Психотерапевт

Оказавшись перед коричневым дерматином, обтянутым проволокой, как привет из голодных девяностых, я решил, что всё это розыгрыш, и цифра 55 – это номер квартиры, а не закодированная информация, что здесь проживает психотерапевт мирового уровня. Зачирикал птичкой звонок. Дверь открыла сухонька старушка с измученным желтоватым лицом. Мещански-кичевое убранство прихожей, заставленной бесконечными сумками и банановыми коробками, окончательно меня убедили в том, что в этот раз меня накололи. В этом мире душелечителей, как и в мире наркобарыг,  невозможно полагаться на честное слово. Я собрался разворачиваться на 180 градусов, да и сам запах застоявшейся гречки, как вдруг бабка запищала
– Во-о-олик, к тебе пришли! Вы проходите, проходите.
Пожав плечами, я вошел в тесное пространство прихожей, где вешалка к тому же была увешана бесконечным количеством курток самых разных цветов и оттенков, материалов и фасонов. Разулся, бабка нетерпеливо толкала меня в спину, а сам я тем временем запоминал маршрут отступления. Меня втолкнули в комнату-контраст относительно прихожей. Светлые обои, аккуратные полки, заставленные книгами и дисками. За столом сидел парень, как бы это объяснить – «лет за сорок, но не успевший состариться». Пахло парфюмом наподобие JONJI YAMAMOTO, а уж я кое-что в этом понимаю. Как бы вам объяснить, ну это в разы лучше застоявшейся гречки. Он окинул меня взглядом, и криво усмехнулся, да, именно как в заштампованных гангстерских романах. Бабушка несла всякую околесицу:
– Волик, – задыхалась, – Вот, мальчонка, творческий, к тебе пришел.
– Мать, – отмахнулся как от ленивой мясной мухи, – Иди уже, – кивнул мне, – Бери табурет, садись поближе.
Я последовал указаниям. Старуха загремела кастрюлями на кухне. Из кухни потянуло кислыми щщами.
Волик протянул истатуированную ладонь:
– Вавилон.
Я-было протянул свою, но он ловко убрал, наколов меня, как это бывает во всяких фильмах, ну, знаете.
– Страдаешь?
– Ну так…
– Ты сиськи не мни, – закурил Вавилон, – жашкаживай, кхы-кхы-кхы, ф-ф-ф-у-х…
Смесь JONJI YAMAMOTO, кислятины и дыма мешала мне сосредоточиться, я попросил сигарету, и начал свой рассказ.
За это время я побывал у многих психологов, психотерапевтов, грезил психушкой, а напившись водки, аккуратно резал руки и молотил стены, названивал бывшей и рыдал в трубку. Я рассказывал Вавилону, как заученное, о всяком таком, что там оступился при переходе на новый уровень, что освобождаясь от офисного рабства, я не успел распрощаться с рабством внутренним, что от этого всего и в личной жизни такой бардак, потеря интереса к жизни… Хотя я считаю себя художником и пытаюсь писать сценарий.
Вавилон, молча кивая, выдвинул стол достал из него откидной ножик…
– Руки режешь?
Не успел я кивнуть, как он резанул меня в районе локтевого сгиба, и кровь быстро окрасила левую штанину.
Я вскочил.
– Вы чт-о-о-о-о?
– Это тебе для новых сценариев впечатления, сценарист, ах-ха-ха-ха-ха.
В комнату заглянула старушка, посмотрела на меня, истекающего кровью.
– Волик, кушать будете? Может, гость проголодался?
Вавилон помотал головой и жестом попросил старуху удалиться.
Он протянул мне бинт, и я перетянул чуть повыше пореза.
Пока я возился с собой, Вавилон включил музыку, что-то из DEEP PURPLE.
Он закурил вторую сигарету.
– Страстная неделя, – ф-ы-х, уныние – грех-х-х-х.
Кажется, я разучился говорить, и дальше просто воспринимал происходящее как наблюдатель.
– Я х.. знаю, как тебе помочь, мне бы кто помог. Вот хочу выгулять своего десятидюймового коня, а придётся снова жеребиц сюда вызывать.
Он оттолкнулся ногой от стены, и отъехал на кресле немного назад. Оказалось, что у Вавилона полторы ноги.
– Такие дела, а тут эта со своим супчиком. Я всё жду, когда она подохнет. А ты со своими страданиями. Только не надо тут жалиться, ****атишка, давай еще вместе похныкаем…
Амплитуда его настроения скакала как у психопата, наркомана, кого-то такого, как доктор Гонзо из «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», когда кидался на Рауля Дюка с ножом, а потом, лёжа в ванной, требовал непременно закинуть магнитофон, включенный в сеть, в воду на том самом месте про белого кролика.
Я решил проверить, насколько я пассажир неуправляемой машины, и сказал, что отлучусь в туалет. Вавилон кивнул.
В коридоре я увидел здоровенный календарь, похожий на такие ежегодные календари, где каждый прожитый месяц полагалось свернуть в трубочку, или оторвать. На нём красовался Путин. Я развернул другие, и обнаружил там Ельцина, Горбачева, Черненко, Андропова, Брежнева, Хрущева, Маленкова… Заглядывать за тем, кто идет после Путина, я почему-то из суеверного страха побоялся, о чем сейчас очень жалею. Старушка вышла из кухни и протянула мне пирожок. Он оказался совершенно несъедобным, и я спрятал его в карман.
Мне было страшно интересно, что Вавилон расскажет ещё, но из того же суеверного страха, из-за которого отказался перелистывать Путина, я отказался заходить к нему. Вскоре я оказался на улице. Светило солнце. Я достал из кармана визитку, добыть которую когда-то было отдельной проблемой, и выкинул. Дышалось легче, рана саднила. Я знал, что в мире есть квартира, в которой известно будущее России.
26.04