не знаешь …   
Приобняв детей, Анна вскочила и быстро прошлась по комнате, но спокойствия ей эта ходьба не придала, - Как ты не понимаешь, Света! Нельзя позволять себе вмешиваться в чужой уклад жизни. Поставь себя на место папаши.
- Никогда не стала бы создавать другим трудности, а вот повеселить окружающих люблю. Не зря два года занималась в театральной студии. Соберемся всей компанией, облачимся в соответствующий маскарад, и запоем об эре светлых годов. Есть такая популярная песенка, приметив вопрос во взгляде сестры, Светлана пояснила, - «Взвейтесь кострами, синие ночи», о пионерах песня.
- Представление хочешь в Храме разыграть? Всех старух распугаешь.
- А. пущай они в пионерки записываются. Вместе повеселимся.
- Сомневаюсь, - проронила Анна, - Могу предсказать, чем все это закончится. Вызовут полицию, и всю вашу дружную компанию увезут в участок.
- Мы же будет в пионерской форме?! – возразила Светлана.
- Но возраст у вас далеко не пионерский. И к ответственности вас привлечь вправе. Так, что, твой план «с эрой светлых годов» придется отменить, слишком он проблематичный.   
- Что предлагаешь?
- Еще раз спросить отца, по-дружески, что нам необходимо сделать ради прописки?
- Не поможет. А … мы поставим ему условие. Или он прописывает Саньку и Петьку, или мы открываем в квартире филиал Храма, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
- Ну, нет. Не будет никакого филиала.
Звонок в дверь прервал этот милый разговор. Открывать отправилась Светлана. - Привет! Как раз, вовремя пришел.
- И с вещами, - Андрей внес в квартиру мольберт и этюдник, а также, весьма объемный рюкзак, - Ну, вот, Светочка, я явился у вас поселиться навеки, - лучезарная улыбка придала правильным чертам Андрея юношеский задор.
Захотелось улыбнуться ему в ответ, но Андрей не стал дожидаться поддержки от подружки. Достаточно уже того, что его хотя бы не выгнали.
- Андрей, ты куда? – неслось ему вслед.
Уверенный в собственных намерениях, парень направился в спальню Алексея Анатольевича. Постучав в дверь и, не услышав ответа, Андрей ворвался во враждебные чертоги. Пройдясь внимательным взглядом по комнате, оценив все ее достоинства и недостатки, он сделал справедливое заключение, - неплохо. Здесь определенно можно удобно устроиться.
Артистично, как подкошенный, свалившись на атласное покрывало, Андрей уставился в потолок. Богатое воображение рисовало творческое уединение, лишь оно одно могло расправить крылья его фантазии. Последнее время Андрей увлекся портретами. Удивительно, как много можно разглядеть на лице обыкновенного человека. На иное глянешь, словно пред тобой прочитанная книга. Кому-то кустистые брови придавали солидность, другому, и куцые вполне сгодятся. Привлекает внимание и необычная форма глаз – миндалевидная, вкупе с опущенным ниц взглядом рождает множество предположений об излишней подозрительности их обладателя. Особый предмет  изучения – женские глаза, отмеченные элементами декоративной косметики. Умело ее используя, можно не только изменить форму глаз, не исключается и превращение усталой, обремененной заботами женщины в деловую, уверенную в себе леди.
- Молодой человек, вы не ошиблись адресом?  - на пороге спальни стояла Анна.
При виде молодой, облаченной в рамки строгой красоты женщины, Андрей незамедлительно вскочил с постели, - Извините, миледи. Несколько не ожидал вашего скорейшего появления, - еще раз обведя спальню оценивающим взглядом, Андрей прибавил, - Я буду у вас жить.
Мило улыбнувшись, Анна проронила, - А, здесь не общежитие.
К разговору присоединилась Света, - Аня, это – мой парень. Я уже говорила тебе.
- Света, что скажет на это отец?
- Ворчать будет, как старуха. Но ты не переживай …
Андрей перебил подругу, - Мы с ним подружимся. Не переживайте.
Анна отрицательно покачала головой, - Мне кажется, вам стоит отказаться от своей затеи, хотя бы ради нашего спокойствия, - после небольшой паузы добавила молодая женщина.
Переглянувшись с Андреем, Светлана промолвила, - Аня, ты иди, ступай обратно. Я скоро подойду.
Оставшись вдвоем, Света с Андреем и пяти секунд не удержались без того, чтобы ни обняться. Запечатлев на фигурных устах нежный поцелуй, они, наконец, вернулись к насущным проблемам, - Андрей, папаша не оценит твои художественные способности. Он мать постоянно упрекал …
- В чем? Светочка, я ему понравлюсь, не сомневаюсь в этом.
И вновь пухлая ладошка поколебала покрывало, - Как ты не понимаешь, милый, папаша привык к самоуправству, и не терпит возражений.
- Дорогая, в общепринятом представлении, священнослужители – терпеливые, умудренные жизненным опытом люди. Я постараюсь предстать пред ним нуждающимся в опеке молодым дарованием.
- Насколько я понимаю, твоей конечной целью является …
- Заставить вашего папашу считаться с другими.
Твердость объяснения не оставляла никаких сомнений, свое намерение Андрей решил осуществить любым путем. Он надеялся, что любимая девушка оценит его самоотверженность, хотя бы в дальнейшем. Андрей пока не ведал, зачем ему это надобно, но искренне стремился к тому. Не без сожаления Света изрекла, - Трудно предугадать, как папаша отреагирует на появление нового человека. Вдруг он выкинет твой этюдник из окна?
- Он этого не сделает.
- Да? – недоверчиво протянула Светлана, - Почему ты так считаешь?
- Твой папаша каждый божий день наблюдает в Храме новых людей, и не выгоняет их. Тебя это не удивляет, Светик?
- То люди, а то – художественные принадлежности. Когда он увидит тебя у себя на постели, он взбесится.
- А, я не собираюсь вступать с твоим папашей в близкие отношения.
- Спасибо и на том.
Они просидели, подперев голову, неизвестно, как долго, кажется, что целую вечность. За окном уже начало темнеть. Ветер трепал остатки листьев, на завтра у дворников опять будет много работы. А, в школах, на уроке физкультуры  старшеклассники маются от безделья, лучше бы их обязали помогать дворникам.
- Андрей, сейчас дождь начнется.
- Тем более, я не могу от вас уйти. Промокну.
- Ничего, я тебя зонтиком снабжу, - пообещала Светлана.
- Ладно, все будет хорошо, а теперь, неплохо будет поужинать, - подмигнув, проронил Андрей.
- Что ты мне знаки подаешь? В магазин по дороге зашел? Перед тем, как кушать, надо приготовить, вот только из чего?
- Из чего? – эхом вторил ей Андрей.
Светлана вздохнула и укоризненно покачала головой. Придется искать в холодильнике, - Анька, откуда такие излишества? – полюбопытствовала Светлана у сестры. Перед ней, на кухонном столе постепенно появлялись нарезка из копченой колбасы, сыра, ветчины, - Ань, а вареная колбаса тебе зачем?
- Для салата. В духовке уже запекается утка с яблоками.
- Чувствуется, - заметил принюхивающийся Андрей,  чувством знатока поводя носом.
- Света, тебе придется мне помочь. Достань и постели чистую скатерть, расставь тарелки с кухонными принадлежностями, - Аня суетилась, и потому совершала, порой непоследовательные действия. Андрей проявил чудеса ловкости, поймав блюдо, которое Анна, второпях, едва не выпустила из рук.
- Милые девушки, у вас сегодня праздник намечается? – не удержался от любопытства Андрей.
Приготовление близилось к концу, и, казалось, что порядка на кухне стало еще меньше. На столе все еще чего-то не хватало, то не находилась солонка или отсутствовали пряности, а зелень была недостаточно измельчена.
- Светка, я пойду, приведу себя в порядок, а ты после оденешь что-нибудь понаряднее, - бросила Анна на ходу.
- Пошла прихорашиваться, - прокомментировала Светлана, с завистью, провожая ее взглядом.
- Может, мне тоже, поколдовать над собой, Светочка?
- Ты прекрасен, как Аполлон. Подозреваю, что вскоре заявится пара мужчин, на фоне которых ты будешь недосягаем, золотце мое.
- Светик, сегодня намечается званный ужин или …
Хлопнула входная дверь, от внимания Андрея не укрылось, что Света вдруг внутренне напряглась. С перечницей в руках, левый указательный палец она приложила к губам Андрея, - Сейчас будет самое увлекательное. Смотри, не пропусти.
Вопреки предупреждению, ничто не предвещало глобальных изменений, а семейное торжество, похоже, могло закончиться, так и не начавшись. Кто-то невидимый разделся у вешалки, вскоре в коридоре погас свет, и все смолкло. Андрей и Света некоторое время прислушивались, но тишина не собиралась сдавать позиций.
- Света, ты предвещала скандал, но не угадала. Пока мне чего-то не хватает.
- Догадываюсь, чего, - Света жеманно поджала губки, - Но без именинника мы за стол не сядем.
Сразу после этих слов на кухню вошла Анна, в новом, красиво облегающем ее стройную фигуру бархатном костюме, - Светка, ты так и не привела себя в порядок! Пойди, сейчас же переоденься.
Стоя в дверях кухни, ответчица окинула себя мимолетным взглядом, - Я хорошо, вполне современно одета.
- В потертых джинсах и в этой … откровенной кофточке ты ходишь в свой колледж. А сегодня нас ждет семейное торжество. Исполняется шестнадцать лет, как отец служит в Храме у метро . Прошу тебя, переоденься в мою юбку и кофточку какую-нибудь закрытую одень.   
Свету не требовалось упрашивать дважды. Анна, тем временем, занялась украшением запеченной утки. Кроме яблок на блюде нашлось место для чернослива, золотистого картофеля, - Кажется, еще укропа не хватает, - обойдя стол со всех сторон, Анна согласно кивнула головой.
- Не могу не выразить вам своего восхищения. Сколько в вас экспрессии, мягкой грации. Вас невозможно не заметить, прекрасная Терпсихора!
Улыбнувшись, не прилагая к тому дополнительных усилий, Анна проронила, - Знаете, теперь я не почти не сомневаюсь, что вы понравитесь нашему отцу. В вас есть что-то … безотказное. Но хочу вас предупредить, юный бог, наш папаша очень строгих правил.
- … «Когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог», - высказался классик, мне таланта на то не хватило. Зато, я могу изобразить любого, или практически любого, во всей его красе. Главное, чтобы человек мне приглянулся. Хотите?
- Я сейчас позову отца, а вы постарайтесь ему … приглянуться.
Анна исчезла также быстро, как и появилась. Андрей проводил ее пристальным взглядом. Рассыпая ей комплименты, он более всего мечтал об этой золотистой, благоухающей пряностями красавице. Она манила его, не прилагая к тому усилий, источая аппетитные ароматы, так сильно хотелось схватить ее, и, не глядя, запихнуть ее в рот. Но, увы, рамки приличия требовали грамотно вписаться в сценарий семейного торжества. И, все-таки, страждущий не удержался. Выглянув с кухни, Андрей тут же дернул утку за ногу. Двигая челюстями, ценитель прекрасного все глубже погружался в атмосферу строгих семейных традиций. За первой порцией прекрасного ему захотелось расправиться со следующей, но, судя по голосам в коридоре, присутствующих ожидала совместная трапеза.
- Папочка, что же Гриша не пришел? У нас сегодня такой вкусный ужин, все, что ты любишь, - ворковала Анна.
На этот раз дуэта не вышло, Светлана молчала. Она предстала пред остальными в том же наряде, чем вызвало недовольство Анны. Виновник торжества так умело скрыл свое негодование, что Андрей сперва решил, что Алексею Анатольевичу без разницы. Именинник к вечерней трапезе был облачен в рубашку и брюки. Каменное выражение его лица не выдавало никаких чувств, и походило на маску. Его обесцвеченные лицемерием и жизненными невзгодами глаза были устремлены куда-то вдаль, лишь изредка он встречался взглядом со старшей дочерью. В сторону Светы хозяин дома и вовсе не смотрел. В его взгляде, обращенном к Андрею, угадывалась враждебность. – Этот юнец все еще тут? Я не приглашал его на семейный ужин.
Одетая, согласно деловому стилю Анна, не только внешне походила на премьер-министра, ее манеры общения вызывали неизменное восхищение. На этот раз в ее поклонниках числился лишь Андрей, - Благодарю вас, святой отец, за проявленное ко мне внимание. Мне очень понравилось у вас. Мы будем жить вместе.
Не дождавшись приглашения, Андрей уселся за стол и приступил к трапезе. Действия его повторяла Светлана, - Садитесь, - обратилась она к сестре и отцу, - Чего вы еще ждете?
- Пожалуйста, папа. Не будем сейчас сориться.
За Алексея Анатольевича ответил Андрей, - Мы никогда не будем ссориться. Вы согласны, папа?
Рот Алексея Анатольевича приоткрылся от подобной наглости, на выручку ему вновь пришла старшая дочь, - Папа, Андрей сейчас замолчит и более, без веской на то причины, рта не откроет. Открой, пожалуйста, вино, папа.
Пока внимание и руки хозяина дома были заняты столь ответственным делом, Анна красиво, порциями нарезала утку и разложила их по тарелкам. К мясному присоединился гарнир с салатом. Когда «Хванчкара»  была откупорена, осталось разлить вино по бокалам.
- Поставь, пожалуйста, пятый прибор, - неожиданно попросил Алексей Анатольевич.
Андрей так и подмывало спросить, для кого, но тут на его левую лодыжку опустилась чужая нога. В тоже мгновение Света поджала губы. Праздничный ужин проходил в молчании, без всяких тостов, и не к чему необязывающих разговоров. Был слышен лишь стук ножей и вилок. Вероятно, самое интересное его еще ждет впереди, размышлял незваный гость.  Какой чудной этот священник! Пусть он меня игнорирует, но как же родные дочери? Света неожиданно вышла из-за стола и закрылась в ванной комнате. В тот же момент Анна с Алексеем Анатольевичем переглянулись.
- К чему эта игра взглядами, друзья мои? – полюбопытствовал Андрей, допивая бокал.
Как по команде сотрапезники поднялись из-за стола. Анна удалилась. Хозяин дома, поджав губы, процедил сквозь зубы, - Уходи немедленно.
Сузив от злости глаза, Андрей предупредил, - Прежде я заберу свои вещи.
- Их нет, убирайся!
От услышанного Андрей едва не взбесился, - Вы лжете! Я пришел с этюдником, мольбертом и рюкзаком.
Уголки гладких губ Алексея Анатольевича опустились вниз, в то время, как взгляд бесцветных глаз оставался холодным, - Их ты можешь обнаружить под окнами.
- Вы мне за это ответите! – Андрей уже не скрывал собственной ярости,  которую он сорвал на ни в чем неповинной лестничной стене.
Он не успел закричать и вырваться, как на глаза ему опустились чьи-то руки.
- Тише, милый. Я спрятала от отца твои вещи, вот они, - едва слышно промолвила Светлана. Ответ свой она сопроводила нежным поцелуем, - Я очень тебя люблю.
Эти волшебные слова еще долго звучали в нем сладостной мелодией. Светка ему тоже дорога, а вот поп пусть не радуется. Мирные отношения были возможны лишь на его территории. Более Андрей свое терпение тренировать, не намерен. Отныне религии он объявляет войну!         
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXIII.

     Несколько дней спустя, в погожий ноябрьский денек, Андрей, со всем своим художественным снаряжением, устроился в парке, напротив дома.
Здесь хорошо работать с пейзажем, естественная натура, и уже не так много, как летом любопытствующих вокруг бродит. Закончилась золотая осень. Клены, липки стояли раздетые, сиротливо помахивая голыми ветвями. Немного листвы оставалось на березках. Казалось, более всего из-за утраты одеяния из листиков переживали птицы, их в парке почти не осталось. Неизменно шумными, деловито снующими в поисках пропитания, выглядели только вороны. Стая водоплавающих птиц держалась несколько обособленно, плавая по Москве-реке у берега, кряквы грелись в редких лучах осеннего солнца. Разглядывая их, Андрей едва уже ни замыслил запечатлеть для потомков этот откровенный кусочек родной природы. Обратив взор к небу, мастер не заметил там ни одного облачка. Итак, решено, на переднем плане, в качестве натуры будут кряквы. Интересно было наблюдать их взаимоотношения. Периодически, кто-нибудь из неприметных, невзрачных уточек что-то выискивал в темных водах Москвы-реки, тихо покачиваясь на мелких барашках волн. Вокруг тускло окрашенных подруг, накручивая неизменные круги, сбивая самок в стаю, сновали два селезня, ярко окрашенные, с полосками насыщенного василькового, иссиня-черного, и золотисто-зеленых тонов, птицы радовали взгляды редких отдыхающих гармонией цвета. Глядя на эти безмолвные островки иллюзии, Андрей воспарял духом. Последнее время удача покровительствовала ему. У Андрея появился постоянный заказчик, некто Феликс неприкаянный. Впервые услышав это чудное словосочетание, Андрей усмехнулся. Может, чудак и существует в действительности, но даже близким не стоит сообщать о нем. И лишь получив реальные деньги за выполненные два заказа, Андрей более не сомневался, ему гарантирован стабильный заработок.
Когда он только начинал свой творческий путь, мысленно готовил себя к жизненным невзгодам. Ради занятия любимым делом, начинающий художник был готов ко всему.  А, вот посодействовать ему в совершенствовании художественного мастерства были согласны лишь единицы. Даже близких людей приходилось уговаривать, монотонно склоняя  к тому. Ни мать, ни Владимир не желали позировать ему, ссылаясь на занятость. Последний заказ мецената касался женского портрета, причем, натуру художник должен был найти самостоятельно. Неизвестный ценитель живописи, заранее выказал безмерную благосклонность к юному мастеру, позволив тому, в крайнем случае, заменить натуру пейзажем. Андрей ликовал, но, позже выяснилось, что договориться с живыми объектами Природы, нелегче, чем со сварливым священнослужителем.
Внезапно, два красавца-селезня поднялись на крыло, и за ними устремились все остальные кряквы. Обиженный Андрей тут же отвернулся.
- Привет, - рядом с ним стояла Оленька Дроздовская.
- Здорово, - сквозь зубы процедил Андрей. Все вещи были собраны, можно было отправляться домой. Однако, что он будет делать по соседству с вечным нытиком Карпухиным или любителем нравоучений Вольдемаром? Из дома теперь хочется бежать, сломя голову, а тут еще сопровождающие выискались, - Чего тебе?
Жалостливо смотрящая на Андрея Оленька пожала плечами, - Я проходила мимо.
В ответ прозвучало злое, - Школьный коридор с набережной Москва-реки перепутала?
Оля не отвечала. Ее навязчивое внимание начинало тяготить. Андрей прибавил шагу, но это не помогло. Оленька не отставала, - Давай, помогу.
Андрей остановился, резко опуская этюдник на асфальт, - Чего тебе надо? Чего ты за мной бродишь, как тень? С Колькой, что ли меня перепутала?
- Нет. Нет, конечно. Я знала, что ты в это время будешь в парке, и ушла с уроков. Можно, я пойду с тобой?
Андрей негодовал, - Зачем?
Оленька быстро нашлась, что ответить, - Андрей, ты недавно хотел рисовать меня.
Эти навязчивые зеленые глаза всюду следовали за ним, он чувствовал себя, как «под прицелом», и чем далее Дроздовская преследовала его, тем более это бесило Андрея. Перейдя Батайский проезд, он не сдержался, - Уходи! Убирайся к себе домой! Я запрещаю тебе преследовать меня, - поставил точку Андрей.
Парень быстро зашагал, не оглядываясь, и вскоре он более не вспоминал о назойливой знакомой. Уже подъезжая на лифте к пятнадцатому этажу, Андрей услышал громкие голоса: «Сколько нам терпеть этого алкаша», «сами выгнали, а мы должны слушать его завывания?!» О ком говорят соседи, парень догадывался. С нехорошими предчувствиями, он шагнул навстречу неприятностям.
- Еще один явился, - ехидно заметила соседка.
На лестничной площадке, под дверью их квартиры сидел Карпухин. Стоило ему только открыть рот, как чувствительного носа Андрея коснулась ядреная смесь из дешевого алкоголя и спертых пищеварительных соков. Фу, брезгливо поморщился юный Карпухин.
- Давай, забирай своего папашу. Надоел он нам, хуже сущего дьявола, - уже не просила, а требовала соседка.
Ей поддакивала еще одна, - Уводи, а то полицию вызовем.
- Заберу, - пообещал Андрей, хотя его более устраивал второй вариант.
Пришлось взять Карпухина за шкирку и, буквально, затащить в квартиру. Выяснилось, что неслучайно Виктор Сергеевич валялся под дверью. Дома никого не оказалось. Недолго думая, Андрей затащил пьяного отца в ванну. Если бы ни опасение за сохранность полочек и зеркал, Андрей закрыл бы дверь ванной комнаты на щеколду. Но пьяная сволочь, вряд ли, станет хорошо себя вести. Кроме того, ему самому необходим покой. Пройдясь по квартире, Андрей сделал вывод, Владимир ушел недавно, в комнатах чисто и прибрано, а чайник на кухне был еще теплым. И. все-таки, в их совместном проживании имелся толк, сей представитель гражданского общества и церковной епархии одновременно, явно обладал хозяйственными способностями. Ему стоило родиться женщиной, Создатель напутал, распорядившись, испытать его в мужском обличье.
Судя по шуму из ванной комнаты, Карпухин собирался выбраться оттуда, поднимаясь и вновь падая, пьяница цеплялся за все, что попадалось под руку, занавеску, полочку, шланг. Андрей кинулся в ванную, - Карпухин, прекрати!
Руки любителя водных процедур после недолгих поисков легли на кран. Подхватив Карпухина подмышки, Андрей пытался вытащить пьяницу из ванной. Не удалось, слишком тяжелым был Карпухин. – Отпусти кран, - требовал Андрей.
- Зачем? – по слогам выговорил Карпухин.
- Тебе нужно вылезти отсюда …
Карпухин перебил, - Ради того, чтобы ты также брезгливо морщился, глядя на меня? Не желаю.
«Как точно алкаш угадал мое к нему отношение», подумал Андрей.
Развалившись в ванной, Карпухин изрек, - Меня надобно величать Виктор Сергеевич, и, если всего лишь год назад, ты с меня мог спросить алименты, то теперь это сделаю я. И ты, - Карпухин ткнул в Андрея пальцем, - Будешь мне их выплачивать.
Глаза Андрея сверкнули от злости, - Не выйдет! Ты мне не нужен, и я тебя пустил в квартиру только ради того, чтобы избежать скандала на лестнице.
- Но я тебе отец!
- Ты – ничтожество, существующее за чужой счет! – Андрей сорвался на крик.
- А, тот, другой, поп лучше меня? Какой с него толк?
- Он деньги домой хоть изредка, но приносит, а ты их пропиваешь.
- Я имею право на половину квартиры …
Андрей пресек все посягательства, - Ничего ты не имеешь.
- Поп пришел из церкви в чужой дом, а я пойду жить в церковь. И пусть он выпишет мне ордер.
На этом можно было бы поставить и точку, но Карпухин открыл кран. Несколько минут, и ванна наполнится. Горячая вода дала вторую жизнь терпким «ароматам», исходящих от грязной рубахи и штанов Карпухина. Но закрыть кран с водой у Андрея не получалось, Карпухин мешал. Наблюдая из коридора за плавающим в ванной, Андрей терпел из последних сил. Плотно сжатые губы, заалевшие от напряжения, трепетавшие от выдыхающего воздуха ноздри, лишь только взгляд его серо-голубых глаз оставался каменно-неподвижным. За что ему это наказание? А, вот он сейчас и выяснит, стоит ли пьяницам сосуществовать с остальными, отравляя им жизнь?
В последующие пару минут летели брызги, происходила отчаянная борьба, силы противников были почти одинаковы. А, вот злоба, похоже, преобладала у сына. Он неистово жал на плечи отца, изворачивался от его трясущихся рук, из-за пьянства утративших со временем свою ловкость и цепкость. Карпухин сопротивлялся из последних сил. Изрядно нахлебавшись воды, он уже ничего не соображал. А, вода уже более не грела. Андрей закрыл кран и погасил свет. Вытирать пол насухо и наводить порядок на полочках придется их семейной домработнице. Наскоро перекусив, тем, что ему удалось отыскать в полупустом холодильнике, Андрей приступил к работе над портретом. Учитывая, что опытные художники так не поступают, он рискнет срисовать изображение с фотографии, и пусть это будет фото человека, который ему симпатичен. Любопытно, где в их патриархальном доме хранятся фотографии? Пробегая взглядом по родительской спальне, Андрей отметил, что ничего не изменилось со времени, когда здесь поселился Влад. Все также манила после трудового дня двуспальная кровать, стенка, состоящая из шкафов и шкафчиков, где лежали, дожидаясь, пока потребуются, всякие мелочи, неброские занавески и телевизор. Шарить по шкафам совсем не хотелось. А, может, изобразить плавающего в ванной Карпухина? Нет. Ничего, кроме отвращения тот не вызывает.
Отца он никогда не любил, да и мать лишь терпел. Единственный человечек, к кому он испытывал теплые чувства, родной братец, потому, что Колька ничего не делал ему назло, выгораживал его, если Андрей в чем-либо провинился, а еще любил за то, что Коля является собственным его повторением. Если бы ни частая нехватка времени, Коля не отказался бы позировать ему.
Выглядывая с высоты пятнадцатого этажа, Андрей заметил необычное оживление. Несколько автомашин «скорой помощи» и полиции свернули с Донецкой к Батайскому проезду. «Вероятно, авария очередная случилась». Равнодушно отвернувшись, Андрей вернулся в их общую с Колькой комнату.   За последние десять с половиной лет здесь почти ничего не изменилось. Письменный стол, компьютер, и самый видный предмет интерьера – двухъярусная кровать. Такая хороша для малышни, но не для взрослого парня, не отвергающего баловство с девицами. Если честно, ему давно хотелось иметь отдельную комнату, надоело жить в общежитие. Колька, хоть и родной брат, а выходит, они с ним совершенно разные, как … катод и анод, как Х и У-хромосомы, Андрей почесал лоб, но ничего подходящего более не придумал. И, вообще, думы о былом – это не его профиль. Ему бы только хорошую натуру и покой, а там и вдохновение само сабой явиться.
Раздраженный трезвоном, он отправился открывать дверь. Как ни странно, на пороге вновь топталась Оленька Дроздовская, - Примешь? – не дождавшись ответа, гостья шагнула вперед, в заляпанной грязью одежде, не снимая полусапожек.
- Ты ничего не перепутала? Здесь не гостиница, - Андрею оставалось лишь следовать за ней.
В их общей с Колькой комнате, оглядевшись, Оленька начала раздеваться. Скинула с себя грязную куртку, сапоги, а далее началось неожиданное. Свободно, без всякого стеснения Оленька расстегивала пуговицы на зеленой атласной кофточке. Как завороженный, Андрей следил за плавными движениями фигурных пальчиков, постепенно опускающихся все ниже и ниже. Что будет далее, Андрей уже догадался, но со своей стороны ничего не предпринимал. Может, чаровница перепутала его с Николаем? Наконец, темно-синие джинсы, исполосованные грязью, очутились на спинке стула, и Оля застыла в нерешительности.   
Прошло несколько томительных минут. Андрей пристально, со знанием дела, разглядывал Дроздовскую, машинально фиксируя ее прелести. Голова, пожалуй, могла бы быть побольше, хотя, для девушки она не самая важная часть тела. Искреннего внимания заслуживала шея, худенькие плечи, верхняя часть грудной клетки, которые вызывали, скорее жалость, чем восхищение. Хорошо к ним присмотревшись, можно увидеть пульсацию крупных кровеносных сосудов. Рельефно выпирала ключица, яремная вырезка, словно незначительная погрешность в плавном окружении женских прелестей, служила отправной точкой для ценителя и, одновременно, творца. 
Всему прекрасному когда-то приходит конец. Юная натура, потирая плечики, сдернула покрывало с постели Николая, а улеглась, не расстилая, на постель Андрея. Тот отреагировал немедленно, - Ты не перепутала гнездышка, птичка?
Печально вздохнув, Оленька призналась, - Я ничего не перепутала, и не полезу наверх, на ложе Николая.
Присев напротив уютно устроившейся Дроздовской, Андрей полюбопытствовал, - А, почему тебе к себе ни отправиться?
- Меня выгнали из дома.
- Собаки, что ли?
- Не смешно. Мачеха, которую я терпеть не могу. В отчаяние, я чуть не бросилась под машину, потому я такая грязная.
- Чего же ты всю красоту закрыла. Нужно было обнажиться, - скабрезно улыбаясь, заметил Андрей.
- Кому нужно? Мне не нужно. Думаешь, я не вижу, как ты ко мне относишься?
- Хорошо, я уточню. Скажи, на что ты способна, ради достижения цели?
Оля села на постели, обхватив колени руками, - Нет у меня никакой цели. Я просто люблю.
- Сразу обоих? – злорадствовал Андрей.
- Нет, только одного.
Взгляд Андрея уткнулся в обнаженные плечи Оленьки. О чем она мечтает? Скорее всего, о легкой, беззаботной жизни. Но и он сам не собирается вкалывать, в угоду остальным.  Принцип его существования – меньше привлекать к себе внимания, в отличие от Дроздовской. Оленька вовсю перед ним старается, то правую сторону выставит, то противоположную, на плоскую грудь и смотреть-то не захочется, - Оль, ты рекламируешь нижнее белье?
- Нет, только верхнее, - после короткой паузы, Оленька полюбопытствовала, - Андрей, я тебе нравлюсь?
- Гораздо меньше, чем твое нижнее белье, ведь оно удачно скрывает недостатки твоего тела.
Дроздовская повернулась лицом к собеседнику, - Значит, ты считаешь, что я некрасивая? Улыбаешься некстати.
Андрей прошелся по комнате, и только тут вспомнил. В ванной плавает Карпухин. Остается выяснить: живой или мертвый? – Оля, ты покойников боишься?
- Чего? – Дроздовскую буквально, подкинуло на  постели, - Андрей ты … кого-то убил?
Непринужденность тут же исчезла с лица Андрея, взгляд стал строже, - Это не исключается, - подойдя к гостье почти вплотную, парень едва слышно промолвил, - Хочу с тобой посоветоваться. Тебе известно, как утилизируют трупы?
Потемневшие глаза Оленьки округлились от ужаса, она даже забыла о холоде. Неужели Андрей предлагает ей стать его соучастницей? Оленька механически, словно робот покачала головой, - Я боюсь.
- За кого, за себя или меня?
Оленька осторожно взяла его за руку, - Я боюсь разлуки. А …  чего боишься ты?    
- Не знаю. Более всего я боюсь, что закончатся деньги. Ладно, я пойду, проведаю труп.
Хорошо, что Андрей не оглянулся,  иначе, мог бы передумать. Но он уже был у дверей ванной комнаты. Приложив ухо к двери, он ничего не услышал. Несколько секунд ему хватило на то, чтобы решиться войти. В ванной ничего нового он не увидел, все та же сырость под ногами, беспорядок на полочках и самая видная фигура – неподвижная туша Карпухина. Всматриваясь в его испитое лицо, Андрей впервые ужаснулся. В свои сорок семь лет отец выглядел на десять с лишним лет старше. Отекшие глаза, скорее, заплывшие от беспробудного пьянства, с частично поседевшими и поредевшими ресницами, тупо уставились в никуда.
- Что, зашел посмотреть, жив я или уже того? – заплетающимся языком полюбопытствовал Карпухин.
- Ты лучше подумай, как вылезать отсюда будешь?
Зацепившись за край ванны, Карпухин попытался подняться.
- Подожди, - остановил его Андрей, - Для начала надо воду спустить.
Из-за плеча Андрея выглянула Оленька, - Здравствуйте, - кивнула она головой Виктору Сергеевичу и даже попыталась улыбнуться, но увиденное озадачило ее, и потому попытка не удалась.
- Видишь, Оля, труп ожил, и даже хочет выбраться со дна. Поможешь?
Он мог и не спрашивать. Дроздовская тут же убежала. Бабку поспешила звать на помощь. Впоследствии,  оказалось, что Андрей не так уж был далек от истины. В одежде она, все-таки, более симпатичная, чем без нее, отметил Андрей, и даже ее тоскливый взгляд ничего, кроме жалости, желание погладить по головке ее обладательницу, не пробуждал. А женская плоть должна, нет, обязана вызвать восхищение.
- Будешь меня доставать?
Удивительное дело, язык Карпухина не заплетался, мутный взгляд сконцентрировался на нем. Это был совсем другой человек, - А, самому тебе не выбраться? И зачем тебе вылезать, если после твоего появления в комнатах станет, как в хлеву.
На это Карпухину нечего было возразить. Он из последних сил ухватился за край ванной, и попытался приподняться, но ноги, еще отказываясь слушаться его, скользили по мокрой поверхности. Андрей безуспешно наблюдал за безуспешными попытками. Ему было безразлично, что будет с Карпухиным. Одно ясно, на этой жилплощади он – лишний.   
- Что ты уставился, как пень? Помоги! – требовательно произнес Николай.
Андрей не слышал, как тот вернулся домой. Пришлось послушно помогать брату. Вдвоем, даже такую тушу, как Карпухина, вытащить было нетрудно, при условии, что каждый делает это старательно. Но в том-то и дело, что Андрей только создавал видимость помощи, а сам, наоборот, прилагал усилия к тому, чтобы Карпухин оставался там, где был.
- Обожди, Андрей. Почему ты не хочешь помогать?
- Почему не хочу? Просто у меня не получается, - как можно простодушнее произнес Андрей.
Николай отпустил Карпухина, и тот сполз на прежнее место. Николай слегка оттолкнул Андрея, - А, у меня, стало быть, с повреждениями позвоночника все получается? Как тебе не стыдно, Андрей. Он же нам родной отец!
Андрей усмехнулся, - Ну, ладно, я пошел.
Он знал, что брат не станет его задерживать, и оказался прав. Себя, исключительно, только себя, он считал правым, ведь когда-нибудь надо поставить точку. Не место пьянице в квартире. Из-за Карпухина страдают все, только все терпят. А, он не будет! И, чтобы его еще о чем-нибудь не попросили, он уйдет. На раздумья времени не было, поэтому, спустя пару минут  Андрей уже стоял у подъезда. Погода хорошая, почему бы ни прогуляться?  Поздняя осень часто наводила на него грусть, хотя настроение его, работоспособность никогда не зависела от погодных экзерсисов. Скорее, в уныние его вгоняло отсутствие денег. Разноцветные бумажки, их жесткое шуршание при пересчитывание новеньких купюр снилось ему, особенно, когда он в чем-нибудь сильно нуждался, а помочь было некому. Иногда хотелось сходить в кафе, посидеть где-нибудь в сторонке от бурной жизни, наблюдая других со стороны, заказать хороший ужин, а все хорошее стоит недешево. Ему с его привередливым вкусом приходилось довольствоваться чизбургером. Последний месяц мамаша чаще стала спрашивать с него деньги на жизнь, но разве тех жалких пятнадцати с лишним тысяч достаточно для начинающего живописца?! Конечно, нет. Краски, кисти, холсты – все это ценится недешево, или она желала, чтобы он вечно рисовал на одной лишь бумаге? Лучшее, на что он может в этом случае рассчитывать – работа оформителем и только. У него появилась мечта, которой он не делится даже с самыми близкими людьми: Колькой и Светой. Ему еще многому надо учиться, оттачивая свое художественное мастерство, но пусть когда-нибудь, лучше при его жизни картины, написанные им, будет выставлены в Третьяковской галерее. Иногда ему снилось, что он разгуливает по просторным выставочным ее залам, в полном одиночестве,  со стен на него придирчиво взирают боги, атланты, разъяренная толпа самых разных людей, и все они тычут в него пальцами. Любой нормальный человек в ответ на такое убежит, скроется куда-нибудь подальше. Андрей всего лишь зажмуривает глаза, а когда вновь их открывает, то какой-то неведомой силой его влечет к картине, с которых на проходящих мимо взирает сутулый, с крючковатыми пальцами, с затуманенным взглядом почти бесцветных, прозрачных глаз, одетый в лохмотья юный старик. Приглядываясь к его иссохшим губам, Андрей уловил едва уловимое движение. Пристально всматриваясь в лицо одинокого старца, Андрей ужаснулся. Чем-то это убогое, точнее, ущербное создание напоминало его самого, то ли пренебрежением к окружающим, а, может, собственным превосходством, которое жило только в его воображении …
Очутившись у дома, где проживала Светлана, он вдруг остановился. Зачем? Что он будет там делать? Ему было не свойственно задаваться подобными вопросами. Обычно, сначала он совершал поступки, не всегда правильные с точки зрения целесообразности, потом приходило раскаяние, смешанное наполовину с отчаянием. Зачем он выкинул диплом старшей сестры Светы, с которой во время совершения проступка они не были знакомы? Таким образом, он посеял вражду между родственниками в чужой семье. Зачем? Неизвестно. Прогуливаясь под окнами квартиры Светы, Андрей присматривался, может, повезет, попадется ему темно-вишневая книжица. Если ее отмыть, просушить, может, еще и сгодится.
На плечо Андрея легла чужая рука, - Эй, парень, я за тобой наблюдаю. Чего ты тут ищешь?
Андрей попытался скинуть с плеча лишнюю конечность. Однако, избавиться от посторонних домогательств было непросто. Мужик ухватил его крепко, - на каком основании вы меня держите? Задерживать граждан уполномочены только правоохранительные органы.
- У меня пропала ценная вещица, как раз с этой стороны дома. Вот, я тебя и задерживаю, подозрительно ты себя ведешь.      
Отталкивая весьма не хлюпкого мужика, на пьяницу он не был похож, стало быть, не врет, Андрей призадумался, а так ли ему хочется идти к Светке? – А … что у вас пропало?
- К чему тебя посвящать в событие, которое тебя не касается? Может, это ты украл, - мужик внутренне напрягся. Было заметно, что он едва сдерживается. Но и Андрей не был намерен мириться с ущемлением собственных прав, - Пустите сейчас же! Предупреждаю, у меня знакомая живет в этом доме. Она позвонит в полицию, и сообщит о вашем хулиганстве.
От внимания Андрея не укрылось, что к их разбирательствам начали присматриваться. Стоит ему только …
-  Ори, ни ори, а поверят мне, а не тебе. Говори, зачем здесь шляешься?
Куртка Андрея начала трещать по швам, а мужик еще больше злился. Андрей испугался, - У меня здесь тоже пропавшая вещь. Она принадлежит моей знакомой.
- Значит, не твоя. Давай, выкладывай, какая вещь? – настаивал дотошный мужик. 
- А … вдруг вы ее украли? – попытался оправдываться Андрей.
Далее мужик повел себя и вовсе непредсказуемо. Выкручивая руки Андрею, он обернулся, и на всю улицу заорал, - Граждане, вызовете полицию, я мелкого воришку поймал!
Торопились домой женщины с детьми, и хоть бы кто посочувствовал. Все непринужденно проходили мимо, хотя, к чему Андрею их сочувствие? Лучше бы позвали защитников, ведь руки, гад, выкручивает, назавтра Андрей и кисти в руках не удержит, - Пустите …  я здесь случайно оказался, - умолял Андрей. От отчаяния он пробовал молиться про себя: «Прости, Господи, мои прегрешения, смилуйся над твоим неразумным сыном, если я, что сделал не так. Больше не буду».
- Андрей? Что ты тут делаешь? – оторопело произнес знакомый голос. Светка! Как вовремя она появилась. Жалостливо взирая на любимую снизу вверх, Андрей воспарял духом, у него хватило сил на объяснения, - Представляешь, Света, этот мужик схватил меня вместо вора, который у него что-то ценное слямзил.
Света, не дослушав объяснений, вцепилась в нападающего, и изо всех сил начала трясти его, пытаясь высвободить Андрея. Но силы были не равными. Вот, если бы Кольке позвонить, мелькнуло в голове безвинной жертвы. И, все-таки, не оставит Господь его, не оставит. А, от Светки толку мало, вон, как визжит. 
- Оставьте его! То, что вы делаете подло и безосновательно, - твердо произнесла Анна.
- Анька, ты врежь ему, а не разглагольствуй, - посоветовала сестра.
Никто не ожидал от робкой, терпеливой женщины решительности, но именно так повела себя эта, задавленная заботами и тяжелой жизнью одинокая мать. Она с силой пнула ногой в живот занудливого мужика, и все трое соратников тут же устремились домой. А, обозленный мужик враждебно смотрел им вслед.
Захлопнув дверь квартиры, и только тогда Анна позволила себе разбирательства, - Ну, скажите, неужели вы не можете обойтись без склок? Света, об этом скандале, который кто-то из вас учинил, завтра будет известно почти всем местным бабкам. Из-за вас мне пришлось оставить маленьких детей одних.
Приглаживая кудри Андрея, Светлана одновременно старалась возразить сестре, реабилитируя безвинно пострадавшего, - Аня, мы не виноваты. Мужик пристал к Андрею, а я бросилась на помощь. Что тут плохого?
Заглянув в комнату к Саньке и Петьке, Анна ответила, - Если Андрей не виноват, он и без твоей помощи обошелся бы.
- Не обошелся, - перебил ее Андрей, - Мужик мне чуть руку не сломал.
- Не все можно разрешить, прибегая к драке.
Симпатичное личико Светланы исказила злорадная усмешка, - Ну, да, прежде надо было помолиться. Чего ты выдумываешь? Не хотела помогать, так и не выходила бы.
- Неизвестно, где нам с тобой еще жить придется, Света, не забывай об этом.
- Подумаешь, - обиженно протянула Светлана, - Пойдем, Андрей, я тебя в порядок приведу.
Андрей с сожалением проводил глазами спальню и отправился с подругой на кухню. Сейчас бы развалиться на двуспальной кровати, раскинув руки. Кстати, мужик серьезно намял ему плечо. – Света, а ты мужика нападающего знаешь? 
- Не-а, живем в этом доме почти шестнадцать лет, а мало, с кем знакомы. Папаша не поощрял знакомства со всеми подряд. Почти, как затворники жили.
- Странно, религия учит, что людям надо верить. Света, а ты на службы отцовские ходила?
- Чего я там забыла. Чай будешь?
- Лучше кофе. Мне твой отец показался серьезным, целеустремленным человеком, хотя и слишком зацикленным на нравственности.
- Это он с нас спрашивает, а другим, наоборот, грехи отпускает, - отправляя печенье в рот, Света добавила, - Знаешь, мне кажется, он сам ни в какого бога не верит.
Чашка едва не выпала из рук Андрея, - Как это? Так умело морочить простакам голову … Нет, не может быть.
Усмехнувшись, Светка хлопнула Андрея по лбу, - Может! Слышал бы ты, как он ругался после смерти мамы, сам с собой, думал, что никто не слышит.
- Тогда выходит, что попы сродни артистам. Те из смешного запросто сотворят грустное, и наоборот. А, может, Светка, у священнослужителей не так уж мало пороков. Священники – обычные люди, которые стараются казаться образцом для остальных.
- Может, все может. А, ну, его к черту, с его нравоучениями. Нам с тобой хорошо, правда?
Что он мог ей ответить? Естественно, согласиться, ведь Светка не лицемерка и некому голову не морочит. А, вот на что, так и не решился Андрей, так это на признание в мелкой пакости. Смалодушничал? К черту эти высокие порывы. В Бога он будет верить лишь тогда, когда требуется защита или помощь, в остальные моменты, он, Андрей Карпухин, ничуть не хуже Бога. Нет, лучше, и скоро даже сам Бог то признает.   
   
                ВОЗЛЮБИ И ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Глава XXXXXXIV.

         Владимир так и не смог вжиться в роль счастливого мужа, тем более, что таковым он не являлся. Обидное прозвище «сожитель» прилипло к нему сразу же. Любимая женщина после полугода совместного проживания стала более прохладно к нему относиться. Почему, задавался вопросом Владимир.
Вариантов ответа находилось несколько, да и сам Влад стал замечать, что основная причина холодности Елены заключается в ее усталости. Так получилось, что в семье она – основной добытчик, а Владимиру с работой не везло. Очень подозрительно относились работодатели к претенденту, который перешагнул рубеж тридцатилетия, а трудовой книжкой так и не обзавелся. Вот и получается, что договариваться ему приходится исключительно с частными предпринимателями, а тем его образованность и эрудиция были не к чему. Последние два месяца он перебивался, где попало. За кого его только не принимали: за алкаша, за неуча-недотепу, за сомнительную личность, у которой нет никаких принципов. А, у него принципы самые даже гуманистические, жить ради благополучия людей, самосовершенствоваться, второе было проще осуществить, чем первое. В свободное от работы время он продолжал интересоваться историей тайных обществ, многие из которых начинали свое победное шествие, подчиняя себе умы и души людские, еще с глубины веков. У всех тайных обществ есть религиозно-мистические корни, часто они срастаются с политической властью, социальной элитой, обретая экономическое богатство. Почему одних людей оно портит, а другим помогает жить? Возможно, что одни умеют зарабатывать деньги, есть и такие, кто попадает от них в прямую зависимость. Влад не считал себя меркантильным, но и не умел жить без денег. А, сейчас они ему были нужны, как никогда. Подходил момент оплаты заказа от Феликса Неприкаянного. Этот псевдоним он придумал себе, вживаясь в роль мецената, любителя живописи. Более всего он любил людей, и, несмотря ни на что, продолжал верить им, и даже фантазеру Андрею прощал все его мелкие шалости. Как ни странно, к Андрею его тянуло больше, чем к паиньке Николаю, которого Влад часто подменял на поприще домашних забот. Николай-бедняга совсем замотался, зарабатывая средства на предстоящее в 2016 году их с Оленькой бракосочетание. Это просто потрясающе, какой парень предусмотрительный, старается загодя обеспечить любимую девушку. Естественно, что такому претенденту, как Коля, смело можно вверять свое будущее, с ним не пропадешь. И, все-таки, любимцем Влада оставался Андрей. С ним никогда не бывает скучно, хотя надежным его не назовешь. Но жизнь без случайностей – сплошная морока, превращающая людей в клоны.
Ну, вот, с уборкой покончено. И в универсам он обязательно сходит, а еще забежит к любимой сестренке, племянника проведает, с родителями пообщается. А, вот с кем ему не хотелось пересекаться, так это с хулиганом Валерой. Тот так и не остепенился, и не отучился распускать руки. Страдали все, в первую очередь, Настя. Бедная сестренка уже не мечтала о восстановлении семейных отношений. Она рискнула замахнуться на развод, но бывший друг сердечный прилагал усилия к тому, чтобы задумки супруги никогда не сбылись. Не уговоры, ни угрозы не помогали. Валерий уходил и  возвращался вновь. Из-за своего взрывного характера ему часто приходилось менять место работы. Но не вечное безденежье пугало Настю. Агрессивность бывшего супруга лишало Настю покоя. Отец ее, Георгий Борисович все чаще хватался за нож, пытаясь защитить дочь и внука. Может случиться беда, и ее не остановить даже заботливой Ирине Федоровне. Мама сильно постарела из-за переживаний. Безысходное положение более не пугало ее, хотелось размеренности в жизни, - Как быть, сынок, не понимаю?
Владимир пришел к матери в трудный для нее час, и надо было как-то помочь несчастной женщине, без уверенности не обнадеживая ее, - Согласен, что для всеобщего спокойствия требуется избавиться от Валерия. Для начала нужно сообщить о его недостойном поведении участковому, заручиться необходимыми документами из травмопункта, обратиться в центр социального обслуживания.
Ирина Федоровна в ответ покачала головой, - Пока ты был с нами, Валерий еще как-то сдерживался, а сейчас, даже не папины ответные выпады не обращает внимания. Настя в синяках ходит.
Пока мать жаловалась на жизнь, Владимир молился про себя. Господь не откажет ему в помощи, и защитит безвинно пострадавших. Пусть … пусть страдает он, Владимир, но Жорка, Настя – слабые создания, нуждающиеся в покровительстве, - Извини, ты, кажется, говорила о Насте? – вовремя спохватился Влад.
- О тебе я говорила, Володенька. Ты – единственный наш защитник и помощник.
- Мама, надо действовать именно в той последовательности, что я перечислял, иначе … - Владимир явственно услышал голос, который каждый раз для него звучал по-новому. Теперь он внушал ему запастись терпением, а вот о том, как воплотить сей совет в действительность, Владимир должен был позаботиться самостоятельно.
- Сынок, а, если … обратиться к врачу, к этому … психиатру.
- Мамочка, ты читаешь мои мысли. Последнее время мы редко пересекались с Валерой, но и того, что ты рассказываешь, достаточно, чтобы заподозрить его в невменяемости.
Изрядно поседевшая Ирина Федоровна смахнул скупую слезинку, ведь, какой – никакой, а зять. Может … - Сынок, а, если Валеру окрестить?
- Господь, конечно не оставит его без помощи, но ранее она потребуется вам. А ты не задавалась вопросом: «почему? Почему Валера позволяет себе лишнее? Понимает ли, что грубостью, несдержанностью губит не только близких, но и себя?»
В ответ послышался протяжный вздох. Вот, как обычно происходит. Понять близкого человека бывает сложнее, чем прохожего. Ошибки в отношениях с родными и любимыми обходятся нам дороже, чем обида человека, случайно оказавшегося с тобою рядом.
С любимой сестренкой он встретился на следующий день. Она изрядно похудела, портили ее мешки под глазами и безысходность во взгляде. Но стоило ей увидеть Влада, как женщина расцвела от счастья, - Наконец-то, я так рада нашей встрече, будто мы с тобой век н виделись. Поправился, милый братик. Это тебя в новой семье откормили?
- Да, любимая женщина холит и лелеет меня. Повезло мне, Настя, крупно повезло. Только в старых романах встречается еще такая любовь.
Пристально всматриваясь в широкое лицо брата, его слегка расплывающиеся от переедания щеки, и прежней пульсации вены на заплывшей жиром шее его уже не увидеть, - Нет, Володя, нет. На вид ты выглядишь счастливым, но твой радостный голос не убедил меня, потому, что прежде ясные глаза походят на тусклые, перегоревшие лампочки. Или тебя любящая женщина разлюбила, или Всевышний.
Прощались они с Настей, будучи каждый зацикленный на собственных проблемах. Конечно, помогать людям надо, но и о себе забывать не стоит. Помнится, отец его в детстве учил, сперва надо спрашивать с себя любимого, а потом уже с других, А, что он сделал ради того, чтобы тот, средних лет просвитер из Храма Симеона Верхотурского проникся к нему доверием. Влад каялся, изложив  почти незнакомому человеку все свои проблемы. Влад делал это убедительно, ничего не скрывая, как перед любимой мамочкой. Но он уже не тот робкий мальчишка, готовый спрятаться от любой угрозы со стороны более решительных ровесников. Однажды, в детстве ему здорово намяли бока за пустое сообщение. Противники ему мстили, может быть, даже и заслуженно. Володя навсегда запомнил боль и унижение. Он потом долго шарахался в сторону от незнакомых людей, но почему-то поверил неприметному мужчине с короткой бородой и добрыми светлыми глазами. «Ты, не бойся обмана, опасайся равнодушия, исходящего от близких людей». В ответ тогда Влад лишь пожал плечами. Мамочка учила его не доверять незнакомым людям, Влад старался их просто не замечать. С годами это правило вошло у него в привычку, так, что до армии у него даже девушки не было. Однако, он не чувствовал себя одиноким. Щемящее чувство не востребованности он впервые ощутил после гибели Глеба Старостина. Вражеская пуля предназначалась ему, Владу, Глеб, не раздумывая, спас его. Влад не стеснялся своих слез, провожая друга в последний путь, только неизвестно, кому ему было больше жаль: Ольгу Вячеславовну, постаревшую от горя мать Глеба или … себя? А, как бы поступил Глеб в его ситуации, чтобы выбрал он: службу в Храме, где ему вновь придется доказывать свою верность христианским заповедям, собственную благонадежность или мытарства в поисках работы, где единственным его защитником станет трудовой кодекс.
Вернувшись после очередного блуждания по району домой, он встретил одного лишь Андрея, - Привет, а где Карпухин?
С легкой усмешкой на устах, Андрей ответил, - А, он тебе очень нужен?
- Позволь полюбопытствовать, дружок, ты сейчас не надо мной смеешься?
- Боже, упаси. Разве можно себе такое позволить? – все с той же иронией на губах ответил Андрей, и вдруг выражение красивого лица изменилось. На смену издевки пришла растерянность, придавшая всему облику героя святую невинность, - В магазин сходить не удалось. Денег нет, заказчик так и не перевел мне на карточку гонорар. Влад, это очень плохо?   
- Куда уж хуже. У меня тоже денег нет.
Уныние недолго терзало Андрея, - Может, нам пристроить на разгрузочные работы Карпухина?
- Как ты себе это представляешь? Он же напьется с первым, кто ему предложит.
Заглянув во все шкафы, проверив полочки и банки, той же участи не избежал и холодильник, Владимир обнаружил небольшие запасы муки, фарша, картофеля, масла, риса, яиц, а в морозилке – мороженные грибы, - Андрюшка, мы же богатые! Смотри, сколько у нас всего. Знаешь, что мы сейчас с тобой сотворим? – на лице Владимира появилась радостная улыбка.
- Не знаю. Мне все равно.
- Откуда такая апатия? У нас скоро будут вкусные, сытные пирожки, и ты мне поможешь.
- Что? Я могу только помочь тебе их уничтожить, не более того.
Все с той же неизменной улыбкой на устах, Влад помыл руки, и, собрав все, что ему потребуется на столе, начал готовить тесто, - Андрейка, будь любезен, я забыл о молоке. Кажется, оно в холодильнике.
Нехотя проверив сообщение, парень бросил, уходя с кухни, - Кончилось молоко. В шкафу имеется сухое. 
Закрывшись в комнате, Андрей развалился в кресле. Он пока не знал, чем ему заняться. Не хотелось ничего делать, даже рисовать. Вернуть его к действительности мог бы лишь маленький мешочек денег, и лучше даже большой. Мечтательно прикрыв глаза, Андрей прикидывал, на чтобы он потратил деньги? Купил бы много холстов, рамками приличными обзавелся, хватит ему творить на бумаге, пусть даже очень хорошей. Еще неплохо бы обзавестись запасом масляных красок, новым этюдником, а также зимними сапогами, старые его совсем износились. А, еще … он бы подбросил маленький конверт с денежками Владу, тот жутко нуждается. Маменькин дружок образцово переносит невзгоды, никогда не жалуется, и даже старается помогать другим. Может, он и есть сам … Всевышний?   
Мечтая, Андрей незаметно уснул. Воображение перенесло его далеко, так, что он пока не мог понять, имеет ли он отношение к этой действительности. Вокруг было море цветов. Детские головки выглядывали из-за шапок белых хризантем, вишневых и розовых астр. Подрезанные стебли громоздких гладиолусов не смотрелись так величественно, оранжевые, словно отточенные умелой рукой мастера венчики лилий выглядели вполне естественно, хотя более походили на чудесные создания Природы из райского сада. А, вот и они, истинные участники торжества – дети и подростки, пришедшие за знаниями. Среди скопления слегка оторопевших юных отпрысков, были двое совершенно идентичных ангелочка со скромными букетиками гвоздик, и, если на личике одного нашел свой отпечаток испуг, то его зеркальное отражение взирало на окружающую суету с выражением беспечности и огромным желанием сбежать раньше времени. В какой-то момент мальчишки оглянулись, и в одном из них Андрей узнал себя, со слегка взлохмаченными кудряшками,  детстве он не любил причесываться, и яркой отметиной от фломастера на шее.  Колька, который испугался, желал одного – слиться с толпой бедолаг-первоклашек и раствориться в общей массе. Почему? Все из-за того, что он не любил привлекать к себе внимание. Он просто «хороший мальчик», как говорила мама, а Коля слушал ее и радовался. Андрей еще в детском возрасте отличался богатым воображением. Для него ничего не стоило обмануть человека, не исполнить данное ранее обещание,  и даже обидеть ни за что. Андрей и сам в детстве часто обижался на мамочку. Ему казалось, что мама его не любит, и дарит свою заботу и внимание одному лишь Коле.
- Очнись, соня. Пирожки готовы.
Он двигался, ориентируясь на чудный запах, нечто среднее между картофельным пюре на сливочном масле, запеченной говядины сквозь лесной аромат опят, пробивалась сладость вишневого джема. Проглотив несколько пирожков, Андрей окончательно проснулся, - У тебя получилось, не хуже, чем у мамы. Нет, даже лучше.
- Спасибо, совсем захвалил, - Влад искренне радовался скромной похвале, хотя большее удовольствие ему доставляло ощущение радости, которое в настоящий момент испытывал Андрей. Оказывается, для счастья надобно совсем немного, научиться понимать других, прощать им их недостатки, не замечать чужие ошибки, жить по совести.
Так, по-домашнему, за обеденным столом, они вдвоем провели этот день. Андрею хорошо было с Владом, этот добрый, то ли наставник, то ли приятель никогда не выспрашивал у него всю подноготную, не требовал поделиться личными тайнами, хотя ему, Андрей мог поведать очень многое, будучи совершенно уверенным, что его сокровенные тайны будут сохранены. Изучая далекие от совершенства черты лица Влада. Андрей задавался вопросом, что особенного разглядела в нем мать, почему решила связать свою жизнь, с человеком на тринадцать лет моложе ее? – Влад, а где вы с мамой впервые встретились?
Допивая чай, молодой мужчина, потер себе нос, указательный и средние пальцы тут же нашли для себя новое занятие. С губкой для мытья посуды Влад устремился наверх. Андрей с усмешкой поглядывал на него. Вовремя приметив шаткость положения последнего, Андрей произнес, - Не хочется, не отвечай на вопрос, только не свались с табуретки.
Совет пришелся, как нельзя кстати. Оступившись, Влад едва не упал, плечо друга ему подставил Андрей.
Улыбка в ответ от Влада заменила традиционное «спасибо», - Андрей, ты спрашивал меня о знакомстве с мамой. Так вот, в это непросто поверить, но с Леночкой мы впервые встретились десять лет назад. Я тогда работал охранником на складе, Лена работала там товароведом.
У Андрея от удивления, буквально, округлились глаза, - Вы знали друг друга еще с 1995 года?
- Знали, что в том особенного? Я сразу обратил внимание на уверенную в себе, пока еще любимую женщину. На складу, кроме нее, у нас немало женщин было, но в Лене проскальзывало нечто особенное. Все эти учетчицы, уборщицы вели себя достаточно решительно, я бы добавил, напористо, в них отсутствовала женская слабость, они сами были, как мужики. А, Леночка, - темно-голубые глаза Влада заволокло пеленой, казалось, что он вот-вот расплачется, - Леночка была такая … неповторимая. Я влюбился в нее не сразу. Работал сменами, сутки через двое. Я бежал на работу, как на свидание, а Лена меня не замечала.
- Ты обижался на нее? – в интонациях голоса Андрея были различимы не только любопытство, но и сочувствие.
- Конечно, нет. Когда по-настоящему любишь, забываешь обо всем, кроме любви. Однажды на склад явился ваш отец, и вот тогда я замыслил отбить ее. Карпухин держался несколько самоуверенно, вернее, нагло. Он приплелся за деньгами, это понятно. Деньги каждому нужны, но просить можно по-разному. Карпухин просил так, будто Лена ему всем обязана.
- Мать дала ему тогда деньги?
- Не знаю. Я за ними не следил. Но распускать руки я Карпухину не позволил, заступился за нее, - вероятно, в голове Влада воспоминания проносились быстрее, чем кадры немого кино. Влад жил прошлым, заключил Андрей. Неловко было возвращать его обратно, но Андрею пришлось это сделать. Было по-человечески жаль безучастно смотреть на переживания Влада, - Ну, и как там у вас далее, отношения развивались?
- Лена меня быстро … забыла, а я ее – нет. Наверное, я – однолюб, я ее очень люблю, не меньше мамы.
- Ясно. Ты в ней, вероятно, желал видеть собственную мать, либо ее продолжение. Все-таки, тринадцать лет разницы – серьезное испытание, и не только для тебя.
- У нас с Леной единство взглядов и темпераментов. Мы оба с Леной не ищем приключений на стороне.
- А, это так важно? 
- Конечно. Если мужчину постоянно тянет в постель, а женщину на кухню, сей брак обречен.
- Но ты – не лентяй, а мама – не простая кухарка. Но пойми, когда-нибудь к женщине приходит старость, у мужчины его внешние признаки не так сильно бросаются в глаза. Представь, через десять лет тебе будет сорок один, а матери уже – пятьдесят четыре.
- Ну, и что. Темпераменты у нас совпадают. Мужчина бежит на сторону, если любимая его не удовлетворяет. Женщину тянет к другому чаще из-за отсутствия любви со стороны избранника. Разница между ними заключается лишь в том, что саму любовь оба пола воспринимают по-своему. Мужчиной двигает инстинкт размножения, его оппоненткой – желание заботится о любимом.
- Любящий мужчина в браке становится сильнее, а женщина …
- Может позволить себе маленькие слабости, - дополнил Влад.
Они прекрасно понимали друг друга, но где же наши главные действующие лица, отчего заставляют себя ждать так долго? Семейная жизнь Елены Николаевны была далека от совершенства. Жизнь посмеялась над ней, вместо одного любящего мужа, у нее нашлось двое … сожителей. И, если избавиться от первого ей не позволяла элементарная жалость, то расстаться со вторым мешала совесть. Любила ли она Влада? Скорее, да, чем нет, но этой любви было недостаточно для того, чтобы прожить с человеком целую жизнь. Ее любовь к Володе напоминала любовь сестры к младшему брату, духовному брату. Сколько раз она убеждала Владимира вернуться в Храм, продолжить свое служение людям. У последнего это вызывало обиду. Как это – служить людям, а не любимой женщине, ведь, когда человек любит, он ревнует любимого ко всем подряд. Елене казалось, что Влад видит в ней верную подругу, с которой можно поделиться планами на будущее, попросить совета,  а ей хотелось совсем другого. Понимание этого пришло постепенно, после того, как Влад успел зарекомендовать себя и с хорошей, и с плохой стороны. За достоинства она не забывала благодарить Володю, на недостатки смотрела сквозь пальцы. А недостатки дали о себе знать, лишь после того, как Карпухин поселился с ними под одной крышей, третьим лишним. Удивительным для Елены было то, что Влад и думать позабыл о Всевышнем,  своей службе в Храме, много времени у Володи отнимали заботы по дому, от которых он освободил Елену по собственной инициативе. Сегодня она явилась в Храм ради того, чтобы излить Господу свою душу, но вовсе не для того, чтобы жаловаться,  только получить ответ на единственный вопрос – как быть с Карпухиным? Лик Иисуса печально взирал на нее сквозь тысячелетия времени. Не хотелось обращаться к нему с традиционными словами из молитвы. Все, что она желала ему поведать, Елена передала одним взглядом. Неотрывно взирая в глаза святого великомученика, женщина постепенно ощутила, как покой, и умиротворение вливаются в ее усталые от тяжелой жизни члены. Прилив сил, который она почувствовала, пробудил в ней самоотверженность. Она более не искала виноватых, огонь забвения сжег былые обиды, заглушив потребность мщения. Перекрестившись, Елена Николаевна отправилась до дому. Догорала свечка, что она у иконы поставила, а Господь все взирал на нее. Желтый воск капал слезами Всевышнего, которые Елена принимала за свои. Свои она выплакала давно, и не сподобил ее на рыдания даже плавающий, без чувств, в ванной Карпухин, и еще неизвестно, кого Елене было более жаль: бывшего мужа или себя любимую?
- Володя, - окликнула из прихожей Елена Николаевна, лишь за ней затворилась дверь.
С кухни раздавался гомон веселой болтовни, шла «Женитьба
Бальзаминова». Заливистый смех сопровождался минутами напряженного молчания. Когда Елена Николаевна вошла на кухню, сперва на нее никто не обратил внимания, так Андрей и Влад были увлечены просмотром. – Добрый вечер вам, господа хорошие, - повторила Елена.
- Ах, Леночка, - увидев, наконец-то, любимую супругу, Влад поспешил и, выхватив у той из рук тяжеленую сумку, едва не выронил ее.
- Осторожнее, друг любезный. Не ровен час, разобьешь что-нибудь.
- Мамочка, ненаглядная наша! Что же ты нам такого вкусненького принесла?
- с неизменной улыбочкой на милом личике, полюбопытствовал Андрей.
Улыбка исчезла, как только он взглянул в проницательные глаза матери, - Принесла, на что денег хватило. 
Укор собравшимся был воспринят именно так, как на то рассчитывала Елена. Влад тут же бросился вытаскивать из сумки незамысловатые покупки: пачку сливочного масла, упаковку сарделек, сырковую массу, огурцы, капусту, печенье и кофе, - Если вы не наделаете долгов, в зарплату принесу больше.
- Спасибо и на том, - бросил на ходу Андрей, с кислой миной на лице, покидая кухню.
Влад не спускал глаз с любимой. Она разложила покупки по полочкам, и неожиданно для себя самой, осталась на кухне. Словно что-то удерживало ее, не отпуская на волю. Влад хочет сказать ей что-то важное, но никак не решится. Тогда она, по-женски мудро, помогла ему, - Что-нибудь случилось в мое отсутствие? – взяв Влада за руки, она посмотрела ему в глаза. В них уже не проскальзывал тот огонь, который привлекал Елену во времена службы Володи в Храме, того Света, который сделал из нее не просто верующую, а женщину. Она влюбилась в иерея Храма «Утоли мои печали», а теперь Влад никто.
- Ты более меня не любишь?
Улыбка на устах любимой, в которой печаль смешалась с нежностью, лишала его надежды. На Влада Елена смотрела сквозь пелену слез, - А, как ты думаешь?
Его расплывшиеся пальцы нервно разминали запястье Елены. Она терпела. За те девять месяцев, что они прожили вместе, Влад растолстел, в нем не осталось мужественности, по крайней мере, так казалось Елене. Если бы она увидела его таким в Храме … Нет, это невозможно, служение людям мобилизует, только Бог умеет прощать любое. Для того, чтобы любить, Елене требовалось восторгаться любимым человеком. Теперешнего Влада можно было только пожалеть, но это трудно – жалеть других, себя гораздо проще. И объятия Володи ничего уже не могли переменить в их отношениях. Уходя от встречного взгляда, Влад произнес, - Думаю, что нет.
- Правильно думаешь.
После короткой паузы прозвучало, - И что же будет?
- Ничего. Отпусти меня, пожалуйста. Я устала.
Она не обманула его. Елена, действительно, устала. Сейчас она отправиться в душ, а потом спать, спать, спать … Пока она греется под душем, успокоится немного, пройдет усталость, и будут они с Владом соображать, как жить далее. Сквозь шум воды было слышно, как хлопнула в прихожей дверь. Наверное, Коленька пришел. Наконец, отдохнет от забот. Устал еще более моего. Пусть Андрюшка ему поможет, поработает, разнося заказы по району. Случайно взгляд Елены упал в зеркало. Она еще очень даже ничего, в талии слегка прибавила, ляжки здоровее стали, но плавная линия плеч все еще способна вызвать у мужчин желание, и грудь можно подтянуть. Сойдет.
Через несколько минут она уже звала пропавшего сына, - Коля, будешь ужинать?
На вопрос ей никто не ответил. В спальне она никого не обнаружила, а в комнате сыновей ее встретил один Андрей. – А, где Коля? – спросила Елена Николаевна, оглядываясь.
Сев на кровати, Андрей, недовольный тем, что его разбудили, пробурчал, - Не знаю. Он пока не приходил …
Лена перебила, - И ты так спокойно об этом говоришь?! Одиннадцатый час ночи, а брата нет дома!
- Ты меня не дослушала. Коля звонил и сообщил, что остается у Дроздовских.
Елена Николаевна прикрыла дверь бывшей детской. Влад ушел. Обиделся, наверное, ушел, не дождавшись ее, ничего не объяснив. Сбежал, как трус. Напрасно, а ведь они могли попробовать возобновить былые отношения. Влад все решил заранее за нее, и вот такое она точно не простит.
 
                ВОЗЛЮБИ И ВОРСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
                Часть вторая.
                Глава XXXXXXV.

      Наблюдая за тем, как постепенно заполняют  служители Господне внутреннее убранство Храма, волнение Алексея Анатольевича улеглось. Никогда религия не изживет себя, за нее будут держаться в безвыходных ситуациях, как за соломинку. Если четко сформулировать свои пожелания, и усердно молиться при том, они непременно будут выполнены. Прихожане Храма «Утолит мои печали» неистово молились, не взирая на присутствие посторонних, некоторые из прихожан не скрывали своих колебаний. «Молитесь, дети мои», мысленно настраивал прихожан протоиерей. Те молились, всякий о своем, изрядно сетуя святому угоднику на жизненные неурядицы. Но не все были так единодушны в своей привязанности к религии.  Иногда в Храм забредали простые любопытствующие. Как следует с ними поступить, Алексей Анатольевич терялся в догадках. Вероятнее всего, они зашли полюбоваться на внутреннее убранство Храма. Ходящие по рукам иконы могут многое поведать о своем прежнем владельце, сохранив в неприкосновенности его секреты и тайны. И даже далекие от веры люди неожиданно вспоминали о собственном упущении. Если некоторые из них это сделают, глядя на истинно верующих, и вот колеблющиеся уже стоят, молитвенно преклонив колени, с обращением к Николаю угоднику. Он всегда обязательно поддержит  новобранцев. Религия – своеобразный путеводитель нашего времени. Она уберегает от соблазнов и искушений. В церковь он скоро начнет водить  экскурсии атеистов, и давать необходимые комментарии.  Они обязательно будут востребованы, и сохранят все его секреты и тайны. Имеются вещи, которые не стоит говорить даже самым  близким, какой бы степенью доверия они не располагали. И, наконец, здесь он нужен людям, в  качестве активного верующего лица, а свои ожившие сомнения придется вновь похоронить по причине своего недоверия. Сегодня он уступит верующим, а завтра уступят ему, в том и заключается извечный закон жизни: «…Уступи другим, не оставят без помощи  тебя», перечислив слова молитвы во славу Николая угодника, Алексей Анатольевич был готов бить  земные поклоны, лишь бы заветное желание было исполнено. Так оно и будет, решил про себя протоиерей Храма, и все, что он рисовал себе в воображении, случится в действительности. Все его прошения, как истинно верующего, будут услышаны, найдется исполнитель и для них, доверенное из числа верующих лицо.
Алексей Анатольевич оказался прав, перелистывая очередную страничку своей биографии, он навсегда заполнил две даты, обе из них заставляли радостно биться его сердце. Седьмое и двенадцатое ноября в эти два знаменательных дня происходил обмен мнениями между заинтересованными  людьми. Людям надо верить, и тогда они к тебе потянутся – золотое правило, которому он старался следовать всю свою  сознательную жизнь. Он не жил вовсе, существовал, будучи человеком закрытым, он тайно предавался своим увлечениям, стесняясь демонстрировать их на публику. Если бы его спросили: почему он так поступал, ответа, скорее всего, не было. Он не мог себе позволить жить жизнью простого человека. Окружающие ждали от него помощи, поддержки, стало быть, он должен забыть о себе. Вживаясь в очередной образ, Алексей Анатольевич все чаще ощущал себя водителем машины времени, которая представлялась ему в виде вращающегося зеркала. Каждый его оборот соответствовал земному году. Машина давала возможность подключаться к информационному полю Земли, а выглядел этот образчик технической мысли предельно просто: три ножки опоры, сверху было нечто походящее на блюдо, имеющее круглую форму. В блюде горел огонь, топливом служили дерево или масло. По внешнему виду такой треножник напоминал современную спутниковую антенну – тарелку для приема программ спутникового телевидения. Известно, что медь является одним из самых тепло- и электропроводных материалов, после серебра, и широко используется в электронике и электротехнике. Перед тем, как в очередной раз отправиться в будущее, Алексей Анатольевич садился в тарелку, добавляя электроконструкции дополнительное сопротивление. Свои сеансы он осуществлял в полном одиночестве, так как, присутствие рядом, даже дружески настроенного человека сбивает настройку информационного поля Земли.
Иногда Алексею хотелось совершить глупость, допустить ошибку, выглядеть смешным, но, увы, он не мог себе этого позволить. Что делает человек в сознательном возрасте, когда на него устремлены множество любопытствующих взглядов? Большинство представителей рода человеческого стараются выглядеть лучше, чем они есть на самом деле, и это естественно. Однако, он считает, что гораздо естественнее не приукрашивать себя, а воспитывать в себе силу воли, мужество, характер, все достоинства которого будут употреблены на общее благо. Пробегая взглядом по умиротворенным лицам прихожан, Алексей Анатольевич довольно улыбнулся. Утренняя служба шла, как положено, своим чередом. Иерей Сергей вселял в людей веру, и несколько в их сверхчеловеческие способности, скорее, в доброту, взаимопонимание, ангельское терпение и житейскую мудрость. Вот и эта парочка, которую Алексей Анатольевич заприметил еще в прошлые выходные, почтила Храм своим присутствием. Оба молоды, не старше тридцати лет, однако, один здесь, благодаря собственным убеждениям, другого -  в форме стража правопорядка, под церковные своды призвали обстоятельства. Служители Господа ко всем относятся одинаково ровно, и как бы на них ни косились при этом, эмоции свои Алексей обязан обуздать. Все вокруг грешны, служение есть укрощение гордыни, и вот уже страж правопорядка пробует перенять убеждения своего подопечного. На лицо победа над равнодушием и эгоизмом. Замечательно. Не исключено, что еще вчера этот полицейский сражался с вооруженным неприятелем, рискуя собственной жизнью. Теперь, глядя на его сосредоточенный лик, погруженный в душу, хочется, не переставая славить Господа, одарившего, таких непохожих друг на друга созданий, как эта идейная парочка, любовью к ближнему. И вовсе необязательно, чтобы этот ближний, имел, как и ты сам, две руки, две ноги, голову на плечах. Прежде всего, надо быть требовательным к самому себе, и уметь прощать чужие ошибки. Страж правопорядка сумел это сделать, столь ли однозначен к себе его оппонент?          
Обернувшись на молчаливый призыв, Алексей Анатольевич встретился глазами с бывшим служивым. Просьбу, что обозначилась в его взгляде, невозможно было проигнорировать, так явственно она читалась. Когда все еще крепкие, хотя уже порядком иссохшие пальцы легли на широкое запястье оппонента,  Алексей Анатольевич едва слышно промолвил, - Пойдем, Володя, поговорим на нейтральной территории.
Четверть часа спустя они очутились за воротами Храма. День сегодня выдался неустойчивым, в любой момент с небес на землю могли обрушиться потоки воды. С беспокойством поглядывая на небесные выси, Алексей Анатольевич не спешил с нравоучениями. Похоже, оппоненту его самому было известно, о чем сейчас пойдет разговор. Прогуливаясь по Люблинской улице в направлении Парка 850-летия Москвы, они словно чего-то выжидали. Слегка затянувшиеся молчание постепенно стало угнетать обоих.
- Не молчи, Володя, ты же не посмотреть на меня явился, - наконец, не выдержал Алексей Анатольевич.
Ответ прозвучал так, словно это было одолжением со стороны Успекова, - И вовсе не сетовать, Алексей Анатольевич, на столь скорый наш разрыв, - Влад глубоко вздохнул, - Я уже немало наказан. Поверьте, мне нелегко было признать собственное поражение, - после непродолжительной паузы Влад добавил, - Что я должен сделать, Алексей Анатольевич, для того, чтобы вы мне поверили вновь?
Еще до того, как раздались слова в ответ, Алексей Анатольевич дал понять Владимиру ободряющей улыбкой, его здесь не оставят без помощи, - Правильно сделал, что пришел. Мы с ребятами о тебе никогда не забывали. Что сам решил, Володя?
Пожав плечами, Успеков признался, - Не знаю, что меня подвигло. Возможно, я по всем вам соскучился, Алексей Анатольевич. Признаюсь, отнюдь, ни Николай угодник призвал меня в Храм, а мотив более меркантильный. Я, имея семью, лишен возможности ее обеспечивать. Как мне быть, Алексей Анатольевич?
Небо, все-таки, показало свой характер. Мелкий, моросящий то ли снег, то ли дождик обрушился на городские улицы, наводя сумятицу на его прохожих. Переглянувшись, Алексей и Владимир зашли в ближайший магазин, им оказался книжный бутик. – Обязательства диктуют нам условия. Ты ждешь от меня поддержки, я это сразу понял, как тебя увидел. Семья, Володя, большая ответственность, и раз уж ты взвалил ее на свои плечи, пусть чужая судьба подстегнет тебя к новым свершениям, прибавит сил.   
- У меня нет постоянных заработков. Я перебиваюсь с одной работы на другую, - Влад в нетерпении замер.
- Ты хочешь вернуться на службу в Храм? Но я не в состоянии гарантировать тебе постоянных заработков, ведь то, что тебе удавалось зарабатывать ранее, вряд ли, устроит тебя в роли семьянина.
Влад согласно кивнул головой, - Ситуация, в которой я теперь существую, трудно назвать однозначной. Моя любимая женщина все еще состоит в  гражданском браке, и супруг не дает ей развод. Выгнать беднягу на улицу нам не позволяет элементарное человеколюбие, в роли бездомного алкоголик не выживет. Моя Елена истинно верующая. Алексей Анатольевич, могут ли нас обвенчать?
- Нет …
- Но почему?
- Тебе самому это хорошо ведомо, Володя. Твоя любимая женщина перед людьми и Богом, увы, несвободна.
Их взгляды уткнулись друг в друга, одному из них стало не по себе, - Почему я должен вам верить? Священнослужитель вправе обвенчать нас, игнорируя отметку в паспорте.
- Если ты знаешь все наперед, зачем ты явился ко мне? Пойми, Володя, я не могу поступить, вопреки собственной совести, презреть человеческие порядки, игнорировать устои – не в моих силах!
Презрительная усмешка  исказила губы молодого собеседника, - В вас сейчас глаголет ни слуга Христа, нет! Бюрократ – вот для вас подходящее имя. А, ведь, когда я шел навстречу с вами, Алексей Анатольевич, ничуть не сомневался, что мы с Еленой будем обвенчаны. Вы – лицемер, как и остальные.
- Каждый человек имеет право на собственное мнение. 
- Смелое заключение, его безоговорочность следует обсудить, - сделав шаг назад, Влад твердо произнес, - Я работал у вас три года, выходил на службу по любому требованию, в моем лице вы видите образец прилежания и послушания. Так, вот, Алексей Анатольевич, выдайте-ка мне трудовую книжку.
Теперь уже усмехался протоиерей Храма «Утоли мои печали». Не у меня тебе, Володя, надобно запрашивать документ о собственном трудоустройстве. Обратись-ка ты лучше к Господу нашему, это ты по его призванию трудовую вахту нес, а прихожане Храма доверяли тебе свои душевные устремления. Надеюсь, ты не собираешься их разочаровывать?
На том и разошлись пути-дорожки бывших сослуживцев. Когда он вышел из книжного бутика, ноги отчего-то понесли его в обратную сторону. Сказать, что разговор с молодым коллегой оглушил его – ничего не сказать. Влюбиться под силу всякому, но надо защитить окружающих от пагубного воздействия африканской страсти. Если оценивать ситуацию с позиции Владимира, он выглядит пострадавшим лицом. Любовь – само по себе счастье, и не стоит винить окружающих в том, что она не сложилась. Боже, он уже начал сам с собой разговаривать! Алексей Анатольевич ужаснулся, наверное, так сходят с ума. И тот нагловатый юнец, что провожал его насмешливым взглядом, еще неизвестно, над кем потешался. Разве под сводами Храма небесного отдельные личности не выглядят смешными? Как-то, почтенные дамы огромных размеров, которые вдруг неистово бьют земные поклоны все святым подряд, лишь бы расстаться с собственными габаритами, юнцы, которые шепчутся перед иконами – то ли молятся кому-то, то ли повторяют заклинание, желая превратиться в девиц, как будто общество испытывает в них недостаток … Всегда, вне зависимости от времен и эпох общество будет нуждаться просто в хороших людях, отзывчивых, воспринимающих чужую беду, словно собственную. А, все остальные, без разницы, таланты они, или люди способные, плывут по течению и зависят от обстоятельств, которыми наша жизнь изобилует. Помочь Владимиру он мог деньгами, но не снабдив того фальшивыми документами. Решено, сейчас он заедет домой, и воспользуется своими скромными сбережениями, выручит молодого коллегу. Очутившись неподалеку от остановки, Алексей Анатольевич присоединился к пассажиропотоку. Спустя некоторое время выяснилось, оказывается, дождаться рей сового автобуса  - целая проблема, время решения которой зависит от дорожной ситуации и прихоти водителя. Немало Алексею Анатольевичу пришлось наслушаться, примерив на себя роль терпеливого пассажира. Пытаясь унять чужое возмущение, он едва ни пострадал сам. Две что-то не поделивших между собой женщины сцепились, рискуя покалечить друг друга. Уговаривая их отказаться от рукоприкладства, Алексей Анатольевич принял несколько ударов на себя.
- Тебе, что, больше всех надо было? – недоумевала Света, увидев вернувшегося домой с ссадинами на лице отца.      
Не хотелось привлекать внимание домашних к его собственным проблемам, им и своих хватает. Из-за спины сестры на отца уставилась старшая дочь.
Без всяких оправданий Алексей Анатольевич поспешил скрыться в спальне. Сейчас он отложит на «крайний случай» пару десятков тысяч, остальное предложит Владимиру. Представляя, как тот будет обрадован, Алексей Анатольевич радостно улыбнулся. Пусть даже, всего лишь временное послабление, но Володя останется доволен. В ящике, где хозяин спальни хранил носки, кроме самих носков ему ничего обнаружить  не удалось. Вот так-так! Алексей Анатольевич застыл в нерешительности. О его тайнике было известно только покойной супруге. В ее порядочности сомневаться не приходилось. Тогда кто мог покуситься на чужое? Прежде, чем что-либо предпринять, он хорошенько подумал, а стоит ли устраивать разбирательство?
Света обратила внимание на то, что отец чем-то озабочен, причем, явно не приобретенными побоями. Слоняясь по квартире, девушка не знала,  с чего начать расспросы. – Аня, тебе не показалось, что отец … вроде избегает нас?
Ожидая ответа, Светлана отвернулась. Анна как-то подозрительно на нее уставилась. Верно, знает что-то и намеренно молчит. Их грядущий разговор должен был состояться в детской комнате, где все располагало к доверию, и душа была нараспашку. Привлекали к себе внимание соседи сверху, которые неожиданно решили затеять ремонт, - Анна, ты намерена это терпеть?
Наконец, сестра откликнулась, - А, что ты предлагаешь?
В Светлане невольно закипало возмущение, и виной тому служил отнюдь, ни шум сверху, - О детях подумай. Я бы, на твоем месте, мириться с нарушителями не стала. 
- Тебе еще придется побывать на моем месте, - уставившись в окно, Анна пребывала в нерешительности, и вовсе не собиралась делиться своими сомнениями. Внезапно дверь в детскую комнату распахнулась. На пороге стоял Алексей Анатольевич.
- Папа? Что-нибудь случилось? – вопрошала Светлана.
Теперь уже сразу две дочери уставились на него, а разговаривать с ними не было никакого желания. Да и не только разговаривать, даже смотреть в их сторону не хотелось. Пронзительный взгляд Алексея Анатольевича метнулся от одной дочери к другой, - Не ожидал, что на старости лет такой подлости от вас дождаться придется. Неужели нельзя было по-хорошему попросить?
Анну после услышанного как-то передернуло. Может, испугалась, гадала Светлана. А, спрашивать стала у отца, - Папа, ты о чем? Я тебя не понимаю.
- Не понимаешь? Я вот тоже не понимаю, как можно воровать в собственном доме? Оборванными вы ходили, или, может, есть было нечего?
Тишина в ответ оглушала. Ни Анна, ни Светлана даже не смотрели в его сторону. Анатолий Алексеевич укоризненно покачала головой, - Разве в детстве вас не учили, что надо говорить правду?
Внезапно Анна сорвалась с места, - Я за детьми.
Дорогу ей преградил отец, - Нет. Сначала я желаю услышать признание в краже.
Уткнув руки в бока, на помощь сестре устремилась Света, - Какие-такие признания тебе нужны? Потратил деньги сам, а на других свалить хочешь.
Пока отец и сестра предъявляли друг другу обвинения, Анна стояла у дверей и молчала.
Алексей Анатольевич, глядя на Анну, промолвил, - В спальне я хранил небольшие сбережения. Сегодня собирался воспользоваться ими, а денег на месте не оказалось. Кто из вас их посмел взять?  - переводя озлобленный взгляд с одной на другую, хозяин сбережений предупредил, - Если не сознаетесь, я буду вынужден заявить в полицию.   
- Заявляй, куда хочешь, - бросила Анна.
- Анька, ты деньги брала?! – голос Светланы взлетел до самых высот.
- Мне пора встречать детей.
- Мы встретим их вместе, позже. Сначала ты скажешь, зачем взяла деньги?
В бессилии Анна кружила по комнате. Стало ясно, ее не выпустят, пока она не расскажет правду. За содеянное придется расплачиваться ей, но почему она должна нести ответственность за чужие проступки, недоумевала молодая женщина, - А, почему ты так уверен, что деньги взяла я?
- Если не ты, стало быть, твоя сестра – более некому, - настаивал на своем Алексей Анатольевич.
Светка над ней подсмеивается, отец – откровенно ненавидит, только достойны ли другие подобных жертв? – Папа, а что же ты у своего любимого зятя не поинтересуешься: куда тот деньги дел?
- Я желаю знать, как ты посмела взять чужое? – в голосе Алексея Анатольевича звучал укор,  в глазах  обозначились слезы.
- Я взяла у тебя сорок тысяч рублей, а ты несколько лет назад постарался побыстрее сбыть меня с рук, швырнув в объятия своему … не знаю, как у вас там это называется?  А, ты никогда не задумывался, каково мне живется с нелюбимым мужем? До сих пор не пойму, в каком качестве проживала с Григорием: то ли прислуги, то ли его секретарши?
- Может, ты еще на Григория похищение свалишь? Бесстыжая!
Чем больше Алексей Анатольевич злился, тем спокойнее становилась ответчица, все ее недосказанности затаились в уголках искаженных губ, - Может, с какой-то стороны ты и прав, папа. Претензии тебе не предъявишь, ведь в уголовном кодексе нет статьи за побуждение к сожительству …
- Что ты городишь?! Какое сожительство? Вы с Григорием обвенчаны.
- Я некому более не верю, и ни в кого. Григорий неоднократно шантажировал меня, что заберет детей, если я не «достану» ему денег. Как ты думаешь, папа. Мне надо было поступать? Бить земные поклоны или сразу в полицию идти, заявлять на всех подряд, то ли на тетку Григория, то ли на него самого?
Округлившимися глазами Света уставилась н сестру, - И вот это поповское отродье еще условия тебе диктовало?! Скажи, зачем ты терпела?   
И вновь молчание в ответ, только теперь плацдарм у двери был свободен. Отец отошел к окну и встал, отвернувшись ото всех. О чем он размышлял, Анна могла лишь догадываться. Она не рассчитывала, что отец ее простит, но теперь ему было известно многое. Неужели папа не изменит своего отношения к происшедшему? Уходила Анна в растерянности. Осталось ли хоть что-нибудь человеческое в отношениях между людьми?
Светлана еще раз, в гордом одиночестве, оценивала ситуацию с разных сторон. Виноват в происшедшем Гришка, это очевидно. Не удалось в церкви стащить, так не нашел ничего лучшего, как обязать расплачиваться по его счетам самых  беззащитных, во, как! Как всякая мать, Анька детей любит, естественно, что будет оберегать их от напастей. Ясно, что на незаконное требование денег она не могла по-иному поступить. А, с другой стороны, Анна невольно навлекла подозрение отца и на нее, Светланину неповинную голову. Подумать только, сорок тысяч рублей! Она сроду таких денег не видывала. Любопытно, каким образом их насобирал папаша? Считается, что священнослужители едва «на жизнь наскребают». Ан, нет! Папашу оборванным и голодным никто, никогда не видел. Судя по его реакции, его удручает ни сама потеря денег, скорее, отец огорчен тем, кто совершил сие деяние. Уголки пухлых губ исказила злобная ухмылка. Можно подумать, у него, под церковными сводами подобного не происходит. Воруют и обманывают повсюду, только  где-то умело скрывают неблаговидные поступки. Любопытно, как будет разбираться отец с Григорием? Светлана тут же отправилась вслед за отцом, не откладывая разбирательство «в долгий ящик». Алексей Анатольевич на кухне готовил ужин. В меню сегодня были полуфабрикаты, куриные котлеты и овощная смесь. Отец молчал, хотя заметил появление Светланы. Она демонстративно уселась за стол, - Скажи, сорок тысяч тебе жаль или, может, ты Григорию новый взнос решил пожертвовать?
На большой сковороде в этот момент шкварчали, покрываясь золотистой корочкой, четыре котлеты. Всем не хватит, прикинула девушка. Если бы у нее были деньги … Последнее, что у нее имелось в наличии, она отдала Андрею. А, есть хочется. Облизываясь, Светлана с надеждой поглядывала на плиту. – Папа, если требуется, я могу оставить обучение в колледже. Жаль, вот только, последний курс все-таки, - неуверенно промолвила она.
Никаких комментариев на свое предложение она не услышала, - Ты на меня обиделся?
- Скорее, на себя, - бросил через плечо Алексей Анатольевич, - За то, что не сумел из вас достойных людей воспитать.
Усмехаясь, Светлана позволила себе позлорадствовать, - А, очень хотелось?  Предполагаю, что с критериями порядочного человека мало, кто знаком. Думаешь, ты сам им соответствуешь?
Орудуя лопаткой, Алексей Анатольевич вспылил, - Как ты смеешь обсуждать меня?!
- Смею. Может, за тобой и числятся кое-какие достижения, но и упущения, также имеются. Еще неизвестно, чего больше?
- У детей нет прав осуждать родителей.
- Ты путаешь обсуждение с осуждением. Для того, чтобы не повторять твоих ошибок, необходимо рассмотреть их с разных сторон.
- Послушная дочь охотно прислушивается к советам старших, - вразумлял Светлану отец.
- Советы надо не только слушать, но следовать им, это мне и без тебя известно. Но для того, чтобы быть достойным человеком, необязательно иметь непосредственное отношение к религии. Главное – быть наделенным честью и совестью, а этому никакой Николай угодник не обучит. Неужели, в священном писании призывают к вымогательству? Именно так обозначается проступок Григория. В человеческом обществе, таким, как он, набили бы морду и правильно сделали, а уголовный кодекс определил бы ему место отдыха за решеткой.
Алексей Анатольевич вздохнул и, глядя в глаза дочери, произнес, - Нам с тобой неизвестно, что послужило мотивом к его требованию, - после короткой паузы он добавил, - Кроме того, у нас нет уверенности, что Анна говорит правду.
- Стало быть, чужому мужику ты готов поверить, а собственной дочери еще нужно доказывать свою правоту? Я это запомню.
- Прежде всего, ты должна помнить, что людям надо верить и прощать.
- Мама тебя всю жизнь прощала потому и терпела немужское к себе отношение. Ты, папа, ее использовал …
- Перестань.
- Перестану, но тебя, вряд ли, прощу. Вам, попам семью нельзя заводить, - Светлана усмехнулась, - Пусть тебе Николай угодник прислуживает, - наградив напоследок отца презрительным взглядом, она удалилась в детскую.
Если у нее был выбор, она навсегда ушла бы из этого дома. Теперь в нем не хватает мамы, которая привносила в их жизнь порядок и успокоение. Все хорошее со смертью мамочки завершилось. Жить, лишь создавая видимость благополучия, Светлане претило. Некому не нужна такая вера, которая призывает человека к обману, погружая его в иллюзии. Обидно, что отец, на седьмом десятке того не понимает. Неужели, он ни разу не пожалел, что стал попом? «Служение Богу есть призвание», слышалось Светлане. Кто-то невидимый упорно твердил ей. А, может, всего лишь удобное признание собственных ошибок, когда есть, на кого свалить вину? Не все стремятся воскреснуть, кому-то поможет в том любовь. Вера в людей придает силы,  в грядущее счастье, которое всякий понимает по-своему, стремятся же к нему все. «Возлюби и воскресни», твердила Светлана, со стены на мятущуюся душу беспристрастно взирал лик Христа.

                17.04.2019 г.    
   
 
               


     
 
 
   

 



















   

 
 



   
   
 
 
 


 
 



    
                ВОЗЛЮБИ И  ВОСКРЕСНИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
                Глава II.
 
     После окончания дополнительных занятий аудитория разбежалась, буквально, наперегонки. Екатерина Валерьевна призадумалась . А все ли у ее выпускников благополучно, можно быть уверенной в их успешной сдаче экзаменов? Она – педагог опытный, шестнадцать лет отработала в школе, посвящая воспитанию чужих детей целую жизнь и все потому, что собственных детей у нее не было. В уголке глаз мелькнула одна единственная слезинка. Профессия учила ее быть выдержанной, ведь большую часть своего рабочего времени ей приходилось проводить в окружении большого количества людей. Все они разные, непредсказуемые, что держит ее в постоянном напряжении, но представить себя, хотя бы на минуту в иной стезе, не для нее. Совершенство – вот ее удел, но оно недосягаемо. Большинство ее коллег плывет по течению, она ставит перед собой определенные цели, стремится к их достижению, и все ее старания неформальные. Однако, все достижения, авторитет она, не раздумывая, отдала бы за привязанность  юного существа, которое будет нуждаться только в ней. Не ладилась ее семейная жизнь, у мужа Игоря Олеговича появились иные привязанности. Иногда Екатерине Валерьевне просто не хотелось идти домой, а зачем? Там порядок, достаток, покой, но нет главного.
     Подул ветерок. Пожалуй, лучше закрыть окно. Поправляя воротник кофточки, Екатерина Валерьевна не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают. Это делают скрытно, сейчас тайное станет явным. Вот она – дверная щель, а за ней …
- Мальчики, вы меня ждете?
Две одинокие фигуры метнулись за поворот, в направлении лестницы. В одной из них она, кажется, узнала своего любимого ученика, прилежного, старательного юношу, достойные пример для подражания.  Жаль, что парень сегодня оказался непоследовательным, ведь неслучайно он очутился перед дверью … хотя, не исключено, что это был его неразумный брат. Что теперь гадать, пройдет ЕГЭ, и все вздохнут свободно. Проверять результаты экзаменационных заданий будет коллектив преподавателей из других учебных заведений. Неужели не было иного пути, ради того, чтобы избежать коррупции? Если бы чиновники из Министерства образования в принятии решения о замене традиционного экзамена на ЕГЭ, руководствовались результатами независимого опроса среди преподавателей, а не определяли бы судьбу миллионов выпускников по всей необъятной стране коллегиально, вероятно, многим бы было легче. На дополнительных занятиях она знакомила учеников с заданиями, максимально приближенными по содержанию к итоговому испытанию, и, все-таки, успокоится она, только после оглашения результатов.
Тихий стук в дверь не сразу привлек внимание Екатерины Валерьевны. Дверь приоткрылась, и на пороге кабинета физики возник Николай, - Можно?
- Конечно, заходи, Коля, - Екатерина Валерьевна улыбнулась, приглашая ученика зайти. На рабочем столе ее полный порядок, но педагог намеренно создавала видимость занятости, ожидая пока ее посвятят в свои проблемы. Осталось отключить ноутбук с электронными журналами, она полностью окажется в распоряжении любимого ученика.
Выждав, пока учительница освободиться, Николай спросил, - Екатерина Валерьевна, а можно сдавать экзамен в устной форме?
Пристальный взгляд на подопечного подсказал ей, парень действует по чьей-то указке. Возможно, он этого не понимает, ведь от ошибок никто не застрахован, - Тебя действительно это интересует?
Парень согласно кивнул головой. Он с уважением взирал на педагога, которая, кроме всего прочего. Еще являлась классным руководителей одиннадцатого «А».
- А ты не обманываешь меня?
«Догадалась», мелькнуло в голове Николая. Придется ей все рассказать, но по совести ли это будет, ведь скрываемое не только его тайна. Парень опустил глаза, но сидящая напротив Николая педагог почувствовала неладное. Тот заерзал на месте, - Хорошо, я скажу. Понимаете, мы с братом готовимся к экзаменам, но … с памятью неважно.
- У Андрея, наверное? – после короткой паузы Екатерина Валерьевна полюбопытствовала, - Это он с тобой меня дожидался?
Глаза парня были по-прежнему опущены ниц. «Не привык лгать», сделала вывод преподаватель, и оказалась права. Николай с виноватым видом взглянул на нее, - Нет. Я не могу сказать, кто это. Пожалуйста, не просите меня об этом. Многие наши ребята боятся ЕГЭ, и предпочли бы устный экзамен.
-  Надеются, что я буду подсказывать? 
Спрашивала Екатерина Валерьевна без всяких задних мыслей, и также беспристрастно ответил Николай, - Нет. Сегодня ребята рассчитывают каждый на себя, немного неуверенно, с осторожностью парень задал вопрос, - А мы будем сдавать экзамен в этом кабинете?
- Да и все ваши планшеты, смартфоны, телефоны запрещены.
- А шпаргалки?
Екатерина Валерьевна усмехнулась, - Тебе-то это зачем?
- На всякий случай.
- А ты не боишься, что я поделюсь информацией с твоими родителями?
Широко округлившиеся глаза Николая выдавали его растерянность, - Вы этого не сделаете, Екатерина Валерьевна, я уверен. За пять лет, что мы знакомы, вы никогда не совершали подлость.
Добродушие на лице преподавателя тут же сменилось холодностью. Она не собиралась скрывать, что не одобряет подобной прямолинейности, - Николай, ты считаешь возможным так откровенно разговаривать с учителем?
- Я ничего плохого не имел в виду. Извините, если вам что-то показалось, - быстро поднявшись с места, не прощаясь, Николай ушел.
Было обидно, что они не поняли друг друга. Глядя из окна третьего этажа, Екатерина Валерьевна провожала своего ученика грустным взглядом. Она сказала лишнее, он в лишнее поверил, а теперь, при желании, ему будут внимать те, кому лучше оставаться в неведение. Жаль … жаль, ч то у нее нет такого сына. Выходя со школьного двора, Николай обернулся на окна кабинета, вот только взгляд его был устремлен в ином направлении. Ей тоже пора собираться. Обычно она не спешила домой, где ее никто не ждал, но сегодня требовалось зайти к матери, а прежде – в аптеку. Мама ее, одинокая пенсионерка, после смерти мужа, Екатерине он приходился отчимом, жила одна. Сколько раз дочь не уговаривала мать, та ни в какую не соглашалась переехать к ней, ссылаясь на то, что будет мешать зятю. Где же ей было знать, что того и след уже простыл. Дочь благоразумно скрывала от матери многие свои неприятности.
Середина мая выдалась достаточно прохладной. Поеживаясь от пронизывающего ветра, Екатерина Валерьевна лишь глянув на небо, поняла, что скоро начнется дождь. Стоило поторопиться, ведь зонтик в ее сумочке отсутствовал. Небо вдруг потемнело, превратившись в купол насыщенно серого цвета, рождающий ощущение опасности. Скорее! Ей повезло, что она живет и работает в  одном районе, не тратит время на перемещение к месту работы. Инфраструктура района ее проживания могла бы удовлетворить любой взыскательный вкус. За внимание потребителей соперничали множество универсальных магазинов, рынки, где можно было купить все, от зелени, фейхоа до свежей рыбы, торговые комплексы, куда ходили целыми семьями. Для прогулок на воздухе, а в районе отсутствовали действующие промышленные предприятия, были открыты несколько парков, поправить свое здоровье можно было в спортивных комплексах. Все эти прелести цивилизации интересовали Екатерину лишь по мере необходимости. Вот он, наконец, зеленый крест, символизирующий знакомую аптеку, где встречаются те лекарства, которые ей нужны и по умеренным ценам. Удивительно, но на столь протяженной, свыше двух километров, улице - Батайский проезд, всего одна аптека. Последний раз Екатерина поднималась по крутым ступенькам более месяца назад, приобрела гипотензивные и спазмолитические средства. Мама была довольна. Посмотрим, что будет сегодня. Пока Екатерина прогуливалась вдоль витрин торгового зала, количество покупателей увеличилось, а за прилавком – один фармацевт. Екатерина прислушалась. Голосок, отвечающий на вопросы покупателей, показался ей знакомым. Фармацевт действовала быстро, успевая не только отпускать лекарства и сопутствующие товары, но и давать комментарии при совершении покупок. Вот и теперь, при  общении с дотошной покупательницей, фармацевт подробно объясняла: «Оба запрашиваемые вами препарата относятся к гепатопротекторам, но они различны по составу. «Лив-52» содержит экстракты растений, а «Эссенциале-форте» - фосфолипиды и витамины. Вероятно, вы имеете показания для их применения», получив отрицательный ответ, фармацевт продолжала: «Желательно проконсультироваться врачом. Я могла бы вам посоветовать какой-либо из названных вами препаратов, но боюсь, что совет не принесет вам пользы. А принимать меры нужно прямо сейчас, в некоторых случаях промедление опасно для здоровья пациента». Пожилая покупательница выбрала препарат, который был на слуху в СМИ, то есть «Эссеницале-форте». Как логично излагала фармацевт свои доводы, Екатерине было вдвойне приятно им внимать, ведь в специалисте за прилавком она узнала свою бывшую выпускницу, Татьяну Цибульскую.
Узнала свою школьную учительницу и фармацевт, - Екатерина Валерьевна, как я рада!
Улыбка на лице педагога предвосхитила сказанное далее, - Я тоже, Танечка, ужасно рада. Не ожидала, что ты так быстро станешь фармацевтом.
Симпатичная девушка за прилавком попросила помочь ей коллегу, а сама отошла в сторону, чтобы уделить любимой учительнице внимание, - Я еще пока не получила диплом, отучилась два года, - тряхнув кудряшками, юная вершительница чужих судеб Татьяна призналась, - Мне еще год с лишним постигать тонкости профессии, но практику я уже начала проходить. В этой аптеке я около трех недель, - предусмотрительно осмотревшись, ее выводы предназначались не для всех, Таня продолжала, - Самое сложное в работе фармацевта – общение с людьми. Разные бывают покупатели. Два дня назад я плакала из-за одной слишком бойкой старушки. Очень она обидные слова сказала о «продажности и равнодушии аптекарей», и сказано все это было в присутствии первостольника, Ларисы Павловны, которая только, что вышла с отпуска. Представляете, какую характеристику в ее глазах я приобрела! – Татьяна сокрушенно покачала головой. – Я впервые тогда задумалась, а не напрасно ли я пошла учиться на фармацевта?
- Не расстраивайся, Танечка, обвинения старушки несправедливые. Ей, скорее всего, кто-то испортил настроение, вот она и сорвалась на  первом попавшемся подневольном человеке. На любой, даже самой хорошей работе встречаются трудности, и от того, как мастерски человек сумеет с ними справиться, зависит успех в его работе. Мне кажется, Таня, нам не случайно даются испытания. Только пройдя определенный жизненный путь, человек начинает лучше понимать других.
Выйдя с покупками из аптеки, Екатерина поняла, а ведь она хотела убедить не только бывшую подопечную, но саму себя. Как знать, может, в ближайшее время она столкнется с проблемами, решение которых потребует от нее мобилизации всех ее душевных и эмоциональных сил, и необязательно, что удача будет сопутствовать именно ей. Проигрывать тоже надо уметь. Люди стремятся к победе, но везет очень немногим. Счастливчиков станет больше, если люди научатся правильно оценивать собственные шансы. Вот и мамин дом, совсем новый, квартиры заселили в 2009 году. Дом для астрономов, непохожий на множество современных новостроек, обращает на себя внимание любителей всего неординарного. Верх желто-белого здания венчает беседка с колоннами – идеальная площадка для установки телескопа. Купол второй половины здания представляет собой застекленную оранжерею, побывать в которой Екатерине так и не удалось.
У квартиры на двенадцатом этаже Екатерина остановилась. Дерматиновое покрытие двери оказалось поврежденным. Что это: непреднамеренная случайность, либо следствие чье-либо злой воли?
- Катенька, как хорошо, что ты пришла. В магазин я вчера сходила, дома все есть,  в аптеку …
- Мама, я все купила. Скажи, тебе вчера звонили в дверь?
Растерянный вид пожилой женщины, ее беспомощный взгляд, уткнувшийся в поврежденное покрытие, ясно свидетельствовал о ее пребывании  в неведении, - Кажется, не звонили. Я не знаю.
Дома, в однокомнатной квартире, царил порядок, который еще при жизни, весьма ценил отчим Екатерины. В небольшой шестнадцатиметровой комнате имелось  много предметов старины, икон, амулетов, картин, и все это на фоне книжных полок, хранящих книги по искусству, истории, географии.  Многим книгам уже несколько десятилетий, их Екатерина читала еще в детстве и юности. Стойкий запах старины витал в атмосфере комнатки, порождая нелепые фантазии о ее владельцах. В углу стояли рамы с ненатянутыми холстами, возможно, на мольберте здесь смешивали краски, и умелая рука мастера создавала художественные полотна. После выхода на пенсию, отчим, Павел Владимирович взялся за кисть, вспомнив свое юношеское увлечение. Со своим первым и последним мужем Глина Серафимовна прожила около тридцати лет. Павел признал падчерицу, любил Екатерину, как родную дочь. К сожалению, своих детей у них не было.
- Два года нашего Пашеньки нет в живых, до сих пор не хочу ничего убирать с его письменного стола. Здесь он наброски делал, тут же что-то писал в тетрадях. Павел всегда больше думал о своей работе, увлечениях, но не о здоровье, потому о его заболевании раком узнали. Когда уже ничего нельзя было сделать. Береги своего мужа, Катя.
Она лишь вздохнула в ответ на материнские причитания. Расставляя на кухонном столе чашки с блюдцами, Екатерина с любовью смотрела на мать. Она вынуждена сама о себе заботиться, а ведь Екатерина могла забрать ее к себе, виделись бы они  тогда каждый день, больше времени проводили вместе.
За чаепитием Галина Серафимовна увлеклась воспоминаниями о муже, память о котором ей была слишком дорога, - Катенька, каждым прожитым днем надо дорожить. Игорек твой, что о продолжении рода думает?
- Мамочка, может, тебе ко мне переехать, - с осторожностью спросила дочь.
Подозрительный взгляд в ответ породил тяжелое молчание. Екатерина догадывалась, что спросила лишнее. Если продолжать скрывать истинное положение дел в ее семье, это ли не будет расценено, как обман? Екатерина неторопливо потягивала остывающий чай, из угощения на столе бутерброды с колбасой и сыром, но в их сторону она не смотрела. Нужно спасать маму. За последние три месяца она очень сдала. Скачет давление, беспокоит гастрит и камни в почках. Лечащий врач предлагал ее маме лечь в больницу, но Галина Серафимовна наотрез отказалась. Сейчас, глядя на маму, Екатерина с болью признала, беспросветная старость написана у нее на лице. Отекшие глаза, сеточка морщин, окаймляющих их, пересохшие губы, давно уже лишенные ласки, а ведь подобная безрадостная старость ожидает и ее саму.
- Катя, может, ты поужинать хочешь?
- Спасибо, нет. Мама, вижу, что ты желаешь узнать подробности. К сожалению, они неутешительны. Игорь живет с другой женщиной, - заметив, как затряслись бесцветные материнские губы, Екатерина попыталась успокоить близкого человека, - Мама, это – наш общий с Игорем выбор. Не стоит меня жалеть, иначе мне придется пожалеть, что я тебе об этом сказала.
- Дочка, … в сорок лет остаться одной. Что же ты будешь в старости делать? – после непродолжительной паузы Галина Серафимовна спросила, - Разводиться собираешься?
- Не знаю, мама.
- Стало быть, простишь, если он вернется? 
- Возможно, попытаюсь. Я впервые попадаю в подобную ситуацию.
Галина Серафимовна покачала седой головой, - То-то и видно, что опыта  у тебя никакого. Нужно тебе найти другого мужчину, детишек еще успеешь завести.
- Лучше я усыновлю ребенка.
- Из детского дома? С ума сошла. Они же неизвестно, чьи. Глупая ты, Катя. Посмотри на современных детей. Они все нервные, капризные, ругаются нехорошими словами.  Взрослых н слушают. У меня детский садик напротив дома, так я там каждый будний день такое наблюдаю! Дети во время прогулки убегают, прячутся, так воспитательница бедная  с ног сбивается в их поиске.
- Мама, дети, растущие в семье, быстрее развиваются, а их поведение целиком зависит от взрослых. Ну, и что ты вздыхаешь? Разве я не права?
- Заранее не угадаешь. Совсем одной хуже. Но, ты, Катя еще не старая, родишь ребенка сама.
Может, мама и права. За ее плечами целая жизнь, полная испытаний,  трудностей, и мама, надо отдать ей должное, никогда не жаловалась на непреодолимые препятствия, - Мама, а почему вы не усыновляли ребенка, если долгое время не могли иметь детей?
Екатерина не торопила маму с ответом, ведь на любой вопрос, заданный не из любопытства, можно ответить по-разному, в зависимости от настроения. Сосредоточенность на лице Галины Серафимовны выдала в ней борьбу противоположностей.
- Мама, возможно, я не смогу родить и вырастить малыша с пеленок. Все хорошо в свое время, - с горечью признала Екатерина Валерьевна. Обратив внимание на затянувшуюся в разговоре паузу, она добавила, - Понимаю, тебе хотелось дождаться внуков, но не получилось у меня.
Екатерина в спешке засобиралась домой, уже в прихожей Галина Серафимовна уговаривала дочь, - Катенька, человеку одному худо. Но брать ребенка из детского дома я тебе не советую. Неизвестно, что из них вырастит,  и это все будет висеть у тебя на шее. Лучше, если тебе встретиться мужчина, вдовец с ребенком. Зная тебя, ничуть не сомневаюсь, что ты станешь ему истинной матерью.
Домой Екатерина вернулась около восьми вечера. Каково же было ее изумление, когда в ее небольшом, но уютном гнездышке ей встретился тот, кого она уже не надеялась увидеть. Игорь был неаккуратно одет, костюм на нем был явно давно не стиран. Пятна на его рукавах,  оторванные пуговицы, главное, бывший ее был смущен, - Ну, вот, Катя, я и вернулся.
Из шкафа с одеждой Катерина достала чистые тренировочные с футболкой. Протягивая Игорю смену белья, она поинтересовалась, - Может, тебе сперва помыться?
Их взгляды встретились, смущение супруга передалось и Екатерине. К чему разбирательства, выяснения отношений? Старые ошибки уже не исправить, а новых можно было избежать, если начать семейную жизнь с чистого листа. Грязные вещи отправились в стиральную машинку, а Игорь, пока Катя готовила ужин, принял ванну. Повезло ему с супругой, мало, кто из женщин способен закрыть глаза на чужие недостатки. Чисто случайным было их знакомство в конце 90-х годов. Катя тогда только окончила Педагогический Университет, а Игорь, который был на три года ее старше, перебивался случайными заработками. Ему. С неоконченным высшим образованием, отсутствием каких-либо талантов и способностей, в годы массовой безработицы было трудно устроиться на хорошую работу. Приходилось обманывать новую знакомую. Игорь выдумывал: то он – консультант, то – преображался в экскурсовода, то – в машиниста электрички. Катя, очарованная симпатичным, общительным молодым человеком, верила всему сказанному. Она быстро потеряла голову, и, выполняя маленькие прихоти любимого человека, оплачивала походы в кафе, кинотеатры. Ни разу у Кати н возникли сомнения, что ее лишь используют. Игорь в ее глазах также выглядел влюбленным, но семью пока заводить не собирался. Зачем вешать себе петлю на шее, ведь ему еще нет и тридцати лет. Любимая всячески оправдывала нерешительность Игоря. «Поженимся», пояснял он Кате, «пойдут дети. Не хочу. Я всю юность нянчил младших братьев и сестру. Надо мной смеялись все ребята нашего двора». Позже Катя узнала, что Игорь был старшим ребенком в семье, и так же, как Катя рос без отцовской заботы. Его мама работа на двух работах, детей почти не видела, вот и приходилось Игорю совмещать функции няньки и  домохозяйки. Мало того, он был вечно голодным. Младшие, играя на его сочувствии, или путем обмана отбирали у него все самое лучшее.  Игорьку приходилось лишь облизываться. Обидно. 
После душа, Игорь направился на кухню. На тарелке перед ним омлет с дольками обжаренной докторской колбасы, салат из огурцов и помидоров, вкусно. Игорь с жадностью набросился на предложенное, и только после того, как утолил первый голод, вспомнил о супруге, - Катя, а ты?
Из комнаты прозвучал ответ, - Не хочу. Я не голодная.
Грусть, различимая в голосе Кати, навела Игоря на мысль, что до прощения ему далеко. Ах, как бы ему хотелось восстановить с Катей прежние отношения. Лучшей супруги ему не найти. Тарелка его быстро опустела. Сейчас бы выпить … но, вряд ли, здесь найдется. Игорь вздохнул.
- Наелся?
В его ответном взгляде читалось столько признательности, что даже уставшая Катя не сдержалась, и улыбнулась. Игорь ликовал.
- Ты готовишь лучше всех. И, вообще, Катерина, ты. –лучшая. Сомневаешься? Напрасно …
- Сомневаюсь, Игорь, что ты это от чистого сердца говоришь, но теперь все, - отправляя последнюю вымытую тарелку в сушку, Екатерина развела руками, - Тебе нет  надобности, сыпать комплиментами …
- Катя, ты не права, это – не комплименты, а признание твоих заслуг. Чего ты смеешься?
- Вероятно, подобные признания звучали из твоих уст ни раз, а предназначались они ни одной мне. Хотелось бы знать, Игорь, ты надолго или так, смыть следы былых побед?
Тяжелая голова его покоилась на собственной ладони , локти уперлись в кухонный стол. Удобнее будет только в постели. Игорь улыбнулся, но улыбка его вызывала жалость, - Катенька, а не пойти ли нам отдохнуть?
Поверхностный взгляд ее скользил по тому, без кого Катя считала бы собственную жизнь опустошенной. Неужели, ради сидящего напротив ее ничтожества, она когда-то была готова оставить любимую работу. Одутловатая физиономия, заросший щетиной подбородок и щеки отталкивали, ведь даже из жалости она не могла бы приласкать гулящего кота, - Тебе постелено в коридоре на раскладушке, - бросила на ходу Екатерина, перед тем, как удалиться в комнату.
За супругой тянулся шлейф пахучей туалетной воды. Игорь принюхался. Приятно пахнет. Почесав затылок, он призадумался. Что в нем не так? Он, се-таки, вернулся. Катя н может не оценить этого. Как большинство представителей, Игорь считал, что остановив свой выбор на Катерине, он облагодетельствовал ее. Сейчас он посмотрит, как супруга ему отплатит за доверие.
В комнате горела настольная лампа, Катерина лежала на неразложенном диване. Сравнивая ее ложе и предложенный ему вариант, Игорь возмутился, - А почему я должен спать один, да еще в коридоре?
- Я устала, Игорь.
Он эхом отозвался, - А, я что, не устал? 
На несколько секунд оторвав свое внимание от экрана, женщина проронила, - Не знаю. Ложись спать, Игорь.
- Я хочу с тобой.
- А, я не хочу, - твердо возразила Катя.
Игорь присел на край дивана, но супруга ясно дала ему понять, что он здесь лишний, спихивая его ногами.
- Прекрати. Знаешь, почему  у нас с тобой ничего не получилось? – после недолгой паузы, Игорь продолжал, - Потомством надо было обзаводиться.
- Опомнился. А, сколько лет тебе и мне, забыл?
- Что ж забывать. Все оно помнится, Катенька. Заведем ребенка …
- Это котят заводят.  Дети рождаются, когда их ждут и способны принять на себя ответственность за их воспитание.
- Ну, я и способен.
Насмешливый взгляд собеседницы не обескуражил назойливого кавалера. Он был готов к самым решительным действиям. Но не того ждала Екатерина, - Игорь, одного обещания мало, еще надо работать. Дети требуют средств на свое содержание.
- Чего ты волнуешься? У нас есть деньги.
- Чьи это деньги? – возмутилась Екатерина, - Какова твоя заслуга в их наличии?
- Подумаешь. Я тоже иногда работаю.
- Иногда? Иногда можно отдыхать. А, мужчина в семье работать должен много, если ожидаются большие траты. Это ты понимаешь?!
Игорь недоуменно пожал плечами, - Когда будет ради кого, тогда и буду работать.
- Семью надо обеспечить заранее, - привстав на локте, Екатерина сокрушенно покачала головой, - Пожалуй, детей тебе заводить рано. Ложись спать, Игорь.
И тут отвергнутого ловеласа словно прорвало, - А, знаешь. Катенька, как крепко меня любили, прямо на шею вешались! – Игорь обреченно изрек, - Не любишь ты меня и никогда не любила.
- Правильно говоришь, - промолвила Катя и отвернулась. Не исключено, что когда-нибудь ей придется сильно пожалеть о своей откровенности, но случиться это потом, а может, и вовсе не случится. Вывод для себя она сделала – лучше жить одной, чем с нелюбимым человеком. Закрывая глаза, Катерина пыталась представить, каким он будет, завтрашний, тренировочный экзамен?  Провести его заранее ей посоветовала опытная коллега, завуч Наталья Алексеевна. Сама завуч ранее проводила такой экзамен, и цель его была благая – выяснить: что ждет ее в перспективе?
Будет ли она подсказывать своим подопечным? Способны ли они примириться с ее вынужденной несговорчивостью? Тихий вздох сменил недосказанное. Увы, чтобы пожалеть, надо потерять. Неравномерное сопение из коридора напомнило ей, завтра новый рабочий день. Спать пора.