Дотянуться издалека. Независимое продолжение. Ч. 1

Глава 1.

Ольга... Моя надежда и далекая любовь.
Она все продолжала писать мне, хотя я не отвечал.
Нет, отвечал! Но ни одно письмо так и не было отослано.
Я разговаривал с Ней, спорил, доказывал и жаловался.
Да, хотя я всегда ненавидел жаловаться, но Ей... ей можно. Она все поймет. Поняла бы.
Но как, как я мог ей рассказать правду!

Да...правду. Была у меня в биографии одна страничка.
Та, которую я не хотел вспоминать даже наедине с самим собой.
Опасная страничка. Если б кто-то узнал – то это был бы конец всему и всем рядом со мной.
Мог ли я поставить Ольгу под удар!

Сергей закрыл глаза – и перед ним встала та ночь, как будто, это случилось вчера. Люди – мужчины, женщины, обмотанные платками, дети – молчаливые, даже самые маленькие не капризничали на руках у матерей.
Они скользили, как тени в темноте, один за другим, и он мысленно считал: один, два, шесть...двадцать.  «Все» - , захлопывая тажелую металлическую калитку, сказал прапорщик. Сергей сунул сверток в его протянутую руку, тот на мгновение развернул, кивнул удовлетворенно: торг состоялся.
Теперь главное – уйти тихо до рассвета.
Уйти тихо не удалось. Человек пять замешкалось – и раздались выстрелы. «Бегом!» - крикнул Сергей, схватил за плечи ближайших к нему мужчин, подтолкнул вперед. Они бежали среди ночи, освещенной разрывами гранат и красноватыми дорожками очередей. «Вроде все... – подумал Сергей, облегченно вздыхая, и тут увидел: один упал. Он подполз к нему – это был Семен, самый немногословный и спокойный, его все слушались, и именно он шел последним. «Рука», - простонал он. Сергей сорвал с себя майку , перетянул выше локтя: кровь шла сильно. Он полз и полз в «зеленку», тащил за собой Семена, который с каждой минутой становился все тяжелее, и казалось, что этой паре сотен метров не будет конца. Совсем недалеко разорвалась граната, хорошо, что они были за холмиком, но оглушило сильно, так что несколько минут Сергей ничего не слышал и не помнил. И спина заболела, и плечо как-то потеплело. Но это потом, потом!
Они добрались до «зеленки», куда ночью преследователи не сунулись бы.
А оттуда уйти было уже легче.
«Вот и все», - сказал он этим испуганным людям и потерял сознание.
Потом он не раз приходил в себя, видел какие-то лица, склонявшиеся над ним, окна – то темные, то залитые солнцем, в рот лилась вода, он покорно глотал ее и какую-то жидкую еду – вкуса он не разбирал, звуков тоже не было. Была дикая, всепоглощающая головная боль и тошнота. Он снова падал куда-то в темноту, там было прохладно и тихо, и там он отдыхал.
Когда он очнулся в следующий раз, то увидел над собой человека в белом халате, смешно шевелившем губами. Но ни звука не было слышно.
И он опять провалился в сон – без сновидений и конца, как в яму.

Уже потом, когда он начал слышать, разговаривать, когда пришли мучительные головные боли, от которых так хотелось провалисться в ту самую яму... он узнал, что был контужен, что его на вертолете привезли в госпиталь и здесь он уже валяется второй месяц. Раны на посеченных осколками ногах, спине, плече уже заживали, хирург хвалил: легко отделался. Оказалось, машина с ранеными подорвалась на мине и
Сергея, который лежал на дороге вместе с оставшимися в живых, подобрал шедший следом транспорт и отправил в госпиталь. Оттуда его, как и всех самых тяжелых, перевезли в южный городок.
Сергей не знал, не помнил, как он попал туда, на эту дорогу. Документов при нем не было, говорить он почти не мог, так его и записали Неизвестным. До выздоровления или...
Он выкарабкался. Назвал чужую фамилию, одного из погибших сослуживцев. Все как-то уладилось.

Но вот головные боли... Они сводили с ума. Весь свет казалось, был наполнен этой самой пронзительно белой болью, сверкающей и беспощадной.
Он стал бояться ночей – именно тогда приходилось труднее всего.
Особенно страшили сны – повторяющиеся, как воспоминания.
В них он снова и снова дрался, стрелял – осечка, еще одна... Нырял в воду – глубоко, а потом задыхался, тянулся к поверхности. Слышал разговоры на языках, которых не знал, и сам говорил – и знал, что его похищают, чтоб увезти из России. Куда, зачем...
Путаные, странные и страшные сны.
А страшнее всех были те... В них он заново переживал и смерть друзей, и разрывы мин, и контузию. И выцветшее, как голубой ситец, небо с беспощадным пламенем солнца. Казалось, не будет конца этому дню, никогда не наступит вечер, не будет прохлады.
Печной жар сжигал и не давал вздохнуть.

И все же, он выздоравливал. Приступы боли стали реже, но тревожили странные провалы, когда он, словно, терял себя на несколько минут или секунд. А потом долго не мог вспомнить, что же он делал перед этим, что говорил и кому?
Врачи сказали, что нужно только время, последствия контузии будут еще довольно долго давать о себе знать.