Еще один год подаренной жизни - II. 4

                Еще один год подаренной жизни - II. 4

      Они ввалились часов в одиннадцать, причем, Дада на мои приветствия отзывался неподдельной радостью узнавания, а Натаха причитала, что там наступает жара, и если мы хотим в магазин, то лучше сейчас, потому что к двенадцати пекло начнется, и мы в магазин слетали. Дома была банка тунца, следовало докупить картофель, яйца, красный лук и майонез. Тут еще подвернулись куриные грудки, свежие огурцы и зеленый горошек. Ну, и Наташа взяла для себя пепси, Даде малиновый чай, гранулированный, специально для детей его возраста, а я для себя французское "Мерло" за восемьдесят девять крон. Учитесь, "Дельмарт", у вас французское "Мерло" за сто восемьдесят девять крон! Ну, и хлеба, разумеется. Не французский "сельский",  а французские булки.
      Пока я картофель варила да яйца (две больших картофелины и четыре яйца), Наташа прямо между шкафом и кроватью поставила ванночку с теплой водой и посадила туда Даду, и позволила ему ушат воды вылить на себя и на пол, заигрались, но я была счастлива: плотные шторы спасают то солнца, бьющего в окна, но от крыши идет такой жар, что живые цветы на другой день высыхают. Мне было приятно ходить по мокрому полу босиком. Я решила оставить ванночку и после того, как они уйдут. Буду шагать через нее из ванной в комнату и обратно. Мне нужно постирать все, что участвовало в поездке.
     Докрошить головку красного лука (может быть, все-таки фиолетового?), и вбухать в миску с мелко кубиками нарезанными картофелем и яйцом - дело двух минут. Потом 250г. майонеза, и вуа-ля!!!

     Я положила в тарелку холодного салата для Наташи столько же, сколько в тарелку для себя. Она сидела за столом, лицом к компьютеру, на мониторе которого сияли незабвенные "Маша и Медведь". Дада, после купания, жадно дул малиновый чай из бутылочки с соской и двумя ручками, за которые он крепко вцепился, поглядывая на Машу благосклонно, особенно, когда она начинала петь. Некоторые очень хорошие песенки, да, Дада. Я, как обычно прилегла на подушку, вытянув ноги немного к краю кровати, Маша смотрела на меня в упор, а Дада вдруг перекувыркнулся, подполз ко мне и заглянул в мою тарелку. Я своей ложкой дала ему попробовать салата из тунца, он с удовольствием прожевал порцию всеми своими десятью зубами, и с готовностью открыл сияющий рот для следующей ложки. Так мы и ели. Я ложку, и он ложку, причем, когда я мухлевала и норовила себе оттяпать две ложки, пока он прожевывает одну, он недоуменно и укоризненно поднимал бровь, вот, умора, и я говорила "прости, прости, твоя очередь", и два раза за собой протягивала ложку ему. Он удовлетворенно и степенно ел, особенно вторую порцию. Я подозреваю, что он считал все наши ложки, чтоб было справедливо. Натаха таращила на нас глаза.
     - Первый раз вижу, чтоб он с таким аппетитом ел рыбу, - наконец, сказала.
     - Да мы же не едим, мы вкушаем!  Правда, Дада?  Мы знаем, как сладко разделить трапезу с другом под приятную беседу! Даже если это и хлеба горбушка. Правда, Дада?!
      Как мужчина, Дада доел последнюю порцию. Потом нашел свой малиновый чай и пристроился ко мне бочком, на руку, и уставился на свою любимую Машу.
      - Первый раз вижу, чтоб он так спокойно лежал у тебя на руке! У меня он, как ни минуты покоя!
      - Учись, пока я жива.

       Я вспомнила,  откуда это вырвалось. Мы так говорили друг другу, когда нам было лет по пятнадцать.