Внутри холодного железного зверя

... и тонный ДИСНЕЙЛЕНДА

ОТЧИМ работал на хладокомбинате – отгружал мороженое, я – репетитором по обществознанию в интернате. Моя занятость – пара дней в неделю по три часа, а заработок вроде бы больше, чем у ОТЧИМА. Но вспомнился что-то Платонов и его крепкий солёный труд, сермяжья правда, близость к жизни, благословенная ломота в мускулах, и я тоже попросился на хладокомбинат. Май уже раскрылился вовсю: ПЛЮС ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ, И – ВЫШЕ !!!
Покурили перед заходом на проходную, я встряхнул рюкзак, ощутив тяжесть рабочей одежды и обеда. СЕМЬ ТРИДЦАТЬ. Давно я так рано не вставал, сибаритничал. Соловьи уже заканчивали свои утренние концерты,  я с сожалением оглядел просыпающийся город со всеми его этими ПОЛИВАЛЬНЫМИ МАШИНАМИ, курящими на остановках, перекусывающими студентами, утренними пробками, вечносонными проулками с забулдыгами, сбивающимися в особый этнос со своим языком, обрядами и системой ценностей.
Меня ждали внутренности металлического зверя с кишащими внутри микроорганизмами, по всей видимости – полезными. Какой же я микроорганизм? Путь через проходную, показываем пропуска. ОТЧИМ здоровается с мужиками, я тоже. Меня оценивают взглядом, но так, невзначай. До раздевалки – добрых пятнадцать минут. В коридорах тёплые батареи, напоминающие те, ну в детском саду, на которых мы сушили хлебные корки, чтобы потом во время тихого часа их точить; в коридорах, плюс ко всему, стоят кадки с фикусами и лежат советские брошюры и подшивки богом забытых газет. Добираемся до раздевалки, где, кроме меня и ОТЧИМА, человек шесть-семь. Раздевалка, она же комната досуга, изба-читальная, дискуссионный клуб и место для перекуса. Мужики обсуждают вещи, которые я тысячу раз слышал, еще когда работал на стройке – о ЖЕНЕ-****Е, о ЛЮБОВНИЦЕ-СУКЕ, о НАХУЙ-БЛЯ-****Ь-КАК-ВЧЕРА, И ПОЖРАТЬ НИХУЯ НЕ ПРИГОТОВИЛА… ТАК ДА, ЭТО ТЕБЕ НЕ МАТЬ.
На столе – куча мороженого в упаковках, миска с Крем-брюле, который один из мужиков, ну вообще, если приглядеться – парень лет 35, сохранивший в себе что-то вечно-студенческое, подъебистое, в духе остроумного чувака из ЦЕЛЬНОМЕТАЛЛИЧЕСКОЙ ОБОЛОЧКИ, ну который сочетал на каске эмблему PEACE и надпись WAR, и вот он ест так буднично мороженое, ну прямо столовой ложкой ЕБАШИТ. Диснейленд посреди тесного мужского мира. И я понимаю, что этот мир-то мне ого как знаком.
Запах советских фуфаек, вечного машинного масла, табака, дранки, которой отделаны стены подсобки, сырости, металлических шкафчиков – всё это я нюхал на батиной работе, когда был мелким совсем. Переодеваюсь, и мне пихают фуфайку: ТЫ ЧЕ – НАДЕНЬ, замерзнешь НАХУЙ. Тогда я понимаю, как здорово, наверное, почти подыхая где-нибудь на Севере, сбившись с курса, заиндевев, начиная потихоньку гаснуть, оказаться в стоящей посреди леса, или где-то там еще, подсобке, где тебя отпаивают чаем и водкой, отправляют в баню и прочее такое.
Внутренности большого ЗВЕРЯ оказываются ХОЛ-Л-Л-ОДНЫМИ.
ПРОСТО ****ЕЦ Х-О-Л-Л-Л-ОДНЫМИ.
Мне пихают телегу, наваливают на неё мороженое, столько мороженого, что можно раз ВОСЕМЬСОТ ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ окочуриться. Я туплю, путаю маршруты, сталкиваюсь с другими тачками. Но самое невыносимое в ВЕЧНОЙ МЕРЗЛОТЕ и ОРГАНИЗОВАННЫХ ПОТОКАХ по КИШКАМ ЛЕДЯНОГО ЗВЕРЯ – НЕ ЭТО, а откуда не возьмись возникшие бабы. Именно бабы, попавшие сюда по распределению из шпалоукладчиц. И все они – БРИГАДИРЫ !!! Мужики, эти трудовые, безропотные, трудовые микроорганизмы, и ЖЕНЩИНЫ, несомненно, стоящие на другом этапе эволюционного развития. Нету ни гендерного равенства, ни гендерного неравенства. Есть микроорганизмы разных моделей, снующие внутри большого железного зверя. Наверное, это как в ТЕРМИНАТОРЕ-3. Старый-добрый Арни, уже с пошаливающими микросхемами и ЖЕЛЕЗНАЯ БАБА.
Мат бывает добрым, и злым.
От БРИГАДИРШ летит:
– КУДА ТЫ БЛЯТЬ ПОЕХАЛ
– БЫСТРЕЕ, НАХУЙ
– ТАК МЫ БЛЯТЬ ДО КОНЦА СМЕНЫ НЕ РАЗГРУЗИМСЯ.
Я тайком смотрю на часы, и понимаю, что прошло ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ !!!
Хочешь жить вечно – поселись внутри ЖЕЛЕЗНОГО ЗВЕРЯ.
Мужики, в основном, отбрёхиваются добрым матом:
– Да отъебись
– Да хватит тебе, великое дело, нахуй
– Да разгрузимся, не ****и
– Бля, ща я оглохну.
– Геннадьевна, заебала
Чем больше на меня орут, тем больше я туплю. Кто-то, сжалившись, отбирает тачку, ставит меня накидывать мороженое, тут у меня получается лучше – простые моторные операции. Я всегда считал себя тормознутым. Вдалеке маячит ОТЧИМ, над ним руки в боки КАКАЯ-ТО БАБА.
ВЕЛИКОВОЗРАСТНЫЙ СТУДЕНТ из ЦЕЛЬНОМЕТАЛЛИЧЕСКОЙ ОБОЛОЧКИ подъезжает с  порожней тачкой ко мне.
– Сам-то откуда?
– С ИСТФАКА.
– О, так я тоже! ВГУ?
– Не, ВГПУ.
– А… Пряхина знаешь?
– Не лично Синюка знал, а они с Пряхиным…
[Синюк с Пряхиным – профессора археологии, один МЁРТВЫЙ, один – ЖИВОЙ… или может уже оба… ****АЯ ЖИЗНЬ]
– Ну, заебись, бросил?
– Не, доучился
(на какой-то ***).
– А, а я бросил нахуй…
(зачем-то).
Я нагрузил тачку, вихрем налетела ЖЕНЩИНА. Волосы, торчащие из-под шапки заиндевели, я быстро превратился из исследователя в беспристрастную камеру.
 Монотонные крики разных модуляций, скрип тележек, шуршание бесконечных порций мороженого, работа компрессоров.

СЕМЕЙНОЕ
КРЕМ-БРЮЛЕ
МАЛИНОВОЕ
ПЛОМБИР
ШОКОЛАДНОЕ

Батя любил ШОКОЛАДНОЕ, ШОКОЛАДНОЕ… я ШОКОЛАДНОЕ терпеть не могу.
В условиях ВЕЧНОЙ МЕРЗЛОТЫ работают с перерывами. Забегаем в подсобку, отдышаться. Разговоры мужиков уже не кажутся такими уж бесконечно тупыми. Кажется, даже за политику кто-то ЧТО-ТО.
Вон трое сообразили в картишки. Парень кавказской наружности с проплешинами на лбу и лейблом РИТА на мастерке, достает пузырь водки, к нему, будто по условному сигналу, подсаживается КЛЯВШИЙ С УТРА ЛЮБОВНИЦУ-СУКУ, подготовленный, со стаканом. Мужик постарше крутит старый приемник WEF, деловито: «НУ-К НАХУЙ, ЧТО ТАМ?».
Один из картёжников:
– Да ***ня, заебал, давай лучше партеечку…
ВЕЛИКОВОЗРАСТНЫЙ СТУДЕНТ из ЦЕЛЬНОМЕТАЛЛИЧЕСКОЙ ОБОЛОЧКИ получает от ПЛЕШИВОГО ВОПРОС:
– Серый, а ты завязал что ли?
– Не, но сегодня В****У.
– А когда завяжешь?
– Когда всю водку на свете перепробвую НАХУЙ.
Зевает…
Кишки зверя урчат, требуя РАБОТЯЩИХ МИКРООРГАНИЗМОВ, поддерживающих его ЖЕЛЕЗНО-МИКРОФЛОРУ. Время ускоряется. Всё как в масштабах жизни – в детстве всё кажется Д-О-О-О-О-Л-Г-И-М и БЕСКОНЕЧНЫМ, БОЛЬШИМ и ГРОМКИМ, а затем всё сжимается, сжимается, сжи… И ВСЁ.
Как в Ералаше. ТАМ-ТА-ДА-ДАМ.
В второй половине первой половины рабочего дня всё гармонизируется.
Даже бабы орут не так фанатично, созывая уже не на бой, а призывая к пониманию.
– Мужики, ну поднажмите, ну чтоб до обеда.
ПОДВЫПИВШИЙ ПЛЕШИВЫЙ:
– Да ***ня, Тамарка, сделаем.
На обеде я ем принесенную сосиску с пюрехой. Картёжники режутся, их уже четверо, WEF
Сиротливо стоит на столе. Собутыльники успевают прикончить ТРЕТЬЮ БУТЫЛКУ, но ХМЕЛЯ – ни в одном глазу.
ВЕЛИКОВОЗРАСТНЫЙ СТУДЕНТ из ЦЕЛЬНОМЕТАЛЛИЧЕСКОЙ ОБОЛОЧКИ, подзакусив голубцами, спрашивает меня:
– А как эта народность на Перинеях, ну эти на Бэ?
– Баски?
– Точно!
ПЛЕШИВЫЙ всё-таки выдаёт свою степени опьянения:
– Басков, нахуй, гэ-э-э-э-э…
КЛЯВШИЙ С УТРА ЛЮБОВНИЦУ-СУКУ говорит с НЕЙ по мобилке. Грозится приехать после смены, получает , видимо, ответное: НЕ ПУГАЙ ЕЖА ГОЛОЙ ЖОПОЙ, свирепеет. В конце смены он перезвонит, и уже нежным голосочком:
– Люська, соскучился я, ну… Ну так я такси беру, и...? Чего купить, МАЛЫШ?

Отчим тем временем бережно распаковывает морожку за морожкой, сливая подтаявшее содержимое в литровую банку. Помещается довольно много.
Дед снова крутит приёмник WEF. ЦЕЛЬНОМЕТАЛЛИЧЕСКАЯ ОБОЛОЧКА СПРАШИВАЕТ:
- Ну что там, дед?
- Да тряхомудия какая-то…
ЦЕЛЬНОМЕТАЛЛИЧЕСКАЯ ОБОЛОЧКА отставляет миску с мороженым в сторону:
– Заебался его есть… лучше водку пить НАХУЙ

Он подключается к картёжникам. Я взял с собой какую-то книгу, но читать вообще не хочется. Пытаюсь прикорнуть, но вот уже УТРОБНЫЙ ЗОВ ЗВЕРЯ…
Время летит, я ничего не отслеживаю, в голове чисто пустота, без медитаций и психотерапевтов…
Я думаю только о том, удастся ли ОТЧИМУ пронести банку с морожкой через проходную.
Удаётся.
Выходим на улицу. Плюс, что в четыре дня, ещё солнце ВОВСЮ, пошатываюсь, акклиматизируюсь. Не знал, что путь до Севера настолько близок. Но знаю точно, что, поработав с недельку, сам там начну пить водку. С непривычки заболеваю, пропускаю смену, месяц жду выплату, что-то очень условное. Иду, и покупаю МОРОЖЕНОГО. На остановках курят, пьют кофе с пирожками, студенты суетятся, мальчики, девочки, машины насаются, очень тепло на улице.
Боже, храни РАБОЧИХ. Храни нас, храни.
2013-2019